автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Структурно-семантическая организация и языковые средства выражения невербальной речи персонажа в эмоциональном диалоге художественной прозы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Структурно-семантическая организация и языковые средства выражения невербальной речи персонажа в эмоциональном диалоге художественной прозы"

На правах рукописи

МУЗЫЧУК ТАТЬЯНА ЛЕОНИДОВНА

СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ И ЯЗЫКОВЫВЫЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ НЕВЕРБАЛЬНОЙ РЕЧИ ПЕРСОНАЖА В ЭМОЦИОНАЛЬНОМ ДИАЛОГЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ

Специальность 10. 02. 01 - русский язык

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва

- 2004

Работа выполнена на кафедре русского языка, методики и общего языкознания филологического факультета Иркутского государственного педагогического университета.

Научный руководитель:

кандидат филологических наук, профессор Лукиных Т.И. Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Верещагин Е М. кандидат филологических наук, профессор Зиновьева М.Д.

Ведущая организация:

Московский гуманитарный педагогический институт

Защита диссертации состоится ' 2004 года в час о в

на заседании диссертационного совета Д 212.203.12 при Российском университете дружбы народов по адресу: 117198, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6 ауд. 436.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Российского университета дружбы народов.

Автореферат разослан " ¿¿V " ¿^у^О2004года

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук.

доцент

Общая характеристика работы

Настоящая диссертация посвящена изучению невербального поведения говорящей личности в стрессогенной речевой ситуации, организующей силой которой является эмоция гнева. Невербальное речевое поведение (жестовая речь - Т.М. Николаева, 1974; мимико-жестовая речь, невербальная коммуникация - Н.И. Горелов, 1980, 1987; невербальная речь - Е.Н. Зарецкая, 2002) в ситуации гнева как составляющая часть речевого поведения в целом изучается автором не таким, каково оно предстает в реальной жизни, а таким, каким оно предстает в отражении художественного текста (в словах автора, в комментирующей части диалогических реплик).

Невербальная коммуникация у носителя языка так неуловима и подсознательна, что вербальный язык в сравнении с невербальным кажется совершенно механическим и систематическим. Автор диссертации считает, что неуловимый подсознательный язык, так называемое "скрытое измерение", можно наблюдать и систематизировать. Материалы, извлеченные из художественной литературы, - надежный источник для изучения невербальной организации устной разговорной речи и языкового ее выражения, так как "эти два источника не могут быть разделены или противопоставлены, они дают совпадающий и одинаково ценный материал" (Шведова, 1960, с.25).

Актуальность избранной темы определяется следующими факторами: 'г- Включенностью работы в общее приоритетное направление изучения процессов функционирования языка в актах коммуникации. Сегодня лингвистика изучает язык в тесной связи с человеком, его сознанием, мышлением, духовно-практической деятельностью и эмоциональными реакциями.

"г- Недостаточной изученностью проблемы неязыковой организации устной речи. Не являясь языковой категорией, она изучается психологами, социологами, антропологами и т.д. Речевому анализу с точки зрения социокоммуникативной стилистики речевое невербальное поведение не подвергалось. Невербальные средства - это всевозможные приемы актуализации не только словесной формы высказывания, но и эмоционального состояния личности. С этой точки зрения актуально исследование общей структуры организации невербальной речи, функционирования ее компонентов и изучение их языкового выражения. Необходимостью дальнейшего решения на материале текстовых диалогических фрагментов художественной прозы проблемы соотношения вербальной и невербальной речи. Необходимостью поиска ответа на вопрос: как происходит "стыковка" языковых средств коммуникативного акта с неязыковыми в каждый конкретный момент речевой ситуации, движущей

силой которой является определенная эмоция——---

! у ОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА

С.петервург /~р, 09 тот«"!

V Перспективным представляется дальнейшее изучение структурных компонентов организации невербальной речи (далее НВР) в комментирующей части диалогических реплик персонажа как объективных знаков дискурсного эмоционального континуума, а также изучение смыслового своеобразия лексических единиц в структурной организации НВР в аспекте авторской индивидуальности и целеустановки. В этом отношении работа вносит свой определенный вклад в разработку модели интерпретации невербального речевого поведения участников общения. Актуальным является изучение НВР, невербального реагирования персонажа в общей структуре художественного текста. Интерпретационная модель НВР выявляет эмотивные смыслы концепта гнев и его паттернов как в процессе речевого реагирования, так и в авторском описании сложных психологических взаимоотношений и. интеракций коммуникантов, разворачивающихся в динамике диалога (до и после диалогической реплики).

Цель работы: исследовать особенности структурно-семантической организации НВР персонажа в эмоциональных диалогах художественной прозы, имитирующих реальное речевое общение, через; языковые средства выражения ее композиционных компонентов и их функционирование в процессе общения.

Поставленная цель реализуется решением следующих задач:

♦ Создать терминологический аппарат диссертации, необходимый для собственно-лингвистического исследования й - описания модели интерпретации невербальной речи персонажа художественной прозы, способный обработать данные, привносимые из контекста слов и выражений комментирующей части диалогических реплик.

♦ Описать структурно-семантическую организацию невербальных средств речевого общения, организующей силой которой является базовая эмоция гнева.

♦ Выявить композиционные компоненты структурно-семантической организации НВР персонажа в диалогах художественной прозы.

♦ Определить специфику языкового выражения композиционных компонентов невербальной организации речи в диалогах художественной прозы.

♦ Выявить закономерности леке ико-семантического структурирования невербальной организации речевого общения в стадии аффекта и резистентности на уровне комментирующей части эмоциональной диалогической реплики.

Материал исследования. Поставленная цель и задачи обусловили выбор в качестве материала исследования художественных произведений классических и современных авторов - всего 18, словарей - всего 8. Наблюдение и анализ речевого поведения литературных героев, зафиксированного в литературно-препарированной (термин В.Л. Скалкина) диалогической речи с точки зрения языкового выражения и речевой

организации, показал, что мастера художественного слова, глубоко понимающие психологическую и социальную природу поступков своих героев, очень точно фиксируют не только вербальную речь персонажа, но и его параязык. В комментирующей части диалогических реплик представлен весь спектр невербальных средств общения: жест, мимика, контакт глаз, поза; телодвижение, дистанция; интонация, паузация, а также вегетативные реакции организма на эмоциональное состояние коммуниканта.

Арсенал фразеологического фонда русского языка, сравнения, психологические прилагательные, наречия состояния, контекстуальные заменители глаголов речи и говорения способны многогранно и в полном объеме обозначить речевое невербальное поведение коммуникантов в процессе общения.

Сплошная выборка диалогических текстовых фрагментов, организующим ядром которых явилась базовая эмоция гнева, из произведений И.С. Тургенева, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого,

A.П. Чехова, М.А. Булгакова, М. Горького, А.К. Толстого, А. И. Солженицына,

B.Г. Распутина и др. позволила выявить и описать структурно-семантическую модель организации НВР коммуникантов в процессе эмоционального общения, выявить системные закономерности функционирования и специфическое языковое выражение композиционных компонентов интерпретационной модели НВР.

Словарные статьи Толкового словаря русского языка В.И. Даля (2000), Советского энциклопедического словаря (1983), Словаря русского языка СИ. Ожегова (1987), Русского ассоциативного словаря (2002) и др. позволили систематизировать языковые средства выражения композиционных компонентов модели невербального речевого поведения стадии аффекта и резистентности, так как "словари содержат информацию о понятии, погруженном в эмотивно-оценочный контекст" (Трипольская, 1999,с. 10).

Объектом исследования в диссертации явился эмоциональный диалог (диалог в стрессогенной ситуации гнева, представляющий собой речевую деятельность), а предметом исследования - невербальное речевое поведение коммуниканта в каждый конкретный момент речевой деятельности, зафиксированное языковыми средствами в комментирующей части диалогических реплик художественной прозы.

Гипотеза реферируемого диссертационного исследования формулируется следующим образом: предполагается, что одним из путей решения проблемы «стыковки» языковых средств коммуникативного акта с неязыковыми (невербальными) в каждый конкретный момент речевой ситуации, увеличения эффективности реальной коммуникации, а также изучения воздействующей силы речи (текста) является исследование общей системы организации невербальной речи и ее языкового выражения на уровне комментирующей части эмоциональных диалогических реплик.

Методы исследования: основополагающим методом работы является метод научного наблюдения, основанного на модельном представлении об объекте. Автор расчленил диалог (а значит невербальную организацию речевого общение) на стадии аффекта и резистентности (т.е. приспособления к ситуации) и исследовал структурно-семантическую организацию каждого этапа. Подобное расчленение позволило выявить определенным образом структурированную систему речевого общения. Структура представляет собой полевой принцип построения (ядро - маркеры интонации и состояния, центр -их конкретизаторы, а периферия - квантификаторы количества и качества, временной и пространственный локализаторы).

Метод сплошной выборки диалогических текстовых фрагментов художественной прозы позволил получить объективные результаты исследования, так как обоснование существования модели интерпретации невербального речевого поведения базировалось на множестве авторских стилей писателей XIX - XX вв., типичным отражением которых и стала модель интерпретации НВР в ситуации гнева.

Фактический материал обрабатывался на основе комплексного использования различных аналитических приемов лингвистического исследования: дефиниционного и контекстного анализа лексических единиц невербальной организации речи персонажа, полевого метода компонентного анализа с опорой на словарные дефиниции. Научная новизна работы:

предложена модель интерпретации невербальной речи коммуникантов в процессе речевого общения, позволяющая вести наблюдения за невербальной организацией речевого общения любого эмоционального концепта;

*{* исследована роль композиционных компонентов в структуре невербальной организации эмоционального речевого общения персонажа художественной прозы (маркеры интонации и эмоционального состояния; конкретизаторы тембра, тона, темпа; вегетативы, сомативы и т.д.); ♦I* определена специфика языкового выражения композиционных компонентов невербальной организации эмоционального общения в диалогах художественной прозы.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые лингвистическому анализу подвергается определенный тип дискурса, а именно НВР в ее отражении в художественном тексте.

Теоретическая база исследования представляет собой синтез положений структурно-семантической и коммуникативной лингвистики с привлечением некоторых понятий когнитивной лингвистики, помогающих понять язык как психологически деятельностную реальность.

Теоретическую и методологическую основу диссертации составили труды отечественных лингвистов, психолингвистов и дидактов (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, М.М. Бахтин, Р.А Будагов, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров,

Т.Г. Винокур, И.Р. Гальперин, Н.И. Жинкин, Е.Н. Зарецкая, В.А. Звегинцев, ЕА Земская, И.А Зимняя, Л.А. Киселева, А.Н. Кожин, А.И. Новиков, В.И. Постовалова, В.Л. Скалкин, Ю.С. Степанов, Е.Ф. Тарасов, В.Н. Телия, Н.Ю. Шведова и др.), труды зарубежных авторов (Клаус Г., Изард К., Пиз А., Франк Д., Уэст М, Brown D. и др.). Существенную роль в обосновании модели интерпретации НВР оказали диссертационные исследования (Ж.Э. Амбарцумова (1986), В.Л. Лабунская (1989), А.В. Прожилов (1992), Г.Е. Блинушова (1994), А.В. Блинова (1994), Т.А. Трипольская (1999), Е.А Вансяцкая (1999), В.Л. Каракчиева (2000), В.И. Екинцев (2001).

Практическая ценность и теоретическая значимость работы: результаты исследования могут быть использованы при разработки курсов по стилистике художественного текста при изучении смыслового своеобразия лексических эмотивных единиц, закрепленных за обозначением НВР, в методике преподавания русского языка и русского языка как иностранного для обучения диалогу эмоционального характера, в организации спецкурсов и спецсеминаров по риторики и лингвистическому анализу художественного текста, в теории текста в плане изучения прагматики текста На зашиту выносятся следующие положения:

V Слова автора, сопровождающие реплику, являются отражением на письме невербальной речи персонажа.

'г Маркеры интонации и эмоционального состояния являются структурно-образующими элементами невербальной речи и несут на себе эмоционально-информативную и коммуникативно-регулирующую нагрузку в речевом поведении.

г- Конкретизаторы композиционных маркеров в общей системе невербальной организации речи объективируют эмоционально-прагматические взаимодействия коммуникантов в процессе речевого общения.

V Композиционные маркеры невербальной речи эмоционального диалога диктуума гнева и их конкретизаторы имеют специфические языковые средства выражения.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в 8 публикациях (общий объем 2,74 п.л.) автора на международных, всероссийских и региональных конференциях (Иркутск, Краснодар, Воронеж, Санкт-Петербург). Материалы и результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры русского языка, методики и общего языкознания Иркутского государственного педагогического университета (2002, 2003 гг.), на расширенном заседании Совета филологического факультета Иркутского государственного педагогического университета (2003г.).

Структура диссертации соответствует особенностям объекта и предмета исследования, а также поставленным целям и задачам.

Диссертационное исследование, изложенное на 175 стр., состоит из введения, четырех глав, заключения, содержит список использованных

источников (154 наименования), список художественных произведений (18 наименований) и четыре приложения.

Содержание диссертации

Во Введении обосновывается актуальность темы, определяется объект, цель и конкретные задачи исследования; раскрывается научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы; указываются методы и приемы анализа и классификации языкового материала, представленного в комментирующей части диалогических фрагментов: приведены положения, выносимые на защиту.

В первой главе "Язык, речь, эмоция" представлен анализ лингвистической литературы по проблеме соотношения понятий язык и речь, речь и эмоция. В главе рассматриваются языковые механизмы обозначения и выражения эмоции, определяется статус эмоционального типа диалога в системе типологии устной речи, акцентируется внимание на малоизученной в лингвистики невербальной картине аффективного поведении коммуниканта как части общей картины эмоционального речевого поведения вообще. Дается анализ диалога как речевого жанра с точки зрения целеустановки, композиции, стилистических особенностей, которые формируются лишь во взаимодействии смысловых позиций.

Для определения предмета изучения, важным для автора стали положения, что язык - это форма поведения, это реакция организма в целом на окружающую социальную среду, и слова - только часть этой реакции, которая помимо того включает в себя также позу, мимику, жесты (М.Уэст) что речевая деятельность в качестве обслуживающей включена в поведение индивида (А.А.Алхазишвили). Принимая во внимание, что изучение* динамики эмотивного значения, эмотивной коммуникации, оказываются неразрешимыми на лексическом и даже синтаксическом языковых уровнях, учитывая современную тенденцию в лингвистике - укрупнение единиц исследования и расширение предмета изучения за счет привлечения большого количества экстралингвистических факторов (Е.А. Вансяцкая, С.В. Ионова, М.И. Килошенко), автор пришел к выводу, что единственным способом изучения выражения эмоции в диалоге является нахождение формулы объективации эмоции и ее оттенков в диалогическом тексте.

Во второй главе "Структура невербальных средств организации речевого общения в эмоциональном диалоге художественной прозы" выявляется структура невербальных средств организации речевого общения (формулы объективации эмоции), закономерности ее структурирования и функционирования в диалогах художественной прозы. Предлагается терминологических аппарат исследования и результаты наблюдения за функционированием композиционных компонентов структурно-семантической организации НВР в эмоциональных диалогах художественной прозы.

