автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Структурно-семантический и функциональный анализ глагольных форм прошедшего времени в старорусской письменной речи XV-XVII веков

Полный текст автореферата диссертации по теме "Структурно-семантический и функциональный анализ глагольных форм прошедшего времени в старорусской письменной речи XV-XVII веков"

На правах рукописи

Герасимова Инна Владимировна

СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКИЙ И ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ГЛАГОЛЬНЫХ ФОРМ ПРОШЕДШЕГО ВРЕМЕНИ В СТАРОРУССКОЙ ПИСЬМЕННОЙ РЕЧИ ХУ-ХУН ВЕКОВ

Специальность 10 02 01 - Русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

0034ВЬ^1А

Нижний Новгород - 2009

003485211

Работа выполнена на кафедре истории русского языка и сравнительного славянского языкознания ГОУ ВПО "Нижегородский государственный университет им Н И Лобачевского"

Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент

Рылов Станислав Александрович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, доцент

Терентьева Елена Витальевна кандидат филологических наук, доцент Самойлова Галина Савельевна

Ведущая организация ГОУ ВПО "Казанский государственной университет"

Защита состоится "17" декабря 2009 г на заседании диссертационного совета ДМ 212 166 02 при ГОУ ВПО "Нижегородский государственный университет им НИ Лобачевского" (603000, г Нижний Новгород, ул Б Покровская, 37, ауд 312)

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке ГОУ ВПО "Нижегородский государственный университет им Н И Лобачевского" (603950, г Нижний Новгород, ГСП - 20, пр Гагарина, 23)

Автореферат разослан ноября 2009 г

Ученый секретарь диссертационного совета

И С Юхнова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность исследования претеритарной системы в истории русского языка обусловлена тем, что, по мнению ряда ученых, историческая морфология глагола изучена не столь полно и разносторонне, как морфология имени Причина этого - в недостаточности сведений о "чисто формальной стороне изменения, о соотношении между функциональным и стилистическим использованием глагольных форм в древнерусском языке» [Колесов 1976 75] Это в полной мере относится и к глагольным формам прошедшего времени в старорусской речи

Анализ претеритарной системы старорусского языка предполагает многоаспектное исследование и включает в себя, во-первых, синхронно-диахрониый подход к изучению глагольных форм прошедшего времени [Терентьева 2008, Улуханов 1992, Балалыкина 2001, Дмитриева 2005], который состоит, с одной стороны, в изучении различных элементов этой системы, их активности и структурно-семантического своеобразия на отдельных синхронных срезах истории русского языка, а с другой - в динамике анализируемых языковых элементов от одного хронологического среза к другому Во-вторых, немаловажным оказывается функциональный аспект изучения претеритарной системы старорусского языка, предполагающий исследование функционирования глагольных форм и эволюции их функционирования с учетом как качественных, так и количественных характеристик форм в текстах разной жанрово-стилевой принадлежности [Аверина 1990, Маркасова 1990, Колесов 1990, Тарланов 1990] Наконец, в рамках настоящего исследования особое внимание уделяется чексико-гралшатическому аспекту, направленному на исследование содержательной стороны претеритарных форм - с опорой на семантическую реализацию глагольного слова в старорусском тексте [Терентьева 2008] Все эти аспекты, на наш взгляд, требуют всестороннего углубленного исследования и пока не нашли в исторической морфологии русского языка однозначного решения

Основное направление изменений претеритарной системы в истории русского языка, выразившееся в постепенной утрате простых форм прошедшего времени параллельно с утверждением перфекта в качестве единственной и универсальной претеритарной формы, способной передавать различные оттенки прошедшего действия, в целом признается вполне ясным и не вызывает сомнения Общий путь развития форм прошедшего времени

требует скорее конкретизации и установления этапов этой эволюции, а также определения причин, времени и последовательности утраты отдельных форм прошедшего времени, исконно присущих древнерусскому языку и отразившихся в памятниках [Иванов 1982] Недостаточно освещенным представляется важный вопрос о самом механизме процесса разрушения системы прошедших времен глагола В частности, не уделяется должного внимания анализу "ошибок" в функционировании временных глагольных форм, т е случаев утраты ими важнейших структурно-семантических свойств

Объектом изучения в настоящей диссертации является система глагольных форм прошедшего времени в старорусской письменной речи XV-XVII вв

Предмет исследования - структурные, семантические особенности глагольных форм прошедшего времени и функционирование претеритарных форм в старорусских текстах XV-XVII вв разной жанрово-стилевой отнесенности

Цель работы - на основе разноаспектного синхронно-диахронного подхода описать структурно-семантические особенности функционирования претеритов в старорусской письменной речи ХУ-ХУП вв

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач

1 Осветить существующие в современной науке подходы к вопросам развития претеритарной системы в истории русского языка проблему хронологии процесса унификации многокомпонентной системы глаголов прошедшего времени, его причины, основные механизмы перестройки претеритарной системы

2 Получить количественные данные о соотношении претеритарных глагольных форм и их функционировании в житийных, художественно-повествовательных и деловых текстах XV-XVII вв, на основании полученных данных установить речевые частотные нормы, характеризующие функционирование претеритов в старорусской письменной речи XV-XVII вв разной жанрово-стилевой отнесенности как в синхронном, так и в диахронном плане

3 Выявить в анализируемых памятниках случаи незакономерного ("неправильного") употребления глагольных форм прошедшего времени в их контекстном окружении (смешения, "колебания" в -процессе

функционирования форм претеритов) Попытаться определить "удечьный вес" этих аномалий, условия и причины их появления в текстах

4 Провести анализ форм прошедшего времени с точки зрения особенностей грамматической семантики претеритов, а именно "исконное" значение / "неисконное" грамматическое значение, т е возникшее за счет дополнигечьной семантической нагрузки при перераспределении форм прошедшего времени внутри претеритарной системы

5 Дать аспектуальную характеристику выявленных глагольных форм прошедшего времени в старорусских памятниках XV — XVII веков

6 Предпринять лексико-семантический анализ претеритарных глагольных форм в агиографических, художественно-повествовательных и деловых текстах ХУ-ХУП веков на основе распределения всех глагольных форм прошедшего времени по функционально-семантическим полям действия, состояния, отношения

7 Попытаться выявить основные линии взаимосвязи различных параметров старорусской претеритарной системы а) речевой активности форм прошедшего времени, б) их структурно-грамматических особенностей в контекстном окружении, в) своеобразия грамматической семантики форм, г) их аспектуальных характеристик, д) лексико-семантического наполнения глагольных форм прошедшего времени

Источники исследования. Материалом для наблюдений и анализа послужили тексты разной жанрово-стилевой отнесенности агиографические, художественно-повествовательные и деловые, представленные на трех хронологических срезах истории русского языка - XV, XVI, XVII вв Ограничение хронологическими рамками XV - XVII вв обусловлено принципиальной важностью старорусского периода в истории русского языка Развитие литературного языка на этом этапе становится более бурным, динамичным, взаимодействие различных, некогда четко отграниченных друг от друга жанровых стихий и стилевых пластов протекает активнее, прослеживаются заметные изменения как на уровне текстовом, так и на собственно языковом уровне

Среди агиографических памятников XV-XVII веков привлекались тексты, относящиеся к жанру жития Выбор житийных памятников определен максимальным соответствием привлеченных для анализа текстов установленным канонам агиографического жанра Ряд анализируемых агиографических источников представляет собой рукописи, хранящиеся в

фундаментальной библиотеке ННГУ им Н И Лобачевского и Российской государственной библиотеке

Художественно-повествовательные памятники представлены жанром повести. В отличие от анализируемых житий, где наличие строгого агиографического канона позволяет свести художественное многообразие всех текстов к определенному набору базовых характеристик жанра, рассматриваемые повести отличаются известной пестротой стилеобразующих элементов и допускают возможность внутреннего размежевания, функционально-стилевой модификации В связи с этим только хронологическая отнесенность текстов повестей к тому или иному интересующему нас временному отрезку (ХУ-ХУП вв) является решающим фактором при выборе их в качестве источников настоящего исследования

Деловые памятники представлены старорусскими текстами официального, правового содержания, находящимися в сборниках деловых документов "Грамотах Двинского уезда" (далее ДВГ), "Актах социально-экономической истории северо-восточной Руси" (далее АСЭ), "Актах Московского государства" (далее АМГ), "Актах исторических, собранных и изданных Археологическою комиссиею" (далее АИ) В силу общности их морфологических особенностей деловые документы рассматривались нами недифференцированно

Методологической основой исследования являются выработанные наукой принципы системности и историзма в изучении языковых явлений Решение поставленных исследовательских задач потребовало применения совокупности различных лингвистических методов и частных методик изучения языковых явлений Основным методом исследования явился описательный метод, направленный на качественный анализ состава, семантики и функционирования претеритарных форм в исследуемых памятниках В связи с этим были использованы такие средства научного познания, как наблюдение, описание и сопоставление Характеристика грамматического значения претеритарных форм осуществлялась путем функционачьно-семантического анализа, состоявшего в детальном обследовании контекстов употребления форм с целью выявления возможности реализации в них, с одной стороны, "исконных" значений форм - характерных для исходной претеритарной системы - и значений "неисконных", т е дополнительных семантических нагрузок, с другой

Количественные характеристики употребления глагольных форм прошедшего времени получены с применением вероятностно-статистической методики, разработанной Б Н Головиным и скорректированной применительно к истории русского языка Н Д Русиновым

На основе всех извлеченных из текстов случаев употребления претеритарных глагольных форм были сформированы отдельные выборки, отражающие употребительность глагольных форм прошедшего времени в текстах каждого стиля, на каждом рассматриваемом временном срезе Общее количество употреблений форм претеритов составило по агиографическим текстам - 4659, по художественно-повествовательным памятникам - 3387, по деловым документам - 2758 Таким образом, всего по текстам ХУ-ХУП вв было выделено и подвергнуто анализу 10804 словоупотреблений форм прошедшего времени

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые на основе синхронно-диахронного подхода осуществлен комплексный анализ старорусской претеритарной системы, направленный на установление линий взаимосвязи различных параметров описания этой системы - как количественных, так и качественных (структурно-грамматический, аспект грамматической семантики, лексико-семантический и видовой параметры) При этом на материале старорусских памятников письменности впервые осуществлен лексико-семантический анализ распределения грамматических форм по функционально-семантическим полям Детальному обследованию подвергаются встретившиеся в старорусских текстах "ошибки" в функционировании претеритарных форм, выявляются структурные аномалии претеритов, дается их классификация, определяются условия и причины их появления в текстах, интерпретируются семантические изменения претеритов Наконец, ряд взятых для анализа в диссертации агиографических памятников ранее не был изучен в плане функционирования грамматических форм претеритов Среди них "Житие митрополита Алексея" (XV в ), "Житие Дмитрия Прилуцкого" (XV в), "Житие Иоанна, архиепископа Новгородского" (XV в), "Житие Артемия Веркольского" (н XVII в), "Житие и подвиги игумена Адриана Пошехонского и старца Леонида" (XVII в)идр

Теоретическая и практическая значимость работы

Полученный в работе обширный фактический материал является базой для решения теоретических проблем эволюции претеритарной системы русского языка установления хронологии, причин, самого механизма ее унификации в памятниках письменности, а также применим при разрешении вопросов исторической стилелогии русского языка

Основные результаты диссертационного исследования могут быть использованы в практике вузовского преподавания лекционных курсов по исторической грамматике русского языка, истории русского литературного языка, а также при разработке и чтении спецкурсов по историческои морфологии и исторической стилистике

Положения, выносимые на защиту:

1 Старорусская претеритарная система ХУ-ХУИ вв претерпевала существенные изменения как в качественном, так и в количественном отношениях, причем эти изменения неодинаковы в памятниках разной жанрово-стилевой отнесенности

2 Инвариантные семантические компоненты глагольных форм прошедшего времени, характеризующие действие с точки зрения способа его протекания, в процессе функционирования претеритов в старорусской речи осложняются некоторыми контекстуальными признаками, а именно хронологическая соотнесенность действий по отношению к заданной точке отсчета, смысловая соотнесенность действий, символические коннотации и др Под влиянием господствующего в контексте темпорального фона, фонетической аналогии, а также специальных лексических актуализаторов претериты нередко "превышают" свою функциональную нагрузку и употребляются в контекстах других форм прошедшего времени — "на равных" с исконными претеритами

3 В старорусской речи простые претериты устойчиво коррелируют с современными основами совершенного вида (формы аориста) и несовершенного вида (формы имперфекта) Данное соотношение базируется на трех аспектуальных признаках предельность / непредельность, длительность / недлительность, кратность / некратность обозначаемых действий На этом фоне нейтральные в видовом отношении формы перфекта выступают своеобразными аналогами одновременно и аористных, и имперфектных форм

4 В структуре претеритов наблюдается взаимосвязь лексических и грамматических компонентов, которая проявляется неодинаково в старорусских памятниках разной хронологической отнесенности в XV веке претеритарные формы обнаруживают тяготение к определенному функционально-семантическому полю (аорист - к глаголам действия, имперфект — к глаголам состояния, перфект - к глаголам отношения), в старорусской речи XVI и XVII вв прослеживается тенденция к грамматической десемантизации тех претеритарных форм, которые образуются от глаголов нерелевантных им функционально-семантических полей

5 По характеру функционирования форм прошедшего времени книжно-письменные (агиографические и художественно-повествовательные) памятники, с одной стороны, и деловые документы, с другой, дифференцируются на всем временном промежутке ХУ-ХУП вв Жанрово-стилевое разграничение житий и повестей отчетливо обнаруживается в старорусской речи XVI века, когда происходят коренные изменения в активности форм, их структуре и семантическом распределении Художественно-повествовательные тексты занимают особое, "срединное" положение в рамках рассматриваемого текстового массива Они объединяют разнонаправленные тенденции, идущие от двух других рассматриваемых стилей 1) стремление к строгому соблюдению языковых законов, письменной традиции (агиографический стиль), 2) отражение устной речевой стихии (деловой стиль)

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были представлены в докладах на всероссийских, международных и вузовских конференциях в гг Владимире (2007), Нижнем Новгороде (2007), Арзамасе (2006), Тамбове (2007), XI и XIII нижегородских сессиях молодых ученых (Н Новгород, 2007, 2008), межвузовском семинаре молодых ученых (Н Новгород, 2009), обсуждались на заседаниях кафедры истории русского языка и сравнительного славянского языкознания ННГУ им НИ Лобачевского, а также отражены в 8 публикациях

Структура работы определена поставленными целью и задачами, а также характером объекта и предмета изучения Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, сопровождается библиографическим списком и списком источников исследования

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обосновывается актуальность исследования, формулируются его объект и предмет, цель и задачи работы, дается характеристика источников исследования, описываются методы и методика работы, определяются научная новизна, теоретическая и практическая значимость проведенного исследования

Первая глава - "Структурно-функциональный анализ глагольных форм прошедшего времени в старорусских памятниках ХУ-ХУП вв " - состоит из трех разделов В первом разделе освещается история разработки в науке проблемы хронологии унификации многокомпонентной системы претеритов, дается теоретическое обоснование процесса утраты вспомогательного глагола в структуре перфектной формы, а также структурно-грамматических изменений простых претеритарных форм В соответствии с этим формулируются исходные теоретические положения исследования, на основе которых в работе осуществляется структурно-грамматический анализ претеритарных форм

