автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.08
диссертация на тему: Теоретические аспекты изучения биографии писателя

Полный текст автореферата диссертации по теме "Теоретические аспекты изучения биографии писателя"

На правах рукописи

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ БИОГРАФИИ ПИСАТЕЛЯ (ТВОРЧЕСКАЯ СУДЬБА В.С.ПЕЧЕРИНА)

Специальность 10.01.08 - теория литературы

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 1998

Работа выполнена в Отделе теории литературы Института мировой литературы им. А.М.Горького РАН.

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор |Ап.В.Михайлов|

Официальные оппоненты -- доктор филологических наук,

профессор С.И.Кормилов;

доктор филологических наук, профессор Б.Н.Тарасов.

Ведущая организация - Московский городской педагогический

университет.

Защита диссертации состоится «ЛЗ » а^у,1998 г. в_часов

на заседании Диссертационного совета Д. 002. 44. 01 по филологическим наукам при Институте мировой литературы им. А.М.Горького РАН по адресу: 121069, Москва, ул. Поварская, д. 25-а.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ИМЛИ РАН.

Автореферат разослан « »_1998 года.

Ученый секретарь Диссертационного совета

кандидат филологических наук л ; А.В.Гулин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Всплеск читательского, да и научного интереса к так называемой документальной прозе—дневникам, мемуарам, письмам, наблюдаемый в последнее десятилетие, появление в литературе совершенно новых имен, принадлежащих зачастую авторам восемнадцатого, девятнадцатого века, заставляет по-новому взглянуть на феномен писательской биографии. За сонмом писателей, давно и прочно вошедших в историю, писателей, которые в полном смысле слова отвечают определению «литератор, сочинитель, автор художественных произведений», выступает также целый ряд фигур, оставивших более или менее заметный след в словесности и культуре в целом, называющихся «писателями» с известными оговорками. Очень часто здесь приходится сталкиваться з явлением особого рода, описанным в науке достаточно фрагментарно, <огда биография, превращенная в «сферу творчества», не всегда в одинаковой степени, но все-таки заслоняет собой собственно литературную деятельность автора. Именно к такому писателю наиболее применимы слова Б.В.Томашевского о том, что «его произведения были не самым главным, что возникало в уме при его имени».1 Отсюда и необходимость оговорок, «специального подхода» к характеристике таких писателей. Стоит вспомнить хотя бы, как начинает свой разговор об И.В.Киреевском М.О.Гершен-зон: «Понять мысль, которою жил Киреевский, можно только в связи с его жизнью, потому что он не воплотил ее ни в каком внешнем создании».2 Точно так же биография Н.В.Станкевича оказалась для русской литературы важнее его малоудачных стихотворных опытов. Можно привести и другие подобные примеры. Назревшая необходимость осмыслить биографию писателя как историко-культурный феномен во всей его многогранности сегодня стоит перед наукой со всей очевидностью.

Цель и задачи исследования. Цель настоящей работы - рассмотрение теоретических аспектов изучения биографии писателя в рамках науки о литературе. Задачи исследования состоят в следующем: анализ различных направлений исследования указанной проблематики (с привлечением трудов отечественных теоретиков литературы); рассмотрение типологии биографии писателя как историко-культурного феномена; развитие главных положений разрабатываемой проблематики на материале творческой судьбы Владимира Сергеевича Печерина (1807-1885), поэта-

1Томашевский Б.В. Литература и биография//Книга и революция. №4 (28). 1923. С. 6.

2 Гершензон М.О. Исторические записки о русском обществе. М., 1910. С. 3.

романтика 1830-х гг.; филолога-классика, экстра-ординарного профессора Московского университета; с 1836 г. эмигранта, перешедшего в католичество и ставшего монахом-миссионером ордена редемптористов, проведшего в монастырях в Бельгии, Англии и Ирландии двадцать лет; автора блестящих автобиографических записок; собеседника А.И.Герцена, Н.П.Огарева, кн. П.В.Долгорукова, А.В.Никитенко, Ф.В.Чижова; наконец, прототипа некоторых героев Достоевского.

Научная новизна диссертационной работы обусловлена не только представленной в ее теоретической главе авторской концепцией типологии «писателя с биографией», а также самой попыткой систематизации уже вполне устоявшихся взглядов на исследуемый вопрос, но и особенностями интерпретации привлеченного историко-литературного материала.

Своеобразие посмертной судьбы В.С.Печерина состоит, главным образом, в том, что имя «русского скитальца» часто поднималось и поднимается на щит различными представителями русской интеллигенции, стремящимися использовать его для построения собственной идеологии. Особенно ярко эта тенденция проявлялась в творчестве М.О.Гершензона, главного исследователя В.С.Печерина начала XX века, а затем и в эмигрантской литературе, в частности в «Русской идее» Н.А.Бердяева.3 И сегодня исследователи, ориентированные в своем мировоззрении целиком на западную культуру, видят в Печерине если не прямо образец для подражания, то, по крайней мере, историческую фигуру, заслуживающую полного оправдания.4 Иной подход находим у А.А.Сабурова, посвятившего Печерину докторскую диссертацию (1940), и у Е.М.Пульхритудовой.5 Здесь опыт печеринской биографии в духовном плане рассматривается как опыт отрицательный. Замечательно верные и глубокие мысли о «русском скитальце» высказал

3См.: Гершензон М.О. Жизнь В.С.Печерина. М., 1910; Бердяев H.A. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века. Париж, 1946. С. 40-41.

