автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Тип героя в прозе Б. Л. Пастернака

Текст диссертации на тему "Тип героя в прозе Б. Л. Пастернака"

На правах рукописи

Куликова Светлана Анатольевна

Тип героя в прозе Б. Л. Пастернака

10.01.01- русская литература

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель кандидат филологических наук, профессор ГШ. Герасимова

Саратов/! 998

Введение

0.1. «Поэтическая проза» в литературе начала XX века 3

0.2. Исходные теоретические понятия 7

0.3. Степень изученности проблемы 19

0.4. Актуальность работы и материал исследования 36

0.5. Цели, задачи и методы работы 37

0.6. Положения, выносимые на защиту 38

0.7. Научная новизна и практическая значимость исследования 38

Глава первая

«Проза ищет и находит человека в категории речи...» (Ранняя проза)

1.1. Герой как «условие эстетического видения» 40

1.2. Человек в модели мира 55

1.3. Герой в сюжетном пространстве ранней прозы 66

1. 4. Автор и герой 93

Глава вторая

Герой как «опорная точка» движения «мировой мысли и поэзии» (роман «Доктор Живаго)

2.1. Мера героя 102

2.2. «Я» и «Другие»: герой в системе персонажей 119

2.3. Судьба доктора Живаго как «Опыт русского Фауста» 132

2.4. Интердискурсивность романа как «форма развернутого

театра в слове» 137

2.5. «Я в гроб сойду и в третий день восстану...» 168

Заключение 179

Примечания 187

Библиографический список 207

Введет:?

0.1. Одна из ярких примет художественной культуры начала XX века -активные стилевые поиски, динамизация процессов обновления языка, интенсивная трансформация сложившихся жанров. Характерным явлением этого времени становится изменение соотношения прозы и поэзии. Если классическому периоду русской литературы была свойственна устойчивая дихотомия главных типов художественного мышления - прозы и стиха, то в первой трети XX века отчетливо просматривается тенденция к взаимовлиянию и даже взаимопроникновению прозаических и поэтических форм литературы.

Среди причин, обусловивших сближение прозы и поэзии, - широкое распространение идеи единого по сути, теургического искусства и вызванной этим необходимости синтеза различных видов искусств - музыки, литературы, живописи. «Поэзия и проза, как в древней России, так и в новой, образовали единый поток, который нес на своих волнах, очень беспокойных, но очень мощных, драгоценную ношу русской культу/ '.. Писатель должен помнить о живописце, архитекторе, музыканте; тем более прозаик о поэте и поэт о прозаике. Бесчисленные примеры благодетельного для культуры общения ...у нас на лицо...» - писал Александр Блок в 1921 году.1

Динамика развития реальности, с ее катастрофами и событиями «циклопического масштаба», требовала от художника поиска новых типов контактов с изменяющимся миром, освоения новых жанровых форм, способных выразить опыт человека XX века.

Проблема соотношения прозы и поэзии оказалась особенно актуальной для творчества поэтов постсимволистской эпохи: Б.Л. Пастернака, В.В. Хлебникова, О.Э. Мандельштама, М.И. Цветаевой, A.A. Ахматовой.

Уи-

Каждый из них, так или иначе признавая «обреченность на прозаическое слово» (Цветаева), по-своему объяснял обращение к прозе. М. Цветаева -давлением обстоятельств: «Эмиграция делает меня прозаиком».2 О. Мандельштам и Б. Пастернак писали о взаимодополнительности и взаимонеобходимости прозы и поэзии: «Сама поэзия потребовала прозы. Она утратила всякий масштаб оттого, что не было прозы...».3

«Не отделимые друг от друга, поэзия и проза - полюса. По врожденному слуху поэзия подыскивает мелодию природы среди шума словаря и ...предается затем импровизации на эту тему. Чутьем, по своей одухотворенности, проза ищет и находит человека в категории речи... Начала эти не существуют отдельно».4

