автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Темпоральность субъекта и природа памяти

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Шевцов, Константин Павлович

Введение.

Раздел I. Синтез временных модальностей.

Глава 1. Концепция длительности А.Бергсона

Глава 2. Феноменология временности Э.Гуссерля

Глава 3. История памяти

Раздел II. Мнемические акты в целостности актов сознания

Глава 4. Память как условие восприятия и воображения

Глава 5. Смысл припоминания

Глава 6. Возможности выражения

Раздел 111. Языковые структуры памяти

Глава 7. Знаки, последовательность артикуляции и рассказ

Введение диссертации2003 год, автореферат по философии, Шевцов, Константин Павлович

Актуальность исследования. Об актуальности проблемы памяти говорит уже то множество контекстов, в которых мы сегодня сталкиваемся с этим понятием. Так, например, говорится о памяти культурной, социальной, этнической. Электронная память определяет мощность и быстродействие современной техники. Сегодня несомненно возрождение интереса к памяти, которая обращена к традиции, истокам, и, следовательно, определенной культурной, национальной, геополитической идентификации. Вместе с тем проблема памяти — традиционная тема философии, ее неизменный спутник или ее другой, удерживающий и архивирующий вопросы, возникающие внутри различных философских концепций. Но обращение к философскому исследованию памяти наталкивает нас на серьезные трудности, в числе которых определение взаимосвязи памяти и мышления. Эти трудности были предметом исследования во многих философских системах1. Глубоко и подробно они рассматриваются также и у современных авторов. Можно сослаться на мнение современного исследователя, согласно которому все попытки прояснить эту взаимосвязь неизменно приводят к выявлению прямо противоположных позиций: «мыслительные процессы то идентифицируются с мнемическими, то рассматриваются изолировано от них»2.

Очевидно, что прошлый опыт, удерживаемый памятью, имеет важнейшее значение для когнитивных процессов, предоставляет в их распоряжение определенные модели мысли и действия, устойчивые и открытые новым обстоятельствам, позволяющие ориентироваться не

1 См.напр.Гегель Г. Энциклопедия философских наук. Т.З. Философия духа. М, 1977. СЗОб.

2 Шилков ЮЛА. Гносеологические аспекты мыслительной деятельности. С-Пб.: Изд. С-Петербургского университета, 1992. С. 124. только в настоящем, но и предвидеть также наиболее вероятные варианты будущих событий. Вместе с тем уже в этом понятии прошлого опыта кроется значительная трудность. Память принципиально отделяется от какого-либо собственного знания в пользу опыта приобретенного ранее (и как бы еще без ее участия), который она и должна сохранять в его чистоте, будь то созерцание идеального мира (Платон), чистые трансцендентальные созерцания (Э. Гуссерль), зов бытия (М. Хайдеггер), данные непосредственного восприятия. Но оказывается, что она обладает также еще и неким собственным квазизнанием прошлого, замутняющим ясность интуиции, связанным с отпадением от истины, с предрассудками, унаследованными от прошлого (Ф. Бэкон), вытеснением и забыванием (3. Фрейд), потенциальностью или виртуальностью своих способов хранения.

Это знание есть знание временности человеческого бытия. И хотя оно обнаруживает эту временность как конечность человека, возможностей его познания мира и себя самого, только оно приоткрывает нам нечто о самом времени и, следовательно, только оно и наделяет самой возможностью мысли и действия, проживания и освоения нового, обращения не только к наличному данному, но также и к тому, что только наступает как становящееся, больше будущее, чем настоящее или прошлое. Память открывает способность сознания не только удерживать и воскрешать прошлый опыт, но также и активно перерабатывать его. Исследование памяти в связи с временной структурой человеческой деятельности (как теоретической, так и практической) является наиболее актуальным для философского истолкования мнемических процессов, их места в сложной взаимосвязи актов сознания, структур бессознательного.

Временность определяет прежде всего природу человеческой деятельности, практики с принадлежащей ей динамическими моделями привычного, автоматизированного действия и схемами поиска, овладения новыми обстоятельствами. Временность, таким образом, указывает не только на необратимость действия, принципиальную не(пред)определенность наступающего, его недетерминированность прошлым или настоящим, но также и на то, что сама эта неопределенность так или иначе освоена человеком, поскольку в памяти прошлое удерживается именно как открытая возможность нового. Памяти известна прежде всего природа становления, трансформации, принадлежащая временным процессам, и в этом смысле возникает необходимость исследовать практические схемы ориентации во времени и модели действия в связи с теми исходными синтезами обращения, преобразования реального в возможное, которые как раз и осуществляются памятью. Присущие памяти способы сохранения, виртуализации информации являются оборотной стороной этой открытости новому, предоставления себя другому, еще только возникающему, неустановившемуся. Такое предоставление места другому, в том числе и другому человеку, поскольку его присутствие открывается в непрерывности процесса сообщения, как раз и должно быть рассмотрено как сущность динамических схем, принадлежащих человеческой практике и существующих, прежде всего, в качестве структур памяти.

Исследование темпоральной природы сознания позволяет глубже проанализировать природу рефлексивности субъекта, его открытости себе самому. В противовес чистой, симультанной открытости, гарантирующей устойчивость формальных принципов мышления (даже в том случае, когда их основание полагается не в сознании, а в структурированном так или иначе бессознательном), временность открывается через ориентации на другое, множественное, через стратегии обмена с другим, потери, забывания, в том числе и восприятие себя самого на фоне оттесненного, отодвинутого прошлого. Память выступает условием такой открытости, существенным фактором становления субъекта, процессов его обучения и воспитания. Исследование памяти в этом направлении позволяет отыскать единство условий уже не только практической, но также и теоретической деятельности, по отношению к которой ее роль не может рассматриваться только лишь как вспомогательная, фиксирующая, но также и как активная, формирующая само поле субъективности, обращенной от своих практических знаний к построению тех или иных моделей теоретического познания.

