автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.03
диссертация на тему: Трансформация экономического сознания и экономической практики

Полный текст автореферата диссертации по теме "Трансформация экономического сознания и экономической практики"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

Воронов Виктор Васильевич

ТРАНСФОРМАЦИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ И ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ

Специальность 22.00.03 — Экономическая социология и демография

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук

Санкт-Петербург - 2003

Диссертация выполнена на кафедре экономической социологии факультета социологии Санкт-Петербургского государственного университета

Научный консультант:

доктор социологических наук,

профессор Веселов Юрий Витальевич

профессор Горланов Геннадий Васильевич

доктор социологических наук, Кармаев Николай Александрович

доктор философских наук, профессор Резаев Андрей Владимирович

Официальные оппоненты:

доктор экономических наук,

Ведущая организация:

Российский государственный педагогический университет им. А.И.Герцена

Диссерта1. , , .¡те диссертаций на соискание ученой

степени доктора наук при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 193060, Санкт-Петербург, ул. Смольного, 1/3, 9-й подъезд, факультет социологии, ауд. 205.

Защита состоится « Th» OUirMUL _ 2003 г. в 16.00 часов на заседании

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. А.М.Горького Санкт-Петербургского I осударственного университета (Университетская наб., 7/9).

Автореферат разослан «_»

2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат социологических наук

Н.В. Соколов

2 ооЗф

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

(40.2?

Актуальность темы исследования обусловлена трансформационными процессами, высокой скоростью социальных изменений, происходящих в современном мире, которые диктуют необходимость изучения проблем активности субъектов экономических отношений (их интересов, поведения и взаимодействия) в плоскости анализа преобразований экономического сознания и экономической практики, чтобы выявить основные тенденции и противоречия их развития.

Необходимо отметить, что в современном обществе экономическое сознание господствует над другими формами общественного сознания. То же относится к экономической практике. В этих условиях социальное все более становится экономическим, что не способствует развитию общества как органически целостной системы, где экономика является не самоцелью, а средством достижения социальных целей. Вопрос о возможностях, условиях, средствах преодоления социумом императива «экономизации» и ставит необходимость исследования преобразований экономического сознания и практики.

В социо-экономических исследованиях все большее влияние и распространение получает феноменология как целевая установка на субъективный функциональный, а не каузальный анализ, т.е. отказ от исследования сущности бытия, законов его развития. Это стало характерным в силу нарастающего преувеличения виртуальных отношений, в первую очередь - финансовых, над производственными.

Проблема исследования экономического сознания значительно усложнилась. Происходит слом прежней научной картины мира, основывающейся на механицизме стационарного бытия. Формируется новая научная картина, включающая в себя предшествующую как частный случай более общего, нелинейно становящегося бытия. Обращается внимание на явления и процессы, которые исключались из анализа стационарного бытия (необратимость, нелинейность, самоорганизация и т.п.). Эти явления и процессы получили в науке интерпретацию как явления и процессы переходов, изменений, преобразований, т.е. явления и процессы трансформации. Однако, трансформация нередко понимается в формирующейся новой картине мира по преимуществу механистически, с позиции изменения частей целостного объекта, а не с позиции развития этой целостности. Кроме того, процессы трансформации экономических систем анализируются в основном на базе субъективной, а не объективной экономической феноменологии.

Изучение особенностей формирования, развития, преобразования и реализации типов экономического сознания и экономической практики на основе понимания проявлений объективной экономической сущности жизнедеятельности общества нуждается в разработке научно взвешенной трактовки процессов отражения, познания и развития мировой и российской экономической жизни. Создается возможность расширения предметного поля экономической социологии посредством введения в научный оборот современных вопросов социологии экономической практики и экономического сознания с позиций различных подходов.

Степень разработанное! и проблемы. В работе проблемы трансформации экономического сознания и экономической пракгики рассматриваются в плоскости их изучения экономической социологией. При анализе экономического сознания экономистами был наиболее полно реализован онтологический подход (исследование природы, происхождения экономического сознания), а философами - гносеологический подход (исследование экономического сознания и мышления как процесса и результата отражения экономических отношений). В экономической социологии наиболее полно реализован социальный подход: исследование социального субъекта как носителя сознания

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА СПетербург

оэ

и его роли в процессе формирования экономического сознания. Анализ данных вопросов в отечественной литературе представлен в исследованиях Ю.В.Веселова, Т.И.Заславской, О.В.Кобяка, В.Д.Попова, В.В.Радаева, Г.Н.Соколовой и других.

Онтологический подход к проблемам экономической практики плодотворно представлен Д.Лукачем, М.Хоркхаймером и другими авторами. Гносеологический подход к изучению взаимосвязи субъсктно-объектных отношений разработан в философии Э.Гуссерлем, в социологии А.Шюцем, П.Бергером и другими. Данный подход к экономической практике как проявлению социально-экономической сущности общества содержится в работах В.Я.Ельмеева, М.СЛангштейна и других. Социально-экономический подход в его историческом аспекте применен в трудах Ф.Броделя, И.Валлерстайна, К.Маркса и других.

Исследование трансформации экономического сознания и экономической практики как концептуальной стратегии решения проблемы позитивного развития современных экономических систем потребовало осмысления и освоения разнообразного корпуса отечественных и зарубежных источников по данной теме. Особенности трансформационного процесса современного российского социума посредством анализа механизма, порождающего, регулирующего и направляющего этот процесс, рассмотрены в работах Г.В.Горланова, В.Т.Пуляева и других. Типология социальных процессов, включая трансформационные, с той же позиции стали предметом анализа в исследованиях П.Штомпки, В.Цапфа, Ш.Эйзенштадта и других зарубежных ученых.

В отечественной научной литературе можно выделить три этапа исследования экономического сознания. На первом этапе (конец 60-х - 80-е гг. XX в.) изучались общие вопросы экономического сознания как относительно самостоятельной формы (вида) общественного сознания (В.А.Демичев, В.К.Драчев, А.В.Дроздов, В.В.Журавлев,

A.Н.Илиади, И.К.Круглова, М.Ф.Назарычев, М.Н.Перфильев, В.Д Попов, А.К.Уледов,

B.П.Фофанов, Т.И.Яцуренко и другие авторы).

Были выявлены два аспекта анализа. Первый, имевший методологическую плоскость, касался вопросов дефиниции, структурирования экономического сознания, т.е. углубления, уточнения обоснования правомерности понятия «экономическое сознание», принципов его исследования, а также места и роли экономического сознания в жизнедеятельности общества.

Второй аспект был реализован в исследованиях более конкретных характеристик экономического сознания. В гносеологическом плане это анализ механизма взаимосвязи, взаимодействия двух его уровней (обыденного и теоретического). Были изучены способы и виды отражения, осмысления экономической жизнедеятельности, а также взаимодействие и взаимозависимость экономической идеологии и экономической психологии, других компонентов экономического сознания. В аксиологическом плане исследованы индивидуальные и коллективные экономические интересы, являющиеся мотивацией субъектов хозяйственной деятельности и обусловленные их местом в системе отношений собственности, общественного разделения труда. В социологической плоскости - это исследование субъектов экономического сознания: индивидов, социальных групп, классов, общества в целом. Данные вопросы рассматривались в работах Л.И.Абалкина, Л.А.Булочниковой, А.И.Китова, Н.Я.Клепача, Ю.В.Перова,, В.Д.Попода, . М.В.Попова, В.А.Медведева, К.А.Улыбина, В.М.Якушева и других авторов. В стране(, проводились регулярные социологические исследования, посвящецные , различном проблемам экономического сознания: оценке состояния экономического сознания разных категорий населения, выявлению изменений в нем и определение субъективно^ 1 готовности экономических субъектов к практическому осуществлению экономической реформы, изучению фактической роли экономического сознания в мобилизации основных источников в обеспечении экономической реформы во второй полрвине 80-х годов XX века.

На втором этапе (первая половина 90-х гг. XX в.) преобладало описание вопросов адаптации экономического сознания к формирующемуся рынку, а также роли экономического сознания в трансформации социалистической экономики. Здесь свой вклад в осмысление данных вопросов внесли В.Э.Бойков, В.Ф.Василенко, В.Н.Иванов, Ж.Т.Тощенко и другие авторы.

На третьем этапе (вторая половина 90-х - начало 2000-х гг.) необходимость рефлексии процесса трансформации постсоветского пространства из одной экономической системы в другую породил интерес к изучению национального экономического сознания, выражающего хозяйственную компоненту ментальности того или иного народа. Предприняты попытки объяснения процессов интерференции экономики и мышления, процессов корреляции уровней экономического сознания экономической практикой. Эти аспекты рассматриваются в работах И.А.Андреевой, А.Б.Васильсва, М.К.Горшкова, О.С.Дейнеки, А.В.Дорина, Г.Евелькина, Н.А.Кармаева, А.И.Кравченко, В.В.Пиляевой, Н.В.Поляковой, А.В.Резаева.

Общие закономерности социально-экономических трансформационных процессов и вопросы институциональной трансформации, а также вопросы функционирования экономического сознания в данных процессах плодотворно рассмотрены в отечественной научной литературе в работах И Д.Афанасснко, О.Э.Бессоновой, Н.Н.Зарубиной, Б.Г.Капустина, С.Г.Кара-Мурзы, Н.Н.Моисеева, Г.В.Осипова, М.Ф.Полыхова. В зарубежной научной литературе в данной области актуальна классическая работа К.Поланьи1, а также работы Ф.Броделя, И.Валлерстайна, М.Вебера, М.Грановеттера, Р.Сведберга, Н.Смелсера, П.Сорокина, Дж.Стиглица, Я.Тинбергена, П.Штомпки, Й.Шумпетера, В.Цапфа, Ш.Эйзенштадта и других авторов.

Многие современные отечественные (С.Л.Кропотов, А.И.Кустарев и другие) и зарубежные (Ж.Бодрийяр, Д.Белл, Ф.Бродель и другие) социологи, философы, экономисты исследовали экономические предпосылки появления новых когнитивных стилей, их влияние на формы и содержание экономического мышления, а также тенденции преобразования современного общества, направленность и специфику «экономического измерения» субъективности.

При исследовании проблем трансформации экономического сознания и экономической практики важно обратить внимание на следующие моменты. Во-первых, определенную трудность представляет понимание и выражение перехода от субъективности (сознания) к объективности (практике), так как недостаточно разработаны различные аспекты влияния и воздействия сознания на практику. Во-втсрых, в зарубежной и отечественной научной литературе множатся сторонники феноменологической социологии, рассматривающие общество как явление, созданное и постоянно воспроизводимое в процессах межиндивидуальной коммуникации. Они исходят из идеи Э.Гуссерля о том, что реальность (или то, что дано нам в качестве таковой) обусловлена конституирующей деятельностью сознания и представляет собой совокупность смыслов, которыми наделяются явления внешнего мира. Теория сознания, разработанная данного вида феноменологией, ограничивает возможность восприятия человеческой практики как пространства действия объективных законов общественного развития. В-третьих, в отечественных и зарубежных исследованиях получает распространение внеисгорический подход в вопросах изучения экономического сознания и экономической практики.

Анализ отечественной и зарубежной научной литературы по проблемам трансформации экономического сознания и экономической практики выявил, что:

1 Поланьи К. Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени / Пер. с англ. СПб.: Алетейя, 2002.

• как в зарубежной, так и в отечественной литературе концептуально малоисследована экономическая практика как вид социальной практики;

• непосредственной причиной трансформации экономического сознания и экономической практики всегда выступают неэкономические факторы: хозяйственная эгика (М.Вебер), политика (К.Поланьи), права собственности на средства производства (Я.Тинберген) и т.д.;

• отечественные обществоведы концентрируют свое внимание, с одной стороны, на вопросах адаптации экономического сознания к рыночным отношениям, к наполнению содержания этого сознания категориями рыночных отношений, а с другой стороны, идет критический анализ современного экономического сознания и экономической практики с утверждением разнообразия развития экономических систем, в которых экономическое сознание опосредуется имманентными этим системам институтами.

Важное место в исследованиях зарубежных ученых, в границах обозначенной темы, занимают два направления. Первое утверждает представление о широкой приложимости экономического подхода ко всей совокупности социальных отношений, вовлекая в орбиту своего внимания все сферы социальной деятельности с точки зрения их участия в создании и обмене товаров и услуг (Г.Беккер и др.). Второе развивает теоретико-методологические основы исследования социального в экономической сфере, применяя метод понимающей социологии (М.Вебер), метод структурно-функционального анализа (Т.Парсонс), теорию модернизации и трансформации как многофакторной и синтетической (Ф.Бродель, И.Валлсрстайн, И.Шумпстср, В.Цапф), феноменологическую методологию (П.Бергер, Т.Лукман, А.Шюц).

Возникла необходимость в разработке целостной концепции трансформации экономического сознания и экономической практики на основе объективно понятой феноменологии.

