автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Структура и функции памяти в поэзии И.А. Бунина

Полный текст автореферата диссертации по теме "Структура и функции памяти в поэзии И.А. Бунина"

На правах рукописи

005055470 ¿Ы,

Фенчук Олег Николаевич

СТРУКТУРА И ФУНКЦИИ ПАМЯТИ В ПОЭЗИИ И.А. БУНИНА

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 2 НОЯ 2012

Воронеж - 2012

005055470

Работа выполнена на кафедре теории литературы и фольклора ФГБОУ ВПО «Воронежский государственный университет»

Научный руководитель доктор филологических наук, профессор,

заведующий кафедрой теории литературы и фольклора ФГБОУ ВПО «Воронежский государственный университет» Акаткин Виктор Михайлович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор,

заведующий кафедрой русской литературы ХХ-ХХ1 веков и истории зарубежной литературы ФГБОУ ВПО «Орловский государственный университет» Михеичева Екатерина Абдул-Маджидовна

доктор филологических наук, профессор кафедры историко-культурного наследия ФГБОУ ВПО «Елецкий государственный университет им. И.А. Бунина» Борисова Наталья Валерьевна

Ведущая организация • ФГБОУ ВПО «Липецкий государственный

педагогический университет»

Защита состоится 28 ноября 2012 г. в 15.00 часов на заседании диссертационного совета Д. 212.038.14 в Воронежском государственном университете по адресу 394006, г. Воронеж, пл. Ленина, 10, ауд. 18.

С диссертацией можно ознакомиться в зональной научной библиотеке Воронежского государственного университета.

Автореферат разослан «с?б » октября 2012 г. Ученый секретарь

диссертационного совета / / О. А. Бердникопа

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Творчество И.А. Бунина вызывало и вызывает неизменный интерес отечественных и зарубежных филологов. В работах В.М. Акаткина, Б.В. Аверина, А.К. Бабореко, A.B. Бахраха, O.A. Бердниковой, Г.М. Благасовой, О.Н. Владимирова, Т.М. Двинятиной, Л.К. Долгополова, A.A. Дякиной, Г.Ю. Карпенко, В.А. Келдыша, Н.М. Кучеровского, Ю.В. Мальцева, О.Н. Михайлова, A.A. Нинова, Н.В. Пращерук, О.В. Сливицкой и др. определены, разработаны и получили дальнейшее развитие основные направления изучения литературной деятельности И.А. Бунина. Внимание современных литературоведов привлекают многообразные аспекты его творчества: мироощущение и эстетические идеалы; особенности художественного метода и стиля; место в литературном процессе; связь с событиями и идеями общественной и культурной жизни.

Уже в самых первых статьях, посвященных осмыслению принадлежности Бунина к определённому литературному течению, отмечалось особая роль памяти, воспоминания в его творчестве. Кроме того, в целом ряде эмигрантских работ и исследованиях зарубежных ученых, устанавливающих предпосылки типологического сближения его творчества с модернизмом, была отмечена особая роль памяти. Значительный вклад в изучение творчества Бунина и его связей с модернизмом внёс Ю.В. Мальцев. Показательны названия глав его работы «Жизнь Бунина. 1870-1953» (1994) - «Прапамять», «Модерпость», «Элизий памяти», в которых исследователь проводит наблюдения над типологическими составляющими произведений Бунина, определяющими точки его соприкосновения и отталкивания с символистами и другими литературными течениями. Однако нас интересует выделенная Ю.В. Мальцевым в этих главах - как центральная - проблема памяти в творчестве Бунина.

Проблема «Бунин и модернизм», т.е. спор о принадлежности художника к реалистической или модернистской литературной платформе, а конкретнее корреляция традиционалистских и новаторских тенденций в его творчестве, берёт своё начало в дореволюционной критике и приобретает полемическую остроту в работах современных исследователей. Обсуждение вопроса о модернистских тенденциях в его творчестве началось в начале XX века с заметок С. Глаголя, Е. Колтоновской, В. Львова-Рогачевского, В. Шулятикова и др. Более интенсивно разговор о художественных принципах модернизма в творчестве И.А. Бунина зазвучал в эмигрантской критике (Г. Адамович, М. Алданов, П. Бицилли, В. Вейдле, И. Ильин и др.) В советском, а позже в российском литературоведении эта проблема затронута в статьях В. Афанасьева, О. Бердниковой, Л. Долгополова, В. Келдыша, И. Минераловой, Е. Ничипорова, М. Штерн и др. Не остался без внимания вопрос «модерпости» бунинских произведений и в зарубежном литературоведении, что нашло своё отражение в работах Т. Винера, Дж. Вудворда, Т. Марулло, Д. Ричардса.

В исследованиях последних лет продолжают осуществляться попытки системного описания взаимодействия Бунина с модернизмом. Так или иначе ею всех работах отмечается особая роль памяти в творчестве Бунина. Эта проблема затронута в статьях М.К. Кшондзер «И.А. Бунин и поэзия Серебряного века» и Т.М. Двинятиной «Поэзия И.А. Бунина и акмеизм». Кроме перечисленных работ проблема «Бунин и модернизм» была рассмотрена и в рамках системного научного исследования в монографии И.Б. Ничипорова «Поэзия темна, в словах невыразима... Творчество И.А. Бунина и модернизм» (2003). Автор монографии достаточно убедительно говорит не только о влиянии художественных принципов модернизма на Бунина, но и указывает на важнейшую роль самого Бунина в формировании эстетических принципов модернизма. Исследователь выделяет память, в её онтологическом понимании, как основу бунинского творчества, позволяющую воскрешать прошлое благодаря особым «образам-символам». И если для символистов жизнь - это «книга искусства», то для Бунина искусство, несмотря на всю свою силу и красоту, уступает великой тайне «земного бытия». Дальнейшее исследование вопроса о художественной памяти в бунинских произведениях нуждается в детализации аспектов соотношения его с модернизмом: отдельном внимании к прозе и поэзии, особом взгляде на литературно-эстетические категории, такие, например, как культурная и личная память, символика, рассмотрение духовной составляющей его произведений.

Редкие врождённые качества, развитые до совершенства и реализованные в его литературной работе, не перестают удивлять новые и новые поколения исследователей и поклонников творчества великого русского поэта. Категория «память» представляет собой один из краеугольных камней в архитектуре поэтического наследия И.А. Бунина. «Чем я живу? Всё вспоминаю, вспоминаю»' - записывает Бунин в дневнике 20 августа 1917 года. Это не случайная запись. Любовь к родине и вечные тайны мироздания, мимолётность счастья и глубина страдания, чувственная страсть и красота природы предстают в его воспоминаниях. Память становится монолитной основой, на которой строится литературная работа. А кроме того, память - возможность осознать ценность личного опыта. Запись, сделанная в ночь с 27 на 28 января 1953 года, подтверждает нашу мысль: «Замечательно! Всё о прошлом, о прошлом думаешь и чаще всего все об одном и том же в прошлом: об утерянном, пропущенном, счастливом, неоценённом, о непоправимых поступках своих, глупых и даже бездумных, об оскорблениях, испытанных по причине своих слабостей, своей бесхарактерности, недальновидности и неотмщённости за эти оскорбления, о том, что слишком многое, многое прощал, не был злопамятен, да и до сих пор таков. А ведь вот-вот всё, всё поглотит могила!»2 [Курсив в оригинале. - О.Ф.].

Проблема памяти до сих пор не исследована во всей своей целостности, хотя сделано здесь немало. Исследователь JI.M. Нюбина справедливо полагает, что память - несёт в себе определённую структуру и выполняет некие

1 Бунин И.А. Окаянные дни. Воспоминания. Статьи. М., 1990. С. 32.

' Бунин И.А. Бунина В.Н. Устами Буниных. Дневники: в 2 т. М., 2005. Т. I. С. 405.

процессы, т.е. представляет операционные механизмы сё работы. К структуре следует отнести виды памяти - ассоциативную, образную, эмоциональную, иконическую и т.д. К операционным механизмам -- процессы запоминания, сохранения, воспроизведения и забывания. В свою очередь, Ян Ассман в фундаментальном исследовании «Культурная память» выделяет сохраняющую, идентифицирующую и дифференцирующую функции памяти.

Среди наиболее основательных и целостных исследований по проблеме функционирования памяти в литературном произведении можно отмстить работы JI.M. Нюбиной «Поэтика и прагматика мнемонического повествования» (2000), Э.Д.Томпсон «Братья Карамазовы» и поэтика памяти» (2000), О.В. Евдокимовой «Мнемонические элементы поэтики Н.С. Лескова» (2001), Н.З. Коковиной «Категория памяти в русской литературе XIX века» (2003), Е.М. Болдыревой «Memini ergo sum: автобиографический метатекст И.А.Бунина в контексте русского и западноевропейского модернизма» (2007), О.В. Свахиной «Функции культурной памяти в повестях И.С. Тургенева 1850-1870-х годов» (2008), Е.А. Иванышшой «Метаморфозы культурной памяти в творчестве Михаила Булгакова» (2010) и некоторые другие.

Накопленные за последние годы знания, по проблеме памяти, осознание необходимости их научной интерпретации, культурологического и литературоведческого осмысления создают предпосылки для дальнейшей разработки проблемы. Возрастание интереса к феноменам коллективной и индивидуальной памяти, категориям памяти и воспоминания, отсутствие исследований, в комплексе охватывающих исследовательский материал и теоретическую основу категории память в поэзии Бунина, обусловили актуальность темы диссертации.

Наиболее часто категория память становится объектом рассмотрения в анализе хронотопа и идейно-тематической структуры прозаических произведений И.А. Бунина. В целом же следует констатировать, что в имеющихся научных исследованиях память в поэзии Бунина не рассматривается как система, указанная проблема не освещается во всей ее содержательной полноте.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в пей рассмотрены вопросы качественного разнообразия памяти в бумииских произведениях и своеобразие её функционирования в творчестве поэта, что позволяет увидеть лирические произведения Бунина под новым углом зрения и даёт возможность обнаружить в них новые смыслы.

Объектом исследования является творческое наследие И.А. Бунина.

Предмет исследования - категория памяти, её структура, место и функции в стихотворениях поэта.

Соответственно материалом нашего исследования является стихотворное наследие И.А. Бунина (1887 - 1953 гг.). Мы рассматриваем также прозаические произведения, несущие в себе проявления художественной памяти. Привлекаются лирические произведения поэтов Серебряного века и классического периода русской литературы (К. Бальмонта, А. Блока, В. Брюсова, Н. Гумилёва, Ф. Тютчева, А. Фета, В. Жуковского), с которыми

перекликаются на образном, тематическом и стилистическом уровнях стихотворения Бунина.

Целью исследования является выявление базисных принципов и закономерностей работы памяти, определение функций воспоминаний в структуре поэтических текстов Бунина.

Для достижения поставленной цели в диссертационном исследовании решаются следующие задачи:

1. Исследовать структуру и функции памяти в лирике Бунина.

2. Выявить механизмы работы памяти в произведениях Бунина.

3. Рассмотреть функции коллективной памяти в религиозном и культурном контексте.

4. Провести сравнительный анализ произведений И.А. Бунина и поэтов Серебряного века, исследовать особенности их поэтики в аспекте памяти.

5. Рассмотреть стихотворения Бунина в контексте классической русской поэзии.

6. Проанализировать функции экфрасиса в поэзии И.А. Бунина, роль эмблемы в реализации живописных аллюзий.

Методологическую основу исследования составили теоретические труды М.М. Бахтина, А.И. Белецкого, В.В. Виноградова, Б.М. Гаспарова, Л.Я. Гинзбург, В.М. Жирмунского, Б.О. Кормана, А.Ф. Лосева, Ю.М. Лотмана, Б.В. Томашевского, Ю.Н. Тынянова, Б.М. Эйхенбаума и др., культурологов Я. Ассмана, Ф. Йетс. При изучении онтологической составляющей проблемы человеческой памяти мы опирались на идеи, содержащиеся в трудах философов Августина Блаженного, H.A. Бердяева, А. Бергсона, B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, В.Н. Лосского, П. Рикёра. Кроме того, были использованы результаты исследований, представленные в работах классиков психологии -Л.С. Выготского, П.П Блонского, К.Г. Юнга, современные труды филологов.

В диссертации сочетаются сравнительно-исторический, структурно-системный, биографический, мотивный методы исследования и элементы культурологического анализа художественного произведения.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Введение различных проявлений «памяти» в художественную структуру стихотворений И.А. Бунина является особым художественным приемом создания изобразительного, психологического и сюжетно-композиционного рядов.

2. Воспоминания организуют пространственно-временной континуум произведения, при этом зачастую сюжет определяется фрагментарным движением воспоминаний лирического субъекта. Нередко воспоминания возникают непроизвольно и носят характер видения, сна.

3. Одной из особенностей бунинской поэзии является экфрастичность. Живописные аллюзии участвуют в формировании ассоциативного контекста, эмблематической образности, что во многом определяет природу художественной изобразительности в лирике поэта.

4. Изучение функций памяти в текстах стихотворений Бунина позволяет говорить о типологической сложности феномена «память»,

многоликостн воспоминаний (зрительные, акустические, ольфакторные, синесгетические), построенных по принципу контраста и ассоциации.

5. В стихотворениях И.А. Бунина раскрывается поэтический потенциал феномена «память», что позволило выявить такие «механизмы» процессов памяти, как: 1) воспоминание; 2) припоминание; 3) забывание.

6. Память позволяет поэту вступать в творческий диалог с предшествующей литературной традицией (В.А. Жуковский, Ф.И. Тютчев, A.A. Фет) на основе мотива «невыразимого».

