автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.08
диссертация на тему: Тематические аспекты художественного метода. Русские поэты о Петербурге

Полный текст автореферата диссертации по теме "Тематические аспекты художественного метода. Русские поэты о Петербурге"

На правах рукописи

Боченкова Ольга Борисовна

Тематические аспекты художественного метода. Русские поэты о Петербурге

10.01.08. Теория литературы. Текстология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2006

Работа выполнена на кафедре теории литературы и литературной критики Литературного института им. A.M. Горького.

Научный руководитель:

доктор филологических наук профессор Гусев Владимир Иванович

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук Небольсин Сергей Андреевич

кандидат филологических наук Чернорицкая Ольга Леонидовна

Ведущая организация: Московский педагогический государственный университет

Защита состоится { » J? 2006 года в [S часов на заседании

диссертационного совета Д 212.109.01 в Литературном институте им. A.M. Горького по адресу: 123104, Москва, Тверской бульвар, 25, ауд. 2-3

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Литературного института им. А.М. Горького.

Автореферат разослан « » СЛ^РГП^(¡^Ц 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Исследователи давно отмечали тематически обусловленную общность стиля произведений о Петербурге. Д.С. Лихачев писал в связи с темой Петербурга о стилистических «перекрещиваниях» «Поэмы без героя» A.A. Ахматовой, повести «Невский проспект» Н.В. Гоголя, поэмы «Двенадцать»

A.A. Блока, романов «Подросток» Ф.М. Достоевского и «Петербург» Андрея Белого1. В статье «Петербург и Петербургский текст в русской литературе»2

B.Н. Топоров на основании специфических черт стиля произведений о Петербурге установил особое политекстуальное единство — Петербургский текст. И хотя, по мнению автора термина^связь произведения с Петербургским текстом не предполагает непременного раскрытия в нем петербургской темы, фактически о Петербургском тексте говорили лишь в связи с произведениями, так или иначе ее раскрывающими (В.Н. Топоров, В.И. Тюпа, Е.В. Хворостьянова и др.).

Основания стилевого единства Петербургского текста исследователи искали на мифотектоническом уровне составляющих его произведений, возводя специфические черты стиля к лежащей в основе общности текстов v базовой мифологеме. JI.K. Долгополов не употребляет термина «Петербургский текст». Однако он тоже рассматривает произведения о Петербурге (поэтов XVIII века, поэму «Медный Всадник» A.C. Пушкина, романы «Крестовые сестры» А.М. Ремизова и «Петербург» Андрея Белого) в единстве, устанавливаемом на основании общности стиля, и пишет о лежащем в основе этого единства «мифе», где «...Петербург уподобляется живому существу, которое было вызвано к жизни роковыми силами и столь же роковыми силами может быть низвергнуто в прародимый хаос»3.

Осмысление сущности Петербурга в образах «космогонического» и эсхатологического мифов началось не в литературе. Об этом пишет, в частности, Н.П. Анциферов. Следовательно, мы можем говорить здесь о «реконструированных» из специфических черт стиля произведений о Петербурге аспектах художественного метода, поскольку метод есть «тот или иной тип духовно-практического опыта людей, творчески освоенный писателем в качестве первоосновы своего расширенного художественно-творческого воспроизведения жизни в качестве абсолютного принципа, через призму которого писатель перерабатывает все, что оказывается в сфере его творческого восприятия»4.

1 Лихачев Д.С. Ахматова и Гоголь. II Он же. Литература - реальность - литература. - Л., 1987. - С.347- 353.

2 Топоров В.Н.. Петербург н «Петербургский текст в русской литературе»: Введение в тему. // Он же. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследоваии» в области мифопо этического: Избранное. - М., 1995. - С. 253- 367.

5 Долгополое Л.К. Миф о Петербурге и его преобразование в начале века. И Он же. На рубеже веков. - Л., 1985. -С. 151

4ВолковИ.Ф. Теория литературы. - М., I995.-C.156.

В.И. Тюпа считает «подлинным началом» Петербургского текста поэму A.C. Пушкина «Медный Всадник». В.Н. Топоров отмечает, что «начало Петербургскому тексту было положено на рубеже 20-30-х годов XIX в. Пушкиным» (в прозе, поэме «Медный Всадник», «петербургских» стихотворениях 30-х годов). Тем самым отсекается «одическая» традиция, преемственность «Медного Всадника» по отношению к которой была установлена в ряде работ (A.B. Пумпянский, Л.И. Тимофеев, А.Н. Шустов) и которая также обнаруживает в качестве своей базовой мифологемы «космогонический» миф.

Предметом настоящего исследования являются «реконструируемые» из общих черт стиля рассматриваемых произведений о Петербурге аспекты художественного метода.

Объектом исследования являются поэтические произведения о Петербурге 1730-1860-х годов (от «Петриды» А. Д. Кантемира до «петербургских» стихотворений H.A. Некрасова).

В.И. Тюпа пишет, что Петербургский текст представляет собой «семиотическое образование палимпсетного характера», то есть по сути -механическое напластование текстов. Возведение характерных черт стиля рассматриваемых произведений о Петербурге к общим аспектам художественного метода позволяет изменить взгляд на природу Петербургского текста и «укоренить» поэтический образ в единстве «стиля эпохи» (П.Н. Сакулин), поскольку проблема художественного метода - это «проблема исторически изменчивого типа связи данного образного единства, данного произведения и породившей его действительности»5. В этом состоит новизна настоящей работы.

Ее актуальность обусловлена тем, что проблема поиска тематических оснований стилистического единства произведений о Петербурге чаще ставилась в отношении прозы (В.Н. Топоров, JI.K. Долгополов и др.) и гораздо реже — в отношении поэзии. Нам неизвестны такие работы на материале поэзии 1830-1860-х годов («петербургских» произведений Н.М. Языкова, Н.П. Огарева, E.JI. Милькеева, А.И. Полежаева, Н.М. Коншина, М.Д. Деларю, В.Г. Бенедиктова, А.П. Крюкова, И.П. Клюшникова, A.A. Григорьева и др.).

В.Н. Топоров определил базовую мифологему Петербургского текста как «креативный» и эсхатологический мифы, которые «не только возникли в одно и то же время (при самом начале города), но и взаимоориентировались друг на друга, выстраивая каждый себя как анти-миф по отношению к другому, имеющий с ним, однако же, общий корень».

В.И. Тюпа обнаружил в основе Петербургского текста миф об инкарнации Града Небесного. «Всякая инкарнация - это воплощение

5 Сквозников В.Д. Творческий метод и образ. И Теория литературы.- T 1,- М„ 1962-С. 149.

4

духовного, его о-плот-нение, облепление плотью, грязью, пушкинской топью блат. Это неизбежно мука, страдание, обостренное ощущение физиологической формы духовного бытия и незащищенность от инфернальной силы зла».6

Такая мифологическая модель, по мнению исследователя, «создает крайнее напряжение между горним и дольним мирами, совмещающимися в точке инкарнации. Совмещение порождает кентаврический образ города...»

«Кентаврический образ», в котором сосуществуют мотивы «небесного города» и «низменно-земного», В.И. Тюпа усматривает в произведениях Ф.М. Достоевского, отмечает амбивалентность образа города в прозе Н.В. Гоголя, Е.И. Замятина, «очевидное кентаврическое раздвоение на одическую хвалу и печальный рассказ» поэмы A.C. Пушкина «Медный Всадник».

К «точке инкарнационной двусмысленности» исследователь возводит «все антиномии и амбивалентности Петербургского интертекста», осмысляя ею и отмеченные В.Н. Топоровым «коллизии между верхом и низом, вертикалью и горизонталью, оформленностью и аморфностью, прозрачностью и призрачностью, слепотой и сверхвидением, космосом и хаосом и т.п.».

Сам же В.Н. Топоров пишет о «структуре,... которую можно считать сакральной», «лежащей в основе Петербурга как результата синтеза природы и культуры и имплицитно содержащейся в Петербургском тексте». К этой структуре, воплощающей идею «двоевластия природы и культуры» он и возводит отмеченные антиномии.

А.Ф. Лосев определяет миф «без сведения его на то, что не есть он сам» как «в словах данную чудесную личностную историю»7. В данном случае исследователи на основании специфических черт стиля «реконструируют» такую «историю» (т.е. миф) как глубинную «структуру», составляющую мифотеюгоническую основу стилевого единства текстов. Такая история в настоящей работе и называется петербургским мифом.

JI.K. Долгополов так объясняет различие между петербургским мифом и петербургской темой в литературе: «Тема Петербурга подразумевает прежде всего наличие социальных аспектов в ее решении, здесь проблема должна рассматриваться с точки зрения общественной и исторической. Понятие же мифа, легенды не требует такой определенности в плане социальном и историческом; здесь выдвигаются более отвлеченные категории и мотивы (например, нереальности, призрачности города, его неминуемой гибели, мотив проклятья, тяготеющего над ним и т.д.)». Таким образом, петербургский миф выражает непреходящую сущность города. В.Н. Топоров в связи с этим пишет, что Петербургский текст «обнаруживает некоторую предрасположенность к сфере профетического», Исследователь указывает на «духовную ситуацию,

6 Тюпа В.И. Указ. соч. - С. 265-266.

' Лосев А. Ф. Диалектика мифа. //Он же. Миф. Число. Сущность. - М., I994.-C. 195.

которая лежит в основе этих узрений иного, "небесного", запредельного Петербурга, того "сверх-Петербурга", в котором все реальные и случайные черты стерты (сотри случайные черты) ради того, чтобы из сферы изменчиво-преходящего увидеть его "вечно-неподвижную" основу, идею города».

Цель исследования состоит в определении круга тематических аспектов художественного метода, «реконструируемых» из специфических признаков стиля поэтических произведений о Петербурге 1730-1860-х годов. В соответствии с поставленной целью определены следующие основные задачи исследования:

1. Выявить специфические особенности стиля рассматриваемых поэтических произведений о Петербурге, обусловленные самой петербургской тематикой.

2. Рассматривая поэтический образ города в единстве со «стилем эпохи» (П.Н. Сакулин), определить круг тематических аспектов художественного метода в синхроническом и диахроническом планах.

Теоретическую базу исследования составили работы по теории художественного метода В.Д. Сквозникова, И.Ф. Волкова, Г.Н. Поспелова; работы по теории стиля А.Ф. Лосева, П.Н. Сакулина, В.И. Гусева, Ю.И. Минералова; работы по теории мифа и мифологического сознания A.A. Потебни, А.Ф. Лосева, Ю.М. Лотмана, Б.А. Успенского, Е.М. Мелетинского.

Практическая значимость исследования. Материалы диссертации могут быть использованы в вузовских базовых лекционных курсах, курсах по выбору, спецсеминарах.

Диссертация состоит из Введения, трех глав и Заключения. Общий объем диссертации составляет 193 е., включая библиографию.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении разъясняются теоретические предпосылки исследования, определяются методы работы, обосновывается ее актуальность и новизна, дается обзор литературы вопроса.

