Текстообразующие факторы и их функционирование в эпистолярном дискурсе А.П. Чехова

Гусева, Светлана Владимировна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Текстообразующие факторы и их функционирование в эпистолярном дискурсе А.П. Чехова

Год: 2006
Автор научной работы: Гусева, Светлана Владимировна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Йошкар-Ола
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Текстообразующие факторы и их функционирование в эпистолярном дискурсе А.П. Чехова'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Текстообразующие факторы и их функционирование в эпистолярном дискурсе А.П. Чехова"

На правах рукописи

Гусева Светлана Владимировна

ТЕКСТООБРАЗУЮЩИЕ ФАКТОРЫ И ИХ ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ В ЭПИСТОЛЯРНОМ ДИСКУРСЕ А.П. ЧЕХОВА

Специальность 10.02.01 -русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Нижний Новгород - 2006

Работа выполнена на кафедре иностранных языков Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования "Марийский государственный университет".

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Липатов Александр Тихонович

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор Романова Татьяна Владимировна (г. Нижний Новгород)

кандидат филологических наук, доцент Салмина Лидия Михайловна

(г. Казань)

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования "Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева"

Защита диссертации состоится 16 февраля 2005 года в УЗ часов на заседании диссертационного совета Д 212.166.02 в Нижегородском государственном университете им. Н.И. Лобачевского (603000, г. Нижний Новгород, ул. Б. Покровская, 37, ауд. 312).

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского (603950, г. Нижний Новгород, пр. Гагарина, 23).

Автореферат разослан _января 2005 г.

Ученый се1фетарь диссертационного совета

Л.В. Рацибурская

200£1\

Реферируемая работа посвящена рассмотрению текстообразующих факторов и их функционирования в эпистолярном дискурсе А.П. Чехова.

Эпистолярное наследие - это богатейший материал для изучения индивидуального стиля писателя, Письма не отягощены функциями, которые присущи жанрам художественной и публицистической литературы. Отсюда речевая раскованность слога и широта речевой стихии чеховского идеостиля. Все это обусловило особенности богатого чеховского эпистолярия, отразившего в себе манеру подачи текста и его звучания.

В современной науке текст часто предстает как диада текстостроительных категорий, организованных по принципу соподчинения языковых единиц, и текстообразующих категорий и факторов, аранжирующих этот материал в составе высказывания и сообщения [Бухбиндер]. Именно второй ярус, на наш взгляд, представляет особый интерес для исследования. Необходимость изучения проблемы текстообразующих факторов и категорий продиктована ориентацией современной теории текста на поиск новых методов лингвистического описания, интерпретации текстов. Текстообразующие факторы, регулируя прямую и обратную связь между автором и читателем, отвечают за создание смыслового пространства, называемого речевым (или актуальным) смыслом.

Перифрастика, языковая игра и интертекстуальность как текстообразующие факторы органично связаны между собой. Дополняя друг друга, они активно участвуют в создании текста, формируя план его содержания. Механизм тексто образования напрямую связан с актуализацией (функционированием) текстообразующих категорий: перифразов (на уровне перифрастики), "игрем" (на уровне языковой игры) и интертекстем (на уровне интертекстуальности). Проявлением их текстообразующих потенций является установление сложных и многоплановых отпошений в тексте, содержащем стилистический эффект двуплановости. Иерархия категорий текста не установлена. Однако антропоцентризм языка "делает ведущей категорией текста образ автора" [Романова 2003: 13]. Специфическое использование в письмах А.П. Чехова таких категорий, как перифраз (ПФ), игрема, интертекстема, является речевым воплощением образа автора. Основополагающими для понимания сущности лингвистической категории текста являются следующие признаки: 1) наличие инвариантных семантико-функционалышх лингвистических значений, коррелирующих с денотативной ситуацией; 2) наличие определенной совокупности текстовых формальных языковых средств, различающихся в плане выражения, но сближающихся

функционально, для репрезе граикн а переделенных инвариантных семантико-функциональных знач ний. Библиотека |

Если учитывать указанные критерии, перифраз, итрема и интертекстема относятся к рангу лингвистических категорий. Названные категории играют важную роль в организации эпистолярного текста А.П. Чехова, учитывая синтагматические и парадигматические связи между единицами текста, помогают читателю преодолеть линейный план восприятия произведения. В частности, перифрастика отражает в основном уровень синтагматики; языковая игра в силу своей специфики охватывает как синтагматический уровень, так и парадигматический, а интертекстуальность выходит за рамки одного текста, расширяет границы дискурса.

Основной эмпирической базой исследования стали тексты писем А.П. Чехова. Это обусловлено тем, что короткие тексты при условии, что они символически очень насыщены, по мнению Р. Барта, позволяют полностью охватить его означающее (последовательность лексий) [Барт 1980: 309-311]. Одним из аргументов обращения к текстам такого типа является также необходимость расширения материала исследования для лингвистики текста.

Актуальность исследования обусловлена неизученностью проблемы специфического использования Чеховым различных текстообразующих факторов и категорий; необходимостью разработки таксономии лингвистических терминов (перифраз, игрема,

интертекстема).

Объектом настоящего исследования являются текстообразующие факторы чеховского эпистолярия (перифрастика, языковая игра и интертекстуальность) - их специфические особенности, отграничивающие их от текстостроительных элементов, а также текстообразующие категории (перифраз, игрема, интертекстема), с помощью которых осуществляется процесс текстообразования.

Предметом изучения являются особенности функционирования текстообразующих факторов и категорий в дискурсе чеховского эпистолярия.

Целью исследования является изучение текстообразующих факторов и категорий чеховского эпистолярия, определение своеобразия их функционирования в текстах писем как речевого воплощения образа автора.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) теоретическое осмысление имеющихся в науке подходов к изучению текста и его составляющих;

2) выявление и рассмотрение текстообразующих факторов чеховского эпистолярия (перифрастики, языковой игры и интертексту альности);

3) анализ природы текстообразующих категорий (перифразов, игрем, интертекстем) с точки зрения структуры и семантики и специфики их функционирования в эпистолярных текстах А.П. Чехова;

4) рассмотрение и анализ прагматических аспектов текстообразования.

Источниками для исследования послужили автографы писем А.П.Чехова, а также опубликованные тексты писем (1881-1904 гг.). Проанализировано более 3000 эпистолярных текстов. Общая картотека собранных и систематизированных примеров, полученных методом сплошной выборки, составляет 738 единиц. Для объективного анализа эпистолярного дискурса Чехова мы сййрались на тексты разных годов, начиная с писем московского периода (1881 г.) и заканчивая письмами последних лет жизни писателя.

Научная новизна исследования предопределена теоретическим и практическим использованием междисциплинарного подхода, объединяющего усилия лингвистики, семиотики, философии, литературоведения и других смежных с ними наук. В данной работе язык чеховского эпистолярного наследия впервые стал объектом лингвистического анализа с позиции текстообразования. В рамках этого подхода новым является и комплексный анализ текста, проведенный с точки зрения изучения специфики использования автором перифразов, игрем и интертекстем. Новым является также и прагматический аспект текстообразования, в рамках которого проанализирована концептуальная основа создания текста, рассмотрен антропоцентризм эпистолярия, выявлены некоторые тактики и стратегии текстообразования.

Теоретическая значимость исследования заключается в представлении перифрастики, языковой игры и интертекстуалыюсти как текстообразующих факторов, и, соответственно, перифраза, игремы и интертекстемы как текстообразующих категорий; в попытке описания специфики функционирования в чеховском эпистолярии заявленных категорий и создания их типологий. Полученный в работе фактический материал является эмпирической базой для исследований и решений в будущем проблем лингвистики текста.

Практическая значимость работы определяется прежде всего тем, что собранный и систематизированный материал диссертации может быть использован в практике вузовского преподавания курсов лингвистической семантики, стилистики, общего языкознания. Кроме того, наблюдения за особенностями функционирования текстообразующих факторов и категорий, а также отдельные выводы работы могут быть учтены при проведении семинаров по теории текста и эпистолярного текста, в частности; в исследованиях по когнитивной лингвистике и т.д.

Апробация результатов работы. Основные результаты диссертации обсуждались на заседании кафедры иностранных языков факультета международных отношений МарГУ (март 2005 г.). Отдельные положения диссертации были представлены в виде докладов и сообщений на всероссийской междисциплинарной научной конференции "Вавиловские чтения" (Йошкар-Ола, ноябрь 2003 г., ноябрь 2004 г.); на научной конференции "Вторые Международные Бодуэновские чтения" (Казань, 1113 декабря 2003 г.); на международной научной конференции "Социальные варианты языка-ПГ' (Н.Новгород, апрель 2003 г.); на международной научной конференции, посвященной 200-летию Казанского университета "Русская и сопоставительная филология" (Казань, 4-6 октября 2004 г.); всероссийской научно-практической конференции "Актуальные проблемы межкультурных и межъязыковых контактов" (Йошкар-Ола, март 2004 г.). По теме диссертации опубликовано 14 работ (в Москве - Йошкар-Оле, Йошкар-Оле, Нижнем Новгороде, Казани, Абакане, Чебоксарах).

Наиболее существенные результаты исследования позволяют сформулировать основные положения, выносимые на защиту:

1. Перифрастика, языковая игра и интертекстуальность, активно участвуя в создании текста и формируя план содержания, выступают как текстообразующие факторы, а механизм текстообразования связан с актуализацией текстообразующих категорий (перифразов, игрем, интертекстем).

2. Эпистолярий А.П. Чехова по сути своей антропоцентричен. Поэтому выбор и употребление текстообразующих категорий являются отражением языковой личности автора.

3. Функционирование текстообразующих категорий предполагает прагматический аспект исследования, в рамках которого необходимо особое внимание уделять концептуальной основе текстообразования.

4. Личность автора закономерно испытывает на себе социальное и культурное влияние, аккумулирует в себе множество ценностно обусловленных коннотаций эпохи. Эпистолярное наследие А.П. Чехова можно рассматривать как эпистолярный дискурс. Эпистолярный дискурс в данной работе понимается как непрерывный процесс, зафиксированный в целом корпусе текстов и связанный с экстралингвистическими,

социокультурными, психологическими и другими установками субъекта речи и адресата.

Структура и объем исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, перечня источников исследования, списка использованной литературы, трех приложений, которые включают описание эпистолярного наследия А.П. Чехова, перечет адресатов Чехова и имен, встречающихся в его письмах, и схему системно-структурной организации коммуникативной области языка.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы, определяются цели и задачи работы, теоретическая и практическая значимость исследования, мотивируются его актуальность и новизна, сообщаются источники используемого в диссертации языкового материала, указываются методы исследования, излагаются основные положения, выносимые на защиту.

Первая глава "Специфика текстообразующих факторов и их роль в создании текстов" состоит из трех параграфов, в которых представлено теоретическое обоснование проблемы и рассмотрены основные понятия и термины, с опорой на которые проводится анализ.

В первом параграфе освещены различные аспекты изучения текста. Развитие функционального аспекта в изучении языковых единиц разных уровней закономерно привело к активной разработке теории текста, которая в настоящее время складывается как самостоятельный раздел языкознания. Текст - это настолько сложное и многогранное явление, что для полного его понимания и определения необходимо учитывать различные аспекты исследования, начиная с семиотического и заканчивая психофилологическим и дискурсивным. Главными проявлениями специфических черт текста являются его связность, которая проявляется через соотнесенность смыслов входящих в текст языковых средств; целостность, которая выражается в коммуникативной преемственности между составляющими текста, и коммуникативная направленность, что и обусловливает статус этой единицы речевого общения. И поскольку тексты существуют в определенном социокультурном окружении и связаны с экстралингвистическими, психологическими и другими факторами, мы можем говорить о таком измерении текста, как дискурс. Эпистолярный дискурс рассматривается нами как непрерывный процесс, зафиксированный в целом корпусе текстов и связанный с экстралингвистическими и другими установками субъекта речи и адресата.

Второй параграф посвящен характеристике эпистолярного текста как особого вида текстовой организации, при которой совмещаются черты художественного текста и черты устной разговорной речи. Поэтому слово в текстах писем, так же как и в художественных текстах, благодаря особым условиям функционирования, семантически преобразуется, включая в себя дополнительный смысл, коннотации, ассоциации. Благодаря тому, что в

центре повествования находится субъект речи, носитель языка, эпистолярные тексты по сути своей всегда антропоцентричны. Тектообразующие категории, являясь вовлеченными в когнитивный процесс, протекающий в виде дискурса, участвуют в процессах познания мира, при этом они становятся своеобразным отражением обыденного сознания субъекта речи, для которого определяющую роль играют наивная модель мира и соответствующая ей языковая картина мира. Рассмотрение особенностей авторского текста позволяет адекватно охарактеризовать данную языковую личность в аспекте дискурсивного анализа. Тексты писем как нельзя лучше подходят для характеристики языковой личности, т.к. "в собственных письмах языковая личность естественна, это личность в чистом виде, писатель играет самого себя. Он выступает как единая, целостная языковая личность, очищенная от полифонии художественного текста, а не как множество говорящих и понимающих личностей" [Романова 2003: 54].

