автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Традиции миротворчества у чеченцев и народов Дагестана (XIX - начало XX вв.)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Традиции миротворчества у чеченцев и народов Дагестана (XIX - начало XX вв.)"

.1

На правах рукописи

дучы

Дендиев Умархажи Мухадинович

ТРАДИЦИИ МИРОТВОРЧЕСТВА У ЧЕЧЕНЦЕВ И НАРОДОВ ДАГЕСТАНА (XIX - НАЧАЛО XX вв.): СРАВНИТЕЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

Специальность 07.00.07.Этнография, этнология и антропология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

2 0 ЯНВ 2011

Махачкала - 2010

004619166

Работа выполнена на кафедре истории народов Чечни Чеченского государственного университета

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Чеченского государственного университета Шарпудин Бачуевич Ахмадов

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор, зав.

отделом этнографии ИИАЭ ДНЦ РАН Лугуев Сергей Абдулхаликович;

Ведущая научная организация - Учреждение Российской академии наук Комплексный научно-исследовательский институт РАН (г. Грозный)

Защита состоится "26" января 2011 г. в 14 — часов на заседании диссертационного совета ДМ 002 053 01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Институте истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра

Адрес: 367030, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 75

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН.

кандидат исторических наук, доцент Чеченского государственного педагогического института Хасбулатова Зулай Имрановна

РАН

Автореферат разослан

2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидата исторических наук

Ю.М. Лысенко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

Война, ссоры, соперничество и другие многообразные формы противоборства - все это проявление конфликтов, столкновений субъектов, чьи интересы и цели пересекаются. Так было в прошлом, так, скорее, будет в перспективе, и, по сути, всю историю человечества можно представить в виде бесконечной череды конфликтов.

Этот феномен во все времена привлекал внимание мыслителей, которые совершали многократные попытки создать модель общественного устройства или взаимодействия, основанную на гармонии интересов и бесконфликтности. Практика доказала утопичность подобных проектов и проблема заключается не в том, чтобы разрешить все конфликты, а в том, чтобы минимизировать их деструктивные последствия и адекватно воздействовать на различные проявления конфликтов.

В середине XX в. конфликтология как самостоятельная научная дисциплина выделилась в Западной Европе [1] и многие исследователи смирились с тем фактом, что конфликт также характерен для людей, как творчество и стремление к прогрессу и т.д. Конфликт является "нормальным" фактом общественной жизни, а его выявление и позитивное разрешение и составляет часть прогресса.

Конфликтность - это важная сторона взаимоотношений людей в обществе, своего рода клеточка социального бытия. "Социология конфликта исходит из того, что конфликт есть нормальное явление общественной жизни; выявление и развитие конфликта в целом полезное и нужное делоэ Общество, властные структуры и отдельные граждане будут достигать более эффективных результатов в своих действиях, если они не будут закрывать глаза на конфликты и конфликтные ситуации, а будут следовать определенным правилам, направленным на регулирование конфликтов" [2].

Серьезное изучение конфликтов привело к созданию в начале 90-х годов XX в. нового научного направления в России - конфликтологии, которая также имеет исключительную практическую значимость в смысле миротворчества. Поэтому конфликтология как научно-практическая область знания утвердилась в России сравнительно недавно и только теперь получает адекватное своему значению широкое распространение. Конфликтология способствует повышению культуры общения и психологической устойчивости людей. Эта область исследования предполагает наличие знаний, ставших неотъемлемым элементом человековедческих технологий, без которых трудно понять историю народов в прошлом и настоящем.

Актуальность темы исследования. Тема конфликтов, а также методы и способы их разрешения для российского общества, в свете происходящих демократических изменений, имеют особую актуальность в том, что конфликты и способы их разрешения во взаимоотношениях людей занимали и занимают особое место. Для народов Северного Кавказа и, в частности Чечни и Дагестана, тема миротворчества (которая является неотъемлемой частью конфликтологии), тем более актуальна, что данный регион на протяжении последних столетий периодически потрясают локальные и региональные конфликты.

Конфликтного потенциала на Кавказе в традиционном прошлом также достаточно много. Так, для горцев этот потенциал больше был обусловлен малоземельем и, вообще, ограниченностью материальных ресурсов. Наряду с этим фактором оскорбление личной, тукхумной (чеч. - тукхум объединение нескольких тейпов) или общинной чести и достоинства на Кавказе носило еще больший конфликтный потенциал с соответствующими тягостными последствиями для участников конфликта. В этом отношении в предлагаемом исследований очень актуально проследить взаимоотношения двух соседних северокавказских народов комплексно, выявляя при этом частные и особенные аспекты развития этих народов.

Эти и многие другие аспекты конфликтных взаимоотношений способствовали становлению соответствующих форм и методов миротворчества у северокавказских народов, которые исторически проживали примерно в одинаковых , природно-географических, общественно-экономических и социально-политических условиях. В этом отношении исторически близки между собой были народы Чечни и Дагестана.

В исследуемый период, в XIX - в начале XX в., Чечня и Дагестан неоднократно становились центром, где разворачивались события Кавказской войны 20-50-х годов XIX и бурных событий конца XX - начала XXI века. Поэтому ретроспективный взгляд в прошлое народов Чечни и Дагестана в плане историко-сравнительного анализа конфликтогенных условий, а также методов разрешения конфликтов, на наш взгляд, будет иметь не только научное, но и практическое значение для развития современных^ перспективных взаимоотношений этих и других народов Северного Кавказа.

Научная новизна. Проблема изучения традиций миротворчества у народов Северного Кавказа вообще, вайнахских (чеченского и ингушского) и дагестанских народов, в частности, в историческом плане является менее разработанной и поэтому можно отметить, что в исторической литературе отсутствуют специальные работы, посвященные этой проблеме. Мало того, для сравнительно-сопоставительного анализа необходимо иметь разработки по каждой народности в качестве основы для анализа. В этом отношении в дагестанской историографии необходимо отметить наличие немногочисленных разработок по данной проблеме, в том числе монографию Магомедсалихова Х.Г. "Традиционные формы разрешения конфликтов у аварцев в XIX - нач. XX в.", Махачкала, 2003. В то же время совершенно отсутствуют какие-либо разработки, не говоря о монографическом исследовании, по данной проблематике относительно чеченского этноса, что определяет научную новизну разрабатываемой проблемы и актуализирует ее.

Цели и задачи исследования.

Основной целью диссертационного исследования является дать сравнительно-сопоставительную характеристику миротворческих традиций народов Чечни и Дагестана в хронологических рамках XIX - начала XX в., а также выявить общее и особенное в них.

В рамках поставленной цели определены следующие основные задачи:

- проследить причинно-следственную обусловленность хозяйственно-экономических взаимосвязей вайнахских и дагестанских народов в историческом прошлом;

- исходя из конкретно-исторических условий XIX - нач. XX в. в вайнахском и дагестанском обществах, определить основные конфликгогенные факторы;

- попытаться выявить основные сходства и различия ментальных особенностей чеченцев и дагестанцев на сопредельной территории;

- определить обусловленность хозяйственно-экономических и культурных связей двух народов взаимовыгодными условиями;

- проследить миротворческие традиции двух народов по наиболее острым социальным конфликтам (убийства, поранения, похищения женщин и т.д.). а также выявить общие и особенные черты в них;

- обобщить результаты исследования и представить их в развернутом виде в заключительной части исследования.

Объект исследования - традиции миротворчества народов Чечни и Дагестана в XIX - начале XX века.

Предмет исследования - сравнительно-исторический анализ традиций миротворчества у народов Чечни и Дагестана в XIX - начале XX века, носителями которых выступают конкретные люди со свойственными им этнопсхологическими особенностями.

Источниковая база исследования. При исследовании представленной темы нами были привлечены разнохарактерные источники, полевой этнографический материал, фонды Государственного архива и рукописные фонды, а также опубликованные материалы и литература, как по истории Чечни, так и Дагестана.

Большим подспорьем при разработке темы исследования явились материалы неоднократных экспедиционных поездок в пограничные районы Чечни и Дагестана, где народная память сохранила прецеденты по торгово-экономическому, культурному сотрудничеству и миротворчеству. На территории Чечни основные экспедиционные поездки состоялись в Ножай-Юртовский, Шаройский, Итум-Калинский и Веденский районы Чеченской республики, а на территории Дагестана - Ботлихский, Казбековский и Новолакский районы, которые исторически непосредственно граничили и граничат по сей день с Чеченской республикой.

Необходимо заметить также, что, на сегодняшний день практически не осталось информаторов, непосредственный возраст которых соответствует хронологическим рамкам исследования. Однако последующие поколения по традиции помнят прецеденты взаимоотношений в разных областях социально-экономической и культурной жизни между народами Чечни и Дагестана и поэтому только опосредованно удается восстановить этот материал.

Наряду с полевыми сведениями определенный материал по теме исследования был привлечен из Центрального государственного архива Республики Дагестан, а также рукописного фонда Института ИАЭ ДНЦ РАН. Были также использованы источники, опубликованные в досоветский период,

среди которых следует отметить "Статистические сведения о Кавказских горцах, состоящих в Военно-народном управлении". // ССКГ. Вып. 1. Тифлис, 1868.

Кроме того, определенный источниковедческий материал по теме данного исследования был опубликован в советский период. В частности: «Материалы по истории Дагестана и Чечни». (Сост. Бушуев A.M., Магомедов P.M., Махачкала, 1940). "Памятники обычного права народов Дагестана XVII-XIX вв.". (Составитель Х.-М. Хашаев, М., 1965); "Из истории права народов Дагестана". (Составитель Омаров A.C., Махачкала, 1968); "Хрестоматия по истории права и государства Дагестана в XVIII-XIX вв." (Составитель Айтберов Т.М. В 2-х ч. Махачкала, 1999); "Адаты общества Каралал". (Составитель Магомедсалихов Х.Г., Махачкала, 2003) и др.

Полевые экспедиционные материалы наряду с архивными и ранее опубликованными материалами составили источниковедческую базу предлагаемого исследования.

Историография вопроса. Несмотря на ограниченность специальных работ, посвященных данной проблеме, за последние годы в исторической литературе появился ряд работ, которые прямо или косвенно помогают раскрытию отдельных аспектов темы данного исследования. В числе первых публикаций можно отметить работы, относящиеся еще к XIX веку. Так, одной из первых значительных работ, специально посвященных чеченцам, явилась монография Берже А.П. "Чечня и Чеченцы". (Тифлис, 1859). В работе довольно полно представлен разносторонний материал по семейному и общественному быту чеченцев, а также показаны миротворческие традиции.

Большой вклад в изучение общественных отношений народов Северного Кавказа в плане их регламентации посредством адатного судопроизводства внесли дореволюционные исследователи: A.B. Комаров "Адаты дагестанских горцев и судопроизводство по ним". // Сборник сведений о кавказских горцах. (ССКГ, Вып. 1, Тифлис, 1868); Низам Шамиля. // Сборник сведений о кавказских горцах. Вып. 3. Тифлис, 1870; Харузин H.H. Заметки о юридическом быте чеченцев и ингушей // Сборник материалов по этнографии, издаваемых при Дашковском этнографическом музее. Вып. 3. М., 1888; Эсадзе С. Историческая записка об управлении Кавказом. Т.1, Тифлис, 1907; Иваненков Н.С. Горные чеченцы. Владикавказ, 1910; Рейнегс Н.М. Горские и народные суды Кавказского края. СПб., 1912; Корганов H.A. О горских словесных судах на Северном Кавказе. Петроград, 1914 и др.

