автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.08
диссертация на тему: Сюжет как фактор жанрообразования в процессе генезиса романа (на материале древнерусской литературы)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Сюжет как фактор жанрообразования в процессе генезиса романа (на материале древнерусской литературы)"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им- М.В.ЛОМОНОСОВА

ргв ОД

На правах рукописи

СИЛАНТЬЕВ ИГОРЬ ВИТАЛЬЕВИЧ

СЮЖЕТ КАК ФАКТОР ЖАНРООБРАЗОВШИ В ПРОЦЕССЕ ГЕНЕЗИСА РОМАНА (НА МАТЕРИАЛЕ ДРЕВНЕРУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ)

10.01.08 - теория литературы

Автореферат диссертации на соискание ученой степени канд.^ата филологических наук

Москва, 1994

Работа выполнена на кафедра теоретической ^.исторической еоэгшш Российского государственного гуманитарного университета , с

Научный руноьиДигвль

кандидат филологических наук, доцент И.А.Еоаулов

Официальные оппоненты

■ член-корреспондент РАН, доктор филологических наук, профессор Е.К.Ромодановская

- кандидат филологических наук, профессор В.А.Богданов

Ведущая организация г Московский педагогический _______

университет

Защита состоится ^ 1^^199 Ь г. в 16.00

чаоов на заседании Специализированного Совета Д 053.05.12 при Московском государственном университете им. М.В.Ломоносова по адресу; 117234, Москва, Ленинские горы, 1-й корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке гуманитарных факультетов МГУ.

А .горефарат разослан года.

Ученый секретарь Специализированного Совета, доктир филологических наук, профессор

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

^т^ажность_теш_исследаванпя. Теоретическое изучение романного жанра в различных аспектах является устойчивой темой современного литературоведения. Для новейшего этапа исследования этой темы актуальной представляется проблема генезиса романа в русской литературе.

Особый интерес вызывают два взаимосвязанных вопроса: I) о механизмах романообразования в повествовательной среде произведений различных жанров и литературы в целом; 2) о начальной стадии процесса романообразования в русской литературе.

Данные два вопроса и составляют существо темы диссертации.

• Диссертация посвящена изучению процессов зарождения романных сюжетов в повествовании древнерусских переводных и оригинальных памятников, бытовавших в рукописной традиции XV - XVI веков. В работе делается попытка выявления основных содержательных типов романны:. сюжетов в литературной традиции этого периода.

В основу подхода автор кладет методологически значимые положения Д.С.Лихачева и Я.С.Лурье о принципиальной возможности зарождения жанров нового типа в недрах средневековой литературы.

В целом решение поставленных в работе задач относится к области исторической поэтики. В своей отечественной традиции эта дисциплина прошла стадию становления в основополагающих трудах А.Н.Веселовского, О.М.Фрейденберг, В.Я.Проппа, М.М.Бахтина. В настоящее время в V зторической поэтик"* получили концепционное оформление два различающихся тодхода.-Согласно первому, историческая поэтика призва"э изучать становление и развитие художественного языка литературы (М.Б.Храпченко, П.А.Гринцер, М.Л.Гаспаров, Е.М.Мелетин-ский, В.Е.Хализев). Согласно второму, предметом исторической

•^Д.С.Лихачев. Поэтика древнерусской литературы. М. ,1979. СЛ8; Я.С.Лурье. Введение // Истоки русской бел. .-тристики. Л. ГР'Ю. и.З.

поэтики в первую очередь должны выступать не элементы художественного языка, а типы художественного целого (В.И.Типа, М.М.Гиршман). <г

В соответствии с поставленным задачами в' работе исследуются отдельное существенные моменты художественной структуры произведения - такие как предмет изображения, сюжетная коллизия, собственно сюжет произведения. В этом плане работа соотносится с первым подходом исторической поэтики. В то же время художественные сродства рассматриваются не сами по себе, а в перспективе становления в русской литературе новой жанровой целостности - романа. Здесь работа отвечает второму подходу.

Таким образом, в цзлом предлагаемая работа сообразуется с обоими подходами. В этом нет противоречия, поскольку названные подходы не отрицают друг друга, а, напротив, друг друга необходимо дополняют (на это указывают М.М.Гиршман, С.Н.Бройтман).

Заявленная тема и поставленные задачи требуют включить работу не только в контекст современного состояния исторической поэтики, но.и в контекст сложившейся проблематики происхождения романа в мировой и русской литературе. Кроме того, необходимо определить исходные позиции исследования в ряду современных концепций романного жанра.

В области проблематики происхождения романа автор примыкает к .направлению, представленному трудами А.Н.Весе-ловского, Б.А.Грифцова, М.М.Бахтина, Е.М.Мелатинского, и относящему моменты генезиса жанра к древности - эпохе эллинизма, и заново - к "новой" древности - эпохе западноевропейского Средневековья. Принципиально иное мнение - о "самозчрозденш" романа в эпоху позднего Возрождения - было высказано В.В.Кожшювым. Критика этой точки зрения прозвучала в работах В.Д.Затонского, П.А.Гринцера, в последнее время - М.Л.Андреева.

Зароучение романа в русской литературе исследователи относят к XVII в. - эпохе активного развития в литературе личностного начала и сознательного вкмысла (В.В.Сиповский, В.Е.Гусев, В.В.Кожинов, И.П.Смирнов). Особняком в этом ряду стоит стоит позиция М.Н.Сперанского, изложенная им в мало-

4

известной работе - литографированном курсе "Истории романа и повести до XVIII века" (М. ,1911). Ученый писал о романе в русской литературе не только XVII в., но и более старших периодов. Но при этом исследователь рассматривал линии бытования в рукописной традиции только переводных памятников романной жанровой природа и не ставил вопрос о зарождении в древнерусской литературе до XVII в. оригинального романа.

Некоторые итоги в исследовании проблема подвел Д.С.Лихачев. В статье "Предпосылки возникновения жанра романа в русской литературе" учений пишет о существовании в переводной литературе Древней Руси романа "позднеэллинистического типа" и приводит в качестве примеров "Девгениево деяние" и "Александрию" как романы деяний, путешествий и приключений.-^ Здесь же автор называет и Повесть о Варлаамэ и Иоасафе, указывая на ее близость романному жанру. В то же время Д.С.Лихачев показывает, что переводные романы воспринимались древнерусским читателем в иных жанровых качествах: "Александрия" и "Девгениево деяние" читались как исторические повествования; "повесть о Варлааые и Иозсафе" как житие. Оригинального романа, по мнению автора статьи, древнерусская литература не знала. Возникновение его Д.С.Лихачев, как и другие авторы, относит к XVII в.

