автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Теоретико-методологические основания изучения художественной активности человека как феномена сетевого общества

Полный текст автореферата диссертации по теме "Теоретико-методологические основания изучения художественной активности человека как феномена сетевого общества"

004614052

На правах рукописи

Шенцева Елена Анатольевна

ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИЗУЧЕНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ АКТИВНОСТИ ЧЕЛОВЕКА КАК ФЕНОМЕНА СЕТЕВОГО ОБЩЕСТВА

Специальность 09.00.11 - Социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

2 5 НОЯ 2010

Новосибирск - 2010

004614052

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Новосибирский государственный технический университет»

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор философских наук, профессор Ромм Марк Валериевич

доктор философских наук, профессор, PhD (Monash Australia) Донских Олег Альбертович

кандидат философских наук, доцент Олейникова Ольга Дмитриевна

Новосибирская государственная

консерватория (академия)

им. М. И. Глинки, г. Новосибирск

Защита состоится 26 ноября 2010 г. в 16.00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212. 173. 12 при Новосибирском государственном техническом университете по адресу: 630092, г. Новосибирск, пр. К. Маркса, 20, корпус 5, ауд. 302 (конференц-зал ФБ ФГО).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Новосибирского государственного технического университета.

Автореферат разослан » октября 2010 года.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент

Вальдман И. А.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность. Для современной гуманитарной мысли характерны глубокие парадигмальные сдвиги, обусловливающие активный поиск новых концептуальных построений и подходов, способных объяснить процессы, происходящие в стремительно изменяющемся обществе.

Предметом осмысления становятся не только феномены, ранее пребывавшие на периферии социально-философской проблематики, но и классические объекты философской рефлексии, имеющие многовековые традиции интерпретирования, но обретающие новое звучание в современной социокультурной ситуации. Происходящие изменения некоторые ученые связывают со становлением сетевого общества, представляющего собой новый тип информационного общества. Если в середине XX века Т. Адорно говорил о том, что «те модусы поведения, которые вырабатываются у конвейера, распространяются на все общество»1, то современные исследователи сетевого общества фиксируют, что «человеческая коммуникация все более плотно охватывается сетью технических стандартов»2, проникающих, в свою очередь, в сферу духовного бытия человека и общества.

Важнейшим процессом, обусловливающим формирование духовного ландшафта современного общества, является художественное освоение мира, познание действительности через образы, заключенные в текстах, имеющих различную культурную ценность. Внимание к процессам художественного освоения мира с позиций художественной активности человека как толкователя (читателя - слушателя - зрителя) является одной из значительных тенденций современной философской мысли, при этом диада автор-толкователь, вписывается в универсальную семантему Я-Другой.

Существенная сложность изучения художественной активности обусловлена как ее характером, ускользающим от рационального познания, так и новыми, не получившими пока философского осмысления проявлениями

' Адорно, Т. Избранное: Социология музыки /' Т. Адорно,- М.: СПб.: Универ. кн., 1999. - С. 46.

2 Назарчук, А. В. Сетевое общество и его философское осмысление / А. В. Назарчук // Вопр. философии. 2008. - № 7. - С. 61-62.

новой социальной реальности, равно как и отсутствием универсальной методологии исследования современных художественных процессов.

Отметим, что поиск интегративных подходов осознается в качестве одной из ключевых проблем современной философской мысли, в связи с чем внимание исследователей все более привлекают эвристические возможности сетевого подхода. Не получив еще детальной теоретической разработки, сетевой подход в настоящий момент имеет характер становящегося дискурса, резервуара разнообразных суждений и гипотез, имеющих зачастую противоречивый характер. Однако современные исследования, посвященные сетевой проблематике, объединяет общая эпистемологическая интенция, выражающаяся в осмыслении перспектив гаучения феномена либо через сеть его взаимодействий (актуальных и потенциально возможных), либо в качестве компонента конструируемой сетевой структуры.

Несмотря на то что не все признают концептуальную состоятельность сетевого общества, информационные технологии, его породившие, «принимают на себя функции, которые за всю историю человечества принадлежали только людям»3, ввиду чего актуализируется поиск теоретико-методологических оснований, в рамках которых может получить интерпретацию художественная активность человека как феномен сетевого общества.

Степень научной разработанности темы исследования.

Первое, с чем сталкивается исследователь феномена художественной активности, это обилие фундаментальных трудов, теорий, концепций, рассматривающих художественную активность с позиций миссии художника, акта творения произведения искусства, проблем психологии художественного творчества и восприятия искусства и т. д. Менее исследованы вопросы о роли художественной активности человека, направленной на освоение художественной культуры, и обусловливаемые этим процессы, происходящие в

3 Фасслер, М. Действительность компьютеризованных сетей / М. Фасслер II Философско-антропологические исследования,- Курск. - 2006 - С. 255.

обществе. Нельзя тем не менее, сказать что художественная активность человека как читател - слушателя — зрителя не получила должной разработки. Прежде всего, речь идет о теориях и концепциях катарсиса (Аристотель, А. А. Аникст, М. М. Бахтин, Л. С. Выготский, И. Гёте, Вяч. Иванов, Г. Э. Лессинг, А. Ф. Лосев, Ф. Ницше). Очевидно, что ряд выводов, концептуальных положении, логика осмысления феномена катарсиса могут быть применены при анализе художественной активности, направленной на понимание искусства, что, однако недостаточно для изучения художественной активности в современную эпоху, поскольку, во-первых, вне исследовательского внимания остаются процессы, обусловливающие направленность художественной активности на иные сегменты художественной культуры, во-вторых - они не учитывают сетевой характер современного общества.

Второй блок исследований, где в фокусе внимания находится не только автор произведения, но в не меньшей степени и его толкователь, включает появившиеся во второй половине XX столетия теории изменчивого восприятия текста, текста как «методологического поля» (Р. Барт, Ж. Деррида, Ю. Кристева, Ю. М. Лотман, У. Эко). В определенном смысле к ним можно отнести диалогическую герменевтику М. М. Бахтина и отчасти М. Бубера. Проблемное поле постструктуральной поэтики включает вопросы, связанные с процессами кодирования и декодирования, конструкции и деконструкции текста, «множества свобод» толкования, объективного и субъективного в интерпретации; особое внимание уделяется приращению смысла текста в процессе его понимания.

Основные интенции вышеобозначениых исследований могут служить серьезной теоретической базой для изучения художественной активности. Однако, оставляя на периферии внимания проблемы, характерные для социально-философского дискурса, теории изменчивого восприятия текста, равно как и теории катарсиса, не могут дать адекватного представления о феномене художественной активности, поскольку не учитывают особенности

его выражения в сетевом обществе, что явилось существенным импульсом для анализа научной литературы, в которой эпистемологические возможности сетевого подхода получили более или менее отчетливое выражение.

Первую группу составляют исследования, в которых сетевое общество позиционируется как новая модель социального устройства. Это, прежде всего, объемный труд М. Кастельса «Информационная эпоха: экономика, общество и культура», являющийся, по словам Э. Гидценса, самой удачной попыткой, из уже сделанных, «очертить контуры глобальной информационной эпохи» и во многом задавший интенции нового видения процессов, происходящих в экономике и культуре разных стран, в том числе и в России, а также работы отечественных (В. М. Алексеев, И. А. Вальдман, JI. М. Землянова, Г. Зверева, Э. Киселева, И. Е. Москалев, А. Н. Чураков) и зарубежных (К. Вударт, П. Дорейн, Ф. Капра, И. Пригожин, Р. Роуз, М. Фасслер, О. Франк) авторов, в которых с большей или меньшей степенью обобщения рассматриваются отдельные аспекты процессов, обусловленных становлением новой социокультурной реальности. С определенной долей условности к данной группе исследований можно отнести коллективную монографию под редакцией П. Ладлоу4, являющуюся одной из первых попыток зарубежных авторов осмысления сетевого общества. Однако специфика изложенных в монографии представлений, не обладающих достаточным уровнем обобщения, состоит в том, что под сетевым понимается не реальное общество, но мир, конструируемый в глобальной сети Internet и зачастую обнаруживающий полный разрыв с действительностью. Очевидно вместе с тем, что философское осмысление современного общества как сетевого лишь начинается, что нашло отражение в объемной статье А. В. Назарчука «Сетевое общество и его философское осмысление».

Большинство авторов, во многом следуя теории М. Кастельса, сетевой характер общества склонны объяснять информационно-технологическими

4 Криптоанархия, кибергосударства и пиратские утопии / под ред. П. Ладлоу. — Екатеринбург: Ультра. Культура, 2005.-597 с.

достижениями современности, породившим в том числе принципиально новые модусы общения людей, и существенно трансформирующими сознание. При этом обнаруживается тенденция трактовать социальные взаимодействия в духе коммуникативных событий с позиций «сообщения» между принимающей и передающей сторонами.

Особое место занимает вторая группа исследований, связанных прежде всего с именами представителей сантьягской теории познания У. Матураны и его последователей Ф. Варелы и Р. Урибе, а также воспринявших многие их идеи представителей радикального конструктивизма (Э. фон Глазерсфельд, Г. Рот). Стоящие у истоков сетевого подхода ученые доказали продуктивность изучения того или иного феномена через сеть обусловливающих («специфицирующих») его взаимодействий. Несмотря на то что исследования осуществлялись в рангках теоретической биологии, благодаря чилийским ученым понятие сети стало подниматься до уровня философского обобщения. Выводы авторов теорий аутопоэза и радикального конструктивизма подвергаются жесткой критике, прежде всего - за привнесение натуралистических выводов в сферу философской рефлексии, а также в целом за претензии выводов естественных наук на уровень философских абстракций. Однако подобное не раз случалось в кризисные моменты, когда функции философии (прежде всего мировоззренческие и методологические) берут на себя иные сферы духовного производства: или искусство (Г.Гессе, Т.Манн, Р. Музиль), или физика (В. Гейзенберг, А. Эйнштейн). Речь, по-видимому, должна идти о корректном использовании данных естественных наук применительно к сфере гуманитарного знания. Сходная методологическая ситуация относительно принципа дополнительности Н. Бора была обозначена М. В. Роммом: автор убедительно показывает недопустимость прямого переноса естественно-научного принципа в проблемное поле гуманитарных дисциплин.

К следующей (третьей) группе исследований можно отнести работы отечественных теоретиков, посвященных в основном комментариям и

осмыслению эпистемологических перспектив применительно к философскому знанию выводов теорий аутопоэза и радикального конструктивизма (А. В. Кезин, С. С. Цоколов, И. А. Шмерлина).

Несмотря на то что понятие сети до недавнего времени использовалось вне сетевого дискурса в целом или же служило метафорой, отражающей сложность современного мира, в последние годы оно все чаще стало фигурировать в определении особого, нового рода социальных контактов и служить обозначением социальных сетей.

Значительно реже сеть используется в качестве метода теоретического описания (четвертая группа исследований). Одним из убедительных примеров может служить фундаментальное исследование Р. Коллинза «Социология философий». Сосредоточивая внимание на интеллектуальных сетях (intellectual networks), американский социолог приходит к выводу, что «именно сети являются действующими лицами на интеллектуальной сцене» мировой истории идей и обоснованно предполагает, что используемый им метод может быть распространен на изучение иных областей духовного производства. Очевидно, что если выстраивать теоретические схемы (сети) применительно к создателям художественной продукции, можно опереться на метод Р. Коллинза, однако применительно к аналитике художественной активности человека как читателя - слушателя - зрителя данный метод оказывается или избыточным, или недостаточным, т. е., в первом случае подход почти универсален, во втором - может служить методологическим импульсом для выстраивания соответствующего типа паттерна.

Подобный метод, независимо от Р. Коллинза, использовал и российский ученый К. В. Сергеев применительно к анализу формирования религиозных институтов. Однако в исследовании того же автора понятие сети, отдаляясь от исходной метафоры, задает особую логику при изучении «социальных сетей интересного». Сеть как метод теоретического описания используется в работах А. И. Пигалева и Н. Н. Плужниковой в рамках исследований по философии и методологии культуры. К этой же группе примыкает исследование немецкого

теоретика Р. Хойелиига, предложившего: а) использование сети в качестве метода построения теории нового типа; б) структуру сети (проект искусства -контекст искусства - реципиент искусства), в основе которой лежит мысль о «взаимном конституировании» элементов сети.

Отметим как парадокс, что использование понятия сети в качестве метода характерно для исследований вне связи с информационно-технологическими процессами. И, напротив, сеть как метод остается преимущественно вне исследовательского внимания авторов, объясняющих сетевые эффекты информационно-технологическим характером изменений, и понятие сети используется по большей части применительно к изучению социальной структуры общества, за исключением, возможно, М. Кастельса. Ученый не только детально анализирует возникновение и бытие социальных сетей в экономике и культуре, но и в известной степени намечает путь к использованию эпистемологического потенциала понятия сети в качестве сетевой логики, необходимой для «структурирования неструктурируемого», ввиду возрастающей сложности взаимодействий.

Анализ литературы позволяет обозначить следующие противоречия:

- между многообразием концепций и подходов к изучению художествешюй активности человека и отсутствием ясности в том, какие теоретико-методологические подходы могут быть достаточны и необходимы для аналитики данного объекта в сетевом обществе;

- между оформляющимися взглядами на то, что ввиду технологически-информационных изменений возникает необходимость новой интерпретации многих сфер человеческой активности с учетом сетевого характера современного общества, и отсутствием философского осмысления его сетевых эффектов применительно к художественной активности человека;

- между представлениями о том, что ввиду специфики сетевого общества результатом информационного взаимодействия является один из видов сетей, и тем, что пока не получили достаточного теоретического описания сетевые структуры, элементами которой могут быть различные социокультурные

феномены;

- между использованием в гуманитарных науках эвристических возможностей сетевого подхода преимущественно к изучению социальной структуры общества и тем, что недостаточно разработаны эпистемологические возможности понятия сети как задающего сетевую логику применительно к осмыслению различных областей духовного производства, в том числе, тех, которые сложно поддаются концептуализации, к каковым относится феномен художественной активности человека.

С учетом указанных противоречий сформулирована тема исследования^ проблемой которого является неразработанность теоретико-методологических оснований, необходимых для изучения художественной активности человека как феномена сетевого общества.

Объект - художественная активность человека как феномен сетевого общества.

Предмет - специфика теоретико-методологических оснований изучения художественной активности человека как феномена сетевого общества.

Цель - выявление и характеристика теоретико-методологических оснований, необходимых для изучения художественной активности человека как феномена сетевого общества.

Задачи:

1. Осуществить содержательный анализ понятия художественная активность человека и определить специфику художественной активности как феномена сетевого общества.

2. Обозначить эвристический потенциал и границы применения ряда возможных подходов и теорий к изучению художественной активности человека как феномена сетевого общества.

3. На основе анализа ряда теоретических положений и концептуальных построений сетевого подхода определить его эвристический потенциал применительно к изучению художественной активности человека как феномена сетевого общества.