Специфической чертой эпистолярных текстов, характеризующей языковую личность, является метафоричность. Игра прямого и переносного значения порождает и эстетический, и экспрессивный эффекты как художественного, так и эпистолярного текста, делая их образными и выразительными [Алиомарова 2003]. Основной характеристикой эпистолярного текста является экспрессивность. Ее текстовой составляющей служит подтекст. В структуре эпистолярного текста, так же как и художественного, на одно из первых мест выдвигается образный план. В работе дается обзор различных точек зрения на понимание экспрессивности и подтекста.

В третьем параграфе представлена характеристика основных текстообразующих факторов чеховского эпистолярия. Эпистолярный тексг подобно художественному обладает определенной организацией, т.е. внутренней и внешней упорядоченностью его языковых и связанных с ними неязыковых элементов, которая приводит к неразрывности языковой ткани, к фактурной плотности текста. Текстообразующие факторы, с помощью которых текст "обрастает" смыслами, функционируют не разрозненно, а взаимопроникают и дополняют друг друга Формируясь, любая языковая личность неизбежно оказывается под воздействием интертекстуальных отношений, при этом сама активно использует интертекстемы, участвуя в организации, упорядочивании интерхекстов. Инертекстемы, в свою очередь, могут быть представлены в тексте в виде ПФ. Следует также отметить, что интертекстема практически всегда выходит на уровень языковой игры, т.е. выполняет игровую функцию, и может рассматриваться в качестве игремы. Исследуя представленные текстообразующие факторы и категории в рамках ЯЛ, мы можем охарактеризовать ЯЛ писателя с разных точек зрения, в разных плоскостях.

Анализ перифрастических сочетаний с точки зрения их лексического состава и способов наименования признаков обозначаемого объекта содержится в работах В.П. Григорьева [1971; 1974; 1979], Н.И. Базарской, З.Д. Поповой [1988], Т.Н. Бытевой [2002], А.Т. Липатова [1982; 1994; 1997; 1999; 2001; 2003], В.И. Орловой [1982], Г.З.Розановой [1986], С.Я. Макаровой [1988], О.С. Юрченко [1983]. В некоторых исследованиях намечены возможности выделения тематических групп перифразов.

Специфическим свойством перифрастического сочетания, по мнению Т.И. Бытевой, является его способность заменяться словом, причем совершенно определенным. Таким образом, способность перифрастического сочетания быть замененным определенным словом, не входящим в состав этого сочетания, прямую соотнесенность их можно рассматривать как диагностирующий параметр при выделении перифразов в тексте. Под перифрастическими сочетаниями Т.И. Бытева подразумевает обороты, которые используются не вместо обычного названия предмета, а вместе с обычным названием предмета [Бытева 2002: 26-28]. Представляется уместным различение понятий "перифраз" и "собственно перифрастическое сочетание" (далее ПФС) представленное Т.И. Бытевой: "Перифраза (перифраз) - это особая двухчастная конструкция, состоящая из трех членов: слова-номината (первая часть, один член) и собственно перифрастического сочетания (вторая часть, два члена: опорный и предицирующий). Константной частью структуры перифраза является собственно перифрастическое сочетание; номинат выступает как виртуальная часть перифразы, которая может реализоваться словом, реже- словосочетанием (коммунистический субботник - великий почин, нагнетание политической напряженности - холодная война), быть эллиптированной" [Там же]. Для определения слова-номината в настоящем диссертационном исследовании мы будем употреблять термин "денотат".

Языковая игра (ЯИ) - это одно из проявлений общего стремления человека к игре, приводящего в движение творческие способности homo ludens, "человека играющего". Сложность феномена ЯИ определяет неоднозначность и многоаспектность подходов к интерпретации ее сути, механизмов, философской, психологической, социальной, эстетической и собственно лингвистической природы. В современной литературе представление о ЯИ относится к области речевого общения, а сама ЯИ рассматривается как "основанный на индивидуальном творчестве вид речевой или языковой деятельности, создающий экспрессию и выразительность языка и речи" [Сопотов 2005]. Современные лингвистические работы, посвященные ЯИ, отличает многообразие подходов к осмыслению этого феномена.

Е.А. Земская рассматривает ЯИ в разговорной речи; Б.Ю. Норман исследует ЯИ как отражение асимметрии языкового знака, Е.В. Красильникова - в качестве игры в микроколлективах; Г.Г. Почепцов,

А.Н. Лук - ЯИ как показатель чувства юмора; Т.А. Гридина - ЯИ как форму лингвокреативной деятельности говорящих; JT.B. Лисоченко и О.В, Лисоченко представляют ЯИ как особый вид речетворческой семиотической деятельности. ЯИ активно участвует в создании нового текста, "аранжирует" его в составе высказывания, придавая тексту авторское своеобразие. ЯИ позволяет расширить возможности функционирования языкового знака и расширяет тем самым границы всего текста в целом. В данной работе ЯИ понимается как один из основных текстообразующих факторов, основанных на творческом использовании языка и ориентации на эстетические возможности языкового знака.

В современной лингвистике текст предстает как сложное формально-структурное образование, помимо внутритекстовых связей обладающее и внетекстовыми связями, которые "разрывают рамки текста и устремляются в сферу предыдущего опыта, фоновых знаний, привлекая семантические сигналы из внешней текстовой среды" [Лушникова 1995: 4]. В связи с этим актуальной становится проблема интертекстуальности. Концепции интертекстуальноеги были разработаны, в частности, М.М. Бахтиным, Ю. Кристевой, У. Эко. Исследования И.В. Арнольд, И.П. Смирнова, H.A. Фатеевой и др. ученых помогли понять суть рассматриваемого понятия.

В данном параграфе определены понятия интертекстуальности -включения в текст либо целых других текстов, либо их фрагментов в виде маркированных или немаркированных, преобразованных или неизмененных цитат, аллюзий, реминисценций, выполняющих текстообразующую функцию и вызывающих в сознании читателя дополнительные смысловые ассоциации, и интертекста как нового текста с вкраплениями из других текстов.

Вторая глава диссертации "Структурно-семантические особенности текстообразования в дискурсе чеховского эписгполярия" посвящена конкретному анализу текстообразующих факторов и категорий, способствующих созданию текстов чеховских писем.

В первом параграфе "Перифрастика и ее место е текстообразовании" рассмотрена проблема типологии перифразов (ПФ), представлена классификация ПФ эпистолярия А.П. Чехова. С учетом характера денотата в текстах чеховских писем можно выделить две большие группы ПФ: 1) именные ПФ; 2) глагольные ПФ. Группа именных ПФ (120 примеров) численно преобладает над группой глагольных ПФ (80). Следует отметить, что в фокусе внимания данной работы оказались метафорические ПФ, т.к. именно они несут в себе текстообразующие потенции и участвуют в "аранжировке" текста.

Благодаря метафорическим перифразам на микроуровне происходит актуализация, смысловое усиление денотата, даже если он формально не выражен. Интересно, что вторичная номинация в тексте помимо образного

представления объекта или явления обязательно несет в себе личностную оценку, заложенную автором. При этом адресат всегда чувствует идею, мысль, которую старается донести автор. Это явление условно можно обозначить как "риторическая синтагматическая способность" [Широнин 1994]. Игорь Широнин полагает, что эта способность заключается в умении автора развернуть некий абстрактный смысл ("мысль", "идею") в конкретный словесный текст, пользуясь для этого набором технических процедур [Там же]. К числу подобных процедур относится и перифрастика: "Я знаю, Гоголь на том свете на меня рассердится. В нашей литературе он степной царь" (Д.В. Григоровичу, 5 февраля 1888 г.). Являясь текстообразующими элементами, ПФ активно участвуют в линейном построении текста, при этом в структуре ПФ денотат может быть противопоставлен ПФС, что создает особую экспрессию: "Ведь это не иллюстрированный журнал ("Север". - С.Г.), а блин с зернистой икрой и сметаной" (В.А. Тихонову, 24 января 1892 г.). Часто А.П. Чехов в одном контексте употребляет не один, а два или более перифразов, выстраивая при этом синонимические ряды. В результате этого создается так называемая "смысловая концентрация", которая усиливает эмоциональную сферу текста: "Бываю в театре. Ни одной хорошенькой... Всерыпиндроны, харитоны и мордемондии" (М.В. Киселевой, 29 сентября 1886 г.). В условиях текстообразования именному перифразу отводится немаловажная роль. Учитывая структуру и семантику авторского ПФ, адресат (читатель) выстраивает образ, который воспринимается им как в линейном (денотативном) плане, так и в объемном (коннотативном).

Широко представлены в чеховском эпистолярии глагольные метафорические перифразы, которые представляют собой как развернутые характеристики-экспрессемы, так и индивидуализированные глагольные экспрессемы. В отличие от именных ПФ глагольные всегда (за небольшим исключением) имеют "нулевой денотат", который представлен в тексте имплицитно: "Я опять участковый врач и опять ловлю холеру за хвост (лечу холерных больных. - С.Г.)" (H.A. Лейкину, 4 августа 1893 г.). Часто глагольный метафорический перифраз в текстах чеховских писем обретает коннотативную развертку, порождает именной ПФ: "Я как-то глупо оравнодушел ко всему на свете, и почему-то начало этого оравнодушения совпало с поездкой за границу" (A.C. Суворину, 8 апреля 1892 г.). В данном примере индивидуально-авторский глагольный ПФ "оравнодушел" порождает столь же неожиданный именной ПФ "оравнодушение".

По характеру раскрытия значения в текстах писем А.П. Чехова ПФ можно разделить на описательные (дескриптивные) и тропеические.

Описательные (дескриптивные) ПФ строятся на описательном характере раскрытия значения, на "денотативном тождестве", которое может быть основой взаимозаменяемости денотата и ПФС. Так, Чехов обращается к своей жене 2 февраля 1902 г. после того, как та стала

пайщицей в составе товарищества, державшего Художественный театр: "Милая пайщица, жена моя деловая, положительная". В этом примере ПФС не является метафорическим, а логически заменяем с денотатом. Подобным образом можно квалифицировать ПФ и в следующем примере: "Оно (письмо. - С.Г.) было для меня неожиданным новогодним подарком..." (Я.П. Полонскому, 18 января 1888 г.). Но особый интерес для исследования представляет второй тип ПФ - тропеический. Семантика такого типа ПФС обусловлена метафоризацией опорного компонента.

Среди тропеических перифразов, встречающихся в письмах А.П. Чехова, выделяются ПФ-сравнения, которые составляют 50% всех тропеических ПФ, остальные 50% приходятся на антонимические, метонимические и оксюморонные ПФ. ПФ-сравнения могут трансформироваться в тексте в именной метафорический ПФ. Так, например, в письме А.С.Суворину от 23 декабря 1888 г.: "Из меня водевильные сюжеты прут, как нефть из бакинских недр". Далее в тексте данный ПФ-сравнение преобразуется и выступает уже в виде именного метафорического ПФС с нулевым денотатом "нефтяной участок": "Зачем я не могу отдать свой нефтяной участок Щеглову?".

К тропеическим типам ПФ относятся также антонимические ПФ: ".. .те сюжеты, которые сидят в голове, досадливо ревнуют к уже написанному; обидно, что чепуха уже сделана, а хорошее валяется на складе, как книжный хлам" (A.C. Суворину, 27 октября 1888 г.); метонимические ПФ, которые в отдельных случаях выходят на уровень ПФ-символа и становятся в тексте "стилистической доминантой" (В.Жирмунский): "Теперь же, когда вместо литературных физиономий во главе изданий торчат какие-то серые круги и собачьи воротники, пристрастие к толщине издания не выдерживает критики" (Я.П. Полонскому, 18 января 1888 г.) и др. Выделенные ПФ в эпистолярном дискурсе А.П. Чехова вмещают в себя всю сложность символики, являясь своеобразной "языковой оболочкой символа" [Липатов 1997: 45]. "Собачий воротник" - прозвище, которое дал А.П. Чехов Е.А. Вернеру, путем "ассоциативной переброски от конкретной детали к образу-обобщению" [Липатов 1991: 47] становится нарицательным, обозначая при этом особый тип издателя.

