автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Текстовое представление иронии как интеллектуальной эмоции

Полный текст автореферата диссертации по теме "Текстовое представление иронии как интеллектуальной эмоции"

На правах рукописи

Желватых Татьян* Алексеевна

ТЕКСТОВОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ИРОНИИ КАК ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ЭМОЦИИ (НА МАТЕРИАЛЕ ДРАМАТУРГИИ И ПРОЗЫ МЛ БУЛГАКОВА)

Специальность 10.02.01 — русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учеаой степени кандидата филологических наук

УФА 2006

Работа выполнена на кафедре современного русского языкознания государственного образовательного учреждения высшего профессионального образоЛния «Башкирский государственный университет»

Научный руководитель -

доктор филологических наук, профессор Р.А. Каримова

Официальные оппоненты —

доктор филологических наук, профессор Н.П. Пешкова

доктор филологических наук, профессор Л.А. Сергеева

Ведущая организация - государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина»

Защита состоится 2006 года часов на заседании

диссертационного совета Д. 2127013.02 в Башкирском государственном университете по адресу: 450074, г. Уфа, ул. Фрунзе, 32, ауд.-^Ув ¿£час.£ч5ган.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Башкирского государственного университета.

Автореферат разослан "ЯГ" /¿¿А^гА, 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета / Ибрагимова В Л.

к

Актуальноеть исследования. Ирония — феномен культуры, эстетическая, нравственная, художественная и риторическая значимость которого не подлежит сомнению, поскольку, базируясь на игре переоценки ценностей [Ан-кин 2003], ирония является «инструментом обновления ценностной картины мира», исчерпавшей «потенциал своего развития в рамках актуальной парадигмы» [Пивоея 2000: 7]. Специалисты в области гуманитарных наук (философии, психологии, теории литературы, лингвистики) пытаются выявить суть этого гетерогенного явления, в результате чего, по мнению некоторых исследователей, складывается особая отрасль науки, именуемая кироналогши* [Походил 1989, Фомичева 1992, Ермакова 2002]. Общая теория иронии, в которой нуждается и лингвистика, только разрабатывается: являясь предметом изучения в целом ряде наук, ирония отличается сложностью и многогранностью, чем объясняется отсутствие единства в интерпретации, противоречивость оценок этого феномена. В философии и филологии преобладает взгляд на иронию как на форму мировосприятия, форму эмоционально-оценочного, критического постижения действительности, её определяют также как способ мышления и философствования, как умонастроение, как литературно-художественный, стилистический приём н как способ коммуникации.

Длительное время преобладавший в исследованиях иронии стилистический подход, намеченный ещё М.В. Ломоносовым и представленный в работах ИЛ. Арнольд , ПР. Гальперина, М.В. Давыдова, демонстрировал узкое представление об этом сложном явлении и в последние десятилетия сменился новым, основанным на различении иронии как средства, техники и иронии как результата - «иронического смысла» [Походня 1989]. Недостаточным мы считаем также подход, ограничивающий рассмотрение средств передачи иронии в письменном тексте лексическим уровнем и оставляющий без внимания важнейшую форму её реализации — звучащую речь. Современная лингвистическая литература предлагает описание наиболее типичных случаев выражения иронии как эстетической категории на различных языковых уровнях, включая текстовый я интертекстуальный [Походня 1989, Сергиенко 1995, Фомичева 1992]. Учёными подчёркнуто отсутствие ограничений в средствах её презентации, так как для передачи иронического отношения субъект речи использует весь арсенал языка [Варзонин 1994:11; Сергиенко 1995:7]. Актуально лингвистическое исследование иронии как явления человеческой психики, относимого учёными к интеллектуальным эмоциям (наряду с удивлением, изумлением, любопытством, сомнением и чувством юмора). В числе других эмоций ирония уже рассматривалась лингвистами, изучающими способы выражения а речи эмоциональных состояний [Михайлов, Златоустова 1987; Златоустова 2001; Мягкова 1987; Нуши-кян 1986]. В результате исследования звучащей речи были выявлены просодические характеристики однофразовых. эмоциональных (в том числе и иронических) высказываний. Однако обращение собственно к иронии как эмоции носит эпизодический характер; не проводились специальные исследования, направленные на выявление её роли в формировании смысла и структуры целого устного и письменного текста, не исследовались способы передачи эмоционального состояния ироника в целом устном ! письменном тексте и специфика вы-

ражения иронии в текстах разных родов словесности. Этим определяется актуальность настоящего исследования, так как предлагаемая работа, выполненная в русле речеведения, представляет собой опыт исследования способов реализации в звучащих И письменных прозаических н драматургических текстах иронии как аффективно-когнитивной структуры, определяющей характер дискурса, влияющей на формирование смысла текста. Рассматривая иронизирование как творческий акт, мы обращаемся к оригинальным речевым произведениям иронической направленности, учитывая при этом существующие описания некоторых типовых способов презентации иронии.

Цель исследования — раскрыть роль иронии как эмоции в формировании смысла целого текста; путём комплексного лингвистического анализа звучащего и письменного текста выявить способы и средства её текстового представления в драме и прозе. Данная цель определена рабочей гипотезой, согласно которой ирония, проявляющаяся как личностная черта, как способ мировосприятия, характеризует ндиостиль писателя, определяя его текстовую стратегию и выступая существенным элементом смысла текста.

Задачи работы. Намеченная цель требует решения следующих задач:

• предпослать лингвистическому исследованию рассмотрение эволюции научных взглядов на проблему иронии;

• обобщить существующие представления об иронии как о философской категории, психологическом явлении и феномене языка с целью описать процесс формирования и выражения иронического отношения;

• построить ИЕггегративную модель речевой ситуации иронической направленности с определением коммуникативно-функциональной нагрузки каждого из ее элементов, один из которых — собственно эмоцию — также представить в виде текстовых моделей, выработанных по языковым данным (драматургии и прозы МЛ. Булгакова); ;

• посредством комплексного лингвистического анализа звучащего и письменного художественного текста определить совокупность языковых средств, используемых для выражения иронии.

Объектам исследования в данной работе выступают копситуации иронической направленности, представленные в прозаических и драматургических звучащих и письменных текстах.

Предметам исследования является ирония как интеллектуальная эмоция, участвующая в формировании смысла текста, а также совокупность языковых средств её текстовой репрезентации.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нём впервые

• в свете речеведческого подхода рассмотрена ирония как интеллектуальная эмоция, отличающая позицию, особенности мировосприятия субъекта и определяющая стратегию и тактики его речевых произведений (текстов);

• разработана интегративная модель речевой ситуации иронической направленности с последующим рассмотрением основных экстрал ингвистических факторов, определяющих ев особенности и коммуникативно-функциональной

нагрузки каждого её элемента, один из которых - собственно эмоция — представлен в виде текстовых моделей, выявленных на основе языкового материала (драматургии и прозы М. А. Булгакова);

• путём комплексного лингвистического анализа осуществлена проверка адекватности данных моделей;

• впервые исследован звучащий текст, реализующий иронию, с использованием компьютерных программ, обеспечивающих объективность результатов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Комплексный лингвистический анализ художественного текста служит основанием для суждения об иронии как об особом типе аффективно-когнитивного взаимодействия — комбинации эмоций, проявляющихся в экспрессивном поведении, и ментальных процессов, определяющих характер этой комбинации; продуктом данного взаимодействия выступает оценочное высказывание, в скрытой форме выражающее критическое отношение субъекта к явлениям действительности.

2. Ирония, проявляющаяся как личностная черта, как способ мировосприятия, становится элементом идиостиля автора, предопределяет текстовую стратегию, что преломляется в коммуникативно-структурной организации текста: в его лексико-сейантических, синтаксических и просодических особенностях.

3. Основные номинации модели мира ироника, отличающейся несоответствием его исходному идеалу (действительность может значительно уступать идеалу, а в некоторых случаях, вопреки ожиданиям, превосходить его), выражают ключевые понятия, обозначающие общенациональные базовые ценности. Однако семантика реализующих их языковых знаков преобразована иронией: в них содержится сема негативной оценки.

4. Основой для суждений об эмоциональном состоянии субъекта иронии является специфическая речевая ситуация, отражённая в тексте. Ее многофакторная модель, предложенная нами, служит базой для моделирования иронических конситуаций, реализованных в художественном тексте.

5. Выбор объекта иронии, способов её выражения, речевой стратегии и тактики зависит от социальных и психологических характеристик иронически говорящего, от его уровня владения языком, что позволяет отнести ироника к определённому типу речевой (и общей) культуры.

6. Ирония реализуется в оценочном высказывании, где соотношение эмоционального и рационального компонентов зависит от эмоциональной напряжённости субъекта; усиление эмоциональной напряжённости ведёт к выражению иронии стереотипными высказываниями (ироническими клише), причём ироническому осмыслению чаще подвергаются номинации - лексемы, эксплицирующие положительную оценку.

7. Степень просодической выделенности иронических высказываний маркируется в зависимости от открытости или прикрытости иронии, которая в свою очередь определяется стратегией речевого субъекта.

Материалом для анализа послужили данные художественных текстов М.А. Булгакова, а именно: романов «Белая гвардия», «Мастер и Маргарита», повести «Собачье сердце», пьесы «Дни Турбиных», а также репрезентативные

фрагменты романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». Объем выборки составляет 450 представленных в этих текстах микро- и макроситуаций. В работе использованы данные толковых, специальных философских и психологических словарей; привлечены результаты проведенного нами пснхолингвн-стичсского пилотажного эксперимента.

Методологической основой исследования послужили общефилософский, когнитивный, антропоцентрический подходы. Ведущим явился общенаучный метод — моделирование; применялся метод комплексного (просодического, коммуникативно-структурного) анализа текста, психолингвистический эксперимент; метод анализа лексической сочетаемости и словарных дефиниций. При разработке модели речевой ситуации иронической направленности, текстовой репрезентации иронии мы обратились к компонентному, дистрибутивному анализу. Звучащий текст исследован путём аудитивного и акустического анализа, последний осуществлён с использованием программ для цифровой обработки звука, определяющих объективность результатов.

Теоретическую значимость можно определить как вклад

- в понимание сущности иронии как эмоции;

- в определение роли иронии как фактора, участвующего в формировании смысла текста;

- в разработку для этого адекватного способа анализа — интегративнон модели;

- в демонстрацию их применимости к конкретному материалу (текстам М.А- Булгакова разных родов словесности).

Практическая значимость исследования заключается в том, что полученные результаты применимы для курсов «Лингвистический анализ текста», «Стилистика». Данная работа может послужить основой для разработки программ спецкурсов по теории и практике речевой коммуникации, курсовых и дипломных сочинений студентов; она применима также в курсе «Компьютерные технологии в лингвистике». '

Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании кафедры современного русского языкознания БашГУ. Основные положения и результаты исследования отражены в 8 публикациях. По теме диссертации представлены доклады на межвузовских научных конференциях в г. Уфе (БашГУ 2005, УГА-ТУ 2005), на Всероссийской конференции в Казани (КГУ 2005), на международных конференциях в Санкт-Петербурге (в Невском институте языка и культуры 2004, 2006 гг.), на семинарах аспирантов и соискателей филологического факультета БашГУ (2004).

Объем и структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы, включающего 251 наименование, и приложений, содержащих таблицы, тонограммы и образец анкеты, разработанной для психолингвистического эксперимента.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во *ведении обосновываются выбор темы, актуальность и научная новизна исследования; определяются его предмет, основная цель и задачи, называются методы анализа; перечисляются положения, выносимые на защиту; отмечается теоретическая и практическая ценность работы.

В первой главе («Общая характеристика иронии как интеллектуальной эмоции») выявляется суть понятия «ирония», определяется теоретическая база, на которой строится работа: обобщаются сведения об иронии из области философии, психологии, теории литературы, лингвистики.

Ирония входила в сферу научных интересов многих философов античности и нового времени, по-своему определявших сущность, специфику, назначение и роль этого явления в жизни человека и общества. Как форма философской рефлексии ирония предполагает соотнесение рассматриваемого явления с имеющимся социальным опытом, с системой личных и общественных ценностных ориентацнй в иронико-критическом плане [Пивоев 2000]. Историческая типология иронии, представленная в работах отечественных учёных (А.Ф. Лосева, В.П, Шестакова, Л.И. БоддиноЙ, В.М. Пивоева, В.О. Питулевского,

B.А. СерковоЙ), связана с основными историческими типами культуры: ирония сыграла определённую роль в их становлении и развитии. В переломные периоды развития общества, отмеченные изменением системы ценностных установок, ирония приобретала статус мировоззренческой категории. Стремление учёных дать исчерпывающее определение этого феномена пока не увенчалось успехом, что объясняется многоаспектностью иронии и разнообразием её проявлений. Пй нашему мнению, в философском плане ирония представлена наиболее полно в работах В.М. Пивоева, где она характеризуется как способ «выражения эмоционально-ценностного, эстетического отношения, которое, будучи видом комического, характеризуется трёхплановой структурой выражения ори относительной равноправности этих планов, амбивалентностью, возможностью двунаправлепности (интровертной и экстравертной) и специфическим переживанием» [Пивоев 2000: 41]. В философии ирония определяется также как способ мышления контрастами, которому свойственно переворачивание всех отношений и ценностей во внутренний план, придание социальному личностного измерения [Пигулевский 1992]; как форма мировоззрения, выступающая в качестве «диалектического элемента в отношении обыденного сознания и философской рефлексии» [Серкова 1989: 5]. Многочисленные попытки систематизировать типы иронии не привели исследователей к созданию единой классификации. В данной работе мы опираемся на типологию В.М. Пивоева, учитывая, что в содержательном плане ирония делится на риторическую, юмористическую, насмешливую, конвенциональную, скептическую, горькую, злую, саркастическую, сатирическую; по условиям существования — на открытую и прикрытую [Пивоев 1981].

В теории литературы (см. Л.И. Еодцина, Л.И. Кадаша, Т.В. Ледиёва,

C.Б. Рубина, Н.Т. Рымарь) изучение иронии ведется в русле традиций НЛ. Бер-ковского и М.М. Бахтина: ирония понимается как категория комического, как глобальный принцип искусства, одна из фундаментальных особенностей художественного языка н как отличительная черта мышления XX века, основанная на принципе дистанцирования от непосредственно высказанного. Обычно ирония рассматривается в связи с сатирой и юмором, несущими в себе идейно-эмоциональное отрицание, но она может сочетаться и с пафосом утверждения, с трагизмом, сентиментальностью или героикой, заставляя переосмысливать изо-

браженное [Болдина 1982]. Как главный компонент авторского стиля она считается положительным свойством мышления, если остаётся средством борьбы с отжившим знанием, не превращаясь в самоцель [Леднёва 1983].

В научной литературе по психологии нами обнаружены лишь немногочисленные и разрозненные данные, касающиеся интересующей нас эмоции. В данной работе мы попытались собрать их воедино и, дополнив собственными наблюдениями, предпослать лингвистическому рассмотрению иронии её характеристику с позиции психологии эмоций. Как интеллектуальная эмоция, возникающая при познании объективной действительности и проявляющаяся в межличностных отношениях [Богословский 1981], ирония не принадлежит к числу базовых, поскольку, не будучи врождённой, не имеет «отчётливых и специфических нервных субстратов» [Изард 2000] и не всегда сопровождается мимикой. Выражение рассматриваемой эмоции может осуществляться через неречевые действия, но ведущую роль при её реализации играют языковые средства. По нашим наблюдениям, ирония никогда не выступает в чистом виде, образуя комбинации с отрицательными или (реже) с положительными эмоциями, состав которых варьируется в зависимости от ситуации. Эмоции ироннка несут в структуре элементы как отрицательных переживаний, вызванных несоответствием объекта оценки заданным критериям, так и положительных, обусловленных осознанием собственного превосходства над ним и чувством эстетического наслаждения продуктом своего речетворчества. Видимо, отчасти этим объясняется то обстоятельство, что термин «ирония» может быть использован для выражения и положительной, и отрицательной эмоции. В ряду с возмущением, обидой, гневом и т.п. ирония выступает как отрицательная эмоция. Гораздо реже она осозна&тся как положительная эмоция, сочетаясь с симпатией, нежностью и т. п., возможно, это связано с тем, что носители русского языка при дружеском расположении к собеседнику редко допускают применение насмешки в непосредственном общении. Степени интенсивности дайной эмоции представлены в языке эмотивами ирония и саркахм. Отметим, что обозначаемые этими лексемами комбинации эмоций различаются также и по составу компонентов: сарказм чаще сочетается с сильными негативными эмоциями (ненавистью, отвращением), сопровождаясь агрессией. Возникая в ситуации, когда по какой-либо причине табуировано открытое проявление экспрессивной реакции, связанной с негативным отношением, ирония проявляется как единичное состояние, приуроченное к определённому случаю или становится личностной чертой (ироничностью), приобретает статус мировоззренческого чувства [Рубинштейн 1989]. Ироник отличается особым мировосприятием, развитым интеллектом, способностью сдерживать эмоциональные реакции и склонностью к использованию техники иронии. Ирония как эмоция формируется в процессе мыслительной творческой деятельности, психофизиологическое исследование которой только зарождается. Иронизирование - одно из проявлений остроумия — является сложной психической функцией, организованной как иерархия более простых, но не элементарных функций, зависящих огг интенсивных локальных процессов лобных и теменных зон коры головного мозга [Симонов 1993; Бехтерева, Данько, Медведев 2004], а также от выраженной

модификации межполушарных связей. Оценка своих I чужих действий осуществляется в разных нервных структурах [Лук 1967], видимо, поэтому не каждый ироник обладает склонностью к самоиронии, а способность объективно оценивать качество чужой иронии не гарантирует адекватную оценку собственных иронических речевых произведений. Специальные исследования физиологических основ собственно иронии (а не остроумия вообще) пока не проводились. Пытаясь определить физиологические составляющие творческого мышления, учёные обращаются к нейрофизиологическим процессам, связанным с отдельными сторонами этой деятельности индивида, изучают мозговые структуры, участвующие в генезисе эмоциональных состояний. В настоящее время актуальна разработка комплексного подхода к проблеме иронии, который позволит рассматривать нейрофизиологические процессы, связанные с этим явлением, исходя из целостного представления о нём.

