Типы познания и виды языка

Ляпунов, Дмитрий Юрьевич

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Типы познания и виды языка

Год: 2011
Автор научной работы: Ляпунов, Дмитрий Юрьевич
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Киров
Код cпециальности ВАК: 09.00.01

Диссертация по философии на тему 'Типы познания и виды языка'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Типы познания и виды языка"

Ляпунов Дмитрий Юрьевич

Типы познания и виды языка

09.00.01 Онтология и теория познания

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

1 5 ЛЕК 2011

Киров-2011

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Вятский государственный гуманитарный университет» на кафедре философии и социологии

Научный руководитель

Официальные оппоненты:

Ведущая организация

доктор философских наук, профессор Юлов Владимир Федорович

доктор философских наук, профессор Лобанов Сергей Дмитриевич

кандидат философских наук, доцент Семено Наталья Сергеевна

ГОУ ВПО «Пермский государственный университет»

Защита состоится » декабря 2011 года в 14.00 час. на заседании диссертационного совета Д 212.041.02 при ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет» по адресу: 610002, Киров, ул. Красноармейская, 26, ауд. 104.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет» по адресу: г. Киров, ул. К. Либкнехта, д. 89.

Объявление и текст автореферата размещены на официальном сайте ВАК РФ http://www.referat_vak@mon.gov.ru и официальном сайте ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет» http://www.vggu.ru

Автореферат разослан «ХЯ » ноября 2011 года

Ученый секретарь диссертационного совета

Н. И. Поспелова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Аюуалыюсть исследования. Современный этап развития техногенной цивилизации характеризуется тремя типами познания: практическое познание, мировоззренческий поиск, научное исследование. Безусловным лидером здесь является наука, мощное влияние которой ощущают все остальные типы. Именно в контексте науки сформировалась эволюционная парадигма, имеющая широкий междисциплинарный идейный смысл. Она вынуждает признать четвертый тип познания - познание животных. В пользу этого тезиса свидетельствует ряд научных дисциплин, изучающих поведение животных, - этология, сравнительная психология и т. п. Признание того, что существует познавательная деятельность животных, по-новому проблематизирует тему соотношения познания и языка. В классических теориях познания, ограниченных человеческими типами познания, действует принцип единства познания и языка. Если многообразие видов познания расширяется за счет познания животных, то как быть с принципом взаимосвязи познания и языка? Поскольку налицо вопрос-дилемма, то здесь возможны лишь два ответа: 1) данный принцип теряет силу; 2) обсуждаемый принцип обретает более широкую область применения. Мы поддерживаем второй вариант, ибо в его пользу можно выставить ряд аргументов. Первое соображение возникает при осмыслении сути принципа единства познания и языка. Если всякий человеческий поиск основан на такой связи, то любое знание как содержание требует языковой формы. Данное единство содержания и формы вполне правомерно распространить на информационные процессы животных. Фактуальный базис науки в этом отношении огромен. Но, если коммуникация внутри разных биосообществ реализуется, следует признать ее языковую основу. Итак, язык животных - это особая реальность.

Признание языка животных тянет за собой группу своих соответствующих вопросов. Главный из них — в какой теории можно отобразить новый феномен? Проблемность здесь сводится к тому, что все наличные концепции языка «антропоцентричны», т. е. привязаны к описанию и объяснению человеческого вербального языка. И все же, как нам представляется, перспективный выход из этого положения существует. Он связан с такой наукой, как семиотика. Ее идейный потенциал вполне достаточен, чтобы разработать основные характеристики языка животных. И действительно, семиотика есть наука о знаках в их самом широком диапазоне, где вербальные знаки являются одной из групп. В таком богатом многообразии можно найти место особому знаковому языку животных.

Введение языка животных не может не повлиять на переоценку места и роли вербального языка. Конечно, значение его огромно, и никто не собирается умалять эту роль. И все же следует признать его локальность и ограниченность. Словесный язык был изобретен древними людьми на пути становления социальной культуры. Устная речь развилась до письменности, и она демонстрирует разнообразие своих видов. Формы вербальности и ныне имеют неис-

черпаемый потенциал развития (искусственные языки науки и т. п.). Однако наряду с этим существует огромный массив человеческого опыта, который пребывает в невербальных формах чувственности. Речь идет о рецепторных впечатлениях или модальностях осязаниях, обоняния, слуха, зрения и т. п. В современной философской литературе этой чувственности отказано в статусе языка. Но если исходить из принципа единства познания и языка, то вполне можно и нужно признать такую разновидность языка, как чувственные невербальные знаки. Их содержанием выступают рациональные значения ощущений, восприятий и простых представлений (примитивов). Невербальный язык обслуживает допредикативный жизненный опыт человека и имеет ряд родственных черт с языком животных. Семиотическая теория языка признает легитимность невербального языка опыта.

Язык животных и невербальный язык человека мотивируют исследования языка с учетом типологии познания. Действительно, если мы признаём отличительные особенности практического познания, мировоззрения и науки, то они не могут не накладывать свою специфику' на языковые средства. Ее выделение и должный анализ представляют собой несомненный исследовательский интерес.

Степень разработанности проблемы. В древней философии и прото-научном знании не было учений о языке, здесь возникли первые представления о словесных знаках. Одно из первых понятий языка ввел француз дю Марсе в XVIII веке. Этот факт можно объяснить только тем, что концепт знака проще и элементарнее понятия языка. Наиболее основательная теория знаков в древности была разработана школой софистов. Здесь полагали, что устные и письменные слова состоят из букв, только слова являются знаками как формами, содержащими понятия. Все античные мыслители приняли такую трактовку. В Средние века интересную новацию внес У. Оккам, его классификация включает кроме слов как «мысленных знаков» «естественные знаки» - чувственные впечатления твердости/мягкости и т. п. Но такое расширение не повлияло на исследователей Нового времени и Просвещения, развивавших словесную парадигму языка. В XIX веке стало складываться классическое языкознание в трудах В. фон Гумбольдта, Фр. Боппа, Р. Раска, Г. Пауля, Н. Н. Крушевского, И. А. Бодуэна де Куртене и др. Здесь особо следует выделить вклад швейцарского лингвиста Ф. де Соссюра, заложившего идейные основы структурной теории языка. Ее развивали Л. Ельмслев, Н. С. Трубецкой, Р. О. Якобсон и др. Современная лингвистика представлена следующими учеными: Э. Бенвенист, А. Вежбицка, Г. П. Грайс, И. Златев, П. Ф. Стросон, Н. Лав, Дж. Катц, Н. Хомский, Ю. С. Степанов и др.

ную роль со стороны философии языка. Ее представляют: С. С. Аверинцев, М. М. Бахтин, Г. А. Брутян, В. С. Библер, В. В. Бибихин, X. Гадамер, Э. Кас-сирер, Ю. Лотман, М. М. Мамардашвили, Л. А. Микешина, Г. Райл, П. Рикер, А. Н. Портнов, М. Фуко, М. Хайдеггер, Г. П. Щедровицкий. Особо можно выделить аналитическую философию, представители которой рассматривают язык под углом познания и норм логики: Б. Рассел, Л. Витгенштейн, Н. Гудмен, Д. Деннет, Д. Дэвидсон, Т. Добжиньская, У. В. О. Куайн, Дж. Остин, Дж. Серл, X. Патнэм, А. Тарский, Г. Фреге, Дж. Фодор и др.

С учетом диссертационной темы можно выделить авторов, которые внесли существенные вклады в исследование языков, связанных с определенным типом познания. В исследовании языка животных следует отметить: Г. Бейтсона, К. Бюлера, Фр. Варелу, Р. Гарднера, Т. Голдсмита, В. Келера, К. Лоренца, Дж. Марганта, У. Матурану, Ж. И. Резникова, Б. Я. Рябко, Д. Филдса, Л. А. Фирсова, Н. Хейса, А. М. Чиженкова, Г. X. Шингарова и др. В языке практического познания следует особо выделить невербальный язык эмпирического опыта. Его исследовали: Г. Бейтсон, Дж. Брунер, X. У. Гум-брехт, Р. Грегори, Дж. Дьюи, М. Мерло-Понти, А. Пайвио, В. Подорога, М. Полани, Ст. Линкер, Ж. Рансьер, О. Н. Сысолятина, М. А. Холодная и др. В рефлексию символического языка мировоззренческих форм важный вклад внесли: М. М. Бахтин, И. А. Бескова, А. А. Залевская, М. Н. Ересько, Э. Кас-сирер, Н. В. Кулагина, С. Лангер, А. Ф. Лосев, Ю. М. Лотман, М. Мамардашвили, Д. В. Пивоваров, А. А. Петраков, А. И. Пигалев, А. М. Пятигорский,

A. С. Родионова, О. В. Чистова, Е. А. Царева и др. Язык науки представлен в работах: Н. С. Автономовой, О. Е. Баксанского, М. Вартофского, В. В. Ильина, Р. Карнапа, Л. Лаудана, Н. В. Мальчуковой, Б. Рассела, В. М. Разина,

B. Н. Поруса, А. Пуанкаре, А. Тарского, Г. Фреге и др.

И все же, несмотря на то что существует значительный задел в виде объемного массива научной и философской литературы, в данной теме наличествуют существенные пробелы. Главным образом они обусловлены отсутствием единой теории всех четырех типов познания и универсальной теории языка. Одним из этапов создания таких теорий и можно оценить данное исследование.

Объектом исследования выступает все многообразие типов познания и соответствующих им видов языка.

Предметом исследования являются виды языка, обслуживающие познание животных, практический опыт, мировоззрение и научный поиск.

Цель диссертационного исследования сводится к тому, чтобы аналитически репрезентировать сущностные соответствия между определенным типом познания и адекватным ему видом языка.

Для достижение поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1) конструктивно-критически оценить существующие теории языка, выделить необходимые предпосылки и из них создать универсальную концепцию языка (УКЯ);

2) охарактеризовать основные особенности познавательной деятельности животных и выявить специфику их языка;

3) изучить отличительные черты практического познания человека и взаимодополнительность невербальных и вербальных форм языка утилитарности;

4) рефлексивно выявить познавательную суть мировоззрения и на материале его основных форм представить своеобразие языка символов;

5) проанализировать отличительные особенности языка научного поиска.

Методологические и теоретические основания работы. В нашем исследовании мы исходим из концепции В. Ф. Юлова о четырех типах познания: познание животных, практическое познание, мировоззрение и наука. Кроме того, ключевую роль сыграл принцип единства познания и языка, его интерпретация предполагает, что четырем типам познания соответствуют четыре вида языка. Это означает, что своеобразие каждого познавательного типа находит специфическое выражение в особенностях используемых языковых форм. В универсальной концепции языка центральное место заняла идея чувственного знака, которая является сквозной для всех видов языка.

Научная новизна исследования концентрируется в следующих положениях:

- разработана универсальная концепция языка, основу которой составляет понятие знака как чувственного впечатления (означающего), способного вступить в связь с рациональным значением (означаемым). Если первое может существовать в форме образов и слов, то второе представлено когни-циями опыта и мышления;

- установлено, что в учении И. П. Павлова существует языковой аспект: условный раздражитель является для животного сигнальным знаком появления безусловного объекта. Язык животных обслуживает прижизненный опыт и состоит из чувственных образов, которые делятся на иконы и индексы;

-осуществлен анализ практического опыта, единицы которого выражены языком чувственных образов. Развитые практические знания представлены словесными конструкциями, и они составляют с образами единую систему;

- проведена критика расширительной концепции символизма (Э. Кас-сирер), символы интерпретированы как знаки духовных ценностей мировоззрения, основные референты которых трансцендентны (боги, Бог, метафизические сущности). Язык символов - это особые образы и слова, дополняющие друг друга;

- выявлено, что эмпирический опыт ученого существует в языке образов, сопряженных с телесными схемами, формальными системами, словами этнического языка и специальными терминами.

Положения, выносимые на защиту:

1. Универсальная концепция языка развивает семиотическую теорию знаков и идеи классической лингвистики (Ф. де Соссюр и др.). Любое чувст-

венное впечатление может стать языковым знаком, если оно входит в структурно-функциональную связь со знанием как своим рациональным значением. В таком широком контексте в роли знака способны выступать не только слова, но и простые модальности рецепторной чувственности (зрение, слух и т. п.). Здесь правомерно говорить о знаках-образах, которые выражают содержание всех низших форм познавательного опыта (ощущения, восприятия, прототипы, когнитивные карты и т. п.) у животных и человека (опыт ребенка, опыт слепоглухонемых, личностное знание).

2. Необходимым следствием современной эволюционной теории является признание познавательной деятельности животных. Разнообразные исследования показывают, что генетически укорененные наследственные программы для успешности своего действия требуют от особей приобретения прижизненного опыта. Его единицы (прототипы и т. п.) выражаются и закрепляются двумя формами образных знаков - иконами и индексами. Если первые фиксируют актуально действующие стимулы, то вторые указывают на объекты ожидаемого будущего. Иконы и индексы способны на зародышевую грамматику, обеспечивающую коммуникации животных.

