автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Стилистические и прагматические функции неопределенной референции лица в художественном тексте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Стилистические и прагматические функции неопределенной референции лица в художественном тексте"

На правах рукописи УДК 803.0-3

КУЗЬМИНА Татьяна Анатольевна

СТИЛИСТИЧЕСКИЕ И ПРАГМАТИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ НЕОПРЕДЕЛЕННОЙ РЕФЕРЕНЦИИ ЛИЦА В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ (на материале немецкого языка)

10.02.04 - германские языки

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург

2004

Работа выполнена на кафедре германской филологии Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

кандидат филологических наук, доцент Татьяна Юрьевна Смирнова

доктор филологических наук, профессор Ольга Николаевна Тройская

кандидат филологических наук, доцент Юлия Геннадьевна Тимралиева

Ведущая организация:

Санкт-Петербургский государственный университет

Л

Ос

на заседании

Защита состоится "16" февраля 2005 г. в Диссертационного Совета Д 212.199.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук в Российском государственном педагогическом университете имени А.И. Герцена по адресу: 191186, Санкт-Петербург, наб. р. Мойки, д.48, корп. 14, ауд. 314.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена

Автореферат разослан :

>^го

2007года

Ученый секретарь Диссертационного совета

А.Г. Гурочкина

Ife^OH ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ.

Изучение функционирования языковых единиц в речи является доминирующим подходом в лингвистических исследованиях последних десятилетий. При этом основным контекстом рассмотрения языковой единицы остается отдельное высказывание. Исследование некоторых элементов языка требует помимо прочего учета контекста той коммуникативной ситуации, в которой данные средства употребляются. Речь идет, прежде всего, об элементах языка, содержащих отсылку к речевой ситуации и обозначаемых как коммуникативно-зависимые языковые единицы, использование и семантическая интерпретация которых зависит от коммуникативных условий их употребления.

Наличие подобных элементов в языке было замечено еще Б. Расселом, который назвал слова этого рода эгоцентрическими (так как они ориентированы на ego), имея в виду, в первую очередь, дейктические слова. Впоследствии Р. Якобсон объединил дейктические элементы с модальными в группу так называемых "шифтеров" и определил их главное отличие от всех других компонентов языкового кода обязательной отсылкой к данному сообщению.

Языковые средства, способные реализовать в речи значение неопределенности лица являются коммуникативно-зависимыми элементами в силу своей семантики. Неопределенность как коммуникативно-прагматическая величина связана с субъектом сознания, который приписывает объектам действительности данное свойство из своей перспективы. В связи с этим употребление и интерпретация языковых единиц неопределенности лица требует обращения к коммуникативной ситуации. Однако исследования средств немецкого языка с семантикой неопределенности липа с позиций коммуникативной лингвистики и прагматики в условиях художественного дискурса (нарративном режиме) не проводились ни в отечественной, ни в зарубежной линг»истике.

Таким образом, актуальность диссертационного исследования обусловливается недостаточной изученностью коммуникативно-зависимых элементов немецкого языка, в частности, языковых средств неопределенности лица в различных типах художественного текста (нарратива).

Цель реферируемого диссертационного исследования заключается в описании особенностей семантической интерпретации и функционирования языковых средств в неопределенно-референтном значении в аукториальном типе нарративной коммуникации.

Объектом научного анализа является, таким образом, неопределенно-референтная семантика лица и языковые средства ее экспликации / импликации в художественном повествовании аукториального типа.

Предметом исследования являются стратегии интерпретации и функции языковых средств ^д эткториальном

повествовании. I КИКЛНОТЕКЛ |

I Sttftu 1

Реализация цели исследования предполагает решение следующих

задач:

1) определение содержания категории неопределенности и понятий "неопределенность лица", "неопределенная референция лица";

2) описание языковых средств, выражающих в немецком языке неопределенно-референтное значение, и особенностей их семантики;

3) создание метода выявления неопределенно-референтного значения полисемантических языковых средств;

4) описание нарративной коммуникативной ситуации и ее особенностей;

5) типологшация субъектов речи в различных видах нарративной коммуникации;

6) описание особенностей аукториальной коммуникативной ситуации с всезнающим повествователем;

7) изучение возможных стратегий семантической интерпретации языковых элементов, выражающих неопределенно-референтное лицо, в аукториальном повествовании;

8) исследование функционирования языковых средств с неопределенно-референтным значением и выявление функций неопределенной референции лица в аукториальном типе художественного повествования.

В соответствии с целью и задачами исследования в качестве основных методов анализа использовались метод контекстуально-интерпретационного анализа, метод компонентного анализа, трансформационный метод, метод непосредственного наблюдения.

Материал исследования составили более 1600 фрагментов текста, содержащих языковые средства с семантикой неопределенности лица (неопределенные местоимения, имена существительные обобщенной семантики, одночленные и двучленные пассивные конструкции, конструкции с именами действия), извлеченных методом сплошной выборки из немецких художественных произведений XX века разных авторов и жанров. Выбор художественного текста в качестве объекта анализа объясняется присущими ему особенностями, в первую очередь, абсолютной антропоцентричностыо художественного текста, которая позволяет раскрыть все возможности стилистического и прагматического использования обозначений лица.

Языковые единицы неопределенности лица изучаются в работе в контексте аукториального повествования, представляющем собой наиболее сложный и интересный в данном отношении объект исследования. Категория неопределенности тесно связана с проблемой субъекта сознания, который . приписывает объекту материальной действительности, в честности,» лицу свойство неопределенности. Возможность раСЩетШйга^5 субъекта сознания в аукториальном

повествовании вызывает особенности интерпретации и функционирования языковых элементов в неопределенно-референтном значении в рассматриваемом типе повествования.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые языковые единицы с семантикой неопределенно-референтного лица исследуются с позиций коммуникативной лингвистики и прагматики.

Данные средства немецкого языка изучались в отечественной и зарубежной германистике в разных отношениях: семантическом, грамматико-структурном, стилистическом, функциональном, диахроническом (З.А. Дерешсая, Е.П. Логачева, Л.А. Петрова Л.В. Хованская, М.Т. Федоренко, С.П. Анохина, Г.В. Озеров, О.Д. Михайловский, Н.Д. Имеретинская). На уровне речи они анализировались преимущественно в контексте естественной разговорной коммуникации.

В представленной работе средства неопределенности лица рассматриваются как коммуникативно-зависимые элементы языка и изучаются в системе художественного текста. При использовании коммуникативно-прагматического подхода исследуются стратегии семантической интерпретации и особенности употребления языковых средств в неопределенно-референтном значении в аукториальном повествовании художественного текста.

В ходе исследования были сформулированы следующие научные положения, выносимые на защиту:

1. Неопределенность лица как коммуникативно-прагматическая категория представляет собой неизвестность / невозможность идентификации для субъекта сознания некоего соотносимого с неопределенным языковым выражением лица реальной или вымышленной действительности. Значением неопределенности характеризуются языковые единицы в референтной ситуации.

2. Многообразие субъектов сознания - источников неопределенности в нарративе обусловлено многоуровневым характером художественного дискурса.

3. Репрезентация субъектов сознания осуществляется языковыми средствами разных уровней с семантикой неопределенно-референтного лица: номинациями неопределенного лица в поверхностной структуре высказывания (неопределенными местоимениями, именами существительными обшей семантики), а также импликациями неопределенного субъекта в пассивных конструкциях и конструкциях с именами действия.

4. Поскольку всезнающий нарратор не может выступать в качестве источника неопределенности, интерпретация языковых средств в неопределенно-референтном значении в аукториальном повествовании осуществляется на основе применения двух стратегий семантической интерпретации - персонажной и читательской проекции.

5. Совпадение / несовпадение читательской и персонажной перспектив приводит к возникновению различных типов неопределенности лица: неопределенность лица дам персонажа и для

читателя; неопределенность лица только для читателя; неопределенность лица только для персонажа.

6. Полифункциональность языковых средств в неопределенно-референтном значении в аукториальном типе повествования проявляется в способности данных элементов языка выполнять в разных контекстах употребления разнообразные информативные, стилистические и прагматические функции.

Теоретическая значимость диссертационного исследования. Результаты исследования вносят вклад в теорию функциональной грамматики: с позиций коммуникативной лингвистики и прагматики определены особенности функционирования языковых средств неопределенности лица в системе художественного текста, а именно, в контексте аукториальной коммуникативной ситуации нарратива. Выявлены факторы, влияющие на функционирование и семантическую интерпретацию исследуемых языковых элементов в аукториальной нарративной коммуникации.

Отдельные положения исследования вносят вклад в нарратологию и интерпретационную лингвистику: выявлены стратегии семантической интерпретации языковых средств неопределенности в аукториальном типе повествования; установлено, каким образом выделяемые в нарратологии повествовательные перспективы реализуются в языковой ткани художественного текста.

Практическая ценность работы состоит в возможности широкого использования разработанной методики исследования языковых средств неопределенности лица в изучении других коммуникативно-зависимых элементов языка в системе художественного текста, в разных типах нарратива; в возможности применения предлагаемой методики при анализе, интерпретации художественных текстов для выявления содержащихся в них перспектив, репрезентируемых на языковом уровне коммуникативно-зависимыми элементами, в том числе языковыми средствами в неопределенно-референтном значении.

Рекомендации во использованию результатов диссертационного исследования. Основные положения и результаты исследования могут быть Использованы в лекциях и спецкурсах по отдельным проблемам теоретической грамматики и стилистики немецкого языка, а также при разработке спецкурсов по грамматике текста, интерпретации художественного произведения и теории художественного повествования (нарратологии).

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в трех публикациях, а также были изложены в выступлениях на Герценовских чтениях, аспирантских семинарах и на заседании кафедры германской филологии в РГПУ им. А.И. Герцена (2003-2004гг.)

Объем и структура работы: диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, включающей 163 наименований, списка цитируемой в работе художественной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

Во Введении обосновываются актуальность, научная новизна, {фактическая значимость диссертации, формулируются основная цель и задачи работы, называются основные методы исследования и излагаются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Неопределенная референция лица в немецком языке» описываются основные подходы к исследованию явления неопределенности и аспекты рассмотрения категории неопределенности в отечественной и зарубежной лингвистике, дается собственное определение категории неопределенности, а также описываются основные способы передачи неопределенно-референтного значения в немецком языке; устанавливается полисемантичный характер большинства исследуемых единиц и разрабатывается методика выявления неопределенно-референтного значения.

Во второй главе «Функционирование языковых средств с семантикой неопределенности лица в художественном тексте» обосновывается коммуникативно-зависимый характер языковых средств в неопределенно-референтном значении; описываются особенности коммуникативной ситуации в нарративе; дается адекватная цели исследования классификация субъектов речи в нарративе (на основе критерия степени информативности); описываются особенности аукториальной коммуникативной ситуации с всезнающим повествователем в роли субъекта речи; исследуются особенности семантической интерпретации и функционирования языковых средств с неопределенно-референтной семантикой в аукториальном типе повествования.

В Заключении подводятся итоги исследования и намечаются перспективы его дальнейшего развития.