В этом направлении движется лингвистическая мысль: от характеристики иронии как приёма стилистики к представлению о ней как о форме «оценочно-эмоционального освоения действительности» [Походня 1989: 8]. В свете такого понимания иронию рассматривают в яексико-семантическом плане [Ермакова 1997 - 2002], в функционально-семантическом [Походня 1989; Сергиенко 1995; Фомичева 1992], а также сочетают названные подходы с коммуникативным [Варзонин 1994; Лимарева 1997; Охримович 2004], что приближает к пониманию сути иронии — интеллектуальной эмоции. Названные авторы ограничиваются письменной речью, тогда как ещё в 80-е годы (и далее) осуществлены экспериментальные исследования звучащей эмоциональной речи [Михайлов, Златоустева 1987, Златоустова 2001, Нушикян 1986]. Обращение лингвистов к экспериментальным методам анализа иронически окрашенного звучащего текста, привлечение данных нейрофизиологии и психологии позволит представить иронию адекватно её природе: как эмоцию, участвующую в формировании смысла текста. В настоящее время общепринятого определения иронии в лингвистике, как и в других гуманитарных науках, не существует: предлагаемые дефиниции характеризуют какой-либо вид иронии или одну из её сторон. Существующие дифференциации видов иронии отличаются противоречивостью, так как выявить характерные и достаточные признаки для этого явления достаточно сложно. В зависимости от условий и средств отображения в письменном тексте предложено различать ситуативную иронию, выражаемую в микро - и макроконтекстах, и ассоциативную, создаваемую градуальным приращением новых значений и чаще всего реализуемую в мегакоптекстах посредством различных видов повтора и цитирования, иронического смещения регистров и стилей речи, пародии [Походня 1989]. Определённую сложность при анализе иронии составляет её распознание в ряду сходных явлений. Для решения этой проблемы предлагается определять дифференциальные признаки иронии через сопоставление с метафорой, косвенным речевым актом и другими «семантически сложными формами высказывания» [Варзонин 1994: 6]. Дня адекватного представления отдельных аспектов иронии в современной лингвистике используется метод моделирования: понятие модели обращено к иронической языковой личности — продуценту иронического дискурса, для которого ирония явля-

ется инструментом реализации «глобальной жизненной стратегии», разработана схема вскрытия иронического смысла в тексте, предусматривающая анализ иронического вербального события, включенного в текст, и контекстуальный анализ иронического высказывания интерпретатором [там же: 4]; предложена также схема анализа иронических высказываний [Охримович 2004]. Наиболее изучено проявление иронии на лексико-семантическом уровне: в ряде публикаций О.П. Ермаковой раскрыта роль этого явления в некоторых семантических и словообразовательных процессах, оценены возможности иронии как основы энантносемии, средства расширения, сужения или порождения значений в слове, в том числе и антонимичного выраженному эксплицитно, охарактеризованы семантические типы иронически употребляемых слов и грамматические типы иронизмов, типы метафор, подвергающихся ироническому переосмыслению, типы «вербализованной» иронии в разных сферах языка [Ермакова 1996 — 2002]. С.И. Походня одна из первых в отечественной лингвистике описала «механизм создания иронии», представив ироническое значение лексической единицы как «имплицитное модальное», возникающее при взаимодействии положительного словарного и отрицательного «ко / контекстуального» значений [Походня 1989]. Исследователем также выявлены и описаны наиболее типичные, системно закреплённые синтаксические средства передачи иронического смысла, при этом другие лингвисты подчёркивают, что ирония может быть выражена любым коммуникативным типом предложения [Нуши-кян 1986; Варзонин 1994]. Актуально изучение иронии в коммуникативном аспекте: анализ её функционально-семантической сущности, особенностей функционирования в речи, механизма её реализации на разных уровнях языка, для чего учёные обращаются к понятию «коммуникативно-значимая ирония» [Варзонин 1994: 4]. На текстовом уровне в графически закрепленной форме речи к анализу средств передачи ассоциативной, цитационной иронии были привлечены такие категории, как когезия, подтекст, ретроспекция, проспекция [Походня 1989]. Семантический механизм воплощения иронии в письменном художественном тексте описан A.B. Сергиенко, рассматривающей иронию как разновидность импликации. Исследователем отмечено, что ирония выражается языковыми средствами разных уровней, организованными на семантической основе, при этом иронический смысл создаётся в тексте целого произведения благодаря свойству языковых единиц порождать ассоциации, которые возникают в процессе взаимодействия прямых значений или узуального значения и окказионального смысла. Ирония как проявление импликации в художественном тексте, будучи связанной с асимметрией языкового знака, играет активную роль в организации содержательно-смыслового аспекта текста [Сергиенко 1995]. Интертекстуальность как средство воплощения иронии в художественном тексте — предмет исследований Ж.Е. Фомичёвой, которая понимает иронию как концептуальную категорию художественного текста, позволяющую автору имплицитно выразить свои эмоционально-оценочные позиции, отношение к изображаемой действительности и являющуюся совокупностью элементов различных уровней, взаимодействующих при воплощении иронического смысла. Лингвистом предложена классификация интертексту алы [ых включений, реализую-

щих иронию, выделены различные типы переосмысления интертекстуальных включений при её воплощении [Фомичёва 1992].

Изучение способов текстового представления иронии как эмоции невозможно без выявления факторов, обусловливающих порождение и понимание иронически осмысленных речевых произведений, к числу которых относятся вертикальный контекст и фоновые знания, представляющие собой «невербали-зованный фрагмент человеческого опыта» [Шабес 1989]. Семантическая общность текстовых фрагментов выявляется посредством рематической доминанты текста: смысл речевого целого складывается из взаимодействия входящих в структуру смыслов разноуровневых семантико-синтаксическнх единиц [Зало* това 1982]. Очевидно, в определенной ситуации отсутствие такого взаимодействия способствует созданию иронического смысла. Ирония, характеризующая мировосприятие автора, его отношение к предмету и поставленной проблеме, является элементом текстовой стратегии, тогда как выбор средств создания иронического эффекта определяется текстовой тактикой.

В настоящее время не представлена специфика выражения иронии как интеллектуальной эмоции в различных родах словесности, традиции лингвистического исследования особенностей которых восходят к работам A.A. По-тебни [Потебня 1999], Г.Н. Поспелова [Поспелов 1978]. В художественной прозе языковая реализация композиции организована посредством образа автора, пересекающегося с образами героев и повествователя. Соотношение их точек зрения с лексшсо-семантнческими комплексами слов, оппозициями и временными формами, сменой синтаксических конструкций - важнейший аспект анализа речевой структуры. Драматургический текст, воплощённый в репликах персонажей и обращенный непосредственно к адресату, лишён речи повествователя. Являясь основным звеном диалога, первичной единицей композиции драмы, реплика передаёт особенности речи персонажей, отражает окружающую обстановку и движение сюжета, вступая в тексте драмы в определённое соотношение с авторскими ремарками [Панченко и др. 1988], Анализ звучащего .драматургического текста, предполагающий обращение к моделям актёрской имитации эмоций, позволяет адекватно представить иронию как эмоцию, выявив специфику её выражения в речи. По мнению JI.B. Златоусговой, в лингвистике роды словесности следует рассматривать с учётом аспекта речи и её жанров [Златоустова 1996]. При анализе прозаических текстов (включая прочтенную художественную прозу) исследователи обращаются к синтаксису, придавая особое значение его коммуникативному аспекту, служащему актуализации смыслов.

Анализ иронии предполагает обращение к исходной форме её воплощения — к звучащей речи, выявляющей эмоции. Особенности устных текстов предопределяются их структурой, принадлежностью к функциональному стилю и жанру, а также к одному из типов, структурные схемы семантихо-просодиче-ской организации которых представлены JI.B. Златоусговой. По данным этого лингвиста, существует четыре формы реализации звучащего текста: озвучивание письменного текста (чтение / воспроизведение по памяти); устиое изложе-

ние подготовленного текста; порождение квазиспонтанного звучащего текста; продуцирование спонтанного устного текста. Проблема квалификации спонтанности / подготовленности текста также требует рассмотрения [Златоустова 1985]. По мнению Т.М. Надеиной, стилистическая дифференциация звучащей речи должна осуществляться с учётом закономерностей процесса речепроизводства, его механизмов, одним из важных аспектов которого является коммуникативная стратегия говорящего [Надеина 2005]. Поскольку эмоциональная окраска речи достигается за счет взаимодействия частотных, динамических и темпоральных характеристик, исследование средств выражения иронического смысла в звучащем тексте предполагает рассмотрение этих просодических параметров. Исследования на уровне типовых однословных высказываний просодических средств выражения базовых и наиболее частотных эмоций (к числу последних принадлежит ирония) представлены в работах Л.В. Златоустовой, В.Г. Михайлова, Э.А. Нушикян. Следующим шагом в этом направлении должен стать комплексный анализ, предполагающий выявление участия просодических средств в актуализации коммуникативно-структурных элементов иронического высказывания (в узком и широком смысле, включая текст). Интегрированный подход к проблеме иронии, предполагающий рассмотрение любого из её аспектов, а также их синтез, осуществим в рамках речеведения, ориентированного на структуру речи в целом. Речеведение позволяет расширить область знаний о процессе речепроизводства, восприятия и понимания речевых произведений с учётом разнообразных экстралингвистических источников информации. Речеведческий подход к проблемам эмоциональных состояний человека реализован в работах Л Л. Златоустовой, Э.А. Нушикян и др. Языховые проявления иронии как эмоции, являющейся важным атрибутом речевого поведения, зависят от предшествующего им когнитивного этапа. Современные учёные, опираясь на сведения об отдельных нейрофизиологических процессах, связанных с творческой мыслительной деятельностью, проводят исследования ментальных сущностей: познания, знания [Гивон 2004; Кубрякова 2004; Пиотровская 2001], ассоциаций [Овчинникова 2002], оценки [Арутюнова 1988; Вольф 1985; Ивин 1970; Карасик 2002; Сергеева 2004]. Процесс иронизирования, в основе которого лежат млогоактовые мыслительные операции, не сводится к элементарному сложению более простых ментальных действий, поэтому вероятность скорого получения целостного представления о когнитивных процессах, связанных с иронией, невелика. Приближение к пониманию нейрофизиологических механизмов иронии имеет значение для решения проблемы соотношения языка и сознания, а также проблемы влияния интеллектуальных эмоций на протекание речемыслителышх процессов.

Во второе главе («Речевая ситуация иронической направленности»)

дано комплексное описание иронии как интеллектуальной эмоции; разработана ннтегративная модель речевой ситуации иронической направленности с определением коммуникативно-функциональной нагрузки каждого из ее элементов; один из них - собственно эмоция - также показан в виде текстовых моделей, выявленных на основе драматургии и прозы М.А. Булгакова; осуществлён ком-

плексный лингвистический анализ, посредством которого охарактеризовано представление иронии в звучащем и письменном художественных текстах.

Ирония, как любая человеческая эмоция, предполагает единство аффективного и когнитивного компонентов, соотношение которых выявляется посредством изучения смысла высказывания [Выготский 1996]. Аффективная сторона исследуемой эмоции, связанная с отношением ироника к объекту, — «это лишь фон или побуждающий мотив; само же "психологическое действие" происходит в интеллектуальной сфере» [Лук 1967: 77]. Под психологическим действием мы понимаем творческий акт, продуктом которого выступает оценочное высказывание, выражающее в скрытой форме критическое отношение к явлениям действительности. Анализ языкового материала (текстов) позволяет нам предположить, что ирония — это особый тип «аффективно-когнитивного взаимодействия» [Иззрд 2000: 70], включающего комбинацию эмоций, которая определяется своеобразным представлением об объекте, сформировавшимся в процессе его оценки, познания, понимания, интерпретации, и сопровождается экспрессивным поведением (скрытой или явной насмешкой). Ирония — многогранное, сложное явление, поэтому в целях исследования эмоциональной ТС, в рамках которой эта эмоция реализуется в художественных текстах, мы обратились к мето(ду моделирования, предназначенному для обобщения многофакторных данных. Модели иронии как эмоции, представленной в текстах М.А. Булгакова, выделены нами по принципу, предложенному А. Оргони, Дж. Клоуром, А. Коллинзом [Оргони, Клоур, Коллинз 1996], а именно: в зависимости от аспекта действительности, ставшего объектом иронической оценки.

1. Субъект оценивает последствия событий. Эмоции, возникающие в результате оценки (негодование, злорадство и др.), мотивируют иронию, при этом само событие воспринимается как её объект. Продемонстрируем фрагментом пьесы «Дни Турбиных», где участники коммуникации рассуждают о роковом для них событии (о бегстве гетмана при нашествии бандитов):

Лариасик. Вот, Витенька, какие ужасные происшествия! Мышлаевекий. Да, происшествия первого сорта.

2. Субъект оценивает действия агентов, возникающие затем эмоции (разочарование, гнев и др.) мотивируют иронию, при этом сами агенты или их действия воспринимаются как объекты иронии. Эта модель соответствует следующему фрагменту пьесы «Дни Турбиных»:

Елена. <...> Почему еы вспомнили о моем муже, когда я сказала про крыс? ШервинскиИ Потому что он на крысу похож.

Елена. Какая еы свинья все-таки, Леонид! Во-первых, вовсе не похож. Шервинекий Как две капли. Пенсне, носик острый...

Елена. Очещ, очень красиво! Про отсутствующего человека гадости говорить. да еще его жене!

3. Субъект фокусирует внимание сразу на объекте, оценивая различные его аспекты, возникающие при этом эмоции (возмущение, презрение и др.) мотивируют иронию. Модель представлена во фрагменте романа «Мастер и Маргарита», где коммуникант (Воланщ), адресуя иронию непосредственно объекту (Стёпе Лиходееву), находящемуся в состоянии тяжкого похмелья, произносит:

—Добрый день, симпатичнейишй Степан Богданович!

При этом предтекст содержит такую информацию: «Стёпа разлепил склеенные веки и увидел, что отражается в трюмо в виде человека с торчащими в разные стороны волосами, с опухшей, покрытою чёрной щетиною физиономией, с заплывшими глазами, в грязной сорочке с воротником и галстуком, в кальсонах и в носках».

4. Наиболее частотной является модель, в которой объектом иронической оценки одновременно или поочерёдно становятся разные аспекты мира. Во фрагменте из повести МА. Булгакова «Собачье сердце» ироник (профессор Преображенский) подвергает иронической оценке последствия события (революции), действия агентов ("пролетариев"), приведшие страну к разрухе, а также их негативные черты (самоуверенность, глупость, лень). «Голубчик! Я не говорю уже о паровом отоплении. Не говорю. Пусть: раз социальная революция — не нужно топить».

Итак, по нашим данным, формирование иронического отношения начинается с целостной эмоциональной оценки какого-то аспекта действительности, связанного с будущим объектом иронии. Результатом этого процесса становится недифференцированная аффективная реакция, которая на стадии рациональной оценки, когда у ироника формируется окончательное представление об объекте, перерастает в комбинацию эмоций (чаще негативных с непременным атрибутом — чувством превосходства), мотивирующую собственно иронию, при этом внимание субъекта концентрируется уже на конкретных качествах «объекта, рассматриваемого (как) — объект» [Ортони, Клоур, Коллинз 1996: 334]. При поаспектном анализе объекта ироник, как любой субъект оценки, ориентируется на индивидуальную ценностную модель мира, особенности которой определяются уровнем его культуры и интеллекта. Таким образом, эмоциональное отношение к объекту провоцирует его ироническое осмысление, при этом доля рационального компонента уменьшается с повышением степени эмоциональной возбуждённости субъекта [Пиотровская 2001], следствием чего становится выражение иронии стереотипными высказываниями, в которых ироническую интерпретацию получают лексемы, эксплицирующие общую или частную, как правило, положительную оценку. Дня иллюстрации приведём высказывания из романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», где оценке подвергаются разные аспекты действительности.

— Изумительно! — воскликнул непрошеный собеседник...

— Ох, какая прелесть! — вскричал удивителъпый иностранец...

Реплики субъекта-персонажа (Воланда), которые содержат имплицитную отрицательную оценку, не являющуюся строго антонимичной эксплицированной положительной, выражают посредством восклицательных конструкций — иронических клише - реакцию на заявление собеседников о том, что «атеизм никого не удивляет» и «что Иисуса не было на свете». На взволнованное состояние ироника указывает 1) наличие в речи междометия, обычно обслуживающего сферу эмоций и выражающего возбуждение; 2) употребление повествователем для характеристики речевых действий субъекта экспрессивно окрашенных синонимичных предикатов речи («оскликнутъ — «произнести что-ни-

будь громко, с чувством» и вскричать - «произнести что-нибудь громко и возбуждённо» [Ожегов 1994]). Данные высказывания свидетельствуют о том, что все психологические и мыслительные процессы (выявление противоречий в объекте, определение его ценностной значимости в сравнении с исходным идеалом ироника и степени его несоответствия этому идеалу [Пнвосв 2000]) происходят мгновенно.

Полагаем, знак будущей эмоции определяется на начальном этапе её формирования и во многом зависит от сложившихся в обществе традиций отношения к явлениям, подвергаемым иронической оценке. Для иронии, по нашим наблюдениям, характерно сочетание эмоциональных оценок разных знаков. По нашим данным, механизм формирования иронического отношения при положительном характере эмоции представлен двумя вариантами моделей.

1. При положительной недифференцированной аффективной реакции, ставшей следствием оценки реалий действительности, основанием для иронической критики становится неожиданное превосходство объекта над исходным идеалом нрониха, нарушающее его привычные представления, вызывающее удивление. Подчеркивая несоответствие объекта заданным критериям, ироник придаёт критике игривый характер, облекает её в форму шутки. В дискурсе иронически говорящих такого рода ирония наименее частотна:

объект лучше, чем должен быть по представлениям ироника —* наложи-тельном недифференцированная аффективная реакция (довален, одобряю, нравится) —» положительные эмоции (радость, счастье) + удивление + довольство собой + чувство превосходства —► ирония как положительная эмоция: А. (передаёт роскошные розы). Для Вас тут оставили цветы. К. О! Скромный букетик. (Диалог записан в реально протекающих условиях)

2. Следствие оценочной деятельности субъекта — отрицательная недифференцированная аффективная реакция, порождающая слабые по степени интенсивности негативные эмоции. Последние накладываются на эмоции, задающие общую положительную тональность всей комбинации: любовь, дружеские чувства к объекту, другие позитивные эмоции, не связанные с объектом оценки:

объект хуже, чем должен быть по представлениям ироника —► негативная недифференцированная аффективная реакция (недоволен, не одобряю, не нравится) —* негативные эмоции (неудовольствие) + положительные эмоции (симпатия) + чувство превосходства ирония как положительная эмоция: Лариосик. Господа, кремовые шторы... за ними отдыхаешь душой... забываешь о всех ужасах гражданской войны. А ведь наши израненные души так жаждут покоя...