Невербальное поведение, выступающее неотъемлемой частью общения, "дает возможность исследователю изучать средства, организующие контакт и

способствующие развитию межличностных отношений" (Шленская, 1995, с. 10). Автор диссертации вслед за Е.М. Верещагиным, В.Г. Костомаровым, А.А. Бодалевым, В.А. Лабунской, И. Аттватер, D. Brown относит к невербальному языку следующие компоненты невербального поведения: кинесику, проксемику, интонационно-ритмические характеристики голоса, вегетативные проявления внутреннего психологического состояния коммуниканта. Именно эти компоненты "сопряжены с изменением психических состояний человека, его отношений к партнеру, детерминированы разворачивающимся процессом общения" (Лабунская, 1989, с.39).

Наблюдения за проективным смыслом невербальных средств организации эмоционального диалога, за правилами сочетания невербальных средств друг с другом, за редукцией, усилением, включением их в речевую ситуацию, за восприятием их адресатом привели автора к необходимости описания и создания терминологического аппарата исследования структуры невербальных средств организации общения в диалогах художественной прозы. В терминологический аппарат автор включил ряд собственных определений-терминов, помогающих понять предмет исследования, делающих результаты исследования легко доступными практике лингвистического анализа и применимыми в дальнейшем исследовании невербального речевого эмоционально-оценочного дискурса.

Техника сегментации показала, что базовыми (композиционными) единицами в структурно - семантической организации НВР являются - маркер интонации (далее МИ) с его обязательным знаковым окружением -конкретизатором тона, темпа, тембра (конкретизаторы являются основными звуковыми показателями эмоции, переживаемой коммуникантом), и маркер эмоционального состояния (далее МЭС) с его знаковым окружением - конкретизатором сомативом (проксемическим и кинесическим), а также вегетативом (конкретизаторы являются яркими визуальными и объективными проявлениями внутреннего состояния коммуниканта). Техника сегментации показала наличие в классе МИ и МЭС возможного окружения -временного и пространственного локализаторов, идентифицирующих параметры времени и пространства в диалогах художественной прозы; эмотивных активаторов - источников случайно и неслучайно приобретаемой информации (слуховой, зрительной) о речевом партнере, влияющей на преобразование и развитие эмоции в процессе общения, как движущей силы диалога; квантификаторов, идентифицирующих качественные (квалитатив) и количественные (квантитатив) изменения звуковых, пространственно -временных, выразительно - визуальных психологических характеристик индивида, происходящих в процессе диалогического общения.

Интерпретационную модель НВР персонажа, манифестирующую эмоциональное состояние коммуниканта в каждый конкретный момент речевого общения, автор представил таким образом:

Данные техники субституции (замещения) показали функционирование системы организации эмоциональной НВР в художественных диалогических текстах при наличии и в отсутствии композиционного маркера. Выявлены 4 позиции, манифестирующие с той' или иной степенью интенсивности эмотивные смыслы реплики, ее эмотивные оттенки и нюансы. Позиция 1. Наличие композиционных маркеров, проектирующих базовую эмоцию диалога: а) наличие МИ, б) наличие МЭС.

См.: - Это наглая ложь! - зарычал1 Иван Дмитриевич (Ч.). Композиционный МИ -звукоподражательный глагол говорения рычать не требует употребления конкретизаторов, потому что знаковая эмоциональная информация уже содержится в его значении: зарычать — начать издавать громкие (тон) злобные (тембр) звуки; МИ самостоятельно проектирует базовую эмоцию в диалоге - эмоцию гнева.

Позиция 2. Наличие композиционных маркеров с конкретизаторами, усиливающими проективные эмотивные смыслы маркеров: а) МП + конкретизаторы тона, темпа, тембра; квантификаторы, временной и пространственный локализаторы, б) МЭС+ про космические и кннесические сомативы, вегетативы, квантификаторы, временной и пространственный локализаторы.

См.: - Обрадовался! - зверски закричала она опять. - есть чему радоваться - радуйся (С-Щ.). Композиционный МИ закричала; конкретизатор тембра зверски; временной локализатор опять: опять (нареч.) - еще раз, снова, как показатель дискурсного континуума линейно - последовательного изложения.

'При анализе диалогических реплик жирным шрифтом выделяются маркеры МИ и МЭС, жирным курсивом - конкретизаторы, а квантификаторы и локализаторы подчеркиваются чертой. Позиция 3. Наличие композиционного МИ с конкретизаторами МЭС.

См.: - Не познанлю-с! - крикнул он вдруг, изо всей силы стукнув кулаком по столу (Дост.). Композиционный МИ крикнул усиливается наличием конкретизатора темпа вдруг, а также наличием конкретизатора МЭС- кинесическим сомативом стукнув кулаком по столу, который в свою очередь усиливается квантификатором - квалитативом изо всей силы. Позиция 4. Отсутствие композиционных маркеров (замещение). Наличие композиционных конкретизаторов: а) конкретизаторы МЭС замещают МИ и МЭС (типичное замещение), б) конкретизаторы МИ замещает МИ и МЭС (единичное замещение), в) конкретизаторы МЭС и МИ / комплексно / замещают композиционные МЭС и МИ.

См.: - А так вот оно что-с! - Лужин побледнел и закусил губу (Дост.). Композиционные конкретизаторы МЭС: вегетатив побледнел и кинесический соматив закусил губу точно определяют эмоцию гнева в отсутствие МИ и МЭС.

Композиционные МИ и МЭС являются структурно- образующими элементами организации НВР в диалогах художественной прозы и несут на себе эмоционально - информативную и коммуникативно - регулирующую нагрузку в речевом поведении. Как правило, аффективно - эмоциональная НВР структурируется группой МИ и конкретизаторами МЭС (одновременно). Именно этот структурно - семантический синтез дает полную проекцию эмоционального состояния коммуниканта.

В третьей главе "Языковые средства выражения структурно-семантической организации невербальной речи персонажа в эмоциональных диалогах художественной прозы стадии аффекта" исследуется смысловая организация и языковые средства выражения интерпретационной модели выражения НВР персонажа (языковой коррелят) в комментирующей части диалогических реплик стадии аффекта.

Наблюдения за языковым обозначением неречевого поведения, лексико-синтаксической структурой невербальных средств организации эмоционального диалога и фактической частотностью появления эмотивной лексики в комментирующей части диалогических реплик убеждают, что определенная стадия развития эмоции в диалоге имеет конкретный, характерный только для нее, набор средств и особые специфические приемы и способы их языкового выражения и употребления, и позволяют предложить определенную классификацию языкового лексико-семантического обозначения невербальных средств, характерных для эмоции гнева стадии аффекта. Анализ показал, что в стадии аффекта композиционный маркер интонации выражается: 1) собственно - речевым глаголом звукового действия "кричать"; 2) контекстуальными заменителями собственно - речевого глагола звукового действия: а) звукоподражательными глаголами звукового действия, б) междометными глаголами звукового действия; 3) существительными звукового действия "вопль, крик" и звучания "голос".

МИ в структуре невербальной организации речи персонажа, как правило, выражается собственно-речевым глаголом звукового действия "кричать" прош. вр., СВ, реже - НСВ и его приставочными производными -"закричать, вскричать, прокричать, выкрикивать", а также их разговорными

эквивалентами - вопить , орать , просторечным эквивалентом - гаркнуть (кричать - говорить громко; вопить - громко и протяжно кричать; орать -громко кричать: гаркать - громко и отрывисто кричать). См: - Оставьте, оставьте меня все! - в исступлении вскричал Раскольников. - Да оставите ли вы меня, наконец, мучители! Я вас не боюсь! Прочь от меня! (Дост.). Композиционный МИ вскричал, конкретизатор тембра в исступлении.

МИ в структуре невербальной организации речи персонажа выражается следующими контекстуальными заменителями собственно- речевого глагола звукового действия: а) звукоподражательными глаголами звукового действия - визжать, рычать, греметь, реветь и выть их приставочными производными - зарычать, завизжать, загреметь, зареветь, взвизгнуть, взреветь, взвыть, провыть, завыть (завизжать - пронзительно и резко закричать; взвизгнуть- вскрикнуть с резким визгом; зарычать (отрычать) издавать громкие злобные звуки низкого тона; загреметь'- очень громко скандально разговаривать; и т.д. б) междометными глаголами звукового действия - цыкать, фыркать и их приставочными производными - зацыкать, зафыркать (цыкнуть - окрик, обозначающий запрет; фыркать - сердиться; шуметь - громко выражать недовольство, ссориться).

См.: - У меня оке дело стоит!- уже рычал Римский, тыча пальцем в груду недописанных бумаг (Булг.). Композиционный МИ звукоподражательный глагол говорения рыгать не требует употребления конкретизаторов тона, тембра, потому что содержит данную информацию в себе: зарычать, - издавать громкие (тон) злобные (тембр) звцки. Композиционный МИ содержит при себе конкретизатор МЭС проксемический соматив тыча пальцем и квантификатор - квалитатив уж как показатель движения, преобразования эмоции во времени; наречие уже указывает на окончательность, завершенность мощного звукового (тон, тембр) действия, манифестирующего стеническую эмоцию маркером интонации.

Композиционный маркер эмоционального состояния стадии аффекта выражается: 1) собственно- эмоциональными глаголами (общевозвратными), 2) контекстуальными заменителями собственно-эмоционального глагола, 3) глагольными словоформами состояния, 4) глаголами внутренней речи и состояния.

МЭС в структуре невербальной организации речи персонажа, как правило, выражается собственно-эмоциональными глаголами

(общевозвратными) - рассердиться (синоним вспылить), остервениться, бесноваться, раздражаться, взбеситься. Собственно - эмоциональные глаголы обозначают внутреннее состояние субъекта, его настроение и переживание, а также несут достоверную информацию об отношении говорящего субъекта к речевому партнеру (сердиться - быть в раздражении, гневе, чувствовать злобу к кому - н., выражать раздражение; бесноваться - неистовствовать, безумствовать, выходить из себя, лютовать, беситься; раздражаться -приходить в состояние нервного возбуждения, соединенного с досадой, озлоблением; остервениться (разг.) - приходить в крайнюю ярость, рассвирепеть; беситься (разг.) - быть, находиться в крайнем раздражении и др.).

См.: -Да я почем знаю, - взбесился наконец воин, - что я их укараулю разве? (Булг.) Композиционный МЭС взбесился выражен общевозвратным собственно-эмоциональным глаголом состояния, проектирующим состояние крайнего раздражения коммуниканта; при МЭС находится временной локализатор наконец как показатель диалогического дискурса, и как показатель переживания, накопления и бурного выхода эмоции наконец (нареч.) - после всего, в конце всего.

МЭС в структуре НВР персонажа стадии аффекта выражается следующими контекстуальными заменителями собственно-

эмоционального глагола (глаголами - метафорами): вспыхивать, бушевать, горячиться, кипеть, разжигатъ, распекать (вспыхнуть (перен) - внезапно прийти в возбужденное состояние, бушевать (перен.) - скандалить, буйствовать (разг.); кипеть (перен.) - проявляться в сильной степени, с силой и т.д.)

См.: - Ты что на меня все смотришь, - закипает наконец Иудушка, -узоры, что ли видишь? (С.-Щ.). Композиционный МЭС закипает как самодостаточный элемент структурно-семантической организации эмоциональной НВР персонажа в момент аффекта, не требуя участия каких-либо компонентов невербальной организации речи, может иметь при себе временной локализатор наконец как показатель невербального дискурса континуума эмоции гнева.

Текстовый материал показал, что доречевые эмоциональные глаголы внутренней речи и состояния можно классифицировать на глаголы внутренней речи и внутреннего эмоционального состояния, а значит изучать и представлять их в разных разделах главы. Однако на данном этапе изучения диссертант сохранил за собой право представить их в разделе "Языковое выражение МЭС", потому что они являют собой неделимую внутреннюю субстанцию личности и потому, что для категоричного членения на речь вертелось и внутреннее состояние кипело, жгло необходимо дополнительное наблюдение за языковым материалом. Эмоциональные глаголы внутренней речи и состояния представлены общевозвратным глаголом вертеться, обозначающим действие -движение, а также личными глаголами эмоционального состояния и их контекстуальными заменителями в безличном значении мелькало, блеснуло, горело. Как правило, данные глаголы имеют квантификатор - квалитатив так и, выраженный наречием, манифестирующим интенсивность действия, и указатели внутренней речи и состояния в голове, на языке, в нем, в душе, на душе.

См.: - Кровопийца! - так и вертелось на языке у Аниньки (С.-Щ.).

Наблюдения за языковым выражением конкретизаторов в комментирующей части текстовых диалогических фрагментов стадии аффекта показали, что конкретизатор топа в структуре невербального гневного диктума выражен: а) существительным звукового действия вопль, крик, рев и существительным звучания голос в виде двучленных и трехчленных интонационных речений с обязательным компонентом психологическим прилагательным, б) глагольными формами с семантикой "восходящей мелодики", в) локумным существительным, г) устойчивым сочетанием со сравнением с семантикой "усиления энергетического звукового заряда".

Конкретизатор тембра в структуре эмоциональной НВР выражен а) существительным состояния, б) наречием состояния, Конкретизатор темпа в структуре эмоциональной НВР выражен а) наречием способа и образа действия вдруг, б) определительным качественным наречием на- о внезапно, в) безличными глаголами речи в значении "выйти наружу силой, прорываться сразу" - вырваться, сорваться, как правило, со сравнениями, эмоционально образно фиксирующими быстрый темп угрожающе - гневной речи

Структурная модель, манифестирующая движение эмотивных смыслов базовой эмоции через языковые знаки МИ, можно представить таким образом

- самостоятельная структурная единица, манифестирующая дискурсные змотгвные смыслы через временной локализатор (I), пространственный локализатор (р) и квантификаторы (к) - количественные и качественные, активатор слухового восприятия (АСВ), активатор зрительного восприятия (АЗВ)

Конкретизатор МЭС, вегетатив, в структуре НВР представлен а) глагольными, деепричастными, причастными сочетаниями, б) цветообозначающими глаголами, в) цветообозначающими определениями, г) психологическими определениями, д) воспроизводимой фразой

(предложением-состояния) Конкретизатор МЭС, проксемический соматив, в структуре НВР в стадии аффекта выражен: а) безобъектными каузативными глаголами движения и глаголами активного передвижения в локуме, часто со сравнением, б) глаголами активного передвижения в локуме, часто с целью достижения некоторой близости с коммуникантом или предметом в локуме, как правило, с семантикой "угрозы", в) глаголами активного перемещения за пределы локума, г) особой формой глагола активного передвижения и глагола активного перемещения за пределы, локума. Конкретизатор МЭС, кинесический соматив выражен: а) соматическим речением в форме фразеологического словосочетания с ключевым глаголом интерактивной лексики, б) соматическими речениями в форме деепричастного фразеологического или фразеологизированного словосочетания

несовершенного или совершенного вида с семантикой "угрозы", "эмоционально-психической реакции, в) глаголом зрительного восприятия и жестики и его деепричастной словоформой

Анализ языкового выражения МИ и МЭС, а также их конкретизаторов выявил наличие в семантическом значении композиционных компонентов модели параметров времени, пространства, количества и качества бытования эмотивных смыслов.

