автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Своеобразие звукового пространства художественной прозы Е.И. Замятина

Полный текст автореферата диссертации по теме "Своеобразие звукового пространства художественной прозы Е.И. Замятина"

На правах рукописи

УДК 821.161.1(091) ББК 83.3 (2 Рос=Рус) 6-8 Д 931

ДЬЯКОВА Ксения Викторовна

СВОЕОБРАЗИЕ ЗВУКОВОГО ПРОСТРАНСТВА ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ Е.И. ЗАМЯТИНА

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Тамбов 2011

005006835

Диссертация выполнена в ФГБОУ ВГТО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина».

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Полякова Лариса Васильевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Ванюков Александр Иванович

кандидат филологических наук, доцент Лядова Елена Анатольевна

Ведущая организация:

ФГБОУ ВПО «Московский педагогический государственный университет»

Защита состоится 23 декабря 2011 года в 10.00 на заседании диссертационного совета Д 212.261.03 в ФГБОУ ВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина» по адресу: Тамбов, ул. Советская, 181 «И», зал заседаний диссертационных советов (ауд. 601).

С диссертацией и авторефератом можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина» (ул. Советская, 6).

Автореферат размещён на официальном сайте Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки Российской Федерации (адрес сайта: http://vak.ed.qov.ru) ^ ^ ноября 2011 г.

Автореферат разослан » ноября 2011 г.

Учёный секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

ХвороваЛ.Е.

Ш^1

Оригинальный художник слова Евгений Иванович Замятин (18841937) создавал произведения, руководствуясь собственной авторской поэтикой. Свою манеру письма, индивидуальный художественный стиль писатель вырабатывал в течение всей творческой жизни, постоянно возвращаясь к осмыслению И'анализу уже созданного им, к оценке произведений других писателей. Важным для Замятина было понимание принципов функционирования личного авторского инструментария, довольно конкретное описание которого прозаик оставил в своих теоретических и публицистических работах.

Проникая в поэтику Е. Замятина с данной им подсказки или исходя из опыта аналитического прочтения его творческого наследия, нельзя пройти мимо особой роли в его произведениях организованного звукового начала. Мир замятинской прозы создан звучащим. Звуковой образ в нём является неотъемлемым компонентом художественного целого.

Размышления писателя о роли музыки в художественной прозе, его теории построения ритма и инструментовки произведения открывают широкие возможности для интерпретации творчества автора через призму звука. Яркой чертой, присущей прозе Замятина, раскрывающей индивидуальность его художественного метода, является наличие звуковых образов, действующих в произведениях наравне с образами героев.

Последовательно проанализировав литературоведческие теории, затрагивающие тему тесного сосуществования в тексте «слова и звука», работы, посвященные поэтике звукообраза как теоретико-литературного понятия, обозначив основные направления в исследовании феномена звука в прозе Замятина, в диссертации мы останавливаемся на рассмотрении звукового образа как полноценного художественного образа произведения, не привязанного строго к фонетическим компонентам текста. Он представляет собой описание различных звуков действительности или ирреального авторского поэтического пространства, преимущественно эмоционально окрашенных в произведении. Образ звучания следует рассматривать, прежде всего, как собственно художественный образ - факт идеального бытия, надстроенный над объектом реальной действительности, воссозданный по его подобию, но выделенный в череде других реальных объектов с целью дать конкретную характеристику этой реальности в произведении. Процесс отбора объектов, получающих звуковое воплощение, характер передачи звука определяют отношение автора к окружающему миру, указывают на его оценки, выявляют специфику художественного мышления писателя.

В качестве синонимов в исследовании используются термины «звукообраз», «образ звучания», «образ звука».

Звуковое пространство, возникающее как частное, «признаковое» отражение общего художественного пространства, где действуют законы

синтетизма, представлено в диссертационном исследовании как упорядоченная система звукообразов, где содержание и форма, отбор материала и его художественная организация выступают в диалектическом единстве, динамическом взаимодействии.

Обозначение отдельных звукообразов как концептуально значимых художественных деталей прозы писателя, чем, как правило, ограничивается изучение этого аспекта творчества Замятина, представляется недостаточным. Очевидна необходимость глубокого анализа всего звукового пространства в полном контексте его художественного воссоздания, семантической насыщенности, философской, психологической, эстетической содержательности.

Проблема образов звучания - элементов образной системы Замятина -и вытекающая из неё проблема наполнения звукового пространства прозы не были до сих пор предметом специального изучения, несмотря на то, что многие замятиноведы акцентировали большую значимость звуко-образной составляющей творчества писателя. Можно уверенно констатировать крайне малую на сегодняшний день степень разработанности исследуемой проблемы в научной литературе.

Актуальность диссертационного исследования определяется его междисциплинарным характером, обращением к интермедиальной поэтике; необходимостью уточнения и разработки новой специальной научной терминологии в области литературоведения, связанной с формулированием теории звукового пространства; актуализацией в условиях современных социокультурных процессов проблемы сохранения национальной специфики искусства слова; возросшим интересом современной филологической науки к вопросам индивидуальной поэтики и акустической семантики, особенностям звуковой поэтики писателя.

Материалом диссертационного исследования является творческое наследие Замятина, его художественная проза, теоретические и критические работы, дневниковые заметки и материалы записных книжек.

Объектом исследования стали интермедиальная, индивидуальная поэтика Замятина, семантика звукообразов его прозы.

Предмет изучения - звуковое пространство прозы писателя.

Цель исследования заключается в изучении образов звучания как целостной системы, актуализирующей представление о звуковом пространстве художественной прозы Е.И. Замятина. Целью обусловлены основные задачи:

- проанализировать состояние в современном отечественном и зарубежном литературоведении проблем литературно-художественного «звукообраза», «звукового пространства»; осмыслить научные дискуссии вокруг термина «звукообраз»;

- выявить, опираясь на анализ конкретных художественных произведений Замятина, системный характер его звукообразов, идейный смысл и художественные особенности их воплощения;

- разработать модель звукового пространства прозы писателя, охарактеризовать её основные признаки;

- определить место звукообраза среди других образов замятинской эстетики;

- охарактеризовать творческую индивидуальность писателя, особенности его художественного и теоретического мышления посредством анализа звукообразной системы его произведений.

Теоретико-методологическая база диссертационного исследования выстраивается на основе аспектного рассмотрения прозы писателя как системной художественной целостности.

С целью теоретического и методологического обоснования основных положений диссертации изучены труды по исторической и теоретической поэтике Б.В. Томашевского, Д.С. Лихачева, В.Е. Хализева; теория художественного образа В.В. Виноградова, В.М. Жирмунского; исследования художественной пространственности П.А. Флоренского, Г. Башляра, М.М. Бахтина, В.Н. Топорова, Н. Райхеля (N. Reichel), Д. Егера (D. Jäger); конкретные историко-литературные положения и замятиноведческие концепции JI. Геллера, А. Гилднер, Р. Гольдта, А.И. Ванюкова, Т.Т. Давыдовой, М.Ю. Любимовой, H.H. Комлик, Л.В. Поляковой, И.М. Поповой и других.

В ходе исследования изучены и осмыслены философские представления о духе музыки Ф. Ницше, философия творчества H.A. Бердяева, психология искусства Л. С. Выготского, теоретические труды по поэтике русского формализма В.Б. Шкловского, структуралистские работы P.O. Якобсона, работы по поэтике постмодернизма М.Н. Эпштейна.

В изучении замятинской литературно-художественной проблематики учтен опыт кафедры русской и зарубежной литературы Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Дерновина и научного семинара при Международном научном центре изучения творческого наследия Е.И. Замятина 1ГУ им. Г.Р. Державина (руководитель докт. филол. наук, проф. Л.В. Полякова); использован практический опыт работы литературоведческого коллоквиума докторантов-славистов Майнцкого университета им. Иоганна Гутенберга в Германии под руководством проф. докт. Франка Гёблера и докт. Райнера Гольдта (Literaturwissenschaftliches Doktorandenkolloquium von Prof. Dr. Frank Göbler und Dr. habil. Rainer Goldt, Institut für Slavistik der Johannes Gutenberg Universität Mainz, Deutschland).

В процессе исследования использована комплексная методология в основе с интермедиальным, сравнительно-типологическим, структурно-

поэтическим, биографическим, интерпретационным методами и подходами с опорой на системный анализ.

Положения, выносимые на защиту:

1. Теоретической основой прозаического наследия Е.И. Замятина является разработанная автором теория синтетизма и вырастающая из нее неореалистическая поэтика, согласно которой литература и художественный образ соединяют в себе черты разных видов искусства, как статических, так и динамических, в первую очередь, музыки, живописи и архитектуры. При исследовании творчества Е. Замятина первостепенную роль играют междисциплинарный подход и опыт интермедиальных исследований, обращенных, в частности, к изучению связей художественного слова с музыкой.

2. Целостное художественное пространство представляет собой сцепление локальных пространств, которые можно выделить в творчестве конкретного писателя. Е. Замятин, выступавший в ряде своих статей в качестве теоретика литературы, активно анализировавший собственное литературное творчество и персональную поэтику, вывел формулу искусства слова, обозначившую «музыку» в качестве доминанты художественного пространства его прозы. В прозе Замятина ярким локальным художественным пространством является звуковое пространство (компонент «музыка», интерпретируемый в широком смысле).

3. При исследовании конкретных звукообразов, элементов образной системы Е. Замятина мы переносим акцент с фонологического аспекта на собственно образный, литературный. Звукообраз, формирующий и наполняющий звуковое пространство прозы, следует рассматривать как художественный образ звука в прозаическом произведении, форму словесного воспроизведения звукового бытия. Звукообраз обладает собственной структурой и функционирует как относительно независимое, поддающееся условному вычленению звено в составе художественного целого.

4. Поэтическую структуру звукового образа следует рассматривать в диалектическом единстве его формальной организации и содержательной сути. Сам принцип отбора тех явлений действительности, которые могут быть переданы посредством звукообраза, воплощены, запечатлены в звуке, играет важную роль при исследовании созданного писателем целостного художественного мира и, соответственно, в понимании особенностей мышления Замятина как художника, творца новой реальности.

5. Художественное пространство получает абсолютное отражение в пространстве звуковом, в системной организации звукообразов, где наравне с образами бытовыми функционируют образы бытийные, в физике, обусловленной эмпирическим познанием, проявляется метафизика, рождающаяся из духовного и интуитивного познания автора. Вследствие

этого в прозе Е. Замятина выявляются следующие типы образов звучания: объективный, запечатлевающий в звуке бытие объектов реальной действительности; субъективный (антропологический), описывающий звуки, издаваемые непосредственно героями, сопутствующие им интегральные звуковые образы; космический (метафизический), объединяющий звуки, служащие авторскому толкованию законов вселенной, смысла существования, философских основ поэтики.

6. Формальная суть звукообраза Е. Замятина проявляется в выборе особой художественной техники воссоздания того или иного звука в произведении. Следует различать звукообразы на основе избранной автором тенденции в изображении, композиционных акцентов в организации образа. Выделяются три базовые модификации звуковых образов: визуальное (живописное) воплощение звука, где основой звукообраза становится развернутое живописное описание, изображение, цветовая картина; архитектурное, где особо подчеркнута схематичность композиции звукообраза; собственно музыкальное воплощение звука, где звуковой образ строится на сравнении с другим звуковым образом, где предметом описания становится музыкальное произведение или творчество конкретного композитора (музыка А.Н. Скрябина), где ведущим художественным приемом передачи звучания выступает собственно фонологический прием - аллитерация, ассонанс, звукоподражание.

Научная новизна исследования определяется востребованностью и перспективностью проведения междисциплинарных исследований (литературоведение, музыковедение, искусствоведение, культурология, история, философия, лингвистика); разработкой интермедиальной проблематики (слово и звук); выявлением закономерностей образной передачи звука в художественной прозе; разработкой понятия «пространствен-ность» в искусстве, теории звукового пространства.

Новаторский характер диссертации обусловлен оригинальным прочтением известных классических произведений Е.И. Замятина с использованием атрибутов звукового пространства прозы.

В отечественном литературоведении впервые используются некоторые работы немецких ученых в собственном переводе автора диссертации.

Теоретическая значимость исследования связана с совершенствованием и обновлением терминологического аппарата литературоведения, разработкой специальных микропоэтических понятий: звукообраз, звуковое пространство, звукообразная система, объективный звукообраз, субъективный звукообраз, космический звукообраз, визуальный звукообраз, архитектурный звукообраз, музыкальный звукообраз, а также с созданием целостной самостоятельной теории звукового образа и модели звукового пространства прозы.

Практическое значение работы. Диссертационная работа способствует расширению парадигмы фундаментальных гуманитарных исследований, формированию и укреплению междисциплинарного направления в литературоведении. Основные положения и конкретные результаты диссертации могут быть использованы при изучении наиболее характерных концептуальных аспектов замятиноведения; в написании справочных, библиографических пособий; в общих вузовских курсах по литературной теории, истории русской литературы XX века.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации отражены в 38 публикациях, из них 3 - в изданиях из списка ВАК Министерства образования и науки РФ, 6 - в зарубежных изданиях.

Основные научные идеи изложены в докладах и выступлениях на научных конференциях разных уровней: 6-ти международных зарубежных в Луганске (Украина, 2006), Риге (Латвия, 2007), Мозыре (Белоруссия, 2007), Алмате (Казахстан, 2007), Гомеле (Белоруссия, 2007), Одессе (Украина, 2010); 11 -ти международных российских в Тамбове (2005, 2009, 2010), Ельце (2006, 2010), Мичуринске (2007, 2008), Москве (2007), Саратове (2007), Тольятти (2006); 15-ти всероссийских в Тамбове (2005, 2006, 2007, 2008, 2009, 2010, 2011), Санкт-Петербурге (2007), Саратове (2007), Старом Осколе (2007), Тюмени (2005); двух региональных в Бий-ске (2006), Тамбове (2007).

