Свадьба мордвы Поволжья: обряд и фольклор

Рогачев, Владимир Ильич

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Свадьба мордвы Поволжья: обряд и фольклор

Год: 2004
Автор научной работы: Рогачев, Владимир Ильич
Ученая cтепень: доктора филологических наук
Место защиты диссертации: Казань
Код cпециальности ВАК: 10.01.09

Диссертация по филологии на тему 'Свадьба мордвы Поволжья: обряд и фольклор'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Свадьба мордвы Поволжья: обряд и фольклор"

На правах рукописи

РОГАЧ ЕВ Владимир Ильич

СВАДЬБА МОРДВЫ ПОВОЛЖЬЯ: ОБРЯД И ФОЛЬКЛОР (историко-этнографические, региональные, языковые аспекты)

10.01.09 - Фольклористика

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Казань 2004

Работа выполнена в отделе народного творчества Института языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова Академии наук Республики Татарстан

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор

Урманчеев Фатых Ибрагимович

доктор филологических наук Владыкина Татьяна Григорьевна

(г. Ижевск)

доктор филологических наук, профессор Морохин Николай Владимирович

(г. Нижний Новгород)

доктор филологических наук Шаронов Александр Маркович

(г. Саранск)

Ведущая организация - Марийский государственный

университет

Защита состоится 21 декабря 2004 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 022.001.01 в Институте языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова Академии наук Республики Татарстан по адресу 420111, г. Казань, ул. Лобачевского, 2/31.

С диссертацией можно ознакомиться в Центральной научной библиотеке Казанского научного центра РАН (г. Казань, ул. Лобачевского, 2/31).

Автореферат разослан 20 ноября 2004 г.

Официальные оппоненты:

Ученый секретарь диссертационного совета

Г. Г. Саберова

Общая характеристика работы

Актуальность исследования. В современный период четко наметилась тенденция возрождения национальных традиций, обычаев и обрядов, имеющих глубокую социальную значимость. К ним, несомненно, относится свадебный обряд -наиболее знаменательное событие в жизни любого народа. Свадьба является краеугольным камнем в процессе создания такой составляющей общества, как семья. Исключительная важность семьи и многообразие ее функций обусловили сложность свадебного церемониала.

Как историко-культурный, фольклорно-этнографический феномен свадьба воплощает существенный пласт устно-поэтического и музыкального наследия народа, который отражает его древнее мировоззрение, представления о семейной жизни, морально-этические нормы и нравственные принципы. Свадебный обряд и фольклор — ключ к пониманию многих явлений бытовой, общественной жизни этноса в прошлом. Свадьба — неотделимый элемент культуры, квинтэссенция национального духа. В ней воплотились синкретическое восприятие окружающего мира, отголоски суеверий и языческой обрядности, культовые мотивы, размышления о человеке, семье, детях, преемственности поколений и смысле бытия.

Свадебная поэзия мордвы представляет наиболее архаичную часть устно-поэтического творчества, запечатленную в эпических произведениях «Сияжар», «Масторава», мифах о сватовстве и женитьбе богов, древних легендах и преданиях о браках девушек с тотемом - медведем. Свадьба стала сокровищницей национального искусства слова, выдающимся памятником художественного таланта, в котором отчетливо видны особенности словесно-художественного мышления этноса, сложность и специфика языка, образов, изобразительных средств, жанровое разнообразие и тематическое богатство семейно-обрядовых произведений. В свадебном фольклоре выразились поэтическая одаренность, художественные и эстетические вкусы народа, глубина его психологизма, острота ума и наблюдательность, щедрость и широта души. Этим объясняется глубокий интерес фольклористов и этнографов, историков и литераторов, музыкантов к свадьбе как важному разделу народной культуры.

Свадебная поэзия и обряд, обладая определенной структурно-композиционной устойчивостью, здоровым консерватизмом доносят до нас из глубины веков особенности этнического бытия, поэтическое восприятие мира, расцвеченного творческой фантазией древнего человека, способного еще в те далекие времена к эстетизации сложных жизненных явлений. Мордовская свадьба, будучи полифоничным явлением, включает почти всю жанровую палитру национального фольклора: молитвы, заклинания, причитания, величальные, корильные, эротические и лирические песни, паремические жанры, танцевальные мелодии и пляски, сопровождающие все ее этапы и др.

В годы советской власти была проделана значительная работа по сбору песен. Фольклористам 50 - 70-х гг. удалось опубликовать сборники свадебных материалов. Большая практическая работа, ряд других обстоятельств не позволили ученым в свое время произвести комплексный рены межжанровые и межфольклорные связи

должного внимания типологическим явлениям в свадебной поэзии. Отсутствие солидной методологической базы затрудняло выход на проблемы генезиса отдельных ее жанров и мотивов. Не были выявлены этнические особенности в обрядовой практике и их наложение на фольклор. Недостаточно последовательно осуществлялось изучение свадьбы как историко-этнографического и фольклорного феномена, представляющего сложный синтез обряда и поэзии. Превалировали позиции либо упрощенного этнографизма, либо чистого фольклоризма, в результате чего происходило выхолащивание сути такого явления, как свадьба. Необходимо отметить, что в силу ряда причин со времен М. Е. Евсевьева не предпринималось широких исследований национальной свадьбы во всей совокупности обрядов, фольклорных произведений, не раскрывалась социально-экономическая и хозяйственно-бытовая значимость обряда в жизни крестьянской семьи. Не давался глубокий объективный научный комментарий совокупности свадебных обычаев, обрядов, традиций и связанных с ними устно-поэтических текстов.

Демократизация общественно-политической жизни в стране, начавшиеся в 90-е гг. XX в. динамичные процессы возрождения этнических культур усилили интерес к национальному фольклору, проблемам его развития, остро поставили вопрос о новом подходе к его изучению. Это объясняется осознанием того, что каждый народ, даже самый небольшой, вносит или внес что-то свое в сокровищницу мировой культуры. В наше время очень важно знать ценность каждого такого вклада. Выделение всего положительного и здорового в обрядах и фольклоре помогают представителям этноса строить жизнь на традиционных, проверенных временем и практикой устоях с учетом современных реалий. Исследование традиций, обрядов, фольклора имеет и другую важную сторону. В современном мире происходит усиление этнического самосознания, сопровождающееся повышением интереса молодежи к истории своего народа, его духовной культуре. Запросы общества способны удовлетворить всесторонние научные изыскания, обращенные в глубину столетий, к истокам этнической культуры, объясняющей многие явления, составившие основу свадебных традиций и фольклора.

В этой связи приобретают актуальность научные поиски, помогающие преодолеть негативные тенденции нивелирования национальной культуры. Лишь опора на фундаментальные нравственные ценности, выработанные предками, способствует возрождению прочных семейно-брачных отношений. Научная разработка компонентов традиционной культуры, широкое включение их в структуру вузовских и школьных программ, пропаганда в средствах массовой информации, внедрение в бытовое сознание, поведенческие установки создают благоприятные условия для возрождения свадебно-обрядовой, словесно-поэтической основы создания новой семьи.

Следует отметить, что многие проблемы, связанные с изучением мордовской свадьбы, обрядового фольклора, несмотря на внимание к ним, остаются недостаточно исследованными. Слабая разработанность темы выражается:

а) отсутствием в фольклористике крупных теоретических трудов по данной проблематике;

б) в неполном охвате региональных вариантов свадебно-обрядового фольклора;

в) в раздельном изучении составных частей свадьбы - обряда и фольклора;

г) в отсутствии комплексного подхода к изучаемому явлению, слабой координации научных направлений, занимающихся изучением свадьбы;

д) в недостаточной разработанности способов комплексного анализа свадьбы, стоящей на стыке разных жанров и научных дисциплин: фольклор (словесный, музыкальный, хореографический), этнография, история;

е) в слабом отражении в исследованиях межэтнического взаимодействия сва-дебно-обрядовых, фольклорных элементов;

ж) в недостаточном внимании к специфическим явлениям и особенностям в свадебном фольклоре.

В нашей работе осуществляется комплексный анализ свадьбы с точки зрения как фольклористики, так и этнографии, структурно-поэтического построения и музыкального оформления. За основу исследования взят фольклорно-этнографический комплекс, который наиболее полно представляет важные структурные компоненты свадебной культуры в целом, охватывая через единичное общее, давая целостное представление о ней.

Свадьба рассматривается в средневолжском региональном контексте с вытекающими из этого взаимосвязями и особенностями обряда и фольклора. При всей регионально-этнической дифференциации мордовская свадьба в структурной, функциональной, музыкально-мелодической, словесно-поэтической, языковой основах представляет целостный фольклорно-обрядовый цикл. Выделенные нами варианты свадьбы мордвы-каратаев Республики Татарстан и мордвы-терюхан Нижегородской губернии, проходившие на татарском и русском языках, - яркий пример способности этноса адаптироваться к изменившимся историческим обстоятельствам, стремления к интеграции с культурой окружающих этносов. Обогащение своей культуры лучшими достижениями соседних народов при сохранении этнического самосознания - важная черта мордовского народа.

Новое прочтение свадьбы потребовалось и в связи с тем, что фольклор и система свадебных традиций у мордвы образуют единый цикл, вобравший сакрально-магическую сторону и символику обряда, слова, танца, одежды, пищи, архаическую семантику древнего языческого мировосприятия и синкретического мышления, которые объясняют многие явления духовной культуры народа.

В настоящем исследовании мордовская свадьба анализируется не только как семейно-обрядовый праздник, но и как свод жизненно важных устоев, морально-нравственных правил, народных правовых, юридических норм, отразившихся в фольклоре. Каждый отдельный эпизод предстает как синтез культурных, обрядовых, словесно-поэтических компонентов, как проекция представлений народа о семье и ее месте в окружающем мире, патриархальном сообществе. Отсюда ее этническая, социальная многоплановость, ритуально-обрядовая многослойность, полисемантичность. Вследствие этого любой элемент свадьбы нуждается в тщательном разностороннем изучении. Этническая, историческая, временная, поэтическая закодированность обряда при расшифровке требуют междисциплинарных приемов и методов, специального научного инструментария.

Свадьба, имеющая семейно-родовое значение, символизирует обновление,

продолжение жизни. В ней переплелись инициационные мотивы, истоки мордовских языческих культов, вера в сверхъестественные силы, воззрения на природу как живую часть мироздания. Поэтому перед нами - сложная система обрядов и песен, формировавшаяся на протяжении многих сотен лет разными поколениями людей, которая заслуживает пристального внимания. В ней сконцентрировались ритуальное единство умилостливительных обрядов (жертвоприношения Куд-азор-аве, Кардазонь-кирди, молитвы Нишке-пазу или Шкаю, озксы (моляны) в честь предков, плачи невесты, обращенные к богам и покштят-бабат (прадедам-прабабушкам), подношения ававта (свекрови), охранительных (использование крестов, иголок, булавок против колдовства, тора (клинка), лука и чеснока, битье горшков и шумы), религиозных (моления, приношения даров предкам, священным деревьям, обращения к покровителям природных стихий Зоря-авушке (матушке Заре), Ков-пазу (богу Луны), Чи-пазу (богу Солнца) и др.), продуцирующих (употребление в пищу каши, яичницы, усаживание на колени молодой детей), благословительных (вручение шумбра кши (хлеба с солью), говорение напутственных слов, вручение даров - полотенец, рубах, платков), очистительных (проезд свадебного поезда через огонь, зажженный при въезде во двор невесты, окропление водой) и других действий.

Свадебный фольклорно-обрядовый материал - универсальный ключ к открытию общих генетических истоков, установлению типологических закономерностей развития обрядовой культуры народов финно-угорской группы и других этносов Поволжья. Мордовская свадьба - один из хорошо сохранившихся комплексов, обнаруживающих большое сходство со свадебной культурой марийского, удмуртского, коми, эстонского, карельского народов. Совместное проживание в Поволжье с татарами, русскими, чувашами, башкирами наложило свой отпечаток на обряд и поэзию мордовской свадьбы, после чего она, приобретя новые черты, стала еще ярче и богаче.

Традиционная мордовская свадьба представляет европейский тип обряда1 с хорошо выраженным национальным колоритом, орнаментированным поэтическим репертуаром, музыкально-хореографическим сопровождением. Среди всех календарных, семейных обрядов, праздников она имеет наиболее последовательно выверенную структуру, полнее и нагляднее отражает сложность человеческих взаимоотношений в семье, общине, точно передает парадигму фольклорно-поэтического мышления народа.

Данная работа - первое монографическое исследование, в котором свадебно-обрядовый фольклор рассматривается в комплексе: прослеживаются происхождение, структура, основные персонажи, свадебная мифология, поэтические жанры, мотивы и темы, время и пространство. Анализируется и объясняется семантика магико-религиозных культов и ритуалов, примет и поверий в их словесном взаимодействии, роль предметно-вещевого комплекса и объектного мира свадьбы как источника поэзии и его отражение в причетах и песнях. Новаторский характер ра-

1 Чистов К. В. Типологические проблемы изучения восточнославянского свадебного обряда // Проблемы типологии в этнографии. Л., 1979. С. 225.

боты проявляется в анализе региональных вариантов и особенностей бытования мордовской свадьбы (каратаевской и терюханской), возникших в связи с этим трансформационных процессов, языковой, жанровой диффузии или замещения некоторых из них в свадебном фольклоре.

При анализе фольклора уделяется внимание эстетическим идеалам и канонам красоты, нравственно-этическим нормам народа, его художественным вкусам, наиболее полно отразившимся в свадебной поэзии. В работе раскрываются такие важные функции свадебного фольклора, как коммуникативно-речевая, информативная, комментирующая, изобразительная, словесно-магическая. Вычленяются историко-этнографические реалии, художественно-поэтическое преломление обрядовых действий, выявляются древние, восходящие к финно-угорской общности языковые формы, архаичные выражения, оригинальные фразеологические обороты, регионально-диалектные особенности, терминологические заимствования у русских, татар, башкир.

В результате проведенного исследования свадебной поэзии нами установлено, что мордовская свадьба представляет собой полисемантическое явление. Она отразила многие развитые виды искусства эрзи и мокши, подлинно народную поэзию, проникнутую гуманизмом и мудростью, красочные театрализованные сцены, яркое музыкальное искусство. Свадебно-обрядовый комплекс - результат коллективного творчества, в котором аккумулированы религиозные, мифологические представления людей о мире, мифопоэтическое восприятие окружающей действительности, природы. Следствием этого является обобщенность абстрактных символов, образов, мотивов, молитв-обращений к божествам, коллективных песнопений, имеющихся в свадебной поэзии. В целом можно говорить о том, что свадебно-обрядовый фольклор мордвы - сложная система, состоящая из «...этноэстетических микроединиц, в которых представлена поэтическая, эмоциональная, философская, социально-психологическая информация о духовной и материальной культуре народа»1.

В настоящем исследовании определены все основные составляющие свадьбы, жанровый состав, основные темы и мотивы, проведен анализ художественно-изобразительных, образных, идейно-эстетических, языковых, стилистических компонентов. Одно из центральных мест занимает анализ древнейшего жанра свадебного фольклора - «аварькшнемат» (причитаний).

Степень разработанности проблемы. Семейно-брачные отношения, свадьба мордвы всегда привлекали внимание путешественников, исследователей. Историю изучения свадебного обряда и фольклора можно условно подразделить на несколько этапов. Первый охватывает средневековые источники, связанные с именами восточных и западно-европейских путешественников, миссионеров, историков. В своих путевых заметках, трактатах, произведениях историко-этнографического плана они донесли до нас информацию о семейно-брачных обычаях и обрядах мордовского народа.

1 Далгат У. Б. О фолыслорно-этнографическом контексте литературных произведений // Роль фольклора в развитии литератур народов СССР. - М, 1975. - С. 233.

Достаточно разнообразные и подробные сведения о национальных традициях сообщаются в путевых заметках римско-католических миссионеров: венгра Юлиана, монаха-францисканца Плано Карпини, Бенедикте Полоне, Вильгельма де Рубрука, Матфея Парижского, Роджера Бэкона, Иосафата Барбаро. Важные данные о бытовой и семейной культуре мордвы-мокши и эрзи зафиксированы в книге Сигизмунда Герберштейна «Perum Moscoviticarum Commentarii» («Записки о московитских делах», 1549 г.), считающейся лучшей работой того времени.

Несмотря на чрезвычайную ценность, не все источники вызывают доверие: в них присутствует субъективная трактовка обрядов, привносятся вымышленные экзотические эпизоды. В частности погрешности допускаются Юлианом, который пишет, что у мордвы нельзя жениться тому, кто не убил человека3. Своеобразные факты содержатся в «Путешествии...» В. Рубрука, который обращает внимание на определенную демократичность и даже свободу половых отношений, допускаемую замужними женщинами4. Находящиеся в распоряжении ученых материалы указанного периода не относятся к специальным исследованиям по свадебной обрядности и фольклору. Целесообразно выделить их в отдельную группу эмпирических источников, представляющих большую познавательную ценность.

В XVII и особенно XVIII в. происходит усиление интереса к «экзотическим» народам мира, их культуре. Европейцев привлекала полиэтническая Россия. Их свидетельства составляют важную источниковедческую базу того периода. В книге голландца Николая Витсена «Северная и Восточная Татария» описываются быт, хозяйственные занятия, религиозные верования и обряды, семейно-брачные отношения. Отмечается обычай многоженства у языческой мордвы - мокши и эрзи («Мордвины держат шесть или семь жен...»), уплаты калыма за невесту («Тот, кто хочет иметь жену, выкупает ее у родителей»)5. Семейно-брачные отношения мордвы рассматриваются в сочинении шведа Петра Петрея де Эрлезунда «История о великом княжестве Московском». Он описывает сватовство невесты, бытовые юридические нормы, действующие при создании семьи и разводах6. Имеется еще ряд ценных трудов, посвященных свадебно-брачным отношениям.

3 Юлиан. Рассказ римско-католического миссионера доминиканца Юлиана о путешествии в страну приволжских венгерцев, совершенном перед 1235 годом, и письмо папы Венедикта XII к хану Узбеку, его жене Тай-долю и сыну Джанибеку в 1340 году // Записки Одесского общества истории и древностей. - Одесса, 1863.-Т. V. С. 1002

4 Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957. - С. Ill

3 Феоктистов А. П. Мордовские языки и диалекты в историко-этнографической литературе XYII - XYIII вв.// Очерки мордовских диалектов. Т.П. Саранск, 1963. С. 5

История о великом княжестве Московском..., которую собрал, описал и обнародовал Петр Петрей де Ерле-зунда в Лейпциге 1620 года. / Пер. с нем. Л. Н. Шемякина. - М., 1867. С. 29-30.

ние на случаи обручения или помолвки малолетних детей, уделяется внимание полигиническим бракам (многоженству, бытовавшему у мордвы в древности), левирату, обряду умыкания, праву продавать жен с детьми. Описываются свадебные песни, молитвы и причитания невесты. Интересные сведения, относящиеся к XVIII - XIX вв., приводит К. Милькович, давший описание свадебного обряда, корильных песен, инструментальных наигрышей и плясок на свадьбе7. К. Фукс пишет об уплате калыма за невесту, сохранившемся обычае умыкания, осуществлявшемся с согласия девиц, лирических свадебных песнопениях и причетах невесты с подругами, торжественных обрядах венчания и благословления молодых8.

В XIX в. в связи с учреждением губернских (с 1834 г.) и епархиальных (с 1864 г.) ведомостей, появлением целого ряда центральных газет и журналов, постепенно возросло число публикаций по этнографии и свадебному фольклору. Среди них выделялись материалами по народной культуре «Русское слово», «Русский вестник», «Сын Отечества», «Северный архив», «Волжский вестник», «Этнографическое обозрение». К этому периоду относятся публикации М. Попова, анонимных авторов (чаще всего приходских священников).

Третий этап (1840 — 1880 гг.) характеризуется интенсивностью публикаций. П. И. Мельниковым издаются «Очерки мордвы», «Эрзянская свадьба» и «Мокшанская свадьба», ставшие наиболее полным описанием разновидностей мордовской свадьбы. Тогда же выходят статьи С. Кронтовского, Н. Орлова и др.

Во время четвертого этапа (1880 г. - первая четверть XX в.) не просто увеличивается количественно, но и повышается качественный уровень материалов по свадебному обряду и фольклору, чему способствовала деятельность Русского географического и Финно-угорского обществ, Общества по изучению археологии, истории и этнографии при Казанском университете, которые явились катализаторами исследований культуры народов Поволжья. Вокруг этих центров группировались талантливые ученые, энтузиасты, представители национальной интеллигенции. В этот один из наиболее продуктивных периодов выходит целая серия публикаций таких авторов, как Г. Мартынов, И. Кронтовский, А. Можаровский, А. Тер-новский, К. Митропольский, В. Ауновский, П. Варламов, А. Леонтьев, В. Иссинский и др. Несмотря на разнородность, мозаичность материалов, ошибки и неточности в описании свадебных обрядов и песен, они вызвали интерес в обществе, привлекли внимание специалистов, способствовали накоплению эмпирических наблюдений.

Всего за XVIII — XIX вв. было напечатано более 200 статей, очерков, материалов по фольклору и обрядам мордвы (без учета монографий, отдельных книг, изданных в последней четверти XIX в.). Значительная часть их посвящена свадебной тематике. При всех серьезных недочетах, недостаточном знании авторами языка, вследствие чего произошло искажение свадебной поэзии, множестве фактических ошибок, они стали важными источниками для изучения мордовского обрядового фольклора. Середина 80-х гг. XIX в. ознаменована выходом в свет

7Милькович К. Быт и верования мордвы в конце XVIII столетия // Тамбовские епархиальные ведомости. 1905. №18.

8Фукс К. Поездка из Казани к мордве Казанской губернии в 1839 г. Журнал Мин внут. дел. Ч ХХХ1У, .№ 10. СПб, 1839. С. 11-14.

крупных изданий, в которых собран обширный материал по национальной сва-дебно-обрядовой поэтической культуре. К их числу относятся книги А. Ф. Юрто-ва, В. Н. Майнова. В 90-е гг. национальную фольклористику стал представлять М. Е. Евсевьев. В 1891 г. он подготовил доклад «О свадебных песнях мордвы», получивший высокую оценку на заседании Неофилологического общества, которое вел известный фольклорист - академик А. Н. Веселовский. В 1892 - 1893 гг. «Мордовская свадьба» была опубликована в журнале Русского географического общества «Живая старина». Исследования М. Е. Евсевьева представляли качественно более высокий уровень систематизации свадебных песен.

В 90-е гг. XIX в. - первые десятилетия XX в. активную работу по сбору устно-поэтических произведений вел финский ученый X. Паасонен. Заметным событием стал «Мордовский этнографический сборник» А. А. Шахматова, в котором свадебные песни и причитания даются в органическом единстве с ходом народного действа. В результате плодотворной собирательской работы передовых российских, зарубежных ученых в дореволюционный период были заложены основы для системного исследования национального фольклора и такого важного его раздела, как свадебно-обрядовая поэзия.

В 30-е годы XX в. начинается пятый этап (1930 - 1990 гг.). Издаются книги М. Е. Евсевьева, И. С. Сибиряка. В 50 - 70-е гг. мордовская фольклористика переживает подъем. В серии «Устно-поэтическое творчество мордовского народа» выходят фольклорные сборники «Эрзянская свадебная поэзия» и «Мокшанская свадебная поэзия». В 80 - 90-е гг. XX в. выходят книги А. Г. Борисова, К. Т. Самородова, Т. П. Девяткиной. В 90-е - начале 2000-х гг. публикуется ряд книг и статей автора данной работы, посвященных типологии мордовской свадьбы, региональному контексту и особенностям бытования свадебной поэзии, проблемам языка и художественно-изобразительных средств, времени и пространства в свадьбе, отражению предметно-вещевого комплекса, объектного мира в причетах и песнях, генезису отдельных свадебных жанров, мотивов. Несмотря на длительную историю изучения мордовской свадьбы, во многих случаях материалы носят эмпирический, описательный характер. Отсутствуют обобщающие работы, охватывающие все компоненты свадьбы. Наблюдается упрощенчество, схематизм, бессистемность в вопросах анализа свадебно-обрядового цикла. Необходим переход к более высокой ступени разработки проблемы - комплексному изучению свадьбы в историко-этнографическом, региональном и языковом аспектах, которые могли бы дать целостное представление об этом явлении культуры.

Изложенное позволяет выделить в исследовании свадьбы следующие недостатки и противоречия:

- между заказом общества, касающимся выяснения роли национальных традиций, обычаев, обрядов и фольклора для разрешения социальных проблем, и недостаточной актуализацией проблемы в современной науке;

- между необходимостью комплексного исследования мордовской свадьбы как обряда, имеющего социальное, этнографическое, культурное, историческое значение, и слабой реализацией его в фольклористике;

- между важностью знания общих и особенных признаков свадьбы мордвы

Поволжья и отсутствием их анализа в имеющихся научных исследованиях.

Проблема исследования состоит в устранении указанных противоречий посредством выявления общих корней в свадебной поэзии субэтнических подразделений и этнографических групп мордвы Поволжья, специфических особенностей и вариантов бытования обрядового фольклора в историко-этнографическом, региональном и языковом аспектах.

Цель исследования заключается в изучении свадьбы мордвы Поволжья как целостного социального явления, системообразующими компонентами которого выступают обряд и фольклор, имеющие историко-этнографическую, региональную и языковую специфику.

Объект исследования - мордовская свадьба как историко-культурное и фольклорно-этнографическое явление в совокупности обрядовых и художественно-эстетических составляющих, региональных вариантов ее бытования в Среднем Поволжье.

Материал диссертационного исследования составляют свадебные причитания, корильные, величальные, эротические и другие песни мордвы, ее этнографических подразделений: мордвы-каратаев и мордвы-терюхан. Сравнительно-сопоставительное изучение мордовского свадебно-обрядового фольклора в сред-неволжском контексте потребовало включения материалов по свадьбе родственных финно-угорских народов: карелов, марийцев, удмуртов, коми, финнов, дисперсно проживающих с мордвой русских, татар, чувашей, башкир.

Важной источниковедческой базой исследования явились материалы Центрального государственного архива Республики Мордовия (ЦГА РМ), рукописного фонда Научно-исследовательского института гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия (РФ НИИГН). Автором были использованы рукописные материалы известного мордовского ученого М. Е. Евсевьева, хранящиеся в ЦГА РМ и РФ НИИГН (полевые записи, сделанные в 1898 - 1928 гг. в мордовских селах Казанской, Нижегородской, Пензенской, Самарской, Уфимской, Симбирской и Тамбовской губерний), где зафиксированы различные стороны брачного обряда, отражено богатство жанров свадебного фольклора. Значительное число текстов свадебных произведений, используемых нами, было записано в конце XIX - начале XX в. А. А. Шахматовым, X. Паасоненом. Важная информация по свадебной поэзии мордвы содержится в записях и отчетах фольклорных экспедиций, проводившихся учеными в районах компактного проживания мордвы в Среднем Поволжье, материалах А. Г. Борисова, К. Т. Самородова, Л. С. Кавтась-кина, М. И. Чувашева, Н. И. Бояркина и др. В работе использован и полевой материал автора, собранный в ходе фольклорных экспедиций.

Задачи исследования:

1. Выяснить сущность мордовской свадьбы, ее поэзии, общие и особенные признаки ее бытования в Поволжье, а также социальное, историческое, этнографическое, этническое значение обряда и фольклора как системообразующих элементов духовной культуры народа.

2. Рассмотреть структуру свадебного обряда мордвы Поволжья, взаимодействие его элементов и соответствующие им фольклорные жанры, реализуемые через песнопения различными персонажами.

3. Изучить этнические, художественные, эстетические и языковые характеристики свадебного фольклора мордвы Поволжья.

4. Воссоздать целостную картину бытования мордовской свадьбы как универсальной социальной системы, включающей совокупность установленных обычаем обрядовых действий, фольклорных жанров, художественно-эстетических приемов, языковых средств с учетом исторических, этнографических и региональных аспектов.

Методологические основы исследования проблемы составляют научные идеи и подходы разных уровней:

- на философском уровне - идеи познания социальной действительности во всем ее многообразии, исходящие из отношений в системе «человек — общество»; взаимообусловленность общего и единичного в социокультурных явлениях; оптимальное развитие этноса при полноценном функционировании элементов традиционной культуры (фольклора, традиций, обычаев);

- на общенаучном уровне - исторический, культурологический, системный региональный и компаративный подходы к исследованию свадьбы как явления духовной культуры;

- на конкретно-научном уровне - филологический, этнографический подходы к исследованию свадебного обряда и сопровождающих их различных жанров.