1) формы аориста, с одной стороны, еще характеризовали живую старорусскую речь, отраженную в деловых документах XV века, а с другой — продолжали довольно активно (наряду с формами имперфекта) употребляться в книжно-письменных памятниках вплоть до XVII столетия При этом в процессе речевого функционирования существенно изменялось частотное соотношение форм прошедшего времени,

2) в древнерусском языке до XV века происходила нейтрализация флексий аориста и имперфекта при сохранении четкого противопоставления окончаний 3-го лица,

3) результатом разрушения системы простых претеритов в плане выражения явились утрата формами аориста и имперфекта согласования с подлежащим в лице и числе, а также смешение форм множественного числа аориста (на -шд) и единственного числа имперфекта (на -ин),

4) функциональная "редукция" вспомогательного глагола в составе перфекта отмечается уже в текстах Х1-ХН вв и продолжает оставаться актуальной вплоть до XVII века

Второй раздел посвящен выявлению степени активности претеритарных форм в старорусских текстах XV - XVII вв разной жанрово-стилевой отнесенности и речевых частотных норм функционирования в них форм прошедшего времени В третьем разделе подробно рассматриваются

аномальные глагольные формы прошедшего времени -те претеритарные формы, неправильно употребленные по какому-либо грамматическому признаку Речь идет об утрате претеритарными формами важнейших синтагматических свойств, "ошибках", колебаниях в согласовании претеритов с подлежащим в лице и числе Особое внимание уделяется употреблению вспомогательного глагола в структуре перфектных форм

Анализ результатов, попученных в главе I, показывает следующее

1 Применяемая в работе вероятностно-статистическая методика дает возможность выявить речевые частотные нормы функционирования претеритов Полученные частотные нормы позволили установить как особенности употребительности претеритов на каждом синхронном срезе, так и динамику их функционирования в старорусской речи с XV по XVII вв

2 Влияние письменной традиции на отбор глагольных форм прошедшего времени, на их активность в старорусской речи XV-XVII вв является неодинаковым на каждом временном срезе и оказывается зависимым от жанрово-стилевой принадлежности текста Наиболее сильным это воздействие оказывается в старорусских книжных памятниках XV века В житиях и повестях этого периода наблюдается сходная иерархия в речевом функционировании форм в рамках четырехкомпонентной претеритарной системы господствующий в речи аорист (его доли в агиографических и художественно-повествовательных памятниках составляют соответственно 0,752 и 0,705 по отношению к общему количеству данной претеритарной формы) <-> имперфект, занимающий второе место по речевой активности (доли - 0,236 и 0,265) <-* редкоупотребительный перфект (доли - 0,011 и 0,022) <-> единичные случаи функционирования плюсквамперфекта На данном хронологическом срезе агиографические и художественно-повествовательные тексты в силу общности не только состава форм, но и частотных характеристик претеритов могут рассматриваться как единый массив книжно-письменной речи Близость житий и повестей XV века по многим параметрам становится основанием для отграничения книжных памятников от деловых текстов В деловых документах XV века не действует такая мощная сдерживающая сила, как книжно-письменная традиция, и, соответственно, элементы живого языка — формы перфекта, массово представленные в актах и грамотах уже в XV веке, проникают в деловые тексты непосредственно из разговорной речи Отметим, что речевой строй деловых памятников XV века, хотя и изобилует формами перфекта, все же не

столь однообразен, как в деловых документах XVI и XVII вв , поскольку в актах и грамотах XV века наряду с перфектными употребляются и формы аориста

Влияние письменной традиции на книжные памятники в XVI в несколько ослабевает, поскольку на этом временном срезе она в разной степени воздействует на агиографические, с одной стороны, и художественно-повествовательные тексты, с другой При сохранении четкой иерархии форм наблюдаются существенные изменения в их речевом функционировании Форма аориста оказывается наиболее активной в житиях, а имперфектные и перфектные формы - в повестях XVI века На фоне количественных преобразований функционирования претеритов в книжных текстах существенные изменения происходят в речевой структуре деловых документов XVI века выходит из речевого употребления аорист, а форма перфекта становится универсальной

В старорусских книжно-письменных текстах XVII в происходят значительные изменения в функционировании претеритарных форм, что приводит к разрушению в художественно-повествовательных памятниках отмечаемой в речи XV-XVI вв строгой иерархии форм Статус малоупотребительной формы приобретает имперфект, а активность формы перфекта (доля - 0,461) возрастает настолько, что почти сближается с активностью аористной формы (доля — 0,514) Существенно возрастающая от века к веку доля перфектных форм (а среди них - перфектов без связки) в целом отличает оба вида книжно-письменных памятников, однако в повестях обнаруживается определенное тяготение к соответствующим показателям деловых документов В этом заключается "уникальность" положения художественно-повествовательных памятников в анализируемом массиве старорусских текстов - отбор языковых средств в них осуществляется в направлении "от нормы - к аномалии"

3 Структурно-грамматический анализ претеритарной системы, представленной в старорусской речи XV-XVII вв , позволяет заключить, что не только показатели активности форм разграничивают речевые разновидности памятников XV-XVII вв , но и синтагматические особенности их функционирования в текстах Процесс изменения важнейших структурно-грамматических свойств претеритов в старорусской речи носит характер универсального, т е распространяется на все формы прошедшего времени, извлеченные из старорусских текстов XV-XVII вв как синтетические, так и

аналитические При этом выделяются общие, т е характерные одновременно для нескочьких памятников, тенденции в смешении форм прошедшего времени 1) смешение в третьем лице претеритарных форм множественного и единственного числа По отггкнии ж» надгревнолгн клдгск'крн'ын Ж1 вмтсыи кнга^ь Д/Митрж Иодновиу своилм р8кдлд свито «го тмо гров8 пр(ддшд (ЖАМ, XV в), 2) смешение в единственном числе претеритарных форм первого и третьего лица вт* л-кто 5803 цдрстк8юф8 Константине Фидвию соврлх ХРиетилн ндуд 8кр(плгатн и ра;ширмтн к|р8 христыанск8ю (ПВЦ, XV в) или Свит'ыи йртмши 8с/1,ыша)рь лм/нни« н см^ы умов(ка н дарова гл(8 нсцмжш (ЖАВ, XVII в), 3) смешение в пределах контекста претеритарных форм 3 лица множественного (или двойственного) числа с формами 1 лица единственного числа Ектницш ж! прив'Ьждх ис полоцкд (ПСБ, XVI в) или Пршодовннн отци Яндрмнъ и Люнид^к поспавщсь овра^ пр^исттл вогородици на вмнки дввт» потолч* ж1 пршодовнин илствмг творив (ЖАП, XVII в), 4) смешение в 1 и 3 лице форм двойственного и множественного числа Ютнуь. ж( 1ро н <нати науашд криудти и радости (ЖЗС, XVI в ) или Цдрк ж« и царица рддостни щц и паки пождловаста того н"к<иуннд (ПВК, XVII в)

4 При описании претеритарной системы старорусского языка структурно-грамматические преобразования форм рассматриваются во взаимосвязи с изменениями общей активности претеритарных форм Именно зависимость преобразований в структуре форм от частотных характеристик претеритов, отчетливо проявляющаяся в старорусских памятниках XVI и XVII вв, рельефно отображает ослабление воздействия письменной традиции на художественно-повествовательные тексты В повестях она регулирует сам отбор претеритарных форм, но уже допускает определенные "колебания", смешения в процессе их непосредственного функционирования Так, на основании степени активности и структурно-грамматических особенностей форм имперфекта в художественно-повествовательных памятниках ХУ1-ХУП вв устанавливается следующая закономерность чем выше активность формы, тем более она подвержена структурно-грамматическим преобразованиям (аномалиям), напротив, редкое привлечение претеритов способствует их "правильному" (регулярному) функционированию

В старорусской речи XVII века данная закономерность распространяется и на агиографические памятники, где при общей высокой активности

аористных форм аномальные преобразования довольно широко распространяются и на аорист

Функционирование перфектных форм в рассматриваемых старорусских памятниках регулируется закономерностью, которая, вслед за В Мончаком, может быть сформулирована следующим образом чем выше активность языкового элемента, тем ярче проявляется тенденция к его линейному сокращению (уменьшению числа фонемных единиц в слове, слов - в словосочетании) [Мончак, 1987] Последовательное возрастание активности перфектных форм в житиях и повестях ХУ-ХУП веков приводит к существенным преобразованиям в структуре данной формы, выразившимся в почти абсолютном преобладании бессвязочных образований в текстах XVII века

На основе установленной взаимосвязи степени активности формы и ее структуры во всем анализируемом текстовом массиве книжно-письменных памятников ХУ-ХУН вв можно выделить т н "сильные" позиции форм Это формы аориста и имперфекта в старорусской письменной речи XV века они отличаются высокой частотностью и при этом допускают минимальное количество "колебаний" (аномалий) в процессе непосредственного функционирования В агиографических памятниках аористные формы сохраняют "сильную" позицию и в XVI веке

Вторая глава - "Семантический анализ претеритарных глагольных форм в старорусских текстах ХУ-ХУИ вв " - состоит из четырех разделов В первом разделе освещаются основные существующие в науке подходы к изучению преобразований в содержательной стороне претеритарной системы древнерусского и старорусского языков, обосновывается необходимость комплексного изучения совокупного грамматического значения претеритов, формирующегося под влиянием 1) условий контекста (ближайшее глагольное окружение данной формы, используемые временные актуализаторы), 2) аспектуального своеобразия формы, 3) конкретного лексического наполнения претерита, 4) жанрово-стилевой принадлежности памятника Во втором разделе подробно рассматриваются различные способы реализации в контекстах неисконных грамматических значений форм Приводимые факты свидетельствуют о том, что инвариантные семантические признаки аориста, имперфекта и перфекта, характеризующие исходную систему форм прошедшего времени, в процессе функционирования претеритов осложняются контекстуальными

признаками (хронологическая соотнесенность действий по отношению к заданной точке отсчета, смысловая соотнесенность действий, символические коннотации и тд) В третьей разделе на основе трех важнейших аспектуальных признаков, релевантных грамматической семантике претеритов а) предельность / непредельность, б) длительность / недлителыюсть, в) кратность / некратность обозначаемых действий -обследуется видо-временная корреляция глаголов прошедшего времени с современными основами совершенного - несовершенного вида В четвертом разделе анализируется лексико-семантическая наполняемость претеритов, вследствие чего претеритарные формы распределяются по трем функционально-семантическим полям - действия, состояния, отношения Анализ результатов, полученных в главе II, позволяет заключить, что 1 Система форм прошедшего времени, содержащаяся в обследованных источниках, используется для выражения разнообразных значений действия В семантической структуре претеритов выделяются инвариантные семантические компоненты (релевантные грамматические признаки) для аориста - однократность (неповторяемость), недлительность, предельность (законченность) действия, для имперфекта - повторяемость (многократность), длительность, непредельность (незаконченность) действия, для перфекта — результативность действия и его актуальность на момент речи Несмотря на достаточно широкий семантический потенциал, предоставляемый претеритарной системой старорусского языка каждой ее форме, претериты часто "превышают" свою функциональную нагрузку и употребляются в контекстах других форм прошедшего времени - "на равных" с исконными претеритами К основным факторам (условиям) утраты формами прошедшего времени их исконного грамматического значения относятся

а) господствующий в контексте темпоральный фон (ближайшее глагольное окружение неисконной формы) Например, формы аориста часто функционируют в перфектных контекстах (т е выступают формальными заместителями форм перфекта), что становится возможным при непосредственной близости неисконного претерита (аориста) и форм настоящего или будущего простого времен, а также форм императива Свгат'ыи Ж1 рт кто ки и како приид« . дидвол'ъ ж« рт л^х |с/ик в-Ьгн и приидо£ь к вд/иъ.. видеть с| Д4£Ь валгъ. надъ д^хи шуистилш (ПВЦ, XV в ) — действия, обозначенные глаголами приид!, приидор» и дар», соотносятся с

моментом речи, непосредственно наблюдаются в настоящем, являясь при этом результатом совершенного в прошлом действия,

б) фонетическая аначогия форм в некоторых контекстах нейтрализация семантических различий форм имперфекта и аориста обусловлена сближением звуковых оболочек форм 3 лица единственного числа имперфекта и аористных форм 3 лица множественного числа Ci пождиокдш» ПОСДДНИКЪ ВМИКОГО ИОВДГОрОДА Длштрни ЕдСИ/lMKHV И ВСИ СТДрЪ1И ПОСАДНИКЮ и Д4Х0Л| сию грдлютК ждиовднн$ю в дож свгатЬн троици (ДВГ, XV в ),

в) наличие специальных лексических средств (т н лексических уточнителей, экспликаторов, влияющих на характер качественного функционирования форм) Темпоральный уточнитель (днкк) способствует десемантизации аориста, его функциональному сближению с формой перфекта, например, в следующем контексте EocnoiM влдгоддть твою «Ж1 мкд^а нд<и тдковд прдв!дникд днкь (ЖАВ, XVII в) - аористное образование в данном случае обслуживает периферию сюжета, оно никак не связано с общей повествовательной канвой, это своего рода авторское отступление, направленное на описание добродетели святого по отношению к человеку

В ряде случаев специальными лексическими средствами эксплицируется также имперфектная семантика аористных форм Того ж» лисацд емтгаврга в 7 дшь. в viTBipr нд шрвол! удс8 дни ндудшд внтн и; норгадВ по город8 и с троих тВрок и бшл по градВ в(;пр(стднно bich день до ноуи тдко же и нд8трис пгатк удсов вкпрктдни по городв вишд и вивишд 8 грддд городов^)» ctihto (ПСБ, XVI в) Указание на продолжительное действие "выключает" аористное образование от глагола вити из ряда однородных форм Исконные аористы окружения служат для обозначения точечных действий Они соотносятся с формой вишд как исходный момент действия (точка отсчета), его начало (ндудшд вити) и конечный результат, итог (въшишд) На лексическом уровне оппозиция "мгновенное - длительное действие" поддерживается точной, предельно конкретной фиксацией времени действия исконного аориста, данной посредством хронологической градации "Того Ж1 лмсгацд «нтиври в 7 денк в viTBipr нд шрвол* удс8 дни", с одной стороны, и заключением события неисконного образования вишд в некий временной промежуток (вЕ^прктднно Sick день до ноуи), с другой

Действие названных факторов носит универсальный характер контексты разных форм и различных хронологических срезов изобилуют примерами превышения семантических функций претеритов под влиянием этих условий

На материале старорусских текстов разной жанрово-стилевой отнесенности можно говорить о том, что семантические изменения затрагивают всю претеритарную систему, причем преобразования перфекта осуществляются параллельно с разрушением семантической оппозиции аорист / имперфект

Динамика претеритарных форм носит в анализируемом текстовом массиве стилистически маркированный характер В целом можно говорить о двух уровнях жанрово-стилевой дифференциации памятников, рассматриваемых сквозь призму своеобразия грамматической семантики претеритов

