автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.09
диссертация на тему: Традиции средневекового шпалерного ткачества и проблема возрождения искусства шпалеры в XIX веке. Уильям Моррис

Полный текст автореферата диссертации по теме "Традиции средневекового шпалерного ткачества и проблема возрождения искусства шпалеры в XIX веке. Уильям Моррис"

СЛНКТ-ППТПРВУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

МЛТЮХИНА Анна Валерьевна

ТРАДИЦИИ СРЕДНЕВЕКОВОГО ШПАЛЕРНОГО ТКАЧЕСТВА И ПРОБЛЕМА ВОЗРОЖДЕНИЯ ИСКУССТВА ШПАЛЕРЫ В XIX ВЕКЕ. УИЛЬЯМ МОРРИС

Специальное гь 17.00 09 Теория и история искусства

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

Санкт-Петербург 2006

ч

Робота выполнена на кафедре истории искусства исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета

1 !аучж.|й руководитель:

Док гор искусствоведения, профессор Калитина Пипа Николаевна

Официальные оппонент ы:

Док гор искусствоведения, профессор Герман Михаил Юрьевич,

Кандидат искусствоведения, профессор Всрижпикопа Татьяна Филипповна

Ведущее учреждение: Российский инстигут истории искусств

Зашита состоится ^¿■О&Л 2006 года в ¿Ьчасов на заседании

диссертационного совета К.212 232.06 по тощтс диссертаций па соискание ученой степени кандидата наук при Санкт-Петербургском государственном университете (109044, Санкт-Петербург, Менделеевская линия, 5)

С диссертацией можно очпакомшься в научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Пс1србургского государственного университета

Лвюрефсрат разослан « /л » 2006 года

аоовд

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность работы Возрождение искусства шпалеры связывают, как правило, с первой половиной XX века и главной фигурой этого процесса провозглашается Жан Люрса, творчество которою оказало огромное влияние на последующие поколения художников, работающих в области шпалерного ткачества. Однако первая попытка возрождения искусства шпалеры была предпринята и XIX столетии, и именно Уильям Моррис (1834 - 1896) впервые понимав! значение средневековых традиций для обновления пришедшего в упадок ремесла, делая средневековые шпалеры источником вдохновения и своих теоретических построений. Произведения и взгляды Морриса рассматриваются в диссертации как художественно-эстетический феномен, позволяющий уточнить роль Морриса в процессе возрождения и обновления шпалерного ткачества, поскольку именно традиции шпалерного ткачества средних веков стали той основой, которая привела к развитию шпалеры в XX веке.

Прсдмсг и объект исследования. Предметом исследования является проблема возрождения традиций средневекового шпалерного ткачества в XIX веке, связанная с именем Уильяма Морриса Объектом исследования, в первую очередь, стали взгляды Уильяма Морриса на средневековое наследие и шпалеры, вытканные в мастерской Морриса в Мсртонском аббатстве.

В диссертации рассмотрены также произведения шпалерного искусства, относящиеся к так называемому «Золотому веку» шпалерного ткачества, поскольку именно они вдохновили Уильяма Морриса, указав ему путь возрождения этого ремесла, а также некоторые этапы возрождения средневековых традиций шпалерного ткачества вплоть до Жана Люрса, чьи взгляды на шпалеру, сопоставленные со взглядами Морриса, дают возможность уточнить роль последнего в процессе возрождения шпалеры. Кроме того, обт.ектом исследования явились работы современных мае [еров в области ткачества, так как на их примере можно проследить влияние идей Морриса на современных художников-текстильщиков.

Источниковедческая основа диссертации охватывает разнородные материалы: статьи, лекции, письма, интервью Морриса, помогающие понять его взгляды на средневековье и шпалерное ткачество.

Цели и задачи исследовании. Целью работы является рассмотрение попытки Уильяма Морриса воссоздать пришедшее в полный упадок к XIX столетию шпалерное ткачество посредством возрождения идеалов «Золоюго века» и уточнение роли Морриса в процессе возрождения искусства шпалеры, выходящего за рамки XIX века и связанного уже е веком XX. Задачи работы:

■ Проследить формирование интереса Уильяма Морриса к средневековому наследию и охарактеризовать отражение проблемы средневековья в его литературном наследии, уделив особое внимание эссеистике: именно в ней формируется эстетическая система Морриса, воплощением которой на практике и становится его деятельность в области шпалерного ткачества.

■ дать общую характеристику шпалер «Золотого пека», являвшихся для Уильяма Морриса идеалом, и сравнить шпалеры, созданные в мастерской Мертонского аббатства, со средневековыми образцами (па примере ковров из собрания Государ

■ проанализировать различные взгляды на возрождение искусства шпалеры па основе средневековых традиций в XIX - первой полопипе XX в (Уильям Моррис - Жан Люрса) и обозначить проблему влияния средневекового наследия на современные произведения в области ткачества.

Методы работы. Столь разные задачи погребовали разнообразия исследовательских методов. Во многом диссертация опираося на методопогию, сшвшуго основой исследований НЛО. Бирюковой, Л.А Аникста и Линды Перри.

Изученность проблемы и научная новизна работы. Творчество Уильяма Морриса в целом интересует как зарубежных (Дж. Маккейл, Дж. Линдсэй и др.), так и отечественных исследователей (А.А. Аникст, Т.Ф Всрижникова', 1Í.A. Некрасова, и др.). При этом рассматриваются как собственно биография )гой выдающейся личности, так и различные аспекты его творчества. Существуют работы, посвященные медиепизму Морриса (М. Греннан, Дж. Харрис и др), а также проблеме «Моррис и текстиль» (Л. Перри, О. Феэрклоу, П. Лири и др.), однако отдельных исследований, рассматривающих занятия Морриса шпалерным ткачеством, как один из наиболее показательных примеров влияния средневекового наследия па чворчесшо этого мастера, насколько известно, пет; как ист и работ, посвященных непосредственно вкладу Уильяма Морриса в процесс возрождения шпалеры и конце XIX - первой половине XX века. Диссертация призвана заполнить •>го г пробел.

Практическое значение н способы внедрения работы. Материалы рабош, се основные положения и выводы могут быть использованы в общих и специальных курсах по истории искусства, читаемых в вузах, средних учебных заведениях, художес!псиных школах и искусствоведческих кружках. Кроме юго, отдельные положения могут быть использованы в курсах по эстетике и иконографии.

Апробация работы. Основные положения работы стали основой докладов автора на конференциях в СПбГУ (1997, 1998, 2001, 2004 г.) и в Невском ипеппуге языка и культуры (2003, 2004 г.), а также на пятидесятой юбилейной конференции Общества Уильяма Морриса (University of London, F.gharn, Surrey, 200S i.), па английском языке; кроме того, они использовались в лекциях для аудспгов СПбГУ и учащихся ДМКЦ Школы гидов и переводчиков

Структура диссертации обусловлена се задачами. Исследование состоит из введения, историографии, двух частей, каждая из которых содержит три главы, заключения, а также трех приложений

1 И 1973 году ТФ. Верижникова шщитила диссертацию па соискание ученой степени кандидата пскусстпоисдепня по теме «Творчество Уильяма Морриса» Эта работа стала первым искусствоведческим исследованием п нашей стране, посвященным Моррису ТЗ четвертой главе автор рассматривает творчество Уильяма Морриса в декоративно-прикладном искусстве, и в том числе -деятельность последнего в области шпалерного ткачества, отмечая пройденный им путь- от законов материала- к со-ушишо художественного обр.па Начиная с 1969 гола Т Ф Верткникопой опубликован целый ряд С1В1СЙ, МОСПИШСНМЫХ ратличным вопросам, евкьншым с творчеством Уильяма Морриса

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение - определяет круг задач аптора работы, раскрывает состояние предмет исследования на сегодняшний день, показывает актуальность темы, а также рассма гриваст дсяюльиЪоь Общества Уильяма Морриса, членом которо!о автор исследования имеет чссть являться.

Уильям Моррис и проблема возрождения шпалерного ткачества. Историография - в этом разделе дается обзор литературы по теме исследования.

Обилие посвященных Моррису работ поражает - одно лишь их перечисление, сопровождаемое краткими комментариями в Библиографическом справочнике, изданном в 1980-х и не учитывающем соответственно книги и стап.и, появившиеся в последние десятилетия, занимает 428 страниц2. Однако ничего удившельного здесь нет: Уильям Моррис блестяще проявил себя в чрешычайно разнообразных сферах деятельности, а многогранность его талантов давно уже стала общим местом. Личность такого масштаба как Уильям Моррис не могла не вызвать появления огромного количества работ ей посвященных, авторами которых являлись как современники Морриса, так и его потомки Все новые и новые работы издаются каждый год.

Даже если не учитывать труды общего характера по искусствоведению, литературоведению, эстетике, философии и пр., в которых фигурирует имя Морриса, дать обзор всей литературы, ему посвященной, совершенно невозможно Поэтому в историографическом обзоре, предваряющем диссертацию рассмотрены лишь издания монографического характера, хотя дополнительную информацию о шпалерах в творчестве Морриса мо!-ут дать работы, посвященные Верп-Джонсу, другу и главному сподвижнику Морриса » деле возрождения шпалер, а также литература о движении Искусств и ремесел и о прерафаэлитах.

При этом рассматриваемые издания разделены на три большие группы: собственно биографии (здесь нужно сразу подчеркнуть, что биографический аспект практически всегда присутствует не только в биографиях, но и в основной массе прочих исследований, поскольку жизнь Морриса помогает лучше попять его разностороннюю натуру), затем работы, рассматривающие всю совокупность отдельных аспектов его жизни и творчества и, наконец, исследования, выделяющие какую-то одну интересующую автора проблему. При изучении вклада Морриса в возрождение шпалерного ткачества в большей или меньшей степени полезны все три категории, которые и рассматриваются последовательно, в соответствии с предложенной классификацией - в диссертации дается общая характеристика каждого раздела и отмечаются самые значительные работы.

Часть I. Уильям Моррис и средневековье - поскольку шпалерное ткачество является одним из наиболее показательных примеров влияния средневекового наследия на творчество Морриса, прежде чем рассматривать наследие Морриса в области искусства шпалеры, представляется целесообразным уделить особое внимание теме «Моррис и средневековье» -этому посвящена первая часть исследования, состоящая из трех глав, показывающих, как формировался интерес Морриса к средним векам, из каких

г ЛИо О Ь. \vniiam Могга- а геГсгепсе gu¡dc. Пенит, 1985

компонентов сосюиг присущая ему идея средневековья и как она проявляется в ею литера1урш>м наследии.

Викторианская эпоха и целом характеризуется повышенным интересом к средневековью. Как отшил Поль Мейер, роматпчеекпй ныл рикгориапцеи иренрашл срсдппс иска и золотой пек: увлечение средневековьем порою сводилось к чисго зстежческому эскапизму, а порою принимало форму скрупулезного историческою исследования'. Впрочем, но характеризовало первый этап развития интереса к средним векам - интереса к прошлому «во имя прошлого», который затем дополнился интересом к прошлому «по имя настоящего»*. Именно такой подход и был характерен для Уильяма Морриса.

Глава I. Формирование интереса Уильяма Морриса к средневековью -в этой главе рассматриваются истоки любви к средневековью, сопровождавшей Морриса на протяжении всей жизни.

Как известно. Уильям Моррис отличался разносторонностью своих интересов, его теоретическое и художественное наследие чрезвычайно велико и разнообразно. Исследовагели часто приводят слова врача, наблюдавшего последние минуты его жизни и ответившего на вопрос о причине смерти следующим образом: «Думаю, диагноз прост - болезнь, название которой Уильям Моррис, а симптомы - способность работать за десятерых»5 Многие авторы, например Л. Лпикст6, сравнивают Уильяма Морриса с титанами Во (рождения, подобными Леонардо да Винчи, и силу многогранности таланта. Однако сама эпоха Возрождения как раз была абсолютно чужда Моррису: он вошел и историю как «восторженный апологет средневековья», медиевист, который пьпалея вофодить средневековые идеалы не только в своем искусстве, но и в реальной жизни.

Однажды Моррис заметил: наш пек уродлив, и если человек хочет что-нибудь создать, он просто должен выбрать себе эпоху, которая ему подходит и идентифицировать себя с нею7. Он так и сделал- все, что бы он пи создавал, было проникнуто любовыо к средневековью, зародившейся в нем с самого раннего детства, а «I отика» стала для него средством самовыражения.

Таким образом, на основе писем и эсссистики Уильяма Морриса п главе прослеживается то, как формировался столь важный для понимания этой личности и его творчества интерес к средним векам, и обозначаются те факторы (детские игры и чтение романов П. Скотта, посещение Кстггербсрийского собора в восьмилетнем возрасте, формирование отношения к природе и истории, учеба в Оксфорде, книги Т. Карлейля и Дж Рескина, поездки по Северной Франции, знакомство с прерафаэлитами), которые повлияли на развитее интереса Уильяма Морриса к срсдневскопыо и определили его позицию медиевиста.

Глава II. Идея срсдиспскппьп п литературном наследии Уильяма Морриса - попытка показать, как свойственные Моррису представления о средневековье проявляются и его литературных произведениях.

В советском литературоведении Уильям Моррис известен в геномном как писатель-социалист, автор таких произведений как «Сон про Джона Колла»,

' Лнхпчспп С. Уильям Моррис - Сарл срслиепекош.я // Моррис У Полы лпвгых остропол M.I996 С 7. 1 Сгсшш М R William Morris Medievalist anil Revolutionary. New York, 1945. P. 2. ''lames R William Morris Aylesbury, 1983. 1' 42.

fl Лпикст Л У Моррис и проблемы хуяожес тсмпоП культуры // Уильям Моррис Искус с то и жизнь М , 1973. С. S

7 Ону I. F William Moiris and his ЛИ London. 1899 P 8.

«Марш рабочих», утопии «Вести ниоткуда». Однако этим не ограничивается его вклад в истерию литературы. Как еще в 1916 году отмстил Л. Хирн, Моррис -самая шачитсльная фигура среди романтиков... самый плодовитый поэг своего века, причем стихотворное наследие такого масштаба встречается только у поэтов средних веков, столь им любимых*. Литературное юорчсстпо Морриса начинается именно с поэзии, затем, подобно Скопу , - сю кумиру с детских лег, он обращается к прозе, причем около двух третей его наследия в области художественной литературы составляю г весьма необычные романы, пошоляющпс говорить о создании нового жанра в рамках викторианской литературы, развитие которого в XX столетии привело к появлению романов

«ф)Н1СЗИ»И).

В 1858 году Моррис опубликовал свой первый сборник поэм «Защита Гинсвры» - <но духу исключительно наивных и очень средневековых», как он впоследствии охарактеризует их в 1883 п одном из писем. Именно сочетание присущей Моррису изысканной декоративности и реализма деталей сделали его произведения оригинальным, а прошлое в его изображении осязаемым. Следует отметить, чю уже в этих ранних стихах проявляется типичный для Морриса тин;! на средние иска через призму хроник, средневековых романов и баллад, сохраняющимся и тогда, когда социальные аспекты истории периода станут для агиора ис менее важны, чем смутное очарование прошлого, которое, впрочем, им не идеагизиропалось, хотя именно в нем он и искал утраченную в XIX столетии красоту.

