автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Структурная организация рассказов В. Шукшина в свете современной лингвистики текста

Полный текст автореферата диссертации по теме "Структурная организация рассказов В. Шукшина в свете современной лингвистики текста"

На правах рукописи

■О*/ Л&&С>

ч

Цяо Шуансинь

(Китайская Народная Республика)

\

\

СТРУКТУРНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ РАССКАЗОВ В.ШУКШИНА В СВЕТЕ СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКИ ТЕКСТА

Специальность 10.02.01.— русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2000

Работа выполнена на кафедре общего и русского языкознания Госу дарственного института русского языка им. A.C. Пушкина

Научный руководитель:

действительный член РАО,

доктор филологических наук, профессор

Костомаров В.Г.

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор Белянин В.П.

кандидат филологических наук, доцент Игнатченко И. Р.

Российский университет дружбы народо]

Защита диссертации состоится " 13 " декабря 2000 г. на заседанш диссертационного совета Д 053.33.01 Государственного института рус ского языка им. А.С.Пушкина по адресу: 117485, г. Москва, ул. Академи ка Волгина, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Государствен ного института русского языка им. А.С.Пушкина.

Автореферат разослан "__"_2000 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук,

профессор Н.Д.Бурвикова

Ül ¿Г fi />) I/ Ш< /? л Г1 .о

Реферируемая диссертация посвящена системному исследованию структурных особенностей текстовой организации рассказов В.М. Шукшина.

Объектом исследования данной работы является особенность организации текстовой структуры "малой прозы"—рассказов В. Шукшина. Под текстовой структурой в данной работе понимается комплекс тексто-порождающих факторов, таких, как повествовательная форма, семантическая и прагматическая связность, особенность дискурсной динамики художественного текста.

Лингвисты отмечают, что язык художественного текста — это особая знаковая система. Он характеризуется неоднозначностью семантики, множественностью интерпретаций. Эти свойства тесно связаны с языковым оформлением художественного текста. В нем складываются особые отношения между тремя основными величинами: миром действительности, миром понятий и миром значений. Если для текста как первичной моделирующей системы универсальной формулой является формула "действительность—смысл—текст" , то в художественном тексте, как отмечает Г.В.Степанов, она модифицируется в иную триаду: "действительность— образ — текст " [Степанов 1984]. Данная формула выявляет такие глубинные характеристики текста, как сочетание сложного, незеркального, непрямого отражения объективной действительности и фантазии, сочетание правды и вымысла. Эти особенности художественного текста порождают его семантическую многоплановость.

Актуальность темы определяется тем, что достижения лингвистики и стилистики текста еще не были приложены к исследованию повествовательной формы и динамичного характера смысловой и структурной связности текстов, активно использующиеся в практике подготовки зарубежных филологов-русистов. Правомерна и злободневна поэтому поставка задачи изучать "малую прозу" с позиций современных теорий лингвистики текста и стилистики художественного текста.

Целью настоящего исследования является системное изучение нарративной структуры образцов " малой прозы " , особенностей организации их внутритекстовой связи и смысловой целостности при коммуникативно-прагматическом и лингвостилистическом подходе. Этой цели подчинены конкретные исследовательские задачи:

1) Охарактеризовать особенности хронологической последовательности и пространственной протяженности событий в рассказах В.Шукшина; выявить внутритекстовой континуум художественного текста и его роль в восприятии содержания текста.

2) Описать типичный характер повествовательной формы шукшинских рассказов и специфику их нарративной организации.

3) Выявить внутренний динамический механизм структурной, смысловой, семантической и прагматической взаимозависимости языковых средств, используемых шукшинскими героями и в речи автора.

Общей теоретической базой для решения поставленных задач послужили работы Н.Д.Арутюновой, М.М. Бахтина, Н.Д. Бурвиковой, В.В. Виноградова, М.А.Габа, В.Г.Гака, И.Р.Гальперина, В.Г.Костомарова, Е.В. Падучевой, Г.Я.Солганика, Г.В.Степанова и др. Исходное положение заключается в том, что лингвистика текста изучает структуру речевых произведений, их членение и интеграцию, разные способы создания связности и целостности текста, его смысловое строение.Стилистика текста изучает разнообразные типы текста и их стилистические особенности, способы развертывания текста, речевые нормы в разных функциональных стилях, типы речи, индивидуальные стили и т.д.

Основным методом исследования является метод структурно-смыслового анализа, включающий в себя элементы категориального и контекстологического анализа. В работе используется также метод семантического анализа художественного текста, связанный с образом автора по В.В.Виноградову и понятием полифонии по М.М.Бахтину.

Материалом исследования являются рассказы В.Шукшина, написанные в разные годы советской эпохи, отражающие дух и характер тех времен и имеющие свои специфические черты в" области повествовательной формы и особености текстовой организации.

Научная новизна диссертации состоит в том, что на материале рассказов В.Шукшина показано, как функционируют такие текстообразу-ющие категории, как целостность, связность, совершенность, информативность,, континуум, когезия и т.п. Китайские русисты, знакомые пока лишь с достижениями грамматики текста, несомненно заинтересуются подобным подходом.

Положения, выносимые на защиту:

1) Системный анализ нарративной структуры художественного текста подтверждает представление о системности структурной, семантической, прагматической и коммуникативной организации художественного произведения.

2) Изучение и описание художественного текста в динамическом аспекте уточиняет представление о том, что художественные тексты, под-чинясь некоторым общепринятым нормам организации текста, обладают значительной долей "своеобразного активного бессознательного" которое влияет на характер организации высказывания.

Теоретическая и практическая ценность диссертации заключается в том, что принципы и методы исследования могут использоваться для дальнейшего исследования теоретических и практических вопросов, связанных с интесивно развивающейся в настоящее время общей теорией текста, интерпретацией текста, прагмалингвистикой и другими областями науки о языке. Материалы диссертации могут быть использованы в курсе современного русского языка, послужить основой спецкурса для иностранных студентов и аспирантов.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на заседании кафедры общего и русского языкознания Государст-

венного института русского языка им. А.С.Пушкина.

Основное содержание работы: диссертация состоит из введения двух глав и заключения.

Во введении определяется объект, материал и метод исследования указывается цель и несходные принципы, а также конкретные задач! данной работы.

В первой главе представлено теоретическое рассмотрение диссер тационной проблематики, которое включает в себя два параграфа.

В первом параграфе рассматриваются основные понятия лингвис тики текста, сформировавшейся в XX веке на основе изучения структурь речевых произведений, их членения и интеграции, разных способов соз дания связности и целостности текста, его смыслового строения.

Текст в данной работе понимается как сознательно организованны? результат речетворческого процесса, который подчиняется определен ным закономерностям организации, является графическим отображени ем " кусочка действительности." Текст — это порождение письменного варианта языка, и как производство речетворческого акта он системен.

Исходным положением в анализе текста является признание его не коей сущностью, имеющей самодовлеющий характер, но подчиняющей ся. общим закономерностям построения речевого произведения в его за вершенности. В тексте необходимо выделить такие черты (параметры признаки), на основе которых можно построить некую идеальную модел этого объекта исследования.