7. В стихах И.А. Бунина выявляются диалогические связи с поэзией A.A. Блока, В.Я. Брюсова, Н.С. Гумилева на основе тематических аналогий и сходства мотивов «памяти», «слова», «встречи», заявленных в заглавии стихотворений.

Теоретическая значимость исследования заключается в разграничении понятий «запоминание», «припоминание», «забывание», «воспоминание», «память», «культурная память», «прапамять», определении функциональных особенностей памяти в поэзии И.А. Бунина. Выводы, сделанные на основе изучения поэтики памяти, вносят вклад в решение проблемы бунинского художественного стиля и метода.

Практическая значимость исследования состоит в том, что материал диссертации может быть использован при чтении общих и специальных курсов лекций в ВУЗе и школе по истории русской литературы, культурологическим дисциплинам.

Апробация работы. Основные результаты диссертации отражены в семи публикациях автора, докладывались на Всероссийской научной конференции «Елецкий креатив: жизнь и творческая судьба преподавателей и учащихся Елецкой мужской гимназии» (Елец, 2009), на Международной научной конференции «Наследие А.Т. Твардовского в диалоге с прошлым, настоящим и будущим» (Воронеж, 2010), на Международной научной конференции «И.А. Бунин и XXI век» (Елец, 2010), на Всероссийской научной конференции «Память разума и память сердца» (Воронеж, 2011).

Данное исследование состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографии, насчитывающей 244 наименования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении проводится аналитический обзор работ по теме исследования, обосновывается актуальность и научная новизна работы, определяются предмет, цель и задачи диссертации, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Структура, виды и функции памяти в произведениях И.А. Бунина» речь идёт о проявлениях личностной и культурной памяти в произведениях И.А. Бунина. Телесное восприятие окружающей действительности как основа художественной образности превалирует в произведениях поэта, что отмечено большинством исследователей его творчества (Е.Е. Ермакова, О.В. Сливицкая, М.Ю. Фиш и

др.). Поэтому и воспоминания в стихотворениях Бунина формируются как зрительные, слуховые, осязательные, обонятельные и другие чувственные образы. Перцептивные образы в поэзии Бунина - это и субъективные впечатления лирического «я», и встроенные в сферу культурной памяти символы.

В разделе «1.1. Панорама визуальных воспоминаний» выявлены романтические тенденции в стихотворениях, основанных на визуальных воспоминаниях, выразившиеся в различных проявлениях: от сна и видения до воспоминаний о реальных событиях и чувствах лирического субъекта. Для поэзии Бунина характерна музыкальность ритма, детально насыщенная изобразительность, элегичность настроения, созерцательность. Именно созерцательность выделяется среди указанных черт лирического изображения на протяжении всего творчества поэта. В последние годы появились исследования, в которых созерцательность поэзии Бунина подробно анализируется в контексте проблемы соотношения в его творчестве тех или иных элементов поэтики предшествующих литературных направлений.3 Немаловажным моментом изучения данного вопроса является анализ медитативного и изобразительного начал его поэзии. В исследовании P.M. Балановского «Художественное миросозерцание И.А. Бунина конца 1880-х -начала 1900-х годов» отмечено, что поэзии Бунина характерны романтические идеалы «мира нетронутой природы», «культа настоящего мгновения» и «диалога с прошлым».

Как отметил автор, кроме «культа настоящего мгновения» в творчестве Бунина присутствует и другая важная категория - «память» («диалог с прошлым»), которая пронизывает образы его произведений, составляет их художественную структуру. И «культ настоящего мгновения», и «память» являются важнейшими звеньями лирического сюжета. Между тем изобразительность поэзии Бунина тесным образом связана с «миром нетронутой природы». Поэт не просто описывает природные явления, но создаёт определённый эмоциональный фон, позволяющей уловить гармоничную взаимосвязь между естественным миром и человеком. Если одни стихотворения пронизаны настроениями упадка и запустения, элегической грусти, то в других передано состояние умиротворения, растворённости в окружающем мире природы.

Сюжет стихотворений, представляющих зрительные образы, является развёрнутым описанием видений и снов. Для стихотворений Бунина характерно цельное представление действительности, воссоздающее определённость впечатлений лирического субъекта. В этих стихах не существует незначительных мелочей - каждая представленная в описании деталь несет своё конкретное содержание, создавая общз'ю картину видения. Во многих стихах на идейном уровне представлено единение человека и природы, родство всего сущего, что являет целостную концепцию человека и мира. Воспоминание воссоздаёт картину, некогда виденную лирическим героем, но

1 Соотношение реалистических и романтических тенденций в поэзии Бунина является предметом отдельного литературоведческого интереса (Г.М. Благасо'ва, A.A. Дякина, Л.Д. Никольская).

акцентирует внимание не на времени, а на расстоянии, пространстве, месте («Вино», «Далеко за морем»).

Мечтательность, переадресация внимания с реального на воображаемое -характерные черты поэтики романтизма, которые проявляется и в стихотворениях Бунина. Как правило, воспоминание-видение возникает ассоциативно и может быть реакцией на неясные отражения в воде, яркий блеск звёзд, «бледный полусвет», однако важно, что толчком, пробуждающим память, выступает природная стихия. Память лирического субъекта, сохраняя облик любимой девушки, ищет аналогию в мире природы. Пространственно-временные границы прошлого в указанных стихах отсутствуют, а само воспоминание передаёт либо детали портрета возлюбленной: «глаза», «взор», либо её неясный образ.

В ранних стихотворениях нашла своё отражение любовь Ивана Алексеевича к Варваре Владимировне Пащенко. Нельзя однозначно

утверждать, что драматичная любовь к Варваре Пащенко стала единственным источником вдохновения поэта, однако есть все основания предполагать, что это чувство послужило поводом к написанию следующих стихотворений: «По вечерней заре», «На Днепре», «В открытом море», «Стояли ночи северного мая...», «Не угас ещё вдали закат...», «Спокойный взор, подобный взору лани...», «Гроза прошла над лесом стороною...».

Стихотворение «В стороне далёкой от родного края...» основано на наблюдении красочных картин весенних дней на «приволье тихих деревень». Представление весеннего дня является сном, о чём заявлено в первых строках стихотворения: «В стороне далекой от родного края / Спится мне приволье тихих деревень».4 Воспоминание строится как динамичная визуальная картина, изобилующая подробностями цвето-световых переходов: «В поле при дороге белая берёза», «Ласково синеет утреннее небо, / Лёгкой белой зыпыо облака плывут», «Пар блестит над пашней»5 [Курсив мой - О Ф.]. Несколькими «мазками» в первой дециме поэт рисует сопнсчный апрельский день. Стоит отметить, что свет солнца находит выражение в косвенных описаниях: «синеет небо», «пар блестит».

Вторая строфа - своего рода комментарий к первому десятистишию. Во второй дециме воспроизводится зрительный образ девушки-невесты, аллегорически представляющей весну. Поэт сам указывает на аллегоричность образа весны. Во-первых, он заявляет, что приснившаяся девушка-невеста - это весна. Во-вторых, в аллегории даны краски, тождественные цветовой гамме первой строфы стихотворения, изображающей вссеиний день: голубые очи -синее небо, белые зыбкие облака - худое личико (бледность). И если первая децима является изображением просторов, покинутых субъектом лирического восприятия, и описанием крестьянского труда, то во второй дециме он выражает юношески-возвышенное отношение к родным местам и работе селян.

Обращение к национальным корням, фольклору - показательно, т.к. это одна из особенностей романтизма. В стихотворении представлена

' Бунин И.А. Собр. соч. в 9 т. ,М., 1965-1967. Г. I, С.85.

' Там же, С. 85.

идиллическая картина сельской жизни. Восхищение красотой родных мест, колоритно выраженное во сне, указывает на эстетическую роль памяти. Воспоминания выполняют функцию гармонизации мира реального и идеального. Причиной идеализации прошлого становится разлука с родиной и сопутствующая ей тоска. Концентрация мысли лирического субъекта на местах, связанных с юностью, реализуется в сновидениях. Оппозиция «реального» и «идеального» воплощается в противопоставлении мира природного и мира воображаемого, представленного в «снах» и «видеииях». С точки зрения романтических представлений «сон» связан с миром идеального, несёт в себе возвышенные душевные ценности. Выявленные в анализируемых стихотворениях особенности подтверждают мысль о романтических тенденциях в раннем творчестве поэта.

Процесс зрительного воспроизведения прошлого в стихах Бунина не является воспроизведением только снов и видений, кроме этого зрительная память воспроизводит картины реальности и выполняет изобразительно-выразительную функцию. Прямые указания на сезон, часть суток, возраст создают поле действия памяти - это «память-пора», метафора времени. Процесс метафоризации возраста по смежности с сезонными явлениями становится выражением поэтической функции памяти.

В разделе «1.2. Акустические образы воспоминаний» показано, что звуковые ощущения в стихотворениях Бунина выполняют разнообразные функции. Кроме естественной передачи реалий объективного мира, акустические образы могут выступать в роли символа, соотносимого с возрастом лирического героя, либо с определённым сезонным состоянием природы. Помимо перечисленных функций образ-звук может передавать определённую эмоционально-чувственную атмосферу воспроизводимых памятью событий. Все жизненные ситуации сопровождает чувственно-предметный компонент: тот или иной предмет напоминает о каком-либо событии, явлении индивидуальной памяти. Мелодия, звук, образ рождают череду связанных с ними ассоциаций, вызывающих наиболее яркие воспоминания. Возникновение определенного лирического состояния происходит по принципу подобия: изображение, звук или запах вызывают чувства, связанные с каким-либо явлением.

В стихах «Три ночи», «Осыпаются астры в садах...» звучит мысль о покорности человека несокрушимым законам мироздания. Это ясное понимание неудержимости времени и тщетности попыток «войти в одну и ту же реку дважды». Циклические изменения природных явлений, процессы перехода окружающего мира из одного сезонного состояния в другое, на описании которых строится сюжетная парадигма стихотворений, связываются ассоциативными связями с чувствами лирического субъекта. Комбинация ощущений и эмоционально-чувственного состояния лирического «я» в воспроизводимой памятью ситуации создаёт иллюзию реальности. Одним из приёмов создания текста воспоминаний является сочетание событий прошлого и настоящего, неожиданные сопоставления, создающие новые коннотации и сюжетные связи. В этом случае и между воспоминаниями возможен разрыв,

обусловленный включением в текст стихотворения описаний настоящего. Память протягивает нить, соединяющую сегодня и вчера. В данном контексте можно говорить о рекурсивпости воспоминаний, т.е. об их взаимоотражающей и взаимодополняющей функциях в сюжете стихотворения.

В стихотворении «Три ночи» изображена динамичная картина наступления весны, где акцент смещён на звуковые ощущения. В изображении первой весенней ночи Бунин использует приём олицетворения, где меткий эпитет «стонущие берёзы» подготовлен художественным сравнением дождя со «слезами берёз». Лирический сюжет стихотворения строится на мотиве воспоминаний. Настоящее в этом стихотворении характеризуется как «померкший закат», т.е. ночь — время «воспоминаний», «грусти и радости». В этой ночной действительности память, совершая экскурс в недавнее прошлое, соединяет времена (воспоминание о двух весенних ночах, предшествовавших воспоминаниям о молодости). В стихотворении даются две временные перспективы воспоминаний: воспоминания, близкие к настоящему, и воспоминания, отделённые от настоящего некоторым сроком. Если недавние воспоминания выступают в форме акустических образов, то более поздние обращены к эмоциям и не представляют детально выраженных описаний.

В стихотворении «Запустение» ностальгические функции памяти проявляются в описании мелодии клавесина, воскрешающей голоса молодых женщин, поющих в сопровождении музыкального инструмента. Музыкальная мелодия, грустный напев навевают тоску по прошлому. Таким образом, память выступает в качестве звукового символа — музыкальной мелодии, передаваемой из поколения в поколение.

В указанных стихах память функционирует как сюжегообразующий мотив, кроме того, выполняет функции достоверной передачи реалий, восстановления подробностей прошлого. Кроме естественной передачи реалий объективного мира, акустические образы могут выступать в роли символа, соотносимого с возрастом, либо с определенным сезонным состоянием природы. Особое место здесь занимает некоторое длящееся состояние, запечатленное в определённый момент. Навсегда запомнившиеся звуки, связанные с отчим домом, родными местами оживляют воспоминания. Писатель как бы вновь их слышит, воссоздавая картины прошедших лет.

В разделе «1.3. Запахи и ароматы в структуре памяти» речь идёт о проявлениях ольфакторной образности в поэзии И.А. Бунина. В ряду других телесных реакций, отвечающих на внешнее раздражение, обоняние занимает особое место. Повышенный интерес представляет роль обонятельных образов и в поэзии Серебряного века, открывшей новые возможности реализации универсального мира запахов в художественном произведении. Одним из самых неоднозначных и самых знаменитых образов поэзии Серебряного века стал «аромат солнца» К. Бальмонта. Поэт смело использует неожиданную метафору, которая становится средством преображения реальности в символ. Импрессионистское восприятие действительности в этом стихотворении выражается в отсутствии конкретных описаний. В произведении отсутствует детальность изображения, поэт рисует некие абстрактные картины природы,

воплощённые в зрительных, акустических и обонятельных ощущениях, выражающих в совокупности «аромат солнца».

По-своему выражает «аромат солнца» И.А. Бунин в стихотворении «Детство». Лейтмотив стихотворения - детские ощущения, а сухой запах сосны становится синестетическим выражением солнечного света. Синестезия обонятельных и визуальных ощущений лирического героя бунинского стихотворения носит естественный характер и представляет очевидную закономерность толкования солнечного света как запаха. Перенос «невидимого» обонятельного ощущения на «невидимое» зрительное ощущение в стихотворении Бунина более органичен, чем соощущение «аромата солнца» в различных телесных откликах и чувствах в стихотворении Бальмонта.