В первой главе - «Образ Петербурга в русской поэзии 1730-1830-х годов» - исследуется значительный период времени: от «первого упоминания» Петербурга в русской поэзии, поэмы А. Д. Кантемира «Петр и да», (1730 г.) до поэмы A.C. Пушкина «Медный Всадник», которой посвящена вторая глава работы.

В это время создается, собственно, сам город, вплоть до его завершения «в общих чертах». В поэзии определяются основные «петербургские» темы, лейтмотивы, определяется семантика образов важнейших городских объектов, выражающая их значение в самосознании русской культуры того времени.

В первом параграфе («Петербург в русской поэзии первой половины XVIII века») исследуется образ Петербурга в поэме А.Д. Кантемира «Петрида». Созданный Кантемиром «иконописный» образ новой столицы обнаруживает общие принципы построения с изображениями Петербурга в гравюрах петровского времени, город предстает не столько как среда обитания человека, сколько как удаленный от наблюдателя, самодостаточный и гармоничный в себе мир. У Кантемира отражен один из главных петербургских мотивов -мотив победы города над природным хаосом, торжества творческого гения над природной стихией.

Второй параграф первой главы - «Образ Петербурга в русской поэзии второй половины XVIII века». В это время город осознается как реальность, укорененная в русской культуре, его сущность становится предметом историософских размышлений (тенденция, прослеживающаяся в прозе, публицистике, изобразительном искусстве).

Произведения о Петербурге В.К. Тредиаковского «Похвала Ижерской земле и царствующему граду Санкт- Петербургу» (1752 г.), од(М С.С. Боброва «Торжественный день столетия от основания града св. Петра» (1803 г.) и И.Ф. Богдановича «Песнь ея императорскому величеству государыне Екатерине Алексеевне...» (1773 г.), исследованные в этой части работы, обнаруживают следующие специфические черты стиля: сущность города Петербурга постигается через обращение к петровской эпохе и событию основания города, в чем проявляется характерная черта мифологического сознания — «сведение сущности вещи к ее генезису» (Е.М. Мелетинский) и чувство «первоначальной эпохи» (М. Элиаде); в произведениях усматривается мотив покорения «создателем» города (Петром Великим) природной стихии; образ города создается при помощи характерных антитез, противопоставляющих состояние устья Невы (России, Вселенной) до появления Петербурга состоянию после его появления; кроме того, наблюдается однородность эмоциональной оценки образа Петербурга, восторженно-положительной.

Антитезы, выражающие противопоставление прошлого устья Невы (и России) настоящему, природный хаос - «космосу» города («дебрь — град» и т.п.), являются в этом смысле характерными и восходят к базовой мифологеме рассматриваемых произведений — «креативному» (космогоническому) мифу. Появление города в устье Невы представляется подобным Большому взрыву, Петербург возникает вдруг и как бы из ничего, по одному слову его «создателя».

По мысли М. Элиаде, космогонический миф является «образцовой моделью для всего многообразия творческих проявлений». В рассмотренных в нашей работе произведениях В.К. Тредиаковского и С.С. Боброва усматривается мотив Петербурга как города победы творческого гения над природной стихией. Причем, если у Тредиаковского речь идет о строительстве

города, то у Семена Боброва и творческий гений, и природа понимаются в более общем смысле, предваряющим следующую, романтическую эпоху. Город предстает местом, где «дар души из тьмы воззван», т.е. покровителем творческого начала вообще.

Исследуется образ «блистательного Петербурга в отрывке из «Оды на день восшествия на престол...императрицы Елисаветы Петровны» (1748 г.) и в оде «На карусель» В.П. Петрова (1766 г.).

«Стихи на качели» М.Д. Чулкова (1769 г.) - одно из первых поэтических произведений, где усматривается мотив несовпадения «идеального» и реального Петербурга. Под «идеальным» Петербургом мы понимаем здесь образ, созданный «одической» традицией XVIII века в произведениях, имеющих в качестве базовой мифологемы космогонический миф. Эта мифологема выражает «идею» (Топоров) Петербурга как места победы творческого гения над косной природной стихией, космоса — над хаосом. У М.Д. Чулкова отражена общая тенденция последующих эпох — сопоставлять петербургскую реальность с неким «идеальным» образом. Если для H.A. Некрасова таким «идеальным» образом является, прежде всего, Петербург из поэмы A.C. Пушкина «Медный Всадник», то М.Д. Чулков ориентируется на «блистательный» образ Северной столицы из произведений своих современников. Ориентация на «идеальный» образ выражает идею «невоплощенности» Петербурга. Аналогичные идеи характерны и для художествено-публицистической прозы того времени (утопия кн. М.М. Щербатова «Путешествие в землю Офирскую г. С., швецкого дворянина»).

Исследуется петербургская тема и в творчестве Г.Р. Державина. В стихотворении «Видение Мурзы» (1783 г.) Петербург описан как среда обитания конкретного человека. В другом державинском стихотворении -«Шествие по Волхову Российской Амфитриты» (1810 г.) — усматривается мотив исторической преемственности Петербурга по отношению к Новгороду.

В 1782 году был открыт памятник Петру I работы Э. Фальконе, который изначально стал восприниматься современниками как символ города, воплощение его духа. Этот монумент стал «последним штрихом» в общем завершении облика Петербурга, реальный город стал восприниматься как цельное, гармоничное в себе единство, что, несомненно, отразилось на его поэтическом образе. Кроме того, образ «творца» обострил ощущение ургической сущности Петербурга.

Объектом внимания поэтов того времени был не столько сам памятник, сколько постамент, Гром-Камень. О Гром-Камне писали В.Г. Рубан («Три надписи к Камню-Грому...»), А.П. Сумароков. В основе этих произведений лежит идея победы города над природой. Во всех случаях камень — символ вечной неподвижности — снимается с места, приходит в движение и сам ложится «в подножие Петру». Образ монумента — . символа Петербурга -

строится на антитезах, выражающих противопоставление искусственного естественному, природного - чудесному (творческому).

В стихотворении М.Н. Муравьева «Богине Невы» (1794 г.), пожалуй, впервые звучит характерна* мотив Петербурга как города поэтов и поэзии, как города творческого вдохновения - специфически петербургский мотив «особых» отношений поэта и города. Он имеет интересную эволюцию, продолжающуюся до сих пор. Можно усмотреть его начало в русской поэзии XVIII века (мотив Петербурга как города творческого гения, победы над косной природной стихией).

Третий параграф первой главы — «Образ Петербурга в русской поэзии начала XIX века» - посвящен периоду от начала XIX века до поэмы A.C. Пушкина «Медный Всадник». Отличительная особенность этого этапа по сравнению с предыдущим заключается в том, что город понимается, в том числе и поэтами, уже не как идеал, проект или реальность, которую нужно «мерить по мерке» идеала, но прежде всего в единстве с его жизнью и судьбой человека, горожанина. В этом смысле поэтические изображения города идут в русле общего художественного мироощущения эпох сентиментализма и романтизма.

В рассмотренных произведениях Е.А. Баратынского («К б<арону> Дельвигу» (1820 г.), поэме «Пиры» (1820 г.) и A.A. Дельвига («К Е<вгению>» (1821 г.) усматривается романтический мотив «оставленного отечества», мотив Петербурга как «города поэтов и поэзии». Мотив Петербурга как города, дружественного творческой личности, звучит и в рассмотренном стихотворении Д.В. Давыдова «Моя песня» (1811 г.). В этих произведениях Петербург рассматривается как «особое» место, наделенное «поэтической душой» и в этом плане противопоставленное всему остальному миру и его ценностям.

В стихотворениях А.П. Буниной «Майская прогулка болящей» (1812 г.) и А.Е. Измайлова «Таврический сад» (1800 г.) Петербург предстает как уголок северной природы. Оба произведения построены как обращение лирической героини, в чем-то обиженной, несчастной (у Буниной - одинокой, «болящей», у Измайлова - безнадежно влюбленной), к городу, в котором она ищет поддержки и утешения. В данном случае неважно, имеют ли героини этих стихотворений какое-либо отношение к поэтическому творчеству: здесь звучит мотив Петербурга как города, способного поддержать личность, которую «не принимает мир». Певцом петербургской природы был и П.А. Вяземский. Его стихотворения - «Петербургская ночь» (1841 г.), «Снег» (1855 г.), «Разговор 7 апреля 1832 года» (1832 г.) — по времени их создания выходят за рамки исследуемого в этой части работы периода. Однако как не нарушающие его общих тенденций, они рассматриваются в третьем параграфе первой главы, обнаруживая вполне естественную условность нашей периодизации.

«Природное начало» города не было забыто поэтами. Природа рассматривалась либо как уголок непокоренной городом стихии, либо как одухотворенная, «окультуренная» Петербургом. Первое - скорее у А.П. Буниной и А.Е. Измайлова, второе - у П.А. Вяземского.

В этом же параграфе рассматривается стихотворение П.А. Вяземского «Петербург» (1818 г.). Это своего рода историософское размышление в стихах, подводящее итог столетнему существованию города. В образе Петербурга узнаваемы мотивы чудесного возникновения города, Петербурга как города творческого гения, Медного Всадника (памятника работы Фальконе) как воплощения духа Петербурга и т.п. Образ известного памятника обнаруживает сходство с образом пушкинского Медного Всадника, что дало исследователям основание считать это стихотворение Вяземского одним из литературных источников поэмы.

В начале XIX века в русской поэзии появляется тема петербургских наводнений. Мы рассматриваем стихотворения И.М. Борна «На случай наводнения 27 сентября 1802 года в ночь» (1803 г.) и Д.И. Хвостова «Послание к NN о наводнении Петрополя, бывшем 1824 года 7 ноября» (1824 г.). Борн рассматривает наводнение в образах древнегреческого мифа о битве «старых богов» (Посейдон) с «новыми» (Дидимей, Аполлон). «Старые боги», по Гегелю, есть «общие силы природы»; новые - «духовно индивидуализированные», давшие людям нравственность, право, искусство — символизируют сущность Петербурга. В стихотворении Д.И. Хвостова наводнение рассматривается как своего рода испытание Петербурга «на прочность». Причем испытанию подвергаются не только городские постройки, но и сам «дух города». Традиционное противопоставление «природное/стихийное

искусственное/городское» понимается Хвостовым широко: под «искусственным» понимается все то, что привнесла в человека культура («город»): чувство сострадания к ближнему, готовность отдать за него жизнь. Последнее противостоит стихии и, хоть и с большими трудностями и потерями, но выдерживает испытание.

К концу рассматриваемого в первой главе периода в постижении сущности Петербурга в поэтических образах намечаются две тенденции. Первую можно обозначить как «мифологическую», ее развитие связано в первую очередь с XVIII веком. Она постигает сущность города в образах, за которыми усматриваются стороны «космогонического» конфликта (Герой-космократор и покоряемый им Хаос) и обнаруживает отмеченные нами выше специфические черты стиля. Ее базовой мифологемой является «креативный» миф. Вторую тенденцию мы определяем как «романтическую». Она развивается в начале XIX века и связана с постижением Петербурга как среды обитания конкретного человека, горожанина. В ее рамках появляется мотив

Петербурга как города творческого начала, «города поэтов» и мотив петербургских наводнений.

