автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Традиционное воспитание детей в коми культуре второй половины XIX - первой трети XX вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Традиционное воспитание детей в коми культуре второй половины XIX - первой трети XX вв."

На правах рукописи

Слепчина Надежда Ехиеловна

ТРАДИЦИОННОЕ ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ В КОМИ КУЛЬТУРЕ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - ПЕРВОЙ ТРЕТИ XX ВВ.

Специальность 07.00.07 — этнография, этнология и антропология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Ижевск

2006

Работа выполнена в Институте языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения Российской академии наук.

Научный руководитель: - кандидат исторических наук

Николай Дмитриевич Конаков Официальные оппоненты: - доктор исторических наук, профессор

Никитина Галина Аркадьевна - доктор исторических наук, профессор Семенов Виктор Анатольевич Ведущая организация: - ГОУВПО «Пермский государственный

университет»

Защита состоится <(!» Н&Л^ЛЪЪб г. в & ^

часов

на заседании диссертационного совета Д 212.275.01 при ГОУВПО «Удмуртский государственный университет» по адресу: 426034, г.Ижевск, ул. Университетская, 1, корпус 2

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУВПО «Удмуртский государственный университет»

Автореферат разослан «» С&иТи^Л200в г.

Ученый секретарь диссертационного сове к.и.н., доцент

Журавлева

Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Этнография детства является неотъемлемой частью изучения традиций любого народа. Во взглядах на воспитание детей сконцентрированы базовые мировоззренческие и обыденные представления людей, поскольку именно они подлежат трансляции следующим поколениям. Это делает очевидным огромное значение изучения вопросов социализации и воспитания детей для понимания многих сторон любого общества.

Исследование традиционного воспитания тесно связано с такими понятиями как социальное наследие и культурная трансмиссия. Если объективированная сторона социализации более или менее исследована, то субъективный план этого процесса, то, что связано с этнопсихологическими характеристиками, отвечающими принятым в культуре нормативным «канонам» человека, этническому автостереотипу, только начинает осознаваться и внедряться в этнопедагогические работы. И здесь важно не только узнать, какие социально-психологические критерии определяют этничносгь, но и понять тот механизм, с помощью которого та или иная этническая группа «передает себя по наследству» своим новым членам и, прежде всего, детям. В современном мире эта проблема социализации особо актуальна для этносов, переживающих конфликт со своими традициями, к числу которых можно отнести и коми.

Обсуждение проблем общей теории современного воспитания детей направлено на междисциплинарный синтез, в достижении которого существенная роль может бьггь отведена разработке вопросов этноледагогики, обнаруживающей тесные взаимосвязи с фольклористикой, этнографией детства, этносоциологией, этнопсихологией. Культуротворческая парадигма, взятая за основу современного воспитания, по определению должна бьггь основана на более глубоком понимании специфики традиционного воспитания того или иного этноса Предпринятое исследование может бьггь представлено как один из шагов в направлении к синтетическому пониманию этнопедагогики. - _

Вопросы, так или иначе связанные с традиционным воспитанием, или, шире, с этнографией детства в коми культуре, поднимаются во многих этнографических исследованиях. Однако, как правило, они интерпретируются в контексте реконст-

рукции традиционных мифологических, ритуально-магических или религиозных представлений. Эти разнородные и разрозненные данные требуют систематизации и научного осмысления. Данное исследование является первой попыткой обобщения накопленного материала по традиционному воспитанию и специального изучения механизмов социализации детей в коми традиционной культуре.

Степень изученности проблемы. Изучение традиционных форм воспитания и становление этнографии детства как особого научного направления связано с целым рядом имен зарубежных этнографов (Б. Малиновский, М. Мид и др.). В их исследованиях рассмотрены многие общие социокультурные проблемы детства, такие как особенности формирования личности ребенка в разных культурах, половозрастной символизм, процессы взросления и социализации детей, межпоколенная трансмиссия культуры. Под влиянием этих работ в XX веке в европейской науке возникло целое направление кросскультурных исследований детства.

Миру детства довольно большое внимание уделялось в дореволюционной русской этнографии и фольклористике. Начиная со второй половины XIX в. до начала XX в. обильные данные были собраны Русским географическим обществом, Академией наук, Этнографическим бюро князя В.Н. Тенишева, рядом губернских статистических комитетов. Для дореволюционных этнографических исследований характерны постановка и решение узких проблем воспитания детей в крестьянской среде, касающихся преимущественно вопросов физического и нравственного воспитания, роли игр и игрушек, загадок в социализации детей.

В отечественной науке XX в. в изучение вопросов воспитания детей в различных культурах самым активным образом включились педагоги. Во второй половине прошлого столетия этнографами собран большой фактический материал о педагогической теории и практике различных народов СССР (позже России), обрядах детского цикла, традиционных методах трудового воспитания детей. За тридцать лет, с 50-х по 80-е годы, только на русском языке появилось более двухсот работ по народной педагогике. Г.Н. Волков, исследователь традиционной педагогики чувашей, даже ввел в оборот термин «этнопедагогика» для особой отрасли знания, предметом которой он считает народную педагогику как совокупность педагогических сведений и воспитательного опьгга, объективированного в обычаях, обрядах, детских играх и игрушках.

Исследователями народной педагогики как научного направления, в частности, Е.Л.Христовой (1988), в развитии самой этой историко-педагогической дисциплины выделяется три этапа, отражающих качественные изменения ее предмета и методов.

1 этап (с 1917 по 1955). В советской литературе проблема народной педагогики была поставлена этнографом Г.С. Виноградовым. Его заслуга в том, что он попытался утвердить право существования народной педагогики как термина и как явления, дал первое в советской науке описание этого понятия и наметил некоторые основные положения народной педагогики. В 1928 г. вышла в свет написанная на основе многопланового изучения детского фольклора с привлечением сведений семейно-бытового фольклора неславянских народов Волго-Камья работа О.И. Капицы. В ней традиционная педагогика рассматривалась в этнографическом аспекте - как традиционная педагогическая мысль и традиционное воспитание определенной этнической общности.

В Коми крае, как и в целом по России после революции, наблюдалось оживление краеведческой работы. Во многом этому способствовало учреждение в 1923 г. Общества изучения Коми края. В журнале Общества опубликованы интересные материалы, проливающие свет на некоторые стороны традиционного процесса социализации детей и воспитания. В «Программе по историко-этнографическому изучению Коми края» (1924), составленной одним из активных руководителей Общества A.C. Сидоровым, впервые появился специальный раздел по изучению семейных отношений, системы народного воспитания детей. Специальный подраздел был отведен изучению терминологии родства. В работе А. Грена «Зырянская мифология» (1924) находим мысли о связи анимизма коми с детским фольклором. В статье В.П. Налимова «К этнологии коми» (1924) содержатся некоторые антропологические данные, касающиеся физического развития детей. Интереснейшие материалы и выводы, хотя и не бесспорные, о половом развитии и воспитании детей у коми обобщены в работе врача И.С. Коканина «Половая жизнь коми (зырянской) молодежи» (1929). Сведения о возрастной периодизации детей, о магических представлениях, связанных с детьми, можно найти в работе A.C. Сидорова «Знахарство, колдовство и порча у народа коми» (1928).

Второй этап (с 1956 по 1969) характеризуется развитием интереса к вопросам народной педагогики, понимавшейся, прежде всего, как устное народное творчество, хотя в этот период и начали звучать призывы включить сюда и воспитательную практику. В советской литературе 1950-1960-х гг. послевоенного периода особый акцент делался на разработке теоретических и практических вопросов эт-нопедагогики народов мира. В 1958 г. появилась книга В.Н. Белицер «Очерки по этнографии народов коми», в которой определенное внимание было уделено крестьянской семье и воспитанию детей. В этом исследовании рассматривается традиционные семейные отношения, участие детей в трудовой и обрядовой жизни общины.

Начиная с 1970 г. появляются работы, характеризующиеся ростом интереса к теоретическим вопросам, расширением временного диапазона исследований, обогащением их проблемного состава. Исследования проводились в двух направлениях: этнографическом (воспитание рассматривалось как общеэтническое явление) и социологическом (народная педагогика трактовалась как творчество народных масс, противостоящее официальной линии в области воспитания). Для этого периода отмечается механистическое противопоставление этнографического и социологического подходов, а также отрыв изучаемых явлений от целостной системы культуры того или иного общества, характерный для многих работ этого периода.

Именно рост интереса в 1970-1990-х гг. к проблематике этноса и формиро-.вания этнического в культуре обусловил понимание огромной роли изучения социализации детей. Разработку этих вопросов заметно продвинули этнографические работы, подготовленные по единой программе И.С. Кона. Данная программа позволила в большей мере преодолеть фрагментарность, дала возможность сравнивать, проводить параллели между формами социализации детей и подростков у разных народов. В 90-х гг. прошлого века вышли обобщающие работы по этнографии детства у народов Средней Азии, Казахстана и Кавказа, странах зарубежной Европы, народов Австралии, Океании и Индонезии. В них впервые предпринята попытка провести сравнительно-типологический анализ семейной обрядности и обычаев, сопровождавших рождение и воспитание детей на материалах этнографии многих народов мира Нужно отметить, что исследования последнего десятилетия XX в. являются фактографической и методологической базой при изучении региональных и локальных традиций, в том числе и коми.

Говоря об исследованиях по финно-угорским культурам, нельзя не отметить, что в последнее десятилетие особенно активно проблемы традиционного воспитания исследуются удмуртскими этнографами и фольклористами (напр., Г.А. Никитина (2004), Е.В. Попова (1992), Л.И. Долганова (1995,1996), И.А. Морозов (1998).

Тема детей и детства в культуре коми затрагивалась в работах современных исследователей отдела этнографии ИЯЛИ КНЦ УрО РАН. И.В. Ильина в целом ряде своих работ рассматривает родильную обрядность, традиционные способы ухода и лечения новорожденных и маленьких детей. Вопросы семейной обрядности, в частности, родильной рассмотрены В.А. Семеновым (1992). Традиционные формы досуга сельского населения, детей и молодежи описаны и проанализированы Д.А. Несанелисом (1994). Детская игровая традиция коми рассмотривались А.Н. Рассы-хаевым (2001). Трудовое воспитание детей у коми крестьян изучалось Н.Д. Конако-вым (1985) и В В. Соловьевым (1983). Мифологическим представлениям коми, связанным с миром детства, посвящен ряд статей О.И. Уляшева (2000).

Объект и предмет исследования. Объектом данного исследования является система воспитания детей в традиционной культуре коми.

Предмет диссертационного исследования — механизмы социализации детей, основные этапы, формы и способы традиционного воспитания. Особое место здесь занимает сфера будничного общения детей и взрослых.

Хронологические рамки исследования. Хронологические рамки исследования определяются периодом второй половины XIX - первой трети XX в. Нижняя граница связана со временем появления первых этнографических очерков о коми, верхняя — соотнесена со временем, с которым связаны воспоминания основных информантов, зафиксированные нами в 1980-1990 гг. Нужно отметить* что верхняя . граница достаточно условна, поскольку привлекаемые данные охватывают, и современное состояние некоторых аспектов традиционного воспитания, однако эти сведения, в целом, проецируются нами на состояние традиции обозначенного периода.

Территориальные рамки данного исследования ограничиваются административными границами Республики Коми, являющейся местом компактного проживания коми. В качестве сопоставительного материала используются данные по севернорусским (и шире, славянским) и финно-угорским традициям.

Цель диссертационного исследования - многофакторное изучение традиционного воспитания детей в коми культуре, направленное на выявление наиболее важных составляющих процесса социализации детей.

В соответствии с выдвинутой целью ставятся следующие задачи:

- систематизация эмпирических этнографических, фольклорных, лингвистических данных, касающихся традиционного воспитания коми;

- определение и характеристика основных этапов и форм социализации детей в традиционной культуре коми;

- анализ практических и символических способов трансляции социокультурного опыта в традиционной культуре коми.

Методологическая основа исследования обусловлена широким кругом источников, а также многоаспекгностыо самой проблемы традиционного воспитания.

В качестве концептуальной основы исследования взято положение семиотики культуры о пространственном структурирование картины мира, которое является моделью, организующей все другие ее уровни. Ребенка в процессе его взросления в такой модели традиционной культуры можно представить как «героя», передвигающегося в пространственном континууме культуры в соответствии с сюжетом, предопределенным мифоритуальным сценарием жизненного пути. Культурно-семиотическийподход, предполагающий апелляцию к внутренней точке зрения самих участников исторического процесса, где значимым признается то, что является значимым с их точки зрения, обусловил обращение к нарратологическому методу, который оправдывает себя, в частности, в изучении автобиографий. Гуманитарная наука последнего времени все увереннее говорит о нем как о весьма продуктивном для объяснения динамических образцов человеческого поведения. С этих позиций воспоминания наших, информантов о своем детстве не рассматриваются как лишь лингвистическая форма реальности, а скорее как формы, которые структурируют наше восприятие мира и себя. Повествование, таким образом, может рассматриваться как набор норм, не только предписывающих то или иное поведение в жизненных ситуациях, но и определяющих, как тот или иной случай может быть интегрирован в некий обобщенный и культурно установленный канон.

Характер поставленной цели и используемых источников предполагает также широкое использование семиотических методов, оправдавших себя при изуче-

нии многих этнологических проблем. Среди использованных в диссертации этнографических исследований особое место в методологическом плане занимают работы по семиотике традиционной культуры А.К. Байбурина, цикл работ Т.А. Берн-штам, посвященных возрастной стратификации и символизации в русской традиционной культуре.

Поскольку в данном исследовании не ставилась задача изучения историко-культурных процессов формирования традиции в диахроническом аспекте, внимание было направлено, прежде всего, на синхронический аспект бытования традиционной культуры. Синхронический метод, использованный в работе, позволил описать бытование традиции в определенных временных рамках и выявить ее признаки на основе сопоставительного анализа разных фактов культуры. Проведено сравнительно-типологическое изучение тех механизмов социализации, посредством которых ребенок приобретал значимые для этноса национальные черты. В работе использован и ареально-географический метод, который дал возможность выделить как общее, так и отличительное, особенно в происходящих одновременно событиях и явлениях.

В исследовании применялись методы полевых этнографических исследований и массового анкетирования. Основным способом получения первичной информации служил опрос, который применялся в виде индивидуальной беседы с информантами по определенной программе или без нее. Вербальная информация была собрана путем опроса по заранее подготовленным вопросникам, а также в ходе непосредственной беседы. При этом широко применялся метод интервью, особенно в случаях, когда требовалось углубленное изучение этнокультурных характеристик.

