автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Традиционная календарная обрядность русских Прикамья в конце XIX - середине XX вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Традиционная календарная обрядность русских Прикамья в конце XIX - середине XX вв."

На правах рукописи

ООЗ 168324

ЧЕРНЫХ АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ

ТРАДИЦИОННАЯ КАЛЕНДАРНАЯ ОБРЯДНОСТЬ РУССКИХ ПРИКАМЬЯ В КОНЦЕ XIX - СЕРЕДИНЕ XX ВВ. (РЕГИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ ПРАЗДНИЧНОЙ КУЛЬТУРЫ)

07 00 07 - этнография, этнология и антропология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

О В Ш 2000

Екатеринбург 2008

003168324

Работа выполнена в Отделе археологии и этнографии Института истории и археологии Уральского отделения Российской академии наук

Научный консультант: доктор исторических наук, член-корреспондент РАН, профессор A.B. Головнев

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, Островский Александр Борисович (ФГУК «Российский этнографический музей»),

доктор исторических наук, Фурсова Елена Федоровна (Институт археологии и этнографии СО РАН),

доктор исторических наук, Щеглова Татьяна Кирилловна (ГОУ ВПО «Барнаульский государственный педагогический университет»)

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Самарский государственный педагогический университет»

Защита состоится 10 июня 2008 г в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 003 006.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Институте археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук по адресу. 630090 г. Новосибирск, проспект Академика Лаврентьева, 17.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук

Автореферат разослан

Ученый секретарь диссертационного совета доктор исторических наук

С.В. Маркин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Актуальность исследования

Исследование посвящено календарным праздникам и обрядам русского населения Пермского края в конце XIX - середине XX в. Несмотря на то, что тематика календарных праздников и обрядов русских отражена в многочисленных публикациях, интерес к ней по-прежнему не ослабевает Причину этого следует искать в самом феномене народного календаря, который, по мнению исследователей, составляет ядро всей традиционной культуры, позволяет глубже понимать разносторонние грани народного мировосприятия. По справедливому заключению А Я Гуревича, немного найдется таких показателей культуры, которые в той же степени характеризовали бы ее сущность, как понимание времени

Органическая взаимосвязь основных комплексов народного календаря с другими элементами традиционной культуры позволяет исследователям считать календарную обрядность «энциклопедией народного знания о мире»; она вмещает целый ряд комплексов, в которых отражена хозяйственная, бытовая, фольклорная, мифопоэтическая и этнолингвистическая традиция народа

Повышенное внимание к традиционной народной культуре, в том числе к календарным праздникам и обрядам, в настоящее время обусловлено возросшим интересом общества к историческому и этнокультурному наследию Востребованность научных исследований этнокультурной тематики на разных уровнях заключается в необходимости осмысления особенностей и закономерностей развития культуры, возможностей использования наследия в современном этнокультурном контексте В этом аспекте научная актуальность работы обусловлена современным общественным интересом. Сохранение и актуализация этнокультурного наследия народов Пермского края в настоящее время ставится как одна из приоритетных задач национальной политики региона

Исследования региональных вариантов культуры вызывает в последние годы все больший интерес В процессе расселения русского этноса на огромных

пространствах Евразии его культура приобретала локальные особенности, отражающие сложный многофакторный процесс адаптации На уровне региональных сообществ сложились оригинальные культурные модели

Изучение календарных праздников и обрядов автором было предпринято на материале культуры русских Пермского Прикамья Традиции Прикамья складывались в ходе переселенческого движения Первоначально русскими в регионе осваивались территории Верхнего Прикамья, где уже в конце XV -начале XVI вв складывается очаг старожильческого населения Поток переселенцев в этот период шел в Прикамье из районов Русского Севера В освоении южных районов, наряду с выходцами из Русского Севера, принимали участие переселенцы с Вятки, нижней Камы и Поволжья

С середины XVII в Прикамье приняло миграционную волну, связанную с расколом Русской православной церкви (по числу старообрядцев Пермская губерния в XIX в занимала одно из первых мест в России) Становление горной промышленности в Прикамье в XVIII в, как и на всем Урале, также повлияло на этнокультурные процессы в крае Формирование русского населения в последующие периоды происходило в основном за счет внутренних миграций. В XIX в активно осваивались самые южные районы Прикамья, в этом процессе принимали участие выходцы как из Пермской, так и из Вятской губернии, а также из Казанской, Костромской, Нижегородской и Курской губерний.

Сходство хозяйственных занятий, единство природно-климатического ландшафта, близость демографических и экономических параметров и проч обусловили сближение разных переселенческих компонентов На основе их синтеза формировался неповторимый облик русской культуры различных районов Прикамья Ее изучение имеет большое значение для понимания процессов распространения и развития русской традиционной культуры в контексте этнических и историко-культурных связей региона с Русским Севером, Приуральем, Поволжьем и Сибирью

Таким образом, исследование календарных праздников и обрядов русского населения Прикамья актуально в нескольких аспектах для решения задач изучения и реконструкции традиционной культуры восточнославянских народов в целом, для исследования ряда аспектов региональной этнографии,

для реализации прикладных задач современного этнокультурного и этносоциального развития региона

Степень научной разработанности темы

Интерес к русской праздничной культуре Прикамья впервые проявился в первой половине XIX в В работах историков Н.С. Попова, В.Н Берха содержались описания некоторых праздников и обрядовых циклов. Новый этап в изучении темы начинается с середины XIX в, он характеризуется целенаправленным сбором материалов по народному календарю В этот период появляются первые систематические и аналитические работы Н. Корнаухова, С Буевского, Д А. Петухова

Среди сочинений второй половины XIX в выделяются статья Н.Л Скалозубова «Народный календарь...» (1893) - это одна из самых полных работ по календарным традициям Среднего Урала, в которой представлен весь календарный год крестьянина-земледельца Пермской губернии; статья Ф.А Теплоухова «Народное празднество «Три елочки ...» (1892), в которой детально рассматриваются обряды Троицкого Заговенья и Радуницы и впервые на пермском материале ставится проблема взаимодействия русского и финно-угорского населения; статья Я.Г Безрукова «Завивание венков и снаряжение березки на Троицкой неделе. » (1895), характеризующая обряды, приуроченные к Троицкой неделе.

В целом в дореволюционное время в российской этнографии была заложена источниковая база, ставшая основой для дальнейших научных исследований, и впервые поставлены проблемы своеобразия пермских традиций народного календаря. В первой половине XX в изучение календарных праздников и обрядов русских Прикамья не активизировалось.

Вновь обращение к тематике календарных праздников характерно для 1950-х гг., когда появились обобщающие работы по русскому календарю. В это же время активно ведутся экспедиционные исследования, в том числе и в Прикамье. Однако внимание исследователей, в те годы работавших в Пермской области, в большей степени уделялось изучению проблем материальной культуры Работы по календарной традиции русских Прикамья появляются в 1970-е гг Календарные праздники и обряды старообрядческого населения

Верхокамья освещены в статье С.Е Никитиной - проанализированы празднично-обрядовые циклы и впервые на пермском материале поставлена проблема конфессиональных особенностей и их влияния на бытование обрядности.

Новый этап в изучении календарных праздников и обрядов русского населения Прикамья начинается с 1990-х гг. и продолжается до настоящего времени Этот период ознаменовался резким подъемом интереса к традиционной культуре народов Прикамья К этому времени относится наибольшее число публикаций, посвященных народному календарю Особенностью современных подходов к его изучению стало появление комплексных работ, соединяющих анализ этнографических, лингвистических и фольклорных материалов

Всесторонне исследуются локальные традиции, что находит отражение в публикациях Г Н Чагина, О.Л. Кутьева, И.А. Подюкова. Другое направление современных исследований связано с появлением обобщающих работ по народному календарю русского населения Прикамья и Среднего Урала. Впервые целостное и системное представление о народном календаре русских Среднего Урала, о содержании его основных праздничных и обрядовых циклов дает Г Н Чагин. Символика календарных праздников, терминология народного календаря, отражение архаичных мифологических представлений исследованы на этнолингвистическом материале в монографии И.А. Подюкова. Итоги исследований автора настоящей работы также были отражены в серии публикаций.

Имеющиеся труды содержат богатый источниковый материал, в них намечены основные особенности структуры народного календаря региона и описаны отдельные обрядовые комплексы. В то же время результаты историографического обзора по календарной обрядности русских Пермского Прикамья свидетельствуют о неразработанности многих аспектов проблемы. Не показано своеобразие региональных, конфессиональных, социальных и проч. групп русского населения по их отношению к календарной традиции; не в полной мере раскрыта пермская специфика народного календаря в сравнении с другими русскими регионами. Отсутствуют карты и ареальные описания

народного календаря Прикамья До настоящего времени нет обобщающей комплексной характеристики календарных праздников и обрядов русских Прикамья, которая бы соединяла календарную традицию, хозяйственную и семейную (свадебную, поминальную) обрядность.

Объектом данного исследования избрано русское население Пермского Прикамья. Основную часть населения Прикамья составляет русское старожильческое население В едином массиве русских Прикамья по особенностям традиционной культуры выделяются несколько этнографических зон (районов) и соответственно групп русского населения Географически в Пермском Прикамье выделяют северо-восточную и северо-западную зоны; ряд особенностей присущ русским традициям Обвинского поречья и Верхокамья, Чусовского и Сылвенско-Иренского поречья Специфическую этнографическую группу составляют русские юго-западного Прикамья Мозаичностью отличаются русские традиции самых южных районов Пермского края К отдельной группе русского населения Пермского края можно отнести жителей уральских горных заводов - «заводских». В отдельную историко-этнографическую группу русских выделено старообрядческое население региона, представленное в Прикамье рядом согласий.

Предметом исследования является один из комплексов традиционной русской культуры - календарные праздники и обряды. Предмет изучения рассматривается в широком контексте, под «календарными» понимается значительная часть проявлений традиционной культуры, включающая не только ритуальные действия, но и фольклорные тексты, мифологические представления, терминологию и фразеологию. Такой подход к предмету исследования обусловлен представлением о календарной обрядности как целостной системе, неразрывно связанной с другими компонентами мировоззренческих представлений о мире и человеке.

Цели и задачи исследования

Целью настоящей работы является реконструкция комплекса календарных праздников и обрядов русского населения Пермского края, выявление внутренней структуры и содержания в системе традиционной культуры, выделение региональной специфики в период конца XIX - середины XX в

Для достижения поставленной цели были сформулированы основные задачи:

1. Рассмотреть категорию времени в системе традиционного мировоззрения.

2. Определить специфику отдельных празднично-обрядовых комплексов, их место, значение и роль в календарной обрядности

3. Выявить функции, семантику и специфику ритуальных форм в содержании празднично-обрядовых циклов.

4. Определить связь культурных форм народного календаря с другими элементами традиционных мировоззренческих представлений

5. Выявить региональные и локальные особенности календарной обрядности русских с учетом влияния природно-климатических, хозяйственных, исторических, социальных факторов, иноэтнического окружения

Территориальные рамки исследования определены естественным географическим и историческим районированием Среднего Урала и охватывают территорию его западной части - Пермского Прикамья в административных границах современного Пермского края. В XIX - начале XX в. эта территория относилась в основном к западной части Пермской губернии и включала уезды: Красноуфимский, Кунгурский, Осинский, Оханский, Пермский, Соликамский и Чердынский Особенности географического положения во многом определили судьбы традиционной культуры русских региона Именно эта территория находилась на магистральном пути из северных и центральных районов России в Сибирь Прикамье было исторически тесно связано с Русским Севером, Поволжьем и Приуральем, Вятским краем

Разнообразные характеристики Пермского края - географическая специфика, обособленность от соседних регионов, единство хозяйственных занятий, исторические, демографические, конфессиональные и проч. особенности, позволяют рассматривать его как особую этноэкологическую и этнокультурную зону, для которой характерно единство традиционной русской культуры при разнообразии локальных вариантов

Хронологические рамки исследования охватывают период с конца XIX -до середины XX в Это период активного бытования календарной обрядности как целостного комплекса в системе традиционной культуры Исследование именно этого периода обеспечено репрезентативной источниковой базой, что и позволяет в полной мере провести реконструкцию явлений народного календаря согласно цели и задач исследования

Методика и методология исследования

Традиционный народный календарь русских, с учетом региональных традиций, - явление сложное и многоаспектное Его интерпретация возможна в рамках различных методологических приемов. Основные концептуальные подходы исследования

- Комплексный подход - календарные праздники и обряды русских Прикамья рассматриваются как целостная система, в совокупности всех ее проявлений Значительное внимание уделено не только материалам, раскрывающим содержание праздников, обычаев и обрядов, но и терминологии, фразеологии, мифологическим представлениям, фольклорным текстам, те практически всем проявлениям традиционной культуры, так или иначе соотносимым с календарной обрядностью

Обращение к методологии нескольких научных дисциплин обусловлено самим предметом исследования, интерпретация которого в рамках этнографического исследования невозможна без анализа терминологического и лексического материала, фольклорных текстов Только в этом случае достигается определенная целостность в изучении календарной обрядности Использование в работе значительного числа лингвистического материала обусловлено тем, что терминология календарной обрядности является выражением культурной семантики того или иного обряда или праздника

— Контекстуальный подход - календарная обрядность исследуется как составной компонент традиционной культуры, что диктует необходимость обращения к народному мировоззрению, к космологии, хозяйственным, семейным и бытовым традициям. Такой подход позволяет прояснить семантику анализируемых явлений в контексте народной культуры

Представления о времени, структура, содержание и семантика праздников и празднично-обрядовых циклов соотносятся с основными представлениями о том или ином сезоне или периоде года. Рассматривать обрядовую наполняемость каждого праздника целесообразно только в контексте обрядности всего периода Условность календарной приуроченности и подвижность многих ритуалов в течение сезона являются главными причинами существенной вариативности локальных традиций. В структуре народного календаря та или иная праздничная или другая почитаемая дата становится «узловым пунктом», собирающим вокруг себя значительное число обычаев

- Сравнительный подход - в исследовании предпринят анализ одного из региональных вариантов календарной обрядности, представляющей составную часть русской и восточнославянской традиционной культуры. В локальных вариантах выявляется универсальный комплекс мировоззренческих представлений, культурных форм и его варианты. Региональный и локальные комплексы календарной обрядности русских Пермского Прикамья соотносятся с особенностями этнокультурного ландшафта региона

Сравнительный анализ позволяет выявить механизмы трансляции этнокультурных традиций, степень сохранения универсальных и проявления специфических черт этнической культуры, степень подвижности и вариативности инноваций В конечном итоге этот подход позволяет оценить адаптационный потенциал этноса в условиях формирования и функционирования регионального культурного комплекса

Существенными для нашего исследования представляются и следующие методологические позиции- Календарные праздники и обряды анализируются по основным сезонам (весна, лето, осень, зима), деление на которые связано как с природно-фенологическими изменениями, мифологически осмысленными в народном мировоззрении, так и с основными хозяйственными циклами В главах работы праздники и почитаемые дни даны не столько в хронологической последовательности, сколько в контексте доминирующих в данном сезоне культурных концептов. Эти основные концепты, связанные с тем или иным сезоном, как правило, не приурочены к одному празднику или праздничному

циклу, а являются для времени года сквозными (в летнем цикле отдельные разделы посвящены сенокосной обрядности, «грозным» праздникам, запретам и предписаниям на первые плоды).

- Значимым явилось и пристальное внимание к локальным вариантам тех или иных проявлений календарной обрядности. Духовная культура, по определению В А Лапина, представляется как «система локальных традиций» (1995), что можно отнести и к другим проявлениям традиционной культуры. В свою очередь локальная традиция является сложным историко-культурным феноменом, сформировавшимся под воздействием множества разнообразных факторов

В основу анализа собранного материала были положены приемы, используемые в исследованиях традиционной культуры. Определяющими явились положения историко-этнографических исследований В. И. Чичерова, В.К.Соколовой, М. М. Громыко, Т А. Бернштам, ИЮ Винокуровой, Е. В Поповой. Важными в методологическом отношении в рамках этого направления явились исследования, характеризующие локальные и региональные традиции русских других регионов (Ф.Ф Болонев, Е.Ф. Фурсова, Г В. Любимова, Т Н. Золотова и др.)

Методологические подходы этнолингвистических исследований славянской духовной культуры разработанные в трудах академика Н.И. Толстого, позволяют вскрыть истоки календарных традиций, механизмы их функционирования на фоне славянской обрядности в целом. Традиционная духовная культура представляется как органический синтез словесных форм, фольклорных текстов, обрядовых действий и представлений, на основе комплексного исследования которых возможна реконструкции архаичной картины мира и мифопоэтических ее основ. Наиболее полно исследование весенне-летней календарной обрядности славянских народов в рамках этнолингвистического подхода было предпринято Т.А Агапкиной (2002). Подходы, предложенные исследователем, оказали существенное влияние при подготовке нашей работы.

Широкое применение в работе нашли структурно-функциональные и

структурно-типологические подходы, предложенные Б. Малиновским,

В .Я. Проппом, П.Е. Богатыревым. Наиболее близким нам представляется подходы В .Я. Проппа, который прослеживает повторяющиеся элементы праздников на материалах годового цикла, выявляя их семантику.

Большое значение для диссертации имели исследования, посвященные анализу мифологической картины мира русских на основе семиотического похода. Это работы Д К Зеленина, В.В Иванова, В. Н Топорова, Т. В. Цивьян, А. Я. Гуревича, Е. М. Мелетинского, Ю.М. Лотмана, Б.А. Успенского, А.К. Байбурина. Опираясь на методологию исследований в этом направлении, возможно рассматривать народный календарь русских Прикамья в контексте традиционной картины мира, а также реконструировать некоторые архаичные пласты верований, которые сохранились в более поздних обрядовых формах во взаимосвязи с другими комплексами.

В целом данное исследование построено на использовании общенаучных методов анализа, синтеза, аналогии, систематизации и классификации, а также на принципах историзма, объективности, конкретности, интеграции различных видов источникового материала.

В то же время предмет исследования, его цели и задачи обусловили использование специальных методов. Для сбора эмпирического материала применялись приемы полевого этнографического исследования. Основными для систематизации и анализа материалов служат сравнительно-типологический и сравнительно-исторический методы этнографического исследования.

Метод типологического анализа позволил обобщить обширный и разнообразный эмпирический материал, выделить основные типологические элементы в структуре каждого праздничного и обрядового цикла (как на синхронном, так и на диахронном уровнях), выявить универсальные и уникальные варианты форм обрядности, общие и локальные ее проявления. Частным методом в рамках сравнительно-типологического подхода следует назвать метод картографирования и выявления ареалов распространения основных обрядовых форм и народной терминологии.

Сравнительно-исторический метод необходим был для анализа явления в его развитии, во взаимосвязи с другими составляющими традиционной

культуры, в контексте формирования этнокультурного ландшафта региона, во взаимосвязи с этническими культурами финно-угорских и тюркских народов Прикамья, при учете социальных и конфессиональных особенностей отдельных территорий и групп русского населения края

Использование современной методологии и методик в изучении регионального варианта народного календаря русских Прикамья является гарантией в достижении цели исследования.

Источниковая база исследования многообразна Корпус источников включает: полевые материалы, архивные собрания, музейные коллекции, опубликованные источники, фольклорные своды и словари.

Полевые материалы. Основной источниковой базой настоящей работы стали авторские полевые этнографические материалы. Экспедиционные исследования 1992 - 2007-х гг. позволили собрать обширный материал, раскрывающий основные комплексы календарной обрядности русских Прикамья. За период с 1992 по 2007 г. автор принимал участие (и являлся руководителем) более 50 экспедиционных выездов на территории значительной части Пермской области и Коми-Пермяцкого округа. Полевыми исследованиями были охвачены основные ареалы проживания русского населения в крае, всего 25 административных районов из 34 сельских администрации, а также 6 районов сопредельных территорий Кировской и Свердловской областей, Республик Татарстан и Марий Эл

В ходе многолетней полевой работы изучалось: как старожильческое население, так и поздние переселенцы; сельские жители и горожане, потомки помещичьих и государственных крестьян, частновладельческого и казенного заводского населения Исследовались различные конфессиональные группы, православные и старообрядцы (поморские, белокриницкие, беглопоповские, часовенные, бегуны, или странники).

Особое внимание уделялось полевой работе в зонах активных межэтнических контактов, где русское население проживало по соседству с коми-пермяками, татарами, башкирами, удмуртами, марийцами. Сбор полевого материала по календарной обрядности осуществлялся по специально

разработанной авторской программе. Собранная информация отражала состояние традиции с конца XIX - первой половины XX в.

Основным при сборе информации был метод интервью. Методом непосредственного наблюдения фиксировались бытующие в настоящее время праздничные и обрядовые комплексы. Проводилась также видео- и фотофиксация календарных праздников и обрядов, предметов материальной культуры, задействованных в ходе подготовки и проведения праздника, в ритуальных действиях. Достоверность полученных в ходе полевых исследований материалов была обеспечена их массовостью, повторяемостью, множественностью вариантов, отражающих осмысление явления разными носителями традиции, взаимодополняемостью и взаимопроверяемостью полевых материалов другими видами источников.

Собранный полевой материал позволяет в полной мере провести реконструкцию календарной обрядности как в целом на территории Прикамья, так и в отдельных локальных сообществах, выявить ареалы распространения того или иного явления. Значимость именно полевых источников определяется тем, что все другие источники, даже в совокупности, не позволяют составить целостного представления о народном календаре русского населения региона В то же время полевые материалы, собранные в конце XX - начале XXI в, когда календарная традиция переживала период угасания, обусловили необходимость использования для реконструкций источников более раннего периода - конца XIX - начала XX в , как опубликованных, так и материалов из архивных и музейных собраний

Архивные собрания. В ходе исследования использовался корпус источников, хранящихся в районных, областных и российских архивах, музейных и рукописных собраниях. Использование архивных источников позволило восстановить особенности бытования ряда обрядовых комплексов с середины XIX - до начала XX вв.

Самые ранние источники, датируемые серединой - второй половиной XIX в., содержатся в архиве Русского географического общества (г. Санкт-Петербург). Этнографические материалы, датируемые второй половиной XIX -началом XX вв , были получены из фондов Государственного архива Пермской

области и музейных собраний Архивные материалы позволили не только увеличить объем собственных полевых материалов, но и расширить географические рамки исследования, активно используя полученный материал для сравнительного и типологического анализа

Были изучены и привлечены для исследования рукописные фольклорно-этнографические материалы из фондов лаборатории «Фольклор Прикамья» (при кафедре русского языка и литературы) Пермского государственного университета, Центра этнолингвистики (при кафедре общего языкознания) Пермского государственного педагогического университета

В ходе работы были изучены коллекции Российского этнографического музея, Пермского областного краеведческого музея, муниципальных краеведческих музеев Пермской области

Опубликованные источники по исследуемой тематике немногочисленны Основная часть публикаций по народному календарю приходится на вторую половину XIX - начало XX в Большая часть работ этого периода опубликована в местной периодической печати. Отдельные сведения о народном календаре имеются в очерках, записках путешественников, географических словарях Несмотря на то, что тематика календарных праздников и обрядов представлена в опубликованных источниках фрагментарно, они представляют особую значимость для уточнения описаний, собранных в более поздний период Опубликованные источники существенно дополняют имеющиеся полевые и архивные материалы

Таким образом, для подготовки исследования был выявлен и использовался обширный корпус источников Собранный полевой, архивный и частью опубликованный материал репрезентативен для раскрытия темы, дает коррелируемую достоверную информацию и позволяет всесторонне осветить особенности календарных праздников и обрядов русского населения Пермского Прикамья в заданных хронологических рамках, провести необходимую реконструкцию и анализ для решения поставленных цели и задач исследования.

Научная новизна исследования

Диссертация является первым комплексным этнографическим исследованием календарной обрядности русского населения Прикамья В научный оборот вводится обширный, ранее неопубликованный материал, полученный в ходе многолетних полевых исследований в Пермском крае и сопредельных территориях, а также в результате архивных изысканий Впервые на пермском материале подробно рассмотрены особенности представлений о времени, структура и семантика народного календаря в широком контексте русской традиционной культуры Прикамья в региональном, ареальном и локальном аспекте. В работе выдвигаются новые подходы к анализу структуры календарной обрядности, выявляется специфика региональной традиции, особенности функционирования календарной обрядности в разных региональных, локальных, социальных и конфессиональных группах русского населения Пермского края.

Путем сравнения исходных и переселенческих традиций выявляются особенности и анализируются механизмы адаптации календарной обрядности, степень ее сохранения и эволюции В диссертации впервые применен комплексный подход для исследования проблем календарных праздников и обрядов с привлечением исторических, этнографических и фольклорных источников Календарь русских Прикамья впервые проанализирован в связи с историей заселения региона и межэтническими взаимоотношениями

Научно-практическая значимость работы определяется тем, что в исследовании решена проблема реконструкции календарной обрядности русского населения Прикамья Ее основные положения, выводы и методологические подходы могут быть использованы при анализе широкого круга явлений традиционной культуры, для решения ряда конкретных этнографических и общих культурологических проблем

Научная значимость исследования заключается в осмыслении основных закономерностей развития традиционной культуры этноса в целом, а также ее региональных и локальных вариантов Материалы и выводы исследования могут быть использованы для анализа традиционной культуры русских Урала,

Сибири, Поволжья, Русского Севера и для изучения календарной обрядности других народов.

Кроме того, материалы и выводы, представленные в диссертации, могут найти применение при подготовке лекционных курсоз и учебников по этнографии и фольклористике; могут использоваться в практической работе учреждений образования и культуры

Подобный опыт уже существует в образовательных, музейных и культурных учреждениях Пермского края. Материалы настоящей работы были положены в основу специализированных курсов для студентов историко-политологического и географического факультетов Пермского государственного университета, исторического и филологического факультетов Пермского государственного педагогического университета Они были апробированы на курсах повышения квалификации и в методических разработках Центра этнопедагогики Пермского краевого института повышения квалификации работников образования. Авторские материалы использовались в ходе экспериментальной работы по освоению опыта народной культуры в средних образовательных учреждениях Пермского края.

Данные, положенные в основу диссертации, привлекались при организации выставок и экспозиций Пермского областного краеведческого музея и его филиала - архитектурно-этнографического музея «Хохловка».

Апробация исследования

Основные положения и результаты исследования были представлены и обсуждались на международных и всероссийских научных конференциях в Москве (1999, 2000, 2007), Санкт-Петербурге (2005, 2006, 2007), Сыктывкаре (2000), Екатеринбурге (2005, 2006, 2007), Омске (2003), Ижевске (2000, 2005, 2007), Саранске (2007), Уфе (2006, 2007), Перми (2000, 2001, 2002, 2003, 2004, 2005,2006,2007), Кудымкаре (2005)

Основные положения диссертации опубликованы в монографиях, ведущих рецензируемых российских научных изданиях, материалах международных, всероссийских и региональных конференций. По теме диссертации опубликовано 56 работ с общим объемом авторского вклада 138,8 п.л., в том числе 5 авторских и 5 коллективных монографий.

Структура диссертационного исследования

Исследование состоит из введения, шести глав, заключения, списка использованных источников и литературы, указателя экспедиционных маршрутов автора 1992-2007 гг. В приложении помещены: программа сбора материала по календарной обрядности русских Прикамья, список основных информаторов (более 600 имен), карты ареалов бытования обрядовых комплексов и терминологии, подборка фотографий

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обоснованы актуальность, степень научной разработанности проблемы и ее научная новизна, сформулированы цели и задачи, предмет и объект исследования, территориальные и хронологические рамки, методологическая основа диссертации, проанализирован комплекс используемых источников.

Первая глава - «Представления о времени в традиционном мировоззрении русских Прикамья» - раскрывает комплекс представлений, связанных с особенностями восприятия времени Для каждого отрезка времени (сутки, недели, месяцы, годы) исследуются обозначающие их народные хрононимы; анализируется структура временного отрезка, а также мифологические и обыденные особенности его восприятия.

Предметом исследования является символизм календарных обрядов При этом в работе излагаются теоретические подходы к проблеме определения символа, его функций в традиционной культуре. Акцентируется: множественность, вариативность и полисемантичность символа в контексте обряда, различные формы использования символа в ритуале - от обрядового изготовления и манипуляций с ним до словесного указания на символический объект. Характеризуются основные группы символов, задействованных в календарной обрядности: числовые и цветовые, зооморфные, орнитоморфные, растительные, символы из мира природы и космоса, бытовой и производственной сферы.

Проведенный анализ позволяет утверждать, что народный календарь характеризуется синтезом разновременных и разноплановых представлений, включая, представления о структуре суточного и годового времени, систему его счета, фенологический календарь, метеорологические и астрономические наблюдения, сельскохозяйственный опыт и представления о жизненном пути человека

В ходе изучении русских традиций Прикамья была выявлена сложность и развернутость народного календаря. Она видится в иерархии и соподчиненноега годового, месячного, недельного и суточного циклов, во множественности оценок времени, разнообразных символах, задействованных в календарной обрядности, в тесном взаимодействия со всеми компонентами традиционной картины мира в бытовании множества хрононимов Традиционный календарь отличался оценочными характеристиками времени (включая представления о «благоприятных» и «неблагоприятных», «мужских» и «женских» периодах, буднях и праздниках и тд.) Они были призваны освоить, упорядочить течение времени, ввеста в его ход «культурный» ритм

В конце XIX - первой половине XX в. народный календарь русских Прикамья базировался на разнообразных системах счета времени, учитывавших солнечный и лунный, хозяйственный и фенологический, церковный и гражданский календари, основанных на юлианском и григорианском календарях. Он представлял собой многослойный комплекс часто разрозненных, противоречивых и взаимоисключающих элементов Сложно говорить о стройной схеме представлений о времени, она очень вариативна на локальном и региональном уровнях; в ней используются разные точки отсчета, разные символы, разные мифологические статусы одного и того же периода времени.

Множественность критериев для оценки времени, активное взаимодействие церковного и народного календаря, книжной и устной традиции определили многообразие календарных представлений, гибкость календарной системы, которая в каждой конкретной ситуации прибегала к использованию наиболее подходящего компонента. Большое разнообразие в праздничный календарь и структуру суточного и годового времени вносили

различия в отсчете праздничного и непраздничного времени Гибкость народного календаря, основанная на множественности критериев, возможность его приспособления к различным природно-климатическим, хозяйственным, социальным и другим особенностям явились одной из причин устойчивости представлений о времени у русских на всей территории проживания этноса и, во многом, причиной того значительного влияния, которое оказала русская календарная традиция на соседние народы

Во второй главе «Весенний период народного календаря» анализируется комплекс весенней обрядности русских Прикамья. Весенний цикл праздников и обрядов один из самых развернутых Многочисленность праздников, их богатая символика, насыщенный комплекс представлений - все это обусловлено важностью данного периода в народном земледельческом календаре. Весна осмысливается как время обновления природы, начало нового природного и хозяйственного циклов Наиболее значимые комплексы обрядности весны группируются вокруг христианских праздников Пасхи и Троицы. Именно они маркировали порубежное время - переход от зимы к весне, от весны к лету Основные элементы весенней обрядности связаны с символикой новой жизни и плодородия

Первый раздел главы посвящен обрядности пасхального цикла Отнесенность к началу нового природного и хозяйственного цикла определяет одну из особенностей пасхальных праздников - именно это время сохраняло прогностическое значение для всего года. С большинством праздников пасхального цикла также связывался комплекс апотропейных и очистительных ритуалов, прежде всего связанный с Великим четвергом.

В комплексах обрядности Вербного воскресенья и Великого четверга, Пасхи устанавливается восприятие пасхального времени как сакрального, когда могли изменяться пространственные характеристики и границы, появлялась возможность контактов с иным миром {«всю Пасхальную неделю райские ворота открыты») Пасхальное время, как и любой другой переходный календарный отрезок, наделялось также символикой опасного: «Страшная» неделя перед Пасхой, запреш заходить в ночь на Пасху в хозяйственные

постройки, охранительные обычаи «закрещивать» и окроплять жилые постройки в ночь на праздник.

С Пасхой связывался целый комплекс очистительных обрядов. Разнообразными в Прикамье были формы «встречи Христа», соотносимые с церковными службами, обычаи «гаркать Христа» перед божницей или в печную трубу Наибольшей сакральностью наделялось время первого произнесения пасхального приветствия, выступающее началом отсчета нового времени. Именно к этому моменту приурочивался целый комплекс ритуалов с прогностической символикой

В разделе рассматривается также комплекс представлений и ритуалов с пасхальными яйцами, распространение в регионе игр с яйцами Отдельный сюжет посвящен исследованию атрибутов, используемых для украшения жилища и божницы (соломенные фонарики, птички, «голуби», «мизгири», паутины, ветки пихты). Анализируется структура, формы и особенности качаний на качелях, другие игры и развлечения молодежи, их символика в контексте пасхальной обрядности и традиционного мировоззрения.

Второй раздел главы посвящен праздникам троицкого цикла, завершающим весенний период В нем рассмотрены обрядовые комплексы Вознесения, Семика, Троицы, Заговенья Исследуется структура и символика основных обрядовых форм праздника действий с березкой, игр с яйцами, троицкого ряженья Особое внимание уделено анализу вариативности троицкой символики, береза - не единственный символ праздника, распространено обрядовое использование калины и черемухи, троицкой травы.

В локальных традициях известны и разнообразные варианты «троицкой березки» Вместо деревца используются лишь украшенные березовые ветви Символом праздника была «березка», сделанная из палок и одетая в сарафаны и запоны. Отмечены и другие антропоморфные символы - «березкой» называли девушку, украшенную березовыми ветками и венками, куклу из березовых веток.

Обширный материал по локальным традициям позволяет достаточно полно представить и ареалы распространения вариантов троицкой обрядности в Прикамье Выявленные ареалы свидетельствуют о разном обрядовом

наполнении праздника - от полного отсутствия действий с березкой на Троицу до сложных обрядовых действий Для Прикамья характерно бытование двух основных комплексов троицкой обрядности - северного и южного. В северном были не известны гадания с венками на Троицу; обрядовые действия сводились к установлению березок у домов, в некоторых районах - к украшению березки В южном были развиты ритуалы завивания венков на Семик, или Троицу, и гадания с ними, повсеместно было известно украшение березки

Известный автор В К Соколова выявила три комплекса троицкой обрядности у русских1 основной центрально-поволжско-сибирский, южнорусский и северный Пермское Прикамье в этой классификации занимает пограничное положение- если троицкая обрядность Северного Прикамья тяготеет к северному, то в Южном Прикамье наблюдаются черты центрально-поволжско-сибирской традиции.

