автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Тема Востока в творчестве Бориса Пильняка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Тема Востока в творчестве Бориса Пильняка"

АБДУРАЗАКОВА Елена Рудольфовна

ТЕМА ВОСТОКА В ТВОРЧЕСТВЕ БОРИСА ПИЛЬНЯКА

Специальность 10.01 01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Владивосток 2005

Диссертация выполнена на кафедре истории русской литературы XX века и теории литературы Дальневосточного государственного университета.

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор С.Ф. Крившенко

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, , профессор O.A. Бузуев

кандидат филологических наук, профессор С.И. Красноштанов

Ведущая организация: Уссурийский государственный педагогический

институт

Защита состоится 12 мая 2005г., в 14 часов, на заседании диссертационного совета ДМ 216.056.04 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук в Дальневосточном государственном университете по адресу: 690600, г. Владивосток, ул. Алеутская, 56, ауд. 422.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Дальневосточного государственного университета по адресу: Владивосток, ул. Мордовцева, 12.

Автореферат разослан « 8 » апреля 2005г.

Ученый секретарь ученого совета, кандидат филологических наук, доцент

Е.А.Первушина

1006-4

^ з

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Изучение восточной тематики в русской литературе не утрачивает своей актуальности и в XXI веке, так как Восток как был, так и остается одним из важных аспектов мировой политики и культуры.

«Восточный мир» всегда привлекал к себе различных представителей русской литературы: достаточно вспомнить имена П.Чаадаева, А.Грибоедова, В.Жуковского, К.Батюшкова, П.Вяземского, А.Полежаева, Н.Языкова, А.Пушкина, М.Лермонтова, Ф.Достоевского, И.Гончарова, Л.Толстого, К.Бальмонта, И.Бунина, Н.Гумилева, А.Белого, М.Горького и многих других, чтобы представить себе весь масштаб взаимодействия русских писателей с Востоком.

Русские поэты и писатели искали в странах Востока подтверждения собственных теорий и концепций, связанных с основополагающими вопросами бытия, по-разному интерпретируя образ Востока, находя в нем родственное своему мировидению и способам собственного художественного самовыражения.

Свое отражение восточная тема нашла и в творчестве Бориса Пильняка — одного из самобытнейших писателей XX века.

ЦЕЛЬ РАБОТЫ заключается в исследовании идейно-эстетической сущности восприятия и художественного отображения восточной темы в творчестве Бориса Пильняка.

ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ:

- рассмотреть основные тенденции развития восточной темы в русской литературе;

- показать конкретно-исторические обстоятельства и причины, побудившие писателя обратиться к теме Востока;

- комплексно исследовать основные тематические и жанровые особенности «восточных» произведений Б.Пильняка в их развитии и взаимосвязи;

- выявить типологию героев и особенности поэтики «восточных» произведений писателя;

- проследить, в какой степени творческие поиски Б.Пильняка совпали с основными тенденциями развития литературного процесса 1920-1930-х годов.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА: Борис Пильняк не был обойден вниманием исследователей. Творчество писателя уже становилось объектом изучения литературоведов и нашло свое отражение в работах Б.Андроникашвили-Пильняка, К.Андроникашвили-Пильняк, Г.Анищенко, Л.Анпиловой, Г.Белой, А.Ванюкова, И.Горелова, Н.Грякаловой, В.Новикова, Е.Елиной, Ю.Орлицкого, И.Карпенко, В.Клещикова, И.Шайтанова, Э.Карпала-Киршак, Л.Трубиной, Н.Лейдермана, Ф.Раскольникова, Т.Милехиной, В.Чайковской, А.Латыниной и др., которые рассматривают главным образом вопросы его творческого генезиса и поэтики.

Однако в современном пильняковедении пока еще только начинается исследование интереса писателя к Востоку, его художественных исканий и

открытий в этой теме. До сих пор этот |сюс ■АЦирнютм&Пильняка не

БИБЛИОТЕКА | СПетсрбург й ^ I О» ЗМрмт

получил исчерпывающего литературоведческого отражения. Именно в комплексном исследовании основных тематических и жанровых особенностей восточных произведений Б.Пильняка и состоит новизна данной работы.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЙ ОСНОВОЙ диссертации являются теоретические положения литературоведения и востоковедения о конкретно-историческом и системном изучении произведений искусства, отразившиеся в работах М.Бахтина, И.Брагинского, А.Жолковского, В.Жирмунского, Н.Конрада, Г.Ломидзе, А.Лосева, Д.Лихачева, Ю.Тынянова, Л.Флейшмана, В.Шкловского. Учтен также опыт современных ведущих исследователей в изучении творчества Б.Пильняка.

В процессе работы были использованы следующие методы и принципы исследования: биографический метод, принцип конкретно-исторической детерминированности в изучении творчества Б.Пильняка, позволяющий исследовать «восточную» прозу писателя в контексте основных тенденций развития литературного процесса 1920-30-х годов; описательный метод с принципом имманентного анализа произведений автора и эволюции его творчества. Наше исследование было проведено на стыке литературоведения и востоковедения, а также на линии соприкосновения этнологии и тезаурологии, которая изучает субъективное представление о той или иной культуре, процесс овладения культурными достижениями, осуществляемого субьектом, а также имагологии, которая изучает восприятие другого образа жизни.

Объектом исследования является творчество Б.Пильняка.

Предметом исследования - восточная тема в произведениях Б.Пильняка: роман «Корни японского солнца», «Китайская повесть», книга очерков «Таджикистан - седьмая советская».

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ диссертации обусловлена возможностью ее использования при изучении темы «История развития восточной тематики в русской литературе» в высших, средних профессиональных учебных заведениях и общеобразовательных школах, в вузовских спецкурсах и в спецсеминарах, посвященных творчеству Б.Пильняка, при подготовке студенческих рефератов, курсовых и дипломных работ. АКТУАЛЬНОСТЬ темы диссертационного исследования определяется необходимостью пересмотра многих аспектов творчества Б.Пильняка в современном литературоведении. Среди них особое место занимает тема Востока, отражение которой в прозе писателя впервые исследовано в данной диссертационной работе. Несмотря на традиционность и прочные корни восточной темы в русской литературе, вышеуказанный аспект по-разному трансформируется в различные периоды истории, получая дополнительное звучание, которое нуждается в различных уровнях осмысления: политическом, историческом, философском, а также литературном.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры истории русской литературы XX века и теории литературы ДВГУ. Отдельные положения работы были отражены в докладах на 6-ти научно-практических конференциях и нашли свое отражение в 7-ми научных публикациях: областная научно-практическая конференция «Духовные ценности славян»

(Биробиджан, 2001); Всероссийская научно-практическая конференция «Творчество Александра Фадеева в контексте русской литературы XX века», посвященная 100-летию со дня рождения писателя. (Владивосток, 2002); региональная научно-практическая конференция «Интеграция науки и образования — ресурс развития региона» (Биробиджан, 2002); межвузовская научно-практическая конференция «Интеграция литературного и культурного текста: традиция и современность». (Биробиджан, 2004); Всероссийская научно-практическая конференция «Гуманизация и гуманитаризация образования в школе и в вузе» (Орел, 2004); межвузовская научно-практическая конференция «Интеграция науки и образования - основа развития и возрождения национально-регионального менталитета» (Биробиджан, 2004).

СТРУКТУРА РАБОТЫ. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во ВВЕДЕНИИ обоснована научная значимость, актуальность темы, цель и задачи исследования, методологические принципы анализа, научная и практическая значимость, определена структура диссертации. Кроме того, во введении прослежена динамика развития критики о творчестве Бориса Пильняка, построенная по хронологическому принципу.

В ПЕРВОЙ ГЛАВЕ «Основные тенденции развития восточной темы в русской литературе» были показаны причины появления восточной темы как в зарубежной, так и в русской литературе, освещена история развития востоковедения в России; рассмотрено понятие «Восток» как в географическом, так и в философском значении. Было отмечено, что тема Востока в русской литературе имеет прочные корни и к моменту появления восточной темы в творчестве Б.Пильняка уже сложились определенные традиции в этом плане. В силу особого географическое положение Россия соприкасается почти со всеми восточными государствами как Ближнего, так и Дальнего Востока. В процессе исследования было установлено, что знакомство русских с ближневосточными странами началось задолго до принятия христианства. Однако первым письменным источником о путешествии на Восток явилось описание путешествия игумена Даниила, который фактически и открывает литературу «путешествий» в древнерусской литературе. После игумена Даниила посетил Восток Киево-печерский архимандрит Досифей. Затем к концу XIII века совершил паломничество новгородский священник Григорий, который впоследствии стал новгородским архиепископом Василием. Путешествия русских людей на Ближний Восток отразились в таких древнерусских памятниках, как «Повесть временных лет», «Хождение за три моря Афанасия Никитина», «Поверстная книга». Кроме того, благодаря развитию политических и экономических отношений стали совершаться паломничества на Восток не только духовными лицами, но и простыми мирянами. Русские люди бывали во многих странах Ближнего Востока, изучали

различные пути, ведущие в эти страны. Они посещали Константинополь, заплывали на острова Архипелага, бывали в Сирии, Палестине, Египте и на Синае, иногда доходили до Месопотамии, прошли Малую Азию с севера на юг и с Запада на Восток. Но, несмотря на это, научная традиция в востоковедении не имела прочных корней в России XVIII века по двум причинам: «С одной стороны, нигде еще в высшей школе не существовало систематического преподавания восточных языков (если не считать традиционных медресе мусульманского населения), а с другой - отсутствовала основная база научного востоковедения - собрания восточных рукописей, без которых при слабом еще развитии восточной печати историко-филологическая работа была немыслима»'. В период правления Петра I появляются первые попытки научно и системно изучать Восток. Начинают издавать Коран, переводят различные произведения Востока на основе французских переводов, пытаются создать серьезную востоковедческую школу. Серьезное становление и формирование востоковедения в России произошло в период правления Екатерины II. Поначалу русских специалистов-востоковедов готовили за границей, их учителями являлись известные востоковеды того времени И.Схультенс, И.Ури, И.Михаэлис, К.Нибур. Затем с 1811 года в Московском университете началось преподавание восточных языков под руководством профессора А.В.Болдырева, который прошел серьезную подготовку по семитологии и арабистике в Германии у И.Эйхгорна, а затем во Франции углубил свое знание языков Ближнего Востока у А.Сильвестра де-Саси. Помимо преподавательской деятельности, Болдырев был известным пререводчиком интересных образцов восточной поэзии и прозы, публиковавшихся в журнале «Вестник Европы». Из данных переводов русские читатели впервые узнают о распространенной на всем Востоке легенде о любви Лейлы и Маджнуна, основополагающие истории Корана о рождении, жизни и вознесении пророка Мухаммеда на небо. Благодаря этому журналу русский читатель знакомится с произведениями таких поэтов, как Фирдоуси, Саади, Гафиз, Джами, и многих других. Таким образом, журнал «Вестник Европы» публиковал различные материалы о Востоке: описание путешествий, статьи, обзоры литературы и искусства, переводы хрестоматий поэзии и прозы Востока, как правило, с французского языка. Но не только «Вестник Европы» знакомил русского читателя с Востоком. Многие петербургские и московские журналы и альманахи («Цветник», «Московский телеграф», «Телескоп», «Сын отечества», «Азиатский вестник», «Полярная звезда» и др.) широко представляли своим читателям образцы восточной литературы. Несомненно, и политические причины обусловили интерес к Востоку. Это, в основном, сказывается в связи с непрекращающимися войнами Персии и Турции с Россией за освоение отдельных окраин России, а затем и начавшаяся война России с Кавказом. В первой половине XIX века обращаются к теме Востока многие русские поэты и писатели: В.А.Жуковский, К.Н.Батюшков, П.А.Вяземский, А.И.Полежаев, Н.П.Языков, А.С.Пушкин, А.С.Грибоедов, В.К.Кюхельбекер, К.Ф.Рылеев,

1 Крачковский И Ю , Избр соч М.-Л, 1958, т 5 С 50

М.Ю.Лермонтов, Н.М.Бестужев-Марлинский и др. Произведения данных художников обогатили русскую литературу не только новыми темами и мотивами, но и новыми художественными приемами. Вторая половина XIX века прошла под знаком повального увлечения России Востоком как следствие воздействия литературы романтизма, однако в данный период одновременно развивается также реалистическое постижение и отражение восточной темы. Восток нашел свое отражение в творчестве таких крупнейших писателей и поэтов второй половины XIX века, как Ф.И.Тютчев, А.К.Толстой, А.Фет, И.Гончаров, Ф.М.Достоевский, Л.Толстой. В рамках нашей работы мы отнюдь не ставим своей задачей раскрыть всю эту огромную тему (тему Востока в русской литературе второй половины XIX века), которая, несомненно, заслуживает отдельного исследования, а переходим к некоторым важнейшим моментам, связанным с историей развития темы Востока в русской литературе начала XX века.

Следуя за развитыми традициями западноевропейской и русской романтико-реалистической ориенталистики, русская литература начала XX века, по существу заново открывала для себя Восток. Внимание к первоосновам человеческого существования, переоценка ценностей, политическая нестабильность, влияние символизма и различных религиозно-философских учений привели к тому, что многие философы, писатели и поэты пытались осмыслить Восток с трех точек зрения: духовной, общественно-политической и литературно-художественной. Более того, к началу XX века в сознание русского читателя прочно вошел и Дальний Восток, который практически незнаком был русскому читателю первой половины XIX века. Различного рода экспедиции военных, ученых, писателей, поездки торговых представителей стали важным толчком к пробуждению в русском обществе интереса к Востоку. К тому же к данному историческому моменту остро оформился конфликт между Востоком и Западом, в котором Россия занимала весьма сложное положение. Стремление к осознанию исторического места России и ее роли в традиционном противопоставлении Востока и Запада стало одной из причин обращения к теме Востока многих писателей и поэтов XX века. Свои идеи относительно противостояния и примирения Востока и Запада, влияния восточной цивилизации на русскую культуру, «азиатчины», монгольской опасности, осмысления Востока как родины величайших религий и философских учений, выразили в различных жанровых формах такие крупнейшие философы, поэты и писатели, как В.Соловьев, Н.Бердяев, С.Булгаков, М.Гершензон, Д.Мережковский, В.Брюсов, Ф.Сологуб, А.Блок, А.Белый, И.Бунин, М.Горький и многие другие.

Мир Востока, представленный на страницах произведений русских художников, явился достоянием не просто русского читателя, но и прежде всего —всей русской литературы.

ГЛАВА ВТОРАЯ. Тематические и жанровые особенности «восточных» произведений Б.Пильняка.