Прозаическая форма более соответствовала тем проблемам, к которым обращались поэты. Многие значительные для А. Блока темы: народа и интеллигенции, стихии и революции, культуры и цивилизации - наиболее отчетливо прозвучали именно в его прозе («Крушение гуманизма», «Стихия и культура», «Краски и слова»). Как отметил Д. Максимов, «проза Блока ...обращена не к личности поэта, как таковой, и преломляемому в личности миру, а к литературе, культуре, к русской духовной и общественной жизни...».5 Философскому осмыслению опыта предшествующей культуры и современной литературной ситуации посвятили свою критическую прозу Вяч. Иванов («По звездам», «Борозды и межи»), А. Белый («Символизм как миропонимание», «Луг зеленый», «Мастерство Гоголя»), О. Мандельштам («Шум времени», «Слово и культура», «Конец романа», «Гуманизм и современность»).

Обращение поэтов к прозе может быть связано также с желанием автора «объяснить себя», со стремлением расширить индивидуальное жанровое пространство. Для поэта, вступающего на путь прозы, важен сам момент перехода, «переключения скорости» (И. Бродский), ощущение иного «физического состава» текста. Как писала Цветаева, «...проза физически требует больше времени - как больше бумаги - у нее иная физика...» (выделено автором).6

Первые прозаические опыты Б. Пастернака, О. Мандельштама, М. Цветаевой датируются серединой 1910-х годов, расцвет их прозы приходится на 20-30-е годы. Для этого периода характерна чрезвычайная гибкость, подвижность жанровых границ внутри самой прозы: «Исчезло ощущение жанра... Рассказ, повесть больше не ощущаются как жанр... Литература идет многими путями одновременно, и одновременно завязываются многие узлы» -писал Ю. Тынянов.7 В это время разворачиваются многочисленные дискуссии о прозе, распространяются необычные жанровые определения, такие как «повесть в отрывках» (Л. Сейфуллина «Четыре главы»), «быль» (М. Шагинян «Перемена»), «роман-дневник» (С. Семенов «Голод»), «Сверхповести» (В.

Хлебников), «Четвертая проза» (О. Мандельштам), «Прозой» назвал свой первый сборник повестей Б. Пастернак.8

Проблема «прозы поэта» активно разрабатывается критикой. 3. Гиппиус в статье, посвященной прозе В. Брюсова, говорит о том, что поэт в своей прозе досказывает, «оголяет себя», тем самым она утверждает иную функцию поэтической прозы.9

Наум Берковский,10 Михаил Кузмин,11 Владимир Вейдле12 связывают свои надежды на дальнейшее развитие русской прозы именно с прозой поэтов - Б.Л. Пастернака и О.Э. Мандельштама.

Борис Эйхенбаум посвящает ряд статей прозе A.C. Пушкина и М.Ю. Лермонтова. Обращение поэтов к прозе он связывает с закономерностями развития литературы - завершением классического периода, поиском новых форм, потребностью «выйти за пределы замкнутого в себе славяно-российского языка», литературная ситуация столетней давности имплицитно соотносится им с современностью: литература опять оказывается «на пороге новых форм». Переход поэтов XIX века к прозе обусловлен «борьбой жанров и стилей,

борьбой поэмы с романом». С точки зрения Эйхеьбаума, в творчестве Пушкина и Лермонтова отразились два противоположных варианта движения к прозе. Анализируя статьи и письма A.C. Пушкина 1820-30-х годов, Эйхенбаум делает вывод о том, что проза и поэзия воспринимались Пушкиным как «совершенно различные формы художественной речи, так что законы, действующие в пределах одной из них, не подходят для другой», «...проза Пушкина явилась как сознательный контраст к стиху... и поэтому она должна отличаться особыми признаками, которые ...резко отделяют ее от специфических свойств стихотворной речи...»13 Напротив, проза Лермонтова, по мнению Эйхенбаума, представляет собой попытку «соединить стиховое слово... с повествовательным стилем», что приводит к «гибридной форме «поэтической прозы»...»14 Разрабатывая проблему генезиса «поэтической» или «риторической» прозы, Эйхенбаум относит к ней также прозу Марлинского и Гоголя. Так, по мнению ученого, «...определяется разница между двумя типами прозы, из которых один противополагает себя стиху и слагается по принципу контраста к стиховой речи, а другой, наоборот, ориентируется на стих, пользуясь всеми приемами ритмизованной и эмоционально-возвышенной речи».15