Представления о романе как жанре - еще один концепцион-ный ряд, в рамках которого необходимо определить позиции настоящей работы.

У истоков теории романа лежат достижения философской эстетики ХУ1П-Х1Х вв. - концепции Гердера, Шеллинга и, в особенности, Гегеля. В современном отечественном литературоведении вопросы теории романа в разных аспектах и с разных позиция освещаются ь работах В.Д.Днепрова, В.В.Кожинова, т1. Н.Поспелова, В.А.Богданова, А.Я.Эсалнек, Г.К.Косиковз, А.В.Михайлова, Н.С.Лейтес, Н.Г.Рымаря и др.

Среди работ,'представляющих концепции романа как жанра, выделяется ряд исследований, для которых характерен подход к

-^Д.С.Лихаче Предпосылки возникновения жанра романа в русской литературе //Д.С.Лихачев. Исследования по-др?-нерусской литературе. Л. ,1986. С.96.

роману как тогоаспетной и целостной структуре, устойчивой (и в то же время развивающейся) на протяжении всей литературной истории жанра. Представления подобного рода вг' 1^20-е года предваряла теория романа Б.А.Грифцова; но основные контуры этого подхода были заложены в концепции романа М.М.Бахтина. В настоящее время подход к роману как структуре развивают работы Д.В.Затонского, Н.Д.Тамарченю. Данному подходу следует и автор настоящей работы.

С точки зрения исторической поэтики важно, что сущностные, структурообразующие начала романного жанра могут развиваться первоначально независимо друг от друга и на разных этапах развития литературы - в качестве тех "эмбрионов" жанра, о которых писал В.В.Сиповский: "Для историка особенно ценны наблюдения <...> над первым, "начальным" периодом жизни всякого литературного жанра, когда путем дифференциации из синтетического состояния поэзии начинают все яснее вырисовываться те "эмбрионы", которым, при благоприятных условиях, суждено будет развернуться в новый поэтически вид."*'

Одним из основных сущностных, структурообразующих начал романного жанра является собственно ■ предмет изображения (иначе - внутренняя тема). Как полагает ряд исследователей, существо предмета романа сводится к изображению героя как чаатшго человека и его жизненного пути как литой судьбы.

Об этом писал А.Н.Веселовский, помещавший проблематику личной судьбы героя в центр предмета изображения эллинистического романа.2' Глубокую характеристику предмету романа давал М.М.Бахтин: "Одной из основных внутренних тем романа является <...> тема неадекватности герою его судьбы и его положения. Человек или больше своей судьбы, или меньше своей человечности."3^ На романообразукхций характер изображения личной судьбы героя как частного человека указывают и многие

1'В.В.Сиповский. Русские повести XVTI-XVIII вв. СПб,

3905. C.V.

2 1

"'А. .'.Беселовский. Из истории романа и повести // Сборник

ОРЯО. T. XL. & 2. СПб., 1886. С. 30-81.

Бахтин. Вопроси литературы и эстетики. И. ,1975. С.479.

6

современные исследователи (В.В.Кожинов, Г.Н.Поспелов, В.А.Богданов, А.Д.Михайлов, Л.А.Гринцер, Т.В.Попова, Е.М.Ме-летинский, А.Д.Алексвдзе, А.Я.Эсалнек, Н.Т.Рымарь и др.).

В повествовательном произведении предмет изображения раскрывается 'через развертывание сюжета. '

В самом понимании сюжетной стороны произведения автор примыкает к традиции, идущей от отечественного литературоведения 20-х.годов и различающей два существенных аспекта художественного повествования - фабулу как последовательность событий, данных в естественном порядке, и оохет как изложение и художественное преобразование фабулы (В.Б.Шкловский, А.А.Реформатский, Б.В.Томашевский, Ю.Р.Тынянов, М.М.Бахтин). Глубоким проникновением в существо отношений сюжета и фабулы отличаются работа современных авторов -В.В.Кожинова, Я.С.Лури, Б.Ф.Егорова, В.А.Зарецкого, Л.С.Левитан, Л.М.Цилевича, Ю.В.Шатина, В.Н.Захарова и др.

Одна из самых существенных сторон художественного преобразования фабулы в литературный сюжет заключается в выявлении между моментами фабулы содержательных противоречий, или коллизий. Исчерпывающее определение сюжетной коллизии было дано Гегелей: "В основе коллизии лежит нарушение, которое не может сохраняться в качестве нарушения, а должно быть устранено. Коллизия является таким изменением гармонического состояния, которое в свою очередь должно быть изменено.В современном литературоведении развитие гегелевской идеи находим, в частности, у В.В.Кожинова. "Сюжет, - пишет исследователь, - по своей гл"бокой сущности есть движущаяся коллизия; каждый эпизод сюжета представляет собой определенную ступень в нарастании или разрешении колпкзш."3^

Коллизия как противоречив, как пробле/мое начало сюжета

соотношении сюжета и предмета изображения писал В.Б.Шкловский в работе: Заметки о прозе русских классиков. 2-е изд. М.,1955. С.9.

2)Гегель Г.В.Ф. Эстетика. В 4-х т. Т.1.М.,1988. С.21ь.

3^В.В.Кожин-3 Сюжет, фабула, композиция // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Т.2. М., 19Р4. С. 4,2.

высвечивает в определенном ракурсе и смысле внешнюю' тему и фабулу произведения - и тем самым формирует существенные контуры внутренней теш произведения, т.е. предмета' Изображения. Сюжет как "движущаяся коллизия" раскрывает предмет изображения в его пойноте и целостности.

