автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Традиции "Рождественских повестей" Диккенса в русском святочном рассказе 1840-1890-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Традиции "Рождественских повестей" Диккенса в русском святочном рассказе 1840-1890-х годов"

На правах рукописи

БОНДАРЕНКО МАРИНА ИГОРЕВНА

Традиции «Рождественских повестей» Диккенса в русском святочном рассказе 1840-1890х годов

Специальности : 10.01.01 - Русская литература 10.01.03 - Литература народов стран зарубежья

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Коломна — 2006

Работа выполнена на кафедре литературы филологического факультета Коломенского государственного педагогического института

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Никола Марина Ивановна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Приходько Ирина Степановна кандидат филологических наук Лексина Анна Владимировна

Ведущая организация:

Нижегородский государственный педагогический университет им. М. Горького

Защита состоится «£/>> июня 2006 г. в часов на заседании диссертационного совета К 212.091.01 в Коломенском государственном педагогическом институте по адресу: 140411, Московская область, г. Коломна, ул. Зеленая, 30.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Коломенского государственного педагогического института

Автореферат разослан «(9>> мая 2006 года.

Ученый секретарь диссертационного советар _

кандидат филологических наук, доцент ^сх-йГ Степанова А. Ю.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Предмет научного исследования составляют жанр рождественской повести Чарльза Диккенса и русские святочные рассказы, возникшие под непосредственным влиянием английской традиции и впоследствии развивавшие как линию преемственности, так и полемики по отношению к упомянутой традиции. Работа предполагает компаративный подход к изучению диккенсовского цикла «Рождественские повести» и корпуса русских святочных текстов второй половины XIX века.

С середины XIX столетия в отечественной литературе начался процесс становления жанра литературного святочного рассказа. Это было обусловлено, во-первых, развитием периодической печати, где обычно публиковались подобные произведения, во-вторых, появлением переводов «Рождественских повестей» Диккенса. В отечественном литературоведении нет специальных работ по проблеме «Рождественские повести Диккенса и русский святочный рассказ», хотя в исследованиях святочной литературы вклад английского писателя в разработку рождественского жанра отмечается всеми авторами. Именно отсутствие комплексного исследования по данной теме и предопределило наше обращение к проблеме «Традиции рождественских повестей Диккенса в русской святочной литературе 1850-1890х годов».

Теоретическую базу диссертации, как компаративного исследования, составили труды В. М. Жирмунского, М.Л. Алексеева, И. Д. Катарского, М. П. Михальской и др., определяющие как теоретические основы взаимовлияния национальных литератур, так и примеры внутрижанрового взаимодействия рождественских повестей Диккенса и образцов жанра, созданных русскими авторами. Так, рассматривая две национальные жанровые системы рождественского текста, мы исходим из утверждения о том, что «культурные взаимодействия являются дополнительным фактором генетического порядка, значение которого невозможно оспаривать, поскольку в реальных

исторических условиях не существовало и не существует абсолютно изолированного общественного и культурного развития».'

Методологическую основу исследования составляют также труды М. М. Бахтина, Р. Уэллека, О. Уоррена, В. Е. Хализева, касающиеся проблем поэтики жанра. В изучении генезиса и поэтики русской святочной литературы мы опирались на работы Е. В. Душечкиной, X. Барана, О. Калениченко, А. Л. Кретовой, М. Л. Кучерской, С. М. Телегина, Н. В. Самсоновой, Л. Л. Горелова, С. И. Зенкевич, Г. В. Москалевой.

Е. В. Душечкина прослеживает эволюцию святочного текста в России от его первых образцов, представляющих собой календарный фольклор, до литературной формы со сложившимися жанровыми атрибутами. Отмечая несомненное влияние рождественских повестей Диккенса на русскую литературу, Е, В. Душечкина считает, что они «способствовали созданию в русской словесности новой разновидности святочного рассказа - рассказа с рождественскими мотивами».2

Исследовательница понимает под «святочным» рассказом произведения русских авторов, а как «рождественские» определяет западноевропейские образцы. В последние годы данная точка зрения оспаривается многими литературоведами. Так, В. Н. Захаров разделяет эти два жанра, как имеющие различную национальную и конфессиональную почву. «Западноевропейский «рождественский рассказ» и русский «святочный рассказ» говорят о разном: один — о христианских заповедях и добродетелях, другой - об испытании человека Злым Духом».3 При таком понимании жанровой природы календарных текстов исходным признается содержательный аспект, характер фабулы.

Нам представляется более адекватной точка зрения А. А. Кретовой, которая предлагает рассматривать термин «святочный рассказ» как родовое

1 Жирмунский В. М.Теория литературы. Поэтика. Стилистика. - Л. - 1977. - С. 195.

2 Душечкина Е. В. Русский святочный рассказ: становление жанра. - Спб. - 1993. - . С. 256.

Захаров В. Н. Пасхальным рассказ как жанр русской литературы. — С.249. / Евангельский текст в русской литературе XVIII - XX вв. - Петрозаводск. - 1994.

понятие по отношению к рассказам «рождественскому», «новогоднему», «крещенскому». Они же, в свою очередь, определяются как видовые понятия.1 То есть, в качестве жанровой доминанты понимается время: приуроченность к тому или иному событию святочного цикла.

В нашей работе в определении жанрового своеобразия «рождественских» и «святочных» текстов мы исходим из концепции А. А. Кретовой.

Тема Рождества объединяет устремления отечественных мастеров слова и английского писателя, выступая этическим ориентиром. Мечта о справедливом мироустройстве находит свое воплощение в обращении авторов к комплексу идей, связанных с празднованием Рождества.

Особое значение приобретает исследование поэтики «исходного» жанра -«Рождественских повестей» Диккенса. Интерес к творчеству «великого викторианца» высок и по сегодняшний день.

Диккенс как никто другой из викторианских писателей сумел соединить свои личные, авторские убеждения и интересы с моральными и эстетическими запросами эпохи. Становление жанра рождественской повести и ритуализация празднования Рождества совершаются в Цикле «Рождественские повести» (1843-1848). Произведения рождественской тематики в творчестве Диккенса многочисленны, но именно «Рождественские повести» являются вершиной данного жанра и рождественской философии писателя в целом.

Исследовательская литература, посвященная личности и творчеству английского писателя, очень разнообразна. Фундаментальную основу зарубежного и отечественного диккенсоведения составляют труды Б. Харди, Д. Голда, Э. Джонсон, М. Холлингтон, М. П. Михальской, Т. И. Сильман, М. В. Тугушевой, Д. М. Урнова, Н. Л. Потаниной. Можно особо выделить ряд работ, касающихся отдельных аспектов и проблем поэтики Диккенса: «Диккенсовская пантомима» Э. Игнера, «Два Скруджа» Э. Уилсона, «Жизни и времена Эбинизера Скруджа» П. Дэвиса, «Проблема маски в художественном

1 Кретова А. А. Будьте совершенны. (Религиозно-нравственные искания в святочном творчестве Н, С. Лескова и его современников). - М., Орел. - 1999. - С. 27.

мире Диккеиса» Е. В. Сомовой, «Игровое начало в художественном мире Диккенса» Н. Л. Потаниной.

«Рождественские повести» Диккенса становились предметом исследования многих авторов. В них видели реализацию этики писателя, отмечая проповеднический характер текстов1, отступление от реалистических традиций (М. В. Тугушева), рассматривали как проявление бессознательного начала в человеке (Оруэлл, Унлсон), как пример нарративной игры (Н. Л. Потанина), как воплощение христианской морали (Т. Н. Шевелева).

Актуальность данной работы связана с комплексным подходом к изучению поэтики цикла, намерением охватить как можно больше аспектов в исследовании «Рождественских повсстей», актуализировать понятие диккенсовского «рождественского канона» и рассмотреть характер его воплощения в русской святочной литературе.

Объектом исследования стали, во-первых, рождественские тексты Диккснса: очерк «Рождественский обед», «рождественская глава» романа «Посмертные записки Пиквикского клуба», цикл «Рождественские повести». Во-вторых, святочные произведенийя русских писателей второй половины XIX века, представляющие собой как интерпретацию диккенсовской традиции, так и полемику с образцами жанра: «Зимний вечер» Д. В. Григоровича, «Светлое Воскресенье» А. С. Хомякова, «Зверь» и «Христос в гостях у мужика» Н. С. Лескова, «Сон Макара» В. Г. Короленко, «Святочный рассказ» М. Е. Салтыкова-Щедрина, «Мальчик у Христа на елке» Ф. М. Достоевского.

Целью данного исследования является изучение жанровой природы «Рождественских повестей», выделение «претекстов» рождественского жанра, его типологических мотивов, жанрообразующих элементов. Другим аспектом диссертации является анализ восприятия диккенсовской традиции русской литературой второй половины XIX века и исследование характера

' ГГ. Дэвнс, В. В. Ивашева и др.

интерпретаций рождественских произведений писателя. Для ее достижения необходимо решить следующие промежуточные задачи:

1. Исследовать генезис рождественского жанра от его сценической формы (средневековая литургическая драма) до повестей Диккенса.

2. Выявить спектр жанрообразующих элементов (сюжетов, мотивов, образов), литературных и социокультурных ассоциаций в «Рождественских повестях» Диккенса.

3. Определить содержание «рождественской философии» Диккенса в контексте его творчества.

4. Проследить характер восприятия рождественского творчества Диккенса представителями русской литературы второй половины XIX века.

5. Исследовать влияние Диккенса на становление русской святочной литературы, уделяя особое внимание интерпретациям рождественских повестей писателя.

Научная новизна исследования определяется следующим. Во-первых, сделана попытка осуществить целостный анализ поэтики рождественских повестей Диккенса, учитывая их полифонию и характер генезиса жанра. Во-вторых, рассмотренные в работе святочные тексты изучаются как примеры особого жанра — рассказа с рождественскими мотивами, который возник как рецепция традиций диккенсовского цикла повестей.

Практическая значимость работы заключается в возможности использования ее материалов и результатов при чтении лекций, проведения практически занятий по истории зарубежной и русской литературы, истории английской литературы, спецкурсов по сравнительному литературоведению.

Апробация работы. Материалы диссертации докладывались на целом ряде всероссийских и международных конференций: «Образование, язык, культура на рубеже ХХ-Х1 вв.» (Уфа, 1998г.); «Международная конференция российской ассоциации преподавателей английской литературы» (Пушкинские горы, 1999); «Всемирная литература в контексте культуры. Пуришевские чтения» (МПГУ, 1998г., 1999г., 2000г.,2004г.)

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. Содержание работы изложено на 190 страницах. Библиография исследования включает 178 наименований.

Основное содержание работы

Во введении дается обоснование темы, ее актуальности и новизны, характеризуется степень изученности проблемы, ставятся цели и задачи исследования, уточняются теоретико-методологические подходы к анализу материала.

В первой главе «Генезис рождественского жанра» ставится задача проследить эволюцию развития рождественского текста от сакральной к секуляризованной форме, от выполнения им ритуальной функции до социальной.

Появившись в рамках народно-обрядовых форм, рождественский жанр позднее испытывает на себе воздействие средневекового карнавала. Возможность рождения драмы была обусловлена специфическими обстоятельствами «встречи» библейского текста, христианского мифа и языческого ритуала.1 В процессе развития литургической драмы оформляются два цикла, обозначенные церковным годовым календарем: рождественский и пасхальный. Таким образом, изначально ведущим фактором в рождественском жанре (драме, повествовательном тексте) становится временной принцип. Особенность происхождения рождественского жанра обусловила существование в нем «метамотива» умирания и воскресения героя.

После распада в XII веке литургической драмы возникли новые жанровые образования, оказавшие влияние на рождественскую традицию. Миракль (от лат. — «чудо») вводит в литературный обиход концепт чуда, ставший впоследствии рождественским архетипом. Моралите, просуществовавшее в

1 Андреев М. А. Средневековая европейская драма. Происхождение и становление (Х-ХШва.). М. — 19S9. -С.10.

Англии дольше других средневековых жанров, способствовало развитию дидактизма и аллегоричности жанра.

Далее в главе прослеживается характер функционирования рождественской английской пантомимы, возникшей в XVII веке и закрепившей прием метаморфозы героя. Этот прием генетически был связан с архаическим мотивом рождения — смерти - воскресения. Наконец, отмечается непосредственное воздействие на рождественскую традицию Диккенса жанра очерка, представленного в журнале «Зритель» (1711-1712гг.) циклом Стила о Роджере де Коверли.

Во второй главе «Поэтика «Рождественских повестей» Ч. Диккенса» проводится комплексное исследование цикла повестей писателя, выделяются основные положения «рождественской философии» Диккенса. Тема Рождества рассматривается в контексте творчества писателя. Первое обращение к ней состоялось в «Очерках Боза» в главе «Рождественский обед» (декабрь 1835г.). Ведущей здесь становится идея семейного единения и закрепляется столь важное для писателя понятие «рождественский семейный праздник». С точки зрения Диккенса, писатель должен быть своего рода проповедником. Подобное отношение к своему творчеству было характерно для викторианской Англии. Сама идея обращения к читателям с целью разрешения социальных конфликтов в обществе привлекала Диккенса. Наиболее адекватной формой ее воплощения станет рождественский текст и Рождество как самый демократичный праздник. Так, начиная с «Рождественского обеда», писатель превратился для англичан в «главного рождественского церемониймейстера».1 Рождественская тематика будет продолжена и в романном творчестве Диккенса. Двадцать девятая глава «Посмертных записок Пиквикского клуба» восходит к традиции фольклорных «историй с привидениями» и вводит в рождественскую традицию героя-мизантропа, а также разрабатывает мотив взаимодействия духов с героем с целью его исправления. Этот рассказ обнаруживает одну существенную

особенность обращения Диккенса с известными литературными жанрами: возникает комическая отсылка к «ghosts stories». История о Гебриеле Грабе может рассматриваться как пример вхождения популярного и любимого читателями жанра в рождественскую поэтику писателя. Рассказ о могильщике Грабе - это новый этап в развитии рождественского жанра у Диккенса, точнее, прообраз одного из сюжетов будущих повестей. Глава является самостоятельным произведением, обладая законченной фабулой и автономной по отношению к романному повествованию системой персонажей. Здесь Диккенс утверждает в английской литературе традицию урбанистического Рождества. Сюжетная схема вставной главы о Г. Грабе предваряет появление первой повести рождественского цикла — «Рождественской песни в прозе» (1843).Особое внимание уделено в главе именно этому произведению, что объясняется его значимостью для окончательного становления рождественского жанра Диккенса.

Определяя жанровое своеобразие первой повести цикла, Диккенс указывает сразу несколько дефиниций. Термин «book», вынесенный в название, относится ко всем произведениям и является нейтральным, так как связан не с содержательным, а с формальным аспектом. Это тексты значительного объема, которые имеют несколько сюжетных линий, что и позволяет определять их как «повести». Однако «внутри» этого единого жанра каждое произведение обладает и своими авторскими определениями, которые отражают особенности поэтики повестей. Так, первая повесть цикла наделена подзаголовком: «Christmas carol in prose, being a ghost story of Christmas». Столь развернутое определение «включает» механизм жанровой игры. Указывая на жанр «песни в прозе», Диккенс, с одной стороны, максимально использует возможности «песни», с другой, добавление «в прозе» означает некую новацию, выход за пределы жанровых рамок.

1 Текксрсй У. М. Сверчок за очагом. Сочииенне Чарльза Диккенса./ Собр. соч. в 12 т. - Т. 2. - M... - 1975..- С.455.

