автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Тибет в политике царской, советской и постсоветской России

Полный текст автореферата диссертации по теме "Тибет в политике царской, советской и постсоветской России"

СЛПКТ-ПЕ1 ЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫ!! УНИВЕРСИТЕТ

На правахр\кописи

АНДРЕЕВ Александр Иванович

ТИБЕТ В ПОЛИТИКЕ ЦАРСКОЙ, СОВЕТСКОЙ И ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ

Специальное |ь 0/ ио 02 - Отечественная истории

ШЮР1.ФГРАГ

шссер! шин из сопскашк ученой сюпепп юмора исторических нл%к

I пнкт-1 кмероур! 2005

Работа выполнена на кафедре истории России и зарубежных арап Республиканского гуманитарного института Санкт-Петербургского государственного универститета

Научный консулы аш:

доктор исторических наук, профессор Смирнов Николай Николаевич

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Кычанов Ешений Иванович доктор исторических наук, профессор Мельниченко Борис Никотаенич доктор исторических наук, профессор Петров Евгений Вадимович

Ведущая организации:

Санкт-Петербургский университет МВД России

Защита состоится ^о-хТ^Л 2005 г и ■¿г- часов на заседании

тссертационною совета Д-212.232.52 по защите диссертации на соискание ученой степени доктора наук при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу 199155, Санкг-Петербур], пер Декабрноов. 16 Зад заседаний Ученою совета

С тисссртацией можно ознакомиться п научной бибтпогеке им <\.М 1 орького Санкт-Петербургскою государсгвенного университет по адресу Университетская наб., д.7/9

\вторефераг разослан 'Цг' «-^42005 I

Ученый секрсчарь диссершциоииого совета кандидат исторических па\к

ОН Ьачлрина

гтмб

I. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования обусловлена рядом обстоятельств политического, религиозного и культурного характера. Во-первых, находясь на стыке двух крупнейших азиатских государств Китая и Индии, Тибет (ныне Тибетский автономный район КНР) занимает важное геостратегическое положение. Еще в XVIII в. Тибет рассматривался маньчжурскими прантелями Поднебесной империи как «буферная зона», предохраняющая собственно Китай ог иноземного вторжения. Позднее, в конце XIX - начале XX века, Тибет являлся объектом острого англо-русского соперничества, которое в послереволюционный период (в 1920-е гг ) продолжили Англия и Советская Россия В конце 1940-х 1950-е п., на раннем этапе «холодной войны», Тибег вновь оказался вовлеченным в борьбу двух противостоящих мировых систем и был аннексирован коммунистическим Китаем с одобрения и при непосредственном содействии СССР. И, наконец, во второй половине 1960-х начале 1980-х гг., в период острейших советско-китайских идеологических разно! ла-сий, советское руководство пыталось использовать тибетский вопрос н качеств инструмента политического давления на Пекин, подвергнув пекинских лидеров жесточайшей критике за проводимую ими поли гику в отношении Т ибета. В настоящее время Тибет продолжает привлекать к себе внимание мировой и российской общественности, главным образом в связи с непрекращающимися нарушениями китайскими властями прав человека в этом автономном районе КНР и других территориях, населенных этническими тибетцами.

Во-вторых, Тибет является метрополией северного буддизма (ламаизма), получившего широкое распространение среди пародов Центральной Азии. Тибетский буддизм и основанная па нём традиционная буддийская кулыура способствовали формированию самобытных монголо-т юркоя зычных чт посов, ныне входящих в состав Российской Федерации, и в паши дни они с1}жат мощным стимулом национального и духовного р.о{рождения бурят, калмыков и тувинцев, в большой степени утративших свою этническую идентичность в советскую эпоху. Ключевую роль в этом процессе играют возобновившиеся в начале 1990-х гг. тесные религиозные и культурные связи между населением трех буддийских регионов - субьекюв РФ (Бурятии, Калмыкии и Тувы) и I лавой буддийской церкви в Тибете XIV Далай-ламой, а также другими тибетскими буддийскими иерархами и учителями.

Предпринятое в данной работе исследование позволяет лучше понять' 1) ю место, которое Тибет занимал в истории отношений российского государства со странами Азии в XVIII - XX веках, природу русского интереса к Тибету и особенный характер российско-тибетского взаимодействия, а также 2) саму тибетскую проблему, которая сохраняет актуальность для внешней политики нынешней России блатодаря существующим контактам российских буддистов с Далай-ламой и другими тибетскими лидерами, представляющими тибетское правительство в ^ф^йЩ^Щ^уутеиие «се\ этих весьма не простых вопросов кажется нам тем болоду^р^едумым, что держа! ¿чэьЛг^

пы-соселн и стратегические партнёры Россия и Китай активно стремятся к обеспечению безопасности и С1абилытого социально-экономического развития в Азиатско-Тихоокеанском peí ионе. Тибет же с сохраняющимися в нем ценфобежиыми тенденциями тго один и? очагов нестабильное!и в угой час-1И Азии.

Объектом исследования является политика России в отношении i ибе-ia на разных напах российской государственности (Российская империя, СССР, постсоветская Россия). Предметом исследования служа! цеди, содержание и механизмы реализации этой политики, а 1акжс её взаимодейовие с социально-культурными процессами в традиционных буддийских peí ионах РФ, особенно в 1990-е гг. в связи с происходящим 1ам национальным возрождением бурятского, калмыцкого и тувинского народов.

Целью диссертации является анализ российско-тибетскою диалога, а 1акже содержания политики России в отношении Тибета в различные исторические эпохи. Исходя из этой цеди, были поставлены следующие главные задачи:

выяснить причины и обстоятельства, приведшие к возникновению политического интереса российского государства к Тибет у:

- рассмотреть содержание российско-тибетскою диалога в двух ею основных этапах,

проанализировать политику царской и ранней советской России в ти бетском вопросе, выявить общие тенденции и различия в подходе к эюму вопросу царского и советского правительств, а (акже различных уровней властных структур (правительство, МИД, военное руководство), научных (востоковедных) и общественных кругов;

раскрьпь характер англо-тибегских и китайско-шбегских ошошений и их влияние на русско-тибетский диалог;

установить степень причастности СССР к китайской аннексии Гибе!а, осветить отношение КНР и постсоветской России, а также ведущих мировых держав к поди шческому статусу Тибета, инициативам Далай-ламы с целыо мирною решения тибетской проблемы, охарактеризовав нынешнее состояние этой проблемы.

Степень изученности icmm. В отечественной историографии наибольшее внимание уделялось (и до сих пор уделяе1ся) лишь одному периоду а ис-юрии российско-тибегского взаимодействия - отношениям между царской Россией и Тибетом (1898-1914). Эгот период достаточно обстоятельно рассмотрен в ряде статей и монографий российских историков (В А Теплов, J1 Е Берлин, А.Л. Попов, В П. Леонтьев, А Ф. Остальцева, Т.Л. Шаумян, НС Кулешов, С.А.Белов, А И Андреев)1. Названные исследователи (ja не

' Ген toii В Лиг 'П1мска;( темецнцпя » ГиСет /' Русекни пестик i"Л> ( 1 290 - С 'IT-. 1Г 7b 1, btp-пш Л I X.14ÓO Ai «ait Доржнсн (К борьбе 7 мое i t m псчаши-пмос и,) /' Новым Восток I ')l'î S \ i 'í(' I Síi. Ионов Л 1'оссия и I иотт//Новын Н<к юк Г>27 № IS С 101 114, 102« № 20 21 < "51 Деоип.сп H II Иноиряшыя жишки» » Тнбетеь 1XXX Í <)>'.> M, 1<>>Ъ (Н ьыьцепа Л Ф Лнпю-руи-кое оО» кппеппе 1907 i Влияние русско-японской яЫшм м реноикнши !90> I907ii ii.t внешнюю полшику luipniMa и n.i ul рефупинронку европейских лержап Саратов, 1477, 1 Илу млн I J! lnGel » \а*кдунаролных отношениях на

ключением Н.С Кулешова) рассматривают руссксыибетские отношения в кон гексIс англо-русского соперничества в Азии (так нач. Большой игры) подход, доминирующий и в западной историографии Первая работа по л ой теме, принадлежащая историку и публицисту В.А. Теппову, появилась в 1904 г. в связи с английской интервенцией в Тибс! В ней Теплов проанализировал обстоятельства, приведшие к посылке вице-королем Индии Дж Керю-ном военно-дип тематической экспедиции в соседнюю страну, при этом он процитировал ряд дипломатических документов из только что опубликованной британским правительством «Синей кнши», проливавших свег на сущность англо-русских разногласий из-за Тибе!а'. Статья Тепдова недвусмысленно показала, что Россия проявляет определенный интерес к Тибету и что этот интерес в большой степени обусловлен обострившимся в начале 1900-х гг аш ло-русским соперничеством.

Публикации Л.Р Берлина и А.Л Попова появились уже в советское время и совпали с возобновлением в 1920-е гг прерванного накануне мировой войны русском ибезского диалога. Статья референта Наркоминдела Л Е Берлина (1923), по сути инспирированная советским дипломатическим ведоме I вом, содержала обзор деятельности Агвана Доржиева в качестве дипломат-ческою посредника между царской Россией и Тибетом. Ттой деятельности давалась положительная оценка - Доржиев организовал русофильскую полги п-ческую группировку в Лхасе и при её посредстве в течение многих лет «удер живал Англию от захвата Тибета, сталкивая с ней конкурирующую Россию»/ В то же время, используя Англию против Китая, он способствовал «фактическому освобождению Тибета от многовекового китайского господства» (с. 140). Политика России в отношении Тибета рассматривалась Берлиным в целом как способ удержания Англии от захвата этой пригималайской страны и дальнейшею, крайне опасного для России, проникновения в гпубь Центральной Азии. Не менее важен и другой вывод автора - о том, что Тибег после 19И г являлся де-факто независимым государе!вом

В статье историка-марксиста АЛ Попова «Россия и Тибет» (1927 г 1928 гг) русско-тибетские отношения также рассматривались иод уиюм

большой азиатской игры Англии и России. Опираясь на большое количеспю докумешальных источников из архива царского МИД, Попов впервые дал у!

чача XX в - М , 1977, она же Англия и Россия в борьбе la юснолс-гао пал (нбеточ I ewiston Qiiecnslon

I ampeier 7001 Shaumian T I T ibet The Great Game and fsamt Russia - New Delhi, 2000, Кулешов 11 ( Рос сия » Титл t\ Ha'M'ie XX nch.i M. ! 992, Ku!e'Jio\ NS Russia's Tibet till T he Unknown Payes in IIil History ol'Tibel's Independence Dharamsala, 19%, heron F- А Тнбегская нптигнка России (1900 1914 ir } по русским архивным документам // Восток 1991 №3 - С 99-109, он же На чаре российсьо-чпбегскнх отношений Н Л ши п Африка ссипня 1994 №4 С 64 66, AlflpeeB А И Or ЬаГжала ло священной Лхасы Новые мак рнаны о русских жепелнннях в Цстралвнум Amto r I ой половине XX века (Ьурятня, Мошо шя, Тибо) (Пй Самара Прага. 1997 (п ?а ку нками *<бол!»нюи игры» секрешая миссия в Лхасу Парана Уланов.! С 9 60), он же Петиесшая ирашша tu исгорни Ьольшой liipn Дело о посылке русскою aieina в iutVi (1X69 1К73) //Арнаварга X" 3 - СИи 1999 - С 120 133, он же liinni тбоскот посолмлва и Россию в 1901 г // Ьулчтч России 2005 № 19 С 86-93; Andreyev A llic Tsar4 Generals and Tibet // libel and her Neighbours' A Histon London, 2003 P 167-173

1 Papers relating to 1 ibet, presented to both Houses ol Parliament by Command ol Ills Majesty Cd 192ft 1 ondon 1904

лубленный анализ ri их о i ношений п период 1898 1907 п. Важность ею рабо-1Ы сосюит в том, что в ней было сформулировано несколько ключевых тезисов- 1) о тесной связи тибетскою вопроса с дальневосточной по1 итикой России; 2) об отсутствии у России непосредственных ишересов (коммерческих или военно-стратегических) п Тибете, ню летало тибетский вопрос д гя России «экзотическим по преимуществу», 3) о райрапичении в 1906 г российской диплома 1ией монюльскою и тибетского вопросов как относящихся соответственно к сфере интересов России (монгольский) и Ahí лип (тибетский), '>го разграничение подтолкнуло обе держаны к дипломатической сделке за-киочению англо-русско! о coi лашения по Тибету 1907 i

Интерес к тибетской теме в СССР заметно ослабел после прекращения поли i ичсскич кош актов между Москвой и Лхасой п начале 19i0-\ Новый всплеск интереса к Тибету ci ал наблюдаться лишь в 1950-с и в связи с присоединением Тибета к Китаю В 1956 i. увидела свет монография В П Леонтьева «Иностранная экспансия в Тибете в 1888 1919» Эта работа, написанная под несомненным влиянием недавних тибетских событий, носила крайне политизированный характер, отражая новую позицию СССР в тибетском »опросе (признание китайского суверенитета над Тибетом) Так, Леонтьев nui алея объяснить ант ю-русское соперничество из-за Тибета стремлением России отбить 'i ибет у Англии для пинскою Китая, не объясняя при эюм гилей и побудительных мотивов царского правительства Вызывают возражения и некоторые другие утверждения автора, плохо или новее не сот тасующиеся с известными историческими фактами, например о том, что Далай-лама бежал в 1904 г от англичан в Монголию для «сношения с богдыханом» (китайским императором), а не в поисках защиты у русскою паря, иди что антло-кнтайская конвенция по Тибету 1906 i была заключена Лондоном под дапле нисм России

Советско-китайская идеологическая конфронтация в 1960-е - нач 1980-х г г вызвата новую волну публикаций па тибетскую тему Это были в основном работы отечественных востоковедов (тибстологов, кшаисгов), а также востоковедов соцстран (R А Воюсловскии, Т Р Рахимов, Ч JI Шаумян, Ш. Вира, Б Ширендыб, Д. Пурэв, Д Маам и др )', посвященные tопросам национальной потитики руководства КНР, в которых содержалась необычайно резкая критика китайских вчастей за проводимую ими потитику »насильственной ассимиляции и китаизации» неханьских народов Китая, включая тибетцев В Ti o í же период появились два ис торических исследования А Ф Остальцевой об антло-русском соглашении 1907 i. (1977) п Т Л Шаумян («Тибет в международных m ношениях начала XX в », 1977)

1 Ьщ ослонскпП 13 \ | нбек-мш раной КНР (1949 1976) М 1978 Ixnuc ючекии 11 Л , Mock.t luí А Л lia цмоналыши вопрос [f Kinae ()91 I 1949) М , I9S4, Рччичон ! Р H-lllllon liiom ií шиьишг м Осжж i iiíi ih тики группы Мао -M 1%8 он де Cv^i6a исханьекич народом и КИР М 1981 Шаумян I 'I Inítc: íür. лишческие и военпо-страте! нче^ кие аеж-кна китайским аннексии) М 19ST С м 1ак<ке сборники и гси Всчикодержавпаи no тшка чаопсюп п и uivioin п.ных районах КИР М 197S Мюн jm и пацион 11ып ili ко мрос V Иш|к)рмациошп.иТ Октстсит. ЛИ ( С СВ ИДВК' Í7 М I9SI)

Труд Шаумян был первой отечественной modoi рафией, посвященной непосредственно истории русско-тибетских связей Несомненным досюинст-вом этой работы было широкое использование автором документальных источников, прежде всего из Архива внешней политики России и Накнонально-ю архива Индии, а также обширной литературы по теме, что позволило более широко и в ряде случаев по-новому рассмотреть проблему Тибета в контексте международных отношений в начале XX в. Т.Л Шаумян, как и предшествующие исследователи, ставит во главу угла при рассмотрении политики держав англо-русское соперничество При этом ближайшей причиной установления русско-тибетских отношений, по cö мнению, явилась «активизация дальневосточной политики русского царизма» ТЛ. Шаумятт также отмечает важную роль А. Доржиева в русско-тибетском диалоге его посольства в Россию в 1900 1901 ir явились важным этапом для укрепления русско-тибетских связей, но в го же время они в значительной степени повлияли на судьбу Тибета, послужив одним из предлогов для организации по инициативе лорда Керзона вооруженног о вторжения английских войск на его территорию (с. 32). Один из главных выводов Шаумян - тибетский народ в силу экономической и политической отсталости своей страны не мог осуществлять самостоятельную политику, и поэтому его судьба зависела oi изменения соотношения сил между заинтересованными иностранными державами. «Англия, Китай и Россия практически "делили" Тибет, не считаясь с действительными интересами ею народа, использовали его в качестве "разменной монеты" в "торге" за получение преимуществ в наиболее выгодном для каждой из них районе Азии» (с. 194195). Монография Т.Л Шаумян, существенно переработанная и дополненная новыми материалами, была переиздана в 2001 т в США в серии «Российские исследования по мировой истории и культуре (Т. 14) под заглавием «Англия и Россия в борьбе за господство над Тибетом» (английский перевод этой книги, озаглавленный «libet. The Great Game and 'Isarist Russia», увидел свет годом ранее в Индии)- Новое русское издание включало в себя в виде приложения подборку 33 документов из Архива внешней политики Российской империи (АВГ1РИ). К недостаткам упомянутых публикаций следует отнести ограниченное использование Т.Л Шаумян материалов поенных архивов и практическое неиспользование востоковедных и некоторых других архивных источников, в результате чего из рассказа автора выпал целый ряд эпизодов, как-то. отправка военным министром А.Н. Куропаткиным в Тибет разведывательной миссии подъесаула Н. Уланова (1904), планы военно-дипломатической экспедиции в Лхасу Г1.К. Козлова (1903), секретная выдача царским правительством ссуды Далай-ламе (1908).

Совершенно иная трактовка политики царской России и держав в отношении Тибета дается п работах Н.С Кулешова. В ряде публикаций на русском и английском языках в 1990-е п., в том числе в двух монографиях «Россия и Тибет в начале XX века» (1992) и «Russia's 1 ¡bet File: The Unknown Pages in the history of Tibet's independence» (1996), Н.С. Кулешов попытался onpoBepi -путь ключевой тезис об англо-русском соперничестве из-за Тибета, утвер

ждая, чю Россия не стремилась к экспансии в этом районе Центральной Азии, поскольку не имела каких-либо политических, экономических или военных ишересов в Тибете. Россия «оставалась совершенно пассивна в сфере взаимоотношений, как с Тибетом, так и с другими державами в связи с Тибетом»' Выводя русско-тибетский диалог за рамки Большой игры, автор объясняет его возникновение аремлепием русского правительства поддерживать дружеские отношения с буддийским иерархом и главой 'ГибС1а исключительно на рели I иозной основе Представленные Кулешовым свидетельства об «отстранешго-С1и» Пегербурга от тибетских проблем при ближайшем рассмотрении, однако, выглядят мало убедительно Например, в своей монографии «Россия и Тибет» Кулешов пытается представить посольство А. Доржиева в Россию 1001 г как чисто религиозную миссию, хотя имеются свидетельства, прямо указывающие на то, что целью этого посольства являлось заключение договора с царским правительством об установлении протектората России над Тибетом. Автор также не упоминает о переговорах Доржиева с военным министром в 189Х-190) [г об оказании военной помощи Тибету, следы о которых сохранились в военных архивах, и не рассматривает проекты и конкретные акции военных периода английской интервенции в Тибет В результат Кулешов приходит к неверному выводу о том, что «Россия, вне зависимости от того, что у неб были связаны руки событиями иа Дачьнем Востоке, не склонна была противодействовать осуществлению британской политики в Тибете»". Особенно решительно Кулешов выступает против тезиса западной (английской) историографии о том, чю Россия и Англия использовали Тибет в качестве «разменной монеты» п своем дипломатическом торге при разделе сфер влияния в Азии, оставляя без внимания, опубликованные в СССР еще в 1930-е гг документы о переговорах в мае 1914 г А П Сазонова и Дж Быокенена с целью размена взаимными уступками в тибетском и афг анском вопросах

Концепция Н.С Кулешова достаточно убедительно опровергается работами Г Л Шаумян, НА Белова и АН Андреева Особенно показательна в угом отношении статья Е А. Белова «Тибетская полигика России (1900-1914)» (1994), в которой впервые вводится в научный оборот ряд важных документов из фонда «Миссия в Пекине» в АВПРИ. Россия, считает автор, проводила осторожную политику в отношении Тибета Она защищала Тибет от английской агрессии, но не выступала за его отделение от Китая Русофильская помция Далай-ламы «являлась важным политическим фактором, который помогал России ограничить и, в конечном счете, остановить английскую экспансию в Тибете» Полемизируя в этой статье с Н.С Кулешовым, Е А Белов справедливо 0!мечасг, что если бы Россия не имела собственной тибетской политики, то она едва ли бы стала заключать с Анпией отдельное соглашение о Тибете (ангпо-русская конвенция по тибетским делам 1907 г )3

'К>леиюв!К !\кхия и Гибет - С " Там же С 72

1 Ьечок Г. А 'I иоеккая политика России (1900-1914 п Т по русским архивным чокумстам // Носшк 1994 №•3 -С 99. 101

В ряде статей диссертанта, опубликованных по-русски и но-английеки в конце 1990-х - начале 2000-х гг., приводится ряд новых, неизвестных исследователям фактов, позволяющих говорить о наличии у царской России вполне определенной «тибетской политики», которая, по сути, являлась политикой сдерживания Англии. Примером такой политики могут служить открытие русского консульства в Дацзянлу (пров. Сычуань) - фактически пункта для наблюдения за деятельностью англичан (1903 1904), отправка А.Н. Куропат-киным группы калмыков-разведчиков в Тибет (1904), штаны посылки в Лхасу военно-дипломатической экспедиции под началом П.К.Козлова (1903), обещания А Н. Куропаткина предоставить тибетцам военную помощь. В статье «The Tsar's Generals and Tibet», посвященной вопросам военного взаимодействия России и Тибета, делается вывод о том, что военное руководство России играло гораздо более активную роль в русско-тибетском диалоге, чем это принято считать до сих нор, хотя оно и не вынашивало каких-либо агрессивных замыслов в отношении Тибета. Данное диссертационное исследование также показывает, что военные пытались проводить свою собственную «линию» в тибетском вопросе, отличную от «линии» дипломатического ведомства.

Что касается английской и индийской историографии, то русско-тибетские отношения рассматриваются в ней преимущественно в контексте антло-русского соперничества (Ф. ЯмгхаЛенд, Ч. Белл, П. Мехра, А. Лэмб, Г1. Флеминг, X. Ричардсон, П. Адди, П. Хопкёрк, X Хадли, А. Маккей)1. Общим для этих авторов является признание ключевой роли бурятскою советника ХШ Далай-ламы в деле установления непосредственных отношений между Тибетом и царской Россией. Доржиев убедил юного Далай-ламу, что Россия является единственной в мире страной, способной оказать помощь Тибету против Англии Публикации английских дипломатов (Ф Янгхазбенд, Ч. Белл) в целом отражают точку зрения правительственных кругов Британской империи, которая сводилась к тому, что деятельность Доржиева (его посольства в С'.-Петербург и секретные переговоры с царским правительством) представляла серьезную угрозу для безопасности Индии Авторы двух специальных работ, посвященных теме русско-тибетских отношений, П. Мехра и А. Лэмб, опираясь главным образом на материалы британских архивов, пытались выяснить сущность так наз. «русской интриги» в Тибете, послужившей формальным предлогом для ашлийской интервенции в эту страну. П. Мехра объяснял «особый» интерес России к Тибету двумя факторами: существованием традиционной релитиозной связи бурятско-калмыцких буддистов с Лхасой н аш-

1 Youllghtisbaiul Y India and Tibet London. 1910, Dell C I ibel I'M and Present - (Word, 1924 Iduu Portrait ot a Dalai Lama The Life and Times ol the Great Thirteenth London, 1946, Mehra I* T ibel and Russian Intrigue H Journal ol Royal Central Asian Society 1958 Vol 45(1) P 28-42, Idem I he Younghusband I xpedition An In terprctation New York, 1968 (2'"sed New Delhi. 2005), Lamb A Some note:, on Russian intrigue m libct /' Tin. inunwU>t Royal Central Asian Society 1959 Vol 46(1) !' 46 65; Idem Britain and Chinese C enlt al Asia Tondon, 1966, Fleming P Bayonets to Lhasa. The first full account ol lintlsli invasion ol Tibet in I9(J4 London, 1961, Richardson II I Tibet and Us History London, 1962 Hopkirk P I he Great Game On secret sihilo in Ut^li Asia I ondon, 1990, Idem Trespassers on die Roof of the World The secret exploration of Tibet - New ork Iok>o London, 1995 (2"'edition) Hundley II I ibet's part in the "Great Game" // lltstory Today Oct 199" I' 4>52, McKay A ( I ibel and the Bnlisll Raj The Frontier Cadre 1904 1947 Richmond. 199/

лофобией Николая П. Главная цель русских, по его мнению, состояла в юм, чтобы создать ситуацию мнимой угрозы для англичан - уловка, на коюрую легко попался русофоб Дж. Керзон. А. Л">мб придерживался несколько иной тчки зрения, счи1ая, что Керзон имел достаючные основания, чтобы поверить «свидетельствам» о «русской интриге в I ибете или около Тибета», потенциально опасной для британских интересов в Индии, принимая во внимание жспансию России на Дальнем Востоке и в Монголии.

Из пуб шкаций последних лет заслуживаем внимания монография А Маккея «Тибет и Бршанская Индия: Пограничные кадры, 1904-1947» (1997), посвященная деятельности чиновников политическою департамента англо-индийскою правительства, резидентов и юрювых агентов в Сиккиме и I ибете. По мнению Маккея, русское влияние в Тибете в начале XX в было весьма ограниченным. Настоящим врагом Британии ли чиновники счшали не Россию, а Китай, пытавшийся присоединить Тибет к своим владениям. Именно Бршания и Кшан в течение нескольких десяшлетий вели борьбу за преобладающее влияние в Тибете, при этом обе страны заявляли, чю они действуют исключительно в интересах тибетцев (с. 15). Этот вывод Маккея позволяет по-новому взглянуть на Большую тру в Тибете и участие в ней России

Тема Большой игры стала особенно популярной на западе и годы после распада СССР, когда зарубежные исследователи получили доступ к материалам российских архивов. В 2001 i. американский историк Джешгифер Сигел опубликовала mohoi рафию «Окончание игры Британия и Россия в последней схватке за Центральную Азию» В ком исследовании, посвященном возобновлению ашло-русскою соперничества в период после заключения конвенции 1907 i., автор приводи1 немало любопытных подробностей, относящихся к тайным переговорам А Д. Сазонова и Дж Быокенсна в Петербург весной 1914 г. Используя российские и британские архивные источники, в частности переписку статс-секретаря "У Грея и Дж. Быокенена, Дж Сигел показывает, что российский минисф иностранных дел прилагал энергичные усилия, чтобы добиться выгодной для России сделки с англичанами по тибетскому и афганскому вопросам', что еще раз подтверждает наличие у России вполне определенной поли1 ики в отношении 1 ибета.

Другой американский историк Д. Схиммельпенницк паи дер Ойе в ряде статей и в монографии о русско-японской войне «Навстречу восходящему солнцу» (2001)"" устанавливав наличие тесной связи между имперской идеологией России («конкискздорский империализм») и сё внешней молишкой в период, предшествующий войне Отдельная глава в этой кит; посвящена 11.М. Пржевальскому, которого Схиммельпенницк называет наиболее ярким преде 1ав1пелсм русскою имперского мышления Рассматривая проекты iи-

' Siegel J I ndgnme Hritain, Russia and tilt fim! struggle tor fenti jl Asn I otulon 500'' I» 189 190

f\nM\icai.nenmiiiK Ban aep One Caer e BoetoKa // PojiHiia 1995 N- 11 - ( 30-333 on ace HcHipecnnan ripiKeßalLeKHH// XpnaiiafTia 1997 N"1 ( 2Ü/-226, Schinintclpi nninek\nn der Oys Tourn.imen! of shadows Russia's gieat j;amc in T ibet / 1 he Hisfor) ot 1 ibet Vol HI Ihe modern period (1895 1959) 1 ondon md New York, 2003 p 4">-56, SehimmelpennineV \an der Oye O Toward the Rising Sun Russian Ideologies oil ¡npire and the Path to War with Japan IVKalb 2001 P 24-41

бстских экспедиций Пржевальского-исследователя и разведчика 1870-х -1880-х п., лот автор отмечает, чго они по существу служили экспансионистским целям России в Центральной Азии

F.nic одна работа, заслуживающая упоминания, это книга Дж. Спеллинга «Буддизм в России: История Агвана Доржиева, эмиссара Лхасы к царю» (Snel-ling J. Buddhism in Russia: The Story of Agvaii Dorzhiev, I hasa's Emissary to the Tsar 1993) В ней особенно подробно освещается первая половина жизни бурятского дипломата и религиозного дея!еля, в том числе его посольства к русскому двору, заложившие основу русско-тибетского сближения.

В китайской историографии тибетской теме также отводится довольно большое место, xoih трактовка в ней известных событий в Тибете в начале XX в является в значительной степени политизированной, ориентированной на идеологические установки китайского руководства в lot или иной период истории. "Гак, в публикациях 1950-х гг. китайские историки делали основной акцент на агрессивных планах ашлийских и американских империалистов в отношении Тибета, избегая употреблять термин «агрессия» применительно к тибетской ноли гике России. Ухудшение советско-китайских отношений в последующие годы заставило их изменить свои взгляды и утверждать, чго царская Россия, как и Англия, проводила экспансионистский курс в отношении западных провинций Китая и «китайского» Тибета1 Гак, Ban Фуджен и Суо Вснсим в и'данной по-английски книге «Основные вехи тибетской истории» (1984) угверждати. что Британия, используя Тибет в качестве плацдарма, пыталась связать Индию со своей сферой влияния в долине р. Янцзы. Царская же Россия, со своей сюроны, понимая стратегическую важность Тибета, стремилась аннексировать «ну область» и использовав в качестве базы для расширения агрессии в глубь южно-азиатского субкоигинеша (с 120). При этом Британия преуспела больше, чем Россия в достижении своих целей. Характерной особенностью публикаций китайских авторов является го, что они не ис-тючьзуюг китайских источников гю тибетской 1еме, поскольку такие источники останься строго засекреченными в китайских архивах. Сюдь же недоступны для историков (как китайских, так и зарубежных) и тибетские источники, хранящиеся в государственном архиве в Лхасе. Немногие рассекреченные документы из 1-го исторического архива КНР в Пекине были использованы китайским шбетолот ом-эмигрантом Сон Лимином в статье, посвященной экспедиции Ф Янгхазбенда и китайской полигике в отношении Тибета в 1903 1904 гг.2

История советско-тибетских отношений была впервые рассмотрена в монографии диссертанта «От Байкала до священной Лхасы» П997) и в дис-

1 ( м Очерк лтессии знишиемно и американскою империи hhmj в Т ибси. Ь м, 1950 ina Mtr иi ), lib ^ > Иеюрнк .иресчч! Vi п 'иш I'. 1 ибеге н период пр-шлеиин динас гни Цнн Неким, 1954 (кт Я4 ), I Товия история Китая -Пекин, 19К4 1 1-2 (на мн Mi ). Чжоу 1Ъйчжоу Очерк истории ,и рсесии Лш 'ши и России ripe ив нашего Т мое г j ИЬньси, 1984 (па киг ju), Wang 1 uren, Suo Wcnqtng Highlights ol Tibctdn History - Beijing, 1984

2 Sotifi Liming' ifu Younghusbjml I 4pc<iuion and Chnu\ poh<-> low trcta Tihei 1901 19(14 // fibccjn Studies T'ro с ceding ol the 6'1' Seminar o( the 1ATS, Fageines 1942 Vol 2 -Oslo, 1994 P 789-8(10

ссртации на соискание ученой степени к. и. н. «Советско-Тибетские отношения, 1918-1929» (1998). Этой же теме посвящены и опубликованные по-антлийски во 2-й половине 1990-х несколько С1атей тою же автора, а также монография «Soviet Russia and Tibet, [he Debacle of Secret Diplomacy» (Советская Россия и Тибет: Крах тайной дипломатии)'. В я ом обобщающем труде советски-тибетские отношении, особенно их начальная фаза (1920-1922), рассматриваются в довольно широком контексте, с использованием материалов по советско-персидским и советско-афганским отношениям, позволяющих говори/ь о возобновлении в послереволюционные годы, на новом историческом витке, Большой игры в Центральной Азии. Делается вывод, что советское руководство, стремясь подорвать влияние Англии в Тибете, в течение ряда лет проводило довольно активную наступательную политику в отношении этою буферной) пригималайского государства.

Работы западных тибетологов по этому периоду (Д Макдональд, X Ричардсон, А. Лэмб)" ограничиваются лишь констатацией фактов посещения Лхасы советскими делегациями и отдельными агентами в 1920-е гг. со ссылками на английские источники.

Тема «Тибет в советско-китайских и российско-китайских отношениях (конец 1940-х - 1990-е гг.)» является новой и мало изученной Впервые она была рассмотрена в заключительной главе упомянутой монографии диссертанта1 с целью показать, что после окончания Большой игры СССР не только не утратил интереса к Тибету, но и оказал действенную помощь КНР в установлении кон■ роля над этой страной, пытался использовать тибетский вопрос /Для давления на Пекин в период советско-китайской конфронтации, а после распада СССР Российская Федерация в лице трех своих буддийских субъектов (Куря)ия, Калмыкия, Тува) стала стремиться к установлению тесных связей с тибетскими буддийскими иерархами, т.е. наметилась тенденция к возобновлению российско-тибетского диалога на сугубо религиозной основе.

В последние годы в России и за рубежом было опубликовано несколько больших монографических исследований, посвященных новейшей истории Тибета, в которых в той или иной степени затрагивается тема «Тибет в совег-ско-китайских и российско-китайских отношениях». Из российских публикаций следует, прежде всего, упомянуть монографию A.C. Климова «Политический стагус Тибета и позиция держав (1914 г. конец XX и )» (2000), подробно освящающую как саму тибетскую проблему, гак и ей преломление в политике Китая и внешнеполитических отношениях КНР с державами, включая

1 Андреем Л Н Or Ьайкапа до священной Лхасы Новые материалы о русских »кспе-дмцпнх н Центральную Аяноа 1-й половине XX века (Бурятия, Монголия, Тибет) СПб - Самара -llpau, 1997 О ч, Ьсшиевики» борьбе ш Тнбсч Тайные »кспслицин Наркочин'тела в Лхасу в 1920-е гг с 121-226), Andreyev Л Soviet Russia anil Тibci Л Debacle of Secret Diplomacy/П he Tibet Journal 1996 Vo! XXI (3) Г 4 34, Idem Bobhc-cik Intrigue in Tibet II1 ibetan Studies Proceedings of the 7th Seminar ol llie IA IS. Gray 1995 Vol 1 Wien, 1997 -1* 7-1 "i, Idem Russian Huddhists in Tibet, from the end of the 19th century 1930 >' Journal of the Royal Asiatic Society (Cambridge) Series 3 2001 Vol 11(3) ~P 149 362. Idem bos let Russia and Tibet The Debacle of Se ci a Diplomacy Leiden Boston, 2003

McDonald D Twenty sears m Tibet. - London 1912, Richardson TIT T ibet and its History 1 ondon, 19o2, Lamb Л (ibet, China, and India 1914-19^0 A History ot Impenal Diplomacy Ilerlingtordbnry (U К ), 19S9 'Andreyev A Soviet Russia and Tibet -P 379-394.

СССР В своём труде АС Клипов также вкратце характеризует начавшийся на рубеже 1990-х, в юды перестройки и «оживления активности ламаисгской церкви в СССР», процесс нового сближения между Россией (буддийскими регионами РФ) и Тибетом (XIV Далай-ламой и «высшими руководителями тн-бетской оппозиции»). При ном он отмечает, что хотя в 1990-е гг. предегави тели тибетской оппозиции с молчаливого согласия руководства стран СНГ (включая Россию) и МНР стали практически свободно вести спою деятель ность на их территории, «эти государства воукрживаются от оказания акшпион помощи борцам «i независимость '1ибета и от официальною пришания незаконности суверенитета Китая над Тибетом»'

Среди исследований западных тябетологов следует, прежде всего, назвать ставшие классическими монографии М. Голдстейна, А Лэмба и В Д Н!а-кабпы . 13 лих работах достаточно полно освещается и наиболее драматический, заключительный период существования независимого тибетского государства Исюрия Тибета уже в составе КНР (до начала 1990-х) подробно рассматривается в недавно опубликованной монографии ант тийского историка ш-бетското происхождения Церинга Шакья «Дракон в Снежной стране- Современная история Тибета с 1947 т » (Shakya Ts The Dragon in the Land of Snows 1999) Основанная на большом массиве западных, китайских и тибетских источников и отличающаяся объективностью и взвешенностью в изложении и оценке тибетских событий 2-й половины XX века, монография Шакья считается лучшим па сегодняшний день исследованием но лому периоду тибетской истории В ней. как и в монографии американского тибетолога М Голдстейна (1989), встречаются упоминания СССР в связи с обсуждением тибетского вопроса в (ЮН в 1959, 1960 и 1965 г i. (вопрос об агрессии КНР против Тибета).

Представляют интерес и статьи западных исследователей о стратегической роли Тибета в пригималайском регионе и «стратегическом строительстве», развернутом коммунистическим Китаем в Тибете, н его значении для соседних государств и среднеазиатских республик СССР (О Клабб, Д Норбу)'

Петьзя не упомянуть и нескольких работ, проливающих свет на подрывную деятельность спецслужб США в тибего-гималайском ротоне в 1950-е - 1960-е i т. Споенная помощь тибетским повстанцам)4.

Эти и другие публикации как старые, так и новые носят в целом вспомогательный характер, давая возможность более тщательно рассмотреть отдельные аспекты исследуемой темы.

Характеристика источников. Но исследованной в работе теме существует обширный крут источников, как опубликованных, так и выявленных в

' K union A C I lu.nt ru'iccMiH uatyc luoen f' 439-440

" Goldstein M C A History of Modern Tibet 1913 1951 Berkeley 1 os Alleles Uiiidon 10X9 Idem On Modern T ibct.nl History Moving Beyond Stereotypes // Tibet and her Neighbours P 217-226, ! amb A I ihct Cflina and India 1914 1950 A History of Imperial Diplomacy lleitnigloidbury 1989 Sliakabpa 11 WD Tibet A Political I listory New York, 1984

'ciubbor Tibet's Strategic Position/' Pastern World 1956 Vol X » 12 I' I8-19, Norbu Dawi Strategic De velopmenl in Tibet Implications lor its Neighbours Asian Suivey 1979 Vol XIX I' I P 245-">59 ' (irunlcld \l A Uriel Survey of tihetan Relations with lilt Uniltd Stales // Tibcl and her Neighbour. P 19' 205 Laird th Into I ibet The CIA's first atomic spy and his sceret expedition til T hasa New Yoik, 2002

отечественных и зарубежных архивах Использованные н диссертации опубликованные источники по своему происхождению и содержанию представлены несколькими видами Это, во-первых, ракообразные дипломатические документы, хранящиеся в Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ) - послания XIII Далай-ламы и тибетских министров Николаю II и мииисфу иностранных дел России (1900, 1901 и 1913 гг ), письма и докладные записки по тибетскому вопросу, переданные в МИД посланником Далай-ламы бурятским ламой Агваном Доржиевым, донесения и депеши российских представигелей в Урге, Пекине и Калькутте, инструкции главы МИД послу в Лондоне, тексты различных соглашений, касающихся Тибета, заключенных Англией, Китаем, Тибетом, Монголией и Россией в период 1890-1914 гг Эти докумеихы проливают свет на зарождение и развитие русско-тибетского политического диалога на рубеже и в первые полтора десятилетия XX века, его изначально противоречивый характер, обусловленный обострившимся в -этот период англо-русским соперничеством в Азии, позицию России по тибетскому вопросу на разных этапах зтою диалога, контакты российских дипломатов с правителем Тибета Большинство из них опубликовано в приложениях к монографиям Т Л. Шаумян, A.B. Дамдинова, В П Леонтьева и НС Кулешова, в сборниках архивных документов и материалов, таких как «Международные отношения в эпоху империализма» (1933 1940), «Русско-индийские отношения в 1900-1917 гг » и в др. изданиях1.

Другую группу опубликованных источников составляют мттериалы из личных архивов дипломаюв и высших юсударственных деятелей (гр Ю.А Головкин, гр НП Румянцев, А.Н Куропагкин), востоковедов (С Ф. Ольденбург, Ф И. Щербатской) и других лиц, причастных к формированию тибетской политики России или оказывавших па пес влияние. Это - инструкции, данные гр 10 А Головкину в связи с его посольствам в Пекин (1805), записка о Тибете мифополита Хрисанфа, представленная министру коммерции гр Н П Румянцеву (1805), дневниковые записи военнот министра А Н Куропаткина 1903-1904 гг, в которых упоминаются «тибетские планы» Николая И с комментариями на них министра, проект научно-разведывательной -экспедиции в Тибет подъесаула Н Уланова (1903), письма и официальные отчеты о встречах с Далай-ламой в Урге (1905) и Даржи.шше (1910) восгоковеда-буддолога Ф.И, Щсрбатского, проект П А Бадмаева о присоединении к России Китая, Тибета и Монголии, сю же памятная записка о проти-

1 Шаумян Г Л Ашлия и Россия n борьбе 1,1 пкподыпо п.ы 1ибеюм Приложения, 1 33 С 25! 139

Д1мдииопА13 Агялп Доржиен Дии'юм.г, почигичеекий обшеетспнын п ретигиочиый ichп ч! У [,ш Уд> 1999 -С 111-1IX, Известия МИД 1913 Кн 1 -С 50--Í1 (Депеша упочиомочешют в Урге Д С С Коро-сювца oí 6 января 191 Î и тибеако-чошольекий доювор) Международные о [ношения в >по\у нмиернепп-

м| Документы m 1|>\ивов царскою и вр<менного правшеш-сга ( сри-А 1 19 4 2 [M Л 1939 1 20

4 1 [M 1 1939 Г 21) Ч 2 [M I, Л , 1940, Серия 1 1 "> M Л 1433,1 1 M -Л, 1933 1 4 M Л 1939, Руеско-ии ншекие отношении в 1900-1917 Сборник архивных документов и магериатов - М, 1999, Леонтьев В П Иностранная жепаиепя в TiÄeie, IKSX 1919 M, 1956 i 211 2'() Кулешов П ( Россия и 1 ибо в начале XX века M , 1992 При'юясенне С 2">8-2б7

водейсгвии англичанам в Тибете и письма императорам Александру Г ГI и Николаю II, а также С Ю Витте (1891-1905)'.

Следующая группа опубликованных источников тго свидетельства военных архивов, как-то' письмо А Доржиева А.II Куропаткину oi 11 октября 1900 г в отпет на предложение военного министра подарить Тибе1у грофей-ные китайские пушки, черновики двух записок 2-ю геиерал-квартирмейстера генерал-майора Я.Г Жилинекого по поводу предполагаемой восшю-диплома-тической экспедиции 11 К Козлова в Тибет (конец 1903), отчет о деятельности русской разведки в Мош олии i енерал-майора Орановского, где упоминается о планах переселения Далай-ламы в Россию (1905), записка о Далай-ламе и его деятельности в Монголии полполковника Генштаба А.Д. Хитрово (1906)2. Эти материалы свидетельствую) о достаючно активной позиции военного ведомства в тибетском вопросе, конipacтирующей с весьма умеренной дипломатической линией, проводимой МИД.