Типологически запахи, используемые Буниным в стихотворениях, условно можно разделить на «сухие» и «сырые». «Сухие» запахи несут в себе тенденцию возрождения, а «сырые» - распада. Например, в отличие от «сухого» запаха сосны в стихотворении «Детство», винный запах в стихотворении «Люблю цветные стёкла окон...» подразумевает ощущение «сырости». В данном случае фразу «неясный винный запах» можно трактовать двояко: и как приятный фруктовый аромат, и как неприятный запах уксуса, прокисшего вина, либо их сочетание. Кроме того, опредмечивая запах «старинных шкапов и книг», поэт актуализирует культурно-исторический контекст описываемой сигуации. В стихотворениях Бунина запах позволяет воссоздать не только культурные атрибуты прошлого, но и указывает на древность тех мест, с которыми он связан. Это может быть как естественно-природный запах, так и искусственный аромат. Так, в стихотворении «Край без истории...», где прошлое ассоциативно связано с запахами, присущими древним промыслам, на запах мёда и дыма косвенно указывает ремесло субъектов воспоминания - жителей Полесья (бортников и смолокуров).

Насыщенная запахами поэзия Бунина несёт в себе глубокий символический смысл. Во многих стихотворениях восточной тематики запах становится символом древности, погибших цивилизаций, знаком памяти. В стихотворении «Зелёный стяг» поэт выражает чувства правоверного мусульманина к древнему знамени пророка Мухаммеда. Запах становится символом памяти («аромат веков»). Показательно, что запах древности предстаёт в двух ипостасях: запаха роз и дыхания тления, т.е. чего-то благовонного и одновременно тлетворного. Смысл символа - в значении запахов. «Запах розы» ассоциируется в исламе с пророком Мухаммедом. «Дыхание тления» - знак древности. «Аромат веков» - символ тысячелетнего сохранения памяти о жизни пророка Мухаммеда.

Раздел «1.4. Эмблема н символ в экфрастнческой лирике И.А. Бунина» посвящен проблеме живописны): и религиозных аллюзий в произведениях поэта. Изучение экфрасиса - одна из актуальнейших тем в современном литературоведении. Основные исследования экфрасиса в русской литературе появились преимущественно в последние годы, при этом наблюдается широкий спектр точек зрения по данному вопросу. Из последних наиболее интересных и актуальных работ в этой области является сборник

трудов Лозаннского симпозиума «Экфрасис в русской литературе» (2002). Экфрасис . - художественное описание реального или условного (как конкретного произведения искусства, так и вымышленного) объекта живописи, музыки, литературы, представляющее самостоятельный литературный образ. Экфрасис в лирике Бунина - проблема, тесно связанная с категорией «память».

В стихотворениях Бунина, написанных иод впечатлением живописных полотен («Витязь на распутье», «Бог Саваоф», «Воины Апокалипсиса»), сцен религиозных сюжетов, инструментом образного мышления зачастую выступает эмблема, которая базируется па основе словесно-графического единства. В экфрасисе описание может передавать как статику, так и динамику описываемого художественного объекта, т.е. причудливые и изменчивые формы природных явлений, схожих с произведениями искусства, например, воображаемого художественного объекта, а кроме того, воплощать не сам объект, а его восприятие.

Стихотворения библейской тематики, выражающие эмблему религиозного содержания, в поэзии Бунина, как правило, имеют двухчастную структуру и состоят из описания подтекста и темы, заданной в названии, -надписи. Подобной эмблемой Царствия Небесного является переложеиие I, IV и VI глав «Откровения Иоанна Богослова» - стихотворения «Сын Человеческий», «Из Апокалипсиса» и «День гнева», имеющие многочисленные живописные аналогии: гравюры и картины художников эпохи Ренессанса (Альбрехта Дюрера, Юлиуса Шнорра фон Карольсфельда, Тициана), нас же интересуют картины Виктора Михайловича Васнецова, посвященные указанным стихам Библии. Картины «Апокалипсиса» носят аллегорический, иносказательный смысл. Так, стихотворение «Сын человеческий» образно выражает эмблему «Иисуса Христа», представленную глазами Иоанна Предтечи. Религиозный символ «Альфа и Омега» - это начало и конец, знак вечности и Бога-сына. В свою очередь, стихотворение Бунина «Саваоф» содержит в себе живописные аллюзии картины Васнецова «Бог Саваоф» (роспись купола Владимирского собора в Киеве). Память лирического субъекта возвращает божественное изображение, несущее в себе библейскую эмблематику. Собственно описание визуального изображения Бога уже является эмблемой Царствия Небесного. Звёзды и облака, обязательные атрибуты его местопребывания, кроме того, являются символами: звезда -символ вечности и света, а облака символизируют божественную тайну, сокровенность. Картина несёт в себе и символику цвета: голубой — это символ божественного, тайного. Треугольная звезда является знаком «Всевидящего ока», эмблемой Троицы.

Непреодолимое стремление Бунина обогатить словесную речь языком других искусств связано со скептическим отношением к непогрешимости рассудочного начала в человеке, а кроме того, обусловлено доверием к духовным аспектам бытия, вниманием к природной жизни человека во всех её претворениях. В этом отношении показательно стихотворение Бунина «На распутье», написанное под впечатлением картины Васнецова «Витязь на распутье». Поэт переводит в словесный ряд живописные объекты по принципу

аналогии. Однако было бы ошибкой утверждать, что стихотворение Бунина — подробное описание картины Васнецова.

Подлинного совершенства эмблематической образности Бунин достигает в стихотворениях, осмысляющих строки Корана. Условно трёхчастная структура эмблемы реализуется в теме-названии, эмблеме-эпиграфе и пояснении-стихотворении. Не случайно, что одно из стихотворений о Коране Бунин назвал «Тайна». Его образ-эмблема — слова-иероглифы: Элиф, Лам, Мим, которыми открываются несколько сур священной книги мусульман. Считается, что в них скрыты великие тайны, известные лишь аллаху, пророку и ангелам. Эти таинственные слова и послужили эпиграфом стихотворения. В исламской традиции меч является символом священной войны мусульман против неверных, а также войны человека против его собственного зла. Клинок, украшенный буквами, смысл которых известен только Богу, является подарком Вышнего для борьбы с неверными.

В разделе «1.5. Память как структура и процесс» рассмотрены статические и динамические аспекты памяти. Суммируя результаты проведённого исследования, необходимо указать обширные классификационные ряды памяти. Существуют различные типологические схемы деления памяти, однако в нашей работе важно акцентировать внимание на памяти как «структуре» и «процессе».

Душевное состояние, сознание и память человека находятся в состоянии постоянного изменения. В каждое мгновение на чувство налагаются воспоминания об уходящих эпизодах жизни. События внешнего мира, внутренние состояния человека, откладывающиеся в нашей памяти, переживаются как сиюминутные, а в воспоминании как длящиеся. Память являет собой и запоминание, и воспроизведение, и хранение информации, знаний. Вспоминая, не всегда можно восстановить отдельные детали прошедших событий, но память высвобождает недостающие компоненты, хранящиеся в нашем сознании, и восстанавливает целостную картину во всех подробностях. Собственно, здесь и проходит та тонкая грань между памятью и воспоминанием. Воспоминание как процесс отличается от памяти-структуры возможностью интерпретации одного и того же события и описания, даже одним и тем же человеком, в зависимости от возраста, временной удалённости от вспоминаемого факта, условий воспоминания и других особенностей извлечения содержимого памяти. Всегда в воспоминании присутствует недостоверность, фактическая неточность, а иногда и умышленное приукрашивание (фантазия, воображение).

В поэзии Бунина граница между памятью и воспоминанием носит отчётливый характер. В стихотворении «Тихой ночью поздний месяц вышел...» дана картина свидания молодых людей. Память воспроизводит природные процессы, происходившие в момент свидания. Воспоминание изображает подвижную, эмоционально насыщенную, представленную зрительными, акустическими и одорическими образами лирическую сцену. Насыщенность описания событиями и переживаниями позволяет говорить о процессуальное™ воспроизводимой лирической ситуации, работе памяти как

механизма воспоминания. Кроме того, на лексическом уровне дано указание на припоминание: слово «помнишь».

Стихотворение «Щеглы, их звон, стеклянный, неживой...» представляет собой одно из немногих произведений, демонстрирующих процесс запоминания и рефлексию наблюдаемой ситуации. Процесс запоминания представлен с точки зрения поэта, размышляющего над природой творчества: «Зачем я должен радость этой муки, / Вот этот небосклон, и этот звон, / И темный смысл, которым полон он, / Вместить в созвучия и звуки?».6 Наблюдения и рассуждения поэта не отражают динамики определённых процессов и являются памятью-структурой, выражая задумчивость, вмещают в себя импульс, толкающий к творчеству. Кроме того, «на память», для запоминания он кладёт пурпурный лист в тетрадь. Заложив кленовый лист между листов бумаги, лирический герой сохранил окружающую предметно-вещественную ситуацию в одной детали.

Типичным примером памяти-хранилища является представленное в стихотворении «И снова вечер, степь и чётки...» описание абстрактных чувств и ощущений в неопределённом месте. Зачастую, как в данном случае, конкретизируется лишь настроение, эмоциональное состояние лирического «я» в прошлом:

- Ты, молодость моя, вы, годы Надежд, сердечной простоты? Беспечной воли и свободы, Счастливой грусти и мечты, -Какой-то край обетованный, Какой-то вечер в той стране.7

Хотя речь идёт о воспоминаниях, однако неопределённость событий, отсутствие конкретных описаний не позволяет ясно восстановить происходившее. На статичность памяти указывают лексемы, обобщающие картину прошлого: «какой-то край», «какой-то вечер». Помимо прочего, чувства и ощущения лирического героя даны в отрыве от конкретных событий - это годы надежд, свободы, грусти и мечты, что само по себе в общих чертах представляет прошлое.

В произведениях Бунина память выступает в динамическом и статическом воплощении и представлена как воспоминание, припоминание, запоминание и реже - как забывание. Процсссуальпость памяти выражается в описании конкретных картин, представляющих определённое событие, память в структурном выражении предстает как некое эмоциональное состояние, атмосфера. Кроме того, для героев произведений Бунина характерно не просто воспоминание, а постоянное припоминание событий и фактов прошлого, непрерывное уточнение деталей.

Во второй главе «Коды культурной памяти в поэзии И.А. Бунина» рассматривается культурная и генетическая память. Сравнительная характеристика стихотворений Бунина и поэтов классического периода русской

' Бунин И.А. Собр. соч. в 9 т. ,М„ 1965-1967. Т. I, С. 449.

' Бунин И.А, Собр. соч. в 9 т. ,М., 1965-1967. Т. VIII, С. 40.

литературы, а также современников писателя позволяет выявить особенности поэтики его произведений. В главе рассмотрена «память» как основа мировоззрения и творчества поэта.

В разделе «2.1. Память и «невыразимое»» исследуются проявления памяти в стихотворениях И.А. Бунина, в соотношении с проявлениями памяти в произведениях В.А. Жуковского, Ф.И. Тютчева и A.A. Фета. Бунина волнует невыразимое в жизни, то, «о чём никогда не пишут как следует в книгах». Следовательно, он в своих книгах пытается писать об этом как следует, его волнует неудержимое движение жизни, разрушительное течение времени, то, что подвластно только человеческой памяти, самому «сладкому и мучительному» средству переживания невозвратного прошлого: переживания, но не воскресения того «невыразимого, что есть в жизни».

К лирике поэта «невыразимое» имеет самое прямое отношение. В русской литературе вопрос о невыразимости переживаний и мыслей в слове берёт истоки в поэзии В. А. Жуковского и получает своё продолжение в творчестве Ф.И. Тютчева и A.A. Фета. В стихотворении «Невыразимое» В.А. Жуковский говорит о бессилии словесного искусства перед тайной и красотой мироздания. Мотив «невыразимого» связывается в этом произведении с природой, чувством и памятью. И.А. Бунин продолжает тему «невыразимого» в своём творчестве, но продолжает по-своему. В его стихах тема «невыразимого» связана с мотивом беспамятства, забывания: в стихотворении «Памяти друга» Бунин говорит, что слово не в силах выразить воскресшие образы нашей памяти. Сохранение памяти об изначальной силе и красоте слова, его природной семантике — одно из средств понимания сокровенных уголков человеческой души.

Рассуждения о выразительности слова сближают и разнят взгляды Бунина и Фета. Но разница их взглядов не всегда является противостоянием, спором: художники ведут диалог. A.A. Фет в стихотворении «Как беден наш язык! - Хочу и не могу...» в первой строфе говорит о бессилии обыденного слова в передаче чувств, а во второй утверждает, что лишь поэт и только поэт в силах выразить то, что не под силу обывателю: «Лишь у тебя, поэт, крылатый слова звук / Хватает на лету и закрепляет вдруг / И темный бред души, и трав неясный запах».8 И здесь кроется родство с рассмотренным выше сонетом Бунина: лишь поэту под силу передать «невыразимое». Разница в субъекте восприятия: в первом случае - каждый читатель, во втором - только поэт.

Строки стихотворения Ф.И. Тютчева: «Так, в жизни есть мгновения - / Их трудно передать, / Они самозабвения / Земного благодать»9 — содержат мысль о редких минутах душевной гармонии человека, самозабвении. Подобная мысль присутствует в стихотворении Бунина «Под орган душа тоскует...». Герой стихотворения Тютчева ведёт беседу с «птицами небесными» (устремлён в небо, что косвенно указывает на религиозное чувство), лирический герой Бунина говорит с Богом: «О Исусе, в крестной муке

* Фет A.A. Избранное. Смоленск: Русич. 2000. С. 421.