Мышлаевский. Выи позвольте угнать, стихи сочиняете? ____(М.А. Булгаков, пьеса «Дни Турбиных»)

Механизм формирования иронического отношения при отрицательном характере эмоции также представлен двумя вариантами моделей.

1. В результате оценки реалий действительности у субъекта возникает негативная недифференцированная аффективная реакция, порождающая негативные эмоции, которые определяют негативную окраску иронии, выполняя при этом роль её маркеров. В дискурсе иронически говорящих такого рода ирония является самой частотной:

объект оценки хуже, чем должен быть по представлениям ироника —» негативная недифференцированная аффективная реакция (недоволен, пе одобряю, не нравится) —* негативные эмоции и состояния (гнев, злоба, неприязнь) + чувство превосходства —* ирония как негативная эмоцияг Лариосик. Вот, Витенька, какие ужасн ые происшествия! Мншяаевский. Да, происшествия первого сорта.

_(М.А. Булгаков, пьеса «Дни Турбиных»)

2. При оценке реалий действительности у субъекта возникают недифференцированные аффективные реакции разных знаков: негативная и позитивная (объект нравится, но субъект этого не одобряет). В результате позитивные эмоции выступают в комбинации с негативными эмоциями, определяющими общую тональность иронии, выполняя также роль ей маркеров:

объект оценки лучше, чем должен быть по представлениям ироника —► сочетание реакций разных знаков: негативной и позитивной (объект нравится + недоволен, не одобряю) —* восхищение + негативные эмоции и состояния (обида; зависть, раздражение) + чувство превосходства —► ирония как негативная эмоцияИ. Бездомный о бытовых удобствах в психиатрической лечебнице, где его насильно держат, «сказал с иронией: Ишь ты! Как в Метрополе"!» _._(М.А. Булгаков, роман «Мастер и Маргарита»)

Процесс формирования иронического отношения — это отклик мотива-ционной системы на явления действительности, в результате мгновенной оценки которых у говорящего при наличии необходимых знаний, опыта и мастерства возникают лингвистические и экстралингвистические ассоциации, а также аналогии, служащие толчком для творческого озарения. Богатство, оригинальность ассоциации образов и идей, на которых основана ирония, определяется уровнем интеллекта иронически говорящего. По результатам наших наблюдений, индивидуумы с низким уровнем культуры и интеллекта иногда демонстрируют способность к иронии (безликой, чаще всего оформленной в речи ироническими клише), объясняемую наличием у них особого иронического мироощущения, элементарного интеллектуального опыта, свойственного любому психически нормальному индивидууму, а также примитивных языковых / неязыковых знаний. По результатам нашего анализа, особенности мироощущения определяют способность или неспособность к иронии, а уровень культуры и интеллекта влияет на "качество1' иронически окрашенного суждения. Для выражения иронии субъект, предварительно оценив последствия, осуществляет речевое действие, продукт которого — ироническое высказывание - сопровождается мимикой, жестами, выразительными движениями, или (реже) передаёт

иронию только невербальными средствами. Выбор способов и средств реализации иронического суждения предполагает учёт особенностей коммуникативной ситуации, способности к восприятию иронии и уровень интеллекта адресата, о чём свидетельствует фрагмент из повести М.Л. Булгакова «Собачье сердце»;

— Отлинно-с, — поспокойнее заговорил он, — дело не в словах. Итак, что говорит этот ваш прелестный домком?

— Что ж ему говорить... Да вы напрасно его прелестным ругаете.

Субъект иронии рассчитывает на то, что слово «прелестный» вызовет в сознании реципиента положительный образ, связанный с представлением об «очаровательном, обаятельном, привлекательном» [Ожегов 1994]. Но объект, о котором идет речь, в реальности не обладает перечисленными качествами. Это противоречие, на котором основана ирония, обеспечивает её понимание, о чём свидетельствует предикат «ругаете» в ответной реплике собеседника. При восприятии иронии адресатом осуществляется интерпретация высказывания, корректность которой зависит от ранее полученных знаний, позволяющих верно определить мотивацию и цели иронически говорящего, реконструировать его намерения. Объект иронии оценивает ироническое действие как приемлемое или (чаще) как неприемлемое для себя и реагирует на него. Понимание иронии

— активный процесс, возможный при условии интенсивной работы мышления.

Коммуникация с установкой на иронию в проанализированных нами текстах осуществляется в эмоциональной речевой ситуации (РС), модель которой включает в себя такие компоненты, как участники РС ("субъект и объект иронии. адресат речи, свидетели иронического речевого действия); каузатор эмоционального состояния; сама эмоция (её характеристиками выступают интенсивность, внешнее выражение эмоционального состояния при помощи различных языковых и неязыковых средств, маркер иронии — намёк на истинный смысл высказывания); контекст, линейный и вертикальный, содержащий общие для участников РС фоновые знания и способный вызвать у реципиента ассоциации; смятие эмоциональной напряжённости, обычно связанное для ироника с чувствами удовлетворения, эстетического наслаждения. Наличие таких компонентов, как сама эмоция (её текстовые модели уже представлены нами в данной работе), каузатор, субъект и объект иронии, адресат речевого действия и контекст является обязательным для эмоциональной РС с иронической окраской. Намёк на иронию, внешнее выражение эмоции факультативны. В результате проведённого анализа текстов М.Л. Булгакова выявлены важнейшие факторы РС иронической направленности. Так, на проявления иронии влияет количество участников исследуемой РС, а также типы их отношений: при устной форме общения с большой аудиторией особенно важны просодические показатели (интенсивность, частота основного тона и наузация), выполняющие функцию актуализаторов, обеспечивая выделение значимых для понимания иронии сегментов речевого произведения. Большая аудитория часто заставляет иронически говорящего прибегать к риторической иронии, используя иронически окрашенные риторические вопросы, восклицания, парцелляцию и другие приёмы. Дефицит времени определяет некоторые особенности речи коммуни-

кантов, не препятствуя при этом её иронической направленности. При устной форме общения в условиях дефицита времени, по результатам акустического анализа, паузацкя остаётся одним из ведущих приёмов актуализации иронически осмысленных слов и маркеров иронии, значительно увеличивая показатели длительности высказывания; высокий темп речи сохраняется при этом за счёт низких показателей среднезвуковой длительности. Обстановка общения определяет допустимость и функции иронии в диалоге. Нестандартность обстановки, по данным текстов, часто провоцирует коммуникантов на иронию. Способ общения также определяет особенности реализации иронического отношения. Общение, происходящее в устной форме и при непосредственном контакте коммуникантов, даёт им возможность использовать для выражения иронии средства интонации, мимику, пантомимику, которые в художественных текстах показаны через образ повествователя, причём прямые указания на иронию содержатся в единичных метатекстовых номинациях.

Ироническая тональность общения определяется такими социальными характеристиками, как сильные или слабые, симметричные или несимметричные позиции коммуникантов, их взаимоотношения; особенности когнитивного стиля и ценностных установок; отношение к объекту иронии, его аспектам, действиям (чаще оно бывает негативным или неодобрительным). Способность к иронии определяется также возрастом говорящих: ирония, не будучи врождённой эмоцией, появляется у человека с наработкой некоторого интеллектуального опыта, во многом определяющего различия в психофизиологических типах взрослых и детей. Ирониками способны быть представители обоих полов, однако, по материалам текстов М.Л. Булгакова, персонажи женского пола не проявляют склонности к сарказму (женщинам вообще менее свойственна агрессивность, являющаяся непременным атрибутом последнего). Важнейший фактор, определяющий качество иронических высказываний субъектов, — уровень их интеллектуального и культурного развития. Как нроники в текстах М.А. Булгакова проявляют себя представители различных социальных групп и профессий: деятели науки, искусства, военные, служащие учреждений и (реже) люди из низших слоев общества.

Главной н обязательной психологической особенностью ироника следует считать особое ироническое мироощущение. Ироническую личность отличают также природная предрасположенность к остроумию, высокий творческий потенциал, умение скрывать свои эмоциональные реакции. По данным текстов М.А. Булгакова, представители всех известных психологических типов в той или иной степени склонны к иронии, однако интроверты-шпунты в большей мере обладают свойствами, необходимыми иронику. В ходе анализа нами установлено, что экстравертивная (внешняя) направленность эмоций субъекта иронии не означает неспособность к их сдерживанию: ироники, принадлежащие к этому психологическому типу, скрывают свои эмоциональные реакции, но при этом некоторые нешггенциональные знаки негативных эмоций выступают в качестве маркеров иронии, что отражается на её характере, делая сё менее прикрытой, более очевидной. Данные о психологическом типе личности ироника способствуют пониманию истинного смысла его высказываний. Социальные и

психологические характеристики предопределяют выбор объекта иронии, а также особенности речи иронически говорящего, избираемые им речевые стратегии и тактики, позволяя отнести его к определённому типу речевой культуры. По нашим данным, способность к переживанию иронии в разной степени свойственна представителям всех типов, при этом чаще субъектом иронии в процессе речевой деятельности выступает носитель полнофункционалъного типа речевой культуры, которого отличает также склонность к самоиронии. Ироническую личность с высоким уровнем речевой (и общей) культуры отличает интеллектуальность, уверенность в себе, стремление воздействовать на сознание окружающих, владение репертуаром функциональных стилей языка, а также рационально-эвристический тип речевой стратегии. Намерения ироника (смешить, критиковать, высмеивать, контролировать ситуацию, самоутверждаться) воплощаются посредством таких речевых тактик, как тактика иронического поучения, наставления, внушения, настоятельной просьбы, тактика иронического вопроса / переспроса, иронического цитирования собеседника, тактика пере-бива, мнимого согласия, тактика иронического отказа от продолжения беседы. Выбор стратегий и тактик речевого поведения, как и вида иронии, С учетом их уместности и эффективности в конкретной конситуации — свидетельство принадлежности говорящего к полнофункционалыюму типу речевой культуры.

В ходе анализа установлено, что ироничность — личностная черта М.А. Булгакова, определяющая характер его дискурса, особенности индивидуальной модели мира писателя. Ироническая языковая личность создает особую ментальную модель или образ ситуации, отличающуюся динамичностью, несущую отпечаток разочарования. По нашим данным, основные номинации модели мира ироника выражают ключевые понятия, обозначающие общенациональные базовые ценности, однако семантика обозначающих их языковых знаков преобразована иронией: в них содержится сема негативной оценки, выражаемая на уровне импликационала. В художественном тексте номинации базовых ценностей ироника приобретают значение словесных образов, выражающих содержание и создающих эмоциональность. Нами отмечено, что в произведениях МЛ, Булгакова утверждаются базовые ценности писателя, ориентированные на индивидуальную сферу жизни и представленные номинациями «человек», «семья», «дом», «согласие», «любовь», «порядочность», «труд», «достаток», «духовность», «мир», «достоинство», «честь», «покой». Подвергаясь ироническому осмыслению, они составляют основу модели мира писателя и приобретают значение словесных образов, воспроизводящих действительность в соответствии с эстетическими позициями автора. Реализуя в романе «Белая гвардия» и в пьесе «Дни Турбиных» тему катастрофы и используя при этом иронию как средство выражения характеристики, автор перемещает фокус своего внимания на представленные в рамках макро - и микроситуаций действия агентов (персонажей) или на отдельные аспекты объектов, ироническая оценка которых позволяет ему изобразить гибнущий мир как "опереточный", ненастоящий, снизив при этом трагический пафос. Авторское ироническое восприятие гибнущего привычного мира вызвано несовершенством различных аспектов действительности, социально-философское осмысление которых обна-

руживается через систему образов, преломляясь в речевых произведениях персонажей. В следующем фрагменте пьесы «Дни Турбиных» каузатором иронии субъекта (Елены) стали речевые действия, определяющие личные качества собеседника, иронически представленного в тексте как «бывший лейб, бывшей гвардии, бывшего полка.,.»

Елена. Единственно / что в вас есть хорошего / это голос / и прямое ваше назначение / это оперная карьера //

Шервинский Да / кое-какой материал имеется // Вы знаете / Елена Васильевна / я / однажды /в Жмеринке/пел Эпиталаму //там вверху фа/как вам известно / а я взял // ля // и держал // девять тактов // Елена. Сколько?//

Шервинский Семь / тактов / держал // Напрасно вы мне не верите ей-Богу //

Там была графиня Гендрикова // Она / влюбилась в меня после этого «ля» //

Елена. И что же было потом? //

Шервинский. Отравилась //Цианистым калием //

Клена. Шервипский// Это у вас болезнь / честное слово //

- По данным нашего пилотажного эксперимента (одна из его задач — распознавание эмоций), эмоциональное состояние субъекта (Елены), благодаря которому приведённая коиситуация оценивается как эмоцногенная, определяется комбинацией недоверие + неудовольствие + ирония. Ведущим в диалоге выступает ироник, реплика-стимул которого задаёт развитие ситуации, обеспечивающееся затем речевым взаимодействием коммуникантов. Говорящая демонстрирует в своих высказываниях знания о предмете беседы (о вокальных возможностях человека), понимание ситуации (собеседник пытается её обмануть, чтобы произвести выгодное впечатление), оценивает действия и качества (склонность к хвастовству, самолюбование) собеседника как неприемлемые и неприятные, при этом оценка не номинирована явно, а выявляется посредством целостной ситуации. Ей коммуникативная стратегия направлена на уличение во лжи собеседника без нарушения этических норм, для чего говорящей избирается тактика иронически окрашенных вопросов, способствующих сокрытию до определённого момента эмоциональной реакции (насмешки). Названные речевые тактики обеспечивают динамизм эмоциональной ситуации, в которой нарастание эмоциональной напряжённости субъекта (Елены) наконец разрешается высказыванием, открыто передающим её эмоциональную реакцию: «Ах, Шервинский! Это у вас болезнь, честное слово». В соответствующем фрагменте звучащего текста пьесы «Дни Турбиных» также представлена прикрытая ирония. По данным проведённого аудитивного анализа, интонация реплики-реакции ироника ¡Сколько?! не соответствует вопросительной, но при этом её нельзя назвать типичной для иронии. Показателем эмоциональной насыщенности этой односинтагменной фразы служит предшествующая ей долгая пауза (696 мс), а также последующая сверхдолгая (2706 мс). При достаточно высокой среднезвуковой длительности (105,3 мс) длительность всей фразы равна 632 мс, длительность ударного гласного - 40 мс, что составляет только 6,33 % от общей длительности фразы. Синтагма характеризуется относительно невысокими и ровными показателями ЧОТ и интенсивности. Максимальный показатель

ЧОТ (на ударном гласном) = 223,8 Гц, минимальный (на конце слова) = 208,5 Гц. Максимальный показатель интенсивности отмечается на ударном гласном: он = 19,5 дБ, минимальный = 8,15 дБ, Расслабленный тембр предтекста сменяется более напряжённым. Такие показатели подтверждают, что в этой фразе просодия не является типичной для иронически окрашенного высказывания, она скорее маскирует иронию, как и недоверие, неудовольствие субъекта. С другой стороны, вопросительная по форме реплика не сопровождается характерной для вопроса интонацией, что рождает противоречие, указывая на иронический смысл фразы, выделение которой осуществляется преимущественно за счёт паузацки, Актуализованное посредством вынесения в конец фразы слово патом тоже характеризуется достаточно высокой среднезвуковой длительностью (111,2 мс) и длительностью ударного гласного (114 мс). Нами отмечены ровные, но высокие показатели ЧОТ (минимальный = 614,12 Гц на конце слова; максимальный = 655,72 Гц на ударном гласном). Вопрос интонируется повышением ЧОТ к концу фразы. Показатели интенсивности невысокие: минимальный (9,43 дБ) отмечается на конце слова, максимальный - 21,5 дБ. В представленном звучащем тексте, как и в письменном, прикрытая ирония субъекта-персонажа выявляется в основном благодаря целостному восприятию ситуации. Следуя коммуникативной установке, говорящая (Елена) не раскрывает прежде времени иронический смысл своих высказываний, поэтому эмоции не находят в её речи яркого просодического выражения. Выявленное нами незначительное выделение осуществляется в иронически осмысленных репликах не комплексом просодических средств, а за счёт одного параметра (возрастания показателей длительности или ЧОТ). Презентация авторского иронического отношения в приведенном фрагменте происходит также за счёт текстовой тактики, элементом которой выступает направленное на реализацию сверхоценки собственного «я» речевое поведение второго коммуниканта (Шервинского). На коммуникативном уровне это выражается комплексом средств: сопоставительной структурой — конструкцией с акгуализованной второй частью, представляющей собой однородный ряд из двух элементов с параллелизмом их строения, где в группу ремы вынесены грамматические объекты «ля» и «девять тактов». В звучащем тексте в каждом из двух элементов посредством интонации (мелодики, паузации и выделительного акцента) актуализованы в сильной позиции эти номинации объектов оценки^^ ^ ^^ „-—

/там вверху /фа / как вам известно /а я взял //ля / и держал // девять тактов //

Реализация персонажем сверхоценки своего «я» в соответствующем фрагменте фильма осуществляется неязыховыми средствами (мимикой, пантомимикой), которые также способствуют раскрытию авторской иронии. Таким образом, презентация иронического мироощущения автора в тексте пьесы осуществляется посредством тактических приёмов, обусловленных авторской стратегией, через речевые и неречевые действия персонажей. Специфика представления авторской иронической позиции в прозе нами выявлена при исследовании соответствующего фрагмента романа «Белая гвардия».

(1). Да, пожалуй, все вздор на свете, кроме такого голоса, как у

Шервинского. Конечно, сейчас штабы, эта дурацкая война, большевики, и Петлюра, и долг, но потом, когда все придет в норму, он бросает военную службу, несмотря на свои петербургские связи, вы знаете, какие у него связи - о-го-го... и на сцену. Петь он будет в Ьа 5са1а и в Большом театре в Москве, когда большевиков повесят в Москве на фонарях на Театральной площади. В него влюбилась в Жмеринке графиня Лендрикова, потому что, когда он пел эпиталаму, то вместо /а взял 1а и держал его пять тактов. (2). Сказав -пять, Шервинский сам повесил немного голову и посмотрел кругом растерянно, как будто кто-то другой сообщил ему это, а не он сам».

