автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Традиции византийского неоплатонизма в русской средневековой философии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Традиции византийского неоплатонизма в русской средневековой философии"

На правах рукописи

ИОНАЙТИС ОЛЬГА БОРИСОВНА

ТРАДИЦИИ ВИЗАНТИЙСКОГО НЕОПЛАТОНИЗМА В РУССКОЙ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ФИЛОСОФИИ

Специальность: 09.00.03 - история философии

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Екатеринбург - 2003

Диссертационная работа выполнена на кафедре истории философии Уральского государственного университета им. А. М. Горького

Научный консультант: доктор философских наук,

профессор Б. В. Емельянов

Официальные оппоненты: доктор философских наук,

профессор И. И. Семаева

доктор философских наук,

профессор А. П. Ветошкин

доктор философских наук,

профессор Ю. К. Саранчин

Ведущая организация: Новосибирский государственный

архитектурно-строительный университет

в час. на заседании диссертационного совета Д 212.286.02 по

защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук при Уральском государственном университете им. А. М. Горького (620083, г. Екатеринбург, К-83, пр. Ленина, д. 51, комн. 248)

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Уральского государственного университета им. А. М. Горького

Автореферат разослан « 40 » 2003 г.

Защита состоится « йв »

2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор философских наук, /

профессор ч

Л. А. Шумихина

Ж

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

Актуальность темы исследования. & последнее время интерес к истории отечественной философии значительно возрос, но, несмотря на это, изучение наследия русской средневековой философской мысли остается актуальным по целому ряду причин. Во-первых, данный период истории развития русской философии важен в научном отношении как этап становления основных идей, национальных особенностей и проблемного поля отечественной философии. И от того, какую концептуальную позицию займет историк русской философии в анализе и оценке этого . периода, будут во многом зависеть его представления о других этапах истории отечественной философской мысли.

Во-вторых, всегда был и останется актуальным интерес к проблемам бытия человека и к его предназначению в истории. Сегодня мы можем говорить о разнообразии в направлениях философского осмысления мира и человека, форм цивилизации и культурных практик. Это, в свою очередь, вызывает интерес к опыту прошлого. Русская средневековая философия представляет интерес антропологической и историософской проблематикой, стремлением к поиску цельности бытия человека и окружающего его мира. -

В-третьих, актуальным • остается поиск и исследование новых источников, . изучение которых позволит расширить границы проникновения в саму стихию средневековой философии, понять формирование национальных особенностей русской философии XI-XVII веков. "

В-четвертых, противоречия в оценках и различные концепции развития русской средневековой философии во многом обусловлены сложностью историко-философской интерпретации источников, в выборе методологии исследования философского наследия средневековой Руси. Выработка методологии изучения текстов русских средневековых мыслителей, а также методологии сравнения текстов византийских и русских авторов делает заявленную тему актуальной.

В-пятых, представляет научный интерес исследование влияния традиций одной философской культуры (византийской) на другую (русскую), с учетом как общих, так и отличающих их компонентов. Рассмотрение русской средневековой философии через призму развития традиций, ею воспринятых, - многогранно. Оно раскрывает возможности изучения как непосредственно самих традиций мировой философии, так и логики, характера их развития в истории русской философии. Такое исследование показывает потенциальные возможности отечественной философии.

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА С.Петербург 09 306$

В-шестых, изучение вопроса о традициях именно византийского неоплатонизма в русской средневековой философии является важным и значительным, раскрывающим новые грани философского процесса в средневековой Руси - с одной стороны, с другой стороны - позволяет расширить понимание роли отечественной философии в мировой истории философской мысли, т. к., обращаясь к традициям неоплатонизма, мы можем проследить параллели развития русской и мировой философии.

Степень научной разработанности проблемы. Говорить о научной разработанности поставленной проблемы мы можем в трех измерениях:

1). исследования в области истории русской средневековой философии;

2). исследования в области влияния в целом византийской философии на русскую; 3). исследования роли неоплатонизма в русской средневековой философии. Все три направления научного поиска шли параллельно и оказывали влияние друг на друга.

Русское Средневековье начинает привлекать внимание исследователей уже в XVIII в. Но говорить об активном научном интересе к нему мы можем начиная с 30-х гг. XIX в. и определялся это интерес потребностью выявить истоки русской истории и русской мысли. Связано это было с деятельностью славянофилов, пытавшихся I преодолеть стереотипы восприятия Руси, по-новому увидеть

исторический опыт философских исканий русского народа, оценить роль Византии в русской истории, объяснить последствия ее воздействия на русскую культуру (Киреевский И.В., Киреевский П.В., Леонтьев К.Н., Хомяков A.C.).

Вехой в изучении философского наследия России была «История русской философии» архимандрита Гавриила (Воскресенского) (1840). В своем исследовании автор попытался представить эволюцию отечественной философии, определить ее национальные традиции и особенности, включить в историю мировой философии.

В конце XIX - первой половине XX в. интерес к средневековой русской философии углублялся, сама тема истории русской мысли становилась все более актуальной. Публикуются работы, посвященные исследованию отдельных тем и наследию конкретных мыслителей (Безобразова М.В.). В это время предпринимаются первые попытки воссоздания целостной истории отечественной мысли (Бердяев H.A., Введенский А.И., Зеньковский В.В., Лосев А.Ф., Шпет Г.Г.). Точки зрения зачастую были противоположными: одни вообще отрицали проявление философской мысли в допетровский период, другие -пытались проанализировать исторические источники и развитие философского знания в средневековой Руси. Преобладающей была тенденция, которую выразил Г. Флоровский. Он отмечал, что на Руси

была своя самобытная ценная философская школа, и история русской философии должна стать неотъемлемой частью русской истории и истории мировой мысли. В это время появились труды, авторы которых пытались понять и изучить особенности философского сознания средневековой Руси, проявившегося в самых разнообразных формах (Милюков П.Н., Трубецкой E.H., Федотов Г.П., Флоренский П.А.).

Особо стоит отметить актуализацию исследовательской деятельности в области изучения отечественной средневековой философской мысли в последней четверти XX в. Увидели свет и получили заслуженную популярность концептуальные сочинения, охватывающие большие периоды истории развития философского знания в России (Будовниц И.У., Галактионов A.A., Козлов Н.С., Никандров П.Ф:, Громов М.Н., Замалеев А.Ф., Ивахненко E.H., Новикова Л.И., Сиземская И.Н., Перевезенцев C.B.). Ценно то, что появляются сочинения, посвященные отдельным направлениям, проблемам философского знания, конкретным текстам и мыслителям средневековой Руси (Бондарь C.B., Буланин Д.М., Гранстрем Е.Э., Мильков В.В., Чичуров Н.С.). К исследованию отдельных аспектов русской философии приступают специалисты по отечественной истории, литературе и искусству, что позволило проанализировать различные формы проявление философских идей (Вагнер Г.К., Лихачев Д.С., Панченко А.М., Плугин В.А., Ретковская Л.С.). Значимым является и то, что выходят в свет работы, исследующие проблемы влияний, испытанных русской философией (Егоркин В.Г., Щукин В.Г.). Значительным событием явилось издание памятников русской средневековой мысли (Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения. М.,1994; Идейно-философское наследие Илариона Киевского. М.,1986; Иосиф Волоцкий. Просветитель. М.,1993; Послания митрополита Никифора. М.,2000). Показателем возрастающего интереса к русской средневековой философской мысли являются диссертационные исследования, посвященные различным аспектам истории отечественной средневековой философии (Громов М.Н., Ивахненко E.H., Киселева М.С., Мильков В.В., Чумакова Т.С.). Свидетельством того, что русская средневековая философия сегодня уже становится фактом истории философии в России, является то, что в учебниках, программах спецкурсов значительное внимание уделяется Средневековью (Громов М.Н. Типология русской философии//История философии. М.,2001, Мильков В.В., Панибратцев A.B. Становление философской мысли на Руси (XI-XVII вв.)//История русской философии. М.,2001). Наблюдается интерес к отечественной средневековой философии,

формам ее проявления и развития в русской культуре со стороны зарубежных исследователей (Billington J., Мюллер Л., Подскальски Г.).

Изучение русской средневековой философии невозможно без изучения византийской культуры и философского наследия византийских мыслителей. Значительным вкладом в этой области являются результаты научной деятельности русских историков-византинистов XIX - первой половины XX в. (Куник A.A., Зернин А.П., Иконников B.C., Василевский В.Г., Успенский Ф.И.). В это время появились исследования, посвященные изучению философских и богословских традиций Византии (Булгаков С., Лосский Вл., Орлов И., Спасский А., Флоровский Г.). Важной вехой в процессе исследования философских исканий в Византии явилось изучение непосредственно текстов византийских мыслителей, в том числе - переводных византийских сочинений, распространенных в средневековой Руси (Архангельский A.C., Истрин В.М., Сперанский М.Н.). Изучение вопроса «Византия и Русь» активно велось со второй половины XX в. и особенно интенсивно развивается в настоящее время (Аверинцев С.С., Гаврюшин Н.К., Фонкич Б.А.). Вопрос о соотношении национального и привнесенного элементов в истории отечественной мысли является настолько же актуальным, насколько и сложным, но и в этом направлении ведутся сегодня исследования (Власенко К.И., Громов М.Н., Мильков В. В., Новикова Л.И., Хоружий С.С.). Изучение всего процесса формирования русской средневековой мысли и роли в ее развитии византийского наследия постепенно все более привлекает внимание ученых. Пример - конференция «Византийское богословие и традиции религиозно-философской мысли в России» (СПб.,2000). Появляются диссертационные исследования, рассматривающие коллизии влияния византийской философской мысли на развитие русской средневековой философии (Кореневский A.B., Чернова И.Б.).

Отдельно стоит остановиться на изученности вопроса о роли византийского неоплатонизма в русской средневековой философии. Мы можем отметить исследования, в которых этому вопросу уделяется значительное внимание (Бычков В.В., Мильков В.В., Неретина С.С., Нуцубидзе Ш., Паславский И.В., Прохоров Г.М.).

Данная диссертационная работа предполагает, опираясь на уже имеющийся исследовательский материал, расширить и углубить познания в области истории отечественной средневековой философии и развития традиций византийского неоплатонизма, ею воспринятых.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования определена русская средневековая философия. Предметом исследования являются традиции византийского неоплатонизма, получившие развитие в русской средневековой философии.

Цель и задачи исследования. Целый диссертационной работы является исследование характера, Логики и Особенностей влияния традиций византийского неоплатонизма на формирование и развитие русской средневековой филдсофии.

Выбор цели предполагает постановку и решение ряда задач, главными из которых являются следующие: 1). построение концепции формирования и развития русской средневековой философии; 2). определение ' проблемного поля и особенностей русской средневековой философии; 3). выявление идейных констант в историческом развитии русской средневековой философии; 4). исследование византийского влияния в контексте исторического развития отечественной средневековой философии; 5). исследование неоплатонических традиций Византии в . переводных текстах, получивших распространение в средневековой Руси; б), выявление идей, свойственных византийскому неоплатонизму, и их развитие в оригинальных сочинениях отечественных средневековых философов; 7). исследование проявления традиций византийского неоплатонизма в контексте всей системы каждого рассматриваемого русского средневекового мыслителя; 8). введение в область научного исследования новых текстов и имен русских средневековых философов; 9). отработка методологии историко-философской интерпретации сочинений отечественных средневековых мыслителей; 10). развитие методологии сравнения текстов византийских и русских средневековых философов.

Методологические основания исследования. В данном диссертационном исследовании применялись разработанные современной наукой методологические принципы историко-философского анализа. Исследование источников, проблемного поля, понятийного аппарата русской средневековой философии потребовало применения методологии, используемой для изучения именно средневекового периода мировой философской мысли: комплексное семиотическое источниковедение, интеграционное рассмотрение источников, герменевтический анализ. Восстановление исторического развития идей, теорий было невозможно без применения метода ретроспективного моделирования философских школ и направлений, который реализовывался через конкретно-исторический и сравнительно-исторический анализ текстов, концепций русских философов. Учитывая специфику философии в Средние века, становится ясной необходимость обращения к биографическим фактам мыслителей данного периода, а также использования социально-психологического анализа, который исходит из взаимосвязи философии с другими феноменами общественного сознания. В своей работе мы

стремились следовать принципам объективности и системности, которые не позволяют абстрагироваться от идейной неоднозначности эпохи, от конкретных форм развития и преемственности религиозно-философских воззрений в единстве национальных и интернациональных факторов, это развитие определяющих. Таким образом, методология, используемая при освещении развития традиций византийского неоплатонизма в русской средневековой философии, имеет комплексный характер, что определяется многообразием аспектов проявления изучаемой темы.

Источники исследования. Наше исследование основывалось на широком спектре источников: сочинения отечественных мыслителей, показывающие процесс формирования и развития философии в средневековой Руси; переводные тексты византийских неоплатоников, получившие широкое распространение в русской средневековой культуре; оригинальные сочинения отечественных средневековых мыслителей, отражающие традиции византийского неоплатонизма. В своей работе мы использовали как переведенные на современный русский язык тексты и опубликованные, так и архивные материалы. Также использовалась широкая база исследовательской, комментаторской и учебной литературы, монографические сочинения, диссертационные работы.

Для средневекового сознания был характерен определенный синкретизм, который выражался в том, что философское теоретизирование не замыкалось само в себе, но отражалось во всех аспектах культуры этого времени. Формирование и эволюция русской средневековой философии и развитие культуры - единый процесс. Исходя из этого, мы считали возможным привлечение «культурного фона» эпохи для характеристики и интерпретации проблемного поля русской средневековой философии, логики восприятия его современниками.

Научная новизна исследования. Данное диссертационное исследование посвящено недостаточно разработанной в историко-философской науке теме. Научная новизна исследования заключается в том, что: 1). изложена целостная концепция эволюции русской средневековой философии; 2). определены проблемное поле и основные особенности отечественной философии Х1-ХУН вв., прослежены тенденции их развития; 3). выявлены направления основных идейных влияний, обусловленных взаимодействием регионального и общеевропейского историко-философского процессов; 4). выстроена логика исторического развития русской средневековой философии в контексте византийского философского наследия; 5). выявлено влияние идей византийского неоплатонизма через переводные тексты,

получившие распространение в средневековой Руси; 6). показан процесс усвоения традиций. византийского, неоплатонизма русскими мыслителями и отражение неоплатонических воззрений в оригинальных сочинениях русских мыслителей Х1-ХУН вв.; 7). рассмотрено отражение влияния идей византийского неоплатонизма в философской мысли средневековой Руси в масштабе всего философского наследия представленных мыслителей; 8). введены в историко-философский контекст новые сочинения русских средневековых мыслителей и дана их историко-философская интерпретация; 9). отработана методология историко-философской интерпретации сочинений отечественных средневековых мыслителей, а также методология сравнения текстов византийских и русских философов; 10). показано, что русская средневековая философия через восприятие византийских неоплатонических идей и их развитие является составной частью европейской философской традиции.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Диссертация является первым опытом исследования влияния византийских традиций неоплатонизма в масштабе всего процесса формирования и развития русской средневековой философии. Теоретическая значимость работы заключается в том, что изложенные в ней результаты расширяют имеющиеся знания о процессе развития отечественной философии Х1-ХУН вв., а также в том, что в научный оборот введены новые тексты по истории русской философии данного периода и им дана историко-философская интерпретация. Выводы и положения данной диссертационной работы могут быть использованы для дальнейших научных исследований в области истории русской философии. Предлагаемый в диссертационном исследовании материал, концептуальные положения создают предпосылку для более углубленного и дифференцированного анализа различных этапов истории русской философии, для структурно-типологических обобщений, дальнейших методологических разработок.

Разработанный в данном исследовании материал может быть использован для подготовки учебных курсов по истории средневековой философии, истории отечественной философии, теории и истории культуры, эстетики, этики, политологии, и смежных с ними дисциплин.

Апробация_результатов_исследования. Положения

диссертационного исследования были освещены в публикациях и выступлениях автора на международных и всероссийских научных конференциях: «Человек в истории: теория, методология, практика» (Челябинск, 1998), «Отечественная культура в контексте мирового исторического процесса» (Екатеринбург, 1999), «Этносоциальные и конфессиональные процессы в современном обществе» (Гродно, 2000),

«Византийское богословие и традиции религиозно-философской мысли в России» (¿анкт-Петербург, 2000), «Судьба России: образование, наука, культура» (Екатеринбург, 2000), «Русская философия между Западом и Востоком» (Екатеринбург, 2001), «Человек. Целостность. Духовность» (Оренбург, 2002), на Втором Российском философском конгрессе «XXI век: будущее России в философском • измерении» (Екатеринбург, 1999), на VII Российском симпозиуме историков русской философии «Русская философия: единство в многообразии» (Москва, 2001) и др. '■ - • ; {'

Концептуальные установки и результаты Исследований' нашли отражение в монографиях «Русская средневековая философия и византийские традиции» (Екатеринбург, 1999) и «Неоплатонизм в русской средневековой философии» (Екатеринбург, 2003), в учебном пособии «Византия и Русь: развитие философских традиций» (Екатеринбург, 2002), в статье «"Диоптра" Филиппа Пустынника и развитие русской средневековой философии», опубликованной в издании - «Известия Уральского государственного университета» (2003, № 27) - включенном в рекомендательный список ВАК РФ для публикации основных положений докторских диссертаций.

Материалы диссертационного исследования используются при чтении курса «История отечественной философии» и спецкурса «Русская средневековая философия» на философском факультете Уральского государственного университета им. A.M. Горького.

Диссертация обсуждена на заседании кафедры истории философии Уральского государственного университета им. A.M. Горького и рекомендована к защите.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух разделов (четырех глав), заключения, библиографического списка использованной литературы, списка сокращений. >,

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ Во Введении обосновывается актуальность исследования, дана оценка научной разработанности темы, обозначены объект и предмет исследования, сформулированы цели и задачи работы, определены Методология и источники, раскрыты научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, указана апробация результатов исследования.

Раздел первый «Русская средневековая философия: историческое развитие, особенности и традиции» состоит из двух глав. В первой главе «Формирование и развитие • русской средневековой философской мысли» говорится о том, что принятие христианства для Руси было вхождением в новую культурную среду, в

,f' 10

которой традиции философии играли значимую роль. С конца X столетия начинается время активного освоения богословского и философского наследия Византии, переводов и адаптации философских текстов, а также отражение собственных философских исканий в оригинальных сочинениях отечественных мыслителей. Обращаясь к истории формирования и развития русской философии Х1-ХУ11 вв., мы можем выявить характерные для нее особенности, которые во многом явились следствием византийского влияния, но одновременно^с тем и определяли это влияние. Изначально необходимо^ отметить, что философская мысль в средневековой Руси имела прочные взаимосвязи с религией, но при этом философия должна была, подчиняться мировоззренческим установкам православия, но не богословию как отдельной теоретической дисциплине. Указанная ' "особенность проявлялась в том, что, в большинстве своем, философами были священнослужители (Иларион Киевский, Климент Смолятич, Кирилл Туровский, Димитрий Ростовский), часто для изложения философских концепций использовались жанры религиозной литературы («Слово о Законе и Благодати» митрополит Илариона, «Шестоднев» Афанасия Холмогорского). Другой особенностью русского философского сознания являлось то, что оно отразилось в летописании, литературном творчестве («Повесть временных лет» Нестора Летописца, «Поучение» Владимира Мономаха). Русская философия всегда была неразрывно связана с жизнью, поэтому она часто являлась в виде публицистики, которая брала начало в общем духе времени со вЬеми радостями и страданиями, со всем его порядком и хаосом (сочинения Серапиона Владимирского). Русские книжники в философии искали ответы на вопросы, определяющие бытие отдельной личности и всего общества в целом. Поэтому в философе видели мудреца, а философия отождествлялась с . учительством (Феодосий Печерский, Араамий Смоленский, Нил Сорский). Мы можем отметить такую особенность отечественного средневекового философствования, как ориентация мыслителей на практическое воплощение своих идеи. Русская философия всегда стремилась стать жизнестроительным учением, причем как для отдельной личности, так и для всего государства (сочинения Ивана Грозного).

Источники, по которым возможно проследить развитие русской средневековой философии, отличаются значительным многообразием. Их можно разделить на два больших комплекса, взаимосвязанных и дополняющих друг друга: вербальные и невербальные. Первые могут быть представлены тремя группами текстов: тексты с явно выраженной философской проблематикой («О философии внимай разумно, да не погрешишь» митрополита Даниила); сочинения космологические,

естественнонаучные, лексикографические и др., непосредственно примыкающие к философской литературе и содержащие философскую проблематику («Повесть временных лет» Нестора Летописца, «Учение о числах» Кирика Новгородца, Переписка Ивана Грозного и Андрея Курбского); литература, на первый взгляд далекая от философии, но игравшая значительную роль в Средние века в передаче философских знаний и их популяризации - своды законов и т. п. («Кормчая»). Вторые (невербальные) источники - это такие памятники русского искусства как София Киевская, Московский Кремль, фрески Феофана' Грека, «Троица» Андрея Рублева. Возникает вопрос о значении переводных текстов. Обратившись, например, к многочисленным переводам сочинений Иоанна Дамаскина, мы можем отметить, что, во-первых, стиль его мышления влиял на формирование и развитие мышления философов средневековой Руси, был многими воспринят как основа их собственной философии. Во-вторых! переводная литература, вследствие «ансамблевого ' характера» средневековой литературы,' постепенно вхрдила в состав национальной.' Переводчики часто ' выступали соавторами, дописывая переводимые тексты и корректируя их. Русские книжники, как полноправные представители средневековой культуры, высоко ценившие традицию, не стремились изобретать уже изобретенное, и тогда, когда их взгляды совпадали с хорошо известными концепциями византийцев, использовали их формулировки как собственные. Мыслители этого' времени исходили из гносеологической установки: философ не творец нового, а истолкователь «вневременной истины». В-третьих, является показательным сам факт интереса русских книжников к конкретным произведениям, темам такого видного византийского мыслителя как Иоанн Дамаскин. Указанные факты дают возможность переведенные и широко распространенные на Руси сочинения византийских мыслителей включать в исследования по истории развития русской средневековой философии, конечно же, с определенными разъяснениями.

Характер источников, особенности философствования во многом определялись пониманием философии русскими средневековыми мыслителями. Самое раннее, из известных определений философии, относится к кирилло-мефодиевской традиции: философия есть «знание вещей божественных и человеческих, насколько может человек приблизиться к Богу, что учит человека делами своими быть по образу и подобию сотворившего его» («Житие Константина-Кирилла»). В средневековой Руси было распространено понимание философии как просветительства («Моление Даниила Заточника», «Житие Авраамия Смоленского»). Определения философии Иоанна Дамаскина

(философия есть единство теоретического и практического знания; практическое воплощение идеала; жизнестроительное учение; всеохватывающая мудрость; умение выражать в произведениях искусства значимые для человека вопросы бытия) были дополнены московским митрополитом Даниилом («О философии внимай разумно, да не погрешишь»), который стремился переориентировать философию с размышлений о жизни на жизнь в истине. Философия трактовалась им как устремление ума к Богу, твердое следование православной вере и христианским заповедям. Практическая направленность философского знания указывается Максимом Греком. Он понимал философию как науку, предназначенную для «доброго украшения нрава» и установления порядка в обществе. Много о философии писал Юрий Крижанич («Политика»). Он считал, что мудрость можно разделить на две части: одна - мудрость духовная (богословие), другая - мирская; мирская мудрость разделяется на философию, математику и механику; философия включает в себя логику, физику и этику. Юрий Крижанич неоднократно подчеркивает значимость философии в жизни государства и каждого человека. Вариативность в понимании философии вела к выделению различных аспектов понятия «философ». Одним из первых в памяти поколений с почетным званием «философ» остался просветитель Кирилл Философ. Он объединял в себе мирскую мудрость и истины веры. Примером этого типа философа на Руси был Климент Смолятич. Философами в средневековой Руси 'ймеИовали' античных мыслителей (Платон, Аристотель, Демокрит, Эпикур),' представителей восточной мудрости («Повесть о Варлааме и Иоасафе»), авторитетных христианских мыслителей (Августин, Максим Исповедник). Почитались философами те, кто стремился к познанию Софии Премудрости Божией, как, например, об этом говорится в сочинениях Кариона Истомина. Иногда философами именовались мудрые политические деятели («Сказание о Магмете-султане» Ивана Пересветова). Следует отметить популярность, какой пользовался тип философа, представленный Феодосием Печерским. В данном случае, философ - это мудрец, отличающийся праведной жизнью, источник его мудрости - вера. Важным для понимания отечественной средневековой философии является выяснение творческих методов русских книжников. Древнейшим и самым распространенным был метод художественный, основой которого являлось, свойственное русским мыслителям, образно-поэтическое мировосприятие («Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона, «Слово о том, что есть София Премудрость Божия», сочинения Максима Грека). Для русского средневекового философствования характерен символический метод, который наиболее выявлял двойственность окружающей человека

действительности: в каждом явлении, событии прочитывался второй, сакральный смысл («Поучение» Кирилла Туровского). Постепенно в русской средневековой философии формируется и развивается научный метод («Учение о числах» Кирика Новгородца).