Вторая глава диссертации - «Образ Петербурга в поэме A.C. Пушкина "Медный Всадник" ». Первый параграф — «"Диалогические" и "монологические" интерпретации поэмы». Начиная с В.Г. Белинского, исследователи были склонны придавать образам главных героев «Медного Всадника» - Евгения и Петра - обобщенное, символическое значение. Монологические прочтения, долго преобладавшие в критике, так или иначе, сводили идею поэмы к противостоянию «двух начал», правоту одного из которых утверждает автор. Так, В.Г. Белинский видел в поэме столкновение двух воль, коллективной и индивидуальной; Д.С. Мережковский усматривал противоборство языческого и христианского начал. Одни исследователи (В.Г. Белинский, Д.С. Мережковский, ГА. Гуковский) писали, что Пушкин утверждает правоту Петра; другие (ВЛ. Брюсов, Г.П. Макогоненко, Ю.Б. Борев) - Евгения. Вторая группа исследователей была более склонна к социально-политической трактовке поэмы (Петр - воплощение самодержавия; «злобный шепот» Евгения — мятеж против деспотизма). Диалогические интерпретации (Е.А. Маймин, М.Н. Эпштейн) утверждали принципиальную неразрешимость конфликта «двух начал» в поэме.

Авторы как «диалогических», так и «монологических» интерпретаций не видели в «Медном Всаднике» петербургской темы или не выдвигали ее в качестве основной. Исключение составляет В.Г. Белинский, который признал Петербург главным героем поэмы. Однако эта мысль не получила у него развития, не отразилась на монологической по сути трактовке идеи «Петербургской повести» и имела, скорее, вид оговорки.

Противостояние «двух начал» в поэме не абсолютно (на что указывает уже сама противоречивость ее трактовок). Проблема их взаимодействия, объединения в единое целое, чем, по сути, и является «Петербургская повесть», стала основой третьего типа интерпретаций, который можно обозначить как «мифологический».

Второй параграф — «Поэма "Медный Всадник" в ее отношении к мифу». Впервые о мифологической основе поэмы заговорил Н.П. Анциферов. Он разглядел в ней отражение космогонического и эсхатологического мифов -халдейских преданий, Ветхого Завета, Апокалипсиса. Однако идеи Анциферова не получили распространения в литературоведении и были оспорены лишь полвека спустя (Р.Г. Назиров, А.Е. Тархов). Кроме того, они не давали целостной интерпретации поэмы, совершенно не затрагивая истории Евгения.

Попытки изучения поэмы «Медный Всадник» в ее отношении к мифу были предприняты позже, после работ по теории мифа и мифологического сознания А.Ф. Лосева, Ю.М. Лотмана, Б.А. Успенского, Е.М. Мелетинского и

др. (последний, кстати, писал о «немифологичности» поэмы, равно как и всего пушкинского творчества).

Вопрос об отношении поэмы к мифу решала С. Евдокимова, которая предприняла попытку прочтения образа Евгения в мифологическом преломлении, представив его судьбу как «ритуал неосуществившейся инициации», а сам факт неосуществления ритуала - как наказание Евгения за непочитание родной истории и «племенного петербургского мифа».

Е.Ф. Манаенкова исследовала действие различных фольклорных источников поэмы, среди которых выделила мировой космогонический миф, библейские тексты, народные легенды, на разных уровнях пушкинского текста. Исследовательница пришла к выводу, что мифологической основой поэмы является не только «креативный», но и эсхатологический миф, причем история Евгения построена именно на основе последнего.

В поэме A.C. Пушкина «макромир» (мир линейного исторического времени, окружающая Евгения реальность) противопоставлен «микромиру» (миру сознания Евгения), куда Пушкин, собственно, и «переносит» петербургский миф. То есть стороны архетипической оппозиции (Хаос — Космос, Герой — Стихия) из космических сил трансформируются в психические. Для петербургского мифа эта трансформация оказывается спасительной, поскольку миф, в том виде, в каком он существовал русской поэзии XVIII века, в безрелигиозную эпоху был обречен на гибель и стал бы достоянием истории.

Третья глава диссертации - «Петербургская тема в русской поэзии 18201860-х годов. Петербург H.A. Некрасова».

Первый параграф — «Образ Петербурга в русской поэзии 1820-1860-х годов». В этот период наблюдаются две тенденции: с одной стороны, поэтическая историософская рефлексия, с другой — собственно лирическая поэзия, имеющая в качестве предметного плана петербургскую городскую реальность. Разделить обе тенденции, даже в пределах одного стихотворения, бывает трудно.

Главная черта исследуемого в этой части работы периода - появление проблемы, связанной с переосмыслением непреходящей сущности, «идеи» (Топоров) Петербурга и переоценкой его роли в русской истории. В произведениях XVIII - начала XIX вв. негативный образ города относился к его повседневной реальности и не затрагивает его сущности (стихотворение М.Д. Чулкова «На качели»). В исследуемый здесь период переосмыслению подвергается сам петербургский миф.

«Отрицательный» образ Петербурга в это время строится либо путем наполнения старой мифологической структуры новым содержанием, либо как пародийное переосмысление известных восторженных образов города (в первую очередь, из «Медного Всадника» A.C. Пушкина). По первому принципу

строится образ города в стихотворении Н.М. Языкова «Мой апокалипсис» (1825 г.), Н.П. Огарева «Вырос город на болоте...» (1859 г.), E.JI. Милькеева «Вавилон» (1842 г.), в котором своеобразно переосмысляется петербургский эсхатологический миф и петербургская идея победы творческого гения над природой.

Второй принцип построения образа можно усмотреть во второй части стихотворения Н.П. Огарева «Юмор» (1840-41 гг.), где заметны переклички с поэмой «Медный Всадник» и пародийное переосмысление пушкинского образа Петербурга; в поэме А.И. Полежаева «Сашка» (1825 г.), где усматривается пародия на образ Петербурга из «Евгения Онегина» A.C. Пушкина и «Видения Мурзы» Г.Р. Державина.

В любом случае петербургская реальность постигается в сравнении, явном или скрытом, с неким «идеальным» образом. Это приводит к характерной раздвоенности образа города, чувству несовпадения «видимости» и «сущности», «внешнего» и «внутреннего» Петербурга, ощущению петербургской реальности как обмана, грезы. Подобные мотивы звучат в стихотворении Н.М. Коншина «Жалобы на П<етер>бург» (1826 г.), А.П. Крюкова «Полночь в городе» (1829 г.), М.Д. Деларю «К Неве» (1829 г.), В.Г. Бенедиктова «Ночь» (1840 г.).

«Мифологический» образ Петербурга приобретает в это время полемический оттенок. В стихотворении С. П. Шевырева «Петроград» (1829 г.) образ города строится на основе петербургского «креативного» мифа. Заметные переклички с поэмой «Медный Всадник» дали исследователям основание видеть в этом стихотворении один из ее литературных источников. Традиционно для поэзии XVIII в. сущность города осмысляется в стихотворениях И.П. Клюшникова «Медный всадник» (1838 г.) и А.И. Подолинского «Памятник Петру Великому» (1839 г.); в исторической картине Н.В. Кукольника «Двадцать осьмое января 1725 года» (1839 г.), посвященной смерти Петра Великого, и в стихотворении В.И. Романовского «Петербург с Адмиралтейской башни» (1837 г.).

Своеобразно понимает величие Петербурга A.A. Григорьев в стихотворении «Город» (1846 г.). Величие города он видит в его страдании. Страдание, по мнению Б.Ф. Егорова, для Григорьева - чрезвычайно емкое понятие, «это и боль, и болезнь, и интенсивность, и этическая высокость... в противовес бездушно тупому безразличию, серенькому бесстрастному существованию»8. Отсюда — неожиданное признание в любви источнику страданий — Петербургу.

В поэтическом постижении сущности Петербурга по-прежнему актуальна антитеза искусственного и естественного, противопоставление города

' Егоров Б.Ф. Аполлон Григорьев. - М., 2000. - С.58.

природной среде: сельской (Е.Ф. Розен «Пастуший рог в Петербурге» (1831 г.) или предместий (В.Г. Бенедиктов «Заневский край» (1837 г.).

В произведениях, посвященных красоте петербургской природы, узнаются мотивы, отмеченные нами еще в первой главе (в связи со стихами П.А. Вяземского, А.П. Буниной и др.). Во-первых, это мотив петербургской природы как одухотворенной, «окультуренной» городом. Он звучит в стихотворении П.П. Ершова «Прощанье с Петербургом» (1835 г.), в котором петербургская «окультуренная» природа противопоставлена «дикой» природе Сибири. Ф.И. Тютчев предстает в исследованных стихотворениях как певец Севера. В стихотворениях «Глядел я, стоя над Невой» (1844 г.), «На Неве» (1850 г.), «Опять стою я над Невой» (1868 г.) петербургская природа видится загадочной, как стихия «чарующих обманов».

Второй параграф третьей главы - «Образ Петербурга в поэзии H.A. Некрасова». В целом «отрицательный» образ Петербурга в творчестве H.A. Некрасова создается по отмеченным выше принципам: либо путем наполнения старых мифологических структур новым содержанием, либо как пародийное переосмысление известных «восторженных» образов города (прежде всего, Петербурга из Вступления к поэме A.C. Пушкина «Медный Всадник»). Перекличка с пушкинским Петербургом заметна в поэме «Несчастные» (1856 г.), стихотворении «Провинциальный подьячий в Петербурге» (1859 г.), циклах «О погоде» (1859-65 гг.), «Дружеская переписка Москвы с Петербургом» (1859 г.) и др.

Ироническому переосмыслению, отрицанию подвергаются у H.A. Некрасова известные «петербургские» идеи, лейтмотивы. Так, в стихотворениях «Говорун» («Записки петербургского жителя А.Ф. Белотяпкина 1843-1845» (1848 г.), «Вчерашний день, часу в шестом...» (1848 г.) переосмысляется идея Петербурга как города творческого гения. Характерно для Некрасова и противопоставление «видимости» и «сущности», «внешнего» и «внутреннего» Петербурга («Дружеская переписка Москвы с Петербургом» (1859 г.), «Несчастные», (1856 г.). Пушкинский Петербург, в первую очередь, Петербург поэмы «Медный Всадник», противопоставляется реальной городской жизни.

Иронически переосмысляется и «романтический» мотив Петербурга как города, существующего на грани реального и потустороннего миров (А.И. Одоевский, A.C. Пушкин и др.). В качестве петербургской «достопримечательности», наряду с церквями, башнями, дворцами, упоминаются «необозримые кладбища» (поэма «Несчастные»); описываются похороны («Несчастные», «О погоде»), «живые мертвецы» на улицах («Несчастные»). Однако образ смерти у H.A. Некрасова лишен романтической таинственности и возвышенности и наполнен исключительно бытовым

содержанием: смерть понимается поэтом всего лишь как отсутствие жизни, ее банальное завершение.