Отдельную группу источников состанчяют описания хождений в Тибет в XVIII - начале XX в бурятских и калмыцких паломников (Дамба-Доржи Заяев, Пурдаш Джунгруев, База-бакши Мснкеджусв, Гомбожаб Цыбиков, Дамбо Ульянов)', отчеты и путевые дневники русских путешественников-исследователей Центральной Азии (Н М Пржевальский, М В. Певцов, Н Г Потанин, П К Козлов), а также материалы мемуаргто-бнографичсского характера (тибетская, монгопьская и русская автобиографии А Доржиева и сборник документов о его деятельности в царской России и СССР из фондов Национального архива Бурятии)4 В "них источниках содержатся сведения, как о традиционных религиозных связях бурятских и калмыцких буддистов с Тибетом,

' Hl бума! i}мф i Ю Л Io.lOBKinla Документы о посольсте ip Гочовкнна в Киын СПб , 1К9К, Путешествия по ГСостокч -i innxy I к.,перины 11 M , 199*) С 290-244 («Пояснения на вопросы преосвященного Хрн санфа ni путешес i вия его и шлеченные»), Куропаткнп Л 11 Дневники//Красный Архив 1922 К» 2 - С 31, 94,101, 103, Анлреев Л И От Байкала ло священной Лхасы Новые материалы о русских жсиедицнях в Цеи-iptn.iiyio A íhio в I ой ло ювипе XX век i (Ьурижя. Мошотия, Iifóei) - С -Il~rep6)pl Самара - 1 Ipai ,1, 1997 Прн нтнение По'гьесаул "Уланов IlpocKi Записки о путпнеет вин в Tnf>c i С 51 60, 1Цс[л':н ской Ф И Кратмш отчет о иоетдке в Урту, ¡1 i записей во время путеи1еетвия в Ургу (190^); Краткий отчет о командировке в Индию // Восток - laiuu Исследования Переволы Публикации - М, 19S9 С 250-265, Русско-ннтинекче oí ношения и 1900 1917 гг Сборник архивных токумептов и материатов -М, 1999 С 267-274, Ja кулисами цари ша Архив тибетского врача Бадчаева Л, 1925

' Андреев \ И От Ьат1кала ло священной Лхасы С 19,36-37 Павлов Д К , TleipOB С А Японские лены и и р)юкая peno нонпя Русская разведка н контрразведка н войне 1904 !9(is гг Док'умспты М , 1993 С 179229, Записка по ню н,овника Генератышго Штаба Хитрово о Датй ламе и el о дся1си пост и 1906 i Ч Вое юк 1966 №4 С ,36-141

1 Гашкпн А Г Описание Тибета, сооавленное в XVIII в буря!с<им паломником Дамба-Доржи Заяевым i Стрmu и народы Востока 1989 Инн XXVI К vi 3 ( 117 Р5, Ьуртскис летописи - У шн Уд>, 1995 Чо

ждение в Тибе! каимынкою бакнш Пурдаш Джунгруепз 4 1 iIvn. в Т ибет // Фит югияеекне нее ie юваиии старонисьменных памятников Тлисга, 1987 С 125-144,4 2 У свя|ынь 1 нбета // Проблемы мошольсьой фн ю юти ') niela, 1988 Г 135 1S1, Скамнис о хождении в Тибетскую страну Мало-дербсгскот Ьаи бакши СПб, 1897. Цыбнков Г Ьутлист-патоммнк у святынь (ибет а // Цыбнков Г И}бранШ1е ф>лы в 2-\ г 2-е hi;i I 1 - Новосибирск, 1991, Ульянов Д Ире (сказание Ьудды о Доме Романовых и краткий очерк

моих путешествии в (поет в 1904 1905 II СПб, 1913

4 [Дора.иен А } «I [редакие о кругосветном путешествии» и ш повеч (вованне о жи иш Агвана Доржневл -Уллн^и 1994 Доржиев Ai ван внимательные заметки Описание путешествия вокруг света Антобнофа фня М . 200 . Шаумян Г Л Аш жя и Россия в борьбе та юснодство нал Тибетом При юление К" ' -í T52 259 (Aatofinoi рафия Агвана Дорли, ва), f Гранины и i жи ши Агвана Доржиева Архивные доьуме) ты Улан-Уд-», 19'Л

так и о попытках властей - царского и затем советского правительств России усыновить контакты с правящей верхушкой Тибета с помощью научных экспедиций Русского географического общества, прежде всего экспедиций Н М Пржевальского и П.К. Козлова. Путевые записки путешественников также содержат разнообразную информацию о Тибете его природном мире, социально-политической системе, населении, правителях (в том числе о малолетнем XIII Далай-ламе и его ретеше), и о крайне враждебном отношении тибетцев к иностранцам в целом, их стремлении не допустить людей из «внешних стран» в Гибет, и особенно в Лхасу1 Наиболее содержательный источник этой группы - автобиографическая записка на русском языке А. Доржиева (1901), проливающая свет на русофильскую деятельность последнего в 1890-е гг. при дворе Далай-ламы и его визиты в Россию акции, фактически приведшие к переориентации Лхасы с Китая на Россию как на потенциальную державу-протектора тибетского государства Большой интерес представляет и отчет спутника П К. Козлова по Монголо-Тибетской экспедиции (1899-1901) В Ф Ладыг ина, содержащий подробное описание горт ово-сырьсвых рынков Монголии, Западного Китая и Тибета и рекомендации правительству с целью связывания выгодного для России товарообмена с Тибетом2.

Чю касается опубликованных иностранных источников но Тибету, то но, прежде всею, сборники документов Форин оффиса (1904 !905)J. rJiH документы (донесения британских дипломатов в Пекине и С.-Петербурте, меморандумы российских представителей в Лондоне, переписка главы Форин оффиса Г Лэнсдауна с вице-королем Индии Дж Керзоном, статс-секретарем по детам Индии Дж. Гамильтоном) дают представление о том, каким образом формировалась тибетская политика лондонского кабинета и в чем состояла суть англо-русскнх разногласий из-за Тибета, приведших тс ашлийской интервенции в Тибет в 1903 г. и фактическому срыву наметившегося в эти годы русско-тибетского сближения.

Важнейшую источниковую базу диссертации составляют архивные документы Их основной массив сосредоточен в семи крупнейших архивохранилищах России (в Москве и С.-Пегсрбурте) - Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ), Архив внешней политики Российской Федерации (АВГ1РФ), Архив Президента Российской Федерации (АПРФ), Российский государственный исторический архив (РГИА), Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), Российский государственный военный архив (РГВА), Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ряд документов и материалов по тибетской теме был также выявлен и в других архивах, таких как Государственный архив Россий-

' II М 11ржевдлккий Wi Зайсапа 'tcpet Хами в I ибет и ил верчонья Женин реки - М , 1948 ( 205 226 (I iatu Р), пп же Moui wjiiM н стран л ижуюв - М , 1910 С 249 273

Начиши В Ф Некоторые лаинме о положении iopi овли r r.im.cv, TmVie н Мош олии, собранные но время жене шиии 1899 1902 и . снаряженном ИР1 О // Имесшя ИРГО T XXXVIII №4 С 371-466 (Отдельный oiniCK СНГ), 1902)

3 (mat Britain Paper-, relating to Tibet, presented to both Houses ol Parliament b\ ( ommatui оПЬь Majesty С d 1920,21)54, 2370 London, 190+ 1905

ской Федерации (ГАРФ), Центральный государственный архив С.-Петербурга (ЦГА СПб.), архив С.-Петербургскою филиала РАН, архив С.-Петербургскою филиала Института востоковедения РАН, архив Русского географическою общества (РГО), архив Музея-квартиры П.К Козлова, Национальный архив республики Бурятия (НАРБ), Национальный архив республики Калмыкия (НАРК), архивы министерств безопасное ги этих республик и управления ФСБ по С.-Петербургу и Ленинградской области. Кроме этого при работе над диссертацией были использованы материалы двух британских архивов - Oriental & India Office Collection and Records в Лондоне и Public Record Office в Кыо Тщательное изучение архивных источников позволило, во-первых, значительно расширить уже существующую исгочииковую базу по теме русско 1 ибетскик отношений (1898-1914), дополнить её рядом новых, неизвестных исследователям документов, во-вторых, реконструировать умышленно «ta-секреченную» и до сих пор утаиваемую властями историю советско-тибетских отношений (1918-1929), и, в-третьих, проанализировать два обширных периода: предысторию отношений царской России и Тибета (начало XVIII - конец XIX вв.) и период после завершения советско-тибетского диалога и англо-совегского соперничества в Тибете, когда СССР и затем постсоветская Россия вновь оказались вовлеченными в обсуждение тибетского вопроса (с предеia-вителями нацистской Германии в 1939-1940 гг.; с лидерами КПК и руководством КНР в 1949-1952 и середине 1990-х гг., a iнкже с дипломатическими представителями зарубежных стран в стенах ООН в 1950-е -1960-е п.) и были вынуждены сформулировать свою принципиальную позицию но этому вопросу Анализ предыстории русско-тибетских отношений (нач XVIII - конец XIXjübJ базируется в основном на уже опубликованных источниках (см. выше). В ходе исследования удалось выявить ряд новых документов это сведения о Малом Тибете (Ладаке) и пути туда из России, собранные комендантом Семипалатинской крепости (1822), доклад главы Азиатского отдела Главного Штаба А.П. Куропаткина на имя императора Александра И (1878) по поводу проекта 1-й тибетской экспедиции Н.М. Пржевальского, записка Н М Пржевальского, в которой приводятся доводы в пользу присоединения к России Восточного Туркестана и части северного Тибета (1880-е гг.), отчеты и донесения в Азиатский департамент МИД ургинского консула Я.Г1 Шишмарева', содержащие разнообразные сведения - о контактах бурятских и монгольских буддистов с Тибетом в 1890-е гг , о XIII Далай-ламе, о деятельности в Moni о-лии торгового дома П.А Бадмаева, о посещении Урги чрезвычайным посольством известного закулисного дипломата и тибетофила кн. Э Э. Ухтомского. В этих документах нашли отражение некоторые малоизвестные или совсем неизвестные историкам фак!ы, относящиеся к эпохе Большой игры, которые свидетельствуют о несомненном интересе к Тибету со стороны российских

'МИЛ Ф 1264, on 1,д 319, ЛЛ П0-И9, РГВИА Ф 4«), on 1, д 553, л 10, ргиа Ф 971, on 1, д 181 (П М 11ржспаш,ский «О ишчожнои войне с Китаем, о природных условиях, нсьопаемьк богатстох и добп чс wwiii а Цспгральиой Ачип» (1884 1888).АВШ>и Ф КигайсынЗ стол Д 562, 575, Архио СПб Ф И1) РАН Ф 44, on 1, л 18 (Копни отчеши русских коисулоя н Ур|с\ Улясутае, Кобдо, Шанхае, 1862 1891). лт 87 89 (Л

властей, прежде всего носиною руководства задо.но до вступления двух юсу-дарсгв в официальные отношения.

Отношения между царской Россией и Тибетом (1898 1914) Большинство наиболее значимых дипломатических документов по истории русско-тибетских отношений сосредоточены в АВПРИ (фонды «Китайский стол», «Сред неазнатский ехол», «Азиатский департамент», «Миссия в Пекине») и уже введены в научный оборот отечественными историками (АЛ. Попов, ПИ Остри ков, А.Ф. Остальцева, Т.Л Шаумян, НС Кулешов, ЕА Белов, А В. Дамдинов) Некоторые новые документы, относящиеся к yioviy периоду, были выявлены в фонде «Китайский стол», oro 1) материалы о тсретоворах между Россией и Англией о русской границе с Мотполией и запад тым Китаем (1907) с целыо заключения соответствующею сотлашсиия в рамках аш.то-русской конвенции по персидским, афганским и тибетским де там, 2) отшп 51 П Шишмаревд на поданную А. Доржиевым в МИД в 1907 i. докладную записку о более тесном сближении России с Мотполией и Тибетом, свидетельствующий о разделении российской диплома шей монгольскою v тибетскою вопросов (д. 744); 3) проект ответного письма Далай-ламе вице-кс нсула в Ур-ге А Я Хиоиина (1915), позволяющий юворить о полной утрате Россией интереса к Тибету после окончательного раздела сфер интересов и влияния Рос сии и Англии в Азии накануне первой мировой воины (д 670)

Ряд дипломатических документов находится также в РГИА в фонде министерства финансов (ф. 560) среди них перевод монгольского текста и тибетский текст письма Далай-ламы С.Ю. Витте (1900), материалы, относящиеся к учреждению российского консульства в Дацзяилу для поддержания связи с Лхасой (1901), материалы о выдаче денежной ссуды Далай-ламе (1908), б.кж документов, освещающих ашло-тибсмекие, антло-китайские н тибс1ско-ки-тайские отношения и позицию России по тибетскому вопросу в 1908 1913 п

Совершенно новым и практически неразработанным источником по истории русско-тибетских отношений являются материалы восюковгдных архивов, прежде всею переписка между востоковедами, путешественниками (С.Ф. Ольденбурт, Ф.И. Щербатской, кн I.1Э. Ухтомский, А.II. Казнаков, П К. Козлов, Б Барадийн, Ц Жамцарапо), руководителями Императорском Академии паук и PIO (великие князья Константин Константинович, Николай Михайлович, П П Семенов-Тян-Шанский) и лицами, находившимися в окружении Далай-ламы и являвшимися посредниками в сю сношениях е российскими дипломатическими представителями в Монюлии и Китае (Л Доржиев, Н Дылыков, Ц. Добдано», Р Бимбаев)1. В лой переписке содержатся обширная информация конфиденциальною характера, прежде всею сведения о Да лай-ламе, его политических взт лядах, настроениях и планах в период двух ею вынужденных миграций (1904-1912), а также о закулисной политической деятельности Доржиева с целью содействия установлению более тесны\ or ношении между Россией и Тибетом Два наиболее цепных документа из ной

' Ар\ивСП6Ф РАН Ф ft. 208 (on 1 л ">8, 52, 1/0, 196, 210,^ 68'), /2ч Архив РГО Ф IS (on ! Л /4 21 1,214,261,46S,S05,698), PI ИА Ф 1072 он 2, п 6

группы исючмиков >то обнаруженная диссертантом неизвестная ранее авго-биофафическая записка Доржиева (1904), содержащая ряд любопытных подробностей о его поездках в Россию, переговорах с царским правительством и пребывании в Лхасе в 1903 1904 п , а также проект ноенпо-дипломатической экспедиции в Тибет (1903), пре,стоженный П.К. Козловым руководству Г лавного Штаба, с целью восоановлепия статус-кво в Тибете, нарушенного аш-лийской военной жепедицией Ф. Янгха»бенда' Важность лих документшв состойI в том, что они расширяют паши представления о характере русско-тибетскою диалота на ею начальном этапе, потопывают, что Россия не была пассивным наблюдателем во время аш лийской интервенции в Тибет, но взвешивала возможность оказания Лж лии активного противодействии.

Еще одна группа новых источников корреспонденция на тибетском языке из архивов РАН и РГИА. Среди них несколько писсм Далай-ламы, тибетских министров и сановников на имя Николая 11 и А Доржиева (1900, 1910 1911 гг ) и одно письмо Доржиева тубернатору Гьялцена (1900)"'. Пред ставляют интерес также и сохранившиеся в русском переводе и частично но-тибетскн два письма и открытка новою фаворита Далай-ламы Царонта П.К Козлову (1909 -1910 и )\ Письма Далай-ламы и тибетских министров со держат обращение правителей Тибета к России за помощью, в связи с вторжением в Тибет в 1910 г. карательных войск генерала Чжао Орфена для восстановления китай'-кого сюзеренитета над Тибетом.

Отношения между СССР и Тибетом (1914 19?9) Исследование совс1 ско-тибетских отношений сущсствешю затруднено практически полной недоступностью основного массива исючтшков по теме, хранящихся в АВПРФ, Недоступными ,гля исследователей являются и материалы военных архивов Диссертанту удалось познакомиться лишь с немногими нз документов, находящихся па открытом доступе в АВПРФ. Это, во-первых, материалы, относящиеся к деятельности полуофициальной «Гибсю-Мошольской миссии» при буддийском храме в Ленинграде в начале 1930-х и, во-вторых, ряд различных по содержанию документов - письмо I .В. Чичерина члену коллегии НКИД С.11. Аралову о финансировании советско-монгольской миссии в Тибет (1926) и его же письмо председателю Антирелигиозной комиссии при СНК Ь.М. Ярославскому в связи с арестом в Всрхнеудинске 88 бурятских лам (1927), отзыв НКИД о Б. Мухарайне, одном из участников тибетской миссии С.С.Борисова 0927), информационное письмо: «К цредполатасмой поездке Банчин-Богдо» (1927) Наиболее интересные документы в первой группе -справка НКИД о А Доржиеве (ок 1934), где дается довольно позитивная оценка его дипломатической деятельности и личным качествам, удостоверение (мандат) Доржиева за подписью руководства НКИД (1935) и ею политическое завещание (1936), в котором представитель Тибета в СССР подводит итог своей многолетней работе по сближению Тибета н России (Ф. Рефсрен-

1 Арчнн СПб Ф I АН Ф 208, он 1 ( 146, 1л И 14 (Ьнографни (.тершею цлнт члчбы, состоящею при Да ий чачи. ЛчарамСю А1В.111.1 Доржтва, 6/д ), Арчнв ТЧ О Ф 1К,оп 1,д 40 (рчкоппеная копия, 6/д) ' АрхипСШФ1>М1 Ф он Ч ,1 267,270,271 '/'(, Р111А Ф I 102, он 2, I ПО, и 11-14. Арчии РГО Ф К, <>" 3, 1 4<>">

typa по Китаю)1 Среди документов второй группы следует, прежде всего, oi-метип, письмо »аведующего отделом информации НКИД А А. Каллиникова о намечавшейся поездке во Внутреннюю Монголию и МНР Панчен-ламы, об oí ношении руководства МНРП к такому пишгу, а также характеристику общеполитической ситуации на Дать нем Востоке в гюг период в связи с активизацией деятельности проянонской «мукденской клики» северокитайскою милитариста ген Чжан Цзолина (Ф. Секретариат Карахана) Большой интерес представляет и письмо Г.В Чичерина F M Ярославскому, свидететьствуюшее

0 пет а шипом отношении 1лавы НКИД к репрессиям против буддийскою духовенства Бурятии, поскольку такие акции наносят ущерб внешнеполитическим интересам СССР (Ф. ОДВ НКИД).

Хараюеристика второго этапа российско-тибетского взаимодействия, дающаяся в диссертации, опирается в основном на материалы из Архива Президента РФ и РГАСГ1И, которые в большой степени компенсируют недоступные для исследователей документы из АВПРФ и нозвотяют достаточно подробно, объективно и достоверно реконструировать тайный диалог Москвы и Лхасы в 20-е гг Тибетское досье в АПРФ содержит 24 микрофильмированных документа, охватывающих период 1922-1929 л .2, в которых раскрывается подход советского правительства к тибетской проблеме, и намечаются конкретные мероприятия с целью сближения двух государств. Это докладные записки в форме служебных писем секретарю Политбюро ЦК И.В. Сталину наркома иностранных дел Г В Чичерина и члена коллегии НКИД С И Аралова по поводу посылки в Тибет двух политических экспедиций (1923 и 1925 1926 ir )\ В них определяются цели и задачи этих экспедиций, формулируются их «программы», намечаются темы для обсуждения с тибетским правительством, даются оценки социально-политической обстановки в Тибете В одной m записок приводится характеристика руководителя экспедиции 1927 i известного государственного и партийного деятеля Калмыкии А.Ч. Чапчаева4 К этой же труппе документальных свидетельств относится и коллективное письмо на имя И.В Сталина (1928) sa подписью FM Ярославского, П.Г Смидовича, М.А. Трилиссера и Л.М. Карахана в связи с планами постилки в Лхасу делегации советских буддистов-обновленцев5, а также докладная ¡а-ниска в Политбюро бывш. полпреда в МНР П.М. Никифорова (1929), приты-вающая активизировать советскую политику в отношении Тибета, а именно начать тортовые операции с Тибетом через китайскую провинцию I аньсу6, записки Ф Э. Дзержинскот о, М.А. Трилиссера и Г.В. Чичерина, касающиеся на-

1 АВПРФ Ф 100,011 1, н.ит Г, л 10,лл Моб.он 19, па» 19, ц 26, ил 8-10 ( письмо-ивещание А Доржнена опубликовано в ки А ил реев А И Ьуддийекая свянлня Т íerpoi-pa ца Ул. m Vu 1992 С /6-78, он Ьул-тниские ia\jb[ и i С глрой Деренни Нсвскии архив Исгорико-краевеччееыш еиориик 1991 С 343 344 он же Храм Ьудды в Северной (.шише СПб 2004 С 195-197

1 Архип Президента Российской Федерации (АПРФ) Ф 3, оп 65,д 739 (Кигаи, К!ÍP - О 1 нбегс S 11 1922 30 VIH 1962), Л. 1 91 (мкф) ' Там же Лт 17 24,30,62-69 'Там же - Л 73-74

1ам же Л i KI-83 Копия лою письма храни) .я в PI АС ПИ в фонде I M Ярославскою (ф 89, ou 4. i 171,.и 2-4) 'Гам же Лл 88 91

учных экспедиций в Тибет П.К Козлова и Л В Барченко (соответственно 1923 и 1925 гг.)'. Эти документы в своей совокупности позволяют сделать вывод, что тибетская политика СССР была теснейшим образом связана, как с дальневосточной политикой, так и с политикой, проводимой советским государством в отношении своих соседей в Центральной Азии - МНР и относительно автономных западных провинций Китая.

Другим видом документов являются инструкции и постановления советских партийных органов рашых уровней. К ним относятся: «Программа деятельности монголо-тибетского отдела Азиатского бюро» (1920) и инструкция сотруднику этого отдела2; решение Секции восточных народов Сибирского областного бюро ЦК РКПб об отправке в Лхасу «секретно-рекох носциро-вочной экспедиции» (январь I921)1, решения Политбюро ЦК по «тибетским экспедициям» НКИД (1923-1928)4.

Отдельную группу источников составляют письма и записки деловою характера:

- главы Дальневосточного секретариата ИККИ Б.З. Шумяцкого Г.В Чичерину и С И Духовскому (заведующий Восточным отделом НКИД) по поводу организации первой советской экспедиции в Тибег (1921 )5,

- А. Доржиева на имя Чичерина, Духовского и Шумяцкого по тому же вопросу (1921)6,

- председателя ЦИК Совета депутатов трудящихся Калмыцкого народа А.Ч. Чапчаева совместно с заведующим калмыцким отделом Наркомнаца A.M. Амур-Сананом председателю СНК В.И. Ленину с предложением о посылке к северо-индийской границе, через Тибет, экспедиционного отряда кал-мыков-буддисп ов (1919)7,

- представителя НКИД СССР в Средней Азии А. Знаменского Г' В. Чичерину (1925)8.

Наибольшую ценность для исследования представляют материалы, проливающие свет на характер и результаты советско-тибетских нереюворов в период 1922 1928 гг. К ним в первую очередь относится отчег о поездке в Лхасу В А. Хомутникова (1922), хранящийся в Национальном архиве Республики Калмыкия в Элисте9.

Недоступность отчетов двух других политических агентов, посетивших Лхасу в 1924 и 1927 гг сотрудника Восточного отдела НКИД С.С. Борисова н А.Ч. Чапчаева, до некоторой степени восполняется материалами из уже рас-

1 1 ам же Лл 7 15.57-60

'РГЛСПИ Ф 495,оп 152, д 157, пл 11-14

1 Там же Он 154. д 87, л 1 -1 об (машинописная копни)

4 АИРФ Там же Л 16 (постановление от 9 автуста 1923 г ), л 61 и 69 (носгановления ог 7 и 21 января 19261 ), л КО (ноелтшовлепие тп 19нючя 1928 г ), л 84-86 (постановтсння от 4, II и ! 8 октября 1928 1 1 *Р1 АСПИ Ф 495, оп 154, д 97, л 9, 12 (машинописная копия)

"ЦАРЬ Ф 643, д 2, 3, 4. Некоторые и 1 них опубликованы в сб Страницы ш жизни Аншна Доржиева Архивные доку мен мл Улан Уд», 1993 - С 10-41

'РГА(ПИ Ф 2, оп 2, л 1X3, л 1-4 (машинописная копия) На оршинаде имеется реютоци» В И Ленина " 1ачже Ф 62, он. 2, д 245, ли 27-29

4 ПАРК Ф (50, оп I л 4а Совр машинописная копия Опуб шкован с сокращениями в кп Ьсмбесв В II!

Человек и 1 тегенды Исторический очерк М , Элиста, 1991 С 84-93

секреченных архивов Это, прежде всего, стенограмма лекции о современном Тибете, прочитанном Борисовым (иод псевдонимом Багорский) весной 1027 г на заседании кафедры зарубежного Востока научно-исследовательской ассоциации Коммунистического университета трудящихся Востока (КУ1В) им. И.В. Сталина1 В этой лекции Борисов довольно подробно и откровенно рассказал о своей поездке в Тибет, дал анализ политической ситуации в стране, охарактеризовал отношение рядовых тибетцев к Советской России, а также привел содержание некоторых из своих бесед с Далай- тамой и главкомом тибетской армии Царонгом Другим важным документом явтястся устное сообщение А.Ч Чапчаена о его беседе с Далай-ламой по религиозным вопросам, записанное в Восточном отделе ОПТУ (1928Информация Чанчаева представляет несомненный интерес, поскольку свидетельствует о большой озабоченности Далай-ламы состоянием буддийской религии в СССР О результатах политических переговоров Чанчаева с правителем Тибета упоминается в проекте докладной записки об организации научно-торговой экспедиции в Тибет П М. Никифорова1.

Важным источником при изучении советско-тибетских отношений служат также аналитические об юры «О буддийских районах» и «Военное дело в Тибете», составленные по результатам экспедиции Чапчаева в середине 1928 г. соответст венно Восточным отделом ОГПУ и, предположительно, Раз-ведунравленисм Штаба РККА4. Первый из материалов особенно ценен тем, что там дается анализ политической обстановки в дальневосточном и цен-тральноазиагском регионах, в странах «буддийской сферы» (Бурятия, Внешняя и Внутренняя Монголия, Тибет) по состоянию на конец 1927 г , а также содержит ряд конкретных предложений по установлению более тесных связей с (ибетом.

В диссертации бы пи использованы и другие архивные ист очники, позволившие более детально разработать отдельные аспекты темы советско-тибетских отношений. Это, во-первых, судебно следственные материалы из архивов министерств безопасности республик Бурятии и Калмыкии, управления ФСБ по С.-Петербургу и Ленинградской области Наиболее значимыми из них являются протоколы допросов III Тспкина (главы буддийской церкви Калмыцкой автономной области) и руководителя третьей советской жепеди-ции в Тибет А Ч. Чапчаева, а также показания бурятских лам по делу Д Му-нкужапова (тлава бурятских буддистов) и А Доржиева1. Показания Тенкипа содержат сведения о поручении, данном ему Далай-ламой в 1922 i в связи с посещением Лхасы делетацией В.А Хомутников», о бегстве Панчен-ламы из Тибета и попытках Доржиева установить с ним связь, о планах буддистов в

1 Р( А( ПИ Ф ^12, ОН А I 341, ,1 1 -6? (машинописная копня с пропуском о шою чпсы)

Там же -Ф 89, оп 4 I 162 1Л 142 144 (машинописная копия) ' Там же Ф 144, on 1,л 42 fM.uepuajri.i н ыинеи по научно-горгоиои жспеишии и Тибет !929) Л;! 7S (машинописная копия)

"Там же -Ф 89, он 4, л 162 («О б\ шииекич районах^) Лл :> 1 71), /1 (мкннномиспан юани) if\PK Р-137, он 1,,ч 2 («Военное деао и Тибете») М 1 1Я (машинописная копия)

Лрхин MHHHCiepcnij осюнаснос ги Республики Калмыкии Д 940 р п !11 (>, Лрчни мнюп рс[к i на б< юпаспо сIи Рсеиуб шин Ь\ряIпя Д 22) 7 и 2768

1927 и последующие юды отправить в Лхасу своего представителя и др Чап-чаев в своих показаниях рассказал об «особом задании», полученном в НКИД - удалить из Лхасы калмыка-эмигранта 3 Хаглышева, поскольку его антисоветская armаиия подрывала престиж СССР среди тибетцев, а также о политических взглядах номинально возглавлявших монгольскую миссию в Tn6ei Гомбодчийпа и Амуланга (1927 г )

Материалы об обучении группы тибетских студентов па рабфаке Ленинградскою института живых восточных языков (ЛИЖВЯ) в 1925 1931 тт. (списки студентов и слушателей, личные дела студентов, учебные программы, переписка администрации института с НКИД и др.) представляют собой важное евидете тьство о советеко- т ибетском сотрудничестве в сфере образования1 В личной переписке востоковедов (письма Ф.И Щербатскою С.Ф Оль-денбургу)' упоминаются нланы Г В Чичерина и J1 M Карахана, относящиеся к первой советской экспедиции в Тибет, и посещение Лхасы экспедициен С.С. Борисова. Несомненный интерес представляют и проекты несостоявшиеся научных экспедиций в Тибет Ф И Щербатского, П.К. Козлова и A.B. Бар-ченко1 Содержащаяся в них информация определенно указывает на то, чю советские лидеры придавали политическое значение этим поездкам, поскольку авторы проектов, во всяком случае Щербатекой и Козлов, намеревались вступить в контакт с Далай-ламой, с которым встречались ранее.

Дополнительным источником но 1еме советско-тибетских отношений послужили свидетельства устной истории' информация, полученная от одною из участников советско-монгольской миссии в Лхасу в 1927 i , ныне покойного М.Т Бимбаева (интервьюирован диссертантом в Элисте в апреле 1993 т ), и текст (нарратив) «Сквозь империалистическую блокаду», составленный историком, проф. Элистинского университета Ю О Оглаетзым на основе воспоминаний участника второй советской -экспедиции в Тибет Ф.В. Бахапова Оба материала содержат ценные сведения о посещении Тибета двумя секрешыми советскими миссиями, встречах их членов с представителями тибетских правящих кругов и оппозиции, хотя в них и ие приводится каких-либо подробностей дипломатических переговоров

Что кгсается британских архивов (Oriental and India Office Collection and Records и Public Record Office), то в них наибольший итперес представляют отчеты о поездках в Лхасу «политических агентов» в Сиккиме (Political agents in Sikkim) Ч Белла, Ф M Бейли и Ж Л Уиера. Сиккимские резиденты трижды в течение десятилетия (в 1920-1921, 1924 и 1930 п.) посещали Лхасу с официальными визитами, в ходе которых обсуждали с Далай-ламой и сю минист рами главным образом вопросы иидо-тибетских отношений Их отчеты, пред-

' ЦГ\ Cl 16 Ф 7 '22, оп 8, д 12. п 81, 47 1(32 103, 175оГ>, о» 9 i S, л.> 1 7, im Ï0, я 'là, m 1,3, 9. on 10 .1 10,lui 1-\оп 10, a 1S I, 224, 7 >0, ou 3S<, л S, л 3,29,39 2 Лр\ив( По ф 1'ЛИ Ф 208,011 3,я 6S\ tit I IS, 162-162 ой (,ш гофафы)

1 Архип СПб Ф l'Ail Ф 148,011 |,д 97, ш 78-87 (машичопис!,). Лр\и» И О Ф 18, он 2, д 107 (атогрлф), А13ПРФ Ф 100. on 1,п 1,ч 1,ч| 8-19 {черновые jdMem» uhjoi риф), Ф Референтурл по 1116017. он 1,пор 1,пап 4, л i 9- i0 (машинописи 1

ставленные правительству Индии', содержат рашообрашую информацию -дают оценку политической обстановке в Тибете, сообщают о реформах, проводимых Далай-ламой с английской помощью, характеризуют отношения Тибета с соседними странами Индией, Непалом и Китаем Сведения о СССР и её «тайных эмиссарах» в Лхасе весьма скупы и поверхностны, хотя и не лишены опредеченного интереса ГС их основе лежат сообщения лхасскич информаторов англичан, некоторые из которых кажу!ся вполне достоверными, поскольку были получены от хорошо осведомленных шн нроапг лийскон ори-енищии

Помимо этих официальных отчетов в британских архивах хранятся многочисленные кра1кие донесения Бсйли и Уиера в форме конфиденциальных писем, содержащие текущую информацию о Тибете, включая сведения о деятельности советских агентов в Лхасе.

Другим важным источником являются письма к Бейлн его личного помощника Норбу Дхондупа (Norbn Dhondup), освещающие пребывание в Лхасе чеюм- осенью 1927 г советско-монгольской миссии (так паз «монгольскою посольства»)2. В этих письмах, со ссылкой на сообщения одного из конфидентов Далай-ламы Кхснчунга, содержится довольно подробный рассказ о пребывании этой миссии в Лхасе о реакции Далай-ламы на её приезд, о предполагаемых целях визита «красных русских», о Л Ч Чапчаева получить аудиенцию у правителя Тибета, о «секретом письме» Доржиева Далай-ламе и многое друюе. Сами переговоры, однако, остались за рамками этого рассказа, поскольку состоялись после тою, как Дхопдуп покинул Jlxacy в октябре 1927 г. !ем не менее, информация тибетскою чиновника и одновременно английского агента представляет немалый интерес, поскольку существенно дополняет сведения российских источников, воссоздавая ту крайне неблагоприятную атмосферу, в которой проходил визит советско-монгольской делегации

В архиве Public Record Office удалось выявить труппу документов, ранее неизвестных исследователям В неё входят два секретных донесения Бейли, озапавлештых «Советская деятельность в Тибете» (Soviet Actjvity in Tibet) от 2 сентября и 14 октября 1924 г на имя заместителя тлавы Департамента по иностранным и политическим делам Латимера с приложениями (все в машинописных копиях)3. В этих донесениях Бейли сообщал своему шефу в Дели о тревоге тибетского правительства но поводу «большевистских интриг», а также о прибытии в Лхасу 1 августа 1924 i советской делегации В приложении содержались переводы с монгольского двух писем, врученных Далай-ламе руководителями делегации - одно от СНК КМ АСС'СР, другое от представительства Ка тмобтасти при Наркомнаце, вместе с двумя краткими сопроводительными письмами Далай-ламы Бейли. В этих письмах сообщалось об установлении в России нового политического строя, основанного на принципах равенства и братства, о предоставлении бурятам и калмыкам национальных авю-

1 ОМС Л/РИО/ПП Bell С h [.has, i Mission T inal Report Delhi 29 No\ ember 1921 I'M Baile' \ Report of

I hasa Mission 28 October 1924, J L Weir's Report of Lhasa Mission 18 November 1930 ' 010C Mss Fur Г 157/240 ' PRO Ю 371/10291.

номий, а также права свободно исповедовать свою религию Обнаруженные документы, несомненно, являются пенным источником, свидетельствующим о доверительности в отношениях Далай-ламы с «сиккимскими резидентами» и об определенном влиянии британской дипломатии на внешнюю политику Тибета в начале 1920-х.

Не менее интересен и «Лхасский дневник» Ней ни 1924 г1 (В архиве ОЮС имеются два ею варианта краткий (4 стр.) и подробный (44 стр.), оба в машинописных копиях.) Дневник содержит ежедневные записи Бсйли о пребывании в Лхасе между 17 июля и 16 августа, а также записи, которые он делал в пути после выезда из Лхасы, вплоть до 24 августа В них зафиксированы все основные события визита английского дипломата - его встречи и беседы с представителями тибетских верхов, в ходе которых неоднократно затрат ива-лась русская тема (вопрос о бочьшевиках и большевистской пропаганде в Тибете)

Отдельный блок документов составляют недавно рассекреченные материалы британской разведки о Н К. Рерихе. Наиболее важные из них это донесение в Лондон от 7 июня 1928 г. одного из сотрудников разведывательного бюро Департамента внутренних дел индийского правительства Ф. Айсмонге-ра, в котором содержатся сведения о лицах, находившихся в окружении Рериха в 1920-е гг. в США и Индии, индийских националистах-революционерах Д.Г. Мукерджи, Х.Г. Говиле и С. Тагоре". Эти материалы, возможно, даю г ключ к пониманию того, каким образом формировались политические в «ляды Рериха, и что подвигло художника-мистика па т айную поездку в Москву, а за-I ем в Тибет во главе «посольства Западных буддистов» к Далай-ламе

Аналгз советско-германских переговоров по нндо-афтано-тибетским вопросам в 1939-1940 тт (обсуждение рафабопнных нацистами а)Iгибритан-ских диверсионных операций «Аманулла» и «Тибет») основан преимущественно на уже опубликованных немецких источниках (документы МИД Германии) и некоторых архивных документах, переданных диссертанту немецким тибетологом Исрун Энгсльхардт, активно разрабатывающей тему германо-тибетских связей3. Эти материалы позволяют говорить о том, что СССР и нацистская Германия одинаково оценивали военно-стратегическое значение территории Тибета и пригималайских буддийских государств-буферов как потенциально! о плацдарма для нападения на Британскую Индию.

Тема «Тибет в советско-китайских и российеко-китайских отношениях в 1950 1990-е гг.» рассмотрена с привлечением всех доступных на сегодняшний день источников. Это в первую очередь опубликованные документы' 1) стено-траммы переговоров И В. Сплина с Мао Цзедупом и Чжоу Эныаем в 1950 1952 ) г , доклад делегации ЦК КПК И В Сталину (1949) и некоторые друт не

' и.и)е> Г М. Di.ii у о! умно Ышча ОЮС М« I игЬ 157/21 Та ()опр \егаоп>, I /Р&Ь/10/П13 Ыюп \ersion) ;ОЮС С/Р&.1/Г>/291 (192(1-1934,68ар)

' Посотспк он Ссгпио 1-огс1вп 1>о1|су 1918 1945, 8епеч О (1937 1945) Уо1 VI!! I ошТоп, 1961 1964 (О..с НИ 60, 369, 376, 965), \Vtrrner уоп НепТщ Аи1/еи.1типцеп // 1пМ«и1 Сиг гш^ем-ЫсЫе (Munn.li) 115 113/2 % 31, донесения о |ермунекии МИД П Кдяпста (зрчия МИД Германии МотнтнчсскиП дешримеш ЛА К 901, 61179)

материалы1 и 2) стенограмма переговоров НС. Хрущева с Мао Ц(едупом и другими руководителями КНР в октябре 1959 г В то же время был использован ряд неопубликованных источников из архива Президента РФ (1951 1962 гг). Это различные по содержанию документы (записки в Политбюро Л.А. Громыко, В В. Кузнецова, В. Зорина, постановления и выписки из приложений к постановлениям Президиума ЦК, инструкции делегации СССР в ООН)\ в которых освещается позиция высшего советскою руководства по тибетскому вопросу, полностью совпадающая с позицией пекинских лидеров, и намечаются конкретные мероприятия с целью не допустить обсуждения этого вопроса на XIV и XVI сессиях Генеральной ассамблеи ООН Особенно показательны в этом отношении инструкции, направленные советскому послу в КНР и дипломатическим представительствам СССР за рубежом в связи с подавлением войсками НОАК лхасского восстания 1959 г Что касается позиции СССР периода перестройки и позиции постсоветской России в 1990-е г г., то они предельно четко выражены в заявлениях МИД СССР и в официальных документах (совместная российско-китайская декларация 1996 г.у1

Китайскую точку зрения но тибетскому вопросу достаточно полно отражает опубликованный в Пекине в 1959 1 сборник документов «О тибетском вопросе» и ряд изданий на русском языке пресс-канцелярии Госсовета КНР 1990-х гг.

Точка зрения тибетского правительства в изгнании отражена в обращениях XIV Далай-ламы к мировому сообществу, сю Нобелевской лекции и двух автобиот рафиях («Свобода в изгнании» и «Моя страна и мой народ»), в изданиях Департамента информации и международных связей центральной тибетской администрации в Дхарамсале (на русском и английском языках), а также Центра тибетской культуры и информации в Москве, являюгцег ося неофициальным духовным представительством Далай-ламы в Российской Федерации

Ценная информация о посещении Тибета в первой половине 1950-х гг. советскими специалистами и военными советниками содержится в устных сообщениях военного переводчика М.И. Демиденко. Кроме этого диссертантом была получена информация от переводчика Далай-ламы А А. Терен гьева (о визитах Далай-ламы в Россию в 1990-е гг. и его отношении к новой России) и от председателя комитета по правам человека Верховного Совета РФ С А Ковалева (о встрече Далай-ламы с российскими парламентариями). Эти устные свидетельства позволяют говорить о том, что СССР в 1950-е тт. продолжал проявлять интерес к Тибету, ввиду стратетического положения этой страны, и оказывал некоторую помощь китайскому правительству в его уси-

1 Ледовскии А М Переговоры Стащил с Мао Цнлуном в декабре 1949 феврале 1950 // Новая и новейшая неюрия 1997 X" 1 , он же Стенофамма переговоров ИВ Сталина с Чжоу 'Эныаем в августе сснтяорс

1 II Новая и новейшая история 1997 № 2, он же СССР н С 1алин в сучьбач Китая Документы и свиде-тспьства участника событии 1937 1952 - М,1999 -С 88-109

Переговоры II С Хрущева с Мао Цлдуноч "31 июля - 3 августа ! 1>г>8 1 п 2 октября 19з9 I // Новая н новейшая исшрия 2001 № I 2 (публикация В М Зубка) 'АПР<1> Ф 1 оп 65,д 739, лл 92-158 Итпсстмн 1991 И жотя Дипломатический вестник 1996 №5 С 18

лиях итерировать Тибет в составе КНР, а также дают представление о возобновившихся в 1990-е гт российско-тибетских контактах в связи с начавшимся национальным (религиозно-культурным) возрождением в трех буддийски х субъектах РФ (Бурятии, Калмыкии и Туве).

Важным источником по всему исследуемому периоду послужила обширная мемуарно-историческая литература книги о Тибете русских и западных путешественников XIX -XX вв , журналистов, воспоминания дишюматоа, тосударственных деятелей (С.Ю. Вигге, В.Н Ламздорф, Я.Г1 Корост овец, O.A. Трояновский, В.М. Молотов, Н С Хрущев) и других лиц, авюбиот рафии и биографии (А. Доржиева, XIII и XIV Далай-лам, 1 .Ж. Норбу) В дневниковых отчетах первых ашлийских послов в 1ибст Дж Богля и С. Тернера (1775, 1783) приводя тем любопыт ные сведения о посещениях бурятскими и калмыцкими буддистами Лхасы, упоминаются попытки Екатерины II завязать тортовые отношения с Тибетом1. В книтах чиновников англо-индийскою правительства (Ф. Янгхазбепд, Э. Тсйхман, Ч. Белл, Д. Макдональд и X. Ричардсон) содержатся сведения о контактах царской России и СССР с тибетским правительством, характеризуется политика XIII Далай-ламы в отношении России и СССР, цитируются его весьма резкие высказывания о большевиках и проводимой ими аширелшиозной политике2.

В работе также использованы периодические издания XVIII XX вв различные публикации на тибетскую тему в российских (в том числе советских и постсоветских), английских, индийских и китайских печатных ортанах Эти публикации, комментируя те или иные связанные с Тибетом события, отражают широкий спектр мнений официальную точку зрения России (СССР), Китая (КНР), Англии, США и других держав, взтляды оппозиционных правительству кругов, независимых общественных, правозащитных и иных opiaiiii-заций и религиозных lpynri, что в целом позволяет более ёмко, мноюсгоршше и объективно раскрыть исследуемую тему.

Хроноло! ические рамки исследования начало XVIÜ в (время вхож дения бурят и калмыков в состав Российской империи и демаркации российско-китайской границы в 1727 г.) - конец XX в (окончание президентства БН Ельцина) охватывают весь период, в течение которою Россия (России екая империя, СССР, постсоветская Российская Федерация) прямо или кос ненно взаимодействовала с Тибетом, проявляла тот или иной интерес к Тибету и пыталась использовать тибетский вопрос в политических целях, не находясь в прямых отношениях с мой страной Этот обширный период можно ра¡делить на следующие отрезки' 1) предыстория русско-тибетских отношений (начало XVIII конец XIX века, 2) русско-тибетский диалог (1898 1914), 3) советско-тибетский диалог (1918-1929); 4) советско-китайское софудничсст-

1 An Account of an t'.riihav-.y To [he Court o! [lie Teshoo Lama, in Tibe! containing a narrative ol a journey through Bootan, a par I of Tibet, by Captain Samuel lurner - London, 1800, Markhari C Ii Narratives ol the Mission of (jeorye Bogle to 1 ibet and ol the lourney oI Thomas Manning to Lhasa London, 1870

' Younyhusband, I India and l'ibet London, ll) 10, Bell Ch Tibcl Past and Present Onlord, I9?4 Idem Portr.nl

ol a Dalai 1 .una I he 1 ite and T mies olthe (ncal Thiitcenlll - London, 1946 (icpr 1987) McDonald I) Iwit)

vcars in Tibcl Tondon 1932, Kichaidson HI Tibet and its History I ondon, 1962

во в тибетском вопросе (1950-е гг.); 5) использование СССР тибетского вопроса для нажима на руководство КНР (2-я половина 1960-х - начало 1980-х), начало пастырских визитов в СССР XIV Далай-ламы; 6) восстановление и дальнейшее развитие религиозных связей между буддийским населением Бурятии. Калмыкии и Тувы и шбе1скими буддийскими иерархами, завязывание дружественных отношений руководителей этих республик с тибетским правительством в изгнании при полном отсутствии каких-либо официальных контактов между РФ и этим правительством (1990-е п.).

Территориальные рамки исследования определяются его содержанием - рассмотрением взаимодействия (политического и религиозного) России и Тибета, с одной стороны, и России и Китая (КНР) по поводу Тибета - с другой. Под последним мы понимаем государство, находившееся в XVIII в. -1913 г. под сюзеренитетом Китайской (Ципской) империи и затем (1913 1951) существовавшее как де-факто независимое государственной образование. Тибет в его этнографических границах (так паз. Большой Тибет) включает в себя территории Амдо (Кукунорский округ), У-Цзанг (владения Далай-ламы и Панчен-ламы) и Кхам (Восточный Тибет). С 1951 г. Тибет находится в составе КНР, где образует Тибетский автономный район (ТАР), приблизительно соответствующий территории У-Цзанта, в то время как Амдо и Кхам разделены на 9 тибетских автономных округов, входящих в состав нескольких провинций КНР, непосредственно граничащих с ТАР (Цинхай, Ганьсу, Сычу-ань, Юньнань).

Методологическую основу диссертации составляют базовые принципы современной исторической науки, прежде всего принципы иезоруима и объективности. Принцип историзма предполагает рассмотрение исследуемых исторических событий и процессов в их взаимосвязи и развитии, а принцип объективности ориентирует1 на всесторонний анализ и достоверную оценку исторических фактов.

В работе используются следующие общеисторические методы:

- проблемно-хронологический (описание событий во временной последовательности);

историко-геиетический, позволяющий выявить тенденции и конкретные причины, приведшие к зарождению политическою диалога России (СССР) и Тибета, его развитию и затем постепенному свертыванию,

- историко-сравнительный, который дает возможность сопоставить механизмы формирования «тибетской политики» России (СССР) и Англии в ходе их полуторавскового соперничества в централъиоазиатском регионе, а также Китая (КНР);

- историко-типологичсский, необходимый для характеристики вариантов решения тибетского вопроса, разрабатывавшихся политическими лидерами царской России и СССР, Англии (и её правопреемницы после 1947 I Индии) и Китая - императорского, республиканского и коммунистического.

Диссертантом были также использованы методики «устной истории» для получения дополнительной информации об описываемых событиях от их

свидетелей или участников Полученные таким способом свидетельства (в форме нарртгинов, транскриптов и отдельных сообщений) позволили не только расширить источнико-факгологическую базу исследования, но и явились ценным подспорьем в процессе исторической реконсфукции ряда ключевых эпизодов (напр., при рассказе о советских миссиях в Тибет), принимая во внимание скудность доступных на сеюдняшний день официальных источников по теме советско-тибетских отношений и совет с ко-китайского взаимодействия в тибетском вопросе.

Научная повита В отличие от предшествующих исследований, в которых освещается лишь один период в истории русско-тибетских отношений (1898 1914). в диссертации впервые восстановлена целостная история политического и религиозного взаимодействия России и Тибета. В работе дается более чем полуторавековая предыстория отношений между двумя государствами и анализируется обширный период после окончания двухстороннего диалога (1950 - 1990-е гг.), когда СССР и затем постсоветская Россия, не поддерживая прямых контактов с тибетскими лидерами, тем не менее занимали определенную позицию в тибетском вопросе. Это позволило выявить как некоторые t общие черты, гак и принципиальные различия в подходах к тибетской про-

блеме царского, советского и постсоветского правительств, а также раскрыть сущность интереса российского государства к Тибету, показать тесную связь этого интереса с внешнеполитическими приоритетами России и её внутренней политикой на различных исторических этапах

Исследование основано на большом количестве новых источников па русском и иностранных языках (архивные материалы, мемуарная литература, журнально-газпные публикации, свидетельства устной истории), которые таким образом вводятся в научный оборот.