При исследовании обрядности Троицкого Заговенья, известного под названиями Троицкое Заговенье, Маленькая, Вторая Троица, Петровское, Вешное, Великое, Веселое, Гульное, Цветковое, Крапивное, Пиканное, Дикое, Дурное Заговенье, Ржавчинка, Токмач, Чупрай, «Олень золотые рога», Соловая Кобылка, Проводы весны, - выявляется сложный и многокомпонентный характер праздника, разные по происхождению источники ее формирования

Некоторые элементы праздника Заговенья связаны с весенней символикой - обычаи катать яйца, играть в хороводах известны для всего периода от Пасхи до Заговенья. Переходное положение праздника на границе весны и лета и отсутствие собственной обрядности были причиной приуроченности к этому дню обрядов троицких, купальских и петровских С комплексом обрядности Заговенья их роднит «развивание венков», «снаряжение березки» Праздник включил в себя множество разных обрядовых элементов, при этом каждый локальный комплекс имел свои особенности, что явилось причиной высокой вариативности обрядности Заговенья в Пермском Прикамье

В связи с праздничной обрядностью в разделе о сезонных изменениях в природе анализируются представления, связанные с таянием снега, ледоходом, наступлением теплой погоды Так, наступление летнего тепла связывали с

праздником Вознесения, в южных районах - с Семиком («Покойники загребутся, скалозубы соберутся, и тепло будет»).

Увеличение продолжительности светового дня также соотносилось с календарными датами весны. Запрет «зажигать свет» в домах с Благовещенья распространяется на все время до Ильина дня. Весна вносила изменения в суточный распорядок1 с Благовещенья переставали сумерничать, запрещался дневной сон.

Проводы реки, большой воды были связаны с завершением зимы, которую и олицетворяет лед. Проводы реки имели общие черты с другими весенними обрядами и также были связаны с символикой очищения.

Особо отмечалось в календарных приметах появление первой растительности Приметой наступления весны, пробуждения земли, вегетации растений, начала хозяйственных работ считается первый гром. Целый комплекс примет о первом громе был связан с символикой «первого», «начального», они сохраняли свое прогностическое значение на весь годовой цикл

Необходимость активного наблюдения за природными процессами именно в весенний период обуславливалась началом нового природного цикла и возобновлением хозяйственной деятельности. В народном календаре русских Пермского края так или иначе отразились и были осмыслены все весенние фенологические изменения

Пробуждение природы связывалось и с появлением насекомых и прилетом птиц Выявлению ареалов распространения и анализу ритуалов встречи птиц посвящен четвертый раздел главы. Одной из форм обрядовой встречи птиц в Прикамье было приготовление орнитоморфных хлебцов - «жаворонков». Выпекание «жаворонков» «на Сороки» имело в регионе два ареала распространения. «Северный» ареал ограничивается территорией Чердынского района. Особенностью бытования «жаворонков» в этом ареале являлось отсутствие каких-либо ритуальных действий и фольклорных текстов, связанных с ними. Типологически чердынскяе «жаворонки» были близки обычаям приготовления обрядового печенья на Севере России и в Верхнем Поволжье. «Южный» ареал бытования «жаворонков» ограничен несколькими деревнями в Куединском районе Основным обрядовым действием,

совершаемым с «жаворонками» в этой традиции, было подбрасывание их вверх и произнесение закличек. «Жаворонки» в этом ареале типологически восходят к традициях русских Поволжья

Характерными для Прикамья были обряды встречи плишки/трясогузки (естретенье плигики, кагике-тишке, плитка, похороны ппишки), ареал бытования которых ограничивался северо-восточной территорией Пермского края. Сроки проведения «плитки» варьировались в период от Пасхи до Троицы. Местом проведения обряда повсеместно избирались высокие места -горы и холмы, камни-скалы Обрядовая наполняемость имела существенные локальные особенности (обрядовая трапеза с приглашением на нее душ предков, качание на качелях, игры и хороводы, изготовление орнитоморфного чучела, угощение птиц и т.д.). В этих действиях прочитывается связь с представлениями о прилете птиц, о встрече весны, ритуалы направлены на обеспечение благополучия и урожайности в будущем году, связаны с поминальной обрядностью.

Отдельный раздел посвящен календарным датам и ритуалам, связанным с весенними полевыми работами. Начало аграрных работ обусловило значительное число примет и поверий, связанных с пахотой и севом. Календарные даты начала и завершения тех или иных работ являлись контрольными ориентирами при выборе наиболее благоприятных сроков. Гибкость системы хозяйственного календаря достигалась оптимальным сочетанием и использованием календарных сроков и погодных примет, что позволяло варьировать сроки в зависимости от погодных условий. В приметах, поверьях, запретах, обрядовых действиях мы наблюдаем органическую связь трудовых традиций земледелия с комплексом мифологических представлений. В Прикамье развернутыми были представления о сроках весенней пахоты под яровые, о начале сева; в то же время ритуалы начала пахоты и сева развиты слабо. Большее их число связано с завершением посевных работ. После проведения сева устраивали молебен с обходом полей. Другой обрядовой формой следует считать коллективный праздник завершения весенних полевых работ - отсевки, обсевки.

В разделе о весеннем комплексе животноводческих обрядов рассматриваются очистительные, апотропейные и продуцирующие ритуалы с домашним скотом, приуроченные к Вербному воскресенью, Великому четвергу, Благовещенью, Егорьеву дню приготовление обрядовых хлебцов (каравашкое, алябушков, просфор) для первого выгона, обычаи «гонять волков» с целью защитить скот от зверей в пастбищный период, ритуалы, обеспечивающие «вод» и плодовитость, возвращение скота с пастбища

Обряды первого выгона на пастбище ограничивались ритуалами выгона скота из хлева и усадьбы, что обусловлено сложившейся системой выпаса скот выпасался без пастуха на огороженном выгоне или на неогороженных лесных поскотинах Сроки начала пастьбы связывались исключительно с погодными условиями, только в северных районах Прикамья первый выгон старались приурочить к Егорьеву даю В этих районах бытовали представления о Егории Храбром как покровителе и защитнике скота.

Комплекс представлений, связываемых с пастухом и пастушеским промыслом, как и пастушеская обрядность первого выгона скота, в Прикамье оказались не развиты Зафиксированы лишь отдельные элементы обрядов пастушеского комплекса в северных районах Прикамья Весенний комплекс животноводческих обрядов был самым развернутым в годовом цикле. Приуроченность к первому выгону и предшествующему ему периоду многочисленных апотропейных и продуцирующих обрядовых действий была обоснована стремлением обеспечить благополучие и сохранность скота в течение всего пастбищного сезона

В разделе о поминальных обычаях исследуются обрядовые комплексы двух поминальных циклов - пасхального (Радуница) и троицкого Особенностью региона является отсутствие поминальных пасхальных обычаев Для троицкого периода анализируется специфический комплекс представлений о «заложных» покойниках, отмечается условность дат поминовения. Семиком, Семиками в Прикамье могли называть любой день поминовения умерших в период от Вознесения до Троицы, поминальными днями также считались Духов день и Заговенье Доказывается, что Радуница соотносится с представлениями о выходе умерших предков, с чем связан обычай топить для них баню, проводить

поминальный обед, совершать поминовение дома. Поминальная обрядность Радуницы разворачивается как «встреча» умерших, в то время как обрядность троицкого периода разворачивается как проводы душ умерших предков В отличие от пасхального времени с троицким связываются представления об уходе предков, считали, что «в Семик покойники загребаются», «После Семика они подаяния не видят» Поминовение умерших в Семик и на Троицу, в отличие от пасхального, чаще всего проходило не дома, а на кладбище

Третья глава «Летний период народного календаря» раскрывает особенности одного из самых непродолжительных сезонов года, от Троицкого Заговенья до Ильина дня Разделение летнего периода на два временных отрезка - от Троицкого Заговенья до Иванова / Петрова дня и от Петрова до Ильина дня - обусловлено не только особенностями хозяйственных занятий, но и мифологическим осмыслением, период от Троицкого Заговенья до Петрова дня определяется как цветение трав и хлебов, время от Петрова до Ильина дня характеризовалось почитанием «грозных» праздников.

В первом разделе главы подробно рассмотрены основные праздничные дни лета - Иванов, Петров и Ильин дни Уже терминология праздника Иванов день {Иван Креститель, Иван Святник, Иван Росник, Иван Купальник, Иван Купала, Иван Утопленник, Иван летний, Иван Ягодобор, Иван Капустник, Иван Травник, Иван Цветник) указывает на разнообразный и вариативный комплекс его обрядности С поверьями о целительных и магических свойствах ивановской росы был связан наиболее многочисленный комплекс обрядовых действий Иванова дня. В их основе - представления об очистительных свойствах воды, о ее целебности в Иванов день В других случаях все действия с водой запрещались - Иванов день был временем активизации водных демонических персонажей Амбивалентность представлений о святости и одновременно демоничности водной стихии в целом лежит в основе ритуалов многих праздников. Веники, приготовленные на Иванов день, наделялись особыми целительными и очистительными свойствами В Северном Прикамье с ивановскими вениками (реже венками) совершались гадания Важное место занимал праздник и в хозяйственном цикле летних работ Иван Капустник отвечал за произрастание «круглых» овощей, имеющих «голову», в первую

очередь капусты, а также лука и репы Все праздники почитания святого содержали действия с этими овощами или запреты на их употребление К Иванову дню приурочивали посадку репы. «На Иванов день загребали капусту, выгребали лук» Время, совпадающее с Ивановым днем, считалось сакральным По народным воззрениям именно в этот день «открывается небо и земля», «золото из земли выходит». Растения, природные явления приобретали чудесные свойства, с Ивановым днем соотносились представления о цветении папоротника, мужского цветка конопли, травы купальницы

Петров день осознавался как переломный момент летнего периода заканчивался летний Петровский пост - Петровки, день считался апогеем лета - самым жарким временем в году В праздник почитаются апостолы Петр и Павел. Сюжет о занятиях Петра рыболовством получил развитие в некоторых народных представлениях о празднике. «Петров день - это праздник рыбака, так как Петр рыбак был», а также в обычаях гуляний на берегу реки с приготовлением ухи Обрядовое использование молока и молочных блюд на Петров день связано с завершением Петровского поста Примеры использования петровского творога или сыра позволяют говорить о продуцирующем символизме этого продукта и ритуальных действий с ним В обрядности Петрова дня наблюдаются некоторые элементы, характерные для Иванова дня действия, совершаемые с первым веником, представления о целительных свойствах петровской росы, обычай купаться на праздник.

Ильин день осознавался важной границей между летом и осенью, границей хозяйственных работ. Один из комплексов представлений Ильина дня связан с запретом купаться после праздника. «Медведь лапу обмочил»; «Олень воду прохолодил», «Лось в воду рога обмочил», «Илья льдинку бросил» При анализе выстраивается четкая система персонажей, «прохолодивших» воду медведь - олень / лось - конь - Илья-пророк, которая объединена общим комплексом мифологических представлений, все образы (медведя 1 лося / оленя / коня) соотносятся с солярной символикой. В образных формулах запретов на купание отразились представления об уменьшении светового дня и начале вхождения солнца «в зиму» Другая группа объяснений запрета на купание мотивируется появлением в воде нечистой силы, активизацией водяных духов.

Известны и представления о «святости» и целебных свойствах ильинской воды Одной из характерных особенностей почитания Ильина дня были коллективные трапезы с закланием барана На Ильин день «каждое хозяйство кололо овцу или барана, и одну баранью лопатку мяса несли в часовню»

Рассматривая праздничные дни лета, следует отметить, что значительные обрядовые комплексы связаны лишь с тремя из них, наиболее выделенными в народном календаре, - Ивановым, Петровым, Ильиным днями. Они маркировали важные в хозяйственном и природном календаре периоды При том, что обрядность каждого праздника имела собственные характерные черты, их объединяет общность обрядовых форм и представлений, типичных для летнего периода в целом К характерным особенностям региона следует отнести неразвитость купальных обрядов (в связи с чем комплекс обрядности Петрова дня был дополнительно развит и усилен).

Второй раздел посвящен анализу комплекса представлений и обрядности лета, связанных с сезонными изменениями в природе. Период цветения трав и злаков получил название Цветье, Цвете, с ним связывались запреты ходить в поле, косить траву, в стремлении защитить посевы. Время цветения злаков воспринималось и как переходное время активизации мифологических духов Сакральность периода обусловила и приуроченность к нему некоторых гаданий, совершаемых в цветущем поле. Летнее Цветье соотносилось с зимними Святками, отождествление этих двух периодов года, зимнего и летнего, отражает достаточно древние представления о двучастной структуре года, в них сохраняется противопоставление и сопоставление двух календарных циклов - зимнего, святочного, и летнего, связанного с Троицей и Ивановым днем Во время цветения злаков, колошения хлебов совершали обход полей «рожь смотреть», «рожь слушать». В Верхокамье обходы полей приходились на период с Иванова до Петрова дня Молодежь с пивом и песнями обходила поля, иногда с играми «кругом» Традиция обхода полей в Прикамье имеет некоторые отличия от других регионов - они соотносились со временем цветения хлебов. Такие обходы имели продуцирующую и апотропейную символику Вариант обхода полей в летний период - моления и крестные ходы,

совершаемые в престольные или другие местночтимые праздники с целью «чтобы урожай хороший был», «чтобы градом не побило».

В период с Петрова до осеннего Иванова дня у русских Прикамья реализуются запреты на употребление плодов До Петрова дня не ели ягоды земляники, до Прокопьева - черемухи, до Ильина - малины. Овощи начинали есть со Спаса, Ильина, осеннего Иванова дня. Запреты на употребление ягод и овощей представляют целую систему Временной промежуток для запретов не случаен: в период до Петрова дня природные силы достигают наивысшей точки расцвета. Запреты накладывались на наиболее активные в мифологическом плане плоды В них реализуется семантика «первого» как наиболее опасного, с одной стороны, и наиболее благодатного - с другой, чем обусловлен особый характер «первой» трапезы, приготовление для нее особого блюда. Ритуализация «первой» трапезы связывалась с ее коллективным характером. Многие запреты приурочивались к завершению Петровского и Успенского поста, характер опробования первых плодов считался разговеньем. От «первой» трапезы зависела будущая урожайность. Чтобы исключить неблагоприятное воздействие «первого», ягоды и плоды «освящали», «кадили», предназначали «первое» предкам Часто посредниками между мирами становились дети, они первыми участвуют в трапезе «запретных» ранее плодов. Передача высшим силам или предкам осуществлялась как раздача милостыни первыми плодами. Обращение к «чужому» миру происходило через приглашение на трапезу «чужих» (в том числе и православных святых), угощение всех жителей деревни.

Особенностью летнего периода является комплекс представлений, связанных с грозами и дождями. Народные характеристики этого периода характеризуют его «грозным». Эпитетом «грозный» наделены в Прикамье все без исключения летние праздничные и почитаемые дни {Девятая, Петровская, Ильинская пятницы, Иванов день (7.07), Петров день (12.07), Прокопъев день (21.07), Ильин день (2.08), день Кирика и Иулитты (28.07)). Для этого времени характерны представления о «божественном» происхождении грозы в почитаемые «грозные» праздники На «грозные» дни распространялись строгие запреты на работу, нарушение которых вело к наказанию - грозе, пожару, ливню. Комплекс поверий связан с представлениями о «грозных» святых,

которыми выступают ЕгориЙ, Петр, Илья, Прокопий, Иван. «Грозными» считаются исключительно «мужские» праздники - Иванов, Петров, Прокопьев, Ильин дни Почитание именно мужских праздников в летний период от Иванова ! Петрова до Ильина дня позволяет говорить и обо всем этом периоде -второй половине лета - как о «мужском»

Актуализация «мужского» начала в этот период связана со временем завершения цветения хлебов, а «грозность» выступает как необходимое условие их созревания Об этом свидетельствуют представления об особом периоде в конце июля - августе, связанном с зарницами, всполохами, молниями без грома - времени, когда «калинники играют». Игра зарниц связывалась с вызреванием хлебов - «калинники хлеба зорят»; «в калинники - хлеба лучше спеют».

«Грозные» дни, как правило, образуют пару мужской-женский. К «женским» праздникам следует отнести Петровскую и Ильинскую пятницу, Ильинскую субботу, день почитания Неопалимой Купины Божьей Матери В противоположность «мужским» дням, мужским «грозным» святым «женские» выступают защитниками от грома и молнии, пожара. Следует лишь отметить универсальность представлений, основанных на оппозиции мужской/женский

Среди запретов «грозных» праздников были запреты на употребление молока, дойку коров: «Петро корову унес - в Петров день не едят молосное»,

«Илья-пророк выхлебал творог». Запреты на употребление молока направлены

?

на предотвращение грозы и дождя Запрет на употребление молока в «грозные» праздники исключает и вероятность грозы, дождя. Эта поверья связаны с архаичным комплексом представлений о метафоризации «дождь-молоко», реконструируемых и на других славянских материалах.

Опасность «грозного» периода, как для человека, так и в первую очередь для будущего урожая, нашли отражение в поверьях о наводнении во время летних гроз - поводи - Ивановской, Петровской, и Ильинской, Успенской / Госпожинсхой. Летние поводи считались не благом, а наказанием. «Грозный» период лета заканчивался в Ильин день, считали, что «после Ильина дня грома не бывает». В представлениях о «грозном» периоде лета реализуются две основные идеи: они связаны с культом плодородия и направлены на

обеспечение урожая, соотносятся с представлениями об опасности, которая ему угрожает.

Один из комплексов весенне-летней обрядности русских Прикамья связан с вызыванием дождя и предупреждением засухи. Временем совершения окказиональных обрядов обычно был период между Троицким Заговеньем и Петровым днем. Одним из эффективных способов вызывания дождя считалось обливание. В основе ритуального обливания, направленного на вызывание дождя, как и в тех, что совершались с целью предотвращения засухи, лежит идея имитации осадков. Наиболее характерным для окказиональных ритуалов по случаю засухи являлось совершение молебна и крестного хода. Моление о дожде, как правило, проходило в поле. Поле - пространство, где соединяется природное (чужое) и рукотворное (человеческое), наделено символикой медиативного. Именно пространство поля, освоенное в летнее время в процессе хозяйственной деятельности, в неблагополучный период нарушения природного порядка требует большей защиты Показательно как апотропейное круговое огораживание пространства, совершаемое в результате крестного хода или в ходе моления. При совершении молебна о дожде использовали ветви, деревца березы или проводили моление у березы (в данном случае актуализируется представление о березе как мировом древе). Использование именно этого дерева в обрядах вызывания дождя также указывает на связь их с троицкой обрядностью.

Молебен, вынос икон, водосвятие, обращение к святым позволяет в большинстве случаев говорить о христианском характере ритуала, имеющем определенные канонические формы проведения. Однако и в этом случае имели место характерные локальные особенности - крестный ход и молебен могли сопровождаться и другими ритуалами вызывания дождя, «окроплением» земли, обливаниями, купаниями.

Одним из распространенных способов вызвать дождь было обращение к умершим предкам. Причину засухи связывали с «плохим» обмыванием покойников. Считали, что «утопленники выпивают воду». Вызвать дождь можно было, вылив «сорок ведер воды на могилу утопленника», полив «сорок могилок на кладбище». Окказиональные ритуалы по случаю засухи

органически вписываются в систему весенне-летней календарной обрядности Часть из них входит в комплекс праздников и обрядов, в обрядности вызывания дождя часто задействованы те же символы, что и в других весенне-летних обрядах.

Представления о природных явлениях относятся к одним из архаичных пластов представлений о мироздании. Материалы показывают, что с летним периодом связываются не отдельные приметы и поверья, а целые комплексы мифологических представлений. Летние явления природы отразились в восприятии летних праздников и почитаемых дней, в их названиях, они сформировали специфические комплексы календарных представлений и обрядности (такие как обход полей, вызывание дождя и пр)

Исследованная в третьем разделе обрядность лета, связанная с хозяйственными занятиями, представлена ритуалами начала и завершения сенокоса Начало сенокоса соотносилось с завершением цветения травы и чаще всего приурочивалось к Петрову дню. Запреты на косьбу раньше срока обусловливались комплексом мифологических представлений «Петру и Павлу голову ссекаешь», их нарушение могло стать причиной заморозков, инеев, непогоды. Среди ритуалов начала сенокоса выделяются обычаи освящать покос, получать благословение на работу, начинать сенокос человеку с легкой рукой, «дарить» поле, для чего «копейки на покос бросали». Начинать сенокос было принято в новой, нарядной и чистой одежде. Если в период до сенокоса актуальными были действия вызывания дождя, то во время сенокоса актуализировались многие примета и ритуалы, направленные на его предотвращение Конечная дата сенокоса - Ильин день - определялась не только наступлением новых полевых работ - жатвы, но и неблагоприятными погодными условиями. По окончании сенокоса устраивался праздник или коллективная трапеза откоски. Формирование структуры обрядносга начала и завершения сенокоса частично происходило за счет перенесения элементов жатвенной обрядности.

В четвертой главе «Осенний период народного календаря» исследуются праздники и обряды осени В первом разделе характеризуются основные праздничные и почитаемые дни, среди которых Спасы, Успение,

день Флора и Лавра, Иванов, Семенов дни, Воздвиженье и Покров Среди них заметно выделялся день Флора и Лавра (31 08) В тех деревнях, где праздник почитался особо, к нему приурочивался молебен и освящение коней День святых Флора и Лавра - не единственная календарная дата, к которой приурочивалось освящение коней в Прикамье Известно, что его проводили также в Конанов день (18 03), в Егорьев день (06.05), в Прокопъев день (21 07) При всем разнообразии календарных дат все они объединены общими мифологическими представлениями Обряд связывался исключительно с «мужскими» праздниками Конанов, Егорьев и Прокопьев дни считались «грозными» праздниками Их символическая связь с конем в этом случае обусловлена образом «грозного» святого - всадника на коне. «Огненный» характер праздника и святых прослеживается в поздних его трансформациях, в городской среде день Флора и Лавра становится праздником пожарных (при этом составной его частью продолжает оставаться освящение коней)

Важность статуса Покрова как даты завершения хозяйственных работ, положение его на границе сезонов обусловили то, что Покров был одним из самых почитаемых дней осени Пограничность и переходность Покрова обусловили приуроченность к нему комплекса гаданий. Ряд гаданий на жениха специфичен и характерен только для этого праздника «Если девка на Покров жениха или свадьбу увидит, то взамуж выйдет» Гадания на Покров в локальных традициях иногда повторяли святочные. Брачная тематика составляет один из наиболее развернутых ритуальных комплексов Покрова. В паремиях обыгрывается связь переходности сезонов и социальной переходности, смены социального статуса- «Покров, земля - снежком, а девушка - платком Там уж свадьбы начинались» Одной из причин активизации брачной тематики является начало после Покрова периода свадеб Второй раздел посвящен тематике завершения годового природного цикла, поворота к зиме Важнейшими датами завершения осени были Воздвиженье (27. 09) и Покров (14,10), время после которых считалось «зимним». Завершение летнего периода и начало зимнего закрепилось в запретах работать на земле после праздников Переход природы в «зиму» раскрывают и представления об активизации демонических сил Положение

Покрова на границе осени и зимы раскрывает и повсеместно распространенное представление о покрытии земли снегом Мотив «покрывания» свидетельствует о переходе природы в иной временной и мифологический статус. Основной тематикой примет и поверий, связанных с сезонными изменениями в природе в Прикамье, было уменьшение светового дня, наступление холодов и инеев, завершение вегетативных процессов, изменения в жизни птиц, животных и насекомых С идеей завершения лета связаны и ритуальные «похороны» мух, приуроченные к Семенову дню В более широком контексте народного календаря ритуалы, связанные с насекомыми, соотносятся с тематикой движения времени, смены природных циклов Одним из концептов осеннего периода является «бабье лето» При варьировании календарных сроков устойчивы представления о нем как о «нескольких погожих солнечных деньках в сентябре». «Бабье лето» противопоставляется мужскому периоду народного календаря, приходящемуся на летнее время. В хозяйственном календаре «бабье лето» часто связывается с началом «женского» цикла обработки льна, с началом «женских» праздников

В разделе о хозяйственном цикле осеннего периода рассматриваются календарные даты, связанные с уборкой полевых и огородных культур, севом озимых, завершением пастбищного содержания скота Сроки начала озимого сева варьировались, его приурочивали к Прокопьеву, Ильину дням, Борису и Глебу, Спасам Сеять начинали зерном нового урожая Схождение в одном хронологическом периоде начального и конечного, сева озимых и жатвы сформировало и определенный комплекс представлений о взаимосвязи сева и «доспевания» зерна, до тех пор пока не посеяны озимые, зерно нового урожая остается незрелым. Жатва и начало сева мифологически «сходятся» в одну точку завершение цикла - «доспевание» зерна и начало цикла - его посев, чем и достигается непрерывность процесса. Начало сева озимых сопровождалось молебнами, освящением полей и семян Последним сроком сева озими считался день Флора и Лавра (31.08) Для жатвы отводился период от Ильина дня до Воздвиженья Сроком уборки огородных культур считался период от Ильина дня до Покрова. Представленные сроки связаны с особенностями природно-климатических условий Прикамья, однако в общем контексте они

находят множество аналогов в традициях русских Европейского Севера, Сибири, Вятки, Приуралья, Поволжья, что обусловлено не только схожими условиями хозяйствования и климата, но и общностью основы народного хозяйственного календаря в его региональных вариантах

На осенний период хозяйственного календаря приходится процесс завершения выпаса скота В южных районах, где скот пасся без пастуха на огороженных поскотинах, время загона скота определяли «по погоде», «как снег нападет» (в этих районах редко встречаются и фиксированные весенние сроки выгона скота) В Северном Прикамье комплекс представлений, связанных с завершением выпаса скота, соотносился с осенними праздниками Воздвиженье (27 09) и Покров (14 10). Известны запреты в Воздвиженье выпускать скот в поле Завершение пастбищного периода приурочивали к Покрову Обряды, исполняемые в начале или при завершении уборки, выпаса скота, с одной стороны, связывались с окончанием земледельческого и животноводческого циклов, а с другой, - имели продуцирующую направленность, были призваны повлиять на будущий урожай

Один из самых значительных разделов главы посвящен жатвенной обрядности, наиболее развернутой среди осенних обрядовых циклов Пермские материалы по жатвенной обрядности рассматриваются нами в контексте трех составляющих: начало жатвы, комплекс представлений, связанный с процессом жатвы, и завершение жатвы

Ритуалы, связанные с началом жатвы {первинки, пожинки, первые пожинки), группируются в несколько комплексов совершение молитвы, благословения, произнесение словесных формул перед выходом в поле или началом жатвы; действия с первыми колосьями, снопом; приготовление ритуального блюда из первых зерен или первого хлеба

Среди ритуалов, связанных непосредственно с процессом жатвы, наиболее известными в Прикамье являются временная регламентация жатвенных работ, традиции коллективной взаимопомощи, представления, связанные с отстающими жницами В некоторых районах было широко распространено использование наемного труда, молодежных и девичьих помочей на жатве, такие помочи имели свою терминологию (обжонно) и свои обрядовые формы

Помочь на жатве, как правило, заканчивалась гуляниями молодежи, приготовлением особого снопа помочанина, приносимого в дом хозяина Изготовление «помочанина» носило шуточный характер, однако его следует рассматривать в контексте ритуалов, связанных с изготовлением первого и последнего снопов

Наиболее развитым является комплекс ритуалов, связанный с завершением жатвы Основные его действия группировались вокруг последнего снопа и последних неубранных колосьев, а также обрядовой трапезы по случаю завершения жатвы Развернутой выступает обрядовая лексика выжимки, дожинки, обжимки, обжимка, обжинки, отжинки, обжинно, пажиналенка, пожиналенка, пожинки, спожинки Действия с последним снопом известны лишь в нескольких вариантах. Последний сноп несли домой и ставили в передний угол, скармливали скоту, ставили на голову детям с пожеланиями расти большими Наиболее вариативный комплекс ритуалов жатвенной обрядности Прикамья связан с последними колосьями Их завязывали и оставляли на поле, называли «бородой», «бородкой» Многочисленные варианты этого ритуала показывают связь завивания «бороды» с архаичными обрядами и пластами представлений, в основе которых лежит идея обеспечения благополучия и преумножения урожайности в следующем земледельческом цикле Остаток колосьев, наделенный статусом «последнего», концентрировал в себе всю силу урожая, именно из него на следующий год эта сила вновь должна была развернуться Еще один символический статус «бороды» связан с необходимостью маркировать пространство поля в процессе завершения жатвы. Именно «борода» - культурный знак, который остается на поле зимой, когда взаимодействие «человек-поле» прекращается, и символический статус «поля» изменяется- оно переходит в качество «неосвоенного» В Прикамье известно несколько вариантов жатвенной бороды: оставленные преднамеренно несжатые колосья, «борода» в виде небольшого снопика, завязанная узлом, заплетенная косой Каждый из вариантов имел свою семантику. Завивание как ритуальное действие имеет охранительные и продуцирующие функции, соотносится с зарождением, ростом, преумножением Завязывание узла -

известный способ «концентрации» магической силы, способ замыкания, ограждения охраняемого пространства.

Пермские материалы свидетельствуют о бытовании двух основных вариантов трапезы, совершаемой по завершению жатвы- трапеза на поле, непосредственно связанная с ритуалами завершения жатвы, изготовлением последнего снопа и завиванием «бородки», и трапеза в доме или в деревне, сравнимая с праздничным застольем. Обрядовыми блюдами выступают яичница, дежень и саламат (кушанья вида каши) Каша как одно из архаичных блюд земледельческой кухни напрямую связана с аграрной символикой жатвенной обрядности

Немногочисленные обряды завершения уборки овощных культур во многом копируют обряды завершения жатвы «Христу на бородку» оставляли и последнее гнездо картошки, «бородку» оставляли и на картофельном поле Откопками обозначался праздник завершения уборки картофеля.

Комплекс жатвенной обрядности реконструируется лишь на основе множества локальных традиций Большая вариативность прикамских традиций связана также с такими факторами, как степень сохранения обрядовых форм в конкретных традициях: от полного исчезновения представлений, связанных с жатвой, до существования (вплоть до недавнего времени) развернутых комплексов обрядности. Бытование определенных комплексов в том или ином локальном варианте напрямую соотносится с особенностями формирования русского населения в регионе. Типологически наиболее близкими к пермским вариантам являются севернорусский и среднерусский комплексы. При всем многообразии вариантов сохраняется общность мифологических представлений, лежащих в основе жатвенной обрядности

Глаза пятая «Зимний период народного календаря» посвящена одному ю самых продолжительных периодов года. Поэтапность сезонных изменений в природе, а также мифологические аспекты осмысления этого важного в годовом цикле переходного времени (от летнего к зимнему полугодию и наоборот) делают условными границы начала и завершения зимы, позволяют выделять особые «переходные» периоды осенне-зимнего и зимне-весеннего аоу у'Пе къя

В первом разделе главы рассматриваются представления о сезонных изменениях в природе и хозяйственных занятиях крестьян На рубеже осени и зимы в календарных приметах одной из самых распространенных становится тема установления снежного покрова, санного пути и замерзания рек. Характерными для зимнего периода были представления о чередовании морозов и оттепелей. Необходимость зимних морозов и следующих за ними оттепелей связывали с естественным природным ритмом, благоприятной погодой в летний период. Со дня Даниила Столпника и Сшридона-солнцеворота актуальными становятся приметы и поговорки, раскрывающие постепенное увеличение продолжительности светового дня Комплекс представлений о сезонных явлениях природы в зимний период менее развернут, нежели весной, летом и осенью - почти нет примет и поверий, связанных с наблюдением над животными и птицами, растительным миром Другой причиной неразвернутости представлений о сезонных явлениях является зимний перерыв в цикле хозяйственных полевых работ Круг крестьянских работ в зимнее время был ограничен и лишь опосредованно связан с основными хозяйственными занятиями - земледелием и животноводством Именно этими причинами и можно объяснить неразвитость собственно календарных мифологических представлений и обрядовых форм, слабую связь дат народного календаря с конкретными видами работ, в отличие от периода весны, лета и осени.

Второй раздел работы посвящен осенним поминальным субботам. В Прикамье наряду с Дмитриевской субботой особо отмечена Покровская суббота, которая осмыслялась как завершение поминовения умерших в летний период. В северо-западном Прикамье поминовение умерших растягивается на продолжительный срок, который выделен особо как Межсубботы, Широкие субботы, Митривски субботы. С этим периодом связывались не только поминальные обряды (посещение кладбища, поминание дома), но и целый комплекс запретов: продавать скот, переезжать в новый дом, слхрать, играть свадьбы. Открытость пространственных границ между мирами. связанная с концептом «переходного» времени между суббогами, раскрывают представления о выходе душ умерших предков Разчатьш комплекс

поминальных представлений в одной из локальных традиций северо-западного Прикамья складывается в результате влияния иноэтнического окружения.

Третий раздел раскрывает особенности святочной обрядности русских. С Рождеством и другими праздниками святочного периода связаны многие обряды «начинательной» магии Приуроченность прогностических ритуалов к рождественским праздникам объясняется тем, что в народном календаре два периода - святочный и ранневесенний - осмыслялись как «новогодние». Многие ритуалы по этой причине повторяют обычаи Великого четверга и праздников пасхального цикла. Основными целевыми установками, с которыми связывались новогодние ритуалы, было обеспечение общего благополучия в течение года, плодородия и урожайности в будущем году, приплода и благополучия скота, что и выражалось в разнообразных обрядовых формах. Например, в Красноуфимском уезде крестьяне считали, что на Рождество и Новый год «овин нужно засадить хлебом, а прялки без кудели не оставлять, чтобы никогда не оставаться без хлеба и без льна». С магией первого дня связан и распространенный в Прикамье обычай «искать зернышки», приурочиваемый к Рождеству, Васильеву вечеру, Новому году. В особую группу ритуалов новогодних праздников следует выделить обычай приготовления обрядовых хлебцев и печенья

Одну из характерных особенностей комплекса святочной обрядности составляют ритуальные обходы домов Обходной комплекс в регионе не был единым, он состоял как из хождения с исполнением христианских гамнов -славления Христа, известного почти повсеместно, обходов с исполнением «виноградий», колядок, обходов-посеваний, в некоторых районах обходные обряды не были известны. Хотя в Прикамье и фиксируется бытование единичных текстов колядок, распространение их следует связывать лишь с отдельными локальными традициями, ареал распространения «виноградий» ограничивается северными районами.