Восточный мир, прежде всего Средняя Азия, Кавказ и Дальний Восток, привлекают многих русских поэтов и писателей в 1920-30-е годы. Среди них

В.Арсеньев, Н.Байков, Б.Пильняк, А.Платонов, С.Есенин, Л.Леонов, Ф.Гладков, А.Малышкин, М.Шагинян, Н.Тихонов, П.Павленко, Вс.Иванов, К.Паустовский, М.Пришвин, Л.Соловьёв, С.Бородин, Н.Никитин и др. В это время мир Дальнего Востока появляется у многих разных по своему характеру и убеждениям писателей. Знаток Дальневосточного края В.К. Арсеньев написал книги «По Уссурийскому краю», «Дерсу Узала» и др., тему гражданской войны и становление советской власти на Дальнем Востоке осветили Вс.Иванов («Партизанские повести»), А.Фадеев («Разгром» и «Последний из Удэгэ»), о судьбах народа в будущей войне писал Л.Леонов («Дорога на океан»). Мир Дальнего Востока привлекал внимание таких писателей, как В.Лидин («Великий или Тихий океан»), М.Пришвин («Золотой рог», «Корень жизни» и др.). Наряду с русскими в них были колоритно представлены люди Востока.

Мир Средней Азии предстал перед читателями в произведениях П.Павленко («Азиатские рассказы», «Пустыня» и др.), С.Бородина («Последняя Бухара», «Звёзды над Самаркандом» и др.), Б.Ясенского («Человек меняет кожу»), К.Паустовского («Кара-Бугаз»), Н.Никитина («Это было в Коканде»), А.Листовского «Солнце над Бабатагом», а также в произведениях писателей не столь популярных, таких как Б.Лапин, А.Адалис, В. Луговской, А.Удалова, М.Шевердин, А. Алматинская и многих других..

Образ Кавказа получил свое продолжение в творчестве М.Горького («По союзу Советов», М.Шагинян («Путешествие по Советской Армении»), К.Паустовского («Колхида»), В.Закруткина («Кавказские записки»), Г.Гулиа («Весна в Сакене), лирике С.Есенина, В.Маяковского, О.Мандельштама, Н.Тихонова (поэтический цикл «Грузинская весна») в романах Л.Леонова («Еу§еша 1уапоупа>^ Г.Робакидзе («Убиенная душа»), Ю.Крьтмова («Танкер «Дербент»») Г.Газданова («Вечер у Клэр»).

Совершенно необычно, смело для того времени, и вместе с тем талантливо подошел к решению восточной темы Б.Пильняк, который не только оттолкнулся от опыта своих предшественников, но и создал в произведениях свой неповторимый восточный мир.

Обращение к восточной теме было связано с путешествиями писателя на Восток. После путешествия по Западной Европе Пильняк в 1925 году отправляется на Ближний Восток, где путешествует по Мраморному, Эгейскому, Средиземному морям, посещает Константинополь, Пирей, Порт-Саид и описывает эту поездку в "Рассказе о ключах и глине" (1925г.). В феврале 1926 г. Пильняк едет в Китай, Японию и по следам данной поездки в том же году он пишет роман "Корни японского солнца", повести "Китайский дневник", «Китайская судьба человека» (1927г.) и ряд рассказов. В 1930 г. он путешествует по Таджикистану, в результате чего в том же году создает книгу очерков "Таджикистан — седьмая советская" (1931г.). В 1931 г. Пильняк уезжает в Америку, а затем в 1932 г. снова в Японию. Отражение этих путешествий появится в двух книгах —"О'кей. Американский роман" и "Камни и корни".

Первыми произведениями о Востоке явились рассказы Б.Пильняка, в которых уже определились темы, важные для дальнейшей восточной прозы писателя. Рассказы Пильняка не претендуют на многомерный охват жизни. В их центре действуют два-три героя, но художественное пространство включает в себя не только дни, недели, а годы, иногда и столетия. В художественном пространстве рассказов пройдут довольно важные общечеловеческие темы прошлого, памяти, единства человека и природы, непрерывности человеческого существования, связи времен и др.

В данном параграфе были рассмотрены такие рассказы, как «Мальчик из Тралл», «Рассказ о ключах и глине», «Олений город Нара», «Рассказ о том, как создаются рассказы».

Все названные рассказы - это отчасти путешествие в прошлое не просто государств Востока, но и всего человечества. Прошлое во всех его проявлениях влечет писателя, открывает ему целый пласт тем для осмысления. Древность, старина выступает для писателя как категория прекрасного, которую Пильняк находит всюду: в облике древнего города, предметах быта, древних памятниках. Сплетение разных слоев времени расширяет художественное пространство рассказов, дает необходимую писателю глубину постижения жизни, которая открывает ему некую истину. Очень точно заметил по данному поводу философ М. Мамардашвили, полагая, что истина раскрывается «только одновременным движением в разных временных пластах, путем построения амальгамы из разных ощущений» г. Однако сплетение разных слоев времени в то же время обнажает художественное пространство, показывая разорванность, разобщенность человечества, и Пильняк стремится «соединить несоединимое», синхронизировать разорванные века, события, имена и предания.

В указанных рассказах чувствуется попытка стилизации под Восток, следование определенным канонам восточной литературы. Так, например, все восточные рассказы писателя основаны на каком-либо древнем восточном изречении, выдержке из фольклорного произведения, которые в рассказах выполняют функцию смысловой доминанты тематического ядра: «Луна посыпала росу, ветер и луна знают друг друга» или «Мастер, осторожно касайся глины, когда ты лепишь из нее сосуд, быть может эта глина есть прах возлюбленной, любимой тобой когда-то».

В рассказах присутствуют разнообразные сведения о стране, представленные писателем с разных точек зрения: исторической, этнографической, социальной, — которые писатель выражает сквозь личное впечатление. Хроника увиденного основана на противопоставлении «свое -чужое», которое обретает в рассказах метафизическое содержание. Благодаря вышеуказанному противопоставлению писатель создает как бы «две реальности», два разных мира, один из которых близок его душе и сознанию, другой непонятен и удивителен. Данное противопоставление отразит позже Лев Гумилев в своей книге «Этносфера. История людей и история природы» и

2 Мамардашвили М Лекции о Прусте М, 1995 С 240

определит его как комплиментарность, т.е. «подсознательное ощущение взаимной симпатии (антипатии) членов этнических коллективов, определяющее деление на «своих» и «чужих»»3. «Русское» и «восточное» переплетается в рассказах, воспринимаясь читателем и как единство, и как оппозиция. Все это проявляется на уровне мотивной структуры и выражается в частых повторах, которые являются наиболее излюбленными композиционным приемами.

Сюжет каждого рассказа - это реальный случай из жизни писателя, с незабываемым восточным колоритом, ошеломляющим сюжетом, глубиной и тонкостью передачи человеческих чувств. Воссоздавая душевный мир человека иной культуры, писатель делает это через исследование окружающих обстоятельств, национального обихода, культурных традиций, климатическо-географических предпосылок. Наиболее остро ставит писатель проблему ментальное™ людей Запада и Востока и приходит к выводу о том, что человек Запада никогда не сможет до конца понять психику, сознание восточного человека, его манеру видеть и чувствовать. Все рассказы разворачиваются на вполне различимом культурно-историческом фоне, опираются на разный материал и объединены современной писателю действительностью. Жанровая природа рассказов отличается притчевым или новеллистическим принципом воссоздания сюжета. Композиция рассказов, как правило, имеет деление на две части: одна — медитативная, построенная на размышлениях, рассуждениях, переживаниях, другая — сюжетособытийная. Реализация данного деления происходит по принципу от «общего к частному».

Обращение к прошлому является попыткой осмыслить настоящее, в котором писатель обнаружил огромный пласт проблем, угрожающих будущему человечества. Например, путешествуя по Палестине, писатель затрагивает одну из существеннейших проблем данной страны, которая была очень актуальна во времена Пильняка и, как ни парадоксально, очень актуальна и сегодня. Это проблема противостояния арабов и евреев. Вникая в историю конфликта, писатель приходит к умозаключению, что и евреи и арабы являются жертвами в руках жестокого Запада. Виновен в конфликте Востока именно колониальный Запад, Европа, которая исторически искусственно создавала условия разрушения исконной культуры Палестины. Показывая два народа, чья история окрашена погромами и гонениями, Пильняк отмечает, что на этой земле: «...столкнулись святилища трех великих религий, мечеть Омара, где Магомет ушел с земли к Аллаху, — гроб Иисуса Христа в темном подземелье - и развалины стены еврейского плача; каждая из этих религий, пока она не умерла, не отдаст своих святилищ»4. Говоря проще, писатель отмечает, что данный конфликт фактически неразрешим. Примечательно то, что именно русский писатель прозорливо рассмотрел суть данной проблемы, не решённой до сегодняшнего дня.

' Гумилев Л Н Этносфера История людей и природы М , 1993 С 134

4 Пильняк Б Рассказ о ключах и глине Сочинения в з-х т Т 2 -М , 1994 С 556

Затрагивает писатель также тему общекосмического устройства мира, рассматривая ее с позиции биологической закономерности развития цивилизаций. Пильняк как бы пытается ответить на вопросы: что движет людьми, которые вершат перевороты, создают и разрушают великие цивилизации,—только ли чувство голода и справедливости? Пильняк, подобно астроному, проследил, что Ближний Восток-это край лунных цивилизаций; и именно это светило со всеми его атрибутами влияет на мысли, чувства, а значит и на историю этих людей. Неслучайно именно образы месяца и звезды, сквозными мотивами пройдут через все повествование. Не оставляет без внимания писатель в своих рассказах и такие темы как жизнь и смерть, любовь и предательство, человеческая соборность и одиночество, скитальчество человека.

В рассказах эти темы только намечаются и в дальнейшем углубляются в последующих произведениях, приобретая философскую глубину. В них мы наблюдаем поиск писателем нравственных и духовных ценностей человечества. ВО ВТОРОМ ПАРАГРАФЕ работы мы обращаемся к не исследованному еще в литературоведении произведению писателя «Корни японского солнца», которое писатель в жанровом отношении определяет как роман, хотя романом его можно назвать только условно, так как книга контаминирует в себе черты многих жанров. Но все же такое определение, будучи авторским, может рассматриваться как правомерное. Напомним, что, по словам М.Бахтина, у романа нет канона: «Это вечно ищущий, вечно исследующий себя самого и пересматривающий все свои сложившиеся формы жанр, строящийся в зоне непосредственного контакта со становящейся действительностью»5. Книга состоит из двух частей: самого романа Пильняка и глоссы японоведа Р.Кима, которые являются частью этого произведения. При этом сам роман писателя построен по принципу «двуединства», о котором точно выразился Н.Т.Рымарь: «Роман строится, с одной стороны, на развертывании целостности большого единства мира, в которое включен человек, а с другой - сосредотачивается на всем частном, на отдельной детали, углубляясь во внутреннюю жизнь»6. Современную Японию Пильняк изучает через её прошлое. Обращение к прошлому является характерной чертой всех ориентальных произведений писателя, хотя «в прошлое он смотрел не только в Японии, но и в России. В романе писатель настойчиво ищет реалистические критерии объективного отражения бытия японцев. Один из излюбленных художественных приёмов писателя - стыковка современности, конкретного времени, возникающего из точной газетной информации, из документа, с историей и со временем в историко-философском аспекте. Столкновение быювой конкретики с историческим прошлым происходит благодаря подробному комментарию автора по поводу того или иного события. Средством стилизации в романе являются и традиционные образы восточной поэтики: розы, соловьи, змеи. Образы, которые помогают преодолеть дистанцию между собственно-

5 Бахтин М Эпос и роман // Бахтин М Литературно-критические статьи М, 1986 С 426

'РымарьНТ Введение в теорию романа Воронеж 1989 С 232

национальным художественным сознанием писателя и инонациональным восточным миром. В романе удаётся приблизиться к изображению типа мировосприятия, стилю мышления личности определённой эпохи и национального региона. Японское мироощущение проявляется в романе во всех сферах жизнедеятельности: в социально-этнической, в теологии, в отношении к природе, в живописи, в строительном и прикладном искусстве — прежде всего потому, что писатель пытается взглянуть на мир глазами японца. Любая культура складывается под влиянием тех климатическо-географических условий, в которых она находится. И поэтому первый вопрос, который интересует писателя, связан с климатом и географией японского архипелага. Японцам присуще стремление жить в согласии с природой. Японцы тысячелетиями живут на земле, которая движется всегда и в любой момент может исчезнуть с лика земли, провалиться в море. Поэтому неслучайно в сознании и культуре японцев на первом месте стоит культ смерти. Смерть, вызванная землетрясением, может настигнуть человека в любой момент, и он должен быть готов к ней. Мотив землетрясения в мировой культуре, начиная с Библии и Корана, является символом очищения земли от человеческих пороков. У японцев сложилась своя философия на этот счет и строгие правила поведения в момент землетрясения. Писатель сам конструирует свою «философию» японской жизни и компонует увиденный материал в главы, которые связаны концентрическим видом связи. При этом автор использует самый различный материал: этнографический, исторический, литературный, публицистический, который монтирует по принципу идеологического или стилистического контраста. Довольно часто контрастный принцип реализуется на уровне образной системы: образ автора-путешественника противопоставлен японскому народу, настоящее - прошлому, образы людей - образам природы. Художественное осмысление культуры Японии требовало от Пильняка учесть ещё одну особенность этой страны. Стремясь к предельной достоверности, писатель сосредотачивает особое внимание на «этикетности» как важнейшем признаке японской культуры. Этикетность поведения особенно сильно касалась женщин, которым этикет и религия диктовали особенно строгие нормы поведения. Воспитанные и привитые с детства покорность, терпение, послушание делали женщину как бы «бессловесной». Также писатель подчёркивает, что тысячелетия мира мужской культуры совершенно воспитали женщину, не только психологическом и бытовом плане, но и антропологически. Пильняк при изображении восточной женщины сумел выполнить трудную задачу: совместить внешнюю статичность, этикетность манеры поведения и внутреннюю динамичность, подвижность духовно-эмоционального мира. Писатель рассматривает два института женского общества: институт ойран и институт гейш.

Если к институту ойран Пильняк относится отрицательно, то другой институт японского общества, аналогичного которому нет в западной культуре, вызывает у писателя чувство восхищения. Это институт гейш. «У мужчины есть потребность в прекрасном, в вечной женственности, в общении с умной женщиной, с другом-женщиной, товарищем-женщиной, советником,

поучителем: тогда он идёт к гейше». Здесь следует отметить, что впоследствии роман был раскритикован именно из-за этих глав, связанных с ойран и гейшами.

