Топонимия устюженского края XVII века

Ковшикова, Галина Александровна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Топонимия устюженского края XVII века

Год: 2007
Автор научной работы: Ковшикова, Галина Александровна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Череповец
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

Диссертация по филологии на тему 'Топонимия устюженского края XVII века'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Топонимия устюженского края XVII века"

На правах рукописи

Ковшикова Галина Александровна

ТОПОНИМИЯ УСТЮЖЕНСКОГО КРАЯ XVII ВЕКА (на материале памятника письменности «Писцовая книга станов и волостей Устюжны Железопольской 1628—1630 гг.»)

Специальность 10.02.01 — русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

00315Э507

Череповец-2007

003159507

Работа выполнена на кафедре русского языка и общего языкознания ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет».

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

кандидат филологических наук, доцент Тихомирова Наталия Павловна

доктор филологических наук, профессор Бахвалова Татьяна Васильевна

кандидат филологических наук, доцент Кондрашкина Светлана Игнатьевна

ГОУ ВПО «Новгородский государственный университет» имени Ярослава Мудрого

Защита диссертации состоится 24 октября 2007 года в 14 часов на заседании Диссертационного совета К 212.297.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук в ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет» поадресу: 162600, г. Череповец, Советский пр., 8, ауд. 702.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет».

Автореферат разослан «_» сентября 2007 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

Н.А. Афанасьева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Значительная часть топонимических исследований рассматривает происхождение географических названий, их структуру, семантику и этимологию. Изучением севернорусской топонимии занимались такие исследователи, как А. К. Матвеев, Ю. И. Чайкина, Г. Я. Сими-на, А. И. Попов, Е. Н. Варникова, Н. П. Кашина, А. В. Приображен-ский.

Топонимия Устюженского края XVII века не подвергалась специальному исследованию. Актуальность работы обусловлена тем, что анализу подвергаются имена собственные Устюженского края, извлеченные из документов XVII века. Исследование их представляется важным для понимания особенностей формирования русской топонимии в целом. В частности, вопросов классификации топонимов, роли географических терминов, становления и развития топонимической системы и т. д. Анализ топонимов Устюженского края XVII века позволяет также выяснить и некоторые тенеденции, связанные с историей его заселения.

Предмет исследования — принципы и способы номинации географических объектов, особенности системной организации топонимов.

Выбор региона исследования обусловлен рядом факторов этноис-торического, географического и лингвистического порядка. Территория Устюженского края находилась в пограничье, что интересно в историческом и языковом отношении: на начальном этапе край принадлежал Новгородским землям, затем попал под власть московских князей, входил в состав Угличского уезда, пока, наконец, не сформировался в самостоятельную административную единицу. Устюженс-кий уезд находился в бассейне среднего течения реки Мологи и ее притоков.

Целью работы является анализ топонимии Устюженского края XVII в. В соответствии с поставленной целью в задачи работы входит:

1) выявить признаки и принципы номинации топообъектов Устюженского края XVII века;

2) выявить способы номинации топообъектов Устюженского края XVII века;

3) установить этимологию названий географических объектов края;

4) выделить признаки системности в топонимии Устюженского края XVII века;

5) определить характер топооснов с точки зрения отнесенности к литературному языку и диалекту;

6) проследить связи диалектных топооснов с другими территориями;

7) проследить отражение хозяйственной, культурной, социальной и экономической жизни региона в топонимии края.

Методологическая основа:

1. Исследования особенностей формирования русской топонимии, классификации топонимов, становления и развития топонимической системы [БерезовичЕ. Л.: 1998,1991,2001; Бондарук Г. П.: 1974; Никонов В. А.: 1965; Климкова Л. А.: 1995; Васильев В. Л.: 2001; Матеев А. К.: 1969,1962,1989; Топоров В. Н.: 1962; Смолицкая Г. П.: 1978].

2. Исследования, посвященные анализу микротопонимии и ойко-нимии отдельных регионов [МурзаевЭ. М.: 1984; Приображенский А. В.: 2003; СиминаГ. Я.: 1980].

Источником исследования является «Писцовая книга станов и волостей Устюжны Железопольской 1628-1630гг.» (ПКУЖ). Писцовые книги — важные памятники социально-экономической истории русского государства, которые дают возможность проследить административно-территориальное деление края, расселение и типологию поселений, виды феодального землевладения. Кроме того, в них представлен значительный микротопонимический материал: названия пожен, ручьев, болот, грив (например, «Сена на реке на Кобоже в по-Голибихе четвертая доля, да полпожни Долгухи. да полпожни Онтонихи. да полпожни Рокосухи...»: «Да на Мологе сенных покосов в Меховской луке половина пожни Мартьянихи да половина пожни Вилихтихи да половина пожни Ониыфорихи...»).

В качестве методов исследования были использованы следующие: описательный, этимологический, словообразовательный, статистический.

Положения, выносимые на защиту:

1. Топонимия Устюженского края XVII века свидетельствует об особенностях заселения края. Материалы исследования указывают на древнейшую связь данного региона с Новгородской, Тверской, Ярославской областями, а также с территориями Прионежья и Приладожья.

2. Ойконимия отражает особенности хозяйственно-экономического освоения региона, менталитет носителей языка. Основной стержень

номинации — географическая реалия как объект хозяйственного использования.

3. Общность выявленных в разных группах топонимической лексики (ойконимах, микротопонимах) топонимических моделей и семантических типов дает возможность рассматривать топонимию Ус-тюженского края XVII века как системное образование.

Научная новизна исследования состоит в том, что анализу подвергается топонимия «Писцовой книги станов и волостей Устюжны Же-лезопольской 1628-1630 гг.», которая до настоящего времени не изучалась. В работе производится лексико-семантический анализ ойкони-мов и микротопонимов, который позволил выявить принципы номинации топообъектов Устюженского края ХУ1-ХУН вв., показать обусловленность выбора признака при номинации типом топообъекта, социально-экономическими условиями жизни населения края, физико-географическими особенностями местности, проследить участие диалектной лексики в образовании топонимов и микротопонимов региона, выявить способы номинации анализируемых топообъектов.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что результаты проведенного исследования пополняют теоретические знания в области становления и развития региональной топонимической системы.

Практическая значимость работы. Материалы и наблюдения, представленные в диссертационном исследовании, могут быть использованы в работах по краеведению Устюженского края, применены в вузовском преподавании курсов лексикологии, диалектологии, истории русского языка, в спецкурсах и спецсеминарах по общей, региональной и исторической ономастике, в лексикографической практике при составлении топонимических словарей. Результаты исследования могут быть использованы для сопоставления при изучении особенностей развития топонимических систем других территорий.

Структура работы определяется поставленными задачами. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, двух приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении раскрывается актуальность темы исследования, указываются объект и предмет исследования, формулируются цель и задачи диссертации, определяется научная новизна работы, устанавливается ее теоретическая и практическая значимость, рассматриваются теоретические вопросы, касающиеся понимания сущности топонимов и микротопонимов как разрядов имен собственных, раскрываются основные понятия топонимической системы.

Первая глава — Ойконидгая Устюженского края XVII века (на материале памятника письменности «Писцовая книга станов и волостей Устюжны Железопольской 1628—1630 гг.) — состоит из трех разделов, посвященных лексико-семантическому анализу ойконимов, рассмотрению способов номинации населенных пунктов и особенностей системы ойконимов Устюженского края XVII века.

Первый раздел. В ойконимах Устюженского края XVII века нашли отражение все основные принципы номинации поселений. По принципам номинации селений основная масса топонимов сводится к трем традиционным типам: посессивному, локативному и квалитативному.

Преобладающим в топонимии Устюженского уезда XVII века является посессивный тип (68% от общего количества топонимов), что объясняется не только характером называемых объектов, но и тем, что большинство топонимов возникло в феодальный период, когда активным стал признак «чей?» (например, полпустоши Боровлева, полпустоши Баева, пустошь Овсянникова, пустошь Шмаково, пустошь Чурилово). Об этом свидетельствуют и историки. До середины XVI века господствующей формой землевладения в Устюженском уезде было черносошное. Первая массовая раздача черных, то есть государственных, земель произошла в середине 60-х годов XVI века.

Отантропонимические топонимы делятся на образованные от календарных (Олександрово, Верино, Омбросимово, Власьево, Андреевское, Самсоново, Сенево) и некалендарных (Копылово, Баево, Барми-но, Явидово, Дьлконово, Соколове, Кузнецов) личных имен.

Наименования, образованные от некалендарных имен составляют около 48%. Например: Беляково, пустошь. Известно некалендарное имя Беляк [Селищев:1968, 108]. Голцово, пустошь. Известно некалендарное имя Голецъ (Тупиков, с. 165). Отмечается также фамилия Голцовъ (Веселовский, с. 82; Тупиков, с. 576). Слово голец в архангельский говорах — «голышь или нагишь, бедняк, нищий» (Даль, 1, с. 372). Верещагино, пустошь. Верещага в говорах «чрезмерно говорливый человек, болтун (ряз.), плакса (олон., нижегор.) (СРНГ, 4, с. 144). Сахаров, пустошь. Известно некалендарное имя Сахар (Веселовский, с. 281; Тупиков Н. М., с. 562). В говорах сахар — это «льстивый человек, говорящий приятное, чтобы расположить слушателя в свою пользу» (волог., перм., пек.) [Чайкина Ю. И.: 1995, 90].

Большая часть отантропонимических ойконимов образована от календарных имен (52%): Олексеево, деревня, Алешково, сельцо, Але-кино, деревня, Алехани-ха, пустошь, Алексеева, пустошь (Алексей — Алешка — Алеха); Романцов, пустошь, Романцово, деревня (Роман — Романец).

Обращает на себя внимание тот факт, что многие ойконимы посессивного типа, восходят к бытовой форме личных имен: Андрейцово, деревня, Ондрейцово, пустошь (Андрей — Андреец); Васильково, пустошь (Василий — Василько); Вячко, пустошь (Вячеслав — Вяча — Вячко); Детьянково, пустошь (Демьян — Демьянка).

Кроме отантропонимических наименований к топонимам посессивного типа относятся названия, свидетельствующие о принадлежности селения монастырям и их служителям:

Дьяконова, пустошь. В основе названия лежит антропоним Дьяконов, который происходит от слова дьякон — «помощник священника при совершении церковной службы». Так могли назвать и работника дьякона [ЧайкинаЮ. И.: 1995, 33].

В исследуемом регионе удельный вес отантропонимических наименований, имеющих в своей основе календарные имена, незначительно превышает удельный вес топонимов, образованных от некалендарных имен, что определяет особенность рассматриваемой топонимической зоны. Действительно, основной поток славян по Мологе на данную территорию начался с XIII века.

Топонимы локативного типа составляют 14% от общего числа ой-конимов. Рассмотрение семантики апеллятивов, которые легли в основу ойконимов, показало, что повышенной склонностью к топони-мизации отличаются местные гидрографические и ландшафтные термины (Моква, пустошь, Гора, деревня).

Так, к местным гидрографическим терминам восходит 11 ойконимов. Например, Плотичья Озерина, пустошь. В Словаре РЯ XI-XVII вв. слово озерина определяется как «небольшое озерко, лужа, похожая на озерко» (12, с. 308). У В. И. Даля озерина — «высохшее озеро, место, где оно было; перм. озерко, озерцо» (2, с. 659). Карга, пустошь. В словаре В. И. Даля карга — это «каменистая береговая россыпь; арх. каменная подводная или заливная гряда, риф» (2, с. 91). Слуды, пустошь. У В. И. Даля слуда — «слюда, слоистое, стеклянистое ископаемое, слюдяной сланец (волог.)». А также слуда — «полой, мочажины, мочажные заливные луга» (Даль, 4, с. 223).

Активны также в качестве топооснов ландшафтные термины (общее количество — 15 топонимов). В основе ойконимов могут лежать апеллятивы, указывающие на возвышенные участки местности, — гора, горка, высота, холм. Например, Высотино, пустошь. В СНГТ высота — это «холм, гора, возвышенность, вершина» (с. 134). В основу ряда ойконимов положены слова, указывающие на низменные участки местности, — кадь, лом, моква. Например, Моква, пустошь. В СРНГ слово моква обозначает «сырость» (18, с. 207). В СНГТ слово

моква имеет значение «сырость, влажность, болото; слякоть, низменное, заливаемое водой место» (с. 372). В топонимии Устюженского края XVII века отмечается группа слов, называющих лес и его участки: борок, ельник, колоколец, раменье, вязовик.

Немногочисленную группу ойконимов составляют наименования квалитативного типа (9% ). К этому типу относятся ойконимы, в основе которых лежат термины подсечно-огневого земледелия: пустошь Дорок, пустошь Репище Окулово, деревня Пожарка. Например, Например, Деребиха, пустошь. Вероятно, название восходит к местному географическому термину дерба. В Словаре РЯ Х1-ХУИ вв. дерба, дербина — «залежь, заросшая пашня, с которой срезается, собирается верхний слой» (4, с. 219). Репище Окулово, пустошь. В древнерусском языке «репное поле» одно из частых значений слова репище (Срезневский И. И., 3, с. 222). В северных и северо-западных говорах слово репище встречается в значении «подсека, засеянная репой», «поле с репой» (СРГК,4, с. 52). К этой группе относятся ойконимы, которые восходят к апеллятивам, обозначающим «тип поселения»: пустошь Слобода, пустошь Починок, пустошь Великий Двор, пустошь Туханская Выставка. Например, Починок, пустошь. В Словаре РЯ Х1-ХУН вв. починок — это «новое поселение, деревенька на вновь расчищенном участке» (18, с. 75). У В. И. Даля находим слово починок в значении «почин, начало; росчисть, чищоба, чисть, чища, росчистка, кулига, посека; подсека, валки, огнище, пожег; выселок, новоселок, выселки», а также «это коренное русское хозяйство, по-чинковье, расчистки и выжег в лес, по мере сил и надобности, и эта почва дает три, четыре хороших урожая; по мере стечения людностью, из селенья начинают выселятся на починки» (3, с. 370).