Особенности восприятия святочного времени связывались с представлениями о выходе и активизации в этот период нечистой силы. Для северных районов Прикамья были характерны представления об особых святочных мифологических персонажах. Выявлены два ареала распространения

представлений о «святочных» духах. Они различаются не только географически, и в том и в другом случае мы имеем дело с самостоятельными комплексами представлений, со своей терминологией, характерными сюжетами рассказов. Первый ареал представлений о шуликунах охватывает северовосточные районы. Рассказы раскрывают «водную» природу шуликунов - они выходят из воды и уходят в воду на Крещение, что характерно и для других севернорусских традиций. Второй ареал распространения поверий о святочных «духах» характеризует северо-западное Прикамье Святочные духи известны под названиями шиши, шишочки, шишаки, шишики, шишиги. Активизация мифологических персонажей в этот период связывалась с тем, что именно в Святки они играют свадьбы В тех районах, где бытовали представления о шуликанах или шишах, эти термины-демонимы использовались и для обозначения святочных ряженых. Основанием для этого, видимо, послужили не только приуроченность ряженья к святочному периоду, но и близость мифологических представлений о святочных духах и ряженых. Для некоторых районов было характерно смешение мифологического и обрядового пласта представлений. Формирование представлений о календарных мифологических персонажах находится в русле общих представлений о периодах зимнего и летнего солнцеворота, характерных для многих народов (как времени активизации нечистой силы, ее вторжения в мир людей)

В разделе о ряженье анализируется терминология ряженья (выявляется и исследуется более ста терминов, бытовавших в регионе), их связь с мифологическими представлениями и ареалы распространения Структурирован и охарактеризован состав персонажей ряженья, выявлены основные группы и персонажи, прослежена их символика в контексте обряда. Выявлены наиболее типичные формы и приемы ряженья При анализе ряженых исследованы основные формы обрядового поведения. Ряженье выступает явлением многофункциональным и полисемантичным, и его символика прочитывается в контексте других способов связи с иным, потусторонним миром в переходный период народного календаря, с представлениями культа предков, посещающих в этот период живых Являясь составной частью

святочного комплекса, святочное ряженье воплощает общие идеи, характерные для всего святочного периода

Святочные гадания - одна из наиболее развернутых и разработанных форм святочной обрядности. Возможность заглянуть в будущее в Святки определялась переходностью, «открытостью» святочного времени, когда пространственные границы были наиболее проницаемы и контакт с потусторонним миром облегчался Известны гадания, в которых актуализируется тематика жизни и смерти, урожая и неурожая, но большинство гаданий направлено на узнавание будущего замужества и жениха Многочисленные святочные гадания с мотивом замужества / незамужества имели и другое магическое значение Предваряя начало брачного периода, они должны были способствовать и выходу девушек замуж Прогностическая символика гаданий прочитывается и в некоторых обычаях, смежных с гаданиями Например, во время гаданий разбирали огороды, чтобы девушки скорее вышли замуж, в других вариантах, во время девичьих гаданий, наоборот, парнями выполнялось опахивание деревни, смысл которого - воспрепятствовать девушкам выходить замуж в другие деревни

Крещение считалось важной пограничной датой, завершало святочный период и цикл святочной обрядности Основную группу обрядов Крещения составляют охранительные ритуалы, направленные на защиту дома и хозяйственных построек Главным событием праздника было получение святой, крещенской воды. Наиболее устойчивыми для Прикамья были представления о том, что в ночь на Крещение вода и без освящения, сама приобретала особые свойства Ритуал водоосвящения получил разные названия Христа купать, воду святить, речку крестить, воду у ворона воровать, воду крестить, Вишеру крестить, на Иордан ходить, на льдинку ходить. Для северо-западных районов были характерны представления и о «нечистоте», демоничности воды в Крещение, на праздник распространялись запреты использования воды.

Четвертый раздел посвящен анализу масленичной обрядности. Основные элементы Масленицы по-разному реализованы в локальных традициях, однако масленичная обрядность в целом выступает как единый комплекс, для каждого

ареала проживания русских были отмечены все основные ее элементы катание с гор, катание на конях, масленичное ряженье, масленичный стол, обычаи с молодоженами, проводы праздника Описанию основных компонентов в структуре праздничного цикла предшествует анализ его символики. Например, раскрывается символика масла, ставшего основным обрядовым блюдом, эксплицировавшаяся в название праздника Масленица персонифицировалась не только в виде широко распространенной фигуры - женщина со сковородником или метлой Она изображалась в виде мужика, соломенного чучела (а то и двух чучел, с мужскими и женскими чертами) Нередко термин «масленица» переносился на обрядовые блюда, на тех, кто ходит ряженым, а то и на масленичный поезд Богато представлена в масленичных обрядах символика обработки льна и прядения Народные гуляния на Масленой всегда имели свою внутреннюю обрядовую структуру Одним из наиболее характерных элементов масленичного гуляния было катание на конях и катания с гор Масленичное ряженье редко было самостоятельным и обычно дополняло праздничные игры, катание молодых, проводы Масленицы, было не «страшным», а комическим. Особым видом масленичного ряженья были процессии ряженых на санях. Масленичные обычаи с молодоженами были известны в Прикамье в разных формах чествование и катание молодых, гостевание и угощение у молодых, осуждение неженатой молодежи, приуроченность к Масленице последнего этапа свадебного обряда - хлибен Посещать молодых молодафыо целовать было принято в субботу или воскресенье масленичной недели; как правило, молодая должна была угостить пришедших пивом Чаще всего именно во время Масленицы недавно женившийся ехал на хлебины - обычно с подарком теще С этими же обычаями связана традиция гостевания зятя у тещи «на блинах».

Наиболее полно обрядовая сторона Масленицы проявлялась в праздновании последнего дня - Прощеное воскресенье, Прощальная Масленка, Целовник, Человник, Соловник Кроме сжигания чучела или соломы, соломенного снопа полагалось ломать катушки и даже разбивать лотки, на которых катались. Вариантом проводов Масленицы было сжигание антропоморфного чучела Иногда масленичное чучело не сжигали, а топили в

реке Проводы Масленицы заключались и в сжигании большого вороха соломы на горке-катушке

Действия Чистого понедельника, Чистой Масленки можно считать завершением масленичной обрядности К Чистому понедельнику приурочивались в ряде мест последние проводы Масленицы, те действия, которые обычно совершали в воскресение Чистый понедельник - начало нового календарного цикла, Великого поста - считался также переходным временем, некоторые ритуалы имели очистительное и прогностическое значение

В шестой главе - «Специфика календарной обрядности в региональных, социальных, конфессиональных группах русских Прикамья. Межэтническое взаимодействие» - рассматривается, как влияют на складывание особенностей локальных и региональных традиций социальные, конфессиональные факторы, иноэтническое окружение, процессы формирования населения

В первом разделе выделяются этнотерриториальные группы русского населения региона, исследуются процессы их формирования и выявляются специфические черты календарной обрядности На территории Прикамья выделено несколько историко-этнографических районов: северо-восточное, северо-западное Прикамье (традиции русских Коми-Пермяцкого округа), Обвинское поречье и Верхокамье, Чусовское поречье, Сылвенско-Иренское поречье, юго-западное Прикамье Мозаичностью отличаются русские традиции самых южных районов

Характеристика особенностей каждой группы построена по общей схеме, история формирования населения - специфика традиции. Так, северо-восточное Прикамье является территорией наиболее раннего формирования русского населения в крае Интенсивными процессы заселения и освоения этого района становятся с середины XVI в. Основу населения этой территории составили выходцы поморских уездов Календарная обрядность этой зоны обнаруживает наибольшее сходство с обрядностью Европейского Севера Наиболее яркое свидетельство - распространение новогодних обходов с исполнением «виноградий», бытование севернорусских представлений о святочных духах

шуликанах, обычаев троицкой обрядности с установлением березок у домов, распространенность северного варианта комплекса обрядности Иванова дня (с гаданиями венками) и т д.

В южных районах Прикамья на примере одной из групп русского населения, сформировавшейся в первой половине XIX в. за счет переселенцев из поволжских губерний, рассматриваются вопросы адаптации традиций к новым природно-климатическим и этнокультурным реалиям Выявление в архивных документах мест выхода переселенцев позволило провести полевые исследования «на старой родине». При сопоставлении выявлено не только сходство основных обрядовых циклов, но и множества деталей календарной обрядности В то же время, оказавшись в социальной и этнокультурной изоляции, казанские переселенцы сохранили некоторые более архаичные варианты поволжской обрядности, утраченные на старой родине Новые социально-экономические и природно-климатические условия привели и к некоторым изменениям обрядности, связанной с производственными циклами Так, в Поволжье сохранялся комплекс пастушеского выпаса, а Петров день отмечался как праздник пастухов В Прикамье переселенцы оказались в условиях ограниченных земельных угодий для выпаса скота и, как и соседнее население, скот пасли без пастуха на огороженном поле Поэтому весь «пастушеский» комплекс обрядности оказался утраченным

Наши наблюдения и сравнение обрядности позволяют предполагать, что переселенческие традиции становятся менее вариативными. Законсервировав один из вариантов обрядности, переселенцы проецируют исходный вариант, в то время как материнская традиция сохраняет большую вариативность и остается более мобильной При сохранении поволжского обрядового комплекса народного календаря наиболее подвижным и готовым к восприятию инноваций оказался досугово-развлекательный компонент календарной обрядности. Он менее всего сохранил близость поволжским традициям, обнаруживает значительное сходство с традициями соседей Характерным примером является почти полное несовпадение с Поволжьем набора весенне-летних хороводных игр и песен, в то же время по репертуару оказывавшихся близкими соседнему русскому населению Таким образом, механизмы адаптации и эволюции

переселенческой традиции при любых условиях приводят не к полному сохранению и воспроизведению материнских традиций, а к складыванию нового локального варианта культуры. Степень сохранности и развития зависит от множества социально-экономических, исторических и этнокультурных факторов.

Во втором разделе прослеживается влияние конфессиональных особенностей и их проявление в обрядности народного календаря. По числу старообрядчества Пермская губерния в XIX в. занимала одно из первых мест в России. Очаги старообрядчества в регионе в основном складываются в тех районах, заселение которых происходило в конце XVII - ХУ1П в, значительное число сторонников «старой веры» проживало и на уральских горных заводах На территории Пермского края распространены несколько старообрядческих согласий: часовенное, поморское, белокриницкое, беглопоповское, а также общины бегунов (странников).

При исследовании специфики календарной обрядности старообрядческого населения учитывается несколько аспектов: особенности, свойственные всем старообрядцам, выявление характерных черт того или иного согласия; исследование народного календаря у групп старообрядческого населения как локальных комплексов обрядности. Среди специфических черт старообрядческих традиций нами выявлены традиционализм, проявившийся в сохранении комплекса традиционных народных представлений, консервация многих обычаев, обрядов и поверий. В силу традиционности старообрядчество демонстрирует и высокую степень сохранения архаичных элементов этнической культуры Важной особенностью старообрядчества было значительное влияние на народные формы культуры, в том числе и обрядности, традиции книжной.

Существование различных старообрядческих согласий, решения, принимаемые соборами местных общин, установки наставников, часто не фиксированные в письменном виде, усиливали значимость и устной традиции, запретов, преданий и предписаний, увеличивали вариативность обычаев у разных общин даже в рамках одного согласия. Характерным для старообрядческих традиций было и ограничение досуговых, развлекательных

элементов праздничной культуры, часто воспринимаемых как «греховные». Однако при общей установке на аскетизм и ограничение досуговых элементов последние продолжали активно бытовать и в старообрядческой среде, каждая из локальных традиций вырабатывала свое компромиссное решение в отношении к этим формам культуры. Например, среди поморских старообрядцев Верхокамья «компромиссный» характер имело разделение всех членов общины на «соборных» и «мирских». Общественные развлечения, светские песни, тем более танцы исключались только из жизни «соборных» Носителями этих компонентов традиционной праздничной культуры оставались лишь «мирские» члены сообщества.

Отдельные комплексы обрядности имеют специфические особенности, связываемые лишь с тем или иным старообрядческим согласием Эти особенности мы прослеживаем на примере ритуалов и представлений о святой крещенской воде. Для часовенных Прикамья было характерно в годовом цикле праздников освящение «Великой», «Крещенской» (на Крещение) и «Малой», «Спасовской», «Успенской» (на Спасов день, 14 08) святой воды «Великая», или «Большая», вода считалась неприкосновенной, использовалась только для предсмертного причастия, в то время как «Малая» вода - повседневной. Существовал особый чин освящения «Крещенской» воды в начале службы. Иной комплекс представлений бытовал у старообрядцев белокриницкого согласия Статус воды здесь также зависел от времени ее освящения - вечером накануне Крещения или днем, в праздник. Различие в статусе также закреплялось в терминологии утренняя / святая, великая / вечерняя. Старообрядцы поморского согласия считали, «в Крещенье вся вода святая, Господь воду святил». Поэтому в поморских традициях предписывалось просто набирать воду в ключе в ночь на Крещение. Такие же представления о святой воде были характерны и для старообрядцев-бегунов Верхней Колвы.

Третий раздел посвящен особенностям бытования календарной обрядности у русского горнозаводского населения Начало формирования заводского населения связано со становлением горной промышленности на Урале с начала XVIII в, В XIX в в Пермской губернии доля заводского населения составляла 23,5%. Особенности социального статуса и

хозяйственных занятий стали основной причиной появления специфических черт традиционной культуры горнозаводского населения У заводских сохранялись все празднично-обрядовые циклы, все основные элементы того или иного комплекса обрядности, что отличает регион от других промышленных центров России, где традиционный народный календарь как целостная система был утрачен Причины такого явления - в особенностях уральской горнозаводской промышленности, которая была тесно связана с аграрной средой В то же время календарная обрядность приобрела и некоторые специфические формы. Значительные изменения в заводской среде претерпел комплекс обрядов, связанный с хозяйственными занятиями среди заводского населения не фиксируются обряды, ориентированные на основные этапы земледельческих работ, так как основным источником существования была работа на заводе Особенностью явилось формирование трудовых праздников, переосмысление традиционных в контексте новых представлений Праздник по случаю начала ледохода «провожание Камы», отмечавшийся в Добрянском заводе, например, приурочивался ко времени встречи первого парохода Новые социально-экономические отношения отражались на трансформации традиционных общинных институтов Во многих заводах «катушку» на Масленицу готовили рабочие по распоряжению заводоуправления, за катание брали плату Древний смысл и аграрная символика праздников, сохранявшаяся у крестьянства, во многом была утрачена в заводской среде, для многих праздников был характерен лишь досуговый характер Одной из характерных черт горнозаводской среды стало и активное проникновение в нее элементов «городской» культуры Именно заводская среда в Прикамье часто служила «проводником» городских культурных форм в крестьянскую среду

В четвертом разделе рассматриваются особенности календарной обрядности, сложившиеся под влиянием иноэтнического окружения. В разделе раскрываются особенности этнического состава населения Прикамья, освоенного также финно-угорскими (коми-пермяки, удмурты, марийцы) и тюркскими (татары и башкиры) народами. Выявляются факторы, способствующие межэтническому взаимодействию русских с другими

народами края, а также особенности и стадии межэтнического взаимодействия и заимствований.

В южных районах Прикамья наиболее интенсивными были контакты русских с тюркскими народами - татарами и башкирами Взаимодействие в первую очередь выражалось в участии татар и башкир в русских праздниках, присутствии в обрядности образа «чужого» народа (например в святочном ряженье) В крае сложился своеобразный этикет приема гостей и работников татар В межэтническом взаимодействии в календарной обрядности, с одной стороны, мы наблюдаем реализацию одной из важных оппозиций свое/чужое, мы/они, формирование образа «чужого» народа и включение этого образа в систему традиционной культуры, в том числе в календарную обрядность С другой стороны, совместное проживание, социально-экономические контакты требовали взаимодействия, этики подобного рода взаимоотношений, что достигалось традициями гостевания, совместным участием в праздниках друг друга

Иную ситуацию межэтнического взаимодействия мы наблюдаем в северных районах Прикамья, где русские активно контактировали с коми-пермяками Контакты русских и коми-пермяков начались сразу с момента освоения Пермского края русскими, в тот период, когда русские осваивали Пермское Прикамье и происходили процессы сложения коми-пермяцкой народности Формирование русского населения Прикамья происходило не только при активных межэтнических контактах, но и при участии коми-пермяцкого компонента Следует отметить и обратный процесс «опермячивания» русских, участие их в формировании современного коми-пермяцкого населения. Активность межэтнических контактов обуславливалась и единством природно-климатического ландшафта, общей конфессиональной принадлежностью Взаимодействие с коми-пермяцким населением приводило к архаизации и консервации многих элементов традиционной календарной обрядности. Эта закономерность и в целом характерна для полиэтничных территорий и зон активного взаимодействия

Иноэтническое окружение способствовало и актуализации некоторых элементов традиционного комплекса календарной обрядности. Например,

представления о святочных мифологических персонажах шуликунах были характерны для всей севернорусской зоны, однако в Прикамье в начале XX в. комплекс представлений об этих персонажах сохранялся именно в пограничных русско-коми-пермяцких территориях.

Целый комплекс представлений, характерный лишь для традиций русско-коми-пермяцкого пограничья, следует связывать с общим пластом культуры, который нельзя свести к заимствованиям из русской или коми-пермяцкой культуры, как и невозможно объяснить в рамках одной культуры.

Отдельные элементы календарной обрядности русских испытали определенное влияние коми-пермяцких традиций. Этот тезис относится, например, к некоторым чертам поминальной обрядности. Характерным в Прикамье было использование русскими древней коми-пермяцкой сакральной топографии и включение в обрядовую практику природных объектов Коми-пермяцкие заимствования, в целом характерные для русских говоров региона, нашли своеобразное отражение и в терминологии календарной обрядности (Рошво, Орошво - Рождество, Святте, Цвете - Святки, термин калян, каляны для обозначения ряженых)

Исследование показало, что межэтническое взаимодействие и иноэтнические инновации способствовали приобретению лишь некоторых специфических черт календарной обрядности русских Прикамья. В основе своей русский календарь в Прикамье, несмотря на активные контакты с соседними народами, сохранил структурную целостность, типологическую близость календарной обрядности русских других регионов. Русские в своем движении на новые земли несли сформировавшийся и устойчивый комплекс календарной обрядности, способный не только сохраняться, но и адаптироваться к новым природно-климатическим и этнокультурным реалиям.

Заключение подводит общие итоги исследования Представленные в исследовании календарные праздники и обряды русского населения Пермского Прикамья позволяют говорить о значительном разнообразии и вариативности регионального комплекса народного календаря При этом пермская традиция сохраняет пласт восточнославянских и шире - славянских мировоззренческих

представлений как по структуре основных празднично-обрядовых комплексов, так и отдельных элементов.

Проведенный в рамках работы анализ показывает, что основой создания системы календарных праздников и обрядов русского населения Пермского Прикамья служат переселенческие традиции. В его дальнейшей эволюции проявились вариативность и саморазвитие обрядов, адаптация к изменившейся экологической, исторической, социально-экономической и этнокультурной ситуации. Подобные процессы были в целом характерны для периферийных групп русских Именно в результате адаптационных и трансформационных процессов формировалось своеобразие русской календарной традиции Прикамья.

Календарные праздники и обряды русского населения Прикамья дают богатый материал для изучения разных аспектов мировоззрения Общепризнано, что одной из фундаментальных основ не только системы народного календаря, но и всей традиционной культуры в целом являются представления о времени Пермские материалы показали сложность представлений о времени у различных групп русского населения: их характеризовала многомерность в восприятии отрезков всех временных циклов, наделение каждого периода времени качественными характеристиками. Народная традиция выделяет годовой, месячный, недельный, суточный циклы, а также жизненный цикл человека, соотносимые с природными и астрономическими явлениями При этом наблюдается изоморфизм в их восприятии, представления о структуре суточного и годового цикла почти идентичны.

При бытовании народных представлений и о цикличности, и о линейности времени в структуре земледельческого года отражается преимущественно его цикличность, основанная на повторяемости основных природных и хозяйственных циклов.

Представления о времени русских Прикамья в изучаемый период не укладывались в стройную схему, они реконструируются на основе множества локальных вариантов. В исследуемый период народный календарь учитывал несколько систем времяисчисления: лунный, солнечный, хозяйственно-

фенологический, юлианский и григорианский календари. Базовой календарной системой счета в конце XIX в выступал церковный календарь, основанный на юлианской и лунной системе исчисления времени. Именно с церковным календарем связывалась сложившаяся система праздников, чередование праздничного и будничного времени.

Церковные праздники становятся главными в народном календаре, к ним приурочивается большое число обычаев и обрядов Семантика христианских праздников и обрядов отражалась в народном мировоззрении Исследователи неоднократно отмечали, что русский народный календарь по своим основным параметрам является календарем христианским. Однако восприятие церковного календаря, а затем и гражданского не уменьшило значение народных форм восприятия и счета времени.

Примеров, иллюстрирующих определенную автономность народных обычаев от церковного и гражданского календаря, можно привести достаточно много. Так, приуроченность основных действий с березкой к Троице характерна для большей части Пермского Прикамья. Однако мы имеем немало примеров других календарных сроков обрядовых действий с березкой -Вознесение, Семик, Духов день, Троицкое Заговенье.

Еще большая вариативность наблюдается в приуроченности ритуалов встречи птиц, связанных почти со всеми значимыми календарными датами весеннего периода (Сороки, Благовещенье, Пасха, Николин день, Троица и тд). Подвижность и относительность календарных сроков исполнения того или иного обряда выступает одной из существенных особенностей календарной обрядности. Вариативностью отличаются не только сроки приуроченности ритуалов, но также обрядовые формы и символы.

Использование разных систем времяисчисления, множественность критериев для оценки времени, активное взаимодействие церковного и народного календаря, книжной и устной традиции, значительная вариативность обрядовых форм явились одними из факторов многообразия календарных представлений. Разработанность представлений о времени, множественность критериев в восприятии того или иного временного отрезка обусловили гибкость календарной системы, возможность адаптации к различным

природно-климатическим, хозяйственным, социальным и другим условиям, что явилось одной из причин устойчивости представлений о времени у русских на всей территории проживания этноса. Представления о времени не существовали абстрактно, в отрыве от бытового контекста, что является одной из существенных особенностей традиционного мировоззрения, они проявились в развернутой системе календарных праздников и обрядов.

Связь народного календаря с природно-фенологическими явлениями стала основой разделения года на основные сезоны: весну, лето, осень и зиму Каждый сезон года не только имел определенный набор праздников и обрядов, но и получал мифологическое осмысление По обрядовому наполнению значительно выделяется весенний период народного календаря. В природных процессах, нашедших отражение в календарных паремиях, приметах и поверьях этого периода, отразились процессы весеннего пробуждения природы, начала вегетации растительного мира Осмысление этих явлений получало и ритуальное воплощение Проводы «старого» времени, связанного с зимней тематикой, стали основной идеей обрядов, связанных с началом ледохода и проводов льда, увеличение светового дня. Наступление теплой погоды, появление растительности, первый гром также оказались ритуально оформлены в виде предписаний и календарных запретов. Начало весны осмысливалось как начало новолетия В русле этих представлений вполне закономерно присутствие в этой, части календаря значительного комплекса очистительных, прогностических и продуцирующих ритуалов. Основным символом весны становится яйцо, связанное с идеей новой жизни. Весенними символами следует также считать вербу и березку, олицетворявших весеннее пробуждение природы Целостность в восприятии весеннего времени обусловлена и тем, что одни и те же символы характеризуют почти все обрядовые циклы, а приуроченность многих весенних ритуалов к календарным датам достаточно условна. Начало нового земледельческого, хозяйственного года обусловило развернутость в весеннем комплексе обрядов, связанных с первым выгоном скота, началом полевых работ. Существенной особенностью в мифологическом восприятии весеннего времени следует считать манистический комплекс, реализующийся в первую очередь в поминальных обрядах весеннего периода.

Весенняя обрядность, как наиболее значимая в годовом цикле праздников и обрядов, наиболее полно представлена ритуалами, связанными с основными компонентами народного календаря - фенологическим и хозяйственным содержанием, с культом предков, с социальной деятельностью человека Такой полноты и развернутости мы не увидим в другие календарные сезоны

С представлениями весеннего времени перекликается в народном календаре мифологическое восприятие осени, однако с обратной направленностью, с идеей завершения как природных, так и хозяйственных процессов В осеннем периоде, как и в весеннем, отдельных комплексы представлений и обрядности разворачиваются в контексте фенологических изменений в природе. В календаре обыгрываются уменьшение светового дня, тепла, отлет птиц, залегание животных в зимнюю спячку и т д Хозяйственная обрядность осени также соотносится с завершением хозяйственной полевой деятельности и летнего выпаса скота Наиболее развернутым комплексом обрядности осеннего периода выступает жатвенная обрядность В отличие от прогностической и продуцирующей направленности весны, комплекс весенней обрядности направлен на завершение активной коммуникации человек-природа, реализующейся в первую очередь в завершении хозяйственной деятельности Крайними концептуальными датами календаря, с которыми связывается переход в зимний сезон, выступают Воздвиженье и Покров

Собственно летнему периоду в народном календаре русских Пермского Прикамья, как и других регионов, отведено очень непродолжительное время - с Троицкого Заговенья до Ильина дня Развитых обрядовых комплексов, соотносимых с тем или иным летним праздником, почти нет, однако паремии и представления также позволяют говорить об особом мифологическом статусе летнего времени Летний период выступает как один из самых «строгих», а следовательно, и опасных периодов года, многочисленные запреты на работу, на контакты с природными стихиями, пищевые запреты связываются почти со всеми летними праздниками Эти представления наглядно раскрываются в обычаях и поверьях, соотносимых со временем цветения зерновых, периодом летних грозных праздников, с пищевыми запретами второй половины лета -начала осени Осмысление этого периода, с нашей точки зрения, связано с тем,

что именно на него приходится наиболее ответственное время роста и вызревания хлебов, напрямую зависящих от покровительства природных сил Ограничение хозяйственной деятельности в период «Цветья» и грозных праздников лета, напрямую связанных с представлениями о цветении и вызревании хлебов, было вызвано стремлением избежать любого неблагоприятного воздействия на природу в этот ответственный период Лишь в случае засухи в стремлении возвратить природное равновесие прибегали к дополнительным окказиональным ритуалам

Начало и завершение природных процессов, начало и завершение земледельческих работ, приходящиеся на активный период года, позволяют рассматривать весну, лето и осень как один собственно летний период, противопоставленный зимнему «сну природы» и перерыву в хозяйственной, прежде всего земледельческой, деятельности человека.

Продолжительный зимний период народного календаря осмысляется как перерыв в хозяйственных работах, природных процессах, в то же время он сохраняет прогностическое и продуцирующее значение для всего года. Многие ритуальные действия святочной и масленичной обрядности призваны обеспечить благополучие на весь предстоящий год Обрядность зимы, как и других периодов года, связана с осмыслением всех основных циклов социального, природного, животноводческого, земледельческого Значительное место в этом периоде отведено социальным коммуникациям, раскрывающимся в брачных ритуалах и свадебных периодах этого времени, а также взаимодействию мира человеческого и потустороннего, более всего реализовавшегося в представлениях святочного периода Масленичный же период календарно и может быть соотносим с зимним временем, но семантика и символика многих ритуалов Масленицы связана с весенними праздниками, подготовкой к новому природному и хозяйственному циклу.

Структура народного календаря русских Пермского края, а также большая часть относящихся к нему обычаев, обрядов и праздников свидетельствует об их единстве на всей территории региона, что позволяет говорить о специфике именно пермского комплекса календарной обрядности В то же время локальные традиции показывают многообразие и многовариантность

календарной обрядности Пермского Прикамья, что обусловлено действием целой группы факторов- исторической спецификой освоения Пермского края русскими, особенностью адаптации переселенческих традиций к новым природно-климатическим, социально-экономическим и этнокультурным реалиям, сложным социальным, конфессиональным составом его населения, влиянием, которое оказало на пермские традиции иноэтническое окружение.

Характерные черты календарной обрядности проявлялись в Прикамье в разных региональных, конфессиональных и социальных группах населения Особенности календарной обрядности наблюдаются в разных историко-этнографических районах Прикамья Традиции каждого района свидетельствуют о разной степени близости к исходным вариантам, основным комплексам обрядности севернорусской и среднерусской этнографических зон.

На основе результатов исследования календарной обрядности в старообрядческих группах можно сделать вывод о сохранности комплекса традиционного народного календаря, в том числе и архаичных ее элементов, и в то же время ограничение досуговых форм праздничной культуры Специфические черты характеризуют также каждое старообрядческое согласие, однако они, прежде всего, связаны с осмыслением и интерпретацией христианских канонов (сроки поминовения умерших, чин освящения воды и т д), а не народных форм календарной обрядности. Особенности, обусловленные действием конфессионального фактора, в старообрядческих группах не исключают их календарную обрядность из контекста региональных традиций Структура и основные элементы обрядности сближают традиции разных старообрядческих согласий и православных. Старообрядческим традициям народного календаря свойственны та же специфика, что и этнотерриториальной группе в целом, к которой они принадлежат

Наиболее существенные процессы трансформации, придающие своеобразие календарной обрядности, наблюдаются у горнозаводского населения Пермского края При сохранении целостности народного календаря и бытовании всех основных празднично-обрядовых комплексов, сближающих календарную обрядность «заводских» с крестьянскими традициями региона, мы наблюдаем разные стадиальные уровни эволюции народного календаря В

заводской среде в результате трансформационных процессов сложился стадиально более поздний, приближенный к городским формам вариант календарной обрядности, в первую очередь за счет утраты аграрной основы и общинных форм народного календаря, усиления досуговых элементов и проникновения городских форм культуры

В результате длительных и интенсивных межэтнических взаимоотношений русский народный календарь воспринял лишь отдельные иноэтнические инновации, сохранив целостность структуры и основных форм обрядности Большее число заимствований наблюдается в районах контактов русских с финно-угорским коми-пермяцким населением и значительно меньше в зоне контактов русских с тюркскими народами - татарами и башкирами Существенное влияние, которое оказал русский народный календарь на традиции соседних народов, сохранение этнической основы при интенсивных контактах с соседними народами позволяют говорить о значительном адаптационном потенциале русского народного календаря

Исходя из типологического анализа календарных праздников и обрядов русских Пермского Прикамья можно в общих чертах определить их место в контексте основных зон расселения русского этноса, обладающих и определенной спецификой традиционной культуры. Общий взгляд на календарную обрядность Пермского Прикамья свидетельствует о ее переходном характере региона между северно- и среднерусской зонами, что в первую очередь обусловлено особенностями формирования населения края В то же время черты севернорусской обрядности, с нашей точки зрения, в целом преобладают над среднерусскими. Разные территориальные комплексы календарной обрядности Пермского региона также свидетельствуют о разной степени взаимосвязей с северными и среднерусскими регионами. Северное Прикамье характеризуется более устойчивыми чертами севернорусской обрядности, нежели южные районы Прикамья, где значительны элементы обрядности, тяготеющие к среднерусской зоне Отдельные локальные традиции также характеризует разная степень близости к тому или иному комплексу обрядности. Исходя из наших наблюдений, территория южных районов

Прикамья может считаться пограничной мевду основными северно- и среднерусским комплексом обрядности

Пермское Прикамье выступает не только пограничным регионом между северно- и среднерусской традициями, но и занимает определенное пограничное положение между западными и восточными зонами расселения русских. Календарная обрядность Прикамья заметно отличается от обрядности русских соседних восточных территорий - Зауралья и Сибири, специфическими чертами которых является мозаичность, множество локальных групп населения со специфическими комплексами календарной обрядности, которую исследователи относят к смешанному типу, с чертами севернорусской, южнорусской и среднерусской обрядности. В этом отношении календарную обрядность русских Прикамья, как и другие комплексы традиционной культуры, характеризует определенная устойчивость и единство традиций.

Исследование значительного числа проявлений календарной обрядности в регионе позволило провести реконструкцию структуры, форм, содержания и вариативности народного календаря, составить представление о календарном культурном комплексе русских Пермского Прикамья в целом и выявить его специфические черты:

- Сложившаяся система народного календаря соответствовала хозяйственно-культурному типу пашенных земледельцев Земледельческая основа народного календаря сохранялась даже в северных районах, в которых значительное место в хозяйственной системе занимали промысловые занятия охотой, рыболовством, сплавом леса. При этом промысловый цикл в календарной обрядности не был развит.

- Приспособление комплекса календарной обрядности к природно-климатическим особенностям региона: это проявилось в смещении сроков празднично-обрядовых циклов в зависимости от природно-климатических условий, как правило, на более поздние сроки (проведение обрядов Троицы в Троицкое Заговенье или Петров день, перенесение Семика на более поздние сроки в зависимости от разлива реки и т.д.).

- Слабое развитие календарного фольклора, что характерно для всех его жанровых составляющих.

- Доминирование севернорусской основы календарной обрядности и отдельных среднерусских элементов, характерных для южных районов Прикамья.

- Формирование специфических обрядовых комплексов, характеризующих только пермскую традицию К таковым можно отнести, например, осенний поминальных цикл, обряды «встречи» и «похорон плишки», представления о периоде «Цветья» трав и злаков

- При единстве структуры и основных празднично-обрядовых комплексов и элементов значительное многообразие локальных вариантов, обусловленное сложным этническим, социальным и конфессиональным составом населения региона.

- Становление специфического «горнозаводского» комплекса календарных традиций как следствие формирования особой социальной категории уральского населения.

- Наличие комплекса заимствований, обусловленных межэтническим взаимодействием.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях, с общин объемом авторского вклада 138,8 пл.

Публикации в научных изданиях из списка ВАК

1 Черньгх А В «Сей поесъ следуеть носить» (надписи на поясах в Пермском Прикамье) // Традиционная культура Научный альманах 2003 № 3 С. 41-47 (авторский вклад 0,8 п л.)

2 Черных А В Народный календарь в русских традициях Пермского Прикамья (кон XIX - пер пол. XX в ) 1 Обряды встречи птиц // Традиционная культура Научный альманах 2007. № 1 (25) С 52-59 (авторский вклад 0,6 п.л)

3. Черных А В Народный календарь в русских традициях Пермского Прикамья (кон XIX - пер. пол XX в )• 2. Обрады пасхального цикла // Традиционная культура Научный альманах. 2007. № 1. (25) С 59-72 (авторский вклад 1,2 п л)

4. Черных А В «Крещенская» и «Спасовская» святая вода у часовенных старообрядцев Пермского Прикамья // Уральский исторический вестник 2007 № 3 (17) С 84-87 (авторский вклад 0,4 п л )

5 Черных А В Обычаи, связанные с домашним скотом, в календарной обрядности русских Прикамья // Археология, этнография и антропология Евразии. 2007 №3(31) С 135-144 (авторский вклад 1 п л )

6. Черных А В, Октябрьская ИВ, Охотников А Ю «Камва-2007» Традиционная культура в пространстве этнофутуристического фестиваля // Археология, этнография и антропология Евразии 2008 № 1 (33) С 122-132 (авторский вклад 0,3 п л )

7. Черных А В «Святая вода» в старообрядческих традициях Пермского Прикамья // Вестник Челябинского государственного университета 2008. №5 (106) Серия «История». Вып 23. С 88-92 (авторский вклад 0,6 п л )

Монографии и главы в коллективных монографиях

8. Черных А В Традиционный календарь народов Прикамья в конце XIX - начале XX вв (по материалам южных районов Пермской области). Пермь. Изд-во Перм гос ун-та, 2002 260 с (авторский вклад 10,3 п л )

9. Черных А В Куединские праздники1 Традиционный календарь русских Куединского района Пермской области Пермь- Изд-во Перм обл. науч.-исслед. центра авитальной активности, 2003 192 с (авторский вклад 10 п л )

10. Черных А.В Русский народный календарь в Прикамье Праздники и обряды кон XIX-сер. XX в 41 Весна, лето, осень Пермь Пушка, 2006 368 с (авторский вклад 21 п л.)