Анализируя прозу современных ему авторов (А. Ремизова, Ф. Сологуба, А. Белого, М. Кузмина), Эйхенбаум отмечает, что в их творчестве происходит «стирание границ между прозой и поэзией», а для литературной ситуации 20-30-х годов в целом, вновь становится характерно соотношение двух типов прозы: «собственно прозы» и прозы «поэтической».16

На фоне напряженных стилистических и жанровых исканий времени «проза поэтов» выделяется рядом важных черт. Обращаясь к прозе, поэт не подчиняется пластической инерции жанра, а, по меткому выражению И. Бродского, «развивает поэзию в прозу». Сами поэты настаивают на том, что к их произведениям требования прозаических жанров в чистом виде не приложимы. Цветаева, ьэзражая против сокращений в ее «Доме у Старого Пимена», писала: «Проза поэта - другая работа, чем проза прозаика, в ней единица усилия (усердия) - не фраза, а слово, и даже часто - слог...» С этим связано обостренное чувство слова, которое обладает для поэта мощной интегрирующей смыслы энергией: Мандельштам в статье «О природе слова» называл поэтическое слово - «веером, створки его можно развернуть во времени, но, вместе с тем, он поддается умопостигаемому свертыванию...»; «пучком, из которого смысл торчит в разные стороны...»; свечой, «горящей изнутри в бумажном фонаре...»17

Проза Б.Л. Пастернака, О.Э. Мандельштама, М.И. Цветаевой

V/ 1 »_/

характеризуется насыщенной метафоричностью, ассоциативнои плотностью, своеобразной ритмической организованностью. В статье «Поэт и проза» И. Бродский заметил, что, если при обращении Марины Цветаевой к прозе, ее поэзия «...утратила в форме, то осталась верной себе в смысле энергии и сути, то есть сохранила свое вещество».18

Проблема проникновения элементов стиха в прозу достаточно разработана в отечественных и зарубежных исследованиях, посвященных анализу ритмизованной прозы, особенностей реализации идиостилей поэтов в различных литературных формах, жанровых и родовых трансформаций отдельных мотивов и образов.19 Ю. Орлицкий приходит к выводу, что «...активное включение стихового начала в прозу проявлялось - в русской литературе первой трети XX века - в разных формах, причем, агентами стиха здесь выступают ...и сттлаботонический метр, и версейная стихоподобная

строфика, и особые графические приемы расположения текста, перестраивающие его по «вертикали»; и создание в прозе целого поля структурно-жанровых аналогов стихотворной лирики».20

Значительно менее исследованы гаме;*, тия, происходящие с теми конструктивными элементами, которые традиционно связываются с прозаическим типом повествования, такими как герой и образная система в целом, сюжет, композиция. Необычное соотнесение лирического и повествовательного начап, характерное для прозы поэтов постсимволистского периода, предопределило трансформацию структуры и способов создания литературного героя, существующего в поле постоянного напряжения между «полюсами» поэзии и прозы, привело к переосмыслению отношений Автор -герой, действительность - художественный вымысел. Анализ способов организации образа героя и его изменения на протяжении творческого пути Б.Л. Пастернака позволит увидеть «поэтическую подоплеку» его прозы как одну из важных составляющих художественного мира его произведений.

0.2. Современное литературоведение рассматривает литературного героя как сложную, иерархически организованную систему: «Единство литературного героя - не сумма, а система со своими организую:гими ее доминантами» - пишет Л .Я. Гинзбург.21 В состав понятия «литературный герой» входят исторически обусловленное понимание человека, авторская концепция личности, взаимоотношения героя и мира, обусловливающие конфликт всего произведения, особенности сюжетостроения, формально-содержательное отношение автора и героя, приемы создания образа. Литературный персонаж в художественном тексте представляет собой живое, динамически развивающееся единство, являющееся «ценностным центром» (Бахтин) и «мерой» (Мандельштам) произведения.