В ойконимии Устюженского края XVII века выделяется особый смешанный тип названий населенных пунктов (9%): посессивно-локативный (Остров Павлов, пустошь, Иванкова Дубровка, пустошь), локативно-квалитативный (Белой Порожек, пустошь, Плотичъя Озерина, пустошь), посессивно-квалитативный (Демины Нивы, пустошь, Репище Окулово, пустошь).

В ойконимии Устюженского уезда XVII века можно выявить наиболее частотные топоосновы: дубровка (Красная Дубровка, Шаркина Дуброва, деревня, Дубровка Железная, приселок, Дубровы Межчилс-кие, Дубровка Песочная, Перелучна Дубровка, Иванкова Дубровка, пустошь), нива {Демины Нивы, Матьянова Нива, Суботина Нива, Острихина Нива, Ескина Нива, Нива Грибова, Отрефина Нива, Не-вково, Нивка Тяглово, Пахарева Нива, пустошь), бор (Большой Бор, Борок, Круглый Бор, пустошь), остров (Остров Павлов, Остров Вер-

ховский, пустошь), раменье (Белораменье, Красное Раменье, пустошь), дор (Дорок, пустошь, Дора, пустошь). Ряд из них (дубровка, бор, раменье) имеет общий признак — участок леса, другие (нива, дор) — разработанный участок земли.

В основе ойконимов могут лежать как местные географические термины: карга, прямица, слуды, дор, репище, нива, дерба, а так и слова общерусского происхождения: остров, ручей, гора.

Практически все слова, которые лежат в основе выделенных групп ойконимов Устюженского уезда XVII в., известны новгородским, тверским, ярославским говорам, говорам северо-запада России. Так, слово грива известно в новгородских, тверских и ярославских говорах в значении «возвышенный участок, поросший лесом», тверским и при-ладожским говорам — в значении «участок земли».

Анализ признаков мотивации наименований подтвердил положение о том, что ойконимия находится в непосредственной зависимости от социально-экономических и географических факторов. В названиях населенных пунктов Устюженского уезда XVII века отразился весь процесс освоения и заселения края. Формирование системы расселения в Устюженском крае началось со времени миграции в бассейн реки Мологи ильменских словен. В X-XIII вв. в связи с улучшением климатических условий и понижением уровня водоемов идет хозяйственное освоение края, происходит становление основной структуры поселений. Они располагаются по берегам рек, где имеются обширные поймы и хорошо дренированные трассы (например, «Деревня Чиково на ручью на Чиковке...»; «Две трети деревни Черной на реке на Черной...»; «.. пустошь Нижняя Кротынь на реке на Мологе усть речки Кротыни...» ). До XVII века идет процесс становления системы сельского расселения и миграции населения. Кардинальным образом ситуация меняется в XVII веке: экономические и политические потрясения вызвали значительное запустение в Устюженском крае, исчезли многие поселения, сократилось население, что нашло отражение в деловых документах. В анализируемой «Писцовой книге станов и волостей Устюжны Железопольской 1628-1630 гг.» широко представлен такой тип бывшего поселения, как пустошь (например, «пустошь, что была деревня Еремино», «пустошь, что была деревня Алексеева», «пустошь, что было сельцо Пезинское»),

Во втором разделе характеризуются способы номинации населенных пунктов Устюженского края XVII века.

В ойконимии Устюженского края XVII века представлены следующие способы номинации: аффиксальная деривация (суффиксальная деривация, префиксально-суффиксальная деривация), семанти-

ческая деривация, синтаксическая деривация, субстантивация прилагательных.

Анализ способов номинации обнаружил, что преобладающими в ойконимии Устюженского края XVII века являются аффиксальные образования. В образовании ойконимов чаще всего участвуют суффиксы: -ов- (31%), -ев- (12%), -ин- (20%), имеющие значение притя-жательности, поэтому их словообразовательные связи ограничиваются обычно антропонимами: пустошь Волосово, пустошь Воеводково, пустошь Голцово, пустошь Головково, пустошь Гибелково, пустошь Давыдово, пустошь Колинкино, пустошь Кузенино, пустошь Коровино, деревня Муравьево, пустошь Мальцева.

Суффикс -их(а)- является продуктивным при соединении как с антропонимическими (12%): Ермачиха, пустошь, Климиха, пустошь Петриха, пустошь, так и с топонимическими основами: Деребиха, пустошь Бычиха, пустошь, Глупаниха, пустошь.

Достаточно активен в образовании ойконимов способ семантической деривации, которая заключается в изменении содержательной стороны слова. Этим способом образованы квалитативные наименования по «типу поселения»: Слобода, Выставка. Иногда при образовании подобных наименований топонимизации апеллятивов сопутствует плюрализация (2%): Слуды, пустошь; Столбища, пустошь, Клобуки, деревня. Вследствие перехода в разряд собственных существительные утратили способность изменяться по числам, произошло усечение парадигм, сохранилась лишь одна форма числа.

Одним из способов образования наименований населенных пунктов является субстантивация прилагательных (7%). Субстантивация осуществляется при образовании всех топонимов отприлагательного происхождения. Но в ряде случаев она является движущей силой структурных преобразований географических наименований, а в некоторых случаях она представляет собой основной способ топонимо-образования. Этим способом образованы топонимы квалитативного типа, указывающие на характерные признаки объекта: возраст, цвет почвы, местоположение, размер объекта. Например, Большое, сельцо; Старое, деревня; Высокие, пустошь; Черное, деревня; Дегтярное, пустошь. Такие образования относятся к типу эллиптической субстантивации: им присваивается родовая система флексий прилагательного в соответствии с родом эллиптирующего существительного.

К субстантивным ойконимам относятся посессивные отантропони-мические наименования на -екая, -ское.

Небольшое количество топонимов образовано по способу синтаксической деривации (8%). Составные ойконимы представляют собой

словосочетания, которые обычно имеют в составе местные географические термины: Красное Раменье, пустошь; Горки Большие, пустошь; Белой Порожек, пустошь; Демины Нивы, пустошь; Данилов Починок, пустошь; Субботина Нива, пустошь.

В третьем разделе описаны особенности системы ойконимов в Ус-тюженском крае XVII века, которые состоят 1) в наличии двойных названий; 2) в присутствии описательных конструкций; 3) в наличии бинарных оппозиций.

В ойконимии Устюженского края XVII века функционируют двойные названия деревень и пустошей, где преобладающим является вид — отантропонимическое и отантропонимическое название (пустошь Родивонцово, а Ондрейцово то ж; пустошь Вазгино, а Вазгало-во то ж); реже можно обнаружить тройные названия (полпустоши Мышцы Небольшово, а Мышкино то ж); происходит противопоставление одинаковых топонимов (Верхняя — Нижняя (пустошь — деревня ), Меньшой — Большой (деревня) При этом в отношения противопоставления вступают первые компоненты составных наименований (Нижняя Кротынь — Верхняя Кротынь).

При всей своей специфичности такие микротопосистемы подчиняются закономерностям топонимической системы значительно большей территории и в выборе принципов номинации, и в использовании ее способов и средств.

В ойконимии Устюженского края XVII века можно отметить те же особенности, которыми характеризуется ойконимия и других регионов, в частности, существование двойных, реже тройных названий, двухкомпонентных ойконимов, обобщенных названий микротерриторий, описательных конструкций и т. д. Все это свидетельствует о молодости анализируемой топонимической системы. К особенностям данной топонимической системы можно отнести следующие: большинство двойных названий относится к типу «отантропонимическое + отантропонимическое», описательные конструкции содержат в основном информацию о гидрообъекте, вблизи которого находится населенный пункт, большинство названий топонимических гнезд являются славянскими по происхождению. Экскурс в современную ойконимию позволяет сделать вывод о том, что рассматриваемая ойконимическая система — явление развивающееся.

Вторая глава — «Микротопонимия Устюженского края XVII века (на материале памятника письменности «Писцовая книга станов и волостей Устюжны Железопольской 1628—1630 гг.)» — посвящена лексико-семантическому и словообразовательному анализу, а также

описанию признаков системности микротопонимов Устюженского края XVII века.

В первом разделе микротопонимы классифицируются по лекси-ко-семантическим группам.

С точки зрения принципов номинации выделяются три типа микротопонимов: посессивные, локативные и квалитативные.

В микротопонимии Устюженского края XVII в. в количественном отношении преобладает локативный тип микротопонимов (63%). В основе этой группы микротопонимов могут лежать местные географические термины, которые являются частью лексической системы, одной из терминологических систем языка и диалекта. Этой системе в полной мере присущи любого рода ономасиологические и семасео-логические процессы, протекающие в сфере конкретной, денотативной лексики. В пределах отдельно взятого народного говора местные географические термины, как правило, однозначны, лишены переносно-образных значений и эмоционально-экспрессивной функции. Эти слова обладают всеми необходимыми признаками термина за исключением одного: выражают понятие, выработанное не в результате целенаправленного изучения явления, а в результате повседневного опыта. Местная географическая терминология имеет свою специфику, обусловленную тесной связью, во-первых, с топонимическими образованиями, во-вторых, с динамично изменяющимися реалиями природной среды.

С давних пор географов, топонимистов и диалектологов интересуют вопросы тесной взаимосвязи и взаимодействия местных географических терминов (МГТ) и топонимов (чаще микротопонимов). Близость обоих классов слов обусловлена тем, что они указывают на одни и те же типы географических объектов, причем местные географические термины активно подвергаются топонимизации, создавая мощный пласт названий. «На семантику географических терминов влияет как отличительное своеобразие объекта микроландшафта в пространстве конкретного говора, так и динамическая изменчивость географической среды, приводящая к смене одного географического объекта другим» [Васильев В. Л.: 2001, 28].

Локативный тип в микротопонимии Устюженского края XVII века представлен разнообразными группами микротопонимов: 1) микротопонимы, в основе которых лежат географические термины, называющие возвышенные участки земли (18): пожня Бугриха, пожня Вершина, пожня Горбок, пожня Горки, пожня Грива Большая, пожня Грива Меньшая', 2) микротопонимы, в основе которых лежат географические термины, называющие низменные и болотистые участки

земли (20): пожня Бездолница, пожня Болото, пожня Гать, пожня Грязь, пожня Завал, пожня Тресна; 3) микротопонимы, в основе которых лежат гидрографические термины. Эта группа микротопонимов преобладает (30 наименований). Вероятно, в связи с тем, что чаще всего сенокосные и пахотные угодья располагались вблизи водоемов: пожня Криница,росчисть Островок, пожня Глушица, пожня Губа, пожня Исток, ручей Здоровей; 4) микротопо нимы, в основе которых лежат названия растительного мира Устюженского края (17): пожня Клениха, грива Сосновая, пожня Я годная, пожня Малиновица, пожня Черемошная; 5) микротопонимы, в основе которых лежат названия, отражающие животный мир края (5): пожня Зайчиха, пожня Рысиха, полжня Соколъничъе; 6) микротопонимы, в основе которых лежат названия, обозначающие искусственные объекты (14): пожня Ввоз, пожня Зимница, пожня Езовая, пожня Мостовая, пожня Переброд',

7) ориентированные микротопонимы (27): пожня В Лебедене, пожня В Дуброве, пожня У Озерка, пожня Под-сосенье, пожня Подболотная;

8) оттопонимические микротопонимы: Яковлевская, пожня — д. Яков-левская, Захаровская, пожня — пустошь Захаровское.

Квалитативный тип в микротопонимии Устюженского края XVII века представлен следующими группами (17%): 1) микротопонимы, в основе которых лежат термины подсечно-огневого земледелия (9): нива Дор, пожня Нивки, пожня Новинка; 2) микротопонимы, имеющие в основе наименования по каким-либо признакам угодий: а) микротопонимы, отражающие характеристику топообъекта по форме (10): пожня Кладовка, пожня Сковоротка; б) микротопонимы, отражающие характеристику топообъекта по размеру (4): пожня Большая, пожня Малая; в) микротопонимы, указывающие местоположение земельных угодий (10): пожня Передняя, пожня Заулки; 3) микротопонимы, в основе которых лежат административные термины (4): пожня Селище, нива Селецкая; 4) микротопонимы, отражающие качественные признаки топообъекта: а) цвет почвы (4): пожня Белая, пожня Черное; б) качество почвы (11): пожня Каменка, пожня Песо-чик, пожня Глинки; в) запах (1): пожня Вонюха; г) температура (1): ключ Студеный.

Посессивный тип микротопонимов Устюженского края представлен небольшим количеством наименований (15%). Среди антропони-мических наименований выделяются наименования, восходящие к календарным именам (10%) (например, Даринская, пожня; Дарья; Клементьевская, пожня; Клементьев — Клемент — Климент; Кар-повщина, пожня; Карпов — Карп; Мартьяниха, пожня; Мартьяни-ха — Мартьян; Фетиха, пожня; Фетиха — Федиха — Федор; Кузяи-

ха, пожня; Кузяиха — Кузя — Кузьма). Кроме того, микротопонимы посессивного типа представлены и наименованиями, восходящими к некалендарным именам (5%). Например, Калинова лука. Микротопоним образован от мужского некалендарного имени Калина (Тупиков Н. М., с. 227). Худынева, нива. Можно предположить, что микротопоним восходит к некалендарному имени Худыня (Тупиков, с. 475). В. А. Никонов отмечает прозище Худаня, которым называли «бедного или худощавого человека» (Никонов, с. 152).

В микротопонимии Устюженского края XVII века можно выделить смешанный тип (5%): посессивно-локативный (Лилин Лужок, пожня, Рылкова Чисть, пожня), локативно-квалитативный (Грива Большая, пожня, Болото Меньшое, пожня).

Топоосновы микротопонимов отличаются разнообразием. Многие из них встречаются лишь по одному разу (холуй, мостовая, ягодная, котел и др.).

Но в микротопонимии Устюженского края XVII в. можно выявить наиболее частотные топоосновы: грива (Большая, Меньшая, Узкая, Ельнинская); калач (Калачиха, Милушинский, Негоновский, Романовский, Захаровский, Меньший, Большой, Долгой, Задний); клок (Клочок, Клочиха); болото (Большое, Меньшее, Болотиха, Болото); кобыла (Большая, Меньшая, Закобылье). Микротопонимы грива, клок, калач объединяет общий семантический признак — «сухое, возвышенное место». Такие места и выбирались местным населением для сенокосов.