Ключевую роль в процессе разработки настоящего исследования сыграла методика комплексного изучения этнографии детства, разработанная И.С. Коном, и реализованная в этнографических исследованиях. Согласно этой методике в данном исследовании социализация детей в традиционной культуре коми зырян должна описываться и может быть понята только в контексте всего образа жизни и особенностей мировоззрения этого этноса.

Методика междисциплинарного интегративного исследования связана, прежде всего, с определением критериев интерпретации имеющихся фактических данных. Это касается тех разделов, где была сделана попытка соотнести этнографиче-

ские, соционормативные и биологические, психофизиологические оценки фиксируемых процессов взросления ребенка. В рамках этнометодологии рассматривается проблема исследования этнокультурной специфики, возрастной периодизации и детерминации зон ближайшего развития, т.е. того, какими должны быть содержание и динамика воспитания детей различного возраста в различных этнокультурных условиях.

Источниковедческая база. Все источники можно разделить на три группы: собственные полевые материалы, данные опубликованных краеведческих очерков, заметок XIX - начала XX вв. и фольклорно-этнографические работы XX - XXI вв.

Основной корпус этнографических описаний представлен авторскими полевыми материалами, собранными в ходе экспедиций с 1987 по 2003 гг. в Республике Коми. Кроме того, значительный по объему материал собран студентами филологического факультета КГСШ по специально разработанному нами вопроснику. Все пункты (99 вопросов, без учета подвопросов) вопросника по традиционной системе воспитания коми концентрируются вокруг следующих основных тем: символический статус ребенка в традиционной культуре коми, хронологические границы детского возраста и связанная с ней возрастная мифоритуальная практика взрослых, традиционные отношения в семье, половая социализация и усвоение половых ролей, поощрения и наказания, игровой фольклор. Особое внимание уделялось выявлению возможных терминологических вариантов обозначения того или иного явления.

Самую общую и довольно скупую информацию о детях в традиционной культуре коми XIX в. мы находим во многих этнографических заметках (В.Н. Лат-кин, А. Попов, В. Аврамов, К.А. Попов) и беллетристических произведениях (П.В. Засодимский, A.B. Круглов) . А. Држевецкий, лекарь Усть-Сысольского уезда, в своей докторской диссертации рассматривал особенности семьи и быта коми народа и затрагивал некоторые вопросы воспитания. Заметки о трудовом воспитании детей можно обнаружить в книге C.B. Мартынова «Печорский край». Однако, в целом, дореволюционные краеведческие описания отличаются субъективностью и эмоциональностью.

В исследовании также использованы этнографические, фольклорные и лингвистические данные, которые были опубликованы в работах послереволюционного периода ХХ-начала XXI в. по традиционной культуре коми (A.C. Сидоров, В.П.

Налимов, В.Н. Белицер, В. А. Семенов, Д. А. Несанелис, В.Э. Шарапов, И.В. Ильина, Ю.Г.Рочев).

Научная новизна диссертационной работы определяется следующими положениями:

- впервые осуществлено специальное исследование традиционных форм и методов воспитания детей в коми культуре. В научный оборот вводится большой спектр ранее не публиковавшихся этнографических материалов;

- предпринята попытка анализа основных этапов, форм и механизмов социализации детей в коми традиционной культуре;

- показана взаимосвязь основных соционормагивных и психофизиологических параметров социализации, что характеризует достаточную устойчивость рассмотренной этнопедагогической системы.

Практическая значимость работы заключается в том, что на основе достаточно разрозненных данных сведены и систематизированы разноуровневые факты коми традиционной культуры, так или иначе связанные с воспитанием детей. В своей основе рассмотренный в диссертации материал впервые вводится в широкий научный оборот, и, несмотря на свою специальную тематику, затрагивает многие важные стороны жизни традиционного деревенского общества, что позволит использовать его в других исследованиях традиционной культуры коми.

Предпринятое исследование традиционных форм и методов воспитания детей может быть интересным и полезным как для понимания специфики традиционной культуры коми в целом, так и для решения современных этнопедагогических задач. Как автор сам убедился на своем преподавательском опыте, обращение к изучению процесса взросления и социализации детей в другой, отличающейся от современной, культуре, понимание тех механизмов, и особенно обращение к некоторым универсалиям высвечивает и делает более понятными сегодняшние проблемы, играет, может быть, решающую роль в формировании педагогического мировоззрения будущих профессионалов-педагогов.

Как материалы, так и отдельные теоретические разработки, касающиеся специфики традиционного воспитания коми, могут послужить практической и теоретической базой для спецкурсов по этнопедагогике коми.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Система традиционного воспитания коми, в целом, соответствует этнопе-дагогическим установкам крестьянской культуры, характерным для многих традиций Европейского Севера. В качестве специфических механизмов социализации можно отметить распространенную повсеместно лечебно-профилактическую традицию «мурталбм», некоторые отличия в бытовании детской игрушки, особого развития достигает традиция детских «чомиков».

2. Для большинства рассмотренных нами воспитательных мер и действий характерен синтез практического и символического планов, что говорит об их общей направленности на социализацию, культурное "достраивание" ребенка.

3. Бытовавшие в коми традиции методы и способы ухода за младенцами удовлетворяли все первичные психофизиологические и социальные потребности ребенка и сглаживали переломные моменты в развитии ребенка (т.н. кризисы ново-рожденности, одного года, трех лет и особенно подросткового).

4. Совокупность рассмотренных механизмов социализации детей позволяет говорить о том, что традиционное воспитание в коми культуре сохраняет принцип единства обучения и воспитания. Процесс взросления детей воспринимался в первую очередь в связи с овладением практическими и трудовыми умениями, с которыми в народных представлениях связывается переход на следующую возрастную ступень.

5. Реализуемые традицией первичные гендерные установки, во многом, совпадают с периодом половой самоидентификации детей. Это касается и перехода на соответствующую половозрастному статусу одежду, установки на стыд, дифференциации половых ролей в трудовом и игровом развитии.

6. Для, исследованной системы воспитания характерна установка на самостоятельность детей, стимулировавшую процесс авторизации деятельности ребенка. Большинство занятий детей, особенно ролевые игры, моделировали социальные отношения взрослых, их будничную и обрядовую жизнь.

7. Одним из механизмов закрепления соционормативных стереотипов была система поощрений и наказаний. Особую роль в этой системе играли разнообразные вербальные способы программирования поведенческих установок.

8. Биологические потребности ребенка в расширении пространственных и временных границ предваряются освоением социально значимых параметров мировосприятия через овладение семиотикой домашнего пространства, режимом дня и соционормативными правилами поведения в доме. И большинство дальнейших предписаний и запретов, связанных с выходом ребенка за пределы домашнего пространства изоморфны ранее освоенным нормативам.

Апробация работы. Отдельные положения и результаты данной диссертации были представлены в ряде статей и докладов на научных конференциях: «Семантика языковых единиц» (Нижний Новгород, 1993), «Социально-культурные и этнодемографические вопросы истории коми» (Сыктывкар, 1987), «Духовная культура финно-угорских народов» (Глазов, 1997), «Материальная и духовная культура населения Европейского Севера и России Х1Х-ХХ вв.» (Яренск, 2003), «Профети-ческая сущность искусства и культуры» (Нижний Новгород, 2004), «Социальное творчество и культурные коммуникации в прошлом и настоящем» (Нижний Новгород, 2005).

Разработаны и прочитаны спецкурсы для студентов вузов: «Традиционной воспитание народа коми», «Полевые исследования в области традиционной педагогики».

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы и указателя информантов. Структурно диссертация построена таким образом, что каждая последующая глава не только расширяет аналитическое поле, но и включает новые аспекты традиционных механизмов социализации детей в коми культуре. Такая логика исследования в определенной мере направлена на устранение имеющихся в современной этнопедагогике пробелов в понимании социализации, которая трактуется, в основном, в функцио- _ нально-технологическом аспекте (приемы, способы, технологии и т.п. в образовательно-обучающе-воспитательном процессе), и существует явная недооценка роли внешней среды, предметно-пространственного окружения, ритуально-обрядовой, фольклорной специфики каждой конкретной традиции.

Основное содержание работы.

Во введении обосновывается актуальность темы, характеризуется степень ее научной разработанности, определены хронологические рамки, цель и задачи ис-' следования. Здесь же дана характеристика источников, изложена научная и практическая значимость диссертации, ее новизна.

Первая глава «Основные этапы социализации детей в коми традиционной культуре» посвящена анализу традиционных форм и методов воспитания в соответствии с возрастными границами детства.

В первом параграфе главы рассматриваются теоретические вопросы возрастной периодизации в области возрастной психологии (Э. Эриксон, Л. Колберг, Л.С. Выготский, Д.Б. Эльконин и др.) и этнографии (И.С. Кон, Т.Г. Бернштам, А.К. Бай-бурин, А А. Панченко). Предваряющая аналитическую работу теоретическая часть связана с попыткой соотнести этнографические наработки в области возрастной периодизации с основными концепциями психического развития человека, суть которых составляет проблема соотношения биологического и социального в психике. Изучение особенностей психического развития детей разных возрастов является предметом традиционной общей психологии, начиная с 20-х годов прошлого века. Анализ психологических подходов к проблеме возрастной периодизации позволяет яснее представить опорные биологические ориентиры для изучения этнического своеобразия вхождения ребенка в мир культуры взрослых. В соответствии с рассмотренными критериями и возрастными границами детства в последующих параграфах главы проведен анализ основных этапов социализации детей в традиционной культуре коми.

Во втором параграфе главы рассмотрены практические и ритуально-обрядовые действия, связанные с первым годом жизни ребенка. Описанные способы ухода и общения с младенцем удовлетворяли все первичные психофизиологические потребности младенца {в еде, тепле, движении), также как и потребности, связанные с функциональным развитием мозга (в новых впечатлениях) и социальные потребности (в общении, внимании, поддержке). Ассортимент традиционных игрушек обеспечивал достаточное количество и разнообразие зрительных и звуковых впечатлений. В люльку подвешивали шуршащую, иногда специально крашенную в красный цвет бумагу, цветную тесьму, лоскутки, самодельные игрушки из

бересты (птиц, рыбок), популярными были деревянные игрушки {пу-чача). Наиболее распространенной игрушкой в люльке были бараньи косточки - шеги, которые раскрашивали в разные цвета, делали в них отверстия и подвешивали на веревке над люлькой. Подвешивали гладкие крашеные осиновые палочки. В качестве надувного шара использовался мочевой пузырь зарезанной коровы или овцы, вымытый и затем надутый и перевязанный ниткой. В выборе игрушек для мальчиков и девочек наблюдалась определенная дифференциация: деревянные игрушки, лоскутные мячики чаще делались для мальчиков, лоскутки, нитки, куклы - для девочек, этот факт указывает на значимость ранней половой идентификации детей в культуре.

Синтез двух планов характерен для многих прагматических сторон ухода за ребенком: пеленание, подвязывание ребенка и "развязывание" свободы движений ребенка, укрывание головы, кормление, приучение к туалету и многое другое.

Символический план воспитания детей этого возраста выражен в различных запретах и предписаниях, связанных с уходом и воспитанием, например, запрет на постригание волос, ногтей или особое отношение к ним (календарная приуроченность постригания, необходимость собирать их или проводить с ними ритуальные действия); запрет подносить ребенка к зеркалу, к огню. Проведенный,анализ подтверждает то, что в коми деревенской культуре, так же как и у славян, представления о крещении и имянаречении связываются не столько с религиозной, сколько с социальной идентичностью. Рассмотренный материал показывает определенную противоречивость в традиции имянаречения, что может быть связано с сосуществованием нескольких мировоззренческих установок: это сказалось в бытовании амбивалентных мотивировок наследования внутрисемейных или родовых имен, кроме того, наблюдается определенный компромисс между церковной .традицией святцев... и мифологическими, ритуально-магическими представлениями об имени, когда дата имянаречения может переноситься на полгода в соответствии с выбранным именем.

Кроме того, важным в социальном плане становится проекция первого года жизни ребенка на годовой цикл, характерный для многих сторон обрядовой жизни традиции. Важность данного этапа роста детей нашла отражение в символическом

восприятии всего «первого», имеющего в традиционных представлениях репродуцирующий характер.

Третий параграф главы посвящен исследованию следующего возрастного этапа от одного года до пяти лет. В этот период у него развивается способность к идентификации с людьми, половая идентификация, осваиваются специфические движения и действия, связанные с половой принадлежностью. Рост и развитие детей фиксируются в названиях возрастных этапов, которые приобретали при этом аскриптивный характер. Собранный нами лексический материал позволил вычленить внутри периода от рождения до двух-трех лет шесть неявно отраженных в сознании людей этапов развития ребенка; "пузчужбм кагсГ (новорожденный ребенок), "нёнь пом кагсГ (грудной, т.е. сосущий грудь ребенок), "кийыв кага" фучной, находящийся на руках ребенок) или "зыпксш нап (еще в люльке), "кыскасьысь" (ползает, ползунок) или "нёль кока" (на четырех ногах), "кык кока" (на двух ногах) или "кокон ветлысь" (ходит ножками, умеющий ходить ножками), "сёрнитысъ" или "висьтасян кага" (говорящий, умеющий говорить ребенок). Сам процесс взросления детей воспринимался в первую очередь в связи с овладением практическими и трудовыми умениями, с которыми в народных представлениях связывается переход на следующую возрастную ступень. К наиболее значимым действиям такого рода можно отнести такие, как "в первый раз пошел", "сказал первое слово", "начал пользоваться горшком", "стал самостоятельно одеваться", "начал держать ложку и есть за столом" и т.п. По всей видимости, любое действие, совершенное в первый раз, могло отмечаться родителями как знаковое в процессе развития и взросления ребенка, при условии, что оно соответствовало ряду нормативных, положительно оцениваемых взрослыми. Такое повышенное внимание к этому периоду соотносимо с количеством и качеством психофизиологических изменений, которые происходят с ребенком в этом возрасте.

С возрастом в два-три года в традиционном воспитании детей было связано такое важное событие в физиологическом и психологическом развитии ребенка, как отлучение от материнской груди. Этот момент мог совпадать с появлением нового ребенка, с началом самостоятельного хождения (наши информанты отмечают, что дети раньше ходить начинали поздно, в два, а то и в три года), а зачастую и с началом соблюдения поста, т.к. ребенок теперь питался вместе с другими членами се-

мьи. Кроме того, достаточно традиционным было и мнение о том, что чем дольше кормить ребенка материнским молоком, тем здоровей он будет.

Важным в контексте гендерных установок являлся момент перехода на соответствующую полу одежду, который в принципе совпадал с периодом половой самоидентификации детей. Изменение внешнего облика, несомненно, отмечалось как этап роста.

