автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Тема народной трагедии и возрождения в карачаево-балкарской поэзии

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Берберов, Бурхан Абу-Юсуфович

Введение.3 -

Глава 1. Тема народной трагедии в зеркале карачаевобалкарского фольклора.

Глава 2. Депортация как антропологическая проблема в карачаево-балкарской поэзии. 43-И

Глава З.Современная карачаево-балкарская поэзия: художественная интерпретация проблемы "человек и история".

Введение диссертации2002 год, автореферат по филологии, Берберов, Бурхан Абу-Юсуфович

Особое место в национальной судьбе балкарцев и карачаевцев занимает период с 1943 г. по 1957 г., получивший в историографической науке название " депортация". За этим сухим латинским термином кроется трагедия десятков тысяч людей, которые в одночасье были сорваны с родной земли и отправлены на верную физическую и духовную погибель в отдаленные чужие края. Выселение происходило в то время," когда каждый четвертый балкарец находился в рядах воюющей Красной Армии. Каждый второй из них погиб, защищая Отечество от немецко- фашистких захватчиков. Из общего числа высланных балкарцев 52 процента составляли дети, 30 - женщины, 18 процентов - мужчины: инвалиды, вернувшиеся с войны, и глубокие старцы" (26: 332).

В книге Р. Тебуева " Депортация карачаевцев. Документы рассказывают" приводятся архивные свидетельства, согласно которым " на фронтах Великой Отечественной войны многие сыны Карачая показали героизм и мужество. Более девяти тысяч карачаевцев отдали свою жизнь за свободу Родины. Многие карачаевцы как представители " наказанных народов" не получили заслуженных наград. По данным доктора исторических наук X. М. Ибрагимбейли, к высокому званию Героя Советского Союза были представлены 18 карачаевцев и их дела прошли штабы полков, дивизий и армий, но застопорились в особых отделах канцелярий фронтов по причине принадлежности бойцов к репрессированному народу. В годы войны звание Героя Советского Союза было присвоено только Харуну Богатыреву. Герой Белоруссии Осман Касаев - создатель и командир 121 - го партизанского полка, которому воздвигали памятники, именем которого называли населенные пункты, хозяйства, школы, посвящали песни,- получил звание Героя спустя 20 лет после войны"(53: 40). И как показывает практика, это была типичная форма обращения официальных властей с Героями репрессированных народов. Лишь в 1996 году благодаря процессам 5 демократизации общества и гласности были восстановлены имена еще 9 карачаевцев - Героев Российской Федерации (53: 320).

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 апреля 1944 г. была узаконена ликвидация автономии балкарского народа и разделена его территория. Позже в ноябре 1948 г. был принят еще один Указ, уточнявший, что балкарцы, карачаевцы и другие репрессированные народы высланы навечно без права возврата на этническую родину. Согласно историческим сведениям расселение балкарцев и карачаевцев производилось мелкими группами в Средней Азии и Казахстане, специально рассчитанное на постепенную и необратимую их ассимиляцию среди других народов. Переселенцам на сборы давалось всего 20 минут, поэтому многие, оказавшись без средств к существованию, погибли от холода, голода и болезней еще в дороге. Остальные были обречены на медленную смерть в местах ссылки. "Вина" изгнанника определялась исключительно его национальной принадлежностью, поэтому в разряд "врагов народа" попали участники, инвалиды войны, члены семей фронтовиков, руководители партийных и советских органов. Каждому, начиная с грудных детей, присваивалось клеймо спецпоселенца, согласно которому надлежало систематически отмечаться в комендатуре. Радиус передвижения по территории ограничивался 3 километрами, любое нарушение каралось уголовным обвинением и арестом.

Невосполнимый урон был нанесен национальной культуре балкарцев и карачаевцев. Им, как "предателям родины" запрещен был доступ к высшим учебным заведениям, период стагнации наступил в литературе, искусстве, культуре. Практически все действия организаторов выселения были направлены на вымирание и исчезновение с лица земли балкарского и карачаевского этносов, как, впрочем, и других репрессированых народов.

Поворотным моментом в их трагической судьбе стал 20 съезд. КПСС, осудивший действия прежнего руководства как грубый произвол и нарушение национальной государственной политики. 24 ноября 1956 г. ЦК КПСС принял Постановление "О восстановлении национальной автономии калмыцкого, карачаевского, балкарского, чеченского и ингушского народов"(49:147-151). В со6 ответствии с этим документом предусматривалось организованное возвращение репрессированных народов на родину и восстановление исторической и социальной справедливости. Но вслед за политическим преступлением сталинского режима наступила преступная пора замалчивания трагических событий тех лет.

Как справедливо отмечает Х.-М. Сабанчиев, "в результате администра -тивного вмешательства в развитие исторической науки, тема депортации оказалась в ней закрытой для исследования на долгие десятилетия. Замалчивание вызывало недовольство как со стороны репрессированных народов, так и со стороны ученых, поскольку наносило существенный вред самой исторической науке" (49: 3). Народ фактически был вторично подвергнут репрессии, на этот раз он был "изгнан" с историко - культурологического поля: ни в научные труды, ни в учебники, ни в энциклопедии, ни в справочники не просачивалась информация о трагическом отрезке истории народов, "попавших в немилость правительства". Из памяти людей, из общественного сознания изымалась правда народной истории, что приводило к пагубному разрыву между прошлым , настоящим и будущим.

Лишь в конце 20 века, после почти полувекового запрета, историки и политологи получили возможность прикоснуться к архивным материалам с грифом " секретно" или "совершенно секретно".

Словами "Посвящается Вам, мертвые и живые, кого ледяные ветры репрессий времен Второй мировой войны унесли с запада на восток и рассеяли по бескрайним азиатским просторам СССР" открывается 4 - томное издание "Спецпереселенцы" (54), автор которого Б. Темукуев одним из первых приоткрыл завесу над прежде запретной темой. Уникальность его книги заключается в том, что в ней представлены поименно - семейные списки всех спецпереселенцев, выселенных с территории Кабардино - Балкарской АССР с 8 марта 1944 года по 15 сентября 1948 года с установочными данными ( год рождения, местонахождение на момент выселения, пункт спецпоселения и т.д.). 7

Трудно переоценить значение подобной КНИГИ ПАМЯТИ, которая стала своеобразным историко - антропологическим памятником живым и мертвым жертвам репрессии.