4 См., напр.: Вагин Е. «Страх России» (Судьба В.С.Печерина) // Антология гнозиса. Современная рус. и амер. проза, поэзия, живопись, графика и фотография. Т. 1. СПб., 1994. С. 265-271; Мильдон В.И. Из ниоткуда в никуда (К метабиографии В.С.Печерина) II Лица: Биографический альманах. 4. М.-СПб., 1994. С. 355-372.

5См.: Сабуров A.A. В.С.Печерин. Диссертация на соискание ученой степени доктора филолог. наук. М., 1940; ПульхритудоваЕ.М. Литературное творчество В.С.Печерина и русский гражданский романтизм // Литературные направления и стили. М., 1976. С. 201-211.

М.М.Дунаев, впервые вскрыв религиозный смысл печеринской трагедии.6 Научная новизна диссертации состоит также и в том, что впервые фигура В.С.Печерина рассматривается под специфическим углом зрения -как особый тип «писателя с биографией», писателя, чья биография, превращенная в «сферу творчества», в значительной мере заслонила собой собственно литературную деятельность автора.

Материалом исследования служат теоретико-литературные работы представителей различных направлений отечественной науки, посвященные изучению биографии писателя; произведения В.С.Печерина и Ф.М.Достоевского, а также иные литературные и архивные источники, проливающие свет на судьбу и творчество В.С.Печерина.

Методология исследования заключена в следовании принципам сравнительно-исторического и типологического познания литературы.

Теоретическая и практическая значимость диссертации заключена, во-первых, в самой постановке проблемы существования нетрадиционной биографии писателя как своего рода особого культурного текста, оказывающего влияние на развитие литературного процесса; во-вторых, в том, что представлен новый вариант классификации типов «писателя с биографией», помогающий приблизиться к наиболее адекватному «прочтению» личности того или иного писателя, его роли в духовной жизни общества; в-третьих, в предложенной трактовке судьбы и личности В.С.Печерина, в привлеченных неопубликованных архивных материалах, а также в рассмотрении темы «В.С.Печерин и герои Достоевского».

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации обсуждались на заседаниях Отдела теории литературы ИМЛИ РАН (24 мая 1994 г., 3 июня 1997 г.); получили отражение в докладе на заседании Научного Совета по литературоведению и искусствознанию (ИМЛИ РАН, 16 декабря 1993 г.), а также в публикациях по теме диссертации, список которых помещен в конце автореферата.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, примечаний и приложения (из писем В.С.Печерина Ф.В.Чижо-ву 1860-1870-х гг.). Библиография насчитывает 103 наименования и включает в себя список процитированных изданий, сочинения В.С.Печерина и литературу о нем.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении обосновывается выбор темы и ее актуальность,

6 См.: Дунаев М.М. Православие и русская литература. Т. 2. М., 1996. С. 296-323.

определяются задачи диссертационной работы.

Среди различных направлений исследования биографии писателя отечественной наукой о литературе можно выделить два главных: 1) анализ дистанции между «биографическим» автором и его «персонификацией» в тексте: «лирическим героем», «литературной личностью», «образом автора», «личностью поэта-лирика» и т.п. (Ю.Н.Тынянов, В.М.Жирмунский, В.В.Виноградов, М.М.Бахтин и др.).7 Здесь биография писателя предстает как область художественной реальности и, с этой точки зрения, представляет непосредственный интерес для теоретиков литературы; 2) рассмотрение биографии писателя как «особой сферы творчества», имеющей самостоятельную историко-культурную ценность (Г.О.Винокур, Б.В.Томашевский, Л.Я.Гинзбург, Ю.М.Лотман, Л.И.Вольперт и др.).8 В данном случае биография писателя — область преломления сложных взаимоотношений искусства и жизни, существует вне художественной реальности.

Указанная теоретико-литературная проблематика в диссертационной работе раскрывается на материале судьбы и творчества Владимира Сергеевича Печерина, поэтому во Введении также дается описание внешней канвы жизни последнего и обозначаются узловые проблемы, связанные с интерпретацией феномена Печерина в русской культуре.

Внутреннее содержание печеринской истории во многом определялось той специфической и вместе с тем распространенной в дворянских

7 См., напр.,: Тынянов Ю.Н. Литературный факт // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С.255-270; Тынянов Ю.Н. О литературной эволюции // Тынянов Ю.Н. Указ. изд. С. 270-282; Тынянов Ю.Н. О пародии //Тынянов Ю.Н. Указ. изд. С. 284-310; Жирмунский В.М. Введение в литературоведение. СПб., 1996. С. 100-158; Виноградов В.В. Эволюция русского натурализма. Гоголь и Достоевский. Л., 1929; Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической реальности II Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986. С. 9-191.

8 См., напр.,: Винокур Г.О. Биография и культура. М., 1927; Томашевский Б.В. Литература и биография//Книга и революция. 1923. №4. С. 6-9; Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л., 1977; Лотман Ю.М. Статьи по типологии культуры: Мат-лы к курсу теории литературы. Тарту, 1973; Лотман Ю.М. Поэтика бытового поведения в русской культуре XVIII века //Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Вып. 411. Тарту, 1977. С. 65-69; Лотман Ю.М. Литературная биография в историко-культурном контексте (К типологии соотношения текста и личности автора) // Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Вып. 683. Тарту, 1986. С. 106-121; Вольперт Л.И. Пушкин и психологическая традиция во французской литературе. Таллин, 1980.