Информативность— основная категория текста и его обязательны] признак. В данном случае термин " информация " употребляется значении "получение новых сведений о предметах, явлениях, отноше ниях, событиях объективной действительности." И.Р.Гальперин считае целесообразным разделить информацию в тексте на три вида: 1) содер жательно-фактуальную (СФИ), 2) содержательно-концептуальнут (СКИ), 3) содержательно-подтекстовую (СПИ).

Завершенность — это функция замысла, положенного в основу произведения и развертываемого в ряде сообщений, описаний, повествований и других форм коммуникативного процесса. Текст можно считать завершенным тогда, когда, с точки зрения автора, его замысел получил исчерпывающее выражение, когда по мнению автора желаемый результат достигнут самим поступательным движением темы, ее развертыванием. По мнению И.Р. Гальперина, " законченность может быть относительным понятием, завершенность — понятие абсолютное" [1981, с. 21].

Членимость текста — это функция общего композиционного плана произведения, характер которой зависит от многих причин, таких, как размер частей и содержательно-фактуальная информация, а также прагматическая установка создателя текста. Членение текста имеет своей задачей еще и преодоление линейного плана восприятия текста.

Интеграция задана самой системой текста и возникает в нем по мере его развертывания. Она осуществляется и, следовательно, воспринимается не в самом процессе его создания или чтения, а в процессе его эсмысления, аналитического рассмотрения соотношения отдельных час-гей, составляющих данное целое. Объединяя смыслы отдельных сверх-})разовых единств, содержания отдельных главок, глав и пр. в единое це-тое, интеграция нейтрализует относительную автосемантию этих частей I подчиняет их общей информации, заключенной в произведении. Цель-юсть текста является результатом интеграции его частей.

Когезия текста — это особые виды связи, обеспечивающие конти-1уум текста, т.е. логическую последовательность (темпоральную и/или 1ространственную), взаимозависимость отдельных сообщений, фактов, действий и пр.( см.2-ой параграф).

Автосемантия — это формы зависимости и относительной незави-:имости отрезков текста по отношению к содержанию всего текста или :го части. Категория зависимости предполагает не одностороннюю ;вязь, а двустороннюю, выраженную влиянием зависимого на неза-

висимое.

Во втором параграфе рассматриваются особенности лингвистического анализа художественного текста.

Текст художественной литературы характеризуется тем, что в нем эстетико-познавательная функция трансформирует все другие функции языка, преломляя их в желаемом направлении. Поэтому в нем всегда есть нечто внутренне целостное, значимое, в известном смысле самостоятельный мир, свой внутренний контекст — это целостная многоплановая иерархическая система. Эта система обладает целым рядом характеристик, понятий и категорией текста, прежде всего таких, как целостность, связность (когезия), информативность, континуум и т.п..

Целостность художественного текста соотносится с двумя типами отношений: 1) отношения между текстом и действительностью, которые предполагают рассмотрение текста как некоторого субститута реальности ; 2) отношения между субъектом и текстом. Это отношения автора и текста. В художественном тексте проявляется ''картина мира" автора текста. Автор выбирает как объект описания(фрагмент действительности), так и способ описания (жанр, стиль).

Когезия — одна из важных категорий художественного произведения,^ помощью которой части текста, порой отстоящие друг от друга на значительном растоянии, оказываются в той или иной степени связанными. В художественном тексте выделяются следующие типы когезии:

Стилистические формы когезии выявляются в.такой организации текста, в которой стилистические особенности последовательно повторяются в структурах СФЕ и абзацев.

Логические формы когезии включают в себя такие моменты: ~ традиционно-грамматические, выполняющие текстообразующую фун-. кцию: союзы и союзные речения; все дейкгические средства (местоимения, союзы и пр.); причастные обороты. — временные параметры сообщения — наречия, которые сцепляют отде-

лъные события, придают им достоверность. ~ пространственные параметры сообщения.

— формы перечисления, графические средства или выделение частей высказывания цифрами и т.д.

Ассоциативные формы когезии требуют некоего творческого переосмысления связей между явлениями. В основе ассоциативной когезии лежат такие особенности структуры текста, как ретроспекция, коннотация, субъективно-оценочная модальность. Некоторые вводящие речения являются вербальными сигналами ассоциатиной когезии.

Под образной когезией понимаются такие формы связи, которые, перекликаясь с ассоциативными, возбуждают представления о чувственно воспринимаемых объектах действительности. Особенность этого вида когезии заключается в том, что автор связывает не предметы или явления действительности, а образы, которыми эти предметы и явления изображаются. Одна из наиболее известных форм образной когезии — развернутая метафора.

Композиционно-структурной формой когезии является грамматическая категория текста. К ней относятся в первую очередь явления, нарушающие последовательность и логическую организацию сообщения (всякого рода отступления, вставки, временные или пространственные описания явлений, событий, действий, непосредственно несвязанных с основной темой повествования).

Континуум как котегорию текста можно в самых общих чертах представить себе как определенную последовательность фактов, событий, развертывающихся во времени и пространстве, причем развертывание событий протекает не одинаково в разных типах текстов: Временные и пространственные параметры художественного текста кардинально отличаются от тех, которые мы находим в других типах текстов. Континуум художественного текста основан обычно на нарушении реальной последовательности собьггйй, т.е. он не обязательно обеспечи-

вается линейностью изложения. Переплетение временных планов повес твования предопределяет и членение отрезков теста.

Вторая глава посвящена комплексному анализу текстовой органи зации рассказов В.Шукшина в структурном, смысловом и коммуникати вном планах, который отражен в трех параграфах.

В первом параграфе рассматривается внутренний континуум (ш определению Бахтина — хронотоп) художественного текста. Как кате шрия текста, континуум означает непрерывное образование чего-то, т.е нерасчлененный поток движения во времени и в пространстве, он н( может показан в тексте в его точных формально-временном и простран ственном протяжениях. Оставаясь по существу непрерывным в пос ледовательной смене временных и пространственных фактов, континуу\ в текстовом воспроизведении одновремено разбивается на отдельны! эпизоды, но наличие категории когезии дает возможность воспринимал весь текст как процесс.

1 .Рассказы Шукшина не имеют большой продолжительности времени и действие в них происходит в основном по временной оси в течении нескольких часов, в пределах одного дня, даже нескольких суток Однако писатель мастерски членит временные отрезки излагаемого события, разбивает его на эпизоды, переплетает временные планы в повествовании и тем самым объединяет их в формально-содержательннс связанный континуум текста. Наблюдается несколько типов структурно? организации текстового хронотопа в его рассказах .

1) Временной континуум линейно-последовательного изложения событие развивается с начала до конца последовательно по временно? оси. Автор вместе с читателем стоят на точке '"я-сейчас-здесь" отслеживая весь процесс развития события. К этому типу континуума относятся рассказы «Приезжий», «Капроновая елочка», «Коленчатые валы», <■ И разыгрались же кони в поле», «Заревой дождь» и др.

2) Временной континуум обратного изложения: событие излагается (

конечной точки на временной оси. Чаще всего рассказы имеют автобиографический характер воспоминания писателя о детстве, о юных годах. Например, в рассказах «Далекие зимние вечера», «Из детских лет Ивана Попова», «Дядя Ермолай», «Рыжий» и т.д. временной континуум базируется на использовании прошедшего времени глаголов.