Практическая значимость работы заключается в том, что её содержа нке и выводы могут найти применение в практике российской дипломатической службы, которой косвенно приходится сталкиваться с тибетской проблемой в связи с активизацией религиозно-культурных контактов населения буд-i дийских регионов РФ с Далай-ламой и другими тибетскими буддийскими ие-

рархами Они также могут быть использованы при изучении политической истории российского государства и в курсах лекций но истории российско-китайских и международных отношений.

Апробация резулыаюв исследования. Основные положения и выводы проведенного исследования отражены в работах автора, опубликованных на русском и английском языках. Отдельные аспекты диссертационной темы были освещены в докладах на конференциях Международной ассоциации ти-беголот ических исследований (International Association for Tibetan Studies): в Фатернесе (Норвегия) в 1992 г, в Граце (Австрия) в 1995 г., в Сенг-Эндрюсе (Шотландия) в 2001 т , в Оксфорде (Англия) в 2003 г и Байкальского государственного университета экономики и права в 2004 г., а также в лекциях, прочитанных в 1994 г. на восточном факультете Стокгольмского университета и на кафедре монголоведения Кембриджского университета.

Структура диссертации. Диссертация состой г из введения, шести ыав, разделенных па параграфы, заключения и списка исючников и ли!ерагуры.

II Основное содержание диссертации

Во Введении обосновывается актуальность темы, определяются обьект и предмет, хронологические и территориальные рамки исследования, формулируются его цель, задачи и методолотическая основа, анализируется историография и источники по исследуемой теме, отмечаются нови «та работы и сё практическая значимость.

В первой главе работы - «Россия и Тибет в XVIII - XIX вв » - рассматривается предыстория отношений царской России и Тибета. В первом пара-Шафб «Попытки завязывания отношений с Тибетом в XVIII нач. XIX в » -исследуются истоки российско-тибетскою взаимодействии, отмечается, Ч!0 ,

Россия впервые стала проявлять интерес к Тибету после вхождения в её состав двух могподоязычных народов - калмыков и бурят, являвшихся в большинстве своём буддистами по исповеданию (калмыки) или переходивших в буддизм под влиянием прозелитистской деятельности странствующих монгольских 1Г »

тибетских лам. Именно благодаря этим народам и завязались в XVIII в. первоначальные связи между Россией и Тибетом В дальнейшем (вплоть до начала XIX в.) русское правительство предпринимало определенные усилия, как для сбора сведений о Тибете, так и для завязывания отношений с сто правя-шей верхушкой, главным образом с целыо установления торговою обмена между двумя странами Об этом свидетельствуют письма Екатерины II главе буддийской церкви Монголии (Уртинскому Хутухте) и Панчен-ламе (второму по значению иерарху Тибета), инструкции, данные тр. Ю.А. Головкину в связи с сто посольством в Пекин в 1805 г., сбор сведений о Тибете, предпринятый в том же году министром коммерции тр. Н.П. Румянцевым, и деятельность купца-дипломата Мехти Рафаилова, неоднократно посещавшею в 1810 1920-е I г Кашмир и Ладак (Малый Тибет)

В этом же параграфе дается характеристика политическою статуса Ти- '

бета, отмечается, что в XVIII в. Тибет начал постепенно утрачивать свою независимость вследствие военно-политической экспансии маньчжурских правителей Китая (династия Цинов) Цины же рассматривали Тибет, прежде всего как подвластную им, вассальную «внешнюю территорию» своею рода буферный щит, предохраняющий собственно Китай от иноземною вторжения. Ту же оборонительную функцию выполняли и завоеванные маньчжурами Внешняя Монголия (Халха), Ойратское ханство и Восточный Туркестан (Снньцзяп) В то же время Тибет как цешр и «святая земля» северною буд-чизма был призван распространять «умиротворяющее» влияние на монгольских и тибетских буддистов подданных Цинов Сами же тибетские иерархи считали себя не вассалами, но «партнерами» цинских императоров, что, по мнению Е.Л Беспрозвапных, являлось «самообманом, призванным сохранить престиж Церковного руководства в глазах тибетскою населения»

Кош акты буря г и калмыков с Лхасой прервались в самом копке XVIII в после ют о. как тибетские власти, скорее всего под давлением Цитюв, перестали допускать в свою страну иностранных подданных, что привело к полной изоляции 1 ибета от остальною мира почти на целое столетие

Второй параграф «Тибет и Большая игра в Центральной Азии» прослеживает- причины возникновения ашло-русского соперничества из-за Тибета, так паз Большой игры Самоизолировавшийся oí остальною мира Тибет оказался между двумя встречными потоками экспансий стремительно расширявшихся британской и российской империй и неизбежно должен был с гаи. объектом их взаимных притязаний Прологом Большой игры явилось начавшееся в 1870-е гг интенсивное географическо-рекогносцировочное исследование Тибетскою нагорья Англией и Россией. Англо-индийские разведчики-«пандиты» исследовали в основном его южные части, примыкающие к Индии Русские путешественники северную и северо-восточную окраины '1ибе1 а В 1880-е 1890-е п обе державы почти одновременно пытались ¡авязать отношения с Далай-ламой и ею теократическим правительством. Россия делала такие попытки неоднократно в 1880-е гг с помощью -экспедиций Н М Пржевальского. Со своей стороны, Англия, воспользовавшись соглашением с Китаем (Чифуеская конвенция 1876 г), отправила в 1885 г. в Лхасу тортовую миссию во главе с К Маколеем. Тибетские власти, однако, не допустили ни русских, ни англичан в свою столицу О стремлении, как Англии, так и России распространить на Тибет свою коммерческо-торговую деятель ность и через неё установить политические контакты с Лхасой юворя! таклю ченные Англией с Китаем договоры о Сиккиме и Тибете (1890 и 189^) и авантюристичный проект присоединения к России «монголо-тибетско-китайского Востока» [I.A. Бадмаева (1893) В результате тайною посещения Лхасы ai си тами Бадмаева (в 1895 i ) министр финансов и фактический руководитель российской внешней политики С Ю Витте сформулировал главную цель тибетской политики России противодействие установлению английского протектората над Тибетом. В Петербурге опасались, что, установив контроль над Лхасой, англичане смогут оказывать внияпие па бурятских и калмыцких буддистов, равно как и на мусульман в Русском Туркестане через соседний с Ги-бстом Синьцзян, где также имело место англо-русское соперничество Таким образом, политика России в отношении Тибета являлась с самого начала преимущественно noiumuKou сдерживания Англии Дру|ая составляющая поп политики признание Тибета подвластной Китаю территорией, поскольку Россия выступала за сохранение целостности и неприкосновенности Подне беспой империи (принцип, также сформулированный Витте) lo ecib тибетская политика России, по сути являлась продолжением или допопнением ее китайской политики в мгоху, когда клонившаяся к зака]у империя Цинов стала объектом территориальных притязаний и захватов империалистических держав

Вторая глава «Руеско-тибетское сближение, 1898 1906» ana ш тирует наиболее активную фазу русско-тибетского диалога Начато ему поло-

жили визиты в С'.-Петербург (в 1898, 1900 и 1901 гг.) ближайшего советника и фаворита XIII Далай-ламы Тубтена Гьяцо бурятского ламы Агваиз Доржиева (1853/54-1938), которые подробно рассматриваются в первом параграфе главы - «Миссии А. Доржиева в Россию: начало русско-тибетскою диалога». Обращаясь к России за помощью, Далай-лама рассчитывал, что могущест венная Северная держава «белого царя», являясь антагонисюм Англии и в то же время покровителем буддийских народов, сможет выступить в роли протектора Тибета, заняв место его прежнего сюзерена, политически ослабевшею Цинского Китая Русское правительство решило пойти навстречу Лхасе, воспользовавшись крайне благоприятной для него ситуацией, когда внимание правящих кругов Англии было отвлечено от Тибета событиями на юге Африке. где англичане вели войну с бурскими республиками (1899 1902). Англобурская война по ¡полила России активизировать свою политику на Дальнем ВоеIоке и в Центральной Азии (Персия, Афганистан и Тибет) В конце 1901 i Государственный Совет принял решение об установлении дипломатических отношений с Тибетом путем создания политическою агентства (консульства) в юр Дацзянлу (провинция Сычуань) - фактически пункта для наблюдения за деятельностью англичан в этой части Китая и в Тибете В то же время Петер- ,

бург не хотел связывать себя какими-либо серьёшыми обязательствами в or ношении Тибета и потому уклонился от заключения доювора об установлении русского протектората над Тибетом, то к чему более всего стремилась Лхаса. Тем не менее, Николай II счел необходимым письменно заверить Далай-ламу в том, что «дружественное и вполне блаюсклонное расположение» России к Тибету явится гарантией безопасное! и последнего

В параграфе также рассматриваются контакты А Доржиева с военным министром А.Н. Куропаткиным, свидетельствующие о желании Лхасы получить военную помощь России (оружие и инструкторов), и обсуждается воз-можноегь посылки «русского оружия» (винтовок Бердана) в Тибет в 1901 1902 гг.

Проявляя определенный политический интерес к Тибету и пытаясь завязать более тесные отношения с его правителями, Россия вместе с iсм стреми- » лась к сохранению изолированного, закрытого положения этой страны, полагая, что «открытием» Тибета в первую очередь воспользуются англичане благодаря сопредельности Тибета и Индии Именно по этой причине С Ю. Витте оценивал довольно скептически перспективы установления торговых отношений между Россией и Тибетом.

Второй параграф - «Английская военная экспедиция и Тибет (19031904) и её последствия» - посвящен одному из наиболее драматических событий тибетской истории. Инициатором такой экспедиции выступил новый вице-король Индии лорд Дж. Керзон, один из идеологов «наступательной политики» (forward policy) Британской империи в Азии. Керзон был крайне встревожен дошедшими до него сведениями о «чрезвычайном посольстве» Доржиева к царскому двору, подозревая, что Россия и Тибет достигли тайной договорённости или даже заключили между собой дотовор за спиной англичан.

Fro подозрения еще более усилились, после roi о как детом 1902 г. в китайской прессе появился текст несуществующего тайного русско-китайского соглашения, но которому Пекин передавал Петербургу свои права на управление Тибетом и эксплуатацию его природных богатств «в обмен на русскую поддержку я помощь в сохранении целостности Китайской империи». Установление русского влияния в Лхасе, по мнению Керюна, представляло потенциальную угрозу дня индийской границы, что, в конечном счете, и побудило его пойти на превентивную меру, чтобы расстроить «русскую иптриту» в 1и-бе те

Военная экспедиция в Тибет под началом полковника Ф Яшхазбенд стала серьезным испытанием для зарождавшегося русско-тибетского политического альянса. Изначально она задумывалась исключительно как дипломатическая миссия с цслыо настоять на выполнении Тибетом статей непризнанного им Сиккимского торгового трактата 1893 г. Военной экспедиция стала лишь после того, как тибетцы отказались oi ведения переговоров на своей территории, в Камбадзонге, в результате чего аж ло-индийские войска, с санкции Лондона, двинулись втлубь с фаны и в августе 1904 г. вступили в Лхасу. Далай-лама, не получив русской помощи, вынужден был покинуть страну, за что был низложен китайским богдыханом В сто отсутствие Ф Яшхазбенд принудил тибетские власти к подписанию унизительного для них договора (Лхасская конвенция от 7 сентября 1904 г ), фактически превратившего страну н английский протекторат.

Российская дипломатия в период, предшествующий английской интервенции (1902 1904), занимала довольно активную позицию в тибетском вопросе и прилагала немалые усилия, чтобы не допустить проникновения англичан в 1ибет. 8 апреля 1903 т. министр иностранных дел В.11 Ламздорф направил депешу Форин оффису, в которой фактически была сформулирована тибетская политика России, покоившаяся на двух основных принципал - невмешательства в тибетские дела и сохранения статус-кво в Тибете, i. е. положения, при котором Тибет должен был оставаться частью единого китайского государства и, следовательно, находиться вне сферы английского влияния Такой статус-кво, однако, был нарушен отправкой Керзоном военной экспедиции в Тибет. Этот шаг застал царскую дипломатию врасплох, а начавшаяся вскоре война с Японией не позволила России выступить в защиту 1 ибста Все же Л.II Куропаткин предпринял некоторые ответные меры - в январе 1904 г он отправил на разведку в Лхасу, с личной санкции царя, труппу калмыков-буддистов во главе с подъесаулом Н. Улановым В то же время Главный штаб взвешивал возможность посылки в Лхасу более солидной военно-дипломат-ческой экспедиции во главе с капитаном Г1.К. Козловым, которая должна была «добиться дня русских rex же привилегий, каких добивается Англия своей экспедицией, но избегать во что бы то пи стало конфликта с Англией». Оба эти факта определенно говорят о намерениях России оказать противодействие английской интервенции в Тибет с целью восстановления баланса сил в эюм стратегически важном рет ионе. —___

БН6ЛИОТСМ i

m

«IT

Экспедиция Янгхазбенда позволила Англии добигься своей главной цели - связать Тибет прочными узами с Индией Вместе с тем заключение англо-тибегской конвенции привело к устранению России с «тибетскою поля» Большой игры, превратив Тибет в законную сферу английског о влияния.

В третьем параграфе «Пребывание Далай-ламы в Монголии» - освещается деятельность Далай-ламы во Внешней Монголии (куда он бежал из Тибета от англичан) и его контакты с русским правительством и предегавите-лями военных и востоковедных кругов в 1905 1906ц. Неожиданное появление Далай-ламы в Урге, вблизи русской границы, поставило Петербург в грудное положение Политически ослабленная войной с Японией и революцией, Россия была более не в состоянии проводить активную поли гику в Центральной Азии. Она не могла оказать реальной помощи Тибету, на которую не без основания рассчитывал Далай-лама, памятуя о данных ему царем «обещаниях» И хотя в МИДе поначалу (весной 1905) взвешивалась возможность 1з ре доставления Далай-ламе убежища в России, от этой политически опасной комбинации вскоре отказались в пользу более простого решения - удалить Да чан-ламу от русских границ, убедив его вернуться в Лхасу. Только в зюм случае руководство МИД обещало ему дипломатическую поддержку, но не ,

более того В то же время дипломатическое ведомство пыталось ограничить контакты тибетского лидера с представителями российских военных кругов в Монголии, открыто симпатизировавших Далай-ламе, и блокировало (в 1905 и в нач. 1906) поддержанный Генштабом и лично царем проект 11 К. Козлова о военном ¡скорте из русских казаков-буддисюв, который должен был сопроводить Далай-ламу из Монголии в Тибет. В целом, Петербург, следуя своей традиционной политике в Китае, стремился примирить Далай-ламу с Пекином, не сочувствуя ею сепаратистским настроениям - объединиться с монголами в единое государство под русским протекторатом

В третьей главе диссертации - «Англо-русское размежевание в Азии и 1ибс1ский вопрос, 1906 1914» - анализируются события, приведшие к разделению сфер влияния России и Англии в Центральной Азии и добровотытому, полному устранению России о г тибетских дел накануне первой мировой вой-пы. Первый параграф - «Англо-русская конвенция 1907 т. и её влияние на тибетскую политику России» - посвящен переговорам России и Англии по тибетскому вопросу (1906-1907) и заключению между ними соглашения, фактически положившего конец их соперничеству из-за Тибета Потерпев сокрушительное поражение в войне с Японией, Россия была вынуждена отказаться от проведения прежнего экспансионистского курса на Дальнем Востоке и в Азии вообще, чю сделало для нее жизненно необходимым соглашение но азиатским вопросам (персидскому, афганскому и тибетскому) с ее главным соперником па континенте К такому шагу царскую дипломатию подталкивала и новая расстановка сил на европейской политической арене, где необычайно возрос удельный вес Германии В англо-русской конвенции по Тибету обе державы взаимно при знали сюзеренитет Китая над этой страной, обязались уважать территориальную целостность Тибета и воздерживаться от вмеша-

тельства в е! о внутреннее управление. В самом начале переговоров новый министр иностранных дел России А П Извольский обозначил «ближайшую» и единственную цель тибетской политики России, с учетом её нового внешне политического курса и тех неоспоримых преимуществ, которые Англия получила в Тибете благодаря заключению Лхасской конвенции и затем отдельного договора с Китаем но Тибету 1906 г. «ограждение в пределах возможности обособ тенности Тибета, дабы предотвратить поглощение его Антлией» По сути, )т<> была та же политика сдерживания Англии в Тибете, намеченная С'.Ю Витте десятью годами ранее.

Соглашение с Англией в целом оказалось выгодным для России При этом Далай-лама, находясь в Монголии, по-прежнему оставался в сфере русского вгшяния и продолжал, благодаря своему высокому авторитету, служить русским интересам в этой стране, политическое значение которой заметно возросло в годы после окончания русско-японской войны Стремясь укрепить свои свя!и с буддийским первосвященником, русское правительство распорядилось в августе 1908 г. выдать ему, по его ходатайству, ссуду в размере 110 тысяч серебряных лап (220 тыс. рублей) Эти средства требовались Далай-ламе для посещения Пекина, где он намеревался вести переговоры с маньчжурским императором об условиях своего возвращения в Лхасу

Англо-русская конвенция в то же время принесла несомненную полыу и Китаю, позволив ему значительно активизировать свою политику в отношении Тибета Маньчжурские власти постепенно переходят к наступательной политике прежде всего в Восточном Тибете, пытаясь распространить административный контроль Китая на мелкие полунезависимые кияжсства, расположенные в тибето-китайской пограничной области

Второй параграф «Тибетский вопрос в англо-русских отношениях в предвоенные годы» - исследует роль Тибета в отношениях России и Англии в 1910 1913 гг период нового тибетского кризиса Едва вернувшись в Лхасу в начале 1910т., Далай-лама вынужден был вновь бежат ь из страны, на этот раз в соседнюю Индию, от вторгшихся в Тибет из Сычуани китайских карательных войск ген. Чжао Эрфена Главная цель этой акции Пекина состояча в восстановлении Цинами своего контроля над Тибетом фактически в превращении его территории в одну из китайских провинций

В течение более двух лет Далай-лама и сопровождавшие его члены г и бетского правительства (Кашага) провели в Даржилинге, где анг минские власти предоставили им убежище. При этом, однако, новый вице-король Индии лорд Минто с самого начала дал понять Далай-ламе, что Англия не может оказать Тибету военной помощи против Китая, что явилось бы нарушением англо-русской конвенции. Но и российская сторона по той же самой причине не желала активно вмешиваться в китайско-тибетский конфликт Поэтому при зывы Далай-ламы к Николаю 11 о помощи в 1910 1911 т остались без ответа В результате правитель Тибета приходит к мысли, что только совместит,те, со-тласоватшые действия Англии и России смотут остановить китайскую а1рсс-сию и обеспечить Тибету независимый статус. Его идея совместного ашло-

русского протектората над Тибетом, однако, не вызвала сочувствия ни в Лондоне, ни в Петербурге

Сущность нового подхода российской дипломатии к Тибету была сформулирована в конце 1911 т министром иносфанных дел С Д Сазоновым и сводилась к пришанию прсимущес! венных прав Ашлии в Тибете, дающих ей право входив в двухсторонние оглашения с Тибетом по политическим и экономическим вопросам. Интересы же России в Тибете, по мнению Сазонова, носят исключительно религиозный характер Такая позиция свидетельствовала о готовности Петербурга отступить от выполнения условий конвенции 1907 г в пользу Англии. В начале 1912 г российский дипломат Л.Х. Ревелио-ти передал Далай-ламе письмо Николая II, в котором содержался совет царя «следовать политике доброго согласия с великобританским правительством»

Синьхайская революция (1911 1913), приведшая к свержению Цппской династии, ускорила решение тибетского кризиса. Прежние вассальные ошо-шения между Китаем и Тибеюм, равно как Китаем и Внешней Монголией, автоматически исчезли, но республиканское правительство Юань Шикая попытаюсь заменить их новой формой зависимости, приравняв Тибет и Монголию к китайским провинциям Ситуация, однако, вышла из-под контроля Пекина в конце 1911 I. Монголия объявила о своей независимости и несколько позднее (в начале 1913 г., после изгнания китайских войск из Тибета и возвращения в Лхасу Далай-ламы) примеру Монголии последовал и Тибе!

События в Монголии и Тибете подтолкнули Россию и Ант лито к проведению более активной политики в отношении этих бывших васс&ьов Китая. 3 ноября 19121 Россия заключила договор с монгольскими князьями о создании автономной Внешней Монголии под фактическим русским фогектора-том. В то же время МИД отклонил новые инициативы Доржиева и Далай-ламы с целью привлечь Россию к решению тибетского вопроса, кзк не зафа-гиваюшие ее непосредственных интересов. Что касается Англии, ю она стремилась сохранить буферный Тибет в сфере своею влияния, не нарушая при этом статей англо-русской конвенции. Лондон продолжал признавать сюзеренитет республиканского Китая над Тибетом, но быт категорически против превращения страны в китайскую провинцию, т.е. против установления ки-тайскот о суверенитета над Тибетом.

Третий параграф - «Независимость Тибета и Симлская конференция» анализирует шаги британской и российской дипломатии, направленные на окончательное решение тибетской проблемы Обьяштение независимости Тн бета потребовало от Далай-ламы решения ряда неотложных задач, таких как улучшение системы государственного управления, реорганизация армии, а также урегулирование дипломатических отношений с пекинскими властями. Несмотря на удаление с тибетской территории китайских чиновников и войск, статус Тибета с юридической точки зрения оставался неопределенным и спорным, ввиду тою, чю правительство Юань Шикая продолжало рассматривать Тибет как китайскую провинцию Состоявшаяся в 1913 1914 и. в Симле и Дели конференция представителей Англии, Тибета и Китая была призвана

урегулировать тибето-китайские отношения и провести демаркацию границы между Китаем и Восточным Тибетом. Планы англичан по созданию автономного Внешнего Тибета под номинальным сюзеренитетом Китая, но фактически иод их собственным контролем, однако, потерпели неудачу Пекин отказался ратифицировать Симлское соглашение, признав неудовлетворительным проведенное разграничение Внешнего и Внутреннего Тибета

Весной 1914 г. Форин оффис передал МИД России проект Симлской конвенции для получения его одобрения русской стороной. С.Д Сазонов внес некоторые поправки в этот проект, не вызвавшие возражения у англичан. В ю же время, воспользовавшись блат оприятной для России ситуацией, глава МИД сдетал попытку заключить новую диплома!ическую сделку с ашлича-нами, путем размена уступками в тибетском и афганском вопросах. Сазонов был ютов согласиться на посещение английским торговым агентом Лхасы (чю запрещалось конвенцией 1907 г.) за соответствующую компенсацию - согласие Англии на посылку Россией своих агентов в Афганистан, где Россия имела горазчо большие экономические интересы, чем в Тибете. Сделка «Тибет на Афганистан», однако, сорвалась в самый последний момент.

В четвертой главе - «Советская Россия в поисках сближения с Тибетом, 1918-1925» - исследуется политика ССОР в отношении Тибета и рассматриваются наиболее важные акции советского правительства с целью завязывания дружеских отношений с этой страной. В первом параграфе - «Революция в России и Тибет» - освещаются обстоятельства, привлекшие внимание большевистских лидеров к Тибету оссныо 1918 г., и рассказывается о ранних проектах советских экспедиций в Тибет - буддолога Ф.И. Щербатского (1918), калмыцких партийно-государственных деятелей А.Ч. Чанчаева и AM. Амур-Санана (19! 9) и литератора и оккультиста A.B. Барченко (1920). Чапчаев и Амур-Санан впервые выдвинули идею использования единоверных с тибетцами калмыков в качестве пропагандистов и распространителей революционной идеолотии среди народов буддийского Востока. Предложенный ими проект, совпавший по времени с 3-й англо-афганской войной и лично одобренный В.И Лениным, предполагал посылку на тибето-индийскую границу небольшою вооруженною отряда под видом буддийских паломников для снабжения оружием пограничных племен и организации антибршанской диверсии.

Ни один из названных проектов не был осуществлен по причине гражданской войны, отрезавшей Красную Москву ог Восточной Сибири и Монголии.

Во втором параграфе - «Рекогносцировочная экспедиция В А. Хомут-никова, 1921 -1922» - содержится подробный рассказ об пой поездке, имевшей нелыо проведение разведки в Тибете и завязывание первоначальных контактов с Дсшай-ламой и тибетским правительством. Эта акция, задуманная осенью 1920 г., во время визита в Москву делегации монгольских революционеров, была реализована Наркоматом иностранных дел (Г В Чичериным) со вместо с Дальневосточным секретариатом ИККИ (Б.З. Шумяцким) при дея-

тельном участи A. Доржиева, привлеченного к сотрудничеству большевиками.

Советская делегация, замаскированная под буддийских паломников, прибыла в Лхасу 9 апреля 1922 i Её глава кавалерийский командир-калмык В.А. Хомутников сразу же вступил в контакт с Далай-ламой, с помощью секретаря последнего, также калмыка UI. Тепкина В ходе нескольких аудиенций ему удалось рассеять подозрения правителя Тибета и сто главных министров относительно нового режима в России, проинформировать нх о принципах и целях национальной и внешней политики советского государства и подготовить почву для последующих официальных переговоров между двумя странами Далай-лама изъявил желание установить «добрососедские» отношения с Советской Россией и дал Хомугникову понять о своем недовольстве политикой англичан Тибетские министры, со своей стороны, просили об оказании помощи Тибету послать в Лхасу специалистов по изготовлению пороха и боеприпасов, а также телеграфистов для работы на радиотелеграфном аппарате, подаренном делегацией Далай-ламе. На просьбу Хомутникова направить тибетское посольство в Москву Далай-лама ответил отказом, ссылаясь на возможные осложнения с ашличанами, однако согласился послать в качестве > свое! о преде 1авителя Ш. Тепкина.

Активизация советской политики на тибетском направлении являлась частью революционной экспансии юного советского государства под лозунгом борьбы с мировым (прежде всего британским) империализмом за освобождение народов Востока от колониального гнета. В то же время Англия, со своей стороны, предпринимала не менее энергичные усилия для сближения с Лхасой с целью превращения Тибета в буфер, изолирующий Индию от влияния большевистской России. Осенью 1920 г тибетскую столицу посетил сик-кимский резидент Ч. Белл. В ходе своего 11-месячного визита Беллу удалось договориться с Далай-ламой об оказании ему помощи в модернизации Тибета, включая реорганизацию и вооружение тибетской армии, проведение тслс-т рафнон линии от Гьянпзе к Лхасе, разведку полезных ископаемых и т. д Ото было несомненным успехом британской дипломатии. Таким образом, Тибет в 1

начале 1920-х. вновь становится объектом англо-русского соперничества, в основе которого лежало идеологическое противостояние СССР и капиталисти-ческот о Запада.

Третий параграф - «Миссия С.С.Борисова - Б.В. Вампилона, 19231925» - посвящен главной дипломатической акции советского правительства в отношении Тибета Рассказ об этой миссии предваряется сообщением об утверждении в конце 1922 г. под эгидой Наркоминдела (11КИД) неофициального тибетского представительства при буддийском храме в Петрограде во главе с А Доржиевым. Этот факт свидетельствует о фактическом признании СССР независимого тибетского государства - mai, с помощью которого большевики, очевидно, пытались поднять свой авторитет в глазах Лхасы. 9 августа 1923 г Политбюро на своём заседании утвердило программу новой советской дипломатической экспедиции в Тибет, составленную Г В. Чичериным. Эта

про! рамма намечала создание представительства СССР в Лхасе, предоставление Тибету советской помощи в военной, экономической и культурной областях, а иноке в сфере образовании (продажа тибетской армии современною оружия, посылка в Лхасу военных инструкторов, налаживание торговых связей между СССР и Тибетом, обучение тибетской молодежи в сове!ских учебных заведениях). Возглавить делегацию было поручено сотруднику НКИД С С Борисову и буря!у Б.В. Вампилоиу.

Сущность тибетской политики СССР, сформулированной тем же ТВ Чичериным, сводилась к двуединой задаче - восстановлению дружественных отношений с тибетским правительством, в первую очередь с Далай-ламой, бывшим другом России, и одновременно подрыву английскою влияния в Тибете. В отличии от весьма умеренной почитики сдерживания Англии в Чибсге, проводившейся царской дипломатией, СССР был готов к более решительным действиям, к оказанию активного противодействия Англии и прямому вмешательству в тибетскую ситуацию Это позволяет говорить о том, что тибетская политика большевиков была, по сути, наступательной политикой, частью их широко распропагандированной «мирной оффенсивы» на Вос-

ч токе Вместе с тем юридически неоформленный статус Тибета создавал опре-

деленные трудности для советской дипломатии. Полная нетвисимость Тибета от Кшая, к которой стремился Далай-лама, была неприемлемой для Москвы, считавшей, что это неизбежно приведет к захвату Тибета Англией. Поэтому НКИД поручил Борисову прозондировать почву о возможности советского посредничества в урегулировании тибетско-кшайских отношений. Более тою. в преддверие восстановления дипломатических отношений с Лондоном, советское руководство сот латалось пойти на заключение аш ло-советско-шбетского договора для обеспечения «неприкосновенное/и Тибета», по считало, что к такому соглашению должен быть привлечен и Китай «на почве федеративной программы». Это позволяет говорить о советской формуле «независимого Тибета» автономный Тибет в составе федеративной Китайской республики.

г Советская миссия достигла Лхасы 1 августа 1924 1 и находилась в !и-

бстс около грех месяцев Переговоры Борисова с Далай-ламой, однако, не имели успеха, что отчасти можно объяснить контрвоздейсгвисм на последнего английскою дипломата Ф.М Ьейли Находясь в Лхасе одновременно с Бори совым, Ьейли приложил немалые усилия, чтобы убедить Далай-ламу и членов его правительства в том, что большевики и их пропаганда представляют серьезную опасность для I ибета

По наблюдению Борисова, внутреннее положение в 1 ибеге было крайне нестабильным Далай-лама пытался лавировать между двумя основными политическими группировками - военной, к которой принадлежали молодые офицеры-англофилы, сторонники прозападных реформ во главе с главкомом тибетской армии Царонгом. и клерикалами-консерваторами Раскол в обществе усугубляло бет с то из страны (в конце 1923) Панчен-ламы, недовольною повой фискальной политикой лхасской администрации Осев в 1925 I в Пеки

не, Паичен-лама сохранил большое число единомышленников в Тибете, которые в основном являлись ламами-китаефилами, сторонниками восстановления связей Тибета с Китаем. Борисов также выделял мелкое, рядовое ламство, тесно связанное с русской (бурятско-калмыцкой) колонией в крупнейшем тибетском монастыре Дрепунг (в окрестностях Лхасы), среди которого находилось немало монахов, открыто симпатизировавших Советской России. Все это делало ситуацию в Тибете потенциально взрывоопасной.

Пятая 1лава - «Кризис в советско-тибетских отношениях, 1926-1929» - анализирует критический период в отношениях СССР и Тибета, приведший к их свертыванию на рубеже 1930-х В первом параграфе - «Советско-монгольское посольство, 1926-1928» - рассказывается о посылке в Лхасу в конце i 926 г. советско-монгольской миссии во главе с А.Ч Чапчаевым и Г'омбод-чийном. Поводом для неё иослужили драматические события в Тибете весной 1925 г. - репрессии, обрушенные Далай-ламой на «новых военных» (включая Царонта), заподо¡репных в заговоре против него. В Москве, однако, эти события интерпретировались как взрыв антибританского «национально-освободительного движения» и отход Далай-ламы от прежней ориентации на Ант лито. Стремясь воспользоваться этой ситуацией, чтобы укрепить совегско- >

тибетские связи, Г.В. Чичерин начал строить планы новой экспедиции в Тибет, совместно с правительством Монголии 26 января 1926 г Политбюро утвердило его предложение об отправке в Лхасу «неофициального представительства СССР под видом представительства МНР».

Разработанная в Наркоминделе программа поездки включал? в себя ряд пунктов: организация более быстрой связи с Тибетом путем создания «уртон-ной» (почтово-ямской) службы между Юмбейсе и Нагчу (крайними пунктами Mohi олии и Тибета), политико-экономическое консультирование Далай-ламы и «русофильской национальной группы», военная и другая помо'ць Тибету, зондирование почвы с целью заключения дружественного договора между МНР и Тибетом по образцу монголо-тибетского договора, закчючеиного в 1912 г. А. Доржиевым. В целом эту акцию можно рассматривать как попытку Москвы разыграть «монгольскую карту» - использовать традиционные мон-голо-тибстские религиозные и торгово-экономические связи для укрепления советского влияния в Тибете.

«Монгольское посольство» прибыло в Лхасу в конце апреля 1927 г. и находилось там около семи месяцев. Вопреки ожиданиям Москвы, оно было встречено довольно холодно и даже враждебно тибет цами Далай-лама до л т ос время уклонялся от переговоров, и ког да они все-таки состоялись, не проявил большого интереса ни к монгольским, ни к советским предложениям. Идея политического альянса с Москвой и Улан-Батором явно не прельщала его ц виду бурного развития революционных событий в соседнем Китае («Северный поход» томиньдановских войск), грозивших перекинуться на i ибет В то же время правитель Тибета проявлял крайнее беспокойство по поводу антирелигиозной политики «красных русских», в частности установления 18-летнего возрастного ценза для юных бурят и калмыков, желавших получить традици-

онное монастырское образование Все, чет о удалось добиться Чапчаеву, это согласия Далай-ламы на ведение СССР торговых операций на терриюрии Тибета, при условии, однако, что они будут ноешь неофициальный характер.

Во втором параграфе - «Посольство западных буддистов» Н.К Рериха, 1927 1928» - исследуются обстоятельства посещения Тибета экспедицией художника-эмигранта Н К Рериха Цель этой экспедиции, формально шедшей под американским флагом как «посольство буддистов 'Запада», до сих пор во многом остается неясной Достоверно известно »ишь, что в планы её организатора входило оказание помощи Панчен-ламе » возвращении из Китая в Тибет, при этом сам Рерих первоначально предполагал выступить со своим отрядом из Ур| и вместе с Панчен-ламой и двинуться «духовным шествием» для освобождения Тибета от атнличан Эти птаны Рериха, представленные летом 1926 г Чичерину как программа «буддийской революции» в Азии, получили некоторую поддержку советского руководства Москва хотела удалить Пан-чен-паму из японской сферы влияния на северо-востоке Китая, контролируемой генералом Чжан Цзолинем, где вокруг него в конце 1920-х стали активно группироваться антисоветские элементы.

Н.К. Рериху, однако, не удалось осуществить задуманное. Панчен-лама не решился приехать в «Красную Мошолито», а собственный караван «посла западных буддистов» был остановлен па подступах к Лхасе тибетскими властями, получившими от Ф.М Нейли сведения, что сто начальник является «красным русским».

В третьем параграфе - «Последние попытки установления отношений с Тибетом» - рассматриваются проекты неосуществленных экспедиций в Тибет в 1928 -1929 гг. ">го, во-первых, проект визига в Лхасу делегации советских буддистов, предложенный А Доржиевым и III Тепкинмм. Москва намеревалась оказать дополнительное воздействие на Далай-ламу с помощью лояльных режиму буддистов-обновленцев, однако эта поездка, первоначально запланированная на осень 1928 г., не состоялась В следующем 1929 г. бывший советский полпред и торгпред в МНР U.M. Никифоров составил проект «научно-торговой экспедиции» «тля обследования сырьевых рынков Тибета. В этом проекте он подчеркивал, что торговля является единственным реальным способом поддержания связи с Тибетом В записке, поданной в Политбюро 22 сентября 1929 т , он призывал активизировать советскую поли гику в отношении Тибета, утверждая, что экономическое проникнотзение в эту страну, через провинцию Гапьсу, не встретит серьёзного противодействия Китая и Ашлии. Экономически закрепившись в Тибете, СССР смог бы в дальнейшем проникать с помощью бурятских лам в приграничные ( Тибетом английские владения и вести оттуда наблюдения за «колониальной деятельностью Ашлии» Предложения Никифорова не встретили поддержки в Политбюро, что свидетельствует об утрате советским руководством интереса к [ибету на исходе 1920-х тт

Основными причинами, приведшими к прекращению советско-тибе!-ского диалога, но мнению диссертанта, следует считать, во-первых, массовые

репрессии против буддийского духовенства в Бурят-Монголии и Калмыкии в период коллекшвизации; во-вторых, смену внешнеполитических приоритетов СССР переход к курсу на сближение с Англией, чю делало невозможным проведение активной советской полигики в Тибете, и, в-третьих, поражение китайской революции, с ко юрой Москва связывала надежды на окончание ра ¡решение тибе1ского вопроса

Параграф оканчивается рассказом о безуспешных попытках Доржиева и 'Гепкина в 1928 -1931 г г связаться напрямую, минуя НКИД, с Далай-ламой, чтобы воздействовать через него на советское правительство, об их арестах (Тепкина в 1931 и Доржиева в 1937) и о ликвидации властями тибетскою представительства («Тибето-монгольской миссии») в Ленин! раде.

Шестая глава диссертации - «После Большой игры Тибетский вопрос в советско-германских, советско-китайских и российско-китайских отношениях» посвящена рассмотрению политики СССР и постсоветской России в отношении Тибета после окончания советско-тибетскою диалота (1930-е -1990-е тг.).

В первом параграфе - «Переговоры с нацистской Германией операции «Аманулла» и «Тибет», 1939-1940» - освещаются подробности совоско-терманеких переговоров в связи с попыткой нацистской Германии привлечь СССР к осуществлению ее планов по дестабилизации обстановки на северной и северо-западной границах Индии СССР проявил интерес к предложениям Берлина и даже выразил на словах готовность оказать им содействие, однако в действительности, насколько позволяют судить доступные документы, советская сторона не была заинтересована в проведении подобных диверсий и пыталась использовать переговоры с Германией только для того, чтобы выведать о намерениях Гитлера.

Второй параграф «СССР и китайская аннексия Тибета» - анализирует обстоятельства, приведшие к аннексии Тибета коммунистическим Китаем в 1950 1951 п. СССР оказал помощь китайским коммунистам во главе с Мао Цзедуноч в их борьбе с правившей в то время в Китае партией Гоминьдан и после прихода КГ1К к власти в стране поддержал выдвинутую Мао программу национального объединения Китая, одним из пунктов которой являлось присоединение Тибета к КНР. В 1950-1952 гг. тибетский вопрос обсуждался И В. Сталиным с китайскими лидерами (Мао Цзедуном и Чжоу Эньлаем), при лом Сталин ((тактически дал добро на оккупацию Тибета Китаем. Имеющиеся источники 1акжс позволяют говорить о том, чю СССР активно содействоват проведению крупномасштабной военной операции Народно-освободительной армии Китая (НОАК) против Тибета и в дальнейшем оказал Пекину мощную политическую и дипломатическую поддержку па международной арене, которая помогла Китаю удержать Тибет под своим контролем

Позиция Москвы по вопросу о статусе Тибета существенно изменилась после ei о аннексии КНР Если до конца 1940-х т i. СССР при знавал номинальный китайский сюзеренитет над де-факто независимым тибетским государством, то теперь советские лидеры впервые признали суверенитет Китая над 1 и-

бет ом. Реализуя эту позицию, СССР приветствовал соглашение между центральным китайским правитепьством и тибетскими властями (1951), легитимировавшее китайскую аннексию Тибета. Советское правительство также одобрило проводимые китайским руководством в 1950-е гг. социально-экономические преобразования в Тибете с целыо интеграции эюго региона в соста-ис КНР и безоговорочно поддержало ликвидацию силами НОЛК весной 1959i Лхасского восстания массового антики тайского выступления тибет цев, расцепив его как акцию, всецело инспирированную империалистическими крутами "Запада

В третьем параграфе - «Тибет в советско-китайских отношениях, 1960-е 1980-е т г.» освещается подход СССР к тибетской проблеме в годы купь-1 урной революции в Китае (1966 1976) и после смерти Мао Цэедуна (вплоть до 1983 i ) Ухудшение отношений между СССР и КНР в начале 1960-х, приведшее к книжной идеологической конфрошации двух государств, дало повод советскому руководству использовать тибетский вопрос в качестве инструмента политического давления на Пекин. Г? СССР в этот период иоявичось большое количество публикаций с необычайно резкой критикой пекинских лидеров («группировки Мао Цзедуна») та проводимую ими «великодержав ную националистическую политику» в отношении нацменьшинств Китая, в юм числе и 1ибешев, суть которой, по мнению Москвы, состояла в настьст-венной агапшмции и киташации этих народов СССР впервые публично признал, что вплоть до конца XVIII в. Тибет являлся независимым тосударст вом, по и позднее, после того, как Ципы установили над ним свой aowpenu тет, местное управление в стране оставалось в руках тибетскою нравитеть ства В этих публикациях также отмечалось, что китайские коммунисты изначально (в 1920-е 1940-е и ) стояли на марксистско-ленинских позициях в национальном вопросе, поддерживая принципы самоопределения наций и федерации, однако, придя к власти, они отбросили ни принципы, объявив Китай унитарным государством. Созданные же Пекином «территориальные национальные автономии» это лишь «ширма для прикрытия политики насильственной ассимиляции». «Маоцзедуновская группа» в действительности гте выполнила ни одною из пунктов Соглашения 1951 г , предусматривавшего предоставление тибетскому народу национальной автономии. Сють же жесткой критике была подвергнута и проводимая китайскими властями полигика мае совою переселения ханьских китайцев в Тибет и др. национальные районы, равно как и подавление ими прав и свобод тибетцев

Посте смерти Мао Цзедуна и неудачных попыток Москвы нормализован, отношения с Пекином, СССР добавил к своей критике новое обвинение и усиленной милитаризации национальных районов КНР, прежде всею нотра гтичпых С'иньцзяна и Тибета. Имеются также сведения, что в начаче 1980-х советские руководители косвенно через западные СМИ - заявили о своей под держке борьбы тибетской оппозиции во i чаве с XIV Далай-ламой (бежавшим из Т nocía в Индию в 1959 г) за независимость и «самоуправление» Í ибета и даже предложили тибетцам военную помотць Подобные заявления, скорее

всего, я мялись средством пропагандистского контрвоздействия па Пекин с целью обуздания проводимой им экспансионистской внешней политики, представлявшей угрозу для безопасности стран центральной и юго-восточной Азии, входивших в советскую сферу влияния (МНР, СРВ и Индия)

Нормализация советско-китайских oí ношений в конце 1980-х, ставшая возможной благодаря радикальным переменам в руководстве СССР и КНР и начатому М.С Горбачевым и Дэн Сяопином курсу па политпко-эконоичсское реформирование своих стран, привела к тому, чго Москва прекратила критику Пекина и вновь заняла жесткую и бескомпромиссную пропекпнекую позицию в тибетском вопросе. Эта позиция, озвученная МИД СССР легом 1991 г накануне приезда в Россию с пастырским визитом XIV Далай-ламы, базировалась на признании и поддержке территориальной целостности Китая, строгом невмешательстве в ею внутренние дела, при этом вновь подчеркивалось, что СССР рассматривает Тибет неотъемлемой частью Китая.

В четвертом параграфе - «Тибетская политика постсоветское России» делается попытка проанализировать, с одной стороны, значение тибетского вопроса в российско-китайских отношениях 1-й половины 1990-х тг. (период президентства Б.Н Ельцина) и, с другой стороны, роль Тибета в лице ею <

высших буддийских иерархов и лам-учителей (прежде всего XIV Далай-ламы) в процессах национальною и духовною (религиозно культурного) возрождения в трех буддийских регионах РФ (Бурятия, Тува, Калмыкия) Автор отмечает разповскторность усилий российской дипломатии и буддийских общин, что позволяет говорить о существовании двух линий в тибетской политике постсоветской России: 1) официальной дипломатической, сводящейся к признанию суверенных прав Китая в Тибете и умышленному дистанцированию от тибетской проблемы как 1аковой, включая её чисто гуманитарный аспект, и 2) неофициальной, выражающейся в стремлении российских буддистов и их организационных структур к более тесным религиозным и культурным связям с тибетским буддийским духовенством, особенно с т лавой буддийской конфсс сии Далай-ламой

В Заключении формулируются основные выводы диссертации, касаю- '

щиеся отдельных этапов российско-тибетского взаимодействия и ¡юли Тибета в советско-китайских и российско-китайских отношениях

Главный вывод, сделанный автором: Россия проявляла политический интерес к Тибету и пыталась использовать тибетский вопрос в качестве инструмента силовой полигики только в периоды обострения отношений с Англией в эпоху Большой игры (в конце XIX начале XX века и в 1920-е гг) и с США на раннем этапе «холодной войны» (конец 1940-х - 1950-е гг.), а также с Китаем во время идеолог ической конфронтации в 1960-е начале 1980-х гг. По окончании глобального англо-русскою и затем американо-советского противостояния и урегулирования разногласий между СССР и КНР (конец 1980-х), постсоветская Россия полностью утратила интерес к Тибету и тибетской проблеме, несмотря па то, что последняя сохраняет свою актуальность и ос гроту и поныне, и обеспокоена лишь тем, чтобы традиционные религиозные

связи российских буддистов с Далай-ламой и друз ими тибетскими учителями-проповедниками не носили политического характера и не осложняли сё отношений с Пекином.

Другой пе менее важный вывод Tn6ei в период 1913 - 1950 п. являлся де-факто независимым от Китая тосударством. 'Это подтверждается не только уже известными фактами о существовавших в 1920-е 1940-е п. двухсторонних отношениях между Тибетом и Англией и Тибетом и Непалом, но также и свидетельствами российских источников о посещениях Лхасы в первое послереволюционное десятилетие официальными дипломатическими миссиями СССР и о прямых переговорах их руководителей с XIII Далай-ламой и ею министрами без какого-либо посредничества китайских властей. Эти новые свидетельства полностью опровергают утверждения правящих кругов КНР ir современной китайской историографии о том, что Тибет в прошлом никотда не существовал как независимое, отдельное от Китая, юсударсгветшое образование

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Монографии:

1 Андреев А.И. От Байкала до священной Лхасы Новые материалы о русских жстедициях в Центральную Азию в 1-ой половине XX века (Бурятия, Монголия, 1 ибет) СПб -- Самара Прага, 1997 318 с. 20 тг л.

