автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.04
диссертация на тему: Территориальное поведение социально-территориальной общности

Полный текст автореферата диссертации по теме "Территориальное поведение социально-территориальной общности"

-Ю34 76749

На правах рукописи

Завалишин Андрей Юрьевич

Территориальное поведение социально-территориальной общности (на примере региональных общностей России)

22 00 04 - Социальная структура, социальные институты и процессы

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук

] 7 «.; 7ппд

Хабаровск - 2009

003476749

Работа выполнена в ГОУВПО "Хабаровская государственная академия экономики и права"

Научный консультант: доктор экономических наук, профессор

Рязанцев Игорь Павлович

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Голенкова Зинаида Тихоновна

доктор социологических наук, доцент Сергиенко Алие Мустафаевна

доктор экономических наук, профессор Горбунов Николай Максимович

Ведущая организация: Российский университет дружбы народов

Защита состоится 8 октября 2009 года в 1400 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212 294 04 при ГОУВПО "Тихоокеанский государственный университет" по адресу 680035 г Хабаровск, ул Тихоокеанская, 136, ауд 315-л

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Тихоокеанского государственного университета

Автореферат разослан "/ " сентября 2009 года

Ученый секретарь диссертационного совета

ПП Лях

Общая характеристика работы

Актуальность проблемы исследования. На пороге XXI в Россия, как и все глобальное сообщество, столкнулась с новыми вызовами, несущими в себе потенциальную угрозу не только "знакомому нам миру"', но, возможно, и всей человеческой цивилизации Если в середине XX в эта угроза ассоциировалась, прежде всего, с возможной ядерной войной между мировыми системами социализма и капитализма, персонифицированными в СССР и США, то в 1990-е - 2000-е гг она перешла в плоскость противостояния между ядерными и периферийными государствами, бедностью и богатством, институционализированными на национальном и региональном уровнях Это противостояние транспарентно объективировано в атаках международного терроризма на жизненные центры многих стран мира (в том числе, России), движении антиглобализма, растущей пространственной асимметрии распределения инновационных технологий, финансовых потоков и т п , латентно - в "ползучей" экспансии нищеты и соответствующих ей жизненной философии и социальных практик из стран Азии, Африки, Латинской Америки в Западную Европу и США

Формирование мир-системы, начавшееся, по мнению И Валлерстай-на, еще в XVI в2, во второй половине XX столетия привело к беспрецедентному росту социально-экономической дифференциации государств и макрорегионов планеты, а также внутригосударственных регионов ряда мировых держав В начале XXI в это вылилось в крайнее обострение социально-экономических, политических и социокультурных противоречий, вышедших за рамки национальных государств, породило "риски"3, несущие новые вызовы всему человечеству Мнения ученых относительно ближайших последствий этого явления разделились Одни утверждают о наступающей "детерриториализации"4 физического пространства планеты, другие - о возникновении дихотомии глобализации и регионализации как "двух сторонах одной медали"5 На наш взгляд, все эти процессы в равной мере имеют место в современном мире, продуцируя в совокупности тот узел проблем, который чрезвычайно сложно не только успешно "разрубить", но даже изначально адекватно "диагностировать" Отмеченные явления приводят к изменению социальной структуры современных обществ (в том числе и Российского), порождают системные трансформации, которые носят долговременный (институциональный) характер Поскольку их воздействие зачастую проявляется латентно и имеет синер-гетическую природу, они требуют к себе самого пристального внимания социологов

1 См Валлерстайн И Конец знакомого мира Социология XXI века 1 Пер с англ под ред В И Иноземцева М Логос, 2004

2 См Wallerstein I The Modern World System V НИ NY Academic Press, 1974-1989

3 См Бек У Общество риска. На пути к другому модерну М Прогресс - Традиция, 2000

4 См AppaduraiA Modernity at Large Cultural Dimentions of Globalization Minneapolis, 1996

5 Cm HettneB The New Regionalism Revisited//Theories of New Regionalism A Palgrave Reader / Ed by F Sederbaum, T Shaw Basingstoke Palgrave, 2002 P 2

Одним из важных факторов трансформационного процесса является динамика территориального поведения социально-территориальных общностей (далее СТО) В наиболее общем виде оно представляет собой систему социальных практик, сложившихся в границах поселения, региона, исторической области, государства или макрорегиона, порожденных спецификой конкретной территории и своеобразием коллективного сознания проживающих на ней людей, отличающиеся от социальных практик, воспроизводимых населением других аналогичных территорий При этом, по отношению к социуму, территориальное поведение проявляется амбивалентно с одной стороны, в качестве социального института - как условие институционализации иерархической структуры ядерных, полупериферийных и периферийных регионов (государств), с другой, в качестве системы социальных действий - как фактор системной трансформации общества Среди всех его форм в данном исследовании акцент сделан на анализе территориального социально-экономического поведения (далее ТСЭП), которое в современных условиях продуцирует динамику не только социально-экономических, но в значительной степени и политических, и социокультурных процессов

Концептуализация категорий "территориальное поведение социально-территориальной общности", "территориальное социально-экономическое поведение" и операционализация последнего применительно к региональным общностям России, предпринятые в настоящем диссертационном исследовании, имеют важное значение для решения целого ряда теоретических и практических задач Среди них 1) развитие теории'и методологии социологии региона (регионализма), 2) выявление процессов, приводящих к институционализации и последующей динамике социально-территориальной структуры общества, сохранению и углублению социально-территориального неравенства, имеющего долговременный (исторический) характер и демонстрирующего тенденцию к усилению (как на международном, так и внутригосударственном уровнях, в частности, в России на протяжении всех 1990-х - 2000-х гт), 3) оптимизация практики управления региональным развитием в условиях продолжающегося трансформационного процесса в России и глобального экономического кризиса

Изложенная в диссертации авторская концепция территориального поведения СТО позволит приблизиться к решению данных задач благодаря возможности объективации дистинкций паттернов социального поведения общностей различного уровня (от поселенческого до макрорегионального), а также выявления факторов, опосредующих их формирование и изменение Последнее особенно важно вследствие нарастания объективных возможностей для "конструирования" современного мира таким, каким он видится лидерам ведущих держав планеты Для современной России, в первом десятилетии XXI в все еще не вышедшей из состояния системной трансформации, это имеет витальное значение

Степень разработанности темы исследования.

Концептуализация и операционализация категорий "территориальное поведение социально-территориальной общности", "территориальное социально-экономическое поведение" позиционируется в парадигмальных рамках социологии региона, но при этом предполагает обращение к ряду смежных дисциплин, прежде всего, социальной географии, социальной психологии, пространственной экономике Диспозиция проблематики территориального поведения СТО на пересечении предметных областей данных наук закономерно требует обеспечения междисциплинарного подхода для последующего анализа ТСЭП, что и будет показано ниже

Вплоть до самого последнего времени изучение территориального поведения как такового было сосредоточено в рамках этологии (территориальное поведение животных) и социальной антропологии (территориальное поведение примитивных человеческих сообществ) Вместе с тем, проблема изучения взаимодействия общества и физического пространства (территории), порождающего специфические паттерны территориального поведения социального субъекта, имеет глубокие исторические корни К ней обращались еще в глубокой древности В частности, Аристотель в трактате "Политика" последовательно проводит идею о том, что общество (полис) является частью природной среды и поэтому, безусловно, зависит от нее (полис - "естественное образование", человек - "политическое животное") В период раннего средневековья религиозный философ Аврелий Августин в труде "О граде Божием" поставил вопрос о дуальности социального пространства и, соответственно, социального поведения людей в этом пространстве (праведного в "граде Божием" и порочного в "светском государстве") В XVIII в ШЛ де Монтескье в трактате "О духе законов" высказал идею о значительной роли природно-географи-ческих факторов в жизни общества (южане, по его мнению, отличаются малодушием и поэтому часто оказываются под властью деспота, наоборот, жители Севера имеют твердый характер и потому свободолюбивы) Как очевидно, на протяжении нескольких эпох (по крайней мере, с середины 1-го тысячелетия до н э до начала XIX в н э) мыслителей привлекал, преимущественно, политический аспект территориального поведения СТО (населения полисов, средневековых княжеств и королевств, ранних национальных государств Западной Европы)

Во 2-й половине XIX - начале XX вв произошел переход данной проблемы с сугубо философского уровня осмысления на естественнонаучный и обществоведческий Одновременно предметное поле исследования стало включать в себя не только политический, но и социально-экономический и социокультурный аспекты территориального поведения индивидов и групп Последнее в значительной степени было связано с внедрением в общественное сознание населения Западной Европы понятия "гражданское общество" и, соответственно, априорным признанием в качестве акторов не только политических субъектов, но и отдельных индивидов, социальных групп, а также СТО В это время возникают и

активно развиваются новые научные дисциплины (российская и немецкая социальная география (Л И Мечников, Ф Ратцель, К Хаусхофер), немецкая историческая политическая экономия (Б Гильдебрандт, В Зомбарт, К Маркс, В Рошер, Г Шмоллер), классическая европейско-континен-тальная и английская холистская социология (О Конт, Г Спенсер, Э Дюр-кгейм, Ф Теннис) В парадигмальных рамках этих наук разрабатываются теоретико-методологические основания для социологического анализа взаимовлияния социума и окружающей его природной среды Однако ни в одной из них предметом научного осмысления не стало непосредственно территориальное поведение СТО (или шире - социального субъекта)

Третий этап теоретического анализа и эмпирического исследования взаимосвязи общества и территории его дислоцирования начинается в 1920-е гг, когда под воздействием новых социальных процессов, порожденных вначале Первой, а позже Второй мировыми войнами, значительно ускоряются процессы глобализации и регионализации, качественным образом изменившие картину мира Следствием этого, в частности, стало появление нового междисциплинарного направления - регионологии, в рамках которой в 1960-е - 1970-е гг возникла новая отрасль социологии -социология региона (регионализма) В эти и последующие годы в социологию вошли новые понятия и категории, подвергшиеся глубокому теоретико-методологическому анализу и эмпирической верификации пространство (физическое и социальное), социально-территориальная (региональная) общность, поселенческая община, территориальный интерес, регион и др , составившие теоретический фундамент данного диссертационного исследования (см параграфы 15 1-15 4)

Пространство в социологии изначально рассматривалось дуалистически в единстве физического и социального пространств, взаимосвязанных, но конфигурально и сущностно не совпадающих между собой Основание традиции такого двойственного подхода принадлежит Э Дюр-кгейму Впоследствии ее успешно продолжили П Сорокин, Э Гидденс и другие западные исследователи, а в России (СССР) - А Г Здравомыслов, А А Давыдов, Ю П Качанов, В И Добреньков, А И Кравченко и др Несколько по иному к анализу пространства подошел Г Зиммель, который исходил из утверждения о том, что оба его проявления (физическое и социальное) для социологии релевантны лишь в качестве продуктов рефлексии человеческого сознания, а потому должны анализироваться только в связи с последним Эта идея также получила развитие в трудах западных и российских социологов (Э Гофмана, П Бергера, Т Лукмана, А Лефевра, А Ф Филиппова и др) Французский социолог П Бурдье предпринял попытку объединить обе эти традиции По его мнению, физическое пространство (в т ч территория, как одно из его воплощений) является более или менее точной проекцией пространства социального и в таком виде репрезентирует его В данной работе использован подход, сложившийся в рамках социологии пространства Г Зиммеля и его последователей, с привлечением некоторых положений конструктивистского структурализма П Бурдье

Поскольку в настоящей диссертации территориальное поведение СТО трактуется, прежде всего, как социальный институт, важное значение для понимания его сущности имеет теоретико-методологический анализ социального института как такового Начало его исследованию было положено еще во 2-й половине XIX в в рамках социальной философии, политической экономии и социологии (К Маркс, Ф Энгельс, Г Спенсер и др, хотя сами эти ученые данной категорией еще не пользовались) Законченное воплощение концептуализация социального института получила в рамках классического и нового институционализма, берущих начало в трудах Э Дюркгейма, М Вебера, Т Веблена, Дж Коммонса, У Митчелла и ряда других западноевропейских и американских социологов начала XX в , а затем стала одной из базовых категорий всего социологического знания Для данного труда в концептуальном плане наибольшее значение имеют исследования социальных институтов, в разные годы предпринятые В Ф Ануриным, Л Бовье, А Геленом, Э Гидденсом и др

Также понимание феномена территориального поведения СТО базируется на теоретических конструктах и эмпирических исследованиях социального поведения (концептуально более широкого и эксплицирующего себя, в том числе, в виде территориального поведения социального субъекта) Уже в 1-й трети XX в сложились два подхода к его анализу бихевиористский, восходящий к социальной психологии и трактующий поведение человека, преимущественно, в категориях "вызова-ответа" (Дж Б Ватсон, Э Толмен, К Халл, Б Ф Скиннер, Д Г Мид), и социологический, основанный на теориях социального обмена (П Блау, Дж Хоманс), деятельност-ной (Л Выготский, М С Каган, Н Ф Наумова), социального действия (М Вебер, Т Парсонс, Ю Хабермас и др), структурации (Э Гидценс), конструктивистском структурализме (П Бурдье) и др , ставящих во главу угла деятельность актора (агента), конструирующего социальное и физическое пространство в соответствии со своими рациональными целями, ценностями, установками, убеждениями и тд Именно деятельностный подход к анализу территориального поведения СТО применен в данном исследовании

В XX - начале XXI вв социальное (экономическое, политическое, религиозное и тд) поведение индивидов и групп привлекало внимание многих исследователей Наиболее широкий подход к его анализу был реализован в рамках общей и социальной психологии (Г Гантер, Э Гофф-ман, Р Грин, Р Г Франк и др ) Однако акцент на территориальной составляющей поведения человека делают лишь некоторые представители данного направления Например, К Лоренц и Н Тинберген утверждают, что образцы территориального поведения, инстинктивно закрепленные на протяжении тысячелетий, в значительной степени сохраняются и у современного человека Несмотря на контроль со стороны высшей нервной деятельности, они нередко проявляются в динамике внутреннего мира личности, а в снятом виде - в территориальном поведении СТО6

6 См Лоренц К Оборотная сторона зеркала / Пер с нем М Республика, 1998, Тинберген Н Поведение животных / Пер с англ М , 1969

Возрастает количество трудов, посвященных анализу политического (прежде всего, электорального) поведения, связанное с активным процессом демократических преобразований, охвативших в конце XX в большинство стран мира Исследователи данного аспекта социального поведения, работающие в парадигмальных рамках социологии и политологии, акцентируют внимание, преимущественно, на двух проблемах во-первых, социально-статусных дистинкциях политического поведения акторов независимо от территории их проживания (Ю JI Воробьев, Е Вятр, Ю Левада, А А Смирнова, Г Д Лассуэлл, Ф Макглинн, Дж Н Тилли и др), во-вторых, на своеобразии политического поведения населения конкретного региона или страны (Е В Ахметова, П С Волоковых, Л С Дятлова, Ю Л Качанов и др ) В том же плане, но более широком контексте проводятся исследования общественных движений и коллективных действий, непосредственно выходящие на проблематику территориального поведения СТО протестные (В Гельман, Д Ольшанский, С Тэрроу и др ), рабочие (Л Гордон, Э Клопов, А Кравченко и др), этнические (Л Дробижева, В Тишков и др ), экологические (Дж Доусон, И А Халий, О Цепилова, О Яницкий, и др ), женские (О Воронина, Е Здравомыслова, А Темкина и др ) При всем том, ни в одном из данных направлений исследователи не ставили перед собой задачи территориальной экспликации дистинкций социальных движений и коллективных действий людей

В проекции социологического анализа ТСЭП особое значение имеет изучение социально-экономического поведения хозяйствующего субъекта, предпринятое в экономической теории и социологии экономики Оно имеет глубокие исторические традиции и восходит к классическим трудам английских экономистов XIX в - А Смита и Д Рикардо На протяжении XX в в экономической теории, а позже и параллельно с ней - в экономической социологии - были созданы различные модели, разработаны теории, призванные объяснить специфику (социально-) экономического поведения индивидов (в России их систематический анализ предпринят В И Верховиным, В И Зубковым, В В Радаевым, за рубежом — Т Эг-гертсоном и др) Однако и в этих теориях и моделях практически ни один из авторов также не поставил в центр внимания территориальный аспект социально-экономического поведения человека (СТО)

В 1970-е - 2000-е гг, в процессе сближения исследовательских парадигм экономической теории и социологии в мировой и российской науке появился ряд трудов, претендующих на создание интегративных теорий, свободных от методологических заблуждений прошлого (теория рационального выбора Дж Коулмана, сетевой подход X Уайта и М Гра-новеттера, экономическая теория конвенций Л Тевено, культурно-исторический и этнографический подходы М Аболафии и В Зелизера и т д) Анализ данных теорий в проекции исследования ТСЭП представлен в параграфе 1 3 диссертации Помимо названных трудов ad hoc интерес представляют произведения, создатели которых пытаются выйти на анализ территориальных дистинкций социально-экономического поведения инди-

видов и групп или, по крайней мере, манифестируют это намерение (Т А Архипова, Т И Заславская, Э Г Кочетов, О В Лылова, Е Б Мостовая, Р В Рывкина, JI Баррос, Д Дж Бейкер, С Тарроу, С Тиссо и др) Хотя во всех этих работах территориальный (региональный) аспект не оказался в центре внимания исследователей, их методологические подходы и теоретические наработки могут быть использованы и при анализе территориального поведения СТО

Большое значение для понимания природы территориального поведения социального субъекта (от индивида до СТО) имеют исследования территориальных интересов, в разные годы предпринятые X Арендт, М Вебером, Т Парсонсом, а также российскими социальными географами Д В Доленко, Р Г Хузеевым и др В отечественной социологии первыми сформулировали понятие и систематически изложили базовые территориальные интересы СТО известные российские ученые ТИ Заславская и Р В Рывкина В 1990-е гт эту работу продолжил творческий коллектив из Твери, работающий под руководством А А Ткаченко (см параграф 2 12) При этом ни один из названных исследователей, как в России, так и за рубежом, не ставил задачи концептуализации и операционализации территориального поведения СТО, прослеживая связь территориального интереса преимущественно с властными (политико-экономическими) решениями и макросоциальными, макроэкономическими процессами Человек, СТО как субъекты территориального поведения неизменно оказывались за рамками социологического анализа

В 1960-е гт, первоначально в западных, а позже и отечественных социальных науках наблюдался всплеск интереса к пространственным аспектам поведения человека, также концептуально связанным с территориальным поведением СТО В это время, преимущественно, в Западноевропейской и Североамериканской научной мысли практически одновременно начинают проводиться исследования на стыке географии и психологии, географии и экономики, географии и социологии Возникают такие отрасли знания как проксемика (ЭТ Холл), поведенческая география (Дж Голд), экологическая психология (И Альман, К Г Крайк) В те же годы идет активный процесс институционализации новой отраслевой социологии - социологии региона, в рамках которой анализируются проблемы влияния окружающей природной среды на общественные процессы (JI Баррос, Р Бьерстедт, Дж Ферро, Б Хакетт), территориальной дифференциации социальных общностей (В Оу, Е Р Форд, Р Хил-мер) и др В течение последующих лет в этих дисциплинах был накоплен значительный эмпирический материал, созданы оригинальные теории, объясняющие процессы формирования пространственных представлений, географических образов, мотивов и логики пространственного поведения индивида При этом, как и в предыдущих случаях, анализ пространственного поведения не сопровождался в них территориальной экспликацией и проводился почти исключительно в рамках двух базовых категорий направления и расстояния

В отечественной социологии в 1960-е - 1980-е гт изучение пространственного (территориального) аспекта социального (социально-экономического) поведения было осуществлено преимущественно в рамках многочисленных прикладных исследований трудовых коллективов (ГМ Андреева, Ю Е Волков, А А Зворыкин, Л Н Коган, Г В Осипов, И И Чангли и др ), жителей города и деревни (Н В Аитов, Ю В Арутюнян, Л В Бон-даренко, Б С Хорев, О И Шкаратан, О Н Яницкий и др ), этнической социологии (Ю В Арутюнян, В Бойко, Ю В Бромлей, М Н Губогло, Л М Дробижева и др) Особое место в плане данного исследования принадлежит комплексному региональному анализу демографического развития села в СССР, предпринятому коллективом ученых под руководством ТИ Заславской и И Б Мучник во 2-й половине 1970-х гг Однако ни один из исследовательских проектов того времени, в том числе и последний из названных, не ставил задачи выявления дистинкций территориального поведения социально-территориальных (региональных) общностей, также как и факторов, порождающих эти дистинкции, ограничиваясь лишь их констатацией

В плане исследования ТСЭП большое значение имеют работы по социологии труда, являющегося важнейшей формой социально-экономического поведения хозяйствующего субъекта В России (СССР) наиболее заметный вклад в его научное осмысление внесли А К Гастев, Т И Заславская, А Г Здравомыслов, Г В Осипов, М Н Руткевич, О И Шкаратан, В А Ядов и мн др Вместе с тем, необходимо признать, что все работы в данной области, хотя и опирались на эмпирические исследования конкретных производственных коллективов, были направлены не на поиск территориальных различий их трудового поведения, а, напротив, выявление общих закономерностей, имеющих экстерриториальную природу

Также важное место в изучении территориальных особенностей социального поведения занимает исследование его субъекта - социально-территориальной общности (СТО) В зарубежной социологии оно началось вскоре после окончания Второй мировой войны и связано, преимущественно, с трудами Н Смелзера, А Гиллери, С Джонассена и др В отечественной науке СТО первоначально изучали географы (А А Долинин, Д В Доленко и др ), затем к их анализу подключились социологи и экономисты (Н С Аникеева, А М Сергиенко, А А Ткаченко, А Я Троцковский и др ) В 1990-е - 2000-е гт изучение СТО в России и мире существенно интенсифицировалось, что было связано с активным региональным процессом, охватившим не только отдельные страны (в том числе и Россию), но и весь мир Вместе с тем, необходимо отметить, что и в данный период все исследователи по-прежнему игнорировали поведенческий аспект социологического анализа СТО, сконцентрировав внимание исключительно на ее макросоциальных, макрополитических и макроэкономических параметрах

7 Заславская Т И , Мучник И Б Социально-демографическое развитие села региональный аспект М Статистика, 1980

Значительный вклад в теоретическое осмысление и описание территориально дифференцированных социальных процессов, непосредственно связанных с поведением СТО, внесли исследователи, представляющие социально-экономическую географию и методологически близкую ей социологию региона (регионализма) Для концептуализации территориального поведения СТО и ТСЭП, в частности, наибольшее значение в этом плане имеют труды российских и зарубежных географов и социологов, посвященные анализу территориального (пространственного) разделения труда (В В Зырянов, Д Месси, Р Мунро, К Хезерингтон), территориального поведения социального субъекта (Г С Корепанов), региональному строительству и управлению региональными процессами (О В Бай-далова, В И Затеев, Б В Хараев, Р Ханчел, Е В Сойя, Дж Урри), диалектике взаимодействия центра и периферии (О В Грицай, Г В Иоффе, И П Рязанцев, А И Трейвиш, А Д Кинг, Дж Хеннеленд, Э Шилз), формированию и эволюции мир-системы (И Валлерстайн) и др Также на проблематику ТСЭП выходят отдельные аспекты так называемой "альтернативной" человеческой географии (human geography), возникшей в западной социально-экономической географии в 1970-е - 1980-е гг (Б Верлен, Р Дж Голлидж, Дж Раштон, Р JI Тейер) В параграфе 1 4 диссертации научные идеи, представленные в данных трудах, проанализированы в проекции социологического анализа территориального поведения СТО

В XX в ряд исследователей занимались поиском закономерностей социально-экономической и пространственной эволюции регионов и государств В результате появились теории длинных волн Н Д Кондратьева, стадий экономического развития Дж Фридмана, фаз эволюции расселения Дж Джиббса, технико-экономических парадигм К Фримена и др Обращение к ним позволило выработать подходы к анализу динамики базовых моделей ТСЭП в исторической ретроспективе (раздел диссертации 2 1 3)

В 1990-е гг изучение различий в уровне развития стран и регионов, являющихся прямым следствием дистинкций территориального поведения их населения, заметно активизировалось Наиболее содержательными в проекции настоящего исследования являются труды, посвященные анализу социально-экономической, политической и социокультурной ситуации в странах объединенной Европы (Т Булман, Р Паддисон), в государствах ЦВЕ и СНГ после распада СССР (3 Цефалвай, Дж Нагельс, Дж А де Блас), в реформируемом Китае и в целом - Восточной Азии (Дж Арриги, Д Дж Тран, Ван Голю, Ху Иньли) и др

Таким образом, на протяжении более чем 150 лет в мировых и отечественных социальных науках (социальной географии, экономике, политологии, социологии региона) были созданы методологические подходы, разработаны оригинальные теории, накоплен значительный эмпирический материал по различным аспектам данного диссертационного исследования Вместе с тем, необходимо признать, что вплоть до самого последнего времени ученые не проявляли особого интереса к территориальному анализу социального поведения СТО В теоретическом плане ближе всего

к ним оказались пространственные исследования в экономике и поведенческой географии Однако территориальный (региональный) аспект социального поведения СТО, по сути, остался вне их парадигмальных рамок Последнее обстоятельство послужило основанием и дало возможность для написания данной диссертации

Цели и задачи исследования.