Реферируемая диссертационная работа посвящена исследованию особенностей семантической интерпретации и функционирования языковых средств, передающих неопределенно-референтное значение липа. Изучение данных единиц языка в художественном тексте выявило зависимость неопределенно-референтной семантики от коммуникативных условий употребления языковых средств неопределенности. В качестве коммуникативно-зависимых в диссертации рассматриваются элементы языка, семантика которых ориентирована на того или иного участника коммуникации. Коммуникативная зависимость неопределенно-референтной семантики обусловливается ориентацией данного значения на участника коммуникации, выполняющего роль субъекта сознания, из перспективы которого лицу приписывается свойство неопределенности.

Коммуникативная обусловленность неопределенно-референтного значения выявляется при понимании неопределенности (лица) как коммуникативно-прагматической категории. Неопределенность (лица) интерпретируется в работе в коммуникативно-прагматическом ключе как неизвестность / невозможность идентификации для того или иного

субъекта сознания некоего лица реальной или вымышленной действительности, соотносимого с неопределенным языковым выражением, выделенного из некоторого множества лиц. Поскольку значением определенности / неопределенности, с нашей точки зрения, характеризуются только референтные языковые выражения, неопределенность лица может трактоваться как неопределенная референция лица. Неопределенная референция лица рассматривается как соотнесенность языкового выражения с неким неизвестным / неидентифицированным для определенного субъекта сознания выделенным из некоторого множества субъектом.

В системе немецкого языка значение неопределенно-референтного лица способны передавать разноуровневые языковые средства. Неопределенно-референтная семантика актуализируется двумя основными способами:

- путем номинации неопределенно-референтного лица в поверхностной структуре высказывания (неопределенными местоимениями, именами существительными общей семантики);

- посредством импликации неопределенно-референтного лица в семантической структуре пассивных конструкций и конструкций с именами действия в случае устранения семантического субъекта из поверхностной структуры высказывания.

В номинации неопределенного лица участвуют языковые средства, содержащие в своей семантической структуре значение неопределенности лица. В немецком языке таким значением обладают следующие языковые единицы:

- неопределенные местоимения, призванные указывать на неопределенное лицо: man, jemand (irgendjemand), eine(r) (irgendeiner), wer (irgendwer);

- имена существительные с общим значением: das Wesen, die Figur, die Gestalt, die Person, der Mensch, der Mann, die Frau и др:

(1) „Alarm!" flüsterte sie. „Schon wieder!" Jemand schlug an die Tür. „Licht aus! Das kommt davon! Immer zu viel Licht!" [E.M. Remarque. Zeit zu leben und Zeit zu sterben].

(2) Calabresi gab den Polizeibeamten ein Zeichen und öffnete das Fenster. Gemeinsam wuchteten sie den schweren Mann über die Fensterbank. Pinelli träumte erschrocken, er feile vier Stockwerke tief und bleibe ohnmächtig liegen. Er hörte Schritte und spürte eine Person, die sich über ihn beugte. Er stöhnte. Dann schwanden ihm abermals die Sinne [Peter O. Chotjewitz. Reden ist tödlich, Schweigen auch].

Импликация неопределенного липа происходит при устранении его обозначения из поверхностной структуры высказывания. Данная элиминация лица характерна для конструкций с асимметрией плана выражения и плана содержания, когда не выраженный формально определенной языковой единицей семантический компонент лица сохраняется в значении языковой конструкции. Таким образом, происходит устранение или элиминация лица из плана выражения, но не

из плана содержания. В немецком языке элиминация лица из поверхностной структуры языковых элементов происходит:

- в одночленных и двучленных пассивных конструкциях:

(3) Knöchel pochten mahnend gegen die Tür, die Türklinke wurde gerüttelt. [J. Federspiel. Das gelobte Dorf],

- в конструкциях различного типа, содержащих номинал изации действий лица (имена действия), если отсутствует указание на действующего субъекта:

(4) Hinter der Tür ein Stöhnen [M. Choromanski. Eifersucht und Medizin].

(5) Graeber hörte heftiges Atmen [E.M. Remarque. Zeit zu leben und Zeit zu sterben].

(6) Und während ich das dachte, erklang ein Kratzen an der Tür oben, hinter der Balustrade, und dann hörte das Kratzen auf, der Drücker bewegte sich, ging heftig auf und nieder, so, als versuchte jemand, die Tür gewaltsam zu öffnen... [S. Lenz. Ein Haus aus lauter Liebe].

Значение неопределенности рассматриваемых языковых средств основывается на общих семантических особенностях неопределенных номинаций и импликаций, а именно ограниченности семантического содержания и широты объема выражаемого ими понятия.

В то же время широкая понятийная основа языковых средств с семантикой неопределенности лица обуславливает полисемантичность большинства из них, которая проявляется в способности актуализировать в речи наряду с неопределенно-референтной семантикой также другие значения. Рассматриваемые языковые единицы оказываются коммуникативно-зависимыми только в неопределенно-референтном значении. В связи с этим отграничение неопределенно-референтной семантики от других значений, выражаемых многозначными языковыми средствами, оказывается важным при исследовании неопределенности лица с позиций коммуникативной лингвистики и прагматики.

Выявление неопределенно-референтного значения

полисемантических языковых структур осуществляется в диссертации на основе учета двух факторов:

контекста употребления языкового средства, эксплицирующего определенный тип денотативной ситуации (при таком подходе неопределенно-референтное значение отграничивается от нереферентного, обобщенного, дистрибутивного);

степени информированности участников данной коммуникативной ситуации о лице, обозначаемом, либо имплицируемом тем или иным языковым средством, с целью дифференциации неопределенно-референтного и определенно-референтного значения.

Референтное значение многозначных языковых средств актуализируется в контексте, эксплицирующем референтную ситуацию, которая имеет место в случае временной и пространственной локализованности ситуации и ее актанов, и маркируется на языковом уровне глаголом-сказуемым в актуальном настоящем или прошедшем

времени изъявительного наклонения, а также обстоятельствами времени и места в референтном употреблении.

Разграничение определенно-референтного и неопределенно-референтного значения происходит на основе критерия известности / неизвестности лица для участников коммуникации (иденгифицированности / неидентифицированности лица участниками коммуникации), и требует обращения к коммуникативной ситуации.

В нарративной коммуникативной ситуации, отличной по определенным параметрам от коммуникативных условий в разговорном дискурсе, возникают особенности семантической интерпретации и функционирования коммуникативно-зависимых языковых средств, передающих неопределенно-референтную семантику. Специфика данной коммуникации обусловлена такими ее характеристиками как многоуровневость и фикциональность.

Многоуровневость коммуникативной ситуации в нарративе вызвана тем, что коммуникация между автором произведения и читателем осуществляется опосредованно через другую фикциональную коммуникативную ситуацию, представленную в художественном повествовании.

Включение в коммуникативную схему „писатель - читатель" схемы коммуникативного акта, изображаемого в художественном произведении, приводит к увеличению количества участников коммуникации, а, следовательно, и к увеличению количества субъектов, на которых могут ориентироваться коммуникативно-зависимые элементы языка:

а) участники реальной коммуникации:

• автор-создатель художественного произведения;

• конфетный читатель;

б) участники изображаемой коммуникации:

• повествователь (нарратор);

• абстрактный читатель;

• персонажи- участники повествуемого мира.

В исследовании языковых единиц неопределенности лица, семантика которых ориентирована на некоего субъекта сознания, важно определить какие участники коммуникативной ситуации в нарративе выполняют роль субъекта речи, употребляющего языковое средство неопределенности лица, и субъекта сознания как источника неопределенности. В качестве субъекта речи в коммуникативной ситуации нарратива выступает, как известно, не автор художественного произведения, а аналог говорящего - повествователь или персонаж. Субъектом сознания могут быть разные участники нарративной коммуникации: повествователь-субъект речи, персонаж-субъект речи и адресаты речи - персонаж(и), читатель.

Необходимо отметить, что термин "читатель" может пониматься различно, в зависимости от того с какой позиции рассматривается нарративный коммуникативный акт:

- с одной стороны, как некая абстрактная модель - то представление об адресате художественного повествования (образ адресата художественного текста), на который ориентируется автор произведения в выборе языковых и других элементов повествования. Такой тал читателя можно обозначить абстрактным адресатом;

- с другой стороны, как реальная личность, конкретный читатель, воспринимающий и декодирующий смысл художественного текста, реципиент и интерпретатор художественного текста.

Фикционалыюсть нарратива позволяет представлять в качестве субъекта речи участника коммуникации, наделенного различными качествами: более или менее приближенного к реальному говорящему, в большей или меньшей степени отличного от субъекта речи в естественной коммуникации. В качестве повествующего субъекта может выступать, например, некая сверхчеловеческая инстанция - всеведущий и вездесущий нарратор. Близость такого субъекта речи к автору-создателю повествуемого мира художественного произведения по многим параметрам позволяет обозначить такого повествователя и соответствующий тип повествования аукториальным. Аукториальный повествователь определяется в работе как нарратор, максимально приближенный в своей позиции и точке зрения к автору-создателю художественного произведения, не принадлежащий к вымышленному миру персонажей, вездесущий и всезнающий, как правило, максимально объективный, слабо выявленный и необозначе нный в тексте повествоваиия.

Аукториальный повествователь в силу присущих ему характеристик, прежде всего, всезнания и вездесущности не может выступать в качестве источника неопределенности, из перспективы которого языковому средству приписывается неопределенно-референтное значение. В данных условиях семантика коммуникативно-зависимых элементов неопределенности липа содержит отсылку к другому участнику нарративной ситуации. В аукториальной коммуникации в роли субъекта сознания могут выступать персонаж или читатель. В соответствии с этим при трактовке семантики рассматриваемых единиц действуют две основные стратегии интерпретации: персонажная и читательская проекция. Данная ситуация может быть рассмотрена с двух сторон: с точки зрения отправителя речи - аукториального повествователя, и с точки зрения непосредственного адресата речи - читателя.

В случае персонажной проекции субъект речи употребляет языковое средство с семантикой неопределенности лица, ориентируясь на информированность того или иного персонажа, а именно на неспособность данного субъекта сознания идентифицировать лицо и,

следовательно, на его незнание. С другой стороны, читатель как истинный адресат повествования при интерпретации языкового средства с семантикой неопределенности в данном случае ориентируется на перспективу персонажа как субъекта сознания при реконструкции значения языковых единиц. Результатом подобной стратегии интерпретации являются два коммуникативно-обусловленных типа неопределенности - неопределенность для персонажа и для читателя (при слиянии персонажной и читательской перспектив - пример (7)) и неопределенность только для персонажа (при несовпадении точек зрения на лицо - его неопределенности для персонажа и определенности для читателя, если в фонд знаний читателя прежде были введены сведения, позволяющие идентифицировать лицо - пример (8)):

(7) Sie erstarrte und horchte, jemand kam die Treppe herauf, blieb einen Augenblick stehen und ging weiter, langsam, alle Stufen, bis zum obersten Stock [M.L. Kaschnitz. Schneeschmelze].

(8) „Ist gut, ich hab's gehört", brummte der Chirurg und rief dem Pfleger zu: „Den Gips vorbereiten für das Fräulein mit der Wirbelsäule. Und dann zum Röntgen!" ... Als der Chirurg sich bereits die Hände wusch, kam die Schwester ein drittes Mal herein. „Herr Direktor, ein Herr möchte Sie sprechen." ... Dr. Tarnten verließ das Behandlungszimmer und trat auf den Korridor. Sogleich erhob sich Widmar von der Bank und trat auf ihn zu. ... Hinter der Tür ein Stöhnen. Mit metallischen Klirren fiel ein Gegenstand zu Boden, und jemand kreischte: „Ist das ein Wind! Warum machst du das Fenster auf?" [Michail Choromanski. Eifersucht und Medizin].