Подвергается переосмыслению и идея Петербурга как «особого» места в России, города с особенной миссией и культурой. В творчестве H.A. Некрасова Петербург предстает городом, разлучающим русского человека с родной землей («Размышление у парадного подъезда» (1858 г.), «Забытая деревня» (1855 г.), «О погоде»), городом чуждой, нерусской культуры («Дружеская переписка Москвы с Петербургом»),

Стихотворения H.A. Некрасова о Петербурге часто имеют сюжет. В основе сюжета лежит, как правило, реальное происшествие, которое автор наблюдал или мог бы наблюдать на улицах города. Однако, так или иначе, эта история дается «на фоне» петербургского мифа. «Фон» задается при помощи узнаваемых пушкинских образов (чаще всего из «Медного Всадника»), скрытых или явных цитат. Он может быть едва обозначен, однако чрезвычайно важен для понимания идеи стихотворения. Творчество Некрасова сознательно направлено на переосмысление петербургского мифа.

В Заключении подводятся итоги исследования.

Рассматриваемые произведения обнаруживают следующие специфические черты стиля:

Во-первых, сущность города Петербурга постигается через обращение к петровской эпохе и событию основания города, в чем проявляется характерная черта мифологического сознания - «сведение сущности вещи к ее генезису» (Е.М. Мелетинский) и чувство «первоначальной эпохи» (М. Элиаде).

Во-вторых, в большинстве произведений усматривается мотив покорения «создателем» города (Петром Великим) природной стихии.

В-третьих, образ города зачастую создается при помощи характерных антитез, противопоставляющих состояние устья Невы (России, Вселенной) до появления Петербурга состоянию после его появления. Антитезы выражают идею внезапности изменений. Возникновение города представляется подобным «Большому взрыву». Город возникает из природного хаоса, зачастую «по единому слову» его создателя.

В-четвертых, наблюдается известная однородность эмоциональной оценки образа Петербурга: от восторженно-положительной (поэты Петербург Вступления к поэме «Медный Всадник») до резко-негативной (в основном, в произведениях 1820-1860-х годов, у Н.М. Языкова, Е.Л. Милькеева, Н.П. Огарева, H.A. Некрасова и др.).

За специфическими чертами стиля рассматриваемых в работе поэтических произведений о Петербурге усматриваются аспекты художественного метода, связанные с мифом как способом познания окружающего мира.

Рассмотренные произведения о Петербурге В.К. Тредиаковского, А.П. Сумарокова, В.Г. Рубана, С.С. Боброва отличаются отмеченным стилевым единством, восходящим к общей мифотектонической основе - «креативному» (космогоническому) мифу. На основании этой мифологической модели, выражающей непреходящую сущность города, его «идею» (Топоров), создается образ «идеального» Петербурга.

В дальнейшем в поэтических произведениях о Петербурге прослеживается склонность поэтов, скрыто или явно, сопоставлять городскую действительность с неким «идеальным» образом. Отсюда - «кентаврическое раздвоение» поэмы A.C. Пушкина «Медный Всадник» на «одическую хвалу и печальный рассказ», характерные для «петербургской» поэзии 1820-1860-х гг. мотивы несовпадения «видимости» и «сущности» Петербурга, «обманчивости» петербургской реальности.

В 1820-1860-е гг. в поэзии происходит переосмысление «идеи» Петербурга, переоценка его роли в русской истории. В основе негативного образа усматривается та же «креативная» (космогоническая) модель, однако узнаваемые мифологические структуры наполняются новым, противоположенным содержанием. То есть либо этот образ является пародийным по отношению к «мифологической» традиции вообще (Е.Л. Милькеев и др.), либо (чаще) ироническому переосмыслению подвергаются известные «восторженные» образы Петербурга, чаще пушкинский образ из поэмы «Медный Всадник» (H.A. Некрасов, Н.П. Огарев и др.).

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Боченкова О.Б. «На холодном ветру...». Опыт прочтения поэмы A.C. Пушкина «Медный Всадник» в конце XX века. // Русский язык и литература рубежа XX-XXI веков: специфика функционирования. - Самара, 2005. - С. 395400. (Материалы Всероссийской научной конференции языковедов и литературоведов). (0,4 п.л.).

2. Боченкова О.Б. Мифологизм как тематический аспект художественного метода и его эволюция в русской поэзии о Петербурге (от «Петриды» А.Д. Кантемира до «Медного Всадника» A.C. Пушкина). // Вестник Литературного института им. A.M. Горького. - 2005. - №2. - С. 155-164. (0,6 п.л.).

3. Боченкова О.Б. Миф и анти-миф: пути проблематизации петербургской темы в русской поэзии XIX века. // Вопросы филологических наук. - № 1, 2006. - С.-11-13. (0,2 пл.).

Отпечатано в ООО «Компания Спутник+» ПД № 1 -00007 от 25.09.2000 г. Подписано в печать 07.09.06 Тираж 80 экз. Усл. п.л. 1 Печать авторефератов (495) 730-47-74,778-45-60

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Боченкова, Ольга Борисовна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I.

Образ Петербурга в русской поэзии 1730 - 1830-х годов

1.1. Петербург в русской поэзии первой половины XVIII века

1.2. Образ Петербурга во второй половине XVIII века

1.3. Образ Петербурга в русской поэзии начала XIX века

ГЛАВА II.

Образ Петербурга в поэме А.С. Пушкина «Медный Всадник»

2.1. «Диалогические» и «монологические» интерпретации поэмы

2.2. Поэма «Медный Всадник» в ее отношении к мифу

ГЛАВА III

Петербургская тема в поэзии 1820-1860-х годов. Петербург

Н.А. Некрасова

3.1. Образ Петербурга в русской поэзии 1820-1860-х годов

3.2. Образ Петербурга в поэзии Н.А. Некрасова

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Боченкова, Ольга Борисовна

Исследователи давно отмечали тематически обусловленную общность стиля произведений о Петербурге. Д.С. Лихачев писал в связи с темой Петербурга о стилистических «перекрещиваниях» «Поэмы без героя» А.А. Ахматовой, повести «Невский проспект» Н.В. Гоголя, поэмы «Двенадцать» А.А. Блока, романов «Подросток» Ф.М. Достоевского и «Петербург» Андрея Белого1. В статье «Петербург и Петербургский текст в русской литературе»2 В.Н. Топоров на основании общих черт стиля произведений о Петербурге установил особое политекстуальное единство - Петербургский текст. И хотя, по мнению автора термина, связь произведения с Петербургским текстом не предполагает непременного раскрытия в нем петербургской темы3, фактически о Петербургском тексте говорили лишь в связи с произведениями, так или иначе ее раскрывающими4.

Основания единства стиля В.Н. Топоров искал на мифотектоническом уровне рассматриваемых произведений5 и определил базовую мифологему Петербургского текста как «креативный» и эсхатологический мифы, которые «не только возникли в одно и то же время (при самом начале города), но и взаимоориентировались друг на друга, выстраивая каждый себя как анти-миф по отношению к другому, имеющий с ним, однако же, общий корень».6

В.И. Тюпа обнаружил в качестве базовой мифологемы Петербургского текста миф об инкарнации Града Небесного. «Всякая инкарнация - это воплощение

1 Лихачев Д.С. Ахматова и Гоголь. //Он же. Литература-реальность-литература. - Л., 1987. - С. 347- 353.

2 Топоров В.Н. Петербург и «Петербургский текст в русской литературе»: Введение в тему.// Он же. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. - М., 1995. - С. 253- 367.

3 Топоров В.Н. Указ. соч. - С.280.

4 См., к примеру, Хворостьянова Е.В. Поэтика Олега Григорьева. - СПб., 2002. - С. 115-130, Тюпа В.И. Анализ художественного текста. - М., 2006 - С. 264-272, Топоров В.Н. Указ. соч., другие работы. духовного, его о-плот-нение, облепление плотью, грязью, пушкинской топью блат (курсив автора - О.Б.). Это неизбежно мука, страдание, обостренное ощущение физиологической формы духовного бытия и незащищенность от инфернальной силы зла».7

Такая мифологическая модель, по мнению исследователя, «создает крайнее напряжение между горним и дольним мирами, совмещающимися в точке инкарнации. Совмещение порождает кентаврический образ города.»8

Кентаврический образ», в котором сосуществуют мотивы «небесного города» и «низменно-земного», В.И. Тюпа усматривает в произведениях Ф.М. Достоевского, отмечает амбивалентность, антиномичность образа города в прозе Н.В. Гоголя, Е.И. Замятина, поэме А.С. Пушкина «Медный Всадник».

К «точке инкарнационной двусмысленности» исследователь возводит «все антиномии и амбивалентности Петербургского интертекста», осмысляя ею и отмеченные В.Н. Топоровым «коллизии между верхом и низом, вертикалью и горизонталью, оформленностью и аморфностью, прозрачностью и призрачностью, слепотой и сверхвидением, космосом и хаосом и т.п.».9

Сам же В.Н. Топоров пишет о «структуре,. которую можно считать сакральной», «лежащей в основе Петербурга как результата синтеза природы и культуры и имплицитно содержащейся в Петербургском тексте»10. К этой структуре, воплощающей идею «двоевластия природы и культуры» он и возводит отмеченные антиномии.

5 О мифотектоническом анализе произведения см., к примеру, Тюпа В.И. Анализ художественного текста. - С. 71-80.

6 Топоров В.Н. Указ. соч. С. 275.

1 Тюпа В.И. Указ. соч. - С. 265-266.

8 Тюпа В.И. Указ. соч. - С. 266.

9 Там же.

10 Топоров В.Н. Указ. соч. - С.288.

J1.K. Долгополое не употребляет термина «Петербургский текст». Однако он тоже рассматривает произведения о Петербурге (поэтов XVIII века, поэму «Медный Всадник» А.С. Пушкина, романы «Крестовые сестры» A.M. Ремизова и «Петербург» Андрея Белого) в единстве, устанавливаемом на основании общих черт стиля, и ищет основу этого единства на мифотектоническом уровне произведений. J1.K. Долгополов не определяет базовой мифологемы этого единства текстов, однако пишет о лежащем в его основе «мифе», где «.Петербургуподобляется живому существу, которое было вызвано к жизни роковыми силами и столь же роковыми силами может быть низвергнуто в прародимый хаос»11, т.е. фактически, как и В.Н. Топоров, признает в этом качестве «креативный» и эсхатологический мифы.

А.Ф. Лосев определяет миф «без сведения его на то, что не есть он сам» как «в словах данную чудесную личностную историю»12. В данном случае исследователи на основании общих специфических черт стиля реконструируют такую «историю» (т.е. миф) как глубинную «структуру», составляющую мифотектоническую основу стилевого единства произведений. Такая «история» в настоящей работе называется петербургским мифом.