Изложенный выше краткий анализ степени научной разработанности проблемы, выносимой на защиту, позволяет сформулировать цели и задачи диссертации Важнейшими целями являются ^теоретико-методологическое обоснование и концептуализация категорий "территориальное поведение социально-территориальной общности", "территориальное социально-экономическое поведение" (ТСЭП), 2) выработка инструментария (алгоритма), статистических и социологических показателей (индексов), необходимых и достаточных для эмпирического анализа базовых моделей, а также конкретно-исторических форм ТСЭП

Для реализации поставленных целей были решены следующие задачи

1 Дано теоретико-методологическое обоснование возможности социологического анализа территориального поведения СТО с позиций социологии пространства, методологического холизма и неоинституционализ-ма (параграфы 1 1, 1 2,1 3)

2 Обоснована необходимость использования при концептуализации категории "территориальное поведение социально-территориальной общности" теорий центра и периферии (С Уивер, Дж Фридман, Э Шилз), мир-системы (И Валлерстайн), пространственного разделения труда (Д Месси), территориальной организации общества (Б С Хорев), принятия компромиссных решений в географии (Р Г Хузеев, Ю Р Архипов) Показаны возможность и необходимость использования в данной работе результатов российских и зарубежных исследований региональных процессов и регионального (территориального) поведения, учета традиций в изучении пространственного поведения индивида и территориального поведения социального субъекта, уточнен смысл базовых категорий данного исследования (параграфы 1 4-1 5)

3 Разработаны формализованная структура (теоретическая модель) и типология ТСЭП, описаны возможности их применения для качественного и количественного анализа его конкретно-исторических форм, описан генезис ТСЭП в синхронически-диахронической перспективе, концептуализированы и операционализированы его базовые модели и производные от них формы экстракционное, руральное, урбанное, миграционное, оседлое, транспортное, местечковое, патриотическое и космополитическое (параграфы 2 1,22)

4 Сформулированы концептуальные основания социологического анализа территориального социально-экономического поведения, в частности, разработана исследовательская матрица, выведена формула расчета, позволяющая квантифицировать качественные дистинкции территориального поведения социально-территориальных (региональных) общностей,

построена эволюционная шкала и показана возможность ее использования для прикладного анализа конкретно-исторических форм ТСЭГТ, обоснована методика эмпирического исследования территориального поведения СТО (параграф 2 3)

5 Выведены статистические и социологические индикаторы качественных дистинкций территориального поведения СТО, с использованием которых проведен модельный анализ ТСЭП региональных общностей России в системе национально-государственных социально-экономических отношений, составлены сценарии возможной эволюции региональной структуры Российской Федерации на период до 2012-2016 гг (параграфы 3 1-3 5) С целью верификации полученных социологических показателей (индексов) территориального поведения СТО проведено сравнительное эмпирическое социологическое исследование населения Хабаровска и Комсомольска-на-Амуре (параграф 3 6)

6 Обоснованы перспективы дальнейшего развития концепции территориального поведения СТО и углубления его эмпирического анализа, а также показаны возможности использования предложенного в диссертации инструментария для прикладных исследований социальных процессов, протекающих в СТО разного уровня (от поселенческого до макрорегио-нального) (заключение)

Объект исследования - социально-территориальная общность Предмет исследования - территориальное поведение социально-территориальной общности, его внутренняя структура, содержание, факторы формирования и изменения базовых моделей и производных от них форм территориального социально-экономического поведения СТО

Методологические основания и теоретические источники исследования. Методологическими основаниями исследования послужили фундаментальные положения классической европейско-континентальной и английской холистской социологии (Э Дюркгейм, О Конт, Г Спенсер, Ф Теннис), социологии пространства (П Бурдье, М Вебер, Г Зиммель, Т Парсонс, П Сорокин, А Шюц), а также неоинституционализма (Дж Коулман, X Уайт, М Грановеттер, Л Тевено, М Аболафия, В Зели-зер) и социологического институционализма (С Г Кирдина)

Также были использованы отдельные положения и методологические подходы теорий мир-системы (И Валлерстайн), центра и периферии (С Уивер, Дж Фридман, Е Шилз), пространственного разделения труда (Д Месси), территориальной организации общества (Б С Хорев), принятия компромиссных решений в географии (Р Г Хузеев, Ю Р Архипов), рефлективистских перспектив современного западного регионализма (С Бреслин, Р Кокс, Ф Седербаум, Б Хеттн, Г Хук и др ), теорий длинных волн (Н Д Кондратьев), стадий экономического развития (Дж Фридман), фаз эволюции расселения (Дж Джиббс), технико-экономических парадигм (К Фримен)

Помимо этого были привлечены общенаучные и специальные методы исследования дедуктивный (логико-понятийный) метод, диалектический подход, факторные концепции (факторы формирования и влияния),

системный и структурный методы, структурно-функциональный подход, компаративный и статистический методы, синхронический и диахронический подходы, анализ и синтез

Также диссертация опирается на опубликованные научные труды классиков мировой социологической мысли, произведения современных российских и зарубежных авторов, посвященные анализу генезиса и эволюции социальных институтов, социального поведения, проблемам социального развития отдельных территорий (регионов) России и мира, созданные, преимущественно, в парадигмальных рамках социологии региона, экономической теории и социальной (человеческой) географии

Эмпирическая база диссертационного исследования. Для аргументации положений и выводов диссертации использовались результаты социологического исследования "Территориальное поведение социально-территориальной общности (Хабаровский край)" (апрель 2009 г, N = 951, выборка репрезентативная по полу, возрасту и основным социальным стратам, случайная на последней стадии отбора единиц опроса, погрешность не превышает 5%), в котором автор выступил в качестве научного руководителя8, а также вторичный анализ результатов социологических исследований, проведенных российскими учеными в 1990-е -2000-е гг "Региональная идентичность в Европейской России" (Автор и исполнитель д геогр н МП Крылов Проведено в 2001-2004 гг в Вологодской, Воронежской, Ярославской и Костромской областях, а также 23 городах областного и районного уровня Выборка репрезентативная, вероятностно-квотная, метод опроса - личные интервью, N=3050), "Формирование пространственных идентичностей в порубежном регионе" (ТН Кувенева, к геогр н, доц А Г Манаков, Псков, 1999 - 2002 N=2244, выборка репрезентативна по полу и возрасту, метод опроса -анкетирование и интервьюирование), "Социокультурный портрет региона" (Научный руководитель к соц н Г С Корепанов, Тюмень, 2005 - 2006 Выборка репрезентативна по типу поселения, методы опроса - анкетирование (N=4016), экспертный опрос (N=90)), "Состояние и практика государственного регулирования миграционных процессов на Востоке России" (Научный руководитель д э н , проф Н М Горбунов, Хабаровск, 2005), "Социальное самочувствие, общественно-политические ориентации и электоральные предпочтения жителей Хабаровского края" (январь-июль 2008 г, тип выборочной совокупности - многоступенчатый квотный с вероятностным отбором респондентов, репрезентативный по полу, возрасту и типу поселения, N=2198 Науч руков д п н , профессор И Ф Ярулин) и др

Кроме того, в качестве источников исследования использованы опубликованные данные Госкомстата РФ (СССР) "Население СССР, 1988", "Демографический ежегодник СССР 1990", "Регионы России" (2000,2002,

8 Исследование проведено при технической поддержке Некоммерческого партнёрства "Дальневосточный институт социально-политических исследований" (г Хабаровск, научный руководитель д п н , проф И Ф Ярулин)

2003), "Итоги Всероссийской переписи населения 2002 года", "СНГ и страны мира" и др, содержащие данные, позволяющие релевантно их интерпретировать в проекции данного исследования

Научные результаты исследования. Теоретико-методологическим результатом диссертации явилась авторская концепция территориального поведения СТО и территориального социально-экономического поведения, входящая в парадигмальные рамки социологии региона Прикладные результаты исследования представлены исследовательской моделью (институциональной матрицей ТСЭП), а также системой статистических (социально-экономических) и социологических показателей (индексов), позволяющих квантифицировать конкретно-исторические формы ТСЭП социально-территориальных общностей разного уровня (от поселенческого до макрорегионального), и вырабатывать научно-обоснованные рекомендации по их коррекции

Научная новизна. Полученные в процессе реализации данного научно-исследовательского проекта новые результаты выражаются в следующем

1 Установлена двойственная природа территориального поведения СТО с одной стороны, это социальный институт, обеспечивающий инсти-туционализацию структуры регионов в континууме "ядро - полупериферия - периферия", с другой стороны - система социальных действий, приводящая к динамике социально-экономической дифференциации и, как следствие, трансформации социальной структуры общества

2 Доказано, что территориальное социально-экономическое поведение различных социально-территориальных (региональных) общностей эволюционирует в континууме "инновационное - адаптивное - консервативное", обеспечивая тем самым устойчивое воспроизведение социально-территориального неравенства в обществе

3 Сформулирована авторская концепция ТСЭП, разработаны его формализованная структура и типология Концептуализированы и опера-ционализированы базовые модели и производные от них формы ТСЭП экстракционное, руральное, урбанное, миграционное, оседлое, транспортное, местечковое, патриотическое и космополитическое

4 Разработаны исследовательская модель (институциональная матрица) и формула расчета, позволяющие квантифицировать качественные дистинкции конкретно исторических форм ТСЭП Доказана возможность количественного расчета институциональной матрицы ТСЭП региональной общности на основе социально-экономических показателей государственной статистики и ее качественного анализа с привлечением социологических показателей (индексов), полученных в результате эмпирических социологических исследований на местах

5 Построена эволюционная шкала ТСЭП, дающая возможность производить компаративный синхронический анализ территориального поведения различных СТО и диахронический анализ ТСЭП конкретной СТО на различных этапах ее социально-исторической эволюции Показана возможность использования данной методики для прогнозирования

динамики социально-территориальной структуры общества на кратко- и среднесрочную перспективу, а также доказана возможность исследования территориального поведения СТО социологическими средствами на примере сравнительного эмпирического исследования населения Хабаровска и Комсомольска-на-Амуре

Положения, выносимые на защиту:

• Территориальное поведение СТО - это реальный феномен, требующий специального социологического исследования, оно имеет двойственную природу проявляется как социальный институт и территориально апплицированная система социальных действий

• Среди всех форм территориального поведения СТО наибольшее значение имеет территориальное социально-экономическое поведение, в значительной степени опосредующее все остальные его формы

• На абстрактно-теоретическом уровне ТСЭП можно представить как систему, включающую два элемента (базисный и динамический), находящиеся в сложном диалектическом взаимодействии Первый относительно устойчив во времени и изменяется лишь в связи с изменением геополитического и геоэкономического положения региона, масштабными демографическими процессами Второй может быть описан с помощью теории длинных волн НД Кондратьева, стадий экономического развития Дж Фридмана, фаз эволюции расселения Дж Джиббса, технико-экономических парадигм К Фримена и др Базисный элемент порождает дистинк-ции ТСЭП, являясь в этом смысле определяющим, а динамический их нивелирует в соответствии с общим социально-экономическим мейнстримом

• В ходе социально-экономической эволюции исторически сложились девять базовых моделей ТСЭП, генетически связанных с территориальной трихотомией 1) экстракционное, руральное, урбанное ТСЭП (территория как экономический ресурс), 2) миграционное, оседлое, транспортное ТСЭП (территория как пространство перемещения), 3) местечковое, патриотическое, космополитическое ТСЭП (территория как социокультурная ценность) Квантификация качественных дистинкций базовых моделей и производных от них форм ТСЭП различных СТО позволяет вывести интегративный коэффициент К, разместить их на условной эволюционной шкале и таким образом существенно повысить уровень объективности социологического анализа территориального поведения конкретных СТО

• Использование концепции территориального поведения СТО в практике регионального управления и развития позволяет в диахронической перспективе получить более точное представление о причинах текущего социально-экономического состояния конкретной региональной общности и выстроить прогнозные сценарии ее возможной эволюции с упреждением от нескольких лет до нескольких десятилетий, в синхронической перспективе получить более точное представление о факторах, продуцирующих социально-территориальное неравенство в масштабах

государства или макрорегиона, корректировать территориальное поведение конкретных социально-территориальных (поселенческих, региональных) общностей в соответствии с текущей парадигмой регионального строительства в России, оптимизировать региональную структуру государства в континууме "ядро - полупериферия - периферия"

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Результаты исследования имеют теоретическое, практическое и культурно-образовательное значение Они могут использоваться для разработки и углубления теорий пространственной эволюции человечества (глобализации, регионализации и т п), в процессе разработки и реализации планов и программ социально-экономического развития на региональном, национальном и международном уровнях, при проведении прикладных социологических исследований, введены в программы и содержание базовых и специализированных курсов социологии в вузах и колледжах, объективироваться в процессе самоидентификации СТО

Апробация диссертационного исследования. Результаты исследования апробированы в выступлениях и докладах автора на международных и всероссийских научных конференциях и конгрессах, в том числе III Всероссийском социологическом конгрессе "Глобализация и социальные изменения в современной России" (Москва, МГУ им М В Ломоносова, 3 -5 октября 2006 г), Международной научно-практической конференции "Социальное расслоение, власть и гражданское общество в современной России" (Саратов, МИОН СГУ, 25 - 28 октября 2004 г), всероссийских научных конференциях "Сорокинские чтения - 2004" (Москва, МГУ им М В Ломоносова, 7-8 декабря 2004 г ), "Сорокинские чтения - 2005" (Москва, МГУ им МВ Ломоносова, 14 - 15 декабря 2005 г), "Сорокинские чтения - 2007 " (Москва, МГУ им М В Ломоносова, 4-5 декабря

2007 г), "Сорокинские чтения - 2008" (Хабаровск, ДВАГС, 17-18 ноября

2008 г)идр

Также основные положения исследования прошли апробацию при обсуждении диссертации на кафедре социально-гуманитарных наук Хабаровской государственной академии экономики и права, изложены в двух монографиях "Территориальное поведение россиян (историко-социо-логический анализ)" М Академический Проект, Гаудеамус, 2006 456 с (в соавторстве), "Территориальное социально-экономическое поведение (теоретико-методологический анализ)" М Изд-во РУДН, 2008 345 с

По теме исследования опубликованы статьи и тезисы в сборниках научных конференций, журналах, в том числе, в изданиях, рекомендованных ВАК для публикации результатов диссертационных исследований на соискание ученой степени доктора социологических наук "Вестник Московского университета", "Вестник РУДН", "Социология", "Социологические исследования", "Регионология", "Социально-гуманитарные знания", "Вестник Тихоокеанского университета" и др Всего по материалам исследования автором настоящей диссертации опубликовано около 40 печатных работ Материалы диссертации послужили основой для подготовки учебных пособий по социологии и в учебном процессе

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, четырнадцати параграфов, включенных в данные главы, заключения, списка использованной литературы и двух приложений

Основное содержание диссертации

В главе 1 "Методологические принципы и теоретические подходы к исследованию территориального поведения социально-территориальной общности" обосновываются методологические принципы исследования объекта, анализируются теоретические подходы к концептуализации и операционализации территориального поведения СТО

В параграфе 1 1 "Континуальность общества и территории" приводится социологическое обоснование необходимости и возможности территориальной экспликации социального поведения индивидов, групп и СТО, основанное на утверждении о континуальности (ad hoc онтологической неразрывности) общества и территории Теоретико-методологическими основаниями для данного утверждения служат положения ряда теорий авторитетных ученых XX в, в частности, теории трех миров К Поппера, жизненных форм А Шюца, социального пространства П Сорокина, Т Парсонса, П Бурдье и ряда других исследователей, социологии пространства Г Зиммеля, концепции "коллективной памяти" М Холбвачса и "символического инвестирования пространства" Г Трейнена Также показана традиция социологического анализа социального и физического пространств у российских исследователей В Г Виноградского, Е Г Зин-кова, 3 П Замараевой, А Ф Филиппова и др

Вместе с тем, представленный обзор философских, социологических и социально-географических представлений о связи общества и территории показал наличие значительных лакун в таких исследованиях, связанных, главным образом, с превалированием в них индуктивного подхода над дедуктивным и, как следствие, очевидным стремлением выявлять общее в особенном, игнорировать дистинкции территориального поведения социального субъекта (включая СТО)

Параграф 1 2 "Методологический холизм как парадигма исследования территориального поведения социально-территориальной общности" посвящен методологическому обоснованию необходимости и возможности теоретического и эмпирического анализа территориального поведения СТО как единого (или коллективного) социального субъекта

Методологический холизм лежит в основании классической и ряда направлений неоклассической социологии XIX - 1-й половины XX вв Несправедливо отодвинутый на второй план во 2-й половине прошлого столетия, в настоящее время он вновь берется на вооружение в региональных исследованиях в социологии

Центральная категория данного подхода - "коллективная общность", которая в определенных условиях и в определенном смысле может быть концептуализирована как "коллективный субъект", консолидированно

вступающий в социальные взаимодействия с другими коллективными субъектами Коллективная общность характеризуется коллективным сознанием, коллективной (групповой) идентичностью, коллективным поведением (действием), которые не сводятся к простой сумме сознаний и действий составляющих ее индивидов Поэтому в пространстве кросс-групповых взаимодействий такую общность условно можно принять за социальную единицу (unit) (на что в свое время указывал еще Т Парсонс) или "индивидуального" актора и вследствие этого применить к ее анализу некоторые положения методологического индивидуализма, сложившиеся, в частности, в рамках теорий (нео)институционализма (Т Веблен, Дж Коммонс, Дж Кларк, У Митчелл, Дж Гэлбрейт и др )

Релевантность данного подхода обосновывается в параграфе 1 3 "Институциональные основания социологического анализа территориального поведения социально-территориальной общности", где приводится социологическая трактовка категории "социальный институт", дается обоснование того, что территориальное поведение СТО имеет двойственную природу это социальный институт и система социальных действий Как социальный институт, территориальное поведение характеризуется системой ценностей, норм, традиций, обычаев, складывающихся в рамках той или иной СТО и закрепленных в ее коллективном сознании Оно является закономерным результатом формирования устойчивых паттернов социального взаимодействия на данной территории, в условиях данной социокультурной среды, которые интернализуются всеми (или большинством) представителями СТО и систематически воспроизводятся ими во времени и пространстве

Также описывается связь и соотношение категории "территориальное поведение СТО" с родственными ей категориями "поведение", "социальное поведение", "действие" и "деятельность" Проводятся дистинкции между территориальным и экстерриториальным действием, в частности, первое операционализируется по трем основаниям 1) это действие, так или иначе опосредованное территорией, на которой оно происходит, 2) это действие, имплицитно включающее данную территорию в акт социального взаимодействия, 3) это действие, основанное на пространственной (территориальной) рефлексии социального субъекта Говоря другими словами, территориальным является такое действие, по отношению к которому территория выступает 1) как среда, 2) как фактор и 3) как идея

Далее в парадигмальных рамках социологии экономики и, в частности, неоинституционализма концептуализируется территориальное социально-экономическое поведение СТО Так, на основании теории рационального выбора (Дж Коулман, А Дауне, М Олсон, Г Беккер и др), оно трактуется как система взаимодействий социальных субъектов (индивидов и групп (фирм)), составляющих СТО, которые, с одной стороны, стремятся рационально максимизировать преимущества, предоставляемые им данной территорией, с другой - согласовывать свои действия для достижения общей пользы (поступаясь при этом своими эгоистическими интересами)

С позиций сетевого подхода и, в частности, сетевой концепции фирмы и рынка (X Уайт), ТСЭП СТО рассматривается в качестве системы устойчивых взаимодействий социальных субъектов, формирующих территориальные социальные сети, для которых территория одновременно является фактором связи и условием деятельности При этом территория (поселения, региона или государства) рассматривается в качестве своеобразного "сигнального механизма", который и обеспечивает данное взаимодействие Это оказывается возможным всякий раз тогда, когда для хозяйствующего субъекта мотивом экономической деятельности выступает не только максимизация прибыли, но и территориальный интерес в любой из его ипостасей

Экономическая теория конвенций (Л Тевено), "развернутая" в территориальной плоскости, позволяет, с одной стороны, выявлять латентные процессы, лежащие в основе формирования ТСЭП как социального института, с другой - обнаруживать факторы, приводящие к возникновению внутренних противоречий, конфликтов и кризисов, а значит, способствовать поиску путей их успешного преодоления

Вместе с тем, все названные выше подходы имеют существенный уклон в пользу методологии индивидуализма и апеллируют к сугубой рациональности актора, что при оценке ТСЭП СТО нуждается в существенной коррекции В этом плане более соответствующей данному исследованию является теория институциональных матриц С Г Кирдиной, базовые положения которой использованы для квантификации и последующего расчета матриц ТСЭП региональных общностей России

В параграфе 1 4 "Региональные исследования в России и мире как теоретическая база социологического анализа территориального поведения социально-территориальной общности" приведена краткая историография социологических исследований регионов, регионализма как процесса, а также пространственного поведения индивидов с позиций энвайронментализма, географического детерминизма, проксемики, поведенческой географии и экологической психологии

Отмечено, что данные исследования имеют давнюю историю и, фактически, берут свое начало еще во временах античности После долгого перерыва интерес к территориальным общностям и пространственному поведению в Западной Европе и России вновь возник в первой половине XIX в , когда были заложены основания социальной географии и политической экономии Современный этап региональных исследований начался в 1950-е гг, когда на пересечении предметных областей социологии, экономики и географии возникла новая дисциплина - регионология

В последующем внимание исследователей было привлечено, главным образом, к проблемам взаимодействия центра и периферии, пространственной поляризации, пространственному разделению труда и др Вместе с тем, на фоне значительного числа работ, направленных на выявление общих закономерностей регионального процесса, появилось сравнительно немного трудов, выходящих на компаративный анализ кон-

кретных регионов и кросс-региональных взаимодействий между ними И всего лишь единицы исследователей подошли к решению задачи комплексного анализа территории региона (страны) с точки зрения локализации в них тех или иных хозяйственных практик и соответствующих им моделей социально-экономического поведения Наиболее значительной в этом плане стала монография Т И Заславской и И Б Мучник, изданная в 1980 г9

Что касается трудов, анализирующих пространственное поведение человека, то их объединяет ряд общих черт Во-первых, практически все их авторы в методическом плане используют индуктивный подход, стремясь обнаружить общие закономерности пространственного поведения и никак не актуализируя проблемы его территориальных дистинкций Во-вторых, как следствие первого, физическое пространство рассматривается ими абстрактно, безотносительно специфики той или иной территории В-третьих, практически все исследователи опираются на методологический индивидуализм, элиминирующий (или последовательно игнорирующий как второстепенное) влияние социума на индивида в процессе принятия им пространственного решения Задача же настоящего исследования состоит в обратном — поиске дистинкций социального поведения индивидов и групп, дислоцированных на конкретных территориях (в конкретных поселениях, регионах,государствах)

В параграфе 1 5 "Социологическая экспликация базовых категорий" основное внимание уделено проблеме неоднозначности трактовок категорий "пространство", "территория", "регион", "социально-территориальная общность" с позиций разных наук и разных методологических перспектив Приводится и обосновывается авторский подход к концептуализации категории "субъект территориального поведения"

Так, категория "пространство" концептуализируется в двух его основных значениях во-первых, как физическое пространство, характеризующееся тремя измерениями и овеществленное в территории, ее недрах и воздушном пространстве над ней, и, во-вторых, как социальное п-мерное пространство, вмещающее все многообразие систем социальных взаимодействий (моделей поведения) индивидов и групп (СТО), складывающихся на какой-либо конкретной территории (поселения, региона, государства, всей планеты) Используемые в указанном смысле, два этих значения оказываются конгруэнтны друг другу и могут релевантно исследоваться лишь с учетом взаимовлияния между ними

Категория "территория", в отличие от географического подхода, трактуется как дихотомия объективного содержания (земной поверхности и дислоцированной на ней СТО как геосоциальной единицы) и субъективной рефлексии в общественном сознании места проживания и моделей территориального поведения, влияющих на действия индивидов, инкорпорированных в данную социально-территориальную общность В социологическом смысле территорией является не вообще любая часть земной

9 См Заславская Т И, Мучник И Б Социально-демографическое развитие села региональный аспект М Статистика, 1980

поверхности, но лишь та, на которой происходит интеграция деятельности социума и его территориальная рефлексия (территория объективируется общественным сознанием и благодаря этому включается в структуру социального действия как а) ресурс, б) пространство перемещения или в) идея) "Регион" концептуализируется как динамическая самоорганизующаяся, самовоспроизводящаяся и саморазвивающаяся система (автопоэсис), включающая территорию, дислоцированную на ней СТО, социально-экономическую инфраструктуру и органы местного (само-) управления, как субъект социально-экономических и политических отношений в пределах государства Регион является социально-экономически-политически-культурно-территориальной целостностью, выступающей на уровне государства субъектом социально-экономических отношений, выполняющей определенные функции во внутригосударственном разделении труда и формирующей (как социально-политический субъект) определенные политические отношения с Центром и другими регионами, не сводящиеся к дихотомии господство - подчинение