Определенный сдвиг в структуре социальных ожиданий намечался, когда ребенок достигал возраста трех-четырех лет, именно с этим возрастом в народных представлениях связывалось «появление ума». С этого времени ребенок вступал в период более жесткой регламентации его поведения, требующей все более строгого соответствия половозрастным стереотипам. Это находило выражение как в вербальном общении с ребенком, в словесных поощрениях и порицаниях, так и в снятии запрета на телесные наказания. Однако к детям, не достигшим пятилетнего возраста, не применяли строгих и болезненных наказаний, и в целом, они сохраняют свою символическую связь с ритуальными операциями «доделывания».

Четвертый параграф главы посвящен анализу следующего периода детства от пяти до двенадцати лет, который обладает целым рядом специфических черт, связанных с изменением форм и методов социализации ребенка. С этим периодом связана, прежде всего, половая социализация, обучение ребенка половой роли, которая всегда производна от норм и обычаев соответствующего общества, культуры. Если для предыдущего этапа характерно отсутствие каких-то заметных отличий в требованиях к мальчикам и девочкам, что говорит об отсутствии больших различий в базовых чертах характера, то с этого возраста отмечается все более усиливающаяся дифференциация половых ролей, т.е. половое разделение труда, появляются специфические полоролевые предписания и связанные с ними определенные стереоти-.. пы маскулинности и фемининности. Рассмотренный нами материал позволяет говорить о том, что у коми процесс включения детей в трудовую жизнь семьи, маль- • чиков преимущественно в мужские, девочек - в женские виды деятельности, начинался в возрасте 5-7 лет. Это связано и с тем, что в этот период происходит иден-— тификация с родителем того же пола, и именно в этот период необходимо тесное их общение.

Особая маркированность семилетнего рубежа в жизни ребенка выражается и в изменениях ритуально-обрядового характера. Например, "ритуальная полноценность" семилетних детей в похоронном обряде (умерших до достижения семилетнего возраста не отпевали).

Следующей возрастной ступенью следует считать рубеж в девятъ-десять лет для мальчиков и двенадцать-тринадцать лет для девочек. Именно в этом возрасте девочка была способна взять на себя практически всю ежедневную домашнюю работу и при необходимости заменить мать, а мальчика в десять лет отец начинал брать с собой на "взрослые" работы.

Приблизительно на этом же возрастном этапе происходила сегрегация детей по полу в свободном времяпрепровождении, а также углублялись изменения в структуре их взаимоотношений.

Существовавшие культурные ориентации детей на мужские и женские сферы труда обусловливали иерархию дифференцированных реакций взрослых на соответствие или несоответствие имевшимся ожиданиям относительно детского поведения. Различия в оценке мальчиков и девочек начинались со времени включения детей в труд семьи и поэтому имели социальную окраску. Важно, что девочек раньше начинали оценивать по их участию в хозяйстве семьи, т.к. их включение в него происходило раньше, чем у малышков, иногда с пяти лет. Оценке взрослых подвергались, естественно, не все действия детей, а лишь те, которые были в ряду нормативных. Проведенный анализ позволяет говорить и о том, что традиционному мировоззрению коми в определенной мере свойственно повышенное внимание к социализации мальчиков. Это объясняет большую строгость родителей в отношении сыновей.

Естественным и очевидным маркером перехода девочки в девичество являлись первые регулы. Этот момент мог сопровождаться определенными ритуализированными действиями (мать расчесывала дочери волосы и с благопожеланиями вставляла в волосы гребень), хотя в целом, сама тема регул чаще всего оказывалась запретной даже в разговорах матери с дочерью и среди близких подруг. С этого момента операционная сторона взросления приобретала новый эмоциональный смысл и новое напряжение: девушки начинали готовиться к замужеству.

Важно отметить, что необходимым условием вхождения девочек в новое возрастное сообщество, приобщения их к играм и забавам молодежи был определенный уровень развития практических умений.

Поскольку сама практика социализации мальчиков и девочек не была строго дифференцирована, то, по-видимому, и образы маскулинности и фемининности не были сильно поляризованы, относясь в большей степени к сфере трудовых обязанностей.

Устойчивой чертой традиционного воспитания у коми было предоставление детям относительной самостоятельности и свободы. Вмешательство взрослых в досуг детей могло сводиться к определенной регламентации их занятий, связанной с соблюдением принятых норм будничного и праздничного поведения, территориальных границ, что задавало детям «взрослую» модель поведения. Подобная установка родителей на самостоятельность создавала ситуацию, стимулировавшую процесс авторизации деятельности ребенка, моделей поведения. В такой позиции ребенок выступал как часть психической и социальной общности «ребенок - взрослый», где вторая часть - «взрослый» - была представлена «обобщенным взрослым», т.е. традиционной культурой в целом. Многие занятия детей, особенно ролевые игры, как показывают собранные материалы, моделировали социальные отношения взрослых, где центральным персонажем детской игры (ее «культурным героем»), был взрослый, а идеальной формой развития - задаваемый образец поведения. С проекцией на взрослую жизнь связано магическое отношение к некоторым детским играм, воспроизводящим обрядовые ситуации. С этим связаны достаточно жесткие запреты, связанные с детскими играми в свадьбу, в похороны. Авторизация ребенком социально заданной деятельности проявляется и в фольклорном творчестве.

В целом, в возрасте пяти - двенадцати лет происходит активная дифференциация половозрастных ролей, появляются специфические полоролевые предписания и связанные с ними определенные стереотипы маскулинности и фемининности. К концу этого периода практическое участие детей в хозяйственной жизни семьи уже во многом соответствуют взрослым обязанностям. Существовавшие ^культурные ориентации детей на мужские и женские сферы труда обусловливали иерархию дифференцированных реакций взрослых на соответствие или несоответствие имевшимся ожиданиям относительно детского поведения. Различия в оценке маль-

чиков и девочек начинались со времени включения детей в труд семьи и поэтому имели социальную окраску.

Вторая глава «Поощрения и наказания детей как механизм культуры» посвящена исследованию традиционной системы поощрений и наказаний в культуре коми. Изучение конкретных ситуаций применения поощрений и наказаний в традиционном воспитании коми, которому посвящена вторая глава, позволяет говорить о том, что в основе их целеполагания лежит соционормативный образ человека и соответствующие ему представления об этапах формирования личности ребенка.

В первом параграфе главы «Вербальные оценки детей как средство воспитания» рассмотрены некоторые стороны процесса взросления и социализации детей, нашедшие отражение в вербальных оценках, паремиях и фольклорных текстах (колыбельных песнях, потешках и т.д.). Как свидетельствует собранный нами материал, наибольшему количеству вербальных оценок подвергаются качества и поступки ребенка, связанные со сферой труда. Таких словесных реакций мы насчитали около семидесяти. Большую группу слов и словосочетаний составляют реакции взрослых на такие качества, как активность, подвижность, и малоподвижность, робость. Сопоставление словесных оценок с невербальным контекстом позволяет говорить о том, что, например, ум понимался не как интеллект, а скорее как смекалка, сообразительность, способность быстро научиться тем или иным практическим операциям. Поощрялись умение быстро усвоить трудовые операции и способность качественно выполнять их, что для взрослых и было свидетельством смышлености ребенка. Обращает на себя внимание то, что в количественном отношении вербальные характеристики и оценки отрицательного преобладают над положительными. Это явление свойственно многим языкам и культурам и объясняется тем, что негативный моральный долг имеет более ясную оценочную окраску, чем позитивный* выражая ограничивающий характер моральных норм. Оценочные реакции взрослых с точки зрения их роли в формировании полоролевых ориентаций детей отражают тот нравственный образ, который культивировался на каждом этапе взросления. Описание конкретных способов поощрений и наказаний, принятых в традиционной культуре, и того, как они воспринимались и переживались детьми, представляет специальный интерес.

Во втором параграфе главы рассматриваются невербальные способы поощрений и наказаний, при этом акцент делается на их роли в формировании полоро-левых ориентаций.

Важно отметить, что наказания, особенно телесные, это та область, где наши данные демонстрируют широкий разброс мнений. Этот факт в диссертации рассматривается не как противоречие, а как характеристика культуры, где все акты поведения складываются" в единую картину, в которой не случаен каждый, даже редкий или одиночный, штрих, имеющий свой смысл в общем культурном контексте. Поэтому сведения о том, что в такой-то семье был добрый и ласковый отец, занимающийся с детьми каждую свободную минуту и не допускающий не только телесных наказаний, но и не бранящий детей за проступки, так же важны, как и общая характеристика традиционного стереотипа сурового и молчаливого, внушающего домочадцам уважение и страх отца семейства. Кроме того, необходимо иметь в виду, что высокая степень эмоциональности самих сюжетов, связанных со строгими наказаниями, силой своего воздействия может отбросить в тень более многочисленные примеры доброго и лояльного отношения родителей к детям.

Многообразие конкретных воспитательных воздействий родителей на детей, имевших место в реальных жизненных ситуациях, лишь подчеркивает стабильность мировоззренческих установок (определявших воспитательные задачи), которые, как отмечалось выше, демонстрируют высокую степень однородности. Данный факт можно рассматривать в качестве одного из подтверждений того, что культура коми конца XIX - начала XX века была в значительной мере гомогенной, сохраняющей установления предков и «культурных героев».

Поскольку стереотипы ожидаемого поведения детей в традиционном обществе зависели в первую очередь от возраста и пола, в данном параграфе рассматриваются применявшиеся в культуре формы порицания и наказания последовательно для каждого возрастного этапа, приводится сравнение, по мере возможности, их использования в отношении мальчиков и девочек.

В диссертации показано, что воспитательные реакции взрослых по отношению к девочкам и мальчикам до четырех - пятилетнего возраста были почти одинаковыми, что говорит об отсутствии существенных полоролевых отличий в ожиданиях взрослых на этом возрастном этапе. Независимо от пола ребенка, в нем воспи-

тывали послушание, аккуратность, навыки самообслуживания, эмоциональную уравновешенность, в этот период происходила интенсивная психологическая подготовка его к участию в трудовой жизни семьи. Со времени, когда дети начинали принимать в ней более активное участие, обычно с пяти — шести лет - происходило изменение отношения к ним взрослых членов семьи. В этом возрасте ребенок вступал в период более жесткой регламентации его поведения, требования строгого соответствия половозрастным стереотипам, и чисто эмоциональное отношение взрослых неизбежно дополнялось требованием и оценкой их поведения. Соответственно и акцент в использовании поощрений и порицаний детей взрослыми смещался в сторону оценки ребенка как помощника в семейном труде, т.е. в сторону его социальной значимости.

В возрасте семи - девяти лет реакции взрослых на поведение мальчиков и девочек начинают приобретать дифференцированный характер. Если мальчикам по-прежнему доставалось в основном за озорство, то девочек начинали больше оценивать по их участию в семейном труде, поскольку в этом возрасте на них переходила большая часть работы по дому и забота о младших детях.

По сравнению с системой наказаний традиционные способы поощрений были более однообразны. По всей видимости, это связано с тем, что большую значимость в глазах взрослых имело отклонение от нормы, нормальное же принималось как должное.

В третьей главе «Ребенок в системе религиозно-мифологических представлений коми» рассмотрена взаимосвязь символических форм воспитания с мифологическими и религиозными представлениями.

В первом параграфе главы обсуждаются некоторые вопросы, касающиеся символических аспектов воспитания детей в культуре коми: связь символического статуса ребенка с ритуально-обрядовой практикой взрослых, отражение традиционной картины мира в возрастно-специфической деятельности ребенка.

Согласно мифопоэтическому сценарию жизненного пути, характерному для традиционного сознания, дети до определенного возраста представляли собой существа в некотором «переходном» состоянии, связующие мир земной с миром предков. Степень семиотической насыщенности всего, что было связано с детьми, была тем выше, чем младше был ребенок. При этом символическим значением бы-

ли проникнуты как личные установки родителей, характеризующие степень терпимости к детям, например, отсутствие или легкость наказания и степень эмоциональности в отношении к ним, так и общественные,-свидетельствующие о том, насколько желанны и ценны дети для культуры. Индикаторов культурного статуса детей на самом деле множество. Любое взаимодействие с детьми, вербальное и невербальное, а также системы запретов и предписаний проникнуты тем или иным отношением к ребенку, как личным, так и общественным. Самые выразительные из таких индикаторов находятся главным образом внутри наиболее знаковых систем функционирования социума. Прежде всего, это обряды жизненного цикла - родины и похороны детей, а также состояние беременности женщины, как стадия, предшествующая рождению.

Полученные полевые материалы подтверждают и дополняют описанные ранее и находящие Параллели в других культурах данные о двойственности отношения к детству. Дети, особенно маленькие, в традиционном мировоззрении коми относились, с одной стороны, к «нечистому» (миру предков), с другой — к ритуально «чистому» ряду. В народном сознании коми находят отражение универсальные представления о ритуальной "бесполости" новорожденных и весь круг связанных с этим понятий. Повсюду статус крещеного ребенка был выше статуса ребенка некрещеного, мальчика — в целом — выше, чем девочки. Неоднозначным и в целом отрицательным было отношение к внебрачным детям, представлявшим угрозу существующему миропорядку.

Амбивалентное отношение к младенцу нашло свое отражение в сюжетах о «подмененных», внебрачных детях, в колдовских представлениях о сглазе и т.д. Символический статус ребенка проявляется и в ритуально-обрядовой практике взрослых, в которую оказываются задействованы дети: в календарной обрядности,, народной медицине, обрядах жизненного цикла..

Во втором параграфе главы рассмотрены пространственно-временные характеристики социализации детей в традиционной культуре коми.-Традиционная система воспитания регламентировала процесс освоения "геометрии социальных пространств" ребенка того или иного возраста в соответствии с определенной культурной моделью. Культурная заданность пространственных границ жизни ребенка

с очевидностью прослеживается с самого его рождения. Представления о "переходном" состоянии младенца обусловливали ориентацию его на локусы, находящиеся в символической связи с иным миром, такие как матицу, печь и защищенное внутреннее пространство жилища в целом. С этим же связано и негативное в целом отношение к выносу младенца на прогулку даже во двор. Выход ребенка из дома во внешнее пространства, а также его возвращение в дом мог сопровождаться определенными ритуально-магическими действиями, направленными на защиту ребенка От воздействия злых духов.

Пространство избы семантизировалось традиционными ограничениями и запретами по отношению к определенным предметам и локусам (запрет на приближение к травмоопасным местам, запрет близко подходить и трогать руками иконы, играть и шуметь в "красном углу", запреты, связанные с порогом, сенями, запечьем и т.д.). Дифференцированное восприятие различных частей жилища в дальнейшем обуславливало поведение и занятия детей в них.