JI.K. Долгополов, так объясняет различие между петербургским мифом и петербургской темой в литературе: «Тема Петербурга подразумевает прежде всего наличие социальных аспектов в ее решении, здесь проблема должна рассматриваться с точки зрения общественной и исторической. Понятие же мифа, легенды (курсив автора - О.Б.) не требует такой определенности в плане социальном и историческом; здесь выдвигаются более отвлеченные категории и мотивы (например, нереальности, призрачности города, его неминуемой гибели, мотив проклятья, тяготеющего над ним Долгополов JI.K. Миф о Петербурге и его преобразование в начале века. //Он же. На рубеже веков. — Л., 1985. -С. 151. и т.д.)»13. Таким образом, петербургский миф сам по себе выражает непреходящую сущность города.

В.Н. Топоров в связи с этим пишет, что Петербургский текст «обнаруживает некоторую предрасположенность к сфере профетического»14, Исследователь указывает на «духовную ситуацию, которая лежит в основе этих узрений иного, "небесного", запредельного Петербурга, того "сверх-Петербурга", в котором все реальные и случайные черты стерты (сотри случайные черты) ради того, чтобы из сферы изменчиво-преходящего увидеть его "вечно-неподвижную" основу, идею города»15.

Но «миф не есть поэтическое произведение».16 Он вообще не есть произведение литературы. Кроме того, осмысление сущности Петербурга в архетипических образах «космогонического» и эсхатологического мифов началось не в литературе. Об этом пишет, в частности, Н.П. Анциферов17. Следовательно, мы можем говорить здесь о «реконструированных» из специфических черт стиля произведений о Петербурге аспектах художественного метода, поскольку метод есть тот или иной тип духовно-практического опыта людей, творчески освоенный писателем в качестве первоосновы своего расширенного художественно-творческого воспроизведения жизни в качестве абсолютного принципа, через призму которого

18 писатель перерабатывает все, что оказывается в сфере его творческого восприятия» .

12 Лосев А.Ф. Диалектика мифа. // Он же. Миф. Число. Сущность. - М., 1994. - С. 195.

13 Долгополое Л. К. Указ. соч.-С. 150.

14 Топоров В.Н. Указ. соч. - С.304.

15 Топоров В.Н. Указ. соч. - С. 305.

16 Лосев А. Ф. Указ. соч. - С. 57.

17 «Древние религии завещали нам мифы о чудесных закладках священных городов, которые основывались сразу, целиком в один день, чтобы существовать вечно.

Не в том заключалось их (А.С. Пушкина и К.Н. Батюшкова - О.Б.) мифотворчество, что им пришлось создавать легендарную личность или факт. В этом отношении все им дано историей ». - Анциферов Н.П. Душа Петербурга. - П., 1922. - С.67.

18 Волков И.Ф. Теория литературы. - М., 1995. - С. 156.

В.И. Тюпа считает «подлинным началом» Петербургского текста поэму А.С. Пушкина «Медный Всадник».19В.Н. Топоров отмечает, что «начало Петербургскому тексту было положено на рубеже 20-30-х годов XIX в. Пушкиным»20 (в прозе, поэме «Медный Всадник», «петербургских» стихотворениях 30-х годов). Тем самым отсекается «одическая» традиция, преемственность «Медного Всадника» по у | отношению к которой была установлена в ряде работ и которая также обнаруживает в качестве своей базовой мифологемы «космогонический» миф.

Предметом настоящего исследования являются «реконструируемые» из общих моментов стиля рассматриваемых произведений о Петербурге аспекты художественного метода.

Объектом исследования являются поэтические произведения о Петербурге 1730-1860-х годов (от «Петриды» А.Д. Кантемира до «петербургских» стихотворений Н.А. Некрасова).

Рассматриваемые произведения обнаруживают следующие специфические черты стиля:

Во-первых, сущность города Петербурга постигается через обращение к петровской эпохе ко времени основания города22, в чем проявляется характерная черта мифологического сознания - «сведение сущности вещи к ее генезису».23

Во-вторых, в большинстве произведений усматривается мотив покорения создателем города (Петром Великим) природной стихии.

19 Тюпа В.И. Указ. соч. - С.266.

20 Топоров В.Н. Указ. соч. - С. 275.

21 К примеру, Пумпянский Л.В. «Медный Всадник» и поэтическая традиция XVIII века. // Временник Пушкинской комиссии. - Вып. 4-5. - М. - Л., 1939. - С. 91-124; Тимофеев Jl.ll «Медный Всадник». Из наблюдений за стихом поэмы.//Пушкин. Сб. статей под ред. проф. А. Еголина. - М., 1941. - С. 214-242.

22 В этом проявляется чувство «первоначальной эпохи», «сакрального» времени. Об этом Элиаде Мирча Аспекты мифа. - М. -2201.-С. 46.

23 Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. - М., 1995. - С. 172.

В-третьих, образ города зачастую создается при помощи характерных антитез, противопоставляющих состояние устья Невы (России, Вселенной) до появления Петербурга состоянию после его появления. Антитезы выражают идею внезапности изменений. Возникновение города представляется подобным Большому взрыву. Город возникает из природного хаоса, зачастую «по единому слову» его создателя.

В-четвертых, наблюдается известная однородность эмоциональной оценки образа Петербурга: от восторженно-положительной (поэты XVIII века, Петербург Вступления к поэме «Медный Всадник») до резко-негативной (в основном, в произведениях 1820-1860-х годов, у Н.М. Языкова, ЕЛ. Милькеева, Н.П. Огарева, Н.А. Некрасова и др.).

В.И. Тюпа пишет, что Петербургский текст представляет собой «семиотическое образование палимпсетного характера»24, то есть по сути - механическое напластование текстов. Возведение характерных черт стиля рассматриваемых произведений о Петербурге к общим аспектам художественного метода позволяет изменить взгляд на природу этого единства и «укоренить» поэтический образ в единстве «стиля эпохи» (П.Н. Сакулин), поскольку проблема художественного метода - это «проблема исторически изменчивого типа связи данного образного единства, данного произведения и породившей его действительности»25. В этом и состоит новизна настоящей работы.

Ее актуальность обусловлена тем, что проблема поиска тематических оснований стилевого единства произведений о Петербурге чаще решалась на материале прозы (О.М. Дилакторская, В.Н. Топоров, JI.K. Долгополое и др.) и гораздо реже - поэзии. Нам неизвестны такие работы на материале поэзии 1830-1860-х годов

24 Тюпа В.И. Указ. соч. -С. 253.

25 Сквознжов В.Д. Творческий метод и образ. // Теория литературы. - Т. 1. - М., 1962 - С. 149. петербургских» произведений Н.М. Языкова, Н.П. Огарева, E.J1. Милькеева, А.И. Полежаева, Н.М. Коншина, М.Д. Деларю, В.Г. Бенедиктова, А.П. Крюкова, И.П. Клюшникова, А.А. Григорьева и др.).

Цель исследования состоит в определении круга тематических аспектов художественного метода, «реконструируемых» из специфических признаков стиля поэтических произведений о Петербурге 1730-1860-х годов. В соответствии с поставленной целью определены следующие основные задачи исследования:

1. Выявить специфические особенности стиля поэтических произведений о Петербурге, обусловленные самой петербургской тематикой.

2. Рассматривая поэтический образ города в единстве со «стилем эпохи» (П.Н. Сакулин), определить круг тематических аспектов художественного метода (в синхроническом и диахроническом аспектах).

Теоретическую базу исследования составили работы по теории художественного метода В.Д. Сквозникова, И.Ф. Волкова, Г.Н. Поспелова; работы по теории стиля А.Ф. Лосева, П.Н. Сакулина, В.И. Гусева, Ю.И. Минералова; работы по теории мифа и мифологического сознания А.А. Потебни, А.Ф. Лосева, Ю.М. Лотмана, Б.А. Успенского, Е.М. Мелетинского.

Структура работы определена целью и задачами исследования.

Во введении разъясняются теоретические предпосылки исследования, определяются методы работы, обосновывается ее актуальность и новизна, дастся обзор литературы вопроса.

В первой главе исследуется значительный период времени - от «первого упоминания» Петербурга в русской поэзии, поэмы А.Д. Кантемира «Петрида» (1730 г.), до поэмы А.С. Пушкина «Медный Всадник», которой посвящена вторая глава работы.

В это время создается, собственно, сам город, вплоть до его «телесного» завершения в общих чертах. В поэзии определяются основные «петербургские» темы, лейтмотивы, определяется семантика образов важнейших городских объектов, выражающая их значение в самосознании русской культуры того времени. К концу рассматриваемого в первой главе периода в постижении сущности Петербурга в поэтических образах намечаются две тенденции. Первую можно обозначить как «мифологическую», ее развитие связано в первую очередь с XVIII веком. Она постигает сущность города в образах, за которыми усматриваются стороны «космогонического» конфликта (Герой-«космократор» и покоряемый им Хаос) и обнаруживает отмеченные нами выше специфические черты стиля. Ее базовой мифологемой является «креативный» миф. Вторую тенденцию мы определяем как «романтическую». Она развивается в начале XIX века и связана с постижением Петербурга как среды обитания человека, горожанина, в единстве с его жизнью. В ее рамках появляются мотивы Петербурга как города творческого начала, «города поэтов» и мотив петербургских наводнений. Между двумя выявленными тенденциями («мифологической» и «романтической») существует отмеченная нами в работе преемственность, и все же это два различных, в принципе противоречащих друг другу пути. Их своеобразное «примирение» осуществилось в поэме А.С. Пушкина «Медный Всадник», которой посвящена вторая глава работы.

Во второй главе ставится вопрос об отношении последней пушкинской поэмы к петербургскому мифу. «Трансформировав» петербургский миф из «макрокосма» -мира окружающей человека реальности в «микрокосм» - мир психической реальности, Пушкин сохранил его как живой и актуальный для русской поэзии последующих эпох.

В третьей главе исследуется Петербург в поэзии 1820-1860-х годов. В это время петербургская тема в поэзии обнаруживает проблему, связанную с переоценкой непреходящей сущности города и его роли в жизни России. Наряду с положительно окрашенным, восторженным образом города появляется негативный, сниженный. Последний строится как ироническое переосмысление образа Петербурга «одической» традиции или образа Петербурга из Вступления к поэме А.С. Пушкина «Медный Всадник».

В заключении подводятся итоги исследования.

Петербург Н.А. Некрасова - «верхняя граница» нашего исследования. Ограничение связано, прежде всего, с большим количеством подлежащего рассмотрению материала, который невозможно проанализировать в одной работе. Кроме того, мы рассмотрели не все поэтические произведения о Петербурге, созданные в период с 1730-х по 1860-е гг., однако анализируемых произведений, на наш взгляд, достаточно для определения общих тенденций.