В том же 1997 году в Карачаево-Черкессии вышла ценная в концептуальном и источниковедческом отношениях книга историка и политолога Р. Те-буева "Депортация карачаевцев. Документы рассказывают", значительно восполнившая пробелы народной истории.

Взвешенная политическая правовая и гражданская оценка была дана тоталитарной системе и культу личности в кандидатской диссертации О.Айшаева «Борьба балкарского народа против политики геноцида и этапы его возрождения» (77).

В 2001 г. доктором исторических наук Б. Зумакуловым при активном содействии Архивной службы КБР, Центра документации Новейшей истории КБР был издан сборник, в котором драматическая история запечатлена в хронологической последовательности. Высокую оценку данной книге дал доктор исторических наук А. Мусукаев, отметивший в предисловии: "Документы беспристрастно свидетельствуют о настоящей трагической судьбе балкарского народа, о страданиях и потерях близких людей, выживании на достойном нравственном уровне вдали от родной земли" (104: 5).

Новый рубеж культуры политического мышления был отмечен выходом археографического труда Х.-М, Сабанчиева "Балкарцы. Выселение, на спецпоселении, реабилитация. (1944-2001). Документы, материалы, комментарии" (49), в котором воссоздается правдивая картина санкционирования депортации, проведения операции по выселению, жизни в ссылке, возвращения на родину предков и нового этапа реабилитации. "С публикацией данных материалов в научный оборот вводится новый целостный и самодостаточный массив исторических документов, который поможет читателю по-новому увидеть практическую и идеологическую подоплеку репрессивных акций в отношении балкарского народа, оценить масштабы и глубину тех бедствий, которые он испытал,"- считает Х.-М. Сабанчиев, рассматривающий свою работу как исполнение 8 не только профессионального, но и гражданского долга перед памятью тысяч безвинных жертв сталинизма (49: 5).

Особого внимания заслуживает трёхтомный художественно- документальный сборник "Так это было"(1), составленный литературоведом, сотрудником ИМЛИ С. Алиевой, и, изданный при содействии Российского Междунаро-ного фонда культуры. Автор провел большую работу по сбору и систематизации документов и воспоминаний очевидцев и жертв депортации- балкарцев, карачаевцев, немцев, корейцев, калмыков, крымских татар, ингушей, чеченцев,греков, месхетинских турок и представителей других репрессированных народов СССР. Документальные свидетельства подкреплены в книге не менее красноречивыми художественными образцами народного творчества, поэзии, прозы и драматургии, которые в совокупности дают целостное представление о трагических последствиях необоснованного политического произвола, о масштабе народной трагедии. В произведениях Дж. Яндиева "Горсть земли", Д.Кугультинова "Ушла зима", С.Чахкиева "Выйти замуж за огонь", Н.Эрифриади "Вечный скиталец", Л. Буджуровой "Как пахнет родина", А. Дит-ца "Живая боль" в полный рост встают трагические фигуры спецпереселенцев -ингушей, калмыков, чеченцев, греков, крымских татар, немцев, разделивших с балкарцами и карачаевцами боль изгнания.

Задолго до эпохи перестройки и гласности в условиях цензурных преследований многие писатели и поэты, пользуясь "эзоповым языком", языком подцензурного иносказания, умудрялись обратиться к запретной теме депортации народов и выразить свои сокровенные мысли, спрятав их в глубинный слой подтекста. Подобным приемом воспользовался талантливый поэт и переводчик, большой друг Кайсына Кулиева Семен Липкин, автор историко - философской повести "Декада". В предисловии к роману писатель, искренне и неподдельно сочувствующий трагедии репрессированных народов, делясь впечатлениями о пережитом, пишет: " Когда в эпоху сталинского геноцида решили ликвидировать как нации калмыков, чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев, крымских татар, я сходил с ума от невыносимой боли, я плакал по ночам, вспоминая высланных друзей. Эта боль мучает меня и поныне" (36: 8). Под вымышленным именем " тавларов" ( в переводе с карачаево-балкарского "горцы") он изобразил "хождение по мукам" балкарского народа, воплотив в типической художественной картине трагедию и многих других народов СССР, подвергшихся сталинской репрессии. Ловко балансируя между исторической конкретикой и вымыслом, широко используя полупрозрачные перифразы и псевдонимы (двуглавый Эльбавенд вместо "Эльбруса", старый кузнец Исмаил Кучиев вместо " Кязим Мечиев" и т.д.), С. Липкин достигает самых высоких вершин реалистического искусства слова.

В 80-е годы большой читательский и общественно-политический резонанс вызвала повесть А. Приставкина "Ночевала тучка золотая". Лермонтовские строки, взятые в качестве заголовка, пробуждали в памяти каждого традиционно высокую культуру отношения к Кавказу классиков русской литературы и подчеркивали неизбывность череды трагических событий, тянущихся со времен русско-кавказской войны в судьбе жителей древних гор. Конкретно-событийный план повествования в произведении сопряжен с планом философским, подводящим читателя к итоговой мысли: "вследствие всякого злого деяния гибнут самые невинные и незащищенные" (52: 3). История гонимых войной детишек, втянутых в трагические обстоятельства переселения кавказских народов, вырастает под пером писателя в грозную картину, взывает к милосердию, к братству людей и народов ради будущего. По признанию автора даже в провозглашенную эпоху гласности не каждый редактор осмеливался напечатать произведение на запретную тему. " Повесть моя еще полтора-два года назад лежала в . бельевом шкафу. Я боялся ее вытаскивать. " Ты поднял вопросы, которые трогать нельзя",- говорили мне друзья",- (52: 7) делится воспоминаниями А. Приставкин в разговоре с корреспондентом журнала "Смена" в 1989 г. и сокрушается по поводу неистребимой, сидящей во многих "внутренней полуинстинктивной сопротивляемости правде".