Снятие запрета на прогулки при достижении ребенком годового рубежа расширяло географические рамки его жизни, выводя за пределы внутреннего домашнего пространства. Освоение территории двора очевидным образом совпадало с развитием навыка самостоятельной ходьбы и в период с двух до пяти лет происходило преимущественно в играх. Овладение детьми трудовыми операциями маркировало очередную ступень взросления и, следовательно, новый уровень экспектаций со стороны взрослых.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования и намечаются перспективы. Анализ проблемы традиционного воспитания в культуре коми дал ответ на ряд вопросов, касающихся этнографии детства, как уже частично рассмотренных в специальных исследованиях, так и впервые поставленных на обсуждение в этнографии коми.

Синкретичный подход к интерпретации фактов народной культуры дал возможность более систематично осветить в настоящей работе процесс социализации детей. Формы и эффективность традиционного воспитания на разных этапах развития ребенка получили психологическое обоснование. Опора на нарративы позволила объединить анализ внешнего (деятельность) и внутреннего (переживание) плана развития /Выготский/, с одной стороны, и дистанцировать восприятие событий с по-

зиции взрослого от восприятия их с позиции детей - с другой. Выявлены причины смягчения кризисных периодов детства в традиционной культуре.

Систематизация обширного этнографического. материала позволила рассмотреть взросление детей в двух системах координат: как социально-возрастной процесс в рамках возрастной стратификации общины и в системе возрастного символизма. Описание детства, однако, не является полным без особенностей индивидуального развития, ретроспективное исследование которого по очевидным причинам затруднительно. Указанный аспект социализации, требующий специальной методики, еще предстоит исследовать.

Анализ имеющихся данных позволил прийти к заключению, что процесс социализации в традиционной культуре коми происходил плавно, через постепенное, по мере развития ребенка, включение его в следующую возрастную группу. Этот факт, дает основание сделать важный вывод, связанный с тем, что возрастные и полоролевые «диспозиции» /Кон/, выполняемые в семье, вполне гармонировали с более широкой социальной системой, и идентификаций ребенка с членами семьи было достаточно для достижения полной зрелости, статуса и участия в делах общины. Обряды перехода в этнографии детства в коми культуре в изучаемый период, по имеющимся данным, существовали в рудиментарной форме, однако единичные сведения указывают на то, что в прошлом подобные обряды могли существовать в более развернутом виде. Примером могут служить манипуляции с волосами девушки с появлением первых регул.

В диссертации предложена периодизация детства в культуре коми. Она основывается на анализе как этнографических, так и лингвистических источников. Как показывает собранный материал, границы периодов взросления не только отражают процесс физического и психического развития ребенка, степень освоения практических и трудовых навыков, но и пропускают его через призму фундамен-... тальных мировоззренческих схем. Весь процесс взросления детей органично вписывался в «тотальную систему отождествлений» /В.Н. Топоров/, характеризующую культуры традиционного типа, в том числе и коми. Семиотический смысл имели-практически все требования и запреты, связанные с уходом за младенцами. При этом, чем младше был ребенок, тем более семиотически насыщенными были все действия, связанные с ним. Проекция первого года жизни ребенка на годовой цикл

обусловила выделение его в особый этап развития, с завершением которого ребенок получал новый статус.

Важный вывод, который позволяет сделать анализ полученных полевых данных, касается создания культурой благоприятных условий для эффективного присвоения ее норм и представлений. Установка родителей на детскую самостоятельность во всех сферах жизни создавала ситуацию, стимулировавшую процесс авторизации деятельности, моделей поведения, что как раз свидетельствует об их освоении детьми. Подобная позиция ребенка - это позиция субъекта собственного «проектирования» и развития. Такое положение дел может объясняться некоторой психологической компенсацией жесткости иерархии по вертикали «старший - младший», характерную для мировоззрения коми.

Таким образом, в результате проделанного анализа были выделены важные факторы, гармонизировавшие процесс социализации у коми: это, во-первых, определение возраста и статуса ребенка не по количеству лет, а по его реальной физической и социальной зрелости, разрыв между которыми и является причиной возрастных кризисов. Во-вторых, это поощрение самостоятельности и самоорганизации в трудовой и досуговой сферах жизни детей, а также в вопросах их взаимоотношений, что способствовало смягчению кризисных явлений. Отмечено также, что имеющиеся ограничения и запреты в отношении детей были в определенной степени семиотизированы и вынесены за пределы межличностных отношений в область общей культуры этноса.

Специально проведенное нами исследование изменения «географии социальных пространств» детей по мере их взросления позволило с уверенностью говорить о культурной парадигме пространственных границ жизни ребенка с самого рождения.

Значение данной работы обусловлено «узловым» характером самой темы. С точки зрения этнографии, в ней пересекаются все стороны материальной, духовной и обрядовой жизни людей, взглядов, оценок, ценностей и того, что принято называть символической картиной мира. Поэтому материалы и выводы данной диссертации могут быть полезными для других исследований, касающихся как традиционной культуры коми в целом, так й проблем этнопедагогики. Особенностью темы традиционного воспитания детей как объекта исследования является ее стремление к

междисциплинарному синтезу, в достижении которого важна предпринятая в данной работе попытка установить и проследить взаимосвязь этнографии с этносоцио-логией, этнопсихологией, этнопедагогикой, фольклористикой и лингвистикой. В таком синтезе видится актуальность данной работы в практическом плане. Постижение наиболее общих механизмов передачи культуры и знание этнических особенностей, несомненно, могут быть применены в контексте конкретной социально-культурной ситуации.

Практическое использование данной работы в современной педагогике также видится в трансляции опьгга смягчения кризисных периодов детства в традиционной коми культуре в парадигму современных воспитательных задач.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Слепчина Н.Е. Традиционная этнопедагогика и проблема социальной адаптации личности // Народная культура Севера: «первичное» и «вторичное», традиции и новации. - Архангельск, 1991. С. 124 - 126. (в соавторстве).

2. Слепчина Н.Е. Лексика, отражающая возрастные границы и половые роли в традиционной коми культуре // Слово, образ, текст. - Сыктывкар, 1994. - Вып.2. С. 70 - 79.

3. Слепчина Н.Е. О символизации возрастных границ и половых ролей в традиционной культуре коми // Социально-культурные и этнодемографические вопросы истории коми. - Сыктывкар, 1997. С. 5 - 23.

4. Слепчина Н.Е. Уляшев О.И. К образу мира через образную речь (традиционное воспитание детей у коми) // Известия Общества изучения Коми края. Научно-популярный краеведческий журнал, 2004, №2. С. 58 - 66.

5. Слепчина Н.Е. "От тебя и хула - похвала" // Журнал. «АРТ», 1999, №4,. С.108-119.

6. Слепчина Н.Е. О возможной этнологической интерпретации одного фрагмента книги Питирима Сорокина «Долгий путь» (поощрения и наказания детей как механизм передачи представлений о мужском и женском нормативном образе) // Материальная и духовная культура населения Европейского Севера России XIX-XX вв. -Яренск, 2003. - Ч.2.С. 88-92.

7. Слепчина Н.Е. Символический статус детства в традиционных представлениях народа коми // Социальное творчество и культурные коммуникации в прошлом и настоящем. Творчество H.A. Добролюбова и его современников. - Нижний Новгород, 2005. С. 176 - 172.

8. Слепчина Н.Е.Традиции воспитания в дореволюционной коми семье как отражение нормативного образа человека в культуре // Профетическая сущность искусства и культуры. - Нижний Новгород, 2005. С. 147 - 156.

9. Слепчина Н.Е. Пространство и время в коми этнографии детства // Вестник Поморского Университета, 2006, № 5. С. 103 - 106.

Отпечатано с оригинал-макета заказчика

Подписано в печать 29.09.2006. Формат 60x84 1/16. Тираж 100 экз. Заказ № 1620.

Типография ГОУВПО «Удмуртский государственный университет» 426034, Ижевск, ул. Университетская, .1, корп. 4.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Слепчина, Надежда Ехиеловна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Основные этапы социализации детей в коми традиционной культуре.

§1. Этнография детства: к постановке проблемы периодизации

§2. Первый год жизни: к проблеме «очеловечивания».

§3. Начальный этап социализации.

§4. От пяти до двенадцати: стратегии этнокультурной адаптации.

ГЛАВА II. Поощрения и наказания детей как механизм культуры.

§1. Вербальные оценки детей как средство воспитания.

§2. Невербальные способы поощрения и наказания.

ГЛАВА III. Ребенок в системе мифопоэтических представлений коми.

§ 1 .Младенец в ритуально-обрядовой практике коми.

§2. Пространство и время в этнографии детства.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Слепчина, Надежда Ехиеловна

Актуальность исследования. Этнография детства является неотъемлемой частью изучения традиций любого народа. Во взглядах на воспитание детей сконцентрированы базовые мировоззренческие и обыденные представления людей, поскольку именно они подлежат трансляции следующим поколениям. Это делает очевидным огромное значение изучения вопросов социализации и воспитания детей для понимания многих сторон любой культуры. К примеру, выявление целей и задач воспитания помогает определить главные ценностные ориентации культуры; анализ методов и средств воспитания, присущих той или иной культуре, проливает свет на ценность самого человека в ней, с одной стороны, и вписывает его в общую картину мироздания - с другой, и т.д.

В то время как объективированная сторона социализации более или менее исследована, субъективный план этого процесса, то, что связано с этнопсихологическими характеристиками, отвечающими принятым в культуре нормативным «канонам» человека, только начинает осознаваться и внедряться в исследовательские работы. И здесь важно понять те механизмы, с помощью которых та или иная этническая группа «передает себя по наследству» своим новым членам и, прежде всего, детям. В современном мире эта проблема социализации особо актуальна для этносов, переживающих конфликт со своими традициями, к числу которых можно отнести и коми.

Вопросы, так или иначе связанные с традиционным воспитанием, или, шире, с этнографией детства в культуре коми, поднимаются во многих этнографических исследованиях и интерпретируются в различных контекстах. Эти разнородные и разрозненные данные требуют систематизации и научного осмысления. Данное исследование является первой попыткой обобщения накопленного этнографического материала по традиционному воспитанию в контексте реконструкции механизмов социализации детей в традиционной культуре коми.

Цель диссертационного исследования - многофакторное изучение традиционного воспитания и создание модели социализации детей в коми культуре.

В соответствии с выдвинутой целью ставятся следующие задачи:

- систематизация эмпирических этнографических, фольклорных, лингвистических данных, касающихся традиционного воспитания коми;

- определение и характеристика основных этапов взросления, а также содержания, методов и средств воспитания и социализации детей в традиционной культуре коми, связанных с каждым этапом;

- анализ практических и символических способов трансляции социокультурного опыта в традиционной культуре коми.

Степень изученности проблемы. Исследование традиционных форм воспитания и становление этнографии детства как особого научного направления связано с рядом имен зарубежных этнографов, изучавших народы Австралии и Океании. Интерес к этим культурам был не случаен, поскольку помимо многообразия форм бытования культур, именно здесь можно было увидеть наиболее архаичные формы общественных отношений, не подвергшиеся европейскому влиянию. В 20-х - 40-х годах прошлого века на материалах Австралии и Океании были созданы классические работы Б. Малиновского «Магия, наука и религия»1, «Культура и мир детства» М. Мид2. В них рассмотрены многие общие социокультурные проблемы детства (особенности формирования личности ребенка в разных культурах, половозрастной символизм, процессы взросления и социализации детей, межпоколенная трансмиссия культуры и многое другое).

Под влиянием этих работ в XX веке в европейской науке возникло целое направление кросскультурных исследований детства.3 К наиболее значительным исследованиям в этом направлении И.С. Кон относит две главные системы хранения и классификации этнографических данных, основанные Д. Мэрдоком («Региональная картотека человеческих отношений», начатая в 1937 году и представляющая собой около полумиллиона страниц печатного текста, содержащего сведения о различных сторонах жизни многих народов мира, сгруппированных по культурам и по предметам, и подготовленный на ее основе «Этнографический атлас», представляющий собой серию уже готовых кодифицированных таблиц, которые с 1962 года периодически публикуются в журнале "Ethnology"). В этих таблицах не просто зафиксированы средства и методы социализации, но и дается сопоставление их с особенностями хозяйственной жизни и социальных институтов. Как отмечает И.С.

Кон, «этнографический материал, даже взятый в самой общей форме, наглядно показывает многомерность и сложность процессов социализации, результаты которой невозможно предсказать по какой-либо одной системе переменных, на что наивно надеялись исследователи 40-50-х годов. Вместе с тем кросскультурные исследования доказывают существование некоторых транскультурных универсалий и констант в содержании, методах и институтах социализации»4. К наиболее известным кросскультурным исследованиям также можно отнести «Воспитание ребенка и личность» Д. Уайтинга и И. Чайлда5 и «Проект шести культур», проведенный под руководством Беатрисы и Джона Уайтинг6. Тематика современных кросскультур-ных исследований чрезвычайно разнообразна, тем не менее, они не заменяют более традиционные методы изучения социализации и культуры детства.

Миру детства довольно большое внимание уделялось в дореволюционной п русской этнографии и фольклористике. Начиная со второй половины XIX в. до начала XX в. обширные данные были собраны Русским географическим обществом, Академией наук, Этнографическим бюро князя В.Н. Тенишева, рядом губернских статистических комитетов. Для дореволюционных этнографических исследований характерны постановка и решение узких проблем воспитания детей в крестьянской среде, касающихся преимущественно вопросов физического и нравственного воспитания, роли отдельных факторов в социализации детей.8

В отечественной науке XX в. в изучение вопросов воспитания детей в различных культурах самым активным образом включились педагоги. В их исследованиях элементы традиционного воспитания классифицировались в рамках и терминах официальной педагогической науки. Пренебрежение принципом историзма не позволило им выйти на серьезный концептуальный уровень в интерпретации фактов, однако нельзя недооценить их участие в сборе фактического материала по педагогике разных культур. Во второй половине прошлого столетия педагогами и этнографами был собран большой фактический материал о педагогической теории и практике различных народов СССР (позже России), обрядах детского цикла, традиционных методах трудового воспитания детей. За тридцать лет, с 50-х по 80-е годы, только на русском языке появилось более двухсот работ по народной педагогике. Г.Н. Волков, исследователь традиционной педагогики чувашей, даже ввел в оборот термин «этнопедагогика» для особой отрасли знания, предметом которой он считает народную педагогику как совокупность педагогических сведений и воспитательного опыта, объективированного в обычаях, обрядах, детских играх, игрушках и т.п.9. В развитии историко-педагогических знаний о народной педагогике принято выделять три этапа.