В рассматриваемом фрагменте в авторском повествовании, включающем план персонажа, выступающего объектом иронии, дважды представлена номинация Шервинский, многократно повторяется замещающее эту номинацию личное местоимение третьего лица (и его падежные формы), ахтуализованное различными способами. Каузатором иронии становятся речевые произведения персонажа, содержащие сверхоценку собственного «я». Организация первой части фрагмента определяется текстовой тактикой, за счёт которой главным образом реализуется авторская ироническая оценка. Используемая в контексте ферма несобственно-прямой речи способствует созданию иллюзии смешения различных речевых планов: повествователь, выражающий авторское ироническое отношение, как бы встаёт на позиции персонажа. Контекст содержит вводные слова с субъективно-модальным значением, выявляющие как позицию повествователя, так и персонажа, ставшего объектом иронии (пожалуй, конечно). План субъекта-персонажа реализуется также посредством I) перечислительного ряда, включающего контрастные по своей стилистической окраске лексемы (штабы, эта дураикая война, большевики, и Петлюра, и долг): 2) словосочетания (эта дурацкая война), передающего субъективную оценку события (войны), оценочным местоимением «эта» и экспрессивом «дурацкая». Субъектный план персонажа раскрывает и обращение к адресатам (через вставную конструкцию, в которой интенсивность эмоциональной оценки выражает междометие: вы знаете, какие у него связи - о-го-го). Во второй части фрагмента, где повествователь уже явно выступает с позиции наблюдателя, представлено осознание персонажем-субъектом речи его коммуникативной неудачи, вызванной переоценкой собственного «я». В языковом плане это передано сложным предложением, где первая (главная) часть содержит полупредикативный оборот (сказав - пять) и составляющие однородный ряд а) словосочетание, которое выражает адвербиальную оценку действия, обозначенного предикатом (посмотрел кругом растерянно), б) фразеологизм, актуадизованный за счёт включения обстоятельства меры «немного» (повесил немного голову); вторая (придаточная) часть, являет нереальное сравнение. По тому же принципу нами проанализированы другие звучащие и письменные тексты, в которых посредством авторской оценки иронически снижается значимость различных аспектов мира, отражающих базовые ценности писателя (достоинство, честь, любовь, семья). Комплекс языковых средств, реализованный автором, тактически способствует тому, что тема катастрофы воспринимается как иронически ос-

мысленная, будучи прямо противопоставленной теме вечности и неосганови-мости жизни, торжества культуры. Таким образом, в художественном тексте (драматургическом и прозаическом) ирония является важной составляющей смысла, о чем свидетельствуют результаты нашего комплексного анализа, посредством которого выявлено, что подвергнутые ироническому осмыслению или выступающие в роли маркеров иронии элементы высказывания, в коммуникативном плане выступают компонентами ремы, актуализуясь с помощью приёмов инверсий, повтора, парцелляции. Аудитивиый и акустический эксперименты обнаружили, что при реализации прикрытой иронии, когда субъект почти не использует возможности просодии, раскрытию иронического смысла способствуют в основном фоновые знания реципиентов. В целом же для любого иронически осмысленного высказывания типичным просодическими показателем является его ограниченность долгими и сверхдолгими паузами, свидетельствующая, как мы считаем, о том, что говорящий готовит адресата к пониманию иронического смысла, далее убеждается в его раскрытии, оценивая произведённый эффект. Нами отмечена актуализо ванность иронически окрашенных элементов высказывания в вариантах актёрской имитации открытой иронии как эмоции субъекта-персонажа. Приведём характеристики, отличающие высказывание с установкой на открытую иронию, полученные при анализе фрагмента пьесы М.А. Булгакова «Дни Турбиных»:

Алексей. Зачем же / не понимаю / вас / под Трактир погнали? // Мышлаееский. А мужички там эти / под Трактиром // Вот эти самые милые мужички // сочинения графа Льва Тшсщого //

Ирония субъекта-персонажа выражается через эмоциональные высказывания оценочного характера с использованием приёмов парцелляции и (в первом высказывании) инверсии. Во втором высказывании основной объект иронии обозначен в передающем субъективную оценку словосочетании, которое состоит из экспрессивно окрашенной адъективной лексемы «милые», реализующей в данной кон ситуации антифразисные отношения, и лексемы «мужички», которая актуалиэована посредством вынесения в препозицию, повтора. Интенсификатором иронической оценки в первой фразе становится принадлежащее к группе ремы оценочное местоимение «эти», оторванное от рематического субстантива «мужички» детерминантом-темой «там»; во второй — подчёркнутые препозитивной указательной частицей оценочные местоимения, тоже в препозиции («вот эти самые»). По результатам просодического анализа, просодических характеристик, синтагме /а мужички там эти/ предшествует сверхдолгая пауза (1230 мс). В синтагмах /а мужички там эти/и /вот эти самые милые мужички/ постепенно нарастает среди езвуковая длительность (с 72,9 до 106,4 мс), увеличивается длительность ударного гласного(со 119до255 мс); в синтагме /сочинения графа Льва Толстого/ оба показателя значительно меньше и близки к показателям начала фразы (71 >2 мс, 109 мс). Вся фраза характеризуется к исходя ще-восходящим частотным контуром, значительными перепадами интенсивности. Таким образом, в реализующих открытую иронию субъекта звучащих текстах значимые для выражения иронии сегменты выска-

зыванкя выделяются по частоте, длительности, интенсивности или го комбинациям данных параметров. К их числу относятся номинации представленных в разработанной нами модели элементов конситуации, прежде всего объекта иронии и связанных с ним различных аспектов действительности.

В художественном тексте автор создаёт образ эмоциогенной ситуации, имеющей ироническую направленность. При этом общим для прозаического и драматургического текстов способом передачи иронии как эмоции субъекта-персонажа, часто выступающего выразителем авторского отношения, является, во-первых, диалог. Иронический смысл составляющих его реплик раскрывается посредством комплекса языковых средств (обобщить их не представляется возможным, т.к. ироник может использовать весь арсенал языка), а также посредством целостной ситуации, которая в пьесе выявляется только через реплики-реакции адресатов, часто содержащие квалифицирующую интерпретацию действий нроника. Во-вторых, мы считаем универсальной тактику построения сюжета, способствующую созданию иронического противоречия посредством нарушения семантического согласования между частями текста, в котором в качестве рематических доминант выступают контрастные по смыслу лексемы, часто не имеющие общего компонента в значении. Данная тактика представлена во фрагменте пьесы «Дни Турбиных», где ирония персонажа — реакция на монолог собеседника, представившего казнённого императора живым: Ц[ер*ипский, (Известие о смерти — ЖТЛ) ... вымышлено большевиками. Вы знаете, что произошло во дворце императора Вильгельма, когда ему представлялась свита гетмана? Император Вильгельм сказал: «Л о дальнейшем с вами будет говорить...» —портьера раздвинулась, и вышел наш государь. ВходитЛариосик(иронически сниженный персонаж—ЖТЛ).

В последнем предложении реплики и в авторской ремарке выделенные слова несут на себе рематическое ударение. Лексема «государь» является наименованием трагической фигуры, вторая лексема — имя собственное иронически сниженного персонажа. Обе лексемы - номинации субъектов, фоновые знания о которых позволяют адресату (читателю, зрителю) уловить авторскую ироническую оценку изображаемого события. Во фрагменте романа, включающем эту же конситуацию, происходящее показано через восприятие повествователя с использованием рассмотренной текстовой тактики: по окончании монолога <(Шервинский светло обвел глазами все общество, залпом глотнул стакан вина и зажмурился. Десять глаз уставились на него, и молчание царствовало до тех пор, пока он ие сел и не закусил ветчиной». Специфическим для прозаического художественного текста является наличие характерных проявлений языковой личности ироника-повествователя, наблюдающего за развитием иронически окрашенной РС ( к примеру, употребление вводных слов с субьек-тивно-модальным значением), что позволяет представить иронию как эмоцию персонажа через описание элементов этой РС, создав её наглядный образ. Иронический смысл высказываний в прозаических текстах раскрывается через характеристику поведения субъекта и адресатов иронии, обычно осуществляемую повествователем посредством сочетаний предикатов речи, действия, движения

и др. с дополнениями и обстоятельствами, содержащими указание на иронию или (чаще) на негативные эмоции говорящего, противоречащие общей тональности его высказывания («иронически заговорил», «иронически и злобно начал коситься», «змеиным голосом обратился», «усмехнулся, оскалив зубы», «горько качнул головой», «заходил по комнате»).

Как и всякая ситуация иронической направленности, глобальная ситуация, составляющая основу текстов романа «Белая гвардиям И пьесы «Дни Турбиных», имеет свою структуру, в ней также представлены все необходимые компоненты. Ироническое мировосприятие и способ мышления отражаются в художественных текстах МА Булгакова, где автор выступает как субъект эмоции, подвергающий различные аспекты изображаемой действительности иронической оценке, выражаемой на всех уровнях текста. Разница в представлении авторской иронии через образы персонажей в различных родах словесности состоит в том, что интерпретация иронических речевых действий говорящего в тексте пьесы осуществляется персонажами-участниками речевой ситуации, а в тексте романа эта функция возлагается также на повествователя,

Б заключении подводятся итоги работы, намечаются перспективы дальнейшего исследования.

Основные положения диссертации изложены в следующих работах:

1. Различные способы выражения иронии как эмоции (на материале малой прозы Н-В. Гоголя) // Вопросы обучения иностранным языкам: методика, лингвистика, психология. - Уфа: УГАТУ, 2002.- С. 75 -78.

2. Авторская «этимология» как один из приемов создания комического эффекта в некоторых видах каламбура // Проблемы филологии. Сб. науч. тр. аспирантов, соискателей и молодых учёных. Вып. 2. - Уфа: РИО РУНМЦ МО РБ, 2003. - С .74 - 78.

3. Ирония как интеллектуальная эмоция (по текстам МА. Булгакова) // Коммуникативно-функциональное описание языка: Сборник научных статей. Часть П. — Уфа: РИО Баш ГУ, 2004. - С. 79 - 88.

4. Субъект иронии как носитель определенного типа речевой культуры/ Герменевтика в гуманитарном знании // Материалы международной научно-практической конференции.- СПб.: «Политехника»,- 2004,- С. 254 - 257.

5. Речевая ситуация с эмоциональной окраской (ирония) // Система языка в статике и динамике: Межвуз. науч. сборник. - Уфа: РИО РУНМЦ МО РБ, 2005. С. 55 - 61.

6. Интеллектуальный компонент иронии как эмоции (по текстам М.А. Булгакова) // Вопросы обучения иностранным языкам: методика, лингвистика, психология. — Уфа: УГАТУ, 2005.-С. 114- 125.

7. Ироничность как одно из проявлений личности МА. Булгакова (лингвистический аспект) // Сопоставительная филология и полилингвизм: Материалы II Всероссийской научно-практической конференции (Казань, 29 ноября — 1 декабря 2005 года). - Казань: РИЦ «Школа». - С. 90 - 93.

8. Время как фактор эмоционально насыщенной речевой ситуации / HOMO LUDENS как отражение национальной культуры и социального варьирования языка // Материалы международной научно-практической конференции (19 — 21 апр. 2006 г.).-СПб.: «Осипов», 2006.- С. 314-318.

ЖЕЛВАТЫХ Татьяна Алексеевна

ТЕКСТОВОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ИРОНИИ КАК ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ЭМОЦИИ (на материале драматургии н прозы М.А. Булгакова)

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано в печать 14.06.2006г. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать плоская. Гарнитура Times New Roman Суг. Усл. печ. л. 1,5. Усл. кр.-отг. 1,5. Уч.-изд. л. 1,4. Тираж 100 экз. Заказ №609.

ГОУ ВПО Уфимский государственный авиационный технический университет Центр оперативной полиграфии 450000, г.Уфа, ул. К. Маркса, 12

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Желватых, Татьяна Алексеевна

Введение.

Глава I

Общая характеристика иронии как интеллектуальной эмоции

§ 1. Феномен иронии в гуманитарных науках.

§ 2. Ирония как интеллектуальная эмоция.

§ 2. 1. Психофизиологические основы иронии как эмоции.

§2.2. Ироничность как личностная черта.

§ 3. Ирония как объект исследования в лингвистике.

§ 4. Ирония в рамках междисциплинарного подхода.

§ 5. Текст как объект исследования в лингвистике.

Выводы из главы 1.

Глава

Речевая ситуация иронической направленности

§ 1. Опыт комплексного описания иронии как эмоции.

§ 2. Эмоциональная речевая ситуация, стимулирующая иронию.

§ 3. Значимые факторы РС иронической направленности.

§3.1. Субъект иронии и тип речевой культуры.

§ 4. Ирония как элемент модели мира М.А. Булгакова

§ 5. Выражение иронии как эмоции в целом устном / письменном тексте

Выводы из главы II

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Желватых, Татьяна Алексеевна

Актуальность исследования. Ирония - феномен культуры, эстетическая, нравственная, художественная и риторическая значимость которого не подлежит сомнению, поскольку, базируясь на игре переоценки ценностей [Ан-кин 2003], ирония является «инструментом обновления ценностной картины мира», исчерпавшей «потенциал своего развития в рамках актуальной парадигмы» [Пивоев 2000: 7]. Специалисты в области гуманитарных наук (философии, психологии, теории литературы, лингвистики) пытаются выявить суть этого гетерогенного явления, в результате чего, по мнению некоторых исследователей, складывается особая отрасль науки, именуемая «иронология» [По-ходня 1989, Фомичева 1992, Ермакова 2002]. Общая теория иронии, в которой нуждается и лингвистика, только разрабатывается: являясь предметом изучения в целом ряде наук, ирония отличается сложностью и многогранностью, чем объясняется отсутствие единства в интерпретации, противоречивость оценок этого феномена. В философии и филологии преобладает взгляд на иронию как на форму мировосприятия, форму эмоционально-оценочного, критического постижения действительности, её определяют также как способ мышления и философствования, как умонастроение, как литературно-художественный, стилистический приём и как способ коммуникации.

Длительное время преобладавший в исследованиях иронии стилистический подход, намеченный ещё М.В. Ломоносовым и отличающий работы И.В. Арнольд, И.Р. Гальперина, М.В. Давыдова, демонстрировал узкое представление об этом сложном явлении и в последние десятилетия сменился новым, основанным на различении иронии как средства, техники и иронии как результата - «иронического смысла» [Походня 1989]. Недостаточным мы считаем также подход, ограничивающий рассмотрение средств передачи иронии в письменном тексте лексическим уровнем и оставляющий без внимания важнейшую форму её реализации - звучащую речь. Современная лингвистическая литература предлагает описание наиболее типичных случаев выражения иронии как эстетической категории на различных языковых уровнях, включая текстовый и интертекстуальный [Походня 1989, Сергиенко 1995, Фомичева 1992]. Учёными подчёркнуто отсутствие ограничений в средствах её презентации, так как для передачи иронического отношения субъект речи использует весь арсенал языка [Варзонин 1994: 11; Сергиенко 1995: 7]. Актуально лингвистическое исследование иронии как явления человеческой психики, относимого учёными к интеллектуальным эмоциям (наряду с удивлением, изумлением, любопытством, сомнением и чувством юмора). В числе других эмоций ирония уже рассматривалась лингвистами, изучающими способы выражения в речи эмоциональных состояний [Михайлов, Златоустова 1987; Златоустова 2001; Мягкова 1987; Нуши-кян 1986]. В результате исследования звучащей речи были выявлены просодические характеристики однофразовых эмоциональных (в том числе и иронических) высказываний. Однако обращение собственно к иронии как эмоции носит эпизодический характер: не проводились специальные исследования, направленные на выявление её роли в формировании смысла и структуры целого устного и письменного текста, не исследовались способы передачи эмоционального состояния ироника в целом устном / письменном тексте и специфика выражения иронии в текстах разных родов словесности. Этим определяется актуальность настоящего исследования, так как предлагаемая работа, выполненная в русле речеведения, представляет собой опыт исследования способов реализации в звучащих и письменных прозаических и драматургических текстах иронии как аффективно-когнитивной структуры, определяющей характер дискурса, влияющей на формирование смысла текста. Рассматривая иронизирование как творческий акт, мы обращаемся к оригинальным речевым произведениям иронической направленности, учитывая при этом существующие описания некоторых типовых способов презентации иронии.

Цель исследования - раскрыть роль иронии как эмоции в формировании смысла целого текста; путём комплексного лингвистического анализа звучащего и письменного текста выявить способы и средства её текстового представления в драме и прозе. Данная цель определена рабочей гипотезой, согласно которой ирония, проявляющаяся как личностная черта, как способ мировосприятия, характеризует идиостиль писателя, определяя его текстовую стратегию и выступая существенным элементом смысла текста.

Задачи работы. Намеченная цель требует решения следующих задач:

• предпослать лингвистическому исследованию рассмотрение эволюции научных взглядов на проблему иронии;

• обобщить существующие представления об иронии как о философской категории, психологическом явлении и феномене языка с целью описать процесс формирования и выражения иронического отношения;

• построить интегративную модель речевой ситуации иронической направленности с определением коммуникативно-функциональной нагрузки каждого из ее элементов, один из которых - собственно эмоцию - также представить в виде текстовых моделей, выработанных по языковым данным (драматургии и прозы М.А. Булгакова);

• посредством комплексного лингвистического анализа звучащего и письменного художественного текста определить совокупность языковых средств, используемых для выражения иронии.

Объектом исследования в данной работе выступают конситуации иронической направленности, представленные в прозаических и драматургических звучащих и письменных текстах.