Методика работы сочетает синхронный и диахронный анализ. В начале используется метод закрытого анализа произведения, взятого в неподвижном пребывании в себе самом, потом выявляется его место в общей эволюционной линии развития поэтического образа Петербурга. Сам принцип этой методики, состоящей в сочетании синхронного и диахронного анализа, восходит к трудам П.Н. Сакулина. Наше понимание художественного метода основано в основном на работах И.Ф. Волкова, В.Д. Сквозникова, Г.Н. Поспелова. Особые трудности работы были связаны с неадекватностью употребления термина «миф» в современных гуманитарных науках. Уяснить отличие мифа от рационалистических конструкций Нового времени, мифопоэтических литературных произведений помогли работы А.А. Потебни, А.Ф. Лосева, К.- Г. Юнга, Е.М. Мелетинского, Ю.М. Лотмана, Б.А. Успенского. I

Заключение научной работыдиссертация на тему "Тематические аспекты художественного метода. Русские поэты о Петербурге"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В работе определен круг тематических аспектов художественного метода, диктующих специфические черты стиля поэтических произведений о Петербурге 1730-1860-х годов. Миф как способ познания мира и «упорядочения мироздания» был усвоен поэтами в качестве ведущего принципа «творческого преображения» петербургской действительности в слове. Как аспект художественного метода, он определяет характерные черты стиля поэтических произведений о Петербурге «мифологической» («одической») традиции, развитие которой связано, прежде всего, с XVIII веком (В.К. Тредиаковский, С.С. Бобров, И.Ф. Богданович и др.), которая, однако, не прервалась и в следующем столетии.

Развитие другой традиции, «романтической», зародившейся в конце XVIII века, связано в основном с творчеством Н.М. Муравьева, А.А. Дельвига, Е.А. Баратынского, Д.В. Давыдова, А.И. Буниной, П.А. Вяземского. Этими авторами был создан образ Петербурга как «среды обитания» конкретного человека, горожанина, в единстве с его жизнью, судьбой, внутренним миром. Хотя эта традиция обнаруживает определенную отмеченную нами в работе преемственность по отношению к «мифологической», она представляет собой другой, альтернативный ей путь познания действительности Петербурга в поэтическом образе.

Своеобразное «примирение» обеих традиций было осуществлено А.С. Пушкиным в поэме «Медный Всадник». Если образ Петербурга из Введения к поэме обнаруживает следование «мифологической» традиции и создается на основе «креативного» (космогонического) мифа, то трагедия Евгения строится на основе эсхатологического мифа как «реализация его в масштабе частной истории» (Е.Ф. Манаенкова). Таким образом, «примирение» осуществляется в рамках «мифологической» традиции, а миф в поэме вновь выступает в качестве главного принципа познания сущности Петербурга в поэтическом образе, в том числе и Петербурга как «среды обитания» горожанина (Евгения), в единстве с его судьбой.

1820-1860-е годы характеризуются появлением в поэзии о Петербурге проблемы, связанной с переосмыслением непреходящей города сущности и его роли в истории России. «Отрицательный» образ Петербурга либо обнаруживает в своей основе прежнюю «креативно»-эсхатологическую модель, наполняемую, однако, новым, противоположенным содержанием, то есть является пародийным по отношению к образу «мифологической» традиции в целом (ЕЛ. Милькеев, Н.М. Языков, Н.А. Некрасов, Н.П. Огарев и др.); либо является пародийным переосмыслением конкретного «восторженного» образа Петербурга, чаще всего пушкинского (Н.А. Некрасов, Н.П. Огарев, А.И. Полежаев и др.). «Отрицание» идет, в основном по пути демифологизации: отвлеченная «идея» (Топоров) города, выраженная в «креативно»-эсхатологическом мифе дискредитируется через противопоставление ее городской повседневной жизни.

Список научной литературыБоченкова, Ольга Борисовна, диссертация по теме "Теория литературы, текстология"

1. Баратынский ЕЛ. К б<арону> Дельвигу // Он же. Стихотворения и поэмы.-Л., 1958. -С.58-60.

2. Баратынский Е.А. Пиры // Он же. Стихотворения и поэмы. Л., 1958. -С.243-251.

3. Баратынский Е.А., Дельвиг А.А. Там, где Семеновский полк.// Петербург, Петроград, Ленинград в русской поэзии. Антология. СПб. 1999. С.75.

4. Бенедиктов В.Г. Ночь // Он же. Стихотворения. Л., 1983. - С.205-206.

5. Бобров С.С. Торжественный день столетия от основания града св. Петра майя 16 дня 1803 года//Поэты 1790-1810-х годов. Л.,1971. - С.110-114.

6. Богданович И.Ф. Песнь ея императорскому величеству государыне Екатерине Алексеевне.// Собрание сочинений и переводов Ипполита Федоровича Богдановича: В 4 ч. 4.2. - М., 1818. - С.90-100.

7. Борн И.М. На случай наводнения 27 сентября 1802 года в ночь // Поэты-радищевцы.-Л., 1979.-С.190.

8. Бунина А.П. Майская прогулка болящей // Поэты 1790-1810-х годов. -Л., 1971. С.465-467.

9. Веневитинов Д.В. К моей богине // Он же. Полное собрание стихотворений. Л., 1960. - С.87-88.

10. Вяземский П.А. Петербург // Полное собрание сочинений кн. П.А. Вяземского: В 12 т.-Т. 1.-СП6., 1880.-С. 157-160.

11. Вяземский П.А. Петербургская ночь // Полное собрание сочинений кн. П.А. Вяземского: В 12 т. -Т. 4. СПб., 1880. - С.249-250.

12. Вяземский П.А. Снег // Полное собрание сочинений кн. П.А. Вяземского: В 12 т. -Т. 9. СПб., 1880. - С. 188.

13. Вяземский П.А. Разговор 7 апреля 1832 года // Полное собрание сочинений кн. П.А. Вяземского: В 12 т.-Т. 4.-СПб., 1880.-С. 147-148.

14. Глинка Ф.Н. Картины. Плаванье днем. // Он же. Избранные произведения. — Л., 1957. С.214-215.

15. Глинка Ф.Н. <Стихи о бывшем Семеновском полку> // Петербург, Петроград, Ленинград в русской поэзии. Антология. СПб., 1999. - С.88-89.

16. Григорьев А.А. Город // Он же. Стихотворения и поэмы. М.-Л.,1966. -С.120-121.

17. Григорьев А.А. Прощанье с Петербургом // Он же. Стихотворения и поэмы.-М.-Л, 1966.-С. 152.

18. Давыдов Д.В. Моя песня // Он же. Стихотворения. Л., 1933. - С.87-88.

19. Деларю М.Д. К Неве // Опыты в стихах Михаила Деларю. СПб., 1835. -С.62-64.

20. Дельвиг А.А. К Е<вгению> // Он же. Стихотворения. М.-Л., 1963. -С.206-208.

21. Державин Г.Р. Видение Мурзы. // Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота: В 9 т. СПб. - Т. 1. - 1868. - С. 106-111.

22. Державин Г.Р. Шествие по Волхову Российской Афмитриты. // Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота: В 9 т. Т.З. -СПб., 1870.- С.29-32.

23. Ершов П.П. Прощанье с Петербургом // Петербург, Петроград, Ленинград в русской поэзии. Антология. СПб., 1999. - С.105-107.

24. Измайлов А.Е. Таврический сад // (А.Е. Измайлов) Новые басни и сказки, а также разные мелкие стихотворения Александра Измайлова. СПб.,1817. -С.79-80.

25. Кантемир А.Д. Петрида, или Описание стихотворное смерти Петра Великого, императора Всероссийского // Он же. Собрание сочинений. Л., 1956. -С.241-247.

26. Клюшников И.П. Медный Всадник // Поэты кружка Н.В. Станкевича. -М.-Л.,1964. С.494-496.

27. Коншин Н.М. Жалобы на П<етер>бург // Поэты 1820-1830 годов. Т 1. -Л., 1972. -С.566-567.

28. Крюков А. П. Полночь в городе // Поэты 1820-1830 годов. Т 1. - Л., 1972.-С. 547-547.

29. Кюхельбекер В.К, Сирота // Он же. Стихотворения. Л.,1952. - С. 316392.

30. Лермонтов М.Ю. Сказка для детей // Он же. Полное собрание сочинений.- Л.,1939. Т.2. - С.429-439.

31. Ломоносов М.В. Ода на день восшествия на престол ея величества государыни императрицы Елисаветы Петровны // Он же. Полное собрание сочинений.- М.-Л.,1959. Т. 8. - С.215-225.

32. Ломоносов М.В. Ода на прибытие .императрицы Елисаветы Петровны из Москвы и Санкт- Петербург 1742 по коронации // Он же. Полное собрание сочинений. М.-Л., 1959. - Т.8. - С.82-102.

33. Милькеев Е.Л. Вавилон // Стихотворения Е. Милькеева. М.,1843. -С.127-129.

34. Муравьев М.Н. Богине Невы // (М.Н. Муравьев) Сочинения Муравьева. -СПб., 1847.-Т. 1. -С.35-37.

35. Некрасов Н.А. Говорун (записки петербургского жителя А.Ф. Белопяткина) // Он же. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. Т.1. - М.,1948. - С.172-192.

36. Некрасов Н.А. Вчерашний день часу в шестом. // Он же. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. Т. 1. - М.,1948. -С.50.

37. Некрасов Н.А. «Несчастные» // Он же. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. -Т.2.-М.,1948. С.16-39.

38. Некрасов Н.А. Размышления у парадного подъезда // Он же. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. Т.2. - М.,1948. - С.52-55.

39. Некрасов Н.А. Забытая деревня // Он же. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т.-ТЛ.-М., 1948.-С.155-157.

40. Некрасов Н.А. Дружеская переписка Москвы с Петербургом // Он же. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. Т.2. - М.,1948. - С.440-443.

41. Некрасов Н.А. О погоде // Он же. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. Т.2. - М.,1948,-С.61-79.

42. Некрасов Н.А. Песни о свободном слове // Он же. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. Т.2. - М.,1948. - С.228-243.

43. Некрасов Н.А. Приметы // Он же. Поли. собр. соч. и писем: В 12 т. Т.2. - М.,1948. -С.534.

44. Некрасов Н.А. Утро // Он же. Поли. собр. соч. и писем: В 12 т. Т.2. -М.,1948.-С.359-361.

45. Некрасов Н.А. Провинциальный подьячий в Петербурге // Он же. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. Т. 1. - М.,1948. - С.360-366.

46. Некрасов Н.А. Провинциальный подьячий опять в Петербурге // Он же. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. -Т.1. М.,1948. - С.366-370.

47. Некрасов Н.А. Обыкновенная история (из записок борзописца) // Он же. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. Т.1. - М.,1948. - С.378-379.

48. Огарев Н.П. Юмор // Он же. Стихотворения и поэмы. JI.,1956. - С.981463.

49. Огарев Н.П. Забытье // Он же. Стихотворения и поэмы. Л., 1956. -С.678-682.

50. Огарев Н.П. Вырос город на болоте. // Он же. Стихотворения и поэмы. -Л., 1956.-С.294.

51. Одоевский А.Ф. Бал // Он же. Полное собрание стихотворений и писем. -М.-Л., 1934.-С.108-109.