Все это позволяет считать актуальным философское исследование памяти, берущее в рассмотрение прежде всего ее связь с темпоральностью человеческого существования. Более того, в таком ракурсе собственно философской заслугой нужно считать не следование сложившимся представлениям о различии и иерархии подходов к сознанию, таких как чисто инструментальный, интенциональный, коммуникативный подходы, но скорее обоснование такого подхода, при котором все эти грани деятельности сознания будут связаны как равноисходные, в равной степени фундаментальные для самоопределения субъекта.

Степень разработанности темы. В качестве одной из основополагающих способностей человека память и ее структуры привлекали к себе внимание в продолжении всей истории философской мысли, начиная с открытия принципов искусной памяти (что получило впоследствии наименование мнемотехники), по времени совпадающим с появлением первых философских школ, практики анамнесиса в пифагорейских школах и дальше через платоновскую концепцию припоминания, учение Аристотеля о душе и риторическую традицию, совершенствовавшую приемы мнемотехники. В Новое время интерес к проблеме памяти в значительной степени был оттеснен активной разработкой вопросов, связанных с методом познания, априорных или же апостериорных условий получения, уточнения, апробирования новых знаний- Вместе с тем продолжают исследоваться функции памяти в процессе познания, а также в более общей проблематике диалектики духа. Но память здесь рассматривается прежде всего как предмет изучения психологии. Именно в психологии во второй половине XIX века с началом применения экспериментальных методов исследование памяти обогащается множеством данных и становится полем проработки многих возникающих в это время психологических направлений и концепций (Т.Рибо, Г.Эббингауз, П.Жане, Д.Уотсон, З.Фрейд, КЛевин, Б.В.Зейгарник). Активные попытки систематизации данных о природе, структуре и стратификации памяти предпринимаются во второй половине XX века, в особенности в связи с проникновением в психологию принципов теории информации и бурным развитием когнитивной психологии (Д.Норман, ПЛиндсей, Р.Аткинсон, Р.Солсо, Ц.Флорес).

В отечественной науке особое внимание проблемам, связанным со спецификой мнемических структур, их взаимодействия с другими когнитивными, познавательными, эмотивными структурами психики, а так же вопросу об их генезисе, уделено в работах H.A. Бернштейна, «культурно-исторической» школы, связанной с именами JI.C. Выготского, А.РЛурия, А.НЛеонтьева, П.И.Зинченко, наконец, в традиции санкт-петербургской и ленинградской психологической школы, представленной трудами И.М.Сеченова, И.П.Павлова, А.А.Ухтомского, Л.М.Веккера.

При всей значимости многочисленных психологических исследований, результаты собственно философского анализа памяти представляется гораздо более скромным. Судьба философского обращения к памяти в значительной степени определяется той трудностью, которая заключается в понимании памяти как хранителя прошлого опыта и, следовательно, того прошлого знания, которое отторгается от субъекта или даже вообще стирается собственным квазизнанием памяти - самим «прошедшим» как средой становления, изменения, потери, забывания или искажения, фальсификации. Уже Платон в связи с этим вынужден вводить двойную концепцию памяти — во-первых, той, которая возвращает к созерцанию идеального мира, к начальному (еще не нуждающемуся ни в каком припоминании) опыту истины, и, во-вторых, той, которая связана с забыванием, с необходимостью письма, которой больше соответствует не одержимость вдохновения, а необузданность становления, непредсказуемость мгновенного «вдруг», переход из одного состояния бытия в другое.

В Новое время проблема метода вытесняет философскую проблематизацию памяти. Однако развитие психологических и психоаналитических исследований памяти к началу XX века создают условия для возрождения интереса к памяти и связанной с ней проблематике. Речь идет, прежде всего, о философии времени А.Бергсона и Э.Гуссерля, которые подчеркивают значение темпоральности и, соответственно, памяти в качестве условия осуществления когнитивных актов. Память, поскольку она участвует в исходном структурировании временного потока, выступает существенным условием целостности этих актов, а в философии Бергсона - также и условием предметной наполненности всякого конкретного представления. Целостность и наполненность определяют здесь не формальные характеристики актов, которые могут быть исследованы также и экспериментальными методами психологии, но философское понимание места памяти в структуре субъективности, поскольку субъект осуществляет внутреннюю взаимосвязь, целостность самого временного потока.

Большое значение для разработки проблемы памяти имеет хайдеггеровская аналитика Dasein. Временность Dasein предполагает, что выделяемые Хайдеггером экзистенциалы необходимо отсылают именно к той работе по собиранию и удержанию субъективности, которую осуществляет память. Прежде всего, это касается такой фундаментальной расположенности Dasein как ужас, поскольку это состояние по существу вырывает из настоящего, его ориентаций и знаний, и может быть пережито, обжито, а также и осмысленно, лишь с привлечением того «знания», которым обладает память. Проблематика памяти здесь определенным образом перекликается и взаимодействует с хайдеггеровскими понятиями бытия-в-мире, открытости, предпонимания.