Исключительный экспрессивный эффект в текстах писем создают оксюморонные ПФ, передающие особенность чеховского юмора, чеховской иронии: "Ходыков сделан великолепно, дядюшка очень милая скотина..." (М.И. Чайковскому, 16 февраля 1890 г.) и др.

В условиях текста йерифрастика тесно взаимодействует с фразеологией, вступая с ней в парадигматические и синтагматические отношения. При этом узуальные фразеологизмы могут служить "строительным материалом" для ПФ, в свою очередь авторские ПФ-конвертивы могут стать потенциальным источником пополнения фразеологического фонда.

Во втором параграфе "Текстообразующие потенции языковой игры в письмах А.П. Чехова" рассматривается вопрос о речетворчестве как соотношении языкового стереотипа (стандарта,' узуса, нормы) и заданных системным механизмом возможностей отклонения от этого стереотипа в речевой деятельности. В настоящее время появилось большое количество работ, посвященных вопросам языка А.П. Чехова. На основании богатого фактического материала разработаны многие проблемы, в том числе проблемы организации речи персонажей чеховских произведений, вопросы перевода произведений писателя на иностранные языки и др. В творчестве А.П. Чехова и особенно в его письмах проявляется незаурядное словесное мастерство. Мастерство и оригинальность писателя заключается прежде всего в умении использовать многозначность слов, в умении создавать новые, дополнительные смысловые оттенки, острые и неожиданные [Саркисова 1960: 151]. В произведениях А.П. Чехова языковые единицы, определяющие направление языковой игры, "коннотативны и тем самым во многом передают отношение автора к описанной в тексте ситуации" [Рядчикова, Чалый 2001: 136].

В данном параграфе чеховский эпистолярий рассматривается с точки зрения использования в нем приемов ЯИ. Анализируя функционирование языковых игр в текстах чеховских писем, мы стремились систематизировать и выделить наиболее часто используемые Чеховым языковые средства и приемы создания игры. В целях избежания терминологической путаницы, мы предлагаем ввести понятие игрема, под которой следует понимать языковые средства и приемы, с помощью которых ЯИ репрезентируется в тексте.

Как уже отмечалось, языковая игра в качестве словесного творчества рассматривалась многими исследователями. Но, несмотря на это, до сих пор развернутой работы, посвященной этому языковому феномену на материале эпистолярного наследия А.П. Чехова, не создано.

С учетом смысловой значимости ЯИ может восприниматься как балагурство и как острословие. Основными средствами создания балагурства в письмах Чехова являются игрема рифмовки ("С невестой разошелся окончательно. <...> Все на свете превратно, коловратно, приблизительно и относительно" В.В. Билибину, 28 февраля 1886 г.); преобразование морфологической формы слова ("Толстой ругает докторов мерзавцами и невежничает с великими вопросами" A.C. Суворину, 8 сентября 1891 г.). Многие игремы балагурства строятся на так называемой фонетической деформации слова. Такие приемы обычно не связаны со смысловым содержанием речи, а используются лишь с целью почудить, сказать йе так, как другие, побалагурить: "Мою книжку Вы получите непррременно..." (М.В. Киселевой, 13 сентября 1887 г.). Игрема речевой маски близка по исполнению с предыдущим приемом ЯИ, поскольку в ее основе часто лежит фонетическая деформация слова, но если при

фонетической деформации слова целью является лишь "почудить", сказать не так, как другие, то прием речевой маски, наоборот, подразумевает узнаваемость речи. При этом говорящий, реализуя имитативный принцип ЯИ, не стремится к полному воспроизведению чужой речи, а лишь выделяет наиболее характерные приметы чужого голоса. А.П. Чехов прибегает также к приему речевой маски, но в контексте его писем этот прием часто приобретает содержательную нагрузку, и балагурство органично переходит в острословие. Так, письмо к Л.С. Мизиновой от 29 марта 1892 г. Чехов подписывает "Антуан Тшекоф. (Произношение кн. Урусова)". Передавая по-русски французское написание своей фамилии, писатель подшучивает над галломанией А.И. Урусова, который входил в круг московских знакомых Мизиновой.

Острословие как вид ЯИ реализуется в чеховском эпистолярии с помощью таких приемов, как изменение семантической направленности слова-. "Программу я получил и завтра же отправлю ее в каторгу, т.е. на Сахалин" (JI.C. Мизиновой, 11 января 1891 г.). Обыгрывая понятие Сахалин, автор письма рассчитывает на то, что адресат соотносит название острова с местом поселения каторжников. Основа для этой игры -семантическая многозначность слова. Как средство языковой игры активно используется А.П. Чеховым и словообразование. В шутливой речи писателя для порождения слов всех частей речи часто служат имена собственные. В чеховском эпистолярии наиболее активно образуются оценочные существительные: "Не будь этой субъективности, этой чмыревщины, из тебя вышел бы художник полезнейший" (Ал.П. Чехову, 20 февраля 1883 г.). H.A. Чмырев сотрудничал в "Московском листке", считавшемся низкопробным изданием "малой прессы". Используя фамилию журналиста, Антон Павлович создает термин, синонимичный субъективности, которая "выдает бедного автора с руками и ногами".

Большую группу примеров языковой игры составляют слова-контаминаты, образованные по принципу соединения двух слов в одно. Наблюдения над игрой смыслов в контаминации содержаться в работах В.М. Панова [1971,1975], В.П. Григорьева [1986], А.Ф. Журавлева [1982] и других исследователей, но единого понимания контаминации в русистике до сих пор нет. А.П. Чехов соединяет слова, в результате чего новообразование расширяет семантику: "Со мной семья, варящая, пекущая и жарящая на средства, даваемые мне рукописанием" (H.A. Лейкину, 25 июня 1884 г.). В данном случае представлена контаминация слов рукопись и (чисто)писание, при объединении которых возникает новое емкое слово, подчеркивающее вид заработка и усердие, с каким Чехов занимался этим видом деятельности.

Распространенным приемом в чеховском эпистолярии является игрема развертывания общеязыкового образа. Обычно этот прием используется по отношению к метафоре или сравнению: "Рад бы убить Вашу скуку, но -

увы - нет пороха" (М.В. Киселевой, 13 сентября 1887 г.). Метафора - одно из художественных средств языка, но мы рассматриваем ее как языковое средство образования языковой игры. Метафора, на наш взгляд, наиболее яркое из всех художественных средств. При этом она подразумевает неожиданность и нетрадиционность выбора исходного материала, что является признаком любой языковой игры.

В целях создания шутливого колорита Чехов активно использует игрему, построенную на антитезе: "В Питере теперь 2 героя дня: нагая Фрина Семирадского (картина Г.П. Семирадского "Фрина на празднике у Посейдона в Элевсине", выставленная в зале Академии художеств. - С.Г.) и одетый я" (М.В. Киселевой, 17 февраля 1889 г.). Антитеза в данном контексте служит для усиления выразительности речи путем резкого * противопоставления понятий, образов.

На перемещении слова или выражения из одного стиля речи в другой основан прием стилевого контраста. Этот прием порождает резкий диссонанс, который и лежит в основе комического: "Сегодня напишу в Питер, чтобы там не ставили "Лешего". И в Питере пущу в частный театр. Пусть слоняется, аки тень нераскаянного грешника, из вертепа в вертеп, из потемок во мглу..." (А.П. Ленскому, 2 ноября 1889 г.).

Особый интерес при анализе дискурса чеховского эпистолярия вызывает каламбур как один из видов языковой игры. Каламбуром называют "игру слов, использование многозначности (полисемии), омонимии или звукового сходства слов с целью достижения комического эффекта" [Щербина 1958]. Игра слов, каламбур, у Чехова как средство создания комического эффекта реализуется с помощью различных речевых средств.

Значительную роль в создании многоплановости текста приобретает каламбурное использование фразеологизмов. Это один из наиболее ярких способов создания сатирического и юмористического эффекта. А.П. Чехов использует ряд приемов трансформации фразеологизмов, в результате которых снимается метафоричность, десемантизированным компонентам »я сообщается вещественная полнота и тем самым создается двуплановость

* восприятия, ведущая к каламбуру. О трансформации канонических

(узуальных) фразеологизмов путем их обновления и переосмысления писали В.Ф. Рудов [1958], Л.И. Ройзензон [1960], H.A. Ковалева [1998], А.Т. Липатов [2003], Г.И. Алиомарова [2003] и др. На материале эпистолярного наследия А.П. Чехова наиболее полная типология авторских фразеологизмов (потенционализмов и окказионализмов) представлена в монографии H.A. Ковалевой [2000]. Так, в письме А.Н. Плещееву от 28 июня 1888 г. А.П. Чехов совмещает фраземы отдать богу душу и продать душу нечистому (дьяволу): "То есть душу можно отдать нечистому за удовольствие поглядеть на теплое вечернее небо...".

Исследование текстовых возможностей фразеологизмов позволяет выявить механизм создания текста, представляющий собой двусторонний процесс: с одной стороны, фразеологические единицы динамизирует текст, а с другой - они сами порождены объективным потенциалом текста. Большое значение здесь приобретает экстралингвистическая информация, связующая области идей, смыслов, образов с областью вербальной коммуникации. Все выражает автор через язык, посредством языка.

Особую группу в чеховском эпистолярии составляют каламбуры, в которых автор шутливо "восстанавливает" внутреннюю форму слова. На сознательной этимологизации слова построены каламбуры: "Теперь меня будет издавать не Суворин, а Маркс. Я теперь "марксист"" (Л.А.Авиловой, 5 февраля 1899г.); "Один экземпляр отдал брату-педагогу, другой присовокупил к своей публичной библиотеке (называю ее публичной, потому что она обкрадывается публикой очень усердно)" (И.Л. Леонтьеву-Щеглову, 18 февраля 1889 г.). Достижение комического эффекта создается и в результате употребления созвучного слова, в литературном языке имеющего другое значейие. При этом комизм становится понятен только в определенном контексте: "Константину Сергеевичу и всем Вашим товарищам и товаркам низкий поклон" (М.И. Алексеевой, 15 сентября 1903 г.). Но, тем не менее, языковая игра в эпистолярном тексте не сводится лишь к понятию языковой шутки, хотя во многом, так же как и в разговорной речи, пересекается с ней.

В третьем параграфе "Интертекстуальность чеховского эпистолярия как текстообразующий фактор" рассмотрена проблема типологии интертекстем, разработана классификация интертекстем по их значимости в эпистолярном дискурсе А.П. Чехова и по маркированности, отнесенности к тому или иному источнику. На этом основании интертекстемы в чеховском эпистолярии (1885-1904 гг.) (выявлено 276 интертекстем) разделены на 4 большие группы. К 1 группе относятся интертекстемы "сильных" литературных текстов, становящихся в результате частого востребования прецедентными (53%). Дифференциация "сильных" и "слабых" текстов в данной работе осуществляется по частотности встречающихся интертекстем. Такое выделение во многом зависит от лингвокультурного сознания писателя, от выбора адресата и конкретной ситуации. Авторами интертекстем 1 группы являются A.C. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, A.C. Грибоедов, В. Шекспир, И. Гете и др. Так, А.П. Чехов после присуждения ему Пушкинской премии, цитируя строки из поэмы A.C. Пушкина "Полтава" (1828), пишет: "я "счастья баловень безродный", в литературе я Потемкин, выскочивший из недр "Развлечения" и "Волны"" (A.C. Лазареву-Грузинскому 20 октября 1888 г.) и др.

Ко 2 группе интертекстем "слабых" литературных текстов, т.е. малоупотребительных в рассматриваемый период времени для

эпистолярия А.П. Чехова (14,5%), можно отнести произведения М.Е. Салтыкова-Щедрина, И.И. Дмитриева, Г. Гауптмана и др. "Я мало-помалу становлюсь Подхалимовым и обманул Вас уж не раз...", - так писал Чехов H.A. Лейкину 25 нюня 1883 г., сравнивая себя с Подхалимовым - героем очерков М.Е. Салтыкова-Щедрина "В среде умеренности и аккуратности", "За рубежом", "Письма к тетеньке".

К 3 группе интертекстем "сильных" нелитературных текстов относятся интертекстемы, по происхождению своему восходящие к Библии и фольклорным текстам, пословицам, поговоркам (22%): "...дорогой Владимир Алексеевич, я послал Вам рассказ, прошло уже десять дней, а от Вас - ни гласа, ни воздыхания..." (В.А. Тихонову, 8 декабря 1891 г.). Эту цитату писатель заимствовал из IV Книги Царств (гл. 4, ст.31); "Женщин в его (Корша. - С.Г.) труппе нет, и у меня 2 прекрасные женские роли погибают ни за понюшку табаку" (H.A. Лейкину, 4 ноября 1887 г.) и др.