Моррис был вепиколепным, во многих отношениях профессиональным, знатоком средневековой культуры вообще и литературы в частности и обладал умением «сквозь паутину фантазии видеть историческую реальность»".

При жизни Моррис снискал наибольшую известность как автор «Сигурда Волсунга и Падения Нибслупгов» (1878) и поэмы «Земной рай» -«великолепной шпалеры, сотканной из слов и образов»12 - в которой он предпринял попытку возродить манеру Чосера, и которая, по словам критиков, являла собой наиболее значительное из его ли гературных творений.

Затем Моррис обращается к прозе, и хотя и в 1880-е он создает поэтические произведения, преимущественно социалистической направленности, кпк, например, «Марш рабочих», в основном его интересы лежат в области романа. Всего им создано было десять крупных произведений этого жанра и два остались незаконченными. При этом лишь «Сон про Джона Болла», открывающий серию и «Вести ниоткуда», написанный четвертым, где в форме утопического повествования изображены почти псе основные идеи, которые были развиты в сочинениях Морриса по теории искусства, эстетике и социалистической теории, являются образцами социалистически ориентировачной литературы, с ярко выраженными пропагандистскими целями. Здесь следует подчеркнуть, что н них проявляется характерное для Морриса отношение к истории как к средству, позволяющему «прозреть будущее» и использовать прошлое «во имя настоящего». Большинство же его романов на

' Лихачева С. Указ. соч. С. 5

' Brooke S A Foi г Poets. A Study of Clough, Arnold, Rossctti and Morris. London, 1908. P 217

10 Лихачева С. Указ соч. С 1

" Orennan M.R. Op. clt. P. 36.

I! Tames R. Op. cit. P. 23.

попом уровне воссоздают смутное романтическое очарование прошлого, свойственное его ранним стихотворениям13. Эти весьма необычные произведения, в которых Моррис не обращается к читателю с проповедью своих идей, по создаст ради удовольствия14 собственный мир на основе традиции -мир, овеянный готическим духом, но не духом подлинного исторического средневековья, а некой грезы о нем, где сказка и реальность сплетаются воедино.

По словам У. Крейна, мир литературных произведений Морриса похож па его шпалеры - зеленое поле, уссяиное цветами, по которому шествуют благородные и прекрасные фигуры, созданные его романтическим воображением15. Вслед за Крейном Р Фуллер отмечал, что персонажи Морриса - это фигуры из сна с прекрасными, небывалыми именами, что странствуют по цветным гобеленам небывалых событий, и события самые необыкновенные происходят там, где в ветвях поют настоящие птицы16.

Согласно С. Лихачевой, в этих своих романах Моррис соединяет воедино кельтскую «фантастичность», исландскую «практичную прямоту» и куртуазные элементы французского рыцарского романа, намеренно подражает то срсдпсвекопой аллегории («Лес за пределами мира»), то готическому роману («Воды Днвпых Островов»), Он экспериментирует с языком, и в результате на основе архаизмов, создается причудливый и живописный «псевдосредиевековый стиль», оставляющий впечатление «остраненпости» прошлого и в го же время ощущение его осязаемости17.

Так в литературных произведениях Морриса воплощается его идея средневековья и особый свойственный ему взгляд на средние века. При этом, как явствует из приведенных примеров, литературоведы весьма часто прибегают к сравнению стихотворений и романов Морриса с его шпалерами. Глава III. Эстетическая система Уильяма Морриса раскрывает составляющие свойственного Моррису представления о средневековье, понимание которых чрезвычайно важно, учитывая тот факт, что свои эстетические положения Моррис старался претворять в жизнь, и одним из наиболее показательных примеров является его деятельность в области шпалерного ткачества. Кроме того, в этой главе Моррис рассматривается как представитель английского медиевизма.

Особое представление об эпохе средневековья, нашедшее, как было показано в предыдущей главе, отражение во всем литературном творчестве Морриса от ранних стихотворений, с характерным для них смутным романтическим очарованием прошлого, до весьма необычных «псевдосредневековых романов», созданных в последнее десятилетие его жизни, обусловило и характер его эстетической теории, сформулированной в сорока произведениях социально-эстетической прозы, созданных им с 1877 по 1896 год1 . Именно в них сложившаяся в сознании Морриса идея средневековья предстает в наиболее четком концентрированном виде.

" S.\intsbury G Л Short History ofEnglisli Literature London, 1900. P. 784.

14 Подробнее об этом см : Grennan MR Op. cit P 107

" Crane W. William Morris and his work // William Morris to Whistler. Papers and addresses on art and craft

and the commonweal. London, 1911. P. 5.

" Лихачева. С. Укач. соч. С. 21.

"Там же С. 10-18

"ГольдммтЭ Уильям Моррис и социальные истоки сопрсмснноП архитею-урм М, 1973 С.32.

Практически все эти произведения, в которых он изложил свою концепцию искусства, в той или иной степени апеллируют к средним векам как к орудию ретроспективной критики современного автору общества и культуры и источнику изучения законов, позволяющих проложить путь «искусству новому, творимому народом и для народа». Последнее было чрезвычайно важно для Морриса в этот период, поскольку, описывая прошлое, мыслями он был неизменно обращен в будущее. Как еще в 1914 году отметил Клаттон 1>рок, восхваляя минувшие времена, Моррис всегда размышляет, почему настоящее гак скверно, и как надо его изменить, чтобы будущее стало лучшим. Это и отличает его от представителей романтизма19, хотя нередко именно Морриса называют последним английским романтиком20.

Моррис придавал истории чрезвычайно большое значение. Характерно, что, критикуя в целом свой век, он признает все же одну из его сильных сторон, а именно новый взгляд на историю, которая «интересовалась теперь не только жизнмо двора, но и народа», а искусство является для itero тем зеркалом, в котором отражается жизнь народа, свидетельствуя о состоянии общества, его породившего.

Характерно, что увлечение Морриса ремеслом тяготеет над его доктриной. Эю проявляется как в произведениях художественной литературы (в частности, п романе «Вести ниоткуда» тема труда настолько разрабатывается, что грозит нарушить равновесие всего произведения2'), так и в эссеистике, где в центре внимания - контраст между прошлым и настоящим. Исторический материал становится для Морриса тем источником, к которому он постоянно обращается, «ища в нем поддержку для своих надежд».

Моррис совершенно справедливо видит одну из причин упадка современного ему искусства именно в том, что характеризовавшее средневековье равноправие художника и ремесленника было утрачено. Эта проблема стояла перед Моррисом чрезвычайно остро и в его практических занятиях ремеслом - неудивительно, в связи с этим, что она с самого начала привлекала его внимание.

Следует отметить то, что традиция обращения к средневековью и использования сравнительной характеристики его с современным состоянием общества в целях критики последнего чрезвычайно типична для XIX столетия, и в значительной степени обусловливает развитие общественной мысли в Англии в это время. При этом развитие английского медиевизма - процесс постоянно эволюционирующий, а потому медиевизм Морриса не следует рассматривать только как продолжение традиции его предшественников (У. Коббета, Р. Саути, О. Пыоджипа, Т.'Карлейля, Дж Рескина), хотя он в значительной степени опирался на их опыт, яо дальнейшее развитие этой традиции, поскольку, уходя в нее своими кор!1ями, медиевизм Морриса выходит за ее пределы, учитывая происходящие в последней трети столетия перемены22. Согласно Моррису, его «точка зрения, по сути дела, представляет собою не что иное, как социализм глазами художника».

" Гам же. С. 36.

м Лазарев!! H Фрэнк Прснгпин - ученик и последователь Морриса // Эстетика Морриса и современность М. 1987. С. 170.

21 Мортон А.Л. Английская утопия. М.,1956 С. 204

2211агпч 1 William Morris and Ihe Middle Ages // William Morris and the Middle Ages. Manchester, 1984. P. 2.

Из приведенных в диссертации материалов следует, что свойственный Уильяму Моррису взгляд па средневековье обусловлен мыслью о расцвете ремесла в средние века и упадке последнего в XIX столетии. Средневековье для пего - эпоха чистого ремесла и прообраз «общества равных», когда все ремесленники являлись одновременно и художниками, испытывавшими радость 01 своею труда. В возрождении «оптимистического» народного искусства и заключалась, по мнению Уильяма Морриса, возможное! ь для создания совершенного социалистического общества, что было чрезвычайно важно для автора, учитывая присущий ему интерес к прошлому «но имя настоящею и будущего». Следовательно, Уплг.ям Моррис, работая в русле традиции английского мсдисвшма, обогатил ее присущими ему в этот период взглядами еоциалпаа-утописта.

Часть II. Уильям Моррис и проблема повреждения традиций средневекового шпалерного ткачества - посвящена уточнению вклада Морриса в историю шпалерного ткачества. Она состоит из трех глав, в которых рассматривается как дсяюлмгость мастерской Мсртопского аббакява и вытканные там произведения в сопосгавлепии со средневековыми образцами, так и взгляды Морриса на средневековое наследие и методы обновления шпалерного ткачества, а также влияние его идей па развитие шпалеры в XX с голетии.

Художественное творчество Морриса - попытка соединить идеал с реальностью. Моррис выступил с критикой современной ему культуры и призывом вернуть искусство к ранним чистым эпохам и стилям Высочайшим мерилом художественности он считал готику с се искренностью и полноправием матеро», с»ободиы\ 01 диктат Академии, холодности и мер|пснпосгп ее искусства. Порицая у!рату индивидуального творчества, он пытался породить средневековые ремесла, ирошконоспавляя ич югальпой «машинизации» и се воздействию на декоративно-прикладное искусство в целом. Целью его было «вновь сделать предметы красивыми». Машины производили предметы дешевые, но скверные, тогда как он пытался руками сотворить вещи полные красоты и индивидуальности. Обращение Рескииа к эстетике ручного труда в противовес обезличенной промышленности было с огромным энтузиазмом воспринято Моррисом, который, впрочем, считал, что машина должна быть заменена ручным трудом, только там, где она бессильна создать красоту. Это в полной мере относилось к шпалерному ткачеству, которое предоставляет прекрасную возможность показать, как эстетические положения Морриса претворялись им в жизнь.

Глава I Уильям Моррис и шпалерное ткачество - дает краткую характеристику состояния шпалерного ткачества к моменту организации мастерской в Мертонском аббате 1вс, раскрывает взгляды Морриса на современные ему изделия и обозначает основные этапы занятий Морриса шпалерным ткачеством (формирование интереса к средневековым шпалерам, первые самостоятельные опыты в области ткачества, принципы работы над шпалерой, принятые в мастерской и т.д.)

История шпалерного ткачества служит наглядной иллюстрацией идее прерафаэлитов (се придерживался и Моррис), согласно которой после Рафаэля искусство, несмотря на достижения в области техники, скорее пришло в упадок, утратив искренность целей и содержания, нежели достигло расщета, как это

было принято расценивать. Шпалеры из серии «Деяния апостолов», вытканные в 1519 году по картонам Рафаэля в Брюсселе, высоко ценились как современниками, так и потомками, но на самом деле они стали той вехой, которая обо' ппчнлп конец «Золотого века» шпалерного ткачества, связанного с деятельностью средневековых мастеров. Поиски эффектов перспективы, передачи объема и светотени приводят к утрате специфических декоративных качеств, присущих этому виду прикладного искусства, и шпалерное ткачество надолго теряет самостоятельность, чистоту и логичность средств выражения, отличающие произведения средних веков

К концу XVIII столетия путь сближения с живописью заканчивается превращением шпалеры в ее механическое воспроизведение, шпалера, собственно говоря, представляет собой уже не ковер, а тканую картину. При этом средневековые шпалеры были в полном забвении на протяжении нескольких веков: в XVII - XVIII столетиях не создавалось ничего равного в художественном плане шпалерам «Золотого века», более того, многие великолепные готические образцы погибли именно в это время. Постепенная реабилитация готики, наметившаяся в конце XVIII - начале XIX века, меняла и взгляд па средневековые шпалеры и способствовала появлению ишсреса к ним, однако понимание важности средневекового наследия для обновления ремесла, находящегося в упадке, пришло гораздо позже.

Общее угасание шпалерного ткачества, продолжалось на протяжении всего XIX столетия, причем ситуация осложнялась индустриальной революцией, которая повлияла не только на инструменты, материалы и красители, но и привела к тому, что воспроизведение замысла художника вместо ткача брала на себя машине'. Первая попытка возродить пришедшее в полный упадок ремесло посредством возврата к средневековым принципам связана как раз с именем Уильяма Морриса.

Моррис испытывал особую страсть к шпалерам, которые были для него «яркой мечтой». Начиная с детства, когда на него произвели сильное впечатление шпалеры, украшавшие охотничий домик королевы Елизаветы, он чрезвычайно любил «выцветшие вердюры». Путешествуя по Франции в 1854 -1855 годах, он укрепился в этой своей привязанности, а также впервые увидел великолепные готические ковры с сюжетными изображениями. Постепенно он стал прекрасным знатоком шпалер XV - начала XVI века, и именно по его совету Саут-Кенсинггонский музей (ныне - Музей Виктории и Альберта) приобрел ряд ценных шпалер этого времени. Определившись в своих предпочтениях, относительно современных ему ковров Уильям Моррис высказывался более чем резко.

В шггалерах, которые он считал «благороднейшим из всех прикладных искусств, поскольку в нем нет ничего механического»23, Моррис хотел возродить идеалы «Золотого века» шпалерного ткачества. Начиная с 1877 года, когда прочел свою первую лекцию «Декоративные искусства», вышедшую затем отдельным тиражом под названием «Малые искусства», Уильям Моррис разрабатывает свою эстетическую систему и в это же время с 1877 - 1878 года он проводит первые эксперименты в области шпалерного ткачества.

23 Morris W Textiles //Arts and Crafts essays by members of the Arts and Crafts Exhibition Society London & Bombay, MDCCCXCIX P 23.

Необычно то, что, стремясь возродить шпалерное ткачество, Моррис псе делал собственными руками, а не приглашал ткачей из общепризнанных центров, как это было принято ранее (например, в XVII веке в Париж и Морглейк были приглашены фламандские ткачи, а в Мадрид и Санкт-Петербург в XVIII столетии - французские ткачи из Бове). Он поставил ткацкий станок в спальне, вставал рано утром и работал по три - четыре часа подряд, руководствуясь старинным пособием. Первой шпалерой, сотканной Моррисом стала «Акант и лоза» (1879), а источником вдохновения для ее создания послужили «выцветшие вердюры», которыг произвели на Морриса неизгладимое впечатление в детстве - отсюда и крупные листья, и приглушенная цветовая гамма его первого произведения в технике шпалерного i качества. «Акант и лоза», вытканная грубо и неравномерно, позволила Моррису освоить азы ткачества, попять особенности техники и проблемы, с которыми можно столкнуться в работе за епшком, и уже в октябре, в письме Уильяму Беллу Скотту он отмечает, что наконец «научился ткать шпалеры»24.