На первом уровне разграничиваются книжно-письменные и деловые тексты Формами-дифференциалами при этом являются аористы в памятниках XV века, семантически более устойчивые в житиях, а также перфекты в текстах ХУ-ХУП вв по характеру семантического распределения данных форм жития противопоставляются актам и грамотам в старорусской речи XVI века, а повести - на всех трех хронологических срезах В корпусе книжно-письменных текстов ХУ-ХУН веков семантически маркированной1 является только форма аориста Она обладает высоким семантическим потенциалом, о чем свидетельствуют, с одной стороны, ее одинаковая устойчивость (в плане грамматического значения) в житиях и повестях ХУ-ХУП веков, а с другой - семантическая противопоставленность формам аориста в деловых документах, где они используются абсолютно немотивированно

Дифференциация на втором уровне осуществляется уже внутри самих книжно-письменных текстов между агиографическими и художественно-повествовательными памятниками При этом различительную функцию выполняют формы имперфекта и перфекта в старорусской речи XVI века Семантическая маркированность имперфектных форм сохраняется также на всем рассматриваемом временном промежутке, однако, в отличие от форм аориста, отмечается уже применительно к одному -

1 Семантически маркированными признаются формы, в функционировании которых преобладают (с точки зрения вероятностно-статистической методики) словоупотребления с исконными грамматическими значениями

агиографическому - жанру, а не всему массиву книжно-письменной речи Вероятно, это говорит о том, что семантически форма имперфекта является более нестабильной (преобразования в области ее грамматического значения обусловлены общей активностью данной формы), зависимой от воздействия письменной традиции, которая в рассматриваемый период явно ослабевает На основе соотношения форм с исконными и неисконными грамматическими значениями можно говорить о полной семантической нейтрализации форм перфекта в деловых документах и художественно-повествовательных памятниках ХУ-ХУН веков Относительно устойчивые позиции данная форма занимает лишь в житиях XV и XVI веков

Учитывая положение форм перфекта в жанрово-стилевой дифференциации рассматриваемых памятников (оба уровня), можно сформулировать следующую тенденцию в семантическом распределении данных форм в старорусской речи XV в они кладутся в основу разграничения деловых и книжных текстов, в XVI в дифференцируют по семантическому признаку памятники всех трех рассматриваемых жанрово-стилевых разновидностей, а в речи XVII в, напротив, объединяют их Выделенные на основе анализа функционирования в контекстах грамматических форм хронологические рамки, в пределах которых претеритарные формы с семантической точки зрения функционируют относительно устойчиво, могут быть скорректированы с позиции комплексного (многоаспектного) семантического анализа форм

2 В старорусских разножанровых памятниках ХУ-ХУП вв отмечается довольно устойчивая видо-временная корреляция простых претеритарных форм аориста - преимущественно с основами совершенного вида, имперфекта - с основами несовершенного вида Данное соотношение старорусских форм с современными основами осуществляется посредством трех важнейших аспектуальных признаков, релевантных грамматической семантике претеритов предельность / непредельность, длительность / недлительность, кратность / некратность обозначаемых действий Формы перфекта, образуясь с одинаковой вероятностью от глаголов обоих видов, в значительном корпусе рассматриваемых нами памятников (в житиях XVII в и деловых документах XVI в ) выступают своеобразными функциональными вариантами одновременно аористных и имперфектных форм Это вполне соответствуют представлению Ю С Маслова о "видовой двойственности" перфекта как возможной причине его функциональной экспансии и

последующему утверждению в качестве универсальной претеритарной формы [Маслов 1964 197]

Утрата формами прошедшего времени своих специфических значений, развитие в текстах функциональной синонимии нередко сопровождаются преобразованиями в аспектуальном распределении форм Так, в одном из контекстов "Повести о взятии Пскова Стефаном Баторием" Кожине лжлостиго и царские судстм/и и своим когарскиж н коиводцкил! долгысио/м жноги| га^ыки литовские во град хвдтдшд и пюткллш доведивдшгега (ПСБ, XVI в) — грамматически неисконная форма аориста "хвлтлшд", образованная от основы несовершенного вида, содержит имперфектную семантику множественности Обозначаемое ею действие, видимо, совершалось одновременно несколькими лицами, о чем свидетельствует лексический актуализатор "лшогне" Перед нами случай реализации потенциальной предельности действия "хкатдти" -оно направлено на достижение результата, но не собственно результативно неисконный аорист с имперфектной семантикой обозначает постепенное накопление последствий длительно повторяющихся действий Формы имперфекта, образованные от основ совершенного вида, также в ряде случаев превышают свою семантическую нагрузку, например Нд ¡¡трига вскоре ндскоуишд и ккихвега с греки д тВрки вгкр'ЫУДХ^ Н4 НИХ (ПВЦ, XV в) Глагол "вскрт»|удх8", выраженный в контексте формой имперфекта, в семантическом отношении сближается скорее с препозитивным аористом "ндскоуишд", а не с собственно имперфектом "вьгах^си" На неравенство по объему семантики действий, обозначенных имперфектными формами, указывают лексические актуализаторы "наВтрига" и "вскоре", подчеркивая семантику мгновенности в формах "ндскоуишд" и "кскр-ыудхВ" и длительности, процессуальное™ в исконном имперфекте "вскр'ыудхй", имеющем в данном предложении дополнительный оттенок следствия, предусмотренный семантикой формы

Количественные данные свидетельствуют о том, что при сохраняющемся тяготении претеритов к определенной видовой семантике на протяжении ХУ-ХУН вв изменяется активность форм аориста, имперфекта и перфекта, образованных от глаголов совершенного и несовершенного вида При этом преобразования в видовом распределении ряда претеритов (формы аориста в житиях XVII в , формы имперфекта в повестях XVII в , а также формы перфекта в книжно-письменных текстах XVII и деловых документах XVI века) непосредственно сказываются на их грамматической семантике Следовательно, аспектуальные глагольные характеристики, служащие одним

из важнейших средств описания действия, способны не только органично вплетаться в ткань совокупной грамматической семантики стова, но и влиять на нее, наряду с другими факторами участвовать в ее формировании, что особенно проявляется на материале поздних старорусских памятников разной жанрово-стилевой отнесенности

3 Взаимосвязь лексических и грамматических компонентов в структуре претеритов, отмечаемая исследователями применительно к текстам древнерусского периода [Бородич 1951, Терентьева 2008], прослеживается и в старорусских памятниках разных жанров Механизм осуществления этой взаимосвязи в анализируемых текстах "работает" в двух основных направлениях, которые условно могут быть охарактеризованы как взаимосвязь-соотношение и взаимосвязь-обусловленность

Первое направление (взаимосвязь-соотношение) выражается в тяготении форм прошедшего времени к глаголам определенного функционально-семантического поля (ФСП), релевантного их грамматической семантике В целом ряде текстов формы аориста, имперфекта и перфекта коррелируют соответственно с полями "действие", "состояние" и "отношение", воплощающими общую для всех глаголов сему процессуальности Скгатии ж« окаок-ы^а гровъ господж н И£ЫД1 и; Ц1ркви (ЖИН, XV век), Он Ж1 8таитисга XOTráüUL равно онолгё хот'аш| н "уллапн но ni подобно биш! св-ЬтилникВ под спидол« вити (ЖАМ, XV век), С( га; кнга;к вмнкти Иван Еасиимвиу дdd BocKpiciHCKoi н Григорывско! «лцо и % д|р!внгааш (АИ, XV в ) К числу таких "опорных" форм можно отнести аористные формы - в житиях XV, XVI вв и повестях XV -XVII вв , формы имперфекта в житиях XV в , формы перфекта - в деловых документах XVII в

Второе направление (взаимосвязь-обусловленность) проявляется в более поздних текстах (XVI и XVII вв) и выражается в тенденции к грамматической десемантизации тех претеритарных форм, которые образуются от глаголов нерелевантных им функционально-семантических полей Так, образование аористных форм от глаголов ФСП отношения нередко приводит к их десемантизации, выражающейся в наделении аористной формы семантикой перфектности йрхшпископ'к Ж1 старца вопрошаил "отк!Зд8 и vto ради щцщд| к нал» "(ЖЗС, XVI в) или Свгат-ыи ж« кнга;к Константина возгласи и<и вмиилгк гиасолгк "Отцти и вратига ateta драгага пов-Ьдити <ни: vico ради придост! ко <hhi?" (ЖКМ, XVI в) - формы аориста, обслуживающие прямую речь, находятся в иной "семантической плоскости",

по сравнению с предшествующими им простыми претеритами они соотнесены с моментом речи (непосредственной ситуацией разговора), а не другими прошедшими действиями, те вынесены за рамки магистрального сюжета

По мнению В В Бородич, "частота употребления отдельных лексико-семантических групп была связана с грамматическим значением формы времени, а через нее - и с жанром текста" [Бородич 1951 27] В обследованных нами памятниках формы, реализующие механизм взаимосвязи (в широком смысле) лексических и грамматических компонентов претеритарной семантики, оказываются маркерами определенного стиля формы аориста и имперфекта - агиографического и художественно-повествовательного (книжно-письменные тексты), формы перфекта - деловых документов

4 Комплексный анализ механизмов взаимодействия различных компонентов семантики форм прошедшего времени видо-временных, с одной стороны, и лексико-грамматических, с другой, — позволяет вычленить во всей совокупности претеритов "сильные" позиции - формы, максимально стабильные в плане содержания (в широком смысле) К их числу относятся формы аориста - во всех книжно-письменных памятниках (исключение -жития XVII века) и формы имперфекта - в житиях XV века Лексико-семантическая и аспектуальная мотивированность употребления простых претеритов (прежде всего аориста) в памятниках письменности старорусского периода не позволяет принять точку зрения В В Колесова, который, исходя из семантических колебаний всех претеритарных форм, сделал вывод о разрушении исконной претеритарной системы к XIV веку [Колесов 2005 256] На наш взгляд, хронологические рамки этого процесса могут быть скорректированы и продолжены, по крайней мере, до конца XV века

Работа завершается заключением, в котором систематизированы данные о функционировании претеритарных глагольных форм в старорусских памятниках XV-XVII вв разной жанрово-стилевой отнесенности

На основе сопоставления данных количественного, структурно-грамматического и многоаспектного семантического анализа можно заключить, что в старорусской книжно-письменной речи простые претеритарные формы устойчиво функционировали вплоть до конца XV

века Это означает, что под влиянием все еще сильной письменной традиции данные формы в житиях и повестях обладали высокой активностью, не обнаруживали структурных аномалий и семантически мотивированно привлекались в контексты Ослабление к XVI веку влияния письменной традиции проявляется в том, что, несмотря на довольно высокую активность простых претеритарных форм в повестях этого хронологического среза, формы аориста и имперфекта в структурном и семантическом отношениях оказываются крайне неустойчивыми в текстах данной речевой разновидности Во всем корпусе старорусской речи XVI века лишь в агиографических текстах наблюдается исконное употребление форм - и то только аориста

Таким образом, простые претеритарные формы являются формами-маркерами книжно-письменных памятников на протяжении всего XV века, а форма аориста — "визитной карточкой" памятников агиографии вплоть до конца XVI столетия Статус подобной формы — репрезентанты стиля в рассматриваемых деловых документах носит перфект, который в рамках книжно-письменных памятников ХУ-ХУП вв не столь регулярен, как простые претериты Однако в старорусских актах и грамотах данная форма чрезвычайно активна и семантически универсальна За исключением текстов XV века, где формы аориста все же участвуют в организации речевой структуры деловых памятников, старорусские акты и грамоты целиком сотканы из перфектных форм как элементов живой разговорной стихии Утрата простых претеритов и формы плюсквамперфекта в разговорном языке отражается на их отсутствии в текстах актов и грамот Никакого "опосредующего" влияния письменной традиции деловые документы не испытывают, поэтому употребление в них форм перфекта не является мотивированным, устойчивым ни в структурном, ни в семантическом отношениях

Перспективы дальнейшего исследования состоят в возможности изучения синтаксического аспекта функционирования претеритов в старорусских письменных памятниках Его важность обусловлена тем, что особенности семантического распределения форм по контекстам, своеобразие их структуры, важнейшие синтагматические и парадигматические свойства способны рельефно проявить себя только в

предложении, те лишь по отношению к другим стовоформам Поэтому специфика функционирования форм должна быть поставлена в соответствие основным структурно-семантическим типам предложения в старорусском языке

Основные положения и результаты диссертационного исследования изложены в следующих публикациях

Статьи, опубликованные в изданиях, рекомендованных ВАК РФ

1 Герасимова И В Особенности грамматической семантики претеритов в старорусской письменной речи ХУ-ХУП вв / И В Герасимова // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета - Киров ВятГГУ , 2009 - С 55-59

2 Герасимова И В Аномалии как нарушение грамматических норм употребления простых претеритов в старорусской речи XV - XVII вв / И В Герасимова // Вестник Нижегородского государственного университета - Н Новгород ННГУ , 2009 - С 254 - 259

Статьи, опубликованные в других изданиях

3 Герасимова И В Наблюдения над грамматической семантикой перфектных форм глагола в книжно-письменной речи ХУ-ХУП вв / И В Герасимова // Арзамасские педагогические чтения - 2006 - Арзамас АГПИ, 2007 - С 49-54

4 Герасимова И В Особенности грамматической семантики претеритов в текстах житий и повестей ХУ-ХУП вв / И В Герасимова // Русская словесность в контексте мировой культуры Материалы Международной научной конференции РОПРЯЛ - Н Новгород, 2007 - С 112-116

5 Герасимова И В Особенности образования форм простых претеритов в житиях и повестях ХУ-ХУП вв / И В Герасимова // Грамматические единицы синтагматический аспект Материалы XVII международной научной конференции - Владимир, 2007 - С 78-82

6 Герасимова И В Семантическая характеристика грамматических глагольных форм прошедшего времени в житиях и повестях ХУ-ХУП вв (функциональных аспект) / XI Нижегородская сессия молодых ученых Гуманитарные науки Тезисы докладов - Н Новгород, 2007 - С 34-35

7 Герасимова И В Функционирование глагольных форм прошедшего времени в старорусской повествовательной речи ХУ-ХУП вв

(аспектуальная характеристика на основе вероятностно-статистического метода) /ИВ Герасимова // Альманах современной науки и образование Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии Часть I — Тамбов,-2007 -С 71-73 8 Герасимова И В Частотные нормы употребления глагольных форм прошедшего времени в старорусской письменной речи XV века /ИВ Герасимова // XIII Нижегородская сессия молодых ученых Гуманитарные науки Тезисы докладов - Н Новгород 2008

Формат 60x84'/]б Бумага офсетная Гарнитура «Times New Roman» Печать офсетная Усл-печ л 1,4 Тираж 120 зкз Заказ 1669

Отпечатано в издательском центре учебной и учебно-методической литературы ГОУ ДПО «Нижегородский институт развития образования»

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Герасимова, Инна Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.

§1 Актуальность исследования.

§2.Объект, предмет, цель и задачи работы.

§3 Материал и источники исследования.

§4 Методы и методика исследования.

§5 Научная новизна исследования.

§6 Теоретическая и практическая значимость работы.