кругах установкой на экспериментирование с собственной биографией в цухе романтического жизнетворчества, которая, в частности, выражалась з активном «моделировании» своей судьбы под сильнейшим влиянием прочитанных произведений. Биография Печерина как нельзя лучше иллюстрировала собой пример явного и скрытого взаимодействия искусства и жизни.

Для Достоевского Печерин явился ярчайшим представителем того национального типа, который самим писателем был определен как тип «русского скитальца». Именно Печерин послужил прототипом нескольких героев «великого пятикнижия», в частности, Степана Трофимовича Верховенс-кого, Версилова и Ивана Карамазова.

ГЛАВА I--« БИОГРАФИЯ ПИСАТЕЛЯ КАК ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН» -- целиком посвящена исследованию теоретических аспектов указанной проблематики и состоит из трех разделов. В первом разделе на материале работ Ю.Н.Тынянова, Б.В.Томашевского и Г.О.Винокура анализируются основные тенденции в изучении проблемы биографии писателя в 20-е годы, рассматриваются некоторые вопросы терминологии, проводится разграничение различных подходов к интересующей автора теме и выявляется их специфика. Во втором разделе, посвященном осмыслению идей Ю.М.Лотмана, внесшего наиболее заметный вклад в историко-теоретическую разработку проблемы биографии писателя в 70-80-е годы, также рассматривается проблема взаимного влияния искусства и жизни. В третьем разделе затрагиваются некоторые вопросы типологии феномена «писателя с биографией» на основе самостоятельной концепции автора.

Если в центре внимания Ю.Н.Тынянова литературная биография, которую можно назвать некой «условной биографией», которая «воссоздается» читателем на основе художественного текста, и соответственно главная категория, используемая ученым, категория «литературной личности» близка по содержанию понятию «образа автора», то у Г О. Винокура и Б.В.Томашевского мы находим такую трактовку литературной биографии, в которой последняя понимается как историко-культурный феномен, как «специфическая сфера творчества», «самостоятельная культурная форма», а основными категориями становятся «писатель с биографией и без оной».

Б.В.Томашевский в статье «Литература и биография» (1923) предпринимает попытку систематизации типов «писателя с биографией». Так, им выделяется тип «деятеля-автора», тип «поэта-романтика», тип «поэта с лирической биографией» (Блок), а также «особый тип писателей с биографией - демонстративно выкрикивавших: смотрите, какой я нехороший и бесстыдный»,9 появившийся в XX веке. Предложенная ученым классификация

9 Томашевский Б.В. Литература и биография // Книга и революция. № 4 (28). 1923. С. 8.

типов «писателя с биографией» была, таким образом, основана на характерных принципах, по которым строилась та или иная биография, с учетом господствовавшего в соответствующее время литературного стиля. Небольшая статья Б.В.Томашевского «Литература и биография» в значительной степени оказалась созвучной той идее биографии как «специфической сферы творчества», которую развивал в 20-е годы Г.О.Винокур и которой целиком посвящена его замечательная книга «Биография и культура» (1927).

Предложенный Г.О.Винокуром принцип рассмотрения биографии отличался своеобразием и оригинальностью. Он предполагал создание модели чистой биографии. Последняя, по мысли ученого, есть некая «специфическая сфера творчества», содержание которой составляет «история личной жизни» человека, или «личная жизнь в истории». Решая проблему биографии и ее отношения к истории литературы на анализе отдельных моментов структуры слова, Г.О.Винокур рассматривает личную жизнь как некий «синтез», «живую связь», «в своей конкретности неразложимую и цельную».10 Ученый видит в истории «тот контекст, то динамическое целое, в котором как целое же личная жизнь становится».11 Г.О.Винокур указывает на необходимость изучения биографической структуры. В последней исследователь различает внешнюю (события) и внутреннюю (переживания) форму, а в деятельности человека усматривает проявление «особой жизненной манеры», «особого стиля действования» и замечает, что для биографии не столь существенно, что делает и что чувствует человек, гораздо важнее то, как он это делает - его поступок, жест, поведение.

Теория Г.О.Винокура о «синтагматике жизни», а также некоторые идеи Б.В.Томашевского предвосхищают наиболее важные научные достижения последующих десятилетий и, в частности, семиотическую теорию о «текстах жизни» как «культурных текстах».

Представление о писательской биографии как историко-культурном феномене, зародившееся в отечественной науке в 1920-е годы, в дальнейшем получило всестороннее осмысление, главным образом, в работах Ю.М.Лотмана. Термин «литературная биография» в значении «биография писателя», вводимый ученым, требует к себе критического отношения в силу своей амбивалентности.

Изыскания Ю.М.Лотмана характеризуются, в частности, тем, что проблема биографии писателя разрабатывается ученым в русле более широкой темы - «поэтики бытового поведения», обозначающей явление культуры, присущее исторически конкретной реальности и заключающееся в том,

10 Винокур Г.О. Биография и культура. М., 1927. С. 22.

11 Там же. С. 23.

что «определенные формы обычной, каждодневной деятельности были сознательно ориентированы на нормы и законы художественных текстов и переживались непосредственно эстетически».12

Историческими предшественниками лотмановской категории «поэтика бытового поведения» при ближайшем рассмотрении оказываются понятия «театральность» (введено Н.Н.Евреиновым)13 и «жизнетворчество» (см., например, работы Л.Я.Гинзбург).14

Выделяя бытовое поведение в качестве особой историко-психологи-ческой категории, Ю.М.Лотман подвергает всестороннему структурному анализу различные аспекты его функционирования. При этом в центре внимания исследователя оказываются прежде всего моменты, связанные с формированием бытового поведения под непосредственным воздействием творческого сознания той или иной эпохи.