Четвертая группа интертекстем "слабых" нелитературных текстов включает интертекстемы из писем чеховских адресатов, автоинтертекстемы, слова и выражения из других языков, а также интертекстемы, отсылающие адресата к историческим местам или событиям (10,5%). В отрывке из письма В.А. Тихонову от 31 мая 1889 г. Чехов пишет: "Живу я, милый российский Сарду, не в Париже и не в Константинополе, <...> а г. Сумах...". Это прозвище А.П.Чехов дал Тихонову за плодовитость и пристрастие к драматургическим шаблонам, свойственные французскому драматургу В. Сарду. Расширяя семантические рамки текста, создавая дополнительные смыслы, интертекстуальность активно участвует в процессе создания текста.

В третьей главе "Прагматические аспекты чеховского эпистолярного текстообразования" текстообразование исследуется в свете прагматики, изучающей функционирование языковых знаков в речи. Первый параграф посвящен рассмотрению концептуальной основы текстообразования. Выявлено, что одна из ведущих ролей образования текста принадлежит смыслу, реализующемуся посредством текстообразующих факторов и категорий, при этом чрезвычайно важна роль экстралингвистических факторов.

С позиции когнитивной лингвистики смысл соотносится с понятием "концепта", под которым подразумевается единица сознания, содержащая сведения о том, что индивид думает, знает, предполагает, воображает об объектах мира как реального, так и не реального. В качестве примера рассмотрена текстовая реализация концепта цензура, который несет в себе не только индивидуальную значимость для писателя, но и социальную, т.к. цензура являлась неотъемлемой частью литературной жизни общества и сосредоточивала в себе представление о контролирующей власти закона. Свидетельством того, что в языковой картине мира писателя данный концепт реален, является его многочисленная экспликация в текстах

писем. Проведенный концептуальный анализ писем А.П. Чехова показал, что концепт может участвовать в создании определенной социальной и психологической характеристики личности автора.

Во втором параграфе, рассматривая прагматический аспект текстообразования в связи с субъектом речи, мы обратились к понятиям стратегии и тактики. Гибкость речевых стратегий определяется "возможностями их реализации через различные речевые тактики", а гибкость речевых тактик характеризуется "возможностями их реализации через различные коммуникативные ходы, а также комплексным использованием языковых ресурсов и приемов речевого воздействия" [Иссерс 1999: 101]. Вступая в процесс речевой коммуникации, его участники, как правило, не пользуются готовыми схемами. И хотя сверхзадачи (стратегии, "глобальные намерения" по Т. ван Дейку) обычно универсальны, речевые тактики в зависимости от речевой ситуации меняются говорящим. Этическая оценка автора писем предполагает отражение ее через призму собственного сознания. Обращаясь к письмам А.П. Чехова, невольно становишься свидетелем авторской неудовлетворенности тем, что им написано. В письмах Чехов не щадит себя, и это позволяет прогнозировать тактику уничижения: "В "Новое время' ' я не посылал ни одного рассказа, в "Петербургскую газету" кое-как смерекал два рассказа" (H.A. Лейкину, 12 января 1887 г.). Обращаясь к перифразам различного типа (как к именным, так и глагольным), элементам ЯИ писатель сознательно принижает значение своих произведений и само творчество, однако представленная тактика не умаляет личность писателя, а говорит о таких его качествах, как стремление к совершенствованию, требовательность, самоирония. Полярность авторской оценки в противовес тактике уничижения позволяет также прогнозировать тактику возвеличения, которая направлена, прежде всего, на характеристику чеховских современников и реализуется с помощью ПФ различного типа: "Я же лично, помимо того, что он (А.Н. Плещеев. — С.Г.) очень хороший, теплый и искренний человек, вижу в нем сосуд, полный традиций, интересных воспоминаний и хороших общих мест" (A.C. Суворину, 30 мая 1888 г.). Приведенные примеры убеждают, что выбранные А.П. Чеховым текстообразующие тактики служат реализации одной из основных стратегий - созданию оценочной характеристики себя и своих современников. Данная же стратегия, в свою очередь, подчинена основной стратегии - общению, т.к. большинство писем представляют собой дружескую, непринужденную беседу писателя с его знакомыми и друзьями.

В заключении обобщаются наблюдения и выводы диссертационного исследования в соответствии с представленными в работе целями и задачами.

Проведенное исследование показало, что эпистолярные тексты по сути своей всегда антропоцентричны, так как в центре повествования находится субъект речи. При этом тексты писем предполагают диалогичность, разговор двух людей, и всегда включают ту информацию, которую субъект речи намеревается сообщить адресату, и то субъективное намерение, которое он при этом стремится реализовать. Текстообразующие категории, являясь вовлеченными в когнитивный процесс, протекающий в виде дискурса, становятся отражением обыденного сознания субъекта речи и играют значительную роль для комплексного анализа языковой личности. Подходя к текстообразующим факторам и категориям с коммуникативно-прагматической точки зрения, мы убеждаемся, что основньм назначением этих феноменов является выражение ими различного рода оценок, способность реализовать определенные смыслы в конкретных актах коммуникации.

Установка на коммуникативно-прагматический аспект исследования привела нас к выводу о том, что использование в текстах писем перифразов, игрем и интертекстем повышает прагматический эффект, поскольку заявленные категории способствуют организации текста в единое связное целое как на предметно-логическом, так и на подтекстовом уровне.

Функционируя на синтагматическом уровне, ПФ предстает как двухчастная конструкция, состоящая из денотата и собственно ПФС. По характеру денотата было выделено две большие структурно-семантические группы ПФ: именные и глагольные ПФ. По характеру раскрытия значения в текстах писем А.П. Чехова ПФ были разделены на описательные (дескриптивные) и тропеические. При исследовании текста с позиции читателя была предпринята попытка интерпретации языковых знаков, исходя из структуры этого текста и взаимоотношений составляющих его элементов. Материалы исследования показали, что по количественной соотнесенности различных типов ПФ в эпистолярных текстах А.П. Чехова именные ПФ (120 примеров) преобладают над глагольными (80), а ПФ-сравнения составляют 50% всех тропеических ПФ, остальные 50% приходятся на антонимические, метонимические и оксюморонные ПФ. ЯИ с учетом смысловой значимости может восприниматься как балагурство и

как острословие. Наиболее характерными для языковой личности Чехова игремами являются примеры, иллюстрирующие острословие (67%); среди них можно выделить как прием обыгрывание многозначных слов и словообразовательную игру, прием стилевого контраста, развертывания общеязыкового образа, а также использование антитезы, языкового созвучия, формально-грамматических изменений слова, каламбура и т.д. Проведенный анализ показал, что чеховский эпистолярий представляет собой богатейший материал для изучения интертекстуальности, под которой понимается включение в текст либо целых других текстов, либо их фрагментов в виде маркированных или немаркированных, преобразованных или неизмененных цитат, аллюзий, реминисценций, выполняющих текстообразующую функцию и вызывающих в сознании читателя дополнительные смысловые ассоциации. Интертекстуальносте позволяет раздвинуть рамки текста, привнося дополнительные смысловые оттенки. Специфика чеховского эпистолярия обнаруживается в активном использовании писателем интертекстем. Ориентация на смысловую реализацию интертекстем дает возможность выявить механизм смыслопорождения. Анализ эпистолярных текстов А.П. Чехова, относящихся к 1885-1904 гг., показал, что по степени активности интертекстем в речи писателя необходимо выделять "сильные" и "слабые" тексты. Из 276 интертекстем 53% заимствованы Чеховым из русской классической литературы и произведений В. Шекспира; 22% восходят к Библии, фольклорным текстам, пословицам, поговоркам; 14,5% составляют интертекстемы из произведений М.Е. Салтыкова-Щедрина, И.И. Дмитриева, А.Н. Плещеева, Л.Н. Толстого, И.С. Тургенева, В.Я. Брюсова; 10,5% приходится на интертекстемы из писем чеховских адресатов, автоинтертекстемы, слова и выражения из других языков и интертекстемы, отсылающие адресата к историческим местам и событиям.

Осуществленный на основе писем А.П. Чехова концептуальный анализ показал, что концепт активно участвует в процессе создания определенной социальной и психологической характеристики личности автора. Прагматические аспекты текстообразования в связи с субъектом речи (автором) предполагают исследование понятий тактики и стратегии образования текста, т.е. коммуникативной цели текста, общего авторского плана, последовательно реализуемого в текстовой перспективе, и совокупности средств и приемов достижейия цели. В частности, анализ прогнозируемых текстообразующих тактик уничижения и возвеличения показал, что те служат реализации одной из основных стратегий -созданию самооцеяочной характеристики и характеристик своих современников. Данная же стратегия в свою очередь подчинена основной стратегии - общению.

В целом проведенное исследование показало, что перифрастика, ЯИ и интертекстуальность являются той движущей силой, которая формирует

смысловое пространство текста, а ПФ, игрема и интертекстема в эпистолярном тексте являются репрезентацией языковой картины мира автора писем.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Гусева, C.B. Фразеологизм как образующий элемент перифраза (на материале чеховского эпистолярия) / C.B. Гусева // Чтения, посвященные Дням славянской письменности и культуры: Сб. статей по материалам региональной научной конференции. - Чебоксары: Изд-во Чувашского ун-та, 2003. - С. 107-110.

2. Гусева, C.B. Перифрастика в эпистолярном дискурсе А.П. Чехова / C.B. Гусева // Вторые международные Бодуэновские чтения: Казанская лингвистическая школа: традиции и современность (Казань, 11-13 декабря 2003 г.): Труды и материалы: В 2т. - Т. 1- Казань: КГУ им.

B.И. Ульянова-Ленина, 2003. - С. 42-45.

3. Гусева, C.B. Языковая игра в эпистолярии А.П. Чехова/ C.B. Гусева // Актуальные проблемы современного научного знания. Шестые Вавиловские чтения: Сб. научных статей. - Йошкар-Ола: МарГТУ, 2003.-С. 176-180.

4. Гусева, C.B. Фразеология чеховского эпистолярия (опыт дискурсивного исследования) /C.B. Гусева // Седьмые Вавиловские чтения. Глобализация и проблемы национальной безопасности России в XXI веке: Сб. материалов. В 2 ч. - Йошкар-Ола: МарГТУ, 2003. - С. 19-21.

5. Гусева, C.B. Текстообразующие факторы как характеристика дискурса языковой личности / C.B. Гусева // Социальные варианты языка - П1: Материалы международной конференции 22-23 апреля 2004 г. -Нижний Новгород: НГЛУ им. Н.А. Добролюбова, 2004. - С. 364-367.

6. Гусева, C.B. Перифрастика как текстообразующнй фактор в дискурсе языковой личности / C.B. Гусева // Актуальные проблемы межкультурных и межъязыковых контактов: Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 90-летию со дня рождения проф. Н.Т. Пенгитова. - Йошкар-Ола: МГТТИ им. Н.К. Крупской, 2004. - С. 101-104.

7. Гусева, C.B. Текстообразующие элементы в аспекте дискурсивного анализа (на материале перифрастики чеховского эпистолярия) /

C.B. Гусева // Седьмые Вавиловские чтения. Глобализация и проблемы национальной безопасности России в XXI веке: Сб. научных статей. -Москва- Йошкар-Ола: МарГТУ, 2004. - С. 365-373.

8. Гусева, C.B. Семантика интертекстем "сильных" нелитературных текстов как отражение лингвокультурного сознания языковой личности (на материале эпистолярных текстов А.П. Чехова) / C.B. Гусева // Русская и сопоставительная филология: состояние перспективы:

Международная научная конференция, посвященная 200-летию Казанского ун-та (Казань, 4-6 окт. 2004 г.): Труды и материалы. -Казань: КГУ им. В.И. Ульянова-Ленина, 2004. - C.2I5-216.

9. Гусева, C.B. Проблема типологии интертекстем (на материале писем А.П. Чехова) / C.B. Гусева // Восьмые Вавиловские чтения. Мировоззрение современного общества в фокусе научного знания и практики: Сб. материалов. В 2 ч. - Москва-Йошкар-Ола: МарГТУ, 2004. Ч. 2. - С. 66-68.

10. Гусева, C.B. Канонические библеизмы в эпистолярии А.П. Чехова в их интертекстемном истолковании / C.B. Гусева // Христианское просвещение и русская культура: Материалы Седьмой научно-богословской конференции, 24-25 мая 2004 г. - Йошкар-Ола, 2004. - С. 97-103.