В текстовом фрагменте (8) неопределенные субъекты (обозначаемый местоимением jemand и имплицируемый конструкциями с именем действия ein Stöhnen) представляют собой лица, неизвестные для одного из персонажей произведения (Widmar). Для остальных героев, аукториального повествователя и читателя данные субъекты являются известными, определенными. Для читателя лица конкретизируются в предшествующем повествовании номинацией „das Fräulein mit der Wirbelsäule" и der „Chirurg". Употребление языковых средств неопределенности, в том числе местоимения jemand, таким образом, ориентировано на перспективу указанного персонажа, т.е. на его незнание и неспособность идентификации лица из-за мешающих опознанию факторов (разделенность в пространстве - дверью (hinter der Tüt)), В выделенном курсивом отрезке происходящее повествуется с точки зрения персонажа.

Персонажная проекция действует, таким образом, в случае опосредованности повествования перспективой персонажа, выступающего в роли субъекта сознания. В тексте на опосредованность повествования перспективой того или иного персонажа указывают эксплицитные и имплицитные языковые факторы, а именно:

1. Языковые маркеры субъективной персонажной точки зрения -несобственно-прямая речь, эксплицируемая модальными и оценочными словами, сослагательным наклонением глаголов и прочими показателями;

локальные и временные показатели, указывающие на конкретную позицию субъекта сознания в фабульном мире:

(9) Das Licht der Glühlampe wurde rot und dunkel, wahrscheinlich schaltete man im Elektrizitätswerk den Strom um [M. Choromanski. Eifersucht und Medizin}.

• (10) Sie mussten noch eine halbe Stunde warten; dann worden endlich

die Türen geöffnet [E.M. Remarque. Zeit zu leben und Zeit zu sterben],

(11) Nur durch einen ihren Gevattern, der ein kleines Bauerngut bei Olevano besaß und sie inzwischen besucht hatte, wusste sie, dass er ruhelos im Gebirge herumstreifte, die Nächte in den Capannen der Hirten oder in elenden Dorfschenken zubringe und überall in den Bergen mit seinem Hündchen bekannt sei. Man halte ihn für etwas schwach im Kopf, weil er niemals lache und an keinem Orte länger als eine Nacht bleibe, wenn es auch noch so rauh auf den Klipperwegen stürme [Paul Heyse. Annina].

(12) Er hatte ihr von den zwei Kerzen geschrieben, aber hier waren sie wirklich, zwei gedrechselte Wachskerzen. Sie waren ganz, hatten weiße Dochte; die niedergebrannten waren ersetzt worden; bevor sie kam [A. Muschg. Besuch in der Schweiz].

(13) Jeder Wald hat irgendwo ein Ende! Und im übrigen sind sie immer noch auf einem Weg, Schinz und die Dogge, deren Knurren ihm anzeigt, dass jemand kommt. Von hinten [M. Frisch. Skizze].

2. Описание ситуации восприятия, субъектом которого оказывается тот или той персонажг

Как правило, ситуация восприятия маркируется языковым контекстом, т.е. эксплицитно - глаголами чувственного восприятия, указанием на персонажа-субъекта сознания, выступающего одновременно в роли субъекта восприятия:

(14) Graeber spürte, wie Jemand ihm in den Rücken stieß. [E.M. Remarque. Zeit zu leben und Zeit zu sterben].

Глаголы чувственного восприятия содержат отсылку к некоторому субъекту восприятия описываемой ситуации и ее участников, в частности, неопределенного лица, к тому или иному персонажу, который одновременно выступает в качестве субъекта сознания, приписывающего лицу свойство неопределенности.

Субъект восприятия - определенное или неопределенное лицо -может быть представлен в эксплицитном виде, т.е. выражаться определенными языковыми средствами в поверхностной структуре текста:

(15) „Sie haben das meiste hinter sich", sagte Ludwig und hörte, wie unten im Hof gekehrt wurde [Hermann Lenz. Ludwigs Freundin],

, (16) Er hörte Schritte und spürte eine Person, die sich über ihn beugte

[P.O. Chotjewitz. Reden ist tödlich, Schweigen auch],

(17) Es war dunkler geworden. ... Man sah an den Fensterhöhlen dunkle Gestillten, die Decken davor hängten [E.M. Remarque. Zeit zu leben und Zeit zu sterben].

Субъект восприятия может также носить имплицитный характер. Так, в некоторых предложениях с именами действия субъект,

и

воспринимающий описываемое событие и его участников, не выражен определетшми языковыми единицами, но подразумевается, т.е. носит имплицитный характер. Свойственное подобным предложениям явление "авторизации" приводит к тому, что в семантическое содержание предложения о том или ином явлении действительности вводится второй структурно-семантический план, указывающий на субъект, "автора" восприятия, констатации или оценки явления действительности [Золотова, 1973: 254]. Субъект восприятия в предложениях с именами действия может быть охарактеризован как наблюдатель - «экспериент (т.е. участник с ролью субъекта восприятия) в особом пониженном коммуникативном ранге „за кадром"» [Падучева, 1998:23]. Например:

(18) Dann drang durch das Heulen des Windes und das Ächzen der Eberesche ein weiblicher, fest hysterischer Schrei [M. Choromanski. Eifersucht und Medizin].

Явление авторизации свойственно, по нашим наблюдениям, не только конструкциям с именами действия, но и предложениям с неопределенными номинациями лица, прежде всего, местоимением jemand и именами существительными общей семантики. Отношение авторизации в подобных конструкциях формируется глаголом, который предполагает восприятие и фиксацию ситуации и ее участников со стороны, неким субъектом восприятия:

(19) „Der hat das Fernsehen erfunden", rief jemand, und alle lachten [P. Bichsei. Der Erfinder] (кто-то крикнул, а некий субъект восприятия зафиксировал этот крик и его неопределенного производителя).

Как правило, имплицируемый подобными конструкциями наблюдатель соотносится в ближайшем контексте с тем или иным конкретным персонажем. Указание на субъекта восприятия может содержаться и в том же самом предложении:

(20) Dann fasste sie jemand sachte um den Leib und stieg mit ihr die Leiter hinab [C. Lauber. Martina].

(21) .Achtung!" rief jemand so laut, dass Joggi zusammenfuhr, „gleich geht die Sonne weg!" {F. Hohler. Der 13. Kanal].

Вне зависимости от того представлен ли субъект восприятия эксплицитно или имплицитно в аукториальном типе повествования в качестве воспринимающего субъекта могут выступать только персонажи как лица, принадлежащие к вымышленному миру художественного произведения и вследствие этого способные непосредственно воспринимать события, происходящие в мире фикции, и их участников.

В случае читательской проекции субъект речи употребляет языковые средства в неопределенно-референтном значении, ориентируясь на перспективу читателя как субъекта сознания, а именно на его незнание. Читатель как адресат повествования интерпретирует значение данных языковых единиц из своей перспективы, исходя из собственной информированности о фиктивном мире и его участниках. В рамках

подобной трактовки семантики языковых средств возникает неопределенность только для читателя.

Данная стратегия интерпретации действует в двух случаях: 1) в случае неопосредованности повествования перспективой „третьих лиц" - персонажей, когда коммуникация осуществляется непосредственно между повествователем и читателем. При выявлении читательской перспективы в этом случае большое значение приобретает учет „минус-приемов" - отсутствия показателей персонажной перспективы. В связи с этим читательская перспектива характеризуется в противоположность персонажной немаркированностью на языковом уровне. Например:

(22) ; er (Mormonenprediger) meldete den Vorfall im nächsten Fort, von wo aus eine Vorausabteilung zu der bezeichneten Stelle in Marsch gesetzt wurde, die die Toten nach kurzer Andacht in der Prärie beisetzte. Da die Leiche des zehnjährigen Sohnes nie gefunden wurde, nahm man an, dass die Indianer ihn entführt haben mussten [Hans Christoph Buch. Westlich des Roten Flusses].

В текстовом фрагменте (22) употребление местоимения man в качестве обозначения неопределенного количества неопределенных лиц ориентировано на перспективу читателя. В данных условиях семантика man ориентирована только на читателя, поскольку всезнающий нарратор не может быть „источником неопределенности", а языковых и неязыковых показателей субъективной персонажной точки зрения не имеется.

2. В случае опосредованности повествования перспективой персонажа при неопределенности лица только для читателя, его определенности для повествователя и персонажей', при введении в повествование перспективы персонажа, неопределенная семантика может приписываться языковому средству исключительно с точки зрения читателя, если для остальных участников нарративной коммуникации -аукториального повествователя и персонажа (персонажей) лицо является определенным. Предположение об определенности лица для персонажа делается на основе описываемой в повествовании ситуации: лицо принадлежит к той группе субъектов, с которыми персонаж не может быть не знаком (члены семьи, друзья, знакомые, коллеги по работе, бизнесу ит.п.):

(23) Die ersten 48 Stunden verliefen verhältnismäßig friedlich. Pinelli sorgte sich, weil er wusste, dass man zu Hause Sorgen machte [Peter O. Chotjewitz. Reden ist tödlich, Schweigen auch].

(24) Auch der Chirurg Dr. Tarnten hatte in dieser Nacht nicht gut geschlafen. Man hatte ihn zweimal zu dem Patienten von Nummer siebenundzwanzig gerufen, gegen drei hatte er dem Kranken das Drainröhrchen aus dem Bauch gezogen und den Verband gewechselt. Nach einer Stunde weckte man ihn schon wieder, da man den Möbelpacker mit dem Leistenbruch aus der Station gerollt hatte [M. Choromanski. Eifersucht und Medizin).

В примере (23) неопределенное лицо (лица), обозначаемое местоимением man, частично конкретизируется посредством наречия места zu Hause, которое уточняет принадлежность неопределенного лица

(лиц) к семейному кругу персонажа. Это те люди, которые живут вместе с героем в его доме и с которыми, естественно, персонаж не может быть не знаком. В примере (24) по описываемой в тексте ситуации становится ясно, что местоимением man, скорее всего, обозначаются коллеги хирурга, может быть, медсестры, может быть, и пациенты, знакомые персонажу. Однако для читателя остается неизвестным, кто именно звал доктора, кто именно его будил, т.е. лицо оказывается неопределенным только для читателя.

Исследование употребления неопределенных номинаций и импликаций лица в аукторнальном типе повествования позволяет выделить функции языковых единиц, которые данные средства могут выполнять в рассматриваемых коммуникативных условиях. Под функциями языковых единиц в диссертации понимаются те задачи, которые языковые единицы способны выполнять в разнообразных условиях речевого общения. Функции языковых единиц с семантикой неопределенности лица в аукторнальном типе повествования - это те задачи, которые данные языковые средства способны выполнять в различных коммуникативных условиях нарративной аукториальной коммуникативной ситуации.

Выявление и анализ функций языковых средств неопределенности лица в аукторнальном повествовании показывает, что, во-первых, отдельные языковые единицы употребляются в аукториальной коммуникации с различными функциями; во-вторых, одна и та же функция, может осуществляться несколькими средствами. Исследуемые единицы, кроме того, обнаруживают сходства и различия в передаче выделенных коммуникативных типов неопределенности (неопределенность для персонажа и для читателя, неопределенность только для читателя, неопределенность только для персонажа). Коммуникативные типы неопределенности лица передаются исследуемыми языковыми средствами в различной степени, что обусловливается типичными для них условиями употребления и индивидуальными особенностями семантики:

Тип неопределенности Функции Языковые средства

неопределенность для персонажа и для читателя - указание на неопределенность лица для персонажа и через его сознание для читателя в определенных информативных, стилистических, прагматических целях; jemand, и.сущ.общ.сем., констр. с именами действия

-указание на man, пасс, констр.,

несущественность лица, констр. с

неопределенного с точки именами действия

зрения персонажа, а

также читателя.