2 Andreyev A Soviet Russia and Tibet' The Debacle of Secret Diplomacy Leiden Boston, 2003 - 433 c. - 28 п л.

3 lleip Кузьмич Козлов. Дневники Монголо-Тибетской экспедиции 1923-1926 Ред-сосг ТИ Юсупова, сосг АН Андреев Научное наследие Т 30. СПб.: «Наука», 2003 - 1039 с. - 76 п. л.

4. Андреев А.И Храм Будды в Северной столице СПб.. 2004 221 с 8,7 тт. л.

Статьи

5. Андреев А.И. Из истории петербургского буддийскою храма // Минувшее Исторический альманах (Paris) 1990 № 9 - С 380-405, перепеч с исправлениями и дополнениями в' Orient Альманах Вып. 1 Буддизм и Россия СПб , 1 )92 С 6-37 - 2,1 и. т

6 Андреев А И Лизан Доржиев и судьба буддийской религии в СССР. К 250-летнто буддизма тз России '/ Реверс Философско-релит иозттый альманах. СПб , 1992. С 198-209. - 0,9 it. л

7 Андреев А.И. Буддийские ламы из Старой Деревни // Невский Архив Ис горико-краеведческий сборник. М. - СПб , 1993. С. 314-349 - 2,5 п. л.

8. Andreyev A. The Buddhist Temple in Petersburg and the Russo-Tibetan Rapprochement // f'ihetan Studies Pioceedings of the 6th Seminar of the International Assoc ation for libelan Studies. Fagcrnes 1992 Vol. 1. Oslo, 1994 P 1-6 0,4 п л.

9. Andreyev A. Soviet Russia and Tibet: A Debacle of Secret Diplomacy // The Tibet Journal Russian-Tibetan Relations. Vol XXI # 3. 1996. - P. 4-34. Ile-репеч. в изд.- The History of Tibet, in 3 vols. Vol. Ill- The Modem Period: 18951959. London - New York, 2003 P. 434-454. 1,5 п. л.

10 Andreyev A Bolshevik Intrigue in Tibet // Tibetan Studies. Proceedings of the 7th Seminar of the IATS, Giaz 1995. Vol. 1. Wien, 1997 - P. 7-15. - 0,5 п л.

11. Андреев А.И Уход Лгвана Доржиева // Orient. Вып. 2-3: Исследователи Центральной Азии в судьбах России. 1998 -С 93-105. - 2 п. л.

12 Андреев А.И Ней шестая страница из истории Большой игры. Дело о посылке русскою агента в Тибет (1869- 1873) // Ариаварта. 1999 № 3. С. 120-133. -0,8 п. л

13. Андреев А.И. Докюр Барченко - русский искатель Шамбалы // Невский Архив 2001. Вып. 5. - С. 295-341. - 2,8 п. л.

14 Андреев А.И, Юсупова Т.И. История одного не совсем обычного путешествия: Монголо-Тибетская экспедиция П.К.Козлова (1923 1926 гг.) // Вопросы исгории естествознания и техники. 2001 №2.~ С.51-74.- 1,7 п.л

15 Andreyev A. An Unknown Russian Memoir by Aagvan Dorjiev // Inner Asia. Cambridge (UK). 2001. № 2. - P. 27-39. 0,8 п. л.

16. Andreyev A Russian Buddhists in Tibet, from the end of the 19th century - 1930 // Journal of the Royal Asiatic Society. Cambridge. 2001 Serns 3. Vol. 11 (3).-P. 349-362 -0,9 h. л.

17. Andreyev A. Indian Pundits and the Russian Exploration of Tibet: An Unknown Story of the Great Game Era // Central Asiatic Journal. Wiesbaden. 2001 № 45 (2). - P. 163-180. - 1,1 п.л

18 Андреев А.И Новая Монголия ыазами русского путешественника (По страницам дневников последней экспедиции II.K. Козлова) // Mongolica -V. 2001 С. 157-163.-0,6 п. л.

19. Андреев А.И. Я II. Шишмарев: дипломат, путешественник, исследователь Монголии // Mongolica - VI. 2003. - С. 119-123. - 0,5 п. л

20. Andreyev А. «Рецензия на кн.:> J. Siegel. Endgame' Britain, Russia arid the Final Struggle lor Central Asia. London - New York, 2002 // JRAS. 2003 Series 0. Vol. 13(1).-P. 134-136 -0,2 п.л.

21. Andreyev A. The Tsar's Generals and Tibet // Tibet and her Neighbours: A History. London, 2003. - P. 167-173. - 0,4 п. л.

22 Андреев А.И П.А Бадмаев и русско-тибетское сближение // Третьи востоковедные чтения БГУ')11, посвященные жшни и деятельности П А. Бадмаева. Иркутск, 2004. - С. 23-29. - 0,4 п. л.

23 Андреев А.И. Монголо-Камская экспедиция I I.K Козлова // Наука и Техника Вопросы истории и 1еории. Вып. XIX 2003. - С. 122-127. - 0,3 п. л

24 Андреев А И. Визи1 тибетского посольства в Россию в 1901 i // Буддизм России. 2005. № 39. С. 86-93. - 0,8 п л.

25 Андреев А.И. СССР и китайская аннексия 1 ибста // Вестник С.-Пе1ербур1Ского университета 2005. Сер. 2 Вып 3 С 104-118. 1 п.л

ч

1

Подписано в псч;пь 28 ()(> 05 Формат 60\84/1С) Б\мага о(|юстная Печать офсетная Уст печ .1 2,56 Тираж 100 эы Заказ № 65

Типография Издательства СПбГУ 199061 С-Пстербург Средний пр 41

»19210

РНБ Русский фонд

2006-4 13237

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Андреев, Александр Иванович

Введение

Глава 1. Россия и Тибет в XVIII - XIX вв.

1.1. Попытки завязывания отношений с Тибетом вXVIII-началеXIXв.

1.2. Тибет и Большая игра в Центральной Азии.

Глава 2. Русско-тибетское сближение, 1898

2.1. Миссии А. Доржиева в Россию: начало русско-тибетского диалога.

2.2. Английская военная экспедиция в Тибет (1903-1904) и её последствия

2.3. Пребывание Далай-ламы в Монголии.

Глава 3. Англо-русское размежевание в Азии и тибетский вопрос, 1906-1914.

3.1. Англо-русская конвенция 1907 г. и её влияние на тибетскую политику России.

3.2. Тибетский вопрос в англо-русских отношениях в предвоенные годы

3.3. Независимость Тибета и Симлская конференция.

Глава 4. Советская Россия в поисках сближения с Тибетом, 1918-1925.

4.1. Революция в России и Тибет.

4.2. Рекогносцировочная экспедиция В.А. Хомутникова, 1921

4.3. Миссия С.С. Борисова-Б.В. Вампилона, 1923

Глава 5. Кризис в советско-тибетских отношениях, 1926

5.1. Советско-монгольское посольство, 1926

5.2. «Посольство западных буддистов» Н.К. Рериха, 1927

5.3. Последние попытай установления отношений с Тибетом.

Глава 6. После Большбй игры: Тибетский вопрос в советско-германских, советско-китайских и российско-китайских отношениях.

6.1. Переговоры с нацистской Германией: операции «Аманулла» и «Тибет», 1939

6.2. СССР и китайская аннексия Тибета.

6.3. Тибет в советско-китайских отношениях, 1960-е - 1980-е гг.

6.4. Тибетская политика постсоветской России.

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Андреев, Александр Иванович

Актуальность темы исследования обусловлена рядом обстоятельств политического, религиозного и культурного характера. Во-первых, находясь на стыке двух крупнейших азиатских государств - Китая и Индии, Тибет (ныне Тибетский автономный район КНР) занимает важное геостратегическое положение. Еще в XVIII в. Тибет рассматривался маньчжурскими правителями Поднебесной империи как «буферная зона», предохраняющая собственно Китай от иноземного вторжения. Позднее, в конце XIX - начале XX века, Тибет являлся объектом острого англо-русского соперничества, которое в послереволюционный период (в 1920-е гг.) продолжили Англия и Советская Россия. В конце 1940-х - 1950-е гг., на раннем этапе «холодной войны», Тибет вновь оказался вовлеченным в борьбу двух противостоящих мировых систем и был аннексирован коммунистическим Китаем с одобрения и при непосредственном содействии СССР. И, наконец, во второй половине 1960-х - начале 1980-х гг., в период острейших советско-китайских идеологических разногласий, советское руководство пыталось использовать тибетский вопрос в качестве инструмента политического давления на Пекин, подвергнув пекинских лидеров жесточайшей критике за проводимую ими политику в отношении Тибета. В настоящее время Тибет продолжает привлекать к себе внимание мировой и российской общественности, главным образом в связи с непрекращающимися нарушениями китайскими властями прав человека в этом автономном районе КНР и других территориях, населенных этническими тибетцами.

Во-вторых, Тибет является метрополией северного буддизма (ламаизма), получившего широкое распространение среди народов Центральной Азии. Тибетский буддизм и основанная на нём традиционная буддийская культура способствовали формированию самобытных монголо-тюркоязычных этносов, ныне входящих в состав Российской Федерации. И в наши дни они служат мощным стимулом национального и духовного возрождения бурят, калмыков и тувинцев, в большой степени утративших свою этническую идентичность в советскую эпоху. Ключевую роль в этом процессе играют возобновившиеся в начале 1990-х гг. тесные религиозные и культурные связи между населением трех буддийских регионов - субъектов РФ (Бурятии, Калмыкии и Тувы) и главой буддийской церкви в Тибете XIV Далай-ламой, а также другими тибетскими буддийскими иерархами и учителями.

Предпринятое в данной работе исследование позволяет лучше понять:

1) то место, которое Тибет занимал в истории отношений российского государства со странами Азии в XVIII - XX веках, природу русского интереса к

Тибету и особенный характер российско-тибетского взаимодействия, а также

2) саму тибетскую проблему, которая сохраняет актуальность для внешней политики нынешней России благодаря существующим контактам российских буддистов с Далай-ламой и другими тибетскими лидерами, представляющими Тибетское правительство в изгнании. Прояснение всех этих весьма не простых вопросов кажется нам тем более необходимым, что державы-соседи и стратегические партнёры Россия и Китай активно стремятся к обеспечению безопасности и стабильного социально-экономического развития в Азиатскоt Тихоокеанском регионе. Тибет же с сохраняющимися в нем центробежными тенденциями - это один из очагов нестабильности в этой части Азии.

Объектом исследования является политика России в отношении Тибета на разных этапах российской государственности (Российская империя, СССР, постсоветская Россия). Предметом исследования служат цели, содержание и механизмы реализации этой политики, а также её взаимодействие с социально-культурными процессами в традиционных буддийских регионах РФ, особенно в 1990-е гг. в связи с происходящим там национальным возрож-' дением бурятского, калмыцкого и тувинского народов.

Целью диссертации является анализ российско-тибетского диалога, а также содержания политики России в отношении Тибета в различные исторические эпохи. Исходя из этой цели, были поставлены следующие главные задачи:

- выяснить причины и обстоятельства, приведшие к возникновению политического интереса российского государства к Тибету;

- рассмотреть содержание российско-тибетского диалога в двух его основных этапах;

- проанализировать политику царской и ранней советской России в тибетском вопросе; выявить общие тенденции и различия в подходе к этому вопросу царского и советского правительств, а также различных уровней властных структур (правительство, МИД, военное руководство), научных (востоковедных) и общественных кругов;

- раскрыть характер англо-тибетских и китайско-тибетских отношений и их влияние на русско-тибетский диалог;

- установить степень причастности СССР к китайской аннексии Тибета;

- осветить отношение КНР и постсоветской России, а также ведущих мировых держав к политическому статусу Тибета, инициативам Далай-ламы с целью мирного решения тибетской проблемы, охарактеризовать нынешнее состояние этой проблемы.

Степень изученности темы. В отечественной историографии наибольшее внимание уделялось (и до сих пор уделяется) лишь одному периоду в истории российско-тибетского взаимодействия - отношениям между царской Россией и Тибетом (1898-1914). Этот период достаточно обстоятельно рассмотрен в ряде статей и монографий российских историков (В.А. Теплов, JI.E. Берлин, A.JI. Попов, В.П. Леонтьев, А.Ф. Остальцева, Т.Л. Шаумян, Н.С.Кулешов, Е А. Белов, А.И.Андреев)1. Названные исследователи (за ис

1 См.: Теплов В. Английская экспедиция в Тибет // Русский вестник. 1904. Т. 290. - С. 393-415, 784-831; Берлин Л.Е. Хамбо Агван Доржиев. (К борьбе Тибета за независимость) // Новый Восток. 1923. № 3. - С. 139156; Попов А. Россия и Тибет // Новый Восток. 1927. № 18. - С. 101-119; 1928. № 20-21. С. 33-54; Леонтьев В.П. Иностранная экспансия в Тибете в 1888-1919. -М., 1956; Остальцева А.Ф. Англо-русское соглашение 1907 г.: Влияние русско-японской войны и революции 1905-1907 гг. на внешнюю политику царизма и на перегруппировку европейских держав, - Саратов, 1977; Шаумян Т.Л. Тибет в международных отношениях начала XX в. - М., 1977; Она же: Англия и Россия в борьбе за господство над Тибетом. - Lewiston - Queenston -Lampeter, 2001; Shaumian T.L. Tibet: The Great Game and Tsarist Russia. - New Delhi, 2000; Кулешов H.C. Россия и Тибет в начале XX века. - М., 1992; Kuleshov N.S. Russia's Tibet File: The Unknown Pages in the History of Tibet's Independence. - Dharamsala, 1996; Белов E.A. Тибетская политика России (1900-1914 гг.) по русским архивным документам // Восток. 1994. № 3. - С. 99-109; Он же: На заре российско-тибетских отношений // Азия и Африка сегодня. 1994. № 4. - С. 64-66; Андреев А.И. От Байкала до священной Лхасы. Новые материалы о русских экспедициях в Центральную Азию в 1-ой половине XX века (Бурятия, Монголия, Тибет). -СПб. - Самара - Прага, 1997 (гл.: За кулисами «большой игры»: секретная миссия в Лхасу Нарана Уланова. -С. 9-60); Он же: Неизвестная страница из истории Большой игры. Дело о посылке русского агента ключением Н.С.Кулешова) рассматривают русско-тибетские отношения в контексте англо-русского соперничества в Азии (так называемой Большой игры) - подход, доминирующий и в западной историографии. Первая работа по этой теме, принадлежащая историку и публицисту ВА. Теплову, появилась в 1904 г. в связи с английской интервенцией в Тибет. В ней Теплов проанализировал обстоятельства, приведшие к посылке вице-королем Индии Дж. Керзоном военно-дипломатической экспедиции в соседнюю страну, при этом он процитировал и пересказал целый ряд дипломатических документов из только что опубликованной британским правительством «Синей книги», проливавших свет на сущность англо-русских разногласий из-за Тибета2. Статья Теп-лова недвусмысленно показала, что Россия имеет определенный интерес в Тибете и что этот интерес в большой степени обусловлен обострившимся в начале 1900-х гг. англо-русским соперничеством.

Публикации JI.E. Берлина и A.JI. Попова появились уже в советское время и совпали с возобновлением в 1920-е гг. прервавшегося накануне мировой войны русско-тибетского диалога. Статья референта Наркоминдела JI.E. Берлина (1923), по сути инспирированная советским дипломатическим ведомством, содержала обзор деятельности Агвана Доржиева в качестве дипломатического посредника между царской Россией и Тибетом. Этой деятельности давалась положительная оценка - Доржиев организовал русофильскую политическую группировку в Лхасе и при её посредстве в течение многих лет «удерживал Англию от захвата Тибета, сталкивая с ней конкурирующую Россию». В то же время, используя Англию против Китая, он способствовал «фактическому освобождению Тибета от многовекового китайского господства» (с. 140). Политика России в отношении Тибета рассматривалась Берли-ным в целом как способ удержания Англии от захвата этой пригималайской страны и дальнейшего, крайне опасного для России, проникновения в глубь в Тибет (1869-1873)//Ариаварта. № 3. - СПб., 1999. - С. 120-133; Он же: Визит тибетского посольства в Россию в 1901 г. // Буддизм России. 2005. № 39. - С. 86-93; Andreyev A. The Tsar's Generals and Tibet // Tibet and her Neighbours: A History. - London, 2003. - P. 167-173.

2 См.: Papers relating to Tibet, presented to both Houses of Parliament by Command of His Majesty. Cd. 1920. -London, 1904.

Центральной Азии. Не менее важен и другой вывод автора - о том, что Тибет после 1913 г. являлся де-факто независимым государством.

В статье историка-марксиста A.J1. Попова «Россия и Тибет» (19271928 гг.) русско-тибетские отношения также рассматривались под углом большой азиатской игры Англии и России. Опираясь на большое количество документальных источников из архива царского МИД, Попов впервые дал углубленный анализ этих отношений в период 1898-1907 гг. Важность его работы состоит в том, что в ней было сформулировано несколько ключевых тезисов: 1) о тесной связи тибетского вопроса с дальневосточной политикой России; 2) об отсутствии у России непосредственных интересов (коммерческих или военно-стратегических) в Тибете, что делало тибетский вопрос для России «экзотическим по преимуществу»; 3) о разграничении в 1906 г. российской дипломатией монгольского и тибетского вопросов как относящихся соответственно к сфере интересов России (монгольский) и Англии (тибетский). Это разграничение, в конечном счете, и подтолкнуло обе державы к дипломатической сделке - заключению англо-русского соглашения по Тибету 1907 г.

Интерес к тибетской теме в СССР заметно ослабел после прекращения политических контактов между Москвой и Лхасой в начале 1930-х. Новый всплеск интереса к Тибету стал наблюдаться лишь в 1950-е гг. в связи с присоединением Тибета к Китаю. В 1956 г. увидела свет монография В.П. Леонтьева «Иностранная экспансия в Тибете в 1888-1919». Эта работа, написанная под несомненным влиянием недавних тибетских событий, носила крайне политизированный характер, отражая новую позицию СССР в тибетском вопросе (признание китайского суверенитета над Тибетом). Так, Леонтьев пытался объяснить англо-русское соперничество из-за Тибета стремлением России отбить Тибет у Англии для цинского Китая, не объясняя при этом целей и побудительных мотивов царского правительства. Вызывают возражения и некоторые другие утверждения автора, плохо или вовсе не согласующиеся с известными историческими фактами, например о том, что Далай-лама бежал в 1904 г. от англичан в Монголию для сношения с китайским императором, а не в поисках защиты у русского царя, или что англо-китайская конвенция по Тибету 1906 г. была заключена Лондоном под давлением России. Еще более одиозно выглядит утверждение Леонтьева о том, что иностранная (прежде всего британская) экспансия принесла тибетскому народу «неисчислимые бедствия» - «десятки тысяч убитых и искалеченных, сотни тысяч умерших от голода и болезней».

Кроме монографии Леонтьева в СССР в конце 1940-х - в 1950-е гг. было опубликовано несколько книг о современном Тибете советских журналистов и переизданы основные труды известных русских путешественников (Н.М. Пржевальский, В.И. Роборовский, М.В. Певцов, Г.Н. Потанин, П.К. Козлов).

Советско-китайская идеологическая конфронтация в 1960-е - нач. 1980-х гг. вызвала новую волну публикаций на тибетскую тему. Это были в основном работы отечественных востоковедов и их коллег из соцстран (В.А. Богословский, Т.Р. Рахимов, Т.Л. Шаумян, Ш. Бира, Б. Ширендыб, Д. Пурэв, Д. Маам и др.)3, посвященные вопросам национальной политики руководства КНР, в которых содержалась необычайно резкая критика китайских властей («маоистской группировки») за проводимую ими политику «насильственной ассимиляции и китаизации» неханьских народов Китая, включая тибетцев. В этот же период появились и два исторических исследования -А.Ф. Остальцевой об англо-русском соглашении 1907 г. (1977) и Т.Л. Шаумян («Тибет в международных отношениях начала XX в.», 1977).

Труд Шаумян был первой отечественной монографией, посвященной непосредственно истории русско-тибетских связей. Несомненным достоинством этой работы было широкое использование автором документальных источников, прежде всего из Архива внешней политики России и Национально

3 См.: Богословский В.А. Тибетский район КНР (1949-1976). - М., 1978; Богословский В.А., Москалев А.А, Национальный вопрос в Китае (1911-1949). - М., 1984; Рахимов Т.Р. Национализм и шовинизм - основа политики группы Мао. - М, 1968; Он же: Судьба неханьских народов в КНР. - М., 1981; Шаумян Т.Л. Тибет (Политические и военно-стратегические аспекты китайской аннексии). - М., 1983. См. также сборники статей: Великодержавная политика маоистов в национальных районах КНР. -М., 1975; Маоизм и национальный вопрос // Информационный бюллетень АН СССР ИДВ № 17. - М., 1980. го архива Индии, а также обширной литературы по теме, что позволило более широко и в ряде случаев по-новому рассмотреть проблему Тибета в контексте международных отношений в начале XX в. T.JI. Шаумян, как и предшествующие исследователи, ставит во главу угла при рассмотрении политики держав англо-русское соперничество. При этом ближайшей причиной установления русско-тибетских отношений, по её мнению, явилась «активизация дальневосточной политики русского царизма». Географическое положение Тибета, его весьма протяженная общая граница с Британской Индией, активизация политики британского империализма в Гималаях и Тибете на рубеже XIX-XX вв. «определили место Тибета в международных отношениях, зависимость его от соперничества между Россией и Англией в Центральной и Средней Азии» (с. 25). T.JI. Шаумян также отмечает важную роль А. Доржие-ва в русско-тибетском диалоге - его посольства в Россию в 1900-1901 гг. явились важным этапом для укрепления русско-тибетских связей, но в то же время они в значительной степени повлияли на судьбу Тибета, послужив одним из предлогов для организации, по инициативе лорда Керзона, вооруженного вторжения английских войск на его территорию (с. 32). Один из главных выводов Шаумян - тибетский народ в силу экономической и политической отсталости своей страны не мог осуществлять самостоятельную политику, и поэтому его судьба зависела от изменения соотношения сил между заинтересованными иностранными державами. «Англия, Китай и Россия практически "делили" Тибет, не считаясь с действительными интересами его народа, использовали его в качестве "разменной монеты" в "торге" за получение преимуществ в наиболее выгодном для каждой из них районе Азии» (с. 194-195). Монография T.JI. Шаумян, существенно переработанная и дополненная новыми материалами, была переиздана в 2001 г. в США в серии «Российские исследования по мировой истории и культуре (Т. 14) под заглавием «Англия и Россия в борьбе за господство над Тибетом» (английский перевод этой книги, озаглавленный «Tibet. The Great Game and Tsarist Russia», увидел свет годом ранее в Индии). Новое русское издание включало в себя в виде приложения подборку 33 документов из Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ). К недостаткам упомянутых публикаций следует отнести ограниченное использование Т.Л. Шаумян материалов военных архивов и практическое неиспользование востоковедных и некоторых других архивных источников, в результате чего из рассказа автора выпал целый ряд эпизодов, как-то: отправка военным министром А.Н. Куропаткиным в Тибет разведывательной миссии подъесаула Н. Уланова (1904), планы военно-дипломатической экспедиции в Лхасу П.К. Козлова (1903), секретная выдача царским правительством ссуды Далай-ламе (1908).

Совершенно иная трактовка политики царской России и держав в отношении Тибета дается в работах Н.С. Кулешова. В ряде публикаций на русском и английском языках в 1990-е гг., в том числе в двух монографиях «Россия и Тибет в начале XX века» (1992) и «Russia's Tibet File: The Unknown Pages in the History of Tibet's Independence» (1996), Н.С. Кулешов попытался опровергнуть ключевой тезис об англо-русском соперничестве из-за Тибета, утверждая, что Россия не стремилась к экспансии в этом районе Центральной Азии, поскольку не имела каких-либо политических, экономических или военных интересов в Тибете. Россия «оставалась совершенно пассивна в сфере взаимоотношений, как с Тибетом, так и с другими державами в связи с Тибетом»4. Выводя русско-тибетский диалог за рамки Большой игры, автор объясняет его возникновение стремлением русского правительства поддерживать дружеские отношения с буддийским иерархом и главой Тибета исключительно на религиозной основе. Представленные Кулешовым свидетельства об «отстраненности» Петербурга от тибетских проблем при ближайшем рассмотрении, однако, выглядят малоубедительно. Например, в своей монографии «Россия и Тибет» Кулешов пытается представить посольство А. Доржиева в Россию 1901 г. как чисто религиозную миссию, хотя имеются свидетельства, прямо указывающие на то, что целью этого посольства являлось заключение тибетцами договора с царским правительством об установлении протектората России над Тибетом.

4 Кулешов Н.С. Россия и Тибет., - С. 245.

Автор также не упоминает о переговорах Доржиева с военным министром в 1898-1901 гг. об оказании военной помощи Тибету, следы о которых сохранились в военных архивах, и не рассматривает проекты и конкретные акции военных периода английской интервенции в Тибет. В результате Кулешов приходит к неверному выводу о том, что «Россия, вне зависимости от того, что у неё были связаны руки событиями на Дальнем Востоке, не склонна была противодействовать осуществлению британской политики в Тибете»5. Особенно решительно Кулешов выступает против тезиса западной (английской) историографии о том, что Россия и Англия использовали Тибет в качестве «разменной монеты» в своем дипломатическом торге при разделе сфер влияния в Азии накануне первой мировой войны, оставляя без внимания, опубликованные в СССР еще в 1930-е гг. документы о переговорах в мае 1914 г. А.П. Сазонова и Дж. Бьюкенена с целью размена взаимными уступками в тибетском и афганском вопросах.

Концепция Н.С. Кулешова достаточно убедительно опровергается работами Т.П. Шаумян, Е.А. Белова и А.И. Андреева. Особенно показательна в этом отношении статья Е.А. Белова «Тибетская политика России (1900-1914)» (1994), в которой впервые вводится в научный оборот ряд важных документов из фонда «Миссия в Пекине» в АВПРИ. Россия, считает автор, проводила осторожную политику в отношении Тибета. Она защищала Тибет от английской агрессии, но не выступала за его отделение от Китая. Русофильская позиция Далай-ламы «являлась важным политическим фактором, который помогал России ограничить и, в конечном счете, остановить английскую экспансию в Тибете». Полемизируя в этой статье с Н.С. Кулешовым, Е.А. Белов справедливо отмечает, что, если бы Россия не имела собственной тибетской политики, то она едва ли бы стала заключать с Англией отдельное соглашение о Тибете (англо-русская конвенция по тибетским делам 1907 г.)6.

5 Там же. - С. 72.

6 См.: Белов Е.А. Тибетская политика России (1900-1914 гг.) по русским архивным документам // Восток. 1994. №3,-С. 99,101.

В ряде статей диссертанта, опубликованных по-русски и по-английски в конце 1990-х - начале 2000-х гг., приводится ряд новых, неизвестных исследователям фактов, позволяющих говорить о наличии у царской России вполне определенной «тибетской политики», которая, по сути, являлась политикой сдерживания Англии. Примером такой политики могут служить открытие русского консульства в Дацзянлу (пров. Сычуань) - фактически пункта для наблюдения за деятельностью англичан (1903-1904), отправка А.Н. Куропат-киным группы калмыков-разведчиков в Тибет (1904), планы посылки в Лхасу военно-дипломатической экспедиции под началом П.К. Козлова (1903), обещания А.Н. Куропаткина предоставить тибетцам военную помощь. В статье «The Tsar's Generals and Tibet», посвященной вопросам военного взаимодействия России и Тибета, делается вывод о том, что военное руководство России играло гораздо более активную роль в русско-тибетском диалоге, чем это принято считать до сих пор, хотя оно и не вынашивало каких-либо агрессивных замыслов в отношении Тибета. Данное диссертационное исследование также показывает, что военные пытались проводить свою собственную линию в тибетском вопросе, отличную от линии дипломатического ведомства.

Что касается английской и индийской историографии, то русско-тибетские отношения рассматриваются в ней преимущественно в контексте англорусского соперничества (Ф. Янгхазбенд, Ч. Белл, П. Мехра, А. Лэмб, П. Флеп минг, X. Ричардсон, П. Адди, П. Хопкёрк, X. Хадли, А. Маккей) . Общим для этих авторов является признание ключевой роли бурятского советника XIII

7 Younghusband F. India and Tibet. - London, 1910; Bell C. Tibet Past and Present. - Oxford, 1924; Idem. Portrait of a Dalai Lama: The Life and Times of the Great Thirteenth, - London, 1946; Mehra P. Tibet and Russian Intrigue // Journal of Royal Central Asian Society. 1958. Vol. 45 (1). - P. 28-42; Idem: The Younghusband Expedition: An Interpretation. - New York, 1968 (2nd ed.: New Delhi, 2005); Lamb A. Some notes on Russian intrigue in Tibet // The Journal of the Royal Central Asian Society. 1959. Vol. 46 (1). - P. 46-65; Idem: Britain and Chinese Central Asia. -London, 1966; Fleming P. Bayonets to Lhasa: The First Full Account of British Invasion of Tibet in 1904. - London, 1961; Richardson H.E. Tibet and its History. - London, 1962; Hopkirk P. The Great Game: On Secret Service in High Asia. - London, 1990; Idem: Trespassers on the Roof of the World. The Secret Exploration of Tibet - New York - Tokyo - London, 1995 (2nd ed.); Hundley H. Tibet's Part in the "Great Game" // History Today. 1993. Oct. -P. 45-52; McKay A.C. Tibet and the British Raj: The Frontier Cadre 1904-1947. - Richmond, 1997.

Далай-ламы в деле установления непосредственных отношений между Тибетом и царской Россией. Именно Доржиев убедил юного Далай-ламу, что Россия является единственной в мире страной, способной оказать помощь Тибету против Англии. Публикации английских дипломатов (Ф. Янгхазбенд, Ч. Белл) в целом отражают точку зрения правительственных кругов Британской империи, которая сводилась к тому, что деятельность Доржиева (его посольства в С.-Петербург и секретные переговоры с царским правительством в начале 1900-х) представляла серьёзную угрозу для безопасности Индии. Авторы двух специальных работ, посвященных теме русско-тибетских отношений, П. Мех-ра и А. Лэмб, опираясь главным образом на материалы британских архивов, пытались выяснить сущность так наз. «русской интриги» в Тибете, послужившей формальным предлогом для английской интервенции в эту страну. П. Мехра объяснял «особый» интерес России к Тибету двумя факторами: существованием традиционной религиозной связи бурятско-калмыцких буддистов с Лхасой и англофобией Николая II. Главная цель русских, по его мнению, состояла в том, чтобы создать ситуацию мнимой угрозы для англичан -уловка, на которую легко попался русофоб Дж. Керзон. А. Лэмб придерживался несколько иной точки зрения, считая, что Керзон имел достаточные основания, чтобы поверить «свидетельствам» о «русской интриге в Тибете или около Тибета», потенциально опасной для британских интересов в Индии, принимая во внимание экспансию России на Дальнем Востоке и в Монголии.

Из публикаций последних лет заслуживает внимания монография А. Маккея «Тибет и Британская Индия: Пограничные кадры, 1904-1947» (1997), посвященная деятельности чиновников политического департамента англо-индийского правительства, резидентов и торговых агентов в Сиккиме и Тибете. По мнению Маккея, русское влияние в Тибете в начале XX в. было весьма ограниченным. Настоящим врагом Британии эти чиновники считали не Россию, а Китай, пытавшийся присоединить Тибет к своим владениям. Именно Британия и Китай в течение нескольких десятилетий вели борьбу за преобладающее влияние в Тибете, при этом обе страны заявляли, что они действуют исключительно в интересах тибетцев (с. 15). Этот вывод Маккея позволяет по-новому взглянуть на Большую игру в Тибете и участие в ней России - на стороне Цинского Китая.

Тема Большой игры стала особенно популярной на Западе в годы после распада СССР, когда зарубежные исследователи получили доступ к материалам российских архивов. В 2001 г. американский историк Дженнифер Сигел опубликовала монографию «Окончание игры: Британия и Россия в последней схватке за Центральную Азию». В этом исследовании, посвященном возобновлению англо-русского соперничества в период после заключения конвенции 1907 г., автор приводит немало любопытных подробностей, относящихся к тайным переговорам А.Д. Сазонова и Дж. Бьюкенена в Петербурге весной 1914 г. Используя российские и британские архивные источники, в частности переписку статс-секретаря Э. Грея и Дж. Бьюкенена, Дж. Сигел показывает, что российский министр иностранных дел прилагал энергичные усилия, чтобы добиться выгодной для России сделки с англичанами по тибетскому и афганскому вопросам8, что еще раз подтверждает наличие у России вполне определенной политики в отношении Тибета.

Другой американский историк Д. Схиммельпеннинк ван дер Ойе в ряде статей и в монографии о русско-японской войне «Навстречу восходящему солнцу» (2001)9 устанавливает наличие тесной связи между имперской идеологией России («конкистадорский империализм») и её внешней политикой в период, предшествующий войне. Отдельная глава в этой книге посвящена Н.М. Пржевальскому, которого Схиммельпеннинк называет наиболее ярким представителем русского имперского мышления. Рассматривая проекты тибетских экспедиций Пржевальского-исследователя и разведчика 1870-х -1880-х гг., этот автор отмечает, что они по существу служили экспансионистским целям России в Центральной Азии.

8 Siegel J. Endgame: Britain, Russia and the Final Struggle for Central Asia. - London, 2002. - P. 189-190.

9 Схиммельпеннинк ван дер Ойе. Свет о Востока // Родина. 1995. № 11. - С. 30-333; Он же: Неизвестный Пржевальский // Ариаварта. 1997. № 1. - С. 207-226; Schimmelpenninck van der Оуе. Tournament of shadows: Russia's great game in Tibet // The History of Tibet. Vol. III. - London - New York, 2003. - P. 43-56; Idem: Toward the Rising Sun: Russian Ideologies of Empire and the Path to War with Japan. - DeKalb, 2001.-P. 24-41.

Еще одна работа, заслуживающая упоминания, это книга Дж. Снеллинга «Буддизм в России: История Агвана Доржиева, эмиссара Лхасы к царю» (Snelling J. Buddhism in Russia: The Story of Agvan Dorzhiev, Lhasa's Emissary to the Tsar. 1993). В ней особенно подробно освещается первая половина жизни бурятского дипломата и религиозного деятеля, в том числе его посольства к русскому двору, заложившие основу русско-тибетского сближения.

В китайской историографии тибетской теме также отводится довольно большое место, хотя трактовка в ней известных событий в Тибете в начале XX в. является в значительной степени политизированной, ориентированной на идеологические установки китайского руководства в тот или иной период истории. Так, в публикациях 1950-х гг. китайские историки делали основной акцент на агрессивных планах английских и американских империалистов в отношении Тибета, избегая употреблять термин «агрессия» применительно к тибетской политике России. Ухудшение советско-китайских отношений в последующие годы заставило их изменить свои взгляды и утверждать, что царская Россия, как и Англия, проводила экспансионистский курс в отношении западных провинций Китая и «китайского» Тибета10. Так, Ван Фуджен и Суо Венсин в изданной по-английски книге «Основные вехи тибетской истории» (1984) утверждали, что Британия, используя Тибет в качестве плацдарма, пыталась связать Индию со своей сферой влияния в долине р. Янцзы. Царская же Россия со своей стороны, понимая стратегическую важность Тибета, стремилась аннексировать «эту область» и использовать в качестве базы для расширения агрессии в глубь южно-азиатского субконтинента (с. 120). При этом Британия преуспела больше, чем Россия, в достижении своих целей. Характерной особенностью публикаций китайских авторов является то, что они не используют китайских источников по тибетской теме, поскольку такие источники остаются строго засекреченными в китайских архивах. Столь же недос

10 См.: Очерк агрессии английского и американского империализма в Тибете. /Б. м./, 1950 (на кит. яз.); Шэ Су. История агрессии Англии в Тибете в период правления династии Цин. - Пекин, 1954 (кит. яз.); Новая история Китая. - Пекин, 1984, Т. 1-2 (на кит. яз.); Чжоу Вэйчжоу, Очерк истории агрессии Англии и России против нашего Тибета. - Шэньси, 1984 (на кит. яз); Wang Furen, Suo Wenqing. Highlights of Tibetan History. - Beijing, 1984. тупны для историков (как китайских, так и зарубежных) и тибетские источники, хранящиеся в государственном архиве в Лхасе. Немногие рассекреченные документы из 1-го исторического архива КНР в Пекине были использованы китайским тибетологом-эмигрантом Сон Лимином в статье, посвященной экспедиции Ф. Янгхазбенда и китайской политике в отношении Тибета в 1903-1904 гг.11

История советско-тибетских отношений была впервые рассмотрена в монографии диссертанта «От Байкала до священной Лхасы» (1997) и в диссертации на соискание ученой степени к. и. н. «Советско-тибетские отношения, 1918-1929» (1998). Этой же теме посвящены и опубликованные по-английски во 2-ой половине 1990-х несколько статей того же автора, а также монография «Soviet Russia and Tibet: The Debacle of Secret Diplomacy» (Совет

19 екая Россия и Тибет: Крах тайной дипломатии) . В этом обобщающем труде советско-тибетские отношения, особенно их начальная фаза (1920-1922), рассматриваются в довольно широком контексте, с использованием материалов по советско-персидским и советско-афганским отношениям, позволяющих говорить о возобновлении в послереволюционные годы, на новом историческом витке, Большой игры в Центральной Азии. Делается вывод, что советское руководство, стремясь подорвать влияние Англии в Тибете, в течение ряда лет проводило активную наступательную политику в отношении этого буферного пригималайского государства.

Среди других публикаций по данной теме следует назвать книгу калмыцкого журналиста В.Ш. Бембеева «Человек из легенды» (М. - Элиста, 1991), содержащую рассказ о первой советской миссии в Лхасу в 1921-1922 г. Song Liming. The Younghusband Expedition and China's Policy Towards Tibet, 1903-1904 // Tibetan Studies: Proceedings of the 6th Seminar of the IATS, Fagemes 1992. Vol. 2. - Oslo, 1994. - P. 789-800.

12 Андреев A.M. От Байкала до священной Лхасы. (гл.: Большевики в борьбе за Тибет. Тайные экспедиции Наркоминдела в Лхасу в 1920-е гг., с. 121-226); Andreyev A. Soviet Russia and Tibet: A Debacle of Secret Diplomacy // The Tibet Journal. 1996. Vol. XXI (3). - P. 4-34; Idem: Bolshevik Intrigue in Tibet // Tibetan Studies. Proceedings of the 7th Seminar of the IATS, Graz 1995. Vol. 1. - Wien, 1997. - P. 7-15; Idem: Russian Buddhists in Tibet, from the End of the 19th Century - 1930 // Journal of the Royal Asiatic Society (Cambridge). Series 3. 2001. Vol. 11 (3). - P. 349-362; Idem: Soviet Russia and Tibet: The Debacle of Secret Diplomacy. - Leiden - Boston, 2003. и её руководителе калмыцком партийном и государственном деятеле В.А. Хо-мутникове. Заслуживает также упоминания статья видного советского монго

1 о ловеда-эмигранта Н.Н. Поппе «Буддисты в СССР» , в которой содержатся краткие сведения о второй советской миссии 1924 г. (ошибочно датирована 1922 г.).

Работы западных тибетологов по этому периоду (Д. Макдональд, X. Ричардсон, А. Лэмб)14 ограничиваются лишь констатацией фактов посещения Лхасы советскими делегациями и отдельными агентами в 1920-е гг. со ссылками на английские источники.

Тема «Тибет в советско-китайских и российско-китайских отношениях (конец 1940-х- 1990-е гг.)» является новой и практически неизученной. Впервые она была рассмотрена в заключительной главе упомянутой монографии диссертанта15 с целью показать, что после окончания Большой игры СССР не только не утратил интереса к Тибету, но и оказал действенную помощь КНР в установлении контроля над этой страной, пытался использовать тибетский вопрос для давления на Пекин в период советско-китайской конфронтации, а после распада СССР Российская Федерация в лице трех своих буддийских субъектов (Бурятия, Калмыкия, Тува) стала стремиться к установлению тесных связей с тибетскими буддийскими иерархами, т. е. наметилась тенденция к возобновлению российско-тибетского диалога на сугубо религиозной основе.

Что касается зарубежной историографии, то удалось выявить только одну небольшую работу по этой теме - статью американского политолога Т. Уэрстоу «Тибет в китайско-советских отношениях» (1983)16. Её автор, опираясь в основном на западные источники, анализирует роль Тибета в политике СССР в период расцвета советско-китайских отношений (1950-е гг.) и в последовавший за ним период острых идеологических разногласий между двумя

13 PoppeN.N. The Buddhists in the USSR//Religion in the USSR, Munich. Series 1. 1960. #59.-P. 168-179.

14 McDonald D. Twenty Years in Tibet. - London 1932; Richardson H.E. Tibet and its History. - London, 1962; Lamb A. Tibet, China, and India 1914-1950: A History of Imperial Diplomacy. - Hertingfordbury (U.K.), 1989.

15 Andreyev A. Soviet Russia and Tibet. - P. 379-394.

16 Wersto Th. Tibet in Sino-Soviet Relations // Asian Affairs. An American Review. 1983. # 10 (3). - P. 70-85. государствами (1960-е - начало 1980-х), в частности подробно рассматривает различные варианты возможного использования СССР «тибетской карты» против Пекина в будущем. По мнению Уэрстоу, СССР не играл сколько-нибудь важной роли в китайской аннексии Тибета, и не существовало международного «законного вызова притязаниям Китая», поэтому тибетцы не имели иного выбора, как принять навязанное им Пекином «Соглашение о мерах по мирному освобождению Тибета». Такой вывод является ошибочным, особенно в первой его части, ибо, как показывает исследование диссертанта, СССР не только оказывал политическую и дипломатическую поддержку КНР в тибетском вопросе, но и принял непосредственное участие в операции против Тибета Народно-освободительной армии Китая.

В последние годы в России и за рубежом было опубликовано несколько больших монографических исследований, посвященных новейшей истории Тибета, в которых в той или иной степени затрагивается тема «Тибет в советско-китайских и российско-китайских отношениях». Из российских публикаций следует, прежде всего, упомянуть монографию А.С. Клинова «Политический статус Тибета и позиция держав (1914 г. - конец XX в.)» (Майкоп, 2000), подробно освящающую как саму тибетскую проблему, так и её преломление в политике Китая и внешнеполитических отношениях КНР с державами, включая СССР. В своём труде А.С. Клинов также вкратце характеризует начавшийся на рубеже 1990-х, в годы перестройки и «оживления активности ламаистской церкви в СССР», процесс нового сближения между Россией (буддийскими регионами РФ) и Тибетом (XIV Далай-ламой и «высшими руководителями тибетской оппозиции»). При этом он отмечает, что, хотя в 1990-е гг. представители тибетской оппозиции с молчаливого согласия руководства стран СНГ (включая Россию) и МНР стали практически свободно вести свою деятельность на их территории, «эти государства воздерживаются от оказания активной помощи борцам за независимость Тибета и от официального при

1 п знания незаконности суверенитета Китая над Тибетом» .

Среди исследований западных тибетологов следует, прежде всего, назвать ставшие классическими монографии М. Голдстейна, А. Лэмба и В.Д. Ша-кабпы18. В этих работах достаточно полно освещается и наиболее драматический, заключительный период существования независимого Тибетского государства. История Тибета уже в составе КНР (до начала 1990-х) подробно рассматривается в недавно опубликованной монографии английского историка тибетского происхождения Церинга Шакья «Дракон в Снежной стране: Современная история Тибета с 1947 г.» (Shakya Ts. The Dragon in the Land of Snows. - London, 1999). Основанная на большом массиве западных, китайских и тибетских источников и отличающаяся объективностью и взвешенностью в изложении и оценке тибетских событий 2-ой половины XX века, монография Шакья считается лучшим на сегодняшний день исследованием по этому периоду тибетской истории. В ней, как и в монографии американского тибето-лога М. Голдстейна (1989), встречаются упоминания СССР в связи с обсуждением тибетского вопроса в ООН в 1959, 1960 и 1965 гг. (вопрос об агрессии КНР против Тибета).

Представляют интерес и статьи западных исследователей о стратегической роли Тибета в пригималайском регионе и «стратегическом строительстве», развернутом коммунистическим Китаем в Тибете, и его значении для соседних государств и среднеазиатских республик СССР (О. Клабб, Д. Норбу)19.

17 Клинов А.С. Политический статус Тибета и позиция держав (1914 г. - конец XX в.) - Майкоп, 2000. -С. 439-440.

18 Goldstein M. С. A History of Modern Tibet, 1913-1951. - Berkeley - Los Angeles - London, 1989; Idem: On Modern Tibetan History: Moving Beyond Stereotypes // Tibet and her Neighbours. - P. 217-226; Lamb A. Tibet, China and India 1914-1950: A History of Imperial Diplomacy. - Hertingfordbury, 1989; Shakabpa Ts. W.D. Tibet: A Political History. - New York, 1984.

19 Clubb O.E. Tibet's Strategic Position // Eastern World. 1956. Vol. X. # 12. - P. 18-19; Norbu Dawa. Strategic Development in Tibet: Implications for its Neighbours. // Asian Survey. 1979. Vol. XIX. # 3. - P. 245-259.

Нельзя не упомянуть и нескольких работ, проливающих свет на подрывную деятельность спецслужб США в тибето-гималайском регионе в 1950-е - 1960-е гг. (военная помощь тибетским повстанцам)20.

Эти и другие публикации, как старые, так и новые, носят в целом вспомогательный характер, давая возможность более тщательно рассмотреть отдельные аспекты исследуемой темы.