Выше мы определили предмет романа как изображение личной судьбы частного человека. Существенный контур предмета романа, очевидно, задается уже коллизией определенного содержательного типа - противоречием героя, его частной человеческой сущности, его .личности, в целом его личтстно-суцественной затени - и его судьбы (т.е. противоречивой ситуацией "неадекватности герою его судьбы и его положения", по М.М.Бахтину). Услоечмся называть данный тип коллизии рааатил, а сюжет с романной коллизией, раскрывающий противоречивую историю личной судьбы героя - романным сюжетов.3-' В древнерусской литературе, несмотря на отсутствие роман как сложившегося жанра, как целостной структуры (в этом следует полностью согласиться с Д.С.Лихачевым), обнаруживается определенная группа ролхтшх сшетов. В ■ этом утверждении нет противоречия - но противоречива сама жанровая ситуация литературы Древней Руси. Дело в том, что в большинстве случаев романные сюжеты зарождаются в повество-, вательной среде и сюжетной динамике произведений иных, "традиционных для древнерусской литературы жанров, - в повестях и житиях. При этом романные сюжеты "еще не доминируют в художествешой структур© произведений, не приводят к окончательному повороту произведений к романному жанру. ;

Таким образом,'отправная посылка работы заключается, в том, что романный сюжет развивается в литературе стадиально ранее, чем складывается роман как целостная жанровая струк-•':.. тура. Развитие! романных сюжетов. различных . содержательных : типов является одним из начальник и необходимых этапов генезиса романа - этапом, на котором формируется, самый преЗяега романного изображения. ' : -

Здесь работа отвечает одной , из узловых . проблем не

" '1 ^Данное положение примыкает к концепции романного; сшизта, .' развиваемой Н.Т.Рнмарем. ''.'■-.

■■ . ; ' В '■'■ : '* / V"' - Л •

только исторической поэтики, но и сютетологш как области поэтики теоретической, - проблеме связи сюжета и жанра. О взаимосвязи сюжета и жанра в диахронном плане и первичности сюжетных структур по отношению к жанровым одно из первых писала О.М.Фрейденберг. По существу, этой же проблеме отвечала и "Морфология сказки" В.Я.Проппа. В современной сюжето-логии глубокое понимание, органичности этой связи в синхронном плане находим у Л.С.Левитан, Л.М.Цилввича, Ю.В.Шатина.

Объзктом исследования в работе являются сюжеты двух групп памятников. Это, во-первых, группа переводных житий, сложившихся на византийской почве во взаимодействии с традицией эллинистического романа. Знакомство с подобными житиями в Древней Руси, как указывает В.П. Адрианова-Перетц, "начинается в XI-XIV вв. и закрепляется в середине XVI в. включением их в Четьи Минеи шггрополита Макария".1^ В составе Макарьевских Четьих Миней и рассмотрены данные памятники.

Рассмотрена и примыкающая к таким житиям своей романной стороной и в целом чрезвычайно богатая по своему жанровому содержанию Повесть о Варлааме и Иоэсафе. Памятник такзп включен в Макарьевские Минеи под 17 ноября.

Во-вторых, автор обратился к группе переводных и оригинальных памятников светской повествовательной литературы, бытовавших в рукописной традиции XV - XVI вв., - таких как Повесть об Акире Премудром, Девгениево деяние, Хронографическая и Сербская Александрии, Стефанит и Нхнилат, Повесть о Басарге, Повесть о Дракуле.^ Большинство списков этих памятников ХУ-ХП вв. вх 1ят в состав четьих сборников энциклопедического типа. Исключение составляет только Хронографическая Александрия, бытовавшая преимущественно в составе хронографов, - но тин интереснее встретить ее в четырех

^ В. П.Адрианова-Перетц. Сюжетное повествование в житийных памятниках Х1-ХП вв.// Истоки русской беллетристики. С.71. 2>В порядке сопоставления с произведениями, развиваюпщми романные сюжеты, рассматриваются два переводные -амятника нероманной природы, но традиционно называемые романами -"Повесть о создании и попленении Тройском" и т.н. Троянская иг-орчя (иеревод книги Гвадо де Колумна).

9

сборниках XV-XVI вв. вне состава хронографов (см.,, гл. 2,§ 3).

Основанием для обращения к повествовательной среде Макарьевских Четьих Миней и четьих сбоокиков энциклопедического типа послужил усчерпидазащий в плане' читательского репертуара эпохи и взссшто дополняющий характер этих типов древнерусской книги. Создание Великих Четьих Миней "зафиксировало состав книг, особенно ценившихся и имевших наибольшее обращение в определенных кругах грамотных лодей рубежа XV-XVI вв".-^ На энциклопедический характер ВМЧ указывал А.С.Орлов. В целом ВМЧ наиболее полно отразили рекомендованный читательский репертуар эпохи.

Энциклопедические четьи сборники, в свою очередь, и.черпывающе охватили памятники повествовательной литературы, но преимущественно нерекомендованяого характера и свободного интереса.'^

Правомерно ли выстраивать в' единый ряд памятники столь различных с точки зрения истории литературы эпох - Х1-Х11 вв. и ХУ-ХП вв.? Нет ли здесь отступления от принципа историзма, лежащего в основе методологии обеих дисциплин - и истории литературы, и исторической поэтики? Думается, что нет, и вот по какой причине. Существенно различаться могут сами шстаби исследования в рамках той и другой дисциплины. Вот что пишут об этом авторы введения к сборнику "Историческая поэтика": "Каждая эпоха и литературное направление характеризуются определенной системой жанров. Но существуют и более крупные и исторически значительные соотношения жанров, не укладывающиеся в границы одной эпохи и требующие именно методов исторической поэтики."3)

История сюжетов и жанров не тождественна истории текстов. Привлекаемые к анализу памятники, несмотря на свою начальную, обусловленную историей тегссяюб приуроченность к

■^Н.Ф.Дробленкова. Великие Минеи Четьи // ТОДРЛ, Г.39. Л.,

1985. С.2<1?..

"^Р.П.Дмитриева. Четьи сборники XV в. как жанр // ТОДРЛ. Г.2,-. Л. ,1972. С. 178.

^Историческая поэтика. Итоги и перспективы развития. М.,

1986. С. 6.

различным историко-литературным эпохам, объединены в рамках рукописной традиции ХУ-Х71 вв. и представляют единый этап в истории (а точнее, в предыстории) романного жанра в русской литературе.

Вместе с понятиями сюжета и фабулы мы используем в работе понятие сюжежиш как системы сюжетов. произведения. Введение этого понятия прямо вызвано спецификой ' материала исследования. Древнерусское литературное произведение может включать не один, а несколько сюжетов, связанных фабульно или тематически. Это явление связано с одной существенной особенностью литературы Древней Руси - "принципом анфиладного построения" литературного произведения, как называет его Д.С.Лихачев. Ученый пишет о "распространенности в древнерусской литературе компиляций, сводов, соединения и нанизывания сюжетов - иногда чисто механического. Произведения часто механически соединялись друг с другом, как соединялись в одну анфиладу отдельные помещен!'