Результаты исследования докладывались и обсуждались на научных семинарах при Международном центре изучения творческого наследия Е.И. Замятина в ТГУ им. Г.Р. Державина, на литературоведческом коллоквиуме докторантов-славистов Майнцкого университета им. Иоганна Гутенберга в Германии под руководством проф. докт. Франка Гёблера и докг. Райнера Гольдта (Literaturwissenschaftliches Doktorandenkolloquium von Prof. Dr. Frank Göbler und Dr. habil. Rainer Goldt, Institut für Slavistik der Johannes Gutenberg Universität Mainz, Deutschland).

Структура диссертации включает Введение, две главы, Заключение. Приложен Список использованной литературы, включающий 275 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении формулируются цель и задачи диссертации, обосновывается ее актуальность и научная новизна, определяется теоретико-методологическая база, излагаются теоретическая значимость и практическое значение.

В главе I - «Звуковое пространство прозы Е.И. Замятина как проблема: пути формирования научной концепции» - проводится

комплексный анализ фундаментальных трудов отечественных (П.А. Флоренский, М.М. Бахтин, В.Н. Топоров) и зарубежных (Ф. Ницше, Г. Баш-ляр, N. Reichel, D. Jäger) литературоведов и философов, обращавшихся к исследованию проблематики художественного пространства, одной из локализаций которого является звуковое пространство прозы; оговариваются теоретические основы микропоэтики писателя; анализируются особенности работы автора со звуком в прозе; предлагается решение проблемы термина «звукообраз».

Е.И. Замятин занимался тщательной разработкой проблем микропоэтики. Несколько отдельных лекций он посвятил различным аспектам музыки слова, анализу связи музыки и литературы («О стиле», «Инструментовка», «О ритме в прозе»). Работы писателя вносят весомый вклад в общую теоретическую поэтику и вместе с тем ставят ряд вопросов, сохраняющих непреходящую актуальность. В их числе - теория звукообразов, понимание музыки слова, звуковое пространство прозы.

Раскрывая тайны творческого мастерства в работе «Закулисы» (1929?), Замятин писал: «Так или иначе, нужные мне люди, наконец, пришли, они есть, но они ещё голы, их нужно одеть словами. В слове - и цвет, и звук: живопись и музыка дальше идут рядом»1. Музыкальность прозы понималась автором широко, мир звуков получил разностороннее воплощение в его творчестве.

Разработанность различных аспектов музыкального в произведениях Замятина позволяет исследовать звуковое мышление автора на разных уровнях поэтики: звукописи-инструментовки, ритмики, строфической композиции, образов звучания как элементов образной системы. В фокусе диссертационного исследования находится именно последний аспект, в связи с его распространенностью в творчестве писателя и, одновременно, наименьшей разработанностью со стороны исследователей.

Изучению иных аспектов звука в прозе Замятина посвящены отдельные литературоведческие работы и статьи, которые, однако же, нельзя назвать исчерпывающими (JI.P. Шевляковой, Ю.Б. Орлицкого, Н.В. Шен-цевой, Е.В. Юдайкиной, Г.З. Горбуновой и др.). Исследователи затрагивали звук в произведениях Замятина, в первую очередь, в плане фонической организации текста, ориентированной на эстетическое воздействие. В подобных работах звук в художественном произведении оценивается гак фонетическая, а не собственно образная категория.

Е. Замятин искусно и всегда мотивированно организовывал фоническое сопровождение своих художественных текстов, тщательно выверял их звучание. Теории ритмики, инструментовки постоянно привлекали его

1 Замятин Е.И. Собр. соч.: В 5 т. М„ 2004. Т. 3. С. 128. Далее цит. это издание с указанием тома и страниц в тексте.

исследовательское внимание. Однако было бы непродуктивно ограничивать звук в произведениях Замятина указанными аспектами. Звук был выведен писателем из ряда мелких подчиненных деталей, его служебная роль была переосмыслена - усилиями писателя звук превратился в самостоятельный художественный образ. Не случайно Замятин исключительно часто при передаче звука в прозе использует, например, сенсуальные характеристики - зрительно-осязательные, описывает его «предметно»: «И всё кругом умерло: одна пустота - и в ней падают звуки, острые, сверкающие» (т. 1, с. 33) («Один»); «И вдруг она - рассмеялась. Я просто вот видел глазами этот смех: звонкую, крутую, гибко-упругую, как хлыст, кривую этого смеха» (т. 3, с. 231) («Мы»).

Отдельной проблемой при исследовании звуковых образов становится проблема недостаточной разработанности терминологического аппарата. Так, обращаясь к анализу звукового образа как описательного лексического (не фонетического) художественного обобщения исследователи зачастую избегают уточнения терминологии, оставляя тем самым вне своей работы ряд теоретических вопросов, требующих предварительного решения. Более того, при описании конкретных образов звука, элементов образной системы, таких как, например, «душная калориферная тишина» (т. 1, с. 477) («Мамай»), «круглый, собачий лай» (т. 2, с. 51) («Русь») и других, замятиноведы используют самую различную терминологию, нигде не оговаривая ее точного значения, не давая специальных определений.

Звук как форма литературного, именно художественного образа в произведениях Евгения Замятина, основывается на вербальном описании различных характеристик звука, начиная от его непосредственных акустических признаков и заканчивая передачей через восприятие героя, рефлексивным отзеркаливанием.

Поскольку литература - это вид искусства, плотно и очевидно привязанный к автору, то есть собственно к человеческому, личностному началу, художественный образ звука неотъемлемо включает в себя эмоциональные характеристики, пришедшие из восприятия. Это всегда авторское восприятие, которое в произведении может быть выражено также в форме от-геройной рецепции - описано через переживания героем конкретного звука. Другой характерный вариант, напротив, - описание звуком состояния героя в той ситуации, когда звук остается со стороны персонажа как бы бесконтрольным. Звуковой образ словно позволяет обойтись в описании эмоций героя «без слов», а именно - передать переживание через вербальное описание звука. Выразить эмоцию одним только звуком - та задача, которую обычно выполняет собственно музыка, не адаптированная литературно, не «переведенная» в слова.

Звукообраз - это самая естественная и прямая попытка литературы приблизиться к музыке, не изменяя при этом своей сущности, не мимикрируя, используя свою непосредственную, чисто словесную форму, то есть на содержательном, а не формальном уровне. Тому находится много иллюстраций в прозе Е. Замятина.

Разговор о моделировании звукового пространства побуждает нас обратиться к фундаментальным трудам отечественных и зарубежных литературоведов и философов с целью систематизировать сведения, осмыслить ключевые задачи, известные положения и теории по исследуемой проблеме.

Источников, из которых Е.И. Замятин мог черпать идеи мироустройства, в том числе, бытийной и миросозидающей роли звука, достаточное количество. Обращаясь к именам тех философов, упоминания о которых присутствуют в наследии Замятина, и ставя во главу угла конкретно музыку слова, мы останавливаемся на работе Ф. Ницше «Рождение трагедии из духа музыки». По Ницше, в основе искусства слова лежит принцип подражания музыке: «...музыка дает предшествующее всякой форме сокровенное зерно или сердцевину вещей»1. Это «глубочайшее ядро музыки» (с. 95) художник выражает посредством конкретных образов его произведений, эксплуатируя художническую «способность к символизации» (с. 74). Художник слова «толкует музыку в образах» (с. 95), поскольку «слово, образ, понятие - все это стремится обрести выражение, аналогичное музыке» (с. 93).

Проявление «духа музыки» в ницшеанском смысле наиболее очевидно обнаружить именно в мире звуков прозы Евгения Замятина. Можно схематически обрисовать путь эволюции писателя в этом направлении: от вездесущей наполненности текста звуками к сокращению звуко-образного ряда, от описания в звуках всего мира к приоритету отдельных звукообразов-символов, переходящих из произведения в произведение и, следовательно, значимых для автора как устоявшийся способ прочтения и описания мира.

Для уяснения закономерностей выделения звукового пространства, определения его структуры, понимания предпосылок его формирования и особенностей функционирования автор диссертации обращается к философским трудам, обобщающим опыт предшественников и оказавшим значительное влияние на облик современного литературоведения.

Само понятие «пространственность» появляется в труде П.А. Флоренского «Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях». Философ определял его как основопо-

1 Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыка. М., 2001. С. 158. Далее цит. это издание с указанием страниц в тексте.

лагающее свойство и характеристику любого проявления бытия и человеческой деятельности: «<...> чем плотнее сработана та или другая система мысли, тем определеннее ставится в качестве ее ядра своеобразное истолкование пространства. Повторяем: миропонимание - пространство-понимание»1.

Замятинский неореализм, определяющий модель мира прозы писателя, является и отправной точкой в понимании художественного пространства его произведений, в частности, звукового пространства. Получает «заземление» идея прочтения прозы Замятина через призму звуковой пространственности, нахождения ее индивидуальной специфики. Звуковой образ в прозе писателя пространственен наравне с другими художественными образами, а, следовательно, приведен внутри этого пространства в систему, собран в модель. Через истолкование пространства, понимание его закономерностей, соразмерности его величин, иными словами, его системности, мы приближаемся к постижению миропонимания писателя и феномена творческой личности. Проза Замятина, созданный им художественный мир могут быть определены через разгадку, истолкование пространства, локализованного в его произведениях. Причем закономерно вести речь не о некоем общем художественном пространстве, но о системе пространств, составляющих его.

Серьезный вклад в разработку проблемы художественного пространства сделал М.М. Бахтин своей работой «Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике». Притом эти два атрибута существования были означены им комплексно и практически неразрывно в качестве «хронотопа» - понятия, далеко вперед определившего подход литературоведов к интерпретации произведения. Отметим, однако, что в своих мыслях теоретик опирается на представление о пространстве лишь как о реальной исторической данности, возможно, правильнее будет сказать об образе пространства в произведении, о пространстве как месте действия, вместилище сюжета.

Такой подход, ставший в свое время неоспоримым открытием в литературоведении и внесший серьезный вклад в развитие теории литературы, на современном этапе, однако, ограничивает представления о художественном пространстве и оттесняет микропоэтические структуры произведения. С развитием модернистских течений, делающих ставку на искривление временных и пространственных координат, закономерно меняются представления и о хронотопе, отмечается условность времени как одна из характерных черт: «После произведенного Эйнштейном геометрически-философского землетрясения - окончательно погибли преж-

1 Флоренский II.А. Статьи и исследования по истории и философии искусства и археологии. М., 2000. С. 214.

нее пространство и время»1. «Разрушение» хронотопа, дистанцирование художественного пространства от времени - яркая черта замятинской поэтики и его сюжетов.

Переводя наблюдения теоретиков в звуко-пространственную изобразительную плоскость, отметим, что в рамках художественного произведения и творческого воображения прозаика звук может восприниматься как категория вневременная. Поэтому звуковое пространство прозы, как и любое психофизическое пространство, не обязано соотноситься с конкретным историческим временем и временем как таковым. В пределах звукового пространства время не является «четвертым измерением». Понятие хронотоп, применительно к изучаемому предмету, рассыпается на составляющие и тем разрушается.

Современный немецкий литературовед Норберт Райхель (Norbert Reichel) в книге «Der erzählte Raum: Zur Verflechtung von sozialem und poetischem Raum im erzählender Literatur»2 констатирует укрепление в науке двух основополагающих понятий: социальное пространство и поэтическое пространство, которые отнюдь не тождественны: «Die Frage nach dem Verhältnis zwischen poetischem und sozialem Raum beantwortet sich erst durch die Untersuchung der Mentalität eines Autors oder einer Epoche, die hinter der je spezifischen mehr oder weniger vom Zeitbegriff isolierten Sicht der Raumphänomens erscheint... Den poetischen Raum bestimmt somit die sozial vermittelte Raum- und Zeitwahrnehmung des dichtendes Subjekts»3. Допуская свободу художественного пространства от времени, Райхель тем не менее подчеркивает прямую зависимость собственно фигуры автора и его ментальное™ от конкретной эпохи, на которую пришлась его творческая деятельность. Реальное время оказывает непосредственное влияние на формирование фиктивного (вымышленного) пространства прозы. Фактически, немецкий исследователь открывает еще один аспект, под влиянием которого формируется художественное про-

1 Замятин Ii.И. Сочинения: В 4 т. / Под ред. К. Жигулевич. Мюнхен, 19791988. Т. 4. С. 286.

2 «Пространство прозы: К интеграции социального и поэтического пространства в повествовательной литературе» (исследование ранее не переводилось на русский язык. Перевод наш. -К.Д.).

3 Reichel N. Der erzählte Raum. Zur Verflechtung von sozialem und poetischem Raum im erzählender Literatur. Darmstadt, 1987. S. 4.

«Вопрос о соотношении поэтического и социального пространства разрешается лишь через исследование менталитета автора или эпохи, которые появляются за специфическим, более или менее изолированным от определений времени взглядом на феномен пространства... Таким образом, поэтическое пространство определяется особенностями восприятия социального пространства и времени пишущим субъектом».

странство, - реальное бытие автора, так или иначе отраженное в ирреальном бытии его героев.

Вопрос о художественном пространстве как особом пространстве созидательной грезы творческой личности, вопрос о пределах, границах такого пространства и его атрибутах ставит в своей работе «Поэтика пространства» Г. Башляр. Художник, по Башляру, имманентно имеет право на формирование любых пространств с действием внутри них далее самых немыслимых, алогичных законов. Звуковое пространство прозы Замятина, таким образом, может быть верно прочитано лишь в контексте общей поэтики его произведений. Законы художественного пространства и бытия гармонизируются лишь творящей личностью. Поэт наделяет любое определение пространства своей индивидуальностью и, следовательно, персональным, неповторимым смыслом.

В своем труде «Пространство и текст» В.Н. Топоров утверждает возможность освоения любого художественного пространства путем построения его модели: ««Пространственность» в текстах... захватывает и все их элементы, которые в силу этого более или менее естественно могут быть описаны принципиально пространственными структурами (моделями)» . Этот тезис имеет особое значение как принцип исследования звукового пространства Замятина и выполняет методологическую функцию в диссертации.