11. Черных А В Русский народный календарь в Прикамье Праздники и обряды кон XIX - сер XX в Ч 2. Зима Пермь- Пушка, 2007 368 с (авторский вклад 21 п. л )

12 Черных А В Народы Пермского края История и этнография Пермь- Пушка, 2007.296 с (авторский вклад 31 п л.)

13 Черных А В Юрлинский край Традиционная культура русских кон XIX - XX вв. Кудымкар Коми-Пермяцкое книжное изд-во, 2003 496 с (в соавторстве с А А Бахматовым, И А Подюковым, С В Хоробрых) (авторский вклад 5 п л )

14 Черных А В Масленица в Прикамье (кон. XIX - пер пол XX в ) Пермь- Изд-во Перм обл науч.-исслед. центра авитальной активности, 2004 60 с (в соавт с И А. Подюковым). (авторский вклад 1,5 п л )

15. Черных А В Календарные праздники и обряды // Подюков И А, Черных А В, Хоробрых С.В Земля Соликамская Традиционная культура, обрядность и фольклор русских Соликамского района. Пермь- Пермское книжное изд-во, 2006 Гл. 1 С 9-84 (авторский вклад 6 п.л )

16. Черных А В Словарь русских говоров Коми-Пермяцкого округа. Пермь. Изд-во Перм обл науч -исслед центра авитальной активности, 2006 272 с (в соавторстве с И А. Подюковым, H И. Копытовым) (авторский вклад 5 п л.)

17. Черных А В Русские на Кунгурской земле Формирование и этнокультурная специфика // Подюков И.А., Поздеева С М., Хоробрых С.В, Черных А.В «В каждой деревне че-то да разно». Из кунгурской семейной традиции (двадцатый век). Пермь: Пермское книжное изд-во, 2007 С. 7-72 (авторский вклад 1 п.л.)

Статьи в научных изданиях

18 Черных А В Полевые исследования в Южном Прикамье в 1990-е гг. (методики, итоги, перспективы) // Музеи XXI в.: Взгляд в прошлое и будущее. Материалы Международной научно-практической конференции Пермь- Перм обл. краевед, музей, 1999. С 223-227 (авторский вклад 0,3 п л)

19. Черных А.В Осенний цикл праздников и обрядов русского населения Южного Прикамья // Этнокультурная история Урала XVI - XX вв.. Материалы Международной научной конференции (г Екатеринбург, 29 ноября - 2 декабря 1999 г ). Екатеринбург: Банк культурной информации, 1999. С 270271. (авторский вклад 0,3 п л.)

20 Черных А В. Рекрутский фольклор в контексте обряда // Фольклорный текст-99: Материалы научно-методического семинара Пермь-Изд-во Перм гос. пед. ун-та, 2000 С. 26-30 (авторский вклад 0,3 п.л)

21. Черных А В Отражение межэтнического взаимодействия в традиционной календарной обрядности (по материалам южных районов Пермской области) И Вестник Удмуртского университета Ижевск, 1999. №7: Диалог культур. С. 41-44. (авторский вклад 0,3 п л.)

22. Черных А В. От крестин до погоста- Особенности обрядовых комплектов русской народной одежды (на материалах Чайковского и Куединского районов)//Человек Чайковский, 2001. №3 С 12-14. (авторский вклад 0,3 п.л.)

23. Черных А В Поведенческие нормы в рекрутской обрядности (по материалам Пермского Прикамья) // Мужской сборник: Мужчина в традиционной культуре. М.: Лабиринт, 2001 Вып.1. С 142-150. (авторский вклад 0,8 п.л.)

24 Черных А.В. Русские и татары Прикамья- Межэтническое взаимодействие // Живая старина. 2001. №2. С 35-37. (авторский вклад 0,3 п.л.)

25 Черных А В Старообрядчество южных районов Пермской области в контексте этнокультурной истории // Старообрядческий мир Волго-Камья: Проблемы комплексного изучения. Материалы научной конференции. Пермь Перм гос ун-т; Книга, 2001. С. 133-158 (авторский вклад 1,4 п.л.)

26. Черных А В Традиционный костюм старообрядческого населения юго-западного Прикамья в конце XIX - XX в. // Старообрядческий мир Волго-Камья. Проблемы комплексного изучения: Материалы научной конференции. Пермь. Перм гос. ун-т; Книга, 2001 С. 194-211 (авторский вклад 1,1 п л.)

27. Черных А В Троицкая обрядность юго-западного Прикамья // Сведомские и село Завод-Михайловский в контексте региональной истории и культуры. Материалы региональной научно-практической конференции. Пермь: Перм. обл краевед, музей, 2001. Вып.2 С. 61-66. (авторский вклад 0,3 п л)

28. Черных А В Православная символика в пространстве русской деревни (по материалам этнографических исследований южных районов Пермской области) И Исторический вестник. Материалы Международного научного симпозиума «Православие и культура этноса» M ; Воронеж. Изд-во Воронежско-Липецкой епархии, 2001. №2-3- С. 164-167 (авторский вклад 0,3 пл.) .

29. Черных А В Этнокультурная адаптация севернорусского крестьянства в Южном Прикамье (на примере форм хозяйствования) // Коренные этносы европейской части России на пороге нового тысячелетия: История, современность, перспективы Материалы Международной научной конференции. Сыктывкар- Коми НЦ УрО РАН, 2000. С. 275-277. (авторский вклад 0,3 п.л.)

30. Черных А В Особенности системы землепользования русских крестьян Сылвенско-Иренского поречья // Традиционная культура Урала. Екатеринбург. Свердловск обл. дом фольклора, 2001 Вып. 1. С. 84-92. (авторский вклад 0,7 п л )

31 Черных А В, Символы православия в топографии русской деревни (по материалам южных районов Пермской губернии) // Ставрографический сборник М.: Древлехранилище, 2001. Кн. 1 С 293-296. (авторский вклад 0,3 п л )

32 Черных А В Особенности межэтнических взаимоотношений в Южном Прикамье // Межэтнический мир Прикамья. M • Старый сад, 2001. Т. 3 С 206-211 (авторский вклад 0,4 п.л.)

33 Чернъа А В. Святочное ряженье у русских Прикамья (по материалам южных районов Пермской области) // Финно-угорская фольклористика на пороге нового тысячелетия Ижевск- Удм НИИ истории, языка и литературы УрО РАН, 2001. С. 172-178 (авторский вклад 0,4 п л )

34. Черных A.B. Праздники традиционного народного календаря и современность: Методические рекомендации по реконструкции календарной обрядности // Этнопедагогика и современная школа: Научно-методический сборник. Пермь: Изд-во Перм обл. ин-та повышения квалификации работников образования, 2001. С. 18-30. (авторский вклад 0,6 п.л )

35 Черных AB Праздники и обряды Петровского Заговенья в Прикамье в конце XIX - начале XX вв // Фольклорный текст - 2001. Материалы научно-практического семинара Пермь- Изд-во Перм гос. пед. унта, 2002. С. 16 -27. (авторский вклад 1 п л.)

36. Черных А.В Обряды Иванова дня в Пермском Прикамье в конце XIX - XX вв. // Фольклорный текст - 2002: Материалы научно-практического семинара Пермь: Изд-во Перм гос пед. ун-та, 2003. С. 31-45. (авторский вклад 1,1 п. л.)

37. Черных А В Встреча птиц в весенних обрядах народов Северного Прикамья в конце XIX - XX в. // Коми-язьвинцы и историко-культурное наследие Прикамья: Материалы Международной научно-практической конференции. Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та, 2002. С. 42-53. (авторский вклад 0,5 п.л )

38 Черных А.В Основные этапы этнической истории Прикамья в XVI - начале XXI вв. // Этнический мир Прикамья: Библиографический указатель. Пермь: Реал, 2003. С. 7-31 (авторский вклад 1,6 п.л.)

39. Черных А В. Обработка льна, прядение и ткачество в календарном цикле праздников и обрядов у русских Прикамья в конце XIX - начале XX вв. // Традиционная культура Урала. Екатеринбург: Свердловск, обл дом фольклора, 2003. Вып 3. С. 10-29. (авторский вклад 1,1 п.л )

40. Черных А В «Из-под кустичку цветок выткан поесок .»'Тексты на Прикамском крестьянском текстиле // Родина. 2003 № 2. С 114-117 (авторский вклад 1 п л.)

41. Черных А В Опыт традиционной культуры и современность // Государственная национальная политика в ХХ-ХХ1 вв.: Региональный аспект Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Пермь: Пермское книжное изд-во, 2002. С. 195-197. (авторский вклад 0,3 п л.)

42 Черных А В. «Проводы реки» в весенних обрядах русских Прикамья // Живая старина. 2004. № 1. С. 35-36. (авторский вклад 0,3 п.л.)

43. Черных А В Некоторые подходы к проблеме освоения этнического компонента в образовании // Этническая культура и современная школа Пермь: Изд-во Перм обл. науч.-исслед центра авитальной активности, 2005. Вып 2 С. 5-10. (авторский вклад 0,4 п л)

44 Черных А В Весенние обряды проводов реки у русских Прикамья // Традиционная культура Урала. Екатеринбург: Свердловск, обл дом фольклора, 2004 Вып IV С. 118-122 (авторский вклад 0,3 пл.)

45. Черных А В Изучение календарных праздников и обрядов русских Прикамья в конце XVIII - начале XX вв. // Исследования по истории Урала-Сборник статей. Пермь, Изд-во Перм. гос. ун-та, 2005. С. 243-261. (авторский вклад 1,3 пл.)

46. Черных А В Старообрядцы южных районов Прикамья на рубеже ХХ-ХХ1 вв. // Русский мир: Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции «Сохранение уникальных черт русской культуры и развитие русского этноса в современном обществе». Пермь: Пермское книжное изд-во, 2005. Вып. 1. С. 123-126. (авторский вклад 0,3 п.л.)

47. Черных А В Ритуалы завершения жатвы в русских традициях Прикамья // Национальные культуры Урала: Самобытность, история и

перспективы взаимодействия Материалы конференции. Екатеринбург. Свердловск обл. дом фольклора, 2005 С 133-136 (авторский вклад 0,3 п л)

48 Черных А В. Петров день в структуре прикамского народного календаря // Вопросы истории и культуры Пермского Прикамья Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Строгановские чтения» Пермь Пермское книжное изд-во, 2004 С 118-122. (авторский вклад 0,3 п л)

49. Черных А В Формирование специфики этнических культур народов Прикамья. К проблеме межэтнического взаимодействия // Этнос Общество Цивилизация Кузеевские чтения Сборник статей Международной научно-практической конференции. Уфа: Центр этнолог, исслед УНЦ РАН, 2006 С 52-54 (авторский вклад 0,3 п л.)

50 Черных А В Жатвенная обрядность русских Пермского края // Вестник Пермского университета Серия «История и политология» Пермь, 2007 № 1 С. 99-112. (авторский вклад 1,2 п л )

51 Черных А В Межэтническое взаимодействие как фактор формирования специфики традиционных культур народов Прикамья // Русский Север и восточные финно-угры Проблемы пространственно-временного фольклорного диалога Материалы 1 Межрегиональной конференции и VII Международной школы молодого фольклориста (Ижевск, 23-26 окт 2005 г) Ижевск Удм. НИИ истории, языка и литературы УрО РАН, Ин-т мировой литературы РАН, 2006. С 32-38 (авторский вклад 0,5 п.л)

52 Черных А В Одежда в контексте русской календарной обрядовой традиции Пермского края И Проблемы классификации, типологии, систематизации в этнографической науке Материалы V Санкт-Петербургских этнографических чтений СПб. РГПУ им А И Герцена, 2006 С 158-160 (авторский вклад 0,3 п л)

53 Черных А В Межэтническое взаимодействие в Прикамье и его проявление в традиционных культурах (на примере календарной обрядности русских Пермского края) // Россия и Башкортостан- История отношений, состояние и перспективы. Материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 450-летию добровольного вхождения Башкирии в

состав России (Уфа, 5-6 июня 2007 г) Уфа. Гилем, 2007 С 306-308 (авторский вклад 0,3 п.л)

54. Черных А В Мифологические представления русских Прикамья о святочных духах // Материалы региональной научно-практической конференции «Национальные культуры Урала. Традиционные культы и верования» Екатеринбург Свердловск обл дом фольклора, 2007 С 113-119 (авторский вклад 0,8 п л)

55 Черных А В Рождественское обрядовое печенье у русских Пермского Прикамья // Питание в культуре этноса Материалы VI Санкт-Петербургских этнографических чтений СПб . РГПУ им А И Герцена, 2007 С 97-99. (авторский вклад 0,3 п.л)

56 Черных А В Терминология святочного ряженья в русских говорах Пермского Прикамья // Живая речь Пермского края в синхронии и диахронии1 Материалы и исследования Пермь Изд-во Перм гос. ун-та, 2007 42 С 93103 (авторский вклад 1 п л)

Подписано в печать 22 апреля 2008. формат 60x90 /16 Объем - 2,5 п л ПГПУ Тираж 120 экз

ГОУ ВПО «Пермский государственный педагогический университет» 614990 Пермь, ул Сибирская, 24 Участок ризографии, Заказ № 111

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Черных, Александр Васильевич

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ВРЕМЕНИ В ТРАДИЦИОННОМ 3 7 МИРОВОЗЗРЕНИИ РУССКИХ ПРИКАМЬЯ

ГЛАВА 2. ВЕСЕННИЙ ПЕРИОД НАРОДНОГО КАЛЕНДАРЯ

2.1. Праздники и обряды пасхального цикла

2.2. Троицкие праздники и обряды

2.3. Сезонные изменения в природе и календарь

2.4. Обряды встречи птиц

2.5. Весенние земледельческие работы и календарь

2.6. Обряды, связанные с домашним скотом

2.7. Поминальные обряды в весенний период

ГЛАВА 3. ЛЕТНИЙ ПЕРИОД НАРОДНОГО КАЛЕНДАРЯ

3.1. Праздники и почитаемые дни

3.2. Сезонные явления природы и календарь

3.3. Календарные даты и сроки хозяйственных работ

ГЛАВА 4. ОСЕННИЙ ПЕРИОД НАРОДНОГО КАЛЕНДАРЯ

4.1. Праздники и почитаемые дни

4.2. Сезонные изменения в природе и календарь

4.3. Праздники и сроки хозяйственных работ

4.4. Жатвенная обрядность

ГЛАВА 5. ЗИМНИЙ ПЕРИОД НАРОДНОГО КАЛЕНДАРЯ

5.1. Сезонные изменения в природе, хозяйственные занятия и 237 календарь

5.2. Поминальные обряды в осенний период

5.3. Праздники, обычаи и обряды от Рождества до Крещения, 244 Святки

5.4. Праздники и обряды Масленицы

ГЛАВА 6. СПЕЦИФИКА КАЛЕНДАРНОЙ ОБРЯДНОСТИ В 299 РЕГИОНАЛЬНЫХ, СОЦИАЛЬНЫХ, КОНФЕССИОНАЛЬНЫХ ГРУППАХ РУССКИХ ПРИКАМЬЯ. МЕЖЭТНИЧЕСКОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ

6.1. Локальные комплексы календарной обрядности в историко- 299 этнографических районах и этнографических группах русских Прикамья

6.2. Русское старообрядческое население Прикамья и влияние 313 конфессиональных факторов на развитие календарной обрядности

6.3. Специфика календарной обрядности русского 323 горнозаводского населения

6.4. Иноэтническое окружение и межэтническое взаимодействие 329 как фактор формирования специфики календарной обрядности

Введение диссертации2007 год, автореферат по истории, Черных, Александр Васильевич

Представленное исследование посвящено календарным праздникам и обрядам русского населения Пермского края в конце XIX - первой половине XX в. Несмотря на то, что тематика календарных праздников и обрядов русских отражена в многочисленных публикациях [Токарев, 1966. С.298-310; Золотова, 2001. С. 64-69; Золотова, 2002. С. 18-52], интерес к ней по-прежнему не ослабевает. Причину этого следует искать в самом феномене народного календаря, который, по мнению исследователей, составляет ядро всей традиционной культуры [Толстая, 2005. С.9], наиболее полно отражает традиционное мировоззрение, позволяет глубже понимать разносторонние грани народного мировосприятия [Фурсова, 2002. С.8]. Развернутость календарных традиций русских, органическая взаимосвязь основных комплексов народного календаря с другими элементами традиционной культуры позволяет исследователям характеризовать календарную обрядность «энциклопедией народного знания о мире», которая «вмещает целый ряд комплексов, в которых отражена хозяйственная, бытовая, фольклорная, мифопоэтическая и этнолингвистическая традиция народа» [Подюков, 2001. С.4]. А. Я. Гуревич отмечает, что немного найдется таких показателей культуры, которые в такой же степени характеризовали бы ее сущность, как понимание времени [Гуревич, 1972. С.84].

Повышенное внимание к традиционной народной культуре, в том числе к календарным праздникам и обрядам, в настоящее время обусловлено возросшим интересом общества к историческому и этнокультурному наследию. Востребованность научных исследований этнокультурной тематики на разных уровнях заключается в необходимости осмысления особенностей и закономерностей развития культуры, возможностей использования наследия в современном этнокультурном контексте. В этом аспекте научная актуальность связана и с современным общественным интересом, когда оказываются востребованы многие элементы народной культуры. Актуальность «распространения знаний об истории и культуре народов», «обеспечение оптимальных условий для развития национальных культур» подчеркнута в Концепции государственной национальной политики Российской Федерации [Щукина, 2006. С.79]. Сохранение и актуализация этнокультурного наследия народов Пермского края в настоящее время ставятся как одна из приоритетных задач национальной политики и Пермского края [Щукина, 2006. С.84].

Исследование календарных праздников и обрядов предпринято на материале одного из регионов - Пермского Прикамья. Изучение региональных вариантов традиционной культуры вызывает в последние годы все больший интерес [Мыльников, 1989. С.70], в процессе расселения русского этноса на огромных пространствах Евразии этническая культура приобретала локальные особенности, без изучения которых также невозможна ее адекватная характеристика.

Начало формирования русского населения Прикамья происходит на территории Верхнего Прикамья, Перми Великой, где уже в конце XV -начале XVI в. складывается очаг старожильческого населения. К началу XVII в. оно проживало в Чердынском и Соликамском уездах, вотчине Строгановых. Однако русское население было еще малочисленным. Так, в Соликамском уезде в 1579 г. кроме уездного центра с населением 201 человек мужского пола, 205 человек мужского пола проживало в 23 деревнях, 11 починках, 3 займищах. Основной поток переселенцев в этот период шел в Прикамье из районов Русского Севера [Чагин, 2005. С.34].

Процесс активного освоения южных районов начинается в XVII в. Русское население, выходцы Русского Севера и Северного Прикамья в этот период осваивают территорию поречья Сылвы и Ирени [Преображенский, 1956]. В этот же период русское население появляется в Южном Прикамье в нижнем течение Тулвы, по левобережью Камы, осваивая принадлежащие ранее башкирам земли. Продолжают осваиваться и районы Северного и Среднего Прикамья, Чердынский и Соликамский уезды. Основной поток миграций в Прикамье, как и в предыдущий период, шел с районов Европейского Севера России. Однако в освоении южных районов наряду с выходцами Русского Севера принимают участие переселенцы с Вятки, нижней Камы и Поволжья.

С середины XVII в. Прикамье приняло миграционную волну, связанную с расколом Русской церкви. Переселение в регион старообрядческого населения продолжалось и в XVIII в., и в XIX в. Крупные очаги старообрядческого населения сложились в Северном Прикамье, на территории Верхокамья, в Обвинском поречье, в юго-западном Прикамье, в заводских центрах. По числу старообрядцев Пермская губерния в XIX в. занимала одно из первых мест в России. По культурно-бытовым особенностям старообрядцы несколько отличались от соседнего русского населения, придерживающегося официальной церкви. Старообрядчество долго сохраняло, а в некоторых чертах и до настоящего времени сохраняет архаичные черты традиционной культуры, что нашло отражение и в бытовании некоторых специфических комплексов календарной обрядности в старообрядческих районах.

В XVIII в. Средний Урал привлек внимание правительства России своими месторождениями железных и медных руд высокого качества. Наличие полезных ископаемых, запасов леса, густой сети рек, развитого сельского хозяйства, а также компактность заселения способствовали промышленному освоению края. Становление горной промышленности в Прикамье, как и на всем Урале, не могло не отразиться на этнокультурных процессах. Возникновение горной металлургии происходило при участии местного населения, прежде всего русских крестьян. Из местного крестьянского населения формировались кадры работных людей для заводов. Одновременно появление на Среднем Урале заводов и заводских поселений обусловило приток нового населения из центральных промышленных районов России. Культура горнозаводского населения была близка крестьянской, однако на заводах рано познакомились с городскими формами культуры, что также придало определенную специфику традиционной календарной обрядности, бытовавшей в заводских поселках.

Формирование русского населения в последующие периоды происходило в основном за счет внутренних миграций. В XIX в. активно осваивались самые южные районы Пермского края. В этом процессе принимали участие как выходцы из Чердынского, Соликамского, Оханского уездов, так и переселенцы из Вятской губернии. Частновладельческие имения в Осинском и Красноуфимском уездах заселялись и крепостными крестьянами, перевезенными из Казанской, Костромской, Нижегородской и Курской губерний [Черных, 1998в. С.39-113]. Поздние переселенцы сохраняли особенности традиций мест выхода, придавшие некоторые специфические черты обрядности южных районов Пермского края.

Особенности формирования населения обусловили неоднородность русских традиций Прикамья. При этом традиции Северного Прикамья сохраняют близость севернорусским традициям. А в Южном Прикамье происходило взаимодействие северно- и среднерусских традиций. Изучение судеб русской традиционной культуры в Прикамье невозможно и без учета того влияния, которое оказало иноэтническое окружение, прежде всего финно-угорские (коми-пермяки, манси, удмурты, марийцы) и тюркские (татары и башкиры) народы. В то же время сходство хозяйственных занятий, единство природно-климатического ландшафта, географические, демографические, экономические, конфессиональные и прочие условия обусловили сближение разных переселенческих компонентов, на основе чего и формировался неповторимый этнокультурный облик русского населения различных районов Прикамья.

Таким образом, исследование календарных праздников и обрядов русского населения Прикамья актуально в нескольких аспектах: для решения научных задач изучения и реконструкции традиционной культуры восточнославянских народов; для исследования ряда аспектов региональной этнографии (прежде всего, выявление характерных особенностей этнокультурного облика русских Прикамья в контексте этногенетических связей с районами Русского Севера, Сибири, Поволжья и Приуралья в условиях адаптации к новым природно-климатическим, социальным и этнокультурным реалиям); для реализации прикладных задач современного этнокультурного и этносоциального развития региона.

Начало научного изучения календарных праздников и обрядов русских Прикамья следует отнести к первой половине XIX в. [Черных, 2005. С.243-261], именно в этот период появляются первые свидетельства о праздничной культуре русских региона. В работах историков Н. С. Попова, В. Н. Берха впервые помещены описания праздников и обрядовых циклов [Попов, 1804; Берх, 1821. С.109].

Новый этап в изучении темы начинается с середины XIX в., он характеризуется первым целенаправленным сбором материалов по народному календарю, появлением первых систематических и аналитических работ. Активизация собирательской деятельности в Прикамье во второй половине XIX века была связана с основанием в 1845 г. и деятельностью Русского Географического общества. В архив РГО было прислано более восьмидесяти корреспонденции из разных уездов Пермской губернии [Зеленин, 1916. С.989-1056], часть из них была впоследствии опубликована в местной и периодической печати [Петухов, 1864; Буевский, 1858. С.141-165; Овчинников, 1892. С.130-141]. С середины XIX в. начинается не только собирание, но и публикация разнообразных материалов по этнографии Прикамья в научных сборниках и периодической печати. Среди исследований этого периода следует назвать работы Н. Корнаухова [Корнаухов, 1858. С.49-58], С. Буевского [Буевский, 1858. С.141-165], Д. А. Петухова [Петухов, 1864. С.205]. Немногочисленные, часто достаточно фрагментарные, сведения о народных календарных традициях встречаются и в корреспонденциях, помещенных в пермской периодической печати [Материалы для этнографии, 1863; Пономарев, 1885; Пономарев, 1897].

Начало 1890-х гг. ознаменовалось выходом нескольких значимых публикаций, посвященных календарной обрядности русских Прикамья. Среди них заметно выделяется работа Н. Л. Скалозубова «Народный календарь: праздники, дни святых, особо чтимых народом, поверья, приметы о погоде, обычаи и сроки сельскохозяйственных работ» [Скалозубов, 1893. С.3-21]. Публикация Н. Л. Скалозубова является одной из наиболее полных работ по календарным традициям Среднего Урала конца XIX века, в которой представлен весь календарный год крестьянина-земледельца. В это же время появляется статья краеведа Ф. А. Теплоухова «Народное празднество «Три елочки» в Богородской волости Пермского уезда» [Теплоухов, 1892. С. 138148]. Автором детально рассматриваются «гуляния», или «игрища», приуроченные к Троицкому Заговенью и Радольнице, бытовавшие в западной части Пермского и Соликамского уездов. Уникальный материал позволяет автору впервые на пермском материале рассмотреть вопрос взаимодействия русского и финно-угорского населения Прикамья, использования русским населением святилищ древних финно-угров в обрядовой практике. Монографическое описание троицкой обрядности с. Богородского Красноуфимского уезда в 1895 г. выполнил Я. Г. Безруков. В статье «Завивание венков и снаряжение березки на Троицкой неделе.» автор со всей точностью описал обряды, приуроченные к Троицкой неделе. Опубликованный материал сохраняет научную значимость, ибо по полноте описания нет ему равного даже в масштабе всего Среднего Урала [Безруков, 1895. С.57-87].

Следует отметить, что в XIX в. была заложена источниковая база, ставшая основой для дальнейших научных исследований, намечены основные направления и проблемы изучения народного календаря русских Прикамья. Несомненная ценность этих материалов в том, что они собирались в период активного бытования явлений традиционной праздничной культуры. Многие ритуальные формы народного календаря исчезли и в более поздний период не фиксировались исследователями. В то же время исследования этого периода крайне фрагментарны как тематически, так и географически, не позволяют в полной мере представить особенности календарной обрядности русских Пермского Прикамья.

В начале и первой половине XX в. изучение календарных праздников и обрядов русских Прикамья не активизировалось. Лишь некоторые этнографические материалы о народном календаре попали в поле зрения историков, писателей и этнографов [Кривощеков, 1914. С.805; Ончуков, 1901. С.37-74; Белдыцкий, 1901; Верхоланцев, 1913; Шмаков, 1916; Серебренников, 1928. С.124; Богословский, 1927. С.105-117; Богословский, 1924. С.70-83]. В конце 1920-х гг. наметился отход исследователей от разработки проблем календарных праздников и обрядов. С одной стороны, это было связано с идеологическими установками: изучение верований, обрядов и всей традиционной культуры русского крестьянства оказалось законсервированным [Виноградова, 1994. С. 16-17]. С другой стороны, значительное ослабление интереса к календарной обрядности именно в этот период вызвано кризисом методологической базы [Пропп, 1963. С. 14].

Интерес к тематике традиционных календарных праздников и обрядов вновь проявился с 1950-х гг., что отразилось в появлении значительных обобщающих методологических исследований по русскому народному календарю [Чичеров, 1956. С.216-236; Чичеров, 1957; Пропп, 1963]. В это же время, с 1950-х гг., активизировались экспедиционные исследования в регионах, в том числе и в Прикамье, однако внимание исследователей, работавших в Пермской области, на этом этапе было обращено в большей степени на изучение проблем материальной культуры [Маслова, 1960. С.72-171; Чагин, 1996. С.99-101]. В 1972 г. началось системное и комплексное изучение археографами района верховьев р. Камы, так называемого Верхокамья [Кобяк, 1982. С.20]. В контексте изучения духовной культуры русского старообрядческого населения этого региона внимание исследователей привлекли и материалы народного календаря. Календарные праздники и обряды русского старообрядческого населения Верхокамья получили освещение в статье С.Е.Никитиной [Никитина, 1982. С.91-126]. Автором были проанализированы основные празднично-обрядовые циклы: святочный, масленичный, пасхальный, троицкий, жатвенный. Приведенные материалы свидетельствуют о бытовании у старообрядцев-беспоповцев всех основных циклов календарной обрядности. Впервые на пермском материале С. Е. Никитина поставила проблему конфессиональных особенностей и их влияния на бытование календарной обрядности.

Новый этап в изучении календарных праздников и обрядов русского населения Прикамья начинается с 1990-х гг. В этот период всесторонне исследуются локальные традиции, к изучению которых обращались почти все пермские этнографы и фольклористы. Народный календарь старообрядческого населения верховьев р. Колва (Чердынский район) был исследован Г. Н. Чагиным [Чагин, 1994. С.73-75; 1998г], русского населения Обвинского и Косьвинского поречья - О. JI. Кутьевым [Кутьев, 1997. С.24-32], Карагайского, Нытвенского, Гайнского районов - И. А. Подюковым [Подюков, 2004а; Нытва, 2001; Деревня Монастырь, 2003], ряд исследований локальных традиций предпринят автором настоящей работы [Сайгатка, 2003; Черных, 2003а].

Второе направление современных исследований календарной обрядности русских Прикамья связано с появлением обобщающих работ по народному календарю русского населения Прикамья и Среднего Урала. Одним из исследователей, который первым обратился к данной проблематике на примере Среднего Урала, следует считать Г. Н. Чагина. Он впервые дает целостное и системное представление о народном календаре русских Среднего Урала, о наполняемости его основных праздничных и обрядовых циклов [Чагин, 1993а]. Определенную веху в истории изучения календарных праздников и обрядов русских Прикамья следует связывать с выходом монографии И. А. Подюкова «Круговорот жизни: Народный календарь Прикамья» [Подюков, 2001]. Автор комментирует символику календарных праздников, анализирует отражение в народном календаре архаичных мифологических представлений. Основным результатом указанной работы является вывод об устойчивой сохранности в календарной обрядности русского населения Прикамья архаических элементов, обрядовых форм, происхождение которых связано с древним осмыслением времени и мифологической моделью мира. Итоги исследований различных аспектов календарной традиции Прикамья также нашли отражение в ряде публикаций автора настоящей работы [Черных, 1994. С.391-393; 1998а; 19986; 1999в; 2001г; 2002а; 20026; 2002в; 20036; 2003в; 2004].

Таким образом, период 1990-х - 2000-х гг. ознаменовался резким подъемом интереса к традиционной культуре народов Прикамья. Календарные праздники и обряды вошли в круг исследовательских интересов этнографов, фольклористов, диалектологов, музыковедов. Именно в этот период в научный оборот было введено значительное число новых архивных и полевых материалов. Впервые было предпринято целостное описание календарной обрядности русских региона в контексте особенностей формирования населения, были осмыслены факторы, влияющие на проявление особенностей народного календаря в отдельных локальных традициях. Одной из особенностей современных подходов к изучению народного календаря стало появление совместных исследований разных специалистов, изучающих традиционную культуру, использование в комплексе для реконструкции календарной обрядности этнографических, лингвистических и фольклорных материалов. К этому времени относится наибольшее число публикаций по русскому народному календарю Прикамья за весь период его изучения, что связано в целом с тенденцией активизации научных исследований традиционной культуры народов России и Прикамья.

Сбор материалов и изучение календарной обрядности русских Прикамья проводились на протяжении более чем двухсот лет. Основными итогами стало накопление значительного комплекса источникового материала, появление целого ряда публикаций, раскрывающих как отдельные обрядовые, так и локальные особенности народного календаря в регионе. В разные периоды интерес к календарным праздникам то ослабевал, то активизировался вновь. Наиболее плодотворными в изучении этой темы оказались вторая половина XIX в. и 50-80-е гг. XX в. Особое место духовная культура (и календарная обрядность как ее составная часть) заняла в научных исследованиях в 1990-2000-е гг. Со второй половины XX в. исследования народного календаря русских Пермского края перешли от фрагментарных и несистематических характеристик к обобщающим аналитическим работам по отдельным обрядовым комплексам или локальным традициям. В работах этнографов, фольклористов, лингвистов, историков предлагаются разные методические подходы к осмыслению феномена календарной обрядности, разные аспекты изучения темы.

Ценность и значение историографического наследия бесспорны. Имеющиеся труды содержат богатый источниковый материал, в них намечены основные особенности структуры народного календаря региона и описаны отдельные обрядовые комплексы. В то же время проведенный историографический обзор по календарной обрядности русских Пермского Прикамья указывает на неразработанность многих аспектов проблемы. Не в полной мере раскрыта специфика пермских традиций народного календаря на фоне других русских регионов, не показано своеобразие региональных, конфессиональных, социальных и других групп русского населения по их отношению к календарной традиции. Отсутствует картографирование и описание ареальных аспектов народного календаря Прикамья. Наконец, до настоящего времени нет обобщающего описания различных аспектов календарных праздников и обрядов русских Прикамья, которое бы в комплексе соотносило собственно календарную традицию, хозяйственную и семейную (свадебную, поминальную) обрядность.

В данном исследовании объектом изучения избрано русское население Пермского Прикамья. Географические характеристики Пермского края, выделенность и обособленность среди соседних регионов, его бассейновый характер (территория края соответствует речной системе р. Кама и ее притоков), сходство хозяйственных занятий, исторические, географические, демографические, экономические, конфессиональные и прочие условия позволяют рассматривать Прикамье как сложившийся географический, социально-экономический и этнокультурный регион [Зырянов, 2006. С.228-229]. Общность исторических судеб, единый природно-географический ландшафт обусловили определенное единство традиционной культуры русских на всей территории Прикамья, привели к формированию специфических черт, регионального своеобразия в сравнении с русскими других регионов [На путях, 1989. С.76; Чагин, 1995. С.5]. Основную часть населения Прикамья составляет русское старожильческое население, формирование которого происходило в период со второй половины XVI до начала XIX в. Старожильческое население обладает устойчивым русским этническим самосознанием, отдельный уровень самосознания связывается с осмыслением региона проживания. Все это позволяет рассматривать русское население Пермского Прикамья как одну из этнотерриториальных групп этноса [Народы России, 1994. С.284].