1 этап (с 1917 по 1955). В советской литературе проблема народной педагогики была поставлена этнографом Г.С. Виноградовым10. Его заслуга состояла в том, что он попытался утвердить право существования народной педагогики как термина и как явления, дал первое в советской науке описание этого понятия и наметил некоторые основные положения народной педагогики. В 1928 г. вышла в свет написанная на основе многопланового изучения детского фольклора с привлечением сведений семейно-бытового фольклора неславянских народов Волго-Камья работа О.И. Капицы". В этих работах традиционная педагогика рассматривалась в этнографическом аспеюге - как традиционная педагогическая мысль и традиционное воспитание определенной этнической общности.

Можно согласиться с мнением ЕЛ. Христовой, которая отмечает господствующий в 30-40 годы социологический подход к педагогическим явлениям: народная педагогика рассматривалась лишь в аспекте противостояния педагогике господствующих классов. По понятным причинам проведение новых исследований национальных культур, фольклора, в том числе и детского, не поощрялось.12 Лишь в начале 50-х годов появились названные выше работы Г.Н. Волкова.

В Коми крае, как и в целом по России после революции, наблюдалось оживление краеведческой работы. Во многом этому способствовало учреждение в 1923 году Общества изучения Коми края. В журнале Общества опубликованы интересные материалы, проливающие свет на некоторые стороны традиционного процесса социализации и воспитания детей. В «Программе по историко-этнографическому изучению Коми края», составленной одним из активных руководителей Общества А.С. Сидоровым, впервые появился специальный раздел по изучению семейных отношений, системы народного воспитания детей. Специальный

1 ^ подраздел был отведен изучению терминологии родства . В работе «Зырянская мифология» А. Грена находим мысли о связи анимизма коми с детским фольклором14. Об отношении зырян к детям упоминает В.П. Налимов, в частности, в работе «К материалам по истории материальной культуры коми».15 В его статье «К этнологии коми» содержатся некоторые антропологические данные, касающиеся физического развития детей16. Интереснейшие материалы и выводы, хоть и не бесспорные, о половом развитии и воспитании детей у коми обобщены в работе врача И.С. Коканина «Половая жизнь коми (зырянской) молодежи».17 Некоторые символические маркеры возрастной периодизации детства, сведения о магических представлениях, связанных с детьми, упомянуты в работе А.С. Сидорова «Знахарство, колдовство и порча у народа коми».18 Все указанные работы явились ценным источником материала для изучения разных сторон традиционного воспитания коми.

Второй этап (с 1956 по 1969) характеризуется развитием интереса к вопросам народной педагогики, понимавшейся, прежде всего, как устное народное творчество, хотя в этот период и начали звучать призывы включить сюда и воспитательную практику. По-прежнему доминировал социологический подход, тем не менее, в советской литературе 1950-1960-х гг. серьезное внимание стали уделять разработке теоретических и практических вопросов этнопедагогики народов мира19, появились обобщающие исследования по традиционной педагогике азербайджанцев, армян, грузин, чувашей, якутов и других народов.

По традиционной культуре коми в этот период был написан и в 1958 году издан труд В.Н. Белицер «Очерки по этнографии народов коми». Наряду с хозяйственными занятиями и материальной культурой в нем большое внимание уделяется вопросам семейного быта и духовной культуры.20. В этом исследовании приводятся термины родства, рассматриваются традиционные семейные отношения, социальное положение женщин. Определенное внимание уделяется родильному обряду и обряду крещения детей, статусу детей разного пола, а также родившихся вне брака. Вся эта информация, несомненно, представляет большое значение в контексте рассматриваемой темы.

1970-е - 1990-е годы характеризуются ростом интереса к теоретическим вопросам, расширением временного диапазона исследований, обогащением их проблемного состава. Исследования проводились в двух направлениях: этнографическом (воспитание рассматривалось как общеэтническое явление) и социологическом (народная педагогика трактовалась как творчество народных масс, противостоящее официальной линии в области воспитания). Для многих работ этого периода было характерно механистическое противопоставление этнографического и социологического подходов, а также отрыв изучаемых явлений от целостной системы культуры того или иного общества. Примечательно, что в учебниках по теории воспитания для педагогических вузов (изданных до 1996 года), составленных соответственно требованиям программы подготовки профессиональных педагогов, ни разу не упоминалось слово «культура», как если бы она не имела никакого отношения к воспитанию детей. Ее влияние сводили к «роли среды», причем, как правило, в контексте отрицательного влияния, например, двора, противоречащего «правильным» установкам школы. В соответствии с коммунистической идеологией «социальным заказом» общества было «формирование гармонично и всесторонне развитой личности». Подразумевалось, что эта задача посильна для официальной системы народного образования, т.е. подлежит выполнению «извне».

Однако в целом, именно в 1970 - начале 1990-х гг. значительно повысился интерес к проблематике этноса и формирования этнического в культуре, в связи с чем началось и осознание огромной роли изучения процессов социализации детей. Разработку этих вопросов заметно продвинули работы, подготовленные сектором Зарубежной Азии Института этнографии по единой программе И.С. Кона21. Данная программа позволила в большей мере преодолеть фрагментарность, дала возможность сравнивать, проводить параллели между формами социализации детей и подростков у разных народов.

Исследования, выполненные по этой программе, обобщены в сборниках научных статей, в которых авторы освещали предметный мир детства и формы воспитания детей в традиционной культуре22, а также в работах по этнографии детства у народов Средней Азии, Казахстана и Кавказа23, странах зарубежной Европы24, народов Австралии, Океании и Индонезии25, в которых впервые предпринята попытка провести сравнительно-типологический анализ семейной обрядности и обычаев, сопровождавших рождение и воспитание детей, на материалах этнографии многих народов мира. В 2000 году был издан первый в отечественной историографии сборник, посвященный народным играм и игрушкам.26

Такое обилие специальных работ определенным образом связано с тем, что именно в конце 1990-х годов в отечественной педагогике отмечается этнопедагоги-ческий бум: в поисках выхода из педагогического кризиса педагоги обратились к опыту традиционного воспитания детей у различных народов России27; в 1999 г. был переиздан учебник по этнопедагогике Г. Н. Волкова.28 Помимо появления многих теоретических работ, традиционными стали разнообразные научные и научно-практические конференции от федерального уровня до уровня районных отделов

90 образования . Однако какие-то ощутимые результаты педагогов могут быть достигнуты только в русле полидисциплинарного интегративного подхода - с помощью данных этнографии, социологии, возрастной и социальной психологии.

Говоря об исследованиях по финно-угорским культурам, нельзя не отметить, что в последнее десятилетие особенно активно проблемы традиционного воспитания стали исследоваться удмуртскими этнографами и фольклористами. Изучению традиционного воспитания удмуртов посвящена монография Г.А. Никитиной «Народная педагогика удмуртов»30. Некоторые проблемы социализации детей в удмуртской культуре рассмотрены К.П. Гердом, И.Л. Поздеевым и Е.В. Поповой31. Изучению детской игровой среды удмуртов посвящена совместная работа Л.И. Долгановой и И.А. Морозова32.

Тема детей и детства в культуре коми-зырян затрагивалась в работах современных исследователей отдела этнографии ИЯЛИ КНЦ УрО РАН. Родильную обрядность, традиционные способы ухода и лечения новорожденных и маленьких детей подробно описывает И.В. Ильина33. Анализ символики семейной, в частности, родильной обрядности приводится в работах В.А. Семенова34. Традиционные формы досуга сельского населения, детей и молодежи подробно описаны и проанализированы Д.А. Несанелисом.35 Детская игровая традиция коми рассмотрена в ряде статей А.Н. Рассыхаева.36 Трудовое воспитание детей у коми крестьян изучалось Н.Д. Конаковым и В.В. Соловьевым37. Некоторые вопросы, связанные с системой традиционного воспитания у коми, в частности, трудового и нравственного, а также it» игрушки детей у коми описаны Г.Н. Романовой. Мифологическим представлениям коми о рождении и символизации «мужского» и «женского» в коми традиционной культуре посвящена совместная работа И.В. Ильиной и О.И. Уляшева.39

В целом исследования последнего десятилетия XX в. явились фактографической и методологической базой при выполнении диссертационного исследования.

Методология и методика исследования.

В качестве важной концептуальной основы исследования взято положение семиотики культуры о пространственном структурирование картины мира, которое является моделью, организующей все другие ее уровни.40 При этом тексты культуры расслаиваются на два типа подтекстов: характеризующих структуру мира и обозначающих место, положение и деятельность человека в мире.41

В такой модели традиционной культуры ребенка в процессе его взросления можно представить как «героя», передвигающегося в пространственном континууме культуры в соответствии с сюжетом, предопределенным мифоритуаль-ным сценарием жизненного пути. Культурно-семиотический подход, предполагает также «апелляцию к внутренней точке зрения самих участников исторического процесса: значимым признается то, что является значимым с их точки зрения».42

Ключевую роль в процессе разработки настоящего исследования сыграла упомянутая выше методика комплексного изучения этнографии детства, разработанная И.С. Коном, и реализованная в этнографических исследованиях43. Вслед за авторами проведенных в рамках этой программы исследований мы исходили из того, что проблема социализации детей любого этноса, в данном случае коми зырян, может быть понята только в единстве с анализом всего образа жизни и особенностей мировоззрения этого этноса.

Методика междисциплинарного синкретического исследования связана, прежде всего, с определением критериев интерпретации имеющихся фактических данных. Это касается тех разделов, где мы попытались соотнести этнографические, соционормативные и биологические, психофизиологические оценки фиксируемых процессов взросления ребенка. В рамках этнометодологии рассматривается проблема исследования этнокультурной специфики, возрастной периодизации и детерминации зон ближайшего развития, т.е. того, какими должны быть содержание и динамика воспитания детей различного возраста в данных этнокультурных услови

Поскольку в данном исследовании не ставилась задача изучения историко-культурных процессов формирования традиции в диахроническом аспекте, наше внимание было направлено, прежде всего, на синхронический аспект бытования традиционной культуры. Синхронический подход, использованный в работе, позволил описать бытование традиции в определенных временных рамках и выявить ее признаки на основе сопоставительного анализа разных фактов культуры. Проведено сравнительно-типологическое изучение тех механизмов социализации, посредством которых ребенок приобретал значимые для этноса национальные черты. В работе использован и ареально-географический метод, который дал возможность выделить как общее, так и отличительное, особенно в происходящих одновременно событиях и явлениях.

В исследовании применялись методы полевых этнографических исследований и массового анкетирования. Основным способом получения первичной информации служил опрос, который применялся в виде индивидуальной беседы с информантами по определенной программе или без нее. Вербальная информация была собрана путем опроса респондентов по заранее подготовленным вопросникам, а также в ходе непосредственной беседы. При этом широко применялся и метод интервью, особенно в случаях, когда требовалось углубленное изучение этнокультурных (обычаи, обряды) характеристик.

Поскольку настоящее исследование в большой степени основывается на полевых материалах, воспоминаниях детства, оно является в определенной степени интерпретативным, претендующим на формулирование каких-то общих правил поведения лишь в ограниченных пределах и только в самом общем виде. Более того, автор считает необходимым приводить некоторые отрывки повествований информантов в таком виде, как они были записаны в ходе опроса, используя нарратоло-гический подход, который оправдывает себя, в частности, в изучении автобиографий. Гуманитарная наука последнего времени все увереннее говорит о нем как о весьма продуктивном для объяснения динамических образцов человеческого поведения. Имея в виду задачи данной работы, такой исследовательский подход представляется исключительно продуктивным, поскольку с этих позиций воспоминания наших информантов о своем детстве не рассматриваются как лишь лингвистичеекая форма реальности, а скорее как формы, которые структурируют наше восприятие мира и себя. Кроме того, существенное значение в контексте данной работы имеет предписывающий (в большей мере, нежели описывающий) характер нарра-тива. Очень часто собранные нами истории звучат как концентрированное предписание того, как вести себя в различных практических ситуациях и выражают отношение к ним, иными словами, они упорядочивают, придают смысл опытам, о которых ведут повествование. Это наблюдение согласуется с отмеченным свойством нарратива быть «конденсированным рядом правил, включающим в себя то, что является согласованным и успешно действующим в рамках данной культуры»45. Повествование, таким образом, может рассматриваться как набор норм, не только предписывающих то или иное поведение в жизненных ситуациях, но и определяющих, как тот или иной случай может быть интегрирован в некий обобщенный и культурно установленный канон. Именно культурный канон делает то или иное повествование понятным. В то же время нарративы действуют как чрезвычайно изменчивые формы посредничества между личностными (с их специфической реальностью) и обобщенными канонами культуры. Рассмотренные под таким углом зрения нарративы являются одновременно моделями мира и моделями собственного «я». Посредством историй мы конструируем себя в качестве части нашего мира46.

Объектом данного исследования является система воспитания детей в традиционной культуре коми.

Предмет диссертационного исследования - механизмы социализации детей, основные этапы, содержание и способы традиционного воспитания. Для определения области исследования выделены три основных аспекта социализации. Во-первых, это включение ребенка в социальные отношения и формирование ролевого репертуара поведения. Во-вторых, это содержание тех фрагментов культуры, объем и совокупность которых задаются рамками социализации. Третий, онтогенетический, аспект связан с формированием психики ребенка.

Основные понятия, использующиеся в диссертации: социализация, воспитание, народная педагогика, этнопедагогика. Социализация - процесс многоаспектный и многофакторный, что является причиной различных его толкований. В самом общем виде определить его можно следующим образом: социализация - это процесс усвоения индивидом образцов поведения, социальных норм и ценностей, а также процессы приобщения к культуре, с помощью которых человек приобретает социальную природу и способность участвовать в социальной жизни. Понятие воспитания, в отличие от социализации, акцентирует внимание на целенаправленности и систематичности усилий взрослых и подразумевает наличие специальных институтов. В отношении педагогики традиционных культур необходимо сделать некоторые оговорки, связанные с отсутствием подобных институтов или незначительной их ролью, и с отсутствием мер чисто воспитательного характера, которые имели бы целью взять всю деятельность и поведение детей под контроль взрослых.47 Надо иметь в виду, что обучение и воспитание в народной педагогике представляли нерасчлененный процесс и основывались не столько на целенаправленности внешних усилий, сколько на актуализации внутренних устремлений ребенка к подражанию деятельности взрослых и познанию окружающего мира, субъективируя тем самым процесс социализации. Понимаемый подобным образом процесс воспитания в работе будет именоваться народной педагогикой, в отличие от этно-педагогики, особой отрасли знания, предметом которой является народная педагогика.

Хронологические рамки исследования определяются периодом второй половины XIX - первой трети XX века. Этот период считается временем окончательного сложения и устойчивой трансляции важнейших черт и элементов традиционной культуры коми. Нижняя граница связана со временем появления первых этнографических очерков о коми. Верхняя - соотнесена со временем, с которым связаны воспоминания основных информантов, зафиксированные нами в 1980-1996 гг. Нужно отметить, что верхняя граница достаточно условна, поскольку привлекаемые данные охватывают и современное состояние некоторых аспектов традиционного воспитания, однако эти сведения, в целом, проецируются нами на состояние традиции обозначенного периода.