П.Гусева, C.B. "Сильный текст" как отражение лингвокультурного сознания в аспекте современной теории текста (на материале писем А.П. Чехова) / C.B. Гусева И Актуальные проблемы изучения языка и литературы: толерантность и интеграция. Материалы IV всероссийской научно-практической конференции, посвященной 10-летию образования Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова и 60-летию образования Факультета русской филологии Института филологии. - Абакан: Изд-во ХГУ им. Н.Ф. Катанова, 2004. -С. 264-266.

12. Гусева, C.B. Функционирование интертекстем из русской классической литературы в дискурсе чеховского эпистблярия / C.B. Гусева // Вестник Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова. Серия 5. Филология: Языкознание. Вып. 6. - Абакан: Изд-во ХГУ им. Н.Ф. Катанова, 2004. - С. 64-69.

13. Гусева, C.B. Интертекстемы чеховского эпистолярия как текстообразующий фактор в зеркале современной теории текста / C.B. Гусева // Язык. Речь. Речевая деятельность: Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск седьмой. - Нижний Новгород: Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова, 2004. - С.68-74.

14. Гусева, C.B. Интертекстемы "слабых" нелитературных текстов как отражение особенностей языковой личности (на материале писем А.П. Чехова) / C.B. Гусева // Восьмые Вавиловские чтения. Мировоззрение и безопасность современного общества в фокусе научного знания и практики: Материалы постоянно действующей всероссийской междисциплинарной научной конференции с международным участием. - Москва-Йошкар-Ола: МарГТУ, 2005. - С. 347-354.

Подписано в печать 09.01.2006 г Формат 60x84/16 Уел печ. л 1,0. Тираж 100 Заказ № 1877.

Отпечатано с готового оригинал-макета ООП ГОУВПО «Марийский государственный университет».

424001, г. Йошкар-Ола, пл. Ленина,!

í í

г , Т*гА Ъ '

1542

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гусева, Светлана Владимировна

Список сокращений

ВВЕДЕНИЕ

1. Специфика текстообразующих факторов и их роль в создании текстов

1.1. Различные аспекты изучения текста

1.2. Характеристика эпистолярного текста как особого вида текстовой организации

1.3. Текстообразующие факторы чеховского эпистолярия

1.3.1. Перифрастика как текстообразующий фактор

1.3.2. Языковая игра как текстообразующий фактор

1.3.3. Интертекстуальность как текстообразующий фактор 3 9 Выводы

2. Структурно-семантические особенности текстообразования в дискурсе чеховского эпистолярия

2.1. Перифрастика и ее место в текстообразовании

2.1.1. Проблема типологии перифразов

2.1.2. Функционирование ПФ в чеховском эпистолярии и их классификация

2.1.3. Проблема взаимоотношения перифрастики и фразеологии

2.2. Текстообразующие потенции языковой игры в письмах

А.П. Чехова

2.2.1. Виды и принципы языковой игры

2.2.2. Языковая игра в эпистолярии А.П. Чехова

2.3. Интертекстуальность чеховского эпистолярия как текстообразующий фактор 88 2.3.1. Проблема типологии интертекстем

2.3.2. Функционирование интертекстем в эпистолярии

А.П. Чехова и их классификация

Выводы 111 3. Прагматические аспекты чеховского эпистолярного текстообразования

3.1. Концептуальная основа текстообразования

3.2. Понятия текстообразующих стратегий и тактик 120 Выводы

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Гусева, Светлана Владимировна

Эпистолярное наследие - это богатейший материал для изучения индивидуального стиля писателя. Письма не отягощены функциями, которые присущи жанрам художественной и публицистической литературы. Отсюда речевая раскованность слога и «широта речевой стихии чеховского идеостиля, разнообразие стилевого и грамматического лада» [Липатов 20036: 163]. Все это обусловило сами особенности чеховского эпистолярия (приложение № 1), отразившего в себе манеру подачи текста и его звучания.

В современной науке текст часто предстает как диада текстострои-тельных и текстообразующих категорий и факторов. В.А. Бухбиндер утверждает, что в плане выражения текста можно «усмотреть 2 яруса: тексто-строительный материал, организованный по принципу соподчинения языковых единиц, и текстообразующие факторы и компоненты, аранжирующие этот материал в составе высказывания и сообщения» [Проблемы TJI 1983: 12].

Необходимость исследования проблемы текстообразующих факторов и категорий продиктована ориентацией современной теории текста на поиск новых методов лингвистического описания, интерпретации текстов. Текстообразующие факторы, регулируя прямую и обратную связь между автором и читателем, отвечают за создание смыслового пространства, называемого речевым (или актуальным) смыслом, т.е. «это не только и не столько та информация, которая закодирована теми или иными языковыми средствами, но и вся та информация, которая может быть передана с его помощью и быть извлечена из него благодаря знанию коммуникантов о мире, друг о друге, о ситуации общения и т.п. не собственно лингвистическим знаниям» [Кобозева 2000: 200].

Перифрастика, языковая игра и интертекстуальность как текстообразующие факторы органично связаны между собой. Дополняя друг друга, они активно участвуют в создании текста, формируя план его содержания. Тек-стообразующие потенции представленных факторов объясняются, с одной стороны, лингвистической природой перифраза, интертекстемы и элемента языковой игры, с другой стороны, диалектикой фразообразования. Проявлением их текстообразующих потенций является установление сложных и многоплановых отношений в тексте, содержащем стилистический эффект дву-плановости.

Специфические особенности текстообразующих факторов, подвергнутых нашему анализу, детально вырисовываются в семантике текста, формируемой на основе коммуникативной ориентации текстовых единиц различных уровней, а также многообразных связей текстовых единиц «по горизонтали» в процессе линейного развертывания текста (синтагматический уровень) и «по вертикали» - в перспективе текста на основе возможных «притяжений и отталкиваний» (парадигматический уровень). Чем к большей выразительности стремится автор, тем значительнее он должен разрушать, трансформировать нейтрально-линейное изложение. Выразительность на всех уровнях связана с отклонением от нормы, обычно безошибочно определяемой, ощущаемой носителями языка [Пищальникова 1991]. Понятие о текстовой синтагматике дано в работах Н.С. Болотновой, С.Г. Ильенко, Н.С. Новиковой. Изучению ономасиологического контекста (контекста порождения) посвящены исследования М.С. Зайченковой [1987], И.С. Торопцевой [1980]. Эти работы содержат ценную научную информацию о структуре контекста, о специфике семантических отношений между его строевыми единицами.

Механизм текстообразования напрямую связан с актуализацией (функционированием) текстообразующих категорий: перифразов (на уровне пери-фрастики), игрем (на уровне языковой игры) и интертекстем (на уровне интертекстуальности). Иерархия категорий текста не установлена. Однако антропоцентризм языка «делает ведущей категорией текста образ автора» [Романова 2003: 13]. Специфическое использование в письмах А.П. Чехова таких категорий, как перифраз, игрема, интертекстема, является речевым воплощением образа автора. Вслед за Т.В. Романовой под категорией текста мы понимаем «совокупность языковых средств для выражения определенных инвариантных семантико-функциональных значений, коррелирующихся отношениями объективной реальности (или денотативной ситуацией)» [Там же: 14]. Основополагающими для понимания сущности лингвистической категории текста являются следующие признаки:

1) наличие инвариантных семантико-функциональных лингвистических значений, коррелирующих с денотативной ситуацией;

2) наличие определенной совокупности текстовых формальных языковых средств, различающихся в плане выражения, но сближающихся функционально, для репрезентации определенных инвариантных семантико-функциональных значений [Романова 2003: 14].

Если учитывать указанные критерии, перифраз, игрема и интертекстема относятся к рангу лингвистических категорий. Названные категории играют важную роль в организации эпистолярного текста А.П. Чехова, учитывая синтагматические и парадигматические связи между единицами текста, помогают читателю преодолеть линейный план восприятия произведения. В частности, перифразы отражают в основном уровень синтагматики, игремы в силу своей специфики охватывают как синтагматический уровень, так и парадигматический, а интертекстемы выводят читателя за рамки одного текста, расширют границы дискурса.

В последнее десятилетие лингвистическая интерпретация текстовых явлений приобрела очевидную коммуникативную и когнитивную направленность. Для лингвистов стало актуальным исследование текста не только с точки зрения структуры и семантики, но и обращение к особенностям функционирования языковых знаков, а следовательно, и обращение к проблемам дискурса. В связи с этим особый интерес представляет изучение прагматических аспектов текстообразования.

Объектом настоящего исследования являются текстообразующие факторы чеховского эпистолярия (перифрастика, языковая игра и интертекстуальность) - их специфические особенности, отграничивающие их от тексто-строительных элементов, а также текстообразующие категории (перифраз, игрема, интертекстема), с помощью которых осуществляется процесс текстообразования.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) теоретическое осмысление имеющихся в науке подходов к изучению текста и его составляющих;

4) рассмотрение и анализ прагматических аспектов текстообразования.

Решение поставленного круга задач предполагает привлечение широкого спектра методов исследования. Среди них в первую очередь реализуются: описательный метод, включающий приемы наблюдения, сопоставления, обобщения и классификации анализируемого материала; метод сплошной выборки. О цели, определяющей методологию текстового анализа, Р. Барт писал следующее: «Целью текстового анализа является не описание структуры произведения, т.е. не регистрация этой структуры, а скорее осуществление подвижной структурации текста (поскольку эта структурация меняется от читателя к читателю на протяжении истории), проникновение в содержательный объем произведения, в сам процесс формирования смысла <.> Мы стараемся обнаружить пути формирования смысла и не ставим перед собой задачи найти единственный смысл, ни даже один из возможных смыслов текста <.> Наша цель осознать, представить себе, прочувствовать смысловую множественность текста, открытый характер процесса формирования смысла» [Барт 1980: 308]. Поэтому для рассмотрения глубоких семантических связей с выходом на уровень концептосферы был реализован метод концептуального анализа; для выявления особенностей функционирования текстообразующих категорий использован метод контекстуального анализа, нацеленный на исследование языковых единиц с учетом лингвистического и экстралингвистического уровней.

Источниками для исследования послужили автографы писем А.П.Чехова, а также опубликованные тексты писем (1881 - 1904 гг.). Проанализировано более 3000 эпистолярных текстов. Общая картотека собранных и систематизированных примеров, полученных методом сплошной выборки, составляет 738 единиц. Для объективного анализа эпистолярного дискурса Чехова мы опирались на тексты разных годов, начиная с писем московского периода (1881 г.) и заканчивая письмами последних лет жизни писателя.

Научная новизна исследования предопределена теоретическим и практическим использованием междисциплинарного подхода, объединяющего усилия лингвистики, семиотики, философии, литературоведения и других смежных с ними наук. В данной работе язык чеховского эпистолярного наследия впервые стал объектом лингвистического анализа с позиции тексто-образования. В рамках этого подхода новым является и комплексный анализ текста, проведенный с точки зрения изучения специфики использования автором перифразов, игрем и интертекстем. Новым является также и прагматический аспект текстообразования, в рамках которого проанализирована концептуальная основа создания текста, рассмотрен антропоцентризм эпистолярия, выявлены некоторые тактики и стратегии текстообразования.

Теоретическая значимость исследования заключается в представлении перифрастики, языковой игры и интертекстуальности как текстообра-зующих факторов, и, соответственно, перифраза, игремы и интертекстемы как текстообразующих категорий; в попытке описания специфики функционирования в чеховском эпистолярии заявленных категорий и создания их типологий. Полученный в работе фактический материал является эмпирической базой для исследований и решений в будущем проблем лингвистики текста.

Апробация результатов работы. Основные результаты диссертации обсуждались на заседании кафедры иностранных языков факультета международных отношений МарГУ (март 2005 г.). Отдельные положения диссертации были представлены в виде докладов и сообщений на всероссийской междисциплинарной научной конференции «Вавиловские чтения» (Йошкар-Ола, ноябрь 2003 г., ноябрь 2004 г.); на научной конференции «Вторые Международные Бодуэновские чтения» (Казань, 11-13 декабря 2003 г.); на международной научной конференции «Социальные варианты языка-Ш» (Н.Новгород, апрель 2003 г.); на международной научной конференции, посвященной 200-летию Казанского университета «Русская и сопоставительная филология» (Казань, 4-6 октября 2004 г.); всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы межкультурных и межъязыковых контактов» (Йошкар-Ола, март 2004 г.). По теме диссертации опубликовано 14 работ (в Москве - Йошкар-Оле, Йошкар-Оле, Нижнем Новгороде, Казани, Абакане, Чебоксарах).