В то же время в едином массиве русских Прикамья, обладающих общностью основных этнических признаков (самосознания, языка, культурно-бытовых особенностей), имеются различного уровня внутренние этнические подразделения, возникающие под влиянием ряда факторов (особенностей истории заселения того или иного региона, различного социального статуса, конфессиональной принадлежности, проживания в условиях инокультурного окружения и т.д.). На территории Прикамья по особенностям традиционной культуры выделяются несколько этнографических зон (районов) и, соответственно, групп русского населения. Географически Пермское Прикамье условно разделяется на северо-восточное Прикамье, включающее русских Чердынского, Соликамского, Красновишерского, частью Александровского, Усольского районов; северозападное Прикамье, или районы Коми-Пермяцкого округа. Характерные особенности культуры характеризуют русские традиции Обвинского поречья и Верхокамья (Ильинский, Карагайский, Верещагинский, Сивинский районы), Чусовское поречье (Чусовской район); Сылвенско-Иренское поречье, включающее русское население Кунгурского, Ординского, Суксунского районов. Специфическую этнографическую зону составляют русские юго-западного Прикамья. Мозаичностью отличаются русские традиции центрального историко-этнографического района, территории самых южных районов Пермского края. Предложенная карта историко-этнографических районов в некоторых чертах совпадает с картой распространения русских говоров [Полякова, 1998. С. 4-30; Даль, 1978. С. LVIII]. К отдельной группе русского населения Пермского края можно отнести горнозаводское население, жителей уральских горных заводов, -«заводских». В историко-этнографическую группу русских выделено старообрядческое население региона, представленное в Прикамье разными согласиями.

Специфика объекта исследования обусловила и некоторые особенности структуры настоящей работы. Первые главы работы посвящены рассмотрению сложившегося регионального комплекса календарной обрядности региона. Атрибутация отдельных локальных комплексов, присущих той или иной группе населения региона, уточняется в них лишь в случае необходимости. В то же время в последней главе работы рассматриваются сложившиеся локальные комплексы календарной обрядности в территориальных, конфессиональных и социальных группах русского населения Прикамья и выявляются причины формирования их своеобразия. Именно такой подход, с нашей точки зрения, позволяет дать наиболее полную характеристику явлений традиционной культуры русских Пермского края - в их исторической эволюции и функциональной вариантности.

Предметом исследования является один из комплексов традиционной культуры - календарные праздники и обряды. Понятие «календарь» употребляется в разных значениях. В узком значении календарем принято называть определенную систему продолжительных промежутков времени с подразделениями их на отдельные, более короткие периоды (годы, месяцы, недели, дни) [Климишин, 1985. С.7]. Более широкое определение календаря связано с совокупностью разнообразных знаний о природе, обществе и человеке и их традиционном использовании [Климов, 2005. С.35]. Исходя из последнего определения возможно определять и понятие «календарная обрядность», «календарный обряд», под которыми понимаются такие, которые исполняются индивидуально или коллективно периодически в определенные моменты годового цикла. Календарные обряды характеризуются приуроченностью к природно-фенологическим изменениям, циклам хозяйственных работ, датам церковного и гражданского календаря.

При этом предмет изучения рассматривается в широком контексте, нежели обычно принято в этнографических исследованиях, под «календарными» понимается значительная часть проявлений традиционной культуры, включающая не только ритуальные действия, но и фольклорные тексты, мифологические представления, терминологию и фразеологию. Такой подход к предмету исследования связан с осмыслением календарной обрядности как целостной системы, неразрывно связанной с другими компонентами мировоззренческих представлений о мире и человеке.

Целью настоящей работы является реконструкция комплекса календарных праздников и обрядов русского населения Пермского края, выявление внутренней структуры и содержания в системе традиционной культуры, выделение региональной специфики в период конца XIX -середины XX в.

Для достижения поставленной цели были сформулированы основные задачи:

1. Рассмотреть категорию времени в системе традиционного мировоззрения.

2. Определить специфику отдельных празднично-обрядовых комплексов, их место, значение и роль в календарной обрядности.

3. Выявить функции, семантику и специфику ритуальных форм в содержании празднично-обрядовых циклов.

4. Определить связь культурных форм народного календаря с другими элементами традиционных мировоззренческих представлений.

5. Выявить региональные и локальные особенности календарной обрядности русских с учетом влияния природно-климатических, хозяйственных, исторических, социальных факторов, иноэтнического окружения.

Территориальные рамки исследования определены естественным географическим и историческим районированием Среднего Урала и охватывают территорию западной его части - Пермского Прикамья. В данном случае Прикамьем нами обозначается не район бассейна реки Камы, а лишь Пермская его часть, относящаяся в настоящее время в административном отношении к Пермскому краю1. В XIX - начале XX вв. эта территория большей частью относилась к западной части Пермской губернии и была включена в уезды Красноуфимский, Кунгурский, Осинский, Оханский, Пермский, Соликамский и Чердынский. Особенности географического положения во многом определили судьбы традиционной культуры русских региона. Именно эта территория, как отмечают исследователи, «находилась на магистральном пути из Поморья (Русского Севера) в Сибирь, а позднее - из центральных европейских районов во всю азиатскую часть государства» [Чагин, 1995. С.5], Прикамье исторически тесно связано с другими российскими регионами: Русским Севером, Поволжьем и Приуральем, Вятским краем, Сибирью.

Хронологические рамки исследования охватывают период с конца XIX - первой половины XX в. Выбор хронологических рамок исследования

1 До 2005 г., когда был образован новый субъект Российской Федерации - Пермский край, эта территория включала две административные единицы - Пермскую область и Коми-Пермяцкий автономный округ. Так как большая часть полевых исследований, как и подготовка глав работы, проводились до 2005 г., в работе используются определения как Пермский край, так и Пермская область и Коми-Пермяцкий округ. Административные районы Пермского края также приведены на момент конца XX - начала XXI в. обусловлен несколькими причинами: с одной стороны, степенью сохранения календарной обрядности как целостного комплекса и его реальным функционированием, а с другой - репрезентативностью источниковой базы, позволяющей в полной мере произвести реконструкцию системы народного календаря. Определение нижней хронологической границы работы в большей степени обусловлено состоянием источниковой базы, так как архивные, опубликованные и другие виды источников дают лишь фрагментарные сведения о календарной обрядности региона более раннего периода и не позволяют провести системный анализ. В то же время хронологические рамки (конец XIX - середина XX в.) позволяют использовать для реконструкции целый комплекс источников, и в том числе наиболее массовый полевой материал, репрезентативно отражающий календарную обрядность региона с конца XIX в. и в более поздний период. Верхний хронологический рубеж определяется серединой XX в., периодом активного разрушения традиционной культуры в результате проведенных ранее и проводимых социально-экономических преобразований (коллективизация и индустриализация, укрупнение деревень, миграции населения) и идеологических установок. В этот период происходит разрушение календарной обрядности как целостной системы, трансформация отдельных ее компонентов. Аспекты деградации, нивелирования календарной традиции в более позднее время, несомненно, могут стать предметом самостоятельного изучения, однако выходят за рамки задач нашего исследования.

Таким образом, хронологические рамки работы включают период активного бытования календарной обрядности как целостного комплекса в системе традиционной культуры, исследование именно этого периода обеспечено репрезентативной источниковой базой, что и позволяет в полной мере провести реконструкцию явлений народного календаря, согласно цели и задачам работы. При необходимости проследить эволюцию или трансформацию явления, важную для понимания его внутреннего содержания, определить истоки мировоззренческих представлений, начальная граница отодвигается в прошлое, а конечная приближается к настоящему времени.

Методология и методика работы

Традиционный народный календарь русских, с учетом региональных традиций, - явление сложное и многоаспектное. Его интерпретация возможна в рамках различных методологических приемов. Основные концептуальные подходы исследования:

1. Комплексный подход - календарные праздники и обряды русских Прикамья рассматриваются как целостная система, в совокупности всех ее проявлений. Значительное внимание уделено не только материалам, раскрывающим содержание праздников, обычаев и обрядов, но и терминологии и фразеологии, мифологическим представлениям, фольклорным текстам, т.е. практически всем проявлениям традиционной культуры, так или иначе соотносимым с календарной обрядностью.

Обращение к методологии нескольких научных дисциплин обусловлено самим предметом исследования, интерпретация которого в рамках этнографического исследования невозможна без анализа терминологического и лексического материала, фольклорных текстов. Использование в работе значительного числа лингвистического материала обусловлено тем, что терминология календарной обрядности является выражением культурной семантики того или иного обряда или праздника [Harris, 1989. S.58-79]. Только в этом случае достигается определенная целостность в изучении календарной обрядности. Комплексность и интеграция методов и подходов к изучению традиционной культуры является одним из современных направлений в ее изучении [Путилов, 1994. С.225; Гура, 1997. С.12; Козлова, 2006. С.24].

2. Контекстуальный подход - календарная обрядность исследуется как составной компонент традиционной культуры, что диктует необходимость обращения к народному мировоззрению, к космологии, хозяйственным, семейным и бытовым традициям. Такой подход позволяет прояснить семантику анализируемых явлений в контексте народной культуры.

Представления о времени, структура, содержание и семантика праздников и празднично-обрядовых циклов соотносятся с основными представлениями о том или ином сезоне или периоде года. Рассматривать обрядовую наполняемость каждого праздника целесообразно только в контексте обрядности всего периода . Условность календарной приуроченности и подвижность многих ритуалов в течение сезона являются главными причинами существенной вариативности локальных традиций. В структуре народного календаря та или иная праздничная или другая почитаемая дата становится «узловым пунктом», собирающим вокруг себя значительное число обычаев. В то же время при всем единстве символики, характерной для празднично-обрядового цикла того или иного сезона года, содержание праздника отличает неповторимость и только ему присущий набор основных элементов.

3. Сравнительный подход - в исследовании предпринят анализ одного из региональных вариантов календарной обрядности, представляющей составную и органическую часть русской и восточнославянской традиционной культуры и проецирующей в локальных и региональных вариантах комплекс мировоззренческих представлений, культурных форм и их вариантов. Региональный и локальные комплексы календарной обрядности в поликультурном регионе, каким представляется Пермское Прикамье, соотносятся с особенностями этнокультурного ландшафта региона. Единство и локальные отличия в календарной обрядности русских Прикамья обусловлены прежде всего историей формирования, процессами приспособления к новым природно-климатическим и этнокультурным реалиям. 2

Нам близок подход Т. А. Агапкиной, которая также отмечает, что «каждый сезон -самостоятельный фрагмент годового круга, со своими особыми мифопоэтическими константами, которые и формируют неповторимый образ этого сезона» [Агапкина, 2004. С.23].

Сравнительный анализ позволяет выявить механизмы трансляции этнокультурных традиций, степень сохранения универсальных и проявления специфических черт этнической культуры, степень подвижности и вариативности инноваций. В конечном итоге этот подход позволяет оценить адаптационный потенциал этноса в условиях формирования и функционирования регионального культурного комплекса.

Существенными для нашего исследования представляются и следующие методологические позиции:

- Календарная обрядность русских Прикамья рассматривается как сложившийся традиционный комплекс обрядности. Понятие «традиции» используется для обозначения связей настоящего с прошлым, для указания того, что речь идет о миропонимании, сложившемся в эпоху мифопоэтического мышления и постепенно эволюционировавшем, изменявшемся, но в общих чертах сохранившемся в некоторых обществах до начала XX в. [Традиционное мировоззрение, 1988. С.6]. При помощи традиции совершается определенный отбор, стереотипизация опыта и передача стереотипов, которые затем опять воспроизводятся [Чистов, 1981. С.105-107; Маркарян, 1981. С.78-96; Арутюнов, 1989. С.160-165].

- Календарные праздники и обряды анализируются по основным сезонам (весна, лето, осень, зима), деление на которые связано как с природно-фенологическими изменениями, мифологически осмысленными в народном мировоззрении, так и с основными хозяйственными циклами. В главах работы праздники и почитаемые дни даны не столько в хронологической последовательности, сколько в контексте доминирующих в данном сезоне культурных концептов. Эти основные концепты, связанные с тем или иным сезоном, как правило, не приурочены к одному празднику или праздничному циклу, а являются для времени года сквозными (например, в летнем цикле отдельные разделы посвящены сенокосной обрядности, «грозным» праздникам, запретам и предписаниям на первые плоды). Под понятием «культурный концепт» в этом случае нами рассматривается представленность в обрядовой традиции специфической глубинной культурно значимой идеи, образного понятия, обобщенного представления, какого-либо доминирующего символа национальной культуры (символика грома, символика первого и пр.). Концепт детерминируется этнически определенной культурой и значим для конкретной этнолингвосоциокультурной общности. В то же время при исследовании обрядности каждого сезона сохранена общая смысловая структура: представления и ритуалы, связанные с осмыслением комплекса сезонных природно-климатических изменений, обрядность хозяйственных циклов, основные празднично-обрядовые циклы.

- Значимым явилось и пристальное внимание к локальным вариантам тех или иных проявлений календарной обрядности. Духовная культура, по определению В. А. Лапина, представляется как «система локальных традиций», что можно отнести и к другим проявлениям традиционной культуры. В свою очередь локальная традиция является сложным историко-культурным феноменом, сформировавшимся под воздействием множества разнообразных факторов. Понятие локальной традиции «предполагает территориально любой по масштабу, но при этом обоснованно ограниченный или выделенный ареал» [Лапин, 1995. С. 177]. Анализ ареалов распространения явления выступает важным инструментарием этнологического исследования [Толстая, 1995. С.2-6; Иванова, 2005. С.117; Морозов, 2005. С. 118]. Применительно к Пермскому краю изучение народной культуры также невозможно без учета ареалов распространения того или иного явления, связанных с особенностями формирования населения, его социальным и конфессиональным составом, иноэтническим окружением.

В основу анализа собранного материала были положены методологические приемы, используемые в исследованиях традиционной культуры. Определяющими явились положения:

- Историко-этнографических исследований В. И. Чичерова,

B. К. Соколовой, М. М. Громыко, Т. А. Бернштам, И. Ю. Винокуровой, Е.В.Поповой [Чичеров, 1957; Громыко, 1975; 1986; Соколова, 1979; Бернштам, 1988; 1995; Винокурова, 1994; Попова, 2004]. Важными в методологическом отношении в рамках этого направления явились исследования, характеризующие локальные и региональные традиции русских других регионов, Ф. Ф. Болонева, Е. Ф. Фурсовой, Г. В. Любимовой, Т. Н. Золотовой и др. [Болонев, 1978; Золотова, 2002; Фурсова, 2002, 2003; Любимова, 2004; Ведерникова, 1991]. В этих исследованиях предприняты попытки анализа календарной обрядности русских региона в контексте особенностей формирования его населения, его социальных, конфессиональных и этнокультурных особенностей.

- Методологические подходы этнолингвистических исследований славянской духовной культуры под руководством академика Н. И. Толстого, позволяющих «вскрыть глубинные истоки календарных традиций, механизмы их функционирования на фоне славянской обрядности в целом» [Подюков, 2001. С.6]. Особенности предложенного подхода заключаются в первую очередь в интеграции методов языкознания, мифологии, фольклористики и этнографии. Традиционная духовная культура представляется как органический синтез словесных форм, фольклорных текстов, обрядовых действий, верований и представлений, на основе комплексного исследования которых возможна реконструкция архаичной картины мира и мифопоэтических ее основ. Среди целой серии этнолингвистических исследований особый интерес для нашей работы в методологическом отношении представляют публикации Н. И. Толстого,

C. М. Толстой, Л. Н. Виноградовой и других авторов, посвященные календарной обрядности [Агапкина, 1998. С. 11-20; 1989. С.230-253; Виноградова, 1982, 2000; Толстая, 1986а. С.22-27; 19866. С.18-22; 1986в. С. 178-242; 1986г. С.8-11; 1986д. С.27-30; 1997. С.105-109; 2005; Толстой, 1978. С.75-120; 1981а. С.87-98; 19816. С. 44-121; 1982. С.49-83; 1986. С.14-18;

2003]. Наиболее полное исследование весенне-летней календарной обрядности славянских народов в рамках этнолингвистического подхода было предпринято Т. А. Агапкиной [Агапкина, 2000; 2002]. Подходы, предложенные исследователем, оказали существенное влияние при подготовке нашей работы.

- Широкое применение в работе нашли структурно-функциональные и структурно-типологические подходы, предложенные Б. Малиновским, В. Я. Проппом, П. Е. Богатыревым [Малиновский, 2004а, 20046; Пропп, 1963; Богатырев, 1971]. Наиболее близким нам представляется подход В.Я.Проппа, предложенный в работе «Русские аграрные праздники», в которой автор рассматривает и анализирует элементы календарной обрядности в более широком контексте, нежели один праздник или праздничный цикл, повторяющиеся элементы им прослежены на материале всего годового цикла. Исследователем среди разнообразных вариантов и форм народного календаря обрядности выделены некоторые основные элементы, он обратил внимание на их повторяемость в различных обрядовых комплексах и проницаемость структуры ритуалов [Пропп, 1963]. П.Г. Богатырев указывал на полифункциональность ритуальных символов и отмечал необходимость рассматривать каждый обычай в широком культурном контексте [Богатырев, 1971. С.387].

- Большое значение для диссертации имели исследования, посвященные анализу мифологической картины мира русских на основе семиотического похода: Д. К. Зеленина, В. В. Иванова, В. Н. Топорова, Т. В. Цивьян, А. Я. Гуревича, Е. М. Мелетинского, Ю. М. Лотмана, Б. А. Успенского, А. К. Байбурина [Лотман, 1992; Успенский, 1982; Байбурин, 1993; Иванов, 1965, 1974, 1975; Цивьян, 1985; Мелетинский, 1976, 2000; Гуревич, 1981; Zelenin, 1927]. Опираясь на методологическую основу исследований в этом направлении, возможно реконструировать некоторые архаичные пласты мифологических верований, рудименты которых сохранились в более поздних обрядовых формах, а также рассматривать народный календарь в контексте традиционной картины мира, во взаимосвязи с другими комплексами.

Исследование построено на использовании как основных общенаучных методов анализа, синтеза, аналогии, систематизации и классификации, так и методов современного исторического исследования: принципах историзма, объективности, конкретности, интеграции различных видов источникового материала.

В то же время предмет исследования, цели и задачи работы определили использование специальных методов. Для сбора эмпирического материала использовались методические приемы полевого этнографического исследования (см. раздел о полевых источниках). Основными для систематизации и анализа материалов работы служат сравнительно-типологический и сравнительно-исторический методы этнографического исследования. Использование типологического анализа позволяет обобщить обширный и разнообразный эмпирический материал, выделить основные типологические элементы в структуре каждого праздничного и обрядового цикла (как на синхронном, так и диахронном уровнях), выявить наиболее универсальные и уникальные варианты форм обрядности, общие и локальные ее проявления, своеобразие календарной обрядности русских Пермского Прикамья на фоне русских календарных традиций других регионов. Частным методом в рамках сравнительно-типологического подхода следует назвать метод картографирования и выявления ареалов распространения основных типологических обрядовых форм и народной терминологии. Сравнительно-исторический метод необходим для проведения анализа явления в его развитии, во взаимосвязи с другими составляющими традиционной культуры, в контексте формирования этнокультурного ландшафта региона, во взаимосвязи с этническими культурами финно-угорских и тюркских народов Прикамья, при учете социальных и конфессиональных особенностей отдельных территорий и групп русского населения края.

В качестве одного из подходов исследования определено изучение календарной обрядности Пермского Прикамья как системы с учетом различных семантических, структурных и предметных связей с различными областями традиционной культуры русских, что предполагает структурно-функциональный анализ в рамках современного системного подхода.

Использование современных методологических подходов к анализу регионального варианта народного календаря русских, выбранных методов изучения создает надежную базу для достижения цели и решения задач исследования.

Источниковой базой исследования послужил корпус источников, включающий полевые материалы, а также архивные материалы собрания ряда центральных, краевых (областных) и районных архивных и музейных учреждений, опубликованные источники и литература.

Основной источниковой базой настоящей работы стали полевые этнографические материалы. Экспедиционные исследования позволили собрать новый разнообразный и обширный материал, раскрывающий основные комплексы календарной обрядности. За период с 1992 по 2007 г. автор принимал участие и являлся руководителем более 50 экспедиционных выездов на территории значительной части Пермского края (Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа), организованных Институтом истории и археологии УрО РАН, Пермским государственным университетом, Пермским государственным педагогическим университетом, Пермским краевым музеем. Полевыми исследованиями были охвачены районы как Северного, так и Южного Прикамья, все основные ареалы проживания русского населения в крае, всего полевые исследования охватили 25 административных районов из 34 сельских территорий современного Пермского края, а также 6 районов сопредельных территорий: Кировской и Свердловской областей, Республик Татарстан и Марий Эл (см. Список маршрутов экспедиций; Приложение № 3, карта № 1). В некоторых районах полевые работы велись на протяжении нескольких лет (в

Куединском районе Пермского края было проведено сплошное обследование всех русских населенных пунктов района в течение 11 экспедиционных выездов, в Суксунском районе - в течение 8 экспедиций). При проведении полевой работы, прежде всего, для уточнения ареального распространения того или иного явления, учитывались особенности расселения в разных районах Прикамья. В ходе многолетней полевой работы изучалось как старожильческое население, так и традиции более поздних переселенцев, группы разного социального статуса: сельское и заводское, в меньшей степени - городское население, помещичьи и государственные крестьяне, частновладельческое и казенное заводское население. Исследовались и различные конфессиональные группы: православные и старообрядцы (поморские, белокриницкие, беглопоповские, часовенные, бегуны или странники). Особое внимание уделялось полевой работе в зонах активных межэтнических контактов, где русское население проживало по соседству с коми-пермяками, татарами, башкирами, удмуртами, марийцами.

Сбор полевого материала по календарной обрядности осуществлялся по специально разработанной автором программе (см. Приложение № 1; Черных, 2002в). Основной объем полевого этнографического материала был получен от информаторов 1900-1920 г.р. (Приложение №2). Собранная информация отражает состояние традиции с конца XIX - первой половины XX в., т.е. в хронологических рамках данного исследования. В то же время, полученные материалы о бытовании праздников и обрядов во второй половине XX в., прежде всего наблюдения над современным состоянием календарной традиции, позволяли глубже вникнуть в смысл обрядовых действий. Сопровождение полученных наблюдений комментариями информаторов об их раннем бытовании обеспечивало возможность их использования для реконструкции календарной обрядности более раннего периода.

Во время полевой работы использовались разные методы сбора материала. Как основной при сборе информации применялся метод интервью. Методом непосредственного наблюдения фиксировались бытующие в настоящее время праздничные и обрядовые комплексы, проводилась также видео- и фотофиксация календарных праздников и обрядов, предметов материальной культуры, задействованных в ходе подготовки и проведения праздника, в ритуальных действиях (предметы, используемые для украшения жилища, праздничные атрибуты и т.д.). При проведении полевого исследования значительное внимание уделялось не только описанию обрядовых комплексов, но и фольклорному, лексическому и терминологическому материалу, фиксировались названия и эпитеты праздников и обрядов, пословицы, поговорки, приметы, запреты, тексты обрядовых песен, наговоров, быличек, связанные с праздниками или почитаемыми днями. При интервьюировании учитывались процессы эволюции и трансформации календарной обрядности. При изучении такого рода материалов учитывался возраст информатора, а при фиксации рассказа констатировалось время бытования именно такого варианта обряда или праздника, что и позволяло выявить эволюцию обрядности, причины, активизирующие или замедляющие этот процесс. Сложность сбора подобного рода материала требует большой теоретической и практической подготовленности полевого исследования [Черных, 2002в. С.10-12; Черных, 1999д. С.227]. В исследовании многие полевые материалы широко цитируются. При этом мы старались как можно полнее сохранить основные стилистические, стилевые и лексические особенности диалектной речи.

При сборе полевого материала, работе с экспедиционными источниками возникает проблема адекватности, объективности полученной информации (в силу ограниченности возможностей памяти человека, сложности в определении временной стратиграфии и т.д.) [Владыкин, 1994. С.32; Фурсова, 2002. С.14-15]. Достоверность полученных в ходе полевых исследований материалов была обеспечена массовым характером, повторяемостью, фиксацией значительного числа описаний праздника и обряда даже в рамках одной локальной традиции, множественностью вариантов, отражающих осмысление явления разными носителями традиции, взаимодополняемостью и взаимопроверяемостью полевых другими видами источников.

В целом в результате многолетних экспедиционных исследований накоплен значительный свод полевых данных, охватывающий большую часть территории расселения русских в Пермском крае. Собранный полевой материал позволяет в полной мере провести реконструкцию календарной обрядности как в целом на территории региона, так и отдельных локальных комплексов, выявить ареалы распространения того или иного явления.

Значимость именно полевых источников определяется и тем, что все другие источники, даже в совокупности, не позволяют составить целостного представления о народном календаре русского населения региона. В то же время полевые материалы, собранные в конце XX - начале XXI вв., когда большая часть информаторов застала календарную традицию в период угасания, обусловили необходимость использования для реконструкции источников более раннего периода, конца XIX - начала XX вв., как опубликованных, так и из архивных и музейных собраний.

Архивные собрания позволили получить материал, отражающий бытование тех или иных обрядовых комплексов с середины XIX до начала XX в. Самые ранние источники, датируемые серединой - второй половиной XIX в., изучались в архиве Русского географического общества (Санкт-Петербург). Среди корреспонденций из Пермской губернии, раскрывающих различные стороны традиционной культуры русских, есть сведения о календарных праздниках и обрядах (АРГО. XXIX. 5,6,9,24,25,31,61,68,77. [Зеленин, 1916. С.989-1056]). Значительный пласт этнографических материалов, датируемых второй половиной XIX - началом XX вв., был почерпнут в фондах Государственного архива Пермской области. Этнографические описания содержатся в основном в двух фондах: «Научно-промышленного музея» (ГАПО. Ф. 680. On. 1. Д. 180) и личном фонде фольклориста П.С.Богословского (ГАПО. Ф. 973. On. 1. ДД. 288,296).

Отдельные этнографические и фольклорные рукописные материалы имеются в музейных собраниях. С одной стороны, это описания середины XIX -первой половины XX в., выполненные различными авторами на основе личных наблюдений или воспоминаний. Наиболее значительная коллекция такого рода источников хранится в Чердынском краеведческом музее (ЧКМ №2691; 3009; 4655; 1100; НВ 983), следует отметить рукописи В. Попова, М. В. Мазунина, П. И. Шевелева, содержащие в том числе описания праздничного календаря русских крестьян Прикамья. Отдельные рукописи, подготовленные в середине XX в., изучались нами также в Добрянском и Куединском краеведческих музеях (ККМ №2009; ДКМ № 1129/34). Полученные в архивных собраниях сведения в большинстве своем фрагментарны и разноплановы, как правило, раскрывают особенности обрядовых комплексов лишь одной из локальных традиций, что не позволяет в полной мере провести целостную реконструкцию календарной обрядности региона, однако эти недостатки в некоторой степени компенсируются уникальностью материалов, собранных в период активного бытования календарных традиций и выполненных непосредственными участниками или очевидцами того или иного праздника, обряда.

Вторую группу архивных материалов представляют рукописные экспедиционные собрания музейных и научных учреждений г. Перми и Санкт-Петербурга. Отчеты об экспедициях, относящиеся к 1950-1990-м гг., изучались в архивах Российского этнографического (АРЭМ, Ф. 2. On. 1. Д. 1303.), Пермского областного краеведческого (ПОКМ АЭМ «Хохловка», Отчет, 1988; 1989; 1996), Усольского историко-архитектурного3 музеев. К сожалению, в задачи большинства музейных исследований входил лишь сбор экспонатов и изучение материальной культуры русского населения Прикамья, поэтому календарная обрядность представлена в отчетах крайне фрагментарно.

3 УИАМ. Материалы экспедиций в Александровский, Соликамский, Чердынский и Усольский районы Пермского края.

Уникальные рукописные фонды фольклорно-этнографических материалов содержатся в архиве лаборатории «Фольклор Прикамья» при кафедре русской литературы Пермского государственного университета (рук. К. Э. Шумов). Архивное собрание включает отчеты об экспедициях с 1950-х гг. до настоящего времени. Наиболее интересными и полными явились полевые тетради участников экспедиций 1980-хх гг. в Красновишерский, Соликамский и Чердынский районы, содержащие тщательное описание некоторых календарных обрядов. Коллекция фольклорных и лингвистических материалов собрана в архиве Центра этнолингвистики (при кафедре общего языкознания) Пермского государственного педагогического университета (рук. И. А. Подюков). Наиболее интересными являются записи фольклористов и диалектологов Центра из районов Северного Прикамья и Обвинского поречья.

Материалы архивных собраний музеев и научных центров позволяют не только увеличить объем собственных полевых материалов, но и расширить географические рамки нашего исследования, активно используя для сравнительного и типологического анализа материал, собранный в тех территориях, в которых нами не проводились экспедиции.

Музейные этнографические коллекции, отражающие материальную сферу праздничной культуры, также явились одним из источников исследования. В ходе подготовки работы изучались коллекции Российского этнографического музея (Санкт-Петербург), Пермского краевого музея и его филиала Архитектурно-этнографического музея «Хохловка», муниципальных краеведческих музеев городов и районов Пермского края. В основном это коллекции праздничной одежды, утвари, орудий труда и других вещественных источников. Особую ценность для нашего исследования представляют деревянные резные и рисованные календари, хранящиеся в фондах Российского этнографического, Пермского краевого и Чердынского краеведческого музеев. Музейные коллекции для нашей работы имели характер вспомогательного источникового материала, как по причине немногочисленности в этнографических собраниях предметов, непосредственно связанных с календарной обрядностью, так и фрагментарности сопроводительной информации.

Опубликованныеисточники по исследуемой тематике немногочисленны. Основная часть публикаций по народному календарю приходится на вторую половину XIX - начало XX в. Большая часть работ этого периода помещена в местной периодической печати [Архангельский, 1887; 1890; Волегов, 1855; Волегов, 1882; Заметки о Чердыни, 1860; Местные нравы, 1865. С.57; Кокорин, 1906; Материалы для этнографии, 1863; Пономарев, 1885; 1897; Рудольская, 1844; Троицкий, 1908. С.168-169; Чердынь, 1894; Шерстобитов, 1865], отдельные работы встречаются и в общероссийских журналах [Корнаухов, 1848. С.49-58; Ончуков, 1901. С.37-74]. Значительный корпус этнографических сведений представлен в публикациях периодических и повторяющихся изданий «Записки Уральского общества любителей естествознания» [Безруков, 1895. С.57-87; Панаев, 1883. С.114-139; 1890. С.60-63], «Сборник Пермского земства» [Гусев, 1889. С.355-357, 379-381], «Сборник материалов для ознакомления с Пермской губернией» [Овчинников, 1892. С.130-141; Скалозубов, 1893. С.3-21], «Пермский край» [Вологдин, 1895. С.200-226; Теплоухов, 1892. С. 138-148; Сюзев, 1895. С.300-302]. Отдельные сведения о народном календаре имеются в очерках, записках путешественников, географических словарях и т.д. [Белдыцкий, 1895; 1901; Берх, 1821; Верхоланцев, 1913; Кривощеков, 1914; Палладий, 1863; Петухов, 1864; Попов, 1804; Шмаков, 1916]. Несмотря на то, что тематика календарных праздников и обрядов за исключением некоторых работ представлена в опубликованных источниках фрагментарно, они являются ценными для исследования особенностей бытования календарных традиций раннего периода - второй половины XIX - начала XX в., и представляют особую значимость для уточнения описаний, собранных в более поздний период. Опубликованные источники существенно дополняют имеющиеся полевые и архивные материалы.

В качестве источников в исследовании были привлечены и использовались опубликованные фольклорные и лингвистические материалы, почерпнутые из словарей пермских говоров [Словарь говора., 1973, 1984, 1990, 1989; Словарь пермских говоров, 1999; Прокошева, 2002; Словарь русских говоров, 2006], фольклорных сборников [Дора-дора, помидора, 1997; Пал, пал перстенек, 1999; Ченчи-баченчи, 2001].

Таким образом, для подготовки исследования был выявлен и использовался обширный корпус источников, в которых имеются сведения о календарных традициях русского населения Прикамья. При этом полевой материал является основной источниковой базой исследования, в то же время корпус привлеченных архивных, опубликованных источников, музейных коллекций заметно дополняет имеющиеся полевые материалы. Собранный полевой, архивный и частью опубликованный материал репрезентативен для раскрытия темы, дает коррелируемую достоверную информацию и позволяет всесторонне осветить особенности календарных праздников и обрядов русского населения Пермского Прикамья в заданных территориальных и хронологических рамках, провести необходимую реконструкцию и анализ, требуемые для решения поставленных цели и задач исследования.

Научная новизна исследования

Диссертация является первым комплексным этнографическим исследованием календарной обрядности русского населения Прикамья. В научный оборот вводится обширный, ранее не публиковавшийся материал, полученный в ходе многолетних полевых исследований в Пермском крае и сопредельных территориях, а также в результате архивных изысканий. Впервые на пермском материале подробно рассмотрены особенности представлений о времени; структура и семантика народного календаря в широком контексте русской традиционной культуры Прикамья в региональном, ареальном и локальном аспекте. В работе выдвигаются новые подходы к анализу структуры календарной обрядности, выявляется специфика региональной традиции, особенности функционирования календарной обрядности в разных региональных, локальных, социальных и конфессиональных группах русского населения Пермского края.

Путем сравнения исходных и переселенческих традиций выявляются особенности и анализируются механизмы адаптации календарной обрядности, степень ее сохранения и эволюции. В диссертации впервые применен комплексный подход для исследования проблем календарных праздников и обрядов с привлечением исторических, этнографических и фольклорных источников. Календарь русских Прикамья впервые проанализирован в связи с историей заселения региона и межэтническими взаимоотношениями.

Научно-практическая значимость работы определяется тем, что в исследовании решена проблема реконструкции календарной обрядности русского населения Прикамья. Ее основные положения, выводы и методологические подходы могут быть использованы при анализе широкого круга явлений традиционной культуры, для решения ряда конкретных этнографических и общих культурологических проблем.

Научная значимость исследования заключается в осмыслении основных закономерностей развития традиционной культуры этноса в целом, а также ее региональных и локальных вариантов. Материалы и выводы исследования могут быть использованы для анализа традиционной культуры русских Урала, Сибири, Поволжья, Русского Севера и для изучения календарной обрядности других народов.

Кроме того, материалы и выводы, представленные в диссертации, могут найти применение при подготовке лекционных курсов и учебников по этнографии и фольклористике; могут использоваться в практической работе учреждений образования и культуры.

