автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Структурообразующая роль народного календаря в цикле Н.В. Гоголя "Вечера на хуторе близ Диканьки"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Структурообразующая роль народного календаря в цикле Н.В. Гоголя "Вечера на хуторе близ Диканьки""

На правах рукописи

ПОЛЯКОВА Ангелина Александровна

СТРУКТУРООБРАЗУЮЩАЯ РОЛЬ НАРОДНОГО КАЛЕНДАРЯ В ЦИКЛЕ Н.В. ГОГОЛЯ «ВЕЧЕРА НА ХУТОРЕ БЛИЗ ДИКАНЬКИ»

Специальности 10 01 09 - фольклористика

10 01 01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва-2008

003169790

003169790

Работа выполнена на кафедре русской литературы филологического факультета Московского педагогического государственного университета

научный руководитель —

доктор филологических наук, профессор Зуева Татьяна Васильевна

0фн1тнадьные оппон£нты_

Абашева Диана Владимировна кандидат филологических наук, доцент Мелентъева Ирина Евгеньевна

ведущая организация —

Государственный институт русского языка им А С Пушкина

Защита состоится « 2 » июня 2008 г в 14 часов на заседании диссертационного сивета Д 212 154 02 при Московском педагогическом государственном университете по адресу 119992, г Москва, ул Малая Пироговская, д 1,ауд №304

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета по адресу 119992, Москва, ул Малая Пироговская, д 1

Автореферат разослан «_»_2008 г

Ученый секретарь диссертационного совета

Волкова Е В

Общая характеристика диссертации

Актуальность исследования. Новые методы изуиения фозькпорчого материала способствовали открытию и разработке ранее не известных или малоисследованных фактов в области фольклористики В связи с появлением новейших данных возникла потребность применить их и к изучению фольклоризма в литературном художественном творчестве Учитывая опыт отечественного литературоведения и фольклористики, мы сосредоточиваем наше внимание на роли народного календаря в структуре цикла Н В Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки»

Проблема «Гоголь и фольклор» стала объектом изучения еще со времени выхода первых произведений писателя в свет Исследователей интересовала степень этнографической достоверности изображения Гоголем украинской жизни, какие народные источники испотьзова.1 авшр при создании съоею первиго цикла, религиозно-философская сторона «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Современные работы также довольно часто обращаются к проблеме влияния устного народного творчества на поэтику и структуру «Вечеров»

Понятие народного календаря активно разрабатывается в фольклористике и этнографии Т Л Агапкина определяет этот термин как подсистему «традиционной культуры, моделирующей представления о природных изменениях и связанных с ними циклах хозяйственной и социальной деятельности Народный календарь воплощается во всей совокупности жанров и форм духовной культуры в фольклорном слове, языке, верованиях и сезонных обычаях»1 В последнее время в науке предпринимается попытка представить народный календарь как целостную систему, в которой неотделимы друг от друга все прежде в отдельности рассматривавшиеся компоненты Современное понимание народного календаря предполагает расширенное толкование этого понятия, включающего в себя не только хронотоп земтедсльческого календарного цикла, но и национальную картину мира Именно такой подход позволяет раскрыть народное мировоззрение во всей его полноте и самодостаточности

Наше исследование использует системный подход в изучении проблемы фольклоризма Гоголя Мы рассматриваем понятие народного календаря в его совокупной целостности в структуре цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки», привлекая достижения современной фольклористики

Целью исследования является системное изучение народного календаря на основе выделенных нами «моделей»2 в структуре цикла Гоголя «Вечера на хуторе б низ Диканьки» В соответствии с поставленной целью решаются следующие задачи

1) определить сквозные мотивы3 повестей цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки», соотносящиеся с «моделями» народного календаря,

' Агапкина ТА Мифопоэтические основы ставянского народного календаря Весенне-петний цикл М , 2002 С 10

2 Условный термин «модель» бьп предложен С М Толстой (см далее)

' Под мотивом мы всчед за А Н Весетовскич, понимаем элементарную не рапожичую далее сюжетную единицу а сквозными считаем те мотивы которые выявляются во всех произведениях цикта, тем самым становясь одним из циклообразующих факторов ■ ^

2) исследовать образы народной демонологии, соотнесенные с качсндарным временем, их роль в поэтике гоголевских повестей,

3) проанализировать фольклорную семантику традиционных праздничных обрядов, а также их изображение и художественное значение в повестях цикла,

4) выявить семантическую и формальную трансформации традиционного свадебного ритуала в сюжете повестей цикла, определить ее причины

Теоретической основой диссертации являются работы по фольклористике, как общетеоретического характера (А Н Веселовский, В Я Пропп, Е М Мелетинский и др ), так и относящиеся к календарной тематике (В И Чичеров, В К Сокотова, Л В Виноградова, С М Толстая, Т А Бернштам, Т А Агапкина и др), а также исследования отечественных литературоведов (В В Гиппиус, Ю м Лотман, А С Янушкевич, 10 М Манн, И А Виноградов, В А Воропаев и др)

В качестве методологии анализа в диссертации используется преимущественно сравнительно-типологический метод с привлечением комплексного, междисциплинарного изучения материала

Научная новизна исследования проявляется в выборе темы диссертации, поскольку системный подход к проблеме гоголевского фольклоризма и комплексный анализ роли народного календаря с учетом современных фольклорных исследований в структуре цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки» ранее в науке не рассматривались

Научно-практическая значимость работы заключается з том, что результаты диссертации могут наити применение в процессе дальнейшего изучения творчества Гоготя Материалы и выводы данного исследования могут быть использованы в курсе истории русской литературы в вузе и школе, при разработке программ учебных пособий, спецкурсов и спецсеминаров, посвященных истории русской литературы XIX века и литературно-фольклорным взаимоотношениям

Апробации работы. Основные положения исследования были представлены

• на Международной конференции молодых ученых-филологов (М МПГУ, 2004,2005 гг),

• в 5 публикациях автора (2,5 п л ),

• результаты работы обсуждались на заседаниях аспирантского объединения и кафедры русской литературы МПГУ

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии

Основное содержание работы

Во Введении сформулирован предмет исследования, его цель и задачи, обоснована научная новизна и актуальность проблемы, характеризуется состояние разработанности выбранной темы, указывается методологическая основа

исследования, мотивируются принципы отбора материала и обозначается структура работы

По своей форме народный календарь является системой, объединяющей множество «относительно автономных моделей», представляющих собой ту или иную сторону человеческого существования, как хозяйственно-бытового, так и семейного плана «распорядка христианских праздников, постов и мясоедов, календарей солнечного, лунного, вегетативного, земледельческого, скотоводческого, охотничьего < >, брачного (свадебного) и поминального, демонологического (ср сезонность и календарную приуроченность появления мифологических персонажей), фольклорного (ср календарные регламентации пения, загадывания загадок и т п ) Каждая из этих моделей образует особый цикл и соотносится с особым кругом верований о природе и человеческой жизни, вместе с тем все они взаимно связаны»1

Проанализировав восемь повестей цикла «Вечера », мы выделили три сюжетные доминанты, которые образуют сквозные мотивы цикла Генетически эти мотивы восходят к «моделям», собственно, составляющим систему народного календаря

Во-первых, это традиционно обозначаемая всеми исследователями творчества Гоголя демонологическая составляющая Одна из главных тем «Вечеров » -вторжение в жизнь людей демонических сит В каждой из повестей присутствуют те или иные образы низшей мифологии, более того, как правило, они и являются главными действующими лицами и определяют ход развития повествования Демонологические образы принадлежат различным культурным традициям -фольклорной, литературной, церковной, внецерковной (апокрифы) В поэтике Гоголя фольклорная составляющая общепризнана доминирующей

Во-вторых, это праздничный календарь и его обрядовое сопровождение в любой из повестей цикла можно увидеть изображение какого-либо праздника - будь то свадьба («Вечер накануне Ивана Купала», «Страшная месть») или увеселительное торжество, обладающее всеми признаками «праздничного текста» (по определению В Н Топорова), - «Сорочинская ярмарка», «Пропавшая грамота» В карнавальную атмосферу «Вечеров» вписываются обрядовые действа, сопровождающие какой-либо народный праздник в «Майской ночи» это ритуальные бесчинства молодежи, происходящие на троицкие Святки, в «Ночи перед Рождеством» - рождественские колядования Наконец, ритуальная пляска, с древних времен передающая праздничное мироощущение, встречается в повестях «Сорочинская ярмарка», «Пропавшая грамота», «Страшная месть», «Заколдованное место»

В-третьих, в четырех произведениях цикла - «Сорочинская ярмарка», «Вечер накануне Ивана Купала», «Майская ночь, или Утопленница», «Ночь перед Рождеством» - прослеживается ярко выраженная любовная линия, основная суть которой состоит в том, что герои преодолевают множество препятствий на пути соединения с любимой девушкой Это дает нам основание говорить о матримониальной тематике в цикле «Вечера » и соотнести ее с брачной «моделью» народного календаря

' Тасггая С М Календарь народный //Славянские древности Этно-шнгвистический словарь Т2 - М, 1999 - С 442

Первая глава диссертации - «Образы демонических персонажей в цикле «Вечера на хуторе близ Диканькн» В 1-й главе данного исследования мы ставим целью рассмотреть демонологический аспект народного календаря в трех повестях цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки» «Ночи перед Рождеством», «Вечере накануне Ивана Купала» и «Майской ночи, или Утопленнице» Демонологические представления являются составной частью народного календаря как подсистемы традиционной культуры Включенность мифологических понятий в календарную систему обусловлена сезонностью, а также приуроченностью появления тех или иных демонических персонажей в определенные временные периоды В первую очередь, это периоды зимнего и летнего солнцеворотов (а именно - Святки и Иванов день), такими же маркированными с точки зрения появления и ухода демонов, но уже в меньшей степени, являются масленица, Юрьев день, Благовещение, Вознесение, Троица В названных нами повестях сюжетное время, совпадающее с определенным календарным периодом, отмеченным демонологической активностью в народном сознании, является решающим фактором в развитии событий

В народном мировосприятии демонические образы находят отражение в жанре бьпички - основном фольклорном субстрате «Вечеров » Нас в данном случае интересуют не все многочисленные разновидности быличек, а только те, которые относятся к так называемой «календарной словесности», т к «за каждым календарным праздником закрепляется определенный комплекс сюжетов»'. Чтобы рассмотреть функционирование демонических персонажей в системе народного календаря на примере трех повестей цикла, мы сопоставляем традиционные образы и мотивы календарных быличек со структурой повестей

В «Ночи перед Рождеством»/ сюжетное время повести приходится на канун Рождества Христова - праздника, входящего в состав зимнего святочного комплекса Рассмотрев основные, крайне немногочисленные исследования по жанру календарных быличек (Е В Душечкина, Е С Ефимова, некоторые аспекты затрагиваются у В И Чичерова, Л В Виноградовой, Н И Толстого), мы выявили несколько основных мотивов появление нечистой силы на Святках, мотив гадания, святочного сна, святочной вечеринки и сопровождающих ее игрищ, забав, розыгрышей, периферийными можно назвать мотивы ряжения и связанные с брачной тематикой В повести сюжетообразующими становятся встречи с нечистой силой, которая в данном случае является не столько носителем фантастики, сколько сосуществует с реальными персонажами Именно эти встречи и способствуют развитию любовной линии произведения В этом произведении функционируют образы черта, ведьмы и знахаря

В повести «Ночь перед Рождеством» черт с момента своего появления предстает в комическом свете Он крадет месяц с целью «выместить на кузнеце свою злобу» (151)2, но при этом обжигается, мерзнет на морозной погоде, непроворотлив «он наехал при самом входе в трубу на шею своей любовницы» (156) Однако Гоголь раскрывает и демонические способности «глупого» черта он требует

'Душечкина ЕВ Русский святочный рассказ Становление жанра -СПб 1995 С 13

2 Тексты повестей цитируются по изданию ИВ Гоготь Потное собрание сочинений и писем В23т-Т1 -М «Наследие», 2001 Номера страниц приводятся в скобках

традиционного для продажи души подписания контракта, черт проявляет свое умение перевоплощаться, в данном эпизоде - в коня, далее, он обладает способностью внушать человеку мысли, вчиять на мнение людей «Проси1 - шепнул он тихо черту, ударив кулаком по карману Не успел он этого сказать, как другой запорожец проговорил «Возьмем его, в самом деле, братцы'» (176), а также перенести в один миг человека в совершенно иное место И, несмотря на такие сверхъестественные умения, «вместо того, чтобы провесть, соблазнить и одурачить других, враг рода четовеческого был сам одурачен» (182) Главное средство, которое использует Вакула для того, чтобы подчинить себе черта, - крест - является в бытичках основным способом заклятия нечистой силы Крестное знамение, а также набожность кузнеца (а в церкви он исполнял обязанности живописца, певчего и ктитора) спасают е1 о от губительного воздействия черта Ю В Манн замечает по этому поводу «в каком бы комическом или неприглядном свете ни представал «враг рода человеческого», тотько вмешатечьсгво противоположно направленной высшей ситы способно оказать ему достаточное противодействие»1

Создавая образ Солохи, писатель испотьзует множество известных ему свидетельств, предоставленных ему в письмах родными и та собранных ранее, еще будучи в Нежине, и отраженных в «Книге всякой всячины» Так, ведьма в «Ночи » проявляет свойства двоедушного существа петая по небу на метле, в реальном мире она оборачивается Сотохой - вдовой, матерью кузнеца Вакулы Внешность Солохи расходится с народными поверьями об облике ведьмы Привлекательность Солохи объясняется рассказчиком «говорчивостью» и «угодчивостью» хозяйки, ее умелым обхождением с казаками, а не демоническими свойствами и ворожбой, тем более что в народе ведьмой принято считать «одиноко живущую женщину, неприветливую злобную, со странностями и т п »2 Таким образом, Гоголь с этнографической подробностью отмечает наиболее распространенные народные представления о сущности ведьм, касающиеся их облика, основных способностей и опасных свойств, однако от имени рассказчика ставит их все под сомнение по отношению к Солохе, ссылаясь то на зависть сплетников, то на лишнее выпитое, то на авторитетность лишь одного сорочинского заседателя

Еще один демонический персонаж повести - знахарь Пацюк, к которому Вакула обращается за помощью На сюжетном уровне не описывается ни одного случая, когда бы Пацюк посредством своих сверхъестественных способностей оказал помощь человеку Все проявления необычных знаний представлены в комическом свете Особые способности знахаря реализуются на уровне этнографических сцен еды и гастрономического ряда «< > Пацюк разинут рот, поглядел на вареники и еще сильнее разинул рот В это время вареник выплеснул из миски, шлепнул в сметну, перевернулся на другую сторону, подскочил вверх и как раз попал к нему в рот» (168) В то же время героическая тематика, которая должна была бы развиваться вместе с возникновением образа Пацюка-запорожца, снимается посредством введения комического сравнения «Притом шаровары, которые носил он, были так широки, что какой бы ботьшой ни сделал он шаг, ног было совершенно