3. Исторически изобретение орудийной технологии трудовой практики шло во взаимосвязи с открытием словесного языка. Радикально новое знание (орудие - предмет, человек - человек) потребовало таких знаков, которые никак не зависели от природной среды. И все же вербальный язык становился лишь надстройкой над языком образов, выражавших опыт трудовых умений, представленных ощущениями и восприятиями. Дополнительность образов и слов обеспечивала успехи практики.

4. Хотя некоторые авторы считают символизм родовой характеристикой языка, правомерно его ограничить мировоззрением. Его содержанием выступает все многообразие духовных ценностей (мораль, мифы, религии, искусство и т. п.), которым присущ определенный плюрализм интерпретаций. Этой неоднозначности и соответствует язык символов, где каждый знак несет некоторую игровую произвольность значений. Символам также присуще единство образов и слов при обязательном условии - иметь духовные значения.

5. Своеобразие языка науки определяется сущностными особенностями данного типа познания. Большинство научных дисциплин имеет эмпирический и теоретический уровни исследования. Низшим слоем первого из них является перцептивный опыт ученого или то, что М. Полани назвал «личностным знанием». Эти допредикативные когниции связаны с телесными схемами, действиями с приборами и представлены соответствующими образными знаками. Высшие пласты эмпирического опыта репрезентируются сочетаниями обыденных и специальных слов, наглядными схемами, рисунками, графиками. В языке теоретического уровня преобладает формальный язык в виде искусственных знаков, математических формул и дисциплинарных терминов. В целом язык науки сочетает в себе специализированные образы, особые слова и искусственные репрезентаторы.

Теоретическая значимость исследования. Проведена широкая рефлексия философских и научных теорий языка, выделены перспективные идеи, на их основе построена универсальная концепция языка. В ее контексте проанализирован репрезентативный материал, относящийся ко всем типам познания. В итоге сложилась концептуальная схема языка познавательной деятельности животных, рефлексивная оценка единства образных и словесных знаков человеческого практического познания, концепция символического языка духовного содержания мировоззрения и развернутое представление о языке науки, объединяющем специальные образы, термины и формулы.

Практическая значимость исследования. Результаты данного исследования способны участвовать в подготовке начинающих ученых (магистратура, аспирантура) как естественнонаучного, так и гуманитарного профилей. Они могут быть использованы при разработке лекционных курсов и спецкурсов по дисциплинам «Концепции современного естествознания», «История и философия науки», «Методология типов познания», «Единство языка и познания».

Соответствие диссертации паспорту научной специальности. В соответствии с формулой специальности 09.00.01 Онтология и теория познания, включающей исследования и разработки в области теории, методологии, закономерности формирования и развития онтологии и теории познания, представленная диссертационная работа является теоретическим исследованием взаимосвязи типов познания и видов языка.

Полученные философские результаты соответствуют пункту 2 «Методологические функции научной онтологии и теории познания в развитии современной науки и техники, в процессах творчества в различных сферах деятельности», пункту 28 «Закономерности развития коммуникативных аспектов отражения и обмена информацией в живой природе и обществе, формирование естественных и искусственных языков, а также их влияние на индивидуальное и общественное сознание», пункту 43 «Соотношение философских, общенаучных и практических методов познания и творчества, их прогресс и интеграция в системно-структурные исследования».

Апробация исследования. Основные положения диссертационного поиска отражены в восьми авторских публикациях и в ряде устных докладов. Диссертант выступил с двумя докладами на методологическом семинаре аспирантов и соискателей при кафедре философии и социологии ВятГГУ (руководитель - проф. В. Ф. Юлов), его доклады обсуждались на Всероссийской научно-теоретической конференции «Ценности современной науки и образования» (Киров, 2009), на межвузовских аспирантских конференциях «Гуманитарные проблемы современного информационного общества» (Киров, 2010), «Философия - культура - социум: аспекты взаимодействия» (Киров, 2011).

Объем и структура диссертации. Исследование состоит из введения, двух глав, содержащих пять параграфов, заключения и библиографического

списка. Объем работы - 187 страниц. Список литературы включает 205 наименований, в том числе 6 - на иностранных языках.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введеннн содержится обоснование избранной темы, показана ее актуальность, дана оценка ее состояния и степени философского понимания, определены объект и предмет исследования, формулируются цель и задачи диссертации, определяются методологические основания, выделяются научная новизна и положения на защиту, оценивается практическая значимость, раскрывается соответствие диссертации паспорту специальности, характеризуется апробация.

Первая глава «Понимание языка в контексте семиотики и эволюционизма» состоит из двух параграфов, в которых рассмотрены идеи универсальной концепции языка и специфика языка животных.

В первом параграфе «Создание универсальной философско-семио-тнческой концепции языка» исследуются причины господства вербальной парадигмы языка (границы языка определены словесными структурами). XX век стал временем «лингвистического поворота» в области философской рефлексии. Большинство философских направлений сделало язык основным предметом осмысления. Речь идет об английской философии повседневного языка, логическом позитивизме, аналитической философии, герменевтике, постмодернизме и т. п. Своеобразие «лингвистического поворота» заключается не только в том, что язык заинтересовал философов как предмет рефлексии. Сфера действия языка значительно расширилась: бытовая жизнь, труд, социальные коммуникации, научный поиск, философский дискурс, духовно-ценностные формы мифа, магии, религии, искусства и т. п. Современный американский философ Л. Эмбри утверждает, что мы имеем «лингвистический экспансионизм», где все репрезентации суть языковые выражения. И вот здесь нужно уточнить, какой язык демонстрирует высокую наступа-тельность. Оказывается, что имеется в виду словесно-вербальный язык и его формальные модификации в виде искусственных научно-технических знаковых систем. Экспансионизм слова весьма рельефно выразил постмодернизм. Хорошо известна позиция Ж. Деррида, согласно которому «нет ничего вне текста». Все тексты суть повествования, и таких локальных нарративов существует бесконечное множество.

Казалось бы, у вербально-языковой парадигмы нет разумных альтернатив, она описывает и объясняет все наличные формы познания и действия. Однако такой вердикт оказался поспешным и ложным. Вербальная стратегия только кажется универсальной. На рубеже XX и XXI веков наметилась тенденция «поворота к опыту», где последний предстал в качестве деятельности, отличной от языка слов. Эту оппозицию хорошо выразил современный американский философ X. У. Гумбрехт. По его мнению, современная культура много внимания уделяет «эффектам значения» и почти забыла «эффек-

ты присутствия». Если первые требуют герменевтического толкования знаковых структур, то вторые центрированы вещами, которые необходимо ощущать и воспринимать. Если «культура значения» обрекла нас на покорение мира, то «культура присутствия», у истоков которой был Аристотель, способна вернуть нам гармонию жизни с природой и нами самими. Идейный пафос Гумбрехта вполне понятен, для него важно восстановить в правах «культуру присутствия», или культуру опыта, что и дает в итоговом диалоге гармонический баланс двух культур. И действительно, лишь малая часть эмпирического или жизненного опыта представлена словесным языком. Такие его единицы, как ощущения и восприятия, являются дословесными образами, но как раз они и несут первичную информацию о природно-культурной среде, в которой мы живем. Как в жизни индивида, так и в истории общества формирование познавательного невербального опыта предшествует словесной культуре и является ее важной и необходимой предпосылкой.

Современная психолингвистика выявила интересные связи между развитием моторики ребенка или его опытом движения в пространстве и стадиями речевого развития. Когда ребенку полгода и он способен сидеть, тянуть руки, посредством воркования и лепета он осваивает согласные звуки. В год - ребенок стоит и идет за руку, здесь он повторяет слоги и осваивает первые простые слова. В 1,5 года ребенок начинает осваивать самостоятельную походку, репертуар его слов от 3 до 30 начинает складываться в простые фразы. И подобная связь продолжается далее. Главный вывод ученых: опыт телесного движения частично детерминирует стадии развития словесного языка.

Хорошо известна гипотеза лингвистической относительности Сепира -Уорфа. Изучение языков североамериканских индейцев показало, что люди, говорящие на различных языках, по-разному представляют объекты. Так, в языке племени нутка нет четкого различения между существительными и глаголами. В языке хопи нет различения цветов серое/коричневое, настоящее, прошлое и будущее выражены синкретично. Был сделан вывод о том, что разные коды вербального языка дают разные способы восприятия и мышления. Но этот триумф вербализма был значительно снижен исследованиями сравнительной лингвистики (И. Берлин и др.). Были изучены названия цветовых модальностей в сотне разных языков. Оказалось, что основные цвета одинаковы во всех языках. Убедительную аргументацию получил тезис о том, что названия цветов зависят от перцептивного опыта. Ряд подобных и других исследований привел к еще более общим и радикальным заключениям. Но не только дети и архаические сообщества показывают, что стратегия вербализма узка, ибо она не охватывает ряд регионов познавательной деятельности. Известно, что люди с поражением органов чувств (сле-поглухие, слепоглухонемые) формируют системы языка, отличные от словесных видов. У всех здоровых людей развивается жизненный опыт на основе ощущений и восприятий, и это «личностное знание неявно и молчаливо» (М. Полани). В ряде современных эволюционных эпистемологии признается

феномен - познание животных. Все это пока маргинальные позиции на фоне господствующей парадигмы вербализма. Для ее преодоления нужно признать легитимность невербальных видов языка, что возможно при условии принятия безусловного принципа - всякое познание существует в некоторой форме языка и разработки универсальной концепции языка.

В истории философии языка и научного языкознания можно обнаружить некоторые предпосылки УКЯ. Все они так или иначе центрируются на широком понимании феномена знаковости: языковым знаком может быть любое чувственное впечатление, способное связаться с рациональным значением (знанием). В свете такой идеи не удивляет позиция У. Оккама, признававшего кроме «мысленных знаков» «естественные знаки» - увиденные, услышанные, осязаемые образы. Хотя Ф. де Соссюр относил свою формулу «означающее- означаемое» к словесным структурам, она вполне может быть распространена на образные единицы эмпирического опыта - ощущения и восприятия. Здесь в качестве означающего выступают чувственные образы восприятия. Это же соображение действенно в отношении схемы Л. Ельмслева «план выражения - план содержания». Если последнее включает любые единицы знания (опыта и мышления), то первое берет на себя репрезентацию как в словах, так и в чувственных образах. Самые явные предпосылки УКЯ несет в себе семиотика как общая теория знаков. Здесь принята максимально широкая трактовка знака - любое чувственное данное как языковая форма рационального содержания. Для нашего исследования существенно то, что под это определение попадают не только слова, но и все образы чувственных модальностей. В этом отношении весьма важна позиция Ч. С. Пирса, который демонстрировал свое стремление к широкой трактовке знака. Для него было очевидно, что каждое понятие, существующее в слове, есть знак. Анализ словесных знаков исчерпывающим образом провели Ок-кам, Гоббс и Лейбниц. «Но мы можем взять знак в таком широком смысле, что его интерпретантой будет не мысль, но действие или опыт, или мы можем настолько расширить значение знака, что его интерпретантой будет простое чувственное качество»1. Стратегия такого расширения понятна лишь в контексте прагматизма. В центре внимания здесь не мыслитель, занятый умозрительными рассуждениями, а практически действующая личность. Основным познавательным ресурсом у нее выступает жизненный опыт, приобретенный в ходе решения конкретных задач. Его значимыми единицами являются ощущения, восприятия и представления. Большая часть этого значения не покрывается словами и является «молчаливой» частью сознания. В то же время эмпирический опыт существует и непрерывно показывает свою эффективность. Отсюда вполне понятно стремление Пирса выявить такие формы знаков, которые обеспечивают бытие человеческого познавательного опыта.

1 Пирс Ч. С. О знаках и категориях // Пирс Ч. С. Избранные произведения. М.: Логос, 2000. С. 170.

Пирсу было важно представить знаки во всем их многообразии. Поэтому большое место у него отведено различным классификациям. Согласно первому критерию знаки квалифицируются, как они есть сами по себе. Знак, имеющий качество явления, есть «квалисайн». «Синсайном» назван знак, являющийся индивидуальным объектом. Знак, обладающий общей природой, характеризуется «легисайном». Также триадической классификацией представлены знаки в их отношении к объектам: иконы, индексы, символы. Знак, обусловленный своим объектом в силу его собственной внутренней природы, есть «икона». Таков любой квалисайн, например видение чего-либо или восприятие музыки. Иконой может быть и любой синсайн - индивидуальная диаграмма распределения ошибок. «Индекс» Пирс определяет как знак, обусловленный своим динамическим объектом в силу существования действительного отношения к нему. Таково собственное имя или проявление симптомов болезни (легисайны). В свою очередь «символ» есть знак, обусловленный своим объектом только в том смысле, что он будет таким образом интерпретирован. Он зависит от конвенции, привычки или предрасположенности его интерпретанты.