Научная_новизна_иссле2овакня. В работе исследуются процессы образования романных сюжетов в памятниках переводной- и оригинальной литературы Древней Руси; определяются содержательные типы романных сюжетов в древнерусской литературной традиции Х7-ХУ1 вв.; вводится понятие сюжетики пр* <е-нительно к повествовательной литературе Древней Руси.

Практическая .значимость.работы. Результаты исследования существенно дополняют тлеющиеся в науке сведения о начальном 'этапе генезиса романного жанра в русской литературе. Положения и выводы работ будут важны как для. теоретиков, так и для историков литературы. Результаты работы могут найти применение в учебных курсах теории литературы и исторической поэтики, в спецкурсах по проблемам связей сюжета и жа'-^а.

Апробация_2аботы. Основные положения диссертации излагались в докладах на XXV, XXVI, XXVII, XXXI научных студенческих конференциях, проходивших в Новосибирском государственном университете (1967, 1988, 1989, 1993 гг.), на VI научной межвузовской конференции "Проблемы литерат. жых жанров", проходившей в Томском государственном укивзрситете

Д.С.Лихачев. Поэтика древнерусской литературы. 0.253.

II .

(1989 г.), на конференциях Института филологии СО РАН "(1990, 1994 гг.). Диссертация обсуждалась на заседании научного семинара сектора литературоведения Института филолЛ'ш СО РАН; на заседании кафедры теоретической и исторической поэтики Российского'государственного гуманитарного университета.

Основные положения, выносимые на защиту. На защиту выносятся следующие положения:

1. Обоснование ведущей роли сюжета как фактора жанро-образования в процессе зарождения романа; раскрытие рома-.нообразуицих функций сюжета.

2. Обоснование существования и развития в древнерусской литературной традиции XV-XVI вв. романных сюжетов как этапа начальной истории романного жанра в русской литературе.

Романные сюжеты существовали в художественной структуре ряда • памятников переводной агиографической литературы и памятников переводной литературы светского характера - Повести об Акире Премудром, Девгениеве деянии, Хронографической и Сербской Александрия*, Повести о Стефаните.и Ихнилате.

Романные сюжеты развивались в художественной структуре памятников оригинальной русской литературы светского характера к.XV - н.ХУ1 вв.: Повести о купце Дмитрии Басарге и Повести о Дракуле. ''

При этом романные сюжеты проявлялись в трех основных содержательных типах: а) авантюрный романный сюжет; б) романный сюжет с характерным героем несчастливой судьбы; в) романный сюжет с характерным героем - творцом, вершителем своей судьбы.

Структура работы. Диссертация состоит из пяти глав, приложения и библиографического списка. Вводная и заключительная главы носят теоретический характер; три главы (I- 3) посвящены анализу литературных произведений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ .

В 1523И2й_главе обосновывается актуальность теми'исследования, формулируются цели, задачи и исходные, теоретические положения, определяется объект и методы исследования, раскрывается научная новизна и практическая значимость работы.

В первой__главе рассматриваются романные сюжеты Мэ-

12

карьевских Четьих Миней.

В исследовании этой темы автор опираете.! на работы А.Н.Веселовского, П.Безобразова, О.М.Фрейценберг, М.М.Вах-тина, В.П.Адриановой-Перетц.

При анализе сюжетов автор обращается к концепции авантюрного повествования, разработанной М.М.Бахтиным.

В числе переводных агиографических памятников, представленных в Макэрьевских Четьих Минеях, есть произведения, еще недалеко ушедшие от повествовательных традиций- эллинистического романа. Это житие Ксенофонта и Марии (помещено в ВОТ под 26 января) и рассказ о чуде,- сотворенном эдесскими святыми Гурием, Самоном и Авивом (15 ноября). В этих _ произведениях в полной мере представлен авантюрный сюжет. Авантюра здесь несет самостоятельное романное значение, развивается и достигает своей закономерной благополучной развязки.

В другой группе памятников авантюра теряет сюжетную самостоятельность и выступает в качестве- событийной формы собственно жшпЮного сюжета. Авантюра здесь способствует развитию житийного сюжета, поскольку выводит героя, из сфер1 благополучного мирского существования и проводит его через различные перипетии, которые в свете житийной идеи оборачиваются испытаниями героя. Однако, непосредственно включаясь в выражение житийной идеи, авантюра неизбежно начинает конфликтовать с житийным сюжетом. Дело в том, что авантюрный и житийный сюжеты в целом наделены противоположными ценностными ориентациями, и их закономерные, типичные развязки противоречат друг другу. Развязка авантюрного сюжета сводится к восстановлению утраченного мирского благополучия героя. Житийная развязка, напротив, предполагает полный отказ уход героя от благ и ценностей мирской жизни. Поэтому житий-юе'повествование, достигая авантюрной развязки, отрицрт ее, не заканчивает на ней своего развития и движется далее -к собственной развязке. Гак строится повествование в житиях Евстафия Плакиды (20 сентября), Малха-пленника (II ятреля), Мартиниана (27 мая).

В житимых памятниках может развиваться романный сюжет иного содержания, чем авантюра, отвечающая повеет! вательным трг 'И1""ям эллинистического романа. Это рассказ о несчастли- ■

13

вой судьбе человека, стоявшего в мирской жизни рядом со святым подвижником. Такой побочный, как бы самопроизвольно возникающий в житии романный сюжет героя несчастливой судьбы также оказывается противоположным собственно житийному сюжету в ценностном плане. Житийный.сюжет снова развивается 'за счет романного, и тот остается без развязки: родные и близкие святого навсегда теряют его - а вместе с ним и свое жизненное благополучие, мирское счастье.

Романные сюжеты подобного содержания развиваются в житиях Алексея Божьего человека (IV марта), Иоанна Кущника (15 января), Феодоры (II сентября), Ефросинии (25 сентября), Андроника и Афанасии (9 октября), русского святого Феодосия Печерского (последний факт указывает на общую закономерность зарождения романного сюжета героя несчастливой судьбы в житийном повествовании).