Для понимания литературного героя принципиально важны труды М.М. Бахтина «Автор и герой в эстетической деятельности», «Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве», «Эпос и роман (О методологии исследования романа)», в которых разработаны эстетические аспекты деятельности творческого субъекта по созданию литературного персонажа. М. Бахтин подчеркивал, что «архитектоника, как воззрительно

необходимое, не случайное расположение и связь конкретных, единственных частей и моментов в завершенное целое - возможна только вокруг данного человека - героя. Мысль, проблема, тема не могут лечь в основу архитектоники, они сами нуждаются в конкретном архитектоническом целом, чтобы хоть сколько-нибудь завершиться...»22 Ученый выдвигает концептуальные положения о формально-содержательной целостности литературного героя, о специфике персонажа как «предмета эстетического видения» и о разграничении «зоны автора» и «зоны героя».

Эстетический аспект изображения человека в литературе разрабатывается также В.Ф. Переверзевым в его исследованиях 20-30-х годов. В своих работах о творчестве Гоголя и Достоевского Переверзев прослеживает связь всех элементов художественного мира произведения с деятельностью и характером персонажей. В исследовании «Основы эйдологической поэтики» ученый приходит к выводу о том, что в художественном произведении «нет ни одного словесно оформленного компонента, который не был бы выражением человеческого характера и настроения. Все изображенное ...является выражением человека, частью его образа и только как часть его, как одно из слагаемых образа имеет значение и смысл...»23

Некоторые положения, касающиеся взаимодействия героя с архитектоническим целым произведения, сформулированные М.М. Бахтиным, были развиты в работах Н.Т. Рымаря.24 В своей монографии «Поэтика романа» Н.Т. Рымарь исследует специфику романных форм создания внутренней целостности героя. Он замечает, что «центральная проблема романа - проблема человека - разрабатывается прежде всего как проблема сознания человека, проблема его отношения с миром».25 Рассматривая поэтику романа в целом с точки зрения эстетической деятельности, реализованной в ней, ученый выделяет несколько специфически;; моментов организации литературного персонажа, характерных для романной структуры мышления (художественный мир произведения как «система форм инобытия, отражений героя во внешней действительности», диалектичность внутреннего единства героя, конфликт ценностных систем как проблема личности, сюжетно-композиционая организация персонажа, взаимодействие внутренней и внешней точек зрения в повествовательном развертывании образа).

В работах Л.Я. Гинзбург, Д.С. Лихачева, В.Д. Днепрова проблема типологии литературного героя рассматривается в плане исторической поэтики. Ученые исследуют особенности художественного видения человека на разных этапах развития литературы, анализируют динамику способов создания персонажа, выделяют общие тенденции в развитии изображения человека и мира.

Д.С. Лихачев в книге «Человек в литературе Древней Руси» рассматривает развитие способов изображения человека на широком материале произведений русской литературы Х1-ХУИ веков. Средства создания литературного героя, применяемые автором, исследуются Лихачевым в тесной связи с доминирующими стилистическими системами конкретных исторических эпох. Анализируя особенности постепенного формирования принципов изображения человека в литературе Древней Руси, ученый выделяет ряд существенных закономерностей: возрастание личностного начала в произведениях изучаемых им эпох, снижение условности в изображении литературного персонажа, изменение способов создания человеческих образов - от повествования о персонаже к его показу.

В работах Г.А. Гуковского («Пушкин и русские романтики», «Пушкин и проблемы реалистического стиля», «Очерки по истории русского реализма») выдвигается положение о том, что тип литературного героя тесно связан с особенностями стиля, мировоззрением и методом того или иного литературного направления. Анализируя творчество поэтов начала XIX века, ученый подчеркивает, что «идея романтической личности» - это «идея единственно важного, ценного и реального, находимого романтиком в интроспекции...»26 Согласно теории Г.А. Гуковского, изменение типа героя ведет за собой смену литературного стиля и метода (переход от романтизма к реализму исследователь связывает с тем, что «романтическая личность» уступает место «маленькому человеку»).27

Л.Я. Гинзбург в своих теоретических исследованиях («О литературном герое», «О лирике») основывается на том, что литературный герой представляет собой «конкретное единство», включающее и концепцию личности, и поведение героя, и средства его изображения.28 С этой точки зрения она анализирует х