4. Опираясь на методологические возможности сетевого подхода, обосновать логику конструирования структуры человек-текст-художественная активность и показать роль художественной активности человека в определении характера взаимосвязи элементов структуры.

5. Обосновать необходимость введения понятия направленность художественной активности с целью конкретизации роли художественной активности в формировании духовной жизни общества.

Исследование строится на следующей гипотезе - в рамках сетевого подхода художественная активность человека может получить новую интерпретацию, если:

- придерживаться взглядов, что процесс становления сетевого общества есть этап развития общества информационного;

- трактовать художественную активность человека с учетом сетевых эффектов современного общества;

- исходить из того, что художественная активность человека может получить наиболее адекватное объяснение в качестве элемента структуры взаимодействий человек - текст.

Научная новизна и положения, выносимые на защиту.

1. Выявленная специфика художественной активности человека как феномена сетевого общества позволяет обозначить возникновение социокультурного пространства, обусловленного в целом информационно-технологическими достижениями современности и новыми возможностями коммуникации и показать, что взаимодействия в диаде человек - текст все больше охватываются сетыо технических стандартов.

2. Необходим новый эпистемологический ракурс изучения художественной активности человека, поскольку традиционные подходы и концепции, обнаруживающие высокий эвристический потенциал в изучении многообразных аспектов художественной активности человека, являются необходимыми, но недостаточными, поскольку не позволяют учесть специфику художественной активности как феномена сетевого общества.

3. Сетевой подход позволяет учитывать эффект наблюдателя вкупе с характерной для современного гуманитарного сознания идеей включенности читателя - зрителя - слушателя в структуру текста и обосновать взаимосвязь между информационным взаимодействием и процессами взаимодействия человек - текст.

4. Продуктивность использования понятая сети в качестве метода, задающего сетевую логику как необходимую и возможную при интерпретации сложных явлений и процессов заключается в построении структуры (человек -текст — художественная активность), что расширяет представления о системообразующей роли художественной активности в процессах взаимодействий человек - текст и в целом знание о взаимообусловленности потенциальности и негарантированности бытия человека и культуры.

5. Введено понятие направленность художественной активности, которое, отражая (преимущественный) выбор человеком текстов различной культурной ценности, позволяет по-новому осмыслить роль художественной активности в формировании духовной жизни общества.

Теоретико-методологические основания исследования.

Особенность использованных методов определена тем, что феномен художественной активности рассматривается как сквозь призму традиционных концепций и подходов, так и через осмысление основных положений сетевого подхода, эвристические возможности которого еще не применялись к изучению указанного феномена. В диссертации использован комплекс научных методов, включающих анализ и синтез; объяснение и понимание; герменевтическую интерпретацию; конструирование. Особенностью использования метода сетевого конструирования является то, что сетевая структура, в которой художественная активность рассматривается в качестве системообразующего элемента (отношения), выполняет функцию теоретической схемы, создающейся не за счет абстрагирования свойств и отношений реальной практики, а посредством конструирования на основе оперирования идеально-типическими объектами.

Специфика социально-философской рефлексии заключается в использовании нормативно-интерпретативной методологии, разработанной М. В. Роммом, вкупе с основными положениями социокультурного подхода.

Методологически значимыми для диссертационного исследования стали работы, посвященные различным аспектам проблем методологии гуманитарных исследований (М. Вебер, К. Гирц, М. С. Каган, В. В. Крюков, В. В. Налимов, М. В. Ромм, М. Фуко), а также труды теоретиков, стоящих у истоков сетевого подхода (Ф. Варела, У. Матурана) и исследования, в которых сетевые абстракции получают конкретное воплощение (Р. Коллинз, К. В. Сергеев, Р. Хойслинг) и философское осмысление (А. В. Назарчук).

В диссертации использованы отдельные положения исследований, раскрывающие различные грани феномена художественной активности: в области философии (Л. А. Бердюгина, Н. А. Бердяев, М. К. Мамардашвили, Ф. Ницше, М. Хайдеггер); социологии искусства (Т. Адорно); психологии (Л. С. Выготский, Д. А. Леонтьев, В. П. Зинченко); образования (А. Ф. Закирова); искусствознания (А. Веберн, Н. И. Мельникова, А. Шёнберг); религиозного знания (М. Бубер, Е. Н. Трубецкой, П. А. Флоренский); антропологии (С. А. Смирнов, С. С. Хоружий).

Теоретическими источниками исследования являются труды, раскрывающие значение человека как читателя - зрителя - слушателя в бытии текста культуры, а также исследования, посвященные различным аспектам процессов понимания и интерпретации (Р. Барт, М. М. Бахтин, Г. Г. Гадамер, Ю. М. Лотман, П. Рикёр).

В работе были использованы основные положения информационного подхода в его классической (Н.Винер) и неклассической интерпретациях (Ф. Варела, Э. фон Глазерсфельд, У. Матурана, Г. Рот), а также, получившие разработку применительно к явлениям культуры, и в том числе к процессам понимания текста (Ю. М. Лотман, А. Моль).

Теоретическая значимость исследования.

1. Специфика художественной активности как феномена сетевого общества проявляется в том, что в предыдущие эпохи художественная активность, обусловливая широкий спектр взаимодействий человек - текст, была регламентирована, предзадана (социальным статусом, традициями, ритуалами и т. д.), вследствие чего можно говорить о иерархизированности взаимодействий. Для настоящей эпохи характерны возрастающая сложность и существенное изменение иерархизации, вследствие чего структура взаимодействий наиболее адекватно описывается в терминологии сети. Информационно-технологические достижения сообщают возможность проявления художественной активности в (не только, но и) сети Internet, по определению структурированной сетевым образом, что порождает и новые способы взаимодействия человек-текст через вхождение (создание, конструирование) в виртуальную реальность. Виртуальная реальность (как новый уровень бытия), конструируемая посредством художественной активности человека и представляющая тонкую и чрезвычайно сложную сеть взаимодействий, может полагаться одним из сложнейших эффектов сетевого общества.

2. Показаны возможности концептуального осмысления художественной активности человека сквозь призму теорий катарсиса и теорий текста, а также посредством обращения к эвристическим возможностям информационного, деятельностного, герменевтического, нормативно-интерпретативного и других теоретико-методологических подходов. Обозначены границы применения данных подходов применительно к изучению художественной активности человека как феномена сетевого общества.

3. Значимость в целом состоит в апробации эвристического потенциала сетевого подхода к аналитике художественной активности на основе сопоставления основных положений концеции аутопоэза (У. Матурана, Ф. Варела, Р. Урибе), получивших развитие у представителей радикального конструктивизма (Э. фон Глазерсфельд, Г. Рот), и концепций, отражающих включенность читателя (в широком смысле) в структуру текста (М. М. Бахтин,

Ю. Б. Борев, А. А. Леонтьев, П. Рикёр), что дает возможность по-новому осмыслить художественную активность человека в сетевом обществе.

4. Выстроенная структура человек - текст - художественная активность обладает существенным потенциалом, поскольку: фиксирует внимание на обусловленности человека сетью возможных для него взаимодействий не только на физическом, но н на ментальном, духовном уровнях, т. е. сетью тех взаимодействий, которые обусловлены его художественной активностью и обозначены как человек - текст', позволяет доказать, что художественная активность порождает личностное знание, структурированное сетевым образом.

5. Понятие направленности позволяет: дать содержательную дескрипцию взаимодействий человек - текст; выявить новые грани изучаемого объекта; показать, что именно направленность художественной активности на различные уровни бытия обусловливает характер взаимодействий человек -текст и придает им эмоциональные, ценностные и экзистенциальные характеристики.

Практическая значимость исследования.

Полученные результаты могут использоваться при разработке специальных курсов по социальной антропологии, философии и социологии культуры, философии образования, а также найти применение в деятельности учреждений образования и культуры, разрабатывающих рекомендации и программы социокультурного развития. Отдельные положения диссертационного исследования могут быть использованы при разработке теории сетевого общества.

Апробация результатов исследования.

Основные положения работы получили апробацию на V Российском философском конгрессе «Наука. Философия. Общество» (г. Новосибирск, 2009), на III Всероссийских Копыловских чтениях (2009, г. Новосибирск). Главные выводы, содержащиеся в диссертации, были представлены в рамках методологических семинаров кафедры социальной работы и социальной антропологии ФГО НГТУ.

Исследование выполнено в рамках проекта № 2.1.3/4541 «Феномен сетевых структур в обществе: конструирование социальной реальности и ее теоретических образов» аналитической ведомственной целевой программы «Развитие научного потенциала высшей школы (2009-2010 годы)».

Публикации. По теме диссертационного исследования опубликовано 5 печатных работ (общим объемом 2, 8 п. л.), из них: 2 научные статьи - в рецензируемых журналах, вошедших в перечень рекомендованных ВАК РФ, 1 публикация - в сборнике материалов V Российского философского конгресса, 2 статьи - в научных журналах.

Структура диссертации. Работа состоит из Введения, трех глав, Заключения и списка использованной литературы, включающего 207 названий на русском и иностранных языках. Общий объем текста - 186 с.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении раскрываются актуальность темы исследования, степень ее разработанности; определяются объект, предмет, цель, гипотеза и задачи исследования; излагаются теоретико-методологические основы, методы, теоретическая и практическая значимость; формулируются основные положения, выносимые на защиту.

В 1-й главе «Художественная активность человека как объект гуманитарных исследований» анализируется содержание понятия художественная активность человека. Определяется и конкретизируется сфера проявления художественной активности человека. Выявляются основные характеристики сетевого общества и показывается специфика художественной активности как феномена сетевого общества.

В § 1.1 «Содержание понятия художественная активность человека» обосновывается необходимость обращения к понятию активность; анализируется содержание понятия сквозь призму полемики относительно соотношения понятий активность и деятельность', конкретизируется роль определения художественная в понятии художественная активность.

Отмечается, что понятие активность имеет дискуссионный характер. Определяя активность как базовую характеристику живых существ, ученые рассматривают ее как возможность, обусловливающую появление и развитие различных форм человеческого бытия, в том числе таких, как деятельность, общение, отношение; активность рассматривается и как основа развития субъектности (К. А. Абульханова-Славская, А. В. Брушлинский, А. И. Лойко,

A. П. Огурцов, А. В. Петровский, С. Л. Рубинштейн, Э. Г. Юдин, М. Г. Ярошевский). В параграфе фиксируется внимание на том, что «созерцание» С. Л. Рубинштейном рассматривалось как один из видов активности, поскольку оно, как представляется, в современную эпоху «пустого активизма» и «полудеятельности» (оборот В. П. Зинченко), когда способность к созерцанию вымывается из ценностных приоритетов (В. Н. Вожов), приобретает особое звучание.

Несмотря на то что авторы проводят ряд дефиниций, отметим главное: а) понятие активности является более общим по отношению к понятию деятельности; б) понятие активности интерпретируется в качестве источника, первопричины, движущей силы; в) в основе активности есть некоторая потребность; г) использование понятия активности в модальности возможного подчеркивает ее потенциальность; следовательно результаты имеют вероятностный характер.

Придерживаясь взглядов указанных выше авторов, отметим и другое направление, которое находит отражение в исследованиях Г. С. Батищева и В.

B. Агеева, для которых использование понятия активности применительно ко всем живым существам сообщает невозможность его сопоставления с понятием деятельности.

Анализ показал, что определение активности как ху дожественной может трактоваться не только как относящееся к искусству, к деятельности в области в искусства, но и как изображающее действительность в образах; при этом однокоренное слово «художество» в переносном смысле есть «озорная, глупая выходка, плохой поступок» (С. И. Ожегов). Видимо, народная интуиция когда-

то подсказала, что прямое отождествление художественного с искусством не столь бесспорно.

Оставляя за скобками многообразный спектр проявлений художественной активности, в данном исследовании сконцентрировано внимание на той сфере, которая с известной степенью условности может быть обозначена как человек -текст, так как именно в данной сфере, на наш взгляд, может быть наиболее рельефно представлена сущность художественной активности. Понимая вслед за М. М. Бахтиным текст «как всякий связный знаковый комплекс», под текстом мы будем понимать и произведения различных видов искусства, и продукцию массовой и виртуальной культуры. Основанием для подобного видения в целом служат представления о культуре как совокупности текстов, «разумеется, не только словесных», как уточняет Л. М. Баткин.

Опыт искусства является лишь одним из сегментов многообразных художественных практик, в которых художественная активность находит свое выражение. Не рассматривая специально проблему определения искусства, мы придерживаемся взглядов авторов, согласно которым искусство есть «духовный инструмент» (М. К. Мамардашвили), механизм производства смысла, расширение смыслового пространства. Отметим как одну из методологически продуктивных концепцию Р. Музиля, который под искусством понимал форму человеческой жизнедеятельности, где познание жизни, ее целенаправленное формирование и истолкование сливаются в целостный духовный комплекс''. Обратим внимание на исключительную продуктивность вывода австрийского философа о том, что активность разума должна возрастать в сфере иррационального, где разум «теряет свои удобства»6.

Понятия массовой и элитарной культуры не исчерпывают реальную жизнь культуры (М. С. Каган). Полагаем, вместе с тем, что нет необходимости

5 Цит. по: Бердюпгаа, Л. А. Роберт Музиль об искусстве как выражении сферы возможного / Л. А. Бердюгина // Вопросы музыкознания: сб. ст. / Новосиб. гос. консерватория им. М. И. Глинки. -Новосибирск, 1999. - С. 5.

6 Цит. по: Бердюгина, Л. А. - Указ. соч. - С. 10.

сколько-нибудь подробно останавливаться на характеристиках массовой культуры. Однако будем иметь в виду то, что существует тенденция трактовать массовую культуру (как и культуру в целом) через понятие мозаичности (В. И. Игнатьев, М. Кастельс, А. Моль). Под продукцией виртуальной культуры в первом приближении мы будем понимать (сравнительно) новый сегмент культуры, который обусловлен (не только, но и) теми возможностями, которые при помощи средств компьютерных технологий позволяют человеку проявлять художественную активность в сети Internet.

Проведенный анализ позволяет дать определение художественной активности человека, под которой будет пониматься активность, обусловливающую взаимодействия «человек - текст». Основой ее служит потребность человека в генерации и восприятии ценностных представлений в образах, а формами потенциально могут быть деятельность, общение, отношение.

В § 1.2 «Художественная активность человека как феномен сетевого общества» обозначены сетевые эффекты современного общества, предпринята попытка объяснения, каким образом они влияют на художественную активность человека, т. е., в чем состоит специфика художественной активности человека в сетевом обществе.

Сетевые эффекты проявляются в разных областях по-разному. В ряде социальных сфер они существенны и очевидны; к ним относится и система обмена информацией, что значимо в контексте настоящей работы, поскольку феномен художественной активности, обусловливая взаимосвязь человек -текст, по сути, обусловливает информационное взаимодействие.