' Манн Ю В Поэтика Гогопя Вариации к теме - М, 1996 С 27

2 Вино'радоваЛ Н Тичстая С М Бельма// Славянские древности Этнолингвистический словарь - Т1 -М 1995 -С 297

не заметно, и, казалось, винокуренная кадь двигалась по улице» (166) Таким образом, необычные способности, которыми, согласно народным мифологическим рассказам, обладает знахарь, в повести Гоголя реализуются в сюжете посредством различных комических приемов пародии, гротеска, внешнего комизма, фарсовых сцен

Все появляющиеся демонические существа подчиняются общей тенденции опрощения, «дедемонизации», попадают в комические ситуации или имеют гротескный внешний вид Можно сказать, что Гоголь, используя сюжетную основу святочной былички - встречу в праздничную ночь с нечистой силой, - приводит образы народной демонологии в своей повести в соответствие с персонажами бытовой сказки и комических сценок народного театра

Второй параграф посвящен повести «Вечер накануне Ивана Купала» В народном календаре день Ивана Купала (24 июня по сырому пилю) и купальская ночь являются ярко маркированным временем Это обусловлено тем, что на этот день приходится время летнего солнцестояния, а периоды зимнего и летнего солнцестояния еще с древних времен служили полюсами на оси народной аксиологии Поверья о «нечистиках» и представления о «чистом» / «нечистом» времени являются ведущими в народном восприятии эгого времени В повести «Вечер накануне Ивана Купала» находят отражения народные поверья о к>пальском дне и цветке папоротника, который показывается лишь раз в год, накануне этого дня В качестве главного персонажа повести Гоголем был выбран Ьасаврюк - образ с неясным статусом Рассмотрев этот образ, можно в нем выделить следующие пласты собственно фольклорный, религиозный, предромантической и романтической литературы С фольклорными образами нечистой силы гоголевского персонажа роднит тема гульбы и пьянства, которые в народе связываются с «опасным» делом, мотив призрачности богатства, доставшегося от черта, а также сюжет о нахождении клада с помощью цветка папоротника Однако у Гоголя повествование о продаже души человека дьяволу и получении за это клада осложняется привнесением религиозных мотивов Отец Афанасий - иерей церкви святого Пантелся - решил первым противостоять Басаврюку и в ответ на угрозы дьявола «объявил только, что всякого, кто зазнается с Басаврюком, станет считать за католика, врага Христовой церкви и всего человеческого рода» (101-102) Тем самым образ Ьасаврюка выходит за рамки следования образам нечистой силы народных мифологических рассказов и приобретает черты демонологических персонажей христианских легенд Третья семантическая составляющая в образе Басаврюка - литературные формы изображения демонических образов, вокруг которых создается атмосфера таинственности и ореол романтичности В образе Басаврюка Гоголь аккумулирует все самые зловещие черты подобных героев из известных ему традиций, создавая при этом персонаж, наводящий ужас на людей своим появлением, о чем сообщается уже на первых страницах повести Еще один демонологический персонаж - ведьма - содержит в себе и черты сказочного персонажа - бабы-яги, тем самым акцентируя параллель между героем волшебной сказки и Петрусем В отличие от сказочного героя, возвращающегося преображенным из тридесятого царства, Петрусь, однажды переступившии законы

живых (убив ребенка) и прикоснувшийся к миру мертвых, уже не может из него вырваться

Время действия повести «Майская ночь» приходится на период Троицких или Зеленых Святок Время перед Троицей считалось периодом пребывания душ умерших предков на земле, отсюда и многочисленные манистические обряды, которые бьии призваны проводить умерших в вечный мир В троицких календарных былинках все мотивы так или иначе сводятся к действиям главных персонажей этого времени - русалок Эгот образ в произведении Гоголя раскрывается не в фабуле, а во вставных частях повести в легенде, которую рассказывает Левко Ганне о дочке сотника, и во сне Левко В фантастической повести 20-30-х годов прием сновидения часто выступает как реалистическая мотивировка появления демонических персонажей и сверхъестественных явлений (например, «Гробовщик» Пушкина, «Сказка о мертвом теле» В Одоевского) В повести мы наблюдаем создание во сне новой, нереальной «реальности», в которой действует первобытный синкретизм неразделение сна и реальности, когда сновидческие образы могут быть истолкованы практическим языком, а в реальности продолжается жизнь онирических предметов Эта новая, мифологизированная «реальность» сна Левко чрезвычайно напоминает образ утраченного рая В этом идеальном мире и возникает образ русалки, просящей помощи у человека, -ситуация, которая в принципе невозможна в былинках, но довольно часто встречается в сказках, преимущественно бытовых У Гоголя панночка-русалка лишается своих демонических способностей она не приносит вреда, не щекочет до смерти человека Напротив, слезами, жалобами и обещанием подарков она уговаривает Левко помочь ей отыскать среди русалок ведьму Знаменателен и тот факт, что главный герой желает панночке Царствия Небесного, что с точки зрения народного мировосприятия невозможно для самоубийцы, ставшей представительницей нечистой силы

Таким образом, несмотря на то, что по существу Гоголю оказывается близок народный взгляд на происхождение и деятельность нечистой силы, его персонажи все же отличаются от фольклорных В «Ночи перед Рождеством» основной тенденцией становится «дедемонизация», опрощения демонологических персонажей В «Вечере » в фигуре Басаврюка можно выявить синтез фольклорных и религиозных восприятий инфернальных сил, а также черты героев романтической литературы с их противопоставлением себя всему миру Образ русалки в «Майской ночи» также претерпевает изменения в сравнении с народным представлением об этом существе на него накладывает отпечаток романтическая традиция, кроме того, появляются христианские мотивы, влияющие на восприятие этого образа

Вторая глава диссертации - «Образ праздника в цикле «Вечера на хуторе близ Диканькн» - исследует «многоуровневый праздничный текст» (по определению В Топорова') в повестях Гоголя Структура народного крестьянского календаря определяется чередованием будней и праздников Как пишет Т А Бернштам, в русской деревне XIX - начала XX в «традиционная праздничная система выходила за рамки церковно-гражданского календаря, а общее

'Топоров В Н Праздник//Мифы народов чира -М 1982 -С 329

количество праздничных дней в году < > составляло 150»' При таком множестве нерабочих дней праздник, естественно, должен был занимать важное место в народной жизни В второй главе мы рассматриваем такое явление социальной жизни, одновременно торговое и увеселительное, как ярмарка, а также различные формы праздничного времяпрепровождения, нашедшие свое отражение на страницах цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки»

Первый параграф - «Хронотоп ярмарки в повестях «Сорочинская ярмарка» и «Пропавшая грамота» - посвящен образу, который всецело определяет композиционную структуру произведений В первом же описании ярмарки в повести «Сорочинская ярмарка» появляется сравнение народного единства с огромным чудовищем, которое создает тревожное ощущение, усиливающееся дальнейшим описанием нестройности, метания людей, гула, рева - вообще, некоего хаоса «Разноголосные речи иоюнляю! друг друга, и ни одно стово не выхватится, не спасется от этого потопа, ни один крик не выговорится ясно < > Ломается воз, звенит железо, гремят сбрасываемые на землю доски, и закружившаяся голова недоумевает, куда обратиться» (80) Здесь уже создается картина полного господства хаоса возникает образ потопа, от которого ничто не спасется, на фоне ¡ремящих, звенящих звуков появляется одинокий образ - вначале это «одно слово», «один крик», поглощаемые потопом, а потом и образ человека, растерявшегося в хаосе звуков и предметов Тем самым изображаемый автором ярмарочный хаос с его семантическими доминантами разрушения, грохота, потопа соответствует древнему пониманию праздника как времени, когда сознательно разрушаются все привычные нормы поведения для того, чтобы в будни все снова пришло в прежний, космический порядок Здесь же мы находим примеры непристойного поведения чюдей на ярмарке, бранных форм их отношений, характерных для праздничного, карнавального мира, «мира наизнанку»

Именно в подобном карнавальном мире, в атмосфере хаоса и праздничной неразберихи могла возникнуть и получить развитие история о черте и красной свитке, имеющая в повести форму вставной былички Однако быличка о черте и красной свитке, выполняющая, по Бахтину, функцию нарочито создаваемого страха с последующим его всенародным осмеянием , не знаменует собой победу над злом и его представителями - нечистой силой, а, напротив, создает атмосферу всеобщего страха и ужаса на ярмарке «< > так что к ночи все теснее жались друг к другу, спокойствие разрушилось, и страх мешал всякому сомкнуть глаза свои < >» (87). С другой стороны, при рассказе былички никого из слушающих не удивляет тот факт, что черт приходил за свиткой именно в период проведения Сорочинской ярмарки Время праздника, каковым и является ярмарка, - сакральное, наполненное присутствием ирреальных существ

Особое внимание при анализе повести «Сорочинская ярмарка» исследователи уделяют финалу, дисгармонирующему с общим праздничным тоном произведения Однако с помощью некоторых мотивов, образов автор подготавливает, подводит

' Бернмтач ТА Будни н праздники Поведение взрос'¡ых в русской крестьянской семье // Этнические стереотипы поведения -Л 1985 -С 136

2 Бахтин М М Творчество Франсуа Рабле и народная смеховая культура средневековья и Ренессанса - М «Художественная литература», 1990 - С 527

читателя к элегическим высказываниям в финале повести В первую очередь это первое описание ярмарки с разрушительными и хаотичными образами Далее, в комической сцене, где описываются непепые действия прячущегося от свиного рыла народа, возникает неожиданное сравнение Черевика с «жильцом тесного гроба» В следующей главе оно развивается и Черевик со своей женой уже напрямую именуются «мертвецами» В лирическом отступлении финала повести Ю В Манну видится отход «в сторону какой-то пубокой, томящейся в себе и страдающей духовности»1 Соглашаясь с этим замечанием, нам все же видится доминирующей в этой сцене несколько иная тема - тема одиночества человека, усиленная рядом повторов «Не так ли и радость, прекрасная и непостоянная гостья, утетает от нас, и напрасно одинокий звук думает выразить веселье9 < > Не так ли резвые други бурной и вольной юности, по одиночке, один за другим, теряются по свету и оставляют наконец одного старинного ираы их" Скучно оставленному'» (везде курсив наш - А П) (97-98) С этой темой и перекликаются в начале II главы образы одиноких слов и звуков, а также недоуменного, растерянного человека

Отдельно следует сказать о роли пейзажа в повести «Сорочинская ярмарка» Пейзаж переносит читателей в сакральное пространство, представляет некий идеальный мир, напоминающий образ утраченного рая, где все гармонично и своей красотой, стройностью, сочетанием красок, безмятежностью напоминает храм Мост через Псел разделяет прекрасный мир природы о г ярмарки, именно на мосту Параска встречается с Грицько - парубком с огненными очами, здесь завязывается и брань с Хиврей В народном мировоззрении мост считается местом встречи человека и представителей потустороннего мира, также, переходя через мост, преодолевается и границами между мирами Атмосфера ярмарки с ее криками, бранью, грохотом, драками и торговлей контрастирует с гармоничным и спокойным пейзажным образом

Совсем иная семантика раскрывается в пейзажном описании V главы, изображающем солнечный закат на ярмарке Здесь, как и в пейзаже I главы, в описании природы превалирует цветовая гамма, однако доминируют уже другие цвета - оттенки красного, огненного Чаще всего красный в поэтической системе автора соотносится с образом нечистой силы Красно-огненная гамма закатного пейзажа симвотизирует собой переход к ночному времени суток, когда над землей властвуют инфернальные силы

Таким образом, рассмотрев образ ярмарки в двух повестях цикла, можно сдетать следующий вывод В первом произведении цикла - «Сорочинской ярмарке» -хронотоп ярмарки оказывает существенное влияние на поэтику и сюжет повести

1) образ ярмарки организует важнейшие элементы формальной части художественного произведения - время и пространство,

2) ярмарочная, праздничная атмосфера способствует появлению в повествовании вертепных, балаганных типов персонажей - в частности, простоватого мужика, его сварчивои жены, комического дьяка,

3) в ярмарочном мире повести возникают такие сюжетные ходы, как розыгрыши, одурачивания, различного рода фарсовые сцены,

1 Манн ЮВ Поэтика Гоготя -С 17

4) сравнению с ярмарочной обстановкой подвергаются и такие внесюжетные элементы произведения, как лирические отступления, пейзажные зарисовки В идейном плане хронотоп ярмарки раскрывает основные темы повести и, шире, всего цикла Описание ярмарки передает мысли Гоголя о сущности этого явления, его хаотичности и противоречивости и выявляет проблему несоответствия чувства народного единения и переживаний отдельного индивида Изображаемая писателем всеобщая карнавализация жизни, наполненная характерными признаками -обманами, фарсом, пугающими масками, контрастирует с пейзажем в начале повести, раскрывая глубинную разницу между гармоничной, космической природой и хаосом карнавальной жизни Именно в праздничной ярмарочной неразберихе становится вполне возможным появление черта, ищущего рукав красной свитки, таинственных цьн ам-1 номов из подземелья, но эти образы пока существуют в форме слухов или в воображении героев

В повести «Пропавшая грамота» эта тема эволюционирует на ярмарке дед встречает гуляку-запорожца, продавшего душу дьяволу, отсюда и ведет дорога в «пекло» Праздничное, карнавальное время и пространство Сорочинской ярмарки превращается в таинственное место в Конотопе, где собрался всякий «сброд» и разгуливают «нечистые» люди, а недалеко уже в действительности «живут цыгане и выходят из нор своих» и дорожка ведет в ад Ярмарка в Конотопе становится местом контакта с нечистой силой, где пьянствуют и гуляют ее представители Усиливает же подобное восприятие ярмарки сравнение ведьм в пекле, куда попадает дед в поисках своей шапки, с разряженными, размазанными панночками на ярмарке

В параграфе «Обрядовые развлечения в цикле «Вечера на хуторе близ Диканьки» рассматриваются обряды ряжения, колядования и сцены танцев в контексте карнавального, праздничного мироощущения, значение этих обрядов в фольклоре и их роль в семантике повестей