"Тютчев Ф.И. Стихотворения. M., 1976. С. 196.

/ Преклонивший лик! / Есть святые в сердце звуки, - / Дай для них язык!».10 Однако если в стихотворении Тютчева речь идёт о невыразимых мгновениях (категории чувства во времени), то в бунинском стихотворении говорится о невыразимом отношении к ситуации (языке эмоций). Самозабвение в тютчевском стихотворении - в большей степени восторг перед силами природы, Бунин говорит о религиозном чувстве человека. В рассматриваемых стихотворениях присутствует мотив забвения, подчёркивающий невыразимость высших состояний человеческой души.

В стихотворении «В горах» Бунин представляет размышление о невыразимости самой поэзии, природе поэтического чувства. Настоящая поэзия, по мнению Бунина, заключена в особом взгляде на мир, прикосновении к прошлому, памяти предков, что, в свою очередь, вызывает в душе невыразимые чувства. Поэт озабочен проблемой «памяти слова». «Невыразимое» не только проблема чувства и памяти, но и вопрос беспамятства по отношению к исконной силе и красоте языка. Слово как исток культуры - объект внимания Бунина. Поэт не только ставит вопрос о «невыразимом», он пытается разрешить эту проблему в своём творчестве. Динамика художественного сознания поэта идёт от «невыразимого» в чувствах к «невыразимому» в культуре. В процессе творчества воспоминание переходит из сферы личных чувств, ощущений и переживаний к рефлексии онтологических проблем действительности, в область культурной и генетической памяти.

В разделе «2.2. Память как основа диалога Бунина и поэтов Серебряного века: сравнительная характеристика» проведены параллели между творчеством Бунина и поэтов Серебряного века. Исследование памяти в поэзии Бунина естественным образом выводит нас на вопрос взаимоотношений поэта со своей эпохой. Плодотворным в осмыслении своеобразия творчества поэтов является, безусловно, изучение сходства и различия тематических перекличек в их произведениях. Интерес к исследованию стихотворений с повторяющимися названиями поэтов одной эпохи объясним возможностью проследить их отношение к вечным ценностям бытия, основополагающим вопросам мироздания. Зачастую тема заявлена уже в названии произведения. Стихотворения с характерными названиями «Венеция», «Память», «Слово», «Встреча» - не общее место поэзии Серебряного века, а особый взгляд на прошлое, осмысление возможности воскрешения ушедших дней, осознание силы человеческой мысли.

Лирическое событие воспоминаний в стихотворении «Венеция» представляет собой многообразие чувств - от восторга до мистического ужаса -и обусловлено различием восприятия и ассоциаций, возникающих в сознании лирического «я» в связи с увиденным. Наиболее субъективный взгляд на Венецию выражен в лирических миниатюрах Блока и Гумилёва, вызывающих у читателя мистически-религиозные переживания. В стихах Бунина, Гумилёва и Блока, посвящённых Венеции, упомянуты звуки колоколов и крылатый Лев (с книгой евангелиста Марка под правой лапой - у Гумилёва и Блока), В свою

10 Бунин И.А. Собр. соч. в 9 т. ,М., 1965-1967. Т. 1, С. 74.

очередь, Евангелие (в русской традиции) имеет устойчивую связь прежде всего с мыслью, выраженной во фразе: «В начале было Слово». И венецианская древность, и «прах» столетий, и библейские мотивы сконцентрированы в Слове. Прошлое, пережитое через творения архитектуры, воскресает в «Слове». Стихотворение Гумилёва «Слово» содержит в себе библейские реминисценции из книги Иисуса Навина: «Тогда весь народ пусть воскликнет громким голосом, и стена города обрушится» (ИсНап. 6: 4). Стихотворение Бунина «Слово» шире охватывает действительность. До нас доходят сведения об исчезнувших цивилизациях, погибших культурах, древних царствах лишь в «письменах». Именно слово позволяет человеку сохранять знание, даёт возможность передавать и получать опыт ушедших поколений, позиционировать себя в мире и обществе. Всё проходит: умирают люди, разрушаются города, исчезают государства и сменяются устои общественного устройства, погибают цивилизации - всё имеет предел, кроме одного - вечно в мире лишь слово.

Удивительным образом перекликаются стихотворения Бунина «Памяти» и «Память» Гумилёва. В обоих стихотворениях поэты говорят о вечной жизни. Однако Бунин трактует жизнь человека как жизнь вечную, в духе христианской традиции. Лирический субъект бунинского стихотворения рассуждает о сущности человека, высказывает субъективное представление земного мира. Для него всё - это «мысль и звуки». Рассуждая об увиденных захоронениях, лирический субъект приходит к выводу, что мысль человеческая - это и есть вечность, так же как вечность - это только мысль. В стихотворении «Память» Гумилёв говорит о разных возрастах человека, о перерождении души. Образ памяти выступает как чувство, передающееся нам от того, кем мы были раньше в наших чувствах, мыслях, желаниях. Память в гумилёвском представлении -это цепь жизненных циклов, преображений души.

Анализируя поэзию Серебряного века, несложно прийти к выводу, что именно тяга к прошлому была одной из характерных черт литературы того времени. Архитектурные виды прошлого, звуки колоколов средневековых храмов, сохранившиеся в городах реалии ушедших эпох, запёчатлённые в стихах поэтов Серебряного века, порождают в сознании человека, созерцающего древность, сходные мысли и впечатления, отсылающие к евангельским текстам. Обращение к памятникам древности, попытки не только выразить в слове воспоминания, но и понять, что же такое сама память -проблема, характерная для творчества символистов. Не только память становится объектом художественной рефлексии, но и само слово как проводник в прошлое подвергается творческому анализу. В стихотворениях В.Я. Брюсова, И.А. Бунина и Н.С. Гумилёва прослеживается связь трёх понятий: древность - память - слово. Прошлое сохраняется в памяти благодаря слову, и в этом единодушны поэты в своих стихах.

Сопоставление текстов стихотворений И. Бунина с текстами поэтических произведений модернистов в контексте темы памяти дает возможность осмыслить не только их типологическое сходство, но и абсолютную уникальность его поэтики и стиля. Сходство проявляется в характерном для модернистов моделировании реальности, дискретности пространственно-

временного поля, т.е. фрагментарности воспоминаний, подвижности традиционных моделей письма, детализации описания. Бунина отличает от символистов естественность действия механизмов памяти, воссоздание бесконечного многообразия природного мира, натуралистичность изображения, сдержанность, в отличие от изысканности и нарочитой выпуклости внешних эффектов в произведениях поэтов-символистов.

В разделе «2.3. Генетическая память: проявления памяти рода и национальной памяти в произведениях Бунина» исследуется проблема бессознательной памяти. Ю. Мальцев в книге «Жизнь Бунина. 1870 - 1953» (1994). отметил, что почти все свои автобиографические заметки Бунин начинает цитатой из «Гербовника дворянских родов»: «Род Буниных происходит от Симеона Бунковского, мужа знатного, выехавшего в XV в. из Польши к Великому Князю Василию Васильевичу»". В результате междоусобных войн уже на территории Великого княжества Литовского в середине XV в. победу одержало католическое большинство, православная церковь отошла от московского митрополита в подчинение константинопольскому патриарху. Некоторая часть православной знати по этой причине перешла на службу к государю московскому. Потому неудивительно, что «знатный литовский муж» выехал из Польши искать «почёта и славы» в соседнее государство.

Гордость за предков, память о них - одна из тем творчества И.А. Бунина. Достаточно сказать, что размышления о своих корнях, духовном родстве с предками представлены во многих его произведениях, начиная со стихотворений («Дедушка в молодости», «Люблю цветные стёкла окон...», «Призраки», «Могильная плита» и т.д.) и заканчивая крупными прозаическими творениями - «Суходол» и «Жизнь Арсеньева».

В.Н. Муромцева-Бунина записала в своих воспоминаниях: «Ян развивал свою теорию о воспоминаниях, о наследственности, об органичности в поэзии <...> Шмелёв сначала был задет, но затем, когда Ян объяснил, что он говорит о духовности в наследстве, то согласился. Ян говорит: «Вог и ваш талант объясняется, м.б., тем, что предки ваши были староверы, жили духовно, боролись из-за веры. Тут уже начинается культура».12 Бунин предлагает свой подход к проблеме памяти, наследственности и творчества.

В стихотворении «Дедушка в молодости» лирический субъект пытается заглянуть в те времена, когда его ещё не было на свете. Особенность индивидуальной памяти заключается в ограниченности её во временных рамках жизни человека. Попытки увидеть далёкое прошлое, время, отстоящее от рождения человека на десятки и сотни лет, выходят за рубежи личностных воспоминаний, так же, как и попытки заглянуть в будущее, а потому так очаровательны «преданья старины глубокой» и предсказания пророков. Однако лирический субъект стихотворения «Дедушка в молодости» оказывается во времени, отделяющем его на век от сегодняшнего дня.

" Бунин И.А. Собр. соч. в 9 т. ,М., 1965-1967. Т. IX, С. 253.

11 Бунин И.А. Бунина В.Н. Устами Буниных. Дневники: в 2 т. T.2. С. 88-S9.

Колокольный звон напомнил о торжественности дня и, предвосхищая знаменательность венчания, воздействует на эмоциональное состояние, восприятие окружающей действительности. Стихотворение передаёт очарование природного мира, наполненного солнечным светом, растительными запахами и красками. Впереди путь к той, что «краше всех»: «Стройна, нарядна и скромна. / С огнем потупленного взгляда».1'1 Лирический субъект бунинских стихотворений чувствует не только кровную, но и духовную связь со своими предками. В стихотворении «Всё снится мне заросшая травой...» субъект лирического повествования видит родовую часовню, слышит голос предков, призывающий оставить «нечистый» мир в «бесстыдный и презренный» век и обратиться в монашество, сохраняя обет служения Христу.

Бунин живо ощущал свою причастность к истории родины благодаря кровным и духовным связям с предками, осознавая себя звеном единой родовой цепи, берущей начало во тьме веков. Ян Ассман считает, что «от коллективной идентичности можно отказаться (если отвлечься от внешнего принуждения, которое может такой отказ затруднить или сделать вовсе невозможным), например, путем эмиграции или обращения в иную веру»14. Но Бунин, эмигрировав, остался русским и православным человеком (духовно и в крещении), он не отказался от коллективной идентичности, оставаясь личностью. Удивительным образом Бунин повторяет поступок своего предка, покинувшего государство, отказавшееся от веры в угоду безопасности. Можно предположить здесь действие генетической памяти, проявившейся в передаче от одного поколения к другому жизненно необходимых психологических и поведенческих свойств. Покинув Россию - он покинул страну, отказавшуюся от основ национального самосознания. Сохраняя в эмиграции вековечные устои русской жизни, веру и язык, завещанные ему предками, Бунин не изменил своим принципам.

Память в поэзии Бунина ищет опору е. истории, в реальных событиях прошлого. Память рода несёт в себе функцию сохранения информации о предках, их деяниях, служит для передачи знаменательных фактов и событий из жизни ушедших поколений. Память рода - это не только нечто сокрытое в глубине веков, сохранившееся в нескольких коротких строках повествование о славных делах предков, но и что-то близкое, происходившее на глазах людей, бывших участниками событий, о которых они сберегли память и передали её детям и внукам. И если древние гербовники хранят несколько скудных строк о славных представителях древних родов, сообщая эти сведения потомкам, го культурная память, трансформированная в художественное слово, способна воссоздать светлые и тёмные стороны жизни ушедших поколений, живших на нашей памяти либо затерявшихся в глубине веков.

Раздел «2.4. Вечность и память» посвящен проблемам жизни и смерти, священной роли памяти в поэзии Бунина. В 1932 году Иван Алексеевич Бунин в разговоре предложил «распутать» одну из тайн его творческой личности: интерес ко «всем Некрополям и Кладбищам мира». Память как возможность

" Бунин И.Л. Собр. соч. в 9 т. ,М., 1955-1967. Т. I, С. 418. м Ассман Я. Культурная память. М., 2004. С. 143.

воссоздать прошлое неразрывно связана с тем, что скрыто во времени, погибло, исчезло с лица земли - усыпальницами людей, руинами древних городов, памятниками архитектуры. Память - это знание о смерти, свойственное только человеку. Дар памяти является двойственным: память воскрешает прошлое и даёт понимание мимолётности жизни. Интерес ко «всем Некрополям и Кладбищам мира» объясним повышенным вниманием поэта к «вечным» проблемам жизни и смерти, которые будут волновать его до конца дней.

По мысли Бунина, священные памятники различных религиозных конфессий являют собой пример осознанного поклонения адептов веры. Став при жизни образцом недосягаемой жертвенности, всепрощения и доброты, люди, представленные святыми в сакральных текстах различных религий, заслужили трепетное отношение верующих к их личности, памяти и останкам. Захоронения святых являются не только объектами культового поклонения, по и священными символами мировой культуры. Стихотворения «Гробница Рахили» и «Гробница Сафии» - дань уважения святым иудейской и мусульманской религии.

Бунин декларирует в указанных стихах всеединство религиозных воззрений. Рахиль - имя, священное для иудеев, Сафия - иудейка, сменившая свою веру на Ислам, приобрела статус мусульманской святой. Следовательно, важна не принадлежность к определённой религии, а дела человека, как сказано в Евангелии: «Итак по плодам их узнаете их» (Мф. 7: 20). Поэт выражает мысль об общности заветов различных религий, но сводит её к евангельскому пониманию смысла жизни. Ибо, как гласит древняя притча: отец, умирая, подарил трём сыновьям одинаковые перстни, заблаговременно сделав две копии с драгоценности, которой он владел, заверив юношей в подлинности каждой. Все сыновья гордились подарком, считая свой экземпляр оригиналом, но только отцу было известно, кто владеет настоящим сокровищем. Так и религии: все считают свою веру истинной, но только Отец знает - кто владеет оригиналом.