О предельно выраженной индивидуальности авторских средств, используемых и формируемых писателем при создании нового художественного пространства, пишет немецкий ученый Дитрих Егер (Dietrich Jäger) в книге «Erzählte Räume: Studien zur Phänomenologie der epischen Geschehensumwelt»2. Исследование ведется не на уровне выявления достоинств и недостатков, наличия или отсутствия тех или иных авторских средств при формировании художественного пространства, но о его объективных характеристиках, имманентных чертах. В этом смысле индивидуальность авторских приемов, подчеркнутая самобытность выступают как нечто неотъемлемое от художественного текста. Мир, созданный писателем, наполнен «вещами», образами, которые «исправно работают» только в пространстве этого мира, а, будучи изъятыми из него, далее не функционируют. Потому так важно понимать все «условности» художественного пространства конкретного автора.

В заключение первой главы диссертации перечислены характерные черты замятинского художественного пространства и одной из его локализаций - звукового пространства.

1 Топоров В.Н. Текст: семантика и структура. М., 1983. С. 281.

2 «Повествовательные пространства: Исследования к феноменологии эпического событийного пространства» (исследование ранее не переводилось на русский язык. Перевод наш.-К.Д.).

Звуковое пространство - особый тип пространства, вычленяемый из общего художественного пространства прозы того или иного писателя. Разговор о звуковом пространстве становится актуальным, если художник слова в своих произведениях активно прибегает к звуковым образам. Чем более выражен, более развит художественный образ звука, чем большую смысловую и эстетическую нагрузку он несёт в тексте, тем более ярким и структурно определенным является и само звуковое пространство.

В главе II - «Комплексный анализ звукообразнон системы н модель звукового пространства художественной прозы Е.И. Замятина» -

на основе анализа звуковых образов произведений писателя выявляются семантические и концептуальные константы в системе звукового пространства прозы, осуществляется его моделирование.

В первом параграфе «Типы образов звука в прозе Е.И. Замятина» на основе базовых семантических различий выделяется три типа звукообразов: объективные, субъективные (антропологические) и космические (метафизические).

Тип объективных звукообразов объединяет собой звуки, служащие описанию природного бытия во всем многообразии его проявлений. Такие образы звуков служат выражению внешнего (окружающего) мира, бытия вне человека и человеческого сознания; они связаны с внешними условиями и не зависят от чьей-либо воли или возможностей.

На этом уровне дифференцируются тематические группы образов, описывающих в произведениях Е. Замятина звуки моря, дождя, капели, ветра, шум деревьев и другие. Каждую группу составляют именно звуки, производимые тем или иным природным явлением, «объектом».

Ярким примером объективного звукообраза, имеющего национальный колорит, является «колокол». Образ колокола характеризуется плюрализмом и семантической насыщенностью, несет убедительные ментальные характеристики. Музыковед Ю.С. Петровская определяет «коло-кольность» как «главный национальный символ русского народа и души России»1.

Колокола в рассказе Замятина «Один» объединяют различные семантические блоки. В первую очередь, колокол становится атрибутом церковной службы. Далее через колокольный звон «озвучиваются» мысли главного героя. Кроме того, колокол вступает в связь с природными силами, воссозданными через олицетворение. Так значимость обретает обратная христианской - языческая сторона. В кульминационный момент

1 Петровская Ю.С. Колокола - вестники судьбы и музыке C.B. Рахманинова // C.B. Рахманинов и Тамбовский край в аспекте развития региональной культуры:

II Рахманиновские чтения: материалы докл. Тамбов, 2006. С. 14.

колокольный звон, образ колокола становятся тождественными образу человека, звучанию его души. Объективный звукообраз колокола постоянно стремится отречься от своей «объективности», проникнуть в персонажа, не просто рассказать о его судьбе, озвучить переживания, но буквально стать голосом героя.

Субъективные (антропологические) звукообразы объединяют звуки, служащие описанию человеческого бытия во всем многообразии его проявлений. Этот тип образа звука возникает в произведении вместе с появлением человека, «принадлежит» человеку, воспроизводится им. Субъективные звукообразы характеризуют конкретного субъекта и несут на себе отпечаток его внутренней жизни, опосредованно представляют его душевное пространство; характеризуют физическое и психическое состояние; это персонифицированные звуки.

Тип субъективных образов звучания наиболее обширен и разработан с точки зрения техники письма. Примером может служить голос Барыбы, персонажа повести «Уездное»: «Барыба заговорил - одно за другим стал откалывать, как камни, слова - тяжкие, редкие» (т. 1, с. 81). Речь - одна из определяющих звуковых характеристик персонажа. Голос не сообщается герою извне, он изначально принадлежит ему и часто выступает как инструмент создания яркой индивидуальности.

Другие группы субъективных звукообразов - «смех», «плач», «шепот», «крик», «шаги», «биение сердца» и т.д.

Особое место в звуковом пространстве прозы Е. Замятина занимает смех, на что указывал и немецкий замятиновед Р. Гольдг1. Это детально разработанный, частый и всегда новый, оригинальный звукообраз. Смех у Замятина-неореалиста зачастую становится протестным звуком-символом, получает дополнительную смысловую вместимость. Техника воссоздания смеха разрабатывается до совершенства. Смех выступает одной из самых откровенных, основополагающих характеристик, расставляет персонажей по периметру сюжета, определяя положение и роль героя в повествовательной картине - играет стратегическую роль.

Космические (метафизические) звукообразы объединяют звуки, служащие авторскому толкованию законов вселенной. Внимание сосредоточено на писательском представлении о космосе как некоем третьем пространстве вне человека и окружающего его мира. Космос определяется как непознанное, открывающееся через подсознание, как мировой закон существования, всепроникающий Логос. Понятие космос в этом

1 Goldt R. Lachen und Gewalt. Überlebensformen des Komischen in der russischen Literatur des 20. Jahrhunderts // Textbeschreibungen, Systembeobachtungen: neue Studien zur russischen Literatur im 20. Jahrhundert / hrsg. von Dirk Kretzschmar und Christoph Veldhues. Dortmund, 1997. S. 293-319.

смысле соприкасается с метафизикой как философским учением, утверждающим неизменность раз навсегда данных и недоступных опыту начал мира. Космические звукообразы отражают философские основы поэтики.

В диссертационном исследовании описаны вариации таких звукообразов как «тишина», «музыка из ниоткуда», «беззвучие» и подобных, существующих в произведении вне природы и человека, в известной степени наделенных метафизическим смыслом, отражающих проявления космического бытия: «И поднялось молчание снизу, выросло и расширилось. И стало огромное, как мир, как ужас» (т. 1, с. 60) («Один»),

Закономерность классификационных ориентиров для выделения трех обозначенных типов звукообразов подтверждается материалом прозы Замятина. Так в «Рассказе о самом главном», одном из ключевых произведений автора, полноценно отражающем замятинскую художественную философию, перед читателем в самом начале развертывается авторская модель мироздания. Она включает в себя именно те компоненты, которые были вынесены в основу классификации звукообразов: природа («Мир: куст сирени»), человек («Еще мир: <...> орловские, советские мужики в глиняных рубахах; по эту сторону - неприятель: пестрые кел-буйские мужики»), космос («И еще мир -<...> над Землею, навстречу ей, из бесконечностей мчится еще невидимая, темная звезда» (т. 2, с. 63)).

Три обозначенные типа звукообраза широко характеризуют человека и окружающий его мир в художественном произведении - мир предметов, вещей и символов, явлений «надреальности», «сверхбыта», из сплава которых и рождается замятинский герой. В подобную «триединую» схему, с той или иной степенью условности, может вписаться художественный мир любого писателя.

Второй параграф «Модификации образов звука в прозе Е.И. Замятина» посвящен описанию поэтических принципов, лежащих в основе организации различных типов звуковых образов.

В плане формальной организации, поэтического метода, который избирает писатель, дифференцируются визуальные, архитектурные и музыкальные звукообразы. Такое деление возникает на основе замятинской «формулы» синтетического искусства: «искусство слова - это живопись + архитектура + музыка» (т. 3, с. 128), а также с опорой на утверждение писателя о том, что художественный образ совмещает в себе все динамические и статические искусства.

В качестве визуально воплощенного звука выступает звуковой образ, получивший непосредственное визуальное выражение, воссозданный через зрительный образ или систему таких образов, опирающихся, как правило, на ассоциативные связи. В подавляющем большинстве случаев основой визуального звукообраза служит сравнение или метафора. «Музыкальное»

и «живописное» синтезируется здесь, как поддерживая, углубляя образы отдельных персонажей, так и отделяясь от них, представляя собой независимую художественную сущность. Подобный приём опирается на развитие лексического значения слова в тексте. Звукообраз, получивший полное или частичное зрительное воплощение, будто дополняется визуальным образом, включает в себя новые, сообщенные ему признаки.

Часто при описании звука - сущности не зримой, не предметной -писатель прибегает к определениям, характеризующим нечто подчеркнуто материальное: «голос у меня - странный, приплюснутый, плоский» (т. 2, с. 234) («Мы»); «голос ровный, покрытый очень толстым слоем пепла» (т. 1, с. 550) («Детская») и т.д. Благодаря подобному изображению, голос героя как бы обретает собственную «плоть», получает предметные признаки. Несмотря на явную принадлежность персонажу, голос становится самостоятельным, он может не подчиняться своему носителю, способен выдавать его тайны, обнаруживать скрытые порывы. Голос воплощает подсознание героя, выражает подспудные, порой не доступные его собственному пониманию, ещё не осознанные чувства, желания.

Под архитектурно воплощенным звуком понимается звуковой образ, композиция которого подчёркнуто конструктивна, схематически выражена, «очерчена». Структуру такого образа, можно легко представить в виде несложного чертежа, где вербальное описание схемы звукообраза легко переводится в визуальное.

Разновидностей архитектурных звуков в прозе Замятина достаточно много. В звукообразе архитектурное построение может проявляться как контрастное чередование тишины и шума; как прогрессия, где звук движется по нарастающей, набирая всё большую мощь и объёмность, увлекая за собой действие.

Архитегаура в аспекте звуковой образности может становиться фоном в масштабе целого сюжета, планомерно перетекать в конструкцию произведения, прочно поддерживая основную повествовательную линию. Звуковой образ в роли композиционного элемента, держащего на себе «каркас» художественной конструкции встречается в рассказе «Мамай» (1920). На протяжении всего повествования прослеживается чёткое, последовательное чередование звуковой насыщенности, сопряжённой с внешней активностью, и затухания, тишины, полного или относительного спокойствия. Подобная звуковая композиции задаётся тесной связью с центральным зрительным образом произведения - интегральным каменным кораблём. Смена звуковых рядов создаёт почти видимый эффект волны. Перед читателем предстаёт картина потерянности и неопределённости будущего, постоянное колебание, движение от одной крайности к другой и общее бессилие людей, попавших в череду подъёмов и падений.

Музыкальное воплощение звука может быть осмыслено в двух основных направлениях: во-первых, как звукообраз, в основе которого лежит модель «звук-звук», где базовый, непосредственно изображаемый в произведении звук воссоздаётся через описание другого звука, условно вспомогательного; во-вторых, как звукообраз, основой которого становятся собственно различные фонические приемы художественной изобразительности - аллитерация, ассонанс, звукоподражание и другие.

Построение образа звучания по модели «звук-звук» основано на способности его к самовоспроизведению в сознании читателя при эстетически точном изображении: «...жужжащая далёким, невидимым пропеллером, тишина» (т. 2, с. 312). Звук является одновременно и предметом и объектом сравнения.

Привнесение элемента фоники в описание звука можно наблюдать в рассказе «Ёла»: «Вода кругом шуршала, гак тысячи аршин шелка» (т. 2, с. 136). Аллитерация здесь является как бы дополнительным материалом для оформления образа звука, инструментом его создания.

Следует подчеркнуть наличие в произведениях Замятина сквозных звукообразов, кочующих из одного произведения в другое и тем самым определяющих характерное наполнение звукового пространства прозы. Это часто объективные звукообразы, звуки окружающего мира, природных стихий (вода, ветер). Природа, в этом смысле, оказывается неизменной, единой и вечной в различных художественных работах писателя.

Стоит отдельно выделить и отметить особую группу субъективных звукообразов, специфически характерных для художественного произведения. Это звуки на грани произнесения - затаённые, не получившие воплощения, не прозвучавшие и оттого, вовремя никем не услышанные. Звук, который так и не прозвучал, невысказанное слово - это всегда звук, скрытый от окружающих, предельно субъективный. Такой звук передаёт состояние крайнего эмоционального напряжения, душевную боль, невозможность выражения чувства в слове: «И стиснув кулаки, мысленно говорил режиссеру все то, что он вслух сказал бы, если бы мог» (т. 2, с. 199) («Встреча»); «и мне нужно изо всех сил завинтить себя, чтобы не затопить криком весь аудиториум» («Мы») (т. 2, с. 284) и другие.

Третий параграф «Философия и поэтика звуковых образов в романе „Мы"» посвящен осмыслению роли образов звучания в замятинском романе. Оппозиция живой, авторской музыки (произведение А.Н. Скрябина) и «мёртвой», механически выверенной музыки Музыкального завода органически входит в структуру произведения. Звуковые образы «симфонии храпа», «звучащих Пифагоровых штанов» выступают воплощением покорности, душевной и ментальной провинциальности, капитуляции творческого начала - и, следовательно, проигрыша человечества, энтропии, смерти.

Имя конкретного композитора (А.Н. Скрябина) так важно для Замятина, в том числе, потому, что оно подчёркивает собственно авторское начало в музыке, роль фигуры творца, личности в создании художественного произведения. Настоящая музыка - личностна, уникальна и потому имеет такую грандиозную цену в противоположность симфониям музыкального завода - продукту с конвейера.

В том же 1920 году написан знаменитый рассказ писателя «Пещера», где, характеризуя сущность героев, их былой, счастливый жизненный уклад, появляется 74-ый опус Скрябина. Причастность к Скрябину, способность глубоко переживать его музыку в звуковом пространстве Замятина обозначает причастность собственно к человеческому (не животному в случае с рассказом «Пещера» и не механическому в случае с романом «Мы») началу, знаменует душевную активность, особый тип восприимчивости, присущий людям тонкой психической организации. Испытание музыкой - тот экзамен, рубежный порог, своего рода душевная инициация, которую зачастую проходят замятинские герои. Способность по-особому слышать, пропускать через себя музыку, откликаться на неё -становится «героеобразующей».