Следует обратить внимание на то, что новое (сетевое) понимание социального феномена «как коммуникации между передающей и принимающей сторонами» (А. В. Назарчук) в сфере взаимодействия человек -текст имеет длительную историю интерпретации как диалога, «разно-гласия» (М. М. Бахтин), дополнительности: с одной стороны - автора и толкователя, с другой - на уровне текст - текст, что в свою очередь связано с понятием

интертекстуальности. Иначе говоря, получившие многогранное философское осмысление феномены художественной сферы, в том числе сложная, амбивалентная взаимосвязь автономности и взаимообусловленности (что есть один из фундаментальных атрибутов сети, согласно М. Кастельсу) оказались востребованным в новой теории общества, сетевые эффекты которого могут быть сформулированы следующим образом: информационный характер изменений; в центре внимания коммуникация индивида; любая структура, возникающая в процессе коммуникации, является одним из видов сетей; в качестве элементов могут выступать не только индивиды, но и различные социальные феномены.

С достаточной степенью обоснованности можно говорить о том, что сетевые эффекты существовали всегда, однако информационно-технологические достижения современности придают сети статус объемного понятия, отражающего полифоническую сложность и взаимообусловленность различных процессов и феноменов современного мира.

Сетевые эффекты в обществе, обусловленные (преимущественно) новейшими информационно-технологическими достижениями, в ряде областей проявляются прямо и непосредственно, что в самом общем виде суммирует понятие М. Кастельса реальная виртуальность. Однако существует сегмент современной социокультурной действительности, не выводимый непосредственно из информационных технологий, но имеющий с ними связь, безусловно более тонкую и сложную. Речь идет о так называемой виртуальной реальности (С. С. Хоружий), конструируемой (не только, но и) посредством художественной активности человека и представляющей чрезвычайно сложную сеть взаимодействий человек - текст.

Несмотря на разнообразие трактовок виртуальной реальности, обусловленное, прежде всего, различным видением ее онтологии (В. И. Игнатьев, В. В. Крюков, Н. А. Носов, В. П. Руднев), применение данного термина ограничивается нами интерпретацией С. С. Хоружего, суммирующей теоретические выводы и результаты экспериментальных наблюдений ученых

(Ж. Бодрийяр, В. Н. Волков, Г. Дебор, С. Н. Зенкин, В. П. Зинченко, Д. А. Леонтьев, М. К. Мамардашвилн и др.) относительно того, что имитация (отношений, деятельности, общения) становится онтологическим фактом человеческого существования и указывает на тот тип бытия, точнее не-бытия, недо-бытия, который описывается в философских текстах как антропологический сон, антропологическая катастрофа, симулякр.

Во 2-й главе «Теоретико-методологические проблемы изучения художественной активности человека» рассматриваются основные подходы и концепции применительно к изучению художественной активности человека, выявляются эффективность их использования и границы применения. Обосновывается необходимость обращения к сетевому подходу как наиболее продуктивному для изучения художественной активности как феномена сетевого общества.

В § 2.1 «Концептуальное осмысление художественной активности человека» сосредоточивается внимание на теориях, концепциях и подходах, в рамках которых наиболее рельефно проступает сущность художественной активности человека как читателя — зрителя - слушателя.

Закономерно обращение к теориям и концепциям катарсиса, восходящих в большинстве своем к «Поэтике» Аристотеля, и к сложившимся во второй половине XX столетия теориям изменчивого восприятия текста, текста как «методологического поля».

В исследовании отдельное внимание обращается на взгляды Платона. Несмотря на то что философ не рассматривал катарсис как возможность очищения через искусство, в его «Диалогах» намечены проблемы, обнаруживающие свою актуальность спустя несколько столетий: «Что должно обязывать художника прилаживаться к силе, могущество которой основано только на численности?»7, или не теряет ли искусство в «своей неуемной тяге к доступности» широким массам своей истинной сути'?8

' Ницше, Ф. Рождение трагедии из духа музыки / Ф. Ницше. -М.: AD Marginem, 2001. - С. 311.

! Хейзинга, И. Homo ludens (человек играющий) / Й. Хейзинга. - М.: Эксмо-Пресс, 2001. - С. 151.

Выскажем предположение, что у Платона речь могла идти и о неготовности человека погружаться в ту опасную стихию свободы, без которой невозможно подлинное искусство. В связи с этим, обратим внимание, что Ю. М. Лотман в одной из своих статей говорит об опасности массового распространения искусства9.

Анализ позволяет сделать вывод о том, что данные теории нельзя полагать достаточными для изучения феномена художественной активности, поскольку, во-первых, теории катарсиса, несмотря на разнообразие интерпретаций, в целом отражают взгляды мыслителей на сущность и назначение искусства, оставляя за скобками другие сегменты художественной культуры (такие как массовая и виртуальная). Во-вторых, теории текста, концентрируя внимание на вопросах «множества свобод» толкования и концепта текста, на буквальном (очевидном) и небуквальном смыслах, не только оставляют вне исследовательского внимания вопросы, характерные для социально-философского дискурса, но, как и теории катарсиса, не индуцированы на осмысление художественной активности человека в сетевом обществе.

В исследовашш показано, что анализ художественной активности может быть продуктивен и в контексте целого ряда подходов, таких, например, как деятельностный, информационный, герменевтический.

Деятельностный подход позволяет зафиксировать внимание на том, что, во-первых, деятельность как фундаментальная характеристика человеческого бытия «выражает (с большей или меньшей полнотой) стоящие за ней, освещающие ее предельные ... смыслы жизни» (Б. С. Братусь); во-вторых -деятельность есть тот процесс, в результате которого развиваются и формируются потребности, в том числе и идеальные. Художественная активность может быть представлена как деятельность, потенциально направленная на развитие идеальных потребностей.

9 Лотман, Ю. М. О природе искусства / Ю. М. Лотман // Ю. М. Лотман и тартусско-московская семиотическая школа. - М.: Гнозис, 1994. -С. 432—438.

Обращение к информационному подходу обусловлено тем, что, с одной стороны, общепризнана роль информации как метасредства управления, с другой - что текст есть концентрация образной информации, что позволяет, в свою очередь, трактовать его как сообщение (А. А. Брудный).

Отмечая продуктивность данного подхода, позволяющего рассматривать взаимодействие человек - текст как информационное взаимодействие, зафиксируем, что далее будет принципиально то, как соотносится изложенное выше с неклассическим представлением об информационном взаимодействии.

Герменевтика, зародившаяся в глубокой древности как искусство толкования текстов (преимущественно религиозного характера), предстает в современной гуманитарной мысли не только как методология работы с текстом, но как одна из форм осмысления духовного опыта, заключенного в культурных текстах. Герменевтика, как писал А. А. Брудный, «соединяет два пространства - реальное и мыслимое, изучая то, что является у них структурно общим. Эта структурно общая для них черта - текст». Герменевтический подход позволяет расширить представления о характере взаимосвязи художественной активности человека, направленной на понимание художественного текста с процессами смыслообразования.

Изложенное выше позволяет сделать вывод о том, что каждый из рассмотренных подходов, обладая существенным эвристическим потенциалом, является необходимым для аналитики различных аспектов художественной активности человека. Однако, во-первых, возникает необходимость поиска оснований для органичного синтеза разных теоретико-методологических подходов, во-вторых - указанные походы не учитывают специфику художественной активности как феномена сетевого общества. Именно эти обстоятельства послужили импульсом для обращения к сетевому подходу, обладающему значительным, по мнению ряда исследователей, интегративным потенциалом.

В § 2.2 «Сетевой подход: истоки и перспективы изучения художественной активности человека как феномена сетевого общества» выявляются эвристические перспективы сетевого подхода через анализ основных положений концеции аутопоэза (У. Матурана, Ф. Варела, Р. Урибе), получивших развитие у представителей радикального конструктивизма (Э. фон Глазерсфельд, Г. Рот) и сопоставление с концепциями, отражающими включенность читателя (в широком смысле) в структуру текста (М. М. Бахтин, Ю. Б. Борев, А. А. Леонтьев, П. Рикёр). Анализируются концептуальные построения Р. Коллинза и Р. Хойслинга.

Междисциплинарное понятие аутопоэза приобретает статус фундаментального философского обобщения, исходя из которого человек (как «аутопоэтическая сеть») может полагаться таковым исключительно ввиду способности вступать в сеть взаимодействий, в том числе на ментальном, духовном уровнях, т. е. в нашем случае в те взаимодействия, которые обусловлены его художественной активностью и которые были условно обозначены как человек - текст.

Главные тезисы радикально-конструктивистской аутопоэтической концепции сводятся к тому, что человек в процессе восприятия не отражает мир, как это в целом постулируют репрезентативные теории, но творит, конструирует его. Следовательно, невозможно как абсолютное обоснование знания, так и его получение. Одна из ключевых идей заключается в том, что знание - это нечто личностное и частное, что не может быть передано другому. То же, что может быть передано, т. е. «объективное знание, всегда должно создаваться самим слушателем» (У. Матурана). Данная мысль непосредственно связана с возникновением наблюдателя - одного из ключевых феноменов и понятий в теории аутопоэза. Обратим внимание на то, что эффект включенности наблюдателя в процесс и результат познания получил теоретическое описание в концепциях, свидетельствующих о возросшей роли человека как в бытии отдельного текста, так и Текста Культуры в целом.

Если восприятие, представление, знание и т. д., не передаются и не получаются, но являются мыслительной конструкцией познающего субъекта, то закономерным следствием является фундаментальное переосмысление как понятия информации, так и инфовзаимодействия, а также феномена коммуникации (и далее - понимания, смыслообразования), предпринятое теоретиками аутопоэза. Зафиксируем то, что конструктивистское понимание информации как конструируемой субъектом обнаруживает исключительную близость с процессами взаимодействия человек - текст, в частности, по вопросам объективного - субъективного, осмысленного - бессмысленного, множества свобод интерпретации и концепта текста и т. д., т. е. в вопросах, которые получили фундаментальную и многогранную разработку (разумеется, в отличной от конструктивистского дискурса терминологии) в теориях М. М. Бахтина, Г. Г. Гадамера, А. А. Леонтьева, П. Рикёра и других авторов.

Отдельного внимания заслуживает так называемый тезис закрытости -один из ключевых, спорных и, на наш взгляд, сложных в теории аутопоэза. Эффект закрытости специфицирует систему как уникальную, отличную, обособленную от фона. Закрытость (иначе, замкнутость) есть единственная форма, при которой система может вступать в различные взаимодействия без потери «собственной идентичности», специфицируя область всех возможных для себя взаимодействий и отношений.

Выскажем предположение, что термин «закрытость», перенесенный в область гуманитарных наук, может получить осмысление в связи с представлениями о концепте текста (как картине общего смысла), ограничивающем «множество свобод» интерпретаций (М. М. Бахтин, А. А. Леонтьев, П. Рикёр), или, говоря иначе, что амплитуда колебаний вокруг «оси» смысла имеет свои пределы (Ю. Б. Борев).

В параграфе анализируются концептуальные построения Р. Коллинза и Р. Хойслинга. Обращение к исследованиям данных авторов обусловлено и тем, что Р. Коллинз, анализируя мировые философские традиции, обоснованно предполагает, что используемый им метод может быть применим и к изучению

других областей духовного производства. Интерес к концепции Р. Хойслинга обусловливает и факт исследования теоретиком сетевого подхода феномена произведения искусства, и метод построения сетевой структуры.

Следуя тезису о существенной гибкости при определении элементов сети, составными частями которой «абстрактно говоря - являются узлы и отношения», Р. Хойслинг выстраивает структуру, элементами которой являются художественный проект, реципиент, контекст как пространство, где ожидается взаимодействие, называемое произведением искусства, а также отношения как тип активности реципиента.

Если следовать предложенной логике, художественная активность предстает как отношение, некоторый тип взаимосвязи между человеком и текстом, порождая весьма сложную сеть взаимодействий, что дает основания трактовать ее в качестве элемента некоторой структуры (которая в свое время будет обоснована нами в качестве сетевой). Обратим внимание, что в у Р. Хойслинга понятие активности предполагается, но не артикулируется и остается за рамками анализа.

Как показал анализ, различны взгляды авторов на генезис сетевого подхода. Одни исследователи видяг истоки в достижениях в области естественно-научных дисциплин; другие усматривают причины зарождения сетевого подхода в информационном характере изменений в современном обществе.

Для некоторых ученых характерно видение укорененности феномена сети в сути человеческого бытия. В этом смысле понятие сети коррелирует с общением. В данном контексте уместно привести несколько высказываний. Так, М. Кастельс в прологе «Сеть и "Я"» пишет о том, что «изолированное Я оказывается потерянным для себя»10. Р. Коллинз утверждает, что «идеи обнаруживаются в процессе общения», при этом «мыслители не предшествуют общению, но сам коммуникативный процесс создает мыслителей в качестве

'"Кастельс, М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. URL: http://ww'w.gumer.info/bibliotek Buks''Polit/kastel/intro.php

своих узлов»11. У В. В. Крюкова «общение предшествует формированию человеческой личности, первично по отношению к ней»'2. Согласно взглядам теоретиков аутопоэза, «аутопоэтическая сеть», иначе говоря - живая система, обусловливается сетью своих взаимодействий13. На наш взгляд, данные высказывания могут свидетельствовать о тенденции зарождения нового смыслового пространства, обладающего существенными эвристическими возможностями.

В 3-й главе - «Эвристические возможности сетевого подхода к изучению художественной активности человека как феномена сетевого общества» показано, каким образом основные положения сетевого подхода могут быть использованы применительно к изучению художественной активности человека как феномена сетевого общества.

В § 3.1 «Художественная активность как элемент структуры взаимодействий человек-текст» раскрывается логика конструирования структуры и анализируется роль художественной активности человека в определении характера взаимосвязи элементов структуры.

Одним из оснований для построения сетевой структуры для нас послужило абстрактное определение сети (в качестве «узлов» и отношений), предложенное Р. Хойслингом. В настоящем исследовании сетевая структура выполняет роль абстрактной теоретической схемы, т. е., речь идет о сети не только и не столько как о форме социальной организации, присущей современному обществу, но шире - о сети взаимодействий (имеющих преимущественно неявный, латентный характер и отражающих не только реально существующие, но и потенциально возможные и неактуализировавшиеся взаимосвязи), которая определяет собой бытие субъекта.

Выстроена сетевая структура, в качестве «узлов» которой выступают человек, текст и художественная активность как отношение. Подобные

11 Там же.

12 Крюков, В. В. Общение как континуум существования личности / В. В. Крюков // Идеи и идеалы. -Т. 1. - 2. - Новосибирск, 2009. - №2 (2). - С. 40.

13 Варела, Ф., Матурана, У., Урибе, Р. Аутопоэз как способ организации живых систем; его характеристика и моделирование. URL: http: // autopoiesis. narod.ru£apers/Maturana002.doc

отношения, по Р. Хойелингу, можно символически объяснить в качестве каналов, через «которые могут протекать различные виды социальной активности»14.