Для творчества Бунина характерна мысль о наследии человека - будь то адресованные потомкам строки, либо просто некий «след». В стихотворении «Надпись на чаше» лирический субъект находит тысячелетнее послание. Надпись является мостом, соединяющим прошлое и настоящее, дающим понимание вечности всего сущего. Душа исчезнувшего с лица земли человека воскресает в надписи: в мыслях читающего, в его памяти. Стихотворение «Могила в скале», лейтмотивом которого является память о человеке, оставившем след, дошедший до момента появления лирического героя в его усыпальнице, выражает идею всеединства. Воображение лирического героя проникло сквозь толщу тысячелетий, узрев последний миг человека, оставившего след в пещере. Однако это не просто иллюзия, а своего рода прапамять, расширение границ реальности, чувство вечности и бессмертия.

Для Бунина характерен особый взгляд на проблему «художник и вечность». Она раскрывается в стихотворении «Художник», написанном в 1908 году, через несколько лет после смерти А.П. Чехова и посвящено его памяти. В стихотворении поэт обращается к теме жизни и смерти. Проблема «художник и небытиё» берёт своё начало во времена античности и проявляется

в творчестве большинства писателей, и как одна из основополагающих присутствует в творчестве поэтов русского символизма, обретая своё неповторимое звучание. Содержание стихотворения Бунина позволяет говорить, что герой грустит о том, что его скоро не станет, а мир будет всё так же прекрасен, и, хотя человек исчезнет - весь мир будет существовать, такой же вечный и неизменный. Мысль о неизбежности расставания со всем, что так дорого человеку, вызывает скорбь, но чувство это порождает не страдание, а состояние умиротворенности. Именно память, а точнее воображение, позволяют видеть то, что будет впереди, но взгляд этот обращен будто из будущего в прошлое - он видит будущую смерть в предметно-чувственном обрамлении сегодняшнего дня: журавль, которого «художник» наблюдает в данный момент, окажется и на похоронах, т.е. в ситуации «после смерти».

Бунин пристально всматривается в кладбища древнейших цивилизаций, потому что они позволяют почувствовать «простор, освобождение от времени, от земного тления, печальное и высокое сознание тщеты всяких слав и величий» [IX, 365], дают возможность заглянуть за грань реальности. Этот взгляд позволяет понять и постичь земную красоту, ценность и величие жизни во всех её даже самых кратких, мгновенных проявлениях. Поднимая и эмоционально выражая в своих произведениях глобальные проблемы бытия, Бунин искал ответы на вопросы об извечных началах исторической и духовной жизни человечества. Могилы и кладбища в его понимании - места сохранения святынь. «Вечная жизнь» - это жизнь в памяти народа. Именно память -средство, связующее живых и мёртвых, способ созерцания вечности.

В разделе «2.5. «Христианский вектор» воспоминаний в поэзии Бунина» выявлены православные основы мировоззрения поэта. Феномен «память», так или иначе связан с «религиозным вектором» (И.А. Есаулов) изучения художественного творчества. Канонические тексты богословских сочинений, несущие заряд поэтического вдохновения, содержат информацию, отделённую веками от времени её осмысления художником. Каждая религиозная доктрина, обозначенная в произведениях поэта, занимает определённое место в его творчестве и составляет в совокупности религиозную область культурной памяти.

Уже в ранних стихах поэт обращается к образу Иисуса Христа. Понимание и творческое воплощение образа Спасителя заключено в определённую художественную парадигму. Изобразительный ряд этих стихотворений строится па символических обобщениях присутствия Спасителя в человеческой ипостаси. Образ Иисуса Христа является в некотором роде показателем отношения Бунина к христианству. Интересен в этом отношении взгляд Бунина на католическое богослужение. В стихотворении «В костёле» дана картина католической службы. Бунин создаёт образ «искусственного», созданного людьми Христа. Поэт рисует убранство католического храма, напряжённое ожидание начала церковной службы, скорбный лик распятого Христа, запечатленный в скульптуре. Западное богослужение представлено в обыденном исполнении шаблонного церковного устава. Привычное течение христианских обрядов католической церкви волнует душу только звуками

органа, возвращает человека к мыслям о страданиях Спасителя и торжестве жизни над смертью. По мысли лирического героя, не искусственно созданные предметы культа олицетворяют божью церковь, не рукотворные памятники и сделанные из цветной материи «мёртвые цветы», а сама жизнь, дивный мир природы, созданный творцом.

Загадочный смысл стихотворения «Гсрмом» поражает читателя, близко не знакомого с исламом, скрытым значением слов арабского языка, присутствующих в стихотворении. Дело в том, что Бунин в тонкостях изучил мусульманское учение и разновидности течений ислама. Детальный разбор стихотворения позволяет прояснить его тайный смысл. Гермон - одно из мест обитания друзов. Религия друзов - это одно из ответвлений исламского направления шиитов, представляющая собой смесь элементов различных религий (толстовство). Друзы исповедуют учение о переселении душ. Все деяния души в течение всех её перевоплощений будут учтены на Страшном Суде. Можно предположить, что строки, упоминающие Иисуса Христа, говорят о признании Его последователями религии друзов как одной из ипостасей их Бога. Перечисление мест, связанных с евангельскими притчами, является подтверждением интереса поэта к восприятию.христианского Бога иноверцами.

Обращение Бунина к темам, связанным с той или иной религиозной доктриной, вызвано его путешествиями и заключено в определённые периоды. Все путешествия нашли своё отражение в произведениях Бунина тех лет. В то же время христианские темы и мотивы присутствуют в его произведениях на протяжении всего творчества. Стихотворение «В Гефсимапском саду», в отличие от стихотворения «В костёле», изображает образ Иисуса Христа в его земной ипостаси. «В Гефсиманском саду» Бунин воссоздаёт картину, представленную в евангелии от Матфея, где сказано, что Христос с учениками отправился в Гефсиманский сад и молился там, в то время как просил учеников бодрствовать, а они уснули, «ибо у них глаза отяжелели» (Мф. 26: 43). Конкретизируя картину происходившего в саду, Бунин рисует умиротворенного Спасителя и скорбь природы, сострадающей Сыну Божьему. Терн и кипарис «предсказывают» неминуемые страдания Христа и торжество воскресения.

Христианский код поэзии Бунина - явление культурно-исторической идентификации. По своей ментальности, духовно-нравственным устоям он принадлежит русской культурной традиции, православному миросозерцанию, т.к., по справедливому замечанию И.А. Есаулова, «в России, как известно, конфессиональный признак был всегда иерархически выше признака национального. Духовное (духовное самоопределение) значило больше, нежели кровь и нация»15. Однако при всей любви к «преданьям старины глубокой», преданности родной культуре, поэт оставался человеком своего времени - времени сложных, зачастую противоречивых духовно-религиозных исканий. Общепризнанный факт интереса и симпатий Бунина по отношению к различным религиозно-

15 Есаулов И. А. Спектр адекватности в истолковании литературного произведения «Миргород» П.В. Гоголя. М„ 1995. С. 12.

философским школам является доказательством широты его интересов и стремления найти некую универсальную истину в понимании мироздания.

В Заключении подводятся итоги диссертационного исследования, формулируются основные выводы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях: Статьи, опубликованные в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Фенчук О.Н. «Встреча»: код культурной памяти в одноимённых стихотворениях И. Бунина и В. Брюсова / О. Н. Фенчук // Вестник ВГУ. Серия: Филология. Журналистика. - 2011. -№2. - С. 139-143.

2. Фенчук О.Н. «Аромат солнца» в стихотворениях И. Бунина и К. Бальмонта / О.Н. Фенчук // Вестник ВГУ. Серия: Филология. Журналистика. - 2012. -№1. - С. 115-117.

Публикации в других изданиях:

3. Фенчук О.Н. Елецкая мужская гимназия в творчестве И. Бунина и М. Пришвина / О.Н. Фенчук II Елецкий креатив: жизнь и судьба учащихся и учителей Елецкой мужской гимназии: сборник материалов по итогам научно-практической конференции. - Елец: ЕГУ им. И. А. Бунина, 2010. -С. 130-136.

4. Фенчук О.Н. Память как условие и гарантия будущего в произведениях Твардовского / О.Н. Фенчук // Наследие А.Т. Твардовского в диалоге с прошлым, настоящим и будущим: сб. науч. статей. - Воронеж: НАУКА-ЮНИПРЕСС, 2010. - с. 239-248.

5. Фенчук О.Н. Память и «невыразимое» в поэзии Бунина / О.Н. Фенчук // Память разума и память сердца. Материалы Всероссийской науч. конф. -Воронеж: НАУКА-ЮНИПРЕСС, 2011. - С. 228-236.

6. Фенчук О.Н. Память и воспоминание в романе И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева» / О.Н. Фенчук II Метафизика И.А. Бунина: межвуз. сб. науч. трудов. - Вып. 2. - Воронеж: НАУКА-ЮНИПРЕСС, 2011. - С. 80-86.

Подписано в печать 24.10.12. Формат 60x84 '/16. Усл. псч. л. 1,4. Тираж 100 экз. Заказ 980.

Отпечатано с готового оригинал-макета в типо(рафии И'!л:п сльс ко-поли графического центра Воронежского государственного университета. 394000, Воронеж, ул. Пушкинская, 3

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Фенчук, Олег Николаевич

Введение.

Глава 1. Структура, виды и функции памяти в произведениях

И.А. Бунина.

1.1. Панорама визуальных воспоминаний.

1.2. Акустические образы воспоминаний.

1.3. Запахи и ароматы в структуре памяти.

1.4. Эмблема и символ в экфрастической лирике И.А. Бунина.

1.5. Память в статическом и динамическом выражении.

Глава 2. Коды культурной памяти в поэзии И.А. Бунина.

2.1. Память и невыразимое.

2.2. Память как основа диалога И.А. Бунина и поэтов Серебряного века: сравнительная характеристика.

2.3. Генетическая память: проявления памяти рода и памяти нации в поэзии И.А. Бунина.

2.4. Вечность и память.

2.5. «Христианский вектор» воспоминаний в поэзии И.А. Бунина.

Введение диссертации2012 год, автореферат по филологии, Фенчук, Олег Николаевич

Творчество И.А. Бунина вызывало и вызывает неизменный интерес отечественных и зарубежных филологов. В работах В.М. Акаткина, Б.В. Аверина, А.К. Бабореко, A.B. Бахраха, O.A. Бердниковой, Г.М. Благасовой, О.Н. Владимирова, Т.М. Двинятиной, JI.K. Долгополова, A.A. Дякиной, Г.Ю. Карпенко, В.А. Келдыша, Н.М. Кучеровского, Ю.В. Мальцева, О.Н. Михайлова, A.A. Нинова, Н.В. Пращерук, О.В. Сливицкой и др. определены, разработаны и продолжены основные направления изучения литературной деятельности И.А. Бунина. Внимание современных литературоведов привлекают многообразные аспекты его творчества: мироощущение и эстетические идеалы; особенности художественного метода и стиля; место в литературном процессе; связь с событиями и идеями общественной и культурной жизни.

Несмотря на это, с нашей точки зрения, недостаточно внимания уделяется изучению поэтического наследия Бунина - как прозаик он привлекает больший интерес литературоведов.1 Причины, по нашему мнению, объяснимы. С одной стороны, ориентация исследователей на прозу Бунина обусловлена тем, что «его поэзию как бы не признавали или признавали с оговорками» [28, 220], хотя известно, что Иван Алексеевич считал себя прежде всего поэтом: «Я поэт, и больше поэт, чем писатель, я главным образом поэт» [148, 302], «Бунин ценил свою поэзию не меньше, даже, пожалуй, больше своей прозы.»[188, 229], С другой стороны, лирическая проза, заслуженно выделенная и признанная литературоведами первостепенным художественным достижением писателя, перекрыла внимание учёных к поэзии, которую изучали главным образом в связи с вопросами «специфики творческого метода».

Это мнение разделяют многие литературоведы, занимающиеся исследованием творчества И.А. Бунина. Так, O.A. Бердникова считает, что «Бунина способна раскрыть как его проза, так и поэзия, которая, в отличие от прозы, крайне мало и плохо изучена» [35, 11], Е.Е. Ермакова отметила: «Всё ещё недостаточное внимание уделяется поэтическому наследию художника» [81, 3], Ю.В. Иншакова указывает, что «к поэзии Бунина обращались постольку, поскольку затрагивали специфику творческого метода писателя» [100, 3].

Неоднозначные, зачастую тенденциозные, по большей части отрицательные оценки получили стихи Бунина в высказываниях дореволюционных критиков. Так, В.Я. Брюсов заметил: «Вся метрическая жизнь русского стиха последнего десятилетия (нововведения К. Бальмонта, открытия А. Белого, искания А. Блока) прошла мимо Бунина. Его стихи (по их метру) могли бы быть написаны в 70-х и 80-х годах. В своих неудачных стихотворениях Бунин, срываясь в мучительные прозаизмы, начинает писать какие-то «пустые» строки, заполненные незначащими словами и частицами» [53, 332-333]. Вместе с тем уникальность творчества Бунина была отмечена уже его современниками. Так, М. Горький стал одним из немногих профессиональных литераторов, по достоинству оценивших поэзию Бунина: «Читал и читаю стихи. Хорошие стихи, ей-богу! Свежие, звучные, в них есть что-то детски-чистое и есть огромное чутьё природы. Моим приятелям, людям строгим в суждениях о поэзии и поэтах, Ваши стихи тоже очень по душе» [70, 77]. А вот А.П. Чехов выделил смелое новаторство Бунина: «Мы похожи с вами, как борзая на гончую, - говорил Бунину Чехов. - Вы, например, гораздо резче меня. Вы вот пишете: «море пахнет арбузом.». Это чудесно, но я бы так не сказал» [IX, 66].