Обратившись к сочинениям отечественных мыслителей, мы можем определить проблемное поле русской средневековой философии. Это -тема человека и исторического процесса, при этом всюду доминирует моральная установка. Митрополит Илариона («Слово о Законе и Благодати») историческое прошлое человечества рассматривает как две великие эпохи (Ветхого и Нового Заветов), как вступление к русской истории с ее великими свершениями, великим предназначением и великими деятелями. Настоящее и будущее - это история Святой Руси. В подобных рассуждениях Иларион близок к Нестору Летописцу. В сочинениях киевских авторов звучала мысль, что миссия России - быть носительницей и хранительницей истинного христианства. Исходя из этого рассматривалось соотношение власти религиозной и светской, давалось религиозное обоснование наследования власти. С падением византийской империи в 1453 г. идея «византийского наследия» начинает восприниматься с новыми акцентами, что нашло свое отражение в «Русском Хронографе», «Легенде о шапке Мономаха», сочинениях Максима Грека, «Повести о Белом Клобуке».' Осмысливая исторические события, связанные с Византией, русские авторы строят и развивают грандиозное учение, поражающее своим размахом, парадоксальностью, утопизмом - учение «Москва - Третий Рим». По мнению Филофея, центром православия может стать лишь политически суверенное государство, пользующееся всеобщим уважением и обладающее достаточной силой, чтобы защитить свои святыни. Такова Московская Русь, поэтому Бог и избрал ее Третьим Римом - великим и вечным. Управлять таким царством может лишь посредник между Богом и людьми, достойнейший из достойных - царь. Результат -раскол XVII в., который вполне можно назвать глобальной русской социально-апокалиптической утопией, в основе которой лежала идея построение земного Града. Но ожидания не реализовались. Если же говорить о антропологической проблематике в русской средневековой философии, то основными ее константами были сердце человека и лйбовь (Азбуковники, Нил Сорский, Димитрий Ростовский). Русские книжники склонны были воспринимать окружающий мир как пример гармонии, блага, вершиной которого является человек. Осознание этого делает человека счастливым, смелым, гордым и открывает неограниченные перспективы для деятельности и творчества («Слово о расслабленном» и «Притча о душе и теле» Кирилла Туровского, «Поучение» Владимира Мономаха). Русские авторы сходились в одном

- забота о душе является главной целью жизни человека. Необходимо подчеркнуть, что в центре русской средневековой философии - человек, но человек не сам по себе, а в качестве представителя определенной социальной группы в определенный исторический момент. Это идеализация общественного и исторического положения Человека, той ступени в иерархии феодального общества, на которой он стоит («Повесть временных лет» Нестора Летописца, «Поучение» Владимира Мономаха, Киево-Печерский патерик). Постепенно, в связи с теми потрясениями, которые переживала Русь, в понимании человека все более сказываются пессимистические и эсхатологические мотивы (сочинения Серапиона Владимирского). В восприятии человека начинает проявляться стремление к всестороннему пониманию личности, к отражению эволюции и процессов изменения, в ней происходящих (сочинения Ивана Грозного, протопопа Аввакума).

Таким образом, мы можем видеть, что интерес русских мыслителей охватывал самые различные аспекты философского знания. Концепции мыслителей постепенно усложнялись, что во многом определялось историческими реалиями, а также направлением процесса влияния византийской философской и богословской мысли на русскую.

Во второй главе «Характер византийского влияния» говорится о том, что устремленность философского поиска русских мыслителей определила выбор источников для перевода византийского наследия. Можно говорить о нескольких этапах влияния Византии на славянский мир. Первый период (60-80-е гг. IX в.) связан с деятельностью славянских переводчиков и первоучителей Кирилла-Константина и Мефодия, их ближайших учеников. Кириллу принадлежит первая на славянском языке дефиниция философии, вместе с братом они разработали первую на славянском языке философскую терминологию, сформулировали ряд философских проблем. В славянском мире получило развитие «кирилло-мефодиевское направление» (Климент Охридский, Черноризец Храбр, Константин Преславский, Иоанн экзарх Болгарский), под влиянием которого сложилась развитая метасистема духовной культуры, охватившая южных и восточных славян на основе православной религии, одной письменности и книжности, общих традиций. Второй период влияния Византии (с 886 г. до конца X в.) связан с расцветом славянской книжности, особенно при болгарском царе Симеоне. В Киевскую Русь многие концепции и переводы текстов византийских авторов приходили из Болгарии. Это были переводы Священного Писания, а также толкования библейского текста, где наряду с сочинениями Отцов церкви помещались произведения болгарских авторов, а также учительная литература, пришедшая в виде составленных болгарскими книжниками обширных сборников

энциклопедического характера из византийских текстов, византийские апокрифы, естественнонаучные трактаты. Славянский мир сыграл значительную роль в восприятии Русью византийского наследия, подготовив переводы, адаптировав их к общеславянским реалиям, подав тем самым пример трансляции философских традиций, в большинстве своем - в контексте богословия. Третий период влияния Византии на славянский мир начинается с конца X в., когда Киевская Русь принимает христианство и занимает лидирующее положение в славянском мире. Киевская Русь буквально погружается в византийскую культуру. Она перерабатывает огромное количество новой для себя информации. Фактически Византия являлась для Руси транслятором всего накопленного античной культурой опыта в науке, искусстве и философии. Но необходимо сказать о том, что воззрения античных мыслителей приходили на Русь в трансформированном -через богословские и философские концепции Византии - виде.

На развитие русской мысли, на сам тип философствования оказывали влияние традиции передачи знаний, сложившиеся в Византии. Показателен переводной текст флорилегия - «Пчела», который представляет интерес как пример трансляции античного философского наследия и развития философских понятий. По образцу византийских флорилегиев на Руси составляются свои сборники («Успенский сборник»). Проникновение русских книжников в византийскую культуру, степень освоения и понимания того огромного опыта, который был получен, демонстрирует сравнение «Изборника Святослава 1073 года» и «Изборника 1076 года». Эти тексты могут рассматриваться как два различных примера адаптации византийского наследия в русской средневековой культуре: первый - перевод и ознакомление, второй - самостоятельный отбор и переосмысление наиболее актуального для себя. Анализ переводов византийских источников в Киевской Руси неизбежно приводит к выводу: особый интерес вызывали сочинения, посвященные философии истории, исследованию предназначения человека в историческом процессе (Хроника Иоанна Малалы Антиохийского и Георгия Амартола). Хроники оказали влияние не только на формирование русского летописания, но и на понимание смысла, цели и движения исторического процесса, который становился священной историей, в которой было необходимо определить место Руси.

Понимание характера влияния византийской мысли" на отечественную в период Московской Руси невозможно без понимания роли Второго Южнославянского влияния (реформы перевода Евфимия Тырновского). Это был четвертый этап влияния Византии на славянский мир (с XIV в.). Примерами переводческой деятельности в

Московской Руси и создания оригинальных сочинений на основе перевода византийских текстов являются Андрей Курбский и Артемий Троицкий. Последний переводил и публиковал сочинения Василия Великого, Исаака Сирина, Дионисия Ареопагита, Иоанна Дамаскина. Для Артемия Троицкого истинное христианство - внутреннее совершенствование, которое есть путь к совершенству существующего общества. Он считал, что познание есть бесконечный процесс (нет окончания «путешествию премудрости»). Мудрость он разделял на два вида: ложная и истинная. Первая ведет человека к ложному самоутверждению, т. е. к отдалению человека от истины, от Бога, к сосредоточению на самом себе. Вторая - та, что учит человека, как через смирение и постепенное познание восходить к горней Премудрости. Достичь истинной мудрости возможно лишь через духовное сосредоточение и нравственное совершенствование. Андреем Курбским в Остроге был организован кружок переводчиков (Михаил Оболенский, Артемий Троицкий, Иван Федоров), в котором переводили сочинения Кирилла Александрийского, Иоанна Златоуста (к «Новому Маргариту» Златоуста Андрей Курбский написал свое вступление и комментарии), «Богословие», «Диалектику», «Небеса» Иоанна Дамаскина, Евсевия Кесарийского. Для Андрея Курбского философия и богословие - две взаимосвязанные науки, поэтому отеческое богословие и эллинская мудрость смыкаются для него в единое целое. Духом подобного единения проникнуты составленные им экзегетические своды («Толковый Апостол», «Толковая Псалтырь», «Сокращение толковых пророчеств»). Евфимий Чудовской яркий пример ориентации переводов русских книжников второй половины XVII в. Полемист и проповедник, канонист и философ, переводчик и редактор, составитель и автор предисловий к многочисленным сборникам, первый русский библиограф, он стоял во главе «еллино-словенской» школы перевода. Он переводил Дионисия Ареопагита, Кирилла Иерусалимского, Иоанна Златоуста, Григория Богослова, Григория Паламу, Симеона Солунского, Иоанна Диакона, Милетия Сирига. В оригинальных сочинениях Евфимия Чудовского («Остенея», «Во умлении священникам», «Книга на оглаголующыя священную Библию или защищение перевода XX толковников») нашли отражение изученные им византийские произведения. Особое значение в распространении греческой культуры, византийского богословия и античной философии имело решение в XVII в. вопроса о школе, особенно - организация Славяно-греко-латинской академии, во главе с Иоанникием и Софронием Лихудами. Преподавание в академии осуществлялось на греческом и латинском языках; изучались грамматика, поэтика, диалектика, риторика. Преподавание философии велось в течение трех лет; оно включало

изучение естественной (физика), нравственной (этика) и умозрительной (метафизика)'философии. Для преподавания братья Лихуды составили учебники по грамматике, поэтике, риторике, логике, психологии и физике. Эти учебники использовались в педагогической практике еще долгое время и имели важное значение в истории развития философской культуры в России.

Мы можем выделить те направления византийской мысли, которые оказывали наибольшее влияние на развитие русской средневековой философии. В первую очередь, это византийская патристика. Она создавалась на основе широкой ассимиляции христианством античной философии, неоплатонизма - в том числе, и разработала новое видение христианских представлений о мире и его спасении, соединив новозаветные социальные и этические принципы первоначального демократического христианства с системой взглядов, соответствующих потребностям господствующей элиты, выразив новую роль церкви. На русских средневековых книжников наибольшее влияние оказали Григорий Нисский и Иоанн Златоуст. Архимандриту Дионисию был близок идеал человека, созданный Иоанном Златоустом: Архимандрит Дионисий мечтал о создании подлинно Христианского общества. Он считал, что истины веры необходимо рассматривать как истины Жизни. В основе веры и жизни должна быть любовь к человеку, такая любовь, которая укажет истинный путь совершенства. Сердца же современников либо спят, либо «мятутся», что не дает им приблизиться к христианскому идеалу любви. Увлечение Иоанном Златоустом архимандрит Дионисий передал своему ученику - Ивану Неронову. Традиции патристики жили во все периоды русского Средневековья, к ним обращались не только в трудные для страны времена, но и тогда, когда речь шла о судьбе человека в мире (Иларион Киевский, Нил Сорский, Иосиф Волоцкий, Иван Грозный). ■■ ■

Для средневековой Руси характерно обращение к византийскому мыслителю, являющемуся ярким примером схоластики; - Иоанну Дайаскину. Сочинения Иоанна Дамаскина воспринимались как учебное пособие, помогающее найти правильные пути познания. Отечественных мыслителей привлекала идея Иоанна Дамаскина о нерасторжимости философии и христианского богословия («Послесловие» Петра Мстиславца к Псалтыри 1576 г., Великие Минеи четьи митрополита Макария, «О небеси», «Хронограф 1512 г.»). Через сочинения Иоанна Дамаскина русские мыслители знакомились с наукой, вызывавшей большой интерес в Московской Руси, - логикой. Большой вклад в изучение и пропагандирование ее внес Андрей Курбский («Сказ о логике»). Андрей Курбский писал о необходимости совершенствования «средств и орудий» познания, о пользе развития и тренировки разума,

что возможно через из'у^енйе законов логики и постоянное их' использование в различных Дисциплинах и даже искусствах. Значимым для истории русской,, мысли является комментирование Андреем Курбским философских .! понятий Иоанна Дамаскина с целью определения их категориального статуса, закрепления их в славянской лексике, что имело большое значение в процессе становления и развития русской философии.

На развитие философских исканий, в Московской Руси особое влияние оказал исихазм (Иоанн Лествичник, Симеон Новый Богослов, Григорий Палама). Значительную роль в передаче традиций исихазма играл Афон, а также болгарское посредничество. Традиции исихазма, характер его восприятия определили суть спора нестяжателей (Нил Сорский) и иосифлян (Иосиф Волоцкий). Цель жизни каждого человека, по мнению Нила Сорского - это внутреннее, нравственное самосовершенствование. У Нила Сорского прозвучала мысль, которая была явно навеяна практикой исихазма: необходимо создать и воспитать свободную, независимую от государства, не связанную с какой-либо хозяйственной деятельностью мыслящую личность и признать со стороны общества право на существование таких личностей. Творчество Иосифа Волоцкого можно разделить на два периода (две редакции «Устава»), которые можно охарактеризовать как сочетание индивидуального дуализма и социального монизма. Первый, указывающий на разделенность между человеком в его земном существовании и Богом, выразился в этике послушания («Просветитель, или Обличение ереси жидовствующих»). Иосиф Волоцкий отразил такое понимание человека, когда главная цель существования - любовь к Богу, невзирая ни на жизнь, ни на смерть, ни на грядущее, ни на настоящее. Для второго периода характерно то, что Иосиф Волоцкий, подчеркивая «разорванность» связи Бога и человека, которая явилась в мир в результате грехопадения человека, указывает, что подобные мысли не должны приводить в отчаяние, они должны пробуждать жажду деятельности и служения людям. Принцип социального монизма наиболее ярко проявился в разработанной Иосифом Волоцким теории самодержавия, основанной на вере в «богоустроенность» общества и священную роль царя как наместника Бога на земле. Один из ведущих вопросов спора нестяжателей и иосифлян - вопрос о мире. Разногласия между нестяжателями и иосифлянами можно свести к противопоставлению: совершенствование мира через социальное служение ему (иосифляне) и преодоление заблуждений мира через воспитание новой личности, свободной от мира (нестяжатели). Спор нестяжателей и иосифлян - это спор о принятии или отрицании

человеком мира. , Это попытка решения вопроса: возможно ли совершенство человека в несовершенном мире?

, Таким образом, мы видим, что формирование и развитие русской средневековой философии было тесно связано с византийскими традициями, которые изучались, и которые воспринимались русскими книжниками как основа своего собственного оригинального творчества.

Раздел второй «Неоплатонизм в русской средневековой философии: проблемы византийского влияния» состоит из двух глав. В первой главе «Традиции неоплатонизма в переводных текстах» говорится, что в славянском мире имя Дионисия Ареопагита становится известным в период деятельности славянских просветителей Кирилла и Мефодия. В Киевской Руси были знакомы с сочинениями Дионисия Ареопагита, но лишь в сборниках или отдельных фрагментах (ноябрьская служебная Минея 1097 года, «Изборник Святослава 1073 года») и через болгарское посредничество («Шестоднев» Иоанна экзарха Болгарского). Московская Русь обращается к изучению всего комплекса,сочинений Дионисия Ареопагита. Объясняется это тем, что: к XIV в. русская философия своим развитием была во многом подготовлена к восприятию сложных конструкций размышлений о бытии, познании и человеке Дионисия Ареопагита; переводческая практика была достаточно высоко развита, что сделало перевод сочинений Дионисия Ареопагита возможным; популярность исихазм также вызвала интерес к неоплатоническим воззрениям Дионисия Ареопагита; отечественные мыслители стремились разобраться в философских и богословских дискуссиях времени, а сделать это, минуя учение Дионисия Ареопагита, было невозможно. В 1371 г. сербский инок Исайя завершил перевод на славянский язык корпуса сочинений Дионисия Ареопагита с комментариями Максима Исповедника. В XIV-XV вв. перевод Исайи уже становится известным" на Руси и получает большое распространение. Можно, судя по рукописям, говорить о достаточно глубоком освоении наследия Дионисйя Ареопагита.

В Согрив Агеора§Шсит входят следующие сочинения: «О Бржественных именах», «О церковной иерархии», «О таинственном богословии», «О небесной иерархии», десять Посланий. Ареопагитики -это учение о невидимом Боге, который есть начало и конец всего существующего, но учение, излагаемое языком античной философской культуры; это пример текста религиозного по форме и философского по -.содержанию. Сочинения Дионисия Ареопагита отражают развитие византийского неоплатонизма, для которого было свойственно тесное переплетение богословия и философии, античной - в том числе. Свои . рассуждения Дионисий Ареопагит начинает с вопроса о Высшем, о Том, Кто дает жизнь всему - о Боге. Бог одновременно трансцендентен и

имманентен миру. Бог есть начало, причина, цель мироздания. "Мир пронизан Божественным,1' вершина и • первоначало которого, неоплатонической логикой рассуждений о мироустройстве, выдвинуты за пределы конечной природной сферы. Дионисий Ареопагит писал о том, что, вследствие Своей запредельности, Бог - Причина чувственно воспринимаемого бытия, но не является чем-либо чувственно воспринимаемым и не является чем-либо умопостигаемым. Приход такого Бога к миру и человеку - это непостижимый подарок, преодолевающий и прекращающий разделение мира и его Создателя. Так закладывается понимание онтологической основы человеческого существования, утверждается смысл существования человека и мира. Особую тему в онтологических рассуждениях Дионисия Ареопагита представляет вопрос о зле. Для Дионисия Ареопагита зло содержало в себе укрепление и торжество добра через недобро. Дионисий Ареопагит разрабатывал учение об иерархии. Иерархия сущего мыслилась как звенья нисходящего ряда уровней совершенства, являющегося многочисленными ступенями сотворенного или разделенного света, происходящего из предельного источника светла. Возвращение к Богу -процесс восхождения степеней просветления. Иерархическая онтология Дионисия Ареопагита обращается к неоплатоническому толкованию понятия «всеединство». Место единого занимает Бог, а всеединство как аналог «умопостигаемого мира» есть содержащееся в Боге собрание «прообразов» всех вещей, «предвечных» замыслов Бога о мире. Иерархия - это движение высшего к низшему и одновременное устремление низшего к высшему. Иерархия напрямую связана с идеей обожения мира. Познание описывается Дионисием Ареопагитом как путь полного растворения познающего и познаваемого друг в друге. Для того чтобы осуществить подобное познание, необходимо освободиться от всего чувственно воспринимаемого и от всего умопостигаемого и устремиться к сверхъестественному единению с Богом. Через мир познать Бога возможно двояко: через отрицание и утверждение. В первом случае путь познания (апофатический) есть путь отвлечения и отрицания, путь умолкания, который начинается с очищения, в первую очередь - онтологического («собирание души», «вхождение в самого себя»). Такое познание ведет к успокоению души, спокойствию духа и мыслей, покою незнания. Бог познается через единение с Ним, т. е. через вступление в Священный Мрак. Такое познание невозможно передать, оно до предела индивидуально. Любое другое познание, которое типично для человека, является лишь начальной ступенью высшего Богопознания. Дионисий Ареопагит активно развивал символический метод, характерной особенностью которого являлся тот факт, что символизируются духовные проявления,

но вместе .с тем обладающие материальным бытием. Пример -Божественные имена. Познание имеет не абстрактную цель, оно направлено на совершенствование сердца человека.

Сочинения Дионисия Ареопагита в Московской Руси читали и изучали параллельно с самыми популярными в Средние века комментариями к его трактатам, написанными его учеником -Максимом Исповедником. Сочинения Максима Исповедника были известны в средневековой Руси и оказали значительное влияние на процесс развития традиций византийского неоплатонизма. Цитаты из Максима Исповедника содержатся в достаточно большом количестве в «Изборнике Святослава 1073 года». Максим Исповедник вызывал интерес у многих отечественных« мыслителей («Сказание от словес святого Максима Исповедника "Что есть о дусе святем хула и како всяк грех отставится человеком, а еже на святый дух не вставится?"» Максима Грека). Представляют интерес такие сочинения Максима Исповедника как «Амбигва к Фоме», «Главы о любви», «Слово о подвижнической жизни», «Мистагогия», «Трактат о действиях и волях», «Максима монаха к Фалассию, благочестивейшему пресвитеру и игумену о различных затруднительных местах Священного Писания», «Послания к Иоанну Кубикуларию о любви», «К Феопемпту схоластику», «Десять глав о добродетели и пороке». Комментарии к Дионисию Ареопагиту могут рассматриваться как самостоятельные сочинения. Философию Максим Исповедник понимал как то, что представляет собой истинную оценку сущего и сообразную с ней деятельность. Он различал два типа философии: эллинскую и библейскую. Первая была подготовкой ко второй. Рассуждая о бытии, Максим Исповедник указывал, что истоком, смыслом и целью его является Высшее Начало - Бог. Рассуждая о познании, он писал, что всякий ум, искренне стремящийся к истине, должен убедиться в недостаточности дня этого чувственного или мысленного познания, т. к. первое знакомит нас только с внешней стороной мира, второе (даже тогда, когда под внешними формами бытия открывает его истинно-духовную сущность, в общем непостижимую и необъяснимую) бессильно перед проблемой высшей реальности, которая все же остается непостижимой до конца. Но, несмотря на это, устремление человека к познанию истины является истинным смыслом жизни. Вопрос о познании Бога важен, указывал Максим Исповедник, т. к. через него решается вопрос о познании человеческом, его границах и возможностях. Максим Исповедник, вслед за Дионисием Ареопагитом, разрабатывал теорию иерархии бытия. Он считал, что все тварное бытие представляет собой ниспускающуюся лестницу, состоящую из пяти видов бытия: мысленное, разумное, чувственное (животное),

растительное, просто сущее. Но по сути своей бытие распадается на два мира - на мир мысленный (духовный) и на мир чувственный (телесный). При рассмотрении мира чувственного Максим Исповедник указывает на то, что он отличается «сложностью». Основа чувственного мира - материя - уже является сложной, ибо она состоит из четырех элементов, притом противоборствующих друг другу. Именно в результате этой вещественной сложности чувственный мир имеет бытие не в веках, чуждых изменению времени (как мир мысленный), а во времени и в пространстве, подвержен постоянному тлению и распаду на элементы («течению вещества»). Человек, по мнению Максима Исповедника, является центром мироздания. История мира представлена как подготовка к «обожению» человека. Человек есть «малый мир' в большом», микрокосм, в котором в единое целое соединяются мысленный и телесный миры. К каждому из миров он принадлежит по естеству своему (душе и телу), и каждый из них охватывает своими энергиями - умом и чувством. Более того, оба мира в человеке приводятся в обоюдное согласие и единство. Каждая сила души человека находится в гармоничном соотношении с чувствами тела и соответствующими органами. Являясь центром тварного мира и созерцаемой в нем гармонии и как бы вмещая в себя мир, человек, что естественно,, должен иметь такое же значение, какое принадлежит всему делу миротворения, в результате получить в самом мире преимущественное положение и тем самым приблизиться к Творцу мира - Логосу. Но вместо поиска единства со Всевышним человек стал искать опоры в видимом мире и только в нем, а отсюда - все силы души его получили неправильное направление - к злу и страстям (телесным и душевным). Человек преодолевает свое падение совершенствованием, которое есть сближение с Богом. Возвышение к Богу начинается с развития в себе добродетелей. Практическая философия посвящена борьбе со страстями и укреплению добродетелей. Любовь - важнейшее условие и путь совершенствования. Цель мироздания - достижение совершенства, и человеку в этом процессе отводится главная роль.