Основная цель исследования состоит в рассмотрении того, каким образом трансформация экономических отношений в обществе преобразовывает тип экономического сознания, как при этом отражается в реальных и ложных формах в экономическом сознании содержание экономической практики и каким образом осуществляется воздействие экономического сознания на экономическую практику.

В соответствии с целью диссертационной работы и для ее реализации решаются следующие задачи:

• раскрытие сущности, содержания, структуры и типов экономического сознания и экономической практики;

• выявление основных принципов, закономерностей и тенденций взаимодействия экономической практики и экономического сознания;

• раскрытие процесса трансформации экономического сознания и экономической практики в различных исторических типах обществ;

• исследование превращения экономического сознания в главную доминанту общественного сознания;

• рассмотрение онтологических, гносеологических, социальных особенностей фетишизации, субъективации, виртуализации экономического сознания и практики;

• выявление механизма преодоления отчужденности экономической практики и экономического сознания в современном обществе.

Каждая из этих задач включает в себя решение различных конкретных вопросов, которые объединяют в единое исследовательское поле понятия «экономическое сознание», «экономическая практика» и их диалектики в процессе трансформации экономических

систем.

Объект исследования - экономическое сознание и экономическая практика

общества.

Предмет исследования - трансформация экономического сознания и экономической практики с точки зрения методологии экономической социологии, взятой в единстве логического и исторического форм механизмов, институтов и современных тенденций развития.

Методологической основой исследования являются теории и методы экономической социологии, в частности, теории изменения и развития как теории трансформации социально-экономических систем; признание существования объективных проявлений сущности экономической жизни в практике и их отражении, включая специфику пути отражения, в экономическом сознании с использованием трех подходов: онтологического, гносеологического и социально-экономического. Экономическая практика исследуется также на основе данных подходов.

Их использование позволяет изучить объект исследования, следуя логике его собственного развития, через его имманентные характеристики.

В работе также используется в качестве аналитического инструмента сравнительный анализ. Применяются методы и приемы экономической социологии, сравнительный и статистический анализ, опросные методики и другие. При этом, обсуждение вопросов трансформации экономического сознания и экономической практики с позиций экономической социологии базируется на научной потребительностоимостной парадигме, разработанной в трудах ряда авторов. Без них, по мнению автора, вряд ли возможно реализовать научно-объективный метод в обосновании материалистической феноменологии общественного сознания и общественной практики. Кроме того, данные методологические основы дают научное понимание историчности социального, т.е. социально-экономических условий становления нового экономического сознания и новой экономической практики посредством преодоления их отчужденности в современном обществе.

Социальное измерение и оценка преобразований экономической практики и экономического сознания предоставляет возможность обосновать единство социального и экономического в производстве и воспроизводстве человека и общества, рассматривать результаты материальной деятельности не только с вещественной, но и с социальной точки зрения.

Новизна диссертационной работы. Исследование носит теоретико-методологический характер с привлечением необходимых по данной теме эмпирических социологических материалов. Автор выносит на защиту следующие научные результаты.

1. Определены структура, содержание и формы современных процессов трансформации экономической практики и экономического сознания; выявлена детерминация этих процессов со стороны объективных факторов, а также со стороны социатьно-идеологичсских условий их функционирования, что расширяет предмет экономической социологии в аспекте взаимодействия экономического и социального.

2. Обоснована закономерность возрастающего влияния экономического сознания на практику в объективном плане, определены конкретно-исторические условия превращения экономического сознания в главную доминанту общественного сознания, что позволило выявить особенности трансформации рыночного и нерыночного типов экономического сознания. В основу анализа положено различие между принципом потребления (удовлетворения потребностей) и принципом прибыли (получение денег), которое выступает ключом к пониманию типов

экономической практики и отражающих их типов экономического сознания.

3. Символизация и виртуализация экономической практики современного рыночного

общества представлены как предельно-превращенные формы отчужденности общественного труда и социальной сущности человека.

4. Установлены онтологические, гносеологические, социально-экономические причины

фетишизации экономической практики и соответствующего ей экономического сознания, что позволяет не только вскрыть искаженную, мнимую сущность товарно-вещного мира, но и представить его отчужденные формы (товарно-фетишистская, технико-технологическая, коммуникационная), а также показать особенности реализации метода представительства для разных типов экономического сознания и практики. При этом анализ замещения и представительства одних «социальных тел» другими как опосредствующих звеньев между сущностью и явлением выступает основой для материалистической интерпретации фетишистских образований экономического сознания.

5. Предложены пути и способы преодоления отчужденности экономической практики и

экономического сознания, указаны социально-экономические условия становления нового экономического сознания и новой экономической практики, нацеленных на удовлетворение человеческого развития как формы основного богатства общества.

Теоретическая и практическая значимость работы. Исследование развивает новое направление теоретических и эмпирических социологических исследований -социологию экономического сознания.

Теоретические разработки влияния сознания на экономическое развитие, реализуемое через воззрения и психологию людей, задающих установки и направленность их практическим действиям, нашли концептуальное обоснование и практическую реализацию в научном проекте «Уверенность потребителей: анализ и измерение в экономике», выполненном под руководством автора и при финансовой поддержке Латвийской Академии наук в 2001-2003 годах.

Обоснованные в работе научные положения и выводы могут быть применены в роли методологических принципов социологических исследований форм общественного сознания и общественной практики Обобщения, выводы и материалы диссертации могут бьггь использованы при подготовке учебных курсов по экономической социологии, экономической теории, а также положены в основу разработанного автором спецкурса «Социология экономической практики и сознания» для студентов и магистрантов вузов.

Апробация работы. Основные положения и результаты диссертации опубликованы в монографии, учебном пособии, в ряде теоретических статей, в других публикациях.

Положения и выводы исследования докладывались автором на различных международных, республиканских, региональных, вузовских конференциях: «Память в культурноисторичсском контексте» (Международная научная конференция, Даугавпилс (Латвия), 2001); «Латгалия вчера, сегодня, завтра» (X региональная научная конференция, Даугавпилс (Латвия), 2001); «Максим Ковалевский и современная общественная мысль. К 150-летию со дня рождения М.М.Ковалевского» (Научная конференция, Санкт-Петербург, 2001); «Конкурентоспособность региона» (Международная научно-практическая конференция, Даугавпилс (Латвия), 2002); «Проблемы и пути развития предпринимательства и права в XXI веке» (Международная научно-практическая конференция, Рига (Латвия), 2002); «Проблемы экономики и управления» (VII Международная научно-практическая конференция преподавателей и студентов, Минск

(Беларусь), 2003).

Диссертация обсуждена на заседании кафедры экономической социологии факультета социологии Санкт-Петербургского государственного университета и рекомендована к защите.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы диссертации, определяется степень научной разработанности проблемы, формулируются цель и задачи, объект и предмет исследования, ее методологическая основа, отмечаются научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

В первой главе «Взаимодействие экономического сознания и экономической практики» рассматриваются методологические вопросы социологии практики и сознания, применительно к таким конкретным общественным формообразованиям, как экономическая практика и экономическое сознание.

В первом параграфе «Экономическое сознание и экономическая практика: основные определения» осуществляется интерпретация данных понятий с позиций экономической социологии, с позиции понимания того, что экономическое - внутренне присущая сторона социального, особая система организации социального, поэтому их нельзя противопоставлять, абсолютно разграничивать в исследовании.

Экономико-социологический анализ трансформации экономического сознания и практики должен исходить из того факта, что субстанция общественного бытия -экономическая деятельность - труд. Поэтому общественный характер труда в своем развитии и порождает преобразования субъективной и объективной стороны этого труда: сознания и практики.

Экономическое сознание - это совокупность знаний, идей, чувств, настроений и других компонентов сознания, которые есть процесс и результат отражения экономических процессов и явлений и которые формируют особенности понимания и отношения к ним.

Социологический аспект раскрывает структуру экономического сознания. Ее элементами выступают теоретический и обыденный уровни отражения экономического бытия, взаимосвязь индивидуального, коллективного (группового, профессионального), общественного (массового, национального, интернационального) в экономическом сознании, сферы экономического сознания: психология, идеология, самосознание, культура, которые выражают мировоззрение, ценности, программы действий и мотивацию субъектов экономической практики. В экономической социологии анализ структуры экономического сознания осуществляется посредством следующих показателей, отношение к труду, к собственности, к производству, к управлению, отношения между работниками.

Объектом непосредственного отражения экономического сознания является экономическая практика. Экономическая практика - это иелеполагающая общественно-материальная, преобразующая деятельность людей, обусловленная исторически определенными экономическими отношениями. Эта практика имеет следующую структуру: реализация активности человека в материальной сфере, детерминированной законами объективного мира; собственно объективная материальная деятельность определенного вида на основе общественного разделения труда, опредмечивающаяся в

конкретных результатах и являющаяся технологией деятельности; взаимосвязана со знанием - научным и ненаучным, которое задает цели и средства материальной деятельности.

Вместе с тем, надо различать понимание «практики» в объективно понятой феноменологии и понимание «практики» в субъективной феноменологической социологии. Объективная интерпретация практики - это ее трактовка как материальной, чувственно-предметной, целеполагающсй деятельности людей.

Субъективная феноменологическая социология под практикой понимает интерсубъективную, ролевую деятельность социальных акторов или индивидуальное и коллективное проявление социальных отношений в виде смыслов действий, повседневно производимых и воспроизводимых.

В современной литературе сложилась практика исследования духовного и материального в экономической сфере на основе парных категорий - «экономическое сознание» и «экономическое поведение». По мнению автора, более глубокий подход предполагает их исследование посредством категорий «экономическое сознание» и «экономическая практика». В первом случае имеет место субъективно-функциональный подход, не дающий каузального объяснения установки отчужденности индивидов от реализации своих способностей, от собственности, от результатов своей деятельности, а также снятия отчуждения человека от его объсктиваций. Это возможно лишь на основе понятия практики как способа существования общества, основной формы его бытия.

В работе показывается, что в своем историческом развитии материальная деятельность как производство и воспроизводство жизнеустройства людей во взаимодействии друг с другом и внешней средой формирует два своих типа: «субстантивистский», как обеспечение жизни субъектов хозяйствования, и «формальный», как наживание богатства в виде самоцели (Аристотель, К.Поланьи). В их основе лежит противоречивая двойственность общественного труда, создающего как стоимость, так и потребительную стоимость.

По мнению отдельных авторов, разрешение противоречия между трудом как источником стоимости и трудом как созидателем потребительной стоимости осуществляется в границах одной и той же сущности - труда: с развитием общества происходит отрицание господства затрат непосредственного труда (стоимости), т.е. затратной стороны труда, и превращение результатной стороны труда — потребительной стоимости - в господствующее начало, делающее экономическую систему целостной, а теорию - монистической.

Рассматриваемые в работе два rana экономической деятельности имеют разную теоретическую и практическую сущность «экономического». По своей сущности экономическая теория может быть стоимостной или потребительностоимостной, а экономическая практика - рыночной или нерыночной. При этом каждая из последних имеет свою логику развития, функционирования и взаимодействия (самодостаточность, экспансионизм и т.д.).

Функционирование общественных форм сознания и практики (в том числе экономических) в каждый конкретно-исторический период проявляется в определенных своих состояниях, под которыми в работе понимается содержание господствующих, знаний, чувств, действий, видов деятельности людей в конкретно-исторических условиях.

Предметом экономсоциологических исследований являются состояния экономической практики (отчужденная, непосредственно-общественная), носителями которой выступают агенты или субъекты экономических отношений с формами ,jjx экономического сознания. Последние оказывают определенное влияние на поведение, мотивы принятия решений тех или иных социальных групп - субъектов' и, агентов практики. Динамика состояния экономической практики позволяет сделать вывод о ее типе: общественно-материальная деятельность с целью получения прибыли, накопления

капитала, порождает и воспроизводит товарно-рыночный тип практики, а та же деятельность для человеческого развития посредством коллективного, совместного способа ее осуществления на основе различных экономических укладов при господстве трудовой социализированной собственности - нерыночный тип экономической практики. Следовательно, отражающее тот или иной тип практики экономическое сознание становится и соответствующим типом экономического сознания.

Заключительный вывод здесь состоит в том, что изучение состояний и изменений экономической практики необходимо для понимания ее «принудительной силы» для экономического сознания, для понимания ограниченности экономического детерминизма, а также пределов трансформации типов этой практики.

Во втором параграфе «Обусловленность экономической практики экономическим сознанием» отмечается, что экономическое сознание как активный фактор процессов экономической практики при определенных условиях может играть существенную роль в развитии и преобразовании практики. С объективной стороны, эта активность определяется возрастающим значением целеполагающего начала в жизнеобеспечении социальных систем, а с субъективной стороны, она связана с растущим осознанием экономических интересов, дающих человеку мотивацию и ориентиры поведения. Активность экономического сознания проявляется двояко: как внутреннее напряжение сознания (сила мысли, чувств, воли, убеждения) и как внешнее напряжение и проявление сознания в форме практического экономического сознания, практического экономического мышления.