В качестве субъекта территориального поведения может выступать индивид, группа, общность, общество, в том числе, и все мировое сообщество Но наиболее релевантно с позиций концепции территориального социально-экономического поведения относить к нему именно СТО (поселенческую, региональную, государственную, макрорегиональную), действия которой, как коллективного актора, а) опосредованы социокультурными нормами территории проживания, б) сопровождаются извлечением и использованием территориальных ресурсов (от природных до соци-' альных), в) рефлексируются ее представителями как территориальные

В главе 2 "Топология социально-экономического поведения" излагаются основные положения теории ТСЭП, приводятся операционали-зация данной категории и инструментарий для ее эмпирического анализа

Параграф 2 1 "Формализованная структура территориального социально-экономического поведения" содержит разбор дистинкций территориального и экстерриториального поведения как необходимого условия для операционализации первого, перечень и анализ факторов формирования ТСЭП, концептуализацию категории "территориальный интерес" и обоснование необходимости качественного анализа территориальных интересов СТО при исследовании ее территориального поведения, описание формализованной структуры ТСЭП

Важнейшим отличием территориального поведения от экстерриториального является включение территории в систему социального действия Соответственно, к первому можно отнести такое поведение, по отношению к которому территория выступает как среда, фактор и идея в том или ином их сочетании

Основные факторы, формирующие ТСЭП 1) территориальное разделение труда, 2) специфика данной территории в плане (не)обеспеченности ресурсами (как природными, так и социально-экономическими), 3) пространственная (территориальная) рефлексия СТО, объективированная в кате-

гориях "территориальный интерес" и "территориальная (региональная) идентичность" Если первая (территориальный интерес) пока не подверглась обстоятельному эмпирическому анализу, то категория "территориальная (региональная) идентичность" в 1990-е - 2000-е гт привлекла внимание целого ряда исследователей как в России, так и за рубежом Одной из наиболее фундированных в этом плане стала работа по изучению региональной идентичности (РИ) россиян, предпринятая М П Крыловым В плане данного исследования важным является вывод ученого о наличии двух пространственных макроструктур, существенно влияющих на РИ СТО 1) фундаментального градиента Север - Юг (усиление идентичности в направлении с севера на юг страны) и 2) структуры периферия - полупериферия - центр, определяющей соотношение местных и неместных факторов10 (см табл 1)

Таблица 1

Ключевые показатели региональной идентичности по поселениям

в историческом ядре Европейской России (в процентах)

Интеграль- Любовь к Российский Традицио- Надтрадици-

Поселение ный индекс родному го- патриотизм налистская онная иден-

роду, краю идентич- тичность

ность

Вологда 29,0 74,7 31,7 +13,0 +23,3

Череповец 14,5 64,2 25,4 +28,1 +27,7

Воронеж 39,5 91,0 45,3 +45,0 0

Ярославль 32,0 90,1 45,8 +26,5 +26,8

Кострома 16,5 72,5 25,2 +44,6 +0,1

Формализованная структура ТСЭП включает два уровня базисный и динамический Базисный уровень основан на всем спектре характеристик данной территории, их рефлексии в общественном и индивидуальном сознании, социально-психологических особенностях ментальности СТО, дислоцированной на ней Динамический уровень связан с социально-экономическими процессами, которые развиваются на данной территории Первый уровень относительно статичен и эксклюзивен для каждой конкретной местности и дислоцированного на ней социума, он изменяется лишь на протяжении сравнительно долгого времени или в виду форс-мажорных обстоятельств Второй эволюционирует в соответствии с общими социально-экономическими законами и может быть описан, например, с привлечением теории длинных волн Н Д Кондратьева, теории стадий экономического развития Дж Фридмана, фаз эволюции расселения Дж Джиббса, технико-экономических парадигм К Фримена и др

"Наложение" динамического уровня ТСЭП на пространственную структуру регионов позволяет выделить три его базовые вида инновационный (характерный для ядра), адаптивный (полупериферия) и консервативный (периферия) Их наличие и эволюция в синхронически-диахронической перспективе обеспечивают целостность и динамику всего обще-

10 Крылов М П Региональная идентичность в историческом ядре Европейской России // Социологические исследования 2005 №3 С 18-20

ства инновационные паттерны ТСЭП возникают в ядерных регионах, затем распространяются на полупериферию и, наконец, по прошествии нескольких десятков лет достигают периферии Цикличность данного процесса релевантно описывается теорией длинных волн Н Д Кондратьева

В параграфе 2 2 "Базовые модели территориального поведения в системе социально-экономических отношений" на основании изложенных в разделе 2 1 общих подходов приводится типология, описывается генезис, концептуализируются и операционализируются базовые модели и производные от них формы ТСЭП

Типология базовых моделей ТСЭП основана на трех типологических синдромах 1) территории как экономическом ресурсе (ему соответствуют экстракционное, руральное и урбанное ТСЭП), 2) территории как пространстве перемещения (миграционное, оседлое и транспортное ТСЭП), 3) территории как социокультурной ценности (местечковое (локальное), патриотическое (государственное) и космополитическое (глобалистское) ТСЭП)

Генезис данных моделей связан с общей социокультурной, экономической и общественно-политической эволюцией общества В первой триаде исторически первым в глубочайшей древности возникло экстракционное ТСЭП - система хозяйственных поведенческих практик, предполагающих экстракцию и дистрибуцию природных биологических ресурсов и полезных ископаемых, предназначенных для дальнейшей переработки и потребления На раннем аграрном этапе появилось руральное ТСЭП -система хозяйственных поведенческих практик, основанных на животноводстве и возделывании плодородных почв как основных факторах производства и источниках существования На позднем аграрном этапе -урбанное ТСЭП - система хозяйственных поведенческих практик, основанных на вторичной переработке и обмене продукции сельского хозяйства и добывающей промышленности (включает ремесленное, мануфактурное, индустриальное производство, торговлю)

Аналогично происходила эволюция следующей тройки базовых моделей ТСЭП Исторически первым возникло миграционное ТСЭП (первоначально как бродяжничество, позже - кочевое поведение), которое в настоящее время представляет собой систему хозяйственных поведенческих практик, основанных на стремлении использовать различия экономической конъюнктуры (стоимости рабочей силы, качества и уровня жизни и т д), сложившейся в различных регионах страны или мира, путем перемещения с менее благоприятной на более благоприятную в социально-экономическом отношении территорию На раннем аграрном этапе появилось оседлое ТСЭП - система хозяйственных поведенческих практик, основанных на долговременном (исторически не определенном) пребывании в конкретном месте (локусе) и использовании ресурсов данной территории (как природных, так и диспозиционных) В процессе возникновения территориального разделения труда сложилось транспортное ТСЭП - система хозяйственных поведенческих практик, интегрирующих отдельные поселения в целостные хозяйственно-экономические системы (региональные, государственные, макрорегиональные, глобальную)

В последней триаде также исторически первым появилось местечковое (локальное) ТСЭП - система хозяйственных поведенческих практик, основанных на доминировании ценности места (локуса) непосредственного проживания, ориентированных преимущественно на использование локальных ресурсов при отказе (или минимальном участии) от включения в более широкие социальные сети С возникновением национальных государств возникло патриотическое (государственное) ТСЭП - система хозяйственных поведенческих практик, основанных на доминировании ценности территории государства как пространства исключительной (или, по меньшей мере, предпочтительной) социально-экономической активности В настоящее время продолжается процесс формирования космополитического (глобалистского) ТСЭП - системы хозяйственных поведенческих практик, основанных на доминировании ценности территории всей планеты, включении в структуру социально-экономической активности глобального сообщества или многих его представителей

О примерном соотношении местечкового, патриотического и космополитического ТСЭП в структуре территориального поведения СТО можно судить, в частности, по результатам эмпирических исследований территориальной (региональной) идентичности, предпринятых нами в Хабаровском крае в апреле 2009 г и Г С Корепановым в Тюменской области в 2006 г" Полученные результаты позволили рассчитать коэффициент близости (как разность между теми, кто отметил "свое" и теми, кто отметил "чужое" по отношению к жителям своего поселения, регионального центра, всего региона, Москвы, России, планеты плюс 100 во избежание получения отрицательных значений), отражающий степень самоидентификации человека по отношению к жителям соответствующего региона (от своего поселения и своей области (местечковое ТСЭП) до России (патриотическое ТСЭП) и всей планеты (космополитическое ТСЭП)) (см табл 2)

Таблица 2

Коэффициенты близости СТО Хабаровского края и Тюменской области по

Территория Жители моего поселения Жители краевого (областного) центра Жители всего края (области) Жители Москвы Жители всей России Жители всей Земли

Хабаровский кр 163,0 129,1 117,5 70,9 99,6 66,1

Тюменская обл 152,4 107,9 89,4 49,5 71,5 67,3

Как видно из таблицы, интенсивность переживания респондентами близости (идентичности) с населением своего поселения, продуцирующая воспроизведение местечкового ТСЭП в СТО обоих регионов, намного превысила аналогичные показатели по отношению к населению России и всего мира При этом обнаружились и определенные различия, вызванные, на наш взгляд, тем, что региональная общность Хабаровского края воспроизводит преимущественно адаптивно-инновационные формы территориального поведения (формируя регион переходного типа - от полу-

11 См Корепанов Г Региональная идентичность как базовая категория социологии регионального развития // Власть 2009 № I С 49

периферийного к субъядерному), а региональная общность Тюменской области - консервативно-адаптивные формы ТСЭП (формируя регион сырьевого периферийного типа) (см 3 4)

В параграфе 2 3 "Концептуальные основания социологического анализа территориального социально-экономического поведения" описывается матричный метод квантификации качественных характеристик конкретно-исторических моделей ТСЭП и дается обоснование методики эмпирического социологического исследования территориального поведения СТО

Основу матричного метода составляет институциональная матрица, построенная из 9 концептуализированных выше базовых моделей ТСЭП Выражение данных моделей числовыми индексами, соответствующими их динамическим формам, складывающимся на том или ином этапе социально-экономической эволюции (0 - доаграрный, 1 - аграрный, 2 - переходный к индустриальному, 3 - индустриальный, 4 - переходный к постиндустриальному и постиндустриальный этапы), позволяет получить типические матрицы, квантифицирующие динамический уровень ТСЭП для каждого из этих этапов Расчет матриц по формуле

К = (а,,+а|2+а1з)*(Ъ21+Ъ22+Ь2з)*(сз|+Сз2+Сзз) дает условный интегративный коэффициент К, позволяющий построить эволюционную шкалу ТСЭП (см рис 1)

ab с d е f U_I_I_I_I_>

О 100 200 300 400 500 600 700 800

Рис 1 Эволюционная шкала ТСЭП (буквами отмечены а - доаграрный этап, b -ранний аграрный этап, с - поздний аграрный этап, d - этап перехода от аграрного общества к индустриальному, е - индустриальный этап, f- этап перехода к постиндустриализму)

Поскольку реально существующие СТО в тот или иной период их существования воспроизводят в повседневных практиках паттерны ТСЭП, соответствующие, как правило, не одному, а целому спектру его динамических форм, данная шкала может использоваться в качестве инструмента, позволяющего объективно оценивать их диспозицию на эволюционной шкале ТСЭП и делать на основании этого ряд теоретических и практических выводов

Методика эмпирического социологического исследования территориального поведения СТО и, в частности, ТСЭП, основывается на тех его характеристиках, которые были показаны выше 1) двойственном характере, 2) трихотомии территориальных детерминант, опосредующих его генезис и последующую динамику, 3) специфике девяти базовых моделей и совокупности социально-экономических показателей, необходимых и достаточных для квантификации их динамических и производных от них форм Отсюда можно вывести три базовых принципа, определяющих особенности социологического анализа территориального поведения СТО

1) необходимость учета констелляции географических, природно-климатических, экономических и социальных факторов, эксклюзивных для каждой конкретной территории (поселения, исторической области, административного региона, государства, макрорегиона),

2) необходимость анализа территориального поведения каждой конкретной СТО с учетом ее места и роли в более широком формате социально-политических и социально-экономических отношений, складывающихся в масштабах государства и всего человечества (социально-территориальная стратификация, территориальное разделение труда, этап социально-экономического развития и т п ),

3) необходимость сочетания двух групп методов эмпирического исследования 1) статистических, основанных на опубликованных статистических данных, позволяющих релевантно их интерпретировать в проекции исследуемой территории и дислоцированной на ней СТО, 2) социологических, дающих возможность эксплицировать качественные различия рефлексии территории (региона) в коллективном сознании, территориальной идентичности, ценностей, интересов, мотивов территориального поведения у представителей различных социально-территориальных общностей

Статистические методы исследования территориального поведения СТО предполагают, преимущественно, анализ данных Госкомстата РФ, опубликованных в ежегодниках "Регионы России" и характеризующих достигнутый российскими регионами уровень социально-экономического развития Важная роль в этом плане принадлежит комплексному индексу развития человеческого потенциала (ИРЧП), динамика которого отслеживается по всем регионам России, начиная с 1997 г

Социологические методы основываются на проведении массовых и экспертных опросов, позволяющих оценить уровень территориальной (региональной) идентичности населения регионов, характер и направленность территориальных интересов и ценностей, уровень сплоченности (общин-ности) СТО и ряд других Большое значение для данного исследования имеет также расчет индексов социальных настроений (ИСН)12, социального самочувствия (ИИСС)13, инновационного потенциала населения (в частности, по методике Ш Шварца) и некоторых других

В главе 3 "Территориальное поведение как объяснительная модель региональных социальных процессов" приведен модельный анализ ТСЭП региональных общностей России по состоянию на конец XX - начало XXI вв

Параграф 3 1 "Территория России как фактор производства (базисный уровень территориального социально-экономического поведения)" содержит анализ территории государства и составляющих его регионов как фактора производства с выведением из него основных характеристик базисного уровня ТСЭП россиян

12 См Левада-центр Индекс Социальных Настроений (ИСН) // http //www levada ru/indexisnl html

13 См Головаха E И, Панина H В , Горбачик А П Измерение социального самочувствия тест ИИСС // Социология 4M 1998 №10 С 44-71

Важнейшими особенностями, влияющими на формирование последнего в исторической перспективе, являются 1) значительная протяженность территории при сравнительно немногочисленном населении, 2) высокая ресурсообеспеченность, 3) срединное положение на Евразийском континенте На эти долговременные факторы в конце XX в наложились новые явления, существенно деформировавшие традиционные черты базисного уровня ТСЭП региональных общностей России 1) беспрецедентное (со времен монголо-татарского нашествия) сокращение территории государства, 2) изменение геополитического положения значительной части регионов страны, которые из срединных в СССР стали приграничными в РФ, 3) падение "железного занавеса", сделавшее возможными поездки за границу практически для всех желающих, 4) кризисная эволюция социально-экономической сферы общества, 5) существенное ослабление контрольно-регулятивной функции политического центра страны и адекватное ему усиление регионов

Вследствие отмеченных выше факторов, в 1990-е - 2000-е гг население России в своих повседневных практиках воспроизводило преимущественно такие черты базисного уровня ТСЭП, как миграционная активность, экстенсивность, периферийность, маргинальность идентичности

В параграфе 3 2 "Цикл социально-экономического развития России в конце XX - начале XXI вв. (динамический уровень территориального социально-экономического поведения)" приводится характеристика кондратьевского цикла социально-экономического развития, достигнутого всей страной и составляющими ее регионами на рубеже XX -XXI вв, выводятся основные показатели динамического уровня ТСЭП региональных общностей России

На основании анализа статистических данных и экспертных оценок политиков и ученых сделан вывод, что на рубеже XX - XXI вв Россия в целом находилась на индустриальном этапе социально-экономического развития (4 кондратьевский цикл) В то же время в региональном разрезе имелись значительные различия - от 1 - 2 циклов (аграрный и переходный к индустриальному этапы в ряде республик и автономных округов Северного Кавказа и Сибири) до 5 цикла (постиндустриальный этап, характерный для Москвы, Санкт-Петербурга и некоторых других субъектов РФ)

В параграфе 3 3 "Вектор территориальных интересов" объективируются важнейшие субъекты территориальных интересов в России конца

XX - начала XXI вв, приводится компаративный анализ содержания данных интересов и выводится их результирующий вектор по отношению к регионам и всей стране

Субъектами территориальных интересов в РФ на рубеже XX -

XXI вв были 1) государство, представленное Федеральным Собранием, Президентом России и Правительством (высшая элита), 2) наиболее состоятельные и влиятельные лица государственного уровня (суб-элита), 3) президенты республик в составе РФ, губернаторы краев и областей, мэры региональных столиц, депутаты Законодательных Собраний, представи-

тели крупного бизнеса регионального и межрегионального уровня (региональная элита), 4) СТО, интересы которых выражали и поддерживали региональные отделения российских политических партий, неполитических организаций, видные представители науки, искусства, религии и др

На основании качественного компаративного анализа сделан вывод о наличии существенных расхождений в направленности территориальных интересов различных акторов социально-политического пространства России в 1990-е - 2000-е гг, что в значительной степени предопределило крайнюю неустойчивость социально-экономической и политической ситуации в стране в это время Результирующий вектор, показывающий общую направленность дрейфа государства от социалистической модели общества к капиталистической в значительной степени определялся принципами социально-экономической политики, проводившейся властными структурами Российской Федерации, но при этом на местах существенно корректировался действиями региональных элит, хозяйствующих субъектов разного уровня, отдельных представителей СТО Именно поэтому, особенно на начальном ("ельцинском") этапе реформ, часто несогласованные территориальные действия субъектов российского экономического пространства были опосредованы несовпадением их территориальных интересов

Параграф 3 4 "Регионы России на эволюционной шкале территориального социально-экономического поведения в начале XXI в." содержит количественный (статистический) анализ динамического уровня базовых форм ТСЭП региональных общностей, построение матриц, расчет интегративного коэффициента К и позиционирование регионов на эволюционной шкале ТСЭП в континууме "ядро - полупериферия - периферия" в двух системах социально-экономических координат 1) соответствующих индустриальному этапу социально-экономического развития (2-4 кондратьевские циклы), 2) соответствующий переходу к постиндустриальному этапу (5 кондратьевский цикл) (см рис 2)

2-4 кондратьевские циклы Периферия

Пол)

Периферия 5 кондратьевский цикл

Полупериферия

Ядро

Рис 2 Расположение регионов России на эволюционной шкале ТСЭП по состоянию на 2002 г (--стадия пика,----стадия перехода)

Отмечено, что важным критерием валидности интегрального коэффициента К, рассчитанного для регионов России по состоянию на начало

2000-х гг, является его корреляция с другими получившими научное признание интегральными коэффициентами, в частности, ИРЧП Так, рейтинги российских регионов, построенные на основании интегральных коэффициентов К, и региональных ИРЧП (данные Независимого института социальной политики14), позволили рассчитать коэффициенты ранговой корреляции Спирмена (г5) по состоянию на 2004 г (г5 = 0,457) и 2006 г (г5 = 0,566) Полученный результат свидетельствует, во-первых, о том, что между рассчитанными независимо друг от друга и по разным методикам показателями существует статистически значимая корреляция, во-вторых, что в условиях экономического роста первой половины 2000-х гт социально-экономическая эволюция региональных общностей происходила в соответствии с тем потенциалом ТСЭП (консервативным, адаптивным или инновационным), который был ими накоплен в предыдущие десятилетия Следствием второго как раз и стало заметное увеличение коэффициента ранговой корреляции, произошедшее между 2004 и 2006 годами

В параграфе 3 5 "Регионы России в проекции территориального поведения их населения (социологический прогноз)" описываются три возможных сценария эволюции структуры регионов РФ на ближайшие 5 -10 лет в континууме "ядро - полупериферия - периферия", даются практические рекомендации по управлению региональным строительством в стране с целью оптимизации социально-территориальной структуры российского общества

Сценарий 1 "пессимистический" основан на экстраполяции тенденций, сложившихся в регионах России в 1990-е гг При сохранении государственной политики "катастрофической эффективности", основанной на "шоковой терапии", "диком" рынке, уповании на синергийный эффект автопоэсиса внутрирегионального и национального социально-экономического пространства, предполагающей минимальный уровень вмешательства центральной власти в регулирование экономики страны и региональное строительство, он предполагает продолжение тенденции "разбега-ния" субъектов РФ, начавшееся в 1-й половине 1990-х и лишь приостановленное силовым (политико-административным) путем в 1-й половине 2000-х гг При наиболее неблагоприятном стечении обстоятельств это может привести к распаду России как единого государства

Сценарий 2 "прагматический" отталкивается от ситуации, сложившейся в стране в 1-й половине 2000-х гт, когда в условиях стабильного экономического роста политическое руководство все более склонялось в сторону социально-экономического выравнивания регионов, подобно тому, как это имело место в советское время При этом новое правовое и экономическое пространство, возникшее в ходе кардинальных реформ в России, в значительной степени элиминировало эффективность этих действий При всех недостатках, такая политика в долговременной перспективе может привести к "подтягиванию" периферии, переходу части

14 См Социальный атлас российских регионов Интегральные индексы // http //atlas socpol ru/indexes/ index shtml

ныне периферийных регионов в категорию полупериферийных, а полупериферийных - в категорию субъядерных Вместе с тем, это не приведет к сближению позиций периферийных и ядерных регионов, которые будут все более отдаляться друг от друга В результате структура регионов ядерного, полупериферийного и периферийного типов, сложившаяся к началу XXI в и отразившая кризисное состояние российского социума, изменится лишь незначительно увеличится доля ядерных и субъядерных регионов, соответственно, уменьшится доля полупериферийных, при стабильном депрессивном состоянии периферии Уровень депривации населения периферийных регионов, а, соответственно, и общественно-политической напряженности в стране возрастет

Сценарий 3 "оптимальный" предполагает обеспечение высоких темпов развития регионов и уже в обозримом будущем достижение экономического процветания России Его практическая реализация возможна при условии выработки сбалансированной концепции регионального развития, учитывающей как социально-экономические показатели регионов, так и поведенческие характеристики региональных общностей, описываемые в категориях ТСЭП В этом случае может быть достигнуто оптимальное соотношение регионов ядерного, полупериферийного и периферийного типов при минимальном уровне социально-экономической декомпозиции между ними Если в начале 2000-х гг данное соотношение было 7 31 51, то уже к середине 2010-х гт оно может выглядеть как 21 38 30

В параграфе 3 6 "Опыт изучения территориального поведения социально-территориальной общности социологическими средствами (на примере Хабаровского края)" изложены основные результаты проведенного автором эмпирического социологического исследования "Территориальное поведение социально-территориальной общности (Хабаровский край)", задачами которого были, во-первых, апробация комплекса социологических показателей, объективирующих территориальное поведение СТО посредством изучения территориальной рефлексии индивидов, во-вторых, сравнение двух модельных СТО (Хабаровска, который в социально-территориальной стратификации края имеет статус ядра, и Комсомольска-на-Амуре - центра административного района в составе Хабаровского края, имеющего в социально-территориальной стратификации региона статус полупериферии), в-третьих, верификация социологических индикаторов, позволяющих социологическими методами обнаруживать дистинкции территориального поведения социального субъекта в континууме "инновационное - адаптивное - консервативное"

Исследование показало, что, несмотря на все еще пионерный характер заселения Дальнего Востока, большая часть респондентов считают себя местными (77,9% ответили на этот вопрос "безусловно, да" и "скорее, да", 19,2% - "скорее, нет" и "безусловно, нет", и лишь 2,9% затруднились с ответом) Для большинства опрошенных характерно чувство "малой родины", которое усиливается с возрастом (из числа 18-30-летних его отметили 65,0%, 31-55-летних - 67,0%, старше 55 лет - 70,6%) При этом на первом

месте по числу ответов на вопрос "Что именно Вы считаете своей малой родиной9" было названо место рождения (33,9%), затем - место проживания (19,5%), Хабаровский край (6,5%), весь Дальний Восток (6,4%), вся Россия-3,4%

Сравнение ответов респондентов из Хабаровска и Комсомольска на этот вопрос показало заметное смещение приоритетов в краевой столице (и одновременно столице Дальневосточного федерального округа) к идентификации малой родины со всем Дальним Востоком и всей Россией Показательно также, что затруднились ответить на вопрос о "малой родине" 20,8% хабаровчан и лишь 9,1% комсомольчан Последнее свидетельствует о территориальной "экстравертности" жителей краевой столицы, ориентированных на инновационное территориальное поведение и расширяющих пространственные границы "своего" мира за пределы не только места непосредственного проживания, но и региона, и территориальной "интровертности" СТО районного центра (Комсомольска), живущей в значительной степени своими местными (локальными) интересами