«Диоптра» Филиппа Пустынника была переведена на славянский язык в среде исихастов на Балканах в XIV в. и получила широкое распространение и популярность на Руси. Количество рукописей подтверждает факт интереса русских книжников к «Диоптре». «Диоптра» написана в жанре философского диалога, состоит из «Плача» и «Диалога Души и Плоти» (композиции предшествуют три предисловия (Михаила Пселла, Константина Ивеста, Филиппа Пустынника), текст сопровождается послесловием Филиппа Пустынника и несколькими добавочными статьями). «Диоптра» -сочинение, вызвавшее у русского средневекового читателя большой

интерес, т. к. оно содержало ссылки на большое число философов Древней Греции и Византии; изучение его вводило читателя в мир философского поиска смысла человеческого существования^ поиска ответов на самые сокровенные вопросы бытия. Показателен разговор Плоти и Души, причем Плоть (в тексте она именуется служанкой) выступает как учитель, а Душа (госпожа) - как ученица. Плоть знакомит Душу с премудростями христианского мировоззрения и с подтверждающими истины христианства учениями древнегреческих философов. Человек характеризуется Филиппом Пустынником как существо чувствующее, мыслящее и одухотворенное, в котором смешано «вещное и невещественное, словесное и бессловесное, мертвое и бессмертное, видимое и невидимое». Анализ природы человека приводит к выводу о единстве духовного и плотского начал. Филипп Пустынник указывает, что человеку в мироздании принадлежит роль некоего срединного слоя, соединяющего земную и небесную сферы. В то же самое время, само это бытийственное назначение человека вытекает из его онтологической сущности. Таким образом, антропологические воззрения отражают единство духовного и материального начал бытия вообще. Вопросу о понимании времени в «Диоптре» посвящено немало страниц. Этим также объясняется популярность текста в средневековой Руси. Драма истории - разделение добра и зла, разделение Плоти и Души. Окончательное единение - Дело будущего. В этом' смысле будущее симметрично прошлому и они оба отделены от настоящего "границами. Определяющим историческое развитие выступает человек.

Во второй главе «Идеи неоплатонизма в сочинениях русских средневековых мыслителей» говорится о том, что философские воззрения византийских неоплатоников оказали влияние на оригинальные сочинения русских мыслителей. Мы можем видеть это на примере философского творчества киевского митрополита Никифора («Послание о посте и о воздержании чувств», «Послание от Никифора митрополита Киевского к Владимиру князю всея Руси... о разделении церквей на восточную и западную», «Написание на латыну к Ярославу о ересях», «Поучение митрополита русского Никифора в неделю сыропустную в церкви, ко игуменам, и ко всему иерейскому и дыаконскому чину, и к мирским людем»). В «Послании о посте» митрополитом Никифором дается характеристика природы духовного и материального начал бытия, при этом сфера плотского определяется довольно высоким онтологическим статусом. Никифор указывает, что жизнь человека двойственна: разумная и неразумная, бесплотная и телесная. Далее он разъясняет, что разумное и бесплотное есть нечто божественное и чудесное, и касается бесплотного естества, а

неразумное исполнено плотских, чувственных страстей и относится к сластолюбивому естеству. Из-за этой двойственности в человеке идет постоянная борьба - плоть и дух противятся друг другу. И только воля укрощает эту борьбу. В «Послании о посте» создается образ идеального общества, уподобляемого антропоморфной модели: тело - государство, которое подчинено властной царствующей душе - государю. Управляет государством князь («ум») через слуг, специализация которых отождествляется с органами чувств (глазами, ушами и т. д.). Принцип четкой иерархии во главе с правителем значителен для построения общественного идеала Никифора и он детально его прописывает.

Влияние идей византийского неоплатонизма начинает особенно активно сказываться в сочинениях мыслителей Московской Руси. Примером является «Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского». Это сочинение представляет интерес тем, что в нем содержится ряд фрагментов, освещающих философские проблемы и философские учения Платона и Пифагора, тем, что в тексте явно прослеживается знание неоплатонических идей Дионисия Ареопагита и Филиппа Пустынника. В рассуждениях русского автора сказывается логика символического метода, столь характерная для византийских неоплатоников. Читая этот текст, мы видим, как стиль мышления Дионисия Ареопагита был воспринят русским мыслителем XV столетия, а именно - как возможность построения из известных философских текстов, из реальных событий русской истории нового философского текста, который было бы возможно вновь и вновь интерпретировать.

В учении Нила Сорского традиции неоплатонизма тесно переплелись с воззрениями, свойственными исихазму («Предание ученикам», «Устав», «Малый устав», послания). Невидимая «мысленная брань» потрясает все существо человека, переворачивает его, «выворачивает наизнанку». Жизнь человека есть борьба со страстями, которые поражают и душу и ум. Человеку следует хранить ум как «око душевное», постоянно пребывать в «мудровании» и «рассуждении духовном». Нил Сорский подчеркивает, что внешние поступки («телесное делание») есть лишь «лист точию», а внутренние свершения («умное делание») есть истина. Нил Сорский анализирует возникновение различных страстей в душе человека. В этих его рассуждениях наиболее сказалось влияние учения Максима Исповедника. Причиной страстей человеческих, считает Нил Сорский, являются «образы неции и начертания мира» - предметы и явления действительности, которые через чувства «объявляются» уму и запечатлеваются как простые идеи. Эта есть первая ступень развития страсти - «прилог». Вторая ступень - «сочетание», т. е. соединение

возникшей идеи с «произволением» человека, его волей. Третья ступень - «сложение», т. е. согласие души с тем, что «глаголет съластное ощущение». Затем наступает «пленение», когда человек уже перестает управлять волей своей и губительные помыслы проникают в сердце и в разум. И, в конечном итоге, утверждается «страсть» - высшая любовь и приятие земного мира, полная зависимость человека от своих мечтаний и заблуждений. Страстность выражается в том, что человек За видимым миром и его удовольствиями не видит ложности окружающей *

действительности. Главное в страсти то, что она захватывает человека, и он перестает понимать, где добро, а где зло, где истина, а где ложь. В %

противовес страстям, человек должен воспитывать в себе средства борьбы - добродетели. Каждая добродетель побеждает соответствующую страсть. Смысл жизни каждого человека -самосовершенствование, цель которого - гармония человека с окружающим его миром и полное согласие с Богом.

Был близок к мировоззрению Нила Сорского популярный публицист и философ - Максим Грек. Он приезжает в 1518 г. на Русь, много переводит, в том числе - античные тексты, а также из авторов, представляющих традицию неоплатонизма. Максим Грек считал, что человек создан Богом разумным и поэтому он должен искать ответы на вопросы, волнующие ум и сердце - это было его руководством к деятельности. Максима Грека волновал вопрос о языке, о слове («Толкование именам по алфавиту», «Беседования о пользе грамматики»). Он утверждал единство филологии и философии: только познавший правильно законы слова «логичествует» и понимает «тонкоречие», чем и является философия. В душе человека слово и содержание должны слиться воедино, ибо «не может быть разумная душа - без ума и слова». Для философских концепций важна точность передачи их, то, насколько письменный текст соответствует устной речи, насколько в записанном тексте сохраняется сам дух мысли, то, как передать высшее познание - познание Бога, в каких Словах записать созерцание Творца. Из этих размышлений складывается, по мнению Максима Грека, философская проблематика. Рассуждая о мироздании, Максим Грек неоднократно ссылается на Дионисия Ареопагита, указывая, что все существующее существует благодаря Божественному бытию, которое есть начало и цель всего. Божественное бытие не нуждается для своего существования ни в ком, кроме себя. Бог создал '

мир прекрасным, разумным и гармоничным. Закон мироздания -Божественная Премудрость. Максим Грек утверждает, что человек есть высшее творение Бога, изначально украшенное мудростью и добродетелями. Человек - смысл бытия. Все существующее создано ради него и дано ему в управление. Но, к сожалению, человек не

исполнил своего высокого предназначения. Влияние «Диоптры» Филиппа Пустынника сказывается в сочинениях Максима Грека, в которых он рассматривает антропологические темы («Инока Максима Грека слово душеполезно зьло внимающимъ ему. Бесьдуеть умъ къ души своей. Въ немже и на лихоимство», «Инока Максима бесьда души и уму, по вопросу и отвьту, о еже откуду страсти ражаются въ насъ, въ немже и о Божественномъ Промысль, и на збьздочетцовъ»), Максим Грек, как и Филипп Пустынник, ищет гармонии в мироздании и в самом человеке. Рассуждая о формах общественного устройства,' об управлении государством, о переменах в истории человечества, Максим Грек неоднократно подчеркивает, что примером должен быть Иисус Христос, который покорил народы без меча, без лживых обещаний, а лишь любовью, прощением и милосердием («Инока Максима главы поучительные начальствующим правоверно»). Основой государства является правитель. Царь должен быть образцом во всем для своих подданных: в вере, мудрости, нравственности, милосердии, смирении. Правитель должен постоянно учиться у мудрых знанию истины, в первую очередь - у философов.

Во многом с традицией византийского неоплатонизма связано развитие софиологии в средневековой Руси («Житие Константина-Кирилла Философа», «Изборник Святослава 1073 года», в сочинениях Климента Смолятича, Кирилла Туровского, Иосифа Волоцкого, Зиновия Отенского, Максима Грека, Иоанникия Лихуда, архимандрита Игнатия). Пример развития софиологии - «Сказание известное, что есть София Премудрость Божия», в котором мы можем видеть достаточно большой диапазон текстов, послуживших основой для русского автора, но главный источник - сочинения Дионисия Ареопагита («О Божественных именах», «О таинственном богословии», Послание Титу иерарху). В «Сказании известном, что есть София Премудрость Божия» особое внимание уделяется теме проникновения в высшие тайны бытия, рассматривается возможность для человека преодолеть ограниченность собственного познания и, с помощью Премудрости, приблизиться к Богу. Ум человека, обращаясь к «чаше» знания Премудрости, погружается в то, что все объемлет, и остается в самом себе неизменным, ничем ни в чем никоим образом не является, но устраняется от всего, сам в себе тождественно и всегда одним и тем же неизменным является, пребывая во всем, никогда не оказывается вне себя, покоится и движется вечно, не покоясь и не производя движения. Процесс познания описывается как дар, как счастье, которое оставляет позади все временное, не истинное, волнующее.

Представляет интерес рукопись «Диалектики» Иоанна Дамаскина, в которой содержится сочинение неизвестного русского автора, которое

может быть названо, исходя из содержания и по меткому определению М.В. Безобразовой, «Кратким очерком психологии». Природа человека, как утверждает автор «Краткого очерка психологии», состоит из единства видимых и невидимых частей. Мы можем видеть во многих фрагментах текста «Краткого очерка психологии» размышления, являющиеся явно следствием знакомства русского мыслителя с «Диоптрой» Филиппа Пустынника и сочинениями Дионисия Ареопагита. Например, автор русского текста разбирает пороки человеческие. Происхождение пороков он объясняет искажением естества, наступившим после грехопадения. Искажение естества есть ^

умаление, «оскудение» добродетелей, в-результате чего развиваются: ненависть, лесть, неправда, вражда, злоба, зависть, гордость и т. п. Как мы видим, перечисляемые пороки есть пороки не тела, а души. Тем самым автор указывает, что порок - есть отклонение в душе, телесное же проявление есть следствие. С «Диоптрой» Филиппа Пустынника рассматриваемый нами текст сближает стремление к поиску гармонии между материальным и духовным. Русский мыслитель утверждает неразрывную связь этих двух начал в мире и человеке, несмотря на то, что в настоящее время они противостоят друг другу. Он придерживается мнения, что смысл жизни человека заключается в укреплении веры и соблюдении заповедей Бога, в результате .чего будет восстановлена изначальная гармония. Особенно много усилий для этого требуется от человека, живущего в обществе. «Краткий очерк психологии» - небольшой текст, и все же представляющий интерес для историка отечественной философии своей антропологической направленностью и отражением воззрений Дионисия Ареопагита и Филиппа Пустынника.

Одним из самых ярких мыслителей русского Средневековья является Иван Грозный: его личность окружена легендами, его роль в русской истории сложна и противоречива. Показательна переписка Ивана Грозного и Андрея Курбского. Земное бытие Иван Грозный представляет как иерархию, описанную Дионисием Ареопагитом, вершина земного воплощения небесной иерархии есть царь. Иван Грозный изначально рассуждал так: если мы создаем святое государство, несущее на себе Благодать Бога, которое проповедует Слово Создателя остальному миру, то устройство такого царства должно быть соответствующим. Иерархия отождествлялась Иваном '

Грозным с порядком, который должен быть незыблем, как об этом учит Дионисий Ареопагит. Иван Грозный считает, что каждый должен выполнять свои обязанности, соответствующие тому месту в государственной системе, на котором он находится. Нарушение иерархии противоречит доводам веры и доводам разума. Иерархия как

закон должна охраняться и защищаться правителем. Для этого он может использовать как милость так и наказание, как любовь так и страх. Благодаря правителю и четкому сохранению иерархического порядка, народ получает Божественную благодать. Размышления об иерархии, в сочинениях Ивана Грозного, - чаяние гармонии порядка, это вера в возможность построения идеального царства. Иван Грозный приходит к следующим выводам: Святая Русь должна стать отражением божественного порядка, установленная иерархия общества незыблема, ее порядок и авторитет закрепляются единством церкви и государства. На вершине этой земной абсолютной иерархии - правитель, который является гарантом порядка и построения идеального царства. На примере концепции- Ивана Грозного мы можем видеть опыт интерпретации учения Дионисия Ареопагита, переориентацию его в связи с конкретными проблемами русского государства.

Философские воззрения Дионисия Ареопагита были образцом для протопопа Аввакума. Аввакум - интересный мыслитель и талантливый писатель/ Он автор собственного Жития, «Книги, бесед», «Книги толкований», многочисленных Посланий. Аввакум неоднократно упоминает в своих сочинениях Дионисия Ареопагита, преклоняется перед его авторитетом, цитирует фрагменты его сочинений. Русский автор буквально «впитывает» саму стихию мышления византийского мыслителя: как пишет сам Аввакум - «воздохнув от сердца, и языком возглаголю Дионисия Ареопагита»'. Аввакум обращается к наследию Дионисия Ареопагита в важнейшие моменты повествования - когда излагает основы своего мировоззрения, причины сопротивления окружающей его реальности и тем, кто отошел от истины. Аввакум определяет смыслом жизни поиск истины. Рассуждая об определениях Бога в «снискании и собрании о Божестве и о твари», русский мыслитель стремится обобщить принципы апофатического и катафатического познания, которые разрабатывал Дионисий Ареопагит. Аввакум считал, что приблизиться к истинному знанию можно отринув «земное знание» - ложное и отвлекающее от истины. Познать Бога возможно поднявшись к «знанию высшему» - для этого мира непонятному «незнанию». Аввакум восторгается учением об иерархии Дионисия Ареопагита, тем, как совершенно византийский мыслитель прописал все ступени этой иерархии и ее законы. Во многом именно иерархическая концепция Дионисия Ареопагита является для Аввакума основанием для защиты обряда, доказательством истинности старого вероисповедания. Заимствует Аввакум у Дионисия Ареопагита и такие важные положения учения, как концепция о всепронизанности бытия Божественным Бытием. Эта идея становится базовой философской конструкцией в рассуждениях Аввакума. При этом он трактует ее

абсолютно бескомпромиссно и выводит из нее все остальные аспекты своего мироотношения. Себя же Аввакум воспринимает борцом за это Богом освященное бытие. В духе своих рассуждений, Аввакум и приговор миру выносил не как субъективное личное мнение, а как суд самого Всевышнего. Личную сопричастность трансценденции Аввакум воспринимал как самоисступление, по аналогии с сумрачным неразумением о Боге, о котором рассуждал Дионисий Ареопагит в своем трактате «О таинственном богословии». В своих рассуждениях Аввакум показывает читателю новый взгляд на человека. Человек должен сам определиться в изменяющемся мире, сделать собственный выбор между злом и добром и поступать в соответствии с личным выбором. При этом, Аввакум указывает, что только Бог может помочь человеку ощутить способность волевого решения и действия, дать силы для самостоятельного осмысления действительности. Достичь желаемого возможно только в едином направлении ума и сердца к совершенствованию всего человека - души и плоти. На примере сочинений протопопа Аввакума мы видим, что учение Дионисия АреопагиТа использовалось русским мыслителем для защиты русских же традиций, для решения проблем русской истории. Дионисий Ареопагит прочитывался не как мыслитель прошлого, а как мыслитель настоящего.

В XVII в. влияние византийского неоплатонизма сохранялось. Примером тому может служить творчество Димитрия Ростовского («Руно орошенное», «Алфавит духовный», Послания и Поучения). В Киево-Печерской лавре он занимался составлением Четий Миней, прославивших его имя. В своих трудах широко использовал как греческие источники так и латинские. Значительное влияние на учение Димитрия Ростовского оказали византийские традиции. В своих размышлениях Димитрий Ростовский пришел к выводу, что в стремлении к познанию высших истин есть предназначение человека. Он утверждал, что в познании человек осознает себя. Димитрий Ростовский пишет о том, что вера и познание едины, т. е. только через пбзнание творения Бога - тварного мира - человек может прийти к Истинной вере. Так, по мнению Димитрия Ростовского, уничтожается разделяющая граница между познанием и верой и утверждается, что познание и есть вера, вследствие чего исчезает потребность «связи», «соединения» познания, науки и веры. Достичь' подобного единства можно на пути конкретного познания «дольнего» мира, что является своеобразным восхождением к миру «горнему» (оба мира связаны друг с другом, связующее звено - человек). Идея возможности познания вытекает, по мнению Димитрия Ростовского, из учения об иерархии Дионисия Ареопагита, который утверждал влияние высших ступеней

системы на низшие. Димитрий Ростовский указывает, что знание, развиваясь, как бы «разворачивает» себя в веру. Рассуждая о познании, Димитрий Ростовский говорит о человеке. Познание всегда связано с пониманием ценностей бытия человека. Познание ради познания есть заблуждение. Познание всегда определяет жизнь человека и ценности его бытия, указывает смысл жизненного пути. Димитрий Ростовский пишет, что перед каждым человеком открыта богатая духовная сокровищница мира сего, задачи его с помощью мудрости и рассуждений найти в ней истинные ценности. Самая значимая - душа человеческая. Познание является средством для совершенствования души человеческой, ведущего к счастью, гармонии с Богом, миром и самим собой.

Развитие идей византийского неоплатонизма, Филиппа Пустынника ~ в особенности, в русской средневековой философии мы можем видеть на примере такого текста как «Шестоднев» Афанасия Холмогорского. Содержание памятника, круг использованных в нем источников свидетельствуют о глубокой преемственности византийских традиций, дошедших до позднего русского Средневековья. Афанасий Холмогорский, выводя суждения о подлинной сущности человека из представлений о Боге как всесовершенном существе, приходил к выводу, что человек в своем первозданном виде должен был обладать всеми совершенствами, какие только возможны для сотворенного Богом. Человек соединяет в себе материальное и идеальное начало, он есть «смесь из умственного и чувственного». В результате грехопадения тело стало смертным и тленным, душа осталась словесной и обладающей умом. Ум - свет для человека в жизни его. В нем Афанасий Холмогорский выделяет «силы»: памятную, мечтательную и размышляющую. Предназначение человека - исполнить долг свой перед Богом и миром. И касается это как души так тела его. Путь самопознания и самосовершенствования возможно пройти лишь в единстве этих двух начал. Афанасий Холмогорский стремится не просто указать на единство духовного и материального, но и объявляет это единство залогом развития сознания человека. В этих рассуждениях ясно прослеживается влияние идей, высказанных Филиппом Пустынником в «Диоптре». Рассуждая о жизни человека, Афанасий Холмогорский указывает, что часто поступки определяются страстями. Человек сам выбирает добро или зло, и выбор этот осуществляет исходя из своей свободной воли. Рассматривая свободную волю человека, Афанасий Холмогорский указывает, что в ней действуют два начала: яростное и желательное. Яростное начало дано человеку Богом, чтобы он мог противостоять злу. Желательное начало дано человеку для того, чтобы он стремился к Богу, желал соединиться с Ним в единое целое.

Опираясь на них, человек может укрепить волю свою, а затем и преодолеть с ее помощью заблуждения мира, прийти к личному совершенству и привести к совершенству мир. На примере «Шестоднева» Афанасия Холмогорского мы видим основные константы антропологических воззрений, свойственных мыслителям Московской Руси. Отличительной особенностью антропологии этого времени было стремление философов в своих концепциях объединить Бога, мир и человека в их неразрушимой внутренней целостности.

" В Заключении диссертации подводятся итоги проведенного исследования, формулируются положения концептуального характера. ^

выносимые на защиту и содержащие элементы научной новизны:

1. Вхождение в христианскую культурную ойкумену после официального принятия Русью христианства обусловило коренные изменения в русском менталитете. Формирование русского средневекового сознания потребовало освоения христианских понятий и трансформировавшихся в христианской системе ценностей фундаментальных идей и положений античной философии, неоплатонизма - в том числе. Формирование и развитие русской средневековой философии явилось следствием принятия христианства и культурного воздействия Византии.

2. Способность русской мысли к усвоению и переосмыслению опыта других культур отразилась на процессе формирования отечественной средневековой философии и на восприятии русскими книжниками философских концепций Византии. Определяющим влиянием в процессе. формирования русской средневековой философии было влияние византийской философской и богословской мысли. Русские средневековые мыслители не механически воспринимали опыт Византии: они отбирали то, что было значимо и актуально для Руси. Развитие русской средневековой философии и процесс восприятия византийского опыта были взаимосвязаны и определяли друг друга.

3. На характере восприятия византийского наследия оказали влияние особенности русского средневекового философствования: а), связь философии и религиозного мировоззрения (авторитет Священного Писания и Отцов церкви; проблемное поле философского поиска, логика, понятийный аппарат во многом определялись мировоззренческими установками христианства; философы, в | большинстве своем, были священнослужителями; использовались

жанры религиозной литературы); б), отражение философских концепций в публицистике и литературном творчестве, летописании; в), учительство; г), ориентация на практическое воплощение философских идей. Русская философия ГХ1-ХУП вв. - средневековая философия, ей присущи те черты, которые отличают средневековую философию от

других периодов, национальное выразилось в приоритете и характере развития указанных особенностей.

4. Для русской средневековой философии характерно многообразие источников, демонстрирующих особенности восприятия опыта Византии и развития своей оригинальной философии. Источники по русской средневековой философии можно представить как:

вербальные тексты русской культуры, которые включают в себя: а), тексты с явно выраженной философской проблематикой; б), сочинения с морально-назидательной направленностью, публицистические, космологические, естественнонаучные, лексикографические и т. п., содержащие философскую проблематику; в), тексты внешне далекие от философии, но отражающие философские концепции своего времени (своды законов и т. п.);

невербальные тексты русской культуры (произведения иконописи, архитектуры и т. п.).

Переводные тексты, получившие распространение в средневековой Руси, также могут рассматриваться в комплексе источников по русской средневековой философии, т. к. при их исследовании мы видим: они являлись основой собственной оригинальной философии русских мыслителей; вследствие «ансамблевого характера» средневековой литературы переводная литература входила в состав национальной; переводчик часто выступал соавтором переводимого текста; по причине господствующей гносеологической установки - переводчик, как и автор, воспринимал себя не творцом, а истолкователем вневременной высшей истины; выбор перевода определялся интересом переводчика и свидетельствовал об осознанности философского поиска.

5. Понимание философии в средневековой Руси было полисемантичным, а именно: всеохватывающее знание о мире; высшее достижение человеческого опыта; самопознание; жизнестроительное учение; высшая духовная ценность; просвещение; умение мыслить; умение выражать в произведениях искусства важные для человека вопросы бытия. Цель философии - знание истины и жизнь в истине. В средневековой Руси отмечается многоаспектное понимание «философ», а именно: мудрец, объединяющий мирскую мудрость и истины веры; античный философ; представитель восточной мудрости; авторитетный христианский мыслитель; тот, кто стремится к познанию Софии Премудрости Божьей; мудрый политический деятель. В Средние века сформировалось проблемное поле отечественной философии. Во-первых, это антропологическая проблематика; во-вторых, тема исторического процесса, которая позволяла представить великое предназначение Руси. Все аспекты указанных тем рассматривались через призму моральных установи дневековой

историософии характерно: стремление связать Русь с мировой историей; определить такое понятие как Святая Русь,.|Мирсия которой быть хранительницей и носительницей истинного христианства для всего человечества; обоснование религиозного призвания русского государства; стремление воплотить теоретические построения на практике; утопизм. Для ■ русской средневековой антропологии характерно представление о том, что окружающий мир является гармонией, вершина которой - Человек. В связи С этими утверждениями рассматривались такие проблемы как цельность человеческого бытия и необходимость совершенствования как души так и тела человека. Человек рассматривался исходя из его социального положения

6. Методы, используемые в русской средневековой философии: художественный, символический, научный.

7. Этапы влияния Византии на славянский мир: 1). 60-80-е гг. IX в. -деятельность Кирилла и Мефодия и формирование кирилло-мефодиевской традиции (разработка философской терминологии, проблемного поля философского поиска, сосредоточенность на вопросах этики); 2). 886 г. - конец X в. - связан с «золотым веком» Болгарии (перевод текстов византийских мыслителей, адаптация византийских идей к славянским реалиям, создание сборников энциклопедического характера); 3). С конца X в. - Киевская Русь (широкое и многоаспектное освоение философско-богословского наследия Византии, восприятие через Византию античного наследия, формирование собственной оригинальной философии); 4). С XIV в. -Московская Русь (новые теории перевода, усиление и расширение переводческой деятельности, влияние богословских и философских дискуссий (реформация, уния) на развитие русской средневековой философии.

