автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Святые королевской крови в церковной проповеди Англии VIII-X вв. К истории раннесредневекового учения о государстве

Полный текст автореферата диссертации по теме "Святые королевской крови в церковной проповеди Англии VIII-X вв. К истории раннесредневекового учения о государстве"

российская академия наук

санкт-петербургский институт истории

На правах рукописи

ДЕНИСОВА Екатерина Владимировна

«Святые королевской крови в церковной проповеди Англии УШ-Х вв. К истории раннесредневекового учения о государстве».

Специальность: 07.00.03 - Всеобщая история

Автореферат

диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук

7 3 ЯНЗ 2333

Санкт-Петербург 2008

003459843

Работа выполнена в Отделе всеобщей истории Санкт-Петербургского института истории РАН

Научный руководитель

кандидат исторических наук старший научный сотрудник Мажуга Владимир Иванович

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук профессор

Клейнер Юрий Александрович кандидат исторических наук доцент

Карачинский Алексей Юрьевич

Ведущая организация:

Российский государственный

педагогический университет им. А.И. Герцена

Защита диссертации состоится « № » &еШЛ*1 2009 г. в 14.30 на заседании диссертационного совета Д. 002.200.01 по защите диссертаций при Санкт-Петербургском институте истории РАН по адресу: 197110, Санкт-Петербург, ул. Петрозаводская, д. 7.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Санкт-Петербургского института истории РАН

Автореферат разослан « 3 » 2009 г.

Учёный секретарь Диссертационного совета кандидат исторических наук

П.В. Крылов

Предмет исследования.

Специфика развития англосаксонской церкви заключается в том, что с самого её начала отпрыски германских аристократических фамилий заняли главенствующее положение в религиозной сфере. Им не надо было соревноваться с выходцами из римской знати, как это было на континенте, и они могли в весьма ограниченной мере прибегать к услугам прибывавших из Галлии и стран Средиземноморья учёных клириков. Приобщение к церковной культуре у них совершалось с участием ирландской церкви, где исключительно высокое положение занимали монастыри, как воспитательные центры и организующая сила всей церковной жизни. Именно из детей германской знати, воспитанных в монастыре по ирландскому образцу, стало рекрутироваться англосаксонское монашество, в среде которого формировались и будущие прелаты англосаксонской церкви. В Англии очень рано получает широкое общественное признание идеал монашеской аскезы.

Вместе с тем, в отличие от Ирландии, в Англии королевская власть с самого начала играла весьма заметную роль в жизни церкви. Он нее зависело само распространение христианства среди подчинённого англосаксонским королям населения, они силой оружия отстаивали новую веру в борьбе с язычниками, сначала из среды самих англосаксов, а затем из скандинавских ратей, набегавших на Англию волна за волной. Королевские фамилии выступили и в качестве тех, кто непосредственно насаждал монастыри и наполнял их новыми насельниками. Выделившаяся из военной верхушки королевская власть находила в свою очередь верную опору в церкви.

Не случайно, что в Англии раньше, чем в других европейских странах, получил особую силу культ святых королей и лиц королевской крови. Формируется образ святого христианского короля, павшего в сражении с язычниками, который со временем уподобляется древним христианским мученикам-исповедникам. Традиционно, однако, значительная часть историков связывала развитие этого культа с пережитками языческого общества, с институтом сакрального короля, который приносился в жертву высшим стихиям в случае, если народ считал, что действующий король не обеспечивал должную защиту от настигающих народ злоключений.

В настоящей работе культ святых королевской крови рассматривается в плане его места в действующей церковной идеологии и церковной проповеди, а равно и в плане истории англосаксонской культуры. Само церковное строительство в англосаксонских королевствах заключало в себе немало творческих моментов, вследствие чего англосаксонские миссионеры сыграли затем выдающуюся роль и в христианизации Германии, и в переустройстве церкви Галлии. Моментом этого творчества явилось и использование живых, наглядных историй местных святых в проповеди основных догм христианского мировоззрения и христианской морали.

Актуальность исследования заключается в том, что оно проливает новый свет на один из важнейших моментов в истории европейской общественной идеологии и европейской культуры, когда закладывались

основы теократического устройства средневекового общества и когда одним из лидеров в формировании новых общественных институтов и новой идеологии выступили англосаксонские христианские королевства. Работа имеет дальней своей целью повернуть внимание историков от чрезмерного увлечения простыми народными верованиями к традиционному исследованию магистральных путей развития европейского общества и европейской культуры.

До сих пор, повторим, в основном исследовались языческие истоки культа святых королей, реконструировался их прообраз в лице языческого сакрального короля, или же жития святых королей рассматривались с точки зрения различного соотношения в них традиционных, собственно говоря, языческих представлений о святом короле и элементов чисто церковной догматики. Между тем, вопрос о том, как именно культ святого королевской крови включался в собственно церковную идеологию, на наш взгляд, заслуживает особого рассмотрения. Как мы увидим ниже, здесь затрагиваются важнейшие стороны формирования достаточно зрелой общественной идеологии, а вместе с тем и интеллектуальной культуры, литературы и искусства в условиях раннего Средневековья.

Объектом исследования является отражение в церковной проповеди культов трёх наиболее известных англосаксонских святых королевского происхождения - королевы и монахини Этельтриты (ок. 636 - 23 .VI. 679) и королей Освальда (ок. 604 - 5. VIII. 642, правил с 634 г.) и Эдмунда (841-20.XI. 869, правил с 855 г.). В этом общем объекте исследования можно выделить три аспекта: 1) осмысление в рамках общего учения Церкви преданий о деяниях святого и посмертных чудесах, произведенных его мощами, 2) изменение образа святого в связи с развитием церковной и общественной идеологии в рассматриваемый период, 3) внедрение через проповедь в сознание массы верующих церковного понимания религиозного лидерства королевской фамилии и высшей знати.

Хронологические рамки исследования, VIII-X вв., определены естественными рамками самого рассматриваемого в диссертации явления. Точкой отчета послужили первые письменные фиксации сведений о святых королевской крови в поминальных списках, которые зачитывались во время богослужения (VIII в.). Верхняя граница определена двумя взаимосвязанными факторами. Благодаря творчеству выдающегося проповедника и переводчика второй половины X в. Эльфрика Эйнсгемского (ок. 955 - после 1005 гг.) образы святых королевской крови заняли самое видное место в церковной проповеди, а вместе с тем и получили совершенное художественное оформление на национальном, древнеанглийском, языке. Кроме того, в версиях житий, созданных во второй половине X в., соединились две ранее относительно самостоятельные агиографические традиции, одна из которых представляла общие идеалы аристократической аскезы и христианского самоотречения, а другая развивала представления об особой миссии христианского короля. Образ святого короля, защитника христианского народа, оказался дополнен

чертами раннехристианского целомудренного мученика-исповедника, что отвечало характеру самой эпохи, когда западное монашество выдвинулось на роль церковного и общественного лидера в рамках общего движения под верховенством аббатства Клюни.

Степень изученности темы

Историография культов святых королевского происхождения обширна. Но, если выделить в отдельную группу исследования на отдельные специальные темы, затрагиваемые в нашей работе, то можно назвать лишь немногих ученых, которые подходили к теме англосаксонских святых королевской крови с той стороны, которая освещается в настоящем исследовании.

Особо следует упомянуть Р. Фольца и Д.Э. Дэймона. Обоих этих исследователей интересует в первую очередь история постепенного формирования агиографической легенды о святых королях, но вместе с тем они затрагивают и вопрос о включении новых святых королевского достоинства в литургический чин. Важнейшее для нас достижение Дэймона состоит в том, что он досконально изучил тему христианской героизации правителя в эпоху раннего средневековья.

К сожалению, в своих фундаментальных трудах Фольц недостаточно использует англосаксонские источники. Как и решительное большинство других исследователей, историю святых королей и историю святых женщин из королевских семейств он представляет раздельно. Единственное заметное исключение в этом плане составляет монография английской исследовательницы Сьюзен Ридьярд «Святые королевской крови в англосаксонской Англии: исследование западносаксонских и восточноанглийских культов». Рассматривая культ святых монахинь королевского происхождения, прежде всего, с точки зрения его политической значимости для королевского дома и Церкви, Ридьярд затронула и тему литургического почитания этих святых, исследовав свидетельства разновременных нарративных источников и материал англосаксонских календарей. Образ св. Этельтриты у Эльфрика в ряду других написанных им житий рассмотрен английской исследовательницей Мехтхильд Гретш. Все эти жития она рассматривает как обращенные к современной Эльфрику политической элите, а вместе с тем и к более широкой светской аудитории.

Отметим и то, что работ об удостоившихся ореола святости представительницах королевских фамилий намного меньше, чем исследований о святых королях. Здесь можно упомянуть лишь труды С. Ридяьрд, К. Ньюмэн де Вегвар, Р. Фольца, В. Блэнтон (работа последней посвящена собственно святой Этельтрите).

Несравнимо большее внимание в исследованиях по агиографии уделено собственно святым королям, и англосаксонский материал привлекается здесь очень широко. Эту тему исследовали, в частности, Ф. Граус, Дж. Нельсон, Э. Хоффман, У. Чейни, А. Грансден, Д. Ролласон, С. Ридьярд, К. Кабитт. Основное внимание в трудах этих историков сосредоточено на идеологии самой власти и тех массовых представлениях,

большей частью еще языческого характера или, во всяком случае, выходящих за пределы церковной догмы, на которых зиждился авторитет монархической власти. Четверо последних из вышеперечисленных историков сосредотачивают особое внимание на роли подобных культов в повышении престижа того или иного религиозного сообщества или аристократического семейства, их значимости в укреплении светской и церковной власти.

Особую группу составляют специальные исследования о житиях святых королевской крови в проповедях Эльфрика Эйнсгемского. Рассматриваются, в частности, особенности переложения Эльфриком латинских агиографических текстов на древнеанглийский язык с расчётом на светскую аудиторию. Эти исследования во многом носят филологический характер, но всегда затрагивают темы идеологии, истории общества и культуры. Изучая жития святых королей, в таком ключе работали С. Кларк, Р. Стэнтон, П. Джексон, Р, Уотерхаус, из отечественных исследователей -М. Омельницкий. Большая заслуга последнего состоит в опубликовании и переводе на русский язык ряда древнеанглийских житий святых, в частности, житий Освальда и Эдмунда, и самостоятельном их историческом комментировании. Тему святых королей Омельницкий рассматривает в традиционном ключе пережитков языческих представлений. Анализируя собственно древнеанглийские тексты, он не проводит подробного сопоставления с латинскими первоисточниками.

Таким образом, современная историография не дает цельной картины того, как образы святых королей и святых монахинь-принцесс были включены в литургический чин и вошли важной частью в идеологию и проповедь англосаксонской церкви.

Источники

В настоящей работе мы обращаемся, прежде всего, к памятникам англосаксонской литургии и проповеди, основанной на житиях святых. В первую очередь назовём английские нарративные мартирологи. Один из них был составлен в VIII в. выдающимся эрудитом и писателем Бедой Достопочтенным (673-735)1, второй - так называемый «Древнеанглийский мартиролог» - является, пожалуй, старейшим агиографическим памятником на национальном языке2.

Материал записей в упомянутых исторических или нарративных мартирологах и в житиях святых, предназначенных для прочтения широкой публике, был заимствован из сочинений по истории Церкви и из агиографических сочинений на латинском языке, где истории святых королевской крови были зафиксированы впервые.

Истории св. Этельтриты и Освальда были первоначально изложены Бедой Достопочтенным в его наиболее известном сочинении «Церковная история народа англов», являющимся важнейшим источником по истории англосаксонских государства и Церкви эпохи первоначальной

' Quentin, Henry. Les Martyrologes historiques du Moyen Âge. Études sur la formation du martyrologe romain. Paris, 1908.

2 Das Altenglische Martyrologium. Hrsg. von Gunter Kotzor. München, 1981. Bd. I-II.

христианизации3. Что касается св. Эдмунда, то первоначально история его мученичества была описана Аббоном Флерийским (ок. 945-50 - 1004), видным идеологом клюнийской монашеской реформы, посетившим Англию в 985-987 гг4.

Наиболее важное место в нашей работе отведено рассмотрению житий святых королевской крови в обработке Эльфрика. В 996-997 гг. ученый проповедник создаёт сборник под названием «Жития святых», построенный в соответствии с литургическим годом и предназначенный для прочтения в Церкви5. Жития Этельтриты, Освальда и Эдмунда, включённые в этот сборник под соответствующими днями поминовения, не являются оригинальными текстами - сюжеты о святых VII в. были заимствованы Эльфриком у Беды, а история Эдмунда - у Аббона Флерийского. Тем не менее, особенности передачи материала Эльфриком сами по себе заслуживают пристального внимания.

Для создания полноты картины по особым поводам привлекаются дополнительные источники: труды некоторых авторов, писавших о святых королях (например, Алкуина и англо-нормандских писателей), избранные сочинения самого Эльфрика, в особенности две книги «Католических проповедей», предварявшие его сборник «Житий Святых», некоторые англосаксонские литургические памятники (например, календари).

Цель и задачи исследования

Целью диссертации является рассмотреть образы святых королевской крови в литургии и проповеди раннесредневековой Англии, роль их идеологического воздействия на самые широкие круги англосаксонского общества.

Заявленная цель предполагает решение следующих задач:

Во-первых, рассмотреть историю внедрения образа святого королевской крови в церковную идеологию вполне ортодоксального типа и, прежде всего, в живое слово церковного проповедника, обращавшегося к аудитории, состоявшей как из клира, так и мирян.

Во-вторых, выявить, как менялся образ святого под пером церковного писателя по мере развития общественного и философского сознания самих представителей церкви, как и по мере роста культуры и духовного авторитета королевских фамилий и светской аристократии.