Значима сама техника описания звучащей музыки, которую избирает художник. Замятин описывает музыку, в первую очередь, в её эмоциональном восприятии, в её отражении в душе героя, вызывая эту душу к сотворчеству, к жизни, пробуждая её. Он переводит музыку в цветовой и предметно-образный ряд, чтобы таким способом прояснить её. Автор пытается удержать её, «схватить» не через ноту, а через художественный образ. Музыка для Замятина рождается как нечто ответное в человеке, она воплощается в его ассоциациях. Это демонстрирует своего рода переход из одного пространства в другое, преодоление под воздействием музыки границы между двумя оппозиционными мирами - миром цифр, окончательных закономерностей и враждебным ему миром творческой воли и фантазии.

В четвёртом параграфе «Построение модели звукообразной системы прозы Е.И. Замятина» на основе проведенного анализа получает описание модель звукового пространства прозы писателя.

В основу звукообразной системы кладутся два основополагающих различительных признака - содержание и форма. Содержание звукообраза характеризуется особенностями его внутреннего насыщения, значения, смысла; это своего рода определенная тематическая принадлежность, зависящая от семантики звукового образа. В ходе исследования прозаических произведений Е.И. Замятина были выявлены следующие типы звукообразов по признаку содержания: объективный, субъективный (антропологический), космический (метафизический).

В намеченной структурной линии возможны качественные сдвиги, определяющиеся диалектическим взаимодействием звуковых типов. Например, звукообраз «крик» способен выступать как в качестве субъективного звукообраза, проявления человеческого бытия, так и в качестве собственно героя, персонифицируясь, отделяясь от сферы человеческого бытия и перемещаясь в сферу «бытия космического»: «<...> точно сверкающий нож, воткнулся острый крик в мягкое тело тюрьмы» (т. 1, с. 58) («Один»), Подобное разделение образов звучания представляет собой своего рода «структурную вертикаль». Каждый звукообраз здесь рассматривается как самостоятельный и оригинальный, но выступающий в ряду образов, сходных по своему семантическому наполнению.

Другой различительный признак, положенный в основу системной классификации, - форма. Форма звукообраза характеризуется его композиционными особенностями, художественными приемами, которые использовал автор при его создании. В ходе исследования прозаических произведений Е.И. Залштина в соответствии с представлениями автора о структуре художественного слова были выявлены три основные модификации звукообраза: визуальный (живописный), архитектурный, музыкальный.

Появление в художественном тексте той или иной звуковой модификации мотивируется конкретными задачами. Сюжетные перипетии вызывают к жизни звукообраз определённого типа построения. Деление по формальному признаку выступает как «структурная горизонталь», что объясняется способностью звукообразов одной и той же тематической группы выступать в различных модификациях. Например, звукообраз смеха в произведениях Замятина разных годов может получать и визуальное, и архитектурное, и музыкальное воплощение.

Звукообразная система прозы Е.И. Замятина на страницах диссертации определяется взаимоотношением и соотношением выделенных нами типов звуковых образов - объективного, субъективного и космического -во всём многообразии их модификаций.

Звуковое пространство прозы открывает новые перспективы выполнения междисциплинарных исследований (литературоведение, музыковедение, искусствоведение, культурология, история, философия).

В Заключении подведены итоги исследования, сформулированы выводы о роли звукообраза в поэтике Е.И. Замятина и уникальности созданного им звукового пространства прозы.

Художественная практика Замятина реализуется на основе собственной теории поэтики, разработанной им с учётом гуманитарной мысли 1920-х годов. В основе этой теории часто оказывается синтез приёмов различных видов искусства. Художник придаёт большое значение проблемам музыки слова, разработке звукообраза в художественной прозе.

В случае с прозой Замятина особенно важна роль звука как абсолютно самостоятельного художественного образа, опирающегося на развернутое лексическое описание, раскрывающего психологию героев и обращающегося к чувственному восприятию читателя. В фокусе диссертационного исследования находится звукообраз как элемент образной системы.

Звуковое пространство прозы Замятина является частной специфической составляющей общего художественного пространства, созданного автором. Законы моделирования единого художественного пространства прозы писателя действуют и в звуковом пространстве его прозы. Модель общего художественного пространства и каждого локального пространства (звукового пространства) определяется соотношением и упорядоченностью элементов, составляющих это пространство. Элементом звукового пространства прозы, заполняющим и формирующим его, является образ звука.

В основе дифференциации образов звучания прозы Замятина лежит классическая дуалистическая модель, согласно которой деление идёт по системообразующим признакам содержания (семантики) и формы (композиции).

По содержанию и тематике звукообразы делятся на три типа: объективные - принадлежат объективной действительности, внешнему по отношению к герою миру, не зависящему от его воли, чувств и желаний; служат описанию природного бытия; субъективные (антропологические) -выражают человеческое бытиё во всём многообразии его проявлений; космические (метафизические) - объединяют звуки, передающее авторское толкование законов устроения вселенной, отражают субъективно авторский способ толкования мира, смысла существования. По формальной организации, поэтическому методу, который избирает Замятин, звукообразы дифференцируются на визуальные, архитектурные и музыкальные.

Место звукообраза в общей поэтической системе определяется на пересечении содержательных и формальных признаков. Мир в произведениях Замятина получает яркое звуковое воплощение, непосредственное отражение в звуке. В своем построении модель звукообразной системы опирается на авторскую модель мироздания в целом.

Понять истинную значимость образа, увидеть его символичность и философскую углубленность исследователь зачастую может только в контексте всего звукового пространства прозы писателя, что и было продемонстрировано в диссертации при анализе конкретных художественных текстов, в интерпретации отдельных звуковых образов. Призма звукового пространства прозы позволяет иначе взглянуть на характеры замятинских героев, показать степень влияния философии писателя как социальной личности и как художника слова на формируемую им поэтику.

Основы теории звукообразов, предложенные в диссертации, включая описанную модель звукового пространства прозы, могут быть использованы в качестве инструмента интерпретации как отдельных произведений Замятина, так и творчества другого писателя, демонстрирующего интерес к звуковому образу.

Положения диссертации отражены в 38 публикациях, основные из которых:

1. Дьякова К.В. Евгений Замятин о музыке слова // Bcctiiiik Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2010. Вып. 3 (83). С. 276-280.

2. Дьякова К.В. Опыт исследования звука в прозе Е.Замятнна // В мире научных открытий. 2010. №4 (10). Ч. 3. С. 123-125.

3. Дьякова К.В. От звукообраза к звуковому пространству прозы Е.И. Замятина // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2010. Вып. 10 (90). С. 122-127.

4. Дьякова К.В. Поэтика образов звучания и звуковых рядов в прозе Е.И. Замятина // В ¡сник Лугансысого нащонального педагопчного ушверситуту ¡менш Тараса Шевченка. Фшолопчш науки. 2006. Частина I. №11 (106). С. 148-155.

5. Дьякова К.В. Типы визуальных воплощений образов звучания в прозе Е.И. Замятина // Теоретические и методологические проблемы современного литературоведения и фольклористики: Материалы второй международной научно-теоретической конференции. Алматы: КазНУ, 2007. С. 238-243.

6. Дьякова КВ. Звучание морской стихии как перекрёстный пункт в творчестве В. Лациса и Е. Замятина // Languages and Cultures of the Baltic Region. Volume 2. Riga, Latvia: Higher School of Social Technologies, Riga Classical Gymnasium, Kaunas Faculty of Humanities of Vilnius University, 2007. C. 16-17.

7. Дьякова K.B. Образ звучания как структурно-смысловая единица художественного текста (на материале прозы Е.И. Замятина) // Текст. Язык. Человек: сборник научных трудов: в 2 ч. Ч. 1. Мозырь: УО «МГПУ им. И.П. Шамякина», 2007. С. 144-146.

8. Дьякова К.В. Русское национальное акустическое пространство: от Ломоносова к Замятину // Традиции М.В. Ломоносова и современность, международная научно-пракг. конф. Гомель: ГГУ им. Ф. Скорины, 2007. С. 116-120.

9. Дьякова К.В. Звуковое пространство прозы // Сборник научных трудов по материалам международной научно-практической конферен-

ции «Современные направления теоретических и прикладных исследований 2010». Т. 26. Философия и филология. Одесса, 2010. С. 46-50.

10. Дьякова К.В. Зрительные и звуковые ряды в рассказе Е.И. Замятина «Мамай» // Славяно-русские духовные традиции в культурном сознании народов России: Материалы всероссийской научно-практической конференции. В 2 ч. Ч. 2. Тюмень: Изд-во Тюменского государственного университета, 2005. С. 72-76.

11. Дьякова К.В. Звук и цвет в рассказе Е.И. Замятина «Пещера» // Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования: Материалы III-й Международной научно-практической конференции. Ч. 2 / Отв. ред. H.H. Болдырев. Тамбов: Першина, 2005. С. 59-62.

12. Дьякова К.В. Реализация норм культуры речи в звуковом пространстве «северной» трилогии Е.И. Замятина // Культура речи на рубеже XX-XXI веков. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2005. С. 144-154.

13. Дьякова К.В. Искусство построения звуковых рядов в «северной» трилогии Е.И. Замятина // Русская литература XX века: онтология и поэтика. Научная школа профессора JI.B. Поляковой: Коллективная монография. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2005. С. 103-108.

14. Дьякова К.В. Звуковые образы и цветовая организация в рассказе Е.И. Замятина «Пещера» // Материалы Международной научной конференции «Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики» // Гуманитарные науки и образование. Актуальные проблемы современных региональных СМИ. Тольятти: Волжский университет им. В.Н. Татищева, 2006. С. 141-148.

15. Дьякова К.В. Визуальные воплощения звуковых образов в прозе Е.И. Замятина // Национальный и региональный «Космо-Психо-Логос» в художественном мире писателей русского Подстепья (И.А. Бунин, Е.И. Замятин, М.М. Пришвин): научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы, документы. Материалы Международной научной конференции. Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2006. С. 420-423.

16. Дьякова КВ. Звукообраз в «лебедянском контексте» прозы Е.И. Замятина // Вопросы социально-экономической динамики дотационного региона: Материалы Всероссийской научной конференции. Тамбов: Изд-во Першина Р.В., 2006. С. 176-180.

17. Дьякова К.В. Звукообраз в прозе Е.И. Замятина: к характеристике творческой индивидуальности писателя // Материалы XIV Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». Секция «Филология». М.: Изд-во Моск. ун-та, ИТК «Дашков и Ко», 2007. С. 376-378.

18. Дьякова К.В. Кинематографизм прозы Е.И. Замятина // Наука и образование: проблемы и перспективы: Материалы 8-й научно-практиче-

ской конференции аспирантов, студентов и учащихся. В 2-х ч. Ч. I. Бийск: БПГУ имени В.М. Шукшина, 2006. С. 217-219.

19. Дьякова КВ. О синтетизме образов звучания в прозе Е.И. Замятина // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня: коллективная монография: кн. XIV / Под общ. ред. проф. J1.B. Поляковой. Тамбов: Изд-во Першина Р.В., 2007. С. 137-142.

20. Дьякова К.В. Читательские заметки на полях «EMPIRE V» // Новый мир. 2007. № 9. С. 19-24.

21. Дьякова К.В. Варианты бытования образов звучания в прозе Е.И. Замятина // Язык и межкультурная коммуникация: материалы IV Межвузовской научно-практической конференции. СПб.: Изд-во СПбГУП, 2007. С. 232-233.

22. Дьякова К.В. Синтезированный образ звучания как реализация теории синтетизма Е.И. Замятина // Актуальные проблемы изучения литературы на перекрёстке эпох. Форма и содержание: категориальный синтез: сборник научных статей Всероссийской заочной конференции. Белгород: Изд-во БелГУ, 2007. С. 340-342.

23. 21. Дьякова К.В. Сравнение в системе звуковых образов прозы Е.И. Замятина: традиции и новообразования // Культура речи и образование / Отв. ред. Н.Л. Потанина Тамбов: Изд-во ПершинаР.В., 2007. С. 69-75.

24. Дьякова К.В. Звукообраз в художественном тексте: фоника или лексика? (с опорой на творчество Е.И. Замятина) // Филологические этюды: Сб. науч. ст. молодых учёных: В 3 ч. Вып. 11,4.1-II. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2008. С.170-173.

25. Дьякова К.В. Слушайте музыку эволюции // Новый мир. 2008. № 8. С. 184-189.

26. Дьякова К.В. Звукообразная система Е.И. Замятина. Научный доклад // Диалоги о русской литературе: Сб. работ молодых исследователей / Науч. ред. Л.В. Полякова. Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2008. С. 78-87.

27. Дьякова К.В. Типология звуковых образов в прозе Е.И. Замятина // Литературоведение на современном этапе. Теория. История литературы. Творческие индивидуальности: материалы Международного конгресса литературоведов. К 125-летию Е.И. Замятина. Тамбов: Издательский дом 1ГУ им. Г.Р. Державина, 2009. С. 487-491.

28. Дьякова К.В. К вопросу о типологии звукообразной системы Е.И. Замятина // Международный научный центр изучения творчества Е.И. Замятина. Вестник Тамбовского университета. Приложение к журналу. Тамбов, 2009. С. 42-49.

29. Дьякова К.В. Звуковая архитектура прозы Е.И. Замятина // XIV Державинские чтения. Институт русской филологии. Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2009. С. 146-153.

30. Дьякова К.В. «Живые» и «фарфоровые» в звукообразном мире «Островитян» // XV Державинские чтения. Институт русской филологии. Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2010. С. 141-147.

31. Дьякова К.В. Феномен музыки в творчестве Е.И. Замятина // Русистика XXI века: традиции и тенденции: сборник материалов Международной научной конференции / Сост. и отв. ред. Е.В. Алтабаева. Тамбов: Изд-во Першина Р.В., 2010. С. 307-311.

32. Дьякова К.В. Сквозной звукообраз и «невысказанное слово» в прозе Е.И. Замятина // Национальный и региональный космо-психо-логос в художественном мире русских писателей XX века: материалы Международной заочной научной конференции. Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2010. С. 62-68.