Один из первых чеченских этнографов У. Лаудаев в статье "Чеченское • племя" // ССКГ (Вып. VI. Тифлис, 1872) дал развернутый очерк истории и этнографии чеченцев в XIX в. и тем самым внес значительный вклад в научное исследование чеченского народа. В работе довольно хорошо прослеживаются конфликтогенные факторы и способы их разрешения у чеченцев в историческом прошлом.

Как известно, в XIX веке Чечня и Дагестан совместно выступали в антиколониальной борьбе и соответственно литература как русских, так и местных авторов, посвященная этим событиям, проливает свет на освещение тех или иных аспектов взаимоотношений двух соседних народов. В этом отношении обращают на себя внимание такие работы, как "Записки о Шамиле" Руновского

6

А. (М., 1860.), "Книга воспоминаний Абдурахмана из Газикумуха", которая долгое время хранилась в РФ ИИАЭ ДНЦ РАН и издана в Махачкале в 1997 году. Заслуживает внимания работа секретаря Шамиля - Мухаммед Тахира аль Карахи. "Три имама". (Махачкала, 1990), Хроника Мухаммед Тахира аль Карахи. О дагестанских войнах в период Шамиля. (Махачкала, 1998) и др.

Во второй половине XIX в. вышло капитальное исследование о народах Кавказа известного юриста своего времени Ф.И. Леонтовича "Адаты Кавказских горцев". (Одесса, 1882). В этой работе значительное внимание уделяется адатным и шариатским правовым системам вайнахских и дагестанских народов, а также освещению места этих систем в регламентации общественных отношений. Наряду с названной работой большой интерес для данного исследования представляет также фундаментальный труд Ковалевского М.М. "Закон и обычай на Кавказе". В 2-х томах. (М., 1890).

Также из дореволюционных работ следует обратить внимание на такие труды, как "Туземцы Северо-Восточного Кавказа" Н.С. Семенова. (СПб., 1895); "Горные чеченцы" И. Иваненкова (Владикавказ, 1910).

В первые годы Советской власти вышла работа Пожидаева В.П. "Горцы Северного Кавказа. Ингуши, чеченцы, хевсуры, осетины и кабардинцы. Краткий историко-этнографический очерк". (М. - Л., 1926). В данной работе освещаются отдельные аспекты корсиканской вендетты (кровной мести), бытовавшей в прошлом у вайнахских народов, а также некоторые моменты миротворчества при убийствах и поранениях.

Значительный вклад в освещение менталитета кумыков, их семейного и общественного быта в традиционном прошлом вносит работа Манай Алибека "Адаты кумыков" //Дагестанский сборник. (Махачкала, 1927). В работе подробно излагается процедура миротворчества у кумыков при различных конфликтах: смертоубийстве, поранении, похищении девушек, кражах и воровствах и т.д. Данная работа тем более представляет особый интерес, что кумыки традиционно с давних времен граничат с чеченцами и соответственно имеют тесные экономические и культурные взаимоотношения, в том числе и по линии миротворчества. На основе этой работы опосредованно удается рассмотреть конфликтогенные факторы и методы разрешения различных конфликтов у соседних народов.

В период социалистического строительства вопросы, связанные с изучением природы конфликтов среди различных народов советского общества, как в прошлом, так и в настоящем, а также миротворческих традиций, связанных с ними, в угоду коммунистическим идеологическим установкам всячески игнорировались и по возможности замалчивались. Поэтому почти нет в советской историографии работ, посвященных конфликтным взаимоотношениям и миротворчеству ни в традиционном прошлом, ни в современном обществе. Из исследований советского периода в определенном смысле понять степень развития взаимосвязей народов Чечни и Дагестана помогают работы Волковой Н.Г. "Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII - начале XIX века". (М., 1974); Гантемировой Ф.А. "Общественно-политический строй и обычное право чеченцев и ингушей (XVIII - первая половина XIX в.) "(Дисс... к.ю.н. М., 1972); Кокурхаева К.-С.А.-К. "Общественно-политический строй и

7

право чеченцев и ингушей (вторая половина XIX - начало XX в.)" (Грозный, 1989); Бобровникова О.В. Суд по адату в дореволюционном Дагестане (] 860— 1917 гг.) И Этнографическое обозрение. Т. 2. М., 1999; Хасбулатова А.И. "Установление российской администрации в Чечне (11-ая половина XIX - нач. XX в.)" М., 2001 и др.

Многоаспектным в плане глубокого освещения разносторонних связей и взаимоотношений между чеченцами и дагестанскими народами в ХУ1-ХУШ веках в области экономики, политики и культуры является добротная работа известного дагестанского исследователя Ч.М. Гашимова "Из истории взаимоотношений Дагестана с Чечено-Ингушетией в ХУ1-ХУШ вв.", опубликованная в специальном тематическом сборнике статей: "Из истории взаимоотношений Дагестана с Россией и народами Кавказа" (Махачкала, 1982).

В постсоветский период стали появляться публикации и отдельные работы монографического характера, в которых рассматриваются вопросы, касающиеся конфликтных отношений в традиционных обществах народов Северного Кавказа и способов их ненасильственного разрешения. В этих работах делается попытка определить истоки конфликтного потенциала у народов Северного Кавказа. В числе таких работ следует назвать исследование Ю.Ю. Карпова "Джигит и волк". СПб., 2002, В.О. Бобровникова "Мусульмане Северного Кавказа. Обычай, право, насилие". (М.¡"Восточная литература", 2002), Ю.Ю. Клычников, С.И. Линец "Северный Кавказ: особенности конфликтного потенциала (исторические очерки)" (Пятигорск, 2006) и другие, а также целый ряд статей, посвященных этим проблемам, в числе которых: Карпов Ю.Ю. "Общество-лидер-власть"// Северный Кавказ. Человек в системе социокультурных связей. СПб., 2004.

Наряду с монографиями появляется также целый ряд научных статей, посвященных этим проблемам, в числе которых: Карпов Ю.Ю. "Горско-Кавказский социум в структурированной модели мира". // Северный Кавказ. Человек в системе социокультурных связей. (Ответственный редактор Ю.Ю. Карпов) (СПб., 2004), Дмитриева В.А. "Концептуальное пространство традиционной культуры и пространственное поведение народов Северного Кавказа" // Северный Кавказ: человек в системе социокультурных связей. (СПб.,

2004), Зелькина А. "Ислам в Чечне до российского завоевания" // Народы Кавказа. М., 2002 и др.

Большим подспорьем для данного исследования явился монографический труд Я.З. Ахмадова и Э.Х. Хасмагомадова "История Чечни в Х1Х-ХХ веках". (М.,

2005). Наряду с такими капитальными академическими трудами как "История Дагестана с древнейших времен до наших дней". Т. II. (Махачкала, 2005) и "История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. - 1917 г.)" - Ответственный редактор академик А.Л. Нарочницкий, М., "Наука", 1988; "История Чечни с древнейших времен до наших дней", тт. 1-2, Грозный, 2006-2007 и др. также будет способствовать комплексному изучению традиционных взаимоотношений как внутри чеченского общества, так и во взаимоотношениях с соседними народами. Более того, в академическом труде Я.З. Ахмадова и Э.Х. Хасмагомадова рассматриваются проблемы, касающиеся экономической, социальной, политической жизни чеченцев в исследуемый период, что

способствует пониманию многих вопросов, связанных с традициями миротворчества между народами Чечни и Дагестана.

Значительный вклад в разработку вопросов взаимоотношений между кавказскими народами в исследуемый период вносят труды известного дагестанского историка P.M. Магомедова и, в частности, такие работы, как "Легенды и факты о Дагестане". (Махачкала, 1969), "По аулам Дагестана", (Махачкала, 1977), "Обычаи и традиции народов Дагестана". (Махачкала, 1991) и другие.

Среди последних публикаций, которые способствуют раскрытию темы исследования, нужно отметить Материалы Всероссийской научной конференции "Чеченская республика и чеченцы. Традиции и современность", опубликованные в Москве в 2006 году. В материалах конференции особого внимания заслуживает доклад профессора Ахмадова 111.Б. "Взаимоотношения чеченцев с народами Кавказа и Россией в прошлом", который содержит значительный фактический материал по торгово-экономическим, культурным и другим взаимоотношениям народов Чечни и Дагестана.

В заключении отметим, что в апреле 2006 г. при ИИАЭ ДНЦ РАН состоялась региональная научно-практическая конференция на тему: "Исторические связи народов Дагестана и Чечни", материалы которой уже опубликованы в Махачкале в 2006 году. Эти и другие научные публикации в комплексе составили довольно солидную историографию по теме исследования.

Теоретико-методологическая основа исследования. Из методологических принципов в процессе разработки данной темы мы руководствовались следующими этнографическими принципами исследования:

- принцип исторического детерминизма, предусматривающий изучение исторических явлений с позиций: на каком историческом этапе данная вещь возникла, какие этапы в своем развитии она прошла и чем она является теперь;

принцип всеобщей связи, который предполагает исследование максимально большего количества связей конкретного конфликта с другими явлениями общественной жизни;

- принцип конкретно-исторического подхода, предусматривающий учет в процессе изучения конфликтов всех конкретных условий, в которых они развиваются: места, времени, макро- и микросреды, в условиях которого складывались и развивались конфликтные взаимоотношения в обществе;

- принцип поиска скрытого содержания конфликтов, который ориентирует исследователя на то, чтобы при анализе конфликтов tie ограничиваться изучением только доступной, лежащей на поверхности информацией. Важно всегда искать и находить скрытые, глубинные мотивы и причины конфликтов. Конфликты вообще и конкретные, в частности, представляют собой "айсберг", у которого доступная наблюдению часть составляет 10%, а 90% - скрыта под водой

[3].

- не менее важное значение при исследовании данной темы имеет принцип соблюдения законов диалектики. Диалектический закон единства и борьбы противоположностей применительно к теме исследования предусматривает, что конфликты в социальной среде сами по себе не являются только негативным явлением. Они носят объективный, перманентный и имманентный характер и,

9

более того, являются существенным фактором прогрессивных перемен в обществе.

Немаловажное значение при исследовании обусловленности конфликтов имеет влияние микро- и макросреда, в условиях которого происходят конфликты и оказывают воздействие на его протекание и исход. Такой методологический принцип позволяет рассматривать конфликт не как изолированную систему, а как социальную ситуацию, единый динамичный процесс.

В конфликтологии общепризнанным является то положение, что конфликты являются следствием как внутриличностного психологического состояния индивида, так и влияния окружающей среды, в том числе социальной, географической, политической, идеологической, морально-нравственной и т.д. При этом внешние факторы и внутреннее психологическое состояние индивида выступают в тесном взаимодействии и взаимовлияют друг на друга, т.е. то, что принято называть субъективными и объективными факторами конфликтогенности.