Попытка преодоления методологического затруднения при характеристике человека обусловила обращение к понятию автопоэте в интерпретации С. А. Смирнова15. Понятие автопоэзиса, обладая глубоким! смысловыми коннотациями, сочетает в себе понятийную точность и некоторые элементы, ускользающие от понятийного схватывания, тем не менее присутствующие в нем. Главный смысл автопоэзиса сводится к идее выхода за пределы текста в мир порождения человека. Именно этот ключевой момент позволяет выбрать аспект, исключающий видение человека частичного, человека-функции, и в целом найти точку опоры в дескрипции человека, которая придает органичность видению взаимосвязи художественной активности и процессов смыслостроительства. Художественная активность становится тем двигателем во взаимодействии человек-текст, благодаря которому потенциальность текста как генеративной структуры актуализируется в процессе автопоэзиса в «новые культурные сплавы».

Анализ взаимозависимости элементов структуры показывает, что ключевыми становятся вопросы: а) относительной автономностР1 человека; б) возможности ее изменения.

Ввиду того, что онтология феномена художественной активности предстает в единстве нормативных и интерпретативных характеристик, изменения обусловливаются как внешними, так и внутренними факторами. В данный момент важно то, что первые могут интерпретироваться в терминах управления, вторые же связаны с феноменом автономности. Логика рассуждений уже не раз подводила нас к оппозиции автономность -управление, сквозь призму которой рассмотривается феномен интересного,

" Хойслинг, Р. Социальные процессы как сетевые игры. Социологические эссе по основным аспектам сетевой теории / Р. Хойслинг. - М.: Логос-Альтера, 2003. - С. 36.

15 Смирнов, С. А. Автопоэзис человека: Варлам Шаламов / С. А. Смирнов // Человек. Яи. - 2008. - № 4-С. 200-244.

внимание к которому обусловлено тем, что художественная активность находит выражение в сфере досуга, т. е. в сфере, которую можно определить как время для себя, время жизни, которое можно посвятить тому, что интересно.

Анализ позволяет сделать вывод о том, что результатом художественной активности, реализованной в сфере интересов человека, становится некоторое знание, структурированное сетевым образом. Однако, различая интересное в обыденном и философском представлении, мы можем говорить о том, что интерес (исходя вслед за М. Хайдеггером из этимологии слова пйег-езье16) как познавательная интенция, окрашенная особой эмоциональной энергией, лежит в основе художественной активности, направленной на осмысление глубинных основ неких феноменов, и о том, что в результате этой активности конструируется система интересного.

Не создавая системы интересного в иных случаях, художественная активность тем не менее оказывает влияние на смысловые структуры личности, одним из отличительных свойств которых становится бессвязность и неупорядоченность. Следовательно, речь идет о конструировании сети взаимодействии в одних случаях как системы интересного в других -бессмысленного. Именно во втором случае речь может идти о воздействии извне, т.е. об управлении.

Однако отсутствует ли управление в случае конструирования сети взаимодействий как системы интересного? Очевидный ответ, подвергаясь критическому осмыслению, приводит к выводу о том, что чем глубже и интенсивнее взаимодействие человек - текст, чем в большей степени человек становится причастным к культурным смыслам, тем в большей степени он управляется созданными и вновь создаваемыми смыслами. В сетевом дискурсе понятие автономности приобретает новое звучание, следовательно, человек как «аутопоэтическая сеть» воспринимает лишь те аспекты управления, которые не способны разрушить сложную амбивалентную связь автономности и зависимости. Управление будет являться воздействием извне, которое

16 Хайдеггер, М. Что значит мыслить? URL: http: // www.philosophy.ru / library / heideg / thought.html

29

воспринимается человеком в той степени, в которой он может изменяться, сохраняя свою автономию в новом (сетевом) смысле.

Ввиду того, что художественная активность лишена оценочного позитивного или негативного смысла, следовательно, представленная структура потенциально может иметь разное ценностное содержание. Анализу того, каким образом взаимодействия человек-текст приобретают ценностные характеристики, будет посвящен следующий параграф.

В §3.2 «Роль направленности художественной активности человека в формировании духовной жизни общества» аргументируется необходимость использования понятия «направленность художественной активности» человека, конкретизируется роль художественной активности в процессах социокультурных изменений. Данное понятие вводится нами на основе методологически продуктивного положения концепции С. С. Хоружего17, согласно которому исследование явлений и/или процессов может анализироваться сквозь призму большего или меньшего участия в конституировании смысловых структур личности и, что в данном исследовании наиболее значимо, поскольку художественная активность имеет многообразные и неоднозначные проявления в зависимости от ее направленности на различные уровни бытия. Зафиксируем как существенный аспект для осмысления современного опыта то, что к традиционным двум уровням (духовному и эмпирическому) автор добавляет третий уровень - виртуальный.

При этом выстраивается ряд сетевых структур, выполняющих функцию теоретических схем, описание которых составило содержание данного параграфа.

В описании художественной активности, направленной на эмпирический уровень бытия, мы следуем сложившимся в античности взглядам авторов, подчеркивающих особую роль бессознательного в сфере искусства, учитывая, однако, что рассуждения о роли бессознательного часто преувеличены и

17 Хоружий, С.С. Антропологические факторы и стратегии в культурной динамике современности. URL: http: // synergia - isa.ru /lib / 002_ Horazhy_ Antrop_ Faktory

приобретают романтические, а иногда едва ли не патологические оттенки.

В рассматриваемом случае мы имеем дело с множеством частных практик, но не всегда возможно вести речь об уникальном, единичном опыте; «частный», - уточняет В. П. Зинченко, - может быть и «маесовидным».

Характерными особенностями художественной активности, направленной на эмпирический уровень бытия, являются:

- видение искусства и художественной практики в целом как внешнего, более или менее необходимого дополнения к жизни;

- сведение статуса переживания преимущественно к психофизиологической функции;

- принципиальное сопротивление осмыслению своего художественного опыта, что способствует разрастанию паттернов бессознательного, в крайних случаях провоцирующих деструктивные проявления человека;

- вытеснение фундаментальных вопросов человеческого бытия на периферию сознания.

Определяя особенности, характерные для художественной активности, направленной на виртуальный уровень бытия, отметим, что употребление терминов «художественная активность», «художественное событие» возможно лишь с большой долей условности:

- художественное событие остается на уровне намерения;

- художественная активность и сопряженные с ней феномены (свобода творчества, фантазия и др.) превращаются в свою имитацию;

- неумеренное преобладание игрового начала;

- разрыв не только с художественным началом, но и отстраненность, вплоть до полного отрыва, от реальности в целом.

Однако обратим внимание на слова X. Бея, рельефно указывающие на главный мотив: называя пространство, конструируемое в сети Internet, временной автономной зоной (ВАЗ), автор ее высшую цель видит в том, чтобы «получить опыт непосредственного переживания бытия», что свидетельствует о его отсутствии в реальной жизни.

Говоря о художественной активности, направленной на духовный уровень бытия, уточним, что данная активность неизбежной ступенью включает опыт, ориентированный на эмпирический уровень и отчасти виртуальный, прорастает из него и вместе с тем его перерастает.

Художественная практика как духовный опыт, была известна интуиции пифагорейцев, акустические штудии которых изначально были индуцированы на «восхождение к высшим областям бытия». Возможно, греки ощущали особое состояние, устремляясь, говоря современным языком, к достижению онтологически значимых целей. Это нечто вроде «музыки мироздания ... может быть, не случайно у пифагорейцев была эта метафора - музыка небесных сфер. Они ведь не буквально понимали, что сферы издают звуки» (М. К. Мамардашвили).

Опыт, рассматриваемый в настоящем разделе, представляется как «возможная невозможность» и ранее был обозначен понятием автопоэзыс в интерпретации С. А. Смирнова.

Для данного случая характерен уже достаточно высокий уровень развитости, сложности и упорядоченности личностных структур. Выбор личностно значимого осуществляется вопреки обыденным представлениям о понимании искусства как полном принятии его идеалов. Подобная способность выбора обусловлена развитостью соответствующих структур личности и отражает, согласно Д. А. Леонтьеву, «меру личностной зрелости». Данный тезис имеет принципиальное значение, поскольку речь идет не только о том, что художественная активность обусловливает сеть взаимодействий человек -текст, сколько о том, что именно направленность художественной активности придает персональному пространству человека (или иного субъекта) ценностное содержание.

Нельзя не согласиться с высказыванием П. Рикёра относительно того, что «реальность постоянно меняется благодаря воздействию интерпретации

великих произведений»18, иначе говоря - благодаря художественной активности человека, производящего новые культурные смыслы. Однако, как мы пытались показать, имеют место и другие процессы, когда реальность меняется благодаря воздействию неуклонно возрастающего потребления продукции массовой культуры, что вкупе позволяет говорить о значительной роли направленности художественной активности человека для формирования духовной жизни общества.

В Заключении излагаются результаты и формулируются основные выводы, свидетельствующие о реализованности цели диссертационной работы, намечаются перспективы дальнейших исследований.

Публикации по теме диссертационного исследования

В журналах, рекомендованных ВАК

1. Шенцева, Е. А. Пролегомены к сетевой теории художественной активности человека / Е. А. Шенцева // Социальная политика и социология. - Москва, 2010. -№ 1 (48).-С. 172-179.

2. Шенцева, Е. А. Феномен художественной активности человека в сетевом обществе (мотив перехода к новой эпистемологии) / Е. А. Шенцева // Философия образования. - Новосибирск, 2010. - № 3 (32). - С. 41-51.

В других изданиях

1. Шенцева, Е. А. Феномен художественной активности в контексте социально-философского дискурса / Е. А. Шенцева // Наука. Философия. Общество: материалы V Российского философского конгресса. Т. II. - Новосибирск: Параллель, 2009. - С. 222.

2. Шенцева, Е. А. «Произведение искусства» в новом ключе или опыт сетевого анализа Рогера Хойслинга / Е. А. Шенцева // Идеи и Идеалы. - Т. 1 - 2. -Новосибирск, 2009. - № 2 (2). - С. 102-110.

18 Рикёр, П. Герменевтика. Этика. Политика: Моск. лекции и интервью / П. Рикёр. - М.: KAMI; Изд. центр «Academia», 1995. - С. 99.

3. Шенцева, Е. А. Художественная активность человека в эпоху постмодерна: теоретико-методологический аспект / Е. А. Шенцева // Социальная онтология России: Сб. науч. ст. по докладам III Всероссийских Копыловских чтений. -Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2009. - С. 266-280. Деп. в ИНИОН РАН 08.07.09, 60765.

Отпечатано в типографии Новосибирского Государственного технического университета 630092, г.Новосибирск, пр. К. Маркса, 20, Тел./факс (383) 346-08-57 Формат 60 х 84/16. Объем 2,25 п.л. Тираж 100 экз. Заказ 1569. Подписано в печать 21.10.2010 г.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Шенцева, Елена Анатольевна

Ведение.

Глава I. Художественная активность человека как объект гуманитарных исследований

1.1. Содержание понятия «художественная активность человека».

1.2. Художественная активность человека как феномен сетевого общества.

Глава П. Теоретико-методологические проблемы изучения художественной активности человека.

2.1. Концептуальное осмысление художественной активности человека.

2.2. - Сетевой подход: истоки и перспективы изучения художественной активности человека как феномена сетевого общества.

Глава III. Эвристические возможности сетевого подхода к изучению художественной активности человека как феномена сетевого общества.

3.1. - Художественная активность как элемент структуры взаимодействий «человек - текст».

3.2. Роль направленности художественной активности человека в формировании духовной жизни общества.

Введение диссертации2010 год, автореферат по философии, Шенцева, Елена Анатольевна

Актуальность. Для современной гуманитарной мысли характерны глубокие парадигмальные сдвиги, обусловливающие активный поиск новых концептуальных построений и подходов, способных объяснить процессы, происходящие в стремительно изменяющемся обществе.

Предметом осмысления становятся не только феномены, ранее пребывавшие на периферии социально-философской проблематики, но и классические объекты философской рефлексии, имеющие многовековые традиции интерпретирования, но обретающие новое звучание в современной социокультурной ситуации. Происходящие изменения некоторые ученые связывают со становлением сетевого общества, представляющего собой новый тип информационного общества. Если в середине XX века Т. Адорно говорил о том, что «те модусы поведения, которые вырабатываются у конвейера, распространяются на все общество»1, то современные исследователи сетевого общества фиксируют, что «человеческая коммуникация все более плотно охватывается сетью технических стандартов»2, проникающих, в свою очередь, в сферу духовного бытия человека и общества.

Важнейшим процессом, обусловливающим формирование духовного ландшафта современного общества, является художественное освоение мира, познание действительности через образы, заключенные в текстах, имеющих различную культурную ценность. Внимание к процессам художественного освоения мира с позиций художественной активности человека как толкователя {читателя-слушателя—зрителя) является одной из значительных тенденций современной философской мысли, при этом диада автор-толкователъ, вписывается в универсальную семантему Я - Другой.

1 Адорно, Т. Избранное: Социология музыки / Т. Адорно - М.: СПб.: Универ. кн., 1999. -С. 46.

2 Назарчук, А. В. Сетевое общество и его философское осмысление / А. В. Назарчук // Вопр. философии. - 2008. - № 7. - С. 61-62.

Существенная сложность изучения художественной активности обусловлена как ее характером, ускользающим от рационального познания, так и новыми, не получившими пока философского осмысления проявлениями новой социальной реальности, равно как и отсутствием универсальной методологии исследования современных художественных процессов.

Отметим, что поиск интегративных подходов осознается в качестве одной из ключевых проблем современной философской мысли, в связи с чем внимание исследователей все более привлекают эвристические возможности сетевого подхода. Не получив еще детальной теоретической разработки, сетевой подход в настоящий момент имеет характер становящегося дискурса, резервуара разнообразных суждений и гипотез, имеющих зачастую противоречивый характер. Однако современные исследования, посвященные сетевой проблематике, объединяет общая эпистемологическая интенция, выражающаяся в осмыслении перспектив изучения феномена либо через сеть его взаимодействий (актуальных и потенциально возможных), либо в качестве компонента конструируемой сетевой структуры.

Несмотря на то что не все признают концептуальную состоятельность сетевого общества, информационные технологии, его породившие, «принимают на себя функции, которые за всю историю человечества принадлежали только людям»3, ввиду чего актуализируется поиск теоретико-методологических оснований, в рамках которых может получить интерпретацию художественная активность человека как феномен сетевого общества.

Степень научной разработанности темы исследования.