Обширный круг задач, сложность проблемы потребовали соответствующего задачам научного инструментария. В связи с этим в работе привлекаются научные труды по фольклористике известных ученых А. Н. Веселовского, В. М. Жирмунского, В. Я. Проппа, Е. М. Мелетинского, Б. Н. Путилова, Ю. М. Соколова, В. П. Аникина, Ю. Г. Круглова, философа-гуманиста, исследователя народной смехо-вой культуры М. М. Бахтина и др. Их исследования, идеи, прошедшие широкую научную апробацию стали научно-методологической базой настоящего исследования. Построение теоретических положений диссертации осуществлялось под влиянием их концепций.

помогли реализовать идею функционирования и взаимодействия свадебного фольклора мордвы в полиэтническом пространстве средневолжского региона, рассмотреть интегративно-консолидационные процессы, протекающие на межэтническом уровне, на примере обрядовой поэзии.

Поставленные цели и задачи решались с помощью различных методов: теоретических, (историографический, сравнительно-сопоставительный, логический, системный анализ); индукции и дедукции (абстрагирования, систематизации и обобщения результатов исследования), что позволило изучить источники, выяснить главные закономерности, обосновать методологические и теоретические основания исследования, обобщенно выразить полученные результаты; эмпирических (беседа, интервью, анкетирование, посещение обрядов, фольклорных праздников), которые дали возможность собрать необходимую информацию в архивных и полевых условиях.

Достоверность научных результатов обеспечивается опорой на общенаучную методологию анализа фольклорных материалов, использование широкого спектра методов, адекватных целям и задачам; включением качественных методов анализа материалов, дающих дополнительные подтверждения достоверности

Организация и основные этапы исследования. Исследование проводилось в течение 1995 - 2004 гг. и прошло три этапа.

На первом этапе (1995 - 1998 гг.) осуществлялся теоретический анализ литературы. Проводились поисковые исследования и сбор архивного материала, уточнялись проблема исследования и соответствующие ей цели, задачи, а также концептуальные положения.

На втором этапе (1998 - 2001 гг.) шли работа в архиве, накопление полевых материалов в районах проживания мордвы. Осуществлялись осмысление и апробация теоретического и эмпирического материалов, различных вариантов свадебного обряда и фольклора мордвы Поволжья с учетом историко-этнографического, регионального и языкового аспектов. Был апробирован в научных кругах и издан ряд докладов, работ (см. библиографический список).

На третьем этапе (2001 - 2004 гг.) производились оформление целостной концепции исследования, систематизация и обработка полученных материалов, формулировались выводы и рекомендации, оформлялись результаты исследования в виде статей, монографий и докторской диссертации.

Научная новизна работы состоит в том, что:

1. Мордовская свадьба рассматривается как целостный фольклорно-этнографический цикл, сформировавшийся в древности и имеющий финно-угорскую основу, которая в результате дисперсного проживания народа в полиэтническом пространстве Среднего Поволжья испытала влияние инонациональных культурных компонентов (языковых, обрядовых и проч.). Анализируются региональные варианты бытования свадьбы мордвы-каратаев (Республика Татарстан) и мордвы-терюхан (Нижегородская губерния)

2. На основе комплексного анализа выясняются генезис и эволюция отдельных жанров, формы их бытования, соотнесенность с этапами обряда, сюжетом, персонажами.

3. Впервые дается объяснение причин возникновения доминирующего мотива мордовской свадьбы - мотива смерти, погибели, в связи с чем обращается внимание на контаминацию похоронных плачей и свадебных причетов невесты, использование в свадебной поэзии художественно-изобразительных средств ритуально-погребальных «лайшемат», сравниваются величания в свадьбе и похоронах, освещается бытование свадьбы по умершей.

4. Рассматривается предметный и объектный мир свадьбы как источник поэзии, в связи с чем уделяется внимание предметно-вещевому комплексу и свадебной пище, значению времени и пространства в обрядовых произведениях, их ма-гико-религиозной роли и отражению в фольклоре.

Теоретическая значимость исследования заключается в следующем:

- разработан комплексный подход к изучению мордовской свадьбы, который включает фольклорный, исторический, этнографический, языковой компоненты;

- исследование вносит вклад в изучение традиционного свадебно-обрядового фольклора, словесно-поэтических и музыкально-драматургических особенностей, уточняет жанровую структуру, функции свадебной поэзии;

- раскрываются генезис и исторические корни, специфические черты мордовской свадебной обрядности и фольклора в их словесно-поэтическом единстве;

- исследуются язык, основные мотивы, образы, художественно-изобразительные средства, производится углубленный анализ наиболее крупного жанра — свадебных причетов;

- изучение свадебно-обрядовой поэзии производится в региональном контексте, раскрываются типологическое сходство и взаимосвязи в свадебных обрядах и фольклоре финно-угорских, тюркских и русского народов, живущих в Поволжье;

- общая концепция работы, сделанные в ней выводы о типологическом сходстве, историко-генетическом родстве и взаимодействии свадебных обрядов и поэзии способствуют углублению понимания природы устно-поэтического творчества народа, компонентов национального словесно-поэтического искусства, создают базу для дальнейших разысканий в этой области;

- аналитические материалы могут быть использованы при изучении произведений устного поэтического творчества;

- исследование позволяет по-новому взглянуть на традиционную культуру, внести коррективы в дальнейшее изучение свадебной поэзии.

Практическая значимость исследования обуславливается тем, что полученные результаты могут быть использованы преподавателями при чтении лекций на национальных отделениях филологических, педагогических, исторических факультетах вузов, при разработке спецкурсов, включаться в содержание учебников, учебных пособий, методических рекомендаций для учителей, студентов.

Апробация и внедрение результатов исследования в практику.

По теме исследования изданы три монографии, один фольклорный сборник, три учебно-методических пособия, статьи, прошедшие редакционно-издательскую обработку. Часть публикаций вышли в издательствах и реферативных журналах, предусмотренных реестром ВАК. Результаты исследования отражены в докладах и выступлениях на конференциях:

международных (Саранск, 2003; Йошкар-Ола, 2003). всероссийских (Саранск. 2000; 2002). региональных (Саранск, 1999; 2002; 2003; 2004). республиканских (Саранск, 2002; 2003).

Объем и структура исследования. Диссертация содержит результаты исследовательской работы, изложенные на 396 страницах машинописного текста, и состоит из введения, пяти глав, заключения, списка литературы, включающего 391 наименование.

Содержание работы Во введении обоснована актуальность проблемы, аргументируются причины обращения к теме, обозначен объект исследования, рассмотрена историография вопроса, изложены теоретико-методологические принципы и методика изучения проблемы, обозначены основные этапы исследования, раскрыты научная и практическая значимость работы, ее новизна. На этой основе сформулированы основная цель и исследовательские задачи, поставленные в диссертации.

В первой главе «Досвадебные обычаи, обряды и фольклор мордвы» дается краткий экскурс в историю формирования духовной культуры мордвы в средневолжском регионе с древнейших времен, выделены основные элементы устно-поэтического творчества народа. Отмечена развитая духовная жизнь, нашедшая отражение в богатстве жанров фольклора, большом количестве высокохудожественных произведений, созданных народом на протяжении своей истории. Среди его видов и жанров наиболее важное место занимает семейно-обрядовая свадебная поэзия. Указывается на особую роль молодежных праздников, игрищ, обычаев при подготовке к свадьбе, отражение любовной тематики, свадебно-брачных мотивов, бывших неотъемлемой частью устной поэзии досва-дебного периода. Обращается внимание на тесную связь свадьбы и весенне-летних, осенне-зимних календарных праздников, во время которых исполнялись любовно-эротические и величальные песни, адресованные молодежи и предназначавшиеся для добрачного этапа. В этот период в мордовских селах разворачивался карнавал с играми, музыкой, песнями, танцами, ряженьем. Основными жанрами досвадебного фольклора были хороводные и лирические песни, частушки, припевки, пословицы, стихотворные импровизации. Близкие по типологии молодежные праздники, игрища отмечены и у других народов Поволжья: русских, татар, марийцев, чуваш, башкир. Большое место занимают ритуально-магические действия, гадания девушек о женихе и соответствующий фольклор. Подчеркивается важная роль небесных и земных покровителей в досвадебной обрядности и поэзии, выделяются большое число свадебно-брачных мифов, песен, посвященных женитьбе и свадьбам богов на земных девушках и произведения, в которых Ведь-ава (богиня воды) участвует в устройстве судьбы молодых. Этот цикл возник под влиянием верований средневековой мордвы, о чем пишет В. Н. Майнов. К Ведь-аве обращались за помощью парни при выборе невесты, молодежь, стремящаяся вступить в брак, бездетные матери. Мордва верила, что «соединением любящих сердец и брачными делами ведает «Ведь-ава» или «Ведень-азорава», хо-

зяйка воды; она прядет посконные нити человеческой судьбы в смысле брака и сватает людей»9. В мифологических представлениях она оживала как антропоморфное существо в виде молодой красивой женщины.

В свадебном мифе мордвы Поволжья к Ведь-аве сватается могучий бог земли Мастор-паз. Мокша и эрзя играла свадьбы на масленицу, в период весеннего солнцестояния, когда проводились праздники в честь этой богини воды и совокупления. Это время считалось наиболее удобным, поскольку покровительница воды заботилась о людях, будучи сама еще не оплодотворена. Такое приурочивание происходит, на наш взгляд, в связи с верой в любовную магию и в то, что боги живут вполне реальной земной жизнью. Антропоморфизация богини поддерживала молодух, вселяла в них надежду на то, что она поможет тем, кто, следуя ее примеру, хочет выполнить свое материнское призвание.

В мифах Ведь-ава оказывается замужем за Ведь-атей, у нее большая семья, много детей. Высшие небесные божества Инешки-паз и Инешки-ава представали как супружеская пара. У них рождаются сыновья и дочери, которые в свою очередь играют свадьбы и вступают в брак, рождают богов и богинь.

В устном народном творчестве мордвы немалое место занимают мифы о женитьбе богов на крестьянских девушках. Известна песня, повествующая о том, как Инешки-пазу понравилась земная Азравка, которую он уносит на небо и выдает замуж за своего сына Пурьгине-паза (бога грома). Примечательно, что она еще до похищения мечтает стать снохой Инешки-паза, о чем говорится и в других произведениях. В мифах, посвященных семейно-брачной тематике, наиболее распространен мотив женитьбы Пурьгине-паза: в одних мифах рассказывается о его женитьбе на Везорго - дочери божества Нишке-паза, в других - на земных девушках Васальге, Сырже или Литове. В них нельзя не увидеть зеркального отражения патриархальных отношений, царивших в глубокой древности, когда формой добывания невест было умыкание, а полигинические браки были вполне обыденным и широко распространенным явлением. В многочисленных преданиях мордвы и сами люди женились на покровительницах природы или их детях1 . Известны также сказки, в которых тотемные животные, медведи, похищают крестьянских девушек и женятся на них.

В досвадебном фольклоре существует немало произведений, по которым можно судить о брачном возрасте, выборе невесты, времени проведения свадеб, других аспектах обряда. В песнях «Зиня атя» («Старик Зиновий»), «Мазярго», «Чоподань паро тейтересь» («Чернобровая - хорошая девушка») и других предстают критерии, которыми руководствовались молодежь и их родители при выборе супружеской пары.

Во второй главе «Мордовская свадьба как историко-культурное и фольклорно-этнографическое явление» рассматриваются структура, основные персонажи обряда, генезис и жанровый состав свадебных песен. Указывается на прямую зависимость структуры свадьбы и фольклорных жанров от формы приоб-

9Майнов В. Н. Очерк юридического быта мордвы. СПб.,1885. С. 20.

10Смирнов И. Н. Мордва: историко-этнографические очерки. Саранск, 2002. С. 192.

ретения невесты: по обычаю умыкания или в результате акта купли-продажи. Обращается внимание на функции персонажей, их песенный репертуар, манеру исполнения произведений свахой, невестой, ее подругами, свекровью, участие музыкантов в свадьбе. В главе освещаются и основные жанры свадебного фольклора. Обсуждается проблема классификации, выстраивается свое видение состава свадебных песен, где пересматривается традиционный взгляд на «пазморот», которым неправомерно относили молитвы матерей невесты и жениха. Для их обозначения существуют устоявшаяся терминология - «озномат», «ознома вал». Автор разделяет современную точку зрения, согласно которой термин «пазморот» употребляется по отношению к хвалебно-одическим песням, имеющим торжественный характер и исполняемым во время календарно-обрядовых праздников11.

Подробно анализируются причитания невесты как основной жанр мордовского свадебного фольклора. Тесная взаимосвязь поэзии и обряда находит отражение в том, что плачи, причеты молодой сопровождались действиями, которые выстраивались в единый сюжет. Причитания, посвященные отдельным эпизодам, отличались драматичностью, эмоциональностью, богатством художественно -изобразительных средств, лиризмом, особым эмоциональным строем, вызывающим переживания участников и зрителей. Рассматриваются основные ролевые функции персонажей свадьбы и исполняемые ими песни и причеты, производится их сравнение с аналогичными «чинами» других народов Поволжья, выявляются сходство и различия в типологической и генетической природе.

Состав жанров мордовской свадьбы представлен исключительно широким кругом произведений устного народного творчества: от мифов, причитаний невесты, молитв, магических заклинаний, просьб до примет, афоризмов, загадок, от жанров семейно-обрядовой поэзии до лирических песен, малых нелирических жанров, драматических текстов. Вопросы их классификации всегда вызывали определенные затруднения. Наиболее обьективна, на наш взгляд, методология, основанная на функционально-ролевых и музыкально-стилевых особенностях, предложенная Н. И. Бояркиным12. Но и в ней неправомерно исключаются мифы, которые озвучиваются на свадьбе в виде песен о женитьбе богов на земных девушках «Вай, тейтерь тяка, Литова» («Ой, девица-красавица, Литова»), «Пазонь симемат-ярсамот» («Пир богов»), «Мастор чачсь» («Земля зародилась»), «Уця-скань явшема» («Раздача счастья»), разного рода мифологические отрывки, исполняемые участниками при укладывании молодых13. Надо отметить, что даже в конце XIX — начале XX в. фольклор мордвы все еще зиждется на мифологической основе. В свадебном фольклоре нет более или менее значимого произведения, где бы не упоминались имена мифологических существ, покровительниц, богов, их поступков и т. д.

В главе исправляются ставшие традиционными ошибки, когда некоторыми исследователями необоснованно оставляются за пределами свадебных жанров

"Брыжинский В. С. Народное и профессиональное театральное искусство // Мордва: историко-культурные очерки. Саранск, 1995. С. 362.

12Памятники мордовского народного музыкального искусства. Сост. Н. И. Бояркин. Т. 1. Саранск, 1981. С. 16.

13ЦГА РМ ФР-267, д. 29, л. 46.

частушки, припевки, эротические песни, а также малые нелирические формы, пословицы, поговорки, афоризмы, присловья, загадки, иносказания, содержание которых напрямую связано со свадьбой. Они органично входят в ее ткань и занимают значительное место. Представляется целесообразным включение и таких жанров, как драматические тексты и действа (ряженье, игры, «лемдемат» — наречение молодой новым именем, «тейтерень ошонь саема» - взятие девичьего городка поезжанами, поиски ярки и т. д.), которые насыщают свадьбу живостью, драматической и комедийной игрой.

Жанровое подразделение произведений, исполняемых на свадьбе, также не всегда было точным и требует корректив. В первую очередь это касается заговоров, заклинаний, наказов молодым, продолжительных «речевою) тамады на современной свадьбе и др. Правильнее было бы объединить их в отдельный блок и трактовать как жанры бытовой лирики (хотя это тоже не бесспорный путь, так как на свадьбе звучит достаточно много и прозаических произведений). Оптимальное же направление типизации - это понимание свадебного фольклора как комплекса эпических, лирических и драматических жанров или же как народной драмы, вобравшей элементы эпики и лирики14. Именно как лироэпическая драма рассматривается нами мордовская свадьба. При классификации поэтических произведений можно говорить о функционально-прикладном характере многих из них. Едва ли не большинство иносказаний, загадок, заговоров могут функционировать и восприниматься лишь в контексте с обрядом.

Призванная обслуживать свадьбу словесно-поэтическая часть должна обладать не только полисемантичностью слов, выражений, поэтических формул, но и многофункциональностью жанров. Последнее появляется не сразу, так как обряд складывался на протяжении длительного периода, включал имеющиеся жанры и создавал новые. Развивались все компоненты свадьбы: слово, мимика, мелодия, жест, движение, танец и т. д. Поэтому обряд включает не только словесный, но и музыкальный, хореографический фольклор.

Жанровые границы свадебного фольклора чрезвычайно подвижны, что вызывает трудности при их определении. Как бы то ни было, основные жанровые признаки и ориентация на них позволяют избежать ошибок. Так, мордовским причитаниям свойственны сольное исполнение, плачевый интонационно-мелодический рисунок, характерная лексика, синтаксис предложений. Чаще всего плач ведется от первого лица единственного числа. Корильные или величальные песни отличают другие признаки. Несоответствия и случайности при классификации не способны поколебать систему основных жанров свадебного фольклора.

Свадебные жанры невозможно рассматривать вне движения. Очевидно деление обряда на несколько периодов. Если обряд и фольклор первого периода имеет конфликтно-драматическую направленность, в нем превалируют настроения грусти, скорби, напряжения и недоброжелательности, то во втором - появляется праздничная атмосфера, на место причитаниям, корильным песням приходят ве-

14Торопова А. В. К вопросу о жанровой классификации свадебного фольклора // Фольклор и этнография: Обряды и обрядовый фольклор. Л., 1974. С. 155.

личальные, благопожелания, свадебные частушки и плясовые мелодии.

Мордовская свадьба состоит из множества отдельных актов, каждому из которых отвечает свой жанровый микроцикл. Тем не менее, свадьба смотрится как художественно цельное явление из народного быта, национальной культуры, уходящее корнями в мир языческой мифологии, крестьянских представлений о браке, свадьбе. С древнейших эпох она насыщена религиозно-магическими, сакральными элементами: «...по всему обряду рассыпаны разного рода заклинательные формулы и действа, которые, как узелки, скрепляют элементы... свадьбы. Это разного рода иносказания, загадки, заговоры, связанные с древними религиозно-магическими ритуалами»15.

На наш взгляд, в основу классификации мордовских свадебных песен следует положить функциональные особенности, тесную связь песен с этапами свадьбы, ритуальными действиями персонажей, сценами, отдельными эпизодами, с ролевыми функциями участников. На песни, их жанровое многообразие влияет и время. Так, если в XVII - XIX вв, когда свадьба была усложнена религиозно -магическими ритуалами, архаическими компонентами, бытовали одни жанры (заклинания, молитвы, «пазморот», речитация мифов), то в XX в. их потеснили другие. Хронологическая градация жанров имеет вполне реальную основу.

На структуре свадебных жанров, их обогащении могли отразиться и заимствования из инонациональных обрядов. Известно, что мордва проживала совместно с татарами, русскими, чувашами, башкирами и др. В этих условиях заимствования и реминисценции в области брачных традиций и поэзии мордвы, как это происходит, например, у каратаев, следует считать закономерными.

Из жанров мордовской свадебной поэзии наибольшее распространение получили свадебные причитания - один из самых развитых видов семейно-обрядового фольклора. В нем свадебная поэзия мордвы достигла значительных художественных вершин. Причитания невесты занимают столь существенное место, их функции так важны, что нельзя не отнести их к важным особенностям мордовской свадьбы. Ни у кого из соседних или дисперсно проживающих народов не выявляется столь сильно развитый жанр свадебных причитаний. Даже у карелов, у которых свадебный причет оттачивался профессиональными причитальщицами, он не получил столь всестороннего развития.

Причитания, будучи народными обрядовыми песнями элегической тональности, приурочены к поворотным событиям в жизни людей. У эрзи и мокши различаются погребальные, свадебные и рекрутские причитания. Они занимают особое место, как по объему, так и по социально-бытовой и идейно-эстетической художественной значимости. Роль их определяется не только высокими поэтическими качествами, но и широким охватом жизненных явлений, процессов, быта народа, социальных представлений, эстетических идеалов, нравственных установок.

Причитания относятся к древнейшим жанрам национального фольклора и берут свое начало в погребально-поминальных плачах-причитаниях, восходящих

15 Торопова А В К вопросу о жанровой классификации свадебного фольклора // Фольклор и этнография Обряды и обрядовый фольклор Л, 1974 С 160

к первобытно-общинной эпохе древних финноугров. Сходство их достаточно очевидно. Гораздо более трудной этнографической загадкой является то, какова функция причитаний в свадебном обряде и как они попали туда. Попытка объяснить их происхождение тем, что «они всегда были неотъемлемой частью свадебного обряда, ...пояснением синкретического действия»16, не совсем убедительна, поскольку налицо прямое перенесение словесно-поэтической формулы из ритуала похорон в свадьбу. В мордовской этнографии наблюдается и такое довольно редкое явление, как обратное перенесение элементов свадебного обряда в похоронный: в случае смерти молодой девушки: играется «свадьба по умершей». То же можно было наблюдать у славянских народов. «Покойницу - девушку наряжают, как под венец, - пишет П. П. Чубинский, — и к погребальной церемонии присоединяют и некоторые свадебные обряды»17. Имеются сведения и об обычае венчания покойников у немцев Поволжья18.

В Средневековье были ритуалы из разряда инициаций, предшествовавшие брачному возрасту и означавшие переход в более зрелую возрастную группу, что окружающими в ряде случаев воспринималась как временная смерть. Во время посвятительных действ юношей и девушек оплакивали как умерших, отправившихся в иное царство. После возвращения они часто носили другое имя и всегда иной тип одежды, головного убора и т. д.19.

Подобное характерно и для мордовской свадьбы: менялись одежда и головной убор невесты, их цвет, покрой, орнаментальные мотивы и знаковая система, тип и число украшений и т. д. Этот момент находит отражение в волшебных сказках. Сказанное позволяет предположить, что часть обрядовых элементов инициации молодежи брачного возраста в виде реминисценций проявляется в свадебном обряде, что можно считать ответом на то, почему свадьба повторяет некоторые обрядовые и фольклорные компоненты похорон. Но данное объяснение, на наш взгляд, не может быть исчерпывающим. Поскольку инициация была условным обрядом, игрой, то неясно, откуда появляются трагедийные ноты в плачах, почему звучит столь тяжелая человеческая драма? Ответ состоит в том, что когда-то во время инициаций происходили человеческие жертвоприношения богу. Подобные факты известны исторической науке. Они упоминаются и в фольклоре, в том

числе мордовском, в сюжетах о приношении в жертву девушек при возведении

города, крепости, сооружении мельниц, плотин .

В фольклоре и этнографии мордвы есть и другие указания на то, что человеческие жертвоприношения (особенно девушек), своего рода выдача замуж за покровителя, бытовали во время ритуальных праздников, исполнения архаичных обрядов, при строительстве плотин, мельниц . Этим вполне объяснимо появле-

16Соколов Ю. М. Русский фольклор. М., 1941. С. 174.

17Чубинский П. П. Материалы исследования, собранные П. П. Чубинским // Труды этногрфической статистической экспедиции в Западно-Русском крае. - СПб., 1877. Т. 1-4. С. 700

18Кагаров Е. С. Венчание покойников у немцев Поволжья // Сов. этнография. 1936. № 1. С. 107.

19Скворцова 3. Р. О причитаниях в свадебном обряде // Фольклор и этнография: Обряды и обрядовый фольк-лор.-Л, 1974.-С. 250.

20Евсевьев М. Е. Народные песни мордвы // Избр.тр. В 5 т. Саранск, 1961. Т. 1. С. 70, 83,87-88,97.

21Смирнов И. Н. Мордва: историко-культурные очерки. Саранск, 2002. С. 208-211

ние в свадебном обряде причетов, а вместе с ними мелодики плачевых интонаций, соответствующих поэтических формул, устоявшихся образов, художественно-изобразительных приемов, используемых при оплакивании девичества.

Мордовские причитания традиционно подразделяются на похоронные, рекрутские и необрядовые, объединенные терминами «лайшемат», «явсемат» («ольк-снемат»). Для свадебных же причитаний существуют особые названия «урнемат» или «аварькшнемат» (эрзя-мордов.), «аварьфнемат» (мокша-мордов.).

Генетическое родство рассмотренных причитаний не вызывает сомнений, так как используется одна и та же поэтическая формула напева, что прослеживается на широком материале многих российских народов, в том числе мордвы, русских, карел. О тесной связи похоронных и свадебных причитаний свидетельствует тот факт, что мордовская женщина обращалась в плачах к умершим предкам не только в погребальных, но и в свадебных причетах. Девушка, выходившая замуж, не могла представить расставание с родительским домом без причитаний, адресованных к умершим предкам, которых приглашала на свадьбу22. На их родство указывают сходные поэтические формулы при обращении невесты к матери в момент благословления, а также причеты, адресованные умершим родителям на сиротской свадьбе23. Фольклорный материал позволяет говорить о близкой природе похоронных «лайшемат», «явсемат» и свадебных «аварькшнемат».

Свадебные причитания исполняются невестой. Реже это делается ею вместе с подругами, еще реже - специально приглашенными причитальщицами, как это делается в карельском свадебном обряде или у мордвы-каратаев, у которых, как и у татар, появляется фигура «понуждающей плакать». У родственных мордве прибалтийских финнов коллективные свадебные причитания - довольно часто встречающаяся форма выражения чувств. Так, на сетуской свадьбе они исполняются хором — невестой с четырьмя подружками.

Построение причетов - традиционное: зачин, основная часть, заключение. Все они имеют единую основу, каждый обладает смысловой завершенностью. Причитания по своей природе цикличны и звучали на предсвадебном и свадебном этапах, после чего прекращались. По времени исполнения они подразделяются на утренние и вечерние (в соответствии с языческими представлениями о сакрально-сти времени). Часто причеты имеют вопросно-ответное построение: развивается диалог между невестой и подругами, матерью, замужними женщинами, сестрами. Поэтому вечерние причитания сложнее по тематике и сюжетно-композиционным особенностям.

Тематика мордовских свадебных причитаний обширна, однако среди них можно выделить несколько групп. Полнее всего освещаются темы невесты и жениха, невесты и ее родственников, невесты и ее подруг. Особенно печально звучат темы уходящей молодости и беззаботной жизни, чужого дома, чужой семьи, чужой стороны. В причитаниях эрзя-мордовской невесты находит полное отражение тема родителей жениха: отца и матери - «ломань тетясь», «ломань авась».

22Устное поэтическое творчество мордовского народа. Саранск, 1975. Т.6. С. 345.

23Устное поэтическое творчество мордовского народа. Саранск, 1972. Т. 6. С. 61.

Достаточно подробно развернуты темы вольной жизни, девичества и замужества, мотивы «девичьей баня». Трагической безысходностью отличается тема погибели, смерти, прощания с родными и близкими. Помимо указанной группировки отдельные причитания можно распределить по свадебным циклам, соответствующим различным этапам свадьбы. На первом этапе среди плачей можно выделить причеты, адресованные к абстрактным образам, верховным божествам Нишке-пазу и Шкаю, причеты невесты, обращенные к домашним божествам Кудо-юртаве, Куд азор-аве, богине двора Кардаз-сярко.

У мордвы, как и у других народов, исторически вписанных в природный ландшафт Поволжья, в поэзии нашли отражения явления природы, культ некоторых сил стихии. В утренних причитаниях звучат слова, посвященные заре.

Немалое место занимали и причеты, обращенные к «сэри атят, бабат» — давно умершим предкам, которые, по поверьям, возродившись на том свете, начинали новую жизнь, становясь посредниками между богами и людьми24. Важной чертой свадебных причитаний невесты у мордвы было то, что они были четко ориентированы на конкретных лиц. Чаще других невеста обращалась к отцу с матерью, сопровождавшим ее подругам, дедушкам и бабушкам, родственникам.

Наиболее значительные жанры свадебного фольклора - величальные, ко-рильные и эротические свадебные песни. Величальные песни, наряду с причитаниями, составляют важную часть поэтического репертуара невесты. Но они строго очерчены и не затрагивают родню жениха, его самого, сваху, уредева. Девушка адресует их богам, предкам, родителям, подругам, аллегорическому образу «Тей-терьксчи» («Девичеству»), «Тейтерьксчинь бане» («бане Девичества»).

Данный жанр столь своеобразен, что не может не натолкнуть на мысль о том, что он восходит к погребальным величаниям в адрес умершего. Сходство поэтических формул очень заметно: налицо перенос образов, языковых средств, в целом контаминация текстов. Изучение их природы помогает выяснить социальные и этнографические основы процесса сближения похоронной поэзии со свадебной. Отметим, что природа плачей-величаний невесты на могиле родителей перед свадьбой та же, что и величаний, произносимых родителям на свадьбе. Разница в композиционной, структурной организации также незначительна. Мелодико-интонационный строй не во всем совпадает, но образная система, основные приемы художественного изображения, язык, стилевые особенности, поэтические образы и формулы имеют одинаковую природу. Важным указателем на типологическое родство погребальных и свадебных причитаний является их деление на «зо-рянь лайшемат» («утренние причитания») и «чокшнень лайшемат» («вечерние причитания»). Например, зачин утренних причетов, посвященных умершей матери, идентичен зачину первого дня свадебных причитаний.