Специфика данного исследования также предусматривает учет основных современных психологических концепций на конфликт с целью их использования в исследовании применительно к традиционным горским обществам. Носителями конфликтных отношений выступают конкретные люди со свойственными им психическими особенностями и поэтому конфликты в определенной степени нуждаются в психологической интерпретации.

Выбор хронологических рамок исследования (XIX - начало XX в.) обусловлен тем, что традиционные общества чеченского и дагестанских народов именно в обозначенных хронологических рамках переживают апогей своего развития, а после Октябрьской революции 1917 г. произошла резкая трансформация общественных отношений, обусловленных социалистическими преобразованиями, как в Чечне, так и Дагестане.

Научно-практическая значимость темы исследования.

Разработка предлагаемой темы будет иметь большую научно-практическую значимость в том плане, что знание и практические использование многих положений будет способствовать возрождению на более высоком уровне лучших миротворческих традиций не только между чеченским и дагестанскими народами, но и другими этносами Северного Кавказа. Это положение имеет тем большую значимость, что народы Северного Кавказа, как и другие народы в постсоветском пространстве, оказались втянутыми, к сожалению, в острые конфликтные взаимоотношения. Поэтому знание и использование на практике миротворческих традиций будет способствовать укреплению стабильности между народами не только Чечни и Дагестана, но и всего Кавказа.

Многие миротворческие традиции прошлого не потеряли своей актуальности в наше время и имеют практическое применение в современных условиях. Так, у народов Чечни и Дагестана способ разрешения конфликтов по наиболее острым проблемам - маслаат (у чеченцев еще и "машар") [4] не утратил своей актуальности и значимости и сегодня успешно используется на практике.

Кроме того, отдельные положения предлагаемого исследования могут быть использованы для составления спецкурсов в ВУЗах Чечни и Дагестана. Отдельные положения исследования также могут быть использованы при

10

составлении школьных учебников и методических пособий по истории Чечни и Дагестана.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации были обсуждены и апробированы на заседаниях кафедры истории народов Чечни исторического факультета Чеченского государственного университета, а также доложены в виде докладов и сообщений на научных конференциях и семинарах. По теме диссертационного исследования опубликовано восемь работ общим объемом 3,5 п.л.

Структура диссертации.

Диссертационная работа состоит из введения, двух взаимосвязанных и взаимодополняемых глав и заключения. Первая глава состоит из четырех параграфов, а вторая - из пяти; такая структура предопределена материалом по теме исследования. К работе также приложены библиография по теме исследования и список принятых сокращений. Предлагаемая структура работы подсказана в процессе систематизации и анализа источников литературы.

Основное содержание работы.

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, анализируются источники, дана развернутая история изучения вопроса, обоснована степень разработанности проблемы в научной литературе, определены объект и предмет исследования, его цели и задачи, раскрыта научная новизна работы, показана практическая значимость исследования.

Первая глава "Социально-экономические и культурные взаимоотношения народов Чечни и Дагестана в историческом прошлом" посвящена рассмотрению особенностей развития социальных отношений и принципов самоуправления, экономических, торговых и культурных взаимоотношений народов Чечни и Дагестана, а также традиций гостеприимства и куначества этих народов.

В первом параграфе дается подробное описание особенностей развития социальных отношений и принципов самоуправления у чеченцев и дагестанских народов в рассматриваемое время. Подавляющая часть чеченского крестьянства была сословно свободной и экономически самостоятельной, она считала себя принадлежащей к благородному сословию - "оьздза нах" (узденство). Это было формой социального самоутверждения, свидетельством того факта, что они юридически неподвластны горским князьям.

Слово "оьдза нах" у чеченцев в отличие от соседних народов имеет несколько иное значение. Если у соседей узденство делилось на несколько категорий, то у чеченцев все эти люди стояли на одной ступени,, различаясь между собой только качествами. По понятиям об узденстве, чеченец не мог подчинить себя другому лицу, ибо тогда узденство теряло основного своего значения[5].

Во второй половине XIX в. в социальной стратификации узденского сословия Чечни происходят существенные изменения: оно начало делиться на 3 категории: "тоьлла нах" - сильные, состоятельные люди; "юккъера нах" - люди среднего достатка и "лахара нах" - низкие, бедные люди. Однако при всем этом все они называли себя узденями ("оьзда нах") - благородные, свободные люди [6].

Аналогичное положение наблюдалось в соседних с Чечней обществах горного Дагестана, где узденями являлись все свободные землепашцы, которые так же, как и в Чечне, обладали своими пахотными и другими земледельческими угодьями. Несколько иная картина традиционно сложилась в плоскостной части Дагестана, где уздени как сословие подразделялось на отдельные прослойки: сала - уздени (первостепенные уздени), догерек - уздени (крупные уздени) и азат -уздени (вольноотпущенники) [7].

Наряду с узденством значительную роль в общественной жизни исследуемых народов играло мусульманское духовенство. В дагестанском обществе духовенство играло гораздо большую роль, чем в чеченском.

Кроме узденства и мусульманского духовенства небольшую в численном отношении прослойку как в Чечне, так и в Дагестане составляла социально-зависимая часть - лаги (у чеченцев - лай) - рабы - домашнее рабство. Исследователь М.А. Мамакаев отмечает, что в Чечне категория рабов "лай" исторически формировалась, прежде всего, за счет пленных.

Необходимо отметить, что зависимое сословие в чеченском обществе находилось в гораздо более привилегированном положении, чем в соседних дагестанских обществах. Если в Дагестане по отношению к "лагам" позволялось унизительное отношение, то в соседней Чечне лаев считали членами семей и соответственно этому к ним относились. Тогда как у соседних народов холопы составляли особую категорию людей, у чеченцев они являлись младшими членами семейства.

В непосредственной зависимости от социальных отношений у чеченского и дагестанских народов была система самоуправления. Еще в начале XIX в. в системе самоуправления чеченских и дагестанских обществ превалирующую роль играли адатные нормы и меньшую - шариатские. Тяжбы и спорные вопросы решались в Чечне Советом старейшин.

После начала Кавказской войны в горном Дагестане и Чечне общественная и частная жизнь больше регламентировалась шариатскими нормами. В дагестанских обществах в силу того, что здесь ислам закрепился раньше, в системе самоуправления большую роль играло мусульманское духовенство, и, напротив, в чеченском обществе в исследуемый период духовенство играло заметно меньшую роль. Внутреннее управление в чеченских селениях осуществлялось "выборными стариками" во главе со старейшиной.

В общественной и политической жизни вольных обществ Дагестана также большую роль играли джамаатские сходы. Также как в Чечне, здесь он собирался всем джамаатом и каждый присутствующий на джамаате имел право подавать свое мнение, но старейшины только могли решать дело.

В крупных чеченских селениях, имевших по нескольку мечетей, с участием старшин и почетных людей от каждой фамилии (тайпа) избирали кадия, который выступал в качестве главного духовного лица - судьи. Для принятия важнейших решений в жизни сел, Чечни собирался сход жителей, на котором принимали решения, обязательные для исполнения всеми жителями аулов. Таким местом сбора людей была гора Мизир-корт в западной Чечне на границе с Ингушетией

[В].

Аналогичные места сбора джамаатов имелись во всех юрских обществах Дагестана. Так, в Салатавском союзе сельских обществ Дагестана место ежегодного сбора представителей 13 джамаатов находилось рядом с известным родником "Миккиллава". Такие же специальные места для сбора джамаатов имелись в Засулакской Кумыкии.

Решения джамаата принимались большинством голосов и выполнялись как закон. ГТри межобщинных конфликтах, как правило, у горцев было принято обращаться к соседним независимым джамаатам, снискавшим себе репутацию в качестве объективных и, справедливых третейских судей, и такие джамааты имелись почти в каждом регионе. Так, горное село Майсты имело славу места собрания старейшин со всей Чечни, а в Хунзахском округе Дагестана такой репутацией пользовался аул Цада, в котором роль третейского судьи неоднократно приходилось выполнять народному поэту Дагестана Гамзату Цадасе [9].

Во второй половине XIX в., после окончания Кавказской войны общественная жизнь в чеченском и дагестанском обществах стала трансформироваться, местные адаты стали постепенно утрачивать свои позиции под влиянием русских законов. В 1852 г. по Высочайшему соизволению наместника Кавказа князя Барятинского в крепости Грозной был учрежден чеченский суд (Мэхкеме - Чачани). Этот суд под председательством штаб-офицера состоял из кадия, решающего дела по шариату, и трех стариков, знающих и разбирающих дела по адату. При этом Российское законодательство разграничило компетенцию адата и шариата в осуществлении правосудия [10].

Во втором параграфе "Экономические и торговые взаимоотношения" показана хозяйственно-экономическая деятельность в горских обществах Чечни и Дагестана в рассматриваемое время, причем преобладающая роль земледелия над скотоводством и, наоборот, в зависимости от природно-географических и климатических условий в этих районах. На конкретных исторических и этнографических материалах освещаются торгово-экономические связи между чеченским и дагестанскими народами в XIX - нач. XX в.

В рассматриваемое время неблагоприятных в экономическом и, в частности, земледельческом отношении районов в горном Дагестане было значительно больше, и благополучие здесь являлось относительным. Таким неблагополучным в экономическом отношении являлось Гумбетовское наибство, которое граничило непосредственно с Чечней. Дефицит земельных угодий в горном Дагестане определял социально-экономическое состояние в каждом союзе сельских обществ. На почве земельного дефицита вспыхивало наибольшее число конфликтов как внутри джамаатов, так и между джамаатами и союзами сельских обществ, а также на почве нарушения территориальных границ между джамаатами.

Несколько иная картина складывалась в соседней Чечне, где проблема земельного дефицита в исследуемый период стояла не так остро как в горах Дагестана. С течением времени на пограничной территории у народов Чечни и Дагестана сохранился ряд сходных черт. Так, земледелие с глубокой древности было распространено на всей территории Чечни и Дагестана, хотя по данным XIX в. в высокогорной и горной зонах производимого зерна не хватало для

13

полного удовлетворения насущных потребностей. Для высокогорных районов характерно было развитие террасного земледелия, когда трудом многих поколений горцев на крупных склонах гор создавались обрабатываемые участки (террасы). Главнейшими сельскохозяйственными культурами являлись просо, которое составляло почти единственную пищу горцев, а также рожь и ячмень, дающие небольшой урожай [11].

Непропорциональность экономического развития народов Чечни и Дагестана в XIX - нач. XX в. явилась той основой, на которой складывались торгово-экономические связи. Тесные добрососедские отношения имели прочную экономическую основу. Жители Дагестана постоянно ездили в Чечню по торговым делам. Основными торговыми центрами являлись в Дагестане средневековые торгово-экономические центры - Эндери, Тарки, Терский городок. Регулярные торговые связи с чеченцами поддерживала большая группа селений Дагестана, главным из которых было сел. Анди. Андийские базары собирали людей почти со всех селений андо-дидойской группы народностей и чеченцев из сел. Хой, Макажой, Харачой, Ведено и других близлежащих сел. Чеченцы привозили сюда хлеб, шерсть, мед и ремесленные изделия. Особенно славились среди андийцев кинжалы, изготовленные чеченским мастером Мусой. Андийцы привозили главным образом бурки, получившие широкую известность на всем Кавказе. Кроме того, андийцы, жившие в теплой речной долине Андийского Койсу, снабжали Чечню свежими фруктами и сухофруктами.