Си : - Ты же ведь знал, что это Пятигоров' - хрипел через минуту Евстрат Спиридоныч, тряся за плечо лакея МИ хрипел; самостоятельная структурная единица - временной локализатор МИ через минуту.

Глагольная словоформа - наиболее частотный способ кодирования эмоциональной интонации и эмоционального состояния коммуниканта через маркеры, организующие НВР персонажа Глагольная словоформа указывает на пребывание субъекта в определенном эмоциональном состоянии, на степень проявления эмоции и обладает потенциальной способностью усилить свою лексико-семантическую эмотивную глубинную сущность через возможность восстановления своей валентности. Глагольно-наречная и именная словоформа - частотный способ кодирования усиления и расширения диапазона эмотивности, ее нюансировки в процессе общения через конкретизаторы МИ и МЭС. Причастные и деепричастные обороты, фразеологические сочетания, качественные прилагательные, обладая яркой эмоциональной экспрессивностью, предоставляют возможность многосторонне и детально описать процесс внутреннего состояния и движения коммуниканта, находящегося во власти эмоции - аффекта.

В четвертой главе "Языковые средства выражения структурно-семантической организации невербальной речи персонажа в эмоциональных диалогах художественной прозы стадии резистентности" исследуется смысловая организация и языковые средства выражения структурно-семантической интерпретационной модели НВР персонажа в комментирующей части диалогических реплик стадии резистентности. Структурно-семантическая модель интерпретации остается неизменной, а

смысловое наполнение различно, так как манифестирует качественно иную эмотивную стадию развития диалога.

Квант "гнева ", двигаясь по ткани диалога, предопределяет более широкий спектр возможных путей развития смысла, конкретизируя и выявляя эмоционально-прагматические оттенки в процессе общения. Эмоционально-прагматические оттенки базовой эмоции также выявляются через предложенную нами структурно - семантическую организацию НВР, где маркеры и их конкретизаторы выступают в качестве познавательной модели, но не объективации эмотивного смысла базовой эмоции, а объективации дополнительных эмотивных смыслов базовой эмоции (раздражения, пренебрежения, недовольства, разочарования в себе, обиды, унижения и т.д.). Главными индикаторами эмоциональных переживаний коммуникантов, когнитивной оценки ситуации, породившей вербальную и невербальную реакцию речевых партнеров в стадии резистентности, являются не маркеры, а конкретизаторы МИ и МЭС.

См.: - Извольте выйти вон!-сказал он тихо и раздельно - и ни слова более, иначе...(А. Г.). Композиционный МИ сказал выражен глаголом говорения, нейтральным в выявлении базовой эмоции, на выявление эмотивных коррелятов базовой эмоции ( предупреждение, угроза) работают конкретизаторы тона тихо и темпа раздельно, тон и темп придают речи злое внушающе - угрожающее замедление.

МИ стадии резистентности, выраженный глаголами говорения, обязательно указывает на диалогический характер речи, подчиненной принципам целенаправленной деятельности коммуникантов, и представлен в структуре НВР 4 группами: 1) собственно- речевыми глаголами говорения; 2) контекстуальными заменителями собственно- речевого глагола говорения; 3) дискурсными глаголами говорения; 4) иллокутивными глаголами речевого действия;

1 группа включает в себя собственно - речевые глаголы говорения

объектные или безобъектные (как правило, объектные): обратиться направиться к кому-н. с просьбой гни с какими-н. словами, речью: сказать -словесно выражать мысли, сообщать; произнести - выговорить, сказать; и их разговорными эквивалентами: вымучить - с трудом, с усилием произнести; выпалить - сказать одним духом; пробормотать - сказать быстро и невнятно, произнести бормоча; спросить - обратиться к кому-н. с вопросом, с целью узнать, выяснить что-н. и др.

См.: - Ты, брат, кажется, надо мной подсмеиваешься? - обратился он к нему с ловко выделанным раздражением (Досгп.). Стадия резистентностн (раздражение): МИ выражен собственно - речевым глаголом говорения и нейтрален к выявлению базовой эмоции, эмотивный смысл проектирует конкретизатор тембра с раздражением.

2 группа представлена контекстуальными заменителями собственно-речевого глагола говорения. Данная группа малочисленна, однако в силу экспрессивно-изобразительных качеств, она определяет довольно точно границы эмотивных смыслов базовой эмоции. Контекстуальные заменители собственно-речевого глагола (далее глаг.) говорения представлены: а)

звукоподражательными глаг. говорения: огрызаться - грубо отрывисто отвечать на замечания: процедить - произнести медленно и небрежно, сквозь зубы; шуметь - громко выражать недовольство, ссориться; хрипеть издавать горлом сипящие, глуховатые звуки; ворчать - сердито бормотать, выражая неудовольствие; о животных: издавать короткие, низкие звуки; мычать - невнятно говорить, издавать нечленораздельные звуки; и др. б) междометными глаг. говорения: шипеть - издавать глухие звуки, 'напоминающие протяжное произношение звука "ш"; (перен.) - говорить сбавленным от злости голосом; (перен.) - ворчать, браниться, выражая свое недовольство; шикать - - произносить "шш "в знак неодобрения; 3 группа включает в себя дискурсные глаголы, демонстрирующие разные этапы диалога в зависимости от прагматических целей коммуникантов, глаголы обязательно указывают на дискурс в линейной последовательности (на начало, продолжение, завершение диалога). МИ, выраженные данными глаг., нейтральны в обозначении эмотивных смыслов и представлены следующими группами дискурсных глаг.: а) дискурсными глаголами начальной стадии развития диалога (или дискурсными стартовыми глаг.): начать - указание на первые моменты какого-н. действия, явления; вступить - начать делать что-н.; ввязаться (неодоб.) - вмешаться, вступить; б) дискурснычи глаголами стадии завершения диалога (или дискурсными финишными глаг.): кончить (окончить, закончить) - завершить, закончить, довести до конца, положить предел чему-н., прекратить: заключить • - сделать вывод; закончить, завершить; завершить - закончить, довести до конца; подытожить - подвести итог чему-н.; прервать - резко, сразу приостановить, прекратить; вмешательством остановить кого-н., говорящего, делающего что-н.; в) дискурсными глаголами стадии развития (ведения) диалога (наиболее многочисленная группа дискурсных глаг., семантически обозначает коммуникацию в процессе, в движении, в продолжении, т.е. эти глаг. выражают общую идею "говорить в диалоге"): продолжать - вести начатое дальше, не останавливаясь, не прекращая; заметить ~ сказать что-нибудь, вставить в разговор, добавить к разговору; подхватить - воспользоваться чем-нибудь сделанным, пущенным в ход другим, продолжить начатое другим; ввернуть - вставить в беседу какое-н. слово, замечание; вцепиться - цепко схватить что-н. или кого-н. за что-нибудь; стремиться воспользоваться чем-н., приставать, придираться; прибавить - сказать, причислить в дополнение к чему-н.; преувеличить; перебить - прервать чью-н. речь; сбиться - отклониться от правильного хода мысли, ошибиться и др.

4 группа представлена иллокутивными глаголами речевого действия,

демонстрирующими тактику воздействия на адресат, в частности систему угроз, повелений, побуждений и других интеракций, характерных для разнообразных эмоциональных полутонов базовой эмоции гнева: приказать -отдать распоряжение или приказ, распорядиться; требовать - просить в

категорической форме, будучи убежденный в своем праве на то, чтобы просьба была выполнена; возразить - заявить о своем несогласии, сделать возражение; вступиться - взять под свою защиту; пристать - обратиться с назойливыми разговорами, с просьбами и т.п.; осадить - дать отпор кому-н, потерявшему чувство меры в чем-и.; дразнить (кого?) - злить, умышленно раздражая чем.-н.; придираться - незаслуженно упрекнуть, сдечать выговор за мелкую или кажущуюся провинность; воспользоваться чем-нибудь как поводом для чего-нибудь и др.

Автор выявил, что композиционные МЭС в стадии резистентности выражаются: 1) глаголами эмоционального реагирования, 2) словоформами состояния, выраженными устойчивыми сочетаниями синтаксически и лексически зависимыми от композиционного маркера интонации - выходя из себя, совсем не владея собой, 3) словоформами состояния, синтаксически зависимыми от имени собственного или местоимения, называемого или указывающего на говорящего, 4) глаголами внутренней речи и состояния.

Глаголы эмоционального реагирования манифестирует эмоционально-оценочные состояния коммуникантов, возникающих в процессе общения как следствие или как причина аффекта гнева: пугаться (напугаться) - испытывать страх, бояться; и его приставочный и разговорный эквивалент: перепугаться - сильно испугаться; всполошиться (прост.) - пугаться, волноваться; обидеться - почувствовать обиду, оскорбиться; оскорбиться - почувствовать себя оскорбленным, сильно обидеться; досадовать - чувствовать досаду (досада - чувство неудовольствия ираздражения вследствие неудачи, обиды) и др.

Глаголы внутренней речи и состояния, как правило, нейтральны в выявлении эмотивных смыслов пока еще внутренней речи, однако передают атмосферу речевого, эмоционального настроения стадии резистентности через конкретизаторы МЭС; показателем внутренней речи является возвратное местоимение себя: говорить себе, терялся про себя, подумал про себя, ругнул про себя, повторял про себя.

В структурно-семантической организации НВР персонажа стадии резистентности МЭС выражается как глаг. внутренней речи активной конструкции, так и глаг. предельно пассивной конструкции: думалось, вспомнилось, решилось и т. д. Композиционный маркер внутренней речи и состояния, как правило, выражен глаголами мысли. Однако может быть выражен и собственно-речевыми глаг. говорения, дискурсными глаг. говорения, иллокутивными глаг. речевого действия, но с обязательным спутником субъектно-телесным локализатором внутренней эмоциональной речи себе (иначе это не внутренняя речь, а речевая интеракция). Си.: - Лжет! - подумал он про себя, кусая ногти со злости, - Гордячка! Сознаться не хочет... О! низкие характеры! Они и любят, точно ненавидят. О, как я ненавижу их всех (Дост.). Композиционный нейтральный маркер внутренней речи подумал выражен глаг. мысли, нейтральным в выявлении эмотивного смысла речи, субъектно-телеснын локализатор про себя.

Конкретизатор тона в структуре НВР персонажа стадии резистентности представлен: а) существительным нейтрального звукового действия, б) наречием со значением "диапазонной тональности". Конкретизатор темпа в структуре НВР персонажа стадии резистентности представлен: а) психологическим определительным наречием, б) наречием способа и образа действия в) воспроизводимой фразой с темпоральным значением, г) глаг. с темпоральной семантикой, д) существительными с темпоральной семантикой. Конкретизатор тембра в структуре НВР персонажа стадии резистентности представлен: а) существительным состояния, б) наречием состояния.

Конкретизатор МЭС, вегетатив, в структуре НВР персонажа стадии резистентности представлен вегетативными речениями эмоционально-когнитивного реагирования в форме: а) личного глаг. в безличном значении, б) фразеологизированной единицы, часто со сравнением, в) воспроизводимой фразы с семантикой "содрогания" и "дрожания", г) словоформы состояния, д) цветообозначающего глаг., с) распространенного или одиночного психологического определения. Конкретизатор МЭС, проксемический соматив, в структуре НВР персонажа стадии резистентности представлен соматическими речениями эмоционально-индикативного реагирования: а) глаг. движения и передвижения в локуме, б) особой формой глаг. движения и передвижения в локуме (словоформой движения), в) глаголами активного перемещения за пределы локума, г) особой формой глаг. активного перемещения за пределы локума (словоформой движения).

Конкретизатор МЭС, кинесическй соматив, в структуре НВР персонажа стадии резистентности представлен соматическими речениями эмоционально-индикативного реагирования: а) особой формой глаг. зрительного восприятия и мимического реагирования, б) соматическим речением в форме восприозводимой фразы, иногда со сравнением, г) фразеологизированными единицами.

В заключении диссертации подводятся основные итоги исследования и намечаются перспективы дальнейшей разработки темы. В настоящем диссертационном исследовании в целом реализована задача выявления и описания структурной организации и языкового выражения невербального речевого общения, представленного в комментирующей части диалогических реплик персонажа концепта «гнев».

Основные положения диссертации получили отражения в следующих публикациях:

• Т.Л. Музычук, Салил Саксена. К вопросу обучения устной речи эмоционально-экспрессивного характера // Русский национальный язык и его функционирование на территории Восточной Сибири и Дальнего Востока в конце 20 века: Сб. докл. межд. научн. - пргкт. конф. - Иркутск: Изд-во Иркутского гос. педагог, ун-та, 1999.- С.278-281.

■ Т.Л. Музычук. К вопросу о создании унифицированной модели обучения диалогу эмоционального характера // Медицинский вестник.-Краснодар. Изд-во Краснодарская гос. мед. академия, 2000,- 7с.

■ Т.Л. Музычук. Языковое выражение невербальных средств организации эмоционального диалога // Русский язык в современной социокультурной ситуации: Сб. тез. докл. и сообгц. 3 всероссийской научн. - практ. конф. РОПРЯЛ - 4.1 -Воронеж: Изд-во Воронежский гос. ун-та, 2001,- С.26-29.

■ Т.Л. Музычук. Учение о видах информации в свете теории функционального общения как основа классификации диалогической речи // Гуманитарные науки на рубеже веков: итоги и перспективы: Материалы межд. научн. -практ. конф,- Ч.1.- Иркутск: Изд-во Иркутского гос. тёхнич. ун-та, 2001,-С.79-86.

■ Т.Л. Музычук. Слова автора как отражение на письме невербальной речи персонажа // Гуманитарные науки на рубеже веков: итоги и перспективы: Материалы межд. научн. - практ. конф- Ч.1.- Иркутск: Изд-во Иркутского гос.-технич. ун-та, 2001,- С.73-79.

■ Т.Л. Музычук. Организация неязыковых средств выражения эмоциональной речи в диалоге художественной прозы // Русский язык: вопросы теории и инновационные методы преподавания: Сб. докл. межд. научн. - метод конф.: В 3 Ч.-Ч.1,- Иркутск: Изд-во Иркутского гос. ун-та, 2001,- С. 120-124

■ Т.Л. Музычук. Категория времени и пространства как элементы диалогического дискурса невербальной речи персонажа художественной прозы // Русский язык в кругу мировых языков и языковое планирование в 21 веке (традиции, инновации, перспектива): Материалы межд. конф. МАПРЯЛ,- Иркутск: Изд-во Иркутского гос. лингвист, ун-та, 2002,- С. 178184.

■ Т.Л. Музычук. Интонация как объект лингвистического анализа // Русское слово в мировой культуре: Материалы X Конгресса МАП РЯЛ.- Санкт-Петербург, 2003.- С.57-64.