Особую перспективу для нашего исследования обещают пирсовские семиотические конструкты «икона» и «индекс». Они способны стать ведущими элементами универсальной концепции языка. Если обратиться к познавательной деятельности животных, то ее основными единицами являются ощущения и восприятия. Хотя эти формы опыта элементарны, как раз они обеспечивают организмам необходимое приспособление к среде. Ощущения и восприятия прямо и непосредственно отражают биологически значимые явления окружающей среды (пища, опасность и т. п.). Знание объекта здесь напрямую информирует о себе живое существо, и оно принимает решение о соответствующей моторной реакции (выжидать, двигаться и т. п.). Рациональное здесь сопряжено с чувственным знаком-иконой (увиденное, услышанное), благодаря ему оно возникает и действует. Если иконические знаки поставляют прямые значения объектов актуальной ситуации, где требуется срочное действие, то индексы сообщают о другом классе событий. Они указывают на то, что сейчас может быть не злободневно, но будет значимо в некоторой перспективе будущего. Иконы и индексы имеют несомненную значимость и для человеческого опыта в практическом, научном и мировоззренческом типах познания. Но здесь надо учитывать культурный контекст и разнообразие комбинаций образов и слов.

Во втором параграфе «Знаковые формы языка животных» дана системная характеристика отличительных особенностей языка животного мира. Существует типичная позиция, представители которой (А. Ю. Шел-ковников и др.) отказывают животным в том, что они обладают каким-либо языком. Аргументация здесь проста: поскольку у животных нет грамматической системы, их сигналы нельзя оценить в качестве языковых. За этим скрывается главный довод - настоящим языком является только словесный язык, обладающий грамматикой. Запретная стратегия парадигмы вербализма

налицо. Преодолеть ее можно только путем перехода на другую парадигму, которую представляет УКЯ. Ее семиотические идеи выводят на первый план структуры «знак - значение», они значительно проще словесных конструкций и позволяют найти у последних эволюционных предшественников.

В первой трети XX века американские бихевиористы (Э. Толмен и др.) стали обсуждать тему сигнала в поведении животных. В итоге они признали, что в определенных условиях чувственные сигналы опосредуют реакции животных в качестве знаковых образов. Этому выводу И. П. Павлов придал другие важные смысловые измерения. Поведение животных можно оценить как сложные и вариативные композиции условных и безусловных рефлексов. Если последние основаны на инстинктах, то первые выражают специфику познания животных. Все организмы научаются оценивать действия некоторых объектов как значимые для их жизни. Если свет или звук регулярно предшествуют появлению пищи, то центральная нервная система собаки образует данную условную связь. Конечное значение здесь одно - пища, но ей предшествует сигнал в виде света или звука. Стало быть, увиденный свет лампы или услышанный звук метронома - это сигнальные знаки будущей пищи. Именно они запускают в действие процессы выделения слюны до появления пищи, что физиологически существенно.

Учение И. П. Павлова о сигнальных знаках можно интерпретировать в понятиях УКЯ. Условное впечатление (увиденный свет, услышанный звук) выступает в виде знака-индекса, указывающего на возможный объект, который появится в скором будущем (пища). Такое информирование запускает механизмы слюновыделения. Когда собака видит пищу и обнюхивает ее, то налицо действие знака-иконы, этот чувственный образ удостоверяет истинность значения индексапьного знака. Связь индексов и иконических образов лежит в основе всей ориентировочной деятельности животных в условиях дикой природы. Если где-то в Кении установилась длительная засуха и все местные водоемы пересохли, то слоны подошвами своих ног начинают вести своеобразный мониторинг. Как только рецепторы сигнализируют о появлении характерных сейсмических колебаний, то для слонов это индексы, указывающие на то, что в месте, отстоящем на 100-200 км, произошла гроза, давшая обилие воды. По интенсивности колебаний почвы слоны устанавливают направление, идут туда и получают необходимую воду.

Органы чувств - это необходимые связи всех организмов с внешним миром. У каждой группы жизни эволюционно сформировались свои «окна». В низах эволюционного древа господствуют относительно простые, контактные модальности: осязание, обоняние, вкус и т. п. Они дают информацию на небольших расстояниях. Пауки прямыми касаниями колеблют паутину, рыбы используют свои чувствительные усы для поиска пищи в донном иле, у крыс эффективно действуют длинные усы («вибриссы»). Более широкий спектр информации дают дистантные органы чувств: слух, зрение и чувствительность к электрическим и магнитным полям. Инфразвуки и ультразвуки слышат птицы, летучие мыши, дельфины. По ультрафиолетовому из-

лучению ориентируются муравьи, пчелы, птицы, рыбы в жизненном пространстве. Знаковые отражения электрических и магнитных полей используют акулы, другие рыбы и голуби. Итак, все формы чувственных модальностей формируют образные знаки языка, которые разделяются на иконы и индексы.

Рациональные значения языка животных создаются активностью их интеллекта. В его основе лежит взаимосвязь врожденных прототипов и прижизненного опыта. Если первые выражают стратегически полезную информацию родо-видового опыта, то ощущения и восприятия последнего уточняют и конкретизируют ее в соответствии со специфическими условиями жизни. Так, у мартышек заложено инстинктивное и самое общее знание врагов: 1) крупные наземные млекопитающие; 2) большие птицы; 3) змеи. Жизненный опыт доводит эти прототипы до нужных особенностей: 1) леопарды; 2) орлы; 3) питоны. Соответственно возникли три разных знака-индекса, предупреждающих об опасности.

Одной из сложных форм познания выступает любопытство. Многие животные исследуют неизвестные территории без явной поведенческой потребности. В опытах Монтгомери (1954 г.) крысы это делали без подкрепления пищей. Наблюдая в 1932 году то, как крысы обследуют незнакомый лабиринт, Э. Толмен пришел к выводу: в мозгу крыс формируется и действует внутренняя репрезентация в виде когнитивной карты. Только таким результатом научения можно объяснить то, что уже на второй раз прохождение лабиринта не встречает у крыс затруднений. Когнитивное картирование среды дает животным успешную ориентацию в пространстве. Поражает способность некоторых домашних животных находить путь к дому. Известны случаи, когда кошки и собаки приходили домой, находясь за сотни и тысячи километров, делая это за месяцы и годы. Почтовые голуби находили путь к дому, когда их оставляли на незнакомой территории и при доставке усыпляли. Их когнитивная карта строится на необычных сигналах: а) инфразвуки от геологических объектов (холмы, горы и т. п.); б) магнитное излучение; в) поляризованный свет солнца в облачные дни. Когнитивную карту следует признать единицей прижизненного опыта как основного способа познания животных. Её синонимами являются прототип, схема опыта, категория опыта. Все они тождественны рациональным значениям, существующим в форме образных знаков.

Важно подчеркнуть, что отношения между генетико-инстинктивной информацией и прижизненным опытом далеки от простого сложения. Здесь первое выступает необходимой основой второго, опыт совершенствует и развивает врожденные структуры как «открытые программы» (Э. Майр). В 1959 году Н. Тинберген показал, что когда родители смеющейся чайки возвращаются в гнездо, то птенцы воспринимают красное пятно на их клюве, клюют его и родители отрыгивают им пищу. Казалось бы, налицо чистый инстинкт, где красное пятно выступает жестко закреплённым сигналом. Но в 1969 году американский этолог Д. Хейлман выявил, что такое поведение

чувствительно к средовым влияниям. Птенцы учатся попадать в красное пятно клюва и в этих упражнениях добиваются определенной точности. Также согласно исследованиям Марлера и Тамура, хотя песня сама по себе передается по наследству, региональный диалект появляется лишь при слушании птенцами песен взрослых особей до четырех месяцев.

Союз сенсорной чувственности и интеллекта выполняет две основные функции: а) отражать значимые факторы внешней среды; б) передавать сообщения другим особям внутри своего сообщества. Успешная коммуникация во многом определяет уровень выживания. Качество коммуникативных связей определяется местом таксона в эволюционном древе. Чем ниже положение, тем проще формы сигнализации. Так, светлячки во время брачного сезона общаются посредством световых миганий на теле. Пчелы уже передают информацию о нектаре посредством сложного танца, где значимы скорость танца, количество «восьмерок» и центральная линия. Еще более сложной является коммуникация гиббонов,, где задействовано девять типов звуковых сигналов и несколько десятков выражений на морде. Именно коммуникативные знаки обеспечивают репертуары ритуального поведения и ограничивают действие агрессивных импульсов в отношении членов своей группы. Самые сложные формы общения демонстрируют сообщества обезьян и дельфинов.

Вторая глава «Взаимосвязь образных и словесных видов языка человеческого познания» состоит из трех параграфов, в которых раскрываются особенности языков всех типов человеческого познания.

В первом параграфе «Двуязычность практического познання: слова и образы» представлен анализ языка утилитарного поиска. Практика представляет собой сугубо человеческий способ жизнедеятельности, который состоит в том, чтобы природные образования превратить в жизненные блага. Такая активность требует особого познания, и оно возникло на заре человеческой истории. Поскольку ядром практики стала орудийная деятельность, изготовление технических орудий и их применение вышли на передний край познавательных усилий. Так, уже производство простых каменных орудий требует знания твердости разных пород камня, умения придавать орудию нужную форму, сложной координации рук и глаз. Соответственно этому усложняется система образного языка, где ведущую роль играют зрительные и осязательные знаки. Они же в ситуации демонстративного показа позволяли передать технологические знания от опытных мастеров начинающим ученикам.

И все же трудовая практика выявила недостаточность языка образов. В условиях коллективной охоты и рыбной ловли жестовые знаки показали свою малоэффективность и на передний план выдвинулись звуковые сигналы. Они быстро распространяются на большие расстояния, весьма эффективны в темноте, в тумане, в лесу, в горах и в пещерах. По мнению американского лингвиста Дж. Гринберга, речь, вероятнее всего, возникла путем развития звуковых жестов человекообразных обезьян и совершенствовалась

несколько миллионов лет. Словесный язык позволил древнему человеку задерживать свои ответы на вызовы внешней реальности. Если язык животных полностью интегрирован в работу органов чувств, ориентированных вовне, то словесный язык дал возможность конституироваться особой внутренней жизни, т. е. сознанию. Сохранив выразительную и сигнальную роли, новые знаки породили дескриптивную функцию, когда возможную ситуацию можно описывать без привлечения актуальных стимульных впечатлений извне. Такая репрезентация выключает органы чувств из внешней деятельности и превращает их в экран, который рассматривается изнутри. Если у животных чувственность работает только как прозрачное стекло, через которое видна внешняя среда, то ментальная чувственность человека действует гибче, демонстрируя возможности двух режимов - «прозрачного» и «непрозрачного». В последнем случае вербальные и невербальные знаки, подобно амальгаме зеркала, блокируют хаотический поток внешних стимулов, позволяя представлять искусственные «предметы»: рисунки, тексты, чертежи и т. п.

Свои большие возможности словесный язык обрел через грамматическое структурирование. Если каждый крик гиббона представляет собой обособленный сигнал, который не сочетается с другими сигналами и не поддается членению, то в человеческой речи единицей коммуникации является предложение, состоящее из слов. Последние способны вступать в различные сочетания, большинство из них указывает на конкретную ситуацию, остальные выполняют грамматическую функцию. Правила, регулирующие возможные сочетания слов, являются грамматической структурой. Она позволяет человеку выстраивать деятельность во всех измерениях пространства и времени: рассуждать о прошлом, строить планы на будущее. Сигналы же гиббона относятся только к данному месту и данному времени.

Другое достоинство речи- использование ограниченного количества таких звуковых единиц, как фонемы. Их число колеблется от десяти до семидесяти в различных этнических языках, сами по себе они не имеют значения, но определенные последовательности фонем образуют значимые единицы. Если сообщение пчелы несет лишь два значения, то всего десять фонем позволяют создать десятки тысяч слов и предложений, а в принципе фонемный язык способен породить неограниченную когнитивную сложность предложений. Если коммуникация пчел жестко ограничена источниками меда, то люди могут говорить о бесконечном множестве предметов. В человеческом языке между знаком и значением нет постоянной связи, и эта свобода дает широкие познавательные возможности (произвольные соглашения между людьми).

Через всю историю социальной практики проходит совершенствование языкового союза слов и образов. При всех достоинствах вербальных структур они не могли вытеснить и заменить образные знаки. Другое дело, что они определили тенденцию формирования схематических образов. Схематизация лежит в русле культурного творчества, ибо сводится к созданию искусственных знаковых конструкций, в основном предназначенных для зрительного восприятия. К такого рода образам следует отнести чертежи, карты,

абстрактные рисунки и т. п. Так, хозяйственная практика Древнего Египта, Вавилона, Китая породила многообразие чертежей. В Египте чертежи обозначали границы плодородных земельных участков, по особым чертежам возводились пирамиды и другие крупные сооружения. В Китае схемы из гексаграмм были необходимым языком практики гаданий. Все древние числовые системы измерения начинались с образных знаков, которым затем придавалась более абстрактная форма. Примечательно то, что, как правило, все образные схемы вступали в союз со словесными структурами и эта связь со временем совершенствовалась. Итак, практическое познание демонстрирует динамичное взаимодействие вербальных и невербальных форм языка.