Для философского исследования памяти существенное значение имеют методы анализа и концептуальный аппарат, выработанные в рамках психоаналитических исследований З.Фрейда, К.Юнга, О.Ранка, М.Кляйн, ЖЛакана. Для нашего исследования важным прежде всего является фрейдовский анализ языка сновидений, с помощью которого ему удается показать своеобразие самоистолкования, осуществляемого памятью за «порогом чувствительности» субъекта, проявляющееся только в его отношении (обращении) к другому, желании другого. Большое значение имеют проанализированные Фрейдом явления отыгрывания и навязчивого повторения, оговорки и забывания слов. Лакан указывает на структурированность бессознательного как особого дискурса, который определяет природу субъекта как историю, точнее, как симптом, означающее такой истории. Таким образом, память предстает здесь как активный механизм, перерабатывающий информацию, откладывающий, отсеивающий, переворачивающий ее в соответствии с собственными моделями. Такому взгляду в значительной степени соотвествуют и подходы к памяти в современной (прежде всего, в когнитивной) психологии, а так же в постструктуралистской философии, в той мере, в которой ее проблематика пересекается с проблематикой памяти, как, например, в разработке темы повторения и различия у Ж.Делеза или следа у Ж.Деррида. Стоит отметить также исследование П.Бурдье, посвященное природе практического чувства, подчеркивающее темпоральную природу практической деятельности и значение памяти для организации как индивидуальной, так и социальной практики.

В диссертации принимаются во внимание результаты отечественных исследований философии сознания, а так же специальных проблем, связанных с проблемой памяти, представленные в трудах М.М.Бахтина, B.C. Библера, С.С.Гусева, Н.ОЛосского, А.Ф. Лосева, Б.В.Маркова, Ю.Б.Молчанова, Н.В. Мотрошиловой, В.А.Подороги, В.В.Савчука, К.А.Свасьяна, Я.А. Слинина, В.С.Соловьева, Г.А.Тульчинского, П.А.Флоренского, Ю.М.Шилкова.

Итак, можно сделать вывод о значительной разработанности темы памяти в самых различных ее аспектах и приложениях. Тем не менее, даже там, где анализ памяти ставит целью опрокинуть традиционные фигуры представления, знания, cogito, философская разработка феномена памяти остается принципиально неполной, разобщенной в отношении своих посылок, принципов анализа, выдвигаемых целей и методов их достижения.

Цель и основные задачи исследования. Основная цель исследования состоит в раскрытии тех свойств памяти, которые выражают временную природу сознания и человеческой деятельности. Достижение этой цели предполагает решение следующих задач.

Во-первых, определить место и роль памяти во взаимосвязи темпоральных структур сознания.

Во-вторых, выявить характер взаимозависимости перцептивных процессов, воображения и памяти субъекта.

В-третьих, раскрыть роль языка в развитии мнемических структур и осуществлении их эффективной деятельности.

Методологические основания исследования. В диссертации используются те принципы и приемы анализа, с помощью которых удается конкретизировать мнемическую тему и связанные с ней проблемы. Так, речь идет об использовании приемов феноменологии, герменевтики, диалектики и психоанализа. Кроме того, анализ мнемических возможностей опирается на категориальные ресурсы психологии и лингвистики. Прежде всего, взят за основу феноменологический анализ сознания времени и синтезов временности, осуществляемых памятью (в ретенции и репрезентации), Э.Гуссерля, а также описание внутренней длительности сознания, проделанное А.Бергсоном.

Большое значение для понимания онтологического значения временности субъекта и места в нем мнемических актов имеют методы фундаментальной онтологии, прежде всего аналитика таких экзистенциалов как ужас, смерть, речь, понимание и узнавание, а также понимание принципиальной историчности бытия субъекта сознания. Использования философских текстов, посвященных памяти в ситуации, которая воспроизводит работу самой памяти, переводящей прошлый опыт на язык современности, обращает к использованию принципов герменевтики. Была осознана и необходимость взаимодополнения указанных методов. Его удалось достичь благодаря тому, что можно было бы назвать топографией памяти.

Новизна исследования. Новизна исследования определяется раскрытием интерсубъективной природы памяти.

1. Прежде всего, введен и разработан концепт места памяти как места встречи с другим, как позитивность этой встречи даже в тех случаях, когда речь идет об отчуждении и забывании себя (то есть как позитивность самого забывания).

2. Выявлены когнитивные особенности актов забывания и припоминания.

3. Раскрыта решающая роль памяти в дейксических актах, или актах указания, а также проанализировано участие памяти в формировании языковых структур, таких как знак, предложение, рассказ.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Механизмы памяти определяются интерсубъективной направленностью. Память является важнейшим условием отношения к другому, и это отношение оформляется изначально в качестве виртуальных структур, лишенных субъекта и объекта восприятия, но впервые предоставляющих место тому и другому.

2. Это место не разделяет, но устанавливает связь уходящего и наступающего, появления и исчезновения и, таким образом, предопределяет модальности настоящего, прошлого и будущего.

3. Память определяет темпоральность сознания как многомерную, множественную, динамическую структуру, в которой элементы находятся в различной степени активации, могут вытеснять или наоборот вытесняться другими, быть вложены одни в другие, и активизируются именно постольку, поскольку предполагают различные возможности взаимодействия с другим, построение той или иной истории (интриги) сообщения с другим.

4. Динамический аспект структуры памяти выражается в сопутствующей восприятию возможности сосредоточения, обращения и переключения внимания, приближения и уточнения образа, вообще приготовление возможности воспринимать то или другое, в том числе, не замечать, упускать, забывать видимое или, наоборот, пытаться усмотреть (уже или еще) невидимое.

5. Являясь залогом сообщения с другим, непрерывности связи с другим, память позволяет выходить из пограничных ситуаций шока, ужаса, боли и отчаянья.

6. Структуры языка не просто восполняют структуры памяти, воображения, восприятия, но, прежде всего, реализуют возможность, предоставляемую памятью. Память предстает инфраструктурой сознания, которая обращает акты сознания друг к другу, делая их прозрачными друг для друга, связывая их в целостность, поскольку изначально полагает их в открытости и обращенности к другому, к возможности встречи с ним.