§7 Положения, выносимые на защиту.

§8 Апробация работы.

ГЛАВА 1. Структурно-функциональный анализ глагольных форм прошедшего времени в старорусских памятниках ХУ-ХУП вв.

1.1 .Вводные замечания.

1.2. Функционирование претеритарных глагольных форм в старорусских памятниках ХУ-ХУП вв. (количественный аспект).

1.3. Структурно-грамматический анализ глагольных форм прошедшего времени в старорусских памятниках ХУ-ХУП вв.

Выводы по главе 1.

ГЛАВА 2. Семантический анализ претеритарных глагольных форм в старорусских текстах ХУ-ХУП вв.

2.1. Содержательная сторона глагольных форм прошедшего времени как основа изучения истории претеритарной системы: основные подходы в науке.

2.2. Грамматическая семантика глагольных форм прошедшего времени в старорусских памятниках XV-XVII веков.

2.3. Аспектуальная характеристика претеритарных глагольных форм в старорусских памятниках XV-XVII вв.

2.4. Лексико-семантический анализ глагольных форм прошедшего времени в старорусских памятниках XV-XVII вв.

Выводы по главе 2.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Герасимова, Инна Владимировна

1. Актуальность исследования.

Изучение древнерусских и старорусских памятников письменности с точки зрения функционирования в них глагольных претеритарных форм представляется важным и актуальным в силу ряда обстоятельств. Обращение в данной работе к глагольной системе древнерусского языка и ее претеритарной подсистеме объясняется прежде всего тем, что, по мнению целого ряда ученых, историческая морфология глагола изучена не столь полно и разносторонне, как морфология имени. Причина этого — в недостаточности самых предварительных сведений о "чисто формальной стороне изменения, о соотношении между функциональным и стилистическим использованием глагольных форм в древнерусском языке» [Колесов 1976: 75].

Между тем, глагол является одной из центральных грамматических категорий, играющих важнейшую роль в организации предложения и текста. Это, по мнению В. В. Виноградова, "самая сложная и самая емкая грамматическая категория русского языка, наиболее конструктивная по сравнению с другими частями речи" [Виноградов 1986: 276].

Ограничение в рамках настоящего исследования хронологическим срезом XV — XVII вв. обусловлено принципиальной важностью старорусского периода в истории русского языка. Развитие литературного языка на этом этапе становится более бурным, динамичным, взаимодействие различных, некогда четко отграниченных друг от друга жанровых стихий и стилистических пластов протекает активнее; прослеживаются заметные изменения как на уровне текстовом, так и на собственно языковом уровне.

Анализ претеритарной системы старорусского языка предполагает многоаспектное исследование и включает в себя, во-первых, синхронно-диахронный подход к исследованию глагольных форм прошедшего времени, который состоит, с одной стороны, в изучении различных элементов этой системы, их активности и структурно-семантического своеобразия на отдельных синхронных срезах в истории русского языка, а с другой — в динамике анализируемых языковых элементов от одного хронологического среза к другому. Обращение к синхронно-диахронному аспекту позволяет установить (или, по крайней мере, наметить) тенденции изучения претеритарной системы в истории русского языка, раскрыть причины изменений, более определенно представить механизм процесса разрушения системы прошедших времен в хронологической перспективе. Во-вторых, немаловажным оказывается функциональный аспект изучения претеритарной системы старорусского языка, предполагающий исследование функционирования глагольных форм и их эволюции (с учетом как качественных, так и количественных характеристик форм) в текстах разной жанрово-стилевой принадлежности. Наконец, в рамках настоящего исследования особое внимание уделяется лексико-грамматическому аспекту, направленному на исследование содержательной стороны претеритарных форм - с опорой на семантическую реализацию глагольного слова в старорусском тексте. Все эти аспекты, на наш взгляд, требуют всестороннего углубленного исследования и пока не нашли в исторической морфологии русского языка однозначного решения.

На сегодняшний день имеется обширное количество трудов, посвященных детальному изучению системы форм глагола прошедшего времени и их морфологических свойств с учетом характера их частотного распределения в текстах разной жанрово-стилевой отнесенности. Однако многие работы подобного рода не лишены односторонности в подходе к проблеме. Так, выводы о ходе развития претеритарной системы зачастую делаются с опорой на сугубо квантитативный аспект функционирования форм, способ же семантической реализации слова в контексте в большинстве случаев игнорируется, а количественные показатели употребления форм при забвении качественных) также часто выступают единственным основанием отнесения текста к той или иной жанровой структуре.

Основное направление изменений претеритарной системы в истории русского языка, выразившееся в постепенной утрате простых форм прошедшего времени параллельно с утверждением перфекта в качестве единственной и универсальной претеритарной формы, способной передавать различные оттенки прошедшего действия, в целом признается вполне ясным и не вызывает сомнения. Общий путь развития форм прошедшего времени требует скорее конкретизации и установления этапов этой эволюции, а также определения причин, времени и последовательности утраты отдельных форм прошедшего времени, исконно присущих древнерусскому языку и отразившихся в памятниках [Иванов 1982]. Недостаточно освещенным представляется важный вопрос о самом л1еханизл1е процесса разрушения системы прошедших времен глагола. В; частности, не уделяется должного внимания анализу "ошибок" в функционировании временных глагольных фopMj т.е. случаям утраты ими важнейших структурно-семантических* свойств. Однако абсолютно очевидно, что количественные данные о функционировании глагольных форм в древнерусских и старорусских текстах нуждаются в существенных дополнениях со стороны качественного анализа исторических изменений в структуре самой глагольной формы, представляющей собой единство плана выражения и плана содержания. Исходя из этого, важно пронаблюдать, с одной стороны, в какой степени семантические характеристики привлекаемых в контекст форм являются релевантными исходной претеритарной системе, а с другой, - содержат ли употребляемые формы дополнительные, не предусмотренные системой; семантические нагрузки. Попытка детального исследования претеритарной системы "изнутри", с точки зрения ее наполнения и важнейших факторов исторических изменений в ней неизбежно приведет нас в рамках комплексного, многоаспектного исследования к осознанию неразрывной связи механизмов морфологической системы с процессами, происходящими 6 на других языковых уровнях. Между тем, на сегодняшней день в науке не найдено однозначного ответа на вопрос о наличии (отсутствии) взаимосвязи закономерностей развития грамматической формы и ее лексического наполнения.

Актуальность настоящего исследования обусловлена еще и тем, что в современном историческом языкознании пока недостаточно изучен вопрос о жанрово - сгилевой дифференциации употребления различных языковых элементов, в том числе и претеритарных глагольных форм, в истории русского языка. Этим во многом объясняется повышенный интерес к проблемам исторической стилистики русского языка - относительно молодой, но бурно развивающейся дисциплине [Колесов 1990]. Ее важность связана с наличием достаточно крупного корпуса текстов древнерусской и старорусской письменности, который до сих пор не подвергся комплексному лингвостилевому анализу и всестороннему текстологическому исследованию.

§2. Объект, предмету цель и задачи работы

Объектом изучения в настоящей диссертации является система глагольных форм прошедшего времени в старорусской письменной речи XV-XVII вв.

Предмет настоящего исследования - структурные, семантические особенности глагольных форм прошедшего времени и функционирование претеритарных форм в старорусских текстах XV-XVII вв. разной жанрово-стилевой отнесенности.

Цель работы - на основе разноаспектного синхронно-диахронного подхода описать структурно-семантические особенности функционирования претеритов в старорусской письменной речи XV-XVII вв.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1. Осветить существующие в современной науке подходы к вопросам развития претеритарной системы в истории русского языка: проблему хронологии процесса унификации многокомпонентной системы глаголов прошедшего времени, его причины, основные механизмы перестройки претеритарной системы.

2. Получить количественные данные о соотношении претеритарных глагольных форм и их функционировании в житийных, художественно-повествовательных и деловых текстах ХУ-ХУП вв.; на основании полученных данных выявить речевые частотные нормы, характеризующие функционирование претеритов в старорусской письменной речи ХУ-ХУН вв. разной жанрово-стилевой отнесенности как в синхронном, так и в диахронном плане.

3. Выявить в рассматриваемых памятниках случаи незакономерного ("неправильного") употребления глагольных форм прошедшего времени в их контекстном окружении (смешения, "колебания" в процессе функционирования форм претеритов); попытаться определить "удельный вес" этих аномалий, условия и причины их появления в текстах.

4. Провести анализ форм прошедшего времени с точки зрения особенностей грамматической семантики претеритов, а именно: "исконное" значение / "неисконное" значение, т.е. возникшее за счет дополнительной семантической нагрузки при перераспределении форм прошедшего времени внутри претеритарной системы.

5. Дать аспектуальную характеристику выявленных глагольных форм прошедшего времени в старорусских памятниках XV - ХУД веков.

6. Предпринять лексико-семантический анализ претеритарных глагольных форм в агиографических, художественно-повествовательных и деловых памятниках ХУ-ХУН веков на основе распределения всех глагольных форм прошедшего времени по функционально-семантическим полям действия, состояния, отношения.

7. Попытаться выявить основные линии взаимосвязи различных параметров старорусской претеритарной системы: а) речевой активности форм прошедшего времени; б) их структурно-грамматических особенностей в контекстном окружении в) своеобразия грамматической семантики форм г) аспектуальных характеристик и д) лексико-семантического наполнения глагольных форм прошедшего времени. 3. Материал исследования

При решении поставленных задач материалом для наблюдения и анализа послужили тексты разной жанрово-стилевой отнесенности, охватывающие период с XV по XVII века. Анализу были подвергнуты три функционально-речевые разновидности текстов: агиографические- (жития), художественно-повествовательные (повести) и деловые (грамоты и акты).

Из агиографических памятников XV-XVII веков нами привлекались тексты, относящиеся к жанру жития: Житие митрополита Алексея, XV в.; Житие Дмитрия Прилуцкого, XV в.; Житие Иоанна, архиепископа Новгородского, XV в.; Житие Зосимы и Савватия Соловецких, XVI в.; Сказание о житии и о пребывании и о чудесах святых чудотворцев муромских благоверного князя Константина и чад его князя Михаила и князя Федора, XVI в.; Сказание о житии преподобного и богоносного отца нашего Антония Римлянина, XVI в.; Житие Артемия Веркольского, н. XVII в.; Житие и подвиги игумена Адриана Пошехонского и старца Леонида Пошехонского, XVII в. - всего 8 памятников.

Выбор для лингвистического анализа житийных памятников в настоящей работе определен максимальным соответствием привлеченных текстов установленным канонам агиографического жанра. В целом можно заключить, что общность анализируемых памятников основывается на трех важнейших положениях:

1. Идейно-содержательная общность: выбранные жития сосредоточены вокруг символического образа святого, подвижнический образ жизни которого служит сугубо дидактическим целям.

2. Сюжетно-композициомшя общность: исследуемые памятники агиографии включают в себя одинаковые узловые сюжетные элементы и знаковые композиционные составляющие. Например, строительство монастыря, эпизод смерти, посмертные чудеса, рассказ об обретении мощей святых, наличие в текстах похвального слова как важнейшего структурного элемента житий. При этом в некоторых памятниках (например, в ЖКМ1, XVI в.) может отсутствовать вступительное авторское слово.

3. Общность историко-культурного значения памятников: тексты изучаемых житий с различной степенью достоверности отражают общий культурный фон своего времени, религиозно-политическую ситуацию, содержат бытописание различных народов, а также преломляют те или иные исторические факты, безусловно, не являясь при этом полноценным документальным историческим источником.

Ряд анализируемых агиографических источников представляет собой рукописи. Приведем список этих текстов с указанием места их хранения:

1. Житие Дмитрия Прилуцкого - Рукопись РГБ (Москва)

2. Житие Иоанна, архиепископа Новгородского - Рукопись РГБ (Москва)

3. Житие Зосимы и Савватия Соловецких - Рукопись фундаментальной библиотеки ННГУ (Нижний Новгород)

4. Житие Артемия Веркольского - Рукопись РГБ (Москва)

5. Житие и подвиги игумена Адриана Пошехонского и старца Леонида Пошехонского — Рукопись РГБ (Москва)

Худоэ/сественно-повествовательные памятники представлены жанром повести: Повесть о взятии Царьграда, XV в.; Повесть о Темир-Аксаке, XV в.; Повесть об осаде Пскова Стефаном Баторием, XVI в.; Повесть о Дмитрии Басарге и сыне его Борзосмысле, XVI в.; Повесть о внезапной кончине

1 Принятые в работе сокращения названий памятников приводятся на стр. государя Михаила Феодоровича, пер. пол. XVII в.; Повесть о купце Григории, XVII в.; Слово о купцы и сыне его и жене сыновне, XVII в.; Повесть о разуме человеческом, XVII в. — всего проанализировано 8 памятников.

В отличие от житий, где наличие строгого агиографического канона позволяет свести художественное многообразие всех текстов к определенному набору базовых характеристик жанра, рассматриваемые повести отличаются известной пестротой стилеобразующих элементов и допускают возможность внутреннего размежевания, функционально-стилевой модификации. В связи с этим только хронологическая отнесенность текстов повестей к тому или иному интересующему нас временному отрезку (XV-XVII вв.) является решающим фактором при выборе их в качестве источников настоящего исследования.

Деловые памятники представлены старорусскими текстами официального содержания, находящимися в сборниках деловых документов: "Грамотах Двинского уезда", (далее ДВГ, XV, XVII вв.)", "Актах социально-экономической истории северо-восточной Руси" (далее АСЭ, XV-XVII вв.), "Актах Московского государства" (далее АМГ, XVI в.), "Актах исторических, собранных и изданных Археологическою комиссиею" (далее АИ, XV-XVII вв.). Среди грамот, взятых нами для анализа, выделяются духовные и светские (договорные, жалованные, отводные). Лексический и синтаксический уровни языка фиксируют довольно заметную разницу между ними. В духовных грамотах наблюдается преобладание трафаретно-книжных приемов выражения, восходящих в большинстве случаев к агиографическому стилю старорусского языка. Светские грамоты представляют собой юридические документы. Несмотря на многообразие типов этих грамот, их объединяет общий набор юридических и деловых производственных формул; постоянные лексические и фразеологические средства; строго очерченный круг синтаксических конструкций, осознающихся как правильные и воспринимающихся в качестве образцовых для данной разновидности жанра.

Деловые документы рассматриваются нами недифференцированно именно в силу общнос ги их морфологических особенностей.

Каждая из анализируемых жанрово-сти левых разновидностей старорусского языка, унаследованных от древнерусской эпохи, отражает существенные структурно-грамматические и семантические языковые изменения в период Московского изменения. Наиболее интенсивно развиваются художественно-повествовательные тексты, отражающие под влиянием общественно обусловленных процессов ХУ-ХУП веков расширение социального круга не только авторов, но и самих персонажей. Подобная функциональная деформация в ряде случаев приводит к стиранию границ между собственно повествовательными и агиографическими текстами. Последние, также не являясь в старорусский период "совершенно застывшими", отражают двусторонний процесс: а) проникновение в свой речевой строй (посредством активного взаимодействия с деловыми и, в большей степени, художественно-повествовательными текстами) элементов живой разговорной стихии; б) употребление свойственных религиозной литературе речевых формул в текстах (прежде всего — художественно-повествовательных), имеющих ярко выраженные политические тенденции, направленные на "прославление и возвеличение Московского государства и его светских лиц, а также религиозных руководителей" [Ефимов, 1961: 114].