Музычук Татьяна Леонидовна (Россия)

Диссертация посвящена изучению невербального поведения говорящей личности в стрессогенной речевой ситуации, организующей силой которой является эмоция гнева. Невербальное речевое поведение (невербальная речь) в ситуации гнева как составляющая часть речевого поведения в целом изучается таким, каким оно предстает в отражении художественного текста в словах автора. Наблюдение за организацией невербальной речи персонажа в комментирующей части диалогических реплик позволило выявить определенным образом структурированную систему невербального речевого общения, закономерности функционирования модели интерпретации невербальной речи персонажа и предложить определенную классификацию языкового лексико-семантического обозначения невербальных средств.

Материалы исследования могут быть использованы при создании пособий практического и теоретического характера.

Таtуапа L. Muzichuk (Russia)

The thesis is devoted to the investigation of nonverbal behavior of speaking person in the stress speech situation. The emotion of anger is its organizing power. Nonverbal speech behavior (nonverbal speech) in the situation of anger as a component of speech behavior is studied by the author as it is presented in the literature (in author speech) in the comment of a dialogue remarks. The observations of nonverbal organization of speech contacts in the comment of a dialogue remarks it possible to revel structured system of nonverbal speech contacts, the laws of function of the model interpretation of the character nonverbal speech and it makes possible to suggest certain classification of linguistic lexico- semantic designation of nonverbal means, characteristic for emotion of anger.

The work is based on the material of the scientific and theoretic research.

Подписано в печать ¿О. Сб. РУ . Формат 60x84/16 Тираж 100 экз. Усл. печ. л. .Заказ

Типография Издательства РУДН 117923, ГСП-1, г. Москва, ул. Орджоникидзе, д 3

- 1 7 0 61

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Музычук, Татьяна Леонидовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ЯЗЫК, РЕЧЬ, ЭМОЦИЯ.

1.1. Язык и речь.

1.2. Эмоция и речь.

1.3. Средства выражения эмоции.'.

1.4. Эмоциональный диалог как лингвистическая структура

1.5. ВЫВОДЫ.

ГЛАВА 2. СТРУКТУРА НЕВЕРБАЛЬНЫХ СРЕДСТВ ОРГАНИЗАЦИИ РЕЧЕВОГО ОБЩЕНИЯ В ЭМОЦИОНАЛЬНОМ ДИАЛОГЕ ХУДОЖЕ -СТВЕННОЙ ПРОЗЫ.:.

2.1. Невербальные компоненты коммуникации. Общие проблемы изучения.

2.2. Слова автора как отражение на письме невербальной речи персонажа

2.3. Терминологический аппарат исследования ;.

2.4. Структура невербальных средств организации речевого общения в диалогах художественной прозы (эмоция гнева, аффект).

2.5. ВЫВОДЫ.

ГЛАВА 3 ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ СТРУКТУРНО - СЕМАНТИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ НЕВЕРБАЛЬНОЙ РЕЧИ ПЕРСОНАЖА В ЭМОЦИОНАЛЬНЫХ ДИАЛОГАХ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ СТАДИИ АФФЕКТА

3.1. Маркер интонации и маркер эмоционального состояния как индикаторы эмоции в словах, вводящих реплики диалога.

3.1.1. Языковое выражение композиционного маркера интонации

3.1.2. Языковое выражение композиционного маркера эмоционального состояния.

3.2. Языковое выражение конкретизаторов маркера интонации

3.2.1. Тон.

3.2.2. Тембр.

3.2.3. Темп.

3.3. Языковое выражение конкретизаторов маркера эмоционального состояния.

3.3.1. Вегетативы (вегетативные реакции как объективный показатель эмоционального состояния).

3.3.2. Проксемический соматив (пространственно-временная организация общения в состоянии гнева).

3.3.3. Кинесический соматив (выразительно-визуальная организация общения в состоянии гнева).

3.4. ВЫВОДЫ.

ГЛАВА 4 ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ СТРУКТУРНО -СЕМАНТИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ НЕВЕРБАЛЬНОЙ РЕЧИ ПЕРСОНАЖА В ЭМОЦИОНАЛЬНЫХ ДИАЛОГАХ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ СТАДИИ РЕЗИСТЕНТНОСТИ

4.1. Структурно-семантическая организация невербальной речи как модель объективации эмотивных смыслов базовой эмоции.

4.2. Языковое выражение маркера интонации.

4.3. Языковое выражение маркера эмоционального состояния

4.4. Языковое выражение конкретизаторов маркера интонации . . . .191 4.4.1. Тон

4.4.2. Темп.

4.4.3. Тембр.

4.5. Языковое выражение конкретизаторов маркера эмоционального состояния

4.5.1. Вегетативы.

4.5.2. Проксемический соматив.

4.5.3. Кинесический соматив.

4.6. ВЫВОДЫ.

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Музычук, Татьяна Леонидовна

На современном этапе лингвистика изучает язык в тесной связи с человеком,' его сознанием, мышлением, духовно - практической деятельностью и эмоциональными реакциями (Киселева JI.A., Винокур Т.Г., Телия В.Н., Арутюнова Н.Д., Атаян Э.Р., Леонтьев А.А., Будагов Р.А., Вежбицкая А., Колшанский Г.В., Левихов Н.Д., Трипольская Т.А., Зарецкая Е.Н. и др.).

Проблема человеческого начала в языке, человеческого фактора, языковой личности стала одной из центральных в современном языкознании и определила приоритетность интегрального подхода в изучении языка, т.е. изучение языка одновременно в нескольких направлениях: семантическом, синтаксическом, прагматическом. Только взаимодействие и взаимообогащение гуманитарных отраслей знаний позволяет получить наиболее глубокие сведения о личности человека.

Особый интерес в последнее время вызывает контактная коммуникация, так как именно она реализует все выразительные возможности языка как феномена диалогической природы. Именно в диалоге воплощается речь как действие со всем спектром возможных* для нее коммуникативных целей, только в диалоге можно проследить психологическую канву межличностных отношений коммуникантов.

Контактная коммуникации всегда прагматична, так как связана с личностью говорящего субъекта. Наблюдение за личностью в диалоге и дает возмовдюсть изучить проблему, а точнее приблизиться к проблеме, которую Г. Клаус обозначил, как "воздействие знака на человека, его способ мышления, его поведение, его эШции" (Клаус, 1967, с.7). В терминологический аппарат современной лингвистики уже достаточно аргументированно вошли такие понятия, как коммуникативно - прагматическая категория эмоциональной экспрессии (Ма-линович Ю.М.), эмоционально - риторическая структура (Одинцов В.В.), модально - экспрессивное значение (Шведова Н.Ю.), эмоционально - реактивная экспрессия (Скалкин В.Л.), эмотивный текст (Шаховский В.И.), эмоционально-оценочный дискурс (Трипольская Т.А.), эмотивное высказывание (Каракчиева BJI.) и др.

Сегодня достаточно активное сближение лингвистики с такими науками, как философия, психология, психиатрия, культурная антропология, привело к появлению новой синтетической научной дисциплины — когнитивной лингвистики (Степанов Ю.С., Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Фрумкина P.M. и др.). Новая наука вооружила лингвистов необходимыми понятиями, категориями для изучения речевого поведения индивида через постижение глубинной сути структуры его.души, которая "составляет его центр и исток". Одним словом, сегодня лингвисты принимают за аксиому тезис М. Маковского, что "Я" человека - это уходящее в глубины психики "ядро личности", организующее собой всю его внешнюю деятельность (цит. по: Берестнев, 2001, с.60).

Однако исследуя выразительные возможности языка, языковое выражение психологического состояния коммуникантов, лингвисты оставляют вне поля зрения неязыковую организацию общения. Не являясь языковой категорией, она изучается психологами, социологами, антропологами. Лингвисты же ограничиваются признанием за ней существенной, но вспомогательной роли при передаче эмоциональной информации. Вместе с тем именно выразительное по- • ведение человека "является формой объективации психического мира личности" и "одним из надежных путей ее познания" (Лабунская, 1989,с.23). С помощью "позы тела, экспрессии лица, их внешней выраженности" мы проникаем "внутрь" человека, так как в общении, "в диалоге человек участвует весь и всею жизнью: глазами, губами, руками, душой, духом, всем телом, поступками. Он вкладывает всего себя в слово." (Бахтин, 1979, с.318). Вне всякого сомнения,' внутренний мир человека отражается в его поведении и мимике. Однако осмыслить и интегрировать это мир можно только в том случае, если его выразить словами, т.е. декодировать невербальное речевое поведение. Так, ученыеисследователи, представляющие разные отрасли знаний, анализируют, интерпретируют, декодируют одинаково ценные в этом плане материалы, одни - рисунки мимических реакций, фотографии изображения эмоций актерами, фото-. графии спонтанного выражения эмоций, другие - отснятые видеофильмы и кинофильмы, авторские материалы как результат непосредственного общения с тысячами людей, автобиографические отчеты студентов о наиболее интенсивных эмоциональных переживаниях, примеры описания мимических и пластических форм эмоциональной экспрессии в мировой драматургии. Третьи - данные, собранные социальными антропологами, этнографами и путешественни-. ками, художественную литературу с точки зрения описания эмоций для выявления межкультурного сходства и различия в выражении эмоций. Нужно признать, что это одинаково ценные и взаимно дополняющие источники в постижении смысла и познания сущности внутреннего мира коммуниканта через описание и декодирование его внешнего поведения. Сегодня в лингвистике достаточно активно исследуется понятие языковой картины мира и ее фрагмен- • тов. Думается, что в этом аспекте должна быть представлена и языковая картина внутреннего мира человека, постичь которую возможно, опираясь на данные указанных выше материалов-источников. Еще В.В. Виноградов указывал, что "изучение языка литературного сочинения должно быть и социально-лингвистическим и литературно-стилистическим" (цит. по: Ковтунова, 1982, с. 11). По мнению И.Р. Гальперина, повествовательные, описательные и диало--гические контексты художественных произведений "представляют собой отражение реальной действительности, в которой протекает рассказ, повесть, роман" (Гальперин, 1982, с. 19).

Невербальным средствам организации эмоционального диалога художественной прозы, их систематизации и особенностям функционирования и взаимоотношения в текстовом диалогическом фрагменте посвящена значительная часть' диссертационного исследования.

Актуальность темы:

Анализ лингвистической литературы, посвященной типологии устной речи, общим и частным вопросам прагматики и ее отношению к языку, показал, что проблема эмоционально- экспрессивных качеств речи по-прежнему остается актуальной. А.Н. Кожин говорит, что "место и роль их в учении о функциональных типах языка и речи требуют дальнейшего уточнения" (Кожин, 1982,с.51). "Нет оснований считать вполне разработанной и типологию устной речи" (Скалкин, 1981, с. 108). JI.A. Киселева, занимаясь изучением коммуникативной лингвистики, называет проблемы, которые требуют исследования, в первую очередь — это проблема "категории информативного и прагматического эффекта" и проблема "структуры и типологии коммуникативных речевых актов (ситуаций) с учетом доминантных "составляющих" (Киселева, 1980,с. 15)- В.И. Шаховский в работе "Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка" называет определяющие компоненты, организующие эмотивный тип текста, и некоторые закономерности его организации (Шаховский, 1987,с.145-159). К компонентам, организующим данный тип текста, он относит эмотивную лексику и фразеологию, набор эмотивных конструкций, а также эмоциональную ситуацию, которая включает эмоциональную пресуппозицию, эмоциональные намерения, эмоциональные позиции коммуникантов и их общий эмоциональный настрой. В организации эмотивного текста В.И. Шаховский выделяет следующие закономерности: невозможность появления эмотивов в нейтральном тексте, регулярность отрицательной связи в эмо-тйвном тексте, "плотность эмотивов", эмотивно-просодическое оформление текстового фрагмента. Однако несмотря на признание важности эмоционального фактора- для изучения языка, лингвистических наработок 80-х гг., "эта область исследований остается одной из наиболее сложных и дискуссионных", приоритетных и в 90-х годах (Ионова, 1998, с.4). По мнению С.В.Ионовой, проблема соотношения рационального и эмоционального в языке и речи, способы вербализации эмоций, проблема эмотивности вообще не может ограничиваться традиционными единицами языка. Более того, С.В. Ионова отмечает; что вопросы, связанные, с изучением эмотивного значения, оказываются неразрешимыми на лексическом и даже синтаксическом языковых уровнях. Современная тенденция в лингвистике - "укрупнение единиц исследования и расширение предмета изучения за счет привлечения все большего количества эст-ралингвистических факторов"- привела к необходимости исследования "эмо-тивных явлений в контексте единиц более высокого уровня". Изучение "особенностей функционирования лингвистической категории эмотивности в тексте является актуальным для лингвистики эмоций и текстолингвистики" (Ионова, 1998, с.5).

Внимание лингвистов привлекает не только личность одного субъекта, но и определенный круг коммуникантов, а значит, пристальный интерес сегодня вызывает уже не только субъект как механизм воспроизведения речи, но и языковое выражение личностной пристрастности, речевое поведение. И в этой связи важная роль в поиске и анализе языковых и неязыковых форм, которые более всего приспособлены для реализации отношений говорящего к предмету речи, взаимодействия говорящего и слушающего, оказания воздействия на слушающего, принадлежит "эмоционально- экспрессивному фактору", определяющему, по мнению T.JI. Благий, коммуникативно - прагматическую линию "эмоция- воля- действие", что в конечном счете предопределено сложным взаимодействием языка, мышления и реальной действительности (Благий, 1994,с.14).

Выявленные В.И. Шаховским закономерности построения эмотивного текста стали основой выделения Т.А. Трипольской еще одной разновидности речевого произведения из интегрального понятия дискурс - эмоционально-оценочного дискурса (ЭОД). Основными признаками ЭОД являются: 1) наличие эмотивно-оценочной лексики, 2) высокая степень экспрессивности, 3) полиинтенцио-нальность, представляющая собой полевое образование, центр которого занимает интенция выражения эмоционального состояния и эмотивной оценки, 4) гетерогенная структура, включающая эмотивную оценку действительности, самооценку й чужую оценку как особый тип эмотивно-оценочного освоения действительности, 5) полярность и категоричность эмотивно-оценочного содержания, а также преобладание негативных фрагментов ЭОД (Трипольская, 1999, с.5-7).

Словарь методических терминов (1999) характеризует дискурс как речевое произведение во всей полноте своего выражения (словесного и паралингвисти-ческого) с учетом всех внеязыковых факторов (социальных, культурных, психологических), существенных для успешного речевого взаимодействия. Значит,. всякая коммуникативно - прагматическая ситуация должна рассматриваться в трех уровнях: языковом, неязыковом (невербальном) и внеязыковом (на уровне сознания, психики), который начинает функционировать параллельно с языковым и неязыковым. Однако они изучаются отдельно, вне единства и взаимодействия. Более того, "речевое поведение (говорящих и слушающих, пишущих и читающих) еще не подвергалось анализу с точки зрения социокоммуникатив-. ной стилистики" (Винокур, 1993,с.З). Определенный круг вопросов по данной проблеме обозначила Е.А. Земская, говоря, что эта проблема "еще только начинает изучаться", "она ждет своего исследования". Нет ответов на вопросы: Как происходит "стыковка" языковых средств коммуникативного акта с неязыковыми? Какие именно невербальные средства участвуют в коммуникации? Какие из них могут рассматриваться средствами знакового характера? (Земская, ■ 1981, с.11-12).