Во втором параграфе «Символы как знаки духовных смыслов» рассмотрена специфика языка мировоззрения. Ее игнорирует типичная позиция отождествления понятий «знак» и «символ». В четком виде она представлена Э. Кассирером. Он провел следующую демаркацию: если животные используют сигнальные знаки, детерминируемые природой, то человек изобрел слова-символы, ставшие основой культуры. Всякое слово символично, ибо связь между вербальным знаком и социальным значением свободно регулируется общественными договоренностями. В контексте сравнения человека с животными немецкий философ прав, но он игнорирует отличия трех человеческих типов познания (практика, мировоззрение, наука) друг от друга. Практическое познание и научный поиск едины в том, что они изучают объективную реальность, хотя и через призму своих идеалов. Успешная реализация любого практического проекта зиждется на учете реального положения дел в природе и культуре. Основным идеалом науки была и остается истина как соответствие знаний объекту. На этом фоне радикальное отличие несут все основные формы мировоззрения - мифы, религии, мораль, искусство, философия. В них фигурируют духи, боги, идеалы добра и красоты, спекулятивные сущности. Все это многообразие относят к духовным ценностям, которые невозможно связать с объективной реальностью каким-либо материальным способом, как это делается в науке и практике. «Предметы» тех духовных ценностей, которые предполагают существование неких объективных прообразов, утверждаются таким состоянием сознания, как вера. Если кто-то признает наличие христианского Бога или какого-то другого сверхъестественного существа, то единственным основанием для него выступает его личная вера, подкрепленная многовековой духовной традицией. Хотя когнитивное содержание духовных ценностей субъективно, их функции культурно-объективны. Они предлагают идеалы развития человечности, сплачивают людей в единые сообщества. Нам важно то, что по сравнению с практическими и научными знаниями духовные ценности демонстрируют максимально возможную степень произвольной свободы. Этому феномену как раз и соответствует язык символов. Основное своеобразие символического знака сводится к двум аспектам: а) высокая неоднозначность смысла, выражаемого символом; б) отнесение референтов к особому онтическому миру (потустороннее, «горнее», трансцендентное бытие).

Основные учения религии и религиозной философии основаны на трансцендентном символизме. Так, в исихазме как учении восточного христианства признано, что Фаворский свет является энергией сущности, которая выражается именем «Бог». Стало быть, энергия присуща и словам, ибо язык связан с Богом через его нетварные энергии. Позднее исихазм попал в центр внимания многих русских религиозных философов. Так, П. Флоренский развивал такое учение, как «имеславие». Если имя Божие есть сам Бог, то тварное бытие представляет собой иерархию символических уровней. Кроме света как главного символа существуют разные уровни его восприятия: один свет видят праведники, другой свет- обычные люди. Заряжен-ность духовными энергиями позволяет словам преобразовывать мир (магия), наполненность смыслами дает словам способность познания (мистика).

С учением Флоренского перекликается философия языка А. Ф. Лосева. Его методология вобрала в себя идеи исихазма, неоплатоников, неокантианцев, Э. Гуссерля и П. Флоренского, в итоге получилась не эклектическая смесь, а органическая целостная концепция. Идеи исихазма Лосев подверг творческой модификации. Если все сущности суть имена и слова, обладающие энергиями, то реальность есть мировая лестница с разными ступенями символичности. На самом ее верху пребывает Бог, в самом низу находятся неодушевленные вещи. Человеческий язык есть смысловое обстояние бытия, где всякое слово наполнено энергиями и слова делятся «по смыслу» и «по факту». Высшие энергии выражены смысловыми сущностями (эйдосами) вещей, низшие энергии у тех слов, которые произносятся физиологически и психически. Такую двойственность несет символ, в нем идея выражает сущность, а образ - ее явление. Символ следует отличать от знака, который является образом без идеи. Все, чем оперируют в практике и науке, - это знаки: дорожные указатели, фотографии, графики и т. п. В отличие от ясных знаков туманные символы скрывают тайну, намекая на нее. Если в практике слово «топор» есть знак орудия, то в контексте мифа это слово - символ бога Зевса. Но не только слова символичны, в этой роли способны выступить образы священных предметов. Для христианина высоким символом является крест. Образы искусства также суть символы прекрасного.

В третьем параграфе «Вербальные и невербальные особенности языка научного исследования» характеризуются наука и формы ее репрезентации. У своих истоков наука полностью зависела от речевых и письменных средств этнических языков. Поскольку они исторически складывались для обслуживания практической и духовной жизни, вербальный язык обрел игровой характер жизни (синонимы, метафоры и т. п.). Данная черта противостоит одному из основных идеалов науки - получать точные и однозначные знания. Магистральным выходом из этой ситуации стало формирование специализированного научного языка. Одно из направлений определилось на пути использования мертвых языков, т. е. таких языков, которые потеряли живых носителей и вместе с ними игровую неоднозначность. В таком положении сначала оказался язык древних греков, а с Нового времени - латынь.

Другой путь созидания научного языка выявился в виде процедуры выработки системы научных терминов. Слово становится термином тогда, когда его рациональное значение превращается в понятие. Суть этой метаморфозы выражает процесс логического определения понятия. Его нормы разработал Аристотель. Если слово разворачивают в предложение, где особенный признак (вид) связывается с общим свойством (род), то слово обретает точный понятийный смысл, становясь научным термином. Так, Аристотель дал знаменитое определение человека как такого животного, которое занимается политикой. Быть животным - это родовое свойство, политика сводится к делам по гражданскому самоуправлению (видовой признак). Такие термины-понятия и выражают содержание теоретической науки.

Важным средством построения научного языка стало конструирование объектного языка и метаязыка. Естественный язык легко впадает в логические противоречия, которые являются ошибками. Это ярко показали античные софисты в своих парадоксах. А. Тарский предложил двойную конструкцию предложения: «объектный язык» (о чем) и «метаязык» (как). Данная схема позволила устранить ряд парадоксов в теоретической математике и логике.

Общей стратегией развития научного языка стала формализация. Речь идет о деятельности создания специальных искусственных знаков, заменяющих слова. У истоков этого процесса можно выделить изобретение числовых знаков, давших простоту и экономность математических вычислений. В III веке грек А. Диофант начал вводить буквенные и формальные знаки математических элементов и действий, эта линия прервалась в Средние века и была продолжена математиками Нового времени. В конце XVI века Ф. Виет стал записывать алгебраические уравнения отдельными латинскими буквами, обозначая неизвестное гласными, а коэффициенты - согласными буквами. Формализация охватила не только математику, но и другие дисциплины естествознания, включая физику и химию. Язык алхимии состоял из мировоззренческих слов-символов: ртуть изображалась образом юного Меркурия, золото - Солнцем, серебро - Луной. Химия стала освобождаться не только от идей алхимии, но и от ее языка. Сначала Дж. Дальтон разработал систему кругообразных знаков с внутренними геометрическими фигурами, затем Я. Берцелиус обозначил химические элементы первыми буквами их латинских названий. И все же при всех успехах формализации у нее обозначились границы. Австрийский математик К. Гедель в 1930-е годы доказал несколько теорем, из которых следовало, что любая нормальная научная теория сохраняет в себе ряд неформальных предпосылочных утверждений. Это означает, что кроме формальных знаков научный язык будет включать в себя некоторое множество неформальных слов (предложений) и образов.

Свою специфику имеет язык гуманитарных наук. Здесь нет той тенденции формализации, присущей логике и математике. Но и тут вербальный язык обретает строгие формы за счет ряда приемов. Прежде всего, сквозной процедурой остается определение понятий и создание специального терми-

нологического аппарата. Все гуманитарные науки имеют свои понятийные тезаурусы, построенные на процедурах объяснения. Конечно, каждая наука вносит сюда свою дисциплинарную специфику. Если взять лингвистику, то, как полагает Л. С. Шишкина, здесь три главных способа работы с текстом: 1) описание; 2) моделирование; 3) реконструкция. В истории языкознания можно выделить этапы, где доминировали те или иные приемы. Описание сводится к тому, что изучаемый текст воспроизводится научным текстом, где описывается синтагматика и парадигматика первичного текста. Моделирование реализует акты нормирования текста и позиции выявления порождающих грамматик, ведущих к созданию метаязыка. На этих двух приемах основана древнеиндийская «грамматика Панини», которой обязана литература санскрита. «Грамматика Пор-Рояля» (Франция XVII века) органически соединила описание и моделирование. Формулой реконструкции стало движение «от текста через метаязык к языку». Метод реконструкции стал основой сравнительно-исторического языкознания XIX века.

История науки показывает развитие союза слов, искусственных знаков и формул с образами в качестве сквозной тенденции. Примечательно то, что даже первые наглядные образы приобретали характер абстрактных схем. Таковы чертежи геометрии, графические схемы в статике Архимеда, модель взаимосвязи скорости механического перемещения и пути (Н. Орем) и др. Прогресс наглядных схем продолжил Р. Декарт, изобретя графические изображения алгебраических функций. Аналитические графики осуществили быструю экспансию в естественные и социальные науки. Но образы стали не только важным видом внешнего, социального языка науки, они остались внутренним языком личностного знания. Многие ученые (М. Фарадей, А. Эйнштейн, Д. И. Менделеев и др.) признались, что они мыслят яркими образами, которые и обеспечивают исход научных открытий. Итак, язык науки объединяет все виды знаков: образы, слова и формулы.

В заключении оценены основные результаты работы. Они показывают, что эпистемологическая панорама всех четырех типов познания убеждает в том, что для единого и сквозного объяснения здесь вполне подходит универсальная концепция языка. Если в качестве принципа признать то, что в функции языковой единицы может выступать любое чувственное впечатление, полученное от внешних сигналов или произведенное на экране культурной ментальности, это дает для гносеологии весьма широкую и эффективную стратегию. Только она позволяет реализовать другой важный принцип - там, где есть какое-либо познание, обязательно действует некая форма языка. Она может быть как словесной, так и несловесной, вербальной и/или образной. Главное, что их объединяет, - это чувственный знак, несущий рациональное значение.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

Статьи в ведущих научных журналах и гаданиях, рецензируемых ВАК РФ для публикации основных научных результатов диссертаций:

1. Ляпунов, Д. Ю. Типы познания и виды языка [Текст] / Д. Ю. Ляпунов // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета.-2010.-№2(1).-С. 22-24. (0,4 печ. л.)

Публикации научных статей в других изданиях:

2. Ляпунов, Д. Ю. Визуальная репрезентация знаний в учебном познании [Текст] / Д. Ю. Ляпунов // Ценности современной науки и образования: материалы Всерос. заоч. науч.-практ. конф. 12-13 ноября 2009 г.- Киров: Изд-во ВятГГУ, 2009. - С. 15-19. (0,4 печ. л.)

3. Ляпунов, Д. Ю. Ценностные критерии языка науки [Текст] / Д. Ю. Ляпунов // Ценности современной науки и образования: материалы Всерос. заоч. науч.-практ. конф. 12-13 ноября 2009 г.- Киров: Изд-во ВятГТУ, 2009.-С. 157-161.(0,4 печ. л.)

А.Ляпунов, Д. Ю. Ментальная репрезентация знаний [Текст] / Д. Ю. Ля- -пуноа // Философское мировоззрение и картина мира: материалы Всерос. заоч. науч.-практ. конф. (Екатеринбург, 17-18 декабря 2009 г.).- Екатеринбург: УрГУ, 2009. - С. 114-117. (0,4 печ. л.)

5. Ляпунов, Д. Ю. Символы как знаки духовных ценностей [Текст] / Д. Ю. Ляпунов // Философия - культура - социум: аспекты взаимодействия: сб. науч. материалов студентов и аспирантов.- Киров: Изд-во ВятГГУ, 2010.-С. 60-64.(0,4 печ. л.)

6. Ляпунов, Д. Ю. Знаковый язык присущ всему древу жизни [Текст] / Д. Ю. Ляпунов // Гуманитарные проблемы современного информационного общества: материалы межвузовской студенческой науч. конф. 9 апреля 2010 г. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2010. - С. 223-226. (0,4 печ. л.)

7. Ляпунов, Д. Ю. Проект универсальной теории языка [Текст] / Д. Ю. Ляпунов // Философия - культура - социум: аспекты взаимодействия: сб. науч. материалов студентов и аспирантов. Вып. 2. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2011. -С. 9-13. (0,4 печ. л.)

8. Ляпунов, Д. Ю. Место образных икон и индексов в языке животных [Текст] / Д. Ю. Ляпунов // Философия - культура - социум: сб. науч. материалов студентов и аспирантов. Вып. 2.- Киров: Изд-во ВятГГУ, 2011.-С. 13-17. (0,4 печ. л.)

Подписано в печать 16.11.2011 г. Формат 64x80/16. Бумага офсетная. Усл. печ. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ № 1890.

Издательство

Вятского государственного гуманитарного университета, 610002, г. Киров, ул. Красноармейская, 26, т. (8332) 673674

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Ляпунов, Дмитрий Юрьевич

Введение.

Глава 1. Пониманиеязыка в контексте семиотики и эволюционизма

1.1. Создание универсальной философско-семиотической концепции языка;.

1.1:1 Единство познаниядаязыка.

1Л-.2.0т грамматики знаков к общей семиотике.

1.1.31 Универсальная концепция языка — познание животных и познавательный > опыт человека.

1.2: Знаковые формы языка животных.

1.2.1. Место образных знаков в познавательных действиях животных.1.

1.2.2. Роль языка образов в коммуникациях животных.