Наконец, на протяжении ХУ-ХУП веков существенные изменения претерпевает деловой язык: усложняются структуры текстов, увеличивается количество их типов, расширяются его общественные функции и связи с литературным языком. 4. Методы и методика исследования

Методологической основой настоящего исследования являются выработанные наукой принципы системности и историзма в изучении языковых явлений, т.е. требования о целостном подходе к изучаемым фактам, в их взаимосвязанности и взаимообусловленности. При изучении претеритарной системы старорусского языка в ее историческом развитии, динамике мы, вслед за Е. В. Терентьевой, считаем целесообразным использование предложенного И. С. Улухановым [Улуханов 1992] синхронно-диахронического подхода, который "дает возможность

12 сопоставить языковые данные, относящиеся к сменяющим друг друга историческим периодам, тем самым более или менее полно отразить их эволюцию" [Терентьева 2008: 10, Балалыкина 2001, Дмитриева 2005]

Решение поставленных исследовательских задач потребовало применения совокупности различных лингвистических методов и частных методик изучения языковых явлений.

Основным методом исследования явился описательный метод, направленный на качественный анализ состава, семантики и функционирования претеритарных форм в исследуемых памятниках. В связи с этим были использованы такие средства научного познания, как наблюдение, описание и сопоставление, заключающиеся в обнаружении, фиксации и сравнении наблюдаемых форм глаголов прошедшего времени.

Характеристика грамматического значения форм осуществлялась путем функционально-семантического анализа, состоявшего в детальном обследовании контекстов употребления форм с целью выявления возможности реализации в них, с одной стороны, "исконных" значений форм - характерных для исходной претеритарной системы - и значений "неисконных", т.е. дополнительных семантических нагрузок, с другой.

Количественные характеристики употребления глагольных форм прошедшего времени получены с применением вероятностно-статистической методики исследования языковых явлений, введенной в научный оборот Б.Н. Головиным [Головин, 1971] и разработанной применительно к истории языка Н.Д. Русиновым [Русинов, 1986]. Данная методика принципиально важна в процессе установления речевой' частотной нормы, которая представляет собой совокупность "качества, размеров функциональной нагрузки и частоты использования соответствующего языкового элемента (единицы, средства)" и находится в тесной взаимосвязи со "сферой употребления языка, стилем высказывания" [Головин, 1971].

Выявление речевых частотных норм с использованием вероятностно-статистической методики проводилось следующим образом:

Из анализируемых текстов были извлечены все случаи употребления претеритарных глагольных форм. На основе полученных данных нами были сформированы отдельные выборки, отражающие употребительность глагольных форм прошедшего времени в текстах каждой функционально-речевой разновидности, на каждом рассматриваемом временном срезе. В агиографических памятниках XV века выборка составила 1237, XVI века -2352, XVII века - 1070 употреблений претеритарных форм. Общая выборка по агиографическим текстам равна 4659 случаям употреблений претеритов. В художественно-повествовательных текстах XV века выборка составила 1058, XVI века -811, XVII века - 1518 употреблений претеритарных форм. Общая выборка по художественно-повествовательным памятникам — 3387 случаев употреблений форм прошедшего времени. В деловых памятниках XV века выборка равна 965, XVI века - 822, XVII века - 971 употреблению форм претеритов. Общая выборка по деловым текстам составила 2758 случаев употреблений форм. Таким образом, всего по текстам XV-XVII вв. было выделено и подвергнуто лингвистическому анализу 10804 глагольных фор прошедшего времени.

В выборках были вычислены доли (р) претеритарных форм по формуле: р = m:n, где m - частота изучаемого явления в выборке, п - общее число фактов в выборке. Найденные доли приняты за показатели употребительности (речевой активности) тех или иных форм глагола. Полученные таким образом доли - величины случайные, поэтому они были уточнены с помощью определения максимальных абсолютных ошибок наблюдения по формуле: Lp = 2>Wpx(l-p):n, где Lp — величина вероятной ошибки в определении "действительной" доли, р — выборочная вероятность, ошибка которой определяется, п - общее число фактов выборки.

Сопоставление долей между собой (как в рамках одной текстовой совокупности, так и между функционально-речевыми разновидностями) проводилось по указанной формуле с учетом вычисленных абсолютных ошибок каждой сравниваемой доли. При этом расхождение между долями признавалось существенным (принимаемым во внимание при выдвижении лингвистических гипотез) в том случае, когда разность между сравниваемыми долями~р 1-р2~превышала сумму их предельных ошибок Ьр1+Ьр2, т.е. р1-р2~>Ьр1+Ьр2. Если же разность между долями была меньшей или равной сумме их предельных ошибок, то расхождение признавалось несущественным (случайным, закономерным) т.е.~р1-р2~<Ьр1+Ьр2.

§ 5. Научная новизна исследования

Целый ряд взятых для анализа в диссертации агиографических памятников ранее не был изучен в плане функционирования в них грамматических форм претеритов. Среди них: "Житие митрополита Алексея" (XV в.), "Житие Дмитрия Прилуцкого" (XV в.), "Житие Иоанна, архиепископа Новгородского" (XV в.), "Житие Артемия Веркольского" (н. XVII в.), "Житие и подвиги игумена Адриана Пошехонского и старца Леонида" (XVII в.) и др. При этом впервые лексико-семантический анализ распределения грамматических форм по функционально-семантическим полям был осуществлен на материале старорусских памятников письменности.

Впервые детальному обследованию подвергаются встретившиеся в старорусских текстах "ошибки" в функционировании претеритарных форм; выявляются структурные аномалии претеритов, дается их классификация, определяются условия и причины их появления в текстах; интерпретируются семантические изменения претеритов.

Впервые на основе синхронно-диахронного подхода осуществлен комплексный анализ старорусской претеритарной системы, направленный на установление линий взаимосвязи различных параметров описания этой системы: количественный и качественный (структурно-грамматический, аспект грамматической семантики, лексико-семантический и видовой параметры). $ 6. Теоретическая и практическая значимость работы

Полученный в работе обширный фактический материал является базой для решения проблем эволюции претеритарной системы старорусского языка (установления хронологии, причин, а также самого механизма ее унификации в памятниках письменности); применим при разрешении вопросов исторической стилистики русского языка.

Основные результаты диссертационного исследования могут быть использованы при создании обобщающих и специальных работ по исторической грамматике русского языка, в разработке лекционных курсов и спецкурсов по исторической морфологии и стилистике, а также по истории русского литературного языка. $ 7. Положения, выносимые на защиту

На защиту выносятся следующие положения:

1. Старорусская претеритарная система ХУ-ХУП вв. претерпевала существенные изменения как в качественном, так и в количественном отношениях, причем эти изменения неодинаковы в памятниках разной жанрово-стилевой отнесенности.

2. Инвариантные семантические компоненты глагольных форм прошедшего времени, характеризующие действие с точки зрения способа его протекания, осложняются в процессе функционирования претеритов некоторыми контекстуальными признаками: хронологическая соотнесенность действий по отношению к заданной точке отсчета, смысловая соотнесенность действий, символические коннотации и др. Под влиянием господствующего в контексте темпорального фона, фонетической аналогии, а также специальных лексических актуализаторов претериты нередко "превышают" свою функциональную нагрузку и употребляются в контекстах других форм прошедшего времени - "на равных" с исконными претеритами.

3. В старорусской речи простые претериты устойчиво коррелируют с современными основами совершенного (формы аориста) и несовершенного (формы имперфекта) вида. Данное соотношение базируется на трех аспектуальных признаках: предельность / непредельность, длительность / недлительность, кратность / некратность обозначаемых действий. На этом фоне нейтральные в видовом отношении формы перфекта выступают своеобразными аналогами одновременно аористных и имперфектных форм.

4. В структуре претеритов наблюдается взаимосвязь лексических и грамматических компонентов, которая проявляется неодинаково в старорусских памятниках разной хронологической отнесенности: в XV веке претеритарные формы обнаруживают тяготение к определенному функционально-семантическому полю (аористы — к глаголам действия, имперфекты - к глаголам состояния, перфекты - к глаголам отношения); в старорусской речи XVI и XVII вв. прослеживается тенденция к грамматической десемантизации тех претеритарных форм, которые образуются от глаголов нерелевантных им функционально-семантических полей.

5. Претеритарные системы книжно-письменных (агиографических и художественно-повествовательных) памятников, с одной стороны, и деловых документов, с другой, дифференцируются на всем временном промежутке

XV-XVII вв. Жанрово-стилевое разграничение житий и повестей отчетливо обнаруживается в XVI веке, когда происходят коренные изменения в активности форм, их структуре и семантическом распределении.

Художественно-повествовательные памятники занимают особое, срединное" положение в рамках рассматриваемого текстового массива. Они объединяют разнонаправленные тенденции, идущие от двух других

17 рассматриваемых стилей: 1) стремление к строгому соблюдению языковых законов, письменной традиции (агиографический стиль); 2) отражение устной речевой стихии (деловой стиль). 8. Апробация работы

Результаты исследования были представлены в докладах на всероссийских и международных конференциях: международной научной конференции РОПРЯЛ (Н.Новгород, 2007), XVII международной научной конференции (Владимир, 2007), XI и XIII нижегородских сессиях молодых ученых (Н.Новгород, 2007, 2008), межвузовском семинаре молодых ученых (Н.Новгород, 2009); обсуждались на заседаниях кафедры истории русского языка и сравнительного славянского языкознания ННГУ им. Н.И. Лобачевского.

Основные положения и результаты диссертационного исследования отражены в 8 публикациях, из которых две работы опубликованы в изданиях, входящих в список ВАК.

Статьи, опубликованные в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Герасимова И. В. Особенности грамматической семантики претеритов в старорусской письменной речи ХУ-ХУП вв. / И. В. Герасимова // Вестник Вятского государственного университета. — Киров: ВятГГУ , 2009.-С. 139-144

2. Герасимова И. В. Аномалии как нарушение грамматических норм употребления простых претеритов в старорусской речи XV — XVII вв. /И. В. Герасимова // Вестник Нижегородского государственного университета. - Н.Новгород: ННГУ , 2009. - С. 254 - 259

Статьи, опубликованные в других изданиях:

1. Герасимова И. В. Наблюдения над грамматической семантикой перфектных форм глагола в книжно-письменной речи ХУ-ХУП вв. / И.

B. Герасимова // Арзамасские педагогические чтения - 2006. — Арзамас: АГПИ, 2007. - С .49-54.

2. Герасимова И. В. Особенности грамматической семантики претеритов в текстах житий и повестей ХУ-ХУП вв. / И. В. Герасимова // Русская словесность в контексте мировой культуры: Материалы Международной научной конференции РОПРЯЛ. - Н.Новгород, 2007. - С. 112-116.

3. Герасимова И. В. Особенности образования форм простых претеритов в житиях и повестях ХУ-ХУП вв. / И. В. Герасимова // Грамматические единицы: синтагматический аспект: Материалы XVII международной научной конференции. - Владимир, 2007. - С.78-82.

4. Герасимова И. В. Семантическая характеристика грамматических глагольных форм прошедшего времени в житиях и повестях ХУ-ХУП вв. (функциональных аспект) / XI Нижегородская сессия молодых ученых. Гуманитарные науки. Тезисы докладов. - Н.Новгород; 2007 . —

C.34-35.

5. Герасимова И. В. Функционирование глагольных форм прошедшего времени в старорусской повествовательной речи ХУ-ХУП вв. (аспектуальная характеристика на основе вероятностно-статистического метода) / И. В. Герасимова // Альманах современной науки и образование. Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии. Часть I. - Тамбов, - 2007 . - С 71-73.

6. Герасимова И. В. Частотные нормы употребления глагольных форм прошедшего времени в старорусской письменной речи XV века / И. В. Герасимова // XIII Нижегородская сессия молодых ученых. Гуманитарные науки. Тезисы докладов. - Н.Новгород. 2008.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Структурно-семантический и функциональный анализ глагольных форм прошедшего времени в старорусской письменной речи XV-XVII веков"

Выводы по главе 2

1. Исходя из положения о том, что именно качественные (семантические) преобразования в системе форм глаголов прошедшего времени повлекли за собой ее количественную (состав форм и их частотные доли) перестройку, механизм изменения претеритарной системы в старорусской письменной речи ХУ-ХУН вв. был описан нами через преобразования в области совокупной грамматической семантики форм прошедшего времени. Она формируется под влиянием разнообразных факторов: 1) условий контекста (ближайшее глагольное окружение данной формы, используемые временные актуализаторы); 2) аспектуального своеобразия формы; 3) конкретного лексического наполнения претерита; 4) жанрово-стилевой принадлежности памятника.

2. Система форм прошедшего времени, содержащаяся в анализируемых источниках, используется для выражения разнообразных значений действия. В семантической структуре претеритов выделяются инвариантные семантические компоненты (релевантные грамматические признаки), характеризующие действие с точки зрения способа его протекания, которые в процессе функционирования форм осложняются контекстуальными признаками (хронологическая соотнесенность действий по отношению к заданной точке отсчета, смысловая соотнесенность действий, символические коннотации и т.д.). Сложная картина функционирования претеритов в рассматриваемых текстах не ограничивается случаями грамматически исконного распределения форм по контекстам. Несмотря на достаточно широкий семантический потенциал, предоставляемый претеритарной системой старорусского языка каждой ее форме, претериты часто "превышают" свою функциональную нагрузку и употребляются в контекстах других форм прошедшего времени - "на равных" с исконными претеритами. К основным факторам (условиям) утраты формами прошедшего времени их исконного грамматического значения относятся: а) господствующий в контексте темпоральный фон (ближайшее глагольное окружение неисконной формы); б) фонетическая аналогия форм; в) наличие специальных лексических средств (т.н. лексических уточнителей, экспликаторов, влияющих на характер качественного функционирования форм).

При этом, как показывают результаты проведенного исследования, действие названных факторов носит универсальный характер: контексты разных форм и различных хронологических срезов изобилуют примерами превышения семантических функций претеритов под влиянием этих условий.

На материале старорусских текстов разной жанрово-стилевой отнесенности можно говорить о том, что семантические изменения затрагивают всю претеритарную систему, причем преобразования перфекта осуществляются параллельно с разрушением семантической оппозиции аорист / имперфект.

Динамика претеритарных форм носит в анализируемом текстовом массиве стилистически маркированный характер. В целом можно говорить о двух уровнях жанрово-стилевой дифференциации памятников, рассматриваемых сквозь призму своеобразия грамматической семантики претеритов.