Сопоставив мифологические истоки обряда колядования и христианское толкование обряда поедания голодной кутьи с ситуацией в повести, мы выяснили, что в эпизоде встречи Вакулы со знахарем Пацюком отказ кузнеца от скоромного вареника приобретает более глубокое значение, чем просто совершение греха в сочельник Вкушение кутьи 24 декабря означает символическое утверждение Царства Небесного на земле, жизни после смерти, которое началось с рождением Христа А нарушение этого обычая ведет за собой воцарение в мире ирреальных сил, которые воплощаются в образе «нечистиков» и оживающих мертвецов Именно воспоминание о кутье и спасает богобоязненного Вакулу от тяжкого греха - продажи души дьяволу Первоначально представленный как карнавализованный тип - знахарь Пацюк - именно на фоне праздничной обрядности и в сакральный временной период трансформируется в образ нечистой силы, тем самым раскрывая свое истинное лицо - человека, продавшего душу дьяволу, т е , собственно, бездушного мертвеца

Ряжение - традиционный элемент народных праздничных увеселений и игрищ В Я Пропп определяет это обрядовое явление следующим образом «ряжение представляет собой бесхитростное увеселение, состоящее в том, чтобы изменить свой облик, сделать себя неузнаваемым и дурачить, веселить или пугать

окружающих своим комическим видом»1 Основными составляющими этого обряда Гоголь изображает 1) хождение в вывороченном наизнанку тулупе, 2) надевание маски или намазывание лица сажей. 3) сопровождающие переодевание характерные действия, 4) пение песен и высказывания с бранными словами и выражениями, 5) обморочивания Таким образом, Гоголь раскрывает все павные характерные черты и образы обряда ряжения единственное, что на первый взпяд не соответствует фольклорным понятиям об этом обряде, - это праздничный календарный период, поскольку все составляющие ряжения требуют для себя атмосферы веселья, карнавального мироощущения Гоголь искусственно создает подобную атмосферу в форме молодежных бесчинств, вызванную мотивом мести Левко своему отцу Бесчинства и ряжение, генетически восходящие к колдовским действиям, направлены против старшего, авторитетного человека, а для Левко являющегося к тому -А-е и отцом, открывают возможность контакта с представителями нечистой силы, в данном случае - русалкой Эта тема проходит через несколько повестей цикла Основным в этой теме является мотив неуважения к старшим, пусть даже и отрицательным персонажам, который непременно соотносится с другим мотивом -встречи с инфернальными существами, взаимодействия с ними, и исходом этой встречи является либо победа человека над «иным» миром, либо его гибель Таким образом, разрушение традиционных форм взаимоотношений поколений, неуважение к старшему семьи, рода ведет к удалению от рода и далее к его потере Следовательно, изображенный в повести «Майская ночь» обряд ряжения оказывается связанным с одной из главных тем цикла - темой, которую Андрей Белый обозначил как «потеря рода»2 Она становится тем более важной, что всегда сопоставляется с дальнейшей с) дьбой героя поддастся ли он злому началу в мире и погибнет или сохранит свою душу от воздействия инфернальных влияний и останется жив

Описания украинской пляски, преимущественно гопака или казачка, встречаются в повестях «Заколдованное место», «Страшная месть», «Пропавшая грамота» Как правило, в изображении Гоголя это коллективное действие, объединенное общим порывом и стремлением, «танец - это знак нерасчлененности и слитности народного коллектива»3 Единение с народом, общность ситуации и вызванных ею эмоций - это шкала, по которой оценивается роль эпизодов с танцами в структуре повестей

Таким образом, введение в ткань повествования элементов праздничной обрядности - ряжения, колядования, пляски - способствует раскрытию важных для идейного понимания цикла тем темы греховного падения человека, которое может произойти вследствие забвения человеком собственных корней и устоявшихся обычаев народа, и связанной с ней темы потери, утраты рода, родовых связей «Отщепенец рода» (выражение Андрея Белого) проявляет свою сущность в таком всеобщем праздничном действии, как народные танцы, которые выступают в повестях цикла мерилом отнесенности человека к казацкому коллективу

' Пропп В Я Русские аграрные праздники Опыт историко-этнографического иссоедования -М «Лабиринт», 2004 -С 140

1 Баыи Андреи Мастерство Гоголя Исследование М МАЛИ 1996 - С 26

! Манн Ю В Поэтика Гоголя С 17

Неотъемлемой частью традиционного праздника являются игры, которые входят в народно-обрядовые комплексы В параграфе «Тема игры в повестях "Майская ночь" и "Пропавшая грамота"» мы рассматриваем обрядовую игру в повести «Майская ночь» и карточную, азартную - в «Пропавшей грамоте»

Описание обрядовой игры в ворона находится в «Кнш е всякой всячины» Гоголя и содержит в себе древние мифологические представления о «чужом» мире и способах защиты от него В игре, которая изображена в художественном произведении, приобретает реальное воплощение то, что в игре обрядовой, народной скрывалось за мифологическими образами, а именно вороном, таящим грозную опасность для «матери» и «детей», становится ведьма, в реальности погубившая свою падчерицу -несчастную панночку Таким образом, в повести игра, отчасти сохраняя свою художественную и эстетическую функцию, выполняет практическую цель - найти, распознать и изловить реального вра! а Кроме toi о, не следует забывать и о чисто этнографическом аспекте изображения игры в ворона

Карточная игра в дурня включается нами в контекст темы карточной игры в русской литературе 20-30-х годов XIX века Изображение карточной игры в литературе становится выразителем более глубокого, мистического столкновения человека и Случая, судьбы и рока, фатума «азартная игра - модель борьбы человека с Неизвестными Факторами»' Но если в произведениях романтизма герой не в силах противостоять «Неизвестным Факторам», року, воплощающимся в демонических образах, и потому гибнет, то у I оголя подобная ситуация столкновения человека с инфернальными силами разрешается в фольклорном ключе н>жно обратиться к Богу, поверить в спасительную силу креста, что и совершает главный герой, перекрестив карты

Третья глава носит название «Матримониальная тема в цикле «Вечера на хуторе близ Диканькн» В систему народного календаря органично входит матримониальная (свадебная) тема как одна из мировоззренческих составляющих данной системы Поскольку народный календарь в основе своей представляет собой календарь церковный с характерным чередованием праздников, будней, постов и мясоедов, то на деле именно с ним согласовывались сроки проведения свадьбы «В славянском календаре сформировались целые периоды, "отведенные" для сватовства и свадеб ими были осенний мясоед (до начала рождественского поста), зимний мясоед, начинавшийся с конца святок< > и завершавшийся на масленицу < >, а также постпасхальный период - от Фомина воскресенья (у восточных славян) или Юрьева дня (у южных славян) до петровского поста» Время справления свадеб зависело и от хозяйственного цикла лето и начало осени являлись периодом жатвы и сбора урожая, поэтому «фактически в это время свадьбы играли нечасто»2

В том или ином виде свадебная тема заявлена почти в каждой повести цикла, за исключением «Пропавшей грамоты» и «Заколдованною места» О месте матримониальной тематики и обрядов в структуре цикла мало сообщалось в гоголеведении В основном при рассмотрении свадебной обрядности в повестях

1 Лотти ЮМ Пушкин - СПб Искусство-СПБ 2000-С 793

'А'апкинаТ А Мифопозтические основы -С 455-456

уделялось внимание этнографическому аспекту, точности отображения малороссийских народных обрядов При всей важности национально-этнографической составляющей свадебной темы «Вечеров л существенна роль введения этих обрядов в структуру повестей, семантический аспект изображения сцен сватовства, самого дня свадьбы и послесвадебной жизни, что до сих пор специально не изучалось Эта сторона изображения свадебного обряда и явилась предметом нашего рассмотрения в третьей главе

В параграфе «Этнографический аспект свадебного обряда в цикле «Вечера на хуторе бчиз Диканькн» в первую очередь анализируются детали изображения свадебного ритуала в повестях «Сорочинская ярмарка», «Вечер накануне Ивана Купала» и «Страшной мести» В повести «Сорочинская ярмарка» все так называемые этнографические неточности в описании свадьбы, ее поспешность и проведение на ярмарке подчиняются общей атмосфере праздничности, карнавальности, которая стирает иерархические отношения, общепринятые нормы и включает все в хаотичный круговорот Свадьба идеально вписывается в праздничный хронотоп повести с одной стороны, несоблюдение некоторых норм в свадебной обрядности согласуется с обстановкой карнавальной неразберихи, хаотичности, с другой - украинская свадьба - вестя - так же, как и ярмарка в целом, объединяет колчектив, заставляет переживать общие чувства

«Сорочинская ярмарка» как первая повесть задает тон всему циклу Неточности исполнения свадебных обрядов героями повести акцентируют внимание читателя на образе Грицько - сочетание в нем демонических черг и свойств обычного парубка оставляет двусмысленное впечатление от этого персонажа, не проясняющееся и в конце произведения В данном случае Гоголь ставит проблему соотношения добра и зла внутри человека, доминирования светчого и темного начал в человеческой луше, которое писатель по своему православному мироощущению связывает с воздействием главного врага людей - дьявола, стремящегося уничтожить облик Ъожий в человеке

В опровержение мнения критиков о незнании Гоголем народной жизни и обрядов явичась повесть «Вечер накануне Ивана Купала», в которой писатель на примере свадьбы Петруся и Пидорки раскрывает некоторые элементы этого семейного обряда на Украине Центральным мотивом данного эпизода является противопоставление прежнего времени и его законов, традиций нынешнему Между тем, по мысли Гоголя, забвение традиционных верований, веками обосновывавших понятия о добре и зле, - причина господства в мире тех могущественных сил, персонификацией которых являются демонические образы повестей Стирается грань между «своим» и «чужим», люди становятся нечувствительны к злому началу, не распознают его, что иллюстрируется на примере восприятия хуторянами Басаврюка - они принимают ею за «своего» Помимо основной функции -этнографически точного отображения украинского ритуала - описание свадьбы Петро и Пидорки включается автором в повествовательную ткань произведения для того, чтобы по принципу контраста сопоставить мировоззрение и выражающие его обычаи и поведение людей прежнего и современного автору времени

В следующем произведении - повести «Страшная месть» - также встречается изображение свадебного обряда Гоголь снова повествует об обрядовых кушаниях,

развлечениях и музыке на старинной украинской свадьбе Этот вариант интересен тем, что в данной обстановке впервые появляется главный персонаж повести -колдун Изображение свадебного ритуала выполняет в данном случае определенную функцию на свадьбе раскрывается истинная принадлежность главных персонажей к сфере «своего - чужого» - основной семантической культурной оппозиции, определяющей оценку «реалий внешнего мира и самого человека» . Удаленность от собственного народа и забвение его обычаев, приверженность роскоши и богатым дарам отчасти относит Данилу, Катерину и близкое им сословие реестровых казаков к сфере «чужого» Колдун, представляющийся поначалу «своим», надевающий маск> казака, именно во время свадьбы разоблачается посредством святых икон и проявляется в своем истинном, уродливом, дьявольском облике

Проследив изображение свадебного ритуала в трех повестях цикла, мы пришли к следующему выводу в каждом случае Гоголь сознательно допускает «неточности», отчасти неправильности в описании этого обряда Это обусловлено не неосведомленностью писателя в области народного свадебного ритуала, а определяется авторской интенцией Эпизоды свадьбы с отдельными, не традиционными для народных обычаев моментами вводятся в структуру повестей с тем, чтобы раскрыть «иномирность» того или иного персонажа Соблюдение в точности народных традиций и ритуалов является частью жизни, мировоззрения патриархальной крестьянской среды Нарушение же их ведет к коренной перестройке устоявшегося жизненного уклада, что приводит к проникновению в эту среду «чужих» людей, разрушающих привычные нормы, в частности следование свадебным правилам Формальная, казалось бы, сторона такого дела, как несоблюдение некоторых обычаев, способна, как показывает Гоголь, в некоторых случаях привести к человеческим трагедиям

В параграфе «Мотив добывания невесты в структуре повестей «Сорочинская ярмарка», «Вечер накануне Ивана Купала», «Ночь перед Рождеством» и «Майская ночь» мы проводим сопоставление структуры четырех повестей цикла, в которых ведущей является любовная линия, с сюжетной схемой волшебной сказки Общими сюжетными ходами и сказки, и повестей являются а) недостача как завязка действия, в повестях это выражено в нежелании, препятствиях сторонних лиц воссоединению главных героев (исключение - «Ночь перед Рождеством», где препятствием служит само поведение Оксаны), б) уход из дома - «своего» пространства, в) встреча с «дарителем», который за определенное вознаграждение предлагает разрешить проблемную ситуацию героя, г) тем или иным способом «даритель» выполняет свое обещание, и герой получает невесту, д) развязка -воссоединение главных персонажей

Естественно, сюжетная структура повестей Гоголя не сводится к подобному схематичному построению любовной линии, основанной на фабуле волшебной сказки На повести накладывает свой отпечаток и мифологическая составляющая быличек как основного субстрата повестей, и литературная традиция, и современные Гоголю тенденции в отечественной и зарубежной словесности, и, само

' То/ипм С М Оппозиции семантические '/ Славянские древности Этночингвистическнй словарь -ТЗ М 2004 - С 557

собой разумеется, мировоззрение и жизненная позиция самого писателя На пути к браку героев встают различные препятствия или социальное положение и отсутствие денег («Вечер накануне Ивана Купала»), или виды самого отца на избранницу сына («Майская ночь»), или нежелание мачехи выдать замуж падчерицу («Сорочинская ярмарка»), или, наконец, капризность и разборчивость самой девушки («Ночь перед Рождеством») Все эти трудности вызывают определенного рода психологическое состояние главных героев повестей, которое и приводит их к тем или иным ситуациям Обращает на себя внимание то обстоятельство, что у главных персонажей либо вовсе нет родственников (как у Петро и Грицько), либо кто-то один из родителей (как у Вакулы и Левко) Неустойчивость связи с родом, нарушение звеньев в наследственной цепи приводит к встрече с таинственными «дарителями» Характер отношений со своими предками также является немаловажным фалтором Проанализировав отдельные сюжстныс лоды повсстсп, замечаем, что у главных героев ослаблена либо вовсе отсутствует связь с ближайшими родственниками - родителями, а отсюда - со своим родом, следовательно, со своими корнями, шире - народом, а вследствие этого - и со всеми людьми Становится понятным, чло такой человек легче всего подпадает под действие ирреальных сил, становится беззащитен перед силами зла

Другая причина того, что герои подвергаются испытанию со стороны нечистой силы, - это само совершение или лишь помышление греха В каждом из этих случаев герои либо задумывают совершить грех самоубийства, либо впадают в греховное состояние уныния и отчаяния, либо, напротив, в гневе решаются на недозволительное действие