Индекс привязанности к местности (ИПМ), полученный на основании ответов респондентов, показал наличие качественного различия в чувстве укорененности жителей краевой столицы (ядро "притягивает", значения ИПМ более 100 в целом по выборке и во всех возрастных группах) и районного центра (полупериферия менее привлекательна, особенно для молодых, и значения ИПМ более 100 лишь в возрастной группе респондентов старше 55 лет) (см табл 3)

Таблица 3

Уровень укорененности населения жителей Хабаровска и

Комсомольска-на-Амуре

Поселения, "Вы выбрали бы населенный пункт, в котором живете7"

возрастные Безусловно, Скорее, Скорее, Безусловно, ИПМ*

группы да да нет нет

Хабаровск 34,4 20,5 21,0 8,7 125,2

18-30 лет 22,7 19,2 20,2 9,1 112,6

31-55 лет 34,1 24,6 26,1 7,6 125,0

старше 55 лет 50,0 16,4 15,1 9,9 141,4

Комсомольск 14,9 22,3 21,5 16,4 99,3

18-30 лет 11,3 29,2 28,0 14,3 98,2

31-55 лет 11,6 19,6 20,3 21,0 89,9

старше 55 лет 27,7 13,3 10,8 13,3 116,9

Коэффициент интенсивности слоевой близости (КИБ), рассчитанный по методике Г С Корепанова как отношение числа респондентов, отметивших наличие близости ("свое"), к числу тех, кто отметил ее отсутствие ("чужое")15 позволил сравнить по данному показателю СТО Тюменской области и Хабаровского края (см табл 4)

Очевидная корреляция между КИБ жителей Комсомольска и всех субрегионов Тюменской области, их отличие от КИБ жителей Хабаровска

15 См Корепанов Г Региональная идентичность как базовая категория социологии регионального развития//Власть 2009 № 1 С 43-50

объясняется, на наш взгляд, близостью типов СТО Комсомольска и Тюменской области по формам воспроизводимого ими территориального поведения - с одной стороны, адаптивно-консервативного, формирующего регион (район) периферийного типа, с другой, адаптивно-инновационного, формирующего регион полупериферийного типа

Таблица 4

Соотношение коэффициентов интенсивности слоевой близости (КИБ)

населения Хабаровского края и Тюменской области

Жители Жители крае- Жители Жители Жители Жители

Территория моего вого (област- моего края Москвы всей всей

города ного) центра (области) России планеты

Хабаровск 11,84 4,94 2,18 0,43 1,10 0,65

Комсомольск 5,50 1,14 1,22 0,43 0,89 0,19

Юг Тюмен- 8,72 1,91 0,91 0,12 0,36 0,22

ской обл

ХМАО* 7,22 1,09 0,49 0,11 0,31 0,21

ЯНАО* 9,67 1,02 0,60 0,18 0,38 0,31

* ХМАО - Ханты-Мансийский автономный округ, ЯНАО - Ямало-Ненецкий автономный округ

Также были получены индекс территориального соответствия-несоответствия (ИТСН), характеризующий уровень напряженности, возникающей в отношениях между данной и соседствующими с ней СТО, вектор территориальной рефлексии - ВТР, объективирующий ценностные предпочтения, лежащие в основе миграционных ожиданий (уехать - остаться) и влияющие на выбор направления фактических переездов на новое постоянное место жительства, индекс территориального соперничества - ИТС (по результатам ответа на вопрос "Ощущаете ли Вы давление (конкуренцию) со стороны жителей соседних территорий7") Исходная гипотеза основывалась на предположении, что более высокий статус в социально-территориальной стратификации СТО должен выражаться в меньшем значении ИТС и наоборот (см табл 5)

Величины индексов ИТСН и ВТР коррелируют с приведенными выше показателями и свидетельствуют о большей притягательности для респондентов ядра (Хабаровск) в сравнении с полупериферией (Комсомольск) (значения ИТСН 0,056 уб 0,048) Однако по возрастным группам заметны существенные различия Наиболее толерантны к соседним СТО респонденты старше 55 лет (значения ИТСН 0,144 и 0,193, соответственно), много менее - представители молодых возрастов, вплоть до отрицательного значения в группе хабаровчан 31-55 лет (ИТСН = -0,008) Значения индекса ИТС также подтверждают "ядерность" СТО Хабаровска и "(полу)периферийность" СТО Комсомольска (первые ощущают меньшее давление со стороны жителей соседних территорий по сравнению со вторыми)

Кроме названных, были получены и другие социологические показатели, позволившие вывести и верифицировать комплекс социологических

индикаторов, эксплицирующих дистинкции территориального поведения СТО в континууме "инновационное - адаптовное - консервативное" ИСН - индекс социальных настроений (Аналитический центр ВЦИОМ), тест ИИСС - индекс социального самочувствия (ЕИ Головаха, НВ Панина, А П Горбачик), ИЦП - индекс иерархии ценностых показателей (Ш Шварц)

Таблица 5

Сравнение жителей своей местности с жителями соседних территорий

Поселения, Жители своей местности

возрастные Скорее, Скорее, Ничем Затрудн ИТСН* ВТР** ИТС***

группы лучше хуже не отлич ответить

Хабаровск 23,5 8,6 35,9 32,0 0,056 14,9 -0,700

18-30-летн 19,5 8,2 29,7 42,6 0,035 11,3 -0,690

31-55-летн 25,4 10,2 35,0 29,4 -0,008 15,2 -0,714

свыше 55 26,3 7,2 44,8 21,7 0,144 19,1 -0,688

Комсомольск 24,3 12,0 40,0 23,7 0,048 12,3 -0,645

18-30-летн 21,4 14,4 35,9 28,3 0,001 7,0 -0,664

31-55-летн 26,3 13,1 40,9 19,7 0,019 13,2 -0,612

свыше 55 27,4 4,8 47,6 20,2 0,193 22,6 -0,658

* Интервал значений индекса ИТСН колеблется от -1 (абсолютно разные) до 1 (совершенно идентичные) Приближение значения индекса к 0,000 означает, что доли респондентов, ответивших "отличаются" и "не отличаются", практически равны ** Положительные значения ВТР свидетельствуют об ощущении своего превосходства над жителями соседних территорий и являются фактором, понижающим миграционные ожидания, отрицательные значения фиксируют чувство территориальной депривации и побуждают людей к переезду на более благоприятную территорию *** Интервал значений индекса ИТС от -1 (нет никакого давления, абсолютное превосходство моей СТО над соседними) до 1 (полная зависимость, острое чувство депривации)

В заключении изложены основные результаты диссертационной работы, сформулированы выводы, обозначены перспективы дальнейшего исследования территориального поведения социально-территориальной общности В частности, отмечено, что территориальное поведение человека объективируется не только в социально-экономической сфере, а охватывает практически весь спектр социальных действий Поэтому можно говорить о нерешенных задачах и перспективах дальнейшей работы в этом направлении Наиболее актуальными на сегодняшний день являются концептуализация и операционализация территориального политического и территориального социокультурного поведения, позиционируемых на пересечении предметных областей социологии и политологии, социологии и культурологии

Можно говорить и о такой масштабной задаче, как разработка фундаментальной теории территориального поведения, которая интегрировала бы в себе концепции территориального социально-экономического, политического, социокультурного поведения и позволила бы выйти на уровень обобщения, сопоставимый по значимости и глубине с классическими теориями социального действия и экономического поведения

Движение в направлении эманации концепции территориального поведения СТО в отношении конкретизации и уточнения методологии и

методик исследования предполагает концентрацию внимания ученых на таких задачах, как разработка инструментария социологического анализа территориального поведения районных общностей, поселенческих городских и сельских сообществ, разработка алгоритма социологического анализа территориального поведения СТО, дислоцированной на территории административного района, изучение и тематизирование проблем функционирования и взаимодействия городских и сельских сообществ, населения областного и районных центров, выстраивание и институционализация внутриобластной (краевой) системы районов ядерного, полупериферийного и периферийного типов, совершенствование методов прикладного анализа конкретно-исторических форм территориального поведения СТО, совершенствование методики количественного анализа и математического моделирования динамики территориального поведения, основанных на современных достижениях прикладной математики и компьютерных технологий и др

Основные результаты диссертационной работы нашли отражение в следующих публикациях автора

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК РФ

1. Завалишин А. Ю. Территориальное поведение. Опыт теоретико-методологического анализа / А. Ю. Завалишин, И. П. Рязанцев // Социологические исследования. - 2005. - № 10. - С. 83-92.

2. Завалишин А. Ю. Теоретические основания социологии региона / И. П. Рязанцев, А. Ю. Завалишин // Социология. - 2007. - № 2. -С. 30-45.

3. Завалишин А. Ю. Территориальный интерес как фактор территориального поведения / А. Ю. Завалишин // Регионология. - 2007. -№ 4. - С. 24-30.

4. Завалишин А. Ю. Территориальное поведение россиян как фактор капиталистической трансформации России в конце XIX -начале XX в.: историко-социологический анализ / А. Ю. Завалишин // Вестн. Российского ун-та дружбы народов. Сер. Социология. - 2007. -№ 3. - С. 67-79.

5. Завалишин А. Ю. Территориальное социально-экономическое поведение уральцев в XX в.: историко-социологический анализ / А. Ю. Завалишин // Социально-гуманитарные знания. - 2008. - № 4. -С. 359-370.

6. Завалишин А. Ю. Новый регионализм: методология исследования коллективных общностей / И. П Рязанцев, А. Ю. Завалишин // Социология. - 2008. - № 1. - С. 53-66.

7. Завалишин А. Ю. Методология исследования коллективных общностей / А. Ю. Завалишин // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 18. Социология и политология. — 2008. - № 2. - С. 71-83.

8. Завалишин А. Ю. Социально-территориальная общность как пространство социального действия / А. Ю. Завалишин // Вестник Тихоокеанск. гос. ун-та. - 2009. - № 1 (12). - С. 145-154.

Монографии

9 Завалишин А Ю Территориальное социально-экономическое поведение (теоретико-методологический анализ) / А Ю Завалишин - M Изд-во РУДН, 2008 - 348 с

10 Завалишин А Ю Территориальное поведение россиян (историко-социологический анализ) / И П Рязанцев, А Ю Завалишин - M Академический Проект, Гаудеамус, 2006 - 456 с

Статьи в журналах и сборниках

11 Завалишин А Ю Территориальное поведение дальневосточников экономико-социологический анализ / А Ю Завалишин // Проблемы Дальнего Востока -2007 -№6 -С 53-67

12 Завалишин А Ю Территориальное социально-экономическое поведение россиян на рубеже XIX - XX вв опыт историко-социологическо-го анализа / А Ю Завалишин // Отечеств журн социал работы - 2006 -№ 2 - С 48-58

13 Завалишин А Ю Центр и периферия в проекции социально-экономического поведения междисциплинарный подход / А Ю Завалишин // Социал и гуманит науки на Дальнем Востоке - 2006 - № 2 (10) -С 74-84

14 Завалишин А Ю Регион проблема генезиса и концептуализация категории / А Ю Завалишин // Социология регионального и городского развития сб статей / под ред И П Рязанцева - M Гаудеамус, 2006 -С 102-111

15 Завалишин А Ю Территориальное разделение труда как фактор формирования пространственной структуры общества / А Ю Завалишин, В В Зырянов // Социология регионального и городского развития сб статей/под ред И П Рязанцева -М Гаудеамус, 2006 -С 112-124

16 Завалишин А Ю Категории "территория" и "пространство" в социологической экспликации / А Ю Завалишин // Вестн Хабар гос акад экон и права -2006 -№5(26) - С 71-79

17 Завалишин А Ю Современные методологические перспективы социологии региона (регионализма) / А Ю Завалишин // Социал и гуманит науки на Дальнем Востоке -2007 -№ 1 (13) - С 66-74

18 Завалишин А Ю Региональные исследования в социологии (1950-е - 2000-е гг опыт историографического анализа) / А Ю Завалишин И Вестн Хабар гос акад экон и права -2007 -№2(29) -С 57-68

19 Завалишин А Ю Рефлексия пространства в пословицах и поговорках (опыт социологического анализа) / А Ю Завалишин // Социальные технологии, исследования -2007 -№1 -С 35-39

20 Завалишин А Ю Экономическое поведение в территориальной экспликации//Вестн Хабар гос акад экон и права -2007 -№4(31) -С 48-55

21 Завалишин А Ю Территориальное поведение социального субъекта Опыт формализованного анализа / А Ю Завалишин // Вестн Хабар гос акад экон и права -2008 -№ 1 (34) - С 70-77

22 Завалишин А Ю США, Россия и КНР в проекции теории территориального поведения / А Ю Завалишин // Социал и гуманит науки на Дальнем Востоке -2008 -№ 1 (17) - С 38-48

23 Завалишин А Ю Политическое поведение дальневосточников в зеркале региональной социологии / А Ю Завалишин // АТР Экономика, политика, право -2003 -№1 -С 98-107

24 Завалишин А Ю Осуществление социальной политики Советского государства в национальных районах Сибири, 20-30-е годы проблемы изучения / А Ю Завалишин // Общность судеб народов СССР История и современность сб науч тр -М, 1989 - С 59-65

25 Завалишин А Ю Северные народности Якутии в 20-е годы / А Ю Завалишин // Межнациональные отношения в регионе (по материалам Якутской АССР) сб науч тр -Якутск, 1990 - С 63-72

26 Завалишин А Ю Проблемы контактов коренных народов Сибири с переселенцами в 20-30-е годы социальный аспект / А Ю Завалишин // Национальные отношения и национальные процессы в СССР вопросы истории сб науч тр -М, 1990 -С 60-81

27 Завалишин А Ю Об истоках современных проблем народов Сибири и Дальнего Востока / А Ю Завалишин // История'СССР - 1991 -№ 3 - С 50-63

28 Завалишин А Ю Национальные отношения и национальный вопрос на Дальнем Востоке история и современность / А Ю Завалишин // Исторический опыт освоения Дальнего Востока Вып 4 Этнические контакты/Амурск гос ун-т - Благовещенск Изд-во АмГУ, 2001 -С 59-65

29 Завалишин А Ю Мировой опыт решения проблем коренных народов Севера и его проекция на российскую действительность / А Ю Завалишин // Вестн Хабар гос акад экон и права - 2001 - № 2 (7) -С 109-119

30 Завалишин А Ю О некоторых актуальных проблемах социологического регионоведения / А Ю Завалишин // Вестн Хабар гос акад экон и права -2006 -№ 1 (22) - С 176-184

Опубликованные научные сообщения и доклады

31 Завалишин А Ю Национальный вопрос и проблема целостности России / А Ю Завалишин // Россия на пороге XXI века матер регион научн симпозиума (14-15 апреля 1999 г) В 2 ч - Хабаровск РИЦ ХГАЭП, 1999 -Ч 2 - С 66-69

32 Завалишин А Ю Идентификационная функция исторического образования в условиях дальневосточного социокультурного пространства / А Ю Завалишин // Преподавание истории в поликультурном обществе и пограничных территориях матер междунар семинара (Хабаровск, 21-23 сентября 1998 г) - Хабаровск Издат дом Частная коллекция, 1999 -С 112-121

33 Завалишин А Ю Инновация как фактор регионального развития (на примере КНР) / А Ю Завалишин // Социально-экономическое и инно-

вационное развитие региона матер III Всеросс науч -практ конф - Самара СамГТУ, 2008 - С 58-61

34 Завалишин А Ю Социально-территориальное неравенство России / А Ю Завалишин // Социальное расслоение, власть и гражданское общество в современной России материалы международной научной конференции / под ред проф Г В Дыльнова - Ридер 2 - Саратов Изд-во Саратовский писатель, 2004 - С 131-133

35 Завалишин А Ю Национальная школа в Дальневосточном крае (Этап становления 20-30-е гг ) / А Ю Завалишин // Историко-культурное и природное наследие Дальнего Востока на рубеже веков проблемы изучения и сохранения матер Вторых Гродековских чтений (Хабаровск, 29-30 апреля 1999 г) - Хабаровск Издат дом Частная коллекция, 1999 -С 116-118

36 Завалишин А Ю Некоторые итоги полуторавековой экспансии русской православной культуры среди коренных народов Приамурья / А Ю Завалишин // Духовная жизнь Дальнего Востока России матер регион науч -практ конф (Хабаровск, 24-26 октября 2000 г ) - Хабаровск Издат дом Частная коллекция, 2000 - С 38-41

37 Завалишин А Ю Проблема модернизации коренных этносов Дальнего Востока в контексте догоняющего развития России / А Ю Завалишин // Третьи Гродековские чтения матер регион науч -практ конф Дальний Восток России исторический опыт и современные проблемы заселения и освоения территории -Хабаровск ДВГНБ, 2001 -С 65-69

38 Завалишин А Ю Национальная школа в Хабаровском крае на рубеже веков проблемы и перспективы / А Ю Завалишин // Третьи Гродековские чтения матер регион науч -практ конф Дальний Восток России исторический опыт и современные проблемы заселения и освоения территории - Хабаровск ДВГНБ, 2001 -С 136-139

39 Завалишин А Ю Политический аспект решения социальных проблем коренных народов Севера в странах циркумполярной зоны / А Ю Завалишин // Российская цивилизация и мир проблемы взаимоотношений сб науч тр по матер междунар науч конф Запад - Восток образование и наука на пороге XXI века - Хабаровск Изд-во ХГПУ, 2001 -С 81-84

40 Завалишин А Ю Проблемы и перспективы социологических исследований в Хабаровском крае (опыт социолого-графического анализа) / А Ю Завалишин // Стратегия развития Дальнего Востока возможности и перспективы В 2 т матер регионал науч -практ конф - Хабаровск Дальневост гос науч библиотека, 2003 - Т 2 Политика Гражданское общество -С 90-93

41 Завалишин А Ю Дальневосточный социум России в поисках среднего класса / А Ю Завалишин // Четвертые Гродековские чтения матер регион научно-практ конф Приамурье в историко-культурном и естественно-научном контексте России В 2 ч - Хабаровск ХККМ им НИ Гродекова, 2004 - 4 1 -С 219-223

Общий объем публикаций автора по теме диссертации - более 66 п л

Завалишин Андрей Юрьевич

Территориальное поведение социально-территориальной общности (на примере региональных общностей России)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук

Подписано в печать 15 06 2009 г Формат 60x84/16 Бумага писчая Печать офсетная Уел печ л 2,2 Уч-изд л 1,6 Тираж 100 экз Заказ №440 680042, г Хабаровск, ул Тихоокеанская, 134, ХГАЭП, РИЦ

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора социологических наук Завалишин, Андрей Юрьевич

ВВЕДЕНИЕ.

1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ И ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ИССЛЕДОВАНИЮ ТЕРРИТОРИАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ СОЦИАЛЬНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ОБЩНОСТИ.

1.1. Континуальность общества и территории.

1.2. Методологический холизм как парадигма исследования территориального поведения социально-территориальной общности.

1.3. Институциональные основания социологического анализа территориального поведения социально-территориальной общности.

1.4. Региональные исследования в России и мире как теоретическая база социологического анализа территориального поведения социально-территориальной общности.

1.5. Социологическая экспликация базовых категорий.

1.5.1. Пространство.

1.5.2. Территория.

1.5.3. Регион.

1.5.4. Социально-территориальная общность как субъект территориального поведения.

2. ТОПОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПОВЕДЕНИЯ.

2.1. Формализованная структура территориального социально-экономического поведения.

2.1.1. Факторы формирования (генезис) территориального социально-экономического поведения.

2.1.2. Территориальный интерес как фактор территориального социально-экономического поведения.

2.1.3. Базисный и динамический уровни территориального социально-экономического поведения.

2.2. Базовые модели территориального поведения в системе социально-экономических отношений.

2.2.1. Типология и генезис базовых моделей территориального социально-экономического поведения.

2.2.2. Территориальное социально-экономическое поведение в проекции территории как экономического ресурса.

2.2.3. Территориальное социально-экономическое поведение в проекции территории как пространства перемещения.

2.2.4. Территориальное социально-экономическое поведение в проекции территории как социокультурной ценности.

2.3. Концептуальные основания социологического анализа территориального социально-экономического поведения.

2.3.1. Исследовательская матрица территориального социально-экономического поведения.

2.3.2. Методика эмпирического исследования территориального поведения социально-территориальной общности.

3. ТЕРРИТОРИАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ КАК ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ МОДЕЛЬ РЕГИОНАЛЬНЫХ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ.

3.1. Территория России как фактор производства (базисный уровень территориального социально-экономического поведения).

3.2. Цикл социально-экономического развития России в конце XX— начале XXI вв. (динамический уровень территориального социально-экономического поведения).

3.3. Вектор территориальных интересов.

3.4. Регионы России на эволюционной шкале территориального социально-экономического поведения в начале XXI в.

3.5. Регионы России в проекции территориального поведения их населения (социологический прогноз).

3.6. Опыт изучения территориального поведения социально-территориальной общности социологическими средствами (на примере Хабаровского края).

Введение диссертации2009 год, автореферат по социологии, Завалишин, Андрей Юрьевич

На пороге XXI в. Россия, как и всё глобальное сообщество, столкнулась с новыми проблемами, несущими в себе потенциальную угрозу не только "знакомому нам миру"1, но, возможно, и всей человеческой цивилизации. Если в середине XX в. эта угроза ассоциировалась, прежде всего, с возможной ядерной войной между мировыми системами социализма и капитализма, персонифицированными в СССР и США, то в 1990-е - 2000-е гг. она перешла в плоскость противостояния между ядерными и периферийными государствами, бедностью и богатством, институционализированными на национальном и региональном уровнях. Это противостояние транспарентно объективировано в атаках международного терроризма на жизненные центры наиболее развитых стран мира (в том числе, России), движении антиглобализма, растущей пространственной асимметрии распределения инновационных технологий, финансовых потоков и т.п., латентно - в "ползучей" экспансии нищеты и соответствующих ей жизненной философии и социальных практик из стран Азии, Африки, Латинской Америки в Западную Европу и США.

Формирование мир-системы, начавшееся, по мнению И. Валлерстайна, ещё в XVI в. , во второй половине XX столетия привело к беспрецедентному росту социально-экономической дифференциации государств и макрорегионов планеты, а также внутригосударственных регионов ряда мировых держав. В начале XXI в. это вылилось в крайнее обострение социально-экономических, политических и социокультурных противоречий, вышедших за рамки национальных государств, породило "риски" , несущие новые вызовы всему человечеству. Мнения учёных относительно ближайших последствий этого явления разделились. Одни утверждают о наступающей "детерриториализации"4 физического пространства планеты, другие - о возникновении дихотомии глоба

1 См.: Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI века / Пер. с англ. под ред. В.И. Иноземцева. М.: Логос, 2004.

2 См.: Wallerstein I. The Modern World System. V. I-III. N.Y.: Academic Press, 1974-1989.

3 См.: Бек У. Общество риска: На пути к другому модерну. М.: Прогресс - Традиция, 2000.

4 См.: Appadurai A. Modernity at Large: Cultural Dimentions of Globalization. Minneapolis, 1996. лизации и регионализации как "двух сторонах одной медали"1. На наш взгляд, все эти процессы в равной мере имеют место в современном мире, продуцируя в совокупности тот узел проблем, который чрезвычайно сложно не только успешно "разрубить", но даже изначально адекватно "диагностировать". Отмеченные явления приводят к изменению социальной структуры современных обществ (в том числе и Российского), порождают системные трансформации, которые носят долговременный (институциональный) характер. Поскольку их воздействие зачастую проявляется латентно и имеет синергетическую природу, они требуют к себе самого пристального внимания социологов. Одним из путей, позволяющих приблизиться к решению данной задачи, должна стать концептуализация и операционализация категорий "территориальное поведение социально-территориальной общности", "территориальное социально-экономическое поведение" (далее ТСЭП), анализу которых посвящена настоящая диссертация.

Актуальность исследуемой проблемы.

Сущность и факторы, влияющие на поведение социального субъекта (от индивида до социально-территориальной общности) издавна волновали мыслителей. На рубеже XIX — XX вв. социальное поведение вошло в- предметные области психологии и социологии, породив ряд теорий среднего уровня, получивших методологическое завершение в бихевиоризме, а позже — социальной антропологии. В 1-й половине XX в. в парадигмальных рамках понимающей

2 ^ социологии (М. Вебер ) и структурного функционализма (Т. Парсонс ) были разработаны фундаментальные теории социального действия, рассматриваемого как "элементарная частица" социального поведения. В 1960-е — 1970-е гг. они получили дальнейшее развитие в теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса4 и ряде других. На рубеже XIX-XX вв. и в начале XXI в.

1 См.: Hettne В. The New Regionalism Revisited // Theories of New Regionalism: A Palgrave Reader / Ed. by F. So-derbaum, T. Shaw. Basingstoke: Palgrave, 2002. P. 2.

2 См.: Weber M. Economy and Society: An Outline of Interpretive sociology. Berkeley; Los Angeles; L.: Univ. of California Press, 1978.