Во второй половине XIX в. в экономике Дагестана и Чечни на почве торговых сношений происходит становление новой прослойки торговцев-скупщиков, т.е. предпринимателей. Так, например, в сел. Ансалта Андийского округа появилась группа людей, которая занималась исключительно скупкой и продажей бурок [12].

Исторически сложились торговые пути, которые связывали различные районы Чечни и Дагестана. Так, из Дагестана в Чечню вела дорога по маршруту: Самур-Тпиг-Кумух-Чох-Гидатль-Чечня. Другой маршрут связывал Тарки с Чечней и дорога эта называлась мичкизской. Одна из дорог по территории адыгов, карачаевцев, кабардинцев, далее по Тереку через Чечню вела в Дербент и Закавказье.

Большую роль в торговле между народами Дагестана, Чечни и Ингушетии играли аулы Чечени, Сесени, Центорой, Старый Юрт, Брагуны, Гудермес. Из Дагестана в чеченские аулы поступали ювелирные изделия, металлическая посуда. Через Дагестан в Чечню и Ингушетию шли восточные товары: шелковые ткани, пряности и т.д.

В третьем параграфе "Культурные связи между Чечней и Дагестаном" отмечается, что культурные связи и взаимоотношения чеченского и дагестанских народов были обусловлены территориальной близостью, торгово-экономическими и добрососедскими отношениями и иными условиями. В результате динамично развивающихся торгово-экономических, политических и культурных связей между народами Северного Кавказа сложилось много общих черт в материальной и духовной культуре, развитию которой способствовали сравнительно одинаковые экономические и социально-политические условия.

Это четко прослеживается в предметах хозяйственного и домашнего обихода, в национальной одежде и пище, в семейном быту.

Природно-географические условия способствовали ряду хозяйственно-экономической деятельности местных народов, а также культурному обмену между ними. Так, различные сорта сухофруктов, как абрикос, изюм и т.д. из дагестанского села Игали через Андийский рынок продавались в Чечню. Многие игалинцы сами непосредственно приезжали в соседнюю Чечню обменивать сухофрукты на зерновые культуры.

Аварцы, чеченцы, кумыки, кабардинцы и балкарцы, западные адыги, осетины отдавали своим кунакам на выпас скот. Жители ряда аулов вместе трудились на полях и в горах, заготавливали ссно, занимались рыбной ловлей в протоках Терека и на Каспийском море. В процессе длительных общений горцы Чечни и Дагестана перенимали друг у друга трудовые навыки ведения хозяйства.

Культурное взаимовлияние между чеченским и дагестанскими народами, особенно в пограничной полосе распространялось на кустарное производство и изделия народных промыслов. Так, далеко за пределами Дагестана пользовались спросом андийские войлочные изделия, особенно бурки. Соответственно в Чечне традиционно развитым промыслом являлось изготовление бурок. Из шерстяных изделий наряду с домоткаными коврами наибольшей популярностью у народов Дагестана и Чечни пользовался войлочный узорчатый ковер - истанг (у чеченцев) и арбабаш (у дагестанцев).

Культурному взаимовлиянию двух народов в духовной сфере способствовала также единая мусульманская религия и ее идеология. И особенно это проявилось в период существования единого государства - "Имамат". "В Имамате" адатные отношения в жизни общества были заменены шариатскими нормами. Так, наибства в Имамате делились на округа, которыми управляли мазуны; при мазуне для разбирательства дел находились муллы, составлявшие в Чечне первую инстанцию судебной власти. От них дела поступали на рассмотрение мазуна, который в важных делах представлял их на решение к наибу. Для решения административных дел в Дарго (Чечня) первоначальном местопребывании Шамиля, был учрежден по предложению Джемал-Эддина в 184] г. Совет (Диван-хан), на котором присутствовали духовные лица, известные своей преданностью Шамилю и мюридизму [13].

Наряду с другими сферами жизни в общественной и семейно-бытовой этике и культуре поведения двух народов также происходило взаимовлияние и взаимопроникновение. Наряду с общей религией взаимовлияние народов Северного Кавказа заметно отразилось на их духовной культуре. Это хорошо прослеживается в устном народном творчестве, танцах, музыке. О длительных и тесных контактах между народами Северного Кавказа свидетельствует также и лексикон кавказских народов.

В исследуемый период между Чечней и Дагестаном не существовало четко очерченных границ, что способствовало свободному перемещению и проживанию соседних народов. В одних и тех же селениях на территории Дагестана и Чечни проживали также аварцы и чеченцы.

В четвертом параграфе "Традиции гостеприимства и куначества у народов Чечни и Дагестана" отмечается, что гостеприимство и куначество

15

имели широкую популярность и огромное значение в историческом прошлом в развитии дружбы, укреплении добрососедских отношений между народами Чечни и Дагестана. Так, по линии гостеприимства и куначества аварцы и чеченцы Гумбетовского района Дагестана и Ножай-Юртовского района Чечни в традиционном прошлом отдавали друг другу на выпас скот. Кунаки гордились своей дружбой и передавали ее традиции из рода в род, из поколения в поколение. В куначестве было собрано все лучшее во взаимоотношениях простых горцев.

Прогрессивные представители русской и европейской интеллигенции, побывавшие на Кавказе в XIX в., отмечали почитание здешними народами традиции гостеприимства. Академик Н.Ф. Дубровин писал в XIX в., что бедный горец старается предоставить приезжему точно такие же удобства, какие можно иметь у. богатого. Не менее лестно о гостеприимстве чеченцев отзывался другой русский автор середины XIX в. А.П. Берже, который писал, что чеченцы всегда чтят права гостеприимства.

Классики русской литературы A.C. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Л.Н. Толстой и другие, будучи хорошо знакомы с бытом и нравами горцев, также отмечали об их хороших традициях гостеприимства и куначества. Лев Толстой, находясь на Кавказе, дружил со многими горцами, называл их кунаками.

Почтительное отношение к гостю предписывалось своим последователям также исламской религией. Суть гостеприимства заключалась в предоставлении пришельцу крова, пищи, в защите его жизни, имущества и чести.

В XIX в. в связи с антиколониальной борьбой горцев на Северо-Восточном Кавказе против царизма гостеприимные взаимоотношение между народами Чечни и Дагестана приобрели особую актуальность.

По мнению некоторых исследователей, одной из причин становления института гостеприимства были торгово-экономические взаимоотношения между разными регионами и народами. Гостеприимство способствовало взаимовлиянию и взаимообогащению культур вайнахских и дагестанских народов. Куначеские отношения способствовали созданию в социокультурном пространстве горцев, а также между отдельными регионами и народами благоприятных отношений, исключающих вражду и распри. Однако были прецеденты, когда чеченцы от кровной мести скрывались в соседних аварских джамаатах или, напротив, аварцы - в чеченских джамаатах.

Этикет гостеприимства горцы ставили даже выше кровной мести. Гостеприимство, как правило, переходило в куначеские отношения и почиталось наравне с родственными, а в некоторых случаях ставились выше родственных.

Во многих чеченских и соседних андийских селениях было принято, что по прибытии почетного гостя резали барана, устраивали спортивные состязания (скачки, бег, борьба и т.д.), а в некоторых других обществах в течение 3-х суток гостя не спрашивали о цели его приезда, если он сам об этом не говорил. При планировке жилища чеченцы и дагестанцы традиционно одну комнату отводили специально на случай приезда гостя. Соответственно у чеченцев сохранился обычай отводить лучшую комнату под гостиную (кунацкую), которая должна быть всегда в чистоте [14].

Часто между кунаками устанавливались такие же тесные отношения, как и между близкими родственниками: кунаки становились побратимами или же свои отношения скрепляли брачными узами. Гостеприимные и куначеские отношения не давали замыкаться джамаатам внутри себя, и статус члена джамаата во многом определялся наличием большого числа гостей и кунаков.

В рассматриваемое время горцы Чечни и Дагестана поддерживали также куначеские связи с соседними гребенскими и терскими казаками в станицах.

Вторая глава "Традиции миротворчества по наиболее острым социальным конфликтам у народов Чечни и Дагестана: сравнительно-сопоставительный анализ" посвящена освещению комплекса вопросов, связанных с анализом особенностей характера чеченцев и дагестанцев, деятельностью института "маслаат" (машар) - самобытной формы разрешения острых социальных конфликтов у народов Чечни и Дагестана; разрешением конфликтов по ранениям; конфликтами, связанных с женщиной, и их разрешением; традициями мирных взаимоотношений и проблемами их разрешения.

Как известно, значительная часть народов Чечни и Дагестана в историческом прошлом была заселена в труднодоступных горных районах, что, на наш взгляд, наложило отпечаток на формирование особенности характера и стереотипа поведения проживающего здесь населения. Одним из атрибутов ментальности горцев была необузданность характера его обитателей, которые не хотели подчиниться никакой власти. Для горца, привыкшего жить вольной жизнью, неприемлемо было, чтобы кто-либо ограничивал его свободу.

Жизнь в горах давалась тяжелым изнурительным трудом, природа не прощала физической слабости, здесь существовали жесткие условия жизни. В этой борьбе слабый уступал место более сильному, жизнестойкому. Поэтому в горах в результате многовековой борьбы сложился культ силы, который во многом определял морально-психологический климат в обществе.

Атмосфера культа силы, бесстрашия и отваги была сопряжена в горских обществах с чувством здорового честолюбия и потребности славы. А здоровое честолюбие и потребность славы являются атрибутом наличия нравственной и физической энергии, как отдельного человека, так и целого народа, а также одним из важных стимулов для самореализации. Одним из слагаемых физического и психологического здоровья в обществе был скромный образ жизни, как у чеченского, так и дагестанского народов, о котором много писали российские авторы XIX века.

Относительно атмосферы, царившей в горской семье и обстановке, в которой воспитывалась горская молодежь, исследователь Н. Самурский отмечал: "Глава горской семьи скуп на ласки не только по отношению к взрослым, но даже к своим малолетним детям, особенно при посторонних, на людях. Это воспитывало и выковывало стальные спартанские характеры" [15]. Результатом сложившегося в обществах горцев морально-психологического климата, культа силы, свободолюбивого духа явился беспримерный подвиг горцев в Кавказской войне.

О высокоразвитом чувстве собственного достоинства чеченцев и дагестанцев высказывался имам Шамиль, который говорил о них следующее:

17

"Они с голоду умрут все до одного человека, но не станут просить милостыни и не пойдут в услужение, если в нем будет хотя бы тень подчиненности" [16].