- указание на

неопределенность лица

только для читателя в jemand

определенных

стилистических и

прагматических целях;

- указание на man,

несущественность для пасс, констр.

неопределенность повествования лиц,

только для читателя неопределенных для

читателя;

- интродукция новых и. сущ. общ.

неопределенных для семантики,

читателя лиц- пасс, констр.

персонажей;

- указание на

неопределенного для man

читателя наблюдателя.

- указание на jemand,

неопределенность лица констр. с именами

неопределенность для того или иного действия

только для персонажа произведения

персонажа с целью передачи

ситуации с точки зрения

персонажа.

Исследование неопределенности лица в аукториальном повествовании показывает, что указание на неопределенность лица характеризуется неодинаковой степенью важности, существенности для коммуникации. В связи с этим можно говорить о коммуникативной релевантности и коммуникативной нерелевантности неопределенной семантики лица, передаваемой теми или иными языковыми средствами в разных контекстах употребления.

Неопределенность лица признается в работе коммуникативно-релевантной, если указание на семантику субъекта входит в цель сообщения, является важным для развития повествования, коммуникативно выделяется. Коммуникативно-существенное лицо, как правило, идентифицируется в последующем повествовании.

Коммуникативное выделение неопределенности может в свою очередь использоваться субъектом речи с теми или иными информативными, стилистическими и прагматическими целями, например, для того, чтобы описать восприятие и идентификацию неопределенного лица персонажем, показать ситуацию с персонажной точки зрения, передать внутреннее эмоциональное состояние субъекта сознания (страх, волнение, смятение, порождаемые ситуацией неизвестности); придать повествованию напряженность, эмоциональность; заинтриговать адресата повествования - читателя, привлечь его внимание, эмоционально повлиять на него. В выражении коммуникативно-значимой неопределенности участвуют языковые средства, которые способны коммуникативно выделять неопределенность - местоимение jemand, имена существительные общей семантики, в некоторых контекстах также конструкции с именами событийной семантики.

Семантика лица считается коммуникативно-несущественной, если указание на значение субъекта в данном контексте не важно, не имеет коммуникативной значимости, а употребление языкового средства с семантикой неопределенного лица мотивировано иными его функциями: коммуникативными (например, с целью коммуникативного выделения патиенса, самого действия или его обстоятельств, с целью выражения коммуникативного членения высказывания); стилистическими (для стилистического варьирования формальной структуры высказывания); текстовыми (содействия четкой и точной передачи информации, компрессии информации, как средство языковой экономии); структурно-синтаксическими (для создания синтаксического параллелизма) и пр. В этом случае используются языковые средства с семантикой неопределенности лица, обладающие способностью сообщать о факте события (процесса, действия) безотносительно к точному обозначению его участников или исполнителей. В немецком языке в данной функции выступают местоимение man, пассивные конструкции, некоторые конструкции с именами событийной семантики.

Комплексный анализ функций средств немецкого языка, передающих неопределенно-референтную семантику в аукториальном типе повествования, показывает, что употребление языковых средств неопределенно-референтной семантики в той или иной функции ориентировано, в конечном счете, на читателя как непосредственного адресата художественного текста и его интерпретатора, например, чтобы оказать на него определенное воздействие (заинтриговать, увлечь, эмоционально возбудить и т.п.); сосредоточить внимание на событии, действии посредством неконкретизации несущественных для повествования неопределенных лиц; ввести в повествование новых неопределенных для читателя лиц; обеспечить более непосредственное восприятие событий повествуемого мира при введении в повествование фигуры неопределенного наблюдателя.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

На основании поставленных в работе задач и в ходе их решения были сделаны следующие выводы:

1. На основе коммуникативно-прагматического подхода к определению явления неопределенности лица установлено, что языковые средства номинации и импликации неопределенного лица являются коммуникативно-зависимыми элементами языка, ориентированными на участника коммуникации с ролью субъекта сознания. Интерпретация семантики и функционирование данных языковых единиц зависят от коммуникативных условий их употребления.

2. Выявлено, что рассматриваемые языковые единицы оказываются коммуникативно-зависимыми только в неопределенно-референтном значении. Полисемантические языковые средства, обозначающие неопределенное лицо в нереферентной, обобщенной, дистрибутивно-референтной ситуации, определены в качестве „коммуникативно-безразличных" языковых элементов.

3. Установлено, что особенности семантической интерпретации и функционирования языковых средств в неопределенно-референтном значении в аукториальном типе нарративной коммуникации связаны с такими характеристиками данного типа коммуникации как многоуровневость и фикциональность.

4. Обосновано положение о том, что интерпретация языковых средств в неотфеделенно-референтном значении в аукториальном повествовании осуществляется на основе применения двух стратегий семантической интерпретации - персонажной и читательской проекции.

5. Описаны языковые показатели персонажной и читательской перспективы в аукториальном повествовании.

6. Выявлены типы неопределенности лица в аукториальном повествовании, возникающие в результате совпадения / несовпадения читательской и персонажной перспектив.

7. Описаны функции языковых средств в неотфеделенно-референтном значении в аукториальном типе повествования.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Кузьмина Т.А. Исследование языковых средств, выражающих неопределенную референцию лица, в художественном тексте. // Язык. Текст. Стиль: Сборник научных статей. - Курган: Изд-во Курганского гос. университета, 2004. - С. 80 - 86 (0,4 пл.)

2. Кузьмина Т.А. Контекстуально-языковые и ситуативные факторы конкретизации значения местоимений man и jemand немецкого языка. // Вестник Оренбургского государственного педагогического университета. Гуманитарные науки. № 2 (36). -Оренбург: Изд-во ОГПУ, 2004. - С. 90 - 92 (0,3 пл.)

3. Кузьмина Т. А. Функционирование языковых средств с семантикой неопределенности лица в художественном тексте. // Герценовские чтения: иностранные языки. Материалы конференции 18-20 мая 2004 г. - СПб.: Изд-во РГПУ им А.И. Герцена, 2004.- С. 27-28 (0,13 п.л.)

P--49è

РНБ Русский фонд

2005-4 26904

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кузьмина, Татьяна Анатольевна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. НЕОПРЕДЕЛЕННАЯ РЕФЕРЕНЦИЯ ЛИЦА В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ

1.1. Неопределенность как многоаспектная лингвистическая категория

1.1.1. Логико-семантический аспект изучения семантического содержания неопределенности

1.1.2. Референциальный подход к исследованию категории неопределенности. Неопределенная референция

1.1.3. Коммуникативно-прагматический аспект исследования содержания категории неопределенности

Выводы

1.2. Средства передачи неопределенно-референтного значения лица в системе немецкого языка

1.2.1. Языковые средства номинации неопределенного лица

1.2.1.1. Номинация неопределенного лица местоимениями

1.2.1.2. Номинация неопределенного лица именами существительными общей семантики

1.2.2. Импликация неопределенного лица

1.2.2.1. Импликация неопределенно-референтного лица пассивными конструкциями

1.2.2.2. Импликация неопределенно-референтного лица конструкциями с именами действия

1.2.3. Контекстуально-языковые и ситуативные факторы конкретизации неопределенно-референтного значения языковых средств в немецком языке 64 Выводы

ГЛАВА II. ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ЯЗЫКОВЫХ СРЕДСТВ С СЕМАНТИКОЙ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ ЛИЦА В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ

2.1. Особенности функционирования коммуникативно-зависимых элементов языка в нарративе

2.1.1. Языковые средства с семантикой неопределенности лица как коммуникативно-зависимые элементы

2.1.2. Особенности коммуникативной ситуации в нарративе. Типология повествователей как субъектов речи в нарративе

2.1.3. Особенности коммуникативной ситуации в аукториальном типе повествования. Стратегии интерпретации языковых элементов с семантикой неопределенности лица в аукториальном повествовании

2.2. Неопределенная референция лица в аукториальном типе повествования

2.2.1. Персонажная проекция при интерпретации неопределенной номинации / импликации лица

2.2.2. Читательская проекция при интерпретации неопределенной номинации / импликации лица

2.2.3. Функции неопределенной референции лица и способы их реализации в аукториальном повествовании 128 Выводы 158 ЗАКЛЮЧЕНИЕ 160 БИБЛИОГРАФИЯ 166 СПИСОК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Кузьмина, Татьяна Анатольевна

Изучение функционирования языковых единиц в речи является доминирующим подходом в лингвистических исследованиях последних десятилетий. При этом основным контекстом рассмотрения языковой единицы остается отдельное единичное высказывание. Изучение определенных языковых элементов в высказываниях разных типов коммуникации требует помимо прочего учета контекста той коммуникативной ситуации, в которой данные средства употребляются. Речь идет, прежде всего, о тех элементах языка, использование и семантическая интерпретация которых зависит от коммуникативных условий их употребления, которые содержат отсылку к речевой ситуации и могут обозначаться как коммуникативно-зависимые языковые единицы.

Наличие подобных элементов в языке было замечено еще Б. Расселом, который назвал слова этого рода эгоцентрическими (так как они ориентированы на ego), имея в виду, в первую очередь, дейктические слова. Впоследствии Р.Якобсон объединил дейктические элементы с модальными в группу так называемых "шифтеров" и определил их главное отличие от всех других компонентов языкового кода обязательной отсылкой к данному сообщению. В современной лингвистике большое количество исследований, посвященных изучению особенностей употребления и семантической интерпретации подобных языковых явлений в художественном тексте — нарративе, проводится Е.В. Падучевой на материале русского языка.

Языковые средства, способные реализовать в речи значение неопределенности лица (неопределенные местоимения, имена существительные общей семантики, двучленные и одночленные пассивные конструкции, конструкции с именами процессуальными и др.) являются коммуникативно-зависимыми элементами в силу своей семантики. Данные единицы немецкого языка изучались в отечественной и зарубежной германистике в разных отношениях: семантическом, грамматико-структурном, стилистическом, функциональном, диахроническом. На уровне речи они исследовались преимущественно в контексте естественной разговорной коммуникации. Однако исследования языковых средств с семантикой неопределенности лица с позиций коммуникативной лингвистики и прагматики в условиях художественного дискурса (нарративном режиме) не проводились ни в отечественной, ни в зарубежной лингвистике.

Таким образом, актуальность диссертационного исследования обусловливается недостаточной изученностью функционирования и семантической интерпретации коммуникативно-зависимых элементов немецкого языка в различных типах художественного текста (нарратива), в частности, языковых средств неопределенности лица.

Основная цель исследования заключается в описании особенностей семантической интерпретации и функционирования языковых средств в неопределенно-референтном значении в аукториальном типе нарративной коммуникации.