Практически все слова, которые лежат в основе выделенных групп микротопонимов Устюженского края XVII в., зафиксированы в новгородских, тверских, ярославских говорах и говорах северо-запада России. На основании этого можно говорить о связи устюженских говоров с новгородскими, тверскими, ярославскими говорами, а также русскими говорами Карелии, что может свидетельствовать об общности социального, экономического, хозяйственного развития этих регионов.

В основе большинства микротопонимов Устюженского края XVII в. лежат диалектные, местные слова: зимник, здоровец, глушица, иса-да, копанец и др. Но также микротопонимы могут восходить к общерусским словам: речка, остров, родник, берег, ручей и др.

97]. В микротопонимии Устюженского края XVII в. встречаются варианты наименований земельных угодий, что говорит о неустойчивости микротопонимии (Например, Клочиха — Клочуха, Долоск — До-лоцк, Долотцк, Круглыша — Круглуша). Предпосылок и возможностей для варьирования у микротопонимов больше, чем у других названий мест, поскольку микротопонимы в основном функционируют лишь в устной речи.

Но несмотря на то, что микротопонимия явление изменчивое, название земельного угодья может сохраняться на протяжении столетий. Об этом свидетельствует сопоставление «Материалов для оценки земельных угодий Новгородской губернии» и «Писцовой книги станов и волостей Устюжны Железопольской 1628-1630 годов». Например, пожня Каменка — в устюженских говорах конца XIX — начала XX веков сохраняется микротопоним Каменка, пожня (МОЗУ, Уст. В/В); Верхние Пески, пожня — в устюженских говорах конца XIX — начала XX веков сохраняется микротопоним Верхние Пески, пожня (МОЗУ, Уст. Хр.).

Во втором разделе главы рассматриваются способы номинации микротопообъектов Устюженского края XVII века.

В микротопонимии Устюженского края XVII в. выделяются следующие способы номинации: аффиксальная деривация, семантическая деривация, синтаксическая деривация, субстантивация прилагательных.

Самым активным способом номинации является аффиксальная деривация. В этой группе преобладает способ суффиксации (65%). Наиболее продуктивный суффикс — суффикс -их(а)- (38%) (пожня Клениха, пожня Соловьиха, пожня Зайчиха), затем следует -к-, -ск-, —овск-, —инск- (16%) (пожня Харинская, пожни Важеновские,пож-няЯковлевская), —иц(а)- (12%) ( пожняИловица, пожня Осиновица ).

Особую группу в микротопонимии Устюженского края XVII в. составляют суффиксально-префиксальные микротопонимы (14%). Одна из самых распространенных моделей в образовании микротопонимов выглядит следующим образом: префикс под/за + именная основа + суффикс эе, который имеет собирательное значение и является очень продуктивным: пожня Подворье, пожня Подберезье, пожня Подвибелье, пожня Подворье, пожня Заручье, пожня Заперье.

Отдельно можно выделить группу предложно-падежных конструкций с предлогами под/в: пожня Под Высоким борком, пожня Под Моденским монастырем, пожня В Стояни Песочик, пожня Во Мщи-гине, пожня В Судилове.

Следующий по степени активности способ номинации — это синтаксическая деривация (14%). Он представлен составными микрото-

понимами, обычно они имеют два компонента, очень редко — три компонента. Двухкомпонентные делятся по структуре на: а) состоящие из прилагательное + существительное (чаще всего) пожня Бетелехин-ский Берег, пожня Ручей Болотливой; б) состоящие из существительного + существительное (пожня Конец Бору, пожня Клочуха Попален-ка); в) состоящие из глагол + существительное (пожня Разведи Вере-теи); г) числительное + существительное (пожня Четыре Ручьи, пож-ЫЛ Три Ручьи).

Менее активным является способ семантической деривации (9%): пожня Холуй, пожня Ввоз. Многие названия этого типа носят метафорический характер. В результате метафорического переосмысления возникли названия по конфигурации объекта, по характеру поверхности, по величине объекта. В качестве средств номинации обычно используются названия каких-то бытовых предметов или названия частей тела человека и животного. 1. Самая многочисленная группа названий — наименования, характеризующие конфигурацию объекта. Метафорическая характеристика объекта по его конфигурации разнообразна и в основу наименования может быть положено внешнее сходство с другим, уже известным предметом различной формы: а) признак круглой формы (пожня Сковоротка); б) признак изогнутой формы (пожня Колено); в) признак вытянутой формы (пожня Кобылья Нога)', 2. Микротопонимы, характеризующие поверхность, качество почвы объекта: а) признак ровной поверхности (пожня Мостовая); б) качество почвы (Кровавица, пожня, Кровавище, пожня);3. Микротопонимы, отражающие черты характера человека (ручей Дурной, пожня Ворохоба ).

Непродуктивен способ субстантивации прилагательных (7%). Так образованы квалитативные наименования, характеризующие объект по форме, величине (пожня Большая) и местоположению земельных угодий (пожня Нижняя, лука Передняя).

Малоактивным способом является способ плюрализации (6%). Можно выделить однокомпонентные микротопонимы, форма которых омонимична нарицательному существительному множественного числа: пожня Клобуки, пожня Прудища, пожня Роднички, и микротопонимы — словосочетания: пожня Волчьи Ямы, пожня Верхние Пески.

Всего три микротопонима образованы способом словосложения (2%) (пожня Свинорой, заводь Лукоборская, пожня Пивоваровка).

В третьем разделе выделены признаки системности микротопонимов Устюженского края XVII века, которые состоят 1) в наличии топонимических рядов, указывающих на взаимосвязи разных классов топонимов и выделяемых на основе общих признаков (по способу но-

минации, по форме и величине объекта, положенного в основу, по географическому термину). Например, в основе ряда лежит географический термин: Рог, пожня — Огибь, пожня — Котля, пожня — Зимник, пожня — Курган, пожня — Мшара, пожня. «Сена по Чагодоще в Рогу, да в Огиби, да на Котлах и на Зимнике, и в Кургане да во Мшаре..», Речка, пожня — Колач, пожня. «Да за ним же на речке на Ижине пожня Речка, да Заводная, да Колач Меньшой, да Колач Большой...»; 2) в наличии бинарных оппозиций, выраженных с помощью содержательной структуры наименований: Глинки (пожня) — Пески (пожня) (этом случае противопоставление основывается на общности признака мотивации обоих членов оппозиции — качество почвы) и выраженных при помощи формальной структуры микротопонимов: Под-плошье (пожня) — Подплошная (пожня); На Каменном броду (пожня) — Под Каменным бродом (пожня); В Лебедене (пожня) — В Залебедене (пожня); 3)в наличии топонимических гнезд. Например, «...деревня Кононове, и Железное Поле, и Котовское то ж. Да к ней же припущено в пашню пустошь, что была деревня Маково, и Лынино, и Железное Поле Меньшое то ж, на озере на Железном» (л. 328); «...пожня в Хлевине Лике на Хлевинском взвозе, пожня Пас-тушиха за Хлевинским ручьем».

В Заключении формулируются основные выводы, обобщающие результаты выполненного исследования. Анализ показал, что в топонимии Устюженского края XVII века нашли отражение все основные принципы и способы номинации географических объектов, отмеченные топонимистами на территориях, освоенных русскоязычным населением. Следует отметить, что в ойконимии преобладает номинация по связи с человеком, в микротопонимии — по связи с физико-географическими свойствами реалий. Своеобразием ойконимии рассматриваемого региона является примерно одинаковое соотношение удельного веса посессивных ойконимов, имеющих в своей основе некалендарные имена (48%) и календарные (52%), что связано со временем активного освоения края славянами (XIII в.). В микротопонимии широко представлены наименования локативного типа. Особенностью топонимии края можно считать тот факт, что среди локативных ойконимов и микротопонимов наиболее частотны наименования по гидрографическим объектам, что обусловлено как географическими особенностями местности, таки социально-экономическими причинами.

В качестве топооснов представлены и общерусские, и диалектные слова. Их соотношение, а также участие в образовании топонимов конкретных диалектных слов, частотность или единичность топооснов способствует формированию особого топонимического лица региона.

Анализ топооснов диалектного характера позволил установить тесную связь исследуемого региона с другими территориями Северо-Запада России, а также Севером Центра.

В топонимии Устюженского края XVII века, представленной в писцовой книге, практически не встречается топонимов субстратного происхождения, что существенно отличает исследуемый топонимический регион от соседнего Белозерского края.

В XIX веке топонимия Устюженского края XVII века находилась в стадии становления. Об этом свидетельствует существование двойных, тройных названий, вариантов названий, описательных конструкций, обобщенных названий микротерриторий. При этом для данного региона свойственны двойные названия типа «антропонимичес-кое + антропонимическое», обобщенные названия территорий славянского происхождения.

Анализ топонимии Усюженского края XVII века подтвердил, что ономастическая лексика русского языка имеет системную организацию. Системность проявилась как в лексико-семантическом, так и в словообразовательном плане, во взаимодействии друг с другом топонимов разных классов.

В топонимии Устюженского края XVII века отразилась хозяйственная, социально-экономическая жизнь региона, географические условия. Косвенным образом топонимия свидетельствует и об истории заселения края.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. Диалектная лексика г. Череповца // Вестник Череповецкого государственного университета. 2003. № 1. С. 75-76. 0,3 п.л.

2. Географические термины в «Писцовой книге станов и волостей Устюжны Железопольской 1628-1630 гг.» // Сборник трудов участников V Межвузовской конференции молодых ученых. Ч. 1. Череповец, 2004. С. 23-29. 0,5 п.л.

3. Способы номинации микротопонимов в топонимии Устюженского края XVII века (на примере «Писцовой книги станов и волостей Устюжны Железопольской 1628-1630гг.») // Вестник Поморского университета. 2006. № 5. С. 141-143. 0,3 п.л.

4. Способы номинации ойконимов Устюженского края XVII века (на материале памятника письменности «Писцовая книга станов и волостей Устюжны Железопольской 1628—1630 гг.») // Проблемы литературного и лингвистического краеведения. Материалы научной конференции молодых исследователей. Орел, 2007. С. 50-54. 0,4 п.л.

Формат 60х841/16- Печать офсетная. Усл. печ. л. 1. Тираж 100 экз.

Заказ №

ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет» 162600, г. Череповец, пр. Луначарского, 5.

Отпечатано в УПС РИО ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет» 162600, г. Череповец, пр. Луначарского, 5.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Ковшикова, Галина Александровна

Введение.

Глава 1. Ойконимия Устюженского края XVII века (на материале памятника письменности «Писцовая книга станов и волостей Устюжны Железопольской 1628-163 Огг.»).

§1. Лексико-семантические типы ойконимов.

§2. Способы номинации населенных пунктов.

§3. Особенности системы ойконимов Устюженского края XVII века.

Выводы.

Глава 2 . Микротопонимия Устюженского края XVII века (на материале памятника письменности «Писцовая книга станов и волостей Устюжны

Железопольской 1628 - 1630 гг.).

§1. Лексико-семантические типы микротопонимов.

§2. Способы номинации микротопообъектов.

§3. Признаки системности в микротопонимии

Устюженского края XVII века.

Выводы.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Ковшикова, Галина Александровна

Топонимия - это уникальная подсистема в лексической системе языка. Интерес к исследованию топонимии объясняется в первую очередь специфическими особенностями этого класса лексики.

С лингвистической точки зрения топонимы можно охарактеризовать как один из слоев словарного состава языка, созданный словообразовательными, морфологическими и лексическими средствами языка и, в силу особых условий употребления, получивший свои специфические черты, отразившиеся на семантике, структуре и звуковом оформлении топонимов. К числу специфических особенностей топонимов относятся следующие: локализованность и устойчивость; непереводимость и возможность сознательного регулирования со стороны языка. Древние слова, унаследованные от предыдущих эпох и закрепленные в топонимах, сохраняются долго. Именно поэтому географические названия могут быть источником изучения словарного состава языка в разные исторические эпохи. Изучение географических названий прошлого помогает проследить, как они влияют на дальнейшее развитие топонимических моделей и топонимических систем.

Следует помнить, что топонимы - это имена собственные. Основная функция имен собственных именовать, выделять и различать однотипные объекты из ряда однородных, поэтому основными функциями имен собственных являются номинативная и дифференцирующая.

Топоним несет информацию, характер которой заключается в следующем: 1) информация о языковых данных, заключенных в топониме; 2) информация о характере объекта; 3) иные информации [Подольская Н.В.:1964,98].

А.В. Суперанская говорит о собственных именах как о «вторичных знаках, созданных на базе первичных знаков - нарицательных имен» [Суперанская А.В.: 1973,136]. В.Н. Топоров пишет о том, что необходимо уточнить понятие топонимического знака для разграничения топонима и апеллятива, и указывает на то, «что топонимический знак с большим основанием, чем обычный лингвистический, может характеризоваться лишь отрицательно» [Топоров В.Н.: 1964,74]. Собственные имена обозначают с помощью своего звучания, порывая с понятием породившего его апеллятива. Имя не связано прямо с понятием и не имеет на уровне языка четкой коннотации, что не исключает возможность наличия у имени дополнительных коннотаций [Суперанская А.В.: 1973,147]. Отличительная особенность собственных имен состоит в денотативном характере значения. Их связь с предметом значительно сильнее, чем у обычных знаков. Без денотата нет имени. В.А. Никонов выделил три плана значения топонимов: 1) дотопонимическое (этимологическое, апеллятивное), т.е. значение того слова, от которого образуется топоним, оно может сохранятся, может отсутствовать; 2) собственно топонимическое, т.е. прямое географическое значение топонима, указывающее на объект. Без него нет топонима; 3) оттопонимическое. Топоним развивает новые значения, обязанные уже его топонимическому значению, т.е. его связи с объектом [Никонов В.А.: 1974,264].