Теоретическая значимость и практическая ценность исследования. Материалы диссертации и ее методологические подходы позволяют расширить философское понимание темпоральных структур памяти, их динамики, взаимосвязи и взаимодействия с другими когнитивными и познавательными структурами, такими как восприятие, воображение, языковая и практическая деятельность. Результаты диссертации могут быть использованы при историко-философском рассмотрении платоновской концепции припоминания, декартовского метода, гегелевской диалектики, а так же современной философии, представленной такими направлениями XX века, как феноменология Э.Гуссерля, философия длительности А.Бергсона, онтология М.Хайдеггера. Содержание диссертации может стать основанием для составления самостоятельного курса по теории познания, ориентированного, прежде всего, на коммуникативные, символические и нарративные способы получения, удержания и передачи знания.

Апробация исследования. Исследование было подготовлено на кафедре философии и социальных коммуникаций Академии гражданской авиации. Материалы исследования обсуждались на кафедре онтологии и теории познания философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета, а также в ряде публикаций и выступлений на теоретических конференциях и семинарах.

Структура исследования. Работа состоит из введения, трех разделов, подразделенных на главы и параграфы, заключения и библиографического списка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Темпоральность субъекта и природа памяти"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В «Фсдре» Платон различает и противопоставляет друг другу два вида припоминания. Первое — неистовое. Оно есть «припоминание того, что некогда видела наша душа, когда она сопутствовала богу, свысока глядела на то, что мы теперь называем бытием и поднималась до подлинного бытия.»184 Это припоминание всей души, поскольку истина — подлинное ее пропитание и жизнь. Души, «как увидят что-нибудь, подобное тому, что было там, бывают поражены и уже не владеют собой.»185 Если же они подолгу не видят никаких i о/" знаков истины, то «благодаря памяти возникает тоска о том, что было тогда.» Рассказ и пересказ, поскольку он делает нас свидетелями и участниками чего-то, поскольку он записан в самой душе, и непосредственно вдохновляется заступанием истины, продолжает и укрепляет именно этот первый вид припоминания. Второе припоминание — внешнее, это припоминание записанного, внешних знаков, письма. О нем говорится в знаменитой легенде о боге Тевте. Известно, что отвечает Тевту царь Тамус: «В души научившихся им письмена вселят забывчивость, так как будет лишена упражнения память: припоминать станут извне, доверяясь письму, по посторонним знакам, а не изнутри, сами собою. Стало быть, ты нашел средство не для памяти, а для припоминания. Ты даешь ученикам мнимую, а не истинную мудрость. Они у тебя будут многое знать понаслышке без обучения и будут казаться многознающими, оставаясь в большинстве невеждами, людьми трудными для обучения; они станут мнимомудрыми вместо мудрых.»

Припоминание первого рода - это, таким образом, сама память; оно же -непосредственное знание, созерцание истины. Второе припоминание отделено м Платон. Собрание сочинений в 4 т. Т. 2- М: Мысль, 1993. С. 158.

185 Там же. С. 159.

186 Там же.

Там же. С. 186. от памяти, от знания, заключенного в памяти, оно знает лишь постороннее, внешнее. Письмо приносит с собой забвение самой по себе памяти, но, вместе с тем, оно дает возможность как-то быть в этом забвении, научает как-то ориентироваться во внешнем и постороннем. Платоновское знание памяти суть знание видения, созерцания. Оно хранит душу при этом внутреннем видении. В неистовстве душа забывает себя лишь внешне, поскольку, на самом деле, она находит себя уже во внутреннем знании. Но если есть забвение, то что же иное позволяет знать само забвение как откладывание и закладывание, если не письмо? Если не то, что позволяет сохранять знание даже во внешнем, в ином иного? Забвение — и именно письмо напоминает об этом - не просто отрицание. Это уже и предоставленность чему-то, какая-то судьба и, следовательно, какое-то иное восприятие самой истины. Забывание участвует в приготовлении самой чувственности и, можно было бы сказать, - в приготовлении именно особой трансцендентальной восприимчивости к миру и к его истине. И, прежде всего, забывание учит восприятию самого времени и собственной временности как своеобразного залога встречи.

Разумеется, бесписьменные культуры знают время. Благодаря многим исследованиям, мы знаем, что это время возрождающегося начала мира,

I ЛЯ старения, умирания космоса и, соотв., его претворения . Все истории выстраиваются в единый космогонический миф. Память предстает вариациями единого рассказывания. Сошлемся на Ю. Лотмана, который предлагает подобную реконструкцию для южноамериканских до инкских цивилизаций, тысячелетняя история которых не оставила никаких следов письменности. Он пишет: представим себе возможность другого типа памяти — стремление сохранить сведения о порядке, а не о ею нарушениях, о законах, а не об эксцессах. Представим себе, что, например, наблюдая спортивные состязания, мы не будем считать существенным, кто

188 В первую очередь здесь стоит упоминуть исследования МЭлиаде. победил и какие непредвиденные обстоятельства сопровождали это событие, а сосредоточим усилия на другом — сохранении для потомков сведений о том, как и в какое время проводятся соревнования. Здесь на первый план выступят не летопись или газетный отчет, а календарь, обычай, этот порядок фиксирующий, и ритуал, позволяющий все это сохранить в коллективной памяти.