Надо заметить, что впервые в отечественной научной литературе вопрос о характере и способах совместного существования в одном коммуникативном акте нескольких систем поставил А. А. Реформатский. Он считал особенно значимым и необходимым в построении лингвистической теории диалога и общей теории знаковой коммуникации выявление и описание возможных соотношений между языковыми и неязыковыми знаковыми кодами, а также построение типологии единиц и категорий, выделяемых в ходе такого анализа. Круг вопросов относительно темы невербального общения расширил/Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров. В какой мере невербальный язык является национальным фе-' номеном? Существует ли взаимозависимость невербального языка от возрастного и образовательного ценза коммуникантов й как это проявляется в речевом поведении? Каковы особенности функционирования невербального языка повседневного (обычного) и эмоционального (аффективного) поведения вообще и прагматического их приложения в речи в частности? и др. Так уже в первом приближении к теме невербального общения очерчивается довольно об-" ширный круг вопросов, требующих поиска ответов, а значит, расширения границ изучения данной темы и материала наблюдения по ней.

Однако чтобы ответить на ряд вопросов, прежде всего, по нашему мнению, необходимо изучить структуру невербальной организации речевого поведения коммуникантов и ее языковое выражение. Данная структура в отечественном языкознании до настоящего времени не исследовалась, как и "не исследовалась в отечественной психологии структура невербального взаимодействия" (Шлен-сКая, 1995,с. 13). B.JI. Каракчиева исследовала функционально-семантические особенности единиц, обозначающих эмоции в художестенном тексте (в рассказах В. Шукшина), в аспекте общеязыковой и индивидуально-речевой системности. Полевая модель организации лексических единиц (J1E) в художественном тексте, по ее мнению, состоит из 3 основных зон: 1) ядро функционально-семантического поля эмотивов - первичные эмотивные предикаты: восхищаться, грустно; 2) область ближней периферии - вторичные эмотивные предикаты: жиРпь (о чувстве), охватывать (о чувстве); 3) область дальней периферии - совмещенные эмотивные предикаты, обозначающие эмоции в различных их проявлениях: плакать, восклицать (Каракчиева, 2000, с.10). Предложенная структура функционально семантического поля (ФСП) эмотивов, на наш взгляд, не является унифицированной моделью означивания эмоционального дискурсного континуума.1 Данную модель сложно применить в практике лингвистического анализа, где коммуникативно-прагматическая функция языка, личностная функция является самой трудной для анализа. Думается, что некоторая размытость, нестройность ФСП эмотивов заключается в том, что: 1) выявление данной модели осуществлялось на общеязыковом материале без классифицирующего этот материал принципа, 2) вне тесной связи с речевой деятельностью, речевым поведением коммуникантов и представлением о диалоге, как "дискурс-ной эстафете". Отсюда нечеткость в терминологии - первичные, вторичные, совмещенные эмотивы. Эмотивы, на наш взгляд, прежде всего, должны подразделяться на эмотивы интонаций и эмотивы состояния, которые являются структурно-образующим центром ФСП эмотивов и обладают группой собственных конкретизаторов и квантификаторов.2

Именно описание структуры невербального общения персонажа в эмоциональных диалогах художественной прозы, представляющих собой по существу эмоционально-оценочный дискурс, выявление ее- композиционных компонентов, установление характера зависимости их в системе, имитирующей речевую невербальную деятельность человека (в дальнейшем - невербальный речевой дискурс), и является теоретической основой изучения вопросов, названных выше, а также возможно прогнозируемых. Структурирование невербальной речи, без сомнения, окажет влияние на общее системное представление изучаемого явления - невербального речевого общения в системе языкового речевого поведения.

Неязыковые средства организации устной речи трудно (почти невозможно) континуум - непрерывное образование чего-то, т.е. нерасчлененный поток движения во времени и пространстве (И.Р. Гальперин, 1981, с.87). Континуум обеспечивает конкретность и реалистичность описания в тексте. Наблюдается несколько типов структурной организации временной продолжительности:!) временной континуум линейно-последовательного изложения; 2) временной континуум обратного изложения; 3) временной континуум изложения с середины событийного развития; 4) временной континуум смешанного типа (Ду Гуйчжи, 2002, 102).

2 Значение терминов см. Гл.2; 2.3. Терминологический аппарат исследования, с. 70. изучать в живом спонтанном общении. Диалоги, извлеченные из произведений классиков художественного слова, - надежный источник для изучения невербальной организации устной разговорной речи и языкового ее обозначения. Подобных Наблюдений в лингвистической литературе нет.

Данное исследование выдержано в собственно - лингвистическом аспекте. Необходимость собственно - лингвистического анализа структурно-семантической организации невербальных средств в диалогах художественной прозы, отображающих эмоции человека, мотивируются именно неразработанностью этой проблемы, тем, что языковое обозначение эмоций (невербальное особенно) до сих пор исследовано недостаточно.

Цель исследования: исследовать особенности структурно-семантической организации невербальной речи персонажа в эмоциональных диалогах художественной прозы, имитирующих реальное речевое общение, через языковые средства выражения ее композиционных компонентов и их функционирование в процессе общения.

Для достижения цели потребовалось решить следующие задачи: 1. Обозначить свою точку зрения на классификацию диалогической речи, установив статус эмоционального художественного диалога как самостоятельной цельной лингвистической структуры. t

2. Создать терминологический аппарат диссертации, необходимый дуы собственно - лингвистического исследования и описания модели интерпретации невербальной речи персонажа художественной прозы, способный обработать данные, привносимые из контекста слов и выражений комментирующей части диалогических реплик.

3. Описать структурно-семантическую организацию невербальных средств речевого общения, организующей силой которой является базовая эмоция гнева.

4. Определить специфику языкового выражения композиционных компонентов невербальной организации речевого общения в диалогах (текстовых фрагментах эмоционально - оценочного дискурса) художественной прозы;

5. Выявить закономерности лексико-семантического структурирования невербальной организации речевого общения в стадии аффекта и резистентности на уровне комментирующей части эмоциональных диалогических реплик.

Методы исследования

Метод (от греч. сл. methos - путь исследования или познания, теория, учение) - это определенным образом упорядоченная деятельность, направленная на достижение поставленной цели. Основополагающим методом работы является метод научного наблюдения. Научное наблюдение основано на модельном представлении об объекте, т.е. в объекте выделяются лишь основные его характеристики. Однако наблюдаемые и вычленяемые на определенном количестве единиц свойства и особенности объектов "распространяются, экстраполируются на "все представимое множество таких объектов" (Тетерев, 1999, с.5). Единицей регистрации научного наблюдения явился, прежде всего, эмоциональный диалог, организуемый стенической эмоцией гнева, в диалоге - реплика, а в реплике - невербальная часть речевого общения, объективно фиксируемая в комментирующей части диалогического текстового фрагмента. Наблюдение за объектом позволило выявить определенным образом структурированную систему невербального речевого общения диктуума (стимула) гнева. Данная структура представляет собой полевой принцип построения, ядром которо-. го являются маркеры интонации и состояния, центром - их конкретизаторы, а периферией - квантификаторы количества и качества, временной и пространственный локалцзаторы. Данная структура позволяет вести наблюдения за невербальной организацией речевого общения любого эмоционального концепта.

Метод сплошной выборки диалогических текстовых фрагментов художественной прозы позволил получить объективные результаты исследования, так. как обоснование существования модели интерпретации невербального речевого поведения базировалось не на единственном индивидуально-авторском стиле, а на множестве авторских стилей писателей XIX - XX вв., типичным отражением которых и стала модель интерпретации невербальной речи в ситуации гнева. Фактический материал обрабатывался на основе комплексного использования различных аналитических приемов лингвистического исследования (метод представляет собой четкую, завершенную систему подходов и процедур, прием может применяться в различных методах, каждый раз в определенной комбинации): дефиниционного и контекстного анализа лексических единиц невербальной организации речи персонажа, полевого метода компонентного анализа с опорой на словарные дефиниции. В работе использованы приемы статистического анализа, компонентный анализ. Методы компонентного и дефиниционного анализа использовались наряду с собственно контекстным анализом. Однако описать структуру исчерпывающим образом, по убеждению Ю.Д. Апресяна, - значит установить не только элементарные единицы и их классы, но и законы сочетания элементов различных классов (Апресян, 1996, с. 46). Извлечь достоверные искомые сведения о структуре невербальной речи из художественного диалогического текста возможно только в том случае, если произвести анализ дистрибуции элементов (компонентов), т.е. суммы всех (различных) позиций элемента относительно других. Выделение элементарных единиц невербальной речи и их классов было произведено согласно методам современной структурной лингвистики с помощью экспериментальной техники сегментации текстовых фрагментов диалогов художественных произведений, представляющих собой невербальный речевой дискурс, дистрибутивного анализа текстовых единиц, обнаруженных в результате сегментации.

Мы установили характер зависимости маркеров и их конкретизаторов в системе, имитирующей речевую невербальную деятельность человека, посредством дистрибутивного подхода к языку. Ю.Д. Апресян говорит, что единицы, языка, классы единиц и связи между единицами могут быть определены ис~ ключительно через их окружение, что это и есть существо данного подхода: "каждый раз, когда в ходе анализа проводится то или иное деление, устанавливается характер зависимости или функции между выделяемыми частями, независимо от того являются ли они единицами текста или элементами системы"' (Апресян, 1966, с.58).

В результате техники сегментации текстовых фрагментов комментирующей части диалогических реплик, дистрибутивного анализа текстовых единиц, обнаруженных в результате сегментации и техники субституции (замещения), составлена реляционная база данных, включающая 2 таблицы (см. с.81) и 2 схемы (см. приложения 3 и 4, с.245- 246). Наблюдения за функционированием модели интерпретации НВР в диалогических текстах при наличии и отсутствии стержневого (композиционного) маркера позволили выявить и описать 4 позиционированные модели НВР, которые могут служить для кодирования, декодирования и прогнозирования определенной невербальной речевой эмоциогенной ситуации.

Научная новизна работы заключается в следующем:

1." Предпринята попытка систематизировать диалогическую речь эмоционального характера и дать системное описание структуры невербальной организации эмоционального речевого общения в диалогах художественной прозы;

2. Исследована роль композиционных компонентов в структуре невербальной организации эмоционального речевого общения персонажа (маркеры интонации и эмоционального состояния; конкретизаторы тембра, темпа, тона; ве-гетативы, сомативы и т.д.);

3. Определена специфика языкового выражения стержневых компонентов структуры невербальной организации эмоционального общения в диалогах художественной прозы (в комментирующей части диалогических реплик).

Материалом исследования являются реплики диалогов эмоционального характера (2000 контекстов pea-, лизации), извлеченные из текстов произведений русской литературы XIX — XX вв.1

Объектом исследования явился диалог в стрессогенной ситуации гнева, представляющий собой речевую деятельность.

Предметом исследования стали слова автора (комментирующая часть) в репликах диалогов эмоционального характера (концепт гнев), объективно фиксирующие на письме невербальное поведение, персонажей (коммуникантов) в момент аффективного речевого общения и в процессе эмоциональной резистентности и представляющие собой невербальный речевой дискурс. Ограничения на объект

1. Мы не изучаем причины возникновения стрессогенной ситуации гнева, не рассматриваем стыковку и непосредственное взаимодействие неязыковых средств организации речи с языковыми в эмоциональном диалоге гнева (эмоционально-оценочном дискурсе).

Источниками работы послужили материалы художественных произведений русских писателей: • Достоевский Ф.М. Преступление и наказание.- М.: Детская лит-ра,1979; Гоголь Н.В. Мертвые души. Восточно-Сибирское книжн. изд-во,1969; Толстой JI.H. Повести. - М.: Советская Россия,1983; Тургенев КС. Записки охотника.- М.: Худ. лит-ра,1984; Салтыков-Щедрин. Господа Головлевы. Сказки,-М.: Худ. лит-ра,1979; Гончаров И. А. Обломов. Из -во иркутского ун-та, 1983; Толстой А.К. Хождение по мукам. Лениздат,1977; Булгаков М. Мастер и Маргарита. - Иркутск: Восточно-Сибирское книжн. изд-во, 1989; Солженицын А. Раковый корпус.- М., 1991 / Вампилов А. Дом окнами в поле. - Иркутск: Восточно-Сибирское книжн. изд-во,1982; Токарева В. Я есть. - М.: Эксмо-Пресс,1998 и др. и словари: Советский энциклопедический словарь,- М.: Советская энциклопедия, 1983; Ожегов С.И. Словарь русского языка.- М.: Русский язык,1987; Даль В.И. Толковый словарь русского языка. - М.: Эксмо-пресс,2000; Азимов Э.Г. Словарь методических терминов. - Спб.: АОЗТ Златоуст, 1999; Караулов Ю.Н., Черкасова Г.А и др. Русский ассоциативный словарь. T.l .-М.: ACT.,2002 и др.

2. Мы осознаем, что невербальная организация речи в эмоциональных диалогах художественной речи, как и языковая организация, представляет собой материальный объект, который можно назвать текстом, но это шире, чем текст. Это дискурс, поскольку отражает включенность в речевую ситуацию взаимодействия коммуникантов. В процессе лингвистического анализа невербальной речи персонажа-мы это учитывали, однако дискурс как таковой на данном этапе исследования структуры эмоциональной невербальной речи не являлся основным объектом научного наблюдения. Это следующая ступень изучения сложно организованного объекта, каковым является невербальное речевое поведение коммуниканта. Надо заметить, что потенциальные возможности невербальной речи в создании "дискурсной эстафеты диалога" (термин И.Л. Тетерева), а также дискурс эмоциональной невербальной речи является неисследованным.

3. Мы вслед за В.Г. Костомаровым, Е.М. Верещагиным, А.А.Бодалевым, В.А. Лабунской, И. Аттватер, D. Brown относим к невербальному языку следующие компоненты невербального поведения: кинесику, проксемику, интонационно-ритмические характеристики голоса, вегетативные проявления внутреннего психологического состояния коммуниканта. Именно эти компоненты "сопряжены с изменением психических состояний человека, его отношений к партнеру, детерминированы разворачивающимся процессом общения" (Лабунская, 1989, с.39). Однако мы не подвергаем лингвистическому анализу ольфакторную систему (система запахов) невербального поведения, а также авербальные действия (стук, скрип, грохот), физиогномику (строение лица и черепа, туловища и конечностей), как не являющиеся знаковыми в контексте аффективного эмоционального межличностного общения. Наблюдения за невербальной организацией речи персонажа, зафиксированной в комментирующей части эмоциональных реплик диалогов художественной прозы, показали, что данные компоненты не находят своего выражения в структуре, невербальной аффективной "дискурсной эстафете диалога".