Обращает на себя внимание и место, в котором происходит встреча героя с «дарителем» В классической схеме волшебной сказки главный персонаж находит дарителя (выступающего чаще всего в образе бабы-яги) в лесу Все герои повестей покидают дом, «свое» пространство и входят в «чужой» мир шинок -место, где нет икон, берег пруда как по1раничное пространство, ярмарку как олицетворение хаоса, хату знахаря Пацюка

Для определения смысла гоголевских повестей существенным оказывается способ получения искомого, достижения цели В сказке, прежде чем получить волшебное средство, герой подвергается испытанию В зависимости от своей моральной состоятельности герой благополучно выдерживает испытание или терпит поражеьие Следуя традиции фольклорною жанра, Гоголь также вводит мотив испытания героя, прежде чем последний достигнет своей цели Однако в повестях прохождение испытания призвано не только продемонстрировать морально-нравственные качества героя, но ставит более серьезную задачу религиозно-этического характера Поскольку «дарителями» оказываются представители нечистой силы, то и средства, способы, которыми они предлагают разрешить проблему героя, также лежат в плоскости взаимоотношения человека с Богом и силами зла, в вопросе веры и предательства Особенно это касается повестей «Вечер накануне Ивана Купала» и «Ночь перед Рождеством» Однако для писателя важно другое насколько человек предан православной вере, ищет в ней защиту и осознает, что с ее помощью может победить силы зла, какими бы могущественными они ни были Таким образом, мотив добывания невесты,

который определяет содержание волшебной сказки, организует и фабульную линию повестей Гоголя Гоголь придает сходным по функции сюжетным ситуациям качественно иную трактовку, имеющую религиозно-этический подтекст преодолевая преграды на пути воссоединения с любимой девушкой, герой сталкивается с силами зла, и в зависимости от того, насколько в нем крепка борьба против них, побеждает или проигрывает в этом столкновении

В Заключении подведены итоги исследования и представлены основные выводы

В первой главе в повестях, по темпоральному признаку совпадающих с календарными былинками, возникают различные образы нечистой силы Как и в народных рассказах, в центре внимания писателя - взаимоотношение человека с демонологическими персонажами Большей частью их описание соответствует традиционным фольклорным изображениям, но Гоголь усиливает в своих произведениях религиозный элемент Вакула из «Ночи перед Рождеством» потому не продал душу дьяволу, что вспомнил про спасительную силу креста, к тому же он писал иконы и был церковным ктитором В свою очередь, Петрусь не внял призыванию отца Афанасия и проигнорировал его предостережение -отсюда и драматическое развитие сюжета, и финальная трагедия В «Майской ночи» отношение к мифологическому персонажу меняется русалка помогает Левко, и Гоголь вкладывает в уста своего героя пожелание панночке пребывать на Небе со святыми ангелами В интерпретации Гоголя демонологические персонажи также приобретают черты анатогичных героев из других фольклорных жанров (анекдотические сказки, вертепные сценки)

Вторая глава раскрывает формы, в которых выражается карнавальное начало цикла «Вечера » «Праздничный текст» раскрывает ведущие темы цикла в связи с образом ярмарки возникает тема взаимоотношения человека с нечистой силой, а также одиночества, оставченности человека в вихре жизни, которая будет развиваться в последующих произведениях писателя Семантика различных обрядовых явлений (ряжения, колядования и др) выводит к проблемам взаимоотношения индивида со своим родом, утраты национальных корней, забвения традиций, разобщенности казацкого этноса

Матримониальной тематике цикла - наиболее неразработанному разделу гоголеведения - посвящается третья глава В параграфе, раскрывающем этнографическую сторону свадебного ритуала, мы в первую очередь обращаем внимание на отступления у Гоголя от традиционных форм проведения свадьбы Их анализ показывает, что эти «неточности» в обряде, которые, как правило, таковыми не воспринимаются персонажами повестей, либо спровоцированы контактом с нечистой силой, либо приводят к столкновению с демоническими персонажами Нарушение веками устоявшихся традиции свидетельствует об оторванности человека от родной почвы, ослаблении основ национального миропонимания, а это неминуемо ведет к трагической судьбе как отдельного индивидуума, так и народа в целом Во втором параграфе главы, рассматривая взаимодействие фольклорного жанра сказки, свадебного ритуала и сюжета повестей, мы выявляем основной мотив в развитии любовной линии четырех

повестей Гоголя - мотив добывания невесты Подобно сказке, где герой преодолевает множество препятствий, добиваясь воссоединения со своей невестой, и свадебному ритуалу, в котором при достижении дома невесты жениху устраиваются различные преграды, в гоголевских произведениях главные персонажи также сталкиваются с некоторыми препонами на пути к свадьбе со своей возлюбленной Как правило, в качестве испытания Гоголь использует такой сюжетных ход, как встреча персонажа с нечистой силой, от исхода борьбы с которой зависит его дальнейшая судьба Тем самым в художественном мире писателя этот мотив приобретает мировоззренческий, этологический характер

В ходе исследования мы пришли к выводу о том, что народный календарь организует структуру пикта «Вечера на хуторе близ Диканьки»

1) В соответствии с движением природного времени, его биологизмом, те сменой циклов Поскольку сюжетное время первой и второй части сборника подчиняется этой тенденции, то можно заключить, что автор выстраивает композицию цикла по этому принципу

2) Сквозные мотивы «Вечеров » формируются тремя «моделями» народного календаря демонологической, праздничной и брачной (свадебной)

3) В построении сюжетов повестей автор последовательно воспроизводит схемы народных обрядов и связанного с ними повествовательного фольклора (волшебной сказки, демонологического рассказа)

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1 Савенко (Полякова) A.A. Народный календарь в повести Н.В. Гоголя «Басаврюк, или Вечер накануне Ивана Купала» // Русская речь. - М., 2006. -№4.-С. 112-116.-0,2 п.л.

2. Савенко (Полякова) A.A. Мотив добывания невесты в структуре повестей Н.В. Гоголя «Сорочннская ярмарка», «Вечер накануне Ивана Купала», «Ночь перед Рождеством» и «Майская ночь» // Традиционная культура. - М., 2008. - №1. - С. 11-20. - 1 п.л.

3. Полякова A.A. Тема игры в повестях Н.В. Гоголя «Майская ночь» и «Пропавшая грамота» // Русская речь. - М., 2008. - №4. - С. 110-116. - 0,5 п.л.

4 Савенко (Полякова) А А Предсвадебные обряды в структуре цикла Н В Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки» // Филологическая наука в XXI веке взгляд молодых Материалы IV Всероссийской конференции молодых ученых -М-Ярославль Ремдер, 2005 -С 147-149 - 0,2 п л

5 Савенко (Почякова) А А Хронотоп ярмарки в повести Н В Гоголя «Сорочинская ярмарка» // Язык классической титературы Доклады международной конференции Ч I - М Кругъ, 2007 -С 216-226 -0,5 пл

Подп к печ 22 04 2008 Объем 1 п л Заказ № 72 Тираж 100 экз Типография МПГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Полякова, Ангелина Александровна

Введение.

Глава I. Образы демонических персонажей в цикле «Вечера на хуторе близ Диканьки».

1.1. Снижение демонологии в повести «Ночь перед Рождеством».

1.2. Полисемантизм демонологических образов в повести «Вечер накануне Ивана Купала».

1.3. Трансформация народного образа русалки в повести «Майская ночь, или Утопленница».

Глава И. Образ праздника в цикле «Вечера на хуторе близ Диканьки».

2.1. Хронотоп ярмарки в повестях «Сорочинская ярмарка» и «Пропавшая грамота».

2.2. Обрядовые развлечения на страницах цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки».

2.3. Тема игры в повестях «Майская ночь» и «Пропавшая грамота».

Глава III. Матримониальная тема в цикле «Вечера на хуторе близ Диканьки».

3.1. Постановка проблемы соотношения жанра волшебной сказки, народного свадебного обряда и повестей Гоголя.

3.2. Этнографический аспект изображения свадьбы в цикле «Вечера на хуторе близ Диканьки».

3.3. Мотив добывания невесты в структуре повестей «Сорочинская ярмарка», «Вечер накануне Ивана Купала», «Ночь перед Рождеством» и

Майская ночь».-.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Полякова, Ангелина Александровна

Диссертационное исследование посвящено структурообразующей роли народного календаря в цикле Н.В, Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки». Последнее время понятие народного календаря активно разрабатывается в фольклористике и этнографии. В своей монографии Т.А. Агапкина определяет этот термин как подсистему «традиционной культуры, моделирующей представления о природных изменениях и связанных с ними циклах хозяйственной и социальной деятельности. Народный календарь воплощается во всей совокупности жанров и форм духовной культуры: в фольклорном слове, языке, верованиях и сезонных обычаях»1. Примерно 150 лет славянский народный календарь изучался через те или иные свои составляющие — обрядовый фольклор, описание праздников и крестьянского быта, анализ жанров фольклорного слова, фиксирование земледельческих и климатических примет. В последнее время в науке предпринимается попытка представить > народный календарь как целостную систему, в которой неотделимы друг от друга все прежде в отдельности рассматривавшиеся компоненты. Современное понимание народного календаря предполагает расширенное толкование этого понятия, включающего в себя не только хронотоп земледельческого календарного цикла, но и национальную картину мира. Именно такой подход позволяет раскрыть народное мировоззрение во всей его полноте и самодостаточности.

Актуальность данного исследования определяет анализ повестей Н.В. Гоголя из цикла «Вечера на, хуторе близ Диканьки» именно с позиции новейших работ в области народного календаря.

Фолыслоризм произведений Гоголя, в особенности ранних его работ, является наиболее изученной литературоведами и фольклористами стороной творчества писателя. С самого выхода цикла «Вечеров.» в

1 Агапкина Т.А. Мифопоэтические основы славянского народного календаря. Весенне-летний цикл. -М., 2002.-С. 10. свет в печати появились первые отклики на него В.А. Ушакова, Н.А. Полевого, Н.И. Надеждина, О. Сомова, А.Я. Стороженко (Андрия Царынного). Содержание отзывов этих рецензентов преимущественно касалось степени отображения в цикле реальной малороссийской жизни и быта и не раскрывало идейной и сюжетной его сторон. Так, один из первых рецензентов «Вечеров.» В.А. Ушаков в своей статье в «Северной пчеле» писал: «Не ожидайте характеров сильных или слишком глубоких, потому что пред вами раскрывается простой, сельский быт» . Н.А. Полевой, напротив, не увидел в повестях изображения истинно народной жизни Малороссии и потому подверг сомнению то, что автор является настоящим украинцем. Наиболее обстоятельный разбор книги «Вечеров.» был проделан А.Я. Стороженко, выступившим под псевдонимом Андрия Царынного. В своей статье «Мысли малороссиянина по прочтении повестей пасичника Рудого Панька.» он подверг резкой критике неточности этнографической основы цикла, а вместе с тем и сюжетной канвы произведений.

В 60-е годы XIX века вопрос о достоверности изображения Гоголем народной жизни и быта Украины получил свое развитие и продолжение в статьях П.А. Кулиша. По его мнению, «украинские повести Гоголя мало заключают в себе этнографической и исторической истины, но в них чувствуется общий поэтический тон Украины» , на который, продолжает Кулиш, автора вдохновили какие-либо книжные источники, а не действительная жизнь. Оппонентом критика выступил М.А. Максимович, доказавший возможность существования или проведения тех обрядов, о которых писал Гоголь.

На рубеже XIX-XX веков и в начале XX века возникает тенденция более детального рассмотрения поэтики «Вечеров.». Исследователями

2 Ушаков Н. «Вечера на хуторе близ Диканьни» // «Московский телеграф», № 17 - 1831.

3 Кулиш П Гоголь как автор повестей из украинской жизни // «Основа», №4. - 1861. - С.71. уделяется больше внимания не столько тому, насколько точно и реалистично изобразил Гоголь малороссийскую действительность, а постижению ее своеобразия. В работах начала XX в. исследуются проблемы метода, идейной основы творчества писателя. Появляются труды, посвященные непосредственно обнаружению фольклорных и частью литературных источников ранних повестей Гоголя: Н.И. Петрова, В.А. Розова,. К. Невировой, Г.И. Чудакова, Г.В. Александровского. Их авторы прежде всего рассматривают те преимущественно украинские фольклорные материалы, которые могли лечь в основу гоголевских повестей. Г.В. Александровский охарактеризовал это направление в изучении цикла так: «Одним из основных вопросов, возникших при изучении "Вечеров.", является вопрос о влиянии на эти повести народной украинской поэзии, а также о том, в какой степени проявляется автором самостоятельность в творческой переработке того, что дала ему богатая сокровищница народной фантазии»4. Заслугой этих авторов явилось то, что они впервые выделили мотивы, образы народной словесности, которые нашли отражение в цикле, произвели их типологию (К. Невирова), а также сопоставили с традицией западноевропейской литературы (Г.И. Чудаков).

В советском литературоведении фольклоризм произведений Гоголя, также не остался без внимания. Рассмотрению этой проблемы в целом посвятили свои труды В.И. Еремина, В.К. Соколова, В. Чапленко. В объемных монографиях, представляющих творчество Гоголя, также изучается этот вопрос М.Б. Храпченко, Г.А. Гуковским, С. Машинским. Главным объектом внимания исследователей явилось понятие народности, под которой понимается «отражение духовной одаренности народа, чистоты и благородства чувств простых людей, их живого ума

4 Александровский Г.В Историко-литературные комментарии к повестям Н.В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки». - Киев; СПб; Одесса, 1914. - С. 10 »5, в «Вечерах.» находят отражение «не индивидуальные, а коллективные мечты и нормы»6. В целом атмосфера цикла воспринимается как светлая, радостная, воплощающая народный идеал. . Мрачные мотивы в повестях воспринимаются как заимствованные из народных легенд и не нарушающие общей светлой картины диканьковского мира. Г.А. Гуковский, однако, высказывает мысль, что нарушение прекрасного мира происходит потому, что «за прелестью сказки и легенды стоит тоска о том, что они - только мечта»7.

А.В. Самышкина, Е.И. Анненкова, Л.Л. Фиалкова, А.С. Немзер в своих работах анализировали отдельные проблемы гоголевского фольклоризма, рассматривая сказовую манеру в повестях, соотношение фольклора и книжных источников на страницах цикла, изучая антропоморфность художественного пространства «Вечеров.» и сопоставляя мотивы волшебных сказок и повестей Гоголя.

В современных монографиях, посвященных творчеству Гоголя, как правило, всегда затрагивается вопрос о влиянии устного народного творчества на поэтику и структуру цикла «Вечеров.», который решается авторами в интересных аспектах (С.А. Шульц, Е.В. Душечкина, И.Ф. Заманова, Н.В. Бардыкова, М.А. Новикова, И.Н. Шама, Е.Е. Дмитриева, Ю.Я. Барабаш).