1. Перифрастика, языковая игра и интертекстуальность, активно участвуя в создании текста и формируя план содержания, выступают как тексто-образующие факторы, а механизм текстообразования связан с актуализацией текстообразующих категорий (перифразов, игрем, интертекстем).

4. Личность автора закономерно испытывает на себе социальное и культурное влияние, аккумулирует в себе множество ценностно обусловленных коннотаций эпохи. Эпистолярное наследие А.П. Чехова можно рассматривать как эпистолярный дискурс. Эпистолярный дискурс в данной работе следует понимается как непрерывный процесс, зафиксированный в целом корпусе текстов и связанный с экстралингвистическими, социокультурными, психологическими и другими установками субъекта речи и адресата.

Структура и объем исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, перечня источников исследования, списка использованной литературы и трех приложений. Общий объем работы с приложениями- 156 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Текстообразующие факторы и их функционирование в эпистолярном дискурсе А.П. Чехова"

Выводы

Прагматика - это наука, охватывающая ту область исследований, которая изучает функционирование языковых знаков в речи. Исследуя прагматический аспект чеховского эпистолярия, мы пришли к выводу, что одна из ведущих ролей текстообразования принадлежит смыслу, реализующемуся посредством текстообразующих факторов и категорий, при этом чрезвычайно важна роль экстралингвистических факторов.

С позиции когнитивной лингвистики смысл соотносится с понятием «концепта», под которым подразумевается единица сознания, содержащая сведения о том, что индивид думает, знает, предполагает, воображает об объектах мира как реального, так и не реального. Проведенный концептуальный анализ писем А.П. Чехова доказал, что концепт может участвовать в создании определенной социальной и психологической характеристики личности автора.

Рассматривая прагматический аспект текстообразования в связи с субъектом речи, мы обратились к понятиям стратегии и тактики. Гибкость речевых стратегий определяется «возможностями их реализации через различные речевые тактики», а гибкость речевых тактик характеризуется «возможностями их реализации через различные коммуникативные ходы, а также комплексным использованием языковых ресурсов и приемов речевого воздействия» [Иссерс 1999: 101]. Вступая в процесс речевой коммуникации, его участники, как правило, не пользуются готовыми схемами. И хотя сверхзадачи (стратегии, «глобальные намерения» по ван Дейку) обычно универсальны, речевые тактики в зависимости от речевой ситуации меняются говорящим.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Текст - это многогранное явление, для понимания которого необходимо учитывать различные аспекты. Это обстоятельство определило специфичность данного исследования, при котором анализ текстообразующих категорий (ПФ, игрем и интертекстем) оказывается связанным не только с рассмотрением структурно-семантической природы, но и с выявлением их поведения в тексте, которое предполагает анализ смыслового пространства текста. Исследовательской сферой при этом явилось изучение функционирования перифразов, игрем, интертекстем в эпистолярном дискурсе А.П. Чехова, под которым в данной работе понимается непрерывный процесс, зафиксированный в целом корпусе текстов и связанный с экстралингвистическими, социокультурными, психологическими и другими установками субъекта речи и адресата. Рассмотрение особенностей авторского текста в аспекте дискурсивного анализа позволило адекватно охарактеризовать языковую личность Чехова.

Текстообразующие категории, являясь вовлеченными в когнитивный процесс, протекающий в виде дискурса, становятся отражением обыденного сознания субъекта речи и играют значительную роль для комплексного анализа языковой личности. Подходя к текстообразующим факторам и категориям с коммуникативно-прагматической точки зрения, мы убеждаемся, что основным назначением этих феноменов является выражение ими различного рода оценок, способность реализовать определенные смыслы в конкретных актах коммуникации.

Установка на коммуникативно-прагматический аспект исследования привела нас к выводу о том, что использование в текстах писем перифразов, элементов языковой игры и интертекстем повышает прагматический эффект, поскольку заявленные категории способствуют организации текста в единое связное целое как на предметно-логическом, так и на подтекстовом уровне.

Функционируя на синтагматическом уровне, ПФ предстает как двухчастная конструкция, состоящая из денотата и собственно ПФС. По характеру денотата было выделено две большие структурно-семантические группы ПФ: именные и глагольные ПФ. По характеру раскрытия значения в текстах писем А.П. Чехова ПФ были разделены на описательные (дескриптивные) и тропеические. Исследуя текст с позиции читателя, мы предприняли попытку интерпретации языковых знаков, исходя из структуры этого текста и взаимоотношений составляющих его элементов. В связи с этим особое внимание в работе уделено тропеическим типам ПФ, которые в свою очередь подразделяются на ПФ-сравнения, антонимические ПФ, метонимические ПФ, оксю-моронные ПФ. Материалы исследования показали, что по количественной соотнесенности различных типов ПФ в эпистолярных текстах А.П. Чехова именные ПФ (120 примеров) преобладают над глагольными (80), а ПФ-сравнения составляют 50% всех тропеических ПФ; остальные 50% приходятся на антонимические, метонимические и оксюморонные ПФ. Представленные ПФ обусловливают широкую интерпретацию текста и помогают читателю глубже и полнее понимать текст и заложенную автором идею.

Богат и многообразен язык чеховского эпистолярия и с точки зрения использования в нем приемов ЯИ. Распространяясь как на синтагматическом, так и на парадигматическом уровнях текста, ЯИ обнаруживает гибкость языка, бесконечность выявления его скрытых возможностей, непредсказуемость рождения смыслов. С учетом смысловой значимости ЯИ может восприниматься как балагурство и как острословие.

Наиболее характерными для языковой личности Чехова игремами являются примеры, иллюстрирующие острословие (67%); среди них можно выделить как прием обыгрывание многозначных слов и словообразовательную игру, прием стилевого контраста, развертывания общеязыкового образа, а также использование антитезы, языкового созвучия, формально-грамматических изменений слова, каламбура и т.д.

Проведенный анализ показал, что чеховский эпистолярий представляет собой богатейший материал для изучения интертекстуальности, под которой понимается включение в текст либо целых других текстов, либо их фрагментов в виде маркированных или немаркированных, преобразованных или неизмененных цитат, аллюзий, реминисценций, выполняющих текстообразую-щую функцию и вызывающих в сознании читателя дополнительные смысловые ассоциации. Интертекстуальность позволяет раздвинуть рамки текста, привнося дополнительные смысловые оттенки. Специфика чеховского эпистолярия обнаруживается в активном использовании писателем интертекстем. Ориентация на смысловую реализацию интертекстем дает возможность выявить механизм смыслопорождения. Анализ эпистолярных текстов А.П. Чехова, относящихся к 1885-1904 гг., показал, что по степени активности интертекстем в речи писателя необходимо выделять «сильные» и «слабые» тексты. Из 276 интертекстем 53% заимствованы Чеховым из русской классической литературы и произведений В. Шекспира; 22% восходят к Библии, фольклорным текстам, пословицам, поговоркам; 14,5% составляют ин-тертекстемы из произведений М.Е. Салтыкова-Щедрина, И.И. Дмитриева, А.Н. Плещеева, JI.H. Толстого, И.С. Тургенева, В.Я. Брюсова; 10,5% приходится на интертекстемы из писем чеховских адресатов, автоинтертекстемы, слова и выражения из других языков и интертекстемы, отсылающие адресата к историческим местам и событиям.

Прагматические аспекты текстообразования в связи с субъектом речи (автором) предполагают исследование понятий тактики и стратегии образования текста, т.е. коммуникативной цели текста, общего авторского плана, последовательно реализуемого в текстовой перспективе, и совокупности средств и приемов достижения цели. В частности, анализ прогнозируемых текстообразующих тактик уничижения и возвеличения показал, что те служат реализации одной из основных стратегий - созданию самооценочной характеристики и характеристик своих современников. Данная же стратегия в свою очередь подчинена основной стратегии - общению.

В целом проведенное исследование показало, что перифрастика, ЯИ и интертекстуальность являются той движущей силой, которая формирует смысловое пространство текста, а ПФ, игрема и интертекстема в эпистолярном тексте являются репрезентацией языковой картины мира автора писем.

Список научной литературыГусева, Светлана Владимировна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Чехов, А.П. Полное собрание сочинений и писем в 30-ти томах. Письма, т. 1-12.-М.: Наука, 1974-1983.

2. Чехов, А.П. Полное собрание сочинений и писем в 20-ти томах. М.: Гослитиздат, 1944-1951.

3. Переписка А.П. Чехова. В 3 т. / Редкол.: В. Вацуро и др.; Сост. и коммент. М. Громова. -М.: Наследие, 1996.

4. Переписка А.П. Чехова. В 2 т. М.: Художественная литература, 1984.

5. Письма А.П. Чехова к О Л. Книппер-Чеховой. Берлин: Слово, 1924.

6. Собрание писем А.П. Чехова / Под ред.и с коммент. В. Бренд ера. М.: Современное творчество, 1910.

7. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

8. Агрикола, Э. Микро-, медио- и макроструктура как содержательная основа словаря / Э. Агрикола //Вопросы языкознания. 1984. - № 2. - С. 7282.

9. Адмони, В.Г. Грамматика и текст / В.Г. Адмони // Вопросы языкознания.- 1985. -№ 1.

10. Алиомарова, Г.И. Трансформированная фразеология как текстообразую-щий элемент единого целого: На материале художественной деревенскойпрозы: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. / Г.И. Алиомарова. Москва: ПроСофт-М, 2003.- 153 с.

11. Андреева, Г.М. Социальная психология / Г.М. Андреева. М., 1998.

12. Апресян, Ю.Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира / Ю.Д. Апресян // Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. 2. - М., 1995. -С. 629-650.

13. Аристотель. О душе. М.: Соцэкгиз, 1937.- 178 с.

14. Арнольд, И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность / И.В. Арнольд. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999.

15. Арнольд, И.В. Интертекстуальность поэтика чужого слова / И.В. Арнольд // Структура и семантика предложения и текста в германских языках. - Новгород: Изд-во НГПИ, 1992. - С. 3-14.

16. Арутюнова, Н.Д. Дискурс / Н.Д. Арутюнова // Лингвистический энциклопедический словарь.-М., 1990.-С. 136-137.

17. Ашукин, Н.С. Крылатые слова. Литературные цитаты. Образные выражения. 3-е изд. / Н.С. Ашукин, М.Г. Ашукина. М., 1966. - 824 с.

18. Базарская, Н.И. Перифрастическое значение как вид фразеологического значения / Н.И. Базарская // Семантика слова и синтаксическая конструкция. Воронеж, 1987.-С. 128-132.

19. Базарская, Н.И. Семантические типы перифраз и их экспрессивные возможности / Н.И. Базарская, З.Д. Попова // Исследования по семантике. Семантика языковых единиц разных уровней. Уфа, 1988. - С. 50-57.

20. Барт, Р. Текстовый анализ / Р. Барт // Новое в зарубежной лингвистике. -1980.- Вып. IX.-С. 309-311.

21. Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет / М.М. Бахтин. М., 1975.- 504 с.

22. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. М., 1986.

23. Бахтин, М.М. Проблема речевых жанров / М.М. Бахтин // Бахтин М.М. Собр. соч.: в 7 т. Т.5. Работы 19040-х начала 1960-х годов. - М.: Русские словари, 1997.-С. 159-206.

24. Белозерова, Н.Н. Language and Literature / Н.Н. Белозерова. № 15. -2001.

25. Бенвенист, Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист. М.: Прогресс, 1974. -447 с.

26. Богданов, В.В. Текст и текстовое общение: Учебное пособие / В.В. Богданов. СПб: С.-Петербург, гос. ун-т, 1993. - 68 с.

27. Болдырев, Н.Н. Когнитивная семантика: Курс лекций по английской филологии / Н.Н. Болдырев. Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2001. - 123 с.

28. Болотнова, Н.С. Гармонизация общения и лексическая структура художественного текста / Н.С. Болотнова. СПб: Образование, 1992. - 55 с.

29. Бытева, Т.И. Очерки по русской перифрастике: Монография / Т.И. Бытева. Красноярск: КрасГУ, 2002. - 277 с.

30. Валгина, Н.С. Теория текста: Учеб. Пособие / Н.С. Валгина. М.: Логос, 2003.

31. Верещагин, Е.М. Речевые тактики «призыва к откровенности» / Е.М. Верещагин, Р. Ротмайр, Т. Ройтер // Вопросы языкознания. 1992. - № 6.

32. Виноградов, В.В. Избранные труды: Лексикология и лексикография / В.В. Виноградов. М.: Высшая школа, 1977.