Первое, с чем сталкивается исследователь феномена художественной активности, это обилие фундаментальных трудов, теорий, концепций, рассматривающих художественную активность с позиций миссии художника,

3 Фасслер, М. Действительность компьютеризованных сетей / М. Фасслер // Философско-антропологические исследования.- Курск. - 2006.- С. 255. акта творения произведения искусства, проблем психологии художественного творчества и восприятия искусства и т. д. При этом преимущественно остаются в тени вопросы о роли художественной активности человека, направленной на освоение художественной культуры, и обусловливаемые этим процессы, происходящие в обществе. Нельзя тем не менее сказать, что феномен художественной активности человека как читателя-слушателя— зрителя не получил должной разработки. Прежде всего, речь идет о теориях и концепциях катарсиса (Аристотель, А. А. Аникст, М. М. Бахтин, Л. С. Выготский, И. Гёте, Вяч. Иванов, Г. Э. Лессинг, А. Ф. Лосев, Ф. Ницше). Апеллируя в большинстве своем к небольшому трактату Аристотеля «О поэтическом искусстве»4, названные и другие авторы с большей или меньшей полнотой исследуют различные аспекты процессов, связанных с восприятием произведения искусства, однако неясность, непроявленность понятия катарсиса Аристотеля, вызывая многочисленные и противоречивые интерпретации, послужила причиной того, что зачастую, как отмечают А. Ф. Лосев и В. П. Шестаков, для комментаторов обращение к этому понятию, становилось «средством пропаганды своих собственных взглядов на сущность и назначение искусства»5.

Очевидно, что ряд выводов, концептуальных положений, логика осмысления феномена катарсиса могут быть применены при анализе художественной активности, направленной на понимание искусства, что недостаточно для изучения художественной активности в современную эпоху, поскольку, во-первых, вне исследовательского внимания остаются процессы, обусловливающие направленность художественной активности на иные сегменты художественной культуры, во-вторых - они не учитывают сетевой характер современного общества.

4 Аристотель. Об искусстве поэзии / Аристотель // Античная литература. Греция. -Антология. - 4.2. - М„ Высш. шк., 1989. - С.347-364.

5 Лосев, А.Ф. История эстетических категорий /А. Ф. Лосев, В. П. Шестаков - М.: «Искусство», 1965. - С.89.

Второй блок исследований, где в фокусе внимания находится не только автор произведения, но в не меньшей степени и его толкователь, включает появившиеся во второй половине XX столетия теории изменчивого восприятия текста, текста как «методологического поля» (Р. Барт, Ж. Деррида, Ю. Кристева, Ю. М. Лотман, У. Эко). В определенном смысле к ним можно отнести диалогическую герменевтику М. М. Бахтина и отчасти М. Бубера.

Проблемное поле постструктуральной поэтики включает вопросы, связанные с процессами кодирования и декодирования, конструкции и деконструкции текста, «множества свобод» толкования, объективного и субъективного в интерпретации; особое внимание уделяется приращению смысла текста в процессе его понимания. Отметим, что многие из этих вопросов получили теоретическую разработку значительно раньше - в трактатах Ф. Э. Баха и И. Кванца, в трудах А. Г. Рубинштейна, Г. Бюлова, М. Равеля (вклад указанных авторов в осмысление данной проблематики подробно проанализирован в монографии Н. И. Мельниковой6).

Основные интенции вышеобозначенных исследований могут служить серьезной теоретической базой для изучения художественной активности. Однако, оставляя на периферии внимания проблемы, характерные для социально-философского дискурса, теории изменчивого восприятия текста, равно как и теории катарсиса, не могут дать адекватного представления о феномене художественной активности, поскольку не учитывают особенности его выражения в сетевом обществе, что явилось существенным импульсом для анализа научной литературы, в которой эпистемологические возможности сетевого подхода получили более или менее отчетливое выражение.

Первую группу составляют исследования, в которых сетевое общество позиционируется как новая модель социального устройства. Это, прежде

6 Мельникова, Н. И. Фортепианное исполнительское искусство как культуротворческий феномен / Н. И. Мельникова. - Новосибирск, 2002. - 232 с. всего, объемный труд М. Кастельса , являющийся, по словам Э. Гидденса, самой удачной попыткой, из уже сделанных, «очертить контуры глобальной информационной эпохи» и во многом задавший интенции нового видения процессов, происходящих в экономике и культуре разных стран, в том числе и в России, а также работы отечественных (В. М. Алексеев, И. А. Вальдман, JI. М. Землянова, Г. Зверева, Э. Киселева, И. Е. Москалев, А. Н. Чураков) и зарубежных (К. Вударт, П. Дорейн, Ф. Капра, И. Пригожин, Р. Роуз, М. Фасслер, О. Франк) авторов, в которых с большей или меньшей степенью обобщения рассматриваются отдельные аспекты процессов, обусловленных становлением новой социокультурной реальности.

С определенной долей условности к данной группе исследований можно отнести коллективную монографию под редакцией П. Ладлоу8, являющуюся одной из первых попыток зарубежных авторов осмысления сетевого общества. Однако специфика изложенных представлений, не обладающих достаточным уровнем обобщения, состоит в том, что под сетевым понимается не реальное общество, но мир, конструируемый в глобальной сети Internet и зачастую обнаруживающий полный разрыв с действительностью. Очевидно вместе с тем, что философское осмысление современного общества как сетевого лишь начинается, что нашло отражение в объемной статье А. В. Назарчука9.

Большинство авторов, во многом следуя теории М. Кастельса, сетевой характер общества склонны объяснять информационно-технологическими достижениями современности, породившими в том числе принципиально новые модусы общения людей, и существенно трансформирующими

Кастельс, М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. -URL: http://www.gumer.info/bibliotekBuks/Polit/kastel/intro.php

8 Криптоанархия, кибергосударства и пиратские утопии / под ред. П. Ладлоу. -Екатеринбург: Ультра. Культура, 2005. - 597 с.

9 Назарчук, А. В. Сетевое общество и его философское осмысление / А. В. Назарчук // Вопр. философии. - 2008. - № 7. - С. 61-75. сознание. При этом обнаруживается тенденция трактовать социальные взаимодействия в духе коммуникативных событий с позиций «сообщения» между принимающей и передающей сторонами.

Особое место занимает вторая группа исследований, связанных прежде всего с именами представителей сантьягской теории познания У. Матураны и его последователей Ф. Варелы и Р. Урибе, а также воспринявших многие их идеи представителей радикального конструктивизма (Э. фон Глазерсфельд, Г. Рот). Стоящие у истоков сетевой подхода ученые доказали продуктивность изучения того или иного феномена через сеть, обусловливающих («специфицирующих») его взаимодействий. Несмотря на то, что исследования осуществлялись в рамках теоретической биологии, благодаря чилийским ученым понятие сети стало подниматься до уровня философского обобщения. Выводы авторов теорий аутопоэза и радикального конструктивизма подвергаются жесткой критике, прежде всего - за привнесение натуралистических выводов в сферу философской рефлексии, а также в целом за претензии выводов естественных наук на уровень философских абстракций. Однако подобное не раз случалось в кризисные моменты, когда функции философии (прежде всего мировоззренческие и методологические) берут на себя иные сферы духовного производства: или искусство (Г. Гессе, Т. Манн, Р. Музиль), или физика (В. Гейзенберг, А. Эйнштейн). Речь, по-видимому, должна идти о корректном использовании данных естественных наук применительно к сфере гуманитарного знания. Сходная методологическая ситуация относительно принципа дополнительности Н. Бора была обозначена М. В. Роммом: автор убедительно показывает недопустимость прямого переноса естественно-научного принципа в проблемное поле гуманитарных дисциплин10.

К следующей {третьей) группе исследований можно отнести работы отечественных теоретиков, посвященных в основном комментариям и

10 Ромм, М. В. Социальная адаптация личности как объект философского анализа: автореф. дис. д,ф.н.: 09.00.11 / М. В. Ромм. - Томск. - 2003. - С. 39. осмыслению эпистемологических перспектив применительно к философскому знанию выводов теорий аутопоэза и радикального конструктивизма (А. В. Кезин, С. С. Цоколов, И. А. Шмерлина).

Несмотря на то, что понятие сети до недавнего времени использовалось вне сетевого дискурса в целом или же служило метафорой, отражающей сложность современного мира, в последние годы оно все чаще стало фигурировать в определении особого, нового рода социальных контактов и служить обозначением социальных сетей.

Значительно реже понятие сети используется в качестве метода теоретического описания (четвертая группа исследований). Одним из убедительных примеров может служить фундаментальное исследование Р.Коллинза «Социология философий»11. Сосредоточивая внимание на интеллектуальных сетях (intellectual networks), американский социолог приходит к выводу, что «именно сети являются действующими лицами на интеллектуальной сцене» мировой истории идей и обоснованно предполагает, что используемый им метод может быть распространен на изучение иных областей духовного производства. Очевидно, что если выстраивать теоретические схемы (сети) применительно к создателям художественной продукции, можно опереться на метод Р. Коллинза, включая разработанный понятийно-терминологический аппарат, однако применительно к аналитике художественной активности человека как читателя-слушателя-зрителя данный метод оказывается или избыточным, или недостаточным, т. е., в первом случае подход почти универсален, во втором - может служить методологическим импульсом для выстраивания соответствующего типа паттерна.

Подобный метод независимо от Р. Коллинза использовал и российский ученый К. В. Сергеев применительно к анализу формирования религиозных

11 Коллинз, Р. Социология философии: глобальная теория интеллектуального изменения / Р. Коллинз. - Новосибирск: Сибирский хронограф. - 2002. -1280 с. институтов12. Однако в исследовании того же автора понятие сети, отдаляясь от исходной метафоры, задает особую логику при изучении «социальных

13 сетей интересного» . Сеть как метод теоретического описания используется в работах А. И. Пигалева14 и Н. Н. Плужниковой15 в рамках исследований по философии и методологии культуры.

К этой же группе примыкает исследование немецкого теоретика Р. Хойслинга, предложившего: а) использование сети в качестве метода построения теории нового типа; б) структуру сети (проект искусства -контекст искусства - реципиент искусства), в основе которой лежит мысль о «взаимном конституировании» элементов сети.

Отметим как парадокс, что использование понятия сети в качестве метода характерно для исследований вне связи с информационно-технологическими процессами. И, напротив, сеть как метод остается преимущественно вне исследовательского внимания авторов, объясняющих сетевые эффекты информационно-технологическим характером изменений, и понятие сети используется по большей части применительно к изучению социальной структуры общества, за исключением, возможно, М. Кастельса. Ученый не только детально анализирует возникновение и бытие социальных сетей в экономике и культуре, но и в известной степени намечает путь к использованию эпистемологического потенциала понятия, сети в качестве

10 Сергеев, К. В. Когнитивные модели и формирование религиозных институтов: античный протогностицизм / К. В. Сергеев. - Полис. - 2002. - №5. - С. 86-95.

1Ч

Сергеев К. В. "Периферийное знание" в дискурсе креативности: социальные сети интересного / К. В. Сергеев // Полис. М., 2003. №1. С. 50-62.

14 Пигалев, А. И. Сетевая парадигма в философии культуры / А. И. Пигалев // Философская теория и социальная практика. - Волгоград, 2005. - С. 136; Пигалев, А. И. Сетевые подходы в современной философии культуры / А. И. Пигалев // Res cogitans: Теоретич. альм. Саратов. - 2005. - № 1. - С.66-76.

15 Плужникова, Н. Н. Радикальный конструктивизм как методология исследования культуры: Автореф. дис. к.ф.н.: 09.00.13 / Н. Н. Плужникова. - Волгоград. - 2008. - 24 с. сетевой логики, необходимой для «структурирования неструктурируемого», ввиду возрастающей сложности взаимодействий.

Анализ литературы позволяет обозначить следующие противоречия:

- между многообразием концепций и подходов к изучению художественной активности человека и отсутствием ясности в том, какие теоретико-методологические подходы могут быть достаточны и необходимы для аналитики данного объекта в сетевом обществе;

- между оформляющимися взглядами на то, что ввиду технологически-информационных изменений возникает необходимость новой интерпретации многих сфер человеческой активности с учетом сетевого характера современного общества, и отсутствием философского осмысления его сетевых эффектов применительно к художественной активности человека;

- между представлениями о том, что ввиду специфики сетевого общества результатом информационного взаимодействия является один из видов сетей, и тем, что пока не получили достаточного теоретического описания сетевые структуры, элементами которой могут быть различные социокультурные феномены;

- между использованием в гуманитарных науках эвристических возможностей сетевого подхода преимущественно к изучению социальной структуры общества и тем, что недостаточно разработаны эпистемологические возможности понятия сети как задающего сетевую логику применительно к осмыслению различных областей духовного производства, в том числе, тех, которые сложно поддаются концептуализации, к каковым относится феномен художественной активности человека.

С учетом указанных противоречий сформулирована тема исследования, проблемой которого является неразработанность теоретико-методологических оснований, необходимых для изучения художественной активности человека как феномена сетевого общества.

Объект — художественная активность человека как феномен сетевого общества.

Предмет — специфика теоретико-методологических оснований изучения художественной активности человека как феномена сетевого общества.

Цель - выявление и характеристика теоретико-методологических оснований, необходимых для изучения художественной активности человека как феномена сетевого общества.

Задачи:

1. Осуществить содержательный анализ понятия художественная активность человека и определить специфику художественной активности как феномена сетевого общества.

2. Обозначить эвристический потенциал и границы применения ряда возможных подходов и теорий к изучению художественной активности человека как феномена сетевого общества.

3. На основе анализа ряда теоретических положений и концептуальных построений сетевого подхода определить его эвристический потенциал применительно к изучению художественной активности человека как феномена сетевого общества.

4. Опираясь на методологические возможности сетевого подхода, обосновать логику конструирования структуры человек-текст-художественная активность и показать роль художественной активности человека в определении характера взаимосвязи элементов структуры.

5. Обосновать необходимость введения понятия направленность художественной активности с целью конкретизации роли художественной активности в формировании духовной жизни общества.

Исследование строится на следующей гипотезе - в рамках сетевого подхода художественная активность человека может получить новую интерпретацию, если:

- придерживаться взглядов, что процесс становления сетевого общества есть этап развития общества информационного;

- трактовать художественную активность человека с учетом сетевых эффектов современного общества;

- исходить из того, что художественная активность человека может получить наиболее адекватное объяснение в качестве элемента структуры взаимодействий человек — текст.

Научная новизна и положения, выносимые на защиту.

1. Выявленная специфика художественной активности человека как феномена сетевого общества позволяет обозначить возникновение социокультурного пространства, обусловленного в целом информационно-технологическими достижениями современности и новыми возможностями коммуникации и показать, что взаимодействия в диаде человек — текст все больше охватываются сетью технических стандартов.

2. Необходим новый эпистемологический ракурс изучения художественной активности человека, поскольку традиционные подходы и концепции, обнаруживающие высокий эвристический потенциал в изучении многообразных аспектов художественной активности человека, являются необходимыми, но недостаточными, поскольку не позволяют учесть специфику художественной активности как феномена сетевого общества.