52. Петров В.П. На карусель // Он же. Сочинения. Ч. 1. - СПб., 1811.- С.417.

53. Подолинский А.И. Памятник Петру Великому // Поэты 1820-1830 годов. -Т2.-Л., 1972.-С.339.

54. Полежаев А.И. Сашка // Он же. Стихотворения и поэмы. М., 1981. -С.106-129.

55. Пушкин А.С. Город пышный, город бедный. // Он же. Поли. собр. соч.: В 16 т. Т.З. - M.-JI.J948. - С. 124.

56. Пушкин А.С. «Медный Всадник»// Современник. 1837. - Т.5. - № 1. -С.1-21.

57. Пушкин А.С. Петербург. Отрывок из поэмы // Библиотека для чтения. -1834.-Т. 8.-отд. 1.-С.117-119.

58. Пушкин А.С. Медный Всадник // Он же. Поли. собр. соч.: В 16т. Т.5. -М.-Л.,1948. - С.135- 149.

59. Розен Е.Ф. Пастуший рог в Петербурге // Поэты 1820-1830 годов. Т. 1. -Л.,1972. - С.566-567.

60. Сумароков А.П. Надписи к Камню- грому // Он же. Избранные произведения. Л.,1957. - С.110.

61. Сумароков А.П. К домику Петра Великого // Он же. Избранные произведения. Л., 1957. - С.110.

62. Тредиаковский В.К. Похвала Ижерской земле и царствующему граду Санкт-Петербургу // Он же. Избранные произведения. М. - Л., 1963. - С. 179-181.

63. Тургенев И.С. Нева // Он же. Поли. собр. соч. и писем: В 28 т. М,-Л.,1960. - Т.1. - С.38-39.

64. Тютчев Ф.И. На Неве // Он же. Поли. собр. стихотворений. JL, 1957. -С.174-175.

65. Тютчев Ф.И. Опять стою я над Невой. // Он же. Поли. собр. стихотворений. JI., 1957. - С.238.

66. Тютчев Ф.И. Глядел я, стоя над Невой.// Он же. Полн. собр. стихотворений. Jl., 1957.-С.161.

67. Хвостов Д.И. NN о наводнении Петрополя, бывшем 1824 года 7 ноября // Стихотворения графа Хвостова. СПб., 1827. - Т.5. - С.62-67.

68. Хомяков А.С. В альбом С.Н. Карамзиной // Он же. Стихотворения и драмы.-Л., 1969.-С.100.

69. Чулков М.Д. Стихи на качели // Он же. Печальное падение стихотворцев. Стихи на качели. Стихи на семик. На масленицу. СПб., 1775. - С.32-52.

70. Шевырев С.П. Петроград // Он же. Стихотворения. Л., 1988. - С.70-72.

71. Языков Н.М. Мой апокалипсис // Он же. Полное собрание стихотворений. М.-Л., 1934. - С.233-241.

72. Другие литературные источники

73. Аллер С. Описание наводнения, бывшего в Санктпетербурге 7 числа ноября 1824 г. // Пушкин А.С. «Медный Всадник». (Серия Литературные памятники). -Л., 1978. -С.109-116.

74. Антокольский П.Г. Образ времени в поэзии Пушкина.// В мире Пушкина. М., 1974. - С.7. - 62.

75. Анциферов Н.П. Душа Петербурга. Пг, 1922. - 227с.

76. Анциферов Н.П. Пути постижения города. Опыт комплексного подхода. -Л., 1925.- 148с.

77. Аронсон М. К истории «Медного Всадника» // Временник Пушкинской комиссии.-Вып 1.-М.-Л., 1936. -С.221-226.6. (Афанасьев А.Н.) По Щучьему веленью.// Народные сказки А.Н. Афанасьева в 3-х томах. Т. 1. - М., 1984. -С.328 - 335.

78. Барт Р. Мифологии. М., 1996. - 312с.

79. Баснин П.Н. Раскольничьи легенды о Петре Великом// Исторический вестник. -Т.92 СПб., 1903. - С.513-548.

80. Батюшков К.Н. Прогулка в Академию Художеств// Он же. Сочинения. -М., 1955. -С.327-344.

81. Бахтин М.М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве. // Он же. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. -С.6-72.

82. Белинский В.Г. Сочинения Александра Пушкина. // Он же. Собр. соч.: В 9.т. М., 1981. - Т. 6. - С.460-464.

83. Белый А. Ритм как диалектика. М.,1929. - 279с.

84. Березкин Д. Император Петр Великий в народном предании. СПб., б/г. -С.10-11.

85. Богданов Г. Краткое описание царствующего града Санкт-Петербурга от начала построения его с 1703 по 1751 год, сочиненное Г. Богдановым .а ныне дополненное и изданное .Васильем Рубаном. СПб., 1779.

86. Бонди С.М. Мир Пушкина.-М., 1999.-496с.

87. Борев Ю.Б. О природе художественного метода// Вопросы литературы. 1957,-№4.-С. 2-71.

88. Борев Ю.Б. Эстетика. М., 1969. - 349 с.

89. Брюсов В.Я. Медный всадник.// Он же. Собр. соч.: В 7т. Т.7. - М., 1975. -С.30-61.

90. Брюсов В.Я. Некрасов как поэт города // Он же. Собр. соч.: В 7т. Т.6. -М., 1975. -С.183-188.

91. Буслаев Ф.И. О литературе: исследования; статьи. М., 1990. - 512 с.

92. Бухаркин П.Е. Топос тишины в одической поэзии М.В. Ломоносова// XVIII век. № 20. - СПб, 1996. - С.32-41.

93. Венецианов в письмах художника и в воспоминаниях современников. -М.-Л., 1931.-391с.

94. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1989. - 404с

95. Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. М., 1981. - 320с.

96. Винокур Г.О. О языке художественной литературы. М., 1991. - 448с.

97. Волков И.Ф. Творческие методы и художественные системы. М., 1989. -253с.

98. Волков И.Ф. Теория литературы. М., 1995. - 256 с.

99. Вяземский П.А. Старая записная книжка. JL, 1929. - 625с.

100. Гадамер Г.Г. Язык и понимание// Он же. Актуальность прекрасного. -М., 1991. -С.43-60.

101. Гаспаров Б. Л. Поэтика «Слова о полку Игореве».// Wiener slawischer Almanach. № 12. - Wien, 1984. - 406c.

102. Гачев Г. Д. Образ в русской художественной культуре. М., 1981.246с.

103. Гегель Г.В.Ф. Эстетика. Т.2. - М., 1969. - 328с.

104. Гинзбург J1. Я. О лирике. М., 1997.-414 1.с.

105. Гистория о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли.// Русская проза ХУШвека. М., 1950. - Т. 1. -С.22-38.

106. Грабарь И. Федор Яковлевич Алексеев.// Старые года. Июль-декабрь 1907.- С.357-382.

107. Григорьев А.А. Парадоксы органической критики// Собрание сочинений Аполлона Григорьева под ред. В.Ф. Саводника. Вып. 2 - М., 1915. - С. 131-164.

108. Гуковский Г.А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М., 1957. -414с.

109. Гуковский Г.А. Русская литература XVIII века. М., 1999. - 453с.

110. Гусев Вл. Герой и стиль. К теории характера и стиля. М., 1983. - 286с.

111. Гусев Вл. В середине века. М., 1967. - 299с.

112. Гусев Вл. Пушкин в роли пророка цивилизации. // Литературная учеба. -№ 3 -М., 1989-С.-97- 98.

113. Гурьянова Н.С. Крестьянский антимонархический протест в старообрядческой эсхатологической литературе периода позднего феодализма. -Новосибирск, 1988.-186с.

114. Гусев Вл. Пушкин в роли пророка цивилизации // Литературная учеба. -М., 1989-№3-С.96-97.

115. Дельвиг А.И. Записки. Полвека русской жизни (1820-1870). М.-Л., 1930.-Т. 1. — 582с.

116. Дневник А.С. Пушкина (1833-1835). Труды гос. Румянцевского музея.I1. ВыпЛ.-М., 1923.-C.33-79.

117. Долгополов Л.К. Миф о Петербурге и его преобразование в начале века. //Он же. На рубеже веков.-М., 1985.-С. 150- 194.

118. Домников. С. Д. Мать-земля и Царь-город. Россия как традиционное общество. М., 2002. - 672с.

119. Евдокимова С. «Медный Всадник»: история как миф. // Russian literature. Amsterdam, 1990.-Т.4.-С.441-460.

120. Егоров Б.Ф. Аполлон Григорьев. М., 2000. - 216с.

121. Еремин М.П. Пушкин-публицист. М., 1976. 472с.

122. Еремина Л. Почему всадник медный? // Наука и жизнь. 1978. № 2. -С.127-129.

123. Живов В.Н., Успенский Б.А. Метаморфозы античного язычества в истории русской культуры// Античность в культуре и искусстве последующих веков. -М., 1984. -С.204-285.Ш

124. Живов В.Н., Успенский Б.А. Царь и Бог. Семиотические аспекты сакрализации монарха в России// Языки культуры и проблемы переводимости. М., 1987.-С.47-154.

125. Жирмунский В.М. Поэтика русской поэзии. СПб., 2001. - 496 с.

126. Иванов В.В., Топоров В.Н. Статья «Перун»// Мифы народов мира. Т.2. -М., 1982.-С.307.

127. Иванов В.В., Топоров В.Н. Статья «Мокошь»// Мифы народов мира. -Т.2.-М., 1982.-С.169.

128. Измайлов Н.В. «Медный Всадник» А.С. Пушкина. История замысла и создания, публикации и изучения// Пушкин А.С. «Медный Всадник» (серия Литературные памятники). Л., 1978. - С. 147-265.

129. Илюшин А.А. Поэзия Некрасова. М., 1999. - 76с.

130. Исупов К.Г. Диалог столиц в историческом движении// Москва-Петербург. Pro et contra. СПб., 2000. - С.6-78.

131. Каганов Г.З. Санкт-Петербург. Образы пространства. М., 1995. - 224с.

132. Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России. М., 1991. - 127с.

133. Карамзин Н.М. Неизданные сочинения и переписка. СПб., 1862. - Т. 1. - 630с.

134. Кассирер Э. Опыт о человеке. Введение в философию человеческой культуры.// Он.же. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998. - С.440-722.

135. Керн А.П. Воспоминания о Пушкине. М., 1987. - 416с.

136. Кожинов В.В. Художественный образ и действительность. // Теория литературы: В 3 т. T.l. -М., 1962. - С. 58- 71.

137. Кожинов В.В. Художественная речь как форма искусства слова. // Теория литературы: В 3 т. Т.З. - М., 1965. - С.234- 316.

138. Корман Б.О. Лирика Некрасова. Воронеж, 1964. - 391с.

139. Комарович В. О «Медном Всаднике»// Литературный современник. -1937.- № 2. С.205 - 220.

140. Кочубей А.В. Семейная хроника. Записки (1790-1873). СПб., 1890.430с.