Первые поэтические шаги Бунина, как известно, совпали с появлением символизма в русской литературе, что нашло своё отражение в его жизни и творчестве. В самых первых сборниках стихов и рассказов писателя проявилась его самобытность, выражавшаяся в особом подходе к писательскому мастерству. Включая в свои книги как рассказы, так и стихотворения, он выражал особое отношение к делению литературы на поэзию и прозу, считая его устаревшей условностью. На первый взгляд, изобразительная система и язык его стихотворений лишены примет решительного обновления, но это впечатление обманчиво. Продолжая классические традиции русской литературы XIX века, обращаясь к темам, характерным для поэзии Фета, Тютчева, Полонского (признаваемых символистами своими учителями), Бунин искал свой неповторимый стиль, оригинальную «интонацию». Структурная простота текстов его стихотворений несёт в себе глубокую смысловую наполненность, дающую свободу и многомерность толкования. И в этом необходимо признать типологическую преемственность поэзии Бунина со стихами Пушкина и Некрасова, на что указывает Ю.М. Лотман: «.структурная простота (низкая связанность) может выступать на фоне сложной структуры внетекстовых отношений, приобретая в этой связи особую смысловую наполненность (такова типологически поэзия зрелого Пушкина, Некрасова, Твардовского)» [128, 168].

Среди поэтов Серебряного века Бунин выделялся особым, бережным отношением к слову. О его позиции свидетельствует дневниковая запись В.Я. Брюсова: «Вчера обедали с Бальмонтом и Буниным. Бунин на меня сердился. Еще раньше у нас был полуспор по поводу стихов Гиппиуса :

Снова зверь в лесу возникнет, Птица в чаще леса крикнет. Бунин не признавал, что можно сказать «зверь возникнет», я над ним смеялся, а он сердился: «Не понимаю, не понимаю. надо говорить человеческим языком». Сегодня в том же роде мы спорили» [50, 73. Курсив в оригинале. -О.Ф.].

Несмотря на всю экзотичность модернистских доктрин, творчество представителей Серебряного века было вызвано предшествующим литературным опытом. По словам исследователей, «своими духовными учителями символисты считали Достоевского, Фета, Тютчева» [61, 110], «натурфилософская лирика Тютчева воспринималась символистами (Мережковским, Брюсовым, Вяч. Ивановым) как некая ранняя модель символизма» [147, 426]. Кроме того, Серебряный век явил собой духовно-мировоззренческую общность, ставшую культурным феноменом эпохи, вышедшим за конкретные временные рамки. Философское и эстетическое сознание писателей Серебряного века долгое время сохраняло в себе заявленные модернистами культурные тенденции. Так, культуролог М.А. Воскресенская, справедливо отме

2 Владимир Васильевич Гиппиус (1876 - 1941). тила, что «перестав существовать как художественное направление, символизм не исчерпал себя как стиль мышления, как особое мировосприятие и миропонимание. На это указывает не только творчество основных его представителей, оставшееся символистским по духу и после распада движения» [61, 155]. Творчество отдельных поэтов Серебряного века не укладывается в установленный временной формат, выходя за определённые для обозначения данного явления даты.

Символисты изначально поставили себя в жёсткие рамки господства формы над содержанием. Бунин же не видел необходимости в столь радикальном подходе к практике художественного творчества. Он выступал с позиции органичной смены устаревшего в литературе, поиска естественных, но не революционных стилистических новшеств, о чём свидетельствуют его записи: «Так ли уж реалистичны были печатавшиеся тогда «Вечерние огни» Фета, стихи В. Соловьева?» [IX, 239]. Особо следует подчеркнуть, что отказ Бунина от коренных изменений традиционных художественных взглядов не был полным отказом от поиска новых поэтических средств и стилистических приёмов. Его художественные искания были порождены общим духом и направлением художественных стремлений того времени. Особое значение в формировании стиля Бунина имело изучение им устного народного творчества: «Меня интересует воспроизведение подлинной народной речи, народного языка» [123, 399]. В отличие от символистов, Бунин не придумывал новых слов, не проводил эпатажных экспериментов в области рифмы и метрики, его поиски шли в ином направлении: он употреблял в своих произведениях (в т.ч. в стихах) диалектные выражения (пугач, дереза и т.д.), просторечия (навоз, угар, и т.д.), часто использовал междометия и восклицания, что модернистам казалось архаичным и малозначительным. В действительности же именно это и придавало произведениям Бунина особое, неповторимое звучание и новизну.

Проблема «Бунин и модернизм», т.е. спор о принадлежности художника к реалистической или модернистской литературной платформе, а конкретнее корреляция традиционалистских и новаторских тенденций в его творчестве, берёт своё начало в дореволюционной критике и приобретает полемическую остроту в работах современных исследователей. Обсуждение вопроса о модернистских тенденциях в его творчестве началось в русской критике начала века с заметок С. Глаголя, Е. Колтоновской, В. Львова-Рогачевского, В. Шулятикова и др. Более интенсивно разговор о художественных принципах модернизма в творчестве И. А. Бунина зазвучал в эмигрантской критике -рассуждениях Г. Адамовича, М. Алданова, П. Бицилли, В. Вейдле, И. Ильина и др. В советском, а позже в российском литературоведении эта проблема затронута в статьях В. Афанасьева, О. Бердниковой, JI. Долгополова, В. Келдыша, И. Минераловой, И. Ничипорова, М. Штерн и др. Не остался без внимания вопрос «модерности» бунинских произведений и в зарубежном литературоведении, что нашло своё отражение в работах Т. Винера, Дж. Вудвор-да, Т. Марулло, Д. Ричардса.

Уже в самых первых статьях, посвященных осмыслению принадлежности Бунина к определённому литературному течению, отмечалось особое положение памяти, воспоминания в его творчестве. «Воспоминанье» у Бунина, действительно, возводится на степень какого-то божества» [236, 319], - писал критик В.М. Шулятиков, считающий поэзию Бунина «одним из звеньев цепи поэтической эволюции» [236, 320]. «Есть категория людей, в душе которых живет неодолимое очарование старины, тяготение к прошлому, подчинение ему, непобедимое обаяние тем, что было и уходит, уходит, уходит. Бунин типичнейший представитель этой категории людей, для которых высшая прелесть бытия в тихой тоске по уходящем и невозвратном» [95, 308], - вторил ему A.A. Измайлов, признающий поэта продолжателем реалистической традиции.

В целом ряде эмигрантских работ, устанавливающих предпосылки типологического сближения его творчества с модернизмом, была отмечена роль памяти в бунинских произведениях. В статье В. Вейдле о Бунине память рассматривается как «лирический субстрат», а «созерцание жизни <.> как совокупности памятных мгновений, за которыми кроется тёмный, несказанный и, однако, неподвижно присутствующий в них смысл» [56, 85]. Зарубежные исследователи в работах, посвящённых изучению модернистских проявлений в произведениях Бунина, ставили память в центр мировоззренческих установок, отводили ей ключевые позиции в творческом методе художника. В статье «Память и прошлое» - тема в произведениях Ивана Бунина» -английский преподаватель-русист Д.И. Ричарде писал: «Повышенный интерес Бунина к прошлому не был результатом любопытства или. исторического романтизма, он был связан с основами бунинского мироощущения и творчества» [130, 738].

Значительный вклад в изучение творчества Бунина и его связей с модернизмом внёс Ю.В. Мальцев. Показательны названия глав его книги «Жизнь Бунина. 1870-1953» (1994) - «Прапамять», «Модерность», «Элизий памяти», - в которых исследователь проводит наблюдения над типологическими составляющими произведений Бунина, определяющими точки соприкосновения и отталкивания Бунина с символистами и другими литературными течениями. Однако нас интересует выделенная Ю.В. Мальцевым в этих главах - как центральная - проблема памяти в творчестве Бунина.

В исследованиях последних лет продолжают осуществляться попытки системного описания взаимодействия творчества Бунина с модернизмом. Так или иначе во всех работах отмечается особая роль памяти в творчестве Бунина. О.В. Сливицкая считает, что «проблема Памяти (он писал это слово с большой буквы) - для Бунина фундаментальная проблема. Из всех рассуждений Бунина на эту тему следует: искусство основано на психологической однотипности людей. Каждый несет в себе колоссальные неподнятые пласты эмоциональной памяти своих бесчисленных предков. Разница лишь в степени актуальности этой памяти. Тот, кто наделен ею в наивысшей степени (для Бунина это Лев Толстой), тот художник» [191, 470]. Таким образом, память не только важное звено художественного творчества, но и критерий художественной оценки самого поэта.

Эта проблема затронута в статьях М.К. Кшондзер «И.А. Бунин и поэзия Серебряного века» и Т.М. Двинятиной «Поэзия И.А. Бунина и акмеизм». Так, Двинятина находит типологическое сходство особенностей поэтики И. Бунина и А. Ахматовой. В исследовании на примере анализа стихотворений И. Бунина и В. Брюсова, основанных на общем сюжете, показано расхождение в подходе к экзотической поэзии, черпающей темы из истории древних культур. Кроме перечисленных работ, проблема «Бунин и модернизм» была рассмотрена и в рамках полномасштабного научного исследования в монографии И.Б. Ничипорова - «Поэзия темна, в словах невыразима. Творчество И.А. Бунина и модернизм» (2003). Автор монографии достаточно убедительно говорит как о влиянии художественных принципов модернизма на Бунина, так и о роли самого Бунина в формировании эстетических принципов модернизма. В своих рассуждениях исследователь выделяет память в «онтологическом смысле» как основу в «понимании сути творчества» Бунина. Кроме того в работе «отмечена преображающая сила памяти искусства» [156, 39], позволяющая благодаря особым «образам-символам» воскрешать прошлое. Однако, если для символистов жизнь - это «книга искусства», то для Бунина «мир творчества, при всей его силе и притягательности, всё же уступает прелести земного бытия» [156, 42].

Все исследователи творчества Бунина отмечают специфику, своеобразие его художественного мира - развитие традиций и одновременное их преодоление. Выявляя черты поэтики, выходящие за рамки реализма, исследователи, с одной стороны, представляют Бунина как писателя, продолжающего художественную практику традиционализма и завершающего классическую эпоху русской литературы, с другой - считают его художником не чуждым модернизма. Исследования российских учёных последних лет имеют тенденцию к широкому соотнесению творческого наследия Бунина с эстетическим и философско-религиозным опытом Серебряного века (О.В. Сливицкая, O.A. Бердникова, М.С. Штерн и др.).

Однако было бы упрощением говорить о проблеме творческого метода поэта вне рассмотрения его в контексте связей с другими аспектами литературного процесса. Т.А. Никонова справедливо считает, что «И.А.Бунин в числе труднопостигаемых художников XX века уже по одному тому, что не укладывается ни в одну из наработанных литературоведческих или культурологических схем. Внешняя простота его сюжетов обманчива. Когда мы готовы воскликнуть: «Реалист!», вдруг обнаруживается, что реалистические механизмы во многих случаях «не работают» или дают ничтожно малый результат. Сегодняшние рассуждения о «модернизме» Бунина имеют под собой основания, но не позволяют выстроить завершенной системы, точно так же как и «мифологические» и «онтологические» подходы к его текстам» [154, 599]. Дальнейшее исследование вопроса о системе художественных принципов писателя нуждается в детализации аспектов рассмотрения данной проблемы: отдельном внимании к прозе и поэзии, особому взгляду на литературно-эстетические категории, такие, например, как культурная память и символика. Наиболее целесообразным методом исследования, с нашей точки зрения, является сравнительный анализ конкретных произведений представителей различных литературных школ, работавших в одних и тех же исторических условиях. Подобный подход позволяет выявить разницу тематического наполнения и стилистических приёмов, используемых в их творчестве. Необходимость решения указанных задач неизбежно выводит нас к рассмотрению взаимодействия Бунина со своим временем, анализа антропологической проблематики его произведений, вопросов духовно-религиозных исканий художника, других аспектов творчества.

Исключительные природные способности, поразительная память Бунина были отмечены многими его современниками: «Теперь видим, что это не единственный дар, полученный им от природы: наряду с зоркостью он обладает такой же феноменальной, изумительной памятью, без которой он не мог бы воссоздавать в своих книгах столько мельчайших деталей «предметного мира», когда бы ни было увиденных или услышанных им» [228, 99]. Редкие врождённые качества, развитые до совершенства и реализованные в его литературной работе, не перестают удивлять новые и новые поколения исследователей и поклонников творчества великого русского поэта. Категория «память» представляет собой один из краеугольных камней в архитектуре поэтического наследия И.А. Бунина. «Чем я живу? Всё вспоминаю, вспоминаю» [3, 32], - записывает Бунин в дневнике 20 августа 1917 года. Это не случайная запись. Любовь к родине и вечные тайны мироздания, мимолётность счастья и глубина страдания, чувственная страсть и красота природы предстают в его воспоминаниях. Память становится монолитной основой, на которой строится литературная работа. А кроме того, память - возможность осознать ценность личного опыта. Запись, сделанная в ночь с 27 на 28 января 1953 года, подтверждает нашу мысль: «Замечательно! Всё о прошлом, о прошлом думаешь и чаще всего все об одном и том же в прошлом: об утерянном, пропущенном, счастливом, неоценённом, о непоправимых поступках своих, глупых и даже бездумных, об оскорблениях, испытанных по причине своих слабостей, своей бесхарактерности, недальновидности и неотмщённо-сти за эти оскорбления, о том, что слишком многое, многое прощал, не был злопамятен, да и до сих пор таков. А ведь вот-вот всё, всё поглотит могила!» [6, II, 405. Курсив в оригинале. - О.Ф.].