Фольклор каждого народа - важная часть его национальной духовной культуры. М. Горький писал: "От глубокой древности фольклор неотступно и

10 своеобразно сопутствует истории, у него свое мнение о деятельности Людовика 14, Ивана Грозного, и это мнение резко различно с оценками истории, написанной специалистами" (17: 312).

Слова классика русской литературы имеют прямое отношение к карачаево-балкарскому фольклору, в жанровом составе которого особое место занимает раздел "сюргюн жырла" - "песни выселения". Известный теоретик фольклора У. Далгат основными "приметами" фольклора называет "устность происхождения и бытования, устойчивую традиционность и нормативность поэтических понятий, стереотипию образности художественного языка ( тропов и фигур) и постоянство сюжетно- поэтических ситуаций"(23: 8 ).

При наличии всех перечисленных сущностных черт карачаево-балкарские песни выселения обладают еще одной немаловажной особенностью, проявляющейся в абсолютной творческой свободе, неподвластности цензурным ограничениям. В сложившихся исторических условиях это качество их выгодно отличало от официальной литературы, на уста которой была наложена печать молчания, вследствие чего она прибегала к опосредованным формам выражения.

Буквально с первых минут депортации сказители начали вести поэтическую летопись, содержанием которой были не столько факты, сколько освещение этих фактов с народной точки зрения. Причастность создателей к изображаемым событиям или их непосредственное участие стало причиной проникновения в эпический жанр лирических мотивов, поэтому в карачаево-балкарских песнях выселения оказались синтезированными черты эпичности и лиричности.

Цикл песен, сгруппированных вокруг исторических событий, связанных с депортацией народа, отличает ярко выраженный трагический пафос, обусловленный онтологическим положением человека, "втянутого в поле острого непримиримого жизненного конфликта, таящего в себе катастрофические последствия и чаще всего завершающиеся гибелью героя" (98: 196). Через всю историю мирового искусства проходит как одна из основополагающих тема траги

11 ческого. Значение ее для эстетики чрезвычайно важно ввиду того, что "большое искусство в своих философских размышлениях о мире всегда внутренне тяготеет к трагедийной теме" (12: 73). Исторически трагедия существовала в разных проявлениях, однако сама суть трагедии была задана произведениям всемирной литературы древнегреческой трагедией и поэтикой. Согласно мифологическим представлениям древних греков, жизнью людей правит верховная воля богов, "роковые" предопределения "судьбы". Герой античной трагедии все случившееся с ним истолковывает как результат детерминированности человеческой судьбы внешним разумом. При этом ему чаще всего дано знание будущего благодаря прорицаниям, предсказаниям, вещим снам, вещим словам богов и оракулов. Он не в силах предотвратить неотвратимое, но он борется, действует и только через его поступки и действия реализуется его трагическая судьба. Античная трагедия призвана вызвать в сердце зрителя сильный душевный подъем - катарсис, сложное чувство сопереживания происходящему на сцене, в котором переплетаются страх за героя, сострадание к нему и восприятие трагического зрелища как чего-то возвышенного и облагораживающего душу. Аристотель в своей "Поэтике", определяя характерные особенности трагедии как жанра, пишет: " Трагедия есть подражание действию важному и законченному. .при помощи речи. .совершающее благодаря состраданию и страху, очищение подобных аффектов" (4: 56 ).

При помощи метафорической аналогии Ю. Борев поясняет мысль древнегреческого теоретика искусства следующим образом: "Цель античной трагедии - катарсис. Другими словами, чувства, изображенные в трагедии, очищают чувства зрителя. Как алмаз можно шлифовать только алмазом, ибо это самое твердое вещество на земле, так чувства можно шлифовать только чувствами, ибо это самое тонкое, хрупкое вещество в мироздании" (13: 70).

Художественным стержнем средневековой трагедии является "страдательный залог", предопределенный религиозным воззрением на место человека в мироздании. Для мировосприятия верующего характерно противопоставление совершенного Неба и несовершенной Земли. Действительный мир,

12 природу, он рассматривает как низшую ступень божественного творения, не имеющую самостоятельной ценности и представляющую собой лишь символ скрытой, высшей реальности. С момента грехопадения Адама человек стал невольным актером в антропологической драме искупления. В этих условиях страдания и мучения как физического, так и нравственного порядка являются нормой жизнеустройства и залогом потусторонней справедливости и вечного счастья. Абсолютным художественым воплощением средневекового трагического образа выступает фигура Иисуса Христа, ставшая символом и эмблемой онтологического статуса человека средневековья. Принимая на себя вину людского рода и неся ответственность за нравственный облик человека, он сохраняет величие и принимает муки с достоинством.

Особые философские устремления, связанные с антропоцентрическими воззрениями художников- гуманистов отличают трагедию эпохи Возрождения. То, что по средневековым представлениям доступно было только Богу, теперь берет на себя человек, возвысившаяся до Бога личность. Наиболее выразительное и яркое воплощение эта философская мысль получила в трагедии Шекспира "Гамлет". Принц Датский становится свидетелем торжествующего " пиршества зла" в родном королевстве. Факты вероломного убийства отца, безнравственного поступка матери, царство равнодушия, попустительства, угодничества подводят Гамлета к заключению о том, что "век расшатался, век вывихнут, распалась связь времен". В свете исследуемой нами проблемы генезиса трагического героя, наибольшего внимания заслуживает вывод, к которому приходит Гамлет - мыслитель:

Век расшатался - и скверней всего, Что я рожден восстановить его! пер. М. Лозинского) Он одержим идеей самолично, без единомышленников и соратников устранить "море бед". Но как справедливо отмечает исследователь творчества У.

13

Шекспира А.Аникст, " Гамлет мог покарать Клавдия, но уничтожить зло, воцарившееся в мире, было не в его силах, что он предчувствовал с самого начала. В этом была основа его трагического самосознания" (2: 196).