33. Дьякова К.В. Звуковое пространство прозы Е.И. Замятина: пути формирования научной концепции // Славянский мир: духовные традиции и словесность: сб. мат-лов Междунар. науч.-метод. конф. Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2010. С. 228-232.

34. Дьякова К.В. Построение модели звукообразной системы прозы Е.И. Замятина: итоги анализа // XVI Державинские чтения. Институт филологии. Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2011. С. 114-119.

Подписано в печать 16.11.2011 г. Формат 60x48/16. Объем 1,5 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 1742. Бесплатно. 392008, г. Тамбов, Советская, 190г. Издательский дом Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Дьякова, Ксения Викторовна

Введение.

Глава I. Звуковое пространство прозы Е.И. Замятина как проблема: пути формирования научной концепции.

Глава II. Комплексный анализ звукообразной системы и модель звукового пространства художественной прозы Е.И. Замятина.

§ 1. Типы образов звука в прозе Е.И. Замятина.

§ 2. Модификации образов звука в прозе Е.И. Замятина.

§ 3. Философия и поэтика звуковых образов в романе «Мы».

§ 4. Построение модели звукообразной системы прозы

Е.И. Замятина.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Дьякова, Ксения Викторовна

Оригинальный художник слова Евгений Иванович Замятин (1884-1937) создавал свои произведения, руководствуясь собственной авторской поэтикой. Свою манеру письма, индивидуальный художественный стиль прозаик вырабатывал в течение всей творческой жизни, постоянно возвращаясь к осмыслению и анализу уже созданного им, давая оценку произведениям других писателей. Важным для Замятина было понимание принципов функционирования личного писательского инструментария. В значительной степени для него было характерно стремление рационализировать творческий процесс, реализовать литературно-теоретические пристрастия.

Эту склонность к писательскому самоконтролю характерно описывает исследователь Б.В. Дубинин в статье «Быт, фантастика и литература в прозе и литературной мысли 20-х годов»: «<.> построенная на принципе «авторского права» поэтика запрещает прибегать к накопленным традицией средствам построения повествовательной действительности (сюжету, стилю, языку) как «готовым». И то, и другое автору как бы предстоит создать, так что развертывание смыслового мира произведения не может быть ничем иным, как демонстрированием самой процедуры смыслообразования, субъекта и правил стилевого, языкового и других способов синтезирования повествовательной реальности» [1]. Проникая в поэтику Евгения Замятина, с данной им подсказки или исходя из опыта аналитического прочтения его творческого наследия, нельзя пройти мимо особой роли в его произведениях организованного звукового начала. Мир замятинской прозы создан звучащим. Звуковой образ в нем является столь же неотъемлемым компонентом художественного целого как действующие лица и идейно-философская основа сюжета.

Взойдя по лестнице традиций русской культуры, осознав себя на новом витке эволюционной спирали, Замятин аккумулировал идеи и тенденции современного искусства, продиктованные потребностями времени, и описал их в статье «О синтетизме», обобщив грандиозный опыт предшественников.

МММ»яшшшяяшшктяшітшлшттіт. і і її їй лпи и.і її».в- їй—м—иніи——мимини чммчм 4

Именно теория синтетизма, реализованная в неореализме как художественном методе, отразила веру писателя в поступательное развитие искусства, диктовала свои правила построения литературного произведения. Этот «диктат» организовывал как отдельный рассказ Замятина, так и его прозу в целом, интегрально пронизывая каждый образ, каждую деталь. Звукообраз Замятина, звуковое пространство его прозы следует рассматривать и оценивать именно в контексте теории синтетизма, определяющей для писателя «законы» создания художественного произведения. Одним из значимых тезисов этой теории стало утверждение автора: «<. .>искусство слова - это живопись + архитектура + музыка» [2].

Размышления писателя о роли музыки, его теории построения ритма и инструментовки произведения открывают широкие возможности для интерпретации творчества автора через призму звука. Яркой чертой, присущей прозе Замятина, раскрывающей индивидуальность его художественного метода, является наличие звуковых образов, действующих в произведениях наравне с образами героев.

Последовательно проанализировав литературоведческие теории, затрагивающие тему тесного сосуществования в тексте «слова и звука», работы, посвященные поэтике звукообраза как теоретико-литературного понятия, обозначив основные направления в исследовании феномена звука в прозе Замятина, в диссертации мы останавливаемся на рассмотрении звукового образа как полноценного художественного образа произведения, не привязанного строго к фонетическим компонентам текста. Он представляет собой описание различных звуков действительности или ирреального авторского поэтического пространства, преимущественно эмоционально окрашенных в произведении. Образ звучания следует рассматривать, прежде всего, как собственно художественный образ - факт идеального бытия, надстроенный над объектом реальной действительности, воссозданный по его подобию, но выделенный в череде других реальных объектов с целью дать конкретную характеристику этой реальности в художественном произведении. Процесс от

1А111иЦШШЛШШ1ММШШ1Ш яшш 5 бора объектов, получающих звуковое воплощение, характер передачи звука определяют отношение автора к окружающему миру, указывают на его оценки, выявляют специфику художественного мышления писателя.

В качестве синонимов в исследовании используются термины «звукообраз», «образ звучания», «образ звука».

Звук как форма литературного, именно (в нашем случае) как художественного образа в произведениях Е. Замятина, основывается на вербальном описании различных характеристик звука, начиная от его непосредственных акустических признаков и заканчивая передачей через восприятие героя, рефлексивным отзеркаливанием.

Поскольку литература - это вид искусства, плотно и очевидно привязанный к автору, то есть собственно к человеческому, личностному началу, художественный образ звука обязательно включает в себя эмоциональные характеристики, пришедшие из восприятия. Это всегда авторское восприятие, которое в произведении может быть выражено также в форме от-геройной рецепции - описано через переживание героем конкретного звука. Другой характерный вариант, напротив, - описание звуком состояния героя в той ситуации, когда звук остается со стороны персонажа как бы бесконтрольным. Звуковой образ словно позволяет обойтись в описании эмоций героя «без слов», а именно - передать переживание через вербальное описание звука. Выразить эмоцию одним только звуком - та задача, которую обычно выполняет собственно музыка, не адаптированная литературно, не «переведенная» в слова.

Задача звукообраза, в частности, - вызвать воспоминание о звуке его описанием, отвлеченным от собственно звука, фонетического компонента. Звукообраз - это самая естественная и прямая попытка литературы приблизиться к музыке, не изменяя при этом своей сущности, не мимикрируя, используя свою непосредственную, чисто словесную форму, то есть на содержательном, а не формальном уровне. Тому находится много иллюстраций в прозе Е.Замятина.

Насыщение произведений образами звуков, тщательная проработка их поэтики позволяет говорить о наличии в прозе Замятина единого звукового пространства. Ведущие теории организации художественного пространства, разработанные в гуманитарных науках на сегодняшний день, включая современные исследования немецких литературоведов (монографии Ы. Райхеля, Д. Егера), имеют ряд перекрестных пунктов, сводящих мысли различных исследователей воедино. Конкретные черты и характеристики художественного пространства прозы в целом присущи также и отдельному «отпочкованию» этого целостного пространства, которым выступает звуковое пространство в прозе Замятина.

Звуковое пространство, возникающее как частное, «признаковое» отражение общего художественного пространства, где действуют законы синтетизма, представлено в диссертационном исследовании как особым образом выстроенная система звукообразов, где содержание и форма, отбор материала и его художественная организация выступают в диалектическом единстве, динамическом взаимодействии.

Обозначение отдельных звукообразов как концептуально значимых художественных деталей прозы писателя, чем, как правило, сегодня ограничивается изучение этого аспекта творчества Замятина, представляется недостаточным. Очевидна необходимость глубокого анализа всего звукового пространства в полном контексте его художественного воссоздания, семантической насыщенности, философской, психологической, эстетической содержательности.

Проблема образов звучания - элементов образной системы Замятина -и вытекающая из неё проблема наполнения звукового пространства прозы не были до сих пор предметом специального изучения, несмотря на то, что многие замятиноведы акцентировали большую значимость звукообразной составляющей творчества писателя. Можно уверенно констатировать крайне малую на сегодняшний день стспснь разработанности исследуемой проблемы в научной литературе.

Актуальность диссертационного исследования определяется его междисциплинарным характером, обращением к иптермедиальной поэтике; необходимостью уточнения и разработки новой специальной научной терминологии в области литературоведения, связанной с формулированием теории звукового пространства; актуализацией в условиях современных социокультурных процессов проблемы сохранения национальной специфики искусства слова; возросшим интересом современной филологической науки к вопросам индивидуальной поэтики и акустической семантики, особенностям звуковой поэтики писателя.

Материалом диссертационного исследования является творческое наследие Замятина, его художественная проза, теоретические и критические работы, дневниковые заметки и материалы записных книжек.

Объектом исследования стали интермедиальная, индивидуальная поэтика Замятина, семантика звукообразов его прозы.

Предмет изучения - звуковое пространство прозы писателя.

Цель исследования заключается в изучении образов звучания как целостной системы, актуализирующей представление о звуковом пространстве художественной прозы Е.И. Замятина. Целыо обусловлены основные задачи:

- проанализировать состояние в современном отечественном и зарубежном литературоведении проблем литературно-художественного «звукообраза», «звукового пространства»; осмыслить научные дискуссии вокруг термина «звукообраз»;

- выявить, опираясь на анализ конкретных художественных произведений Замятина, системный характер его звукообразов, идейный смысл и художественные особенности их воплощения;

- разработать модель звукового пространства прозы писателя, о:Х^Рак~ теризовать её основные признаки;

- определить место звукообраза среди других образов замятинск^и эстетики;

- охарактеризовать творческую индивидуальность писателя, особенности его художественного и теоретического мышления посредством анализа звукообразной системы его произведений.

Теоретико-методологическая база диссертационного исследования выстраивается на основе аспектного рассмотрения прозы писателя как системной художественной целостности.

С целью теоретического и методологического обоснования основных положений диссертации изучены труды по исторической и теоретической поэтике Б.В. Томашевского, Д.С. Лихачева, В.Е. Хализева; теория художественного образа В.В. Виноградова, В.М. Жирмунского; исследования художественной пространственное™ П.А. Флоренского, Г. Башляра, М.М. Бахтина, В.Н. Топорова, Н. Райхеля (N. Reichel), Д. Егера (D. Jäger); конкретные историко-литературные положения и замятиноведческие концепции Л. Геллера, А. Гилднер, Р. Гольдта, А.И. Вашокова, Т.Т. Давыдовой, М.Ю. Любимовой, H.H. Комлик, Л.В. Поляковой, И.М. Поповой и других.

В ходе исследования изучены и осмыслены философские представления о духе музыки Ф. Ницше, философия творчества H.A. Бердяева, психология искусства Л.С. Выготского, теоретические труды по поэтике русского формализма В.Б. Шкловского, структуралистские работы P.O. Якобсона, работы по поэтике постмодернизма М.Н. Эпштейна.

В изучении замятинской литературно-художественной проблематики учтен опыт кафедры истории русской литературы Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина и научного семинара при Международном научном центре изучения творческого наследия E.H. Замятина ТГУ им. Г.Р. Державина (руководитель докт. филол. наук проф. Л.В. Полякова); использован практический опыт работы литературоведческого коллоквиума докторантов-славистов Майнцкого университета им. Иоганна Гутенберга в Германии под руководством проф. др. Франка Гёблера и др. Райнера Гольдта (Literaturwissenschaftliches Doktorandenkolloquium von Prof. Dr. Frank Göbler und Dr. habil. Rainer Goldt, Institut für Slavistik der Johannes Gutenberg Universität Mainz, Deutschland).

В процессе исследования использована комплексная методология, в основе с иптермедиальным, сравнительно-типологическим, структурно-поэтическим, биографическим, интерпретационным методами и подходами с опорой на системный анализ.

Положения, выносимые на защиту:

1. Теоретической основой прозаического наследия Е.И. Замятина является разработанная автором теория синтетизма и вырастающая из нее неореалистическая поэтика, согласно которой литература и художественный образ соединяют в себе черты разных видов искусства, как статических, так и динамических, в первую очередь, музыки, живописи и архитектуры. При исследовании творчества Е. Замятина первостепенную роль играют междисциплинарный подход и опыт интермедиальных исследований, обращенных, в частности, к изучению связей художественного слова с музыкой.

2. Целостное художественное пространство представляет собой сцепление локальных пространств, которые можно выделить в творчестве конкретного писателя. Е. Замятин, выступавший в ряде своих статей в качестве теоретика литературы, активно анализировавший собственное литературное творчество и персональную поэтику, вывел формулу искусства слова, обозначившую «музыку» в качестве доминанты художественного пространства его прозы. В прозе Замятина ярким локальным художественным пространством является звуковое пространство (компонент «музыка», интерпретируемый в широком смысле).

3. При исследовании конкретных звукообразов, элементов образной системы Е. Замятина мы переносим акцент с фонологического аспекта на собственно образный, литературный. Звукообраз, формирующий и наполняющий звуковое пространство прозы, следует рассматривать как художественный образ звука в прозаическом произведении, форму словесного воспроизведения звукового бытия. Звукообраз обладает собственной структурой [ [ М ; | !| | ■ I I III I II И I I I I, H II 111 I I Л1 UII i III I -II I I I I II » 1« • » и функционирует как относительно независимое, поддающееся условному вычленению звено в составе художественного целого.

4. Поэтическую структуру звукового образа следует рассматривать» в диалектическом единстве его формальной организации и содержательной сути. Сам принцип отбора тех явлений действительности, которые могут быть переданы посредством звукообраза, воплощены, запечатлены в звуке, играет важную роль при исследовании созданного писателем целостного художественного мира и, соответственно, в понимании особенностей мышления 3aivi-5i-тина как художника, творца повой реальности.