3 См.: Парсонс Т. О структуре социального действия. М.: Академический проект, 2000.

4 См.: Habermas J. Theorie des kommunikativen handelns. Frankfurt, 1981. внимание исследователей привлек феномен коллективного действия (классические исследования психологии толпы Г. Лебона и Г. Тарда1, труды современных исследователей США, анализирующих процессы, порождённые в амел риканском обществе террористической атакой 11 сентября 2001 г. и др.)- В XIX - XX вв. в экономической теории и социологии экономики появились разнообразные теории экономического действия3, а на рубеже XX — XXI вв. -производные от них теории потребительского (консьюмеризм) и организационного поведения4, ставшие своеобразным "ответом" на "заказ" активно формировавшегося общества "массового потребления". В 1960-е - 1970-е гг. первоначально в западной, а несколько позже и в отечественной социологии, социальной (человеческой) географии и социальной психологии началось исследование пространственного поведения человека, следствием чего стало появление таких новых отраслей знания как проксемика (поведение человека в коммуникативном пространстве), поведенческая география, экологическая психология.

Однако до настоящего времени вне сферы внимания учёных остаётся территориальное поведение социально-территориальной общности (далее СТО), под которым мы понимаем систему социальных практик, сложившихся в границах поселения, региона, исторической области, государства или макрорегиона, порождённых спецификой конкретной территории и своеобразием коллективного сознания проживающих на ней людей, отличающиеся от социальных практик, воспроизводимых населением других аналогичных территорий. Это тем более удивительно, что многие исследователи, в частности, Т. Парсонс, неоднократно утверждали о необходимости учёта территориальной (или шире — пространственной) специфики при анализе социальных действий, производимых конкретными субъектами в конкретных обстоятельствах.

1 См.: Лебон Г. Психология народов и масс. Спб.: Макет, 1995; Тард Г. Социальная логика. СПб.: Соц.-психол. центр, 1996.

2 См.: Local Actions: Cultural activism, power, and public life in America / Ed. by M. Checker, M. Fishman. N.Y.: Columbia Univ. Press, 2004; Sandler T. Global collective action. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2004 at al.

3 См.: Радаев B.B. Экономические и социологические концепции хозяйственного поведения человека: Сравнительное исследование: Авт. дис. докт. экон. наук. М., 1997.

4 См.: Cases in Consumer Behavior / Ed. by G. Antonides, W. Fred van Raaij. Chichester; N.Y.: John Wiley and Sons, Ltd., 1999; Robbins S.P. Organizational Behavior. 6th ed. N.J.: Prentice Hall, 1993 at al.

Определённым ответом на этот призыв стало возникновение регионове-дения и производной от него социологии региона, в рамках которых на протяжении, по крайней мере, последних 50 лет был накоплен значительный аналитический материал о социально-экономических, политических, социокультурных особенностях различных регионов планеты (от макро-, например, Западноевропейского, до микро- — административной области, района, отдельного поселения в составе государства). Исследователи, работающие в парадигмальных рамках регионализма, ставят целью, преимущественно, описание своеобразия того или иного социума и территории его дислоцирования, иногда компаративный анализ ряда социумов, но практически ни в одной из работ не решают задачи исследования территориального поведения социально-территориальной (региональной) общности.

При этом, по отношению к социуму территориальное поведение проявляется амбивалентно: с одной стороны, в качестве социального института — как условие институционализации иерархической структуры ядерных, полупериферийных и периферийных регионов (государств), с другой, в качестве системы социальных действий — как фактор системной трансформации общества. Среди всех его форм в данном исследовании акцент сделан на анализе ТСЭП, которое в современных условиях продуцирует динамику не только социально-экономических, но в значительной степени и политических, и социокультурных процессов.

Концептуализация категорий "территориальное поведение социально-территориальной общности", "территориальное социально-экономическое поведение" и операционализация последнего применительно к региональным общностям России, предпринятые в настоящем диссертационном исследовании, имеют важное значение для решения целого ряда теоретических и практических задач. Среди них: 1) развитие теории и методологии социологии региона (регионализма); 2) выявление процессов, приводящих к институционализации и последующей динамике социально-территориальной структуры общества, сохранению и углублению социально-территориального неравенства, имеющего долговременный (исторический) характер и демонстрирующего тенденцию к усилению (как на международном, так и внутригосударственном уровнях, в частности, в России на протяжении всех 1990-х - 2000-х гг.); 3) оптимизация практики управления региональным развитием в условиях продолжающегося трансформационного процесса в России и глобального экономического кризиса.

Изложенная в диссертации авторская концепция территориального поведения СТО позволит приблизиться к решению данных задач благодаря возможности объективации дистинкций паттернов социального поведения общностей различного уровня (от поселенческого до макрорегионального), а также выявления факторов, опосредующих их формирование и изменение. Последнее особенно важно вследствие нарастания объективных возможностей для "конструирования" современного мира таким, каким он видится лидерам ведущих держав планеты. Для современной России, в первом десятилетии XXI в. всё ещё не вышедшей из состояния системной трансформации, это имеет витальное значение.

Степень научной разработанности проблемы.

Концептуализация и операционализация категорий "территориальное поведение социально-территориальной общности", "территориальное социально-экономическое поведение" позиционируется в парадигмальных рамках социологии региона, но при этом предполагает обращение к ряду смежных дисциплин, прежде всего, социальной географии, социальной психологии, пространственной экономике. Диспозиция проблематики территориального поведения СТО на пересечении предметных областей данных наук закономерно требует обеспечения междисциплинарного подхода для последующего анализа ТСЭП, что и будет показано ниже.

Вплоть до самого последнего времени изучение территориального поведения как такового было сосредоточено в рамках этологии (территориальное поведение животных) и социальной антропологии (территориальное поведение примитивных человеческих сообществ). Вместе с тем, проблема изучения взаимодействия общества и физического пространства (территории), порождающего специфические паттерны территориального поведения социального субъекта, имеет глубокие исторические корни. К ней обращались ещё в глубокой древности. В частности, Аристотель в трактате "Политика"1 последовательно проводит идею о том, что общество (полис) является частью природной среды и поэтому, безусловно, зависит от неё (полис - "естественное образование", человек - "политическое животное"). В период раннего средневековья религиозный философ Аврелий Августин в труде "О граде Божием"2 поставил вопрос о дуальности социального пространства и, соответственно, социального поведения людей в этом пространстве (праведного в "граде Божием" и порочного в "светском государстве"). В XVIII в. Ш.Л. де о

Монтескье "в трактате "О духе законов" высказал идею о значительной роли природно-географических факторов в жизни общества (южане, по его мнению, отличаются малодушием и поэтому часто оказываются под властью деспота; наоборот, жители Севера имеют твердый характер и потому свободолюбивы). Как очевидно, на протяжении нескольких эпох (по крайней мере, с середины 1-го тысячелетия до н.э. до начала XIX в. н.э.) мыслителей привлекал, преимущественно, политический аспект территориального поведения СТО (населения полисов, средневековых княжеств и королевств, ранних национальных государств Западной Европы).

Во 2-й половине XIX - начале XX вв. произошел переход данной1 проблемы с сугубо философского уровня осмысления на естественнонаучный и обществоведческий. Одновременно предметное поле исследования стало включать в себя не только политический, но и социально-экономический и социокультурный аспекты территориального поведения индивидов и групп. Последнее в значительной степени было связано с внедрением в общественное сознание населения Западной Европы понятия "гражданское общество" и, соответственно, априорным признанием в качестве акторов не только политических

1 Аристотель. Политика. М.: Хранитель, 2006.

2 Августин А. О граде Божием. В 4 т. М.: Изд-во Спасо-Преображен. Валаам, ставропигиал. монастыря, 1994.

3 Монтескье Ш.Л. де. Избранные произведения. М.: Госполнтиздат, 1955. субъектов, но и отдельных индивидов, социальных групп, а также СТО. В это время возникают и активно развиваются новые научные дисциплины (российская и немецкая социальная география, немецкая историческая политическая экономия, классическая европейско-континентальная и английская холист-ская социология), в парадигмальных рамках которых разрабатываются теоретико-методологические основания для социологического анализа взаимовлияния социума и окружающей его природной среды.

Так, русский географ Л.И. Мечников, брат известного учёного И.И. Мечникова, во 2-й половине XIX в. в небольшой по объёму, но фундаментальной по содержанию работе, по сути, заложил основы новой науки - социальной географии1. В своём труде он последовательно проводит идею о том, что социальная жизнь людей в значительной степени зависит от географических условий их существования, природно-географическая среда непосредственно сказывается на различии исторических судеб целых народов. Л.И. Мечников ставит и обратный вопрос - о влиянии человека на окружающую среду, возможностях и способах её изменения в соответствии с интересами территориальных социальных групп.

Последняя идея стала центральной в фундаментальном исследовании "Антропогеография" (1882) основателя немецкой социологии, географа и зоолога Ф. Ратцеля2. В своём труде немецкий учёный утверждает, что человек, как "часть поверхности земли", по сути, мало отличается от других живых существ планеты и в своём территориальном поведении следует общим, универсальным законам: стремится к максимально возможному расширению обитаемого (жизненного) пространства, мигрирует в поисках более удобных для жизни мест, вступает в борьбу с другими людьми за территории, обладающие какими-либо преимуществами.

Развитие идей о связи природы и климата с народным характером тех или иных этнических групп, условиях возникновения и динамике государства

1 См.: Мечников Л.И. Цивилизация и великие исторические реки: Географическая теория прогресса и социального развития / Пер. с фр. Н.А. Критской. М.: Книгоизд-во "Голос труда", 1924.

2 Основные положения антропогеографии изложены во 2 томе русского издания: Ратцель Ф. Земля и жизнь: Сравнительное землеведение / Пер. с нем. В.К. Агафонова. В 2 тт. Т. 2. СПб.: Изд. АО Брокгауз-Ефрон, 1906. нашло воплощение в другом знаковом труде Ф. Ратцеля - "Политическая география", впервые изданном в 1897 г. В этой работе учёный высказывает идею о государстве как живом организме, укоренённом в почве. Ученик Ф. Ратцеля шведский учёный Р. Челлен, основываясь на идеях своего предшественника, вводит в научный оборот термин "геополитика" (1914), под которой он понимает науку о государстве, олицетворяющем собой "географический организм в пространстве"1.

Представители немецкой исторической политической экономии XIX -начала XX вв. , в отличие от "абстрактной" экономической теории А. Смита и его последователей, с самого начала ставили задачу "укоренения" экономики на территории, рассматривали её эволюцию в синхронически-диахронической перспективе, т.е. в конкретные периоды истории и в конкретных странах. В этом же ряду, хотя и несколько особняком стоит К. Маркс с его фундаментальными идеями исторического материализма (возникновения и смены общественно-экономических формаций как продукта диалектического взаимодействия экономического базиса и идеологической надстройки общества), теории прибавочной стоимости, отчуждения, социального конфликта . Центральная идея всех названных выше трудов состоит в континуальности общества и территории. Современный взгляд на эту проблему изложен в параграфе 1.1 диссертации.

Социологический подход к концептуализации территориального поведения СТО базируется на холистской социологии, представленной идеями О. Конта, Г. Спенсера, Э. Дюркгейма, Ф. Тенниса и др. Методологический коллективизм, лежащий в её основе, признаёт в качестве субъектов, принимающих решения и осуществляющих тот или иной вид деятельности,

1 См.: Хаусхофер К. О геополитике: Работы разных лет / Пер. с нем. И.Г. Усачева. М.: "Мысль", 2001. С. 419.

2 См.: Рошер В. Начала народного хозяйства: Руководство для учащихся и для деловых людей / Пер. с нем.

И. Бабста. Т. 1. М.: Изд-во В. Грачева и комп., 1860; Гильдебрандт Б. Историческое обозрение политико-экономических систем / Пер. с нем. под ред. В. Безобразова. СПб.: Изд. типогр. В. Безобразова и комп., 1861; Шмол-лер Г. Народное хозяйство, наука о народном хозяйстве и её методы. - Хозяйство, нравы и право. - Разделение труда / Пер. с нем. В.М. Нечаева. М.: Изд. K.T. Солдатёнкова, 1902; Зомбарт В. Современный капитализм. Т. 1. Введение. Докапиталистическое хозяйство. Исторические основы современного капитализма / Пер. с нем. С. Вольского. М.; Л.: Гос. Изд-во, 1931 и др.

3 См.: Маркс К. Социология: Сборник / Пер. с нем. М., 2000. общности и группы, в частности, социальные классы, поселенческие общины, коллективы и другие социальные образования. Идея о существовании коллективного субъекта социального поведения (в частности, СТО), характеристики и свойства которого отличаются от характеристик и свойств индивидуальных акторов, составляющих его, обстоятельно рассмотрена в параграфе 1.2.

При этом следует подчеркнуть, что ни один из названных выше исследователей, как в области социальной географии, политической экономии, так и социологии холизма не сделал предметом научного осмысления непосредственно территориальное поведение СТО (или шире — социального субъекта).

Третий этап теоретического анализа и эмпирического исследования взаимосвязи общества и территории его дислоцирования начинается в 1920-е гг., когда, под воздействием принципиально новых социальных процессов, порождённых вначале Первой, а позже Второй мировыми войнами, значительно ускоряются процессы глобализации и регионализации, качественным образом изменившие картину мира. Следствием этого, в частности, стало появление нового междисциплинарного направления - регионологии, в рамках которой в 1960-е — 1970-е гг. возникла новая отрасль социологии — социология региона (регионализма). В эти и последующие годы в социологию вошли новые понятия и категории, подвергшиеся глубокому теоретико-методологическому анализу и эмпирической верификации: пространство (физическое и социальное), социально-территориальная (региональная) общность, поселенческая община, территориальный интерес, регион и др., составившие теоретический фундамент данного диссертационного исследования (см. параграф 1.5).

Пространство в социологии изначально рассматривалось дуалистически: в единстве физического и социального пространств, взаимосвязанных, но конфигурально и сущностно не совпадающих между собой. Основание традиции такого двойственного подхода принадлежит Э. Дюркгейму1. Впоследствии её успешно продолжили П. Сорокин, Э. Гидденс и другие западные исследователи, а в России (СССР) - А.Г. Здравомыслов, А.А. Давыдов, Ю.П. Кача

1 См.: Дюркгейм Э. О разделении общественного труда: метод социологии / Пер. с фр. М.: Наука, 1991. нов, В.И. Добреньков, А.И. Кравченко и др. Несколько по иному к анализу пространства подошел Г. Зиммель1, который исходил из утверждения о том, что оба его проявления (физическое и социальное) для социологии релевантны лишь в качестве продуктов рефлексии человеческого сознания, а потому должны анализироваться только в связи с последним. Эта идея также получила развитие в трудах западных и российских социологов (Э. Гофмана, П. Бергера, Т. Лукмана, А. Лефевра, А.Ф. Филиппова и др.). Французский социолог П. Бурл дье предпринял попытку объединить обе эти традиции. По его мнению, физическое пространство (в т.ч. территория, как одно из его воплощений) является более или менее точной проекцией пространства социального и в таком виде репрезентирует его. В данной работе использован подход, сложившийся в рамках социологии пространства Г. Зиммеля и его последователей, с привлечением некоторых положений конструктивистского структурализма П. Бурдье.

Поскольку территориальное поведение СТО трактуется нами, прежде всего, как социальный институт, важное значение для понимания его сущности имеет теоретико-методологический анализ социального института как такового. Начало его исследованию было положено ещё во 2-й половине XIX в. в рамках социальной философии, политической экономии и социологии (К. Маркс, Ф. Энгельс, Г. Спенсер и др., хотя сами эти учёные данной категорией ещё не пользовались). Законченное воплощение концептуализация социального института получила в рамках классического и нового институци-онализма, берущих начало в трудах Э. Дюркгейма, М. Вебера, Т. Веблена, Дж. Коммонса, У. Митчелла и ряда других западноевропейских и американских социологов начала XX в., а затем стала одной из базовых категорий всего социологического знания. Для данного труда в концептуальном плане наибольшее значение имеют исследования социальных институтов, в разные годы предпринятые В.Ф. Ануриным, Л. Бовье, А. Геленом, Э. Гидденсом и др. (см. параграф 1.3).

1 См.: Simmel G. Soziologie. Untersuchungen ttber die Formen der vergesellschaftung // Georg Simmel. Gesamtaus-gabe. Bd. 11. Frankfurt a. M.: Suhrkamp. 1992.

2 См.: Werlen B. Society, Action and Space: An Alternative Human Geography. L.; N.Y.: Routledge, 1993. P. 152-158.

Также понимание феномена территориального поведения СТО базируется на теоретических конструктах и эмпирических исследованиях социального поведения (концептуально более широкого и эксплицирующего себя, в том числе, в виде территориального поведения социального субъекта). Уже в 1-й трети XX в. сложились два подхода к его анализу: бихевиористский, восходящий к социальной психологии и трактующий поведение человека, преимущественно, в категориях "вызова-ответа"1, и социологический, основанный на теориях социального обмена2, деятельностной3, социального действия4, структурации5, конструктивистском структурализме6 и др., ставящих во главу угла деятельность актора (агента), конструирующего социальное и физическое пространство в соответствии со своими рациональными целями, ценностями, установками, убеждениями и т.д. Именно социологический (деятельностный) подход к анализу территориального поведения СТО применен в данном исследовании.

В XX - начале XXI вв. социальное (экономическое, политическое, религиозное и т.д.) поведение индивидов и групп привлекало внимание многих исследователей. Наиболее широкий подход к его анализу был реализован в рамках общей и социальной психологии7. Однако акцент на территориальной составляющей поведения человека делают лишь некоторые представители данного направления. Например, К. Лоренц и Н. Тинберген утверждают, что

1 См.: Скиннер Б. Технология поведения // Американская социологическая мысль: тексты / Под ред. В.И. Доб-ренькова. М.: МГУ, 1994; Холл К.С., Линдсей Г. Теории личности. М., 1997; Watson J.В. Behaviourism. N.Y.: Norton, 1970 и др.

2 См.: Homans G.C. Social Behavior: Its Elementary Forms / Ed. by R.K. Merton. N.Y., Harcourt, Brace, Jovanovich, 1974.

3 См.: Выготский Л. Психология развития человека. М.: Смысл, Эксмо, 2006; Каган М.С. Человеческая деятельность. М., 1974; Наумова Н.Ф. Социологические и психологические аспекты целенаправленного поведения. М., 1988 и др.

4 См.: Парсонс Т. О структуре социального действия / Пер. с англ. М.: Академический проект, 2000; Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Пер. с нем. СПб.: Наука, 2001; Weber М. Economy and Society: An Outline of Interpretive sociology. Berkeley; Los Angeles; L.: Univ. of California Press, 1978 и др.

5 См.: Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. 2-е изд. М.: Академический Проект, 2005.

6 См.: Бурдье П. Начала. Choses dites / Пер. с фр. М.: Socio-Logos, 1994.

7 См., напр.: Frank R. Н. Choosing the Right Pond: Human Behavior and the Quest for Status. N.Y.; Oxford: Oxford Univ. Press, 1985; Ganter G., Yeakel M. Human Behavior and the Social Environment: A Perspective for Social Work Practice. N.Y.: Columbia Univ. Press, 1980; Goffman E. Behavior in Public Places: Notes on the Social Organization of Gatherings. N.Y.; L.: The Free Press, Collier Macmillan Publishers, 1966; Greene R.R. Human Behavior Theory and Social Work Practice. 2-nd ed. N.Y.: Aldine de Gruyter, 1999; Human Behavior in Global Perspective: An Introduction to Cross-Cultural Psychology / M.N. Segall, P.R. Dasen, J.W. Berry, Y.H. Poortinga. N.Y.; Oxford: Pergamon Press, 1990; Pope G. G. The Biological Bases of Human Behavior. Boston; L.: Allyn and Bacon, 2000 at al. образцы территориального поведения, инстинктивно закреплённые на протяжении тысячелетий, в значительной степени сохраняются и у современного человека. Несмотря на контроль со стороны высшей нервной деятельности, они нередко проявляются в динамике внутреннего мира личности, а в снятом виде — в территориальном поведении СТО1.

Возрастает количество трудов, посвящённых анализу политического (прежде всего, электорального) поведения, связанное с активным процессом демократических преобразований, охвативших в конце XX в. большинство стран мира. Исследователи данного аспекта социального поведения, работающие в парадигмальных рамках социологии и политологии, акцентируют внимание, преимущественно, на двух проблемах: во-первых, социально-статусных дистинкциях политического поведения акторов независимо от территории их проживания2; во-вторых, на своеобразии политического поведения населения конкретного региона или страны3. В том же плане, но более широком контексте проводятся исследования общественных движений и коллективных действий, непосредственно выходящие на проблематику территориального поведения СТО: протестные4, рабочие5, этнические6, экологические7, женские8.

1 См.: Лоренц К. Оборотная сторона зеркала / Пер. с нем. М.: Республика, 1998; Тинберген Н. Поведение животных / Пер. с англ. М., 1969.

2 См., напр.: Воробьев Ю.Л. Электоральное поведение как фактор политической социализации россиян: Авт. дис. канд. соц. наук. М., 1997; Вятр Е. Социология политических отношений. М.: Прогресс, 1979; Левада Ю. "Человек политический": сцена и роли переходного периода 11 Президентские выборы 1996 года и общественное мнение. М., 1996; Смирнова А.А. Основные тенденции массового поведения в политических процессах современной России (1990-е гг.): Авт. дис. к. полит, н. Воронеж, 2003; Anthropological Approaches to Political behavior / Ed. By F. McGlynn, A. Tuden. Pittsburg; L.: Univ. of Pittsburg Press, 1991; Lasswell H.D. On Political Sociology. Chicago; L.: The Univ. of Chicago Press, 1977; Tillie J. N. Party utility and voting behavior. Amsterdam: Het Spinhuis, 1995 и др.

3 См.: Качанов Ю.Л. Политическая топология: Структурирование политической действительности. М.: Ad Marginem, 1995; Политическая культура и политическое поведение Нижегородских избирателей: Монография / E.B. Ахметова, П.С. Волоковых, Л.С. Дятлова и др. Нижний Новгород: НИСОЦ, 2001 и др.

4 См.: Гельман В. Правящий режим и демократическая оппозиция // Пределы власти. 1994. № 2-3; Ольшанский Д. В. Массовые настроения в политике. М.: Прин-Ди, 1995; Tarrow S. Power in Movement. Cambridge: Univ. Press, 1994.

5 См.: Гордон Л., Клопов Э. Новые социальные движения в России. М.: Прогресс-Комплекс, 1993; Кравченко А. Трудовые конфликты и забастовки // Социалистический труд. 1989. № 10.

6 См.: Дробижева Л. и др. Конфликтная этничность и этнические конфликты. М.: Инст. этнол. и антропол. РАН, 1994; Этничность и власть в полиэтнических государствах/Отв. ред. В.А. Тишков. М.: Наука, 1994.

7 См.: Доусон Дж., Цепилова О. Мобилизация экологического движения в Ленинграде // Социология общественных движений: эмпирические наблюдения и исследования. Кн. 1 / Отв. ред. B.B. Костюшев. М.: ИС РАН, 1993; Халнй И.А. Экологическое и национально-патриотическое движения в России: союзники и противники // Социологические исследования. 1995. № 8; Яницкий О.Н. Экологическое движение в России. М.: ИС РАН, 1996.

8 См.: Воронина О. Женщина в "мужском обществе" // Социологические исследования. 1988. № 2; Здравомыс-лова Е. Коллективная биография современных российских феминисток // Тендерное измерение социальной и

При всём том, ни в одном из данных направлений исследователи не ставили перед собой задачи территориальной экспликации дистинкций социальных движений и коллективных действий людей.

В проекции социологического анализа ТСЭП особое значение имеет изучение социально-экономического поведения хозяйствующего субъекта, предпринятое в социологии и экономической теории. Оно имеет глубокие исторические традиции и восходит к классическим трудам английских экономистов XIX в. — А. Смита и Д. Рикардо1. На протяжении XX в. в экономической теории, а позже и параллельно с ней — в экономической социологии — были созданы различные модели, разработаны теории, призванные объяснить специфику (социально-) экономического поведения индивидов (в России их систематический анализ предпринят В.И. Верховиным, В.И. Зубковым, В.В. Радаевым, за рубежом — Т. Эггертсоном и др.). Однако и в этих теориях и моделях практически ни один из авторов также не поставил в центр внимания территориальный аспект социально-экономического поведения человека (СТО).