8. Основные направления византийской мысли, оказавшие влияние на русскую средневековую философию:

патристика - соединившая в себе два направления в христианстве: религиозные искания широких масс, для которых вера была средством преодоления в сознании и религиозном общении сложностей реальности,, и умонастроения привилегированных социальных групп, видевших в христианстве не только духовную опору, но и средство социального самоопределения и интеллектуальной деятельности (Григорий Нисский, Иоанн Златоуст) - отразившаяся в сочинениях таких русских мыслителей как Иларион Киевский, Нил Сорский, Иван Грозный, архимандрит Дионисий, Иван Неронов. К патристике обращались для разрешения социальных и антропологических проблем •времени;

схрластика (Иоанн Дамаскин) - своей системностью, логичностью, понятийным аппаратом, пониманием философии и ее предназначения в мире - оказала влияние на труды таких отечественных мыслителей как Андрей Курбский, митрополит Даниил, митрополит Макарий. Переводы сочинений Иоанна Дамаскина предоставляли возможность русским книжникам проявить творчество, ввести в научный оборот новые термины и разработать свои собственные. Иоанн Дамаскин своими сочинениями показывал пример ясности и четкости системы и это было важно для становления и развития русской философии;

исихазм - своим сочетанием мистицизма, социальной проблематикой - отозвался в таком сочинении как «Послание новгородского архиепископа Василия Калики к тверскому епископу Феодору Доброму», в споре нестяжателей (Нил Сорский) и иосифлян (Иосиф Волоцкий).

Устремленность философского поиска русских книжников определил^ выбор текстов для перевода сочинений византийских мыслителей. Оценивая соотношение местного и привнесенного элементов в общей структуре философского знания средневековой Руси, следует отметить самобытное влияние первого и теоретическую значимость второго. Своеобразие русской средневековой философии состоит в творческом усвоении, переосмыслении, развитии тех импульсов, которые она получала из плодотворных контактов с философской мыслью Византии, что проявилось в переводной литературе средневековой Руси и в оригинальных сочинениях отечественных мыслителей.

9. Влияние неоплатонизма на формирование и развитие отечественного философствования осуществлялось в масштабе всего объема воздействия византийской культуры на русскую, а также всего спектра влияния византийской философской мысли на русскую, в том числе - через посредничество славянского мира. Переводные памятники русской средневековой литературы, содержащие сочинения Дионисия Ареопагита, Максима Исповедника, Филиппа Пустынника, свидетельствуют о том, что, получивший значительное развитие в византийской философии, неоплатонизм через переводные тексты становился известен в средневековой Руси. Количество переводов говорит о популярности указанных авторов в среде русских средневековых книжников. Интерес к византийскому неоплатонизму, идеям мыслителей, относящихся к данному направлению, объясняется рядом факторов: развитием русской философской мысли, способной воспринять концепции византийских мыслителей; развитием переводческой практики; потребностью разобраться в философских дискуссиях времени; а главное - многие аспекты учения византийских

неоплатоников давали теоретическую базу для осмысления фактов историй и действительности Руси.

10. Идеи, содержащиеся в сочинениях Дионисия Ареопагита, Максима Исповедника, Филиппа Пустынника ориентировали внимание отечественных мыслителей на поиск гармонии духовного и материального начал бытия; на возможности и цели познания и деятельности человека; на устремленность' человека к самосовершенствованию и пути к его достижению; ставили вопрос о зле и антроподицеи; обосновывали учение о иерархии; развивали Понятийный аппарат русской средневековой философии; показывали пример синтеза философии и богословия. Понимание философии в византийском неоплатонизме как синтеза истинного знания и соответствующего образа жизни и деятельности находило отклик у русских книжников, трактующих философию как жизнестроительное учение.

11. Влияние византийского неоплатонизма отразилось в сочинениях отечественных средневековых мыслителей. Концепции византийских неоплатоников явились основанием для оригинального творчества русских средневековых философов. Развитие идей византийского неоплатонизма было творческим, оно отражало черты, характерные именно для русской средневековой философии. Особенностью интерпретации идей византийского неоплатонизма в русской оригинальной философии является то, что они были истолкованы исходя из конкретных реалий русской истории, связаны с ней. В византийском неоплатонизме привлекали антропологическая и историософская проблемы, которые в сочинениях отечественных философов принимали ярко выраженное социальное звучание (митрополит Никифор, Нил Сорский, Максим Грек, Иван Грозный, протопоп Аввакум, Димитрий Ростовский, Афанасий Холмогорский, «Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского», «Сказание истинное, что есть София Премудрость Божия», «Краткий очерк психологии»).

12. Традиции византийского неоплатонизма, представленные концепциями Дионисия Ареопагита, Максима Исповедника, Филиппа Пустынника, являлись связующим звеном между античной, византийской и русской философскими культурами, и более того -вводили отечественную философию в историю мировой философской мысли.

Основные положения диссертации представлены в следующих публикациях автора:

1. Русская средневековая философия и византийские традиции. Монография. Екатеринбург: Центр проблем детства,1999. 138с.

2. Неоплатонизм в русской средневековой философии. Монография. Екатеринбург: Издательство Уральского университета,2003.252с.

3. Византия и Русь: развитие философских традиций. Учебное пособие. Екатеринбург:. Издательство Уральского университета,2002. 272с.

4. «Диоптра» Филиппа Пустынника и развитие русской средневековой философии//Известия Уральского государственного университета. Екатеринбург,2003. №27. С.46-55.

5. Античное наследие в средневековой Руси//Антиковедение на рубеже тысячелетий: междисциплинарные исследования и новые методики. Тезисы докладов конференции/Ред. Л.П. Маринович. М.: РАН,2000. С.41-43.

6. Антропологические представления в «Шестодневе» Афанасия Холмогорского//Современная философия в поисках сущностей и смыслов. Материалы научно-практической конференции/Ред.А.В. Перцев. Екатеринбург: Издательство Уральского университета,2001. С.125-127.

7. Антропоцентризм в Киевской Руси//Вестник Российской академии естественных наук. М.,2002. №1. С.46-53.

8. Византийская патристика и образ философа в Московской Руси//Персонология русской философии. Материалы IV Всероссийской научной заочной конференции/Ред. Б.В. Емельянов. Екатеринбург: Издательство Уральского университета,2001. С.92-100.

9. Византийские традиции и процесс формирования философской культуры Киевской Руси//Школа мысли. Альманах гуманитарного знания/Гл. ред. В.Ш. Сабиров. Новосибирск,2002. №1. С.165-173; Новосибирск,2003. №2. С.133-145.

10. Византия и Россия: концепция «последнего царства»//Толерантность. Материалы Летней школы молодых ученых/Ред. М.Б. Хомяков: В 2ч. 4.2. Екатеринбург: Издательство Уральского университета,2001. С.273-313 (в соавторстве).

11. Вопрос о самоопределении национальных культур в Византии//Вера и церковь в Средние века и раннее Новое время (Западная Европа и Византия). Тезисы докладов Всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых/Ред. A.A. Талызина. М.: Издательство Московского университета,2001. С.34-38.

12. Вопрос о школе и византийской традиции в XVII веке в России//Философия и наука на рубеже веков. Материалы республиканской школы-семинара докторантов/Ред. P.A. Бурханов. Екатеринбург: Издательство Уральского университета,2001. С.51-53.

13. Грекофильское направление в русской философской мысли XVI-XVII вв.//Русская философия между Востоком и Западом. Материалы V

Всероссийской научной заочной конференции/Ред. Б.В. Емельянов. Екатеринбург: Издательство Уральского университета,2001. C.I29-134.

14. Дионисий Ареопагит и понимание власти в Московской Руси//ХХ1 век: будущее России в философском измерении. Материалы Второго Российского философского конгресса/Ред. A.B. Перцев: В 4т. Т.2, ч.2. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 1999. С. 153-154.

15. Евфимий Чудовской в русской мысли XVII в.//Русская философия. Новые исследования и материалы (Проблемы методологии и методики)/Ред. А.Ф. Замалеев. СПБ: Санкт-Петербургское философское ^ общество,2001. С.292-295.

16. Исихазм и понимание истории в Московской Руси//Человек в истории: теория, методология, практика. Тезисы докладов Российской научной конференции: В 2ч. 4.2. Челябинск: Издательство Челябинского инсппута искусства и культуры,1998. С.97-100.

17. Максим Исповедник: опыт христианской антроподицеи//Антроподицея. Сб. научн. ст./Ред. Б.В. Емельянов. Екатеринбург: Издательство Уральского университета,2003. С.57-72.

18. Мария Владимировна Безобразова - историк философии//Русская философия: многообразие в единстве. Материалы VII Российского симпозиума историков русской философии/Редкол.: М.А. Маслин, Б.В. Межуев, В.В. Сербиненко и др. М.: ЭкоПресс-2000,2001. С.90-93.

19. Нестяжатели и иосифляне: вопрос о мире, свободе и праве наказывать//Логика толерантности и права. Материалы научной конференции/Ред. В.О, Лобовиков, А.Г. Кислое. Екатеринбург Издательство Уральского университета,2002. С.332-348.

20. Нестяжатели и иосифляне: учение о человеке//Дискурс-Пи. Научно-практический альманах/Ред. О.Ф. Русакова. Вып.2. Екатеринбург: Издательство Уральского университета,2002. С.76-78.

21. Особенности типологии источников по русской средневековой философии киевского периода//Молодая мысль на пороге нового века. Материалы международной молодежной научно-практической конференции/Ред. A.B. Перцев. 4.2. Екатеринбург: Издательство Уральского университета,2001. С.55-57.

22. Поиск Руси: Иван Грозный и Андрей Курбский//Историческое знание и интеллектуальная культура. Материалы научной конференции/Ред. Л.П. Репина:В 2ч. Ч.1.М.: ИВИ РАН,2001. С.210-213. ^

23. Понятия «Премудрость» и «мудрость» в философии Киевской Руси//Судьба России: образование, наука, культура. Тезисы IV Всероссийской конференции/Ред. В.И. Копалов. Екатеринбург: Издательство Уральского университета,2000. C.12Í-123.

24. «Послание о посте и о воздержании чувств» митрополита Никифора//Литература как способ ' существования русской

философии/Ред. Б.В. Емельянов. Екатеринбург: Издательство Уральского университета,2001. С.45-48.

25. Проблемы культурного самоопределения в христианской мысли/УДефиниции культуры. Сборник трудов участников Всероссийского семинара молодых ученых/Ред. М.В. Баландин. Вып.5. Томск: Издательство Томского университета,2001. С.191-194.

26. Проблемы трансляции культурных традиций в Византии//Толерантность в контексте многоукладное™ российской

^ культуры. Тезисы международной научной конференции. Екатеринбург:

ИздательствоУральскогоуниверситета,2001.С.83-86.

27. Роль наследия Дионисия Ареопагита в развитии философской мысли Московской Руси//Философский альманах/Ред. Г.Н. Гумницкий. Иваново,2000. №5. С.179-185.

28. Роль перевода в русской средневековой философии//Бренное и вечное: ценности и отчуждение в культурно-цивилизационных процессах. Материалы межрегиональной научной конференцйи/Ред. В.П. Большаков, Г.П. Выжлецов, И.Ф. Игнатьева. Великий Новгород: Новгородский университет им. Ярослава Мудрого, 1999. С.48-50.

29. Россия в поисках своих традиций и пути//Этносоциальные и конфессиональные процессы в трансформирующемся обществе. Материалы международной научной конференции/Ред. У.Д. Розенфельд: В 2ч. 4.2. Гродно: Издательство Гродненского университета,2001. С. 172-176.

30. Россия XVII в. - поиск пути//Толерантность. Материалы Летней школы молодых ученых/Ред. М.Б. Хомяков: В 2ч. 4.1. Екатеринбург: Издательство Уральского университета,2001. С.26-34.

31. Русская средневековая философия: вопрос о влиянии и самостоятельности//Этносоциальные и конфессиональные процессы в современном обществе. Материалы международной научной конференции/Ред. У.Д. Розенфельд. Гродно: Издательство Гродненского университета,2000. С.182-190.

32. «Слово» в концепции Дионисия Ареопагита//Византийское богословие и традиции религиозно-философской мысли в России. Материалы международной конференции/Ред. И.И. Евлампиев, О.Э Душин. Вып.З. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского

V философского общества,2000. С.41-42.

33. «Слово» в концепции Дионисия Ареопагита и А.Ф. Лосева//Современные проблемы философского знания. Межвузовский сборник научных трудов/Ред. А.Г. Мясников. Вып.2. Пенза: Пензенский педагогический университет,2001. С.17-23.

34. Средневековая Русь и Византия: поиск Себя через Другого//Декоративное искусство. М.,2001. №4. С.1-ХШ.

35. Традиции Дионисия Ареопагита в Московской Руси//История церкви: изучение и преподавание. Материалы научной конференции, посвященной 2000-летию христианства/Ред. И.В. Починская. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 1999. С.117-121.

36. Традиции Иоанна - Дамаскина в русской средневековой философии//Гуманитарный вектор. Чита,2000. № 2(7). С.23-28.

37. Учение Нила Сорского о человеке//Человек в философско-правовом измерении (Четвертые Соколовские чтения). Материалы региональной научно-теоретической конференции/Ред. Р.А. Бурханов. Екатеринбург Издательство Уральского университета,2002. С.87-89.

38. Учение о свободной личности Нила Сорского//Человек. Целостность. Духовность. Материалы заочной межвузовской научно-теоретической конференции/Ред. И.А. Беляев. Оренбург: Оренбургский филиал УрАГС,2001. С.47-49.

39. Философия сердца в средневековой Руси: Нил Сорский//Русская философия как философия любви. Материалы научной конференции/Ред. Б.В. Емельянов. Екатеринбург: Издательство Уральского университета,2002. С.32-37.

40. Человек в философских исканиях книжников Киевской Руси//Философское образование. Вестник Межвузовского Центра по русской философии и культуре. М.,2003. №9. С. 11-23.

41. Человек на сломе эпох//Толерантность в современной цивилизации. Материалы международной конференции/М.Б. Хомяков. Екатеринбург: Издательство Уральского университета,2001. С.224-229.

42. XVI век: поиск религиозных и культурных путей//Проблемы свободы совести, веротерпимости и преодоления религиозного и этноконфессионального экстремизма. Материалы межрегиональной научно-практической конференции/Ред. С.М. Шалютин. Курган: Издательство Курганского университета,2000. С.47-49.

43. Энергийная доминанта человековедения: историко-философский очерк//Человеческое измерение истории и культуры. Сб. научн. ст./Ред. В.Я. Рушанин. Челябинск: Издательство Челябинского педагогического университета^ 001. С.6-30 (в соавторстве).

44. Bizancio у Rusia: la idea del 'último reino' // Malishev M., Emelianov В., Garsa M. Ensayos sobre Filosofía de la Historia Rusa. México: Plasa y Valdés, S. A. de C. V.,2002. P. 19-59 (в соавторстве).

V,

Подписано в печать 20.06.2003 г. Формат бумаги 60x84 1/16. Бумага для множительных аппаратов. Усл. печ. л. 2,5. Тираж 100 экз.

Типолаборатория УрГУ. 620083, г. Екатеринбург, пр. Ленина, д. 51.

#14366

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Ионайтис, Ольга Борисовна

Введение

Раздел первый. Русская средневековая философия: историческое развитие, особенности и традиции

Глава 1. Формирование и развитие русской средневековой философской мысли

Глава 2. Характер византийского влияния

Раздел второй. Неоплатонизм в русской средневековой философии: проблемы византийского влияния

Глава 1. Традиции неоплатонизма в переводных текстах

Глава 2. Идеи неоплатонизма в сочинениях русских средневековых мыслителей

Введение диссертации2003 год, автореферат по философии, Ионайтис, Ольга Борисовна

Актуальность темы исследования. «Конечно, наша философия, как и вся наша образованность, заимствованная. Но так оно и должно быть: большее или меньшее заимствование и подчинение чужим влияниям - это общий закон развития философии любого европейского народа. Даже сама греческая философия, если и обошлась без прямых заимствований, о чем трудно судить, во всяком случае была подготовлена и пробуждена перенесением с Востока разнообразных научных сведений. Путем же усвоения греческой философии, возобновившегося в эпоху Возрождения, постепенно, лишь в продолжение двух столетий, вырабатывалась самостоятельная новая философия. Подчинение же чужим влияниям продолжалось и после ее возникновения и всегда давало наилучшие результаты: Локк и Лейбниц находились под влиянием Декарта, Кант - под влиянием Юма и Руссо и т. д. Чуткость к чужим учениям - наилучший залог успешного развития философии. Без всяких заимствований и влияний извне возможна только неподвижная, бесплодная, замыкающаяся в узкие рамки схоластика. Чтобы правильно судить о будущем нашей философии, надо обращать внимание не на то, что она заимствованная, а на то, как давно произошло это заимствование, при каких условиях оно совершалось и распространялось и что именно успела сделать у нас философия при этих условиях.», - с этих слов начал свое знаменитое выступление А. И. Введенский1 на первом публичном заседании Философского общества при Петербургском университете, которое состоялось 31 января 1898 г. Свою речь он посвятил истории отечественной философии, призывая обратить внимание на ее истоки и развитие, на те достижения, которые предстанут перед нашим взором, если мы с интересом и любовью отнесемся к ее исследованию.

1 Введенский А. И. Судьбы философии в России // Введенский А. И., Лосев А. Ф., Радлов

Э. Л., Шпет Г. Г. Очерки истории русской философии. Свердловск, 1991. С. 27.

Несмотря на то, что с тех пор прошло уже более ста лет, проблема изучения наследия русской средневековой философской мысли остается актуальной по целому ряду причин.

Во-первых, следует отметить, что никакой другой период истории русской философии не вызывает столько споров и разноречивых толкований, как средневековый. И это вполне объяснимо. Данный период истории развития отечественного философствования важен в научном отношении как этап становления основных идей, национальных особенностей и проблемного поля отечественной философии. И от того, какую концептуальную позицию займет историк русской философии в анализе и оценке этого периода, будут во многом зависеть его представления о других этапах истории отечественной философской мысли.

Обращаясь к исследованию отечественной мысли, Г. Флоровский указывал на ее основания: «Русская философия есть философия цельного л знания, философствование цельного духа» . С этого устремления она начинала свою историю и именно в этом залог ее будущего развития, «.будущие перспективы философского прогресса вообще»3. Поэтому изучение основ русского философствования дает нам возможность понять логику ее формирования и развития от времен принятия Русью христианства до настоящего времени.

Во-вторых, всегда был и останется актуальным интерес к проблеме бытия человека и к его месту в истории. Сегодня мы можем говорить о разнообразии в направлениях философского осмысления мира и человека, в формах цивилизации и в культурных практиках. Это, в свою очередь, вызывает интерес и к опыту прошлого. Возрастающее в последнее время внимание к средневековой философии понятно и объяснимо тем, что в Средних веках современный человек видит не просто эпоху перехода от Древнего мира к Новому времени, а эпоху, в которой ставили и стремились

2 Флоровский Г. Из прошлого русской мысли // Флоровский Г. Из прошлого русской мысли. М., 1998. С. 26.

3 Там же. разрешить краеугольные для человеческого существования вопросы, не найдя ответ на которые далее невозможно было как и бытие отдельной личности, так и всего человечества.

Русская философия представляет интерес для современного исследователя своей антропологической и историософской проблематикой, стремлением к поиску цельности бытия человека и окружающего его мира. Философия стремилась стать жизнестроительным учением, указывающим человеку путь к достижению желаемой гармонии. «Сама философия в России. никогда не рассматривалась как высшая "наука"; в ней находили способ обретения подлинного смысла жизни через размышления о Боге, человеке, добре и зле.». Эта тенденция отечественного философствования проявлялась изначально. Поэтому для современного исследователя и интересна русская средневековая философия своим поиском ответов на важнейшие вопросы бытия человека в этом мире.

В-третьих, весьма актуальным остается поиск и исследование новых источников, изучение которых позволит расширить границы проникновения в саму стихию средневековой философии, понять формирование национальных особенностей русской философии Х1-ХУ11 веков.

В-четвертых, противоречия в оценках, споры по различным проблемам истории русской средневековой философии и существование различных концепций ее развития обусловлены сложностью историко-философской интерпретации источников отечественной культуры эпохи Средневековья. Сложность заключается в выборе методологии исследования философского наследия средневековой Руси, учитывая разнообразный характер источников. В связи с этим вопросом нам кажется абсолютно правильной точка зрения А. Д. Сухова: «Отказ от упрощенных методов - непременное условие при исследовании русской философии»4. Выработка методологии исследования

4 Сухов А. Д. Русская философия: особенности, традиции и исторические судьбы. М., 1995. С. 45. текстов русских средневековых мыслителей, а также методологии сравнения текстов византийских и русских авторов делает заявленную тему актуальной.

В-пятых, представляет научный интерес исследование влияния традиций одной философской культуры (византийской) на другую (русскую), с учетом как общих, так и отличающих их компонентов. Относительно данного вопроса нам изначально следует отметить, что в истории философии соотношение национального и интернационального проявляется различным образом: в выборе из всего многообразия философского наследия конкретных проблем мыслителем и, следовательно, культурой; уровень и характер решения проблем зависят от содержания того идейного материала, на который опирается философ как на свой теоретический базис, а состав этого базиса существенно определяется, в том числе, и специфическими особенностями национальной культуры, в пределах которой формируется и развивается мыслитель. Следовательно, мы можем говорить о национальных: особенностях, о диалектике национального и интернационального в решении проблем, в выборе определенных традиций. И мы можем проследить подобную диалектику на примере русской средневековой философской мысли. Более того, русская средневековая философия показывает примеры мыслителей, отражающих многие грани развития мировой философской мысли. Например, Максим Грек находится на стыке трех традиций: западноевропейской, византийской и славянской.

Поэтому изучение русской средневековой философской мысли через призму развития традиций, ею воспринятых, является значимым и актуальным. Подобное исследование многогранно, ибо оно предоставляет возможности исследования как непосредственно самих традиций мировой философии, а так же логики и характера их развития в истории русской философии. Такое исследование показывает потенциальные возможности отечественного философствования.

В-шестых, изучение вопроса о традициях именно византийского неоплатонизма в русской средневековой философии является важным и значительным, раскрывающим новые грани историко-философского процесса в средневековой Руси. Обращение русских книжников именно к византийскому неоплатонизму было не случайным. Изучение же характера восприятия в средневековой Руси идей византийских неоплатоников позволяет нам увидеть направление философских интересов русских мыслителей.

Течение идейной жизни, как известно, определятся взаимодействием внешних и внутренних факторов духовного развития, которые находятся в диалектическом взаимодействии между собой. В соответствии с запросами и потребностями времени внешние культурные импульсы либо воспринимаются, либо осваиваются частично и перерабатываются, либо отторгаются. Чем богаче и разнообразнее культура - тем богаче и разнообразнее сочетание взаимодействующих внутри нее идейных традиций, чем открытее культура внешним влияниям - тем выше собственные достижения»5. Исследование различных аспектов влияния византийской неоплатонической традиции на русскую средневековую мысль позволяет нам, с одной стороны, выявить внешние и внутренние факторы развития отечественной философии, а с другой стороны — показывает как через характер заимствования проявлялись национальные особенности русской философии.

Исследование традиций византийского неоплатонизма в контексте формирования и развития русской средневековой философии позволяет расширить видение роли отечественного философствования в мировой истории философской мысли, так как, обращаясь к традициям таких представителей неоплатонизма, как Дионисий Ареопагит, мы можем проследить параллели развития русской и мировой философии. Как известно, Согриэ Areopag¡ticum всегда вызывал большой интерес. Начиная с Константинопольского собора 533 г. он активно обсуждался. К нему

5 Мильков В. В. Основные направления религиозио-философской мысли Древней Руси XI-XV вв. Диссертация доктора философских наук в форме научного доклада. М., 2000. С. 1. обращались и крупнейший схоластик восточного христианства — Иоанн Дамаскин, и крупнейший схоластик западного мира - Фома Аквинский. На основе сочинений Дионисия Ареопагита развивали свои неоплатонические воззрения ирландец Иоанн Скот Эриугена, французские мыслители Алан Лилльский и Александр из Гэльса. Идеи Дионисия Ареопагита оказали значительное влияние на развитие философских исканий мыслителей Сен-викторской школы. С началом исихастских споров в Византии в XIV столетии на авторитет Дионисия Ареопагита ссылались как аскетически настроенные паламиты, так и их противники — варламиты. Дионисий Ареопагит оказал влияние на европейских мистиков, например, Майстера Экхарта. Дионисий Ареопагит вызвал большой интерес у неоплатоников эпохи Возрождения: Николая Кузанского, Марсилио Фичино, Джованни Пико делла Мирандола. Последний поставил Дионисия Ареопагита выше Платона и Аристотеля. Идеи Дионисия Ареопагита обсуждали Лоренцо' Валла, Эразм Роттердамский, деятели Реформации. Дионисий Ареопагит оказал значительное влияние на отечественную средневековую философскую мысль, что прослеживается в сочинениях отечественных мыслителей. Следовательно, изучение характера влияния византийского неоплатонизма на примере таких мыслителей как Дионисий Ареопагит, Максим Исповедник, Филипп Пустынник позволяет нам соотнести этапы развития русской философии с мировой.