На первом уровне разграничиваются книжно-письменные и деловые тексты. Формами-дифференциалами при этом являются аористы в памятниках XV века, семантически более устойчивые в житиях, а также перфекты в текстах XV-XVП вв.: по характеру семантического распределения данных форм жития противопоставляются актам и грамотам в старорусской речи XVI века, а повести — на всех трех хронологических срезах. В корпусе книжно-письменных текстов XV-XVII веков семантически маркированной является только форма аориста. Несмотря на довольно поздний хронологический период, она обладает высоким семантическим

171 потенциалом, о чем свидетельствуют, с одной стороны, ее одинаковая устойчивость (в плане грамматического значения) в житиях и повестях XV-XVII веков, а с другой - семантическая противопоставленность формам аориста в деловых документах, где они используются абсолютно немотивированно. Дифференциация на втором уровне осуществляется уже в рамках самих книжно-письменных текстов: между агиографическими и художественно-повествовательными памятниками. При этом различительную роль выполняют формы имперфекта и перфекта в старорусской речи XVI века. Семантическая маркированность имперфектных форм сохраняется также на всем рассматриваемом временном промежутке, однако, в отличие от форм аориста отмечается уже применительно к одному агиографическому жанру, а не всему массиву книжно-письменной речи. Вероятно, это говорит о том, что семантически форма имперфекта является более нестабильной (преобразования в области ее грамматического значения обусловлены общей активностью- данной формы), зависимой от воздействия письменной традиции, которая в рассматриваемый период явно ослабевает. Наконец, на основе соотношения форм с исконными и неисконными грамматическими значениями можно говорить о полной семантической нейтрализации форм перфекта в деловых документах и художественно-повествовательных памятниках XV-XVII веков. Относительно устойчивые позиции данная форма занимает лишь в житиях XV и XVI веков, а в XVII веке агиографические тексты по этому параметру однородны не только с художественно-повествовательными, но и деловыми памятниками. Учитывая положение перфектов в жанрово-стилевой дифференциации рассматриваемых памятников (оба уровня), можно сформулировать следующую тенденцию в семантическом распределении данных форм: в XV они ложатся в основу разграничения деловых и книжных (повести) текстов, в XVI столетии дифференцируют по семантическому признаку памятники всех трех рассматриваемых жанров, а в XVII веке, напротив, объединяют их. Таким образом, на основе анализа

172 функционирования грамматических форм в контексте мы выделили хронологические рамки, в пределах которых претеритарные формы с семантической точки зрения функционируют относительно устойчиво. Комплексный (многоаспектный) семантический анализ форм позволяет скорректировать эти границы.

3. В старорусских разножанровых памятниках ХУ-ХУП вв. отмечается довольно устойчивая видо-временная корреляция простых претеритарных форм: аористов - преимущественно с глаголами совершенного вида, имперфектов - с глаголами несовершенного вида. Данное соотношение старорусских форм с современными основами осуществляется посредством трех важнейших аспектуальных признаков, релевантных грамматической семантике претеритов: предельность / непредельность, длительность / недлительность, кратность / некратность обозначаемых действий. Формы перфекта, образуясь с одинаковой вероятностью от глаголов обоих видов, в значительном корпусе рассматриваемых нами памятников (в-житиях XVII в. и деловых документах XVI в.) выступают своеобразными стилистическими вариантами одновременно аористных и имперфектных форм. Это вполне соответствуют представлению Ю. С. Маслова о "видовой двойственности" перфекта как возможной причине его функциональной экспансии и последующему утверждению в качестве универсальной претеритарной формы [Маслов 1964: 197].

Утрата формами прошедшего времени своих специфических значений, развитие функциональной синонимии в текстах нередко сопровождаются преобразованиями в аспектуальном распределении форм. Количественные данные свидетельствуют о том, что при сохраняющемся тяготении претеритов к определенной видовой семантике, на протяжении ХУ-ХУП'вв. изменяется (иногда существенно) употребительность форм аориста, имперфекта и перфекта, образованных от глаголов совершенного и несовершенного вида. При этом преобразования в видовом распределении ряда претеритов5, как показывают результаты наблюдений, непосредственно сказываются на их грамматической семантике.6

Итак, аспектуальные глагольные характеристики, служащие одним из важнейших средств описания действия, способны не только органично вплетаться в ткань совокупной грамматической семантики слова, но и влиять на нее, наряду с другими факторами участвовать в ее формировании, что особенно проявляется на материале поздних старорусских памятников разной жанрово-стилевой отнесенности.

4. Взаимосвязь лексических и грамматических компонентов в структуре претеритов, отмечаемая исследователями применительно к текстам древнерусского периода, прослеживается и в старорусских памятниках разных жанров. Механизм осуществления этой взаимосвязи в анализируемых текстах "работает" в двух основных направлениях, которые условно могут быть охарактеризованы как взаимосвязь-соотношение и взаимосвязь-обусловленность.

Первое направление (взаимосвязь-соотношение) выражается в тяготении форм прошедшего времени к глаголам определенного функционально-семантического поля, релевантного их грамматической семантике. В целом ряде текстов формы аориста, имперфекта и перфекта коррелируют соответственно с полями "действие", "состояние" и "отношение", воплощающими общую для всех глаголов сему процессуальности. К числу таких "опорных" форм можно отнести аористные формы в житиях XV и

5 См. формы аориста в житиях XVII в., формы имперфекта в повестях XVII в., а также формы перфекта в книжно-письменных текстах XVII и деловых документах XVI века.

6 Это подтверждает мысль В.М. Живова о наличии взаимосвязи механизма дифференциации временных форм и "развивающегося дискурсивного потенциала видовой оппозиции". По мнению ученого, благодаря возрастанию объема той информации, которую передает временная форма, "спектр нарративных функций вида оказывается сопоставим со спектром аналогичных функций книжной временной системы" [Живов, 2004].

7 "Опорных" в терминологии В.В. Бородич, 1951

XVI вв. и повестях XV - XVII вв., имперфекты в житиях XV в., а также перфекты в деловых документах XVII в.

Второе направление (взаимосвязь-обусловленность) проявляется в более поздних текстах (XVI и XVII вв.) и выражается в тенденции к грамматической десемантизации тех претеритарных форм, которые образуются от глаголов нерелевантных им функционально-семантических полей. Среди подобных форм - аорист в житиях XVII в., имперфект в житиях

XVII в. и повестях XVI и XVII вв., а также перфект в деловых документах XVI в. По мнению В.В. Бородин, "частота употребления отдельных лексико-семантических групп была связана с грамматическим значением формы времени, а через нее - и с жанром текста" [Бородин 1951: 27]. В обследованных нами памятниках формы, реализующие механизм взаимосвязи (в широком смысле) лексических и грамматических компонентов претеритарной семантики, оказываются маркерами определенного стиля: формы аориста и имперфекта - агиографического и художественно-повествовательного < (книжно-письменные тексты), формы перфекта - деловых документов.

5. Комплексный анализ механизмов взаимодействия различных компонентов семантики форм прошедшего времени: видо-временных, с одной стороны, и лексико-грамматических, с другой, - позволяет вычленить во всей совокупности претеритов "сильные" позиции - формы, максимально стабильные в плане содержания (в широком смысле). К их числу относятся формы аориста во всех книжно-письменных памятниках (исключение -жития XVII века) и формы имперфекта в житиях XV века. Лексико-семантическая и аспектуальная мотивированность употребления простых претеритов (прежде всего аориста) в памятниках письменности старорусского периода не позволяет принять точку зрения В.В. Колесова, который, исходя из семантических колебаний всех претеритарных форм, сделал вывод о разрушении исконной претеритарной системы к XIV веку.

Колесов 2005: 256]. На наш взгляд, хронологические рамки этого процесса могут быть скорректированы и продолжены, по крайней мере, до конца XV века.8

8 Здесь мы исходим из признаваемой самим В.В. Колесовым необходимости "сохранить оппозицию" аорист / имперфект: в рассматриваемых памятниках XVI и XVII вв., несмотря на сохраняющийся высокий семантический потенциал аористных форм, имперфект оказывается уже не в "сильной" позиции.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

При всем многообразии подходов к решению проблемы унификации многокомпонентной системы глагольных форм прошедшего времени, этот вопрос до сих пор остается дискуссионным: не окончательно установлена хронология процесса утраты простых претеритов и формы плюсквамперфекта в живом разговорном языке и памятниках письменности; неоднозначно трактуются причины разрушения претеритарной системы, а главное — не описан сам механизм унификации системы. Несмотря на то, что в научной литературе сегодня достаточно богато представлены исследования по истории русского глагола, необходимо отметить, что зачастую в них обращается внимание на какой-либо один аспект проблемы: количественный, функциональный, семантический. Вместе с тем, рассматривая процесс перестройки древней претеритарной системы, важно понимать, что, с одной стороны, структурно-грамматические преобразования форм неразрывно связаны с изменением в их общей активности. С другой стороны, формальное сохранение многокомпонентной претеритарной системы в старорусских текстах отнюдь не означает, что функционирование глагольных форм прошедшего времени в памятниках ХУ-ХУП вв. продолжало оставаться семантически мотивированным, исконным. Процесс унификации претеритарной системы старорусского языка "вбирает в себя" целый ряд разноуровневых преобразований, взаимно влияющих друг на друга.

Предпринятый комплексный анализ функционирования глагольных форм прошедшего времени в старорусских памятниках разной жанрово-стилевой отнесенности позволил установить основные линии взаимосвязи различных параметров старорусской претеритарной системы: а) речевой активности форм прошедшего времени; б) их структурно-грамматических особенностей в контекстном окружении; в) своеобразия грамматической семантики форм; г) аспектуальных характеристик; д) лексико-семантического наполнения глагольных форм прошедшего времени.

Материалом для исследования послужили агиографические, художественно-повествовательные и деловые тексты ХУ-ХУН веков. Общий массив, подвергнутый многоаспектному анализу, составил 10804 формы.

На основе сопоставления данных количественного, структурно-грамматического и многоаспектного семантического анализа удалось установить, что своеобразными формами-репрезентантами старорусских книжно-письменных памятников являются простые претериты. Эти формы в житиях и повестях обладают довольно высокой активностью, однако в структурно-грамматическом и семантическом отношениях неодинаково устойчивы в памятниках ХУ-ХУН вв.

Форма аориста является господствующей как в агиографических, так и в художественно-повествовательных памятниках XV века. Она участвует в построении сюжетного каркаса произведений, при помощи форм аориста события или действия организуются в последовательную нарративную цепочку. Смена режима повествования - желание автора описать протекание отдельно взятого эпизода прошлого — вызывает необходимость привлечения формы имперфекта, которая в общем массиве книжно-письменных памятников XV века (жития и повести) довольно активна и занимает второе место по употребительности.

Несмотря на высокую частотность вышедших из живого употребления простых претеритарных форм в агиографических и художественно-повествовательных текстах XV века формы аориста и имперфекта продолжают употребляться регулярно, обнаруживая минимальное количество фактов аномального функционирования, т. е. случаев утраты простыми претеритами сочетаемостных свойств, "колебаний" в речевом употреблении по какому-либо грамматическому признаку.

Высоким оказывается и семантический потенциал простых претеритарных форм в книжно-письменных памятниках XV века. Совокупное грамматическое значение форм аориста и имперфекта складывается под влиянием разнообразных факторов. В их семантической структуре нами выделены инвариантные признаки: для аориста - однократность (неповторяемость), недлительность, предельность (законченность) действия; для имперфекта — повторяемость (многократность); длительность, непредельность (незаконченность) действия. Случаи десемантизации форм аориста и имперфекта под влиянием господствующего темпорального фона и разнообразных лексических экспликаторов в житиях и повестях XV века довольно редки. Под воздействием сильной книжно-письменной традиции данные формы распределяются по контекстам в соответствии с их исконными, предусмотренными исходной претеритарной системой значениями.

В старорусских книжно-письменных памятниках на всем рассматриваемом временном промежутке отмечается довольно устойчивая видо-временная корреляция простых претеритарных форм: аористов — преимущественно с глаголами совершенного вида, имперфектов^ - с глаголами несовершенного вида. Данное соотношение старорусских форм с современными основами осуществляется посредством трех важнейших аспектуальных признаков, релевантных грамматической семантике претеритов: предельность / непредельность, длительность / недлительность, кратность / некратность обозначаемых действий.

В книжно-письменных текстах XV века четко прослеживается механизм взаимосвязи простых претеритарных форм с глаголами определенных функционально-семантических полей, совокупно реализующих семантику процессуальности: форм аориста - с глаголами действия, имперфектных форм - с глаголами состояния.

Итак, простые претеритарные формы сохраняют "сильные" позиции в массиве книжно-письменных памятников на протяжении всего XV века.

В XVI веке на всех уровнях многоаспектного анализа отмечается общее ослабление воздействия книжно-письменной традиции на отбор простых претеритарных форм и характер их функционирования в старорусских агиографических и художественно-повествовательных памятниках.

Начиная с XVI века в анализируемом массиве книжно-письменных памятников наблюдается явная тенденция к разграничению художественно-повествовательных и агиографических текстов по употребительности форм аориста и имперфекта. При этом "удельный вес" аористных форм в художественно-повествовательных памятниках существенно ниже показателей житий, а активность форм имперфекта, напротив, превосходит их. Однако это увеличение употребительности имперфектных форм в текстах повестей XVI века напрямую отражается на "поведении" данных претеритов в памятниках. Весомым доказательством нерегулярного употребления форм имперфекта, функционирующих в поздних художественно-повествовательных памятниках лишь по традиции, служит возрастание аномалий данных форм - случаев нарушения согласования претерита в функции сказуемого с подлежащим в лице и (или) числе. Таким образом, на материале художественно-повествовательных текстов XVI в. можно установить определенную закономерность: чем выше активность формы, тем более она подвержена структурно-грамматическим преобразованиям (аномалиям) и, напротив, редкое привлечение претеритов способствует их "правильному" (регулярному) функционированию. "Подчинение" формы имперфекта данной закономерности может свидетельствовать о том, что ее употребление в текстах XVI века в меньшей степени управляется книжно-письменной традицией и она постепенно утрачивает статус "сильной" формы.

На этом же хронологическом срезе ослабевает и семантический потенциал имперфектных форм в книжно-письменных памятниках. При одинаковой семантической устойчивости формы аориста в художественного повествовательных и агиографических текстах XVI века, формы имперфекта в повестях в наибольшей степени тяготеют к полифункциональности, употребляются в неисконных контекстах. Неустойчивость семантического функционирования имперфектных форм, вероятно, свидетельствует о нетипичности данных форм для художественно-повествовательных текстов более позднего периода. К XVI веку повести начинают утрачивать связь с агиографическими памятниками и, шире, с письменной традицией, что в наибольшей степени ощущается на уровне содержания форм и проявляется в семантической нейтрализации тех претеритов, общая активность которых все еще довольно высока в текстах. В этом "уникальность" положения художественно-повествовательных памятников во всем рассматриваемом корпусе старорусских текстов. С одной стороны, в них, как и в памятниках агиографии, сохраняется многокомпонентная претеритарная система, и простые формы прошедшего времени* довольно» активны, а с другой — обнаруживается определенная "формальность" привлечения этих форм, ориентация на живое употребление, как в деловых документах.

Таким образом, только форма аориста в структурно-грамматическом и семантическом отношениях мотивированно привлекается в книжно-письменные памятники XVI века. Форма имперфекта, несмотря на довольно высокую частотность в текстах XVI века, не может считаться формой — маркером книжно — письменных памятников.