Предметом исследования является ирония как интеллектуальная эмоция, участвующая в формировании смысла текста, а также совокупность языковых средств её текстовой репрезентации.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нём впервые

• в свете речеведческого подхода рассмотрена ирония как интеллектуальная эмоция, определяющая позицию, особенности мировосприятия субъекта, стратегию и тактики его речевых произведений (текстов);

• разработана интегративная модель речевой ситуации иронической направленности с последующим рассмотрением основных экстралингвистических факторов, определяющих её особенности и коммуникативно-функциональной нагрузки каждого её элемента, один из которых - собственно эмоция -представлен в виде текстовых моделей, выявленных на основе языкового материала (драматургии и прозы М.А. Булгакова);

• путём комплексного лингвистического анализа осуществлена проверка адекватности данных моделей;

• впервые исследован звучащий текст, реализующий иронию, с использованием компьютерных программ, обеспечивающих объективность результатов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Комплексный лингвистический анализ художественного текста служит основанием для суждения об иронии как об особом типе аффективно-когнитивного взаимодействия - комбинации эмоций, проявляющихся в экспрессивном поведении, и ментальных процессов, определяющих характер этой комбинации; продуктом данного взаимодействия выступает оценочное высказывание, в скрытой форме выражающее критическое отношение субъекта к явлениям действительности.

2. Ирония, проявляющаяся как личностная черта, как способ мировосприятия, становится элементом идиостиля автора, предопределяет текстовую стратегию, что преломляется в коммуникативно-структурной организации текста: в его лексико-семантических, синтаксических и просодических особенностях.

3. Основные номинации модели мира ироника, отличающейся несоответствием его исходному идеалу (действительность может значительно уступать идеалу, а в некоторых случаях, вопреки ожиданиям, превосходить его), выражают ключевые понятия, обозначающие общенациональные базовые ценности. Однако семантика реализующих их языковых знаков преобразована иронией: в них содержится сема негативной оценки.

4. Основой для суждений об эмоциональном состоянии субъекта иронии является специфическая речевая ситуация, отражённая в тексте. Её многофакторная модель, предложенная нами, служит базой для моделирования иронических конситуаций, реализованных в художественном тексте.

5. Выбор объекта иронии, способов её выражения, речевой стратегии и тактики зависит от социальных и психологических характеристик иронически говорящего, от его уровня владения языком, что позволяет отнести ироника к определённому типу речевой (и общей) культуры.

6. Ирония реализуется в оценочном высказывании, где соотношение эмоционального и рационального компонентов зависит от эмоциональной напряжённости субъекта; усиление эмоциональной напряжённости ведёт к выражению иронии стереотипными высказываниями (ироническими клише), причём ироническому осмыслению чаще подвергаются номинации - лексемы, эксплицирующие положительную оценку.

7. Степень просодической выделенности иронических высказываний маркируется в зависимости от открытости или прикрытости иронии, которая в свою очередь определяется стратегией речевого субъекта.

Материалом для анализа послужили данные художественных текстов М.А. Булгакова, а именно: романов «Белая гвардия», «Мастер и Маргарита», повести «Собачье сердце», пьесы «Дни Турбиных», а также репрезентативные фрагменты романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». Объем выборки составляет 450 представленных в этих текстах микро- и макроситуаций. В работе использованы данные толковых, специальных философских и психологических словарей; привлечены результаты проведенного нами психолингвистического пилотажного эксперимента.

Методологической основой исследования послужили общефилософский, когнитивный, антропоцентрический подходы. Ведущим явился общенаучный метод - моделирование; применялся метод комплексного (просодического, коммуникативно-структурного) анализа текста, психолингвистический эксперимент; метод анализа лексической сочетаемости и словарных дефиниций. При разработке модели речевой ситуации иронической направленности, текстовой репрезентации иронии мы обратились к компонентному, дистрибутивному анализу. Звучащий текст исследован путём аудитивного и акустического анализа, последний осуществлён с использованием программ для цифровой обработки звука, определяющих объективность результатов.

Теоретическую значимость работы можно определить как вклад

- в понимание сущности иронии как эмоции;

- в определение роли иронии как фактора, участвующего в формировании смысла текста;

- в разработку для этого адекватного способа анализа - интегративной модели;

- в демонстрацию её применимости к конкретному материалу (текстам М.А. Булгакова разных родов словесности).

Практическая значимость исследования заключается в том, что полученные результаты применимы для курсов «Лингвистический анализ текста», «Стилистика». Данная работа может послужить основой для разработки программ спецкурсов по теории и практике речевой коммуникации, курсовых и дипломных сочинений студентов; она применима также в курсе «Компьютерные технологии в лингвистике».

Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании кафедры современного русского языкознания БашГУ. Основные положения и результаты исследования отражены в 8 публикациях. По теме диссертации представлены доклады на межвузовских научных конференциях в г. Уфе (БашГУ 2005, УГА-ТУ 2005), на Всероссийской конференции в Казани (КГУ 2005), на международных конференциях в Санкт-Петербурге (в Невском институте языка и культуры 2004, 2006 гг.), на семинарах аспирантов и соискателей филологического факультета БашГУ (2004).

Объём и структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы, включающего более 250 наименований, и приложений, содержащих таблицы, тонограммы и образец анкеты, разработанной для психолингвистического эксперимента.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Текстовое представление иронии как интеллектуальной эмоции"

Выводы из главы II

1. Проведённый нами анализ языкового материала (текстов) подтвердил положение о том, что ирония является особым типом аффективно-когнитивного взаимодействия, включающего комбинацию эмоций, которая определяется особым представлением об объекте, сформировавшимся в процессе его оценки, познания, понимания, интерпретации, и сопровождается экспрессивным поведением (скрытой или явной насмешкой). На основе факта, что ирония чаще всего реализуется в оценочном выказывании, мы выделили текстовые модели иронии в зависимости от того, становятся ли объектом иронической оценки последствия события, действия агентов, аспекты объекта или внимание субъекта эмоции фокусируется одновременно или поочерёдно на разных аспектах мира.

2. По результатам нашего исследования, формирование иронического отношения начинается с целостной эмоциональной оценки связанных с будущим объектом иронии различных аспектов действительности; затем на стадии рациональной (интеллектуальной) оценки создаётся окончательное представление об объекте и возникает комбинация эмоций, которая мотивирует собственно иронию. Для выражения иронического отношения ироник осуществляет речевое действие, продуктом которого становится обычно сопровождаемое мимикой и жестами оценочное высказывание, доносящее иронию до адресата, или (значительно реже) передаёт иронию только невербальными способами. Корректность интерпретации иронически осмысленного высказывания адресатом во многом зависит от ранее полученных знаний, позволяющих верно определить мотивацию и цели иронически говорящего, реконструировать его намерения. Понимание иронии - активный процесс, возможный только при условии интенсивной работы мышления.

3. Основанием для иронической критики является несоответствие объекта иронии исходному идеалу ироника. По нашим наблюдениям, объект по своим достоинствам может не только в чём-то уступать идеалу, но в редких случаях его превосходить. Нами также отмечено, что в зависимости от эмоций, составляющих комбинацию с иронией, последняя в том и в другом случае может носить характер как положительной, так и отрицательной эмоции. Наш анализ показал, что установленная Л.А. Пиотровской [Пиотровская 2001] зависимость соотношения эмоционального и рационального от степени эмоциональной напряжённости субъекта при оценке объекта имеет место и в оценочной деятельности ироника. В ситуации эмоциональной напряжённости субъекта ирония выражается стереотипными высказываниями (ироническими клише), в которых ироническую интерпретацию получают лексемы, эксплицирующие общую или частную, как правило, положительную оценку.

4. В целях исследования эмоциональной РС, в рамках которой ирония реализуется в художественных текстах, мы обращаемся к методу моделирования как центральному методу в науке, предназначенному для обобщения эмпирических данных и служащему связующим звеном между эмпирическими и теоретическими законами.

5. На основе существующих текстовых моделей эмоциональных состояний нами разработана текстовая модель иронически окрашенной эмоциональной речевой ситуации, которая включает в себя такие компоненты, кш участники РС (субъект и объект иронии, адресат речи, свидетели иронического речевого действия); каузатор эмоционального состояния; сама эмоция (её характеристиками выступают интенсивность, внешнее выражение эмоционального состояния при помощи различных языковых и неязыковых средств, маркер иронии - намёк на истинный смысл высказывания); контекст, линейный и вертикальный, содержащий общие для участников РС фоновые знания и способный вызвать у реципиента ассоциации; снятие эмоциональной напряжённости, обычно связанное для ироника с чувствами удовлетворения, эстетического наслаждения. Наличие таких компонентов, как сама эмоция, каузатор, субъект и объект иронии, адресат речевого действия и контекст, является обязательным для эмоциональной РС с иронической окраской. Намёк на иронию, внешнее выражение эмоции факультативны и могут отсутствовать.

6. Анализ текстов М.А. Булгакова позволил нам выявить важнейшие факторы РС иронической направленности; при этом мы отмечаем, что

• количество участников РС с установкой на иронию может быть неограниченным, активную же роль в такой РС играют как субъект иронии, так и адресат речи, который творчески интерпретирует высказывание адресанта. Между участниками РС иронической направленности возможны следующие типы отношений: субъект речи адресует иронию слушающему (читателю), объект - какой-либо из аспектов действительности (третье лицо, его действия или связанная с ним ситуация); субъект адресует высказывание непосредственно объекту иронии (объект иронии и адресат речи - одно лицо); субъект и объект иронии - одно лицо (самоирония), адресат речи - собеседник или читатель; субъект, объект иронии и адресат речи - одно лицо (самоирония, чаще всего реализуемая во внутренней речи персонажа). Количество коммуникантов определяет некоторые речевые особенности иронии: при общении с большой аудиторией особенно важны просодические показатели, которые выполняют функцию актуализаторов, обеспечивая выделение сегментов речевого произведения, значимых для понимания иронии всеми адресатами. Большая аудитория часто заставляет говорящего прибегать к риторической иронии, используя иронически окрашенные риторические вопросы, восклицания, парцелляцию и другие приёмы.

• Ограниченность коммуникации во времени обычно определяет некоторые особенности речи говорящих, не препятствуя при этом её иронической направленности: ироник контролирует свои эмоции, обдумывая средства их выражения, а также сохраняет способность использовать свое эмоциональное состояние для воздействия на других коммуникантов. При устной форме общения в условиях дефицита времени, по результатам акустического анализа, одним из ведущих приёмов актуализации иронически осмысленных слов и маркеров иронии остаётся паузация, значительно увеличивающая показатели длительности высказывания (высокий темп речи сохраняется при этом за счёт низких показателей среднезвуковой длительности).

• Обстановка общения определяет допустимость и функции иронии в диалоге: официальность РС при несимметричности отношений говорящих заставляет субъекта использовать иронию как единственно возможную форму выражения протеста, возражения или средство самозащиты. Эта тактика неуместна, если от коммуникантов требуется предельная серьёзность, открытость и ясность. Нестандартность обстановки, по данным текстов, не только не препятствует ироническому мировосприятию, но, напротив, часто провоцирует коммуникантов на иронию.

• Устный контактный или дистантный способ общения характеризуется как опосредованный, когда ирония доводится до адресата через третье лицо и / или происходит её переадресация. Коммуникация, протекающая в устной форме и при непосредственном контакте участников РС, позволяет использовать для выражения иронии средства просодии, мимику, пантомимику, которые в художественных текстах представлены чаще через образ повествователя, причём, поскольку ирония - скрытая эмоция, прямые указания на неё содержатся лишь в единичных метатекстовых номинациях.

• По данным текстов М.А. Булгакова, ироническая тональность общения определяется такими социальными характеристиками коммуникантов, как их сильные или слабые, симметричные или несимметричные позиции, их взаимоотношения; особенности когнитивного стиля и ценностных установок; отношение к объекту иронии, его аспектам, действиям (чаще оно бывает негативным или неодобрительным). Фактором, определяющим способность к иронии, мы считаем также возраст говорящих: ирония, не будучи врождённой эмоцией, появляется у человека с наработкой некоторого интеллектуального опыта, во многом определяющего различия в психофизиологических типах взрослых и детей. Ирониками способны быть представители обоих полов, однако, по материалам текстов М.А. Булгакова, персонажи женского пола не проявляют склонности к сарказму (женщинам не свойственна агрессивность - непременный атрибут последнего). Как ироники в текстах М.А. Булгакова проявляют себя представители различных социальных групп и профессий: деятели науки и искусства, военные, служащие, а также люди из низших слоёв общества.

7. Богатство, оригинальность ассоциации образов и идей, на которых основана ирония, определяется уровнем интеллекта иронически говорящего. По нашим наблюдениям, субъекты с низким уровнем культуры и интеллекта иногда демонстрируют способность к иронии (безликой, чаще всего оформленной в речи ироническими клише), объясняемую наличием у них собственной системы ценностей, элементарного интеллектуального опыта, свойственного любому психически нормальному индивидууму, а также примитивных языковых / неязыковых знаний. По результатам нашего анализа текстов М.А. Булгакова, особенности мировосприятия определяют способность или неспособность к иронии, а уровень культуры и интеллекта влияет на качество иронически окрашенного суждения. Таким образом, главной, обязательной психологической особенностью ироника следует считать ироническое мироощущение. Ироническую личность отличают также природная склонность к остроумию, высокий творческий потенциал, умение скрывать свои эмоции и другие особенности, зависящие от типа характера индивидуума.

8. По данным текстов М.А. Булгакова, представители всех психологических типов в разной степени могут быть склонны к иронии, однако интроверты- ин-туиты в большей мере обладают свойствами, необходимыми иронику. Экстра-вертивная направленность эмоций ироника не означает неспособность к их сдерживанию: представители этого психологического типа могут скрывать свои эмоциональные реакции, но при этом некоторые неинтенциональные знаки негативных эмоций выступают в качестве маркеров иронии, что делает её менее прикрытой, более очевидной. Данные о психологическом типе личности ироника способствуют пониманию смысла его высказываний.

9. Социальные и психологические характеристики иронически говорящего предопределяют выбор способов реализации иронии, речевых стратегий и тактик, а также выбор объекта, позволяя отнести ироника к определённому типу речевой культуры. По текстовым данным, способность к переживанию иронии в разной степени свойственна представителям всех типов, однако чаще субъектом иронии в процессе речевой деятельности выступает носитель полнофункционального (элитарного) типа речевой культуры, которому свойственна также склонность к самоиронии, высокий уровень интеллектуального развития, уверенность в себе, стремление воздействовать на сознание окружающих, владение репертуаром функциональных стилей языка, а также рационально-эвристический тип речевой стратегии. Таковы персонажи текстов М.А. Булгакова: Алексей и Елена Турбины, полковник Малышев, профессор Преображенский, Воланд, прокуратор Понтий Пилат и др. Как показали наши наблюдения, намерения ироника (критиковать, высмеивать, самоутверждаться и т. п.) воплощаются посредством речевых тактик иронического поучения, наставления, внушения, настоятельной просьбы, тактики иронического вопроса / переспроса, иронического цитирования собеседника, тактики перебива, мнимого согласия, тактики иронического отказа от продолжения беседы и др. Выбор стратегий и тактик речевого поведения (как и вида иронии) с учётом их уместности и эффективности в конкретной конситуации - свидетельство принадлежности говорящего к элитарному типу речевой культуры.

10. Ироничность - личностная черта М.А. Булгакова, определяющая особенности модели мира и преломляющаяся в дискурсе писателя. Ироническая языковая личность создаёт особую ментальную модель ситуации. По нашим данным, основные номинации модели мира ироника выражают ключевые понятия, обозначающие общенациональные ценности, однако семантика обозначающих их языковых знаков изменена иронией: в них содержится сема негативной оценки, не выражаемая вербально. В произведениях М.А. Булгакова утверждаются базовые ценности писателя, ориентированные на индивидуальную сферу жизни, представленные номинациями «человек», «семья», «дом», «согласие», «любовь», «порядочность», «труд», «достаток», «духовность», «мир», «достоинство», «честь», «покой». Но, по оценкам автора, явления, номинированные данными лексемами, в реальности не соответствуют идеальным представлениям о них. Подвергаясь ироническому осмыслению, которое выявляется через последовательно применяемые в текстах тактики построения сюжета, перечисленные номинации составляют основу модели мира писателя и приобретают значение художественных образов - важных компонентов текста, воспроизводящих действительность в соответствии с эстетическими позициями писателя.

11. В художественном тексте (драматургическом и прозаическом) ирония является важным элементом смысла, о чем свидетельствуют результаты нашего коммуникативного анализа, посредством которого выявлено, что элементы высказывания, подвергнутые ироническому осмыслению или выступающие в роли маркеров иронии (способствующие раскрытию иронического смысла), обычно входят в состав ремы, актуализуясь с помощью приёмов инверсии, повтора, парцелляции. Аудитивный и акустический эксперименты также показали через определённые параметры (паузацию, длительность, интенсивность и ЧОТ) актуализованность иронически окрашенных элементов высказывания в вариантах актёрской имитации иронии как эмоции субъекта-персонажа. По результатам анализа просодической выделенности иронии в звучащем тексте с помощью компьютерных программ получены точные данные: для иронического высказывания типичным показателем является его ограниченность долгими и сверхдолгими паузами, свидетельствующими, как мы считаем, о том, что говорящий готовит адресата к восприятию иронии, убеждается в раскрытии иронического смысла своего высказывания, оценивает его эффективность. В реализующих открытую иронию субъекта звучащих текстах, как правило, по частоте, длительности, интенсивности или по комбинациям данных параметров выделяются значимые для выражения иронии сегменты высказывания. К их числу относятся номинации представленных в разработанной нами модели элементов конситуации, прежде всего, объекта иронии и связанных с ним различных аспектов действительности. Существенным моментом является разграничение нами типов иронии (открытой и прикрытой) с дифференциацией способов и средств их реализации. Материалы художественных текстов М.А. Булгакова показывают, что при реализации прикрытой иронии, когда субъект не использует возможности просодии, раскрытию иронического смысла способствуют фоновые знания реципиентов.