Реализация цели исследования предполагает решение следующих задач:

1) определение содержания категории неопределенности и понятий "неопределенность лица", "неопределенная референция лица";

2) выявление языковых средств, выражающих в немецком языке неопределенно-референтное значение, описание особенностей их семантики;

3) установление метода выявления неопределенно-референтного значения полисемантических языковых средств;

4) описание нарративной коммуникативной ситуации и ее особенностей;

5) типологизация субъектов речи в различных видах нарративной коммуникации;

6) описание особенностей аукториальной коммуникативной ситуации с всезнающим повествователем;

7) изучение возможных стратегий семантической интерпретации языковых элементов, выражающих неопределенно-референтное лицо в аукториальном повествовании;

8) исследование функционирования языковых средств с неопределенно-референтным значением и выявление функций неопределенной референции лица в аукториальном типе художественного повествования.

Материал исследования составили более 1600 фрагментов текста, содержащих наиболее частотные языковые средства с семантикой неопределенности лица (неопределенные местоимения man и jemand, имена существительные обобщенной семантики, одночленные и двучленные пассивные конструкции, конструкции с именами действия), извлеченные методом сплошной выборки из немецких художественных произведений XX века (разных авторов и жанров). Выбор художественного текста в качестве объекта анализа объясняется присущими ему особенностями, в первую очередь, абсолютной антропоцентричностью художественного текста, которая позволяет раскрыть все возможности стилистического и прагматического использования обозначений лица.

Языковые единицы неопределенности лица изучались в контексте аукториального повествования с всезнающим нарратором, которое представляет собой наиболее сложный и интересный объект исследования. Категория неопределенности тесно связана с проблемой субъекта сознания, который приписывает объекту материальной действительности (в частности, лицу) данное качество. В аукториальном повествовании существует возможность расщепления субъекта сознания, вызывающая особенности интерпретации и функционирования языковых элементов в неопределенно-референтном значении в рассматриваемом типе повествования.

В соответствии с целью и задачами исследования в качестве основных методов анализа использовались метод контекстуально-интерпретационного анализа, метод компонентного анализа, метод непосредственного наблюдения.

В ходе исследования были сформулированы следующие научные положения, выносимые на защиту:

1. Неопределенность лица как коммуникативно-прагматическая категория представляет собой неизвестность / невозможность идентификации для субъекта сознания некоего соотносимого с неопределенным языковым выражением лица реальной или вымышленной действительности. Значением неопределенности характеризуются языковые единицы в референтной ситуации.

2. Многообразие субъектов сознания - источников неопределенности в нарративе обусловлено многоуровневым характером художественного дискурса.

3. Репрезентация субъектов сознания осуществляется языковыми средствами разных уровней с семантикой неопределенно-референтного лица: номинациями неопределенного лица в поверхностной структуре высказывания (неопределенными местоимениями, именами существительными общей семантики), а также импликациями неопределенного субъекта в пассивных конструкциях и конструкциях с именами действия.

4. Поскольку всезнающий нарратор не может выступать в качестве источника неопределенности, интерпретация языковых средств в неопределенно-референтном значении в аукториальном повествовании осуществляется на основе применения двух стратегий семантической интерпретации - персонажной и читательской проекции.

5. Совпадение / несовпадение читательской и персонажной перспектив приводит к возникновению различных типов неопределенности лица: неопределенность лица для персонажа и для читателя; неопределенность лица только для читателя;' неопределенность лица только для персонажа.

6. Полифункциональность языковых средств в неопределенно-референтном значении в аукториальном типе повествования проявляется в способности данных элементов языка выполнять в разных контекстах употребления разнообразные информативные, стилистические и прагматические функции.

Научная новизна исследования заключается в том, что языковые единицы с семантикой неопределенно-референтного лица как коммуникативно-зависимые элементы впервые изучаются с позиций коммуникативной лингвистики и прагматики при учете особенностей их употребления в аукториальном повествовании художественного текста.

Практическая значимость работы заключается в том, что его основные положения и результаты могут быть использованы в лекциях и семинарах по теоретической грамматике и стилистике немецкого языка, а также при разработке спецкурсов по грамматике текста, теории художественной (нарративной) коммуникации.

Объем и структура работы: диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии, включающей 165 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Стилистические и прагматические функции неопределенной референции лица в художественном тексте"

Выводы

Итак, языковые единицы с семантикой неопределенно-референтного лица являются коммуникативно-зависимыми элементами, т.е. элементами языка, семантика которых ориентированна на того или иного участника коммуникации. Коммуникативная зависимость данных языковых средств вытекает из прагматики их семантики - значения неопределенности лица как неизвестности субъекта для того или иного субъекта сознания. Коммуникативная зависимость рассматриваемых единиц проявляется в условиях нарративной коммуникации, возникающей в художественном дискурсе. Коммуникативная ситуация нарратива характеризуется многоуровневостью: в коммуникативную схему "писатель - читатель" включается схема коммуникативного акта, изображаемого в художественном произведении. Это приводит к увеличению количества участников нарративной коммуникации, и, следовательно, количества лиц, которые могут выступать в роли субъекта сознания и определять неопределенно-референтную семантику употребляемых в художественном тексте языковых элементов.

С точки зрения употребления и семантической интерпретации коммуникативно-зависимых элементов важным оказывается вопрос о субъекте речи, употребляющем языковое средство. Это приводит к необходимости рассмотрения типологии субъектов речи в нарративе. Множество применяемых в лингвистической литературе критериев обуславливает возникновение различных классификаций. Однако наиболее адекватной цели исследования оказывается классификация, которая учитывает особенности носителей речи в художественном тексте как субъектов сознания, приписывающих лицу свойство определенности / неопределенности. Ведущим критерием является степень информированности субъекта речи о фиктивном мире и его участниках, на основе которого выделяются два основных (противоположных) типа субъектов речи: всезнающий повествователь и ограниченный по знанию повествователь.

Невозможность ориентации неопределенной семантики коммуникативно-зависимых языковых средств на всезнающего субъекта речи - аукториального повествователя - как на субъекта сознания в аукториальном типе повествования обуславливает возникновение особых стратегий семантической интерпретации данных элементов — персонажной и читательской проекций как разновидностей нарративной проекции. При применении той или иной стратегии могут быть выявлены разные коммуникативно обусловленные типы неопределенности лица: неопределенность для персонажа и для читателя; неопределенность только для персонажа; неопределенность только для читателя.

Исследование семантической интерпретации и функционирования отдельных языковых единиц в неопределенно-референтном значении показывает, что языковые средства в различной степени участвуют в выражении разных типов неопределенности, что связано с индивидуальными особенностями семантики и употребления языковых единиц. Изучаемые языковые элементы различаются также в способности выражать те или иные функции в выделенных коммуникативно-обусловленных значениях неопределенности. При этом отдельные языковые единицы употребляются в аукториальной коммуникации с различными целями и разные элементы языка одинаковой семантики выполняют сходные функции. В последнем случае разные языковые средства обнаруживают особенности в выполнении одной и той же функции.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Осуществленное в настоящей диссертации исследование позволило описать особенности функционирования неопределенной референции лица с учетом коммуникативных условий употребления языковых средств, передающих неопределенно-референтную семантику. Изучение данных языковых средств в контексте коммуникативной ситуации нарратива выявило коммуникативную зависимость неопределенно-референтной семантики, которая проявляется в ориентации данного значения на того или иного участника коммуникации как субъекта сознания, приписывающего лицу из своей перспективы свойство неопределенности.

Коммуникативная обусловленность неопределенно-референтного значения выявляется при понимании неопределенности (лица) как коммуникативно-прагматической категории, представляющей собой неизвестность для того или иного субъекта сознания / неидентифицированность определенным субъектом сознания соотносимого с неопределенным выражением объекта реальной или вымышленной действительности, выделенного / выбранного из некоторого множества.

Указание на неопределенное лицо может быть осуществлено разными способами: посредством номинации неопределенно-референтного лица, а также посредством его импликации в семантической структуре некоторых синтаксических конструкций. Неопределенность значения как номинативных, так и имплицитных способов указания на неопределенность лица обуславливается общими семантическими особенностями языковых единиц неопределенности лица в немецком языке, прежде всего, ограниченностью семантического содержания и широтой объема, выражаемого ими понятия.

В то же время данными особенностями объясняется также полисемантичность большинства исследуемых единиц, способных реализовать в различных контекстуальных условиях разные значения. Рассматриваемые языковые единицы оказываются коммуникативно-зависимыми элементами только в неопределенно-референтном значении. Выявление неопределенно-референтной семантики полисемантичных языковых единиц возможно на основе анализа контекста употребления языкового средства, эксплицирующего определенный тип денотативной ситуации, а также степени информированности участников коммуникативной ситуации.

Возникновение особенностей употребления, семантической интерпретации и функционирования коммуникативно-зависимых языковых средств, передающих неопределенно-референтную семантику, выявляется в контексте, эксплицирующем коммуникативную ситуацию, отличную по определенным параметрам от коммуникативных условий в разговорном дискурсе. В качестве такой ситуации может рассматриваться нарративная коммуникативная ситуация как ситуация общения посредством художественного произведения. Отличия данной коммуникации от традиционной, обуславливающие специфику интерпретации и функционирования языковых средств с семантикой неопределенно-реферетного лица, заключаются в таких ее характеристиках как многоуровневость и фикциональность. Многоуровневость проявляется во включении в коммуникативную схему «писатель - читатель» схемы коммуникативного акта, изображаемого в художественном произведении. Фикциональность нарратива позволяет представлять в качестве субъекта речи участника коммуникации, наделенного различными качествами, более или менее приближенного к реальному, в большей или меньшей степени отличного от субъекта речи в естественной коммуникации.

В качестве говорящего, а точнее повествующего субъекта может выступать, например, некая сверхчеловеческая всеведущая и вездесущая инстанция — всеведущий и вездесущий нарратор. Близость такого субъекта речи к автору-создателю повествуемого мира художественного произведения по многим параметрам позволяет обозначить такого повествователя и соответствующий тип повествования аукториальным.

Всезнающий и вездесущий субъект речи не может определять неопределенную семантику из своей собственной перспективы, т.е. не может одновременно выступать в роли субъекта сознания, как это обычно происходит в традиционной ситуации разговорного дискурса. В данных условиях семантика коммуникативно-зависимых элементов неопределенности лица содержит отсылку к другому участнику нарративной ситуации. В роли субъекта сознания может выступать персонаж, либо читатель. В соответствии с этим при трактовке семантики рассматриваемых единиц могут действовать две основные стратегии интерпретации: персонажная и читательская. Данная ситуация может быть рассмотрена с двух сторон: с точки зрения отправителя речи — аукториального повествователя, и с точки зрения непосредственного адресата речи - читателя.

В случае персонажной проекции субъект речи употребляет языковое средство с семантикой неопределенности лица, ориентируясь на информированность того или иного персонажа, а именно на неспособность данного субъекта сознания идентифицировать лицо и, следовательно, на его незнание. С другой стороны, читатель как истинный адресат повествования при интерпретации языкового средства с семантикой неопределенности в данном случае ориентируется на точку зрения персонажа как субъекта сознания при реконструкции значения языковых единиц. Результатом подобной стратегии интерпретации являются два коммуникативно-обусловленных типа неопределенности - неопределенность для персонажа и для читателя (если читательская перспектива совпадает с персонажной) и неопределенность только для персонажа (если в фонд знаний читателя прежде были введены сведения, позволяющие идентифицировать лицо, а для персонажа оно остается неопределенным).