Для Б. Пильняка путешествие по восточным странам предоставило, прежде всего, возможность художественного самовыражения. По нашим наблюдениям, истоки жанра книги «Корни японского солнца» можно обнаружить в «литературном путешествии», то есть в исторически сложившемся жанре описания тем или иным литератором собственного путешествия. Воображение, а также философские, эстетические и иные идеи, преображённые художественным сознанием, оказываются не менее важными при создании такого мира, чем реальные впечатления. А сам писатель, в свою очередь, предстаёт в книге как её главный персонаж, со всеми атрибутами, присущими художественному образу. Центральное место в книге занимает не описание маршрута и достопримечательностей путешествия, а сам путешественник - автор, его чувства и мысли. В произведении автор составляет свой психолого-мировоззренческий автопортрет. Сам «образ автора» выступает как конструктивный элемент всего произведения. Автор, как правило, излагает то, что он переживает и наблюдает, являясь одновременно и действующим лицом и повествователем. Однако, благодаря «образу автора» произведению присущи черты не только «литературного путешествия», но и собственно жанра эссе, осью повествования которого является «я» автора, его личные впечатления, ассоциации, точка отсчета ценностей. Демонстрация личностного начала, интимность переживаний также придают произведению черты дневника, увлеченность писателя логикой рассуждений, диалектическими переходами, процессом порождения мысли приближают его произведение к трактату. Повествовательная манера, изображение событий, развивающихся по законам сюжета, придают произведению черты рассказа, повести, романа. Контаминация вышеуказанных черт, безусловно, близка такому жанру художественной литературы, как эссе.

Писатель на протяжении всего литературного творчества вел стилистические поиски от иронического сказа до своеобразного очеркового, мемуарного и беллетристического стиля. Однако в данном произведении и многих других последующих, в частности, в книге очерков «Таджикистан - седьмая советская», наиболее характерным для его идиостиля станет авторский философско-интеллектуальный сказ, являющийся, несомненно, традиционным для жанра эссе и новаторским в прозе Пильняка, плюсами которого станет особое ощущение читателем сиюминутности повествования, наррации текста, как бы столкновение двух уровней изображения: субъективного, интеллектуального сказа и внесубъектного, за которым чувствуется стремление автора к изображению аутентичной действительности. Для Пильняка не менее важно было познакомить русского читателя с общественной и литературной жизнью Японии, с известными деятелями японской культуры, с выдающимися памятниками японского искусства.

Б.Пильняк — удивительный мастер пейзажа, который носит у него психологический характер. Автор незаметно вплетает в описания свои

размышления о людях, об их способности воспринимать природу. Писатель утверждает в картинах природы реалистическое видение мира. При этом картины природы вводят читателя в строй мыслей писателя, создают представление о времени и месте действия. В художественном мире «Корней японского солнца» сближены время и пространство. Почти во всех «восточных» произведениях писателя присутствует тема писательской судьбы, творческого братства.

Можно с уверенностью сказать, что именно знакомство с Японией ставит последнюю точку в «антиевропейских» взглядах писателя. Писатель показывает Японию через ее народ. Однако, как правило, рассуждения о японцах Пильняк ведёт в сопоставлении с европейцами. В романе Пильняк использует различные приёмы изображения Японии. Одним из таких приёмов является принцип «наоборота». Принцип «наоборота» предполагает работу бинарного типа, когда внимание читателя привлекается к двум разным духовно-эстетическим системам.

В романе чётко отразилась многоликая картина передвижения этнических групп, слияние их быта, ассимиляция и перерождение традиций, прояснились грандиозные по широте процессы соприкосновения различных культур. На протяжении столетий японская земля была местом, где соприкоснулись, а затем ассимилировались два мира, два образа жизни, два миропредставления: мир синтоизма и мир буддизма. Синкретичность в романе показана Пильняком исторически верно, как стержневой момент многих аспектов культуры Японии. Жизнь, доведённая японцами до материального благополучия трудом, но и ограниченная заботой об этом благополучии, перешла благодаря науке веры в «просветлённое бытие», в «царство духа».

В романе присутствует целостный идеологический центр. Уже само название романа «Корни японского солнца» во многом определяет источник того целостного идеологического и художественного мира, который предстаёт перед читателем. Название «Корни японского солнца» — это метафора-символ. В романе писатель сам раскрывает символику названия. Японцы называют свою страну «Нихон». Образованное из двух иероглифов «ни» (солнце) и «хон» (корень), это слово в буквальном переводе означает «Корень Солнца». «Корень солнца» — это сквозной образ книги. Корнями японского солнца является его народ, его «дух», его воля. Сила японцев заключается в преобладании духовной культуры над материальной.

Пильняк осмыслял японскую действительность прежде всего не с точки зрения отношений социальных, политических, экономических, но с точки зрения состояния культуры, причём не в высших её проявлениях, а в «низшем слое», в житейско-бытовом преломлении. Состоятельность культурного уклада, присутствие в массовом сознании высоких ценностей и соответствующих навыков культуры - одна из важнейших идей романа Б.Пильняка. И ещё две постоянных величины, две тематических, эстетических и моральных опоры структурируют роман в некое единство, включённое в многосложную целостность книги. Это - нравственный смысл и цель творчества.

Комментарии — глоссы Р. Кима, являясь частью романа, придают произведению новое жанровое своеобразие. Реальный комментарий к указанному произведению раскрывает исторический фон, повлиявший на содержание текста, а также источники, на основе которых формировалась тематика романа.

Глосса увидела свет вместе с первой публикацией романа и была посвящена профессору В.А. Гурко-Кряжину. Глосса сочетает исследовательские задачи с просветительскими и состоит из 16 глав, каждая из которых комментирует отдельные реалии конкретной главы романа. Характер глоссы связан с пояснением слов-символов, географических и исторических названий, различных имен, событий. При этом, приводя в комментариях информацию из различных источников, Р.Ким создаёт новый артефакт произведения. Глосса основана на труднодоступных сведениях.

Книга «Корни японского солнца» получила «второе дыхание» в творчестве многих исследователей Востока сразу же после реабилитации писателя. В книгах Вс. Овчинникова, Н.Федоренко, Д.Савелли и др. вновь стали появляться ссылки на его книгу, многочисленные цитаты из произведения. Писатели, ученые-востоковеды находили необыкновенную глубину в подмеченных Пильняком особенностях Японии. Это доказывает, что книга не утратила своей актуальности и интереса и для сегодняшнего читателя. Во-первых, потому, что в ней наиболее ярко предстает образ Японии, ее культуры и народа. Во-вторых, потому, что она во многом определяет пути развития восточной тематики в творчестве писателя и является замечательным художественным произведением, раскрывающим личность художника. ТРЕТИЙ ПАРАГРАФ второй главы посвящен анализу произведения «Китайская повесть». Следующей страной, которая продолжила «восточную симфонию» писателя, стал Китай, который представляет для писателя совершенно иной восточный мир.

Впечатления об этой стране он выразил в двух произведениях: «Китайская повесть» (1927 г.), которую писатель первоначально опубликовал под названием «Китайский дневник», и повесть «Китайская судьба человека» (1931г.). В рамках нашей работы мы рассмотрели «Китайскую повесть». «Китайская повесть» была написана в подчеркнуто натуралистическо-импрессионистической манере. Уже в самом начале повести Пильняк использует импрессионистический прием игры с красками, звуками, запахами, мастерскими штрихами воссоздавая увиденное пространство. Желая создать многогранный образ Китая, писатель использует выписки из газет, частные наблюдения, письма, китайский фольклор, стихи своих соотечественников, встреченных в Китае, собственные развернутые комментарии, автопсихологический опыт.

«Китайская повесть» состоит из пяти глав, каждая из которой построена в форме дневника, чаще всего с указанием даты места написания. Композиция дневников внешне проста. Дневники располагаются в хронологической последовательности.

Создавая повесть, Б.Пильняк выступает как новатор, заявляя фактически новую разновидность жанра в литературе XX века — повесть-дневник, имеющего к тому же все признаки очерка. Синкретичность жанра повести является еще одним доказательством выражения писателем своего творческого «я».

Сознательно художественное использование стилистических возможностей дневника предполагает и приближение к разговорному языку, и лирический подтекст, и внесение оттенков социально-языковой характеристики, использование аллюзии, являющейся одним из ключей к пониманию глубоко идейно-эстетического содержания произведения и той подтекстовой информации, которая не лежит на поверхности, а требует вдумчивого осмысления, а также создает впечатление достоверности, жизненной полноты. Дневник предполагает полную откровенность, искренность мыслей и чувств писателя. Эти свойства придают дневнику интимность, лиричность, страстность интонации. Смысловой эффект дневника как особой литературной формы рождается при столкновении явлений объективной реальности с субъективным отношением к ним конкретного человека, не случайно поэтому неотъемлемым его качеством является автобиографизм и автопсихологизм. Довольно внимательно изучая Восток как Ближний, так и Дальний, писатель приходит к выводу, что европейцы этого сделать никогда не смогут. Человек Европы может лишь пройти по краю восточной культуры, заглянуть в нее, изучить людей Востока, познать обычаи и традиции, научиться вести себя соответственно восточным правилам, иногда перенимая характерные черты восточного мира, любить или ненавидеть, но никогда он не сможет думать, воспринимать, чувствовать подобно восточному человеку (в связи с этим можно вспомнить финал «Рассказа о том, как создаются рассказы»), Китай вызывает у писателя много аналогий с Россией, в связи с чем в повести появляется не только китайский сюжет, но и русский. Совершенно непохожий на все другие восточные страны, самый закрытый и непонятный, Китай в то же время имеет много общего с такой же закрытой и непонятной Россией. Образ России предстает также и в ностальгических воспоминаниях, в портретах русских людей, путешествующих вместе с писателем.

В повести «Китайский дневник» непосредственного действия мы не находим. Все сосредоточено на воспоминаниях, наблюдениях и размышлениях писателя. Художник создает своего рода микросюжеты, которые связаны концентрическим видом связи.

Затрагивает писатель также такую болевую для России и опасную для того времени тему, как судьба русской эмиграции в Китае. Объектом настойчивой критики в повести являются люди Европы. Писателя возмущают такие факты, как, например, надписи на домах европейцев: «Китайцам и собакам вход запрещен», или то, как в местной прессе ожесточенно обсуждается проблема передавать или не передавать китайцам суд хотя бы над китайцами. «Тему «порабощения» китайцев европейцами писатель видит также и в вопросах, связанных с наркотиками. Писатель подчеркивает, что Запад желает выстроить на Востоке свою, определенную модель жизни

(сначала европейскую, ныне американскую), заставить японцев, -китайцев, арабов и другие восточные народы думать и воспринимать действительность иначе, гипертрофировать самобытность Востока. Все это, по мысли писателя, отзовется тяжкими последствиями для европейского мира, перемены такого рода вызовут негативную реакцию всего Востока.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Художественное своеобразие очерковой книги «Таджикистан - седьмая советская».

Книга очерков «Таджикистан - седьмая советская»(1931), а также очерки, которые сам писатель называет «О'кэй» (Американский роман) (1933), принадлежат к третьему, самому сложному и трагическому периоду его творчества. Для данного исследования книга очерков «Таджикистан - седьмая советская» выбрана не случайно. Во-первых, до настоящего времени очерки были незаслуженно «забыты» современным пильняковедением. Во-вторых, очерки помогают прояснить общественную и социальную позицию писателя в 1930 году, о которой много спорят пильняковеды.

Очерки писателя создаются в разгар очередной политической кампании, организованной на сей раз «Литературной газетой», девизом которой был лозунг: «Писатели - на фабрики и заводы». Именно в этот период на читателя обрушивается шквал производственного очерка.

Очерки о Таджикистане были написаны во время поездки по среднеазиатской республике в 1930 году.

В 30-е годы Пильняк был не единственным, кто обращался к вопросам социалистического преобразования в Советском союзе. Однако в 30-е годы очерки Пильняка познакомили читателя с такими участками жизни, которые раньше литература обходила. Хотя данный текст обнаруживает удивительную близость с производственным очерком тех лет. Новая модель очерка на производственную тему в большинстве своем повторяла композиционные черты очерка традиционного - этнографического. Маскируя произведение под современный, злободневный, отвечающий всем требованиям очерк, который содержит внешние черты соцзаказа, начиная от названия до заключения, писатель создает произведение глубоко своеобразное, с обобщенно-философским смыслом.

Очерки писателя были посвящены не конкретному заводу, фабрике или стройке, а целой республике. Герой этих очерков - Таджикистан, но Таджикистан, созерцаемый Пильняком. Очерки сложны в географическом плане. В нём фигурируют столица, отдельные области, районные центры, города, кишлаки, улицы. Умелая организация времени и пространства на страницах очерка, свободное владение разнообразными приёмами, способными уплотнить время или, наоборот, растянуть его, создаёт вневременную атмосферу. Сценка, эпизод, картинка с натуры, живой диалог - вот те первичные простейшие элементы структуры, которые использует автор для реального показа в «форме жизни». Основной фактурой очерковой ткани является колорит обстановки, живописный фон характеров и событий, оттеночная детализация, различного рода подробности, но все это автор использует с учетом специфики публицистического материала. Его очерки —

это история зарождения социалистического Таджикистана, но вместе с новым в них также подчёркивается старинное, древнее, выходящее или вышедшее из обихода.

Любые наблюдения и описания Пильняка оказываются поводом для обнаружения его сокровенного «я». Очерки касаются большого разнообразия тем, связанных как с внешней жизнью Таджикистана, так и с внутренней жизнью автора, хотя жанр, выбранный Б.Пильняком (очерки), не претендует на всеобъемлющий охват всех вопросов, связанных с прошлым и современным писателю Таджикистаном. Перед нами чётко воспроизведённые черты огромной строящейся республики, панорама неисчерпаемой пестроты и разнообразия. Старинные, многовековые постройки, со всех сторон теснимые новыми строениями; тихие узенькие переулочки соединяют шумные, оживлённые улицы. Автор интересуется всем, что видит, и с восхищением говорит о Таджикистане: «Если бы Таджикистан лежал в Европе, о нём писали б поэты начиная с Овидия иль Данта». Писатель попадает в республику именно в тот момент, когда в ней происходят исторически значимые перемены. Пильняк оказался свидетелем многих событий, развертывавшихся в Таджикистане и в Средней Азии в целом. Прощаясь с диким средневековьем, народ открывал для себя страницу истории небывалых перемен. В очерках «сосуществуют» два мира: средневековый и новый — социалистический, каждый из которых преподносится автором в многообразии красок. В пильняковедении уже не раз отмечалось, что писатель намеренно «затушёвывал» конкретные жанровые признаки своих произведений. Почти все произведения, названные автором романами, с трудом попадают под данное жанровое определение. Очерки Пильняка обладают более конкретными чё1кими жанровыми признаками, однако нельзя чётко определить их форму. В плане жанра «Таджикистан - седьмая советская» являет собой очень своеобразную комбинацию разных составляющих. Это и путевые очерки, так как есть и маршрут поездки, и описания городов, поселений, людей, встреченных в пути, и та синтетичность, которую когда-то Чернышевский определял как характерную особенность именно путевого очерка: «отчасти роман, отчасти сборник анекдотов, отчасти история, отчасти политика, отчасти естествоведение»7. И в то же время это и социально-экономические очерки, в которых наблюдается проникновение в экономические отношения, оценка экономического состояния страны, социальных тенденций, хозяйственного быта простых таджиков, связанная с анализом новых общественно-экономических проблем. Перед читателем явление внутрижанровой дифференциации, наличие очерковых микростилей, а значит и различных типов композиционных и сюжетных форм. Трудно все многообразие существующих композиционных форм вместить в рамки каких-то схем, так как структурные формы (так же, как и виды очерка) не всегда существуют в чистом виде. Они часто проникают друг в друга, образуя межтиповые, гибридные соединения.