Территориальные рамки данного исследования ограничиваются административными границами Республики Коми, являющейся местом компактного проживания коми. В качестве сопоставительного материала используются данные по северорусским (и шире, славянским) и финно-угорским традициям.

В тексте диссертации цифра в круглой скобке, приведенная после ссылки на информанта, соответствует номеру информанта в Приложении 1 «Список информантов».

Источниковедческая база. Все источники можно разделить на три группы: собственные полевые материалы, данные опубликованных краеведческих очерков, заметок XIX - начала XX вв. и фольклорно-этнографические работы XX - XXI вв.

Основной корпус этнографических описаний представлен авторскими полевыми материалами, собранными в ходе экспедиций с 1987 по 2003 гг. в различные районы Республики Коми. Кроме того, значительный по объему материал собран студентами факультета начальных классов Коми государственного педагогического института, финно-угорского факультета Сыктывкарского государственного университета по специально разработанному нами опроснику. Все пункты (99 вопросов, без учета подвопросов) опросника по традиционной системе воспитания коми концентрируются вокруг следующих основных тем: символический статус ребенка в традиционной культуре коми (родильная обрядность, похороны, представления о «подмененных» и незаконнорожденных детях и др.), хронологические границы детского возраста и связанная с ней возрастная мифоритуальная практика взрослых, традиционные отношения в семье, половая социализация и усвоение половых ролей, поощрения и наказания, игровой фольклор. Особое внимание уделялось выявлению возможных терминологических вариантов обозначения того или иного явления. Всего по широкому спектру вопросов было опрошено более двухсот уроженцев сельской местности территории нынешней Республики Коми, не считая тех информантов, от кого были получены некоторые отдельные факты. Благодаря участию студентов опросы удалось провести практически во всех районах Республики Коми. Больше всего информантов среди уроженцев Корткеросского (43 человека), Сыктывдинского (27 человек), Прилузского (27 человек), Ижемского (21 человек), Усть-вымского (19 человек), Удорского (18 человек) районов. Из всех опрошенных 16 человек - мужчины, остальные - женщины. 110 информантов родились до 1920 года включительно. Абсолютное большинство информантов не имеет высшего образования.

В диссертации были использованы дореволюционные краеведческие описания. Самую общую и довольно скупую информацию о детях в традиционной культуре коми мы находим в записках путешественников, врачей, краеведов, наблюдавших семейный быт людей этого края в первой половине XIX в. Среди них можно отметить А. Попова48, В. Аврамова49 и многих других. Так, В.Н. Латкин, посетивший коми край с целью выявить его возможности для промышленного освоения, описывает методы трудового воспитания детей50. По наблюдению Ю. В. Бромлея, «интерес отечественных этнографов переместился в сторону изучения общественного быта, семьи, общины» в 70-е годы XIX века51. В это время появилась работа К. А. Попова «Зыряне и зырянский край»52, в которой автор отмечал, в частности, отличительные черты характера народа коми, такие как честность, гостеприимство, доброжелательность, а также любовь к детям. В этот же период появляются беллетристические произведения П.В. Засодимского, А.В.Круглова53. А. Држевецкий, лекарь Усть-Сысольского уезда, в докторской диссертации рассматривает особенности семьи и быта коми народа и затрагивает некоторые вопросы воспитания. В частности, он доказывал преимущества раннего трудового воспитания детей, высоко оценивал нравственные, физические и умственные качества отдельных представителей коми народа54. Заметки о трудовом воспитании детей можно обнаружить в книге С.В. Мартынова «Печорский край»55. Некоторые сведения по этнографии детства фиксирует в конце XIX века учитель Вологодской духовной семинарии А. Кайлин.56

Однако, в целом, дореволюционные краеведческие описания имеют отрывочный характер и не полностью документированы. Поэтому они используются в качестве дополнительных источников к материалам этнографов и фольклористов XX века. Последние обладают достаточной полнотой и основываются на научно обоснованных принципах сбора и описания материала. Кроме того, они имеют конкретные данные об источниках.

Более широко нами использованы этнографические, фольклорные и лингвистические данные, так или иначе связанные с темой диссертации, которые были опубликованы в послереволюционных исследованиях XX - нач. XXI в. по традиционной культуре коми (работы А.С. Сидорова, В.П. Налимова, В.Н. Белицер, В.А.

Семенова, Д.А. Несанелиса, В.Э. Шарапова, И.В. Ильиной и др.). Богатейший материал по детскому фольклору собрал и обобщил Ю.Г. Рочев. В 1999 г. вышел сборник материалов "Этнография детства", составленный А.В. Панюковым и Г.С. Савельевой.58 Материалы по детскому фольклору коми представлены также в книге "Коми фольклор: Хрестоматия", составленной В.В. Филипповой и Н.С. Корови

- 59 нои.

Научная новизна диссертационной работы заключается в следующем:

- впервые осуществлено специальное исследование содержания, путей и механизмов социализации и традиционных форм и методов воспитания детей в коми культуре. В научный оборот вводится большой спектр ранее не публиковавшихся этнографических материалов;

- предпринята попытка анализа основных этапов социализации детей в коми традиционной культуре;

- показана взаимосвязь основных соционормативных и психофизиологических параметров социализации, что характеризует достаточную устойчивость рассмотренной этнопедагогической системы.

Практическая значимость работы заключается в том, что ее основные положения и выводы, а также материалы, впервые введенные в научный оборот, могут быть использованы в лекционных курсах, научных комплексных исследованиях, в работе культурно-просветительских организаций. Особую роль они могут сыграть в процессе подготовки педагогов в высших и средних учебных заведениях, поскольку обращение к изучению процесса взросления и социализации детей в другой, отличающейся от современной, культуре, понимание тех механизмов, и особенно обращение к некоторым культурным универсалиям высвечивает и делает понятными сегодняшние проблемы, и играет, может быть, решающую роль в формировании педагогического мировоззрения будущих профессионалов.

Структура работы. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы и четырех приложений с указателем информантов и специально составленными вопросниками.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Традиционное воспитание детей в коми культуре второй половины XIX - первой трети XX вв."

Заключение

Этнографические данные - как выявленные автором данной работы, так и известные ранее, - и систематизированные в соответствии с поставленными во введении задачами, свидетельствуют о том, что система воспитания в традиционной культуре коми зырян всецело обеспечивала вхождение индивида в полнокровную жизнь коллектива во всех областях ее жизнедеятельности. Рассмотрение в данном диссертационном исследовании содержания и методов традиционного воспитания в широком культурном контексте позволило осветить этот процесс как неотъемлемую часть культуры.

Приведенный материал дает ответ на ряд вопросов, касающихся этнографии детства, как уже частично рассмотренных в специальных исследованиях, так и впервые поставленных на обсуждение в этнографии коми, а также позволяет отчасти уточнить и дополнить положения, уже излагавшиеся ранее в научной литературе.

Синкретичный подход к интерпретации фактов народной культуры дал возможность более систематично осветить в настоящей работе процесс социализации детей. Формы и эффективность традиционного воспитания на разных этапах развития ребенка получили психологическое обоснование. Выявлены причины смягчения кризисных периодов детства в традиционной культуре. Опора на нарративы позволила объединить анализ внешнего (деятельность) и внутреннего (переживание) плана развития /Выготский/, с одной стороны, и дистанцировать восприятие событий с позиции взрослого от восприятия их с позиции детей - с другой.

Систематизация обширного этнографического материала позволила рассмотреть взросление детей в двух системах координат: как социально-возрастной процесс в рамках возрастной стратификации общины и в системе возрастного символизма. Описание детства, однако, не является полным без особенностей индивидуального развития, ретроспективное исследование которого по очевидным причинам затруднительно. Указанный аспект социализации, требующий специальной методики, еще предстоит исследовать.

Анализ имеющихся данных позволил прийти к заключению, что процесс социализации в традиционной культуре коми происходил плавно, через постепенное, по мере развития ребенка, включение его в следующую возрастную группу. Этот факт дает основание сделать важный культурологический вывод, связанный с тем, что возрастные и полоролевые «диспозиции» /Кон/, выполняемые в семье, вполне гармонировали с более широкой социальной системой, и идентификации ребенка с членами семьи было достаточно для достижения полной зрелости, статуса и участия в делах общины. Обряды перехода в этнографии детства в коми культуре в изучаемый период, по имеющимся данным, существовали в рудиментарной форме, однако единичные сведения указывают на то, что в прошлом подобные обряды могли существовать в более развернутом виде. Примером могут служить манипуляции с волосами девушки с появлением первых регул.

В соответствии с поставленной задачей в настоящей работе предложена периодизация детства в культуре коми. Она основывается на анализе как этнографических, так и лингвистических источников. Как показывает собранный материал, границы периодов взросления не только отражают процесс физического и психического развития ребенка, степень освоения практических и трудовых навыков, но и пропускают его через призму фундаментальных мировоззренческих схем. Весь процесс взросления детей органично вписывался в «тотальную систему отождествлений» /В.Н. Топоров/, характеризующую культуры традиционного типа, в том числе и коми. Семиотический смысл имели практически все требования и запреты, связанные с уходом за младенцами, такие, как запрет на подстригание волос, ногтей детям до одного года, календарная приуроченность подстригания, и т.п. Из наших данных следует, что многие, казалось бы, чисто прагматические действия, такие, как пеленание ребенка и "развязывание" свободы его движений, укрывание головы, кормление, первые игрушки также находили себе место в мифопоэтической картине мира. При этом, чем младше был ребенок, тем более семиотически насыщенными были все действия, связанные с ним. Проекция первого года жизни ребенка на годовой цикл обусловила выделение его в особый этап развития, с завершением которого ребенок получал новый статус.

Тот факт, что все «первое» имело в традиционных представлениях репродуцирующий характер, обусловил значение впервые выполненных ребенком действий, которые имплицитно воспринимались как рубежи взросления. К наиболее значимым действиям такого рода в сознании людей относились такие, как "в первый раз пошел", "сказал первое слово", "стал самостоятельно одеваться", "начал держать ложку и есть за столом" и т.п. Условием «знаковости» действия, совершенного в первый раз, было его соответствие ряду нормативных, положительно оцениваемых взрослыми. Магическое действие «первого» представлялось сохраняющим свою силу на протяжении всей жизни, что объясняет традицию хранить, например, первые остриженные волосы или первый выпавший молочный зуб.

Собранный нами лексический материал позволяет вычленить внутри периода от рождения до двух-трех лет шесть неявно отраженных в сознании людей этапов развития ребенка. Такое повышенное внимание к данному периоду жизни соотносимо с количеством и качеством психофизиологических изменений, которые происходят с ребенком в этом возрасте.

Этнографический материал, проанализированный в диссертации, указывает на особое значение, придаваемое народным сознанием также возрасту от пяти до семи лет. Аналогично многим другим культурам, в культуре коми бытовало представление о том, что в этом возрасте ребенок «входит в разум» и способен принимать новые социальные роли. «Вхождение в разум» было неразрывно связано с началом процесса половой социализации и проявлялось главным образом в приобщении детей к некоторым видам домашнего труда, и, соответственно, включением их в новую нишу половозрастной стратификации. Развитию половой идентичности с родителем того же пола, закономерно присущей психофизиологии этого возраста, отвечало начало более тесного общения мальчика с отцом. В этот же период, как свидетельствуют полевые материалы, ребенок присоединялся к группе сверстников, начинал участвовать в ролевых играх. В то же время это означало расширение круга агентов социализации.

С ростом физических возможностей по мере взросления увеличивался набор требований и полоролевых предписаний в отношении детей. Как убеждают наши полевые материалы, согласующиеся с опубликованными ранее данными, в целом процесс социализации детей в традиционной культуре коми, - во всяком случае, в плане жизнеобеспечения, - заканчивался в двенадцать-тринадцать лет для девочек и в одиннадцать-двенадцать лет для мальчиков. Именно в этом возрасте девочка была способна взять на себя практически всю ежедневную домашнюю работу и при необходимости заменить мать, а мальчика отец начинал брать с собой на "взрослые" работы. С этого возраста можно говорить о завершении периода детства и наступлении отрочества.

Реакции взрослых на соответствие или несоответствие имевшимся ожиданиям относительно детского поведения в традиционной культуре коми были производны от нормативного образа человека. «Обратная» проекция в анализе проблемы родительских реакций (поощрений, порицаний, наказаний), предложенная в данной работе, может быть одним из путей определения некоторых наиболее значимых для культуры ценностей. В диссертации нашло отражение изменение их конфигурации в зависимости от пола и возраста -основных социальных идентичностей в культуре коми рассматриваемого периода. Выразительным примером может служить дифференцированное восприятие оппозиции «бойкий - робкий» применительно к мальчикам и девочкам по мере их взросления.

В диссертационном исследовании рассмотрены также такие стороны половой социализации, как возрастные границы и стадии этого процесса, различия в содержании социализации мальчиков и девочек, агенты половой социализации, методы обучения ребенка половой роли и психологические механизмы ее усвоения, одним из которых является оценка взрослыми полоролевой адекватности.

Важный вывод, который позволяет сделать анализ полученных полевых данных, касается создания культурой благоприятных условий для эффективного присвоения ее норм и представлений. Установка родителей на детскую самостоятельность во всех сферах жизни создавала ситуацию, стимулировавшую процесс авторизации деятельности, моделей поведения, что как раз свидетельствует об их освоении детьми. Подобная позиция ребенка - это позиция субъекта собственного «проектирования» и развития. Такое положение дел может объясняться некоторой психологической компенсацией жесткости иерархии по вертикали «старший - младший», характерную для мировоззрения коми.

Таким образом, в результате проделанного анализа были обобщены и выделены важные факторы, гармонизировавшие процесс социализации у коми: это, во-первых, определение возраста и статуса ребенка не по количеству лет, а по его реальной физической и социальной зрелости, разрыв между которыми и является причиной возрастных кризисов. Во-вторых, это поощрение самостоятельности и самоорганизации в трудовой и досуговой сферах жизни детей, а также в вопросах их взаимоотношений, что способствовало смягчению кризисных явлений. Отмечено также, что имеющиеся ограничения и запреты в отношении детей были в определенной степени семиотизированы и вынесены за пределы межличностных отношений в область общей культуры этноса.

Специально проведенное нами исследование изменения «географии социальных пространств» детей по мере их взросления позволило с уверенностью говорить о культурной парадигме пространственных границ жизни ребенка с самого рождения. Расширение границ освоенного пространства не всегда напрямую совпадало с физическим развитием детей. Иными словами, локусы преимущественного пребывания ребенка в процессе взросления определялись общей системой семиотических оппозиций и вписывались в мифопоэтическую картину мира.