Теоретическая и практическая значимость данного диссертационного исследования определяется тем, что в нем рассмотрена единая (целостная) система невербальной организации речевого общения в лексиКо - семантическом поле, выражающем эмоцию гнева, на основании которой может изучаться невербальная организация речевого общения любого лексико - семантического эмоционального поля (радость, восторг, восхищение и др.)- Определены приемы декодирования неречевого поведения коммуниканта, которое является визуальным выражением эмоционального начала в диалоге. Более того, субтекст авторского повествования, а также континуум психологически сложного авторского описания взаимоотношений героев, их поведения до и после диалогических реплик, как части диалогической конситуации, безусловно, также может быть проанализирован при помощи предложенной нами структурно-семантической организации невербальной речи персонажа, которая включает в себя маркер интонации и маркер эмоционального состояния (ядерные компоненты структуры), их конкретизаторы (центральные компоненты структуры), квантификаторы и локализаторы (периферийные компоненты структуры) (см. Терминологический аппарат исследования, с.71).

Предложенное структурирование невербальной речи, на наш взгляд, отвечает требованиям, которые должны предъявляться языковому анализу речевого поведения коммуникантов в процессе общения и с установкой на протяженность во времени. Данная структура представляется интересной с точки зрения исследования коммуникативно- прагматических функций языка, так как "отдельная личность часто является главной особенностью воплощения в разговоре" (Douglas Brown, 1980, с. 198), а также с точки зрения проведения собственно-лингвистического анализа художественного образа, психологического анализа поведения персонажа в процессе общения, так как личностная функция одна из самых неизведанных и самая трудная для анализа. Тем более что " слова, произносимые в эмоционально сложные мгновения, мало соответстуют тому, что мы чувствуем" (Зарецкая, 2002, с.93).

Подобное исследование вносит свой вклад в изучение проблемы контактной коммуникации, которая являет собой речь как действие (поведение) со всем спектром коммуникативных проявлений.

В диссертации раскрыты особенности языкового выражения композиционных компонентов структурно-семантической организации невербальных средств, зафиксированных в эмоциональных диалогах художественной прозы. Лексиче- • ское наполнениие модели интерпретации невербального поведения персонажей художественных произведений индивидуально и различно у разных писателей, что представляет научно-практический интерес для исследователя-лингвиста.

Предложенная классификация диалогической речи эмоционального характера может быть использована в методике преподавания русского языка как родного языка и русского языка как иностранного для обучения диалогу эмоционально- ■ го характера, на уроках по развитию речи, в организации спецкурсов и спецсеминаров по лингвистическому анализу художественного текста, при разработке курсов стилистики и риторики.

Методологическая основа

Методологической основой исследования является понимание языка как' средства общения и взаимодействия. Представляя собой средство общения, язык существует в перманентном процессе социальной интеракции. Коммуникация выступает инструментом общественных отношений и речевого воздействия. Методологическим основанием исследования является философское понимание языка, мышления и объективной действительности как специфической формы отражения и познания мира. Иммануил Кант говорил, что чувственный опыт является исходным моментом познания. Подлинное знание начинается с информации, которую дают человеческие ощущения, органы чувств. Материальные предметы и явления, воздействуя на наши органы чувств, вызывают возбуждение нервной ткани, когда же это возбуждение передается в кору больших полушарий головного мозга по центростремительным нервам, возникает ощущение. Все ощущения можно подразделить на 2 группы: ощущения, отражающие свойства предметов и явлений материального мира (зрительные, слуховые, обонятельные, вкусовые и кожные) и ощущения, отражающие движения отельных частей нашего тела и состояния наших внутренних органов (двигательные ощущения, ощущения равновесия и органические ощущения).

Природа и структура самопознания и самовыражения - это проблемы, которые человечество поставило перед собой еще в глубокой древности и продолжает решать до сих пор. Наш язык через столетия донес до нас отмеченность представлений о приоритетной телесности человека как через языковое обозначение — системные антропоморфные метафоры,1 так и через инсценирование речи, восходящее к древним риторам. В Древней Греции диалектика была областью знания, предметом которой являлось искусство ведения беседы, спора. Позднее этот термин получил иное значение - наука о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления. И хотя главное в искусстве красноречия — слово (слово в риторике - прежде всего речь), однако в различных ри-ториках, начиная с античных времен, выделялись специальные главы, посвященные "инсценированию речи". "Схема известной Quadripartita ratio Квинта-лиана, выведенная из аристотелевских рассуждений о риторике, стала основанием полной доктрины риторики, оставшейся неизменной на весь период ее существования" (Безменова, 1991, с.88). Схема концепции риторики выглядит традиционно: 1) инвенция (поиск аргумента), 2) диспозиция (поиск порядка ар

Системные антропоморфные метафоры - суть этого явления заключается в следующем: осознавая себя как тело и "сканируя " возникающий в этой связи образ с целью определения в нем отдельных элементов и их именования, человек затем метафорически именует элементы окружающего его мира. Складывается ситуация, когда совокупность таких метафор повторяет имеющееся у носителя данного языка общее представление о самом себе. Так, в русском языке практически с абсолютной точностью передают структуру верхней части тела человека (его головы, шеи) такие метафоры, как лохматый, косматый или лысый, глава горы, голова сыра, звезды перемигиваются и т.д. Вторым основанием мысли человека о себе в различных культурных традициях выступает его душа. Обычно она представляется как особое существо внутри человека - его нематериальная копия, в точности повторяющая его физический облик (Берестнев,2001,с.64 - 65). гумента), 3) элокуция (словесная орнаментация), 4) actio hypocrisis (инсценирование речи - интонация, жест, дикция). Четвертой части, составляющей классическую античную модель, придавалось немаловажное значение. Древние риторы понимали, что словесная орнаментация чрезвычайно убедительных фактов в защиту своих мыслей никогда на достигает цели, если оратор не вызовет ответной эмоциональной реакции, называемой в риторике "использование страстей".

Поэтому с 1675 г., когда вышел в свет трактат француза Бернара Лами "Искусство говорить", можно говорить об официальном признании (параллельно с рационалистической энциклопедической риторикой) "риторики натуристской", "аффективной", риторики "движений души" (Безменова,1991,с. 99). Французская риторика утверждает союз мысли и языка. В ее понимании, язык — средство выражения мысли (в крайнем случае — "чувства", но никак не самостоятельная сущность).

Язык есть непосредственная действительность мысли, а эмоции — это одна из форм отражения, познания, оценки объективной действительности.

Риторика интуитивно догадывалась о приложимости учения об ораторском искусстве к искусству речи вообще. Риторы, начиная с Аристотеля (впрочем, как и многие после них), не могли справиться с категориями, не укладывающимися в рамки рационалистической логики.

Воображение, образ, страсть (эмоции), индивид — все эти представления они интуитивно связывали с художественным творчеством.

Французская риторика заложила основы семантического анализа и учения об "искусственной просодии", предвосхитивших многие идеи ритмико - синтаксической организации речи. Будучи первым в истории человечества лингвистическим учением, именно риторика сделала существенный и почти забытый вклад в развитие представлений о языке и речи. В XX в. в Европе происходит подлинное риторическое возрождение: риторика (риторические идеи) оказываются сегодня в центре внимания семиологов, лингвистов, литературоведов, философов, а также формируются в оригинальные направления в области гуманитарного знания — неориторика, теория языковых функций. Прикладная риторика сегодня эволюционирует в сторону рассмотрения конкретных видов и форм коммуникации и речевого поведения индивидов. Основные положения науки ри- * торики, касающиеся представлений о языке, речи и речевом поведении личности, также явились методологической основой нашего исследования, так как они способствуют познанию индивидуума не только через его речевые (языковые) проявления, но и поведенческие (неязыковые - невербальные), которые подчас мотивируют речевое языковое проявление. Особенно ярко это бывает представлено в диалогах эмоционального характера. Такой подход соответст-' вует новому направлению философской антропологии (биоэпистемологии), которая выдвигает тезис о том, что язык — это форма ориентирующего поведения. Основную функцию языка представители этого направления видят не в передаче информации, а в создании области взаимодействий между говорящими путем выработки общей системы отсчета. Слушатель сам создает информацию, уменьшая под воздействием получаемых сообщений неопределенность в собственной когнитивной области, и это предопределяет его поведение (речевое и неречевое). Речеповеденческий потенциал адресата развивается под воздействием "фактора говорящего" (Арутюнова, 1999,с.648).

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Эмоциональный диалог художественной прозы представляет собой лингвистическую структуру, включающую в себя неязыковую объективацию чувств и эмоций говорящего, выраженную языковыми средствами в словах автора. Слова автора, сопровождающие реплику, являются отражением на письме невербальной речи персонажа.

2. Маркеры интонации и эмоционального состояния являются главными структурно-образующими элементами невербальной речи и несут на себе эмоционально-информативную и коммуникативно-регулирующую нагрузку в речевом поведении.

3. Конкретизаторы композиционных маркеров в общей системе невербальной, организации речи объективируют эмоционально-прагматические взаимодействия коммуникантов в процессе речевого общения.

4. Композиционные маркеры невербальной речи эмоционального диалога дик-туума гнева и их конкретизаторы имеют специфические языковые средства выражения.

Структура работы

Диссертация состоит из введения, 4 глав, заключения, списка литературы, приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Структурно-семантическая организация и языковые средства выражения невербальной речи персонажа в эмоциональном диалоге художественной прозы"

4.6. Выводы:

Композиционные маркеры интонации стадии резистентности выражены глаголами говорения: а) собственно-речевыми глаголами говорения, б) контекстуальными заменителями собственно-речевого глагола говорения, в) дискурсными глаголами говорения, г) иллокутивными глаголами речевого действия;

Конкретизаторы интонации в структуре НВР персонажа стадии резистентности - главные языковые знаки, манифестирующие через просодические компоненты разнообразные эмотивные смыслы тон-чайших эмоциональных настроений, объективно существующих и возникающих в процессе эмоционального интерактивного диалогического общения;

Конкретизатор тона в стуктуре организации НВР персонажа представлен: а) наречием со значением "диапазонной тональности" (тихо), б) существительным« нейтрального речевого действия "голос" с зависимым психологическим определением (твердым голосом);

Конкретизатор темпа . в структурной организации НВР персонажа представлен: а) темпоральным наречием (вдруг, отрывисто, медленно), б) темпоральным глаголом (заторопился), в) темпоральным существительным (говорил с усилием), г) воспроизводимой фразой (словоформой сравнительной степени прилагательного произнес еще раздельнее) и воспроизводимым предложением (слова не хотели выговариваться);

Конкретизатор тембра- в структурной организации MP персонажа представлен: а) существительным со значением состояния (в тревоге, в испуге; с отвращением, с горечью); б) наречием состояния (раздражительно, грубо, укоризненно);

В организации НВР стадии резестентности активно работают квантификаторы - квантитативы и квантификаторы - квалитативы конкретизаторов интонации, манифестируя психологическое состояние коммуниканта в каждый конкретный момент речевого общения (чуть не в исступлении, довольно резко, почти в тревоге);

Структурирование невербальной речи в стадии резистентности объективно показывает, что НВР персонажа художественной прозы представляет собой категорию дискурсного континуума, непосредственно связанного с понятием времени и Пространства и означающего "непрерывное образование чего-то, т.е. нерасчлененный поток во времени и пространстве" (И.Р. Гальперин);

Конкретизаторы интонации в стадии резистентности не коррелируют, составляя языковые знаки, манифестирующие одновременно тоно-темп, тембро-тон, тоно-темп и т.д., подобные языковые корреляты характерны для яркой базовой стенической эмоции, а не для оттенков эмоции и эмоциональных настроений.

Композиционный маркер состояния в семантической структуре невербальной организации эмоционального речевого общения в диалогах художественной прозы стадии резистентности выражен: а) глаголсщи эмоционального реагирования, б) словоформами состояния, в) глаголами внутренней речи;

Коикретизатор состояния, вегетатив, в структурной организации НВР персонажа представлен вегетативными речениями эмоционально-когнитивного реагирования в форме: а) личного глагола в безличном значении (передернуло), б) воспроизводимой фразы с психологическим существительным или прилагательным со значением "содрогания" - "дрожания" и "мерцания-блеска" (ответитить с содроганием; едва стоять на дрожавших ногах; взгляд, горевший от негодования), в) воспроизводимой фразы или предложения (багровые жилы запульсировали), г) фразеологического словосочетания со сравнением (дрожать как в лихорадке), д) деепричастной словоформы состояния, часто со сравнением (ответил, дрожа от злости; сбился, холодея от ужаса', спросил, вздрогнув, точно к нему прикоснулись чем-то холодным; прибавил, скрежеща зубами; сказал, задыхаясь от борьбы), ж) цветообозначающего глагола (сказал и побагровел);

Коикретизатор состояния, проксемический соматив, в структуре организации НВР персонажа представлен: соматическими речениями эмоционально-индикативного реагирования в форме: а) глагола движения и передвижения в локум^(подошел, приблизился), б) особой формой глагола движения и передвижения в локуме (словоформой движения) (сказал, подходя вплотную; сказал, опускаясь), в) глагола активного перемещения за пределы локума (выбежал, выскочил стремглав), г) особой формой глагола активного перемещения за пределы локума (словоформой состояния) (выбегая из комнаты)-,

Конкретизатор состояния, кинесический соматив, в структурной организации НВР персонажа представлен соматическими речениями эмоционально-индикативного реагирования в форме: а) особой форме глагола зрительного восприятия и мимического реагирования (смотря пристально; глядя со злобой, ядовито усмехаясь; нахмурив брови; махнув рукой), б) в форме воспрозводимой фразы, иногда со сравнением (нахмурила брови; делая губы так, как будто желая плюнуть), г) фразеологизированной единицы.

223

Заключение

В настоящей работе реализована задача выявления и описания структурной организации и языкового выражения невербального речевого общения, представленного в авторской речи эмоциональных диалогических реплик персонажа художественной прозы.

Принимая за основу утверждения "диалог- это информация", "диалог — это общение", мы посмотрели на учение о видах информации в свете теории функционального общения и пришли к выводу, что закрепленность вида информации в большей или меньшей степени за диалогическим высказыванием и предназначенность этого высказывания для выполнения той или иной функции общения предопределяют тип диалога, являясь теоретической основой типологии диалогической речи.

Рассматривая диалог как коммуникативный акт и признавая коммуникативную функцию главнейшей функцией языка как средства общения, а эмоциональную - базовой функцией, мотивирующей, организующей и направляющей восприятие и мышление, мы предлагаем выделить следующие типы диалогической речи по функциональной целеустановке: информативный диалог, эмоциональный диалог и контактно-регулятивный диалог. Функция информативного диалога - иллюстративно-аргументативная, познавательно-полемическая. Информативный диалог направлен на получение, сообщение и уточнение, информации. Функция эмоционального диалога - объективирование волевых побуждений, чувственно-эмоциональных интеракций и состояний. Функция контактно - регулятивного - установление контактов между потенциальными речевыми партнерами.

Реальный диалог представляет собой синтез (синкретизм) всех типов диалога. Диалог вообще есть процесс взаимовлияния, взаимообусловленности типов диалога от коммуникативной установки. Это взаимовлияние, может быть большим или меньшим, скрытым или прямым, положительным или отрицательным в плане речевого поведения.