В 1881 году Уильям Моррис основывает шпалерную мастерскую на территории Мертонского аббатства, которая была прозвана «колоссальным дстским садом для взрослых»25. Впрочем, Моррис считал, что для тгой работы, пс требующей напряжения мускулов, лучше всего подходят гибкие детские пальчики; к тому же, в отличие от опытных ткачей, мальчиков не надо было переучивать: Моррис использовал готлиспый, а пс баслисный станок, полагая, чт о он предоставляет ткачам больше свободы творчества

Любопытно, что при наборе учеников Моррис не отбирал наиболее способных, поскольку был твердо уверен в том, что задатки ремесленника имеет каждый. Задача мастера - раскрыть таящийся в подмастерье потенциал, развить способности и помочь обрести радость в труде. Кроме того, он настаивал па том, чтобы рабочие в мастерской получили возможность проявить свою индивидуальность, а потому требовал, чтобы они не просто механически копировали предлагаемую им модель, по творчески подходили к ее выполнению, проявляя при этом все свои умения. В 1894 году в интервью для журнала «СтудИО» Моррис отметил, что в его мастерской довольно большая свобода выбора цветового решения предоставлялась ткачам, которые как по природе своей, так и в силу обучения - художники, а не просто одушевленные машины26. Таким образом, Моррис пытался воплотить в жизнь свой идеал творческого труда - один из основополагающих компонентов его идеи средневековья. То же интервью позволяет говорить о том, как обычно велась работа над картонами для шпалер Мертонского аббатства: Глава II Шпалеры, созданные Уильямом Моррисом, и подлинные средневековые шпалеры, относящиеся к «Золотому веку» тпялерного ткачества - представляет сравнительную характеристику произведений, выполненных в мастерской Мертонского аббатства, со средневековыми оригиналами времен «Золотого века» на примере ковров из собрания Государственного Эрмитажа, дающих возможность показать те или иные

14 MacCarthy, Fiona, William Morris: A Life for Our Time. London, 1994. P. 408

" Некрасова E. Художественное, творчество Мориса // Эстетика Морриса и современность. М„ 1987. С. 77.

ï6Vallance A. The Revival of tapestry-weaving. An interview with Mr William Morris//Studio 1894 Vol HI P. 101.

особенности шпалер «Золотого века» и обозначить связанную с ними проблематику

Находящейся ныне в собрании Эрмитажа версии шпалеры «Поклонение волхвов», созданной в 1902 году для С.И. Щукина, было суждено стаи» одним из наиболее популярных изделий мастерской в Мертонском аббатстве, что и доказывают своим появлением на спет десять реплик, выгнанных с 1890 по 1907 по одному картону, из которых эрмитажная версия является седьмой. Она дает возможность показать, как именно Уильям Моррис пытался возродить средневековые традиции шпалерного ткачества, тем более, что в собрании музея находится также французская шпалера XVI века на тот же сюжет. Однако прежде чем перейти к рассмотрению проблемы «Уильям Моррис и подлинные средневековые шпалеры» и сравнить эти два эрмитажных ковра, представляется целесообразным дать общую характеристику шпалер «Золотого века», которые были для Уильяма Морриса идеалом.

Особое внимание при этом уделено шпалсрам-мильфлерам, декоративные качества которых чрезвычайно ценились Моррисом, а потому ь работе рассматриваются основные проблемы атрибуции и классификации этих самых загадочных из ковров средневековья. Мильфлср «Юноши, бросающие горох голубям и розы свиньям», хранящийся в Государственном Эрмитаже -единственный из шести шпалер «à fond de fleurettes»27, находящихся на территории бывшего Советского Союза, может быть отнесен к «классическим» мильфлерам и позволяет ознакомиться с особенностями произведений этого рода. Другая эрмитажная шпалера - аптепендиум «Распятие с предстоящими Марией и Иоанном и ангелами с орудиями страстей» дает возможность охарактеризовать особенности мильфлеров, выполненных в мастерских Обюссопа и Феллетепа.

В свое время мильфлеры относили к вердгорам, но в действительности они значительно от них отличаются, в чем можно убедиться, сравнив эрмитажный мильфлср «Юноши, бросающие горох голубям и розы свиньям» с вердюрой «Птицы среди зелени» (конец XV века, брюссельское производство). Здесь стоит отметить, что сам Уильям Моррис, при разработке фона шпалер тяготел к вердюрам -- его фоны хороши как самостоятельные произведения, ибо заглушают фигуры, к тому же линии его слишком тверды, уверенны и каллиграфичны. В разработках фона его учеником Г. Дирлом, напротив, доминируют фигуры, поскольку он, в отличие от Морриса, отдает предпочтение не извивающимся и переплетающимся пышным листьям, а отдельным кустикам цветов, т.е. ориентируется на классические мильфлеры. '

Характгрные черты «сюжетных» шпалер «Золотого века» рассмотрены в диссертации на примере ковра «Голгофа», позволяющего обозначить круг проблем, связанных с произведениями мастерских Турне, и «Бракосочетание Беатрисы», благодаря которому можно охарактеризовать черты брюссельских шпалер переходной эпохи.

Во всех анализируемых в исследовании коврах из собрания Эрмитажа проявляются характерные черты классических средневековых шпалер, наиболее отвечающих требованиям декоративно-прикладного искусства: строгая

" «Юноши, бросаюшие горох голубям и розы свиньям», «Распятие с предстоящими Марией и Иоанном и ангелами с орудиями страстей* (обе в ГЭ) и четыре шпалеры из серии «Об Иосифе Прекрасном» в собрании Государственных музеев Московского Кремля.

уравновешенность, соподчинеиность частей целому, плоскостпо-дскоративное решение в сочетании с изображениями, достаточно верно, хотя и условно передающими реальные предмета и выразительно раскрывающими их состояние, четкая прорисовка фигур, тщательное воспроизведение узоров, паконизм красочной гаммы, а также «заполненность» плоскости, связанная со споеобра(ной традицией «horror vacni» (боязнь пустоты), столь важной в средние века.

Пщс одним памятником переходной эпохи является шпалера «Шклоненис волхвов» из серии «История Христа и Девы Марии». Несомненно то, что автор картона, продолжавший использовать традиционные для готических шпалер приемы, находился под сильным влиянием новых композиционных принципов, появившихся в эпоху Возрождения, и почти все исследователи говорят об очевидном итальянском влиянии. Любопытно, что под влиянием работ итальянского Возрождения находился и Э. Берн-Джонс, эскиз которого лег в основу картона для шпалеры «Поклонение волхвов», которая призвана была возродить готические принципы шпалерного ткачества.

Помимо определения композиционных и стилистических особенностей эти шпалеры, оказалось необходимым рассмотреть ее сюжет (поскольку он апалошчеп тому, что представлен па шпалере Морриса) и таким образом, обратит!,ся к чисто художественным проблемам средневековых шпалер, находящимся, по мнению Ж. Сушаль, в области иконографии211. В средние века художники редко что-либо выдумывали1 они черпали свое вдохновение в rcKciax, а потому искусство не представляло собой игры фантазии29. Шпалерное ткамееIво не было исключением и) данного правила, а главным источником вдохновения для картоньеров являлось Священное Писание.

Тем не менее, не всегда легко определить сюжет той или иной шпалеры, и особсшю много сложностей связано, как правило, с коврами аллегорического содержания, в чем можно убедиться на примере мильфлера «Юноши, бросающие горох голубям и розы свиньям», стилистическая характеристика которого была дана выше. В шпалерах XV - XVI века нет несущественных деталей и почти все они в той или иной степени являются символами. Практически все шпалеры того времени были для средневекового зрителя не просто красивы, по в первую очередь, являя собой своеобразный текст, исполнены для пего значения. Впрочем, все, кто пытается в наши дни трактовать то или иное средневековое изображение, вступают на зыбкую почву домыслов и предположений. Разумеется, предложенный в диссертации вариант интерпретации сюжета мильфлера «Юноши, бросающие горох голубям и розы свиньям» - не более, чем гипотеза.

Что касается рассматриваемой шпалеры из серии «История Христа и Девы Марии», ее хрестоматийный сюжет, легший затем в основу изображения на шпалере, вытканной в мастерской Морриса, читается с первого взгляда.

Легенда о трех волхвах, явившихся поклониться новорожденному Сыну Божшо, путь к которому им указала Вифлеемская звезда, восходит к Евангелию от Матфея (Мтф. 2:1,2,11), дополненному впоследствии апокрифическими источниками. Первые изображения па этот сюжет начинают появляться уже в II - III веках, а к IV он становится неотъемлемой частью христианской

Souchnl G Masterpieces of tapestry M Y, 1974 P 19. " Rurct-Robert F. Le style de Tournai, seconde motié du XV siècle- Connaissance des arts 1979. № 325. P. 87.

иконографии10. XapaKicpiio, чго с конца XV иска наблюдается последний псплеск популярное!и культа святых царей. Таким образом, как шпалера ш серии «История Христа и Девы Марии» (ГЭ), так и «Поклонение волхвов» (Musées de Sens), которая также рассматривается в исследовании, были созданы в период наибольшей популярности этого сюжста и вместе с ковром, выполненным в начальный период возрождения шпалерного ткачества, дают возможность пока la и. темы и мотивы, связанные с этой важной для пкопографии сценой. Любопытно, что к описанию ее у Иоанна Хильдссхаймекого. чья «Легенда о трех Святых Царях» является главным лшерагурцым источником этого сюжета, наиболее близко изображение на шпалере Морриса и Берн Джонса, чго и не удивительно, поскольку классическое изложение «Легенды о ipex святых царях» было сделано eme в начале XIX с толстя Густавом Швабом.

Б заключение иконографического анализа, необходимо было сказать несколько слов о цветах, которые изображены на грех рассматриваемых в настоящем исследовании шпалерах со сценой «Поклонения волхвов». Общеизвестно, чю к концу средневековья ни один предмет не мог избежать религиозной шперпретации, а потому растения, составляющие фон шпалер, вытканных в эюг период, призваны были дополнить смысл изображенных на нем фигур. В работе были указаны лишь тс признаки, которые связаны непосредственно с событием, Девой Марией, Хрисюм, а также со Страстями в целом и с Распятием в частности, поскольку, радостный и торжественный момент поклонения и приношения даров таит в себе намек на грядущие страдания Спасителя. Характерно, что поскольку творение мастерской Морриса вдохновлено мильфлерами, цветам в ней отведено гораздо больше места, чем в рассматриваемых средневековых шпалерах на аналогичный сюжет.

Нельзя, конечно, утверждать, что Моррис и Дирл осознавали скрытый смысл каждого изображенного цветка: за исключением таких общеизвестных растений-символов, как, например, лилия и роза, изображаемые растения в первую очередь помогали им приблизиться к идеалу, достичь необходимой декорашвпости и условности, Однако, изображая вслед за средневековыми мастерами традиционный для мильфлеров набор цветов, они тем самым позволяют рассматривать изображенные на шпалерах Мсртонского аббатства раеюния в рамках средневековой символики.

Возвращаясь к рассмотрению композиционно-стилистических особенностей «Поклонения волхвов», созданной в мастерской Морриса, отмстим, сравнив ее с средневековыми шпалерами, являющими тот же сюжет, что ей, как и лучшим образцам шпалер «Золотого века» свойственны строгая уравновешенность, соподчинснность частей целому, фризообразная композиция, «заполненность плоскости». Фигуры, несмотря на четкость и выразительность, достаточно условны и плоскостны. В пей, как и в лучших образцах средневекового ткачееша, достигнуто органичное сочетание декоративности и правдоподобия, синтез непосредственных впечатлений и традиционно-условного начала. Ее также отличают лаконизм красочной гаммы, сдержанность и благородство цветового решения, ритмичность построения (ломающиеся складки одежд), т.е. именно те черты, что были отмечены при рассмотрении памятников «Золотого века» из собрания Эрмитажа.

м Ihc injgi and their gi«s. New-York, !%2, P.!

Однако шпалера мастерской Морриса остается произведением своего времени, ото не копирование или имитация, но осознанная художественная стилизация, органично сочетающая в себе столь ценимые Моррисом связи с природой и историсн. И хотя наиболее близки к средневековым образцам такие мсртонскне шпалеры, как «Angeli Laudantes» и «Angelí Ministrantes» или «Помона» (к мильфлерам), и «Давид, наставляющий Сопомона в храме»31 (к сюжетным коврам), все же хранящаяся в эрмитажном собрании шпалера «Поклонение волхвов» лает прекрасную возможность показать, как именно под эгидой Уильяма Морриса возрождалось шпалерное ткачество в конце XIX столетия, не слепо повторяя форму, но заимствуя наиболее важные принципы ткачества «Золотого века» и создавая на их основе оригинальное произведение, несущее на себе печать своей собственной эпохи.

Глава III Возрождение искусства шпалеры па основе традиций средневекового шпалерного ткачества: Уильям Моррис и Жан Лгорса. К проблеме влияния средневекового наследия на современные произведения в области ткачества - показывает актуальность идей Морриса и их опосредованное влияние па Мастеров шпалеры на протяжении XX века, вплоть до наших дней.

По словам Мишеля Рагона, «возрождение шпалеры - заслуга современного искусства, и прежде всего одною художника: Жана Люрса»32. В 1946 году состоялась выставка «Французская шпалера от средних веков до наших дней», п. как огмсшл Ж. Кассу в предисловии к каталогу, современные произведения, экспонируемые па пей, были близки шпалерам тжчсской эпохи не только по TCXHOJWi пп и композиционным принципам, по, в первую очередь, по духу33. Именно н ходе этой выставки возрождение шпалерного ткачества было официально признано состоявшимся, а главной фигурой этого процесса единодушно провозглашен Люрса.

Впрочем, необходимость обновления и очищения шпалерного ткачества впервые была осознана еще во второй половине XIX столетия, причем не во Франции, а в Англии, и первая попытка возродить пришедшее в упадок ремесло посредством возврата к средневековым принципам связана, как было показано выше, с именем Уильяма Морриса, который в 1881 году основал шпалерную мастерскую в Мертонском аббатстве, воплотившую в жизнь мечты Дж. Рсскина.

Вслед за ним в 1882 ¡оду художник и архитектор Дртур Макмардо основал «Гильдию пека» - первую из множества художсствснно-ремсслснпых мастерских, следующих заветам Морриса; там изготовлялись мебель, обои, ткани, что же касается шпалер, то продолжателей дела Морриса в этой области в Англии практически не оказалось, однако идеи Морриса о иозрождепии шпалерного ткачества па основе средневековых традиций были подхвачены в Америке и Европе.

" В основу ттоП шпалеры, вытканной в 1902 - 1903 гг. лег эскиз для витража, созданного Верп-Джонсом для I (ерквн Св Троины в бостоне 1 (агромождепне фигур, заполняющих почти псю плоскость птпалерм, отсутствие передачи воэдмниой среды и перепет нвного построения сближают ее с готическими образцами.

'"Савицкая В Превращение шпалеры М„ 1991! С 23.

53 Киселева О Возрождение искусства шпалеры во Франции в первой половине XX веке н творчество Жана Люрса Автореферат диссертации на соискание степени кандидата искусствоведения. СПб., 1995. С 12.