33. Виноградов, В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX веков. 3-е изд. / В.В. Виноградов. М.: Высшая школа, 1982. - 529 с.

34. Виноградов, В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове / В.В. Виноградов. М.: Высшая школа, 1986. - 640 с.

35. Виноградов, В.В. О языке художественной прозы / В.В. Виноградов. М.: Наука, 1980.- 120 с.

36. Винокур, Г.О. О крылатых словах А.С. Грибоедова / Г.О. Винокур // РЯШ. 1974. - № 6. - С. 57-58.

37. Винокур, Г.О. О языке художественной литературы / Г.О. Винокур. М.: Высшая школа, 1991. - 447 с.

38. Витгенштейн, JI. Философские исследования (1953) / Л.Витгенштейн // Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. 1. - М.: Гнозис, 1994. -http://philosophv.ru/library/witt/phil.html.

39. Гальперин, И.Р. Стилистика английского языка / И.Р. Гальперин. М: Высшая школа, 1971.-331 с.

40. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования / И.Р. Гальперин. -М.: Наука, 1981. 138 с.

41. Гиршман, М.М. Художественная целостность / М.М. Гиршман // ДИСКУРС. № 4. 1997- http://www.nsu.ru.

42. Гладышева, Л.А. Пушкинские строки в языке современности / Л.А. Гладышева // РЯШ. 1974. - № 3. - С. 3-8.

43. Гладышева, О.В. Интерпретация художественного текста / О.В. Гладышева // Русская и сопоставительная филологияф: состояние и перспективы: Труды и материалы / Казан, гос. ун-т. Казань, 2004. -С.212-213.

44. Горелов, И.Н. Основы психолингвистики / И.Н. Горелов, К.Ф. Седов. -М.: Лабиринт, 1997.

45. Григорьев, В.П. К проблеме перифразы / В.П. Григорьев // Сб. докл. и сообщений лингвистического общества. Т. 4. - Калинин, 1974.

46. Григорьев, В.П. Поэтика слова: На материале русской советской поэзии / В.П. Григорьев. М., 1979. - 343 с.

47. Григорьев, В.П. Слово образ - денотат: К проблеме перифразы / В.П. Григорьев // Н.А. Некрасов и русская литература: Тез. докл. и сообщений межвуз. конф. - Кострома, 1971. - С. 122-125.

48. Гридина, Т.А. Принципы языковой игры и ассоциативный контекст слова в художественном тексте / Т.А. Гридина // Семантика языковых единиц: Докл. VI Междунар. конф. Т. 1. - М., 1998. - С. 139-142.

49. Гридина, Т.А. Языковая игра: стереотип и творчество / Т.А. Гридина. -Екатеринбург, 1996.

50. Дейк, Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация / Т.А. ван Дейк. М.: Прогресс, 1989.-310 с.

51. Денисова, Г.В. В мире интертекста: язык, память, перевод / Г.В. Денисова. М.: Азбуковник, 2003. - 298 с.

52. Диброва, Е.И. Категории художественного текста / Е.И. Диброва // Семантика языковых единиц: Доклады VI Международной конференции. Т.2.-М, 1998.-С. 250-257.

53. Ефимов, А.И. Стилистика русского языка / А.И. Ефимов. М.: Просвещение, 1969. - 262 с.

54. Журавлев, С.А. Идеологемы и их актуализация в русском лексикографическом дискурсе: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. / С.А. Журавлев. -Йошкар-Ола, 2004. 203 с.

55. Займовский, С.Г. Крылатые слова. Справочник цитаты и афоризма / С.Г. Займовский. М.; JL, 1930. - 493 с.

56. Зайченкова, М.С. Эксперементально-ономасиологическое исследование словообразовательного контекста /на матер, совр. р. яз./: Дис. . док. филол. наук. / М.С. Зайченкова. Орел, 1987. - 455 с.

57. Земская, Е.А. Речевые приемы комического в советской литературе / Е.А. Земская // Исследования по языку советских писателей. М., 1959.

58. Золотова, Г.А. Коммуникативная грамматика русского языка / Г.А. Золо-това, Н.К. Онипенко, М.Ю. Сидорова. М., 1998.

59. Игнатов, Б.Ф. О коммуникативном уровне языка / Б.Ф. Игнатов // Вопросы лексикологии и грамматики. Тюмень, 1977. - С. 24-29.

60. Ильенко, С.Г. О семантическом радиусе действия предложения в тексте / С.Г. Ильенко // Теория языка. Методы ее использования и преподавания (к 100-летию со для рождения JI.B. Щербы). Л., 1981- С. 129-135.

61. Ильенко, С.Г. Синтаксические единицы в тексте / С.Г. Ильенко. Д.: ЛГПИ.- 1989.-82 с.

62. Иссерс, О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи / О.С. Иссерс. Омск, 1999.

63. Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность. Изд. 3-е, стереотип. / Ю.Н. Караулов. М., 2003. - 264 с.

64. Караулов, Ю.Н. Языковое сознание как процесс (теоретические предпосылки одного эксперимента) / Ю.Н. Караулов // Слово. Юбилеен сборник, посветен на 70-годишнината на проф. И. Червенкова, София, 2001. С. 128-129.

65. Кацнельсон, С.Д. Содержание слова, значение и обозначение / С.Д. Кацнельсон. М.: Наука, 1965. - 112 с.

66. Квятковский, А.П. Поэтический словарь / А.П. Квятковский. М: Советская энциклопедия, 1966.

67. Киселева, Л.А. Вопросы теории речевого воздействия / Л.А. Киселева. -Д.: ЛГУ, 1978.- 160 с.

68. Климова, И.И. Дискурс и его истоки / И.И. Климова. М.Диалог-МГУ, 2000.-46 с.

69. Клюканов, И.Э. Языковая личность и интегральные смысловые образования (на англ. яз.) / И.Э. Клюканов // Язык, дискурс, личность. Тверь, 1990.-С. 69-73.

70. Кобозева, И.М. Лингвистическая семантика / И.М. Кобозева. М.: Эди-ториал УРСС, 2000. - 352 с.

71. Ковалева, Н.А. Авторское фразообразование и коммуникативная стратегия текста в письмах А.П. Чехова / Н.А. Ковалева. Астрахань, 2000.

72. Ковалева, Н.А. Синтагматика фразеологических единиц в эпистоляриях А.Чехова / Н.А. Ковалева // Семантика языковых единиц: Доклады VI Международной конференции. -Т.1.-М., 1998. С.262-264.

73. Коваленко, С. Крылатые строки русской поэзии / С. Коваленко. М., 1989.-480 с.

74. Копыленко, М.М. Очерки по общей фразеологии / М.М. Копыленко, З.Д. Попова. Воронеж, 1972. - 124 с.

75. Красных, В.В. От концепта к тексту и обратно / В.В. Красных. М., 1986.

76. Кривоносов, А.Т. Язык. Логика. Мышление: Умозаключение в естественном языке / А.Т. Кривоносов. Москва - Нью-Йорк, 1996.

77. Кристева, Ю. Бахтин, слово, диалог и роман / Ю. Кристева // Вестник Московского университета. Сер.9. Филология. - 1995. - №1.

78. Кубрякова, Е.С. Краткий словарь когнитивных терминов / Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Ю.Г. Панкрац, Л.Г. Лузина. М., 1996.

79. Кузнецов, В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание / В.Г. Кузнецов. -М.: Изд-во МГУ, 1991. 192 с.

80. Кузьмина, Н.А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка / Н.А. Кузьмина. Екатеринбург - Омск, 1999.

81. Леонтьев, А.А. Высказывание как предмет лингвистики, психолингвистики и теории коммуникации / А.А. Леонтьев //Синтаксис текста. М., 1979.-С. 18-36.

82. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд., доп. - М.: Большая Российская энциклопедия, 2002. - 709 с.

83. Липатов, А.Т. Интертекст в составе дискурса / А.Т. Липатов // II Международные Бодуэновские чтения: Казанская лингвистическая школа: традиции и современность (Казань, 11-13 декабря 2003 г.): Труды и материалы: В 2 т. Казань, 2003а. - Т. 1. - С.54-58.

84. Липатов, А.Т. Перифраз в прозаических произведениях А.С.Пушкина и его семантико-стилистические функции / А.Т. Липатов // Текст. Структура и семантика. М., 2001. - Т. 2. - С. 92-103.

85. Липатов, А.Т. Перифраз в романе Л.М.Леонова «Скутаревский» как се-мантико-стилистическое средство / А.Т. Липатов // Исследования по семантике: Лексическая и фразеологическая семантика. Уфа, 1982.

86. Липатов, А.Т. Перифраз в чеховском эпистолярии как изобразительно-речевое средство создания комического / А.Т. Липатов // VI Вавиловские чтения: Сб. науч. трудов. Йошкар-Ола, 20036. - С. 162-176.

87. Липатов, А.Т. Перифраз как бинарная единица текста / А.Т. Липатов // Культура и текст. Барнаул, 1997. - Вып.2. - Ч. 2. - С. 36-48.

88. Лихачев, Д.С. Концептосфера русского языка / Д.С. Лихачев // ИАН С ЛЯ. 1993. Т. 52. - № 1.-С.З-9.

89. Ломоносов, М.В. Краткое руководство к красноречию. СПб, 1748.

90. Лосева, Л.М. Как строится текст / Л.М. Лосева. М., 1980.

91. Лотман, Ю.М. Семиосфера / Ю.М. Лотман. СПб.: Искусство-СПб, 2000. -703 с.

92. Лотман, Ю.М. Структура художественного текста / Ю.М. Лотман. М.: Искусство, 1970.-384 с.

93. Лукин, В.А. Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа .(2003)-URL: http://www.gramota.ru/lukin.html.

94. Лукьянова, Н.А. Экспрессивная лексика разговорного языка / Н.А. Лукьянова. Новосибирск, 1986. - 230 с.

95. Лурия, А.Р. Основные проблемы нейролингвистики.-М., 1975.

96. Лушникова, Г.И. Интертекстуальность художественного произведения / Г.И. Лушникова. Кемерово: КемГУ. - 1995. - 85 с.

97. Макаров, М.Л. Основы теории дискурса / М.Л. Макаров. М.: Гнозис, 2003.-276 с.

98. Макарова, С.Я. Перифраза в ономастической и аппелятивной лексике / С.Я. Макарова // Лексика русского языка и ее изучение. Рязань, 1988. -С. 74-79.

99. Маслова, В.А. Когнитивная лингвистика / В.А. Маслова. Минск, 2004. -256 с.

100. Маслова, В.А. Лингвокультурология / В.А. Маслова. М., 2001. - 201 с.

101. Милехина, В.И. Перифраза в отношении к фразеологии / М.И. Миле-хина, З.Д. Попова // Проблемы фразеологии. Тула, 1981а.

102. Милехина, В.И. Перифразы как тип фразосочетаний / М.И. Милехина, З.Д. Попова // Образование и функционирование фразеологических единиц. Ростов н/Д, 19816. - С. 40-44.

103. Михальчук, И.П. Концептуальные модели в семантической реконструкции (индоевропейское понятие «закон») / И.П. Михальчук // ИАН СЛЯ. 1997. - Т. 56. - № 4. - С. 29-39.

104. Михельсон, М.И. Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии: Сборник образных слов и иносказаний / М.И. Михельсон. -Т. 2. П-У.-М., 1994.

105. Мокиенко, В.М. Интертекстемы и текст в славянских языках /

106. B.М. Мокиенко // Интертекст в художественном и публицистическом дискурсе: Сб. докладов международной науч. конференции (Магнитогорск, 12-14 ноября 2003 года). Магнитогорск: Изд-во МаГУ, 2003.1. C. 4-27.

107. Мокиенко, В.М. Словарь крылатых слов и выражений Пушкина / В.М. Мокиенко, К.П. Сидоренко. СПб.: Изд-во СпбГУ; Фолио-Пресс, 1999.

108. Москальская, О.И. Грамматика текста / О.И. Москальская. М.: Высшая школа, 1981.

109. Мошиашвили, С.А. Фразеологическая конфигурация и проблема организации текста / С.А. Мошиашвили // Сообщения АН ГССР. Тбилиси. -1982. -№3.

110. Муриня, М.А. Чеховиана начала XX века (структура и особенности) / М.А. Муриня // Чеховиана. Чехов и "серебряный век". М.,1996. - С. 1522.

111. Нерознак, В.П. От концепта к слову: к проблеме филологического концептуализма / В.П. Нерознак // Вопросы филологии и преподавания иностранных языков. Омск, 1998. - С. 80-85.