Культура, ориентированная не на умножение числа текстов, а на повторное воспроизведение текстов, раз навсегда данных, требует иного устройства коллективной памяти. Письменность здесь не является необходимой. Ее роль будет выполнять мнемонические символы - природные (особо примечательные деревья, скалы, звезды и вообще небесные светила) и созданные человеком: идолы, курганы, архитектурные

189 сооружения — и ритуалы, в которые эти урочища и святилища включены.»

На место этой глубоко внутренней, автохтонной памяти, приходит память внешняя, письменная, которая постепенно создает соответствующее себе ощущение времени и временности всего, острое переживание исключительности всего перед лицом неизбежной смерти, потери, забвения. История предстает как необратимость, как предначертание, как судьба. Какой тип памяти соответствует этой культуре, еще точнее, какой синтез памяти удерживает внутри этой истории? Само время открывается истории, оно же дает и возможность уклонения, отсрочивания. Таково по сути назначение идеи одно-временности, как чистого движения обратимого к себе, трансцендентальной рефлексии внутри истории. Для западного мира это, прежде всего, идея абсолюта, абсолютной одновременности Бога прошлому, будущему и настоящему как некой субстанции, основания, подлежащего всякой истории. Эта идея не то чтобы снимает ощущение временности, но возводит его в универсальный принцип самого познания, мышления, которое может совершаться лишь в чистом времени настоящего, абсолютно соизмеримом прошлому и будущему. Мы говорили о чистом настоящем в связи с ш Лотма» ЮМ. Внутри мыслящих миров. В кн. ЛотманЮМ. Ссмносфсра. С-Пстербурп «Искусство - СПБ», 2ООО. С. 365. декартовской попыткой исчисления памяти. Существенно, что Декарт, находя в своем сомнении позицию абсолютной достоверности, вовсе не упраздняет временности cogito, но сама эта временность оказывается абсолютным образом соизмерима cogito, одно-временна ему: «Я есмь, я существую - это очевидно. Но сколь долго я существую? Столько, сколько я мыслю. Весьма возможно, если у меня прекратится всякая мысль, я сию же минуту уйду в небытие.»190

Идея одно-временности остается важной и для современной философии. В начале работы мы цитировали мысль Дслеза, в соответствии с которой все прошлые и будущие серии взаимодействуют друг с другом, отыгрывают друг к др>ту в некой абсолютной одновременности. То же характеризует и мысль Деррида, для которого одновременность есть способ стирания, то есть трансцендентального очищения следа и, следовательно, самой временности истории. Именно так выглядит, на первый взгляд, и новое воплощение письменной памяти и самой по себе письменности - цифровая, электронная память.

Вместе с тем, можно по крайней мере предположить, что нечто меняется и в самой по себе памяти и, прежде всего, в самом забывании, а значит и восприятии настоящего. Именно идея одно-временности становится все более и более убыточной. Мы говорили, что становление временем, выход во встречу, по существу связан с каким-то промедлением, задержкой и опозданием. Идея одно-временности пытается и отказаться от этого опоздания, и возводит само это опоздание в универсальный принцип. Благодаря ей, в настоящем совершилось не только прошлое, но так же и будущее. Мы опаздываем даже к тому, что еще не произошло и поэтому не можем уже ничего изменить — только ждэть. Прежде всего, к этому приучает нас телевидение и радио. Докладываемая непосредственно с места событий (доставляя нам репортаж почти одновременный происходящему), информация не является, на самом деле, ни одновременной происходящему, ни соизмеримой какому-либо

190 Декарт Р. Сочиненна в 2 т.: T.2. М: Мысль, 1994. С 23. длительному времени проживания и претерпевания случившегося. Это промежуточное знание, предъявляемое слишком быстро, чтобы быть переработанным, слишком медленно, чтобы быть непосредственно живым следом, впечатлением, «одновременным» событию. Jlo поводу другого современного способа информирования — фотографии - Барт писал:

Древние общества прилагали все усилия к тому, чтобы воспоминания как замена жизни была вечным или, по крайней мере, чтобы вещь, возвещающая Смерть, сама была бессмертной — таким и был Памятник. Превращая бренную Фотографию во всеобщее и как бы естественное свидетельство тою, «что было», современное общество отказалось от Памятника. Парадоксальным образом История и Фотография были изобретены в один век. Но История представляет собой память, сфабрикованную по положительным рецептам, чисто интеллектуальный дискурс, упраздняющий мифическое Время, а Фотография — это падежное, но мимолетное свидетельство. Так что в наше время все готовит человеческий род к бессилию: скоро мы уже не сможем постигать длительность аффективно или символически. Эра Фотографии является одновременно эрой революций, протестов, покушений, взрывов, короче, всего, что отрицает медленное вызревание. — Несомненно и изумление перед «это было» так же скоро исчезнет. Оно уже исчезло. Сам не зная почему, я являюсь одним из последних его свидетелей (свидетелей Неактуального), а эта книга — его

191 архаическим следом.»

Современные способы информирования, как платоновское письмо, готовят и новые способы забывания. Уже сейчас можно констатировать своеобразную «архаизацию» восприятия времени и событий в нем. Можно найти определенные параллели тому, о чем пишет Лотман. Чем больше теряют свою значимость и забываются «новости», тем большее значение приобретают чисто ритуальные действия и «события»: выборы, ежегодные фестивали, вручения премий, Олимпийские игры и чемпионаты. То же касается и современного письма — цифры. Оно лишает традиционное письмо его необратимости и, след.,

191 Барт Р. Camera lucida. М: Издательство "Ad Marginan", 1997. С. 140-141. внешности», придавая все большее значение времени пользования информацией, в котором субъект теряет устойчивость и чистоту одновременности себе. В противовес новой обратимости времени, он оказывается необратимо вовлечен во взаимодействие с машиной с принципиальной не-одновременность существования в ней (подачи) информации. Мы полагаем, что в этой ситуации память снова может оказаться в самом центре философской интерактивности. Соответственно, наша работы пыталась не только оживить проблематику памяти, но и по-новому поставить вопрос об отношении памяти к знанию, к самим возможностям его восприятия и производства, сохранения и передачи.