Подобный опыт уже существует в образовательных, музейных и культурных учреждениях Пермского края. Материалы настоящей работы были положены в основу специализированных курсов для студентов историко-политологического и географического факультетов Пермского государственного университета, исторического и филологического факультетов Пермского государственного педагогического университета. Они были апробированы на курсах повышения квалификации и в методических разработках Центра этнопедагогики Пермского краевого института повышения квалификации работников образования [Подюков, 2000; Черных, 2001е. С.18-30; Черных, 20046. С.5-10]. Авторские материалы использовались в ходе экспериментальной работы по освоению опыта народной культуры в средних образовательных учреждениях Пермского края [Черных, 19976, 3-15; 1997в. С.97-98].

Данные, положенные в основу диссертации, привлекались при организации выставок и экспозиций Пермского областного краеведческого музея и его филиала - архитектурно-этнографического музея «Хохловка».

Апробация исследования

Основные положения и результаты исследования были представлены и обсуждались на международных и всероссийских научных конференциях в Москве (1999, 2000, 2007), Санкт-Петербурге (2005, 2006), Сыктывкаре (2000), Екатеринбурге (2005, 2006), Омске (2003), Ижевске (2000, 2005), Саранске (2007), Уфе (2006, 2007), Перми (2000, 2001, 2002, 2003, 2004, 2005, 2006), Кудымкаре (2005).

Исследование является результатом многолетнего изучения традиционной культуры русских, а также финно-угорских и тюркских народов Пермского края и сопредельных территорий. Основные положения диссертации опубликованы в монографиях, ведущих рецензируемых российских научных изданиях, материалах международных, всероссийских и региональных конференций. Автор имеет более 168 опубликованных научных работ по традиционной культуре народов Прикамья, в том числе 36 отдельных монографий и книг. По теме диссертации опубликовано 56 работ с общим объемом авторского вклада 138,8 п.л., в том числе 5 авторских и 5 коллективных монографий.

36

Структура диссертационного исследования определяется как основными проблемно-тематическими блоками, так и особенностями структуры народного календаря. Исследование состоит из введения, шести глав, заключения, списка использованных источников и литературы (468 позиций), указателя экспедиционных маршрутов автора 1992-2007 гг. (30 административных районов Пермского края и сопредельных территорий). Первая глава работы посвящена представлениям о времени, месте этой категории в традиционной картине мира. Отдельные главы посвящены весеннему, летнему, осеннему и зимнему периодам традиционного календаря. В последней главе рассматривается специфика календарной обрядности, проявившаяся в территориальных, конфессиональных и социальных группах русских, в результате межэтнического взаимодействия. Избранная структура наиболее полно отвечает целям и задачам исследования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Традиционная календарная обрядность русских Прикамья в конце XIX - середине XX вв."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Представленные в исследовании календарные праздники и обряды русского населения Пермского Прикамья позволили увидеть значительное многообразие и вариативность регионального комплекса народного календаря. С одной стороны, пермская традиция сохраняет и проецирует пласт восточнославянских, и шире - славянских мировоззренческих представлений, как по структуре основных празднично-обрядовых комплексов, так и отдельных элементов, а с другой - в силу ряда факторов приобретает свою региональную специфику. Основой создания системы календарных праздников и обрядов русского населения Пермского Прикамья послужили переселенческие традиции народного календаря, в дальнейшем проявились вариативность, эволюция, саморазвитие обрядов, адаптация к изменившимся экологической, исторической, социально-экономической и этнокультурной ситуации, что в целом характерно для периферийных групп русских [Громыко, 1975. С.83; Шелегина, 2002. С.70]. Именно в результате адаптационных и трансформационных процессов формировалось своеобразие русской календарной традиции Прикамья.

Календарные праздники и обряды русского населения Прикамья дают богатый материал для изучения разных аспектов мировоззренческих представлений. Одной из фундаментальных основ не только системы народного календаря, но и всей традиционной культуры в целом явились представления о времени. Пермские материалы показали сложность и разработанность представлений о времени: многомерность в восприятии каждого отрезка суточного, недельного или годового цикла, наделение каждого периода времени своими качественными характеристиками. Народная традиция выделяет несколько временных циклов: годовой, месячный, недельный, суточный, а также жизненный цикл человека, соотносимые с природными и астрономическими циклами. При этом наблюдается изоморфизм в их восприятии, представления о структуре суточного и годового цикла почти идентичны.

При бытовании народных представлений и о цикличности, и о линейности времени в структуре земледельческого года ярко отражается его цикличность, основанная на повторяемости основных природных и хозяйственных циклов. Представления о времени русских Прикамья в изучаемый период не представляли стройной схемы, а реконструируются на основе множества локальных вариантов.

В исследуемый период народный календарь учитывал несколько систем времяисчисления: лунный, солнечный, хозяйственно-фенологический, юлианский и григорианский календари. Основной, базовой календарной системой счета в конце XIX в. выступал церковный календарь, основанный на юлианской и лунной системе исчисления времени. Именно с церковным календарем связывалась сложившаяся система праздников, чередование праздничного и будничного времени. Значительные церковные праздники становятся главными и в народном календаре, к ним приурочивается большое число обычаев и обрядов. Семантика христианских праздников и обрядов отражалась и в народном мировоззрении. Исследователи неоднократно отмечали, что русский народный календарь по своим внешним рамкам - календарь христианский [Агапкина, 2002. С.701]. Однако восприятие церковного календаря, а затем и гражданского, не уменьшило значение народных форм восприятия и счета времени. Примеров, иллюстрирующих определенную автономность народных обычаев от церковного и гражданского календаря, можно привести достаточно много. Так, при приуроченности основных действий с березкой к Троице в большей части традиций Пермского Прикамья, мы имеем немало примеров других календарных сроков троицких обрядовых действий с березкой - Вознесение, Семик, Духов день, Троицкое Заговенье. Еще большая вариативность наблюдается в приуроченности ритуалов встречи птиц, связанных почти со всеми значимыми календарными датами весеннего периода (Сороки,

Благовещенье, Пасха, Николин день, Троица и т.д.). Подвижность и относительность календарных сроков исполнения того или иного обряда выступает одной из существенных особенностей календарной обрядности. В этом контексте обрядовые формы традиционного календаря целесообразно рассматривать лишь в контексте всего периода или календарного цикла. Вариативностью отличаются не только сроки приуроченности ритуалов, но также обрядовые формы и символы.

Использование разных систем времяисчисления, множественность критериев для оценки времени, активное взаимодействие церковного и народного календаря, книжной и устной традиции, значительная вариативность обрядовых форм явились одними из факторов многообразия календарных представлений. Разработанность представлений о времени, множественность критериев в восприятии того или иного временного отрезка обусловили гибкость календарной системы, возможность адаптации к различным природно-климатическим, хозяйственным, социальным и другим условиям, что явилось одной из причин устойчивости представлений о времени у русских на всей территории проживания этноса. Представления о времени не существовали абстрактно, в отрыве от бытового контекста, что является одной из существенных особенностей традиционного мировоззрения, они проявились в развернутой системе календарных праздников и обрядов.

Связь народного календаря с природно-фенологическими явлениями явилась основой разделения года на основные сезоны: весну, лето, осень и зиму. Каждый сезон года не только имел определенный набор праздников и обрядов, но и получал свое мифологическое осмысление. По своему обрядовому наполнению значительно выделяется весенний период народного календаря. В природных процессах, нашедших отражение в календарных паремиях, приметах и поверьях этого периода, отразились процессы весеннего пробуждения природы, начала вегетации растительного мира. Осмысление этих явлений получало и ритуальное воплощение.

Проводы «старого» времени, связанного с зимней тематикой, явились основной идеей обрядов, связанных с началом ледохода и проводов льда, увеличением светового дня. Наступление теплой погоды и другие явления также оказались ритуально оформлены в виде предписаний и календарных запретов. Начало весны осмысливалось как начало новолетия. В русле этих представлений вполне закономерно присутствие в этой части календаря значительного комплекса очистительных, прогностических и продуцирующих ритуалов. Основным символом весны становится яйцо, связанное с идеей новой жизни. Весенними символами следует также считать вербу и березку, олицетворявших весеннее пробуждение природы. Целостность в восприятии весеннего времени обусловлена и тем, что одни и те же символы характеризуют почти все обрядовые циклы, а приуроченность многих весенних ритуалов к календарным датам достаточно условна. Начало нового земледельческого, хозяйственного года обусловило развернутость в весеннем комплексе обрядов, связанных с первым выгоном скота, началом полевых работ. Существенной особенностью в мифологическом восприятии весеннего времени следует считать манистический комплекс, реализующийся в первую очередь в поминальных обрядах весеннего периода. Весенняя обрядность как наиболее значимая в годовом цикле праздников и обрядов, наиболее полно представлена ритуалами, связанными с основными компонентами народного календаря — фенологическим и хозяйственным содержанием, с культом предков, с социальной деятельностью человека. Такой полноты и развернутости мы не увидим в другие календарные сезоны.

С представлениями весеннего времени перекликается в народном календаре мифологическое восприятие осени, однако с обратной направленностью, с идеей завершения как природных, так и хозяйственных процессов. В осеннем периоде, как и в весеннем, отдельные комплексы представлений и обрядности разворачиваются в контексте фенологических изменений в природе. В календаре обыгрываются уменьшение светового дня, тепла, отлет птиц, залегание животных в зимнюю спячку и т.д. Хозяйственная обрядность осени также соотносится с завершением хозяйственной полевой деятельности и летнего выпаса скота. Наиболее развернутым комплексом обрядности осеннего периода выступает жатвенная обрядность. В отличие от прогностической и продуцирующей направленности весны, комплекс осенней обрядности направлен на завершение активной коммуникации человек-природа, реализующейся в первую очередь в завершении хозяйственной деятельности. Крайними концептуальными датами календаря, с которыми связывается переход в зимний сезон, выступают Воздвиженье и Покров.

Собственно летнему периоду в народном календаре русских Пермского Прикамья, как и других регионов, отведено очень непродолжительное время - с Троицкого Заговенья до Ильина дня. Развитых обрядовых комплексов, соотносимых с тем или иным летним праздником, почти нет, однако паремии и представления также позволяют говорить об особом мифологическом статусе летнего времени. Летний период выступает как один из самых «строгих», а следовательно, и опасных периодов года, многочисленные запреты на работу, на контакты с природными стихиями, пищевые запреты связываются почти со всеми летними праздниками. Эти представления наглядно раскрываются в обычаях и поверьях, соотносимых со временем цветения зерновых, периодом летних грозных праздников, с пищевыми запретами второй половины лета - начала осени. Осмысление этого периода, с нашей точки зрения, связано с тем, что именно на него приходится наиболее ответственное время роста и вызревания хлебов, напрямую зависящих от покровительства природных сил. Ограничение хозяйственной деятельности в период «Цветья» и «грозных» праздников лета напрямую связанных с представлениями о цветении и вызревании хлебов, было вызвано стремлением избежать любого неблагоприятного воздействия на природу в этот ответственный период. Лишь в случае засухи в стремлении возвратить природное равновесие прибегали к дополнительным окказиональным ритуалам.

Начало и завершение природных процессов, начало и завершение земледельческих работ, приходящиеся на активный период года, позволяют рассматривать весну, лето и осень как один собственно летний период, противопоставленный зимнему «сну природы» и перерыву в хозяйственной, прежде всего земледельческой, деятельности человека.

Продолжительный зимний период народного календаря осмысляется как перерыв в хозяйственных работах, природных процессах, в то же время сохраняет прогностическое и продуцирующее значение для всего года, многие ритуальные действия святочной и масленичной обрядности призваны обеспечить благополучие на весь предстоящий год. Обрядность зимы, как и других периодов года, связана с осмыслением всех основных циклов: социального, природного, животноводческого, земледельческого, все они так или иначе представлены в обрядности зимы. Значительное место в этом периоде отведено социальным коммуникациям, раскрывающимся в брачных ритуалах и свадебных периодах этого времени, а также взаимодействию мира человеческого и потустороннего, более всего реализовавшегося в представлениях святочного периода. Масленичный же период, хотя календарно и может быть связываемым с зимним временем, семантика и символика многих ритуалов Масленицы связана с весенними праздниками, либо с подготовкой к новому природному и хозяйственному циклу.

Структура народного календаря русских Пермского края, а также большая часть относящихся к нему обычаев, обрядов и праздников показывают единство на всей территории региона, что позволяет говорить о специфике именно пермского комплекса календарной обрядности. В то же время локальные традиции показывают многообразие и многовариантность календарной обрядности Пермского Прикамья, что обусловлено действием целой группы факторов: исторической спецификой освоения Пермского края русскими, особенностью адаптации переселенческих традиций к новым природно-климатическим, социально-экономическим и этнокультурным реалиям, сложным социальным, конфессиональным составом его населения, влиянием, которое оказало на пермские традиции иноэтническое окружение.

Характерные черты календарной обрядности проявлялись в Прикамье в разных региональных, конфессиональных и социальных группах населения. Особенности календарной обрядности наблюдаются в разных историко-этнографических районах Прикамья. Традиции каждого района показали разную степень близости к исходным вариантам, основным комплексам обрядности севернорусской и среднерусской этнографических зон.

Исследование календарной обрядности в старообрядческих группах показывает значительную сохранность комплекса традиционного народного календаря, в том числе и архаичных ее элементов, и в то же время ограничение досуговых форм праздничной культуры. Специфические черты характеризуют также каждое старообрядческое согласие, однако они, прежде всего, связаны с осмыслением и интерпретацией христианских канонов (сроки поминовения умерших, чин освящения воды и т.д.), а не народных форм календарной обрядности. Особенности, вызванные действием конфессионального фактора, в старообрядческих группах не исключают их календарную обрядность из контекста региональных традиций. Структура и основные элементы обрядности сближают традиции разных старообрядческих согласий и православных. Старообрядческим традициям народного календаря свойственны та же специфика, что и этнотерриториальной группе в целом, к которой они принадлежат.

Наиболее существенные процессы трансформации, придающие своеобразие календарной обрядности, наблюдаются у горнозаводского населения Пермского края. При сохранении целостности народного календаря и бытовании всех основных празднично-обрядовых комплексов, сближающих календарную обрядность «заводских» с крестьянскими традициями региона, мы наблюдаем разные стадиальные уровни эволюции народного календаря. В заводской среде в результате трансформационных процессов сложился стадиально более поздний, приближенный к городским формам вариант календарной обрядности, в первую очередь за счет утраты аграрной основы и общинных форм народного календаря, усиления досуговых элементов и проникновения городских форм культуры.

В результате длительных и интенсивных межэтнических взаимоотношений русский народный календарь воспринял лишь отдельные иноэтнические инновации, сохранив целостность структуры и основных форм обрядности. Большее число заимствований наблюдается в районах контактов русских с финно-угорским коми-пермяцким населением, и значительно меньше в зоне контактов русских с тюркскими народами -татарами и башкирами. Существенное влияние, которое оказал русский народный календарь на традиции соседних народов, сохранение этнической основы при интенсивных контактах с соседними народами позволяют говорить о значительном адаптационном потенциале русского народного календаря.

Типологический анализ календарных праздников и обрядов русских Пермского Прикамья позволяет в общих чертах определить их место в контексте основных зон расселения русского этноса, обладающих и определенной спецификой традиционной культуры. Общий взгляд на календарную обрядность Пермского Прикамья свидетельствует о переходном характере региона между северно- и среднерусской зонами, что в первую очередь обусловлено особенностями формирования населения края. В то же время черты севернорусской обрядности, с нашей точки зрения, в целом преобладают над среднерусскими. Разные территориальные комплексы календарной обрядности Пермского региона также показывают разную степень взаимосвязей с северными и среднерусскими регионами. Северное Прикамье характеризуется более устойчивыми чертами севернорусской обрядности, нежели южные районы Прикамья, где значительны элементы обрядности, тяготеющие к среднерусской зоне. Отдельные локальные традиции также характеризует разная степень близости к тому или иному комплексу обрядности. Исходя из наших наблюдений, территория южных районов Прикамья может считаться пограничной между основными северно- и среднерусским комплексами обрядности.

Пермское Прикамье выступает не только пограничным регионом между северно- и среднерусской традициями, но и занимает определенное пограничное положение между западными и восточными зонами расселения русских. Календарная обрядность Прикамья заметно отличается от обрядности русских соседних восточных территорий - Зауралья и Сибири, специфическими чертами которых является мозаичность, множество локальных групп населения со специфическими комплексами календарной обрядности, которую исследователи относят к смешанному типу, с чертами севернорусской, южнорусской и среднерусской обрядности [Фурсова, 2002; 2003; Золотова, 2002]. В этом отношении календарную обрядность русских Прикамья, как и другие комплексы традиционной культуры, характеризует определенная устойчивость и единство традиций.

Исследование значительного числа проявлений календарной обрядности в регионе позволило провести реконструкцию структуры, форм, содержания и вариативности народного календаря, составить представление о календарном культурном комплексе русских Пермского Прикамья в целом и выявить его специфические черты:

Сложившаяся система народного календаря соответствовала хозяйственно-культурному типу пашенных земледельцев. Земледельческая основа народного календаря сохранялась даже в северных районах, в которых значительное место в хозяйственной системе занимали промысловые занятия охотой, рыболовством, сплавом леса. При этом промысловый цикл в календарной обрядности не был развит.

- Приспособление комплекса календарной обрядности к природно-климатическим особенностям региона, что проявилось в смещении сроков празднично-обрядовых циклов в зависимости от природно-климатических

362 условий, как правило, на более поздние сроки (проведение обрядов Троицы в Троицкое Заговенье или Петров день, перенесение Семика на более поздние сроки в зависимости от разлива реки и т.д.).

- Слабое развитие календарного фольклора, что характерно для всех его жанровых составляющих.

- Доминирование севернорусской основы календарной обрядности и отдельных среднерусских элементов, характерных для южных районов Прикамья.

Формирование специфических обрядовых комплексов, характеризующих только пермскую традицию. К таковым можно отнести, например, осенний поминальный цикл, обряды «встречи» и «похорон плишки», представления о периоде «Цветья» трав и злаков.

- При единстве структуры и основных празднично-обрядовых комплексов и элементов, значительное многообразие локальных вариантов, обусловленное сложным этническим, социальным и конфессиональным составом населения региона.

Становление специфического «горнозаводского» комплекса календарных традиций, обусловленное формированием особой социальной категории уральского населения.

- Наличие комплекса заимствований, обусловленных межэтническим взаимодействием.

Список научной литературыЧерных, Александр Васильевич, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Неопубликованные источники.1. Материалы архивов

2. Государственный архив Пермской области (г. Пермь)

3. Фонд 111 (Пермская казенная палата). On. 1. Д. 2056; Оп. 3. Д. 199; Д. 190 (Ревизские сказки).

4. Фонд 297 (Исторический архив Пермской губернской ученой архивной комиссии). On. 1. Д. 706 (Писцовые книги).

5. Фонд 680 (Пермский научно-промышленный музей). On. 1. Д. 180 «Описание села Серегово Чердынского уезда за 1865-1880- гг.».

6. Фонд 714 (Сюзева П.И.). On. 1. Д. 17 «Материалы по истории Добрянского завода».

7. Архив Русского географического общества (г. С-Петербург)

8. Разряд VII (Вологодская губерния), д.50. Иваницкий Н.И. Из Вологды в Печору.

9. Разряд XXIX (Пермская губерния)

10. Д. 4 Народные песни Красноуфимского уезда (автор -Овчинников А. М.).

11. Д. 6 «Этнографические материалы из Оханского уезда» (автор -окружной начальник Кабалеровский).

12. Д. 7 «Описание Шерьинского Богородице-Одигитриевского прихода» (автор игумен Макарий).

13. Д. 24. «Этнографические сведения о селе Черновском Оханского уезда» (автор священник А.Лепорский).

14. Д. 25 «Описание города Кунгура» (автор игумен Макарий).

15. Д. 31 «Этнографическое описание села Частинского Оханского уезда».

16. Д. 61 «65 загадок, 67 провинциальных слов, 9 присказок, 6 сказок, 18 песен» (автор штатный смотритель Кунгурских училищ С.Буевский).

17. Д. 68 «Простонародные сказки, рассказы, побасенки, игры и скороговорки» (автор В. Волегов).

18. Д. 77 «О копалинских знахарях» (автор псаломщик Ф. Дягилев).

19. Архив Российского этнографического музея (г. Санкт-Петербург)

20. Ф. 2. On. 1. Д. 1303. Отчет о научной командировке в Пермскую область в 1958 г. Г.Н. Бабаянц.

21. Архив архитектурно-этнографического музея «Хохловка», филиала Пермского краевого музея (г. Пермь).

22. Отчет о работе историко-этнографической экспедиции в Болыпе-Сосновский район Пермской области 1994 г. (авторы Н.П. Степанова, Н.В. Афанасьева, С.А. Шевырин, И.Н. Латышев), Пермь, 1996 г. Архив АЭМ «Хохловка».

23. Отчет о работе историко-этнографической экспедиции в Суксунский район Пермской области 1988 (авторы Горяева В.А., Коломиец Т.В., Вахрушева Л.М.) Архив АЭМ «Хохловка»;

24. Отчет о работе историко-этнографической экспедиции в Ординский район Пермской области 1989 (авторы Горяева В.А., Коломиец Т.В., Вахрушева Л.М.) Архив АЭМ «Хохловка».

25. Российского этнографического музея (г. Санкт-Петербург) №№ 2756/1; 2239/5,6,7; 5875/1; 5261/51, 52 Деревянные календари:

26. Пермский краевой музей (г. Пермь)

27. Деревянный календарь (Верх-Язьвинская волость). № 10040/2 Деревянный календарь; Деревянный календарь. № 11283/ 46-2 Сборник апокрифов (XIX в.). № 18044/3 Сборник апокрифов (XIX в.).

28. Б/Н Беседа с Павлиновой (Антипиной) Зинаидой Ивановной, 1917 г.р., (16.05.1954) (рукопись),

29. НВ №983 Попов В. Записки врача (рукопись).

30. Куединский краеведческий музей (п. Куеда Пермского края) Б/Н Ступишин В.Н. «Минувшее и былое» (рукопись). Б/Н Мордвинов С. «О днях минувших» (рукопись).

31. Добрянский краеведческий музей. Б/Н Затопляев (рукопись).1. Материалы экспедиций

32. Маршруты экспедиций автора

33. Пермский край (Пермская область и Коми-Пермяцкий округ): Бардымский район: д. Асюл, д. Зайцево, д. Зязелга, д. Караул, д. Щипа, с. Печмень, с. Шермейка, д. Бардабашка (1997 1998 гг.).

34. Верещагинский район: д. Комары, д. Соколово, д. Елохи, с. Путино (2004 2005 г.).

35. Добрянский район: г. Добрянка, д. Голубята (2001 г.).

36. Еловский район: д. Плишкари, д. Шульдиха, д. Ятыш, с. Дуброво, с. Куштамак (1998 г.).

37. Кишертский район: с. Кишерть, с. Посад, с. Спас-Барда (1996 г.).

38. Кочевский район: д. Ташка (1999 г.).

39. Кудымкарский район: с. Кува, д. Евдокимова, д. Ракшино, с. Полва, д. Филаева (2006 2007 гг.).

40. Кунгурский район: с. Калинино (2007 г.).

41. Красновишерский район: п. Мутиха, д. Акчим, д. Писаное, п. Н. Сыпучи, д. Щугор, д. Романиха, п. Заговоруха, с. Говорливое, п. Вишерогорск, п. Колчим (2002 г.).

42. Краснокамский район: д. Ананичи (1994 г.).

43. Лысьвенский район: д. Захарово, д. Выломово, г. Лысьва, ст. Кын, п. Невидимка, д. Расоленки, д. Большая Лысьва, д. Олени, д. Липовая (2003 -2005 гг.).

44. Октябрьский район: с. Бияваш, с. Русский Саре, д. Урмия, с. Лидино, д. Уваряж (1994 1996 гг.).

45. Ординский район: с. Орда, д. Рубежево, с. Ашап, с. Красый Ясыл, д. Андреевка, д. Денисовка, д. Павлово, с. Вторые Ключики, д. Губаны,д. Климиха, с. Медянка, д. Черемиска, д. Паньково, с. Михино, д. Поляки (1997 г.).

46. Очерский район: с. Токари, с. Кулики, с. Киприно, д. Пурга, д. Бабики, д. Пахомово, д. Подгорная, д. Спешково (2003 г.).

47. Пермский район: с. Хохловка, д. Мысы, с. Курашим (1999 2002 гг.).

48. Суксунский район: д. Киселево, д. Цыганы, с. Советна, с. Торговищи, с. Ключи, с. Брехово, д. Осинцево, д. Усть-Лог, д. Сызганка, д. Березовка, с. Бор, д. Сивкова, д. Шестакова, д. Шахарово, с. Брехово, д. Усть-Лог, д. Говырино (1992 1999 гг.).

49. Уинский район: с. Воскресенск, д. Губаны, д. Грибаны, с. Телес (2001 г.).

50. Чернушинский район: д. Трушники, д. Емаш-Павлово, д. Капкан, с. Рябки, с. Бедряж, с. Трун, с. Калиновка, д. Богатовка, с. Ореховая Гора, д. Темная (1997 2000 гг.).

51. Юрлинский район, с. Юм, д. Черная, д. Елога, д. Осинка, д. Мухоморка, д. Келич, д. Комариха, д. Липухино, д. Таволожанка, д. Носкова, с. Юрла (2003-2006 гг.).

52. Соликамский район: с. Вильва, д. Лызиб, д. Тюлькино, д. Никино, д. Зуево, д. Бельская, с. Касиб, д. Лызиб (2005 г.).

53. Гайнский район: п. Гайны, д. Базуево, д. Тиуново, д. Шипицино (2005 г.).1. Кировская область:

54. Афанасьевский район: с. Афанасьево, д. Порубово, д. Рагоза, д. Трубитан, д. Князьи (2005 г.). Свердловская область: Шалинский район: ст. Унь (2004 г.). Республика Удмуртия: Балезинский район: д. Серегово (2001 г.).

55. Кезский район: ст. Кузьма, д. Желтопи, д. Пронята, д. Старушата (2003г.)1. Республика Татарстан:

56. Зеленодольский район: с. Косяково, д. Резаново, д. Албаба, д. Киреево, п. Прибой (2004 г.).1. Республика Марий Эл:

57. Горномарийский район: с. Покровское, с. Троицкий Посад (2004 г.).

58. Материалы экспедиций филологического факультета Пермского государственного университета (рук. К. Э. Шумов) Фольклорный архива лаборатории «Фольклор Прикамья» кафедры русской литературы.

59. Маршруты фольклорных и диалектологических экспедиций Пермского государственного педагогического университета (рук. И. А. Подюков).

60. Гайнский район: с. Монастырь, д. Плесо, п. Сейва, п. Чуртан.

61. Красновишерский район: с. В. Язьва, с. Н. Язьва, д. Н. Бычино, д. В. Бычино, с. Губдор, д. Палево.

62. Лысьвенский район: ст. Кын, с. Кын, с. Кормовище, д. Расоленки.

63. Нытвенский район: с. Григорьевское, д. Постаноги, с. Шерья, д. Якимово, д. Опалиха, д. Сергино, д. Мокино, д. Ерши, д. Самки.

64. Чайковский район: д. Карша, с. Фоки, д. Чумна, с. Завод Михайловский, с. Уральское, с. Б.Букор.

65. Чердынский район: с. Пянтег, с.Вильгорт, с.Камгорт, д.Усть-Уролка, п.Курган.

66. Чернушинский район: с. Калиновка, с. Рябки, с. Бедряж, д. Коробейники, д. Ключи.

67. Юрлинский район: с. Юрла, с. Усть-Зула, с. Пож, д. Дубровка, д. Елога, д. Лобанова, д. Кладова, д. Липухина, д. Подкина, д. Зарубина, д. Бадья,д. Ефремова, д. Лопва, д. Носкова, д. Сергеева, д. Ананькина, д. Чужья. д. Тимина.

68. Маршруты фольклорных и этнографических экспедиций Усольского историко-архитектурного музея (рук. С. В. Хоробрых)

69. Список опубликованных источников и литературы1. «А в Усть-Цильме поют.»: традиционный песенно-игровой фольклор Усть-Цильмы. СПб.: ИнКА, - 1992. - 223 с.

70. Аверинцев, С. С. Павел / С. С. Аверинцев И Мифы народов мира (под ред. С.А.Токарева). М., 1988. - Т. 2. - С.272-273.

71. Агапкина, Т. А. Воробьиная (рябиновая) ночь в языке и поверьях восточных славян / Т. А. Агапкина, А. Л. Топорков // Славянский и балканский фольклор: реконструкция древней славянской духовной культуры: источники и методы. М., 1989. - С.230-253.

72. Агапкина, Т. А. «Пришел Вербич кожуха позычь.» / Т. А. Агапкина // Слово и культура. - М., 1998. - Т. 2. - С.11-20.

73. Агапкина, Т. А. Этнографические связи календарных песен: встреча весны в обрядах и фольклоре восточных славян / Т. А. Агапкина. М.: Индрик, 2000. - 334 с.

74. Агапкина, Т. А. Мифопоэтические основы славянского народного календаря: весенне-летний цикл / Т. А. Агапкина. М.: Индрик, 2002. - 816 с.

75. Альбинский, В. А. "Рожечный" промысел и пастушья "трубля" в Прикамье / В. А. Альбинский // Изучение народного творчества на современном этапе: тез. докл. обл. науч.-практ. конф. Пермь, 1985. - С.28-29.

76. Анисимов, А. Ф. Космогонические представления народов Сибири / А. Ф. Анисимов. М.-Л.: Изд-во АН СССР, - 1959. - 106 с.

77. Антонова, Е. В. Таджикские весенние игры и обряды и индо-иранская мифология / Е. В. Антонова, Л. А. Чвырь // Фольклор и историческая этнография.-М., 1983. С.33-35.

78. Арутюнов, С. А. Процессы и закономерности вхождения инноваций в культуру этноса / С. А. Арутюнов // СЭ. 1982. -№ 1. - С.8-21.

79. Арутюнов, С. А. Инновации в культуре этноса и их социально-экономическая обусловленность / С. А. Арутюнов // Этнографические исследования развития культуры. М., 1985. - С.31-49.

80. Арутюнов, С. А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие / С. А. Арутюнов. М.: Наука, 1989. - 243 с.

81. Архангельский, И. Отсутствие у крестьян пермского края некоторых русских обычаев / И. Архангельский // Пермские губернские ведомости. 1887. - 1 июля.

82. Архангельский, И. И. Этнографические очерки горнозаводского населения Урала / И. И. Архангельский // Пермские губернские ведомости. -1890. 6, 16 июня, 21 июля, 18, 22, 25, 29 авг., 1, 5, 26 сент.

83. Атаманов, М. Г. Погребальный ритуал южных удмуртов (кон. XIX нач. XX вв.) / М. Г. Атаманов, В. Е. Владыкин // Материалы средневековых памятников Удмуртии. - Устинов, 1985. - С.131-153.

84. Афанасьев, А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. В 5 т. Т. 1. / А. Н. Афанасьев. М.: Изд-во К. Солдатенкова, 1865.

85. Базанов, В. А. «Провожание Камы» как один из обрядов традиционной культуры Прикамья / В. А. Базанов // Национальная культураи языки народов Прикамья: возрождение и развитие. Пермь, 1997. - Ч. 2. -С.67-70.

86. Байбурин, А. К. Ритуал в традиционной культуре: структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов / А. К. Байбурин. СПб.: Наука, 1993.-237 с.

87. Балов, А. Очерки Пошехонья / А. Балов // Этнографическое обозрение. 1901. -№ 4.

88. Бахматов, А. А. Память: историко-документальная хроника Юрлинского района / А. А. Бахматов. Кудымкар: Коми-Пермяцкое книжное изд-во, 1999. - 392 с.

89. Бахматов, А. А. Юрлинский край: традиционная культура русских / А. А. Бахматов, И. А. Подюков, А. В. Черных, С.В. Хоробрых. -Кудымкар: Коми-Пермяцкое книжное изд-во, 2003. 496 с.

90. Безруков, Я. Г. Завивание венков и снаряжение березки на Троицкой неделе в с. Богородском Красноуфимского уезда / Я. Г. Безруков // Записки Уральского общества любителей естествознания. Екатеринбург, 1895. - Т. 15, Вып. 1. - С.57-87.

91. Белдыцкий, Н. П. Очерки Вишерского края / Н. П. Белдыцкий. -Пермь, 1895.

92. Белдыцкий, Н. П. В Парме: очерки северной части Чердынского уезда / Н. П. Белдыцкий Пермь: Типо-литогр. губ. правления, 1901. - 127 с.

93. Белицер, В. Н. Очерки по этнографии народов коми: XIX -начало XX в. / В. Н. Белицер // Труды института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. Новая серия. М., 1958. - Т. 45.

94. Белобородова, И. Н. Суточный круг в устной и письменной традиции Среднего Урала: анализ структуры и семантики / И. Н. Белобородова // Религия и церковь в Сибири: сборник научных статей и материалов. Тюмень, 1994. - Вып. 7. - С.7-24.

95. Бернштам, Т. А. Виноградье песня и обряд / Т. А. Бернштам,

96. B. А. Лапин // Русский Север: проблемы этнографии и фольклора. Л., 1981. - С.3-109.

97. Бернштам, Т. А. Русская народная культура Поморья в XIX -начале XX в.: этнографические очерки / Т. А. Бернштам. Л.: Наука, 1983. -332 с.

98. Бернштам, Т. А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX нач. XX в.: половозрастной аспект традиционной культуры / Т. А. Бернштам. - Л.: Наука, 1988. - 274 с.

99. Бернштам, Т. А. Урочище «Чупрово» (природно-культурный памятник в Пинежском районе) / Т. А. Бернштам // Русский Север: ареалы и культурные традиции. СПб., 1992. - С. 178-190.

100. Бернштам, Т. А. «Молодая» и «старая» игра в аспекте космосоциальных половозрастных процессов / Т. А. Бернштам // Живая старина. 1995. - №2. - С.17-20.

101. Берх, В. Н. Путешествие в города Чердынь и Соликамск для изыскания исторических древностей / В. П. Берх. СПб.: Военная типография гл. штаба его импер-го величества, 1821. - 234 с.

102. Библия: книги Священного писания Ветхого и Нового Завета. -Минск, 1992.

103. Блинов, Н. Исторический очерк заселения Осинского уезда / Н. Блинов // Сборник Пермского земства. Пермь, 1896. - Кн. 3-4, отд. 3.1. C. 1-20.

104. Богатырев, П.Г. Вопросы теории народного искусства / П. Г. Богатырев. М.: Искусство, 1971. -544 с.

105. Богословский, П. С. Материалы по народному быту, фольклору и литературной старине: (тексты и заметки) / П. С. Богословский // Пермский краеведческий сборник. Пермь, 1924. - Вып. 1. - С.70-83.

106. Богословский, П. С. Крестьянская свадьба в лесах Вильвы Пермского округа / П. С. Богословский // Пермский краеведческий сборник. -Пермь, 1926. Вып. 2. - С. 128-159.