И все же в целом неразрешенность романного сюжета (и судьбы его героя) в житийной традиции преодолевается. Романный герой сам разрешает противоречие своей жизни и своей • судьбы. Он удаляется в монастырь и тем самым просто перестает быть романныл героем, потому что разрывает трагическую связь со своей мирской судьбой. Таким образом житийное повествование устраняет свою внутреннюю сюжетную и жанровую противоречивость и приходит к финальной ценностной гармонии. Таковы в своем сюжетном развитии жития Феодоры, Ефросинш, Андроника и Афанасии, Феодосия Печерского.

Таково и- развитие романного сюжета царя Авенира в Повести о Варлааме и Ифсафе. В этом произведении взаимодействуют три жанрово различных повествовательных начала: сюжет мартирия (его р-звивают христиане - подданные Авенира), романь.лй'сюжет (это сюжет Авенира и его борьбы с судьбой за сына - против сына как личности) и собственно житийный сюжет Варлаама, а впоследствии и Иоасафа. Противоречие между данными разно: -знровыми по своему смыслу сюжетами снимается в финале Повести: Авенир сам становится христианином и заканчивает свой жизненна путь в умиротворении, " Иоасаф легализует хшстианство в ;.воей стране, и лишь потом удаляется в пустыню. Повесть заканчивается как житие Варлаама и Иоасафа.

Во второй главв анализируются сюжеты памятников переводной литературы светского характера - Девген.;ева Деяния, Повести об Акире Премудром, Хронографической и Сербской Александрии, Повести о Стефаните и Ихнилате.

Сюжетика Девгениева Деяния рассматривается по текстам древнейшей и второй редакций.

Памятник обнаруживает сочетание двух различных по содержательному типу романных сюжетов - авантюрного сюжета Амира и царевны-гречанки с ярко выраженной любовной тематикой, и .сюжета их сына Девгения. Сюжет Девгения отходит от авантюрной схемы и повествует о подвигах и деяниях героя как этапах его судьбы.

Примечательна история, в которой рассказывается о женитьбе Девгения на "Стратиговне". Девгений в этой истории вдет не по пути своего отца. Он ломает привычную схему авантюрного сюжета с похитителем и жертвой. Он не похищает Стратиговну, как его отец - свою будущую жену и мать Девгения. Герой дожидается приезда отца своей избранницы и ее братьев, чтобы у них на виду, а не тайком увезти девушку. Е' этом, безусловно, , рыцарское содержание образа Девгения. Герой увозит девушку, а затем возвращается к ее родственникам и добивается поединка.

В отличие от своего отца Амира Девгений - не авантюрный герой, праншшщий свою судьбу со стороны случая или чужой воли. Это - деятель, творец своей судьбы:

Списками. XV-XVI вв. представлена древнейшая редакция Повести об Акире Премуд; зм. Романный сюжет Повести в этой редакции представляет собой сочетание авантюрного сюжета с мотивами сюжета состязания, в котором о~ успеха героя зависит его жизнь и судьоа (такое же сочетание характерно и для таетики Повести о Дмитрии Басарге).

История состязания Акира и Фараона в мудрости проходит через ряд эпизодов, строящихся по законам анекдотического жанра: парадоксальные по своей постановке задачи и загадки Фараона Акир, в свою очередь, разрешает п радоксальным образом.

:)Р Д.Кузьмина. Девгениево Деяние. М., 1962. С.143-156.

15

Романным содержанием наполнены образ и сюжет Александра Македонского, героя Хронографической Александрии, рассматриваемой в первой редакции, и Сербской Александрии, рассматриваемой в редакции к. XV в. по списку книгописца Ефросина.1^

Характерная деталь образа Александра в обоих произведениях - его обыкновение ходить послом к царям-недругам во время походов и подвергать свою жизнь смертельной опасности.

В общем случае стремление литературного героя направить свою жизнь в русло авантюры всегда является следствием внутренней, собственной противоречивости героя. Александр здесь - не исключение. При всей внешней цельности герой-полководец находится в противоречии со своей личной судьбой. Александру еще при рождении предсказана ранняя смерть - ему не суждено дожить и до сорока лет. Своей судьбе Александр и бросает вызов, подвергая свою жизнь внешним, авантюрным опасностям.

Таким образом, на протяжении всего сюжета героя ведет по жизни - к смерти - противоречивая в своих итогах судьба. И хотя вдея судьбы отождествляется с христианскими представлениями о божественном предопределении, Александр остается героем трагичным и'романным по типу своего сюжета.

Сюжетика "Стефзнита и Ихнилата" анализируется по редакциям памятника к. XV-XVI вв. - первой и второй, по классификации О.П.Лихачевой.2^

Центральная в греко-славянской версии обрамляющая история о Стефаните и Ихнилаге также обнаруживает романные сюжетные признаки.

В отличие от гв[ эв - верителей своей судьбы, таких как Александр Македонский, Девгений, отрок Борзосмысл из Повести о Басарге, - Ихнилат как романный герой терпит полный жизненный крах, и при этом вовлекает в круговорот . своих неудач и Стефанита. Герои обре.¿ют единую неладную судьбу и

•^h.С.Лурье. Археографический обзор // Александрия. М.-Л., 1965. С. ГХ>.

П.Лихачева. "Стефанит и Ихнилат" в русской рукописной традиции // Стефанит и Ихнилат. М.-Л.,1969. С.193-193.

16

оба умирают не своей смертью.

Ихнилат - это, если прибегать к сравнениям, Анадан ■ на месте Акира. Это неудавшийся "вершитель", герой, попытавшийся активно, целенаправленно строить свою судьбу - но на безнравственных основаниях, на лжи и интриге. Нарушения нравственного закона в конечном счете оборачиваются жизненным крахом героя. Ихнилат - это романный антигерой. Стефанит, тем более, герой "поневоле". И самое повествование, в фокусе которого оказываются такие "нерезультативные" персонажи, предстает, по точному замечанию Я.С.Лурье, "своеобразным "романом без героя" в средневековой письменности"."^

Сравнение с предыдущими переводными памятниками Троянских сказаний - Повести о создании и попленешш Трои в редакции Русского^хронографа 1512 г. и Троянской истории в краткой редакции ^ -показывает, что романизация обоих произведений носит внешне-тематический характер. Она сводится к приданию образу Париса ряда ^значительных черт рыцарской романтики. Развитию романных сюжетов в памятниках препятствует их древняя эпико-мифологическая фабула. Парис как ролюшы& герой, значимый сам по себе и интересный своей личной судьбой, уходит из фокуса повествования, которое сосредоточивается на событиях Троянской войны.