В случае читательской проекции субъект речи употребляет языковые средства с семантикой неопределенности лица, ориентируясь на перспективу читателя как субъекта сознания, а именно на его незнание. Читатель как адресат повествования интерпретирует значение данных языковых единиц со своей собственной точки зрения, исходя из собственной информированности о фиктивном мире и его участниках. В рамках подобной трактовки семантики языковых средств возникает неопределенность только для читателя.

Языковые средства в неопределенно-референтном значении употребляются в аукториальном повествовании в различных функциях. При этом одна и та же языковая единица с семантикой неопределенно-референтного лица может выполнять несколько различных функций в разных условиях употребления. В то же время одна и та же функция реализуется различными способами.

Указание на неопределенность в разных случаях употребления языковых средств в неопределенно-референтном значении характеризуется различной степенью коммуникативной важности, существенности для повествования.

Указание на неопределенность лица для того или иного субъекта сознания (персонажа и читателя, только для персонажа, только для читателя) может выступать в качестве основной функции и главного мотива употребляемого в аукториальном повествовании языкового средства неопределенности. Коммуникативное выделение неопределенности может в свою очередь использоваться субъектом речи с теми или иными информативными, стилистическими и прагматическими целями, например, для того, чтобы воспроизвести восприятие и идентификацию неопределенного лица персонажем, показать ситуацию с персонажной точки зрения, передать внутреннее эмоциональное состояние субъекта сознания (страх, волнение, смятение, порождаемые ситуацией неизвестности); придать повествованию напряженность, эмоциональность; заинтриговать адресата повествования — читателя, привлечь его внимание, эмоционально повлиять на него. В выражении коммуникативно-значимой неопределенности участвуют языковые средства, которые способны коммуникативно выделять неопределенность — местоимение jemand, имена существительные общей семантики, в некоторых контекстах также конструкции с именами событийной семантики.

Языковые средства, указывающие на неопределенное лицо, употребляются также для того, чтобы избежать конкретизации несущественных для повествования лиц, неопределенных для того или иного субъекта сознания. Неопределенность употребляемых в данной функции языковых средств является коммуникативно-несущественной. Главным мотивом употребления языковых средств неопределенной семантики в данном случае является не указание на неопределенность лица, а иные коммуникативные, стилистические, структурно-синтаксические, текстовые функции. В данной функции используются языковые средства с семантикой неопределенности лица, обладающие способностью сообщать о факте события (процесса, действия) безотносительно к точному обозначению его участников или исполнителей. В немецком языке в данной функции выступают местоимение man, пассивные конструкции, некоторые конструкции с именами событийной семантики.

Комплексный анализ функций средств немецкого языка, передающих неопределенно-референтную семантику, в аукториальном типе повествования показывает, что употребление языковых средств неопределенно-референтной семантики с той или иной целью ориентировано, в конечном счете, на читателя как непосредственного адресата художественного текста и его интерпретатора, например, чтобы оказать на читателя определенное воздействие (заинтриговать, увлечь, эмоционально возбудить ит.п.) посредством указания на неопределенное лицо; сосредоточить внимание адресата на событии, действии посредством неконкретизации несущественных для повествования неопределенных лиц; ввести в повествование новых неопределенных для читателя лиц; обеспечить более непосредственное восприятие событий повествуемого мира посредством введения в повествование фигуры неопределенного наблюдателя.

Перспективы развития исследования:

- исследование функционирования языковых средств с семантикой неопределенности лица как коммуникативно-зависимых элементов в различных типах субъективированного (персонифицированного) повествования; в речи персонажей; сопоставительное исследование употребления, семантической интерпретации и функционирования языковых средств с неопределенно-референтным значением в нарративе (художественном тексте) и в разных коммуникативных ситуациях разговорного дискурса;

- изучение функционирования других коммуникативно-зависимых элементов (дейктических, модальных и пр.) в художественном тексте.

Список научной литературыКузьмина, Татьяна Анатольевна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Авалиани Ю.Ю. и др. К лингвостилистической интерпретации художественного текста. - Самарканд: СамГУ, 1978 -116 с.

2. Алференко H.A. Функционирование субстантивных местоимений в современном немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1980 -16с.

3. Анохина С.П. Структурно-семантический анализ предложений с подлежащим man в современном немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук.-Л., 1980-20 с.

4. Анохина С.П. Структурно-семантический анализ предложений с подлежащим man в современном немецком языке: Диссертация канд. филол. наук.-Л., 1979-214 с.

5. Апресян Ю.Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира // Семиотика и информатика. Вып. 28. М., 1986 - с. 5 - 33.

6. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. (Стилистика декодирования). -М.: Просвещение, 1981 с. 7 - 103.

7. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы. — М.: Наука, 1976 383 с.

8. Арутюнова Н.Д., Ширяев E.H. Русское предложение. Бытийный тип (структура и значение). М.: Рус. яз., 1983 - 198 с.

9. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

10. Бернер Г.И. Употребление страдательного залога в современном немецком языке: Автореферат дисс. канд. филол. наук. — М., 1963 19 с.

11. Бондарко A.B. Основы функциональной грамматики: Языковая интерпретация идеи времени СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та, 1999 - с. 3 -66.

12. Бондарко A.B. Теория функциональной грамматики: Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность/ неопределенность. СПб.: Наука, 1992 - с. 232 - 278.

13. Борисовская И.В. Семантическая и синтаксическая структура бытийного предложения в немецком языке (фазовая и прагматическая характеристика): Диссертация канд. филол. наук. СПб., 1995 - 189 с.

14. Брандес М.П. Стилистический анализ. М.: Высш. шк., 1971 - 190 с.

15. Брандес М.П. Стилистика немецкого языка. М.: Высш. шк. , 1990 - 320 с.

16. Брандес М.П. Языковой стиль художественного повествования (На материале немецкой художественной прозы): Автореф. дисс. докт. филол. наук. -Киев, 1989-36 с.

17. Булыгина Т.В., Шмелев А. Д., Шелякин М.А., Гак В.Г. Неопределенноличность и обобщенноличность. // Теория функциональной грамматики: Персональность. Залоговость. СПб.: Наука, 1991 - с. 41-86.

18. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М: Высш. шк., 1971 -240 с.

19. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М.: Гос. изд-во худ. лит-ры., 1959 - 654 с.

20. Виноградов В.В. О языке художественной прозы. — М: Наука., 1980 360 с.

21. Воронина Д. Д. Типы агенса и значения определенности, неопределенности, обобщенности // Филологические науки. №4. М.: Сов. наука., 1975 - с. 74-82.

22. Воронов В.А. Текстообразующие функции имен действия в современном немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук Минск, 1994 - 14 с.

23. Вороновская И.В. Функционально-семантическая категория неопределенности в современном русском языке: Диссертация канд. филол. наук.-Л., 1984- 192 с.

24. Г.Н. Иванова. Многоступенчатые конструкции авторизации // Теория и методы исследования текста и предложения. Л., 1981 - с. 39 — 43.

25. Гадд Н.Г., Браве Л.Я. Грамматика немецкого языка. — М.: Изд-во лит-ры на ин. языках, 1947 с. 60-65.

26. Гак В.Г. Номинализация сказуемого и устранение субъекта // Синтаксис и стилистика. М.: Наука, 1976 - с. 85-103.

27. Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. М.: Добросвет, 2000-с. 53-91; 165- 198.

28. Галкина-Федорук Е.М. Выражение неопределенности в русском языке неопределенными местоимениями и наречиями. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1963 -45 с.

29. Генералова А.П. Местоимения в системе частей речи современного немецкого языка: Автореферат дисс. канд. филол. наук. М., 1970 - 20 с.

30. Глушак Т.С. Функционально-коммуникативное взаимодействие разноуровневых единиц языковой системы в диапазоне реализации номинализационных тенденций немецкого языка: Автореф. дисс. докт. филол. наук. Минск, 1991 - 60 с.

31. Гончарова Е.А. Пути лингвостилистического выражения категорий автор персонаж в художественном тексте. - Томск: Изд-во ТГУ, 1984 - 149с.

32. Гончарова Е.А. Синтактико-стилистические особенности границ несобственно-прямой речи в контексте // Стилистика художественной речи. — Л., 1973-е. 93-102.

33. Гореликов С. А. Определенность / неопределенность нулевого семантического одушевленного субъекта в современном русском языке: автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1993 - 37 с.

34. Готт B.C., Урсул А.Д. Определенность и неопределенность как категории научного познания М.: Знание, 1971 - 64 с.

35. Григорьева B.C. Тексообразующие функции бытийных предложений в современном немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Калинин, 1980- 16 с.

36. Гуковский Г.А. Реализм Гоголя. —М. JL: Гослитиздат, 1959 531 с.

37. Гулыга Е.В. Сложноподчиненное предложение (На материале современного немецкого языка): Автореф. дисс. докт. филол. наук. М., 1962 -48 с.

38. Гулыга Е.В., Натанзон М.Д. Теория современного немецкого языка (Грамматика) Часть II. Синтаксис. М., 1959.

39. Гулыга Е.В., Натанзон М.Д. Теория современного немецкого языка. (Грамматика) Часть I. Морфология -М., 1956.

40. Гулыга Е.В., Шендельс Е.И. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке. М.: Просвещение, 1969 - 184 с.

41. Дерецкая З.А. Развитие неопределенно-личных и обобщенно-личных предложений в немецком языке: Диссертация канд. филол. наук. — Л., 1963 -187 с.

42. Джоламанова Б.Д. Имена существительные с широким значением в лексической системе современного английского языка: Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1978 - 22 с.

43. Дианова Е.М. Взаимодействие лексико-семантических вариантов в семантической структуре слова (На примере английских существительных с широкой понятийной основой): Автореф. дисс. канд. филол. наук. — М., 1979 -16 с.

44. Долгополова Л.А. Неопределенные номинации в современном немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1993 - 16 с.

45. Долинин К.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1985 - 288 с.

46. Домашнев А.И., Шишкина И.П., Гончарова Е.А. Интерпретация художественного текста. М.: Просвещение, 1989 - с. 69-89.

47. Ерыгина Л.И. Неопределенно-личные конструкции во французском и испанском языках: Автореферат дисс. канд. филол. наук. Л., 1978 - 18 с.

48. Зиндер Л.Р., Строева Т.В. Современный немецкий язык М.: Изд. лит. на иностр. яз., 1957 - с. 79 - 89.

49. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М.: Наука, 1973 -351 с.

50. Имеретинская Н.Д. Неопределенные субъекты в семантической структуре текста (на материале немецкого языка): Автореферат диссертации на соискание уч. степени канд. филол. наук. СПб., 2002 — 17 с.

51. Каменская J1.C. Бесподлежащные пассивные конструкции современного немецкого языка: Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1968 - 23 с.

52. Камшукова И.С. Пассивный залог. Новосибирск: Изд-во Сиб. Гос. ун-та путей сообщения, 2001 - 110 с.

53. Категория определенности / неопределенности в славянских и балканских языках -М.: Наука, 1979.

54. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. JL: Наука. Ленингр. отд-ие, 1972 - с. 5 - 77.

55. Кожевникова H.A. Типы повествования в русской литературе XIX — XX вв. М.: ИРЯ , 1994 - с. 13-47

56. Колшанский В.Г. Контекстная семантика. М.: Наука , 1980 - 149 с.

57. Колшанский Г.В. О природе контекста // ВЯ. 1959. № 4. с. 37 - 45.

58. Кондратенко М.В. Валентность имен действия и способы ее выражения в современном немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. — М., 1982 — 23 с.