Характеристика источников. По исследованной в работе теме сущест-* вует обширный круг источников, как опубликованных, так и выявленных в отечественных и зарубежных архивах. Использованные в диссертации опубликованные источники по своему происхождению и содержанию представлены несколькими видами. Это, во-первых, разнообразные дипломатические документы, хранящиеся в Архиве внешней политики Российской империи - послания XIII Далай-ламы и тибетских министров Николаю II и министру ино-в странных дел России (1900, 1901 и 1913 гг.), письма и докладные записки по тибетскому вопросу, переданные в МИД посланником Далай-ламы бурятским ламой Агваном Доржиевым, донесения и депеши российских представителей I в Урге, Пекине и Калькутте, инструкции главы МИД послу в Лондоне, тексты различных соглашений, касающихся Тибета, заключенных Англией, Китаем, Тибетом, Монголией и Россией в период 1890-1914 гг., включая текст англорусской конвенции по Тибету (1907), монголо-тибетский договор (1913) и одобренный МИД проект англо-тибетско-китайской (Симлской) конвенции ( (1914). Эти документы проливают свет на зарождение и развитие русскотибетского политического диалога на рубеже и в первые полтора десятилетия XX века, его изначально противоречивый характер, обусловленный обострившимся в этот период англо-русским соперничеством в Азии, позицию России по тибетскому вопросу на разных этапах этого диалога, контакты россий

20 Grunfeld A.T. A Brief Survey of Tibetan Relations with the United States // Tibet and her Neighbours. - P. 197205; Laird Th. Into Tibet. The CIA's first atomic spy and his secret expedition to Lhasa. - New York, 2002. ских дипломатов с правителем Тибета. Большинство из них опубликовано в приложениях к монографиям T.JI. Шаумян, А.В. Дамдинова, В.П. Леонтьева и Н.С. Кулешова, в сборниках архивных документов и материалов, таких как «Международные отношения в эпоху империализма» (1933-1940), «Русско-индийские отношения в 1900-1917 гг.» и в других изданиях21.

Другую группу опубликованных источников составляют материалы из личных архивов дипломатов и высших государственных деятелей (гр. Ю.А. Головкин, гр. Н.П. Румянцев, А.Н. Куропаткин), востоковедов (С.Ф. Ольденбург, Ф.И. Щербатской) и других лиц, причастных к формированию тибетской политики России или оказывавших на неё влияние. Это - инструкции, данные гр. Ю.А. Головкину в связи с его посольством в Пекин (1805), записка («объяснения») о Тибете митрополита Хрисанфа, представленная министру коммерции гр. Н.П. Румянцеву (1805), дневниковые записи военного министра А.Н. Куропаткина 1903-1904 гг., в которых упоминаются «тибетские планы» Николая II с комментариями на них министра, проект научно-разведывательной экспедиции в Тибет подъесаула Н. Уланова (1903), письма и официальные отчеты о встречах с Далай-ламой в Урге (1905) и Дар-жилинге (1910) востоковеда-буддолога Ф.И. Щербатского, проект П.А. Бадма-ева о присоединении к России Китая, Тибета и Монголии, его же памятная за

21 Шаумян Т.Л. Англия и Россия в борьбе за господство над Тибетом. Приложения, №№ 1-33. - С. 251-339; > Дамдинов А.В. Агван Доржиев: Дипломат, политический, общественный и религиозный деятель. - Улан-Удэ,

1999. - С. 111-118; Известия МИД. 1913. Кн. 1. - С. 50-53 (Депеша уполномоченного в Урге Д. С. С, Коро-стовца от 6 января 1913 и тибетско-монгольский договор); Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и Временного правительств. Серия 2. Т. 19. Ч, 2. - [М.-Л.], 1939; Т. 20. Ч. 1. - [М.], 1939; Т. 20. Ч. 2. - [М.], Л., 1940; Серия 3. Т. 2. - М. - Л, 1933; Т. 3. - М. - Л., 1933; Т. 4. - М. -Л., 1939; Русско-индийские отношения в 1900-1917. Сборник архивных документов и материалов. - М., 1999; Леонтьев В.П. Иностранная экспансия в Тибете, 1888-1919. - М., 1956. - С. 214-220; Кулешов Н.С. Россия и Тибет в начале XX века. - М., 1992. - Приложение. С. 258-267. писка о противодействии англичанам в Тибете и письма императорам Александру III и Николаю II, а также С.Ю. Витте (1893-1905)22.

Следующая группа источников - это свидетельства военных архивов, как-то: письмо А. Доржиева А.Н. Куропаткину от 11 октября 1900 г. в ответ на предложение военного министра подарить Тибету трофейные китайские пушки, черновики двух записок 2-го генерал-квартирмейстера генерал-майора Я.Г. Жилинского по поводу предполагаемой военно-дипломатической экспедиции П.К. Козлова в Тибет (конец 1903), отчет о деятельности русской разведки в Монголии генерал-майора Орановского, где упоминается о планах переселения Далай-ламы в Россию (1905), записка о Далай-ламе и его деятельности в Монголии подполковника Генштаба А.Д. Хитрово (1906) . Эти материалы свидетельствуют о достаточно активной позиции военного ведомства в тибетском вопросе, контрастирующей с весьма умеренной дипломатической линией, проводимой МИД.

Отдельную группу источников составляют описания хождений в Тибет в XVIII - начале XX века бурятских и калмыцких паломников (Дамба-Доржи Заяев, Пурдаш Джунгруев, База-бакши Менкеджуев, Гомбожаб Цыбиков,

22 Из бумаг графа Ю.А. Головкина. Документы о посольстве гр. Головкина в Китай. - СПб., 1898; Путешествия по Востоку в эпоху Екатерины II. - М., 1995. - С. 290-294 («Пояснения на вопросы преосвященного Хри-санфа из путешествия его извлеченные»); Куропаткин А.Н. Дневники // Красный Архив. 1922. № 2. - С. 31, 94, 101, 103; Андреев А.И. От Байкала до священной Лхасы. Новые материалы о русских экспедициях в Центральную Азию в 1-ой половине XX века (Бурятия, Монголия, Тибет). - С.-Петербург - Самара - Прага, 1997. - Приложение. Подъесаул Уланов. Проект Записки о путешествии в Тибет. - С. 51-60; Щербатской Ф.И. Краткий отчет о поездке в Ургу; Из записей во время путешествия в Ургу (1905); Краткий отчет о командировке в Индию // Восток - Запад. Исследования. Переводы. Публикации. - М., 1989. - С. 250-265; Русско-индийские отношения в 1900-1917 гг. Сборник архивных документов и материалов. - М., 1999. - С. 267-274; За кулисами царизма. Архив тибетского врача Бадмаева. - Л., 1925.

23 Андреев А.И. От Байкала до священной Лхасы. - С. 19, 36-37; Павлов Д.Б., Петров С.А. Японские деньги и русская революция. Русская разведка и контрразведка в войне 1904-1905 гг. Документы. - М., 1993. - С. 79229; Записка подполковника Генерального штаба Хитрово о Далай-ламе и его деятельности 1906 г. // Восток. 1966. №4.-С. 136-141.

Дамбо Ульянов)24, отчеты и путевые дневники русских путешественников-исследователей Центральной Азии (Н.М. Пржевальский, М.В. Певцов, Н.Г. Потанин, П.К. Козлов), а также материалы мемуарно-биографического характера (тибетская, монгольская и русская автобиографии А. Доржиева и сборник документов, о его деятельности в царской России и СССР из фондов Национального архива Бурятии)25. В этих источниках содержатся сведения, как о традиционных религиозных связях бурятских и калмыцких буддистов с Тибетом, так и о попытках властей - царского и затем советского правительств России - установить контакты с правящей верхушкой Тибета с помощью научных экспедиций Русского географического общества, прежде всего экспедиций Н.М. Пржевальского и П.К. Козлова. Путевые записки путешественников также содержат разнообразную информацию о Тибете - его природном мире, социально-политической системе, населении, правителях (в том числе о малолетнем XIII Далай-ламе и его регенте) и о крайне враждебном отношении тибетцев к иностранцам в целом, их стремлении не допустить людей из «внешних стран» в Тибет, и особенно в Лхасу, священный город-резиденцию далай-лам26. Наиболее содержательный источник этой группы - автобиографическая записка на русском языке А. Доржиева (1901), проливающая свет на русофильскую деятельность последнего в 1890-е гг. при дворе Далай-ламы и его визиты в Россию - акции, фактически приведшие к переориентации Лхасы с Китая на Россию как на потенциальную державу-протектора Тибетского го

24 Сазыкин А.Г. Описание Тибета, составленное в XVIII в. бурятским паломником Дамба-Доржи Заяевым // Страны и народы Востока. 1989. Вып. XXVI. Кн. 3. - С. 117-125; Бурятские летописи. - Улан-Удэ, 1995; Хождение в Тибет калмыцкого бакши Пурдаш Джунгруева. Ч. 1. Путь в Тибет // Филологические исследования старописьменных памятников. - Элиста, 1987. - С. 125-144; Ч. 2. У святынь Тибета // Проблемы монгольской филологии. - Элиста, 1988. - С. 135-153; Сказание о хождении в Тибетскую страну Мало-дербетского База-бакши. - СПб., 1897; Цыбиков Г. Буддист-паломник у святынь Тибета // Цыбиков Г. Избранные труды в 2-х т. 2-е изд. Т. 1. - Новосибирск, 1991; Ульянов Д. Предсказание Будды о Доме Романовых и краткий очерк моих путешествий в Тибет в 1904-1905 гг. - СПб., 1913.

25 [Доржиев А.] «Предание о кругосветном путешествии» или повествование о жизни Агвана Доржиева. -Улан-Удэ, 1994; Доржиев Агван. Занимательные заметки. Описание путешествия вокруг света. Автобиография. - М., 2003; Шаумян Т.Л. Англия и Россия в борьбе за господство над Тибетом. Приложение № 2. -С. 252-259 (Автобиография Агвана Доржиева); Страницы из жизни Агвана Доржиева. Архивные документы. -Улан-Удэ, 1993.

26 Пржевальский Н.М. Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки. - М., 1948. - С. 205-226 (глава 12); Он же: Монголия и страна тангутов. - М., 1946. - С. 249-273. сударства. Большой интерес представляет и отчет спутника П.К. Козлова по Монголо-Тибетской экспедиции (1899-1901) В.Ф.Ладыгина, содержащий подробное описание торгово-сырьевых рынков Монголии, Западного Китая и Тибета и рекомендации правительству с целью завязывания выгодного для

97

России товарообмена с Тибетом .

Что касается опубликованных иностранных источников по Тибету, то это, прежде всего, сборники документов Форин оффиса, представленных обе* им палатам британского парламента в связи с обсуждавшимся там в 19041905 гг. тибетским вопросом . Эти документы (донесения британских дипломатов в Пекине и С.-Петербурге, меморандумы российских представителей в Лондоне, переписка главы Форин оффиса Г. Лэнсдауна с вице-королём Индии Дж. Керзоном, статс-секретарем по делам Индии Дж. Гамильтоном) дают представление о том, каким образом формировалась тибетская политика лондонского кабинета и в чем состояла суть англо-русских разногласий из-за Ти-■ бета, приведших к английской интервенции в Тибет в 1903 г. и фактическому срыву наметившегося в эти годы русско-тибетского сближения.

Важнейшую источниковую базу диссертации составляют архивные доI кументы. Их основной массив сосредоточен в семи крупнейших архивохранилищах России (в Москве и С.-Петербурге) - Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ), Архив внешней политики Российской Федерации (АВПРФ), Архив Президента Российской Федерации (АПРФ), Российский государственный исторический архив (РГИА), Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), Российский государственный военный архив (РГВА), Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ряд документов и материалов по тибетской теме был также выявлен и в других архивах, таких как Государственный архив Россий

27 Ладыгин В.Ф. Некоторые данные о положении торговли в Ганьсу, Тибете и Монголии, собранные во время экспедиции 1899-1902 гг., снаряженной ИРГО // Известия ИРГО. Т. XXXVIII. № 4. - С. 371-466. (Отдельный оттиск: СПб., 1902).

28 Great Britain. Papers relating to Tibet, presented to both Houses of Parliament by Command of His Majesty. Cd. 1920, 2054, 2370. - London, 1904-1905. ской Федерации (ГАРФ), Центральный государственный архив С.-Петербурга (ЦГА СПб.), архив С.-Петербургского филиала РАН, архив С.-Петербургского филиала Института востоковедения РАН, архив Русского географического общества (РГО), архив Музея-квартиры П.К. Козлова, Национальный архив республики Бурятия (НАРБ), Национальный архив республики Калмыкия (НАРК), архивы министерств безопасности этих республик и управления ФСБ по С.-Петербургу и Ленинградской области. Кроме этого при работе над диссертацией были использованы материалы двух британских архивов - Oriental & India Office Collection and Records в Лондоне и Public Record Office в Кью. Тщательное изучение архивных источников позволило, во-первых, значительно расширить уже существующую источниковую базу по теме русско-тибетских отношений (1898-1914), дополнить её рядом новых, неизвестных исследователям документов, во-вторых, реконструировать умышленно засекреченную и до сих пор утаиваемую властями историю советско-тибетских отношений (1918-1929) и, в-третьих, проанализировать два обширных периода: предысторию отношений царской России и Тибета (начало XVIII - конец XIX в.) и период после завершения советско-тибетского диалога и англо-советского соперничества в Тибете, когда СССР и затем постсоветская Россия вновь оказались вовлеченными в обсуждение тибетского вопроса (с представителями нацистской Германии в 1939-1940 гг.; с лидерами КПК и руководством КНР в 1949-1952 и середине 1990-х гг., а также с дипломатическими представителями зарубежных стран в стенах ООН в 1950-1960-е гг.) и были вынуждены сформулировать свою принципиальную позицию по этому вопросу.

Анализ предыстории русско-тибетских отношений (нач. XVIII - конец XIX в.) базируется в основном на уже опубликованных источниках (см. выше). В ходе исследования удалось выявить ряд новых документов - это сведения о Малом Тибете (Ладаке) и пути туда из России, собранные комендантом Семипалатинской крепости (1822), доклад главы Азиатского отдела Главного штаба А.Н. Куропаткина на имя императора Александра II (1878) по поводу проекта 1-ой тибетской экспедиции Н.М. Пржевальского, записка Н.М. Пржевальского, в которой приводятся доводы в пользу присоединения к России Восточного Туркестана и части Северного Тибета (1880-е гг.), отчеты и донесения в Азиатский департамент МИД ургинского консула Я.П. Шишмарева29, содержащие разнообразные сведения - о контактах бурятских и монгольских буддистов с Тибетом в 1890-е гг., о XIII Далай-ламе, о деятельности в Монголии торгового дома П.А. Бадмаева, о посещении Урги чрезвычайным посольством известного закулисного дипломата и тибетофила кн. Э.Э. Ухтомского. В этих документах нашли отражение некоторые малоизвестные или совсем неизвестные историкам факты, относящиеся к эпохе Большой игры, например обращение в 1896 г. Далай-ламы с письмом к главе буддийской церкви Монголии (Ургинскому Хутухте) в связи с «тревожным положением Тибета», вызванным экспансионистской политикой Англии. В целом эти документы свидетельствуют, во-первых, о несомненном интересе к Тибету со стороны российских властей, прежде всего военного руководства, задолго до вступления двух государств в официальные отношения, и, во-вторых, о том, что этот интерес в большой степени подогревался обострившимся в последнюю четверть XIX в. англо-русским соперничеством.

Отношения между царской Россией и Тибетом (1898-1914). Большинство наиболее значимых дипломатических документов по истории русско-тибетских отношений сосредоточены в АВПРИ (фонды «Китайский стол», «Среднеазиатский стол», «Азиатский департамент», «Миссия в Пекине») и уже введены в научный оборот отечественными историками (A.JI. Попов, П.И. Остриков, А.Ф. Остальцева, Т.Л. Шаумян, Н.С. Кулешов, Е.А. Белов, А.В. Дамдинов). Некоторые новые документы, относящиеся к этому периоду, были выявлены в фонде «Китайский стол»: это 1) материалы о переговорах между Россией и Англией о русской границе с Монголией и западным Китаем (1907) с целью заключения соответствующего соглашения в рамках англо

29 РГИА. Ф. 1264, on. 1, д. 319, лл. 130-139; РГВИА. Ф. 400, on. 1, д. 553, л. 10; РГИА. Ф. 971, on. 1, д. 181 (Н.М. Пржевальский. «О возможной войне с Китаем, о природных условиях, ископаемых богатствах и добыче золота в Центральной Азии», 1884-1888; АВПРИ. Ф. Китайский стол. Д. 562, 575; Архив СПб Ф ИВ РАН. Ф. 44. , on. 1, д. 18 (Копии отчетов русских консулов в Урге, Улясутае, Кобдо, Шанхае, 1862-1891). Лл. 8789 об. русской конвенции по персидским, афганским и тибетским делам; 2) отзыв Я.П. Шишмарева на поданную А. Доржиевым в МИД в 1907 г. докладную записку о более тесном сближении России с Монголией и Тибетом, свидетельствующий о разделении российской дипломатией монгольского и тибетского вопросов (д. 744); 3) проект ответного письма Далай-ламе вице-консула в Ур-ге А.Я. Хионина (1915), позволяющий говорить о полной утрате Россией интереса к Тибету после окончательного раздела сфер интересов и влияния России и Англии в Азии накануне первой мировой войны (д. 670).

Ряд дипломатических документов находится также в РГИА в фонде министерства финансов (ф. 560): среди них перевод монгольского текста и тибетский текст письма Далай-ламы С.Ю. Витте (1900), материалы, относящиеся к учреждению российского консульства в Дацзянлу для поддержания связи с Лхасой (1901), материалы о выдаче денежной ссуды Далай-ламе (1908), блок документов, освещающих англо-тибетские, англо-китайские и тибетско-ки-тайские отношения и позицию России по тибетскому вопросу в 1908-1913 гг.

Совершенно новым и практически не разработанным источником по истории русско-тибетских отношений являются материалы востоковедных архивов, прежде всего переписка между востоковедами, путешественниками (С.Ф. Ольденбург, Ф.И. Щербатской, кн. Э.Э. Ухтомский, А.Н. Казнаков, П.К. Козлов, Б. Барадийн, Ц. Жамцарано), руководителями Императорской Академии наук и РГО (великие князья Константин Константинович, Николай Михайлович, П.П. Семенов-Тян-Шанский) и лицами, находившимися в окружении Далай-ламы и являвшимися посредниками в его сношениях с российскими дипломатическими представителями в Монголии и Китае (А. Доржиев, Н. Дылыков, Ц. Добданов, Р. Бимбаев)30. В этой переписке содержится обширная информация конфиденциального характера, прежде всего сведения о Далай-ламе, его политических взглядах, настроениях и планах в период двух его вынужденных эмиграции (1904-1912), а также о закулисной политической

30 Архив СПб Ф РАН. Ф. 6, 208 (оп. 3, д. 28, 52, 170, 196, 210, 274, 685), 725; Архив РГО. Ф. 18 (оп. 3, д. 74, 211,214,265,465, 505, 698); РГИА. Ф. 1072, оп 2, д. 6. деятельности Доржиева с целью содействия установлению более тесных отношений между Россией и Тибетом. Два наиболее ценных документа из этой группы источников - это обнаруженная диссертантом неизвестная ранее автобиографическая записка Доржиева (1904), содержащая ряд любопытных подробностей о его поездках в Россию, переговорах с царским правительством и пребывании в Лхасе в 1903-1904 гг., а также проект военно-дипломатической экспедиции в Тибет (1903), предложенный П.К. Козловым руководству Главного штаба, с целью восстановления статус-кво в Тибете, нарушенного английской военной экспедицией Ф. Янгхазбенда31. Важность этих документов состоит в том, что они расширяют наши представления о характере русско-тибетского диалога на его начальном этапе, показывают, что Россия не была пассивным наблюдателем во время английской интервенции в Тибет, но взвешивала возможность оказания Англии активного противодействия.

Еще одна группа новых источников - корреспонденция на тибетском языке из архивов РАН и РГИА. Среди них несколько писем Далай-ламы, тибетских министров и сановников на имя Николая II и А. Доржиева (1900, 1910-1911 гг.) и одно письмо Доржиева губернатору Гьялцена (1900)32. Представляют интерес также и сохранившиеся в русском переводе и частично по-тибетски два письма и открытка нового фаворита Далай-ламы Царонга П.К.Козлову (1909-1910 гг.)33. Письма Далай-ламы и тибетских министров содержат обращение правителей Тибета к России за помощью, в связи с вторжением в Тибет в 1910 г. карательных войск генерала Чжао Эрфена для восстановления китайского сюзеренитета над Тибетом. Об этом же говорится и в одном из писем Царонга Козлову.

Отношения между СССР и Тибетом (1918-1929). Исследование советско-тибетских отношений существенно затруднено практически полной не

31 Архив СПб Ф РАН. Ф. 208, on. 1, д. 146, лл. 11-14 («Биография старшего цанит-хамбы, состоящего при Далай-ламе, Лхарамбо Агвана Доржиева», б/д., написана карандашом, с большим количеством орфографических и грамматических ошибок, предположительно является автобиографией А. Доржиева). Архив РГО. Ф. 18, on. 1, д. 40 (рукописная копия, б/д).

32 Архив СПб Ф РАН. Ф. 725, оп. 3, д. 267,270,273,279; РГИА. Ф. 1102, оп. 2, д. 110, лл. 11-14.

33 Архив РГО. Ф. 18, оп. 3, д. 465. доступностью основного массива источников по теме, хранящихся в АВПРФ. Недоступными для исследователей являются и материалы военных архивов, в частности переписка между НКИД и РВС СССР (1923) по вопросу о продаже Тибету советского оружия и посылке военных инструкторов в Лхасу34. Диссертанту удалось познакомиться лишь с немногими из документов, находящихся на открытом доступе в АВПРФ. Это, во-первых, материалы, относящиеся к деятельности полуофициальной «Тибето-Монгольской миссии» при буддийском храме в Ленинграде в начале 1930-х и, во-вторых, ряд различных по содержанию документов - письмо Г.В. Чичерина члену коллегии НКИД С.И. Аралову о финансировании советско-монгольской миссии в Тибет (1926) и его же письмо председателю Антирелигиозной комиссии при СНК Е.М. Ярославскому в связи с арестом в Верхнеудинске 88 бурятских лам (1927), отзыв НКИД о Б. Мухарайне, одном из участников советской миссии в Тибет С.С. Борисова (1927), информационное письмо: «К предполагаемой поездке Банчин-Богдо» (1927). Наиболее интересные документы в первой группе - справка НКИД о А. Доржиеве (ок. 1934), где дается довольно позитивная оценка его дипломатической деятельности и личным качествам, удостоверение (мандат) Доржиева за подписью руководства НКИД (1935) и его политическое завещание (1936), в котором представитель Тибета в СССР подводит итог своей многолетней работе по сближению Тибета и России (Ф. Референтс тура по Китаю) . Среди документов второй группы следует прежде всего отметить письмо заведующего отделом информации НКИД А.А. Каллиникова, содержащее сведения о намечавшейся поездке во Внутреннюю Монголию и МНР Панчен-ламы (Банчин-Богдо), об отношении руководства МНРП к тако

34 РГВА. Ф. 33987 (оп. 3-е).

35 АВПРФ. Ф. 100, on. 1, пап. 1, д. 10, лл. Моб.; оп. 19, пап. 19, д. 26, лл. 8-10 (письмо-завещание А. Доржиева опубликовано в кн.: Андреев А.И. Буддийская святыня Петрограда. - Улан-Удэ, 1992. - С. 76-78; Он же: Буддийские ламы из Старой Деревни // Невский архив. Историко-краеведческий сборник. 1993. - С. 343-344; Он же: Храм Будды в Северной столице. - СПб., 2004. - С. 195-197. му визиту, а также характеристику общеполитической ситуации на Дальнем Востоке в этот период в связи с активизацией деятельности прояпонской «мукденской клики» северокитайского милитариста ген. Чжан Цзолина (Ф. Секретариат Карахана). Большой интерес представляет и письмо Г.В. Чичерина Е.М. Ярославскому, свидетельствующее о негативном отношении главы НКИД к репрессиям против буддийского духовенства Бурятии, поскольку такие акции наносят ущерб внешнеполитическим интересам СССР (Ф. ОДВ НКИД).

Характеристика второго этапа российско-тибетского взаимодействия, дающаяся в диссертации, опирается в основном на материалы из Архива Президента РФ и РГАСПИ, которые в большой степени компенсируют недоступные для исследователей документы из АВПРФ и позволяют достаточно подробно, объективно и достоверно реконструировать тайный диалог Москвы и Лхасы в 1920-е гг. Тибетское досье в АПРФ содержит 24 микрофильмированных документа, охватывающих период 1922-1929 гг.36, в которых раскрывается подход советского правительства к тибетской проблеме, и намечаются конкретные мероприятия с целью сближения двух государств. Это докладные записки в форме служебных писем секретарю Политбюро ЦК И.В. Сталину наркома иностранных дел Г.В. Чичерина и члена коллегии НКИД С.И. Арало-ва по поводу посылки в Тибет двух политических экспедиций (1923 и 19251926 гг. у. В них определяются цели и задачи этих экспедиций, формулируются их «программы», намечаются темы для обсуждения с тибетским правительством, даются оценки социально-политической обстановки в Тибете. В одной из записок приводится характеристика руководителя экспедиции 1927 г. известного государственного и партийного деятеля Калмыкии

38

А.Ч. Чапчаева . К этой же группе документальных свидетельств относится и

36 Архив Президента Российской Федерации (АПРФ). Ф. 3, оп. 65, д. 739 (Китай, КНР - О Тибете. 8. II. 1922 -30. VIII. 1962), лл. 1-91 (мкф.).

37 Там же. - Лл. 17-24, 30, 62-69.

38 Там же. - Лл. 73-74. коллективное письмо на имя И.В. Сталина (1928) за подписью Е.М. Ярославского, П.Г. Смидовича, М.А. Трилиссера и Л.М. Карахана в связи с планами посылки в Лхасу делегации советских буддистов-обновленцев , а также докладная записка в Политбюро бывш. полпреда в МНР П.М. Никифорова (1929), призывающая активизировать советскую политику в отношении Тибета, а именно: начать торговые операции с Тибетом через китайскую провинцию Ганьсу40, записки Ф.Э. Дзержинского, МА. Трилиссера и Г.В. Чичерина, касающиеся научных экспедиций в Тибет П.К. Козлова и А.В. Барченко (соответственно 1923 и 1925 гг.)41. Эти документы в своей совокупности позволяют сделать вывод, что тибетская политика СССР была теснейшим образом связана как с дальневосточной политикой, так и с политикой, проводимой советским государством в отношении своих соседей в Центральной Азии - МНР и относительно автономных западных провинций Китая.

Другим видом документов являются инструкции и постановления советских партийных органов разных уровней. К ним относятся: «Программа деятельности монголо-тибетского отдела Азиатского бюро» (1920) и инструкция сотруднику этого отдела42; решение Секции восточных народов Сибирского областного бюро ЦК РКПб об отправке в Лхасу «секретно-рекогносцировочной экспедиции» (январь 1921)43, решения Политбюро ЦК по «тибетским экспедициям» НКИД (1923-1928)44.

Отдельную группу источников составляют письма и записки делового характера:

39 Там же. - Лл. 81-83. Копия этого письма хранится в РГАСПИ в фонде Е.М. Ярославского (ф. 89, оп. 4, д. 171, лл. 2-4).

40Там же.-Лл. 88-91.

41 Там же. - Лл. 7-15,57-60.

42 РГАСПИ. Ф. 495, оп. 152, д. 157, лл. 11-14.

43 Там же. - Оп. 154, д. 87, л. 1-1 об. (машинописная копия).

44 АПРФ. Ф. 3, оп. 65, д. 739, л. 16 (постановление от 9 августа 1923 г.), л. 61 и 69 (постановления от 7 и 21 января 1926 г.), л. 80 (постановление от 19 июля 1928 г.), л. 84-86 (постановления от 4, 11 и 18 октября 1928 г.).

- главы Дальневосточного секретариата ИККИ Б.З. Шумяцкого Г.В. Чичерину и С.И. Духовскому (заведующий Восточным отделом НКИД) по поводу организации первой советской экспедиции в Тибет (1921)45;

- бывшего представителя Далай-ламы в России А. Доржиева на имя Чичерина, Духовского и Шумяцкого по тому же вопросу (1921)46;

- председателя ЦИК Совета депутатов трудящихся Калмыцкого народа А.Ч. Чапчаева совместно с заведующим калмыцким отделом Наркомнаца A.M. Амур-Сананом председателю СНК В.И. Ленину с предложением о посылке к северо-индийской границе, через Тибет, экспедиционного отряда калмыков-буддистов (1919)47;

- представителя НКИД СССР в Средней Азии А. Знаменского Г.В. Чичерину (1925)48.

Наибольшую ценность для исследования представляют материалы, проливающие свет на характер и результаты советско-тибетских переговоров в период 1922-1928 гг. К ним в первую очередь относится отчет о поездке в Лхасу В.А. Хомутникова (1922), хранящийся в Национальном архиве Республики Калмыкия в Элисте49.

Недоступность отчетов двух других политических агентов, посетивших Лхасу в 1924 и 1927 гг., сотрудника Восточного отдела НКИД С.С. Борисова и А.Ч. Чапчаева, до некоторой степени восполняется материалами из уже рассекреченных архивов. Это, прежде всего, стенограмма лекции о современном Тибете, прочитанной Борисовым (под псевдонимом Баторский) весной 1927 г. на заседании кафедры зарубежного Востока научно-исследовательской ассоциации Коммунистического университета трудящихся Востока (КУТВ) им. И.В. Сталина50. В этой лекции Борисов довольно подробно и откровенно рас

45 РГАСПИ. Ф. 495, оп. 154, д. 97, л. 9,12 (машинописная копия).

46 НАРБ. Ф. 643, д. 2, 3, 4. Некоторые из них опубликованы в сб.: Страницы из жизни Агвана Доржиева. Архивные документы. - Улан-Удэ, 1993. - С. 30-41.

47 РГАСПИ. Ф. 2, оп. 2, д. 183, лл.1-4 (машинописная копия). На оригинале имеется резолюция В.И. Ленина.

48 Там же. Ф. 62, оп. 2, д. 245, лл, 27-29.

49 HAPK. Ф. 150, on. 1, д. 4а. Совр. машинописная копия. Опубликован с некоторыми сокращениями в кн.: Бембеев В.Ш. Человек из легенды. Исторический очерк. -М., Элиста, 1991. - С. 84-93.

50 РГАСПИ. Ф. 532, оп. 4, д. 343, лл. 1-62 (машинописная копия с пропуском одного листа). сказал о своей поездке в Тибет, дал анализ политической ситуации в стране, охарактеризовал отношение рядовых тибетцев к Советской России, а также привел содержание некоторых из своих бесед с Далай-ламой и главкомом тибетской армии Царонгом. Другим важным документом является устное сообщение АЛ. Чапчаева о его беседе с Далай-ламой по религиозным вопросам, записанное в Восточном отделе ОГПУ (1928)51. Информация Чапчаева представляет несомненный интерес, поскольку свидетельствует о большой озабоченности Далай-ламы состоянием буддийской религии в СССР. О результатах политических переговоров Чапчаева с правителем Тибета упоминается в проекте докладной записки об организации научно-торговой экспедиции в Тибет П.М. Никифорова .

Важным источником при изучении советско-тибетских отношений служат также аналитические обзоры «О буддийских районах» и «Военное дело в Тибете», составленные по результатам экспедиции Чапчаева в середине 1928 г. соответственно Восточным отделом ОГПУ и, предположительно, Разведуправ-лением Штаба РККА53. Первый из материалов особенно ценен тем, что там дается анализ политической обстановки в дальневосточном и центральноазиат-ском регионах, в странах «буддийской сферы» (Бурятия, Внешняя и Внутренняя Монголия, Тибет) по состоянию на конец 1927 г., а также содержит ряд конкретных предложений по установлению более тесных связей с Тибетом.

В диссертации были использованы и другие архивные источники, позволившие более детально разработать отдельные аспекты темы советско-тибетских отношений. Это, во-первых, судебно-следственные материалы из архивов министерств безопасности республик Бурятии и Калмыкии, управления ФСБ по С.-Петербургу и Ленинградской области. Наиболее значимыми из них являются протоколы допросов Ш. Тепкина (главы буддийской церкви

51 Там же. - Ф. 89, оп.4, д. 162, лл. 142-144 (машинописная копия).

52 Там же. - Ф. 144, on. 1, д. 42 (Материалы и записи по научно-торговой экспедиции в Тибет, 1929). Лл. 7-8 (машинописная копия).

53 Там же. - Ф. 89, оп. 4, д. 162 («О буддийских районах»), Лл. 51-70, 73 (машинописная копия); HAPK. Р-137, on. 1, д. 2 («Военное дело в Тибете»), Лл. 153-164 (машинописная копия).

Калмыцкой автономной области) и руководителя третьей советской экспедиции в Тибет А.Ч. Чапчаева, а также показания бурятских лам по делу Д. Мун-кужапова (глава бурятских буддистов) и А. Доржиева54. Показания Тепкина содержат сведения о поручении, данном ему Далай-ламой в 1922 г. в связи с посещением Лхасы делегацией В.А. Хомутникова, о бегстве Панчен-ламы из Тибета и попытках Доржиева установить с ним связь, о планах буддистов в 1927 и последующие годы отправить в Лхасу своего представителя и др. Чап-чаев в своих показаниях рассказал об «особом задании», полученном в НКИД накануне поездки в Тибет, - удалить из Лхасы калмыка-эмигранта и английского агента 3. Хаглышева, поскольку его антисоветская агитация подрывала престиж СССР среди тибетцев, а также о политических взглядах номинально возглавлявших монгольскую миссию Гомбодчийна и Амуланга. В показаниях бурятских лам содержится информация о связях Доржиева с Далай-ламой в 1920-е гг. и его попытках отправить в Лхасу своих эмиссаров после начала репрессий.

Материалы об обучении группы тибетских студентов на рабфаке Ленинградского института живых восточных языков (ЛИЖВЯ) в 1925-1931 гг. (списки студентов и слушателей, личные дела студентов, учебные программы, переписка администрации института с НКИД и др.) представляют собой важное свидетельство о советско-тибетском сотрудничестве в сфере образования55 - единственный из неполитических проектов, который удалось реализовать советскому правительству.

В личной переписке востоковедов (письма Ф.И. Щербатского С.Ф. Оль-денбургу)56 упоминаются планы Г.В. Чичерина и Л.М. Карахана, относящиеся к первой советской экспедиции в Тибет, и посещение Лхасы экспедицией С.С. Борисова. Несомненный интерес представляют и проекты несостоявших

54 Архив министерства безопасности Республики Калмыкия. Д. 940-р и 422-р; Архив министерства безопасности Республики Бурятия. Д. 2217 и 2768.

55 ЦГА СПб. Ф. 7222, оп. 8, д. 12, лл. 81, 97, 102-103, 175об.; оп. 9, д. 8, лл. 1-7; оп. 10, д. 7а, лл. 1, 3, 9; оп. 10, д. 10, лл. 1-5; оп. 30, д. 181,224, 750; оп. 38с, д. 5, лл. 3,29, 39.

56 Архив СПб Ф РАН. Ф. 208, оп. 3, д. 685, лл. 118, 162-162 об. (автографы). ся научных экспедиций в Тибет Ф.И. Щербатского, П.К. Козлова и А.В. Бар-ченко57. Содержащаяся в них информация определенно указывает на то, что советские лидеры придавали политическое значение этим поездкам, поскольку авторы проектов, во всяком случае Щербатской и Козлов, намеревались вступить в контакт с Далай-ламой, с которым встречались ранее.

Дополнительным источником по теме советско-тибетских отношений послужили свидетельства устной истории: информация, полученная от одного из участников советско-монгольской миссии в Лхасу в 1927 г., ныне покойного М.Т. Бимбаева (интервьюирован диссертантом в Элисте в апреле 1993 г.), и текст (нарратив) «Сквозь империалистическую блокаду», составленный историком, проф. Элистинского университета Ю.О. Оглаевым на основе воспоминаний участника второй советской экспедиции в Тибет 1924 г. Ф.В. Баханова. Оба этих материала содержат чрезвычайно ценные сведения о посещении Тибета двумя секретными советскими миссиями, встречах их членов в Лхасе с представителями тибетских правящих кругов и оппозиции, хотя в них и не приводится каких-либо подробностей дипломатических переговоров, поскольку последние происходили конфиденциально между Далай-ламой и руководителями этих миссий.

Что касается британских архивов (Oriental and India Office Collection and Records и Public Record Office), то в них наибольший интерес представляют отчеты о поездках в Лхасу «политических агентов» в Сиккиме (Political agents in Sikkim) Ч. Белла, Ф.М. Бейли и Ж.Л. Уиера. Эти чиновники англо-индийской колониальной администрации, имевшие постоянную резиденцию в Гангтоке, являлись главными проводниками английской политики в отношении Тибета. Сиккимские резиденты трижды в течение десятилетия (в 1920-1921, 1924 и 1930 гг.) посещали Лхасу с официальными визитами, в ходе которых обсуждали с Далай-ламой и его министрами главным образом вопросы индо-тибетских отношений. Их отчеты, представленные в департамент по ино

57 Архив СПб Ф РАН. Ф. 148, on. 1, д. 97, лл. 78-87 (машинопись); Архив РГО. Ф. 18, оп. 2, д. 107 (автограф); АВПРФ. Ф. 100, on. 1, п. 1, д. 1, лл. 8-19 (черновые заметки, автограф); Ф. Референтура по Тибету, on. 1, пор. 1, пап. 4, лл. 9-10 (машинопись). странным и политическим делам при правительстве Индии58, содержат разнообразную информацию - дают оценку политической обстановке в Тибете, сообщают о реформах, проводимых Далай-ламой с английской помощью, характеризуют отношения Тибета с соседними странами - Индией, Непалом и Китаем. Сведения о СССР и её «тайных эмиссарах» в Лхасе весьма скупы и поверхностны, хотя и не лишены определенного интереса. В их основе лежат сообщения лхасских информаторов англичан, некоторые из которых кажутся вполне достоверными, поскольку были получены от хорошо осведомленных лиц проанглийской ориентации.

Помимо этих официальных отчетов в британских архивах хранятся многочисленные краткие донесения Бейли и Уиера в форме конфиденциальных писем, содержащие текущую информацию о Тибете, включая сведения о деятельности советских агентов в Лхасе.

Другим важным источником являются письма к Бейли его личного помощника Норбу Дхондупа (Norbu Dhondup), освещающие пребывание в Лхасе летом - осенью 1927 г. советско-монгольской миссии (так наз. «монгольского посольства»)59. В этих письмах, со ссылкой на сообщения одного из конфидентов Далай-ламы Кхенчунга, содержится довольно подробный рассказ о пребывании этой миссии в Лхасе - о реакции Далай-ламы на её приезд, о предполагаемых целях визита «красных русских», о попытках советника монгольского посла Цепага Доржи (А.Ч. Чапчаева) получить аудиенцию у правителя Тибета, о «секретном письме» Доржиева Далай-ламе и многое другое. Сами переговоры, однако, остались за рамками этого рассказа, поскольку состоялись после того, как Дхондуп покинул Лхасу в октябре 1927 г. Тем не менее, информация тибетского чиновника и одновременно английского агента представляет немалый интерес, поскольку существенно дополняет сведения российских источников, воссоздавая ту крайне неблагоприятную атмосферу, в которой проходил визит советско-монгольской делегации.

58 ОЮС: /L/P&/10/1113. Bell Ch. Lhasa Mission. Final Report, Delhi, 29 November 1921; F.M. Bailey's Report of Lhasa Mission, 28 October 1924; J.L. Weir's Report of Lhasa Mission, 18 November 1930.

59 OIOC: Mss Eur F 157/240.

В архиве Public Record Office удалось выявить группу документов, ранее неизвестных исследователям. В неё входят два секретных донесения Бей-ли, озаглавленных «Советская деятельность в Тибете» (Soviet Activity in Tibet), от 2 сентября и 14 октября 1924 г. на имя заместителя главы Департамента по иностранным и политическим делам Латимера с приложениями (все в машинописных копиях)60. В этих донесениях Бейли сообщал своему шефу в Дели о тревоге тибетского правительства по поводу «большевистских интриг», а также о прибытии в Лхасу 1 августа 1924 г. советской делегации, состоявшей из двенадцати человек (шесть бурят и шесть калмыков). В приложении содержались переводы с монгольского двух писем, врученных Далай-ламе руководителями делегации - одно от бурятского правительства за подписью председателя СНК БМ АСССР М.Н. Ербанова, от 28 июля 1923 г., другое от представительства Калмобласти при Наркомнаце, от 3 июня 1923 г., вместе с двумя краткими сопроводительными письмами Далай-ламы Бейли, а также донесения двух начальников Нагчукского округа, где располагался главный погранично-пропускной пункт на пути в Лхасу, от 20 августа 1924 г. Письма советских представителей, пересланные Далай-ламой Бейли после его отъезда из Лхасы, по сути, являются рекомендательными письмами, в которых руководители миссии Церинг Доржи (С.С. Борисов) и Баяр Ту (Б. Вампилон) названы «паломниками». В них вкратце сообщалось об установлении в России нового политического строя, основанного на принципах равенства и братства, о предоставлении бурятам и калмыкам национальных автономий, а также права свободно исповедовать свою религию. Обнаруженные документы, несомненно, являются ценным источником, свидетельствующим о доверительности в отношениях Далай-ламы с «сиккимскими резидентами» и об определенном влиянии британской дипломатии на внешнюю политику Тибета в начале 1920-х.

60 PRO: FO 371/10291.

Не менее интересен и «Лхасский дневник» Бейли 1924 г.61 (В архиве ОЮС имеются два его варианта - краткий (4 стр.) и подробный (44 стр.), оба в машинописных копиях.) Дневник содержит ежедневные записи Бейли о пребывании в Лхасе между 17 июля и 16 августа, а также записи, которые он делал в пути после выезда из Лхасы, вплоть до 24 августа. В них зафиксированы все основные события визита английского дипломата - его встречи с представителями тибетских верхов, в том числе с главкомом Царонгом, премьер министром Шолкханом и Далай-ламой, вкратце изложено содержание наиболее важных разговоров (приведены в форме от 3-го лица). Дневник Бейли ценен для нас, прежде всего, упоминаниями о миссии С.С. Борисова и об экспедиции П.К. Козлова, которая в это время находилась в Урге в ожидании разрешения на выезд в Тибет. Интерес представляют и сообщения Бейли о том, что в ходе его дружеских бесед с тибетцами неоднократно затрагивалась русская тема - вопрос о большевиках и большевистской пропаганде в Тибете.

Отдельный блок документов составляют недавно рассекреченные материалы британской разведки о Н.К. Рерихе. Наиболее важные из них - это донесение в Лондон от 7 июня 1928 г. одного из сотрудников разведывательного бюро Департамента внутренних дел индийского правительства Ф. Айсмонге-ра, в котором содержатся сведения о лицах, находившихся в окружении Рериха в 1920-е гг. в США и Индии, индийских националистах-революционерах Д.Г. Мукерджи, Х.Г. Говиле и С. Тагоре62. Эти материалы, возможно, дают ключ к пониманию того, каким образом формировались политические взгляды Рериха, и что подвигло художника-мистика на тайную поездку в Москву, а затем в Тибет во главе «посольства западных буддистов» к Далай-ламе.

Анализ советско-германских переговоров по индо-афгано-тибетским вопросам в 1939-1940 гг. (обсуждение разработанных нацистами антибританских диверсионных операций «Аманулла» и «Тибет») основан преимущественно на уже опубликованных немецких источниках (документы МИД Гер

61 Baily F.M. Diary of Visit to Lhasa. // OIOC: Mss EurF 157/214a (long version); L/P&S/10/1113 (short version).

62 OIOC: C/P&J/12/291 (1926-1934, 68 стр.). мании) и некоторых архивных документах, переданных диссертанту немецким тибетологом Исрун Энгельхардт, активно разрабатывающей тему германо-тибетских связей63. Эти материалы позволяют говорить о том, что СССР и нацистская Германия одинаково оценивали военно-стратегическое значение территории Тибета и пригималайских буддийских государств-буферов как потенциального плацдарма для нападения на Британскую Индию.

Тема «Тибет в советско-китайских и российско-китайских отношениях в 1950-1990-е гг.» рассмотрена с привлечением всех доступных на сегодняшний день источников. Это в первую очередь опубликованные документы: 1) стенограммы переговоров И.В. Сталина с Мао Цзедуном и Чжоу Эньлаем в 1950-1952 гг., доклад делегации ЦК КПК И.В. Сталину (1949) и некоторые другие материалы64 и 2) стенограмма переговоров Н.С. Хрущева с Мао Цзедуном и другими руководителями КНР в октябре 1959 г.65 В то же время был использован ряд неопубликованных источников из архива президента РФ (1951-1962 гг.). Это различные по содержанию документы (записки в Политбюро А.А. Громыко, В.В. Кузнецова, В. Зорина, постановления и выписки из приложений к постановлениям Президиума ЦК, инструкции делегации СССР в ООН)66, в которых освещается позиция высшего советского партийного руководства по тибетскому вопросу, полностью совпадающая с позицией пекинских лидеров, и намечаются конкретные мероприятия с целью не допустить обсуждения этого вопроса на XIV и XVI сессиях Генеральной ассамблеи ООН. Особенно показательны в этом отношении инструкции, направленные советскому послу в КНР и дипломатическим представительствам СССР за ру

63 Documents on German Foreign Policy 1918-1945, Series D (1937-1945). Vol. VIII. - London, 1961-1964 (Doc. ## 60, 369, 376, 965); Werner von Hentig. Aufzeichnungen // Institut fur Zeitgeschichte (Munich). ED 113/2. S. 31; донесения в германский МИД П. Кляйста (архив МИД Германии. Политический департамент: АА. R 901, 61179).

64 Дедовский A.M. Переговоры Сталина с Мао Цзэдуном в декабре 1949 - феврале 1950 // Новая и новейшая история. 1997. № 1.; Он же: Стенограмма переговоров И.В. Сталина с Чжоу Эньлаем в августе - сентябре 1952 г. // Новая и новейшая история. 1997. № 2; Он же: СССР и Сталин в судьбах Китая. Документы и свидетельства участника событий 1937-1952. - М., 1999. - С. 88-109.

65 Переговоры Н.С. Хрущева с Мао Цзэдуном 31 июля - 3 августа 1958 г. и 2 октября 1959 г. // Новая и новейшая история. 2001. № 1-2 (публикация B.M. Зубка).