В третьей_главе анализируются сюжеты памятников оригинальной повествовательной литературы к. XV - н. XVI вв. Повести о Дмитрии Басарге и Повести о Дракуле.

Уникальную картину зарождент романного сюжета представляет Повесть о Дмитрии Васарге. К анализу привлекаются тексты древнейшей "Антиохийской" и второй "Киевской" редакций памятника, относящихся к к.XV - н.ХН вв.^"

Элементы сюжетики Повести о Басарге образуют оправленную систему. Центральное, главенствующее место в Повести

^Гс.Лурье. Стефанит и Ихнилат"з русской литературе XV в.// Стефанит и Ихнилат. С.167.

2-)О.В.Творогов. Троянские сказания в рукописной традицг : // Троянские сказания. Л., 1972. С.166-168. 3)Повесть о Дмитрии Басарге и о сыне его Борзосмнсле: иссл. и подг. текстов М.О.Скрипиля. Л., 1569. С.75-198.

17

«

занимает история состязания купца Дмитрия и его сына Борзо-смысла с царем Несмеяной. В подчиненном , отношении к ней находится своеобразный "пролог" Повести - историй пршествия Несмеяна на царство. Эта история втянута в функциональную сферу сюжета истории состязания и частично выступает в роли его завязки (в ней формируется общее сюжетное противоречие царя-католика и его подданных-православных).

Примыкающие к центральной истории состязания "деяния" Борзосмнсла-царя (истории поисков патриарха, вызволения купцов из темниц!}, крещения дочери Несмеяна, женитьбы Ворзо-смысла, переселения его рода) обусловлены событиями развязки сюжета истории состязания, в которой качественно изменяется предмет и тема повествования.

Взаимоотношения Элементов сшсетики вызывают существенный для жанрового состояния памятника процесс взаимодействия в нем различных жанровых тенденций. Произведение невозможно отнести к какому-либо одному из сложившихся жанров по двум причинам. Первая состоит в том, что центральная история состязания в своем сюжетном развитии проходит через "эмбриональные" стадии различных жанров, и каждая стадия накладывает свой отпечаток на повествование и жанровый облик памятника в целом. Вторая причина заключается в том, что разные истории, составляющие Повесть, в своем сюжетном развертывании б свою очередь порождают различные жанровые смыслы. Они тяготеют к различным жанрам. В результате Повесть о Еасарге, как произведение со сложной и разнородной сюжетикой, стоит на перекрестье целого ряда жанров.

В целом жанровое состояние.Повести подвижно и противоречиво. Центральная история состязания Борзосмысла и царя Несмеяна в своем сюжетном развитии первоначально формируется по законам анекдотического жанра и движется в сторону авантюрной новеллн. В то же время Повесть в целом противостоит этому жанру как произведение с конфликтом глобального характера. Новелла - это рассказ о частном исключительном происшествии а Повесть говорит о судьбах целого народа. Это при: дат к тему, что в произведении на определенном этапе развития его сше-тики - в финале истории состязания -1!*яя?тля са\»к предмет и тема повествования. Повесть на ходу

18

перестраивается из рассказа о парадоксальной происшествии в историю личной судьбы, главного героя происшествия - отр^.-а Борзосмысла, ставшего спасителем и царем православной страны. Тем самым, отрицая себя как новеллу. Повесть начинает формироваться как роман.

Повесть о Дракуле рассматривается в редакциях к. XV в.-"кирилловской" и "румянцевской".1^ В этом памятнике снова наблюдается процесс складывания романной сюжетики из историй различной жанровой природы. Анекдотические истории сочетаются в Повести с историями биографического характера. Это приводит к принципиальным изменениям в художественной структуре памятника - к смене жанрообразуюцих типов художественного времени. На смену замкнутому в пределах одного эпизода но&еллистлнескол'щ времени происшествия приходит разомкнутое биографическое время "изни главного героя - воевода Дракулы. И в фокусе сюжетного повествования оказывается уже не случай' как таковой, а цепочка случаев из жизни г< _)оя - и в целом его неоднозначная, противоречивая судьба.

В заключительной главе выделяются основные содержательные типы романных сюжетов в литературной традиции вв.

I. Первый тип - это авантюрный романный сюжет.

Авантюра как сюжетный мотив и даже как целостный с; 'чет может и не иметь романного значения в том случае, если она ничего существенно не меняет в жизни героя, не затрагивает его судьбу. Часто при этом авантюра выступает в произведении как служебный прием, участвует в организации сюжета иного толка, иного жанрового значения.

Показательна в этом отношении смысловая и функциональная двойственность авантюрных мотивов з житии Алексея человека Божьего - таких как мотив морского путеш -твия, бури, изменения курса корабля, неожиданного возвращения в родной город, встречи с отцом, неузнавания 'и др. События, раскрываемые при помощи данных мотивов, были бы крайне существенны для Алексея-мирянина, но они несущественны для Алексея-святого. Авантюрные события неспособны из(». лить

^Повесть о Дракуле. Иссл. и подг. текстов Я.С.Лурье. М.-Л., 1964. С.59, 86-89, 93-99.

судьбу героя, поскольку Алексей отказался от мирской жизни, а тем самым и от мирской судьбы, он поднялся над ней в план высшей, духовной жизни. У него теперь не мирская судьба, а духовный путь.

В то же время авантюры Алексея, несущественные для него и его житийного сюжета, существенны и судьбоносны для других героев жития - родных святого. Мотив бури на море приводит к тому, что святой снова оказывается в родном городе: мотив случайной встречи с отцом приводит к тому, что Алексей оказывается в родном доме, и т.д. Именно в сюжете второстепенных героев жития - родных Алексея •- авантюрные мотивы действительно приобретают романное значение.

В общем случае авантюра приобретает романный смысл, если она затрагивает личную судьбу своего героя. При этом характерной чертой героя авантюрного романного сюжета является его начальная безынициативность - он принишвп свою судьбу со стороны случая. Таковы многие герои рассмотренных в работе житий - сыновья Ксенофонта и Марш, "отроковица" из. Сказания об здесских святых, Евстафий Планида, Малх-плевник, Мартиниан; таковы и мирские герои - царевна-гречанка из Девгениева Деяния, купец-мореплаватель Дмитрий Басарга.