Глава 2. Взаимосвязь образных и словесных видов языка человеческого познания

2.1. Двуязычность практического познания: слова и образы .89;

2.1.1. Возникновение вербальногошзыка в трудовой практике^ шего развитие:.90?

2:1.2. Взаимодополнительность слов июбразов;.:.ЮН

2Л:3; Ирактическишсоюзюбразовюпыташ?вербального>мышления:.Л Ш

2.2.:Символы как знакидуховных смыслов^*. 122"

2.2.1. Критика концепциистождестваюимволшжслова:. 122:

2:2.2.Трансцендентный:символизмхристианскойфилософии.125:

2.213Архитектоникашбразного; и; словесного >в\символических системах.;. 130'

2.3. Вербальные и невербальные особенности языка научного исследования.

2.3.1. Развитие языка науки от форм естественной вербальности к искусственным- формулам .Г4Г

2.3.2. Единство образной и вербальной репрезентаций в научном исследовании.

Введение диссертации2011 год, автореферат по философии, Ляпунов, Дмитрий Юрьевич

Актуальность исследования. Современный этап развития техногенной цивилизации характеризуется тремя типами познания: практическое познание, мировоззренческий поиск, научное исследование. Безусловным лидером здесь является наука, мощное влияние которой ощущают все остальные типы. Именно в контексте науки сформировалась эволюционная парадигма, имеющая широкий междисциплинарный идейный смысл. Она вынуждает признать четвертый тип познания — познание животных. В пользу этого тезиса свидетельствует ряд научных дисциплин, изучающих поведение животных, — этология, сравнительная психология и т. п. Признание того, что существует познавательная деятельность животных, по-новому проблематизирует тему соотношения познания и языка. В классических теориях познания, ограниченных человеческими типами познания, действует принцип единства познания и языка. Если многообразие видов познания расширяется за счет познания животных, то, как быть с принципом взаимосвязи познания и языка? Поскольку налицо вопрос-дилемма, то здесь возможны лишь два ответа: 1) данный принцип теряет силу; 2) обсуждаемый принцип обретает более широкую область применения. Мы поддерживаем второй вариант, ибо в его пользу можно представить ряд аргументов. Первое соображение возникает при осмыслении сути принципа единства познания и языка. Если всякий человеческий поиск основан на такой связи, то любое знание как содержание требует языковой формы. Данное единство содержания и формы вполне правомерно распространить на информационные процессы животных. Фактуальный базис науки в этом отношении огромен. Но если коммуникация внутри разных биосообществ реализуется, следует признать ее языковую основу. Итак, язык животных - это особая реальность.

Признание языка животных влечет за собой группу своих соответствующих вопросов. Главный из них - в какой теории можно отобразить новый феномен? Проблемность здесь сводится к тому, что все наличные концепции языка «антропоцентричны», т. е. привязаны к описанию и объяснению человеческого вербального языка. И все же, как нам представляется, перспективный выход из этого положения существует. Он связан с такой наукой как семиотика. Ее идейный потенциал вполне достаточен, чтобы разработать основные характеристики языка животных. И действительно, семиотика есть наука о знаках в их самом широком диапазоне, где вербальные знаки являются одной из групп. В таком богатом многообразии можно найти место особому знаковому языку животных.

Введение языка животных не может не повлиять на переоценку места и роли вербального языка. Конечно, значение его огромно и никто не собирается умалять эту роль. И все же следует признать его локальность и ограниченность. Словесный язык был изобретен древними людьми на пути становления социальной культуры. Устная речь развилась до письменности, и она демонстрирует разнообразие своих видов. Формы вербальности и ныне имеют неисчерпаемый потенциал развития (искусственные языки науки и т. п.), однако наряду с этим существует огромный запас человеческого опыта, который пребывает в невербальных формах чувственности. Речь идет о рецепторных впечатлениях или модальностях осязания, обоняния, слуха, зрения и т. п. В современной философской литературе этой чувственности отказано в статусе языка. Но если исходить из принципа единства познания языка, то вполне можно и нужно признать такую разновидность языка, как чувственные невербальные знаки. Их содержанием выступают рациональные значения ощущений, восприятий и простых представлений (примитивов). Невербальный язык обслуживает допредикативный жизненный опыт человека и имеет ряд родственных черт с языком животных. Семиотическая теория языка признает легитимность невербального языка опыта.

Язык животных и невербальный язык человека мотивируют исследования языка с учетом типологии познания. Действительно, если мы признаём отличительные особенности практического познания, мировоззрения и науки, то они не могут не накладывать свою специфику на языковые средства. Ее выделение и должный анализ представляют собой несомненный исследовательский интерес.

Степень разработанности проблемы. В древней философии и протонаучном знании не было учений о языке, здесь возникли первые к ♦ представления о словесных знаках. Одно из первых понятий языка ввел француз дю Марсе в XVIII веке. Этот факт можно объяснить только тем, что концепт знака проще и элементарнее понятия языка. Наиболее основательная теория знаков в древности была разработана школой софистов. Здесь полагали, что устные и письменные слова состоят из букв, только слова являются знаками как формами, содержащими понятия. Все античные мыслители приняли такую трактовку. В средние века интересную новацию внес У. Оккам, его классификация включает, кроме слов как «мысленных знаков», «естественные знаки» — чувственные впечатления твердости/мягкости и т. п. Но такое расширение не повлияло на исследователей Нового времени и Просвещения, развивавших словесную парадигму языка. В XIX веке стало складываться классическое языкознание в трудах В. фон Гумбольдта, Фр. Боппа, Р. Раска, Г. Пауля, Н. Н. Крушевского, И. А. Бодуэна де Куртене и др. Здесь особо следует отметить вклад швейцарского лингвиста Ф. де Соссюры, заложившего идейные основы структурной теории языка. Ее развивали Л. Ельмслев, Н. С. Трубецкой, Р. О. Якобсон и др. Современная лингвистика представлена следующими учеными: А. Вежбицка, Э. Бенвенист, Г. П. Грайс, Й. Златев, П. Ф. Стросон, Н. Лав, Дж. Катц, Н. Хомский, Ю. С. Степанов.

Кардинально важным этапом стало становление семиотики как общей теории знаков. Ее идейные основы заложили американские философы и ученые Ч. С. Пирс и Ч. У. Моррис. Развитие семиотики осуществляли К. Аймермахер, Р. Барт, К. Бюлер, А. Вежбицка, Дж. Гринберг, Вяч. Вс. Иванов, К. Льюис, Д. Льюиз, Б. Холл Парти, Е. Пельц, П. Серио, Ю. Степанов, Цв. Тодоров, Т. В. Цивьян, Р. Якобсон и др. Следует признать важную рефлексивную роль со стороны философии языка. Ее представляют: С. С. Аверинцев, М. М. Бахтин, Г. Брутян, В. С. Библер, В. В. Бибихин, X. Гадамер, Э. Кассирер, Ю. М. Лотман, М. М. Мамардашвили, Л. А. Микешина, Г. Райл, П. Рикер, А. Н. Портнов, М. Фуко, М. Хайдеггер, Г. П. Щедровицкий. Особо можно выделить аналитическую философию, представители которой рассматривают язык под углом познания и норм логики: Б. Рассел, Л. Витгенштейн, Н. Гудмен, Д. Деннет, Д. Дэвидсон, Т. Добжиньская, У. В. О. Куайн, Дж. Остин, Дж. Серл, X. Патнэм,

A. Тарский, Г. Фреге, Дж. Фодор и др.

С учетом диссертационной темы можно выделить группы авторов, которые внесли существенный вклад в исследование языков, связанных с определенным типом познания. В исследовании языка животных следует отметить: Г. Бейтсона, К. Бюлера, Фр. Варелу, Р. Гарднера, Т. Голдсмита,

B. Келера, К. Лоренца, Дж. Марганта, У. Матурану, Ж. И. Резникова, Б. Я. Рябко, Д. Филдса, Л. А. Фирсова, Н. Хейса, А. М. Чиженкова, Г. X. Шингарова и др. В языке практического познания, следует особо выделить невербальный язык эмпирического опыта. Его исследовали: Г. Бейтсон, Дж. Брунер, X. У. Гумбрехт, Р. Грегори, Дж. Дьюи, М. Мерло-Понти, А. Пайвио, В. Подорога, М. Полани, Ст. Линкер, Ж. Рансьер, О. Н. Сысолятина, М. А. Холодная и др. В рефлексию символического языка мировоззренческих форм важный вклад внесли: М. М. Бахтин, И1. А. Бескова, А. А. Залевская, М. Н. Ересько, Э. Кассирер, Н. В. Кулагина, С. Лангер, А. Ф. Лосев, Ю. М. Лотман, М. М. Мамардашвили, Д. В. Пивоваров,

A. А. Петраков, А. И. Пигалев, А. М. Пятигорский, А. С. Родионова, О. В. Чистова, Е. А. Царева и др. Язык науки представлен в работах: Н. С. Автономовой, О. Е. Баксанского, М. Вартофского, В. В. Ильина, Р. Карнапа, Л. Лаудана, Н. В. Мальчуковой, Б. Рассела, В. М. Розина,

B. Н. Поруса, А. Пуанкаре, А. Тарского, Г. Фреге и др.

И все же, несмотря на то что существует значительный задел в виде объемного массива научной и философской литературы, в данной теме наличествуют существенные пробелы. Главным образом они обусловлены отсутствием единой теории для всех четырех типов познания и универсальной теории языка. Данное исследование может быть представлено как один из этапов создания таких теорий.

Объектом исследования выступает все многообразие типов познания и соответствующих им видов языка.

Для достижение поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1) конструктивно-критически оценить существующие теории языка, выделить необходимые предпосылки и из них создать универсальную концепцию языка (далее -УКЯ);

3) изучить отличительные черты практического познания человека и взаимодополнительность невербальных и вербальных форм языка;

5) проанализировать отличительные особенности языка научного поиска.

Научная новизна исследования концентрируется в следующих положениях:

- разработана универсальная концепция языка, основу которой составляет понятие знака как чувственного впечатления* (означающего), способного вступить в связь с рациональным значением (означаемым). Если первое может существовать в форме образов и слов, то второе представлено когнициями опыта и мышления;

- осуществлен анализ практического опыта, единицы которого выражены языком чувственных образов. Более развитые практические знания представлены словесными конструкциями, и они связаны с образами в единую систему;

- проведена критика расширительной концепции символизма (Э. Кассирер), символы интерпретированы как знаки духовных ценностей мировоззрения, основные референты которых трансцендентны (боги, Бог, метафизические сущности). Язык символов — это особые образы и слова, дополняющие друг друга;

Положения, выносимые на защиту.

1. Универсальная концепция языка развивает семиотическую теорию знаков и идеи классической лингвистики (Ф. де Соссюр и др.). Любое чувственное впечатление может стать языковым знаком, если оно. входит в структурно-функциональную связь со знанием как своим рациональным значением. В таком широком контексте в роли знака способны выступать не только слова, но и простые модальности рецепторной чувственности (зрение, слух и т. п.). Здесь правомерно говорить о знаках-образах, которые выражают содержание всех низших форм познавательного опыта (ощущения, восприятия, прототипы, когнитивные карты и т. п.) у животных и человека (опыт ребенка, опыт слепоглухонемых, личностное знание).

2. Необходимым следствием современной эволюционной теории является признание познавательной деятельности животных. Разнообразные исследования показывают, что генетически укорененные наследственные программы для успешности своего действия требуют от особей приобретения прижизненного опыта. Его единицы (прототипы и т. п.) выражаются и закрепляются двумя формами образных знаков — иконами и индексами. Если первые фиксируют актуально действующие стимулы, то вторые указывают на объекты ожидаемого будущего. Иконы и индексы, обеспечивающие коммуникации животных, способны на зародышевую грамматику.

4. Хотя некоторые авторы считают символизм родовой характеристикой языка, правомерно его ограничить мировоззрением. Его содержанием выступает все многообразие духовных ценностей (мораль, мифы, религии, искусство и т. п.), которым присущ определенный плюрализм интерпретаций. Этой неоднозначности и соответствует язык символов, где каждый знак несет высокую игровую произвольность значений. Символам также присуще единство образов и слов при обязательном условии — иметь духовные значения.

5. Своеобразие языка науки определяется сущностными особенностями данного типа познания. Большинство научных дисциплин имеет эмпирический и теоретический уровни исследования. Низшим слоем первого из них является перцептивный опыт ученого или то; что М. Полани назвал «личностным знанием». Эти допредикативные когниции связаны с телесными схемами и действиями с приборами, они представлены соответствующими образными знаками. Высшие пласты эмпирического опыта репрезентируются сочетаниями обыденных и специальных слов, наглядными схемами, рисунками, графиками. В языке теоретического уровня преобладает формальный язык в виде искусственных знаков, математических формул и дисциплинарных терминов. В целом язык науки сочетает в себе специализированные образы, особые слова и искусственные репрезентаторы.

Теоретическая значимость исследования. Проведена широкая рефлексия философских и научных теорий языка, выделены перспективные идеи, на их основе построена универсальная концепция языка. В ее контексте проанализирован репрезентативный материал, относящийся ко всем типам познания. В итоге сложилась концептуальная схема языка познавательной деятельности животных, рефлексивная оценка единства образных и словесных знаков человеческого практического познания, концепция символического языка духовных смыслов мировоззрения и развернутое представление о языке науки, объединяющем специальные образы, термины и формулы.