В параграфе 2.1. «Роадественскнн хронотоп» исследуется характер «жанровых доминант» (М. М. Бахтин). Ведущая роль в хронотопе, как отмечает М. М. Бахтин, принадлежит времени.1

Специфика рождественского жанра связана с особым временем, что изначально отличает рождественскую повесть от других жанровых модификаций и ограничивает круг изображаемых событий временным отрезком святочного цикла. Так, в четырех из пяти повестей жанровое время локализовано вокруг Рождества и Нового года, внутри оно еще более концентрированно и организовано вокруг рождественской ночи. В едином «рождественском времени» ночь мыслится как автономный период, когда граница между реальным и чудесным размывается. Ночное время максимально насыщено фантастикой. В «Рождественской песни в прозе» Скруджу является целый сонм привидений, и сам герой переживает сказочную метаморфозу. В повести «Колокола» Тоби Вэк ночью на колокольне видит призраков, а в «Одержимом» ученый Рэдлоу встречает фантастическое существо.

«Ночное» время противопоставлено «обычному» святочному через введение мотива сна, который призван акцентировать виртуальность и иллюзорность дальнейших событий. В двух из пяти диккенсовских повестей сон героев выполняет сюжетообразующую функцию. Исследование «святочных снов» является одним из аспектов диссертации Н. В. Самсоновой, которая выделяет такую их разновидность, как «сны-кошмары». 1 Они дают персонажу возможность прожить фрагмент жизни «начерно». Сон для героев становится своеобразным «допуском» в рождественское пространство. Так, сон Скруджа представляет собой мир виртуальный. Сон Тоби Вэка — это вход в реальность, грубую и жестокую, а возвращение обратно — возвращение в сказку. Очевидно, что сны героев не только разграничивают пространство реальное и рождественское, но могут их и смешивать.

' Бахтин М. М. - Вопросы литературы и эстетики. - М. - 1975. - С.235.

Пространство в повестях не менее условно, нежели время. Д.М. Урнов, определяя местонахождение «мира» героев Диккенса отмечает: «Было бы величайшим заблуждением искать в Англии диккенсовских времен мистера Пиквика, как, впрочем, любого другого диккенсовского персонажа».1 Место действия в рождественских повестях представляет собой особую сценическую площадку, отражающую реальный мир и в то же время совершено абстрагированную от него. Диккенс сознательно не акцентирует место действия повестей, но в большинстве из них представлен лондонский городской пейзаж. Конечно, он весьма условен и имеет мало общего с реальным Лондоном той эпохи. Постепенно в рамках обычного пространства формируется рождественское, еще более условное. Внешний мир фактически не участвует в развитии собственно рождественского действия. Герои в праздничную ночь находятся в особом измерении, своего рода «зазеркалье», получая возможность свободного перемещения в пространстве и времени. Проводниками персонажей по рождественскому миру становятся сверхъестественные существа: духи, призраки, привидения. Не меняя своего физического местонахождения, герои повестей попадают в альтернативное пространство. Скрудж, находясь в своем доме, совершает путешествие во времени и пространстве.

В параграфе 2.2. «Модели рождественского сюжета и особенности композиции» анализируются основные сюжетные модели рождественских повестей. В целом, как нам представляется, они могут быть сведены к двум схемам. «Рождественская песнь в прозе» определила бытование в данном жанре следующих моделей сюжета: 1) метаморфоза героя-мизантропа; 2)история бедного семейства, обретшего на Рождество богатого покровителя-филантропа. В последующих повестях представлено вариативное развитие подобных сюжетов. Первая модель включена Диккенсом во все повести цикла. Процесс нравственного перерождения переживает герой-мизантроп (Скрудж,

! Самсонова Н. В. Рождественский текст и его художественная антропология в русской литературе Х1Х-ХХ вв. - Аптореф. дне. на соиск. степ. канд. филол. наук. - 10.01.01. - Воронеж. - 1998. - С. 14.

Тэклтон, Рэдлоу), «маленький человек» (Тоби Вэк), заблуждающийся персонаж (Джедлер, Пирибингл). В зависимости от степени «порочности» героя автор «включает» в совершающуюся метаморфозу элементы сказочной поэтики: вмешательство сверхъестественных существ. Особо следует выделить тип конфликта в подобных текстах. Это конфликт между героем-мизантропом и идеями Рождества.

Вторая сюжетная модель — история бедной семьи, заканчивающаяся непременно счастливо. Сюжет семейства Кретчитов находит идиллическое продолжение в истории Пирибинглов. Хотя сам Диккенс в рамках рождественского цикла больше не использовал этот сюжет, он стал жанрообразующим в рождественской литературе, особенно в русской святочной традиции. Неожиданная благотворительность со стороны богатого мизантропа представляется в такой модели как чудо. Конфликт, связанный с подобным сюжетом, может быть определен как конфликт малого мира семьи и действительности.

Все произведения цикла отличаются сходной композицией. Ее особенность определяется созданием иллюзии устного функционирования текста. Начало повестей вызывает ассоциацию со сказочным зачином. Ироничная интонация повествователя закрепляется как стилистическая примета жанра. В построении повестей обнаруживают себя и традиции рождественской пантомимы, и элементы «историй с привидениями». В ряде повестей Диккенс обыгрывает традиционную для этого жанра фабульную схему: ожидание призрака, его появление, развитие действия-испытания, исчезновение призрака.

В параграфе 2.3. «Типы рождественского героя» выделяются основные типы рождественских героев. Разделение персонажен па героев-мизантропов и героев-чудаков было обусловлено отношением их к Рождеству. Героя-мизантропа мы определяем как гротескный персонаж. Диккенс создает не столько портрет такого героя, сколько маску. Именно в категории маски, по

1 Урпов Д. М. Предметность в стиле (Диккенс). М. - 1976. - С.478.

13

мнению М. М. Бахтина, «раскрывается самая сущность гротеска».'

Основанием считать таких героев гротескными служит и совершающаяся с

ними метаморфоза: «гротескный образ характеризует явление в состоянии его

изменения, незавершившейся еще метаморфозы, в стадии смерти и рождения, 2

роста и становления».

Герои-мизантропы проходят определенный путь развития, основные вехи которого могут быть определены как вина — исправление — искупление.

Герои-чудаки всегда наделены семьей, с ними связан концепт дома, имеющий типологическое значение для рождественского жанра. Таким персонажам присущи доброта, наивность, благородство. Чудаки помещены писателем в особое измерение. С одной стороны, они существуют в рождественском пространстве. С другой, в рамках этого рождественского мира очерчено пространство семейное, где витает Дух Домашнего Очага. В создании портретов героев-чудаков Диккенс использует пантомимические средства.

Также наряду с мизантропами и чудаками в рождественских повестях особое место занимают герои-отцы. Это амплуа «уравнивает» бедных и богатых. Героев-чудаков мы делим на две категории: «изначальные» отцы и «новообращенные». Под первыми понимаются персонажи, имеющие семью и детей, под второй — те, кто, пережив метаморфозу, становятся сублимированным отцом для чужих детей. Доказывается, что мотив отцовства является в рождественском жанре архетипическим, восходящим к христианскому метасюжету Отца-Спасителя и божественного дитя. Отцовство для некоторых героев Диккенса знаменует возрождение, переход в иное качество. Это, говоря языком «пражанров», умирание мизантропа-циника и воскрешение персонажа в новой для себя роли.

В параграфе 2.4. «Рождественские архетипы» суммируются итоги исследования ключевых мотивов в рождественских повестях. В качестве

' Бахтин М. М. Творчество Ф. Рабле и народная культура средневековья и ренессанса. - М. — 1965. — С.47.

2. Бахтин М. М. Творчество Ф. Рабле и народная культура средневековья и ренессанса. — М. - 1965. - С.30.

таковых выделены архетипы семьи, рождественского сна, рождественской смерти и чуда.

В качестве промежуточных выводов второй главы определены следующие положения. Основанием маркировки жанра как «рождественского» становится темпоральный фактор: приуроченность событий к периоду святочного цикла — от Рождества до Нового года. В центре повествования - совершение чуда. Оно представлено в виде вмешательства потусторонних сил в жизнь героя. Взаимодействие фантастических существ с персонажем имеет воспитательные цели и завершается метаморфозой героя. Условность подобного механизма часто акцентируется через использование мотива сна.

Для системы персонажей характерна четко выраженная поляризация героев. Учитывая тематическую заданность жанра, подобное разделение основывается на их отношении к Рождеству и преодолевается по мере празднования. Традиционно разнополюсными персонажами в рождественских повестях оказываются богатый мизантроп и «маленький человек» как носитель положительного идеала. Совершение чуда затрагивает оба этих типа. Первый в святочную ночь претерпевает трансформацию, приобретая в финале статус идеального героя, а второй оказывается им . облагодетельствован. Подобным образом происходит пересечение двух рождественских сюжетов в одном тексте.

В оформлении совершающейся с героем метаморфозы типологическое значение приобретает мотив смерти героя. Особо следует выделить развитие в рождественском жанре образов героя-отца и ребенка как генетически близких литургической рождественской драме.

Композиция рождественских повестей стремится к созданию иллюзии устного воспроизведения текста, чему служит прием привлечения читателя в «соавторы» и акцентированная комическая полемика с ним.

Жанр рождественской повести отличается явной дидактичностью. Автор берет на себя функции проповедника и воспитателя. Мысль о неизбежном

поражении зла не только «разлита» в текстах, но и прямо постулируется в своеобразных эпилогах. Характер содержащейся в повести морали делает обязательным счастливый финал, также ставший жанровым атрибутом у Диккенса.

В главе третьей «Русский святочный рассказ 1850-1890х годов и традиции рождественской повести Диккенса» освещено становление отечественного святочного жанра. Значительное внимание уделяется анализу восприятия Диккенса русской литературой, а особенно на первом этапе, оценок отечественной критики. Как отмечает И. Д. Катарский, репутация «Рождественских повестей» Диккенса — это «интереснейшая страница литературной борьбы в России».1

В качестве первого образца рецептивного диккенсовского текста мы выделяем повесть А. С. Хомякова «Светлое Христово Воскресенье» с подзаголовком «повесть, заимствованная у Диккенса». Автор сохраняет ряд мотивов оригинала и обе сюжетные модели: метаморфозу героя-мизантропа и историю бедного семейства. Хомяков ассимилирует текст на русской почве. Во-первых, с этой целью произведена семантически значимая замена светского Рождества на православную Пасху. Во-вторых, русифицированы имена героев: Скрудж стал Скругом, Кретчиты — Кричевыми и т.д. В-третьих, в текст включен ряд национальных деталей: в закоулках комнат Скруга можно было играть в гулючки. С первых строк «Светлого Воскресенья» уже не сохраняется ощущение переводного текста, поскольку исчезает присущее оригиналу игровое начало. Меняется, а фактически упраздняется, важнейший образ диккенсовской повести — рождественский рассказчик. Хомяков сохраняет типично рождественский мотив холода. Скруг в русском варианте не столь социально детерминирован, как его английский предшественник.

Хомяков переводит не только сам текст Диккенса, но и знаковую систему, связанную с концептом Рождества. Так, рождественский атрибут - остролист -в руках Призрака заменен пасхальным — пальмовой ветвью. Исчезает и

типологически важный для рождественского текста образ отца Скруджа, будучи замененным в русском варианте на дядю.

А. С. Хомяков отличается более жесткой постановкой этических вопросов. Хотя и у Диккенса Духи были в известной мере персонажами «от автора», в русском тексте они открыто выражают авторскую позицию. В финале повести сохраняется характерный диккенсовский акцент: приобщение героя к истинным ценностям ознаменовано его вовлечением в праздничную стихию. Изображение и обоснование метаморфозы Скруга связано у Хомякова с идеей воскресения. Духовный катарсис соответствует самой сути праздника. Следует отметить вариативный характер чуда в русском тексте. Метаморфоза Скруга обусловлена с точки зрения человека верующего: она становится следствием благодати, испытываемой Скругом, как и всем православным миром, на Пасху.

«Светлое Христово Воскресенье» как образец пасхального рассказа доказывает проницаемость рождественского текста, трансформируя его в типологически близкую жанровую форму. Как таковой жанровой формы в середине XIX века пасхальный рассказ еще не обрел. Как отмечает X. Баран, этот жанр складывается в 70е годы по образцам рождественских текстов.2 В связи с обращением к пасхальному тексту в работе обозначается типология этого жанра календарной словесности. Проблема становления пасхального жанра еще недостаточно изучена. Так, открытым остается вопрос о специфике жанра, предпосылках его появления. Е.В. Душечкина не считает пасхальный рассказ самостоятельным жанром. Исследовательница полагает, что он возник «на периферии» святочного жанра. Точка зрения Е.В. Душечкиной оспаривается многими современными исследователями, утверждающими самодостаточность пасхального жанра, его определяющее влияние на отечественную литературу архетипом воскресения."*

1 Катарский И. Д. Диккенс в России. Середина XIX века. - М. - 1966. - С.86.

' Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. М. - 1993. - С.287.

3 В. Н. Захаров. Пасхальный рассказ как жанр русской литературы»; Есаулов И. Л. Категория соборности в русской литературе. - Петрозаводск. - 1995.

В качестве следующего этапа в развитии рождественского жанра Диккенса на русской почве рассматривается повесть Д.В. Григоровича «Зимний вечер». Это интерпретация двух произведений Диккенса -«Рождественской песни в прозе» и «Одержимого, или Сделки с призраком». В повести сделан акцент на мелодраматичности происходящего. Непременный атрибут рождественского жанра Диккенса - рождественское чудо - предстает в виде житейской удачи, счастливой случайности, выпавшей на долю героев.

В сущности, автор создает на основе рождественских повестей Диккенса определенные жанровые варианты русской святочной литературы.

В «Зимнем вечере» Григорович рисует рождественский городской пейзаж, главной приметой которого являются праздничные витрины магазинов. В развернутых описаниях предновогодней суеты автор подчеркивает национальный колорит через перечисление ассортимента лавочек. Как и Диккенс, Григорович отмечает непременную трансформацию обычного города в предпраздничный сказочный.

«Зимний вечер» соединяет два диккенсовских сюжета. Из «Рождественской песни в прозе» Григорович заимствует историю бедного семейства. Лондонские Кретчиты трансформированы в семью гаера Яши Жилетникова. Автор акцентирует в своем герое его принадлежность к «маленьким людям». Таким образом, в центре повести — история «маленького человека», а традиционная для данного жанра у Диккенса метаморфоза нелюдимого героя-мизантропа составляет периферийный сюжет. Доктор выполняет скорее служебную функцию в тексте, персонифицируя счастливый случай для Жилетниковых, осуществляя своим появлением в их квартире рождественское чудо. Концовка повести воспроизводит финальные эпизоды «Рождественской песни в прозе». Приобщение героев к празднику ознаменовано всеобщим ликованием и застольем. Веселье в квартире Жилетниковых становится столь искрометным, что к нему стремится приобщиться и рассказчик. Этот образ Григорович также заимствует у Диккенса. Лиричность интонации повествователя, частые иронические

комментарии к событиям, дружеское обращение к читателям - таковы составляющие маски рассказчика в «Рождественских повестях» Диккенса и в «Зимнем вечере» Григоровича.

Следующим этапом освоения рождественских мотивов Диккенса русской литературой и создания на их основе собственной традиции стало святочное творчество Н. С. Лескова. Святочные произведения могут рассматриваться в качестве одной из жанровых доминант творчества писателя. Общее число календарных текстов, им созданных, более двадцати.