В-третьих, показать, что, несмотря на все существенные различия в критериях святости королей-правителей и аббатисы королевской крови, они обладают некими общими ключевыми характеристиками, в силу которых церковные писатели и проповедники выдвигали их образы как назидательный пример равно для монахов и для людей светских.

3 Bede's ecclesiastical history of the English people. Ed. by Bertram Colgrave and R.A.B. Mynors. Oxford, 1992. (Далее - HE).

4 Abbo Floriacensis. Passio sancti Eadmundi. // Three lives of English saints. Ed. Michael Winterbottom. Toronto, 1972. P. 67-87.

5 Aelfric's Lives of Saints being A Set of Sermons of Saints' days formerly observed by the English Church. Ed. by W. Skeat. Vol. I-II (parts 1-4). London, EETS, 1881-1900.

В-четвёртых, заново, с привлечением значительного материала обосновать идею, что именно англосаксы проявили себя подлинными новаторами в деле включения агиографических сюжетов в церковную проповедь и, в частности, в деле использования в ней историй святых христианских мучеников и подвижников королевской крови.

Методологическую основу составило сравнительно-историческое исследование родственных по содержанию, но различных по жанру, памятников, которые, к тому же, принадлежат различным историческим периодам и написаны либо на латыни, либо на национальном языке, а их авторы происходят из разных регионов и культурных центров. По принципу сопоставления латинского оригинала и переложения его англосаксонским проповедником построены главы, посвящённые конкретным святым. Для работы характерен комплексный и многоплановый подход к изучаемым явлениям. Стихийно складывающиеся культы святых, с которыми связано множество народных верований, рассматриваются в плане их согласования с христианской ортодоксией, практика государственной жизни раннесредневековых англосаксов рассматривается в том преломлении, которое она получила у выдающихся идеологов церкви. С другой стороны, показывается, как в случае с житиями святых идеи церкви могли обрамляться художественными приемами, выработанными еще в дохристианскую эпоху. Идейная жизнь рассматривается в теснейшей связи с перипетиями политической жизни англосаксонских королевств.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нём впервые последовательно излагается история включения наиболее заметных святых королевской крови в литургический чин и церковную проповедь. Кроме того, культы святых женщин и мужчин рассматриваются в нём в неразрывной взаимосвязи с точки зрения их идеологической подоплёки. Рассматриваемые явления представлены как творческий процесс, развернувшийся в специфических условиях Англии УШ-Х вв.

Научная и практическая значимость исследования

Материалы и полученные выводы могут послужить основой для дальнейших научных исследований по истории средневековой церковной идеологии и раннесредневековой религиозности в заданном этой работой направлении. Они могут быть использованы и для подготовки обобщающих трудов по социальной и культурной истории англосаксонской Англии, по государственной и церковной идеологии, как и специально по агиографии и гомилетике западноевропейских стран периода раннего Средневековья. Кроме того, материалы и наблюдения, представленные в диссертации, могут быть включены в общий курс истории средневековой Англии, или в спецкурсы по истории общества и культуры англосаксонских королевств.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в серии докладов, представленных на заседаниях отдела Всеобщей истории СПб ИИ РАН, на XVIII («Эпоха средневековья. Проблемы истории и культуры»), XX («Средневековое общество: социально-политический и

культурный аспекты») и XXV («Курбатовские чтения») межвузовских конференциях студентов, аспирантов и молодых ученых.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырёх глав, заключения, списка использованных источников и литературы и приложения.

Введение. Во введении формулируются цели и задачи исследования, дается обзор источников и литературы по изучаемому вопросу.

Глава 1. Ранние английские мартирологи и континентальная традиция.

В первой главе прослеживается рождение в VIII в. и дальнейшее развитие нового вида поминального списка святых, так называемого «Исторического мартиролога». Рассматривается история включения в мартирологи этого типа житий местных святых, в том числе святых королевской крови. Кроме того, показано, как чтение житий таких святых, будучи включённым в богослужебный чин, становится важной частью церковной проповеди, что имело следствием создание версий этих житий на национальном языке и включение их в важнейшие сборники проповедей.

В условиях христианизации германских королевств Британии, где отсутствовало романское христианское население с его богатой письменной культурой, необходимо было выработать новые способы внедрения основ христианского учения в сознание недавних язычников. Простое поминание древних святых по длинному обязательному списку, так называемому мартирологу, в англосаксонской церкви впервые превратилось в элемент доходчивой проповеди и даже стало основой развития проповеди в целом, которая первоначально была сосредоточена на толковании Библии. Особое значение для роста влияния церкви в землях англосаксов имела канонизация местных святых, в частности, святых королей. Включение их имен в мартирологи служило важным свидетельством каноничности культа.

Как особый тип богослужебных книг, мартирологи, дополненные именами местных святых, получили в Англии совершенно новое развитие, что сказалось и на общей западноевропейской традиции литургического поминовения святых.

Выдающийся англосаксонский писатель, творчество которого приходится в основном на первую треть VIII в., Беда Достопочтенный (673735) составил первый в Европе «исторический» или «нарративный» мартиролог, где помимо указания имени святого, места и даты мученичества (смерти) изложена краткая история этого святого. Источниками для таких мартирологов служили акты мучеников и рассказы церковных писателей. Беда положил тем самым начало целой традиции, которая получила развитие в следующем, IX столетии, как на континенте, так и в Англии. Записи Беды о региональных (кельтских и англосаксонских) святых были введены и в континентальные мартирологи, расширив, таким образом, круг святых общеевропейских. Свидетельства авторов IX в. позволяют проследить по крайней мере одну линию в традиции мартирологов: Псевдо-Иероним - Беда - Флор - Адон -Узуард). В современных исследованиях эта линия считается

основополагающей для формирования современного Римского Мартиролога (Martyrologium Romanum).

Среди записей исторического характера в Мартирологе Беды имеются три записи о региональных святых - св. Альбане, британском мученике из римских колонистов конца III в., двух св. Эвальдах (Хевальдах) и св. Этельтрите, причём трое последних являются собственно англосаксонскими святыми.

Особенно важным источником для изучения культа святых и литургических традиций в англосаксонской Англии является так называемый Древнеанглийский Мартиролог, составленный во второй половине IX в. Это самый ранний сохранившийся «исторический» или «нарративный» мартиролог на древнеанглийском языке и вообще один из самых древних памятников англосаксонской прозы. Он включает ещё большее количество национальных святых, и его содержание позволяет думать о разработке литургического цикла для более широкой публики. «Древнеанглийский мартиролог», в той форме, в которой он до нас дошёл, представляет собой коллекцию из 238 памятных записей, расположенных в соответствии с литургическим годом. Записи могут варьироваться по длине от нескольких строчек до довольно подробного рассказа. Подавляющее большинство записей относится к вселенским святым (апостолам, раннехристианским мученикам и исповедникам-подвижникам разного времени), но в Мартирологе содержатся и 23 записи, посвященные святым региональным -это существенно больше, чем в Мартирологе Беды. Для подавляющего большинства записей о местных святых источником служит «Церковная история народа англов». Эти святые (благочестивые епископы, монахи и аббатисы) в основном относятся к числу религиозных подвижников, среди них выступает и. Этельтрита, наиболее прославленная англосаксонская святая. Исключением, пожалуй, является только святой Освальд, король, павший в сражении с язычниками. Сравнение Мартиролога Беды и «Древнеанглийского мартиролога» показывает успешность усилий англосаксонской церкви по включению стихийно сложившихся культов местных святых в богослужебный канон. Следует отметить и крайнюю простоту и доступность языка рассматриваемого памятника. Очевидно, записи были рассчитаны на широкую аудиторию слушателей, включая людей светских.

Деятельность анонимного составителя открыла перспективу дальнейшего развития проповеди на национальном языке, отныне строившейся не в малой мере на житиях святых. Вершиной проповеднического искусства в англосаксонской Англии явилось творчество выдающегося англосаксонского учёного и проповедника Эльфрика, прозванного в истории Эйнсгемским (ок. 955 - после 1005 гг.) по месту его служения в качестве аббата монастыря в Эйнсгеме (с 1005 г.). Ему принадлежат два сборника, известные под названием «Католические проповеди», которые были написаны им на национальном языке с период с 990 г. по 994 г. Эльфрик особо указал на литургическое предназначение

своего труда в латинском предисловии к первому тому «Католических проповедей.

Сборники содержат не только толкования текстов Священного писания, но и изложение житий святых - и Эльфрик особо оговаривает важность агиографических сюжетов в латинском предисловии, посвященном архиепископу Кентерберийскому Сигерику: «мы поместили в этой книжице не только толкования на Евангелия, но и описания мученичеств или жития святых для пользы необразованных людей из этого народа»6. В 996-997 гг. Эльфрик создаёт сборник под названием «Жития святых», который рассматривался им самим как третья часть «Католических проповедей». Жизнеописания святых занимали этом сборнике уже основное место, хотя его содержание оставалось тоже смешанным. Указывая на каноничность изложенных им на древнеанглийском языке житий, Эльфрик отметил, что он включил жития тех святых, кого не народ, но монахи почитали особыми службами.

Высказывалось мнение, что «Древнеанглийский мартиролог» послужил непосредственным образцом для написанного Эльфриком сборника «Житий святых». Значение «Древнеанглийского мартиролога» в этой оценке преувеличено. Разнятся не только круг источников, но и сама манера их использования: очень часто Эльфрик перемежает отрывки из текста оригинала собственными рассуждениями на рассматриваемую тему. Его переводы - это скорее опыт изложения житий вкупе с их истолкованием. Тексты Эльфрика намного более пространны и обстоятельны, язык его более поэтичный и выразительный. В то же время число святых в сборнике Эльфрика, по сравнению с обоими островными мартирологами, совсем невелико - их всего тридцать девять, но зато истории святых изложены не в пример подробнее и живее. Но, несмотря на все эти различия, все же следует признать, что «Древнеанглийским Мартирологом» было положено начало традиции, столь блестяще развитой Эльфриком сто лет спустя.

Глава 2. Клюнийская реформа и церковная проповедь в Англии X века.

Эволюция образа каждого святого королевской крови в диссертации представлена в строгом хронологическом порядке; в специальных главах рассмотрено, как культы святых королевской крови получали все большее место в церковной проповеди, как работали с агиографическим материалом, сменяя один другого, выдающиеся писатели и проповедники, какие собственно агиографические традиции они перерабатывали и в каком направлении. Вместе с тем оказалось необходимым предварить специальные очерки, несколько забегая вперед, отдельной главой, посвященной общей характеристике того периода, когда наблюдаемые нами процессы получили по-настоящему зримые и законченные формы, точнее говоря, характеристике культурной и общественной среды, в которой действовали писатели и церковные политики X века. Сделать это было тем более важно, что именно

6 Aelfric's Catholic homilies. The first series: Text / Ed. by Peter Clemoes. Oxford, EETS, 1997. P. 173.

11

на материале X в. можно наблюдать, сколь многообразными и сложными нитями церковная проповедь, построенная на материале житий королевской крови, была связана с реальными нуждами эпохи, а равно и с устремлениями конкретных личностей. Без общего очерка, посвященного десятому веку, это было бы трудно показать.

Прежде всего, надо вспомнить, что названное столетие в Англии было отмечено расцветом так называемой Винчестерской культуры, соединившей престиж королевского двора с образцовым устройством церковных институтов, восстановление которых проходило под прямым влиянием новых веяний, приходивших с Континента, где развернулась так называемая клюнийская реформа. Как известно, в ходе реформы, возглавленной аббатством Клюни, образованное и деятельное монашество выдвинулось в качестве организующей силы общества. Реформа церкви и монашества, проводившаяся в Англии X в., имела, однако, то существенное отличие, что здесь действовали в тесном союзе королевская власть и епископат.

Возрождение организованной монашеской жизни в Англии началось ещё в эпоху Альфреда Великого, во многом по инициативе короля, и постепенно, под влиянием процессов на Континенте, плавно перешло в клюнийскую реформу. В свою очередь и город Винчестер, резиденция королей Уэссекса и местных епископов, получил важное значение, особенно в плане культурного творчества, ещё в эпоху, предшествующую реформе. Благодаря покровительству и поддержке короля Эдуарда Старого (899-924) в него стали стекаться литературные и художественные силы, и со времени короля Ательстана (924-939) Винчестер приобрёл славу важнейшего центра книжного искусства со своей особой школой книжной миниатюры. В дальнейшем, не в последнюю очередь благодаря усилиям Этельвольда, епископа Винчестерского (963-984), епископство с центром в Винчестере стало наряду с диоцезом Кентербери богатейшим в Англии и главной силой в проведении бенедиктинской реформы. Именно здесь, в этом центре интеллектуальной и художественной культуры, и развернулась в большой мере деятельность героев нашего исследования.

Вместе с тем все наиболее известные деятели монашеской реформы в Англии, как, например, Ода, архиепископ Кентерберийский с 942 по 958 г, Дунстан, архиепископ Кентерберийский с 960 по 978 г., или Освальд, епископ Вустерский с 960 г., имели тесные связи с континентальными собратьями. Учитывая опыт последних, высшие церковные иерархи активно реформировали старые и основывали новые монастыри, и в этом деле окрепшая власть королей уэссекской династии служила им надёжной опорой. Именно по приглашению названного здесь епископа Освальда прибыл в Англию для обучения монахов аббатства Рэмси Аббон (ок. 945-50 - 1004) -монах, а позже аббат Флери (с 988 г.), один из величайших писателей-эрудитов Европы X в., видный идеолог клюнийской реформы. Он оставался в Рэмси течение двух лет - в 985-987 годах. В этот период он встретился с Дунстаном, архиепископом Кентерберийским, о чём он сам сообщает в

предисловии к житию св. Эдмунда, которое он, вероятно, написал, находясь в Англии.