59. Корман Б.О. Изучение текста художественного произведения. М.: Просвещение , 1972 - с. 20-43.

60. Краснов В.И. Опыт семантического анализа функциональных синонимов пассива в современном немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Л., 1971 -26 с.

61. Крушельницкая К.Г. Очерки по сопоставительной грамматике немецкого и русского языков. М.: Изд. лит. на иностр. яз., 1961 - с. 46 - 72.

62. Крушельницкая К.Г. Смысловая функция артикля в современном немецком языке // Труды военного института иностранных языков. Вып. 7. — М., 1955-с. 24-31.

63. Кузьмина С.М. Семантика и стилистика неопределенных местоимений // Грамматические исследования. Функционально-стилистический аспект: Суперсегментная фонетика. Морфологическая семантика. М.: Наука, 1989 - с. 214-219.

64. Кураков В.И., Шульгина М.И. О сущности немецкого артикля и специфике его проявления в тексте // Функции языковых единиц в тексте -Куйбышев: Куйбышев, ун.-т , 1986 —с. 156- 161.

65. Кустова Г.И. Производные значения с экспериенциальной составляющей // Семиотика и информатика. Вып. 36. М.: Языки русской культуры, 1998 - с. 19-40.

66. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1988 - с. 65147.

67. Левковская К.А., Пророкова В.М., Сергиенко Л.В. Артикль в немецком языке. М.: Просвещение, 1973 - 224 с.

68. Левковская К.А., Пророкова В.М., Сергиенко Л.В. Местоимения и местоименные слова. — М.: Высш.шк., 1979 172 с.

69. Лингвистический энциклопедический словарь // под ред. Ярцевой В.Н. -М.: Сов.энциклопедия, 1990-685 с.

70. Логачева Е.П. Стилистическое использование предложений с местоимением man и синонимичных им конструкций в произведениях Т. Манна: Диссертация канд. филол. наук. Л., 1968 - 200 с.

71. Лотова И.С. Синтаксические структуры с десемантизированным существительным thing в современном английском языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. — М., 1973 22 с.

72. Маловицкий Л.Я. История предметно-личных местоимений русского языка в семантико-синтаксическом аспекте: Автореф. дисс. докт. филол. наук. -Л., 1972-44 с.

73. Марова Н.Д. Диалоги о перспективе текста. Алма-Ата: КазГУ, 1989 -84 с.

74. Марова Н.Д. Некоторые вопросы лингвостилистической интерпретации художественного текста (проблемы перспективы повествования): Автореф. дисс. канд. филол. наук. М.: 1968 - 20 с.

75. Марова Н.Д. Прагматика и стилистика текста. Алма-Ата: АПИИ , 1988 -173 с.

76. Мельчук И.А., Холодович A.A. К теории грамматического залога // Народы Азии и Африки. №4. М., 1970.

77. Михайловский О.Д. Немецкие бесподлежащные пассивные конструкции: Диссертация канд. филол. наук. JL, 1983 - 206 с.

78. Москальская О.И. Грамматика немецкого языка (Теорет. курс). Морфология М.: Изд. лит. на иностр. яз., 1956 - с. 113 - 154; 192-214.

79. Москальская О.И. Грамматика текста. — М.: Высш. шк., 1981 183 с.

80. Мусинова А.Г. О стилистико-прагматических функциях „точки зрения". // Прагматика и стилистика текста. Алма-Ата, 1988 - 129 - 137.

81. Нехорошкова Т.П. Семантика неопределенных местоимений. СПб: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2001 - 140 с.

82. Низяева Г.Ф. Неопределенно-личные предложения в современном русском языке (семантико-грамматическая организация): Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1977 - 26 с.

83. Никитин М.В. Курс лингвистической семантики. СПб.: Науч. центр проблем диалога, 1996 - 757 с.

84. Новицкий Н.П. Категория несоотносительности / соотносительности в немецком языке и ее функционально-переводческие аналоги в белорусском языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Минск, 1975 - 40 с.

85. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIII. Логика и лингвистика. Проблемы референции. М.: Прогресс, 1982 - 432 с.

86. Новое в зарубежной лингивстике. Вып. XVI. Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985 - 500 с.

87. Общее языкознание. Внутренняя структура языка. М.: Наука, 1972 -565 с.

88. Одинцов В.В. О языке художественной прозы. Повествование и диалог. -М.: Наука, 1973- 104 с.

89. Одинцов В.В. Стилистика текста. М.: Наука, 1980 - с. 21 -50.

90. Озеров Г.В. Поле пассивности в современном немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1971 - 25 с.

91. Павлов В.М. Противоречия семантической структуры безличных предложений в русском языке. СПб.: Наука, 1998 - 186 с.

92. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью (Референциальные аспекты семантики местоимений). М.: Наука, 1985 - 271 с.

93. Падучева Е.В. Коммуникативное выделение на уровне синтаксиса и семантики // Семиотика и информация. Вып. 36. М.: Языки русской культуры, 1998а-с. 82- 107.

94. Падучева Е.В. Наблюдатель и его коммуникативные ранги (о семантике глаголов появиться и показаться) // НТИ. Серия 2. Вып. № 12., 19986 — с. 23 -28.

95. Падучева Е.В. Наблюдатель как экспериент „за кадром" // Слово в тексте и словаре. М.: Языки русской культуры, 2000 — с. 34 - 42.

96. Падучева Е.В. Семантические исследования: Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. М.: Шк. «Языки рус. культуры» , 1996. -с. 193-419.

97. Падучева Е.В. Семантические роли и проблема сохранения инварианта при лексической деривации // НТИ. Серия 2. № 1. 1997 - с. 18-30.

98. Петрова Л.А. Модели простого предложения с лексическим ограничением (на материале современного немецкого языка): Автореферат дисс. канд. филол. наук. М., 1969 - 26 с.

99. Почтенная Т.Г. Определенно-личные, неопределенно-личные предложения в современном русском языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. -М., 1954- 16 с.

100. Пропп В.Я. Проблема артикля в современном немецком языке. // Памяти академика Л.В. Щербы. Л.: Изд-во Ленингр. гос. ун-та, 1951.

101. Ружичка Р. Скрытый субъект и пустое подлежащее // Язык: система и функционирование. М.: Наука, 1988 - с. 216-219.

102. Руссу А.Д. Детерминированность и недетерминированность субъекта во французском языке (в рамках косвенной номинации): Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1977 - 22 с.

103. Рылов Ю.А. Определенность неопределенность и смежные категории (на материале русского и испанского языков). // Вопросы филологии и методики преподавания германских и романских языков. Вып. 4. - Воронеж, 1972-с. 33-45.

104. Рымжанова З.М. Лингвостилистические особенности повествования в художественном тексте: Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1986 - 25 с.

105. Сабитова З.К. Категория определенности / неопределенности предложения: Автореферат дисс. докт. филол. наук. — Алма-Ата, 1999 37 с.

106. Саидахмедова C.B. Номинативные бытийные предложения в современном немецком и узбекском языках: Автореф. дисс. канд. филол. наук. -Л., 1980-24 с.

107. Сатимов Г.Х. Безличные и неопределенно-личные предложения в современном английском языке (в сопоставлении с узбекским языком): Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1977 - 16 с.

108. Селиверстова О.Н. Местоимения в языке и речи. М.: Наука, 1988 - 151с.

109. Сеничкина Е.П. Средства категории неопределенности в русском языке. -М.:МГПУ ,2001 -78 с.

110. Солодушникова Л.В. Предложения с предикатными именами в позиции подлежащего (на материале: современного немецкого языка): Автореф. дисс. канд. филол. наук. Калинин, 1978 - 16 с.

111. Сотникова А.Л. Фактор реципиента и способы его экспликации в различных типах текстов. // Языковые единицы в речевой коммуникации. — М., 1991 -с. 105-116.

112. Тарасов П.И. Сравнительно-типологическая характеристика неопределенно-личных и обобщенно-личных конструкций в немецком и испанском языках: Диссертация канд. филол. наук. Л., 1989 - 199 с.

113. Трунина В.В. Обобщенно-личные и неопределенно-личные предложения в современном английском языке: Диссертация канд. филол. наук. — Л., 1954 -186 с.

114. Тур В.И. К проблеме значения артикля (На материале современного немецкого языка): Автореф. дисс. докт. филол. наук. J1., 1975 - 33 с.

115. Успенский Б.А. К понятию диатезы // Проблемы лингвистической типологии и структуры языка JI.: Наука, 1977.

116. Успенский Б.А. Поэтика композиции. СПб: Азбука, 2000 - 348 с.

117. Федоренко М.Т. Особенности знаковой природы субстантивных неопределенных местоимений в современном немецком языке и способы их актуализации: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Киев, 1977 - 25 с.

118. Федоров В.А. Семантические типы неопределенного лица в синтаксических конструкциях (на материале русского, польского, немецкого и французского языков): Автореферат диссертации на соискание уч. степ. канд. филол. наук. — Воронеж, 1992 17 с.

119. Федоровская Т.Н. Категория неопределенности и ее реализация в неопределенно-личном предложении: Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1983 - 16 с.

120. Федоровская Т.Н. Количественная природа неопределенности в языке и в речи // Взаимодействие грамматики и других аспектов языка. М., 1983 — с. 68 -74.

121. Федотова М.В. Артиклевые словоформы существительного как система морфологических значимостей и их функционально-семантический статус в современном немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. — М., 1990 -27 с.

122. Хованская JI.B. Грамматико-стилистическая характеристика предложений с подлежащим man в современном немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1977 - 23 с.

123. Хорева Р.Н. Французские неопределенно-личные конструкции в сопоставлении с аналогичными конструкциями немецкого и английского языков: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Минск, 1977 - 22 с.

124. Цыганова И.А. Неопределенно-личные предложения. // Немецко-русские языковые параллели. — М.: Изд. лит. на иностр. яз., 1961.

125. Чичинадзе Ц.Г. Текстообразующие функции номинализации (субстантивированный инфинитив): Автореф. дисс. канд. филол. наук. -Тбилиси, 1988-22 с.

126. Шарифуллина С.Р. Вторичные функции местоимений в современном немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Н.Новгород, 1996 - 17 с.

127. Шастина Е.М. Референция имени существительного и употребление артикля в современном немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. -Пятигорск, 1988 17 с.

128. Шведова Н.Ю. Местоимения и смысл. — М.: Азбуковник, 1998 176с.

129. Шелякин М.А. О семантике и употреблении неопределенных местоимений в русском языке // Семантика номинации и семиотика устной речи-Тарту, 1978.

130. Шелякин М.А. Русские местоимения: (Значение грамматических форм, употребление). Тарту, 1986 - 90 с.

131. Шендельс Е.И. Многозначность и синонимия в грамматике (на материале глагольных форм современного немецкого языка). М.: Высш. шк., 1970 -204 с.

132. Шмид В. Нарратология. М.: Языки славян, культуры, 2003 - 311 с.

133. Шубик С.А. Категория залога и поле залоговости в немецком языке. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1989 - 123 с.

134. Admoni, W.G. Der deutsche Sprachbau. M., 1986 - SS. 134-137

135. Behagel, О. Deutsche Syntax. Heidelberg: C. Winter's Universitätsbuchhandlung, 1923.

136. Bellmann, G. Pronomen und Korrektur: Zur Pragmalinguistik der persönlichen Referenzformen. Berlin: De Gruyter, 1990 - 378 S.