5. Художественное пространство получает абсолютное отражение в пространстве звуковом, в системной организации звукообразов, где наравне с образами бытовыми функционируют образы бытийные, в физике, обусловленной эмпирическим познанием, проявляется мешфизика, рождающаяся из духовного и интуитивного познания автора. Вследствие этого в прозе Е. Замятина выявляются следующие типы образов звучания: объективный, запечатлевающий в звуке бытие объектов реальной действительности; субъективный (антропологический), описывающий звуки, издаваемые непосредственно героями, сопутствующие им интегральные звуковые образы; космический (метафизический), объединяющий звуки, служащие авторскому толкованию законов вселенной, смысла существования, философских основ поэтики.

6. Формальная суть звукообраза Е. Замятина проявляется в выборе особой художественной техники воссоздания того или иного звука в произведении. Следует различать звукообразы на основе избранной автором тенденций в изображении, композиционных акцентов в организации образа. Выделяются три базовые модификации звуковых образов: визуальное (живописное) воплощение звука, где основой звукообраза становится развернутое живописное описание, изображение, цветовая картина; архитектурное, где особо подчеркнута схематичность композиции звукообраза; собственно музыкальное воплощение звука, где звуковой образ строится на сравнении с други-jvi

II i I I I HI Hi Ш il ill III I I i L f I i ■ a \l \ tl Ш i к Ц I , II IE I IE I ! I i II 11 I i f t i. II! ШШЧ I i iiil ti 1Л1 П li L I I I Ш Ik St ilia Hi I It >ilUlt! ItiiB 1ШВ звуковым образом, где предметом описания становится музыкальное произведение или творчество конкретного композитора (музыка A.M. Скрябина), где ведущим художественным приемом передачи звучания выступает собственно фонологический прием - аллитерация, ассонанс, звукоподражание.

Научная новизна исследования определяется востребованностью и перспективностью проведения междисциплинарных исследований (литературоведение, музыковедение, искусствоведение, культурология, история, философия, лингвистика); разработкой интермедиальной проблематики (слово и звук); выявлением закономерностей образной передачи звука в художественной прозе; разработкой понятия «пространственность» в искусстве, теории звукового пространства.

Новаторский характер диссертации обусловлен оригинальным прочтением известных классических произведений Е.И. Замятина с использованием атрибутов звукового пространства прозы.

В отечественном литературоведении впервые используются некоторые работы немецких ученых в собственном переводе автора диссертации.

Теоретическая значимость исследования связана с совершенствованием и обновлением терминологического аппарата литературоведения, разработкой специальных микропоэтических понятий: звукообраз, звуковое пространство, звукообразная система, объективный звукообраз, субъективный звукообраз, космический звукообраз, визуальный звукообраз, архитектурный звукообраз, музыкальный звукообраз, а также с созданием целостной самостоятельной теории звукового образа и модели звукового пространства прозы.

Практическое значение работы. Диссертационная работа способствует расширению парадигмы фундаментальных гуманитарных исследований, формированию и укреплению междисциплинарного направления в литературоведении. Основные положения и конкретные результаты диссертации могут быть использованы при изучении наиболее характерных концептуальных аспектов замятиноведения; в написании справочных, библиографических пособий; в общих вузовских курсах по литературной теории, истории русской литературы XX века.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации отражены в 38 публикациях, из них 3 - в изданиях из списка ВАК Министерства образования и науки РФ, 6 - в зарубежных изданиях.

Основные научные идеи изложены в докладах и выступлениях на научных конференциях разных уровней: международных - «Современные направления теоретических и прикладных исследований 2010» (Одесса, Украина, 2010); «Славянский мир: духовные традиции и словесность» (Тамбов, ТГУ, 2010); «Национальный и региональный Космо-Психо-Логос в художественном мире писателей русского Подстепья (И.А. Бунин, М.М. Пришвин, Е.И. Замятин)» (Елец, ЕГУ им. И.А. Бунина, 2006, 2010); «Русистика XXI века: традиции и тенденции» (Мичуринск, МПГИ, 2008); «Ломоносов-2007» (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 2007); «Языки и культура балтийских стран» (Рига, Латвия, Высшая школа социальных технологий и Рижская классическая гимназия, 2007); «Текст. Язык. Человек» (Мозырь, Республика Беларусь, МГПУ им. И.П. Шамякина, 2007); «Теоретические и методологические проблемы современного литературоведения и фольклористики» (Ал-маты, Республика Казахстан, КазНУ им. Аль-Фараби, 2007); «Традиции М.В. Ломоносова и современность» (Гомель, Республика Беларусь, ГГУ им. Ф. Скорины, 2007); «Аспекты исследования языковых единиц и категорий в русистике XXI века» (Мичуринск, МПГИ, 2007); «Изменяющаяся Россия - изменяющаяся литература: художественный опыт XX - начала XXI вв.» (Саратов, СГУ им. Н.Г. Чернышевского, 2007); «Дни славянской письменности и культуры» (Луганск, Украина, ЛНПУ имени Тараса Шевченко, 2006); «Та-тищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики» (Тольятти, Волжский университет им. В.Н. Татищева, 2006); российских - ежегодных Державинских чтениях (Тамбов, ТГУ им. Г.Р. Державина, 2006, 2007, 2008, 2009, 2010, 2011); «Язык и межкультурная коммуникация» (Санкт-Петербург, СПбГУП, 2007); «Филология и журналистика в начале XXI века»

Саратов, СГУ им. Н.Г. Чернышевского, 2007); «Актуальные проблемы изучения литературы на перекрёстке эпох. Форма и содержание: категориальный синтез» (Старый Оскол, БелГУ, 2007); «Вопросы социально-экономической динамики дотационного региона» (Тамбов, 'ГГУ им. Г.Р. Державина, 2006, 2007); «Славяно-русские духовные традиции в культурном сознании пародов России» (Тюмень, ТГУ, 2005); региональных - «Наука и образование: проблемы и перспективы» (Бийск, БГПУ им. В.М. Шукшина,

2006); «Культура речи и образование» (Тамбов, ТГУ им. Г.Р. Державина,

2007).

Результаты исследования докладывались и обсуждались на научных семинарах при Международном центре изучения творческого наследия Е.И. Замятина в ТГУ им. Г.Р. Державина, на литературоведческом коллоквиуме докторантов-славистов Майнцкого университета им. Иоганна Гутенберга в Германии под руководством проф. др. Франка Гёблера и др. Райнера Гольдта (Literaturwissenschaftliches Doktorandenkolloquium von Prof. Dr. Frank Göbler und Dr. habil. Rainer Goldt, Institut für Slavistik der Johannes Gutenberg Universität Mainz, Deutschland).

Структура диссертации включает Введение, две главы, Заключение. Приложен Список использованной литературы, включающий 275 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Своеобразие звукового пространства художественной прозы Е.И. Замятина"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Полякова Л.В. Евгений Замятин в контексте оценок истории русской литературы XX века как литературной эпохи. Курс лекций. Тамбов, 2000. С.189-190.

2. О некоторых текущих событиях // Политический дневник. 1965-1970 (№7, 28, 31, 48, 50, 54, 64, 75). Амстердам, 1975. С. 61.

3. Выгодский Д.И. Из эвфонических наблюдений («Бахчисарайский фонтан») // Пушкинский сборник: памяти профессора С.А. Венгерова. Пушкинист IV / Под ред. Н.В. Яковлева. М., Пг., 1922. С.51.

4. Замятин Е.И. Записные книжки. М., 2001. С.62.

5. Замятинская энциклопедия: Лебедянский контекст. Материалы, исследования, документы, справки. Межвузовский региональный проект / Рук. проекта и научн. ред. проф. Л.В. Полякова. Тамбов-Елец, 2004. С.24.

6. Замятин Е.И. Лекции по технике художественной прозы. Современная русская литература // Вестник русского христианского движения. 1984. № 141. С.135.

111111 І II I II II II І І і El Ні І I IE 11 I ■!■ I ■ І I II II Ell! I Hill II, І III II III IIIII^H

186

Список научной литературыДьякова, Ксения Викторовна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Замятин Е.И. Сочинения. В 4 т. / Под ред. Е. Жигулевич. Мюнхен: А. Nei-manis Buchvertrieb und Verlag, 1979-1988.

2. Замятин Е.И. Собр. соч.: В 5 т. Т. 1-3. М.: Русская книга, 2004. Т.4-5. М.: Республика, М.: Дмитрий, 2010.

3. Замятин Е.И. Повести. Рассказы / Предисл. О.Н. Михайлова. Воронеж: Центрально-Черноземное кн. изд-во, 1986.

4. Замятин Е.И. Сочинения / Автор статьи М.О. Чудакова, коммент. Евг. Ба-рабанова. М.: Книга, 1988.

5. Замятин Е.И. Избранное / Предисл. О.Н. Михайлова. М.: Правда, 1989.

6. Замятин Е.И. Избранные произведения. Повести. Рассказы. Сказки. Романы. Пьесы / Сост. АЛО. Галушкина; предисл. В.Б. Шкловского; вступ. ст. В.А. Келдыша. М.: Сов. писатель, 1989.

7. Замятин Е.И. Мы, романы, повести, сказки / Сост. и автор вступ. ст. И.О. Шайтанов. М.: Современник, 1989.

8. Замятин Е.И. Замятин Е.И. Мы: Роман, рассказ и сказки / Сост. О.Н. Михайлова. М.: Молодая гвардия, 1990.

9. Замятин Е.И. Замятин Е.И. Избранные произведения: В 2 т. / Сост., вступ. статья, примеч. О.Н. Михайлова. М.: Худ. литература, 1990.

10. Замятин Е.И. Избранные произведения / Сост., вступ. статья, коммент. Е.Б. Скороспеловой. М.: Сов. Россия, 1990.

11. Замятин Е.И. Избранные произведения / Вступ.ст., сост. и коммент. JI.B. Поляковой. М.: МИД «Синергия», 1997, 2000.

12. Замятин Е.И. Лекции по технике художественной прозы. Современная русская литература // Вестник русского христианского движения. 1984. № 141. С.147-163.

13. Замятин Е.И. Психология творчества // Художественное творчество и психология. М., 1991.

14. Замятин Е.И. Современная русская литература. Вступительная лекция. Психология творчества. О сюжете и фабуле / // Лит. учеба; публ. А.Н. Стри-жева 1998. № 5. С. 128-143.

15. Замятин Е.И. Я боюсь: Литературная критика. Публицистика. Воспоминания / Сост. и коммент. АЛО. Галушкина; подгот. текста АЛО. Галушкина, М.Ю. Любимовой; вступ. ст. В.А. Келдыша. М.: Наследие, 1999.

16. Замятин Е.И. Записные книжки. М.: Вагриус, 2001.

17. Замятин Е.И. «.Я человек негнущийся и своевольный. Таким и останусь». Письма Е.И. Замятина разным адресатам // Новый мир; публ. Т.Т. Давыдовой и А.Н. Тюрина; вступ. ст., пер. с англ. и коммент. Т.Т. Давыдовой // 1996. № ю.

18. Из переписки с родными / Публ. А.Н. Стрижева // Наше наследие. 1989. №1.

19. Рукописное наследие Евгения Ивановича Замятина / Предисл. и коммент. М.Ю. Любимовой, подгот. текста Л.И. Бучиной и М.Ю. Любимовой // Рукописные памятники. Вып. 3. Ч. 1, 2. СПб., 1997.1..

20. Азначеева E.H. Музыкальные принципы организации литературно-художественного текста: В 3 ч. Пермь, 1994.

21. Артюшков А. Стиховедение: Качественная фоника русского стиха. М., 1972.

22. Барсукова O.A. Музыка, живопись и театр в прозе М. Зощенко // Авто-реф. дис. канд. филол. наук. Барнаул, 2004.

23. Басинский П.В., Федякин С.Р. Русская литература конца XIX начала XX века и первой эмиграции. М., 1998.

24. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М., 1975.

25. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.,1979.

26. Бахтинские чтения. Наследие М.М. Бахтина в контексте мировой культуры. Материалы научно-теоретической конференции. Орел, 1997.

27. Башляр Г. Избранное: Поэтика пространства / Пер. с франц. М., 2004.

28. Бердяев H.A. О рабстве и свободе человека. Paris, 1939.

29. Бердяев H.A. Русская идея. Paris, 1946.

30. Бердяев H.A. Смысл истории. Опыт философии человеческой судьбы. Paris, 1969.

31. Бердяев H.A. Самопознание. Опыт написания философской автобиографии. М., 1990.

32. Бердяев H.A. Философия творчества, культуры и искусства: В 2 т. М., 1994.

33. Бердяев H.A. Человек и машина // Вопросы философии. 1989. № 2.

34. Богомолов А.Г. Нормативная функция философии в античных музыкальных представлениях // Вопросы философии. 2008. № 3. С.90-101.

35. Борисова И. Zeno is here: В защиту интермедиальности // Новое литературное обозрение. 2004. № 65. С.188-203.

36. Быков Л.П., Подчиненов Л.В., Снигирева Т.А. Русская литература XX века. Проблемы и имена. Екатеринбург, 1994.

37. Вейдле В. Музыка речи // Музыка души и музыка слова: Лики культуры: альманах. М., 1995.

38. Вейдле В.В. Умирание искусства. Размышления о литературном и художественном творчестве. СПб., 1996.

39. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 2008.

40. Волков И.Ф. Литература как вид художественного творчества. М., 1985.

41. Воронский А.К. Избранные статьи о литературе. М., 1982.

42. Воронский А.К. Искусство видеть мир. Портреты. Статьи. М., 1987.

43. Вострикова A.B. Взаимодействие искусств в творческом осмыслении В.В. Набокова (русскоязычная проза крупных жанров) // Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 2007.

44. Выгодский Д.И. Из эвфонических наблюдений («Бахчисарайский фонтан») // Пушкинский сборник: памяти профессора С.А. Венгерова. Пушкинист IV / Под ред. Н.В. Яковлева. М., Пг., 1922.

45. Выготский Л.С. Психология искусства. М., 2001.

46. Выходцев П.С. Новаторство. Традиции. Мастерство. Л., 1973.

47. Голубков М.М. Утраченные альтернативы. Формирование монистической концепции советской литературы. 20-30-е годы. М., 1992.

48. Горький М. Две души//Летопись. 1915. № 1.

49. Горький М. Группа «Серапионовы братья» // Литературное наследство. Т. 70. М., 1963.