Степень научной разработанности проблемы. Говорить о научной разработанности поставленной проблемы мы можем в трех измерениях:

1). исследования в области истории русской средневековой философии;

2). исследования в области влияния в целом византийской философии на русскую; 3). исследования роли неоплатонизма в русской средневековой философии. Конечно, необходимо сразу отметить, что все три направления научного поиска шли параллельно и оказывали влияние друг на друга.

Русское Средневековье начинает привлекать внимание исследователей уже в XVIII столетии. Но говорить об активном научном интересе мы можем начиная с 30-х гг. XIX в. и определялся этот интерес потребностью выявить истоки русской истории и русской мысли. Связано это было с деятельностью славянофилов, стремившихся преодолеть стереотипы восприятия Руси и России, по-новому увидеть исторический опыт философских исканий русского народа. «С самого своего зарождения у славянофилов русская философия включала в свои задания работу национального самосознания, философское выражение духовного опыта, заключенного в истории, религии, культуре России»6, осуществление поставленных задач было не возможно без обращения к основе бытия культуры - философии.

Историко-философская концепция славянофилов была изложена в работе П. В. Киреевского «О древней русской истории» и развита в статье И. В. Киреевского «О характере просвещения Европы и о его отношении к России». И. В. Киреевский писал: «В то время как на Западе европейские государства, начавшись насилием, должны были развиваться переворотами, в русском обществе господствовало внутреннее единство. На Востоке Европы - греческий мир с его художественно-созерцательной культурой, восточная мистика, Византия и православие, на Западе - рассудочная римская культура, католическое христианство, извращенное западным рационализмом»7. В указанных позитивных аспектах развития русской культуры Киреевский видел основы русской духовности, философии - в том числе. Дальнейшее развитие воззрения славянофилов получили в сочинениях А. С. Хомякова, который утверждал, что на Западе остро стоит противоречие между римской культурой и завоевателями, а в Византии и славянских странах этого нет — быт и обычаи сохранялись, плодотворно развивались. Именно это и

6 Хоружий С. С. Исихазм как пространство философии // Вопросы философии. 1995. № 9. С. 85.

7 Киреевский И. В. О характере просвещения Европы и о его отношении к России // Московский сборник. Т. 4. М., 1852. С. 28. необходимо поставить вновь в основание русской культуры и отечественного п философствования. Это явится стимулом для истинного прогресса .

Славянофилы стремились проанализировать и оценить роль Византии в русской истории, объяснить последствия ее воздействия на русскую культуру. Но главное — они поставили вопросы об истоках отечественной культуры, и философии - в том числе9.

Вехой в изучении философского наследия России был 1840 г., когда вышло в свет сочинение архимандрита Гавриила (Воскресенского) «История русской философии»10. В своем исследовании автор попытался представить эволюцию отечественной философии, определить ее национальные традиции и особенности, включить в историю мировой философии. Во многом определили мировоззренческие установки архимандрита Гавриила обучение в Московской духовной академии, при которой он был оставлен бакалавром по кафедре философии, а также его работа в Санкт-Петербургской духовной академии. История философии определяется архимандритом Гавриилом как «.наука, излагающая достопримечательные умозрения о естестве существ и правильно определяющая как заслуги философов, так ровно их заблуждения и недостатки, дабы путем учения достигнуть мудрости»11. Каждый народ, по мнению автора, имеет свою историю и свою философию. Значимыми являются его выводы о практическом характере русской философии, об активном участии мыслителей средневековой Руси в общественной жизни, о тесной связи с художественным творчеством. Архимандрит Гавриил так пишет по этому поводу: «.по отношению же к любомудрию отличительный характер его (русского народа. - О. И.) мышления есть рационализм, соображаемый с опытом»12. При этом, автор неоднократно подчеркивает, что

8 См.: Хомяков А. С. Семирамида // Хомяков А. С. Сочинения: В 2 т. Т. 1. М„ 1994. С. 15448.

9 См.: Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М., 1991; Леонтьев К. Н. Византизм и славянство // Россия глазами русского. СПб., 1991. С. 171-297.

10 См.: Гавриил (Воскресенский), архимандрит. История русской философии: В 6 ч. Казань, 1840.

11 Там же. Ч. 1.С.З.

12 Там же. Ч. 6. С. 5. русская философия «поверяет» откровением «рационализм, соображаемый с опытом», ибо русский ум «покорился уму беспредельному».

Архимандрит Гавриил считает, что развитие русской философии начинается в результате византийского влияния, благодаря которому отечественные мыслители «полюбили преимущественно» Платона. Архимандрит Гавриил указывает на значимость в истории отечественной философии деятельности киевского митрополита Никифора - «ученого-неоплатоника», затем на Владимира Мономаха, Даниила Заточника, Нила Сорского и других средневековых мыслителей. Архимандрит Гавриил дает рассматриваемым им авторам интересные и разносторонние оценки.

Во второй половине XIX — начале XX в. интерес к средневековой русской философии углублялся, сама тема истории русской мысли становилась все более актуальной. Публикуются работы, посвященные исследованию отдельных тем и наследию конкретных мыслителей. Примером являются сочинения М. В. Безобразовой о митрополите Никифоре, Максиме Греке, о развитии психологии в России в XVII столетии. В 1891 г. М. В. Безобразова получила степень доктора философии в Берне, а ее докторская диссертация - «Рукописные материалы к истории философии в России» (на немецком языке) - говорила об уже сложившихся научных интересах автора. М. В. Безобразова указывала на цели своей работы: исследовать источники, влияния, терминологию. Свою задачу и задачу современных историков отечественной философии она определяла так: «Философии у нас не существовало, или философия наша была греческою — те предвзятые мнения или идолы, по Бэкону, от которых следовало бы освободиться. Насколько Россия принимает теперь участие в развитии общеевропейской науки, настолько же на нас лежит обязанность внести в общую сокровищницу работы наших предков»13. И своими исследованиями

13 Безобразова М. В. Философские этюды. М., 1892. С. 119. она являла пример реализации намеченных задач14. В это же время предпринимаются первые попытки воссоздания истории отечественной мысли, начиная с ее оснований - Киевской Руси, что нашло отражение в сочинениях самых разных авторов XIX - первой половины XX в.15 Точки зрения зачастую были противоположными: одни вообще отрицали какое-либо проявление философской мысли в допетровский период отечественной истории, другие же, наоборот, пытались проанализировать исторические источники и развитие философского знания в средневековой Руси. Но преобладающей была тенденция, которую выразил Г. Флоровский. Он отмечал, что долгое время история отечественной философской мысли привлекала внимание, лишь немногих энтузиастов, но ситуация должна измениться, так как «.на Руси есть своя самобытная ценная философская школа, и история русской философии должна стать неотъемлемой частью и русской истории, и истории мировой мысли»16.

В первой половине XX столетия появились труды, авторы которых пытались понять и изучить особенности философского сознания средневековой Руси, существовавшего в самых разнообразных формах17.

Особо стоит отметить актуализацию исследовательской деятельности в области изучения отечественной средневековой философской мысли в последней четверти XX столетия. Увидели свет и получили заслуженную

14 См.: Безобразова М. В. Максим Грек // Безобразова М. В. Исследования, лекции, мелочи. СПб., 1914. С. 15-24; Она же. Послания митрополита Никифора // Известия Отделения русского языка и словесности Императорской академии наук 1898 года. Т. 3, кн. 4. СПб., 1898. С. 1072-1085.

15 См.: Бердяев Н. А. Русская идея // Мыслители русского зарубежья: Бердяев Н. А., Федотов Г. П. СПб., 1992. С. 32-261; Введенский А. И. Философские очерки. СПб., 1901; Ершов А/. Пути развития философии в России. Владивосток, 1922; Зеньковский В. В. История русской философии: В 2 т. Л., 1991; Введенский А. И., Лосев А. Ф., Радлов Э. Л., Шпет Г. Г. Очерки истории русской философии. Свердловск, 1991; Флоровский Г. В. Пути русского богословия. Киев, 1991.

16 Флоровский Г. Из прошлого русской мысли. С. 27.

17 См.: Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т. М., 1994; Трубецкой Е. Н. Три очерка о русской иконе. М., 1991; Федотов Г. П. Трагедия древнерусской святости // Федотов Г. П. Судьба и грехи России: В 2 т. СПб., 1991. С. 302-320; Флоренский П. Статьи по искусству. Париж, 1985. популярность концептуальные сочинения, охватывающие большие периоды

19 истории развития философского знания в России .

Ценно и то, что в последней четверти XX столетия появляются сочинения, посвященные отдельным направлениям, проблемам философского знания, конкретным текстам и авторам средневековой Руси19.

К исследованию отдельных аспектов русской философии приступают специалисты по отечественной истории, литературе и искусству, это позволит проанализировать на конкретных примерах существование и меру проявления философских идей в традиционных типах сочинений, а также в вербальных и невербальных текстах культуры. Такие труды подготавливают определенный базовый материал для историков отечественной философии20.

То, что средневековый период в истории отечественной философской мысли сегодня воспринимается и оценивается как период формирования и развития русской философии свидетельствуют многочисленные и о

См.: Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси (Х1-Х1У вв.). М., 1960; Галактионов А. А., Никапдров П. Ф. Русская философия. Х1-Х1Х вв. Л., 1989; Горский В. С. Философские идеи в культуре Киевской Руси XI - начала XII в. Киев, 1988; Громов М. Н. Максим Грек. М., 1983; Он же. Структура и типология русской средневековой философии. М., 1997; Замалеев А. Ф. Лекции по истории русской философии. СПб., 1995; Ивахненко Е. Н. Россия на порогах. Основные идейные конфронтации в течениях русской религиозно-философской и политической мысли (XI -начала XX в.). СПб., 1999; Козлов Н. С. Развитие общественно-политической и философской мысли в эпоху русского Средневековья. 1Х-ХУ1 в. М., 1961; Новикова Л. И., Сиземская И. Н. Русская философия истории. М., 1997; Перевезенцев С. В. Русская религиозно-философская мысль Х-ХУН вв. Основные идеи и тенденции развития. М., 1999.

19 См.: Бондарь С. В. Философско-мировоззренческое содержание «Изборников» 1073 и 1076 годов. Киев, 1990; Буланин Д. М. Переводы и послания Максима Грека. Л., 1984; Гранстрем Е. Э. Почему митрополита Климента Смолятича называли философом // ТОДРЛ. Т. 25. М.; Л., 1970. С. 20-28; Громов М. Н. Определение философии в древнерусской письменности // Философская и социологическая мысль. 1989. № 1. С. 9099; Милъков В. В. Осмысление истории в Древней Руси. М., 1997; Чичуров Н. С. Политическая идеология Средневековья (Византия и Русь). М., 1991.

20 См.: Вагнер Г. К От символа к реальности. Развитие пластического образа в русском искусстве Х1У-ХУ вв. М., 1980; Вздорное Г. И. Искусство книги в Древней Руси. Рукописная книга Северо-Восточной Руси XII - начала XV веков. М., 1980; Лихачев Д. С. Избранные произведения: В 3 т. Л., 1987; Он же. Поэзия садов. К семантике садово-парковых стилей. Сад как текст. СПб., 1991; Лихачев Д. С., Панченко А. М. «Смеховой мир» Древней Руси. Л., 1976; Плугин В. А. Мировоззрение Андрея Рублева. М., 1974; Ретковская Л. С. Вселенная в искусстве Древней Руси. Мм 1961; Щапов Я. Н. Государство и церковь Древней Руси Х-ХШ вв. М., 1989. интересные словарные статьи, посвященные отдельным средневековым мыслителям, направлениям и темам21.

На сегодняшний день значительным событием в изучении русского философского наследия явилось издание памятников русской средневековой мысли со специальными к ним комментариями22. Примером может служить издание «Философские и богословские идеи в памятниках древнерусской мысли» (серия «Памятники религиозно-философской мысли Древней Руси»). В предисловии отмечается, что «.в рамках серии намечено публиковать в первую очередь наиболее ценные первоисточники с обстоятельными комментариями и сопутствующими материалами. Предполагается издание, во-первых, отдельных памятников с монографическими исследованиями одного или нескольких авторов; во-вторых, избранного или полного собрания сочинений древнерусских мыслителей; в-третьих, смешанных сборников, в которых будут сочетаться публикации первоисточников с аналитическими статьями, посвященными данным источникам и содержащейся в них религиозно-философской проблематике» . Предложенная программа показывает широту исследовательского проекта, а также и то, как много еще не изучено и не опубликовано из истории отечественного философствования. Именно указанной программой определяются издания этой серии, представляющие несомненный интерес и во многом определяющие дальнейшее развитие исследований в области истории отечественного философствования24.

21 См.: Русская философия. Малый энциклопедический словарь / Отв. ред. А. И. Алешин. М., 1995; Русская философия. Словарь / Под ред. М. Маслина. М., 1999.

22 См.: Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения. М., 1994; Идейно-философское наследие Илариона Киевского: В 2 т. М., 1986; Иларион. Слово о Законе и Благодати. М., 1994; Иосиф Волоцкий. Послание иконописцу. М., 1994; Иосиф Волоцкий. Просветитель. М., 1993; Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. М., 1981; Послания митрополита Никифора. М., 2000; Симеон Полоцкий. Вирши. Минск, 1990.

23 Философские и богословские идеи в памятниках древнерусской мысли / Отв. ред. М. Н Громов, В. В. Мильков. М., 2000. С. 5.

2 См.: Громов М. Я, Мильков В. В. Идейные течения древнерусской мысли. М., 2001; Макаров А. И., Мшьков В. В., Смирнова А. А. Древнерусские Ареопагитики. М., 2002.

Показателем возрастающего интереса к русской средневековой философской мысли являются и диссертационные исследования, посвященные различным аспектам истории отечественной средневековой философии .

То, что русская средневековая философия сегодня уже становится фактом истории философии в России, свидетельствует то, что в учебниках, программах спецкурсов по истории отечественной философии, издаваемых в последние годы, значительное внимание уделяется Средневековью26.

В последнее время наблюдается интерес к отечественной средневековой философской мысли, формам ее проявления и развития в русской культуре конца Х-ХУН вв., направлениям и персоналиям со стороны зарубежных исследователей27.

Значимым является и то, что в последнее время выходят в свет работы, исследующие проблему различных влияний, испытанных русской философией. В этих работах прослеживается стремление вписать русскую средневековую философскую мысль в контекст истории мировой философии, выявить общие традиции, влияния, логику развития28. В этом отношении лг

См.: Громов М. Н. Русская средневековая философия: структура и типология. Автореферат диссертации доктора философских наук. М., 1991; Ивахненко Е. Н. Основные конфронтации русских религиозно-философских и политических течений (XI -начала XX в.). Автореферат диссертации доктора философских наук. СПб., 1999; Киселева М. С. Знание в древнерусской книжности (эпистемологический анализ: текст и контекст). Автореферат доктора философских наук. М., 2000; Мильков В. В. Основные направления религиозно-философской мысли Древней Руси XI-XV вв. Диссертация доктора философских наук в форме научного доклада. М., 2000; Чумакова Т. С. Образ человека в культуре Древней Руси (опыт философско-антропологического анализа). Автореферат диссертации доктора философских наук. СПб., 2002.

26 См.: Громов М. Н. Русская философская мысль X-XVIII вв. // История философии. Программа углубленного изучения. М., 2002. С. 51-57; Громов М. Н. Типология русской философии // История философии. Учебное пособие для студентов и аспирантов высших учебных заведений / Под ред. Н. В. Мотрошиловой. М., 2001. С. 10-43; Евлампиев И. И. История русской философии. М., 2002 С. 12- 30; Мильков В. В., Панибратцев А. В. Становление философской мысли на Руси (XI-XVII вв.) // История русской философии: Учебник для вузов / Редкол.: М. А. Маслин и др. М., 2001. С. 9-52.

27 См.: Billington J. Н. The icon and axe: An interpretive history of Russian culture. N. Y., 1996; Мюллер Jl. Понять Россию: историко-культурные исследования. М., 2000; Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237 г.). СПб., 1996.

28 См.: Армянская и русская средневековые культуры. Ереван, 1986; Егоркин В. Г. Наследие античной философии в восточнославянской духовности Средневековья (XI — совершенно справедливы слова М. А. Маслина, которые, по сути, определяют направление исследования истории отечественного философствования: «Учет русского, российского и мирового (всеобщего) "измерений" бытия философии в России является обязательным условием всякого научного подхода»29.

И все же нужно отметить, что, в большинстве своем, исследования процессов взаимовлияния различных философских культур преследуют одну цель - выявление национального своеобразия отечественной философской мысли. В свое время еще Н. А. Бердяев писал: «Есть очень большая трудность в определении национального типа, народной индивидуальности. Тютчев сказал: "Умом России не понять, аршином общим не измерить, у ней особенная стать, в Россию можно только верить". Для постижения России нужно применить теологальные добродетели веры, надежды и любви. Русский народ есть в высшей степени поляризованный народ, но есть совмещение противоположностей. Им можно очароваться и разочароваться, от него всегда можно ждать неожиданностей, он в высшей степени способен внушать к себе сильную любовь и сильную ненависть. Противоречивость и сложность русской души может быть связана с тем, что в России сталкиваются и приходят во взаимодействие два потока мировой истории -Восток и Запад. Русский народ есть не чисто европейский и не чисто азиатский народ. Россия есть целая часть света, огромный Востоко-Запад, она соединяет два мира. И всегда в русской душе боролись два начала, восточное и западное»30. Нигде так не отразились противоречия поисков русской души, как в русской мысли. Истоки этих поисков, их направленность, логика развития, влияния, которые их определяли, — в первой трети XVII в.). Бийск, 1995; Международные идейно-философские связи Руси (XI-XVII вв.). М., 1991; У истоков общности философских культур русского, украинского и болгарского народов. Киев, 1983; Щукин В. Г. Христианский Восток и топика русской культуры // Вопросы философии. 1995. № 4. С. 55-68.

2 Маслин М. А. «Три измерения» русской философии // Отечественная философия: русская, российская, всемирная. Материалы V Российского симпозиума историков русской философии. Нижний Новгород, 1998. С. 10.

Бердяев Н. А. Русская идея. С. 37-38. средневековой Руси. Поэтому так важно обращение к истории русской средневековой философии, ее первым шагам, определившим тенденции развития именно в соотношении с философским наследием, воспринятым ею.

Изучение русской средневековой философии невозможно без изучения византийской культуры и философского наследия византийских мыслителей, ибо влияние Византии во многом определяло развитие русской культуры и философии. Необходимо отметить тот факт, что значительным вкладом в процесс изучения русской средневековой философии являются результаты научной деятельности русских историков-византинистов31.

Научное византиноведение начинает активно развиваться в России уже в первой половине XIX столетия. Особое место в русском византиноведении занимает имя такого ученого как А. А. Куник. Его влияние прослеживается на исследовательской деятельности русских ученых последующих двух столетий. В 1853 г. А. А. Куник читал в собрании Академии наук записку на тему «Почему Византия остается доныне загадкой во всемирной истории?»32. А. А. Куник, сознавая значение изучения византийской письменности и истории для правильного понимания эволюции всеобщей истории, и в особенности - отечественной, считал, что многостороннее исследование Византии явится залогом понимания русской культуры, логики ее развития.

В середине XIX в. работал такой известный византинист как А. П. Зернин. В 1846 г. он защитил магистерскую диссертацию «Об отношении Константинопольского патриархата к русской иерархии». Его работы были и остаются значительными, так как освещают эпоху и личности, с которыми русские книжники были связаны и влияние которых на русскую культуру было значительно33.

31 См.: Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге. СПб., 1995; Традиции отечественного византиноведения XVIII-XX вв.: Византиноведение в СССР (К XVIII Международному конгрессу византинистов): В 2 ч. М., 1992.

32 См.: Ученые записки Академии Наук по I и III отд. Т. 2. СПб., 1853.

33 См.: Зернин А. П. Жизнь и литературные труды императора Константина Багрянородного. Харьков 1858; Он о/се. Очерк жизни Константинопольского патриарха Фотия // Чтения Московского общества истории и древностей российских. М., 1858.

Важную роль сыграло в истории русского византиноведения выступление в 1850 г. Т. Н. Грановского. Он говорил: «Нужно ли говорить о важности византийской истории для нас, для русских? Мы приняли от Царьграда. начатки образования. Восточная империя ввела молодую Русь в среду христианских народов. Но, кроме этих отношений, нас связывает с судьбою Византии уже то, что мы - славяне. Последнее обстоятельство не было, да и не могло быть по достоинству оценено иностранными учеными. На нас лежит обязанность оценить явление (то есть византинизм), которому мы так многим обязаны»34. Выступление Т. Н. Грановского вызвало живой отклик.

Отражением все возрастающего интереса к Византии являются работы и других исследователей. В 1866 г. была опубликована работа А. К. Завадского-Краснопольского «Влияние греко-византийской культуры на развитие цивилизации в Европе». В 1869 г. В. С. Иконников защитил докторскую диссертацию «Опыт исследования о культурном значении Византии в русской истории». В работе Иконникова присутствуют ошибки, но ее значение в постановке вопроса - исследование влияния византийской культуры на все русское Средневековье. До сего дня представляет значительный интерес работа В. С. Иконникова, посвященная судьбе и творческому наследию Максима Грека. В этой работе автор стремится выявить связи византийской и русской духовной культуры35.

Русское византиноведение активно развивалось во второй половине XIX столетия. Выделилось несколько ученых, с именами которых связано в полном смысле слова «открытие» Византии. Это академики В. Г. Васильевский и Ф. И. Успенский. Ф. И. Успенский руководил организованным Русским археологическим институтом в Константинополе, издавал Известия этого института. Уровень исследований и опубликованных материалов отличается научностью и представляет интерес до сего дня. До

34 Цит. по: Византийский временник. Т. 1 (26). М., 1947. С. 31.

35 См.: Иконников В. С. Максим Грек и его время. Историческое исследование. Киев, 1915.

18

1917 г. в разработке вопросов социально-экономической истории Византии русское византиноведение занимало в мировой исторической науке первое место. Значение русского византиноведения заставило византинистов всего мира специально изучать русский язык, так как без изучения работ названных отечественных исследователей не мог обойтись никакой ученый36.

Работа Ф. И. Успенского «Очерки по истории византийской образованности» (1892) до сего дня является ценнейшим источником для восстановления основ византийской духовности, понимание которых столь необходимо для того, что бы разобраться в вопросе влияний на славянский мир37. Заслугой Ф. И. Успенского было то, что он не просто изучал историческое развитие Византии, но и указывал на факты влияния славянского мира на нее, на все стороны жизни империи. Например, он доказывал влияние славянской иммиграции, общественного устройства и общинного землевладения славян на социально-экономическое развитие Византийской империи в эпоху иконоборческих споров. Успенский подчеркивал главную идею своих исследований: «Между тем соседний с ним (германо-романским миром. - О. И.) восточнославянский или греко-славянский мир не только в силу древности на Европейском материке, но и по своеобразной культуре, историческому назначению, важной роли во всех европейских событиях - заслуживает, по меньшей мере, столь же усердного изучения, как и романо-германский мир; без тщательного изучения этого мира событиями средневековой истории по необходимости придается ложный свет и неверное толкование»38. Работы Успенского отличает

36 См.: Византийский временник. Т. 1 (26). С. 3.

37 См.: Успенский Ф. И. Богословское и философское движение в Византии Х1-ХИ вв. // Журнал Министерства народного просвещения. 1891. Сентябрь. С. 102-159; 1891. Октябрь. С. 283-427; Он оке. Византийский писатель Никита Акоминат из Хон // СПб., 1874; Он же. Философское и богословское движение в XIV в. // Журнал Министерства народного просвещения. 1892. Январь. С. 1-64; 1892. Февраль. С. 348-427.

38 Успенский Ф. И. Значение византийских занятий в изучении средневековой истории (вступительная лекция по всеобщей истории) // Записки Императорского Новороссийского университета. Т. 16. Одесса, 1875. С. 2-3. внимательнейшее и трепетное изучение и использование первоисточников: хроник, грамот и т. п.

Одновременно с растущим интересом к отечественной философии в конце XIX — первой половине XX столетия стали появляться исследования, посвященные изучения философских и богословских традиций Византии39. Определенный интерес представляют работы, освещающие различные аспекты византийской мысли и ее влияние на отечественную культуру40. Эти труды отличает стремление не только прокомментировать отдельные направления русской мысли, но и понять те движущие силы, которые, сформировавшись в Киевской Руси, прошли через все Средневековье и в конечном счете определяют весь ход русской истории, а также выявить в этом процессе роль византийского наследия.