Герой трагедии классицизма продолжал, как и герой античной трагедии, говорить о роке, судьбе, тяготевших над ним, потому что он действительно не мог предотвратить трагического стечения обстоятельств. Однако разрешение трагической ситуации определялось уже не предначертанностью его жизненного пути, а зависело всецело от его воли. Характер решения определялся нравственными нормами, которыми руководствовался данный герой. По канонам трагедии классицизма долг человека по отношению к государству вступает в противоречие с его страстями, желаниями, чувствами, стремлениями. Герои, преданные" внутренней войне" становятся предметом изображения в трагедиях Корнеля, Расина, А. Сумарокова и других.

В художественной системе романтизма источником и причиной трагедии героя является несовершенство мироустройства. Идея о двух мирах -"двоемирие" - глубоко усвоена романтиками, отрицающими мир действительный в своих устремлениях к миру идеальному, прекрасному, достойному человека. Трагического пафоса исполнена романтико-героическая поэма М.Ю. Лермонтова " Мцыри", одноименный герой которого испытывает глубокое презрение к унижающей достоинство человека жизни в монастыре. Вся сила его душевного порыва направлена на освобождение от нее и прорыв в фантастический " чудный мир битв и побед". Герой устанавливает психологическую дистанцию с " миром темницы", но одновременно он осознает и трагическую невозможность достичь желанного царства счастья и гармонии. Смысл жизни романтического героя, по определению Ю. Борева" в бунте, в активном противостоянии вечному злу, в стремлении насильственно изменить свое положение в мире (12: 85 ).

В 20 веке все многообразие теоретических концепций трагического сводится к трем парадигмам: экзистенциалистская, буддистская и историко-антропологическая. Для экзистенциалистов человек изначально существо тра

14 гичное, так как оно обречено на жизнь и свободу в абсурдном мире. " Если экзистенциализм приравнивает жизнь к смерти ( жизнь столь же абсурдна, как и смерть), то буддистская идеология приравнивает смерть к жизни" (13: 69),-отмечает Ю. Борев. В представлении буддистов человеческая душа наделена свойством бесконечного перевоплощения, поэтому категория физической смерти не обязательно связана с категорией трагического.

Эпоха социальных революций и коренного переустройства общественного миропорядка в двадцатом столетии породила новый тип историко-антропологических трагедийных ситуаций в российской художественной культуре. Классическим примером подобной модели является трагедийная эпопея М. Шолохова " Тихий Дон", в которой героическая личность вступает в драматическое единоборство с исторической действительностью, пытаясь отстоять свою систему частных и общественных ценностей. Сходный художественный конфликт положен в основу романа Л. Леонова "Вор", рассказа Б. Лавренева "Сорок первый", повести П. Нилина "Жестокость" и многие другие.

Депортация народов в годы сталинского произвола открыла совершенно новую страницу в художественно-философском осмыслении категории "трагическое". По нашему убеждению ее принципиальная новизна заключается в следующем: если до сих пор в пределах общечеловеческой социальной истории репрессивная сила власти была направлена против отдельного индивидуума, то теперь субъектом "трагической вины" и объектом преследования и наказания оказывается народ в целом. Гигантомания, порожденная культом личности, похоже, не удовлетворяла свои аппетиты величиной человеческого существа, требуя иных масштабов, иных параметров и находила их в этническом, национальном измерении. Человек укрупняется до этноса, вина не укрупняется, а фабрикуется, - и в итоге совершается беспрецедентное политическое преступление против невинных народов, не просто униженных и оскорбленных, а обреченных на физическое вырождение.

15

В "новой" трагедии героем является не личность, а весь народ, в многовековой этической системе которого депортация как национальная катастрофа ввиду ее исключительности и непредсказуемости даже не была представлена. Соображения морального порядка заводили в тупик: во все времена трагический герой действовал (и погибал) во имя высшей цели, связанной с завоеванием счастья и свободы для Родины, для народа. Здесь все компоненты " трагедийной модели" оказались искажены и перемешаны. Народ стал изгоем на территории собственной " большой" родины, "отцы" - властители проявили верх вероломства и цинизма, поправ элементарные законы справедливости и здравого смысла. Во имя чего бороться? Как бороться, если люди насильственно обездвижены? Как бороться, если трагический финал запрограммирован и подписан вершителями мира?

В этой безысходной ситуации невиданная мобилизация народного духа с опорой на ценности нартского эпоса, этикета, философии ислама, этнической "когнитивной карты" помогла выработать и сформировать особые нравственные законы, поддерживавшие порядок и гармонию и не допускавшие хаоса в духовном пространстве спецпереселенцев. Важным художественным документом, зафиксировавшим эти константы духовного порядка является литература о депортации. Компонентами ее многоуровневой структуры служат фольклор, произведения классиков карачаево-балкарской литературы, зрелых мастеров -наших современников и молодых начинающих авторов. Произведения безымянных сказителей, К. Мечиева, И. Семенова, К. Кулиева, X. Байрамуковой, О. Хубиева, К. Отарова, Т. Зумакуловой и их более молодых собратьев по перу, помимо общего трагического пафоса, объединяет творческое кредо - "лирой пробуждать добрые чувства" (А. Пушкин).

Диапазон авторских голосов очень широк и разнообразен по тональности: одним ближе философия исламского фатализма (К.Мечиев, И.Семенов), другие поддерживают и развивают идеи нартского стоицизма (К. Кулиев, Т. Зумакулова), третьи в осмыслении фактов депортации привлекают теории космогонии ( К. Отаров, А. Байзуллаев) и т.д. Но при всей разноплановости стиля,

16 идеи, художественного языка, авторского мировидения, все они единодушны в утверждении величия человека, душа которого при любых обстоятельствах повернута к свету.

АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Демократизация российского общества в годы перестройки позволила начать объективное изучение проблемы депортации народов в годы сталинской репрессии. Достоянием гласности стало огромное количество историко-документального и художественного материала, заложившего основу для дальнейшего освещения проблемы. На данном этапе актуальной задачей является исследование феномена "литература выселения", которая по политическим мотивам на долгие годы была исключена из истории национальной культуры. Квалифицированное и обстоятельное исследование этого пласта словесности являющегося хранилищем социокультурной памяти позволит восполнить пробелы в культурной истории балкарцев и карачаевцев и по - новому взглянуть на многие явления и закономерности литературного процесса.