Понимая важность экономическою мышления для практики, сторонники перехода к рыночному хозяйству считали, что проблему перестройки экономического сознания надо перевести в решение проблемы влияния изменений в экономическом мышлении на те или иные аспекты экономического поведения, чтобы затронуть этими изменениями его глубинную сущность. Однако это не так просто было сделать, ибо, например, равенство, справедливость, духовность, коллективизм - не изначально присущие российскому этносу качества, а отражение в его экономическом сознании особенностей их многовековой хозяйственной практики, порождающей и развивающей данные качества.

Активность экономического сознания, проявляющаяся как внутреннее напряжение сознания, обосновывается известным положением об относительной самостоятельности и независимости общественного сознания от развития материальной основы общества. При этом, от действительной относительной самостоятельности развития экономического сознания надо отличать видимую или кажущуюся самостоятельность. Последняя принимает две формы. Во-первых, отражение экономических отношений в экономическом сознании, в определенных исторических условиях, необходимо проявляется в перевернутом, искаженном виде. Так, экономико-финансовая экспансия мирового капитала на поверхности (в средствах массовой информации, литературе и т.д.) выступает как движение за либеральные экономические свободы и принципы «открытого общества». Такого рода видимость имеет объективную основу - действительное различие между сущностью и явлением. Во-вторых, экономические идеи представляются самостоятельной сущностью только в сознании их субъекта-носителя. В этом случае видимость совпадает с ложным истолкованием действительных процессов материальной реальности.

В качестве объективного основания в общественной жизни реальная относительная самостоятельность экономического сознания имеет противоположность материального и духовного труда, а также активность сознания. С разделением труда, отделившись от материальной деятельности, духовная деятельность приобретает свои особенные закономерности развития, определяемые ее собственной природой. Поэтому ее развитие, трансформация как переход сознания из одного состояния в другое

осуществляется на основе внутренней преемственной связи. Это означает, что изменение экономического сознания целиком не определяется экономическими условиями, экономической практикой, а имеет также в качестве своих причин явления не экономического, духовно1 о порядка, прежде всего предшествующий идейный материал. В свое время, например, возник и все более увеличивался разрыв между обыденным и теоретическим экономическим сознанием, т.е. противоречие между нерыночной сущностью и рыночными явлениями социалистической экономической практики.

Преемственность экономического сознания происходит в пределах общей зависимости изменения идей при трансформации экономических отношений. Преемственная связь между предшествующим типом экономического сознания и последующим выступает как единство и взаимопревращение противоположностей.

Развитие нерыночной экономики как типа экономики с разнородной структурой и несколькими полюсами развития определяется адекватными неэкономическими факторами, составляющими сущность ингрессии: нравственными нормами и ценностями, выражающих нестяжательство как форму мироустройства. В работе рассматривается отличие рациональности рыночного экономического сознания и нерыночного. Четкая структурированность рациональности рынка подвергла процессу атрофии духовную сферу человека, который все более ориентируется на ценности «вещественного» мира (богатство, успех и др.). Поскольку основные ценности вещественного мира олицетворяют деньги, то именно власть денег разрушает нравственную основу общества, ибо здесь все человеческие способности сопоставляются с денежными ценностями и только потом признается их пригодность.

Постоянно расширяющиеся интересы персонифицированного капитала требуют своего обоснования, защиты и внесения в массовое сознание посредством идеологии, которая вырабатывается теоретическим сознанием и является выражением самосознания социальных групп общества. В настоящее время идет борьба за воздействие на массовое, национальное и интернациональное экономическое сознание двух основных идеологий -либеральной и марксистской, огражающих ценности современных рыночной и нерыночной типов экономической практики. У развитого нерыночного сознания, преодолевающего рыночное, другой тип рациональности экономического сознания. Здесь материальное и духовное едино, «слито» и равноценно при регулятивно-определяющей роли духовного, социального. Поэтому социально-духовные ценности и ценности вещественного мира разведены.

В третьем параграфе «Воздействие экономического сознания на практику как проблема экономической культуры» выделяются аспекты функционального, динамического воздействия экономического сознания на экономическую практику в непосредственной и опосредованной формах: преобразующее, регулирующее, понятийно-смысловое, ценностное. Критерием выделения данных аспектов выступает природа функционирования экономического сознания: оно является продуктивно-избирательным отображением экономического бытия, а также выступает целеполагающим регулятором экономической практики посредством знания, переживания, отношения, которые воздействуют на ее условия, средства и результат. При этом, чем содержательнее и активнее экономическое сознание, тем содержательнее экономическая практика. Характер их конкретно-исторической взаимосвязи определяет экономическая культура общества.

Экономическая культура - совокупность социально-экономических ценностей и норм, являющихся регуляторами определенных видов экономической деятельности (производственной, предпринимательской, инвестиционной, финансовой и т.д.) индивидов, социальных групп и определяющих степень их самореализации в них. Экономическая культура, по мнению автора, важный фактор трансформационного воздействия йа экономическую практику, ибо формирует виды деятельности, соответствующие сложившемуся типу социально-экономической системы.

Экономическая культура регулирует экономическую практику посредством выполнения трех своих функций: трансляционной (социальная память экономического развития), селекционной (отбор ценностей, норм, мотиваций, адекватных текущим задачам развития), инновационной (выработка новых и заимствование чужих ценностей бе! ущерба национальной самобытности). Эти функции реализуются в различных обществах по-своему. Субъекты экономической культуры определенного типа общества подстраивают свою практическую деятельность под императивы его модусов социально-экономической значимости, которые выступают основанием - мотивацией для их активности.

В современном социуме сосуществуют индивидуалистическая по характеру рыночная экономическая культура западноевропейских обществ и развитая коллективистская по характеру нерыночная экономическая культура многих других обществ, в том числе российская. Они являются регуляторами соответствующих типов экономической практики и поведения. Было бы опрометчиво утверждать, что один из типов экономической культуры прогрессивнее другого: они есть единство многообразного в развитии человеческого социума и выражают каждый свою логику производства/воспроизводства основных условий жизнеобеспечения того или иного типа социально-экономической системы. Считать же идеалом или «целевым ориентиром» экономической культуры, например для России, экономическую культура стран с развитой капиталистической экономикой можно лишь с позиции теории универсального линейного развития обществ, характерной для классической социологии и подвергаемой сомнению и критике в теориях нелинейного развития и изменений в современной социологии.

По мнению автора, суть проблемы понятийно-смыслового воздействия на практику заключается в том, что сама практика можег выступать и как средство, мешающее правильному восприятию фактов. Конечно, практика даст решающий критерий отличения истинного понятия от заблуждения, правды от лжи, но вскрыть это можно только в случае овладения теоретической постановки проблемы, учитывая, что практика может быть и ложной. Поэтому соединение практики с познанием, дающее объективную истину, происходит на уровне теории. Происходящие трансформационные процессы диктуют необходимость разработки новых понятий и соответствующих им систем категорий, адекватным ведущим тенденциям социально-экономического развития современного общества, способствующего самореализации каждого человека.

Формируя язык анализа и давая этим языком интерпретацию типов экономических практик, экономическая теория неизбежно формирует основу селективного одобрения и критики, тем самым активно включается в процесс социального конструирования. Используя те или иные понятия («оптимальный процесс», «социально-рыночное хозяйство», «капиталократия», «транзитивная экономика» и т.д.), социологи и экономисты не только определяют аналитический инструментарий, но и задают способ видения экономической реальности и отношение к ней. Это связано с тем, что субъекты экономических отношений действуют в двух мирах - мире вещей (социоприродной среде) и мире знаков (социокультурной среде). В мире культуры выделяется особый мир слов -логосфера. Он включает в себя язык как средство общения и все формы вербального мышления, в котором мысли облекаются в слова. При определенных условиях язык может стать важным средством манипуляции сознанием, средством подчинения поведения людей посредством семантического искажения смысла слов, понятий, ориентирующих человека в его предметной деятельности.

Кроме опосредованного (понятийно-смыслового) воздействия экономического мышления на практику, есть и непосредственное (знаково-символическое) воздействие обыденного экономического сознания на практику. К знаково-символической системе влияния можно отнести статус субъекта экономических отношений, стереотипы поведения и деятельности, систему связей и т.п. Эти элементы символизируют ценности данной социальной группы. Большую роль в экономической практике играют ценностные

ориентации и верования, отражающие господствующие в ней религиозные ценности: православная лика, протестантская этика и т.д. Однако целевые, инструментальные ценности субъектов экономических отношений не изоморфны с господствующими религиозными ценностями, а соотносятся с ними опосредованно.

В трансляции современной неолиберальной духовной деятельности просматривается тенденция на изгнание рефлексии из сознания современного человека и замена его объективной ориентационно-ценностной установки в деятельности на субъективную «игровую» установку с деятельностью. Так, экономика приобретает характер не обеспеченной производством финансовой игры. Наука превращается не в институт обретения достоверных знаний и научной истины, а в интеллектуальный поиск, совокупность внутренних переживаний и интенций интеллектуалов, т.е. в интеллектуальный спорт, зретище. Пропаганда теории, разъяснение концепции теперь неактуально.

Вторая глава «Историческая динамика экономического сознания и практики» посвящена рассмотрению процессов развития и преобразования экономического сознания в различных типах общества.

В первом пара1рафе «Меюдолотические основы анализа трансформации общественного сознания» рассматриваются особенности изменения роли форм общественного сознания и условия возвышения экономического сознания до главной доминанты духовной сферы современного общества.

Автор выделяет онтологические, гносеологические, социальные условия превращения экономического сознания в главную доминанту общественного сознания в процессе исторического становления и развития капиталистической практики. Онтологические условия - это количественные масштабы экономической деятельности в отличие от всех других областей человеческой деятельности. Гносеологические -рационализация как логика экономической деятельности, которая подчиняет себе и все взгляды на жизнь, включая идеалы красоты, справедливости, духовные запросы. Социальные - рост социальной мобильности индивидов посредством экономических каналов деятельности, нацеленных на предпринимательский успех.

Такое понимание общества, где важнейшим критерием является предпринимательский, материальный успех, вело к подчинению религиозного, морального, политического и других форм общественного сознания экономическому рыночному сознанию и позволило к концу XX века сформулировать универсалистский вывод, что «все общественные взаимодействия можно трактовать как рыночные процессы»2.

Процесс трансформации общественного бытия и сознания выступает историческим движением к «закабалению» экономикой всего общества. Все - социум, культура, право, политика, мораль, духовная жизнь - окрашивается в тональность экономических категорий, т.е. экономическая реальность служит инструментом осмысления специфики объективных и субъективных прсдметностей социума в соответствии с логикой товарности

В докапиталистическом обществе экономика не была оторвана от других видов жизнедеятельности. Более того, она во многом зависела от социальных условий функционирования общества, в первую очередь, от господствующей религии. Поэтому, в докапиталистическом обществе среди форм общественного сознания доминирующую роль играло религиозное сознание. Оно не поощряло денежные, ценовые инструменты дохода и

Хейне П. Экономический образ мышления. М.: Экономика, 1991. С.29.

в экономическом сознании отсутствовали понятия «прибыли», «денежной выгоды», «денежного эффекта» хозяйства.

В процессе преобразования докапиталистического общества в капиталистическое обозначились основные факторы общественного сознания, которые определяли этот процесс. К ним можно отнести механицизм, то есть представление любой объективной реальности как машины, а мира как системы машин, находящейся в равновесии посредством «сдержек и противовесов»), атомизм (равенство и свобода людей-индивидов, через разрушение иерархических связей, норм и ограничений традиционного общества), научная рациональность (язык числовой точности, исключающий из познавательных процедур мышления «традиционное» знание как не поддающееся формализации и ориентированное на ценности, а не на истину).

Результатом трансформации докапиталистического общества в современное общество стала непрерывная экспансия вовне основных институтов этого общества: рыночной экономики, рациональной личности, денежной бюрократии. Эта внешняя экспансия необходима для поддержания внутреннего равновесия капиталистического мира - экономики посредством поиска и освоения мировых экономических ресурсов (материальных, трудовых, капитальных) и рынков сбыта, а также посредством поиска и освоения тех обществ, которые могли бы или желают выполнять роль «дополняющих экономик».

Ведущую роль в легитимации такой экспансии играет либеральная экономическая идеология, сформировавшаяся вместе с капиталистической экономикой. Основные постулаты этой идеологии: нажияа как непрерывное возрастание дохода вместо удовлетворения потребностей людей; прогресс как непрерывное продуцирование новизны в искусственных потребностях, вещах вместо традиционного жизнеустройства человека и общества, общества и природы; искусственный, универсально-информационный язык вместо естественного языка традиционной культуры как «дома истины бытия». С помощью этих постулатов либеральная идеология реализует цель устранения из индивидуального и национального экономического сознания традиционно-ментальные ценности, заменяя их «рационально-универсальными», то есть рыночными оценками. В итоге каузальный взгляд на объективную реальность подменяется функциональным: проблема выбора подменяется проблемой подсчета, выгоды, а поскольку самым «количественным» сознанием здесь выступает экономическое сознание, оно и становится оценкой всех процессов духовной жизнедеятельности.