Важной вехой в XX столетии в процессе исследования философских исканий в Византии явилось изучение непосредственно текстов византийских мыслителей, в том числе - переводных византийских текстов, бытовавших в средневековой Руси и оказавших влияние на оригинальную русскую литературу41.

Во второй половине XX в. были обозначены проблемы, разрешение которых обязательно для понимания русско-византийских философских связей. Например, совершенно прав Д. М. Буланин, когда подчеркивал, что «.при изучении русско-византийских литературных связей приходится учитывать не только что усваивалось из памятников византийской литературы, но и как происходил процесс усвоения. Необходимо выяснить в

39 См.: Орлов И. Труды Максима Исповедника по раскрытию догматического учения о двух волях во Христе. Историко-догматическое исследование. СПб., 1888; Спасский А. История догматических учений в эпоху вселенских сборов. Сергиев Посад, 1906; Флоровский Г. В. Восточные отцы IV века. М., 1992; Он же. Восточные отцы У-УШ веков. М., 1992.

40 См.: Булгаков С. Свет невечерний. М., 1994; Лосский Вл. Мистическое богословие // Мистическое богословие. Киев, 1991. С. 95-260.

41 См.: Архангельский А. С. Творения отцов церкви в древнерусской письменности. Казань, 1890; Истрин В. М. Книги временныя и образныя Георгия Мниха. Хроника Георгия Амартола в древнем славяно-русском переводе: В 3 т. Пг., 1922; Он же. «Хроника Георгия Амартола» в древнем славянорусском переводе. Пг., 1920; Сперанский М. Н. Переводные сборники изречений в славяно-русской письменности. М., 1908. каждом конкретном случае, какое значение имело византийское произведение в контексте новой культуры. Каждый раз приходится ставить вопрос, где писатель прекращает следовать византийским образцам и где в его сочинениях появляются мотивы, связанные с русской действительностью. Только ответив на этот вопрос, можно сказать, выходит ли творчество писателя за рамки византийской традиции, принадлежат ли сочинения писателя к истории древнерусской литературы»42. Поставленные вопросы не теряют актуальность и в настоящее время вызывают все новый и новый интерес к вопросу о русско-византийских философских связях.

Таким образом, постепенно исследования русской и византийской философской мысли пересекались, дополняли друг друга. Изучение вопроса «Византия и Русь» активно велось со второй половины XX столетия и особенно интенсивно ведется в настоящее время. Издаются монументальные исследования, в которых особое внимание уделяется проблеме византийских традиций43.

Вопрос о соотношении местного и привнесенного элементов в истории отечественной мысли является настолько же актуальным, насколько и сложным44. От его разрешения зависит признание русской философии как самостоятельной философской традиции, полноправно входящей в мировую историю философии.

42 Буланин Д. М. Максим Грек и древнерусская литературная традиция. С. 2.

43 См.: Аверинцев С. С. Византия и Русь: два типа духовности // Новый мир. 1988. № 7, 9; Гаврюшин Н. К. «Диалектика» Иоанна Дамаскина на Руси // Исторические традиции духовной культуры народов СССР и современность. Киев, 1987. С. 74-79; Еремин И. П. О византийском влиянии в болгарской и древнерусской литературах IX—XIII вв. // Литература Древней Руси. М.; JL, 1966. С. 9-17; Мейендорф И. Византийская и Московская Русь: Очерк по истории церковных и культурных связей в XIV в. Париж, 1990; Фонкич Б. А. Греческо-русские культурные связи XV-XVII вв. (Греческие рукописи в России). М., 1977.

44 См.: Власеико К. И. О национальной характеристике русской философии // Вестник МГУ. 1990. Серия 7. Философия. № 4. С. 40-53; Громов М Н. О своеобразии русской средневековой философии // Философские науки. 1990. № 11. С. 47-53; Новикова JI. И. Цельность живого знания: О своеобразии русской философской мысли // Общественные науки и современность. 1992. № 1. С. 173-181; Отечественная философия: русская, российская, всемирная. Нижний Новгород, 1998; Хоруэ/сий С. С. Философский процесс в России как встреча философии и православия // Вопросы философии. 1991. № 5. С. 26-57.

Исследование всего процесса формирования русской средневековой мысли и роли в ее развитии византийского наследия постепенно все более привлекает внимание ученых в последней четверти XX столетия, и, как следствие, заполняются «белые пятна». Примером можно считать международную конференцию «Византийское богословие и традиции религиозно-философской мысли в России»45.

Появляются и диссертационные исследования, рассматривающие коллизии влияния византийской философской мысли на развитие русской средневековой философии46.

Отдельно стоит остановиться на изученности вопроса о влиянии византийского неоплатонизма в русской средневековой философской мысли. Мы можем отметить исследования, посвященные непосредственно развитию традиций неоплатонизма, наследию Дионисия Ареопагита, Максима Исповедника, Филиппа Пустынника47, а также работы, прослеживающие отдельные аспекты влияния указанных авторов на отечественную философскую мысль48.

45 См.: Византийское богословие и традиции религиозно-философской мысли в России. СПб., 2000.

46 См.: Кореневский А. В. Идеи «византийского наследия» в русской религиозно-политической мысли XV-XVI вв. Автореферат диссертации кандидата исторических наук. Ростов-на-Дону, 1995; Чернова И. Б. Религиозный аспект византизма и русская национальная духовность. Автореферат кандидата философских наук. Ростов-на-Дону, 2000.

47 См.: Бычков В. В. На путях «незнаемого знания». К публикации малых сочинений из Corpus Areopagiticum // Историко-философский ежегодник, 1990. М., 1991; Неретина С. С. Псевдо-Дионисий Ареопагит: мистическое богословие // Неретина С. С. Верующий разум. К истории средневековой философии. Архангельск, 1995. С. 199-214; Нуцубидзе Ш. История грузинской философии. Тбилиси, I960. С. 108-116; Он же. Тайна Псевдо-Дионисия Ареопагита. Тбилиси, 1942; Ситников А. В. Философия Плотина и традиция христианской патристики. СПб., 2001.

4 См.: Мильков В. В. Традиция христианизированного неоплатонизма в Древней Руси: некоторые аспекты восприятия // Проблемы русской философии и культуры. Калининград, 2002. С. 5-17; Паславский И. В. Роль неоплатонизма в развитии философских идей в России и на Украине от эпохи Киевской Руси до начала XVII в. // Исторические традиции философской культуры народов СССР и современность. Киев, 1984. С. 191-198; Прохоров Г. М. Корпус сочинений с именем Дионисия Ареопагита в древнерусской литературе // ТОДРЛ. Т. 31. JI., 1976. С. 351-361; Он же. Послание Титу-иерарху Дионисия Ареопагита в славянском переводе и иконография «Премудрость созда себе дом» // ТОДРЛ. Т. 38. М.; Л., 1985. С. 7-41; Он же. Сочинения Дионисия Ареопагита

В целом мы можем отметить, что судьбы русской философии, ее место в истории мировой философской мысли все более обсуждаются научным сообществом. И примером тому являются симпозиумы историков русской философии, последний из которых проходил в Москве в 2001 г.49 Показательна сама тема, заявленная на симпозиуме «Русская философия: многообразие в единстве». Она демонстрирует направленность исследований в области отечественной философии в начале уже XXI столетия, а именно -выявить многообразные основания, традиции, влияния, аспекты развития русской философской мысли. Совершенно справедливы слова М. А. Маслина: «"Единство" и "многообразие" представляются сущностными и соотносимыми характеристиками истории русской философии как предметной и проблемной отрасли историко-философского знания. В этом качестве они важны для понимания русской философии как интегральной истории философии, представляемой в виде целостной картины, отражающей все главнейшие этапы русской мысли, с начала развития философской мысли в Киевской Руси (с XI века) до философии XX века включительно. Интегральная история русской философии включает также понимание русской философии не как прошедшего, а как продолжающегося феномена философской культуры, доведенного до наших дней»50. Поэтому, делает вывод М. А. Маслин, русская философия в ее истории есть единство философских идей, отличающееся одновременно преемственностью и изменчивостью.

Данная диссертационная работа предполагает, опираясь на уже имеющийся исследовательский материал, расширить и углубить познания в области истории отечественной средневековой философии и развития традиций византийского неоплатонизма, ею воспринятых. в славянской рукописной традиции: (Кодикологические наблюдения) // Русская и армянская средневековые литературы. JI., 1982. С. 80-94.

4 См.: Русская философия: многообразие в единстве. Материалы VII Российского симпозиума историков русской философии. М., 2001.

50 Маслин М. А. Русская философия как единство в многообразии // Там же. С. 4.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования определена русская средневековая философия. Предметом исследования являются традиции византийского неоплатонизма, получившие развитие в русской средневековой философии.

Цель и задачи исследования. Целью диссертационной работы является исследование характера, логики и особенностей влияния традиций византийского неоплатонизма на формирование и развитие русской средневековой философии.

Выбор цели предполагает постановку и решение ряда задач, главными из которых являются следующие:

- построение концепции формирования и развития русской средневековой философии;

- определение проблемного поля и особенностей русской средневековой философии;

- выявление идейных констант в историческом развитии русской средневековой философии;

- исследование византийского влияния в контексте исторического развития отечественной средневековой философии;

- исследование неоплатонических традиций Византии в переводных текстах, получивших распространение в средневековой Руси;

- выявление идей, свойственных византийскому неоплатонизму, и их развитие в оригинальных сочинениях отечественных средневековых философов;

- исследование проявления традиций византийского неоплатонизма в контексте всей системы каждого рассматриваемого русского средневекового мыслителя;

- введение в область научного исследования новых текстов и имен русских средневековых философов;

- отработка методологии историко-философской интерпретации сочинений отечественных средневековых мыслителей;

- развитие методологии сравнения текстов византийских и русских средневековых философов.

Методологические основания исследования. В данном диссертационном исследовании применялись разработанные современной наукой методологические принципы историко-философского анализа51. .

Исследование источников, проблемного поля, понятийного аппарата русской средневековой философии потребовало применения методологии, используемой для изучения именно средневекового периода мировой философской мысли: комплексное семиотическое источниковедение, интеграционное рассмотрение источников, герменевтический анализ52. Восстановление исторического развития идей, теорий было невозможно без применения метода ретроспективного моделирования философских школ и направлений, который реализовывался через конкретно-исторический и сравнительно-исторический анализ текстов, концепций русских философов. Учитывая специфику философии в Средние века, становится ясной необходимость обращения к биографическим фактам мыслителей данного периода, а также использования социально-психологического анализа, который исходит из взаимосвязи философии с другими феноменами общественного сознания.

В своей работе мы стремились следовать принципам объективности и системности, которые не позволяют абстрагироваться от идейной неоднозначности эпохи, от конкретных форм развития и преемственности

51 См.: Богомолов А. С., Ойзерман Т. И. Основы теории историко-философского процесса. М, 1983; Емельянов Б. В., Любутин К. Н. Введение в историю философии. М., 1987; Каменский 3. А. История философии как наука. М., 1992; Он о/се. Методология историко-философского исследования. М., 2002; Ойзерман Т. И. Философия как история философии. СПб., 1999.

О характере и направлении развития методологии исследования русской средневековой философской мысли см.: Громов Ы. Н. Структура и типология русской средневековой философии. С. 109-126. религиозно-философских воззрений в единстве национальных и интернациональных факторов, это развитие определяющих.

Таким образом, методология, используемая при освещении развития традиций византийского неоплатонизма в русской средневековой философии, имеет комплексный характер, что определяется многообразием аспектов проявления изучаемой темы.

Источники исследования. Наше исследование основывалось на широком спектре источников: сочинения отечественных мыслителей, показывающие процесс формирования и развития философии в средневековой Руси; переводные тексты византийских неоплатоников, получившие широкое распространение в русской средневековой культуре; оригинальные сочинения отечественных средневековых мыслителей, отражающие традиции византийского неоплатонизма.

В своей работе мы использовали как переведенные на современный русский язык тексты и опубликованные, так и архивные материалы.

Также использовалась широкая база исследовательской, комментаторской и учебной литературы, монографические сочинения, диссертационные работы.

Для средневекового сознания был характерен определенный синкретизм, который выражался в том, что философское теоретизирование не замыкалось само в себе, но отражалось во всех аспектах культуры этого времени. Формирование и эволюция русской средневековой философии и развитие культуры - единый процесс. Исходя из этого, мы считали возможным привлечение «культурного фона» эпохи для характеристики и интерпретации проблемного поля русской средневековой философии, логики восприятия его современниками.

Научная новизна исследования. Данное диссертационное исследование посвящено недостаточно разработанной в историко-философской науке теме. Научная новизна исследования заключается в том, что:

- изложена целостная концепция эволюции русской средневековой философии;

- определены проблемное поле и основные особенности отечественной философии Х1-ХУН вв., прослежены тенденции их развития;

- выявлены направления основных идейных влияний, обусловленных взаимодействием регионального и общеевропейского историко-философского процессов;

- выстроена логика исторического развития русской средневековой философии в контексте византийского философского наследия;

- выявлено влияние идей византийского неоплатонизма через переводные тексты, получившие распространение в средневековой Руси;

- показан процесс усвоения традиций византийского неоплатонизма русскими мыслителями и отражение неоплатонических воззрений в оригинальных сочинениях русских мыслителей Х1-ХУН вв.;

- рассмотрено отражение влияния идей византийского неоплатонизма в философской мысли средневековой Руси в масштабе всего философского наследия представленных мыслителей;

- введены в историко-философский контекст новые сочинения русских средневековых мыслителей и дана их историко-философская интерпретация;

- отработана методология историко-философской интерпретации сочинений отечественных средневековых мыслителей, а также методология сравнения текстов византийских и русских философов;

- показано, что русская средневековая философия через восприятие византийских неоплатонических идей и их развитие является составной частью европейской философской традиции.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Диссертация является первым опытом исследования влияния византийских традиций неоплатонизма в масштабе всего процесса формирования и развития русской средневековой философии. Теоретическая значимость работы заключается в том, что изложенные в ней результаты расширяют имеющиеся знания о процессе развития отечественной философии Х1-ХУН вв., а также в том, что в научный оборот введены новые тексты по истории русской философии данного периода и им дана историко-философская интерпретация.

Выводы и положения данной диссертационной работы могут быть использованы для дальнейших научных исследований в области истории русской философии. Предлагаемый в диссертационном исследовании материал, концептуальные положения создают предпосылку для более углубленного и дифференцированного анализа различных этапов истории русской философии, для структурно-типологических обобщений, дальнейших методологических разработок.

Разработанный в данном исследовании материал может быть использован для подготовки учебных курсов по истории средневековой философии, истории отечественной философии, теории и истории культуры, эстетики, этики, политологии, и смежных с ними дисциплин.

Апробация результатов исследования. Положения диссертационного исследования были освещены в публикациях и выступлениях автора на международных и всероссийских научных конференциях: «Человек в истории: теория, методология, практика» (Челябинск, 1998), «Отечественная культура в контексте мирового исторического процесса» (Екатеринбург, 1999), «Этносоциальные и конфессиональные процессы в современном обществе» (Гродно, 2000), «Византийское богословие и традиции религиозно-философской мысли в России» (Санкт-Петербург, 2000), «Судьба России: образование, наука, культура» (Екатеринбург, 2000), «Русская философия между Западом и Востоком» (Екатеринбург, 2001), «Человек.

Целостность. Духовность» (Оренбург, 2002), на Втором Российском философском конгрессе «XXI век: будущее России в философском измерении» (Екатеринбург, 1999), на VII Российском симпозиуме историков русской философии «Русская философия: единство в многообразии» (Москва, 2001) и др.

Концептуальные установки и результаты диссертационного исследования нашли отражение в монографиях «Русская средневековая философия и византийские традиции» (Екатеринбург, 1999) и «Неоплатонизм в русской средневековой философии» (Екатеринбург, 2003), в учебном пособии «Византия и Русь: развитие философских традиций» (Екатеринбург, 2002), в статьях в изданиях, включенных в рекомендательный список ВАК РФ для публикации основных положений докторских диссертаций, - «"Диоптра" Филиппа Пустынника и развитие русской средневековой философии» (Известия Уральского государственного университета. 2003, № 27) и «Антропологические идеи Максима Исповедника» (Вестник Оренбургского государственного университета. 2003, №3).

Материалы диссертационного исследования используются при чтении курса «История отечественной философии» и спецкурса «Русская средневековая философия» на философском факультете Уральского государственного университета им. А. М. Горького.

Диссертация обсуждена на заседании кафедры истории философии Уральского государственного университета им. А. М. Горького и рекомендована к защите.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух разделов (четырех глав), заключения, библиографического списка использованной литературы, списка сокращений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Традиции византийского неоплатонизма в русской средневековой философии"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данном диссертационном исследовании нами рассмотрен характер влияния византийского неоплатонизма как в оригинальных сочинениях русских мыслителей, так и в переводных. Влияние византийского неоплатонизма рассмотрено нами в контексте формирования и развития русской средневековой философии и восприятия византийского философского наследия в целом.

В результате проведенного нами диссертационного исследования, мы можем сформулировать ряд положений, представляющих научную новизну и выносимых на защиту:

1. Вхождение в христианскую культурную ойкумену после официального принятия Русью христианства обусловило коренные изменения в русском менталитете. Формирование русского средневекового сознания потребовало освоения христианских понятий и трансформировавшихся в христианской системе ценностей фундаментальных идей и положений античной философии, неоплатонизма -в том числе. Формирование и развитие русской средневековой философии явилось следствием принятия христианства и культурного воздействия Византии.

2. Способность русской мысли к усвоению и переосмыслению опыта других культур отразилась на процессе формирования отечественной средневековой философии и на восприятии русскими книжниками философских концепций Византии. Определяющим влиянием в процессе формирования русской средневековой философии было влияние византийской философской и богословской мысли. Русские средневековые мыслители не механически воспринимали опыт Византии: они отбирали то, что было значимо и актуально для Руси. Развитие русской средневековой философии и процесс восприятия византийского опыта были взаимосвязаны и определяли друг друга.

3. На характере восприятия византийского наследия оказали влияние особенности русского средневекового философствования: а), связь философии и религиозного мировоззрения (авторитет Священного Писания и Отцов церкви; проблемное поле философского поиска, логика, понятийный аппарат во многом определялись мировоззренческими установками христианства; философы, в большинстве своем, были священнослужителями; использовались жанры религиозной литературы); б), отражение философских концепций в публицистике и литературном творчестве, летописании; в), учительство; г), ориентация на практическое воплощение философских идей.

Русская философия Х1-ХУН вв. - средневековая философия, ей присущи те черты, которые отличают средневековую философию от других периодов, национальное выразилось в приоритете и характере развития указанных особенностей.

4. Для русской средневековой философии характерно многообразие источников, демонстрирующих особенности восприятия опыта Византии и развития своей оригинальной философии. Источники по русской средневековой философии можно представить как:

-вербальные тексты русской культуры, которые включают в себя: а), тексты с явно выраженной философской проблематикой; б), сочинения с морально-назидательной направленностью, публицистические, космологические, естественнонаучные, лексикографические и т. п., содержащие философскую проблематику; в), тексты внешне далекие от философии, но отражающие философские концепции своего времени (своды законов и т. п.);

- невербальные тексты русской культуры (произведения иконописи, архитектуры и т. п.).

Переводные тексты, получившие распространение в средневековой Руси, также могут рассматриваться в комплексе источников по русской средневековой философии, т. к. при их исследовании мы видим: они являлись основой собственной оригинальной философии русских мыслителей; вследствие «ансамблевого характера» средневековой литературы переводная литература входила в состав национальной; переводчик часто выступал соавтором переводимого текста; по причине господствующей гносеологической установки - переводчик, как и автор, воспринимал себя не творцом, а истолкователем вневременной высшей истины; выбор перевода определялся интересом переводчика и свидетельствовал об осознанности философского поиска.

5. Понимание философии в средневековой Руси было полисемантичным, а именно: всеохватывающее знание о мире; высшее достижение человеческого опыта; самопознание; жизнестроительное учение; высшая духовная ценность; просвещение; умение мыслить; умение выражать в произведениях искусства важные для человека вопросы бытия. Цель философии - знание истины и жизнь в истине.

В средневековой Руси отмечается многоаспектное понимание «философ», а именно: мудрец, объединяющий мирскую мудрость и истины веры; античный философ; представитель восточной мудрости; авторитетный христианский мыслитель; тот, кто стремится к познанию Софии Премудрости Божьей; мудрый политический деятель.

В Средние века сформировалось проблемное поле отечественной философии. Во-первых, это антропологическая проблематика; во-вторых, тема исторического процесса, которая позволяла представить великое предназначение Руси. Все аспекты указанных тем рассматривались через призму моральных установок. Для русской средневековой историософии характерно: стремление связать Русь с мировой историей; определить такое понятие как Святая Русь, миссия которой быть хранительницей и носительницей истинного христианства для всего человечества; обоснование религиозного призвания русского государства; стремление воплотить теоретические построения на практике; утопизм. Для русской средневековой антропологии характерно представление о том, что окружающий мир является гармонией, вершина которой — человек. В связи с этими утверждениями рассматривались такие проблемы как цельность человеческого бытия и необходимость совершенствования как души так и тела человека. Человек рассматривался исходя из его социального положения.

6. Методы, используемые в русской средневековой философии: художественный, символический, научный.

7. Этапы влияния Византии на славянский мир: 1). 60-80-е гг. IX в. - деятельность Кирилла и Мефодия и формирование кирилло-мефодиевской традиции (разработка философской терминологии, проблемного поля философского поиска, сосредоточенность на вопросах этики); 2). 886 г. — конец X в. - связан с «золотым веком» Болгарии (перевод текстов византийских мыслителей, адаптация византийских идей к славянским реалиям, создание сборников энциклопедического характера); 3). С конца X в. - Киевская Русь (широкое и многоаспектное освоение философско-богословского наследия Византии, восприятие через Византию античного наследия, формирование собственной оригинальной философии); 4). С XIV в. - Московская Русь (новые теории перевода, усиление и расширение переводческой деятельности, влияние богословских и философских дискуссий (реформация, уния) на развитие русской средневековой философии.

8. Основные направления византийской мысли, оказавшие влияние на русскую средневековую философию:

- патристика - соединившая в себе два направления в христианстве: религиозные искания широких масс, для которых вера была средством преодоления в сознании и религиозном общении сложностей реальности, и умонастроения привилегированных социальных групп, видевших в христианстве не только духовную опору, но и средство социального самоопределения и интеллектуальной деятельности (Григорий Нисский, Иоанн Златоуст) - отразившаяся в сочинениях таких русских мыслителей как Иларион Киевский, Нил Сорский, Иван Грозный, архимандрит Дионисий, Иван Неронов. К патристике обращались для разрешения социальных и антропологических проблем времени;

- схоластика (Иоанн Дамаскин) - своей системностью, логичностью, понятийным аппаратом, пониманием философии и ее предназначения в мире - оказала влияние на труды таких отечественных мыслителей как Андрей Курбский, митрополит Даниил, митрополит Макарий. Переводы сочинений Иоанна Дамаскина предоставляли возможность русским книжникам проявить творчество, ввести в научный оборот новые термины и разработать свои собственные. Иоанн Дамаскин своими сочинениями показывал пример ясности и четкости системы и это было важно для становления и развития русской философии; исихазм - своим сочетанием мистицизма, социальной проблематикой - отозвался в таком сочинении как «Послание новгородского архиепископа Василия Калики к тверскому епископу Феодору Доброму», в споре нестяжателей (Нил Сорский) и иосифлян (Иосиф Волоцкий).

Устремленность философского поиска русских книжников определила выбор текстов для перевода сочинений византийских мыслителей. Оценивая соотношение местного и привнесенного элементов в общей структуре философского знания средневековой Руси, следует отметить самобытное влияние первого и теоретическую значимость второго. Своеобразие русской средневековой философии состоит в творческом усвоении, переосмыслении, развитии тех импульсов, которые она получала из плодотворных контактов с философской мыслью Византии, что проявилось в переводной литературе средневековой Руси и в оригинальных сочинениях отечественных мыслителей.

9. Влияние неоплатонизма на формирование и развитие отечественного философствования осуществлялось в масштабе всего объема воздействия византийской культуры на русскую, а также всего спектра влияния византийской философской мысли на русскую, в том числе — через посредничество славянского мира. Переводные памятники русской средневековой литературы, содержащие сочинения Дионисия Ареопагита, Максима Исповедника, Филиппа Пустынника, свидетельствуют о том, что, получивший значительное развитие в византийской философии, неоплатонизм через переводные тексты становился известен в средневековой Руси. Количество переводов говорит о популярности указанных авторов в среде русских средневековых книжников. Интерес к византийскому неоплатонизму, идеям мыслителей, относящихся к данному направлению, объясняется рядом факторов: развитием русской философской мысли, способной воспринять концепции византийских мыслителей; развитием переводческой практики; потребностью разобраться в философских дискуссиях времени; а главное - многие аспекты учения византийских неоплатоников давали теоретическую базу для осмысления фактов истории и действительности Руси.