Если первые годы становления «поэтики бытового поведения» в России Ю.М.Лотман относит к петровской эпохе, то периодом расцвета этого феномена культуры следует, вероятно, считать переломную эпоху рубежа Х\/Ш-Х1Х веков. Прежде всего в «поэтике бытового поведения» нельзя не увидеть реакцию на невероятно возросшую роль светского писателя в обществе, утрачивающем религиозные ценности.

Ю.М.Лотман указывает на то, что проблема формирования биографии оказывается не просто некой психологической задачей, стоящей перед отдельным индивидом, а гораздо более сложной проблемой культуры в целом -- так называемое «право на биографию» определяется каждым типом культуры специально. С конца XVIII - начала XIX века в России утверждается идея поэта -- «носителя биографии». Биография писателя, по выражению Ю.М.Лотмана, предполагала «наличие внутренней истории» и являлась актом самоидентификации писателя.

Одним из главных факторов, влияющих на сложный процесс формирования биографии писателя, безусловно, следует считать зависимость последней от некоторых составных творческого, эстетического сознания эпохи, в терминологии Ю.М.Лотмана, «культурных кодов» эпохи.

Немалый интерес представляют размышления ученого о том, как складывались нормы писательской биографии.

Активное воздействие художественной действительности на «поэти-

12 Лотман Ю.М. Поэтика бытового поведения в русской культуре XVIII века I! Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Вып. 411. Тарту, 1977. С. 65.

13 См.: Евреинов H.H. Театр кактаковой (Обоснование театральности в смысле положительного начала сценического искусства и жизни). СПб., [б.д.].

14См.: Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л., 1977.

ку бытового поведения» проявилось, в частности, в выборе амплуа и сюжета в качестве главных принципов построения биографии. Эта тема достаточно подробно освещена в статье Ю.М.Лотмана «Поэтика бытового поведения в русской культуре XVIII века» и некоторых других его работах. Ученый рассматривает различные амплуа, характерные для русского XVIII--начала XIX века. Выбор амплуа в качестве основы для построения биографии тем не менее на определенном этапе культурной истории уже не соответствовал создающимся нормам биографии писателя. Естественным был переход от амплуа к сюжету. Сюжет осмыслялся Ю.М.Лотманом как «последовательность действий, имеющая единое значение, законченность и выступающая на уровне кодирования как некоторый обобщенный знак ситуации, последовательности поступков и их результата».15

Источники сюжета менялись в различные исторические периоды. В частности, в эпоху романтизма преобладающими становятся сюжеты, вынесенные на суд читателей авторами-романтиками. При этом характерно, что именно в этот период происходит процесс слияния воедино жизненных и художественных текстов. К этой же традиции в дальнейшем будет восходить формирование биографии писателя в эпоху символизма и, вообще, в первой половине XX века.

Помимо предложенной Б.В.Томашевским классификации типов «писателя с биографией» на основе некой условной модели поведения, во многом продиктованной принадлежностью писателя к тому или иному направлению в литературе: тип деятеля-автора, тип «поэта-романтика», тип «поэта с лирической биографией» и др.; кажется, на наш взгляд, вполне оправданной также и другая: в основе ее-не качество биографии как таковой, а скорее ее «местоположение», ее способность к доминированию в паре «писатель - биография».

Представляется возможным выделить три типа «писателя с биографией»:

1) наиболее распространенный тип, к которому относятся писатели, в разной степени одаренные, принадлежащие различным эпохам и литературным направлениям, но объединенные одной общей характеристикой: все они писатели в полном смысле этого слова и самым наилучшим образом удовлетворяют классическому определению ~ «литератор, сочинитель, автор художественных произведений». Эта-то смысловая законченность и конкретность навсегда закрепляет в данной ситуации за писателем господствующее положение, отводя биографии, хотя и важную, но все же не первую роль;

2) тип, характеризующийся тем, что слово «писатель» тут более не

" Лотман Ю.М. Поэтика бытового поведения в русской культуре XVIII века //Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Вып. 411. Тарту, 1977. С. 81.

имеет четкой терминологической очерченности, т.е., если речь и идет о «сочинителях», то произведения их очень редко относятся к традиционным литературным жанрам - чаще всего это мемуары, дневники, письма и т.п.;

3) достаточно редкий тип «писателя с биографией», от которого, если что и остается в литературе, так это именно биография. При этом слово «писатель» в данном случае приобретает и вовсе неопределенные контуры. Имена подобных писателей, вне всякого сомнения, чрезвычайно мало или совсем не известны широкому кругу читателей, в основном о них знают только специалисты. Этот тип «писателя с биографией», пожалуй, самый пестрый по своему составу. Прежде всего к нему принадлежат литераторы, чье творчество в области слова оказалось совсем незначительно и в количественном и в качественном отношении, чьи усилия почти целиком сосредоточились на построении собственной биографии, на личной жизни, «превращенной в поэму». Таких личностей было немало, особенно в эпохи романтизма и символизма. Отдельного упоминания заслуживают и так называемые «пародические личности», вроде графа Хвостова, князя Шаликова или поэта Баркова, творческое наследие которых, зачастую достаточно внушительное по объему, совершенно уходит в тень их легендарной биографии. При этом, в отличие от предыдущего случая, биография такого писателя творится не им самим, а становится объектом творчества других литераторов, предметом пародии. Таким образом, реальная и вымышленная биографии здесь сливаются в некий целостный историко-культурный феномен. «Пародическая личность» часто как бы признает за приписываемой ей биографией реальные права. Примеры совершенно особого рода преподносит нам также культура литературных салонов.