Один из продуктивных вариантов моделирования семантики онима содержится в работе М.В.Голомидовой «Искусственная номинация в ономастике». Исследователь выделяет следующие уровни концептуальной модели имени: «1) общая категориальная семантика имени, вырастающая из его противопоставления апеллятиву, благодаря чему высвечивается специфика способа озвучивания: имя является знаком-индивидуализатором, который не только на речевом, но и на языковом уровне свидетельствует о ценности вербального выделения отдельной реалии; 2) частная категориальная семантика, основанная на связи онома - нарицательный термин и создающая возможность для противопоставления разных разрядов собственных имен в онимической системе языка; 3) частная характеризующая и индивидуализирующая семантика, отличающая именем друг друга и основанная на денотативной отнесенности и мотивировочном значении, которое является «на момент» создания имени и оказывается чрезвычайно важным для выполнения именем его различительной функции, поскольку несет указание на индвидуализирующий мотивировочный признак, служащий для различения и опознавания реалии среди подобных; 4) фреймы (несобственно языковые знания), отражающие значимые для языкового коллектива фоновые знания о специфике применения имени» [Голомидова М.В.:]. E.JI. Березович дополняет и расширяет представленную модель, отмечая, что фреймовый компонент «следует считать частью прагматической информации, соотносимой с именем, поскольку разворачивание фрейма определяет программу употребления онима» [Березович Е.Л.: 2001,16]. В рамках прагматической зоны она выделяет еще два компонента - эмотивный и коннотативный, замечая, что к коннотациям примыкает ассоциативный фон онима [Березович Е.JI. :2001,17].

Топонимы, являясь продуктом народного сознания, отражают все стороны духовной и материальной жизни человека. В топонимах, как и в других проявлениях духовной культуры человека, а именно в фольклоре, обрядах, заговорах, народных верованиях, отразилось своеобразие народа, его менталитет. Мотивация при именовании географических объектов является важным признаком своеобразия народного самосознания. Проблема мотивации -это проблема проникновения в психологию номинатора, давшего то или иное наименование, проблема ценностной ориентации народа. В содержательной стороне топонимии ярко и непосредственно выражены идеалы народа. Топонимия - это часть окружающей культурной среды народа, его миропонимание, мироощущение.

В природе нет естественных, "чистых" в языковом отношении топонимических зон. В процессе исторического развития последующая топонимическая волна накрывает предыдущую, в результате чего образуются исторические пласты топонимии. Новая волна названий, как правило, входит в готовую систему топонимии. И здесь немаловажное значение имеет то обстоятельство, в какой степени язык последующей волны отличается от языка, топонимия которого усваивается. По справедливому утверждению М.В. Голомидовой, топонимическое именование происходит в свете осознания бытийных ценностей. «Среди них различаются ценности природные - те свойства объекта, какие имеют отношение к физическому здоровью и благополучию человека; формальные - осмысляемые как особенные качества величины, формы < . > объекта; познавательные - важные для включения сведений о пространственной реалии в общий фонд энциклопедического и специального знания; потребительские — связанные с владением и практическим использованием объекта; сакральные - относящиеся к различению священных мест; эстетические - отражающие восприятие реалий в спею представлений о прекрасном, гармоническом; исторические - название места по его связи с неординарными событиями прошлого и современности и др.» [Голомидова М.В.: 1998, 38]. Главная функция топонима -ориентировочная. «Система географических названий.являлась вербальным эквивалентом карты во все времена, особенно бесписьменной древности. Успешному функционированию древних топонимов в этой роли способствовала их прозрачная семантика, их прочная связь с «нарицательными» именами [Матвеев А.К.: 1987,5-6]. Таким образом, топонимы имеют непосредственное отношение к организации геопространства, при описании которого ведущими являются такие параметры, как 1) локализация объекта; 2) охват местности; 3) протяженность; 4) обжитость пространства.

Вся совокупность топонимов состоит из трехслойной иерархии пластов различных по объему и мощности. Совокупность этих пластов можно представить как ономастическую пирамиду, выросшую из апеллятивной лексики. Графически ее можно изобразить так:

Макротопонимы Собственно топонимы

Микротопонимы Апеллятивная лексика Основой этой пирамиды являются собственно топонимы, так как они в меньшей степени исчезают и подвергаются изменениям с приходом нового населения на территорию, со сменой каких- то общественно- экономических условий. Наиболее многочисленным пластом топонимии является микротопонимия. Это фундамент всей топонимической системы.

Большинство топонимистов определяют микротопонимию как совокупность названий мелких географических объектов, к которым относятся речки, болота, луга, поля, дороги, улицы и т.п., все то, что можно обнаружить лишь на крупномасштабных картах и в специальных списках и справочниках. Общепризнанного определения микротопонимии нет. В основу большинства определений микротопонимов положена малая величина объекта: «.размер объекта является одним из критериев отнесения объекта к микротопонимии собственно топонимическим» [Суперанская А.В.: 1967,128]. Это внешний критерий, но не единственный. Существенную роль играет еще сфера употребления: это названия, «известные только ограниченному кругу людей, живущих рядом с называемыми небольшими объектами» [Мурзаев Э.М.: 1974,85], «названия микрообъектов физической географии, которые очень редко учитываются в письменных источниках» [Попов А.И.:1965,105].

По определению О.С. Ахмановой и В.Д. Беленькой, «микротопонимия - это совокупность тех названий «мелких географических объектов», которые для данного, нередко замкнутого, но всегда ограниченного «говорящего коллектива» вполне отчетливо воспринимаются как обладающие внутренней формой, как нечто свое, составляющее часть повседневного опыта» [Ахманова О.С., Беленькая В.Д.: 1966, 7].

Микротопонимия и собственно топонимия составляют два яруса географических названий. Микротопонимы можно назвать низшим, простейшим ярусом. Составляющие его названия чаще всего бывают констататорами фактов. Они существуют сами по себе, тяготея в большей степени к местному говору, чем к топонимии как таковой. На их базе складывается лишь часть местных топонимов, относящихся к более сложному высшему ярусу. Сложность его определяется тем, что он постепенно отрывается от местных говоров под влиянием собственно топонимических закономерностей. Вследствие этого связь между обоими ярусами оказывается довольно слабой. Ее можно охарактеризовать как лексическую и историческую. Вопрос о границе между микротопонимами и топонимами тесно связан с одной из характеристик микротопонимов, а именно, подвижностью и изменчивостью. Микротопонимы находятся лишь на разной стадии перехода к топонимам [Суперанская А.В.:1967 128]. Поэтому можно согласиться с мнением В.А. Никонова о том, что «не нужно проводить четкой границы между микротопонимами и топонимами. Уже само введение их в научный оборот и попытка уместить их особенности. поможет выработать более надежные критерии отнесенности их к той или иной группе собственных имен» [Никонов В.А.:1965, 87].

Для микротопонимов свойственен больший удельный вес региональных элементов, большая тесная спаянность элементов системы по сравнению с топонимами. Микротопонимы возникают и функционируют в узком контексте, которым является набор наименований, известных лишь в пределах одной микросистемы, ограниченной одним населенным пунктом. Многие топонимисты специфику микротопонимии видят в том, что, как пишет В.А.Никонов, «микротопонимы ближе к именам нарицательным, чем собственно топонимы. Обозначения малых объектов менее формализованы. Часто они только еще на пути к превращению в имя собственное» [Никонов В.А.: 1967, 7]. Также считает Ю.А.Карпенко и о взаимоотношениях собственных и нарицательных названий пишет следующее: «В микротопонимии дистанция между собственными и нарицательными названиями минимальна, а потому и легче преодолима» [Карпенко Ю.А.:1967, 18]. Особое внимание он уделяет связи микротопонимов и географических терминов: «.географические термины (номенклатурные названия) - нарицательные слова - и микротопонимы - собственные названия - связаны подчас неразрывно. Как множественность географических терминов, так и незначительность объектов приводят к тому, что в микротопонимии часто не указывается какой-либо признак объекта, а прямо называется сам объект. Иными словами, в микротопонимии чрезвычайно распространено употребление нарицательных названий в функции собственных без каких-либо словообразовательных (морфологических) изменений этих названий» [Карпенко Ю.А.:1967, 18]. Аналогичной точки зрения придерживается и А.В.Суперанская, которая утверждает, что «микротопонимические названия подчас мало чем отличаются от обычных нарицательных. Собственными именами делает их лишь привязанность к данным конкретным объектам, в то время как нарицательным именам такая привязанность не свойственна» [Суперанская А.В.: 1967, 31].

Важной особенностью микротопонимов называют также их тесную связь с лексическим и этимологическим значением слова, положенного в основу названия. «Это объясняется тем, - отмечает А.И.Ященко, - что микротопонимы (в большинстве случаев) в основе своей являются первичными или мотивированными. Мотивированность микротопонима мы понимаем как соответствие с называемым объектом. Для микротопонимов в противоположность топониму типично указание на какое-либо свойство объектов, например: Водопойный лог, Круглый Хвощевой лог, Средний лог, Долгий лог, Осиновый лог и др.» [Ященко А.И.: 1977, 24-25]. На это же указывает и А.В.Суперанская: «В микротопонимах отражается характер микрообъектов и некоторые события, так или иначе с ними связанные. Обычно это первичные непосредственные названия, соотносящиеся с видом или свойствами называемого объекта. Такие названия лексически понятийны» [Суперанская А.В.:1967, 33,38].

По мнению большинства ученых, еще одно свойство микротопонимов состоит в том, что они созданы на базе лексики какого-либо одного языка: это может быть как диалектная лексика, так и общенародная. «Микротопонимия - факт одного языка и продукт творчества одного народа. Смена населения ведет к смене микротопонимии», - утверждает

А.В.Суперанская [Суперанская А.В.:1967, 38]. А.И. Ященко отмечает, что микротопонимы чаще, чем другие классы топонимических названий, образуются на базе диалектной лексики, и добавляет, что одна из особенностей микротопонимов в семантическом плане состоит в том, что они часто возникают «на основе эндемиков, то есть местных географических терминов узкого ареала. Так, например, такие микротопонимы, как лог Желень, верх Кудрявец. и другие образованы на основе эндемиков Посемья» [Ященко А.И.: 1977,25].

Однако в системе топонимики одного и того же региона, - пишет А.И.Ященко, - микротопонимика может восходить не только к разным диалектам одного и того же языка, но и к типологически различным группам языков. Речь идет не о вторичных названиях иноязычного происхождения, которые могли возникнуть в результате миграции или образованы от других собственных имен.» [Ященко А.И.:1977, 18-19]. Ученый отмечает, что микротопонимия России включает в себя названия, которые образованы на основе лексики тюркских, иранских и финно-угорских языков, хотя таких микротопонимов и не очень много. Это явление, считает А.КЯщенко, объясняется историческими обстоятельствами — пребыванием на одной территории и взаимодействием разных народов [Ященко А.И.: 1977, 19]. В связи с этим А.В.Суперанская отмечает, что «микротопонимия в случае заимствования чаще переводится. Она переходит из одного языка в другой в той же материальной форме, в случае тесного бытового контакта двух народов» [Суперанская А.В.: 1967,38.]. К структурным особенностям микротопонимов ряд ученых (например, Ю.А.Карпенко) относит отсутствие у них своих специфических словообразовательных формантов: «В связи с развитием у славян специализации топонимических аффиксов каждая группа топонимов имеет свои более или менее специфические словообразовательные форманты. У микротопонимов нет таких специфических формантов» [Карпенко Ю.А.:1967, 21]. Это можно объяснить тем, что микротопонимию составляют названия разных топонимических классов - и микрогидронимы, и микрооронимы, и микроойконимы и т.д., которые каждые в отдельности, но не в совокупности имеют свои специфические словообразовательные аффиксы, являясь частью гидронимии, оронимии, ойконимии и т.д. Ю.А.Карпенко, Э.Д.Головина и некоторые другие ученые указывают на продуктивность в микротопонимии такого словообразовательного класса, как ориентированные названия: «Таким путем менее известные или менее выразительные микрообъекты обозначают через более известные или более выразительные. Пространственные соотношения двух объектов выражаются при этом, как правило, предлогом: За болотом.» [Карпенко Ю.А.: 1967, с.21]. По мнению Ю.А.Карпенко, непременным условием при возникновении такого названия является только одно - «в момент рождения ориентированного названия обозначающий объект (то есть ориентир) должен быть более известен среди местного населения, чем обозначаемый объект. После своего появления ориентированное название живет собственной жизнью, в основном развиваясь по пути лексикализации словосочетания (За болотом -» Заболото)» [Карпенко Ю.А.: 1967, 22]. Однако в науке существует и противоположная точка зрения относительно подобных названий. Так, например, А.И.Ященко считает отнесение ориентированных названий в виде предложно-падежных сочетаний к микротопонимам неправомерным и даже предлагает вообще снять термин «названия-ориентиры», поскольку, по мнению ученого, они не относятся к лексическому уровню языка, не выполняют номинативной функции -функции называния и выступают в речи как «неполные эллиптические предложения» [Ященко Ю.А.: 1977, 21].

Топонимы в пределах одного региона образуют топонимическую систему. Региональная топонимическая система, являясь подсистемой в рамках общеязыковой системы, с одной стороны - компонент более объемной топонимической системы, с другой стороны, может быть рассмотрена в ракурсе фрагментов и уровней языковой картины мира, которая формируется из множества взаимосвязанных компонентов.

Построение топонимической системы соответствует следующим принципам (исследования И.А.Воробьевой, Ю.А.Карпенко, А.В.Суперанской, Г.В.Глинских, В.Н. Топорова, Н.Н.Мамонтовой, E.J1.Березович): целостность системы, дифференциация элементов системы, соотносимость и взаимодействие различных элементов системы, экстралингвистическая обоснованность элементов системы. Под термином топонимическая система понимаются, во-первых, все географические наименования той или иной территории; во-вторых, система рассматривается как совокупность отдельных видов топонимов -гидронимов, ойконимов и др., рядов топонимов, соотнесенных по какому- либо структурному или семантическому признаку.