3) Временной континуум изложения с середины событийного развития: начальная точка временного континуума текста установлена на какой-то особый момент в процессе развития события. Континуум образуется в основном по схеме: момент речи — предыстория — дальнейшее развитие события. Рассказчик вводит читателя сразу в курс дела с первой фразы текста, где глагол употребляется в совершенном виде прошедшего времени: "Весной, в апреле, Степан Емельянов влюбился".(«Степкина любовь»); " Сашку Ермолаева обидели... " (« Обида »);"-Пимокат Валиков подал в суд на новых соседей своих,.. " (« Суд »).

4) Временной континуум смешанного типа: вся динамика и архитектоника шукшинских рассказов часто построена на противопоставлении настоящего прошлому, с одной стороны, и реального времени ирреальному, с другой. Такого рода противопоставление наблюдается в рассказе «Билетик на второй сеанс», где настоящее время сменяется будущим, но не реальным, а ирреальным, и создается ирреальность ситуации, фантастичность хронотопа в целом, а форма настоящего времени появляется каждый раз там, где автору необходимо привлечь внимание читателя к действительной ситуации хронотопа . В этом рассказе временной маркер "последнее время" противопоставлен другому маркеру —" было время ": " Последнее время что-то совсем наладно было на душе у Тимофея Худякова ." ; "... Было время, гордился, что жить умеет, теперь тосковал и злился." ; "Когда-то давно Тимофей с Полей крутили преступную любовь... "; "Спроси сейчас Тимофея, зачем он идет к Поле, он не сказал бы."

2. В рассказах временной и пространственный акпекты представ-

п

лены чаще всего в своих типичных проявлениях, более объективно, по-деревенски, в их почти реальном течении. Так, отражение отрезка вечернего времени у Шукшина часто связывается с закатом солнца: "Солнце садилось за горы. Вечером оно было огромное, красное"; "Солнце коснулось вершин Алтая и стало медленно погружаться в далекий синий мир." ( «Солнце, старик и девушка»); Солнце клонилось к закату."; " Вода у берегов порозовела — солнце садилось за далекие горы." («Демагоги»).

Один из любимых приемов выражения текстового хронотопа в рассказах Шукшина — это употребление глагола вместо существительного. Так в рассказах нередко встречаются такие выражения: "Уже стемнело." («Светлые души»);" Вечерело. Улица жила обычной жизнью — шумела." («Экзамен»); " Стало быстро темнеть " («Капроновая елочка»).

Наблюдается у Шукшина и косвенное указание на временной аспект: само время не является объектом наблюдения и описания, оно служит лишь фоном, на котором развертываются события. В рассказе «Ленька» конкретный временной параметр события не указан: " наблюдать за ними было очень интересно... - И-их, р-раз! И-ищ-що.. .оп! — раздается в вечернем воздухе, и ... " Здесь " вечерний воздух " дает минимальную информацию, чтобы читатель при помощи вербально-ассоциативной сети языка в своем сознании без трудности узнал конкретное время изображаемого. Бывает случай, когда читатель осознает временной аспект события, опираясь на знание о бытовой жизни,о культурной традиции нации, описанной в тексте: ".... взошла луна. Где-то за деревней голосилг поздняя гармонь."; "Гармонь утла на покой ..." («Светлые души» ).

3. Пространство и время всегда тесно сопряжены друг с другом. Е рассказе «Капроновая елочка» событие привязано последовательно ь пространству, но не привязано к времени. Особое значение в этом случае приобретает пространственный континуум, который реализуется I последовательном описании окружающей обстановки, как ее видят и ис

пытывают персонажи. Здесь глаголы движения употребляются для описания пространственной локализации и для временного измерения: "'Вышли за город. Остановились ..." : * Прошли лесок. Остановились еще закурить. ";" Пошли дальше. Прошли еще километра три-четыре, прошли лог, свернули вправо." ; "Еще прошли немного."

У Шукшина встречаются и рассказы, в которых действия Происходят последовательно во времени, но без всякого указания на время. Само движение текста, т.е. его поступательный характер заставляет читателя видеть непрерывность в его прерывности. Так, в рассказе «Приезжий» не указано время, но пространство текста между указанными отрывками заполнено описаниями: у председателя в кабинете; у ворот в дом Синкина; в доме хозяина; у чагтой возле автомобильной статут. Чтение такого рода " пространства" тоже требует, времени, но это время силой художественного воздействия опосредованно дает представление о реальном времени протекания действия. При этом такие языковые элементы, как" Приезжий скоро нашел большой дом Синкина":"... но с минуты на минуту может прийти на обед..." ; "Она скоро придет" , содержат семантический признак "течение времени" и воссоздают процесс этого течения в его коротком протяжении. А такие моменты, обозначающие появления новых действующих лиц, как" Пришел Синкин ";" Вошла рослая, крепкая юная женщина" , указывают в одном и том же пространстве на разные временные приметы, дают новые темы разговора и вызывают новые конфликты.

Во втором параграфе рассматриваются структурные особенности повествовательной формы рассказов В.Шукшина. Внимание здесь сосредоточено на проблематике авторской речи и свободного косвенного дискурса. -V, ;»..

1. В рассказах В.Шукшина незначительная по количеству авторская речь несет большую нагрузку для изображения характера персонажей и для создания художественного мира в целом.

При этом в повествовательной речи В. Шукшина отмечается идентичный лексический повтор, что обеспечивает дистантную когезию нарративного текста, образует эффективный экспрессвно-стилистический эффект текста, "...эпитет, становясь многократно повторяемым стилистическим приемом, начинает вскрывать текстовую модальность "[Гальперин 1981, с. 116]. Например: "...крепкая здоровьем, крепкая нравом, взглядом на жизнь - вообще вся очень крепкая " («Мой зять украл машину дров» ). Здесь каждое повторение эпитета крепкая порождает более глубокий коннотативный смысл и стилистический оттенок: крепкая здоровьем — словосочетание нейтральное по семантическим признакам слов; крепкая нравом, взглядом на жизнь — в семантике же этих словосочетаний показывается железный, жесткий характер внури ; вообще вся очень крепкая — в обобщенном виде характеризуется жестокая, злая , бессовестная женщина, которая способна на все.

Когда такой стилистический прием употребляется в повествовании о внутреннем состоянии персонажей, то он дает иной эффект: " Он начинал думать о своей деревне, о матери, о реке...Думал на работе, думал днем, думал ночами. И ничего не мог придумать, ... Люди давно разошлись по домам... А Колька сидит... И думает, думает, думает... " («Жена мужа в Париж провожала»).

Повторное наименование одного и того же героя в небольшом рассказе Шукшина выполняет важную стилистическую функцию: эти номинации существуют в тексте не отдельно, а тесно связаны с сюжетом, с развитием события в рассказе, и служат способом изображения характерной черты персонажей. Наблюдаются, например, следующие особенности варьирования номинаций в рассказе «Капроновая елочка»:

А) Разнофокусный характер номинаций: героя именуют с разных углов зрения. "Вошел еще один посетитель" (посетитель—с точки зрения буфетчицы); "Мужчина подошел к стойке, растегнул доху " (слове рассказчика); "Повел, продолжая нескромно разглядывать ухажера ,

сказал ..." (взгляд другого персонажа); " Нюра ждала гостей... (гость-любовник Нюры); "Федор и Павел удивленно посмотрели на своего попутчика... " (относительное наименование).