.Отметим особенно важную для становящегося романного жанра раскрепощаюцую функцию авантюры. Романный сюжет - это сюжет, раскрывающий своего героя как частного человека, а его жизненный путь - как личную судьбу. В древнерусской литературе, которой в целом црисуща тенденция несвободного, зтцнегтого изображения героя как представителя определенного круга, сословия, о частном человеке и его личной судьбе полнее и последователь^' ч всего мог рассказать именно авантюрный сюжет - в силу его природной вкеашкешой сущности (М.М.Бахтш). Авантюра с ее организувдим принципом случайного сцепления событийных рядов и столкновения героев обеспечивает должную свободу для paL _>бртывания романного сюжета.

Выразительным примером здесь может служить Повесть о Баоарге. Главный герой Повести Борзосмыс проходит путь от одного сс чально и этикетно ' закрепленного положения ("сын куща") к другому Ч"государь-царь Борзосмысл Дмитриевич"). В промежутке же меаду этикетными закрепляющими позициями

20

Борзосмысл выступает как свободный герой в пространстве свободного авантюрного мира (подчеркнем при этом, что Бор:. -смысл собственно авантюрным героем не является - таковым является его отец Дмитрий Басарга). Именно эта свобода сюжетных возможностей героя и позволила создать ■ романный сюжет о мудром отроке-парадоксалисте, ставшем царем православной страны.

2. Переход к Повести о Басарге, а также к переводным Девгениеву Деянию и Повести об Акире, позволит выделить второй содержательный тип романного сюжета. Это сюжет, раскрывающий героя как творца, вершителя своей личной судьбы.

Существует принципиальная разница между героем авантюрного романного сюжета и героем - вершителем. Первый принимает события, а нередко и саму судьбу - со стороны чужой воли или случая* второй - созидает свою судьбу, и нередко в борьбе с. той же самой чужой волей. Девгений борется со Стратигом и его сыновьями, побе-дает их и женится на Стратиговне. Акир Премудрый побеждает в состязании Фараона и возвращает себе прежнее положение и почет со стороны своего государя. Борзосмысл в подобном же состязании одолевает нечестивого ангиохийского царя, сохраняет себе и своему отцу жизнь, а затем и сам становится царем.

3. Третий содержательный тип романного сюжета можно извать сюжетом:с характерным героем несчастливой судьбы. Наиболее последовательно этот тип развивается в сюжетике житийных памятников - в житиях Алексея Божьего человека,, Ефросинии, Андроника и Афанасии, Феодосия Печерского Романный сюжет героя несчастливой судьбы развивается и в сшвтже Повести о Варлааме и Иоасафе, в рамках сюжета царя Авенира.

Во всех отмеченных случаях романный сюжет этого типа проявляется в отношении второстепенных персонажей - как. правило, родных и близких главного героя. В ХТО веке сюжет героя несчастливой судьбы обретает самостоятельность и может связываться уже с главным героем произведения. Так обстоит дело в Повести о Горе-Злочастии, герой которой укрываете от злосчастной судьбы,в монастыре. В Повести о Тверском Отроче монастыре княжеский отрок Григорий также уходит от неразделенной любви и несчастливой судьбы в отшельничество.

"Генезис романа был не моноцентрическим, а полицентрическим", - справедливо утверждает И.П.Смирнов.1^ 0 "гетерогенности" источников начальных форм романа - античного и средневекового - пишет Е.М.Мелетинский. Разнообразны источники предроманннх сюжетных форм и в древнерусской литературе. Одним из таких ' источников явились памятники переводной агиографии. "Жития-романы" выступили в роли своеобразной передаточной основы для авантюрного типа романного сюжета, принятого в свое время из традиции эллинистического романа. Кроме того, специфика самого житийного повествования нередко приводила к самозарождению романных сюжетов, но уже другого типа - с характерным героем несчастливой судьбы. Следа эллинистической романной традиции принесли и Александрии - Хронографическая и позже Сербская. Повести об Акире, о Варлааме и Иоасафе, о Стефаните и Ихнилате представили романные сюжета древнейших восточных литератур. Девгениево деяние явилось в русской литературе ранним - еще на самой точке отрыва от эпоса - образцом средневековой традиции рыцарского романа и отчетливо представило еще один тип романного сюжета - с характерным героем - творцом, вершителем своей собственной судьбы.

На рубеже XV - XVI веков зарождение романных сюжетов имело место и в оригинальной повествовательной литературе -в Повестях о Дмитрии Басарге и Дракуле. Данные жанровые интуиции, вне всякого сомнения, следует связывать с развитием в литературе и культуре Древней Руси к.XV - н.ХУ1 вв. элементов Возрождения (Я.С.Лурье). ■

Особо отметим фольклорные истоки обоих русских памятников. Повесть о Басапге, как показал М.О.Скрипиль, складывается в русской литературе в письменное произведение на основе устного греческого "сказания о царе латинской веры", перешедшего на Русь в конце XV в. Сюжетным ядром „амого сказания является распрострг'енный в мировом фольклоре анекдот, известный в научной литературе под названием "к.ператор и аббат".Повесть о Дракуле так^е складывается на

И.П.Смирнов. От сказки к роману // Т0ДРЛ.Т.27. Л.,1972. С. 289.

основе.устной анекдотической традиции, отразившейся, как показывает Я.С.Лурье, и в других средневековых литературах XV-XVI вв. - венгерской и немецкой.

Таким образом, процесс зарождения романных сюжетов в русской литературе XV-XVI вв. опирается не только на романные традиции других литератур, представленные переводными памятниками, но и на такой фактор, как устная повествовательная стихия, преимущественно анекдотическая и пред-новеллистическая. Тем самым данный процесс обнаруживает свою типологическую общность с процессами генезиса западноевропейского романа нового, ренессансного типа - романа типа "novel" (В.В.Кожинов, Е.М.Мэлегинский).

Вместе с тем следует определенно сказать, что в целом процесс складывания романных сюжетов в русской литературе XV и XVI вв. еще не ноет системного и осознанного характера.