В 1970-е - 2000-е гг., в процессе сближения исследовательских парадигм экономической теории и социологии в мировой и российской науке появился ряд трудов, претендующих на создание интегративных теорий, свободных от методологических заблуждений прошлого (теория рационального выбора Дж. Коулмана, сетевой подход X. Уайта и М. Грановеттера, экономическая теория конвенций Л. Тевено, культурно-исторический и этнографический подходы М. Аболафии и В. Зелизера3 и т.д.). Анализ данных теорий в проекции исследования ТСЭП представлен в параграфе 1.3 диссертации. Помимо названных трудов ad hoc интерес представляют произведения, создатели которых политической активности в переходный период / Под ред. Е. Здравомысловой , А. Тёмкинон. СПб.: Труды ЦНСИ, 1996. № 4; Тёмкина А. Женский путь в политику: тендерная перспектива // Тендерное измерение социальной и политической активности в переходный период / Под ред. Е. Здравомысловой , А. Тёмкиной. СПб.: Труды ЦНСИ, 1996. №4.

1 См.: Рикардо Д. Сочинения. В 5 т. Т. 1. Начала политической экономии и налогового обложения. М.: Госполитиздат, 1955; Смит А. Исследование о природе п причинах богатства народов. М.: Соцэкгиз, 1962.

2 Верховин В.И., Зубков В.И. Экономическая социология: Монография. М.: Изд-во РУДН, 2002; Радаев В.В. Экономические и социологические концепции хозяйственного поведения человека: Сравнительное исследование: Авт. дис. докт. экон. наук. М., 1997; Eggertsson Т. Economic Behavior and Institutions. Cambridge: Univ. Press, 1990.

3 См.: Экономическая социология: новые подходы к институциональному и сетевому анализу / Сост. и науч. ред. В. В. Радаев. М.: РОССПЭН, 2002. пытаются выйти на анализ территориальных дистинкций социально-экономического поведения индивидов и групп или, по крайней мере, манифестируют это намерение1. Хотя во всех этих работах территориальный (региональный) аспект не оказался в центре внимания исследователей, их методологические подходы и теоретические наработки могут быть использованы и при анализе территориального поведения СТО.

Большое значение для понимания природы территориального поведения социального субъекта (от отдельного индивида до СТО) имеют исследования территориальных интересов, в разные годы предпринятые X. Арендт, М. Ве-бером, Т. Парсонсом2, а также российскими социальными географами Д.В. Доо ленко, Р.Г. Хузеевым и др. В отечественной социологии первыми сформулировали понятие и систематически изложили базовые территориальные интересы СТО известные российские учёные Т.И. Заславская и Р.В. Рывкина4. В 1990-е гг. эту работу продолжил творческий коллектив из Твери, работающий под руководством А.А. Ткаченко5 (см. параграф 2.1.2). При этом ни один из названных исследователей, как в России, так и за рубежом, не ставил задачи концептуализации и операционализации территориального поведения СТО, прослеживая связь территориального интереса преимущественно с властными (политико-экономическими) решениями и макросоциальными, макроэкономическими процессами. Человек, СТО как субъекты территориального поведения неизменно оказывались за рамками социологического анализа.

1 См., напр.: Архипова Т.А. Экономическое поведение в российском трансформирующемся обществе: сущность черты, направления формирования: Авт. дис. канд. экон. наук. Ростов-на-Дону, 2001; Заславская Т.И., Рывкина Р.В. Социология экономической жизни: Очерк теории. Новосибирск: Наука, 1991; Кочетов Э.Г. Геоэкономика (Освоение мирового экономического пространства): Учебник. М.: Изд-во БЕК, 1999; Лылова О.В. Демографические процессы и экономическое поведение сельского населения в условиях реформ: Авт. дис. канд. экон. наук. M., 2001; Мостовая Е.Б. Человек в социальном действии. Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 1993. С. 31; Barros L. О homen е о tropico (Uma experiencia brasileira). Rio de Janeiro: Agir, 1959; Clima e storia: Studi di storia interdis-ciplinare / Di A.B. Appleby, D.G. Baker, M. Baulant. Milano: Angeli, 1984; Ofer G., Vinokur A. The Soviet Household under the Oid Regime: Economic Conditions and Behavior in the 1970-s. Cambridge; N.Y.: Cambridge Univ. Press, 1992; Territorial politics in industrial nations / Ed by S. Tarrow. N.Y.; L., 1978; Tissot S., Poupeau F. La spatialisation des problemes sociaux // Actes de la recherche en sciences socials. 2005. Septembre. № 159. P. 5-9 и др.

2 См.: Арендт X. Vita activia, или О деятельной жизни / Пер. с нем. и англ. СПб. : Изд-во "Алтейя", 2000; Парсонс Т. Указ. соч.; Weber М. Op. cit.

3 См.: Доленко Д.В. Территориальное устройство общества: социапыю-политическнй анализ. Саранск: НИИ регионологии, 1993; Хузеев Р.Г. Теория принятия компромиссных решений: (географические аспекты). Казань: Изд-во Каз. ун-та, 1987.

4 Заславская Т.И., Рывкина Р. В. Социология экономической жизни: Очерк теории. Новосибирск: Наука, 1991.

5 См.: Территориальные интересы: Сб. науч. тр. / Науч. ред. А. А. Ткаченко. Тверь: ТГУ, 1999. j

В 1960-е гг., первоначально в западных, а позже и отечественных социальных науках наблюдался всплеск интереса к пространственным аспектам поведения человека, также концептуально связанным с территориальным поведением СТО. В это время, преимущественно, в Западноевропейской и североамериканской научной мысли практически одновременно начинают проводиться исследования на стыке географии и психологии, географии и экономики, географии и социологии. Возникают такие отрасли знания как проксемика, поведенческая география, экологическая психология1. В те же годы идет активный процесс институционализации новой отраслевой у социологии — социологии региона, в рамках которой анализируются проблемы влияния окружающей природной среды на общественные процессы , о территориальной дифференциации социальных общностей и др. В течение последующих лет в этих дисциплинах был накоплен значительный эмпирический материал, созданы оригинальные теории, объясняющие процессы формирования пространственных представлений, географических образов, мотивов и логики' пространственного поведения индивида. При этом, как и в предыдущих случаях, анализ пространственного поведения не сопровождался в них территориальной экспликацией и проводился почти исключительно в рамках двух базовых категорий: направления и расстояния.

В отечественной социологии в 1960-е - 1980-е гг. изучение пространственного (территориального) аспекта социального поведения было осуществлено преимущественно в рамках многочисленных прикладных исследований трудовых коллективов4, жителей города и деревни1, этнической социологии2.

1 См.: Голд Дж. Психология и география: основы поведенческой географии. М.: Прогресс, 1990; Altman I. The Environment and Social Behaviour: privacy, personal space, territory, crowding. Monteney: Brooks-Cole, 1975; Craik K.H. Environmental Psychology // New Directions in Psychology. N.Y.: Hoit, Renehart & Winston, 1970. № 4. P. 1121; Hall E.T. The Hidden Dimension. N.Y.: Doubleday, 1966.

2 См.: Barros L. О homen e о tropico (Uma experiencia brasileira). Rio de Janeiro: Agir, 1959; Bierstedt R. The Social Order. An introduction to society. N.Y.: McGraw-Hill, 1957; Clima e storia: Studi di storia interdisciplinare / Di A.B. Appleby, D.G. Baker, M. Baulant. Milano: Angeli, 1984; Ferro G. Sociedade humana e ambiente, no tempo: Temas e problemas de geografia hist. Lisaboa: Fund. Calouste Gulbenkian, 1986; Hackett B. Man, Society and Environment. L.: Marshall, 1950; Caldwell L.K. Environment: A Challenge for Modern Society. N.Y.: The Natural history press, 1970.

3 См.: Die Bedeutung Sozio-kultureiler Faktoren in der Entwicklungstheorie-und praxis / Ohe W. v.d., Hilmer R., Nett-Klevboldt S. Munchen: Weltforum, 1982; Forde E.R. The population of Ghana. A study of the spatial relationships of its sociocultural and economic characteristics. Evanston: Northwestern Univ. Dep. of geogr., 1968.

4 См.: Рабочий класс и технический прогресс. М.: Наука, 1965; Рабочий класс и технический прогресс. М.: Наука, 1986; Чангли И.И. Труд. Социологические аспекты теории и методологии исследования. М.: Наука, 1973.

Особое место в плане данного исследования принадлежит комплексному региональному анализу демографического развития села в СССР, предпринятому коллективом учёных под руководством Т.И. Заславской и И.Б. Мучник во 2-й половине 1970-х гг.3 Однако ни один из исследовательских проектов того времени, в том числе и последний из названных, не ставил задачи выявления дистинкций территориального поведения социально-территориальных (региональных) общностей, также как и факторов, порождающих эти дистинкции, ограничиваясь лишь их констатацией.

В плане исследования ТСЭП большое значение имеют работы по социологии труда, под которым мы понимаем целесообразную деятельность людей (СТО) по созданию материальных и духовных благ, необходимых для удовлетворения потребностей человека и общества. Труд, являющийся важнейшей формой социально-экономического поведения хозяйствующего субъекта, в социологической экспликации исследуется с середины XIX в. В России (СССР) наиболее заметный вклад в его научное осмысление внесли А.К. Гастев, Т.И. Заславская, А.Г. Здравомыслов, Г.В. Осипов, М.Н. Руткевич, О.И. Шкара-тан, В.А. Ядов и мн. др. Вместе с тем, необходимо признать, что все работы в данной области, хотя и опирались на эмпирические исследования конкретных производственных коллективов, были направлены не на поиск территориальных различий их трудового поведения, а, напротив, выявление общих закономерностей, имеющих экстерриториальную природу4.

Также важное место в изучении территориальных особенностей социального поведения занимает исследование его субъекта — социально-территориальной общности (СТО). В зарубежной социологии оно началось вскоре после

1 См.: Аитов Н.А., Камаев Р.Б. Новый промышленный центр и село. М., 1983; Арутюнян Ю.В. Опыт социологического изучения села. М., 1968; Бондаренко Л.В. Формирование социальной инфраструктуры села. М., 1987; Борщёвский М.В., Успенский С.В., Шкаратан О.И. Город: Методические проблемы комплексного социального и экономического планирования. М., 1975; Лаппо Г.М. Город на пути в будущее. М., 1987; Хорев Б.С. Проблемы городов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1975 и др.

2 См.: Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М. Этносоциологические исследования в СССР // Социологические исследования. 1981. № 1; Бойко В. Социальное развитие народов Нижнего Амура. Новосибирск: Наука, 1977; Бром-лей Ю.В. Этнос и этнография. М.: Наука, 1973; Язык и национализм в постсоветских республиках / Сост. и отв. ред. М.Н. Губогло. М.: ИЭА РАН, 1994.

3 Заславская Т.И., Мучник И.Б. Социально-демографическое развитие села: региональный аспект. М.: Статистика, 1980.

4 См.: Кравченко А.И. Социология труда в XX веке: Историко-критический очерк. М.: Наука, 1987; Социология в России / Под ред. В.А. Ядова. 2-е изд., перераб. и доп. M.: Изд-во ИС РАН, 1998. С. 211-239. окончания Второй мировой войны и связано, преимущественно, с трудами Н. Смелзера, А. Гиллери, С. Джонассена и др.1 В отечественной науке СТО первоначально изучали географы2, затем к их анализу подключились социологи и экономисты3. В 1990-е - 2000-е гг. изучение СТО в России и мире существенно интенсифицировалось, что было связано с активным региональным процессом, охватившим не только отдельные страны (в том числе и Россию), но и весь мир. Вместе с тем, необходимо отметить, что и в данный период все исследователи по-прежнему игнорировали поведенческий аспект социологического анализа СТО, сконцентрировав внимание исключительно на её макро-социальных, макрополитических и макроэкономических параметрах.

Значительный вклад в теоретическое осмысление и описание территориально дифференцированных • социально-экономических процессов, непосредственно связанных с поведением СТО, внесли исследователи, представляющие социально-экономическую географию и методологически близкую ей социологию региона (регионализма). Для концептуализации территориального поведения СТО и ТСЭП, в частности, наибольшее значение в этом плане имеют труды российских и зарубежных географов и социологов, посвященные анализу территориального (пространственного) разделения труда4, территориального поведения социального субъекта5, региональному строительству и управ

1 См.: Троцковский А. Я. Социально-территориальная структура региона: строение и основные тенденции трансформации. Новосибирск: Ин-т экон. и орг-ии пром. произв-ва СО РАН, 1997; Botellio C.L. Brasil: a Europa dos tropicos. Evolu9ao da infra-estrutura civilizat6ria brasile-ira a luz de sua filosofia geografica. Rio de Janeiro: Grafica record, 1967; Ferro G. Sociedade humana e ambiente, no tempo: Temas e problemas de geografia hist. Lisaboa: Fund. Calouste Gulbenkian, 1986; Jakle J:A. Human spatial behavior. A social geography. North Scituate: Duxoury press, 1976; Morch H. Apulien: Ressources og kulturland-skab i en sydataliensk egn. Kobenhavn: Reitzel, 1981 и др.

2 См.: Доленко Д. В. Территориальное устройство общества: социально-политический анализ. Саранск: НИИ регионологии, 1993; Долинин А.А., Бугаев В.Е., ШипуноваЗ.И. Проблемы методологии и методики исследования территориальных общностей в системе социального районирования // Социальная география СССР. Л.: ГО НА СССР, 1984. С. 3-25.

3 См.: Аникеева Н.С. Социально-территориальная общность как среда жизнедеятельности человека: Авт. дис. канд. соц. наук. СПб., 1997; Богданова Л.П., Щукина А.С. Территориальные интересы общностей разных иерархических уровней // Территориальные интересы: Сб. науч. тр. / Науч. ред. А.А. Ткаченко. Тверь: ТГУ, 1999; Маженина Е.А. Социокультурная специфика самоорганизации населения на территории: Авт. дис. к. соц. н. Кемерово, 2000; Ткаченко А.А. Территориальная общность в региональном развитии и управлении. Тверь: Тверск. ГУ, 1995 и др.

4 См.: Завалишин А.Ю., Зырянов В.В. Территориальное разделение труда как фактор формирования пространственной структуры общества // Социология регионального и городского развития: Сб. статей / Под ред. И.П. Рязанцева. M.: Гаудеамус, 2006. С. 112-124; Ideas of Difference: Social Space and the Labour of Division / Ed. By K. Hetherington, R. Munro. Oxford; Maiden: Blackwell Publishers, 1997; Massey D. Spatial Divisions of Labour: Social Structures and the Geography of Production. L.: Macmillan, 1990 и др.

5 См.: Корепанов Г.С. Территориальное поведение социального субъекта (Тюменская область): Монография. Тюмень: Изд-во Тюменского госуд. ун-та, 2007. лению региональными процессами1, диалектике взаимодействия центра и периферии , формирования и эволюции мир-системы и др. Также на проблематику ТСЭП выходят отдельные аспекты так называемой "альтернативной" человеческой географии (human geography), возникшей в западной социально-экономической географии в 1970-е - 1980-е гг.4 В параграфе 1.4 диссертации научные идеи, представленные в данных трудах, проанализироаны в проекции социологического анализа территориального поведения СТО.

В XX в. ряд исследователей занимались поиском закономерностей социально-экономической и пространственной эволюции регионов и государств. В результате появились теории длинных волн Н.Д. Кондратьева, стадий экономического развития Дж. Фридмана, фаз эволюции расселения Дж. Джиббса, технико-экономических парадигм К. Фримена5 и др. Обращение к ним позволило выработать подходы к анализу динамики базовых моделей ТСЭП в исторической ретроспективе (параграф 2.1.3).

В 1990-е гг. изучение различий в уровне развития стран и регионов, являющихся прямым следствием дистинкций территориального поведения их

1 См.: Байдалова О.В. Развитие региона как социальной системы: социальные показатели и индикаторы / Рос. акад. гос. службы при Президенте Рос. Федерации, Волгогр. акад. гос. службы. Волгоград, 2002; Затеев В.И.; Хараев Б.В. Динамика изменений и взаимодействия этносоциальной и демографической структур региона/ Бурят, гос. ун-т. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, госуниверситета, 1999; Hantschel R. Raumliche Aspekte Sozialphiloso-phischer Ansatze und Theorien. Frankfurt a. M.: Fischer, 1982; Regional Development and Planning for the 21st Century: New Priorities, New Philosophies / Ed by A.G. Noble, F.J. Costa, A.K. Dutt, R.B. Kent. Aldershot; Brookfield USA: Ashgate, 1998; Soja E. W. Postmetropolis: Critical Studies of Cities and Regions. Oxford; Maiden: Blackwell Publishers, 2001; Urry J. Nature and Society: The Organization of Space //Classic Disputes in Sociology / Ed. By R.J. Anderson, J.A. Hughes, WAV. Sharrock. L.: N.Y.: Routledge, 1992 и др.

2 См.: Грицай О.В., Иоффе Г.В., Трейвиш А.И. Центр и периферия в региональном развитии. M.: Наука, 1991; Завалишин А.Ю. Центр и периферия в проекции социально-экономического поведения: междисциплинарный подход// Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. 2006. № 2. С. 74-84; Рязанцев И.П. Социально-экономические отношения "регион - центр": теория, методология, анализ. М.: Изд-во МГУ, 1998; Centre -Periphery Relations in Russia: The case of the Northwestern regions / Ed. by G. Honneland, H. Blackisrud. Aldershot; Burlington USA: Ashgate, 2001; King A. D. Urbanism, Colonialism, and the World-Economy: Cultural and Spatial Foundations of the World Urban System. L.; N.Y.: Routledge, 1990; Periferi og sentrum i historien: Foredrag ved Nordisk fagkonferanse for hist, methodelaene pa Roros 16-20 juni 1974. Oslo: Universitetsforl., 1975; Shils E. Center and Periphery: An Idea and Its Career, 1935-1987 // Center: Ideas and Institutions / Ed. by L. Greenfeld and M. Martin. Chicago; London: The Univ. of Chicago Press, 1988. P. 250-282 и др.

3 Wallerstein 1. The Modern World System: V. 1-111: V. 111. The second era of great expansion of the capitalist world-economy, 1730 - 1840. N.Y.: Academic Press, 1989.

4 См.: Spatial choice and spatial behavior: Geographic essays on the analysis of preferences and perceptions / Ed. by R.G. Golledge, G. Rushton. Columbus: Ohio state univ. press, 1976; Thayer R.L. Life Place: Bioregional thought and practice. Berkeley: Univ. of Calif, press, 2003; Werlen B. Society, Action and Space: An Alternative Human Geography. L.; N.Y.: Routledge, 1993 и др.

5 См.: Кондратьев Н.Д. Большие циклы конъюнктуры // Вопросы конъюнктуры. M., 1925. Т. 1. Вып. 1. С. 2879; Он же. Основные проблемы экономической статики и динамики. M.: Наука, 1991; Он же. Избранные сочинения. M.: Экономика, 1993; Freeman С. Technology Policy and Economic Performance: Lesson from Japan. N.Y., 1987; Friedmann J. Regional Development Policy. Boston: Mass. Inst. Techn., 1966; Gibbs J. The Evolution of Population // Economical Geography. 1963. № 2. P. 85-99. населения, заметно активизировалось. Наиболее содержательными в проекции настоящего исследования являются труды, посвящённые анализу социально-экономической, политической и социокультурной ситуации в странах объединённой Европы1, в государствах ЦВЕ и СНГ после распада СССР2, в реформируемом Китае и в целом - Восточной Азии3 и др.

Таким образом, на протяжении более чем 150 лет в мировых и отечественных социальных науках (социологии региона, политологии, экономике, социальной географии) были созданы методологические подходы, разработаны оригинальные теории, накоплен значительный эмпирический материал по различным аспектам данного диссертационного исследования. Вместе с тем, необходимо признать, что вплоть до самого последнего времени учёные не проявляли особого интереса к территориальному анализу социального поведения СТО. В теоретическом плане ближе всего к ним оказались пространственные исследования в экономике и поведенческой географии. Однако территориальный (региональный) аспект социального поведения СТО, по сути, остался и вне их парадигмальных рамок. Последнее обстоятельство послужило основанием и дало возможность для написания данной диссертации.

Основные исследовательские цели и задачи.

Изложенный выше краткий анализ степени научной разработанности проблемы, выносимой на защиту, позволяет сформулировать цели и задачи диссертации. Важнейшими целями являются: 1) теоретико-методологическое обоснование и концептуализация категорий "территориальное поведение социально-территориальной общности", "территориальное социально-экономичес

1 См.: Bulmahn Т. Vereinigungsbilanzen. Die deutsche Einheit im Spiegel der Sozialwissenschaten // Aus Politik und Zeitgeschichte. Bonn, 1997. № 40/41. S. 29-37; Paddison, R. Regionalism in the post-industrial state // Razvoj. Zagreb, 1991. Vol. 6,№ 1. P. 7-18 atal.

2 См.: Csefalvay Z. Felharmadolt orszag // Valosag. 1993. 36 evf. 7 sz. 1-17 old; Nagels J., Bias G.A.de. Estado, regio-nes у nacionalismos en la construccion europea// Sistema. Madrid, 1994. № 118/119. P. 55-62; La peripherisation de l'ex-URSS//Transitions. Bruxelles, 1993. № 1. P. 41-81 atal.

3 См.: Arrighi G. The rise of East Asia: World systeming and regional aspects // Intern, jorn. of sociology and social policy. Hull, 1996. Vol. 16. № 7/8. P. 6-44; Li Ruojian. Regional differences in contemporary China's social development // Шэхуй кэсюе чжаньсянь. Чанчунь, 1993. № 5. С. 114-120; The new age of localization: challenge and trend of many-sided activities for community identity and development// Reference. Токио, 1994. № 519. С. 43-63; Tran D.G. Development and regionalization in Vietnam // Vietnam social sciences. Hanoi, 1991. № 3. P. 29-38; Ван Голю. Гу-аньюй цзычжицюань хэ юхуй чжэнцэ таньсн // Миньцзу яньцзю. Пекин, 1997. № 9. С. 59-66; Ху Иньли. Минь-цзу цзинцзи гунцзо ды синь тяньди // Чжунго миньцзу. Пекин, 2001. № 4. С. 16-17 at al. кое поведение" (ТСЭП); 2) выработка инструментария (алгоритма), статистических и социологических показателей (индексов), необходимых и достаточных для эмпирического анализа базовых моделей, а также конкретно-исторических форм ТСЭП.

Для реализации поставленных целей предполагается решить следующие задачи:

1. Обосновать возможность теоретико-методологического анализа территориального поведения СТО с позиций социологии пространства, методологического холизма, социологического и экономического институционализма (параграфы 1.1 - 1.3).

2. Показать необходимость использования при концептуализации категории "территориальное поведение социально-территориальной общности" теорий центра и периферии (С. Уивер, Дж. Фридман, Э. Шилз), мир-системы (И. Валлерстайн), пространственного разделения труда (Д. Месси), территориальной организации общества (Б.С. Хорев), принятия компромиссных решений в географии (Р.Г. Хузеев, Ю.Р. Архипов). Также обосновать возможность и необходимость использования в данной работе результатов российских и зарубежных исследований региональных процессов и регионального (территориального) поведения, учёта традиций в изучении пространственного поведения индивида и территориального поведения СТО, уточнить смысл базовых категорий данного исследования (параграфы 1.4—1.5).

3. Разработать формализованную структуру (теоретическую модель) и типологию ТСЭП, описать возможности их применения для качественного и количественного анализа его конкретно-исторических форм, описать генезис ТСЭП в синхронически-диахронической перспективе, концептуализировать и операционализировать его базовые модели и производные от них формы: экстракционное, руральное, урбанное, миграционное, осёдлое, транспортное, местечковое, патриотическое и космополитическое (параграфы 2.1, 2.2).

4. Сформулировать концептуальные основания социологического анализа территориального социально-экономического поведения, в частности, разработать исследовательскую матрицу, вывести формулу расчёта, позволяющую' квантифицировать качественные дистинкции территориального поведения социально-территориальных (региональных) общностей; построить эволюционную шкалу и показать возможность её использования для прикладного анализа конкретно-исторических форм ТСЭП, обосновать методику эмпирического исследования территориального поведения СТО (параграф 2.3).

5. Вывести статистические и социологические индикаторы качественных дистинкций территориального поведения СТО, с использованием которых провести модельный анализ территориального социально-экономического поведения региональных общностей России в системе национально-государственных социально-экономических отношений, составить сценарии возможной эволюции социально-территориальной структуры Российской Федерации на период до 2012-2016 гг. (параграфы 3.1-3.5), а также провести сравнительное эмпирическое социологическое исследование населения Хабаровска и Комсомольска-на-Амуре с целью верификации полученных социологических показателей (индексов) территориального поведения СТО (параграф 3.6).

6. Изложить перспективы дальнейшего развития концепции территориального поведения СТО и углубления его эмпирического анализа, а также показать возможность использования предложенного в диссертации инструментария для прикладных исследований социальных процессов, протекающих в СТО разного уровня (от поселенческого до макрорегионального) (заключение).

Объект исследования - социально-территориальная общность (СТО).

Предмет исследования - территориальное поведение СТО, его внутренняя структура, содержание, факторы формирования и изменения базовых моделей и производных от них форм .территориального социально-экономического поведения.