Подводя итоги по этому разделу, следует отметить, что фольклорные материалы свидетельствуют об общности генезиса и типологии свадебных и погребальных величаний, которая обнаруживается на структурно-композиционном, образном, стилистическом, лексическом уровнях. Все это вместе взятое позволяет

24ЦГА РМ ФР - 267, д. 31, л. 19.

говорить о тесном взаимодействии, богатой внутренней жизни, интегративных, контаминационных процессах в жанрах погребальной и свадебной лирики семей-но-обрядового фольклора.

Большой популярностью в свадебной поэзии мордвы пользовались кориль-ные песни, которые назывались в зависимости от региона «покордамот», «сялдо-мат», «сялгавтнемат», «позорямот». Они исполнялись как партией невесты, так и партией жениха на протяжении всего обряда свадьбы: с момента прибытия свадебного поезда в дом невесты, при приезде после венчания в дом жениха и т. д. Пели их в одиночку и хором. Во время сольного исполнения без припева тексты звучали непринужденно, с элементами импровизации. Им свойственен искрометный юмор, озорной характер. Пение корильных величаний обозначалось особым термином: «рангамс оцю вайгильса» (кричать во весь голос), «пижнемс верьга вайгельсэ» (кричать зычным голосом). Исполнителями могли выступать специально приглашаемые стороной жениха и невесты «парявтнема рангийхть» (те, кто кричат корильные величания).

По своему происхождению это древний магический жанр. Заклинания несли не только позитивное, утверждающее начало, но и отрицание. Предполагается, что «корильная песня возникла с величанием на одном обрядовом древе»25. Замечено, что развитие всех уничижающих мотивов в свадебных песнях порождалось обрядовым требованием «...представлять брак как вынужденное дело. Семья невесты боялась потерять расположение мифических сил, которые покровительствовали семье и берегли ее до этого времени. Чтобы не лишаться этого расположения, надо было представить уход невесты в чужую семью как насилие со стороны жениха. Негативные темы прямо соотносятся с этим. Вот почему они не вызывали ни у кого обиды: этого требовала логика самого ритуала»26. Дух состязательности позволял генерировать многообразие тем, мотивов, был катализатором идей, стимулом для использования наиболее ярких, запоминающихся поэтических образов, формул, языковых средств. Во время исполнения корений накал страстей достигал апогея. В 20 - 30-е гг. XX в. в селах Рузаевского района Мордовии девушки - родственницы жениха в момент свадьбы поднимались на крышу дома или сарая и, обратившись в сторону дома невесты, во весь голос укоряли ее и родственников.

В корильных песнях развиваются самые различные мотивы и темы: рода, семьи, внешности невесты и жениха, их нравственных качеств, поведения и др. Тематика варьировалась в зависимости от адресата. Свахе, уредеву, родственникам жениха, как самым активным персонажам свадьбы, адресовалось самое большое количество песен, обидных, язвительных и унижающих. В укорах высмеивались внешность жениха, происхождение, профессия. В свадебных «позорямот» особенно сильно укоряли невесту в том случае, если свадебный поезд задерживался с возвращением. Сниженная поэтическая оценка образа невесты, гротеск при ее изображении неслучайны: в народной культуре, по М. М. Бахтину, «Снижение роет телесную могилу для нового рождения. Оно имеет не только уничто-

25Аникин В П Календарная и свадебная поэзия -М.197 0 С 118

26 Там же С 118-119

жающее, отрицающее значение, но и положительное, возрождающее, оно а м б и валентно, оно отрицает и утверждает одновременно»27. Невесту обвиняли в лени, неумении работать: «Кулдор-калдор парезэ, ве карсема карезэ» («Кулдор-калдор пустой сундук для приданого, один лапоть у нее»)28, упрекали в увлечениях парнями: «Кадык, Маря, кадык, цера вакска якамот, пары скалке парамот, паро букань манямот» («Перестань, Марья, перестань за парнями волочиться, перестань мычать призывно, словно корова, перестань хороших быков завлекать»)29.

В корильных песнях происходит своего рода разрушение идеального образа, сбрасывание невесты с пьедестала, созданного родственниками, подругами. При этом используются грубые гротесковые приемы народной поэзии, национальных песен «позорямот». Но это сбрасывание со знаком плюс туда, где «... происходит

зачатие и новое рождение...» .

Мордовская свадьба - значительный по объему полифоничный спектакль, где звучит все жанровое многообразие национального фольклора. В архивных материалах имеются впервые вводимые нами в научный оборот песни- заклинания. Их чаще всего исполняет невеста. Оставляя родительский дом, она обращается к богу и, заклиная, просит его дать:

Олкс кувака колоста, В стебли длинных колосьев,

Колосс лишной зернадо, В колос лишних зерен,

Зернас лишной таньцкеде. В зерно побольше вкуса31.

Подобные магические словесные приемы встречаются и в других песнях невесты, где присутствуют заклинания жениха, достатка двору отца: Паз максозо, максозо, Пусть бог даст, подаст,

Кильдень поводень лишмеде, Упряжных лошадей,

Сия сюро скалнедэ, Серебряннорогих коров,

Сырнень чечена туводо, Золотощетинных свиней,

Парцей пона реведе. Шелковорунных овец32.

Такие же песни исполняет и сваха. Первая часть ее произведения звучит как традиционная песнь благодарности за встречу и угощение, вторая же построена в виде заклинания:

Уликс-парокс аразо, В добро-богатство обратится,

Ведрань сэрьсэ сиясо, Высотой с ведро серебром,

Столенть сэрьсэ пижесэ, Со стол вышину медью,

Салдыркс сэрьсэ сырнесэ. С солонку высотой золотом33.

Можно с полной уверенностью утверждать, что на ранних этапах развития свадебной поэзии заклинания как часть магических речитаций встречались гораздо чаще, но к 20-м гг. XX в. от них остались лишь отдельные фрагменты. Высока

27Бахтин М. М Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. 2-е изд. М, 1990. С. 28

28Сибиряк (Поздяев) И. С. Урьвакстома койть ды морот. Саранск, 1936 С. 145

29 Там же С. 147.

30Бахтин М. М. Литературно-критические статья. - М, 1986. С. 313-314.

31ЦГА РМ ФР - 267, оп. 1, д.26, л. 25-25 об.

32ЦГА РМ ФР -267, д 26, л. 24.

33ЦГА РМ ФР -267, д. 29, л. 14

вероятность того, что в древнем обществе они выполняли важные функции, которые были утрачены с ослаблением суеверий, веры в нечистую силу, ведьм, колдунов, в волшебство.

Впервые мы выделяем новый жанр произведения, который ранее относили к причитаниям, - песни, исполнявшиеся в тот момент смотрин невесты родителями жениха, когда она, выйдя из чулана, обращаясь к свекру, исполняла песнь-корение (самоуничижение) в свой адрес:

А сэриян, келиян, Невысока я, неширока,

А ерокован, валовая, Несмышлена я, бессловесна,

Ведься нудий сэринем, Словно камыш я ростом,

Нудий лопа эчкинем, Словно лист камыша толщина моя,

Сёксь олгошка чачинем, Как осенняя солома облик мой,

Розь олгинеть кединем, Словно ржаная солома ручки,

Чаво колост сурынем. Как пустые колосья пальчики34.

Подобные песни встречаются довольно редко, но архивные материалы, другие источники 30-х гг. XX в. подтверждают их существование. Вот как, например, звучат слова невесты: «Паксянь берянь модынян, мода лангс каянь берянь зерны-нян, модасто лисевть берянь олгинян, олгсо берянь колоскан, колойстэ берянь зернынян...» («Я, словно плохая в поле землица, плохое посеянное в землю зерно, словно плохие всходы, на стебле плохой колосок, в колоске плохое зерныш-ко...»)35. Появление жанра объясняется и основным лейтмотивом свадьбы - нежеланием девушки выйти замуж. Как известно, аллегорический образ замужества -наиболее отталкивающий в свадебной поэзии.

Среди жанров мордовской свадебной поэзии большое место занимают эротические песни, звучащие на протяжении всей церемонии. В силу своей специфичности этот жанр длительное время замалчивался в советской фольклористике (мордовской в особенности). Негласные установки не позволяли во время полевых экспедиций записывать тексты, в которых имелись элементы эротики, а если они и фиксировались, то без переспективы увидеть свет и быть осмысленными. Однако, судя по их количеству и роли, это вполне самостоятельный жанр. Дело в том, что в крестьянской жизни свадьба рассматривалась как обряд, соединяющий молодых людей, находящихся в наивысшей фазе репродуктивности. Он был призван не только придать легитимность браку, но и запустить находящийся в покое потенциал воспроизводства, обеспечивающий дополнительные рабочие руки. На это был направлен целый ряд действий: сажание на колени невесты детей, кормление молодых яичницей, укладывание молодых в конюшне, буйство ряженых с приделанными деревянными фаллосами и т. д. Присутствие на свадьбе ряженого пастуха, позже солдата, милиционера, обладающих, как считалось, большой эротической силой, также было одним из элементов эротизма, подталкивающего молодых к деторождению. Такими же функциями (наряду с обереговыми) был наделен ряженый медведь.

34ЦГА РМ ФР - 267, д..26, л. 20 об.

35Сибиряк (Поздяев) И. С. Урьвакстома койгь ды морот. Саранск, 1936. С. 106.

Травестизм карнавала, гиперболизация половых признаков (накладные груди, привешенные фаллосы и др.), непристойные песни создавали атмосферу первобытного эротизма, вызывали неподдельный интерес зрителей. Эротические песнопения начинали исполняться еще на ранней стадии свадьбы женщинами стряпухами в доме жениха при печении свадебного пирога «лукшо»:

Дригань кшуманынка papaza, Дригин ... с редьку,

Марькань суфтимишка раёша. Марьина .... с решето36.

Упоминание преувеличенных до гротеска половых органов жениха и невесты - это обращение к производящему земному низу, свидетельство неограниченных, гиперболизированных возможностей молодых в семейной жизни, процессе деторождения. Наряду с эротическим предназначением приведенные строки заведомо снижают образы жениха и невесты: происходит их «...приобщение к нижней части тела, жизни живота и производительных органов, следовательно и к таким актам, как совокупление, зачатие, беременность, рождение...»37.

В эротических песнях активно используется фамильярно-бытовая речь, насыщенная ненормативной лексикой, обычно ограничивавшейся или находящейся под запретом. Исполняемые после торжественных ритуалов, они не только дают разрядку участникам, но и называют вещи своими именами, препятствуют, «всякому отрыву от материально телесных корней мира, всякому обособлению и замыканию в себя, всякой идеальной отвлеченности...»38. Особенно изощренными были эротические, хулительные песни в адрес свахи, напоминающие средневековые карнавальные непристойности: «Сяда алаша ускизэ, сяда куда раз^е» («Ее привезла сотня лошадей, ее ... сотня поезжан») 39. Использование гипербол показывает, насколько она громадна, что ее с трудом смогла привезти «сотня лошадей». Гротескно описывается похотливость свахи, вступившей в половую связь «с сотней поезжан». Целью «гротескного реализма» «является снижение, т. е. перевод всего высокого, духовного, идеального, отвлеченного в материально-

телесный план, в план земли и тела в их неразрывном единстве» .

Свадьба как часть народного празднества циклична. Все высокое, патетическое, произнесенное во время сватовства, молян богам, предкам приземляется, приближается к земле по законам гротескного реализма и праздничных карнавалов, потому что идеальное утомляет, и оно нежизненно. По объему эротические песни в мордовской свадьбе занимают значительное место. По форме чаще всего это короткие в 4, 6, 12, 14, иногда более строк частушки и песни. В бытовом сознании участников свадьбы считалось, что упоминание в эротических песнях различного рода действий, связанных с половым актом, усиливает потенцию, способствует деторождению. Похотливые телодвижения, приставание к окружающим вызывало всеобщий смех, шутки, включение в игру, что придавало свадьбе всеобщность. Эротические песни, исполняемые на свадьбе, подразделялись на ко-

36Мордовский этнографический сборник. Сост. А. А. Шахматов. СПб., 1910. С. 192.

37Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. 2-е изд. М.,

1990. С. 28.

38Бахтин М. М. Литературно-критические статьи. М., 1986. С. 311.

39Мордовский этнографический сборник. С. 196.

40Бахтин М. М. Литературно-критические статьи. М., 1986. С. 312.

роткие и длинные. Пелись они, как правило, на один голос.

Свадебным песням мордвы не были чужды и мотивы эпикурейства, бражничества, гульбы, как, например, в произведениях «Аволинь симе пиядо» («Не стал бы я пить пиво») «А улинь симе винадо...» («Не стал бы я пить вино»). В последнем герой мотивирует свою склонность к вину любовью к красивым женщинам. Подобные мотивы свойственны и свадебной поэзии мордвы-каратаев Республики Татарстан.

В третьей главе «Региональные аспекты формирования и бытования свадебной обрядности и фольклора мордвы-каратаев Республики Татарстан и мордвы-терюхан Нижегородской губернии» исследуются свадебный обряд и фольклор мордвы-каратаев и мордвы-терюхан.

Поэзия мордвы-каратаев, подвергшаяся значительному влиянию местного населения, звучит на татарском языке, но с сохранением многих исконно мордовских песен. Наряду с этим в ее фольклоре используются характерные для тюркских народов такмаки - короткие песни, в которых выражаются любовные чувства и признания, а также гостевые, уличные, долгие песни, заимствованные мифы.

Песням каратаев присущи восточная созерцательность, философские сравнения с миром живой природы:

Сидящие утки пусть тихо сидят, Как птица, потерявшая птенца, В гнездо собирают пух. Пусть мама сидит и плачет в ожидании41.

Им не чуждо изображение различных состояний человеческой души, скоротечности любовных свиданий: «Аи да уйный, кэн дэ уйный бер болат арасында. Жанык айдан аерылдым бер минут арасында». («И луна играет, и солнышко играет между одной тучей. С милым расстались так быстро, всего за одну минуту»)42.

В застольных длинных песнях звучали эпикурейские мотивы, но допускались и философские размышления об окружающем мире, смысле жизни, времени: «Вечер будет и пройдет — пояс с тела опадает, пояс пусть падает, пусть бы жизнь

не проходила» .

В главе анализируется функционирование досвадебных молодежных игрищ, обрядов, проведение «кыз уйнату» - девичьих игр, исполнение невестой причетов - «йэш килен йырлату». Выделены основные темы и мотивы свадебного фольклора. Среди свадебных песен обращается на себя внимание «эстэл артындагы жыр» - длинные застольные песни, главной темой которых было прославление людей, их красоты, учтивости и хлебосольства хозяев. Наряду с ними исполнялись «кыска жыр» - короткие песни, призванные усилить веселье, вовлечь в пир всех участников. В них включались элементы волшебных сказок, присутствовали мотивы желанности гостей. Песням свойственен лиризм, нежность, романтическое отношение молодых друг к другу, восточная утонченность и эстетизм: Тэрэзлэргэ карашыйк, Посмотрим в окно,

41Арсланов Л. Ш. Образцы текстов и фольклор: Материалы Л. Ш. Арсланова // Мордва-каратаи: язык и фольклор. Казань, 1991. С. 139.

42Полевые материалы автора. Записано со слов Лидии Андреевны Глониной 1940 г. рожд, руководителя фольклорного ансамбля «Каратаи» в с. Мордовские Каратаи Камско-Устьинского р-на Республики Татарстан в 2004 г.

43ЦГА РМ ФР - 267, д. 64, л. 10.

Куздэ керфек санашыйк, Посчитаем ресницы в глазах.

Сиксэн керфек бер куздэ, Восемьдесят ресниц в одном глазу,

Давай булыйк бер суздэ. Давай будем едины в слове44.

Особенное место занимает традиционная песня невесты, адресованная каждому гостю со стороны жениха, - «жэш килен жирлату». В жанровом составе обряда выделяются также «туй жыры» - свадебная песня, «урам жыры» - уличная песня, «озын жыр кунаклар эген» - длинная песня для гостей, «озын жыр кызлар-га» - длинная песня для девушек, «эстэл артындагы кунакларга джырлый тырган жыр» - застольная песня для гостей. В длинных лирических песнях пелось о любви, верности и преданности, свиданиях, разлуке, горести одиночества. Они оформляли обрядовый строй, придавая звучность, неповторимое очарование, торжественность, создавая праздничное настроение, чувство единения и причастности к созданию новой семьи родственников и односельчан.

Важным разделом исследования являются особенности свадебного обряда и фольклора нижегородской мордвы-терюхан, на которые оказало сильное воздействие русская свадебная поэзия, в результате чего произошло замещение отдельных жанров. Во песнях появляются образы, художественно-изобразительные приемы, типичные для русской обрядовой поэзии. Этот переход наблюдается уже с середины XIX в. Восприятие парадигм фольклорного мышления соседнего народа сопровождалось определенными потерями в родном языке и песнях.

Свадебный обряд нижегородской мордвы отличают уравновешенные жанровый состав и композиция. Он пронизан словесной вязью - песнями, приговорами свахи и «уредева» (дружки), пословицами и поговорками участников, причитаниями невесты, величальными, корильными, шутливыми песнями, адресованными центральным персонажам. В репертуар терюхан вошли распространенные русские сатирические песни, посвященные традиционно оппонирующим друг другу зятю и теще. В шуточном ключе раскрываются взаимоотношения молодого зятя с родителями невесты:

Пиво, вино выпили — Пироги съели -

Тестя выгнали, Тещу по шее45.

Как и у остальной массы мордвы, у них бытовали причитания невесты, вечером накануне дня свадьбы. Отсюда и название предсвадебного вечера - день пла-кущий (то же что русский девичник).

По времени проведения причитания подразделялись на утренние и вечерние. Например, невеста на коленях просила у родителей благословления, затем, по старому мордовскому обычаю, проходила через задние ворота в огород на специальное место, которое в старину называлось «шукш пря». Утренним причитаниям в старину предшествовал совершаемый здесь молян - «озкс», во время которого звучали молитвы и причитания с просьбой о ее благословлении. Произносившиеся причитания свидетельствуют о глубокой нравственности этнической памяти. В обряде удивительным образом сохранялось множество ритуалов и песен, восхо-

44Арсланов Л. III. Образцы текстов и фольклор: Материалы Л. Ш. Арсланова // Мордва-каратаи: язык и фольклор. Казань, 1991. С. 139.

45ЦГА РМ ФР - 267, д. 64, л. 9 об.

дящих к языческим временам мордвы.

В свадебном фольклоре терюхан активно используется метафоричная рифмованная проза, придающая плачу яркий, запоминающийся характер: «Заря заря-ет — меня батюшка со двора сгоняет, солнце красное восходит, моя волюшка от-ходит»46. Сложившаяся поэтическая канва обряда обогатилась элементами свободных импровизаций. Поэтические приемы, речевые обороты («под белы ручки», «дитятко», «пиво пити», «ретиво раздирати») и др. отражают влияние русского фольклора. В причетах терюханки звучат привычные для последнего сочетания и обороты («чужи люди», «красное солнышко», «чисто поле» и т. д. Характерны и сравнения невесты с белой березой - устоявшимся образом устного творчества народов Поволжья. Процессы, происходящие на художественно -изобразительном, речевом, синтаксическом уровне, заключаются в постепенном переходе в коммуникативно-речевой сфере на русский язык. Свадебная обрядность, фольклор у терюхан начинают тяготеть, как и у русских, к публичности, театру, полифоничному, открытому для всех площадному карнавалу, утрачивая специфическую для мордвы основного региона камерность, глубину личностных переживаний, напряженность и драматизм.

Причитания невесты были украшением второго этапа свадьбы у терюхан. Анализ свадебной поэзии показывает, что среди них различаются монологические и диалогические построения. Композиционно причеты построены в вопросно-ответной форме и часто состоят из короткого риторического вопроса и развернутого подробного ответа на него. В ходе свадьбы возникает простой и многоуровневый диалог, когда невеста общается с несколькими свадебными персонажами одновременно (отцом, матерью, подругами и т. д.). Роль поэтического диалога в свадьбе значительна: он позволяет устанавливать коммуникативные связи между персонажами (контакты между невестой и окружающими, выяснение отношений между героями), связывать поэзию в единый непрерывный цикл произведений.

К типологическим явлениям мордовской свадебной поэзии можно отнести объемность и протяженность плачей. Природу невесты, ее причетов выдают нерусские конструкции предложений, отсутствие категории рода, согласований.

Синтез разных по своей природе свадебных обрядов и фольклора дал столь своеобразную форму обряда, как свадьба мордвы-терюхан. Обрядовая часть ее во многом покоится на фундаменте древних мордовских обычаев и традиций, тогда как поэзия, словесное сопровождение ритуала претерпело определенные изменения: произошло наложение русских свадебно-поэтических форм. Это дает основание говорить о региональном варианте мордовско-русского свадебного фольклора смешанного типа. Вместе с тем в ряде мест нижегородская мордва, особенно ее лукояновско-шатковская группа, смогла сохранить первозданной красе свадебную поэзию, что нашло отражение в сцене приглашения предков на свадьбу: Парсей ялав коренга, По шелковым кистям хлебных корней,

Штатолкс палы олгова, По горящей свечке - соломе,

Сырнень эрьге эзнева, По золотой бусе - суставам ее,

46Мельников П. И. Эрзянская свадьба // Симбирские губернские ведомости. 1851. № 25.

Сееде кудря колозга, По частым кудрям — колосу,

Золотакс кольги зёрнава. Золотом — наливающемуся зерну47. В структуре свадьбы мордвы-терюхан есть причитания невесты, в которых она прощается с домом, двором, колодцем, подругами и соседями, с девичьей волей. По содержанию и строю они напоминают эрзя-мордовские причеты-прощания с «Бояраваксчи-Тейтерьксчи» — с Сударушкой-Девичеством, девичьей волей48. В причитаниях, записанных в свое время в одном из центральных сел Те-рюшевской волости - в Большое Сеськино, отчетливо слышится ритмомелодический строй мордовского фольклора, налицо идентичные ему структура, синтаксические конструкции, содержание. Проявляется и такая интересная особенность поэзии, как использование калькированных переложений стиха с мордовского языка на русский. Единая основа причитаний просматривается в похожем зачине, художественном оформлении ситуации, образов. Подобны или близки к поэзии

коренного региона и другие причеты невесты терюханки .

Для свадебной поэзии и обрядности той и другой группы характерно большое число аналогов, которые затрагивают утренние и вечерние причитания невесты, мотивы прощания с колодцем, с родительским домом, поэтический цикл, посвященный расплетению косы и девичьей бане, прощанию с девичеством, а также моления в честь предков, благословление молодых, одаривание родни текстильными изделиями и др. Отдаленным свидетельством того, что свадьба терю-хан когда-то относилась к единому общемордовскому обряду, является старинный обычай сватать невесту в соседних селах, привозить ее в специальной свадебной кибитке «он-аве», покрытой свадебным шушпаном - попоняхой.

Следует отметить, что свадебную поэзию нижегородской мордвы можно подразделить, с одной стороны, на произведения, исполняемые на эрзя-мордовском языке и сохраняющие традиционные поэтические формы, что относится к свадьбе южной лукояновско-шатковской группе мордвы, с другой — свадебный фольклор мордвы-терюхан, звучавший на русском языке

Поэтическая обрядность и поэзия терюхан представляют сложную взаимосвязь культур двух дисперсно проживающих этносов. Это положение поддерживается и другими учеными, утверждающими, что в культуре мордвы-терюхан достаточно четко прослеживаются как славянский (русский), так финский (общемордовский) слои, которые зачастую перемешаны50. Свадьба мордвы-терюхан находится на сложном пересечении устно-поэтического творчества двух народов, которое нашло отражение не только в семейно-обрядовой, свадебной, но и в ка-лендарно-обрядовой поэзии в целом: колядках, великопостных, масленичных, се-миковых песнях.

4'ЦГА РМ ФР - 267, д. 65, л. 14.

48Белицер В. Н. Традиционные черты общемордовской культуры в обрядах и фольклоре терюхан // Вопросы финно-угорского фольклора. Труды МНИИЯЛИЭ. Вып. 50. Саранск, 1974. С. 26

49 Там же С. 26.

50 Там же. С. 25.

В четвертой главе «Функции, язык, образы и художественно-изобразительные средства свадебной поэзии» анализируются функциональное предназначение обрядовых песен, их этнографическая и мифологическая основа.

Роль свадебно-поэтических текстов на свадьбе важна потому, что каждый из них отражает заданные логикой обряда отношения между персонажами свадьбы. В жанре причитаний в качестве адресата выступает кто-то из партии невесты: родители, подружки или ее братья и сестры. Маркировка может происходить и на уровне мотивов: корильные песни предназначены свахе, родственникам жениха, обращения - молодым, величания - «уредеву», подругам невесты.

В функцию адресных, особенно корильных песен входит изображение партии жениха в комическом виде. Одна из задач свадебных произведений - описание происходящих событий. Выполняя повествовательную функцию, они сообщают о событии, которого участники свадьбы не видели. Например, женщины - участницы свадебного поезда при возвращении рассказывают о том, что они проделали с невестой: «Серебряные шлеи накинули на нее, рабыней нарядили ее, варданкой повязали ей голову»51. В свою очередь обряд служит контекстом песни, способствующим пониманию происходящего и произносимого участниками. Метаязыко-вая ситуация такова, что не требуется дешифровки текста.

Подробно рассматривается многообразие поэтических, художественно-изобразительных приемов, выделяется арсенал способов создания образов персонажей, подчеркиваются особенности песен различных жанров.

Мордовские (мокшанский и эрзянский) языки, на которых звучат свадебные песни, имеют все необходимые характеристики (морфологические, синтаксические, фонетические, словообразовательные и пр.) для того, чтобы выражать самые сложные состояния души, весь спектр ощущений, испытываемых персонажами свадьбы. Ключевая роль невесты требовала от нее максимального использования возможностей языка. Отбор средств производился ею, говоря словами М. М. Бахтина, «под большим или меньшим влиянием адресата и его предвосхищаемого ответа»52. Невеста в зависимости от адресата, степени родства с ним, симпатий и антипатий к нему определяет жанр произведения, композиционные приемы, языковые составляющие, т. е. стиль высказывания. В ее причетах привлекаются все средства родного языка, и поэтому мордовские свадебные причитания привлекают внимание яркостью и выразительностью образов, красочностью и меткостью выражений, лаконичностью формулировок, логичностью мысли и содержания, оформленностью синтаксических конструкций.

С особым лиризмом, экспрессией звучат причеты, обращенные к умершим родителям, матери, которую невеста просит прийти, дать добрый совет ее девичеству, научить уму-разуму в столь ответственный момент. Подобные произведения возникают как результат переноса поэтических формул или контаминации с погребальными плачами и составляют с ними типологическое единство.

В главе отмечается, что многие свадебные произведения имеют этнографи-

51Мордовская свадебная обрядность и поэзия. Сост. В. И. Рогачев. Саранск, 2004. С. 96.

52 Бахтин М М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 280.

ческую и мифологическую основу. В них подразумевается зависимость от. состояния космоса, прежде всего солнца и луны, от отношения к героям богинь леса, воды, земли, плодородия, обитателей мифологического мира - умерших предков, живущих не только под землей, но и на земле, на горах, в воде, в лесу, в поле.

В причитаниях невесты звучит тема расставания с родным домом, который согласно верованиям мордвы был населен божествами, покровителями рода. Сюда собирались на праздники предки. Поэтому столь остро переживается разрыв с миром родных, предков, домашних богов, с привычной аурой, приравниваемый невестой к умиранию.

Мифологизация окружающего мира, развитая фантазия создавали в воображении людей одухотворенное существо - крестьянский дом в виде крылатого коня, который был устремлен в своем полете ввысь, соединяя земное бытие с высшими существами. Он воспринимался как модель большого космоса.

Особо рассматриваются поэтические приемы создания образов. Свадебные причитания невесты характеризуются специфическим кругом слов и словосочетаний, глагольных форм в понудительном и побудительном значении - вроде часто встречающейся формулировки зачина «Ох, лужадовлинь лужадозь, лондадовлинь лондадозь!» («Ох, провалиться бы мне провалом, обвалиться бы мне обвалом!»). Активно включаются многократные повторы (рефрен), метафорические словосочетания с выраженной экспрессивной окраской. Общий эмоциональный тон окрашен печальной мелодикой, грустными интонациями, передающими сложные психологические переживания девушки, поэтический язык насыщен эпитетами, сравнениями, гиперболами, инверсией, устойчивыми сочетаниями, фразеологизмами, помогающими раскрыть образ невесты. Свадебная поэзия призвана отражать любые нюансы в ее настроении, передавать всю сложность душевных переживаний, их эволюцию в ходе обряда. В начале причитаний невеста так описывает свое внутреннее состояние:

Кевнят кевонзасть седизон, Камни окаменели в моем сердце,

Нарнят нарыясть потмозон. Травою заросло мое сердце.