Соответствие диссертации паспорту научной специальности. В соответствии с формулой специальности 09.00.01 «Онтология и теория познания», включающей исследования и разработки в области теории, методологии, закономерности формирования и развития онтологии и теории познания, представленная диссертационная работа является теоретическим исследованием взаимосвязи типов познания и видов языка.

Полученные философские результаты соответствуют пункту 2 «Методологические функции научной онтологии и теории познания в развитии современной науки и техники, в процессах творчества в различных сферах деятельности», пункту 28 «Закономерности развития коммуникативных аспектов отражения и обмена информацией в живой природе и обществе, формирование естественных и искусственных языков, а также их влияние на индивидуальное и общественное сознание», пункту 43 «Соотношение философских, общенаучных и практических методов познания и творчества, их прогресса и интеграции в системно-структурные исследования».

Апробация исследования. Основные положения диссертационного поиска отражены в восьми авторских публикациях и в ряде устных докладов. Диссертант выступил с двумя докладами на методологическом семинаре аспирантов и соискателей при кафедре философии и социологии Вятского государственного гуманитарного университета (далее - ВятГТУ) (руководитель - проф. В. Ф. Юлов), его доклады обсуждались на международной научно-теоретической конференции «Ценности современной науки и образования» (Киров, 2009), на межвузовских аспирантских конференциях «Гуманитарные проблемы современного информационного общества» (Киров, 2010), «Философия —культура —социум: аспекты взаимодействия» (Киров, 2011).

Объем и структура диссертации. Исследование состоит из введения, двух глав, содержащих пять параграфов, заключения и библиографического списка. Объем работы - 187 страниц. Список литературы включает 205 наименований, в том числе 6 на иностранных языках.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Типы познания и виды языка"

Заключение

Итак, эпистемологическая панорама всех четырех типов познания: познавательной деятельности животных, практического опыта, мировоззренческой духовности и научного исследования — убеждает в том, что для единого и сквозного объяснения здесь вполне подходит универсальная концепция языка (УКЯ). Если в качестве принципа признать то, что в функции языковой единицы может выступать любое чувственное впечатление, полученное от внешних сигналов или произведенное на экране культурной ментальности, это дает для гносеологии весьма широкую и эффективную стратегию. Только она позволяет реализовать другой важный принцип - там, где есть какое-либо познание, обязательно действует некая форма языка. Она может быть как словесной, так и несловесной, вербальной и/или образной. Главное, что их объединяет — это чувственный знак, несущий рациональное значение. Такой семиотический подход дает философу-эпистемологу должную широту и позволяет не упустить из-ПОЛЯ исследовательского внимания то, что игнорировала парадигма вербализма. И речь здесь идет о весьма важных познавательных феноменах: прижизненный опыт научения животных, ранние формы, познавательного опыта человеческих детей, специфический опыт ориентировки в социальной среде у слепоглухонемых людей, «личностное и немое знание» практиков, учащихся и ученых. Рефлексия таких познавательных форм давно назрела и требует должного' инструментария. Принцип единства познания и языка способен стать его ядром.

Если признать, что все языковые знаки делятся-на образы и слова, то наибольшую проблемность несет первый компонент. Разновидности вербального языка изучены сравнительно полно и разносторонне, образные структуры им явно проигрывают в данном отношении. Этот дисбаланс требует изменения. Образные знаки весьма разнообразны, и именно они являются языковыми формами познавательного опыта. Если брать их сугубо содержательные компоненты, то они в виде «когнитивных карт», «прототипов», «фреймов», «когнитивных схем» широко обсуждаются в психологии и когнитивных науках. Новизна предлагаемого поворота заключается в том, чтобы придать этому уже имеющемуся направлению характер языковой парадигмы. Идея двуединства языкового и когнитивного весьма перспективна и способна открыть новые горизонты в исследовании всех основных видов познавательного опыта.

Не менее перспективен такой предмет приложения расширенной языковой парадигмы, как мышление. Его отличие от опыта очевидно, но так же очевидно и то, что оно реализует не только словесные конструкции, но и формы образных знаков. То, что показано в настоящем исследовании, следует рассматривать лишь пропедевтикой, которую нужно развивать дальше, делая это разнопланово и системно. Данная установка справедлива в отношении всех типов познавательного мышления: практического, духовно-ценностного и научного.

Список научной литературыЛяпунов, Дмитрий Юрьевич, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Альтшуллер, Г. С. Алгоритм изобретения Текст. / Г. С. Альтшуллер. М.: «Моск. рабочий», 1973. — 296 с. /.-.

2. Анкерсмит, Ф. Р. История и тропология: взлет и падение метафоры Текст. / Ф. Р. Анкерсмит. -М.: Прогресс—Традиция, 2003: 496 с.

3. Анкерсмит, Фр; РІ. Возвышенный:исторический:опыт Текст.'/ Фр. Р. Анкерсмит. М.: Издательство «Европа», 2007. — 608 с. .

4. Антоновский, А. Ю. Смысл как коннективный механизм в языке, сознании и коммуникации: Текст. / А: Юі Антоновский // Язык, знание, социум: Проблемы социальной эпистемологи и. М.: ИФРА1І, 2007. - С. 5774. '' У•,■■.',-■: ;V ,; ••'''\ ' ■

5. Арбиб, М. Метафорический мозг Текст. / М. Арбиб. М.: Прогресс, 1976. - 483 с.

6. Арно, А., Лансло, К. Грамматика общая и рациональная Пор-Рояля Текст. / А. Арно, К. Лансло. М.: Прогресс, 1990. - 362 с. .

7. Баксанский, О. Е. Математические репрезентации физического познания Текст. / О. Е. Баксанский // Личность. Познание. Культура. К 70-летию Л. А. Микешиной. М.: МПГУ, 2002. - С. 277-287.

8. Барт, Р. Избранные работы. Семиотика: Поэтика Текст. / Р. Барт. — М.: Прогресс, 1989. 312 с.

9. Барт, Р. Мифологии Текст. / Р. Барт. М.: Академический проект, 2008.-351 с.

10. Барт, Р. Системы Моды. Статьи по семиотике культуры Текст. / Р. Барт. М.: Прогресс-Традиция, 2003. - 280 с.

11. Бахтин, М. М. К методологии гуманитарных наук Текст. / М. М. Бахтин. Эстетика словесного творчества. — М.: Мысль, 1986. С.382-390.

12. Бахтин, М. М. Проблема текста в лингвистике, филологии-и другихс сгуманитарных науках Текст. / М. М. Бахтин. Эстетика словесного творчества. -М.: Мысль, 1986. С. 298-327.

13. Башкатова, Д. А. Мода как объект философского осмысления и лингвистического анализа Текст. / Д. А. Башкатова // Общественные науки и современность. М., 2009. - № 6. - С. 164-172.

14. Бейтсон, Г. Стиль, изящество и информация в примитивном искусстве Текст. / Г. Бейтсон // Г. Бейтсон. Экология разума. Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии. — М.: Смысл, 2000. -С. 59-183.

15. Бенвенист, Э. Общая лингвистика Текст. / Э. Бенвенист. — М: Прогресс, 1974.-447 с.

16. Белнап, Н., Стил Т. Логика вопросов и ответов Текст. / Н. Белнап, М. Стил. М: Прогресс, 1981. - 263 с.

17. Бескова, И. А. Самость и самоосознавание в когнитивном развитии человека Текст. / И. А. Бескова // Эволюция. Мышление. Сознание. (Когнитивный подход и эпистемология). М.: Канон+, 2004. — С. 65-168.

18. Бруцкая, Л. А., Вишнякова, Е. П. А. Ф. Лосев и христианские символы в культурной традиции Текст. / Л. А. Бруцкая, Е. П. Вишнякова //

19. Мысль и жизнь. К столетию со дня рождения А. Ф. Лосева. — Уфа: Изд-во Башк. гос. ун-та, 1993. С. 220-225.

20. Бурдье, П. Практический смысл Текст. / П. Бурдье. — СПб.: Алетейя, 2001.-562 с.

21. Бюлер, К. Теория языка. Репрезентативная функция языка Текст. / К. Бюлер. М.: Прогресс, 2000. - 528 с.

22. Вартофский, М. Введение Текст. / М. Вартофский // М. Вартофский. Модели. Репрезентация и научное понимание. М.: Прогресс,1988.-С. 8-25.

23. Вертгеймер, М. Продуктивное мышление Текст. / М. Вертгеймер. -М.: Прогресс, 1987. 336 с.

24. Визгин, В.П. Человек и орудие Текст. / В.П. Визгин. М.: Институт философии АН, 1989. - 68 с.

25. Вольская, Н. С. Семиотика древнегреческого мифа Текст. / Н. С. Вольская // Вопросы философии, 1972. № 4. - С. 113-125.

26. Гадамер, Г. Г. История понятий как философия Текст. / Г.Г. Гадамер // Г. Г. Гадамер. Актуальность прекрасного. М: Искусство, 1991. — С. 7-39.

27. Гарднер, Р. Язык обезьян Текст. / Р. Гарднер. СПб.: Алетейя,1989.-263 с.

28. Гегель, Г. В. Философия духа. Энциклопедия философских наук Текст. / Г. В. Гегель // Г. В. Гегель. Соч. Т. 3. М.: Мысль, 1956. - 536 с.

29. Гирц, К. Как мы сегодня думаем: к этнографии современной мысли Текст. / К. Гирц // Культурология: Дайджест / РАН ИНИОН, 2005. № 1. -С. 177-189.

30. Голдсмит, Т. Что видят птицы? Текст. / Т. Голдсмит // В мире науки, 2006. № 10. - С. 44-51.

31. Грайс, Г. П. Значение говорящего, значение предложения и значение слова Текст. / Г. П. Грайс // Философия языка. М.: Эдиториал УРСС, 2004. - С. 75-98.

32. Грановский, В. В. Русский символизм и философия имени: точки соприкосновения Текст. / В. В. Грановский // Религиоведение, 2007. № 1. -С. 169-178. . ; У/ ; Л

33. Гринберг, Дж. Антропологическая лингвистика: Вводный курс Текст. / Дж. Гринберг. М.: Эдиториал УРСС, 2004. -224 е. у ^

34. Гриненко; Г. В. Сакральные тексты и сакральная; коммуникация. Логико-семиотический анализ вербальной магии- Текст. / Г. В. Гриненко. -М.: Смысл, 2000.- 134 с. ' ' ; '. 'у./ . ' ■

35. Гудмен, Ні Способы создания, миров Текст. /, Н: Гудмен // Н. Гудмен. Способы создания миров. М.: Праксис, 2001. С. 115-256.

36. У 39. Гумбольдт, В. фон. Об-изучении языков, или-план систематической энциклопедии всех языков Текст. / В. фон Гумбольдт // В: фон Гумбольдт. Язык и философия культуры. -М.: Прогресс, 1985. С. 346-349.

37. Деррида, Ж. Структура, знаки игра в дискурсе гуманитарных наук Текст. / Ж.,-Деррида-// Ж. Деррида. Письмо- и различие. М.: Академ. . Проект, 2000Ь— СГ 352--368і . і -Л—'■^■■■■ЛУ'Л''

38. Дёрнер, Д. Логика неудачи. Стратегическое мышление в сложных . ситуациях;Текст.!:/Д.:Дёрнер;-Мі: Смысл,,1997.-243 с. ' : >

39. Дубровский, Д. И. Проблема «другого сознания» Текст. / Д. И. Дубровский // Вопросы философии; 2008. №1-. - с. 19-28.

40. Ересько, М. Н. Языкрелигии:;пролегомены когнитивному дискурсу Текст . / М. I I. Ересько // Религиоведение, 2007. № 2. ■ с. 98 115.

41. Жюльен, Фр; Путь, к цели: віобход или:напрямик. Стратегия смысла в Китае и Греции-;Текст. / Фр. Жюльен. М.: Моск. философ., Фонд, 2001. -359с. ■."■;■ V . .

42. Жюльен, Фр. Трактат об эффективности Текст. / Фр. Жюльен.

43. М.-СПб.: Моск. философ, фонд; Университетская книга, 1999. 236 с.

44. Залевская, A.A. Проблема «тело-разум» в трактовке А. Дамазио Текст. / A.A. Залевская // Язык и познание: Методологические проблемы и перспективы. -М.: Гнозис, 2006. С. 82-104.

45. Зимин, А. А. Холопы на Руси (с древнейших времен до конца XV века) Текст. / А. А. Зимин. М.: Наука, 1973. - 327 с.

46. Зинченко, В. П. Формирование зрительного образа Текст. / В. П. Зинченко. Образ и деятельность. М. - Воронеж: Изд-во института психологии РАН, 1997. - с. 196-312.

47. Иванов, Вяч. Вс. Чет и нечет: Асимметрия мозга и знаковых систем Текст. / Вяч. Вс. Иванов. М: Советское радио, 1978. 194 с.