13 1893 году в Уильямебриджс (Пыо Йорк) была основана масгерская Уильяма Баумгартепа. Иногда в этой мастерской созданатись произведения, навеянные средневековыми образцами, такие как «Готическая охота», которая сопоставима с мнльфлерами, а также тгпчсскимн шпалерами со сценами охот, например i-r собрания музея Метрополитен. Однако визитной карточкой "Упльямсбриджа ст.ит шпалеры с пасторальными сюжет тми в духе Куше, Впрочем, несмотря на то, что Баумгартен не является наследником идей Уильяма Морриса, а лишь создателем первой в Америке шпалерной мастерской - оп не возрождал, по зарождал искусство шпалерного ткачества - невозможно не упомянуть его на страницах настоящего исследования. Будучи человеком решительным и энергичным, прекрасно осознавая трудности, которые ему придется преодолевать (в этом он схож с Моррисом), Баумгартен сначала добился того, чтобы первоклассные французские ткачи согласились приехать в Америку п работать у пего, а затем начал искать учеников среди американцев с тем, чтобы постепенно освободить мастерскую от иностранных работников и сделать се подлинно национальной.

Преемником же идей Уильяма Морриса в Америке суждено было стать Альберту Уертеру. Подобно Моррису он восхищался средневековым искусством, стремился воспитывать вкус публики и настаивал на том, что художнику необходимо овладеть основами ремесла прежде, чем браться за создание картона для шпалеры. Так же как и Моррис, он имел особое пристрастие к позднеготическим «вердторам с персонажами», а кроме того, образцом для пего служили Брюссельские шпалеры первой четверти XVI века.

Другой способ решения проблемы возрождения шпалерного ткачества в конце XIX - начале XX века дали Скандинавские страны, где, также во многом под влиянием идей Уильяма Морриса, был предпринят ряд попыток создания современных шпалер на основе соединения средневековых традиций с традициями национального ковроткачества. Также и в Германии на рубеже столетий появляются шпалеры, сочетающие в себе традиции народного ткачества с принципами классических средневековых шпалер; отдельные произведения, совмещающие в себе народные и средневековые черты, ткутся в Бельгии и Венгрии. Что касается процесса обновления шпалерного искусства во Франции, то гам его итогом стали, как известно, новации Жана Люрса, которые, впрочем, открытием не являлись, будучи подготовлены его предшественниками. Поскольку в своем исследовании О. Киселева34 подробно рассматривает возрождение французского шпалерного ткачества, в настоящей диссертации этот обширный и интереснейший материал опущен; рассмотрены лишь взгляды Люрса на шпалеру в сравнении с идеями Морриса.

В работе показано, что для понимания сути возрождения шпалерного ткачества Уильям Моррис (1834 - 1896) и Жан Люрса (1892 - 1966) - фигуры знаковые: если Моррис в конце XIX века начал это процесс, то Люрса его завершил. Любопытно, что Моррис и Люрса, жившие в разных странах и в разное время, имеют много общего. Оба они личности многогранные, отличавшиеся активной гражданской позицией, и того, и другого исследователи и современники сравнивают с «титанами Возрождения»; для обоих характерна

и Диссертация О Киселевой на соискание степени кандидата искусствоведения «Возрождение искусства шпалеры во Франции в первой половине XX века и творчество Жана Люрса» была защищена IIСГШГХПА в 1995 году.

обостренная любовь к природе и оба считали шпалерное ткачество благороднейшим из всех прикладных искусств. Интересно, что и Моррис, и Люрса пришли к шпалере через вышивку, а путь от вышивки к шпалере весьма показа)слеп: как известно, история европейского шпалерного ткачества некоторыми исследователями начинается со знаменитого «ковра из Байе», который на самом деле выполнен не в технике шпалерного ткачества, но являет собой вышивку стебельчатым швом и гладыо по льняной ткани шерегыо.

Стремясь к возрождению шпалерного ткачества, оба обращались к средневековому наследию, только для Морриса идеалом являлись мильфлеры и шпалеры «Золотого века», а Люрса обратился к более раннему периоду, избрав в качестве основного образца «Анжерский Апокалипсис». Сравнение высказываний Люрса с тем, что писал о шпалерах Моррис, показывает, что они во многом перекликаются, а сформулированные Люрса в ходе анализа «Лнжерского Апокалипсиса» основные принципы шпалерного ткачества совпадают с теоретическими высказываниями и практической дсятельносшо Уильяма Морриса. Потому можно сказать, что Люрса завершил начатую Моррисом борьбу за возвращение шпалере ее специфики. Оба они опирались в своих практических исканиях на средневековые шпалеры, находя в них источник вдохновения и понимания основных законов этого вида декоративно-прикладного искусства.

Следоваюп.по, проблема влияния средневекового наследия па современные произведения в области ткачества заслуживает особого внимания, поскольку именно традиции шпалерного ткачества средних веков стали той основой, которая привела к развитию шпалеры в XX веке. Многие современные работы восходят к средневековым шпалерам как к источнику, как правило, опосредованному, и соответствуют одной из наиболее важных тенденций развития ткачества XX века - гармоничному сочетанию самовыражения и верности традиции, что показано в диссертации на примере работ, выполненных в стенах Санкт-Петербургской Государственной Художественно-Промышленной Академии. Наиболее показателен в этой связи дипломный проект Натальи Цветковой - триптих «Гобеленовый римейк» (1998). Центральная идея работы выражена в самом названии («римейк» -«цитирование»)- это - попытка проследить развитие шпалерного ткачества с древнейших времен до наших дней, поэтому каждая из частей триптиха содержит цитату, показательную для того периода, который она представляет. Так, первая шпалера посвящена зарождению ткачества, а потому в пей использованы мотивы знаменитых коптских ткачей, причем местами основа была оставлена незатканной, чтобы создавалось впечатление ветхости, утрат, появившихся со временем. Вторая - олицетворяет средневековье - чрезвычайно важный для истории шпалерного ткачества период «Золотого века», а цитируется, что и следовало ожидать, серия шпалер «Дама с единорогом» (фрагменты цветочного фона, голова единорога). Третья часть триптиха являет первую половину XX века - период возрождения шпалерного ткачества, связанный с творчеством Люрса, а также многих других художников, способствовавших возвращению шпалере ее специфики, и завершивших тем самым дело, начатое Уильямом Моррисом. Таков взгляд современного художника-текстильщика на историю своего ремесла, и это еще одно доказательство того, что влияние Морриса, пусть опосредованное, на

современных тка"ей несомненно. 'И хотя, к сожалению, насколько известно, никто из студентов не обращался к шпалерам мастерской Мертонского аббатства, как к непосредственному источнику вдохновения, а их копии, в том числе, вытканные вручную (мастерская С Д Коровиной), выполняются лини, в коммерческих целях (приложение Ш), заслуга Морриса в том, что стала возможной сама постановка вопроса о процессе возрождения шпалеры в XX столетии как искусства, обладающего своей спецификой и собственным языком, и о влиянии средневековых шпалер на ковры нового времени.

Заключение - суммирует основные выводы по всей работе.

Приложение I - представляет Перевод интервью Уильяма Морриса, данного им ЛИмеру Вальяпсу «Возрождение нтпалерпого ткачества» (Studio. Bcmrose & Sons Ixl, London and Derby. 1894. Vol HI P. 99-101.)

Приложение (I - дает обзор истории Мертонского аббатства, на терриюрии которого находилась шпалерная мастерская Уильяма Морриса

Приложение III - рассматривает деятельность магазинов элитных тканей, а также магазинов «on line», где можно приобрести современные копии шпалер мастерской Морриса, выполненные в коммерческих целях для «домашнего использования».

ОСНОВНЫЕ ВЫВОДЫ

История шпалерного ткачества служит наглядной иллюстрацией идее прерафаэлитов (се придерживался и Моррис), согласно которой после Рафаэля искусство, несмотря на достижения в области техники, скорее пришло в упадок, утратив искренность целей и содержания, нежели достигло расцвета, как это было принято расценивать. Часто отмечают, что возрождение шпалеры -заслуг современного искусства, и прежде всего одного художника - Жана Лгорса. Однако все основные положения Ж. Люрса, как показано в настоящем исследовании, совпадают с теоретическими' высказываниями и практической деятельностью Уильяма Морриса, и именно с его именем связана первая попытка возрождения пришедшего в упадок ремесла посредством возврата к средневековым принципам.

Характерно, что увлечение Морриса ремеслом тяготеет над его доктриной, что проявляется как в произведениях художественной литературы, так и в эссеистикс, где в центре внимания - контраст между прошлым и настоящим. Исторический материал становится для Морриса тем источником, к которому он постоянно обращается, «ища в нем поддержку для своих надежд». Из приведенных в диссертации материалов следует, что свойственный Моррису взгляд на средневековье обусловлен мыслыо о расцвете ремесла в средние века и упадке последнего в XIX столетии, а основными составляющими его концепции средневековья, как показывает анализ его эссеистики, являются идеал творческого труда средневекового ремесленника, положение о существовании равноправия между художниками и ремесленниками в средние века и связанное с этими двумя аспектами соотношение кустарного и машинного производств, а также представление о средневековом искусстве как искусстве народном. Средневековье для Морриса - эпоха чистого ремесла и прообраз «общества равных», когда все ремесленники являлись в то же время и художниками, испытывавшими радость от своего труда, ибо они были свободны в своем творчестве, создавая «искусство парода».

Начиная с конца 1870-х, т.е. параллельно с выработкой своей эстетической системы, сложившейся п рамках традиций английского медневтма, дополненного свойственными Морису взглядами социалиста-уюписга, он удслясI много времени и сил, пытаясь осуществить свою «яркую мечту». Именно шпалерное ткачество даст прекрасную возможность показать, как эстетические положения Морриса претворялись им в жизнь в бессмертных творениях мастерской Мсргонского аббатства, благодаря которым еще в 1913 году Г. Хантер писал о возрождении шпалерного ткачества как об уже свершившемся факте.

Моррис совершенно справедливо видел одну из причин упадка современного ему искусства именно в том, что характеризовавшее средневековье равноправие художника и ремесленника было утрачено. Эта проблема стояла перед Моррисом чрезвычайно остро и в его практических занятиях ремеслом - неудивительно в связи с этим, что она с самого начала привлекала его внимание. Чтобы достичь хороших результатов, картон для шпалеры должен, по мнению Морриса, создаваться лишь таким художником, который обладает декоративным чутьем и понимает основные особенное ж и законы техники.

Руководствуясь сложившимися у него представлениями о труде средневековых ремесленников, Моррис при наборе учеников не отбирал наиболее способных, поскольку был твердо уверен в том, что задатки ремесленника имеет каждый. Задача мастера - раскрыть |аящийся в подмастерье по1снцпал, радапь способности и помочь обрести радость в труде. Кроме того, он настаивал на том, чтобы рабочие в мастерской, которые «как по природе своей, так и в силу об>чения - художники, а не просто одушевленные машины», получили возможность проявить свою индивидуальность. Таким образом, Моррис пытался воплотить в жизнь свой идсат тпорческого труда -один из осповополашощих компонентов его идеи средневековья.

Моррис также писал о том, что «начиная работу над шпалерой нужно помнить, что она висит на стене», а лучшим доказательством того, что он понимал, что предназначенная для стены шпалера должна быть скомпонована с учетом конкретного помещения, является серия «История Святого Грааля»: в частности, шпалеры серии различны по ширине в соответствии с тем, какое место, они должны занимать на стене. По всей вероятности, это соответствует средневековым традициям, о чем свидетельствует разница в размерах шпалер одной серии, например, серии «Дамы с единорогом».

Картоны, которые получали для работы ткачи в мастерской Мертоиского аббатства, были в натуральную величину, а структура переплетения (12 - 16 нитей основы на дюйм, т.е. приблизительно от 4-5 до 6-7 нитей основы па один сантиметр) соответствует нормам «Золотого века». Именно так вытканы рассмотренные в настоящем исследовании эрмитажные шпалеры: «Юноши бросающие горох голубям и розы свиньям» (4-5 нитей основы на 1 см.) 35, «Распятие с предстоящими Марией и Иоанном и ангелами с орудиями Страстей» (5 нитей основы на 1 см.), «Голгофа» (6 нитей основы на 1 см.),

51 Плотность шпалер И1 собрания ГЭ приводится в соответствии с кн Бирюкова Н Французские Шпалеры конца XV - XX века в собрании Эрмитажа. Л., 1974, № 6, 7, 1, 4

«Поклонение волхвов» из серии «История Христа и левы Марии» (6-7 нитей основы на 1 см.)

В шпалерах, которые Моррис называл «благороднейшим из всех прикладных искусств, поскольку в нем пет ничего механического», Моррис хотел возродить идеалы «Золотого века шпалерного ткачества». Сравнение композиционно-стилистических особенностей шпалеры «Поклонения волхвов», созданной в мастерской Морриса, со средневековыми шпалерами из собрания Государственной) Эрмитажа показало, что ей свойственны тс же черты, что и лучшим обращлм шпалер «Золотою века»' строгая уравновешенность, сонодчинеппость частей целому, фри юобразпая композиция, плоскостно-декоративпое решение в сочетании с изображениями, достаточно верно, хотя и условно передающими реальные предметы и выразительно раскрывающими их состояние, чсткая прорисовка фигур, тщательное воспроизведение узоров, лаконизм красочной гаммы, придающий цветовому решению сдержанность и благородство, а также «заполненность» плоскости, связанная со столь важной в средние века традицией «horror vacui».

Однаю шпалера мастерской Морриса остается произведением своего времени, это не копирование или имитация, но осознанная художественная стилизация, органично сочетающая в себе столь пенимые Моррисом связи с природой н историей. Таким образом, хранящаяся в эрмитажном собрании ишлмера «1 (оклоненне волхвов» дает прекрасную возможность показать, как именно под эгидой Уильяма Морриса возрождалось шпалерное ткачество в конце XIX столетия, не слепо повторяя форму, по заимствуя наиболее важные принципы ткачества «Золотого века» и создавая на их основе оригинальное произведение, несущее па себе печат ь своей собственной эпохи.

В Сазнцкая называет Морриса «провозвестником» современного шпалерного ткачества - это очень справедливое замечание, поскольку именно традиции шпалерного ткачества средних веков стали той основой, которая привела к ргзвитию шпалеры в XX веке. Многие современные работы восходят к средневековым шпалерам как к источнику, как правило опосредованному, и соответствуют одной из наиболее важных тенденций развития ткачества XX века - гармоничному сочетанию самовыражения и верности традиции. Слсдовател! по, проблема средневековых традиций шпалерного ткачества как основы возрождения и последующего развития искусства шпалеры весьма актуальна, и впервые она может быть обозначена на примере произведений Морриса в этой области. Именно Уильям Моррис был первым, кто стал опираться в своих практических исканиях на средневековые шпалеры, находя в них источник вдохновения и понимания основных законов этого вида декоративно-прикладного искусства. Рассмотрение ряда работ, выполненных студентами СПбГХПА, служит наглядным доказательством того, что именно процесс возрождения шпалеры в XX столетии как искусства, обладающего своей спецификой и собственным языком - основное, что можно выделить при рассмотрении влияния средневековых шпалер на ковры нового времени, и хотя, насколько известно, никто из студентов не обращался непосредственно к шпалерам Уильяма Морриса, как к источнику вдохновения, именно его заслуга в том, что возможна стала сама постановка этого вопроса, и таким образом влияние идей Морриса на современных ткачей несомненно.

СПИСОК ПУБЛИКАЦИЙ И ДОКЛАДОВ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Статьи

1. Шпалеры-мильфлеры. Основные проблемы атрибуции и классификации Н Кунсткамера. Этнографические тетради 1998. № 12. С. 149 -153.