Святочная тема представлена в творчестве Лескова в эволюции. Это объединяет его с Диккенсом. Для английского писателя идеи Рождества были созвучны его мировоззрению. Так и у Лескова тема святок становится не просто жанровым элементом, а основой художественного сознания и поэтики творчества. Как и у Диккенса, у Лескова ирония становится непременным атрибутом жанра. Следовательно, идея преемственности лесковского святочного цикла связана с характером обращения с материалом, с вовлечением читателей в игровое пространство.

Тексты, созданные в период с 60х по середину 80х годов, Лесков объединил в сборник «Святочные рассказы» (1885). Писатель соединяет в повествовании как диккенсовские традиции, так и комплекс святочных мифопоэгических представлений. Лесков демонстрирует широкие возможности рождественского жанра и гибкость его рамок. Утверждая в «Жемчужном ожерелье», что автор подобных произведений оказывается заложником жесткой жанровой формы, Лесков остроумно опровергает самого себя. Святочные рассказы писателя многообразны тематически, изобилуют неожиданными приемами и развязками. Объединяющим жанровым мотивом становится мотив совершения чуда. Архетип чудесного получает в рассказах Лескова вариативное воплощение. Именно реализация чуда составляет основной мотив рассказа «Зверь» (1883). Данный текст относится к тем произведениям, которые продолжают интерпретационное развитие рождественской традиции Диккенса в русской литературе. Фабула «Зверя»

восходит к рождественскому «метасюжету» Диккенса: метаморфоза героя-мизантропа или «рождественского злодея». Традиционное для жанра рождественское чудо связано с нравственной метаморфозой героя-злодея. В рассказе представлена еще одна версия чуда - почти сказочная дружба человека и медведя, их удивительная преданность друг другу. Особое значение приобретает в тексте звуковая организация повествования. Музыкальным лейтмотивом, парадоксально сопровождающим образ ожесточившегося героя, становится звучание Эоловой арфы. В экспозиции автор подчеркивает созвучие жестокого нрава помещика и тревожных звуков, издаваемых арфой. По мере приближения развязки зловещее звучание арфы приглушается. В качестве антитезы «эоловой арфе» звучит рождественская песнь, знаменуя собой возрождение персонажа. Поэтика «Зверя» представляет характерную для русской литературы форму освоения диккенсовской рождественской традиции. Рождественский сюжет метаморфозы героя-злодея перенесен на национальную почву: дядя - помещик-крепостник. Литературная форма рождественской истории совмещена с реалиями народно-смеховой культуры, о чем свидетельствует выбор персонажа-медведя, традиционно связанного с площадными развлечениями.

С рассказом «Зверь» перекликается рассказ «Христос в гостях у мужика» (1881г.) Герой произведения ждет чуда — явления Христа на Рождество. Однако автор обманывает ожидания читателей. Вместо предполагаемого гостя на пороге дома Тимофея оказывается его дядя, разоривший всю семью. Исправление дяди-злодея лишено чудесных черт: оно происходит через воздействие реальной жизни, ценой нравственных переживаний. В финале рассказа представлено единение семьи, а мораль связана с христианским восприятием Рождества как дня примирения и прощения. Здесь можно выделить принципиально иную модель чудесного в святочном творчестве Лескова. Чудо писатель видит в обретении человеком Христа. Оно связывает и Тимофея, оказавшегося способным простить, и его дядю, сумевшего измениться. Писатель раскрывает идею рассказа в названии. С одной стороны,

образ пришедшего к мужику Христа — метафора, связанная с верностью его заповедям. С другой — это проявление характерной для Лескова иронии над жанровыми установками.

В корпусе произведений, полемически трактующих архетип рождественского чуда, мы рассматриваем рассказ Достоевского «Мальчик у Христа на елке». Текст построен на приеме контраста: страдания замерзающего от холода ребенка - чужой праздничный мир, враждебный ему. Традиционная жанровая оппозиция мороза и тепла горящего камина приобретает здесь иной, непривычный для изображения Рождества Диккенсом характер.

Еще в большей степени усиливается драматическое звучание в «Святочном рассказе» Салтыкова-Щедрина и «Сне Макара» Короленко. В «Святочном рассказе» исчезают как жанровые атрибуты счастливая развязка и мотив чуда. «Сон Макара» также представляет вариативное развитие основных рождественских архетипов Диккенса. В «Рождественских повестях» смерть героя, происходящая в его сне, имела обратимый характер. У Короленко Макар tie «возвращается» из рождественского пространства. Мотив мороза приобретает трагическое звучание, становясь причиной смерти героя.

В «постдиккенсовской» традиции развития русской святочной литературы мифологема чуда получает вариативное воплощение. Происходит ослабление фантастического звучания рождественского текста, чудо понимается как некий потенциал, таящийся в человеке или самой действительности. Ряд исследователей календарной словесности выделяют «антисвяточный» мотив, получивший развитие в русском рассказе. «Трагически несостоявшееся», как полагает О. Н. Калениченко, восходит к финалу «Мальчика у Христа на елке» Ф. М. Достоевского.

В третьей главе «Поэтика пародийного рождественского текста» рассматриваются пародийные рассказы У.М. Тскксрея («Рождественские книги») и А. Аверченко («Продувной мальчишка», «История одного рассказа»). Пародийные рождественские тексты появились и в Англии, и в

России как реакция иа массовое производство календарной печатной продукции. Объектом пародии становились, как правило, не «авторские» произведения, а многочисленные ремесленные поделки. История такого рассказа, трансформирующегося из рождественского в пасхальный, остроумно изложена А. Аверченко («История одного рассказа»).

«Рождественские книги» У. М. Теккерея разрушают привычное представление читателей об одноименном жанре. Выбор названия для сборника пародий был не случаен. Это проявление присущей Теккерею иронии как над жанровыми атрибутами, так и над читательским восприятием: викторианская Англия уже узнала и полюбила «Рождественские книги» Диккенса. Теккерей в своих произведениях пародируют различные литературные жанры: очерк, «роман о художнике» и др. Явных полемических выпадов в адрес Диккенса — автора «Рождественских повестей» - в книгах Теккерея нет, хотя ряд ситуаций и мотивов иронически адресованы диккенсовским рождественским повестям.

В целом развитие пародийного рождественского рассказа обозначило особую ситуацию в английской и русской литературе. Лучшие, «авторские», образцы жанра впоследствии вызвали «святочный» бум, массовую фабрикацию подобных, порою уже анонимных текстов. Теккерей и, в большей степени, А. Аверченко пародируют основные жанровые архетипы, принявшие к тому времени уже характер клише.

В заключение работы формулируются общие выводы проведенного исследования.

1. Определяющими жанровыми признаками рождественской повести Диккенса являются характер хронотопа, типы рождественских героев, особые модели сюжета и рождественские архетипы (сон, смерть, семья, чудо).

2. Черты «рождественского канона» Диккенса получают вариативное развитие в русской святочной литературе.

3. Можно выделить две основные формы влияния Диккенса на становление отечественной святочной традиции. «Зимний вечер» Григоровича и «Светлое Христово Воскресенье» Хомякова являют пример ассимилированного звучания Диккенса, совмещения его мотивов с национальными традициями - жанром «петербургской повести» («Зимний вечер») и пасхальным рассказом («Светлое Воскресенье»), В «Святочных рассказах» Лескова подчеркивается условность заданной жанровой формы. Даже в построении текстов, обещая изначально совершение чуда, писатель реализует традиционный святочный архетип поведения: выход за пределы установленных рамок.

4. В ряде рассказов, полемически трактующих традиции Диккенса, углубляются реалистические традиции русской литературы. С архетипом смерти связано изменение семантики мотива рождественского холода. Мороз, царящий на улице, делает совершенно беззащитным перед ним «маленького человека» и обрекает его на гибель.

5. Русский святочный рассказ, начавший свое бурное развитие с ассимиляции диккенсовских тем и мотивов, становится в известной мере автономной жанровой системой.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНО В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ:

1. Бондарепко М. И. Своеобразие системы образов в «Рождественских повестях» Ч.Диккенса'/ X Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры. Сборник статей и материалов. - М., 1998.-е. 104-106. 0,1 п. л.

2. Бондарепко М. И. Своеобразие фабулы «Рождественских повестей» Ч.Диккенса.// Образование, язык, культура на рубеже XX - XI вв. Материалы международной научной конференции. Часть III . - Уфа, 1998.-е. 68-69. 0,1 п. л.

3. Бондарепко М. И. Влияние английской пантомимы на поэтику рождественского жанра в творчестве Ч. Диккенса к У. Теккерся// Сборник тезисов и материалов. IX

ежегодная международная конференция Российской ассоциации преподавателей английской литературы. — М., 1999. - с. 63-64. О, 1 п. л.

4. Бондаренко М. И. Трансформация диккенсовской традиции рождественской повести в русском святочном рассказе// XI Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры. Сборник статей и материалов. - Часть II. — М.. 1999. — с. 77-78. О, I п. л.

5. Бондаренко М. И. Рождественский жанр в творчестве Ч. Диккенса и У. Тскксрея //XII Пуришевские чтения: Всемирная литература в контекстс культуры. Сборник статей и материалов. - М., 2000. - с. 81 -82. 0, 1 п. л.

6. Бондаренко М. И Цикл о Роджере де Коверли и «Рождественские повести» Ч. Диккенса // Анализ художественного произведения мировой литературы в школе н вузе. Методические рекомендации для студентов филологического факультета. — Нижний Новгород, 2000. - с. 38-44. 0, 3 п. л.

7. Бондаренко М. И. Роль библейских аллюзий в «Рождественских повестях» Ч. Диккенса // Литература Великобритании в европейском культурном контексте. Материалы X ежегодной международной научной конференции российской ассоциации преподавателей английской литературы. - Нижний Новгород, 2000. — с. 61-62. 0, 1 п. л.

8. Бондаренко М. И. "Christmas carol in prose". К вопросу о специфике жанра "сагоГ' // XIII Пуришевские чтения. Материалы научной конференции. - М., 2001. - с. 18-19. 0, 1 п. л.

9. Бондаренко М. И. Скрудж как тип гротескного героя // Модели успеха: развлекательность, популярность, массовость как явления культуры. Сборник материалов. — Тамбов, 2001. - с. 42-44. 0, 1 п. л.

10. Бондаренко М. И. Рождественский цикл Ч.Диккенса и русский святочный рассказ.// Поэтика жанра. Сборник научных трудов. — М., 2002. — с. 160-167. 0, 3 п. л.

11. Бондаренко М. И. Мотив отцовства в «рождественских повестях» Ч. Диккенса.// XIV пуришевские чтения. Сборник статей и материалов. — М., 2002. — с. 22-23. 0, 1 п. л.

12. Бондаренко М. И. Повесть A.C. Хомякова «Светлое Воекрссеньс» как интерпретация «Рождественской пссни в прозе» Ч. Диккенса // Проблема национальных идентичностей в литературах старого и нового света. Материалы международной научной конференции. — Минск, 2002. - с. 99-100. 0, 1 п. л.

13. Бондаренко М. И. Рождественское время» и мотив сна в «Рождественских повестях» Ч. Диккенса.// Проблемы творческого освоения действительности в литературе Великобритании. Материалы ХШ международной конференции Российской ассоциации преподавателей английской литературы. - М., 2003.-е. 15-16. 0, 1 п. л.

14. Бондпрспко М. И. Генезис рождественского жанра в английской прозе XVIII - XIX веков.// XVI Пурпшсвскне чтения. Сборник статен н материалов. — М., 2004. — с.27-28. 0, 1 п. л.

Подписано в печать 24.04.2006. Печать ротапринтная. Объем 1, пл. Тираж 100 экз. Заказ № 35

Отечагало в копировально-множительном центре Коломенского государственного педагогического института:

140411 Колоши Московской области, ул. Зеленая, д. 30.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Бондаренко, Марина Игоревна

Введение

Глава первая

Генезис рождественского жанра».

Глава вторая

Поэтика «Рождественских повестей» Ч. Диккенса

2.1. Рождественский хронотоп

2.2. Модели рождественского сюжета

2.3. Типы рождественских героев

2.4. Рождественские архетипы.

Глава третья

Русский святочный рассказ 1840-1890х годов и традиции рождественской повести Ч. Диккенса.

3.1. Рецептивные святочные тексты

3.2. Пародийные рождественские тексты.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Бондаренко, Марина Игоревна

С середины XIX века в русской литературе начался процесс становления жанра литературного святочного рассказа. Отчасти он был обусловлен развитием периодической печати, где обычно публиковались подобные произведения. Отчасти на этот процесс оказали влияние образцы жанра из других национальных литератур. Прежде всего, событием, определившим интерес в обществе к святочному жанру, стали переводы «Рождественских повестей» Диккенса. Многие работы отечественных и зарубежных литературоведов посвящены анализу восприятия Диккенса русской культурой и изучению влияния писателя на становление русской святочной литературы.1

Интерес русской литературы к Диккенсу исследователи объясняют следующими причинами. Во-первых, этому способствовала своеобразная мода на англофильство, отличавшая культурную ситуацию в России 40 -5 Ох гг. XIX века. Во-вторых, близость демократических и гуманистических идеалов английского писателя пафосу русской литературы. Как отмечает Н. Лэри, «Диккенс был реалистом, который видел новое урбанистическое общество и определил мечты и идеалы, воодушевлявшие его; психологом, который заставлял своих читателей увидеть неустроенный мир глазами детей; мифотворцем, пытавшимся объяснить странную реальность».2

Известный русский диккенсовед И. М. Катарский выделяет несколько форм освоения Диккенса русской литературой второй половиной XIX века. Первый уровень - это переводы, пересказы или переложения и постановки произведений писателя.

Следующий аспект восприятия творчества английского писателя -это оценка критики. Общеизвестно, что произведения Диккенса были

1 Катарский И. M. Диккенс в России.; Михальская Н. П. Диккенс в России.

2 Lary N. Dostoevsky and Dickens. A study of literary influens. - 1972. - Lnd., N. Y. - P. 63. своеобразным показателем развития и полемики двух направлений в русской критической мысли - «западников» и «славянофилов».

Наконец, третий уровень восприятия творчества Диккенса — это его влияние на русских писателей, осуществляемое в разнообразных формах - от прямого подражания до глубокого творческого освоения.1

В отечественном литературоведении нет специальных работ по проблеме «Рождественские повести Диккенса и русский святочный рассказ», хотя, безусловно, в исследованиях святочной литературы в России второй половины XIX века имя Диккенса и его вклад в разработку рождественского жанра отмечается всеми авторами.2

В России расцвет святочной литературы приходится на середину XIX века, что связывается исследователями с развитием периодической печати (большая часть таких текстов публиковалась в тематических выпусках газет или журналов) и появлением переводов рождественских произведений Диккенса.3 Русская читательская публика впервые познакомилась с именем английского писателя в конце 1838 года, когда в «Библиотеке для чтения» была опубликована вставная рождественская новелла из «Посмертных записок Пиквикского клуба», в переводе звучавшая как «Приключения Гаврилы Гроба» - в оригинале Гебриэл Граб. Данный факт явился весьма символичным и определил тенденцию освоения наследия Диккенса русскими авторами. Так, весьма значительную часть русскоязычных версий диккенсовских текстов (особенно это касалось рождественских произведений) составляли не собственно переводы, а пересказы, переложения и интерпретации. Это свидетельствует не только об интересе и любви к творчеству английского писателя, но и о стремлении русской литературы включить Диккенса в рамки отечественной культуры, адаптировав его для русских читателей.