Последние два типа «писателя с биографией», между которыми зачастую трудно провести границу, объединены еще и тем, что причисляемые к ним писатели почти всегда сами становятся предметом литературной рефлексии, выступают в роли прототипов героев художественных произведений. Их биография из историко-культурного феномена, литературного факта превращается в живой материал литературы.

Глава II - «В.С.ПЕЧЕРИН КАК ОСОБЫЙ ТИП «ПИСАТЕЛЯ С БИОГРАФИЕЙ»» - состоит из двух частей. Первая -- «Биография В.С.Пе-черина - история жизни «русского скитальца»: уникальное и типическое» -посвящена изложению и интерпретации истории личной жизни нашего героя.

Факты биографии В.С.Печерина в целом уже достаточно хорошо известны. Архивный материал, используемый в диссертации, проливает свет и на некоторые мало или совсем неизвестные моменты и, безусловно, расширяет существующее представление о русском эмигранте.

В.С.Печерин родился 15(27) июня 1807 года в с. Дымерка Киевской

губернии, в бедной дворянской семье, имевшей по обеим линиям польские корни. Он был единственным сыном своих родителей. Детство Печерина не было спокойным и безоблачным. Рано ему пришлось стать свидетелем семейной драмы, в которой был повинен отец. Вдобавок вместе с родителями он вынужден был терпеть все тяготы кочевой жизни, уготованные семье пехотного офицера. Печерин получил домашнее образование под руководством нескольких учителей и один год (1822) провел в Киевской гимназии. Любимыми его предметами были словесность и языки, причем в изучении последних он обнаруживал особую одаренность. В гимназические годы Печерин прекрасно знал украинский, польский, французский, немецкий, церковно-славянский, древнегреческий и латынь, а к концу своей долгой жизни владел немногим менее двадцати языков. Зачастую лишенный общества сверстников, он живет в мире книг и в мире грез. Как и у большинства русских западников его поколения, у него был гувернер, немец из Гессен-Касселя, Вильгельм Кессман. Этот-то молодой человек, «пламенный бонапартист и вместе стем отчаянный революционер»16, оказал огромное влияние на становление Печерина как личности. Краеугольным камнем его педагогической системы было популярное в то время идеально-умозрительное учение Жан-Жака Руссо, идеология, способная развить в человеке крайние формы эгоизма и индивидуализма. Кессман заразил своего ученика жаждой славы, смутными мечтаниями о преобразовании мира и борьбе со злом, верой в собственное необыкновенное предназначение. «Свободная нация изберет вас своим первым консулом, и я счастливо умру подле вас», - писал учитель к ученику.17 Кессман покончил с собой, не дожив и до тридцати лет, незадолго до рокового 1825 года, но семена, посеянные им в душе воспитанника, начали приносить свои горькие плоды. С юности Печериным овладевает непреодолимое желание бежать на Запад. В России ему все не мило, все чужое. Ужас охватывает Печерина при мысли о безликом и тусклом существовании, которое одно только и возможно, на его взгляд, в России, России, которой в детстве он и вовсе не знал. С твердой решимостью он отказывается от военной службы, тем самым идет наперекор воле отца и, заведомо лишаясь с этого момента всякой его опеки и поддержки, навсегда покидает родительский дом. Печерин опоздал родиться заговорщиком, но идеи, взрастившие декабристов, были и его идеями. Самое направление его ума обличало в нем духовное дитя западников первой четверти XIX века. Тем сокрушительнее оказался для него удар, нанесенный императором Николаем I по революционно на-

16 Печерин B.C. Замогильные записки (Apologia pro vita mea) // Русское общество 30-х годов XIX в. Люди и идеи: (Мемуары современников). М., 1989. С. 152.

17 Там же. С. 152.

строенным «русским европейцам». Первые в жизни самостоятельные шаги Печерину пришлось делать в совершенно чуждой ему атмосфере, определявшейся тем историческим поворотом от петровской традиции европеизации России к принципам московской государственности, который пытался осуществить новый царь. Так приход к власти императора Николая I сыграл решающую роль в судьбе людей печеринского типа, навсегда «поссорив» их со временем.

Обосновавшись в столице, Печерин четыре года служит мелким чиновником в различных учреждениях, а в 1829 году поступает на историко-филологический факультет Петербургского университета, который и оканчивает блестяще, со степенью кандидата философии, в 1831 году. Пользуясь покровительством некоторых влиятельных лиц, он сразу же получает место старшего учителя при 1-й гимназии, а в Петербургском университете - помощника библиотекаря и лектора по кафедре латинского языка. Тогда же, в начале 30-х годов Печерин заявляет о себе не только как подающий большие надежды ученый-классик, но и как поэт-романтик. Его круг - университетские товарищи, собирающиеся по пятницам у A.B.Никитенко.