Потребность обращения к теме депортации продиктована еще и повышенным вниманием представителей самых различных научных дисциплин к проблеме насилия в настоящее время. Как отмечают авторы масштабного аналитического сборника " Антропология насилия" ( изд-во РАН, институт Этнологии и Антропологии им. Миклухо-Маклая, 2001) "этот интерес обусловлен стремлением "цивилизованных" народов максимально оградить личность от насилия" (78: 5). В силу отмеченного актуальность изучения депортации как антропологической проблемы, нашедшей отражение в карачаево- балкарской поэзии, обусловлена не только литературоведческими, но и социальными интересами, имеющими также философское значение.

ЦЕЛЬ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ. Первоочередной целью диссертации является всестороннее, комплексное исследование идейно - художественного содержания карачаево-балкарской поэзии выселения. Целенаправленным был принцип изучения материала в хронологической последовательности, что дает возможность проследить внутреннее движение темы в диалектической взаимосвязи индивидуальных творческих открытий художников трех поколений. В соответствии с этой целью в диссертации решается ряд задач, связанных с систематизацией творчества поэтов - летописцев народной трагедии 1943 - 1957 гг. и выявлением специфических особенностей феномена " поэзия выселения":

- изучить поэзию депортации как единую и целостную художественную систему, сосредоточив внимание на таких ключевых проблемах как синтез эпического и лирического, исторических фактов и художественного вымысла;

- на основе поэтического материала рассмотреть концепцию мира и человека в свете заявленной проблемы;

- изучить вопросы индивидуально - творческого воплощения художественной модели " человек и депортация" балкарскими и карачаевскими авторами;

- проанализировать произведения поэзии о депортациии с точки зрения их жанрово- стилевых особенностей, художественного языка, национальной образности;

- исследовать сложившиеся поэтические традиции, вопросы преемственности в изображении трагической страницы народной истории;

- выявить нравственные уроки в обращении к исторической тематике;

- определить место и роль поэзии выселения в литературном процессе Ка-бардино- Балкарии и Карачаево-Черкессии.

МАТЕРИАЛОМ ИССЛЕДОВАНИЯ послужили поэтические про -изведения карачаево-балкарского депортационного фольклора, стихотворные сборники К. Мечиева, И. Семенова, К. Кулиева, X. Байрамуковой, О. Хубиева, К. Отарова, Т. Зумакуловой, С. Гуртуева, И. Маммеева, А.Байзуллаева и др. Работа выполнена с привлечением дополнительного исторического, архивного и полевого материала, писем, эссе, воспоминаний очевидцев.

18

НАУЧНАЯ НОВИЗНА. Карачаево-балкарская поэзия выселения в данной работе впервые стала объектом всестороннего монографического исследования.

ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЙ ОСНОВОЙ диссертации послужили труды Аристотеля, М.Бахтина,А. Веселовского, Ю. Лот-мана, М. Храпченко, Ю. Борева, Г. Ломидзе, В. Гусева, 3. Османовой, К. Султанова, Н.Надъярных. При выполнении работы автор опирался также на теоретические положения и понятийный аппарат, разработанные исследователями северо- кавказской литературы Н.Байрамуковой, Х.Бакова, Л.Бекизовой, Н.Джусойты, А.Караевой, З.Караевой, А.Мусукаевой, А.Теппева, З.Толгурова, Ф.Урусбиевой, Р.Фидаровой, Т.Хаджиевой, К.Шаззо, Т.Чамоковым, Т.Эфендиевой и др.

Основным методом исследования является сравнительно-исторический, а также используются методы типологического и текстологического анализа художественных произведений.

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ И ПРАКТИЧЕСКАЯ ЦЕННОСТЬ РАБОТЫ.

Художественный феномен поэзии депортации не был достаточно изучен и вписан в контекст карачаево-балкарской литературной истории. Данное исследование может стать составной частью комплексного изучения специфики и тенденции развития национальной культуры. Сделанные в ходе работы выводы могут послужить основой для дальнейших, более глубоких исследований, связанных с онтологическими и антропологическими аспектами литературоведения.

Материал диссертационной работы может быть использован в курсах лекций по истории карачаево-балкарской литературы, многонациональной российской литературы, а также учтен при создании учебных пособий, при подготовке спецкурсов и спецсеминаров на филологических факультетах гуманитарных вузов Северного Кавказа и России.

19

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ. Основные положения диссертации изложены в докладах на научно- практических конференциях (НальчикД996; 23 октября 2002 г.; 30 октября 2002 г.; Пятигорск, 1996; Карачаевск, 2001; 10 октября 2001; Владикавказ,2001).

Диссертация обсуждалась на заседании кафедры русской литературы КБГУ, в отделе карачаево-балкарской литературы и фольклора КБИГИ и рекомендована к защите.

СТРУКТУРА РАБОТЫ предопределена особенностями объекта исследования, а так же поставленными целями и задачами. Диссертация состоит из введения, 3 глав, заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Тема народной трагедии и возрождения в карачаево-балкарской поэзии"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Литературу и историю всегда отличала тесная взаимосвязанность, обусловленная свойством художественного слова вбирать в себя и запечатлевать былые картины реальной жизни, одухотворенные образной мыслью автора.

Во второй половине 20 века внимание многих честных художников было приковано к трагическим событиям, связанным с депортацией отдельных советских народов, среди которых оказался и карачаево-балкарский народ. Тема депортации долгое время относилась к разряду запретных, неприкасаемых, не подлежащих документальной и художественной трактовке. Но надо отдать должное тем авторам, которые усилием гражданского мужества и творческого вдохновения преодолевали препоны исторического нигилизма и, вопреки давлению официальной идеологии, создали целую поэтическую антологию лиро-эпоса о выселении.