1 Катарский И. М. Диккенс в России. Середина Х1Хвека. - М. - 1966. - С. 15 - 16.

2 Михальская . П., Сильман Т. И., Потанина Н. Л., Швачко М. В., Катарский И. Д., Душечкина Е. В.,

Кретова А. А. и др.

3 Катарский И. М. Диккенс в России. - М. - 1966.; Старыгина Н. Н. Из сказок жизни.// Литература в школе.

-№5-6, 1992.

Диккенс относился к числу любимых писателей Ф. М. Достоевского, А. П. Чехова, Н. С. Лескова, Л. Н. Толстого. Возможно, что появление в их творчестве рождественских произведений является откликом на традиции этого жанра у Диккенса. Н. С. Лесков очень высоко оценивал вклад английского писателя в развитие рождественской литературы, замечая, что форма святочного рассказа «была возведена в перл в Англии Диккенсом». Именно Н. С. Лесков был тем, по сути, единственным русским писателем XIX века, кто создал, как и Диккенс, цикл святочных рассказов. Автор сборника «Святочные рассказы» так определил жанровые черты рождественского произведения: «.Это такой род литературы, в котором писатель чувствует себя невольником слишком тесной и правильно ограниченной формы. От святочного рассказа непременно требуется, чтобы он был приурочен к событиям святочного вечера - от Рождества до Крещенья, чтобы он был сколько - нибудь фантастичен, имел какую - нибудь мораль, хотя вроде опровержения вредного предрассудка и наконец — чтобы он оканчивался непременно весело».1

Святочное творчество Н. С. Лескова не единожды становилось предметом исследования отечественных литературоведов. С. М. Телегин рассматривает рассказы писателя в свете «мифореставрации», основу которой видит в фольклоре и христианстве: «Не мифологическое сознание, а исключительно сила народного духа, ум и православие занимают в этих рассказах главное место».2

Е. Пульхритудова, как нам кажется, значительно точнее определяет специфику лесковского святочного текста, отмечая как составляющие поэтики традиции диккенсовской рождественской повести и русской сказки, выделяя в качестве жанровой доминанты народную смеховую культуру. «Художественный мир святочных рассказов — мир «ряженых»

1 Лесков Н. С. Жемчужное ожерелье. \\Лесков Н. С. Рассказы. - 1995. - С.4.

2 Телегин С. М. Философия мифа. - М. - 1994. - С. 117. персонажей, травестированных суждений. Мир, выстроенный автором по законам святочного игрища, ироничный и парадоксальный, чреватый неожиданными превращениями, крутыми поворотами человеческих судеб, воскресением мертвых душ, преображением жестоких сердец».1

В последние несколько лет святочное творчество Н. С. Лескова изучается достаточно активно. Следует выделить, прежде всего, диссертацию С. И. Зенкевич «Жанр святочного рассказа в творчестве Н. С. Лескова» (2005г.). Автор работы не ограничивается анализом сборника «Святочные рассказы», выстраивая «святочный» контекст творчества писателя, который составляют тексты различной жанровой природы, имеющие приуроченность к календарному времени святок. Как утверждает С. И. Зенкевич, подобные произведения могут рассматриваться как жанровая доминанта поэтики Лескова. Автор работы выделяет особую сюжетную модель в рассказах писателя, определяющую преимущественно святочное творчество: изображение человека в кризисной ситуации.2 Характеризуя поэтику святочных сюжетов на протяжении всего творчества, С. И. Зенкевич отмечает, что в ранних произведениях показан путь героя от заблуждения к правде. «Постепенно «длительность» пути сокращается, и на первый план выходит яркое событие, переворачивающее душу героя».3 Диссертационное исследование С. И. Зенкевич представляет собой наиболее полный анализ поэтики святочного жанра Лескова. Однако в данной работе вне поля внимания остается факт безусловной преемственности русского писателя традициям Диккенса - создателя рождественского жанра в западноевропейской литературе.

Значительно дополняет картину святочного жанра исследование П. Г. Жирунова, посвященное проблемам поэтики жанра рассказа Н. С.

1 Пульхритудова Е. Творчество Н. С. Лескова и русская массовая беллетристика. \\В мире Лескова. - М. -1983.-С.177.

2 Зенкевич С. И. Жанр святочного рассказа в творчестве Н. С. Лескова. - Спб. - 2005. - С.58.

3 Там же.-С. 102.

Лескова.1 Из всего корпуса святочных произведений писателя автор работы выделяет два текста: «Зверь» и «Жемчужное ожерелье». По мнению исследователя, эти рассказы представляют собой полярные модели святочного текста. Каноническую жанровую форму П. Г. Жирунов обнаруживает в рассказе «Зверь» и «видоизмененную» - в л

Жемчужном ожерелье». Принципом подобного деления становится повествовательная структура рассказа. П. Г. Жирунов определяет черты канонического святочного рассказа следующим образом. В нем должны присутствовать три элемента, которым, по мнению исследователя, соответствует «Зверь»: святки как время действия, фантастичность и счастливая развязка. Говоря о «видоизменении» традиционной формы, автор отмечает динамичность повествования, то есть обретение текстом новеллистических черт, а также невозможность влияния ретроспективной ситуации на настоящее.3

Стремление лесковского святочного текста к форме новеллы отмечает и Н. Г. Авдеева.4 Исследовательница выделяет из сборника «Святочные рассказы» несколько текстов, основанных на анекдотической ситуации и представляющих собой, по ее мнению, пример трансформации жанра святочного рассказа в новеллу. Как справедливо полагает Н. Г. Авдеева, рамки сложившегося святочного жанра привлекали Лескова не сюжетным, а стилистическим содержанием, позволяющим в границах традиционной жанровой формы решать задачи, не свойственные канону.5

Большинство исследователей святочного творчества Лескова рассматривают его произведения вне проблемы влияния Диккенса на святочную поэтику писателя. Было бы совершенно не корректно сводить

1 Жирунов П. Г. Жанр рассказа в творчестве Н. С. Лескова 80-90х гг. XIX века: Проблемы поэтики.

Пенза. - 2004.

2 Там же. - С.74.

3 Там же. - С.76-77.

4 Авдеева Н. Г. Поэтика «малых» жанровых форм в творчестве Н. С. Лескова. - Воронеж. - 2004.

5Тамже.-С.43. все многообразие ' святочных сюжетов и приемов Лескова к диккенсовским. Но в то же время не представляется возможным игнорировать влияние традиции «Рождественских повестей» на становление собственно лесковского святочного цикла. Святочные произведения Лескова следует рассматривать как пример взаимодействия собственно русской святочной культуры с традициями жанра, созданного Диккенсом. С одной стороны, Лесков выступает в некотором смысле как наследник уже сложившейся жанровой формы (о чем он говорит в рассказе «Жемчужное ожерелье»), С другой стороны, писатель полемизирует с традициями Диккенса. В частности, с архетипическим рождественским мотивом чуда, который в русских образцах приобретает иное звучание. Данную особенность поэтики Лескова, проявляющую себя не только в святочных произведениях, отмечает А. А. Горелов, выделяя в литературных легендах писателя своеобразное понимание чудесного: «чудесные элементы могут быть размыты, чудесное заслонено реалистическими мотивировками событий».1

Подобная трактовка мотива чуда, равно как и полемическое отношение к содержанию западноевропейской рождественской традиции отличает лучшие образцы русской святочной литературы. Крупнейшим исследователем этого пласта отечественной культуры является Е. В. Душечкина.2 Она прослеживает эволюцию святочного текста в России от его первых образцов, представляющих собой календарный фольклор, до литературной формы со сложившимися жанровыми атрибутами. Примером календарной словесности Е. В. Душечкина считает первый опыт в создании святочного текста - «Святочный рассказ» Николая Полевого, опубликованный в 1826 году в декабрьском номере «Московского телеграфа». Именно это произведение вызывает к жизни термин святочный рассказ, ставший обозначением нового жанра.

1 Горелов А. А. Н. С. Лесков и народная культура. - Л. - 1988. - С. 272.

2 Душечкина Е. В. Русский святочный рассказ: становление жанра. - Дис. на соиск. уч. степ.док.филол.наук. - Спб. - 1993.

Рассказ Н. Полевого воспроизводит святочный вечер, проведенный со своими любимыми стариками, которые вспоминают святки времен молодости и рассказывают святочную, историю. Со временем, как отмечает Е. В. Душечкина, календарный фольклор постепенно забывался. Приостановить этот процесс помогли периодические издания, которые в XVIII - XIX веках снабжали городское население календарными текстами.1

Исследовательница выделяет две формы бытования святочного текста в зависимости от времени - циклического или линейного. Время циклическое связано с устной традицией, которая возникала из ритуала, а линейное — с письменной формой. В качестве источников святочного жанра Е. В. Душечкина выделяет былички, сюжет которых изображал столкновение человека с нечистой силой и его гибель. Более совершенный уровень подобных историй - бытовые и этнографические зарисовки, которые попадали в печать в литературной форме. Процесс формирования жанра святочного рассказа Е. В. Душечкина связывает с тем, что литературные святочные истории являлись сублимацией карнавального, святочного поведения тех людей, которые не имели возможности реалйзовывать их в действительной жизни и теряли связь со святочной обрядностью.2

Автор характеризует ситуацию в русской святочной традиции XVIII века, выделяя как весьма значительные этапы в ее становлении произведения М. Д. Чулкова и Ф. Булгарина. Так, в своих святочных историях Чулков использует традиции былички, создавая из нее новый жанр - святочный анекдот. В произведениях Ф. Булгарина формируется мотивы и образы, ставшие в новогодней и святочной литературе устойчивыми: представление Старого года в виде старика, а Нового - в виде мальчика или младенца.3 Душечкина Е. В. Русский святочный рассказ: становление жанра-Спб.- 1993. - С. 16.

2Там же. - С. 49.

3.Тамже.-С. 172.

К началу XIX века в русской святочной литературе были выработаны, как отмечает Е. В. Душечкина, несколько моделей сюжетов:

1) «простонародный» рассказ с добавлением этнографического материала. В нем святки изображались как символ патриархальности, идеальной жизни;

2) «светская» повесть с маскарадной интригой;

3) фантастическая повесть, возникшая под влиянием гофмановских традиций. В ее рамках особо распространенными становятся темы двоемирия, двойничества, сна.1

Исследовательница выделяет три этапа в развитии жанра литературного святочного рассказа до момента активного освоения русской литературой диккенсовских традиций рождественского текста:

1)начальная литературная обработка устного текста, почти полное сохранение связи с традицией устного функционирования текста;

2)создание в романтическую эпоху произведений, отражающих национальный характер народа и его психологию. «Святочная жизнь» рассматривалась как общественный идеал, утрата которого определила присутствие ностальгических мотивов в подобных текстах;

3) «этнографическое» увлечение святками (к середине 19 века), перенесение праздника в крестьянскую среду, возвращение к традициям быличек.2

Отмечая несомненное влияние рождественских повестей Диккенса на русскую литературу, Е. В. Душечкина считает, что они «способствовали созданию в русской словесности новой разновидности святочного рассказа - рассказа с рождественскими мотивами».3

Исследовательница не проводит строгого деления на святочные и рождественские произведения, хотя понимает под «святочным» рассказом произведения русских авторов, а как «рождественские»

Душечкина Е. В. Русский святочный рассказ: становление жанра. - Спб. - 1993. - С. 173.

2.Там же. - С.346 - 348.

3Там же. - С.256. определяет западноевропейские образцы. В последние годы данная точка зрения оспаривается многими литературоведами. Так, В. Н. Захаров разделяет эти два жанра как имеющие различную национальную и конфессиональную почву. «Западноевропейский «рождественский рассказ» и русский «святочный рассказ» говорят о разном: один — о христианских заповедях и добродетелях, другой - об испытании человека Злым Духом». 1 При таком понимании жанровой природы календарных текстов исходным признается содержательный аспект, характер фабулы.

Нам представляется более адекватной точка зрения А. А. Кретовой, которая предлагает рассматривать термин «святочный рассказ» как родовое понятие по отношению к рассказам «рождественскому», «новогоднему», «крещенскому». Они же, в свою очередь, определяются в качестве видовых понятий.1 То есть, как жанровая доминта понимается время: приуроченность к тому или иному событию святочного цикла.

В нашей работе в определении жанрового своеобразия «рождественских» и «святочных» текстов мы исходим из концепции А. А. Кретовой.

Ключевым мотивом, пришедшим в русский святочный рассказ из диккенсовского, является мотив чуда. Однако «Рождественские повести» английского реалиста и произведения русских писателей второй половины XIX века объединяет и мотив жизненного неустройства, ставший, как ни парадоксально, одним из типично рождественских.

Исходя из заявленной в работе проблемы интерпретации диккенсовских рождественских повестей, представляется необходимым разграничить два основных аспекта в ее изучении. Предметом исследования выбраны, во-первых, тексты, представляющие переложения повестей Диккенса и созданные в 50-80 гг. XIX века, то есть после появления собственно переводов «Рождественских повестей». К

1 Захаров В. Н. Пасхальный рассказ как жанр русской литературы. -// Евангельский текст в русской литературе XVIII - XX вв. - Петрозаводск. - 1994. - С. 249. таким произведениям относятся повесть Д. Григоровича «Зимний вечер», повесть А. Хомякова «Светлое воскресение» и рассказ Н. С. Лескова «Зверь». Все эти тексты восходят к одному источнику -«Рождественским повестям» Диккенса и преимущественно -«Рождественской песни в прозе». Относительно рассказа Лескова «Зверь» требуется сделать пояснение: автор использует лишь один сюжет английского оригинала - метаморфозу героя - злодея. Во - вторых, нас интересует характер интерпретации русскими авторами рождественского мотива чуда.

В русской святочной литературе 80х годов XIX века складывается корпус «антирождественских» (Е. В. Душечкина) произведений, представляющих собой полемическое направление в развитии святочной традиции. Подобного определения придерживается и О. Н. Калениченко, отмечая, что «антисвяточный рассказ на «высоком» уровне появляется как результат трагического столкновения между чудом рождественской ночи и его несостоятельностью, его чуждостью реальной действительности».2 И в «Рождественских повестях» Диккенса звучали социальные мотивы, Рождество острее обозначало несправедливость мироустройства. В отечественной литературе реалистическое звучание святочного жанра становится еще более очевидным. Как полагает О. Н. Калениченко, развитие «антисвяточной» традиции в русской литературе связано именно с рассказом Ф. М. Достоевского.3 Нам, представляется более удачным и менее категоричным термин «постдиккенсовский», подразумевающий вариативное развитие рождественских архетипов Диккенса отечественной святочной литературой второй половины XIX века.

1 Кретова А. А. Будьте совершенны. (Религиозно - нравственные искания в святочном творчестве Н. С. Лескова и его современников). - М., Орел. - 1999. - С. 27.

2 Калениченко О. Н. Судьбы малых жанров в русской литературе конца Х1Х-начала XX века. - Волгоград. -2000.-С. 40.

3 Калениченко О. Н. Судьбы малых жанров в русской литературе конца XIX - начала XX века. - Волгоград. -2000.-С. 40.

В качестве материала для исследования выбраны следующие произведения: «Святочный рассказ» М. Е. Салтыкова - Щедрина, «Сон Макара» Короленко, «Мальчик у Христа на елке» Ф. М. Достоевского.