Термин «память» получил близкие, но в деталях отличные трактовки в различных разделах знания. В толковом словаре русского языка читаем: «Память - способность сохранять и воспроизводить в сознании прежние впечатления, опыт, а также самый запас хранящихся в сознании впечатлений, опыта» [161, 481]. «Память - специфическая человеческая способность, обеспечивающая закрепление, сохранение, устойчивое многократное повторение, а также забывание прошлого опыта» [118, 141. Курсив в оригинале. -О.Ф.] - гласит культурологическая энциклопедия. Кроме того, в психологии установлено, что память является основой различных проявлений психической деятельности человека. И поэтому для понимания личности необходимо как можно больше знать о памяти. Это знание даёт возможность понять особенности формирования мышления, поведения, сознания, раскрывает тайны подсознания.

Исходя из известных на сегодняшний день научных работ по теории памяти в философии, психологии и литературоведении, можно условно выделить три самостоятельных вида памяти - это индивидуально-личностная, бессознательно-генетическая и коллективная культурная. Личностная память складывается из знания о себе, событиях жизни, личных переживаниях; культурная память несёт в себе информацию о событиях, происходивших с человечеством, знаний и навыков, накопленных на протяжении столетий; генетическая память представляет некое знание, передающееся из поколения в поколение на бессознательном уровне.

Проблема «памяти» до сих пор не исследована во всей её целостности, хотя сделано здесь немало. Исследователь Л.М. Нюбина утверждает, что «в настоящее время не существует сколько-нибудь общих схем памяти, но имеются описания разнообразных видов памяти - кратковременной, долговременной, ассоциативной, образной, эмоциональной и др. Каждый из видов памяти осуществляет свои функции, однако долговременная память является основной, именно она помогает человеку воспринять и осознать себя» [158, 21. Курсив мой. - О.Ф.]. Во-первых, исследователь заявляет об отсутствии чётких методик определения составляющих памяти (видов, функций и т.д.). Во-вторых, считает, что когда мы говорим о памяти, мы подразумеваем определённую структуру и некие процессы, или операционные механизмы работы памяти. К структуре следует отнести виды памяти - ассоциативную, образную, эмоциональную, иконическую и т.д. К операционным механизмам - процессы запоминания, сохранения, воспроизведения и забывания.

Тем не менее отсутствие единой и чёткой методологической базы в литературоведении порождает во многом несистемный характер работ, вызывает несогласованность в оценке категории «память», её места и функций в литературном произведении. Память как объект изучения различных областей знания ставит перед исследователем задачу логически корректного использования понятийных средств различных научных дисциплин, что и порождает расхождения во мнениях по этому вопросу. О несомненной сложности проблемы говорит литературовед О.В. Евдокимова: «Философия памяти, память и познание, формы поведения и память, искусство воспоминания - таковы некоторые из аспектов изучения памяти. Налицо заметная разноголосица мнений практически по каждому из вопросов теории памяти. Размышления на темы памяти невольно ставят учёного перед лицом «тайны»» [79, 25].

По мнению литературоведа Н.З. Коковиной, «роль воспоминаний в художественном произведении весьма различна. Это может быть романтическая идея ностальгии, стремление вновь обрести утраченную любовь, счастье, молодость или надежду; жажда поймать и удержать прошлое, остановить время, чтобы воплотить это время в вечных образах, существующих для эстетического созерцания; в целях информации и указания героям их будущего жизненного пути. Наряду с этим одна из главных функций «биографий» (по определению Ю.В. Манна) состоит в мотивировке позднейших событий предшествующими» [109, 45]. Что подтверждает мысль о многообразии подходов в трактовке данной проблемы.

В нашем исследовании использованы наиболее весомые с научной точки зрения труды в области изучения теории памяти: фундаментальная работа Яна Ассмана «Культурная память», Френсис Иейтс «Искусство памяти», статьи Ю.М. Лотмана, посвященные указанной проблеме. Я. Ассман выделяет сохраняющую, идентифицирующую и дифференцирующую функции памяти. Причём функция сохранения прошлого, по мысли Ассмана, принадлежит поэту: «Изначальной функцией поэта было хранить память группы» [16, 56]. Идентифицирующая роль памяти основана на преемственности традиции: «Функция культурной мнемотехники состоит в обеспечении преемственности, или идентичности. Идентичность, как нетрудно догадаться, основана на памяти и воспоминании о прошлом» [16, 95]. Дифференцирующая функция памяти выражается в противопоставлении «своё-чужое», которое, в свою очередь, становится основой деления людей на группы по определённым признакам, будь то нация, социальная группа, религиозная община и т.д.: «Чуждость, порождённая культурой, может интенсифицироваться до ксенофобии, ненависти между народами и войны на уничтожение. Такая амбивалентность входит в феноменологию культурной памяти. Любовь и ненависть суть две стороны одной и то же исходной функции группообразования» [16, 163-164].

В нашей работе мы пытаемся разобраться в сложном переплетении выделенных нами разновидностей памяти, её структуре и функциях, выполняемых ею в поэтических произведениях И.А. Бунина. Прежде чем приступить к анализу художественной памяти в поэзии Бунина, целесообразно определить круг исследования и те принципы, на основании которых будет проводиться анализ. В ряде фундаментальных научных исследований рассматриваются функции памяти в литературном произведении, и количество литературоведческих работ, посвященных этому вопросу, с каждым годом становится больше. Среди наиболее основательных и целостных исследований по проблеме функционирования памяти в литературном произведении можно отметить работы Л.М. Нюбиной «Поэтика и прагматика мнемонического повествования» (2000), Э.Д.Томпсон «Братья Карамазовы» и поэтика памяти» (2000), О.В. Евдокимовой «Мнемонические элементы поэтики Н.С. Лескова» (2001), Н.З. Коковиной «Категория памяти в русской литературе XIX века» (2003), Е.М. Болдыревой «Memini ergo sum: автобиографический метатекст И.А.Бунина в контексте русского и западноевропейского модернизма» (2007), О.В. Свахиной «Функции культурной памяти в повестях И.С. Тургенева 1850-1870-ых годов» (2008), Е.А. Иваныииной «Метаморфозы культурной памяти в творчестве Михаила Булгакова» (2010) и некоторые др.

О возросшем интересе к проблеме «памяти» говорит и факт количественного роста научных трудов, посвященных указанной проблематике, в том числе выпущенных Воронежским госуниверситетом. Наиболее насыщенными и продуктивными, с точки зрения широты исследовательского кругозора, стали сборники по материалам научных конференций «Память литературы и память культуры: механизмы, функции, репрезентации» (2009), «Память разума и память сердца» (2011) и «Метафизика И.А. Бунина» (2011), в которых исследуются структура и функции памяти, механизмы и коды культурной памяти, роль прапамяти в художественном произведении. Особо стоит отметить работы, выражающие многообразие подходов в рассмотрении различных сторон феномена «память» в литературе. Это статьи A.A. Житенёва «Память как яд: феномен ресентимента в современной лирике», H.A. Молчановой «Дыхание старины» в книге А. Блока «Нечаянная радость», М.А. Слинько «Мотив прапамяти в «Жизни Арсеньева» И.А. Бунина», Н.В. Пра-щерук «Созидающая память: о книге И.А. Бунина «Под Серпом и Молотом», Т.А. Терновой «Беспамятство как традиция в эстетике русского имажинизма» и др.

Накопленные за последние годы знания по проблеме памяти, осознание необходимости их научной интерпретации, культурологического и литературоведческого осмысления создают предпосылки для дальнейшей разработки проблемы. Пристальный интерес литературоведов привлекает изучение механизмов, функций и места памяти в творчестве A.A. Ахматовой, М.А. Булгакова, Ф.М. Достоевского, Вяч.И. Иванова, Н.С. Лескова, В.В. Набокова, JI.H. Толстого, И.С. Тургенева, А.П. Чехова и др. писателей. Возрастание интереса к феноменам коллективной и индивидуальной памяти, категориям памяти и воспоминания, отсутствие исследований, в комплексе охватывающих исследовательский материал и теоретическую основу категории «память» в поэзии Бунина, обусловили актуальность темы диссертации.

Наиболее часто категория «память» становится объектом рассмотрения в анализе хронотопа и идейно-тематической структуры прозаических произведений И.А. Бунина. В целом же следует констатировать, что в имеющихся научных исследованиях память в поэзии Бунина не рассматривается как система, указанная проблема не освещается во всей ее содержательной полноте.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней рассмотрены вопросы качественного разнообразия памяти в бунинских произведениях и своеобразие её функционирования в художественном творчестве поэта, что позволяет увидеть лирические произведения Бунина под новым углом зрения и даёт возможность обнаружить в них новые смыслы.

Объектом исследования является творческое наследие писателя. Предмет исследования - категория «памяти», её структура, место и функции в стихотворениях И. А. Бунина.

Соответственно материалом нашего исследования является стихотворное наследие И.А. Бунина (1887 - 1953 гг.). Мы рассматриваем также прозаические произведения, несущие в себе проявления художественной памяти. Привлекаются лирические произведения поэтов Серебряного века и классического периода русской литературы (К.Д. Бальмонта, A.A. Блока, В.Я. Брюсова, Н.С. Гумилёва, Ф.И. Тютчева, A.A. Фета, В.А. Жуковского), с которыми перекликаются на образном, тематическом и стилистическом уровнях стихотворения Бунина.

Целью исследования является выявление базисных принципов и закономерностей работы памяти, определение функций воспоминаний в структуре поэтических текстов Бунина.

Для достижения поставленной цели в диссертационном исследовании решаются следующие задачи:

1. Исследовать структуру и функции памяти в лирике Бунина.

2. Выявить механизмы работы памяти в произведениях Бунина.

3. Рассмотреть функции коллективной памяти в религиозном и культурном контексте.

4. Провести сравнительный анализ произведений И.А. Бунина и поэтов Серебряного века, исследовать особенности их поэтики в аспекте памяти.

5. Рассмотреть стихотворения Бунина в контексте классической русской поэзии.

6. Проанализировать функции экфрасиса в поэзии И.А. Бунина, роль эмблемы в реализации живописных аллюзий.

Методологическую основу исследования составили теоретические труды М.М. Бахтина, А.И. Белецкого, В.В. Виноградова, Б.М. Гаспарова, Л .Я. Гинзбург, В.М. Жирмунского, В.В. Кожинова, Б.О. Кормана, А.Ф. Лосева, Ю.М. Лотмана, Б.В. Томашевского, Ю.Н. Тынянова, Б.М. Эйхенбаума и др., культурологов Я. Ассмана, Ф. Йетс. При изучении онтологической составляющей проблемы человеческой памяти мы опирались на идеи, содержащиеся в трудах философов Августина Блаженного, Н.А. Бердяева, А. Бергсона, B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, В.Н. Лосского, П. Рикёра. Кроме того, при написании работы были использованы результаты исследований, представленные в работах классиков психологии - Л.С. Выготского, П.П Блон-ского, К.Г. Юнга, современные труды филологов.

В диссертации сочетаются сравнительно-исторический, структурно-системный, биографический, мотивный методы исследования и элементы культурологического анализа художественного произведения. Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Введение различных проявлений «памяти» в художественную структуру стихотворений И.А. Бунина является особым художественным приемом создания изобразительного, психологического и сюжетно-композиционного рядов.

2. Воспоминания организуют пространственно-временной континуум произведения, при этом зачастую сюжет определяется фрагментарным движением воспоминаний лирического субъекта. Нередко воспоминания возникают непроизвольно и носят характер видения, сна.

3. Одной из особенностей бунинской поэзии является экфрастичность. Живописные аллюзии участвуют в формировании ассоциативного контекста, эмблематической образности, что во многом определяет природу художественной изобразительности в лирике поэта.

4. Изучение функций памяти в текстах стихотворений Бунина позволяет говорить о типологической сложности феномена «память», многоликости воспоминаний (зрительные, акустические, ольфакторные, синестетические), построенных по принципу контраста и ассоциации.

5. В стихотворениях И.А. Бунина раскрывается поэтический потенциал феномена «память», что позволило выявить такие «механизмы» процессов памяти, как: 1) воспоминание; 2) припоминание; 3) забывание.

6. Память позволяет поэту вступать в творческий диалог с предшествующей литературной традицией (В.А. Жуковский, Ф.И. Тютчев, A.A. Фет) на основе мотива «невыразимого».

7. В стихах И.А. Бунина выявляются диалогические связи с поэзией A.A. Блока, В.Я. Брюсова, Н.С. Гумилёва на основе тематических аналогий и сходства мотивов «памяти», «слова», «встречи», заявленных в заглавии стихотворений.

Теоретическая значимость исследования заключается в разграничении понятий «припоминание», «забывание», «воспоминание», определении функциональных особенностей памяти, разработке ориентиров для дальнейшего изучения категории «память» в творчестве И.А. Бунина. Выводы, сделанные на основе изучения поэтики памяти, вносят вклад в решение проблемы бу-нинского художественного стиля и метода.

Практическая значимость исследования состоит в том, что материал диссертации может быть использован при чтении общих и специальных курсов лекций в ВУЗе и школе по истории русской литературы, культурологическим дисциплинам.