Поворотный момент клюнийской реформы в Англии - это принятие на синодальном совете в Винчестере в 970 г. королём Эдгаром (957/959-975) и высшими духовными лицами монашеского устава, известного под названием Regularis Concordia. Эта компиляция континентальных обычаев была составлена епископом Винчестерским Этельвольдом (963-984) и переведена им же на древнеанглийский язык. Устав стал обязательным для соблюдения во всех монашеских обителях Англии. Примечательной особенностью этого памятника, отличающей его от всех подобных континентальных установлений, является настойчивое указание на обязанность молиться за короля и его семью. Это может рассматриваться как признание того особого долга, которым считали себя связанными перед королём Эдгаром вожди английского монашеского возрождения. Как известно, Эдгар лично оказывал покровительство многим реформированным монастырям - здесь имело место сочетание традиционного семейного патроната и сознательной поддержки реформаторов. В этом отношении показательна история личных отношений Эдгара с епископом Этельвольдом.

Особое место в главе отводится фигуре Эльфрика Эйнсгемского, который сыграл выдающуюся роль в деле развития церковной проповеди вообще и проповеди на примере житий святых королевской крови, в частности. Дана характеристика уровня его образования, его культурного кругозора, человеческого окружения этого выдающегося деятеля своего времени.

Эльфрик, представитель второго поколения реформаторов английского монашества, родился и вырос в Винчестере, получил там основательное образование, был свидетелем возрождения литургических служб и активного почитания многочисленных святых. Этельвольд был его учителем. Оба были хорошими знатоками латыни, но предпочитали писать на родном языке, причём свои труды предназначали для весьма широкого круга читателей. Стоит упомянуть тот факт, что Эльфрик был, пожалуй, главным переводчиком Библии в Англии до Уиклифа. Именно проповедническая деятельность была тем основным мотивом, который побудил Эльфрика предпринять перевод Священного Писания.

Судя по всему, именно в Винчестере Эльфрик познакомился со своими покровителями и друзьями - представителями высшей англосаксонской знати Этельвердом, элдорменом Уэссекса, и его сыном Этельмером, активно помогавшими обновлению церкви. Оба они были близко знакомы с епископом Винчестерским Эльфги, сменившем на этом посту Этельвольда после его смерти в 984 году. Именно благодаря покровительству этих двух знатных мирян Эльфрик в 987 г. становится наставником молодых монахов в недавно основанном Кернельском монастыре. Именно во время своего пребывания в Кернеле Эльфрик создал сборники «Католических проповедей» (990-994 гг.) и «Житий святых» (996-997 гг.).

При большой роли светской власти в церковной жизни Англии участие высшей знати в богослужении и церковной жизни было, очевидно, более активным, чем в других регионах Западной Европы. Из предисловия на древнеанглийском языке к первому тому «Католических проповедей» мы знаем, что Этельверд пожелал иметь собственный его экземпляр7. Характерным образом рисует положение дел высказывание Эльфрика в латинском предисловии к сборнику «Житий святых»: «Да не будет мне поставлено в вину то, что я перевожу Священное Писание на наш язык, ибо оправдывают меня просьбы многих верных, и особенно правителя Этельверда и моего друга Этельмера, которые высоко оценили мои переводы, когда их читали»8.

Широкое использование национального языка в литургии и проповеди было одной из важнейших особенностей церковной жизни в раннесредневековой Англии, если рассматривать её в общем контексте развития западных церквей. Особое развитие эта тенденция получила именно в эпоху клюнийской реформы, и труды Эльфрика явились вершиной англосаксонской гомилетики.

Одним из стремлений Эльфрика было подчеркнуть свою ортодоксальность и следование авторитетам — так, в латинском предисловии к первому сборнику «Католических проповедей», рассматриваемых Эльфриком как истолкование текстов Священного Писания, он сам ссылается на авторов, трудами которых пользовался: «Ибо этим авторам мы следовали в этом истолковании, а именно Августину Гиппонскому, Иерониму, Беде, Григорию, Смарагду и иногда Хаймону; именно их авторитет с наибольшей охотой принимается всеми католиками»9.

В созданном Эльфриком агиографическом сборнике присутствуют четыре жития англосаксонских святых. Одно посвящено св. Свитхуну, винчестерскому епископу середины IX в., оставшиеся же три повествуют о святых королевской крови - св. Этельтрите, св. Освальде и св. Эдмунде.

Внимание Эльфрика к святым королевской крови, очевидно, надо объяснять в контексте общих идейных установок его времени. Так, Этельвольд, к примеру, проводил довольно решительное различие между мирской властью (5аеси1агшт рпогаШв) светских магнатов, и королевской властью, предполагая некоторую сакральность последней.

В 973 г. был совершен обряд помазания Эдгара на царствование, который, насколько можно судить, стал прообразом коронации английских королей на все дальнейшие времена. Помазание в глазах церковных реформаторов того времени предполагало почти священническую, даже епископскую роль короля. Эльфрик, судя по всему, полностью воспринял это учение. В проповеди по поводу Вербного Воскресенья о коронованном

7 Aelfric's Lives of Saints. Praefatio. Vol. I. Part 1. London, 1881. P.8

! Ibid. P.4

9 Hos namque auctores in hac explanatione sumus sequuti, videlicet Augustinum Hipponensem, Hieronimum, Bedam, Gregorium, Smaragdum, et aliquando Haymonem; horum denique auctoritas ab omnibus catholicis libentissime suscipitur. // Aelfric's Catholic homilies. Ed. Clemoes. Praefatio. P. 173.

короле он говорит как о «посвященном королевский сан» (7о суп^е gehalgod). Само его словоупотребление говорит о том, что в Англии X в. король воспринимался как лицо, приобщённое к тем, кто обладал духовной властью.

Итак, и давняя традиция культового почитания святых королей и лиц королевской крови, и та особая роль, которую она приобрела в ходе клюнийской реформы, обусловили, на наш взгляд, особое внимание, которое Эльфрик уделил святым Этельтрите, Освальду и Эдмунду в проповеди и своей творчестве.

Глава 3. Образ св. Этельтриты в раннесредневековой Англии

Третья глава посвящена образу св. Этельтриты, как выражению религиозного самоотречения той, кому судьбой и вековыми установлениями надлежало продолжать королевский род. В главе рассматриваются формы воздействия её образа в разное время как на монашество и клир, так и на мирян.

Несомненно, особое значение для современников должно было иметь то обстоятельство, что Этельтрита не только принадлежала к королевскому роду, но и сама была королевой. В пору, когда в прежде довольно демократичном обществе германцев, заселивших Британию, начала выделяться и оформляться англосаксонская аристократия, демонстрация полнейшего религиозного самоотречения явилась действенным дополнением лидерства военно-политического, тоже сопряженного с готовностью к самоотречению и самопожертвованию. На Британских островах монастыри не только приобрели значение важнейших культурных и духовных центров, но и возглавили церковь, утвердив свою систему ценностей, включавшую целибат. В свою очередь монахи взяли на себя отправление треб для мирян, а их обители постепенно выдвинулись в качестве институтов социального мира и порядка. Аскетические подвиги Этельтриты в миру и последующее её монашеское служение, как нельзя лучше, символизировали аскетический идеал новой аристократии, ведущую роль монашества в сфере религиозного культа и теснейшую связь с ним все той же новой аристократии.

Этельтрита была дочерью короля Восточной Англии. Согласно преданию, дважды состоя в браке, она, тем не менее, сохранила девственность и, в конце концов, добилась от своего второго мужа, короля Нортумбрии Эгфрида, дозволения уйти в монастырь. Она известна как основательница и первая аббатиса монастыря на острове Эли. Беда Достопочтенный посвятил этой святой Х1Х-ХХ главы 4 книги «Церковной истории народа англов. У него подробно описаны обретение её нетленных останков и их перенос в монастырскую церковь, что означало акт официального признания святости Этельтриты уже ко времени Беды.

Имя Этельтриты присутствует как в Мартирологе Беды, так и в «Древнеанглийском мартирологе». Особое значение её культ приобрёл в эпоху клюнийской реформы в Англии, после того как в 970 г. епископ Винчестера Этельвольд при активной поддержке короля уэссекской династии

Эдгара возродил монастырское общежитие на острове Эли, пострадавшее в результате датских нашествий. Главное значение культа св. Этельтриты заключалось в том, что в эпоху, когда англосаксонские реформаторы стремились преодолеть заметный упадок нравов в среде англосаксонского клира и утверждали строгие нормы монашеской аскезы, образ этой святой являлся прекрасным назидательным примером.

Образ Этельтриты был в ту эпоху запёчатлён в прославленном памятнике книжной культуры и искусства того времени - "Вепес1ю^опа1е" (сборнике благословений) Этельвольда. Ревностным почитателем св. Этельтриты выступил и Эльфрик Эйнсгемский, посвятивший добродетели целомудрия отдельный трактат под названием «О святой чистоте» (Ве {эагге Ьа^ап ЫгеппуББе) и неоднократно затрагивавший эту тему в своих проповедях. Эльфрик охотно использовал образ Этельтриты в своей проповеди монашеского воздержания и целомудрия.

Хотя в сюжетной линии Эльфрик целиком и полностью следует первоисточнику - житию, написанному Бедой, сам характер изложения у него совершенно иной. Эльфрик опускает слишком подробные описания и всякого рода отступления в тексте Беды и выдерживает простой, четкий план повествования, описывая благочестие Этельтриты в мирской жизни, уход её в монастырь и её праведную жизнь там и так далее. В конце жития он дает самостоятельное развитее идеям, заложенным в тексте Беды, помещая здесь историю о тэне, который, после того, как у него с женой родилось трое сыновей, 30 лет жил с ней в целомудрии.

По словам английского исследователя Питера Джексона, посвятившего этому отрывку особую статью, поведение Этельтриты, как оно описано у Беды и, соответственно, представлено самим Эльфриком, противоречит идеалу христианского брака, проповедуемому блаженным Августином, который для Эльфрика был важнейшим авторитетом. По утверждению Джексона, Августин считал плотские отношения между супругами даже обязательными, ввиду зачатия детей; и лишь когда таковое становилось невозможным, следовало принимать за правило воздержание. Джексон полагает, что историю о тэне и его супруге Эльфрик использует в качестве коррективы к основному тексту. Возможно, говорит Джексон, в понимании Эльфрика именно упомянутые им благочестивый тэн и его жена должны были служить образцом для всех женатых пар, а не Этельтрита со всей своей несомненной святостью.

Обратившись к сочинениям самого Августина, прежде всего к его моральному трактату «О супружеском благе», мы находим всё же иную картину. Не отрицая естественной основы брака и не порицая его, Августин вслед за апостолом Павлом подходит к нему, однако, с эсхатологической точки зрения, с характерной для раннего христианства позиции обостренного ожидания конца мира и грядущего суда и избавления. Таким образом, девство он ставит выше жизни в браке. Ценности Града Божьего оказываются для Августина превыше любых земных.

Такая позиция Августина была в известной мере близка и эсхатологическим ожиданиям христиан в канун наступления нового тысячелетия, и они были готовы всецело принять соответствующее обоснование подвига девства и крайней аскезы. Обострённое ожидание конца света выражено словами самого Эльфрика. Во втором предисловии к первому сборнику своих Католических проповедей, говоря о том, что он предпринял работу по составлению цикла проповедей на англосаксонском языке для мирян, не знающих латыни, Эльфрик поясняет: «По этой причине я осмелился, с верою в Господа, предпринять эту задачу; а также и потому, что люди нуждаются в добром наставлении, особенно в это время, которое является концом этого мира, и перед тем, как настанет конец, приключится много бедствий человечеству, согласно тому, что Господь наш в своём Евангелии сказал своим ученикам...»10.

Обращаясь к «Католическим Проповедям» Эльфрика, мы видим, что со взглядами Августина на брак и девственность он был неплохо знаком и иногда даже непосредственно на него ссылается - именно в тех отрывках, где целомудрие провозглашается наивысшей добродетелью.

В том, что касается места истории о благочестивом тэне и его жене, мы приходим к следующему заключению: история эта, ничуть не умаляя высокий идеал монашеского служения, выраженный в самом житии Этельтриты, давала вместе с тем опору для религиозного сознания тех, кто оставался в миру. Как говорил Беда, а вслед за ним и Эльфрик, изначально целью Этельтриты было не просто жить в целомудрии с королём, а вообще покинуть заботы этого мира и уйти в монастырь, чтобы служить Христу. В своём гимне Этельтрите Беда ставит любовь к Христу и служение ему выше покорности земному супругу. Этельтрита видит своё призвание в том, чтобы в принципе отказаться от мирской жизни и уйти в монастырь; герои отрывка - миряне и своим поведением утверждают образец благочестивого поведения для людей светских. Здесь представляется ключевой уже упомянутая выше фраза Эльфрика «Таким же образом и миряне, как рассказывают об этом книги, часто сохраняли своё целомудрие в браке ради любви к Христу»11. Проповедь девства, как самое прямое выражение аскетического идеала, оправдывалась эсхатологическими идеями. Церковь должна была, однако, утверждать свои идеи в достаточно широком кругу, где крайний аскетизм мог приветствоваться, но не мог стать общей нормой поведения. Именно поэтому Эльфрик дополняет историю прославленной святой назидательным примером, рассчитанным на мирян.

Глава 4. Святые правители.

Заключительная и самая пространная глава посвящена исторической эволюции образов двух наиболее почитаемых англосаксонских святых королей, Освальда и Эдмунда.

10 Aelfric's Catholic homilies. Ed, Clemoes. Praefatio (Saxonica). P. 174.

" Natale Sancte Aedeldryde. II Aelfric's Lives of Saints. XX. Vol. I Part 2. London, 1885. P. 440, 120-121.