Очень трепетно относились чеченцы и дагестанцы к защите чести и собственного достоинства, на основе которого возникали конфликты. В строгом соответствии с крутыми нравами и характером народов Чечни и Дагестана сложились методы профилактики острых конфликтов, в числе которых, на наш взгляд, особо выделяется остракизм. В Чечне знаком остракизма служило сооружение "в честь" нарушившего законы общества лица кучи камней -"карлага". Такие чрезвычайно строгие меры по отношению к своим представителям принимались за нарушения общественного порядка, несовместимые с общественной моралью.

Во втором параграфе второй главы анализируется общественный институт "маслаат" (машар - чеч.) как самобытная форма разрешения острых социальных конфликтов у народов Чечни и Дагестана. У разных народов Северного Кавказа встречаются эквиваленты этому слову. Так, в аварском языке употребляется слово "рекъел" - (буквально - "мир") и непременно это сочетание употребляется вместе - "рекъел-маслиг1ат" и тем самым подчеркивается сочетание в маслаате как адатных, так и шариатских требований, учитываются местные специфические условия и т.д.

Наиболее часто к маслаатной форме прибегали при острых социальных конфликтах, каковыми являлись убийства. Процедуре маслаата предшествовали некоторые процессуальные формальности, несоблюдение которых делало сам акт примирения невозможным. Как правило, убийца по совершении преступления покидал родное селение, в противном случае его выгоняли, что было предусмотрено адатом каждого общества. "В случае убиения целая фамилия, или тайпа, - пишет У. Лаудаев о Чечне, - бежала на иное местожительство. Кровь (ц1и) переходила из рода в род. Первоначально кровь распространялась на всю фамилию; с умножением фамильных членов кровь переходила на "гар", а в позднейшее время - на одно семейство" [17].

В горах Чечни и Дагестана еще в начале XIX в. разрушение дома "канлы" являлось безусловным актом. Немалая заслуга в искоренении этого бессмысленного обычая разрушать дом кровника принадлежит имаму Шамилю, который в "Имамате" запретил разрушать дом убийцы.

Действуя в духе исламской религии, Шамиль при "Имамате" ограничил число лиц, имеющих прав на кровомщение самыми близкими родственниками убитого, что также было значительным прогрессом в правосознании горцев Чечни и Дагестана. '

Достижение маслаата во многом зависело от разряда убийства или других обстоятельств, при которых оно было совершено. Сложнее обстояло дело, если убийство (канлы) было совершено при отягчающих обстоятельствах. Пострадавшей стороне родственники "канлы" подносили средства, необходимые на похоронные расходы, которые у кумыков назывались "аулум". Размер этих средств в разных горских обществах был различным. В любом случае, аулум и плата за кровь являлись материальной компенсацией пострадавшей стороне, на основе которого могло состояться маслаатное разрешение конфликта.

Следующим шагом к достижению маслаата была просьба допустить на "тазият" дальних родственников канлы, чтобы выразить соболезнование. Смотря по обстоятельствам, такое сближение допускалось, и на этом процедура примирения временно прекращалась. Адатные нормы некоторых обществ даже запрещали родственникам пострадавшего тухума до истечения определенного срока заключать мировые сделки с убийцей.

У многих народов Северного Кавказа существовал обычай, когда во время процедуры примирения кровник должен был прикасаться губами к обнаженной груди матери им убитого. Такой обычай соблюдался у чеченцев, кумыков, предгорных аварцев, осетин и т.д. Только после этого кровник считался не только прощенным, но и породнившимся с тухумом убитого.

Одним их самых тяжких преступлений у всех народов Чечни и Дагестана считалось мщение за кровь после исполнения процедуры маслаата.

Маслаат представлял собой наиболее совершенную форму разрешения конфликтов, в которой в одинаковой мере нашли отражение адат, шариат и народная дипломатия. Завершающей стадией примирения было угощение пострадавшего тухума стороной канлы.

В третьем параграфе "Разрешение конфликтов по ранениям" исследуются имевшие место в рассматриваемое время в общественном быту народов Чечни и Дагестана конфликты по ранениям, методы их регламентации и разрешения.

Так же как и по другим острым социальным конфликтам, при поранениях основная роль в разрешении конфликтов принадлежала посредникам или медиаторам. Посредниками же, как правило, выступали наиболее авторитетные представители общества, а чаще всего религиозные лидеры или представители.

Однако были случаи, когда раненый умирал, и в этом случае вступило в силу право кровной мести или же маслаатная форма разрешения конфликта. Во многих горских обществах было принято, что поранитель должен был скрываться дома или уходить из селения, и не появляться на людях, пока раненый находится на излечении. Единицей измерения величины раны во многих обществах служило зерно. Так, в 1909 г. Андийский окружной суд определил следующие наказания за поранения: "за девять ран на лице по числу зерен, помещающихся на шрамах, считая по 4 рубля за каждое зерно" [18].

Были случаи, когда раны наносились в коллективной драке и трудно было определить конкретно поранителя. В этом случае вступало в силу присяжничество и соприсяжничество, По поводу присяжничества известный современный исследователь Анна Зелькина отмечает, что "в XIX веке на Северном Кавказе сохранялись две возможности принесения присяги: по мусульманскому образцу - клятва на Коране и по традиционным обычаям" [19].

Одним из обязательных атрибутов при разрешении конфликтов по поранениям, так же как при убийствах, служило миротворческое угощение, что было также кодифицировано в адатах.

В четвертом параграфе "Конфликты, связанные с женщиной, и их разрешение" основной упор делается на освещение положения женщины в традиционных обществах Чечни и Дагестана и анализ конфликтов по бракоразводным процессам и их разрешения.

Наряду с убийствами и поранениями в числе острых социальных конфликтов значительное место занимали конфликты, которые происходили на почве увода (умыкания) женщины или ее оскорбления, что, естественно, задевало репутацию не только тухума или тайпы, к которым она принадлежала, но и являлось одним из конфликтогенных факторов в обществе.

Традиционно сложившееся представление о неравноправном положении женщины не только в горских, но и в плоскостных районах, как Чечни, так и Дагестана в дореволюционном прошлом отчасти верно, так как для складывания такого представления имелись определенные объективные причины и условия.

В то же время на мужчину в отличие от женщины смотрели как на продолжателя рода, как на защитника чести и достоинства тайпы и тухума. К тому же, в XIX в. взаимоотношения между супругами регулировались исключительно шариатскими нормами поведения. Так, исламское право предписывало выплату выкупа за невесту ее родителям - калым, тем самым мужу как бы передавались все права собственника на жену. Женщина несколько ущемлялась и в имущественном отношении. При разделе наследства согласно мусульманскому праву женщине полагалось в два раза меньше имущества, чем мужчине и такой порядок в обществе соблюдался повсеместно.

Однако в XIX веке в чеченском и дагестанском обществах наблюдается значительный прогресс в этом отношении. Так, женщину как в Чечне, так и в Дагестане даже в период существования теократического государства "Имамат", не обязывали носить паранджу в отличие от других народов мусульманского Востока.

Оскорбление женщины во всех адатных нормах аварских обществ приравнивается к таким преступлениям, как убийство, кражи, и, соответственно, строго наказывается. Соответственно строгим было отношение к защите чести и достоинства женщины в чеченском обществе. "За нарушение чести незасватанной девицы виновный отвечает 18 штуками рогатого скота; но если девица будет засватана кем-либо, или оскорбление нанесено замужней женщине, тогда виновный отвечает 80 штуками рогатого скота" [20].

Защита чести и достоинства женщины являлись обязанностью всего тухума или тайпы, к которым она принадлежит, а оскорбление ее чести, соответственно, воспринималось как оскорбление всего тухума или тайпы.

У всех народов Чечни и Дагестана самым недостойным поступком считалось ударить женщину, на что имел право только муж. Обладая правом неприкосновенности со стороны мужчин и пользуясь у них высоким авторитетом, только женщина в Нагорном Дагестане и Чечне могла остановить кровную месть между мужчинами. У народов Чечни и Дагестана в исследуемый период один из немногих случаев, когда можно убить человека безнаказанно: это похитителя женщины.

Семейные и брачные проблемы всегда находились в поле зрения любого общества во все времена, так как было понимание того, что семья это первичная ячейка общества, от благополучия которой зависит благополучие всего общества. Как известно, в исследуемый период регулятором семейно-брачных отношений официально были признаны шариатские нормы. Наряду с обычным браком весьма распространенной формой брака в исследуемый период являлось

20

похищение девушки или женщины. При этом различалось похищение невесты с согласия или без согласия состоялось ее похищение, от которого в значительной степени зависела возможность разрешения конфликта.

Самой распространенной формой было расторжение брака по инициативе мужа, буквально "отпущение жены". Причиной разводов чаще всего была психологическая несовместимость супругов. Когда семейный конфликт достигал своего апогея, то, как правило, к разрешению его подключались близкие родственники супругов, обычно старейшины таймов или тукхумов. Если же разрешить конфликт миром не удавалось, го следовала бракоразводная процедура. Расторжение брака так же, как и его заключение, осуществлялось по. нормам шариата, что предусматривает присутствие двух свидетелей. Затем муж делает "тапак" (по-арабски - "отпущение"), который заключается в троекратном произнесении мужем формулы: антаталакун (ты отпущена!) [21].

При разрешении конфликтов, связанных с похищениями женщин, адат и принятый в обществе порядок строго различал похищение женщины с ее согласия или без согласия. В зависимости от этого, если сама похищенная была не согласна, то она возвращалась в родительский дом, а виновный на определенный срок изгонялся из селения. Наказание за прелюбодеяние также санкционировано Кораном и нормами шариата.

При похищении женщины с ее согласия дело в большинстве случаев кончалось примирением с родными похищенной и свадьбой, безусловно, при содействии уважаемых стариковы и друзей похитителя.. .

Гораздо реже у чеченцев и дагестанцев встречалось похищение-замужней женщины или засватанной девушки. Этот вид конфликта был исключительным. Он осуждался общественным мнением, адатом и шариатом гораздо строже и по своей тяжести и последствиям приравнивался к убийству.

В пятом параграфе "Традиции мирных взаимоотношений, проблемы и их разрешение" автор указывает о том, что во взаимоотношениях чеченцев и дагестанцев в рассматриваемое время отсутствовали конфликты на этнической основе, а напротив, наблюдалось множество примеров, когда исследуемые этносы то ли отдельными семьями, то ли целыми группами заселялись в селениях других этносов и т.д. Между Чечней и Дагестаном в Х\Ч-ХУШ вв. не существовало резко очерченных границ. С древнейших времен чеченцы жили в тесном единстве с аварцами и кумыками, что, естественно, привело к смешению пограничного населения. В середине XVIII в. выходцами из Кумыкии, Чечни и кабардинцами была основана деревня Девлетгиреевская (ныне с. Толстой-Юрт), напротив станицы Червленной. В это же время возникло другое, совместно заложенное кумыками и чеченцами на территории Чечни селение Баммат-Юрт (Виноградное). На левом берегу р. Сунжи, в 3-х км от места впадения ее в Терек, было расположено сел. Брагуны, в котором совместно проживали кумыки и чеченцы [22].