107. Богословский, П. С. Обработка льна и «копотиха» в Добрянском районе Пермского округа / П. С. Богословский // Пермский краеведческий сборник. Пермь, 1927. - Вып. 3. - С.105-117.

108. Болонев, Ф. Ф. Народный календарь семейских Забайкалья (вторая половина XIX начало XX в.) / Ф. Ф. Болонев. - Новосибирск: Наука, Сиб. отделение, 1978. - 159 с.

109. Бондарь, Н. И. Век, год, день: к вопросу об уровне ритуально-мифологического программирования повседневности / Н. И. Бондарь // Мифология и повседневность: материалы научной конференции. СПб., 1998. - С.23-31.

110. Буевский, С. Жители Кунгурского уезда // Ученые записки, издаваемые императорским Казанским университетом. Казань, 1856, кн.1, с.141-165.

111. Бурцев, А. Е. Обзор русского народного быта Северного края. В 3 т. Т. 2 / А. Е. Бурцев. СПб.: Тип. Брокгауз-Ефрон, 1902. - 250 с.

112. Былички и бывальщины: старозаветные рассказы, записанные в Прикамье / сост. К. Э. Шумов. Пермь: Пермское книжное изд-во, 1991. -412 с.

113. Быт великорусских крестьян-землепашцев: описание материалов этнографического бюро князя В. Н. Тенишева (на примере Владимирской губернии) /авторы-составители Б. М. Фирсов, И. Г. Киселева. СПб.: Изд-во Европейского дома, 1993. - 472 с.

114. Ведерникова, Т. И. Этнография и праздничная культура народов Самарского края / Т. И. Ведерникова. Самара: Самарский научно-методический центр народного творчества, 1991. 90 с.

115. Велецкая, Н. Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов / Н. Н. Велецкая. М.: Наука, 1978. - 239 с.

116. Великорусские сказки Пермской губернии: сборник Д.К. Зеленина. М.: Правда, 1991. - 543 с.

117. Верещагин, Г. Е. Вотяки Сарапульского уезда Вятской губернии / Г. Е. Верещагин // Записки Российского географического общества. СПб., 1889.-Т. 14, Вып. 3.

118. Верхоланцев, В. С. Город Пермь, его прошлое и настоящее: краткий историко-статистический очерк / В. С. Верхоланцев. Пермь: Электро-тип. губ. земства, 1913.-204 с.

119. Верхоланцев, В. С. Город Пермь, его прошлое и настоящее: краткий историко-статистический очерк / В. С. Верхоланцев. Пермь: Пушка, 2002. - 255 с.

120. Веселовский, А. Н. Опыты по истории развития христианской легенды: 4. Сказание о 12 пятницах / А. Н. Веселовский // Журнал Министерства народного просвещения. 1876. - Ч. 185. - С.326-367.

121. Веселовский, А. Н. Опыт по истории развития христианской легенды: Берта, Анастасия и Пятница /А. Н. Веселовский // Журнал Министерства народного просвещения. 1877. - № 2. - С. 189-191.

122. Виноградов, Г. С. Материалы для народного календаря русского старожилого населения Сибири / Г. С. Виноградов // Записки Тулуновского отделения Общества изучения Сибири и улучшения ее быта. Иркутск, 1918. -Вып. 1.

123. Виноградов, Г. С. Детский фольклор и быт / Г. С. Виноградов. -Иркутск: 1-ая гостиполит, 1925. 84 с.

124. Виноградова, JI. Н. Зимняя календарная поэзия западных и восточных славян: генезис и типология колядования / Л. Н. Виноградова. -М.: Наука, 1982.-256 с.

125. Виноградова, Л. Н. Путь в науке от «серебряного века» фольклористики до эпохи «великих преобразований» / Л. Н. Виноградова // Елеонская Е. Н. Сказка, заговор и колдовство в России: сборник трудов. -М, 1994.-С.7-20.

126. Виноградова, Л. Н. Народная демонология и мифо-ритуальная традиция славян / Л. Н. Виноградова. М. Индрик, 2000. - 432 с.

127. Винокурова, И. Ю. Вепские заветные праздники охраны скота / И. Ю. Винокурова // Проблемы истории и культуры вепской народности. -Петрозаводск, 1989. С Л19-130.

128. Винокурова, И. Ю. Аграрная обрядность начала зимы у вепсов (конец XIX начало XX в.) / И. Ю. Винокурова // Обряды и верования народов Карелии. - Петрозаводск, 1992. - С.5-27.

129. Винокурова, И. Ю. Календарные обычаи, обряды и праздники вепсов (конец XIX начало XX в.) / И. Ю. Винокурова. - СПб.: Наука, 1994. - 126 с.

130. Винокурова, И. Ю. Традиционные праздники вепсов Прионежья (конец XIX начало XX вв.) / И. Ю. Винокурова. - Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского университета, 1996. - 140 с.

131. Владыкин, В. Е. Годовой обрядовый цикл удмуртской общины «бускель» (материалы к народному календарю) / В. Е. Владыкин, Т. Г. Перевозчикова // Специфика жанров удмуртского фольклора. Ижевск, 1990. -С.44-96.

132. Владыкин, В. Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов / В. Е. Владыкин. Ижевск: Удмуртия, 1994. - 384 с.

133. Владыкина, Т. Г. Удмуртский фольклор: проблемы жанровой эволюции и систематики / Т. Г. Владыкина. Ижевск: Удмуртский институт истории, языка и литературы УрО РАН 1998. - 356 с.

134. Власова, И. В. Сельские поселения в районах Пермской области / И. В. Власова // Полевые исследования Института этнографии 1978 г. М., 1980.-С.З-9.

135. Власова, И. В. К изучению этнографических групп русских / И. В. Власова // Полевые исследования Института этнографии 1981 г. -М., 1984.-С.З-11.

136. Власова, И. В. К изучению этнографических групп русских (юрлинцы) / И. В. Власова // Наш край. Кудымкар, 1995. - Вып. 7. - С.58-65.

137. Власова, И. В. Дорогами земли Вологодской / И. В. Власова. -М.: Ин-т этнологии и антропологии РАН, 2001. 276 с.

138. Волегов, В. Очерки верхкосьвенского Урала / В. Волегов // Пермские губернские ведомости. 1855. - № 37-40.

139. Волегов, Ф. А. Прокопьев день в Усолье / Ф. А. Волегов // Пермские губернские ведомости. 1882. - № 44.

140. Волков, Ф. Свадебные обряды в Болгарии / Ф. Волков // Этнографическое обозрение. 1895. - № 4. - С.47-49.

141. Вологдин, И. Жизнь крепостных людей графа Строганова в Оханском уезде Пермской губернии (Бытовые очерки) / И. Вологдин // Пермский край. Пермь, 1895. - Т. 3. - С.200-226.

142. Вятский фольклор: народный календарь / Под. ред. А. А. Ивановой. Котельнич: Вятский региональный центр русской культуры, 1995. - 166 с.

143. Гвоздикова, JT. С. «Девья красота» (картографирование свадебного образа на материалах Калининской, Ярославской и Костромскойобластей) / JI. С. Гвоздикова, Т. Г. Шаповалова // Обряды и обрядовый фольклор. М., 1982. - С.264-277.

144. Герасимов, М. К. Обычаи, обряды и поверья в Череповецком уезде / М. К. Герасимов // Этнографическое обозрение. 1900. - № 3.

145. Глушков. Топографическо-статистическое и этнографическое описание города Котельнича / Глушков // Этнографический сборник, издаваемый императорским Русским географическим обществом. СПб., 1862.

146. Голикова, С. В. Горнозаводские центры и аграрная среда России: взаимодействия и противоречия XVIII- первая половина XIX в. / С. В. Голикова, Н. А. Миненко, И. В. Побережников. М.: Наука, 2000. - 261 с.

147. Головин, В. В. Фольклор русских в иноэтническом окружении / В. В. Головин // Сохранение и возрождение фольклорных традиций. Русский фольклор в инокультурном окружении. М., 1995. - Вып. 6. - С.14-23.

148. Головина, П. Исчезнувшая деревня Половинка / П. Головина, Р. Буракова // Краеведческий альманах (из истории Нытвенского района). -Нытва, 2003. Вып. 1. - С.5-12.

149. Городцов, П. А. Праздники и обряды крестьян Тюменского уезда / П. А. Городцов // Ежегодник Тобольского музея. 1915. - Вып. 26. - С.1-65.

150. Гребнев, Л. Г. Глухие уголки Вятской губернии. Село Шалегово Орловского уезда / Л. Г. Гребнев // Памятная книжка Вятской губернии на 1898 г. Вятка, 1897. - Отд. II. - С. 112-147.

151. Грибова, Л. С. Пермский звериный стиль: проблемы семантики / Л. С. Грибова. -М.: Наука, 1975. - 148 с.

152. Громыко, М. М. Трудовые традиции русских крестьян Сибири (XVIII первая половина XIX в.) / М. М. Громыко. - Новосибирск: Наука, Сиб. отделение, 1975. - 351 с.

153. Громыко, М. М. Весенний цикл русских традиционных развлечений молодежи (обычаи завивания венков и кумления) / М. М. Громыко // Культурно-бытовые процессы у русских Сибири XVIII -начало XX в. Новосибирск, 1985. - С.5-29.

154. Громыко, М. М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX в. / М. М. Громыко. М.: Наука, 1986. -274 с.

155. Громыко, М. М. Мир русской деревни / М. М. Громыко. -М.: Молодая гвардия, 1991. 445 с.

156. Гуляева, JI. П. Пастушеская обрядность на р. Паше (традиции и современность) / JI. П. Гуляева // Русский Север: проблемы этнокультурной истории, этнографии, фольклористики. JL, 1986. - С.172-180.

157. Гура, А. В. Материалы к полесскому этнолингвистическому атласу / А. В. Гура, О. А. Терновская, С. М. Толстая // Полесский этнолингвистический сборник: материалы и исследования. М., 1983. -С.49-153.

158. Гура, А. В. Символика животных в славянской народной традиции / А. В. Гура. М.: Индрик, 1997. - 910 с.

159. Гуревич, А. Я. Категории средневековой культуры / А. Я. Гуревич. М.: Искусство, 1984. - 350 с.

160. Гусев, В. Деревня Дубовая Гора Аряжской волости / В. Гусев // Сборник Пермского земства за 1888 г. Пермь, 1889. - № 12. - С.355-357; № 13. - С.379-381.

161. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. Т. 1-4 / В. И. Даль. М.: Русский язык, 1978-1980. - 699 е., 779 е., 555 е., 683 с.

162. Данилов, О. Культ лося и оленя у финно-угорских народов (истоки и развитие) / О.Данилов // Финно-угроведение. (Йошкар-Ола), 2001. №2. С.36-56.

163. Деревня Монастырь на Каме-реке: сборник фольклорно-лингвистических материалов по Гайнскому району / сост. И. А. Подюков. -Пермь: ПОИПКРО, 2003. 59 с.

164. Дилакторский, Пр. Праздник Покрова у крестьян Двиницкой волости / П. Дилакторский // Этнографическое обозрение. 1903. - № 4. -С.125.

165. Дмитриева, С. И. Фольклор и народное искусство русских Европейского Севера / С. И. Дмитриева. М.: Наука, 1988. - 239 с.

166. Дмитриева, С. И. Очерк этнокультурной истории Архангельского Поморья / С. И. Дмитриева // Мировоззрение и культура севернорусского населения. М., 2006. - С.3-68.

167. Добровольская, В. Е. Зимнее обрядовое печенье Муромского района Владимирской области / В. Е. Добровольская // Живая старина. -2005. №1. - С.24-25.

168. Дора-дора помидора!: детский фольклор Прикамья / сост. К. Э. Шумов, Е. С. Прежендева. Пермь: Пермский областной творческий центр, 1997.-99 с.

169. Дубровина, С. Ю. Представления об Илье-пророке в традиционной культуре Тамбовщины / С. Ю. Дубровина // Живая старина. -2002а. -№ 1. С.29-33.

170. Дубровина, С. Ю. Материалы по теме «Народное богословие на Тамбовщине» / С. Ю. Дубровина // Живая старина. 20026. - № 2. - С.35-37.

171. Дубровина, С. Ю. Обряды и обычаи на Вознесение в Тамбовской области / С. Ю. Дубровина // Живая старина. 2003. - № 1. - С. 18-20.

172. Дурасов, Г. П. Народная пища Каргополья (по материалам XIX -XX вв.) / Г. П. Дурасов // СЭ. 1986. - № 6. С.78-93.

173. Дурасов, Г. П. Обряды, связанные с обиходом скота в сельской общине Каргополья в XIX начале XX в. / Г. П. Дурасов // Русские: семейный и общественный быт. - М., 1989. - С.265-282.

174. Духовная культура Северного Белозерья: этнодиалектный словарь / И. А. Морозов и др.. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 1997.-432 с.

175. Ермолов, А. С. Народное погодоведение / А. С. Ермолов // Круглый год: русский земледельческий календарь. Народное погодоведение. Челябинск, 1996. - С.307-461.

176. Жигульский, К. Праздник и культура: праздники старые и новые: размышления социолога / К. Жигульский. М.: Прогресс, 1985. - 336 с.

177. Жуковская, Н. Л. Пространство и время в мировоззрении монголов / Н. Л. Жуковская // Мифы, культы, обряды народов Зарубежной Азии.-М., 1986.

178. Журавлев, А. Ф. Домашний скот в поверьях и магии восточных славян: этнографические и этнолингвистические очерки / А. Ф. Журавлев. -М.: Индрик, 1994.-256 .

179. Загадки русского народа: сборник загадок, вопросов, притч и задач /Д.Садовников. М.: Современ. писатель, 1996. - 397 с.

180. Заметки о Чердыни // Пермские губернские ведомости. 1860. -№ 30-36.

181. Зеленин, Д. К. Описание рукописей Ученого архива Русского географического общества / Д. К. Зеленин. Пг.: Имп. Рус. геогр. об-во,1914.-Вып. 1.

182. Зеленин, Д. К. Описание рукописей Ученого архива Русского географического общества / Д. К. Зеленин. Пг.: Имп. Рус. геогр. об-во,1915. — Вып.2.

183. Зеленин, Д. К. Описание рукописей Ученого архива Русского географического общества / Д. К. Зеленин. Пг.: Имп. Рус. геогр. об-во, 1916а.-Вып. 3.

184. Зеленин, Д. К. Очерки русской мифологии / Д. К. Зеленин. -Пг., 19166: Тип. А. В. Орлова.-Вып. 1.-312 с.

185. Зеленин, Д. К. Древнерусская братчина как обрядовый праздник сбора урожая / Д. К. Зеленин. JL, 1928. (Вырез, из: Сб. ст. в честь академика А. Н. Соболевского. С. 130-136).

186. Зеленин, Д. К. Загадочные водяные демоны «шуликуны» у русских / Д. К. Зеленин // Lud Slowjanski. Krakow, 1930. - Т. 1. - cz 2.

187. Зеленин, Д. К. Восточнославянская этнография / Д. К. Зеленин. -М.: Наука, 1991.-507 с.

188. Зеленин, Д. К. Избранные труды: очерки русской мифологии: умершие неестественной смертью и русалки / Д. К. Зеленин. М.: Индрик, 1995.-430 с.

189. Зеленин, Д. К. Загадочные водяные демоны шуликуны / Д. К. Зеленин // Избранные труды. Статьи по духовной культуре 1917-1934 / Д. К. Зеленин. М., 1999. - С.82-99.

190. Зернова, А. Б. Материалы по сельскохозяйственной магии в Дмитровском крае / А. Б. Зернова// СЭ. 1932. - № 3. - С.15-51.

191. Золотова, Т. А. Таусеневые песни русских Поволжья: региональное своеобразие и межэтнические связи / Т. А. Золотова. Йошкар-Ола: МарГУ, 1997. - 212 с.

192. Золотова, Т. А. Хожу я, гуляю вдоль по хороводу, (по материалам экспедиций в Мари-Турекский район Республики Мари Эл) / Т. А. Золотова, Л. Н. Иванова. Йошкар-Ола: Map. полигр.-издат. комб., - 1998. - 110 с.

193. Золотова, Т. Н. История собирания и изучения календарной обрядности в России (XIX начало XX вв.) / Т. Н. Золотова // Этнография Алтая и сопредельных территорий: материалы научно-практической конференции. - Барнаул, 2001. - Вып. 4. - С.64-69.

194. Золотова, Т. Н. Русские календарные праздники в Западной Сибири (конец XIX XX вв.) / Т. Н. Золотова. - Омск: ООО «Издатель-Полиграфист», 2002. - 234 с.

195. Зорин, Н. В. Русский свадебный ритуал / Н. В. Зорин. -М.: Наука, 2004.-248 с.

196. Зырянов, А.И. Регион: пространственные отношения природы и общества / А. И. Зырянов; Пермь: ГОУ ВПО «Пермский государственный университет», 2006. 372 с.

197. Иваницкий, Н. А. Материалы по этнографии Вологодской губернии / Н. А. Иваницкий. М.: Т-во скоропечатни Левенсон, 1890. -236 с.

198. Иваницкий, Н. Сольвычегодский крестьянин, его обстановка, жизнь и деятельность / Н. Иваницкий // Живая старина. 1898. - Вып. 1. -С.3-74.

199. Иванов. День пожарных / Иванов // Пермские губернские ведомости. 1908. - 18 августа.

200. Иванов, В. В. Славянские языковые моделирующие семиотические системы / В. В. Иванов, В. Н. Топоров. М.: Наука, 1965. -246 с.

201. Иванов, В. В. Исследования в области славянских древностей: лексические и фразеологические вопросы реконструкции текстов / В. В. Иванов, В. Н. Топоров. М.: Наука, 1974. - 342 с.

202. Иванов, В. В. Инвариант и трансформация в мифологических и фольклорных текстах / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Типологические исследования по фольклору. М., 1975. - С.56-60.

203. Иванов, В. В. Конь / В. В. Иванов // Мифы народов мира. -М., 1987.-Т. 1.-С.666.

204. Иванов, В. В. Медведь / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Мифы народов мира. М., 1988. - Т. 2. - С. 128-130.

205. Иванова, А. А. Река в культурной традиции Пинежья / А. А. Иванова // Актуальные проблемы полевой фольклористики. М., 2002.- С.141- 152.

206. Иванова, А. А. Фольклорно-речевые формы этнокультурной идентификации: к проблеме этнодиалектов / А. А. Иванова // VI Конгресс этнографов и антропологов России. СПб., 2005. - С.117.

207. Ивлева, Л. М. Ряженье в русской традиционной культуре / Л. М. Ивлева. СПб.: Российский институт истории искусства, 1994. - 233 с.

208. Ивлева, Л. М. «Весна» и «лето» в системе весенней календарной обрядности Рязанщины / Л. М. Ивлева // Экспедиционные открытия последних лет: народная музыка, словесность и обряды в записях 1970-х -1990-х гг. СПб., 1996. - С.88-96.

209. История Урала с древнейших времен до 1861 г. М.: Наука, 1989.- 604 с.

210. Календарные обычаи и обряды в странах Зарубежной Европы: летне-осенние праздники. -М.: Наука, 1978. 293 с.

211. Календарные обычаи и обряды в странах Зарубежной Европы: исторические корни и развитие обычаев. М.: Наука, 1983. - 224 с.

212. Календарные праздники и обряды марийцев / Серия «Этнографическое наследие». Сборник материалов. Йошкар-Ола: МарНИИ, 2003.-Вып. 1.-286 с.

213. Календарь Древлеправославной поморской церкви на 2004 год. -СПб., Издание Единого Совета Древлеправославной поморской Церкви, 2004. 224 с.

214. Калинин, М. А. Общественная жизнь Добрянки (вторая половина XIX начало XX вв.) / М. А. Калинин // Историко-культурное наследие городов и заводских поселений Урала. - Пермь, 1995. - С.89-97.

215. Калинский, И. П. Церковно-народный месяцеслов на Руси / И. П. Калинский. СПб.: Тип. В. Киршбаума, 1877. - 216 с.

216. Калужникова, Т. И. Традиционный русский музыкальный календарь Среднего Урала / Т. И. Калужникова. Екатеринбург: Изд-во Дома учителя, 1997. - 208 с.

217. Кириллов, В. М. Символика чисел в литературе Древней Руси (XI XVI в.) / В. М. Кириллов. - СПб.: Алетейя, 2000. - 320 с.

218. Климишин, И. А. Календарь и хронология / И. А. Климишин. -М.: Наука, 1985.-320 с.

219. Климов, В. В. Круглый год праздников, обрядов и обычаев коми-пермяков / В. В. Климов, Г. Н. Чагин. Кудымкар: Коми-Пермяцкое кн. изд-во, 2005.-256 с.

220. Козлова Н.К. Восточнославянские мифологические рассказы о змеях. Систематика. Исследование. Тексты. / Н.К. Козлова. Омск, Издательский дом «Наука», 2006. 460 с.

221. Кокорин, А. Край суеверный / А. Кокорин // Пермские епархиальные ведомости. 1906. - № 19, 25, 32.

222. Коми легенды и предания / сост. Ю. Г. Рочев. Сыктывкар: Коми книжное изд-во, 1984. - 175 с.

223. Конаков, Н. Д. Календарная символика уральского язычества (бинарный зооморфный код) / Н. Д. Конаков // Научные доклады / КНЦ УрО РАН. Сыктывкар, 1990. - Вып. 243.

224. Конаков, Н. Д. Традиционное мировоззрение народов коми: окружающий мир: пространство и время / Н. Д. Конаков. Сыктывкар: Изд. КНЦ УрО РАН, 1996. - 131 с.

225. Корепова, К. Е. Обряды «проводов весны» в быту современной деревни (по материалам Горьковской области) / К. Е. Корепова, Т. И. Белоус //СЭ.- 1985.-№4.-С.88-90.

226. Корнаухов, Н. Этнографические черты города Чердыни Пермской губернии / Н. Корнаухов // Отечественные записки. 1848. - Т. 57, отд. 8. - С.49-58.

227. Королев, К. С. Зарождение культа коня у предков коми-зырян / К. С. Королев. Сыктывкар: Коми научный центр УрО РАН, 1995. - 190 с.

228. Костылева, И. Н. К вопросу о семантике творожной пасхи в контексте традиционной культуры коми-зырян кон. XIX нач. XX в. / И. Н. Костылева // Христианский мир: религия, культура, этнос. - СПб., 2000. - С.286-289.

229. Кривощеков, И. Я. Словарь географическо-статистический Чердынского уезда Пермской губернии / И. Я. Кривощеков. Пермь: Электро-типогр. «Труд», 1914. - 850 с.

230. Криничная, Н. А. О сакральной функции пастушьей трубы (по материалам северных пастушеских обрядов) / Н. А. Криничная // Русский Север: проблемы этнокультурной истории, этнографии, фольклористики. -Л., 1986. -С.181-189.

231. Криничная, Н. А. Нить жизни: реминисценции образов божеств судьбы в мифологии и фольклоре, обрядах и верованиях / Н. А. Криничная. -Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского университета, 1995. 40 с.

232. Криничная, Н. А. Русская народная мифологическая проза: истоки и полисемантизм образов. В 3 т. Т. 2. Былички, бывальщины, легенды, поверья о людях, обладающих магическими способностями / Н. А. Криничная. Петрозаводск: КарНЦ РАН, 2000. 410 с.

233. Круглый год: русский земледельческий календарь / сост. А. Ф. Некрылова. Челябинск: Вариант-книга, 1996. - 464 с.

234. Крупянская, В. Ю. Культура и быт рабочих горнозаводского Урала (конце XIX начало XX вв.) / В. Ю. Крупянская, Н. С. Полищук. -М.: Наука, 1971.288 с.

235. Круть, Ю. 3. Хл1боробська обрядова поез1я словян / Ю. 3. Круть. -Кшв, 1973.

236. Куединская свадьба: свадебные обряды русских Куединского района Пермской области в конце XIX первой половине XX в. / сост. А. В. Черных. - Пермь: Книга, 2001. - 145 с.

237. Куединские былички: мифологические рассказы русских Куединского района Пермской области в конце XIX первой половине XX вв. / сост. А. В. Черных. - Пермь: Изд-во ПОНИЦАА, 2004. - 114 с.

238. Кузеев, Р. Г. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала / Р. Г. Кузеев. М.: Наука, 1992. - 344 с.

239. Кузнецова, В. С. Пророк-Илья и Богородица Купина Неопалимая в Урало-Сибирском патерике / В. С. Кузнецова // Живая старина. 2002. -№ 1.-C.33-36.

240. Кутьев, О. JI. Традиционный праздничный календарь русского населения пермский вотчин Строгановых XIX XX вв. (по материалам полевых исследований) / О. JL Кутьев // Традиционная народная культура населения Урала. - Пермь, 1997. - С.24-32.

241. Лапин, В. Русский музыкальный фольклор и история (к феноменологии локальных традиций): очерки и этюды / В. Лапин. -М.: Московский гос. фольклорный центр «Рус. песня», 1995. 200 с.

242. Левкиевская, Е. Е. Славянский оберег. Семантика и структура / Е. Е. Левкиевская. М.: Индрик, 2002. - 336 .

243. Лобкова, Г. В. Архаичные основы обрядового фольклора Псковской земли: опыт историко-типологического исследования: диссертация на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. / Г. В. Лобкова. СПб., 1997.

244. Лобкова, Г. В. Древности псковской земли: жатвенная обрядность: образы, ритуалы, художественная система / Г. В. Лобкова. -СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. 224 с.

245. Лосева, О. В. Русские месяцесловы XI-XIV вв. / О. В. Лосева. -М.: Памятники исторической мысли, 2001. 424 с.

246. Лотман, Ю.М. О семиосфере / Ю. М. Лотман // Лотман Ю. М. Избранные статьи. Соч.в 3-х т. Т.1. Статьи по семиотике и типологии культуры. - Таллин: Изд-во Александрия, 1992. - С. 11-24.

247. Лотман, Ю.М. Символ в системе культуры / Ю. М. Лотман // Лотман Ю. М. Избранные статьи. Соч.в 3-х т. Т.1. Статьи по семиотике и типологии культуры. - Таллин, 1992. - С.191—200.

248. Лунегов, И. "Запуги": Предрассудки, суеверия и приметы жителей Вильгортского с/с Чердынского района / И. Лунегов // Чердынский край. 1928. - Вып. 3. - С.50-52.

249. Лысенко, О. В. Ритуалы аграрного цикла в белорусской этнокультурной традиции XIX XX вв. (структура, функции, семантика): дис. канд. ист. наук. / О.В. Лысенко. - СПб., 2000.

250. Любимова, Г. В. Некоторые особенности святочного цикла народного календаря семейских Забайкалья / Г. В. Любимова // История, культура и язык старообрядцев Забайкалья. Улан-Удэ, 2002. - С.52-56.

251. Любимова, Г. В. Возрастной символизм в культуре календарного праздника русского населения Сибири: XIX начало XX в. / Г. В. Любимова.- Новосибирск: Институт археологии и этногр. СО РАН, 2004. 239 с.

252. М. С. Местные нравы / М. С. // Пермские губернские ведомости.- 1865.-№> 14.-С.57.

253. Мадлевская, Е. Л. Царь-девица (К вопросу о противоборстве мужского и женского персонажей в русской сказке) / Е. Л. Мадлевская // Материалы по этнографии. СПб., 2002. - Т. 1. - С.53-108.

254. Макашина, Т. С. Ильин день и Илья-пророк в народных представлениях и фольклоре / Т. С. Макашина // Обряды и обрядовый фольклор. М., 1982.

255. Маковецкий, М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов / М. М. Маковецкий. М.: Владос, 1996. - 416 с.

256. Максимов, С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила / С. В. Максимов. СПб.: Т-во Р. Голике и А. Вильборт, 1903. - 526 с.

257. Максимов, С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила / С. В. Максимов. СПб.: Изд-во ТОО «Полисет», 1994. - 446 с.

258. Малахов, М. В. Посмертные записки: 13. Быкобой у пермяков в день Св. Флора и Лавра / М. В. Малахов // Записки Уральского общества любителей естествознания. 1887. - № XI, Вып. 1. - С.85-96.

259. Малиновский, Б. Избранное: Аргонавты западной части Тихого океана/Б. Малиновский. -М.: РОССПЭН, 2004. 552 с.

260. Малиновский, Б. Избранное: Динамика культуры. / Б. Малиновский. М.: РОССПЭН, 2004. - 958 с.

261. Мангилев, П. И. Очерки по истории старообрядчества Урала и сопредельных территорий / П. И. Мангилев. Екатеринбург: УрГУ, 2001.

262. Маркарян, Э. С. Узловые проблемы теории культурной традиции / Э. С. Маркарян // СЭ. 1981 - № 2. - С.78-96.

263. Маслова, Г. С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX начала XX в. / Г. С. Маслова. -М.: Наука, 1984.-216 с.

264. Материалы для этнографии Закамья: Из сб. П. А. Вологдина // Пермские губернские ведомости. 1863. - № 32, 36, 38-43, 50; 1864. - № 1, 46,48, 50-52.

265. Машкин Быт крестьян Курской губернии Обоянского уезда // Этнографический сборник, издаваемый императорским Русским географическим обществом. СПб., 1862. - Вып.У. С. 1-119.

266. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа / Е. М. Мелетинский. -М.: Наука, 1976.-407 с.

267. Мелетинский, Е. М. Время мифическое / Е. М. Мелетинский // Мифы народов мира. М., 2000. - Т. 1. - С.252-253.

268. Миллер, В. Ф. Русская Масленица и западноевропейский карнавал. Речи произнесенные в торжественном собрании Московской женской гимназии / В. Ф. Миллер. М., 1884. - 43 с.

269. Миненко, Н. А. Традиционная русская культура в условиях горнозаводского Урала / Н. А. Миненко // Уральский исторический вестник. Екатеринбург, 1995. - № 2. - С.27-39.

270. Минниахметова, Т. Г. Календарные обряды закамских удмуртов / Т. Г. Минниахметова. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2000. - 168 с.

271. Минх, А. П. Народные обычаи, обряды, суеверия и предрассудки Саратовской губернии, собранные в 1861- 1888 гг. / А. П. Минх // Записки Императорского Русского географического общества по отделению этнографии. СПб., 1890. - Т. XIX, Вып. 2.

272. Мифологические рассказы и легенды Русского севера / сост. О. А. Черепанова. СПб.: Изд. Спб. ун-та, 1996. - 209 с.

273. Мифы народов мира. В 2 т. Т. 2.: К-Я М.: Советская энциклопедия, 1988. 719 с.

274. Мифы народов мира. М., 2000.

275. Молитвы и заклинания: В Круге жизни / сост. К. Э. Шумов. -Пермь: Стрелец, 1997. —335 с.

276. Морозов, И. А. Женитьба добра молодца: происхождение и типология молодежных развлечений с символикой «свадьбы» / «женитьбы» / И. А. Морозов. М.: Лабиринт, 1998. - 351 с.

277. Морозов, И. А. Структура и семантика традиционного застолья: обычаи, верования, магия, связанные с началом и завершением / И. А. Морозов // Традиционная культура. 2002. - № 2. - С. 18-31.

278. Морозов, И. А. Круг игры: праздник и игра в жизни севернорусского крестьянина (XIX XX вв.) / И. А. Морозов, И. С. Слепцова. - М.: Индрик, 2004. - 920 с.

279. Морозов, И. А. Русские этнодиалекты, проблемы дефиниции, классификации, описания / И. А. Морозов // VI Конгресс этнографов и антропологов России. СПб., 2005. - С.118.

280. Мыльников, А. С. О некоторых вопросах изучения истории народной культуры / А. С. Мыльников // Этнокультурные традиции и современность. Вильнюс, 1989. - С.70-83.

281. На путях из земли Пермской в Сибирь: очерки этнографии северноуральского крестьянства XVII XX вв. - М.: Наука, 1989. - 348 с.

282. Народная Библия: восточнославянские этиологические легенды / сост. и комментарии О. В. Беловой. М.: Индрик, 2004. - 575 с.

283. Народные русские легенды, собранные Афанасьевым А.Н. -М.: издание К. Солдатенкова и Н. Щепкина, 1859. 238 с.

284. Народы Башкортостана: историко-этнографические очерки. -Уфа: Гилем, 2002. 504 с.

285. Народы Поволжья и Приуралья: Коми-зыряне. Коми-пермяки. Марийцы. Мордва. Удмурты. М.: Наука, 2000. - 579 с.

286. Нестерова, О. Е. Петр / О. Е. Нестерова // Мифы народов мира (под ред. С.А.Токарева). М., 1988. - Т. 2. - С.307-309

287. Никитина, С. Е. Устная традиция в народной культуре русского населения Верхокамья / С. Е. Никитина // Русские письменные и устные традиции и духовная культура (по материалам археографических экспедиций МГУ). М, 1982. - С.91-126.

288. Никитина, С. Е. Виды миграций и динамика устной культуры народных конфессиональных групп / С. Е. Никитина // Актуальные проблемы полевой фольклористики. М., 2002. - С.23-31.

289. Никифоровский, Н. Я. Простонародные приметы и поверья, суеверные обряды и обычаи. Легендарные сказания о лицах и местах / Я. Никифоровский. Витебск: Губ. типо-лит., 1897. - 30 с.

290. Новые поступления в фольклорный архив Нижегородского университета: календарные обряды (1983-1996 гг.). Нижний Новгород, 1997.

291. Нытва: традиционная культура, язык и фольклор. — Нытва-Пермь: ПОИПКРО, 2001.-70 с.

292. Оборин, В. А. Заселение и освоение Урала в конце IX начале XVII в. / В. А. Оборин. - Иркутск: Изд-во Ирк-го ун-та, 1990. - 166 с.

293. Овчинников, А. М. Народные песни, собранные в Суксунском заводе Красноуфимского уезда / А. М. Овчинников // Сборник материалов для ознакомления с Пермской губернией. Пермь, 1892. - Вып. 4. - С.130-141.

294. Окладников, А. П. Олень Золотые рога. Рассказы об охоте за наскальными рисунками / А. П. Окладников. - M.-JL: Искусство, - 1964. -239 с.

295. Окорокова, Н. Г. «Помяни чудского дедушку, чудскую бабушку.» / Н. Г. Окорокова // Духовная культура: очерки истории Урала. -Екатеринбург, 1998. Вып. 3. - С.45-48.

296. Ончуков, Н. Е. По Чердынскому уезду: поездка на Вишеру, на Колву и на Печору / Н. Е. Ончуков // Живая старина. СПб., 1901. - Вып. 1. -С.37-74.

297. Осинский земский календарь на 1916 г. Оса: Перм. губ. тип. уезд, зем., 1916. - 244 с.

298. Осташ, I.I. Назви бабиного л1та в словяньских мовах / I.I. Осташ // Украшьска мова i лггература в школь -1985.-№10.

299. Островский А. Б. Моления о дожде в Нижегородском Заволжье в 1930-1990 гг. / А. Б. Островский // Старообрядчество: история, культура, современность. М., 2000а. - С.468^179.