Проявлением системности в топонимии является семантическая связанность названий. Одна из типолЪгий микросистем предложена Е.Л.Березович. В основе лежит принцип обусловленности системы наименований свойствами объекта. По характеру связи между номинативными признаками и семантическими моделями различаются семантические микросистемы с внутренним (таксономические, градационные, комбинационные) и внешним типом связи. О внутреннем типе связи можно говорить в случае обусловленности всех членов микросистемы свойствами объекта. О внешнем типе связи - в случае, когда номинативный признак приписывается извне. Таксономическая номинация основана на классификации по субстанциональному признаку, т.е. такому, который не мыслится относительным. Между членами градационной системы устанавливаются линейные, количественные отношения, основанные на разной степени проявления какого-либо признака. Комбинация, в отличие от таксономии и градации, предполагает не сопоставление, а группировку объектов, видение их как частей цельного, как деталей картины. Этот тип представлен только образными системами [Березович Е.Л.: 1991, 78-83].

Четкую постановку вопроса о системности топонимии содержит одна из статей В.Н. Топорова. В качестве примера проявления системности в топонимии приводятся пары имен, составляющие бинарную оппозицию

Большой-Малый, Старый-Новый), что позволяет говорить только об отдельных системных «сгущениях» «в довольно нейтральном топонимическом поле», о разрывах между блоками системно организованных топонимов» [Топоров В.Н.: 1962, 136]. В.Н. Топоров дает следующее определение системы: «под системой понимается совокупность элементов, организованных таким образом, что изменение, исключение или введение нового элемента закономерно отражается на остальных элементах» [Топоров В.Н.:1963, 226].

По мнению Ю.А.Карпенко, топонимическая система включает в себя: 1) инвентарь образующих средств, 2) оппозиции этих средств, 3) территорию; развитие топонимии есть равнодействующая трех сил: традиции, системы и людской пытливости. Топонимические системы одного языка, чтобы быть разными системами, должны содержать существенные различия. Они проявляются прежде всего «а) в наборе действующих словообразовательных моделей; б) в этимологической языковой принадлежности топонимии данной территории; в) в комплекте местной географической терминологии, обуславливающей топонимическую систему» [Карпенко Ю.А.: 1964, 53]. Ю.А. Карпенко кроме этих основных признаков, выделяет факультативные: «лексическая база топонимов и в частности удельный вес антропонимии; насыщенность системы; степени устойчивости географических названий» [Карпенко Ю.А.: 1964, 51]. Подольская Н.В. под топонимической системой понимает «определенным образом организованная совокупность топонимов данного этноса для данного времени на данной территории» [Подольская Н.В.: 1978, 98]. Системность в топонимии, с точки зрения исследователей, проявляется в упорядоченности принципов, способов и средств номинации топообъектов [Воробьева И.А.: 1969, Варникова Е.Н.: 1988].

Минимальной единицей территориальной топонимической системы является топонимическая микросистема. Топонимическая микросистема это система микротопонимов одного поселения [Подольская Н.В.: 1978,146]. Если единая топонимическая система может охватывать различную по величине территорию (от нескольких государств до районов и групп поселений), то топонимическая микросистема является четко локализованной.

В последние годы в науке появилось понятие историко- культурной зоны (далее ИКЗ), под которой понимается ареальное единство, выделяемое по данным археологии, лингвистики, истории, географии и т.д. ИКЗ складываются постепенно, на определенной территории, в условиях конкретного климата и ландшафта и определяются физико- географическими, климатическими, хозяйственными, историческими, демографическими, языковыми и собственно этнографическими факторами в их взаимосвязи. История границ ИКЗ - это одновременно история формирования границ диалектных и этнографических зон. При этом история формирования таких диалектных и этнографических зон может быть вскрыта только через определение связей данной ИКЗ с другими зонами. Исследования последнего десятилетия в западных районах Вологодской области (ранние грунтовые могильники с сожжениями, группы «псковско-вологодских длинных курганов», монументальные насыпи «новгородских сопок» на Мологе и других реках) заставляют объединить эту территорию с Северо- Западом в традиционном понимании в общую «археологическую провинцию».Территория Устюженского края входит «в восточно- новгородскую ИКЗ, с границей на западе вдоль Волхова, по нижнему течению Меты с выходом на верховья Волги и водораздел Волги - Мологи, затем примерно по Тихвинско-Вепсовской границе с границей на северо- востоке в междуречьях Ояти- Свири (северная граница приладжской курганой культуры IX - ХНвв.)» [Очерки исторической географии:2001, 97].

Выбор региона исследования обусловлен рядом факторов этноисторического, географического и лингвистического порядка. Территория Устюженского края находится в пограничье, а это интересно в историческом и языковом отношении. О происхождении уезда как административнотерриториальной единицы в отечественной историографии существуют различные мнения. Сложившееся в отечественной истории мнение о том, что Устюженский край вплоть до 1685 года являлся, пусть даже формально, составной частью Угличского княжества, не всегда согласуется с имеющимися источниками. Исследователь И.В. Пугач выделяет ряд важных этапов в этом сложном историческом процессе.

На начальном этапе, до конца XIV века, Устюжна входила в сферу влияния Новгорода, и, видимо, можно говорить о первоначальном тяготении Устюженского края к Новгородским землям.

Второй этап начинается с конца XIV века. В это время Устюженский край попадает под власть московских князей, а с начала XV века становится частью Угличского удела, в составе которого находится до конца первой четверти XVI века.

Третий этап продолжается с конца первой четверти XVI века по первую четверть XVII века. Это первый период юридического существования самостоятельного Устюженского уезда. В исторической литературе существует достаточно устоявшееся мнение о причинах и формах нового административно-территориального деления Московской Руси. Устюженский уезд можно рассматривать как уезд, возникший из позднего удела боковых ветвей московского дома. Распад Угличского удела в 1521 году привел к появлению нового уезда - Устюжны Железопольской, самостоятельной административно-финансовой единицы во главе с наместниками.

Четвертый этап в истории Устюженского уезда начинается с середины 20-х годов XVII века и продолжается до 1685 года. Устюжна Железопольская, ставшая городом и уездным центром как промышленный пункт, то есть в силу социально- экономических причин, в период экономического упадка края свой статус уездного центра утратила. Территория уезда, сохраняя обособленность и самостоятельность, в административном отношении вошла в состав Угличского уезда.

Очередной этап в административно- территориальной эволюции Устюженского уезда начинается с 1685 года, когда произошло восстановление его юридического статуса, все станы и волости Устюженского края были вновь выделены в самостоятельный «Устюженский уезд Железопольский», просуществовавший до 1927 года [Пугач И.В.:2000, 117]. Если говорить об истории заселения Устюженского края, то основным его населением были славяне. По свидетельству JI.A. Голубевой «пестовские курганы X - XIII веков на реке Мологе.представляют в основном захоронения кривичей» [Голубева JI.А.: 1961,29]. Таким образом, полагают, что этот край стал основываться славянскими племенами уже в IX веке. Косвенно это подтверждает и тот факт, что «в бассейнах рек Мологи и Чагоды.славянский гидронимический пласт составляет соответственно 77% и 89% названий рек, 80% и 80% названий озер» [Кашина Н.П.:1982,14]. Крупнейший исследователь севернорусской топонимии Матвеев А.К. делает следующее замечание: «К юго-западу от рек Суды и Мологи субстратная топонимия севернорусского типа представлена весьма слабо» [Матвеев А.К.: 1970,т. 1,18]. Между тем в соседнем Белозерском крае субстратная топонимия отмечается широко [Витушкина JI.A.: 1975,68-77; Жучкевич В.А.:1980,136; Попов А.И.:1981,124]. И это не случайно, так как именно «белозерское поселение веси, граничащее с мерей и кривичами, представляло восточную периферию ее расселения» [Пименов В.В.:1965,57].

Источником исследования является «Писцовая книга станов и волостей Устюжны Железопольской 1628-163Огг». Разработка вопросов топонимики требует обращения к памятникам письменности. Их материалы позволяют рассмотреть древнюю систему географических наименований и дают возможность проследить историю топонимов за определенный период. Изучение топонимов, зафиксированных в памятниках прошлых эпох, представляет большой интерес для топонимистов. Особую ценность имеют деловые тексты, так как они содержат описания различных угодий, переписи населенных мест. Центральное место среди них занимают материалы писцовых книг, которые давно вошли в научный оборот. Писцовые книги - важные памятники социально-экономической истории русского государства, которые дают возможность проследить административно-территориальное деление края, расселение и типологию поселения, виды феодального землевладения. Кроме того, в них представлен значительный микротопонимический материал: названия пожен, ручьев, болот, грив, лесов. Одним из таких памятников является «Писцовая книга станов и волостей Устюжны Железопольской 16281630гг.». Писцовая межевая книга 1628-1630 гг.- наиболее полное сохранившееся описание практически всей территории уезда. Это уникальный по своему содержанию временной срез социально-экономической истории Устюженского края. Он позволяет приподнять завесу времени, взглянуть вглубь истории русской деревни, прикоснуться к истории своих предков. Эта книга достаточно объемна - более 900 страниц, включает межевание всех владений.

Исследование топонимов прошлого связано с рядом обстоятельств, которые нельзя не учитывать при их выявлении и интерпретации. В топонимии, представленной в «Писцовой книге Устюжны Железопольской 1628-1630гг.» можно выделить такие особенности, как наличие двойных названий, указание на местонахождение населенного пункта относительно других географических объектов, присутствие топонимических гнезд, неустойчивость форм топонимов.

Топонимия Устюженского края XVII века не подвергалась специальному исследованию. Актуальность работы обусловлена тем, что анализу подвергается имена собственные Устюженского края, извлеченные из документов XVII века. Исследование их представляется важным для понимания особенностей формирования и выявления закономерностей развития русской топонимии в целом, в частности, вопросов классификации топонимов, роли географических терминов, становлении и развитии топонимической системы и т.д. Анализ топонимов Устюженского края XVII века позволяет также выяснить и некоторые тенденции, связанные с историей его заселения.

Объектом данного исследования является два класса топонимов Устюженского края XVII века: ойконимы (собственное имя любого поселения) и микротопонимы (собственное имя природного физико-географического объекта, возникшего самостоятельно или созданного человеком, имеющее узкую сферу употребления). Исследованию подверглись около 700 топонимов Устюженского края XVII века - это наименования пустошей, деревень, починков, приселков («небольшое селение, деревня, которая приселилась к большему со стороны; выселок из того же села; поселок, заселок, небольшое одиночное селенье» (Даль,3,с.432)), пожен (покос, сенокосное угодье), ручьев, росчистей («подсека, починок; вырубленное и выжженное место в лесу» (Даль,4,с.83)), припашей («припаханный участок земли; дальняя пашня, в пустоши» (Даль,3,с.441)), прудов, грив, бродов. В анализируемой «Писцовой книге станов и волостей Устюжны Железопольской 1628-1630гг.» широко представлен такой тип бывшего поселения, как пустошь (Например, «пустошь, что была деревня Еремино», «пустошь, что была деревня Алексеево», «пустошь, что было сельцо Пезинское»). Название пустошей в исследовании относится к ойконимам, так как в данном случае слово пустошь означает «запустевшее селение». В «Писцовой книге станов и волостей Устюжны Железнопольской 1628-163 0гг.» представлены названия разных микротопообъектов, но в количественном отношении доминируют названия пожен. Это обусловлено отчасти типом анализируемого документа - писцовая книга. Именно в писцовых книгах нашла отражение деятельность государства в отношении землевладения и землепользования в период XV-XVII веков, когда основной формой государственного тягла было поземельное обложение. Писец должен был объехать порученный ему уезд, описать город и все селения, установить количество земли (пашни, сенокос, лес). Сама пашня редко получала названия (обычно по названию села - д. Черницыно - припашь Чернецовская). Важно было отметить ее качество: пашня паханая, пашня наездом, пашня перелогом. Сенокосные угодья являлись важным объектом хозяйственного землепользования, обычно находились вдали от населенных пунктов, в лесу, по берегам рек, озер и, как правило, получали названия. Большинство лесных массивов также не имели особых названий. Обычно именовали лесные угодья, которые находились активном использовании. Названий гидрообъектов (озер, рек, ручьев) в ГЖУЖ достаточно, поскольку они являлись своеобразными границами межевания. Предмет исследования - принципы и способы номинации географических объектов, особенности системной организации топонимов.

Целью работы является анализ топонимии Устюженского края XVII вв. В соответствии с поставленной целью в задачи работы входит:

1) Выявить признаки и принципы номинации топообъектов Устюженского края XVII века;

2) выявить способы номинации топообъектов Устюженского края XVII века;

3) установить этимологию названий географических объектов края;

4) выделить признаки системности в топонимии Устюженского края XVII века;

5) определить характер топооснов с точки зрения отнесенности к литературному языку и диалекту;

6) проследить связи диалектных топооснов с другими территориями;

Основными методами исследования являются следующие: описательный, этимологический, словообразовательный, статистический. Положения, выносимые на защиту:

1) Топонимия Устюженского края XVII века свидетельствует об особенностях заселения края. Материалы исследования указывают на древнейшую связь данного региона с Новгородской, Тверской, Ярославской областями, а также с территориями Прионежья и Приладожья.

2) Ойконимия отражает особенности хозяйственно - экономического освоения региона, менталитет носителей языка. Основной стержень номинации - географическая реалия как объект хозяйственного использования.

3) Общность выявленных в разных группах топонимической лексики (ойконимах, микротопонимах) топонимических моделей и семантических типов дает возможность рассматривать топонимию Устюженского края XVII века как системное образование.

Научная новизна исследования состоит в том, что анализу подвергается топонимия «Писцовой книги станов и волостей Устюжны Железнопольской 1628-163 0гг.», которая до настоящего времени не изучалась. В работе производится лексико- семантический анализ топонимов и микротопонимов, который позволил выявить принципы номинации топообъектов Устюженского края XVI - XVII вв., показать обусловленность выбора признака при номинации типом топообъекта, социально -экономическими условиями жизни населения края, физико -географическими особенностями местности, проследить участие диалектной лексики в образовании топонимов и микротопонимов. Кроме того, выявляются способы номинации топообъектов.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Топонимия устюженского края XVII века"

Выводы

В микротопонимии Устюженского края XVII вв. в количественном отношении преобладает локативный тип микротопонимов (63%). В основе этой группы микротопонимов могут выступать местные географические термины, которые являются частью лексической системы, одной из терминологических систем языка и диалекта. Этот тип в Устюженском крае XVII века представлен разнообразными группами микротопонимов: 1) микротопонимами, в основе которых лежат географические термины, называющие возвышенные участки земли; 2) микротопонимами, в основе которых лежат географические термины, называющие низменные и болотистые участки земли; 3) микротопонимами, в основе которых лежат гидрографические термины. Этот тип микротопонимов преобладает (30 наименований). Вероятно, в связи с тем, что чаще всего сенокосные и пахотные угодья располагались вблизи водоемов; 4) микротопонимами, в основе которых лежат названия геоботанических объектов; 5) микротопонимами, в основе которых лежат названия, отражающие животный мир края; 6) микротопонимами, в основе которых лежат названия, обозначающие искусственные объекты; 7)ориентированными микротопонимами; 8)оттопонимическими микротопонимами.