История святого Освальда, короля Нортумбрии, павшего в сражении с языческим королём Мерсии Пендой, принадлежит эпохе первоначальной христианизации. Культ его складывался стихийно, но довольно рано стал предметом внимания церковных писателей. Первым известным нам автором, упомянувшим Освальда, является Адамнан (624-704), аббат Ионы и выдающийся деятель ирландской церкви, но подробное жизнеописание Освальда мы впервые встречаем у Беды Достопочтенного. В третьей книге «Церковной истории» главы 1 - 13 во многом отведены повествованию о его правлении, отмеченном победами над врагами, которым Беда придаёт религиозный смысл, и энергичными усилиями по распространению христианства как в его собственном королевстве, так и за его пределами. В изображении Беды Освальд выглядит вождем народа, преданного Церкви. Можно сказать, что в религиозной концепции автора наблюдалась полная идентификация племени, королевской власти и христианского народа, как Церкви.

Для осмысления истории христианизации англосаксов более всего подходили образы Ветхого Завета, и Беда широко их использовал. Основные коллизии истории Освальда очень напоминают борьбу предводителя богоизбранного народа с недругами. Хотя Беда и высказывал свои симпатии к королям, отрёкшимся от престола ради жизни в монастыре или паломничества, всё же наиболее яркой фигурой из упомянутых им святых правителей является Освальд - который не отказывался от своего королевского долга, но напротив, выполнял его вплоть до смерти. Самим обстоятельствам гибели Освальда в сражении при Мазерфельде Беда уделяет незначительное место; гораздо важнее для него прославление добродетелей короля и описание разнообразных чудес, связанных с именем этого святого.

Помимо ветхозаветных мотивов, в легенде об Освальде, изложенной Бедой, присутствуют и пережитки традиционных германских представлений, получившие выражение, в частности в историях о чудесах. Эти языческие элементы являются, судя по всему, отголосками неких народных преданий о св. Освальде, но не стоит переоценивать их роль, как это делает, к примеру, в своей работе У. Чейни, считающий культ святого короля прямым продолжением культа короля-жреца12. Задача же церковных писателей состояла именно в том, чтобы переосмыслить традиционные представления о правителе в соответствии со своими собственными воззрениями, не выходившими обычно за рамки христианского вероучения.

Спустя примерно полвека, предположительно в начале 80-х гг. VIII в., Алкуин, прославленный эрудит из Нортумбрии, возглавивший культурную реформу франкской церкви (735- 19. V. 804), пересказал историю Освальда в своем версифицированном агиографическом сочинении «О епископах, королях и святых Йоркской церкви (Versus de Patribus Regibus et Sanctis Euboricensis Ecclesiae)13. Культ святого короля распространился далеко за

12 Chaney W.A. The cult of kingship in Anglo-Saxon England. The transition from paganism to Christianity. Berkeley - Los Angeles, 1970.

13 Новейшее издание: The Bishop, Kings and Saints of York, by Alcuin. Ed. and trans, by Peter Godman. 1982. В

пределы Британских островов, а в мартирологах континентального происхождения его имя появляется уже в VIII в. Однако до нас не дошло памятников, которые бы свидетельствовали о литургическом поминании имени Освальда именно в Англии VIII в.

В нарративном Мартирологе Беды, история Освальда, в отличие от истории Этельтриты, еще отсутствует, хотя в «Церковной истории народа англов» Беда представляет его именно как святого, представляя доказательства его чудотворной силы. Правда, Беда нигде не позволяет себе назвать Освальда мучеником, т. е. в христианском понимании религиозным исповедником, который под угрозой неизбежной физической гибели исповедует имя Христа перед теми, кто желает принудить его к признанию иного бога или идола. Вероятно, Беда не находил еще канонического обоснования для того, чтобы включить в свой Мартиролог имя благочестивого короля, погибшего в сражении с язычниками. Но в нарративном «Древнеанглийском мартирологе» середины IX в., составленном на национальном языке, запись об этом святом короле уже имеется, и в нём он оказывается единственным мирянином среди местных святых. Очевидно, имя Освальда лишь с течением времени вошло в канон литургического поминовения святых, причем это было связано, как можно предположить, не в последнюю очередь с усилением уэссекской династии. Для уэссекской королевской фамилии культ Освальда имел особое значение, так как, по преданию, именно Освальд стал крестным отцом первого короля этой фамилии, обратившегося в христианство - Кинегисля. Иными словами, поддержание культа св. Освальда служило еще одним важным основанием для утверждения религиозного авторитета королевской фамилии и для укрепления союза церкви с ней.

Окончательное церковное признание культа Освальда в Англии ознаменовалось включением его в сборник Эльфрика, предназначенный для церковной проповеди. Эльфрик создал первое житие святого Освальда в настоящем смысле этого слова. Он использовал материал Беды, превращая фрагменты из исторической хроники в связное повествование, причем на национальном языке. В отличие от Беды, у которого факты биографии Освальда перемежались с рассказами о его посмертных чудесах, Эльфрик расположил известные ему сведения о деяниях святого в строгой хронологической последовательности. Отрывки из рассказа Беды, которые Эльфрик счел нужным воспроизвести в своём варианте жития, значительно упрощены по сравнению с текстом прототипа.

Завершая свой пересказ истории св. Освальда, Эльфрик прямо ссылается на Беду, когда заявляет: «не удивительно, что святой король излечивает недуг, на небесах пребывая, ибо желал он помочь, когда на земле жил, бедным и больным, и пищу им дать»14. Этот пример, связывающий

изображении Алкуина англосаксы тоже выглядят как богоизбранный народ: см. Ibid. Р. 10. Notes 71-91. Сам Освальд же представлен в первую очередь святым королём, ведущим священные войны против врагов Христа.

14 Natale Sancti Oswaldi, regis et martyris. // Aelfric's Lives of Saints. XXVI. Vol. II, Part 1. London, 1890. P.142,

прижизненную добродетель с посмертной способностью к сотворению чудес, и у Беды, и у Эльфрика, несомненно, служил созданию представления об Освальде, как о небесном патроне, который и после смерти продолжает заботиться о своем народе.

Несомненно, одной из самых существенных деталей в созданном Эльфриком варианте жития святого является то, что его образ интерпретирован, пусть лишь пунктирно, путем указания отдельных деталей, как образ христианского мученика. Красноречиво в этом отношении уже само латинское название жития - Natale Sancti Oswaldi, regis et martyris. Хотя Эльфрик в целом довольно близко следует тексту Беды, все же в его варианте жития несколько большее значение придается смерти св. короля от рук язычников; Эльфрик делает особый акцент на том, что Освальд, как и многие христианские мученики, был обезглавлен, хотя бы и после смерти. В определенном соответствии с традиционной схемой Passiones, описаний мученичеств святых, сразу вслед за описанием смерти св. короля Эльфрик приводит эпизод с его погребением группой благочестивых христиан. У Беды же этот материал был организован несколько иначе.

Основной пафос жития Освальда у Беды, заключавшийся в его прославлении в качестве государя и защитника христианского народа, был сохранен Эльфриком. Но новые веяния эпохи проявились в том, что Освальд у Эльфрика уже меньше уподобляется героям Ветхого Завета и его образ более соединяется с именем Христа. Так, в описании победы над Кэдваллой Эльфрик говорит о том, что именно «Христос оказал ему [Освальду] помощь в уничтожении врагов», тогда как Беда в соответствующем отрывке говорит просто о Господней помощи.

В истории Освальда Эльфрик, по-видимому, усматривал некоторые параллели с современной ему эпохой и старался передать свои впечатления слушателям. Король Эдгар, чьё правление было довольно мирным, воплощал в известном смысле для Эльфрика идеал правителя, на это есть отсылки в его проповедях. Следует помнить и о том, что Эдгар был в особой дружбе с учителем Эльфрика - Этельвольдом. После того, как архиепископ Дунстан короновал Эдгара в Бате в 973 г., шесть британских королей, в том числе короли Шотландии и Стрэтклайда, поклялись ему в верности. Повествуя об Освальде, Эльфрик не забывает сказать, что многие народы, пикты и бритты, скотты и англы были взяты им под управление.

История св. Эдмунда, короля Восточных англов, погибшего в битве с язычниками-датчанами в 869 г., определенным образом перекликается с историей короля Освальда, тоже павшего в сражении с язычниками. Но предание об Эдмунде сложилось и было впервые записано уже в иной исторический период, нежели предание о короле Освальде или св. Этельтрите. Не столь много времени прошло со времени гибели Эдмунда до

273-276. Это слегка видоизменённый фрагмент из 9 главы III книги «Церковной истории»: «Nec mirandum in loco mortis illius infirmos sanari, qui semper dum viveret ¡nfírmis et pauperibus consulere, elimosynas dare, opem ferre non cessabat" // Beda. HE. III, 9. P. 242.

канонического признания его святости, как это было в случае со св. Освальдом. Образ Эдмунда довольно скоро приобрел черты христианского исповедника, принявшего добровольную мученическую смерть ради имени Христова.

Об историческом Эдмунде и первоначальном развитии его культа в близких по времени источниках говорится крайне мало. В версии «А» "Англосаксонской Хроники" под 870 г. сообщается, что Эдмунд защищал свой народ с оружием в руках, потерпел поражение и был убит воевавшими с ним датчанами15. Факт гибели Эдмунда в сражении подтверждается в «Жизнеописании Альфреда Великого», созданном в 893 г. и обычно приписываемом епископу Шерборнскому Ассерию — одному из приближённых Альфреда. О посмертной славе Эдмунда свидетельствует факт чеканки в Восточной Англии памятных монет в его честь, начиная примерно с 890 г.

Житие, написанное Аббоном Флерийским (ок. 945-50 - 1004) спустя более ста лет после гибели Эдмунда, является основным источником наших сведений о святом короле. Трудно сказать, насколько достоверны изложенные в нем факты. Как бы то ни было, в своем агиографическом сочинении Аббон развернул впечатляющую философско-религиозную драму, где оказались затронутыми важнейшие темы церковного вероучения и, в частности, идеологии монашества.

Противостояние христианского короля победоносному предводителю захватчиков-язычников Аббон рисует как сопротивление члена Церкви власти Сатаны, изображаемой как своего рода «Антицерковь». В одном из эпизодов Эдмунд в качестве слуги Божьего назван «плоть от плоти Христа» (membrum Christi). То же понятие membrum, как указание на часть тела, Аббон применяет и в отношении языческого короля Ингвара, говоря, что «враг рода человеческого» подпустил к Эдмунду «одного от своей плоти как противника [Эдмунда]» (unum ex suis membris ei adversarium inmisit).

На почве особого опыта христианских королевств Англии, переживавшей постоянные нашествия скандинавских завоевателей-язычников, Аббон пытался заново ответить на вопрос, как всемогущий Бог попустительствует бедам и страданиям своих верных. С одной стороны, он сослался на традиционный для христианского сознания вообще и для монашеского, в частности, пример безмерного терпения и смирения пророка Иова, который сохранил верность Богу, хотя Бог, испытывая его, лишил Иова последних радостей земной жизни и оставил ему на долю лишь одни ее печали. С другой стороны, он решает его в плане драмы христианского короля-мученика, которой придает вселенский масштаб.

Аббон решается затронуть и живые, языческого характера, представления об особой связи удачливого завоевателя и правителя с благоприятствующими ему природными силами (favente gratia elementorum)

15 The Saxon Chronicle: with an English translation, and notes, critical and explanatory. Rev. J. Ingram. London, Longman, 1823. P. 99.

и их сверхъестественным источником. Предводителя язычников Ингвара Аббон уподобляет римскому императору, требовавшему от первых христиан поклонения своему гению, иначе «демону» или «идолу», по определению самих христиан. Правда, языческий правитель и его посланец предстают сначала не как те, кто вершат насилие, но как искусители, слуги Сатаны. Ингвар рисуется в образе почти христианского императора. Его посланец говорит о нем: Посему будь со всеми твоими [людьми] под [властью] этого величайшего повелителя, «которому служат стихии ради прирожденного его милосердия, так как, милосерднейший, умеет во всяком предприятии щадить подчиненных и войной побеждать гордых». Но, как поясняет Аббон, речь шла, в конечном счете, о том, чтобы разуверившийся в своем боге под ударами судьбы Эдмунд предстал бы перед Ингваром как почитающий его и, надо думать, того, кто его послал.

Далее Эдмунд выступает уже в роли древнего христианского исповедника, который отказывается служить одновременно Христу и чуждому христианину гению императора. Такая коллизия, естественно, могла разрешиться только исповедованием имени Христа по примеру древних христианских святых и мученической смертью. Одним словом, новый местный англосаксонский святой королевской крови ставится Аббоном в один ряд с классическим типом святых христианских мучеников.

Разумеется, Аббон не лишает Эдмунда и важной в глазах соплеменников функции доблестного защитника своего народа. Эдмунд выражает готовность сражаться, но вместе с тем, он чувствует, что и возможная его жертвенная гибель угодна Богу и послужит будущему возрождению его народа.

Но в изображении Аббона все складывается само собой так, что Эдмунду остаётся принять безоружным жертвенную смерть, но тем самым одновременно уподобиться не только древним святым мученикам, но и самому Христу. По словам Аббона, когда враги по приказу Ингвара ворвались в дворец Эдмунда, он в самый последний момент решил не сопротивляться: откинул оружие и отдал себя врагам-язычникам, как христианин, как часть тела Христова.

Прямые сопоставления Эдмунда с Христом встречаются на протяжении всего текста - к примеру, Аббон сравнивает Эдмунда, представшего перед Ингваром, с Христом, стоявшим перед восседающим в качестве повелителя Пилатом. Дерево, к которому язычники привязывают Эдмунда, дабы подвергнуть его пытке, сопоставляется с Крестом Господним. Думается, что уподобление мученической смерти нового христианского исповедника мученической смерти Христа было продиктовано не только традиционным сопоставлением жертвы древних христианских святых с искупительной жертвой Сына Божьего, но и уже весьма богатым опытом религиозно психологического переживания и осмысления центрального момента евангельской истории.