Особое место в карачаево-балкарской литературе занимает цикл "сюргюн жырла" - "песни выселения" со своей сложившейся поэтикой и трагическим пафосом. На наш взгляд, исторические события, связанные с депортацией народов в годы сталинского произвола, открыли совершенно новую страницу в философско-художественном осмыслении категории "трагическое". Суть ее заключается в следующем: на протяжениии исторического существования человечества вплоть до 40 - х годов прошлого века не был зафиксирован факт депортации и геноцида народов по произволу отдельного политика и группы его единомышленников. Высшая форма человеческой трагедии, связанная с потерей родины и угрозой насильственной смерти родного народа нашла отражение в карачаево-балкарских произведениях о выселении, наполнив понятие "трагедия" новым содержанием. Широкое применение получила техника " эзопова языка", позволявшая в условиях цензурного преследования высказываться о наболевшем.

Карачаево-балкарская поэзия о народной трагедии - огромный, ширящийся поток, в который вовлечены поэты всех поколений, начиная от безымянных сказителей - очевидцев трагедии и, кончая нашими молодыми совре

158 менниками, в чьей прапамяти сохранилось былое. В создание жизнеутверждающей, гуманистической "книги национального выживания" (С. Алиева) свою поэтическую долю внесли талантливые мастера отечественной культуры К. Мечиев, И. Семенов, К. Кулиев, К. Отаров, X. Байрамукова, О. Хубиев, Т. Зумакулова, С. Гурту ев, М. Ольмезов, А. Акбаев, Ф. Байрамукова, Б. Лайпанов, С. Мусукаева, Д. Мамчуева и другие. Как показало наше исследование, каждый из названных авторов находит собственные неповторимые изобразительные средства для художественной интерпретации темы общественно- политического насилия над людьми.

На долю К. Мечиева выпала роль посредника, связующего звена между устным народным творчеством балкарцев и профессиональной литературой. Наименее изученной стороной его творчества является переселенческая поэзия, охватывающая около 10 произведений. В них автор проявил себя как моральный философ, фокусирующий свое внимание на пространстве духа, остро ставящий нравственные проблемы, возникшие перед спецпереселенцами. Мечиев, глубоко верующий человек воспринимает беду, обрушившуюся на балкарцев, как фактор испытания человеческой души. Поэт вырабатывает собственную систему ценностей ( терпение, труд, единство, вера в конечность зла), ориентация на которую позволит человеку сохранить вертикаль души. Кязимовскую поэзию о депортации отличает глубина художественной мысли, четкость гражданской позиции и ярко выраженное проповедническое начало, нацеленное на преодоление трагедии.

Итогом глубоких раздумий карачаевского поэта И. Семенова над трагическими событиями 1943- 1957 гг. стал его художественный цикл о выселении. Семенов проявил себя как один из тех редких провидцев, кто предсказал близость и неотвратимость народной трагедии поэтическим языком. В условиях гипертрагической ситуации выселения для лирического героя Семенова духовным прибежищем становится теоретическая система ислама. Категории "рай", "ад", "страдание", "терпение" являются основополагающими в поэтике

159

Семенова, провозгласившего " готику духа" (Ф. Урусбиева) как предел устремлений человека в изгнании.

Сложностью и противоречивостью отмечен художественный мир выселен-ческой поэзии С. Шахмурзаева, распадающийся на циклы гражданской и медитативной лирики. Его лирический герой поет " песнь славы" Партии, Ленину и одновременно глубоко скорбит, как " бесправный спецпереселенец". Истоком подобного литературного "двойничества" является искренняя вера автора в непогрешимость помыслов руководства страны, которым лишь неведение мешает восстановить социально-историческую справедливость. К лучшим образцам балкарской медитативной лирики относятся стихотворения С.Шахмурзаева "На берегу Иртыша", "Ласточка - дочь скалы", "Рашида", в которых автору через личную боль удалось показать глубину трагедии репрессированного народа.

Четырнадцатилетнее пребывание в Средней Азии не прошло бесследно для карачаевских авторов - Х.Байрамуковой и О. Хубиева, в поэзии которых тема депортации и ностальгические мотивы образуют устойчивый смысловой комплекс, проецирующийся на их творчество в целом. В стихотворениях "На охоте", "Сердцу нет милей", "Прекрасен мир" (О. Хубиев), "Горсть земли", "Голая девочка", "Вступление" (X. Байрамукова) описана история душевной боли человека, насильственно разлученного с родиной. При этом авторы зачастую прибегают к "эзопову языку", обретая свободу выражения через аллегорические образы и перифразы. В обширном лиро-эпическом цикле о Ближнем Востоке ( поэма "Блэй", "Барада", "Арабская девочка" и др.) использован художественный прием "двойной оптики", позволяющий читателю в "междустрочном пространстве" стиха вычитать трагическую историю народа - изгнанника, устремленного к светлым надеждам.

Выселенческая поэзия Кайсына Кулиева представляет собой одно из самых значительных явлений в истории карачаево-балкарской литературы. С первых дней депортации, невзирая на запрет идеологического характера, изъясняясь метафорами и аллегориями, талантливый автор создал поэтическую летопись, художественная ценность которой неотделима от ее исторического зна

160 чения. С предельной рельефностью в ней воспроизведены национальное самосознание и совокупный духовный опыт народа, сохранившего четкие нравственные ориентиры в сложнейших исторических условиях. В поэтической философии Кулиева трагическое неотделимо от героического, от идеи достоинства и величия человека. Первым на эту особенность поэтики Кулиева обратил внимание Пастернак, отметивший уникальную способность художника "быть счастливым в любом положении, даже в горе" (85).

Выселенческой поэзии Кулиева близка философия стоицизма нартского эпоса, опираясь на его ценности поэт воспевает мужество как абсолют поведенческого типа в экстремальной ситуации. В притчевой художественной форме исполнена лиро-эпическая поэма Кулиева "Завещание", в которой излюбленный авторский образ " камня" воплощает идею уроков истории.