В книжно-письменных памятниках XVII века отмечается определенная "формальность" в употреблении аориста. На этом хронологическом срезе активность аномальных аористных форм в старорусских агиографических текстах выше показателей повестей. Мы видим, что даже в таком "консервативном" жанре, как агиография, где велико воздействие письменной традиции, к XVII веку происходит "расшатывание" грамматических норм употребления аориста - формы прошедшего времени, типичной для житийных текстов XV, XVI вв. Случаи утраты имперфектными формами сочетаемостных свойств редки в художественно-повествовательных текстах XVII в., что обусловлено снижением общей активности данной формы на этом хронологическом срезе. Таким образом, и в книжно-письменных текстах XVII века прослеживается зависимость структурно-грамматических характеристик форм имперфекта от показателей употребительности данной формы.

Семантически форма аориста продолжает сохранять устойчивость в книжно-письменных текстах XVII века, однако лишь в том отношении, что она преимущественно употребляется в контекстах в исконной грамматической функции - служит для чистой констатации того или иного события или состояния, целиком отнесенного в прошлое, лишенного непосредственной связи с речевой ситуацией. При этом существенные изменения претерпевает лексико-семантическая наполняемость данной формы: аорист одинаково активно образуется как от глаголов действия, так и от глаголов состояния. В целом применительно к старорусским памятникам

XVI и XVII вв. устанавливается закономерность: претеритарные глагольные формы обнаруживают отклонения от исконной грамматической семантики, преимущественно образуясь от несвойственного им функционально-семантического поля.

Итак, форма аориста сохраняет "сильную" позицию в книжно-письменных текстах XV и XVI веков, тогда как форма имперфекта в структурно-семантическом отношении "обесценивается" уже к началу XVI столетия. В

XVII веке употребление обеих простых претеритарных форм является неустойчивым, контекстуально немотивированным, изобилует "неточностями" как на уровне формы, так и на уровне содержания.

Статус своеобразной формы — репрезентанты делового стиля в корпусе старорусских текстов носит перфект. В актах и грамотах ХУ-ХУП вв. данная форма чрезвычайно активна. За исключением памятников XV века, где формы аориста все же участвуют в организации речевой структуры деловых

182 памятников, старорусские акты и грамоты целиком сотканы из перфектных форм как элементов живой разговорной стихии, при этом на всем хронологическом промежутке существенно преобладают бессвязочные образования. Утрата простых претеритов и формы плюсквамперфекта в разговорном языке напрямую отражается на их отсутствии в текстах актов и грамот. Уже начиная с XV века (и далее на всем рассматриваемом временном промежутке) перфектные формы функционируют в рассматриваемых деловых памятниках в качестве своеобразной семантически универсальной формы, выступая то в роли аориста для простой констатации событий прошлого, то в роли имперфекта с целью характеризации действия с точки зрения характера его протекания, то семантически вытесняя форму плюсквамперфекта.

Без должного внимания в рамках настоящего исследования остался синтаксический аспект функционирования претеритов. Между тем особенности семантического распределения форм по контекстам, своеобразие их структуры, важнейшие синтагматические и парадигматические свойства способны рельефно проявить себя только в предложении, т.е. лишь по отношению к другим словоформам. Косвенно мы вторгались в пределы синтаксиса, рассматривая в качестве минимального текстового пространства, необходимого и достаточного для реализации релевантных признаков семантики или совокупности сочетаемостных свойств претеритов именно предложение. Однако при этом совершенно не учитывались его модель, или схема (которая, как известно, сама по себе семантизирована). Специфика функционирования форм не была поставлена в соответствие основным структурно-семантическим типам предложения в старорусском языке.

Наряду с этим, думается, перспективным является расширение базы исследования за счет привлечения летописных текстов.

Список научной литературыГерасимова, Инна Владимировна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Авилова, Н.С. Вид глагола и семантика глагольного слова/ Н.С. Авилова. -М. : Наука, 1976.-318 с.

2. Авилова, Н.С. Способы глагольного действия / Н.С. Авилова // Русская грамматика. T.I. М., 1980. - С. 596 - 604.

3. Алиева, Н.Ф. Индонезийский глагол: Категория переходности / Н.Ф. Алиева. М. : Наука, 1975.- 142 с.

4. Апресян, Ю.Д. Избранные труды. T.I. / Ю.Д. Апресян М. : "Языки русской культуры". - 1995. - VIII, 472 с.

5. Бабенко, Л.Г. Взаимодействие лексики и грамматики под парадигматическим углом зрения (вместо введения) / Л.Г. Бабенко // Русская глагольная лексика: Пересекаемость парадигм. Екатеринбург, 1997. - С. 18-29.

6. Баженова, С.И. Система способов глагольного действия в древнерусском языке XI XIV вв.: автореф. дис.канд. филол. наук: 10.02.01 / С.И. Баженова. - Л. :б.и., 1983. - 19 с.

7. Балалыкина, Э.А. Словообразовательная энантиосемия в деривационной системе языка / Э.А. Балалыкина // Вестник Волгоградскогогосударственного государственного университета. Серия 2: Языкознание. - Вып. 1, 2001. — С. 25 — 31.

8. Бархатова, О.Т. Система спряжения глагола в деловой письменности Северо-Западной Руси XIT-XV вв. (на материале новгородских, двинских, псковских грамот) / О.Т. Бархатова // Автореф. Дис.канд.филол. наук. -Л., 1955.- 19 с.

9. Бондарко, A.B. Русский глагол / A.B. Бондарко, JI.JI. Буланин. JI. : Просвещение, 1967. — 192 с.

10. Бондарко, A.B. Вид и время русского глагола (Значение и употребление) / A.B. Бондарко. -М. : Просвещение, 1971. -239 с.

11. Бондарко, A.B. Грамматическая категория и контекст / A.B. Бондарко. J1. : Наука, 1971.- 112 с.

12. Бондарко, A.B. Понятийные категории и языковые семантические функции в грамматике / A.B. Бондарко // Универсалии и типологические исследования. М., 1974. - С. 54 -79.

13. Бондарко, A.B. Теория морфологических категорий / A.B. Бондарко. JI. : Наука, 1976.-255 с.

14. Бондарко, A.B. Грамматическое значение и смысл / A.B. Бондарко. JL : Наука, 1978.-175 с.

15. Бондарко, A.B. Функциональная грамматика / A.B. Бондарко. — JI. : Наука, 1984.- 136 с.

16. Бондарко, A.B. О значениях видов русского глагола / A.B. Бондарко // Вопросы языкознания. М, 1990. № 4.

17. Бондарко, A.B. Теория функциональной грамматики: Персональность / A.B. Бондарко. СПб., 1991. - С. 5 - 40.

18. Бондарко, A.B. Проблема грамматической семантики и русской аспектологии / A.B. Бондарко. СПб. : Изд-во С. - Петербургского ун-та, 1996.-220 с.

19. Борковский, В.И. Историческая грамматика русского языка / В.И. Борковский, П.С. Кузнецов. М. : Наука, 1965. - 555 с. Бородин, В.В. К вопросу о значении аориста и имперфекта в старославянском языке/ В.В. Бородин // Славянская филология. — М. : МГУ, 1951.

20. Бунина, И.К. Система времен старославянского глагола / И.К. Бунина. -М.: Изд-во АН СССР, 1959. 160 с.

21. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка / Ф.И. Буслаев. -М. : Учпедгиз, 1959. 623 с.

22. Ван-Вейк, Н. История старославянского языка / Н. Ван-Вейк. М. : Изд-во "Иностранная литература", 1957. — 368 с.

23. Ван-Вейк, Н. О происхождении видов славянского глагола / Н. Ван-Вейк // Вопросы глагольного вида. М., 1962. - С. 238 - 257. Васильев, JI.M. Теория семантических полей / JIM. Васильев // Вопросы языкознания. - 1971.-№5.-С. 106-111.

24. Васильев JT.M. Единицы семантической системы языка / JI.M. Васильев // Вопросы семантики: Тезисы докладов. — М., 1971.

25. Васильев U.M. Очерки по семантике русского глагола/ JI.M. Васильев. -Уфа, 1971.

26. Васильев, JI.M. Семантика русского глагола / JI.M. Васильев. М. : высшая школа, 1981. - 184 с.

27. Васильев JI.M. Значение и его отношение к системе языка : пособие по спецкурсу / JI.M. Васильев. Уфа : БГУ, 1985. - 61 с.

28. Васильев, JI.M. Современная лингвистическая семантика /JI.M. Васильев. -М. : Высшая школа, 1990. 175 с.

29. Виноградов, В.В. О языке художественной прозы/ В.В. Виноградов. М, 1977.

30. Виноградов, В.В. Русский язык: Грамматическое учение о слове /В.В. Виноградов. М. : Высшая школа, 1986. - 640 с.

31. Вондрак, В. Древнецерковнославянский синтаксис / В. Вондрак. Казань, 1915.-64 с.

32. Гавранек, Б. Вид и время глагола в старославянском языке / Б. Гавранек // Вопросы глагольного вида. М., 1962. - С. 175-181.

33. Гайсина, P.M. К семантической типологии глаголов русского языка / P.M. Гайсина // Семантические классы русских глаголов : межвуз. сб. науч. тр.- Свердловск, 1982. С. 15 - 21.

34. Гак В.Г. Высказывание и ситуация / В.Г. Гак // Проблемы структурной лингвистики. М., 1971.

35. Гак, В.Г. Сочетаемость / В.Г. Гак // Лингвистический энциклопедический словарь.-М., 1990.-С. 483.

36. Головин, Б.Н. Язык и статистика/ Головин Б.Н. М. : Просвещение, 1971. - 192 с.

37. Головин, Б.Н. Введение в языкознание: Учеб. Пособие для студентов филол. спец. вузов. 4-е изд./ Б.Н. Головин. - М. : «Высшая школа», 1983. Горшков, А.И. Теория и история русского литературного языка / А.И. Горшков. - М.: Высшая школа, 1984. - 320 с.

38. Гудзий, Н.К. История древней русской литературы / Н.К. Гудзий. М. : Просвещение, 1966.

39. Гюдавичус А. Лексико-семантическая группа зрительного восприятия в русском и литовском языках (опыт семантической типологии) : автореф. дис. .канд. филол. наук: 10.02.19 / А. Гюдавичус. Вильнюс : б.и., 1970.-22 с.

40. Дмитриев, Л.А. Житийные повести русского севера как памятники литературы XIII ХУИ вв. / Л.А. Дмитриев. - Л., 1973. Дмитриева, О.И. Динамическая модель русской внутриглагольной префиксации / О.И. Дмитриева. - Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 2005. -224 с.

41. Древнерусская грамматика XII XIII вв. / отв. ред. В.В. Иванов. — М. : Наука, 1995.-520 с.

42. Дурново, H.H. Очерк истории русского языка / H.H. Дурново. М. ; Л. : Гос.изд., 1924.-376 с.

43. Есперсен, О. Философия грамматики / О. Есперсен. М. : Едиториал УРСС, 2002. - 408 с.

44. Живов, В.М. Очерки исторической морфологии русского языка XVII— XVIII веков / В.М. Живов. — М.: Языки славянской культуры, 2004. — 655 с.

45. Еремин, И.П. Лекции и статьи по истории древней русской литературы / И.П. Еремин. Л: ЛГУ, 1987. - 208 с.

46. Еселевич, Н.Э. Исследование о языке записей и приписок XI XVI вв. на древнерусских пергаменных рукописях / И.Э. Еселевич // Автореф. дис.канд. филол. наук. - Казань, 1965. - 16 с.

47. Ефимов, А.И. К истории форм прошедшего времени русского глагола / А.И. Ефимов // Учен. зап. Перм. Пед. ин-т. 1937. - Вып. 2. С. 83 - 137. Ефимов, А.И. История русского литературного языка / А.И. Ефимов. - М. : Просвещение, 1961. - 317 с.

48. Жулъева, В.А. Формы глагола прошедшего времени в русских повестях XV XVIII вв. / В.А. Жульева // Автореф. дисс. канд. филолог, наук. -Казань, 1973.

49. Иванов, В.В. История временных форм глагола / В.В. Иванов //историческая грамматика русского языка. Морфология. Глагола / под ред.

50. Р.И. Аванесова, В.В. Иванова. м., 1982. - С. 28 - 131.

51. Исаченко, A.B. о сравнительно-историческом изучении грамматическихкатегорий в славянских языках / A.B. Исаченко. Praha, 1952 - 1955. - S.200.213.

52. Исследования по глаголу в славянских языках. История славянского глагола, М.: МГУ, 1991.

53. Караулов, Ю.Н. Структура лексико-семантического поля / Ю.Н. Караулов // Филологические науки. 1972. - № 1. - С. 57-68.

54. Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Ю.Н. караулов. М. : Наука, 1987.-355 с.

55. Кацнелъсон, С.Д. Типология языка и речевое мышление / С.Д. Кацнельсон. Л. : Наука. Ленинград, отд-ние, 1972. - 216 с.

56. Килъдибекова, Т.А. Структура поля глаголов действия / Т.А. Кильдибекова. Уфа : БГУ, 1983. - 75 с.

57. Килъдибекова, Т.А. Глаголы действия в современном русском языке: Опыт функционально-семантического анализа / Т.А. Кильдибекова. — Саратов : Изд-во Сарат. Ун-та, 1985. 157 с.

58. Киржаева, В.П. История форм прошедшего времени глаголов в нижегородской письменности XIV XX вв. / В.П. Киржаева // Автореф. дисс. канд. филолог, наук. — Горький : 1986.

59. Клименко, Л.П. Лексико-семантическая система древнерусского глагола и ее отражение в памятниках письменности XI XIV вв. / Л.П. Клименко. -Горький, 1990.

60. Колесов, В.В. Функция и норма в литературном языке / В.В. Колесов // Функционирование языка и норма: межвуз. сб. науч. тр. Горький : ГГПИ им. М. Горького, 1986. - С. 3 - 11.

61. Колесов, В.В. Древнерусский литературный язык / В.В. Колесов. Л. : ЛГУ, 1989.-294 с.

62. Колесов В.В. Общие понятия исторической стилистики/ В.В. Колесов // Историческая стилистика русского языка: Межвуз. сб1. Петрозаводск, 1990.

63. Колесов, В.В. История русского языка : учеб. пособие / В.В. Колесов. -СПб. : Филологический факультет СПбГУ ; М. : Издательский центр "Академия". 2005. 672 с.

64. Кузнецов, П.С. К вопросу о генезисе видо-временных отношений древнерусского языка / П.С. Кузнецов // Труды Института языкознания. Т.2. М., 1953. - С. 220-253.

65. Кузнецов, П.С. Очерки исторической морфологии русского языка / П.С. Кузнецов. М. : АН СССР, 1959. - 276 с.

66. Кузнецов, П.С. О принципах изучения грамматики / П.С. Кузнецов. П.С. Кузнецов. - М. : МГУ, 1961. - 90 с.

67. Кукушкина, О.В. Категория вида и времени русского глагола / О.В. Кукушкина, М.Л. Ремнева. М., 1984. - 124 с.

68. Кусков, В.В. История древнерусской литературы /В.В. Кусков. М. : Высшая школа, 1982.