7 Чернышевский Н Г Поли Собр Соч В 16 т М , 1948 т4 С 222

Начало нового десятилетия (1930-е годы) для Б.Пильняка становится временем нового подхода к решению темы «человек и история». В очерках начинают остро звучать проблемы места человека в истории, движения времени.

Б.Пильняк необыкновенно активен в пейзажных зарисовках. Природа, которая никогда не была у него фоном для разворачивающихся событий, природа, живущая своей жизнью, может быть не всегда понятной людям, но всегда сопричастной их жизни. Писатель часто одухотворяет ее, заставляя активно участвовать в развитии сюжета, сливая пейзаж в одно целое с описываемым действием. Для писателя природа Таджикистана интересна сама по себе - и как один из важных и естественных первоэлементов всего восточного мира и бытия - и среды, в которой формируется и с которой взаимодействует человек Востока. Картины природы подчеркнуто живописны, рассчитаны на сильное зрительное впечатление. Также пейзажи в очерках несут и большую идейную нагрузку, выполняя важную композиционную функцию. Они никогда не бывают слишком большими по объему, зато автор максимально оттачивает слог, стараясь, чтобы его описания отличались простотой и глубиной, прозрачностью фразы. Некоторые явления природы и детали пейзажа в очерках Пильняка приобретают характер сквозных образов и мотивов, а порой вырастают до значения символов. Одним из таких сквозных образов является образ дороги - образ, характерный почти для всех «восточных» произведений писателя.

Также характерным для очерков является образ воды как традиционно-восточный. Традиционен он потому, что в нем выкристаллизовалась суть тех понятий, которые живут в национальном, народном сознании, поэтизируются тем или иным народом, его фольклором и его художниками, становясь достоянием поколений. Вода - это не просто деталь природы, а прежде всего выражение народного, подлинного чувства в его концентрированном воплощении.

В очерках наблюдается всё большее стремление писателя переместить поиск национально-специфического с внешних явлений природы, с внешних признаков азиатского бытия в область внутренне-психологической народной жизни, веками складывавшихся нравов, обычаев, неписанных законов таджикской нравственности. Из многогранной сферы национального бытия избираются явления, сосредотачивающие в себе и вековую, и возникшую в соответствии с нормами восточного образа жизни мудрость обычаев, и понимание смысла жизни, и принятую норму поведения, свойственную именно таджику со всеми его особенностями, ритуалами и приметами,

Ратуя за социалистические преобразования в Таджикистане, писатель в то же время с грустью говорит о том, что вместе со средневековьем вымирает и та часть духовного мира, которая выше материальной культуры. Вместе со стариками уйдёт часть позитивной духовной истории, которую вряд ли смогут возродить потомки. Образы стариков довольно часто притягивают взор писателя. По Пильняку, восточный старец — хранитель прошлого, всегда

мудрый и величественный. Многие из них играют важную роль в повествовании.

Одним из распространенных композиционных приемов очерков является встреча с запоминающимся человеком или интересным явлением.

В книге очерков о Таджикистане автор сумел показать изменение духа времени, передать душу страны, в которой побывал, и дать правильное представление о ней. Среда, характер, колорит возникают не из домысленных, воображенных или заимствованных сюжетов или слов, но, в первую очередь, непосредственно из увиденного и прочувствованного материала. Художник постоянно стремился положить в основу своих путешествий максимально углубленное постижение исторической и национальной сущности бытия и человека Востока, избирая основным методом воспроизведения восточного мира синтез «бытового», «романтического» и «критического» реализма. Очерки вписывались в общий контекст литературного процесса 1930-х годов, становились в ряд тематических, проблемных и стилистически жанровых произведений, которыми литература отвечала на «социальный заказ» эпохи создавать художественное летописание индустриальных преобразований страны. Не.—трудно заметить, что Пильняком был точно соблюден канонический жанр производственного очерка тех лет. Его очерк также построен по принципу «путешествия», как, впрочем, и многие другие «восточные» произведения писателя. Характерно для того времени и название очерков. Затронуты постоянные для этого периода темы: нового человека, индустриализации, присутствует «социалистическая оценка»

действительности.

Однако, оставаясь в границах жанровой нормы, соблюдая тематику времени, учитывая социальный заказ и руководящие указания партии, Пильняк как бы изнутри взрывает традиционное содержание введением нетрадиционных тем, мотивов, образов. Этот диссонирующий слой легко и наивно захватывает в свое поле многие болезненные, сложные и просто опасные в те времена проблемы. В очерках писателя демонстративно отсутствует славословие в адрес Сталина и коммунистической партии, которым изобиловали «заказные шедевры» того времени. Этого уже было достаточно, чтобы войти в число «неугодных» произведений. Ничего не говорится, даже в сравнениях, о социалистических преобразованиях в России. Если сравнивается культурный уровень таджика и русского, сравнение не в пользу последнего. Слишком много философских рассуждений о проблемах вечности и бытия. Чрезмерно уважительное отношение к изображаемому народу и его трудолюбию. Критические высказывания по поводу только что народившейся социалистической бюрократии в Таджикистане даны не с позиции речей Сталина «О правовом уклоне в ВКП(б)». То же самое можно сказать и о предостережениях писателя по поводу угрозы басмачества и опиумокурения, которые имеют прямой выход к современным проблемам. На уровне стиля наблюдаются частые повторы, иногда монтажное сцепление некоторых частей повествования, вызывающие аналогии с поэтикой модернизма. Все это, безусловно, «выдавало» писателя.

С уверенностью можно сказать, что социалистические преобразования, проходившие на Востоке, радовали писателя намного больше, нежели те, которые происходили в России. Несмотря на то, что Таджикистан являлся частью СССР, социалистическая модель получила здесь одно из самых лучших своих выражений. И в этом писатель искренен. Пильняк всегда вкладывал в слово «социалистический» его истинный, исконный смысл, не имеющий ничего общего с тем, что стало происходить в России после революции и что более усугубилось в период эпохи сталинизма, когда слово «социализм» стало восприниматься совсем иначе. Писатель осветил тот небольшой, но значимый для истории страны период времени — время энтузиазма, больших перемен, время великих побед и в то же время начала жестоких антигуманных сталинских репрессий, жертвой которых в 1938 году и стал писатель.

В заключении подводятся итоги исследования.

Восточные произведения Бориса Пильняка — это особая страница в русской литературе XX века. Восток и произведения художника о нем стали еще одной гранью, отражающей творческую индивидуальность русского писателя. Восточная тематика в русской литературе имеет прочные корни. В своей работе мы попытались проследить лишь малую часть этой традиции. Наше исследование ограничивается лишь историческими периодами начала XIX и XX веков, так как именно в этот период в данной теме происходят те существенные изменения, которые повлияют на ее развитие в 20-30-е годы XX века. Во всех своих «восточных» произведениях автор предстает как очевидец, под всем рассказанным есть личная «подпись», не случайно, поэтому автобиографизм и автопсихологизм - неотъемлемые качества «восточной» прозы писателя. Документальность - одна из творческих установок автора, помогающая ему ярче высветить образы, убедительно нарисовать фон Востока. Все увиденное на Востоке пропущено художником через сложные и противоречивые размышления. Проблематику «восточных» произведений Пильняка можно назвать гносеологической (т.е. обращенной к различным способам и способностям видения и постижения мира), а восприятие писателем Востока—синестетическим («синестезия» — сложное восприятие, при котором взаимодействуют и смешиваются ощущения, характерные для разных органов чувств). Восточные народы, их жизнь и история предстают под пером Пильняка прочно спаянными со всей мировой историей, включенными в пространство природного космоса.

Контаминирование и «размывание» в произведениях различных жанровых форм, игра со звуками, красками, запахами часто на инстинктивно-биологическом уровне, стремление схватить природный или событийный момент- все это указывает на присутствие модернистических черт в восточной прозе Пильняка, главным героем которых чаще всего является сам художник. Автор намеренно сталкивает модернистическую и реалистическую картины действительности, создавая при этом новую форму, от которой, в конечном счете, зависит содержание.

Знакомство с Востоком приводит художника к выводу, что структурно традиционные общества Востока совершенно отличны от европейских, несмотря на единство корней мировых цивилизаций, на первом плане у них разные типовые связи. К различным многочисленным факторам, по мысли писателя, относятся прежде всего природно-климатические и культурно-религиозные, именно они определяют исходный уровень развития конкретной общности. Писатель демифологизировал свои представления о Востоке, создавая тем самым свою концепцию Востока, свое духовное пространство.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Осмысление славянских духовных ценностей в творчестве Бориса Пильняка // Духовные ценности славян: Материалы областной научно-практической конференции. - Биробиджан: Изд-во БГПИ, 2002. - С.70-73.

2. Образ революции в произведениях Б.Пильняка и А.Фадеева // Творчество А.А.Фадеева в контексте русской литературы XX века: Материалы юбилейной научной конференции, посвященной 100-летитию со дня рождения А.Фадеева. - Владивосток: Изд-во ДВГУ, 2002. - С.109-113.

3. «Возвращение» Бориса Пильняка (новое в школьных и вузовских программах) // Интеграция науки и образования - ресурс развития региона: Сборник докладов региональной научно-практической конференции. - Биробиджан: Изд-во БГПИ, 2002. т.1. - С.121-122.

4. Тема Востока в творчестве Бориса Пильняка // Интеграция науки и образования - ресурс развития региона: Сборник докладов региональной научно-практической конференции. - Биробиджан: Изд-во БГПИ, 2002. -С.123-127.

5. История развития восточной тематики в русской литературе // Интерпретация литературного и культурного текста: традиция и современность: Межвузовский сборник научных статей. - Биробиджан: Изд-во БГПИ, 2004. - С. 5-17.

6. «Восток» и «Запад» в рассказе Бориса Пильняка «Рассказ о том, как создаются рассказы» // Интеграция науки и образования - основа развития и возрождения национально-регионального менталитета: Сборник докладов Международной научно-практической конференции. -Биробиджан: Изд-во БГПИ, Ч. 2. 2004. - С.125-131.

7. «Просветленное бытие» Бориса Пильняка // Гуманизация и гуманитаризация образования в школе и в ВУЗе: Сборник статей, материалы всероссийской научно-практической конференции. - Орел: Изд-во ГОУ ВПО «Орловский государственный университет», 2004. -С.110

АБДУРАЗАКОВЛ Елена Рудольфовна ТЕМА ВОСТОКА В ТВОРЧЕСТВЕ БОРИСА ПИЛЬНЯКА

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано в печать 29.03.2005 Лицензия № 020096 от 22.09.97 Формат 60x80 1/16. Усл. печ. л.1,62. Печать офсетная Тираж 100 экз. Бумага типографская. Заказ № 30/2005

Отпечатано в печатном цехе ГОУ ВПО «Биробиджанский государственный педагогический институт» по адресу: г. Биробиджан, ул. Широкая, 70-а, тел.: (42622) 6-42-82, 6-01-07

- 79 89

РНБ Русский фонд

2006-4 7258

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Абдуразакова, Елена Рудольфовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ВОСТОЧНОЙ ТЕМАТИКИ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ.

ГЛАВА И. ТЕМАТИЧЕСКИЕ И ЖАНРОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ «ВОСТОЧНЫХ» ПРОИЗВЕДЕНИЙ Б.ПИЛЬНЯКА.

§ 2.1. ИДЕЙНО-ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ПРЕЛОМЛЕНИЕ ВОСТОЧНОЙ ТЕМЫ В РАССКАЗАХ БОРИСА ПИЛЬНЯКА.

§ 2.2. «ПРОСВЕТЛЕННОЕ БЫТИЕ» В РОМАНЕ «КОРНИ ЯПОНСКОГО СОЛНЦА».

§ 2.3. ОБРАЗ КИТАЯ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КОНЦЕПЦИИ БОРИСА ПИЛЬНЯКА.

ГЛАВА III. ХУДОЖЕСТВЕННОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ОЧЕРКОВОЙ КНИГИ «ТАДЖИКИСТАН - СЕДЬМАЯ СОВЕТСКАЯ».

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Абдуразакова, Елена Рудольфовна

В начале XXI века Восток остается одним из важных аспектов мировой культуры, образа жизни и общественно-политических отношений, а также этноконфессиональных и политических конфликтов, как внутри его регионов, так и во всем мире. Сегодня Восток — это арена перемен, перемен столь стремительных, столь грандиозных, что без учета их мы не можем представить все своеобразие «карты мира». Веками Европа «хозяйничала» на Востоке, не ведая о стоящих за этим последствиях и в последние пятьдесят лет, к своему ужасу и удивлению, обнаружила, что Восточная цивилизация реагирует совсем не так, как она ожидала: «покорно» и «раболепно». Сегодня пришло время провести переучет ценностей, и извлечь из этого соответствующие уроки. В истории русской литературы существуют разные трактовки понятия «Восточная цивилизация». Можно по-разному определять место и роль Востока в формировании мировой цивилизации. Многие исследователи вообще отрицают системообразующий характер Востока в этом направлении. Но действительность постоянно убеждает нас в том, что некая восточная социальная, психологическая и культурная общность, порой труднопонимаемая и трудноквалифицируемая, своеобразная цивилизационная константа, действительно оказывает влияние на общественную и политическую жизнь стран, народов, на их взаимоотношения в целом. Этим обусловливается выделение в реальном мире и в сознании людей, а отсюда и в литературе, особого восточного мира.

Среди представителей русской литературы советского периода, чей интерес к Востоку и взаимодействие с ним были глубокими и взаимодополняющими, личность Бориса Андреевича Пильняка занимает весьма значительное место. Ориентальная проза писателя — явление чрезвычайно своеобразное в русской литературе первой половины XX века, когда после Октябрьской революции проблема «Запад и Восток» получила «второе дыхание» и отразилась в творчестве многих писателей, историков, политиков и философов. Исследовать эту проблему стоит не только потому, что художник много путешествовал по Востоку, вследствие чего много и плодотворно писал о нем, но еще и потому, что писатель продолжает традицию русской ориенталистики своим творчеством. Говорить об этом стоит, главным образом, и по той причине, что проза Пильняка заключает в себе глубокую и оригинальную концепцию взаимодействия русского писателя с действительностью и культурой Востока - концепцию, впитавшую в себя лучшие традиции русской ориенталистики.

Октябрьская революция меняет не только историю России, вслед за ней «взрывной волной» начинает меняться и история Востока. Примерно с этого времени внимание писателя теперь больше привлекают современные события, разворачивающиеся в странах Дальнего и Ближнего Востока. Путешествия писателя не являлись попутным знакомством художника с жизнью, историей и культурой Востока или простым приобретением новых сведений. Это был сложный процесс обогащения миропонимания писателя, тесно связанный с его творчеством.

Цель работы заключается в исследовании идейно-эстетической сущности восприятия и художественного отображения восточной тематики в творчестве Бориса Пильняка.