48. Иванов, Вяч. Вс. Значение идей Бахтина- о знаке, высказывании и диалоге для современной семиотики Текст. / Вяч. Вс. Иванов // Труды по знаковым системам. Тарту, 1973. - Вып. 6. - с. 5-44.

49. Игумен Петр (Пиголь). Исихазм путь к обожению Текст. / Игумен Петр // Философские науки, 2005. - № 2. — с. 59-82.

50. Ильин, В. В. Философия науки: учебник Текст. / В. В. Ильин. М.: Изд-во МГУ, 2003; - 360 с.

51. Кант, И. Критика способности суждения Текст. / И. Кант // И. Кант. Соч: В 6-ти томах. Т. 5. -М.: Мысль, 1966. с. 161-527.

52. Капп, Э., Кунов, Г., Нуаре, JL, Эспинас, А. Роль орудия в развитии человека Текст. / Э. Капп, Г. Кунов, JI. Нуаре, А. Эспинас. Л.: Прибой, 1925.-192 с.

53. Карнап, Р. Философские основания физики. Введение в философию науки Текст. / Р. Карнап. М.: Прогресс, 1971. - 390 с.

54. Кассирер, Э. Философия символических форм: Введение и постановка проблемы Текст. / Э. Кассирер // Культурология. XX век: Антология. М.: Юрист, 1995. - С. 163-212.

55. Кассирер, Э. Опыт о человеке: Введение в философию человеческой^ культуры Текст. / Э. Кассирер // Э, Кассирер. Избранное. Опыт о человеке. М.: Гардарика, 1998. С. 440-723. ,

56. Катц, Дж. Философская релевантность языковой теории Текст. / Дж. Катц // Философия языка. М.: Эдиториал УРСС, 2004. - с. 141-166.

57. Ключевский, В.: О; Русская история; Полный: курс лекций: В 3-х книгах. Книга 1. Текст. /В. О. Ключевский. М.: Мысль, 1995. - 641 с.

58. Князева, Е. Н. Концепция инактивированного познания: историческиешредпосьшкши перспективы^развития Текст.!/ Е. .Н; Князева // Эволюция. Мышление. Сознание. (Когнитивный подход и эпистемология). -М.: Канон-*-, 2004. С. 308-349. , ,; . //■. ' • ; :!

59. Кулагина; Н. 15. Символ как средство мировосприятия и миропонимания^Текст.'/Н:В: Кулагина;:- М;: Прогресс, 1999. 263 с.

60. Кэмпбелл, Д. Т. Эволюционная эпистемология: Текст. / Д. Т. Кэмпбэлл // Эволюционная эпистемология и логика социальных наук: Карл Поппер и его критики.- М;: Эдиториал УРСС; 2000. С. 92-146:.

61. Лакофф, Дж. Когнитивное моделирование Текст.! / Дж. Лакофф // Язык и интеллект. М.: Прогресс, 1996. - С. 141-164.

62. Лангер, С. Философия в новом ключе: Исследование символики разума, ритуала и искусства Текст. / С. Лангер. М.: Республика, 2000. 287 с.

63. Лапшин, И. И. Философия-изобретения и изобретение в философии: Введение в историю философии Текст. / И. И. Лапшин. М.: Республика,г1999.-399 с.

64. Лекторский, В. А. Эпистемология классическая и неклассическая Текст. / В. А. Лекторский. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 256 с.

65. Литвинов, В. П. Предисловие: Демистификация знака Текст. / В: П. Литвинов // Г. П. Щедровицкий. Знак и деятельность. — М.: Вост. литература, 2005.-С. 7-30.

66. Лоренц, К. Обратная сторона зеркала. Опыт естественной истории человеческого познания Текст. / К. Лоренц // К. Лоренц. Оборотная сторона зеркалш -М.: Республика, 1998. С. 243-467.

67. Лоренц, К. Так называемое зло. К естественной истории агрессии Текст. / К. Лоренц // К. Лоренц. Оборотная сторона зеркала. — М.: Республика, 1998. С. 61-242.

68. Лосев, А. Ф. Диалектика мифа Текст. / А. Ф. Лосев // А. Ф. Лосев. Философия. Мифология. Культура. -М.: Политиздат, 1991. С. 21-186.,

69. Лосев, А. Ф. Исторический смысл эстетического мировоззрения Рихарда Вагнера Текст. / А. Ф. Лосев // А. Ф. Лосев. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. - С. 275-314.

70. Лосев, А. Ф. Логика символа Текст. / А. Ф. Лосев // А. Ф. Лосев. Философия. Мифология. Культура. -М.: Политиздат, 1991. С. 247-274.

71. Лосев, А. Ф. Основной вопрос философии музыки Текст. / А. Ф. Лосев // А. Ф. Лосев. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991.-С. 315-335.

72. Лосев, А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии Текст. / А. Ф. Лосев.-М.:ГИЗ, 1930.-431 с.

73. Лосев, А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство Текст. /А. Ф. Лосев. -М.: Мысль, 1976.-263 с.

74. Лосев, А. Ф. Символ Текст. / А. Ф. Лосев // Философская энциклопедия. В 5-ти томах. Т. 5. М.: 1970. - С. 10-11.

75. Лосев, А. Ф. Философия имени Текст. / А. Ф. Лосев // А. Ф. Лосев. Из ранних произведений. М.: Изд-во «Правда», 1990. - С. 9-192.

76. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров Текст. / Ю. М. Лотман // Ю. М. Лотман. Семиосфера. СПб.: «Искусство-СПб», 2004. - С. 150-390.

77. Лотман, Ю. М. Культура и взрыв Текст. / Ю. М. Лотман // Ю. М. Лотман. Семиосфера. СПб.: «Искусство-СПб», 2004. - С. 12-148.

78. Лотман, Ю. М. Статьи и исследования Текст. / Ю. М. Лотман // Ю. М. Лотман. Семиосфера. СПб.: «Искусство-СПб», 2004. - С. 460-661.

79. Лотман, Ю. М. Статьи по типологии культуры Текст. / Ю. М. Лотман. Семиосфера. СПб.: «Искусство-СПб», 2004. - С. 392-459.

80. Майданов, А. С. Методология научного творчества Текст. / А. С. Майданов. М.: Издательство ЛКИ, 2008. - 512 с.

81. Майданов, А. С. Миф как источник когнитивной информации Текст. / А. С. Майданов // Эволюция. Мышление. Сознание. (Когнитивный подход и эпистемология). М.: Канон+, 2004. - С. 261-307.

82. Майоров, В. Восприятие запахов Текст. / В. Майоров // Наука и жизнь, 2007. № 2. - С. 64-69.

83. Мальчукова, Н. В. Исчислительность и субъектность как основания общей теории языка Текст. / Н. В. Мальчукова // Наука. Философия. Общество. Материалы V Российского философского конгресса. Т. 1. — Новосибирск: Параллель, 2009. С. 153-154.

84. Мамардашвили, М. К., Пятигорский, А. М. Символ и сознание Текст. / М. К. Мамардашвили, А. М. Пятигорский. М.: Республика, 1997. -412 с.

85. Маргант, Дж.Потрясающееобщение 'ногамш. Слоны разговаривают топотом Текст. / Дж. Маргант // Ломоносов вместе с New Scientist, 2003. № 5.-С. 89-92. .' 'Г'' ' ^ ' '

86. Маркс, К. Экрномические рукописи 1861—1863 годов Текст. / К. Маркс // К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. • Т. 42. С. 7-368. .

87. Магу рана, У. .Биология познания:.: Язык. и интеллект Текст.; / У. Матурана. М!: Издательская группа «Прогресс», 1996. — 416 с.

88. Мах, Э. Познание и заблуждение. Очерки по психологии исследования Текст. / Э; Мах. — Mi: БИНОМ! Лаборатория знаний^ 2003; -456с. ' — ■ . ' . г/':

89. Моррис, Ч. У. Основания теории знаков Текст. / Ч; У. Моррис // Семиотика: Антология. — М.: Академ: Проект; Екатеринбург: Деловая^книга; 2001.-е. 45-97. ' ■,' ■•; : '. ':

90. Москаева, А. С., Розин, В: М. К анализу систем знания типа «Начал» Евклида. Сообщения I-II Текст./ А.^С. Москаева, В. М. Розин II Новые исследования в педагогических науках. Вып. 8, 9.- М;: Наука,1966. -176с. ■■.":. . . V- " ' : '■'.;. . : ■;■■■■■ .

91. Мосунова, Л.А., Юнгблюд, Л.Г. Педагогические технологии в практике обучения и воспитания Текст. / Л.А. Мосунова, Л.Г. Юнгблюд. -Киров: Изд-во ВятГ1 У, 2001. 289 с.

92. Мотлук, Э. Смешанное чувство. Что видят слепые? Что слышат глухие? Текст. / Э. Мотлук // Ломоносов вместе с New Scientist, 2003. № 4. -С. 56-59.

93. Мухаметзянова, Г.В. Профессиональное образование: проблемы качества и научно-методического обеспечения Текст. / Г.В. Мухаметзянова. -Казань: Магариф, 2005. 319 с.

94. Насыров, И. Р. К вопросу о сущности исламского мистицизма (суфизма) Текст. / И. Р. Насыров // Религиоведение, 2007. № 4. - С. 37-44.

95. Николелис, М. и Рибейро, С. В поисках нейронного кода Текст. / М. Николелис и С. Рибейро // В мире науки, 2007. № 4. - С. 36-43.

96. Новая философская энциклопедия: В четырех томах Текст. / Ин-т философии РАН: М.: Мысль, 2010.

97. Оботурова, Г. Н. Миф как невербальная и неявная форма знания Текст. / Г. Н. Оботурова // Личность. Познание. Культура. К 70-летию Л. А. Микешиной. -М.: МПГУ, 2002. С. 551-556.

98. Оккам, У. Избранные диспуты Текст. / У. Оккам // Антология средневековой-мысли (Теология и философия европейского Средневековья): В 2-х т. Т. 2. СПб: РХГИ, 2002. - С. 324-387.

99. Остин, Дж. Смысл и сенсибилии Текст. / Дж. Остин // Остин Дж. Избранное. М: Дом интеллектуальной книги, 1999. - С. 139-244.

100. Палама, Григорий. Триады" в защиту священно-безмолвствующих Текст. / Григорий Палама // Добротолюбие. М., Харьков; 2001. С. 391-516.

101. Парахонский, Б.А. Язык культуры и генезис знания (ценностно-коммуникативный аспект) Текст. / Б.А. Парахонский. Киев: Наукова-думка, 1988.-211 с.

102. Патнэм, X. Значение «значения» Текст. / X. Патнэм // X. Патнэм. Философия сознания. — М.: Праксис, 1999. С. 164-234.

103. Пахтер, М, Лэндри Ч. Культура на перепутье: Культура и культурные институты в XXI веке Текст. / М. Пахтер, Ч. Лэндри. М.: Классика - XXI, 2003 .-96 с.

104. Перлз, Фр. С. Внутри и вне помойного ведра Текст. / Фр. С. Перлз // Фр. С. Перлз, П. Гудмен, Р. Хефферлин. Практикум по гештальттерапии. -СПб.: «Петербург XXI век», 1995. - 448 с.

105. Петраков, А. А. Проблема символа в русской философии XX в.: онтологический аспект Текст. / А. А. Петраков // Религиоведение, 2007. — № 4. С. 57-66.

106. Пивоваров, Д. В. Язык религии Текст. / Д. В. Пивоваров // Религиоведение, 2007. № 2. - С. 88-98.

107. Пигалев, А. И. Проблема символизма в философии П. А. Флоренского Текст. / А. И. Пигалев // Жизненный мир философа Серебряного века. Межвуз. сб. науч. тр. Под ред. В. Б. Устьянцева. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 2003. С. 151-158.

108. Пинкер, Ст. Язык как инстинкт Текст. / Ст. Линкер. М.: Эдиториал УРСС, 2004. - 456 с.

109. Пирс, Ч. С. Икона, индекс, символ Текст. / Ч. С. Пирс // Ч. С. Пирс. Избранные произведения. М.: Логос, 2000. — С. 200-222.

110. Пирс, Ч. С. О знаках и категориях Текст. / Ч. С. Пирс // Ч. С. Пирс. Избранные произведения. М.: Логос, 2000. - С. 162-175.

111. Пирс, Ч. С. Разделение знаков / Ч. С. Пирс // Ч. С. Пирс. Избранные произведения. М.: Логос, 2000. — С. 176-199.

112. Пирс, Ч. С. Феноменология Текст. Ч. С. Пирс // Ч. С. Пирс. Избранные произведения. — М.: Логос, 2000. — С. 116—161.

113. Полани, М. Личностное знание. На пути к посткритической философии Текст. / М. Полани. М.: Прогресс, 1985. - 344 с.

114. Поппер, К. Р. Мир предрасположенностей Текст. / К. Р. Поппер // Эволюционная эпистемология и логика социальных наук: Карл Поппер и его критики. MI: Эдиториал УРСС, 2000. - С. 176-209.

115. Поппер, К. Р. Эволюционная эпистемология Текст. / К. Р. Поппер // Эволюционная эпистемология и логика социальных наук: Карл Поппер и его критики. М.: Эдиториал УРСС, 2000. - С. 57-74.