50. Горький М. О русском крестьянстве // Огонек. 1991. № 49.

51. Гулыга A.B. Русская идея и ее творцы. М., 1995.

52. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991.

53. Достоевский Ф.М. Пушкин (Очерк). Произнесено 8 июня в заседании Общества любителей российской словесности // Достоевский Ф.М. О русской литературе. М., 1987.

54. Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск,1995.

55. Ершов Л.Ф. Сатирические жанры русской советской литературы: от эпиграммы до романа. Л., 1997.

56. Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. Работы по поэтике выразительности. М.,1996.

57. Журавлев А.П. Звук и смысл. М., 1991.

58. Заманская В.В. Русская литература первой трети XX века. Проблема экзистенциального сознания. Екатеринбург-Магнитогорск, 1996.

59. Зверева Т.В. Взаимодействие слова и пространства в русской литературе второй половины XVIII века: Автореф. дис. докт. филол. наук. Ижевск, 2007.

60. Ильин И.А. Одинокий художник. Статьи, речи, лекции. М., 1993.1 90

61. Ильин И.А. О тьме и просветлении. Книга художественной критик:!-! Бунин Ремизов - Шмелев. М., 1991.

62. Ильин И.А. Собр. соч.: В 2 т. М., 1993.

63. История советской литературы: новый взгляд: В 2 ч. / По материагзам всесоюзной научно-творческой конференции. М., 1990.

64. Исупов К.Г. Русская эстетика истории. СПб., 1992.

65. Каким должен быть курс истории литературы? / «Круглый стол» // ^Вопросы лит. 1998. Янв. Февр., Май - Июнь.

66. Какой должна быть история литературы? / «Круглый стол» // Вопрхгэсы лит. 1996. Май-Июнь; 1997. Март-Аир.

67. Карсавин Л.П. Русская идея // Русская лит. 1993. № 4.

68. Кац Б. Четыре музыкальные подсветки к литературным текстам // Вопросы литературы. 2005. № 5. С.344-360.

69. Келдыш В.А. Русский реализм начала XX века. М., 1975.

70. Ковский В.Е. Реалисты и романтики. Из творческого опыта русской: советской классики. М., 1990.

71. Кожинов В.В. Размышления о русской литературе. М., 1991.

72. Кожинов В.В. Статьи о современной литературе. М., 1990.

73. Корман Б.О. Избранные труды по теории и истории литературы. Илсе^вск, 1992.

74. Кормилов С.И. Русская литература после 1917 года. Основные черть»т литературного процесса // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 1994. № 5.

75. Кошелев В.А. Историческая оппозиция (Запад Восток) в творчеством сознании Пушкина // Русская лит. 1994. № 4.

76. Краткий очерк истории русской советской литературы. 1917-1980 / СЗтв. ред. В.А. Ковалев. Л., 1984.

77. Лежнев А.З. О литературе. М., 1987.

78. Литературоведение на современном этапе: Теория. История литератгз^ры. Творческие индивидуальности: материалы Международного конгресса .питературоведов: К 125-летию Е.И.Замятина. / Отв. ред. JI.B. Полякова. Тамбов, 2009.

79. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1971.

80. Ломоносов М.В. Поли. собр. соч. Т. 7: Труды по филологии (1739-1758 гг.). М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1952.

81. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Последние века. М., 1988.

82. Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Лосев А.Ф. Из ранних произведений. М., 1990.

83. Лосев А.Ф. Родина // Русская идея. М., 1992.

84. Лоскутникова М.Б. К типологии трагического в русской прозе XX века // Живая мысль. К 100-летию со дня рождения Г.Н. Поспелова. М., 1999.

85. Луначарский A.B. Избранные статьи по эстетике. М., 1975.

86. Мансурова A.B. Поэтика звукообразов в лирике М.Ю. Лермонтова: Ав-тореф. дис. канд. филол. наук. Томск, 2004.

87. Маркова Л.А. О возможностях научного постижения искусства // Вопросы философии. 2008. № 2. С. 125-136.

88. Махов А. «Музыка» слова: из истории одной фикции // Вопросы литературы. 2005. № 5. С. 101-124.

89. Махов А.Е. Ранний романтизм в поисках музыки. М., 1993.

90. Мережковский Д.С. О новом религиозном действии. Открытое письмо H.A. Бердяеву // Мережковский Д.С. Больная Россия. Л., 1991.

91. Муравьева Н.М. Проза М.А. Шолохова: онтология, эпическая стратегия характеров, поэтика: Автореф. дис. докт. филол. наук. Тамбов, 2007.

92. Муромский В.П. «Серапионовы братья» как литературно-групповой феномен // Русская лит. 1997. № 4.

93. Мышьякова Н. Музыка как образ в русской культуре XIX века // Вопросы литературы. 2003. № 4. С.287-301.

94. Николюкин А.Н. О целостности русской литературы (1920-30-е годы) // Российский литературоведческий журнал. 1994. № 3.

95. Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки. М., 2001.

96. Новиков В.И. Книга о пародии. М., 1989.

97. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.

98. Освальд Шпенглер и Закат Европы. М., 1922.

99. Освобождение от догм. История русской литературы: состояние; изучения: В 2 т. / Отв. ред. Д.П. Николаев. М., 1997.

100. Панамарёва А.Н. Музыкальность в драматургии А.П. Чехова реф. дис. канд. филол. наук. Томск, 2007.и пути1. Автои се

101. Пискунова C.B. Тайны поэтической речи (грамматическая фор.ч>31:—= мантика текста): Монография. Тамбов, 2002.

102. Полонский В.П. О литературе. М., 1988.

103. Полякова JI.B. Евгений Замятин в контексте оценок истории русо^^-—сой литературы XX века как литературной эпохи. Курс лекций. Тамбов, 2000.

104. Полякова J1.B. История литературы или литературный процесс? И «Сонтур проблемы // Вестник Тамбовского университета. Сер.: гуманитарные? иауки. 1997. Вып. 1.

105. Полякова JI.B. История русской литературы XX века как эпоха: з&г методологии оценок // Вестник Тамбовского университета. Сер.: гумани~аииигарные науки. 1998. Вып. 4.

106. Полякова JT.B. Периодизация как качественный критерий разви-т-т^--г я русской литературы // Освобождение от догм. История русской литератухbI: со~стояние и пути изучения: В 2 т. / Отв. ред. Д.П. Николаев. М., 1997. Ч. -.

107. Полякова J1.B. Пути развития теории жанра в работах последни:^< ~ лет // Русская лит. 1985. № 1.

108. Полякова JI.B. Споры о методе спор о человеке // Вопросы лих1 1984.4.

109. Полякова JI.B. Теоретические и методологические аспекты истор^^сг^и русской литературы ХХ-ХХ1 веков. Монография. Тамбов, 2007.

110. Полякова JI.B. Цена битв. Из истории литературной борьбы с г* <--тс койэпохи. Воронеж, 1991.

111. Ш.Пушкин A.C. Письмо П.Я. Чаадаеву (19 окт. 1836 года) // Пушкин A.C. Собр. соч.: В 10 т. М., 1949. Т. 10.

112. Пушкин A.C. Поли. собр. соч.: В 10 т. М., 1974.

113. Розанов В.В. О Достоевском // Розанов В.В. Мысли о литературе. М., 1989.

114. Розанов В.В. Уединенное // Розанов В.В. Несовместные контрасты жития. М., 1990.

115. Розанов В.В. Опавшие листья. М., 1992.

116. Розенов Э.К. Закон золотого сечения в поэзии и музыке // Розенов Э.К. Статьи о музыке. М., 1982.117. Русская идея. М., 1992.

117. Русская идея. В кругу писателей и мыслителей русского зарубежья. Т.1, 2.М., 1994.

118. Русский космизм. М., 1993.

119. Савченкова Н.М. Концептуальные контрапункты феноменологии и психоанализа: аналитика воображаемого // Вопросы философии. 2008. № 2. С.167-178.

120. Сартр Ж.-П. Тошнота / Пер. с фр. Ю.Я. Яхниной. СПб., 2003.

121. Слоним M.J1. Десять лет русской литературы // Литература русского зарубежья. Антология: В 6 т. М., 1991.

122. Соколов О. О «музыкальных формах» в литературе // Эстетические очерки. Вып. 5. М., 1979.

123. Соловьев B.C. Соч.: В 2 т. М., 1988.

124. Струве Г.П. Русская литература в изгнании. Опыт исторического обзора зарубежной литературы. 2-е изд., испр. и доп. Paris, 1984.

125. Сумароков А.Д. Произведения. М., 1983.

126. Тарасов Б. Непрочитанный Чаадаев, неуслышанный Достоевский. Христианская мысль и современное сознание. М., 1999.

127. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М., 1996.

128. Топоров В.Н. Текст: семантика и структура. М., 1983.

129. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977.

130. Федин К. Собр. соч.: В 10 т. Т. 10. М.,1973.

131. Флоренский П.А. Статьи и исследования по истории и философии искусства и археологии. М., 2000.

132. Фрезинский Б. Судьба «серапионов» // Нева. 1996. №11.

133. Хализев Е.В. Теория литературы. М., 1999.

134. Хомяков A.C. Несколько слов о философическом письме (напечатанном в 15 книжке «Телескопа») (Письмо к г-же Н.) // Чаадаев П.Я. Цена веков. М., 1991.

135. Хайт В. Истоки музыки // Вопросы литературы. 2002. № 3. С.271-283.

136. Храпченко М.Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. М., 1977.

137. Чаадаев П.Я. Первое «Философическое письмо» // Чаадаев П.Я. Сочинения. М., 1989.

138. Чудаков А.П. Слово вещь - мир. М., 1992.

139. Чупринин С.И. Настающее настоящее. Три взгляда на современную литературную смуту. М., 1989.

140. Шаров К.С. Философия и музыкальная драма // Вопросы философии. 2008. № 3. С. 83-90.

141. Шешуков С.И. Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов. М., 1985.

142. Шкловский В.Б. Гамбургский счет. Статьи. Воспоминания. Эссе. 19141933. М., 1990.

143. Шкловский В.Б. О теории прозы. М., 1983. С. 154.

144. Штирнер М. Единственный и его собственность. Харьков, 1994.

145. Эпштейн М. Парадоксы новизны. М., 1988.

146. Эсалнек А.Я. Об историко-типологическом изучении романа // Живая мысль. К 100-летию со дня рождения Г.Н. Поспелова. М., 1999.

147. Якобсон Р., Леви-Строс К. «Кошки» Ш. Бодлера // Структурализм: «за» и «против». М., 1975.

148. Акимов B.M. Возвращение к Евгению Замятину // Аврора. 1989. №10.

149. Акимов В. Человек и Единое Государство. Возвращение к Евгению Замятину // Перечитывая заново. Л., 1989. С. 106-134.

150. Анненков Ю.П. Дневник моих встреч. М., 2001.

151. Анненков Ю. Евгений Замятин // Грани. 1962. №51.

152. Барабанов Е. Комментарии // Замятин Е.И. Сочинения. М., 1988.

153. Библиография / Сост. А.Н. Стрижев // Замятин Е.И. Мы. М., 1990.

154. Возвращение Евгения Замятина. Документы и судьбы. Круглый стол ЛГ // Литературная газета. 1989. №22 (5244).

155. Галушкин АЛО. Вечный отрицатель и бунтарь. Е. Замятин литературный критик // Лит. обозрение. 1988. №2.

156. Галушкин АЛО. Из истории литературной коллективизации // Ежеквар-тальник русской филологии и культуры. СПб., 1996. Т. II. №2.

157. Геллер Л. Евгений Замятин: уникальность творческого почерка // Кредо. 1995. № 10-11.

158. Геллер Л.М. Евгений Замятин: уникальность творческого почерка // Кредо. 1995. №10-11.

159. Голубков М.М. Евгений Замятин: «К разрушению равновесия.» // Наше наследие. 1989. №1.

160. Голубков С.А. Комическое в романе Замятина «Мы». Самара, 1993.

161. Гольдт Р. Мнимая и истинная критика западной цивилизации в творчестве Е.И. Замятина. Наблюдения над цензурными искажениями пьесы «Атилла» // Ежекварталышк русской филологии и культуры. Т. II. №2.

162. Гольдштейн М. Евгений Замятин и музыка // Novoye Russkoye Slovo. New York. 26 июня 1987.

163. Горбунова Г.З. Поэтика малой прозы Е.Замятина. Караганда, 2003.

164. Давыдова Т.Т. Е. Замятин. М., 1991.

165. Давыдова Т.Т. Русский неореализм: идеология, поэтика, творческая эволюция. Е. Замятин, И. Шмелев, М. Пришвин, А. Платонов, М. Булгаков и др. М., 2006.

166. Давыдова Т.Т. Творческая эволюция Евгения Замятина в контексте литературы первой трети XX века. М., 2000.

167. Давыдова Т.Т. Философские мотивы в повести Е.И. Замятина «На куличках». Филологический сб. М., 1998.

168. Долженко С.Г., Белозерова Ю.С. Рецепция творчества Е.И.Замятина на Западе: монография. Ишим, 2009.

169. Дубинин Б.В. «Быт, фантастика и литература в прозе и литературной мысли 20-х годов» // Тыняновский сборник. Рига, 1990. С. 159-172.

170. Дубровский Д.И. Проблема «другого сознания» // Вопросы философии. 2008. № 1. С. 19-29.

171. Евгений Иванович Замятин (1884-1937) / Под ред. М.Ю. Любимовой // Ежекварталышк русской филологии и культуры. СПб., 1996. Т. II. №2.

172. Евсеев В.Н. Проза Е.И. Замятина (Вехи творчества. Поэтика. Опыт анализа рассказа «Пещера»). Учебно-методическое пособие. Ишим, 2000.

173. Евсеев В.Н. Роман «Мы» Е.И. Замятина (жанровый аспект). Учебно-методическое пособие. Ишим, 2000.

174. Евсеев В.Н. Художественная проза Евгения Замятина: проблемы метода, жанровые процессы, стилевое своеобразие: Учебное пособие. М., 2003.

175. Желтова Н.Ю. Особенности поэтики рассказа Е.И. Замятина «Сподручница грешных» // Вестник Тамбовского университета. Серия: гуманитарные науки. 1999. Вып. 1.