2. Иисус Христос - божественный единорог // ПОМИ. 2002. №5. С. 3033.

3. Поклонение волхвов Шпалера Уильяма Морриса // Мир музея. 2003. №3. С. 40-42.

4. Таинственный мир мильфлеров // Мир музея 2004. № 7. С. 17-21.

5. Дама с единорогом сегодня. К проблеме влияния средневекового наследия на современные произведения п области ткачества // Мир музея. 2004, № 12. С. 32-34.

6. Ли енда о i рех Святых Царях // Мир музея. 2005. № 12 С. 32-36.

Тезисы и материалы конференций

I. Проблемы классификациии атрибуции шпалер-мильфлеров // Проблемы социально-политической истории и культуры средних веков. Тезисы стуленческо-аспираптской конференции. СПбГУ. Под редакцией проф. Г.Е. Лебедева. СПб.: Дмитрий Булаиин, 1997. С. 21-22.

8 Шпалера «Юноши бросающие горох голубям и розы свиньям» из собрания Государственного Ормитажа Попытка определения сюжета в свеге средневековой символики II Проблемы социально-политической истории и культуры средних веков. Тезисы студенчсско-аспирантской конференции. СПбГУ. Под редакцией проф Г Е. Лебедева. СПб.: Дмитрий Кулагин, 1998. С. 52-54.

9. Уильям Моррис и шпалерное ткачество // Средневековое общество: социально-политический и культурный аспекты. Тезисы студенческо-аспирантской конференции. СПбГУ. Под редакцией проф. Г Е. Лебедева. СПб.: Дмитрий Буланин, 2001. С. 85-86.

10. Две даты из жизни одной эрмитажной шпалеры. Уильям Моррис и проблема возрождения средневековых принципов шпалерного ткачества // Санкт-Петербург - полиэтнический мегаполис. Материалы международной научно-практической конференции, посвященной 300-летию Санкт-Петербурга. Под редакцией к.н. H.H. Чекмарсвой СПб.: Издательство Невского института языка и культуры, 2003. С. 25-26.

II. Шпалеры «Золотого века» как текст // Герменевтика в гуманитарном знании. Материалы международной научно-практической' конференции. Под ред. проф. Л.И, Коновалова. СПб.: Политехника, 2004. С, 73-74.

12. Уильям Моррис и проблема возрождения шпалеры. К историографии вопроса // Мавродинские чтения 2004: Актуальные проблемы историографии и исторической науки. Материалы юбилейной конференции, посвященной 70-летию исторического факультета СПбГУ. Под ред. проф. А.ТО. Дворниченко. СПб.- Издательство СПбГУ, 2004. С. 202-203.

13. William Morris and Tapestry Weaving: The View from Russia // Morris in the 21s' century. The Fiftieth Anniversary Conference of the William Morris Society. Abstracts.Egham: Royal Holloway University of London, 2005. P. 30.

Подписано в печать 03.03.06. Формат 60x841/16.

Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. листов 1,16. Тираж 100 экз. Заказ № 8.

ЦОП типографии Издательства СПбГУ 199061, С-Петербург, Средний пр., д.41.

ДООСА

-?2>22_

»-7822

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Матюхина, Анна Валерьевна

Введение.

Уильям Моррис и проблема возрождения шпалерного ткачества. Историография.

Часть I. Уильям Моррис и средневековье.

Глава I. Формирование интереса Уильяма Морриса к средневековью.

Глава II. Идея средневековья в литературном наследии Уильяма

Морриса.

Глава III. Эстетическая система Уильяма Морриса.

Часть И. Уильям Моррис и проблема возронедения традиций средневекового шпалерного ткачества.

Глава I. Уильям Моррис и шпалерное ткачество.

Глава II. Шпалеры, созданные Уильямом Моррисом, и подлинные средневековые шпалеры, относящиеся к «Золотому веку» шпалерного ткачества.

Глава III. Возрождение искусства шпалеры на основе традиций средневекового шпалерного ткачества: Уильям Моррис и Жан Люрса. К проблеме влияния средневекового наследия на современные произведения в области ткачества.

Введение диссертации2006 год, автореферат по искусствоведению, Матюхина, Анна Валерьевна

Возрождение искусства шпалеры связывают, как правило, с первой половиной XX века и главной фигурой этого процесса провозглашается Жан Люрса, творчество которого оказало огромное влияние на последующие поколения художников, работающих в области шпалерного ткачества. Однако первая попытка возрождения искусства шпалеры была предпринята еще в XIX столетии, и именно Уильям Моррис (1834 - 1896) впервые понял важность средневековых традиций для обновления пришедшего в упадок ремесла, сделав средневековые шпалеры источником вдохновения и своих теоретических построений. Произведения и взгляды Морриса рассматриваются в диссертации как художественно-эстетический феномен, позволяющий уточнить роль Морриса в процессе возрождения и обновления шпалерного ткачества, поскольку именно традиции шпалерного ткачества средних веков стали той основой, которая привела к развитию шпалеры в XX веке.

Актуальна работа еще и потому, что обращается к двум важным для искусствоведения темам - к титанической фигуре Уильяма Морриса и к истории шпалерного ткачества - заслуживающим гораздо большего внимания, чем им принято уделять в нашей стране.

К сожалению, кто такой Уильям Моррис и что он сделал для шпалерного ткачества известно в России лишь специалистам; к тому же представления о том, что же такое шпалеры в целом, далеки от совершенства. В качестве вопиющего примера непониманию самой сути шпалерного ткачества можно привести вышедшую в начале 2005 года в журнале Antiq.info статью Е. Ро-машевой, посвященную мильфлерам серии «Дамы с единорогом» (Ромашева Е. Тайны «Дамы с единорогом». Символика средневекового искусства шпалер // Antiq.info. 2005. № 24/25. С. 88 - 91)1. Несомненно, журнал этот не является

1 Мильфлеры «La Dame a la Licorne» (Музей Клюни), бесспорно, самые известные из всех средневековых ковров, о чем свидетельствует как наличие обширной литературы им посвященной, так и тиражирование в массовой культуре (открытки, календари, выполненные на жаккардовом станке подушки с фрагментами той или иной шпалеры серии и т.д.). Говоря об истории средневекового шпалерного ткачества невозможно обойти стороной эти шесть загадочных мильфлеров, вызвавших столько споров и дискуссий. научным изданием, но именно благодаря подобным публикациям у рядового читателя может сложиться превратное представление о шпалерном ткачестве как таковом, а ведь этот вид декоративно-прикладного искусства итак незаслуженно обойден вниманием русскоязычных авторов: зарубежная литература по истории шпалерного ткачества обширна и разнообразна, однако на русском языке было опубликовано лишь небольшое число работ, в числе которых, правда, замечательные труды НЛО. Бирюковой.

Что касается Уильяма Морриса, то он прекрасно известен в научных кругах: интерес к Моррису существует в России давно и опубликован ряд работ ему посвященных, хотя, личность такого масштаба заслуживает, несомненно, гораздо более пристального внимания, чем ему уделяется в отечественной науке. Однако не специалистам, имя Морриса, как правило, абсолютно ничего не говорит, впрочем, значительная часть жителей России могла все же это имя услышать (хотя, конечно же, не замечая этого) в совершенно неожиданном контексте - контексте британского кино.

На 108 странице этого же номера antiq.info помещено кредо журнала: «Ваше доверие - наша репутация. Прекрасно оформленный, выдержанный в хорошем стиле, интеллигентный, стильный, добротный. Каждый находит здесь что-то свое». Однако можно ли говорить о хорошем тоне, если статья не содержит ни одной ссылки на источники?

Впрочем, не это главное. Допустим, автор вполне добротно перевела (к вопросу «добротности») работы зарубежных исследователей (по всей вероятности, материалы могли быть взяты из таких книг, как Erlande-Brandenburg A. The Lady and the unicorn. Paris, 1979 и Souchal G. Masterpieces of tapestry. N.Y., 1974) и популярно и сжато изложила содержащуюся в них информацию - это само по себе ценно и заслуживает уважения - вопрос в другом. Согласно хрестоматийному определению, шпалерами называются тканые стенные ковры с сюжетными или орнаментальными изображениями, являющимися органической частью самой ткани, в отличие от вышивки, узоры которой наносятся на поверхность ткани иглой. Именно это принципиальное различие искусствоведу Екатерине Ромаше-вой неведомо. Так, она пишет: «Изготовление шпалер, то есть декоративных настенных тканых ковров, возникает во Франции в начале XIII века» (С 88), однако уже в следующем абзаце можно узнать о том, что «фактурность шпалере придавала толстая пряжа в сочетании с тонким шелком вышивки.» (С. 88). Далее появляются следующие фразы: «Одна из главных загадок, возникающих при знакомстве с серией - для кого была вышита «Дама с единорогом».» (С. 89) и «. можно предположить что «Дама» была вышита по случаю свадьбы.» (С. 90). Очень странная ошибка, учитывая тот факт, что, насколько известно, глаголы «ткать» и «вышивать» не совпадают ни в одном из языков, с которого могла переводить г-жа Ромашева, не говоря о том, что приступая к работе над статьей, посвященной шпалерному ткачеству, необходимо, казалось бы, познакомиться с работами Н.Ю. Бирюковой или В.И Савицкой, тем более, что они написаны на родном для автора статьи языке, после прочтения которых, таких недоразумений не возникло бы. Завершается публикация еще одним «ляпом» из той же области: «Экспертиза техники шитья показывает типичное «haute-Iisse» турнского или брюггского происхождения.» (С. 91) а ведь, «haute-lisse» (от французских слов «haute» - высокая и «lisse» - основа) - не что иное как готлисный ткацкий станок - один из двух видов станков (гот-лисный и баслисный), на которых ткутся, а ни в коем случае не «шьются» шпалеры. Чем объяснить эти весьма грубые ошибки, допущенные в тексте, которые не только могут вызвать сомнения в достоверности статьи в целом, но, и угрожают репутации журнала, столь высоко ценящего доверие читателей?

Так, например, в нашей стране многим известно пародийное шоу «Летающий цирк Монти Пайтон» - среди классических скетчей этой шоу-группы2 есть эпизод, посвященный рекрутскому набору, в котором-то и упомянуто вскользь имя Уильяма Морриса. Гораздо более выразительный пример упоминания имени героя настоящего исследования - фильм Майкла Уинтербот-тома «Круглосуточные тусовщики», премьера которого состоялась в Англии в 2002 году; годом позже картина появилась в российском прокате. Фильм этот о Манчестере времен групп Joy Division, New Order, Happy Mondays, наркотиках, сексе, появлении рейвов - казалось бы, какая может быть связь с представителем викторианской эпохи? Однако, когда главному герою фильма Тони Уилсону, показывают афишу уже состоявшегося концерта со словами «это же просто супер!», он отвечает: «Да, очень хорошо. Это прекрасно, но бесполезно, а, как сказал Уильям Моррис, бесполезное не может быть поистине прекрасным.». Весьма неожиданная цитата; впрочем, харизматичный телеведущий канала «Granada» Тони Уилсон, основатель лейбла Factory Records и одного из наиболее известных в мире клубов "Hacienda", славился своей любовью к цитатам - нет ничего странного в том, что выпускник Кэмбриджа был знаком с наследием Морриса.

Наивно думать, что каждый среднестатистический англичанин сможет, подобно Уилсону, цитировать Уильяма Морриса или хотя бы обозначить его вклад в сокровищницу мировой культуры, однако ситуация в целом гораздо более благоприятна; во многом это - заслуга Общества Уильяма Морриса, членом которого автор этого исследования имеет честь являться. Общество ведет активную деятельность, направленную на популяризацию наследия Морриса и оказывает поддержку проектов, как исследовательского, так и

2 «Летающий цирк Монти Пайтон» впервые вышел на экраны телеканала ВВС в 1969 году и был детищем шоу-группы «Монти Пайтон», из которой впоследствии в «большое кино» вошли сразу несколько популярных ныне актеров и режиссеров (достаточно назвать имя Терри Гиллиама, начавшего с анимации - именно он рисовал заставки для «Летающего цирка» - и прославившегося затем, как режиссер номинированной на «Оскар» за лучший сценарий «Бразилии», 1985 г., и обретшей культовый статус картины «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», 1998 г.). Вплоть до 1974 года участники группы радовали зрителей, отсняв в общей сложности 47 классических эпизодов, в которых переплелись фарс и абсурд, традиции английской культуры (Льюис Кэррол и пр.) и типично английский юмор в трактовке злободневных тем.

3 Коллин М. Измененное состояние. История экстази и рейв-культуры. М., 2004. С. 164. творческого плана, как-либо с ним связанных. Говоря о последних, нельзя не обратить внимание на работы Дэвида Мабба - художника, творчество которого в последние годы связано с наследием Уильяма Морриса. В июле 2005 года под эгидой Общества прошла 50-тая юбилейная конференция, в рамках которой прозвучали доклады, объединенные темой «Моррис в XXI веке». Весьма яркая и эффектная лекция, прочитанная Маббом о собственных работах в один из дней конференции, началась, что может на первый взгляд показаться удивительным, с показа фрагментов произведений Морриса, сменяющих друг друга под звуки «Интернационала», исполняемого на русском языке.

Впрочем, ничего удивительного в «Интернационале» нет, если вспомнить, что сам Уильям Моррис говорил о том, что его «точка зрения, по сути дела, представляет собою не что иное, как социализм глазами художника»4. Почему «Интернационал» прозвучал на русском языке также стало понятно через несколько минут, когда Дэвид Мабб продемонстрировал свои творения, часть которых основана на сопоставлении и наложении друг на друга произведений Морриса и русских художников-авангардистов: Малевича, Род-ченко, Поповой.

Художника интересует встреча «двух утопий» - взглядов Морриса и Советской эпохи, и здесь, в качестве примера, можно привести цикл 2002 года, связанный с наследием Александра Родченко, в основу которого лег производственный костюм, созданный последним в 1920-е годы. Мабб выполняет точную копию этого костюма, однако вместо гладкой материи, из которой он был сшит у Родченко, использует ткань с одним из самых знаменитых узоров Морриса. Кроме того, облачившись в этот костюм делает при помощи фотографа Робина Форстера автопортрет в позе Родченко на основе фотографий Родченко, где тот сам одет в свое творение, и, наконец, вместе с Питером Лойдом Льюисом снимает восьмидесяти секундный фильм о том, как создавался «Автопортрет в позе Родченко».

Как большинство произведений современного искусства, этот цикл Мабба может показаться спорным и неоднозначным (как, впрочем, и другие его

4 Моррис У. Письмо Андреасу Шою 5 сентября 1883 года // Искусство и жизнь. М., 1973. С. 474. работы, основанные на произведениях Морриса); вполне можно согласиться с высказываниями некоторых критиков, что такое наложение элементов весьма опрометчиво, хотя бы потому, что сам Моррис также, как и Родченко, считал, что главное в рабочей одежде ее функциональность, а потому они оба не одобрили бы подобное соединение своих произведений5, однако заслуга Дэвида Мабба в том, что он дает возможность по-новому взглянуть на наследие Морриса.