Посессивный тип микротопонимов Устюженского края представлен небольшим количеством наименований (15%). Среди антропонимических наименований выделяются наименования, восходящие к календарным (10%) и некалендарным (5%) именам.

Но также в микротопонимии Устюженского края XVII вв. можно выявить наиболее частотные топоосновы: грива (Грива Большая, Грива Меньшая, Грива Узкая, Грива Ельнинская); калач (Калачиха, Милушинский Калач, Негоновский Калач, Романовский Калач, Захаровский Калач, Меньший Калач, Большой Калач, Долгой Калач, Задний Калач); клок (Клочок, Клочиха); Болото (Большое Болото, Меньшее Болото, Болотиха, Болото)', кобыла (Большая Кобыла, Меньшая Кобыла, Закобылье). Микротопонимы грива, клок, калач объединяет общий семантический признак - «сухое, возвышенное место». Такие места и выбирались местным населением для сенокосов.

Практически все слова, которые лежат в основе выделенных групп микротопонимов Устюженского края XVII вв., зафиксированы в новгородских, тверских, ярославских говорах и говорах северо-запада России. На основании этого можно говорить о связи устюженских говоров с новгородскими, тверскими, ярославскими говорами, а также русскими говорами северо-западной территории, что может свидетельствовать об общности социального, экономического, хозяйственного развития этих регионов.

В основе большинства микротопонимов Устюженского края XVII вв. лежат диалектные, местные слова: зимник, здоровец, глушица, исада, копанец и др. Но также микротопонимы могут восходить к общерусским словам: речка, остров, родник, берег, ручей и др. Абсолютное большинство апеллятивов, выступающих в качестве основ микротопонимов, имеют славянское происхождение. Исключение составляют географические термины лахта, орга, холуй. Этот факт имеет отношение к характеристике истории заселения Устюженского края и определяет своеобразие топонимического реиона.

Известно, что микротопонимы «легко изменяются или легко заменяются» [Карпенко Ю.А.:1964, 53]. В результате появляются многочисленные варианты одного и того же объекта. Вариантами наименований мест называется «видоизменение имени или любого элемента его структуры в различных ситуациях» [Подольская Н.В.:1978, 97]. В микротопонимии Устюженского края XVII вв. встречаются варианты наименований земельных угодий, что говорит о неустойчивости микротопонимии (Например, Клочиха - Клочуха, Долоск - Долоцк, Долотцк, Круглыша - Круглуша). Предпосылок и возможностей для варьирования у микротопонимов больше, чем у других названий мест, поскольку микротопонимы в основном функционируют лишь в устной речи.

Но несмотря на то, что микротопонимия явление изменчивое, название земельного угодья может сохранятся на протяжении столетий. Об этом свидетельствует сопоставление «Материалов для оценки земельных угодий Новгородской губернии» и «Писцовой книги станов и волостей Устюжны Железопольской 1628-1630 годов». Например, пожня Каменка - в устюженских говорах конца XIX - начала XX веков сохраняется микротопоним Каменка, пожня (МОЗУ, Уст.В/В); Верхние Пески, поэюня - в устюженских говорах конца XIX - начала XX веков сохраняется микротопоним Верхние Пески, пожня (МОЗУ, Уст.Хр.).

В микротопонимии Устюженского края XVII вв. выделяются следующие способы номинации: аффиксальная деривация, семантическая деривация, синтаксическая деривация, субстантивация прилагательных.

Самым активным способом номинации является аффиксальная деривация. В этой группе преобладает способ суффиксации. Наиболее продуктивный суффикс - суффикс -их(а) (38%), затем следует -иц(а) (12%), -к-, -ск-, -овск-, -инск- (16%). Наименее активные суффиксы в микротопонимии Устюженского края XVII вв. - это -ов- (8%), -ев- (7%), -ин- (8%), ище (4%).

Особую группу в микротопонимии Устюженского края XVII вв. составляют суффиксально- префиксальные микротопонимы (14%). Одна из самых распространенных моделей в образовании микротопонимов выглядит следующим образом: префикс под/ за + именная основа + суффикс ie, который имеет собирательное значение и является очень продуктивным.

Отдельно можно выделить группу предложно - падежных конструкций с предлогами под / в.

Менее активными при номинации микротопообъектов оказываются способ синтаксической деривации (14%), субстантивации (7%), словосложения (2%).

Микротопонимическая система Устюженского края XVII вв. представлена наличием 1) топонимических гнезд; 2) бинарных оппозиций; 3) микротопонимических рядов, выделяемых на основе общих признаков (по способу номинации, по форме и величине объекта, положенного в основу, по географическому термину); 4) взаимодействием принципов и способов номинации.

Заключение

Анализ показал, что в топонимии Устюженского края XVII века нашли отражение все основные принципы и способы номинации географических объектов, отмеченные топонимистами на территориях, освоенных русскоязычным населением.

Следует отметить, что в ойконимии преобладает номинация по связи с человеком (пустошь Олександрово, пустошь Верино, пустошь Омбросимово, пустошь Власьево, пустошь Копылово, путошь Баево, пустошь Бармино, пустошь Явидово), в микротопонимии - по связи с физико-географическими свойствами реалий (пожня Бугриха, пожня Вершина, пожня Горбок, пожня Горки, пожня Бездонница, пожня Болото, пожня Гать, пожня Грязь, поэ/сня Завал).

Своеобразием ойконимии рассматриваемого региона является примерно одинаковое соотношение удельного веса посессивных ойконимов, имеющих в своей основе некалендарные имена (48%) (Дьяконово, Соколово, Кузнецов) и календарные (52%) (Андреевское, Самсоново, Сенево), что связано со временем активного освоения края славянами (XIII в.). В микротопонимии широко представлены наименования локативного типа. Особенностью топонимии края можно считать тот факт, что среди локативных ойконимов и микротопонимов наиболее частотны наименования по гидрографическим объектам (например, ойконимы - Бычиха, пустошь, Карга, пустошь, Слуды, пустошь; микротопонимы - пожня Глушица, пожня Губа, поэ/сня Исток, ручей Здоровей), что обусловлено как географическими особенностями местности, так и социально-экономическими причинами.

В качестве топооснов представлены и общерусские (гора, ручей, холм), и диалектные слова (вишара, моква, мох). Их соотношение, а также участие в образовании топонимов конкретных диалектных слов, частотность или единичность топооснов способствует формированию особого топонимического лица региона.

Топоосновы диалектного характера отличаются большим разнообразием. Примером могут служить местные гидрографические термины - ворот, глушица, губа, здоровец, исад, калач, колено, копанец, котел, криница, лахта, огибь, отока, перебор, прямица, слуда, простъ, рог и т.д. Этот факт может быть объяснен взаимодействием на данной территории в прошлом двух славянских племенных диалектов - словен и кривичей.

Анализ топооснов диалектного характера подтвердил тесную связь исследуемого региона с другими территориями Северо-Запада России, а также Севером Центра. Так, слово грива известно в новгородских, тверских и ярославских говорах в значении «возвышенный участок, поросший лесом», тверским и приладожским говорам - в значении «участок земли».

В XIX века топонимия Устюженского края XVII века находилась в стадии становления. Об этом свидетельствует существование двойных, тройных названий (пустошь Новинка, а Бручиха то ж; пустошь, что была деревня Фролково, а Починок то ж; пустошь Родивонцово, а Ондрейцово то ж; пустошь Вазгино, а Вазгалово то ж; пустошь Обакумово, а Лобачево то ж; пустошь, что была деревня Нива, а Осташков починок то ж), вариантов названий (Клочиха - Клочуха, Долоск - Долоцк, Долотцк, Круглыша - Круглуша), описательных конструкций, обобщенных названий микротерриторий. При этом для данного региона свойственны двойные названия типа «антропонимическое + антропонимическое», обобщенные названия территорий славянского происхождения (пустошь Родивонцово, а Ондрейцово то ж; пустошь Вазгино, а Вазгалово то ж).

Список научной литературыКовшикова, Галина Александровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. МОЗУ Материалы для оценки земельных угодий Новгородской губернии. Устюженский уезд. - Новгород, 1897.

2. ПКУЖ Писцовая книга станов и волостей Устюжны Железопольской 1628-1630 годов / Публ. И.В.Пугача // Устюжна: Краеведческий альманах. Вып.1. С82-105; Вып.2 С.153-172; Вып.З С.294-345; Вып.4. С.163-238. -Вологда: Элегия, 2000.1. Словари

3. АОС Архангельский областной словарь / под ред. О.Г.Гецовой. - Вып. 1 -10.-М., 1980-1999.

4. Географическая лексика в Белозерских говорах (Тематический словарь)/ сост-ль Тихомирова Н.П. Череповец, 1993.

5. Герасимов Герасимов М.К. Словарь уездного череповецкого говора. -Череповец: ЧГУ, 2006.

6. Грушко, Медведев Грушко Е., Медведев Ю. Словарь русских фамилий.- Нижний Новгород, 1997.

7. Даль Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка.2-е изд.-Т. 1-4. - М.,1880-1882 (1955-1998).

8. КСБГ Картотека словаря белозерских говоров.

9. Ладыгин Ладыгин М.Б., Ладыгина О.М. Краткий мифологический словарь.- М.: Издательство НОУ «Полярная звезда», 2003.

10. Никонов В.А. Краткий топонимический словарь. М., 1966.

11. Никонов Никонов В.А. Словарь русских фамилий. - М, 1993.

12. НОС Новгородский областной словарь / отв. ред. В.П.Строгова. Новгород, 1992-1995. - Вып. 1-12. - Великий Новгород, 2000.

13. Ожегов Словарь русского языка. 18-е изд. / под ред. Н.Ю.Шведовой. -М., 1987.

14. ОСГКО Кириллова Т.В., Бондарчук Н.С., Куликова В.П., Белова А.А. Опыт словаря говоров Калининской области / под ред. Г.Г.Мельниченко. -Калинин, 1972.

15. Подольская Н.В. Словарь русской ономастической терминологии. 2-е изд.- М, 1998.

16. Поспелов Е.М. Географические названия мира. Топонимический словарь. -М„ 2001.

17. ПОС Псковский областной словарь с историческими данными. - Вып.1-12.-Л., 1967-1996.

18. СВГ Словарь вологодских говоров. Учебное пособие по русской диалектологии / Под ред. Л.Ю.Зориной, Т.Г. Паникаровской. Вып.1-12 -Вологда: Русь, 1985-2007.

19. СГСРПО Словарь говоров Соликамского района Пермской области

20. СлРЯ XI-XVII вв. Словарь русского языка XI - XVII вв.- Вып. I - XXVI. -М.: Наука, 1975-2002.

21. СНГТ Мурзаев Э.М. Словарь народных географических терминов. - М.: Мысль, 1984.

22. СРГК Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей./Гл. ред. А.С. Герд. - Вып. 1-6. - СПб., 1994-2005.

23. СРЛИ Петровский Н.А. Словарь русских личных имен.- М., 1966.

24. Срезневский Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка . - Т. 1-3. -М.: Книга, 1989.

25. СРНГ Словарь русских народных говоров./под ред. Ф.П. Филина. - Вып. 1-39. - М.;Л.,1965-2005.

26. ССР ЛЯ Словарь современного русского литературного языка. - Т. 1 -17а. М.;Л., 1948-1965.

27. Суперанская А.В. Словарь русских личных имен. М., 1998.

28. Тупиков Тупиков Н.М. Словари древнерусских личных собственных имен. - М.: Языки славянских культур, 2005.

29. Тихонов Тихонов А.Н., Бояринова Л.З., Рыжкова А.Г. Словарь русских личных имен. - М., 1995.

30. Унбенгаун Унбенгаун Б.О. Русские фамилии. - М.,1995.

31. Фасмер Фасмер Э. Этимологический словарь русского языка./Пер. с нем. и доп. О.Н. Трубачев. - Т. 1-4. - М., 1986-1987.

32. Федосюк Федосюк Ю.А. Русские фамилии. - М., 1996.

33. Чайкина Чайкина Ю.И. Географические названия Вологодской области. Топонимический словарь. - Вологда, 1988.

34. Чайкина-2 Чайкина Ю.И. Вологодские фамилии. Словарь. - Вологда: Русь, 1995.

35. ЯОС Ярославский областной словарь./отв. ред. Г.Г. Мельниченко. - Вып. 1-10.-Ярославль,1981-1991.1. Список литературы

36. Аванесов Р.И. и др. Вопросы теории лингвистической географии. М., 1962.

37. Агеева Р.А. Антропонимические основы в восточнославянской гидронимии Псковских и Новгородских земель // Историческая ономастика. М.: Наука, 1977. -С.209-216.

38. Агеева Р.А. Происхождение имен рек и озер. М., 1985.

39. Азарх Ю.С. Названия пахотных и сенокосных угодий в севернорусских говорах // Местные географические термины. М.: Мысль, 1970. - С.78-85.

40. Азарх Ю.С. Данные ономастики как источник исторической диалектологии (на материале русского именного русского именного словообразования) // Общеславянский лингвистический атлас: Материалы и исследования. 1979. -М.: Наука, 1981.-С.221-242.

41. Азарх Ю.С. Слова на -иха в русском языке // Общеславянский лингвистический атлас: Материалы и исследования. 1977. М.: Наука, 1979. - С.175-197.

42. Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык (к проблеме языковой «картины мира») // Вопросы языкознания. 1987. -№3. - С.3-19.