Необходимо отметить исследования, посвященные взаимосвязи образов, мотивов и в целом поэтики «Вечеров» с религиозной традицией Православия (К. Мочульский, В. Зеньковский, В.А. Воропаев, И.А. Виноградов), а также работы, рассматривающие влияние масонской гностической литературы на творчество Гоголя (М. Вайскопф, С.А. Гончаров).

5 Храпченко М.Б. Н.В. Гоголь. - М., 1936. - С.112.

6 Гуковский Г. Реализм Гоголя. - М.; Л., 1959. - С.56.

7 Там же. - С.ЗЗ.

Научная новизна нашего исследования заключается в следующем:

1) цикл «Вечера.» рассматривается с точки зрения реализации в нем основных составляющих народного календаря;

2) народный календарь берется как целостный комплекс, т.е. представляет собой тесную взаимосвязь всех элементов, организующих его;

3) исходя из сюжетного материала «Вечеров», предпринята попытка анализа роли народного календаря в структуре цикла с точки зрения деления сюжетики повестей на тематические разделы.

По своей структуре народный календарь является системой, объединяющей множество «относительно автономных моделей»8, представляющих собой ту или иную сторону человеческого существования, как хозяйственно-бытового, так и семейного плана: «распорядка христианских праздников, постов и мясоедов; календарей солнечного, лунного, вегетативного; земледельческого, скотоводческого, охотничьего <.>; брачного (свадебного) и поминального, демонологического (ср. сезонность и календарную приуроченность появления мифологических персонажей), фольклорного (ср. календарные регламентации пения, загадывания загадок и т.п.). Каждая из этих моделей образует особый цикл и соотносится с особым кругом верований о природе и человеческой жизни; вместе с тем все они взаимно связаны»9.

Проанализировав восемь повестей цикла «Вечера.», мы выделили три сюжетные доминанты, которые образуют сквозные мотивы10 цикла. Генетически эти мотивы восходят к «моделям», собственно, составляющим систему народного календаря.

8 Толстая С.М. Календарь народный // Славянские древности. Этнолингвистический словарь. T.2. -М.,1999, —С.442.

9 Там же. - С.442.

10 Под мотивом мы, вслед за А.Н. Веселовским, понимаем элементарную, не разложимую далее сюжетную единицу, а сквозными считаем те мотивы, которые выявляются во всех произведениях цикла.

Во-первых, традиционно обозначаемая всеми исследователями творчества Гоголя демонологическая составляющая. Одна из главных тем «Вечеров.» - вторжение в жизнь людей демонических сил. В каждой из повестей присутствуют те или иные образы низшей мифологии, более того, как правило, они и являются главными действующими лицами и определяют ход развития повествования. Демонологические образы принадлежат различным культурным традициям — фольклорной, литературной, церковной, внецерковной (апокрифы). В поэтике Гоголя фольклорная составляющая признана доминирующей. Именно это обстоятельство и побуждает поставить вопрос об образах народной демонологии в цикле. Исключением в этом плане можно назвать повесть «Иван Федорович Шпонька и его тетушка», которая становится переходной к новому этапу творчества Гоголя — циклу «Миргород» - и в которой фантастическое начало определяется не появлением демонических персонажей, а, по замечанию Ю.В. Манна, «нефантастической фантастикой»11, характеризующейся странным расположением частей произведения, алогизмами в речи повествователя и другими несоответствиями.

Во-вторых, это праздничный календарь и его обрядовое сопровождение: в любой из повестей цикла можно увидеть изображение какого-либо праздника - будь то свадьба («Вечер накануне Ивана Купала», «Страшная месть») или увеселительное торжество, обладающее всеми признаками «праздничного текста» (по определению В.Н. Топорова), — «Сорочинская ярмарка», «Пропавшая грамота». В карнавальную атмосферу «Вечеров» вписываются обрядовые действа, сопровождающие какой-либо народный праздник: в «Майской ночи» это ритуальные бесчинства молодежи, происходящие на троицкие Святки; в «Ночи перед Рождеством» - рождественские колядования. Наконец,

11 Манн Ю В Поэтика Гоголя. - М., 1996. - С.94. ритуальная пляска, с древних времен передающая праздничное мироощущение, встречается в повестях «Сорочинская ярмарка», «Пропавшая грамота», «Страшная месть», «Заколдованное место».

В-третьих, в четырех произведениях цикла - «Сорочинская ярмарка», «Вечер накануне Ивана Купала», «Майская ночь, или Утопленница», «Ночь перед Рождеством» - прослеживается ярко выраженная любовная линия, основная суть которой состоит в том, что герои преодолевают множество препятствий на пути соединения с любимой девушкой и женитьбы на ней. Это дает нам основание говорить о матримониальной тематике в цикле «Вечера» и соотнести ее с брачной «моделью» народного календаря.

Таким образом, подобное разделение народного календаря на доминирующие тематические единицы в первом цикле Гоголя предопределило структуру диссертационного исследования.

Первая глава нашей диссертационной работы посвящена образам народной демонологии в цикле «Вечера на хуторе близ Диканьки», точнее - в трех повестях - «Ночи перед Рождеством», «Вечере накануне Ивана Купала» и «Майской ночи». Выбор для анализа именно этих повестей обусловлен тем, что время действия в них совпадает с календарным периодом быличек - фольклорного жанра, в котором, в основном, функционируют демонологические образы. Как правило, в народном творчестве за определенным календарным временем закреплено бытование тех или иных персонажей. Таким образом, наша задача заключается в том, чтобы путем сопоставления поэтики гоголевских повестей и традиционной стилистики и сюжетики быличек выявить особенности воплощения мифологических персонажей в цикле «Вечера.». Для каждой повести выделяется отдельный параграф.

Во второй главе рассматривается тема праздника и народных увеселений на страницах «Вечеров.». Цель первого параграфа -раскрыть один из центральных образов всего цикла — образ ярмарки — в пространственно-временном аспекте; выявить, как соотносится праздничный мир и ярмарка в качестве его составляющей и как этот образ организует структуру повестей «Сорочинская ярмарка» и «Пропавшая грамота». Во втором параграфе - «Обрядовые развлечения в цикле "Вечера на хуторе близ Диканьки"» - мы выделяем различные обрядовые увеселения, игрища, развлечения, встречающиеся на страницах цикла. Они, собственно, и являются реализацией праздничного мироощущения, организующего атмосферу большинства повестей, которое еще отметил Пушкин в своем отзыве на выход второго издания «Вечеров»: «Все обрадовались этому живому описанию племени поющего и пляшущего, этим свежим картинам малороссийской природы, этой веселости, простодушной и вместе лукавой»12. В параграфе анализируется как семантика праздничных обрядов в традиционной народной культуре, так и их изображение и смысловое наполнение в повестях Гоголя. Последний параграф главы посвящен теме игры, обрядовой и карточной, в контексте игровой тематики произведений русской литературы первой трети XIX века. В данной части диссертации рассматривается идейная основа изображения игры, преимущественно карточной, в литературе начала XIX века, в эту тенденцию нами включается и карточная игра, описываемая в повести «Пропавшая грамота». Отдельно анализируется обрядовая игра «в ворона», которая встречается в повести «Майская ночь».

В третьей главе диссертационного исследования мы обращаемся к свадебной тематике цикла. Эта тема редко затрагивалась в отечественном литературоведении, поэтому ей мы уделяем особое внимание, анализируя проблему взаимосвязи народного свадебного обряда и жанра сказки и семантической и формальной трансформации свадебного ритуала в сюжете повестей Гоголя. Этому посвящен первый

11 Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т.-Л., 1977-1979,- T.6.-C.228.

параграф главы. Во второй части рассматривается этнографический аспект изображения свадьбы в цикле «Вечера», а именно - насколько верно описывается свадебный обряд и с какой целью вводятся те или иные этнографические подробности. Именно эта сторона вопроса чаще всего попадала в сферу внимания гоголеведов, однако нас в первую очередь интересует роль введения обряда свадьбы в структуру повестей, а также его семантическая составляющая в цикле. Этот момент исследуется в третьем параграфе, где рассматривается мотив добывания невесты, который является объединяющим для сказочного жанра и некоторых повестей цикла;

По определению «Литературного энциклопедического словаря», цикл - «группа произведений, сознательно объединенных автором по жанровому <.>, идейно-тематическому <.> принципу или общностью персонажей»13. В литературоведении выделялись различные принципы циклизации повестей Гоголя:

1) по сюжетному и формальному сходству с иными фольклорными и литературными жанрами;

2) по типу повествования (В.В. Гиппиус);

3) по образу рассказчика (Г.А. Гуковский);

4) по сходным сюжетным ходам внутри цикла (А.С. Янушкевич, А.А. Слюсарь и др.)

Название цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки» соотносится с традициями:

1) народных «вечерниц» - украинских сельских собраний, во время которых рассказывались «страшные» истории или предания;

2) романтической литературы, которая воплощала принцип «двоемирия» прежде всего в изображении темного времени суток как времени наступления иного бытия;

13 Сапогов В. А. Цикл //Литературный энциклопедический словарь. - М., 1987. - С. 492.

3) восприятия вечера и ночи как времени чего-либо неизведанного, непонятного и потому страшного. Название цикла сразу же подготавливает читателя к чтению о чудесах и таинственных происшествиях.

Принимая во внимание все вышеизложенные версии, мы считаем, что циклообразующим фактором являются сквозные мотивы, коррелирующие с «моделями» народного календаря.

Таким образом, цель работы - сопоставить сквозные мотивы цикла с «моделями» народного календаря, выявить структурообразующую роль народного календаря в цикле «Вечера.» и специфику авторской интерпретации фольклорного материала.

Цель работы раскрывается в ее задачах:

1) определить сквозные мотивы повестей цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки», соотносящиеся с «моделями» народного календаря;

2) исследовать образы народной демонологии, соотнесенные с календарным временем, их роль в поэтике гоголевских повестей;

3) проанализировать фольклорную семантику традиционных праздничных обрядов, а также их изображение и художественное значение в повестях цикла;

4) выявить семантическую и формальную трансформации традиционного свадебного ритуала в сюжете повестей цикла, определить ее причины.

Содержанием диссертационного исследования обусловлена и методология анализа: как основной используется сравнительно-типологический метод, а также применяется комплексный (междисциплинарный) метод с привлечением данных фольклористики, литературоведения, этнографии, лингвистики.

Основные положения исследования были представлены:

• на Международной конференции молодых ученых-филологов (М.: МПГУ, 2004, 2005 гг.);

• в 5 публикациях автора (2,5 п.л.);

• результаты работы обсуждались на заседаниях аспирантского объединения и кафедры русской литературы МПГУ.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Структурообразующая роль народного календаря в цикле Н.В. Гоголя "Вечера на хуторе близ Диканьки""

Заключение1

Предметом рассмотрения- в нашем диссертационном исследовании явилось функционирование народного календаря в повестях цикла «Вечера на' хуторе близ- Диканьки», его структурообразующая роль, и влияние на формально-содержательную сторону произведений. В^ процессе исследования, мы выявили и изучили « варианты^ тех украинских быличек, в. которых главные персонажи аналогичны-героям гоголевских, повестей.

В ходе исследования мы пришли к выводу о том, что народный календарь организует структуру цикла «Вечера- на хуторе близ Диканьки». В-подтверждение мы раскрыли роль некоторых «автономных моделей», составляющих основу понятия, «народный календарь», в формально-сюжетном*аспекте произведений.

Каждая из трех глав диссертации раскрывает основную* тематику «Вечеров»:

В первой* главе,' сопоставив сюжеты повестей» и календарных быличек, приуроченных к тому или иному периоду времени, мы выявили; что в «Ночи перед Рождеством» появление многочисленных инфернальных персонажей обусловлено не только праздничным временем, сакрализующимся пребыванием в нем существ «иного» мира, но^ и мифологизацией пространства. Если в быличках встреча с демонологическими героями происходит либо в пространстве гадания, либо в онирическом месте; либо, наконец, на «опасных», пограничных участках типа моста, овина, бани, перекресткам и т.д., то в-, мифологизированном топосе Диканьки сосуществует сверхъестественный и реальный мир: здесь, живет- ведьма, которую, однако, распознать может только сорочинский заседатель, люди по поведению не уступают нечистой силе' (эпизод перебранки ткачихи, дьячихи и бабы с фиолетовым носом), а черт нашептывает на ухо ведьме то самое, что обыкновенно нашептывают всему женскому роду» [1;151]. Сакральный хронотоп предопределяет и вмешательство мифологических персонажей в жизнь обычных людей, которое вместе с тем не воспринимается как сверхъестественное событие.

Для фабульной* линии «Вечера накануне Ивана Купала» Гоголь выбирает традиционный сюжет купальской былички - поиск и нахождение волшебного цветка папоротника и последующие за этим чудеса. Однако главным героем повести писатель выбирает персонажа с неопределенным мифологическим статусом. Нам видится причина этого в том, что для писателя изображение конкретного инфернального персонажа не являлось первостепенной задачей, главное - Басаврюк воплотил в своем' образе все зло, которое несет в себе «враг рода человеческого». Исследователи мало обращают внимания- на тот факт, что «отец Афанасий объявил только, что всякого, кто зазнается с Басаврюком, станет считать за католика, врага Христовой церкви и всего человеческого рода» [ 1; 101 -102] - и, следовательно, таковым в финале и предстает Петрусь, сознательно приходящий к столкновению, со злом (вспомним его приход в шинок) и поддающийся его влиянию.

Повесть «Майская ночь» выделяется некоторым романтическим пафосом, а также сказочным началом, проявляющимся хотя бы в том, что ситуация, когда человек помогает оказавшейся в беде русалке, не характерная для календарных быличек, вполне возможна в волшебных сказках. Особенность гоголевского повествования заключается в привнесении в сюжет христианских мотивов: это и аллюзия на «Лествицу» Иоанна Лествичника в беседе Ганы и Левко, и передача народных представлений об ангелах и нечистых духах, берущих свое начало, видимо, из апокрифической литературы. Важным обстоятельством в повести становится пожелание Левко: «Дай тебе Бог Небесное Царство, добрая и прекрасная панночка <.> Пусть тебе на том свете вечно усмехается между ангелами святыми! <.> Ты одна только поверишь мне и вместе-со мною помолишься за упокой души несчастной утопленницы!» [1; 134-135] С точки зрения православного вероучения, не практикующего моление о самоубийцах, а также народного мировоззрения, согласно которому все утопленницы становятся русалками, т.е. нечистыми духами, такое пожелание- панночке невозможно. Однако, очевидно, у Гоголя свое видение этой проблемы: за те страдания, которые панночка претерпела в жизни от мачехи, а также испытания, посланные ей и после смерти в лице той же самой-ведьмы, ее помощь Левко достойны, того, чтобы за нее хотя* бы помолиться и пожелать Царствия Небесного.