10. Идеи, содержащиеся в сочинениях Дионисия Ареопагита, Максима Исповедника, Филиппа Пустынника ориентировали внимание отечественных мыслителей на поиск гармонии духовного и материального начал бытия; на возможности и цели познания и деятельности человека; на устремленность человека к самосовершенствованию и пути к его достижению; ставили вопрос о зле и антроподицеи; обосновывали учение о иерархии; развивали понятийный аппарат русской средневековой философии; показывали пример синтеза философии и богословия. Понимание философии в византийском неоплатонизме как синтеза истинного знания и соответствующего образа жизни и деятельности находило отклик у русских книжников, трактующих философию как жизнестроительное учение.

11. Влияние византийского неоплатонизма отразилось в сочинениях отечественных средневековых мыслителей. Концепции византийских неоплатоников явились основанием для оригинального творчества русских средневековых философов. Развитие идей византийского неоплатонизма было творческим, оно отражало черты, характерные именно для русской средневековой философии.

Особенностью интерпретации идей византийского неоплатонизма в русской оригинальной философии является то, что они были истолкованы исходя из конкретных реалий русской истории, связаны с ней. В византийском неоплатонизме привлекали антропологическая и историософская проблемы, которые в сочинениях отечественных философов принимали ярко выраженное социальное звучание (митрополит Никифор, Нил Сорский, Максим Грек, Иван Грозный, протопоп Аввакум, Димитрий Ростовский, Афанасий Холмогорский, «Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского», «Сказание истинное, что есть София Премудрость Божия», «Краткий очерк психологии»).

12. Традиции византийского неоплатонизма, представленные концепциями Дионисия Ареопагита, Максима Исповедника, Филиппа Пустынника, являлись связующим звеном между античной, византийской и русской философскими культурами, и более того - вводили отечественную философию в историю мировой философской мысли.

Список научной литературыИонайтис, Ольга Борисовна, диссертация по теме "История философии"

1. Абрамов С. И., Андрушко В. А., Бычваров М., др. Русско-болгарские философские связи (X-XVII вв.): В 2 ч. М.: АН СССР, 1989 / Рукопись депонирована в ИНИОН 28.12.1989, № 40630.

2. Аверинцев С. С. Император Юлиан и становление «византизма» // Традиции в истории культуры: Сборник научных трудов / Отв. ред. В. А. Карпушин. М.: Наука, 1978. - С. 79-85.

3. Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.: CODA, 1997.-343 с.

4. Ado П. Плотин, или простота взгляда. — М.: Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина, 1991.- 142 с.

5. Адрианова-Перетц В. П. К вопросу об изображении «внутреннего человека» в русской литературе XI-XIV веков // Вопросы изучения русской литературы XI-XX веков / Отв. ред. Б. П. Городецкий. М.; Л.: АН СССР, 1968.-С. 15-25.

6. Адрианова-Перетц В. П. Человек в учительной литературе Древней Руси // ТОДРЛ. Т. 27. - Л. - 1972. - С. 3-69.

7. Ангелов Б. К. К вопросу о начале русско-болгарских литературных связей//ТОДРЛ.-Т. 14.-М.; Л. 1958. - С. 132-138.

8. Андрей Рублев и его эпоха / Под ред. М. В. Алпатова. М.: Искусство, 1971.-288 с.

9. Античная древность и Средние века: Сборник научных трудов / Отв. ред. В. А. Сметанин. Сб. 10. - Свердловск: Издательство Уральского университета, 1973. - 324 с.

10. Античная древность и Средние века. Проблемы идеологии и культуры: Сборник научных трудов / Отв. ред. М. А. Поляковская. Свердловск: Издательство Уральского университета, 1987. — 152 с.

11. Античность и Византия: Сборник научных трудов / Отв. ред. JI. А. Фрейберг. — М.: Наука, 1975.-416 с.

12. Армянская и русская средневековые литературы: Сборник статей / Сост. К. В. Айвозян; Отв. ред. Д. С. Лихачев. Ереван: Издательство АН АрмССР, 1986.-531 с.

13. Архангельский А. С. К изучению древнерусской литературы. Творения отцов церкви в древнерусской письменности. СПб: Типография В. С. Балашова, 1888.- 146 с.

14. Архангельский А. С. Творения Отцов церкви в древнерусской письменности. Казань: Типография Императорского университета, 1890. — 118 с.

15. Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге / Под ред. И. П. Медведева. СПб.: Издательство «Дмитрий Буланин», 1995. - 463 с.

16. Батюшков Ф. Д. Сказание о споре души с телом в средневековой литературе // Журнал Министерства народного просвещения. М. - 1891. — Февраль. - С. 326-342.

17. Безобразова М. В. Заметки о «Диоптре» // Журнал Министерства народного просвещения. М. - 1893. - № 11. - С. 27-47.

18. Безобразова М. В. Исследования, лекции, мелочи. СПб.: Типография «Родникъ», 1914.- 194 с.

19. Безобразова М. В. Послания митрополита Никифора // Известия Отделения русского языка и словесности Императорской академии наук 1898 года. Т. 3, кн. 4. - СПб. - 1898. - С. 1072-1085.

20. Безобразова М. В. Творения Святого Дионисия Ареопагита. Сергиев Посад: Б. и., 1898.- 12 с.

21. Бердяев Н. А. Русская идея // Мыслители русского зарубежья. Бердяев Н. А., Федотов Г. П. / Сост. и отв. ред. А. Ф. Замалеев. СПб.: Наука, 1992. - С. 37-261.

22. Бернштейн С. Б. Константин-Философ и Мефодий. М.: Издательство Московского университета, 1984. - 166 с.

23. Библиотека литературы Древней Руси: В 6 т. СПб.: Наука, 1997.

24. Бондарь С. В. Философско-мировоззренческое содержание «Изборников» 1073 и 1076 годов.-Киев: Наукова думка, 1990.- 152 с.

25. Бубнова В. Нил Сорский. Историческое повествование. СПб.: Б. и., 1992.-160 с.

26. Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси (XI-XIV вв.). М.: Академия Наук СССР, 1960. - 488 с.

27. Буланин Д. М. Максим Грек и византийская литературная традиция. Автореферат диссертации кандидата филологических наук. Л., 1978. — 24 с.

28. Буланин Д. М. Переводы и послания Максима Грека. — JI.: Наука, 1984. -278 с.

29. Бычков А. Ф. Описание славянских и русских рукописных сборников императорской публичной библиотеки. СПб.: Типография Императорской академии наук, 1878. - 176 с.

30. Бычков В. В. Идеал любви христианско-византийского мира // Философия любви: Сборник: В 2 ч. / Сост. А. А. Ивин. Ч. 1. - М.: Политиздат, 1990. - С. 68-110.

31. Бычков В. В. Византийская эстетика. Теоретические проблемы. — М.: Искусство, 1977.- 198 с.

32. Бычков В. В. CORPUS AREOPAGITICUM как один из философско-эстетических источников восточнохристианского искусства. — Тбилиси: Мецниереба, 1977.- 12 с.

33. Бычков В. В. На путях «незнаемого знания». К публикации малых сочинений из CORPUS AREOPAGITICUM // Историко-философский ежегодник, 1990.-М.: Наука, 1991.-С. 210-220.

34. Бычков В. В. Русская средневековая эстетика. XI-XVII вв. М.: Мысль, 1992.-637 с.

35. Бычков В. В. Эстетическое сознание Древней Руси. М.: Знание, 1988.61 с.

36. Введение в русскую философию / В. В. Лазарев, А. Ч. Абрамов, Л. Р. Авдеева и др. — М.: Интерпракс, 1995. — 304 с.

37. Введенский А. И., Лосев А. Ф., Радлов Э. Л., Шпет Г. Г. Очерки по истории русской философии / Сост., вст. ст., прим. Б. В. Емельянов, К. Н. Любутин. Свердловск: Издательство Уральского университета, 1991. -592с.

38. Верещагин Е. М. У истоков славянской философской терминологии как прием терминотворчества // Вопросы языкознания. — М. — 1982. — № 6. — С. 105-115.

39. Взаимодействие древнерусской литературы и изобразительного искусства: Сборник научных трудов / Отв. ред. Д. С. Лихачев. Л.: Наука, 1985.-543 с.

40. Византийская литература: Сборник научных трудов / Отв. ред. Л. А. Фрейберг. М.: Наука, 1974. - 264 с.

41. Византийская философия // Антология мировой философии: В 4 т. / Отв. ред. В. В. Соколов. Т. 1, ч. 2. - М.: Мысль, 1969. - С. 621-630.

42. Византия и Русь: Сборник научных трудов / Отв. ред. Г. К. Вагнер. М.: Наука, 1989.-336 с.

43. Власенко К. И. О национальном характере русской философии // Вестник Московского университета. М. - 1990. - Серия 7. - Философия. -№4.-С. 40-53.

44. Время, субстанция: от античной рациональности к средневековой. Сборник статей / Отв. ред. В. П. Гайденко. М.: ИФ РАН, 1991. - 131 с.

45. Гавриил (Воскресенский), архимандрит. История философии: В 6 ч. — Казань: Б. и., 1840.

46. Гаврюшин Н. К. Научное наследие А. М. Курбского // Памятники науки и техники, 1984.-М.: Наука, 1986.-С. 210-236.

47. Гаврюшин Н. К. Русская философия и религиозное сознание // Вопросы философии. М. - 1994. - № 1. - С. 65-68.

48. Галактионов А. А., Никандров П. Ф. Русская философия. 1Х-Х1Х вв. -Л.: Издательство Ленинградского университета, 1989. — 744 с.

49. Глухое А. Г. Русь книжная. М.: Советская Россия, 1979. - 223 с.

50. Горский В. С. Философские идеи в культуре Киевской Руси XI — начала XII вв. Киев: Наукова думка, 1988. - 216 с.

51. Гранстрем Е. Э. Почему митрополита Климента Смолятича называли философом // ТОДРЛ. Т. 25. - М.; Л. - 1970. - С. 20-28.

52. Греческо-русские связи середины XVI начало XVIII вв. Греческие документы московских хранилищ / Сост. Б. Л. Фонкич. - М.: Архив русской истории, 1991.-65 с.

53. Громов М. Н. Вечные ценности русской культуры: к интерпретации отечественной философии // Вопросы философии. М. - 1994. - № 1. — С. 54-61.

54. Громов М. Н. Максим Грек. М.: Мысль, 1983. - 199 с.

55. Громов М. Н. Определение философии в древнерусской письменности // Философская и социологическая мысль. М. - 1989. — № 1. - С. 90-99.

56. Громов М. Н. О философской семантике архитектуры // Общественная мысль: исследования и публикации. Вып. 2. - М.: Наука, 1990. - С. 72-85.

57. Громов М. Н. «Речь философа» из древнерусской летописи «Повесть временных лет» // Философские науки. М. - 1976. - № 3. - С. 97-107.

58. Громов М. Н. Русская средневековая мысль в контексте мировой философии // Историко-философский ежегодник, 1994. М.: Наука, 1995. — С. 342-351.

59. Громов М. Н. Русская средневековая философия: структура и типология. Автореферат диссертации доктора философских наук. М., 1991. - 38 с.

60. Громов М. Н. Структура и типология русской средневековой философии. М.: ИФ РАН, 1997. - 289 с.

61. Громов М. Н., Козлов Н. С. Русская философская мысль Х1-ХУН вв. — М.: Издательство Московского университета, 1990. 288 с.

62. Громов М. Н., Мильков В. В. Идейные течения древнерусской мысли. — СПб.: РХГИ, 2001.-960 с.

63. Димитрий Ростовский. Духовное врачество. М.: Русскш Хронографъ,1997.-32 с.

64. Димитрий Ростовский и его избранные творения. СПб.: Светослов,1998.-256 с.

65. Дионисий Ареопагит. О Божественных именах // Общественная мысль: исследования и публикации. Вып. 2. - М.: Наука, 1990. - С. 152-228.

66. Дионисий Ареопагит. О Божественных именах. О Мистическом богословии / Вст. ст., подг. текстов и рус. перевода к печати Г. М. Прохорова. СПб.: Глаголъ, 1995. - 370 с.

67. Дионисий Ареопагит. О Небесной иерархии. М.: РМ, 1994. - 96 с. Дионисий Ареопагит. О Небесной иерархии. - СПб.: Глаголъ, 1997. — 187 с.

68. Дионисий Ареопагит. О церковной иерархии. Послания. — СПб.: Алетейя, 2001.-281 с.

69. Дионисий Ареопагит. Сочинения. Толкования Максима Исповедника. — СПб.: Алетейя, 2002. 854 с.

70. Древнерусская литература: изображение общества / Ред. А. С. Демина. -М.: Наука, 1991.-244 с.

71. Древнерусское искусство. Зарубежные связи / Ред. В. Н. Лазарев, О. И. Подобедова. М.: Наука, 1975. - 448 с.

72. Евгений (Болховитинов), митрополит. Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина греко-российской церкви. М.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995. - 416 с.

73. Евлампиев И. И. История русской философии. М.: Высшая школа, 2002.-584 с.

74. Егоркин В. Г. Наследие античной философии в восточнославянской духовности Средневековья (XI первой трети XVII вв.). - Бийск: НИЦ БИГИ, 1995.- 127 с.

75. Епифанович С. Л. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. М.: Мартис, 1996. - 220 с.

76. Еремин И. П. Литературное наследие Кирилла Туровского // ТОДРЛ. — Т. 12. М.; Л. - 1956. - С. 340-347.

77. Житие протопопа Аввакума им самим написанное и другие его сочинения / Редакция, вст. ст. и коммент. Н. К. Гудзия. М.: ЗАО «Сварог и К», 1997.-494 с.

78. Жуков В. Н. Проблема истины в православии. Нижний Новгород: Издательство Волго-Вятского кадрового центра, 1993. - 96 с.

79. Замалеев А. Ф. Лекции по истории русской философии. — СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 1995.-338 с.

80. Замалеев А. Ф. Философская мысль в средневековой Руси (XI-XVI вв.). -Л.: Наука, 1987.-248 с.

81. Звиревич В. Т. Философия Древнего мира и Средних веков. Учебное пособие по курсу истории философии — Екатеринбург; М.: Деловая книга; Академический Проект, 2002. 348 с.

82. Зеньковский В. В. История русской философии: В 2 т. Т. 1, ч. 1. - Л.: ЭГО, 1991.-С. 31-54.

83. Зеньковский С. А. Русское старообрядчество. Духовные движения XVII века. М.: Церковь, 1995. - 528 с.

84. Златоструй. Древняя Русь. X-XIII вв. / Сост., авт. текст, комм. А. Г. Кузьмина, А. Ю. Карпова. М.: Молодая гвардия, 1990. - 302 с.

85. Иванов В. Г. История этики Средних веков. Л.: Издательство Ленинградского государственного университета, 1984. — 280 с.

86. Ивахненко Е. Н. Основные конфронтации русских религиозно-философских и политических течений (XI начала XX в.). Автореферат диссертации доктора философских наук. - СПб., 1999. - 38 с.

87. Ивахненко Е. Н. Пороговость как выражение мировоззренческой ситуации в древнерусской духовности // Вестник Санкт-Петербургского университета. СПб. - 1997. - Серия 6. - С. 26-30.

88. Идейно-философское наследие Илариона Киевского: В 2 ч. / Отв. ред. А. А. Баженова. М.: ИФ РАН, 1986.

89. Изборник: Повести Древней Руси / Ред. Л. Дмитриева, Н. Понырко. — М.: Художественная литература, 1987. 447 с.

90. Изборник Святослава 1073 года» / Ред. Б. А. Рыбаков. М.: Наука, 1977.-314 с.

91. Изборник 1076 года». Тексты и исследования / Изд. подг. В. С. Голыщенко, В. Ф. Дубровина, В. Г. Демьянов, Г. Ф. Нефедов; Под ред. С. И. Коткова. М.: Наука, 1965. - 1091 с.

92. Иконников В. С. Максим Грек и его время. Историческое исследование.- Киев: Типография Императорского университета Святого Владимира, 1915.- 628 с.

93. Иларион, митрополит. Слово о Законе и Благодати / Сост., вступ. ст., пер. В. Я. Дерягина; Реконстр. древнерус. текста Л. П. Жуковской; Коммент. В. Я. Дерягина, А. К. Светозарского. М.: «Столица», «Скрипторий», 1994. -146 с.

94. Инокентий (Павлов), игумен. Введение в историю русской богословской мысли. М.: Крутицкое Патриаршее подворье, 1995. - 152 с.

95. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. М.: Ростов-на-Дону, Приазовский край, 1992.-446 с.

96. Иоанн (Экономцев), игумен. Православие. Византия. Русь. М.: Христианская литература, 1992. - 232 с.

97. Ионайтис О. Б. Античное наследие в средневековой Руси // Антиковедение на рубеже тысячелетий: междисциплинарные исследования и новые методики. Тезисы докладов конференции / Председатель оргкомитета Л. П. Маринович. М.: РАН, 2000. - С. 41-43.

98. Ионайтис О. Б. Антропологические идеи Максима Исповедника // Вестник Оренбургского государственного университета. Оренбург, 2003. — № 3. - С. 13-20.

99. Ионайтис О. Б. Антропоцентризм в Киевской Руси // Вестник Российской академии естественных наук. М. - 2002. -№ 1. - С. 46-53.

100. Ионайтис О. Б. Византийская патристика и образ философа в Московской Руси // Персонология русской философии. Материалы IV

101. Всероссийской научной заочной конференции / Отв. ред. Б. В. Емельянов. — Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2001. С. 92-100.

102. Ионайтис О. Б. Византия и Русь: развитие философских традиций. Учебное пособие. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2002.-272 с.

103. Ионайтис О. Б. «Диоптра» Филиппа Пустынника и развитие русской средневековой философии // Известия Уральского университета. — Екатеринбург. 2003. - Вып. 14. - Проблемы образования, науки и культуры. -№27.-С. 46-55.

104. Ионайтис О. Б. Максим Исповедник: опыт христианской антроподицеи// Антроподицея. Сб. научн. ст. / Под ред. Б. В. Емельянова. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2003. - С. 57-72.

105. Ионайтис О. Б. Поиск Руси: Иван Грозный и Андрей Курбский // Историческое знание и интеллектуальная культура. Материалы научной конференции / Отв. ред. Л. П. Репина.-Ч. 1.-М.: ИВИ РАН, 2001. С. 210213.

106. Ионайтис О. Б. «Послание о посте и о воздержании чувств» митрополита Никифора // Литература как способ существования русской философии / Отв. ред. Б. В. Емельянов. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2001. - С. 45-48.

107. Ионайтис О. Б. Роль наследия Дионисия Ареопагита в развитии философской мысли Московской Руси // Философский альманах / Отв. ред. Г. Н. Гумницкий. Иваново. - 2000. - № 5. - С. 179-185.

108. Ионайтис О. Б. Русская средневековая философия и византийские традиции. Екатеринбург: Центр проблем детства, 1999. - 138 с.

109. Ионайтис О. Б. «Слово» в концепции Дионисия Ареопагита и А. Ф. Лосева // Современные проблемы философского знания. Межвузовский сборник научных трудов / Отв. ред. А. Г. Мясников. Вып. 2. — Пенза: Пензенский педагогический университет, 2001. — С. 17-23.

110. Ионайтис О. Б. Средневековая Русь и Византия: поиск Себя через Другого // Декоративное искусство. М. - 2001. - № 4. - С. I-XIII.

111. Ионайтис О. Б. Традиции Иоанна Дамаскина в русской средневековой философии // Гуманитарный вектор. Чита. - 2000. - № 2 (7). - С. 23-28.

112. Ионайтис О. Б. Учение о свободной личности Нила Сорского // Человек. Целостность. Духовность. Материалы заочной межвузовской научно-теоретической конференции / Ред. И. А. Беляев. Оренбург: Оренбургский филиал УрАГС, 2001. - С.47-49.

113. Ионайтис О. Б. Человек в философских исканиях книжников Киевской Руси // Философское образование. Вестник Межвузовского Центра по русской философии и культуре. М. - 2003. - № 9. - С. 11-23.

114. Ионайтис О. Б. Человек на сломе эпох // Толерантность в современной цивилизации. Материалы международной конференции / Под ред. М. Б. Хомякова. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2001. — С. 224-229.

115. Ипатов А. Н. Православие и русская культура. М.: Советская Россия, 1985.- 128 с.

116. Исаев И. А., Золотухина Н. М. История политических и правовых учений России XI-XX вв. М.: Юристъ, 1995. - 378 с.

117. Исторические традиции духовной культуры народов СССР и современность: Сборник научных трудов / Отв. ред. В. М. Русановский. -Киев: Наукова думка, 1987. 176 с.

118. Исторические традиции философской культуры народов СССР и современность: Сборник научных трудов / Отв. ред. В. И. Шинкарук. Киев: Наукова думка, 1984. - 360 с.

119. История отечественной философии: идеи и концепции / Отв. ред. М. А. Маслин. М.: Московский университет, 1989. - 334 с. / Рукопись депонирована в ИНИОН РАН 27.12.1989 г., № 40576.

120. История русского литературного языка: Хрестоматия / Сост. А. Н. Кожин. М.: Высшая школа, 1989. - 319 с.

121. История русской философии: Учебник для вузов / Редкол.: М. А. Маслин и др. М.: Республика, 2001. - 639 с.

122. Казакова Н. А. Вассиан Патрикеев и его сочинения. М.; JI.: Издательство АН СССР, 1960. - 362 с.

123. Как была крещена Русь / Отв. ред. Б. А. Рыбаков. М.: Политиздат, 1990.-320 с.

124. Калайдович С. К. Древние списки «Пчелы». М.: Издательство Московской Духовной академии, 1881. - 146 с.

125. Каменский 3. А. Методология историко-философского исследования. — М.-ИФРАН, 2002.-372 с.

126. Камчатое А. М. Философская терминология в «Изборнике Святослава 1073 года» // Русская речь. М. - 1982. - № 4. - С. 107-111.

127. Киево-Печерский патерик, или Сказание о житии и подвигах святых угодников Киево-Печерской Лавры. Киев: Лыбидь, 1991. - 256 с.

128. Киприап (Керн), архимандрит. Антропология Святого Григория Паламы. М.: Паломник, 1996. - LXXVIII+451 с.

129. Кириллов А. А. Опыт цивилизационной характеристики духовной культуры: Византия. Автореферат диссертации кандидата философских наук. Ростов-на-Дону, 1998. - 33 с.

130. Киселева М. С. Знание в древнерусской книжности (эпистомологический анализ: текст и контекст). Автореферат диссертации доктора философских наук. М., 2000.-46 с.

131. Клибанов А. И. К изучению биографии и литературного наследия Максима Грека // Византийский временник. Т. 14. - М. - 1958. - С. 148— 174.

132. Козлов Н. С. Развитие общественно-политической и философской мысли в эпоху русского средневековья. IX-XVI вв. М.: Издательство Московского университета, 1961. - 80 с.

133. Колесов В. В. Мир человека в слове Древней Руси. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1986. - 311 с.

134. Коплстон Ф. Ч. История средневековой философии. М.: Энигма, 1997. -512с.

135. Кореневский А. В. Идея «византийского наследия» в русской религиозно-политической мысли XV-XVI вв. Автореферат диссертации кандидата исторических наук. Ростов-на-Дону, 1995. - 23 с.

136. Корзо М. А. Образ человека в проповеди XVII века. М.: ИФ РАН, 1999. -189 с.

137. Красноречие Древней Руси (XI-XVII вв.) / Сост., вст. ст., подг. текстов и коммент. Т. В. Черторицкой. М.: Советская Россия, 1987.-448 с.

138. Краткая история болгарской философской мысли / Отв. ред. JI. В. Воробьев. — М.: Прогресс, 1977.-711 с.

139. Крижанич Ю. Политика. — М.: Новый свет, 1997. — 527 с. Кукушкина М. В. Книга в России в XVI веке. СПб.: Петербургское Востоковедение, 1999. - 208 с.

140. Культура Византии. IV первая половина VII вв. / Отв. ред. 3. В. Удальцова. - М.: Наука, 1984. - 725 с.

141. Культура Византии. Вторая половина VII—XII вв. / Отв. ред. 3. В. Удальцова, Г. Г. Литаврин. М.: Наука, 1989. - 678 с.

142. Культура Византии. XII первая половина XV вв. / Отв. ред. Г. Г. Литаврин.-М.: Наука, 1991.-637 с.