Говоря о посмертных чудесах, сотворенных святым, Аббон особо останавливается на нетленности его тела. Опираясь на суждения Отцов

Церкви о нетленности тел дев-мучениц, Аббон объясняет это чудо прижизненным целомудрием короля. Этой теме он посвящает завершающую, XVII главу своего труда; она представляет собой не что иное, как назидание монахам, к которым явно был обращен текст.

Всячески обосновав уподобление Эдмунда древним христианским мученикам, представив посмертные свидетельства его святости, Аббон мог заключить свое повествование о подвигах и посмертных чудесах Эдмунда почти сакральной формулой признания святости Эдмунда: «Святой король и мученик обладает способностью очищать от грехов тех, кто взывает к нему с молитвой, являясь, таким образом, посредником между людьми и Тем, «Кто жив и царствует во веки веков».

Эльфрик Эйнсгемский не замедлил переработать труд Аббона в соответствии со вкусами и восприятием клириков и мирян, приверженных традиционной англосаксонской культуре. Его житие Эдмунда является первым свидетельством о включении этого святого короля в литургический цикл. Важно подчеркнуть, что Эльфрик не только писал для людей совершенно иного культурного уровня, нежели тот, который представляло творчество Аббона Флерийского, но и сам являл собой пример мышления далеко не столь изощренного, что, однако, не умаляет его славы проповедника и важнейшего представителя ранней английской национальной литературы.

Эльфрик передаёт основную сюжетную канву "Раввю ЗапсН Еаётипсй", отступления у него незначительны. Но можно в то же время отметить существенные различия в идейных построениях двух авторов. Вместо довольно сложного образа борьбы Церкви и Царства Дьявола, как квазицеркви сатанинского соблазна, Эльфрик выдвигает ходячую идею религиозного дуализма, доступного индивидуальному сознанию, не осложненному представлениями о жизни церкви в целом и ее внутренних проблемах. Не развита видимым образом и идея искушения христианского исповедника. Преданные традиционному язычеству захватчики и притеснители выступают у Эльфрика как прямое воплощение Дьявола: он называет Ингвара и его брата Уббу "сплочёнными дьяволом" (§еап1агЫе |оигИ ской>1)16.

У Эльфрика мы сталкиваемся с полной идентификацией начал жизни народа и власти короля с исповедованием христианства. В отличие от версии Аббона, где насильники внешне требовали от Эдмунда лишь признания власти Ингвара, у Эльфрика Ингвар добивается от Эдмунда непосредственно отречения от имени Христа. Не найдем мы у Эльфрика и отражения переживания жертвы христианского мученика, как крестной смерти самого Христа.

Тема защиты народа получает у Эльфрика едва ли не большее значение, чем то, которое она имеет в житии, написанном Аббоном, так как,

16 Passio Sancti Eadmundi, regis et martyris. //Aelfric's Lives of Saints. XXXII. Vol. II. Part 2. London, 1900. P. 316, 30.

несомненно, Эльфрик писал в расчете на слушателей, ожидавших от короля прежде всего заботы о жизнях подданных и готовности защитить их с оружием в руках.

Две религиозных идеи, получают, однако, у Эльфрика более сильное и самое непосредственное выражение. Это, прежде всего, топос добровольного принесения себя королем в жертву ради спасения народа17. Похоже, что для публики Эльфрика, если не для него самого, сулящая спасение жертвенная смерть предводителя в случае неудачи представлялась чем-то естественным, отвечающим исконным представлениям англосаксов-воинов.

Так же ярко выражено ещё одно представление о религиозном подвижничестве, а именно, топос воздержания и целомудрия. В то время как Аббон поднял эту тему в конце своего повествования, Эльфрик поместил ее в середину излагаемой им истории. Он опустил все доводы Аббона, основанные на суждениях Отцов Церкви, но взял от него готовую мысль о связи чуда нетленности тела Эдмунда с его целомудрием, что было актуально для целей его проповеди, обращённой как к клиру, так и к мирянам.

Конкретные идеологические задачи Эльфрика были продиктованы и другими вполне реальными обстоятельствами. Мысль о жертве Богу, некогда принесенная одним из королей павшего Восточноанглийского королевства и обещавшая будущее его возрождение, оказывалась весьма актуальной в обстановке укрепления и расширения власти Уэссекской династии, которая распространилась и на земли восточных англов. Поднимая культ св. Эдмунда на новую высоту, короли этой династии обретали тем самым высшее религиозное оправдание в деле утверждения власти над восточными англами.

Дополнительное представление о публике Эдмунда и его культурном окружении может дать краткая характеристика его литературных приемов. Язык его в «Житиях святых» заставляет вспомнить о произведениях англосаксонской эпической поэзии. Для выполненного им перевода характерны такие особенности стиля, как ритмическая проза, приём повтора; нередка и аллитерация. Эльфрик обращался к воззрениям и опыту людей, во многом приверженных культурным традициям, сформировавшимся еще в языческий период. Не стоит искать пережитки языческого сознания в текстах самого учёного аббата, но следует помнить, что задача его как проповедника состояла в том, чтобы донести до своей публики тот минимум христианского учения, который эта публика могла усвоить. Эльфрик использовал все средства эмоционального и эстетического воздействия, прибегая и к традиционным внеконфессиональным представлениям, которые могли

обеспечить успех его проповеди.

*

Образы двух святых королей возникли в различных исторических условиях, но последовательная переработка их в творчестве разных авторов привела к сближению заложенных в них идей. Первоначально выступавший

17 РаэБЮ вапси ЕаЛпипсЦ... Р. 320-322.

главным образом в качестве защитника христианского народа и уподобляемый ветхозаветным правителям Освальд приобрел некоторые черты христианского мученика и его образ начал связываться непосредственно с именем Христа. Все же образ св. Эдмунда оказался с самого начала гораздо ближе к образу раннехристианского мученика. Ярче в нем выражена и идея аскезы вплоть до утверждения мысли о его полном целомудрии, что особенно приближало его образ к монашескому идеалу, а вместе с тем и к новым общественным воззрениям, утвердившимся в эпоху Клюнийской реформы.

В Заключении сформулированы следующие основные выводы и результаты исследования.

Культ святых королевской крови, который более или менее стихийно складывался в Англии седьмого и последующих веков, не только постепенно вводился в церковные каноны, но с VIII в. включался все более в церковную проповедь, как предмет почитания для массы верующих и как элемент наставлений в христианском образе жизни. Использование образов святых в церковной проповеди получило зрелые и художественно совершенные формы в Англии X в. Англосаксонские церковные писатели и проповедники проявили себя здесь как подлинные новаторы, оказавшие значительное влияние и на литургическую практику континентальной церкви.

Новаторство их проявилось и в широком использовании национального языка в проповеди, построенной на агиографическом материале. Рассмотренный в диссертации материал позволяет лишний раз убедиться в том, что широкое применение древнеанглийского языка в церковной проповеди, обращенной, в частности, на образы святых королевской крови, было связано с непосредственным участием королевской власти и англосаксонской аристократии в церковной политике.

Рассматривая ортодоксальный церковный взгляд на культ святых королевской крови, можно выделить две важных агиографических темы. Это, во-первых, подвиги христианской аскезы, совершаемые представителями королевского дома, которые могут быть поставлены в параллель со свойственной военному предводителю готовностью к самоотречению. Наиболее яркое воплощение эта тема получила в женском образе святой Этельтриты. Во-вторых, это тема христианской героизации доблестного короля защитника церкви. На примере литературных обработок истории Освальда, одного из зачинателей христианизации Англии, можно видеть, что первоначально фигура благочестивого короля воспринималась в образах ветхозаветных царей, предводителей и защитников богоизбранного народа. Христианская святость короля доказывалась главным образом указанием на необыкновенные события, связанные с останками короля, погибшего в битве с язычниками, и с их чудодейственными свойствами. Однако канонизация бывшего мирского правителя проходила не столь простым путем.

Разумеется, и в деле канонизации аббатисы из королевского дома, история обретения мощей и рассказы об их чудесном действии имели существенное

значение. Но в том, что касается земной жизни, для канонизации аббатисы, как лица, принадлежащего к духовному сословию, было достаточно картины полнейшей аскезы и служения исключительно Христу. Образы же благочестивых королей с течением времени все более уподоблялись образам древних святых, принявших мученическую смерть ради имени Христа. С развитием этой агиографической легенды было связано утверждение культа святых королей в церковных канонах и церковной проповеди.

Соответствующую трансформацию претерпел образ св. Освальда, но особенно ярко уподобление короля, павшего в битве с язычниками, древним святым-мученикам проявилось в образе св. Эдмунда, добровольная мученическая смерть которого была в известном смысле уподоблена Аббоном Флерийским и жертвенной смерти Христа.

Любопытно, однако, что для рядовых слушателей и читателей проповедей Эльфрика Эйнсгемского о святых королях было не столь уж важно уподобление святых королей древним святым мученикам. Для них было достаточно сознания самопожертвования короля, а представление о самопожертвовании правителя ради своего народа, пусть и мыслимого как единое тело церкви, имело, собственно говоря, внеконфессиональное происхождение и было сродни еще языческой идее сакрального короля. Для проповедника важно было утвердить почитание святого короля в народе, а тем самым и почитание тех идеалов, которые выражал его образ. Важнейшим из этих идеалов являлась религиозная аскеза - главный принцип существования монашества, получившего в ту пору особое общественное значение в Западной Европе в связи с Клюнийским движением. Проповедь аскезы дополнялась проповедью простого целомудрия для мирян. Тема аскезы и целомудрия выдвинута вперед в житиях трех святых королевского происхождения, которые мы находим в предназначенном для проповеди агиографическом сборнике Эльфрика.

В Приложении содержатся:

1. Две карты англосаксонской Англии - в эпоху Семицарствия и в IX-

XI вв.

2. Два изображения св. Этельтриты из ВепесНсйопа1е св. Этельвольда.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Статьи в публикациях из перечня ведущих рецензируемых журналов и изданий

1. Денисова Е.В. Ранние английские мартирологи и континентальная традиция. // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. № 34 (74): Аспирантские тетради. Ч. I.

(Общественные и гуманитарные науки): Научный журнал. -СПб, 2008. С. 146-155.(0.6 п.л.)

2. Денисова Е.В. Образ святого короля-мученика Эдмунда в раннесредневековой агиографии. Его роль в идеологии Церкви и королевской власти. // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. № 37 (80): Аспирантские тетради: Научный журнал. - СПб, 2008. С. 83-91. (0.7 п.л.)

3. Денисова Е.В. Святая Этельтрита, англосаксонская королева и аббатиса: почитание святой и его осмысление раннесредневековыми церковными авторами. // Средние века. № 69 (3). М., 2008. С. 143-158. (0.9 п.л.)

Статьи в прочих научных журналах и изданиях

4. Денисова Е.В. Эволюция представлений о короле и королевской власти по англосаксонским нарративным источникам УШ-Х вв. // Аничковский вестник. № 17. СПб, 2000. С. 13-34. (1.4 п.л.)

5. Денисова Е.В. Эволюция представлений о короле и обществе у англосаксов. // Эпоха средневековья. Проблемы истории и культуры. // Тезисы докладов XVIII всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых учёных (Санкт-Петербург, 23-27 ноября 1998 г.) СПб, 1999. С. 31-32.

6. Денисова Е.В. Святые короли в житиях Эльфрика. II Средневековое общество: социально-политический и культурный аспекты. // Тезисы докладов XX всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых учёных (Санкт-Петербург, 27 ноября - 1 декабря 2000 г.) СПб, 2001. С. 18-19.

7. Денисова Е.В. Святая Этельтрита, англосаксонская королева и аббатиса: её культ и его отражение в источниках. // Курбатовские чтения. // Тезисы докладов XXV всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых учёных (Санкт-Петербург, 26 - 30 ноября 2007 г.) СПб, 2008. С. 40-41.

Подписано в печать 05.12.08. Формат 60x90 х1\6. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл.- печ. л. 1,68. Тираж 100 экз. Заказ № 944.

Отпечатано в типографии «Нестор-История» СПб., ул. Розенштейна, д. 21 Тел.: (812)622-01-23

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Денисова, Екатерина Владимировна

Введение.

1. Исторические условия, в которых складывался и развивался культ святых королевской крови.

2. Основная задача диссертационного исследования.

3. Структура работы.

4. Источники, используемые в работе, их критические издания.

5. Очерк историографии вопроса.

Глава 1. Ранние английские мартирологи и континентальная традиция.

1.1.0 древнейшей традиции мартирологов и об их применении в литургии.

1.2. Мартиролог, составленный Бедой Достопочтенным, и начало традиции «исторических» мартирологов.

1.3. «Древнеанглийский мартиролог»: вопрос о его прототипе, состав памятника и выявленные его источники.

1.3.1. Отражение культа святых королевской крови 6 ((Древнеанглийском мартирологе». Основное назначение памятника.

Глава 2. Клюнийская реформа и церковная проповедь в Англии X века.

2.1. Особенности клюнийской реформы в Англии.

2.2. Церковная культура Винчестера.

2.3. Эльфрик Эйисгемский как деятель винчестерского культурного возрождения и проповедник.

2.3.1. Этельверд и Этелъмер — покровители Элъфрика.

2.3.2. Проповеднические труды Элъфрика.

2.3.3. Взгляды Элъфрика на королевскую власть.

Глава 3. Святая Этельтрита, англосаксонская королева и аббатиса: история культа и его осмысление раннесредневековыми писателями.

3.1.Образ святой королевы в «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного.