В ходе научного наблюдения и анализа было потверждено, что эмоциональный диалог — самостоятельная лингвистическая структура, имеющая как речевые (языковые), так и неречевые (неязыковые) средства его выражения, включающие лексику, фразеологизированные синтаксические конструкции, особую интонацию, порядок слов, проксемику, кинесику, вегетативные реакции организма на испытываемую коммуникантом эмоцию. Коммуникативно-лингвистический подход к диалогическому контексту показал, что слова автора в прямой речи (комментирующая часть диалогической реплики) - это описание невербальной организации речи персонажа. Описание невербальной речи персонажа в эмоциональных диалогах художественной прозы представляет собой особый дискурс, который обладает конкретной строго-организованной структурой, имеющей определенное лексико-семантическое наполнение и языковое выражение. Стержнем этой структуры (главными лексическими единицами) являются маркер интонации и маркер эмоционального состояния, несущие основную семантическую нагрузку в дискурсе невербальной речи. Сильным эмоционально-прагматическим компонентом в семантике цельного (целостного) дискурса невербальной речи являются конкретизаторы маркеров интонации и состояния: конкретизаторы тона, темпа, тембра и конкретизаторы вегетативы, сомативы.

Представленная лексико-семантическая модель невербальной речи эмоционального диалога художественной прозы выявляет наличие доминантных её составляющих и зависимых, а также отношения между ними, их взаимодействие, взаимозависимость и взаимозаменяемость.

Важно заметить, что лексико-семантическая модель, иллюстрирующая дискурс невербальной эмоциональной (гневной) речи в диалогах художественной прозы, может рассматриваться как универсальная модель для анализа диалога, движущей силой которого является любая эмоциональная интенция, и представляет собой полевую модель "тематически объединенной совокупности лексических единиц" (Розенталь, Теленкова,1976, с.376). Универсальная лекси-ко-семантическая модель, иллюстрирующая структуру невербальной эмоциональной речи, может быть схематически представлена таким образом:

Условные обозначения: ИИИ - координация

-- зависимость

-.- заменяемость

У конкретизаторов лексико-семантической модели эмоциональной невербальной речи диалога художественной прозы выявлена сложная структура семантических взаимоотношений, которая свидетельствует о перемещении основного (базового) эмотивного центра в процессе общения (движения, преобразования смысла, переливания смыслов) с маркеров на конкретизаторы. Конкретизаторы маркеров интонации и состояния обладают непосредственной связью с дискурсом. На структурном и смысловом уровнях функционирования в дискурсе эмоциональной невербальной речи конкретизаторы симультанно отражают процесс взаимодействия говорящего и слушающего, выражают морально-этические, оценочно-истинностные и ложные намерения. В стадии резистентности в структуре семантических взаимоотношений конкретизаторов активно работают дискурсные компоненты - временной и пространственный локализаторы и квантификаторы (качественные и количественные). Функционирование конкретизаторов, временного и пространственного локализаторов и квантификаторов, - перспективный источник изучения дискурсной невербальной речи, предвосхищения коммуникативных смыслов и упреждения коммуникативных невербальных действий в результате понимания того, как будет продуцироваться коммуникативная ситуация.

Универсальная структурная модель, манифестирующая и иллюстрирующая движение эмотивных смыслов базовой эмоции через языковые знаки группы маркера интонации, может быть схематически представлена таким образом:

TOII t тембр

АСВ темп

- основное семантическое значение, манифестирующее базовый эмотивный смысл маркера интонации;

- дополнительное значение, манифестирующее просодические эмотивные смыслы и дискурсные эмотивные смыслы, содержащиеся в маркере интонации;

1 - самостоятельная структурная единица, манифестирующая просодические эмотивные смыслы через конкретизаторы интонации; - самостоятельная структурная единица, манифестирующая дискурсные эмотивные смыслы через временной локализатор (t), пространственный локализатор (р) и квантификаторы (к) - количественные и качественные, активатор слухового восприятия (асв), активатор зрительного восприятия (азв).

Наблюдения за языковым выражением композиционных маркеров и их конкретизаторов в структуре невербальной организации речи персонажа в стадии аффекта выявил, что маркер интонации выражен: а) собственно-речевым глаголом звукового действия, б) контекстуальными заменителями собственно речевого глагола звукового действия: звукоподражательными глаголами звукового действия, междометными глаголами звукового действия, в) существительными звукового действия. Композиционный маркер эмоционального состояния в структуре невербальной организации речи персонажа в стадии аффекта выражен: а) собственно-эмоциональными глаголами, б) контекстуальными заменителями собственно-эмоционального глагола, в) эмоциональными глаголами внутренней речи. Коикретизатор тона выражен: а) существительными звукового действия, б) существительным "голос" и особой формой глагола с семантикой "восходящей мелодики", в) локумным существительным, г) фразеологизирован-ными единицами. Коикретизатор тембра выражен: а) существительным состояния, б) наречием состояния. Коикретизатор темпа выражен: а) темпоральным наречием способа и образа действия и определительным качественным наречием, б) безличным глаголом в значении "выйти наружу силой, прорываться сразу", в) фразеологизированными единицами.

Вегетатцв в структуре невербальной организации речи персонажа в стадии аффекта выражен: а) фразеологизированными единицами со значением состояний со сравнением, б) психологическим определением, в) цветообозначающим глаголом, г) распространенным или одиночным цветобозначающим определением, д) вегетативными речениями в форме воспроизводимой фразы (предложения), е) глаголом с семантикой "мерцания". Проксемический соматив в структуре невербальной организации речи в стадии аффекта выражен: а) безобъектными каузативными глаголами движения и глаголами активного передвижения в локуме, часто со сравнением, б) глаголами активного передвижения в локуме, часто с целью достижения некоторой близости с коммуникантом или предметом в локуме с семантикой "угрозы", в) глаголами активного перемещения за пределы локума, г) особой формой глагола активного передвижения и глагола активного перемещения за пределы локума. Кинесический соматив в структуре невербальной речи в стадии аффекта выражен: а) фразеологизированными единицами, б) соматическим речением в форме воспроизводимой фразы, в) глаголом зрительного восприятия и жестики, г) глаголом интерактивной жестики, д) особой формой глагола зрительного восприятия и глагола интерактивной жестики.

Композиционный маркер интонации в структуре невербальной организации речи стадии резистентности представлен: а) собственно-речевым глаголом говорения, б) контекстуальными заменителями собственно-речевого глагола говорения: звукоподражательными глаголами говорения.и междометными глаголами говорения, в) дискурсными глаголами говорения: дискурсными стартовыми глаголами, дискурсными финишными глаголами, дискурсными глаголами стадии ведения диалога, г) иллокутивными глаголами речевого действия.

Композиционный маркер эмоционального состояния в структуре невербальной организации речи стадии резистентности представлен: а) глаголами эмоционального реагирования, б) словоформами состояния, в) фразеологизированными единицами.

Конкретизатор тона в структуре невербальной организации речи персонажа стадии резистентности представлен: а) существительным нейтрального звукового действия, б) наречием со значением "диапазонной тональности". Конкретизатор темпа в структуре невербальной организации речи персонажа стадии резистентности представлен: а) психологическим определительным наречием, б) наречием способа и образа действия в) воспроизводимой фразой с темпоральным значением, г) глаголами с темпоральной семантикой, д) существительными с темпоральной семантикой. Коикретизатор тембра в структуре невербальной организации речи персонажа стадии резистентности представлен: а) существительным состояния, б) наречием состояния.

Вегетатив в структуре невербальной организации речи персонажа стадии резистентности представлен вегетативными речениями эмоционально-когнитивного реагирования в форме: а) личного глагола в безличном значении, б) фразеологизированной единицы, часто со сравнением, в) воспроизводимой фразы с семантикой "содрогания" и "дрожания", г) словоформы состояния, д) цветообозначающего глагола, е) распространенного или одиночного психологического определения. Проксемический соматив в структуре невербальной организации речи персонажа стадии резистентности представлен соматическими речениями эмоционально-индикативного реагирования: а) глаголом движения и передвижения в локуме, б) особой формой глагола движения и передвижения в локуме (словоформой движения), в) глаголами активного перемещения за пределы локума, г) особой формой глагола активного перемещения за пределы локума (словоформой движения). Кйнесическй соматив в структуре невербальной организации речи персонажа стадии резистентности представлен соматическими речениями эмоционально-индикативного реагирования: а) особой формой глагола зрительного восприятия и мимического реагирования, б) соматическим речением в форме восприозводимой фразы, иногда со сравнением, г) фразеологизированными единицами.

Фразеологизированные единицы, сравнения, эмотивные комплементарные фразы и предложения, безличные конструкции со значением физического и эмоционального состояния лица - индикаторы отражения в диалогическом невербальном дискурсе эмоционального состояния и эмоционального отношения говорящего в динамике. В структурно-семантическом эмоциональном поле речев-го общения маркеры интонации и эмоционального состояния являются организующим ядром невербальной речи, а конкретизаторы маркера интонации (тон, тембр, темп) и конкретизаторы эмоционального состояния (вегетатив, проксемический соматив, кинеситический соматив) являются организующим центром невербальной речи. Временной локализатор, пространственный локализатор, квантификатор-квантитатив и квантификатор-квалитатив являются периферией структурно-семантического эмоционального поля речевого общения, где представлено непрерывно перестраивающееся выразительно-визуальное, пространственно-временное психологическое невербальное взаимодействие коммуникантов в диалогической форме общения. Периферийные компоненты организации невербального эмоционального дискурса требуют пристального их изучения в функциональной структуре невербальной речи персонажа как объективные знаки дискурсного континуума вообще и дискурсного эмоционального континуума в частности.

Список научной литературыМузычук, Татьяна Леонидовна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Александрова С,А. Комплементарные структуры в диалогическом синтаксисе современного немецкого языка: Дис. на соиск. уч. степени кан. филол. наук, Иркутск, 1998.-186 с. Амбардзова Ж.Э. Лингвострановедческий анализ соматических речений современного русского литературного языка: Дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук, Москва, 1986. -168 с. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13. 14. 15.

2. Коммуникативно-прагматические классы предложений угрозы, страха и опасения в современном немецком языке: Дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук, Иркутск, 1994. -161 с.

3. Блинушова Г.Е. Взаимодействие вербальных и невербальных факторов при реали4. Бондарко А.В. Грамматические категории слова в тексте и в системе языка (на материале глагольного вида): Сб. докл./Текст как целое и компоненты текста.- М.: Изд-во Наука, 1982.- 176с. 19. 20. 21. 22. 23. 24.

5. БоревЮ. Брутян Л. БудаговР.А. Буряков М.А. БырдинаГ.В. Брыгунова Е. А. Вансяцкая Е. А. Эстетика. 4-е изд. доп.- М.: Политиздат, 1988.- 496 с. Лингвистический анализ языковых выражений конъюнкции. Ереван: Изд-во Ереван, ун-та, 1983.-176с. Человек и его язык.- М.: Изд-во Мое. ун-та, 1974.-260с. К вопросу об эмоциях и средствах их языкового выражения Вопросы язьпсознания.-1979.- №3.-С.47-

6. Динамическая структура русской диалогической речи. Учебное пособие. Тверь: Тверский ун-т, 1992.-84с. Звуки и интонации русской речи. М., 1

7. Роль невербальных и вербальных компонентов коммуникации в текстах, отражающих эмоциональные реакции человека, и их соотношение (на материале английского языка): Дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук, Иваново, 1999. -161с. 26. 27. 28.

8. Верещагин Е.М. Костомаров В.Г. Верещагин Е.М. Костомаров В.Г. Виноградов В.В, Винокур Т.Г. Язык и культура. Лингвострановедение в преподавание русского языка как иностранного. М.: Изд-во Мое. ун-та, 1973.-233с. О категории модальности и модальных словах в русском языке. Труды йн-та русского языка АН СССР, т.2, М.-Л.,1

9. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. М.: 33.

10. Галкина-Федорук Е.М. Современный русский язык: Учебник для филол.факультетов унтов.-М.: 1954.-418 с. Галкина-Федорук Е.М. Суждение и предложение. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1956.-72с. Гальперин Л Р Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Изд-во Наука, 1981.-1

11. Сменность контекстно-вариативных форм членения текста//Текст как целое и компоненты текста. Виноградовские чтения XI М.: Изд-во Наука, 1982.-176с. 40. 41. 42. 43. 44.

12. Гумбольдт фон Давкова И. Э. Демьянков В.З. Язык и философия культуры. М.: Прогресс, 1985. 451с. Отраженная речь при диалоговом взаимодействи: Дис. на соиск. уч. степени, канд. филол. наук, Москва, 1994.-181 с. Доминируюпще лингвистические теории в конце XX века. Язык и наука конца 20 века. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1995- 432с

13. Додонов Б.И. Классификация эмоций при исследовании эмоциональной напряженности личности Вопросы психологии. 1975. 6. 2

14. Дорофеева Т.М. Синтаксическая сочетаемость русского глагола. М.: Русский язык, 1986.-108С. 50.

15. Екинцев В. И. Жест как средство выражения смысловой позиции личности: Дис. на соиск. уч. степени канд. психол. наук, Санкт-Петербург, 2001. 169 с.

16. Еникеев Д.Р. Синтаксические функции словоформ с семантикой состояния: Сб. науч. трудов Исследование языковых единиц в их динамике и взаимодействии Отв. ред. И.В. Артюшков. Москва Уфа: Издво БГПУ, 2000. 206 с. 55.

17. Еремина Л.И. Ермолаева Ё.А. Слово н контекст Стилистика художественной литературы (отв. ред. Кожин). М.: Изд-во Наука, 1982. 216с. Психосемиотический анализ жестикуляции как знакового средства общения (в соотношении с языком): Дис. на соиск. уч. степени канд. психол. наук, М., 1984. -231 с. Язык. Речь. Творчество,- М.: Лабиринт, 1998.-366с. Деловое общение.-Том 2.-М.: Дело, 2002.-720с. Введение

18. ЖинкинН.И. Зарецкая Е.Н. Залевская А.А. Звегинцев В.А. Земская Е.А., Ширяев Е.Н. Китайгородская М.В., Синтаксис М.: Из-во Наука, 1981, 276с. 62.

19. Зимняя И.А. Зубова Ю.В, Психология обучения неродному языку, М.: Русяз., 1989.-219с. Экспрессивные синонимические ряды русского языка как объект изучения в иностранной аудитории (на материале лексикосемантической группы глаголов с общим значением физического воздействия на объект): Тез.докл. XXXI всерос.науч.-метод. конф. вып. 9, Ч.2, С-Пегербург, 2000,- 86с.

20. Зубрилина Л.Н., Мейеров В.Ф. Предложение с прямой речью. Иркутск: Изд-во Иркут.ун-та, 1987.-436 с.

21. Ионова С В Каракчиева В.Л. Эмотивность текста как лингвистическая проблема: Дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук, Волгоград, 1998. 174с. Лексические средства обозначения эмоций в художественном тексте (на материалах рассказов В.М. Шзкшина): Автореферат дис. докт. филол. наук.- Барнаул,2000.-22с. 67.