3. Сетевой подход позволяет учитывать эффект наблюдателя вкупе с характерной для современного гуманитарного сознания идеей включенности читателя-зрителя—слушателя в структуру текста и обосновать взаимосвязь между информационным взаимодействием и процессами взаимодействия человек—текст.

4. Продуктивность использования понятия сети в качестве метода, задающего сетевую логику как необходимую и возможную при интерпретации сложных явлений и процессов заключается в построении структуры (человек—текст—художественная активность), что расширяет представления о системообразующей роли художественной активности в процессах взаимодействий человек - текст и в целом знание о взаимообусловленности потенциальности и негарантированности бытия человека и культуры.

5. Введено понятие направленность художественной активности, которое, отражая (преимущественный) выбор человеком текстов различной культурной ценности, позволяет по-новому осмыслить роль художественной активности в формировании духовной жизни общества.

Теоретико-методологические основания исследования.

Особенность использованных методов определена тем, что феномен художественной активности рассматривается как сквозь призму традиционных концепций и подходов, так и через осмысление основных положений сетевого подхода, эвристические возможности которого еще не применялись к изучению указанного феномена. В диссертации использован комплекс научных методов, включающих анализ и синтез; объяснение и понимание; герменевтическую интерпретацию; конструирование. Особенностью использования метода сетевого конструирования является то, что сетевая структура, в которой художественная активность рассматривается в качестве системообразующего элемента (отношения), выполняет функцию теоретической схемы, создающейся не за счет абстрагирования свойств и отношений реальной практики, а посредством конструирования на основе оперирования идеально-типическими объектами.

Специфика социально-философской рефлексии заключается в использовании нормативно-интерпретативной методологии, разработанной М. В. Роммом, вкупе с основными положениями социокультурного подхода.

Методологически значимыми для диссертационного исследования стали работы, посвященные различным аспектам проблем методологии гуманитарных исследований (М. Вебер, К. Гирц, М. С. Каган, В. В. Крюков, В. В. Налимов, М. В. Ромм, М. Фуко), а также труды теоретиков, стоящих у истоков сетевого подхода (Ф. Варела, У. Матурана) и исследования, в которых сетевые абстракции получают конкретное воплощение (Р. Коллинз, К. В. Сергеев, Р. Хойслинг) и философское осмысление (А. В. Назарчук).

В диссертации использованы отдельные положения исследований, раскрывающие различные грани феномена художественной активности: в области философии (JL А. Бердюгина, Н. А. Бердяев, М. К. Мамардашвили, Ф.Ницше, М.Хайдеггер); социологии искусства (Т.Адорно); психологии (JI. С. Выготский, Д. А. Леонтьев, В. П. Зинченко); образования (А. Ф. Закирова); искусствознания (А. Веберн, Н. И. Мельникова, А. Шёнберг); религиозного знания (М. Бубер, Е. Н. Трубецкой, П. А. Флоренский); антропологии (С. А. Смирнов, С. С. Хоружий).

Теоретическими источниками исследования являются труды, раскрывающие значение человека как читателя-слушателя—зрителя в бытии текста культуры, а также исследования, посвященные различным аспектам процессов понимания и интерпретации (Р. Барт, М. М. Бахтин, Г. Г. Гадамер, Ю. М. Лотман, П. Рикёр).

В работе были использованы основные положения информационного подхода в его классической (Н. Винер) и неклассической интерпретациях (Ф. Варела, Э. фон Глазерсфельд, У. Матурана, Г. Рот), а также, получившие разработку применительно к явлениям культуры, и в том числе к процессам понимания текста (Ю. М. Лотман, А. Моль).

Теоретическая значимость исследования.

1. Специфика художественной активности как феномена сетевого общества проявляется в том, что в предыдущие эпохи художественная активность, обусловливая широкий спектр взаимодействий человек - текст, была регламентирована, предзадана (социальным статусом, традициями, ритуалами и т. д.), вследствие чего можно говорить о иерархизированности взаимодействий. Для настоящей эпохи характерны возрастающая сложность и существенное изменение иерархизации, вследствие чего структура взаимодействий наиболее адекватно описывается в терминологии сети. Информационно-технологические достижения сообщают возможность проявления художественной активности в (не только, но и) сети Internet, по определению структурированной сетевым образом, что порождает и новые способы взаимодействия человек-текст через вхождение (создание, конструирование) в виртуальную реальность. Виртуальная реальность (как новый уровень бытия), конструируемая посредством художественной активности человека и представляющая тонкую и чрезвычайно сложную сеть взаимодействий, может полагаться одним из сложнейших эффектов сетевого общества.

2. Показаны возможности концептуального осмысления художественной активности человека сквозь призму теорий катарсиса и теорий текста, а также посредством обращения к эвристическим возможностям информационного, деятельностного, герменевтического, нормативно-интерпретативного и других теоретико-методологических подходов. Обозначены границы применения данных подходов применительно к изучению художественной активности человека как феномена сетевого общества.

3. Значимость в целом состоит в апробации эвристического потенциала сетевого подхода к аналитике художественной активности на основе сопоставления основных положений концеции аутопоэза (У. Матурана, Ф. Варела, Р. Урибе), получивших развитие у представителей радикального конструктивизма (Э. фон Глазерсфельд, Г. Рот), и концепций, отражающих включенность читателя (в широком смысле) в структуру текста (М. М. Бахтин, Ю. Б. Борев, А. А. Леонтьев, П. Рикёр), что дает возможность по-новому осмыслить художественную активность человека в сетевом обществе.

4. Выстроенная структура человек - текст - художественная активность обладает существенным потенциалом, поскольку: фиксирует внимание на обусловленности человека сетью возможных для него взаимодействий не только на физическом, но и на ментальном, духовном уровнях, т. е. сетью тех взаимодействий, которые обусловлены его художественной активностью и обозначены как человек - текст\ позволяет доказать, что художественная активность порождает личностное знание, структурированное сетевым образом.

5. Понятие направленности позволяет: дать содержательную дескрипцию взаимодействий человек - текст', выявить новые грани изучаемого объекта; показать, что именно направленность худоэ/сественной активности на различные уровни бытия обусловливает характер взаимодействий человек -текст и придает им эмоциональные, ценностные и экзистенциальные характеристики.

Практическая значимость исследования.

Полученные результаты могут использоваться при разработке специальных курсов по социальной антропологии, философии и социологии культуры, философии образования, а также найти применение в деятельности учреждений образования и культуры, разрабатывающих рекомендации и программы социокультурного развития. Отдельные положения диссертационного исследования могут быть использованы при разработке теории сетевого общества.

Апробация результатов исследования.

Основные положения работы получили апробацию на V Российском философском конгрессе «Наука. Философия. Общество» (г. Новосибирск, 2009), на Ш Всероссийских Копыловских чтениях (2009, г. Новосибирск). Главные выводы, содержащиеся в диссертации, были представлены в рамках методологических семинаров кафедры социальной работы и социальной антропологии НГТУ.

Исследование выполнено в рамках проекта № 2.1.3/4541 «Феномен сетевых структур в обществе: конструирование социальной реальности и ее теоретических образов» аналитической ведомственной целевой программы «Развитие научного потенциала высшей школы (2009-2010 годы)».

Публикации. По теме диссертационного исследования опубликовано 5 печатных работ (общим объемом 2, 8 п. л.), из них: 2 научные статьи - в рецензируемых журналах, вошедших в перечень рекомендованных ВАК РФ, 1 публикация - в сборнике материалов V Российского философского конгресса, 2 статьи - в научных журналах.

Структура диссертации. Работа состоит из Введения, трех глав, Заключения и списка использованной литературы, включающего 207 названий на русском и иностранных языках. Общий объем текста - 186 с.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Теоретико-методологические основания изучения художественной активности человека как феномена сетевого общества"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Концептуальная идея исследования состоит в том, что современная эпоха отмечена печатью мировоззренческого и эпистемологического перехода от постмодернистских теорий к антропологически фундированному сетевому подходу. Сетевой подход, представляя собой динамично развивающийся междисциплинарный дискурс, охватывает все большие массивы научных изысканий в различных областях знания. Вызревший в недрах лабораторных исследований, он в своих обобщениях поднимается до абстракций высокого уровня, сообщая особую притягательность для философского дискурса, что послужило существенным импульсом для настоящей работы.

Специфику художественной активности человека как феномена сетевого общества, как показал анализ, недостаточно объяснять лишь новыми технологическими возможностями: достижения в сфере информационных технологий, безусловно, много определяют в средствах коммуникации, существенно трансформируют пространственно-временные представления человека и т.д., но, вместе с тем, высвечивают некоторые новые грани, укрупняют акценты ряда социокультурных феноменов. Аналитика сетевых эффектов позволяет осмыслить то, как многогранные философские интерпретации феноменов художественной сферы оказались востребованными в теоретизации современного общества как сетевого; дополнить имеющиеся представления о взаимодействиях человек -текст и их структуре; интерпретировать феномен виртуальной реальности конструируемой посредством (не только, но и) художественной активности человека как представляющий весьма специфическую и чрезвычайно сложную сеть взаимодействий человек-текст; обосновать сложную, асимметричную взаимосвязь онтологических и эпистемологических аспектов феномена сети: первый заключается в укорененности сетевой проблематики в сути человеческого бытия, второй - в использовании понятия сети в качестве метода теоретического описания, актуализировавшегося в эпоху информационно-технологических достижений современности.

В исследовании показано, что сетевой подход обнаруживает значительный эпистемологический потенциал применительно к изучению феномена художественной активности человека, поскольку фиксирует внимание на взаимосвязи физических и метафизических основ бытия, вследствие чего человек может полагаться таковым исключительно ввиду способности вступать в многообразные сети взаимодействий не только на физическом, но и на ментальном, духовном уровнях, в частности, в те взаимодействия, которые обусловлены его художественной активностью и обозначены как человек-текст.

Значимость исследования состоит в целом в апробации эпистемологического потенциала сетевого подхода к изучению художественной активности человека, что дает возможность, не отменяя традиционных представлений, по-новому осмыслить художественную активность в сетевом обществе:

- учитывая эффект наблюдателя (как одного из ключевых в сетевом дискурсе) вкупе с характерной для современного гуманитарного сознания идеей включенности читателя-зрителя-слушателя в структуру текста, углубить представления о роли художественной активности человека как в бытии отдельного текста, так и Текста Культуры в целом;

- обосновать взаимосвязь между неклассической интерпретацией информационного взаимодействия и процессами взаимодействия человек-текст, в том числе, по вопросам объективного-субъективного, осмысленного-бессмысленного, множества свобод интерпретации-концепта текста;

- выстроить сетевую структуру (человек-текст-художественная активность), что расширяет знание о взаимообусловленности, потенциальности и негарантированности бытия человека и культуры.

Отдельное внимание в рамках сетевой структуры уделено анализу феномена интересного, получившему интерпретацию сквозь призму диады автономность-управление. Очевидно что интересное в обыденном и философском представлении имеет существенные отличия, главное из которых заключается в том, что, исходя из этимологии слова inter-esse, предполагается некоторая интенция, попытка проникновения в нечто, что имеет это esse, суть, смысл. Следовательно, если художественная активность есть интерес к проявлениям бытия, зафиксированных в текстах, предполагаемых определенную меру глубины и смысла, то мы вправе говорить об автопоэзисе, т. е., о самопорождении человека через конструирование сети взаимодействий человек-текст.

Проведенный анализ расширяет представления о взаимозависимости элементов структуры и выявляет новые грани диады автономия-управление, взаимодействие между которыми носит не оппозиционный характер, но характер сложных стохастических закономерностей, при этом высвечивается новая грань феномена автономности, обнаруживающего глубинную укорененность в бытии и культуре.

Поскольку применительно к исследованию художественной активности речь может идти о процессах смыслообразования, имеющих вероятностный характер, следовательно, направленных не только на обретение аутентичного бытия, но в своем диаметральном проявлении к тому состоянию, которое современная философская мысль описывает как неподлинное, замкнутое в себе существование, правомерно введение понятия направленности. Художественная активность, обусловливая сеть взаимодействий, не имея позитивного или негативного оценочного смысла, приобретает ценностное содержание именно благодаря направленности на различные уровни бытия (эмпирический, виртуальный, духовный), которая оформляет персональное пространство человека и сообщает данной сети эмоциональные, ценностные и экзистенциальные характеристики. С определенной степенью доказательности можно говорить о том, что понятие направленности позволяет по-новому осмыслить значение художественной активности в контексте роста массового сознания, которое, отстаивая право на тотальность, оказывает существенное влияние на социокультурный ландшафт современности.

Список научной литературыШенцева, Елена Анатольевна, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Абалакова, Н. Место художника / Н. Абалакова, А. Жигалов // Человек. Ru. 2008. - № 4 - С. 283 - 305.

2. Абрамов, Н. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений / Н. Абрамов. М.: Русские словари, 1999. - 298 с.

3. Абульханова, К. А. Время личности и время жизни / К. А. Абульханова, Т. Н. Березина. Спб.: Алетейя, 2001. - 304 с.

4. Абульханова-Славская, К. А. Стратегия жизни / К. А. Абульханова-Славская. М.: Мысль, 1991. - 299 с.

5. Августин. Исповедь / Августин. М.: Харвест, 2006. - 336 с.

6. Агеев, В. В. Введение в психологию человеческой уникальности. URL: http://www.ageyev.kz/books/book-l/index.html

7. Адорно, Т. Избранное: Социология музыки / Т. Адорно- М.: Спб.: Универ. кн., 1999. 445 с.

8. Адорно, Т. Эстетическая теория / Т. Адорно. М.: Республика, 2001. — 527 с.

9. Акиндинова, Т. А. Мировоззренческое обоснование единства культуры в философско-эстетической мысли XIX XX веков / Т. А. Акиндинова // Т. А. Акиндинова, Л. А. Бердюгина / Новые грани старых иллюзий. - Изд-во Ленингр. ун-та, 1984. - С. 7 - 115.

10. Алексеев, В. М. О формализме объектных отношений, или критика анализа социальных сетей / В. М. Алексеев // СоцИс. М., 2002. - № 2. - С. 98 - 105.

11. Аникст, А. А. Теория драмы от Аристотеля до Лессинга /

12. A. А. Аникст. М., Наука, 1967. - 456 с.

13. Арендт, X. Vita Activa, или О деятельной жизни / Пер. с нем. и англ.

14. B. В. Бибихина / X. Арендт. Спб.: Алетейя, 2000. - 437 с.

15. Аристотель. Об искусстве поэзии / Аристотель // Античная литература. Греция. Антология. - 4.2. - М., Высш. шк., 1989. -С.347 - 364.

16. Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. Мн.: Литература, 1998. - 1392 с.

17. Барт, Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Р. Барт. М.: Изд. группа «Прогресс», 1994. - 615 с.

18. Барт, Р. S/Z / Р. Барт. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 232 с.

19. Барулин, В. С. Социальная философия. Ч. 1: Учебник / В. С. Барулин. М.: Изд-во МГУ, 1993. - 240 с.