Тема народной трагедии нашла самобытное художественное выражение в творчестве талантливого балкарского поэта Керима Отарова. Основное внимание автор сосредоточил на исключительности, противоестественности акта депортации человеческой и народной природе. В стихии родного языка он находит потрясающие по своей художественной силе образы для выражения абсурдности мира, в который насильственно помещен спецпереселенец. Важное место в системе этических ценностей К.Отарова занимает концепция нравственной стойкости, ставшая философской основой его лирики о депортации.

Предметом исследования в третьей главе диссертации является творчество карачаево-балкарских поэтов - "шестидесятников" в интересующем нас аспекте. Их приход в литературу ознаменовал не только новый уровень осмысления недавней трагедии, но и обогащение карачаево-балкарской поэтической I системы новыми творческими приемами, мотивами, образными средствами. История, эпос и лирика тесно переплетены в поэзии Т. Зумакуловой, в чьей поэзии звучит трагический и вдохновенный голос многострадального карачаево-балкарского народа. Поэтесса нашла емкий и многоуровневый образ "цветок на скале", ставший символом стойкости, терпеливости и жизнелюбия народа- изгнанника. Зумакулова - автор поэм "Изгнанник" и " Чужбина", в которых пу

161 тем иносказания "с потрясающей силой раскрыта сущность того, что называется " ностальгией" (И. Квливидзе).

На основании вышеизложенного можно сделать вывод о том, что на сегодняшний день в отечественной культуре сложился эпос выселения со своими достаточно устойчивыми жанровыми признаками. Лирические, эпические и ли-ро- эпические произведения о депортации возникли как выражение исторического сознания народа, имея целью возвеличить социальные и нравственные идеалы народа.

Достойное место в этом ряду занимают творения А. Байзуллаева, Н. Ху биева, С. Гуртуева, М. Мокаева, А. Созаева, А. Акбаева, А. Семенова, X. Джау-баева, А. Турклиева, И. Аппакова и более молодых - Ф. Байрамуковой, Д. Мам-чуевой, С. Мусукаевой, М. Ольмезова, А. Бегиева, А. Додуева, М. Беппаева, А. Узденова, Б. Лайпанова, М. Табаксоева и других.

При всем многообразии имен, стилей, мировоззрений, художественных особенностей поэтические произведения о выселении связаны единством - это произведения в защиту жизни человека, этноса, общества от насилия и угрозы гибели в борьбе против деструктивных сил. Энергией поэтического слова литераторы борются против всего, что чуждо и враждебно живым и свободным, творческим и созидательным началам народного бытия. Их произведения создают такую общественную атмосферу, в которой толерантность и всеобщий мир признаются самой высокой ценностью, а репрессия, депортация, война рассматриваются как тягчайшее преступление против личности и всего людского рода, как деяние, противное разуму и совести человека.

162

Список научной литературыБерберов, Бурхан Абу-Юсуфович, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1.Литературный энциклопедический словарь. -М.: Советская энциклопедия, 752 с.

2. Малкондуев X. Устная словесность как духовный источник карачаевобалкарской диаспоры. // Адыгская и карачаево-балкарская зарубежная диаспора: история и культура. Нальчик, 2000.

3. Мифологический словарь. М.: Советская Энциклопедия, 1991. 736 с. 102.Мифы народов мира. - М.: Советская Энциклопедия, 1991, в 2-х т. ЮЗ.Моттаева С. Слово и судьба. // Танзиля Зумакулова. Слово и судьба. -Нальчик: Эльбрус, 1994. 496 с.

4. Мусукаев А. Документы рассказывают // Час испытаний. Депортация, реабилитация и возрождение балкарского народа. (Документы и материалы ). Нальчик, 2001.

5. Ю5.Надя Жюльен. Словарь символов. Издательство " Урал LTD", 1999. 512 с.168

6. Ю6.Пастернак Б. и Кулиев К. "Дружба народов" ж. М.,1990, №2. 260 с.

7. Региональное кавказоведение и тюркология: традиции и современность. // Материалы 2 межвузовской научной конференции. Карачаевск, 2001.

8. Способность к диалогу. -М.: Наука, 1993, ч.2. 271 с.

9. Советский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1984. 1600 с.

10. Ю.Словарь литературоведческих терминов. М., 1974.

11. Северный Кавказ: геополитика, история, культура. Материалы всероссийской научной конференции. М., - Ставрополь, 2001, ч.2, 310с.

12. Теппеев А. Эпос переселения // Т. Зумакулова. Слово и судьба. Нальчик: Эльбрус, 1994. 496 с.

13. ПЗ.Толгуров 3. Къаяда гюлле (Цветы на скале). // Т. Зумакулова. Слово и судьба. Нальчик: Эльбрус, 1994. 496 с.

14. Хаджиева Т. Тема выселения в поэзии К. Кулиева. // Вторые Эльбрусские чтения. Нальчик, 1998. 114 с.

15. Эфендиев С. Кайсын Кулиев и проблемы национального возрождения. // Материалы научно-теоретической конференции, посвященной 80-летию со днярождения К. Кулиева. 12-13 ноября. 1997 г. Вторые Эльбрусские чтения. Нальчик, 1998. 114 с.

16. Пб.Эфендиева Т., Эфендиев С., Эфендиев Ф. Кайсын Шуваевич .Кулиев. Друзья поэта. Нальчик, 2000, т. 3. 550 с.

17. Акбаев А. Элия: Поэма // Так это было. В 3-х т. ( Составитель Алиева С.) М.: Российский Международный фонд культуры, т.1, с.262. 336 с.

18. Аппаков И. Скитания и испытания. Стихи. Учкекен, 1999. 148 с.:169

19. Аппаков И. Ийнарла. (Ийнары). Народные лирические песни. Нальчик, ж."Минги Tay", 1992, №4.

20. Бабаев И. Иги къууум (Верую). Избранные стихи и поэмы. Нальчик: Эльбрус, 1996. 408 с.

21. Байзуллаев А.Узакъ аулакъ ( Далекое поле). Стихи. Нальчик: Эльбрус, 1973.

22. Байзуллаев А. Жулдуз сюрюуле. (Звездные стада). Стихи. Нальчик: Эльбрус, 1979.