137. Brand I. Automatische Sprachübersetzung Berlin; New York: Akad.-Verl., 1969-1977- 164 S.

138. Brinkmann, H. Die deutsche Sprache. Gestalt und Leistung. — Düsseldorf: Schwann, 1962 SS. 53 - 65.

139. Duden-grammatik der deutschen Gegenwartssprache. Mannheim etc.: Bibliogr. Inst., 19. - S. 153 - 165.

140. Einführung in die Grammatik und Orthographie der deutschen Gegenwartssprache. Leipzig: Bibliogr. Inst., 1981 - SS. 83 - 115; 128- 133.

141. Engel, U. Das Deutsche von innen und von außen, Poznan, 1999.

142. Erben, J. Abriss der deutschen Grammatik Berlin: Akad.- Verl., 1961 -199 S.

143. Fleischer, W., Michel, G. Stilistik der deutschen Gegenwartssprache. -Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1975 394 S.

144. Friedemann, K. Die Rolle des Erzählers in der Epik Leipzig: Haessel Verl., 1910-135 S.

145. Griesbach, H., Schulz, D. Grammatik der deutschen Sprache. München: M. Hueber, 1960 - SS. 60 - 63; 140 - 145.

146. Grundzüge einer deutschen Grammatik Berlin: Akad.-Verl., 1981 - SS. 540 -559; 592-595; 632-682.

147. Harweg, R. Pronomina und Textkonstitution. Berlin, 1966 - 132 S.

148. Heibig, G., Buscha, J, Deutsche Grammatik. Ein Handbuch fiir den Ausländerunterricht. Leipzig: Enzyklopädie, 1972 - 629 S.

149. Hentschel, E., Weydt, H. Handbuch der deutschen Grammatik Berlin; New York: De Gruyter, 1990 - SS. 116 - 126; 202 - 215.

150. Jung, W. Grammatik der deutschen Sprache Leipzig: Bibliogr. Inst., 1980 — 488 S.

151. Kolb, Herbert. Das verkleidete Passiv: über Passivumschreibungen im modernen Deutsch // Deutsche Gegenwartssprache: Entwicklungen, Entwürfe, Diskussionen München, 1979 - SS. 265 - 295.

152. Kurze deutsche Grammatik. Berlin: Volk u. Wissen, 1982 - SS. 70 - 85.

153. Kurze Stilistik: Eine Anleitung für Schüler Berlin: Volk u. Wissen, 1987 -176 S.

154. Leisi, E. Der Erzählerstandpunkt in der neuen englischen Prosa Berlin, 1956.

155. Möller, G. Praktische Stillehre. Leipzig: Bibliogr. Inst., 1980 - 244 S.

156. Moskalskaja, O.I. Grammatik der deutschen Gegenwartssprache. M.: Hochschule, 1975-SS. 182-209; 218-221; 132- 145.

157. Paul, H. Kurze deutsche Grammatik. Tübingen: M. Niemeyer, 1951 - 522 S.

158. Paul, H. Prinzipien der Sprachgeschichte. Tübingen, 1960.

159. Petersen, J. Die Rolle des Erzählers und die epische Ironie im Frühwerk Thomas Manns Köln, 1967 - 248 S.

160. Petersen, J., Gutzen, D., Oellers, N. Einführung in die neuere deutsche Literaturwissenschaft: Ein Arbeitsbuch. Berlin: Schmidt, 1984- SS. 15-28;

161. Riesel, E, Schendels, E. Deutsche Stilistik M.: Hochschule, 1975 - c. 118125; 264-292.

162. Schmidt, W. Grundfragen der deutschen Grammatik (Eine Einfuhrung in die funktionale Sprachlehre). Berlin: Volk u. Wissen, 1977 - SS. 176 - 186; 207 - 211.

163. Schneider, W. Stilistische deutsche Grammatik. Die Stilwerte der Wortarten, der Wortstellung und des Satzes. Basel: Herder, 1959 - SS. 38 - 62; 172 - 182; 260 -268.

164. Sowinski, B. Deutsche Stilistik: Beobachtungen zur Sprachverwendung und Sprachgestaltung im Deutschen. Frankfurt a. M.: Fischer, 1972 - SS. 228 - 235; 275 - 277.

165. Vahl-Seyfarth, E. Das unbestimmte Subjekt in gesprochener Sprache. — Tübingen: Niemeyer ,1987- 148 S.

166. СПИСОК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

167. Boll Н. Der Mann mit den Messern. // Mein trauriges Gesicht. Erzählungen. -Raduga-Verlag. Moskau: 2001. - ss. 12 - 29.

168. Boll H. Erinnerungen eines jungen Königs. // Mein trauriges Gesicht. Erzählungen. Raduga-Verlag. - Moskau: 2001. - ss. 184- 193.

169. Boll H. Doktor Murkes gesammeltes Schweigen. // Mein trauriges Gesicht. Erzählungen. Raduga-Verlag. - Moskau: 2001. - ss. 208 - 245.

170. Boll H. Nicht nur zur Weihnachtszeit. // Mein trauriges Gesicht. Erzählungen. -Raduga-Verlag. Moskau: 2001. - ss. 144 - 184.

171. Boll H. Die Botschaft. // Mein trauriges Gesicht. Erzählungen. Raduga-Verlag. - Moskau: 2001. - ss. 5-12.

172. Boll H. Und sagte kein einziges Wort. Айрис пресс. - Moskau: 2002 - 320s.

173. Bosshart J. Die beiden Russen. // Erzählungen von deutschsprachigen Schriftstellern. Verlag «Менеджер». - Moskau: 2001 - ss. 3 - 21.

174. Frisch M. Skizze Schinz. // Erzählungen von deutschsprachigen Schriftstellern. Verlag «Менеджер». - Moskau: 2001 - ss. 21 - 60.

175. Dürrenmatt F. Der Tunnel. // Erzählungen von deutschsprachigen Schriftstellern. Verlag «Менеджер». - Moskau: 2001 - ss. 60 — 77.

176. Hesse H. Die Verlobung. // Erzählungen von deutschsprachigen Schriftstellern. Verlag «Менеджер». - Moskau: 2001 - ss.77 - 107.

177. Lauber C. Martina. // Erzählungen von deutschsprachigen Schriftstellern. -Verlag «Менеджер». Moskau: 2001 - ss. 107 - 126.

178. Bührer J. Der Zahltag. // Erzählungen von deutschsprachigen Schriftstellern. -Verlag «Менеджер». Moskau: 2001 - ss. 126 - 141.

179. Steiger O. Rudenz. // Erzählungen von deutschsprachigen Schriftstellern. -Verlag «Менеджер». Moskau: 2001 - ss. 165-173.

180. Federspiel J. Das gelobte Dorf. // Erzählungen von deutschsprachigen Schriftstellern. Verlag «Менеджер». - Moskau: 2001 - ss. 201 - 234.

181. Bichsei P. Amerika gibt es nicht. // Erzählungen von deutschsprachigen Schriftstellern. Verlag «Менеджер». - Moskau: 2001 - ss. 173 - 182.

182. Bichsei Р. Der Erfinder. // Erzählungen von deutschsprachigen Schriftstellern.- Verlag «Менеджер». Moskau: 2001 - ss. 190- 195.

183. Bichsei P. Die Erde ist rund. // Erzählungen von deutschsprachigen Schriftstellern. Verlag «Менеджер». - Moskau: 2001 - ss. 183 - 190.

184. Muschg A. Besuch in der Schweiz. // Erzählungen von deutschsprachigen Schriftstellern. Verlag «Менеджер». - Moskau: 2001 - ss. 248 - 276.

185. Hohler F. Der dreizehnte Kanal. // Erzählungen von deutschsprachigen Schriftstellern. Verlag «Менеджер». - Moskau: 2001 - ss. 276 - 288.

186. Bender H. Iljas Tauben. // Es wird etwas geschehen . — Verlag «Просвещение». Sankt-Petersburg: 1997. - ss. 24 - 30.

187. Kaschnitz M.L. Schneeschmelze. // Es wird etwas geschehen . Verlag «Просвещение». - Sankt-Petersburg: 1997.-ss. 64-74.

188. Kaschnitz. M.L. Eisbären. // Es wird etwas geschehen . Verlag «Просвещение». - Sankt-Petersburg: 1997. - ss. 74 - 83.

189. Lenz S. Ein Haus aus lauter Liebe. // Es wird etwas geschehen . Verlag «Просвещение». - Sankt-Petersburg: 1997. - ss. 96 - 103.

190. Heyse P. Am Tiberufer. // Am Tiberufer: Novellenauswahl. Verlag «Менеджер». - Moskau: 2002. - ss. 8 - 82.

191. Heyse P. Das Mädchen von Treppi. // Am Tiberufer: Novellenauswahl. -Verlag «Менеджер». Moskau: 2002. - ss. 82 - 130.

192. Heyse P. Annina. // Am Tiberufer: Novellenauswahl. Verlag «Менеджер».- Moskau: 2002. ss. 130 - 176.

193. Heyse P. Lärrabiata. // Am Tiberufer: Novellenauswahl. Verlag «Менеджер». - Moskau: 2002. - ss. 176 - 202.

194. K. Katsialis. Die purpurnen Engel. Verlag «Менеджер». - Moskau: 2002. -192 s.

195. Hesse H. In der alten Sonne. // Erzählungen. Verlag „Jupiter-Inter". -Moskau: 2003. - ss. 3 - 53.

196. Buch H.C. Westlich des Roten Flusses. // Erkundungen. Verlag Volk und Welt. - Berlin. - ss. 50 - 74.

197. Andersch A. Die Inseln unter dem Winde. // Erkundungen. Verlag Volk und Welt. - Berlin. - ss. 11 - 24.

198. Chotjewitz P.O. Reden ist tödlich, Schweigen auch. // Erkundungen. Verlag Volk und Welt. - Berlin. - ss. 74 - 84.

199. Lenz H. Ludwigs Freundin. // Erkundungen. — Verlag Volk und Welt. -Berlin.-ss. 186-205.

200. Kluge A. Frankfurt/Kaiserstraße. // Erkundungen. Verlag Volk und Welt. -Berlin.-ss. 146- 164.

201. Kühn A. Da war nicht Zeit für Tränen. // Erkundungen. Verlag Volk und Welt. - Berlin. - ss. 172 - 186.

202. Wohmann G. Treibjagd. // Erkundungen. Verlag Volk und Welt. - Berlin. -ss. 280-295.

203. Choromanski M. Eifersucht und Medizin. // Roman-Zeitung, w. 457. Verlag Volk und Welt. - Berlin. - 159 s.

204. Weisenborn G. Der Verfolger. Verlag «TSITADEL». - Moskau: 2002. -256 s.

205. Remarque E.M. Die Nacht von Lissabon. Verlag «Менеджер». - Moskau:2002.-336 s.

206. Remarque E.M. Zeit zu leben und Zeit zu sterben. Verlag „Jupiter-Inter".2003.-356 s.

207. Quilitzsch. Die Einsamen auf Kallisto. // Die Begegnung im Licht: Phantastische Geschichten der deutschen Schriftsteller. Verlag «Менеджер». - Moskau: 2003. - ss. 91 - 125.

208. Salge P. Notlandung. // Die Begegnung im Licht: Phantastische Geschichten der deutschen Schriftsteller. Verlag «Менеджер». - Moskau: 2003. - ss. 43 -53.