112. Николаева, Т.М. От звука к тексту / Т.М. Николаева. М.: Языки русской культуры, 2000. - 680 с.

113. Новиков, А.И. Семантика русского языка/ А.И. Новиков. -М.: Высшая школа, 1982.-272 с.

114. Новиков, А.И. Смысл как особый способ членения мира в сознании /

115. A.И. Новиков // Языковое сознание и образ мира / Отв. ред. Н.В. Уфимцева. М., 2000. - С. 33-38.

116. Новиков, A.JI. О контекстуальном смысле слова / A.JI. Новиков // Филологические науки. 2002. - № 5. - С. 82-88.

117. Новикова, Н.С. Синтагматическое описание лексического значения и семантическое согласование / Н.С. Новикова // Языковые категории в лексикологии и синтаксисе. Новосибирск: Изд-во НГУ, 1991. - С.51-64.

118. Норман, Б.Ю. Язык знакомый незнакомец. - Минск: Вышейшая школа, 1987.-222 с.

119. Орлова, В.И. Субстантивные перифразы в современном русском языке / В.И. Орлова // Русский язык в школе. 1982. - № 3. - С. 81-84.

120. Османова, Т.А. Структурно-семантические свойства субстантивных фразеологических новообразований / Т.А. Османова // Лингвистический и методологические аспекты преподавания русского языка как иностранного: Межвуз. сб. СПб, 1992. - С. 36-43.

121. Остин, Дж. Л. Слово как действие //Новое в зарубежной лингвистике-Вып.17: Теория речевых актов М., 1986. - С. 22-130.

122. Павленко, Т.Л. Фразеологические единицы-перифразы как средство экспрессивности / Т.Л. Павленко // Проблемы экспрессивной стилистики. Ростов н/Д, 1992. - Вып. 2. - С. 104-108.

123. Паперно, И.А. Переписка как вид текста. Структура письма / И.А. Паперно // Материалы Всероссийского сипозиума по вторичным моделирующим системам. 1(5). Тарту, 1974. - С.214-215.

124. Пищальникова, В.А. Концептуальный анализ поэтического текста /

125. B.А. Пищальникова. Барнаул, 1991.

126. Платонов, К.К. Структура и развитие личности / К.К. Платонов. М., 1986.

127. Полухина, Я.П. Словотворчество Василия Каменского: Автореф. дис. канд. филол. наук. / Я.П. Полухина. Тюмень, 2002. - 22 с.

128. Поляков, М.Я. Вопросы поэтики и художественной семантики / М.Я. Поляков. М.: Сов. пис., 1986. - 478 с.

129. Почепцов, Г.Г. Семиотика / Г.Г. Почепцов. М.: «Рефл-бук», К.: «Вак-лер», 2002. - 432 с.

130. Проблемы текстуальной лингвистики / Под ред. В.А. Бухбиндера. -Киев: Вища шк. изд-во при Киев, ун-те, 1983. 175 с.

131. Проблемы языка и стиля А.П. Чехова. Ростов н/Д, 1983. - 208 с.

132. Пропп, В.Я. Проблемы комизма и смеха / В.Я. Пропп. М., 1976.

133. Раскопова, Л.П. Языковые игры и их интерпретации в художественном тексте: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.19. / Л.П. Раскопова . Москва: ПроСофт-М, 2003. - 158 с.

134. Ришар, Ж.Ф. Ментальная активность. Понимание, рассуждение, нахождение решений / Ж.Ф. Ришар. М.: Изд-во "Ин-т психологии РАН", 1998.

135. Розанова, Г.З. Некоторые аспекты семантики перифраза / Г.З. Розанова // Актуальные проблемы лексикологии, фразеологии и стилистики: Тезисы докладов научной конференции аспирантов 23-24 марта 1971 г. М., 1971.-С. 95-97.

136. Розанова, Г.З. Перифраз и его функционирование в прессе ГДР и ФРГ: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Г.З. Розанова. М., 1973. - 20 с.

137. Розенталь, Д.Э. Секреты стилистики. Правила хорошей речи / Д.Э. Ро-зенталь, И.Б. Голуб. М.: Рольф, 2001. - 208 с.

138. Ройзензон, Л.И. К изучению эпистолярного наследия А.П. Чехова (фразеология чеховских писем) / Л.И. Ройзензон // А.П. Чехов (проблемы творчества). Самарканд, 1960. - С. 51-61.

139. Романова, Т.В. Модальность как тестообразующая категория в современной мемуарной литературе / Т.В. Романова. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та. - 2003. - 296 с.

140. Руднев, В.П. Теоретико-лингвистический анализ художественного дискурса. Дис. . д-ра филол. н.: 10.02.19. / В.П. Руднев. -М., 1996.

141. Руднев, Ю. Концепция дискурса как элемента литературоведческого метаязыка (2001) URL: http://zhelty-dom.narod.ru

142. Рудов, В.Ф. Фразеология произведений А.П. Чехова / В.Ф. Рудов. -Прживальск, 1958.

143. Русская разговорная речь. М.: Наука, 1983. - 236 с.

144. Русский язык. Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1979.

145. Рядчикова, Е.Н. Языковая игра в произведениях А.П.Чехова / Е.Н. Рядчикова, В.В. Чалый // Текст. Структура и семантика: Доклады VIII Международной конференции. Т. 2.-М., 2001.-С. 134-137.

146. Санников, В.З. Русский язык в зеркале языковой игры / В.З. Санников. -М., 1999.

147. Санников, В.З. Об истории и современном состоянии русской языковой игры / В.З. Санников // Вопросы языкознания. 2005. - № 4. - С.3-20.

148. Саркисова, JI.H. О некоторых словесных средствах юмора в ранних рассказах А.П. Чехова / JI.H. Саркисова // А.П. Чехов великий художник слова. - Ростов н/Д, 1960.-С. 130-152.

149. Серио, П. Как читают тексты во Франции. Вступительная статья / П. Серио // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса: Пер. с фр. и порт. М., 2002. - С. 12-54.

150. Серль, Дж. Р. Что такое речевой акт? / Дж.Р. Серль // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. - М.: Прогресс, 1986. - С. 163-169.

151. Серль, Дж.Р. Классификация иллокутивных актов / Дж.Р. Серль // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. Теория речевых актов / Под общ. ред. Б. Ю. Городецкого. М.: Прогресс, 1986. - С. 170-195.

152. Симонов, П.В. Темперамент, характер, личность / П.В. Симонов, П.М. Ершов.-М., 1984.

153. Синельникова, JI.H. Именная перифраза в языке современной советской поэзии (структурно-семантическая и стилистическая характеристика): Автореферат дис. . канд. филол. н. / JI.H. Синельникова. М., 1975. -22 с.

154. Смирнов, И.П. Порождение интертекста (элементы интертекстуального анализа с примерами из творчества Б.Л. Пастернака) / И.П. Смирнов. -СПб.: Языковой центр филол. ф-та СпбГУ, 1995 189 с.

155. Соловьева, B.C. Система перифраз в романе «Евгений Онегин». Структурно-функциональный аспект: Дис. . д-ра филол. н.: 10.02.01. / B.C. Соловьева. М., 1995. - 425 с.

156. Соломоник, А. Семиотика и лингвистика / А. Соломоник. М.: Молодая гвардия, 1995. - 352 с.

157. Степанов, Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения: Семиотическая грамматика / Отв. Ред. Ю.Н. Караулов / Ю.С. Степанов. М.: Наука, 1981.-361 с.

158. Супрун, А.Е. Исследования по лингвистике текста / А.Е. Супрун. -Минск: Изд-во БГУ, 2001.

159. Сухих, С.А. Типология языкового общения / С.А. Сухих // Язык, дискурс, личность. Тверь, 1990. - С. 45-50.

160. Тороп, П. Тотальный перевод / П. Тороп. Тарту: Тартуский университет, 1995.

161. Торопцева, И.С. Слопроизводственная модель / И.С. Торопцева. Воронеж: Изд. Воронеж, ун-та, 1980.

162. Троицкий, Ю.Л. Эпистолярный дискурс в России XIX века: пощечина, розыгрыш, дуэль / Ю.Л. Троицкий // Традиция и литературный процесс, -Новосибирск, СО РАН, 1999. С. 460-469.

163. Фатеева, Н. А. Контрапункт интертекстуальности, или интертекст в мире текстов / Н.А. Фатеева. М., 2000. - 280 с.

164. Федосюк, М.Ю. Неявные способы передачи информации в тексте: Учеб. пособие по спецкурсу / М.Ю. Федосюк. М.: Ml П И им. В.И. Ленина, 1988.-83 с.

165. Фрумкина, P.M. Концептуальный анализ с точки зрения лингвиста и психолога / P.M. Фрумкина // Научно-техническая информация. 1992. -№ 3. - С. 3-29.

166. Фуко, М. Археология знания / М. Фуко. Киев, 1996.

167. Хейзинга, Й. Homo Ludens: в тени завтрашнего дня / Й. Хейзинга. -М.: «Прогресс», «Прогресс-Академия», 1992. 464 с.

168. Хомский, Н. Язык и мышление / Н. Хомский. М.: МГУ, 1972. - 122 с.

169. Чеховиана. Чехов и «серебряный век». М.: Наука, 1996. - 320 с.

170. Чеховиана. Чехов и Пушкин. М.: Наука, 1998. - 332 с.

171. Чудаков, А. «Неприличные слова» и облик классика (о купюрах в изданиях писем Чехова) / А. Чудаков // Литературное обозрение. 1991-№ 11.-С. 54-56.

172. Чуковский, К. Обновление без ущерба / К. Чуковский // Литературная газета, 9 февраля, 1965. № 17. - С.2.

173. Шанский, Н.М. Фразеология современного русского языка / Н.М. Шанский. -М.: Высшая школа, 1985. 143 с.

174. Шаховский, В.Б. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка / В.Б. Шаховский. Воронеж, 1087.

175. Широнин, И. Риторика и нарративный дискурс (к вопросу о генезисе русской романтичекской прозы) (1994)-URL: http://www.sujet.ru

176. Шкловский, В.Б. О теории прозы / В.Б. Шкловский. М.: Советский писатель, 1983.

177. Шпет, Г. Внутренняя форма слова / Г. Шпет. М., 1927.

178. Штайн, К.Э. Гармоническая организация поэтического текста: Авто-реф. дис. .д-ра.филол. наук. / К.Э. Штайн. СПб, 1994. - 49 с.

179. Шулежкова, С.Г. Крылатые выражения русского языка, их источники и развитие / С.Г. Шулежкова. М.: Азбуковник, 2002. - 288 с.

180. Щербина, А.А. Сущность и искусство словесной остроты (каламбура) / А.А. Щербина. Киев, 1958.

181. Эльконин, Д.Б. Психология игры / Д.Б. Эльконин- М., 1978.

182. Юрченко, О.С. Фразеолопя перифрази украшьско'1 лггературно'1 мови / О.С. Юрченко.- Харшв, 1983.-Ч. 1.

183. Язык и стиль А.П. Чехова. Р н/Д.: Изд-во Рост, ун-та, 1986. - 128 с.

184. Якобсон, Р. Лингвистика и поэтика / Р. Якобсон // Структурализм «за» и «против». М., 1975. - С. 193-230.

185. Banko, М. Slownik peryfraz cyli wyrazen omownych / M. Banko. War-szawa: Wyd-wo nauk PWN, 2002a. 342 s.

186. Banko, M. Peryfrazy w naszym zyciu / M. Banko // Pozadnik j^zykowy. Warszawa, 20026. № 3. - S. 3-23.

187. Barthes, R. Texte / R. Barthes // Encyklopedia Universalis. Vol. 15. -1973.-P. 78.

188. Buchmann, G. Gefliigelte Worte. Klassische Zitatensammlung / G. Buchmann. Frankfurt - am Main und Hamburg: Fischer-Bucherei, 1964.

189. Eco, U. The Role of the Reader: Explorations in the Semiotics of Texts / U. Eco. Bloomington, 1979.

190. Fuchs, C. Paraphrase et theory du langage / C. Fuchs. P., 1980.

191. Nystrand, M. The Structure of Written Communication: Studies in Reciprocity between Writers and Readers / M. Nystrand. N.Y. Orland ets., 1986.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Текстообразующие факторы и их функционирование в эпистолярном дискурсе А.П. Чехова"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гусева, Светлана Владимировна

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Гусева, Светлана Владимировна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Текстообразующие факторы и их функционирование в эпистолярном дискурсе А.П. Чехова"

Список научной литературыГусева, Светлана Владимировна, диссертация по теме "Русский язык"

Похожие темы диссертаций