Однако нельзя строить механическую детерминацию между сознанием субъекта и его статусом в экономической деятельности. Здесь существует опосредованная форма воздействия экономической практики на социо-кулыурные связи и действия людей. Например, духовное развитие в России опережало экономическое, что придавало глубину, высокую гуманность дискурса об «ином» (как по правде и по справедливости устраивать свою жизнь). Воздействие экономики здесь осуществлялось не непосредственно, а опосредованно, отразившись предварительно во множестве факторов морального, религиозного, социального и политического плана. В таком способе детерминации (опосредованном, а не непосредственном) было «виновато» и отсутствие в России как нерыночном обществе универсализации рынка.

Доминирование экономического сознания в духовной сфере современного общества приложимо лишь к капиталистическому обществу. Исследуя взаимосвязь капиталистической экономики и общества, М.Вебер отмечал, что все общественные явления прямо или косвенно связаны с экономическими действиями, среди которых важнейшее - товарообмен. Общественные явления могут быть либо чисто экономическими (биржи, банки и т.п. как институты рынка), либо экономически релевантными (религиозная этика протестантизма), либо экономически обусловленными (например, художественный вкус).

Иначе обстояло дело в условиях нерыночной практики. Здесь шла не ассимиляция экономическим сознанием всех других форм общественного сознания, а «наполнение» экономического сознания идеологемами других форм общественного сознания. Но это не концептуальный плюрализм духовной жизни социума, характерный для западной цивилизации, а цельность мыслительной активности, выражающей цельность мироотношения, мироустройства мобилизационно-коллективистской российской цивилизации.

Во втором параграфе «Пределы трансформации экономической прак1ики и экономического сознания» отмечается, что особенностью современного рыночного экономического сознания является его тотальная отчужденность: человека от человека, человека от самого себя, человека от общества и природы. Это ведет к дефрагментации сознания, оно самообманывается и обманывает, предоставляя ложные теоретические инструменты для понимания реальности.

В условиях господства коллективной (корпоративной) частной собственности человек становится лишь персонификацией овеществленных общественных сил: собственник капитала - персонификацией капитала, наемный работник — персонификацией наемного труда. Все отношения между людьми складываются как отношения между исполнителями частичных социальных функций. Их деятельность утрачивает целостное содержание и превращается в роль, смысл которой предписывается безличными социальными институтами.

В результате жизнь человека замыкается в измерении, задаваемом пространством «производство - потребление», и внутреннее измерение сознания, в котором человек мог бы быть свободен и критичен по отношению к социальному целому, утрачивается. Возникает нечто парадоксальное: материальная практика производства и воспроизводства потребителей начинает выполнять функцию идеологии, определяющей и направляющей содержание экономического сознания и поведения агентов рынка. Эта идеология сознательно укрепляется господствующим классом - собственниками крупного капитала, ибо они понимают, что «опасна та свобода быть собой, которая противопоставляет индивида обществу. Зато безобидна свобода обладать вещами, поскольку она и сама неосознанно вовлечена в их игру»3.

Онтологической основой замены объективной ориентационно-ценностной установки человека на субъективную «игровую» установку с деятельностью является доминирование сфер обмена и потребления, а не сферы производства.

Современная неоклассическая экономическая теория, которая зачастую абсолютизирует отношения обмена и стремящаяся объяснить все обстоятельства экономической и социальной жизни лишь обменом, оказывается крайне односторонним пониманием экономической реальности. Для объективного, адекватного представления об этой реальности надо вернуться к классическому представлению, включающему сферы не только обмена, но и производства (опосредующего обмен, распределение, потребление), что сразу же изменяет предпосылку «ограниченности ресурсов», поскольку производство и труд создают новые ресурсы, а процесс экономической жизни вследствие этого приобретает свойства развития.

Потенциал рыночного экономического сознания близок к исчерпанию, ибо все отчетливее проявляются границы исчерпания потенциала рыночной экономической практики. Это проявляется в отказе экономического знания от исторического подхода к рыночным отношениям, в возврате к либеральной идеологии, атомизму и механицизму. Все это - отражение глубокого социально-экономического, культурного кризиса Запада, затронувшего и восточноевропейские общества, где для легитимации рыночной экономики

3 Бодрийяр Ж. Система вещей. М.: Медиум, 1995. С.155.

16

в обществознании распространился отсутствовавший здесь ранее социал-дарвинизм, оправдывающий неравенство и страдания в обществе.

Потенциал же нерыночного экономического сознания как объективной формы коллективистской духовно-практической жизни людей и обществ актуализировал свои возможности до сих пор лишь локально, а не интернационально, ибо история давала примеры лишь локального производства, но не интернационального воспроизводства на собственной основе такого сознания в человеческих сообществах.

Вместе с тем, инварианты исторической жизнедеятельности людей способствовали выработке фундаментальных коллективистских принципов организации практических взаимодействий людей, которые идут на смену индивидуалистическим принципам, ибо за первыми, а не вторыми стоит онтологическая правда бытия социума4.

Противоречия современного экономического развития и его пределы заложены не только в реальной действительности как таковой, но и в образе экономического мышления, в искаженном виде воспроизводящем эту действительность.

Экономоцентризм экономического мышления, в искаженном виде воспроизводящего все разнообразие социальных связей и отношений, и является пределом рыночного экономического сознания, сужающего горизонт восприятия реальной действительности. Но даже если агенты рыночной практики осознают свой экономоцентризм и захотят его преодолеть, опираясь на возможности относительной самостоятельности сознания, им это вряд ли удастся. Ибо экономическое сознание всегда обслуживает и решает те задачи, которые ставит наличное экономическое бытие и его феномены в виде исторически обусловленной экономической практики.

Пределы же трансформации рыночной экономической практики в современной социологии интерпретируют по-разному в рамках двух подходов: саморазрушение капитализма или преодоление его феодального «наследства» (ценности солидарности, честности, характерные, например, для «германской» формы капитализма). Движение капитализма к саморазрушению исследовали Й.Шумпетер, М.Хоркхаймер, И.Валлерстайн, другие экономисты, философы и социологи. Другие же ученые более сдержанны в своих оценках пределов капиталистической практики и считают, что капитализм свободен от проблем, зафиксированных данными авторами, ибо обнаруживает одновременно тенденции самоподдержки и самоуничтожения. Поэтому процессы социально-экономических изменений приведут к неизвестным и неизбежным следствиям, предвидеть которые вряд ли возможно5.

В третьем параграфе «Особенности преобразований экономической практики и сознания в различных типах общества» утверждается, что люди меняют обстоятельства своей жизнедеятельности, унаследованные от предыдущих поколений под влиянием различных внутренних и внешних ее условий, а затем изменяются и сами, вырабатывая новые, адекватные формы деятельности в изменившихся обстоятельствах.

При этом, автор отмечает различие между принципом потребления и принципом прибыли, которое выступает ключом к пониманию типов экономической практики. По мнению исследователей, все известные нам экономические системы, включая феодализм, строились на определенном сочетании элементов потребления: взаимности, перераспределения, домашнего хозяйства. Мотив же прибыли играл здесь подчиненную, производную роль. Процесс производства и распределения продуктов труда обеспечивался посредством разнообразных индивидуальных мотивов, которые регламентировались

4

Комаров В.Г. Правда: онтологическое основание социального разума. СПб.: СПбГУ, 2001. С.548-552.

5 Хиршман А. Рыночное общество. Противоположные точки зрения // Социологические исследования. 2001. № 3. С.52.

общими нормами поведения на основе традиции, закона, религии. Еще в средневековой Европе рынок занимал подчиненное место в общество, где все институты не имели одной, строго определенной социальной функции. Например, церковь, кроме религиозных обязанностей, выполняла еще политические, военные, экономические, просветительские и т.д.

Развитие рыночной практики меняет соотношение экономики и общества. Подчинение экономической системы рынку ведет к превращению общества в придаток рынка. Теперь уже не экономика «встраивается» в систему социальных связей, а социальные свят в экономическую систему6. Экономическая практика отделяется или дифференцируется от общества и больше не является его непосредственной частью, обеспечивающей его жизнедеятельность. Экономика становится самостоятельной и самодостаточной системой со своими целями, динамикой и результатом. Это способствовало выделению экономического сознания (сначала практического, а затем повсе,дневного, обыденного и теоретического) в относительно самостоятельную форму общественного сознания в период формирования и развития системы капиталистических отношений.

В совокупности экономические факторы (предприятие, отделенное от домашнего хозяйства, бухучет, накопление капитала и т.д.) и неэкономические (рост плотности населения, право, протестантская этика и т.д.) определили вектор процесса трансформации западноевропейского экономического сознания и экономической практики, его целерациональность: это поступательное движение к «поглощению» экономикой всей структуры общества.

Этические отношения людей в сфере экономики с развитием рынка претерпели сложную трансформацию. Политика, постепенно став выражением интересов крупного капитала, сделала своим нравственным критерием оценки взаимоотношений между классами, нациями, государствами двойную мораль рынка: там, где возникает реальная опасность для крупного капитала, правительства без колебаний идут на любые недемократические или аморальные меры, вплоть до войны, интервенции и т.п.

Подчинение рыночному механизму факторов производства - труда, земли, денег - дали быстрое развитие капиталистической экономики на своей собственной основе, а человеческое общество во всех отношениях превратилось в придаток экономической системы. Накопление капитала приводит к высокой норме производственных инвестиций, которая реализует собственную логику развития экономики, без учета потребностей общества. Имманентным инструментом накопления капитала является его экспансия вовне собственной экономической системы, ибо расширенное воспроизводство требует реализации капитализируемой части прибавочной стоимости в некапиталистическом окружении: в обществах с нерыночной экономикой превращаемых в периферию рынка. Последние представляют итерес для капитала как внешние рынки сбыта товаров, рынки дешевой рабочей силы и природных ресурсов.

В последние два десятилетия, по мнению отдельных авторов (Р.Инглхарт), происходит сдвиг в экономике индустриально-развитых стран: приоритет отдается не экономическому росту, а качеству жизни.

Происходит возврат производительного общества в общество потребления' на другой экономической основе и в других социальных условиях. Приобретают более важное значение культурные погребности, потребности самовыражения, которые получают все большее разнообразие и индивидуализацию.

Этот сдвиг в экономике, отражающий обратную прежнему «экономоцентризму»

6 Веселой Ю.В. Классики экономической социологии: Карл Поланьи // Социологические исследования. 1999 № 1. С.115.

тенденцию постепенного подчинения экономики социальной системе и возврат ее на функциональное место, предназначенное экономике историей, отмечен в отечественной и зарубежной литературе. Индустриальное общество требовало высоких темпов экономического роста, высокого уровня инвестиций. В обществе потребления темпы экономического роста замедляются, а всё большая часть прибыли не реинвестируется, а идет на заработную плату и налоги, с помощью которых и поддерживается качество жизни, обеспечивается социальная защита и социальная помощь.

Российская экономическая практика всегда имела в своей основе принцип удовлетворения потребностей. Мотив прибыли здесь всегда играл подчиненную и противоречивую роль. Православное религиозное сознание в отличие от протестантского не могло принять идею благости личного обогащения для человека, потому что исходило из равенства всех людей перед Богом: «спасутся или все, или никто». В этом - ключ к пониманию духовных начал российского общества, для которого высшей ценностью является коллективизм7.

Структура российского общества отлична от структуры западного капиталистического общества, что отражает своеобразие и уникальность социально-экономического устройства России. Это многоукладность из-за широкой дифференциации условий хозяйствования, значительная роль государства в регулировании экономики, община (артель) как исторически самобытный экономический институт, различающийся образ жизни и занятия населения из-за многонационального состава и большой территории страны. Поэтому развитие рыночных отношений в сельском хозяйстве, промышленности, в нерыночной социально-экономической системе, сталкивается с большими трудностями социального, духовного, политического характера.

Годы реформ дали как значительную деформацию экономического сознания (подрыв приоритета общественной собственности над частной, отношение к труду как к средству заработка, а не самореализации, напряженность в межтрудовых отношениях, отчужденность от управления и т.д.), так и постепенный рост влияния экономического сознания на другие формы общественного сознания, где получили распространение категории и понятия рынка. Поэтому «возвращение» экономического сознания россиян на его действительное место и роль среди других форм общественного сознания, наполнение его исторически присущими духовно-нравственными категориями и смыслом окажет воздействие на «наполнение» экономической практики российского общества нерыночным социальным содержанием, нацеленной на удовлетворение потребностей людей, производство и воспроизводство человека и общества на гуманистических принципах.