Впрочем, как кажется, последний проект художника, представленный в январе 2006 года в Центре Современного Искусства в Вильнюсе, мог бы заслужить одобрение самого Морриса, ибо вполне отвечает его заветам: Мабб был приглашен куратором Саймоном Риисом, дабы создать произведения, служащие связующим звеном между Литвой и Великобританией. В результате нескольких месяцев изучения литовского искусства советской эпохи художник выбрал несколько зданий, относящихся к «Хрущевской оттепели», времени движения «искусство в быт». Помимо привычного для Мабба создания картин на ткани, он впервые обратился к ковроткачеству, и на АО «Кили-май» по его эскизам были вытканы три ворсовых ковра, в полной мере отвечающих основному требованию Морриса - соединению красоты и пользы (как произведения декоративно-прикладного искусства). Интересно и то, что здесь художник косвенно воспроизводит еще одну очень важную для Морриса идею - идею защиты старинных зданий: изображенный на одном из ковров на фоне моррисовского «Фрукта» бывший кинотеатр на проспекте Ленина, ныне проспект Гидеминоса, переделан в магазин «United Colours of Benetton», а дворец спорта и кинотеатр «Литва», наложенные соответственно на «Жимолость» и «Иву», и вовсе будут в ближайшее время снесены, отчасти как не соответствующие современным тенденциям, отчасти вследствие ассоциаций с советским прошлым, но они продолжат свое существование в коврах, созданных Маббом.

5 Beech D. As It Might Be // The Journal of William Morris Studies. 2004. Vol. XVI, No I. P. 12; Waithe M. Review on David Mabb William Morris // Ibid. P. 74. ь

Первоначальный интерес к наследию Морриса, по словам художника, возник у него из двух заинтересовавших его противоречий: во-первых, Уильям Моррис был социалистом-утопистом, однако создаваемые его фирмой предметы украшали собой дома богатых людей (интересно, что на это проти-Ф воречие указывал в свое время еще А.Луначарский6), хотя сам Моррис, родившийся в зажиточной семье и проведшей детство, по его же собственным словам, в «условиях обычного буржуазного комфорта» мечтал рассеять лучи искусства по жилищам бедных и трудящихся.

Второе противоречие, заинтересовавшее Дэвида Мабба, заключается в том что, то, что делал Моррис, первоначально было подлинной революцией в дизайне, теперь же воспринимается, как нечто весьма консервативное, более того будучи растиражировано в массовой культуре (чашки, подушки, полотенца, прихватки и т.д., украшенные узорами, созданными Моррисом) приобретает элемент «китча», ф За те годы, начиная с 1998, что Дэвид Мабб переосмысляет наследие величайшего дизайнера Англии» он создал несколько серий живописных ^ произведений с использованием как собственно его оригинальных работ и их современных повторений (например, как уже было показано выше, в качестве материала для картин берутся современные обои и ткани, выпускаемые по эскизам Морриса), так и их отдельных мотивов и элементов. Обращался он и к шпалерам, созданным в мастерской Мертонского аббатства: так, на одной из своих выставок (The Whitworth Art Gallery) он представил подлинные шпалеры «Флора» и «Помона» (1885), разместив их на стене, покрытой большими ф прямоугольниками различных цветов, каждый из которых являл собой образец той или иной краски, используемой при современном производстве обоев У- по эскизам Уильяма Морриса. Это еще один пример того, как Мабб вырывает работы Морриса из привычного контекста, заставляя думать, спорить, привлекает в очередной раз внимание к этой выдающейся личности и вводит его в

6 Луначарский А.В. Уильям Моррис в Париже // Собрание сочинений в восьми томах. М., 1965. Т.5. С. 323 -324.

7 Моррис У. Письмо Андреасу Шою 5 сентября 1883 года// Искусство и жизнь. М., 1973. С. 470. сферу современной культуры. Хочется надеяться, что когда-нибудь и наши зрители смогут увидеть работы английского художника и сами составить о них свое мнение, а заодно больше узнать о Уильяме Моррисе, который, несомненно, того заслуживает.

Что касается Общества Уильма Морриса, членом которого является Дэвид Мабб, то полное название его звучит как «Общество Уильяма Морриса и Кельмскоттская Ассоциация». Возникло оно 28 апреля 1966 года после объединения двух предшествовавших ему организаций, Кельмскотской Ассоциации и Общества Уильяма Морриса. Ассоциация образовалась первой в результате торжеств в честь Морриса, проходивших в феврале 1918 года, в которых приняли участие многие его друзья, сподвижники и первые последователи. 13 марта 1918 года состоялось учредительное собрание, во время которого мисс Мэй Моррис, дочь Уильяма Морриса, была избрана председателем. Кельмскоттской Ассоциацией велась активная деятельность, особенно до начала Второй мировой войны. Общество Уильма Морриса было основано в Ред Хаус 10 октября 1953 года под председательством известного историка британского рабочего движения Робина Пейдж-Арнота, а первым официальным заявлением о существовании Общества стало письмо в «Тайме», подписанное в числе прочих Николаусом Певзнером. В апреле 1966 года обе организации объединили свои усилия, направленные на популяризацию работ и о идей Уильяма Морриса и тех, кто был с ним связан, в частности прерафаэли

8 Согласно Уставу Общества: «творческое наследие и идеи Уильяма Морриса также важны в наши дни, как и при его жизни. Общество Уильяма Морриса существует для того, чтобы сделать их как можно более известными широкой публике. Благодаря многогранности Морриса и разнообразию сфер его деятельности Общество объединило тех, кто интересуется Моррисом как дизайнером, ремесленником, бизнесменом, поэтом, социалистом, а также тех, кто просто восхищается этой замечательной личностью, его смелостью и творческой энергией. Моррис стремился к такому состоянию общества, в котором все могли бы наслаждаться потенциальными богатствами человеческой жизни. Его размышления о том, как мы могли бы жить, о творческом труде, отдыхе, машинах, экологии и сохранении памятников, о месте искусств в нашей жизни и их отношении к политике, а также о многом другом все также актуальны, как и сто лет назад. Он обозначил путь для тех, кто сожалеет о прогрессирующей дегуманизации мира в XX столетии и кто верит, подобно ему, что есть альтернатива этой тенденции.» (The William Morris Society. Information for new members. Membership No. 6703. London, 2004. P. 3) тов, а также участников движения Искусств и Ремесел, как в Англии, так и в Америке.

В настоящий момент у Общества Уильяма Морриса в Великобритании, штаб-квартира которого размещена в Лондоне, в Кельмскотт Хаус, существуют также местные представительства в различных частях страны и оно объединено с Обществом Уильяма Морриса в США (образовано в 1957 году) и Обществом Уильяма Морриса в Канаде. Членами Общества могут стать люди из любой точки земного шара, благодаря чему у них появляется возможность общаться с коллегами-«моррисианцами» (в настоящее время оно объединяет около 1500 человек в Великобритании, 400 в США и 170 в других странах).

Общество предоставляет информацию, интересующую его членов, организует лекции, конференции, выставки и другие мероприятия. Так, например, среди постоянных мероприятий, проводимых в Великобритании: лекция в Кельмскотг-Хаус, праздник по поводу дня рождения Морриса, отмечаемого в марте, посещения выставок, а также таких памятных мест и музеев, как Галерея Уильяма Морриса, Ред Хаус, Кельмскотт Мэнор и Стэнден, что позволяет членам Общества, живущим заграницей или за пределами Лондона, участвовать в его деятельности. Кроме того, Общество способствует переизданию работ Морриса и продолжению производства тканей и обоев по его эскизам. Начиная с 1961 года, оно издает Журнал, выходящий дважды в год и содержащий статьи из области «моррисоведения», а раз в три месяца выходит информационный бюллетень (два выпуска с американским приложением). Оба эти издания бесплатны для членов Общества, которое, также публикует списки книг и брошюр, так или иначе связанных с Моррисом.

В Интернете существует сайт Общества, поддерживаемый Обществом Уильяма Морриса в США на котором размещается как общая информация, дающая представление о Уильяме Моррисе (биография, сведения о памятных местах и творчестве, тексты Морриса, библиография, ссылки на относящиеся к делу сайты и пр.), так и сообщения о всех мероприятиях, организуемых Обществом. С января 2005 года, благодаря совместным усилиям автора этого исследования и администратора сайта г-на Томаса Тобина, появилась «русская страничка», содержащая материалы на русском языке, которые постоянно дополняются новыми текстами и ссылками.

Авторы многих зарубежных работ, которые будут рассмотрены в историографическом разделе, написаны членами Общества Уильяма Морриса, более того Линда Перри, чья книга «Моррис и текстиль» являет собой наиболее полное исследование по теме диссертации из доступных в наших библиотеках, в настоящий момент занимает пост президента Общества.

Несмотря на обилие посвященных Моррису трудов в зарубежной и ряд работ в отечественной науке, среди них нет, насколько известно, отдельных исследований посвященных занятиям Морриса шпалерным ткачеством, как одному из самых показательных примеров влияния средневекового наследия на творчество этого мастера, и рассматривающих непосредственно вклад Уильяма Морриса в процесс возрождения традиций средневекового шпалерного ткачества, указавший путь последующим реформаторам искусства шпалеры. Диссертация призвана заполнить этот пробел.

Предметом исследования является проблема возрождения традиций средневекового шпалерного ткачества в XIX веке, связанная с именем Уильяма Морриса. Объектом исследования в первую очередь стали взгляды Морриса на средневековое наследие и произведения его в области шпалерного ткачества.

В диссертации рассмотрены также произведения шпалерного искусства, относящиеся к так называемому «Золотому веку» шпалерного ткачества, поскольку именно они вдохновили Морриса, указав ему путь возрождения этого ремесла, и обозначены некоторые этапы возрождения средневековых традиций шпалерного ткачества вплоть до Жана Люрса, чьи взгляды на шпалеру, сопоставленные со взглядами Морриса, дают возможность уточнить роль последнего в процессе возрождения шпалеры. Кроме того, объектом исследования явились работы современных мастеров в области ткачества, так как на их примере можно проследить влияние идей Морриса, пусть опосредованное, на современных художников-текстильщиков.

Источниковедческая основа диссертации охватывает разнородные материалы: статьи, лекции, письма, интервью Морриса, помогающие понять его взгляды на средневековье, шпалерное ткачество и собственные произведения в этой области.

Целью работы, таким образом, является рассмотрение попытки Уильяма Морриса воссоздать пришедшее в полный упадок к XIX столетию шпалерное ткачество посредством возрождения идеалов «Золотого века» и уточнение его роли в процессе возрождения искусства шпалеры, выходящего за рамки XIX века и связанного уже с веком XX.

В связи с эти задачи работы определяются следующим образом: во-первых, необходимо проследить формирование интереса Уильяма Морриса к средневековому наследию и охарактеризовать отражение проблемы средневековья в его литературном наследии. При этом особое внимание уделяется эс-сеистике, в которой формируется эстетическая система Морриса, воплощением которой на практике и становится его деятельность в области шпалерного ткачества. Затем, представляется целесообразным дать общую характеристику шпалер «Золотого века», являвшихся для Уильяма Морриса идеалом, и сравнить шпалеры, созданные в мастерской Мертонского аббатства, со средневековыми образцами (на примере ковров из собрания ГЭ). И, наконец, показать различные взгляды на возрождение искусства шпалеры на основе средневековых традиций в XIX - первой половине XX в (Уильям Моррис - Жан Люрса) и обозначить проблему влияния средневекового наследия на современные работы в области ткачества.

Структура диссертации обусловлена ее задачами: основной текст исследования (введение, историография, две части, каждая из которых состоит из трех глав, заключение) дополнен приложениями.

УИЛЬЯМ МОРРИС И ПРОБЛЕМА ВОЗРОЖДЕНИЯ ШПАЛЕРНОГО ТКАЧЕСТВА. ИСТОРИОГРАФИЯ

Обилие посвященных Моррису работ поражает - одно лишь их перечисление, сопровождаемое краткими комментариями в Библиографическом справочнике Гэри Л. Ахо9, изданном в Бостоне в 1980-х и не учитывающем соответственно книги и статьи, появившиеся в последние десятилетия, занимает 428 страниц. Однако ничего удивительного здесь нет: Уильям Моррис (1834 -1896) блестяще проявил себя в чрезвычайно разнообразных сферах деятельности, а многогранность его талантов давно уже стала общим местом. Личность такого масштаба как Уильям Моррис не могла не вызвать появления огромного количества работ, ей посвященных, авторами которых являлись как современники Морриса, так и его потомки. Все новые и новые работы издаются каждый год.

К наследию Морриса, естественно, не могли не обращаться и отечественные исследователи (А.А. Аникст, Т.Ф. Верижникова, Е.А. Некрасова, Н.Ю. Бирюкова и др.): интерес к нему в научных кругах России существует давно и опубликован ряд работ, ему посвященных. Возможно, их было бы больше, если бы не недоступность не только собственно источников, но и многих исследований, в том числе и основополагающих, в наших библиотеках (хотя наиболее важные работы все же представлены). Более того, о произведениях Морриса мы можем судить в основном по репродукциям (так, на территории всего бывшего Советского Союза хранится лишь одна шпалера Морриса, хотя и являющая собой версию одного из наиболее прославленных творений мастерской в Мертонском аббатстве - «Поклонение волхвов» в собрании Государственного Эрмитажа).

Даже если не учитывать труды общего характера по искусствоведению, литературоведению, эстетике, философии и пр., в которых фигурирует имя Морриса дать обзор всей литературы, ему посвященной10, совершенно невоз

9 Aho G.L. William Morris: a reference guide. Boston, 1985.

10 В настоящем обзоре будут рассматриваться только издания, посвященные непосредственно Уильяму Моррису, хотя дополнительную информацию о шпалерах в творчестве Морриса могут дать рабоможно. Поэтому представляется целесообразным разделить ее на три большие группы и дать их общую характеристику, отметив лишь самые значительные работы.

Итак, к первой группе можно отнести собственно биографии (здесь нужно сразу подчеркнуть, что биографический аспект практически всегда присутствует не только в биографиях, но и в основной массе прочих исследований, поскольку жизнь Морриса и обаяние личности помогают лучше понять его разностороннюю натуру), затем существуют работы, рассматривающие всю совокупность отдельных аспектов его жизни и творчества и, наконец, исследования узкоспециализированные, выделяющие какую-то одну интересующую автора проблему. При изучении вклада Морриса в возрождение шпалерного ткачества в большей или меньшей степени полезны все три категории.

В 1899 года в разделе рецензий «Арт Джернал» отмечалось: «Описать жизнь такого человека как Уильям Моррис, едва поспевая за его безграничным энтузиазмом, дать обзор всех его интересов и устремлений, столь необычайно разнообразных, и представление об его уникальной личности - задача не из легких для биографа. Г-на Маккейла, взявшегося за дело по просьбе Сэра Эдварда Берн-Джонса, можно поздравить с созданием образцовой и официальной биографии мастера. Это пленительная история, которую прочтет каждый, кому не безразлично искусство нашего времени, и г-н Маккейл рассказывает ее сжато и объективно, с присущим ему чувством меры и без литературного пафоса»11

Совершенно очевидно, что ни один биограф, начиная с прекрасно знавшего Морриса Джона Уильяма Маккейла, написавшего в 1899 году ставшую хрестоматийной и многократно переиздававшуюся двухтомную «Жизнь Уильяма Морриса» и заканчивая Фионой МакКарти12, представившей свою весьма полную и прекрасно построенную версию его биографии практически ты, посвященные Э. Берн-Джонсу, другу и главному сподвижнику Морриса в деле возрождения шпалер, а также литература о движении Искусств и ремесел, о прерафаэлитах, модерне и др.