Значительное внимание в данной работе будет уделено пародиям на рождественские тексты. Во второй половине XIX века в Англии и России начался процесс массовой фабрикации подобных произведений. Объектом пародий становились не столько классики святочной литературы, сколько их менее талантливые последователи, благодаря которым в этом жанре стали появляться и варьироваться устойчивые клише. В английской литературе блестящие пародии на рождественские тексты были созданы У. М. Теккереем, который вслед за Диккенсом и во многом в полемике с ним, выпускает свой сборник рождественских произведений, не случайно названный «Рождественские повести»("ТЬе Christmas books"). В русской литературе конца XIX века и в начале XX столетия также появляется значительное количество пародий на святочную литературу, представленных в частности рассказами А. Аверченко.

Святочный бум» в русской литературе был обусловлен, как уже отмечалось, появлением переводов «Рождественских повестей» Диккенса. Именно поэтика рождественского жанра, созданного писателем, и определила путь развития отечественной святочной традиции. Английский писатель-реалист оказал существенное влияние не только на становление конкретного жанра, но и на своеобразие манеры многих русских авторов второй половины XIX века. Этим объясняется значительный интерес к Диккенсу как русского общества, так и научных кругов в России и за рубежом. Особое значение в свете тематики нашей работы приобретает изучение «рождественской философии» писателя, гуманистические идеи которой определили специфику рождественского жанра и в Англии, и в России.

Творчество английского писателя Чарльза Диккенса (1812 - 1870) постоянно привлекает исследователей. О нем написано большое количество трудов: статей, эссе, диссертаций, монографий, - авторы которых изучают как общие проблемы творчества «великого англичанина», так и отдельные мотивы и образы. Каждая эпоха открывает в английском классике новую грань, нечто, созвучное самой себе. Как это ни удивительно, но Диккенс остается современным и востребованным вне зависимости от времени. Данную особенность гения писателя отмечали практически все исследователи и почитатели, единодушно видя ее в гуманистическом пафосе его творчества. «Постичь Диккенса - значит постичь род человеческий, поладить разом со всеми людьми».1 По словам одного из отечественных исследователей Диккенса, И. М. Катарского, через все произведения писателя «проходит мечта о справедливости, о человеческом счастье, о победе над злом, мечта, которая жила в народе - создателе песен, легенд, сказок, где злые л оказывались посрамленными». Эта мечта находит свое органичное воплощение в обращении писателя к теме Рождества. Идеалы этого праздника легли в основу этических и эстетических взглядов Диккенса.

Писатель - и это уже общепризнанный факт - подарил Англии не только особое отношение к Рождеству, но и целую традицию его празднования. Так, в Оксфордском словаре христианской церкви в главке, посвященной Рождеству, сообщается о формировании рождественского ритуала в Англии XIX века благодаря влиянию немецких традиций ( в частности, речь идет о елке) и благодаря Чарльзу Диккенсу. Один из исследователей называет первую рождественскую книгу Диккенса «даром, преподнесенным писателем Англии».3 Пол Дэвис отмечает также бесспорные художественные достоинства книги, однако главным считает процесс ритуализации праздника,

1 Ален. Рождественские сказки.// Тайна Чарлза Диккенса. / Под. ред. Е. Гениевой. - М. - 1990. - С. 264.

2 Катарский И. М. Диккенс в России. - Середина XIX века. - С. 84.

3 Davis P. The lives and times of Ebenezer Scrooge. - London - 1990. - P.9. совершившийся в рамках «рождественской Библии» - «Рождественской песни в прозе». Действительно, такие неотъемлемые атрибуты Рождества как индейка, пунш, пылающий камин, семья, собравшаяся за одним столом и объединенная надеждами на будущее, - закрепились в национальном сознании благодаря Диккенсу.

Любовь англичан к Диккенсу была и есть безмерна, его влияние на соотечественников - безгранично. Одну из причин подобного феномена довольно точно отметил С. Цвейг: «Диккенс - единственный из великих писателей XIX века, субъективные замыслы которого целиком совпадают с духовными потребностями эпохи».1 Особенность викторианства С. Цвейг определил как «потребность в искусстве, которое, как чай, согревает сердце, но не пьянит его горячительной радостью».2

Существовавшие издавна традиции сложились в единую художественную систему и оформились в рождественских произведениях Диккенса в своеобразный ритуал, отвечавший запросам его современников. Однако Англия была знакома с некоторыми традициями празднования Рождества задолго до появления произведений писателя. Так, обряд украшения домов остролистом или омелой восходит еще к архаическим временам и древним культам. Остролист превратился в христианский символ благодаря ассоциации с терновым венцом: у этого растения очень острые листья и ярко - красные ягоды. Обычай использования омелы в качестве рождественского украшения является более поздним и датируется в Англии XVII веком. Однако еще задолго до этого омела считалась культовым растением и фигурировала в языческих обрядах друидов. В дни летнего и зимнего солнцестояний друиды срезали омелу, а ветви после ритуального жертвоприношения раздавали собравшимся. Полагали, что ветвь омелы, висящая над дверью, оберегала дом от колдовства и приносила изобилие. Скорее всего, уже в

1 Цвейг С. Диккенс. // С. Цвейг. Три мастера. - М. - 1992. - С. 42.

2 Там же. - С. 42. викторианскую эпоху история появления подобных обрядов оставалась известна очень немногим. Большинство англичан воспринимали эти традиции посредством произведений Диккенса.

Еще одним неотъемлемым атрибутом Рождества является елка. В Англии этот обычай закрепляется при королеве Виктории, которая ввела это дерево в «рождественскую моду». Рождество в сознании викторианцев приобретает особый смысл благодаря формирующемуся в это время культу семьи. К комплексу рождественских идей, существовавших уже изначально, добавляется идеализация семьи как основополагающего ценностного ориентира эпохи. Восприятию Рождества в качестве праздника семейного соответствует расцвет «семейных» традиций в искусстве в целом. Продолжает свое развитие семейный роман, в живописи возникает жанр семейного портрета («Мать и дитя» И. Лесли, «Новые надежды» Д. Хикса). Сложившаяся в Англии общекультурная ситуация подготовила появление еще одной рождественской новации: в 1845г. впервые печатается открытка, изображавшая семью за празднованием Рождества.

Диккенс как никто другой из викторианских писателей сумел соединить свои личные, авторские интересы с моральными и эстетическими запросами эпохи. Устремления писателя и английского общества 1840х гг. совпали в процессе ритуализации одного из самых любимых праздников - Рождества, совершившегося в цикле «Рождественские повести»(1843 - 1848гг.). Хотя в творчестве писателя произведения рождественской тематики многочисленны («Рождественский обед» в «Очерках Боза», «рождественские» главы «Посмертных записок Пиквикского клуба», «Рождественские рассказы» 1850х гг.), именно «Рождественские повести» являются вершиной данного жанра и рождественской философии писателя в целом.

Необходимо пояснить правомочность отнесения всех пяти книг рождественского цикла Диккенса к одному жанру. Под жанром далее мы будем понимать «группу литературных произведений, в которых теоретически выявляется общая «внешняя» (структура, размер) и «внутренняя» (настроение, отношение, замысел) форма»1. Все данные тексты по формальному признаку и по авторскому определению являются повестями ("Christmas books"), в отличие от другого рождественского цикла ("Christmas stories"). В исследовательской литературе довольно устойчивым определением диккенсовских повестей является термин «сказка»2

Исследовательская литература, посвященная личности и творчеству «великого викторианца», очень разнообразна. Фундаментальную основу зарубежного и отечественного диккенсоведения составляют труды Б. Харди, Д. Голда, Р. Гэриса, Э. Джонсон, М. Холлингтон, Н. П. Михальской, И. М. Катарского, Т. И. Сильман, М. В. Тугушевой, Ивашовой, Д. М. Урнова, Н. JI. Потаниной. Можно особо выделить ряд работ, касающихся отдельных аспектов и проблем творчества Диккенса: «Диккенсовская пантомима» Э. Игнера, «Лейтмотивы у Диккенса» В. Дибелиуса, «Два Скруджа» Э. Уилсона, «Жизни и времена Эбенизера Скруджа» П. Дэвиса, «Проблема маски в творчестве Диккенса» Е. В. Сомовой, «Игровое начало в художественном мире Диккенса» Н. JI. Потаниной.

Рождественские повести» Диккенса становились предметом исследования многих авторов. В них видели реализацию этики писателя, отмечая проповеднический характер текстов 3, отступление от реалистических традиций (М. В. Тугушева), в последние десятилетия рассматривали как проявление бессознательного начала в человеке (Д.

1 Уэллек Р.,Уоррен О. Теория литературы.

2 Ален, Т. Сильман, М. Швачко и др.

3 П. Дэвис, В. Ивашева и др.

-М.- 1978.-С.248.

Оруэлл, Э. Уилсон), как пример нарративной игры (Н. Л. Потанина), как воплощение христианской морали (Шевелева Т. Н.).

В связи с компаративным аспектом, основу работы составили труды В. М. Жирмунского, М. П. Алексеева, И. М. Катарского, Н. П. Михальской, Е. В. Душечкиной и др., определяющие как теоретические основы взаимовлияния национальных литератур, так и примеры внутрижанрового взаимодействия рождественских произведений Диккенса и образцов жанра, созданных русскими авторами. Процесс становления святочной традиции в отечественной литературе и в творчестве отдельных писателей рассматривается в работах X. Барана, С. М. Телегина, Н. В. Самсоновой., А. А. Горелова, С. И. Зенкевич, Г. В. Москалевой и др.

Исследовательские труды, посвященные Диккенсу и бытованию русского святочного рассказа, можно условно разделить по освещаемым в них проблемах.

Прежде всего, следует отметить работы общетеоретического характера, характеризующие мировоззрение Диккенса, его место в английской литературе XIX века и викторианской эпохе. Существеннейшей особенностью творческого сознания Диккенса было стремление к активной проповеди добра и милосердия. «Диккенс был писателем моральным. Он не только хотел изображать действительность, он также хотел искоренять зло и возвеличивать доброе начало».1 Конфликт добра и зла - основополагающий в произведениях писателя -Н. Л. Потанина объясняет дуалистическим сознанием Диккенса, особенностями его отношения к этим категориям. «Зло Диккенс воспринимал не само по себе, а как антитезу добра, смерть - как антитезу жизни, мрак - как антитезу света. \.\Такое мировосприятие лишено безысходности, потому что факт существования зла отнюдь не отменяет,

1 Сильман Т. И. Диккенс. - М. - 1958. - С. 145. а, напротив, предполагает существование добра».1 Отсюда вытекает и характер разрешения этого конфликта в художественном мире писателя: добро, как правило, торжествует, порок посрамлен. Многие исследователи подчеркивают иллюзорность и неестественность подобной позиции автора. Так, Г. Честертон, комментируя подобную особенность стиля Диккенса, заметил, что писателю «хотелось осчастливить своих героев любой ценой; вернее он наделял их не счастьем, а благополучием. У него было какое — то щедрое литературное гостеприимство: он слишком часто обращался с героями, как с гостями». Честертон отмечает жизнеутверждающий характер книг Диккенса, его неиссякаемый оптимизм и бесконечную веру в лучшее: «Дело не в том, что Диккенс верит в сущность бытия и в конечную победу добра — для этого надо быть не оптимистом, а христианином. Дело не в том, что он весело пишет про веселье, радостно - про радость; для этого надо быть не оптимистом, а писателем. А в том дело, что у него, как ни у кого другого, радость жизни так и распирает повествование; для этого надо быть не оптимистом, а Диккенсом».3

В большинстве научных исследований основные положения этической системы Диккенса получили устойчивое определение «рождественской философии». Под этим в диккенсоведении традиционно понимается комплекс идей, связанных с верой в добро, справедливость, милосердие. Сам Диккенс характеризует «рождественскую философию» как «бодрый взгляд на жизнь, беспощадное препарирование ханжества, добродушие,\.\теплое, сердечное, щедрое, веселое, любящее отношение ко всему, что связано с Семейным Очагом».4Суть «рождественской философии» писателя многими определяется как сказочная идиллия или утопия. «Стержнем всего творчества Диккенса является сказочная

1 Потанина Н. Л. Игровое начало в художественном мире Ч. Диккенса. - Тамбов. - 1998. - С.105.

2 Честертон Г. Чарлз Диккенс. - 1982. - С. 166.

3Там же.-С. 165.

4 Диккенс.Ч. Письмо Д. Форстеру. - июнь, 1845г. - Т.29. - С. 208. философия писателя, в основе которой лежит «философия Рождества».1 Исследование содержания «рождественской философии» Диккенса составляет один из аспектов диссертации Т. Н. Шевелевой. Первую главу своей работы автор посвящает изучению рождественской философии Ч. Диккенса в контексте философской мысли Англии. Так, Т. Н. Шевелева считает ее основой принципы Нового Завета, а важнейшими идеалами -семью и уют.2

Категорию уюта, как доминанты рождественского мира Диккенса, выделяет и Г. Честертон, отмечая, что идеал уюта является сугубо английской добродетелью, как и милосердие, и «очень присущ рождеству, особенно рождеству у Диккенса».3

Философия Диккенса противостояла распространившимся в первой половине 19 века теориям утилитаризма и мальтузианства. Томас Роберт Мальтус (1766 - 1834)предостерегал общество от опасности перенаселения, ведущей, по его мнению, к глобальным катастрофам. Мальтус полагал, что контроль над рождаемостью, прежде всего в среде неимущих классов, позволит решить возможные социальные проблемы.4 Как реализация идей мальтузианства в Англии стали появляться работные дома. Диккенс очень активно выступал как против этой позорной практики, так и против теории в целом.5

Основателем философии утилитаризма, или пользы, является Бентам (1748 - 1832). Основной тезис его теории - утверждение эгоистических мотивов в качестве определяющих поведение человека. Стремление к личной выгоде Бентам рассматривает как залог процветания общества. Полемика «рождественской философии» Диккенса, прежде всего в рамках «Рождественских повестей», с постулатами утилитаризма и

1 Швачко М. В. Диккенс и сказка. -С. 216

2 Шевелева Т. Н. Христианские мотивы в творчестве 4. Диккенса. - Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. - 10.01.03. - С. 7

3 Честертон Г. Чарлз Диккенс. - М. - 1982. - С. 108.

4 Мальтус Т. Р. Опыт закона о народонаселении. - Т. 4. - 1993. - С. 5.

5 См. роман «Оливер Твист», «Рождественская песнь в прозе», «Колокола» и др. мальтузианства составила один из векторов развития литературной и общественной мысли викторианской культуры.

Атмосфера самой эпохи способствовала формированию гуманистических идей в творчестве Диккенса. Востребованность философии добра обуславливалась характером взаимоотношений в обществе. В работе Т. Карлейля «Теперь и прежде» (1843г.) утверждается идея чередования в истории человечества периодов веры и безверия. Эпоха викторианства воспринималась философом как нездоровое время, когда «человек потерял свою душу».1

Мрачнее средневековой представлялась эта эпоха и английскому философу Д. Рескину. Он считал, что ее отличительными чертами были дисбаланс во всех сферах и дисгармония души и тела человека.2

Характер взаимоотношений Диккенса с викторианской Англией подробно изучался исследователями его творчества. С точки зрения С. Цвейга, сознание Диккенса было типичным сознанием викторианца. «Истый англичанин, он не решается посягнуть на основы господствующей морали - они для прикованного к традиции такая же святыня, как евангелие. И это миролюбие, настоянное на вялом темпераменте эпохи, весьма характерно для Диккенса».3 Но, констатируя это, Цвейг отмечает существование глубинного конфликта в сознании писателя: конфликта между Диккенсом - художником и Диккенсом -англичанином в изображении английской действительности. Очевидно, это противоречие и находит преломление в гротескных и сатирических образах писателя. Позицию С. Цвейга разделяет и американский исследователь Э. Уилсон - представитель модернистского направления в диккенсоведении. Он рассматривает творчество Диккенса в ракурсе теории бессознательного, обнаруживая и в личности писателя, и его художественном мире «темное подполье» и различные комплексы,

1 Карлейль Т. Теперь и прежде. - М. - 1994. - С. 244.