116. Порус, В. Н., Пирс, Ч. С. Текст. / В. Н. Порус // Новая философская энциклопедия. В 4-х томах. Т. 3. — М.: Мысль, 2010. — С. 233234.

117. Поршнев, Б.Ф. О начале человеческой истории (Проблемы психологии) Текст. / Б.Ф. Поршнев. М.: Мысль, 1974. - 487 с.

118. Пуанкаре, А. Наука и гипотеза Текст. / А. Пуанкаре // А. Пуанкаре. О науке. М.: Наука, 1983. - С. 5-152.

119. Пуанкаре, А. Наука и метод Текст. / А. Пуанкаре // А. Пуанкаре. О науке. М.: Наука, 1983. - С. 283^104.

120. Пуанкаре, А. Ценность науки Текст. / А. Пуанкаре // А. Пуанкаре. О науке. -М.: Наука, 1983. С. 153-282.

121. Пупышева, Н. В. «Великие элементы» как знаковая система буддийской культуры Текст. / Н. В. Пупышева // Религиоведение, 2008. -№4.-С. 73-78.

122. Радионова, С. А. Символ Текст. / С. А. Радионова // Всемирная энциклопедия: Философия. -М.: АСТ-Пресс, 2001. С. 919-921.

123. Райл, Г. Понятие сознания Текст. / Г. Райл // Г. Райл. Понятие сознания. -М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999. С. 19-319.

124. Рансьер, Ж. Судьба образов Текст. / Ж. Рансьер. Разделяя чувственное. СПб: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2007.-С. 155-263.

125. Рассел, Б. Исследование значения и истины Текст. / Б. Рассел. -М:: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999. 400 с.

126. Ребеко, Т. А. Ментальная репрезентация как формат хранения информации Текст. / Т. А. Ребеко // Ментальная репрезентация: динамика и структура. М.: Изд-во «Института психологии РАН», 1998. - С. 25-54.

127. Резников, Ж. И., Рябко, Б. Я. Передача информации о количественных характеристиках объекта у муравьев Текст. / Ж. И. Резников, Б. Я. Рябко // Журнал высшей нервной деятельности, 1995. № 3. — С. 500-509.

128. Рикер, П. Метафорический процесс как познание, воображение и ощущение Текст. / П. Рикер // Философия, логика, язык. М.: Прогресс, 1987.-С. 416-434.

129. Рикер, П. Время и рассказ. Конфигурация в вымышленном рассказе Текст. / П. Рикёр. Т.2. — М., СПб: Универсальная книга, 2000. — 224 с.

130. Римский, В. П., Климова, С. М. Статус религиозной философии: обзор дискуссии Текст. / В. П. Римский, С. М. Климова // Религиоведение, 2007.-№4. -С. 157-171.

131. Ришар, Ж. Ментальная активность. Понимание, рассуждение, нахождение решений Текст. / Ж. Ришар. — М.: Аспект Пресс, 1998. 316 с.

132. Розеншток-Хюсси, О. Речь и действительность. Текст. / О. Розеншток-Хюсси. М.: Лабиринт, 1994. - 210 с.

133. Розин, В. М. Семиотический анализ знаковых средств математики Текст. / В. М. Розин // Семиотика: восточные языки. — М.: Наука, 1967. — С. 41-76.

134. Розин, В. М. Специфика и формирование естественных, технических и гуманитарных наук Текст. / В. М. Розин. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1989. — 200 с.

135. Розин, В.М. Философия техники. От египетских пирамид до виртуальных реальностей. Учебное пособие для вузов Текст. / В.М. Розин. — M.: NOTA BENE, 2001. 456 с.

136. Розов, М. А. Теория и инженерное конструирование Текст. / М. А. Розов // Эпистемология и философия науки, 2004. Т. 1. - № 1. - С. 15-33.

137. Рябова, Е. Птица как радиоприемник Текст. / Е. Рябова // В мире науки, 2005. № 7. - С. 7-8.

138. Саган, К. Драконы Эдема. Рассуждения об эволюции человеческого мозга Текст. / К. Саган. М: Знание, 1986. - 256 с.

139. Сакагучи, Ш. и Фегервари, 3. Стражи иммунной системы Текст. / Ш. Сакагучи и 3. Фегервари // В мире науки, 2006. № 12. - С. 28-40.

140. Сантаяна, Дж. Скептицизм и животная вера Текст. / Дж. Сантаяна. Спб.: «Владимир Даль», 2001. - 388 с.

141. Сергиенко, Е. А. Когнитивная репрезентация в раннем онтогенезе человека Текст. / Е. А. Сергиенко // Ментальная репрезентация: динамика и структура. М.: Изд-во «Института психологии РАН», 1998. — С. 132-162.

142. Сёрл, Дж. Р. Введение Текст. / Дж. Р. Серл // Философия языка. — М.: Эдиториал УРСС, 2004. С. 6-22.

143. Сёрл, Дж. Р. Что такое речевой акт? Текст. / Дж. Р. Серл // Философия языка. -М.: Эдиториал УРСС, 2004. С. 56-74.

144. Серль, Дж. Р. Природа интенциональных состояний Текст. / Дж. Р. Серль // Философия, логика, язык. -М.: Прогресс, 1987. С. 96-126.

145. Серль, Дж. Рациональность в действии Текст. / Дж. Серль. М.: Прогресс - Традиция, 2004. - 336 с.

146. Солсо, P. JI. Когнитивная психология Текст. / P. JI. Солсо. — М.: Тривола, 1996. 600 с.

147. Соссюр, Ф. де. Курс общей лингвистики Текст. / Ф. де Соссюр // Ф. де Соссюр. Труды по языкознанию. М'.: Прогресс, 1977. - С. 31—273.

148. Степанов, Ю. С. Константы: Словарь русской культуры. Опыт исследования Текст. /Ю. С. Степанов. -М.: Канон+, 1997. 365с.

149. Сысолятина, О. Н. Вербальные и невербальные формы репрезентации знания Текст. / О. Н. Сысолятина. — Киров, 2007. 120 с.

150. Стернберг, Р. Дж., Форсайт, Дж. Б., Хедланд, Дж. и др. Практический интеллект Текст. / Р. Дж. Стернберг, Дж. Б. Форсайт, Дж. Хедланд и др. СПб.: Питер, 2002. - 272 с.

151. Стикс, Г. Ремесленники за письменным столом Текст. / Г. Стикс // В мире науки, 1992. № 7. - С. 46-52.

152. Страус, А., Корбин, Дж. Основы качественного исследования: обоснованная теория, процедуры и техники Текст. / А. Страус, Дж. Корбин. ~М.: Прогресс Традиция, 2001. —256 с.

153. Тиллих, П. Динамика' веры Текст. / П. Тиллих // II. Тиллих. Избранное: Теология культуры. М.: Юрист, 1995. - С. 132-215.

154. Тодоров, Цв. Понятие литературы Текст.' / Цв.: Тодоров // Семиотика: Антология. М., Екатеринбург: Академический Проект, 2001. С.376.391. ' ; ■ ' V . ; , ■•Н\ї. ■•■ ■

155. Фейерабенд, П Против методологического принуждения Текст.;/ П; Фейерабенд // П. Фейерабенд. Избранные труды по методологии науки. —

156. М.: Прогресс, 1986. С. 125-466. ; ,

157. Филдс, ДіЭлектрическое чувство; у акул; Текст./ Д-Филдс. // В: мире науки, 2008.-№1. С. 75-80.

158. Фирсов, Л. А., Чиженков А. М. Эволюция интеллекта (присущ ли разум;животным?) Текст. / Л. А. Фирсов, А. М. Чиженков: СПб.: Изд-во «Астер-Х», 2004. - 123 с. . ;

159. Флоренский, П. У водоразделов мысли. Т. 2. Текст. / П. Флоренский М.: Мысль, 1990. - 447 с. . :

160. Фреге, F. Мысль: логическое; исследование Текст. / Г. Фреге:// Философия, логика, язык. М.: Прогресс, 1987. С. 18 47.

161. Фреге, Г. Смысл и значение Текст. / Г. Фреге // F. Фреге. Избранные работы; М: Дом интеллектуальной книги,1997. - С. 25 — 49.

162. Хайдеггер, М. Путь к: языку Текст. / М. Хайдеггер // Ml . Хайдеггер. Время;и:бытие: Статьи-и выступления. М.: Республика, 1993. С. 259-272. . "v V

163. Хакинг, Я. Представление и вмешательство Текст. / Я. Хакинг. -М.: Логос, 1998.-296 с.

164. Хакен, Г., Хакен Крелль, М. Тайны восприятия. Синергетика как ключ к мозгу Текст. / Г. Хакен, М. Хакен - Крелль. - М.: Прогресс1. Традиция, 2002. 272 с.

165. Хейс, Н. Принципы сравнительной психологии Текст. / Н. Хейс. М.: «Когито-Центр», 2006. - 304 с.

166. Хекхаузен, X. Мотивация и деятельность Текст. / X. Хекхаузен. Т.1,2. -М.": Наука, Л 986. 789 с.

167. Холодная, М.А. Психология интеллекта. Парадоксы исследования Текст. / М.А. Холодная. СПб.: Питер, 2002. - 272 с.

168. Хомский, Н. Вопросы теории порождающей грамматики Текст. / Н. Хомский // Философия языка. М.: Эдиториал УРСС, 2004. - С. 99-140.

169. Хомский, Н. Современные исследования по теории врожденных идей Текст. / Н. Хомский // Философия языка. М.: Эдиториал УРСС, 2004. -С. 167-177.

170. Черчланд, П. С. Важна ли нейронаука для философии? Текст.,/ П. С. Черчланд // Вопросы философии, 2008. № 5. - С. 76-85.

171. Чистова, О. В. Философские аспекты понимания символа Текст. / О: В. Чистова // Личность. Познание. Культура. К 70-летию Л. А. Микешиной. М. МПГУ, 2002. - С. 582-588.

172. Шаик, К. ван. Кто на свете всех умнее? Текст. / К. ван. Шаик // В мире науки, 2007. № 2. - С. 44-51.

173. Шелковников, А. Ю. Смысл без семиозиса (о гносеологических возможностях философии семиотики) Текст. / А. Ю. Шелковников // Философские науки, 2008. № 12. - С. 70-88.

174. Шингаров, Г. X. Павловский условный рефлекс — естественнонаучная модель изучения знаковых систем Текст. / Г. X.

175. Шингаров // Эпистемология & философия науки, 2008. Т. XVIII. — № 4. — G.145-163.

176. Шишкина, Л. С. Описание, моделирование, реконструкция Текст. / Л. С. Шишкина// Семиодинамика. Труды семинара. СПб., 1994. — С. 109— 114.

177. Шуцкий, Ю. К. Китайская классическая «Книга перемен» Текст. / Ю. К. Шуцкий. М: Наука, Вост. Литература, 1993. — 606 с.

178. Щедровицкий, Г. П. Знак и деятельность. В 3-х книгах. Кн. I. Структура знака: смыслы, значения, знания: 14 лекций, 1971 г. Текст. / Г. П. Щедровицкий. — М.: Вост. литература, 2005. 463 с.

179. Шюц, А. Символ, реальность и общество Текст. / А. Шюц // А. Шюц. Избранное: Мир, светящийся смыслом. М.: РОССПЭН, 2004. -С. 456-532.

180. Щавелев, С. П. Практическое познание: философско-методологические очерки Текст. / С. П. Щавелев. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1994. - 232 с.

181. Эко, У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию Текст. / У. Эко. -М.: Петрополис, 1998. -432 с.

182. Эмбри, Л. Рефлексивный анализ. Первоначальное введение в феноменологию Текст. / Л. Эмбри. — М.: «Три квадрата», 2005. 224 с.

183. Юлов В. Ф. История и философия науки Текст. / В. Ф. Юлов. — Киров, 2007. 579 с.

184. Юлов, В. Ф. Мышление в контексте сознания Текст. / В. Ф. Юлов. М.: Академ. Проект, 2005. - 496 с.

185. Юнг, И. О пользе математики как пропедевтики философских наук Текст. / И. Юнг // Эпистемология & философия науки, 2008. Т. XVIII. -№4.-С. 235-241.

186. Якобсон Р. О. Язык и бессознательное Текст. / Р. О. Якобсон. — М.: Гнозис, 1996. 364 с.

187. Fodor, J.A. The language of thought Текст. / J.A. Fodor. N.Y., 1975.-347 р.

188. Goodman, N. Metaphor as moonlighting Текст. / N. Goodman // "On Metaphor" / Ed. by S. Sacks. Chicago, 1978. - 194 p.

189. Keller, H. The Story of My Life Текст. / H. Keller. Garden City, 1936.-361 p.

190. Levin, S. Metaphoric Worlds: Conceptions of a Romantic Nature Текст. / S. Levin. New Haven, 1988.-294 p.

191. Lycan, W. Philosophy of language: A contemporary introduction Текст. / W. Lycan. - London; N.Y., 2000. - 243 p.

192. Xeidegger, M. Aus der Erfahrung des Denkens Текст. / M. Xeidegger // Yesamtansgabe, Bd. 13. Frankfurt an Maine, 1983. 289 s.