Конфликтов на этнической почве между чеченскими и дагестанскими народами в исследуемый период не прослеживается. Однако отдельные конфликты на экономической и, в частности, на территориальной почве наблюдались, но они находили разрешение - до присоединения к России посредством народной дипломатии, а после присоединения - на основе

21

российских законов и с учетом местных условий. Многие острые конфликты разрешались с взаимным учетом интересов и уважением традиций и обычаев друг друга.

В заключении излагаются основные итоги диссертационной работы.

Основные положения и выводы диссертационного исследования нашли отражение в следующих публикациях автора:

1. Дендиев У.М. Из истории развития социальных отношений и принципов самоуправления у чеченцев и дагестанцев в XVIII-XIX ввЛ Известия высших, учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. - Ростов-на-Дону, 2009. № ЗА. - С. 61-€4.

2. Дендиев У.М. Куначеские традиции горцев Дагестана и Чечни в историческом прошлом // Вестник Чеченского государственного университета. 2. - Грозный, 2008. - С. 124-128.

3. Дендиев У.М. Некоторые аспекты традиций миротворчества Дагестана и Чечни // "Наука и молодежь". Сборник ст. - Грозный, 2008. - С. 71-74.

4. Дендиев У.М. Социально-психологические механизмы трансмиссии духовных ценностей // "Наука и молодежь". Сборник ст. - Грозный; 2009. - С. 68-73.

5. Дендиев У.М. Из истории русско-кавказских взаимоотношений в XVI-XIX вв. // "Наука и молодежь". Сборник ст. - Грозный, 2009. - С. 117-122.

6. Дендиев У.М. Из истории экономических и торговых взаимоотношений между Чечней и Дагестаном. XIX-XX вв. // Вестник Чеченского государственного университета. 2. - Грозный, 2009. - С. 85-91.

7. Дендиев У.М. Из истории развития культурных связей народов Чечни и Дагестана в XIX - начале XX века // Сборник научных трудов. КНИИ РАН. - М., 2009. Выпуск 2. - С. 523-529.

81 Дендиев У.М. Объективные и субъективные причины конфликтов на Северном Кавказе в прошлом и настоящем // Материалы международной научной конференции "Россия и Кавказ: история и современность". - Махачкала, 2010. -С. 559-564.

Подписано в печать 25.11.2010 г. Формат 60x90 1/6 Бумага офисная. Печать-ризография. Тираж 100 экз.

Издательство Чеченского государственного университета Адрес: 364037 ЧР, г. Грозный, ул. Киевская, 33

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Дендиев, Умархажи Мухадинович

Введение.

Глава I. Социально-экономические и культурные взаимоотношения народов Чечни и Дагестана в историческом прошлом.

§ 1. Социальные отношения и принципы самоуправления.

§2. Экономические и торговые взаимоотношения.

§3. Культурные взаимоотношения.

§4. Традиции гостеприимства и куначества народов Чечни и Дагестана в прошлом.

Глава II. Традиции миротворчества по наиболее острым социальным конфликтам народов Чечни и Дагестана: сравнительносопоставительный анализ.

§ 1. Особенности характера чеченцев и дагестанцев.

§2. Маслаат (машар) — самобытная форма разрешения острых социальных конфликтов у народов Чечни и Дагестана.

§3. Разрешение конфликтов по ранениям.

§4. Конфликты, связанные с женщиной, и их разрешение.

§5. Традиции мирных взаимоотношений: проблемы и их разрешение.

Введение диссертации2010 год, автореферат по истории, Дендиев, Умархажи Мухадинович

Войны, ссоры, соперничество и другие многообразные формы противоборства - все это проявления конфликтов, столкновений субъектов, чьи интересы и цели пересекаются. Так было в прошлом, так, скорее, будет в перспективе и, по сути, всю историю человечества можно представить в виде бесконечной череды конфликтов.

Этот феномен во все времена привлекал внимание мыслителей, которые совершали многократные попытки создать модель общественного устройства или взаимодействия, основанную на гармонии интересов и бесконфликтности. Практика доказала утопичность подобных проектов и проблема заключается не в том, чтобы разрешить все конфликты, а в том, чтобы минимизировать их деструктивные последствия и адекватно воздействовать на различные проявления конфликтов.

В середине XX в. конфликтология как самостоятельная научная дисциплина выделилась в* Западной. Европе1 и многие исследователи смирились с тем фактом, что конфликт также характерен для людей, как творчество и стремление к прогрессу и т.д. Конфликт является «нормальным» фактом общественной жизни, а его выявление и позитивное разрешение и составляет часть прогресса.

Конфликтность — это важная сторона взаимоотношений людей в обществе, своего рода клеточка социального бытия. «Социология конфликта исходит из того, что конфликт есть нормальное явление общественной жизни; выявление и развитие конфликта в целом' полезное и нужное дело. Общество, властные структуры и отдельные граждане будут достигать более эффективных результатов в своих действиях, если они не будут закрывать глаза на конфликты и конфликтные ситуации, а будут следовать определенным правилам, направленным на регулирование конфликтов»2.

1 Емельянов С.М. Практикум по конфликтологии. 2-е издание. М., СПб., Нижний Новгород, Воронеж, Ростов-на-Дону, Екатеринбург, Самара, Киев, Харьков, Минск, 2003. С. 12.

2 Здравомыслов А.Г. Социология конфликта. М., 1995. С. 3-4.

Серьезное изучение конфликтов привело к созданию в начале 90-х годов XX в. нового научного направления в России — конфликтологии, которая также имеет исключительную практическую значимость в смысле миротворчества. Поэтому конфликтология как научно-практическая область знания утвердилась в России сравнительно недавно и только теперь получает адекватное своему значению широкое распространение. Конфликтология способствует повышению культуры общения и психологической устойчивости людей. Эта область исследования предлагает наличие знаний, ставших неотъемлемым элементом человековедческих технологий^ без которых трудно понять историю народов в прошлом и настоящем.

А11туальность темы исследования

Тема -конфликтов, а также методы и способы их разрешения для российского общества; в свете происходящих демократических изменений, имеют особую актуальность в том, что конфликты и способы их разрешения во взаимоотношениях людей занимали и занимают особое место. Для народов Северного Кавказа и, в частности,-Чечни и Дагестана тема миротворчества (которая, является неотъемлемой частью конфликтологйи), тем более актуальна, что данный регион на протяжении последних столетий периодически потрясают локальные и региональные конфликты.

Конфликтного потенциала на Кавказе в традиционном прошлом также было достаточно много. Так, для горцев этот потенциал больше был обусловлен малоземельем и, вообще, ограниченностью материальных ресурсов. Наряду с этим фактором оскорбление личной, тухумной (чеч.-тукхум) или общинной чести и достоинства на Кавказе носило еще больший конфликтный потенциал с соответствующими тягостными последствиям^' -для участников конфликта. В этом отношении в предлагаемом исследовании очень важно проследить взаимоотношения двух соседних северокавказских народов комплексно, выявляя при этом частные и особенные аспектыразвития этих народов.

Эти и многие другие аспекты конфликтных взаимоотношений способствовали становлению соответствующих форм и методов, миротворчества у северокавказских народов, которые исторически проживали примерно в одинаковых природно-географических, общественно-экономических и социально-политических условиях. В этом отношении исторически близки между собой были народы Чечни и Дагестана.

В^ исследуемый период,, в XIX — начале XX в., Чечня и Дагестан неоднократно становились центром, где. разворачивались события Кавказской войны 20-50-х годов XIX в. и бурных событий конца XX -начала XXII века. Поэтому ретроспективный; взгляд в прошлое народов, Чечни и Дагестана в плане историко-сравнительного анализа конфликтогенных условий, а также методов^ разрешения, конфликтов; на наш- взгляд, будет иметь не только научное, но № практическое значение для развития современных, перспективных взаимоотношений« этих и других народов Северного Кавказа.

Научная новизна

Проблема изучения традиций миротворчества у народов Северного Кавказа вообще; вайнахских: (чеченского и ингушского) и дагестанских народов, в частности, в историческом плане является менее.разработанной и поэтому можно отметить, что1 в исторической литературе отсутствуют специальные работы, посвященные этой; проблеме; Мало того, для сравнительно-сопоставительного анализа необходимо иметь разработки по каждой народности в качестве основы для анализа. В этом отношении в дагестанской историографии, необходимо- отметить наличие немногочисленных разработок по данной; проблеме, в том числе монографию Магомедсалихова Х.Г. «Традиционные формы разрешения конфликтов у аварцев в XIX — нач. XX в.». (Махачкала, 2003). В то же время совершенно отсутствуют какие-либо разработки, не говоря о монографическом исследовании по данной проблематике относительно чеченского этноса, что определяет научную новизну разрабатываемой проблемы и актуализирует ее.

Цели и задачи исследования

Основной целью диссертационного исследования- является дать сравнительно-сопоставительную характеристику миротворческих традиций народов Чечни и Дагестана в хронологических рамках XIX-начала XX в., а также выявить общее и особенное в них.

В рамках поставленной цели определены следующие основные задачи:

• - проследить причинно-следственную, обусловленность, хозяйственноэкономических взаимосвязей вайнахских и дагестанских народов*в историческом прошлом;

• исходя; из конкретно-исторических условий XIX - нач. XX в. в вайнахском и дагестанском обществах, определить основные конфликтогенные факторы;

• попытаться выявить основные сходства и различия ментальных особенностей .чеченцев и дагестанцев на сопредельной территории;

• определить обусловленность хозяйственно-экономических и культурных связей двух народов взаимовыгодными условиями;

• проследить миротворческие традиции двух- народов по ■> наиболее острым социальным конфликтам (убийства, поранения, похищения женщйн*и'т.д.), а также выявить общие и особенные черты в них;

• обобщить результаты-исследования и представить их в развернутом > виде в заключительной части исследования.

Объект исследования - традиции миротворчества народов Чечни и Дагестана (XIX - начало XX века).

Предмет исследования — сравнительно-исторический анализ традиций миротворчества у народов Чечни и Дагестана в XIX - начале XX века, носителями которых выступают конкретные люди со свойственными им этнопсихологическими особенностями.

Структура диссертации ч'

Диссертационная работа состоит из введения, двух взаимосвязанных и взаимодополняемых глав и заключения. Первая глава состоит из четырех параграфов, а вторая — из пяти; такая структура предопределена материалом по теме исследования; К работе также приложены библиография по теме исследования и список принятых сокращений. Предлагаемая структура работы подсказана в процессе систематизации, и анализа источников и литературы;

Заключение научной работыдиссертация на тему "Традиции миротворчества у чеченцев и народов Дагестана (XIX - начало XX вв.)"