Лишь такая метафоричность выражений способна передать степень страданий выдаваемой замуж девушки.

Для причитаний, обращенных к матери, характерен весь арсенал средств, присущих народной поэзии, в том числе и прием единоначатия (анафора). Возможны и такие формы обращений, как семантические параллели, например «Боя-рават-свахинень! Азорават-свахинень!» («Боярыни-свахоньки! Хозяюшки-свахоньки!»). Они подчеркивают экспрессию, насыщают эпизод яркими, искренними, запоминающимися чувствами.

В свадебной поэзии - спонтанной, непосредственно адресованной зрителю, слова и звуки приобретают неизмеримо большую экспрессивную самостоятельность и совместно с другими художественно-изобразительными средствами повышают эмоциональное, художественное воздействие исполняемого произведения. Здесь мы можем даже говорить о своего рода резонансных явлениях, когда

53Устное поэтическое творчество мордовского народа. Саранск, 1975. Т. 6. С. 366.

форма и содержание, сливаясь, многократно усиливают воздействие на публику.

В сцене благословения, причетах невесты встречается сложная взаимоувязанная форма сочетания анафоры и рефрена: «Тукая, тетяй, паласынь мельган ваны сельминеть, тукая, тетяй, паласынь кисэнь ризны седееть, тукая, тетяй, паласынь трямо-ванмо кединеть» («Дай-ка поцелую я, батюшка, смотрящие за мной твои глаза, дай-ка поцелую, батюшка, болеющее за меня сердце, дай-ка поцелую, батюшка, кормилицы твои рученьки»)54. Подобный поэтический прием единона-чатия при обращении к отцу в этой сцене встречается пять раз. Он придает глубокий психологический подтекст расставанию невесты с родным домом, олицетворением которого является отец. Несколько по-иному рисуется образ свекрови. Выстроенный невестой ассоциативный ряд так определяет ее качества: «Бути сон пицитянзат, шлязьгак, дугай, а шляви, коцькерезьгак а коцькеряви» («Если она обожжет тебя, и мытьем, голубушка, не смоется, скобленьем не соскоблится»)55.

Среди разнообразных поэтических приемов в причетах невесты применяется ступенчатое сужение образа. Интересны поэтические тропы. Для того чтобы подчеркнуть ее красоту, приводят сравнения, сопоставления с миром природы. Так, в песне о невесте-татарке выстраивается поэтический ряд сравнений: «Виде килей татаравань сэрезэ, килей тарадт татараванть кедьнензэ, килей цицевтт татараванть сурнензэ» («Рост у невесты-татарки — прямая береза, руки у невесты боярышни-татарки - ветки березы, пальчики у женщинь-татарки — сережки березы»)56. В плачах невесты активно используется символика. Устойчивые символы невесты и ее девичества - белая береза, яблоня, покрытая цветами. Выразительно и точно сравнение: «килей цицевт - сурнензэ» («пальчики - сережки березы»). У мордвы это дерево покровительствовало браку, семье, плодородию. В татарской народной поэзии она выступает символом красивой, стройной девушки, вообще молодости.

Пейзажные зарисовки, сравнения с явлениями природы — неотъемлемая часть свадебной поэзии. Душевное состояние, печаль невесты иногда могут передаваться изображением скрывшегося за облаками солнца, надвигающейся тучи и т. д. Многие народные поэтические образы, сформировавшиеся за многовековую историю народа, проживающего в ландшафтной зоне Среднего Поволжья, тесно связаны с растительным и животным миром края. Так, в предсвадебной поэзии села Старый Байтермиш Клявлинского района Самарской области в причетах, исполняемых на сиротской свадьбе, девушка в многочисленных сравнениях считает себя «пизэнь-ашконь розницякс, кадыцякс» («птицей, разрушающей, бросающей гнездо»), «кардазонь кады голубкакс» («голубкой, покидающей двор»), «латонь кады цянавакс» («ласточкой, оставляющей крышу»), «шабрань кады шекшатакс» («дятлом, покидающим соседей»)57. Использование их укладывается в парадигму фольклорного мышления, выстраивает ассоциативный ряд, понятный всем.

Язык мордовской свадьбы отличается от разговорного (хотя и строится на его основе) тщательным отбором слов, ведущимся в соответствии с многовеко-

57.

54-

561

55-

7Устное поэтическое творчество мордовское народа. Саранск,

'ЦГА РМ ФР - 267, д. 75, л. 8. 5ЦГА РМ ФР - 267, д. 69, л. 47 об 6РФ НИИГН Л - 397, л. 35.

выми традициями и творческой интуицией народа. Поэтическая лексика включает названия обрядов и обрядовых действий: «сэрь лажамо» («оплакивать рост»); «сэ-рень ковлямо» («тело оплакивать») и т. д. Особенностью свадебных песен является то, что им присущ специфический круг слов и словосочетаний, употребляющихся только в этом жанре и крайне редко — в обычной речи. В других жанрах эти формы не встречаются. Подбор слов диктуется художественными задачами: выражением эмоциональности, напряженности, драматизма.

Интересна и своеобразна фразеология песен. Широко употребляются устойчивые словосочетания с оттенком метафоричности, присущие только свадебным жанрам: «прянь сэвема поила» («свадебный напиток»), «сэрь емамо тарка» («место погибающей»), «пайстомо пиря» («несчастная голова») и др. Оживляют текст словосочетания, отложившиеся в национальном сознании и вызывающие соответствующие чувства поэтические формулы и словосочетания: «пиже дугам», «мазы дугам» («молодая сестрица»), «мода чельке» («прах земной»), «мари седей» («чуткое сердце») «лажамо паця» («горевой платок»), «кснавкс кеверить» («горохом катятся») и др. Значительное место занимают созданные на их основе предложения, с характерными для национальной поэзии конструкциями: «киш-тезь молильть пильгинем» («приплясывая шли мои ножки»), «виде килей сэри-нем» («стройный как береза стан мой»), «мазы умарь чаминем» («красивое как яблоко личико мое») и др. В функции нагнетающей тавтологии используются сочетания наречия образа действия и сказуемого того же корня: «кевкс-кеведнясь» («камнем окаменела»), «повкс-поводнясь» («пуговкой застыла»); двойные слова: «покштят-бабат», «покш-покштинень бодинень» («предки, великие предки»), «прев-содавксов» («разумная»), «авакай-ванынем» («мать»), «ялгинень-оинень» («подруги») и др. Вводятся парные глагольные конструкции: «лисинь-совинь» («выходила-заходила»), «киштемс-морамс» («плясать-петь»), «вечкезь-кельгезь» («любя»), «эрьгедезэ-кецязо» («пусть радуется»); пары из двух самостоятельных компонентов: «пизэть-ашкт» («гнездышко, букв, «гнездо-хомут»), «кудов-кардазов», («домой букв, «домой во двор»). Представляют интерес и парные сочетания, где одна часть - архаизм, а вторая взята из активного словарного запаса: «ят-ломанть» («чужие»), «урексчи-вардоксчи» («замужество»), «ловташкады-декушуми» («побледнеет»).

Отличительная черта свадебных песен - насыщеность глаголами, которые имеются почти в каждой поэтической строке, что придает стиху динамику, экспрессию, интенсифицирует скорость монологов и диалогов, делает живым произведение и весь обряд.

Обычным элементом поэзии являются термины, обозначающие систему разветвленного патриархального родства и социального статуса участников свадьбы. Они служат лексико-терминологической основой свадебного обряда и фольклора, являются своего рода сигнальными элементами действа, составляют каркас словесного сопровождения, многократно закрепляя в сознании значимость события, освящая его, придавая, в соответствии с народными юридическими нормами, законность процессу,

В свадебных песнях довольно часто употребляются эпитеты: «паро» («хо-

роший»), «берянь» («плохой»), «лавшо» («слабый»), «вечкема» («любимый») и др. с их помощью мордва отражала красоту окружающего мира: «мазый» («красивый»), «пиже» («зеленый»), «ожо» («желтый»), «сиянь» («серебряный», «светлый»), «маней» («ясный») и т. д. В качестве составных эпитетов включаются названия драгоценных металлов, дорогих тканей: «сырнень поколь» («золотой комочек»), «сиянь яндава очкозо» («серебряный омут корыто»), «пиже парсеень ну-понензэ» («словно зеленый мох шелк его»). Используются такие стилистические средства, как уменьшительно-ласкательные слова: «ойминеть» («душенька»), «лицинеть» («личико»), «лугинеть» («лужок»), «кетькске» («браслетик») и др.

Широкое включение метафор, гипербол, олицетворений, пейзажных зарисовок, служащих фоном для действия, придают неповторимый колорит и красоту звучанию свадебной поэзии. Рефрены, анафоры, эпифоры, соответствующий поэтический синтаксис, речевые обороты, тематические блоки, построенные из микроциклов, композиционная продуманность песен и их тесная связь с обрядом обеспечивают стройность, смысловую завершенность.

Поэтическое богатство свадебных произведений обеспечивается во многом благодаря возможностям словообразования: суффиксального, сложения основ, отглагольных существительных. Продуктивными являются субстантивация, адъективация. Эффективный путь создания поэтической речи - композиты.

Важную роль играет синтаксис. Большое место занимают определенно-личные предложения, распространены простые и бессоюзные сложные предложения, которые свойственны уральским языкам.

В мордовской народной поэзии отсутствуют обычные стихотворные размеры (ямб, хорей, дактиль и др.), в связи с тем, что ее ритмико-синтаксическое своеобразие нарушает границы словесных ударений. Можно говорить лишь о ритмической поступи, уподобленной тому или иному размеру силлаботонической системы стихосложения. В речевой основе свадебной песни существенное значение имеет цезура - обязательный элемент народной песни десяти-, одиннадцати- и двенадцатисложных размеров, которые делятся на полустишия, как правило, поровну. Современные исследователи отмечают, что присутствие цезуры определяется основополагающей функцией ударения в ритмообразовании (обязательность предцезурного ударения, цезурная анакруза - слабый слог, предшествующий первому метрическому ударению, клаузула и т. д.)58. Еще в начале XX в. к таким же выводам пришел выдающийся финский фольклорист X. Паасонен.

Неотъемлемый компонент свадьбы - музыкальное сопровождение не только песнями, но и музыкой, исполнявшейся на традиционных инструментах. На свадьбе использовались «шавома» (дощечка для извлечения звуков), «куцюфт» (ложки), «пелюма» (коса), «пайгонят» (колокольчики), «кальдердема» (трещотка), «сурцеме» (гребень от прядильного стана), «гарьзе» (скрипка), различного рода флейты: «нюди» (кларнет), «фам» (мокш.) или «пувамо» (эрз.) волынка и др. С их помощью исполнялись инструментальные наигрыши, сопровождалось сольное и хоровое пение. В XX в. их потеснили гармонь и балалайка.

58Малькина М И Мордовское стихосложение Саранск, 1990 С. 31

Мордовская свадьба вобрала в себя исторически сложившийся комплекс музыкальных, поэтических и драматических жанров. Музыкальные произведения-создают праздничную атмосферу, выполняют сложную задачу эмоционально-психологического воздействия на участников действа, эстетизации переживаний участников, организуют ритмическое и мелодическое оформление, сопровождение поэтических текстов, которые зависят от внутренней логики свадебного обряда, его темпоритма, смены действий и их продолжительности. Поэтому так ярко проявляется взаимосвязь и согласованность слова, музыки и напева. Устойчивые черты национального мелоса представлены в причитаниях невесты, ее родственниц, песнях стряпух, свахи, родственников молодых, которые звучат едва ли не на всех этапах. Обладая импровизационностью, мелодика свадебного плача развивается в сравнительно небольшом вокальном диапазоне и завершается акцентировкой опорного тона. Иногда напевы расширяются за счет «приращения» нижних и верхних вспомогательных звуков. Текстовые фразы-строки образуют интонационное ядро — напев-формулу. Употребление эмоциональных междометий, восклицаний, возгласов (эй, ух, эвайох, яй-ох-вай-ох и т. д.), опевание среднего тона при акцентировании основного ладового устоя создает подражание всхлипываниям, подчеркивает драматичность плача невесты. Выделяются плачи речетативно-песенные, песенные. Первый тип использует речитации, второй - ангемитонную мелодию минорного наклонения, что способствует поддержанию лирико-драматического настроения, соответствующего главной функции данного жанра.

Интерес представляют песни свахи. По композиции - это своеобразные тирады, в основе которых лежат стиховые строфы, заканчивающиеся возгласом «Эх-да!». Напев узкообъемный, одночастной формы. Мелодическая кривая возгласа представляет собой стремительный скачок вверх и резко нисходящую интонацию в конце с закреплением опорных звуков, которые не поются, а проговариваются.

Существует несколько разновидностей корильных свадебных величания, которые вносят в свадебный обряд элемент юмора и вместе с тем довольно резко обличают «пороки» участников свадебного пиршества («стирень морот», «пазмо-рот», «суронь чуфаень морот»). Их музыкально-ритмический склад поддерживается стиховым метроритмом. Инструментальный аккомпанемент представляют на национальных инструментах («нюди», «гарьзе», «фам»). Их отличают групповая манера исполнения и живой мажорный характер ритмики. Смысловое ядро составляют благопожелания, которые озвучиваются протяжными напевами.

Плясовые песни («кштимань морот») интонируются на один политекстовый напев, ритмоформа которого охватывает восьмивременной музыкально-ритмический период. Их сопровождает пантомима эротического характера, связанная с чадородием.

Традиционной мордовской свадьбе присущи своеобразие формы исполнительства: одиночное пение (причитания невесты, сестер, подруг) и совместное, групповое (свадебные благопожелания, корильные и величальные песни, плясовые и хороводные песни - у мордвы-терюхан). В групповом пении выделяется верхний голос («човине вайгель» - «тонкий голос») и нижний голос («эчке вай-гель» - «толстый голос»). Их обозначают глаголом «рангомс» («кричать»).

значение церемониального сопровождения. На нее возложено не только создание эмоционально-психологического праздничного настроения, но и магическая функция утверждения правильности и необходимости происходящего.

Пятая глава «Особенности мордовской свадьбы» посвящена анализу свадебных обычаев, ритуалов, предметного и объектного мира как источника обрядового фольклора. В связи с этим рассматривается поэзия, связанная с обычаем женитьбы малолетних детей на взрослых девушках. Устное поэтическое творчество мордвы дает богатый песенный материал об этих браках в виде целых песенных циклов, что составляет особенность свадебной поэзии народа. В произведениях «Максымик, авакай, максымик» («Выдала ты меня, матушка, выдала»), «Максокшнызь стиренть вишка поланень» («Выдали девушку за малолетку мужа»), «Раужонь-паронь тейтересь» («Смуглянка хорошая девушка») для передачи сложных человеческих состояний используются многообразие художественно-изобразительных средств, различные способы структурно-композиционной организации материала. Наряду с драматическими мотивами, завершающимися гибелью мальчика-жениха («Кузьмань Даря» («Кузьминова Дарья»), в этих песнях встречаются веселые юмористические повествования. В одной из них молодая, поручившая мужу-малолетке уборку снега, выйдя на улицу, обнаружила: «Коймес кельместь кедензэ, турвас кельмесь нолгоза» («Руки его примерзли к лопате, сопли его примерзли к губам»)59.

В мордовском свадебном фольклоре важную роль играют причеты и песни, повествующие об обряде расплетания косы и девичьей бане. По своей значимости и объему они занимают одно из центральных мест наряду с утренними и вечерними причетами. Мифологическая и этнографическая основа этих произведений заложена суеверными религиозно-магическими представлениями людей о волосах и практикой обрядового пострижения невесты. Обычай и песни, посвященные изменению прически, соотносятся нами с воззрением древних, что отрезание волос у невесты приводило ее к символической смерти, а затем к последующему возрождению к новой жизни через свадьбу, брак. События, связанные с девичьей баней, остро переживались невестой. В ее трагически звучащем монологе звучат просьбы «помянуть ее красивое имя», «оплакать несчастное тело», «собрать родню на похороны», «испечь поминальные блины». Мотив смерти, погибели, столь пронзительный в причитаниях, при обрядовой бане, объясняется, на наш взгляд, тем, что в ней проводились значимые обряды жизненного цикла, сопровождавшие рождение, инициационные обряды и смерть человека. Очевидна близость с русской, карельской и мишаро-татарской девичьей баней.

Большой интерес представляет обычай имянаречения невесты, несущий отголоски умыканий, древней магии и насыщенный содержательными фольклорными текстами.

Важным ритуалом была свадьба по умершей, которая по доминирующим настроениям, структуре и обрядовой композиции тесно связана с традиционной и гораздо ближе к свадебному обряду, нежели к погребальному. Она может послу-

59Мордовский этнографический сборник. Сост. А. А. Шахматов. СПб ,1910. С. 529.

гораздо ближе к свадебному обряду, нежели к погребальному. Она может послужить ключом к разгадке других обрядов, объяснением функционирования некоторых жанров, тем, мотивов в свадебной поэзии.

Типологическое сходство на ритуальном и текстовом уровне бесспорно. Оно касается природы обрядов, взаимопроникновения некоторых текстов, формул, их реминисценций и контаминаций. Вполне естественна проекция похоронных причитаний не только на причеты, но и на другие жанры свадебной поэзии. Происходит включение компонентов обряда одного цикла в структуру другого. Трехчаст-ность свадьбы: оплакивание своей судьбы, отделение от семьи, прощание с предками, покровителями, выход, вынос из дома - путь в составе свадебного поезда -новая жизнь в семье жениха - все это имеет параллели в погребальном обряде: обмывание (баня), одевание во все праздничное, ритуал причитаний, «отделение» от живых (подготовительные обряды, вынос) - путь (включая и само погребение)

— новая жизнь: присоединение к предкам.

Особое внимание уделяется обрядовой поэзии, посвященной предметно-вещевому комплексу и объектному миру свадьбы. Предметы, объекты - (деньги, ювелирные изделия, свадебные пироги «лукшо», курник, печь, свадебная кибитка

- «он-ава») наделялись сакральными, магическими свойствами. Им посвящается большое количество величальных песен на всех этапах свадьбы. Подобное мифо-поэтическое восприятие окружающей действительности свидетельствует о гармонии человека с природой, обществом.

Предметно-атрибутивная часть свадьбы оформляла обряд внешне и наполняла его логикой, смыслом, философией крестьянской жизни, соединяла материальную и духовную культуру воедино. В старину и в XIX - первой четверти XX в. обязательным атрибутом был главный свадебный пирог — «лукшо», вокруг которого развивалось словесно-поэтическое и драматическое действо. Он был олицетворением богини плодородия Норов-авы. Поэтическое преувеличение всего, что связано с «лукшо», свидетельствует об исключительной значимости его в свадебном обряде. Во время его выпечки разворачивались целые ритуальные сцены, сопровождаемые поэтическими экспромтами. Печение «лукшо» было центральным событием свадьбы в доме жениха, важной поэтической темой песнопений.

Особенность обрядового фольклора заключается в определенной последовательности: без исполнения очередной песни нельзя было начинать следующие. Завершение одной песни при выпечке и начало другой символизировали переход к новому этапу.

Суеверные люди верили в магию слова и считали, что упоминание в песнях серебра, золота во время свадьбы обеспечит богатство молодым. Тема денег звучит на протяжении всей церемонии. Включение их в обряд во всех случаях сопровождалось поэтическими или прозаическими текстами. Они фигурировали у мордвы-каратаев при завершении важного ритуала — девичьей бани, когда невеста оставляла покровителям на каменке золотую и серебряную монеты. Их упоминала женщина, укладывающая парь для приданого, в доме жениха свекровь, обращаясь к невестке. Деньги в этом случае символизировали достаток в молодой семье, а их нечетное число означало незавершенность цикла, продолжение жизни. Юве-

лирные украшения невесты и участников свадьбы были также неотъемлемой ее частью, объектом изображения в причетах, песнях. Об их желанности их в свадебном костюме свидетельствует фольклорный материал. Постоянные эпитеты «сиянь» («серебряный»), «сырнень» («золотой») подчеркивают их магическое предназначение.

Большое место в свадьбе мордвы занимает поэзия, связанная с костюмом невесты. Он выполнял обрядовые, ритуально-магические, социальные, эстетические функции, указывал на родоплеменную или семейную принадлежность, символизировал брачный возраст, переход из одной возрастной категории в другую. Свадебный фольклор и одежда тесно взаимодействуют. Например, после того как невеста облачалась в свадебный «покай» или «шуваня щам» (рубаху), причеты прекращались. Тип и предназначение наряда сигнализировали девушке о том, как вести себя на различных этапах: за несколько дней до свадьбы она одевала «аварькшнема руцю» («платье для причетов»), в котором по вечерам исполняла плачи, прощаясь с молодостью, девичеством, подругами, родным домом.

Тщательно вышитые свадебные одеяния были важной поэтической составляющей обряда. В свадебном фольклоре довольно часто происходит обращение к вышивке, расцвеченной узорами одежде. Известен ритуал демонстрации и приме-ривания платьев невесты одной из ее подруг, во время которого в песне характеризовались элементы костюма, красота вышивки, знаков, орнамента. Предметно-вещевое окружение невесты всегда было источником восхищения окружающих, импульсом к созданию свадебного фольклора.

Имеется также целый цикл произведений об «он-аве» — кибитке, в которой перевозили невесту в дом жениха. Заметное место в свадебной поэзии занимала печь, что в немалой степени обусловлено ее важным бытовым значением. Звучащие в устах невесты, адресованные ей «корьмакай», «тирякай» известны только как форма обращения к отцу и матери. Молодая подносила к печи колечко, просила ее расположения. После застолья ее знакомили с печкой: «Вана Каштом-ава матушка, од човаля саинек, вечкик икельгат якицякс» («Вот, печка мать, матушка, молодую взяли, будет перед тобою ходить, полюби ее»)60.

Среди объектов, имеющих важное обрядовое значение и включенных в поэтическую систему, можно выделить «парь» (кадушку) для приданого невесты. Он имел сакральное предназначение - быть хранилищем счастья невесты. Поэтому вокруг него разворачивалось целое драматическое действо, в ходе которого исполнялись песни и причеты, запускался поэтический цикл. Свадебный «парь» в отличие от обычной был покрыт орнаментом, пиктографической вязью, являющейся традиционной письменностью мордовского народа. Рисунчатое письмо позволяло передавать любую, важную с точки зрения участников обряда, ритуально-магическую информацию, молитвы, благопожелания и т. д.: например, ромбический орнамент символизировал плодородие, достаток, счастье в новой семье.

Рассмотрение поэзии, посвященной предметному миру свадьбы, позволяет глубже проникнуть в мир свадебного фольклора, познать его специфические осо-

60Евсевьев М. Е. Мордовская свадьба. Избр. тр. В 5 т. Саранск:1966. Т. 5. - С. 285.

бенности, постичь глубину и серьезность отношения в патриархальном обществе к свадьбе как наиболее важному событию в жизни.

Интересна интерпретация «пари» в поэтическом сознании невесты. Она называет его «тетянь теевть чувтонь гропке» («отцом изготовленный деревянный гробик»), «тетянь чувовт живой калмине» («отцом вырытая живая могила»).

В главе показывается, что мордовская свадьба, ее поэзия наряду с общими для других народов обрядами, фольклорными произведениями имеет свои особенности, которые сложились в силу исторических обстоятельств и своеобразия этнокультурного развития. Речь идет о таких специфических явлениях, как женитьба и свадьба малолетних сыновей на взрослых девушках, произведениях, связанных с одними из центральных обрядов - «черьбулонь калавтома» («расплете-ние косы») и «тейтерьксчинь баня» («девичья баня»).

В обрядовой культуре и поэзии особняком стоит свадьба по умершей. В памяти жителей сел Мордовии до сих пор остались воспоминания о причетах, песнях и обряде свадьбы по умершей, редко встречающейся в этнической культуре других народов Поволжья. Этот обряд столь большой жизнеутверждающей силы, свидетельствующий о неистребимом оптимизме и нравственном здоровье этноса, впервые стал предметом пристального внимания в мордовской фольклористике.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования. Проанализированный материал позволяет сделать вывод о том, что свадебно-обрядовая поэзия мордвы Поволжья является важнейшим разделом культуры этноса, в котором проецируются практически все основные стороны его жизни. Свадебный обряд и фольклор проливают свет на процессы становления духовной культуры народа, исторические связи и духовную общность с другими этносами; особенности формирования и функционирования устной поэзии, мифологии, верований.

Архивные и полевые материалы, собранные в различных районах проживания мордвы Поволжья, позволили поставить в данной работе задачу создания целостной картины функционирования свадебной обрядности и фольклора мордвы Поволжья, рассмотрения их как существенных компонентов духовной культуры народа. Свадебный фольклор исследуется в единстве с обычаями, древними ритуалами и обрядами свадьбы, что открывает возможность выхода на новый уровень обобщений при изучении произведений национального фольклора.

Мордовская свадьба как историко-культурное и фольклорно-этнографическое явление анализируется с учетом особенностей исторического развития духовной культуры народа в полиэтническом пространстве Среднего Поволжья, привлечением материалов из фольклора соседних и дисперсно проживающих русского, тюркских и финно-угорских народов. Представлены развитие и типологические особенности некоторых жанров свадебного фольклора, в связи с чем привлекаются историко-этнографические реалии, региональный контекст, языковые аспекты, аргументируется религиозно-магическая основа многих произведений обрядового цикла. Изучение материалов осуществляется с учетом синкретизма свадебно-обрядового фольклора, включающего словесный, музыкальный и хореографический виды.

В работе рассматриваются основные функции свадебного фольклора, синхронность и соответствие жанров поэзии к действию, основным этапам обряда, обращается внимание на поэтические функции персонажей и круг исполняемых ими произведений. Предприняты усилия по реконструкции и осмыслению свадьбы как целостной системы, цикла обрядов и песен, имеющих в своей основе мифологические сюжеты, историко-этнографические, хозяйственно-бытовые реалии, юридические нормы, нравственные критерии, социальные установки и другие аспекты жизни, сформировавшиеся на различных этапах развития мордовского общества и сложившиеся в единый ритуально-обрядовый цикл.

Выявляются и устанавливаются системные связи между русскими, мордвой и татарами в области свадебных песен. Рассматриваются основные темы, мотивы свадьбы, художественно-изобразительные средства и приемы, язык свадебных произведений этнографических групп мордвы-каратаев, терюхан, что позволило выявить общее и особенное в обрядовой поэзии, результаты взаимодействия мордовского, русского, татарского свадебного фольклора, выделить основные компоненты, сложившиеся в ходе межэтнических контактов в области устно-поэтического творчества. Впервые в истории изучения мордовской свадьбы комплексно рассматриваются соотношение обряда и фольклора, межжанровое взаимодействие и контаминация свадебных и погребальных причитаний и величаний.

Впервые в национальной фольклористике происходит обращение к жанру эротических песен, их роли и месту в обряде, указывается на тесную связь кален-дарно-обрядовых и семейно-обрядовых песен, особенно в той их части, которая касается аграрных культов, темы плодородия и чадородия. Новым шагом является обращение к предметно-вещевому комплексу и объектному миру свадьбы как источнику обрядовой поэзии.

Среди особенностей мордовской свадьбы обращается внимание на обряды и песни, связанные с женитьбой малолетних мальчиков на взрослых девушках, обычай имянаречения молодушки, мифологическую основу многих свадебных песен. В ходе исследования рассмотрены обряд и поэзия одной из древнейших разновидностей свадьбы - свадьбы по умершей.

Основное содержание и результаты диссертационной работы отражены в следующих публикациях:

а) монографии

1. Истоки (к проблеме историко-культурного и филологического наследия М. Е. Евсевьева). - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2002. - 156 с. Рец.: А. Алешкин. Мокшэрзянь Леннротсь (В. И. Рогачевонь «Истоки» книганц колга) // Мокша. -2003. -N5-6. -С .129-30.

2. Свадьба мордвы Поволжья: обряд и фольклор (историко-этнографические, мифологические основы, региональные и языковые аспекты). - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2004.-384 с.

3. Семейные знаки народов Поволжья (на примере знаков собственности эрзи и мокши). - Саранск: Мордов. кн. изд - во, 2003. - 160 с. Рец.: Н. Юрченкова. «Семейнай тяштькст» В. И. Рогачевонь книганц колга //Мокшень правда. - 2004. -14 октябрь.

4. Мордовская свадебная обрядность и поэзия (по фольклорно-этнографическим материалам Шугуровского брачного округа) / Сост. В. И. Рога-чев. - Саранск: МГПИ, 2004. - 115 с. Рец.: А. М. Шаронов. Шугуровская свадьба // «Мордовия - 7 дней». - 2004. - 27 октябрь.

б) научные статьи и тезисы

5 Аксель Гейкель - исследователь мордовской культуры (к 145-летию со дня рождения) // Финноугроведение. - 1996. -№ 4. - С. 64-70.