11 Reviews // The Art Journal. 1899. P. 222.

12 MacCarthy, Fiona, William Morris: A Life for Our Time. London, 1994. через 100 лет в 1994 году, не мог обойти стороной период, связанный с Мер-тонским аббатством. Соответственно, не могли они не упомянуть в связи с этим о роли шпалер в жизни Морриса, начиная с детства, когда на него, например, произвели сильное впечатление шпалеры, украшавшие охотничий домик королевы Елизаветы, - вопрос лишь в том, насколько подробно освещена эта проблема в той или иной работе.

Если говорить о русских авторах, то к этому разделу можно отнести лишь вышедшую в 1991 году книгу JI.B. Спицыной «Уильям Моррис. Жизнь и творчество», но, к сожалению, она, как по объему (138 е.), так и содержанию, выглядит блекло на фоне работ западных коллег. К тому же автор этой монографии филолог, а потому творчество рассматривается однобоко, а в трактовке искусствоведческих реалий обнаруживаются ошибки. Так согласно JI.B. Спицыной: «В августе 1857 года У. Моррис и Э. Берн-Джонс . приступают к росписи зала Союзов Оксфорда. Мотив средневековых легенд о Тристане, Изольде и Паламиде сочетался с каскадом желтых подсолнухов. Молодой художник передает содержание средневековой легенды с помощью атрибутов современного ему мира. Подсолнух не был находкой начинающего художника, он был любимым цветком английского декаданса и французских

1 "Я импрессионистов» . Но ведь импрессионизм зарождается лишь в 1860-х (не говоря уж об английском декадансе), а первая выставка импрессионистов состоялась в 1874 году, к тому же подсолнухи, если пользоваться определениями автора, скорее любимые цветы постимпрессионизма (мгновенно вспоминается Ван Гог), нежели импрессионизма. Для понимания же вклада Уильяма Морриса в историю шпалерного ткачества книга «Уильям Моррис. Жизнь и творчество» и вовсе совершенно бесполезна.

Гораздо больше пользы может принести, например, прочтение статьи А.А. Аникста «Моррис и проблемы художественной культуры» предваряющей сборник избранных статей, лекций и писем Морриса, вышедших в русском переводе в 1973 году. Здесь нужно сразу отметить, что статья 1888 года

13 Спицына Л.В. Уильям Моррис. Жизнь и творчество. М., 1991. С. 6.

Текстиль»14, основополагающая для понимания отношения Морриса к шпалерному ткачеству, на русский язык не переведена, так же как и опубликованное в журнале «Студио» в 1894 интервью с ним Аймера Вальянса15, которое также является основным источником для темы «Моррис и возрождение шпалерного ткачества». Перевод последнего источника вместе с комментариями к нему приведен ниже, в приложении к настоящему исследованию.

Возвращаясь к статье Аникста, можно отметить, что эти 42 страницы текста в чрезвычайно сжатой и емкой форме дают представление о различных гранях разносторонней личности Морриса, его биографии, творчестве (хотя шпалерное ткачество лишь упомянуто), эстетических представлениях и культурном контексте - это прекрасный очерк, позволяющий читателю «открыть» для себя Морриса. Не случайно, работа эта будет опубликована вновь в 1987 году, как первая статья сборника «Эстетика Морриса и современность», о котором речь пойдет ниже.

К собственно биографиям примыкают и воспоминания о Моррисе и его творениях. В качестве примера можно привести описание шпалер Морриса, выставленных на Парижской выставке 1913 года, и размышления об их авторе, оставленные А.В. Луначарским, одним из крупнейших представителей русского рабочего движения, который восторженно пишет о Моррисе, как о человеке идейно ему близком в статье «Уильям Моррис в Париже», опубликованной в мае 1914 года в газете «Новь». «Этот человек», - писал он о Моррисе - «всю жизнь изучавший все новые ремесла, внесший огромную красоту в свои стекла, глины, переплеты, типографские произведения, в свои бумажные обои, свои материи, мебель, ковры, кафели и т.д. и т.д., чувствовал себя поистине рабочим. Звание подлинно достойного рабочего, производителя очеловеченных вещей, добросовестного производителя их, стало быть артиста и отца красоты, Моррис считал гораздо более высоким, чем звание «чистого» художника, часто за гениальным капризничанием забывающего трудную про

14 Morris W. Textiles //Arts and Crafts essays by members of the Arts and Crafts Exhibition Society. London & Bombay, MDCCCXCIX. P. 22 - 38.

15 Vallance A. The Revival of tapestry-weaving. An interview with Mr. William Morris // Studio. 1894. Vol. III. P. 99-101. дуктивную сущность искусства. Вот почему Моррис так часто оказывался вместе с рабочими во время их протестов и демонстраций. От аристократического представления о стиле в жизни оказался только один шаг до представления социалистического и до перехода на другую сторону баррикады. На его кооперативных предприятиях лежит печать некоторой утопии. Произведенные ручным трудом изящные вещи не могут стать общим достоянием, и демократическое искусство Морриса увидело свои продукты, украшающими Ьош'ы исключительно богатых людей. Но это не беда. Придет время, однако, о котором мечтал Моррис, о котором писал он, - в довершение ко всему своему искусству - крупный поэт, - в знаменитой книге «Вести ниоткуда», придет время, когда люди начнут творить не на продажу, а на радость. Но это время наступит еще не завтра, а немало придется потрудиться для ускорения его пришествия. А пока не без благоговения ходишь по залам павильона Мансан, где всюду чувствуешь веяние великой души Морриса. Но над всем доминируют изумительные, несравненные ковры Уильяма Морриса, сделанные им, его женой и его друзьями по картонам Берн-Джонса. Это цикл легенд о Круглом столе. Иметь такой ковер сотканный искусными руками взволнованного артиста. не значит ли это осветить свою комнату образом, из которого будет излучаться вера в жизнь и ее предназначение? Да, искусство Уильяма Морриса и его друзей было великим. И великолепной была их мечта рассеять лучи его по жилищам бедных и трудящихся. Мечта оборвалась. Они спят в своих могилах. Мало кто пришел им на смену. Но их надежда не из тех, что умирает»16.

Впрочем, в 1920-е годы теоретики «производственного искусства», в частности Б. Арватов, критиковали Морриса и считали его идеи «мелко-буржуазнымыми и реакционно-утопическими»17, в результате чего складывалось одностороннее представление о нем как об «анахроническом глашатае ремесла» и «романтически-утопическом мечтателе, которое, впрочем, с 1960-х

16 Луначарский А. Там же. С. 323 - 324.

17 Гольдзамт Э. Уильям Моррис и социалистические истоки современной архитектуры. М. 1973. С. 19. сменятся постепенным признанием актуальности его идей в современном мире.

Уже упоминавшаяся статья Аникста (1973 год) завершается пассажем о важности теоретических выступлений Морриса, представляющих, по мнению автора, то, что называют «социологией искусства»: «. хорошо видно, чем могут быть ценны теоретические выступления Морриса сегодня. Как бы невзначай Моррис выдвигает такую постановку вопроса, которой суждено будущее. И, несмотря на крайность суждений, на наивность высказываемых им надежд и упований, в его рассуждениях есть многое, что тревожит XX век больше, чем XIX»18.

Характерно, что поскольку советские авторы часто отмечали «соседство» идей Морриса с марксистской теорией, в некоторых работах намечается тенденция модернизировать взгляды Морриса, превращая его в «глашатая реализма», прошедшего путь от революционного демократизма к научному коммунизму19. Этот антиисторичный подход критикуется в сборнике «Эстетика Морриса и современность» (1987 год): в нем также отмечается близость его эстетических взглядов традициям марксистской эстетики, но подчеркивается, что при всем том «существовала и определенная грань, отличающая идеи Морриса от марксизма. Марксистская эстетика основана на научном понимании законов развития общества и искусства, Моррис же опирался на художественную интуицию и утопический способ построения модели будущего»20. При этом авторы статей, составляющих сборник, также стремятся показать, что «многие проблемы, поставленные в работах Морриса, не потеряли своей актуальности и значения и по сей день. Теоретическое наследие помогает при осмыслении многих актуальных художественных и эстетических проблем, возникающих в процессе развития советской культуры»21.

В настоящее время часто ругают и отвергают то, что было принято хвалить в советские времена, однако актуальность многих идей Морриса и их

18 Аникст А. У. Моррис и проблемы художественной культуры // Уильям Моррис. Искусство и жизнь. М., 1973. С. 49.

19 Кисунько В. Уильям Моррис - мыслитель и художник // Искусство. 1984. № 9. С. 36.

20 Эстетика Морриса и современность. М., 1987. С. 6.

21 Там же. С. 6. влияние, пусть опосредованное, на современную культуру очевидно вне зависимости от связи с социализмом и коммунизмом.

Необходимо отметить, что в западной литературе после смерти Морриса политический аспект его личности нивелировался (как правило, о деятельности Морриса в этой сфере упоминали вскользь, за исключением, пожалуй, Аймера Вальянса (1897), с 1950-х наметилась обратная тенденция (Е.П. Томпсон, П. Мейер и др.), но и в это время уже признанная политическая ипостась Морриса часто отделялась от прочих, в то время как лишь всесторонний подход дает понимание его наследия в целом. Нельзя забывать, что, по меткому замечанию Пола Гринхалфа, существовал лишь один Моррис, а не несколько Моррисов (Моррис-дизайнер, Моррис-поэт, Моррис-социалист и пр.) - возможно, лишь понимая это, можно постичь в полной мере смысл того, что он делал и говорил22.

Возвращаясь к рассмотрению существующей о Моррисе литературы, полезной для осознания его вклада в историю шпалерного ткачества, вспомним слова Уолтера Крейна, открывающие статью «Уильям Моррис и его творчество», написанную через 15 лет после смерти Морриса. Крейн отмечал, что «чем лучше мы понимаем личность автора, тем правильнее судим о его работах» . Это объясняет как ценность материалов, оставленных современниками Морриса, особенно теми, кто знал его лично, так и то, почему практически все, кто обращается к наследию Морриса, рассматривают его, как правило, в биографическом контексте.

Это в полной мере справедливо и для тех книг, каталогов и альбомов, что составляют второй раздел предложенной выше классификации. Дав краткий очерк биографии Морриса, их авторы (например Шарлотта и Петер Филь24) рассматривают в хронологическом или тематическом порядке все виды искусств и ремесел, к которым в течение жизни обращался Уильям Моррис, в том числе, естественно, и шпалерное ткачество, или же, как Яйн За

22 Greenhalg P. Morris after Morris // Willam Morris. London, 1996. P. 366.

23 Crane W. William Morris and his work // William Morris to Whistler. Papers and addresses on art and craft and the commonweal. London, 1911. P. 3.

24 Fiell Ch. & P. William Morris. Koln, 1999 (о шпалерах - P. 144 - 152). цек25, комментируют наиболее характерные и интересные работы, дающие представление о всей многогранности его творческого наследия в целом и о шпалерах Мертонского аббатства в частности.

В этой группе хочется выделить замечательный каталог выставки, посвященной столетию со дня смерти Морриса, которая была устроена в 1996 году в музее Виктории и Альберта в Лондоне (один из разделов этого каталога посвящен текстильным работам Морриса, в том числе шпалерам Мертонско-го аббатства , - он написан главным специалистом в этой области Линдой Перри), а, говоря об отечественной литературе, особого внимания заслуживает уже упоминавшийся сборник «Эстетика Морриса и современность».

В 1984 году в Институте теории и истории изобразительных искусств Академии художеств СССР состоялась конференция, посвященная 150-летию со дня рождения Уильяма Морриса, ее материалы, переработанные в теоретические статьи были изданы через 3 года и являются наиболее ценным отечественным изданием, помогающим русскоязычному читателю получить полное представление о различных сторонах деятельности Морриса, его социально-утопических идеях, взглядах на судьбы искусства и художественной промышленности, его вклад в теорию архитектуры и книжной графики.

Работ, посвященных вкладу Морриса в историю шпалерного ткачества в этом сборнике нет, но многие авторы статей его составляющих, упоминают о Мертонском аббатстве и выполненных в нем шпалерах, в частности Е.А. Некрасова27, рассматривая художественное творчество Морриса в целом и К.А. Макаров , говоря о влиянии идей Морриса на судьбы декоративного искусства в России. Оба исследователя не могут, естественно, оставить без внимания хранящуюся в ГЭ шпалеру «Поклонение волхвов».

Здесь необходимо особо отметить, что Т.Ф. Верижникова, чья статья о книжной графике Морриса также вошла в сборник «Эстетика Морриса и со

25 Zaczek I. Essential William Morris. Bath, 2003 (о шпалерах - P. 88-93, 96-97, 132-133, 170-175, 188189,208-211 ).

26 Parry L. Textiles // William Morris. London, 1996. P. 232; 284 - 295.

27 Некрасова E. Художественное, творчество Мориса // Эстетика Морриса и современность. М., 1987. С. 77 - 80.

28 Макаров К. Эстетика Морриса и судьбы декоративного искусства в России // Эстетика Морриса и современность. М., 1987. С. 117 - 118. временность», в 1973 году защитила диссертацию на соискание ученой степени кандидата искусствоведения по теме «Творчество Уильяма Морриса», которая стала первым искусствоведческим исследованием в нашей стране, посвященным Моррису. В четвертой главе своей работы автор уделяет внимание творчеству Уильяма Морриса в декоративно-прикладном искусстве, и в том числе рассматривает деятельность последнего в области шпалерного ткачества, отмечая пройденный им путь: от законов материала - к созданию художественного образа29.

Наконец следует охарактеризовать третью группу - работы, авторы которых рассматривают Морриса и его наследие в рамках какой-либо определенной темы. Так существуют отдельные исследования, посвященные медие-визму Морриса, а ведь именно любовь к средневековью определила характер всего, чем бы Моррис ни занимался, в частности, именно средневековые шпалеры были для него идеалом. В качестве примера работ, посвященных непосредственно проблеме «Моррис и средневековье» выделяются книга М. Греннан «Уильям Моррис. Медиевист и революционер» 1945 года и каталог выставки 1984 года (Whitworth Art Gallery). В открывающей его статье Дженифер Харрис уделяет особое внимание занятиям Морриса шпалерным ткачеством, как одному из наиболее показательных примеров влияния средневекового наследия на творчество этого мастера30. К сожалению, на русском языке отдельные исследования, посвященные медиевизму Морриса, не издавались.

Некоторые авторы обращаются к теме «Моррис и текстиль», причем она

•1« может рассматриваться как в рамках проблемы «дизайн и интерьер» , так и самостоятельно32. Наиболее существенен здесь вклад Линды Перри, книга которой о наследии Морриса в области текстиля содержит посвященную шпао *з лерам Морриса главу , очень подробное и наиболее полное исследование на эту тему из доступных в наших библиотеках.

29 Верижникова Т. Творчество Уильяма Морриса. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. Л., 1973.