143. Культура средневековой Руси: Сборник научных трудов / Отв. ред. А. Н. Кирпичников, П. А. Раппопорт. Л.: Наука, 1974. - 215 с.

144. Культурное наследие Древней Руси: Сборник научных трудов / Отв. ред. В. Г. Базанов. М.: Наука, 1976. - 460 с.

145. Курбатов Г. Л., Фролов Э. Д., Фроянов И. Я. Христианство: Античность, Византия, Древняя Русь. Л.: Лениздат, 1988. - 333 с.

146. Леонтьев К. И. Византизм и славянство // Россия глазами русского / Отв. ред. В. Л. Ющенко. СПб.: Наука, 1991. - С. 171-297.

147. Литаврин Г. Г., Янин В. Л. Некоторые проблемы русско-византийских отношений в IX-XV вв. // История СССР. М. - 1970. - № 4. - С. 32-53.

148. Литература Древней Руси: Библиографический словарь / Сост. Л. В. Соколова; Под ред. О. В. Творогова. М.: Просвещение, 1996. - 240 с.

149. Литература и живопись: Сборник статей / Отв. ред. А. Н. Иезуитов. Л.: Наука, 1982.-288 с.

150. Литература и общественная мысль Древней Руси: Сборник научных трудов / Отв. ред. Д. С. Лихачев. Л.: Наука, 1969. - 415 с.

151. Литературное наследие Феодосия Печерского // ТОДРЛ. Т. 5. — М.; Л. - 1947.-С. 340-347.

152. Лихачев Д. С. Избранные работы: В 3 т. JL: Художественная литература, 1987.

153. Лихачев Д. С. Исследования по древнерусской литературе. JL: Наука, 1986.-408 с.

154. Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. — M.; JL: Издательство АН СССР, 1958. 188 с.

155. Лосев А. Ф. Историческое значение Ареопагитик // Вопросы философии. М. - 2000. - № 3. - С. 70-82.

156. Лосев А. Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития: В 2 кн. Кн. 1. - М.: Искусство, 1992. - 656 с.

157. Лосев А. Ф. История античной эстетики. Поздний эллинизм. М.: Искусство, 1980. - 766 с.

158. Лотман Ю. М., Успенский Б. А. Новые аспекты изучения культуры Древней Руси // Вопросы литературы. М. - 1977. -№ 3. - С. 148-167.

159. Макарий (Веретенников), архимандрит. Московский митрополит Макарий и его время. М.: Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1996. - 304 с.

160. Макаров А. И., Мильков В. В., Смирнова А. А. Древнерусские Ареопагитики / Памятники древнерусской мысли: исследования и тексты. -Вып. 3 (1). М.: Кругъ, 2002. - 589 с.

161. Максим Грек. Сочинения. — Ч. 2. — Казань: Типография губернского управления, 1860. 460 с.

162. Материалы к историографии античной и средневековой философии / Отв. ред. М. А. Кисель. М.: ИФ РАН, 1989. - 122 с.

163. Махарадзе М. К. Философское содержание Ареопагитики (философские источники, философские проблемы, влияния). Автореферат диссертации кандидата философских наук. Тбилиси, 1998. - 36 с.

164. Международные идейно-философские связи Руси (XI-XVII вв.). Сборник статей / Отв. ред. В. Ф. Пустарнаков. М.: ИФ АН, 1991. — 195 с.

165. Мейендорф И., протоиерей. Введение в святоотеческое богословие. — Клин: Христианская жизнь, 2001. 448 с.

166. Мейендорф И., протоиерей. Литургия или Введение в духовность Византии // Альфа и Омега. М. - 1995. - № 1 (4). - С. 95-108.

167. Методологические и мировоззренческие проблемы истории античной и средневековой философии: В 2 ч. / Отв. ред. Д. В. Джохадзе. М.: ИФ АН СССР, 1986.

168. Мещерский Н. А. Источники и состав древней славяно-русской переводной письменности 1Х-ХУ веков. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1978. - 132 с.

169. Мильков В. В. Осмысление истории в Древней Руси. — М.: ИФ РАН, 1997.- 198 с.

170. Мильков В. В. Основные направления религиозно-философской мысли Древней Руси Х1-ХУ вв. Диссертация доктора философских наук в форме научного доклада. М., 2000. - 98 с.

171. Мильков В. В. Традиция христианизированного неоплатонизма в Древней Руси: некоторые особенности восприятия // Проблемы русской философии и культуры. Сборник научных трудов / Отв. ред. С. В. Корнилов. Калининград: Издательство КГУ, 2002. - С. 5-17.

172. Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т. — М.: Прогресс-Культура, 1994-1995.

173. Мистическое богословие / Отв. ред. Л. Лутковский. Киев: Путь к истине, 1991.-392 с.

174. Московский патерик. М.: Столица, 1991. - 240 с.

175. Мошин В. О. О периодизации русско-южнославянских литературных связейХ-ХУ вв. // ТОДРЛ. Т. 19.-М.; Л. - 1967. - С. 101-104.

176. Мудрагей И. С. Рациональное и иррациональное. Историко-теоретический очерк. М.: Наука, 1985. - 176 с.

177. Мюллер Л. Понять Россию: историко-культурные исследования. — М.: Прогресс-Традиция, 2000. 432 с.

178. Неретина С. С. Верующий разум. К истории средневековой философии. Архангельск: Издательство Поморского педуниверситета, 1995. - 368 с.

179. Никоненко В. С. Русская философия накануне петровских преобразований. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 1996.-216 с.

180. Ничик В. М. Из истории отечественной философии конца XVII начала XVIII в. - Киев: Наукова думка, 1978. - 300 с.

181. Нуцубидзе Ш. И. История грузинской философии. Тбилиси: Сабчота Сакартвело, 1960. - 592 с.

182. Нуцубидзе Ш. И. Петр Ивер и античное философское наследие (Проблема Ареопагитики). Тбилиси: Литература и искусство, 1963. - 492 с.

183. Нуцубидзе Ш. И. Петр Ивер и проблема Ареопагитики (после Эрнеста Хонигмана). Тбилиси: Издательство Тбилисского университета, 1957. -64с.

184. Нуцубидзе Ш. И. Тайна Псевдо-Дионисия Ареопагита. Тбилиси: Издательство АН Грузинской ССР, 1942. - 56 с.

185. Отечественная общественная мысль эпохи средневековья: Сборник научных трудов / Отв. ред. В. С. Горский, В. М. Ничик, С. В. Бондарь. -Киев: Наукова думка, 1988. 324 с.

186. Отечественная философия: русская, российская, всемирная. Материалы V Российского симпозиума историков русской философии / Отв. ред. Л. Е. Шапошников. Нижний Новгород: Нижегородский гуманитарный центр, 1998.-532 с.

187. Отечественная философская мысль Х1-ХУН вв. и греческая культура: Сборник научных трудов / Отв. ред. В. М. Ничик. Киев: Наукова думка, 1991.-340 с.

188. Памятники византийской литературы 1Х-Х1У веков: Сборник переводов / Отв. ред. Л. А. Фрейберг. М.: Наука, 1969. - 464 с.

189. Памятники древнерусской письменности. Язык и текстология: Сборник статей / Отв. ред. В. В. Виноградов. М.: Наука, 1968. - 404 с.

190. Памятники древнерусской церковно-учительной литературы / Отв. ред. А. И. Пономарев. Ч. 2. - СПб.: Типография А. П. Лопухина, 1898. - 228 с.

191. Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы: XI -начало XII века / Общ. ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева. М.: Художественная литература, 1978.-413 с.

192. Памятники литературы Древней Руси: XII век / Общ. ред. Л. А. Дмитриева, Д. С. Лихачев. М.: Художественная литература, 1980. - 704 с.

193. Памятники литературы Древней Руси: XIII век / Общ. ред. Л. А. Дмитриева, Д. С. Лихачев. — М.: Художественная литература, 1981. — 616 с.

194. Памятники литературы Древней Руси: XIV середина XV века / Общ. ред. Л. А. Дмитриева, Д. С. Лихачев. - М.: Художественная литература, 1981. -606 с.

195. Памятники литературы Древней Руси: Конец XV первая половина XVI века / Общ. ред. Л. А. Дмитриева, Д. С. Лихачева. - М.: Художественная литература, 1984. - 768 с.

196. Памятники литературы Древней Руси: Середина XVI века / Общ. ред. Л. А. Дмитриева, Д. С. Лихачева. М.: Художественная литература, 1985. -638с.

197. Памятники литературы Древней Руси: Вторая половина XVI века / Общ. ред. Л. А. Дмитриева, Д. С. Лихачева. М.: Художественная литература, 1986.-640 с.

198. Памятники литературы Древней Руси: Конец XVI начало XVII веков / Общ. ред. Л. А. Дмитриева, Д. С. Лихачева. - М.: Художественная литература, 1987. - 616 с.

199. Перевезенцев С. В. Исторические судьбы России в трудах русских мыслителей Х1-ХУП вв. Автореферат диссертации доктора исторических наук. М., 1999.-34 с.

200. Перевезенцев С. В. Русская религиозно-философская мысль Х-ХУП вв. Основные идеи и тенденции развития. М.: Прометей, 1999. - 432 с.

201. Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским / Текст подг. Я. С. Лурье и Ю. Д. Рыков. М.: Наука, 1993. - 432 с.

202. Пейчев Б. Философский трактат в Симеоновском сборнике. Киев: Наукова думка, 1983. - 152 с.

203. Плотин. Избранные трактаты. Минск: М.: Харвест, ACT, 2000. - 320 с.

204. Плугин В. А. Мировоззрение Андрея Рублева (некоторые проблемы). Древнерусская живопись как исторический источник. М.: Издательство Московского университета, 1974. - 162 с.

205. Повесть временных лет / Под ред. В. П. Андриановой-Перетц / Подг. текста Д. С. Лихачева, перевод Д. С. Лихачева и Б. А. Романова: В 2 ч. М.; Л.: Наука, 1952.

206. Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237 г.). СПб.: Византинороссика, 1996. - 572 с.

207. Поляков JJ. В. Философские идеи в культуре Древней Руси. Историко-философский очерк. М.: Знание, 1988. - 64 с.

208. Полянский С. М. Богословско-философские взгляды митрополита Никифора // Древняя Русь. М. - 2001. - № 2 (4). - С. 97-108.

209. Послание митрополита Никифора к Владимиру Мономаху о разделении церквей, Восточной и Западной // Памятники российской словесности XII в. -М.: Университетская типография, 1821.-С. 153-163.

210. Послание Никифора митрополита Киевского к великому князю Владимиру // Русские достопамятности, издаваемые обществом истории и древностей российских, учрежденным при Императорском Московском Университете. -М.: Университетская типография, 1815. С. 61-62.

211. Послания митрополита Никифора / Отв. ред.-сост. В. В. Мильков. М.: ИФ РАН, 2000.-125 с.

212. Поснов М. Э. История христианской церкви (до разделения Церквей -1054 г.). Киев: Путь к истине, 1991. - 614 с.

213. Предание о жительстве скитском преподобного Нила Сорского. М.: Правило веры, 1997. - 117 с.

214. Преподобный Нил Сорский и его устав о скитской жизни, изложенный ректором Костромской Духовной Семинарии епископом Иустином. — Клин: Фонд «Христианская жизнь», 2001. 128 с.

215. Проблемы русской средневековой художественной культуры / Отв. ред. А. С. Насибова. М.: Искусство, 1990. - 120 с.

216. Прокл. Первоосновы теологии. М.: Издательская группа «Прогресс»; VIA, 1993.-319 с.

217. Прохоров Г. М. Автограф старца Исайи // Русская литература. — Л. — 1980.-№4.-С. 183-185.

218. Прохоров Г. М. Корпус сочинений с именем Дионисия Ареопагита в древнерусской литературе: Проблемы и задачи изучения // ТОДРЛ. Т. 31. -Л.- 1976.-С. 351-361.

219. Прохоров Г. М. Памятники переводной и русской литературы XIV-XV вв. Л.: Наука, 1987. - 296 с.

220. Прохоров Г. М. Послание Титу-иерарху Дионисия Ареопагита в славянском переводе и иконография «Премудрость созда себе дом» // ТОДРЛ. Т. 38. - Л. - 1985. - С. 7-41.

221. Прохоров Г. М. Послания Нила Сорского // ТОДРЛ. Т. 29. - Л. - 1974. -С. 125-143.

222. Прохоров Г. М. Сочинения Дионисия Ареопагита в славянской рукописной традиции: (Кодикологические наблюдения) // Русская и армянская средневековые литературы. Л.: Наука, 1982. - С. 80-94.

223. Пустарников В. Ф. Отношение к философии на христианском Востоке и Западе в период крещения Руси // Введение христианства на Руси / Отв. ред. А. Д. Сухов. М.: Мысль, 1987. - С. 169-186.

224. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней: В 4 т. Т. 1, 2. - СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1994.

225. Рим, Константинополь, Москва: сравнительно-историческое исследование центров идеологии и культуры до XVII в. VI Международный семинар исторических исследований «От Рима к Третьему Риму». М.: ИРИ, 1997.-378 с.

226. Робинсон А. Н. Литература Древней Руси в литературном процессе средневековья XI—XIII вв. М.: Наука, 1980. - 336 с.

227. Роговин М Д. Особенности усвоения античной философии в Древней Армении и в Киевской Руси. Ереван: АН АрмССР, 1980 - 12 с.

228. Русская и грузинская средневековые литературы / Отв. ред. Г. М. Прохоров. Л.: Наука, 1979. - 224 с.

229. Русская литература XI-XVII вв. среди славянских литератур / Отв. ред. Л. А. Дмитриева, Д. С. Лихачев. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1963. -454с.

230. Русская общественно-политическая и философская мысль Средневековья (XI-XIV вв.) // Антология мировой философии: В 4 т. / Ред. В. В. Соколов. Т. 1, ч. 2. - М.: Мысль, 1969. - С. 694-709.

231. Русская философия. Малый энциклопедический словарь / Отв. ред. А. И. Алешин. М.: Наука, 1995. - 624 с.

232. Русская философия: Словарь / Под общ. ред. М. Маслина. М.: ТЕРРА-Книжный клуб; Республика, 1999. - 656 с.

233. Русская философия X-XVII веков. Хрестоматия / Сост., ред. М. В. Максимова. Иваново: Ивановский энергетический университет, 1997. -147с.

234. Сапунов Б. В. Книга в России в XI-XII вв. Л.: Наука, 1978. - 231 с. Сапунов Б. В. Некоторые соображения о древнерусской книжности XI-XIII вв. // ТОДРЛ. - Т. 11. - М.; Л. - 1955. - С. 314-332.

235. Светлов Р. В. Античный неоплатонизм и александрийская экзегетика. — СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 1996. 231 с.

236. Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР. Х1-ХШ вв. / Отв. ред. Л. П. Жуковская. М.: Наука, 1984. - 408 с.

237. Сербииенко В, В. История русской философии Х1-Х1Х вв. Курс лекций. М.: Издательство Российского открытого университета, 1993. - 148 с.

238. Сиголов К. Е. Русская философия допетровской эпохи. М.: Московский юридический институт, 1998. - 30 с.

239. Сильвестра Медведьва извес^е истинное православнымъ и показание свьтлое о новоправленш книжномъ и о прочемъ. М.: Университетская типограф#1Я, 1886. - 87 с.

240. Симонов Р. А. Кирик Новгородец. М.: Наука, 1980. - 249 с.

241. Симонов Р. А., Стяжкин Н. И. Историко-логический обзор древнерусских текстов // Философские науки. М. - 1977. - № 5. - С. 132— 143.

242. Симонова Т. А. Взаимосвязь православия, философии и искусства в Древней Руси. Автореферат диссертации кандидата философских наук. М., 1993.-23 с.

243. Ситников А. В. Философия Плотина и традиция христианской патристики. СПб.: Алетейя, 2001. - 242 с.

244. Сказание о начале славянской письменности / Ред. В. Д. Королюк. М.: Наука, 1981.-198 с.

245. Словарь книжников и книжности Древней Руси: В 3 вып. / Отв. ред. Д. С. Лихачев. Л.: Наука, 1987.

246. Советское византиеведение. Указатель литературы, 1986-1990 гг. / Сост. Л. И. Розенберг, Н. П. Чеснокова; Отв. ред. Г. Г. Литаврин. М.: ИНИОН РАН, 1991.- 155 с.

247. Соколов В. В. Средневековая философия. Учебное пособие для философских факультетов и отделений университетов. М.: Высшая школа, 1979.-448 с.

248. Сочинения преподобного Максима Грека в русском переводе. Догматико-полемические сочинения. Свято-Троицкая Сергиева лавра: Собственная типография, 1910. - 334 с.

249. Сперанский М. Н. Из истории русско-славянских связей. М.: Учпедгиз, 1960.-235 с.

250. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка: В 3 т. СПб.: Издательство Отделения русского языка и словесности Императорской академии наук, 1893-1912.

251. Сухов А. Д. Русская философия: особенности, традиции, исторические судьбы. М.: ИФ РАН, 1995. - 157 с.

252. Сухов А. Д. Феномен русской философии // Общественная мысль: исследования и публикации. Вып. 4. - М.: Наука, 1993. - С. 3-20.

253. Творения преподобного Максима Исповедника: В 2 кн. М.: Мартис, : 1993-1994.д Творения Святых Отцов в русском переводе: В 9 т. М.: Издательство

254. Московской Духовной академии, 1844-1890.

255. Тихомиров М. Н. Исторические связи России со славянскими странами и Византией. М.: Наука, 1969. - 376 с.

256. Толстикова Е. В. Влияние дуалистической и монистической тенденций в христианстве на этические представления русских средневековых мыслителей (Х1У-ХУ1 вв.). Автореферат диссертации кандидата философских наук. М., 1995. — 25 с.

257. Традиции и наследие христианского Востока. Материалы международной конференции / Отв. ред. Д. Е. Афиногенов. М.: Индрик, 1996.-400 с.

258. Традиции отечественного византиноведения ХУШ-ХХ вв.: Византиноведение в СССР (К XVIII Международному конгрессу византинистов): В 2 ч. / Сост. Г. К. Алексеев; Ред. М. В. Киреева. — М.: РАН, 1992.

259. Третьи Дионисиевские чтения. Дионисий Ареопагит и проблемы греческо-славянской культуры / Отв. ред. А. В. Домащенко. — Донецк: ДонГУ; ДИСО, 1999.-37 с.

260. Троицкий патерик или Сказания о святых угодниках Божиих, под благодатным водительством преподобного Сергия в его Троицкой и других обителях просиявших. Свято-Троицкая Сергиева Лавра: Б. и., 1992. - 382 с.

261. Трубецкой Е. И. Три очерка о русской иконе. М.: Инфоарт, 1991. -112с.

262. У истоков общности философских культур русского, украинского и болгарского народов. Сборник научных трудов / Отв. ред. В. С. Горский. — Киев: Наукова думка, 1983. 167 с.

263. Успенский сборник. XII—XIII вв. / Изд. подг. О. А. Князевская, В. Г. Демьянов, М. В. Ляпон. -М.: Наука, 1971. 135 с.

264. Федотов Г. П. Трагедия древнерусской святости // Федотов Г. П. Судьба и грехи России. Избранные статьи по философии русской истории и культуры: В 2 т.-Т. l.-СПб.: София, 1991. С. 301-319.

265. Феодосии Печерский. Поучения // Памятники древнерусской церковно-учительной литературы / Ред. А. И. Пономарев. Вып. 1. - СПб.: Типография А. Л. Лопухина, 1894. - С. 34-35.

266. Философия истории в России. Хрестоматия / Сост. Г. К. Овчинникова. -М.: Логос, 1996.-272 с.

267. Философские и богословские идеи в памятниках древнерусской мысли / Отв. ред. М. Н. Громов. В. В. Мильков. М.: Наука, 2000. - 376 с.

268. Флоровский Г. В. Восточные отцы IV века. М.: Паломник, 1992. - 240с.

269. Флоровский Г. В. Восточные отцы V—VIII веков. М.: Паломник, 1992. -262 с.

270. Флоровский Г. В. Из прошлого русской мысли // Флоровский Г. В. Из прошлого русской мысли. М.: Аграф, 1998. — С. 7-27.

271. Флоровский Г. В. Пути русского богословия. Киев: Путь к истине, 1991.-610с.

272. Фонкич Б. Л. Греческо-русские культурные связи в XV-XVII вв. (Греческие рукописи в России). М.: Наука, 1977. - 248 с.

273. Хидашели Ш. В., Махарадзе М. К. Отражение неоплатонических идей средневековой философией. Тбилиси: Мецниереба, 1986. - 109 с.

274. Xоружий С. С. Исихазм как пространство философии // Вопросы философии. 1995. - № 5. - С. 80-94.

275. Хоружий С. С. Диптих безмолвия. Аскетическое учение о человеке в богословском и философском освещении. М.: Центр психологии и психотерапии, 1991. - 138 с.

276. Христианство и церковь в России феодального периода (материалы) / Отв. ред. Н. Н. Покровский. Новосибирск: Наука, 1989. - 367 с.

277. Царь Иван Васильевич Грозный: Духовные песнопения и молитвословия /Сост. С. Фомин.-М.: Паломникъ, 1999.- 192 с.

278. Целлер Э. Очерк истории греческой философии. СПб.: Алетейя, 1996. — 296 с.

279. Чалоян В. К. Восток-Запад (преемственность в философии античного и средневекового общества). М.: Наука, 1968. - 222 с.

280. Чанышев А. Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. — М.: Высшая школа, 1991. 512 с.

281. Человек и история в средневековой философской мысли русского, украинского и белорусского народов: Сборник научных трудов / Отв. ред. В. С. Горский. — Киев: Наукова думка, 1987. 160 с.

282. Чернова И. Б. Религиозный аспект византизма и русская национальная духовность. Автореферат диссертации кандидата философских наук. -Ростов-на-Дону, 2000. 16 с.

283. Чистякова О. В. Восточная патристика: философско-культурологический анализ. -М.: ИНИОН РАН, 1998. 156 с.

284. Чистякова О. В. Специфика мышления восточных православных отцов церкви эпохи Средневековья. М.: ИНИОН РАН, 1995. - 128 с.

285. Чуковенков Ю. А. Антропология классической патристики (по сочинениям греко-языческих авторов) // Историко-философский ежегодник, 1994.-М.: Наука, 1995.-С. 13-57.

286. Чумакова Т. В. Образ человека в культуре Древней Руси (опыт философско-антропологического анализа). Автореферат диссертации доктора философских наук. СПб., 2002. - 38 с.

287. Чумакова Т. В. Проблемы антропологии в древнерусской мысли // Вестник Санкт-Петербургского университета. СПб. - 1997. - Серия 6. -С.39-41.

288. Ширинкина Т. Г. История философии. Справочно-библиографическое пособие для студентов, аспирантов, преподавателей. Ч. 3. - Омск: Издательство Омского университета, 1999. - 162 с.

289. Шичалш Ю. А. История античного платонизма в институциональном аспекте. М.: Греко-латинский кабинет, 2000. - 439 с.

290. Шохин К. В. Очерк истории развития эстетической мысли в России. (Древнерусская эстетика Х1-ХУН вв.). М.: Высшая школа, 1963. - 116 с.

291. Шошиашвили Д. В. Византийская эпистолография и письма Псевдо-Дионисия Ареопагита. Автореферат диссертации кандидата филологических наук. Тбилиси, 1990. - 26 с.

292. Щапов Я. Н. Государство и церковь Древней Руси Х-ХШ вв. — М.: Наука, 1989.-232 с.

293. Щеглов А. П. Древнерусская ноуменальная натурфилософия. М.; Иерусалим: Мосты культуры, 1999. - 198 с.

294. Щукин В. Г. Христианский Восток и топика русской культуры // Вопросы философии. М. - 1995. - № 4. - С. 55-69.

295. Энциклопедия мистицизма / Сост. Н. Дьяков. СПб.: «Литера»; «ВИАН», 1997.-480 с.

296. Юсуфов Р. Историософия и литературный процесс: Средние века и Новое время.-М.: Наследие, 1996.-301 с.

297. Alexander (Golitzin), Ыеготопк. Et introibo ad altare dei. The mystagogy of Dionysius Areopagita, with special reference to its predecessons in the eastern christian tradition. 0EIIAAONIKH: FLATPIAPXIKON IAPYMA ПАТЕР1КШ MEAETHN, 1994. - 448 p.

298. Billington J. H. The icon and axe: An interpretive history of Russian culture.- N. Y.: Knopf, 1996. 786 p.

299. Bebis G. S. «The Ecclesiastical Hierarchy» of Dionysios the Areopagite: a liturgical interpretation // The greek orthodox theological review. L.: w. p. h., 1998.-P. 159-169.

300. Gay J. H. Four medieval views of creation // Harvard theological review. -1963.-№4.-P. 243-274.