6 Интегративные процессы и культурное взаимодействие финно-угорских и тюркских народов Среднего Поволжья (на примере свадебных песен и обрядов мордвы и татар) // Регионология. - 2002. - № 4. - С. 229-234.

7 Кие ули васянязе-поланязе. Рьвяямань и рьвакс лисемань сядонголень коень-ке [Кто будет женой-супругой. Об обычаях женитьбы и замужества в старину] // Мокша. - 2003. - № 11-12. - С. 96-102.

8 Кодификационно-семиологическая система восточных финнов // Исторические и политические науки в современной культурной традиции. Материалы 4-х Са-фаргалиевских чтений. - Саранск, 1999. - С. 548 -554.

9 Культ покровительницы воды в свадебной обрядности и фольклоре народов Среднего Поволжья // Интеграция образования. - 2003. - № 2. - С. 154-158.

10 М. Е. Евсевьев - минек раськетнень пазнэнь кемемадост [М. Е. Евсевьев о религиозных верованиях предков] // Сятко. - 1993. - № 12. - С. 58-61.

11 Мзярда ётафневсть свадьбатне [Когда проводились свадьбы] // Мокша. -2004.-№5-6.-С. 71-72.

12 «Мордовская свадьба» М. Е. Евсевьева: структура, принципы организации, жанровое своеобразие // Вестник Мордов. ун-та. -1995. - № 4. - С. 16-19.

13 Мордовский свадебный фольклор о некоторых экономических аспектах свадьбы // Историко-культурное развитие народов Среднего Поволжья: традиции и инновации. Материапы межрегион, научн.-практич. конференц. (30 марта - 1 апреля 2004 г., г. Саранск). - Саранск, 2004. - С. 99-102.

14 О брачных округах мордвы коренного региона // Миф. Традиция. Культура (по материалам XXIX Евсевьевских чтений). - Саранск, 2003. - С. 79-80.

15 Отражение свадебных мотивов в фольклоре и декоративно-прикладном искусстве мордовского народа // Интеграция образования. - 2004. - № 3. - С. 114-118.

16 Свадебная обрядность мордвы. Девичья баня: Ритуал причитания невесты // Роль науки в социально-экономическом развитии Республики Мордовия: Материалы республик, науч.-практ. конф., посвящ. 70-летию НИИ гуманит. наук при Правительстве РМ. 18 декабря 2002 г. - Саранск, 2003. - С. 150-155.

17 Свадебно-брачные мотивы в мордовской мифологии // Культура народов Мордовии: Традиции и современность: Материалы республик, науч.-практ. конф. (Саранск, 10-11 апреля). - Саранск, 2003. - С. 25-30.

18 Свадебные песни финнов и мордвы: соответствия и параллели // Финноугроведение. - 2002. - № 1. - С. 139-142.

19 Свадьба и боги: Небесные и земные покровители в свадебной обрядности и фольклоре // Народное образование Республики Мордовия. - 2004. - № 2-3. - С.

20 Семантика некоторых знаков мордовского декоративно-прикладного искусства // Финно-угорский мир: История и современность. Материалы II Всерос. науч. конф. финноугроведов. - Саранск, 2000. - С. 264-268 (в соавтор.).

21 Семейно-родовые знаки мордвы // Мордва. Очерки по истории, этнографии и культуре мордовского народа / Под ред. Н. П. Макаркина и др. - Саранск, 2004. -С. 858-875.

22 Типология и взаимосвязи в свадебной обрядности и фольклоре у народов Среднего Поволжья // Традиции и инновации в филологической подготовке учителя-словесника: Материалы Всерос. науч.-практ. конф. (Саранск, 18-19 декабря 2002). - Саранск, 2002. - С. 102-103.

23 Типология мордовских свадебных причитаний // Этнография и этнокуль-тура восточных финноугров: Материалы междунар. науч.-практич. конферен.: «Функционирование языка и состояние этнокультуры восточно-финноугорских народов: Проблемы и перспективы развития» (4-7 июня 2003 г., г. Саранск). -Саранск, 2003. - С. 152-155.

24 Тюркские заимствования в мордовском свадебном обряде // Финноугрика. - 2001-2002. - № 1 (5-6). - С. 75-77.

25 Эрзянь церась татарава лангс рвяясь [Эрзянский парень на татарской девушке женится] // Мокша. - 2003. -№ 9. - С. 123-125.

26 Эрь панчфкять сонцень пингоц: «Мордовской свадьбати» М. Е. Евсеьевонь «Тяштьксонза» [Каждому цветочку свое время: «Примечания» М. Е. Евсевьева к «Мордовской свадьбе»] // Мокша. - 1994. -№ 8-9. - С. 69-71.

27 Этнокультурные интегративные процессы в регионе (на примере мордовской и русской свадебной обрядности и фольклора) // Регионология. - 2004. - № 3.-С. 215-226.

в) учебно-методические пособия

28. Вопросы изучения мордовской национальной культуры: этнология, фольклор, литература (вторая половина XIX - первая четверть XX в.): учеб. пособие. -Саранск: МГПИ, 1998. - 87 с.

29. История культуры Мордовии: метод, указания. - Саранск: МГПИ, 1996. - 35 с.

30. Мордовская свадьба М. Е. Евсевьева и ее роль в становлении жанровых форм и художественных традиций мордовской национальной литературы в конце XIX - начале XX в.: учеб. пособие. - Саранск: МГПИ, 2000. - 70 с.

Всего по теме диссертации опубликовано более сорока работ.

Подписано в печать 16 11.2004г. Тираж 100. усл. печ лист. 2.35 Заказ №1068

ГУ Типография при МВД РМ

430000, г.Саранск, ул.Коммунистическая 75а

*2з m

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Рогачев, Владимир Ильич

Введение.

Глава 1. ДОСВАДЕБНЫЕ ОБЫЧАИ, ОБРЯДЫ И ФОЛЬКЛОР МОРДВЫ

§1.1. Роль молодежных праздников, игрищ, обычаев в подготовке к свадьбе и их отражение в устном творчестве.

§1.2. Небесные и земные покровители в свадебной обрядности и в поэзии.

§1.3. Брачный возраст, выбор невесты, время проведения свадеб, другие аспекты обряда и их отражение в фольклоре.

Глава 2. МОРДОВСКАЯ СВАДЬБА КАК ИСТОРИКО

КУЛЬТУРНОЕ И ФОЛЬКЛОРНО-ЭТНОГРАФИЧЕСКОЕ ЯВЛЕНИЕ

§2.1. Структура, основные персонажи обряда, жанровый состав свадебных песен.

§ 2. 2. Причитания как один из основных жанров свадебной поэзии.

Генезис и история развития.

§ 2. 3. Величальные, корильные и эротические песни.

Глава 3. РЕГИОНАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ФОРМИРОВАНИЯ И БЫТОВАНИЯ СВАДЕБНОЙ ОБРЯДНОСТИ И ФОЛЬКЛОРА МОРДВЫ-КАРАТАЕВ РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН И МОРДВЫ-ТЕРЮХАН НИЖЕГОРОДСКОЙ ГУБЕРНИИ

§3.1. Свадебный обряд и фольклор мордвы-каратаев

Камско-Устьинского района Республики Татарстан.

§ 3. 2. Свадьба мордвы-терюхан Нижегородской губернии.

§ 3. 3. Обрядовое и поэтическое своеобразие свадьбы терюхан: соотношение мордовских и русских компонентов.

Глава 4. ФУНКЦИИ, ЯЗЫК, ОБРАЗЫ И ХУДОЖЕСТВЕННО-ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫЕ СРЕДСТВА СВАДЕБНОЙ ПОЭЗИИ

§ 4. 1. Функции свадебных песен, их этнографическая и мифологическая основа.

§ 4. 2. Основные поэтические приемы создания образов.

§ 4. 3. Язык, организация стиха и мелодика свадебных песен.

Глава 5. ОСОБЕННОСТИ МОРДОВСКОЙ СВАДЬБЫ

§ 5. 1. Свадебные обычаи, ритуалы как источник обрядового фольклора.

§ 5. 2. Фольклор обряда «девичьей» бани и свадьбы по умершей.

§ 5. 3. Предметно-вещевой и объектный мир обряда как источник свадебной поэзии.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Рогачев, Владимир Ильич

Актуальность исследования. В современных условиях четко наметилась тенденция возрождения национальных традиций, обычаев и обрядов, имеющих глубокую социальную значимость. К ним относится свадебный обряд - наиболее знаменательное событие в жизни любого народа. Свадьба является краеугольным камнем в процессе создания такой важной составляющей общества, как семья, сформировавшейся в ходе исторического развития.

Исключительная важность семьи и многообразие ее функций в жизни, обусловили сложность свадебного церемониала. Как историко-культурный, фольклорно-этнографический феномен свадьба воплощает в себе существенный пласт устно-поэтического и художественного наследия народа, отражает его религиозные взгляды, древнее мировоззрение, представления о семейной жизни, морально-этические нормы и нравственные принципы, а также музыкально-поэтический талант. Свадебный обряд и фольклор — ключ к пониманию многих явлений бытовой, общественной жизни этноса в прошлом.

Свадьба - неотделимый элемент культуры, квинтэссенция национального духа. В ней наиболее ярко и полно отразились целостное синкретическое мировосприятие окружающей действительности, отголоски суеверий и языческой обрядности, культовые мотивы, представления о человеке, размышления о семье, детях, преемственности поколений и смысле жизни.

Свадебная поэзия мордвы представляет наиболее архаичную часть устно-поэтического творчества, присутствующую в эпических произведениях «Сияжар», «Масторава», мифах о сватовстве и женитьбе богов на крестьянских девушках, древних легендах и преданиях об их браках с тотемом — медведем.

Свадьба стала сокровищницей национального искусства слова, выдающимся памятником художественного таланта народа, в котором отчетливо видны особенности словесно-художественного мышления этноса, сложность и специфика языка, образов, изобразительных средств, жанровое разнообразие и тематическое богатство семейно-обрядовых произведений. В свадебном фольклоре выразились его поэтическая одаренность, художественные и эстетические вкусы и представления народа, глубина психологизма в лирике, острота ума и наблюдательность, щедрость и широта души. Этим объясняется глубокий интерес фольклористов и этнографов, историков и литераторов, музыкантов к свадьбе как одному из значительных явлений народной культуры.

Свадебная поэзия и обряд, обладая определенной структурно-композиционной устойчивостью, здоровым консерватизмом, доносят до нас из глубины веков особенности этнического бытия, поэтическое восприятие мира, расцвеченного творческой фантазией древнего человека, способного еще в те далекие времена к эстетизации сложных жизненных явлений.

Фольклористы отмечают, что «свадебные обряды и связанная с ними поэзия - это богатый материал, помогающий понять древнюю жизнь народа, его желания и мысли» (Борисов, 1990: 5). Свадебные обряд и поэзия, связанные с созданием семьи, на протяжении многих столетий скрепляли, брачные узы, нравственные устои семьи и усиливали семейно-родственные отношения в патриархальном сообществе. Их ценность в том, что они поддерживали стабильность в обществе, обеспечивали преемственность в передаче выработанного многими поколениями нравственного опыта, норм социума.

Свадебно-обрядовый фольклор до настоящего времени представляет интерес для ценителей устного творчества, потому что из его кладезей люди черпают знания об историческом прошлом народа, его древних обычаях.

Мордовская свадьба, будучи сложным по составу полифоничным явлением, включает в себя почти всю жанровую палитру национального фольклора: молитвы, заклинания, причитания, семейно-обрядовые и лирические песни, укоры, величальные, корильные и эротические песни, песенные, танцевальные мелодии и пляски, сопровождающие все ее этапы, а также паремические жанры - загадки, пословицы, поговорки и др.

Основные усилия фольклористов 50 — 70-х гг. XX в. были направлены на организацию экспедиций, сбор, обработку и издание свадебного фольклора, благодаря этому удалось сохранить для будущих поколений большое количество произведений свадебной поэзии, вариантов их бытования. В те годы закладывалась возможность для всесторонней и глубокой исследовательской работы по изучению свадебных материалов.

Несмотря на значительный объем проделанной работы в трудах этого периода превалирует описательность, отсутствует комплексный анализ текстов, не рассматривались во всей полноте межнациональные связи в фольклоре, не разрабатывались проблемы генезиса произведений, не придавалось значения жанровой диффузии, типологическим явлениям, общим для свадебной поэзии народов Поволжья. Отсутствие солидной методологической базы не позволило выйти на проблемы генезиса отдельных жанров и мотивов свадебной поэзии. Не уделялось должного внимания этническим особенностям в обрядовой практике и их наложению на фольклор. Недостаточно последовательно осуществлялся комплексный подход к свадьбе как историко-этнографическому и фольклорному феномену, сложному синтезу обряда и поэзии, действия и слова. Обозначился переход на позиции либо упрощенного этнографизма, либо чистого фольклоризма, в результате чего произошел отрыв содержания от формы, выхолащивание сути столь значительного явления народной культуры как свадьба. Следует отметить, что со времен М. Е. Евсевьева не предпринималось широких исследований национальной свадьбы во всей совокупности обрядов и фольклора, не раскрывалась в полной мере взаимосвязь религиозной жизни этноса, исторических, социальных, хозяйственно-бытовых реалий с содержанием, мотивами свадебных песен. Не давался глубокий объективный научный комментарий совокупности обычаев, обрядов, традиций и связанных с ними свадебных устно-поэтических произведений.

Демократизация общественно-политической жизни в стране, начавшиеся в 90-е гг. XX в. динамичные процессы возрождения этнических культур, породили глубокий интерес к национальному фольклору, проблемам его развития, остро поставили вопрос о новом подходе к его изучению.

Обновленный подход к свадебно-обрядовому фольклору объясняется осознанием того, что каждый народ, даже самый небольшой вносит или внес что-то в сокровищницу мировой культуры. В наше время очень важно знать ценность вклада каждого народа. Серьезное изучение национальных культур, выделение всего положительного и здорового в обрядах и фольклоре помогают представителям этноса строить свою жизнь на традиционных, проверенных временем и практикой устоях с учетом современных реалий. Установлено, что у народов, сохранивших традиционную обрядность, ритуалы и фольклор при женитьбе и выдаче замуж, супружество продолжается до глубокой старости. Исследование традиций,; обрядов, фольклора имеет и другую важную сторону. В современном мире происходит усиление этнического самосознания, сопровождающееся повышением интереса у самых широких слоев общественности к истории своего народа, его духовной культуре. Этот интерес способны удовлетворить всесторонние научные изыскания, обращенные в глубину столетий, к истокам этнической культуры, объясняющей многие явления старинного уклада патриархальной семьи, в том числе связанные со свадьбой. Достоверное знание исторического прошлого, корней традиционной культуры, устно-поэтического творчества необходимо не только по той причине, что оно помогает представителям современного урбанизированного общества найти корни своего этнического существования, познать многообразные пути, приводящие к формированию той этнокультурной среды, сквозь призму которой он и воспринимает окружающий мир. Это важно для сохранения и дальнейшего развития положительных традиций, правильного обустройства жизни, семьи с учетом и использованием всего ценного, что накопили наши предки в области духовной культуры, свадебной обрядности и фольклора.

В этой связи приобретают актуальность научные поиски, позволяющие преодолеть негативные тенденции нивелирования национальной культуры, ее составляющих, которые стали важной частью системы жизнеобеспечения этноса. Лишь опора на фундаментальные нравственные ценности, выработанные предками, дает возможность встать на путь возрождения всего комплекса прочных семейно-брачных отношений. Научная разработка компонентов традиционной культуры, широкое включение их в структуру вузовских и школьных программ, материалов по курсу национальной культуры, пропаганда в средствах массовой информации, внедрение в бытовое сознание, в поведенческие установкй создают благоприятные условия для создания прочной семьи на традиционной свадебно-обрядовой, словесно-поэтической основе, выработанной предшествующими поколениями.

Необходимость изучения свадебной обрядности и фольклора подтверждается глубоким неподдельным интересом молодого поколения к этому пласту культуры, его стремлением обрести духовную опору в вопросах любви, создания брачной пары через традиционную свадьбу.

Конечно, практика исследования фольклора и жизненные реалии находятся на некотором удалении друг от друга, и трудно говорить о прикладном характере работ такого рода. Но научное осмысление всех ценностей, накопленных предшествующими поколениями, востребованность их современным обществом — наиболее эффективный способ решения многих накопившихся проблем в области семейно-брачных отношений.

Необходимо отметить, что многие проблемы, связанные с изучением мордовского свадебно-обрядового фольклора, остаются неисследованными. Слабая разработанность темы выражается: а) в отсутствии в национальной фольклористике крупных теоретических трудов по данной проблематике; б) в неполном охвате региональных вариантов свадебного фольклора; в) в отрыве и раздельном рассмотрении двух составных частей свадьбы — обряда и фольклора; г) в отсутствии комплексного подхода к изучаемому явлению, в слабой координации научных направлений, занимающихся изучением свадьбы. Этнографы, историки, фольклористы, музыканты, лингвисты и другие ученые изучают свадьбу без учета синкретического характера обрядового цикла; д) в недостаточной разработанности методологии анализа такой крупной синкретической формы как свадьба, стоящей на стыке разных жанров и научных дисциплин: фольклора (словесный, музыкальный, хореографический), этнографии, истории, лингвистики; е) в слабом отражении в исследованиях межэтнического взаимодействия свадебно-обрядовых, фольклорных элементов.

В связи с этим в нашем исследовании осуществляется комплексный, анализ свадьбы с точки зрения фольклористики, этнографии, музыкального сопровождения. Поэтому за основу взят фольклорно-этнографический комплекс, представляющий важные компоненты свадебной культуры и дающий целостное представление о свадьбе.

В данной работе свадьба исследуется в региональном контексте с вытекающими из этого взаимосвязями и особенностями обряда. При всей регионально-этнической дифференциации мордовская свадьба в своей структурной, функциональной, музыкально-мелодической, словесно-поэтической, языковой основах представляет целостный фольклорно-обрядовый цикл. Выделенные нами свадьба мордвы-каратаев Республики Татарстана и мордвы-терюхан Нижегородской губернии, проходящие на татарском и русском языках - яркий пример способности этноса адаптироваться к изменившимся историческим обстоятельствам, его стремления к интеграции в культуру окружающих этносов. Обогащение своей культуры лучшими достижениями соседних народов при сохранении этнического самосознания - важная черта мордовского народа.

Новое прочтение свадьбы потребовалось и в связи с тем, что фольклор и система свадебных обычаев, обрядов, традиций в народной культуре мордвы образуют композиционно целостный цикл, вобравший сакрально-магическую сторону и символику обрядов, слова, танца, одежды, пищи, архаическую семантику древнего языческого мировосприятия и синкретического мышления, которые объясняют многие явления духовной культуры народа.

В настоящем исследовании мордовская свадьба анализируется не только как семейно-обрядовый праздник, но и как свод жизненно важных устоев, морально-нравственных правил, народных правовых, юридических норм. Каждый отдельный эпизод предстает как синтез культурных, обрядовых, словесно-поэтических компонентов, проекция представлений народа о семье и ее месте в окружающем мире, патриархальном сообществе. Отсюда ее этническая, социальная многоплановость, ритуально-обрядовая многослойность, полисемантичность. Вследствие этого любой элемент свадьбы нуждается в разностороннем изучении. Историческая, поэтическая, временная закодированность обряда при расшифровке требуют междисциплинарных методов, специального научного инструментария.

Свадьба, имеющая семейно-родовое значение, символизирует обновление, продолжение жизни. В ней переплелись мотивы инициаций, отголоски мордовских языческих культов, анимистических воззрений на природу, вера в сверхъестественные силы как живую часть мироздания. Поэтому перед нами - сложная система обрядов, формировавшаяся на протяжении нескольких сотен лет многими поколениями людей, заслуживающая самого пристального внимания. В свадьбе сконцентрировалось ритуальное единство религиозных и умилостивительных обрядов: жертвоприношения Кудазор-аве, молитвы Нишке-пазу или Шкаю, «озксы» (моляны) в честь предков, плачи невесты, обращенные к богам и покштят-бабат» (прадедам-прабабушкам), приношения даров священным деревьям, обращения к покровителям природных стихий Зоря-авушке (матушке Заре), Ков-пазу (богу Луны), Чи-пазу (богу Солнца); охранительных: использование крестов, украшений, иголок, булавок, «тора» (меча) «уредева» (дружки) против колдовства; продуцирующих: употребление в пищу каши, яичницы, осыпание хмелем, усаживание на колени молодой мальчика; благословительных: вручение «шумбра кши» (каравая), говорение напутственных слов, вручение даров; очистительных: проезд свадебного поезда через огонь, окропление водой и т. д.

Свадебный фольклорно-обрядовый материал - универсальный ключ к открытию общих генетических истоков, установлению типологических закономерностей развития обрядовой культуры народов финно-угорской группы и других этносов Поволжья. В свадьбе как ни в одном другом явлении • этнической жизни отражается «поэтика эпического историзма, совокупность реальностных художественных координат, обладающих свойством принципиальной исторической и социальной знаковости» (Гацак, 1980: 12), которая делает культуру мордвы узнаваемой, идиентифицируемой} по этническим признакам с обрядовой культурой других финноугров. Мордовская свадьба - один из хорошо сохранившихся комплексов, обнаруживающих большое сходство со свадебной культурой марийского, удмуртского, коми народов. Совместное проживание в Поволжье с татарами, русскими, чувашами, башкирами наложило свой отпечаток на обряд и поэзию свадьбы, после чего она, приобретя новые для себя интернациональные черты, стала еще ярче и богаче.

Традиционная мордовская свадьба по своей структуре и критериям, выработанным учеными, может быть отнесена к европейскому типу обряда (Чистов, 1979: 225) с хорошо выраженным национальным колоритом, орнаментированным поэтическим репертуаром, музыкально-хореографическим сопровождением. Из всех календарных, семейных обрядов свадьба имеет наиболее точно выверенную композицию, наглядно отражает сложность человеческих взаимоотношений, передает парадигму фольклорно-поэтического мышления народа.

Данная работа - первое монографическое исследование такого уровня, в котором свадеб но-обрядовый фольклор рассматривается в комплексе: прослеживаются происхождение, структура, основные персонажи, свадебная мифология, поэтические жанры, темы и мотивы, время и пространство. Анализируется и объясняется семантика магико-религиозных культов и ритуалов, примет и поверий в их словесном взаимодействии, роль предметно-вещевого комплекса и объектного мира свадьбы как источника поэзии, его отражение в причетах и песнях. Новаторский характер работы проявляется в анализе региональных вариантов и особенностей мордовской свадьбы (каратаевской и терюханской) и возникших в связи с этим трансформационных процессов, языковой, жанровой диффузии в обрядовом фольклоре. Особое внимание уделяется эстетическим идеалам и канонам красоты, нравственно-этическим нормам народа, его художественным вкусам, отразившимся в поэзии. В работе раскрываются такие важные функции свадебного фольклора, как коммуникативно-речевая, информативная, комментирующая, изобразительная, словесно-магическая. Вычленяются историко-этнографические реалии, художественно-обобщенное преломление обрядовых действий, выявляются древние, восходящие к финно-угорской общности, языковые формы, архаичные выражения, оригинальные фразеологические обороты, регионально-диалектные особенности, терминологические заимствования у татар, русских.

Мордовская свадьба представляет собой полисемантическое произведение, отразившее многие развитые виды искусства, подлинно народную поэзию, проникнутую гуманизмом и мудростью, красочные театрализованные сцены, яркое музыкальное искусство. Свадебный фольклор - результат коллективного творчества, в котором аккумулированы мифологические представления людей о мире, поэтическое восприятие явлений окружающей природы. Следствием этого является обобщенность абстрактных символов, образов, мотивов, молитв-обращений к божествам, коллективных песнопений, имеющихся в свадебной поэзии. В целом можно говорить о том, что свадебно-обрядовый фольклор мордвы — сложная система, состоящая из «.этноэстетических микроединиц, в которых представлена поэтическая, эмоциональная, философская, социально-психологическая информация о духовной и материальной культуре народа» (Далгат, 1975: 233).

В настоящем исследовании определены все основные составляющие свадьбы, жанровый состав, темы и мотивы, проведен анализ художественно-изобразительных, образных, идейно-эстетических, языковых, стилистических компонентов. Одно из центральных мест занимает анализ древнейшего пласта свадебного фольклора — «аварькшнемат» (причитаний).

Семейно-брачные отношения, свадьба всегда привлекали внимание путешественников, исследователей. Историю изучения свадебного обряда и фольклора можно условно подразделить на несколько этапов. Первый охватывает средневековые источники, связанные с именами восточных и европейских путешественников, миссионеров, историков. В путевых заметках, трактатах, произведениях историко-этнографического плана они донесли до нас информацию об обычаях, обрядах, традициях мордовского этноса. Достаточно разнообразные и подробные сведения о традициях сообщаются в путевых заметках римско-католических миссионеров: монаха-доминиканца венгра Юлиана, монаха-францисканца Плано Карпини, Бенедикте Полоне, Вильгельма де Рубрука, Матфея Парижского, Роджера Бэкона, Иосафата Барбаро. Важные данные о бытовой и семейной культуре мордвы зафиксированы в книге Сигизмунда Герберштейна «Perum Moscoviticarum Commentarii» («Записки о московитских делах»), считающейся лучшей работой того времени.

Несмотря на чрезвычайную ценность дошедшей до нашего времени информации о мордве, не все источники вызывают доверие: в них присутствует субъективная трактовка обрядов, привносятся вымышленные экзотические эпизоды, не лишенные украшательства. Отдельные погрешности допускаются Юлианом, который пишет, что «у мордвы нельзя жениться тому, кто не убил человека» (Юлиан, 1863: 1002). Своеобразные факты содержатся в «Путешествии.» В. Рубрука, который обращает внимание на определенную демократичность и даже свободу половых отношений, допускаемую замужними женщинами (Путешествие, 1957: 111). Материалы указанного периода не относятся к специальным исследованиям по свадебной обрядности и фольклору и выделяются в отдельную группу эмпирических источников (описания, путевые заметки, зарисовки, трактаты, хроники, записки и т. д.).

В XVII и особенно XVIII в. происходит усиление интереса к «экзотическим» народам мира, их культуре. В этом плане европейским путешественникам и исследователям представлялась благодатной для исследований полиэтническая Россия. Их свидетельства составляют важную источниковедческую базу.

Большой историко-этнографический интерес представляет книга голландца Николая Витсена «Северная и Восточная Татария», в которой описывается быт, хозяйственные занятия, верования и обряды, семейно-брачные отношения. Отмечается обычай многоженства у языческой мордвы («Мордвины держат шесть или семь жен.»), уплаты калыма за невесту («Тот, кто хочет иметь жену, выкупает ее у родителей») (Феоктистов, 1963: 5).

Важным источником, рассматривающим брачные отношения мордвы, является сочинение шведа Петра Петрея де Эрлезунда. В «Истории о великом княжестве Московском» (1615 г.) он пишет о сватовстве невесты: «.если кто хочет взять себе в жены чью-либо дочь, то отправляет за тем посла к отцу ее» (История о Великом княжестве Московском, 1867: 29). Сообщается о нормах обычного права, действующих при создании семьи и разводах «. если в три года или ранее он приживет с чьей-нибудь дочерью детей, то берет ее в жены и не может быть разведен с ней, в какую бы ни пришел крайность и нужду; когда же не приживет с нею детей в три года, волен ее отпустить и прогнать от себя и взять себе другую на ее место» (История о Великом княжестве Московском, 1867: 29-30). Вводной части нашей работы невозможно упомянуть всех авторов, их труды, посвященные свадебно-брачным отношениям, обрядам, фольклору.

Второй этап изучения традиционной культуры мордвы (1760 - 1840 гг.) связан с началом деятельности Российской Академии наук, с именами участников экспедиций К. В. Миллера, П. С. Палласа, И. П. Фалька, И. И. Лепехина, И. Г. Георги, в книгах которых содержатся сведения, относящиеся к свадебному обряду. В них отмечается власть родителей в женитьбе детей, рассказывается о сватовстве, размере калыма, договоре, сроках, свадебных издержках, основных этапах свадьбы, о встречающемся обряде имянаречения невесты. Обращается внимание на случаи обручения или помолвки малолетних детей, уделяется внимание полигиническим бракам (многоженству, бытовавшему в древности), левирату, обряду умыкания, праву продавать жен с детьми. Описываются свадебные песни, молитвы и причитания невесты. Интересные сведения на рубеже XVIII - XIX вв. приводит К. Милькович, давший описание свадебного обряда, корильных песен, инструментальных наигрышей и плясок на свадьбе (Милькович, 1905: № 18). К. Фукс пишет об уплате калыма за невесту, сохранившемся обычае умыкания, осуществлявшемся с согласия девиц, лирических песнопениях и причетах невесты с подругами, торжественных обрядах венчания и благословления молодых, во время которых их ставили на колени и читали над ними молитвы, испрашивая у богов изобилия в детях, скоте и хлебе (Фукс, 1839: 11-14).