Методологические основания и теоретические источники исследования. Методологическими основаниями исследования послужили фундаментальные положения классической европейско-континентальной и английской холистской социологии (Э. Дюркгейм, О. Конт, Г. Спенсер, Ф. Тённис), социологии пространства (П. Бурдье, М. Вебер, Г. Зиммель, Т. Парсонс, П. Сорокин, А. Шюц), а также неоинституционализма (Дж. Коулман, X. Уайт, М. Грановеттер, JL Тевено, М. Аболафия, В. Зелизер) и социологического институционализма (С.Г. Кирдина).

Также были использованы отдельные положения и методологические подходы теорий мир-системы (И. Валлерстайн), центра и периферии (С. Уивер, Дж. Фридман, Е. Шилз), пространственного разделения труда (Д. Месси), территориальной организации общества (Б.С. Хорев), принятия компромиссных решений в географии (Р.Г. Хузеев, Ю.Р. Архипов), рефлективистских перспектив современного западного регионализма (С. Бреслин, Р. Кокс, Ф. Сё-дербаум, Б. Хеттн, Г. Хук и др.), теорий длинных волн (Н. Д. Кондратьев), стадий экономического развития (Дж. Фридман), фаз эволюции расселения (Дж. Джиббс), технико-экономических парадигм (К. Фримен).

Помимо этого были привлечены общенаучные и специальные методы исследования: дедуктивный (логико-понятийный) метод, диалектический подход, факторные концепции (факторы формирования и влияния), системный и структурный методы, структурно-функциональный подход, компаративный и статистический методы, синхронический и диахронический подходы, анализ и синтез.

Диссертация опирается на опубликованные научные труды классиков мировой социологической мысли, произведения современных российских и зарубежных авторов, посвящённые анализу генезиса и эволюции социальных институтов, социального поведения, проблемам социального развития отдельных территорий (регионов) России и мира, созданные, преимущественно, в парадигмальных рамках социологии региона, экономической теории и социальной (человеческой) географии.

Эмпирическая база диссертационного исследования. Для аргументации положений и выводов диссертации использовались результаты социологического исследования "Территориальное поведение социально-территориальной общности (Хабаровский край)" (апрель 2009 г., N = 951, выборка репрезентативная по полу, возрасту и основным социальным стратам, случайная на последней стадии отбора единиц опроса; погрешность не превышает 5%), в котором автор выступил в качестве научного руководителя1, а также вторичный анализ результатов социологических исследований, проведённых российскими учёными в 1990-е - 2000-е гг.: "Региональная идентичность в Европейской России" (Автор и исполнитель д. геогр. н. М.П. Крылов. Проведено в 20012004 гг. в Вологодской, Воронежской, Ярославской и Костромской областях, а также 23 городах областного и районного уровня. Выборка репрезентативная, вероятностно-квотная, метод опроса — личные интервью, N=3050); "Формирование пространственных идентичностей в порубежном регионе" (Т.Н. Куве-нева, к. геогр. н., доц. А.Г. Манаков, Псков, 1999 - 2002. N=2244, выборка репрезентативна по полу и возрасту, метод опроса — анкетирование и интервьюирование); "Социокультурный портрет региона" (Научный руководитель к. соц. н. Г.С. Корепанов, Тюмень, 2005 — 2006. Выборка репрезентативна по типу поселения, методы опроса — анкетирование (N=4016), экспертный опрос (N=90)); "Состояние и практика государственного регулирования миграционных процессов на Востоке России" (Научный руководитель д.э.н., проф. Н.М. Горбунов, Хабаровск, 2005); "Социальное самочувствие, общественно-политические ориентации и электоральные предпочтения жителей Хабаровского края" (январь-июль 2008 г., тип выборочной совокупности — многоступенчатый квотный с вероятностным отбором респондентов, репрезентативный по полу, возрал сту и типу поселения, N=2198. Науч. руков. д.п.н., профессор И.Ф. Ярулин) .

Кроме того, в качестве источников исследования использованы опубликованные данные Госкомстата РФ (СССР): "Население СССР, 1988", "Демографический ежегодник СССР: 1990", "Регионы России" (2000, 2002, 2003), "Итоги

1 Исследование проведено при технической поддержке Некоммерческого партнёрства "Дальневосточный институт социально-политических исследований" (г. Хабаровск, научный руководитель д.п.н., проф. И.Ф. Ярулин).

2 См.: Крылов М.П. Региональная идентичность в Европейской России: Авт. дис. докт. геогр. наук. М., 2007; Кувенева Т.Н., Манаков А.Г. Формирование пространственных идентичностей в порубежном регионе//Социологические исследования. 2003. № 7. С. 77-84; Молодежный потенциал региона: Опыт социологического анализа. Хабаровск: ДВАГС, 2001; Состояние и практика государственного регулирова-ния миграционных процессов на Востоке России / Науч. руков. д.э.н , проф. Н.М. Горбунов. Хабаровск, 2005 (в рукописи); Социально-экономические проблемы регионов Дальневосточного федерального округа / Отв. ред. Н.М. Горбунов, С.В. Раевский. Хабаровск: ДВАГС, 2003; Социальное самочувствие, общественно-политические ориентации и электоральные предпочтения жителей Хабаровского края / Науч. руков. д.п.н., профессор И.Ф. Ярулин. Хабаровск, 2008 (в рукописи).

Всероссийской переписи населения 2002 года", "СИГ и страны мира" и др., содержащие данные, позволяющие релевантно их интерпретировать в проекции данного исследования.

Научные результаты исследования. Теоретико-методологическим результатом диссертации явилась авторская концепция территориального поведения СТО и территориального социально-экономического поведения, входящая в парадигмальные рамки социологии региона. Прикладные результаты исследования представлены исследовательской моделью (институциональной матрицей ТСЭП), а также системой статистических (социально-экономических) и социологических показателей (индексов), позволяющих квалифицировать конкретно-исторические формы ТСЭП социально-территориальных общностей разного уровня (от поселенческого до макрорегионального), и вырабатывать научно-обоснованные рекомендации по их коррекции.

Научная новизна. Полученные в процессе реализации данного научно-исследовательского проекта новые результаты выражаются в следующем:

1. Установлена двойственная природа территориального поведения СТО: с одной стороны, это социальный институт, обеспечивающий институционали-зацию структуры регионов в континууме "ядро - полупериферия - периферия", с другой стороны — система социальных действий, приводящая к динамике социально-экономической дифференциации и, как следствие, трансформации социальной структуры общества.

2. Доказано, что территориальное социально-экономическое поведение различных социально-территориальных (региональных) общностей эволюционирует в континууме "инновационное - адаптивное - консервативное", обеспечивая тем самым устойчивое воспроизведение социально-территориального неравенства и, как следствие, социально-территориальной структуры общества.

3. Сформулирована авторская концепция ТСЭП, разработаны его формализованная структура и типология. Концептуализированы и операциона-лизированы базовые модели и производные от них формы ТСЭП: экстракционное, руральное, урбанное, миграционное, осёдлое, транспортное, местечковое, патриотическое и космополитическое.

4. Разработаны исследовательская модель (институциональная матрица) и формула расчёта, позволяющие квантифицировать качественные дистинкции конкретно исторических форм ТСЭП. Доказана возможность количественного расчёта институциональной матрицы ТСЭП региональной общности на основе социально-экономических показателей государственной статистики и её качественного анализа с привлечением социологических показателей (индексов), полученных в результате эмпирических социологических исследований на местах.

5. Построена эволюционная шкала ТСЭП, дающая возможность производить компаративный синхронический анализ территориального поведения различных СТО и диахронический анализ ТСЭП конкретной СТО на различных этапах её социально-исторической эволюции. Показана возможность использования данной методики для прогнозирования динамики социально-территориальной структуры общества на кратко- и среднесрочную перспективу, а также доказана возможность исследования территориального поведения СТО социологическими средствами на примере сравнительного эмпирического исследования населения Хабаровска и Комсомольска-на-Амуре.

Положения, выносимые на защиту:

• Территориальное поведение СТО - это реальный феномен, требующий специального социологического исследования; оно имеет двойственную природу: проявляется как социальный институт и территориально апплицированная система социальных действий.

• Среди всех форм территориального поведения СТО наибольшее значение имеет территориальное социально-экономическое поведение, в значительной степени опосредующее все остальные его формы.

• На абстрактно-теоретическом уровне ТСЭП можно представить как систему, включающую два элемента (базисный и динамический), находящиеся в сложном диалектическом взаимодействии. Первый относительно устойчив во времени и изменяется лишь в связи с изменением геополитического и геоэкономического положения региона, масштабными демографическими процессами. Второй может быть описан с помощью теории длинных волн Н.Д. Кондратьева, стадий экономического развития Дж. Фридмана, фаз эволюции расселения Дж. Джиббса, технико-экономических парадигм К. Фримена и др. Базисный элемент порождает дистинкции ТСЭП, являясь в этом смысле определяющим, а динамический их нивелирует в соответствии с общим социально-экономическим мейнстримом.

• В ходе социально-экономической эволюции исторически сложились девять базовых моделей ТСЭП, генетически связанных с территориальной трихотомией: 1) экстракционное, руральное, урбанное ТСЭП (территория как экономический ресурс); 2) миграционное, осёдлое, транспортное ТСЭП (территория как пространство перемещения); 3) местечковое, патриотическое, космополитическое ТСЭП (территория как социокультурная ценность). Квалификация качественных дистинкций базовых моделей и производных от них форм ТСЭП различных СТО позволяет вывести интегративный коэффициент К, разместить их на условной эволюционной шкале и таким образом существенно повысить уровень объективности социологического анализа территориального поведения конкретных СТО.

• Использование концепции территориального поведения СТО в практике регионального управления и развития позволяет в диахронической перспективе получить более точное представление о причинах текущего социально-экономического состояния конкретной региональной общности и выстроить прогнозные сценарии её возможной эволюции с упреждением от нескольких лет до нескольких десятилетий; в синхронической перспективе получить более точное представление о факторах, продуцирующих социально-территориальное неравенство в масштабах государства или макрорегиона, корректировать территориальное поведение конкретных социально-территориальных (поселенческих, региональных) общностей в соответствии с текущей парадигмой регионального строительства в России, оптимизировать региональную структуру государства в континууме "ядро — полупериферия — периферия".

Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты исследования имеют теоретическое, практическое и культурно-образовательное значение. Они могут использоваться для разработки и углубления теорий пространственной эволюции человечества (глобализации, регионализации и т.п.); в процессе разработки и реализации планов и программ социально-экономического развития на региональном, национальном и международном уровнях; при проведении прикладных социологических исследований; введены в программы и содержание базовых и специализированных курсов социологии в вузах и колледжах; объективироваться в процессе самоидентификации СТО.

Апробация диссертационного исследования. Результаты исследования апробированы в выступлениях и докладах автора на 9 международных и всероссийских научных и научно-практических конференциях и конгрессах, в том числе:

1) на международной научно-практической конференции "Электронная культура и новые гуманитарные технологии XXI века" (Москва, Российский институт культуры, 25 - 27 октября 2004 г.);

2) на международной научно-практической конференции "Социальное расслоение, власть и гражданское общество в современной России" (Саратов, МИОН СГУ, 25 - 28 октября 2004 г.);

3) на всероссийской научной конференции "Российское общество и вызовы глобализации: Сорокинские чтения - 2004" (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 7-8 декабря 2004 г.);

4) на научной конференции "Ломоносовские чтения - 2004" (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 17 ноября 2004 г.);

5) на всероссийской научной конференции " Будущее России: стратегии развития. Сорокинские чтения - 2005" (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 14-15 декабря 2005 г.);

6) на III Всероссийском социологическом конгрессе "Глобализация и социальные изменения в современной России" (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 3-5 октября 2006 г.);

7) на всероссийской научной конференции "Социальные процессы в современной России: традиции и инновации. Сорокинские чтения - 2007" (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 4-5 декабря 2007 г.);

8) на всероссийской научно-практической конференции "Динамика социально-территориальной структуры современного российского общества" (Волгоград, ВАГС, 28 - 29 апреля 2008 г.).

9) на всероссийской научной конференции "Отечественная социология: обретение будущего через прошлое. Сорокинские чтения — 2008" (Хабаровск, ДВАГС, 17-18 ноября 2008 г.

Также основные положения исследования прошли апробацию при обсуждении диссертации на кафедре социально-гуманитарных наук Хабаровской государственной академии экономики и права; изложены в двух монографиях: "Территориальное поведение россиян (историко-социологический анализ)". М.: Академический Проект; Гаудеамус, 2006. 456 с. (в соавторстве); "Территориальное социально-экономическое поведение (теоретико-методологический анализ)". М: Изд-во РУДН, 2008. 345 с.

По теме исследования опубликованы статьи и тезисы в сборниках научных конференций, журналах, в том числе, в изданиях, рекомендованных ВАК для публикации результатов диссертационных исследований на соискание учёной степени доктора социологических наук: "Вестник Московского университета", "Вестник РУДН", "Социология" (2 статьи), "Социологические исследования", "Регионология", "Социально-гуманитарные знания", "Вестник Тихоокеанского университета" и др. Всего по материалам исследования автором настоящей диссертации опубликовано около 50 печатных работ. Материалы диссертации послужили основой для подготовки учебных пособий по социологии и в учебном процессе.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трёх глав, четырнадцати параграфов, включённых в данные главы, заключения, списка использованной литературы и двух приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Территориальное поведение социально-территориальной общности"

319 Выводы

Предложенный в данной главе алгоритм социологического анализа ТСЭП, практически реализованный в модельном исследовании территориального поведения региональных общностей России, продемонстрировал высокий эвристический потенциал, дающий возможность эксплицировать латентные! явления и процессы, протекающие на региональном (внутригосударственном; j ' 1 уровне).

Как показало исследование, на рубеже XX — XXI вв. социальное' прост ранство РФ было высоко дискретным в социальном и экономическом отно-' i I шении. Наиболее заметно это проявлялось в различиях форм динамического

I 1 , уровня ТСЭП, воспроизводимых в разных регионах страны и разными социаль-1 ! ными группами в составе их населения. Региональный процесс в России, происходивший в 1990-е гг. и продолжающийся в настоящее время, со всей очевид i | 1 ностью демонстрирует внутреннюю противоречивость и высокии уровень конфликтогенности. Самым опасным (в политическом отношении)' гроявле нием этой тенденции стал продолжающийся процесс "разбегания" ядерных и периферийных регионов по большинству социально-экономических показателей, который начался в период ельцинского правления в стране и не прекратился, несмотря на очевидные успехи 1-й половины 2000-х гг. Его прямым следствием стало возрастающее чувство депривации населения полупериферийных и особенно периферийных регионов, несущее угрозу не только гражi ! I данскому миру в стране, но и её целостности. Вместе с тем, изложенный в^ данной главе алгоритм социологического анализа позволяет не только выявлять латентные проблемы регионального развития в России, но и вырабатывать1

I I 1 I научно обоснованные рекомендации по их разрешению, что и было продемон ' стрировано нами в параграфах 3.5 и 3.6.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Главным результатом диссертационного исследования стала авторская концепция территориального поведения социально-территориальной общности, производными результатами — концептуализация и операционализация! терриj I ториального социально-экономического поведения, разработка методики его прикладного (институционального) анализа.

В ходе диссертационного исследования доказана необходимость i социологического мониторинга территориального поведения СТО, имеющего jB усло-j виях динамичных процессов глобализации и регионализации витальное значё | ние не только для России, но и всего мирового сообщества. Обнаружены исторические предпосылки и теоретико-методологические основания изучения территориального поведения социального субъекта (в том числе, СТО) в Рос-; сийской, Западноевропейской и Североамериканской научной мысли' XIX — I начала XXI вв. j

1 I

Методологической базой данного исследования послужили три основополагающие идеи: 1) о континуальности общества и территории, обоснованной!в классических социологических трудах П. Сорокина, М. Вебера, Г. Зиммеля,' А. Шюца, Т. Парсонса, В. Парето и др., 2) СТО как коллективном субъекте, получившей законченное воплощение в парадигмальных рамках методологического холизма (О. Конт, Ф. Тённис, Э. Дюркгейм, Т. Парсонс и др.), 3) институциональной природе территориального поведения СТО, позволившей I применить к его количественному анализу принципы социологического и эко-1 номического институционализма (С.Г. Кирдина, Дж. Коулман, X. Уайт; JI. ТеI вено, М. Аболафия и др.). Также для концептуализации и операционализации

I1 I 1 территориального социально-экономического поведения СТО важное значение^ имели теории центра и периферии (С. Уивер, Дж. Фридман, Э. Шилв), мщр--системы (И. Валлерстайн), пространственного разделения труда (Д. ]|/[есси|),| территориальной организации общества (Б.С. Хорев), принятия компроми<> сных решений в географии (Р.Г. Хузеев, Ю.Р. Архипов), рефлективистских перспектив современного западного регионализма (С. Бреслин, Р. Кокс, Ф. Сё-дербаум, Б. Хеттн и др.), теорий длинных волн (Н. Д. Кондратьев), фаз эволюции расселения (Дж. Джиббс), технико-экономических парадигм (К. <х|римен|).| Обоснована авторская концепция основополагающих категорий данного иссле-1

П i 1 дования, эксплицированных социологически: "пространство", "территория!1, i регион", "социально-территориальная общность", "территориальный интерес''.

В ходе исследования установлена двойственная природа территориального поведения СТО: с одной стороны, это социальный институт, обеспечиваю-! I щий институционализацию структуры регионов в континууме "ядро — полупериферия - периферия", с другой стороны - система социальных действий, приводящая к динамике социальной дифференциации и, как следствие, трансфор-.

1 j j мации социальной структуры общества. Данная двойственность проявилась, )в

I I | частности, в формализованной структуре ТСЭП, включающей два уровня: базисный и динамический. Исследование показало, что базисный уровень ТСЭП основан на всём спектре характеристик данной территории, их рефлек

I \ сии в общественном и индивидуальном сознании, социально-психологических особенностях ментальности представителей СТО, дислоцированной на ней; I динамический уровень связан с макросоциальными и макроэкономическими I процессами, которые развиваются на данной территории. Первый уровень относительно статичен и эксклюзивен для каждой конкретной местности и! дислоцированного на ней социума, он изменяется лишь на протяжении сравнительно! долгого времени или в виду форс-мажорных обстоятельств. Второй эволюци-! онирует в соответствии с общими социально-экономическими законами и мо-j жет быть релевантно описан с привлечением теорий длинных волн Н.Д1. Конд i 1 ратьева, стадий экономического развития Дж. Фридмана, фаз эволюции рассеI ления Дж. Джиббса, технико-экономических парадигм К. Фримена и др.| ! j ;

Наложение" динамического уровня ТСЭП на пространственную структуру регионов России позволило выделить три основных вида территориального поведения СТО: инновационный (характерный для ядерного и субъядерного регионов), адаптивный (характерный для полупериферии) и консервативный (периферии). Было доказано, что наличие и эволюция в синхронически-диахронической перспективе данных видов территориального поведения обеспечивают целостность и динамику всего общества: инновационные паттерны ТСЭП складываются в ядерных регионах, затем распространяются на полупериферию и, наконец, по прошествии нескольких десятков лет достигают периферии.

Также в ходе исследования выявлены факторы, опосредующие возник

I I новение и последующую динамику базовых моделей ТСЭП. К числу первых относятся: 1) всё многообразие природно-географических особенностей терри

I I тории дислоцирования СТО (рельеф местности, растительный и животный мир,' I климат и т.п.); 2) наличие/отсутствие природных ресурсов (как биологических, так и минеральных); 3) диспозиция территории на политической и эконоI мической карте страны или мира (её геополитическое и геоэкономическое положение); 4) история формирования данной СТО и, прежде всего, её эксклюI зивного этнического состава и порождённого им социокультурного своеоб

11 ' 1 разия; 5) доминирующие образцы поведения в континууме "инновационное адаптивное - консервативное , сложившиеся исторически и закреплённые в значи-i ментальности населения. Все перечисленные факторы по причине их j I тельной пространственной устойчивости и крайне медленной изменчивости во времени отнесены к базисному уровню ТСЭП.

Факторы, определяющие динамику ТСЭП, сводятся, преимущественно, к двум: 1) диспозиции территории (региона, страны и т.д.) в системе "ядро - полупериферия — периферия", опосредующей потенциальную возможность СТО к генерированию новых паттернов социально-экономического поведения (ядро), быстрому усвоению готовых новых разработок (полупериферия) или | неспособности к динамичной адаптации и воспроизведению ноу-хау (периферия);

2) общей эволюции общества (населения государства или всего мирового

I! сообщества) по направлению от аграрного этапа к постиндустриальному, 1 I описываемой, в частности, теорией длинных волн Н.Д. Кондратьева. Данные факторы соответствуют динамическому уровню ТСЭП.

323 |

Разработана типология ТСЭП, основанная на трёх типологических синдодели и рураль^ ромах. Концептуализированы и операционализированы его базовые м производные от них формы: 1) территория как ресурс (экстракционное, ное, урбанное ТСЭП); 2) территория как пространство перемещения (миграционное, осёдлое, транспортное ТСЭП); 3) территория как социокультурная ценность (местечковое, патриотическое, космополитическое ТСЭП). Показано] I I что данные модели составляют институциональную матрицу территориального поведения — некую жесткую структуру (каркас), которая в том или ином виде 1 ' воспроизводится каждой СТО на протяжении всего времени её существования и эволюционирует в соответствии с общими социальными закономерностями дустриот аграрного типа общества к индустриальному и далее — постиг альному. Числовое выражение базовых моделей и производных от них форЦ i ;1

ТСЭП, основанное на теории длинных волн Н.Д. Кондратьева, и расчёт полученных цифровых матриц с использованием предложенной автором формулы, позволили квантифицировать качественные дистинкции конкретно-исторических форм территориального поведения СТО. Доказана возможность количественного расчёта институциональных матриц ТСЭП региональных общностей России на основе данных государственной статистики и её качественного I

I 1 анализа с привлечением результатов прикладных социологических исследова-, ний, проведённых в регионах. | i I

В результате расчёта институциональных матриц территориального

11 1 поведения СТО, соответствующих модельным типам обществ (доаграрному,

I! I аграрному, переходному к индустриальному, индустриальному и постиндустриальному), выведены интегративные коэффициенты К, построена' эволюционная шкала ТСЭП, дающая возможность производить компаративный синхронический анализ территориального поведения различных СТО и диахро-j нический анализ ТСЭП конкретной СТО на различных этапах её социально

I | исторической эволюции. j

Модельное исследование ТСЭП региональных общностей Россия, инте-| грировавшее в себе качественный социологический анализ и количественный формализованный расчёт, основанный на комплексе статистических показателей по состоянию на конец XX - начало XXI вв., позволило по-новому j j взглянуть на их социально-экономическую динамику и сделать на этом основа-' нии ряд научно обоснованных выводов относительно характера и возможных I перспектив эволюции регионов и в целом социально-территориальной

I - j | структуры российского общества на период до 2012 — 2016 гг. Составлены три| прогнозных сценария (пессимистический, прагматический и оптимальный). Показано, что оптимальный процесс эволюции социально-территориальной структуры российского общества в континууме "ядро - полупериферия — периI ферия" возможен только лишь с учётом дистинкций территориального поведения региональных общностей и эффективного управления их динамикой. ' j г» •• I I '

В результате проведенного сравнительного эмпирического социологического исследования территориального поведения СТО двух городов Хабаровского края - краевого (Хабаровск) и районного (Комсомольск-на-Амуре) цент-1

II I j ров была доказана практическая возможность исследования территориальной рефлексии и территориального поведения индивидов и СТО. Социологичес-; кими средствами удалось эксплицировать комплекс значимых социально-эко-1 номических и социально-политических различий, однозначно указывающих на| (субъ)ядерность хабаровской СТО и (полу)периферийность комсомольской СТО. Была доказана релевантность использования ряда социологических индексов и коэффициентов, объективно дифференцирующих особенности террито--риальной рефлексии и территориального поведения социально-территориальной общности: КИБ (коэффициент интенсивности слоевой близости, разрабо-,

1 I ! тайный и впервые апробированный Г.С. Корепановым; ИСН (индекс аоциальi | ных настроений, рассчитываемый по методике ВЦИОМ); тест ИИСС (индекс социального самочувствия, разработанный украинскими социологами КИ. Го-! ловахой, Н.В. Паниной и А.П.Горбачиком); ИЦП (индекс иерархии ценностых показателей, рассчитанный по методике Ш. Шварца). Также были апробиро-J ваны и верифицированы индексы и коэффициенты, разработанные автором

I 1! данного исследования: уровень общинности/разобщённости СТО; ИПМ (ин-;

I I i | деке привязанности к местности); ИТСН (индекс территориального соответ-j ствия-несоответствия); ВТР (вектор территориальной рефлексии); ИТС (индекс территориального соперничества); ИМО (индекс миграционных ожиданий).