176. Желтова Н.Ю. Проза Е.И. Замятина: пути художественного воплощения русского национального характера. Монография. Тамбов, 2003.

177. Жеребин А. «Зачинатель и «завершители». Идея синтеза искусств и ее русские критики» // Вопросы литературы. 2009. №4. С.4-15.

178. Золотницкий Д.И. Евгений Замятин и «Инсценировка истрии культуры» // Ежеквартальник русской филологии и культуры. СПб., 1996. T. II. №2.

179. Исмагулова Т.Д. Евгений Замятин на сцене театра русской эмиграции («Общество Почетных Звонарей» и «Блоха» в Театре Русской Драмы г. Риги) // Ежеквартальник русской филологии и культуры. СПб., 1996. T. II. №2.

180. Кан Бён Юн. Роман Замятина «Мы» в свете теории архетипов. К.Г. Юнга. М., 2010.

181. Келдыш В.А. Е.И. Замятин // Замятин Е.И. Избранные произведения. Повести, рассказы, сказки, роман, пьесы. М., 1989.

182. Кольцова Н.З. Роман Евгения Замятина «Мы» и миф о Прометее // Кафедральные записки: вопросы новой и новейшей русской литературы / Отв. ред. Н.М. Солнцева. М„ 2002.

183. Комлик H.H. Мотивы русского эпоса в повестях Е. Замятина «уездного» цикла («Уездное», «Алатырь», «На куличках») // Вестник Тамбовского университета. Серия: гуманитарные науки. 1999. Вып.2.

184. Комлик H.H. Творческое наследие Е.И. Замятина в контексте традиций русской народной культуры. Елец, 2000.

185. Кредо. Специальный выпуск, посвященный творчеству Е.И. Замятина. 1995. № 10-11.

186. Крусанов П. «Шинель» Замятина // Нева. 2009. № 9. С.204-218.

187. Лакшин В.Я. «Антиутопия» Евгения Замятина // Знамя. 1988. №4.

188. Лахузен Т., Максимова Е., Эндрюс Э. О синтетизме, математике и прочем. Роман «Мы» Е.И. Замятина. СПб., 1994.

189. Любимова М.Ю. О законе художественной экономии, фабуле и новых концах. (Е. Замятин сценарист французского фильма «На дне») // Ежеквартальник русской филологии и культуры. СПб., 1996. T. II. №2.

190. Лядова Е.А. Историософская и структурно-поэтическая парадигма трагедии Е.И. Замятина «Атилла». Тамбов, 2000.

191. Матвеева Г., Стрижев А.Н. Путь неприятия и боли: Евгений Замятин -страницы творческой биографии // Театр. 1990. №1.

192. Михайлов О.П. Замятинские торосы // Слово. 1989. №11.

193. Михайлов О.Н. Гроссмейстер литературы // Замятин Е.И. Избранное. М., 1989.

194. Михеев Ю.Э. Художественное время в рассказе Е.И. Замятина «Пещера» // Культура русской провинции. Проблемы изучения литературного наследия Тамбовского края / Под ред. проф. Л.В. Поляковой. Тамбов, 1993. Вып. II.

195. Мущенко Е.Г. В художественном мире А. Платонова и Е. Замятина. Лекции для учителя-словесника. Воронеж, 1994.

196. Наврозов Л. Замятин и Оруэлл: 2x2=4? // Московские Новости. 1993. №1.

197. Недзвецкий В.А. Благо и Благодетель в романе Е. Замятина «Мы» (О литературно-философских истоках произведения) // Известия РАН. Серия литературы и языка. 1992. Т. 51. № 5.

198. Новиков В.И. Возвращение к здравому смыслу. Субъективные заметки читателя антиутопии // Знамя. 1989. № 7.

199. Новое о Замятине. Сб. материалов под ред. Л. Геллера / Сост. Л. Геллер. М„ 1997.

200. О некоторых текущих событиях // Политический дневник. 1965-1970 (№7, 28, 31, 48, 50, 54, 64, 75). Амстердам, 1975. С.7-52.

201. Орлицкий Ю.Б. Преодолевая «метрический стандарт»: стиховое начало в прозе Е. Замятина // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Кн. 2. Тамбов, 1994. С.155-157.

202. Орлицкий Ю.Б. Строфическая композиция прозы Е. Замятина // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Кн. 7. Тамбов, 2000. С.151-155.

203. Палиевский П.В. Непрошенный мир // Замятин Е.И Мы. Хаксли О. О дивный новый мир. М., 1989.

204. Панамарёва А.Н. Музыкальность в драматургии А.П.Чехова: Автореф. дис. канд. филол. наук. Томск, 2007.

205. Петровская Ю.С. Колокола вестники судьбы в музыке C.B. Рахманинова // C.B. Рахманинов и Тамбовский край в аспекте развития региональной культуры: II Рахманиновские чтения: материалы докл. / Ред. И.Н. Вановская. Тамбов, 2006. С. 14-18.

206. Полякова JI.B. Евгений Иванович Замятин // Замятин Е.И. Избранные произведения. М., 1997, 2000.

207. Полякова JI.B. Евгений Замятин: творческий путь. Анализ и оценки // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Кн. 1. Тамбов, 1994.

208. Полякова Л.В. Личность и цивилизация: о романе Е. Замятина «Мы» // Роль художественной литературы в становлении личности школьника / Под общей ред. проф. Л.В. Поляковой. Тамбов, 1992.

209. Полякова Л.В. Открытия, сенсации, приговоры в новейших работах о Замятине. Контроверза // Вестник Тамбовского университета. Серия: гуманитарные науки. 1999. Вып. I.

210. Полякова Л.В. Повесть Е. Замятина «На куличках»: реноме, характеры, поэтика // Вестник Тамбовского университета. Серия: гуманитарные науки. 1996. Вып. I.

211. Полякова Л.В. Роман Е. Замятина «Мы» и «Туннель» Б. Келлермана: «конец Ренессанса» // Творческое наследия Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Тамбов, 1994. Кн. I.

212. Полякова Л.В. Рассказ Евгения Замятина «Пещера»: интегральная поэтика и открытость авторских оценок // Вестник Тамбовского университета. Серия: гуманитарные науки. 1997. Вып. 3.

213. Полякова Л.В. Художник, революция: Е. Замятин и А. Воронский // Культура русской провинции. Проблемы изучения литературного наследия Тамбовского края. Тамбов, 1993. Вып. II.

214. Полякова Л.В. "КеаПа" или "геаПога"? О творческом методе Евгения Замятина // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Кн. 3. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р.Державина, 1997.

215. Попова И.М. Литературные знаки и коды в прозе Е.И. Замятина: функции, семантика, способы воплощения. Тамбов, 2003.

216. Попова И.М. «Чужое слово» в творчестве Е.И. Замятина (Н.В. Гоголь, М.Е. Салтыков-Щедрин, Ф.М. Достоевский). Тамбов, 1997.

217. Попова И.М. Творческое наследие Евгения Замятина. // Вестник Тамбовского университета. Серия: гуманитарные науки. 1998. Вып. 3.

218. Потанина Н.Л. Евгений Замятин и английская литературно-эстетическая традиция: концепция творческого воображения // Кредо. 1995. № 10-11.

219. Скороспелова Е.Б. Возвращение // Замятин Е. Избранные произведения. М., 1990.

220. Скороспелова Е.Б. Замятин // Русская литература Х1Х-ХХ веков. Т.2. М., 2008.

221. Скороспелова Е.Б. Замятин и его роман «Мы». М., 1999.

222. Слободнюк С.Л. К вопросу о гностическом элементе в творчестве А. Блока, Е. Замятина и А. Толстого (1918-1923) // Русская лит. 1994. № 3.

223. Солженицын А.И. Из Евгения Замятина. «Литературная коллекция» // Новый мир. 1997. № 10.

224. Стрижев А.Н. Родом из Лебедяни // Охота и охотничье хозяйство. 1988. №4.■ і ■ ■ ■ 11! І II . II І ІІІІ II .1111: и і 1111 І І II НІНІ і II II ЛІ і III І ІІИ І ІЕ Ч Л III І II І \ШШ\ НЕ І ! II 11 І і II201

225. Стрижев А.Н. Свидетель сурового времени // Наш современник. 1989. № 10.

226. Стрижев А.Н. И землю пашут пулеметами. О публицистике Евгения Замятина // Лит. учеба. 1990. №3.

227. Творчество Евгения Замятина. Проблемы изучения и преподавания. Материалы Первых Российских Замятинских чтений в Тамбове. Тамбов, 1992.

228. Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: В 14 кн. / Под ред. проф. Л.В. Поляковой. Тамбов, 1994, 1997, 2000, 2002, 2004, 2007.

229. Туниманов В.А. Анатоль Франс и Евгений Замятин // Русская лит. 2000. №2. С. 81-96.

230. Туниманов В.А. Что там дальше? (Достоевский и Замятин) // Русская лит. 1993. № 1.

231. Туниманов В.А. Новое о Замятине (Евгений Замятин и культура XX века. Исследования и публикации. СПб.: Издательство Российской Национальной библиотеки, 2002. 475 с.) // Русская литература. 2003. № 4. С. 241-254.

232. Туниманов В.А. Последнее заграничное странствие и похороны Евгения Ивановича Замятина (европейская судьба «скифа» и «еретика») // Ежеквар-тальник русской филологии и культуры. Т.Н. № 2.

233. Чудакова М.О. Еретик, или Матрос на мачте // Замятин Е.И. Сочинения. М., 1988. (Из литературного наследия).

234. Шайтанов И.О. Мастер // Вопросы лит. 1988. № 12.

235. Шевлякова Л.Р. Ритмоинтонационная орнаментика романа Е.И. Замятина «Мы» // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Кн. 5. Тамбов, 1997. С. 119-130.

236. I , ■« i I i i IM i 111 II I III I 1 I I II III! I III II II III, I I, ■ II II II III I202

237. Шенцева H.B. «Зрительные» и «звуковые» лейтмотивы в рассказах Е. Замятина // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Кн. 1. Тамбов, 1994. С. 259-268.

238. Шенцева Н.В. Художественный мир Е.И. Замятина. Учебно-методической пособие. Йошкар-Ола, 1996.

239. Шкловский В.Б. О рукописи «Избранное» Евгения Замятина // Замятин Е.И. Избранные произведения. Повести, рассказы, сказки, роман, пьесы. М., 1989.

240. Шишкина Л.И. Литературная судьба Е. Замятина. СПб., 1992.

241. Шмид В. Орнаментальный текст и мифическое мышление в рассказе Е. Замятина «Наводнение» // Русская лит. 1992. № 2.

242. Юдайкина Е.В. Трагедия невысказанного Слова в «Рассказе о самом главном» Е. Замятина // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Кн.8. Тамбов, 2000. С. 117-119.

243. Янгиров P.M. «Заветный» друг Евгения Замятина. Новые материалы к творческой биографии писателя // Ежеквартальник русской филологии и культуры. T. II. № 2.1..

244. Галушкин АЛО. «Возвращение» Е. Замятина. Материалы к библиографии (1986-1995) // Новое о Замятине. С. 203-324.

245. Галушкин А.Ю. Материалы к зарубежной библиографии Е.И. Замятина (1925-1995) // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Кн. 3. Тамбов, 1997. С. 159-201.

246. Галушкин А.Ю. Материалы к библиографии Е.И. Замятина (1937-1985) // Ежеквартальник русской филологии и культуры. СПб., 1997. T. II. №2.

247. Е.И. Замятин. Материалы к библиографии. Ч. 1. / Сост. Г.Б. Буянова, С.А. Косякова. Под ред. проф. Л.В. Поляковой. Тамбов, 1997.

248. Е.И. Замятин. Материалы к библиографии. Ч. 2. / Сост. Г.Б. Буянова, С.А. Косякова. Под ред. проф. Л.В. Поляковой. Тамбов, 2000.

249. Замятинская энциклопедия: Лебедянский контекст. Материалы, исследования, документы, справки. Межвузовский региональный проект / Рук. проекта и научн. ред. проф. Л.В. Полякова. Тамбов-Елец, 2004.

250. Литература русского зарубежья. Рекомендательный список. Саратов, 1991. Вып. 1., 1993. Вып. 2.

251. Писатели русского зарубежья. 1918-1940. Справочник: В 3 ч. М., 1993. 4.1.

252. Стрижев А.Н. Библиография // Замятин Е.И. «Мы» / Сост. О.Н. Михайлов. М., 1990.1. V.

253. Gildner А. Proza Jewgienija Zamiatina. Krakow, 1993.

254. Goldt R. Thermodynamik als Textern. Die Entropiesatz als poetologishe Chiffre bei E.I. Zamjatin. Mainz, 1995.

255. Jäger D. Erzählte Räume: Studien zur Phänomenologie der epischen Geschehensumwelt. Würzburg: Königshausen und Neumann, 1998.

256. Jewgenij Samjatin: Wir// Welt der Bücher. 1968. №10.

257. Mittenzwei J. Das musikalische in der Literatur. Halle, 1962.

258. Reichel N. Der erzählte Raum. Zur Verflechtung von sozialem und poetischem Raum im erzählender Literatur. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1987.

259. Shane A. The Life and Works of Evgenij Zamjatin. Berkeley-Los Angeles, 1968.

260. Scheffler L. Evgenij Zamjatin. Sein Weltbild und seine literarische Thematik. Köln, Wien, 1984.

261. Большая Советская энциклопедия: В 50 т. / Гл. ред. С.И. Вавилов. М., 1958.

262. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1980.

263. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Нико-люкина. М, 2003.

264. Литература и культура Древней Руси. Словарь-справочник. М., 1994.

265. Мифологический словарь / Гл. ред. Е.М. Мелетинский. М., 1990.

266. Новейший философский словарь / Сост. A.A. Грицанов. Минск, 1998.

267. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2003.

268. Словарь литературоведческих терминов / Сост. Л.И. Тимофеев, C.B. Ту-раев. М., 1978.

269. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.В. Дмитриева. М., 2003.

270. Философский энциклопедический словарь. М., 1983.