В связи с учреждением в XIX в. губернских (с 1834 г.) и епархиальных ведомостей (с 1864 г.), появлением целого ряда центральных газет и журналов постепенно возросло число публикаций по этнографии и свадебному фольклору. Среди них выделялись своими материалами по народной культуре «Русское слово», «Русский вестник», «Сын Отечества», «Северный архив», «Волжский вестник», «Этнографическое обозрение». К этому периоду относятся публикации М. Попова, анонимных авторов, священников.

Во время третьего этапа (1840 - 1880 гг.), который характеризуется интенсивностью публикаций П. И. Мельниковым издаются «Эрзянская свадьба» и «Мокшанская свадьба», ставшие на тот момент наиболее полным описанием разновидностей мордовской свадьбы. Выходят статьи ученого этнографа С. Кронтовского, Н. Орлова и других, посвященные свадьбе.

Во время четвертого этапа (1880 — первая четверть XX в.) происходит количественный и качественный рост публикаций по свадебному обряду и фольклору. Усилению интереса ученых к жизни этносов способствовала деятельность Русского географического и Финно-угорского обществ, Общества по изучению археологии, истории и этнографии при Казанском университете, которые явились катализаторами исследований в области народной культуры народов Поволжья. С появлением подобных центров вокруг них стали группироваться талантливые ученые, энтузиасты, представители национальной интеллигенции. В этот, один из наиболее продуктивных периодов изучения духовной культуры мордвы, выходит целая серия публикаций таких авторов, как Г. Мартынов, И. Кронтовский, А. Можаровский, А. Терновский, К. Митропольский, В. Ауновский, П. Варламов, А. Леонтьев, В. Иссинский и другие. Несмотря на разнородность, мозаичность материалов, ошибки и неточности в описании свадебных обрядов и песен они вызвали глубокий интерес в обществе, привлекли внимание специалистов, способствовали накоплению эмпирических наблюдений, которые позволили в последующем выйти на более высокий уровень исследований.

Всего за XVIII - XIX вв. было напечатано более 200 статей, очерков, заметок по фольклору и обрядам мордвы (без учета монографий, отдельных книг, изданных в последней четверти XIX в.). Значительная часть этих материалов была посвящена свадебной тематике. При всех серьезных недочетах, фактических ошибках эти публикации стали важными источниками для изучения мордовского свадебного обряда и фольклора.

Середина 80-х г. XIX в. ознаменована выходом в свет целого ряда крупных изданий, в которых собран обширный материал по национальной свадебно-обрядовой поэтической культуре. К их числу относятся книги А. Ф. Юртова, В. Н. Майнова, М. Е. Евсевьева, которые ввели в науку много новых сведений относительно свадебной обрядности, фольклора. В 90-е гг. XIX в. национальную фольклористику стал представлять М. Е. Евсевьев. В 1891 г. он подготовил доклад «О свадебных песнях мордвы», получивший высокую оценку на заседании Неофилологического общества, которое вел известный фольклорист — академик А. Н. Веселовский (Осовский, 1993: 3). Затем эти материалы были помещены в столичной газете (Новости, СПб, 1891, № 299). В 1892 - 1893 гг. «Мордовская свадьба» была опубликована в журнале Русского географического общества «Живая старина». Исследования М. Е. Евсевьева представляли качественно более высокий уровень в собирании, систематизации и издании свадебных песен.

В 90-е гг. XIX в. - первые десятилетия XX в. активную работу по сбору устно-поэтических произведений ведет финский ученый X. Паасонен, которым было собрано значительное число свадебных произведений, изданных после его смерти. Заметным событием стал «Мордовский этнографический сборник» (1910 г.) А. А. Шахматова, в котором свадебные песни и причитания даются в органическом единстве с ходом обрядового действа. В результате плодотворной собирательской деятельности передовых российских, зарубежных ученых в дореволюционный период были заложены основы для системного исследования национального фольклора и такого важного его раздела как свадебно-обрядовая поэзия.

В 30-е годы XX в. начинается пятый этап (1930 - 1990 гг.) в изучении свадебных песен. Это время явилось толчком для новых исследований, сбору фольклорных произведений, изданию книг М. Е. Евсевьева «Мордовская свадьба», И. С. Сибиряка «Урьвакстома койть ды морот» и др. В 50 — 70 гг. мордовская фольклористика переживает подъем. Свадебная поэзия, как самая древняя и емкая в жанровом отношении часть национального фольклора, продолжала привлекать внимание ученых. В серии «Устно-поэтическое творчество мордовского народа» выходят сборники фольклорных материалов «Эрзянская свадебная поэзия» и «Мокшанская свадебная поэзия». В 80 - 90-е гг. XX в. издаются книги К. Т. Самородова, Н. И. Бояркина, Т. П. Девяткиной. В 90-е - начале 2000-х гг. публикуются статьи и книги автора работы, посвященные типологии свадьбы, генезису отдельных жанров, мотивов, образов, региональным аспектам бытования поэзии, проблемам языка и художественно-изобразительных средств, времени и пространства, отражению предметно-вещевого, объектного мира в причетах и песнях.

Следует отметить, что, несмотря на внимание ученых к мордовской свадьбе, их материалы во многих случаях носят эмпирический, описательный характер, отсутствуют обобщающие работы, охватывающие все компоненты обряда. Наблюдается упрощенчество, схематизм, бессистемность в вопросах исследования наиболее сложных аспектов фольклорно-обрядового цикла.

Таким образом, в области исследования мордовской свадьбы как явления, отличающегося универсальной социальной значимостью, существуют серьезные недостатки. Время потребовало перехода к следующей более высокой ступени разработки проблемы - к комплексному изучению свадьбы мордвы в этнографическом, региональном и языковом аспектах. Изложенное позволяет выделить в исследовании свадьбы следующие недостатки:

- между усилением заказа общества в выяснении регулирующей роли национальных традиций, обычаев, обрядов для разрешения социальных проблем и недостаточной их актуализацией в современной науке;

- между необходимостью комплексного исследования свадьбы как обряда, имеющего социальное, этнографическое, историко-культурное значение и слабой разработанностью названного подхода в фольклористике;

- между важностью знания общих и особенных признаков свадьбы мордвы Поволжья и отсутствием их анализа в научных исследованиях.

Проблема исследования состоит в устранении указанных противоречий посредством выявлении общих корней свадебной поэзии субэтнических подразделений и этнографических групп мордвы Поволжья, специфических особенностей вариантов бытования обрядового фольклора в историко-этнографическом, региональном и языковом аспектах.

Цель исследования заключается в изучении свадьбы мордвы Поволжья как целостного социального явления, системообразующими компонентами которого выступают обряд и фольклор, обладающие историко-этнографической, региональной и языковой спецификой.

Объект исследования - мордовская свадьба как историко-культурное и фольклорно-этнографическое явление с ее обрядовой и художественно-эстетической составляющими, региональными вариантами бытования.

Материал исследования. Материал диссертационного исследования составляют свадебные причитания, корильные, величальные, эротические и другие песни мордвы, ее этнографических подразделений — мордвы-каратаев и мордвы-терюхан. Сравнительное изучение мордовского свадебного фольклора в средневолжском контексте потребовало включения материалов по свадьбе родственных финно-угорских народов - марийцев, удмуртов, коми, карелов, финнов, дисперсно проживающих с мордвой русских, татар, чувашей, башкир.

В работе используются и другие произведения семейно-обрядовой поэзии мордовского народа: погребальные плачи «лайшемат», календарно-обрядовые песни, мифы о женитьбе богов на крестьянских девушках, мифы и песни о свадьбах земных парней и девушек с богами, сказки об умыкании невест медведями и т. д. Привлекаются материалы, собранные европейскими и восточными путешественниками и учеными, русскими академическими экспедициями XVIII в., этнографами и фольклористами XIX — XX вв. Большинство фольклорных произведений записано в конце XIX — начале XX века М. Е. Евсевьевым, А. А. Шахматовым, X. Паасоненом. Часть материалов по мордовской свадьбе выявлены в 50 - 70-е годы XX в. фольклористами А. Г. Борисовым, JI. С. Кавтаськиным, К. Т. Самородовым, М. А. Чувашевым, Н. И. Бояркиным, в 1990 — 2000-е гг. — Т. П. Девяткиной и автором исследования.

Задачи исследования:

1. Выяснить сущность мордовской свадьбы, общие и особенные признаки ее бытования в Поволжье, а также социальное, историческое, этнографическое, этническое значение обряда и фольклора, как системообразующих элементов духовной культуры народа.

4. Воссоздать целостную картину бытования свадьбы как универсальной социальной системы, включающей совокупность установленных обычаем действий - обрядов, все многообразие фольклорных жанров, художественно-изобразительных приемов, языковых средств их реализации, с учетом исторических, этнографических и региональных аспектов.

Методологические основы исследования проблемы составляют научные идеи и подходы разных уровней:

- на философском уровне — идеи познания социальной действительности во всем ее многообразии, исходящие из отношений в системе «человек — общество»; взаимообусловленность общего и единичного в социокультурных явлениях; оптимальное развитие этноса при полноценном функционировании элементов традиционной культуры (фольклора, традиций, обычаев);

- на общенаучном уровне - исторический, культурологический, системный, региональный и компаративный подходы к исследованию свадьбы как одного из наиболее сложных явлений духовной культуры;

- на конкретно-научном уровне - филологический, этнографический подходы к исследованию свадебного обряда и сопровождающих их произведений различных жанров.

Обширный круг задач, сложность проблемы потребовали соответствующего задачам научного инструментария. В связи с этим в работе привлекаются научные труды по фольклористике известных ученых А. Н. Веселовского, В. М. Жирмунского, В. Я. Проппа, Е. М. Мелетинского, Б. Н. Путилова, Ю. М. Соколова, В. П. Аникина, Ю. Г. Круглова, философа-гуманиста, исследователя народной смеховой культуры М. М. Бахтина и др. Их исследования, идеи, прошедшие широкую научную апробацию стали научно-методологической базой настоящего исследования. Построение теоретических положений диссертации осуществлялось под влиянием их концепций.

Рассмотрение региональных вариантов мордовской свадьбы в сравнительном плане, в совокупности фольклорных, этнографических, языковых особенностей невозможно было бы без опоры на исследования ученых Поволжья, Урала, Карелии А. Г. Борисова, К. Т. Самородова, Н. Ф. Мокшина, Н. И. Бояркина, Ю. Ю Сурхаско, Н. В. Зорина, К. М. Миннуллина, Ф. С. Баязитовой, Ф. В. Плесовского, JI. Ш. Арсланова, Р. Г. Ахметьянова, Д. Б. Рамазановой, Р. К. Уразмановой, Р. А. Султангареевой, Е. А. Самоделовой и др. Их работы позволили осуществить изучение свадьбы в историко-этнографическом, региональном, языковом аспектах, помогли реализовать идею функционирования и взаимодействия свадебного фольклора мордвы в полиэтническом пространстве средневолжского региона, рассмотреть интегративно-консолидационные процессы, протекающие на межэтническом уровне, на примере обрядовой поэзии.

Поставленные цели и задачи решались с помощью различных методов: теоретических (историографический, сравнительно-сопоставительный, логический, системный анализ); индукции и дедукции (абстрагирования, систематизации и обобщения результатов исследования), что позволило изучить источники, выяснить соответствующие закономерности, обосновать методологические и теоретические положения исследования, обобщенно выразить полученные научные результаты; эмпирических (беседа, интервью, анкетирование, посещение обрядов, фольклорных праздников), которые дали возможность собрать информацию в полевых и архивных условиях.

Достоверность научных результатов обеспечивается опорой на общенаучную методологию анализа фольклорных материалов, использование широкого спектра методов, адекватных целям и задачам исследования; включением качественных методов анализа полевых и архивных материалов, дающих дополнительные подтверждения достоверности.

Организация и основные этапы исследования. Исследование проводилось в течение 1995 - 2004 гг. и прошло в своем развитии три этапа.

На первом этапе (1995 - 1998 гг.) осуществлялся теоретический анализ литературы. Проводились поисковые исследования и сбор архивных материалов. Уточнялись проблема исследования и соответствующие ей цель, задачи, а также концептуальные положения.

На втором этапе (1998 - 2001 гг.) проводилось накопление полевых материалов, собираемых в районах проживания мордвы. Осуществлялись осмысление и апробация теоретического и эмпирического материалов, различных вариантов свадебного обряда и фольклора мордвы Поволжья с учетом историко-этнографического, регионального и языкового аспектов. Осуществлялась апробация идей, материалов на научно-практических конференциях, в журналах, книгах (см. библиограф, список).

На третьем этапе (2001 - 2004 гг.) осуществлялись оформление целостной концепции исследования, систематизация и обработка полученных материалов, формулировались выводы и рекомендации, оформлялись результаты исследования в виде статей, монографий и докторской диссертации.

Научная новизна работы:

1. Мордовская свадьба рассматривается как целостный фольклорно-этнографический цикл, сформировавшийся в древности и имеющий финно-угорскую основу, которая в результате дисперсного проживания народа в полиэтническом пространстве Среднего Поволжья испытала сильное влияние инонациональных культурных компонентов (языковых, поэтических, обрядовых и проч.). В связи с этим анализируются региональные варианты бытования свадьбы мордвы-каратаев (Республика Татарстан) и мордвы-терюхан (Нижегородская губерния).

2. На основе комплексного анализа выясняется генезис и развитие отдельных жанров фольклора, их соотнесенность со структурой, этапами обряда, персонажами.

3. Впервые дается объяснение причин возникновения доминирующего мотива мордовской свадьбы — мотива смерти, погибели, в связи с чем обращается внимание на контаминацию похоронных плачей и свадебных причетов невесты, использование в них художественно-изобразительных средств ритуально-погребальных «лайшемат», сравниваются свадебные и погребальные величания, уделяется внимание бытованию свадьбы по умершей.

4. Рассматривается предметный и объектный мир свадьбы как источник поэзии, в связи с чем уделяется внимание предметно-вещевому комплексу и свадебной пище, значению времени и пространства в обрядовых произведениях, их магико-религиозной роли и отражению в фольклоре.

5. Новаторским является рассмотрение объектного мира свадьбы как источника поэзии, значения времени и пространства в произведениях. Исследуются роль предметно-вещевого комплекса и свадебной пищи, их магико-религиозное значение в обряде и отражение в фольклоре.

Теоретическая значимость исследования состоит в следующем:

- разработан комплексный подход к изучению свадьбы, включающий фольклорный, исторический, этнографический и языковой компоненты;

- исследование вносит вклад в изучение традиционного свадебно-обрядового фольклора, его словесно-поэтических и музыкально-драматургических особенностей, уточняет определение жанровой структуры, функций свадебной поэзии;

- раскрываются генезис и исторические корни, специфические черты свадебной обрядности и фольклора в их словесно-поэтическом единстве;

- исследуются язык, основные мотивы, образы, художественно-изобразительные средства, производится анализ наиболее значимых и крупных жанров национального фольклора (причеты, корильные, величальные песни);

- изучение обрядовой поэзии производится в средневолжском этнокультурном контексте, раскрываются сходство и взаимосвязи в свадебных обрядах и фольклоре финно-угорских, тюркских и русского народов;

- общая концепция работы, сделанные в ней выводы о типологическом сходстве, историко-генетическом родстве и взаимосвязи свадебных обрядов и поэзии будут содействовать пониманию природы национального поэтического искусства, создают базу для дальнейших разысканий в этой области;

- аналитические материалы, содержащиеся в исследовании, могут быть использованы при изучении произведений устного поэтического творчества;

- исследование позволяет по-новому взглянуть на традиционную культуру, внести коррективы в дальнейшее изучение свадебной поэзии;

- общая концепция работы и сделанные выводы будут способствовать более углубленному представлению о природе устно-поэтического творчества мордвы.

Практическая значимость исследования заключается в том, что полученные результаты могут быть использованы преподавателями при чтении лекций на национальных отделениях филологических, педагогических, исторических факультетов.

Теоретические положения и эмпирические материалы могут использоваться при разработке спецкурсов, включаться в содержание соответствующих учебников, учебных пособий, методических рекомендаций для учителей, студентов, школьников.

Апробация и внедрение результатов исследования в практику.

По теме диссертаций издано более сорока публикаций. Из них три монографии, один фольклорный сборник, три учебно-методических пособия, статьи, прошедшие редакционно-издательскую обработку.

Часть статей и книг вышли в издательствах и реферативных журналах, предусмотренных реестром ВАК. Результаты исследования отражены в докладах и выступлениях на научно-практических конференциях: Международных (Саранск, 2003; Йошкар-Ола, 2003). Всероссийских (Саранск. 2000; 2002). Региональных (Саранск, 1999; 2002; 2003; 2004). Республиканских (Саранск, 2002; 2003).

Объем и структура диссертации.

Диссертация содержит результаты исследовательской работы, изложенные на 396 страницах машинописного текста, и состоит из введения, пяти глав, заключения, списка литературы, включающего 391 наименование.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Свадьба мордвы Поволжья: обряд и фольклор"

Заключение

Проанализированный в работе материал позволяет сделать вывод о том, что свадебно-обрядовая поэзия мордвы Поволжья является важнейшим элементом культуры этноса, в котором отражаются практически все основные стороны его жизни. Свадебный обряд и фольклор проливают свет на процессы становления ее духовной культуры, исторические связи и духовную общность с другими народами; особенности формирования и функционирования устной поэзии, мифологии, верований народа.

Свадебно-обрядовая культура мордвы, в которой долгое время сохранялись многие архаичные компоненты, неоднократно привлекала внимание различных исследователей (фольклористов, этнографов, языковедов, музыкантов). Однако чаще всего они ограничивались описанием или анализом отдельных сторон свадьбы, что не давало целостного представления о свадебно-обрядовом, поэтическом комплексе, представляющем сложный сплав песен, причитаний, молитв, заклинаний, поверий, магических ритуалов и действий. Архивные и полевые материалы, собранные в различных районах проживания мордвы Поволжья, позволили поставить в данной работе задачу создания целостной картины функционирования свадебной обрядности и фольклора мордвы, рассмотрения их как существенных компонентов духовной культуры народа. В исследовании рассмотрены структура, основные персонажи, генезис и жанровый состав песен, исторически сложившиеся и бытующие в Поволжье. В работе уделяется внимание функциям свадебных песен, особенностям языка, художественно-изобразительных средств, образной системе свадебного фольклора. Устная поэзия рассматривается в единстве с обычаями, древними ритуалами и обрядами свадьбы. Это позволило выйти на новый уровень научных обобщений в исследовании произведений мордовского обрядового фольклора.

Использование достижения современной фольклористики, опыта ученых предшествующих поколений, материалов архивов, рукописных фондов, использование собственных полевых изысканий позволили провести всестороннее изучение такого большого раздела национального фольклора как свадебная поэзия. Не повторяя основных положений и выводов, к которым мы пришли в ходе исследования, отметим, что мордовская свадьба как историко-культурное и фольклорно-этнографическое явление анализировалось с учетом особенностей развития духовной культуры народа в полиэтническом пространстве Поволжья, с привлечением фольклорных материалов соседних и дисперсно проживающих народов. В работе уделялось внимание таким основополагающим аспектам темы, как мифологические воззрения мордвы на свадьбу, женитьбу богов и покровителей на крестьянских девушках, анимистические представления народа на окружающий мир, природу и отражение их в свадебном фольклоре. В исследовании проанализированы генезис, развитие и особенности некоторых жанров свадебного фольклора с учетом историко-этнографических реалий, регионального контекста, языковых аспектов. Рассмотрение осуществлялось исходя из синкретизма свадебно-обрядового фольклора, включающего разные его виды: словесный, музыкальный, хореографический.

Цикл традиционной свадебной поэзии мордвы в работе исследовался в неразрывной связи с ее историей, учетом межэтнических контактов народа, фольклорных параллелей и сопоставлений. Главное внимание при этом было обращено на выявление истоков обрядового и устно-поэтического цикла, тенденций развития свадебного фольклора вплоть до настоящего времени. В результате многопланового анализа материала были уточнены основные составляющие компоненты свадебного обряда и фольклора в их взаимосвязи и единстве.

В отличие от традиционного подхода - рассмотрения лишь какого-то одного субэтнического варианта свадьбы в работе изучается весь свадебный комплекс с региональными вариантами бытования. В ходе исследования нашла подтверждение наша точка зрения о тесных межэтнических контактах и взаимодействии мордвы с древних времен с соседними народами Поволжья в области свадебно-обрядовой поэзии. В исследовании впервые проводится анализ духовной культуры мордвы-каратаев и мордвы-терюхан, особенностей формирования их свадебного фольклора в языковом пространстве соседних регионов - Татарстана и Нижегородчины. Показывается степень замещения традиционных поэтических форм, жанров мордвского фольклора русскими и татарскими. Предприняты усилия по выявлению системных связей между русским, мордвой и татарами в области свадебной поэзии. Рассматриваются основные темы, мотивы свадьбы, художественно-изобразительные средства и приемы, язык свадебных произведений указанных этнографических групп мордвы, что позволило выявить общее и особенное в обрядовой поэзии, определить результаты взаимодействия мордовского, русского, татарского свадебного фольклора, выделить основные поэтические компоненты, сложившиеся в ходе межэтнических контактов. На основании рассмотренных материалов в работе делаются выводы не только о русском и татарском влиянии на мордовскую свадебную поэзию, но и о длительных процессах взаимодействия.

В исследовании не оставляются без внимания и главные функции свадебного фольклора, синхронность и соответствие жанров поэзии ходу и основным этапам обряда, поэтические функции персонажей и круг исполняемых ими произведений. Предприняты усилия по реконструкции и осмыслению свадьбы как целостной системы, цикла обрядов и песен, имеющих в своей основе мифологические сюжеты, хозяйственно-бытовые реалии, социальные установки и другие аспекты жизни, сформировавшиеся на различных этапах развития мордовского общества и сложившиеся в единый ритуально-обрядовый цикл. Аргументируется типологическое и генетическое родство отдельных свадебных песен народов Поволжья. В работе прослеживается эволюция отдельных жанров и тем свадебной поэзии, происходившая под воздействием исторических причин и в результате культурного взаимодействия с соседними народами.

Впервые в истории изучения свадьбы в исследовании комплексно рассматриваются соотношение обряда и фольклора, межжанровое взаимодействие и контаминация погребальных и свадебных причитаний и величаний. Впервые в национальной фольклористике происходит обращение к жанру эротических песен, их роли и месту в обряде, указывается на тесную связь календарно-обрядовых и семейно-обрядовых песен, особенно в той их части, которая касается аграрных культов, темы плодородия и чадородия. Новым шагом является обращение к предметно-вещевому комплексу и объектному миру свадьбы как источнику обрядовой поэзии, в связи с чем дается объяснение особенностям фольклорного мышления народа. Среди особенностей мордовской свадьбы обращается внимание на обряды и песни, связанные с женитьбой малолетних мальчиков на взрослых девушках, обычай имянаречения молодушки, мифологическую основу многих свадебных песен. В ходе исследования рассмотрены обряд и поэзия одной из древнейших разновидностей свадьбы - свадьбы по умершей.

В ходе комплексного изучения свадьбы мы пришли к следующим выводам:

1. Мордовская свадьба как историко-культурное и фольклорно-этнографическое явление уходит своими корнями во времена первобытнообщинного строя. В основе свадьбы лежат многие обычаи, обряды (инициация, жертвоприношение, умыкания и др.) и сопровождавшие их магические звукоподражательные и словесные речитации, сформировавшиеся в период древних родоплеменных отношений.

2. В основе мордовской свадебной поэзии лежат мифопоэтическое восприятие окружающего мира, древнейшие песнопения, молитвенные и заклинательные тексты, обращенные к богам, небесным и земным покровителям стихий. В представлении участников свадьба представала как акт, освященный божествами, поэтому в свадебном фольклоре практически во всех эпизодах от начала до конца фигурируют мифологические существа, а имена и сюжеты, связанные с ними не только освящают композицию обряда, но и заполняют песенное пространство свадьбы, придавая ему торжественность и логическую стройность. Вследствие этого свадьба отличается чрезвычайной магико-религиозной ритуализацией всех этапов и соотнесенных с ними текстов.

3. Мордовская свадебная поэзия является важным историко-этнографическим источником, сообщающим сведения о древнем быте, исторических событиях, социально-экономической, хозяйственно-бытовой жизни мордовского общества.

4. Свадебная поэзия дает полное представление об основных компонентах духовной культуры: обычаях, традициях, нравственных критериях, морально-этических нормах, эстетических идеалах и вкусах народа, художественном таланте и об основных парадигмах фольклорного мышления этноса.

5. Свадьба мордвы Поволжья помимо мордовских (мокшанского и эрзянского) языков бытует на сложной смеси мишарского диалекта татарского и мордовского языков - с преобладанием компонентов первого, а также русского и мордовского - с сохранением основных мордовских компонентов обряда - его ритуальности, насыщенности суевериями, магическими действиями, отголосками язычества и древней истории.

6. Важным источником свадебной поэзии мордвы является предметно-вещевой комплекс и объектный мир обряда, которые в соответствии с религиозными взглядами предстают в сознании участников одухотворенными, живыми существами.

7. Доминирующими в мордовской свадебной поэзии являются трагические мотивы прощания с жизнью, молодостью, тема угасания и смерти, которые связаны, на наш взгляд, с существовавшими мировоззренческими положениями о необходимости кратковременной (условной) смерти с последующим оживлением, выступающими обязательным условием для перехода в обновленном виде в иное качественное состояние, другую возрастную группу.

Исходя из значительного числа свидетельств в фольклорных материалах, нельзя исключать вероятность того, что обряд инициации мог сопровождаться жертвоприношениями девушек покровителям небесных и земных стихий ритуальной выдачей замуж за богов), так как древние не мыслили существование бога без жены, вне семьи, а в период полигинических браков и без нескольких жен. Отсюда такая усложненность, ритуализация обряда (девичья баня, расплетение косы и т.д.), драматичность свадебных причитаний и песнопений.

8. В мордовской семейно-обрядовой культуре вплоть до начала XX в., а в некоторых местах вплоть до 30 — 50-х гг. наряду с традиционной свадьбой проводилась свадьба по умершей, которая имела свой сценарий и соответствующее фольклорное сопровождение.

9. Поэтическая структура мордовского свадебного фольклора усложнена движением жанров, замещением одних другими. Соединение быта и фольклора так «прочно и органично, что с исчезновением обычаев, обрядов, исчезают и связанные с ними фольклорные произведения, если только они не обретают другого вида и назначения» (Круглов, 1978: 67). Так, если на ранней стадии существования свадьбы фольклору были свойственны языческие молитвы, магические заклинания, мистические и суеверные поверья, мифы, элементы волшебных сказок, связь с аграрными культами и календарно-обрядовой поэзией, то на поздних этапах (XX в.) появляются лирические, семейно-бытовые песни, песни о женской доле и т. д. На примере свадебного фольклора мордвы можно наблюдать жанровую диффузию, контаминацию погребальных и свадебных причитаний, величаний, а также межнациональные взаимосвязи, заимствования в области устно-поэтического творчества.

Итак, свадебно-обрядовый фольклор мордвы не является мертвым историческим наследством или предметом только ретроспективного изучения. Он представляет собой живую действительность, часть целостной системы духовной культуры народа. Свадебная поэзия, обладающая неповторимым этническим своеобразием и оригинальностью, служит неисчерпаемым источником для развития и обогащения представителей этноса на современном этапе. При современном кризисе в семейно-брачных отношениях опора на имеющиеся в свадебной обрядности и поэзии ценные зерна, их использование могут сыграть немаловажную роль в регулировании устоев народной жизни, помочь молодежи в создании семьи, приобщении к семейным ценностям.

Оценивая степень решения поставленной задачи, автор осознает, что сделанное - это часть в изучении столь сложной проблемы как свадебно-обрядовая культура мордовского народа. Очевидной становится необходимость исследования и реконструкции свадебной обрядности и поэзии, их наиболее древних фрагментов, рассыпанных в различных произведениях календарной и семейно-обрядовой поэзии. Актуальной представляется и задача дальнейшего изучения свадебно-обрядовой культуры мордвы в контексте со свадебными циклами уральских, русского, тюркских народов.

Список научной литературыРогачев, Владимир Ильич, диссертация по теме "Фольклористика"

1. Ч* S ЦГА РМ ФР-267, on. 1, д. 33.

2. ЦГА РМ ФР-267, on. 1, арх. № 27. ЦГА РМ ФР-267, on. 1, арх. № 63. РФ НИИГН Л-63. РФ НИИГН Л-371. РФ НИИГН Л-393. РФ НИИГН Л-394. РФ НИИГН Л-397. РФ НИИГН Л-398. РФ НИИГН И-930. РФ НИИГН Ед. хр. № 27. РФ НИИГН Ед. хр. № 152.

3. РФ НИИГН Папка М. Е. Евсевьева. «Мокшанская свадьба». РФ НИИГН Рукопись Н. Учватова «Мокшень свадьбась».