11

Вместе с тем, эти результаты являются сравнительно частными] хотя 1и важными на данном, первоначальном этапе исследования. Дело в том, что территориальное поведение социального субъекта (от индивида до СТО)! объек-| I тивируется не только в социально-экономической сфере (на чём был'сделан I акцент в данной диссертации), а охватывает практически весь спектр социальных действий. Поэтому можно говорить о нерешенных задачах и перспективах, дальнейшей работы в этом направлении. Ad hoc наиболее актуальными на сегодняшний день являются следующие:

1. Концептуализация и операционализация территориального политического поведения, позиционируемого на пересечении предметных областей социологии и политологии. В настоящее время существует значительный по

I ' глубине и теоретико-методологическому обеспечению массив исследований политического поведения в различных аспектах его объективации, позволяющий приступить к решению данной задачи. Изучение территориального поли

I ' I тического поведения могло бы дать ответы на многие актуальные вопросы современности, в том числе и вопрос, волнующий сегодня каждого россиянина - о возможности (и необходимости?) демократического процесса в России,' которая в XX в. как в трёх соснах "заблудилась" в трихотомии "демократия авторитаризм - тоталитаризм". Что из этой триады объективно тяготеет к её территории? Насколько политическая демократия территориально детермини рована в паттернах политического поведения россиян? И более фундамен-1

I I

I t тальный вопрос - почему страны Западной Европы и США стали "колыбелью",

I 1 1 I демократии, в то время как для многих других стран и народов демократия не только не является благом, но несет в себе угрозу социальной стабильности и гражданскому миру? Современные исследователи в России и за рубежом дают разные, нередко амбивалентные ответы на эти вопросы, что само по себе свидетельствует о недостаточной теоретической разработанности проблемы

Все их рассуждения в методологическом плане находятся вне рамок концепции территориального поведения СТО. '

I ' <

2. Другая задача того же уровня — концептуализация и операционализация

I 1 I

I I i территориального социокультурного поведения, позиционируемого на пересечении предметных областей социологии и культурологии. В последнее годы

1 { i j всё больше говорят о явлении "американизации" ("вестернизации") глобального сообщества, под которым понимают распространение социокультурных практик, норм и ценностей американского общества на многие, а в перспективе I все страны и народы мира. Насколько объективно это мнение, насколько вообще можно говорить об "американизации", "русификации", "ориёнтализации" (или "чайнизации" как одной из ипостасей глобальной китайской i экспансии) мирового сообщества? Где проходит та грань, на которой останавливается любая форма ассимиляции и за которой вопреки самому настойчивому давлению сохраняется приватное и сугубо интимное (е социо j культурном смысле) пространство групповой (этнической, конфессионально^,1 ( территориальной) идентичности и самосознания? Каковы культурные и географ фические детерминанты, определяющие социокультурное своеобразие каждог о конкретного территориального сообщества? Наконец, насколько территориаль I но опосредованы или территориально индифферентны процессы адаптации мигрантов в принимающем их социуме? Последний вопрос становится всё более актуальным для ядерных государств, в которых доля прибывших на постоянное место жительства или временную работу из периферийных регионов и стран уже достигла взрывоопасной черты (о чём свидетельствую табные беспорядки, спровоцированные выходцами из Азии и Африки государств Западной Европы во 2-й половине 2000-х гг.).

3. Можно говорить и о такой масштабной задаче, естественно, пролонгированной в будущее, как разработка фундаментальной теории территориального поведения СТО, которая интегрировала бы в себе концепции территориального социально-экономического, политического, социокультурного поведения и позволила выйти на уровень обобщения, сопоставимый по значимости и глубине с классическими теориями социального действия и социального' т масш

I! в ряде поведения. Данные задачи, также как производные от них, ещё ждут своих исследователей.

Движение в противоположном направлении — эманации концепций территориального поведения СТО в отношении конкретизации и уточнения;

I I методологии и методик исследования - предполагает концентрацию внимания. учёных на задачах несколько иного плана. Среди них: | ' ' I

1. Уточнение и углубление инструментария социологического анализа территориального поведения районных общностей, поселенческих городских ,и сельских сообществ. Это становится особенно актуально в России начала XXI в., где на волне демократических преобразований идет активный процесс

II И формирования гражданского общества, возрастают потенции муниципальных органов власти по управлению социально-экономическими процессами hJ

I i подведомственных им территориях. 1

2. Разработка алгоритма социологического анализа территориального поведения СТО, дислоцированных на территории административных районов субъектов РФ. Данная задача предполагает изучение и тематизирование i проблем функционирования и взаимодействия городских и сельских территориальных общностей, населения областного и районных центров, выстраивания и институционализации внутриобластной (краевой) системы районов ядерного] полупериферийного и периферийного типов и т.д.

3. Совершенствование методов прикладных исследований конкретно исторических форм территориального поведения СТО. Те подходы к социо I логическому анализу ТСЭП, которые были реализованы в рамках данной I диссертации, при всём их значении, дают результат, не всегда позволяющий делать однозначные выводы относительно исследуемого объекта. ] ,

4. Нуждается в уточнении методика количественного анализа и г^атемаh I I тического моделирования динамики территориального поведения СТО, основанная на современных достижениях прикладной математики и компьютерных технологий. j

Особое внимание нужно обратить на углубление методологического обес

11 • печения исследования территориального поведения СТО. Масштабность проблемы требует выработки оригинального подхода, который позволил бы выйти на качественно новый уровень его теоретического анализа. В этом плане перспективной может быть создание методологии, интегрирующей в себе две изначальные социологические парадигмы: объективизм и номинализм. Все1 попытки подобного рода, предпринимавшиеся в прошлом, закончились неудачей либо дали результат, получивший неоднозначную оценку со стороны^ социологического сообщества. Не исключено, что именно территориальная; I проекция общества в её географическом, социологическим и психологическом, аспектах позволит решить эту фундаментальную задачу. J

Исследование социального поведения в территориальной экспликации продемонстрировало наличие значительного эвристического потенциала, заключенного в концепции территориального поведения СТО. Как показал проведённый в диссертации социологический (институциональный) анализ, j J

СТО разного уровня (от поселенческого до макрорегионального) воспроизводя^ в своих повседневных практиках устойчивые системы паттернов социального поведения, детерминированных территориально и социокультурно. Игнорирование или, по крайней мере, недостаточное внимание к данному |аспекту| социально-территориальной динамики регионов и государств, имевшее место в прошлом и в значительной степени сохраняющееся в настоящее время, нередко приводит к принятию ошибочных решений, чревато низким уровнем |выпол-нения планов и программ социально-экономического развития. Более того, в критических ситуациях это сопровождается ростом социальной напряженности акциями гражданского неповиновения и даже военными действиями.

Идея исследования территориального поведения социального субъекта возникла не случайно. Она была вызвана общей тенденцией развития социально-гуманитарного знания на рубеже XX — XXI вв. по направлению от высоко абстрактных классических и (в меньшей степени) неоклассических j ' теорий и методологий к их эманации в плоскость теорий среднего уровня,1 имеющих сравнительно более узкую сферу применения и направленных на решение специфических социальных проблем. Другая веская причина необхо

329 i димости исследования территориальных дистинкций социального поведения связана с процессом глобализации, конечной целью которого a priori ^должно 1 стать формирование гомогенного мирового сообщества, члены которого в своих повседневных практиках руководствовались бы общими жизненными ценностями, моделями поведения, инструментами влияния. Сегодня эта 1 конечная цель представляется достаточно эфемерной и отдаленной на десятки и сотни лет в будущее. Тем не менее, есть реальные силы, которые, Ь одной

II 1 стороны, подталкивают мир в направлении этой гомогенности (лидируют в этом отношении США), с другой — ясно осознают угрозу потенциальной .утраты | своей этнокультурной, политической, религиозной и иной (summa summarum территориальной) идентичности и отчаянно этому сопротивляются. Следствием этого уже стали примеры столкновения сил глобализма и антиглобализма, I принимающие самые разнообразные формы. Мир в начале XXI в., как очевидно, стал более хрупким и непредсказуемым, чем был даже в годы Холодной войны. !

В этой ситуации социологический анализ территориального по ведения

СТО должен дать валидные показатели латентных явлений и процессов,!

Ii ! I объективированных в их социальной эволюции. Именно территориальное поведение (во всех его проявлениях: экономическое, политическое, культурно-образовательное, религиозное и т.д.) продуцирует всё многообразие межгрупповых интеракций в континууме "антагонизм — консенсус", приводит в одних случаях к достижению согласия и гражданскому миру, в др!угих порождает конфликты, кризисы, национально-освободительные движения и т.д.

I!

Как представляется, изучение территориального поведения СТО посредством приемов, изложенных в диссертации, позволит не только глубже понять] причины актуальных и удаленных в прошлое социальных проблем, но и даст инструментарий для их более успешного разрешения в будущем.

330 . I

I I

Список научной литературыЗавалишин, Андрей Юрьевич, диссертация по теме "Социальная структура, социальные институты и процессы"

1. Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 года : СССР (Сводный том). М. : Госстатиздат ЦСУ СССР, 1962. - 284 с. j 1

2. Итоги Всероссийской переписи населения 2002 года. В 14 т.!/ Фед. служба гос. стат. Т. 1. Численность и размещение населения. — М. : ИИЦ "Ста1.iтистика России", 2004.-574 с. 1 ! !1.•

3. Население СССР, 1988 : статистический ежегодник / Госкомстат

4. СССР. М. : Финансы и статистика, 1989. - 704 с. I i i1. !

5. Регионы России : статистический сборник / Госкомстат РФ: В 2 т. т. 2.-м., 2000.-863 с. I :I

6. Регионы России : социально-экономические показатели : 2002 : статис-j тический сборник / Госкомстат РФ. — М., 2002. 863 с. 1 I

7. Регионы России : основные характеристики субъектов Российской ФедеIрации : 2003 : статистический сборник / Госкомстат России. М., 2003. — 807 с.

8. Регионы России : социально-экономические показатели : 2003 : статистиIческий сборник / Госкомстат России. М., 2003. - 895 с. ( ,1.I

9. Сборник статистических материалов по социально-экономической1. ! iгеографии России. В 2 ч. Ч. 2. — СПб. : Изд-во Санкт-Петербургского ун-та экономики и финансов, 1995. 123 с. J

10. Содружество Независимых Государств и страны мира : статистичес-,1 !кий сборник / Статкомитет СНГ. М., 1999. — 324 с.

11. Аванесова Г. А. Социокультурное развитие российских регионов: ме ханизмы самоорганизации и региональная политика / Г. А. Аванесова, О. Н. Астафьева. М. : Изд-во РАГС, 2001. - 314 с.

12. Августин А. О граде Божием. В 22 кн. В 4 т. / А. Августин М. : Издво Спасо-Преображен. Валаам, ставропигиал. монастыря, 1994. jj |

13. Аитов Н. А. Социальное развитие регионов / Н. А. Аитов. — М. j: Мысль, 1985.-215 с.

14. Аитов Н.А. Отношения по расселению / Н.А. Аитов. — Свердловск Урал, ун-т, 1987.- 163 с. I

15. Акашев Ю. Д. Историко-этнические корни русского народа / Ю. Д. Акашев. М. : Социум, 2000. - 237 с.

16. Алексеев А.И. Многоликая деревня: население и территория ^ А. И. Алексеев. М. : Мысль, 1990. - 267 с.

17. Алексеев А. И. Кризис урбанизации: формирование нового j образа жизни / А. И. Алексеев, Н.В. Зубаревич // Проблемы прогнозирования. 2000 №4.-С. 138-146.i

18. Амосов А. И. Социально-экономическая эволюция России / А. И. Амосов. М. : Наука, 2004. - 183 с. j

19. Аникеева Н. С. Социально-территориальная общность как среда жизнедеятельности человека : авт. дис. . канд. соц. наук / Н. С. Аникеева. СПб., 1997.-19 с.

20. Анисимова Г. А. Регион как объект государственного управления иIсубъект самоуправления : авт. дис. . канд. соц. наук / Г.А. Анисимова. IV 1997.-23 с. |

21. Арендт X. Vita activia, или О деятельной жизни : пер. с нем. и англ. У X. Арендт. СПб. : Изд-во "Алтейя", 2000. - 437 с.

22. Аристотель. Политика / Аристотель. — М. : Хранитель, 2006. 393 с.

23. Архипов Ю. Р. Процессы взаимодействия в экономико-географических системах / Ю. Р. Архипов, Р.Г. Хузеев. — Казань : Изд-во Каз. ун-та, 1980. — 151 с.

24. Архипова Т. А. Экономическое поведение в российском транеформи рующемся обществе: сущность, черты, направления формирования : авт.1. I Iдис. . канд. экон. наук /Т. А. Архипова. — Ростов-на-Дону, 2001. — 19 с.

25. Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта: (социокультурная динамика России). В 2 т. Т. 1 / А. С. Ахиезер. 2-е изд., перераб. и доп. - Ноf Iвосибирск : Научно-издат. центр "Сибирский хронограф", 1997. 805 с. |

26. Ахметова Е. В. Политическая культура и политическое поведение Нижегородских избирателей : монография / Е. В. Ахметова, П. С. Волоковых,1 JI. С. Дятлова и др. Нижний Новгород : НИСОЦ, 2001. - 219 с.

27. Ачкасова В. А. Регионализация: политика и информационные техноло1.гии / В. А. Ачкасова, А. В. Чугунов // Социологические исследования. -12004 №4.-С. 71-77. !

28. Бабурин С. Н. Территория государства: правовые и геополитические проблемы / С. Н. Бабурин. М. : Изд-во МГУ. - 1997. - 480 с. : !1..1 iсии / И. М. Бадыштова // Социологические исследования. — 2002. — № 9. '—I1. С. 83-90. !I

29. Байков Н. М. Управление социальными процессами в регионе /1 |

30. Н. М. Байков, Н. М. Горбунов, В. В. Миндогулов, В. Н. Шиян. М. • Хаба-1ровск : РАГС, 1999. 351 с. ;1

31. Барбаков О. М. Система управления регионом: детерминанты, тшфор1.I !1.! |мационные технологии, модели : авт. дис. докт. соц. наук / О. М. Барбаков. j—11 11. Тюмень, 1999.-40 с.

32. Барбаков О. М. Региональное управление: реалии и перспективы / О. М. Барбаков. СПб.: Лань, 1999. ' 1

33. Бек У. Общество риска: на пути к другому модерну : пер. с нем. У1.<

34. У. Бек. М.: Прогресс - Традиция, 2000. - 3 84 с.333 II

35. Белозёров В. С. Этнодемографические процессы на Северном Кавказе /B.C. Белозёров. Ставрополь : Изд-во СГУ, 2000. - 166 с.

36. Бергер П. Социальное конструирование реальности: трактат по( социологии знания : пер. Е. Д. Руткевич / П. Бергер, Т. Лукман. М. : Моек, филос. фонд и др., 1995.-322 с. 1 !|

37. Бердяев Н. Душа России / Н. Бердяев. JI. : Предпр. "Сказ",! 1990. -29 с. '

38. Бернштам Т. А. Локальные группы Двинско-Важского ареала: духов- ные факторы в этно- и социокультурных процессах / Т.А. Бернштам // русский Север: к проблеме локальных групп / ред.-сост. Т. А. Бернштам. СПб., 1995.1. С. 208-317. 11

39. Биология : большой энциклопедический словарь / гл. ред. М. С. Гиля-j ров. 3-е изд. — М. : Большая Российская энциклопедия, 1999. - 864 с. j

40. Блам Ю. Ш. Проблемы лесного комплекса Сибири / Ю. Ш. Блам // ЭКО. 2005. - № 3. - С. 37-48.

41. Богданова Л. П. Территориальные интересы общностей разных иерархических уровней / Л. П. Богданова, А. С. Щукина // Территориальные интере-; сы : сб. науч. тр. / науч. ред. А. А. Ткаченко. Тверь : ТГУ, 1999. - С. 32-|s6.

42. Валлерстайн И. Конец знакомого мира: социология XXI века : пер. с англ. / И. Валлерстайн. — М. : Логос, 2004. 368 с.

43. Вебер М. Город / М. Вебер // Вебер М. Избранное: образ общества пер. с нем. / М. Вебер. М. : Юрист, 1994. - С. 309-446.

44. Вебер М. Избранное: протестантская этика и дух капитализма / М. Вебер. М. : РОССПЭН, 2006. - 648 с. I

45. Верховин В. И. Экономическая социология : монография / В.!И. Вер-ховин, В. И. Зубков. М. : Изд-во РУДН, 2002. - 459 с.

46. Веселов Ю. В. Экономическая социология: история идей / Ю. В. Веселов. СПб. : Изд-во СПб. ун-та, 1995. - 168 с. 1 1

47. Виноградский В. Г. Социальная организация пространства : ф^лософ-ско-социологический анализ / В. Г. Виноградский. М. : Наука, 1988. - 192 с.

48. Воробьев Ю. JI. Электоральное поведение как фактор политической социализации россиян : авт. дис. . канд. соц. наук / Ю. JI. Воробьев. — М., 1997. -19 с . . ' I

49. Выготский JI. Психология развития человека / JI. Выготский. — М.::

50. Смысл, Эксмо, 2006. 1134 с. ! ; |: • ! ' ! i

51. Гильдебрандт Б. Историческое обозрение политико-экономическихсистем : пер. с нем. / Б. Гильдебрандт. СПб. : Изд. типогр. В. Безобразова |и комн., 1861.-209 с. i ! j

52. Гладкий Ю. Н. Регионоведение : учебник / Ю. Н. Гладкий, Л. И. Чис-тобаев. — М. : Гардарики, 2000. 3 84 с.

53. Голд Дж. Психология и география: основы поведенческой географии / Дж. Голд. М. : Прогресс, 1990. - 304 с. ' |

54. Гольц Г. А. Стадии развития, структурные уровни и константы терри■ i. ' 1 ; ториальных общностей расселения и хозяйства / Г. А. Гольц// Изв. АН СССР.

55. Сер. геогр. 1986. - № 2. - С. 34-48. I I■ ■ . ■•. ' " ' ■ ■ г i

56. Грицай О.В. Центр и периферия в региональном развитии / О. В. Грицай, Г. В. Иоффе, А. И. Трейвиш. М. : Наука, 1991. - 167 с. ! I !

57. Длинные волны: научно-технический прогресс и социально-экономическое развитие / отв. ред. С. В. Казанцев, П. Н. Тесля. — Новосибирск J:j Наука, 1991.-223 с. !:' ' .I:,''"! J

58. Доленко Д. В. Территориальное устройство общества: социально-по-!i ' : iлитический анализ / Д. В. Доленко. Саранск : НИИ регионологии, 1993. !-!1. I !100 с. i ! 1с фр.

59. Дюркгейм Э. Самоубийство: социологический этюд : пер Э. Дюркгейм. СПб., 1912. - 492 с.

60. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда: метод социологии пер. с фр. / Э. Дюркгейм. 1VL : Наука, 1991. — 572 с.

61. Завалишин А. Ю. Территориальное разделение труда как фактор формирования пространственной структуры общества / А. Ю. Завалишин, В. В. Зырянов // Социология регионального и городского развития : сб. статей / под ред.

62. И. П. Рязанцева. М. : Гаудеамус, 2006. - С. 112-124. ;!

63. Завалишин А. Ю. Территориальное социально-экономическое поведение (теоретико-методологический анализ) : монография / А. Ю. Завалишин. -М. : РУДН, 2008. 348 с. !

64. Зайончковская Ж. А. Некоторые направления эволюции расселения / Ж. А. Зайончковская // Региональное планирование и управление: достижения иперспективы. 1985. — Вып. 52. - № 5. - С. 43-51. j1.J

65. Замараева 3. П. Социальное пространство региона как объект социIального анализа и регулирования (на материалах Пермской области) : авт. дис.1.1канд. социол. наук / 3. П. Замараева. М., 2000. — 26 с.

66. Замятин Д. Н. Феноменология географических образов / Д. Н. Замятин // Социологические исследования. — 2001. № 8. - С. 12-21. |

67. Замятин Д. Н. Образы путешествий: социальное освоение пространства / Д. Н. Замятин // Социологические исследования. — 2002. — № 2. — (L 12-22.

68. Заславская Т. И. Социетальная трансформация российского общества:испр.деятельностно-структурная концепция / Т. И. Заславская. — 2-е изд., доп. М. : Дело, 2003. - 568 с.

69. Заславская Т. И. Социология экономической жизни: очерк теории1

70. Т. И. Заславская, Р. В. Рывкина. — Новосибирск : Наука, 1991. — 448 с.

71. Заславская Т. И. Неправовые трудовые практики и социальные транс1.Iформации в России / Т. И. Заславская, М. А. Шабанова // Социологические иссле дования. -2002. -№ 6. С. 3-17.

72. Затеев В. И. Динамика изменений и взаимодействия этносоциальной демографической структур региона / В. И. Затеев, Б. В. Хараев. Улан-Удэ Изд-во Бурят, госуниверситета, 1999. - 93 с.и1.I

73. Зимин Б. Н. Эволюция старопромышленных регионов развитых капиijталистических стран и использование результатов ее изучения для условииI

74. СССР / Б. Н. Зимин, С. В. Одессер // География и проблемы регионального развития. М. : ИГ АН СССР, 1989. - С. 220-234. !j

75. Зинков Е. Г. Руральные основания формирования социокультурного1 !пространства региона / Е. Г. Зинков. — Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦ BlSjl. 2001.- 108 с. !

76. Зомбарт В. Современный капитализм. В 2 т. Т. 1. Введение: докапиталистическое хозяйство: исторические основы современного капитализма : пер. с нем. / В. Зомбарт. М.; JI. : Гос. Изд-во, 1931. - 511 с.

77. Зырянов А. И. Ландшафтные рубежи контрастности и территориальные социально-экономические системы / А. И. Зырянов. — Пермь : Изд- во Пеу-| мского ун-та, 1995. 144 с. I

78. Иванов В. Н. Федерализм и безопасность государства / В. Н. Иванов // Социологические исследования. — 2004. № 6. — С. 3-15.

79. Караиванов А. Проблема браконьерства в развитии рыбной отраслиI

80. Карачаровский В. Модернизация российской высокотехнологичнойiпромышленности в программах и практиках власти (контент-анализ) / В. Кара-1Iчаровский // Общество и экономика. — 2005. — № 1. — С. 31-42. ^

81. Карнишина Н. Г. Центр и регион: исторические модели взаимодейст вия / Н. Г. Карнишина. Пенза : Изд-во Пенз. ГУ, 2003. - 241 с. i

82. Кир дина С. Г. Институциональные матрицы и развитие России У С. Г. Кирдина. М.: ТЕСИС, 2000. - 213 с. j

83. Кирдина С. Г. Институциональные матрицы: макросоциологическая объяснительная гипотеза / С. Г. Кирдина // Социологические исследования. — 2001. -№ 2. -С. 13-23. I !

84. Клямкин И. М. Теневая Россия: экономико-социологическое исслеIдование / И. М. Клямкин, JI. М. Тимофеев. М. : РГГУ, 2000. - 591 с.

85. Кондратьев Н. Д. Большие циклы конъюнктуры / Н. Д. Кондратьев //

86. Вопросы конъюнктуры. В 2 т. Т. 1. Вып. 1. М., 1925. - С. 28-79.j

87. Кондратьев Н. Д. Основные проблемы экономической статики и динамики / Н. Д. Кондратьев. М. : Наука, 1991. - 569 с.

88. Кондратьев Н. Д. Избранные сочинения / Н. Д. Кондратьев. М. : Экономика, 1993. - 542 с. II

89. Корепанов Г. С. Территориальное поведение социального субъекта (Тюменская область) : монография / Г. С. Корепанов. — Тюмень : Изд-во Тюменского гос. ун-та, 2007. — 140 с.

90. Косалс JI. Я. Становление институтов теневой экономики в постсоветс кой России / JI. Я. Косалс, Р. В. Рывкина // Социологические исследования. — 2002.-№4.-С. 13-21. !

91. Кочетов Э. Г. Геоэкономика: (освоение мирового экономического пространства) : учебник / Э. Г. Кочетов. М. : Изд-во БЕК, 1999. - 480 с. '

92. Красильщиков В. А. Вдогонку за прошедшим веком: развитие РосIсии в XX веке с точки зрения мировых модернизаций / В.А. Красильщиков. ;-М. : Росспэн, 1998. 263 с.

93. Кривошеев В. В. Криминализация общества: сущность процесса, рос1.сийская специфика / В. В. Кривошеев. Калининград : КЮИ МВД РФ,' ^2000. 111с. 'I

94. Крылов М. П. Региональная идентичность в историческом ядре европейской России / М. П. Крылов // Социологические исследования. 2005. — № 3. - С.13-23.i

95. Крылов М.П. Региональная идентичность в Европейской России : авт.| дис. . докт. геогр. наук / М.П. Крылов. — М., 2007. 55 с. j

96. Кувенева Т. Н. Формирование пространственных идентичностей в порубежном регионе / Т. Н. Кувенева, А. Г. Манаков // Социологические исследования. 2003. - № 7. - С. 77-84.i i