Задачи исследования:

- рассмотреть основные тенденции развития восточной темы в русской литературе;

- показать конкретно-исторические обстоятельства и причины, побудившие писателя обратиться к теме Востока;

- исследовать тематические и жанровые особенности «восточных» произведений Б.Пильняка;

- комплексно рассмотреть основной тематический круг восточных произведений в их развитии и взаимосвязи;

- выявить типологию героев и поэтику «восточных» произведений Б.Пильняка;

- проследить, в какой степени творческие поиски Б.Пильняка совпали с основными тенденциями развития литературного процесса 1920-30-х годов.

Научная новизна: Б.Пильняк не был обойдён вниманием исследователей. Творчество писателя уже становилось объектом пристального внимания литературоведов и нашло своё отражение в работах Б.Андроникашвили-Пильняка, К.Андроникашвшш-Пильняк, Г.Анищенко, Л.Анпиловой, Г.Белой, А.Ванюкова, И.Горелова, Н.Грякаловой, В.Новикова, Е.Елиной, Ю.Орлицкого., И.Карпенко, В.Клещикова, И.Шайтанова, Э.Карпала-Киршак, Л.Трубиной, Н.Лейдермана, Ф.Раскольникова, Т.Милехиной, В.Чайковской, А.Латыниной и др., которые рассматривают главным образом вопросы его творческого генезиса и поэтику произведений 1920-х годов. Однако в современном пильняковедении пока ещё только начинается . исследование интереса писателя к Востоку, его художественных исканий и открытий в этой теме. До сих пор этот аспект в творчестве Б.Пильняка, не получил исчерпывающего литературоведческого отражения. Именно в комплексном исследовании основных тематических и жанровых особенностей восточных произведений Б. Пильняка и состоит новизна данной работы.

Методологической основой диссертации являются теоретические положения литературоведения и востоковедения о конкретно-историческом и системном изучении произведений искусства, отразившиеся в работах М.Бахтина, И.Брагинского, И.Гальперина, А.Жолковского, В.Жирмунского, Н.Конрада, Г.Ломидзе, А.Лосева, Д.Лихачева, Ю.Тынянова, Л.Флейшмана, В.Шкловского. Учтен также опыт современных ведущих исследователей в изучении творчества Б.Пильняка.

В процессе работы были использованы следующие методы и принципы исследования: биографический метод, принцип конкретно-исторической детерминированности в изучении творчества Б.Пильняка, позволяющий исследовать «восточную» прозу писателя в контексте основных тенденций развития литературного процесса 1920-30-х годов; описательный метод с принципом имманентного анализа произведений автора и эволюции его творчества. Наше исследование было проведено на стыке литературоведения и востоковедения, а также на линии соприкосновения этнологии и тезаурологии, которая изучает субъективное представление о той или иной культуре, процесс овладения культурными достижениями, осуществляемого субъектом, а также имагологии, которая изучает восприятие другого образа жизни.

Объект исследования — творчество Бориса Пильняка.

Предмет исследования — восточная тема в произведениях Б.Пильняка: роман «Корни японского солнца», «Китайская повесть», книга очерков «Таджикистан - седьмая советская».

Практическая значимость диссертации обусловлена возможностью ее использования при изучении темы «История развития восточной тематики в русской литературе» в высших, средних профессиональных учебных заведениях и общеобразовательных школах, в вузовских спецкурсах и в спецсеминарах, посвященных творчеству Б.Пильняка; при подготовке студенческих рефератов, курсовых и дипломных работ.

Актуальность темы диссертационного исследования определяется необходимостью дальнейшего изучения многих аспектов творчества Б.Пильняка современным литературоведением. Среди них особое место занимает тема Востока, отражение которой в прозе писателя впервые исследовано в данной диссертационной работе. Несмотря на традиционность и прочные корни восточной темы в русской литературе, вышеуказанный аспект по-разному трансформируется в различные периоды истории, получая дополнительное звучание, которое нуждается в различных уровнях осмысления: политическом, историческом, философском, а также литературном.

В настоящее время исследование восточного аспекта в творчестве Б.Пильняка только начинается и ждет все новых исследователей.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры истории русской литературы XX века и теории литературы ДВГУ. Отдельные положения работы были отражены в докладах на 6-ти научно-практических конференциях и нашли свое отражение в 7-ми научных публикациях: областная научно-практическая конференция «Духовные ценности славян» (Биробиджан, 2001); Всероссийская научно-практическая конференция «Творчество Александра Фадеева в контексте русской литературы XX века», посвященная 100-летию со дня рождения писателя. (Владивосток, 2002); региональная научно-практическая конференция «Интеграция науки и образования — ресурс развития региона» (Биробиджан, 2002); межвузовская научно-практическая конференция «Интеграция литературного и культурного текста: традиция и современность». (Биробиджан, 2004); Всероссийская научно-практическая конференция «Гуманизация и гуманитаризация образования в школе и в вузе» (Орел, 2004); межвузовская научно-практическая конференция «Интеграция науки и образования — основа развития и возрождения национально-регионального менталитета» (Биробиджан, 2004).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Тема Востока в творчестве Бориса Пильняка"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Восточные произведения Бориса Пильняка - это особая страница в русской литературе XX века. Восток и произведения художника о нем стали еще одной гранью, отражающей творческую индивидуальность прекрасного человека и выдающегося русского писателя. В них он не только знакомит своих современников с огромным, напряженным и противоречивым миром социальной и духовной жизни Востока, но и побуждает их ценить достижения человеческого разума и мировой культуры, призывает задуматься над смыслом человеческого бытия, выражает любовь к отечеству и национальной культуре. Пильняк - это писатель, «гражданин мира», философ, психолог, тонкий политик. С его именем для современного литературоведения связано многое: книги, которые с любовью читаются, характеры героев, которые до сих пор продолжают удивлять своей глубокой психологичностью, а также непревзойденная манера повествования. Творчество Бориса Пильняка изучали (хотя с большим перерывом) и продолжают изучать, однако еще многие темы, к которым обращался писатель, остаются малоисследованными. Одной из таких тем является тема Востока. Восточная тематика в русской литературе имеет прочные корни. В своей работе мы попытались проследить лишь малую часть этой традиции. Наше исследование ограничивается лишь историческими периодами начала

XIX и XX веков, так как именно в этот период в данной теме происходят те существенные изменения, которые повлияют на ее развитие в 20-30-е годы

XX века. Проследив эволюцию развития восточной темы в русской литературе, мы пришли к выводу, что уже к концу XVIII — началу XIX вв. восточная тема складывается в литературе как явление, представленное и в прозе, и в поэзии. В немалой степени этому способствовало, в основном, развитие западных отношений с Востоком и ряд открытий ученых-ориенталистов, познакомивших Европу с замечательными литературными и религиозными памятниками Востока. Восточные мотивы появились в произведениях многих поэтов и писателей как XIX, так и первой половины

XX века. Причем каждый из них по-своему воспроизводил «восточную модель» в своем творчестве. Одни считали, что Восток представляет опасность для духовной жизни русского общества, другие считали необходимым приобщение к жизни ориентального мира, постижению его духовных и нравственных ценностей. Одним из популярных жанров для воспроизведения передачи собственных наблюдений и впечатлений явились жанры рассказа, романа-путешествия и путевого очерка. Именно эти жанры получили широкое распространение в русской литературе, достаточно лишь вспомнить И.Гончарова, К.Бальмонта, А.Белого, И.Бунина, Н.Гумилева. Данные жанры позволили художникам с точностью схватить и передать не только культуру, философию и политику Востока, но и собственные впечатления и эмоции, помогли многим авторам раскрыть и лучше понять не только собственную душу, но и душу своего народа.

Обращение Бориса Пильняка к восточной тематике это не только попытка разобраться в различных вопросах бытия и истории, как России, так и всего земного шара, но это еще и стремление писателя «уйти из реальностей в непонятное» [7, 154]. Во всех своих «восточных» произведениях автор предстает как очевидец, под всем рассказанным есть личная «подпись», не случайно поэтому автобиографизм и автопсихологизм - неотъемлемые качества «восточной» прозы писателя. Документальность — одна из творческих установок автора, помогающая ему ярче высветить образы, убедительно нарисовать фон Востока. Все увиденное на Востоке пропущено художником через сложные и противоречивые размышления. При этом романтический пафос, гражданские порывы, эпическое спокойствие бытописания всегда сопровождались у писателя каким-то кризисным мироощущением. Проблематику «восточных» произведений Пильняка можно назвать гносеологической (т.е. обращенной к различным способам и способностям видения и постижения мира), а восприятие писателем Востока синестетическим («синестезия» — сложное восприятие, при котором взаимодействуют и смешиваются ощущения, характерные для разных органов чувств). Восточные народы, их жизнь и история предстают под пером Пильняка прочно спаянными с огромными массивами бытия — всей мировой историей, включенными в пространство природного космоса.

Восторженно рассказывая о Востоке, иногда даже безмерно идеализируя жителей Востока, писатель в то же время стремился ни в чем не смягчать, не преуменьшать суровой правды восточного образа жизни, стремился преодолеть экзотизм, стилизацию, найти пути максимального приближения к объективному изображению инонациональной жизни человека, уйти от утопичности в своем восторженном миросозерцании. Но следует также отметить, что в то же время не все высказывания писателя о Востоке могут быть приняты без оговорок, так как они подчас бывают противоречивыми и зависят от разных подходов и обстоятельств. Внимание к прошлым векам национальной культуры являлось характерной чертой «восточной» прозы писателя. Именно культура, по мнению писателя, может стать надежным гарантом дальнейшего органичного и гуманного развития человечества, поможет восстановить утраченное всечеловеческое единство.

Многие восточные произведения писателя представлены как произведения романтико-реалистического типа. Все самые сложные и глубокие вопросы бытия он выражает простым и ясным языком, пытаясь выйти за рамки модернистской эстетики, изображая действительность в едином контуре, системе событий, создав своего рода смысловой центр. Однако стиль, художественная манера писателя довольно своеобразны и неоднозначны, что и порождало различного рода споры среди критиков. Пильняк как был, так и оставался в литературе экспериментатором. Почти все тексты писателя, включая и восточные, представляют собой расположение текстовых фигур разной величины и формы, подчас разбитые, «разорванные» вставками, набранные разными шрифтами или выделенные курсивом. Ассоциативное «нанизывание» мыслей, выделение часто повторяющихся слов, переходящих в мотивы, иногда отрывочность, поэтика недосказанности и намека. Контаминирование и «размывание» в произведениях различных жанровых форм, игра со звуками, красками, запахами часто на инстинктивно-биологическом уровне, стремление схватить природный или событийный момент - все это указывает на присутствие модернистских черт в восточной прозе Пильняка, главным героем которых чаще всего является сам художник. Автор намеренно сталкивает модернистическую и реалистическую картины действительности, создавая при этом новую форму, от которой, в конечном счете, зависит содержание. В.Жирмунский говорил по данному поводу: «Этот принцип пригоден лишь для критических эпох развития искусства, с резкими и частыми переломами, не для органических эпох с медленным созреванием консервативной традиции» [96, 19]. Писатель обладал способностью вчувствоваться в своеобразие чужих художественных культур, и эти культуры он воспроизводит по-своему, проникновенным творческим воображением. Он делает понятной чужую культуру, творческим синтезом воспроизводит чужое, художественно уже сложившееся восприятие жизни. Пильняка привлекают экзотические имена, писатель легко и свободно оперирует различными названиями Востока, при этом, как показывают научные источники, писатель предельно точен в их употреблении. Говоря о Востоке, писатель называет страны: Япония, Китай, Монголия, Корея, Израиль, Палестина, Сирия, Турция, Египет, Афганистан, страны Средней Азии, конкретизируя понятия и уточняя место действия более подробными ориентирами. Многообразие топонимики в необозримом море нерасчлененного, неразличимого пространства восточных степей, пустынь, гор, горных хребтов, городов, как ныне существующих, так и исчезнувших, но оставивших в истории свое великое прошлое, овеянное легендами: Комуро, Токио, Кобэ, Цуруга, Киото, Нара, Симонэсеки, Фузан, Мукден, Дайрэн, Тяньцзин, Пекин, Ханькоу, Нанкин, Шанхай, Константинополь, Смирна, Бейрут, Яффа, Босфор, Кавак, Стамбул, Александрия, Траллы (город, имевший много названий - Антэа, Эвантэа, Ларисса, Антиохия, Гюзэль-Хиссар), Сард, Эфес, Пергам, Магнезия, Милет, Галикарнас, Пирей,

Салоник, Дарданелла, Тель-Авив, Хайфа, Ташкент, Душанбе, Курган-Тюбе, Арала, Джиликуль, Кабадиан, Сарай-Комара, Пархара, Куляб, Ходжент, Бухара, Гиссар.

Во всем многообразии представлена природа Востока, его ландшафты (горы, степи, пустыня, сады, оазисы), внутренние воды (реки, озера, родники), почвы (каменистая, песчаная, глиняная, черноземная), растительность (деревья, травы, кустарники, лесса, леса, рощи, сельскохозяйственные культуры), животный мир (дикие и домашние животные Востока, насекомые, птицы, рыбы), атмосферные явления (ливни, ветра, снега, грозы, пыльные бури, жара, повышенная влажность (духота, сырость), холод). Природный мир Востока у Пильняка наредкость предметен, реалии и особенности восточной природы практически во всех случаях создают определенный колорит. Проведенный анализ доказывает, что писатель прекрасно знал флору и фауну Востока.

В текстах писателя проходят народы Юго-Восточной Азии (японцы, корейцы, китайцы), Средней Азии (таджики, узбеки), Передней Азии (арабы, турки, сирийцы, евреи). Также представлено у писателя все разнообразие государственного устройства на Востоке, показаны различные формы организации, правящие слои, чиновничество, представители искусства и интеллектуальных профессий, правители религиозного культа, низшие слои общества, обособленность женской половины населения, имеющая свою градацию, особенно в Японии. Вереницей образов проходят исторические личности, которые явно привлекают автора, — это японский император, министр иностранных дел Японии, известные самураи, маршалы, генералы, среднеазиатские ханы и эмиры. Упоминание данных образов связано, прежде всего, с политическими проблемами власти и ее особенностями на Востоке.

Материальная культура представлена чаще всего жилищем, одеждой и оружием восточного человека. Восточный человек прост и традиционен в постройке жилища, даже дворцы сильных мира сего поражают красотой своего экстерьера, однако, как правило, просты, но своеобразны по интерьеру. Архитектура представлена как яркая форма проявления национального и социального самосознания народов. Параллель внутреннего мира человека и его строений была ярко выражена в данных произведениях. Почти все предметы домашней утвари самодельны, что представляет особый интерес для писателя. Во всем чувствуется индивидуальность стиля. Одежда восточного человека заслуживает особого внимания, прежде всего она достаточно стандартна, но глубоко традиционна даже у самого простого человека. Халаты, чалмы, шальвары, кимоно, гэта, сандалии, турецкие и китайские туфли - все это являлось средством создания образа восточного человека. В то же время одежда, головные уборы, декор, фактура ткани и т.д. превращаются в своеобразные произведения искусства, в которых сконцентрированы художественный стиль и эстетические представления эпохи, народа.