300. Островский, А. Б. Христианские атрибуты в ритуалах бедствия / А. Б. Островский // Христианский мир: религия, культура, этнос. СПб., 20006. -С.309-315.

301. Островский, А. Б. Обряды деревенской общины в ситуациях бедствия / А. Б. Островский // Материалы по этнографии. СПб., 2002. - Т. 1. - С.109-156.

302. Островский, А. Б. Таблицы «злых дней» в русской рукописной традиции XVII -XX вв. / А. Б. Островский // Мифология и религия в системе культуры этноса: Материалы вторых Санкт-Петербургских этнографических чтений. СПб., 2003. - С.96-99.

303. Пал, пал перстенек: игрища и круга в Прикамье / сост. К. И. Прокошева. -М.: Родникъ, 1999. 150 с.

304. Палладий, Обозрение Пермского раскола, так называемого "старообрядчества" / Палладий. СПб.: Тип. духовного жур. «Странник», 1863.-277 с.

305. Панаев, Ф. Н. Сборник пословиц, поговорок, загадок, песен и былин, собранных в Соликамском уезде / Ф. Н. Панаев // Записки Уральского общества любителей естествознания. 1883. - Т. 7, Вып. 3. - С.114-139.

306. Панаев, Ф. Н. Слова, пословицы, поговорки, приметы и песни, записанные в Пермском уезде / Ф. Н. Панаев И Записки Уральского общества любителей естествознания. 1890-1891. - Т. 12, Вып. 2. - С.60-63.

307. Пашина, О. А. Календарный цикл в северо-западных селах Сумщины / О. А. Пашина // Славянский и балканский фольклор: этнолингвистическое изучение Полесья. -М., 1995. С.230-248.

308. Петухов, Д. А. Горный город Дедюхин и окольные местности / Д. А. Петухов. СПб.: Тип. В. Безобразова и компания, 1864. - 217 с.

309. Плотникова, А. А. Первый выгон скота в Полесье / А. А. Плотникова // Славянский и балканский фольклор: этнолингвистическое изучение Полесья. М., 1995. - С.108-141.

310. Пименов, В. В. Вепсы: очерки этнической истории и генезиса культуры / В. В. Пименов. M.-JL: Наука, 1965. - 264 с.

311. Подюков, И. А. Народная фразеология в зеркале народной культуры / И. А. Подюков. Пермь: Пермский гос. пед. институт, 1991. -127 с.

312. Подюков, И. А. «Суженый-ряженый, приди ко мне снаряженный»: Рецепты народных гаданий / И. А. Подюков, А. В. Черных. -Пермь: Пермский per. институт пед. информацион. технологий, 1998. 28 с.

313. Подюков, И. А. Концепция содержания национального образования в Пермской области /И. А. Подюков, Е. М. Четина, А. В. Черных. Пермь, 2000. - 41 с.

314. Подюков, И. А. Круговорот жизни: народный календарь Прикамья / И. А. Подюков. Пермь: Изд-во ПОНИЦАА, 2001. - 99 с.

315. Подюков, И. А. Карагайская сторона: народная традиция в обрядности, фольклоре и языке / И. А. Подюков. Кудымкар: Коми-Пермяцкое книжное изд-во, 2004а. - 320 с.

316. Подюков, И. А. Масленица в Прикамье (конец XIX первая половина XX в.) / И. А. Подюков, А. В. Черных. - Пермь: Изд-во ПОНИЦАА, 20046. - 60 с.

317. Подюков, И. А. Этнолингвистический словарь свадебной терминологии Северного Прикамья / И. А. Подюков, С. В. Хоробрых, Д. А. Антипов. Пермь: Пермское книжное изд-во, 2004в. - 360 с.

318. Подюков, И.А. Усольские древности: традиционная культура русских конца XIX XX вв. / И. А. Подюков, A.M. Белавин, Н.Б. Крыласова, С.В. Хоробрых, Д.А. Антипов. - Пермь: Пермское книжное изд-во, 2004г. -240 с.

319. Подюков, И. А., Пять пятиканов да дваста бодаста: сборник русских загадок Пермского Прикамья в записях последнего времени / И. А. Подюков, А. В. Черных, К. Э. Шумов. Пермь: Изд-во ПОНИЦАА, 2004д. - 92 с.

320. Подюков, И. А. Земля Соликамская: традиционная культура, обрядность и фольклор русских Соликамского района / И. А. Подюков, А. В. Черных, С. В. Хоробрых. Пермь: Пермское книжное изд-во, 2006. -224 с.

321. Поздеева, И. В. Верещагинское территориальное книжное собрание и проблемы истории духовной культуры русского населения верховьев Камы / И. В. Поздеева // Русские письменные и устные традиции и духовная культура. М., 1982. - С.40-71.

322. Полякова, Е. Н. Формирование пермских говоров / Е. Н. Полякова // Русские говоры Пермского региона: формирование, функционирование, развитие. Пермь, 1998. - Вып. 1. - С.4- 30.

323. Пономарев, П. Религиозно-нравственное состояние прихода Дубровского, что Осинского уезда / П. Пономарев // Пермские епархиальные ведомости. 1885. С.421-423; 429-433, 441^45, 457-462, 469, 479-487, 497500.

324. Пономарев, П. Раскол в пределах Савинского прихода / П.Пономарев // Пермские епархиальные ведомости. 1897. - С. 114-127; 161-171; 236-245; 265-272; 356-360.

325. Попов, Н. С. Хозяйственное описание Пермской губернии. В 2 ч. Ч. 2. / Н. С. Попов. Пермь: Тип. Перм. губ. правления 1804. - 400 с.

326. Попова, Е. В. Календарные обряды бесермян / Е. В. Попова. -Ижевск: УдИИЯЛ УрО РАН, 2004. 256 с.

327. Пословицы русского народа. Сборник В. Даля. М.: Гослитиздат, 1957.-991 с.

328. Потанин, Г. Этнографические заметки на пути от Никольска до Тотьмы / Г. Потанин. // Живая старина. 1902. - Вып. 2. - С. 167-235.

329. Православный календарь на 2007 г. Пермь, 2007. 20 с.

330. Преображенский, А. А. Очерки колонизации Западного Урала в XVII начале XVIII в. / А. А. Преображенский. - М.: Из-во АН СССР, 1956. - 302 с.

331. Прокошева, К. Н. Фразеологический словарь пермских говоров / К. Н. Прокошева. Пермь: ПГПУ, 2002. - 432 с.

332. Пропп, В. Я. Русские аграрные праздники: Опыт историко-этнографического исследования / В. Я. Пропп. JL: Изд-во Ленингр. ун-та., 1963.- 143 с.

333. Пропп, В. Я. Русские аграрные праздники: Опыт историко-этнографического исследования / В. Я. Пропп. М.: Изд-во «Лабиринт», 2000. - 192 с.

334. Ревуненкова, Е. В. Народы Малазии и Западной Индонезии / Е. В. Ревуненкова. Л.: Наука, 1980. - 274 с.

335. Розов, А. Н. Проблемы систематизации колядных песен в своде русского фольклора / А. Н. Розов // Русский фольклор. Л., 1977. - Вып. 17: Проблемы «Свода русского фольклора». - С.98-106

336. Розов, А. Н. Пасхальное христославление как один из видов обходов домов / А. Н. Розов // Исторический вестник. 2001. - № 2-3. Материалы Международного научного симпозиума «Православие и культура этноса». -С.201-208.

337. Руднев, В. В. Календарь русского земледельца и фенологические приметы как его дополнение / В. В. Руднев // Время и календарь в традиционной культуре. СПб., 1999. - С.86.

338. Рудольская, А. Прокопьев день на Усолье / А. Рудольская // Пермские губернские ведомости. 1844. - № 10. - С.54-55.

339. Русские народные песни Прикамья. Пермь: Кн. изд-во, 1982. -260 с.

340. Русские народные сказки Пермского края / сост. А. В. Черных. -Пермь: Пермское книжное изд-во, 2004. 278 с.

341. Русские. М.: Наука, 1999. - 829 с.

342. Рыбаков, Б. А. Язычество древних славян / Б. А. Рыбаков. -М.: Наука, 1981.-607 с.

343. С. И. С. Семик и убогий дом в Дедюхине / С. И. С. // Пермские епархиальные ведомости. 1867. С.84-88.

344. Сайгатка 2003. Календарные праздники и обряды русских Чайковского района Пермской области (конец XIX первая половина XX вв.): Сборник фольклорно-этнографических материалов / сост. А. В.Черных. - Пермь: ПОИПКРО, 2003. - 144 с.

345. Святский, Д. О. Очерки истории астрономии в Древней Руси / Д. О. Святский // Историко-астрономические исследования. М., 1966. -Ч. III.-С. 103-104.

346. Седакова, О. А. Поэтика обряда: погребальная обрядность восточных и южных славян / О. А. Седакова. М.: Индрик, 2004. - 319 с.

347. Серебренников, В. Н. Из записей фольклориста / В.Н.Серебренников // Пермский краеведческий сборник. Пермь, 1928. -Вып. 4.-С. 123-128.

348. Сидоров, А. С. Знахарство, колдовство и порча у народа коми / А. С. Сидоров. Л.: Изд. Центросовнацмена Наркомпроса РСФСР, 1928. -185 с.

349. Семенова, О. П. Праздники / О. П. Семенова // Живая старина. -1891.-Вып. 4. С.199-202.

350. Симченко, Ю.Б. Календари народов Сибири / Ю. Б. Симченко, А. В. Смоляк, 3. П. Соколова // Календарь в культуре нардов мира. -М., 1993. С.201-254.

351. Славянская мифология: словарь-справочник /сост. Л. М. Вагурина. -М.: Линор: Совершенство, 1998. -320 с.

352. Славянские древности: этнолингвистический словарь. В. 5 т. Т. 1. А-Г / под об. ред Н. И. Толстого. М.: Международные отношения, 1995. -577 с.

353. Славянские древности: этнолингвистический словарь. В. 5 т. Т. 2. Д-К / под об. ред Н. И. Толстого. М.: Международные отношения, 1999. -704 с.

354. Словарь говора деревни Акчим Красновишерского района Пермской области (Акчимский словарь). Пермь: ПТУ, 1984. - Вып. 1: А-3. -398 с.

355. Словарь говора деревни Акчим Красновишерского района Пермской области (Акчимский словарь). Пермь: ПТУ, 1990. - Вып. 2: И-М. - 181 с.

356. Словарь говора деревни Акчим Красновишерского района Пермской области (Акчимский словарь). Пермь: ПГУ, 1999. - Вып. 4: П. -213 с.

357. Словарь говоров Соликамского района Пермской области. -Пермь: ПГПИ, 1973. 706 с.

358. Словарь пермских говоров. Пермь: Кн. мир, 2000. - Вып. 1: АН. - 608 с.

359. Словарь русских говоров Коми-Пермяцкого округа. Пермь: Изд-во ПОНИЦАА, 2006. - 272 с.

360. Смолицкий, В. «Как у ключика дай было у студеного.» / В. Смолицкий // Народное творчество. 1997. - №2. - С. 15.

361. Смирнов, Н. И. Пермяки: историко-этнографический очерк / И. Н. Смирнов // Известия общества археологии, истории и этнографии при императорском казанском университете. Казань, 1891. - Т. IX. - Вып. 2. -289 с.

362. Сны, приметы, загадки, поговорки / сост. И. А. Подюков. -Пермь: Пермский областной творческий центр, 1994. 76 с.

363. Современное состояние традиционного фольклора русских Республики Марий Эл / Т. Золотова и др.. Йошкар-Ола: Марийский гос. ун-т, 2000.

364. Соколова, В. К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов. XIX — начало XX в / В. К. Соколова. М.: Наука, 1979.-285 с.

365. Стародубцева, С. В. Русская хороводная традиция Камско-Вятского междуречья / С. В. Стародубцева. Ижевск: УдИИЯЛ УрО РАН, 2001.-241 с.

366. Сюзев, П. В. Народное празднество «Токмач» в Дубровской волости Оханского уезда / П. В. Сюзев // Пермский край. 1895. - Т. 3. -С.300-302.

367. Терновская, О. А. Словесные формулы в урожайной обрядности восточных славян / О. А. Терновская // Фольклор и этнография: обряды и обрядовый фольклор. Л., 1974. - С. 136-146.

368. Терновская, О. А. Лексика, связанная с обрядами жатвенного цикла (Материалы к словарю) / О. А. Терновская // Славянское и балканское языкознание: карпато-востночнославянские параллели, структура балканского текста. М., 1977. - С.77-130.

369. Терновская, О. А. К описанию народных представлений, связанных с насекомыми. Одна система ритуалов изведения домашних насекомых / О. А. Терновская // Славянский и балканский фольклор: обряд, текст.-М., 1981а.-С.139-159.

370. Терновская, О. А. О некоторых сходствах и различиях в жатвенной обрядности славян / О. А. Терновская // Формирование раннефеодальных славянских народностей. М., 19816. - С.232-260.

371. Тойдыбекова, Л. Марийская языческая вера и этническое самосознание / Л. Тойдыбекова. Jonesuu: Jonessuun yliopisto, 1997. - 397 с.

372. Токарев, С. А. История русской этнографии. / С. А. Токарев. -М.: Наука, 1966.-453 с.

373. Токарев, С. А. Религиозные верования восточных славянских народов XIX начала XX в. / С. А. Токарев. - М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1957.- 164 с.

374. Токарев, С. А. Приметы и гадания / С. А. Токарев // Календарные обычаи и обряды в странах Зарубежной Европы: исторические корни и развитие обычаев. М., 1983. - С.55-67.

375. Толстая, С. М. Лягушка, уж и другие животные в обрядах вызывания и остановки дождя / С. М. Толстая // Славянский и балканский фольклор: духовная культура Полесья на общеславянском фоне. М., 1986а.- С.22-27.

376. Толстая, С. М. Пахание реки, дороги / С. М. Толстая // Славянский и балканский фольклор: духовная культура Полесья на общеславянском фоне. -М., 19866. С.18-22.

377. Толстая, С. М. Полесский народный календарь: К-П / С. М. Толстая // Славянский и балканский фольклор: духовная культура Полесья на общеславянском фоне. М., 1986в. - С. 178-242.

378. Толстая, С. М. Солнце играет / С. М. Толстая // Славянский и балканский фольклор: духовная культура Полесья на общеславянском фоне. -М, 1986г.-С.8-11.

379. Толстая, С. М. Сретенская и четверговая свеча / С. М. Толстая // Славянский и балканский фольклор: духовная культура Полесья на общеславянском фоне. -М., 1986д. С.27-30.

380. Толстая, С. М. К соотношению христианского и народного календаря у славян: счет и оценка недели / С. М. Толстая // Языки культуры и проблемы переводимости. М., 1987. - С.154-168.

381. Толстая, С. М. К понятию функции в языковой культуре / С. М. Толстая // Славяноведение. 1994. - № 5. - С.91-97.

382. Толстая, С. М. Географическое пространство культуры / С. М. Толстая // Живая старина. 1995. - № 4. - С.2-6.

383. Толстая, С. М. Акциональный код символического языка культуры: движение в ритуале / С. М. Толстая // Концепт движения в языке и культуре. -М., 1996. С.89-103.

384. Толстая, С. М. Дождь в фольклорной картине мира / С. М. Толстая // Исследования по славянскому фольклору и народной культуре. Окленд, 1997. - С. 105-109.

385. Толстая, С. М. Полесский народный календарь / С. М. Толстая. -М.: Индрик, 2005. 600 с.

386. Толстой, Н. И. Заметки по славянскому язычеству. 2. Вызывание дождя в Полесье / Н. И. Толстой, С. М. Толстая // Славянский и балканский фольклор: Генезис. Архаика. Традиции. М., 1978. - С.95- 120.

387. Толстой, Н. И. Заметки по славянскому язычеству: 1. Вызывание дождя у колодца / Н. И. Толстой, С. М. Толстая // Русский фольклор -М., 1981а. т. XXI.- С.87-98.

388. Толстой, Н. И. Заметки по славянскому язычеству: 5. Защита от града в Драгачеве и других сербских зонах / Н. И. Толстой, С. М. Толстая // Славянский и балканский фольклор: обряд, текст. М., 19816. - С.44-121.

389. Толстой, Н. И. Заметки по славянскому язычеству: 3. Первый гром в Полесье; 4. Защита от града в Полесье / Н. И. Толстой, С. М. Толстая // Обряды и обрядовый фольклор. -М., 1982. С.49-83.

390. Толстой, Н. И. Заметки по славянской демонологии. 3. Откуда название шуликун / Н. И. Толстой // Восточные славяне: языки, история, культура. М., 1985. - С.278-286.

391. Толстой, Н. И. Троицкая зелень / Н. И. Толстой // Славянский и балканский фольклор: духовная культура Полесья на общеславянском фоне. -М., 1986.-С.14-18.

392. Толстой, Н. И. О вторичной функции обрядового символа (на материале славянской народной традиции) / Н. И. Толстой // Историкоэтнографические исследования по фольклору. Сб. памяти С.А. Токарева. -М., 1994. С.238-255.

393. Толстой, Н. И. Язык и народная культура: очерки по славянской мифологии и этнолингвистике / Н. И. Толстой. М.: Индрик, 1995.-512с.

394. Толстой, Н. И. Благовещенье в славянских народных обрядах и верованиях / Н. И. Толстой, С. М. Толстая // Введение в храм. М., 1997а. -С.600-666.

395. Толстой, Н. И. Времени магический круг (по представлениям славян) / Н. И. Толстой // Логический анализ языка: язык и время. -М., 19976.-С. 17-27.

396. Толстой, Н. И. Очерки славянского язычества / Н. И. Толстой. -М.: Индрик, 2003. 622 с.

397. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири: Пространство и время. Вещный мир. / Э. С. Львова, И. В. Октябрьская, А. М. Сагалаев, М. С. Усманова. Новосибирск: Наука. Сиб. Отделение, 1988.-224 с.

398. Традиционные обряды и обрядовый фольклор русских Поволжья /сост. Г. Г. Шаповалова, Л. С. Лаврентьева. Л.: Наука. Ленингр. отделение, 1985.-342 с.

399. Троицкий, Л. «Прощеный день» в селе Лобанове / Л. Троицкий // Пермские епархиальные ведомости. 1908. - С.168-169.

400. Трубачев, О. Н Славянская этимология и праславянская культура / О. Н. Трубачев // X Международный съезд славистов: славянское языкознание. М., 1988. - С.301-314.

401. Трушкова, И. Ю. Традиционная культура русского населения Вятского региона в XIX начале XX вв. (система жизнеобеспечения) / И. Ю. Трушкова. - Киров: Вятский гос. ун-т, 2003.- 562 с.

402. Тулвинские татары и башкиры: этнографические очерки и тексты / А. В. Черных и др.. Пермь: Перм. кн. изд., 2004. - 455 с.

403. Тульцева, JI. А. По страницам рязанского календаря / Л. А. Тульцева // Живая старина. 1996. - № 4. - С.9-10.

404. Тэрнер, В. Символ и ритуал / В. Тэрнер. М.: Наука, 1983. -277 с.

405. Уразманова, Р. К. Традиционные общественные праздники и свадебные обряды / Р. К. Уразманова // Пермские татары. Казань, 1983. -С.118-136.

406. Уральские хороводы / записал и составил И. В. Зырянов. -Пермь: Пермское книжное изд-во, 1993. 192 с.

407. Успенский, Б. А. Филологические разыскания в области славянских древностей / Б. А. Успенский. М.: Изд-во МГУ, 1982. - 245 с.

408. Фадеева, Л. В. Изготовление обрядовых предметов / Л. В. Фадеева // Традиционная культура Гороховецкого края: экспедиционные, архивные, аналитические материалы. М., 2004. - Т. 1. -С.70-87.

409. Федорова, В. П. Народные святцы старообрядческого села /

410. B.П.Федорова // Летопись уральских деревень. Екатеринбург, 1995.1. C.187-189.

411. Филимонова, Т. Д. Вода в календарных обрядах / Т. Д. Филимонова // Календарные обычаи и обряды в странах Зарубежной Европы: исторические корни и развитие обычаев. М., 1983. - С.130-145.

412. Фрэзер, Д. Золотая ветвь / Д. Фрэзер. М.: Научное об-во «Атеист», 1928. - Вып. 1.-194 с.

413. Фурсова, Е. Ф. Числовые ориентиры в культуре огородничества восточных славян Приобья конца XIX начала XX в. (по полевым материалам) / Е. Ф. Фурсова // Время и календарь в традиционной культуре. -СПб, 1999. - С.86-89.

414. Фурсова, Е. Ф. Календарные обычаи и обряды восточнославянских народов Новосибирской области как результат межэтнического взаимодействия (конец XIX первая треть XX вв.). В 2 ч. Ч.

415. Обычаи и обряды зимне-весеннего периода / Е.Ф. Фурсова. Новосибирск: Институт арх. и этногр. СО РАН, 2002. - 286 с.

416. Хлопин, Г. Движение населения Кусье-Александровского завода Пермской губернии и уезда / Г. Хлопин // Сборник работ Пермской земской санитарной станции. Пермь, 1891. Вып. 2. - С.278-326.

417. Холодная, В. Г. Роль Петровского поста в разграничении «женского» и «мужского» времени в западно-украинской весенне-летней обрядности / В. Г. Холодная // Время и календарь в традиционной культуре. -СПб. 1999. - С.32-38.

418. Цивьян, Т. В. Мифологическое программирование повседневной жизни / Т. В. Цивьян // Этнические стереотипы поведения. JI., 1985. -С.154-178.

419. Чагин, Г. Н. Мировоззрение и традиционная обрядность русских крестьян Среднего Урала в середине XIX начале XX в.: учебное пособие по спецкурсу / Г. Н. Чагин. - Пермь: ПГУ. 1993а. - 183 с.

420. Чагин, Г. Н. Язьвинские пермяки: история и традиции / Г. Н. Чагин. Пермь: Пермский обл. творческий центр, 19936. - 26 с.

421. Чагин, Г. Н. Этнокультурная история Среднего Урала в конце XVII первой половине XIX в. / Г. Н. Чагин. - Пермь: Изд-во Пермского унта, 1995.-364 с.

422. Чагин, Г. Н. Русь Московская, Пермь Великая и Стефан Пермский. / Г. Н. Чагин // Христианское миссионерство как феномен истории и культуры: материалы Международной научно-практической конференции. Пермь, 1997. - Т. 1. - С.39-53.

423. Чагин, Г. Н. Окружающий мир в традиционном мировоззрении русских крестьян Среднего Урала / Г. Н. Чагин. Пермь: ПГУ. 19986. -188 с.

424. Чагин, Г. Н. Олень золотые рога (материалы к реконструкции обряда) / Г. Н. Чагин // Этнокультурное наследие Вятско-Камского региона: проблемы, поиски, решения. Киров, 1998в. - С.30-34.

425. Чагин, Г. Н. Старообрядческий мир верховьев Колвы и Печоры в XIX XX вв. / Г. Н. Чагин // Уральский исторический сборник: история, культура, религия. - Екатеринбург, 1998г. - Вып.З. - С.258-272.

426. Чагин, Г. Н. Язычество пермских марийцев / Г. Н. Чагин // Жизнь национальностей. 2001, № 4. - С.33-34.

427. Чагин, Г. Н. Православие в истории и культуре Соликамска в XVII начале XX в. / Г. Н. Чагин // Вестник Пермского государственного университета: История. - Пермь, 2002. - Вып. 3 - С. 137-147.

428. Чагин, Г. Н. Д. Монастырь: история, хозяйство, архитектура / Г. Н. Чагин // Деревня Монастырь на Каме-реке: сборник фольклорно-этнолингвистических материалов по Гайнскому району. Пермь, 2003. — С.9-13.

429. Чарина, О. И. Особенности русского календарно-обрядового цикла в Приленье / О. И. Чарина // Живая старина. 1998. - № 1. - С.42^3.

430. Ченчи-баченчи: детский игровой фольклор Верхнекамья / сост. С. В. Хоробрых. Пермь: Пермский per. ин-т пед. информ. технологий, 2001. - 127 с.

431. Чердынь // Пермские губернские ведомости. 1894. - № 74.

432. Черепанова, О. А. Мифологическая лексика русского Севера / О. А. Черепанова. Л.: Изд-во ЛГУ, 1983. - 169 с.

433. Черных, А. В. Весенне-летние праздники и обряды вятских переселенцев Южного Прикамья в конце XIX начале XX вв. / А. В. Черных // История и культура Волго-Вятского края (к 90-летию ВУАК). — Киров, 1994. - С.391-393.

434. Черных, А. В. Буйские удмурты / А. В. Черных. Пермь: Пермский обл. творч. центр, 1996. - 52 с.

435. Черных, А. В. Подблюдные гадания в Прикамье: ритуал и символика / А. В. Черных // Фольклорный текст-98. Пермь, 19986. - С.9-28.

436. Черных, А. В. Этнический состав населения и особенности расселения в Южном Прикамье в XVI первой четверти XX в. / А. В. Черных // Этнические проблемы регионов России: Пермская область. -М., 1998в.-С.39-113.

437. Черных, А. В. Праздники и обряды Масленицы в Южном Прикамье / А. В. Черных // Госпожа честная Масленица. Пермь, 1999в. -С. 5-22.

438. Черных, А. В. Традиционный народный календарь татар и башкир Прикамья в конце XIX начале XX вв. / А. В. Черных // Научно-информационный вестник истории и этнографии татарского населения Урала. - Екатеринбург, 1999г. - № 1. - С.57-77.

439. Черных, А. В. Мотивы текстов в крестьянском текстиле русских Прикамья / А. В. Черных // Словесность и современность: материалы научной конференции. Пермь, 2000а. - Ч. 3: Фольклорный текст. - С .4157.

440. Черных, А. В. Православная символика в пространстве русской деревни (по материалам Южного Прикамья) / А. В. Черных // Православие и культура этноса. М., 20006. - С.51-52.

441. Черных, А. В. Особенности системы землепользования русских крестьян Сылвенско-Иренского поречья / А. В. Черных // Традиционная культура Урала. Альманах. Екатеринбург, 2001а. - Вып. 1. - С.84-92.

442. Черных, А. В. Русские и татары Прикамья: межэтническое взаимодействие / А. В. Черных // Живая старина. 2001 в. - № 2. - С.35-37.

443. Черных, А. В. Святочное ряженье у русских Прикамья (по материалам южных районов Пермской области) / А. В. Черных // Финно-угорская фольклористика на пороге нового тысячелетия. Ижевск, 2001г. -С. 172-178.

444. Черных, А. В. Символы православия в топографии русской деревни (по материалам южных районов Пермской губернии) / А. В. Черных // Ставрографический сборник. М., 2001д. - Кн.1. - С.293-296

445. Черных, А. В. Праздники и обряды Петровского Заговенья в Прикамье в конце XIX начале XX вв. / А. В. Черных // Фольклорный текст - 2001: Материалы научно-практического семинара. - Пермь, 20026. - С. 16.27.

446. Черных, А. В. Традиционный календарь народов Прикамья в конце XIX начале XX в. (по материалам южных районов Пермской области / А. В. Черных. - Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 2002в. - 260 с.

447. Черных, А. В. Методическое пособие по сбору полевого этнографического материала / А. В. Черных. Пермь: ПОИПКРО, 2002. -126 с.

448. Черных, А. В. Куединские праздники: календарная обрядность русских Куединского района Пермской области в конце XIX первой половине XX в.: материалы и исследования / А. В. Черных. - Пермь: Изд-во ПОНИЦАА, 2003а. - 192 с.

449. Черных, А. В. Обработка льна, прядение и ткачество в календарном цикле праздников и обрядов у русских Прикамья в конце XIXначале XX вв. / А. В. Черных // Традиционная культура Урала. -Екатеринбург, 20036. Вып. 3. - С.10-29.

450. Черных, А. В. Обряды Иванова дня в Пермском Прикамье в конце XIX XX вв. / А. В. Черных // Фольклорный текст — 2002: материалы научно-практического семинара 15 октября 2002 г, г. Чайковский, 10 января 2003 г, г. Пермь. - Пермь, 2003в. - С.31-45.

451. Черных, А. В. «Проводы реки» в весенних обрядах русских Прикамья / А. В. Черных // Живая старина. 2004. - № 1. - С.35-36.

452. Черных, А.В. Изучение календарных праздников и обрядов русских Прикамья в конце XVIII начале XX вв. / А. В. Черных // Исследования по истории Урала: сборник статей. Пермь, 2005. С.243-261.

453. Черных, А. В. Русский народный календарь в Прикамье: праздники и обряды конца XIX середины XX в. В. 2 ч. Ч. 1: Весна, лето, осень. / А. В. Черных. - Пермь: Пушка, 2006. -368 с.

454. Чистов, К. В. Традиция, «традиционное общество» и проблема варьирования / К. В. Чистов // СЭ. 1981. - № 2. - С. 105-107.

455. Чичеров, В. И. Календарная поэзия и обряд / В. И. Чичеров // Русское народное поэтическое творчество. -М, 1956. С.216-236.

456. Чичеров, В. И. Зимний период русского народного земледельческого календаря XVI-XIX вв.: Очерки по истории народных верований / В. И. Чичеров // Труды института этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. Новая серия. М, 1957. - Т. XL.

457. Чичеров, В. И. Из истории народных поверий и обрядов («Нечистая сила и Касьян») / В. И. Чичеров // Труды отдела древнерусской литературы. Л, 1958. - Т. 14. - С.529-534.

458. Шангина, И. И. Понедельник / И. И. Шангина // Время и календарь в традиционной культуре. СПб., 1999. - С. 106-110.

459. Шангина, И. И. Образ жизни русского народа: мужские и женские праздники / И. И. Шангина // Культура славян Оренбуржья: Материалы межрегиональной научно-практической конференции. -Оренбург, 2003. С.155-157.

460. Шаповалова, Г. Г. Северорусская легенда об олене / Г.Г.Шаповалова // Фольклор и этнография Русского Севера. Д., 1973. -С.209-223.

461. Шаповалова, Г. Г. Культ дерева в русском свадебном обряде и свадебной лирике / Г. Г. Шаповалова // Фольклор и этнография: У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. JL, 1984. -С.179-186.

462. Шейн, П. В. Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо-Западного края. В. 3 т. Т. 3 / П. В. Шейн. СПб.: Сиб тип. АН, 1902.-535 с.

463. Шелегина, О. Н. Адаптация русского населения в условиях освоения Сибири. Социокультурные аспекты. XVIII начало XX вв. / О. Н. Шеленгина. - М.: Логос, 2002. - Вып. 2.-160 с.

464. Шеппинг, Д. О. Русская народность в ея поверьях, обрядах и сказках / Д. О. Шеппинг. М.: Тип. Бахметева, 1862. - 211 с.

465. Шерстобитов, И. Описание быта государственных крестьян, живущих в Чердынском уезде по правую сторону реки Камы / И. Шерстобитов // Пермские губернские ведомости. 1865. - № 13.

466. Шишонко, В. Н. Пермская летопись с 1263 по 1881. 3-й период. - Пермь: Тип. губ земск. управы, 1883. - 1168 с.

467. Шмаков, П. По лицу земли: Очерки из жизни Прикамья / П. Шмаков. Оса: Тип. уездного земства, 1916.-91 с.

468. Шустрова, И. Ю. Этнография русских Верхнего Поволжья: праздничные традиции XIX начала XX в / И. Ю. Шустрова. - Ярославль: Ярославский гос.ун-т, 2002. - 76 с.

469. Шутова, Н. И. Дохристианские культовые памятники в удмуртской религиозной традиции / Н. И. Шутова. Ижевск: УдИИЯЛ УрО РАН, 2001.-305 с.

470. Щепанская, Т. Б. «Знание» пастуха в связи с его статусом (севернорусская традиция XIX начала XX в) / Т. Б. Щепанская // Русский Север: проблемы этнокультурной истории, этнографии, фольклористики. -Л., 1986. - С.165—171.

471. Щепанская, Т. Б. Мужская магия и статус специалиста (по материалам русской деревни) конца XIX XX в.) // Мужской сборник: мужчина в традиционной культуре. М., 2001. С.9-27.

472. Этнический мир Прикамья: библиографический указатель. -Пермь: Реал, 2004. 492 с.

473. Zelenin D. Russische (Ostslawische) Volkskunde. Berlin-Leipzig, 1927. Bd.XXVI. 424 s.

474. Turner V.W. The Ritual Process: Structure and Antistructure. Harmondsworth, 1974.Vilkuna K. Volkstimliche Arbeitfeste in Finnland. Helsinki, 1963.

475. Mannhardt W. Wald- und Feldkulte. Bd.I-II. Berl., 1875-1877.

476. Tchagin G.N. Comunitatile staroobreadtilor bezpopovti Regionea Perm, in conditiile actuale // Rezumatele: Communicarilor seminarului international "Cultura rusilor lipoveni in contex nationalsi international". Tulcea, 1993. s.4.

477. СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМЫХ СОКРАЩЕНИЙ

478. АРГО Архив Русского географического общества АРЭМ - Архив Российского этнографического музея АЭМ - Архитектурно-этнографический музей

479. ДКМ Добрянский краеведческий музей (г. Добрянка Пермского края) ЖС - Живая старина

480. ИКМ Ильинский краеведческий музей (п. Ильинский Пермского края)

481. ККМ Куединский краеведческий музей (п. Куеда Пермского края)

482. ПГВ Пермские губернские ведомости

483. ПЕВ Пермские епархиальные ведомости

484. ПМА Полевые материалы автора

485. ПГУ Пермский государственный университет

486. ПКМ Пермский краевой музей (до 2007 г. - Пермский областнойкраеведческий музей)

487. ПОКМ Пермский областной краеведческий музей

488. ПОНИЦАА Пермский областной научно-исследовательский центравитальной активности

489. ПГПИ Пермский государственный педагогический институт ПОИПКРО - Пермский областной институт повышения квалификации работников образования

490. ПКИПКРО Пермский краевой институт повышения квалификацииработников образования (до 2007 г. ПОИПКРО)1. РТ Республика Татарстан

491. РГО Русское географическое общество1. СЭ Советская этнография

492. УИАМ Усольский историко-архитектурный музей (г. Усолье Пермского края)

493. УОЛЕ — Уральское общество любителей естествознания415

494. УдИИЯЛ УрО РАН Удмуртский Институт истории, языка и литературы

495. Уральского отделения Российской академии наук (г. Ижевск).

496. УрГУ Уральский государственный университет

497. ФА ПГПУ Фольклорный архив Центра этнолингвистики Пермскогогосударственного педагогического университета

498. ФА ПГУ Фольклорный архив лаборатории «Фольклор Прикамья»

499. Пермского государственного университета

500. ЧКМ Чердынский краеведческий музей (г. Чердынь Пермского края) ЭО - Этнографическое обозрение