66 АПРФ. Ф. 3, оп. 65, д. 739, лл, 92-158. бежом в связи с подавлением войсками НОАК Лхасского восстания 1959 г. Что касается позиции СССР периода перестройки и позиции постсоветской России в 1990-е гг., то они предельно четко выражены в заявлениях МИД СССР и в официальных документах (совместная российско-китайская декларация 1996 г.)67.

Китайскую точку зрения по тибетскому вопросу достаточно полно отражает опубликованный в Пекине в 1959 г. рборник документов «О тибетском вопросе» и ряд изданий на русском языке пресс-канцелярии Госсовета КНР 1990-х гг., посвященных двум главным аспектам этого вопроса: обоснование законности китайского суверенитета над Тибетом и соблюдение прав человека в Тибете.

Точка зрения тибетского правительства в изгнании отражена в обращениях XIV Далай-ламы к мировому сообществу, его Нобелевской лекции и двух автобиографиях («Свобода в изгнании» и «Моя страна и мой народ»), в многочисленных изданиях Департамента информации и международных связей центральной тибетской администрации в Дхарамсале (на русском и английском языках), а также Центра тибетской культуры и информации в Москве, являющегося неофициальным духовным представительством Далай-ламы в Российской Федерации.

Ценная информация о посещении Тибета в первой половине 1950-х гг. советскими специалистами и военными советниками содержится в устных сообщениях военного переводчика М.И. Демиденко (сведения о выборе места для строительства аэродрома под Лхасой и инспекционной поездке в Западный Тибет группы высокопоставленных офицеров НОАК и советских советников). Кроме этого диссертантом была получена информация от переводчика Далай-ламы А.А. Терентьева (о визитах Далай-ламы в Россию в 1990-е гг. и его отношении к новой России) и от председателя Комитета по правам человека Верховного Совета РФ С.А. Ковалева (о встрече Далай-ламы с российскими парламентариями). Эти устные свидетельства позволяют говорить о

67 Известия. 1991. 13 июля; Дипломатический вестник. 1996. № 5. - С. 18. том, что СССР в 1950-е гг. продолжал проявлять интерес к Тибету, ввиду стратегического положения этой страны, и оказывал некоторую помощь китайскому правительству в его усилиях интегрировать Тибет в составе КНР, а также дают представление о возобновившихся в 1990-е гг. российско-тибетских контактах в связи с начавшимся национальным (религиозно-культурным) возрождением в трех буддийских субъектах РФ (Бурятии, Калмыкии и Туве).

Важным источником по всему исследуемому периоду послужила обширная мемуарно-историческая литература - книги о Тибете русских и западных путешественников XIX-XX вв., журналистов, воспоминания дипломатов, государственных деятелей (С.Ю. Витте, В.Н. Ламздорф, Я.П. Коростовец, О.А. Трояновский, В.М. Молотов, Н.С. Хрущев) и других лиц, автобиографии и биографии (А. Доржиев, XIII и XIV Далай-лама, Т.Ж. Норбу). В дневниковых отчетах первых английских послов в Тибет Дж. Богля и С. Тернера (1775, 1783) приводятся любопытные сведения о посещениях бурятскими и калмыцкими буддистами Лхасы, упоминаются попытки Екатерины II завязать торговые отношения с Тибетом68. В книгах чиновников англо-индийского правительства (Ф. Янгхазбенд, Э. Тейхман, Ч. Белл, Д. Макдональд и X. Ричардсон) содержатся сведения о контактах царской России и СССР с тибетским правительством, характеризуется политика XIII Далай-ламы в отношении России и СССР, цитируются его весьма резкие высказывания о большевиках и проводимой ими антирелигиозной политике69. Неся на себе печать индивидуальности и политических пристрастий авторов, мемуары участников и свидетелей рассматриваемых событий дополняют и обогащают исследование.

В работе также использованы периодические издания XVIII-XX вв. -различные публикации на тибетскую тему в российских (в том числе совет

68 An Account of an Embassy to the Court of the Teshoo Lama, in Tibet, containing a narrative of a journey through Bootan, a part of Tibet, by Captain Samuel Turner. - London, 1800; Markham C.R. Narratives of the Mission of George Bogle to Tibet and of the Journey of Thomas Manning to Lhasa. - London, 1879.

69 Younghusband F. India and Tibet. - London, 1910; Bell Ch. Tibet Past and Present. - Oxford, 1924; Idem: Portrait of a Dalai Lama. The Life and Times of the Great Thirteenth. - London, 1946 (repr. 1987); McDonald D. Twenty Years in Tibet. - London, 1932; Richardson H.E. Tibet and its History. - London, 1962. ских и постсоветских), английских, индийских и китайских печатных органах. Эти публикации, комментируя те или иные связанные с Тибетом события, отражают широкий спектр мнений - официальную точку зрения правительств России (СССР), Китая (КНР), Англии, США и других держав, взгляды оппозиционных кругов, независимых общественных, правозащитных и иных организаций и религиозных групп, что в целом позволяет более ёмко, многосторонне и объективно раскрыть исследуемую тему.

Хронологические рамки исследования: начало XVIII в. (время вхождения бурят и калмыков в состав Российской империи и демаркации российско-китайской границы в 1727 г.) - конец XX в. (окончание президентства Б.Н. Ельцина) охватывают весь период, в течение которого Россия (Российская империя, СССР, постсоветская Российская Федерация) прямо или косвенно взаимодействовала с Тибетом, проявляла тот или иной интерес к Тибету и пыталась использовать тибетский вопрос в политических целях, не находясь в прямых отношениях с этой страной. Этот обширный период можно разделить на следующие отрезки: 1) предыстория русско-тибетских отношений (начало XVIII - конец XIX века; 2) русско-тибетский диалог (1898-1914); 3) советско-тибетский диалог (1918-1929); 4) советско-китайское сотрудничество в тибетском вопросе (1950-е гг.); 5) использование СССР тибетского вопроса для нажима на руководство КНР (2-я половина 1960-х - начало 1980-х); начало пастырских визитов в СССР XIV Далай-ламы; 6) восстановление и дальнейшее развитие религиозных связей между буддийским населением Бурятии, Калмыкии и Тувы и тибетскими буддийскими иерархами, завязывание дружественных отношений руководителей этих республик с тибетским правительством в изгнании при полном отсутствии каких-либо официальных контактов между РФ и этим правительством (1990-е гг.).

Территориальные рамки исследования определяются его содержанием - рассмотрением взаимодействия (политического и религиозного) России и Тибета, с одной стороны, и России и Китая (КНР) по поводу Тибета - с другой. Под последним мы понимаем государство, находившееся в XVIII в.

1913 г. под сюзеренитетом Китайской (Цинской) империи и затем (19131951) существовавшее как де-факто независимое государственное образование. Тибет в его этнографических границах (так наз. Большой Тибет) включает в себя территории Амдо (Кукунорский округ), У-Цзан (владения Далай-ламы и Панчен-ламы) и Кхам (Восточный Тибет). С 1951 г. Тибет находится в составе КНР, где образует Тибетский автономный район (ТАР), приблизительно соответствующий территории У-Цзана, в то время как Амдо и Кхам разделены на 9 тибетских автономных округов, входящих в состав нескольких провинций КНР, непосредственно граничащих с ТАР (Цинхай, Ганьсу, Сычу-ань, Юньнань).

Методологическую основу диссертации составляют базовые принципы современной исторической науки, прежде всего принципы историзма и объективности. Принцип историзма предполагает рассмотрение исследуемых исторических событий и процессов в их взаимосвязи и развитии, а принцип объективности ориентирует на всесторонний анализ и достоверную оценку исторических фактов.

В работе используются следующие общеисторические методы:

- проблемно-хронологический (описание событий во временной последовательности);

- историко-генетический, позволяющий выявить тенденции и конкретные причины, приведшие к зарождению политического диалога России (СССР) и Тибета, его развитию и затем постепенному свертыванию;

- историко-сравнительный, который дает возможность сопоставить механизмы формирования «тибетской политики» России (СССР) и Англии в ходе их полуторавекового соперничества в центральноазиатском регионе, а также Китая (КНР);

- историко-типологический, необходимый для характеристики вариантов решения тибетского вопроса, разрабатывавшихся политическими лидерами царской России и СССР, Англии (и её правопреемницы после 1947 г. Индии) и Китая - императорского, республиканского и коммунистического.

Диссертантом были также использованы методики «устной истории» для получения дополнительной информации об описываемых событиях от их свидетелей или участников. Полученные таким способом свидетельства (в форме нарративов, транскриптов и отдельных сообщений) позволили не только расширить источнико-фактологическую базу исследования, но и явились ценным подспорьем в процессе исторической реконструкции ряда ключевых эпизодов (напр., при рассказе о советских миссиях в Тибет), принимая во • внимание скудность доступных на сегодняшний день официальных источников по теме советско-тибетских отношений и советско-китайского взаимодействия в тибетском вопросе.

Научная новизна. В отличие от предшествующих исследований, в которых освещается только один период в истории российско-тибетских отношений (1898-1914), в диссертации впервые восстановлена целостная история политического и религиозного взаимодействия России и Тибета. В работе да* ется более чем полуторавековая предыстория отношений между двумя государствами и анализируется обширный период после окончания двухстороннего диалога (1950 - 1990-е), когда СССР и затем постсоветская Россия, не поддерживая прямых отношений с тибетскими лидерами, тем не менее, занимали определенную позицию в тибетском вопросе. Это позволяет выявить как некоторые общие черты, так и принципиальные различия в подходах к тибетской проблеме царского, советского и постсоветского правительств, а также раскрыть сущность интереса российского государства к Тибету, показать тесную связь этого интереса с внешнеполитическими приоритетами России и её внутренней политикой на различных исторических этапах.

Исследование основано на большом количестве новых источников на русском и иностранных языках (архивные материалы, мемуарная литература, журнально-газетные публикации, свидетельства устной истории), которые таким образом вводятся в научный оборот.

Практическая значимость работы заключается в том, что её содержание и выводы могут найти применение в практике российской дипломатической службы, которой косвенно приходится сталкиваться с тибетской проблемой в связи с активизацией религиозно-культурных контактов населения буддийских регионов РФ с Далай-ламой и другими тибетскими буддийскими иерархами. Они также могут быть использованы при изучении политической истории российского государства и в курсах лекций по истории российско-китайских и международных отношений.

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы проведённого исследования отражены в работах автора на русском и английском языках. Отдельные аспекты диссертационной темы были освещены в докладах на конференциях Международной ассоциации тибетологических исследований (International Association for Tibetan Studies): в Фагернесе (Норвегия) в 1992 г., в Граце (Австрия) в 1995 г., в Сент-Эндрюсе (Шотландия) в 2001 г., в Оксфорде (Англия) в 2003 г. и Байкальского государственного университета экономики и права в 2004 г., а также в лекциях, прочитанных в 1994 г. на восточном факультете Стокгольмского университета и на кафедре монголоведения Кембриджского университета.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, шести глав, разделённых на параграфы, заключения и списка источников и литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Тибет в политике царской, советской и постсоветской России"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

История российско-тибетских отношений насчитывает почти три столетия и восходит к началу XVIII в., когда в состав Российской империи вошли два полукочевых монголоязычных народа - буряты и калмыки. Являясь буддистами по исповеданию, они традиционно поддерживали тесную связь с высшими буддийскими иерархами Тибета, Далай-ламой и Панчен-ламой, регулярно посещали Лхасу и другие религиозные центры в стране как паломники или для получения высшего конфессионального образования. Эти контакты бурят и калмыков со своей духовной метрополией прервались в самом конце XVIII в., после того как тибетские власти перестали допускать в свою страну подданных иностранных государств, что привело к полной изоляции Тибета от остального мира почти на целое столетие. Такое решение было принято теократическими правителями Лхасы не самостоятельно, но в большой степени под давлением правящей в Китае (с середины XVII в.) маньчжурской династии Цинов, стремившейся оградить Тибет, одну из своих вассальных «внешних территорий», от чужеземного влияния.

В послепетровскую эпоху русское правительство предпринимало определенные усилия как для сбора сведений о Тибете, так и для завязывания отношений с его правящей элитой, главным образом с целью установления торгового обмена между Россией и Тибетом. Для этого, в частности, пытались использовать регулярно посещавшие Тибет религиозные посольства калмыцких ханов. Попытки завязать торговые отношения с Тибетом делались и в начале XIX в., свидетельством чего являются инструкции, данные гр. Ю.А. Головкину в связи с его посольством в Пекин в 1805 г., и деятельность купца-дипломата Мехти Рафаилова, неоднократно посещавшего в 1810-е - 1820-е гг. Кашмир и Ладак (Малый Тибет).

В дальнейшем в течение длительного времени Россия не проявляла интереса к Тибету до тех пор, пока обострившееся англо-русское соперничество в Азии, так называемая Большая игра, не побудило Петербург вновь обратить взоры к этому крупнейшему пригималайскому государству. С 70-х гг. XIX в. Тибет становится объектом интенсивных географическо-рекогносцировочных исследований России и Англии, которыми руководили соответственно Императорское Русское географическое общество и Главная геодезическая служба (Great Trigonometrical Survey) в Дера-Дуне (Индия). Русские путешественники исследовали в основном северную и северо-восточную окраины Тибетского нагорья, а англо-индийские разведчики-«пандиты» - его южные части, примыкающие к Индии. В 1880-е - 1890-е гг. это научное соперничество переместилось в политическую сферу, когда Россия и Англия почти одновременно пытались завязать отношения с Далай-ламой и его теократическим режимом. Россия делала такие попытки неоднократно в 1880-е гг. с помощью экспедиций Н.М. Пржевальского. Со своей стороны, Англия, воспользовавшись соглашением с Китаем (Чифуская конвенция 1876 г.), отправила в 1885 г. в Лхасу торговую миссию во главе с К. Маколеем. Однако тибетские власти не допустили ни русских, ни англичан в свою столицу. О стремлении, как Англии, так и России распространить на Тибет свою коммерческо-торговую деятельность и через неё установить политические контакты с Лхасой говорят заключенные Англией с Китаем договоры о Сиккиме и Тибете (1890 и 1893) и проект присоединения к России «монголо-тибетско-китайского Востока» П.А. Бадмаева (1893). В 1895 г. Лхасу под видом паломников посетили бурятские агенты Бадмаева, которые вступили в контакт с фаворитом и ближайшим советником XIII Далай-ламы (1876-1933) бурятом Агваном Доржиевым. Являясь убежденным русофилом, Доржиев (1853/54-1938) создал прорусскую группировку в тибетских верхах и сумел убедить правителя Тибета, что только Россия, могущественная держава «белого царя», покровительствующая бурятско-калмыцким буддистам и враждебная Англии, может защитить Тибет от посягательств англичан. Под влиянием Доржиева Далай-лама постепенно пришел к мысли о переориентации с политически ослабевшего к тому времени Цинского Китая на сильную Россию в качестве нового, западного, сюзерена-патрона Тибета.

Проект П.А. Бадмаева, несмотря на его авантюрный характер, получил поддержку Александра III и влиятельного министра финансов С.Ю. Витте, одного из идеологов русской экспансии на Дальнем Востоке и в Китае. В 1896 г., по возвращении из Лхасы бадмаевских агентов, С.Ю. Витте впервые заявил о том, что Тибет представляет политический интерес для российского государства, и сформулировал главную цель «тибетской политики» России -противодействие установлению английского протектората над Тибетом. В Петербурге не без оснований опасались, что, установив контроль над Лхасой, англичане смогут оказывать влияние на бурятских и калмыцких буддистов, равно как и на мусульман в Русском Туркестане через соседний с Тибетом Синьцзян, где также имело место англо-русское соперничество. Таким образом, предложенная Витте политика России в отношении Тибета являлась, по сути, политикой сдерживания Англии. Другая составляющая этой политики -признание Тибета подвластной Китаю территорией, поскольку Витте выступал за сохранение целостности и неприкосновенности Китая в эпоху, когда клонившаяся к закату империя Цинов стала объектом территориальных притязаний и захватов империалистических держав. Витте никогда не ставил вопроса о законности сюзеренитета Китая над Тибетом, поскольку такой сюзеренитет также служил цели сдерживания Англии.

Тибет привлек к себе внимание политических лидеров царской России, прежде всего своим географическим положением между Китаем и Британской Индией. В то же время Тибет представлял собой естественный (природный) буфер между сферой русских интересов в Китайском Туркестане (Синьцзяне) и азиатскими владениями Англии в Индии и Бирме и, подобно двум другим государствам-буферам (Афганистану и Персии), неизбежно должен был стать объектом англо-русского соперничества. Мы полностью разделяем точку зрения военного географа-востоковеда А.Е. Снесарева, утверждавшего, что любой из буферов, вне зависимости от его размеров и географического положения, играл одинаковую «политико-стратегическую роль». Англия и Россия, в силу своего давнего антагонизма и взаимной хронической подозрительности, однако, не были заинтересованы в Тибете как нейтральном буфере - рано или поздно тибетский буфер должен был перейти либо в английскую, либо в русскую сферу влияния. Это означало не столько территориальный контроль или протекторат одной из двух держав над Тибетом, сколько доминирующее -русское или английское - влияние на лхасскую правящую верхушку (элиту), прежде всего Далай-ламу, так же, как это имело место в случае с другими восточными правителями, например афганским эмиром и персидским шахом. Именно в этом смысле можно говорить о борьбе Англии и России за «господство над Тибетом» (по выражению Т.Л. Шаумян).

России был нужен дружественный ей, прорусский Тибет, ибо таким образом она могла бы, во-первых, сдерживать английскую экспансию в Центральной Азии и, во-вторых, при необходимости оказывать на Англию политическое давление через русофильскую элиту в Лхасе. Россия, по существу, не имела каких-либо агрессивных замыслов в отношении Тибета, равно как и планов использования тибетской территории в качестве плацдарма для нападения на Индию. По и Англия, со своей стороны, стремилась не к захвату или аннексии Тибета, а лишь к удержанию соседней страны в сфере своего преобладающего влияния, чтобы таким образом препятствовать потенциальной «русской экспансии» в направлении Индии и прикрывающего Индию пояса малых буддийских буферов (Непала, Бутана и Сиккима). В конечном счете главным «призом» Большой игры в Тибете являлся не сам Тибет, малопривлекательный с торгово-экономической или военной точек зрения, а его верховный правитель и буддийский иерарх, Далай-лама.

В результате напрашивается довольно парадоксальный на первый взгляд вывод: не имея сколько-нибудь существенных торговых или военных интересов в Тибете, Россия, тем не менее, вступила - не могла не вступить - в борьбу с Англией за Тибет. Эта борьба, суть которой сводилась к закулисной дипломатической дуэли с Лондоном, однако, была не долгой и завершилась полюбовно подписанием в 1907 г. англо-русской конвенции по тибетским делам. Факт заключения такого соглашения, одновременно с соглашениями по Персии и Афганистану, подтверждает правильность буферной теории А.Е. Снесарева и в то же время показывает несостоятельность тезиса Н.С. Кулешова об отсутствии у России самостоятельной тибетской политики, равно как и самого англо-русского соперничества из-за Тибета.

России удалось первой завязать дипломатические отношения с Тибетом, во многом благодаря усилиям А. Доржиева, трижды (в 1898, 1900 и 1901) посетившего Петербург в качестве личного посланника Далай-ламы. В результате в 1901 г. МИД принял решение об учреждении русского консульства вблизи границ Тибета (г. Дацзянлу в китайской провинции Сычуань) - формально для поддержания «непосредственных и постоянных сношений» с буддийскими властями Тибета, фактически же для наблюдения за деятельностью Англии в этой части Азии. В то же время военный министр А.Н. Куропаткин обещал Тибету военную помощь - оружие и инструкторов, что должно было помочь тибетцам противостоять английской экспансии, факт, до сих пор не нашедший отражения в отечественной историографии. Ответные действия Англии не заставили себя долго ждать - встревоженный сообщениями о «посольствах» Доржиева в Петербург новый вице-король Индии Д. Керзон отправил в 1903 г. в Тибет дипломатическую миссию, которая вскоре превратилась в военную экспедицию. Главной целью Керзона являлось заключение торгового договора с Далай-ламой - акция, с помощью которой он, прежде всего, пытался расстроить «русскую интригу» в Тибете, пока она «не зашла слишком далеко». Это соперничество России и Англии имело драматические последствия для Тибета - бегство Далай-ламы из Лхасы и активизацию в последующие годы тибетской политики Пекина, стремившегося вернуть себе утраченный контроль над Лхасой.

Наиболее активная фаза русско-тибетского диалога приходится на 19001904 гг. и совпадает с периодом широкой экспансии России на Дальнем Востоке, прежде всего в Маньчжурии. Российская дипломатия пыталась сохранить изолированное положение Тибета, поскольку это позволяло удерживать Тибет в сфере русского влияния, по причине открытого тяготения Далай-ламы к

России. В январе 1904 г. Куропаткин отправил в Лхасу группу калмыков-разведчиков во главе с подъесаулом Н. Улановым и в то же время он взвешивал возможность посылки в Тибет военно-дипломатической экспедиции, которая должна была «добиться для русских тех же привилегий, каких добивается Англия своей экспедицией». Затем весной 1904 г., еще до того, как экспедиция Ф. Янгхазбенда достигла Лхасы, Петербург совершил дипломатическую сделку с Лондоном в связи с Тибетом - заявил о своей поддержке так называемого «Хедивиального декрета» в обмен на письменные гарантии лондонского кабинета о сохранении статус-кво в Тибете. Вступление англичан в Лхасу и подписание ими договора с тибетцами в сентябре 1904 г., однако, радикально изменили ситуацию. Отныне Тибет становится уже «английской сферой», и Россия, завязнув в войне с Японией, бессильна помешать этому.

Бегство Далай-ламы от англичан во Внешнюю Монголию (летом 1904 г.) и его двухлетнее пребывание в этой стране явились серьёзным испытанием для российской дипломатии. Политически ослабленная японской войной и революцией, Россия не могла более проводить активную политику в Центральной Азии. Не желая обострять отношения с Лондоном из-за Тибета, и откровенно тяготясь присутствием Далай-ламы вблизи российской границы, МИД стремилось удалить тибетского лидера из Монголии и вернуть в Лхасу, поскольку его «водворение» в Тибете позволяло России в какой-то мере восстановить своё пошатнувшееся влияние на тибетские дела. В то же время представители военных кругов, ламаистское духовенство и некоторая часть влиятельных востоковедов во главе с акад. С.Ф. Ольденбургом призывали российское правительство к более активным действиям, считая, что Россия должна использовать «исторический момент» появления Далай-ламы в соседней Монголии. Строились планы переселения Далай-ламы в Россию (в Забайкалье), что должно было привести к возникновению нового религиозного центра северного буддизма в противовес оказавшейся под контролем англичан Лхасе. В этом столкновении двух линий в тибетском вопросе верх в конце концов одержала умеренно-осторожная линия дипломатического ведомства, которое хотело, с одной стороны, примирить Далай-ламу с Пекином (и тем самым вернуть Тибет под формальный сюзеренитет Китая), а с другой - договориться с Лондоном по тибетскому и другим спорным вопросам, разделявшим обе соперничающие державы, т. е. положить конец Большой игре. Петербург не сочувствовал сепаратистским настроениям Далай-ламы - его стремлению отложиться от Китая и создать независимое тибетское государство при поддержке России и других западных держав, ибо такой шаг послужил бы толчком к началу распада Китая.

Заключение англо-русской конвенции 1907 г. явилось переломом в русско-тибетских отношениях. Россия была вынуждена признать преимущественные интересы Англии в Тибете, обусловленные географическим положением Индии, и особые права, предоставленные ей Лхасской конвенцией. В то же время с помощью этого соглашения России удалось связать свободу действий англичан в Тибете и тем самым поставить заслон на пути английской экспансии на этой окраине Цинской империи, поскольку обе державы взаимно признали сюзеренитет Китая над Тибетом и обязались «сноситься с Тибетом только через посредство китайского правительства». При этом российские буддисты сохранили своё право «входить в непосредственные сношения с Далай-ламой» на религиозной почве, что оставляло в руках России этот важный инструмент влияния на политику Лхасы.

Начиная с 1905 г., российско-тибетский диалог постепенно переходит в плоскость личных отношений между российским МИД и Далай-ламой. Дипломатическое ведомство стремилось ограничить контакты тибетского лидера с представителями военных кругов, открыто симпатизировавших ему, и блокировало (в 1905 и в начале 1906) поддержанный Генштабом и лично царем проект П.К. Козлова о военном эскорте из русских казаков-буддистов, который должен был сопроводить Далай-ламу из Монголии в Тибет. Летом 1908 г. российское правительство, по настоянию МИД, распорядилось о выдаче Далай-ламе ссуды (в ответ на его просьбу), зная о намерении буддийского первосвященника посетить Пекин для переговоров с маньчжурским императором.

Эта акция носила сугубо политический характер - Россия хотела сохранить дружественное расположение Далай-ламы, ибо это отвечало целям как её внутренней политики (возможность влияния с его помощью на бурятско-калмыцких буддистов), так и внешней (поддержание российских интересов в Китае).

Связи России с Далай-ламой не прервались и в годы его второй, индийской эмиграции (1910-1912), вызванной вторжением в Тибет китайских карательных войск. Цинское правительство, занимавшее довольно пассивную позицию во время военной экспедиции Ф. Янгхазбенда, значительно активизировало свою тибетскую политику в последующие годы, стремясь не только восстановить свой контроль над Тибетом, но и превратить это буферное государство в одну из китайских провинций, воспользовавшись тем, что Россия и Англия взаимно отказались от проведения активной политики в отношении Тибета. Обе державы не откликнулись на призывы Далай-ламы о помощи, поскольку конвенция 1907 г. налагала запрет на их прямое вмешательство в тибетские дела. Столь же неприемлемой для них была и идея совместного англорусского протектората над Тибетом, которую Далай-лама безуспешно пытался реализовать в 1911-1913 гг. с помощью осевшего в Петербурге Доржиева, продолжавшего выступать в качестве его представителя и фактического посредника в сношениях Тибета с Россией. Россия ограничилась лишь выражением Далай-ламе «нравственной поддержки», шаг, свидетельствовавший об утрате ею интереса к Тибету.

Синьхайская революция, приведшая к падению Цинской династии и установлению республиканского строя в Китае, ускорила разрешение затянувшегося тибетского кризиса. Вернувшийся в Лхасу в начале 1913 г. Далай-лама провозгласил независимость Тибета, и это событие стало поворотным в судьбе тибетского народа. Разрыв отношений тибетского правительства с Пекином и изгнание маньчжурских резидентов (амбаней) из Лхасы создали совершенно новую ситуацию, на которую Англия и Россия реагировали по-разному. Англия стремилась сохранить буферный Тибет в сфере своего влияния, не нарушая при этом статей англо-русской конвенции. Английская дипломатия продолжала признавать «сюзеренитет» республиканского Китая над Тибетом, но была категорически против превращения страны в китайскую провинцию, в соответствии с указом президента Китайской республики Юань Шикая (1912). Лондон хотел добиться от Пекина соблюдения англо-китайских договорных актов (1906 и 1908 гг.), определявших статус Тибета и не позволявших Китаю вмешиваться во внутренние дела этой страны. Признание же Англией независимости Тибета, как этого хотела некоторая часть чиновников в аппарате англо-индийского правительства, исключалось англо-русской конвенцией 1907 г.

Что касается России, то она, в отличие от Англии, находилась в положении стороннего наблюдателя. Отстранившись от тибетских дел, российская дипломатия сосредоточила своё внимание в предвоенные годы на более актуальном для неё монгольском вопросе, ибо Внешняя Монголия также объявила (в конце 1911 г.) о своём отделении от Китая. Правителем независимого (теократического) монгольского государства был провозглашен Джебзун-дамба Хутухта, высший иерарх буддийской церкви Монголии и третье лицо в ламаистском мире после Далай-ламы и Панчен-ламы. В 1912 г. Россия подписала в Урге договор с монгольскими князьями о создании автономной Внешней Монголии под фактическим русским протекторатом. В то же время Петербург, признав приоритет английских интересов - политических и экономических - в Тибете, не возражал против заключения Англией нового соглашения с далай-ламским правительством. Свои собственные интересы в этой стране министр иностранных дел России С.Д. Сазонов ограничил чисто религиозной сферой (связь российских буддистов с Далай-ламой). Точка зрения Сазонова свидетельствовала о дальнейшем, вполне сознательном, отходе России от тех позиций, которые она занимала в тибетском вопросе в 1906-1907 гг., её желании передать свободу действий в Тибете в руки Англии.

Эта новая позиция Петербурга, фактически, вела к ревизии англо-русской конвенции, что давало России право требовать от Англии компенсации или уступок в вопросах, затрагивающих русские интересы в большей степени, чем тибетский вопрос. В мае - июне 1914 г., на завершающей стадии Симл-ской конференции и согласования текста трехсторонней (англо-тибето-китайской) конвенции с российским МИД, Сазонов сделал попытку заключить новую дипломатическую сделку с англичанами, путем размена уступками между российским и английским правительствами в тибетском и афганском вопросах по принципу quid pro quo. Петербург был готов согласиться на посещение английским торговым агентом Лхасы (что запрещалось конвенцией 1907 г.) за соответствующую компенсацию - согласие Англии на посылку Россией своих агентов в Афганистан, страну, где Россия имеет гораздо большие экономические интересы, чем в Тибете. Сделка «Тибет на Афганистан», однако, сорвалась в самый последний момент из-за неумеренных амбиций Сазонова, как показывает исследование американского историка Дж. Сигел (2001).

Эпизод тайных переговоров Сазонова с Бьюкененом является чрезвычайно важным для понимания сущности англо-русского соперничества из-за Тибета. Окончание этого соперничества, фактически, превратило Тибет в «разменную монету» на заключительном этапе Большой игры. Поэтому тезис Н.С. Кулешова о том, что Россия не участвовала в Большой игре в Тибете, поскольку не имела каких-либо интересов в этой стране, следует признать несостоятельным - сам факт таких переговоров красноречиво свидетельствует об обратном.

Новый этап российско-тибетских отношений начался вскоре после Октябрьского переворота, когда большевистское правительство России стало проявлять заметный интерес к Тибету в связи с планами мировой социальной революции. В 1918-1919 гг. появился ряд проектов нанесения ударов по Индии - «цитадели мирового империализма» - через территории окружающих её буферов (Персии, Афганистана, Тибета и малых пригималайских государств). Это позволяет говорить о том, что Тибет рассматривался поначалу идеологами большевизма как один из плацдармов для вторжения в Индию.

Демонстративная, чисто пропагандистская денонсация советским правительством ряда соглашений, заключенных ранее царским и временным правительствами России с западными державами, в том числе и англо-русской конвенции 1907 г., по сути, являлась вызовом, брошенным британской дипломатии. Острейшее идеологическое противостояние Англии и Советской России не прекратилось и после окончания гражданской войны и восстановления дипломатических отношений между двумя странами, и Тибет играл в нём далеко не последнюю роль, как показывает проведенное исследование. Именно .эта борьба - «скрытая война», по выражению Г.В. Чичерина - и предопределила подход большевиков к тибетскому вопросу. Сущность политики СССР в отношении Тибета, сформулированной в начале 1920-х гг. тем же Чичериным, сводилась к двуединой задаче - восстановлению дружественных отношений с тибетским правительством, в первую очередь с XIII Далай-ламой, бывшим другом России, и одновременному подрыву английского влияния в Тибете. Это позволяет говорить об определенной преемственности тибетской политики Советской России. В то же время в отличие от периода «классического» англо-русского соперничества, это была уже не столько «политика сдерживания» - крайне осторожная и нерешительная, с постоянной оглядкой на Лондон, сколько агрессивно-наступательная политика - политика активного противодействия Англии, прямого вмешательства в тибетскую ситуацию, изначально подчинённая целям глобальной революционной экспансии большевиков. В этом, на наш взгляд, состоит коренное различие в подходе к тибетскому вопросу царской и ранней советской дипломатии.

Начало советско-тибетскому диалогу положил визит в Лхасу весной 1922 г. рекогносцировочно-дипломатической миссии В.А. Хомутникова, отправленной Наркоминделом РСФСР совместно с Дальневосточным секретариатом ИККИ. Этот визит оказался достаточно успешным, позволив Москве завязать непосредственные отношения с Далай-ламой и его ключевыми министрами (Царонг Шапе и Лончен Шолкан), но, главное, рассеять опасения правящей верхушки Тибета в отношении большевистской России, представить в выгодном свете национальную и религиозную политику Советского государства. В дальнейшем дипломатическое ведомство прилагало немалые усилия к тому, чтобы укрепить связи СССР с Тибетом - создать там официальное советское представительство и перевести отношения с Лхасой на договорную основу. В 1924 и 1927 гг. политические агенты С.С. Борисов и А.Ч. Чапчаев вели трудные переговоры с Далай-ламой, настойчиво стремясь убедить его в выгодности сотрудничества с СССР. Тибету предлагалась помощь в военной, экономической и культурной областях, с целью ослабить его зависимость от Англии. Одновременно Москва пыталась привлечь к диалогу с Лхасой правительство МНР, зная о тесных религиозно-культурных и торговых связях Монголии и Тибета. В этом можно усмотреть еще одну особенность тибетской политики Советов. Большевики, в отличие от царского правительства, стремились не разъединить, а соединить родственные, с их точки зрения, монгольский и тибетский вопросы, использовать просоветскую Монголию в качестве посредника и передаточного канала для распространения революционной идеологии в Тибет и далее в Индию и страны Индокитая. Об этом, в частности, свидетельствует одобренный в 1926 г. Политбюро план создания в Лхасе неофициального представительства СССР «под видом представительства МНР», разработанный Г.В. Чичериным.

Подход СССР к тибетскому вопросу не претерпел сколько-нибудь существенных изменений между 1922 и 1927 гг. Неурегулированность тибетско-китайских отношений ставила большевистскую дипломатию в довольно трудные условия - признавая на словах право тибетского, как и других восточных народов, на самоопределение, она в то же время не могла приветствовать фактической независимости Тибета, полагая, что «независимый Тибет» выгоден лишь английским империалистам. Решением тибетской дилеммы могла стать китайская революция (1925-1927), однако, ставка Москвы на неё не оправдала себя. Тибетцы не проявили интереса к национальной программе Гоминьдана, основанной на суньятсеновской формуле «объединения пяти народов Китая». Не осуществились и планы по сближению Тибета с революционной Монголией с целью создания своего рода блока двух государств в качестве противовеса английской экспансии в Центральной Азии. Отсутствие официальных контактов с Лхасой после 1927 г. привело к стагнации и фактическому прекращению советско-тибетских отношений на рубеже 1930-х.

Говоря о советско-тибетском диалоге в 1920-е гг., необходимо иметь в виду, что он завязывался и развивался параллельно с намного более интенсивным и продуктивным англо-тибетским диалогом. Лондон и Калькутта активизировали свою политику в отношении Тибета, равно как и двух других государств-буферов, Персии и Афганистана, в те же самые годы, что и Москва, в ответ на революционную экспансию большевиков, представлявшую прямую угрозу британским интересам в этой части Азии. Возобновлению Большой игры на том же самом геополитическом пространстве в немалой степени способствовало одностороннее расторжение советским правительством англороссийской конвенции, которая, хотя уже и не соответствовала новым политическим реалиям, после крушения китайской и российской империй, все же оказывала сдерживающее влияние на англичан. В конце концов, Лондон также признал конвенцию недействующей, что позволило ему отправить в Лхасу, в ответ на приглашение Далай-ламы, своего представителя - «политического резидента в Сиккиме» Ч. Белла. Этот визит послужил толчком к дальнейшему экономическому и политическому сближению между Великобританией (Индией) и Тибетом. Сделав ставку на англичан в модернизации Тибета, Далай-лама, как кажется, не имел серьёзных намерений в то же время завязывать тесные отношения с их антагонистами, «красными русскими». Поэтому его заявления, сделанные на этот счет В.А. Хомутникову в 1922 г., едва ли были искренними. И все же правитель Тибета не спешил отвергать «ухаживания» эмиссаров Красной России, понимая, что в их лице он имеет дело с могущественной и грозной державой, подчинившей своему влиянию Внешнюю Монголию и стоящей за спиной революционных сил в соседнем Китае. Положение Далай-ламы было особенно щекотливым и двусмысленным летом 1924 г., когда Лхасу, практически одновременно, посетили английская и русская миссии.

Оказавшись «между двух огней», тибетский лидер, возможно, втайне надеялся, что англичане и русские рано или поздно придут к согласию по тибетскому вопросу, как это уже имело место в начале века. И для этого, действительно, имелись некоторые основания, как свидетельствуют инструкции НКИД, данные главе советской миссии С.С. Борисову. Согласно этим инструкциям, СССР в принципе считал допустимым заключение англо-советского договора по Тибету, но непременно при участии центрального правительства Китая «на почве федеративной программы», поскольку будущее «независимого» Тибета виделось советским вождям не иначе, как в составе объединенного и суверенного (избавившегося от кабалы империалистических держав), федеративного Китайского государства, в качестве одной из его национальных автономий. Тех же взглядов, по сути, придерживалось и руководство созданной в 1921 г. Коммунистической партии Китая (КПК).

Отношение Далай-ламы к СССР во второй половине 1920-х, однако, стало определенно негативным под влиянием той информации, которую он регулярно получал из различных источников, свидетельствовавшей о гонениях на буддийскую веру в СССР и МНР. Тем не менее, его письма в Москву тех лет были составлены в дружеских и подчеркнуто дипломатичных тонах, порождавших у советских руководителей иллюзии, что Далай-лама искренне стремится к сближению с СССР и МНР.

Представления советских лидеров о характере взаимоотношений Тибета с Англией во многом не соответствовали действительности. Англичане не стремились навязать Тибету свой протекторат и, тем более, не вынашивали каких-либо аннексионистских планов в его отношении. В то же время Лондон, безусловно, рассматривал Тибет как законную сферу английского влияния и как политический буфер, прикрывающий с северо-востока подступы к Британской Индии. Такая точка зрения определяла тибетскую политику Англии в 1920-е - 1930-е гг., сущность которой сводилась к удержанию Лхасы в своей орбите, но не путем прямого давления на неё, а через своего рода дружескую опеку - оказание помощи в модернизации страны и консультировании лхасской правящей верхушки, прежде всего Далай-ламы и его фаворита, главного тибетского реформатора Царонга, по вопросам внутренней и внешней политики. В этом смысле мы присоединяемся к выводу В.А. Богословского и А.А. Москалева: «Она (Англия) пользовалась значительным влиянием, как на правительство, так и отдельных представителей верхов Тибета, активно помогала и содействовала модернизации, в том числе созданию регулярной тибетской армии. Однако в Тибете (в отличие от многих других районов Китая) никогда не было английских концессий, консульств; таможенные сборы принадлежали исключительно тибетской казне. Говорить о Тибете как о "колонии" в строгом смысле не приходится» (Национальный вопрос в Китае (19111949). М, 1984.-С. 66).

То, что СССР удалось завязать и в течение ряда лет поддерживать диалог с Лхасой, стало возможным лишь благодаря посреднической деятельности бывшего «посланца Далай-ламы» в России Агвана Доржиева. В конце 1922 г. ЖИД признал Доржиева неофициальным представителем Тибета в Советской Республике и санкционировал создание под его руководством «тибетской миссии» при буддийском храме в Петрограде, предоставив ей право экстерриториальности, подобно другим дипломатическим представительствам. Доржиев, являясь убежденным сторонником русско-тибетского сближения как средства, единственно способного обеспечить Тибету сохранение его государственности, оказал НКИД большую помощь в организации его трех «тибетских экспедиций». В частности, он снабжал их руководителей рекомендательными письмами к Далай-ламе и другим политическим деятелям Тибета, что значительно облегчало советским эмиссарам не только доступ в запретную Лхасу, но и установление первоначальных контактов с представителями тибетских верхов. Ответные письма Далай-ламы к советскому правительству также направлялись Доржиеву, который затем передавал их в ЖИД. В то же время Доржиев выступал в качестве консультанта советского дипломатического ведомства по вопросам, касающимся Тибета. В 1926 г. ЖИД одобрил предложенный им проект создания почтовой (уртонной) связи между Монголией и Тибетом.

Несмотря на сотрудничество с властями, Доржиев не был послушной марионеткой в их руках. Он критически относился к религиозной политике Москвы, открыто выражал своё недовольство ею главе НКИД Г.В. Чичерину. В начале 1930-х, после того как власти обрушили репрессии на бурятское и калмыцкое буддийское духовенство, он пытался связаться с Лхасой помимо НКИД, чтобы побудить Далай-ламу выступить в защиту своих единоверцев в СССР.

Особенность советско-тибетского диалога состояла в том, что он носил сугубо конспиративный характер. Москва пыталась сохранить свои дипломатические акции в тайне, прежде всего от Англии. По этой причине она направляла в Лхасу своих эмиссаров под видом буддийских паломников, в соответствии с разработанным в НКИД сценарием. Необходимость прибегать к конспирации и камуфляжу вызывалась также и тем, что участники советских миссий выполняли задания не только НКИД, но и таких учреждений как Раз-ведуправление Красной Армии и ОГПУ. Во время пребывания в Тибете они занимались военной, экономической и политической разведкой и попутно вели антибританскую и просоветскую агитацию, хотя она не носила публичного характера, а служила преимущественно средством индивидуальной идеологической обработки нужных им лиц. Тибетским экспедициям отпускались определенные средства для приобретения информации и подкупа влиятельных тибетских чиновников. Подобная, достаточно традиционная для Востока, форма неофициального «воздействия» на лхасскую политическую элиту, однако, не привела к желаемым результатам.

Главная причина неудачи советской дипломатии на тибетском направлении, судя по доступным на сегодняшний день документам, кроется не столько в её сугубо дипломатических промахах и просчетах (хотя они также имели место), сколько во внутреннеполитическом курсе Советского государства. Насильственная коллективизация вызвала сильную оппозицию со стороны буддийского духовенства в Бурят-Монголии и Калмыкии, что повлекло за собой массовые репрессии властей против лам-участников антисоветских выступлений. В этой обстановке продолжение диалога Москвы с Лхасой стало невозможным. Другой причиной следует считать уход в 1930 г. со своего поста Г.В. Чичерина, главного архитектора советско-тибетского сближения, и последовавшую затем смену внешнеполитических приоритетов СССР. Курс на улучшение англо-советских отношений, сторонником которого являлся сменивший «германофила» Чичерина «англофил» М.М. Литвинов, исключал проведение Советским Союзом активной политики в отношении Тибета.

Несомненно, сдерживающее влияние на советско-тибетский диалог оказал также и неблагоприятный географический фактор. Значительная удаленность Тибета от российских границ крайне затрудняла общение советских и тибетских лидеров. Согласно геополитической теории X. Маккиндера в интерпретации современного американского, политолога Дж. Ледонна, Куэнь-лунские горы и Тибетское плато являлись непреодолимым препятствием для экспансии как царской, так и советской России в направлении Тибета и Индии. Этот природный барьер, однако, не испугал ни советское правительство, ни руководство Коминтерна, ни командование Красной Армии, при этом аналитики Разведупра РККА оценивали возможности действия «европейских войск» на тибетском театре как «вполне удовлетворительные». Тем не менее, проникновение в Лхасу «северным маршрутом» (через Монголию и Западный Китай) было сопряжено с огромными трудностями как для политических агентов большевиков, так и для буддийских паломников - монголов, бурят и калмыков. Попытки же Москвы создать канал эффективной и относительно быстрой двусторонней связи с Лхасой не увенчались успехом. Это не могло не стать «источником фрустрации» для советских лидеров, говоря словами Ледонна, тем более что трижды посещавшие Лхасу «экспедиции» Наркомин-дела так и не смогли склонить Далай-ламу к сотрудничеству с Советской Россией. Но даже если бы Москва и сумела решить проблему связи с Лхасой (путем установления радиотелеграфного сообщения и создания советского представительства в тибетской столице, как это планировалось вначале), ей едва ли бы удалось закрепиться в Тибете и тем более превратить страну в антибританский буфер, принимая во внимание параллельную активность англичан. Отсюда можно сделать вывод: геополитическая теория X. Маккиндера -Дж. Ледонна в целом столь же справедлива, как и буферная теория Е.А. Снесарева. Русская экспансия на Тибет, как показывает история российско-тибетских отношений в её двух основных этапах, не имела реальных перспектив и в конечном счете была чревата военной конфронтацией с Англией, что не входило в планы ни царского, ни советского правительств России.

Подводя итоги недолгому советско-тибетсткому диалогу, следует признать, что он оказался бесплодным для обеих сторон. Большевики не смогли завоевать доверия Далай-ламы и сделать его своим другом, с тем, чтобы в дальнейшем использовать буддийского иерарха в своей тотальной борьбе с Англией. Но и тибетцы не сумели извлечь сколько-нибудь ощутимой выгоды из своего вынужденного «флирта» с возрождавшимся колоссом новой России - Советской империи. Правда, Лхасе удалось с помощью Доржиева отправить на учебу в Ленинград и Москву около десятка тибетских юношей, но нам ничего не известно о том, нашли ли приобретенные ими в России знания какое-то применение на их родине, как это имело место в случае с обучавшимися в Индии и Англии тибетцами.

Прервав отношения с Лхасой, Москва, однако, продолжала пристально следить за развитием событий в Тибете и вокруг Тибета. В 1939-1940 гг. советское правительство вновь напрямую столкнулось с тибетским вопросом в связи с попыткой нацистской Германии привлечь СССР к осуществлению её планов по дестабилизации обстановки на северной и северо-западной границе Индии с помощью воинственных пригамалайских, тибетских и афганских (пуштунских) пограничных племен. СССР проявил интерес к этим планам и даже выразил на словах готовность оказать им содействие, однако в действительности советская сторона не была заинтересована в проведении антибританской диверсии и пыталась использовать переговоры с Германией только для того, чтобы выведать о намерениях Гитлера.