2 Рескин Д. Современные художники. - М. - 1996. - С. 4.

3 Цвейг С. Диккенс / Три мастера. - М. - 1992. -С. 45. скрытые в подсознании. Уилсон связывает возникновение и развитие подобных мотивов и образов с характером эпохи. Викторианство, по Э. Уилсону, было временем, которое давило на творческих людей. Это была эпоха, когда внешне уверенные в себе, полные оптимизма, почти все викторианские художники ощущали необъяснимую тревогу и чувство вины. Никто, как считает Уилсон, не выразил раздвоенность своей эпохи так полно, как Диккенс. Отсутствие гармонии в большинстве героев писателя и в самом Диккенсе Э. Уилсон связывает с влиянием времени.1

Подобным складом сознания Диккенса можно объяснить и тематику его произведений. По замечанию Е. Гениевой, писателя всегда интересовала проблема раздвоенности личности, кризисного сознания, возможность сочетания в одном человеке «дневной» и «ночной» сути. По характеру затронутых Диккенсом проблем и по форме их реализации писателя совершенно справедливо считают предшественником и даже учителем Достоевского и Кафки.

Важной проблемой в диккенсоведении является проблема творческого взаимодействия писателя с мировой культурой. Исследователи сходятся во мнении, что наиболее значимыми для сознания Диккенса - художника могут считаться сказки, Библия (Новый Завет в большей степени), Шекспир, английские просветители, работы У. Хогарта, «готический роман», творчество У. Вордсворта и др. Традиционно существуют несколько направлений такого рода исследований. Одним из них является изучение специфики сказочной образности в произведениях Диккенса. В свете избранной темы эта линия представляется наиболее значимой. Основополагающими работами по проблеме «Диккенс и сказка» являются исследования М. Котзина и Г. Стоуна. Исследователи выделяют несколько «волн» влияния жанра сказки на Диккенса: арабские сказки, определившие своеобразие

Wilson Е The two Scrooges.- P. 88-89.

2 См. N. Lary, R. M. Jackson, E. Wilson. повествовательной манеры писателя, обращение к читателю как к слушателю; французские сказки (Перро); немецкие (братья Гримм). Однако определяющее влияние на Диккенса оказала национальная английская сказка. Среди исследований последних лет следует выделить диссертацию М. В. Швачко, посвященную изучению поэтики сказки в творчестве Диккенса.1

Соглашаясь с Котзиным и Стоуном в выделении основных векторов «сказочного влияния» на Диккенса, М. В. Швачко как приоритетное направление рассматривает английский фольклор. Значительное внимание автор работы уделяет «Рождественским повестям» писателя, видя в них не только следование принципам «волшебного», но и создание Диккенсом своего сказочного архетипа. По мнению М. В. Швачко, английская сказка отличалась от других европейских двумя определяющими чертами. Во - первых, ей был присущ эксцентризм, который проявляется у Диккенса в создании образов героев - чудаков. Но в отличие от первоисточника, диккенсовские чудаки противопоставлялись обществу не в бытовом, а в социальном плане. Во-вторых, английскую сказку отличало особое пристрастие к л сверхъестественным явлениям, инфернальным существам. Данная особенность нашла свое воплощение в жанре «историй с привидениями».

Рассматривая «Рождественские повести» Диккенса, Швачко выделяет в двух из них традиционную для «историй с привидениями» композицию, а также типичный для произведений данного жанра прием — описание сверхъестественных существ.3 Это позволяет исследовательнице определить жанр «Рождественской песни в прозе» и «Колоколов» как «сказки с привидениями».

Точка зрения М. В. Швачко нисколько не противоречит установившейся в дикенсоведении традиции выделять в

1 Швачко М. В. Диккенс и сказка. - Дисс. на соискание уч. степ. канд.наук. - 10.01.05. - Казань. - 1994.

2 Там же.-С. 95.

3 Там же - С. 120.

Рождественских повестях» элементы жанра сказки. Так, В. В. Ивашева, Н. П. Михальская, И. М. Катарский, М. В. Тугушева и др. характерной чертой поэтики повестей Диккенса видят сказочную стихию. Наиболее адекватное определение жанровой специфики рождественского цикла принадлежит Т. И. Сильман. «Своими «Рождественскими рассказами» Диккенс создал жанр сказок о капиталистическом обществе. В них есть и Мальтус, и утилитаристы, и закон о бедных, и городской реалистический пейзаж. Но в них есть и эльфы, и гномы, и карлики, и привидения, и вещие сны. Политическая экономия и фольклор - вот, пожалуй, краткая формула диккенсовского художественного стиля в этих произведениях».1

Причины обращения Диккенса к сказке исследовательница видит в невозможности уладить конфликт между добром и злом, бедностью и богатством, средствами действительности. Поэтому победу доброго начала можно было обеспечить только путем фантастики или утопии. Эту точку зрения разделяет Е. Джонсон, объясняя появление в творчестве Диккенса «Рождественской песни в прозе» усталостью писателя от реализма (к моменту появления повести уже были созданы многие социальные романы).

Дискуссионным является в диккенсоведении вопрос о характере сказочной традиции в «Рождественских повестях». В. Ивашева, анализируя «сказочный аппарат» повестей, приходит к выводу о недостаточной самостоятельности таких образов. Исследовательница полагает, что «всей трактовкой сверхъестественного Диккенс показывает, что сказка в образной системе его рассказов выполняет чисто служебную роль. Он непрестанно подтрунивает над святочным обрамлением своего рассказа и самый сказочный аппарат использует с нескрываемой усмешкой.3

1 Сильман т. И. Диккенс. - M.-1958.-C.151.

2 Johnson Е. С. Dickens. His tragedy and triumph. - London. - 1952. - V. 1. - P. 466.

3 Ивашева В. В. Творчество Диккенса. - 1954. - С. 186.

О служебной роли сказочных элементов в «Рождественских повестях» говорит и Н. П. Михальская, считая, что Диккенс обращается к ним, дабы нарисовать правдивые картины жизни.1 Нам представляется данная точка зрения на специфику рождественского цикла вполне корректной, так как она позволяет выявить механизм игры, в том числе и жанровой. Трудно полностью согласиться с М. В. Швачко, которая отстаивает самоценность сказочного начала в повестях Диккенса.

Существенное влияние на сознание Диккенса и его художественную манеру оказало искусство театра и, прежде всего, один из наиболее популярных сценических жанров в Англии XIX века - рождественская пантомима. Круг литературоведческих работ по проблеме театральности диккенсовского стиля весьма широк. Так, У. Экстон, М. Холлингтон, Т. И. Сильман отмечают в произведениях Диккенса пантомимический л прием метаморфозы, стереотипность героев. Э. Игнер напрямую соотносит персонажи писателя с масками пантомимы и итальянской комедии. Диккенс, по замечанию ученого, всю жизнь был и восхищенным зрителем и серьезным критиком этого жанра. «Его герои, ситуации и жанровые формы обусловлены драматической природой его творческого воображения, так что могут быть поняты только в русле традиций пантомимы».4

Среди множества приемов пантомимы Э. Игнер выделяет «благочестивый обман», основанный на пантомимической игре, трюке. Механизм «благочестивого обмана» заключается в прямом воздействии на зрителя с помощью фантастики и сверхъестественных образов. Целью этого приема служит преподнесение морального урока. Осуществляется подобное в пантомиме с помощью особого типа героя -«благотворительного исполнителя». В качестве подобных героев можно

1 Михальская Н. П. Диккенс. Очерки жизни и творчества. -1959. -С. 68.

2 Axton W. Circle of fïre. Dickens vision and style and the popular victorian theater. - Lexington. - 1966, Garis K.

The Dickens theater. - Oxford. - 1965.

3 Egner E. The Dickens pantomime. - Lnd. - 1989.

4. Egner E. M. The Dickens pantomime. - London. - 1989. - P. 10 выделить привидения, появляющихся в «Рождественской песни в прозе» и в «Колоколах». Их функция, по мысли исследователя, «убеждать героев и аудиторию в том, что они лучше, нежели о себе думают».1

В произведениях Диккенса Э. Игнер^находит прямые соответствия с поэтикой пантомимы: в частности, указывает на мотив вины героя, что подготавливало совершающуюся в дальнейшем метаморфозу.2 Нам представляется подобная точка зрения совершенно справедливой, по крайней мере, в том, что касается поэтики «Рождественских повестей».

Ориентация Диккенса на визуальное, даже скорее сценическое восприятие текста читателем проявляет себя в выборе приемов изображения героев. Писатель наделяет персонажей характерным жестом или словом, как правило, комичным. Данную особенность стиля писателя отмечал В. Дибелиус, говоря о стереотипности характеров и художественных приемов их изображения. Большая часть диккенсовских персонажей отмечена, как полагает исследователь, особыми чертами, что восходит к традициям народного театра.3

Тяготение художественной манеры Диккенса к драматургичности в «Рождественских повестях» обнаруживает себя на двух уровнях. Прежде всего, это преобладание диалога в повествовании, а также «представление» действующих лиц ("characters"), непосредственно предшествующее тексту, как это обычно бывает в драматическом произведении. Что касается поэтики самих текстов, Диккенс создает иллюзию сценичности изображаемых событий. Для этой цели писатель использует возможности и традиции пантомимы: превращения, фантастику, маски, мимические и пластические средства создания и акцентировки образа. Также отметим тот факт, что первое выступление Диккенса с публичным чтением своих произведений было

Eigner Е. The Dickens pantomime. - Lnd. - 1989. - P. 67.

2Eigner E. The Dickens pantomime. - Lnd. - 1989. - P. 121.

3 Дибелиус В. Лейтмотивы у Диккенса.\\Проблемы литературной формы. - Л. -Академия. - 1928. - С.137 драматическим представлением публике «Рождественской песни в прозе» (27 декабря 1853года) и «Колоколов» (29 декабря 1853года).

В связи с выбранным предметом исследования необходимо отметить еще одно направление в дикенсоведении, имеющее непосредственное отношение и к теме Рождества. Весьма продуктивным является изучение проблемы «Диккенс и христианство».1 Анализируя характер изображения великого христианского праздника Диккенсом, практически все исследователи единодушно отмечают слабо выраженный религиозный элемент в «Рождественских повестях» писателя и в других произведениях данной тематики.2 Во - первых, это связано с мировоззрением писателя, его этической программой, в основе которой «проповедь мирного сосуществования, доброжелательности и веселья» (Гиссинг). Во - вторых, данная особенность творчества Диккенса объясняется характером развития английской литературы, в которой еще при Елизавете «окончательно определилась основная отличительная л особенность от континентальной: слабый интерес к религии». Тем не менее в зарубежном литературоведении довольно устойчивым является сопоставление первой повести диккенсовского цикла — «Рождественской песни в прозе» с Библией. Американский исследователь П. Дэвис, именуя «Песнь» «рождественской Библией», исходит не только из ее роли в англоязычной культуре, но, пожалуй, один из немногих отмечает ключевую роль христианских мотивов в тексте, вводимых библейскими цитатами.4

Действительно, хотя Диккенс довольно часто в рождественском цикле прибегает к библейской образности через реминисценции и аллюзии, он рисует светское Рождество и в сознании своих

1 См.:.Ларсон Д.,. Уолдер Д., .Дэвис П., Шевелева Т. Н. и др.

2 См.:Катарский И. М. Диккенс.; Бурова И. Н. Развитие нравственных идей эпохи Просвещения в рождественсих повестях Диккенса; Сильман Т. И. Диккенс; Швачко М. В. Диккенс и сказка.

Дживелегов А., Бояджиев Г. история западноевропейского театра. От возникновения до 1789 года. - С. 230.

4 Davis P. The lives and times of Ebenezer Scrooge. - Lnd. - 1990. - P. 14. соотечественников закрепляет сугубо светский характер его празднования.

Однако среди многотомной диккенсианы практически нет работ, посвященных комплексному исследованию поэтики «Рождественских повестей» как произведений полифонической структуры. Изучаемые тексты вобрали в себя множество жанровых форм и мотивов предшествующих литературных традиций, синтез которых и определяет своеобразие нового для европейской литературы жанра — жанра рождественской повести, становление которого и происходит в рамках данного цикла.

Актуальность работы связана с комплексным подходом к изучению поэтики цикла, намерением охватить как можно больше аспектов в исследовании «Рождественских повестей», актуализировать понятие «рождественского канона» и рассмотреть характер его воплощения в русской святочной литературе.

Целью данного исследования является изучение жанровой природы «Рождественских повестей», выделение «претекстов» рождественского жанра, его типологических мотивов, жанрообразующих элементов. Другим аспектом диссертации является анализ восприятия диккенсовской традиции русской литературой второй половины XIX в. и исследование характера интерпретаций рождественских текстов писателя.

Для ее достижения необходимо решить следующие промежуточные задачи:

1) исследовать генезис рождественского жанра от его сценической формы (средневековая литургическая драма) до повестей Диккенса;

2) выявить весь спектр жанрообразующих элементов (сюжетов, мотивов, образов), литературных и социокультурных ассоциаций в «Рождественских повестях»;

3) определить содержание «рождественской философии» Диккенса в контексте его творчества и в «Рождественских повестях»;

4) проследить характер восприятия рождественского творчества Диккенса представителями русской литературы второй половины XIX века;

5) исследовать влияние Диккенса на становление русской святочной литературы, уделяя особое внимание интерпретациям рождественских повестей писателя.

В основу методики исследования положен системный подход с элементами культурно - исторического, компаративного, герменевтического, структурного и биографического методов. Методологическая неоднородность обусловлена спецификой материала и целями исследования, которое предполагает, с одной стороны, воссоздание в выбранном аспекте всего «рождественского» контекста творчества Диккенса, с другой - анализ отдельных произведений и сопоставление их друг с другом, а также выявление их сущности в отвлечении от конкретных исторических реалий.

Научная новизна исследования определяется следующим. Во-первых, сделана попытка представить целостный анализ поэтики рождественских повестей Диккенса, учитывая их полифонию и характер генезиса жанра. Во-вторых, рассмотренные в работе святочные тексты изучаются как примеры нового жанра в отечественной литературе — рассказа с рождественскими мотивами, на становление которого оказал непосредственное влияние рождественский цикл Диккенса.

Структура работы обусловлена ее целями и задачами. Она состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка. Содержание диссертации изложено на 190 страницах.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Традиции "Рождественских повестей" Диккенса в русском святочном рассказе 1840-1890-х годов"

Заключение

Итак, исходя из намеченных во Введении задач, можно отметить следующие итоги проведенного исследования поэтики рождественского цикла Диккенса и рецептивных вариантов этого жанра в русской святочной литературе второй половины XIX века.