Б) Тесная связь варьирования наименования с развитием сюжета, с изменением хронотопа повествования: " Этого человека они знали. Жила в их деревне одинокая вдова Нюра Чалова,.. И вот этот самый человек ездил к ней из города... Все жалели Нюру, а этого гуся осуждали". В этом абзаце наблюдается явный переход угла зрения повествования в варьировании именований героя: \)этот человек — нейтральное именование от рассказчика; 2) этот самый человек — совмещенная номинация, даваемая формально рассказчиком, сквозь которую просвечивает точка зрения персонажа; 3) этого гуся—экспрессивная номинация, отражающая субъективное отношение других персонажей — Павла и Федора к герою.

В) Номинация варьируется метонимическим и метафорическим способом. При пересечении понятий в основе двух или больших наименований лежат различные признаки одного и того же предмета. Частным проявлением таких отношений являются метонимические и метафорические обозначения: обозначения целого вместо части и наоборот, разно-аспектные наименования, векторные наименования и т.п.: ( Вошел еще один посетитель, представительный мужчина в козлиной дохе...) — А где он? Этот гусь... В дохе-то?; ( Снабженец залез на печку. Минут десять лежали тихо.)- Слышь, на печке\ - сказал Павел.-У тебя есть водка.

2. В нашей работе под термином "свободный косвенный дискурс" (СКД) понимается речь повествователя, пронизанная точкой зрения персонажа, его интонациями, чувствами, мыслями, а часто еще и языковыми особенностями персонажей. Речь автора и речь героя, авторский взгляд на явления жизни и взгляд персонажей сближаются, смещаются в ходе повествования, изображая живую непосредственность восприятия действительности. Авторское слово полностью не сливается со словом действующего лица, они то ли соединяются друг с другом, то ли расходятся,

как бы развиваются самостоятельно, что дает повествованию динамический характер. Основные черты СКД в рассказах В. Шукшина характеризуются следующим:

1) Использование СКД как средства выражения субъективной оценки, эмоциональной и экспрессивной окраски для передачи разнообразных чувств персонажей и отношения автора к таким чувствам: ирония, эмпатия, критика... : "И каково же было его удивление, радость, когда он в этом мире, внизу, вдруг увидел свою мать... Пробирается через улицу, оглядывается - боится. Ах, родная ты. родная! Вот догадалась-то." («Ванька Теляшин»),

2) Повествователь сходит со сцены и аналогом говорящего становится персонаж, который вытесняет повествователя, захватывая эгоцентрические элементы языка в свое распоряжение: " Слава богу, хоть тут-то все ясно, думал Моня. Солнце всходит и заходит, всходит и заходит — недосягаемое, неистощимое, вечное. А тут себе шуруют; кричат, спешат, трудятся, поливают капусту.... Радости подсчитывают, удачи. Хэх...! Люди, милые люди,... Здравствуйте!" («Упорный» ).

Введение точки зрения персонажа в авторскую речь часто объясняется тем, что автор стремится в изображении действительности передать и внутренний мир действующих лиц, их мысли и чувства. Внутренний мир героя, его переживания в этом случае вытесняют авторское повествование на задний план: "Ветер заметно поослаб, небо очистилось, солнце осветило, а холодно было. Голо как-то кругом и холодно. Да и то —осень, с чего теплу-то быть? "(«Осенью»). Отмечается явный сдвиг от одного типа повествования к другому: наречие "как "с частицей "то" намекает на неясность и неосознанность зарождающегося у героя чувства.

3) Обращение как своеобразные маркеры СКД.В традиционном нар: ративе обращение возможно только в неповествовательных фрагментах текста — оно исходит от повествователя и адресовано к читателю.Между тем в СКД и автором и адресатом обращения является персонаж. В расс-

' ' П. '' ' *'

казах Шукшина выделяются разные виды обращения: Обращение как разговор героя с самим собой: " Он хотел куда-н. прибежать, к кому-н... Может рассказать все...Может, посмеяться. Выпить ты! А где теперь? Как где? А Верка-буфетчица из чайной? Э-э, там же всегда есть! " («Сураз»)

Обращение к отсутствующему собеседнику: " Господи, думала старуха, хорошо, хорошо на земле, хорошо. А ты все газетами шуршишь, все думаешь. .. Чего ты выдумаешь? Ничего ты не выдумаешь, лучше бы на гармошке научился играть." («Письмо»)

Обращение к воображаемому собеседнику:" Красивые такие цветочки, красные... Здесь тоже есть цветочки. Вон они, синенькие, беленькие, желтенькие. .. Вон саранка цветет, вон медуница... А" вон ручка шапки подняла вверх." («Сураз»)

4) Другим типичным признаком СКД у Шукшина является усложнение строения дискурса. Оно связано с тем, что СКД утрачивает свою монологичность, замкнутость и усиливает диалогичность и полемичность, и его структура строится как диалог. Если СКД полемично по отношению к чужой речи, она может развертываться в воображаемый диалог, опирающийся на реплики реального диалога. Встречается и более сложная форма воображаемого диалога, где реплики его сопровождаются комментариями персонажа, в сознании этот диалог разигрывается. Поле ми-чность СКД усиливается в том случае, когда он содержит оценку поведения или речи одного из говорящих. При этом появляется и один персонаж в поле зрения другого: " —Что с Вами? — Осколок. -Где? ~ Там. —Где "там" ? -Ну, там... - Может, здесь посмеятся надо для близира? — Хе-хе-хе... Да в самом, знаете, интересном месте, как сострила моя жена. ~ Покажите. Господи. За что мне наказание такое?! Не мог он, подлец, малость выше взять!" («Операция Ефима Пьяных» )

Цель разнообразного использования СКД состоит в том, чтобы правдиво и достоверно изобразить характер персонажей, их жизненность,

имплицитно выразить и ; личное отношение писателя к персонажу, к изображаемому событию. Например, в рассказе «Материнское сердце» Повествователь, с одной стороны, сочувствует матери, с пониманием относится к ней, к ее поведению, с другой, он не полностью согласен с матерью в понятии "беда" , случившаяся с ее сыном: "Эти — ладно — эти за своего обиделись, у них зачерствело на душе от злости, а те — подальше которые — те помогут. Странно, мать ни разу не подумала о сыне — что он совершил преступление, она знала одно: с сыном случилась беда большая. ..?" («Материнское сердце» )

Третий параграф посвящен рассмотрению дискурсной динамики (связности и целостности) текстов В.Шукшина.

1. Одним из основных средств организации текстовой связности является диалог. Насыщенность рассказов диалогическими сценами, а также эпизодами, в которых повествуется о беседах и действиях персонажей, говорит о дроблении текста на сценнические эпизоды, каждый из которых имеет определенную самостоятельность и соединяется с другими по законам монтажа. Однако между этими сценами существуют довольно тесная и крепкая связь, и художник свободно включает эти сцены в контекст как звенья эпизодов, приобретающих сценическую выразительность, что делает рассказ не только структурным, семантическим, но и эстетическим единством.

1) Семантическая и смысловая нагрузка диалога. В рассказе «Крепкий мужик» персонаж был обрисован так, чтобы внушить читателю определенную оценку, т.е. увидеть, ощутить текстовую модальность. " Крепкий мужик " никак не мог понять, почему вся деревня, даже свои родные пошли против него, когда он свалил старую церковь - все это содержится и выясняется в диалогах.