69. Лихачев, Д.С. Несколько мыслей о языке литературы и литературном языке древней Руси / Д.С. Лихачев // Историко-филологические исследования. М., 1967. - С. 302 - 307.

70. Лихачев, Д.С. Развитие русской литературы X XVII вв.: Эпоха и стили / Д.С. Лихачев. - Л. : Наука, 1973. - 256 с.

71. Ларин, Б.А. Лекции по истории русского литературного языка / Б.А. Ларин. М.: Высшая школа, 1975. - 327 с. Лихачев, Д.С. Поэтика древнерусской литературы. Изд. 3. / Д.С. Лихачев. - М.: Наука, 1979.-360 с.

72. Лихачев, Д.С. Избранные работы. Т. 3. / Д.С. Лихачев. Л. : Худ. лит.,1987.

73. Ломов, A.M. Очерки по русской аспектологии / A.M. Ломов. Воронеж : б.и., 1977.- 140 с.

74. Ломтев, Т.П. К характеристике видовой дифференциации претеритальных форм глагола в древнерусском языке / Т.П. Ломтев // Учен. зап. Моск. гос. ун-т. 1948. - Вып. 137, кн. 2. - С. 70-88.

75. Ломтев, Т.П. Об употреблении глагола относительно категории времени в древнерусском языке / Т.П. Ломтев // Учен. зап. Моск. гос. ун-т. 1952. -Вып. 150.-С. 219-253.

76. Лопушанская, С.П. Категория вида и система времен древнерусского глагола / С.П. Лопушанская // Проблемы развития языка. Лексические и грамматические особенности древнерусского языка. Саратов : Изд-во СГУ, 1981.-С. 25-37.

77. Лопушанская, С.П. Развитие и функционирование древнерусского глагола / С.П. Лопушанская. — Волгоград : ВПИ, 1990. 115 с.

78. Маслов, Ю. С. Вид и лексическое значение глагола в современном русском литературном языке / Ю.С. Маслов // Изв. АН СССР. Отд-ние лит. и яз. 1948. Т.7. Вып. 4. - С. 48-65.

79. Маслов, Ю.С. Вопросы глагольного вида в современном зарубежном языкознании / Ю. С. Маслов // Вопросы глагольного вида: сб. статей. — М., 1962.-С. 7-32.

80. Матхаузерова, С. Функция времени в древнерусских жанрах / С. Матхаузерова // История жанров в русской литературе X XVII вв: ТОДРЛ. - Т. 27. - Л., 1972.

81. Мещерский, H.A. История русского литературного языка / H.A. Мещерский. Л. : Изд-во ЛГУ, 1981. - 279 с.

82. Миронова, Т. JI. Функционирование личных форм глагола в книжно-литературном языке древней Руси XII—XIII вв. (категории наклонения и времени) : автореф. дис.канд. филол. наук: 10.02.01 / Т.Л. Миронова. -М.: б.и., 1989.-23 с.

83. Никифоров, С.Д. Глагол, его категории и формы в русской письменности второй половины XIV века / С.Д. Никифоров. М., 1952. -344 с.

84. Падучева, Е.В. Результативные значения НСВ в русском языке: общефактическое и акциональное / Е.В. Падучева // Вопросы языкознания. 1993. -№ 1.

85. Падучева, Е.В. Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива) / Е.В. Падучева. М. : Школа "Языки русской культуры", 1996 - 464 с.

86. Петрухкна, Е.В. Аспектуальные категории глагола в русском языке в сопоставлении с чешским, словацким, польским и болгарским языками / Е.В. Петрухина. М. : Изд-во МГУ, 2000. - 256 с.

87. Петрухина, Е.В. Семантические доминанты русской языковой картины мира: представление динамических явлений / Е.В. Петрухина // Проблемы функциональной грамматики: семантическая инвариантность / вариативность. СПб., 2003. - С. 37-53.

88. Пешковскгш, A.M. Русский синтаксис в научном освещении / A.M. Пешковский. 2001. — 450 с.

89. Потебня, A.A. Из записок по русской грамматике. Т. 4. Вып. 2 / A.A. Потебня. М.: «Просвещение», 1977. - 406 с.

90. Прокопова. Т.И. Употребление лъ причастий в древнерусском переводе "Хроники" Георгия Амартола: Автореф. дис.канд. филол. наук. — Л., 1978.- 19 с.

91. Прокопова, Т.И. Лексико-семантические группы перфекта в древнерусских переводных памятниках XI — XII вв. / Т.И. Прокопова // Литературный язык Древней Руси. Проблемы исторического языкознания. Вып. 3. Л., 1986. - С. 120 - 129.

92. Прокопова, Т.И. Эволюция норм употребления перфектной связки в истории древнерусского и русского языков в XI — XVII вв. // Нормы древнерусского и старорусского языков в диахроническом аспекте. — Горький, 1988. С. 68 - 77.

93. Прокопова Т.И. Глагольная категория времени / Т.И. Прокопова // Древнерусский язык домонгольской поры: Межвуз. сб. Л. : Изд-во Ленинградского университета, 1991.

94. Ремнева, М.Л. О грамматической норме языка книжнославянской и деловой письменности Древней Руси / М.П. Ремнева // Филологические науки, 1991,-№2.-С. 53-61.

95. Русинов, Н.Д. О роли вероятностно-статистического анализа языковых явлений при изучении языковой эволюции (в ее стилистическом многообразии) / Н.Д. Русинов // Лексика. Терминология. Стили. — Горький, 1973. Вып. I. - С. 147 - 162.

96. Русинов, Н.Д. Древнерусский язык / Н.Д. Русинов. М. : Высшая шола, 1977.-208 с.

97. Русинов, Н.Д. История древнерусского языка в свете новых источников и методов исследования / Н.Д. Русинов // эволюция и предыстория русского языкового строя. Горький, 1985. - С. 3 - 11.

98. Русинов, Н.Д. Из чего складывается и как действует речевая норма / Н.Д. Русинов // Функционирование языка и норма. Горький, 1986. — С. 26 -35.

99. Салгшзянова, О.В. Противопоставление вспомогательных глаголов в сочетании с причастием на л в "Хронике" Георгия Амартола / О.В. Салимзянова // Эволюция и предыстория русского языкового строя. -Горький, 1979. - С. 24 - 35.

100. Селищев, А. М. Старославянский язык / A.M. Селищев. 2-е изд. - М., 2001.-544 с.

101. Серенсен, Х.К. Вид и время в славянских языках / Х.К. Серенсен // Вопросы глагольного вида. М., 1962. - С. 184-196

102. Силина, В.Б. Классификация глаголов в исходной системе / В.Б. Силина // Историческая грамматика русского языка: Морфология. Глагол. М., 1982.-С. 15-24.

103. Силина, В.Б. Развитие категории глагольного вида в русском языке XI -XVII вв. (формирование видовых корреляций) : автореф. дис.д-ра филол. наук: 10.02.01./В.Б. Силина.-М. : б.и., 1985.-35 с.

104. Силина, В.Б. Глагол. Видо-временные отношения / В.Б. Силина // Древнерусская грамматика XII — XIII вв. М., 1995. - С. 374 - 464. Соболевский, А.И. Лекции по истории русского языка / А.И. Соболевский. - Изд. 6 - е. - М., 2007. - 309 с.

105. Телин, Н.Б. О системном статусе перфектного значения в функциональной грамматике / Н.Б. Телин // Язык: система и функционирование : сб. науч. трудов. М., 1988. - С. 241 - 242.

106. Тенъер, Л. Основы структурного синтаксиса / Л. Теньер. М. : Прогресс, 1988.-653 с.

107. Терентъева, Е.В. Семантика перфектности в древнерусских формах прошедшего времени от глаголов действия, состояния, отношения / Е.В. Терентьева // Русский глагол. История и современность: сб. статей.-Волгоград, 2000. С. 455 - 470.

108. Терентъева, Е.В. Становление лексико-грамматической семантики перфектности в истории русского глагола / Е.В. Терентьева // Вестник Тамбовского университета. Сер. Гуманитарные науки. 2007. - Вып. 10 (54).-С. 31-34.

109. Терентъева, Е.В. Эволюция функционально-семантической категории перфектности в русском языке / Е.В. Терентьева // Дисс.д-ра филол. наук. Волгоград, 2008. - 352 с. (2008 а)

110. Терентъева, Е.В. Способы выражения семантики перфектности в древнерусском и современном русском языке / Е.В. Терентьева // Известиявузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2008. — № 2. — С. 99- 103.(2008 б)

111. Тимофеев К.А. К истории форм прошедшего времени русского глагола / К.А. Тимофеев // Учен. зап. Благовещ. пед. и учит. ин-т. Т.2. - С. 63 — 118

112. Топоров, ВН. К вопросу об эволюции славянского и балтийского глагола /

113. B.Н. Топоров // Вопросы славянского языкознания. Вып. 5. М. 1961.1. C. 39-41

114. Улуханов, И. С. Мотивация и производность (о возможностях синхронно-диахронического описания языка) / И.С. Улуханов // Вопросы языкознания. 1992. - № 2. - С. 5 - 20.

115. Успенский, Б.А. История русского литературного языка (XV XVII вв.) / Б.А. Успенский. - Budapest, 1988.

116. Уфимцева, A.A. Опыт изучения лексики как системы / A.A. Уфимцева. — М., 1962.-286 с.

117. Холодович, A.A. Проблемы грамматической теории / A.A. Холодович. JL: Наука. Ленинградское отд - ние, 1979. - 304 с.

118. Храковский, В. С. Типы описаний и некоторые особенности функциональной грамматики / B.C. Храковский // Проблемы функциональной грамматики. М., 1985. - С. 65 - 77.

119. Храковский, B.C. Кратность / B.C. Храковский // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Л. : Наука, 1987. - С. 124 - 152.

120. Чейф, У. Значение и структура языка / У. Чейф. М. : Прогресс, 1975. -431 с.

121. Черных. П.Я. Историческая грамматика русского языка / П.Я. Черных. -М.: Учпедгиз, 1962. 375 с.

122. Черняк, В.Д. Проблема синонимии и лексико-грамматическая классификации слов / В.Д. Черняк. Л. : ЛГПИ, 1989. - 78 с. Чудиное, А.П. Регулярная многозначность в глагольной лексике / А.П. Чудинов. - Свердловск : СГПИ,1986. - 80 с.

123. Шарандин, A.JI. К вопросу о соотношении лексико-грамматических разрядов и лексико-семантических групп русского глагола / А.Л. Шарандин // Вестник Тамбовского университета. Сер. Гуманитарные науки. 1996. - Вып.2. - С.53 - 60.

124. Шахматов, A.A. Исследование о языке новгородских грамот XIII и XIV в. / A.A. Шахматов. СПб., 1886. - 285 с.

125. Шахматов, A.A. Исследование о двинских грамотах XV в. / A.A. Шахматов. Ч. 1 - 2 - СПб., 1903. - 184 с.

126. Шахматов, A.A. Историческая морфология русского языка / A.A. Шахматов. -М., 1957. 400 с.

127. Шевелева, М.Н. Функционирование временных форм в русской житийной и повествовательной литературе XV в. (Формы прошедшего времени) / М.Н. Шевелева // Вест. Моск. ун-та. Сер. Филология. 1984. - № 5.- С. 55 -65.

128. Шемякин, М.А. Категория вида и способы действия русского глагола (Теоретические основы) / М.А. Шелякин. Таллин : Валгус, 1983. - 216 с. Шмелев Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях / Д.Н. Шмелев. - М. : Наука, 1977 - 168 с.

129. Шувалова, И.Е. О глаголах действия, сосотояния и становления в русском языке / И.Е. Шувалова // Семантика языковых единиц. Ч ИТ. Морфологическая семантика : доклады 4-й международной научной конференции. М., 1994. - С. 39 - 42

130. Этерлей, E.H. Древнерусский имперфект (Значение и употребление) / E.H. Этерлей //Автореф. дис. .канд. филол. наук. JL, 1970. - 30 с. Якубинский, Л.П. История древнерусского языка/ Л.П. Якубинский. -М, 1953.-367 с.1. СПИСОК ИСТОЧНИКОВ

131. Житийные памятники XV—XVII ев.

132. ЖАМ Житие митрополита Алексея, XV в. // Источники и историографияславянского средневековья. М., 1967.

133. ЖДП Житие Дмитрия Прилуцкого, XV в.; Рукоп. РГБ.

134. ЖИН Житие Иоанна, архиепископа Новгородского, XV в.; Рукоп. РГБ.

135. ЖЗС Житие Зосимы и Савватия Соловецких, к. XV - н. XVI в.; Рукоп.фундаментальной библиотеки ННГУ.

136. ЖКМ Сказание о житии и о пребывании и о чудесах святых чудотворцев муромских благоверного князя Константина и чад его князя Михаила и князя Федора, XVI в. // Памятники старинной русской литературы. Вып. 1. СПб.,1860.

137. ЖАР Сказание о житии преподобного и богоносного отца нашего Антония Римлянина, XVI в. // Памятники старинной русской литературы. Вып. 1. СПб., 1860.

138. ЖАВ Житие Артемия Веркольского, н. XVII в.; Рукоп. РГБ.

139. ЖАЛ Житие и подвиги игумена Адриана Пошехонского и старца Леонида

140. Пошехонского, XVII в.; Рукоп. РГБ.

141. Художественно-повествовательные памятники XV—XVII вв. ПВЦ Повесть о взятии Царьграда, XV в. // Русские повести XV - XVI вв. М.-Л., 1958.

142. ПАТ Повесть о Темир-Аксаке, XV в. // Русские повести XV - XVI вв. М. -Л., 1958.

143. ПСБ Повесть об осаде Пскова Стефаном Баторием, XVI в. // Русские повести XV - XVI вв. М. - Л., 1958.

144. ПДБ Повесть о Дмитрии Басарге и сыне его Борзосмысле, XVI в. // Русские повести XV - XVI вв. М. - Л., 1958.

145. ПВК Повесть о внезапной кончине государя Михаила Феодоровича, пер. пол. XVII в. // Памятники прений о вере. Собр. А. Голубцовым. - Чт. ОИДР, кн. 2. 1892.

146. ПКГ Повесть о купце Григории, XVII в. // Скрилиль М.О. Неизвестные и малоизвестные русские повести XVII в. Труды ОДРЛ,У1, 1948.

147. ПОК Слово о купцы и сыне его и жене сыновне, XVII в. // Неизвестные и малоизвестные русские повести XVII в. Труды ОДРЛ,У1, 1948. ПРЧ - Повесть о разуме человеческом, XVII в. // Неизвестные и малоизвестные русские повести XVII в. Труды ОДРЛ,У1,1948.

148. Деловые тексты XV-XVII вв. ДВГ Грамоты Двинского уезда, XV, XVII вв. // Сборник грамот Коллегии экономии, т. I, Л., 1922,1929.

149. АСЭ Акты социально-экономической истории северо-восточной Руси, XV-XVII вв., т. I-II1., М.,1952.

150. АИ Акты исторические, собранные и изданные Археологическою комиссиею, XV-XVII вв., т. III - V. СПб, 1841-1842.

151. AMT Акты Московского государства,XVI в. / Под. ред. H.A. Попова, Разрядный приказ. Московский стол, т. I. СПб, 1890-1901.