Романные сюжеты во всех своих содержэтельных типах являлись фактом внутреннего состояния жан_ эвой системы XV -XVI веков, но еще не выступали действующая фактором литературного процесса данного периода. Они еще не. были приняты литературным сознанием эпохи, еще не "работали" в явном виде на развитие литературы. Состав сборников, включающих романизированные произведения, говорит об , :ом совершенно однозначно: данные памятники с точки зрения своего бытования не выделялись из общего ряда светской повествовательной литературы своего времени.1' Поэтому применительно к X7-XVI вв. еще нельзя говорить о целенаправленном переводческом, редакторском и писе эльском творчестве в рамках романного жанра - можно говорить только

^Автором был просмотрен по печатным описаниям состав сборников, включающих списки XV - XVI вв. Повести об Акире, Сербской Александрии (и Хронографической - вне хронографов), Зтефанита и Ихнилатз, Повести о Дракуле. Повесть о Дмитрии Басарге известна в списках не старше XVII века. Были просмотрены печатные описания сборников XVII-XVIII вв., ?ээднх Повесть в древнейшей "антиохийской" редакции (к.XV -я.XVI), и описания сборников XVII в.,"включающих ПоЕвсть во второй, "киевской" редакции (XVI в.).

23

о моментах спонтанного, неосознанного со стороны писателей и книжников складывания одного из сущностных, структурообразующих начал жанра - романного сюжета как такового (ж сопряженного с ним предмета романного изображения). Соответственно, и сами произведения, несущие в себе эмбрионы нового жанра, еще не образовывали в И-Х71 вв. единой жанровоГ общности, а существовали каждое в своей собственной жанровоР подсистеме - в составе агиографической, исторической, назидательной, занимательной литературы.

Не только фактом, но и фактором литературного процессе романные сюжеты станут позже - начиная с XVII века, когда е литературе начнется явный процесс образования новых, художественных жанров, в том числе и романа.

Проведенное исследование позволяет сделать ряд заключений относительно жанрообразующей функции сюжета в повествовательной литературе Древней Руси.

1. Древнерусское литературное произведение, строящееся по "анфиладному" принципу, может включать не один, а несколько сюжетов. В таком случае можно говорить о сшетше как системе сюжетов произведения.

2. В плане изучения жанрообразовательных процессов в повествовательной литературе Древней Руси можно говорить не просто о жанре произведения, а о его жанровой динамике и жанровом состоянии."^ Жанровое состояние произведения складывается, формируется в процессе и динамике развертывания его сюжетики.

3. Можно выделить два взаимосвязанных аспекта складывания жанрового состояния произведения:

а) Разв/ тыЬаиле отдельных сюжетсЛ произведеныя. Произведение (или его целостная часть) в процессе сюжетного развертывания может проходить через различные "эмбрис..аль-ные" стадии своего жанрового становления. Эти стадии могут отвечать уже сложившимся в литературе жанрам. С другой стс_ оны, стадии сюжетного развертывания пооизведения могут

'Термин "^анровое состояние" применительно к памятникам древнерусской литературы введен О.Н.Фокиной.

24

юрождать жанровые начала и смыслы, еще не представленные е итературе в явном виде, не сложившиеся в устойчивые струк-уры целостных жанров. Подобные жанровые сдвиги, изменения огут возникать "незапланированно" с точки зрения авторского :анрового задания (традиции) и замысла - но закономерно с очки зрения перспектив жанрового развития литературы.^

В целом процесс "эмбрионального" жанрового развития роизведения отражается на окончательной, общей картине его ■анрового состояния. Произведение "помнит" о стадиях своего :анрового роста.

б) Взаимодействие сюжетов произведения нал элементов •го стетшах. Отдельные сюжеты произведения могут обладать 1азличным жанровым потенциалом и порождать различные жанро-ие начала и смыслы. В своем взаимодействии такие разножан-ювые, разносущностны;) сюжеты, в свою очередь, приводят [роизведение как целое к многозначному жанровому состоянию.

В целом следует заключить, что для раскрытия не только гезанизлп, но и самой сущности жанрообразовательных процессов в их направленности от прошлого к будутцеяу жанра одних 'Волюционных представлений оказывается недостаточно. Слепоту", случайность эволюционных изменений дополняет юрспективами направленного развития именно "память жанра", ¡го генетика как потенциальная форма будущего бытия жанра. В ;анных положениях автор примыкает к концепции жанрообразо-¡ательных процессов, изложенной в работах Ю.В.Шатина.

Работа выполнена в русле исторической поэтики. Последуя дисциплина, в отличие от истории литературы, учитывает и гзучавт не только явные, осознанные и воспроизводимые штературные явления, но и явления скрытые, неосоз^-нные, ¡озникавди" еще спонтанно или вырабатываемые интуитивно.

■•'Для понимания механизмов жанрообразовательных процессов

¡резвычайно продуктивны идеи Ю.Н.Тынянова об эволюционном

©ижении жанра. > \

■'Это явление отвечает фундаментальной закономерности жанро-юго бытия, осмысленной М.М.Бахтиным через концепт "памяти шнра".

В целом наш подход соотносится с позицией В.И.Тюпы, который пишет: "В центре внимания исторической поэтики не "окостеневшая" традиция, для изучения которой сама потребность в историзме не представляется столь уж существенной, но традиция живая, текучая, чуткая к стслопорождакщш трстфсршиияи"-^ (выделено наш - U.C.). Романные сюжеты как явления предыстории романного жанра - являются предметом исследования не истории литературы, а исторической поэтики.

Автор выражает глубокую благодарность Е.И.Дергачевой-Скоп за ряд обсуждений работы и существенные замечания.

По теме диссертации опубликованы и депонированы следующие тезисы и статьи:

1. Сюжетика "Повести о Дракуле".// Проблемы литературных жанров. Материалы VI научной межвузовской конференции. Томск, 1990. С.19-20.

2. Жанрообразующая роль сюжета в Повести о Басарге. 20 С. //Рукопись деп. в ИНИОН РАН 18.02.1993 г. & 47737.

3. Повесть о Басарге и волшебная сказка. 13 С. //Рукопись деп. в ШИОН РАН 18.02.1993 г. № 47736.

4. Динамика жанрообразования в Повести о Дракуле. 10 С.' //Рукопись деп. в ШИОН РАН 18.02.1993 г. Jé 47738.

Целостность литературного произведения как пр блема исторической поэтики. Кемерово, 1986. С. 6.