Печерин был типичным русским западником 1830-х годов. В 30-е годы XIX века главным выразителем самого духа русского западничества, понимаемого нами в широком смысле, его символом становится «русский скиталец», этот «отвлеченный человек», этот «беспокойный мечтатель во всю его жизнь».18 Очевидно, что тип «русского скитальца» возник не вдруг, а был вполне «выношен» русской культурой, прообразы его можно обнаружить и в предшествовавшие эпохи - прямое свидетельство тому судьба хотя бы того же Д.Д.Голицына. Классическим представителем этого типа был В.С.Печерин. Его биографию и следует, вероятно, рассматривать как типичную биографию «русского скитальца», имеющую в качестве таковой непреходящее значение.

Печерин как истинный западник, почитающий неверие залогом просвещения, знает одного «бога», которому не устанет поклоняться во вся дни. «Бог» этот - литература, литература самая разная, от художественных произведений до исторических и философских сочинений, она одна будет руководить им, услаждать и обольщать его. «Книги - вещи преопас-ные: от них рождаются идеи, а следовательно, и всевозможные глупости. Книги имели решительное влияние на главные эпохи моей жизни. (...) ...самые ничтожные брошюрки в каких-нибудь сто страниц решали судьбу мою на веки веков», — так, не без иронии, напишет Печерин в своих воспоминаниях19, и словам его должно верить.

"Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 26. Л., 1984. С. 140.

19 Печерин B.C. Указ. соч. С. 216.

Печерин, бесспорно, был одним из образованнейших людей своего времени, обладал феноменальной памятью, даром слова, но правда также и то, что все свои знания и способности он сознательно направил на то, чтобы из литературы сотворить реальность и, наоборот, из реальности ~ литературу. «Под влиянием высшего вдохновения я задумал и развил длинную поэму жизни и, по всем правилам искусства, сохранил в ней совершенное единство».20 (Строки, взятые нами из печеринских записок, интересны и важны не только сами по себе, но и как свидетельство того, что их автор относился к собственной жизни двояко ~ как к предмету творчества и одновременно объекту исследования сродни научному.) В целом Печерин вполне вписывался в ту традицию экспериментирования с собственной биографией, которая широко представлена в русском западничестве и одним из родоначальников которой следует, вероятно, считать А.Н.Радищева, стремившегося и свою жизнь, и даже самую смерть подчинить доктринам философов.

Двухгодичная командировка в Берлин, где Печерин должен был завершить образование и подготовиться к профессорской деятельности,путешествие по Германии, Швейцарии и Италии в 1833-1835 гг. с новой силой пробудили в нем желание во что бы то ни стало бежать из России. Поэтому период его преподавания в стенах Московского университета оказывается сколь ярким, столь и кратким.

В начале лета 1836 года Печерин уезжает за границу ~ официально на время вакаций - для того, чтобы увидеться с близким ему семейством, а заодно напечатать свою диссертацию «О греческой антологии» у книгопродавца Дюмлера. Предлог был ложный. Печерин уезжал, чтобы никогда больше не вернуться. Двадцати девяти лет он станет одним из первых русских политических эмигрантов. В феврале 1837 года против него будет возбуждено судебное расследование, которое прекратится лишь в 1848 году «за нерозыском обвиняемого»: постановлением Сената он будет лишен российского подданства и всех прав состояния.

Бегство из России было тем продуманным шагом, который сделал Печерина «человеком с биографией». Главной причиной этого бегства был страх оказаться умной посредственностью - именно такой исход видел для себя единственно возможным в России Печерин.

Покинув Россию, Печерин, без денег, без необходимых документов, был вынужден четыре года скитаться по Европе. За это время он был «республиканцем школы Ламенне, коммунистом, сен-симонистом»,21 досконально изучил новейшие теории -- Л.Блана, П.Леру, Фурье и др.

20 Там же. С. 149.

21 Печерин В.С. Указ. соч. С. 237.

Подобно тому как брошюрка Ламенне «Слова верующего» толкнула Пече-рина в объятия «республиканской церкви» и заставила бежать на Запад, роковое влияние книг сказалось и на переходе Печерина в католичество. От идеи кочевой вольной жизни, идеи «странничества» как пути, ведущего к самораскрытию и самовоплощению, Печерин под чарами романов Ж.Санд приходит к идее «отшельничества» («Мопра»), а затем «монашества» («Спи-ридион»). Причем, последнее у него с самого начала связывалось с поиском «новой очищенной религии».22

Необходимо признать ошибочной оценку Н.А.Бердяевым личности Печерина: «Чаадаев и Печерин представляли у нас религиозное западничество, которое предшествовало самому возникновению западнического и славянофильского направлений».23 Единственно верную и проницательную трактовку проблемы «Печерин-католик» можно встретить в недавно опубликованном труде М.М.Дунаева «Православие и русская литература»: «Парадокс в том, что все шаги, приведшие его к трагическому жизненному итогу, Печерин постоянно объяснял якобы чисто русским рабством собственной натуры, тогда как - повторим определенно - ничего собственно русского (то есть - православного по природе) во всех его умствованиях и деяниях не было ни на грош: все оказалось привитым извне - от руссоизма до иезуитизма... Важно, что не только Православия был чужд Печерин с ранних лет, но и от какого бы то ни было христианства далек. (...) Печерина можно назвать религиозным плюралистом (и не только религиозным): он релятивистски непостоянен в своих привязанностях, и ни за одной религией не признал в итоге единственного права на обладание Истиною».24

Печерин провел двадцать лет (1840-1860) в качестве монаха-миссионера ордена редемптористов в монастырях в Бельгии, Англии и Ирландии, снискав славу в простом народе. И по сей день в Ирландии его считают «лучшим католическим проповедником XIX века».25 Между тем, уже с 1853 года, после посещения Герценом Печерина, в мировоззрении последнего наступает период кризиса, приведший в конечном счете к тому, что в 1861 году русский эмигрант выходит из ордена редемптористов, но не найдя в себе силы окончательно порвать с католицизмом, ставшим ему к тому времени ненавистным, принимает сан священника и последние 23 года жизни служит капелланом при больнице Mater Misericordiae в Дублине.