Начавшаяся в послевоенные годы «холодная война» побудила Москву вновь активизировать свою политику в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Советский Союз оказал помощь китайским коммунистам в их борьбе с Гоминьданом и после прихода КПК к власти в Китае поддержал выдвинутую Мао Цзедуном программу национального объединения страны, одним из пунктов которой являлось «освобождение» Тибета и его последующее присоединение к КНР (под лозунгом «воссоединения тибетцев с матерью-родиной»). В 19501952гг. тибетский вопрос обсуждался И.В.Сталиным с Мао Цзедуном и Чжоу Эньлаем, при этом Сталин, фактически, дал добро на оккупацию Тибета Китаем. Имеющиеся источники также позволяют говорить о том, что Советский Союз активно содействовал проведению широкомасштабной военной операции войск Народно-освободительной армии Китая против Тибета и в дальнейшем оказал китайским лидерам мощную политическую и дипломатическую поддержку на международной арене, что помогло им удержать Тибет под своим контролем.

Позиция Москвы по вопросу о статусе Тибета существенно изменилась после его аннексии КНР - если до конца 1940-х СССР признавал номинальный китайский сюзеренитет над де-факто независимым (после 1913) Тибетским государством, то теперь советские лидеры впервые признали суверенитет Китая над Тибетом. Эта новая позиция была предельно четко сформулирована в 1950 г. представителем СССР в ООН: Тибет - неотъемлемая часть Китая, и его дела находятся в исключительной компетенции китайского правительства. Реализуя эту позицию, СССР приветствовал соглашение между центральным китайским правительством и тибетскими властями (1951), фактически легитимировавшее китайскую аннексию Тибета. Советское правительство также одобрило проводимые китайским руководством в 1950-е гг. социально-экономические преобразования в Тибете с целью интеграции этого региона в составе КНР и безоговорочно поддержало ликвидацию силами НО

АК весной 1959 г. Лхасского восстания - массового антикитайского выступления тибетцев, квалифицировав его как акцию, всецело инспирированную империалистическими кругами Запада. Подобная тактика СССР кажется вполне закономерной в условиях «холодной войны», когда США и другие западные державы выступали с осуждением КНР за совершенную ею агрессию в отношении Тибета, а ЦРУ, кроме того, тайно оказывало военную помощь тибетскому повстанческому движению в Восточном Тибете (Каме).

Ухудшение советско-китайских отношений в начале 1960-х дало повод советскому руководству пересмотреть своё отношение к тибетскому вопросу, использовать этот вопрос в качестве инструмента политического давления на Пекин. В период «культурной революции» в Китае (1966-1976) в СССР появилось большое количество публикаций с необычайно резкой критикой пекинских лидеров («группировка Мао Цзедуна») за проводимую ими «великодержавную националистическую политику» в отношении нацменьшинств Китая, в том числе и тибетцев, суть которой, по мнению Москвы, состояла в насильственной ассимиляции и китаизации этих народов. СССР впервые публично признал, что вплоть до конца XVIII века Тибет являлся независимым государством, но и позднее, после того, как Цины установили над ним свой сюзеренитет, местное управление в стране оставалось в руках тибетского правительства. В этих публикациях также отмечалось, что китайские коммунисты в 1920-е - 1940-е гг. стояли в основном на марксистско-ленинских позициях в национальном вопросе, поддерживая принципы самоопределения наций и федеративного устройства будущего единого и демократического Китайского государства. Однако, придя к власти, они отбросили эти принципы, объявив Китай унитарным государством. Созданные же Пекином «территориальные национальные автономии» - это «ширма для прикрытия политики насильственной ассимиляции». «Маоцзэдуновская группа» в действительности не выполнила ни одного из пунктов Соглашения 1951 г., предусматривавшего предоставление тибетскому народу национальной автономии. Маоисты отказались от объединения всех тибетцев в рамках одной автономной единицы, распределив их между Тибетским автономным районом (ТАР) и девятью автономными округами соседних китайских провинций, т.е., фактически, искусственно «расчленили» тибетский народ. Столь же жесткой критике была подвергнута и проводимая китайскими властями политика массового переселения ханьских китайцев в Тибет и другие национальные районы, равно как и подавление ими прав и свобод тибетцев.

После смерти Мао Цзедуна и неудачных попыток Москвы нормализовать отношения с Пекином, СССР добавил к своей критике новое обвинение -в усиленной милитаризации национальных районов КНР, прежде всего пограничных Синьцзяна и Тибета. Имеются также сведения, что в начале 1980-х советские руководители косвенно - через западные СМИ - заявили о своей поддержке борьбы тибетской оппозиции во главе с XIV Далай-ламой (бежавшим из Тибета в 1959 г.) за независимость и «самоуправление» Тибета и даже предложили тибетцам военную помощь. Подобные заявления, скорее всего, являлись средством пропагандистского контрвоздействия на Пекин с целью обуздания проводимой им экспансионистской внешней политики, представлявшей угрозу для безопасности стран Центральной и Юго-Восточной Азии, входивших в советскую «сферу влияния» (МНР, СРВ и Индия).

Нормализация советско-китайских отношений в конце 1980-х, ставшая возможной благодаря радикальным переменам в руководстве СССР и КНР и начатому М.С. Горбачевым и Дэн Сяопином курсу на политико-экономическое реформирование своих стран, привела к тому, что Москва прекратила критику Пекина и вновь заняла жёсткую и бескомпромиссную - пропекин-скую - позицию в тибетском вопросе. Эта позиция, озвученная МИД СССР летом 1991 г. накануне приезда в Россию с пастырским визитом XIV Далай-ламы, базировалась на признании и поддержке территориальной целостности Китая, строгом невмешательстве в его внутренние дела, при этом вновь подчеркивалось, что СССР рассматривает Тибет неотъемлемой частью Китая. Стремясь к восстановлению дружественных, партнерских отношений с Китаем, советские лидеры не комментировали инициативы Далай-ламы как главы тибетского правительства в эмиграции («Мирный план», Страсбургские предложения), с которыми он выступил в конце 1980-х с целью достичь политического компромисса в решении тибетского вопроса, приемлемого как для тибетской, так и китайской стороны. При этом Москва явно ориентировалась на мнение Пекина - китайские же лидеры категорически отказывались вести какие-либо переговоры с Далай-ламой о пересмотре существующего статуса Тибета, отвергая даже предложенный им вариант предоставления Тибету широкой (культурной) автономии в рамках КНР, которая позволила бы тибетцам сохранить свою культуру и этническую идентичность. В отличие от Советского Союза, ведущие западные державы, напротив, приветствовали миротворческую деятельность тибетского лидера и поддержали его усилия, направленные на мирное урегулирование разногласий с Пекином. Таким образом, тибетская политика СССР на заключительном этапе перестройки вернулась к своей исходной точке и вновь была поставлена Кремлем в зависимость от его стратегически приоритетной китайской политики.

В то же время на рубеже 1990-х, в связи с начавшимся в перестроечные годы в трех «буддийских регионах» России - Бурятии, Калмыкии и Туве -процессом национального и культурного возрождения, наметилась тенденция к установлению тесных религиозно-культурных контактов между российскими буддистами - традиционными (буряты, калмыки, тувинцы) и нетрадиционными (буддисты-европейцы) и их организационными структурами, с одной стороны, и высшими тибетскими буддийскими иерархами и учителями-проповедниками, прежде всего, с главой тибетской буддийской церкви Далай-ламой - с другой.

Эти две противоположные линии в тибетском вопросе сохранились и после распада СССР и возникновения на его месте нового геополитического субъекта - Российской Федерации. Подписание в 1996 г. в Пекине российско-китайского договора дало толчок к еще большему сближению двух соседних стран, которые заявили о своем намерении «развивать отношения равноправного доверительного партнерства, направленного на стратегическое взаимодействие в XXI веке». Это неизбежно повлекло за собой дипломатическую сделку - размен уступками в наиболее болезненных для России и Китая вопросах - чеченском и тибетском: Китай заявил, что считает чеченскую проблему «внутренним делом России», а Россия, в свою очередь, подтвердила, что она по-прежнему признает Тайвань и Тибет неотъемлемыми частями КНР.

Тибетский вопрос, однако, имеет не только политический, но и гуманитарный аспект, при этом последний сохранил в 1990-е гг. свою остроту в связи с проводимой тоталитарными властями Китая репрессивной внутренней политикой, направленной на искоренение «национального сепаратизма» в Тибете как главной угрозы «единства Родины»,и сделавшей своей основной мишенью буддийское духовенство и те социальные группы тибетцев, которые считают Далай-ламу своим национальным лидером, и добиваются предоставления Тибету независимости или же особого автономного статуса в составе КНР. Именно этот аспект привлек к себе наибольшее внимание и вызвал озабоченность общественных и правозащитных организаций новой России, некоторых политических партий, а также представителей буддийской общины. Визиты Далай-ламы в Россию в 1992-1995 гг. способствовали дальнейшему укреплению российско-тибетских культурно-религиозных связей, но эта стихийная, идущая изнутри общества, тенденция к сближению с Дхарамсалой -центром тибетской диаспоры в Индии и резиденцией тибетского правительства в эмиграции явилась вызовом официально проводимой российским правительством линии на умышленное дистанцирование от тибетской проблемы как таковой, включая её чисто гуманитарный аспект.

Таким образом на пороге XXI века - как и столетие назад - тибетская проблема стала камнем преткновения для российской дипломатии, которая вновь оказалась в чрезвычайно щекотливом и откровенно двусмысленном положении. Заявив в начале 1990-х о своей приверженности демократическим ориентирам, постсоветская Россия, тем не менее, вынуждена закрывать глаза на систематические нарушения китайскими властями основных прав и свобод тибетского народа во имя выгодного ей стратегического партнерства с динамически развивающимся, экономически и политически сильным Китаем.

Главный вывод, который позволяет сделать проведенное исследование, состоит в следующем: Россия проявляла политический интерес к Тибету и пыталась использовать тибетский вопрос в качестве инструмента силовой политики только в периоды обострения отношений с Англией в эпоху Большой игры (в конце XIX - начале XX века и в 1920-е гг.) и с США на раннем этапе «холодной войны» (конец 1940-х - 1950-е гг.), а также с Китаем во время идеологической конфронтации в 1960-е - начале 1980-х. По окончании глобального англо-русского и затем американо-советского соперничества и урегулирования разногласий между СССР и КНР (конец 1980-х) постсоветская Россия полностью утратила интерес к Тибету и тибетской проблеме, несмотря на то, что последняя сохраняет свою актуальность и остроту и поныне, и обеспокоена лишь тем, чтобы традиционные религиозные связи российских буддистов с Далай-ламой и другими тибетскими учителями-проповедниками не носили политического характера и не осложняли её отношений с Пекином.

Другой не менее важный вывод - Тибет в период 1913-1950 гг. являлся де-факто независимым от Китая государством. Это подтверждается не только уже известными фактами о существовавших в 1920-е - 1940-е гг. двусторонних отношениях между Тибетом и Англией и Тибетом и Непалом, но также и свидетельствами российских источников о посещениях Лхасы в первое послереволюционное десятилетие официальными дипломатическими миссиями СССР и о прямых переговорах их руководителей с XIII Далай-ламой и его министрами - без какого-либо посредничества китайских властей. Эти новые свидетельства полностью опровергают утверждения правящих кругов КНР и современной китайской историографии о том, что Тибет в прошлом никогда не существовал как независимое, отдельное от Китая, государственное образование.

Список научной литературыАндреев, Александр Иванович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Документы и материалы

2. Бадмаев П.А. За кулисами царизма. Минск: Харвест - М.: ACT, 2001.- 207 с.

3. Бантыш-Каменский Н. Дипломатическое собрание дел между Российским и Китайским государствами с 1619 по 1792 г. Казань, 1882. - XII, 565 с. Бурятские летописи. - Улан-Удэ, 1995. - 198 с.

4. ВКПб, Коминтерн и национально-революционное движение в Китае. Документы. Т. 1: 1920-1925. (Ред. Го Хэнюй, М.Л. Титаренко.) М.: РЦХИДНИ, 1994. - 768 е.; Т. 2: 1926-1927. Ч. 1. (Ред. М.Л. Титаренко, М. Лейтнер) - М.: Буклет, 1996. - 524 с.

5. Гримм Э.Д. Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842-1925). М.: Институт востоковедения им. Н.Н. Нариманова, 1927. - 218 с.

6. Далай-лама XIV. Лекция при получении Нобелевской премии мира 11 декабря 1989 г. // Далай-лама XIV. Буддизм Тибета. М. - Рига: Нартанг -Угунс, 1991.-С. 87-103.

7. Депеша уполномоченного в Урге Д. С. С. Коростовца от 6 января 1913 // Известия МИД. 1913. Кн. 1.-С. 50-51.

8. Документы Внешней политики СССР. Т. I-XXIV. М.: Госполитиздат, 1957-2000. Т. III. 1959. 723 е.; Т. IV. 1960. - 836 е.; Т. VI. 1962. Т. VII. 1963.- 760 с.

9. В библиографию включена не только непосредственно цитируемая, но и другая использованная автором литература.

10. За кулисами царизма. Архив тибетского врача Бадмаева. (Ред. и вступ. статья В.Н. Семенникова). JL: Гос. изд-во, 1925. - XXXIV, 175 с.

11. Записка подполковника Генерального Штаба Хитрово о Далай-ламе и его деятельности 1906 г. Публ., пред., прим. Е.А. Белова // Восток. 1966. № 4. -С. 136-141.

12. Записки Мехти Рафаилова // Российские путешественники в Индии, XIX- начало XX в. Документы и материалы. М.: Наука, 1990. - С. 31-80.

13. Заявление А. Доржиева председателю ЦИК М.И. Калинину, 31 октября 1931: А.И. Андреев. Агван Доржиев и судьба буддийской религии в СССР // Реверс. Философско-религиозный и литературный альманах. СПб., 1992. -С. 207-209.

14. Из бумаг графа Ю.А. Головкина. Документы о посольстве гр. Головкина в Китай. (Из архива светлейшей княгини Е.А. Салтыковой-Головкиной). -СПб.: Типография М. Стасюлевича, 1898. 33 с.

15. Китайская народная республика: Конституция и законодательные акты.- М.: Прогресс, 1984. 470 с.

16. Ключников Ю.В., Сабанин А.В. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. Ч. 1-3. М.: Литиздат НКИД, 1925-1929. Ч. 1. 1925.-VI, 441 е.; Ч. 2. 1926.-V, 464 с.

17. Коммунистический Интернационал и китайская революция. Документы и материалы. М.: Наука, 1986. - 317 с.

18. Лангер К.Г. Полный географический лексикон, содержащий в себе по азбучному порядку подробное описание всех частей света из новейших и достоверных сведений собранный. Ч. I-III. М., 1791-1792. - Ч. 1: 443 е.; Ч. 2: 476 е.; Ч. 3: 383 с.

19. Ледовский A.M. Переговоры Сталина с Мао Цзэдуном в декабре 1949 -феврале 1950 // Новая и новейшая история. 1997. № 1- С. 23-47.

20. Ледовский A.M. Стенограмма переговоров И.В. Сталина с Чжоу Эньла-ем в августе сентябре 1952 г. // Новая и новейшая история. 1997. № 2. -С. 69-86.

21. Дедовский A.M. СССР и Сталин в судьбах Китая. Документы и свидетельства участника событий 1937-1952. М.: «Памятники исторической мысли», 1999.-340 с.

22. Материалы по истории русско-монгольских отношений 1685-1691. Сборник документов. (Сост. Г.И. Слесарчук.) М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 2000. - 488 с.

23. Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств. Серия 2. Т. 19. Ч. 2. M.-JI.: Госполитиздат, 1939.-551 с.

24. Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств. Серия 2. Т. 20. Ч. 1. М.: Госполитиздат, 1939. - 482 с.

25. Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств. Серия 2. Т. 20. Ч. 2. М., Л.: Госполитиздат, 1940. - 520 с.

26. Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств. Серия 3. Т. 2. М. - Л.: Госсоцэко-номиздат, 1933. - 560 с.

27. Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств. Серия 3. Т. 3. М. - Л.: Госсоцэкон-издат, 1933. -467 с.

28. Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств. Серия 3. Т. 4. М. - Л.: Госсоцэко-номиздат, 1939. -423 с.

29. Монголо-тибетский договор, 29 декабря 1912 // Известия МИД. 1913. Кн. 2.-С. 51-53.

30. Муравьёв М.Н.. Всеподданнейшая записка министра иностранных дел. О задачах России по отношению Турции, Персии, Афганистана и на Дальнем Востоке, 1900 // Красный Архив. 1926. Т. 5 (18). С. 4-18.

31. О тибетском вопросе. Пекин: Изд-во лит-ры на иностранных языках, 1959.-309 с.

32. Переговоры Н.С. Хрущева с Мао Цзэдуном 31 июля 3 августа 1958 г. и 2 октября 1959 г. (Предисл. и прим. В.М. Зубка) // Новая и новейшая история. 2001. № 1.-С. 100-128; №2.-С. 94-106.

33. Письмо А. Доржиева в Восточный отдел НКИД РСФСР, 1 октября 1920 г. // А.И. Андреев. Храм Будды в Северной столице. Приложения. СПб.: Нартанг, 2004.-С. 188-192.

34. Письмо-завещание Агвана Доржиева, 1 октября 1936 г. // А.И. Андреев. Храм Будды в Северной столице. Приложения. СПб.: Нартанг, 2004. С. 195197.

35. Письмо Николая II Далай-ламе XIII, 4 июля 1901 г. Приложение к: А.И. Андреев. Визит чрезвычайного тибетского посольства в Россию в 1901 г. // Буддизм России. 2005. № 39. С. 92-93.

36. Письмо П.А. Столыпина А.П. Извольскому, 18 июня 1908 // А.И. Андреев. Буддийская святыня Петрограда. Приложения. Улан-Удэ: Агентство i ЭкоАрт, 1992.-С. 67.

37. Политбюро ЦК РКП (б) ВКП (б). Повестки дня заседаний 1919-1952. Каталог. Т. 1. 1919-1929. -М.: РОССПЭН, 2000. - 831 с.

38. Российские путешественники в Индии. XIX начало XX в. Документы и материалы. - М.: Наука, 1990. - 301 с.

39. Россия Сиам 1863-1917. Документы и материалы. - М.: Международные отношения, 1997. - 317 с.

40. Русско-Индийские отношения в 1900-1917 гг. Сборник архивных документов и материалов. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1999. -527 с.

41. Синяя книга. Сборник тайных документов извлеченных из архива бывш. МИД. (Ред. и введение К.М. Трояновского.) М.: Наркомат по иностранным делам, 1918.- 115 с.

42. Советско-китайские отношения 1917-1957. Сборник документов. М.: Изд-во восточной литературы, 1959. - 467 с.

43. Советско-монгольские отношения 1921-1974. Документы и материалы. Т. 1-2. 1921-1974. М.; Улан-Батор: Международные отношения, Улсын хэв-. лэлийн газар, 1975,1979. Т. 1: 1921-1940. - 590 с.

44. Соглашение между центральным народным правительством Китая и местным правительством Тибета о мероприятиях по мирному освобождению Тибета // Леонтьев В.П. Иностранная экспансия в Тибете, 1988-1919. Приложения. М.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 221-222.

45. Страницы из жизни Агвана Доржиева. Архивные документы. Улан-Удэ, 1993.- 115 с.

46. Тибет: Права человека и законность. Официальное заключение международной юридической комиссии. Дхарамсала, Индия: Департамент информации и международных связей Центральной тибетской администрации, 1998. -33 с.

47. Уложения китайской палаты внешних сношений. Т. 1-2. СПб.: типография Департамента народного просвещения, 1828. - Т. 1: 362 е.; Т. 2: 319 с.

48. Щербатской Ф.И. Краткий отчет о поездке в Ургу; Из записей во время путешествия в Ургу (1905); Краткий отчет о командировке в Индию // Восток- Запад. Исследования. Переводы. Публикации. М.: Наука, 1989. - С. 250265.

49. Щербатской Ф.И. Письма // Российские путешественники в Индии, XIX- начало XX в. Документы и материалы. М., 1990. - С. 290-298.

50. Great Britain. Papers relating to Tibet, presented to both Houses of Parliament by Command of His Majesty. Cd. 1920. London: H.M.S.O., 1904. - X, 314 p.

51. Great Britain. Further papers relating to Tibet, presented to both Houses of Parliament by Command of His Majesty. Cd. 2054. London: H.M.S.O., 1904. -IV, 29 p.

52. Great Britain. Papers relating to Tibet, presented to both Houses of Parliament by Command of His Majesty. Cd. 2370. London: H.M.S.O., 1905. - XXI, 277 p.

53. The Legal Status of Tibet. Three Studies by Leading Jurists. Dharamsala, India: Office of Information & International Relations, 1989. - 121 p.

54. The Teachings of Sun Yat-Sen: Selections from his writings. Ed by N. Gan-gulee. London: Sylvan press, 1945. - XL, 133 p.

55. The Trotsky Papers, 1917-1922. Ed. by J.M. Meijer. Vol. 1-2. The Hague, Paris: Mouton, 1964-1971. - Vol. l.:XV, 858 p.; Vol. 2: VII, 894 p.2. Дневники, мемуары

56. Барадийн Б.Б. Путешествие в Лавран. СПб.: Тип. М. Стасюлевича, 1908.-50 с.

57. Барадийн Б. Жизнь в тангутском монастыре Лавран. Дневник буддийского паломника 1906-1907 гг. Улан-Удэ - Улан-Батор, 1999. - 294 с.

58. Беседовский Г. На путях к термидору. М.: «Современник», 1997.460 с.

59. Бимбаев М.Т. Судьба моя военная. Воспоминания о друзьях однополчанах. Элиста: Калмыцкое книжное изд-во, 1983. - 157 с.

60. Благодатов А.В. Записки о китайской революции 1925-1927 гг. (3-е изд.). М.: Наука, 1979. - 301 с.

61. Витте С.Ю. Воспоминания, мемуары. Т. 1-2. Минск: Харвест - М.: ACT, 2001.-Т. 1:799 е.; Т. 2: 798 с.

62. Давид-Неэль А. Путешествие парижанки в Лхасу. М.: Армада-пресс, 2000. - 347 с.

63. Далай-лама XIV. Свобода в изгнании. СПб.: Нартанг, 1992. - 271 с.

64. Далин С.А. Китайские мемуары 1921-1927. М.: Наука, 1975. - 359 с.

65. Дас Сарат Чандра. Путешествие в Тибет. СПб.: Изд-во картограф, заведения А. Ильина, 1904. - XLIX, 356 с.

66. Декроа Н. (Кордашевский Н.В.) Тибетские странствия полковника Кор-дашевского. С экспедицией Н.К. Рериха по Центральной Азии. (2-е изд.). -СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 1999. 343 с.

67. Демиденко М.И. По следам СС в Тибет. 2-е изд. СПб.: Изд. дом. «Нева», 2004.-319 с.

68. Домогацких М. Утро Тибета. -М.: Молодая гвардия, 1962. 176 с.

69. Доржиев Агван. Занимательные заметки. Описание путешествия вокруг света. Автобиография. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 2003. -159 с.

70. Доржиев А. «Предание о кругосветном путешествии» или повествование о жизни Агвана Доржиева. Улан-Удэ, 1994. - 121 с.

71. Дылыков С.Д. Страницы жизни // Altaica. 2000. Вып. IV. С. 27-38.

72. Кассис В. 80 дней в Тибете. М.: Географ, изд-во, 1956. - 94 с.

73. Кобеко Д.Ф. Поездка митрополита Хрисанфа к Далай-ламе в 1792 г. // XXV Лет. Сборник, изданный комитетом общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым. СПб., 1884. - С. 385-398.

74. Козлов П.К. Дневники Монголо-Тибетской экспедиции 1923-1926. (Ред. Т.И. Юсупова, А.И. Андреев). Серия «Научное наследство». Т. 30. СПб.: Наука, 2003.- 1038 с.

75. Козлов П.К. Дневник по поездке в Монголии, апрель 1905 г. // Козлов П.К. Тибет и Далай-лама. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2004.-С. 97-137.

76. Куропаткин А.Н. Дневники // Красный Архив. 1922. № 2. С. 5-112.

77. Ламздорф В.Н. Дневник 1894-1896. М.: Международные отношения, 1991.-453 с.

78. Мак-Говерн В.М. Переодетым в Лхассу. Секретная экспедиция. М. -Л.: «Молодая гвардия», 1929. - 296 с.

79. Но льде Б.Я. Коростовец в Монголии // Далекое и близкое. Исторические очерки. Париж: Изд-во «Современные записки», 1930. - С. 71-77.

80. Овчинников В. Путешествие в Тибет. М.: Гос. изд-во «Детская литература», 1957. - 222 с.

81. Овчинников В. Вознесение в Шамбалу. Сто дней в Тибете пятидесятых и девяностых. М.: Изд. дом «Довгань», 1997. - 96 с.

82. Портнягин П.К. Современный Тибет. Миссия Николая Рериха. Экспедиционный дневник 1927-1928 // Ариаварта. 1998. № 2. С. 11-106.

83. Путешествия по Востоку в эпоху Екатерины II. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН - «Школа-Пресс», 1995. - 335 с.

84. Рокхиль В.В. В страну лам. Путешествие по Китаю и Тибету. СПб., 1901.- 196 с.

85. Рябинин К.Н. Развенчанный Тибет 1828. Самара: «Амрита-Урал», 1996.-731 с.

86. С интернациональной миссией. Воспоминания участников Монгольской Народной революции. Элиста, 1970. - 143 с.

87. Сазыкин А.Г. Описание Тибета, сделанное в XVIII в. бурятским паломником Дамба-Доржи Заяевым // Страны и народы Востока. 1989. Вып. 26. -С. 117-125.

88. Сказание о хождении в Тибетскую страну Мало-дербетского База-бакши. Калм. текст, пер. и прим. А. Позднеева. СПб., 1897. - XVIII, 260 с.

89. Спафарий Н.М. Путешествие через Сибирь от Тобольска до Нерчинска и границ Китая. Дорожный дневник. СПб.: Тип. Киршбаума, 1882. - 215 с.

90. Стрелков А. Тибетский дневник. Нижний Новгород: Изд-во «Деком», 1999.- 176 с.

91. Трояновский О.А. Через годы и расстояния. М.: Вагриус, 1997. - 380 с.

92. Уннингтон А. Рассказ о путешествии. М.: Изд-во иностранной лит-ры, 1958.-342 с.

93. Уоддэль О. Jlxacca и её тайны. Очерк тибетской экспедиции 1903-1904. СПб.: П.Ф. Пантелеев, 1906. - 344 с.

94. Фоздик З.Г. Мои учителя. Встречи с Рерихами. По страницам дневников, 1922-1934. -М.: «Сфера», 1998. 800 с.

95. Фоздик З.Г. В Москве и на Алтае с Рерихами // Рериховский Вестник. 1992. №4.-С. 28-37.

96. Хрущев Н.С. Время, люди, власть. Т. 1-4. Т.З. М.: ИКК «Московские новости», 1999. - 703 с.

97. Чуев Ф.И. Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф.И. Чуева. М.: ► «Терра» - "Terra" , 1991.- 604 с.

98. Хижняк О.С. Б.Б. Барадийн о Далай-ламе XIII Тубтене Гьяцо (по материалам дневника путешествия 1905-1907 гг.) // Труды Государственного Музея истории С.-Петербурга. 1998. Вып. 3. С. 130-141.

99. Хождение в Тибет калмыцкого бакши Пурдаш Джунгруева. Ч. 1. Путь в Тибет // Филологические исследования старописьменных памятников. Элиста, 1987. С. 125-144; Ч. 2. У святынь Тибета // Проблемы монгольской филоло-{ гии. Элиста, 1988.-С. 135-153.

100. Цыбиков Г. Буддист-паломник у святынь Тибета. По дневникам, веденным в 1899-1902 гг. -Пг.: Издание РГО, 1918 472 с.

101. Цыбиков Г. Буддист-паломник у святынь Тибета // Цыбиков Г. Избранные труды в 2-х т. 2-е изд. Т. 1. Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1991.-С. 35-254.

102. Цыбиков Г. Дневник поездки в Ургу в 1927 г. // Цыбиков Г. Избранные труды в 2-х т. 2-е изд. Т. 2. Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1991. -С. 121-151.

103. Bhutan and Tibet. The Travels of George Bogle and Alexander Hamilton 1774-1777. Vol. 1. Bogle and Hamilton: Letters, Journals and Memoranda. (Ed. By A. Lamb). Roxford Books, 2002. - 479 p.

104. Biography of the Senior Tsanit-Khambo, attached to the person of the Dalai Lama, Lharambo Agvan Dorjiev: Andreyev A. An Unknown Russian Memoir by Aagvan Dorjiev // Inner Asia. Cambridge. 2001. № 2. P. 34-39.

105. Byron R. First Russia, then Tibet. (A personal envocation of Russia, India, and Tibet in the 1930s). London, Harmondsworth: Penguin Books, 1985. - 254 p.

106. Chapman F.S. Memoirs of a Mountaineer: Helvellyn to Himalaya, and Lhasa, the Holy City. London, 1945. - 446 p.

107. Dalai Lama, XIV. My Land and My People. London, 1962. - 272 p.

108. Dalai Lama, XIV. Freedom in Exile: The Biography of the Dalai Lama. -New York: Harper Perennial, 1990. 288 p.

109. Deniker J. Trois voyages a Lhassa (1898-1901) par Ovche Narzunov, peleren kalmouk // Le Tour du Monde. N. S. 1904. Т. X. # 19. P. 217-228; # 20. - P. 229240.

110. Filchner W. Sturm uber Asien. Erlebnisse eines diplomatisthen Geheimagenten. Berlin: Verlag Neufeld & Henius, 1924. - 311 S.

111. Harer H. Seven years in Tibet. London: Pan books Ltd., 1953. - 267 p.

112. Hedin, S. Von Pekin nach Moscau. Leipzig: FAB, 1924. - 321 S.

113. Hedin S. Central Asia and Tibet. Towards the Holy City of Lhassa. London, 1903. - Band I: XVII, 608 S.; Band II: XIV, 664 S.

114. Kawaguchi Ekai. Three years in Tibet. Madras - Benares - London, 1909. -XV, 719 p.

115. Korostovets I.Ya. Von Cinggis Khan zur Sowjetrepublik. Berlin - Leipzig, 1926.-351 p.

116. Mannerheim C.G. Across Asia from West to East in 1906-1908. Vol. 1. -Helsinki, 1940.-741 p.

117. Markham C.R. Narratives of the mission of G. Bogle to Tibet and of the journey of T. Manning to Lhasa. London: Trubner & C°, 1876. - 354 p.

118. McDonald D. Twenty years in Tibet. London: Seeley, 1932. - 318 p.

119. McGovern W. To Lhasa in Disquise. A secret expedition through mysterious Tibet. New York - London: The Century C°, 1924. - 462 p.

120. Nebesky-Wojkowitz, R. Where the gods are mountains. Three years among the people of the Himalayas. London: Weidenfeld & Nicolson, 1956. - 256 p.

121. Norbu Thubten J. Tibet is my country. London: Rupert Hart Davis, 1961.238 p.

122. Norbu Thubten J., Martin, D. Dorjiev: Memoirs of a Tibetan diplomat // Hokke BunkaKenkyu. 1991. # 17. -P. 3-105.

123. Pratap Mahendra (Raja). My Life Story of Fifty-Five Years. Dehradun: World Federation, 1947. - 358 p.

124. Roerich G. Trails to Inmost Asia. Five years of exploration with the Roerich Central Asian Expedition. New Haven: Yale University Press, 1931. - XX, 504 p.

125. Roerich N. Altai Himalayas. A travel diary. - New York: F.A. Stokes, 1929.-XIX, 407 p.

126. Teichman E. Travels of a Consular Officer in Eastern Tibet (together with a history of the relations between China, Tibet and India). Cambridge University Press, 1922.-248 p.

127. Tsering Dorje Geshi. New Tibet. Memoirs of a graduate of the Peking Institute of National Minorities. Dharamsala: Information Office of HH the Dalai Lama, 1980.- 132 p.

128. Turner, S. An Account of an Embassy to the Court of the Teshoo Lama in Tibet, containg a Narrative of a Journey through Bootan and part of Tibet. London: Bulmer, 1800. -XXVIII, 473 p.

129. Waddell L.A. Lhasa and its Mysteries, with a record of the expedition of 1903-1904. London, Methuen & Co, 1905. - 530 p.

130. Ward F. In Long-Forbidden Tibet // National Geographic. 1980. Vol. 157 (2). -P. 218-259.3. Периодическая печать

131. Журналы, информационные бюллетени

132. Буддизм. Культурно-исторический журнал. 1992. № 1.

133. Буддизм. Инф. бюллетень Центрального духовного управления буддистов РФ. 1996. № 1,3.

134. Буддист (Санкт-Петербург). 1996. № 4. Бакаева Э.П. Из истории одного несостоявшегося визита к его святейшеству Далай-ламе XIII. С. 131-135.

135. Вестник МИД СССР. 1989. 15 июня.

136. Дипломатический вестник. 1993. № 1-2. А.В. Козырев. Россия: год минувший и год наступивший, Совместная советско-китайская декларация, 18 декабря 1992; 1996. № 5. Совместная российско-китайская декларация, 25 апреля 1996.

137. Думский вестник. 1994. № 2. О проблемах российско-китайских отношений и перспективах их решений.

138. Итоги. 2004. 23 ноября. № 47. А. Чудодеев. Первосвященная война: Почему два самых «культовых» в мире персонажа Папа Римский и Далай-лама оказались для России персонами нон-грата. - С. 26-29.

139. Китай. Иллюстрированный журнал (Пекин). 1959. 20 мая.

140. Мандала (Элиста). 1993. № 2; 1994. №4, 5.

141. Нартанг бюллетень. 1992. № 1, 2, 3, 4; 1993. № 3, 1994. № 2.

142. Новое время. 1993. № 8. А. Чудодеев. Полицейский участок на Крыше мира. С. 34-36; 1994. № 21. С. Фэрклоу. Голос с крыши мира. - С. 24-25.

143. Новости разведки и контрразведки. 1997. № 5, 6. Ю.Н. Тихонов. Афганская война Третьего Рейха: НКВД против Абвера.

144. Новости Тибета. Newsletter of Tibet Culture & Information Centre (Москва). 1996. № 1-4; 2000. № 14.

145. Пресс-релиз Радикальной партии. 1997. 9 марта.

146. Путь к себе (Москва). 1995. № 3. Далай-лама. Лекция при получении Нобелевской премии мира, 11 декабря 1989; 1995. № 5; 1996. № 1. А. Теренть-ев. Судьба: Как я стал переводчиком Далай-ламы.

147. Разведчик (С.-Петербург). 1903. 19 августа. № 669. Русские в Тибете -С. 716.

148. Шамбала (Элиста). 1997. № 5-6. Бакаева Э. Лувсан Шараб Тепкин и его время. С. 9-17

149. China's Tibet (Beijin). 1992. Autumn. L. Geleg. On the Status of Tibet. P. 2-5; Jedun. The Establishment of the High Commissionership. - P. 42-44.

150. Human Rights Update. Tibetan Centre for Human Rights and Democracy (Dharamsala). 1998. Vol. III. # 17, 18; 1999.Vol. IV. # 5, 7, 8, 14-18; 2000. Vol. V. # 1,2,9.

151. News Tibet. Office of Tibet (New York). 1995. May-August. HH the Dalai Lama recognizes the new Panchen Lama.

152. New Times (Moscow). 1950. 22 November. # 47. Liberation of Tibet. P.21.22.

153. Tibetan Bulletin. The Official Journal of Tibetan Administration (Dharamsala). 1993. January-February; 1993. May-June. "Proving truth from facts". P. 813; 1997. July-August; 1997. September-October.

154. Биржевые ведомости. 1911. 15 февраля. Посланец Далай-ламы в Петербурге.

155. Бурят-Монгольская правда. 1927. 10 июня. 88 лам под судом; 23 июля. Дело о 88 ламах.

156. Голос Москвы. 1913.3 марта. Письма Далай-ламы.

157. Жизнь на восточной окраине (Чита). 1896. 2 июня. Английская политика в Азии.

158. Жизнь национальностей. 1919. 26 мая. A.M. Амур-Санан. Ключи Востока; 13 июля. Ойратский. Монголия как ворота буддийского Востока; 1922. 6 марта. А. В колониях и полуколониях: В Тибете.

159. Известия Улан-Батор Хото. 1925. 21 июня.

160. Колокол. 1913. 28 февраля. Идолослужение в Петербурге.

161. Комсомольская правда. 1969. 20 мая. Т.Р. Рахимов. Трубадуры шовинизма. Маоисты насаждают политику притеснения малых народов.

162. Красная газета. Веч. вып. 1925. 4 мая. Тибетский Бисмарк.

163. Красная звезда. 1925. 2 августа. Конфликт между Тибетом и Англией.

164. Куранты. 1933. 26 августа. А. Латышев. Факел революции в Индию -через Тибет.

165. Литературная газета. 1973. 7 ноября. М. Барнабеков. Осенние мухи из Гуанмин Жибао.

166. Молодежь Калмыкии. 1922. 12, 21 сентября.

167. Московские новости. 1991. 28 июля. Н.С. Кулешов. Зачем нам Далай-лама?; 1994. 15-22 мая. Д. Радышевский. Земной Будда: лидер без страны.

168. Московский комсомолец. 1994. 21 июня.

169. Невское время. 1996. 26 апреля. М. Логинов. Ельцин в Китае: своевременный визит.

170. Независимая газета. 1991. 18 июля. О. Георгиев. Святилище мира в стратегическом сердце Азии. Почему визит далай-ламы вызвал неудовольствие китайских верхов.

171. Новое время. 1901. 19 июня. Тибетские гости: письмо в редакцию П.А. Бадмаева; 20, 21, 22, 24, 27 июня, 3, 5, 10, 11, 12, 18, 19 июля; 1903. 25 декабря; 1904. 3, 4, 7, 9, 16, 18, 21 января; 1907. 13 сентября.

172. Одесские новости. 1901. 12, 13, 15, 27 июня.

173. Одесский листок. 1901. 18 июня.

174. Правда. 1933. 28 декабря; 1951. 1 февраля, 5, 10, 14, 15, 16, 22, 23, 24, 25, 28 апреля, 29, 30, 31 мая, 15 сентября, 16 ноября; 1959. 5 апреля, 25 октября; 1989. 8 марта.

175. Правда Бурятии. 1988. 30 октября. В. Трусов. Дело «панмонголистов»; 1991. 10 июля.

176. Правительственный вестник. 1901. 24 июня.1. Рассвет. 1905. 28 апреля.1. Речь. 1910. 15 марта.

177. Русская молва. 1913. 22 февраля.

178. Русское слово. 1910. 30 декабря. Поездка Далай-ламы в Петербург; 1913. 27 февраля. Независимый Тибет.

179. Санкт-Петербургские ведомости. 1903. 28 мая; 1906. 1 июня. В таинственном Тибете.

180. Тувинская.правда. 1992. 19,22, 24 сентября.

181. Hindustan Times. 1982. 26 August. Rakshat Puri. USSR supports Tibet selfrule.1.dian Express. 1973. 27 March. Journal de St. Petersbourg. 1900. 2 Octobre. Morning Post. 1924. 11 September; 1925. 31 July. Pioneer (India). 1912. 22 December.

182. The Daily Telegraph. 1922. 12 January. Sir Bell's Mission; 1925. 1 July. Civil war in Tibet: Modernism v. Lamaism.

183. The Standard. 1907. 24, 25 September.

184. The Times. 1919. 12 December. The Bolsheviks and India; 1921. 31 October. Tibet tired of seclusion ready to open country.

185. Times of India. 1980. 1 May. USSR ready to help Tibetans. 4. Неопубликованные источники

186. Архив внешней политики Российской Империи (АВПРИ).

187. Ф. 143 (Китайский стол), оп. 491, д. 563, 575, 598, 670, 743, 744, 1448, 1449, 1454, 1455, 1458,1466, 1474, 1480, 1481. » Ф. 154 (Азиатский департамент), оп. 710/2, д. 153, 159, 190, 281, 349.

188. Архив внешней политики Российской Федерации (АВПРФ). Ф. 100 (Референтура по Китаю), on. 1, пап. 1, д. 1, 7, 10, 11, 13. Ф. 100, on. 1, пап. 6, д. 6.

189. Ф. 100, оп. 19, пап. 19, д. 26. Ф. ОДВ НКИД, on. 1, пор. 35, пап. 4. Ф. Секретариат JI.M. Карахана, оп. 10, пор. 178, пап. 32. Ф. Референтура по Монголии, оп. 8, пор. 52, пап. 122. Ф. Референтура по Тибету, on. 1, пор. 35, пап. 4.

190. Архив Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи (АВИМАИВ и ВС, С.-Петербург).

191. Ф. 6 (Главное артиллерийское управление), оп. 8/2, д. 149.

192. Архив Министерства безопасности Республики Бурятия. Архивно-следственные дела: 2217, т. 1 (Д. Мункужапов), 2768 (А. Доржиев), 5565 с. (С. Цыденов).

193. Архив Министерства безопасности Республики Калмыкия. Архивно-следственные дела: 422-р (А.Ч. Чапчаев), 940-р (Ш. Тепкин, Г.О. Огджаев, К. Эренценов, Г.С. Саперов и др.), 1121-р, 1132-р.

194. Архив Музея-квартиры П.К. Козлова (С.-Петербург). Ф. 1 (П.К. Козлов), оп. 3, д. 7/58, д. 15/73.

195. Ф. 1, оп. 6 (Письма П.К. Козлова к Е.В. Пушкаревой, 1911), д. 119/984, 121/258,132/269,164/301,179/316,181/318, 235/360, 281/1059.

196. Архив Президента Российской Федерации.

197. Ф.З (Политбюро ЦК КПСС), оп. 65, д. 739 (Китай, КНР О Тибете, 8.II.1922- 30.VIII.1962).

198. Архив Русского географического общества (РГО).

199. Р. 97 (Монголия), on. 1, д. 11. Ф. 1 (Канцелярия РГО) (1869), on. 1, д. 10. Ф. 1 (1903), on. 1, д. 12. Ф. 1 (1923), on. 1, д. 9.

200. Ф. 13 (Н.М. Пржевальский), on. 1, д. 68,116. Там же, оп. 3, д. 5, 9, 37.

201. Ф. 18 (П.К. Козлов), on. 1, д. 12, 40, 41, 42, 43, 87, 94, 134, 153, 204.

202. Там же, оп. 2, д. 60, 75, 86, 94, 96, 97, 98, 99, 107, 108.

203. Там же, оп. 3, д. 36, 74, 184, 198, 211, 214, 223, 265, 286, 319, 427, 465, 502,505, 536, 552, 589, 595, 596, 622, 629, 647, 698, 766, 783, 804, 806.

204. Там же, оп. 4, д. 20, 21, 24, 97.1. Там же, оп. 5, д. 14, 68.

205. Там же, оп. 7, д. 224. 225, 226,1274.

206. Архив С.-Петербургского филиала Института востоковедения Российской Академии наук (СПб Ф ИВРАН).

207. P. I, оп. 3 (Монголия, Тибет), д. 113.

208. P. II (Буряты, калмыки), on. 1, д. 47.

209. Ф. 44 (A.M. Позднеев), оп. 1, д. 18, 19, 23, 203.

210. Ф. 100 (Е.Е. Обермиллер), on. 1, д. 62.

211. Ф. 115 (Е.А. Снесарев), on. 1, д. 6, 154, 161.

212. Ф. 134 (В.Ф. Минорский), оп. 4, д. 118.

213. Архив С.-Петербургского филиала Российской Академии наук (СПб Ф РАН).

214. Ф. 6 (вел. кн. Константин Константинович), on. 1 (1905), д. 26, 27.

215. Ф. 148 (Русский комитет по изучению Восточной и Средней Азии), on. 1, д.71,97,103,106,107.

216. Ф. 208 (С.Ф. Ольденбург), on. 1, д. 145,146, 151.

217. Там же, on. 3, д. 28, 33, 118, 123, 129, 170, 196, 210, 243, 274, 502, 598, 599, 685,713.

218. Ф. 722 (А.П. Семенов-Тян-Шанский), оп. 2, д. 500. Ф. 725 (Ф.И. Щербатской), on. 1, д. 129 Там же, оп. 3, д. 34, 38, 64, 119, 166, 267, 270, 273, 279. Там же, оп. 4, д. 74.

219. Архив Управления Федеральной Службы Безопасности по С.-Петербургу и Ленинградской области.

220. Справка в Советский фонд культуры (Ленинградское отделение) № 10/2816970 от 14 февраля 1990.

221. Архивно-следственные дела: П-51636. Т. 1; П-63020. Т. 1-2; П-31482.

222. Бурятский, научный центр Сибирского отделения Российской Академии наук. Институт монголоведения, буддологии и тибетологии.

223. Ф. 7 (Б.Б. Барадийн), on. 1, д. 38.

224. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 130 (СНК РСФСР), оп. 2, д. 657.

225. Ф. 5263 (Постоянная центр, комиссия по вопросам культов при Президиуме ЦИК СССР), on. 1, д. 60, 131, 160.

226. Ф. 5446 (СНК СССР Совет Министров СССР), оп. 37, д. 9, 10,11, 88. Ф. 8429 (СНК СССР: Комиссия по содействию работе АН СССР), оп. 2, Д. 13.

227. Там же, оп. 4, д. 37, 38, 41.

228. Ф. А-2307 (Главнаука, Наркомпрос РСФСР), оп. 2, д. 79.

229. Национальный архив Республики Бурятия (НА РБ).

230. Ф. 1 (Бурят-Монгольский областной комитет ВКПб Буробком), on. 1, д. 197,364,569а, 591,657, 872. Ф. 643 (А. Доржиев), д. 1, 2, 3, 4, 5, 7.

231. Национальный архив Республики Калмыкия (НА РК).

232. Р-3 (Центр, исполком Калмыцкой АССР), оп. 2, д. 80, 375, 399, 508а, 510. Р-137 (Х.Б. Кануков), on. 1, д. 2.

233. Ф. 150 (Коллекция личных фондов), on. 1, д. 4а.

234. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ).

235. Ф. 2 (В.И. Ленин), оп. 2, д. 183. Ф. 17, оп. 84, д. 244, 331, 504,715. Ф. 17, оп. 85, д. 54. Ф. 17, оп. 163, д. 367, 371, 378. ► Ф. 62 (Среднеазиатское бюро ЦК ВКПб), оп. 2, д. 245.