4. Рукопись Е. И. Розова от 1890 г. «Краткий очерк Суроватихинского прихода» (по материалам Дальнеконстантиновского районного музея).

5. Полевые материалы автора. Зафиксировано на сельской свадьбе Николая Васильевича Авдошкина в селе Косогоры Большеберезниковского р-на РМ в 1980 г.

6. Полевые материалы автора. Записано со слов заслуженного художника РМ Андрея Степановича Алешкина 1959 г. рожд. (по материалам бесед с автором) в Саранске в 1999 г.

7. Полевые материалы автора. Записано со слов Натальи Афанасьевны Ар-ташкиной 1913 г. рожд. в с. Косогоры Большеберезниковского р-на РМ в 1997 г.

8. Полевые материалы автора. Записано со слов Андрея Григорьевича Баля-каева 1930 г. рожд. в с. Мордовские Каратаи Камско-Устьинского р-на Республики Татарстан в 2004 г.

9. Полевые материалы автора. Записано со слов Анны Андреевны Балякае-вой 1931 г. рожд. в с. Мордовские Каратаи Камско-Устьинского р-на Республики Татарстан в 2004 г.

10. Полевые материалы автора. Записано со слов Василия Сергеевича Бры-жинского с 1936 г. рожд., уроженца с. Од Мурза Кочкуровского р-на РМ в 2001 г. Им же на снимках зафиксированы сцены с ряжеными.

11. Полевые материалы автора. Записано со слов Лидии Андреевны Глониной 1940 г. рожд.,'руководителя фольклорного ансамбля «Каратаи» в с. Мордовские Каратаи Камско-Устьинекого р-на Республики Татарстан в 2004 г.

12. Полевые материалы автора. Вывод сделан по образцам вышивки праздничной одежды и полотенцев Лидии Андреевны Глониной в с. Мордовские Каратаи Камско-Устьи некого р-на Республики Татарстан в 2004 г.

13. Полевые материалы автора. Записано со слов Николая Федоровича Гряз-нова с 1956 г. рожд., жителя с. Дальнее Константиново Нижегородской области в 2003 г.

14. Полевые материалы автора. Записано со слов Генриха Сергеевича Девяткина 1936 г. рожд., уроженца с. Иваньбие (Иванцево) Нижегородской области в 1997 г.

15. Полевые материалы автора. Записано от Замира Джаффарова 1955 г. рожд. в г. Саранске в 2000 г.

16. Полевые материалы автора. Записано со слов Анисьи Петровны Кудало-вой 1930 г. рожд. в с. Мордовские Каратаи Камско-Устьи некого р-на Республики Татарстан в 2004 г.

17. Полевые материалы автора. Зафиксировано на свадьбе Нины Дмитриевны Кудашкиной в г. Саранске в 1981 г.

18. Полевые материалы автора. Записано со слов заслуженного деятеля культуры РМ Николая Ивановича Мастина 1950 г. рожд. в с. Подлесная Тавла Коч-куровского р-на РМ в 1999 г.

19. Полевые материалы автора. Записано со слов Анны Васильевны Никуше-вой 1928 г. рожд. в с. Мордовские Каратаи Камско-Устьи некого р-на Республики Татарстан в 2004 г.

20. Полевые материалы автора. Записано со слов Марии Михайловны Радай-киной 1911 г. рожд. в с. Косогоры Большеберезниковского р-на РМ в 2000 г.

21. Полевые материалы автора. Записано от Надежды Александровны Пер-филовой 1913 г. рожд. вс. Енгалычево Дубенского р-на РМ в 1997 г.

22. Полевые материалы автора. Записано со слов Веры Андреевны Праздни-ной 1931 г. рожд. в с. Мордовские Каратаи Камско-Устьи некого р-на Республики Татарстан в 2004 г.

23. Полевые материалы автора. Записано от Веры Степановны Пчельниковой 1929 г. рожд. в с. Починки Большеберезниковского р-на РМ в 1998 г.

24. Полевые материалы автора. Записано со слов Зои Николаевны Рогачевой 1929 г. рожд., уроженки с. Косогоры Большеберезниковского р-на РМ в 1995 г.

25. Полевые материалы автора. Записано от Александры Петровны Смолья-новой 1949 г. рожд. в с. Енгалычево Дубенского р-на РМ в 1998 г.

26. Полевые материалы автора. Зафиксировано на предметах материальной культуры («парях») МРМИИ им. С. Д. Эрьзи в 1997 г.

27. Полевые материалы авторы. Зафиксировано на сельском кладбище в с. Мордовские Каратаи Камско-Устьинского р-на Республики Татарстан в 2004 г.

28. Полевые материалы автора. Из рукописи книги «Семантика некоторых знаков мордовского декоративно-прикладного искусства мордвы».

29. По материалам этнографического музея Шугуровской средней школы. Записано от жительниц с. Шугурово Большеберезниковского р-на РМ Марии Сергеевны Арискиной, Екатерины Васильевны Лияськиной, Устиньи Степановны Росяйкиной.1. Книги и статьи

30. Абрамов, В. К. По следу времени: исторические очерки / В. К. Абрамов. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1991.-304 с.

31. Акашкин, М. М. Свадебные обряды, песни татар мишарей и мордвы: (Сравнительный анализ): автореф. дис. . канд. филол. наук / М. М. Акашкин. -Казань, 2000.-22 с.

32. Аксаков, К. С. Полн. собр соч. / К. С. Аксаков. М.: Университ. тип., 1899. -Т. 1.-С. 599+ 11 с.

33. Алешкин, А. В. Эпическая поэзия младописьменных народов Поволжья (Дооктябрьский период) / А. В. Алешкин. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1983. -84 с.

34. Алибакаева, Т. Б. Похоронные причитания и поминальные песни уйгуров / Т. Б. Алибакаева// Проблемы музыкального фольклора народов СССР. — М., 1973.-С. 101-108.

35. Алиева, А. И. Историко-героический эпос адыгов и его стадиальная специфика/А. И. Алиева//Типология народного эпоса. -М., 1975.-С. 139-151.

36. Алибакаева, Т. Б. Похоронные причитания и поминальные песни уйгуров / Т. Б. Алибакаева // Проблемы музыкального фольклора народов СССР. — М., 1973.-С. 101-108.

37. Алиева, А. И. Историко-героический эпос адыгов и его стадиальная специфика/А. И. Алиева//Типология народного эпоса. -М., 1975.-С. 139—151.

38. Ананичева, Т. М. Русско-мордовские взаимосвязи в обрядовом фольклоре / Т. М. Ананичева // Типология и взаимосвязи фольклора народов СССР. — М., 1980.-С. 282-298.

39. Аникин, В. П. Календарная и свадебная поэзия / В. П. Аникин. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1970. - 122 с.

40. Аникин, В. П. Русский фольклор: Учеб. пособие / В. П. Аникин. — М.: Высш. шк., 1987.-286 с.

41. Анисимов, А. Ф. Этапы развития первобытной религии / А. Ф. Анисимов. — М., Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1967. 162 с.

42. Арсланов, Л. Ш. Некоторые лексические особенности говора мордвы-каратаев / Л. Ш. Арсланов // Этногенез мордовского народа. Саранск, 1965. -С. 396-401.

43. Арсланов, Л. Ш. Образцы текстов и фольклор / Л. Ш. Арсланов // Мордва-каратаи: язык и фольклор. Казань, 1991. - С. 135-140.

44. Арсланов, Л. 111. Особенности говора мордвы-каратаев / Л. Ш. Арсланов // Мордва-каратаи: язык и фольклор. Казань, 1991. - С. 10-38.

45. Ауновский, В. Этнографический очерк мордвы-мокши / В. Ауновский // Памятная книжка Симбирской губернии на 1869 г. Симбирск, 1869. -С. 85-108.

46. Ахметьянов, Р. Г. Лексика говора мордвы-каратаев в сравнительном освещении / Р. Г. Ахметьянов // Мордва-каратаи: язык и фольклор. Казань, 1991. — С. 39-57.

47. Байбурин, А. К. Похороны и свадьба / А. К. Байбурин, Г. А. Левинтон // Исследования в области балто-славянской культуры: Погребальный обряд. — М., 1990.-С. 64-99.

48. Балашов, В. А. Структура семьи и ее уклад / В. А. Балашов // Мордва: историко-культурные очерки. Саранск, 1995. - С. 209-222.

49. Баранов, П. Н. Свадебный обряд мордвы-эрзи / П. Н. Баранов // ЭО. — М., 1910.-Кн. LXXXYI -KXXXYII, № 3-4.-С. 117-129.

50. Барбаро. Путешествие в Тану Иосафата Барбаро, венецианского дворянина (1436) / Барбаро. Пер. с итал. СПб., 1836.-Т. 1,отд. 1. - I-XVI+1-156 с.

51. Бахтин, М. М. Литературно-критические статьи / М. М. Бахтин. — М.: Ху-дож. лит., 1986. 543 с.

52. Бахтин, М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса / М. М. Бахтин. 2-е изд. — М.: Худож. лит., 1990. - 543 с.

53. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. — М.: Искусство, 1979. — 423 с.

54. Баязитова, Ф. С. Этнолингвистические материалы к реконструкции древних традиционных обрядов мордвы-каратаев / Ф. С. Баязитова // Мордва-каратаи: язык и фольклор. Казань, 1991. — С. 105-135.

55. Белицер, В. Н. Мордва-каратаи и их культура: (К вопросу о происхождении) / В. Н. Белицер // Вопросы этнической истории мордовского народа. — М., 1960. С. 227-255. - (Тр. Ин-та этнографии АН СССР).

56. Белицер, В. Н. Народная одежда мордвы / В. Н. Белицер. М.: Наука, 1973. — 215 с.

57. Белицер, В. Н. Основные итоги этнографического изучения финно-угорских народов в СССР за последнее десятилетие. Отдельн. оттиск. / В. Н. Белицер // Международный конгресс финно-угроведов. Будапешт, 1960. — С. 324-329.

58. Белицер, В. Н. Традиционные черты общемордовской культуры в обрядах и фольклоре терюхан / В. Н. Белицер // Вопросы финно-угорского фольклора.- Саранск, 1974. С. 23-34. - (Тр. МНИИЯЛИЭ; Вып. 50).

59. Беляева, Н. Ф. Традиционное воспитание детей у мордвы / Н. Ф. Беляева.- Саранск: МГПИ, 2000. 260 с.

60. Бернштам, Т. А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX — начала XX века / Т. А. Бернштам. — JL: Наука, Ленингр. отд-ние, 1988. — 218 с.

61. Бернштам, Т. А. Свадебная обрядность на Поморском и Онежском берегах Белого моря / Т. А. Бернштам // Фольклор и этнография: обряды и обрядовый фольклор.-Л., 1974.-С. 181-188.

62. Библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина г. Санкт-Петербурга. Фонд А. А. Титова (рукописный отдел). № 2273, 2340.

63. Биккинин, И. Д. Татары Мордовии / И. Д. Биккинин // Российская провинция: история, культура, наука: материалы II III Сафаргалиевских науч. чт.- Саранск, 1998. С. 35-50.

64. Бойкова, Е. Б. Удмуртский фольклор: песни южных удмуртов / Е. Б. Бойкова, Т. Г. Владыкина. Ижевск: УИИЯЛ УрОРАН, 1992. - 192 с.

65. Борисов, А. Г. Ловныцятненень / А. Г. Борисов // М. Е. Евсевьев. Мордовская свадьба. — Саранск, 1990. С. 5-6.

66. Борисов, А. Г. Мордовская свадьба как историко-этнографический источник / А. Г. Борисов // Этногенез мордовского народа. Саранск, 1965. — С. 389-395.

67. Борисов, А. Г. Предисловие / А. Г. Борисов // Устно-поэтическое творчество мордовского народа. Саранск, 1972. - Т. 6, ч. 1. - С. 7-27.

68. Бояркин, Н. И. От составителя / Н. И. Бояркин // Памятники мордовского народного музыкального искусства: в 5 т. Саранск, 1981. - Т. 1. - С. 7—9.

69. Брыжинский, А. И. Современная мордовская проза: (Движение жанров) /

70. A. И. Брыжинский. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1995. - 232 с.

71. Брыжинский, В. С. Народное и профессиональное театральное искусство /

72. B. С. Брыжинский // Мордва: историко-культурные очерки. Саранск, 1995. —1. C. 360-373.

73. Брыжинский, В. С. Народный театр мордвы / В. С. Брыжинский. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1985. — 168 с.

74. Бузакова, Р. Н. Синонимы в книге М. Е. Евсевьева «Мордовская свадьба» / Р. Н. Бузакова // Вопросы мордовского языкознания. Саранск, 1977.- С. 32-41. (Тр. МНИИЯЛИЭ; вып. 57).

75. Бузакова, Р. Н. Терминология эрзя-мордовской свадьбы / Р. Н. Бузакова // Вопросы советского финно-угроведения: тез. докл. и сообщ. на Х1У конф. по финноугроведению, посвящ. 250-летию АН СССР. Петрозаводск, 1974. — С. 47-49.

76. Бурнаев, А. Г. Танцевальная культура мордвы / А. Г. Бурнаев // Мордва: очерки по истории, этнографии и культуре мордовского народа / под. ред. Н. П. Макаркина. Саранск, 2004. - С. 634-644.

77. Бусыгин, Е. П. Общественный и семейный быт русского сельского населения Среднего Поволжья / Е. П. Бусыгин, Н. В. Зорин, Е. В. Михайличенко. — Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1973. 166 с.

78. Бутылов, Н. В. Тюркские заимствования в мордовских языках: автореф. дис. . канд. филол. наук / Н. В. Бутылов. Саранск, 1998. - 16 с.

79. Ванюшев, В. М. Отражение культа воды в фольклоре и литературе удмуртов / В. М. Ванюшев // Проблемы эпических традиций удмуртского фольклора и литературы. — Устинов, 1986. С. 63-72.

80. Варламов, П. Свадебные обряды в с. Резоватове Ардатовского уезда Симбирской губернии / П. Варламов // Симбирские губернские ведомости. — 1877. — № 48.

81. Веселовский, А: Н. Историческая поэтика / А. Н. Веселовский. — Л.: Гослитиздат, 1940. -648 с.

82. Вишневский, А. Г. Ранние этапы становления нового типа рождаемости / А. Г. Вишневский // Брачность, рождаемость, смертность в России и в СССР. — М., 1977.-С. 105-134.

83. Вл., Г. Мордовская свадьба / Г. Вл. // Пензенские епархиальные ведомости. 1905.-№ 7, 8.

84. Гаген-Торн, Н. Женская одежда народов Поволжья / Н. Гаген-Торн. — Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1960.-228 с.

85. Гацак, В. М. Поэтика эпического историзма во времени / В. М. Гацак // Типология и взаимосвязи фольклора народов СССР. М., 1980. - С. 8-47.

86. Георги, И. Описание всех обитающих в Российском государстве народов, их житейских обрядов, обычаев, одежд, жилищ, упражнений, забав, вероисповеданий и других достопамятностей / И. Георги. СПб.: Тип. при Императ. АН, 1799. -Ч. 1.-178 с.+100ил.

87. Герберштейн, С. Записки о Московии / С. Герберштейн. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1988.-430 с.

88. Голицын, Ф. Мордва в Хвалынском уезде / Ф. Голицын // Материалы для изучения Саратовской губернии. Саратов, 1881. - Т. 1, отд. 1. - С. 117-194 с.

89. Грибова, JI. С. Декоративно-прикладное искусство народов Коми / JI. С. Грибова. М.: Наука, 1980. - 240 с.

90. Далгат, У. Б. О фольклорно-этнографическом контексте литературных произведений / У. Б. Далгат // Роль фольклора в развитии литератур народов СССР. М., 1975. - С. 233-247.

91. Девяткина, Т. П. Мокша- и эрзя-мордовские свадебные песни: уровни общности, субэтническая специфика: Восточно-финно-угорский контекст: науч. доклад на соиск. дисс. . д-ра филол. наук. На правах рукописи. / Т. П. Девяткина. Йошкар-Ола, 1994.-81 с.

92. Девяткина, Т. П. Мокшанские свадебные обряды и песни / Т. П. Девяткина. Саранск: Мордовское кн. изд-во, 1992. - 192 с.

93. Демин, В. И. Комическое в мордовской литературе (этапы эволюции) / В. И. Демин. Саранск: Тип. «Рузаевский печатник», 2001. - 260 с.

94. Денисова, Н. П. Семья в обычном праве чувашей / Н. П. Денисова // Вопросы материальной и духовной культуры чувашского народа Чебоксары, 1986.-С. 112-144.

95. Деревенская свадьба: этнографический очерк // Тамбовские губернские ведомости. 1880. - № 66.

96. Дубасов, Н. Историко-этнографические очерки о мордве, населяющей Тамбовскую губернию / Н. Дубасов // Тамбовские губернские ведомости. — 1880.- №52,53.

97. Дубасов, Н. И. Очерки из истории Тамбовского края / Н. И. Дубасов. — Тамбов: Тип. губерн. правл., 1890. Вып. 1. - 225 с.

98. Евсевьев, М. Е. Мордва Татреспублики / М. Е. Евсевьев // Избр. тр.: в 5 т. — Саранск, 1966.-Т. 5. С. 385-408.

99. Евсевьев, М. Е. Мордовская свадьба / М. Е. Евсевьев // Живая старина. — СПб., 1892. Кн. 2, вып. 2. - С. 98 - 117; 1893. - Кн. 3, вып. 2. - С. 211 - 219.

100. Евсевьев, М. Е. Мордовская свадьба / М. Е. Евсевьев // Новости и биржевая газета. СПб., 1891. - № 299.

101. Евсевьев, М. Е. Мордовская свадьба / М. Е. Евсевьев. М.: Центриздат, 1931.-311 с.

102. Евсевьев, М. Е. Мордовская свадьба / М. Е. Евсевьев. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1959.-268 с.

103. Евсевьев, М. Е. Мордовская свадьба / М. Е. Евсевьев. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1990.-384 с.

104. Евсевьев, М. Е. Мордовская свадьба / М. Е. Евсевьев // Избр. тр.: в 5 т. — Саранск, Мордов. кн. изд-во, 1966. Т. 5. - С. 7-341.

105. Евсевьев, М. Е. Народные песни мордвы / М. Е. Евсевьев // Избр. тр.: в 5 т. Саранск, 1961. - Т. 1. - 384 с.

106. Евсевьев, М. Е. Народные песни мордвы / М. Е. Евсевьев // Избр. тр.: в 5 т. -Саранск, 1963.-Т. 2. -528 с.

107. Евсеев, В. Я. Связи фольклора мордвы и других финно-угорских народов в свете их истории / В. Я. Евсеев // Этногенез мордовского народа. — Саранск, 1965.-С. 272-280.

108. Жирмунский, В. М. Теория стиха / В. М. Жирмунский. Л.: Сов. писатель, Ленингр. отд-ние., 1975. - 728 с.

109. Заварюхин, Н. В. Очерки по истории мордовского края периода феодализма / Н. В. Заварюхин. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1993. - 296 с.

110. Западов, В. А. Русский стих ХУ111 начало XIX века. Ритмика / В. А. Западов. - Л.: ЛГПИ, 1974. - 56 с.

111. Зеленин, Д. Обрядовые празднества совершеннолетия у русских / Д. Зеленин // Живая старина. Отдел ьн. оттиск. 1911. - С. 233-246.

112. Зернова, А. Б. Материалы по сельскохозяйственной магии в Дмитровском крае /А. Б. Зернова // Сов. этнография. 1932. - № 3. - С. 15-52.

113. Зорин, Н. В. Русская свадьба в Среднем Поволжье / Н. В. Зорин. — Казань: Изд-во Казан., ун-та, 1981. 200 с.

114. Иванов, И. С. Марий суан / И. С. Иванов. Йошкар-Ола: Периодика Марий Эл, 1994.-64 с.

115. Иванов, С. В. Орнамент народов Сибири как исторический источник (по материалам XIX начала XX в.) / С. В. Иванов. - М.: Л.: Изд-во АН СССР, 1963.-500 с.

116. Из обрядности мордвы Оркинской Саратовского уезда. Свадебный обряд // Саратовские губернские ведомости. 1886. - № 63.

117. Иссинский В. Браки-«самокрутки» среди мордвов / В. Иссинский // Пензенские епархиальные ведомости. 1889. -№ 12.

118. История Мордовии с древнейших времен до середины XIX века: в 2 т. — Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2001. Т. 1. — 344 с.

119. История Мордовской АССР: в 2 т. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1979. — Т. 1.-320 с.

120. Кавтаськин, Л. С. Мордовские обряды и причитания при похоронах девушки / Л. С. Кавтаськин // Проблемы изучения финно-угорского фольклора. — Саранск, 1972.-С. 186-191.

121. Кавтаськин, Л. С. Предисловие: Мордовская народная песня / Л. С. Кавтаськин // Мордовские народные песни. М., 1957. — С. 5-12.

122. Кавтаськин, Л. С. Предисловие / Л. С. Кавтаськин // Устно-поэтическое творчество мордовского народа.: в 18 т. — Саранск, 1972. — Т. 7. С. 5—20.

123. Кагаров, Е. С. Венчание покойников у немцев Поволжья / Е. С. Кагаров // Сов. этнография. 1936. - № 1. - С. 106-108.

124. Кагаров, Е. С. Состав и происхождение свадебной обрядности / Е. С. Кагаров // Сборник музея антропологии и этнографии. Л., 1929. - С. 152-193.

125. Калевала: карельские руны / собр. Э. Леннрот; пер. с фин. А. И. Вельский. М.: Госиздат; Худ. лит., 1956. — 286 с.

126. Колпакова, Н. П. Русская народная бытовая песня / Н. П. Колпакова. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, Ленингр. отд-ние, 1962. 284 с.

127. Конкка, У. С. Карельская свадебная причитальщица — ITKETTAJA «возбудительница плача» / У. С. Конкка // Фольклор и этнография: обряды и обрядовый фольклор. Л., 1974.- С. 236-243.

128. Корнишина, Г. А. Знаковые функции народной одежды мордвы: учеб. пособие / Г. А. Корнишина. Саранск: МГПИ, 2002. - 69 с.

129. Корнишина, Г. А. Семейные обряды мордвы / Г. А. Корнишина, В. А. Балашов, Т. П. Федянович // Мордва: историко-культурные очерки. — Саранск, 1995.-С. 235-276.

130. Корнишина, Г. А. Свадебная обрядность мордвы как историко-этнографический источник (тезисы) / Г. А. Корнишина // Узловые проблемы современного финно-угроведения: материалы I Всерос. конф. финно-угроведов. — Йошкар-Ола, 1995.-С. 135-137.

131. Корнишина, Г. А. Традиционные обычаи и обряды мордвы: исторические корни, структура, формы бытования / Г. А. Корнишина. Саранск: МГПИ, 2000.- 150 с.

132. Косменко, А. П. Текстильные изделия в свадебной обрядности ижорцев / А. П. Косменко // Обряды и верования народов Карелии. — Петрозаводск, 1988. — С. 37-52.

133. Кривцс И. И. Русское народное творчество / Н. И. Кривцов, С. Г. Лазутин. М.: I ысш. шк., 1977. - 375 с.

134. Кронтовский, И. Свадьба у мордвы Бугульминского уезда Самарской губернии / И. Кронтовский // Самарские губернские ведомости. 1866. — № 26.

135. Круглов, Ю. Г. Русские обрядовые песни / Ю. Г. Круглов. — М.: Наука, 1982.-272 с.

136. Круглов, Ю. Г. Русские свадебные песни: учеб. пособие / Ю. Г. Круглов. — М.: Высш. шк., 1978.-215 с.

137. Кузнецов, С. К. Сообщение о мордве-каратаях / С. К. Кузнецов // ИОАИЭ. -1885.-Т. 6, вып. 1.-С. 5-6.

138. Левинтон, Г. А. К вопросу о словесных компонентах обряда / Г. А. Левинтон // Фольклор и этнография: обряды и обрядовый фольклор. — Л., 1974.-С. 162-170.

139. Леонтьев, А. Село Оркино Озерской волости Саратовского уезда / А. Леонтьев // Саратовские губернские ведомости. 1884. - № 47.

140. Лепехин, И. Дневные записки путешествия доктора и Академии наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства, 1 768 и 1769 году / И. Лепехин. СПб.: Тип. при Императ. АН, 1771. - 538 с.

141. Логинов, К. К. Девичья обрядность русских Заонежья / К. К. Логинов // Обряды и верования народов Карелии. Петрозаводск, 1988. - С. 64-76.

142. Лузгин, А. С. Промыслы Мордовии / А. С. Лузгин. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1993.- 144 с.

143. Магницкий, В. К. Нравы и обычаи в Чебоксарском уезде / В. К. Магницкий. Этнограф, сб. Казань, 1888. - 118 с.

144. Майнов, В. Н. Один день среди «Мокши» / В. Н. Майнов // Древняя и новая Россия. СПб., 1878.-Т. 3, № 10.-С. 117-134.

145. Майнов, В. Н. Очерк юридического быта мордвы / В. Н. Майнов. — СПб. Тип. М-ва внутр. дел, 1885. 267 с. (Зап. РГО: т. XIV, вып. 1.).

146. Макарий. Суеверия и обычаи мордвы-мокши Нижегородской губернии / Макарий // Нижегородские губернские ведомости. 1849. - № 47-51.

147. Малькина, М. И. Мордовское стихосложение / М. И. Малькина. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1990. 192 с.

148. Малюков, В. Эрзянь свадьба / В. Малюков // Сятко. 2000. — J4b 8. — С. 97-104.

149. Макушкин, В. М. Начало пути / В. М. Макушкин. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1976.- 148 с.

150. Маркелов, М. Т. К истории терюханской народной культуры / rs/I. Т. Маркелов, С. П. Толстов // Этнография. 1928. - № 2, кн. VI. - С. 104-129.

151. Маркелов, М. Т. Культ умерших предков в похоронном обряде волго-камских финнов (мордва, мари, вотяки) / М. Т. Маркелов // Религиозные верования народов СССР. М., 1931. - Т. 2. - С. 673-698.

152. Маркелов, М. Т. Саратовская мордва: этнографические материалы / М. Т. Маркелов // Саратовский этнографический сборник. Саратов, 1922. — Вып. 1. -С. 51-238.

153. Мартынов, Г. Мордва в Нижегородском уезде / Г. Мартынов // Нижегородские губернские ведомости. — 1865. -№ 34.

154. Мартьянов, В. Н. Мордовская народная вышивка / В. Н. Мартьянов. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1991. 120 с.

155. Мартьянов, В. Н. Памятники прикладного искусства мордвы / В. Н. Мартьянов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1971. - 124 с.

156. Маскаев, А. И. Мордовская народная сказка / А. И. Маскаев. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1947. 185 с.

157. Маскаев, А. И. Мордовская народная эпическая песня / А. И. Маскаев. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1964.-440 с.

158. Маслова, Г. С. Народная одежда в восточно-славянских традиционных обычаях и обрядах XIX начала XX в. / Г. С. Маслова. - М.: Наука, 1984. -216с.

159. Мачинская, П. Песни мордвы-эрзи (Пензенская губ. Городищенского у.) / П. Мачинская//ЭО.-М., 1898.-№ 1.-С. 152-155.

160. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа / Е. М. Мелетинский. — М.: Наука, 1976.-407 с.

161. Мельников, П. И. Нижегородская мордва / П. И. Мельников // Нижегородские губернские ведомости. — 1834. -№ 25.

162. Мельников, П. И. Очерки мордвы / П. И. Мельников // Собр. соч.: в 7 т. — СПб., 1909. Т. 7. - С. 410-484.

163. Мельников, П. И. Очерки мордвы / П. И. Мельников. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1981.- 136 с.

164. Мельников П. И. Эрзянская свадьба / П. И. Мельников // Симбирские губернские ведомости. 1851. - № 25.

165. Мельников П. И. Мокшанская свадьба / П. И. Мельников // Симбирские губернские ведомости. 1851. - № 26.

166. Миллер, К. В. Описание всех в Российском государстве обитающих народов, также их житейских обрядов, верований, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей / К. В. Миллер. Ч. 1. - СПб.: Тип. при Императ. АН, 1776.-89 с.

167. Милькович, К. Быт и верования мордвы в конце XVIII столетия / К. Милькович // Тамбовские епархиальные ведомости. 1905. - № 18.

168. Милькович, К. Топографическое описание Симбирского наместничества / К. Милькович // Симбирские губернские ведомости. 1851. - № 31, 32.

169. Миннулин, К. М. Общая символика в песенной поэзии народов Поволжья и Приуралья / К. М. Миннулин // Типология татарского фольклора. — Казань, 1999.-С. 32^18.

170. Минх, А. Н. Моляны и обряды мордвы Саратовской губернии / А. Н. Минх //ЭО.-М., 1892.-Кн. XV,№4.-С. 116-128.