Смысловая связность текста, его целостность заключается в единстве темы, обусловленном единством коммуникативного намерения. Порождение текста представляется ступенчатым развертыванием

информации, заключенной в семантике оперативных единиц: " Вы что, художник? - председатель кивнул на этюдник. - Так, для себя.-- Я понимаю, что не на базар. Для выставки? — Для выставки — это уже не для себя, — Для чего же тогда рисовать? — Для души. " («Приезжий»). Ключевое слово "художник" толкуется в данном случае как "тот, кто рисует" . Семантический признак "рисовать" является ядром микросемантического поля, которое создает функциональную перспективу высказывания и является важнейшей составляющей всего процесса его порождения.

2) Диалог в функции сюжетного развития. Динамика диалога дает писателю возможность вводить в них неожиданные конфликты персонажей в ходе разговора, без всякого предварительного описания автора.

" Диалогическое столкновение " персонажей при этом становится основной формой сюжетного развития. Интересно отметить, что рассказ «Приезжий» весь строится на диалоге без всяких нарративных усилий автора. Авторская симпатия к своим персонажам явственно чувствуется в диалогах, в отборе языковых средств для воспроизведения 1гх речи. Образ героя, его душа и характер выявляется постепенно в ходе конфликтов, в процессе словесных столкновений. И содержание рассказа полностью раскрывается в смене реплик и движения диалога.

3) Диалог в функции структурной организации. Построение и движение диалога у писателя таково, что за внешней формой его протекания последовательно развивается линия подтекстового содержания, движимая скрытыми намерениями говорящих. В рассказе «Сапожки» из первого же разговора продавщица уже поняла, что Сергей не купит эти сапожки — ему не по карману. Когда Сергей второй раз обратился к ней, она сразу ему бросила: " Чего их смотреть? " Дальше в ее речи два раза повторялась эта фраза. Ее подтекстом должна являться другая фраза" все равно вы не купите " . А Сергей со снисходительностью относится к равнодушию продавщицы. В диалоге показано и его прямодушие и даже при-

митивная хитрость. Сравним: " — А если я их купить хочу? " (Поняв, почему продавщица так упорно отказывает ему в просьбе показать сапожки. Сергей захотел похитрить с ней). Но потом невольно себя выдал, сказав: "-- А вам-то что? Я хочу посмотреть. "

2. Текстовая модальность, в той или иной мере характерная для всякого высказывания,— это основной признак смысловой целостности текста. Характер образа рассказчика и образа автора в рассказах позволяет автору-рассказчику более свободно высказать собственное мнение по тому или иному событию, изображаемому в тексте, выражать личное отношение к каждому из участников диалога, в результате чего соотношение и взаимодействие авторской речи и диалога персонажей оказываются очень сложными, а формы выражения таких соотношений — весьма разнообразными.

1) Сентенция (микроотступление). " Будучи в какой-то степени авто-семантичной по отношению к непосредственному окружению (микроконтексту), сентенция становится важной вехой на пути определения задач художественного произведения, т.е. его содежательно-концептуальной информации." [Гальперин 1981, с. 120]. В стремлении обобщить наблюдаемые явления и отношения между ними нередко просвечивает личностное отношение писателя к этим явлениям. Это явление в основном наблюдается в тех произведениях, где отчетливо выступает образ автора-рассказчика, передается его мироощущение, его вкусы и представления, при этом автор то и дело открыто выражает свое мнение по поводу высказывания или поведения героя, дает прямую оценку:" Поругались старушки. И ведь вот дурная деревенская привычка: двое поругаются, а век родню с обеих сторон сюда же пришьют. Никак не могу!- без этого! Всех помянут и всех враз сделают плохими — и живых, и покойных, всех." («Письмо»)

2) Ремарка и авторское комментирование. Ремарки вводят или сопровождают прямую речь персонажей! Основу ремарки обычно соста-

вляет глагол речи (мысли) и указания на жест, мимику персонажей. Авторское комментирование связано с повествованием, переплетаясь друг с другом, они по-разному связаны и взаимодействуют с прямой речью героя, с диалогом персонажей. " — Да? - спросил бригадир. И это "да" -растерянность, никак не угроза. Беспомощность." («Каленчатые валы» )

3) Цитирование. При цитировании повествователь (рассказчик) использует какие-то отдельные слова или выражения, прямо взятые из реплики персонажей как цитаты, но речевой акт остается за ним: субъектом речи остается сам повествователь.Стилистические эффекты состоят в том, что, " при цитировании возникает двухшлосие: к голосу Я, который является законным владельцем речи, примешивается — незаконно с точки зрения некоторой идеальной грамматической модели — голос другого. " [Падучева 1996, с. 360] В одних случаях, как будто автор или рассказчик одобряет точку зрения героя, в других случаях, как будто рассказчик участвует в разговоре персонажей, слышит диалог между ними, и принимает употребленное героем слово и выражение для ремарки и комментирования диалога. Бесконечно разнообразные формы явного, полускрытого и скрытого цитирования, формы обрамления цитат контекстом, различные степени отчуждения или освоения цитируемого чужого слова. А весь рассказ находится в постоянной связи между речью автора и речью персонажей и носит динамичный характер художественного текста.

"Цитирует автор благоговейно или, напротив, с иронией, с насмешкой. Двусмысленность в отношении к чужому слову часто бывала нарочитой." [М. Бахтин 1975, с. 433] При этом цитирование выделенных слов придает тексту шутливо-юмористическую окраску, оттесняет непринужденную, интимную атмосферу речи:" Директор совхоза, напутствуя отъезжающих, пошутил: -Значит, Щиблетев ... ты, теперь Христос, а это — твои апостолы. "Апостолы " засмеялись. " Христос " сдержанно, с достоинством улыбнулся." (« Орадорский прием» )

4) Лексический повтор. Особенно ощутима последовательно осу-

ществляемая связь между авторской речью и речью персонажа при повторе в дистантной когезии, что обеспечивает континуум текста. Конструкции с переплетением повторных элементов, создавая единый рисунок текстовой ткани, рисунок подчас вычурный и замысловатый, образуют сложное и стилистически эффектное построение текста. Последовательно развертываясь, эти повторы крепко спаивают компоненты единства и создают впечатление почти что зрительных образов, в результате чего оформляются в тексте цепные структуры, которые стилистически насыщены, рассчитаны на художественный эффект. Простейшая модель цепной структуры образуется в результате того, что слово, заканчивая одно предложение, начинает второе. Такое явление в теории лингвистики текста условно называется контактным повтором-подхватом: "... Кого-то остановил, что-то спросил, кго-то его спросил, он ответил. Ответил коротко, толково. -Ну, что тут у нас?— Значит, первое: звонили... -Звонили, требовали, просили, умоляли, предупреждали... " («Два письма» )

Такая функция еще более эффектно выполнена в случаях, когда персонаж повторяет слово рассказчика: "... Но проходили недели, месяц... Два с половиной месяца прошло, а от нее ни слуху ни духу... Значит?.. -Значит, нашла любовника, -горько и зло думал Владимир Семеныч." («Владимир Семеныч из мягкой секции»). Такой контакнтый повтор-подхват сцепляет две совершенно разные формы повествования — речь автора и речь персонажа, в которых по-разному осмысляется содержание высказываний. Здесь интересно то, что путем повтора-подхвата образуется "прямой диалог"между автором и героем по форме "вопрос-ответ", который по логике не может быть реализован.