141. Крыстева Д. Поэтическая формализация мифов о Петре I и «Медный Всадник» Пушкина// Русская литература. Л., 1992. - № 3. - С. 14-26.

142. Леви-Стросс К. Мифологики. Т. 1 - М.- СПб., 2000. - 406с.

143. Леви- Стросс К. Структурная антропология. М., 2001. - 512с.

144. Ленобль Г. К истории создания «Медного Всадника»// Ленобль Г. История и литература. М., 1977. - С.50-83.

145. Литературная энциклопедия терминов и понятий.- М., 2001.

146. Лихачев Д.С. Литература реальность - литература. - Л., 1984. - 271с.

147. Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. Киев, 1994. - 285с.

148. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика. -М., 1975.-776с.

149. Лосев А.Ф. Диалектика мифа. // Он же. Миф. Число. Сущность. М., 1994.-С. 6-216.

150. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1976.367с.

151. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Миф имя - культура // Семиосфера. -СПб., 2000.-С.525-543.

152. Лотман Ю.М. Символика Петербурга и проблемы семиотики города. // Семиосфера. СПб, 2000. - С.320-335.

153. Лотман Ю.М. Происхождение сюжета в типологическом освещении.// Статьи по типологии культуры,- Тарту, 1973. С.9-41.

154. Лотман Ю.М., Минц З.Г. Литература и мифология .// Семиотика культуры. Труды по знаковым системам. Тарту, 1981. - Вып. 308. - С.282-303.

155. Лотман Ю.М. Роман Пушкина «Евгений Онегин». Л., 1983. - 416с.

156. Лотман Ю.М. К проблеме «Данте и Пушкин».// Временник пушкинской комиссии.-Л., 1977. -С.88-91.

157. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Л., 1972. - 271с.

158. МайминЕ.А. Пушкин: жизнь и творчество. М., 1981.-290с.

159. Макаровская Г.В. «Медный Всадник». Итоги и проблемы изучения. -Саратов, 1978.-96с.

160. Макогоненко Г.П. Творчество А.С. Пушкина в 1830-е годы (1833-1836). -Л., 1982.-464с.

161. Манаенкова Е.Ф. Фольклорная традиция в поэме А.С. Пушкина «Медный Всадник». Дисс. канд. филол. наук - Волгоград, 1994 - 147с.

162. Медрищ Д.Н. Литература и фольклорная традиция: Вопросы поэтики. -Саратов, 1980.-296с.

163. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1995. - 406с.

164. Мелетинский Е.М. Трансформация архетипов в русской классической литературе// Литературные архетипы и универсалии. М., 2001. - С. 150-224.

165. Мельц М.Я. Исторические песни и предания начала XVIII века.// Русское народное поэтическое творчество. М. - Л., 1953. - Т. 1. - С.466 - 488.

166. Мережковский Д.С. Антихрист (Петр и Алексей). М., 1993. - 432с.

167. Мережковский Д.С. Пушкин. Вечные спутники. СПб., 1906. - 90с.

168. Минералов Ю.И. Теория художественной словесности. М., 1999.360с.

169. Минералов Ю.И. Из лекций по русской словесности XVIII века. // Вестник Литературного института им. A.M. Горького. 1999. - № 2.

170. Минц З.Г., Безродный М.В., Данилевский А.А. «Петербургский текст» и русский символизм // Уч. зап. Тартуского ун-та. Труды по знаковым системам, XVIII. Семиотика города и городской культуры. Петербург. Тарту, 1984. - Вып. 664. -С.78-93.

171. Модзалевский Л. Библиотека Пушкина. Новые материалы. (Серия Литературное наследство). М., 1934. - №№ 16-18. - С.985 - 1024.

172. Назиров Р.Г. Петербургская легенда и литературная традиция.// Традиция и новаторство. Уфа, 1975. - Вып. 3. - С. 122-135.

173. Немировский И.В. Библейская тема в «Медном Всаднике».// Русская литература. М., 1990. - № 3. - С.3-17.

174. Овсянико- Куликовский Д.Н. Литературно- критические работы: В 2 т. -Т.1. Статьи по теории литературы; Гоголь; Пушкин; Тургенев; Чехов. М., 1989. -542 с.

175. Одоевский В.Ф. Насмешка мертвеца.// Русская романическая повесть (первая треть XIX в.). М., 1983. - С.247-252.

176. Ольховникова С.В. Язык поэзии и язык мифа// Философия и поэзия. Материалы 2-й Всероссийской конференции. Рязань, 2002. - С.68-70.

177. Осповат A.JI. Вокруг «Медного Всадника».// Изв. АН СССР Серия лит и рус. яз. 1984 - Т. 43. - № 3. - С.238-247.

178. Осповат А.Л. «Судьба с неведомым известьем.»// Осповат А.Л., Тименчик Р.Д. «Печальну повесть сохранить.» М., 1987. - С.118-124.

179. Отрадин Н.В. Петербург в русской поэзии XVIII начала XX века// Петербург в русской поэзии. Поэтическая антология. - Л., 1998. - С.5- 32.

180. Павлов А.С. Происхождение раскольничьего учения об антихристе.// Православный собеседник. Казань, 1858. - № 5. -С.130-145.

181. Палиевский П.В. Внутренняя структура образа. // Теория литературы: В Зт.-T.l.-M., 1962.-С. 72-114.

182. Панаева А.Я. Воспоминания. М., 1948. - 488с.

183. Переверзев В.Ф. Основы эйдологической поэтики// Он же. Гоголь. Достоевский. Исследования. М., 1982. - С.417- 509.

184. Поспелов Г.Н. Проблемы исторического развития литературы. М., 1972.-271с.

185. Поспелов Г.Н. К разграничению понятий стиля, метода и направления. // Доклады и сообщения филологического факультета МГУ. Вып.1. - М., 1946. - С.28-32.

186. Потебня А.А. Эстетика и поэтика. М., 1976. - 614 с.

187. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. М., 2002. - 336с.

188. Пумпянский А.В. «Медный Всадник» и поэтическая традиция XVIII века.// Временник Пушкинской комиссии. Вып. 4-5. - М. - Л., 1939. - С.91-124.

189. Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 16т. Т. 13. - М. - Л., 1937-Переписка 1815-1827.-652с.

190. Пыпин А.Н. Петр I в народном предании.// Вестник Европы. 1897. - Т. 4.-Кн. 8.-С.640-690.

191. Радищев А.Н. Письмо другу, жительствующему в Тобольске// Он же. Сочинения. -М, 1998.-С.199-203.

192. Расколышчьий «Апокалипсис». // Чтения в Обществе по изучению истории и древностей. 1859. - № 4. - С. 14-15.

193. Раков В.П. Новая «органическая» критика. Иваново, 2002. - 352с.

194. Раков В.П. Аполлон Григорьев. Иваново, 1980. - 56с.

195. Русский архив 1869. № 3. 608с.

196. Русский архив 1877. № 8. -517с.

197. Рябинина Н.А. К проблеме литературных источников поэмы А.С. Пушкина «Медный Всадник».// Болдинские чтения. Горький, 1977. - С.80-93.

198. Сазонова Л.И. Поэзия русского барокко (вторая половина XVII начало XVIII в.).-М, 1991.-263с.

199. Сакулин П.Н. Социологический метод в литературоведении. М., 1925. -240с.

200. Сакулин П.Н. Теория литературных стилей. М., 1928. - 74с

201. Сакулин П.Н. Синтетическое построение истории литературы. М., 1925.- 118с.

202. Селиванов И.В. Воспоминания прошедшего. Были, рассказы, портреты, очерки и проч. (Авторы провинциальных воспоминаний). М., 1868. - 253с.

203. Сквозников В.Д. Творческий метод и образ. Теория литературы: В 3 т. -Т.1.-М., 1962.-С. 149- 185.

204. Соймонов А.Д. А.С. Пушкин.// Русская литература и фольклор. Первая половина XIX века. Л., 1976. - С. 143-210.

205. Соколов А.Н. Теория стиля. М., 1968. - 223с.135. (Соллогуб В.) Воспоминания графа В.А. Соллогуба. СПб., 1887. 287с.

206. Соловьев С.М. Сказка о Петре Великом.// Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском ун-те. 1860. - Кн. 4. - С.2.

207. Сорокин П. Система социологии . М., 1993. Т. 1. - 447с.

208. Спивак Д.Л. Северная столица. Метафизика Петербурга. СПб., 1998427с.

209. Сумароков А.П. Сон. Счастливое общество.// Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе покойного.Александра Петровича Сумарокова, собраны и изданы Николаем Новиковым. Т. 6. - М., 1781.

210. Тархов А.Е. Повесть о петербургском Иове.// Наука и религия. 1977. -№ 2. - С.62-64.

211. Тимофеев Л.И. «Медный Всадник». Из наблюдений за стилем поэмы.// Пушкин. Сб. статей под ред. проф. А. Еголина. М., 1941. - С.214-242.

212. Тоддес Е.А. К изучению «Медного Всадника.// Пушкинский сборник. -Рига, 1968.-С.95-113.

213. Топоров В.Н. Аптекарский остров как городское урочище (общий взгляд// Ноосфера и художественное творчество. М., 1991. - С.235-243.

214. Топоров В.Н. Петербург и «Петербургский текст русской литературы»: Введение в тему. // Он же. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. М., 1995. - С.259-367.

215. Топоров В.Н. Петербургские тексты и петербургские мифы. // Он же. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. М., 1995. -С.368-392.

216. Топоров В.Н. Пространство и текст// Текст: семантика и структура. М., 1983. -С.227-284.

217. Тюпа В.И. Анализ художественного текста. М., 2006 - 336с.

218. Федотов Г.П. Три столицы// Москва-Петербург. Pro et contra. СПб., 2000. - С.479^94.

219. Хаев Е.С. Эпитет «медный» в поэме «Медный Всадник» // Временник пушкинской комиссии. 1981.-Л., 1985.-С. 180-184.

220. Хализев В.Е. Теория литературы. М., 2002. - 437с.

221. Черейский Л.А. Пушкин и его окружение. Л., 1975. - 519с.

222. Шеллинг Ф.В.Й. Философия искусства. М., 1966. - 496с.

223. Шмурло Е. Петр Великий в оценке современников и потомства. СПб., 1912.-Вып. I (XVIII в).-161с.

224. Шустов А.Н. К изучению литературных источников поэмы Пушкина «Медный Всадник»// Russian literature. Amsterdam, 1990. - Т. 4. - С.461-478.

225. Щербатов М.М. Путешествие в землю Офирскую г-на С. швецкаго дворянина// Сочинения князя М.М. Щербатова. Т.1. - СПб., 1896. - С.749-1060.

226. Элиаде М. Аспекты мифа. М., 2001. - 240с.

227. Эпштейн М.Н. «Природа, мир, тайник вселенной.». Система пейзажный образов в русской поэзии. М., 1990. - 302с.

228. Юнг К.Г. Вотан.// К.Г. Юнг о современных мифах. М., 1994. С.213-230.