Зарождение рождественского жанра связано с архаической эпохой, в рамках которой симбиоз христианского мифа и обрядовых форм породил литургическую драму двух типов: рождественскую и пасхальную. Это обусловило дальнейшую близость развития данных жанров. Характер генезиса рождественской и пасхальной драм определил ключевой метасюжет, связанный с мотивом умирания и рождения/воскресения.

После распада в XII веке литургической драмы появились новые жанровые формы, оказавший влияние на развитие рождественской традиции. Миракль вводит в литературный обиход концепт чуда, ставший впоследствии рождественским архетипом. Моралите - жанр, распространенный в средневековой Англии, определяет в будущем облике рождественского текста аллегоричность и дидактизм.

В развитии сценических форм рождественской традиции особое значение приобрела английская рождественская пантомима. Она строилась на приеме метаморфозы, представленном в виде внешней трансформации героя. Этот прием, или «пантомимический трюк» генетически был связан с архаическим мотивом рожденйя - смерти - воскресения. В пантомиме окончательно определилась отличительная особенность английского рождественского жанра: преобладание светских традиций и мотивов. В ее рамках оформляется ключевой принцип жанровой поэтики: соединение реалистического изображения действительности со сказочной образностью.

В английской литературе XVIII века «эстафету» в развитии рождественских традиций принимает очерк. К драматическому действию ранее существовавших рождественских жанров добавляется описательный элемент. Именно форма очерка определяет окончательный облик рождественского текста до Диккенса. Аддисон и Стил наметят основные мотивы и образы Рождества, впоследствии закрепленные как рождественские архетипы в «Рождественских повестях» Диккенса. Сцены празднования сельского Рождества, атмосфера святочных торжеств, образ пылающего камина, объединяющего бедных и богатых, - все эти атрибуты вошли в рождественский обиход Англии из очерка Стила о Роджере де Коверли.

Очерки американского романтика В. Ирвинга, воспевшие английское патриархальное Рождество, привнесли в этот жанр идеологию добра и веселья, все подчиняющего себе. Именно Ирвинг стал ближайшим ориентиром для Диккенса в его обращении к рождественской тематике.

В созданном Диккенсом жанре рождественской повести жанрообразующими становятся следующие признаки: 1. Характер хронотопа.

Ведущим в рождественском тексте становится темпоральный фактор. Приуроченность к Рождеству определяет особый характер времени. Создается дихотомия времени рождественского и времени обычного. Внутри рождественского (связанного со всем святочным периодом) выделяется локальное «ночное» время. Оно разрешает максимальную концентрацию событий, носящих фантастический характер. «Ночное» время противопоставляется святочному через введение мотива сна. Сны рождествеснких героев выполняют разграничительную функцию, маркируя рождественский хронотоп. Сон является «пропуском» в альтернативный мир, а момент пробуждения персонажа знаменует изменение его статуса и возвращение в обычные пространство и время.

В рамках художественного пространства также существует деление на пространство «обычное» и «рождественское». Последнее может быть только креатурой сна героя и ничем не ограничиваться. Путешествие персонажей по рождественскому «зазеркалью» санкционировано проводниками, функций которых выполняют привидения, духи и т.п.

2. Типы рождественских героев.

Для системы персонажей рождественской повести характерна выраженная поляризация героев. Учитывая тематическую заданность жанра, подобное разделение основывается ни их отношении к Рождеству и преодолевается по мере его приближения. Традиционно разнополюсными персонажами оказываются богатый мизантроп и «маленький человек» как носитель положительного идеала. Диккенс, используя комплекс литературных ассоциаций, связанных с «генетической памятью» жанра, создает еще два типа героя: герой-отец и герой-дитя своим появлением в рождественской повести отсылают нас к библейским и мифопоэтическим сюжетам. Образ отца приобретает в силу этого в рождественском жанре онтологический характер.

3. Рождественские сюжеты

Характеризуя рождественские сюжеты Диккенса, можно отметить их основные модели. Прежде всего, это изображение совершающейся с героем метаморфозы. Данная схема отличает фабулу всех пяти повестей рождественского цикла. Процесс нравственного перерождения переживают все типы' рождественского героя: мизантроп и «маленький человек». В зависимости от степени порочности персонажа автор включает в совершение метаморфозы элементы сказочной поэтики.

Вторая модель диккенсовского рождественского сюжета представляет историю бедной многодетной семьи, с непременно счастливой развязкой. Линия семейства Кретчитов, неожиданно получивших помощь от Скруджа, находит еще более идиллическое продолжение в истории Пирибинглов. Хотя сам Диккенс в рамках рождественского цикла уже не обращался к подобному сюжету, он станет жанрообразующим в русской святочной традиции. Неожиданная благотворительность со стороны богатого мизантропа представляется в такой рождественской схеме в виде чуда.

Композиционные особенности «Рождественских повестей» определяются полифоническим характером текстов. Писатель соединяет в рамках создаваемого жанра множество традиций.

Жанром, нашедшим в рождественском цикле Диккенса, блестящее продолжение стали «ghosts stories». Данная традиция становится одним из уровней поэтики текстов, используемая Диккенсом как пример использования в повествовании «чужого слова». Только «Рождественская песнь в прозе» композиционно строится как «история с привидениями». В последующих повестях композиция лишь отчасти сохраняет ассоциации с жанром «ghosts stories», ориентируясь уже на собственно диккенсовские образцы.

Влияние рождественской пантомимы обнаруживает себя в драматизации повествования. Это проявляется в регулярной смене «сценических площадок». В максимальной степени отмеченная особенность присуща «Рождественской песни в прозе», где «смена декораций» происходит шесть раз. Повести связаны с традициями пантомимы и «декоративностью» стиля, что отличает, прежде всего, «Сверчка за очагом».

4.Рождественские архетипы.

Становлению архетипа семьи как жанровой доминанты рождественского жанра Диккенса способствовало то, что писатель фактически наследует это образ из предшествующей рождественской литературы. В рождественских очерках XVIII века («Зритель»), в произведениях романтиков (В. Скотт, В. Ирвинг) непременным атрибутом счастливого праздника является изображение собравшейся воедино семьи.

Жанрообразующай функция мотива сна - стирание границы между волшебным, сном и явью. Момент погружения героя в сон знаменует начало нового этапа в его существовании: так манифестируется возможность или неизбежность появления сказочной машинерии.

Сон в рождественском жанре является одновременно временным и пространственным ориентиром. Он может быть охарактеризован как альтернативный реальному топос, вмещающий в себя несколько локальных пространств. Подобная «масштабность» рождественского сна обусловлена путешествием героя во времени и пространстве.

Функции сна в рождественском тексте идентичны семантике данного мотива в романтическом искусстве. Он так же связан с концепцией двоемирия, которое у Диккейса представляет собой деление на мир обычный и рождественский.

Смерть героя в рождественских повестях Диккенса является амбивалентной, как и ее трактовка в мифопоэтической традиции. То есть, смерть, происходящая во сне, означает воскрешение персонажа и его переход в новое состояние, которое датируется моментом пробуждения.

Особенность трактовки смерти в рождественских текстах Диккенса заключается в том, что герои не умирают в рамках повествования, а лишь видят свою возможную смерть во сне-«кошмаре». Этого оказывается достаточно, чтобы ввести в дейбтвие механизм трансформации.

Не менее характерной особенностью звучания мотива смерти в «Рождественских повестях» является ее карнавализация, классическим воплощением чего становится начало «Рождественской песни в прозе» с описанием Марли, мертвого, «как гвоздь в притолоке». Шутовское звучание темы смерти вызывает ассоциации с традициями пантомимы, той ее части, где герой умирал, чтобы вернуться в действие в ином качестве.

Выделение архетипа чуда в данном жанре обусловлено приуроченностью событий к рождественскому времени, которое предполагает отличный от ' обычного ход жизни. В трактовке рождественского чуда Диккенс следует скорее фольклорной сказочной традиции, представляя его как вмешательство в жизнь героев потусторонних сил. Взаимфдействие фантастических существ с персонажем имеет, как правило, воспитательные цели и завершается метаморфозой героя.

Отмеченные черты диккенсовского «рождественского канона» получают вариативное развитие в русской святочной литературе. Среди возможных форм влияния традиций рождественских повестей выделяются две основные:

1. Это переложения конкретных текстов писателя - «Рождественской песни в прозе» («Светлое Воскресенье» А. С. Хомякова, «Зимний вечер» Д. В. Григоровича) и «Одержимого, или Сделки с призраком» («Зимний вечер»). Эти два текста представляют собой пример ассимилированного звучания Диккенса, совмещения его мотивов с национальными традициями - жанром «петербургской повести» («Зимний вечер») и пасхальным рассказом («Светлое Воскресенье»).

2. «Зимний вечер» как вариант менее зависимый от английских оригиналов, являет собой особое отношение отечественной святочной литературы к архетипу чуда, представленного у Диккенса всегда в фантастическом обрамлении. В повести Григоровича чудо получает прозаическую трактовку, представая в виде житейской удачи, улыбнувшейся бедному семейству Жилетниковых.

Возможность выхода рождественского текста Диккенса в типологически близкий ему пасхальный демонстрируется Хомяковым, знаменуя собой начало развития пасхального рассказа в русской литературе. Пасхальный жанр приобретает из рождественского почти те же мотивы и образы. Сохраняется в ряде текстов даже мотив мороза и образ пылающего камина как смысловая для жанра антитеза, определяющая особое «домашнее» пространство. Идеал уюта, отличавший рождественские произведения, Диккенса, остается востребованным и в пасхальном рассказе.

Новым этапом в развитии на русской почве традиций диккенсовской повести становится появление сборника Н. С. Лескова «Святочные рассказы». Писатель использует лишь некоторые мотивы Диккенса. Прежде всего, мотив нравственной метаморфозы героя, представленный в рассказах «Зверь» и «Христос в гостях у мужика». Здесь можно отметить и обращение Лескова к типу рождественского героя-злодея, которыми являются оба персонажа.

Лесков, как и Диккенс, создавал условность жанра, что проявлялось в нарративной игре. Во-первых, это вариативные модели чуда, представленные в рассказах писателя. Формы чудесного у Лескова очень разнообразны, словно призваны выявить все возможности в реализации типично рождественского архетипа. Это и прозаическое, нарочито сниженное, анекдотическое, религиозное понимание чуда. Во-вторых, ирония над обязательностью мотива чуда в рождественском жанре обуславливала «полемические» названия рассказов: «Привидение в инженерном замке», «Христос в гостях у мужика». Содержащееся в заголовке обещание чуда приобретает характер игры с читателем, разрушения стереотипа, так как чудесное получает реалистическое объяснение. Рассказы Лескова отличаются и особой композицией: повествование строится по традиционной для жанра схеме, кульминацией становится обещание чуда, а развязка парадоксальным образом ломает жанровую логику. В этом проявляется связь святочной поэтики Лескова с отличающим праздничный цикл карнавализованным представлением о жизни. Даже в построении рассказа Лесков реализует традиционный святочный архетип поведения: выход за пределы установленных рамок, нарушение привычного хода явлений.

В корпусе русских святочных текстов происходит разрушение традиций «рождественского канона» Ч. Диккенса. Подобные произведения, как мы уже отмечали, можно определять не столь категорично, как предлагает Е. В. Душечкина, именуя эту традицию антирождественской». Учитывая характер поэтики, мы понимаем их как «постдиккенсовские».

Во-первых, вариативное развитие получают ключевые рождественские архетипы. Писатели подчеркивают «трагически несостоявшееся» чудо («Мальчик у Христа на елке» Ф. М. Достоевского). Фактически в подобных образцах происходит разрушение архетипа чуда в его диккенсовском понимании, г

Мотив смерти предстает в ряде текстов как реалистический, необратимый для героя. Такое его звучание восходит к повести Диккенса «Колокола», где изображалась смерть Лилиэн Ферн как выражение социального пафоса произведения. Но она представала как возможная в рамках рождественского времени, а потому обратимая.

Во-вторых, с мотивом смерти героя связно и изменение семантики мотива рождественского мороза. Холод, царящий на улице, делает совершенно беззащитным перед ним «маленького человека» и обрекает его на гибель.

Из всего корпуса рождественских текстов Диккенса наиболее созвучной русской святочной литературе своей социальной проблематикой и образом «маленького человека» - Тоби Вэка была повесть «Колокола».

В «постдикенсовской» традиции герой-мизантроп как ведущий рождественский персонаж сменяется ребенком, лишенным детства, -образом, восходящим к Малютке Тиму. Меняется и тип рождественского конфликта. Если у Диккенса семья противостояла реальному миру, то здесь маленький герой один против враждебного ему жестокого мира. Происходит значительное, по сравнению с Диккенсом, усиление трагического звучания святочного текста. Исчезает непременная в рождественском жанре счастливая развязка, рассказ завершается либо нереализацией чуда, либо смертью героя.

Таким образом, русский святочный рассказ, начавший свое бурное развитие с ассимиляции диккенсовских тем и мотивов, становится автономной жанровой системой.

Список научной литературыБондаренко, Марина Игоревна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Аверченко А. История одного рассказа.// А. Аверченко. Хлопотливая нация. -М. 1991.

2. Аверченко А. Продувной мальчишка.// А. Аверченко. Записки простодушного. — M. — 1992. '

3. Байрон Д. Г. Манфред. // Д. Байрон. Избранное. М. - 1986.

4. Гоголь Н. В. Светлое Воскресенье.// Н. В. Гоголь. Собр. соч. в 9 т. -Т.6.

5. Григорович Д. В. Зимний вечер. //Петербургский святочный рассказ. -Л.-1991.-С. 18-84.

6. Григорович Д. В. Литературные воспоминания. М. - 1961.

7. Диккенс Ч. Рождественские повести. М. - 1988.

8. Диккенс Ч. Посмертные записки Пиквикского клуба.// Ч. Диккенс. Собр. Соч. в 30 т. т. 2. - 1957.

9. Диккенс Ч. Рождественский обед. // Ч. Диккенс. Очерки Боза. Собр. Соч. в 30 т. - М. - Т. 2.- 1957.

10. Достоевский Ф. М. Мальчик у Христа на елке.// Святочные рассказы. -М. 1996. - С.41-45.

11. Короленко В. Г. Сон Макара.// В. Г. Короленко. Река играет. Рассказы. М. - 1984.

12. Лесков Н. С. Зверь.// Н. С Лесков. Собр. Соч. в 5Т. Т. 4. - М. - 1981.

13. Лесков Н. С. Христос в гостях у мужика.// Литература в школе. № 5-6, 1992.

14. Лесков Н. С. Жемчужное ожерелье.// Н. С. Лесков . Собр. Соч. в 5 т. -T. 4.-М.-1981.

15. Скотт В. Мармион, или Битва при Флодден-Филд. М. - 1828.

16. Салтыков-Щедрин M. Е. Святочный рассказ.// M. Е. Салтыков-Щедрин. Собр. Соч. в 20 т. Т. 3. - М. - 1965.

17. Теккерей У. М. Сверчок за очагом. Сочинение Ч. Диккенса.// У. Теккерей. Собр. Соч. в 12 т. Т. 2. - М. - 1975. - С. 455-463.

18. Хомяков А. С. Светлое Воскресенье.// Москва. № 4. - 1992.

19. Dickens С. The Christmas books. London. - 1994.

20. Irving W. Old Christmas. N. Y. - London. - 1916.21. "The Spectator". London. - 1711 - 1714.

21. Thackeray W. M. Christmas books. London. - 1909.1. Научные источники:

22. Абрамович H. Ч. Диккенс. Его жизнь и творчество. М. - 1918.