Апробация работы. Основные результаты диссертации отражены в шести публикациях автора, докладывались на Всероссийской научной конференции «Елецкий креатив: жизнь и творческая судьба преподавателей и учащихся Елецкой мужской гимназии» (Елец, 2009), на Международной научной конференции «Наследие А.Т. Твардовского в диалоге с прошлым, настоящим и будущим» (Воронеж, 2010), на Международной научной конференции «И.А. Бунин и XXI век» (Елец, 2010), на Всероссийской научной конференции «Память разума и память сердца» (Воронеж, 2011).

Данное исследование состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографии, содержащей 244 наименования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Структура и функции памяти в поэзии И.А. Бунина"

Заключение

В результате проведённого исследования удалось выявить основные виды и способы проявления категории память в поэзии И.А. Бунина. По утверждению Яна Ассмана, «личную память можно определить как «антропологическую рефлексивность» [16, 144]. Поэтические размышления Бунина в пору его ученичества естественно и органично связаны с собственной личностью, взглядами на окружающий его природный, а не цивилизованный мир. Соответственно и воспоминания в художественном тексте представлены речевыми единицами, несущими в себе семантику цвета, света, запаха, звука, осязательных ощущений и предстают как образная интерпретация объективной действительности. Наблюдательность и цепкая память определили устойчивый круг литературных интересов Бунина, его художественное мировоззрение, особенности и своеобразие поэтического дарования. Категория «память» занимает важное место в художественном наследии поэта и выражается в различных проявлениях: от памяти индивидуально-личностного плана до памяти историко-культурного значения.

Установлено, что воспоминания в поэзии И.А. Бунина структурируют пространственно-временную систему координат стихотворения, выполняют сюжетообразующие и мотивные функции, задают тему стихотворений, зачастую заявленную в заглавии. Кроме этого были выявлены функции воспоминаний по сохранению и восстановлению прошедших событий, ощущений и чувств: функция передачи реалий объективного мира; эмотивная функция; рекурсивная функция; функция символизации прошлого. Во многих стихах память выступает как основной смысловой элемент поэтического текста.

В работе отмечено, что стилистика ранних поэтических произведений Бунина формируется на основе повторяющихся ассоциативных связей и сходстве смысловых фрагментов. Зачастую воспоминания возникают непроизвольно и носят характер видения, сна. Реалистическая манера письма в ранних стихотворениях Бунина пересекается с элементами романтизма, проявляющимися в темах «неразделенной любви», «мира нетронутой природы» и «воображения» и в приёмах перспективы, идеализации воображаемого, контрасте реального и идеального.

В ходе исследования прослежено формирование эстетических идеалов Бунина в эпоху, когда зарождалось литературное направление, объявившее поиск новых форм своей главной задачей. Наиболее полно принципы классической эстетики Бунин выразил в раннем творчестве, опираясь, помимо реализма, на художественную систему романтизма. Однако по мере роста литературного таланта, романтические элементы его лирики были вытеснены реалистической изобразительностью. Взаимосвязь поэтики «романтического» и «реалистического» создаёт предпосылки рассмотрения произведений поэта в аспекте эволюции его творчества, позволяет взглянуть на него не только с точки зрения реализма, но и модернизма. На протяжении всего творчества Бунин развивал свою уникальную концепцию памяти и принципов «мемориального письма». Предпринятое исследование категории «память», её функций и структуры в поэзии И.А. Бунина позволяет раскрыть механизмы использования этого феномена, проникнуть в творческую лабораторию поэта, проследить особенности становления его художественного метода.

В работе выявлено, что в стихотворениях воспоминания тесным образом переплетаются с чувствами и ощущениями лирического субъекта. Сенсорно-перцептивные проявления воспоминаний в поэзии Бунина - это не только безукоризненные визуальные наблюдения, тщательно выверенные акустические ассоциации, но и ёмкие обонятельные впечатления. Чувственные образы в поэзии Бунина - это и субъективные впечатления лирического «я», и встроенные в сферу культурной памяти символы. Однако, в отличие от символистов, символы для него - лишь одно из средств художественной выразительности, средство «сгущения» содержания, придающее его произведениям особый колорит.

Бунина, сблизившегося с символистскими принципами искусства, отличало жизнеутверждающее начало, стремление к познанию реальной действительности, правдивость деталей, представленных в конкретных условиях. Деталь в ранних стихотворениях является одним из инструментов создания художественного образа, позже она становится средством символизации. Если реалист видит свою задачу в том, чтобы писать о произошедшем или о возможном, что могло бы случиться по вероятности или необходимости, то модернист, исключая вероятность, может писать по логике своего замысла и о невозможном. Пристально всматриваясь в творчество Бунина, уместно предположить, что он «модернизировал» реализм, достигнув невиданных высот познания личности человека и окружающего мира. Предметные описания в поэзии Бунина (природных объектов, деталей быта, чувственных картин и т.д.) выражены в соотношении «памяти и реальности», «памяти и искусства» и в результате представляют символическое изображение действительности.

В ходе работы установлено, что отмеченная многими исследователями «живописность» бунинской поэзии во многом построена на образе-эмблеме. В своих стихотворениях поэт использует символы и эмблемы религиозного и культурного характера: экфрастические образы культовых книг ведущих религиозных конфессий, аллюзии живописных полотен. Бунин представляет символ и эмблему «как функцию объективной действительности» [126, 9], позволяющую достичь максимального поэтического обобщения в конкретном образе.

Символизация в поэзии Бунина расширяет литературные, биографические, культурные, национальные контекстные связи и обращена к истокам древних культур и религий. Изображение и осмысление культурно-исторических картин, запёчатлённых в артефактах и религиозных источниках, основано на знании древней символики и эмблематики, память выступает в качестве ключа для их дешифровки. Эмблема позволяет восстановить исторический и культурный срез прошлого определенной страны и эпохи.

Особого совершенства знаковой передачи замысла Бунин достигает в стихотворениях, осмысляющих строки Корана, где в теме-названии, эмблеме-эпиграфе и пояснении-стихотворении реализуется трёхчастная структура эмблемы.

Использование символа и эмблемы обогащает творчество Бунина. Эмблематика позволяет глубже проникнуть в проблемы иррационального и трансцендентного, системно разложить действительность в «бесконечный ряд частностей», что не мешает реализму отображения. Использование образов-эмблем создаёт ореол загадочности, тайны, одновременно позволяет проникнуть в сущность явления или предмета изображения.

Как было отмечено в диссертации, в произведениях Бунина проявления памяти весьма многогранны. Память предстаёт в динамике запоминания, воспоминания, припоминания и забывания и в статике сохранения информации. Статическая память проявляется в описаниях неотчётливого эмоционального состояния, обобщённых изображениях действительности, представленных на лексическом уровне словами «какой-то», «немало таких», либо прямыми указаниями на сохранённую информацию, что выражается в употреблении слов: «помню», «знаю». Память в структурном выражении предстаёт как некое эмоциональное состояние, либо совокупность динамических процессов. Процессуальность памяти выражается в описании конкретных картин, представляющих события внешнего мира или внутренние состояния. Отличие воспоминания, припоминания, запоминания сказывается на лексическом уровне в номинациях соответствующих процессов. Кроме того, для субъекта лирического повествования характерно не просто воспоминание, а постоянное припоминание, уточнение прошедших событий. Память, высвобождая недостающие компоненты, хранящиеся в нашем сознании, восстанавливает подробную картину прошлого. Память как процесс отличается от памяти-структуры некоторой односторонней интерпретацией одного и того же явления в зависимости от различных факторов: удалённости во времени от вспоминаемого факта, возраста, внешних факторов и других особенностей, влияющих на извлечение содержимого памяти. Воспоминания воссоздают г несколько временных панорам, память представляет одну перспективу времени, делается вывод в работе.

Диалог Бунина с поэтами классической эпохи русской литературы на основе категории память связан с темой «невыразимого». «Невыразимое» в поэзии обусловлено невыразимым в жизни: природой, чувствами, памятью. Попытки передать в слове переменчивый мир, неуловимые движения человеческой души связаны с памятью. Память - средство, позволяющее человеку восстановить не только личное прошлое, но и прошлое своих предков, нации, человечества. Таким образом, память из категории личностной переходит в категорию культурно-историческую.

Анализируя поэзию Серебряного века, приходим к выводу, что именно тяга к прошлому, мобилизация памяти были характерной чертой литературы того времени. Архитектурные виды прошлого, звуки колоколов средневековых храмов, сохранившиеся в городах реалии ушедших эпох, запечатленные в стихах поэтов Серебряного века, порождают в сознании человека сходные мысли и впечатления. Обращение к памятникам древности, попытки запечатлеть в слове не только воспоминания, но и понять, что же такое сама память - проблема, характерная для творчества символистов. Не только память становится объектом художественной рефлексии, но и само слово как проводник к прошлому подвергается творческому анализу. В стихотворениях В.Я. Брюсова, И.А. Бунина и Н.С. Гумилёва с одинаковыми названиями «Венеция», «Память» («Памяти» у Бунина), «Слово» прослеживается связь понятий: древность - память - слово. Прошлое сохраняется в памяти благодаря слову, и в этом единодушны поэты в своих стихах. Кроме того, в одноимённых стихотворениях Бунина и Брюсова «Встреча» ведущим становится мотив возрождения. Бунин в стихотворении делает акцент на биографический подтекст ностальгии, Брюсов строит сюжет на мифологической символике.

Символ, заключающий в себе переносное значение, сложен по структуре и смыслу. Смысл символа неоднозначен, в понимании символистов он заключает в себе некую тайну, его невозможно раскрыть до конца, в его понимании важна интуиция. Проникновение в тайну символа носит духовный, мистический характер и определено внутренним миром человека, а именно воспоминаниями и воображением. Проникновение в глубины памяти и подсознания человека, особое мистическое восприятие окружающего мира - одна из черт символизма. Если мистическое и религиозное в понимании символистов во многом идентично, то Бунин дифференцирует различные грани иррационального. Писатель исходит из реалий объективной действительности в поисках смысла тайного знания («Тайна», «Памяти», «Настанет день, исчезну я.» и т.д.), в отличие от символистов, следующих за своей интуицией, ищущих скрытые смыслы в трансцендентном, мистике непознанного.

В ходе исследования было установлено, что «память» для Бунина — категория не только творческая, но и мировоззренческая. Воспоминания занимают значительное место как в произведениях, так и в личной жизни поэта. Память в творчестве Бунина является средством сохранения родовых, национальных, религиозных, культурных традиций, которые становятся кодом, дешифрующим проявления культурной памяти в его стихотворениях. Память выполняет функции сохранения, дифференциации и идентификации личности по указанным признакам.

Патриархальность, основанная на предшествующем опыте многих поколений, православная вера стали культурным и нравственным стержнем российского общества и отдельного человека. Уклад русской жизни - обычаи, традиции, вековые нравственные ценности - определяет мировоззрение поэта, его поступки. Бунин, отправившись в эмиграцию, остался русским православным человеком, он не отказался от веры и языка. Генетическая память проявляется в поступке Бунина, повторившего шаги своего предка, покинувшего Великое Княжество Литовское, в котором отказ от веры стал залогом безопасности. Писатель, покидая Россию, оставил страну, отказавшуюся от основ национального самосознания, религиозных и культурных устоев. В эмиграции Бунин не изменил своим принципам - он сохранил веру и язык, завещанные ему предками.

Бунин пристально всматривается в кладбища древнейших цивилизаций, потому что они позволяют почувствовать «простор, освобождение от времени, от земного тления, печальное и высокое сознание тщеты всяких слав и величий» [IX, 365], дают возможность заглянуть за грань реальности. Этот взгляд позволяет понять и постичь земную красоту, ценность и величие жизни во всех её, даже самых кратких, мгновенных проявлениях. Сущность Бунина, особенно духовно-этическая сторона его мировоззрения, проявляется в большей мере в поэзии. В стихотворениях поэта закрепляется мысль о человеке, соединяющем прошлое и настоящее. Это может быть некий «след» или адресованные потомкам строки, бескорыстные поступки «святых», вызывающие заслуженное восхищение и поклонение потомков их останкам. Кроме того, творческая сила памяти даёт возможность заглянуть вперёд и увидеть, что мир останется неизменен в своём постоянстве и красоте. Представляя в своих стихотворениях различные религиозные доктрины, Бунин дистанцируется от конфессиональных традиций - он устремлён в суть общечеловеческих духовных исканий. Тем не менее память позволяет провести дифференциацию и идентификацию по национальному и религиозному признаку, выделяя те или иные особенности национального быта, конфессиональные признаки самоидентификации.

Стихотворения, в которых осмыслен образ Христа, позволяют увидеть Мессию глазами представителей различных религиозных конфессий. Образ Христа предстаёт в восприятии мусульман, католиков, православных, язычников. Подобный подход позволяет глубже проникнуть в тайны священных книг различных религий мира, осознать роль христианства в мировой культуре.

Память как сверхзадача исследования позволяет увидеть насыщенность лирики И.А. Бунина произведениями искусства, природными ландшафтами, душевными переживаниями, раскрывает круг чтения и культурные интересы поэта. Благодаря памяти Бунин создаёт особую плотность лирического письма, насыщает стихи личными и философскими размышлениями, опровергая утверждения критиков о «фотографичности» и «описательности» его поэзии. Бунин - не «фотограф» и не «описатель», он - художник широчайшего творческого диапазона, которому подвластно отображение как живой природной стихии, так и запечатленного в искусстве эстетического образца. Поэзия Бунина выходит за рамки природно-бытовой проблематики, поднимаясь на уровень общечеловеческих ценностей, философски осмысляет мир и человека, ставит вопросы духовности и нравственного самосовершенствования. В своих стихах Бунин сумел сказать просто о самом важном и сложном, о том, что волнует человека с момента осознания себя человеком: о жизни и смерти, о красоте, о любви и смысле жизни.

163