22 Там же. С. 232.

23 Бердяев Н.А. Указ. соч. С. 40.

24Дунаев М.М. Указ. соч. С. 308.

25 MacWhite Е. Vladimir Pecherin, 1807-1885: The First Chapelan of the Mater Hospital, Dublin, and the First Russian Political Emigre // Studies. V. LX. Autumn-Winter. № 239-240. Dublin, 1971. P. 295.

Когда в 60-х годах Печерин приступит к написанию автобиографии, едва начав, он скажет, что был «актером» в жизни и «разыгрывал всевозможные роли».26 Думается, это признание могло бы объяснить многие «странности» в его судьбе, в том числе и историю с католическим монашеством.

С детства не укорененный в Православии, бежавший из России, а в Европе призывавший дьявола, чтобы продать ему свою душу и «дать расписку собственною кровью», Печерин, из республиканца и коммуниста сделавшись монахом-редемптористом, лишь переменил роль.

Постоянные «превращения», не столько внутренние, сколько внешние, т.е. по сути «переодевания», смены личин были органически присущи личности Печерина, рождались из глубин его естества. Мучительную раздвоенность, одновременное существование в двух мирах, враждебных по отношению друг к другу, он пронес через всю жизнь. За всеми его метаниями, за всем его «актерствованием», за той легкостью, с которой он вживался в различные образы и никогда не мог вполне «совпасть» с самим собой, стояло, как кажется, главным образом, одно - неверие в Бога.

Последний период его биографии будет определяться тремя основными моментами: возобновлением связи с Россией, родными и друзьями молодости; духовным разрывом с католицизмом при внешнем соблюдении обязанностей священнослужителя и, наконец, работой над автобиографическими записками, в которых он видел своего рода завещание, свое «оправдание» перед Россией. Записки Печерина, принадлежащие к вершинам русской документальной прозы, будь они опубликованы при жизни автора, безусловно, сделали бы ему имя в литературе. Но они не были пропущены цензурой, был издан всего лишь один отрывок.

Единственной духовной поддержкой оставалась для него переписка с Ф.В.Чижовым, длившаяся до самой смерти последнего. Переписка эта чрезвычайно интересна (часть ее воспроизведена в Приложении к диссертации), она свидетельствует о том, что Печерин не только живо интересовался современными вопросами и был в курсе всего происходящего, но и высказывал зачастую мысли весьма здравые и глубокие. В частности, отдавая должное английскому государственному устройству и всем преимуществам той свободы, которой он пользовался, Печерин все же полагал теперь, что закат старой Европы неизбежен и близок и что католическая церковь не переживет его. России Печерин, напротив, отводил, наряду с Соединенными Штатами Америки, ведущую роль в грядущих судьбах мира. Вместе с тем он весьма скептически и иронически отзывался о вождях той «молодой России», к которой не так давно еще желал присоединиться. Осо-

26 Печерин В.С. Указ. соч. С. 149.

Зое место в письмах Печерина занимает критика католицизма вообще и эусских католиков - в частности. Со смертью Ф.В.Чижова оборвалась связь ирландского патера с Россией.

Печерин скончался 17 апреля 1885 года. Все свои бумаги и библиотеку он завещал переслать в Россию. Так закончилась эта жизнь-«поэма», •кизнь, столь тщательно выстроенная по литературным рецептам и сыг-эанная, как спектакль, ~ сбылось напророченное когда-то «будет или поэтом, или актером». Биография Печерина, этого «русского скитальца», стана неотъемлемой частью истории русской духовной жизни XIX века, явив ;обой закономерный итог практического западничества.

При этом литературное дарование Печерина, блестяще воплотивше-эся в автобиографической прозе и получившее признание спустя лишь ползека после его кончины, когда в 1932 году впервые, в урезанном виде, были эпубликованы «Замогильные записки», не оказало сколько-нибудь значительного влияния на его посмертную судьбу. В историю русской культуры Печерин вошел как писатель, чья биография, по-видимому, навсегда зас-понила собой его творчество.

Во второй части Главы II - «БИОГРАФИЯ В.С.ПЕЧЕРИНА И ЕЕ ТВОРЧЕСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ДОСТОЕВСКОГО» -значительно расширяется и дополняется уже существующее представление о Печерине как одном из прототипов Степана Трофимовича Верховен-;кого, а также сопоставляется личность и биография русского эмигранта с эбразом Версилова.

Среди черт характера и биографических фактов, сближающих Степана Трофимовича Верховенского с Печериным, на которые указывал в своей диссертации 1940 года еще А.А.Сабуров, следующие: «привычка, с детских лет, к приятной мечте о красивой гражданской своей постановке»; пюбовь к немцам; «чистое западничество»; любовь к литературе и искусству, а также литературные способности; компромиссно-половинчатое отношение к молодому поколению, и, как следствие последнего, взаимное непонимание; прекраснодушие и сентиментальность и вместе с тем лицемерие, а также - краткий миг известности (научно-педагогическая деятельность Печерина в Московском университете длилась всего лишь один семестр, именно «всего только одну самую маленькую минуточку»);27 то, что, в науке, как и герой «Бесов», Печерин не сделал ничего, несмотря на всю свою одаренность; наконец, именно печеринская поэма «Торжество смерти» послужила прообразом поэмы Степана Трофимовича, сходны и обстоятельства, связанные с публикацией двух поэм.