Список научной литературыШевцов, Константин Павлович, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Августин Бл. Исповедь. В кн.: Августин Блаженный. Творения (том первый). Об истинной религии. Санкт-Петербург, Издательство «Алетейя». Киев, УЦИММ-Пресс, 1998.742 с.

2. Автономова Наталия. Деррида и грамматология. В кн.: Деррида Жак. О грамматологии. Издательство «Ad Marginem». Москва, 2000.

3. Ado П. Плотин, или Простота взгляда. М.: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 1991.

4. Аристотель. О душе // Соч. в 4-х томах. М.: Мысль, 1976. - Т.1. - С. 369-448.

5. Аристотель. Поэтика. В: Аристотель. Сочинение в четырех томах. Т. 4. М.: Издательство «Мысль», 1984. 829 с.

6. Барт Ролан. Camera lucida. М.: Издательство "Ad Marginem", 1997.

7. БатайЖ. Внутренний опыт.- Спб.: Аксиома, Мифрил, 1997.- 336 с. (Криртическакя библиотека)

8. Батай Ж. Жертвоприношения / Пер. Арнаута Скард-Лапидуса // Комментарии. — 1993. — № 2. — С. 40-48.

9. Бахтин ММ. Автор и герой в эстетической деятельности. В кн.: Бахтин ММ. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

10. Башляр Г. Грезы о воздухе. Опыт воображения движения. М.: Издательство гуманитарной литературы. 1999.

11. Бенвеиист. Э. Общая лингвистика. М.: Издательство «Прогресс».

12. Бергсон А. Материя и память. В кн. Бергсон А Собр. соч. Т. 1. М.: «Московский Клуб», 1992. 336 с.

13. Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания. В кн. Бергсон А Собр. соч. Т. 1. М.: «Московский Клуб», 1992. 336 с

14. Библер B.C. Мышление как творчество.- М.: Политиздат, 1976.- 399 с.

15. Бурдье П. От правил к статегиям. // Начала. M.: Socio-Logos, 1994

16. Бурдье П.Социальное пространство и символическая власть /Начала. M.: Socio-Logos, 1994.

17. Ван Дейк Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. Пер. с англ. М.: Прогресс, 1989.

18. ВеккерЛ.Ы. Психические процессы. Т.2. Мышление и интеллект. Л., 1976.

19. Вирилье П. Бог, кибервойна и ТВ //Комментарии. 1995. № 6. С. 208219.

20. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. В кн. Витгенштейн Л. Философские работы. Часть I. М.: «Гнозис». 1994.

21. Витгенштейн Л. Философские исследования. В кн. Витгенштейн Л. Философские работы. Часть I. М.: «Гнозис». 1994.

22. Волошинов В.Н. (Бахтин ММ.). Марксизм и философия языка: Основные проблемы социологического метода в науке о языке. М., "Лабирнинт", 1993.

23. ВыготскийЛ.С. Мышление и речь.-М.,Л., 1934.

24. Выготский Л.С. Психология искусства. М., 1968.

25. Выготский Л.С. Собрание сочинений: В 6-ти т. Т.4. Детская психология. М.: Педагогика, 1984.

26. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 1. Наука логики. М., «Мысль», 1975.

27. Гильдебранд Д. Метафизика коммуникации. СПб.: Алетейя: Ступени, 2000.

28. Григорий Палача. Триады в защиту священно-безмолвствующих. М.: Канон, 1995.

29. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Т.1 М.: Дом интеллектуальной книги,1999

30. Гуссерль Эдмунд. Картезианские размышления. Санкт-Петербург. «Наука» «Ювента», 1998. 315 с.

31. Гуссерль Эд. Собрание сочинений. Том 1. Феноменология внутреннего сознания времени. М.: Издательство «Гнозис», 1994.

32. Декарт Р. Сочинения в 2 т.: Т 1 М.: Мысль, 1989.

33. Декарт Р. Сочинения в 2 т.: Т.2. М.: Мысль, 1994.

34. Делез Ж. Логика смысла: Пер.с фр. Фуко М. ТЬеаШ1ш рЫЬзорЫсит: Пер. с фр.- М.: «Раритет, Екатеринбург»: «Деловая книга», 1998.

35. ДелезЖ. «Различие и повторение». — ТОО ТК «Петрополис», 1998.

36. Деррида Ж. Голос и феномен. СПб.: Издательство «Алетейя», 1999. — 208 с.

37. Деррида Жак. О грамматологии. Издательство «А£1 Маг^'пет». Москва, 2000.

38. Деррида Ж. Письмо и различие. М.: Академический Проект, 2000.

39. Джеймс У. Психология М.: Педагогика, 1991.

40. Дионисий Ареопагит. Мистическое богословие. В кн.: Мистическое богословие. Киев. Издание христианской благотворительно-просветительской ассоциации «Путь к Истине», 1991. 391 с.

41. Жапс.П. Психический автоматизм. Экспериментальное исследование низших форм психической деятельности человека. М.,1913.

42. Исаков А.Н., Сухачев В.Ю. Этос сознания. СПб.: Изд. С.-Петербургского университета, 1999. - 264 с.

43. Йейтс Фрэнсис. Искусство памяти. Фонд поддержки науки и образования «Университетская книга». С-Пб.1987

44. Канстти Э. Масса и Власть. М., 1997.