12. В художественном тексте автор создаёт образ эмоциогенной ситуации, имеющей ироническую направленность. Показано, что общим для прозаического и драматургического текстов способом передачи иронии как эмоции субъекта-персонажа, часто выступающего выразителем авторского отношения, является, во-первых, диалог. Иронический смысл реплик персонажей воплощается посредством комплекса языковых средств (обобщить их не представляется возможным, т.к. ироник может использовать весь арсенал языка), а также посредством образа целостной ситуации, который в пьесе выявляется только через реплики-реакции адресатов, часто содержащие квалификационную интерпретацию действий ироника. Во-вторых, нами обнаружена универсальная тактика построения сюжета, способствующая созданию иронического противоречия посредством нарушения семантического согласования между частями текста, в котором в качестве рематических доминант выступают контрастные по смыслу лексемы, часто не имеющие общего компонента в значении. Специфическим для прозаического художественного текста является наличие характерных проявлений языковой личности ироника-повествоеателя, наблюдающего за развитием иронически окрашенной РС (знаки которой - вводные слова с субъективно-модальным значением и другие явления), что позволяет представить иронию как эмоцию персонажа через описание элементов этой РС, создав её интегративный образ. Иронический смысл высказываний в прозаических текстах раскрывается через характеристику речевого / неречевого поведения субъекта иронии и других участников РС, обычно осуществляемую повествователем посредством сочетаний предикатов речи, действия, движения и др. с дополнениями и обстоятельствами, содержащими прямое указание на иронию или (чаще) на негативные эмоции говорящего, противоречащие общей тональности его высказывания («иронически заговорил», «иронически и злобно начал коситься», «змеиным голосом обратился», «усмехнулся, оскалив зубы», «горько качнул головой», «заходил по комнате»). Таким образом, реализации моделей РС в художественных текстах разных видов словесности имеют черты общности и различия.

191

Заключение

Изучение иронии, являющейся объектом для целого ряда наук, в настоящее время требует комплексного подхода, который позволит создать целостное представление о ней. В этом направлении движется лингвистическая мысль: от характеристики иронии как приёма стилистики к определению её как формы «оценочно-эмоционального освоения действительности» [Походня 1989: 8], что приближает к постижению сути иронии - интеллектуальной эмоции. Однако, рассматривая иронию в лексико-семантическом, в функционально-семантическом, в коммуникативном плане, лингвисты, как правило, ограничиваются письменной речью, тогда как ещё в 80-е годы (и далее) осуществлены экспериментальные исследования звучащей эмоциональной речи. Обращение лингвистов к экспериментальным методам анализа иронически окрашенного звучащего текста, привлечение данных нейрофизиологии и психологии позволит представить иронию адекватно её природе: как эмоцию, участвующую в формировании смысла текста. Эта эмоция, обозначаемая лексемами ирония и сарказм, передающими разную степень эмоциональной насыщенности, по нашим данным, всегда выступает в комбинации с другими (чаще негативными) эмоциями. Она возникает в процессе мировосприятия, реализуясь в межличностных отношениях через оценочное высказывание, в скрытой форме передающее эмоционально-критическое отношение говорящего (пишущего) к тем или иным аспектам действительности.

Обобщая результаты историко-философских изысканий отечественных учёных, отмечаем: способность к иронии, которая определяется индивидуальным интеллектуальным опытом и уровнем культуры общества, стала проявляться у человека на определённом этапе развития цивилизации. Как продукт рефлектирующего сознания ирония зародилась в эпоху античности и эволюционировала в процессе развития исторических типов культуры, способствуя разоблачению устаревшей системы ценностей и обновлению ценностной картины мира, обретая в отдельные периоды статус мировоззренческой категории.

В последние десятилетия были описаны наиболее типичные способы презентации иронии как эстетической категории в письменном тексте, где она представляется лексемой, высказыванием или целым контекстом и может быть выражена любым языковым средством без каких-либо ограничений. В современных лингвистических исследованиях иронию стали рассматривать в ряду других человеческих эмоций, при этом были выявлены просодические характеристики типовых однофразовых высказываний иронической направленности (не являющиеся универсальными для всех видов речевых ситуаций). Однако обращение к средствам выражения в речи иронии как эмоционального состояния носит эпизодический характер, до сих пор не осуществлялись специальные комплексные исследования, выявляющие её роль в формировании смысла и структуры целого устного и письменного текста.

В данной работе осуществлён опыт комплексного лингвистического анализа реализованных в целом звучащем и письменном художественном тексте (прозаическом и драматургическом) аффективно-когнитивных процессов, участвующих в порождении высказывания иронической направленности. В результате наших исследований установлено, что порождение и реализация в речи иронии связано со сложными психофизиологическими, ментальными процессами, определяющими специфику оценочно-критической деятельности иро-ника, поэтому мы рассматриваем это явление человеческой психики как особый тип аффективно-когнитивного взаимодействия. Когнитивным компонентом данной структуры выступает специфическое представление ироника об объекте, формирующееся в процессе его оценки, познания, понимания. Основанием для иронической критики становится несоответствие объекта идеальному преставлению о нём. Причём, по нашим данным, независимо от того, оценивается объект как уступающий исходному идеалу, или (что бывает реже) как превосходящий его вопреки ожиданиям ироника, сформировавшаяся в результате иронической оценки комбинация эмоций может выступать как со знаком плюс, так и со знаком минус. Соотношение эмоционального и рационального факторов в ироническом оценочном суждении зависит от степени эмоциональной напряжённости субъекта, усиление которой ведёт к выражению иронии ироническими клише, при этом ироническую интерпретацию чаще получают лексемы, эксплицирующие положительную оценку. Аффективный компонент иронии представлен комбинацией эмоций, сопровождающихся экспрессивным поведением - насмешкой.

Различается два типа иронии: открытая и прикрытая. Проведённый комплексный анализ художественного текста (звучащего и письменного) показал, что иронически осмысленные элементы высказывания, а также маркеры иронии (лексемы или словосочетания, способствующие раскрытию иронического смысла), как правило, бывают включены в состав ремы, актуализуются посредством приёмов парцелляции, повтора, инверсии. Эти же элементы высказывания, по данным наших экспериментов (аудитивного и акустического, проведённого с использованием компьютерных программ), обычно актуализуются в звучащем художественном тексте, реализующем открытую иронию субъекта, выделяясь по таким просодическим показателям, как частота, длительность, интенсивность, или по комбинациям данных параметров. Типичным показателем является также ограниченность иронически осмысленных высказываний и их сегментов, значимых для выражения иронии, долгими и сверхдолгими паузами. При реализации прикрытой иронии субъект редко прибегает к использованию возможностей просодии; иронический смысл его высказывания в этом случае раскрывается посредством целостной ситуации. Полученные нами результаты свидетельствуют о значимости эмоционального компонента (иронии) для смысловой организации целого текста, с которым любое реализованное в нём высказывание связано по содержанию и структуре.

Выражение эмоционального состояния субъекта иронии осуществляется в рамках отражающейся в тексте специфической речевой ситуации, к исследованию компонентов которой применим метод моделирования. По результатам проведённого анализа, модель речевой ситуации иронической направленности включает в себя следующие компоненты: участников речевой ситуации; кауза-тор эмоционального состояния; саму эмоцию; линейный и вертикальный контекст; снятие эмоциональной напряжённости. Каждый элемент модели имеет в художественном тексте функциональную нагрузку, служит выражению иронического смысла. Текстовые модели самой эмоции (иронии), способствующие выявлению авторской позиции, текстовой стратегии, выделены нами в зависимости от того, какое явление действительности (последствия событий, аспекты объектов или действия агентов) подвергается иронической оценке говорящим / пишущим. По нашим наблюдениям, номинации объекта иронии или элементов конситуации, которые связаны с объектом иронии и выступают компонентами разработанной нами модели, как правило, актуализуются различными способами в звучащем и письменном тексте. Важнейшие факторы РС иронической направленности - количество говорящих; их роли; контактность / дистантность; официальность / неофициальность; стандартность / нестандартность обстановки общения, время общения, а также социальные и психологические характеристики общающихся. Так, количество коммуникантов определяет некоторые просодические показатели, которые выполняют функцию актуализаторов, обеспечивая выделение сегментов речевого произведения, значимых для понимания иронии всеми адресатами. Ограниченность во времени обычно не препятствует иронической направленности речи. При устной форме общения в условиях дефицита времени одним из ведущих приёмов актуализации иронически осмысленных слов и маркеров иронии остаётся паузация, значительно увеличивающая показатели длительности высказывания при достаточно низких показателях среднезвуковой длительности. Общение, происходящее в устной форме и при непосредственном контакте коммуникантов, позволяет использовать для выражения иронии средства просодии, мимику, пантомимику, которые в прозаических художественных текстах представлены чаще через образ повествователя, причём, поскольку ирония - скрытая эмоция, прямые указания на неё содержатся лишь в единичных метатекстовых номинациях.

Представленные модели эмоциогенной речевой ситуации иронической направленности позволили выявить следующие универсальные для драматургического и прозаического текста способы передачи иронии как эмоции: • через представленные в диалоге речевые действия персонажей, иронический смысл реплик которых раскрывается посредством целостной ситуации, а также комплексом лексических, синтаксических и просодических языковых средств, не подлежащих обобщению (ироник выбирает нужное из всего арсенала языковых средств в зависимости от ситуации);

• обусловленная авторской стратегией особая тактика построения сюжета, способствующая созданию иронического противоречия при нарушении семантического согласования между частями текста, в котором в качестве рематических доминант выступают контрастные по смыслу лексемы, часто не имеющие общего компонента в значении. Специфическим для прозаического художественного текста является выражение иронии с помощью повествователя, создающего наглядный и яркий образ речевой ситуации через описание её элементов. Повествователь характеризует факты или события, представленные в кон-ситуации, а также мимику, речевые / неречевые действия ироника и других участников РС. Языковыми средствами этой характеристики чаще всего являются сочетания предикатов речи, действия, движения и др. с дополнениями или обстоятельствами (выраженными наречиями, полупредикативными оборотами), содержащими прямое указание на иронию или (чаще) на негативные эмоции говорящего, противоречащие общей тональности его высказывания.

Ироничность как личностная черта субъекта оказывает существенное влияние на формирование индивидуальной модели мира, преломляющейся в дискурсе, определяет характер и структуру его речевых произведений (текстов). По нашим данным, основные номинации модели мира ироника тождественны ключевым понятиям, обозначающим общенациональные базовые ценности, однако, будучи подвергнуты ироническому осмыслению, эти номинации содержат в своём значении сему негативной оценки (не выражаемую вербаль-но). В работе представлена дифференцированная характеристика языковой личности ироника, составленная в результате анализа текстов М.А. Булгакова. Нами также выявлены факторы, оказывающие влияние на формирование иронической языковой личности и определяющие особенности её речевых произведений. Таковыми являются наличие особого иронического мироощущения, природной предрасположенности к остроумию, высокий творческий потенциал, уровень интеллектуального и культурного развития, тип характера индивидуума, его возраст, умение скрывать свои эмоции. Выбор субъектом тех или иных способов представления иронии, её объекта, характер речевой стратегии, специфика реализующих её тактик позволяют отнести ироника к определённому типу речевой культуры. По нашим данным, ирония как единичное состояние может быть свойственна представителям всех типов речевой культуры, однако как мировоззренческая эмоция (личностная черта) она чаще отличает носителей полнофункционального типа. Для представителей маргинального типа более характерен сарказм, признаком которого выступает речевая агрессия.

Проведенное исследование подтвердило справедливость нашего предположения о том, что ирония, как личностная черта автора, составляя основу его мировоззрения, преломляется в его идиостиле, определяя текстовую стратегию и играя существенную роль в формировании смысла целого текста. Нами также выявлены основные номинации базовых ценностей, составляющих картину мира М.А. Булгакова. Их ироническое осмысление выявляется посредством тактических приёмов и других представленных нами способов на всех уровнях текста, что характеризует автора как ироническую личность.

Исследование речевых произведений иронической направленности приводит нас к выводу о том, что процесс иронизирования не исчерпывается элементарным сложением составляющих его более простых ментальных функций. О психофизиологических основах иронии как интеллектуальной эмоции, как проявления мыслительной творческой деятельности мы имеем возможность судить по тексту - продукту речевой деятельности ироника, применяя речеведче-ский подход к его комплексному анализу, опираясь на данные смежных наук (философии, психологии, психолингвистики, когнитивной лингвистики).

В дальнейшей нашей работе предусмотрено обращение к различным аспектам восприятия, понимания иронии, исследование связанных с этим рече-мыслительных, эмоциональных процессов.

197

Список научной литературыЖелватых, Татьяна Алексеевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абдулфанова 2003: Абдулфанова А.А. Концептуальная полисемия тер-мина // Русское слово: диахронический и синхронический аспекты. Мат-лы междунар. науч. конференции, поев. 130-летпю Д.Н. Ушакова. -Орехово-Зуево, 2003. - С 12 - 15.

2. Адмони 1988: Адмони В.Г. Грамматический строй как система построе- ния и общая теория грамматики. - Л.: Наука, 1988. - 240 с.

3. Адмони 1994: Адмони В.Г. Система форм речевого высказывания. - СПб.: Наука, 1994.- 153 с.

4. Алексиева 1995: Алексиева Т.И. Описание единиц просодии русского и болгарского языков: Автореф. дис... канд. филол. наук.-М., 1995. - 18 с.

5. Андреева 2005: Андреева Г.М. Социальная психология и социальные изменения // Психологический журнал, 2005, том 26, № 5. - 5 - 15.

6. Анкин 2003: Анкин Д.В. Архетины философского дискурса // Известия уральского государственного университета, 2003, № 27. Серия «Пробле-мы образования, науки и культуры». Выи. 14. - 22 - 23.

7. Арнольд 1973: Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. - Д.: Просвещение, 1973. - 304 с.

8. Арутюнова 1988: Арутюнова Н.Д. Тины языковых значений: Оценка. Событие. Факт. - М.: Наука, 1988. - 341с.

9. Арутюнова 2005: Арутюнова Н.Д. «Налка о двух концах»: К проблеме семантической редукции в текстах Достоевского // Известия РАН. Сер.Лит. и яз., том 64 № 2, 2005. - 3 -14.

10. Бабенко, Казарин 2003: Бабенко Л.Г., Казарин Ю.В. Лингвистический анализ художественного текста. - М.: Флинта: Наука, 2003. - 496 с.

12. Бахтин 1975: Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. - М., 1975.

13. Бахтин 1979: Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. - М., 1979.

14. Бахтин 1990: Бахтип М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная куль- тура средневековья и Ренессанса. - М., 1990.

15. Бахтин 1997: Бахтин М.М. Язык в художественной литературе // Соб. сочинений в 7 томах. - М., 1997, т. 5.

16. Белоусов 2005: Белоусов К.И. Деятельностно-онтологическая концепция формообразования текста: Дис... доктора филологических наук. - Орен-бург, 2005.-374с.

17. Белянин 2003: Белянин В.П. Психолингвистика: Учебник. - М.: Флинта: Московский психолого-социальный институт, 2003. - 232 с.

18. Бергсон 1995: Бергсон А. Смех // Французская философия и эстетика XX века. - М . : Искусство, 1995. - 9 - 104.

19. Берестнев 2005: Берестнев Г.П. Е.С. Кубрякова. Язык и знание: на пути получения знаний о языке: части речи с когнитивной точки зрения. Рольязыка в познании мира. Рецензия / Известия РАП. Серия литературы иязыка, 2005,том 64, № 1. - 58 - 64.

20. Берковский 1973: Берковский П.Я. Романтизм в Германии. - Д., 1973.

21. Берковская 1982: Берковская Н.М., Об иронии Гофмана / Художествен- ный мир Э.Т.А. Гофмана. - М . , 1982. - 219 - 220.

22. Блохина 2004: Блохина Л.П. К проблеме просодической организации устной речевой коммуникации // Язык и речь: проблемы и решения:Сборник научных трудов к юбилею профессора Л.В. Златоустовой. - М.,199МАКС Пресс, 2004. - 51 - 61.

23. Богословский 1981: Богословский В.В., Ковалёв А.Г., Стенанов А.А. (Ред.). Общая психология. -М., 1981.

24. Болдина 1982: Болдина Л.И. Ирония как вид комического: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М.: МГУ, 1982. - 23с.

25. Болотова 2005: Болотова О.Б. Влияние различных параметров на дли- тельность гласных в спонтанной речи и чтении // Труды международнойконференции «Функциональные стили звучагцей речи». - М.: МГУ, 2005.- С . 15-17.

26. Большаков, Скуратов 2004: Большаков В.П., Скуратов Б.М., Послесло- вие // В. Янкелевич. Прония. Прощение. - М.: «Республика», 2004. - 3 2 1 - 327.

27. Борее 1970: Борев Ю.Б. Комическое, или о том, как смех казнит несовершенство мира, очищает и обновляет человека и утверждаетрадость бытия. - М , 1970.

28. Бороздина 2004: Бороздина Г.В. Психология делового общения: Учеб- ник. - 2-е изд. - М.: ППФРА - М., 2004. - 295 с.

29. Бреева 2000: Бреева Л.В. Синтаксические средства создания иронии // Романо-германская филология: Межвуз. сб. науч. трудов. - Саратов:Пзд-во Сарат. ун-та, 2000. - Вып. 1. - 130 - 132.

30. Брызгунова 1984: Брызгунова Е.А. Эмоционально-стилистические разли- чия русской звучащей речи. - М.: Издательство МГУ, 1984. - 116с.

31. Буркитбаева 2005: Буркитбаева Г.Г. Некоторые вопросы теории жанра в современной зарубежной лингвистике // Вонросы когнитивной лин-гвистики, № 2, 2005. - 97 - 104

32. Варзонин 1994: Варзонин Ю.П. Коммуникативные акты с установкой на иронию: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Тверь, 1994. - 20 с.

33. Великая 1991: Великая Н.И. «Белая гвардия» М.Булгакова. Пространст- венно-временная структура нроизведения, её концентуальный смысл //Творчество Михаила Булгакова.- Томск, 1991. - 28 - 48.

34. Вилюнас 1976: Вилюнас В.К. Психология эмоциональных явлений. - М.: Издательство МГУ, 1976. - 142с.

35. Вилюнас 2004: Вилюнас В.К. Психология эмоций. - СПб.: Питер, 2004. - 496 с. (Серия «Хрестоматия но психологии»).

36. Виноградов 1963: Виноградов В.В. Стилистика. Теория ноэтической ре- чи. Поэтика.- М.: Пзд-во АН СССР, 1963.-256 с.

37. Виноградов 1965: Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической ре- чи. Поэтика. - М . : Издательство АН СССР, 1965. - 256с.

38. Вольф 1989: Вольф Е.М. Эмоциональные состояния и их представление в языке // Логический анализ языка. Проблемы интенциональных и праг-матических контекстов. - М . : Паука, 1989. - 55 - 76.

39. Выготский 1996: Выготский Л.С. Мышление и речь. М., 1996.

40. Габитова 1978: Габитова P.M. Философия немецкого романтизма. - М., 1978.

41. Гак 2000: Гак В.Г. Отображение сокровенного смысла // Слово в тексте и в словаре: Сб. ст. к семидесятилетию Ю.Д. Апресяна. - М.: Языки рус-ской культуры, 2000. - 489 с.