Нравы и обычаи выписаны писателем с особой тщательностью. Основная масса восточных обычаев, упоминаемых Пильняком, — это восточное гостеприимство, чаепитие, традиционное поведение женщины, японское харакири, обрядовые обычаи (рождение, свадьба, смерть), пристрастие восточных народов, особенно китайцев к курению опиума и т.д.

Рассуждает писатель и о высочайших достижениях восточной философии и науки, при этом подчеркивает ее не эмпирическое, а эзотерическое знание. Объемно и глубоко рассматривает весь спектр религиозных верований Востока. Иначе зазвучала в прозе писателя «русская тема», именно Восток подсказывает писателю, насколько дорога ему Россия. Пильняк не преступил «заповеди» Пушкина, в реалиях восточной жизни сохраняя вкус и взор европейца, русского человека.

Наблюдения показывают, что в художественной структуре произведений писателя неизбежно возникают и многогранно проявляются элементы восточного художественного сознания. Мироощущение человека Востока пронизывает философско-эстетическую концепцию произведений благодаря привлечению многих излюбленных философских тем Востока: скоротечность жизни и вечность духа, покорность судьбе, вера в философию круга и т.д.

В восточных произведениях писателя сконцентрированы важные идеи: это взаимоотношения «нового» и «старого», человека и природы, человека и истории, культуры и политики, сознания и чувства, нередко эти идеи трансформируются в образы и мотивы. Образы природы, человека, времени переходящие в мотивы цикличности, одиночества, дороги, духовного скитания пронизывают все произведения, связанные с Востоком.

Цикл восточных произведений Пильняка объединен лейтмотивной связью, проходящей через все восточные произведения писателя, и здесь он близок понятию «тема». Этим лейтмотивом становится мысль о величии Земного Шара, в котором все очень относительно: относителен Мир и жизнь человека вообще, как относительны все наши человеческие понятия о смысле бытия: «Как велик земной шар - как мал земной шар. Я научился у Японии тому, что все течет, все проходит» [3, 359] - эта фраза является последним аккордом в рассказе «Олений город Нара». Этот же лейтмотив пронизывает страницы романа «Корни японского солнца»: «Как велик Мир! - как древен Мир! - и - как мал и молод Мир. все относительно, все правомочно и - все проходит» [8, 507]. Этот лейтмотив неоднократно появится в «Китайской повести», книге очерков о Таджикистане и в других произведениях, связанных с Востоком. Данный лейтмотив играет не только смысловую, но и композиционно-музыкальную роль (не случайно сам термин взят из музыковедения), задавая особую мелодию повествования и определенное настроение, призывающее читателя задуматься над сказанным.

Социальная, антиколонизаторская направленность проявляется во всех восточных произведениях писателя. Пильняк с негодованием говорил прежде всего о расистском отношении европейцев к восточным народам, а также приводил примеры пагубного действия западной политики по отношению к Востоку. Контрастная лексика «белый» - «черный», «нищий» - «богатый», «хаос» - «цивилизация» неоднократно подчеркивали оппозиционность данной мысли в произведениях писателя на восточную тему. Европейский обыватель никогда не заставлял себя «заглянуть» в сущностный мир Востока, формируя представление о нем только по внешним признакам, не случайно одной из самых часто повторяющихся лексических конструкций восточных произведений является фраза: «На глаз европейца Восток — .». Писатель подтверждает малоизвестный закон развития человеческой культуры: «Тот закон, по которому развитие духовной и материальной культур не идут рука-об-руку, ибо материальная всегда опережает духовную» [8, 461].

Знакомство с Востоком приводит художника к выводу, что структурно традиционные общества Востока совершенно отличны от европейских, несмотря на единство корней мировых цивилизаций, на первом плане у них разные типовые связи. К различным многочисленным факторам, по мысли писателя, относятся прежде всего природно-климатические и культурно-религиозные, именно они определяют исходный уровень развития конкретной общности. Писатель демифологизировал свои представления о Востоке, создавая тем самым свою концепцию Востока, свое духовное пространство.

Пильняк не отвергает «пробуждение» Востока, довольно часто отмечая, что является свидетелем позитивных стремительных перемен Востока. Данный вопрос приводит писателя к противоречию: сердцем Пильняк в прошлом, разумом - в новом. Путешествия по Востоку изменили взгляд писателя, прежде всего, на проблему «исчерпанности старого мира» [206, 120], которая трансформируется у писателя в образ времени, сквозь которую проявляется авторское отношение к современности, современности, упорно отталкивающей все лучшее, что было создано в прошлом, и заменяющей это лучшее чем-то глубоко сомнительным, - вот в чем видел писатель угрозу для современного мира и, прежде всего, для России.

Список научной литературыАбдуразакова, Елена Рудольфовна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Художественные произведения Б. Пильняка

2. Пильняк, Б. Мальчик из Тралл : избр. произв. / Б. А. Пильняк. М. : Худож. лит, 1976. — 701 с.

3. Пильняк, Б. А. Камни и корни / Б. А. Пильняк. М. : Худож. лит, 1935.- 196 с.

4. Пильняк, Б. А. Сочинения. В 6 т. Т.З. Олений город Нара / Б. А. Пильняк. М. : Терра, 2003. - 574 с.

5. Пильняк, Б. А. Повести и рассказы / Б. А. Пильняк. М.: Современник, 1991. — 686 с.

6. Пильняк, Б. А. Рассказ о ключах и глине // Собрание сочинений. В 3-х т. / Б.А. Пильняк. М. : Изд. дом «Лада М», 1994. - Т. 2. - 623 с.

7. Пильняк, Б. Таджикистан седьмая советская / Б. А. Пильняк. - Л. : Изд-во писателей в Ленинграде, 1931. - 120 с.

8. Пильняк, Б. А. Сочинения. В 6 т. Т. 3. Китайская повесть / Б. Пильняк.- М. : Терра, 2003. 574 с.

9. Пильняк, Б. А. Корни японского солнца / Б. Пильняк. Л. : Прибой, 1927.-623 с.

10. Пильняк, Б. А. Олений город Нара // Собрание сочинений. В 3-х т. / Б.А. Пильняк. М. : Изд. дом Лада М, 1994. - Т. 2. - 623 с.

11. Работы по истории востоковедения, теории литературы, эстетике,исследовательские работы

12. Ю.Абакумов, А. Человек Востока / А. Абакумов. Душанбе: АОИФ, 1974.-84 с.

13. Аверинцев, С. Притча // Краткая литературная энциклопедия. М., 1971.-С. 375-376.

14. Айрапетов, А. Г. Западноевропейский и русский утопический социализм нового времени / А.Г. Айрапетов, А.И. Юдин. М. : Высш.шк., 1991.-203 с.

15. Алейников, О. Ю. Советская проза о гражданской войне : ^ литературный миф и его альтернатива // Облики русской усобицы. —

16. Воронеж, 1993. С. 108-115.

17. Алексеев, В. М. В старом Китае / В. М. Алексеев. — М. : Наука, 1958. — 281 с.

18. Алексеев, Г. В. Борис Пильняк // Встречи с прошлым : Сб. материалов Центр, гос. арх. лит. и искусства СССР / редкол. : Н. Б. Волкова (отв. ред.) и др..-М., 1990.-Вып. 7.-С. 183-187.

19. Андроникашвили-Пильняк, Б. Б. «Такой тип писателя должен Ъ погибнуть.» // Лит. газета. Приложение «Литературное досье» . —1994.-№9.-С. 9

20. Андроникашвили-Пильняк, Б. Б. Собрание сочинений. В 3-х т. Т. 3. «Долг мой быть русским писателем и быть честным с собой и с Россией» / Б. Б. Андроникашвили-Пильняк. - М., 1994. - 556 с.

21. Андроникашвили-Пильняк, Б. О моем отце / Б. Б. Андроникашвили-Пильняк. М., Советский писатель, 1989. — С. 3-25.

22. Андроникашвили-Пильняк, Б. Б. «Детские годы оставили на всю жизнь отпечатки.» // Литературное обозрение. 1996. - № 5/6. - С. 117-126.

23. Андроникашвили-Пильняк, Б. Б. Бытописатель революции : к 100-летию Бориса Пильняка // Книжное обозрение. — 1994. — 18 окт. — С. 3.

24. Андроникашвили-Пильняк, Б. Б. Два изгоя, два мученика: Б. Пильняк и Е. Замятин // Знамя. 1994. -№ 9. - С. 123-153.

25. Андроникашвили-Пильняк, Б. Б. Сын рассказывает об отце : к 100-летию со дня рождения Б. Пильняка : Беседа с Б. Б. Андроникашвили-Пильняком. Записала Н. Иванова-Гладищева. // Лит. газ. 1994. - 5 окт. - С. 6.

26. Андроникашвили-Пильняк, Б. Б. Была ли рукопись Бориса Пильняка отвергнута советскими журналами? : из истории публикации повести

27. Красное дерево» / Б. Б. Андроникашвили-Пильняк, И. Шайтанов // Лит. обозрение. 1993.-№ 1/2.-С. 107-111.

28. Андроникашвили-Пильняк, К. Б. «Мне выпала громкая слава.» Письма 1915 1937гг. / Б. Б. Андроникашвили-Пильняк. - М. : Аграф, 2002.-398 с.

29. Анищенко, Г. Деревянный Христос и эпоха голых годов // Новый мир. -№ 8.-С. 243-248.

30. Арутюнов, Л. Проблемы исследования художественных форм национального сознания // Национальное в советской литературе. — М., 1979.-С. 182-204.

31. Ауэр, А. П. О поэтике Бориса Пильняка // Пильняк Б. А. Исследования и материалы : межвуз. сб. науч. трудов. — Коломна, 1991. — Вып. 1. — С. 4-9.

32. Ауэр, А. П. Сатирические традиции Салтыкова-Щедрина в прозе Бориса Пильняка // Научн. докл. высш. школы. Филол. науки. — 1990. -№2.- С. 13-19.

33. Ашвагхоша. Жизнь Будды / Ашвагхоша ; пер. К. Д. Бальмонта. — М., 1913.

34. Бахтин, М. М. Автор и герой : К филос. основам гуманитар, наук / М. Бахтин. — СПб.: Азбука, 2000. 332 с. - (Academia).

35. Бахтин, М. Вопросы литературы и эстетики : исследования разных лет / М. Бахтин. М. : Художественная литература, 1975. — 502 с.

36. Бахтин, М. Эстетика словесного творчества / М. Бахтин. М.: Искусство, 1979. - 334 с.

37. Бахтин, М. М. «К вопросам самопознания и самооценки» // Бахтин М.М. Работы 1940-1960 гг. М.Художественная литература, 1973. - С. 72-79.

38. Бахтин, М. М. Рабле и Гоголь // Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная смеховая культура средневековья и Ренессанса. — М., 1990.-С. 526-536.

39. Бахтин, М. М. Формы времени и хронотопа в романе : очерки по исторической поэтике // Бахтин М. М. Эпос и роман. СПб., 2000. — С.11-193.

40. Бахтин, М. М. Литературно-критические статьи / М. М. Бахтин. М. : Худож. лит., 1986. - 541 с.

41. Белая, Г. Дон-Кихоты 20-х годов / Г. Белая. М. : Сов. писатель, 1989. -395 с.

42. Белая, Г. А. Закономерности стилевого развития советской прозы 20-х годов / Г. А. Белая. М., 1977.

43. Белый, А. Зелёный луг / А. Белый. М., 1984. - С. 21-22.

44. Белый, А. Из письма Э.К. Ментнеру (12 февраля 1911 г.) // Зелёный луг / А. Белый. М., 1984. - С. 156.

45. Белый, А. Из письма Э.К. Метнеру (январь 1911 г.) // Зелёный луг / А. Белый.-М., 1984.-С. 153

46. Белый, А. Начало века / А. Белый. М., 1986. - С. 75-76.

47. Белый, А. Письмо А. Д. Бугаёвой (8 января 1911 г.) // Зелёный луг / А. Белый.-М., 1984.-С. 150-151.

48. Бердяев, Н. А. Судьба России : Сочинения. М. : Эксмо , 2004. - 735 с. - (Антология мысли).

49. Берковский, Н. Я. Мир, создаваемый литературой / Н. Я. Берковский. — М.: Сов. писатель, 1989. 492 с.

50. Библия. Книги священного писания ветхого и нового завета. — М.: Российское библейское общество, 1994. — 944 с. (Синодальный перевод).

51. Блок, А. А. Интеллигенция и революция // Стихотворения. Поэмы. Драмы. Проза / А. А. Блок. М.: Слово, 1999. - С. 608-616.

52. Борев, Ю. Б. Эстетика / Ю. Б. Борев. М. : Политиздат, 1988. - 496 с.

53. Борис Пильняк: опыт сегодняшнего прочтения: (По материалам научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения писателя) / РАН Ин-т мир. лит. им. А. Горького. М.: Наследие, 1995.

54. Брагинский, И. С. Проблема востоковедения / И. С. Брагинский. — М.,1974. — 319 с.

55. Брызгалова, Е. Н. Проблематика романа Б. Пильняка «Волга впадает в Каспийское море» // О жанре и стиле советской литературы. — Тверь, 1992.-С. 49-54.

56. Брюсов, В. Я. Собрание сочинений. В 8-ми т. Т. 6 / В. Я. Брюсов. М.,1975.-C.345c.

57. Большая советская энциклопедия. Т. 23. / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М.: Сов. энциклопедия, 1976. — 639 с.

58. Бунин, И. А. Собрание сочинений. В 11 т. Т. 7 / Бунин И.А. Берлин., 1934-1936.-423 с.

59. Вагинов, А. И. «Голый год» Б. Пильняка в критике 20-х годов // Актуальные проблемы филологии и ее преподавания : Материалы межвуз. науч. конф. Саратов, 1996. - С. 32-34.

60. Василевский, В. Г. Русско-византийские исследования. В 3-х т. / В. Г. Василевский. СПб., Т.2. 1915.- 364 с.

61. Васильев, В. П. Материалы по истории китайской литературы / В. П. Васильев. М., 1888. - 497с.

62. Васильев, Л. С. История Востока. В 2-х т. Т. 2. : учеб. по спец. «История» / Л. С. Васильев. — М.: Высш. шк., 1998. — 495 с.

63. Волков, А. Проза Ивана Бунина / А.Волков. М.: Наука, 1969. - 249 с.

64. Волошин, М. Лики творчества / М. Волошин. Л. : Наука, 1988. - 302 с.

65. Волошин, М. А. Анри де Ренье // Лики творчества / М. А. Волошин. — Л.: Наука, 1988.-С. 54-69.

66. Волошин, М. А. Заметки 1917 года // Стихотворения. Статьи. Воспоминания современников / М. А. Волошин. М. : Правда, 1991. -С. 295-308.