30 Harris J. William Morris and the Middle Ages // William Morris and the Middle Ages. Manchester, 1984. P. 11.

31 Wilhide E. William Morris. Decor and Design. New York, 1991. P. 106 - 109.

32 Fairclough O., Leary E. Textiles by Morris and Co., 1861 -1940. London, 1981. P. 55-71.

33 Parry L. William Morris Textiles. New York, 1983. P. 100- 129.

Важно, что, говоря о шпалерном ткачестве в жизни Морриса, Линда Перри не только рассматривает хрестоматийные работы Морриса, Берн-Джонса и Дирла, но также пишет о деятельности мастерской в Мертоне в период, последовавший за смертью Морриса вплоть до закрытия мастерской в 1940 году, уделяя внимание как организации процесса работы в мастерской, так и трудившимся там дизайнерам и ткачам. Исследование прекрасно иллюстрировано и содержит в приложении список музейных коллекций, в которых находятся произведения Морриса в области текстиля, - соответственно, там есть данные и о шпалерах. Как правило, названия шпалер указаны, если в собрании их не больше одной, как в случае Государственного Эрмитажа; о музее же Виктории и Альберта, например, сказано: «три большие шпалеры, ряд маленьких»34

Самостоятельных работ (за исключением отдельных статей ), посвященных одним лишь шпалерам Морриса практически нет: здесь можно назвать чрезвычайно важную для этого исследования книгу последнего директора (1905 - 1940) основанной Моррисом мастерской X. Марилье «История л/ шпалерной мастерской Мертонского аббатства» , на которую во многом опирается и часто цитирует Линда Перри. Марилье рассматривает историю создания мастерской и вытканных в ней шпалер, а в конце приводит их полный список (на 1927 год) в хронологическом порядке, с указанием года создания, названия, размера, автора эскиза и дополнительных комментариев (ткачи, повторения, версии, заказчики, источник сюжета и пр.) Тридцать две шпалеры воспроизведены, причем некоторые из них можно увидеть только на страницах этого издания - в других книгах обычно приводятся иллюстрации лишь наиболее известных шпалер Мертонского аббатства.

Авторы работ посвященных истории шпалерного ткачества, также не могут не уделить хотя бы несколько страниц вкладу в нее Морриса (это и уже

Я7 упоминавшийся Г. Хантер, писавший о Моррисе как о «гении» , а также М.

34 Ibid. Р. 179.

35 В качестве примера последних публикаций можно, например, назвать: Redway N. Tapestry at its highest // Christie's magazine. 2003. June-July-August. P. 104 - 107.

36 Marillier H.C. History of the Merton Abbey Tapestry Works. London, 1927.

37 Hunter G. L. Tapestries their origin, history and Renaissance. N.Y.-London, 1913. P. 127 - 138

Жарри38, Б. Филлипс39 и др.). Несмотря на это, однако, рассмотрению его роли в процессе возрождения искусства шпалеры в конце XIX - первой половине XX века уделяется, как представляется, недостаточно внимания, по крайней мере, в отечественном искусствоведении. Так, например, о творчестве Морриса в этой области упоминает В.И. Савицкая в книге «Превращение шпалеры», однако это очень поверхностный обзор: перечисляя наиболее известные шпалеры Мертонского аббатства, автор о самом Мертонском аббатстве не говорит. . При этом ценно замечание Савицкой о Моррисе как о предтече современного шпалерного ткачества.40 Также и О.И. Киселева в своей диссертации, посвященной возрождению искусства шпалеры во Франции в первой половине XX века, рассматривает Морриса как предшественника Жана Люрса.41

Нельзя не отметить и то, что Н.Ю. Бирюкова в ряде каталогов пишет о хранящейся в Эрмитаже шпалере «Поклонение волхвов» как об одном из наиболее интересных, значительных и самобытных образцов шпалерного ткачества второй половины XIX века: именно благодаря использованию традиций готических шпалер можно говорить об этом произведении Морриса и Берн-Джонса как об одной из самых удачных попыток правильного решения композиции стенного ковра42.

Таким образом, несмотря на обилие посвященных Уильяму Моррису работ, как в зарубежной, так и отечественной науке, среди них нет, насколько известно, отдельных трудов, рассматривающих шпалеры Морриса в русле традиций средневекового шпалерного ткачества43. Исследование этой темы, столь важной для понимания процесса возрождения шпалеры, является весьма актуальным, если учесть, что Моррис - «провозвестник» современного шпалерного ткачества.

38 Jarry М. La Tapiserie. Art du XX-e siecle. Fribourg, 1974. P. 20-26.

39 Phillips B. Tapestry. London, 1994. P. 118 - 127.

40 Савицкая В. Превращения шпалеры. М., 1995. С. 21 - 22.

41 Киселева О. Возрождение искусства шпалеры во Франции в первой половине XX века и творчество Жана Люрса. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. СПб., 1995. С. 8.

42 Бирюкова Н.Ю. Западноевропейские шпалеры XVI - XVIII вв. Л., 1972. С.25-26.

ЧАСТЬ I

УИЛЬЯМ МОРРИС И СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

Викторианская эпоха в целом характеризуется повышенным интересом к средневековью. Как отметил Поль Мейер, романтический пыл викторианцев превратил средние века в золотой век: увлечение средневековьем порою сводилось к чисто эстетическому эскапизму, а порою принимало форму скрупу

44 т-» лезного исторического исследования . Впрочем, это характеризовало первый этап развития интереса к средним векам - интереса к прошлому «во имя прошлого», который затем дополнился интересом к прошлому «во имя настоящего»45. Именно такой подход и был характерен для Уильяма Морриса.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Традиции средневекового шпалерного ткачества и проблема возрождения искусства шпалеры в XIX веке. Уильям Моррис"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ Основные выводы работы

История шпалерного ткачества служит наглядной иллюстрацией идеи прерафаэлитов, которой придерживался и Моррис, согласно которой после Рафаэля искусство, несмотря на достижения в области техники, скорее пришло в упадок, утратив искренность целей и содержания, нежели достигло расцвета, как это было принято расценивать. Часто отмечают, что возрождение шпалеры - заслуга современного искуства, и, прежде всего, одного художника: Жана Люрса. Однако все основные положения Ж.Люрса, как показано в настоящем исследовании, совпадают с теоретическими высказываниями и практической деятельностью Уильяма Морриса, и именно с именем последнего связана первая попытка возродить пришедшее в упадок ремесло посредством возврата к средневековым принципам.

Характерно, что увлечение Морриса ремеслом тяготеет над его доктриной, что проявляется как в произведениях художественной литературы, так и в эссеистике, где в центре внимания - контраст между прошлым и настоящим. Исторический материал становится для Морриса тем источником, к которому он постоянно обращается, «ища в нем поддержку для своих надежд». Из приведенных в диссертации материалов следует, что свойственный Уильяму Моррису взгляд на средневековье обусловлен мыслью о расцвете ремесла в средние века и его упадке в XIX столетии, а основными составляющими мор-рисовской концепции средневековья, как показывает анализ его эссеистики, являются идеал творческого труда средневекового ремесленника, положение о существовании равноправия между художниками и ремесленниками в средние века и связанная с этими двумя аспектами проблема соотношения кустарного и машинного производств, а также представление о средневековом искусстве как искусстве народном. Средневековье для Морриса - эпоха чистого ремесла и прообраз «общества равных», когда все ремесленники являлись в то же время и художниками, испытывавшими радость от своего труда, ибо они были свободны в своем творчестве, создавая искусство народа.

Начиная с конца 1870-х, т.е. параллельно с выработкой своей эстетической системы, сложившейся в рамках традиций английского медиевизма, дополненного свойственными Моррису взглядами социалиста-утописта, он уделяет много времени и сил, пытаясь осуществить свою «яркую мечту». Именно шпалерное ткачество дает прекрасную возможность показать, как эстетические положения Морриса претворялись им в жизнь в бессмертных творениях мастерской Мертонского аббатства, благодаря которым еще в 1913 году Г. Хантер пишет о возрождении шпалерного ткачества как о уже свершившемся факте.

Моррис совершенно справедливо видит одну из причин упадка современного ему искусства именно в том, что характеризовавшее средневековье равноправие художника и ремесленника было утрачено. Эта проблема стояла перед Моррисом чрезвычайно остро и в его практических занятиях ремеслом -неудивительно в связи с этим, что она с самого начала привлекала его внимание. Он писал о том, что для того, чтобы достичь хороших результатов картон для шпалеры должен создаваться лишь таким художником, который обладает декоративным чутьем и понимает основные особенности и законы техники (Моррис самостоятельно освоил азы ткачества и сам ткал шпалеры).

Руководствуясь сложившимися у него представлениями о труде средневековых ремесленников, Моррис при наборе учеников не отбирал наиболее способных, поскольку был твердо уверен в том, задатки ремесленника, имеет каждый. Задача мастера - раскрыть таящийся в подмастерье потенциал, развить способности и помочь обрести радость в труде. Кроме того, он настаивал на том, чтобы рабочие в мастерской, которые «как по природе своей, так и в силу обучения художники, а не просто одушевленные машины», получили возможность проявить свою индивидуальность, а потому требовал, чтобы они не просто механически копировали предлагаемую им модель, но творчески подходили к ее выполнению, проявляя при этом все свои умения. Таким образом Моррис пытался воплотить в жизнь свой идеал творческого труда - один из основополагающих компонентов его идеи средневековья.

Моррис также писал о том, что «начиная работу над шпалерой нужно помнить, что она висит на стене», а лучшим доказательством того, что он понимал, что предназначенная для стены шпалера должна быть скомпонована с учетом конкретного помещения, является серия «История Святого Грааля»: части серии различны по ширине в соответствии с тем, какое место, они должны занимать на стене, что также, по всей вероятности, находится в соответствии со средневековыми традициями, о чем, по мнению исследователей, свидетельствует разница в размерах шпалер одной серии, например, серии «Дамы с единорогом».

Картоны, которые получали для работы ткачи в мастерской Мертонского аббатства были в натуральную величину, а структура переплетения, 12-16 нитей основы на дюйм, т.е приблизительно от 4-5 до 6-7 нитей основы на один сантиметр, соответствует нормам «Золотого века». Именно так вытканы рассмотренные в настоящем исследовании эрмитажные шпалеры: «Юноши бросающие горох голубям и розы свиньям» (4-5 нитей основы на 1 см.), «Распятие с предстоящими Марией и Иоанном и ангелами с орудиями Страстей» (5 нитей основы на 1 см.), «Голгофа» (6 нитей основы на 1 см.), «Поклонение волхвов» из серии «История Христа и девы Марии» (6-7 нитей основы на 1 см.).

В шпалерах, которые Моррис называл «благороднейшим из всех прикладных искусств, поскольку в нем нет ничего механического» Моррис хотел возродить идеалы «Золотого века шпалерного ткачества». Сравнение композиционно-стилистических особенностей шпалеры «Поклонения волхвов», созданной в мастерской Морриса, со средневековыми шпалерами из собрания ГЭ показало, что ей, свойственны те же черты, что и лучшим образцам шпалер «Золотого века»: строгая уравновешенность, соподчиненность частей целому, фризообразная композиция, плоскостно-декоративное решение в сочетании с изображениями, достаточно верно, хотя и условно передающими реальные предметы и выразительно раскрывающими их состояния, четкая прорисовка фигур, тщательное воспроизведение узоров, лаконизм красочной гаммы, придающий цветовому решению сдержанность и благородство, а также «заполненность» плоскости, связанная со своеобразной традицией «horror vacui» (боязнь пустоты), столь важной в средние века.

Однако шпалера мастерской Морриса остается произведением своего времени, это не копирование или имитация, но осознанная художественная стилизация, органично сочетающая в себе столь ценимые Моррисом связи с природой и историей. Таким образом, хранящаяся в Эрмитажном собрании шпалера «Поклонение волхвов» дает прекрасную возможность, показать на своем примере, как именно под эгидой Уильяма Морриса возрождалось шпалерное ткачество в конце XIX столетия, не слепо повторяя форму, но заимствуя наиболее важные принципы ткачества «Золотого века» и создавая на их основе оригинальное произведение, несущее на себе печать своей собственной эпохи.

В. Савицкая называет Морриса «провозвестником» современного шпалерного ткачества - это очень справедливое замечание, поскольку именно традиции шпалерного ткачества средних веков стали той основой, которая привела к развитию шпалеры в XX веке. Многие современные работы восходят к средневековым шпалерам как к источнику, как правило, опосредованному, и соответствуют одной из наиболее важных тенденций развития ткачества XX века - гармоничному сочетанию самовыражения и верности традиции. Следовательно, проблема средневековых традиций шпалерного ткачества как основы возрождения и последующего развития искусства шпалеры весьма актуальна, и впервые она может быть обозначена на примере произведений Морриса в этой области - именно он был первым, кто стал опираться в своих практических исканиях на средневековые шпалеры, черпая в них источник вдохновения и понимания основных законов этого вида декоративно-прикладного искусства. Рассмотрение ряда работ, выполненных студентами СПбГХПА, служит наглядным доказательством того, что именно процесс возрождения шпалеры в XX столетии как искусства, обладающего своей спецификой и собственным языком - основное, что можно выделить при рассмотрении влияния средневековых шпалер на ковры нового времени, и хотя, насколько известно, никто из студентов не обращался непосредственно к шпалерам Уильяма Морриса, как к источнику вдохновения, именно его заслуга в том, что возможна стала сама постановка этого вопроса, и таким образом, влияние идей Морриса, пусть опосредованное, на современных ткачей несомненно. I

Список научной литературыМатюхина, Анна Валерьевна, диссертация по теме "Теория и история искусства"

1. Morris W. The Defence of Guenevere and Other Poems. London, 1905.

2. Morris W. Selected Writings And Designs. Harmondsworth, 1977.

3. Arts and Crafts Essays by Members of Crafts Exhibition Society. London, 1899.

4. Three works by William Morris. New York, 1969.

5. William Morris by himself. London, 2004.

6. Моррис У. Вести ниоткуда. М., 1962.

7. Моррис У. Воды дивных островов. М., 1996.

8. Моррис У. Искусство и жизнь. М., 1973.

9. Аверинцев С. Предварительные заметки к изучению средневековой эстетики//Древнерусское искусство. М., 1975.ф 2. Аникин Г. Эстетика Джона Рескина и английская литература XIX века.1. М., 1986.

10. Апокрифы древних христиан. СПб., 1992.

11. Базен Ж. История истории искусств. М., 1995.

12. Бенеш С. Искусство Северного Возрождения. М.,1973.

13. Бирюкова Н. Западноевропейские шпалеры в Эрмитаже. XV начало XVI века. Прага - Л., 1965.

14. Бирюкова Н. Западноевропейские шпалеры XVI XVIII веков. Л., 1972.

15. Бирюкова Н. Французские шпалеры конца XV XX века в собрании ф Эрмитажа. Л., 1974.

16. Бицилли П. Элементы средневековой культуры. СПб., 1995.

17. Большая иллюстрированная энциклопедия древностей. Прага, 1980.1.. Бретон А. Манифест сюрреализма // Называть вещи своими именами. М., 1989.

18. Бутлер К. Четыре шпалеры начала XVI века из собрания Эрмитажа // Труды Государственного Эрмитажа. Л., 1956. Т. 1 ф 13. Великобритания. Лингвострановедческий словарь. М., 1978.14