43. Ахманова О.С., Беленькая В.Д. Микротопонимика как особый аспект типологии наименований // Вестник МГУ. сер. Филология., 1966. №3. -С.86

44. Башенькин А.Н. Древности земли Устюженской // Устюжна. Краеведческий альманах. Вып. 3. Вологда, 1995. - С.47-55.

45. Ю.Беленькая В.Д. О топонимических категориях // Конференция по топонимике Северо Западной зоны СССР. - Рига, 1966. - С.21-23.

46. Беленькая В.Д. Топонимы в составе лексической системы языка . М., 1969.

47. Березович E.J1. Концепция необжитого пространства в топонимии русского севера // Проблемы русской лексикологии и лексикографии. Тезисыдокладов межвузовской научной конференции 13-15 октября 1998г. -Вологда:Русь, 1998. С.63-64

48. Березович E.JI. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте: Автореф. дис. доктора фил. наук: 10.02.01. Екатеринбург, 1999.

49. Березович E.J1. Семантические микросистемы топонимов как факты номинации // Номинация в ономастике / Под ред М.Э. Рут. Свердловск, 1991.-С.75-90.

50. Березович E.JI. К вопросу о семантических измерениях топонима (на материале топонимии Русского Севера) // Топонимия и диалектная лексика Новгородской земли. Великий Новгород, 2001. - С.39-42.

51. Бойцов О.Н. Топонимия Смоленского края в прошлом и настоящем. Автореф. дис.канд. филол. наук. Смоленск, 2003.

52. Болотов В.И. К вопросу о значении имен собственных // Восточнославянская ономастика. М.: Наука, 1972. - С.333-345.

53. Бондалетов В.Д. Русская ономастика. -М.: Просвещение, 1983.

54. Бондалетов В.Д. Семиотические изучение топонимии (Названия населенных мест Пензенской области) // Изучение географических названий. М.: Мысль, 1966. -С.70-78.

55. Блинова О.И. Лексическая мотивированность и некоторые проблемы региональной лексикографии // Вопросы изучения лексики русских народных говоров. Диалектная лексика, 1971. JI.: Наука, 1972. - С.92-104.

56. Бондарук Г.П. Местные географические термины в топонимии Ярославской области // Вопросы географии. Изучение географических названий. М.: Мысль, 1966.-№70.-С.166-168

57. Бондарук Г.П. Местные географические термины и диалектология // Вопросы географии. Местные географические термины. М.: Мысль, 1970. - №81. - С.128-130.

58. Бондарук Г.П. Русские местные географические термины в топонимии Центра // Вопросы географии. Топонимия Центральной России. М.: Мысль, 1974. - №94. - С.185-194

59. Бондарук Г.П. Функционирование топонимов // Топонимика. М., 1967. -Вып.1. - С.18-19

60. Варникова Е.Н. Из истории ойконимии Тотемского уезда // Системные отношения в лексике севернорусских говоров.- Вологда, 1982. С. 157-165.

61. Варникова Е.Н. Из истории формирования ойконимических микросистем на территории Среднего Посухонья (по данным источников XVII-XXbb.) // История Русского слова: Ономастика и специальная лексика Северной Руси.- Вологда, 2002.- С. 146- 155.

62. Варникова Е.Н. К вопросу о славянском заселении Среднего Посухонья // Топонимия и диалектная лексика Новгородской земли. Великий Новгород, 2001. - С.45-48.

63. Варникова Е.Н. Русская топонимия Среднего Посухонья в ономасиологическом аспекте: Дисс. канд. фил. наук. Вологда, 1988.

64. Варникова Е.Н. Отражение терминов подсечно- огневого земледелия в микротопонимия Среднего Посухонья // Вопросы региональной лексикологии и ономастики. Вологда, 1995. - С.24-30.

65. Варникова Е.Н. Признаки системности гидронимии Среднего Посухонья // Русское слово в тексте и словаре. Вологда, 2003. - С. 122-127.

66. ЗЬВарникова Е.Н. Черты архаики тотемских вологодских говоров на топонимическом уровне // В.И.Даль и русская региональная лексикология и лексикография. Ярославль, 2001. - С. 143-147.

67. Васильев B.JI. Новгородская географическая терминология (Ареально -семасиологические очерки). Великий Новгород, 2001.

68. Васильев B.JI. Метонимическое калькирование архаических гидронимов в Приильменье // Топонимия и диалектная лексика Новгородской земли. -Великий Новгород, 2001. С.6-13.

69. Ведина Т.Ф. Словарь личных имен. М.: Аст, 1999.

70. Витов М.В. Севернорусская топонимия XV-XVIII вв.: К постановке топонимического источниковедения // Вопросы языкознания. 1967. - №4. -С.75-90.

71. Витушкина JI.A. Этимологический анализ некоторых субстратных топонимов северной части Белозерского края // Вопросы ономастики. -Вып. 10. Свердловск, 1975. - С.68-77.

72. Власова И.В. Топонимия Устюжского края и типы сельских поселений XVIII-XX вв. // Эволюция лексической системы севернорусских говоров. -Вологда, 1984.-С. 114-121.

73. Власова И.В. Дорогами Вологодской земли: Этнографические очерки. М., 2001.

74. Воркачев С.П. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки. 2001. - №1.- С.64-72.

75. Воробьева И.А. К вопросу о связи топонимии и диалекта на лексическом уровне // Вопросы русского языка и его говоров. Труды Тюменского ун- та им. Куйбышева В.В., 1968. Т. 197. - С.68-75

76. Воробьева И.А. Некоторые наблюдения над функционированием топонимов в устной речи // Ономастика.- М.: Наука, 1969. С.201-207.

77. Воробьева И.А. Орографические термины Западной Сибири и их роль в формировании русской оронимики // Вопросы ономастки,1974. №7. -С.35-45.

78. Глебко Г.И. Ойконимия бас. Нижней Печоры: Дис. канд. фил. наук: 10.02.01.-СПб, 2002.

79. Глинских Г.В. Лингвистические критерии при уточнении названий населенных пунктов // Вопросы ономастики. Вып. 15. - Свердловск, 1982. С.3-21.

80. Головина Э.Д. О характере номинации в микротопонимике (на материале говоров северо- западной части Кировской области) // Вопросы топонимики. №5. - Свердловск, 1974. - С.99-120.

81. Голомидова Э.Д. Некоторые теоретические вопросы искусственной топонимической номинации // Номинация в ономастике / Под ред. М.Э.Рут. -Свердловск, 1991.-С.5-11.

82. Голомидова М.В. Прагматический аспект именотворчества: общий взгляд // Ономастика и диалектная лексика. Вып.4. Екатеринбург, 2003. - С.107-112.

83. Голубева J1.A. Славянские памятники на Белом озере //Сборник по археологии Вологодской области. Волог.кн.изд-во, 1961. -С.25-46.

84. Горбачевич К.С. Русские географические названия. M.-JL, 1965.

85. Горланова И.В. Народно бытовые названия города Костромы в лингвокультурологическом аспекте // В.И.Даль и русская региональная лексикология и лексикография. - Ярославль, 2001. - С. 150-152.

86. Гусева Л.Г. Географическая терминология Каргопольского края и ее отражение в топонимике // Вопросы топонимики. №5. - Свердловск, 1971. - С.86-93.

87. Гусева Л.Г. Географическая терминология, обозначающая болото и его части, в апеллятивной лексике и топонимике Каргопольского края //Вопросы топонимики. №6. - Свердловск, 1972. - С. 122-126.

88. Данилова A.M. Названия улиц Москвы, образованные от личных имен // Микротопонимия. -М.: Изд-во МГУ, 1967. С.81-84.

89. Дерягин В.Я. К истории слов село и деревня в русском языке // Проблемы истории и диалектологии славянских языков: Сборник статей к 70-летию В.И.Борковского.-М., 1971.-С.118-123.

90. Дмитриева Л.М. Топонимическая микросистема как часть региональной топосистемы //Сельская Россия: прошлое и настоящее. Вып.2.Доклады и сообщения восьмой региональной научно -практической конференции (Орел,декабрь,2001). М.,2001.- С.220-221.

91. Долгушев В.Г. К истории антропонимов и ойконимов на -иха (на материале говоров Кировской области) // История русского слова: Проблемы номинации и семантики. Вологда, 1991. - С. 88-94.

92. Жамсарова Р.Г. Топонимия Восточного Забайкалья: Дис. канд. фил. наук : 10.02.02. Улан - Удэ, 2002.

93. Жиленкова И.И. Региональная топонимика (ойконимия Белгородской области): Уч. пособие по спецкурсу. Белг. гос. ун-т. Белгород: Изд-во БелГУ, 2001.

94. Жучкевич В.А. Местные географические термины в топонимии Белоруссии //Вопросы географии. -М.,1970. Вып.81. - С. 144-145

95. Жучкевич В.А. Общая топонимика. Минск, 1980.

96. Журавлев А.Ф. Технические возможности русского языка в области предметной номинации // Способы номинации в современном русском языке. М.: Наука, 1982. -С.45-109.

97. Иванова Е.Н. Личные имена в названиях сельскохозяйственных угодий Белозерского края конца XIV начала XV вв. // История русского слова. Ономастика и специальная лексика Северной Руси. Вып.2. - Вологда, 2004. -С.216-226

98. Иванова Е.Э. Варьирование топонимов и этимология // Русская диалектная этимология. Екатеринбург, 2002. - С.65-67.

99. Карпенко Ю.А. Признаки молодости топонимической системы // Перспективы развития славянской ономастики М.,1980 . - С.48-57.

100. Карпенко Ю.А. Становление восточнославянской топонимии: Закономерности словообразования // Изучение географических названий. -М.: Мысль, 1966.-С.7-18.

101. Карпенко Ю.А. О синхронической топонимике // Принципы топонимики. -М., 1964. -С.45-57.

102. Карпенко Ю.А. Топонимы и географические термины (Вопросы взаимосвязи) // Местные географические термины. М.: Мысль, 1970.-С.36-45.

103. Кашина Н.П. Славянская топонимия Белозерского края в лексико -семантическом аспекте: Дисс. .канд. фил. наук. Л., 1982.

104. Кашина Н.П. Славянская топонимия Белозерского края в лексико -семантическом аспекте: Автореф. дисс. .канд. фил. наук. Л., 1982.

105. Кашина Н.П. Гидронимия Белозерья // Проблемы русской ономастики. -Вологда, 1985. С.29-38.

106. Кашина Н.П. Исторические изменения в ойконимии Белозерского края // Диалектное и просторечное слово в диахронии и синхронии. Вологда, 1987. -С.57-65.

107. Киршева Т.И. «Верхние» и «нижние» названия в субстатной топонимии Русского Севера по данным «направленной» этимологизации // Русская диалектная этимология. Екатеринбург, 2002. - С.67-68.

108. Климкова J1.A. Региональная ономастика (Микротопонимия Арзамасского р-на Горьковской области). Горький: ГГПИ, 1985.

109. Кокарева И.П. Бинарная оппозиция в исаковской онимической системе // Проблемы русской лексикологии и лексикографии. Тезисы докладов межвузовской научной конференции 13-15 октября 1998г. Вологда:Русь, 1998. - С.70-71.

110. Колесников П.А. Северная деревня в XV- первой половине XIX века. К вопросу об эволюции аграрных отношений в русском государстве. -Вологда: Сев.-Зап.кн.изд-во, 1976.

111. Кочин Г.Е. Сельское хозяйство на Руси конца XIII начала XVI вв. - M.-JL, 1965. - С.46-47

112. Кузнецов А.В. Язык земли Вологодской. Очерки топонимики. -Архангельск.- Вологда: Сев- зап.кн. изд-во, 1993.

113. Кузнецова Н.А. Лексические варианты названий населенных пунктов Пензенского края // Лексика русского языка. Отв. ред. В.Д. Бондалетов. -Рязань, 1979. С.56-60

114. Кузнецова Т.В. Этнолингвистический фактор в изучении семантики ойконимов Ставропольского края // Проблемы региональной ономастики. Материалы 4-ой всероссийской научной конференции. Майкоп,2004. -С.125-127

115. Куликовская О.Н. Русская топонимия и микротопонимия Буденновского района Ставропольского края в этнолигвистическом аспекте // Проблемырегиональной ономастики. Материалы 4-ой всероссийской научной конференции.- Майкоп,2004. С.127-130

116. Кюршунова И.А. Славянская антропонимия Карелии XV-XVII вв.в связи с реконструкцией лексики донационального периода: Автореф. дисс. канд.фил. наук. Вологда, 1994.

117. Макарова И.Е. Лексика межеванья в памятниках официально-деловой письменности XV-XVII вв.: Автореф. дисс. канд.фил. наук. Тверь, 1995.

118. Мамонтова Н.Н. Структурно семантические типы микротопонимии Ливвиковского ареала Карельской АССР (Олонецкий район). Петрозаводск, 1982.

119. Марадурина Т.В. Некоторые особенности употребления географических терминов в топонимике // Вопросы топономастики. Уч.Зап.Ур.ун-та. №49.-Вып.З. - Свердловск, 1967. - С.13-16.

120. Маслов Н.М. Топонимия Калуги зеркало истории города // Географические названия. - М., 1962. - С.158-164.

121. Матвеев А.К. Значение принципа семантической мотивированности для этимологизации субстратных топонимов // Этимология. 1964. М., 1969. -С. 192-200.

122. Матвеев А.К. Субстратная топонимика Русского Севера // Вопросы языкознания. 1964. - №2. - С.3-15.

123. Матвеев А.К. Ареалы некоторых субстратных основ в севернорусской топонимии // Изучение географических названий. М.: Мысль, 1966. -С.52-59.

124. Матвеев А.К. Происхождение субстратной топонимики Русского Севера // Вопросы языкознания. 1969. - №5. - С.44-45.

125. Матвеев А.К. Русская топонимия финно-угорского происхождения на территории Севера Европейской части СССР.: Дисс.доктора фил. наук. В 3-х томах. Свердловск, 1970.

126. Матвеев А.К. Этимологизация субстратных топонимов и апеллятивные заимствования // Этимология 1971. М.: Наука, 1973. - С.332-355.