В третьей главе «Фетишизация, субъективация и виртуализация экономической практики и экономического сознания» рассматриваются различные условия искажения и превращенного проявления сущности экономического сознания и практики определенного типа.

В первом параграфе «Онголо1ические, гносеологические и социально-экономические условия фетишизации экономической практики и сознания» утверждается, что товарная форма продукта труда в качестве квазипредметного образования ведет себя как квазисубстанция и окрашивает в свою тональность все формы рыночной экономической практики. Товаром становится то, что им раньше не было в традиционном обществе: рабочая сила человека, деньги, земля. Универсализация рынка сделала товаром и все остальное: тело человека и его части, жизнь, совесть, язык, знания, должности и т.д. и т.п.

7

Львов Д. Ситуация в экономике и роль экономической науки // Маркетинг. 1997. № 1. С.8.

Объективные материальные товарные видимости, природу которых составляют необходимые материальные сублиматы повседневной экономической практики и всей другой практической социальной жизнедеятельности, основанной на капитале и наемном труде, образуют фундамент онтологической неправды (лжи) повседневной жизни. На базисе товарных рыночных фетишистских кажимостей надстраиваются все другие объективные общественные миражи, которые с развитием и универсализацией капитализма умножаются и делаются все менее проницаемыми для их рациональной и критической идентификации в теоретическом и обыденном экономическом сознании.

Механизм фетишизации всегда связан с чувственно-конкретным, предметным характером мышления, демонстрирующего различную ступень непосредственной вплетенности сознания в практический процесс.

Отдельные авторы считают, что основное противоречие, ведущее к раздвоению сознания на истинное и иллюзорное, фетишистское, проистекает из «противоречивого, бесконечного характера практики и познания, из соотношения познанного и непознанного, освоенного и неосвоенного»8. То есть, «корень зла» заключен в гносеологических недостатках самого сознания. По нашему мнению, он лежит вне сознания, в реальных экономических отношениях людей, необходимым элементом которых является это сознание.

Иллюзорный характер экономического сознания историчен и выступает следствием двойственного характера труда в условиях рынка, который порождает двойственный характер продуктов труда, но одноуровневый, «вещный» характер сознания. Это обусловлено тем, что сознание агентов рыночной практики воспринимает товарно-фетишистские формы действительности непосредственно. По этой причине они приобретают мнимо очевидный характер, в то время как сущность экономических явлений и процессов рынка непосредственно не воспринимается и может быть раскрыта лишь на основе причинно-следственного научного анализа методом восхождения от абстрактного к конкретному.

Единый социальный процесс всегда выступает синтезом двух форм: общественного бытия вещей и общественного бытия людей. Поэтому все социальные предметности имеют двойственный характер: обладают материальным существованием и являются носителями определенных социально-экономических отношений, что не позволяет сводить их сущность к предметному бытию.

В условиях опосредованных социально-экономических отношений, когда процесс материальной практики не охватывается полностью сознанием ее субъектов, для их реализации и воспроизводства нужны определенные посредники, посредством которых продукты труда, конкретные индивиды и социальные группы заменяются своими представителями, которым они делегируют свою конкретность и многообразие и без которых они не могут существовать как социальные тела. Например, «товарная» форма продукта труда заменяется «денежной», «индивиды» заменяются «наемными работниками», социальные группы собственников капитала - «предпринимателями», «инвесторами», «олигархами» и т.п.

Обретая относительную независимость, эти представители начинают «диктовать» социально-экономической системе свои закономерности, производить определенные нормы и практические схемы для деятельности делегирующих. Например, корпоративное экономическое сознание предпринимателей имеет общую установку на снижение заработной платы наемных работников реальной сферы экономики для снижения издержек, что приводит не к снижению цен на товары, а к росту их доходов.

Копалов В.И. Общественное сознание: критический анализ фетишистских форм. Томск: Изд-во ТГУ, 1985. С.5.

В итоге представительская функция посредников социально-экономического взаимодействия заключается в репрезентации субъектам, агентам экономической практики их сложной взаимосвязи. При этом репрезентация осуществляется в такой превращенной форме, что сами субъекты уже не могут проследить те зависимости, которые есть между их действиями и деятельностью представителей. Вместе с тем, превращенная форма указывает на объективную основу фетишизма, не сводящего его лишь к иллюзиям сознания: причина фетишей практических представителей - не в неадекватности экономического сознания, отражающего их, а в самой структуре превращений, лежащих в основе практических представителей. Последние есть превращенные формы действительных экономических отношений, а не просто знаки и смыслы интерсубъективных отношений.

Анализ замещения и представительства одних «социальных тел» другими является основой для материалистической интерпретации фетишистских образований индивидуального, коллективного, массового экономического сознания, в соответствии с которой системы знаков и смыслов, выражаемых в поведении, идеологии, есть вторичные образования, подчиненные основным закономерностям экономической практики определенного типа, а не самостоятельные образования интерсубъективного мира представлений и значений агентов практики. В этом случает для агентов рыночной практики цена может выступать функцией от образа стоимости, а не денежным выражением стоимости товара; деньги - образом платежеспособности на основе прав заимствования, а не посредником в товарном обмене и т.д. Здесь социальность, представленная в материальном носителе, низводится до свойства самого материального носителя: фетишизируется. В результате над действительным экономическим бытием создается иллюзорное, воспринимаемое в качестве исходной и единственной реальности. Экономическое бытие капитала отчуждается от своего собственного содержания (накопление за счет пролетаризации населения планеты и ее природного истощения) и обретает превращенную форму вещественного богатства, которая и предстает непосредственно перед сознанием практически действующих агентов этой социально-экономической системы.

Фетишизм денег является дальнейшим развитием фетишизма товара, но своей высшей формы фетишизм достигает в капитале, приносящем процент (финансовом капитале). Некритически воспринимая превращенные формы экономической деятельности: прибыль, ренту, процент и др., фетишистское сознание принимает эту видимость экономической действительности за ее сущность. Современное фетишистское сознание утилитарно и «наполнено» потребительством, видя в обладании и потреблении вещи-символа (статуса, престижа, власти и т.д.) единственную цель и мотивацию своей деятельности. В условиях постмодернистской дефрагментации социально-экономических связей индивид может обрести иллюзорную силу, лишь приобщившись к силам фетиша.

Во втором пара1рафе «Субъективация экономической практики и сознания» утверждается, что анализ механизма формирования, развития, функционирования и преобразования экономической практики во времени и пространстве общественного бытия предполагает следующие основные методологические подходы: практика - это онтология общественного бытия (ДЛукач), практика - это субъективность общественного бытия (А.Шюц), практика - это проявление объективного общественного бытия, то есть его феноменология, а не онтология (В.Ельмесв).

Современная феноменологическая социология (А.Шюц, И.Гоффман, П.Бергер, Т.Лукман, В.Бернхарт, а также этнометодология в лице Г.Гарфинкеля и его последователей) на место социума как исторически реальной сущности ставит созданные людьми смыслы и значения повседневной, видимой реальности. Эта установка на повседневность не что иное, как подмена каузального подхода «люди - субъекты исторического процесса» функциональным подходом «люди - агенты исторического

процесса», полностью адекватного рыночному типу экономической практики. Поэтому анализ здесь направлен не на подлинную социальную реальность (вещи, процессы, явления, будучи непосредственно данными, не всегда подлинны, ибо их существование может не соответствовать их имманентной родовой сущности), а на методы, при помощи которых люди создают себе представление о социальной реальности, договоренность и согласие о ее смыслах и значениях. В понимании сознания феноменологическая социология исходит из того, что социальная реальность конструируется субъектом на основе смыслов и значений, заданных обществом или средой, в которой формировалось сознание субъекта. По мнению современных авторов, «феноменология, не знающая мира социальной предметности, материальных проявлений сущности человека и общества, не может претендовать на статус действительной ... науки»9. Ведь сущность человека и общества проявляется в материальной, следовательно, экономической практике, в овеществленных результатах этой практики.

Этому процессу объективно соответствует унификация сознания, его дефрагментация, перевод сознания в плоскость «скольжения» по правилам игры современной капиталистической практики, где главенствуют обмен и потребление, а не производство. Западная социология продолжает инструментальную традицию анализа непосредственно данного «мира повседневности», а не предметного содержания человеческого отношения к миру. Гносеологически это можно объяснить непринятием диалектики сущности и явления в познании, заменой субъектно-объектного принципа познания феноменологической теорией предметов и процессов, где «вещь», предмет или процесс обозначают каждое «нечто», которое может стать субъектом высказывания.

Субъективистская феноменологическая редукция отчетливо проявляется в этом замещении явлений объективной реальности их субъективным смыслом и значением. За этой процедурой стоит субьективизация действительной социально-практической процедуры - метода замещения одних общественных форм другими, то есть действия с реальными предметами замещаются мыслительной деятельностью по поводу реальных вещей: действительная жизнь - представительством этой жизни. При этом субъективная феноменология на место практически-идеальных форм ставит духовно-идеальные формы, взятые из субъективного мира человека, превращая их в единственный мир значений и смыслов, отрывая их от объективной социальной реальности.

Субьективизация предмета социального познания в современной западной феноменологической социологии имеет и социальную причину - процесс виртуализации экономики богатых стран и, соответственно, рост числа людей и сфер их деятельности в создании образов, смыслов, значений социальной действительности. Это движение по логике явления, или редукционизм, без анализа его взаимосвязи с сущностью, приводит к возведению деягельности по распредмечиванию, по «расколдовыванию» предметного мира во внутренний, субъективный план и превращение всего этого в единственный способ отношения человека к действительности. В ре ¡ультатс субъективная феноменологическая социология, отрицая объективную социальную реальность и овеществленный общественный труд - субстанцию этой реальности в качестве предмета познания, в поисках ее замены обращается к «практикам» повседневного взаимодействия, ибо другой реальности она не признает. При этом современные формы «трудовых практик» в условиях рынка деструктивны. Большая их часть обслуживает квазиреальности социума (виртуальную экономику) и квазипотребности (насилие, наркотики и т.п.) людей. Чем шире и больше масштаб деятельности людей или отдельного человека, тем больше

Ельмеев В.Я. Социальная феноменология (к вопросу о феноменологии объективного социального мира) // Вопросы теоретической социологии. Вып.2. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1998. С.103.

иллюзорная субъективность в трудовой деятельности человека и тем больше он выступает не как субъект, а как агент структурирования или деструкции по отношению к реальным социально-экономическим объектам.

Сейчас в западной феноменологической социологии идет, в гносеологическом смысле, замещение явлений объективной действительности их субъективным смыслом и значением. Например, власть народа - властью служащих (чиновников), действительная жизнь - представительством этой жизни (игрой марионеток). Социальные корни современной субъективной феноменологической социологии - в возведении деятельности по распредмечиванию во внутренний, субъективный план и превращение всего этого в масштаб оценки отношения человека к действительности.

Субъективация экономического сознания - это переход от понимания его как общественного, массового сознания к трактовке экономического сознания субъекта экономической практики, погруженного в повседневное, единичное этой практики. Например, укрепление позиций элитарного сознания собственников капитала, базирующееся на значительной дифференциации в доходах. Это и расширение социальной базы маргинального сознания в условиях современных трансформационных социально-экономических процессов, когда возрастает мобильность работников, изменение их социально-экономического статуса, столкновение с нормами и ценностями иного типа, нацеленность индивида на борьбу за выживание. Маргинальное экономическое сознание проявляется в психологическом напряжении, экономическом пессимизме, страхе, зависти, экономическом поведении, не совпадающем с традиционными нормами и ценностями данного общества. Здесь индивид утрачивает активное доминирование в видах, способах осуществления материальной деятельности и вынужден под влиянием внешних условий экономической практики приспосабливаться к ней либо активно-инновационно, либо пассивно-адаптационно.

Процесс субъективации экономического сознания двухуровневый: чувственно воспринимаемая субъективация внешнего мира на основе избирательности, но и ограниченности такого восприятия; понятийно-смысловая субъективация внешнего мира посредством его интерпретации на основе задаваемых обществом социально-субъективных значимостей.

В третьем пара! рафе «Виртуализация экономической практики и сознания как предельно-превращенная форма их отчуждения» отмечается, что символизация социальных отношений, по мнению Э.Дюркгейма, присуща любому обществу, ибо важной социальной функцией символа является «связывание» сознания и поведения. Так, символы различных социальных статусов выполняют роль оценки поведения человека и его места в обществе.

В современном обществе, где постоянно тиражируются новые ситуации, новые символы, человек начинает жить в постоянном символическом окружении, которое стимулирует его действия в соответствии со значением и ценностью того или иного символа. Личный опыт, здравый смысл, влияние социальной организации в действиях людей ослабевает и их сознание может стать объектом манипуляции в интересах целенаправленного управления активностью социальных субъектов.