3.2. Дальнейшая судьба культа святой Этельтриты.

3.3. Развитие культа св. Этельтриты трудами Этельвольда и Эльфрика.

3.4.Августинов идеал христианского брака в англосаксонской Англии и его интерпретация в работе П. Джексона.

3.5. Святые аббатисы восточноанглийской династии.

Глава 4. Святые правители.

4.1. Святой Освальд: христианская героизация короля.

4.1.1. Первые литературные фиксации жития святого Освальда.

4.1.2. Языческие элементы в легенде об Освальде.

4.1.3. Святой Освальд в изображении Эльфрика.

4.2. Святой Эдмунд: образ короля-мученика.

4.2.1. Житие св. Эдмунда Аббона Флерийского как религиозно-философская драма

4.2.2. Святой Эдмунд в изображении Элъфрика.

4.2.3. Святые Освальд и Эдмунд: оволюг\ия образа святого короля.

4.3. О литературных особенностях житий святых, написанных Эльфриком Эйнсгемским, и о вкусах его публики.

Введение диссертации2008 год, автореферат по истории, Денисова, Екатерина Владимировна

Настоящее исследование посвящено образам святых королевской крови в литургии и проповеди раннесредневековой Англии, роли их идеологического воздействия на самые широкие круги англосаксонского общества. Иными словами, в работе рассматривается отражение культа святых определенного типа в ортодоксальной идеологии церкви, как обратное воздействие церкви на сознание различных социальных групп через создание определенных образов святых. Такой подход к англосаксонскому агиографическому материалу заметно расходится с основным направлением современной историографии. До сих пор в основном исследовались языческие истоки культа святых королей, реконструировался их прообраз в лице языческого сакрального короля, либо жития святых королей рассматривались с точки зрения различного соотношения в них традиционных, собственно говоря, языческих представлений о святом короле и элементов чистой церковной догматики. Между тем, вопрос о том, как именно внедрялся культ святого королевской крови в собственно церковную идеологию, на наш взгляд, заслуживает особого рассмотрения, и как мы увидим ниже, здесь затрагиваются важнейшие стороны формирования достаточно зрелой общественной идеологии и развития интеллектуальной культуры, литературы и искусства в условиях раннего Средневековья.

1. Исторические условия, в которых складывался и развивался культ святых королевской крови

Прежде, чем объяснять подробнее суть нашего подхода к истории культа святых королевской крови в раннесредневековой Англии, укажем на общие исторические условия, в которых зародился и получил развитие этот культ. Как известно, в сер. У-У1 в. германские племена англов, саксов и ютов, сначала селившиеся в Британии в качестве воинов-конфедератов на службе Рима, с середины V в. начинают устанавливать там свою власть и теперь уже активно заселяют эти бывшие римские владения. Германцы образуют свои королевства, из которых традиционно принято выделять семь основных: Кент, Эссекс, Суссекс и Уэссекс на юге, Нортумбрию на севере, Мерсию и Восточную Англию - в центральной части. Поэтому период до 30-х гг. IX в. принято называть периодом Гептархии (Семицарствия), для которого была характерна постоянная борьба между королевствами за первенство. Христианизация Англии началась довольно рано и шла двумя путями; с одной стороны, благодаря подвижничеству ирландских монахов, из которых наиболее знаменит святой Колумба, аббат Ионы (521-597), а с другой — по инициативе Римской Церкви. Папа Григорий Великий (годы понтификата 590-604 г.) отправляет в Англию миссионерскую миссию во главе с монахом Августином. И Григорий, и Августин были впоследствии причислены к лику святых и очень почитались в Англии. Римская и кельто-ирландская ветви христианства некоторое время сосуществовали в Англии, но к сер. VII в. разошлись весьма значительно. В конце концов, на соборе в Уитби в 664 г. возобладали каноны Римской церкви. Христианство в Англии распространилось довольно быстро, хотя и не без трудностей и помех; VII-VIII века становятся временем массового основания монастырей. Почти одновременно с прибытием первых миссионеров в Англию стали привозить мощи святых, развивается их литургическое почитание; постепенно возникает и развивается традиция почитания местных святых подвижников, игравших заметную роль в христианизации и строительстве Церкви.

В конце VIII-IX веках, в связи с разрушительными вторжениями скандинавов, как англосаксонская государственность, так и церковная и монастырская жизнь приходят в упадок. Лишь с возвышением Уэссекса и деятельностью Альфреда Великого происходит их восстановление и новый подъем. Образование Англии как целостного государства обычно связывают с именем короля Уэссекса Эгберта (825-839), но эта датировка весьма условна, ибо до настоящего укрепления королевской власти и тем более централизации государства было ещё далеко. Подлинное начало этим процессам кладёт внук Эгберта, Альфред Великий (871-899), который останавливает наступление датчан и производит важные реформы в разных сферах государственной жизни. С его именем связан и подъём религиозной жизни и образования. Англия того периода испытывала сильное воздействие каролингской культуры.

При преемниках Альфреда продолжается постепенное отвоевание захваченных датчанами областей. В эпоху короля Эдгара (959-975) происходит заметная централизация государства, укрепляется авторитет монарха, чему способствует дальнейшее развитие церковного учения о божественной природе его власти и чему, как будет показано ниже, в немалой мере служил культ святых королей. Период относительной стабильности продолжался вплоть до смерти Эдгара, за которой последовали династический кризис и возобновление набегов скандинавов в 980 г. при короле Этельреде Нерешительном (978-1016); по этой причине период правления Эдгара воспринимался современниками как своего рода «золотой век».

Подъем церковной жизни и культуры в X в., особенно с середины этого столетия, сочетался с реформированием церковных учреждений, в котором большую роль сыграли идеи клюнийской реформы, повлиявшие в первую очередь на формы монастырской жизни. Наиболее яркое свое выражение английская религиозная жизнь X в. нашла в богатой церковной культуре Винчестера, оставившей нам немало памятников искусства и литературы. Для этого же периода характерны усовершенствование литургических служб, расцвет агиографии и проповеди, в особенности на национальном языке с расчётом на широкие круги мирян.

Королевская власть всегда играла в жизни английской церкви особую роль. От королевских семейств зависели как распространение христианства среди подчинённого им населения, когда новую веру приходилось отстаивать в сражениях с язычниками, так и его укрепление преимущественно путём основания монастырей в качестве духовно-культурных центров. Но как церковь нуждалась в королевской поддержке, так и идея церковного освящения власти германского короля в лице отдельных её носителей служила идейному утверждению королевской власти, а вместе с тем и социальных прерогатив возглавляемой королём новой военной аристократии.

В УП-УШ веках из среды германских дружинников-завоевателей выдвинулась новая аристократия, ставшая на службу короля. Специфика развития англосаксонской церкви заключается в том, что с самого ее начала отпрыски германских аристократических фамилий заняли главенствующее положение в религиозной сфере, им не надо было ни соревноваться с выходцами из римской знати, ни прибегать сколько-нибудь широко к их услугам. Именно из воспитанных в монастыре детей германской знати стало рекрутироваться монашество, в среде которого воспитывались и будущие англосаксонские прелаты церкви. В Англии очень рано получает широкое общественное признание идеал монашеской аскезы, ярчайшее выражение нашедший в образе св. Этельтриты, дочери и жены королей и аббатисы важного монастыря Эли.

Одновременно в Англии особую силу получает почитание святых королей и лиц королевской крови, и именно здесь возникает новый тип святого христианского короля-мученика, павшего в сражении с язычниками.

Культу святых королей и лиц королевской крови посвящено множество исследований на разных европейских языках. Существующую историографию объединяет то, что в ней феномен святых королевского происхождения, как правило, рассматривался с точки зрения роли культа святых королей в идейном обосновании власти церкви и короля и в отношении тех массовых представлений, большей частью еще языческого характера или, во всяком случае, выходящих за пределы церковной догмы, на которых изначально зиждился авторитет королевской власти.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Святые королевской крови в церковной проповеди Англии VIII-X вв. К истории раннесредневекового учения о государстве"

Заключение

Культ святых королевской крови, который более или менее стихийно складывался в Англии седьмого и последующих веков, не только постепенно вводился в церковные каноны, но с VIII в. включался все более в церковную проповедь, как предмет почитания для массы верующих и как элемент наставлений в христианском образе жизни. Использование образов святых в церковной проповеди получило зрелые и художественно совершенные формы в Англии X в. Англосаксонские церковные писатели и проповедники проявили себя здесь как подлинные новаторы, оказавшие значительное влияние на литургическую практику континентальной церкви.

Новаторство их проявилось и в широком использовании национального языка в проповеди, построенной на агиографическом материале. Рассмотренный в диссертации материал позволяет лишний раз убедиться в том, что широкое применение древнеанглийского языка в церковной проповеди, обращенной, в частности, на образы святых королевской крови, было связано с непосредственным участием королевской власти и англосаксонской аристократии в церковной политике.

Образ святого короля не только служил известной сакрализации королевской власти, а с ней и социальных прерогатив окружавшей короля новой знати, выделившейся из былой массы германских дружинников, но и представлял собой идеал христианина, близкий сознанию мирян. Ведь король, местный святой, действовал на земле англосаксов, и там же хранились его нетленные останки. Обычные для множества англосаксов мирские заботы, о которых некогда пекся благочестивый король, приобретали в истории его деяний и посмертных чудес, связанных с его останками и его именем, новый смысл, освещенный учением христианской церкви.

Святые королевской крови были в раннем Средневековье единственными представителями мирян в сонме признанных святых. В задачи идеологов англосаксонской Церкви входило не просто прославить заслуги королей и членов их семейств по защите и распространению христианской веры, но и поставить их в один ряд с общепризнанными «вселенскими» святыми.

Этельтрита, основательница монастыря в Эли, сподобилась ореола святости во многом за свой аскетический подвиг именно в миру, сохранив целомудрие, дважды состоя в браке. Именно этот факт, даже больше, чем её благочестивая жизнь в монастыре, способствовал её посмертной славе. Вместе с тем распространённая в Средние Века концепция предельной аскезы как «бескровного мученичества», встречающаяся в проповедях самого Беды Достопочтенного, ставила Этельтриту в один ряд с мученицами эпохи раннего христианства.

Аскетический подвиг англосаксонских монахинь и аббатис, таких, как Этельтрита и её многочисленные родственницы, в котором выражалось религиозное лидерство правящей фамилии, нельзя рассматривать в отрыве от деяний благочестивых королей-воинов. Так, начало династии англосаксонских святых женщин положил отец Этельтриты — король Анна, павший в сражении с языческим королём Мерсии Пендой. Хоть он и был малоизвестным святым и не был удостоен такого широкого почитания, как его современник Освальд и потомок Эдмунд, но он сам и его семейство символизируют тесную связь военно-политического и религиозного лидерства германской аристократии. В обоих случаях важна была демонстрация полного самоотречения, выражавшегося либо в военных подвигах в защиту христианской веры и готовности отдать за неё жизнь, либо в предельной аскезе. Традиционное почитание рядовыми англосаксами королевской фамилии и выступивших в защиту своего народа королей, чьи подвиги трактовались церковными писателями как подвиги в защиту веры, могло поспособствовать лучшему принятию англосаксами христианских ценностей, в том числе монашеских, которые символизировали святая Этельтрита и её родственницы из восточноанглийской династии.

Рассматривая ортодоксальный церковный взгляд на культ святых королевской крови, можно выделить две важных агиографических темы. Это, во-первых, подвиги христианской аскезы, совершаемые представителями королевского дома, которые могут быть поставлены в параллель со свойственной военному предводителю готовностью к самоотречению. Наиболее яркое воплощение эта тема получила в женском образе святой Этельтриты. Во-вторых, это тема христианской героизации доблестного короля защитника церкви. На примере литературных обработок истории Освальда, одного из зачинателей христианизации Англии, можно видеть, что первоначально фигура благочестивого короля воспринималась в образах ветхозаветных царей, предводителей и защитников богоизбранного народа. Христианская святость короля доказывалась главным образом указанием на необыкновенные события, связанные с останками короля, погибшего в битве с язычниками, и с их чудодейственными свойствами. Однако канонизация бывшего мирского правителя проходила не столь простым путем.

Разумеется, и в деле канонизации аббатисы из королевского дома, история обретения мощей и рассказы об их чудесном действии имели существенное значение. Но в том что касается земной жизни, для канонизации аббатисы, как лица, принадлежащего к духовному сословию, было достаточно картины полнейшей аскезы и служения исключительно Христу. Из святых королевской крови история имя св. Этельтриты было первым вписано в многочисленные литургические календари, и ее история была первой включена в церковную проповедь. Образы же благочестивых королей с течением времени все более уподоблялись образам древних святых, принявших мученическую смерть ради имени Христа. С развитием этой агиографической легенды было связано утверждение культа святых королей в церковных канонах и церковной проповеди.

Соответствующую трансформацию претерпел образ св. Освальда У Беды его гибель в сражении с тем же самым королём Пендой, который стал виновником гибели короля Анны, отца Этельтриты, не еще не получила значения некоторого ключевого момента во всем его жизнеописании, и образ его жизни, хотя и очень благочестивый, в изображении церковного писателя, нельзя назвать аскетическим. Беда не нашёл достаточных оснований включить его имя и его историю в свой нарративный Мартиролог. Беда именует его то «святейшим», то — «победоноснейший». Со временем, однако, его имя попадает в континентальные мартирологи. Среди сохранившихся англосаксонских мартирологов первым упоминает его имя в IX в. нарративный «Древнеанглийский мартиролог». Но спустя столетие, в эпоху клюнийской реформы, Эльфрик Эйнсгемский прямо называет его мучеником и, составляя первый связный текст его жития, старается привести его в соответствие с традиционной схемой РаББЮ.