22. Караулов Ю.Н. Ковтунова И.И. Лингвистическое конструирование тезаурус литературного языка. М.:Изд-во Наука, 1981.-363с. Вопросы структуры текста в трудах академика В.В. Виноградова// Текст как целое и компоненты текста.Виноградовские чтения XI.М.: Изд-во Наука, 1982.- 176с.

23. Килошенко М.И. Рефлексия невербального поведения в социальной перцепции: Дис. на соик. уч. степени канд. псих, наук, Санкт-Петербург, 1994.-

24. Киприянов В.Ф. Проблемы теории частей речи и слова коммуникативы в современном русском языке. М.: Изд-во МОПИ им. Н.К. Крупской, 1983.-102с. 71. 72 Киселева Л.А. Киселева Л.А. Проблемы исследования русского языка как средства воздействия: Автореф. дис. докт. филол. наук.- Л., 1

25. Проблемы коммуникативной лингвистики как научной основы коммуникативной методики: Сб. метод, статей 19 /Русский язык ддя студентов-иностранцев/Отв. ред. В.М. Нечаева. М.: Русский язык, 1980.-C.5-15 73.

26. Киселева Л.А. Киселева Л.А. Вопросы теории речевого воздействия. Ленинград: Изд-во Ленинградского ун-та, 1978.-161с. Некоторые проблемы изучения эмоционально-оценочной лексики современного русского языка: Сб. науч.тр./ Проблемы русского зыкознания. Уч.зап. ЛГПИ им. А.И.Герцена, 1968, т.281.

27. Кобозева И.М. Теория-речевых актов как один из вариантов теории речевой деятельности// Новое в зарубежной лингвистики (выпуск XVII) М.: Прогресс, 1986.-422С.

28. Ковалев А.Г. Кодухов В.И. Коллектив и социально-психологические проблемы руководства. М., 1

29. Прямая и косвенная речь в современном русском языке. Л.: Учпедгиз., 1957 .-87с. 77.

30. Кожин А.Н. Крылова О.А. Одинцов В.Ь. Функциональные типы русской речи. М.: Высшая школа, 1982.223с. Жизнь происходит от слова... С-Петербург, 1999.-368с. (Язык и время. Вьш.2) Златоуст, 1999. 364 с. Объективная картина мира в познании и языке.- М.,1

31. Структурно-семантические и морфологические свойства процессуальных фразеологизмов со значением становления: Автореф. дне. на соиск. уч. степени, канд. филол. наук, Екатеринбург, 2001.24с.

33. Колшанский Г.В. Кондаков И.В. Корнилова Л.Н. 83.

34. КосериуЕ. Клаус Г. Современное положение в лингвистике. Изв. АНСССР, 1977, т.36, №6 Сила слова. Гносеологический и прагматический анализ языка. /Ред. и вступит, статья проф. Г.В. Колшанского. М.: Изд-во Прогресс, 1967.-215с. 85.

35. Крейдлин Г.Е. Крейдлин Г.Е. Чувилина Е.А. Голос и тон в языке и речи// Язык о языке. М.: Языки русской культуры, 2000. 624с. Улыбка как жест и как слово (к проблеме внутриязыковой типологии невербальных актов) Вопросы языкознания. 2001.- №4. 67-93 Функциональные типы русской речи. М.: Высшая школа, 1982.223с. О типах производных значений слов с экспериенциальной семантикой Вопросы языкознания.- 2002,- Х« 2,- 16-

36. Психология эмоций. Спб.: Изд-во Питер, 2000 464с. Интерпретация невербального поведения в межличностном общении: Дис. на соиск. уч. степени докт. психол. наук, Ростов-наДону, 1-989. 452 с. 87. 88. 89.

37. Крылова О.А. КустоваГ.И. Кэррол Э. Изард Лабунская В.Л.

38. ЛаппоМ. А. Высказывания с семантикой состояния: непосредственное описание эмоций и описание воспоминание: Дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук, Новосибирск, 1999.- 161 с.

39. Лаптева О.А. Дискретность в устном монологическом тексте: Сб. докл. /Русский язык. Текст как целое и компоненты текста. М.: Изд-во

40. Леонтьев А.А. Леонтьев А.А. Леонтьев А.А. Леонтьев А.А. Ломов Б.Ф. Лукиных Т. И. Лекция как общение. М., 1

41. Теория речевой деятельности на современном этапе//Русский язьпс за рубежом.-1977.-

42. Психология общения. Тарту, 1

43. Высказывание как предмет лингвистики, психолингвистики и теории коммуникации// Синтаксис текста. М., 1

44. Проблема общения в психологии. Проблема общения в психологии: Сб.статей /Отв. ред. Б.Ф. Ломов/, М., 1

45. Особенности диалога в монологе: Сб. науч. тр./Структурнофункциональный анализ языковых единиц. Иркутск: Иркутск, ун-та, 1985.-163C. 99. 100. 101.

46. Малинович Ю. М. Максимов В.И. Маслова В. А. МегсН.А. Митрофанова О.Д. Одинцова Т.Б.

47. Николаева Т.М. Контекстуально-конситуативная обусловленность высказывания и его семантическая цельность (К вопросу о функции русских частиц): Сб. докл./Текст как целое и компоненты текста Отв. ред. Н.Ю. Шведова. М.: Изд-во Наука, 1982.- 176с. 104. 105.

48. Новиков А.И. Одинцов В.В. Павилёнис Р.И. Семантика текста и ее формализация. М.: Изд-во Наука, 1983.210с. Функциональные типы русской речи. М.: Высшая школа, 1982.223с. Понимание речи и философия языка Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XVI. Лингвистическая прогматика. М.: Прогресс, Г985.- 500с. 107.

49. Павлова Л.Г. Паладян М Спор, дискуссия, полемика.- М.: Просвещение, 1991.-127с. Мышление и синтаксис Вопросы языкознания. 2001.- №

50. Экспрессия и смысл предложения: Проблемы эмоциональноэкспрессивного синтаксиса.- Иркутск, 1989. 213 с. Русский язык и культура речи: Практикум. М.: Гардарики, 2002. -312 с. Лингвистический анализ экспрессивности художественного текста. Минск: Высшая школа, 1997. -156 с. Структура научного текста и обучение монологической речи. М.: Русский язык, 1981.-141с.

51. Панферов В.Н. Парыгин Б.Ф. Пассов Е.И. Пиз Аллан Поляк О. Е. Психология общения Вопросы философии.-1972.- Ж

52. Основы социально-психологической теории. М., 1

53. Основы коммуникативной методики обучения иноязычному общению.- М,: Рус. яз., 1989. 276с. Язык телодвижений. Н. Новгород: Из-во "Ай кью", 1992. 262с. Когнитивная модель иллокутивной составляющей дискурсной аргументативной единицы (на материале русского политического дискурса): Дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук, М,, 1998. 181 с. 114.

54. Поляков И.В. Поройкова Н.И. Лингвистика и структурная сематика. М.: Изд-во Наука, 1987.188с. О типах речевого общения и их отнощении к адресату речи: Сб. метод, статей 19 /Русский язык для студентов-иностранцев/Отв. ред. В.М. Нечаева. М.: Русский язык, 1980.-221с.

55. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека Роль человеческого фактора в яыке. Язьж и картин.а мира. М.: Наука, 1988.- 869.

56. Прожилов А.В. Соматические состояния человека и их языковая онтология в современном немецком языке: Дис. на соиск. уч. степени канд.филол.. наук, Иркутск, 1992. 204 с. 118. 119.

57. ПшенинаТ.Е. Рейковский Ян Силичев Д.И. Дискурсное описание языковой личности Катулла: Автореф. дис. канд. филолог, наук. Алмаата.- 2000.- 19с. Экспериментальная психология эмоций /общ. Ред. О.В. Овчинниковой/ М.: Прогресс, 1979. 392 с. Феноменология эстетического опыта зрителя в эстетике М. Дюфрена Вопросы истории и теории эстетики.-М.: Изд-во Моск. унта, 1975.-215С. 121.

58. СкалкинВ.Л. Смолина К.П. Основы обучения устной иноязычной речи. М.: Русский язык, 1981.-248С. Виды контекстных позиций слова-в их отношении к его лексичекому значению: Сб. докл. /Русский язык. Текст как целое и компоненты текста. М.: Изд-во Наука, 1982.-176с.

59. Соколов А.Н. Внутренняя речь и мышление. М.: Изд-во Просвещение, 1968.

60. Соловьева А.К. Станиславский К.С. Степанов Ю.С. О некоторых обпщх вопросах диалога Вопросы языкознания. М.: Наука, 1965.- Ха 6.- 103-

61. Работа актера над собй. М.: Искусство, 1985. 480 с. Изменчивый "образ языка" в науке XX века Язык и наука конца 20 века. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т,1995.- 432с.

62. Степанов Ю.С. Альтернативный мир. Дискурс. Факт и принцип Причинности Язык и наука конца 20 века. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т,1995. 432с. 128.

63. СпиркинА.Г. Тарасов Е.Ф. Сознание и самосознание. М.: Изд-во Политическая литература, 1972.-303с. Методологические и теоретические проблемы речевого воздействия Оптимизация речевого воздействия (под.ред. Р.Г.Котова).М.: Наука, 1990.-240с. 130.

64. Тетерев И. Л. ТелияВ.Н. Реализация дискурсной формы в тактиках русского диалога: Дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук, М., 1999. -102 с. Экспрессивность как проявление субъективного фактора в языке и ее прагматическая ориентация Человеческий фактор в язьпсе. Языковые механизмы экспрессивности (монография под ред. В.Н. Гелис). Институт языкознания М.: Наука, 1991.-214с. 132.

65. Трипольская Т. А. УэстМ. Эмоционально-оценочный дискурс: когнитивный и прагматический аспекты.- Новосибирск: Изд-во Hi НУ, 1999.-166с. О практическом изучении английского язхлса как формы поведения Методика преподавания иностранных языков за рубежом. М.: 1967. 134.

66. Филиппова О.В. Франк Д. Профессиональная речь учителя. Интонация. М.: Флинта: Наука, 2001.-192 с. Семь грехов прагматики: Тезисы о теории речевых актов, анализе речевого общения, лингвистике и риторике Новое в зарубежной лингвистике, выпуск XVII Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986.-422C. #136.

67. ФрумкинаР.М. Фуре Л.А. Есть ли у современной лингвистики своя пистемология Язык и наука конца 20 века. М.: Рос.гос.гуманит.ун.-т, 1995. 432 с. Эмоционально-экспрессивные предложения квазипридаточной

68. Хайдеггер М. ХисамоваГ.Г. Письмо о гуманизме. Проблема человека в западной философии. -М., 1

69. Функции диалога в художественной прозе В.М. Шукшина: Сб. науч. трудов Исследование языковых единиц в их динамике и взаимодействии Отв. ред. И.В. Артюшков. Москва Уфа: Издво БГПУ, 2000. 206 с. 140. 141. 142.

70. Черемисина Н.В, Шаховский В.И. Шведова Н.Ю. Ширяев Е.И. Русская интонация: поэзия, проза, разговорная речь.- М.: .Русская речь, 1989.-240с. Языковая личность в эмоциональной коммуникативной ситуации.//Филологические науки. 1998.-№2 Очерки по синтаксису русской разговорной речи. М.: Академия наук СССР, 1960.-377C. Структура разговорного повествования: Сб. докл. /Русский язык. Текст как целое и компоненты текста. М.: Изд-во Наука,1982.176с.

71. Шленская А. В. Временная организация структуры невербального взаимодействия и диалогичность общения: Дис. на соиск. уч. степени канд. психол. наук, Москва, 1995.

72. Юдина Г.С. Роль диалога в организации текста художественного произведения (на примере романа И.А. Гончарова "Обломов"): Материалы XXVIII межвуз.науч.-метод.конф. Вып.19.-ч.2.- СПб.: СПб ун-та, 1999.- 64с. 146.

73. Яковлева Е.С, Яковлева Е.Ю. Фрагменты русской языковой картины миры (модели пространства, времени и восприятия). М.: Гнозис, 1994.-344с. Лингвокогннтивное пространство семейного диалога в структуре современного рассказа: Автореф. дис. Петербург, 2000.- 15 с.

74. Якубовская М.Д. Компонентный анализ как методический фактор: Сб. метод, статей 19 /Русский язык для студентов-иностранцев/ Отв. ред. В.М. Нечаева. М.: Русский язык, 1980.-221 с. 149. Н. Douglas Brown Principles of language learning and teaching.- New Jersey, 1980.- p.270 канд. филол. наук, 75. Ожегов СИ. ДальВ.И Азимов Э.Р. Розенталь Д.Э., Тёленкова М.А.

77. Караулов Ю.Н., Черкасова Г.А., Уфимцева Н.В., Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф.

78. Ахманова О.С. Советский энциклопедический словарь.- М.: Советская энциклопедия, 1

79. Словарь русского языка.- М.: Русский язык, 1

80. Толковый словарь русского языка. М.: Эксмо-пресс,2

81. Словарь методических терминов. Спб.: АОЗТ Златоуст, 1

82. Словарь-справочник лингвистических терминов.- М.: Просвещение, 1

83. Словарь справочник по русской фразеологии. М.: Рус. яз.,1

84. Русский ассоциативный словарь. В 2т. Т. 1. От стимула к реакции Ок. 7000 стимулов. М.: ООО Изд-во ACT, 2

85. Словарь лингвистических терминов. М.: Наука, 1966 607 с.

86. Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Иркутск: Восточно-Сибирское книжн. изд-во,1989.

87. Вампилов А.В. Дом окнами в поле. Иркутск: Восточно-Сибирское книжн. изд-во,1982

88. Гоголь Н.В. Мертвые души. Иркутск: Восточно-Сибирское книжн. изд-во,1969. Л.ГончаровИ.А. Обломов. Изд-во иркутскогоун-та,1983.

89. Горький. A.M. Рассказы. -М.: Худ.лит-ра, 1983.

90. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание.- М.: Детская лит-ра,1979.

91. Распутин В.Г. 77овестм.-Иркутск:Восточно-Сибирскоекнижн. изд-во, 1989.

92. Салтыков-Щедрин Н.Е. Господа Головлевы. Сказки,- М.: Худ. лит-ра,1979.

93. Солженицын А.И. Раковый корпус- М., 1991.

94. Токарева B.C. Я есть. М.: Эксмо-Пресс,1998. 1 Г. Толстой Л.Н. Смерть Ивана Ильича (повести и рассказы).- Лен-град: Худ. лит-ра,1983.

95. Толстой Л.Н. Повести. -М.; Советская Россия Л 983.

96. Толстой А.К. Избранное. М.: Изд-во Правда, 1986.

97. Толстой А.К. Хождение по мукам. Лениздат,1977.

98. Тургенев И.С. Записки охотника.- М.: Худ. лит-ра ,1984.

99. Чехов. А.П. Повести ирассказы.- М.: Русск. яз, 1980.

100. Шелдон.С. Сорвать маску. М.: ООО Изд-во ACT, 2000.

101. Шолохов М.А. Судьба человека. М.: Изд-во Министерства Обороны, 1975.

102. Шолохов М.А. Поднятая целина.- М.:Изд-во Рус. яз., 1983.