45. Кант Я. Критика способности суждения. В: Кант, Иммануил. Сочинения в шести томах. М., «Мысль»,1996. Т.5.

46. Кант И. Критика чистого разума. С-Пб., Изд. «Тайм-аут»,1993.

47. Керкегор Серен .Повторение. М., Издательство «Лабиринт», 1997. -160с.

48. Клацки Р. Память человека. Структуры и процессы. М., 1978.

49. Коффка.К Основы психического развития. В кн.: Гештальт-психология. В.Келер. Исследования интеллекта человекоподобных обезьян. К.Коффка. Основы психического развития. М.: ООО «Издательство АСТ-ЛТД», 1998.

50. Лакан Ж. Инстанция буквы, или судьба разума после Фрейда. М.: «Русское феноменологическое общество», издательство «Логос», 1997.

51. Лакан Ж. Семинары, Книга 1: Работы Фрейда по технике психоанализа (1953/54). М.: ИТДГК «Гнозис», Издательство «Логос», 1998.

52. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоа нализе. М., 1995.

53. Левинас Э. Время и Другой. В кн.: Левинас Э. Время и Другой. Гуманизм другого человека. Высшая религиозно-философская школа. СПб. 1998.-265

54. Левинас Э. От существования к существующему. В кн. Левинас Э. Избранное. Тотальность и Бесконечное. М.: СПб.: Университетская книга, 2000. 416 с. - (Книга света)

55. Лсви-Стросс Клод. Мифологики.В 4-х тт. Том 1. Сырое и приготовленное. М.; СПб.: Университетская книга.1999. — 406 с. (Книга света)

56. Леви-Строс К. Структура и форма. Размышления об одной работе Владимира Проппа. В кн. Семиотика: Антология/ Сост. Ю.С.Степанов. Изд.2-е,испр. И доп.- М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001.

57. Лсви-Стросс К. Структура мифов. В кн.: Леви-Стросс К. Структурная антропология/ Пер. с фр. Вяч.Вс.Иванова. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс,2001.-512 с. (Серия «Психология без границ»).

58. Лейнг Рудольф. Разделенное Я. К.: государственная библиотека Украины для юношества, 1995.

59. Леонтьев А.Н. Развитие памяти// Экспериментальное исследование высших психических функций. М.,1931.

60. Лосев А.Ф. Философия имени. В кн. Лосев А.Ф. Из ранних произведений. М.: Изд. «Правда», 1990. 655.

61. Лосский НО. Обоснование интуитивизма. В кн.: Лосский А.Н. Избранное. М. Издательство «Правда». 1991. 622 с.

62. Лотмаи ЮМ. Внутри мыслящих миров. В кн. Лотман Ю.М. Семиосфера. С.-Петербург: «Искусство - СПБ», 2000.704 с.

63. Лурия А.Р. Маленькая книжка о большой памяти.(Ум мнемониста).М., 1968.

64. Мерло-Поити М. Феноменология восприятия. СПб., 1999.

65. Миллер До/с. А. «Магическое число семь плюс минус два». Психология памяти/ Под ред. Ю.Б.Гиппенрейтер и В.Я.Романова. М.: ЧеРо,2000. Стр.564-583.

66. Митрофанова А.Д. Субъект в эпоху тотальной коммуникации //Комментарии. 1994 № 3. - С. 126-135.

67. Моль А Теория информации и эстетическое восприятие. М., 1966

68. Мосс М. Техники тсла.\\Общества.ОбменЛичность. Труды по социальной антропологии. М., 1996.

69. Мотрошилова Н.В. "Интенциональность в "Логических исслебдованиях" Э.Гуссерля"// Вопросы философии, 2000, № 4, с. 138-57 с.

70. Огурцов А.П. Наука: власть и коммуникация (социально-философские аспекты) // Вопросы философии. 1990. № 11. - С. 3-18.

71. Пиаясе Ж. Речь и мышление ребенка. М.: И/Педагогика-Пресс,1994.

72. Платон. Собрание сочинений в 4 т. Т. 2- М.: Мысль, 1993.

73. Подорога В. Двойное время. В: Феноменология искусства.-М., 1996.263 с.

74. Подорога В. А. Метафизика ландшафта. Коммуникативные стратегии в философской культуре XIX- XX вв. М.: Наука, 1993. - 319 с.

75. Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. М., Киев, 2001

76. Потебия A.A. Мысль и язык. В кн.: Потебня A.A. Слово и миф. М.: Издательство «Правда», 1989.

77. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Издательство «Лабиринт», М., 2000. 336 с.

78. Пропп. В. Структурное и историческое изучение волшебной сказки. (Ответ К. Леви-Стросу). В кн.: Семиотика: Антология/ Сост.Ю.С.Степанов. Изд.2-е, испр. и доп.- М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001.

79. Психология памяти/ Под ред. Ю.Б.Гиппенрейтер и В.Я.Романова. — М.: ЧеРо,2000.- 816 е.- (Серия: Хрестоматия психологии).

80. Рассел Бертран. Исследование значения и истины. Перевод с англ. Ледникова Е.Е., Никифорова А.Л. М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999.-400 с.

81. Раугаенбах Б.В. Геометрия картины и зрительное восприятие. СПб.: Азбука-классика, 2001. - 320 с.

82. Рейхенбах Г. Философия пространства и времени. М., 1985.

83. Рикер Поль. Время и рассказ. Т.1. Интрига и исторический рассказ. М.; Спб.: Университетская книга, 1998. 313 с. (К ни га света)

84. Рикер Поль. Время и рассказ. Т.2. Конфигурация в вымышленном рассказе. М.; Спб.: Университетская книга, 2000.224 с. (Книга света)

85. Романепко Ю.М. Онтология и метафизика как типы философского знания. Автореферат докторской диссертации. С-Пб., 2000.