20. Батищев, Г. С. Введение в диалектику творчества / Г. С. Батищев. -Спб.: РХГИ, 1997.-464 с.

21. Баткин, Л. М. Культура всегда накануне себя // Красная книга культуры / Л. М. Баткин. М.: Искусство, 1989. - С. 113 - 130.

22. Бахтин, М. М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук / М. М. Бахтин. СПб.: Азбука, 2000. - 336 с.

23. Бахтин, М. М. Человек в мире слова / М. М. Бахтин. М.: Изд-во РОУ, 1995. - 140 с.

24. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. М.: Искусство, 1979.-423 с.

25. Бей, X. Временная автономная зона / X. Бей // Криптоанархия, кибергосударства и пиратские утопии / под ред. П. Ладлоу. Екатеринбург: Ультра. Культура, 2005. С. 415 - 432.

26. Беньямин, В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. URL: http://www.out-line.ru/ben.html

27. Бердюгина, Л. А. Проблема гуманизации культуры в художественно-философской мысли XX века / Л. А. Бердюгина // Т. А. Акиндинова, Л. А. Бердюгина. Новые грани старых иллюзий. Ленинград. - Изд-во Ленингр. ун-та. - 1984. - С. 133 - 121.

28. Бердюгина, Л. А. Роберт Музиль об искусстве как выражении сферывозможного / JI. А. Бердюгина // Вопросы музыкознания: сб. ст. / Новосиб. гос. консерватория им. М. И. Глинки. — Новосибирск, 1999. -С. 5 20.

29. Бердяев, Н. А. Смысл творчества / Н. А. Бердяев. М.: Аст, 2002. -679 с.

30. Бодрийяр, Ж. Символический обмен и смерть / Ж. Бодрийяр. М.: Добросвет, 2000. - 390 с.

31. Бодрийяр, Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры / Ж. Бодрийяр. М.: Республика; Культурная революция, 2006. - 269 с.

32. Бодрийяр, Ж. Прозрачность зла /Ж. Бодрийяр. М.: Добросвет, 2000.-260 с.

33. Борев, Ю. Б. Эстетика: Учебник / Ю. Б. Борев. М.: Высш. шк., 2002. -511 с.

34. Братусь, Б. С. Леонтьевские основания смысловых концепций личности / Б. С. Братусь // Вопр. психологии. 2004. - №4. - С. 102 -112.

35. Братусь, Б.С. К проблеме человека в психологии / Б. С. Братусь // Вопр. психологии. 1997. - № 5. - С. 3 - 19.

36. Брудный, А. А. Психологическая герменевтика / А. А. Брудный. М., 1998.-336 с.

37. Брушлинский, А. В. Проблемы психологии субъекта / А. В. Брушлинский. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 1994. -109 с.

38. Бубер, М. Я и Ты. Два образа веры / М. Бубер. М.: Республика, 1995. - 463 с.

39. Варела, Ф. Автономность и аутопоэз. URL: http: // autopoiesis. narod.ru/papers/V ar001 .doc

40. Варела, Ф., Матурана, У., Урибе, Р. Аутопоэз как способ организации живых систем; его характеристика и моделирование. URL: http: // autopoiesis. narod.ru/papers/Maturana002.doc

41. Вебер, М. Избранные произведения / М. Вебер. М.: Прогресс, 1990. -808 с.

42. Веберн, А. Лекции о музыке, письма / А. Веберн. М.: Музыка, 1975. - 169 с.

43. Винер, Н. Кибернетика и общество / Н. Винер. М., 1958. - 200 с.

44. Витгенштейн, Л. Логико-философский трактат. URL: http://www.philosophy.ni/library/witt/01/01 .html

45. Волков, В. В. О концепции практик в социальных науках / В. В. Волков // СоцИс. 1997. № 6. С. 9 23.

46. Волков, В. Н. Онтология личности / В. Н. Волков. Иваново, 1996. -379 с.

47. Выготский, Л. С. Педагогическая психология / Л. С. Выготский. М.: Педагогика Пресс, 1996. - 536 с.

48. Выготский, Л. С. Психология искусства / Л. С. Выготский. Ростов н/Д.: изд-во «Феникс», 1998. - 480 с.

49. Гадамер, Г. Г. Актуальность прекрасного / Г. Г. Гадамер. М.: Искусство, 1991. - 367 с.

50. Гейзенберг, В. Физика и философия / В. Гейзенберг. М., Наука, 1989. - 133 с.

51. Гераклит // Материалисты древней Греции: Собр. текстов Гераклита, Демокрита и Эпикура / Пер., общ. ред. и вступ. ст. М.А.Дынника. М., 1955. - С.39 - 52.

52. Гёте, И. В. Об искусстве / И. В. Гёте. М., «Искусство», 1975. - 623 с.

53. Гирц, К. «Насыщенное описание»: в поисках интерпретативной теории культуры / К. Гирц // Антология исследований культуры. -Т.1.- Интерпретация культуры. Санкт. П-г., 1997. - С.171 - 202.

54. Глазерсфельд, Э. Введение в радикальный конструктивизм / Э. фон Глазерсфельд // Вестн. Моск. ун-та. Сер.7. - Философия. -2001.-№4.-С. 59-81.

55. Годфруа, Ж. Что такое психология: В 2-х т. Т. 1 / Ж. Годфруа. - М.:1. Мир, 1992.-496 с.

56. Дебор, Г. Общество спектакля / Г. Дебор. М.: «Логос», 1999. - 224 с.

57. Дерридда, Ж. Конец книги и начало письма / Ж. Деррида // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века. Томск: Издательство «Водолей», 1998. - С. 218-224.

58. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / Диоген Лаэртский. М.:Мысль, 1998. - 571 с.

59. Додонов, Б. И. Эмоция как ценность / Б. И. Додонов. М., Политиздат, 1978. - 272 с.

60. Емелин, В. Ризома и Интернет. URL: http: // emeline.narod.ru/rhizome.htm

61. Закирова, А. Ф. Теоретические основы педагогической герменевтики / А. Ф. Закирова. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2001. - 152 с.

62. Зверева, Г. Построить Матрицу: дискурс российской власти в условиях сетевой культуры / Г. Зверева. Вестн. обществ, мнения. -М., 2007.-№ 1.-С. 21 -33.

63. Землянова, Л. М. Сетевое общество, информационализм и виртуальная культура / Л. М. Землянова // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. - Журналистика. - 1999. - №2. - С. 58 - 69.

64. Зенкин, С. Н. Жан Бодрийяр: время симулякров / С. Н. Зенкин // Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добросвет, 2000. -С.5-43.

65. Зиммель, Г. Общение. Пример чистой, или формальной, социологии / Г. Зиммель // Теоретическая социология: Антология: В 2 ч. М.: Книжный дом «Университет», 2002. - 4.1. - С. 338 - 339.

66. Зинченко, В. П. Культура и техника / В. П. Зинченко // Красная книга культуры. М.: Искусство, 1989. - 55 - 69.

67. Иванов, Вяч. Дионис и прадионисийство / Вяч. Иванов. Спб.: Алетейя, 1999. - 343 с.

68. Игнатьев, В. И. Контуры информационной цивилизации //

69. Информационное общество: экономика, власть, культура: Хрестоматия: В 2 т. / Сост. В. И. Игнатьев, Е. А. Салихова. -Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2004. Т. 1. - С. 4 - 14.

70. Игнатьев, В. И. Системно-генетическая динамика социума: монография / В. И. Игнатьев. Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2007. -296 с.

71. Ильин, И. П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: Эволюция научного мифа / И. П. Ильин. М.: Интрада, 1998. - 255 с.

72. Каган, М. С. Философия культуры / М. С. Каган. Спб., 1996. - С.398.

73. Камю, А. Эссе об абсурде / А. Камю // Сумерки богов. М.: Политиздат, 1990. - С. 222 - 318.

74. Капра, Ф. Скрытые связи / Ф. Капра. М.: ООО Издательский дом «София», 2004. - 336 с.

75. Кастельс, М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. URL:http://www.gumerлnfo/bibliotekBuks/Polit/kastel/intro.phР

76. Кастельс, М. Информационно-технологическая парадигма / М. Кастельс // Информационное общество: экономика, власть, культура: Хрестоматия: В 2 т. / Сост. В. И. Игнатьев, Е. А. Салихова. -Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2004. Т. 2. - С. 252 - 258.

77. Кастельс, М. Россия и сетевое общество / М. Кастельс, Э. Киселева // Мир России. М., 2001. - № 1. - С. 23 - 51.

78. Квинтилиан. Ораторские наставления / Квинтилиан // А. Ф. Лосев, В. П. Шестаков. Античная музыкальная эстетика. М., 1960. - С.293

79. Кезин, А. В. Радикальный конструктивизм: познание «в пещере» /

80. A. В. Кезин // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7. - Философия. - 2004. - №4.- С. 3 24.

81. Колесникова, И. А. Педагогическая реальность: опыт межпарадигмальной рефлексии. Курс лекций по философии педагогики / И. А.Колесникова. Спб.: «Детство-пресс», 2001. - 288 с.

82. Коллинз, Р. Социология философии: глобальная теория интеллектуального изменения / Р. Коллинз. Новосибирск: Сибирский хронограф. - 2002. -1280 с.

83. Криптоанархия, кибергосударства и пиратские утопии / под ред. П. Ладлоу. Екатеринбург: Ультра. Культура, 2005. - 597 с.

84. Кристева, Ю. Душа и образ / Ю. Кристева // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века. Томск: Издательство «Водолей», 1998. - С. 253-277.

85. Крюков, В. В. Материя и бытие в диахронической версии / Крюков

86. B. В. Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2007. - 155 с.

87. Крюков, В. В. Общение как континуум существования личности / В. В. Крюков // Идеи и идеалы. Т. 1. - 2. - Новосибирск, 2009. - №2 (2).-С. 40-45.

88. Крюков, В. В. / Философское понимание ценностей культуры: Учебное пособие / В. В. Крюков, М. П. Данилкова. Новосибирск: СибУПК, 2002. - 88 с.

89. Кузнецов, В. Г. Герменевтика и гуманитарное познание / В. Г. Кузнецов. М.: Наука, 1991. - 228с.

90. Кумарасвами, А. К. Точка перехода. 1ЖЬ: http://luxaur.narod.rU/biblio/2/tr/coomar51,1ит

91. Леонтьев, А. Н. «Деятельность. Сознание. Личность» / А. Н. Леонтьев.- М.: Политиздат, 1977. 304 с.

92. Леонтьев, А. А. Основы психолингвитсики / А. А.Леонтьев.1. М., 1999.-287 с.

93. Леонтьев, Д. А. Психология смысла: автореф. дис. . док. психол. наук: 19.00.11 / Д.А.Леонтьев. Москва, 1999. - 40 с.

94. Леонтьев, Д. А. Три грани смысла / Д. А. Леонтьев // Традиции и перспективы деятельностного подхода в психологии: школа

95. A. Н. Леонтьева. М.: Смысл, 1999. - С. 299 - 331.

96. Леонтьев, Д. А. Экзистенциальная тревога и как с ней не бороться. URL: http: psylib.org.ua / books / leond03.htm

97. Лессинг, Г. Э. Гамбургская драматургия / Г. Э. Лессинг. -М., ACADEMIA, 1936. 456 с.

98. Лосев, А. Ф. Античная музыкальная эстетика / А. Ф. Лосев. М., 1960.- 304 с.

99. Лосев, А. Ф. Словарь античной философии / А.Ф. Лосев. М.: Искусство «МИР ИДЕЙ» АО АКРОН, 1995. - 232 с.

100. Лосев, А. Ф. История эстетических категорий /А. Ф. Лосев,

101. B. П. Шестаков М.: «Искусство», 1965. - 367 с.

102. Лотман, Ю. М. Семиосфера / Ю. М. Лотман. Изд-во «Искусство-СПБ», 2000. - 704 с.

103. Лотман, Ю. М. О природе искусства / Ю. М. Лотман // Ю. М. Лотман и тартусско-московская семиотическая школа. М.: «Гнозис», 1994. —1. C. 432-438.

104. Лотман, Ю. М. Структура текста // Об искусстве / Ю. М. Лотман. -СПб., 1998.-С. 101 139.

105. Малахов, В. С. Неудобства с идентичностью: (О философско-понятийной проблематике) / В. С. Малахов // Вопр. философии. -1998.-№2.-С. 43-55.

106. Малиновский, Б. Функциональный анализ / Б. Малиновский // Антология исследований культуры. Т.1. - Интерпретация культуры.- Санкт. П-г., 1997. С.681 - 702.

107. Мамардашвили, М. К. Как я понимаю философию /

108. М. К. Мамардашвили. М.: Прогресс, Культура, 1992. - 416 с.

109. Мамардашвили, М. К. Философские чтения / М. К. Мамардашвили. -Спб.: Азбука-классика, 2002. 832 с.

110. Матурана, У. Биология познания / У. Матурана // Язык и интеллект. -М.: «Прогресс», 1996. С. 95 - 142.

111. Матурана, У., Варела, Ф. Древо познания: Биологические корни человеческого понимания / У. Матурана, Ф. Варела. М.: Прогресс -Традиция. - 223 с.

112. Мельникова, Н. И. Фортепианное исполнительское искусство как культуротворческий феномен / Н. И. Мельникова. Новосибирск, 2002. 232 с.

113. Михеева, А. В. Адаптационная модель субкультуры: социально-философский аспект: автореф. дис. . к.ф.н.: 09.00.11 / А. В. Михеева. Новосибирск. - 2008. - 24 с.

114. Моль, А. Социодинамика культуры / А.Моль. М., 1973. - 406 с.

115. Москалев, И. Е. Концепция автопоэзиса в современном научном познании: Автореф. дис. . канд. филос. наук: 09.00.08 / И. Е. Москалев. М.: 2002. - 24 с.

116. Назарчук, А. В. Сетевое общество и его философское осмысление /

117. A. В. Назарчук // Вопр. философии. 2008. - № 7. - С. 61 - 75.

118. Налимов, В. В. Вселенная смыслов / В. В. Налимов // Общественные науки и современность. 1995. - № 3 - С. 122 - 130.

119. Ницше, Ф. Веселая наука / Ф.Ницше. М., 1999. - 576 с.

120. Ницше, Ф. Рождение трагедии из духа музыки / Ф. Ницше. -М.: AD Marginem, 2001. 735 с.

121. Новейший философский словарь / Сост. А. А. Грицанов. Мн.: Изд.1. B.М. Скакун, 1998. 896 с.

122. Новейший философский словарь: 3-е изд., исправл. Мн.: Книжный дом, 2003. - 1280 с.

123. Носов, Н. А. Словарь виртуальных терминов / Н. А. Носов // Трудылаборатории виртуалистики. Выпуск 7, Труды Центра профориентации. М.: "Путь", 2000. - 69 с.

124. Ожегов, С. И. Словарь русского языка: 0к.57000 слов / Под ред. чл.-корр. АН СССР Н. Ю. Шведовой. 20-е изд., стереотип. / С. И. Ожегов. - М.: Рус. яз., 1989. - 750 с.