Символизация экономических связей выступает основой виртуализации экономической практики и сознания. Происходит замещение одной формы реальности (объективной) другой (символической), которая и выступает на поверхности явления как высшая и единственная закономерность. Такое замещение происходит на надиндивидуальном уровне (в массовом экономическом сознании), но существует в форме конкретных явлений экономического бытия.

Предоставление и удовлетворение ложных, искусственно созданных корпорациями и средствами коммуникаций потребностей агентов рыночной практики ведет к формированию рыночного потребительского экономического сознания и

поведения с мотивацией «обладания», а не распредмечивания и развития своих способностей, своей человеческой сущности.

Постоянное воспроизводство новых товаров-символов как цели потребительского общества имеет принципиальное последствие для социального жизнеустройства общества: тотальная установка на текущее, повседневное. Это ведет к разрушению жизненных смыслов и ценностей, выходящих за пределы одной человеческой жизни. Подрывается преемственность поколений, снижается значение семейных традиций и ценностей, разрушается общественная мораль, так как человек рассматривает другого человека не как равноценную личность, а как объект, удовлетворяющий какую-либо его потребность.

Развитие рыночной практики до универсальной денежно-финансовой формы знаменует собой завершение процесса овещнения общества. Деньги становятся абсолютным самосознанием вещного мира (его предельно-отчужденной сущностью), из которого всякое понятийно-ценностное экономическое сознание изгоняется и низводится до мозаичного обыденно-повседневного экономического сознания. На место «вещному» экономическому сознанию приходит «виртуальное» экономическое сознание как покинувшее сферу производства и функционирующее в сферах обмена и потребления рыночной практики. Возникает уникальная цивилизация господства вещей как образов, знаков денег. Ее зеркальным отражением становится общество «виртуальной реальности», где виртуализация - это любое замещение объективной реальности ее образами, знаками и которую сами люди, живущие в ней, принимают за настоящую, объективную.

В рыночной социально-экономической системе виртуализация экономической практики привела к тому, что стоимость товара как бы (виртуально) определяется социальным статусом владельца капитала, а не статус - стоимостью товара, что очевидно для сознания в эпоху развития индустриального рынка. При этом собственники финансового капитала, а не государство, монополизируют средства массовой информации, коммуникации: кино, прессу, телевидение, интернет, шоу-бизнес, делая их эффективным манипулятивным инструментом своей власти. Статус товаров и услуг обеспечивается рекламой в соответствии с целями владельца капитала. Реклама создает образ товара по капиталу владельца.

Экономическая выгода перемещается из материальных отраслей в отрасли, создающие образы вещей, что становится типичным для экономики вещественного благосостояния современного общества потребления. При этом из анализа теоретического экономического мышления исчезает тот факт, что данный процесс возможен лишь вследствие изъятия прибавочной стоимости у стран - доноров трудовых и природных ресурсов и перераспределения ее по капиталу среди богатых стран. Накопленный капитал (в первую очередь - финансовый) богатых стран активно паразитирует на факторах производства других стран.

В западной социологии много метких и глубоких характеристик виртуализации общества можно найти в работах Ж.Бодрийяра, Ж.Лиотара, Г.Маркузе. Общим в их исследованиях выступает морфогенетический, а не трансформационный подход к динамике рыночной практики и рыночного экономического сознания. Поэтому они делают лишь вывод об «исчезновении социального» (Ж.Бодрийяр, А.Турен). По их мнению, общество как институционально регулируемое целое, ориентированное на определенные социальные ценности, поглощается «черными дырами» атомизированных безразличных масс - потребителей. Это ведет к «вымыванию» системности, разноуровневое™ массового экономического сознания: оно атомизирустся и низводится до рационально-чувственной, психологической компоненты потребительской мотивации.

Экономическая практика покидает сферу производства и закрепляется в сферах обмена, распределения и потребления. Это меняет ее функцию жизнеотчуждения: она становится более универсальной и рафинированной. «Персонализация» экономической

практики за счет внутрипрофессионального разделения труда ведет к «персонализации» результатов этой практики (товаров и услуг) и к «персонализации» экономического сознания агентов практики. Все это затрудняет понимание виртуального общества «изнутри» его социальными субъектами, ибо ускользает взаимосвязь общего, особенного и единичного в этой реальности. Общее здесь не «витает в представлении как предпосылка» адекватного уяснения объективной реальности ни в голове экономиста-теоретика, ни в головах массовых потребителей. Незнание и нежелание знать превращенные формы экономической практики и сознания есть не что иное, как предельно-превращенная форма отчуждения в гносеологической плоскости.

Социально-экономические корни предельной отчужденности в обществе виртуальной экономики - общий рост благополучия населения за счет присвоения прибавочной стоимости, создаваемой материальным производством в других странах, резкое сокращение занятости в сферах материального производства, рост свободного времени населения.

Движущей силой виртуализации экономической практики и сознания выступает устойчивая тенденция трансмутации капитала - постепенное освобождение от своей реальной формы, привязывающей его к общественно-трудовой деятельности, и усиление своей фиктивной, виртуальной формы, существенно «затемняющей» общественно-трудовую деятельность, экономическую практику производства и воспроизводства материальных благ и человека труда.

Эта тенденция - выражение сведёния любых лагов запаздывания к нулю (отдачи от вложения капитала в дело самовозрастания), то есть к немедленному получению прибыли. Как образно замечает один из авторов, капитал путешествует налегке по всей Земле с портфелем, ноутбуком и сотовым телефоном, избавившись от лишнего груза громоздкого оборудования и многочисленного персонала10.

Современное западное общество преобразуется в виртуальную экономику, в центре которой стоит финансовый институт (биржа, фонд, банк), а не предприятие. При этом рост концентрации финансового капитала ведет к подавлению рынка монополиями -ТНК, которые заменяют рыночные механизмы распределения ресурсов и товаров-символов на свои - монопольные. В зависимости от возможностей и интересов, ТНК могут подчинять свои экономические действия социальным требованиям общества или, наоборот, навязывать их обществу.

В четвертой главе «Преодоление отчужденности экономической практики и экономического сознания» рассматривается переход от анализа отчужденных форм экономической практики (товарно-фетишистской, технико-технологической, коммуникационной) и экономического сознания к непосредственно-общественным формам такой практики и познания.

В первом параграфе «Понятие отчужденности в современных условиях жизнедеятельности общества» констатируется, что анализу отчуждения как философско-социологической категории посвящено немало работ за последние 200 лет, в том числе таких корифеев, как Г.Гегель и К.Маркс. Связующей нитью их работ было исследование деятельного отношения субъекта к объекту, которое марксистская традиция связала с превращением человека из объекта в активного субъекта общественного процесса.

В социологической литературе тогда утверждается, что понятие «отчуждения» потеряло свое значение как для марксистских социологов, отказавшихся от него в пользу исследования процесса эксплуатации, так и немарксистских социологов, считающих его

" Бауман 3. Индивидуализированное общество / Пер. с англ. М.: Логос, 2002. С.32-33.

бесполезным в силу своей расплывчатости. Теоретически это вряд ли верно. Так, у К.Маркса отчуждение не тождественно эксплуатации наемного труда. Здесь он видит отношение сущности и явления, где эксплуатация наемного труда выступает «действительным проявлением» процесса отчуждения. Нам же предлагают ограничиться анализом явления, отрывая его от сущности, что можно интерпретировать как теоретическую подмену диалектики редукционизмом.

Глубинный смысл такой подмены, по нашему мнению, сводится к тому, чтобы убрать из анализа социальности историчность и заменить ее деструктурацией, психологизмом, субъективацией. Поэтому отчуждение сводят к «аномии», «утрате смысла», «бессилию» и другим психологическим состоянием субъекта.

Вопрос о взаимосвязи отчуждения и экономического сознания рассматривался в социологической литературе (А.И.Кравченко, Ю.А.Прозоров и др.). Понимание причины отчуждения, например, при социализме связывалось с противоречием между бессубъектной общественной собственностью на средства производства и необходимостью личного присвоения результатов труда. Это противоречие может быть снято лишь персонификацией собственности. При этом «персонификация собственности» понимается как разнообразие форм обособления производителей.

Однако, если с причиной отчуждения можно согласиться в части необходимости вычленения трудового вклада работника, коллектива, то с пониманием его разрешения вряд ли. Вычленять трудовой вклад через «персонификацию собственности» возможно не только на товарно-стоимостной основе в границах функционирования индивидуально-частной, коллективно-частной форм собственности. Адекватный инструмент здесь для вычленения и оценки трудового вклада - конкуренция и коммерческий расчет по максимизации прибыли обособленного предприятия.

При нерыночных экономических отношениях трудовой вклад работника (трудового коллектива) вычленяется посредством трудоотдачи - трудового вклада экономического субъекта и степенью реализации его потенциальной полезности для общества. Тогда дифференциацию доходов можно осуществлять пропорционально трудовым вкладам работников, коллективов, разделенных на группы с относительно равным уровнем эффективности производства.

Вместе с тем, многие ученые согласны с тем, что в 80-х гг. XX века в Советском Союзе реально проявился социально-экономический феномен отчуждения из-за экономического формализма как противоречия между нерыночной экономической теорией и реализацией на практике оценки результатов хозяйствования по критериям рынка. Это противоречие дезориентировало и деформировало массовое экономическое сознание, порождало трудовую апатию.

К.Маркс считал, что понятие «отчуждение» объективно и адекватно анализируется лишь на уровне исторического типа экономической практики, когда в результате опредмечивания своей сущности в труде человек не узнает себя в своем продукте труда. Последний превращается в чужой, в противостоящий человеку и в качестве независимой силы.

На уровне экономического поведения понятие «отчуждение» неизбежно субъективируется и действительно может видеться в «смягченной форме» или делаться вообще бесполезным в силу расплывчатости. Так, в современной западной социологии проблему отчуждения сводят или к технологическому фактору, когда максимум отчужденности человека от труда и его результатов дает индустриально-конвейерное производство, а автоматизация, машинозамещение сводят отчуждение на нет, ибо там отношение к труду эмоционально, или к инструментальному отношению к труду, когда работа - лишь средство существования, заработка, а основная ценность - досуг.

Следовательно, при субъсктивации «отчуждение» действительно может иметь внеисторический характер, но задача науки - исследовать объективные закономерности

существования и развития социального явления. В этом случае понятие «отчуждение» имеет исторический характер и связано лишь с рыночно-капиталистической социально-экономической системой. В рыночной экономике правила рынка определяют возможности накопления капитала. Эти правила - безличные механизмы, господствующие над всеми экономическими субъектами и скрывающие отношения между трудом и капиталом, которые ведут к отчуждению человека от продукта своего труда, от процесса производства, от своей человеческой природы и от других людей, в которых он видит феномены рынка, а не человеческие качества.

Субъективная сторона отчуждения в современном капиталистическом обществе расширяется в своем многообразии, чем затушевывает объективную его сторону. Здесь понимание отчуждения идет не от объяснения противоречия между трудом и капиталом, а от интерпретаций современных «технологий» социокультурного манипулирования людьми. Отчуждение понимается через манипуляцию информацией, навязыванием своего представления о реальности («господство интерпретации»).

Практические трудности нерыночной практики связаны и с теоретическим невниманием экономического сознания к природе планового фетишизма. Плановый фетишизм - мнимое отражение сознательного регулятора пропорций общественного производства. План, как регулятор пропорций в условиях функционирования материальных интересов относительно обособленных хозяйственных коллективов, выражает только прямую связь в нерыночной экономической системе. Он может адекватно выражать суть этой системы лишь в единстве с обратной связью - соревнованием как сравнением деловых итогов труда на основе уровня трудоотдачи. Поэтому центральным звеном нерыночной экономической практики выступает планомерное соревнование, преодолевающее фетиш плана, появление экономического формализма.

Господство овеществленного труда - капитала над живым трудом объективно не может ни устранить, ни снизить разрыв в уровне жизни до социально-справедливого между носителями живого труда - трудящимися массами и представителями, собственниками капитала, не может устранить все формы отчуждения в обществе, не может выступить критерием познавательного и ценностного отношения человека к действительности. Поэтому полагание общественного труда в форме противоположности капитала и наемного руда представляет собой последнюю ступень развития стоимости и основанного на стоимости производства (К.Маркс).

Лишь при господстве живого труда над овеществленным возможна реализация всеобщности жизнеобеспечивающей трудовой деятельности. В этих условиях общественное производство и воспроизводство трансформируется в продуцирование социальности, предполагающей интериоризацию внешней необходимости в потребность всякого социального субъекта в интенсивной материально-духовной производительной трудовой деятельности как в основном способе реализации своих человеческих сил и способностей. В итоге экономическая практика станет формой универсализации необходимого труда во всеобщий необходимый труд социально равных работников, свободный от экономического и идеологического принуждения извне. Отражением такой практики будет зрелое практическое и теоретическое экономическое сознание, регулирующее практику посредством осознанных форм и на основе взаимного обогащения научното познания и практики.