127. Матвеев А.К. Субстратная микротопонимия как объект комплексного регионального исследования // Вопросы языкознания. 1989. - №1. - С.77-85.

128. Матвеев А.К. Субстрат и заимствование в топонимии // Вопросы языкознания. 1993. - №3. - С.86-95.

129. Матвеев А.К. Апеллятивные заимствования и стратификация субстратных топонимов // Вопросы языкознания. 1995. - №2. - С.29-42.

130. Мельхеев М.Н. Географические имена. Топонимический словарь. М., 1961.

131. Меркулов Н.Ю. Местные географические термины в ойконимии Верхневолжья // Проблемы русской ономастики. Вологда, 1985. - С.61-71.

132. Михайлова Л.П. К истории лексики русских говоров Карелии (по данным деловой письменности XV-XVIIbb.) // Лексика и фразеология севернорусских говоров. Вологда, 1980. - С.94-100.

133. Михайлова Л.П. Земледельческая лексика в русских говорах Карелии // Эволюция лексической системы севернорусских говоров.- Вологда, 1984. -С.73-84.

134. Монзикова Л.Н. Гидронимия Вологодского уезда // История русского слова. Ономастика и специальная лексика Северной Руси. Вып.2. Вологда, 2004. -С.204-215.

135. Муллонен И.И. Топонимия древнего новгородского пути в Беломорье // Топонимия и диалектная лексика. Великий Новгород, 2001. - С.27-29.

136. Муллонен И.И. Топонимия Присвирья: Принципы этноязыкового контактирования. Петрозаводск, 2002.

137. Мурзаев Э.М. Основные направления топонимических исследований // Принципы топонимики. М.,1964.

138. Мурзаев Э.М. Очерки топонимики. М., 1974.

139. Мурзаев Э.М. География в названиях. М.: Наука, 1982.

140. Мурзаев Э.М. Образ места // Русская речь. 1993. - №1 - 4.

141. Никонов В.А. Славянский топонимический тип // Географические названия. М., 1962.-С. 17-33.

142. Никонов В.А. Пути топонимического исследования // Принципы топонимики. М., 1964.

143. Никонов В.А. Введение в топонимику. М., 1965.

144. Никонов В.А.Научное значение микротопонимии // Микротопонимия. -М.: Изд-во МГУ, 1967.-С.5-14.

145. Никонов В.А. Имя и общество. М., 1974.

146. Никонов В.А.Северные фамилии // Этимология. 1978. М.: Наука, 1980.-С.134-152.

147. Никулина З.П. Их истории словообразования названий населенных пунктов // Изучение географических названий. М., 1966. - С. 118-122.

148. Орлова Е.О. Принципы номинации улиц Великого Новгорода в контексте культурологи // Топонимия и диалектная лексика Новгородской земли. Великий Новгород, 2001. - С.59-64.

149. Отин Е.С. Топонимическая метонимия (вид связи «гидроним-ойконим») // Перспективы развития славянской ономастики. М.:Наука, 1980. -С.106-121.

150. Очерки исторической географии. Северо- Запад России. Славяне и финны / Под ред. А.С. Герда и Г.С.Лебедева. СПб.: Изд-во Санкт -Петербургского университета, 2001.

151. Павлов-Сильванский Н.П. Феодализм в удельной Руси. СПб., 1910.

152. Пименов В.В. Вепсы.-М.-Л.: Наука, 1965.

153. Подольская Н.В. Топонимика Новгородской земли по данным Новгородских письменных памятников XI-XVbb. М.,1956.

154. Подольская Н.В. Какую информацию несет топоним // Принципы топонимики. М., 1964. - С.28-31.

155. Подольская Н.В. Микротопонимия в древнерусских памятниках письменности // Микротопонимия. М., 1967. - С.39-53.

156. Подольская Н.В. Восточнославянские типовые исходные основы // Имя нарицательное и собственное. -М.: Наука, 1978. С. 107-115.

157. Подольская Н.В. Типовые восточнославянские топоосновы. Словообразовательный анализ. М:Наука,1983.

158. Поливин Е.А. Устюжна // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России, издаваемый Н. Калачевым.- СПб., 1891. -Кн.6. -С.15-26.

159. Полякова Е.Н. Географические термины в пермских деловых памятниках XVII начало XVIII вв. // Вопросы ономастики. - №12. -Свердловск, 1977.- С.148-155.

160. Полякова Е.Н. Особенности отражения топонимов в текстах делового языка XVII в. // Топонимия Урала и Севера Европейской части СССР. Сборник научных трудов. Свердловск, 1985.

161. Полякова Е.Н. Лексика и ономастика в памятниках письменности и в живой речи Прикамья. Избранные труды. Пермь, 2002.

162. Полякова Е.Н. Ойконимия Пермской области в историческом аспекте // Словесность и современность. В Зч. 4.2.: Лингвистика. Пермь, 2000. -С.91-98. )

163. Попов А.И. Географические названия (Введение в топонимику). М.-Л., 1965.

164. Попов А.И. Основные принципы топонимического исследования // Принципы топонимики / Под.ред. В.А.Никонова, О.Н.Трубачова. М., 1964. -С.34-44.

165. Попов А.И. Следы времен минувших. Л.: Наука, 1981.

166. Попов С.А. Ойконимия Воронежской области: семантика и словообразование: Автореф. дисс. канд.фил. наук. Воронеж, 1998.

167. Поспелов Е. М. Топонимика и картография. М.: Наука, 1971.

168. Поспелов Е.М. Метод географически терминов в анализе субстратной топонимии севера // Местные географические термины. М.: Мысль, 1970. - С.96-105.

169. Поспелов Е.М. Географическая терминология в микротопонимии Восточных Карпат // Микротопонимия. М., 1967. - С.23-30.

170. Приображенский А.В. Ареальные связи топонимии Карельского Поморья и Обонежья //Русская культура на рубеже веков: Русское поселение как социокультурный феномен. Сборник статей. Вологда: Книжное наследие.,2002. С.295-302.

171. Приображенский А.В. Русская топонимия Карельского Поморья и Обонежья в историческом аспекте: Автореф. дисс. канд.фил. наук. -Петрозаводск, 2003.

172. Приображенский А.В. Русская топонимия Карельского Поморья и Обонежья как система // История русского слова. Ономастика и специальная лексика Северной Руси. Вып.2. Вологда, 2004. - С. 179-203

173. Просвирина И.С. Особенности семантики русских составных топонимов // Известия Уральского государственного университета. Гуманитарные науки. Екатеринбург, 2001. - №20. - С.35-48.

174. Пугач И.В. Писцовая книга станов и волостей Устюжны Железопольской 1628-1630гг. Вступительная статья // Устюжна: Историко -литературный альманах. 1. Вологда, 1992.- С.83

175. Пугач И.В. Устюжно Железопольский уезд в XVI - первой половине XVII в. // Устюжна: Краеведческий альманах. 4. - Вологда, 2000. - С.22-24.

176. Роспонд С. Структура и стратиграфия древнерусских топонимов // Восточнославянская ономастика. -М., 1972. С.9-89.

177. Рут М.Э. Экспрессивная топонимия Русского Севера: идеографический аспект // Топонимия и диалектная лексика Новгородской земли. Великий Новгород, 2001. - С.64-67.

178. Самарова М.А. Микротопонимия Верхней Чепцы: Дис. канд. фил. наук: 10.02.01.-Ижевск, 1999.

179. Селищев А. М. Происхождение русских фамилий, личных имен и прозвищ // Избранные труды. М.: Просвещение, 1968. - С.97-128.

180. Семенова М. Мы славяне!: Популярная энциклопедия. - СПб., 2005.

181. Семушкин В.А. Гидронимия Среднего Дона: номинационный и словообразовательный аспекты. Автореф. дисс.канд. филол. наук. -Воронеж, 2000.

182. Серебренников Б.А. О методах изучения топонимических названий // Вопросы языкознания, 1959. №6. - С.36-50.

183. Симина Г.Я. Географические названия (по материалам письменных памятников и современной топонимики Пинежья). Л.:Наука, 1980.

184. Смирнова О.С. Термины полеводства и их отражение в топонимии русского Севера. Дис. канд. Фил. наук: 10.02.01. Екатеринбург, 2001.

185. Смолицкая Г.П. Топонимический ареал и вопросы реконструкции лексической системы языка // Вопросы языкознания, 1978. №4. - С.115-124

186. Способы номинации в современном русском языке./ Отв.ред. Д.Н.Шмелев. М: Наука, 1982.

187. Строгова В.П. Древние топонимы окрестностей Великого Новгорода // Вопросы региональной лексикологии и ономастики. Вологда, 1995. -С.111-114.

188. Суперанская А.В. Типы и структура географических названий (на материале топонимии СССР) // Лингвистическая терминология и прикладная топономастика.- М.: Наука, 1964. С.50-118.

189. Суперанская А.В. Микротопонимия, макротопонимия и их отличие от собственно топонимии // Микротопонимия. М.: Изд-во МГУ, 1967. - С.31-38.

190. Суперанская А.В. Терминологичны ли цветовые названия рек // Местные географические термины. М.: Мысль, 1970. - С. 120-127.

191. Суперанская А.В. Ономастические универсалии // Восточнославянская ономастика. М.: Наука, 1972. - С.346-356.

192. Суперанская А.В. Общая теория имени собственного. М.:Наука, 1973.

193. Тагунова В.И. Некоторые исторические изменения в микротопонимии Муромской земли // Микротопонимия. М.: Изд-во МГУ, 1967. - С.54-62.

194. Ткаленко Н.В. О метафорических названиях полей и лугов в русской топонимии // Вопросы ономастики. №14. - Свердловск, 1980.

195. Топоров В.И. Из области теоретической топономастики // Вопросы языкознания. -1962.-№6.-С.8-12.

196. Топоров В.Н. К проблеме классификации в топонимии. Исследования по структурной топонимии. М., 1963. - С.226-231

197. Топоров В.Н. Некоторые соображения в связи с построением теоретической топономастики // Принципы топонимики / под ред.В.А. Никонова, О.Н. Трубачева. М.: Наука, 1964. - С.3-22.

198. Топоров В.Н., Трубачёв О.Н. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. М., 1962.

199. Унбегаун Б.О. Русские фамилии. М.: Прогресс, 1989.

200. Успенский Б.А. Из истории русских канонических имен (история ударения в канонических именах собственных в их отношении к русским литературным и разговорным формам).- М.,1969.

201. Фролов Н.К. Статус микротопонимии в системе топонимии // Вопросы ономастики. Вып. 15. - Свердловск, 1982.- С.22-31.

202. Халитов Р.Я. Гидронимия Оренбуржья: Лингвистический анализ. Дис. канд. фил. наук: 10.02.02. Уфа, 2002.

203. Целуйко К.К. Принципы и методы регионального изучения топонимики // Всесоюзная конференция по топонимике СССР, 1965. Тезисы.-Л., 1965,-С.3-5

204. Чайкина Ю.И. Вопросы истории лексики Белозерья // Очерки по лексике севернорусских говоров.- Вологда, 1975.- С.3-187.

205. Чайкина Ю.И. История административной терминологии Белозерья //Лексика севернорусских говоров. Вологда, 1976,- С.3-51.

206. Чайкина Ю.И. Лексика подсечно огневого земледелия в деловой письменности Устюжского уезда XVI-XVIIIbb. // Лексика и фразеология севернорусских говоров. - Вологда, 1980.-С.83-94.

207. Чайкина Ю.И. Из истории топонимии и антропонимии Устюжского и Тотемского уездов (по материалам деловой письменности XVII XVIIIbb. // Вопросы ономастики. - Свердловск, 1982.- с.48-56.

208. Чайкина Ю.И. Семантика гидрографических терминов в связи с процессами онимизации (из истории формирования микрогидронимии Сухоны // Проблемы русской ономастики. Вологда, 1985.

209. Чайкина Ю.И. География словообразовательных топонимических моделей Русского Севера: (На материале ойконимии Вологодской области) // Диалектное и просторечное слово в диахронии и синхронии. Вологда, 1987.-С.66-84.

210. Чайкина, Ю.И. История русских личных имен, отчеств и фамилий: Материалы в помощь учителю.- Вологда,2001.

211. Чайкина Ю.И. Личные имена горожан на Русском Севере в начале века (на материале писцовых и дозорных книг Вологды, Великого Белоозера) // Вологда: Краеведческий альманах. Вологда, 2003. - С.445-452.

212. Чайкина Ю.И. История административной терминологии Белозерья //История лексики Вологодской земли (Белозерье и Заволочье). Вологда, 2005. -С.42-83.

213. Чернораева Т.Н. Топонимия и географическая номенклатура Приамурья: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Хабаровск, 2002.

214. Чичагов В. К. Из истории русских имен, отчеств и фамилий. М., 1959.

215. Шеулина Г.JT. О структурно словообразовательном подходе к анализу топонимического материала // Проблемы русской ономастики. -ВГПИ, 1985.-С. 116-122

216. Шилов А.Л. Заметки по исторической топонимике. М., 1999.

217. Шилов А.Л. Ареальные связи топонимии Заволочья и географическая терминология Заволочской чуди // Вопросы языкознания. 1997.- №6. -С.3-21.

218. Шилов А.Л. Географические реалии и топонимические этимологии (на примере топонимии Русского Севера) // Вопросы языкознания. 2002. -№1.-С.109-118.

219. Шилов А.Л. Топонимические кальки и этимология субстратных топонимов // Вопросы языкознания. 2001.- № 1. - С.43-59

220. Шилов А.Л. Топонимические модели и этимологизация субстратных топонимов Русского Севера // Вопросы языкознания. 2003. - №4. -С.29-42.

221. Щетинин Л.М. Русские имена (очерки по донской антропонимике). -Изд-во Ростовского ун-та, 1972.

222. Ююкин М.А. Древнерусская ойконимия IX XIII вв. : Автореф. дисс. канд. филол. наук. - Воронеж, 2002.

223. Ященко А.И. Лингвистический анализ микротопонимов определённого региона. Курс лекций для студентов филологических факультетов педагогических институтов. Вологда, 1977.

224. Ященко А.И. Топонимия Вологодской области и северорусские говоры // Проблемы русской ономастики. Вологда, 1985.