67. Воронов, В. Отвергнутая правда : о литературе 20-х годов // Литература в школе. 1991. -№ 2. - С. 25-33.

68. Воронский, А. Избранные статьи о литературе / А. Вронский. М., 1982.-76 с.

69. Воронский, А. К. Борис Пильняк // Искусство видеть мир / А. К. Вронский. М, 1987. - С. 233-257.

70. Выготский, Л. С. Психология искусства / Л. С. Выготский. — М., 1968. -204 с.

71. Гайденко, П. П. Прорыв к трансцендентному: Новая онтология XX века / П. П. Гайденко. М. : Республика, 1997. - 495 с.

72. Гальперин, И. Р. Текст как объект лингвистического исследования / И. Р. Гальперин. М., 1981.- 133 с.

73. Гаспаров, М. Л. Антиномичность поэтики русского модернизма // Связь времен. Проблема преемственности в русской литературе конца XIX начала XX века. - М., 1992. - С. 244-264.

74. Гейнце, О. О. Творчество Бориса Пильняка и его место в критике и литературе 20-х годов // Поэтика советской литературы 20-х годов: Межвуз. сб. науч.тр. Куйбышев, 1989. - С. 122-129.

75. Гердер, И. Г. Идеи к философии истории человечества / И. Г. Гер дер. -М.: Наука, 1977.-703 с.

76. Гоголь, Н. В. Несколько слов о Пушкине / Н. В. Гоголь. Л., 1969. -42 с.

77. Голубков, М. Утраченные альтернативы / М. Голубков. М.: Наследие, 1992. - 202 с.

78. Горинова, С. Ю. О смысловой доминанте в рассказе Б. Пильняка «Метель» // Вестник СПбГУ. Сер.2. 1994. - вып. 3 (№ 16). - С. 94-96.

79. Горинова, С. Ю. Художественный предмет в рассказе Б. Пильняка «Старый сыр» // Проблемы интенсивного обучения неродным языкам : мат. межд. конференции. СПб, 1994. - С. 157-158.

80. Горький, А. М. Две души // Летопись. 1915. - № 12. - С. 9-24.

81. Горький, А. М. Статьи 1905 1916 гг./ А. М. Горький. - 2-е изд. — Петроград, 1918. - 184 с.

82. Горький М. и советская печать. Кн. 2. — М.: Наука, 1965. 502 с.

83. Горький, М. Собрание сочинений. В 30 т. Т. 30 / М. Горький. М. : Худож. лит., 1955. - 814 с.

84. Гофман, В. Место Пильняка // Борис Пильняк : статьи и материалы. — JI. Academia, 1928. С. 7-12.

85. Греков, Б. Д. Культура Киевской Руси / Б. Д. Греков. — М., 1944. 129 с.

86. Грякалова, Н. Бессюжетная проза Бориса Пильняка 1910-х начала 1920-х годов (генезис и повествовательные особенности) // Русская литература. - 1998. - № 4. - С. 14-38.

87. Грякалова, Н. Ю. Борис Пильняк: антиномии мира и творчества // Пути и миражи русской культуры. СПб., 1994. — С. 280 -281.

88. Губер, П. Борис Пильняк // Летопись Дома литераторов. 1921. - № 4. -С.З.

89. Гудаков, В. Произведения Льва Толстого и Александра Дюма о Кавказе как этнологический источник // Русская литература. 2004. — №2.-С. 65-79.

90. Гумилев, Л. Н. Этносфера : история людей и история природы / Л. Н. Гумилев. М. : Прогресс; Изд. фирма "Пангея" : Центр экол. просвещения и развития "Экопрос", 1993. — 543 с.

91. Гура, В. Роман и революция, пути советского романа (1917-1929) / В. Гура. М.: Сов. писатель, 1973. - 400 с.

92. Гуревич, А. Я. Смерть как проблема исторической антропологии: о новом направлении в зарубежной историографии // Одиссей. Человек в истории (исследования по социальной истории и истории культуры). -М., 1989.-С. 115-116.

93. Давыдов, Ю. Н. «Интеллектуальный роман» и философское мифотворчество // Вопр. лит. — 1977. -№ 9. — С. 127-171.

94. Давыдова, Т. Т. Творческая эволюция Евгения Замятина в контексте русской литературы первой трети XX века / Т. Т. Давыдова. М.: Издво МГУП, 2000. 362 с.

95. Делибюрадер. О духе поэзии восточных народов : Сын отечества. 1826. № 4 // Пушкин и Восток / Н. М. Лобиков. М., 1974. - 373.

96. Достоевский, Ф. М. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. Т. 26 / Ф. М. Достоевский. Л., 1982. - 300 с.

97. Драгомирецкая, Н. В. Стилевые искания в ранней советской прозе // Теория литературы: Основные проблемы в историческом освещении. В Зт.-М., 1965. — Т.З. — С. 125-172.

98. Ершов, Л. Ф. История русской советской литературы / Л. Ф. Ершов. -М.: Высш. шк., 1982.-343 с.

99. Есенин, С. О Б. Пильняке // Собрание сочинений. В 3-х т. / С. Есенин. М., 1970. -Т. 3. — С.169-179.

100. Жирмунский, В. Поэтика русской поэзии / В. Журмунский. СПб. : Азбука-классика, 2001. - 485с. - (Academia).

101. Жолковский, А. К. Блуждающие сны и другие работы / А.К. Жолковский. М.: Наука; Издат. Фирма «Вост. лит.», 1994. — 426 с.

102. Замятин, Е. И. Избранные произведения / Е. И. Замятин; Сост. Скороспелова. Е.Б. М.: Сов. Россия, 1990. - 540 с.

103. Замятин, Е. И. Сочинения / Замятин Е.И.; Сост. Т.В.Громова, М.О. Чудакова. М.: Книга, 1988. - 575 с. - (Из лит.наследия).

104. Замятин, Е. И. Новая русская проза // Замятин Е. И. Избранные произведения. В 2-х т. М. : Худож. лит., 1990. - Т. 2. — С. 352-366.

105. Зивельчинская, Л. Я. Экспрессионизм / Л. Я. Зивельчинская. М.; Л: ОГИЗ-ИЗОГИЗ, 1931. - С.143

106. Знаков, В. В. Психология понимания правды / В. В. Знаков. СПб. : Алетейя, 1999.-279 с.

107. Золотоносов, М. Усердный Пильняк : о писателе Б. Пильняке // Моск. новости. 1994. - № 46. - С. 18.

108. Иванов, Вяч. Вс. Собрание сочинений. В 3-х т. М.: Худож. лит., 1987.-Т.1 -428 с.

109. Иванов, Вяч. Be. Темы и стили Востока в поэзии Запада // Восточные мотивы. М., 1992. - С. 447-554.

110. Из письма к Сталину 1930 г. // Пильняк Б. Мне выпала горькая слава. Письма 1915-1937. М., 2002. - С. 347.

111. Иоффе, И. Культура и стиль. Система и принципы социологии искусств / И. Иоффе. JI.: Прибой, 1927. - 368 с.

112. История культуры античного мира. М., 1977. — 582 с.

113. Исупов, К. Г. Философия и литература «серебряного века» (сближения и перекрестки) // Русская литература рубежа веков (1890-е начало 1920-х годов). Кн. 1. / ИМЛИ РАН. - М.: Наследие, 2000. - С. 69-130.

114. Кандинский, В. О духовном в искусстве / В. Кандинский. — М.: Архимед, 1992.-107 с.

115. Карпенко, И. Е. Система языковых изобразительных средств орнаментальной прозы Б. Пильняка : автореф. дис. . канд. филол. наук/ (10.02.01) / Рос. ун-т дружбы народов.-М., 1993. 16 с.

116. Карпенко, И. Е. Стилистика орнаментальной прозы Б. Пильняка // Принципы изучения худ. текста. Саратов, 1992. - С. 107-109.

117. Карпенко, И. Е. Кичевые рассказчики и кичевые персонажи : Борис Пильняк и другие / И. Е. Карпенко, С. Ю. Преображенский // Вопросы филологии. 2000. - № 1. - С. 68-76.

118. Кассек, Д. Рассказ Бориса Пильняка «Жених во полуночи» (попытка анализа) // Русская литература. 1992. - № 2. - С. 169-175.

119. Кацев, А. С. Факт, документ и вымысел в произведениях Б. Пильняка первой половины 20-х годов // Факт, документ, вымысел в литературе : межвуз. сб. науч. трудов. Иваново, 1987. - С. 109-116.

120. Келдыш, В. А. Реализм и «неореализм» // Русская литература рубежа веков (1890-е начало 1920-х годов). Кн. 1. / ИМЛИ РАН. - М. : Наследие, 2000. - 340 с.

121. Керлот, X. Словарь символов / X. Керлот. М., 1994. - С. 546

122. Кислова, Jl. С. Динамика художественной прозы Б. Пильняка : автореф. дис. . канд. филол. наук (спец. 10.01.01) / Л. С. Кислова. -Тюмень, 1997.-25 с.

123. Кислова, Л. С. Игровая доминанта в «Повести непогашенной луны» Б. Пильняка // Литература и критика в системе духовной культуры времени. Тюмень, 1996. - Вып. 2. - С. 167-176.

124. Кислова, Л. С. Революция и культура: характер взаимодействия (Н. Бердяев, Б. Пильняк. Творческий диалог) // Русская литература и философская мысль XIX XX вв. — Тюмень, 1993. — С. 102-112.

125. Кислова, Л. С. Символ в повести Б. Пильняка «Красное дерево» // Художественная литература, критика и публицистика в системе духовной культуры. Тюмень, 1997. — Вып. 3. - С. 105-110.

126. Коган, П. С. Борис Пильняк // Новый мир. 1925. - № 9.

127. Конрад, Н.И. Запад и Восток. / Конрад Н.И. М., 1972.- 656 с.

128. Копелев, Л. Драматургия немецкого экспрессионизма И Экспрессионизм : Драматургия. Живопись. Графика. Музыка. Киноискусство : сб. статей. М., 1966. - С. 36-83.

129. Коран. Рос. ислам, ун-т. Казань : Матбугат йорты , 2002. — 575 с.

130. Корецкая, И. В. Андрей Белый: «корни» и «крылья» // Связь времен. Проблемы преемственности в русской литературе конца XIX начала XX века. - М. : Наследие, 1992. - С. 225-243.

131. Корман, Б. О. Из наблюдений над терминологией M. М. Бахтина // Проблемы автора в русской литературе. Ижевск, 1978. - Вып.6. -С.184-188.

132. Котлерев, Н. В. Путешествие на Восток // Восток-Запад. — М., 1984. С. 146-152.

133. Краткая литературная энциклопедия. — М. : Наука, 1968. 564 с.

134. Крачковский, И. Ю. Избранные сочинения. В 6 т. Т. 5. Очерки по истории русской арабистики. Русские и зарубежные востоковеды. Статьи и некрологи. / И. Ю. Крачковский. М.; Л., 1958. - 423 с.

135. Кудрова, И. В начале тридцатых // Октябрь. 1988. - № 9. - С. 186-187.

136. Куликова, М. С. Философия и искусство модернизма / М. С. Куликова. М.: Политиздат, 1980. - 272 с.

137. Куликова, М. С. Экспрессионизм в искусстве / М. С. Куликова. М.: Наука, 1978.-182 с.

138. Латынина, А. «Я уже отдал приказ.» // Лит. обозрение. 1988. - № 5. С. 13-15.

139. Латынина, А. Договорить до конца // Знамя. 1987. - № 12. - С. 217.

140. Лейдерман, Н. Л. «Пространство Вечности» в динамике хронотопа русской литературы XX века // Русская литература XX века: направления и течения. Екатеринбург, 1995. - Вып. 2. - С. 3-19.

141. Лейдерман, Н. Л. Современная русская литература : новый учебник * по литературе в 3-х кн. / Н. Л. Лейдерман, М. Н. Липовецкий. М.,2001.

142. Лейдерман, Н. Л. Космос и Хаос как метамодели мира (к отношению классического и модернистского типов культуры) // Русская литература XX века: направления и течения. Екатеринбург, 1996. - Вып. 3. - С. 4-12.

143. Лейдерман, Н. Л. Русская литературная классика XX века: монографические очерки / Н. Л. Лейдерман. Екатеринбург, 1996. — 308 с.

144. Лейдерман, Н. Л. Теоретические проблемы изучения русской литературы XX века. (Предварительные замечания) // Русская литература XX века: направления и течения. Екатеринбург. 1992. —1. Вып. l.-C. 3-24.

145. Леонтьев, Д. Психология смысла / Д. Леонтьев. — М. : Смысл, 1999. — 487 с.

146. Лесин, Е. Кому — таторы, а кому ляторы : незлые заметки к 100-летию со дня рождения Бориса Пильняка // Независимая газета. - 1994. - 12 окт. С. 7.

147. Литак, А. С. // Литературные записки. 1922. - № 2. - С. 12 -22.

148. Литературные манифесты от символизма до наших дней / сост. и предисл. С.Б. Джимбинова. — М. : ХХ1-Согласие, 2000. 606 с. - ( Библиотека русской культуры).

149. Литературный энциклопедический словарь. — М., 1975. 360 с.

150. Лихачев, Д. С. Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение и другие работы / Д. С. Лихачев. СПб. : Алтея, 2001. -566 с.

151. Лихачёв, Д. С. Поэтика древнерусской литературы / Д. С. Лихачев. — Л., 1967. 480 с.

152. Лихачёв, Д. С. Текстология / Д. С. Лихачев. Л., 1983. - 540 с.

153. Лихачев, Д. С. Смех в Древней Руси / Д. С. Лихачев, А. М. Панченко, Н. В. Понырко. М. : Наука, 1984. - 295 с.

154. Лобиков, H. М. Пушкин и Восток (очерки). М., 1974. - 373 с.

155. Ломидзе, Г. Единство и многообразие / Г. Ломидзе. — М., 1967. 343 с.

156. Лосев, А. Ф. Диалектика мифа // Философия. Мифология. Культура / А. Ф. Лосев.-М., 1991.-С. 21-186

157. Лосский, Н. О. Условия абсолютного добра / Н. О. Лосский. М. : Политиздат, 1991. - 367 с. - ( Библиотека этической мысли).

158. Лотман, Ю. М. Литературная биография в историко-культурном контексте : к типологическому соотношению текста и личности автора // Избранные статьи. В 3 т. / Ю. М. Лотман. Таллин, 1992. - Т. 1. - С. 365-376.

159. Лощиц, Ю. M. Тема Востока в творчестве В. Хлебникова / Ю. М. Лющиц, В. Н. Турбин // Народы Азии и Африки. 1966. - № 4. - С. 150

160. Луначарский, А. В. Политика и литература // Луначарский А.В. Собрание сочинений. В 8 т. М.: Сов. Писатель, 1968. Т. 8. - С. 5359.

161. Луначарский, А. В. Ступени великой лестницы : письмо Борису Пильняку // Лит. газета. — 1970. 2 дек. — С. 6.