236. Ф. 89 (Е.М. Ярославский), оп. 4, д. 162, 171. Ф. 144 (П.М. Никифоров), on. 1, д. 7, 40, 42, 149, 173. Ф. 372 (Дальбюро ЦК РКПб), on. 1, д. 1206. Ф. 495 (ИККИ), оп. 152, д. 3,157.

237. Ф. 495 (ИККИ), оп. 154, д. 4, 9, 87, 91, 93, 97, 110, 252, 283. Ф. 532 (КУТВ), оп. 4, д. 343.

238. Российский государственный архив экономики (РГАЭ).

239. Ф. 47с (Торгпредство СССР в Монголии, 1924-1926), д. 1, 2, 3, 4.

240. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 165 (А.Н. Куропаткин), on. 1, д. 1036, 1943, 1993, 5304а,

241. Ф. 400 (Азиатская часть Главного штаба), on. 1, д. 1626, 1799, 3413, 5045. Ф. 401 (ВУК), оп. 5, д. 51, 52, 104,158. Ф. 447 (Китай), on. 1, д. 77.

242. Ф. 2000 (ГУГШ), on. 1, д. 1567, 4125, 4198, 4199, 6604, 7668, 7915.

243. Российский государственный военный архив (РГВА).

244. Ф. 25895 (Управление Среднеазиатского военного округа), on. 1, д. 666, 832, 842, 845.

245. Ф. 39499 (Штаб Верховного главнокомандующего Всероссийского правительства, 1918-1920), on. 1, д. 113.

246. Российский государственный исторический архив (РГИА).

247. Ф. 13 (Департамент министра коммерции), on. 1, д. 319.

248. Ф. 40 (Всеподданнейшие доклады по части торговли и промышленности), оп. 2, д. 121.

249. Ф. 468 (Кабинет Е.И.В.), оп. 14, д. 666.

250. Ф. 472 (Канцелярия министерства императорского двора), оп. 194/2682, Д. 61.

251. Ф. 476 (Гофмаршальская часть), on. 1, д. 197. Ф. 516 (Камер-фурьерские журналы, 1898), оп. 2, д. 103. Ф. 538 (Контора двора вел. кн. Елизаветы Маврикиевны и вел. кн. Константина Константиновича), on. 1, д. 77, 83.

252. Ф. 560 (Министерство финансов), оп. 28, д. 64, 101, 176, 218, 313, 369, 406, 438,455,456, 1243.

253. Ф. 565 (Деп-т гос. казначейства), оп. 8, д. 29725.

254. Ф. 821 (Деп-т духовных дел иностранных исповеданий), оп. 133, д. 408, 446, 448, 523.

255. Там же, оп. 138, д. 115. Там же, оп. 150, д. 476.

256. Ф. 932 (кн. A.M. Дондуков-Корсаков), on. 1, д. 526.

257. Ф. 948 (Казнаков Н.Г.), on. 1, д. 131.

258. Ф. 971 (Д.В. Кочубей), on. 1, д. 181.

259. Ф. 1072 (кн. Э.Э. Ухтомский), оп. 2, 6, 266, 479.

260. Ф. 1102 (Коллекции документов разных лиц), оп. 2, д. 110.

261. Ф. 1264 (Первый Сибирский комитет), on. 1, д. 319.

262. Ф. 1276 (Совет министров), оп. 3, д. 704.1. Там же, оп. 9, д. 842.

263. Ф. 1487 (Планы и чертежи водных и шоссейных дорог), on. 1, д. 359, 360 (карты Тибета).

264. Ф. 1622 (С.Ю. Вигге), on. 1, д. 269. 4.21. Рукописный отдел Российской национальной библиотеки (С.-Петербург).

265. Ф. 590 (Д.М. Позднеев), д. 80.

266. Центральный государственный архив С.-Петербурга (ЦГА СПб).

267. Ф. 8 (Лен. губ. отдел, раб-крест, инспекции), on. 1, д. 80. Ф. 1000 (Петрогубисполком), оп. 7, д. 49. Ф. 36, оп.1, д. 5. Ф. 2551 (Комиссариат просвещения коммун Сев. обл.), on. 1, д. 134. Ф. 7179 (Леноблисполком), оп. 3, д. 139.

268. Ф. 7222 (Петроградский / Ленинградский институт живых восточных языков), оп. 8, д. 1,12, 13. Там же, оп. 9, д. 8. Там же, оп. 10, д. 7а, 10. Там же, оп. 30, д. 97, 181, 220, 224, 750. Там же, оп. 38, д. 2. Там же, оп. 38с, д. 5.

269. Ф. 7384 (Лен. гор. совет народных депутатов), оп. 18, д. 669, 671.

270. Личный архив А.И. Андреева. Интервью:

271. М.Т. Бимбаев (участник советско-монгольской миссии в Тибет, 1926— 1928 гг.). Элиста, апрель 1993.

272. Х.П. Хомутников (внук В.А. Хомутникова, руководителя первой советской разведывательной экспедиции в Тибет, 1921-1922 гг.). Элиста, апрель 1993. М.И. Демиденко (военный советник в КОТ, начало 1950-х). С.-Петербург, июль 2001.

273. А.А. Терентьев (издатель журнала «Буддизм России», переводчик Далай-ламы в 1991-1995 гг.). С.-Петербург, декабрь 2004.

274. С.А. Ковалев (бывш. председатель Комитета по правам человека Верховного Совета РФ). С.-Петербург, март 2005 (по телефону).

275. Личный архив Ю.О. Оглаева: Ф.В. Баханов. Сквозь империалистическую блокаду. (Машинописная рукопись.)

276. Oriental and India Office Collection and Records (OIOC), London. L /Р & S/ 10 / 836,1088, 1108, 1113,1145, 1146.

277. P&S/ll /277. L /Р & J/12/291.

278. Mss Eur. F 157 / 213, 214, 214a, 240, 245, 251.

279. Public Record Office (PRO), Kew.

280. FO (Foreign Office) 371 / 10291, 10403, 10481.

281. WO (War Office) 208/ 1957.5. Монографии, статьи

282. Андреев А.И. От Байкала до священной Лхасы. Новые материалы о русских экспедициях в Центральную Азию в 1-ой половине XX века (Бурятия, Монголия, Тибет). С.-Петербург - Самара - Прага: ООО «Агни», 1997. -338 с.

283. Андреев А.И. Неизвестная страница из истории Большой игры. Дело о посылке русского агента в Тибет (1869-1873) // Ариаварта. 1999. № 3. -С.120-133.

284. Андреев А.И., Юсупова Т.И. История одного не совсем обычного путешествия: Монголо-Тибетская экспедиция П.К. Козлова (1923-1926 гг.) // Вопросы истории естествознания и техники. 2001. № 2. С. 51-74.

285. Андреев А.И. Храм Будды в Северной столице. СПб.: «Нартанг», 2004.-221 с.

286. Андреев А.И. П.А. Бадмаев и русско-тибетское сближение // Третьи востоковедные чтения БГУЭП, посвященные жизни и деятельности П.А. Бадмаева. Иркутск, 2004. - С. 23-29.

287. Андреев А.И. Визит тибетского посольства в Россию в 1901 г. // Буддизм России. 2005. № 39. С. 86-93.

288. Батенин Э.С. Тибет. Послесловие к кн.: В. Мак-Говерн. Переодетым в Лхассу.-М.-Л., 1929.-С. 225-295.

289. Белов Е.А. Тибетская политика России (1900-1914 гг.) (По русским архивным документам) // Восток. 1994. № 3. С. 99-109.

290. Белов Е.А. На заре российско-тибетских отношений // Азия и Африка сегодня. 1994. № 4. С. 64-66.

291. Бембеев В.Ш. Василий Хомутников. Элиста, 1991. - 51 с.

292. Бембеев В.Ш. Человек из легенды. Исторический очерк. М. - Элиста, 1991.- 188 с.

293. Берлин Л.Е. Англия и Тибет // Новый Восток. 1922. № 2. С. 355-366.

294. Берлин Л.Е. Хамбо Агван Доржиев. (К борьбе Тибета за независимость) //Новый Восток. 1923. №3.-С. 139-156.

295. Беспрозванных Е.Л. Лидеры Тибета и их роль в тибето-китайских отношениях XVII XVIII вв. - Волгоград: Изд-во Волгоградского гос. университета, 2001. - 354 с.

296. Бичурин (Иакинф) Н.Я. Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV столетия до настоящего времени. Элиста: Калмыцкое книжное изд-во, 1991 (перепеч.).- 127 с.

297. Богословский В.А. Буддийская церковь в Тибете и её современное положение // История и культура Востока Азии. Т. 1: Центральная Азия и Тибет. Материалы к конференции. Новосибирск: Изд-во Наука, 1972. - С. 101-106.

298. Богословский В.А. Тибетский район КНР. М.: Наука, 1978. - 200 с.

299. Богословский В.А. Горькая судьба тибетцев // Великодержавная политика маоистов в национальных районах КНР. (Отв. ред. М.И. Сладковский). -М.: Политиздат, 1975. С. 102-125.

300. Богословский В.А. Тибет после Мао Цзэдуна. М., 1996. - 102 с.

301. Богословский В.А. Политика XIII Далай-ламы в Тибете. М.: ИВ РАН, 2002.- 140 с.

302. Богословский В.А., Москалёв А.А. Национальный вопрос в Китае (1911-1949). М.: Наука, 1984. - 264 с.

303. Вампилов Б. Об антирелигиозной работе в Бурят-Монголии // Антирелигиозник. 1938. № 8-9. С. 27-30.

304. Васильков Я.В. Встреча Востока и Запада в научной деятельности Ф.И. Щербатского // Восток Запад. Исследования. Переводы. Публикации. -М.: Наука, 1989.-С. 178-223.

305. Вашкевич В. Ламаиты в Восточной Сибири. СПб.: Тип. МВД, 1885.144 с.

306. Венюков М.И. Очерк политической этнографии стран лежащих между Россией иИндией. СПб.: Тип. В. Безобразова и К0, 1878. - 22 с.

307. Виленский (Сибиряков) В.Д. Современная Монголия. Харьков: «Пролетарий», 1925. - VI, 7-58 с.

308. Витухновский A.JI. Из истории англо-русских отношений на Среднем Востоке в начальный период англо-бурской войны // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. 1958. Вып. 1. Т. 7. С. 115-130.

309. Воловников В.Г. Путешествия российского купца-дипломата // Российские путешественники в Индии. XIX начало XX в. Документы и материалы. -М.: Наука, 1990.-С. 10-30.

310. Гарри И. Хроника взаимоотношений Далай-ламы XIV и центрального правительства КНР // Буддизм России. СПб. 2003. № 38. С. 49-58.

311. Гафуров Б.Г. Октябрьская революция и национально-освободительное движение. -М.: Мысль, 1967. 151 с.

312. Герасимова К.М. Обновленческое движение бурятского ламаистского духовенства (1917-1930 гг.). Улан-Удэ: Бурятское книжное изд-во, 1964. -179 с.

313. Грулев М. Соперничество России и Англии в Средней Азии. СПб.: В. Березовский, 1909. - X, 380 с.

314. Грум-Гржимайло Г.Е. Тибет // Энциклопедический словарь «Гранат». Т.41.Ч. VIII. 1924.-Стлб. 11-45.

315. Гулам Мирза. Наступление английского империализма в Тибете и Западном Китае // На зарубежном Востоке. 1933. № 3-4. С. 129-139.

316. Гуревич Б.П. Освобождение Тибета. М.: Изд-во восточной лит-ры, 1958.-212 с.

317. Давидсон А.Б., Филатова И.И. Англо-бурская война и Россия // Новая и новейшая-история. 2000. № 1. С. 31-50.

318. Далай-лама XIV. Буддизм Тибета. М. - Рига: Нартанг - Угунс, 1991.103 с.

319. Дамдинов А.В. Агван Доржиев: Дипломат, политический, общественный и религиозный деятель. Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 1999.- 135 с.

320. Доржиев Агван // Большая Советская Энциклопедия. 1-е изд. 1931. Т. 23. Стлб. 290.

321. Доржиев Ж.Д., Кондратов A.M. Гомбожаб Цыбиков. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное изд-во, 1990. - 236 с.

322. Дубровин Н.Ф. Н.М. Пржевальский. Биографический очерк. СПб: Воен. тип., 1890.-628 с.

323. Ермаков Н.А.. Подъесаул Уланов и лама Ульянов // Очерки истории российской внешней разведки. Т. 1-6. Т. 1. М.: Международные отношения, 1996.-С. 183-191.

324. Ермашёв И. Сунь Ят-Сен. М.: «Молодая гвардия», 1964. - 318 с.

325. Ефремов Ф.. Российского унтер-офицера Ефремова, ныне коллежского асессора, десятилетнее странствие и приключение в Бухарин, Хиве, Персии и Индии и возвращение оттуда через Англию в Россию, писанное им самим. -СПб., 1786.-224 с.

326. Жуковская H.JI. Бурятия: Жаркий июль 1991 г. // Буддизм. 1992. № 1. -С. 15-19.

327. Зарницкий Г.В., Сергеев А.Н. Чичерин. 2-ое изд.- М.: «Молодая гвардия», 121. 1975.-288 с.

328. Зарницкий С., Трофимова Л. Путь к Родине // Международная жизнь. 1965. № 1.-С. 96-107.

329. Заятуев Г-Н. Цанид-хамбо Агван Доржиев, 1853-1938 гг. Улан-Удэ, 1991.-46 с.

330. Зотов О.В. «Тайная» история Синьцзяна: Российский ракурс // Восток (Oriens). 2003. № 1.-С. 80-94.

331. Ивин А. Предисловие к кн.: В. Мак-Говерн. Переодетым в Лхассу. М. -Л., 1929.-С. 5-10.

332. Каллинников А. Национально-революционное движение в Монголии. -М. JL: Московский рабочий, 1926. - 118 с.

333. Каллинников А. Революционная Монголия. М.: Госиздат, 1925.96 с.

334. Капица М.С. КНР: Три десятилетия три политики. - М.: Политиздат, 1976.-576 с.

335. Керзон Георг. Положение, занимаемое Индией в Британской Империи. Ташкент: Управ, окр. ген.-квартирмейстера штаба Туркестанского военного округа, 1911. -44 с.

336. Клинов А.С. Политический статус Тибета и позиция держав (1914 г. -конец XX в.) Майкоп: Изд-во Майкопского гос. технологического института, 2000. - 543 с.

337. Кобеко Д. Поездка митрополита Хрисанфа к Далай-ламе // XXV лет. Сборник, изданный комитетом Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым. СПб., 1884. - С. 385-398.

338. Козлов П.К. Монголия и Кам. Труды Экспедиции ИРГО, совершенной в 1899-1901. Т. 1-2. СПб.: ИРГО, 1905-1906. - Т. 1. Ч. 1. По Монголии до границ Тибета - XII, 256 е.; Т. 1.4. 2. Кам и обратный путь. - X, 257-734 с.

339. Козлов П.К. Английская экспедиция в Тибет // Исторический вестник. 1907. Т. 5. -С. 522-539.

340. Козлов П.К. Монголия и Тибет // Военный сборник. 1913. Т. 5. С. 157160.

341. Козлов П.К. Тибет и Далай-лама. Пг., 1920. - 100 с.

342. Козлов П.К. Тибет и Далай-лама. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2004.- 137 с.

343. Козлов П.К. Тибет // Новый мир. 1928. № 2. С. 256-267.

344. Козлов П.К. Монголия и Амдо и мертвый город Хара-хото. М.: ОГИЗ, 1948.-328 с.

345. Колбенев Э.К.. Первые зарубежные партнеры // Очерки истории российской внешней разведки. Т. 1-6. Т. 2. М.: Международные отношения, 1996.-С. 264-270.

346. Кому принадлежит суверенитет над Тибетом и как в Тибете обстоит дело с правами человека. Пекин: Пресс-канцелярия Госсовета КНР, 1992. -103 с.

347. Коростовец И.Я. От Чингис Хана до Советской республики. (Краткая история Монголии с учетом новейшего времени). Улан-Батор: Изд-во Ад-мон, 2004. - 560 с.

348. Котвич B.JI. Введение к кн.: С.Ч. Дас. Путешествие в Тибет. СПб., 1904. -C.IX-XXXVII.

349. Кузьмин Ю.В. П.А. Бадмаев: дипломат, политик, предприниматель. -Иркутск, 2002. 105 с.

350. Кулешов Н.С. Россия и тибетский кризис начала XX века // Вопросы истории. 1990. № 11.- С. 152-160.

351. Кулешов Н.С. Россия и Тибет в начале XX века. М.: Наука, 1992.273 с.

352. Кулешов Н.С. Как Монголия и Тибет признали обоюдную независимость: О внешнеполитической деятельности Агвана Доржиева // Священный Байкал (Улан-Удэ). 1995. Спецномер. С. 18-19

353. Кычанов Е.И., Савицкий JI.C. Люди и боги Страны снегов. Очерки истории Тибета и его культуры. М.: Наука, 1975. - 304 с.

354. Ладыгин В.Ф. Некоторые данные о положении торговли в Ганьсу, Тибете и Монголии, собранные во время экспедиции 1899-1902 гг., снаряженной ИРГО // Известия ИРГО. Т. XXXVIII. № 4. С. 371-466. (Отдельный оттиск: СПб., 1902.-С. 1-96).

355. Ленин В.И. Тетради по империализму. (Тетрадь «ни») // Полн. собр. соч. 5-е изд. М., 1962. Т. 28. - С. 474-519.

356. Ленин В.И. О сепаратном мире // Полн. собр. соч. 5-е изд. М., 1962. Т. 30.-С. 184-192.

357. Леонтьев В.П. Иностранная экспансия в Тибете в 1888-1919. М.: Издво АН СССР, 1956.-224 с.

358. Леонтьев В.П. Вступ. статья к кн.: А. Уннингтон. Рассказ о путешествии.-М., 1958.-С. 5-18.

359. Ломакина И.И. Великий беглец. М.: «Дизайн. Информация. Картография», 2001. - 288 с.

360. Лукоянов И.В. Дальневосточная авантюра П.А. Бадмаева. К вопросу о » вневедомственных влияниях во внешней политике России. (Рукопись).

361. СПб.: СПб Филиал Института истории РАН, 1992. 30 с.

362. Маоизм и национальный вопрос. М.: Институт Дальнего Востока АН СССР (Информационный бюллетень АН СССР, ИДВ. № 17), 1980. - 237 с.

363. Мартене Ф.Ф. Россия и Англия в Средней Азии. СПб.: Издание книгопродавца Эмиля Гартье, 1880. - 91 с.

364. Лузянин С.Г. Россия Монголия - Китай в первой половине XX века: Политические взаимоотношения в 1911-1946. - М., 2000. - 268 с.

365. Мартынов А.С. Статус Тибета в XVII XVIII в традиционной китайской системе политических представлений. - М.: Наука, 1978. - 282 с.

366. Мендельсон В.И. Англо-русские противоречия в Афганистане в начале XX века // Исторические записки. 1969. Т. 83. С. 144-258.

367. Мировицкая Р.А. Советский Союз и национально-освободительное движение в Китае (1923-1927). М.: Наука, 1969. - 232 с.

368. Мировицкая Р.А. Советский Союз в стратегии Гоминьдана (20-30-е гг.) -М.: Наука, 1990.-234 с.

369. Мировицкая Р.А. Китайская государственность и советская политика в Китае. Годы Тихоокеанской войны: 1941-1945. М.: «Памятники исторической мысли», 1999. - 311 с.

370. Митрохин Л.В. Противодействие английских властей влиянию Октябрьской революции на Индию. (По материалам Национального архива Индии) // Народы Азии и Африки. 1969. № 5. С. 128-132.

371. Наберухин А.И. Араши Чапчаев. Краткий биографический очерк. -Элиста, 1990.-40 с.

372. Новейшая история Китая, 1917-1970. М.: Глав. ред. соц-эконом. литры, 1972.-437 с.

373. Новейшее и достоверное описание Тибетского государства // Академические Известия. СПб. Ч. 1. 1779. С. 257-280.

374. Новый прогресс в защите прав человека в Тибете. Пекин: Пресс-канцелярия Госсовета КНР, февраль 1998. - 37 с.

375. О'Коннор Т.Э. Георгий Чичерин и советская внешняя политика, 1918-1930.-М.: Прогресс, 1991.-320 с.

376. Ольденбург С.Ф. Новейшая литература о Тибете. Papers relating to Tibet. Сарат Чандра Дас // Журнал Министерства народного просвещения. 1904. Ч. 356. Отд. II.-С. 129-168.

377. Ольденбург С.Ф. Англо-индийский поход в Тибет 1904 г. // Журнал Министерства народного просвещения. 1905. Ч. 360. Отд. II. С. 197-227; Ч. 361.-С. 134-150.

378. Остальцева А.Ф. Англо-русское соглашение 1907 г.: Влияние русско-японской войны и революции 1905-1907 гг. на внешнюю политику царизма и на перегруппировку европейских держав. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1977.-277 с.

379. Остриков П.И. Империалистическая политика Англии в Китае в 1900— 1914 годах. -М.: Изд-во «Наука», 1978. 228 с.

380. Очерки истории МНРП. 3-е изд. (Ред. Б. Лхамсурэн) М.: Политиздат, 1987.-343 с.

381. Павлович М.П. Англия и Россия // Вестник НКИД. 1922. № 1-3. С. 2059.

382. Певцов М.В. Путешествие по Восточному Туркестану, Кун-луню, северным окраинам Тибетского нагорья и Чжунгарии в 1889-1890 гг. СПб.: ИРГО, 1895.-XIV, 424 с.

383. Пескова Г.Н. Становление дипломатических отношений между Советской Россией и Китаем, 1917-1924 // Новая и новейшая история. 1997. № 4. -С. 105-134.

384. Пескова Г.Н. Дипломатические отношения между СССР и Китаем в 1924-1929 // Новая и новейшая история. 1998. № 1. С. 106-119; № 2. - С. 6668. .

385. Попов А. К истории возникновения русско-сиамских отношений // Новый Восток. 1924. № 6. С. 31-42.

386. Поцов А. Россия и Тибет // Новый Восток. 1927. № 18. С. 101-119; 1928. №20-21.-С. 33-54.

387. Попов А. От Босфора к Тихому Океану // Историк марксист. 1934. № 3 (37). С. 3-28.

388. Попов А.Л. Английская политика в Индии и русско-индийские отношения в 1897-1905 гг. // Красный Архив. 1926. Т. 6 (19). С. 53-63.

389. Потанин Г.Н. Путь из Урги в Хлассу через кочевья Голуков // Известия Восточно-Сибирского отдела РГО. 1893. Т. XXIV. Ч. 2. С. 38-43.

390. Потанин Г.Н. Тангутско-тибетская окраина Китая и Центральной Монголии. -М.: Гос. издат. Геогр. лит-ры, 1950. 652 с.

391. Пржевальский Н.М. Монголия и страна тангутов. Т. 1-2. СПб.: ИРГО, 1875-1876. - Т. 1.: X, 383 е.; Т. 2.: 428 с.

392. Пржевальский Н.М. Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки. СПб.: ИРГО, 1883. -IV, 476 с.

393. Пржевальский Н.М. От Кяхты на истоки Желтой реки. Исследование северной окраины Тибета и путь через Лоб-нор по бассейну Тарима. СПб: ИРГО, 1888.-IV, 537 с.

394. Пржевальский Н.М. О возможной войне с Китаем // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. Вып. 1. -СПб.: Изд. Главного Штаба, 1883. С. 293-321.

395. Пубаев Р.Е. Дневники путешествия Будды Рабданова в Восточный Тибет (1903-1904) // Историко-культурные связи народов Центральной Азии. -Улан-Удэ: Бурятский филиал СО АН СССР, 1983. С. 21-28.

396. Рахимов Т.Р. Национализм и шовинизм основа политики группы Мао. -М.: Мысль, 1968.-120 с.

397. Рахимов Т.Р. Великодержавная политика Мао Цзедуна и его группы в национальном вопросе // Опасный курс. Вып. 1. М.: Политиздат, 1969. -С. 193-200.

398. Рахимов Т.Р. Судьба неханьских народов в КНР. М.: Мысль, 1981.158 с.

399. Рерих Ю.Н. Тибет и Центральная Азия. Статьи, лекции, переводы. -Самара: Изд. дом «Агни», 1999. 361 с.

400. Роборовский В.И. Экскурсии по Тибету и Кашгарии. СПб.: А.С. Суворин, 1892.-27 с.

401. Роборовский В.И. Путешествие в Восточный Тян-Шань и в Нань-Шань. Труды экспедиции РГО по Центральной Азии в 1893-1895. М.: Гос. изд-во геогр. лит-ры, 1949. - 492 с.

402. Роль и значение помощи международного коммунистического движения в становлении и развитии МНРП. М. - Улан-Батор , 1978. - 263 с.

403. Росов В.А. Николай Рерих: Вестник Звенигорода. Кн. 1: Великий план. -СПб.: «Алетейя СПб», «Ариаварта-Пресс», 2002. -270 с.

404. Руир А. Англо-русское соперничество в Азии в XIX в. М., 1924.133 с.

405. Сазыкин А.Г. Описание Тибета, составленное в XVIII в. бурятским паломником Дамбо-Доржи Заяевым // Страны и народы Востока. 1989. Вып. XXVI. Кн. 3. С. 117-125.

406. Сведения, касающиеся стран сопредельных с Туркестанским военным округом. Вып. XLIX. № 1-2. Ташкент, 1904. С. 23-34.

407. Снесарев А.Е. Индия как главный фактор в средне-азиатском вопросе. -СПб.: Тип. А.С. Суворина, 1906. -VI, 173 с.

408. Снесарев А.Е. Англо-русское соглашение. СПб.: Экон. типолит., 1908. -30 с.

409. Схиммельпеннинк ван дер Ойе Д. Свет с Востока // Родина. 1995. №11. -С. 30-33.

410. Схиммельпеннинк ван дер Ойе Д. Несостоявшийся Кортес. Имперские амбиции Н. Пржевальского // Родина. 2002. № 6. С. 36-40. Сувиров Н.И. Тибет. - СПб, 1905. - 137 с.

411. Теплов В. Английская экспедиция в Тибет // Русский вестник. Т. 290. Март 1904. -'С. 393-415; Апрель 1904. С. 784-831.

412. Теплов В. Английская экспедиция в Тибет. Отдельный оттиск. СПб.: Типография В.В. Комарова, 1904. - Б/п.

413. Тибет сегодня: Всеобщая ответственность. СПб.: Общество друзей Тибета, 1993.-23 с.

414. Тибет: Правда, основанная на фактах. М.: Голарт, 1994. - 117 с.

415. Титов А.С. Из истории борьбы и раскола в руководстве КПК. М.: Наука, 1979.- 151 с.

416. Третьякова О.Д. Политические и экономические отношения советского государства и Афганистана в 1919-1929 гг. Автореф. дис. на соиск. уч. ст. к. ист. н. Владимир: Владимирский гос. пед. институт, 1996. - 18 с.

417. Пучковский JI.C.. Панчен-Богдо и его контрреволюционная деятельность // Современная Монголия. 1937. № 2 (21). С. 57-66; № 3 (22). - С. 6776.

418. Трояновский К.М. Восток и революция. Попытка построения новой политической программы для туземных народов Востока Индии, Персии и Китая.-М.: Изд. ВЦИК СРСКиКД, 1918.-71 с.

419. Ульянов Д. Предсказание Будды о Доме Романовых и краткий очерк моих путешествий в Тибет в 1904-1905 гг, СПб.: Центр, типолит., 1913. -118 с.

420. Ухтомский Э.Э. Из области ламаизма. К походу англичан в Тибет. -СПб.: Паровая скоропечатня «Восток», 1904. 129 с.

421. Ухтомский Э.Э. К событиям в Китае. Об отношении Запада и России к Востоку. СПб.: Паровая скоропечатня «Восток», 1900. - VIII, 87 с.

422. Ф. Ф. А. Рецензия на книгу П.К. Козлова «Тибет и Далай-лама». // Новый Восток. 1922. № 2. С. 662-663.

423. Ферестанов Д. Английский империализм в Тибете // На зарубежном Востоке. Ташкент. 1934. № 2. С. 70-80.

424. Халфин Н.А. Присоединение Средней Азии к России (60-90-е гг. XIX в.). М.: Наука, 1965. - 468 с.

425. Цендина А.Д. .И страна зовётся Тибетом. М.: Изд. фирма «Восточная литература», РАН, 2002. - 304 с.

426. Цыбиков Г. О центральном Тибете // Цыбиков Г. Избранные труды в 2-х т. 2-е изд. Т. 2. Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1991. - С. 826.

427. Чжан Тянлу. Китай: Прошлое, нынешнее и будущее состояние населения в Тибете. Пекин: Изд-во «Синьсин», 1994. - 33 с.

428. Чичерин Г.В. Статьи и речи по вопросам международной политики. -М.: Соцэкгиз, 1961. 516 с.

429. Шакаб'Па Цеп он В. Д. Тибет: Политическая история. СПб.: «Нартанг», 2003.-428 с.

430. Шастина Н.П. Русско-монгольские посольские отношения XVII века.

431. М.: Изд-во восточной литературы, 1958. 182 с.1

432. Шаумян Т.Л. Тибет в международных отношениях начала XX в. М.: Наука, 1977.-231 с.

433. Шаумян Т.Л. Тибет. Политические и военно-стратегические аспекты китайской аннексии Тибета. Разработка для использования советских общественных организаций. М., 1983. - 47 с.

434. Шаумян Т.Л. Англия и Россия в борьбе за господство над Тибетом. -Lewiston Queenston - Lampeter: The Edwin Mellen Press, 2001. - 344 c.

435. Шишмарев Я.П.. Маршрут из Урги в Хлассу // Известия ИРГО. 1873. №6.-С. 185-191.

436. Юдин В.И. У истоков монгольской народной революции // Монгольский сборник: Экономика, история, археология. -М., 1959. С. 105-125.

437. Юзефович Л. Самодержец пустыни. Феномен судьбы барона Р.Ф. Ун-герн-Штернберга. -М.: Эллис Лак, 1993. 271 с.г

438. Юрьев М.Ф. Красная армия Китая, 1927-1937. М.: Изд-во Восточной лит-ры, 1958,- 195 с.

439. Юсов Б.В. Тибет. Физико-географическая характеристика. М.: Гос. изд-во геогр. лит-ры, 1958. - 223 с.

440. Юсупова Т.И. Неосуществленная мечта П.К. Козлова // Природа. 2003. № 9. С. 52-56.

441. Adamec L.W. Afghanistan 1900-1923. A diplomatic history. Berkeley -Los Angeles: University of California, 1967. - VII, 245 p.

442. Addy Premen. Tibet on the Imperial Chessboard: The making of British policy towards Lhasa, 1899-1925. Calcutta: Academic Publishers, 1985. - X, 364 p.

443. Andreyev A.I. Soviet Russia and Tibet: The Debacle of Secret Diplomacy. -Leiden Boston: Brill, 2003. - 433 p.

444. Andreyev A. Russian Buddhists in Tibet, from the end of the 19th century -»1930 // Journal of the Royal Asiatic Society. 2001. Series 3. Vol. 11 (3). P. 349362

445. Andreyev A. Indian Pundits and the Russian Exploration of Tibet: An Unknown Story of the Great Game Era // Central Asiatic Journal. 2001. # 45 (2). -P. 163-180.

446. Andreyev A. The Tsar's Generals and Tibet // Tibet and her Neighbours: A History. Hansjorg Mayer, London, 2003. P. 167-173.

447. Andrustang Gompo Tashi. Four Rivers, Six Ranges. (A true account of Khampa resistance to Chinese in Tibet). Dharamsala: Information and Publicity Office of HH'the Dalai Lama, 1973. - 114 p.

448. Baabar. Twentieth Century Mongolia. Cambridge: The White Horse Press, 1999.-448 p.

449. Bartlett C.J. The Global Conflict. The international rivalry of the great powers, 1880-1990. London-New-York, 1994. -VIII, 238 p.

450. Bawden C.R. The Modern History of Mongolia. London: Paul Kegan International, 1989. - 476 p.

451. Belka L. The Revival of Tibetan Buddhism in Inner Asia // Asian and African Studies. 2002. Vol. 11 (l).-P. 15-36.

452. Belka L. The Restoration of Buddhism in Buryatia: The Current State // Religions in Contact. Selected Proceedings of the Special IAHR Conference, Brno 1994.-Brno, 1996. -P. 163-177.

453. Bell С. Portrait of a Dalai Lama: The Life and Times of the Great Thirteenth. London: Wisdom Publications, 1987. - 467 p.

454. Bell C. Tibet: Past and Present. Delhi: Motilal Banarsidass Publishers, 2000. - 326 p.

455. Bormanshinov A. A Secret Kalmyk Mission to Tibet in 1904 // Central Asiatic Journal. 1992. Vol. 36. #. 3-4.-P. 161-185.

456. Christie C. Great Britain, China and the status of Tibet, 1914-1921// Modern Asian Studies (UK). 1976. Vol. 10 (4). P. 481-508.

457. Curzon G.N. Russia in Central Asia in 1889 and the Anglo-Russian Question. -London, 1889.-477 p.

458. Davidson-Houston J.V. Russia and China. From the Huns to Mao Tsetung. -London: Robert Hale Ltd., 1960. 192 p.

459. Elleman B.A. Diplomacy and Deception: The secret history of Sino-Soviet diplomatic relations, 1917-1927. Armonk, New York - London. 1997. - 322 p.

460. Engelhardt I. The Closing of the Gates: Tibetan European Relations at the end of the 18lh C. // Tibet, Past and Present. Proceedings of the 9th seminar of the IATS. - Leiden: Brill, 2000. - P. 229-245.

461. Engelhardt I. Tibetan triangle: German, Tibetan and British relations in the context of Ernst Schaefer's expedition, 1938-1939 // Asiatische Studien Etudes Asiatiques. 2004. Vol. LVIII. # 1. - P. 57-113.

462. Fleming P. Bayonets to Lhasa. The first full account of British invasion of Tibet in 1904. London: R. Hart-Davis, 1961. -319 p.

463. Forsyth J. A History of the Peoples of Siberia, Russia's North Asian Colony, 1581-1990. Cambridge - New York - Port Chester - Melbourn - Sydney: Cambridge University Press, 1992. - 455 p.

464. French P. Younghusband: The Last Great Imperial Adventurer. London: Harper Collins Publishers, 1994. - 424 p.

465. Gillard D. The Struggle for Asia, 1828-1924: A Study in British and Russian Imperialism. London: Methuen & C°, 1977. - 214 p.

466. Goldstein M. A History of Modern Tibet, 1913-1951: The Demise of the Lamaist State. Berkeley - Los Angeles - London: University of California Press, 1989.- 898 p?

467. Goldstein, M. The Snow Lion and the Dragon: China, Tibet and the Dalai Lama. Berkeley: University of California Press, 1977. - 152 p.

468. Grunfeld T. The Making of Modern Tibet. Armonk, New York: M.E. Shar-pe, 1987.-277 p.

469. Grunfeld T. A Brief Survey of Tibetan Relations with the United States // Tibet and her Neighbours. A History. Ed. by A. McKay. London: Edition Hansjorg Mayer, 2003.-P. 197-205.

470. Hale Ch. Himmler's Crusade: The true story of the 1938 Nazy Expedition into Tibet. London - Toronto - Sydney - Auckland, 2003. - 422 p.

471. Hauner M. India in Axis Strategy. London - Stuttgart, 1981. - 750 p.

472. Hauner M. What is Asia to Us? Russia's Asian Heartland Yesterday and Today. London - New York, 1992. - 264 p.

473. Henze'P.B. The Strategic Significance of Recent Events in Tibet // Journal of the Royal Central Asian Society. 1953. Vol. XL. P. 169-173.

474. Hopkirk P. Setting the East Ablaze. On secret service in Bolshevik Asia. -Oxford: Oxford University Press, 1984. 252 p.

475. Hopkirk P. The Great Game: On secret service in High Asia. London: John Murray (Publishers) Ltd, 1990. - 562 p.

476. Hopkirk P. Trespassers on the Roof of the World. The secret exploration of Tibet. New York - Tokyo - London: Kodansha International, 1995 (2nd edition). -276 p.

477. Hundley H. Tibet's part in the "Great Game" // History Today. Oct. 1993. -P. 45-52.

478. Jagou F. Le 9e Panchen Lama (1883-1937), enjeu des relations sino-tibetaines. Paris: EFFEO / De Boccard. Monografie # 191, 2004. - 431 p.

479. Kawaguchi Ekai. Russia's Tibetan Policy // The Open Court. 1916. Vol. 30 (6).-P. 370-380.

480. Kazemzadeh F. Russia and Britain in Persia, 1864-1914. A Study in Imperialism. New Haven: Yale University press, 1968. - 711 p.

481. Knaus J.K. Orphans of the Cold War. America and the Tibetan Struggle for Survival. New York: Public Affairs, 1999. - 384 p.

482. Donn J. The Russian Empire and the World, 1700-1917: The Geopolitics of Expansion and Containment. New York - Oxford, 1997. - 394 p.

483. McKay A.C. The Cinderella of the Foreign Service: The Role of the British trade agents in Tibet 1910-1920 // South Asia Research. 1992. Vol. 12 (2). -P. 119-134. .

484. McKay A. A very British coup attempt? // Journal of the Royal Asiatic Society. Series 3. 1997. Vol. 3 (3). P. 411-424.

485. McKay A.C. Tibet and the British Raj: The Frontier Cadre 1904-1947. -Richmond: Curzon Press, 1997. 293 p.

486. Mehra P. Tibet and Russian Intrigue // Journal of Royal Central Asian Society. 1958.-Vol. 45(1).-P. 28-42.

487. Mehra P. The Mongol-Tibetan Treaty of January 11, 1913 // Journal of Asian History. 1969. Vol. 3 (1). - P. 1-22.

488. Mehra P. Tibetan Polity, 1904-1937. The conflict between the 13th Dalai Lama and the 9th Panchen. 1903-1937. Wiesbaden: Otto Harrassowitz, 1976. -94 p. ;

489. Mehra P. The Younghusband expedition: An Interpretation. New Delhi: Gyan Publishing House, 2005. - 418 p.

490. Meyer, K.E., Brysac, S.B. Tournament of Shadows: The Great Game and the Race for Empire in Central Asia. Washington, D.C., 1999. - 646 p.

491. Morgan, G. Anglo-Russian rivalry in Central Asia: 1810-1895. London: Frank Cass, 1981. -XIX, 264 p.

492. Nicolson, H. Curzon: The last phase, 1919-1925. A study in post-war diplomacy. London: Constable and C°, 1934. - XVI, 416 p.

493. Norbu Dawa. Strategic development in Tibet: Implications for its Neighbours // Asian Survey. 1979. Vol. 19 (3). P. 245-259.

494. Norbu Dawa. Imperialism and Inner Asia, 1775-1907: How British India and Imperial China redifined the status of Tibet // Ethnicity and Politics in Central Asia. -NewDelhi,;1992.-P. 21-61.

495. Norbu Dawa. China's Tibet Policy. Richmond, Surrey: Curzon Press, 2001. - 470 p. . ,

496. O'Connor, Т.Е. G.V. Chicherin and Soviet Foreign Affairs, 1918-1930. -Iowa State University Press, Ames, 1988. 250 p.

497. Palace W. The British Empire and Tibet, 1900-1922. London - New York: Routledge Curzon, 2005. - 194 p.

498. Poppe, N.N. The Buddhists in the USSR // Religion in the USSR, Munich. Series 1. 1960. #59.-P. 168-179.

499. Praag, M.C. v. W. The Status of Tibet: History, Rights, and Prospects in International Law. Boulder, Colorado, 1987. - 382 p.

500. Rank M. Frank Ludlow and the English School in Tibet, 1923-1926 // Asian Affairs. 2003. Vol. XXXIV. # 1. P. 33-45.

501. Rank M. Buddhism under threat in Tibet // Frontier. Oxford: Keston Institute. 2004. # 3. -P-. 31-33.

502. Rayfield D. Dream of Lhasa: The Life of Nikolay Przhevalsky. London: Elek, 1976.-221 p.

503. Richardson, H.E. Tibet and its History. London: Oxford University press, 1962.-X, 308 p.

504. Rupen R.A. Mongols of the 20th Century. Vol. 1-2. Bloomington, 1964. -Vol. 1:570 p.; Vol. 2: 167 p.

505. Rupen R.A. Mongolia, Tibet, and Buddhism or, a Tale of Two Roerichs // Canada-Mongolia Review. Saskatchewan. 1979. Vol. 5 (1). P. 1-36.

506. Sarkisyanz E. Communism and Central Asian Utopianism in Central Asia // The Review of Politics. Notre Dame (Indiana, USA). 1958. Vol. 20 (4). P. 623633.

507. Schimmelpenninck van der Oye D. Russia's Great Game in Tibet // Tibetan Review. 1994. Vol. XXIX (1). P. 13-20.

508. Schimmelpenninck van der Oye D. Tsarist intelligence and the Younghusband Expedition of 1904. (Неопубликованная рукопись.) 31 p.

509. Schimmelpenninck van der Oye D. Toward the Rising Sun: Russian Ideologies of Empire and the Path to War with Japan. DeKalb, Illinois: Northern Illinois University Press, 2001. - 329 p.

510. Schimmelpenninck van der Oye D. Tournament of Shadows: Russia's great game in Tibet // The History of Tibet. Vol. I-III. Vol. Ill: The Modern Period (1895-1959). London & New York: Routledge Curzon, 2003. - P. 43-56.

511. Siegel J. Endgame. Britain, Russia and the Final Struggle for Central Asia. -London, New York: I.B. Tauris Publishers, 2002. 273 p.

512. Shakabpa, W.D. Tibet: A Political History. New York: Potala Publications, 1988.-369 p.

513. Shakya Ts. The Dragon in the Land of Snows. A History of Modern Tibet Since 1947. London: Pimlico. 1999. - 574 p.

514. Shaumian T. Tibet: The Great Game and Tsarist Russia. New Delhi: Oxford University Press, 2000. - 223 p.

515. Snelling J. Agvan Dorjiev: Eminence Grise of Central Asian Politics // Asian Affairs. 1990,.Vol. 21 (1). P. 36-43.

516. Snelling J. Buddhism in Russia: The Story of Agwan Dorjiev, Lhasa's Emissary to the Tsar. Shaftsbury, Dorset, 1993. - 320 p.

517. Song Liming. The Younghusband Expedition and China's policy towards Tibet, 1903-1904 // Tibetan Studies. Proceedings of the 6th Seminar of the IATS, Fagernes 1992. Vol. 2. Oslo, 1994. - P. 789-800.

518. Song Liming. General Huang Musong's Mission to Lhasa and the Sino-Tibetan Negotiations in 1934 // Tibetan Studies. Proceedings of the 7 Seminar of the IATS, Graz 1995. Vol. 2.-Wien, 1997.-P. 903-916.

519. Spence H. Tsarong II, the Hero of Chaksam, and the modernisation struggle in Tibet, 1912-1931//The Tibet Journal. 1991. Vol. 16(1).-P. 34-57.

520. Spence H. Britain: Protector of Tibet? 1912-1933 // Tibetan Studies. Proceedings of the 7th Seminar of the IATS, Graz 1995. Vol. 21. Wien, 1997. -P. 917-922. ••

521. Spengen W van. Tibetan border worlds. A geohistorical analysis of trade and traders. London & New York: Kegan Paul International, 2000. - 307 p.

522. Sperling E. The Chinese venture in K'am, 1904-1911, and the role of Chao Erh-feng // Th6 Tibet Journal. 1976. Vol. I (2). P. 10-36.

523. Stanwood F. War, Revolution and British Imperialism in Central Asia. -London: Ithaca Press, 1983. 261 p.

524. Swinson A. Beyond the Frontiers: The biography of Colonel F.M. Bailey,explorer and special agent. London, 1971. - XIII, 246 p.

525. The History of Tibet. Vol. I-III. Ed. A. McKay. Vol. Ill: The Modern Period: 1895-1959. London-New York: Routledge Curzon, 2003. - 737 p.

526. The Mongols and Tibet. A Historical Assessment of Relations between the Mongol Empire and Tibet. Dharamsala: Department of Information and International relations, 1996. - 36 p.r> The N.erw Russian Foreign Policy. Council on Foreign Relations. Ed. by

527. Mandelbaum. New York: A Council of Foreign Relations Books, 1998. - 202 p.

528. Tibet // The Indian Year Book. Bombay: The Times Press, 1922. - P. 176178.

529. Tibet // The Indian Year Book. Bombay: The Times Press, 1927. - P. 244246.

530. Tibet and her Neighbours. A History. (Ed. A. McKay). London: Hansjorg Mayer, 2003.-240 p.

531. Tibet: From 1951 to 1991. Beijing: New Star Publishers, 1991. - 138 p.

532. Tsarong Dundul Namgyal. In the Service of His Country. The Biography of Dasang Damdul Tsarong, Commander General of Tibet. Ithaca, New York: Snow Lion Publications, 2000. - 149 p.

533. VerrierA. Francis Younghusband and the Great Game. London, 1991. -XVIII, 238 p.

534. Waller D. Pundits: British Exploration of Tibet and Central Asia. Lexington: University Press of Kentucky, 1990. - 327 p.

535. Walt van Praag van M.C. The Status of Tibetan Historyt, Rights and Prospects in International Law. Boulder, Colorado: Westview Press, 1987. - 382 p.

536. Wang Fureng, Suo Wenqing. Highlights of Tibetan History. Beijing: New World Press, 1984.-206 p.

537. Warikoo, K. Central Asia and Kashmir. A Study in the context of Anglo-Russian rivalry. New Delhi: Gyan Publishing House, 1989. - X, 264 p.

538. Wersto,-Th.J. Tibet in Sino-Soviet Relations // Asian Affairs. An American Review. 1983. Vol. 10 (3). P. 70-85.

539. Younghusband, F. India and Tibet. A history of the relations which have subsisted between the two countries from the time of W. Hastings to 1910, with a particular account of the mission to Lhasa of 1904. London: Murray, 1910. - XVII, 455 p.

540. Zhong '"Zangwen. China's Tibet. Beijing: China Intercontinental Press, 1995.-94 p.

541. Zhukovskaya N.L. Buddhism and Problems of National and Cultural Resurrection of the Buryat Nation // Central Asian Survey. 1992. Vol. 11 (2). P. 27-41.