В заключении подчеркивается, что отличием подхода, принятого в данной работе, выступает его ориентация 1) на семантические компонент ы, т.е. на выявление тех аспектов текста, которые имеют смысл для читателя; 2) не только на текстопорождение, но и на текстовосприятие, т.е. на его структурно-семантическую интерпретацию. Обращение к ин-

терпретации — к пониманию смысла текста, заставляет искать принципиально полное представление структуры текста.

Основные результаты исследования заключаются в следующем:

1) Охарактеризованы особеннсоти хронологической последовательности и пространственной протяженности событий в рассказах писателя и выделены главные виды временного континуума текста, основные способы их выражения и формы взаимосопряжения временого аспекта с пространственным.

2) Описаны типичный характер и функция незначительной по количеству авторской повествовательной речи для изображения характера персонажей и для создания художественного текста в целом.

3) Отмечены характерные черты свободного косвенного дискурса шукшинского текста. В СКД употребляются все виды эгоцентрических элементов, включая экспрессивные и диалогические, и все они могут находиться в распоряжении персонажа, в результате чего порождается редкая в обычном языке фигура - говорящий в 3-ем лице.

4) Выявлены внутренний динамический механизм семантической связности и структурной целостности в организации речи персонажей и речи автора, своеобразие построения диалога персонажей и его функция как основная форма сюжетного развития в тексте.

5) Показано многообразие выражения текстовой модальности, которая пронизывает весь текст разными способами,такими, как сентенция, ремарка и комментирование, цитирование, повтор и т.д.

6) Проведен анализ трудностей восприятия китайскими читателями нукшинских рассказов.

Для китайской аудитории , преподающей и изучающей русский язык, >ти выводы представляют интерес как открывающее широкое поле даль-{ейшего лингвистического и педагогического поиска. В приложении ди-;сертации приводятся отрывки из текстов рассказов В.Шукшина, пред-;тавляющие и лингвокультурологическую трудность для китайской ауди-

тории.

Основные положения диссертации отражены в следующих, работах:

1) Диалог в рассказах В.Шукшина // Вестник Лоянского института иностранных языков. Китай. 1991, №4. с.74-80.

2) Авторская номинативно-изобразительная речь в рассказах В.Шукшина // Сборник статей молодых русистов «Язык V культура» Китай. 1991,№ 1. с. 87—97.

3) Сюжеты с приметами и их функции в русской и советской литературе// Русский язык в Китае. Пекин. 1992, № 1, с. 32—37

4) Трудности восприятия текстов В. Шукшина китайским! читателями (некоторые наблюдения) // Русский за рубежо,\ 2000, № 3-4. с.

-7

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Цяо Шуансинь

Введение.

Глава I: Теоретические аспекты лингвистического анализа художественного текста.

1. Основные понятия лингвистики текста.

2. Лингвистический анализ художественного текста.

Глава II: Организация художественного текста в рассказах В. Шукшина.

1. Структурные категории хронотопа шукшинских рассказов.

2. Структурные особенности повествовательной формы рассказов В.Шукшина.

3. Дискурсная динамика (связность и целостность ) текстов В.Шукшина.

Введение диссертации2000 год, автореферат по филологии, Цяо Шуансинь

Данная диссертационная работа посвящена системному исследованию дискурсной структуры художественного текста В. М. Шукшина, включающей в себя повествовательную форму (авторская речь), хронотопные отношения, смысловую и семантическую связность в диалогах персонажей, соотношение авторской речи и речи персонажей.

Говоря о художественном тексте, следует отметить, что код художественного текста не сводится к лексическому и грамматическому строю языка. Это весьма сложная, иерархически построенная система, включающая несколько субкодов или уровней кодирования. Система—это многоуровневая и непрерывно развивающаяся с обогащением культурного тезауруса обшества. Лингвисты отмечают, что язык художественного текста — это особая знаковая система, единая для всех языков. Он характеризуется неоднозначностью семантики, множественностью интерпретаций [Тураева 1984, с. 122-125; Николаева 1987, с.27; Топоров 1984, с. 482]. Эти свойства тесно связаны с языковым оформлением художественного текста. В художественном тексте складываются особые отношения между тремя основными величинами: миром отраженной вторично действительности, миром понятий и миром значений. Если для текста как первичной моделирующей системы (продукты речи) универсальной формулой является формула " действительность — смысл — текст" , то в художественном тексте, как отмечает Г.В. Степанов, она модифицируется в иную триаду: "действительность — образ — текст " [Степанов, 1984]. Данная формула выявляет такие глубинные характеристики текста, как сочетание сложного, незеркального, не-прямого отражения объективной действительности и фантазии, сочетание правды и вымысла. Эти особенности художественного текста порождают его семантическую многоплановость.

Указанный комплекс проблем структурной и смысловой особенностей свидетельствует о безусловной обособленности данной области исследований и не имеет непосредственного отношения к стилистике языка и к стилистике речи. Общелитературная речь и язык художественной литературы — явления взаимосвязанные, но не тождественные.

Лингвистика текста изучает структуру речевых произведений, их членение и интеграцию, разные способы создания связности и целостности текста, его смысловое строение. Реально в лингвистике текст изучается либо как послание, обращенное к определенному адресату, либо как предмет интерпретации с целью установления содержащихся в нем значений.

Стилистика текста как одна из отраслей лингвистики текста изучает разнообразные типы текста и их стилистические особенности, способы развертывания текста, речевые нормы в разных функциональных стилях, типы речи, индивидуальные стили и т.д. Говоря о речевых произведениях, К.Гаузенблаз рассматривает стиль как "цементирующий материал" и возводит текст к стилистике [ Гаузенблаз, 1978, с. 63].

Художественные тексты, подчиняясь некоторым общепринятым нормам организации текста, обладают значительной долей "своеобразного, активного бессознательного" [Гальперин, 1981, с.25], которое взрывает правильность и влияет на характер организации высказывания.

Объектом исследования данной работы являются особенности организации текстовой структуры "малой прозы" — рассказов В.Шукшина в планах повествовательной формы, смысловых и семантических связей с точки зрения теорий лингвистики текста и стилистики текста.

Актуальность настоящего исследования заключается в коммуникативно-прагматическом и лингвостилистическом подходе к проблемам художественного текста, в особенности к проблеме текстовой структуры "малой прозы". Как известно, в последние десятилетия многостороннему исследованию и описанию подверглись лингвистика текста и стилистика текста, с одной стороны, и творческие произведения разных жанров В. Шукшина как объект литератураведения, с другой. Однако мало внимания было уделено исследованию повествовательной формы и динамичного характера смысловой и структурной связности текста в малых прозах, как в рассказах В.Шукшина. Правомерна поэтому поставка задачи изучать "малую прозу" как объект структурного описания с позиций современных теорий лингвистики текста и стилистики художественного текста.

Делая опору на общие достижения в области теоретических исследований лингвостилистики и прогмалингвистики и на кон-креный анализ текстообразующих категорий, таких, как целостность, связность, совершенность, информативность, континуум, коге-зия и т.п. , мы стремимся в этой работе к разработке общих проблем системного изучения нарративной структуры малых проз, проблем организации их внутритекстовой связи и смысловой целостности.