162. Любимова, М. Ю. Е.И. Замятин и Б.А. Пильняк (материалы к биографиям) // Источниковедческое изучение памятников письменной культуры. СПб., 1989. - С. 98-108.

163. Малухин, В. Убийство командарма // Октябрь. — 1988. — № 9. — С. 196-198.

164. Мамардашвили, М. Лекции о Прусте (Психологическая топология пути) / М. Мамардашвили. M. : Ad Marginem, 1995. — 548 с.

165. Манн, Ю. О гротеске в литературе / Ю. Манн. М.: Сов. писатель, 1966.- 183 с.

166. Марков, В. А. Литература и миф: проблема архетипов (к постановке вопроса) // Тыняновский сборник: Четвертые Тыняновские чтения. Рига, 1990.-С. 133-145.

167. Масенко, Т. У Пильняка // Лит. обозрение. 1989. - № 5. - С. 73-75.

168. Маслова, А. О. Параметры экспрессивности текста // Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. — М. : Наука, 1991.-С. 179-204.

169. Маслова, А. Ю. «Повесть об Юлиании Лазаревской» в переложении Б.А.Пильняка // Пильняк Б. А. Исследования и материалы : межвуз. сб. науч.трудов. Вып. 1. —Коломна, 1991.

170. Машенко, И. В. Семантика цвета в разноструктурных языках (универсальное и национальное) : автореф. дис. . канд. филол. наук / И. В. Мащенко. Саратов, 1999. - 23 с.

171. Мелетинский, Е. М. О литературных архетипах / Е. М.

172. Мелетинский. -М. : РГГУ, 1994. 136 с.

173. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа / Е. М. Мелетинский. — М. : Наука. 1976.-С.408

174. Мещеряков, А. М. Книга японских символов / А. М. Мещеряков. -М., Наталис, 2003. 556 с.

175. Милехина, Т. А. Опыт семантического анализа текста (на материале «Повести непогашенной луны» Бориса Пильняка) // Принципы изучения худ. текста. Саратов, 1992. - С. 132-133.

176. Минаев, И. П. Буддизм. Исследования и материалы. Т. 1 / И. П. Минаев.-М., 1887.

177. Минаев, И. П. Очерк важнейших памятников санскритской литературы / И. П. Минаев. СПб., 1880

178. Молодяков, В. Э. В поисках «корней солнца». Борис Пильняк о Японии: (К биографии писателя) // Пробл. Дальнего Востока. — 1989. — №6.-С. 201-207.

179. Нагибин, Ю. Лики времени : заметки о рассказах 20- 30 годов // Лит. обозрение. 1993.-№ 1-2. - С. 21-24.

180. Накорякова, К. М. Цифра в публицистическом тексте Электронный ресурс. / К. М. Накорякова. Электрон, дан. - Режим доступа: http://www.gramota.ru

181. Нарзикулова, Г. И. Восток в творчестве Б. Пильняка // Изв. АН Тадж. ССР. Сер. Востоковедение, история, филология. — 1990. № 3. — С. 33-39.

182. Новейший словарь иностранных слов и выражений. — М.: ACT, 2001. -1054 с.

183. Новиков, В. В. Творческий путь Бориса Пильняка // Вопр. литературы. 1975. - № 6. - С. 186-209.

184. Огнев, Н. Только через массу // Писатели об искусстве и о себе : сб. статей. М.; Л., 1924. - С. 157-159.

185. Ольденберг, Г. Будда. Его жизнь, учение и община. М.: Наука, 1890.-194 с.

186. Оттиск из ноябрьской книги журнала «Древняя Россия» за 1879 г. // Азадовский K.M. Бальмонт и Япония / К. М. Азадовский, Е. М. Дьяконова. М., 1991. - 189 с.

187. Павлова, Н. С. Экспрессионизм и некоторые вопросы становления социалистического реализма в немецкой демократической литературе // Реализм и его соотношение с другими творческими методами. — М., 1962.- С. 23-45.

188. Павлова, Т. Ф «Пильняк жульничает и обманывает нас.» : к истории публикации «Повести непогашенной луны» Б. Пильняка // Исключить всякие упоминания : очерки советской цензуры. — Минск, 1995.-С. 65-77.

189. Палиевский, П. Экспериментальная литература // Вопр. литературы. — 1966.-№ 8.-С. 78-90.

190. Перцовский, В. Испытание бытом // Новый мир.- 1974. №11. — 236251.

191. Пильняк, Б. Автобиографические заметки // Пильняк Б. Романы. — М.: Современник, 1990. С.25-32.

192. Письмо Е. Спальвина А. Трояновскому от 25 апреля 1928 г. ГАРФ. Ф. 5283. Оп. 4. Д. 33. Л. 11. // Япония путь кисти и меча. 2004. - № 2. -С. 24-29.

193. Письмо от 24 ноября 1926 г. ГАРФ. Ф.5283. Оп.4. Д. 17. Л. 169 и 169 об. // Япония путь кисти и меча. 2004. - № 2. - С. 24-29.

194. Полный спектр мнений критики о творчестве Б. Пильнякапредставлен в книге Е.Г. Елиной «Литературная критика и общественное сознание в советской России 1920-х годов», издание Саратовского Университета, 1994. С. 175.

195. Полонский, В. Критические заметки: Шахматы без короля: О Пильняке // Новый мир. 1927. -№ 10. - С. 193-199.

196. Прохоров, Е. Искусство публицистики / Е. Прохоров. М.: Сов. писатель, 1984. — 357 с.

197. Пушкин, А. С. Полное собрание сочинений. В 17 т. Т. 10. История Петра. Записки Моро-де Бразе. Заметки о Камчатке / Пушкин A.C.; ред. Попов П.С. и др.; АН СССР. -М.: Воскресенье, 1995. 510 с.

198. Пушкин, A.C. Полное собрание сочинений. В 17 т. Т.П. Критика и публицистика. 1819-1834 / Пушкин A.C.; Ред. Гиппиус В.В. и др.; АН СССР. М.: Воскресенье, 1996. - 600 с.

199. Пушкин, A.C. Полное собрание сочинений. В 17 т. Т.9 (в 2-х кн.). История Пугачева / Пушкин A.C.; ред. Комарович В.Л. М. : Воскресенье, 1998. - 476 с.

200. Раскольников, Ф. А. Идея «скрещения» в романе Пильняка «Голый год» // Рус. лит. 1997. -№ 3. - С. 169-175.

201. Расстрельные списки. Москва 1937-1941 гг. «Коммунарка», Бутово. М., «Мемориал» // Звенья. 2000. - С. 399-347.

202. Ремизов, Б. Г. Сравнительное изучение литературы // Вопросы методологии литературоведения. М.; Л., 1966. — С.196-204

203. Роболи, Т. Литература «путешествий» // Русская проза / под ред. Б. Эйхенаума, Ю.Н. Тынянова. Л.: Academya, 1926. - С. 43-44

204. Рымарь, Н. Т. Введение в теорию романа / Н. Т. Рымарь. Воронеж, 1989.- 232 с.

205. Савелли, Д. «Роли между нами отчетливо не распределены» Б. Пильняк и Е. Спальвин // Япония путь кисти и меча. 2004. - № 2. — С. 24-29.

206. Скобелев, В. П. Масса и личность в русской советской прозе 20-хгодов / В. П. Скобелев. Воронеж, 1975. - 343 с.

207. Скороспелова, Е. Русская проза XX века / Е. Скороспелова. М. : АСТ, 2003. - 624 с.

208. Скороспелова, Е. Б. Идейно-стилевые течения в русской советской прозе первой половины 20-х годов / Е. Б. Скороспелова. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1979. - 160 с.

209. Скороспелова, Е. Б. К характеристике некоторых идейно-стилевых тенденций в советской прозе первой половины 20-х годов // Филол. науки.- 1968.- №6. -С. 50-61.

210. Сливицкая, О. В. Реалистическая проза 1910-х годов // История русской литературы. В 4-х т. Т. 4. Литература конца XIX начала XX века / под ред. К. Д. Муратовой. - Л. : Наука, 1983. - С. 603-634.

211. Словарь иностранных слов. — М. : Аст-Пресс, 1999. 6320 с.

212. Слонимский, М. Борис Пильняк // Избр. сочинения. В 2-х т. / М. Слонимский. Л., 1980. - Т. 2. - 536 с.

213. Солженицын, А. «Голый год» Бориса Пильняка (о повести) : из литературной коллекции // Новый мир. 1997. — № 1. — С. 195-203.

214. Соловьёв, В. С. Свет с Востока // Восточные мотивы. М., 1985. — С. 100-167.

215. Соловьёв, В. С. Сочинения. В 2-х т. / В. С. Соловьёв. М., 1990. - Т. 2.-322 с.

216. Соловьёв, В. С. Три силы // Избранное / В. С. Соловьёв. М., 1990. — С. 44-73.

217. Сологуб, Ф. Собрание сочинений / Ф. Сологуб. СПб, 1964. - Т. 10. -С. 158

218. Сутта-Нипата. Сборник бесед и поучений. — М., 1899.

219. Тихонов, Н. Двадцатые годы // Тихонов Н. Собрание сочинений. В 7-ми т. М., 1986. - Т.6. - С. 6-33.

220. Толстой, Л. Н. Письмо к китайцу // Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. В 90 т. М.; Л., 1936. - Т. 36. - 292 с.

221. Толстой, Л. Н. Полное собрание сочинений. М., 1955. - Т. 16. - 724 с.

222. Тополянский, В. Вариант Бориса Пильняка // Лит. газета. — 1992. — 25 марта (№ 13). С. 6-23.

223. Топоров, В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического : избранное / В. Н. Топоров. — М.: Изд. группа «Прогресс» «Культура», 1995. - 624 с.

224. Троцкий, Л. Литература и революция / Л. Троцкий. М. : Политиздат, 1991. — 399 с.

225. Трубина, Л. А. «Несвоевременные мысли» Бориса Пильняка // В поисках истины : литер, сб. в честь 80-летия проф. С. С. Шешукова. -М, 1993.-С. 113-117.

226. Тынянов, Ю. Н. Литературное сегодня // Тынянов Ю. Н. Поэтика. Литература. Кино. М., 1977. - С. 150-167.

227. Тынянов, Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино / Ю. Н. Тынянов.-М., 1977.-С. 162

228. Уилбер, К. Высшее состояние сознания // Что такое просветление? / под ред. Джона Уайта; пер. с англ. М. : Изд-во Трансперсонального института, 1996. -С.264

229. Ушаков, Д. Н. Толковый словарь / Д. Н. Ушаков. М. : Мир книги, 2001.-С.235

230. Фадеев, А. В. Россия и Кавказ первой трети XIX в. М., 1960. - С.8.

231. Фадеев, А. Материалы и исследования ИМЛИ им. Горького // Центр. Гос. Архив И. М.: Худож. лит., 1984. - С. 311-334.

232. Флейшман, Л. Борис Пастернак в двадцатые годы / Л. Флейшман. -СПб. : Акад. проект , 2003. 461 с. - ( Современная западная русистика Т. 43).

233. Фольклор народов СССР. М., 1972. - 241 с.

234. Фурманов, Д. Записки о писателях : Б. Пильняк // Фурманов Д. Собр. соч. В 4-х т. М., 1961. - Т. 4. - С. 405-406.

235. Андроникашвили-Пильняк Б. Глазами художника // Б. Пильняк. Собр. соч. В 5 т. М. : Терра, 2003. - Т. 3. - 561 с.

236. Чагин, В. Время и место Бориса Пильняка // Енисей. — Красноярск, 1988. № 2. - С. 42-45.

237. Челышев, Е. П. Сопричастность красоте и духу : Взаимодействие культур Востока и Запада / Е. П. Челышев. М.: Наука , 1991. - 309 с.

238. Чернышевский, Н. Г. Полн. собр. соч. В 16 т. М., 1948. - Т.4. - С. 222

239. Чудаков, А. П. Поэтика Чехова. М., 1971. - С. 5

240. Шагинян, М. О пятилетке и писательском соревновании. // Лит. газета. 1929. - 5 авг. - С. 4-12.

241. Шайтанов, И. Когда ломается течение (исторические метафоры Бориса Пильняка) // Вопр. литературы. 1990. — № 7. - С. 35-72.

242. Шайтанов, И. О двух именах и одном десятилетии // Лит. обозрение.- 1991. —№ 6.-С. 18-25. №7. С. 4-11.

243. Шайтанов, И. О. Исторические метафоры Б. Пильняка («Красное дерево» и «Волга впадает в Каспийское море») // Пильняк Б. А. Исследования и материалы : межвуз. сб. науч. трудов. — Коломна, 1991.-Вып. 1.

244. Шайтанов, И. О. Когда ломается течение (исторические метафоры Б.Пильняка) // Вопросы литературы. 1990. - № 6. - С. 69-81.

245. Шаламов, В. Двадцатые годы : Заметки студента МГУ // Юность.- 1987. — № 11.-С. 40-41.

246. Шенталинский, В. Необходим арест и обыск // Лит. газета (Приложение «Литературное досье»). 1994. — № 9. - С. 9-10.

247. Шестакова, Э. Г. Ситуационно-коммуникативный аспект оксюморонной образности // Русская литература XX века: направления и течения. Екатеринбург, 2000. - Вып. 5. - С. 104-117.

248. Шкловский, В. О Пильняке // Леф. 1925. - № 3. - С. 126-136.

249. Шри Ауробиндо или Путешествие сознания / пер. с фр. А. И.

250. Шевченко, В. Г. Баранова. СПб. : Алетейя; АО «Комплект», 1992. — 328 с.

251. Щербатской, Ф. И. Философское учение буддизма / Ф. И. Щербатской. Петроград, 1919.

252. Эдшмид, К. Экспрессионизм в поэзии // Называть вещи своими именами : программные выступления мастеров западноевропейской -литературы XX века. М.: Прогресс, 1986. - С. 300-314.

253. Эйхенбаум, Б. М. Мой временник. — Л, 1929. 126 с.

254. Энциклопедический словарь «Литературоведение от А до Я». — М.: Современная педагогика, 2001. 525 с.

255. Энциклопедия символов. М.: ACT : Торсинг, 2003. — 591с.

256. Эпштейн, М. Законы свободного жанра // Вопр. литературы. — 1987. — №2.-С. 120-153.

257. Юнг, К. Г. Предисловие к книге Д. Т. Судзуки «Введение в дзэнбуддизм» // Что такое дзэн? : сборник. Львов : Инициатива; Киев : Аи-ан, 1994.-С. 24-90.

258. Яблоков, Е. Железо, стынущее в жилах : проблемы и герои «Повести непогашенной луны» Б. Пильняка // Лит. обозрение 1992. — № 11-12.-С. 58-62.

259. Яблоков, Е. Счастье и несчастье Москвы : «Московские» сюжеты у А.Платонова и Б. Пильняка // Страна философов А. Платонова. — М., 1995.-Вып. 2.-С. 221-239.