Представления о "переходном" состоянии младенца обусловливали ориентацию его на места, находящиеся в символической связи с иным миром, такие, как матицу, печь и защищенное внутреннее пространство жилища в целом.

Пространство избы наполнялось символическим содержанием через традиционные ограничения и запреты по отношению к определенным предметам и локусам. Дифференцированное восприятие различных частей жилища и, в дальнейшем, внешнего пространства программировало поведение и занятия детей в них.

В специальные задачи данного исследования не входило сравнение воспитания коми с другими традициями. При этом невозможно не обратить внимания на сходство системы традиционного воспитания коми со многими традициями Европейского Севера. Это проявлялось как в воспитательных приемах, так и в символической интерпретации процесса взросления, оценке статуса детей, что говорит об универсальности основных черт традиционных культур и подчеркивает справедливость известной мысли Д.С. Лихачева о том, что национальные особенности - это только некоторые акценты, а не качества, отсутствующие у других.

Значение данной работы обусловлено «узловым» характером самой темы. С точки зрения этнографии, в ней пересекаются все стороны материальной, духовной и обрядовой жизни людей, взглядов, оценок, ценностей и того, что принято называть символической картиной мира. Поэтому материалы и выводы данной диссертации могут быть полезными для других исследований, касающихся как традиционной культуры коми в целом, так и проблем этнопедагогики. Другой особенностью темы традиционного воспитания детей как объекта исследования является ее стремление к междисциплинарному синтезу, в достижении которого важна предпринятая в данной работе попытка установить и проследить взаимосвязь этнографии с этносоциологией, этнопсихологией, этнопедагогикой, фольклористикой и лингвистикой. Постижение наиболее общих механизмов передачи культуры и знание этнических особенностей, несомненно, могут быть применены в контексте конкретной социально-культурной ситуации. В таком синтезе видится актуальность данной работы в практическом плане.

Практическое использование данной работы в современной педагогике также видится в трансляции опыта смягчения кризисных периодов детства в традиционной коми культуре в парадигму современных воспитательных задач.

Список научной литературыСлепчина, Надежда Ехиеловна, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Абрамеикова, В.В. Половая дифференциация и межличностные отношения в детской группе /В.В. Абраменкова // Вопросы психологии. 1987 - N 5.

2. Аврамов, В. Жители Яренского уезда и их хозяйственный быт / В. Аврамов . -ВГВ 1959 -№ 35.

3. Аксёнова, Н.В. Мужская атрибуция игр с использованием палки (по материалам Слобожанщины в конце XIX начале XX ст.) / Н.В. Аксёнова // "Мужское" в традиционном и современном обществе. Материалы науч. конф. (1618 апреля). -М„ 2003.

4. Артемова, О.Ю. Личность и социальные нормы в ранне-первобытной общине / О.Ю. Артемова. М., 1987.

5. Афанасьев, В.Ф. Этнопедагогика нерусских народов Сибири и Дальнего Востока / В.Ф. Афанасьев. Якутск, 1979.

6. Бабикова, Т.И. Детские и молодежные развлечения в контексте семейной обрядности "устьцилемов" / Т.И. Бабикова, В.А. Семенов // Источники по истории народной культуры Севера. Сыктывкар, 1991. - С.83-88.

7. Байбурин, А.К. Ритуал: между мифологическим и социальным // Фольклор и этнографическая действительность / А.К. Байбурин. СПб., 1992.

8. Байбурин, А. К. У истоков этикета / А.К. Байбурин, А.Л. Топорков. Л.,1990.

9. Байбурин, А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян / А.К. Байбурин.-Л., 1983.

10. Байбурин, А.К. Обрядовые формы половой идентификации детей // Этнические стереотипы мужского и женского поведения / А.К. Байбурин. СПб.,1991. С.257-266.

11. Байбурин, А.К. Ритуал в традиционной культуре: структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов / А.К. Байбурин. СПб., 1993.

12. Байбурин, А.К. Семиотический статус вещей и мифология / А.К. Байбурин // Кунсткамера (Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН): избранные статьи. СПб., 1995. - С.80-96.

13. Баранов, Д.А. Детское знание / Д.А. Баранов // Пограничное сознание. -СПб., 1999.

14. Баранов, Д А. Образ ребенка в народной эмбриологии / ДА. Баранов // Материалы по этнографии. СПб., 2002. - Т. 1.

15. Белицер В.Н. 1958. Очерки по этнографии народов коми, XIX-нач. XX в. -М., 1958. (Тр. Института этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. Новая серия; Т. 45).

16. Бернштам, Т. А. Молодость в символизме переходных обрядов восточных славян. Учение и опыт церкви в народном христианстве / Т.А. Бернштам. СПб., 2000.

17. Бернштам, Т.А. "Молодая" и "старая" игра в аспекте космосоциальных половозрастных процессов / Т.А. Бернштам // ЖС. 1995 - № 2. - С. 17-20.

18. Бернштам, Т.А. Духовный статус «отрочь» возраста и его святые символы на Руси / Т.А. Бернштам // Пограничное сознание. СПб,, 1999.

19. Бернштам, Т.А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX начала XX века: Половозрастной аспект традиционной культуры / Т.А. Бернштам. - JL, 1988.

20. Бессонов, П. Поездка по Вологодской губернии в Печорский край к будущим водным путям на Сибирь / П. Бессонов. СПб., 1909.

21. Богомазова, Т.Г. О роли игрушки в передаче традиции: украинская народная игрушка / Т.Г. Богомазова // Народные игры и игрушки. СПб., 2000. - С. 162.

22. Божович, Л.И. Этапы формирования личности в онтогенезе / Л.И. Божович // Вопросы психологии. 1978. - №4.

23. Бромлей, Ю.В. Этнос и этнография / Ю.В. Бромлей. -М., 1973. С. 195.

24. Бурыкин, А.А. Социальные аспекты этнопедагогики (на материале традиционной культуры малочисленных народов Севера) / А.А. Бурыкин // Этнопсихологические проблемы вчера и сегодня. Минск, 2004. - С.454-470.

25. Виноградов, Г.С. Детская сатирическая лирика / Г.С. Виноградов. Иркутск,1925.

26. Виноградов, Г.С. Русский детский фольклор. Игровые прелюдии / Г.С. Виноградов. Иркутск, 1950.

27. Волков, Г.Н. Этнопедагогика чувашского народа / Г.Н. Волков. -Чебоксары, 1966.

28. Волков, Г.Н. Этнопедагогика как педагогика национальной школы и семьи / Г.Н. Волков // Magister = Магистр. 2001. - N 1. - С.40-49.

29. Волков, Г.Н. Этнопедагогика: Учеб. для студ. сред, и высш. пед. учеб. заведений / Г.Н. Волков. М., 1999.

30. Выготский, JLC. Развитие высших психических функций / J1.C. Выготский. -М., 1960.

31. Выготский, JI.C. Собр. соч.: в 6 томах / JI.C. Выготский. М., 1984.

32. Гаврилюк, Н.К. Картографирование явлений духовной культуры (по материалам родильной обрядности украинцев) / Н.К. Гаврилюк Киев, 1981.

33. Газман, О.С. О понятии детская игра / О.С. Газман // Игра в педагогическом процессе: межвуз. сб. науч. трудов. Новосибирск, 1989. - С. 3-10.

34. Геннеп, А. Обряды перехода. Систематическое изучение обрядов / А. Геннеп /М., 1999.

35. Гессен, С.И. Основы педагогики. Введение в прикладную философию / И.С. Гессен.-М., 1995.

36. Головин, А.Ф. Трудовая подготовка детей коренных малочисленных народов Севера (на материале эвенкийских школ Амурской области). Автореф. дис. на соиск. уч. ст. канд. пед. наук. / А.Ф. Головин М., 2000.

37. Горбунов, Б.В. Традиционные народные военно-спортивные игры как элемент перехода из одной возрастной группы в другую у восточных славян / Горбунов // Мир детства и традиционная культура: сб. науч. трудов и материалов. -М., 1996.-Вып. 2.- С.131-134.

38. Грен, А. Зырянская мифология / А. Грен // Коми му. 1924. - N4,5.

39. Григорян, А.Б. Формирование нравственного сознания и поведения у подростков на народных традициях хантов и манси. Автореф. дис. канд. пед. наук. М., 1999.

40. Громыко, М.М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX в. / М.М. Громыко. М., 1986.

41. Грунин, И.В. Социальная значимость биологической индивидуальности человека. Автореф. к.ф.н. / И.В. Грунин. Н.Новгород, 1992.

42. Детство в традиционной культуре народов Средней Азии, Казахстана и Кавказа. СПб., 1998.

43. Дзуцев, Х.В. Этнография детства у осетин / Дзуцев Х.В., Бесаева Т.З. -Владикавказ, 1994.

44. Долганова, Л.Н., Морозов И.А. Игры и развлечения удмуртов; 2-е изд., доп. / Л.Н. Долганова, И.А. Морозов. Ижевск, 2002.

45. Држевецкий, А. Медико-топография Усть-Сысольского уезда Вологодской губернии / А. Држевецкий. СПб., 1872.

46. Жеребцов И.Л. Общество изучения Коми края / И.Л. Жеребцов // Республика Коми: Энциклопедия: в 3-х т. Сыктывкар, 1999. - Т. 2. - С.351-352.

47. Жиркова, Е.С. Педагогические основы приобщения учащихся начальной школы к традиционному мировоззрению народа саха. Автореф. дис. канд. пед. Наук / Е.С. Жиркова. Якутск, 1999.

48. Иваницкий, Н.А. Материалы для этнографии Вологодской губурнии / Н.А. Иваницкий // Тр. этн. отд. ОЛЕАЭ. М., 1890. - Т. IX. - Вып.1. - С.5.

49. Ивин, А.А. Основания логики оценок / А.А. Ивин. Л., 1970. - С.201.

50. Ильина, И.В. Kara вайбм / И.В, Ильина // Мифология коми. М., 1999. -С.177-178.

51. Ильина, И.В. Народная медицина коми / И.В. Ильина. Сыктывкар. 1997.

52. Ильина, И.В. Обычаи и обряды, связанные с рождением и охраной здоровья ребенка у коми / И.В. Ильина // Традиции и новации в народной культуре коми. -Сыктывкар, 1983. С. 14-24. (Тр. ИЯЛИ КФАН СССР; Вып.28).

53. Ильина, И.В. Некоторые аспекты изучения мужского и женского в культуре коми / И.В. Ильина, О.И. Уляшев // Фольклористика коми. Сыктывкар, 2002. -С. 16-25. (Труды Института языка, литературы и истории Коми научного центра УрО РАН; Вып.63).

54. Кайлин, А. Описание обычаев и нравов коми с. Деревянск / А. Кайлин // Вологодский государственный архив. Ф. 883. On. 1. Д. 182. Л. 4, 16.

55. Капица, О.И. Детский фольклор / О.И. Капица. Л., 1928.

56. Капица, О.И. Детский фольклор. Песни, потешки, дразнилки, сказки, игры. Изучение. Собирание. Обзор материала / О.И. Капица. Л., 1928.

57. Коканин, И.С. Половая жизнь коми (зырянской) молодежи (Опыт социально-биологического обследования) / И.С. Коканин // Записки Общества изучения Коми края. Сыктывкар, 1929 - Вып. 3.

58. Кон, И.С. Ребенок и общество (Историко-этнографическая перспектива) / И.С. Кон. -М., 1988.

59. Кон, И.С. Маргарет Мид и этнография детства / И.С. Кон // Мид М. Культура и мир детства. М„ 1988. - С.20-39.

60. Кон, И.С. Психология половых различий / И.С. Кон // Вопросы психологии. 1981. -N 2. -С.47-57.

61. Кон, И.С. Материнство и отцовство в историко-этнографической перспективе / И.С. Кон // Советская этнография. 1987.-N 6. - С.28.

62. Конаков, Н. Д. Промысловое обучение детей / Н.Д. Конаков // Из жизни древних коми. Сыктывкар, 1985.

63. Конаков, Н. Д. Этнопедагогика / Н.Д. Конаков // Коми традиционная культура. Сыктывкар, 1985. - С.118-122.

64. Конаков, Н.Д. Строительная обрядность народов коми / Н.Д. Конаков // Традиционное мировоззрение и духовная культура народов Европейского Севера. -Сыктывкар, 1996.

65. Конаков, Н.Д. Традиционное мировоззрение народов коми: окружающий мир. Пространство и время / Н.Д. Конаков. Сыктывкар, 1996.

66. Кудрявцев, В.Т. Смысл человеческого детства и психическое развитие ребенка / В.Т. Кудрявцев. М.,1997.

67. Левинтон, Г.А. Инициация и мифы / Г.А. Левинтон // Мифы народов мира: В 2-х т. 2-е изд. -М., 1991.-Т. 1.-С.544.

68. Левкиевская, Е.Е. Игры при покойнике / Е.Е. Левкиевская // Славянские древности: Этнолингвистический словарь в 5-ти томах / Под. Ред. Н.И. Толстого. -М., 1999. Т.2. - С.386-388.

69. Лештаева, Н.В Функции членов семьи в обрядах, связанных с рождением ребенка, у русского населения Казанского Поволжья во второй половине XIX начале XX в. / Н.В. Лештаева // Семейная обрядность народов Среднего Поволжья. -Казань, 1990. С.83-103.

70. Листова, Т.А. Кумовья и кумовство в русской деревне / Т.А. Листова // Сов.

71. Этнография. 1991. - № 2. - С.37-52.

72. Листова, Т.А. Русские обряды, обычаи и поверья, связанные с повивальной бабкой / Т.А. Листова // Русские семейный и общественный быт. М., 1989. -С.142-171.

73. Литвин, Э.С. К вопросу о детском фольклоре / Э.С. Литвин // Русский фольклор. Материалы и исследования. М.-Л., 1958. - Т. III. - С.92-102.

74. Литвин, Э.С. Песенные жанры русского детского фольклора / Э.С. Литвин // Сов. этнография. 1972,-№ 1.-С.58-67.

75. Лойтер, С.М. Русский детский фольклор и детская мифология: Исследование и тексты / С.М. Лойтер. Петрозаводск, 2001.

76. Лотман, Ю.М. Статьи по типологии культуры / Ю.М. Лотман. Тарту, 1970. -Вып.1.

77. Лотман, Ю.М. О метаязыке типологических описаний культуры / Ю.М. Лотман // Лотман Ю.М. Избранные статьи. Т.1. Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллинн, 1992.