Но особенно ярко уподобление короля, павшего в битве с язычниками, древним святым-мученикам проявилось в образе св. Эдмунда. Образы святых постепенно менялись под пером церковного писателя как по мере развития общественного и философского сознания самих представителей церкви, так и по мере роста культуры и духовного авторитета королевских фамилий и светской аристократии. В образе святого короля Эдмунда гармонично соединились традиция христианской героизации правителя и традиция прославления целомудрия и монашеской аскезы. В житии, написанном Аббоном Флерийским в X в., мы видим образ христианского мученика, максимально приближенный к традиционной агиографической схеме РавБЮ, где центральным моментом было его противостояние языческому вождю и добровольная мученическая смерть, которая сравнивается с искупительной жертвой Христа. Сопоставляя житие св. Освальда в его различных версиях с житием св. Эдмунда, написанным Аббоном, можно проследить постепенный переход от толкования королевской власти в ключе Ветхого завета к новозаветному, где на первый план выступает имя Христа.

Любопытно, однако, что для рядовых слушателей и читателей проповедей Эльфрика Эйнсгемского о святых королях было не столь уж важно уподобление святых королей древним святым мученикам. Для них было достаточно сознания самопожертвования короля, а представление о самопожертвовании правителя ради своего народа, пусть и мыслимого как единое тело церкви, имело, собственно говоря, внеконфессиональное происхождение и было сродни еще языческой идее сакрального короля. Для проповедника важно было утвердить почитание святого короля в народе, а тем самым и почитание тех идеалов, которые выражал его образ.

Жития местных святых королевской крови, адаптированные для применения в церковной проповеди, играли здесь свою особую роль. Перед Эльфриком как проповедником стояла непростая задача — не просто переложить латинские агиографические тексты доступным пониманию мирян образом, но и сделать образы святых, как местных, так «вселенских», близкими сознанию его аудитории. Именно жития святых королей в наибольшей степени подходили для публики, воспитанной на эпической поэтической традиции и почитавшей королевскую власть как таковую. Включив в свой сборник жития святых королевской крови, Эльфрик дал своего рода «ключ» к пониманию историй общепризнанных святых, ставя в один ряд королей и королеву, безусловно почитаемых рядовыми англосаксами, с мучениками и девственницами эпохи раннего христианства.

Анализируя особенности англосаксонского перевода, следует признать, что он был рассчитан на аудиторию с синкретическими воззрениями, которые проповедник не мог не учитывать. При наличии определённых разногласий среди исследователей относительно предполагаемой аудитории Эльфрика, мы не колеблясь принимаем ту точку зрения, что его «Жития» были рассчитаны на довольно широкую аудиторию мирян, о чём, на наш взгляд, свидетельствуют особенности стиля и лексического набора Эльфрика. Наличие в его текстах житий святых королей многочисленных архаических образов и германской эпической лексики не свидетельствует о том, что языческое начало в образе короля присутствует в его тексте в более значительной степени, чем у его латиноязычных предшественников. При ближайшем рассмотрении все близкие языческому сознанию образы, являющиеся отголоском народных легенд и преданий, обнаруживаются и в латинских прототипах, а своеобразный литературный стиль говорит более о культурной формации основного слушателя Эльфрика, чем самого учёного аббата.

Эльфрик постоянно подчёркивает свою ортодоксальность, ссылаясь на отцов Церкви и каролингских мастеров гомилетики, да и исследования в области используемых им источников говорят о его основательной начитанности. Необходимо разделять приемы и средства проповеди, с одной стороны, и ее основную направленность в рамках церковной идеологии - с другой.

Важнейшей темой проповеди Эльфрика, построенной на материале житий святых королевской крови, являлась религиозная аскеза - главный принцип существования монашества, получившего в ту пору особое общественное значение в Западной Европе в связи с Клюнийским движением. Проповедь аскезы дополнялась проповедью простого целомудрия для мирян.

Образ Этельтриты, занимавший особое место в Винчестерской церковной культуре, оказался весьма актуален для эпохи клюнийской реформы в Англии с её жесткими требованиями целибата для священников и заботой о нравах мирян. Прославляя монашеский подвиг святой, сохранившей целомудрие в браке, Эльфрик дополнил её житие назидательным примером, предназначенным для людей светских, стремясь повлиять на религиозное сознание и нравственное поведение и тех людей, что оставались в миру. Между проповедью девства, оправдываемой эсхатологическими идеями, и прославлением христианского брака в одном и том же тексте не стоит видеть противоречий. И то, и другое прекрасно вписывалось в рамки ортодоксальной идеологии и нашло отражение в сочинениях отцов Церкви, на которые опирался Эльфрик.

Тема целомудрия занимает особое место и в переложении на древнеанглийский язык жития святого Эдмунда. Назидательная роль образа этого святого короля имела, однако, двоякое значение: на его примере могли утверждаться как идеалы целомудрия, так и защиты христианского народа от насильников-язычников, что приобрело особую актуальность в эпоху возобновления датских вторжений в начале 90-х гг. X в.

Если же коснуться в целом политической подоплеки творчества Эльфрика в сфере житий святых королевской крови, то можно сказать что в последних нашли определенное отражение политические цели Уэссекской династии, стремившейся представить себя в качестве законных наследников правителей других англосаксонских королевств — в том числе и плане почитания религиозных святынь. Отсюда стремление Эльфрика поместить жития святых королей в узнаваемый исторический контекст и подспудное проведение параллелей между правителями минувших веков и королями Уэссекской династии - мы отметили наличие явных параллелей между Освальдом и Эдгаром, что, весьма вероятно, входило в непосредственный замысел автора.

В итоге можно сделать такое общее заключение. Анализ жития святых королевской крови, наблюдение над их постепенным введением в литургический чин и церковную проповедь раннесредневековой Англии позволяют по-новому взглянуть на особенности англосаксонского государственного и церковного строительства, а вместе с тем и на то, как преломлялись политические и общественные реалии в сочинениях церковных писателей и проповедников. Жития, написанные Эльфриком Эйнсгемским, дают нам определенное представление и о том, как смотрели рядовые англосаксы на королевскую власть.

Список научной литературыДенисова, Екатерина Владимировна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Abbo Floriacensis, Vita Sancti Eadmundi, regis anglorum et martyris 11 Migne. Patrologiae cursus completus, series Latina. Vol. CXXXIX. Paris, 1880. Col. 508-520.

2. Abbo Floriacensis. Passio sancti Eadmundi. // Three lives of English saints. Ed. Michael Winterbottom. Toronto, 1972. P. 67-87.

3. Adamnan. The Life of St. Columba, Founder of Ну. Additions by William Reeves. Dublin, 1857.

4. Aelfric's Catholic homilies. The first series: Text / Ed. by Peter Clemoes. Oxford, EETS, 1997; The second series: Text / Ed. by M. Godden. London -Oxford, EETS, 1979.

5. Aelfric's Lives of Saints being A Set of Sermons of Saints' days formerly observed by the English Church. Ed. by W. Skeat. Vol. I-II (parts 1-4). London, EETS, 1881-1900.

6. The archives of the Abbey of Bury St. Edmunds. Ed. by R.M. Thomson. Woodbridge, 1980.

7. Asserius. The medieval life of King Alfred the Great: a translation and commentary on the text attributed to Asser. Basingstoke New York, 2002.

8. Asserus. Vita Aelfredi Magni (ed. W.H. Stevenson). Oxford, 1904.

9. Das Altenglishe Martyrologium. Hrsg. von Gunter Kotzor. Munchen, 1981.

10. The Anglo-Saxon Chronicle. Ed. by B. Thorpe. Vol. 1 2. London, 1861. 1 l.The Anglo-Saxon Chronicle. A collaborative edition. Cambridge, 1996.

11. Augustinus. De bono conjugali. // CSEL, 41. Rec. J. Zycha. Vienna, 1900. P. 185-231.

12. Augustinus. De Genesi ad Litteram libri duodecim. // CSEL, 28. Rec. J. Zycha: Vienna, 1894. P. 3-435.

13. Augustinus. De sancta virginitate. // CSEL 41. Rec. J. Zycha. Vienna, 1900. P. 233-302.

14. Bede's ecclesiastical history of the English people. Ed. by Bertram Colgrave and R.A.B. Mynors. Oxford, 1992.

15. The Benedictine office. An Old English text. Ed. by J.M. Ure. Edinburgh, 1957.

16. The Bishop, Kings and Saints of York, by Alcuin. Ed. and trans, by Peter Godman. Oxford, 1982.

17. Councils and Ecclesiastical documents relating to Great Britain and Ireland. Vol. III. Ed. by A.W. Haddan, W. Stubbs. Oxford, 1871.

18. English calendars before 1100. Ed. by F. Wormald. Henry Bradshaw Society 72. London, 1934.

19. English historical documents. Vol. I. C. 500-1042. Ed. D. Whitelock. London, 1979.

20. Historia ecclesiae Abbedonensis. The history of the Church of Abingdon. Oxford, 2002. Vol. 1, 2.

21. Historia monachorum. Hrsg. von E. Schulz-Flügel. Patristische Texte und Studien, 34. Berlin, 1990.

22. The homilies of the Anglo-Saxon Church. The first part, containing the Sermones Catholici, or Homilies of Aelfric. Vol. I, II. Ed. by B. Thorpe. London, 1844-5.

23. Konigs Alfreds Übersetzung von Bedas Kirchengeschichte. Hrsg. von Jacob Schipper. // Bibliotek der angelsächsischen Prosa begründet von Christian W. M. Grein. Bd. IV. Leipzig, 1897.

24. Liber Eliensis. Ed. byE.D. Blake. London, 1962.

25. Liebermann, Felix. Die Gesetze der Angelsachsen. Bd. I. Halle, 1903.

26. Le Martyrologe d'Usuard. Texte et commentaire. Ed. par Jacques Dubois. Subsidia Hagiographica, 40. Bruxelles, 1965.

27. An Old English Martyrology. Ed. by Georg Herzfield. EETS. London, 1900. 29.Old English prose: basic reading. Ed. by P.E. Szarmach. New York London,2000.

28. The Old English version of Bede's Ecclesiastical history of the English people. Ed. by Thomas Miller. London Oxford, 1997.

29. Les ordines Romani du haut moyen âge, tome III, Spicilegium Sacrum Lovaniense, Etudes et documents, fasc. 24. Ed. par Michel Andrieu. Louvain, 1951.

30. Regularis Concordia Anglicae Nationis. Ed. T. Symons, S. Spath. // Consuetudinum saeculi X/XI/XII monumenta non-Cluniacensia, ed. Kassius Hallinger, Corpus consuetudinum Monasticamm 7/3. Siegburg, 1984. P. 61147.

31. Venerabilis Baedae opera historica. Ed. Charles Plummer. Oxford, 1896. Vol. I.

32. Wulfstan's Canons of Edgar. Ed. Roger Fowler. London Oxford, 1972.

33. Zwei Bischofskapitularien der Karolingerzeit. Hrsg. von P.W. Finsterwalder. // Zeitschrift der Savigny-Stiftung, 45, Kanonistische Abteilung, 14 (1925).1. Литература:

34. Глебов А.Г. Англия в раннее средневековье. Воронеж, 1998.

35. Зверева В.В. Христианизация Британии в сочинениях Беды Достопочтенного // Средние века. Вып. 63. М., 2002. С. 218-240.

36. Карсавин Л.П. Культура средних веков. Киев, 1995.

37. Ли Б.А. Альфред Великий, глашатай правды, создатель Англии. СПб, 2006.

38. Клейнер, Ю.А. Латинская грамматическая традиция в Англии VII-XI вв. (Беда, Алкуин, Эльфрик). // История лингвистических учений. Средневековая Европа. Л., 1985. С. 62-76.

39. Корьев A.A. Церковь и государство в Англии в X — 1 пол. XI в. Л., 1982. Диссертация на соискание учёной степени кандидата исторических наук.

40. Кулаева С.Б. Жесты власти жесты молитвы. Исследование иконографии молитвенной жестикуляции // Казус: индивидуальное и уникальное в истории: альманах. М. "Наука", 2006. С. 102-120.

41. Омельницкий М.П. Жития трёх английских святых. М., 1997.

42. Омельницкий М.П. Древнеанглийские святые. Древнеанглийские проповеди и жития об англосаксонских святых: Альбане, Этельтрут, Милдред, Неоте, Дрихтхельме, Фёрзи и Чаде, (в 2 т.). М. 1999.

43. Ненарокова М.Р. Досточтимый Беда ритор, агиограф, проповедник. М., 2003.

44. Усков Н.Ф. Христианство и монашество в Западной Европе раннего средневековья. Германские земли ПЯН-середины XI в. СПб, 2001.

45. Чайковская О.Г. Клюнийское движение X XI вв., его социальный и политический характер. // Вопросы истории религии и атеизма. М., 1960. С. 249-286.

46. Abels, Richard. Alfred the Great: war, kingship, culture in Anglo-Saxon England. London New York, 1998.

47. Achelis H. Die Martyrologien, ihre Geschichte und ihr Welt. Berlin, 1900.

48. The age of Sutton Hoo: the seventh century in North-Western Europe. Ed. by M.O.H. Carver. Woodbridge, 2002.

49. Aigrain R. L'hagiographie. Ses sources, ses méthodes, son histoire. Bruxelle, 2000.

50. Alfred the Wise. / Ed. by Jane Roberts. Cambridge, 1997.

51. Angenendt, Arnold. Rex et Sacerdos. Zur Geneze der Kônigssalbung. // Tradition als historische Kraft. Berlin New York, 1982, S. 100-118.