Таким образом, в.повестях, по темпоральному признаку совпадающих с календарными быличками, возникают различные образы, нечистой силы. Как и в народных рассказах, в центре внимания; писателя — взаимоотношение человека с демонологическими персонажами. Большей частью их описание соответствует традиционным фольклорным изображениям, Гоголь же усиливает в своих произведениях религиозный элемент. Вакула из «Ночи перед Рождеством» потому не продал душу дьяволу, что вспомнил про- спасительную силу креста, к тому же он писал иконы и был церковным ктитором. В свою очередь, Петрусь.не внял призыванию отца Афанасия и проигнорировал его предостережение - отсюда и драматическое развитие сюжета, и финальная трагедия: В-«Майской ночи» отношение к мифологическому персонажу меняется: русалка помогает Левко, и Гоголь влагает в уста своего героя1 пожелание" панночке пребывать на Небе со святыми ангелами.

Вторая- глава4 нашего диссертационного исследования- раскрывает формы, в которых выражается праздничный мир цикла «Вечера.». Для разработки этого вопроса мы обратились к трудам, характеризующим праздничную сторону национального мировоззрения и мифологическую, сущность праздника-вообще (работы М.М. Бахтина, В.Н. Топорова,. А.И. Мазаева, Г.П. Блиновой, Н.-А. Хренова, Т.А. Бернштам и др.).

Образ ярмарки объединяет две повести — «Сорочинскую ярмарку» и «Пропавшую грамоту». Он как нельзя более соотносится с темой рассмотрения первой главы. Ярмарка, представляет собой праздничное явление: малого - масштаба^ в котором сконцентрированы все составляющие праздничного текста: сакральное время и; пространство приводят к коллективному переживанию гармонии в^ окружающем; мире, время: останавливает свой ход - наступает пограничное состояние, которое' идеально для; проникновения- в мир людей нечистых духов. Неявная? фантастика определяет основную сюжетную направленность повести «Сорочинская ярмарка»: на протяжении всего, повествования: так и остается; невыясненным реальное: существование . демонических персонажей; неоднократно упоминаемых героями. Тем не менее принципиальным вразвитиидействия оказывается не столько появление самого черта; гномов и пр., сколько; атмосфера слухов и нарастающего страха, сопровождающая ярмарочное действие. В «Пропавшей грамоте» уже более- конкретно? раскрывается связь , ярмарки с нечистой; силой: герой повести именно на ярмарке встречает запорожца, продавшего душу черту; характерным, моментом является также сравнение: разряженных, размазанных ведьм е панночками на ярмарке; •

Другими формами выражения праздничного мироощущения: на; страницах «Вечеров» можно считать народные обрядовые развлечения, в первую очередь святочный ритуал колядования, а также обряд ряжения; Обращаясь к мифологической основе народных обрядов, мы поднимаем тот семантический пласт, который помогает глубже проникнуть в идейный замысел автора: Особенно это касается обряда ряжения, входящего в состав многих народных ритуальных систем. В своей основе этот обряд является; языческим и когда-то заключал в себе магическую функцию, однако с принятием христианства его смысл коренным образом изменился и он стал ассоциироваться с демоническим началом: Этот скрытый механизм начинает проявлять себя в изображении* обряда ряжения парубков в повести «Майская ночь». Время ряжения, не характерное для исполнения этого ритуала в народной традиции, бесовское обличие, непочтительность к голове и отцу приводит Левко к свого рода испытанию - встрече с русалкой. Испытание проходится героем' благополучно благодаря его православному миропониманию -(отчасти для раскрытия его взглядов на мир и приводится в первой главе рассуждения Левко о божественной лестнице и ангелах) и позитивной и дружелюбной настроенности демонического персонажа. Однако тема непочтительности, отчужденности от своих предков или вовсе их отсутствие является сквозной во всем цикле. У всех персонажей она развивается в сюжетный элемент встречи с нечистой силой, который оканчивается у каждого по-своему. Как заметил В.Ш. Кривонос, исследуя мотивы цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки»: в. изображении Гоголя «жизнь народа все больше определяет не «история семьи», а «история одиночек», потерявших веру и потому разобщенных, подвластных «дьявольскому» насилию, индивидуализму, собственничеству» . Именно из «истории одиночек» «Вечеров» берет свое начало та линия гоголевского творчества, которую позже исследователи назовут «темой маленького человека» и которая на долгие годы станет ведущей темой всей русской литературы.

Основой третьей главы диссертации стали исследования по свадебной обрядности в целом и специфических чертах украинской свадьбы в частности (к примеру, работы Н.Ф. Сумцова, Ю.Г. Круглова, монография «Украинцы» под ред. Н.С. Полищук, А.Н. Пономарева, украинские этнографические материалы). Матримониальная тематика цикла - наиболее неразработанный раздел гоголеведения. В параграфе, посвященном этнографической стороне свадебного ритуала, мы в первую очередь обращаем внимание на отступления у Гоголя от традиционных

216 Кривонос В Ш. Мотивы художественной прозы Гоголя. - СПб., 1994.-С. 11. форм проведения свадьбы. Их анализ показывает,.что эти «неточности» в-, обряде, которые, как правило, таковыми не воспринимаются персонажами повестей, либо спровоцированы контактом с нечистой силой, либо приводят к столкновению с демоническими- персонажами. Нарушение веками устоявшихся традиций свидетельствует об оторванности человека от родной почвы, ослаблении основ национального миропонимания, а это неминуемо ведет к трагической судьбе как отдельного индивидуума, так и народа в целом. От изображения жизни конкретного персонажа Гоголь обращается и к истории этноса. Ход истории показал, насколько регрессировало казачество как класс и трансформировалось в провинциальное мелкопоместное дворянство. Современное (начало XIX века) состояние этого общества раскрывает писатель в следующей за проникнутой героическим пафосом «Страшной местью» повести «Иван Федорович Шпонька и его тетушка». На первый взгляд классическая бытовая повесть обнаруживает неявные аллюзии- со «Страшной местью». В

I , основном это касается(указаний на соотносимые географические реалии, но затрагивает и традиционные казаческие понятия о чести, вере, независимости, удали, которые вырождаются в П* пехотном полку.

Во втором параграфе главы, рассматривая взаимодействие фольклорного жанра сказки, свадебного ритуала и сюжета повестей, мы выявляем основной мотив в развитии любовной линии четырех повестей Гоголя - мотив добывания невесты. Подобно сказке, где герой' преодолевает множество препятствий, добиваясь воссоединения со своей невестой, и свадебному ритуалу, в котором при- достижении дома невесты жениху устраиваются различные преграды, в гоголевских произведениях главные персонажи также сталкиваются с некоторыми препонами на пути к свадьбе со своей возлюбленной. Как правило, в качестве испытания Гоголь использует такой сюжетный ход, как встречу персонажей с нечистой силой, тем самым в художественном мире писателя- прием* препятствия приобретает мировоззренческий, этологический характер. Подобное признание реального'существования демонических персонажей и их воздействие, более того, вмешательство в жизнь, человека дало повод некоторым критикам начала- XX века (Д. Мережковскому, Андрею Белому и другим символистам) говорить об одержимости Гоголя1 демонологией, т.е. видении во^ многих жизненных обстоятельствах влияния духов зла. Однако»протоиерей В. Зеньковский опровергает это мнение и пишет: «<.> это сознание неустранимости борьбы' с духом зла совсем не обращается у Гоголя в какую-то одержимость всякой дьявольщиной — Гоголь больше, всего занят не силами зла вне и над человеком, - а тем злом, которое живет и развивается в душе человека <.> Все это*опиралось в душе Гоголя на то изначальное представление о силах зла, о бесовских наваждениях, какое было связано с его- религиозным миром. Как. не знал Гоголь сомнений в бытии Божьем; так не знал он сомнений'и в реальности злых

917 сил <.>» (курсив автора. — А.П.). Испытание лишь для одного героя (Петруся из «Вечера-накануне Ивана Купала») оканчивается трагически, остальные персонажи спасаются благодаря стойкости духа и силе веры. Тот же автор замечает: «Все дело злого духа держится на легкомыслии, небрежности, суетности людей, — но злая сила отступает, когда человек ищет помощи у Бога и, освобождаясь от легкомыслия и небрежности,

91ft становится способным одолевать искушения» . Позже, в апреле 1847 г., в письме к Шевыреву Гоголь напишет: «Уже с давних пор я только, о том и хлопочу, чтобы после моего- сочинения человек вволю посмеялся над

219 чертом» .

Таким образом, мы считаем, что основным принципом, организующим структуру цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки»,

217 Зеньковский В. Н.В. Гоголь // Гиппиус В. Гоголь. Зеньковский В. Н.В. Гоголь. - СПб., 1994. - С. 301302,298.

218 Там же.-С. 300.

219 Гиппиус В. Воспоминания. Письма. Дневники. - М., 1999.-С. 355. является народный календарь. Bf традиционном мировосприятии народный календарь определяется как «универсальный инструмент структурирования и обозначения годового времени, <.> придающий непрерывному природному времени характер дискретной ритуализированной системы»220. Система народного календаря включает в себя факты природной и человеческой (семейной) жизни и характеризуется цикличностью.

В цикл «Вечеров» объединены и восемь повестей Гоголя: С одной стороны, можно говорить о том, что подобную композицию сборника t писатель выстраивает, следуя распространенной традиции романтической литературы. Однако, по нашему мнению, в данном случае следует учитывать и роль народного календаря, который структурно объединяет повести в цикл.

Во-первых, как мы уже показали в ходе исследования, три «модели» народного календаря формируют сюжетные доминанты- «Вечеров». Вовторых, сюжетное время первой и второй части сборника также циклично. В первой части время движется от августа («Сорочинская ^ t ярмарка») к концу мая-июню (Майская ночь», время действия «Пропавшей грамоты» нами точно неопределено) с кульминацией в точке 24 июня («Вечер накануне Ивана Купала») - времени летнего солнцестояния. В повестях используются Гоголем различные народные поверья поздневесенне-летнего цикла народного календаря. Во второй части, напротив, сюжетное время направлено от точки зимнего солнцестояния («Ночь перед Рождеством») к периоду созревания* бахчи (предположительно, август - «Заколдованное место»). Эта часть уже слабее отражает календарную смену времен года и связанные с этим народные представления, поскольку в процессе создания* цикла Гоголь постепенно отходил от основного субстрата — фольклорной былички - и

220 Толстая СМ. Время // Славянские древности. Этнолингвистический словарь. - Т.]. - С. 451. обращался ' к новым формам и содержанию. Некая цикличность, неизбежная повторяемость характерна и для каждой из повестей вх отдельности. В финале произведения, как правило, неизменно указывается на продолжение «странных» явлений: это и таинственные звуки из развалившегося шинка в «Вечере накануне Ивана Купала», и блуждания пьяного Каленика, и танцующая в один и тот же день в году баба из «Пропавшей грамоты», и «заколдованное место», на котором до сих пор «взойдет такое, что и разобрать нельзя» [1;245] и т.д., -подчеркивающие повторяемость событий во времени. Тем самым в соответствии с движением природного времени в народном календаре, его биологизмом, т.е. сменой циклов, выстраивается Гоголем и композиция его первого сборника.

С учетом современных материалов, исследований и новых задач фольклористики нам представляется перспективным и дальнейшая разработка темы «Гоголь и фольклор» применительно к ранним циклам писателя «Вечера*' на хуторе близ Диканьки» и «Миргород», в -частности, практически не изучено влияние запорожского фольклора на изображение запорожцев в творчестве Гоголя. Кроме того, нам представляется интересным исследовать традиции городского фольклора в «петербургских повестях» писателя. Магистральную линию Гоголя в использовании в своем художественном творчестве фольклора, воспроизведении народных обычаев и обрядов отчасти продолжили В.И. Даль, Н.С. Лесков и многие другие, в чьих произведениях можно также проследить функционирование народного календаря.

Список научной литературыПолякова, Ангелина Александровна, диссертация по теме "Фольклористика"

1. Источники фольклорных и литературных текстов

2. Гоголь Н.В. Полное собр. соч.: В 23 т. М.: «Наследие», 2001. - Т.1.

3. Гоголь Н.В. Полное собр. соч. Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1952. - Т.9.

4. Гоголь Н.В. Собр. соч.: В 9 т. М.: «Художественная литература», 1984.-Т. 2.

5. Гоголь Н.В. Собр. соч.: В 9 т. М.: «Художественная литература», 1984.-Т. 8.

6. Источники цитируемых текстов под соответствующим номером указываются в квадратных скобках, далее следуют страницы.

7. Гофман Э.Т.А. Собр. соч.: В 6 т. — М.: «Художественная литература», 1994.-Т.З.

8. Гнатюк В. Знадоби до галицько-русько'1 демонологп. // Етнограф1чний зб1рник. Львов, 1903.

9. Гринченко Б.Д. Из уст народа. Малорусские рассказы, сказки и пр. -Чернигов, 1900.-88 с.

10. Даль В.И. О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа. Из этнограф, работ: Из фолькл. сб. — М.: Изд. ц-р «Терра»: Кн. лавка РТР, 1997.-477 с.

11. Забылин М. Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия: В 3 кн. М.: Белый город, 2005.

12. Иванов П.В. Народные рассказы о ведьмах и упырях. // Сборник Харьковского историко-филологического общества. Т.З. - Харьков, 1891.

13. Иванов П.В. Народные рассказы о домовых, леших, водяных и русалках.// Сборник Харьковского историко-филологического общества." -Т.5. Вып.1.- Харьков,1893.

14. Кулиш П.А. Записки о Южной Руси. T.I-II. - СПб., 1856.

15. Максимович М. Малороссийские песни — М.: тип. Августа Семена при Мед.-хирург. акад., 1827,- 234 с.

16. Малоруссюя народныя" предашя. и разсказы. Сводъ Михаила Драгоманова. Кшвъ, 1876.

17. Мшорадович В.П. Заметки о малорусской демонологии // Киевская старина, № 8-9, 1899.

18. Народные русские сказки А.Н. Афанасьева: В 3 кн. М.: МП Б-ка «Московские новости», 1992.

19. Народные южно-русские сказки. Издал И. Рудченко. Вып. 1-2. — Киев, 1869.

20. Некрылова А.Ф. Русский традиционный календарь на каждый день и для каждого дома. СПб.: Азбука-классика, 2007. — 765 с.

21. Нечуй-Левицъкий I. Св1тогляд украшського народу. Есюз украТнськоТ м1фологш Кшв: Обереги, 2003. - 144 с.