86. Савчук В.В. Кровь и культура. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1995.

87. Савчук В.В. Конверсия искусства. СПб.: Петрополис, 2001.

88. Савчук В.В. Компьютерная реальность архаического // Комментарии. 1995. №6. С.219-235.

89. Савчук В.В. Человек постинформационного общества //Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 6,1998, вып. 3. (№ 20).

90. Савчук В.В. Коммуникация в условиях информационного и постинформационного общества. // Рабочие тетради по компаративистике. Сравнительные исследования в гуманитарных и психологических науках. СПб., 2001. С.48-53.

91. Сартр Ж. П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. -М.: Республика, 2000. 639 с. - (Мыслители XX века).

92. Свасьян К.А. Феноменологическое познание. Пропедевтика и критика. -Ереван: Изд-во АН Арм.ССР,1987.- 198 с.

93. Слобип Д. Язык и память. В сб.: Психология памяти/ Под ред. Ю.Б.Гипненрейтер и В.Я.Романова. -М.: ЧеРо,2000.

94. Сосаор Ф., де. Курс общей лингвистики. М.: Издательство «Логос», 1998.- 296 с.

95. Успенский Я.А. История и семиотика. В кн.: Успенский В.А. Изюранные труды, том 1. Семиотика истории. Семиотика культуры. М.: Издательство «Гнозис», 1994. - 432 с.

96. Успенский RA. Миф имя - культура. В кн.: Успенский Б.А. Изюранные труды, том 1. Семиотика истории. Семиотика культуры. — М.: Издательство «Гнозис», 1994.-432 с.

97. Успенский Э. Красная рука, Черная Простыня, Зеленые Пальцы./ Предисл., сост.: Успенский Э., Усачев А.- М.: Экономика,1992.

98. Фрагменты ранних стоиков. Том II. Хрисипп из Сол. Часть 1. Логические и физические фрагменты. Фрг. 1-521. «Греко-латинский кабинет» Ю.А.Шичалияа. Москва 1999.

99. Флоренский П.А. Иконостас. В кн. Флоренский П.А., священник. Сочинения. В 4 т. Т. 2. — М.: Мысль, 1996. 879. -(Филос. наследие. Т.124).

100. Флоренский П.А. Мнимости в геометрии / Публ. АЛ.Доротова, Вяч.Вс. Иванова, Б.А.Успенского// Учен. зап. Тартуского гос. ун-та, 1967. Вып. 198. (Труды по знак.системам Т.З)

101. Флоренский П.А., Том 2. У водоразделов мысли. М.: Издательство «Правда», 1990.

102. Фреге Готтлоб. Логика и логическая семантика: Сборник трудов/Пер.с нем. Б.В.Бирюкова под ред. З.А.Кузичевой: Учебное пособие для студентов вузов.- М.:Аспект Прессе,2000. — 512 с.

103. Фрейд 3. Толкование сновидений. Киев.: «Здоровье», 1991.384 с.

104. Фрейд 3. По ту сторону принципа наслаждения. В кн. Фрейд 3. «Я» и «Оно». Труды разных лет. Книга 1. Тбилиси: «Мерани», 1991. 397 с.

105. Хабермас 10. Демократия. Разум. Нравственность. Московские лекции и интервью. М.: Изд. центр "AKADEMIA", 1995.

106. Хабермас Ю. Примирение через публичное употребление разума. Замечания о политическом либерализме Дж. Роулса. //Вопросы философии. -1993. №10.

107. Хайдеггер М. Бытие и время. М., Ad Marginem, 1997.

108. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления: Пер. с нем. М.: Республика, 1993. - 447 с. - (Мыслители XX в.)

109. Хайдеггер M. Кант и проблема метафизики. Пер. с нем./ Перевод, послесловие О.В.Никифорова. M.: «Русское феноменологическое общество», издательство «Логос», 1997. 176 с.

110. Черняков А.Г. Онтология времени. Бытие и время в философии Аристотеля, Гуссерля и Хайдеггера.- Сиб.: Высшая религиозно-философская школа, 2001,- 460 с.

111. Шарков Ф.И. Истоки и парадигмы исследований социальной коммуникации. // Социологические исследования. 2001, № 8.

112. Шилков Ю.М. Гносеологические аспекты мыслительной деятельности. С-Пб.: Изд. С-Петербургского университета, 1992.

113. Штегмайер В., Марков Б.В., Савчук В.В. и др. Стратегии ориентации в постсовременности. (Коллективная монография) СПб., 1996.

114. Элиаде М. Аспекты мифа. М.: «Инвест ППП», CT «ППП», 1996. -240 с.

115. Якобсон Р. Два вида афатических нарушений и два полюса язык а. В: Якобсон Р. Язы к и бессознательное. М.: Гнозис,1996. 24В с.

116. Якобсон Р. Звук и значение. В кн.: Якобсон Р. Избранные работы. М.: «Прогресс», 1985.

117. Deleuze Gilles and Guattari Felix. Anti-Oedipus. Capitalism and schizophrenia. Minneapolis: University of Minnesota Press. Eighth printing, 1996. 400.

118. Luhmann N. Die Reality der Massenmedien, 2. Auflage, Opladen 1996.

119. Kommunikation, Medien, Macht. /Hrsg. von Rudolf Maresch und Niels Werber. Fr. a. M.: Suhrkamp. 1999.

120. Neue Medien — Das Ende der Philisophie? Ein Streitgespräch zwischen Norbert Bolz und Julian Nida-Rbmelin // Information Philosophie. Oktober 1998. №4.