Для этого в работе определены конкретные задачи, в которые входят:

1) Охарактеризовать особенности хронологической последовательности и пространственной протяженности событий в рассказах В.Шукшина; выявить внутритекстовой континуум художественного текста и его роль в восприятии содержания текста.

2) Описать типичный характер повествовательной формы шукшинских рассказов и специфику их нарративной организации.

3) Выявить внутренний динамический механизм структурной, смысловой, семантической и коммуникативной связи языковых средств шукшинских героев и самого писателя, а также соотношение речи персонажей и речи автора.

4) Выявить некоторые лингвистические и экстралингвистические факторы, которые влияют на понимание текста и затрудняют иностранных читателей в восприятии смысловых содержаний рассказов Шукшина.

Материалом исследования являются рассказы В.Шукшина, написанные в разные годы советской эпохи, которые отражают дух и характер тех времен и имеют свои специфические черты в области повествовательной формы и особености текстовой организации.

Сложность предмета исследования требует применения нескольких методов. Основным методом исследования является метод структурно-смыслового анализа, включающий в себя элементы категориального анализа и контекстологического анализа. В работе используется также метод семантического анализа художественного текста, связанный в первую очередь с "образом автора" по В.В.Виноградову и понятием полифонии по М.М.Бахтину.

Принципы и методы исследования могут способствовать дальнейшему развитию теоретических и практических вопросов, связанных с интесивно развивающейся в настоящее время общей теорией текста, интерпретацией текста, прагмалингвистикой и другими направлениями науки о языке.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Структурная организация рассказов В. Шукшина в свете современной лингвистики текста"

Основные результаты исследования заключаются в следующем:

1) Свободный косвенный дискурс — один из любимых стилистических приемов Шукшина в построении рассказов. В свободном косвенном дискурсе употребляются все виды оценочных элементов, включая экспрессивные и диалогические, и все они могут находиться в распоряжении персонажа. Свободный косвенный дискурс порождает невиданную в обычном языке фигуру — говорящего в 3-м лице. Анализ показывает, что в рассказах существуют и языковые средства, через которые текст отражает не только сознание повествователя, но и сознание персонажей.

2) Диалог является у Шукшина одним из основных средств организации текстовой связности. Диалог персонажей — главная линия развития сюжета в рассказах, поэтому он несет значительную смысловую и структурную нагрузку, выполняет коммуникативную и художественную функцию.

3) Связный текст — это не последовательность предложений, а структурно организованная совокупность речевых актов. Сложная иерархическая постройка, какой является текст, должна иметь определенные скрепы — обязательные категории текста, внутренние семантические связи, организующие ее как нечто цельное. Выявлена роль иллокутивных и метатекстовых показателей в механизме связности текста, одним из которых является когезия.

4) В тексте актуализируются несколько категорий , образующих текст как смысловое и структурное целое. В процессе развития текста происходит сцепление категорий: их линии перекрещиваются, переплетаются и в результате создается единая структурно-семантическая сеть ( внутритекстовых ассоциаций), покрывающая весь текст.

5) Текстовая модальность как важная категория является самой сущностью коммуникативного процесса. В шукшинских рассказах модальность выражается разными способами, такими, как сентанция, ремарка, комментирование, цитирование и т.д. в которых выражается и прямая оценка автора, и глубокое размышление героев рассказа. Иными словами, она пронизывает весь текст, обеспечивает целостность дискурса

6) Континуум как категория текста можно в самых общих чертах представить себе как определенную последовательность фактов, событий, развертывающихся во времени и пространстве. Временные и пространственные приметы сливают в литературно-художественном хронотопе у Шукшина в осмысленном и конкретном целом. Это значит, что категория континуума, проявляясь в разных формах течении времени, пространства, событий, представляет собой особое художественное осмысление категорий времени и пространства объективной действительности.

7) Смысловое восприятие текста зависит от двух основных групп факторов: 1) от особенностей самого речевого сообщения,т.е. от вида его информативности и содержательной структуры, 2) от индивидуальной системы знаний реципиента. Формирование образа содержания текста в сознании зависит от особенностей семантической системы индивида, формирующейся в ходе предметно-познавательной и коммуникативно-речевой деятельности и зависящей от уровня его когнитивного, языкового и культурного развития.

В результате исследования было подтверждено мнение о том, что В.Шукшин как мастер словесного искусства способен построить текст так, чтобы в простоте отражалась большая тема и глубинный смысл человеческой жизни. Он умеет в минимальном объеме текста обрисовать разные художественные образы. Это мастерство проявляется именно в организации малой прозы — рассказов.

Заключение

Цель настоящей работы состояла в анализе дискурсной структуры как свойства целого текста. Поскольку материалом анализа служат художественные тексты, то основные особенности художественных текстов рассматриваются как виды текста. В связи с этим проанализированы особенности организации текста как целой семантической и структурной единицы, его хронотопная связь, форма повествования, связи между компонентами семантической структуры речевой деятельности персонажей, соотношение авторской речи и речи персонажей, виды и функции авторской речи в рассказах В.Шукшина, а также проблемы интерпретации текста и восприятия иностранными читателями шукшинских рассказов.

Подход, принятый в данной работе, отличается тем, что он ориентируется 1) на семантические компоненты, т.е. на выявление тех аспектов текста, которые имеют смысл для читателя; 2) не только на текстопорождение, но и на текстовосприятие, т.е. на его структурно-семантическую интерпретацию(см. приложение). Обращение к интерпретации — к пониманию смысла текста, заставляет искать принципиально полное представление структуры текста; восприятие — это динамический процесс, который при чтении все время меняется: новые образы не прикладываются к старым, а как-то их модифицируют. Чтобы быть сколько-нибудь адекватным, исследование структуры текста должно отражать эту динамику.

Список научной литературыЦяо Шуансинь, диссертация по теме "Русский язык"

1. Апухтин В.Б. Психолингвистический метод анализа смысловой стркутуры текста: Автореф. дисс. . канд.филол. наук. М., 1977.-29 с. Арутюнова Н.Д. Понятие пропозиции в логике и лингвистике//

2. Психолингвистические исследования: звук, слово, текст. Калинин. 1987. с. 127-134. Васильева А.Н. Стилистические разработки по русской классике.

3. Барлас Л.Г. Бахтин М.М. Бахтин М.М. Белянин В.П.1. Белянин В. П.

4. Гак В.Г. Семантическая структура слова как компонент семантической структуры высказывания // Семантическая структура слова. Психолингвистические исследования. М., 1971. с. 78-96.

5. Гальперин И.Р. Сменность контекстно-вариативных форм членения текста. В кн. : Русский язык. М., 1982. Гей Н.К. О поэтике романа(«Война и мир», «Анна Коренина»,

6. Воскресение» Л.Н.Толстого). -Изв. АН СССР, 1978, т. 37 №2. -с. 121-132. Гиндин С.Н. Внутренняя организация текста (элементы теории и семантический анализ): Дисс. канд. филол. наук . М., 1972.-390 с.

7. Гиро П. Разделы и направления стилистики и их проблематики // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвостилистика. М., 1980. -с. 35-68.

8. Зимняя И.А. Смысловое восприятие речевого сообщения // Смысловое восприятие речевого сообщения. М., 1976. с. 5-34.

9. Ковтунова И.И. Вопросы структуры текста в трудах акад. В.В.