171. Митропольский, К. Мордва: Мировоззрения их, нравы и обычаи / К. Ми-тропольский // Мирское слово. 1877. - № 3-5, 8-15.

172. Митропольский, К. Мордва: Религиозные воззрения, их нравы и обычаи / К. Митропольский //Тамбовские епархиальные ведомости. 1876. — № 12, 13.

173. Мифы народов мира / гл. ред. С.А. Токарев. М.: Рос. энцикл., 1994. — Т. 1.-671 с.

174. Мишанин, Ю. А. Этнокультура мордвы в журналистике России XIX — начала XX века / Ю. А. Мишанин. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2001. — 168 с.

175. Можаровский, А. Инородцы-христиане Нижегородской епархии сто лет тому назад / А. Можаровский // Нижегородские епархиальные ведомости. — 1886.-№ 1.

176. Можаровский, А. Руссо-мордвы на Нижегородской почве / А. Можаровский // Нижегородские губернские ведомости. — 1893. — № 36.

177. Мокшин, Н. Ф. Мордва глазами зарубежных и российских путешественников / Н. Ф. Мокшин. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1993. - 240 с.

178. Мокшин, Н. Ф. Мордовский этнос / Н. Ф. Мокшин. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1989.- 160 с.

179. Мокшин, Н. Ф. Мордовский этнос: проблемы и суждения / Н. Ф. Мокшин // Мордовский народ: что нас волнует. Саранск, 1991. - С. 40-60.

180. Мокшин, Н. Ф. Религиозные верования мордвы: историко-этнографические очерки / Н. Ф. Мокшин. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1998. -248 с.

181. Мордва: историко-этнографические очерки / редкол.: В. И. Козлов и др. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1981. 336 с.

182. Мордва: Очерки по истории, этнографии и культуре мордовского народа / под. ред. Н. П. Макаркина. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2004. - 992 с.

183. Мордовия: Народное искусство. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1985. — 144 с.

184. Мордовская свадьба (в Алатырском уезде): Этнографический очерк // Волжский вестник. 1879. - № 12, 13. - С. 3-5, 4-6.

185. Мордовская свадебная обрядность и поэзия (по фольклорно-этнографическим материалам Шугуровского брачного округа) / сост. В. И. Ро-гачев. Саранск: МГПИ, 2004. - 115 с.

186. Мордовская свадьба // Нижегородские епархиальные ведомости — 1887. — № 13.

187. Мордовские народные песни / сост.: JI. С. Кавтаськин, Г. И. Сураев-Королев.- М.: Музгиз, 1957. 164 с.

188. Мордовские народные сказки. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1971. — 416 с. Мордовские пословицы, присловицы и поговорки / сост. К. Т. Самородов.- Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1986. 280 с.

189. Мордовский народный костюм: альбом / сост.: Т. П. Прокина, М. И. Су-рина. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1990. 384 с.

190. Мордовский этнографический сборник / сост. А. А. Шахматов. — СПб., 1910.-848 с.

191. Мордовское народное устно-поэтическое творчество: очерки. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1975. — 432 с.

192. Мордовское устное народное творчество: учеб. пособие / редколл.: А. В. Алешкин и др. — Саранск: Мордов. ун-та, 1987. 288 с.

193. Мухамедова, Р. Г. Культурные взаимосвязи мордовского и татарского народов по данным этнографии / Р. Г. Мухамедова // Этногенез мордовского народа. Саранск, 1965.-С. 185-194.

194. Мухамедова, Р. Г. Татары-мишари / Р. Г. Мухамедова. М.: Наука, 1972. -248 с.

195. Народы Европейской части СССР: в 2 т.- М.: Наука, 1964. Т. 2. - 900 с. Николаев, С. Д. Мордовская семья в середине XIX в. / С. Д. Николаев // Крестьянское хозяйство и культура деревни Среднего Поволжья. — Йошкар-Ола, 1990.-С. 134-136.

196. Николаев, С. Д. Система родства у мордвы / С. Д. Николаев // Мордва: историко-культурные очерки. Саранск, 1995. - С. 222-234.

197. Новикова, В. В. Вышитые изделия в традиционной обрядности Заонежья /

198. B. В. Новикова // Обряды и верования народов Карелии. — Петрозаводск, 1988. —1. C. 53-64.

199. Образцы мордовской народной словесности: мокшанские песни / сост. М. Е. Евсевьев. Казань: Тип.-лит. Императ. ун-та, 1897. - Вып. 1. - 32 с.

200. Образцы мордовской народной словесности: песни на эрзянском и некоторые на мокшанском наречии / сост. А. Ф. Юртов. — Казань: Тип. губерн. правл., 1882. Вып. I. - 231 с.

201. Образцы мордовской народной словесности: сказки и загадки / сост. А. Ф. Юртов. Казань: Тип. губерн. правл., 1883. - Вып. II. - 308+III с.

202. Орлов, Н. Мордва-мокша / Н. Орлов // Пензенские епархиальные ведомости.- 1871.- № 18-20.

203. Орлов, Н. П. Мордва-мокша / Н. П. Орлов // Пензенские губернские ведомости. 1876. - № 106, 108, 110, 112.

204. Осовский, Е. Г. М. Е. Евсевьев и Неофилологическое общество / Е. Г. Осовский // Филологические заметки. Саранск, 1993. - С. 3-6.

205. Павлова, А. Н. Семантика украшений костюма волжских финнов / А. Н. Павлова // Финно-угорский мир: история и современность: материалы 11 Все-рос. науч. конф. финно-угроведов. Саранск, 2000. - С. 272-273.

206. Паллас, П. С. Путешествие по разным провинциям Российской империи / П. С. Паллас. СПб.: Тип. при Императ. АН, 1809. - Ч. 1. - 773 с.

207. Памятники мордовского народного музыкального искусства: в 4 т. / сост. Н. И. Бояркин; под ред. Е. В. Гиппиуса. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1981. -Т. 1.-292 с.

208. Памятники мордовского народного музыкального искусства: в 4 т. / сост. Н. И. Бояркин; под ред. Е. В. Гиппиуса. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1988. -Т. 3.-337 с.

209. Пино, В. В. О характере и содержании сетуских причитаний / В. В. Пино // Проблемы изучения финно-угорского фольклора. Саранск, 1972. — С. 193-202.

210. Плано Карпини, Иоанн де. История монголов (XIII в.) / Иоанн де Плано Карпини; Рубрук, Вильгельм де. Путешествие в восточные страны (1253) / Вильгельм де Рубрук. Введ., пер. и прим. А. И. Малеина. С прил. 8 рис. и указателей. СПб., 1910. - XVI+224 с.

211. Плесовский, Ф. В. Свадьба народа коми / Ф. В. Плесовский. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1968. -320 с.

212. Полубояров, М. Мокша, Сура и другие. материалы к топонимическому словарю Пензенской области / М. Полубояров. Пенза: Тип. «Пензенская правда», 1993. - 193 с.

213. Попов, И. Народные юридические обычаи в Раздорской-на-Дону станице / И. Попов // Донской вестник. — 1869. — № 30.

214. Попов, М. Селиксенская мордва-мокша / М. Попов // Санкт-Петербургские ведомости. 1834. - № 30-37.

215. Попова, Е. В. Семейные обычаи и обряды бесермян (конец XIX 90-е годы XX в.) / Е. В. Попова. - Ижевск: Ижев. респ. тип., 1998. - 241 с.

216. Посадский, А. П. П. И. Мельников (Андрей Печерский) и мордовский край / А. П. Посадский. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1988. - 96 с.

217. Р. П. Этнографические заметки о мордвах / П. Р. // Пензенские губернские ведомости. 1877. - № 24.

218. Примеров, А. Религиозные обряды мордвы / А. Примеров // Пензенские епархиальные ведомости. 1870. — № 16.

219. Пропп, В. Я. Исторические корни волшебной сказки / В. Я. Пропп. JL: Изд-во Ленингр. ун-та, 1986. - 366 с.

220. Прыткова, Н. Ф. Одежда води и ижор / Н. Ф. Прыткова // Западно-финский сборник.-Л., 1930.-С. 324-327.-(Тр. КИПС АН СССР; № 16).

221. Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. — М.: Гео-графиздат, 1957. 270 с.

222. Путилов, Б. Н. Типология фольклорного историзма / Б. Н. Путилов // Типология народного эпоса. М., 1975. - С. 164-182.

223. Радаев, К. Пенза ды Сура: Кезерэнь пингень евтамот / К. Радаев. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1972. 220 с.

224. Рамазанова, Д. Б. Система терминов родства говора мордвы-каратаев / Д. Б. Рамазанова //Мордва-каратаи: язык и фольклор.-Казань, 1991.-С. 58-76.

225. Рамазанова, Д. Б. Туйлар, туйлар. / Д. Б. Рамазанова. Казан: Татарстан республикасы мэдэният министрлыгы, татар дэвлэт фольклор узэге, 1997. — 107 с.

226. Риттих, А. Ф. Материалы для этнографии России. Казанская губерния / А. Ф Риттих. Казань, 1870. - Т. XIV, ч. II. - 224 с.

227. Рогачев, В. И. Вопросы изучения мордовской национальной культуры: этнология, фольклор, литература (вторая половина XIX первая четверть XX в.) / В. И. Рогачев. - Саранск: МГПИ, 1998. - 87 с.

228. Рогачев, В. И. Интегративные процессы и культурное взаимодействие финно-угорских и тюркских народов Среднего Поволжья (на примере свадебных песен и обрядов мордвы и татар) / В. И. Рогачев // Регионология. 2002. — №4.-С. 229-234.

229. Рогачев, В. И. Истоки (к проблеме историко-культурного и филологического наследия М.Е. Евсевьева) / В. И. Рогачев. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2002.-156 с.

230. Рогачев, В. И. Кодификационно-семиологическая система восточных финнов / В. И. Рогачев // Исторические и политические науки в современной культурной традиции: материалы IV Сафаргалиевских чт. Саранск, 1999. — С. 548-554.

231. Рогачев, В. И. Культ покровительницы воды в свадебной обрядности и фольклоре народов Среднего Поволжья / В. И. Рогачев // Интеграция образования. 2003.-№ 2. - С. 154-158.

232. Рогачев, В. И. «Мордовская свадьба» М. Е. Евсевьева и ее роль в становлении жанровых форм и художественных традиций мордовской национальной литературы в конце XIX начале XX в. / В. И. Рогачев. - Саранск: МГПИ, 2000. - 70 с.

233. Рогачев, В. И. «Мордовская свадьба» М. Е. Евсевьева: структура, принципы организации, жанровое своеобразие / В. И. Рогачев // Вестн. Мордов. ун-та, 1995.-№4.-С. 16-19.

234. Рогачев, В. И. О брачных округах мордвы коренного региона / В. И. Рога-чев // Миф. Традиция. Культура (по материалам XXIX Евсевьевских чтений). -Саранск, 2003. С. 79-80.

235. Рогачев, В. И. Отражение свадебных мотивов в фольклоре и декоративно-прикладном искусстве мордовского народа // Интеграция образования. — 2004. — № 3. С. 114-118.

236. Рогачев, В. И. Свадебные песни финнов и мордвы: соответствия и параллели / В. И. Рогачев // Финноугроведение. 2002. -№ 1. - С. 139-142.

237. Рогачев, В. И. Свадьба и боги. Небесные и земные покровители в свадебной обрядности и фольклоре / В. И. Рогачев // Народное образование Республики Мордовия.-2004.-№2-3.-С. 159-173.

238. Рогачев, В. И. Свадьба мордвы Поволжья: обряд и фольклор (историко-этнографические, мифологические основы, региональные и языковые аспекты) / В. И. Рогачев. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2004. - 384 с.

239. Рогачев, В. И. Семантика некоторых знаков мордовского декоративно-прикладного искусства / В. И. Рогачев, О. В. Рогачева // Финно-угорский мир: История и современность: материалы II Всерос. науч. конф. финноугроведов. -Саранск, 2000. С. 264-268.

240. Рогачев, В. И. Семейно-родовые знаки мордвы / В. И. Рогачев // Мордва. Очерки по истории, этнографии и культуре мордовского народа. — Саранск, 2004. С. 858-875.

241. Рогачев, В. И. Семейные знаки народов Поволжья / В. И. Рогачев. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2003. — 160 с.

242. Рогачев, В. И. Тюркские заимствования в мордовском свадебном обряде /

243. B. И. Рогачев // Финноугрика. 2001-2002. - № 1 (5-6). - С. 75-77.

244. Рогачев, В. И. Фольклор и литература: уровни взаимодействия / В. И. Рогачев // Актуальные вопросы литературоведения и методики преподавания литературы: сб. науч. тр. Саранск, 2002. - Вып. 11. - С. 58 - 60.

245. Рогачев, В. И. Эрзянь церась татарава лангс рвяясь Эрзянский парень на татарке женился. / В. И. Рогачев // Мокша. 2003. -№ 9. - С. 123-125.

246. Рогачев, В. И. Эрзятнень венчамонь-урьвакстомань кезерень койтнеде О древних обрядах женитьбы и выдачи замуж у эрзян. / В. И. Рогачев // Сятко.2003.-№2.-С. 115-116.

247. Рогачев, В. И. Этнокультурные интегративные процессы в регионе (на примере мордовской и русской свадебной обрядности и фольклора) / В. И. Рогачев // Регионология. 2004. - № 3. - С. 215-226.

248. Родионова, Н. Сурвелень свадьба / Н. Родионова // Сятко. 2000. - № 2.

249. C. 101-113; № 3. С. 83-98.

250. Ромашкин, В. И. Обычаи и музыкальный фольклор мордвы-каратаев / В. И. Ромашкин // Мордва-каратаи: язык и фольклор. Казань, 1991. - С. 85-104.

251. Ромашкин, В. И. О некоторых особенностях традиционного песенного искусства мордвы-каратаев / В. И. Ромашкин // Фольклор в творчестве мордовских писателей и композиторов. Саранск, 1986. - С. 45-55.

252. Русские / под ред. В. А. Александрова и др. — М.: Наука, 1999. 828 с.

253. Русское народное поэтическое творчество: учеб. пособие / сост. Э. В. Померанцева, С. И. Минц. М.: Учпедгиз, 1959. - 578 с.

254. Рученькин, В. И. П. И. Мельников (А. Печерский) и этнография мордвы: автореф. дис. канд. ист. наук / В. И. Рученькин. Л., 1977.-28 с.

255. Рыбаков, Б. А. Язычество древних славян / Б. А. Рыбаков. М.: Наука, 1984.-607 с.

256. Салмин, А. К. Народная обрядность чувашей / А. К. Салмин. — Чебоксары: Чуваш. НИИГН, 1994.-339 с.

257. Самоделова, Е. А. Рязанская свадьба: исследование обрядового фольклора / Е. А. Самоделова. Рязань: Статуправление, 1993. - 326 с.

258. Самородов, К. Т. Мордовская обрядовая поэзия / К. Т. Самородов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1980. - 168 с.

259. Самородов, К. Т. О связи мордовского народа с другими народами по материалам обрядового фольклора / К. Т. Самородов // Этногенез мордовского фольклора. Саранск, 1965. - С. 315-322.

260. Самородов, К. Т. Предисловие / К. Т. Самородов // Устно-поэтическое творчество мордовского народа. Саранск, 1975. - Т. 6, ч. 2. - С. 5-41.

261. Сафаргалиев, М. Г. Мордовско-татарские отношения / М. Г. Сафаргапиев // Этногенез мордовского народа. Саранск, 1965. - С. 223-226.

262. Свадебные обычаи и песни крестьян Саранского уезда // Пензенские губернские ведомости. 1864. -№ 17, 19.

263. Семенова, Л. И. Культура и быт современной удмуртской семьи / Л. И. Семенова. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1996. - 124 с.

264. Сибиряк (Поздяев), И. С. Урьвакстома койть ды морот / И. С. Сибиряк (Поздяев). Саранск: Мордгиз, 1936. - 290 с.

265. Сияжар: Сказания мордовского народа / собрал и литературно обработал В. К. Радаев. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1960. - 196 с.

266. Скворцова, 3. Р. О причитаниях в свадебном обряде / 3. Р. Скворцова // Фольклор и этнография: Обряды и обрядовый фольклор. Л., 1974. - С. 244251.

267. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995. 416 с.

268. Слово о полку Игореве / вступ. ст. и прим. Д. С. Лихачева. М.: Дет. лит., 1980.-221 с.

269. Смирнов, И. Н. Мордва: историко-этнографический очерк / И. Н. Смирнов. -Казань, 1895.-291 с.

270. Смирнов, И. Н. Мордва: историко-этнографический очерк / И. Н. Смирнов. Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2002. - 296 с.

271. Смирнова, Я. С. К типологии обычаев умыкания (по материалам народов Северного и Западного Кавказа) / Я. С. Смирнова // Проблемы типологии в этнографии. М., 1979. - С. 265-269.

272. Советский энциклопедический словарь. Изд. 4-е / под ред. А. М. Прохорова. - М.: Сов. энцикл., 1988. - 1600 с.

273. Соколов, Ю. М. Русский фольклор / Ю. М. Соколов. М.: Учпедгиз, 1941. -559 с.

274. Спрыгина, Н. И. Одежда мордвы-мокши Краснослободского и Беднодемьяновского уездов Пензенской губернии / Н. И. Спрыгина. — Пенза: Тип. им. Воровского, 1928. 47 С.-Н4 табл.

275. Степанова, А. С. Карельские свадебные причитания и ритуальная свадебная баня / А. С. Степанова // Обряды и верования народов Карелии. — Петрозаводск, 1988.-С. 106-130.

276. Султангареева, Р. А. Башкирский свадебно-обрядовый фольклор / Р. А. Султангареева / УНЦ РАН. Уфа: Уфим. полиграфкомбинат, 1994. - 191 с.

277. Сурхаско, Ю. Ю. Карельская свадебная обрядность (конец XIX — начало XX в.) / Ю. Ю. Сурхаско. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1977. - 238 с.

278. Тайлор, Э. Б. Первобытная культура / Э. Б. Тайлор. М.: Политиздат, 1989.-573 с.

279. Татары / отв. ред. Р. К. Уразманова, С. В. Чешко. М.: Наука, 2001. - 583 с.

280. Терновский, А. Свадьбы самохотки и моляны в мордовском селе Катмисе Городищенского уезда / А. Терновский // Пензенские губернские ведомости. — 1867.-№ 33-38.

281. Тимофеев, Л. И. Очерки теории и истории русского стиха / Л. И. Тимофеев. -М.: ГИХЛ, 1958.-416 с.

282. Типология татарского фольклора. Казань: Мастер Лайн, 1999. — 156 с.

283. Токарев, С. А. Ранние формы религии и их развитие / С. А. Токарев. — М.: Наука, 1964. 399 с илл.

284. Торопова, А. В. К вопросу о жанровой классификации свадебного фольклора / А. В. Торопова // Фольклор и этнография: обряды и обрядовый фольклор.-Л., 1974.-С. 155-161.

285. Тресиддер, Д. Словарь символов / Д. Тресидцер. М.: ФАИР ПРЕСС, 1999.-448 с.

286. Тумайкин, В. П. Семья и семейные отношения у мордвы Самарской губернии в XVIII XIX вв. / В. П. Тумайкин // Тр. МНИИЯЛИЭ. - Саранск, 1974.-Вып. 62.-С. 77-86.

287. Удмурты. Историко-этнографические очерки. Ижевск: Удм. кн. изд-во, 1993.-392 с.

288. Уразманова, Р. К. Обряды и праздники татар Поволжья и Урала: (Годовой цикл XIX нач. XX в.) / Р. К. Уразманова. - Казань: Изд-во ПИК «Дом печати», 2001. - 196 с.

289. Уразманова, Р. К. Современные обряды татарского народа: (Историко-этнографическое исследование) / Р. К. Уразманова. — Казань: Тат. кн. изд-во, 1984.-144 с.

290. Урманчеев, Ф. И. Волшебный клубок / Ф. И. Урманчеев. Казань: Полиграф. об-ние им. К. Якуба, 1996. — 185 с.

291. Урманчеев, Ф. И. Героический эпос татарского народа / Ф. И. Урманчеев. Казань: Тат. кн. изд-во, 1984. - 310 с.

292. Урманчеев, Ф. И. Эпические сказания татарского народа: Сравнительно-исторический очерк / Ф. И. Урманчеев. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1980. -120 с.

293. Устно-поэтическое творчество мордовского народа: в 18 т. Т. 1. Эпические и лиро-эпические песни. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. - 400 с. (УПТМН)

294. Устно-поэтическое творчество мордовского народа: в 18 т. Т. 2. Лирические песни. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1965. - 372 с.

295. Устно-поэтическое творчество мордовского народа: в 18 т. — Т. 3, ч. 2. Эрзянские сказки. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1965. — 372 с.

296. Устно-поэтическое творчество мордовского народа: в 18 т. — Т. 4, кн. 1. Пословицы и поговорки. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1967. — 376 с.

297. Устно-поэтическое творчество мордовского народа: в 18 т. Т. 6, ч. 1. Эрзянская свадебная поэзия. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1972.- 471 с.

298. Устно-поэтическое творчество мордовского народа: в 18 т. Т. 7, ч. 1. Эрзянские причитания-плачи. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1972.-374 с.

299. Устно-поэтическое творчество мордовского народа: в 18 т. — Т. 6, ч. 2. Мокшанская свадебная поэзия. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1975. — 400 с.

300. Устно-поэтическое творчество мордовского народа: в 18 т. Т. 7, ч. 2. Мокшанские причитания. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1979. - 360 с.

301. Устно-поэтическое творчество мордовского народа: в 18 т. — Т. 7, ч. 3. Кален-дарно-обрядовые песни и заговоры. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1981. - 304 с.

302. Федянович, Т. П. Свадебные обряды мордвы / Т. П. Федянович // Семейные обряды мордвы. Саранск, 1984. - С. 18-76. - (Тр. МНИИЯЛИЭ; вып. 76).

303. Федянович, Т. П. Похоронные и поминальные обряды мордвы / Т. П. Федянович // Бытовая культура мордвы. Саранск, 1990. — С. 96-125.

304. Феоктистов, А. П. К проблеме мордовско-тюркских языковых контактов / А. П. Феоктистов // Этногенез мордовского народа. Саранск, 1965. — С. 331-343.

305. Феоктистов, А. П. Мордовские языки и диалекты в историко-этнографической литературе ХУН XVIII вв. / А. П. Феоктистов // Очерки мордовских диалектов: в 5 т. - Саранск, 1963. — Т. 2. — С. 3-36.

306. Феоктистов, А. П. О трудах X. Паасонена по мордовским языкам / А. П. Феоктистов // Вопросы финно-угорского языкознания. М., 1968. — С. 275-281.

307. Флетчер. О государстве русском (в конце XVI в.) / Флетчер. Изд. 3. — СПб., 1906. -XXII+138 с.

308. Фрэзер, Д. Золотая ветвь / Д. Фрэзер. М.: Политиздат, 1980. — 783 с.

309. Фукс, К. Поездка из Казани к мордве Казанской губернии в 1839 г. / К. Фукс. Журнал М-ва внутр. дел. - СПб, 1839. - Ч. XXX1 У, № 10. - 18 с.

310. Халиков, А. X. Основы этногенеза народов Среднего Поволжья и Приура-лья / А. X. Халиков. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1991. - 108 с.

311. X. Паасоненень сермадовксонзо / анокстызе Маризь Кемаль // Сятко. -2001.-№ 4.-С. 72-84.

312. Христолюбова, J1. С. Семейные обряды удмуртов: Традиции и процессы обновления / J1. С. Христолюбова. Ижевск: Ижев. респ. тип., 1984. - 128 с.

313. Христолюбова, J1. С. Удмуртская свадьба / JI. С. Христолюбова // Современные этнические и социальные процессы в Удмуртии: Археология и этнография Удмуртии. Ижевск, 1975. - С. 36-83.

314. Червяк, К. Г. Дослщження похоронного обряду / К. Г. Червяк // Етно-граф1чний В1есник. 1927. - Кн. 5. - С. 75-98.

315. Чистов, К. В. Народные традиции и фольклор: очерки теории / К. В. Чистов. -Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1986. -303 с.

316. Чистов, К. В. Русская народная поэзия: обрядовая поэзия / К. В.Чистов. -Л.: Худож. лит., Ленингр. отд-ние, 1984. 527 с.

317. Чистов, К. В. Типологические проблемы изучения восточно-славянского свадебного обряда / К. В. Чистов // Проблемы типологии в этнографии. — Л., 1979.-С. 223-230.

318. Чубинский, П. П. Материалы исследования П. П. Чубинского. Труды этнографической статистической экспедиции в Западно-Русском крае: в 4 т. // П. П. Чубинский. СПб., 1877. - Т. 4. - 713 с.

319. Чувашев, М. И. Духовное наследие народов Поволжья: живые истоки / М. И. Чувашев, И. А. Касьянова, А. Д. Шуляев и др. Самара: Изд-во СамГПУ, 2001.-536 с.

320. Шаронов, А. М. Масторава / А. М. Шаронов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1994.-496 с.

321. Шаронов, А. М. Мордовский героический эпос: сюжеты и герои / А. М. Шаронов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2001. — 207 с.

322. Шесталов, Ю. Север и космическое видение на рубеже тысячелетий / Ю. Шесталов // Стерх: иллюстрир. вестн. финно-угорских народов. 1999. - № 8.-С. 2- 10.

323. Шипунов, Ф. Великая замятия / Ф. Шипунов // Наш современник. 1989. — №9.-С. 3-28.

324. Шипунов, Ф. Великая замятия / Ф. Шипунов // Наш современник. — 1989. -№9.-С. 3-28.

325. Штернберг, JI. Я. Первобытная религия в свете этнографии / JI. Я. Штернберг. JL: Ин-т народов Севера ЦИК СССР, 1936. - 571 с.

326. Шуляев, А. Д. Жизнь и песня: (Поэтическая система традиционной народной лирики мордвы) / А. Д. Шуляев. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1986. -172 с.

327. Эрзянь-рузонь валке. Эрзянско-русский словарь / под ред. Б. А. Серебренникова и др. М.: Дигора, 1993. - 803 с.

328. Юрченков, В. А. Взгляд со стороны: Мордовский народ и край в сочинениях западно-европейских авторов VI XVIII столетий: очерки / В. А. Юрченков. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1995. - 288 с.

329. Юрченков, В. А. Хронограф, или Повествование о мордовском народе и его истории / В. А. Юрченков. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1991. - 368 с.

330. Юрченкова, Н. Г. Мифология в культурном сознании мордовского этноса / Н. Г. Юрченкова. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2002. - 156 с.

331. Юсупов, Г. В. Булгаро-татарская эпиграфика и топонимика как источник исследования этногенеза казанских татар / Г. В. Юсупов // Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья. Казань, 1971. - С. 217—231.

332. Ягафова, Е. А. Самарские чуваши (историко-этнографические очерки). Конец XVII начало XX в. / Е. А. Ягафова. - Самара: ИЭКА «Поволжье», 1998.-396 с.

333. Heikel, А. О. Mordvalaisten Pukuja ja kuo seja. Helsingissa, 1899. -Ш+ХХУН+42 p.+312 taul.

334. Harva, U. Die Religiosen Vorstellungen der Mordwinen. / U. Harva. Helsinki, 1952.-456 p.

335. Mainov, W. Lez restes de la mythologie Mordvine / W. Mainov 11 Yournal de la Societe Finno-Ougrienne. Helsingissa, 1889. - 291 p.

336. Paasonen, H. Mordowinische Lautlehre / H. Paasonen. Helsingfors, 1903. - 123 p.

337. Paasonen, H. Mordowinische Chrestomatik mit / H. Paasonen // Ulossar und Grammatikaliscen / Abriss -1-te Auflage. Helsinki, 1909. - 159 p.+20 p.

338. Paasonen, H. Mordowinische Volksdishtung / H. Paasonen. Bd. I. - Helsinki, 1938. - XXIV+2+509 p.

339. Paasonen, H. Mordowinische Volksdishtung / H. Paasonen. Bd. II. - Helsinki, 1939. — IV+2+574 p.

340. Paasonen H. Mordowinische Volksdishtung / H. Paasonen. Bd. III. - Helsinki, 1941. -1X+343 p.

341. Paasonen, H. Mordowinische Volksdishtung / H. Paasonen. Bd. IV — Helsinki, 1947. - VI+2+897+1 p.

342. Paasonen, H. Mordowinische Volksdishtung / H. Paasonen. — Bd. V. — Helsinki, 1977. VII+525 p.

343. Paasonen, H. Mordowinische Volksdishtung / H. Paasonen. Bd. VI. - Helsinki, 1977. - XIV+236 p.

344. Paasonen, H. Mordowinische Volksdishtung / H. Paasonen. Bd. VII. - Helsinki, 1980. — X+471 p.

345. Paasonen, H. Mordowinische Volksdishtung / H. Paasonen. Bd. VIII. - Helsinki, 1987. - V+499 p.