23. Авдеева Н. Г. Поэтика «малых» жанровых форм в творчестве Н. С. Лескова. Дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук - 10.01.01. -Воронеж. - 2004.

24. Алексеева Т. А. Поэтика'повествования в рассказах Н. С. Лескова. -Дис.на соиск.уч.степ.канд.филол.наук М. - 2000.

25. Андреев М. Л. Средневековая европейская драма. Происхождение и становление (X-XIII вв.) М. - 1989.

26. Андреев М. Л. Второе рождение европейской драмы.// Проблема жанра в литературе Средневековья. Выпуск I. - М. - 1994. - С.27-44.

27. Андреева К. А. Грамматика и поэтика нарратива. Тюмень - 1996.

28. Аникин Г. В. Эстетика Д. Рескина и английская литература 19 в. М. - 1986.

29. Аристотель. Поэтика.// Собр. Соч. в 4 т. Т. 4. - М. - 1983.

30. Анисимова Т. В. Творчество Ч. Диккенса 1830-1840х годов. Проблема становления индивидуального писательского стиля. Дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. - 10.01.01. - Красноярск. - 1989.

31. Балухатый С. Д. Вопросы поэтики. Л. - 1990.

32. Баран X. Поэтика русской литературы начала 20 в. М. - 1993.

33. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М. - 1975.

34. Бахтин М. М. Творчество Ф. Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. — М. - 1965.

35. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. - М. - 1986.

36. Благова Т. И. Родоначальники славянофильства. А. Хомяков и И. Киреевский. М. - 1995.

37. Боборыкина Т. А. Художественный мир повестей Ч. Диккенса. Спб. - 1996.

38. Булгаков А. С. Театр и театральная общественность Лондона эпохи расцвета торгового капитализма. Л. - 1929.

39. Бялый Г. А. Короленко. Л. - 1983.

40. Вахрушев В. С. Творчество У. М. Теккерея. Саратов - 1984.

41. Веселовский А. Н. Историческая поэтика. -М. 1989.

42. В мире Лескова. Сборник статей. М. - 1983.

43. Воропанова М. Всеобъемлющее сердце Диккенса.// Ч. Диккенс.

44. Рождественские повести. — М. — 1988. С. 5-12.

45. Гадамер Г. Г. Актуальность прекрасного. М. - 1991.

46. Гей Н. К. Художественность литературы. Поэтика. - Стиль. - М. -1975.

47. Горелов А. А. Н. С. Лесков и народная культура. Л. - 1988.

48. Ж. ле Гофф. Цивилизация средневекового Запада. М. - 1992.

49. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М. - 1984.

50. Дживелегов А. К. Итальянская народная комедия. М. - 1954.

51. Дживелегов А., Бояджиев Г. История западноевропейского театра. Отвозникновения до 1789 г. -М., Л. 1941.

52. Дианова Е. Е. Образ детства в английской и русской прозе середины XIX века. Дисс.на соиск. Уч.степ.канд.филол.наук. - 10.01.05. - М. -1996.

53. Дибелиус В. Лейтмотивы у Диккенса.// Проблемы литературной формы.-Л.- 1928.

54. Душечкина Е. В. Святочный бум, или праздничная повинность русских беллетристов.// Новое литературное обозрение. № 6, 1994. - С. 190-198.

55. Душечкина Е. В. Русский святочный рассказ: Становление жанра. -Дисс.на соиск.уч.степ.докт.филол.наук. 10.01.01. - Спб. - 1993.

56. Душечкина Е. В. Русские сЬятки и петербургский святочный рассказ.// Петербургский святочный рассказ. Л. - 1991.

57. Дьяконова Н. Я. Поэтика пародийной рождественской сказки Теккерея. //Филологические науки. № 4 1999. - С. 42-49.

58. Евдокимова Л. В. Системные отношения между жанрами средневековой французской литературы XIII -XV вв. и жанровые номинации.// Проблема жанра в литературе средних веков. М. - 1994.

59. Егунова Н. А. Теккерей в полемике с Диккенсом.// Ученые записки Ленинградского государственного университета. 1959 - № 266.

60. Елистратова А. А. Гоголь й проблемы западноевропейского романа. -М. 1972.

61. Есаулов И. А. Категория соборности в русской литературе. — Петрозаводск. -1995.

62. Жирмунский В. М. Из истории западноевропейских литератур. — Л. — 1981.

63. Жирмунский В. М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л. -1977.

64. Жирмунский В. М, Вопросы теории литературы. Л. - 1928.

65. Жирунов П. В. Жанр рассказа в творчестве Н. С. Лескова 80-9х гг.Х1Х в: Проблемы поэтики. Дис.на соиск.уч.степ.канд.филол.наук - 10.01.01. -Пенза.-2004.

66. Зарубежная эстетика и теория литературы XIX XX веков. - М. -1987.

67. Захаров В. Н. Пасхальный рассказ как жанр русской литературы.// Евангелие и русская литература XVIII XX вв.

68. Зенкевич С. И. Жанр святочного рассказа в творчестве Н. С. Лескова. Дис.на соис.уч.степ.канд.филол.наук. - 10.01.01. - Спб. — 2005.

69. Ивашева В. В. Творчество Диккенса. М. - 1954.

70. Ивашева В. В. Теккерей сатирик. - М. - 1958.

71. История английской литературы в 2х т. М., Л. - 1943.

72. История зарубежной литературы XIX века. В 4 Т. - 4.2. - М. - 1983.

73. Калениченко О. Н. Судьбы малых жанров в русской литературе конца XIX — нач. XX в. (Святочный и пасхальный рассказ, модернистская новелла). Волгоград. - 2000.

74. Карлейль Т. Теперь и прежде. М. - 1994.

75. Катарский И. М. Диккенс в России. Середина XIX века. М. - 1966.

76. Катарский И. М. Диккенс. М. - 1960.

77. Клименко Е. И. Английская литература первой половины XIX века. -Л.-1971.

78. Колос О. Н. Ч. Диккенс в историко культурном контексте Англии. -Дис.на соиск.уч.степ.канд.философ.наук. - 24.00.01. - Саранск. - 2001.

79. Конрад Н. И. Избранные труды. Литература и театр. М. - 1978.

80. Кошелев М- "С&&Лое ^ос^цлсииг-" А С.ХмША///>/ас*£А-г/Ц. /#?/

81. Кретова А. А. Будьте совершенны.(Религиозно-нравственные искания в святочном творчестве И. С. Лескова и его современников). — М., Орел 1999.

82. Кулешов В. И. Литературные связи России и Западной Европы в 19 веке (1 половина). М. - 1965,

83. Лотман Ю. М. История и типология русской культуры. Спб. - 2002.

84. Медянцев И. П. Английская сатира XIX в. (типология и традиция). -Ярославль. 1974.

85. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. М. - 1976.

86. Мелетинский Е. М. Историческая поэтика новеллы. М. - 1990.

87. Михальская Н. П. Диккенс в России.// Ч. Диккенс. Собр.соч. в X т. -Т.Х. М. - 1987. - С. 713-730.

88. Михальская H. П. Диккенс. Очерки жизни и творчества. - М. - 1959.

89. Мортон А. А. История Англии. М. - 1950.

90. Москалева Г. В. Поэтика Н. С. Лескова. Ижевск. - 1993.

91. Овчинникова Ф. Г. Творчество Теккерея. Л. - 1961.

92. Пирсон X. Диккенс. М. - 1963.

93. Поль Ф. А. С. Хомяков. Биографический очерк. М. — 1904.

94. Потанина Н. Л. Проблема идеала в творчестве Диккенса. Тамбов. -1997.

95. Потанина Н. Л. Игровое начало в художественном мире Ч. Диккенса. -Тамбов.- 1998.

96. Пропп В. Я. Морфология волшебной сказки. Исторические корни волшебной сказки. М. - 1998.

97. Проскурнин Б. М.', Яшенькина Р. Ф. история зарубежной литературы XIX века: западноевропейская реалистическая проза. М. - 1998.

98. Рамирес Эспиноса Б. Э. Принципы драматизации действия в поздних романах Ч. Диккенса. Дис.на соиск. уч.степ.канд.филол.наук. — 10.01.05.-М.-1987.

99. Роуз Ф. К. Хогарт и Ч. Диккенс./ Иностранная литература. № 3, 2003.

100. Самсонова Н. В. Рождественский текст и его художественная антропология в русской литературе XIX XX вв. - Дис.на соиск.уч.степ.канд.филол.наук. - 10.01.01. - Воронеж. - 1998.

101. Сильман Т. И. Диккенс. Очерки творчества. М. - 1958.

102. Сомова Е. В. «Маска»: ее разновидности и приемы художественного воплощения в творчестве, Ч. Диккенса. Дис.на соиск.уч.степ.канд.филол.наук. - 10.01.05. -Н. Новгород. - 1998.

103. Старыгина H. Н. Из сказок жизни.// Литература в школе №5-6 — 1992.

104. Тайна Чарльза Диккенса./ Под. ред. Е. Гениевой. -М. 1990.

105. Телегин С. М. Философия мифа. М. - 1994.

106. Телегин С. М. Жизнь мифа в художественном мире Достоевского и Лескова.-М.- 1995.

107. Ткачев П. И. Границы жанра. Минск. - 1977.

108. Ткачева Н. В. Малая проза Чарльза Диккенса: проблема «чужого слова». Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. - 10.01.03. -М. -2003.

109. Тэн Г. О. развитие политической и гражданской свободы в Англии в связи с развитием литературы. Ч. 1. - Спб. - 1871.

110. Тугушева М. В. Чарлз Диккенс: Очерк жизни и творчества. М. -1979.

111. Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М. - 1977.

112. Тынянов Ю. Н. Литературная эволюция. Избранные труды. М. -2002. '

113. Урнов Д. М. Предметность в стиле (Диккенс).//Типология стилевого развития нового времени. Теория литературных стилей. М. - 1976.

114. Урнов М. В. Вехи традиции в английской литературе. М. - 1986.

115. Утехин Н. П. Принципы типологии эпических форм и проблема жанра повести. Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. -10.01.02.-Л.- 1975.

116. Уэллек Р., Уоррен О. Теория литературы. М. - 1978.

117. Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М. - 1997.

118. Фридлендер Ю. А. ДикКенс. Указатель важнейшей литературы на русском языке (1838-1945). Л. - 1946.

119. Хализев В. Е. Теория литературы. М. - 1999.

120. Хайченко Е. Метаморфозы одной маски. М. - 1994.

121. ХейзингаЙ. Homo ludens. 1997.

122. Цвейг С. Диккенс.// С. Цвейг. Три мастера. Триумф и трагедия Эразма Роттердамского. М. - 1992. - С. 36-61.

123. Читая Диккенса. Писатели о писателе. М. - 1996.

124. Честертон Г. К. Чарлз Диккенс. М. - 1982.е

125. Швачко М. В. Диккенс и сказка. Дис. на соиск. Уч. степ. Канд. филол. наук. 10.01.05. - Казань. - 1994.

126. Швейцер А. Теория перевода. М. - 1988.

127. Шевелева Т. Н. Христианские мотивы в творчестве Ч. Диккенса. -Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. 10.01.03. - Н. Новгород. - 2004.

128. Шкловский В. Б. О теории прозы. М. - 1983.

129. Шкловский В. Б. Художественная проза. Размышления и разборы. -М. 1961.

130. Эстетика. Теория литературы: энциклопедический словарь терминов.// Под ред. Ю. Б. Борева. М. - 2003.

131. Эйхенбаум Б. М. О литературе. М. - 1987.

132. Anniversaries and holidays. Fourth edition./ Сотр. R. W. Gregory. -Chicago.- 1983.

133. Auld W. M. Christmas traditions. N. Y. - 1931.

134. Axton W. F. Circle of fire. Dickens' vision and style, and the popular Victorian theater. Kentucky. - 1966.

135. Axton R. European drama of the early middle ages. London. - 1974.

136. Bitt J. Dickens at work. Lnd. 1968.

137. Brice D. The folk-carol of England. London. - 1967.

138. Brown I. Dickens and his world. Lnd. - 1970.r

139. Broadbent R. G. A history of pantomime. N. Y. - 1964. Buckler W. E. The Victorian imagination. - London. - 1980.

140. Daleski H. Dickens and the art of analogy. London. - 1970.

141. Davis E. The flint and the flame. Columbia. - 1963.

142. Davis P. The lives and times of Ebenezer Scrooge. London. - 1990.

143. Dickens and the XX th century. London. - 1962.

144. The Dickens index./ Сотр. by N. Bentley, M. Steatter, N. Burgis. -Oxford.- 1988.

145. The Dickens student and collector. A list of writing and relating to Ch.

146. Dickens and his works 1836-1845./ Comp. By W. Miller. London. - 1946.f

147. The C. Dickens Encyclopedia. / Comp, by M& M Hardwick. N. Y. -1973.

148. C. Dickens, 1940-1975. An analytical subject index to periodical criticism of the novels and Christmas books. - Boston. - 1979.

149. Eigner E. The Dickens pantomime. London. - 1989.

150. Frye N. Dickens and the comedy of humours.// Experience in the novel. N. Y.-London. - 1968.

151. Johnston E. C. Dickens. His tragedy and triumph. In II volumes. -London.

152. Garis R. The Dickens theatre. A reassessment of the novels. Oxford. -1965.

153. Gissing G. Charles Dickens. London. - 1898.

154. Gold J. Charles Dickens radical moralist. - Minneapolis. - 1972.

155. Hardy B. The moral art of Dickens. London. - 1970.

156. Hardy B. The exposure of luxury. Radical themes in Thackeray. London. -1972.

157. Hollington M. Dickens and grotesque. London. - 1984.

158. Hole Ch. A dictionary of British folk customs. London. - 1976.t

159. Hymns ancient and modern. London. - 1924.

160. Kightly Ch. The customs and ceremonies of Britain. London. - 1976.

161. Kotzin M. Dickens & the fairy tale. Bowling. - 1972.

162. Lary N. Dostoevsky and Dickens. A study of literature influence. -London & Boston. 1952.

163. Leacock S. Ch. Dickens. His life and work. N. Y. - 1936.

164. Leacock S. Essays and literature studies. -N. Y. 1924.

165. Lucas J. The melancholy man. A study of Dickens' s novels. London. -1970.

166. Manning S. B. Families in Dickens. -New Haven. 1979.

167. McMaster J. Thackeray. The major novels. Manchester. - 1971.

168. Miles C. A. Christmas in ritual and traditions. London. - 1912.

169. Newton A. E. The greatest little book in the world. Boston. - 1925.

170. The Oxford Dictionary of the Christian church. Oxford. - 1977.

171. Orwell G. Charles Dickens. London. - 1939.

172. Pankey K. Spooks in your cupboard. A collection of ghosts stories by XIX th century British authors. Berlin. - 1963.

173. Perham M., Stevenson K. Welcoming the light of Christ. Gr. Britain. -1991.

174. Ruth E. The apostle of the people. London. - 1908.

175. Ruth G. Dickens' Christmas books, Christmas stories and other short fiction. N. Y. - London. - 1985.

176. Stone H. Dickens and the invisible world. London. - 1976.

177. Thomas D. A. Dickens and the short story. London. - 1982.

178. Vogel J. Allegory in Dickens. London. - 1977.

179. Walder D. Dickens and religion. Lnd. - 1981.

180. Wilson A. Christmas pantomime. London. - 1934.

181. Wilson E. The two Scrooges. / The wound and the bow. Seven studies in literature. London. - 1961.