22. Обрядовая поэзия. Кн.1. Календарный фольклор (Сост., вступ. ст., подгот. текстов и коммент. Ю.Г. Круглова). М.: Русская книга, 1997. -576 с.

23. Отлетала лебедушка: Русский свадебный обряд / Авт. и сост. Р.А. Масленникова. Орел: МП «Простор», 1993. - 222 с.

24. Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. Т.6. Критика и публицистика. - М.: «Художественная литература», 1977. - 462 с.

25. Пушкин А.С. Душа в заветной*лире. Стихотворения и поэмы. — М.: Издательский центр «Классика», 1999. 560 с.

26. Русский фольклор. Хрестоматия для высших учебных заведений / Составители: Т.В. Зуева, Б.П. Кирдан. — М.: Флинта: Наука, 2003. 480 с.

27. Сказкщ пословицы- и т. т, записанные в Екатеринославской; и Харьковской' губерниях И. И. Манжурою // Сборник Харьковского историко-филологического общества. — Т. 2. — Харьков, 1890.

28. Тик Л. Пиетро Апоне // «Московский вестник» М., 1828, № 4-5.

29. Труды этнографически-статистической экспедиции: в ЗападноРусский край, снаряженной Императорским Российским Географическим Обществом. Материалы и исследования собраны П.П. Чубинским. — Т. 1. Выи.1. СПб., 1872. I

30. Украшщ: народш в1рування, пов1р'я, демонолопя. КиУв, 1992.

31. Юность,и любовь. Свадьба / Сост., подгот. текстов, вступ. ст. и комм. . Ю.Г. Круглова. М., 2001. - 522 с.1.; Исследования. Периодические издания. Словари?

32. Агаева И.И. Нравственно-религиозный идеал Н.В. Гоголя в контексте русской литературы первой половины XIX века. — Баку: Mutargin., 1998: — 272с.

33. Агапкина Т.А. Мифопоэтические основы славянского народного календаря. Весенне-летний цикл / Отв. ред. — С.М. Толстая. М.: Индрик, 2002.-816 с.

34. Александровский Г.В. Историко-литературные комментарии к повестям Н.В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки». Пособие для учащихся. Киев; СПб; Одесса, 1914. - 57 с.

35. Андреев Н. Легенда о двух великих грешниках // Известия Ленинградского государственного педагогического института им. А.И. Герцена. Вып. I. - Л., 1928.

36. Аникин В.П. Теория фольклора. Курс лекций. М.: КГУ, 2004. - 432 с.

37. Анненкова Е.И. К вопросу о соотношении фольклорной и книжной традиции в «Вечерах.» Гоголя // Фольклорная традиция в русскойлитературе. .Сборник научных трудов / Редкол: Д;Н. Медриш (отв. ред.) и др. Волгоград: ВГПИ, 1986. - 132 с.

38. Анненкова Е.И. Гоголь и литературно-общественное движение конца? 30-х — начала 40-х годов XIX в. Учебное пособие, к спецкурсу. Л>: ЛИГИ; „1988. - 79 с.

39. Анненкова Е.И. Гоголь и декабристы (Творчество Н.В. Гоголя в; контексте литературного движения 30-40-х гг. XIX в.) М.: Изд-во «Прометей» МГГ1И им. В.И. Ленина, 1989. - 172 с. ;

40. Афанасьев А.Я. Поэтические воззрения, славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифологическими сказаниями;других родственных; народов: В 3 т. М.: Современный писатель, 1994.

41. Афанасьев A.M. Происхождение мифа. Ст. по фольклору, этнографии и мифологии / Сост., подгот. текста; ст., коммент. А.Л. Топоркова. — М.: Индрик, 1996. 638 с.

42. БаиЬурин А.К., Левинтон Г. А. К описанию организации пространства в восточнославянской свадьбе // Русский народный свадебный; обряд. Исследования и материалы / Под ред. К.В. Чистова и Т.А. Бернштам. -Л.: «Наука», 1978. 277 с.

43. Барабаш Ю.Я. Почва и судьба (Гоголь и украинская литература: у истоков). — М.: «Наследие», 1995. 222 с.

44. Барабаш Ю.Я. Сладкий ужас мщения, или Зло во имя добра (месть как религиозно-этическая проблема у Гоголя и Шевченко) // Вопросы литературы, №3 2001.

45. Бахтин М.М. Рабле и Гоголь (Искусство слова и народная смеховая культура) // Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

46. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная смеховая культура средневековья и Ренессанса. — М.: «ХудожественнаяIлитература», 1990. 541с.

47. А5. Белкин А.А. Русские скоморохи. Л.: «Наука», 1975. - 192 с.

48. Белоногова В.Ю: Гоголь, и Пушкин. К особенностям литературного процесса1 30-40-х годов XIX. в: Автореф. канд. филол. н. Коломна: Коломенский гос. пед. ин-т, 2003. — 16 с.

49. Белый Андрей: Мастерство Гоголя: Исследование. М.: МАЛП, 1996; -351 с. '

50. Бернштам Т.А. Будни и праздники: Поведение взрослых в русской крестьянской семье // Этнические стереотипы поведения / Под ред. А.К. Байбурина. Л.: «Наука», 1985. - 325 с.

51. Бицилли П.М. Проблема!человека у Гоголя. София, 1948. - 32 с.

52. Блинова Г.П. Народная художественная культура: Русские народные праздники, и обряды (Теория и история): Учебное пособие для, студентов гос: ун-тов-и инттов культуры. М;, 1997. — 90^с.

53. Бондаренко Э.О: Праздники христианской Руси: русский народный православный календарь. Калининград: «Янтарный сказ», 1998. — 415 с.

54. Борисенко В.К. Весшыи звича1 та обряди на- УкраТш: (1сторико-етнограф1чне дослщжения). -КиТв, 1988.

55. Ботникова* А.Б. Э.Т.А. Гофман и: русская литература (первая; половина XIX века): К проблеме русско-немецких литературных связей; Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1977. - 206 с.

56. Булашев Г. Украшський народ у cBoix легендах, релЫйних поглядах та в1руваннях. Ки'1в; 1992.

57. Вайскопф/ ML Сюжет Гоголя: Морфология. Идеология: Контекст. — М.: ТОО «Радикс», 1993.- 588 с.

58. Вересаев В.В. Как работал Гоголь. М.: «Мир», 1932. - 80 с.

59. Виноградов И. А. Гоголь художник и мыслитель: христианские основы миросозерцания. К 150-летию со дня смерти Н.В. Гоголя. - М.: ИМЛИ РАН: «Наследие», 2000. - 445 с.

60. Виноградова 3:В. Гоголь в литературном процессе 1920-х годов. Автореф. канд. филол. н. СПб.: СПГУ, 2004. - 20 с.

61. Виноградова JI.B. Зимняя календарная поэзия западных и восточных славян. Генезис и типология колядования / Отв. ред. Н.И. Толстой. — М.: «Наука», 1982. 246 с.

62. Виноградова JI.B. Народная демонология и мифо-ритуальная традиция славян. — М.: Индрик, 2000. 431 с.

63. Власова М. Новая АБЕВЕГА русских суеверий. Иллюстрированный словарь. СПб.*: Северо-Запад, 1995. - 380 с.

64. Воропаев В.А. Духом схимник сокрушенный. Жизнь и творчество Н.В. Гоголя' в свете Православия. М.: Московский рабочий, 1994. — 159с.

65. Гиппиус В.В. От Пушкина до Блока / Предисл. Г.М. Фридлендера. -М.; JL: «Наука», 1966. 347 с.

66. Гиппиус В.В. Гоголь. // Гиппиус В. Гоголь. Зеньковский В. Н.В. Гоголь / Предисл., сост. JI. Алена. — СПб.: Logos, 1994. 341 с.

67. Гиппиус В. Воспоминания. Письма. Дневники. -М.: «Аграф», 1999. 464 с.

68. Глинка Г. Древняя религия славян // Мифы древних славян. — Саратов, 1993.

69. Голъденберг А.Х. Фольклорные превращения в поэтике Гоголя // Русская литература и фольклорная традиция. Сборник научных трудов / Редкол.: Д.Н. Медриш (отв. ред.) и др. Волгоград: ВГПИ, 1983. - 136 с.

70. Гончаров С. А. Творчество Гоголя в религиозно-мистическом контексте. — СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 1997. 338 с.

71. Гуковский Г. Реализм Гоголя. М.; JL: Гослитиздат, 1959. - 531 с.

72. Гуржий Т.Г. Традиции волшебных сказок о сватовстве и свадебный обряд. Автореф. канд. филол. н. -М.: МГУ, 1997. 21 с.

73. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. — М.: «Прогресс», 1994.

74. Данилевский Р.Ю. Людвиг Тик и русский романтизм // Эпоха романтизма: Из истории международных связей русской литературы. Сборник статей / Отв. ред. М.П. Алексеев. Л.: «Наука», 1975. — 284 с.

75. Дмитриева Е.Е. Стернианская традиция и романтическая ирония в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» // Известия РАН. Серия литературы и языка. № 3. 1992.

76. Дмитриева Е.Е., Сапожков С.В. Н.В. Гоголь // История русской литературы XIX века: В 3 ч. Учебник для студентов вузов / Под ред. В.И. Коровина. Ч. 2 (1840-1860 годы). - М.: Гуманит. издат. ц-р ВЛАДОС, 2005.-524 с.

77. Докусов A.M. «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя. Лекция. -Л., 1962.-44 с.

78. Душечкина Е.В. Русский святочный рассказ: становление жанра. — СПб.: Языковой центр СПБГУ, 1995. 256 с.

79. Еремина В.И. Гоголь // Русская литература и фольклор (1-я половина XIX в.) Л.: «Наука», 1976.

80. Ефимова Е.С. Поэтика страшного: мифологические истоки. М., 1997.

81. Жаравина JI.B. Философско-религиозная проблематика в русской литературе 1830-40-х годов: А.С. Пушкин, М.Ю.Лермонтов, Н.В. Гоголь. Дисс. д-ра филол. н. — Волгоград: Волгоград, гос. пед. ун-т, 1996. -437с.

82. Заманова И.Ф. Бардыкова Н.В. «Вечера на хуторе близ Диканьки»: пространство и время. Учебное пособие для студ-тов филол. спец-тей. — Белгород: Белгород, гос. ун-т, 2001. 160 с.

83. Зарецкий В. А. Народные исторические1 предания в творчестве Н.В. Гоголя: История и * биографии. Монография. -Екатеринбург;Стерлитамак: Урал. гос. пед. ун-т; Стерлитамак. гос. пед. ун-т, 1999. -463 с.

84. Застроэюнова Е.М. «Маленький человек» в свете христианской традиции (от Гоголя к Достоевскому). — М.: ТЕИС, 1-я Обр. тип., 2004. — 240 с.

85. Звиняцковский В.Я! Элементы исторического и фольклорного хронотопа в «Вечерах.» // Пространство и время в литературе и искусстве. — Даугавпилс, 1987.

86. Звиняцковский В.Я. Николай Гоголь. Тайны национальной души. — Киев, 1994.

87. Зеленин Д.К Восточнославянская этнография. / Пер.с нем., Примеч. Т.А. Бернштам и др. М.: «Наука», 1991. - 507 с:

88. Зиновьев В.П. Быличка как жанр фольклора и ее современные судьбы // Мифологические рассказы русского населения. Восточной Сибири. Сборник Новосибирск: «Наука», 1987. - 400 с.

89. Золотусский И. Гоголь. М.: Молодая гвардия, 2005. - 485 с.

90. Зуева Т.В. Художественная специфика волшебной сказки.// Жанровая специфика фольклора. Межвузовский сборник научных трудов. М., 1984.- 124 с.

91. Зуева Т.В. Волшебная сказка. М.: «Прометей», 1994. - 237 с.

92. Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор. Учебник для высших учебных заведений. М.: Флинта: Наука, 2003. — 400 с.

93. Зуева Т.В. Цветовые символы в славянских переходных обрядах // Человек. Язык. Искусство. Материалы Межвузовской научно-практической конференции 14-16 ноября 2000 г. / Отв.ред. Н.В. Черемисина-Ениколопова. М*.: МПГУ, 2001. - 282 с.

94. Иллюстрированная история суеверий и волшебства: От древности до наших дней / Пер. с нем. Сост. А. Леманн. Киев: Украша; 1993. — 397 с.

95. Кайсаров А. Славянская и^ российская'мифология // Мифы древних славян. Саратов, 1993.

96. Капитанова Я.А., Коровин В.И. и др. Проза в эпоху романтизма // История русской литературы XIX века: В 3 ч. Учебник для студентов вузов / Под ред. В.И. Коровина. Ч. 2 (1840-1860 годы). - М.: Гуманит. издат. ц-р ВЛАДОС, 2005. - 524 е.,

97. Карпенко А. О народности Гоголя (Художественный историзм писателя и его народные истоки). Киев: Изд-во Киевского ун-та, 1973. - 279 с.

98. Карташова И.В. Гоголь и романтизм. Спецкурс. — Калинин, 1975. -123с.

99. Кирпичников А.И. Очерки по мифологии XIX в. // Этнографическое обозрение. М., 1894. - Кн.22. № 4.

100. Комков О.А. Традиции православного иконологического мышления в русской литературе XIX — начала XX вв.: Пушкин, Гоголь, Лесков, Шмелев. Автореф. канд. филол. н. -М.: МГУ, 2001. 16 с.

101. Котляревский Н. Гоголь и его украинские повести // «Филологические записки», № 1. — 1910.

102. Кривонос В.Ш. Мотивы художественной прозы Гоголя. — СПб.: ЕГПИ, 1999.-251 с.

103. Криничная Н.А. Русская народная мифологическая проза: Истоки и полисемантизм образов: В 3 т. СПб.: «Наука», 2001. - Т1.

104. Круглое Ю.Г. Русский обрядовый фольклор. М.: Современный писатель, 1999. - 362 с.

105. Крук Я. С1мволжа беларускай народнай культуры. — Мшск, 2003.

106. Кулиш П. Гоголь как автор повестей из украинской жизни // «Основа», 1861. № 4.

107. Кулиш П. Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя, составленные из воспоминаний его друзей и знакомых и его собственных писем. СПб., 1856.

108. Лобыцына М.В. Своеобразие русской фантастической повести 182030-х годов (Н.В-. Гоголь и В.Ф. Одоевский). Автореф.канд. филол. н. — М.: ИМЛИ им. A.M. Горького, 1991. 16 с.

109. Лотман Ю.М. Художественное пространство в прозе Гоголя // Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. Пушкин, Лермонтов, Гоголь. Книга для учителя. — М.: Просвещение, 1988. 348 с.

110. Лотман Ю.М. Пушкин. СПб.: Искусство-СПБ, 2000. - 847 с.

111. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПБ, 2001. - 704 с.