78. Лотман, Ю.М. О понятии географического пространства в русских средневековых текстах / Ю.М. Лотман // Лотман Ю.М. Избранные статьи. Т.1. Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллинн, 1992.

79. Мир детства» в традиционной культуре народов СССР. Л.: Наука, 1991.4.1-2.

80. Молотова, Т.Л. Родильные обряды марийцев / Т.Л. Молотова // Полевые материалы марийской этнографической экспедиции 80-х гг. Йошкар-Ола, 1993. -С.85-94.

81. Морозов, И.А. Женитьба добра молодца: Происхождение и типология традиционных молодежных развлечений с символикой "свадьбы"/ "женитьбы" / И.А. Морозов.-М„ 1998.

82. Мукаева, О.Д. «Джангар» в этнопедагогике калмыков / О.Д. Мукаева // Педагогика, 1992. N 9/10. - С.84-86.

83. Налимов, В.П. К материалам по истории материальной культуры коми / В.П. Налимов // Коми му. 1925. - N 2.

84. Налимов, В.П. К вопросу о первоначальных отношениях полов у зырян / В.П. Налимов // Семья и социальная организация финно-угорских народов. -Сыктывкар, 1991.-С.21.

85. Налимов, В.П. К этнологии коми (наброски) / В.П. Налимов // Коми му. -1924.-N3,4.

86. Несанелис, Д.А. Раскачаем мы ходкую качель: Традиционные формы досуга сельского населения коми края (вторая половина XIX первая треть XX вв.) / Д.А. Несанелис. - Сыктывкар. 1994.

87. Несанелис, Д.А. Ритуал и детская игра в традиционной культуре коми / Д.А. Несанелис // Традиционная духовная культура народов Европейского Севера: ритуал и символ. Сыктывкар, 1990.

88. Несанелис, Д.А. Тема смерти в детских играх: опыт этносемантического анализа (по материалам традиционной культуры коми) / Д.А. Несанелис, В.Э. Шарапов // Смерть как феномен культуры: межвуз. сб. науч. трудов. Сыктывкар, 1994. - С.122-134.

89. Никитина, Г.А. Народная педагогика удмуртов / Г.А. Никитина. Ижевск,1997.

90. Никитина, Г.А. Труды Г.Е. Верещагина как источник по социовозрастной стратификации удмуртского общества конца XIX-начала XX в. / Г.А. Никитина //

91. Г.Е. Верещагин и этнокультурное развитие народов Урало-Поволжья: сборник статей. Ижевск, 2004. - С.65-66.

92. Осорина, М.В. Современный детский фольклор как предмет междисциплинарных исследований (К проблеме этнографии детства) / М.В. Осорина // Советская этнография. 1983. - № 3. - С.34-45.

93. Панченко, А.А. Отношение к детям в русской традиционной культуре / А.А. Панченко // http://www.strana-oz.ru.

94. Панюков, А.В. Этнолингвистический аспект изучения коми заговорной традиции: Нимкыв видзем / А.В. Панюков. Сыктывкар, 2003. (Научные доклады / Коми научный центр УрО Российской академмм наук; Вып. 462).

95. Плотникова, А.А. Слав. *viti в этнокультурном контексте / А.А. Плотникова // Концепт движения в языке и культуре. М., 1998. - С. 104-113.

96. Поздеев, И.Л. Некоторые аспекты этнической социализации в традиционном обществе / И.Л. Поздеев // Г.Е. Верещагин и этнокультурное развитие народов Урало-Поволжья: Сборник статей. Ижевск, 2004.

97. Попов, Б.Н. Семейная культура народов Северо-Востока России: традиции и инновации / Б.Н. Попов. Новосибирск, 1993.

98. Попов, К.А. Зыряне и зырянский край / К.А. Попов. М., 1874. Портнягин, И.С. Этнопедагогика "кут-сюр" в воспитании и развитии ученика якутской школы. Автореф. дис. докт. пед. наук / И.С. Портнягин. - Якутск, 1999.

99. Разумова, И.А. Основные направления этнографического и этносоциологического изучения русской семьи (кон. XIX XX в.) / И.С. Разумова // Гуманитарные исследования в Карелии. - Петрозаводск, 2000. - С.116-121.

100. Разумова, И.А. Сказка и игра / И.А. Разумова // Народные игры и игрушки: сб. науч. статей. СПб., 2000. - С.94-115.

101. Рассыхаев, А.Н. Коми народные игры / А.Н. Рассыхаев // Атлас Республики Коми. М., 2001. - С.188-191.

102. Рогов, Н. Материалы для описания быта пермяков / Н. Рогов // Пермский сборник. М., 1860. - Вып. 11.

103. Рождение ребенка в обычаях и обрядах. Страны зарубежной Европы. М.,1997.

104. Рочев, Ю.Г. Детские будильные попевки / Ю.Г. Рочев // Этнография и фольклор коми. Сыктывкар, 1972. (Тр. ИЯЛИ Коми НЦ УрО РАН; Вып 13).

105. Рочев, Ю.Г. Детский фольклор коми: Дисс. . канд. филол. н. / Ю.Г. Рочев. -Сыктывкар, 1972 // НА Коми НЦ. Ф.5. Оп.2. Д.129.

106. Савваитов, П. Некоторые сведения об Усть-Сысольском уезде Вологодской губернии / П. Савваитов // Вологодские губернские ведомости. 1843. - №2.

107. Семенов, В.А. Традиционная семейная обрядность народов Европейского Севера / В.А. Семенов. СПб., 1992.

108. Семенов, В.А. Традиционная духовная культура коми-зырян: ритуал и символ / В.А. Семенов. Сыктывкар, 1991.

109. Сидоров, А.С. Знахарство, колдовство и порча у народа коми / А.С. Сидоров. -Л., 1928.

110. Скворцов, Н.Г. Проблема этничности в социальной антропологии / Н.Г. Скворцов. СПб., 1966.

111. Соловьев, В.В. Семейно-имущественные отношения коми крестьянства в

112. XVIII-начале XX в. / В.В. Соловьев // Тр. ИЯЛИ КФАН СССР; Вып. 39. -Сыктывкар, 1987.

113. Соловьев, В.В. Традиции трудового воспитания детей у коми крестьян в

114. XIX-нач. XX века / В.В. Соловьев // Традиции и новации в народной культуре коми. Сыктывкар, 1983.

115. Терещенко, А. Быт русского народа / А. Терещенко. СПб., 1848 - Т. 1-2. Топоров, В.Н. Об одном способе сохранения традиции во времени: имя собственное в мифопоэтическом аспекте / В.Н. Топоров // Проблемы славянской этнографии. - Л., 1979.

116. Топоров, В.Н. Пространство и текст // Текст: Семантика и структура / В.Н. Топоров.-М., 1983.

117. Традиционная культура народа коми / ред. Н.Д. Конаков. Сыктывкар, 1994.

118. Традиционное воспитание детей у народов Сибири: сборник статей. Л.,1988.

119. Уляшев, О.И. Нимкыв / О.И. Уляшев // Мифология коми: Энциклопедия уральских мифологий. 2000. - T.I. - С.256-258.

120. Феаянович, Т.П. Семейные обычаи и обряды финно-угорских народов Урало-Поволжья / Т.П. Феаянович. М., 1997.

121. Федорова, Л.И. Этнопедагогическая сущность традиций нравственного воспитания народа Саха и коренных народов Аляски. Автореф. дис. канд. пед. наук / Л.И. Федорова. М., 1996.

122. Федянович, Т.П. Семья фактор устойчивости или размывания этнической группы / Т.П. Федянович // Этнос и его подразделения. - М., 1992. - 4.2. - С. 129137.

123. Фельдштейн, Д.И. Социальное развитие в пространстве-времени Детства / Д.И. Фельдштейн. -М., 1997.

124. Хатаев, Е.Е. Этнопедагогика Северного Кавказа / Е.Е. Хатаев. Владикавказ,2000.

125. Хёйзинга, Й. Homo Ludens: Статьи по истории культуры / Й. Хёйзинга. М.,1997.

126. Христова Е. Л. Народная педагогика: историографические и теоретико-методологические проблемы. Автореферат дис. На соиск. У.с. кпн. М., 1988.

127. Христолюбова, Л.С. Семейные обряды удмуртов / Л.С. Христолюбова. -Ижевск, 1984.

128. Цивьян, Т. В. Мифологическое программирование повседневной жизни / Т.В. Цивьян // Этнические стереотипы поведения. Л., 1985. - С. 157-158.

129. Чередникова, М.П. Современная русская мифология в контексте фактов традиционной культуры и детской психологии / М.П. Чередникова. Ульяновск, 1995.

130. Чеснов, А.Е. Мужское и женское начала в рождении ребенка по представлениям абхазо-адыгских народов / А.Е. Чеснов // Этнические стереотипы мужского и женского поведения. СПб., 1991.

131. Чуковский, К. И. От двух до пяти / К.И. Чуковский. М., 1990.

132. Шалаева, С.А. Культурно-историческая интерпретация детства / С.А.

133. Шалаева // Четвертые Вавиловские чтения: сборник материалов. Йошкар-Ола, 2000. - Ч. 1.-С.103-111.

134. Шалаева, С.А. О детстве как социокультурном феномене / С.А. Шалаева // Современное гуманитарное знание и социальная практика в поисках новой парадигмы: опыт междисциплинарного диалога: материалы научного семинара. -Йошкар-Ола, 1999. С.54-58.

135. Шарапов, В.Э. Образ многоногого существа в символике детской мебели у коми / В.Э. Шарапов // Эволюция и взаимодействие культур народов Северо -Востока Европейской части России. Сыктывкар, 1993.

136. Эльконин, Д.Б. Избранные психологические произведения / Д.Б. Эльконин. М, 1989.

137. Эльконин, Д.Б. Психология игры / Д.Б. Эльконин. М., 1978.

138. Эриксон, Э. Идентичность: юность и кризис / Э. Эриксон. М., 1996.

139. Эриксон, Э. Детство и общество / Э. Эриксон. СПб., 1996.

140. Этнография детства. Традиционные методы воспитания у народов Австралии, Океании и Индонезии. М., 1992.

141. Этнография детства. Традиционные формы воспитания детей и подростков у народов Восточной и Юго-Восточной Азии. М., 1983.

142. Этнография детства. Традиционные формы воспитания детей и подростков у народов Передней и Южной Азии. М., 1983.

143. Этнография детства. Традиционные формы воспитания детей и подростков у народов Южной и Юго-Восточной Азии. М., 1988.

144. Тумунов, Ж.Т. Этнопедагогика агинских бурят. Автореф. дис. докт. пед. наук / Ж.Т. Тумунов. Чита, 1999.

145. Malinowski В. Magic, Science and Religion. Boston, 1948.

146. Mead M. Growing up in New Guinea. L., 1930.

147. Nelson L. System of ethics // New Haven, 1956.

148. Valeri Sharapov. The Magic of Folk Pedagogy (Attitude Towards Children's Misdeeds in Traditional Komi Family) // The Family as the Tradition Carrier. Conference proceedings. Vol.2. Tallinn, 1997. P.130140.

149. Whiting J. M., Chil I. L. Child Training and Personality. New Heaven, 1953.

150. Whiting J. M., Chil I. L., Lambert W.W. Field Guide for a Study of Socialization. Six Cultures Series. Vol. 1. -N. Y, 1966.

151. Публикации этнографических и фольклорных материалов

152. В дебрях Севера / Сост. З.Я. Немшилова. Сыктывкар, 1983.

153. Доронин, П.Г. Пережитки старины в быте крестьян Прокопьевской волости, Усть-Вымского уезда / П.Г. Доронин // Коми му. 1924. - № 1.

154. Коми традиционная культура: Этнография детства / Сост. А.В. Панюков, Г.С. Савельева. Сыктывкар, 1999.

155. Коми фольклор: Хрестоматия / Сост. В.В. Филиппова, Н.С. Коровина. -Сыктывкар, 2002.

156. Костомаров, Н.И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях / Н.И. Костомаров СПб., 1887.

157. Круглов, А.В. Зыряне и их домашний мир / А.В. Круглов // Русский мир. -СПб., 1879-№20.

158. Латкин, В.Н. Дневник во время путешествия на Печору в 1843 и 1845 годах / В.Н. Латкин. // Записки Русского географического общества. 1853. - Kh.VII. -4.1,2.

159. Лепехин, И.И. Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства в 1771 году / И.И. Лепехин. Ч. 4 (1805).

160. Максимов, С.В. Год на севере /С.В. Максимов. Архангельск, 1984.

161. Мартынов, С.В. Печорский край / С.В. Мартынов. СПб., 1905.

162. Мельников, М.Н. Русский детский фольклор / М.Н. Мельников. М., 1987.

163. Морозов, И.А. Духовная культура Северного Белозерья. Этнодиалектный словарь / И.А. Морозов, И.С. Слепцова, Е.Б. Островский, С.Н. Смольников, Е.А. Минюхина. М., 1997.

164. Покровский, Е.А. Детские игры: Преимущественно русские / Е.А. Покровский. М., 1997.

165. Пономарев, В.Ф. Народные игры, забавы, ристания на Вятке / Пономарев. -Киров, 1988.

166. Попов, А. Путевые заметки от Усть-Сысольска к Вишерскому селению / А. Попов. ВГВ, 1848. -№24.

167. Традиционный народный календарь коми: материалы / Сост. В.В. Филиппова, Т.С. Канева. Сыктывкар, 2002.

168. Челядь сьыланкывъяс да мойдкывъяс (Детские песни и сказки) / Сост. Ю.Г. Рочев. Сыктывкар, 1969.1. Справочные издания

169. Жилина, Т.Н. Сравнительный словарь коми-зырянских диалектов / Т.Н. Жилина, М.А. Сахарова, В.А. Сорвачёва Сыктывкар, 1961.

170. Историко-культурный атлас Республики Коми. М., 1998. - 384с. Лыткин, В.И. Краткий этимологический словарь коми языка / В.И. Лыткин, Е.С. Гуляев. - М., 1970.

171. Образцы коми-зырянской речи / Сост. Т.И. Жилина, В.А. Сорвачёва. -Сыктывкар, 1971.

172. Плесовский, В.Ф. Коми кывтэчасъяс (Коми фразеологизмы) / В.Ф. Плесовский. Сыктывкар, 1986.

173. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка / М. Фасмер. М.,1987.

174. Народы Поволжья и Приуралья. Коми-зыряне. Коми-пермяки. Марийцы. Мордва. Удмурты. М., 2000.

175. Программы по изучению Коми края. Усть-Сысольск, 1924. Русско-коми словарь / Коми книжное изд-во. - Сыктывкар, 1966. Словарь русского языка / Сост. С.И.Ожегов. Изд-е 3-е. - М., 1953.