42. Гальперин 1977: Гальперин П.Р. Стилистика английского языка. - М.: Высшая школа, - 1977. - 332 с.

43. Галяшина 2003: Галяшина Б.И. Судебное речеведение: от практики к теории / III Всероссийская конференция «Теория и нрактика речевых ис-следований (АРСО - 2003). - М.: Изд-во МГУ, 2003. 44. Галяшина 2003а: Галяшина Е.П. Речь как источник доказательств / III Всероссийская конференция «Теория и практика речевых исследований(АРСО - 2003). - М.: Изд-во МГУ, 2003.

45. Гивон 2004: Гивон Т. Система обработки визуальной информации как 201ступень в эволюции человеческого языка / Вестник МГУ. Сер. 9. Филоло-гия. 2004. № 3.-С. 117-167.

46. Гойхман, Надеина 2004: Гойхман О.Я., Надеина Т.М. Речевая ком- муникация: Учебник. Издан. 2 / Под ред. Проф. О.Я. Гойхмана. - М.:ИНФРА-М,2004.-271с.

47. Григорьев 2004: Григорьев В.П. Эвристика и 4-мерное нространство языка / Вонросы языкознания № 5, 2004. - 58 - 67.

48. Гудков 2000: Гудков Д.Б. Прецендентная ситуация и способы её акту- ализации/Язык, сознание, коммуникация: Сб. статей/ Отв. ред. В.В. Крас-ных, А.П. Пзотов. - М.: Диалог. - МГУ, 2000. - Вып. 12. - 40 - 46.

49. Давыдов 1984: Давыдов М.В. Звуковые парадоксы английского языка и их функциональная специфика. - М.: МГУ, 1984. - 204с.

50. Давыдов, Смоленская 1985: Давыдов М.В., Смоленская С. Парадоксы содержания-намерения иронических высказываний// Теория и практикаизучения современного английского языка.- М.: МГУ, 1985.-С. 190- 200.

51. Демьянков 2005: Демьянков В.З. Когниция и понимание текста // Во- просы когнитивной лингвистики, № 3, 2005. - 5 - 10.

52. Дмитриев 1974: Дмитриев А. Романтическая эстетика Августа Виль- гельма Шлегеля. - М.: МГУ, 1974.

53. Дмитриев 1975: Дмитриев А. Проблемы иенского романтизма. - М.: МГУ, 1975.

54. Елистратов 1998: Елистратов B.C. "Сниженный язык" и "националь- ный характер" // Вонросы философии, 1998, JVb 10. - 55-63.

55. Ермакова 1996: Ермакова О. П. Вербализованная ирония в естественном диалоге // Русская разговорная речь как явление городской культуры.Екатеринбург, 1996. - 64 - 72.

56. Ермакова 1997: Ермакова О. П. Об иронии и метафоре // Облик слова. Сб. статей. - М., 1997. - 48 - 58.

57. Ермакова 1999: Ермакова О. П. Типы вербализованной иронии в разных сферах русского языка // Язык. Культура. Гуманитарное знание. Паучное202наследие Г.О. Винокура и современность. - М.: Научный мир, 1999. - 139-148.

58. Ермакова 2002: Ермакова О.П. Ирония и проблемы лексической семан- тики // Известия АН. Серия лит. и яз., 2002, том 61, № 4. - 30 - 36.

59. Жан-Поль 1981: Жан-Поль Приготовительная школа эстетики: Перевод с нем. - М . : Искусство, 1981.-448 с.

60. Жаров 1996: Жаров В.У. К вопросу о средствах выражения иронии во французском языке // Актуальные проблемы современной лингвистики.Материалы конференции. - М., 1996. - 62 - 69.

61. Желватых 2004 а: Желватых Т.А. Ирония как интеллектуальная эмоция (но текстам М.А. Булгакова) // Коммуникативно-функциональное описа-ние языка: Сб-к науч. стат. Ч. П. - Уфа: РИО Баш ГУ, 2004. - 79 - 88.

62. Желватых 2004 б: Желватых Т.А. Субъект иронии как носитель определенного типа речевой культуры / Герменевтика в гуманитарномзнании // Мат-лы междунар. науч.-практич. конф. - СПб.: «Политех-ника»,-2004.-С. 254 - 257.

63. Желватых 2005а: Желватых Т.А. Интеллектуальный комнонент иронии как эмоции (по текстам М.А. Булгакова)// Вопр. обучен, иностр. языкам:методика, лингвистика, нсихология. - Уфа: УГАТУ, 2005. - 114- 125.

64. Желватых 20056: Желватых Т.А. Речевая ситуация с эмоциональной ок- раской (ирония) // Система языка в статике и динамике: Межвуз. науч.сборник. - Уфа: РИО РУНМЦ МО РБ, 2005. 55 - 61.

65. Залевская 1977: Залевская А.А. Проблемы организации виутреннего лексикона человека. - Калинин, 1977.

66. Залевская 1999: Залевская А.А. Психолингвистический подход к анализу языковых явлений // Вопросы языкознания 1999, JN2 6. - 31 - 42.

67. Залевская 2004: Залевская А.А. Интегративный подход к языку как средству познания и общения // Первая Российская конференция по ког-нитивной науке. - Казань, 2004.

68. Земская 2004: Земская Е.А. Михаил Булгаков и его родные: семейный портрет. - М., 2004.

69. Земская 2005 - 2006: Земская Е.А. Интервью в прямом эфире радиостан- ции "Эхо Москвы" http://echo.msk.ru (дата публ.: 01.01. 2005 - 24.05.2006).

70. Златоустова 1981: Златоустова Л.В. Фонетические единицы русской речи.-М.: МГУ, 1981.

71. Златоустова 1985: Златоустова Л.В. Просодическая организация текста // Теоретические проблемы стилистики текста. Тезисы докладов. — Ка-зань. Пзд-во Казанского ун-та, 1985.-С. 12-14.

72. Златоустова, Потапова и др. 1986: Златоустова Л.В., Потапова Р.К., Трунин-Донской В.П. Общая и прикладная фонетика. Учебник. Под общ.ред. Р.К. Потаповой. 2-е изд. - М.: Издательство МГУ, 1997, - 416с.

73. Златоустова, Галяшина 1995: Златоустова Л.В., Галяшина Е.И. Распо- знавание индивидуальных и групповых акустико-перцептивных характе-ристик говорящего по звучащей речи // Проблемы фонетики. Вып. 2. -М., 1995.-С. 60-80.

74. Златоустова 1996: Златоустова Л.В. Сопоставительная просодия в сла- вянских языках// Паучные доклады филологического факультета. - М.:МГУ, 1996.-С. 36-57.

75. Златоустова 2001: Златоустова Л.В. Когнитивная природа эмоций и их 204ТИПОЛОГИЯ / Языковая семаптика и образ мира: Тезисы Международпойпаучпой конференции. -Казань, КГУ, 2001г.

76. Златоустова 2004: Златоустова Л.В. О новом направлении в стиховеде- нии: Теория реконструктивного моделирования стихосложения // Вест-ник МГУ. Сер. 9. Филология, 2004, № 5. - 122 - 125.

77. Златоустова 2005: Златоустова Л.В. Изменение русского фонетическо- го слова в квазиспонтанных текстах ораторского функционального стиля// Труды международной конференции «Функциональные стили звуча-щей речи. - М.: МГУ, 2005. - 41 - 43. 78. Золотова 1982: Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского син- таксиса. - М.: Наука, 1982. - 368 с.

79. Золотова 1996: Золотова Г.А. Композиция и грамматика // Язык и твор- чество. К 70-летию Григорьева. - М., 1996.

80. Золотова 2001: Золотова Г.А. Функции и дисфункции современной рус- ской речи // Сб-к Шмелёвских чтений «Русский язык сегодня». — М.;2001.-С. 123-135.

81. Золотова и др. 2004: Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. - М., 2004. - 544 с.

82. Ивин 1970: Ивин А.А. Основания логики оценок. - М., 1970.

83. Ивин 1987: Ивин А.А. Ценности и понимание / К VIII международному конгрессу по логике, методологии и философии науки // Вопросы фило-софии, 1987, № 8.-С. 31-43 .

84. Изард 2000: Изард К.Е. Психология эмоций / Перевод с английского. - СПб.: Издательство «Питер», 2000. - 464с.

85. Кадаша 1990: Кадаша Л.И., Ирония как мировоззрение в латышской литературе: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Рига, 1990. - 15 с.

86. Карасик 2000: Карасик В.И. Типы юмористического речевого действия // Языковая личность: проблемы креативной семантики. - Волгоград: Пе-ремена, 2000. - 134-142.

87. Карасик 2002: Карасик В.И. Язык социального статуса. - М., 2002. 205

88. Карасик 2003: Карасик В.И. Речевое поведение и типы языковых лично- стей / Массовая культура на рубеже XX - XXI веков: человек и его дис-курс. Сборник научных трудов. - М., 2003. - 25 - 45.

89. Каримова 1991: Каримова Р.А. Семантико-структурная организация тек- ста (на материале устных спонтанных и письменных текстов). - Уфа: Из-дательство БашГУ, 1991. - 156с.

90. Каримова 2001: Каримова Р.А. Интерпретация текста в свете современ- ной лингвистики // Русский язык на рубеже тысячелетий. МатериалыВсероссийской конференции. В 3-х т. - СПб: Филологический факультетСпбГУ, 2001, т. 2. - 346 - 348.

91. Каримова 2003: Каримова Р.А. Интерпретация текста в плане лингво- культурологии // Сопоставительная филология и нолилингвизм: Сборникнаучных трудов. - Казань, 2003. - 91 - 95.

92. Касьянова 1994: Касьянова К. О русском национальном характере. - М., 1994.-265 с.

93. Карцевский 1976: Карцевский СО. Сравнение // Вопросы языкознания, №1,1976.-С. 107- 112.

94. Кибрик 2005: Кибрик А.А. Модус, жанр и функциональный стиль - три параметра классификации дискурсов // Труды междунар. конференции«Функциональные стили звучащей речи». - М.: МГУ, 2005. - 57 - 59.

95. КисловаЕ.П. 1998: Кислова Е.П. Метафора в поэзии и прозе: семантико- стилистический аспект (на материале лирики и романа «Доктор Живаго»Б. Пастернака): Диссертация на соискание научной стенени кандидатафилологических наук. - Уфа, 1998. - 209 с.

96. Кобозева 2003: Кобозева И.М. Интенциональный и когнитивный аспек- ты смысла высказывания. - Паучный доклад, представленный к защитена соискан. учён. степ, доктора филол. паук. - М., 2003. - 93 с.

97. Ковтунова 1976: Ковтунова И.И. Современный русский язык. Порядок слов и актуальное членение предложения. - М.: Просвещение, 1976.

98. Кожин и др. 1982: Кожин А.П., Крылова О.А., Одинцов В.В. Функцио- 206нальные типы русской речи. - М.: Высшая школа, 1982.

99. Кожина 2003: Кожина М.П. Истоки и нерснективы речеведения // Про- блемы речевой коммуникации: Межвуз. сб-к науч. тр. / Под ред. М.А.Кормилицыной. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003. - 34 - 46.

100. Козинцев 2004: Козинцев А.Г. Ирония, юмор, язык: эволюционная гино- теза / Первая российская конференция но когнитивной науке. Тезисыдокладов. - Казань: КГУ, 2004. - 199 - 200.

101. Комарова 2000: Комарова В.И. А.И. Солженицын как мастер иронии / Вестник Хакасского ун-та. Вынуск I Серия: Языкознание. - Абакан: Изд-во Хакасского ун-та, 2000. - 118 - 125.

102. Кормилицына 2001: Кормилицына М. А. Хорошая речь. - Саратов: Из- дательство Саратовского ун-та, 2001.

103. Кротов 2004 а: Кротов В.П. Представление авторских смыслов в родах словесности (на материале поэтических, нрозаических и драматическихтекстов Ф.К. Сологуба): Дис.... канд. филол. наук. - Уфа, 2004. - 208 с.

104. Кураков 2006: Кураков В.И. Языковое сознание в зеркале процессов категоризации и концептуализации мира // Вторая междунар.конференция по когнитивной науке. Том 2. - СПб., 2006. - 344 - 345.

105. Левина 2000: Левина И.Г. Стилистические средства создания эффекта иронии в романе Реймонда Чандлера "Прощай, любимая" / Филологиче-ские этюды: Сб. науч. статей молодых учёных. - Саратов: Изд-воСаратовского ун-та, 2000. - Вып. 3. - 260 с.

106. Лекторский 2001: Лекторский В.А. Эпистемология классическая и не- классическая. - М . : УРИ, 2001. - 112с.т.Лимарева 1997: Лимарева Т.Ф. Функционально-семантическая сущностьиронии: Автореф. дис... канд. филол. наук.-Краснодар, 1997.- 19 с.

107. Лихачёв, Панченко, Понырко 1984: Лихачёв Д.С., Панченко A.M., По- нырко И.В. Смех в Древней Руси. - Л.: «Паука», 1984. - 295 с.

108. Ломоносов 1952: Ломоносов М.В. Краткое руководство к красноречию / п е с , т. VII-М., Л., 1952.208

109. Лосев, Шестаков 1965: Лосев А.Ф., Шестаков В.П. История эстетиче- ских категорий. - М.: Искусство, 1965. - 359 с.

110. Лосев 1966: Лосев А.Ф. Ирония античная и романтическая / Эстетика и искусство. - М., 1966.

111. Лосев 1969: Лосев А.Ф. История античной эстетики: Софисты. Сократ. Платон. - М.: Искусство, 1969. - С . 54 - 84.

112. Матинян 1985: Матинян К. Р. Романтическая ирония в комедии Л. Тика «Кот в саногах» / Вестник МГУ. Сер. 9. Филология, 1985, № 3.

113. Минибаева 2002: Минибаева СВ. Текстовое представление эмоциональ- ного состояния «страх» (на материале малой прозы А.П. Чехова): Авто-реферат дис.... канд. филол. наук. - Уфа, 2002. - 25 с.

114. Минибаева 2002 а: Минибаева СВ. Текстовое представление эмоцио- нального состояния «страх» (на материале малой прозы А.П. Чехова):Дис.. . канд. филол. наук. -Уфа, 2002.-218 с.

115. Миронова 2005: Миронова Н.И. Публицистический стиль речи: функ- ция воздействия в свете когнитивных процессов// Труды междунар. конф.«Функциональные стили звучащей речи».- М.: МГУ, 2005.- 86 - 88.

116. Михайлов, Златоустова 1987: Михайлов В.Г., Златоустова Л.В. Изме- рение нараметров речи. - М.: «Радио и связь», 1987. - 168с.209

117. Морозов и др. 2005: Морозов В.П., Люсин Д.В., Есин И.Б., Ямполь- ский А.Ю. Восприятие эмоциональной экспрессивности речи и эмоцио-нальный интеллект // Труды междунар. конференции «Функциональныестили звучащей речи». - М.: МГУ, 2005. - 91 - 93.

118. Москальчук 2002: Москальчук Г. Г. Теория формообразования текста // Язык. Время. Личность: материалы Международной научной конферен-ции, 3 - 5 декабря 2002г., Омск: Омск. гос. ун-т, 2002, с. 517-524.

119. Мягкова 1990: Мягкова Е.Ю. Эмоциональная нагрузка слова: Оныт пси- холингвистического исследования. - Воронеж: Издательство Воронеж-ского университета, 1990, - 106с.

120. Мягкова 1992: Мягкова Е.Ю. Название эмоций в английском и русском языках // Слово и текст в нсихолингвистическом аспекте. Сб. науч. тру-дов. - Тверь: Издат. Тверского гос-го университета, 1992. - 63 - 67.

121. Мягкова 1996: Мягкова Е.Ю. "Русский ассоциативный словарь" и про- блемы исследования эмоциональной лексики // Этнокультурная специ-фика языкового сознания. Сб. статей / Отв. ред. Н.В.Уфимцева. - М.:РАН Ин-т языкознания, 1996. - 176 - 180.210

122. Мягкова 2000: Мягкова Е.Ю. Эмоционально-чувственный компонент значения слова. - Курск: Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 2000, - 1 Юс.

123. Мягкова 2000а: Мягкова Е.Ю. Проблемы и перспективы исследования эмоционального значения // Язык, сознание, коммуникация: Сб. статей. -М.: Диалог- МГУ, 2000. - Вып. 11.-С. 20-23.

124. Надеина 2004: Надеина Т.М. Просодическая организация речи как фак- тор речевого воздействия: Автореф. дис. ... док. филол. наук, - М.: МГУ,2004.-50с.

125. Надеина 2005: Надеина Т.М. К вопросу о признаках классификации ти- пов звучаш;ей речи // Труды международной конференции «Функцио-нальные стили звучаш;ей речи». - М.: МГУ, 2005. - С . 99 - 101.

126. Немое 2003: Немов Р.С. Чувство. Эмоции // Психология: Словарь-спра- вочник: В 2ч. -М. : Изд-во ВЛАДОС-ПРЕСС, 2003. - 308, 317 - 329.

127. Николина 2003: Николина Н.А. Филологический анализ текста: Учеб. пособие для студентов высших педагогических учебных заведений. - М.:Издательский центр «Академия», 2003. - 256 с.

128. Новиков 1983: Новиков А.И. Семантика текста и ее формализация. - М.: Наука, 1983.-215 с.

129. Новиков 2000: Новиков А.И. Текст, смысл и проблемная ситуация // Во- просы филологии. - 2000, - Хо 3. - 20 - 25.

130. Новиков 1985: Новиков Л.А. Современный русский язык. Теоретический курс. Фонетика / Под ред. Л.А. Новикова. - М.: «Русский язык», 1985.

131. Нушикян 1986: Нушикян Э.А. Типология интонации эмоциональной 211речи. -Киев-Одесса: ВШ, 1986. - 160с.

132. Овчинникова 2002: Овчинникова И.Г. Ассоциативный механизм в речемыслительной деятельности: Автореф. дне. ... док. филол. наук. -СПб, 2002.-42с.

133. Овчинникова 2004: Овчинникова И.Г. Особенности выражения темпо- ральности в повествовании // Scripta linguisticae applicatae. Проблемыприкладной лингвистики. Выпуск 2. Сборник статей. - М.: «Азбуков-ник», - 2004. - 400 с.