, , , Во втором параграфе «Онтологическая, гносеоло1 ическая и социально-экономическая основы преодоления отчуждения экономической практики и сознания» -утверждается, что обыденное экономическое сознание отражает экономическую практику такой, какая она выступает на уровне явления и может, абсолютизируя его, принимать данные экономические связи, деятельность за сущностный уровень. Подобная ограниченность обыденного экономического сознания свойственна как агентам рыночной практики, так и субъектам нерыночной практики. Для первых эта

ограниченность не может быть объективно преодолена в границах рыночной практики рыночных отношений, ибо в основе всех иллюзий его агентов лежит двойственный характер труда, производящего товары, и гносеологические корни иллюзорности здесь усиливаются в процессе универсализации и глобализации рынка и закрепляются социальными корнями - классовым, корпоративным интересом совокупного собственника капитала.

В условиях нерыночного типа экономической практики остается гносеологическая причина подмены сути явлением. Эта причина в условиях социально-экономических, исторических преобразований экономической практики может породить метаморфозы экономического сознания, разрушительно воздействующие на данный тип практики. Поэтому необходимы целенаправленные усилия, реализуемые обществом посредством соответствующего экономического воспитания и образования его членов, повышение степени адекватности отражения экономических отношений на уровне обыденного экономического сознания и его здравого смысла.

Рассматривая обыденное экономическое сознание со стороны аксиологического характера отражательной деятельности, можно отметить принципиальное отличие этого уровня при рыночном и нерыночном типах экономического сознания. Главной ценностью рыночных экономических отношений выступает производство прибавочной стоимости, а целью обыденного экономического сознания - обслуживание товарообмена. Главной ценностью нерыночных экономических отношений выступает сам человек, а целью обыденного экономического сознания выступает опредмечивание сущностных сил человека в потребительных стоимостях.

Рыночная практика закрепляет, воспроизводит антагонизм между личными и общественными экономическими интересами в форме экономического эгоизма. Это происходит в силу того, что и практически, и теоретически критерием эффективности производства в этих условиях является прибыль. Прибыль же есть превращенная форма прибавочной стоимости и в своем движении не может «выпрыгнуть» из законов товарного производства. Поэтому увеличение прибыли - это уменьшение (сокращение) необходимой и увеличение прибавочной части труда. Данное обстоятельство выступает объективной причиной экономического эгоизма собственников капитала.

Нерыночные экономические отношения, становясь универсальными и господствующими, то есть развивающимися на собственной обобществленной основе, создают условия реализации действительного всестороннего развития всех и каждого. Тогда «имеет место не сокращение необходимого рабочего времени ради полагания прибавочного труда, а вообще сведение необходимого труда общества к минимуму, чему в этих условиях соответствует художественное, научное и т.п. развитие индивидов благодаря высвободившемуся для всех времени и созданным для этого средствами» (К.Маркс). При полной реализации на практике последнего условия будет «снятие» противоречия между личными и общественными экономическими интересами, отчужденности сознания и практики. Вместе с тем надо видеть и сложную диалектику экономических интересов индивидов, социальных групп, общества внутри данного типа экономических отношений, обусловленную видами практической деятельности и отношениями собственности на средства производства.

Современная рыночная экономическая практика, основанная на универсализации закона стоимости, постепенно демистифицирует технику господства капитала над трудом для большинства населения мира, что находит свое выражение в существующем парадоксе: нерыночное сознание в интернациональном масштабе формируется раньше интернациональной нерыночной практики, хотя оно подготовлено осознаваемыми пределами рыночной практики. В свое время К.Маркс заметил, что «как только меновая стоимость перестанет составлять предел для материального производства и его предел будет определяться его отношением к целостному развитию (человека и общества. - В.В.),

то отпадет вся эта история с ее судорогами и страданиями». В итоге нерыночная экономическая практика станет формой универсализации необходимого труда во всеобщий необходимый труд социально равных работников, свободный от экономического и идеологического принуждения извне. Отражением такой практики будет зрелое практическое и теоретическое экономическое сознание, регулирующее практику посредством превращенных форм и на основе взаимного обогащения научного познания и практики. Важной современной теоретической и практической задачей выступает дальнейшее теоретико-познавательное «расколдовывание» товарного мира с последовательно материалистических позиций.

Общую логику трансформационного процесса рыночной практики можно представить следующим образом: меновая стоимость и капитал как ее превращенная форма отрицают полезность, потребительную стоимость рабочей силы, составляющей необходимое условие и способ существования капитала. Отрицая потребительную стоимость, меновая стоимость отрицает саму себя. Следовательно, производство, основанное на законе стоимости, имеет свои границы и исторически преходящий характер. На смену рыночной практике (и соответствующему ей гражданскому обществу) приходит другой тип экономической практики и новый тип общества, законом воспроизводства которых становится закон потребительной стоимости. Другими словами, действительное развитие общества и человека как полноценной творческой личности возможно на иной, потребительностоимостной основе - на неравенстве затрат и результатов труда, их ' неэквивалентности. Не стоимость будет результатом такого труда, а потребительная

стоимость, то есть результат, превосходящий затраты в форме прибавочного продукта, и в форме высвобождаемого, сэкономленного труда. Этот избыток продукта труда над издержками поддержания труда был и остается основой всякого общественного прогресса.

Рассмотренные подходы к перспективам развития человеческого общества | объединяют, на наш взгляд, понимание того, что рыночная экономика - система

' «расчеловечивания человека», отчуждения человека от труда, вещей, самого себя.

Возвращение человека к полноте своей жизни, к объективации себя как личности, возможно только с преодолением цивилизации господства вещей как символов, господства денег.

Особенностью современного трансформационного процесса является то, что его «переживают» не общества в национальных границах, а «миросистемы», т.е. это не индивидуальный, не разовый процесс преобразования, а интернациональный и ' постепенный, реализующийся посредством расширяющихся усилий применения внутри

капиталистического мира экономики нерыночных форм и нерыночных ценностей. Онтологическая причина такой трансформации состоит в том, что общечеловеческие I нормы практических общественных отношений изначально были коллективистскими,

поэтому объективное содержание исторического процесса заключается в реализации инвариантов обобществленной производственной и социальной практики. ' В третьем параграфе «Социально-экономические условия становления

нового экономического сознания» утверждается, что трансформационные социально-экономические процессы 90-х гг. XX века в России способствовали массовому засилью товарно-фетишистских иллюзий и предрассудков обыденного экономического сознания, формированию различных метаморфоз общественного сознания россиян. Поэтому ' ключевая роль в трансформационном процессе становления нового экономического

' сознания принадлежит возрождению коллективистских ценностей, традиций,

национальной ментальности, национальных экономических интересов, социалистической ' идеологии.

Вместе с тем, многочисленные социологические исследования .состояния, ' динамики индивидуального, коллективного, массового экономического сознания

' населения России, других стран СНГ показывают, что обыденное экономическое сознание

имеет глубокие корни коллективистских норм, ценностей и мотиваций. Можно согласиться с мнением, что общество «переживает не революцию сознания, а своеобразную линьку своего менталитета», если уточнить, что «линькой» охвачены сравнительно небольшие социальные группы управленцев, предпринимателей, собственников крупного капитала. Так, состояние массового экономического сознания россиян в 1995 г. свидетельствовало о преобладании пассивной формы адаптации к трансформируемой экономической практике при доминировании в нем негативных чувств и ощущений. По-прежнему в экономической культуре стран бывшего Союза приоритетное положение отдается работе на предприятиях, которые обеспечивают долговременную занятость и социальную защиту работника.

Отношение к собственности неоднозначно в массовом экономическом сознании россиян: они признают как собственность на основе своего труда, так и собственность на основе чужого труда, но сторонников второго типа (нетрудовой собственности) незначительное меньшинство, ибо по российской ментальности хозяйствующие субъекты должны быть самостоятельны и действовать по собственному разумению и собственной инициативе, но не только ради самих себя, что характерно для «экономического» человека, а в конечном итоге во имя «общего дела». Плоды такого дела должны стать в той или иной степени доступными для всех и способствовать улучшению жизни в целом. Поэтому «экономическое» в сознании россиян не отделено от «социального», а понятие экономического успеха связывается не столько с индивидуальными усилиями, сколько с коллективными усилиями, с некоторым собирательным «мы».

В России, других странах СНГ еще сильны характеристики коллективистского экономического сознания (например, идея социальной справедливости) из-за воздействия социальной памяти. Поэтому можно говорить о наличии внутренних, субъективных условий становления нового, аутентичного трудовому обществу, развитого нерыночного массового сознания народов России. Теоретический же уровень сильно деформирован как существующей практикой формирования рынка, так и деятельностью части ученых, занимающихся апологетикой рынка. Поэтому нужна структурная перестройка самой экономической практики, отвечающей традиционному жизнеустройству России, ее собственным экономическим интересам. Здесь возможны два подхода, требующие сильной политической воли государства. Во-первых, экономическая практика, наряду с экономическими показателями, должна включать показатели социального развития качества жизни территории, что в определенной мере реализует концепция экономики "welfare state". Во-вторых, должна быть реализована концепция территориальных производственно-социальных комплексов на основе производственно-финансовой межотраслевой и потребительской кооперации, координируемой региональными программами подчинения рынка государственным задачам повышения уровня жизни населения страны, а также формирования двухсекторной экономической практики (рыночной - для приспособившихся к нему предприятий и планово-управляемой - для всех остальных субъектов хозяйствования, на основе внутренних платежных средств, защищенных от иностранной конкуренции и внутренних твердых цен, обеспечивающих доходность большинства участников плановых программ деятельности).

Поэтому, чтобы экономическое сознание могло превратиться в экономическую силу, направляющую и регулирующую социально-экономическое развитие общества и человека, необходимо овладевать всем объемом и качеством современных научных экономических знаний. Такие знания расширят кругозор и исторический горизонт экономического мышления, способного преодолеть отчужденность труда, чтобы эффективно, творчески управлять производством, реализацией адекватной человеческому развитию экономической практики в России.

Диалектика требует монистической трактовки экономической практики теорией. Критерий здесь - выявление господствующей формы собственности: частной или общественной. Но та же диалектика требует внутреннего разнообразия в реализации типа

экономической практики, обусловленного господствующей формой собственности. Нельзя все сводить к дилемме «план - рынок». Такой механический редукционизм теоретической модели «в чистом виде» к практическому ее приложению к действительности дает лишь огосударствление экономической практики, ее отчужденность для субъектов этой практики.

Необходимо поощрять и развивать разнообразные хозяйственные уклады, повышающие устойчивость нерыночной социально-экономической системы: малые предприятия в транспортной, торговой, производственной сфере, семейные предприятия общественного питания, колхозный рынок и т.п., чья деятельность обладает логикой товарности и собственной динамикой эффективности малых масштабов деятельности. Здесь, на стыке разных форм собственности, где естественно возникает экономическое обособление производителей продукции в товарной форме, можно без угрозы для прочности развитой нерыночной экономической практики использовать товарно-рыночный механизм ценообразования, соизмерения результатов труда. Соотношение 1:5 или 1:4 между разнообразными экономическими укладами, представленными индивидуальной частной, коллективной частной, смешанной (частной и государственной) формами собственности и господствующей государственно-общественной формой собственности (по мнению отдельных авторов: А.И.Субетто и др.) будет способствовать устойчивости функционирования развитой нерыночной экономической практики за счет адаптации отмеченных укладов к динамичным изменениям социально-экономической системы, отвечающим вызовам времени.

Для российского общества процесс преобразования экономического строя с возвращением главенства в нем социальности может быть в общих чертах следующим: переход от мотива прибыли как цели производства к критерию качества жизни на макроэкономическом уровне; ограничение сферы действия частного уклада видами деятельности, не наносящими ущерба обществу и государству, переход к многоукладной экономике с преобладанием государственного (общественного) уклада, без упрощения институциональной структуры экономической практики; реализация концепции трудового общества, то есть достаточности потребления не в ущерб природе и обществу; технологический прогресс на потребительностоимостной основе как средство сохранения природной среды и развития человека; возрождение культурно-духовных ценностей, соответствующих ментальности общества, воссоздание его солидарного жизнеустройства; развитие свободы личности, понимаемой как уверенность в своем настоящем и будущем на основе полной занятости, способствующей самореализации в труде каждому члену общества.

Для западноевропейского общества процесс преобразования, по содержанию, во многом аналогичен, но должен при этом учитывать необходимость «наполнения» экономического сознания социальным содержанием посредством усиления социальности экономической практики (и такие тенденции наблюдаются). Вместе с тем способ средства, сроки данного трансформационного процесса являются открытыми и зависят от объективных возможностей современного капиталистического общества по их реализации и коллективной воли общественного интеллекта политической элиты, основных социальных групп.

В Заключении подводятся итоги исследования, намечаются направления, перспективы дальнейшей работы.