125. Олейникова, О. Д. Образовательные ценности и ценностная инверсия в культуре / О. Д. Олейникова // Сибирский педагогический журнал. -2004. № 2. - С. 72-82.

126. Ортега-и-Гассет, X. Восстание масс / X. Ортега-и-Гассет. М.: ACT: Ермак, 2005. - 269 с.

127. Основы философии науки: Учебное пособие для аспирантов /

128. B. П. Кохановский и др. Ростов н/Д. - 2005. - 608 с.

129. Певницкая, Е. А. Философско-эстетический анализ феномена «молчание»: Автореф. дис. . канд. филос. наук: 09.00.04 / Е. А. Певницкая. М.: 2002. - 30 с.

130. Петровский А. В., Ярошевский М. Г. Основы теоретической психологии. URL: http://psylib.org.Ua/books/petya01/txtl0.htm#

131. Пигалев, А. И. Сетевая парадигма в философии культуры / А. И. Пигалев // Философская теория и социальная практика. -Волгоград, 2005. С. 136.

132. Пигалев, А. И. Сетевые подходы в современной философии культуры / А. И. Пигалев // Res cogitans: Теоретич. альм. Саратов. 2005. - № 1.1. C. 66-76.

133. Платон. Диалоги / Платон. М.: Мысль, 1999. - 528 с.

134. Платон. Диалоги / Платон. М.: Мысль, 1999. - 656 с.

135. Плотин. Эннеады. URL: http://www.theosophy.ru/lib/ennead33.htm

136. Плужникова, Н. Н. Радикальный конструктивизм как методология исследования культуры: Автореф. . дис. к.ф.н.: 09.00.13 / Н. Н. Плужникова. Волгоград. - 2008. - 24 с.

137. Плутарх. О музыке / Плутарх // Античная музыкальная эстетика. М.,1960.-С.255-293.

138. Порфирий. Жизнь Пифагора / Порфирий // Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М.:Мысль, 1998. - С. 416-426.

139. Пригожин, И. Сетевое общество /И. Пригожин. СоцИс. - 2008. -№1.

140. Пятигорский, А. Заметки из 90-х о семиотике 60-х / А. Пятигорский // Ю. М. Лотман и тартусско-московская семиотическая школа. М.: «Гнозис», 1994. - С. 324 - 329.

141. Режабек, Е. Я. Современная философия языка: несогласованность методологических оснований. URL: http: //base.spbric.org/f/viewtopic.php?id=13

142. Рикёр, П. Герменевтика. Этика. Политика: Моск. лекции и интервью / П. Рикёр. -М.: KAMI; Изд. центр «Academia», 1995. 160 с.

143. Рикёр, П. Конфликт интерпретаций: Очерк о герменевтике / П. Рикёр. М.: Моск. филос. фонд; Academia - Центр; Медиум, 1995. - 415 с.

144. Розов, Н. С. «Социология философии» Рэндалла Коллинза новый этап самосознания интеллектуалов в мировой истории / Н. С. Розов // Р. Коллинз. Социология философии: глобальная теория интеллектуального изменения. - Новосибирск, 2002.

145. Ромм, М. В. Адаптация личности в социуме: Теоретико-методологический аспект / М. В. Ромм. Новосибирск: Наука. Сибирская издательская фирма РАН, 2002. - 275 с.

146. Ромм М. В. Конструирование теоретических образов социальных феноменов / М. В. Ромм, Т. А. Ромм // Вестник НГУ. Серия: Философия. Новосибирск. - 2010. - Т. 8. - Вып. 2. - С. 32-36.

147. Ромм, М. В. Социальная адаптация личности как объект философского анализа: автореф. дис. . д,ф.н.: 09.00.11 /М. В. Ромм. -Томск. 2003. - 48 с.

148. Ромм, Т.А. Социальное воспитание: эволюция теоретических образов

149. Т. А. Ромм. Новосибирск: Наука; Изд-во НГТУ. - 2007. - 380 с.

150. Ромм, М. В. Философия и психология адаптивных процессов: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / М. В. Ромм. М.: Изд-во Московского психолого-социального института; Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 2006. - 296 с.

151. Роуз, Р. Достижение целей в квазисовременном обществе: социальные сети в России / Р. Роуз // Общественные науки и современность. -2002. № 3. - С. 23 - 38.

152. Рубинштейн, С. JI. Основы общей психологии: в 2-х т. Т.1. / С. JI. Рубинштейн. М.: Педагогика, 1989. - 498 с.

153. Руднев, В. П. Словарь культуры XX века. Ключевые понятия и тексты / В. П. Руднев. М., 1997. - 384 с.

154. Сартр, Ж. П. Воображаемое: Феноменологическая психология воображения / Ж. П. Сартр. СПб.: Наука, 2001. - 319 с.

155. Сергеев К. В. "Периферийное знание" в дискурсе креативности: социальные сети интересного / К. В. Сергеев // Полис. М., 2003. № 1. С. 50 62.

156. Сергеев, К. В. Когнитивные модели и формирование религиозных институтов: античный протогностицизм / К. В. Сергеев. — Полис. -2002. №5. - С. 86 - 95.

157. Словарь синонимов русского языка: ок. 2000 слов: ок. 800 синонимических рядов / JI. П. Алекторова, Л. А. Введенская, В. И. Зимин и др. 2-е изд., испр. - М.: Астрель: ACT, 2008. - 333 с.

158. Словарь философских терминов / Научная редакция профессора

159. B. Г. Кузнецова. М.: ИНФРА-М., 2004. - XVI, 731 с.

160. Смирнов, С. А. Автопоэзис человека: Варлам Шаламов /

161. C. А. Смирнов // Человек. Ru. 2008. - № 4 - С. 200 - 244.

162. Социологический энциклопедический словарь / под ред. Г. В. Осипова. М.: НОРМА, 1998. - 488 с.

163. Теоретическая социология: Антология: В 2 ч. М.: Книжный дом «Университет», 2002. -4.1. - 424 с.

164. Толковый словарь живого великорусского языка В. И. Даля в 4 томах. Том I (А 3). - М.: Диамант, Золотой век. - 1999. - 704 с.

165. Традиции и перспективы деятельностного подхода в психологии: школа А. Н. Леонтьева. М.: Смысл, 1999. - 429 с.

166. Тронский, И. М. История античной литературы: Учеб. для ун-тов и пед. ин-тов. 5-е изд., испр. / И. М. Тронский. - М.: Высш. шк., 1988. -С.464 с.

167. Трубецкой, Е. Н. Три очерка о русской иконе / Е. Н. Трубецкой -Новосибирск, 1991. Изд-во «Сибирь XXI век». - 112 с.

168. Ухтомский, А. А. Доминанта / А. А. Ухтомский. СПб.: Питер, 2002. - 448 с.

169. Фасслер, М. Действительность компьютеризованных сетей / М. Фасслер // Философско-антропологические исследования Курск. — 2006.- С. 253-261.

170. Философия культуры. Становление и развитие / Оформление обложки А.Олексенко, С.Шапиро. СПб.: Издательство «Лань», 1998. - 448 с.

171. Флоренский, П. А. Иконостас / П. А. Флоренский. М.: Искусство, 1995.-255 е.: ил.

172. Фромм, Э. Психоанализ и религия / Э. Фромм // Сумерки богов. М.: Политиздат, 1990. - С. 143 - 221.

173. Фуко, М. Слова и вещи: археология гуманитарных наук / М. Фуко. -Спб., 1994. 406 с.

174. Хайдеггер, М. Вещь. URL: http://lib/.rus.ec/b/22012/read

175. Хайдеггер, M. Отрешенность. URL: http://lib.ru / HEIDEGGER /gelassen.txt (дата обращения: 13.01.2008).

176. Хайдеггер, М. Письмо о гуманизме. URL: http: // www.philosophy.ru / library / heideg / humanism.html

177. Хайдеггер, M. Преодоление метафизики. URL: http: //www.philosophy.ru / library / heideg / humanism.html

178. Хайдеггер, M. Что значит мыслить? URL: http: // www.philosophy.ru / library / heideg / thought.html

179. Хейзинга, Й. Homo ludens (человек играющий) / Й. Хейзинга. М.: Эксмо-Пресс, 2001. - 351 с.

180. Хойслинг, Р. Социальные процессы как сетевые игры. Социологические эссе по основным аспектам сетевой теории / Р. Хойслинг. М.: Логос-Альтера, 2003. - 192 с.

181. Хоркхаймер, М. Диалектика просвещения. Философские фрагменты / М. Хоркхаймер, Т. Адорно. М. - СПб.: Медиум, Ювента, 1997. - 312 с.

182. Хоружий, С. С. Человек и три его дальних удела. Новая антропология на базе древнего опыта / С. С.Хоружий // Вопр. философии. 2003. -№ 1. - С.38 - 62.

183. Хоружий, С. С. Антропологические факторы и стратегии в культурной динамике современности. URL: http: // synergia isa.ru /lib / 002 Horuzhy Antrop Faktory

184. Хоружий, С. С. Диптих безмолвия / С. С. Хоружий. М.: Центр психологии и психотерапии, 1991. - 153 с.

185. Цицерон. Философские трактаты / Цицерон. Перевод с лат. М. И. Рижского. - М.: Наука, 1985. - 384 с.

186. Цоколов, С. А. Аутопоэтические и когнитивные системы Умберто Матураны и Франциско Варелы. URL: http: // autopoiesis. narod.ru/papers/Glava 4.doc

187. Цоколов, С. А. Философия радикального конструктивизма Эрнстафон Глазерсфельда / С. А. Цоколов // Вестн. Моск. ун-та. Сер.7. Философия. 2001. - №4. - С.38 - 59.

188. Чураков, А. Н. Анализ социальных сетей / А. Н. Чураков // СоцИс. -2001.-№ 1.-С. 109-121.

189. Шёнберг, А. Отношение к тексту / А. Шенберг // Синий всадник. М.: Изобраз. искусство, 1996. - С. 23 - 27.

190. Шестаков, В. П. Предисловие / В. П. Шестаков // Античная музыкальная эстетика. М., 1960. - С.З - 28.

191. Шмерлина, И. А. Обзор монографии: Матурана У., Варела Ф. Древо познания: биологические корни человеческого понимания / И. А. Шмерлина // Социс. 2002. - №2. - С. -168 - 179.

192. Эко, У. Заметки на полях «Имени розы» / У. Эко // Иностранная литература, 1998. №10. - С. 88 - 104.

193. Эко, У. Пр едисловие к английскому изданию / У. Эко // Ю. М. Лотман. Внутри мыслящих миров. Человек текст -семиосфера - история. - М.: «Языки русской культуры», 1999. - С. 405 -414.

194. Ямвлих. Комментарии на диалоги Платона / Ямвлих Халкидский; Пер. с древнегреч., вступ. ст., коммент. и указ. имён Светлова Р.В. -СПб.: Алетейя, 2000. 319 с.

195. Ямвлих. О пифагорейской жизни // Античная музыкальная эстетика / Предисл. и общ. ред. В.П.Шестакова, вступ. очерк и собрание текстов проф. А.Ф.Лосева. М., 1960. - С.127-130.

196. Actor network theory and after / Ed. by Law J., Hassard J. Oxford; Maiden (MA): Blackwell, 1999. - 256 p.

197. Bush, J.B.; Frohman, A.L. Communication in a "network" organization // Organizational dynamics. N.Y., 1991. - Vol. 20. - N 2. - P. 23-36.

198. Carvajal, R. Systemic-netfields: The systems' paradigm crisis. Part I // Human relations. N.Y.; L., 1983. - Vol. 36. - N 3. - P. 227-246.

199. Coate, R.A.; Rosati, J.A. Human needs in world society // The power ofhuman needs in world society. Boulder; L., 1988. P. 1-20.

200. Corradi, C. The metaphoric structure of sociological explanation // Philosophy a social criticism. Chestnut Hill (Ma), 1990. - Vol. 16. - N 3. -P. 161-178.

201. Doreian, P.; Woodard, K.L. Defining and locating cores and boundaries of social networks// Social networks. Amsterdam, 1994. - Vol. 16. - N 4. -P. 267-293.

202. Dubey, G. Le lien social: A l'ere du virtuel. P.: Presses Univ. de France, 2001.-259 p.

203. Emirbayer, M.; Goodwin, J. Network analysis, culture, and the problem of agency // Amer. j. of sociology. Chicago, 1994. - Vol. 99. - N 6. - P. 1411-1454.

204. Frank, O. Composition and structure of social networks // Mathématiques inform, et science humaines, 1997. N 137. - P. 11-23.

205. From translations to problematic networks: An introd. to co-word analysis / Callon M., Courtial J.-P., Turner W.A., Baniu S. // Social science inform, 1983. Vol. 22. - N 2. - P. 191-235.

206. Giarchi, G.G. Caught in the nets: A critical examination of the use of the concept of 'networks' in community development studies // Community development j. Oxford, 2001. - Vol. 36. - N 1. - P. 63-71.

207. Gibson, D.R. Taking turns and talking ties: Networks and conversational interaction // Amer. j. of sociology. Chicago, 2005. - Vol. 110. - N 6. - P. 1561-1597.

208. Heilbronn, H. Sociabilité et reseaux d'influence dans la France contemporaine // Elites et sociabilité en France, 2003. P. 147-151.

209. Hummon, N.P.; Fararo, Th.J. Actors and networks as objects // Social networks. Amsterdam, 1995. - Vol. 17. - N 1. - P. 1- 26.

210. Martinez, J.A.D. Social trends of the information and communication technologies in Spain // Futures. Guildford, 2000. - Vol. 32. - N 7. - P. 669-678.

211. Minonzio, J. La politique de recherche de la branche famille de la Sécurité sociale: un exemple d'interface entre sciences sociales et administration // Droit et soc., 2005. N 60. - P. 393^10.

212. Networking in progress // Culturelink. Zagreb, 1993. - N 9. - P. 3-37.

213. Newell, S.; Swan, J. Trust and inter-organizational networking // Human relations. L. etc., 2000. - Vol. 53. - N 10. - P. 1287-1328.

214. Nooy, W. De Social networks and classification in literature // Poetics. -Amsterdam, 1991. Vol. 20. - N 5/6. - P. 507-537.

215. Pettinger, L. On the materiality of service work // Sociol. rev. Keele, 2006. - Vol. 54. - N. S., N 1. - P. 48-65.

216. Saint-Blancat, C. Globalisation, reseaux et diasporas dans le champ religieux // La globalisation du religieux, 2001. P. 75-86.

217. Stalder, F. The network paradigm: social formations in the age of information // Inform, soc. N.Y., 1998. - Vol. 14. - N 4. - P. 301-308.

218. Valdman I.A. The network structures : virtualization and adaptation in modem society // Philosophy of Education. Special issue, 2009. № 2. - P. 141-146.