52. Barlow, Frank. The English church, 1000-1066: a history of the later AngloSaxon church. London, 1979.

53. Bishop Aethelwold: his career and influence. Ed. by B. Yorke. Woodbridge, 1988

54. Blair, Peter Hunter. An introduction to Anglo-Saxon England. Cambridge, 2003.

55. The Blackwell encyclopedia of Anglo-Saxon England. Oxford, 1999.

56. Bonnassie, Pierre. Les sociétés de l'an mil. Un monde entre deux ages. Bruxelles, 2001.

57. Blanton, Virginia. Signs of devotion: the cult of St. Aethelthryth in medieval England, 695-1615. Pennsylvania, 2007.

58. Blunt, С. E., 'The St Edmund Memorial Coinage', Proceedings of the Suffolk Institute of Archaeology. No. 31. 1969. P. 234-53.

59. The Cambridge history of the Bible. Vol. 2. The West from the fathers to the Reformation. Ed. by G.W. H. Lampe. Cambridge, 1969.

60. Campbell, James. The Anglo-Saxons. Oxford, 1982.

61. Chaney W.A. The cult of kingship in Anglo-Saxon England. The transition from paganism to Christianity. Berkeley Los Angeles, 1970.

62. Clark, Cecily. Aelfric and Abbo. // English studies. No. 49. Amsterdam, 1968. P. 30-36.

63. Cross, James E. Aelfric and the medieval homiliary objection and contribution. Lund, Gleerup, 1963. (Scripta minora r. Soc. humanioram litterarum lundensis. 1961/62, No. 4.)

64. Cross, J.E. The influence of Irish texts and traditions on the Old English Martyrology. (Proceedings of the Royal Irish academy. Section C. Archaeology. Celtic studies, history, linguistics, literature. Vol. 81, No. 4). Dublin, 1981. P. 173-192.

65. Cross J.E. On the library of the Old English Martyrologist. // Learning and Literature in Anglo-Saxon England: Studies presented to Peter Clemoes on the Occasion of his Sixty-Fifth Birthday. Ed. by M. Lapidge and H. Gneuss. Cambridge, 1985. P. 91-141.

66. Cubitt C. Sites and sanctity: revisiting the cult of murdered and martyred Anglo-Saxon royal saints // Early medieval Europe. Oxford, 2000. - Vol. 9, N l.-P. 53-83.

67. The cult of saints in late antiquity and the early Middle Ages: essays on the contribution of Peter Brown. Oxford, 2004.

68. Cunliffe, Barry. Wessex to AD 1000. London New York, 1993.

69. Damon, John Edward. Soldier Saints and Holy Warriors: Warfare and Sanctity in the Literature of Early England. Ashgate, 2003.

70. Darlington R. Ecclesiastical reform in the late old English period. // The English historical review. No. 203. Vol. 51. Oxford, 1936. P. 385-428.

71. Delehaye, Hippolite. Cinq leçons sur la méthode hagiographique. Bruxelles, 1934.

72. Delehaye, H. Les passions des martyrs et les genres littéraires. Bruxelles, 1921.

73. Deshman R. The Benedictional of St. Aethelwold, Stud, in Manuscript Illumination 9. New-York, 1995.

74. Dubois, Marguerite-Marie. Aelfric. Sermonnaire, docteur et grammarien. Contribution à l'étude de la vie et de l'action bénédicine en Angleterre au Xe siècle. Paris, E. Droz, 1943.

75. Early medieval kingship. Ed. by P.H. Sawyer and I.N. Wood. Leeds, 1977.

76. Enright, Michael D. Jona, Tara and Soissons. The origin of the royal anointing ritual. (Arbeiten zur frühmittelalterliche Studien, vol. 17). Berlin-New York, 1985.

77. Ethelred the Unready. Ed. by David Hill. Oxford, 1978.

78. Farmer D.H. The Oxford dictionary of saints. Oxford, 2004.

79. Folz, Robert. Naissance et manifestations d'un cult royal : Saint Edmond, roi d' Est-Anglie. // Geschichtsschreibung und geistiges Leben im Mittelalter. Hrsg. H. Löwe. Köln-Wien, 1978, S. 226-246.

80. Folz R. Saint Oswald roi de Northumbrie: étude d'hagiographie royal // Analecta bollandiana, vol. 98 (1980), No. 1, P. 49-74.

81. Folz, R. Les saints rois du moyen âge en Occident (VI-XIII siècles). Bruxelles, 1985 (Subsidia Hagiographica, 68)

82. Folz, R. Les saintes reines du moyen âge en Occident (VI-XIII siècles). Bruxelles, 1992 (Subsidia Hagiographica, 76)

83. Förster, Max. Über die Quellen von Aelfrics exegetischen Homiliae Catholicae. // Anglia. Zeitschrift fur englische Philologie. Band XVI, neue Folge Band IV. Heft 1. Halle 1893. S. 1-61.

84. Frankis, J. Review of Kotzor's edition (Das Altenglische Martyrologium) . // Medium iEvum 52 (1983). P. 313-315.

85. Gaiffier, Baudouin de. De l'usage et de la lecture du martyrologe. Témoignages antérieurs au XI siècle. Analecta Bollandiana. 79 (1961). P. 40-59.

86. Godden M.R. Aelfric and the Vernacular Prose Tradition. // The Old English Homily and its Backgrounds. Ed. P. Szarmach, B.F. Huppé. Albany, 1978. P. 99-118.

87. Godden M.R. Aelfric saints' lives and the problem of miracles. // Leeds studies in English, 1985, v. 16, P. 911-915.

88. Gransden, Antonia, Historical writing in England c. 550 to c. 1307. London, 1974.

89. Gransden A. The legends and traditions concerning the origins of the Abbey of Bury St. Edmunds. // The English historical review. No. 394. Vol. 100. Oxford, 1985. P. 1-24.

90. Graus F. Volk, Herrscher und Heiliger im Reich der Merowinger. Studien zur Hagiographie der Merowingerzeit. Praha, 1965.

91. Gretsch, Mechthild. Aelfric and the Cult of Saints in Late Anglo-Saxon England. Cambridge, 2005.

92. Gretsch, Mechthild. Cambridge, Corpus Christi College 57: a witness to the early stage of the Benedictine reform in England. // Anglo-Saxon England. No. 32. Oxford, 2003. P. 111-146.

93. Gretsch, Mechthild. The intellectual foundations of the English Benedictine reform. // Cambridge studies in Anglo-Saxon England, 25. Cambridge, 1999.

94. The heads of religious houses England and Wales. Cambridge, 2001.

95. Higham, Nicholas J. An English empire: Bede and the early Anglo-Saxon kings. Manchester New York, 1995.

96. Higham, N.J. The convert kings: power and religious affiliation in early AngloSaxon England. Manchester New York, 1997.

97. Higham, N.J. Rome, Britain and the Anglo-Saxons. London, 1993.

98. Hill, Joyce. Aelfric and Smaragdus. // Anglo-Saxon England. No. 21. Cambridge, 1987. P. 203-238.

99. Hodgkin R.H. A history of the Anglo-Saxons. Oxford, 1952/59.

100. Hoffmann E. Die Heiligen Könige bei den Angelsachsen und den skandinavischen Völkern. Neumunster: Wachholtz, 1975.

101. Hughes, Andrew. Medieval manuscripts for mass and office: a guide to their organization and terminology. Toronto ¿nd Buffalo, 1982.

102. Iogna-Prat, Dominique. "L'oeuvre d'Haym on d'Auxerre. Etat de la question." // L'école carolingienne d'Auxerre de Murethach à Rémi 830-908. Ed. Dominique logna-Prat, Colette Jeudy, Guy Lobrichon (Paris, 1991). P. 157-79.

103. Jackson, Peter. Aelfric and the purpose of Christian marriage: a reconsideration of the life of Aethelthryth, lines 120/130. Anglo-Saxon England. Vol. 29. Cambridge, 2000. P. 235-260.

104. John, Eric. Reassessing Anglo-Saxon England. Manchester New York, 1996.

105. John, Eric. The world of abbot Aelfric. // Ideal and reality in Frankish and

106. Anglo-Saxon society. Studies presented to J.-M. Wallace-Hadrill. Oxford, Blackwell, 1983. P.300-316.

107. Jong, M. De. In Samuel's image: child oblation in the early medieval west. Leiden, 1996.

108. King, Richard John. Handbook to the cathedrals of England. Oxford, 1862.

109. Kirby, David Peter. The earliest English kings. London New York, 2000.

110. Klaeber, Frederick. Beowulf and the fight at Finnsburg. Boston, Heath, 1950.

111. Lares, Micheline. Bible et civilisation anglaise. Lille, 1975.

112. Levison, Wilhelm. England and the continent in the eighth century. Oxford, 1946.

113. Das Lexikon des Mittelalters. Bd.9. München, Zürich, 1998.

114. Magennis H. "Listen now all and understand": Adaptation of hagiographical material for vernacular audiences in the old lives of St. Margaret// Speculum. Vol. 1, No. 1. Cambridge (Mass.), 1996. P. 27-42.

115. Marsden, John. The fury of the Northmen: saints, shrines and sea-raiders in the Viking age, AD 793-878. New York, 1995.

116. McClure, Judith. Bede's Old Testament kings. // Ideal and reality in Frankish and Anglo-Saxon society. Studies presented to J.-M. Wallace-Hadrill. Oxford, Blackwell, 1983. P. 76-98.

117. McGatch, Milton. The achievement of Aelfric and his colleagues in European perspective. // The Old English Homily and its Backgrounds. Ed. P. Szarmach, B.F. Huppé. Albany, 1978. P. 43-74.

118. McGatch, Milton. Preaching and theology in Anglo-Saxon England. Toronto, 1977.

119. Mitchell, Bruce. An invitation to Old English and Anglo-Saxon England. Oxford Cambridge, 1995.

120. Nelson, Janet L. Politics and ritual in early medieval Europe. London, 1986.93 .Nelson, J.L. Rulers and ruling families in early medieval Europe: Alfred, Charles the Bald, and others. Ashgate, 1999.

121. Neuman de Vegvar, Carol. Saints and companion to saints: Anglo-Saxon royal women monastic in context. // Holy men and holy women: Old English prose Saint's Lives and their Context. Albany: State University of New York, 1996. P. 333-352. P. 51-93.

122. Newton, Sam. The origins of Beowulf and the pre-Viking kingdom of East Anglia. Woodbridge, 1999.

123. Quentin, Henry. Les Martyrologes historiques du Moyen Age. Etudes sur la formation du martyrologe romain. Paris, 1908.

124. Rädle, Fidel. Studien zu Smaragd von Saint-Mihiel. // Medium /Evum, Band 29. München, 1974.

125. Rauer, Christine. The sources of the Old English Martyrology. // Anglo-Saxon England. No. 32. Cambridge, 2003. P. 89-110.

126. Reed, Trelawny Payrell. The rise of Wessex. A further essay in dark age history. London, Methuen, 1947.

127. Ridyard, Susan J. The royal saints of Anglo-Saxon England: a study of West-Saxon and East Anglian cults. Cambridge, 1988.

128. Rollason, David. Northumbria, 500-1100. Cambridge, 2003.

129. Rollason, D. Saints and relics in Anglo-Saxon England. Oxford, 1989.

130. Sawyer, P.H. From Roman Britain to Norman England. London New York, 1998.

131. Sims-Williams, Patrick. Religion and literature in Western England, 600800. Cambridge, 1990.

132. Sisam, Celia. An early fragment of the Old English Martyrology // Review of English studies IV, N.S. 15. London, 1953. P. 209-220.

133. Sisam, Kenneth. Studies in the history of old English literature. Oxford, 1953.

134. Smyth A.P. Scandinavian kings in the British Isles, 850-880. Oxford, 1977.

135. Stafford, Pauline. Unification and conquest. A political and social history of England in the tenth and eleventh centuries. London New York — Melbourne -Auckland, 1989.

136. Stanton, Robert. The culture of translation in Anglo-Saxon England. Cambridge, 2002.

137. Stengel, Edmund E. Imperator und Imperium bei den Angelsachsen. // Deutsches Archiv für Erforschung des Mittelalters, No. 16. Köln — Wien, 1960. S. 15-72.

138. Stenton F.M. Anglo-Saxon England. Oxford, 1943.

139. Story, Joanna. Carolingian connections: Anglo-Saxon England and Carolingian Francia, c. 750-870. Aldershot, Burlington, 2003.

140. Textual and material culture in Anglo-Saxon England. Cambridge, 2003.

141. Vollrath Reichelt H. Königsgedanke und Königtum bei den Angelsachsen. Köln - Wien, 1971.

142. Vollrath Reichelt H. Die Synoden England bis 1066. Paderborn etc., 1985.

143. Wallace-Hadrill J.M. Bede's Ecclesiastical history of the English people: a historical commentary. Oxford, 1999/

144. Wallace-Hadrill J.M. Early Germanic Kingship in England and on the Continent. Oxford, 1970.

145. Wareham, Andrew. Lords and communities in early medieval East Anglia. Woodbridge, 2005.

146. Waterhouse, Ruth. Discourse and hypersignification in two of Aelfric's Saint's Lives. // Holy men and holy women: Old English prose Saint's Lives and their Context. Albany: State University of New York, 1996. P. 333-352.

147. Welch, Martin. Discovering Anglo-Saxon England. Pennsylvania, 1993.

148. White, Caroline Louisa. Aelfric, a new study of his life and writings. Yale studies, New-Haven, 1898.

149. Williams, Ann. Kingship and government in pre-conquest England, c. 5001066. Basingstoke London, 1999.

150. Wolpers, Theodor. Die Englische Heiligenlegende des Mittelalters. Eine Formgeschichte des Legendenerzählens von der spätantiken lateinischen Tradition bis zur Mitte der 16 Jahrhunderts. Tübingen, 1964.

151. Yorke, Barbara. Kings and kingdoms of early Anglo-Saxon England. London New York, 1992.1. Anglo-Saxonkhtgdotns1. Strathclyde1. Northumbria• Cilest er1. Mercia1. Wales1. C^«ff.Exc|cr