Заключение

По результатам данного исследования мы пришли к следующим выводам и заключению; '

Социальные отношения; в том числе и; вопросы, касающиеся* миротворчества, в обществе обусловлены уровнем его экономического развития. Будучи экономически взаимосвязаны, народы Северного Кавказа; поддерживали между собой тесные торгово-экономические и культурные связи; через торговлю, что способствовало взаимопроникновению и взаимообогащению культур. Прилегающие друг к другу районы Чечни; и Дагестана в исследуемый период имели . много сходных черт в экономическом и социальном отношениях. Однако в силу сложившихся природно-географических условий горцы Дагестана в сравнении с;горцами Чечни были менее материально обеспечены. . Сельское хозяйство в горном-Дагестане носило- раздробленный, характер и техника1 его стояла- ниже уровнем относительно соседней Чечни; Голодные годы в Северном и Среднем Дагестане были; частым явлением;, что было обусловлено периодическими засухами,, сложным географическим рельефом местности и т.д. Местное население нуждалось« в сырьевых сельскохозяйственных ресурсах Чечни. •

Значительное число конфликтов в. обществе: происходило на почве дефицита материальных ресурсов, в. том числе земельных угодий и соответственно нарушения поземельных границ. В Дагестане таких конфликтов , наблюдалось значительно больше; чем в относительно благополучной Чечне. В Чечне для профилактики;таких конфликтов» при; разделе земли устраивались угощения- на границе, т.е. заручались, поддержкой , свидетелей. В Дагестане же не; выдавали девушек в соседнее селение, чтобы, тем: самым-.земельный участок; наследуемый; ею, не: переходил в другой джамаат. . .

Разница в экономической деятельности способствовала развитию торгово-экономических; связей между, исследуемыми народами. Торговые центры традиционно сложились как в Чечне, так и в Дагестане. Такие рынки существовали в Анди, Кизляре, Эндери, а на территории Чечни и Ингушетии — в селениях: Чечен-аул, Старый Юрт, Брагуны, Гудермес и т.д.

Торговля носила в основном меновый характер. Дефицитным продуктом в меновой торговле чеченцев и ингушей была соль, которую они получали из владений Шамхала Тарковского. Из Дагестана в чеченские аулы поступали ювелирные изделия, металлическая посуда, керамика и т. д. Через. Дагестан в Чечню и Ингушетию шли восточные товары: шелковые ткани, пряности и т.д.

Культурному взаимовлиянию между народами Чечни и Дагестана в XIX - начале XX вв. способствовали также хозяйственно-экономическая деятельность, которая способствовала передаче трудовых навыков, обмену навыков по совершенствованию техники производства и т.д. Наряду с обменами в сфере экономики и культуры происходило взаимовлияние в духовной области. Население Чечни ислам переняли от дагестанцев и многие религиозные деятели Чечни получили образование в Дагестане.

Значительный прогресс произошел в культурном обмене между чеченским и дагестанскими народами в период существования единого теократического государства — «Имамат».

Торгово-экономические и культурные связи способствовали взаимопроникновению и взаимообогащению народов Чечни и Дагестана, в том числе обмену миротворческими традициями.

Гостеприимство и куначество у вайнахских и дагестанских народов имеет древние традиции и обусловлены социально-экономическими, торговыми, морально-этическими, религиозными и другими причинами и факторами.

Являясь одной ^ из форм искусственного родства, гостеприимство сближало людей, проживающих в разных регионах и, тем самым, вносило психологический комфорт и благополучие во взаимоотношения не только 149 . • ; внутри общества, но и между представителями разных народностей. Во многих случаях институт гостеприимства способствовал сохранению жизни канлы и мирному разрешению конфликтов по убийствам.

Для- понимания природы конфликтов- большое значение имеет характер и ментальные особенности народа, которые у исследуемых народов во многом были обусловлены природно-географической средой их проживания, методами и способами социализации личности, востребованностью физической; силы и • иными сопутствующими обстоятельствами. Так; честь-и достоинство ^ исследуемых народов стояли на самом высоком уровне, из-за покушения на которую могли происходить и происходили межличностные конфликты.

Чувство социальной справедливости также: было сильно развито у : исследуемых народов,, что было обусловлено многими: факторами; в числе которых основное место занимал дефицит материальных благ.

Вспыльчивость и необузданность характера на фоне всеобщего вроружения! мужского - населения пагубно сказывалось на; общественных взаимоотношениях и являлось одним из конфлик гогенных факторов.

Наиболее одиозные антиобщественные деяния в джамаатах находили , не только моральное осуждение, но таких, членов подвергали остракизму, что носило назидательный, характер' и, тем самым;, регламентировала взаимоотношения в обществе. '

Такие: острые социальные конфликты, в обществе, как убийство, поранение,- похищение женщин разрешались путём; посреднического вмешательства третейских, судей: Эта. процедура- получила название маслаат, или у чеченцев машар. Соблюдение «маслаата>>' у чеченцев й£ дагестанцев не имело принципиальных различий; но в то: же: время, имела свои специфические особенности. Так,, у чеченцев материальную компенсацию с убийцы - «дият» при примирении не брали, мотивируя это тем,, что рни не продают своего- человека. И в то же время большое внимание уделяли моральной компенсации.

Маслаат (машар) — это посреднический суд, где наибольшую активность представляли авторитетные представители общества: духовные лидеры, уважаемые представители джамаата, снискавшие себе репутацию безупречных в морально-нравственном отношении и т.д.

У исследуемых народов было принято кровную вражду обращать в молочное родство путем прикосновения губами канлы к груди матери убитого. Завершающей стадией примирения было угощение пострадавшего тухума стороной канлы.

Если состоялось примирение со всеми ее атрибутами, то сила ее была безупречна. Нарушителя маслаата можно было безвозмездно лишить жизни или же он подвергался остракизму.

Маслаат (машар) соблюдали при поранении или похищении женщин, но в гораздо упрощенной форме. Раненый всегда лечился за счет поранителя.

Большую актуальность при разрешении конфликтов представляла мораль и нравственность. В качестве посредников могли выступать именно в морально-нравственном отношении безупречные представители. Были целые селения, которые обладали репутацией безупречных, где решались наиболее важные спорные вопросы. Таким селением в Чечне был Мааста, а в Дагестане таких селений было несколько — Зубутль, Цада, Кища и т.д.

Конфликтов на этнической почве между чеченским и дагестанскими народами в исследуемый период не наблюдается. Однако конфликты на экономической и в частности территориальной почве в отдельных случаях имели место, но они нахс^дили разрешение: до присоединения к России — посредством народной дипломатии, а после присоединения - на основе российских законов, и с учетом местных условий. И в то же время поземельные конфликты с еще большим успехом могли вспыхнуть и вспыхивали внутри горских обществ и это были реалии исследуемого времени.

Список научной литературыДендиев, Умархажи Мухадинович, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Адаты Дагестанской области и Закатальского округа. Тифлис, 1899.

2. Адаты Даргинских обществ. // Сборник сведений о кавказских горцах (ССКГ). Вып.VIL Тифлис, 1874.

3. Адаты общества Каралал. (Сост. Магомедсалихов Х.Г.). Махачкала, 2003. С. 19

4. Адаты Цекубского общества.// Памятники обычного права Дагестана XVII-XIX вв. (Составитель Хашаев Х.-М.). М.: Наука, 1965.

5. Из истории права народов Дагестана. (Составитель Омаров A.C.) Махачкала, 1968.

6. Материалы по истории Дагестана и Чечни. (Сост. Бушуев С.К., P.M. Магомедов P.M.). Махачкала, 1940.

7. Памятники обычного права Дагестана XVII-XIX вв. (Составитель Хашаев Х.-М.) М.: Наука, 1965.

8. Свод решений, обязательных для жителей Андалальского округа.// Памятники обычного права Дагестана XVII-XIX вв. (Составитель Хашаев Х.-М.). М.: Наука, 1965.

9. Статистические сведения о Кавказских горцах, состоящих в военно-народном управлении. // Сборник сведений о кавказских горцах (ССКГ). Вып. I. Тифлис, 1868.

10. Хрестоматия по истории права и государства Дагестана в XVIII-XIX вв. (Составитель Айтберов Т.М.) в 2-х ч. Часть I. Махачкала, 1999.

11. Хрестоматия по истории права и государства Дагестана в XVIII-XIX вв. Ч. II. Махачкала, 1999.

12. Дирр. А. Об обычном праве кавказских горцев. // РФ ИИАЭ ДНЦ РАН Ф.1. Оп.1. Д.368.

13. Манай Алибек. Адаты кумыков. // Дагестанский сборник. Махачкала, 1927.

14. Записка о правах и преимуществах господствующих групп населения, об адатах и управлении жителей присулакского наибства. По кумыкам и Салатавии. // РФ ИИАЭ ДНЦ РАН Ф. 5. Оп.1. Д. 79.

15. Потоцкий Я. Путешествие по Астраханским степям и по Кавказу. // Аталиков В.М. Наша страна. Нальчик, 1996.

16. Сборник адатов Шамхальства Тарковского и ханства Мехтулинского //

17. Памятники обычного права народов Дагестана ХУН-Х1Х вв. (Составитель1. Хашаев Х-М.). М., 1965.11. ЦГАРД. Ф.4. Оп.2. Д. 3.

18. ЦГА РД. Ф.146. Оп.З. Д.147.

19. ЦГА РД. Ф.146. Оп. 3. Д. 65.

20. РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 1. On. 1. Д. 1245.

21. РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 5. On. 1. Д. 79.

22. РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф.5. Оп.1. Д.1658.

23. РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 16. On. 1. Д. 1702.1541. Монографии

24. Абдулаев МА. Из истории философской и общественно-политической мысли Дагестана. М., 1993.

25. Абдурахман из Газикумуха. Книга воспоминаний. Махачкала, 1997.

26. Агларов М.А. Сельская община в Нагорном Дагестане ХУ1-Х1Х вв. М., 1988.

27. Ахмадов Ш.Б. Чечня и Ингушетия в XVIII — нач. XIX в. Грозный, 2002.

28. Ахмадов Я.З., Хасмагомадов Э.Х. История Чечни в Х1Х-ХХ веках. М., 2005.

29. Анцупов А.Я., Шипилов А.И. Конфликтология. М., 2002.

30. Баранов Х.К. Арабско-русский словарь. М., 1989.

31. Бгажноков Б.Х. Адыгская этика. Нальчик, 1999.

32. Берже А.П. Чечня и Чеченцы. Тифлис, 1859.

33. Булатова А.Г. Лакцы. Историко-этнографическое исследование (XIX -начало XX в.) Махачкала, 2000.

34. Боденштедт Ф. Народы Кавказа и их освободительные войны против русских. Махачкала, 1996.

35. Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII-начале XIX века. М., 1974.

36. Гамзат Цадаса. Асарал. В 6 томах. Махачкала, 1987. Т. I.

37. Гарданов В.К. Общественный строй адыгских народов (XVIII- первая половина XIX в.). М., 1967.

38. Гасанов М.Р. История Дагестана с древности до конца XVIII века. Махачкала, 1997.

39. Гаджиева С.Ш. Одежда народов Дагестана. М., 1981.

40. Гатуев К. Зелимхан. Ростов-на-Дону, Краснодар, 1926.

41. Гамзатова А.Ш. Гостеприимство и куначество у горцев Центрального и Западного Дагестана в XIX- начале XX века. Махачкала, 2008.

42. Дибиров М.А. Сильные и стойкие. Махачкала, 1973.-'.'•:'■' ' 155. . •

43. Дубровин Н- История войны и владьгчества русских на Кавказе. В 6-ти томах, Т. 1. Кн. 1. СПб., 1871.