23. Байзуллаев А. Избранные произведения: Стихотворения. Поэмы. Сказки.-Нальчик: Эльбрус, 2000.

24. Байрамукова X. Дым очага. Черкесск, 1968.

25. Байрамукова X. Снова в путь. Черкесск, 1972.

26. Байрамукова X. Огъур (Добро). Черкесск, 1977.

27. Байрамукова X. Стихотворения. Черкесск. - 1985.

28. Байрамукова Ф. Подвенечная шаль: Поэма-баллада // Так это было, т.1, с.299.

29. Байрамукова Ф. Кюн бешик (Солнечная колыбель). Стихи Черкесск, 1990. 80 с.

30. Бегиев А. Сез (Слово). Стихи. Переводы. Нальчик: Эльбрус, 2001. 480 с.

31. Беппаев М. Элбруслу Малкъарым (Балкарию венчающий Эльбрус). -Нальчик, 2002. 312с.

32. Биттирова Т., Габаева А. Алгъышла, нарт таурухла, жомакъла, жырла, эльберле. (Пожелания, легенды о нартах, сказки, песни, загадки .). -Нальчик: Эльбрус, 1997. 344 с.

33. Геккиев М. Тунгуч (Первенец). Нальчик: Эльбрус, 1973.

34. Геккиев М. Чыкъен (Арбалет). Нальчик: Эльбрус, 1988.

35. Гуртуев С. Шесть писем совести. Стихи, поэмы. М.: Советский писатель, 1990. 176 с.170

36. Гуртуланы С. Ичген сууум (Чаша бытия). Избранное. Нальчик: Эльбрус, 1998. 568 с.

37. Додуев А.Черек ( Река) Стихи. Нальчик: Эльбрус, 1988. 96 с.

38. Джаубаев X.(Редактор) Кезлерибизден къан тама ( .А из наших глаз капала кровь). Народные песни-плачи.-Черкесск, 1991. 64 с.

39. Елмезов М. Жашырын тала (Тайная поляна). Стихи. Поэма. Нальчик : Эльбрус, 1991. 200 с.

40. КулиевК. Салам, эртденлик! (Привет, утро!). Стихи. Нальчик, 1940.

41. Кулиев К. Раненый камень: Стихи и поэмы. М.,1964.

42. Кулиев К. Мир дому твоему: Стихи. М., 1966.

43. Кулиев К. Книга земли: Стихи. Поэмы.- М.,1972.

44. Кулиев К. Собрание соч.: В 3-х т. М., 1976-1977.

45. Кулиев К. Собрание соч., В 3-х т. М., 1987.

46. Къарачай халкъ джырла. (Карачаевские народные песни). М., 1969.

47. Липкин С. Декада: Сборник. М.,1990.

48. Малкъар халкъ жырла (Балкарские народные песни). Нальчик: Эльбрус, 1969. 272 с.

49. Маммеев И. Чалгъы (Коса). Стихи и басни. Нальчик, 1958.

50. Маммеев И. Жерни ауазы. (Голос земли). Нальчик, 1976.

51. Маммеев И. Сокъ, сыбызгъы. (Играй, свирель). Стихи и басни.- Нальчик, 1992.

52. Маммеев И. Сайламала (Избранное). Стихи, поэмы, басни, сказки. -Нальчик, 2000.

53. Мамчуева Д. Поэмаланы китабы (Книга поэм). Черкесск, 2000. 312 с.171

54. Мечиев К. Чыгъармаларыны экитомлугъу. Собрание сочинений: В 2-хт. Стихотворения и поэмы. Нальчик: Эльбрус, 1989. 1т. - 416 е.,, 2т.- 320 с.

55. Мечиев К. Сайлама чыгъармалары (Избранные произведения). Нальчик, 1959.

56. Мечиев К. Назмула. Зикирле. Поэмала. ( Стихи. Зикры. Поэмы.) Составитель А. Бегиев. Нальчик: Эльбрус, 1996. 600 с.

57. Мокаев М. Жашау тирмени (Мельница жизни). Стихи. Нальчик: Эльбрус, 1996. 400 с.

58. Мусукаева С. Юркген кийик (Пугливая лань). Стихи. Нальчик: Эльбрус, 1998.

59. Приставкин А. Ночевала тучка золотая: Повести. М., 1989.

60. Семенов И. Джырла бла назмула (Стихи и песни). Избранное.-М.,1992.

61. Созаев А. Тангымы ауазы (Голос рассвета моего). Стихи. Нальчик: Эльбрус, 1998. 464 с.

62. Сууугъан от жагъа. Остывший очаг: Поэмы и стихи. (Коллектив авторов). Нальчик: Эльбрус, 1994. 360 с.

63. Табаксоев М. Чаре ( Марево). Стихи. Нальчик: Эльбрус, 1995. 240 с.

64. Хаджиева Т. Кечгюнчюле эсгермеси. (Словесные памятники выселения). Нальчик: 1997. 384 с.172

65. Хаджиева Т. Къарачайлыланы бла малкъарлыланы кёлден чыгъар-мачылыкълары (народное поэтическое творчество балкарцев и карачаевцев). -Нальчик: Эльбрус, 1988. 304 с.

66. Хубиев О. Время. Стихи. Черкесск, 1957.

67. Хубиев О. Родимый край. Стихотворения и поэма. М., 1985. ;61 .Хубиев Н. Джыр джулдузну джандырады (Песня зажигает звезду). Стихи. -Черкесск, 1985. 160 с.

68. Шахмурзаев С. Сырыйна. Стихи. Нальчик, 1957.

69. Шахмурзаев С. Ол емюрледе (В те времена). Нальчик, 1973.

70. Шахмурзаев С. Избранное. Нальчик, 1976.

71. Шахмурзаев С. Назмула. (Стихи).- Нальчик, 1961.

72. Шахмурзаев С. Заман жели. (Ветер времени).- Нальчик, 1967. 67.Экзюпери А. Планета людей. Нальчик: Эльбрус, 1980. 560 с.