Нами также рассматривается совершенно неизученная тема, связан-

27 Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 10. Л., 1974. С. 7, 8.

ная с ролью женщин в судьбе Степана Трофимовича. Здесь оказывается поразительно много сходного в биографиях Печерина и героя «Бесов», и это тем более замечательно, что сходство это скорее типологического характера. Поскольку образ Степана Трофимовича вырисовывается перед читателем в своем окончательном виде, открывается до конца лишь в эпилоге романа, особенно важны для исследователя, изучающего прототипы, какие-либо параллели между героем и его прообразом, вскрывающиеся на материале именно заключительных страниц «Бесов». Будучи найденными, такие параллели могли бы «перевесить» все остальные, т.к. эти совпадения - из разряда глубинно-сущностных, типологических, ибо связаны с такими темами как тема «большой дороги», «странничества» и «бегства», с одной стороны, и «веры» и «безверия» -- с другой. И такие параллели нами найдены.

То, что фигура Печерина чрезвычайно интересовала Достоевского, очевидно. Есть все основания полагать, что писатель следил за судьбой этого «русского скитальца» и после того, как был написан роман «Бесы». Подтверждением тому, вероятно, следует считать ту печеринскую линию, которая была отчетливо проведена в «Подростке» и «Братьях Карамазовых».

Со всей определенностью можно утверждать, что многие черты характера, особенности духовного склада и мировоззрения, а также отдельные поступки Печерина сближают его и с образом Версилова в «Подростке». Примечательно, что Достоевский счел необходимым сделать последнего своего рода «обобщением» характерного типа русского дворянина, типа, названного им «русским скитальцем».

Внешний облик Версилова («он был очень красив собою»)28 вполне отвечает описанию молодого Печерина в воспоминаниях Ф.И.Буслаева («очень красив собой»),29 но куда важнее сходство внутреннее. И тут совпадения удивительные. Особенно это заметно, если свести воедино разбросанные по роману, но при этом подробнейшие характеристики, данные автором своему герою. Среди общих черт, сближающих Версилова с Пече-риным, такие: «остроумный», «глубокоученый», «очень гордый человек», «книжный человек», «бумажный человек», «истинный поэт и любит Россию, но зато и отрицает ее вполне»; «без всякой религии, но готов почти умереть за что-то неопределенное, чего и назвать не умеет, но во что страстно верует, по примеру множества русских европейских цивилизаторов

28 Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 13. Л., 1975. С. 12.

29 Буслаев Ф.И. Мои воспоминания // Московский университет в воспоминаниях современников. М., 1989. С. 220.

гетербургского периода русской истории».30 Здесь и возрастной рубеж -- 25 ют, имеющий одинаковое значение как в жизни Печерина, так и в истории Зерсилова; и общее для обоих следование литературным сюжетам в жиз-

1И.

Среди биографических параллелей, сближающих Версилова имен-ю с Печериным, ~ отъезд за границу «от тоски», скитания по Европе, перевод в католичество, «иезуитство» и «вериги» (последние три пункта в отно-иении Версилова писателем оставлены до конца не проясненными - не юдтвержденными, но и не опровергнутыми).

Что касается печеринской линии в «Братьях Карамазовых», очень ин-ересной и раскрытой на ином, нежели в «Бесах» и «Подростке», материа-ie, то она достаточно подробно проанализирована А.А.Сабуровым в его диссертации. Нами делается лишь необходимая ссылка.31

Заключение. Подводятся общие итоги исследования. Подчеркива-зтся, что изучение литературной биографии как историко-культурного феномена является весьма перспективным, развивающимся, отвечающим духу фемени направлением в современной науке. Здесь открывается огромное поле деятельности и для историков, и для теоретиков литературы.

Приложение, В качестве важнейшего фактического материала, до-юлняющего исследование, в диссертационной работе приводятся восемь неопубликованных писем В.С.Печерина Ф.В.Чижову, относящихся к 18601870-м годам. Автографы писем хранятся в Отделе рукописей РГБ.

Основные положения диссертации отражены в следующих ра-эотах автора:

I. «Литературная личность», «писатель с биографией» и проблема жизне-

творчества // Начало. Сборник статей. Вып. 3. М., 1995. - 0,6 п.л. I. Новые материалы к биографии В.С.Печерина. Переписка В.С.Печерина с кн. П.В.Долгоруковым [Публикация, вступительная статья, примечания, библиография] // Контекст-93. М., 1996. - 2,8 п.л. 3. Русское западничество и феномен В.С.Печерина // Начало. Сборник статей. Вып. 4. М., 1998. -1,4 п.л. (в печати)

В.С.Печерин - прототип Степана Трофимовича Верховенского в «Бесах» Достоевского//Достоевский и мировая культура. Альманах. Вып. 11. М., 1998. -1,4 п.л. (в печати)

10 Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 13. Л., 1975. С. 3, 51, 385, 155.

11 См.: Сабуров A.A. В.С.Печерин. Диссертация на соискание ученой степени доктора филолог, наук. М., 1940. С. 431-451.