10. Виноградова// Русский язык. М., 1982. с. 3-18. Кожевникова H.A. Типы повествования в русской литературе XIX

11. XX вв. М, 1994.-333 с. Кожевникова H.A. О соотношении речи автора и персонажа //

12. Языковые процессы современной русской литературы. Проза. М., 1977. -с. 7-98. Кожин А.Н. и др. Функциональные типы русской речи. М., 1982.- 223 с.

13. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. М., 1983. 223 с. Кожина М.Н. Целый текст как объект стилистики текста //

14. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка.

15. М., 1984. 175 с. Кондаков Н.И. О языковом механизме порождения текста //

16. Кузичева Е.М. Смысловые связи текста и их лексическое выражение: Автореф. дисс. . канд.филол.наук. Саратов, 1988. 18 с.

17. Кумлева Т.М. Категория персонажа и ее текстообразующие функции // Контекстная семантика и стилистика / Сб. науч.тр. Моск. гос. пед. ин-та иностр. яз. им. М. Тореза. М., 1985. Вып. 251. -с. 111-127.

18. Кумлева Т.М. Коммуникативная установка художественноготекста и ее лингвистическое воплощение // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1988. №3.

19. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. JI. : Просвещение, 1979.- 327 с.

20. Леонтьев A.A. Восприятие текста как психологический процесс// Психологическая и лингвистическая природа текста и особенности его восприятия. Киев. 1979. -с. 18-29.

21. Лесскис Г.А. Синтагматика и парадигматика художественного текста// Изв. АН СССР, СЛЯ. 1982. Т. 41. № 5. -с. 430-441.

22. Лосева В.В. Установка на читателя как категориальный признак художественного текста// Принципы. 1992. -с.36-37.

23. Лотман Ю. М. Структура художественного текста.М., Искусство. 1970.- 383 с.

24. Лурия А.Р. , Виноградова О.С. Объективное исследование динамики семантических систем// Семантическая структура слова. Психолингвистические исследования. М. , с.27-63.

25. Мальченко A.A. Повтор в синтаксических конвергенциях: Автореф. дисс. . канд.филол.наук. М., 1975. 18 с.

26. Новиков А.И. Структура содержания текста и возможности ее формализации: Дисс. докт. . филол. наук. М., 19836. -376 с.

27. Новиков А.И., Ярославцева Е.И. Семантические расстояния вязыке и в тексте. М., 1990. 136 с. Новиков А.И., Чистякова Г.Д. К вопросу о теме и денотате текста //

28. Изв. АН СССР. СЛЯ. 1981. Т. 40. № 1. -с. 48-56. Новиков Л.А. Лингвистическое толкование художественного

29. Несторова К.И. Николаева Т.М.1. Николаева Т.М.1. Николаева Т.М.

30. Попович М.М. Номинальные повторы в тексте: Автореф. дисс.филол. наук. Минск. 1983. 23 с. Прагматический аспект грамматической структуры текста. Днепропетровск. 1988. Тез. выст. науч. совещ. М., 1988. - 117с.

31. Проблемы текстуальной лингвистики / Под ред. В.А. Бухбиндера.

32. Киев. 1983. 176 с. Реферовская Е.А. Лингвистические исследования структурытекста. Л., 1983. 216 с. Сильман О.М. Проблемы синтаксической стилистики. Л., 1967. - 152 с.

33. Степанов Г.В. Цельность художественного образа и лингвистическое единство текста // Лингвистика текста: Материалы науч. конф. М., Моск. гос: пед. ин-т иностр. яз. им. М. Тореза. 1974. с. 72-76.

34. Степанов Г.В. Несколько замечаний о специфике художественного текста// Сб. научных трудов МГПИИЯ, Вып. 103. Лингвистика текста. М. , 1976.

35. Степанов Г.В. К проблеме единства выражения и убеждения (автор и адресат) // Контекст 1983. Литературно-теоретические исследования. М., 1984. -с. 20-37.

36. Степанов Г.В. Литературоведческий и лингвистический подходы к анализу текста// Язык. Литература. Поэтика. М., 1988. -с.125-140.

37. Стилистика русского языка. Под ред.Шанского. Л., 1982. - 222 с.

38. Стилистика художественной литературы. Под ред, Кожина. М.,1982. -217 с.

39. Топоров В.Н. Пространство и текст// Текст: семантика и структура. М., 1983. -с 227-284.

40. Тураева З.Я. Текст как высшая коммуникативная единица и его категории // Коммуникативные единицы языка. М., 1984: Тез. докл. Всесоюз. науч. конф. М., Мое. гос. пед.ин-т иностр.яз.им. М.Тореза. 1984. -с. 123-125.

41. Тураева З.Я. Лингвистика текста / текст: структура и семантика. М„ 1986. 127 с.

42. Успенский Б.А. Поэтика композиции. М., 1970. 223 с.

43. Хованская З.И. Категория связности и смысловое развитие коммуникации // Лингвостилистические проблемы текста / Сб. научн. тр. Моск. гос. пед. ин-та иностр. яз. им. М. Тореза. М., 1980. Вып. 158. -с. 100- 118.

44. Хованская З.И. Анализ литературного произведения в современной французской филологии. М., 1988. 239 с.

45. Черняховская Л.Я. Информация и язык // Язык как коммуникативная деятельность человека / Сб. научн. тр. Моск. гос. пед.ин-та иностр. яз. им. М. Тореза. М., 1987. Вып. 284.-с. 57-65.

46. Черняховская Л.А. Смысловая структура текста и ее единицы//

47. Вопросы языкознания. 19836. № 6. -с. 117-126.

48. Чикваишвили К.С. Структура семантической организации текста:

49. Дисс. .канд. филол. наук. М., 1980. 240 с.

50. Шанский Н.М. Лингвистический анализ и лингвистическоекомментирование художественного текста// РЯШ. 1983, №3. -с. 53-62.

51. Шахнарович A.M. Текст как иерархия программ // Перевод иавтоматическая обработка текста. М., Ин-т яз-ния АН СССР, 1987. с. 172-174.

52. Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи.1. М. , 1960.-377 с.

53. Шендельс Е.И. Роль когерентности в грамматике текста // Язык как коммуникативная деятельность человека /Сб.науч. тр. Моск. гос. пед.ин-та иностр. яз. им. М. Тореза. М., 1987. Вып. 284.-с. 86-92.

54. Шенк Р. Обработка концептуальной информации. М., : Энергия, 1980.-361 с.

55. Шукшин В.М. Собрание сочинений в 6-ти книгах. М., 1998.

56. EnkvistN.E. Linguistic Stylistics. The Hague, 1973.

57. Enkvist N.E. Text, Cohesion, and Coherence. Cohesion and Semantics. Publications of the Research Institute of the Abo Akademi Foundation, 1979.

58. Hartman P. Text als linguistisches Object. In : Beitrage zur

59. Textlinguistik. München, 1971. Jakobson R. Shifters, verbal categories and the Russian verb.

60. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1957. Oltean S. A Survey of the Pragmatic and Referential Functions of Free Indirect Discourse. In: Poetics Today 14: 4(Winter 1993). The Porter Institute for Poetics and Semiotics, 1993.

61. Parret H. Discussing Language. The Hague-Paris, 1974. Todorov T. The Place of Style in the Structure of the Text. In: Literary Style: A Symposium. L.- N.Y., 1971.