44. Джамирзаев С.М. Древняя история чеченцев (нохчи) III-I тысячелетие до н.э. Грозный, 2009.

45. Здравомыслов А.Г. Социология конфликта. М., 1995.

46. Емельянов С.М. Практикум по конфликтологии. 2-е издание: М., СПб., Нижний Новгород, Воронеж, Ростов-на-Дону, Екатеринбург, Самара, Киев, Харьков, Минск, 2003.

47. Еремеев Д:Е. На стыке Азии и Европы. М:, 1980. .

48. История народов Северного Кавказа конец XVIII в.— 1917 г. Ответст. ред. A.JI. Нарочницкий. М.: «Наука», 1988.

49. Казиев Ш.М., Карнеев И.В. Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке. М., 2003, С. 179.

50. Ковалевский М: Закон и обычай на Кавказе. Майкоп, 2006. Т.П./

51. Лавров Л.И: Эпиграфические памятники Северного Кавказа;. В 3-х . томах. Т.1.М., 1996.

52. Ладыженский A.M. Очерки социальной эмбриологии. Ростов-наг Дону, 19291 С. 181.

53. Лаудаев У. Чеченское племя; // Сборник сведений.о кавказских горцах. Вып. VI. Тифлис, 1872.

54. Леонтович Р.И. Адаты Кавказских горцев в 2-х томах. Одесса, 1982. Т.1.. ,'■■;.':'■'■''

55. Магомедов P.M. Легенды и факты о Дагестане. Махачкала, 1969:

56. Магомедов P.M. По аулам Дагестана. Махачкала,. 1977.

57. Магомедов P.M. Обычаи и традиции народов Дагестана. Махачкала,1991. .-■■■

58. Магомедсалихов Х.Г. Маслаат. Традиционные формы; разрешения конфликтов у абарцев в XIX- XX вв. Махачкала, 2003.

59. Магомедсалихов. Х.Г. Культура и традиции народов Дагестана. Учебное пособие для 9-го класса. Махачкала, 2007.

60. Марков Е. Очерки Кавказа. М., СПб., 1889.

61. Мамакаев М. Чеченский тейп в период его разложения. Грозный, 1973.

62. Марковин В.И. В стране вайнахов. М., «Искусство», 1969.

63. Массэ. А. Ислам. М., 1961.

64. Мочульский Н. Война на Кавказе и Дагестане. СПб., 1894.

65. Мухаммед Тахир ал-Карахи. Три имама. Махачкала, 1990.

66. Мусаева М.К. Хваршины. XIX начало XX века. Махачкала, 1995.

67. Народы Дагестана. (Ответственные редакторы: С.А. Арутюнов, А.И. Османов, Г.А. Сергеева) М.: «Наука», 2002.

68. Пожидаев В.П. Горцы Северного Кавказа. Ингуши, чеченцы, хевсуры, осетины и кабардинцы. Краткий историко-этнографический очерк. М., Л., 1926.

69. Рейнке Н.М. Горские и народные суды Кавказского края. СПб., 1912.

70. Руновский А. Записки о Шамиле. М., 1989

71. Самурский (Эфендиев) Н. Дагестан. М., Л., 1925.

72. Семёнов Н. Туземцы Северо-Восточного Кавказа. СПб., 1895.

73. Смирнова Л.С. Семья и семейный быт народов Северного Кавказа. М., 1983. •

74. Унежев К.Х. Культура адыгов (черкесов) и балкарцев. Нальчик, 2003.

75. Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право. М., 1986.

76. Хроника Мухаммед Тахира аль-Карахи. О дагестанских войнах в период Шамиля. Махачкала, 1998.

77. Хашаев Х.М. Общественный строй Дагестана в XIX веке. М.: Издательство Академии Наук СССР, 1961.

78. Шиллинг Е.М. Кубачинцы и их культура. Историко-исторические этюды. М.- Л., 1949.157 Статьи

79. Ахмадов Ш.Б. Взаимоотношения чеченцев с народами Кавказа и Россией в прошлом. //Чеченская республика и чеченцы. История и современность. М.: Наука, 2006.

80. Гашимов Ч.М. Из истории взаимоотношений Дагестана с Чечено-Ингушетией в ХУ1-ХУ1П в. Махачкала, 1982.

81. Воронов Н.И. Из путешествия по Дагестану. // ССКГ. Тифлис, 1870. Вып. 3.

82. Гамзат Цадаса. Адаты о браке и семье аварцев в XIX — нач. XX в. // Памятники обычного права народов Дагестана XVII — XIX в. (Составитель Хашаев Х-М.). М., 1965.

83. Гамзат Цадаса. Моя биография //Избранные стихи. Махачкала, 1997.

84. Гусейнов Г. «Али Каяев: неизвестные подробности» // Дагестан. 2. Махачкала, 2004.

85. Дмитриев В.А. Концептуальное пространство традиционной культуры и пространственное поведение народов Северного Кавказа. //Северный Кавказ. Человек в системе социокультурных связей. (Ответственный редактор Карпов Ю.Ю.). СПб., 2004.

86. Дмитриев В.А. Способы преодоления насилия в традиционном обществе горских народов Северного Кавказа. //Адат. Традиции и современность. (Главный редактор и составитель Дмитриев В.А.) Тбилиси-Москва, 2003.

87. Зелькина А. Ислам в Чечне до российского завоевания. //Народы Кавказа. М., 2002.

88. Караулов Основы мусульманского права // Сб.научных статей. Ставрополь, 1991.

89. Карпов Ю.Ю. Общество-лидер-власть // Северный Кавказ. Человек в системе социокультурных связей. СПб., 2004.

90. Карпов Ю.Ю. Горско-Кавказский социум в структурированной модели мира. //Северный Кавказ. Человек в системе социокультурных связей. (Ответственный редактор Ю.Ю. Карпов) СПб, 2004.

91. Комаров A.B. Адаты и судопроизводство по ним. //ССКГ. Вып. 1. Тифлис, 1868.

92. Львов Н. Домашняя и семейная жизнь дагестанских горцев Аварского племени. // ССКГ. Тифлис, 1870. Т. III.

93. Магомедов P.M. К вопросу о семейной общине в Дагестане. //Труды 2-ой научной сессии Дагестанского филиала* АН СССР. Махачкала, 1949.

94. Норденстамм И.И. Описание Антль-Ратля. //История, география, этнография Дагестана. М., 1958.

95. Омаров А. Как живут лаки. // ССКГ. Вып. 3. Тифлис, 1870.

96. Отчет о работе Московского семинара по проблеме мирного урегулирования конфликтов. М., 1993.

97. О последствиях убийств и поранений между горцами Восточного Кавказа. // ССКГ. Вып. VIII. Тифлис, 1875.

98. Рагимова Б.Р. Кровная месть и женщина в Дагестане (XIX в). // Наука и молодежь. Махачкала, 2000.

99. Сандрыгайло И.Я. Предисловие // Адаты Дагестанской области и Закатальского округа. Тифлис, 1899.

100. Толерантность как фактор стабильности в традиционных общинах горских евреев. // Четырнадцатая ежегодная Международная междисциплинарная конференция по иудаике. Тезисы. М., 2007.

101. Устройство Салатавского «общества», салатавские обычаи и порядки. // Хрестоматия по истории права и государства Дагестана в XVIII-XIX вв. (Составитель Айтберов Т.М.) в 2-х Ч. Часть I.

102. Ярычев Н.У. Толерантность в этнической культуре чеченцев и дагестанцев //Исторические связи народов Дагестана и Чечни. Материалы научно-практической конференции. Махачкала, 2006.1601. Список информаторов

103. Абакарова Аймесе 1923 года рождения сел. Алмак Казбековского района Республики Дагестан (далее РД).

104. Абдурахманов Абдурахман 1938 года рожд. уроженец сел. Зубутль, современный Кизилюртовский район РД.

105. Акаева Кистаман 1935 года рожд. сел. Аксай Хасавюртовский район РД.

106. Алхазурова Айна 1940 года рожд. сел. Бетти-Мохк, Ножай-Юртовский район Чеченская Республика (далее — ЧР).

107. Амаев Усман, 1922 года рожд. сел. Махкеты, Веденский район ЧР.

108. Булачов Зайнудин 1932 года рожд. сел. Алмак Казбековский район РД.

109. Гаджимурадов Ражбадин 1922 года рожд. сел. Игьали Гумбетовский район РД.

110. Дадаев Дада 1910 года рожд. сел. Гуни Казбековский район РД.

111. Дадаев Магомед 1934 года рожд. сел. Гертма Казбековский район РД.

112. Дадаев Рамзан 1939 года рожд. сел. Ке-Басу, Шаройский район-ЧР.

113. Джахаева Займан 1934 года рожд. сел. Зандак Ножай-юртовский район ЧР.

114. Зияратов Магомед 1912 года рожд. сел. Игали Гумбетовский район РД

115. Исламова Узлипат 1928- года рожд. сел Игали Гумбетовского района1. РД.

116. Исмаилов Абдулахит 1928 года рожд. сел. Читль Гумбетовский район1. РД.

117. Ильясов Исраил 1919 года рожд. сел. Буни Итум-Калинский район ЧР.

118. Магомедов Абдулахит 1924 года рожд. сел. Шабдух Гумбетовского района РД

119. Магомедов Магомед 1931 года рожд. Сел. Кири Шаройский район ЧР.

120. Магомедов Гусейн 1936 года рожд. сел. Гуни Казбековского района1. РД.

121. Магомедов Усам 1926 года рожд. сел. Махкеты Веденский район ЧР

122. Магомедова Азра 1932 года рожд. сел. Гуни Казбековского района РД.

123. Малачиева Бика 1934 года рождения сел. Гуни Казбековский район РД.

124. Махмаев Абдулла 1925 года рожд. сел. Зандак Веденский район ЧР.

125. Мутуева Умаказипат 1923 года рожд. сел. Дылым Казбековского района РД.

126. Озуева Хасимат 1937 года рожд. сел. Бутри Шаройский район ЧР.

127. Тисаев Абдурахман 1916 года рожд. сел. Гухой Итум-Калинский районч

128. Чупанова Узайнат, 1933 года рожд. сел. Бути, Шаройский район ЧР.

129. Цицалова Бакала, 1932 года рожд. сел. Белгатой, Веденский район ЧР.

130. Шайихмагомедов Абдулхамит 1924 года рожд. сел. Шабдух Гумбетовского района РД.

131. Юнусов Гелани Нохавич, 1933 года рожд. сел. Зандак, Ножай-Юртовский район ЧР.

132. Список принятых сокращений1. Д-Дело1. ГА Государственный архив*

133. ДНЦ Дагестанский научный центр ИИАЭ - Институт истории, археологии и этнографии ИГЭД - История, география, этнография Дагестана Оп - Опись

134. РАН — Российская академия наук РД Республика Дагестан РФ — Рукописный фонд

135. ССКГ Сборник сведений о кавказских горцах Ф - Фонд1. ЧР Чеченская Республика