112. Мазаев А.И. Праздник как социально-культурное явление. Опыт историко-теоретического исследования. М.: «Наука», 1978. - 392 с.

113. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. — М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1996. 416 с.

114. Максимов С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила. М.: Книга, 1989.- 175 с.

115. Малинин В.Н. Задачи художественного творчества Н.В. Гоголя. — Киев: тип. Имп. Университета св. Владимира, 1911. — 40 с.

116. Малороссия. Описание края в историческом, географическом и этнографическом отношении // «Мирской вестник», 1876. — 63 с.

117. Марченко В.И. «Будьте не мертвые, а живые души». Православный писатель-патриот Н.В. Гоголь. М.: Рос. отд-е Валаам, о-ва Америки, 1998.-60 с.

118. Манн Ю.В. Динамика эпохи романтизма. Пособие для учителей литературы, студентов-филологов и преподавателей гуман. вузов. — М.: Аспект-Пресс, 1995. 470 с.

119. Манн Ю.В. Поэтика Гоголя. Вариации к теме. — М.: «Coda», 1996. -474с.

120. Манн Ю.В. Русская литература XIX века. Эпоха романтизма. Пособие для учителей литературы, студентов-филологов и преподавателей гуман. вузов. — М.: Аспект-Пресс, 2001. 446 с.

121. Манн Ю.В. Гоголь. Труды и дни: 1809-1845. М.: Аспект-Пресс, 2004.-813 с.

122. Машинский С. Художественный мир Гоголя. М: Просвещение, 1979.-432 с.

123. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: «Наука», 1976. - 407 с.р

124. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. — М.: РГГУ, 1994. — 133 с.

125. Мелетинский Е.М. Трансформация архетипов в русской классической литературе (Космос и Хаос, герой и антигерой) // Литературные архетипы и универсалии / Под ред. Е.М. Мелетинского. -М.: РГГУ, 2001.-431 с.

126. Мережковский Д.С. Гоголь и чорт. Исследование. -М.: «Скорпион», 1906.-218 с.

127. Мифологический словарь / Под ред. Е.М. Мелетинского. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — 736 с.

128. Морозова Н.П. Н.В. Гоголь и Д.И. Фонвизин (к вопросу о сюжете повести «Ночь перед Рождеством») // Традиции в контексте русской литературы. Сборник статей и материалов / Ред.-сост. А.В.Чернов. — Череповец: ЧТУ, 1995.

129. Моторин А.В. Духовные противоречия Гоголя. Учебное пособие. -Великий Новгород: Новгород, гос. ун-т, 1999. 116 с.

130. Мочулъский В.Н. Малороссийские и петербургские повести Н.В. Гоголя (к истории, художественного творчества). — Одесса: «Эконом», 1902.-20 с.

131. Мочулъский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. Сборник / Сост. и послесл. В.М. Толмачева. М.: Республика, 1995. - 606 с.

132. Надеждин Н.И. Литературная критика. Эстетика / Вступ. ст., сост. и коммент. Ю.В. Манна. М.: «Художественная литература», 1972. - 575с.

133. Н.В. Гоголь: загадка третьего тысячелетия: Первые Гоголевские чтения. Сб. докладов / Под общ. ред. В.П. Викуловой. М.: Кн. дом «Университет», 2002. - 293 с.

134. Н.В. Гоголь и литературный процесс XIX-XX вв. Тезисы докладов и сообщений на Областной научно-практической конференции, посвященной изучению творчества Н.В. Гоголя, 20 мая 1988 / Под ред. П.Г. Маркушевского. Одесса, 1988. - 77 с.

135. Н.В. Гоголь и русская литература XIX в. Межвузовский сборник научных трудов. Посвящается 180-летию со дня рождения Н.В. Гоголя / Редкол.: Е.И. Анненкова (отв.ред.) и др. Л.: ЛГПИ, 1989. - 131 с.

136. Heeipoea К. Мотиви украшськоТ демонольогп в «Вечерах» та «Миргород!» Гоголя // Записки Украшьского наукового товариства в Кшш КиТв, 1909. - Кн: V.

137. Некрылова А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища, конец XVIII — начало XIX в. Л.: Искусство, 1988. - 213 с.

138. Немзер- А.С'. Трансформация- волшебной' сказки в, «Ночи перед Рождеством». // Вопросы жанра и стиля в русской и зарубежной литературе — М., 1979.

139. Новикова М.А. Шама И.Н. Символика в художественном тексте. Символика пространства (на' материале «Вечеров: на-, хуторе близ, Диканьки» Н.В. Гоголя и их английских переводов). — Запорожье, 1996.

140. Новичкова, Т.А. Русский демонологический словарь. — СПб.: Петербургский писатель, 1995. 639 с.

141. Орлов М.А. История сношений человека с дьяволом / Иослесл. Е. Парнова. М.: Республика, 1992. - 351 с.

142. Перетц В.Н. Гоголь и малорусская литературная традиция. // Н.В. Гоголь. Речи, посвященные его памяти. СПб., 1902.

143. Петров Н.И. Очерки из истории украинской литературы XIX столетия. — Киев: тип. И. и А. Давиденко, 1884. — 458 с.

144. Петров Н.И. Южно-русский народный элемент в • ранних произведениях Гоголя // Памяти Гоголя. Научно-литературный сборник, изд. Истор. об-вом Нестора-летописца / Под ред. Н.П. Дашкевича. — Киев, 1902.-651 с.

145. Пиксанов Н.К. Украинские повести Гоголя // Пиксанов Н. О классиках. Сборник статей. М.: Моск. товар-во писателей, 1933. - 411с.

146. Полевой И. «Вечера на хуторе близ Диканьки» // «Московский телеграф», 1831. № 17.

147. Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре -М.: «Наука», 1975.- 191 с.

148. Поспелов Г.Н. Творчество Н.В1 Гоголя. М.: Учпедгиз, 1954. - 280с.

149. Праздник в русской культуре, фольклоре и литературе. Сборник статей Пушкинских чтений-97 / Отв. ред. Т.В. Мальцева. — СПб.: ЛГОУ, 1998.- 158с.

150. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки / Сост, науч. ред-я, текстолог, комм. И.В. Пешкова. М.: «Лабиринт», 2004. — 332 с.

151. Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки / Сост, науч. ред-я, текстолог, комм. И.В. Пешкова. — М.: «Лабиринт», 2004. 123 с.

152. Пропп В.Я. Русская сказка. М.: «Лабиринт», 2005. - 384 с.

153. Пропп В.Я. Русские аграрные праздники. Опыт историко-этнографического исследования. -М.: «Лабиринт», 2004. 176 с.

154. Радковская Э.В. Украинские мотивы поэтической антропологии ранних повестей Н.В. Гоголя // Вопросы литературы народов СССР. — Киев; Одесса, 1989.-Вып. 15.

155. Роднянская И.Б. Художественное время и художественное пространство. // Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. М.: Советская энциклопедия, 1987.-752 с.

156. Розов В.А. Традиционные типы малорусского театра XVII*- XVIIT вв. и юношеские повести Н.В. Гоголя' // Памяти H.Bl Гоголя. Сборник речей и статей. Киев: Имп. Ун-т св. Владимира; 1911. — 169 с.

157. Русская, повесть XIX века. История и проблематика жанра / Под ред. Б.С. Мейлаха. Л.: «Наука», 1973. - 565 с.

158. Русское колдовство, ведовство, знахарство. Сборник / Отв. ред. М. Стерлигов. СПб.: ВИАН: Литера, 1997. - 463 с.

159. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. — М.: «Наука», 1981. — 607с.

160. Самышкина А.В. К проблеме гоголевского4фольклоризма// «Русская литература», 1979. № 3.

161. Сапогов В.А. Цикл // Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. — М.: Советская энциклопедия, 1987. 752 с.

162. Славянская мифология. Энциклопедический словарь / Науч. ред. В.Я. Петрухин и др. М.: Эллис Лак, 1995. - 413 с.

163. Славянские древности. Этнолингвистический словар: Под общ. ред. Н. И. Толстого. T.I. -М.,1995; Т.2. -М., 1999; Т.З. -М., 2004.

164. Славянские этюды: Сборник к юбилею С.М. Толстой / Редкол.: Т.А. Агапкина и др. М.: Индрик, 1999. - 591 с.

165. Слюсарь А. А. О сюжетных мотивах в «Повестях Белкина» А.С. Пушкина и «Вечерах на хуторе близ Диканьки» Н.В. Гоголя // Вопросы русской литературы. Львов, 1982. - №2'(вып.40).

166. Слюсарь А.А. Проза А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя: Опыт жанрово-типологического сопоставления. Киев; Одесса: Лыбидь, 1990. — 188 с.

167. Соколова В. К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов. -М., 1979.

168. Софронова Л.А. Поэтика славянского театра XVII XVIII вв. - М., 1981.

169. Сравнительный указатель сюжетов: Восточнославянская сказка / Сост. Л.Г. Бараг, И.П. Березовский, К.П. Кабашников, Н.В. Новиков). — Л.: «Наука», 1979. 437 с.

170. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. — М.: Акад. проект, 2001.-989 с.

171. Субтельный О. Украина. История. — Киев, 1994.

172. Сумцов Н.Ф. О свадебных обрядах, преимущественно русских. — Харьков: тип. И.В. Попова; 1881. -206 с.

173. Сумцов Н.Ф. Религиозно-мифологическое значение русской свадьбы. Киев: ред-я «Киевской старины», 1885. — 20 с.

174. Супронюк O.K. Литературная среда раннего Гоголя // Известия АН СССР. ОЛЯ, 1991. -№1.

175. Творчество Н.В. Гоголя: истоки; поэтика, контекст. Межвузовский1. Щсборник научных трудов / Под ред. Е.И. Анненковой, В.Д. Денисова. -СПб.: РГГМИ, 1997. 46 с.

176. Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике / Предисл. А. Журавлева. М.: Индрик, 1995.-509 с.

177. Топоров В.Н. Праздник // Мифы народов мира в 2-х тт. — М. «Советская энциклопедия», 1982. — Т.1. — 671 с.

178. Трофимов И.В. Искушение литературой. Николай Гоголь и эстетика духовной прозы первой половины XIX в. Монография. — Ульяновск: УлГТУ, 2006. 122 с.

179. Турбин В. Пушкин. Гоголь. Лермонтов. Об изучении литературных жанров. М.: Просвещение, 1978. - 239 с.

180. Укра'шське народознавство. Льв1в, 1994.

181. Украшщ: народш в1рування, пов1р'я, демонолопя. — КиТв,1992.

182. Украинцы. Монография / Отв.ред.: Н.С. Полищук, А.Н. Пономарев — М.: «Наука», 2000. 534'с.

183. Ушаков Н. «Вечера на хуторе близ Диканьки» // «Московский телеграф», №17. 1831.

184. Фасмер М. Этимологический-словарь русского языка: В 4т. / Пер: с нем. и дополнения чл.-корр. РАН О.Н. Трубачева. — СПб.: «Азбука»; Изд. ц-р «Терра», 1996. Т.2. - 672 с.

185. Фиалкова JI.JJ. К проблеме «Гоголь и фольклор» // Фольклорная традиция в русской литературе. Сборник научных трудов / Редкол: Д.Н. Медриш (отв. ред.) и др. Волгоград: ВГПИ, 1986. - 132 с.

186. Фомичев С.А. «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Повести покойного Ивана Петровича Белкина» // Тезисы докладов Вторых гоголевских чтений — Полтава, 1984.

187. Фрейденберг О. Поэтика сюжета и жанра / Подг. текста, общ.ред. и послесл. Н.В. Брагинской. — М.: «Лабиринт», 1997.

188. Храпченко М.Б. Н.В. Гоголь. М.: Гослитиздат, 1936. - 212 с.

189. Хренов Н.А. Земледельческие архетипы на городской площади // Развлекательная культура России XVIII -XIX веков. Очерки истории и теории. Сборник / Ред.- сост.С.В. Дуков. СПб., 2000. - 520 с.

190. Царынный Андрий. Мысли Малороссиянина, по прочтении Повестей Пасичника Рудага Панька, изданных им в книжке под заглавием «Вечерана хуторе близ Диканьки», и рецензия на оныя // «Сын Отечества и Северный Архив», № 1-5. 1832.

191. Чапленко В. Фольклор в творчестве Гоголя // Литературная учеба, № 12.- 1937.

192. Черная Т.К. Поэтика художественно-индивидуальных систем влитературном процессе первой половины XIX в.: Пушкин, Лермонтов, Гоголь. Автореф. д-ра филол. н. Ставрополь: Ставропол. ГУ, 2005.

193. Чичерин А.В. Ранний Гоголь-романтик // Чичерин А.В. Ритм образа. Стилистические проблемы. М.: Современный писатель, 1980. - 335 с.

194. Чичеров В.И. Зимний период русского земледельческого календаря XVI -XIX вв. -М., 1957. .t

195. Чудаков А.П. Слово вещь - мир. - М., 1992.

196. Чудаков Г.И Отражение мотивов народной словесности в* произведениях Н.В. Гоголя // Университетские Известия, № 12. — Киев, 1906.

197. Шамбинаго С.К Трилогия романтизма (Н.В. Гоголь). М., 1911. — 159 с.

198. Шенрок В.И. Материалы для биографии Гоголя. — М., 1892. — Т.1.

199. Шулъц С.А. Хронотоп религиозного праздника в творчестве Гоголя // Русская литература XIX века и христианство. Сборник статей / Под общ. ред. В.И. Кулешова. М.: Изд-во Московского Университета, 1997. -383 с.

200. Шулъц С.А. Мифологизм Н.В. Гоголя. Авторефканд. филол. н.1. М.: МГУ, 1998.

201. Щеглова JI.B. Судьбы российского самопознания (П.Я. Чаадаев и Н.В. Гоголь). Монография. — Волгоград: «Перемена», 2000. 323 с.

202. Щемелева JI.M. Пейзаж // Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. М.: Советская энциклопедия, 1987. - 752 с.

203. Яденко М.Т. 1ван Котляревський // Котляревський I. Твори. Кшв, 1982.

204. Янушкевич А.С. Особенности прозаического цикла 30-х годов и «Вечера.» Гоголя. Автореф.канд. филол. наук. Томск, 1971. —23 с.

205. Янушкевич А.С. Особенности композиции «Вечеров на хуторе близ Диканьки» // Мастерство писателя и проблема жанра. Томск, 1975.

206. Driessen F.C. Gogol as a Short-Story Writer: A Study of His Technique of Composition. The Hague, 1965.

207. Rowe W. Through Gogol's Looking Glass: Reverse Vision, False Focus and Precarious Logic. New York, 1976.214. http:// ru. wikipedia.org.