134. Ортони, Клоур, Коллинз 1996: А. Ортони, Дж. Клоур, А. Коллинз Когнитивная структура эмоций // Язык и интеллект. Сб. / Перевод с англ-го и нем-го - М.: Издат. группа «Прогресс», 1996. - 314 - 384.

135. Охримович 2004: Охримович К.В. Ирония и принцип вежливости в анг- лийском диалоге: Автореф. дис.. . канд. филол. наук.-Уфа, 2004.-24 с.

136. Охримович 2004: Охримович К.В. Ирония и нринцип вежливости в анг- лийском диалоге: Дис.... канд. филол. наук. - Уфа, 2004. - 230 с.

137. Павлова 2002: Павлова Н.В. Ирония и её лингвистическое перевыраже- ние в переводах текстов А.С. Пушкина/ Языковые подсистемы: стабиль-ность и динамика/ Сборник научных трудов.- Тверь, 2002. - С . 138-143.

138. Панченко и др. 1988: Панченко О.И., Константинова-Витт Н.Г., Дозо- рец Ж.А. и др. Лингвистический анализ художественного текста: Мате-риалы для самост. работы над курсом. - М.: Просвещение, 1988. - 111 с.

139. Папина 2002: Папина А.Ф. Текст: его единицы и глобальные категории: Учебник для студентов-журналистов и филологов. - М.: ЕдиториалУРСС, 2002. - 368 с.

140. Петренко 2005: Петренко В.Ф. Основы психосемантики. - 2-е изд., доп. - СПб.: Питер, 2005. - 480 с.212

141. Пешкова 2002: Пешкова Н.П. Типология научного текста: психолингви- стический аспект: Монография. - Уфа: УГАТУ, 2002. - 261с.

142. Пешкова 2002 а: Пешкова Н.П. Психолингвистические аспекты типоло- гии научного текста: Автореф. дис. докт. филол. наук.- Уфа, 2002.- 42 с.

143. Пивоев 1981: Пивоев В.М. Ирония как эстетическая категория: Автореф. дис... канд. философск. Паук. -Д., 1981. - 19с.

144. Пивоев 2000: Пивоев В.М. Прония как феномен культуры. - Петроза- водск: Изд-во ПетрГУ, 2000. - 106 с.

145. Пигулевский, Мирская 1990: Пигулевский В.О., Мирская Л.А. Символ и ирония. (Опыт характеристики романтического миросозерцания). - Ки-шинёв «Штиница», 1990. - 165 с.

146. Пиотровская 2004 а: Пиотровская Л.А. Взаимодействие эмоционально- го и интеллектуального в процессе познания/1 Российская конференцияпо когнитивной науке. Тезисы докл.- Казань: КГУ, 2004. - 199 - 200.

147. Пиотровская 2004 б: Пиотровская Л.А. Исследование интонационного выражения эмоций: нринципы организации эксперимента // CQ. статей.Фонетические чтения в честь 100-летия со дня рождения Л.Р. Зиндера. -СПб., 2004.-С. 160-165.

148. Пиотровская 2006: Пиотровская Л.А. Когнитивный анализ эмоциональ- 213НОЙ и рациональной оценки в семантике эмотивных высказываний // IIмеждунар. конф. по когнитивной науке. Том 2, СПб., 2006. - 392 - 394.

149. Пищальникова и др. 1993: Пищальникова А.В., Сорокин Ю.А. Введение в психопоэтику. -Барнаул: АГУ, 1993. - 110с.

150. Полищук: Полишук Г.Г. Семантико-стилистический анализ спонтанных и неспонтанных текстов / Вопросы стилистики. Устная и письменнаяформы речи. Межвуз. науч. сб. (вып. 23). - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та,1989.-С. 7-24.

151. Потебня 1999: Потебня А.А. Мысль и язык.- М.: Лабиринт, 1999.- 300 с. IS5. Походня 1989: Походня СИ. Языковые виды и средства реализациииронии / АП УССР. Каф. ин. яз. - Киев: Наукова думка, 1989. - 128 с.

152. Попова, Стернин 1984: Попова З.Д., Стернин И.А. Лексическая система языка. - Воронеж: Издательство Воронеж, ун-та, 1984. - 148с.

153. Поспелов 1978: Поспелов Г.П. Теория литературы. - М., 1978. - 351 с.

154. Пропп 1976: Пропп В.Я. О комизме и смехе. - М., 1976.

155. Пропп 1999: Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. Ритуальный смех 214в фольклоре / Сборник трудов. - М.: Лабиринт, 1999. - 288с.

156. ПФГ: Проблемы функциональной грамматики. Категории морфологии и синтаксиса в высказывании. - СПб: Наука, 2000. - 346с.

157. Разлогова 2005: Разлогова Е.Э. Стилистические фигуры в высказыва- ниях с модальными словами // Вести. МГУ. Сер. 9. Филолог. 2005.- 123-138.

158. Ревзин 1962: Ревзин И.И. Модели языка.-М.: Изд. АН СССР, 1962.-192с.

159. Рейковский 1979: Рейковский Я. Экспериментальная психология эмо- ций. - М.: Прогресс, 1979. - 392с.

160. Романов 2005: Романов Д.А. Психолингвистическое обоснование эмоци- ональной идентификации// Вопросы языкознания, Ш 1, 2005.- 98 -107.

161. Рубина 1989: Рубина СБ. Ирония как систематизирующее начало в дра- матургии Шварца: Автореф. дис.канд. филол. наук. - Горький, 1989. -16 с.

162. Рубинштейн 1989: Рубинштейн Д., Основы общей психологии. М., 1989.

163. Румянцева 2004: Румянцева И.М. Развитие психических процессов в ИЛПТ: эмоции // Психология речи и лингвистическая психология. - М.:«ПЕРСЭ», 2004. - 226 - 230.

164. Рыбникова 2001: Рыбникова Ю.В. Контекстуальная ирония в идиостиле А.П. Чехова / Филологические этюды: Сб. науч. статей молодых учёных.- Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 2001. - Вып. 4. 296 с.

165. Рымарь: Рымарь Н.Т.: http://www.ssu.samara.ru/scriptum/ironv.rtf.

166. Рябцева 1995: Рябцева Н.К. Истинность в субъективно-модальном контексте // Логический анализ языка: Истина и истинность в культуре иязыке.-М.: Наука, 1995.-С. 139-151.

167. Рябцева 2000: Рябцева Н.К. Субъектные компоненты речи (к постановке проблемы) // Слово в тексте и в словаре: Сб. ст. к семидесятилетиюЮ.Д. Апресяна. - М.: Языки русской культуры, 2000. - 451 - 458.215

168. Рябцева 2004 б: Рябцева Н.К. Язык и естественный интеллект/ РАН. Ин-т языкознания. - М.: Academia, 2005. - 640 с.

169. Савинский 1981: Савинский В.Г. Раснределение и функции науз в рит- мико-смысловом членении устной речи // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9.Филология, 1981, № 2. - 62 - 70.

170. Саниева, Давыдов: Саниева И., Давыдов В. Ирония. История вонроса // Язык, сознание, коммуникация: Сб. статей / Отв. ред. В.В. Красных,А.И. Изотов. - М.: Диалог. - МГУ, 2000. - Вын. 12. - 148 с.

171. Санников 2005: Санников В.З. Об истории и современном состоянии русской языковой игры / Вонросы языкознания, Хе 4, 2005. - 3 - 20.

172. Седов 2005: Седов К.Ф. Агрессия и манинуляцня в новседневной комму- никации // Юрислингвистика - VI: Инвективное и манипулятивноефункционирование языка / Межвуз. сб-к научных статей. Изд-во Алтай-ского ун-та. - Барнаул, 2005. - 89 - 105.

173. Светозарова 1995: Светозарова Н.Д. Ответы на анкету «Об основах тео- рии интонации» // Проблемы фонетики П. - М., 1995.

174. Сергеева 2004: Сергеева Л.А. Оценочное значение и категоризация оце- ночной семантики: оныт интернретационного анализа. - Автореф. дис. ...докт. филол. наук. - Уфа, 2004.

175. Сергиенко 1995: Сергиенко А.В. Языковые возможности ркализации иронии как разновидности импликации. - Автореф. дис. ... канд. филол.наук. - Саратов, 1995. - 18с.

176. Серкова 1989: Серкова В.А. Ирония в философском мышлении, 1989. - Автореф. дис. ... канд. философск. наук. - Ленинград, 1989. - 16с.

177. Симонов 1970: Симонов П.В. Теория отражения и нсихофизиология эмоций. - М.: Наука, 1970, - 140с216

178. Симонов 1975: Симонов П.В. Высшая нервная деятельность человека. Мотивационно-эмоциональные аспекты. - М . : Наука, 1975. - 173 с.

179. Симонов 1993: Симонов П.В. Созидающий мозг: Пейробиологические основы творчества. - М.: Наука, 1993, - 112с.

180. Симонов 1994: Симонов П.В. О двух разновидностях неосознаваемого психического: под- и сверхсознании // Бессознательное. - Новочеркасск:Агентство "Сагуна", 1994. - 60 - 68.

181. Сиротинина 2003: Сиротинина О. Б. Характеристика типов речевой культуры в сфере действия литературного языка // Проблемы речевойкоммуникации : Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. М. А. Кормилицыной. -Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003. Вын. 2.

182. Скибин 1982: Скибин СМ. Проблема иронии в ноэтике М.Ю. Лермон- това. -Автореф. дис.... канд. филол. наук. - М . , 1982.

183. Скобелев: Скобелев В.П. «Чужое слово» в лирике И.Бродского / http://netrover.narod.ru/lit3wave/4 3.htm

185. Соловьёв 2004: Соловьёв В.Д. К когнитивной классификации эмоций / Первая Российская конференция по когнитивной науке. Тезисы докладов.- Казань: КГУ, 2004. - 225 - 226.

186. Табарев 1974: Табарев В.З. Об иронии и формах её выражения в лирике В. Маяковского. - Автореф. дис.... канд. филол. наук. - М . , 1974, - 16 с.

187. Тайгер, Баррон-Тайгер 2000: Тайгер П., Баррон-Тайгер Б. Читать чело- века как книгу. - М.: 0 0 0 «Издательство ACT», 2000. - 288 с.

188. Тиманова 2001: Тиманова О.И. Феномен иронии в русской литератур- ной сказке// Проблемы изучения русской литературы XVIII века: Меж-вуз. сб. науч. трудов. - Самара: Изд-во 0 0 0 «ПТЦ», 2001.- 157 - 161 .

189. Топорова 1994: Топорова Т.В. Семантическая структура древнегерман- ской модели мира. - М . : «Радикс», 1994. - 150 с.217

190. Торсуева 1979: Торсуева И.Г. Интонация и смысл высказывания. - М.: Наука, 1979.-168с.

191. Торсуева 1995: Торсуева И.Г. Просодия литературного текста // Пробле- мы фонетики. Вын. 2. - М., 1995. - 248 - 259.

192. Трунов 1993: Трунов Д. «Восходящие» и «нисходящие» метафоры // Докл. на II практ. семинаре по нробл. ТЭПП. - Пермь, ОЦПППП, 1993.

193. Уфимцева 2000: Уфимцева И.В. Этнический характер, образ себя и язы- ковое сознание русских /Языковое сознание и образ мира. Сб, ст. /Отв.ред. П.В.Уфимцева.-М.: РАН. Ин-т яз-знан. Изд. 2. - 2000.- 135 - 170.

194. Филиппова 2000: Филиинова М.М. Когнитивные аснекты иронии и сар- казма в преподавании английского языка // Язык, сознание, коммуника-ция: Сб. ст. / Отв. ред. В.В. Красных, А.И. Изотов. - М.: Диалог. - МГУ,2000.-Вын. 11.-128 с.

195. Фомичева 1992: Фомичева Ж.Е. Интертекстуальность как средство во- площения иронии в современном английском романе. — Автореф. дне. ...канд. филол. наук. - М., 1992. - 17 с.

196. Фролова 2004: Фролова О.Е. Спонтанный текст: структура и типология // Междунар. конф. «Теория и практика речевой коммуникации». Тезисыдокладов. - М.: МАКС Пресс, 2004.- 145 -148.

197. Фролова 2005 а: Фролова О.Е. Пословица и её отношение к действи- тельности // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. № 4, 2005. - 125 - 132.

198. Фролова 2005 б: Фролова О.Е. Пограничные явления в функциональном стиле (научный и научно-популярный стили) // Труды междунар. конф.«Функциональные стили звучащей речи».- М.: МГУ, 2005.- 130-133.

199. Фрейд 1997: Фрейд 3. Остроумие и его отношение к бессознательному. - СПб - М.: «Университетская книга», 1997. - 318 с.218

200. Хамзина 1997: Хамзина Г.К. Текстовые функции высказываний- номинативов. -Казань: Издат-во КазГУ, 1997. - 158 с.

201. Чаптыкова 2000: Чантыкова А.А. Прагматический аснект иронии // Вестн. Хакас, ун-та. Сер. Языкознан. Вып. 1.-Абакан, 2000.- 116-118.

202. Чернец 2001: Чернец Л.В. Ирония как стилистический приём // Русская словесность, 2001, № 5. - 69 - 72.

203. Черниговская 2004: Черниговская Т.В. Язык, сознание, мозг: зеркальные отражения? / Первая Российская конференция по когнитивной науке. Те-зисы докладов. - Казань: КГУ, 2004, с. 248 - 249.

204. Чудакова 1988: Чудакова М.О. Жизнеописание Михаила Булгакова. - М.: «Книга», 1988.

205. Шабес 1989: Шабес В.Я. Событие и текст: Моногр.-М.: ВШ, 1989.-175 с.

206. Шаховский 1998: Шаховский В.И. Языковая личность в эмоциональной коммуникативной ситуации // Филол. науки, 1998, №2. - 59 - 66.

207. Шведова 1999: Шведова П.Ю. Теоретические результаты, полученные в работе над «Русским семантическим словарем» / Вопросы языкознания. -1999,№1.-С. 3-16.

208. Шестаков 1978: Шестаков В.П. Философия иронической диалектики / Зольгер К.-В.-Ф. Эрвин. Четыре диалога о прекрасном и об искусстве. -М., «Искусство», 1978.

209. Штоф 1966: Штоф В.А. Моделирование и философия. М. - Л.: Наука, 1966. -304 с.

210. Щерба 1957: Ш,ерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. - М., 1957.219

211. Щерба 1974: Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. - Л.: «Наука», 1974.

212. Яблоков 2001: Яблоков Е.А. Художественный мир Михаила Булгакова. - М.: Языки славянской культуры, 2001. - 424 с.

213. Яновская 2002: Яновская Л. Заниски о Михаиле Булгакове. - М.: «Параллели», 2002. http://tpuh.narod.ru/vanovskl 1 .htm

214. Якубинский 1986: Якубинский Л.П. Язык и его функционирование. Из- бранные работы. - М.: Изд-во «Паука», 1986. - 205с.

215. Якушина 2003: Якушина P.M. Динамические нараметры оценки: Авто- реф. дис. ... канд. филол. наук. - Уфа, 2003. - 24 с.

216. Янкелевич 2004: В. Янкелевич В. Ирония. Продление.- М.: «Республи- ка», 2004.-335 с.

217. Warsonin Juri N. 1990: Warsonin Juri N. PERSONLICnKEITSMERK- MALE DES IRONIKERS / Язык, дискурс и личность: Межвуз. сб-к науч.трудов. - Тверь: Тверской унив-т, 1990. - 79 -85.

218. Есо Umberto 1989: Есо Umberto. Im Labyrinth der Vemunft. Leipzig, 1989. -328S.220Словари

219. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. - М., 1966.

220. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1 - 4/ Под ред. нроф. И.А. Бодуэна де Куртенэ (репринтное воспроизведение издания1903 - 1909гг.). - М . : «ТЕРРА» 2000.

221. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка (современное написание слов). Изд. "Цитадель", г. Москва, 1998. - OCR Палек. - 1998 г.

222. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Первый вы- пуск. 2-е изд., испр. Под общим рук. акад. Ю.Д. Апресяна. - М.: Школа«Языки русской культуры», 1999. - 552 с.

223. Ожегов СИ. Словарь русского языка. Екатеринбург, «Урал - Советы» («Весть»), 1994. - 800 с.

224. Современный словарь иностранных слов: Ок. 20 000 слов. - 3-е изд., стер. - М . : Рус яз.. 2000.-742 с.

225. Краткий нсихологический словарь. Издан, второе. Под общ. ред. А.В. Пет- ровского и М. Г. Ярошевского. Ростов-на-Дону: «ФЕПИКС», - 1998.

226. РАС: Русский ассоциативный словарь. - М . : РАН, 1994, кн.1, 2.

227. Частотный словарь под ред. Л.Н. Засориной.- М. 1977.

228. Яранцев Р.И. Русская фразеология. Словарь-справочник. - М.: Рус. яз., 1997. - 845с.

229. Longman Dictionary of English Language and Culture. Longman Group UK 1.imited, Essex, 1993.

230. Brewer's Dictionary of Phrase and Fable. 14 edition by Ivor Evans, Cassell Publishers Limited, London, 1990.

231. A Dictionary of Modem English Usage. By H.W. Fowler. Second edition re- vised by Sir Ernest Gowers. Oxford University Press, 1980.

232. The Concise Oxford Dictionary of Current English. First edited by H.W. Fowler 221and F.G. Fowler. Ninth edition. Edited by Delia Thompson. Clarendon Press.Oxford, 1995.

233. The Good English Guide. English Usage in the 1990s. Compiled and written by Godfrey Howard. Mackays Ltd, Chatham, Kent, 1994.

234. Merriam Webster's Collegiate Dictionary. Tenth edition. Springfield, Massa- chusetts, USA, 1996.222Источники языкового материала для исследования

235. Булгаков МЛ. Белая гвардия / Собрание сочинений в 10 томах Т. 4. - М.: Голос.-1997.-672 с.

236. Булгаков МЛ. Мастер и Маргарита / Собрание сочинений в 10 томах. Т. 9. - М . : Голос.-1999.-608 с.

237. БулгаковМ.А. Собачье сердце / Собрание сочинений в 10 томах. Т. 3. - М.: Голос.-1995.-464 с.

238. Булгаков М.А. Дни Турбиных / Собрание сочинений в 10 томах Т. 4. - М.: Голос.-1997.-672 с.223