Основные положения диссертации опубликованы в монографиях, учебных пособиях:

1. Экономическое сознание и экономическая практика на рубеже XXI века. СПб.: Изд-во НИИХ СПбГУ, 2003. - 10 п.л.

2. Patërëtâju pârliecîba: analïze un mërîjumi ekonomikâ. Rïga: Izdev. Baltijas Kricvu instituts, 2001. - 100 1pp. (Уверенность потребителей: анализ и измерение в экономике. Рига: Изд-во Балт. Рус. Ин-та, 2001. - 6,5 п.л. (на латыш, яз., в соавт. с

A.А.Гришиным, В.В.Краско)).

3. Patërëtâju noskaçojums ekonomikâ. Mâcïbu tïdzeklis. Daugavpils: DU izdev. "Saule",

2002. - 120 p. (Настроения потребителей в экономике: Учебное пособие. Даугавпилс: Изд-во Даугавп. ун-та, 2002. - 7,5 п.л. (на латыш, яз., в соавт. с А.А.Гришиным.

B.В.Краско)).

В брошюрах:

4. Экономическое мышление: грани нового (материал в помощь лектору). Рига: Общ-

во «Знание» Латвийской ССР, 1988. - 28 с.

5. Поиск оптимальной модели социального развития города (Обзорная информация).

Рига: Изд-во Латв. информ. центра, 1990. - 82 с. (в соавт. с В.В.Меньшиковым,

A.И.Николаевым).

В статьях и тезисах:

6. Методологические проблемы формирования современного экономического

мышления // Вестн. Ленингр. ун-та. Сер.5. Экономика, 1986, вып.1. С.48-53 (в соавт. с В.Я.Ельмеевым).

7. Методологические проблемы и пути формирования нового экономического мышления / Статья депон. в ИНИОН АН СССР № 17129 от 14.04.88 г.-38 с.

8. Перестройка и новое экономическое сознание // Идеология обновления и

мировоззренческая подготовка студенчества. Методические материалы. 1-я часть. Даугавпилс: Изд-во ДПИ, 1989. С.12-18.

9. Особенности взаимодействия социальной теории и практики // Научные труды Рижского ин-та мировой эк-ки. Вып.2 / Под ред. проф. И.Х.Киртовского. Рига: Изд-во «Варты», 1998. С.50-54.

10. Измерение индекса потребительских настроений городского населения Латгалии //

Sabiedtîbas pasorganizâcijas un kultûras mantojuma Latgales loma modernizâcija: Valsts nozïmes pëtniecîbas programmas "Latgales ekonomiskas un sociâlas attïstïbas optimizâcija" (Seminara materiâli, 1999.gada 5. un 6.februârï). Daugavpils: Izd. DPU, 1999. P.21-30.

11. Уверенность потребителей: анализ и измерение в экономике // Сборник научных

трудов Балтийского Русского ин-та. Том 5 / Под ред. проф. В.Е.Никифорова. Рига: Изд-во БРИ, 2000. С.30-37.

12. Поведение потребителей: анализ и измерение в экономике // Рижский ин-т мировой

экономики. Научные труды. Вып.4. Рига, 2000. С.17-24.

13. Daugavpils patërëtâju pârliecîba: dinamika un tendences // RI МРАК Journal of Scientific

Research and International Affairs 2002. Issue Nr.l. P.69-74. (Уверенность потребителей Даугавпилса: динамика и тенденции. На латыш, яз., в соавт. с А.И.Гришиным,

B.В.Краско).

14. Социальная память как индикатор трансформации социального пространства //

Atraiija kultûrvësturiskâ kontekstâ. Starptautiskâs konferences materiâli. 2.da]a. Daugavpils: DU izdev. "Saule", 2002. P. 18-21.

15. Процесс реализации экономического сознания и его роль в изменении

конкурентоспособности региона // Конкурентоспособность региона. Международная научно-практическая конференция. Сборник статей. Даугавпилс: Изд-во Даугавпилс. ун-та, 2002. С.105-111.

16. Финансовая экспансия и ее роль в трансформации рыночной экономики //

Финансовая социология: проблемы и решения. Сборник статей. Даугавпилс: Изд-во Даугавпилс. ун-та, 2002. С.119-129.

17. Особенности преобразования экономической практики и экономического сознания в

России (опыт критического анализа) // Проблемы современной экономики. Евразийский международный научно-аналитический журнал. 2003. №2. С.93-96.

18. «Диалектика мифа» А.Ф.Лосева и современность // Zinatniska konference "A.Losevam - 100". Referatu tezes. Daugavpils: Izd. DPU, 1995. P.15-16.

19. Вопросы экономической социологии в работах М.М.Ковалевского // Максим

Ковалевский и современная общественная жизнь. К 150-летию со дня рождения М.М.Ковалевского. Тезисы докладов научной конференции 20-21 сент. 2001 г. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2001. С.21-22.

20. Пределы трансформации финансового капитала в свете глобализации // Проблемы и

пути развития предпринимательства и права в XXI веке. Сборник тезисов. Рига: Изд-во Балт. Русского ин-та, 2002. С.101-103.

21. Трансформация экономического сознания и экономической практики в различных

типах обществ // Проблемы экономики и управления. VII Международная научно-практическая конференция преподавателей и студентов. Сборник тезисов. Минск: Ин-т управления и предпринимательства, 2003. С.16-19 (в соавт. с Ю.В.Веселовым).

О» ТОО «кг I

Подписано к печати 08.09.2003 г. Формат бумаги 60 х 84 1/16 Бумага офсетная. Печать ризографическая. Объем 2,1 п.л. Тираж 100 экз. Заказ 3

Отпечатано в отделе оперативной полиграфии НИИХ СПбГУ с орипшал-макета заказчика. 198504, Санкт-Петербург, Старый Петергоф, Университетский пр., 26.

go 1 4 2 2 3

^оз - A

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора социологических наук Воронов, Виктор Васильевич

ВВЕДЕНИЕ

СОДЕРЖАНИЕ

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

ВЗАИМОДЕИСТВИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ И ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ

1.1. Экономическое сознание и экономическая практика: основные определения

1.2. Обусловленность экономической практики экономическим сознанием

1.3. Воздействие экономического сознания на практику как проблема экономической культуры

ИСТОРИЧЕСКАЯ ДИНАМИКА ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ И ПРАКТИКИ

2.1. Методологические основы анализа трансформации общественного сознания

2.2. Пределы трансформации экономической практики и экономического сознания

Особенности преобразований экономической практики и сознания в различных типах общества

ФЕТИШИЗАЦИЯ, СУБЪЕКТИВАЦИЯ И ВИРТУАЛИЗАЦИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ И ЭКОНОМИЧЕСКОГО

СОЗНАНИЯ

3.1. Онтологические, гносеологические и социальноэкономические условия фетишизации экономической практики и сознания

3.2. Субъективация экономической практики и сознания

3.3. Виртуализация экономической практики и сознания как предельно-превращенная форма их отчуждения

Глава 4.

ПРЕОДОЛЕНИЕ ОТЧУЖДЕННОСТИ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ И ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ

4.1. Понятие отчужденности в современных условиях жизнедеятельности общества

Онтологическая, гносеологическая и социально-экономическая основы преодоления отчуждения экономической практики и сознания

Социально-экономические условия становления нового экономического сознания

Введение диссертации2003 год, автореферат по социологии, Воронов, Виктор Васильевич

Трансформационные процессы, высокая скорость социальных изменений, происходящих в современном мире, диктуют необходимость изучения проблем активности субъектов экономических отношений (их интересов, поведения и взаимодействия) в плоскости анализа преобразований экономического сознания и экономической практики, чтобы выявить основные тенденции и противоречия их развития.

Необходимо отметить, что в современном обществе экономическое сознание господствует над другими формами общественного сознания. То же относится к экономической практике. В этих условиях социальное все более становится экономическим, что не способствует развитию общества как органически целостной системы, где экономика является не самоцелью, а средством достижения социальных целей. Вопрос о возможностях, условиях, средствах преодоления социумом императива «экономизации» и ставит необходимость исследования преобразований экономического сознания и практики.

В социо-экономических исследованиях все большее влияние и распространение получает феноменология как целевая установка на субъективный функциональный, а не каузальный анализ, т.е. отказ от исследования сущности бытия, законов его развития. Это стало характерным в силу нарастающего преувеличения виртуальных отношений, в первую очередь - финансовых, над производственными.

Проблема исследования экономического сознания значительно усложнилась. Происходит активный слом прежней научной картины мира, основывающейся на механицизме стационарного бытия. Формируется новая научная картина мира, включающая в себя предшествующую как частный случай более общего, нелинейно становящегося бытия. Обращается внимание на явления и процессы, которые исключались из анализа стационарного бытия (необратимость, нелинейность, самоорганизация и т.п.). Эти явления и процессы получили в науке интерпретацию как явления и процессы переходов, изменений, преобразований, т.е. явления и процессы трансформации. Однако, трансформация нередко понимается в формирующейся новой картине мира по преимуществу механистически, с позиции изменения частей целостного объекта, а не с позиции развития этой целостности. Кроме того, процессы трансформации экономических систем анализируются в основном на базе субъективной, а не объективной экономической феноменологии.

Изучение особенностей формирования, развития, преобразования и реализации типов экономического сознания и экономической практики на основе понимания проявлений объективной экономической сущности жизнедеятельности общества нуждается в разработке научно взвешенной трактовки процессов отражения, познания и развития мировой и российской экономической жизни. Создается возможность расширения предметного поля экономической социологии посредством введения в научный оборот современных вопросов социологии экономической практики и экономического сознания с позиций различных подходов.

В диссертации вопросы трансформации экономического сознания и экономической практики рассматриваются в плоскости их изучения экономической социологией. При анализе экономического сознания экономистами был наиболее полно реализован онтологический подход (исследование природы, происхождения экономического сознания), а философами — гносеологический подход (исследование экономического сознания и мышления как процесса и результата отражения экономических отношений). В экономической социологии наиболее полно реализован социальный подход: исследование социального субъекта как носителя сознания и его роли в процессе формирования экономического сознания. Анализ данных вопросов представлен в исследованиях Ю.В.Веселова, Т.И.Заславской, О.В.Кобяка, В.Д.Попова, В.В.Радаева, Г.Н.Соколовой и других.

Онтологический подход к проблемам экономической практики плодотворно представлен Д.Лукачем, М.Хоркхаймером и другими авторами. Гносеологический подход к изучению взаимосвязи субъектно-объектных отношений разработан в философии Э.Гуссерлем, в социологии А.Шюцем, П.Бергером и другими. Данный подход к экономической практике как проявлению социально-экономической сущности общества содержится в работах В.Я.Ельмеева, М.С.Лангштейна и других. Социально-экономический подход в его историческом аспекте применен в трудах Ф.Броделя, И.Валлерстайна, К.Маркса и других.

Исследование трансформации экономического сознания и экономической практики как концептуальной стратегии решения проблемы развития современных экономических систем потребовало осмысления и освоения разнообразного корпуса отечественных и зарубежных источников по данной теме. Особенности трансформационного процесса современного российского социума посредством анализа механизма, порождающего, регулирующего и направляющего этот процесс, рассмотрены в работах Г.В.Горланова, В.Т.Пуляева и других. Типология социальных процессов, включая трансформационные, с той же позиции стали предметом анализа в исследованиях П.Штомпки, В.Цапфа, Ш.Эйзенштадта и других зарубежных ученых.

В отечественной научной литературе можно выделить три этапа исследования экономического сознания. На первом этапе (конец 60-х - 80-е гг. XX в.) изучались общие вопросы экономического сознания как относительно самостоятельной формы (вида) общественного сознания (В.А.Демичев, В.К.Драчев, А.В.Дроздов, В.В.Журавлев, А.Н.Илиади, И.К.Круглова, М.Ф.Назарычев, М.К.Перфильев, В.Д.Попов, А.К.Уледов, В.П.Фофанов, Т.И.Яцуренко и другие авторы).

Были выявлены два аспекта анализа. Первый, имевший методологическую плоскость, касался вопросов дефиниции, структурирования экономического сознания, т.е. углубления, уточнения обоснования правомерности понятия «экономическое сознание», принципов его исследования, а также места и роли экономического сознания в жизнедеятельности общества.

Второй аспект был реализован в исследованиях более конкретных характеристик экономического сознания. В гносеологическом плане это анализ механизма взаимосвязи, взаимодействия двух его уровней (обыденного и теоретического). Были изучены способы и виды отражения, осмысления экономической жизнедеятельности, а также взаимодействие и взаимозависимость экономической идеологии и экономической психологии. Проведен анализ отдельных компонентов экономического сознания: экономического мышления, экономической психологии, практического экономического сознания, обыденного экономического сознания, экономического поведения и т.д. В аксиологическом плане исследованы индивидуальные и коллективные экономические интересы, являющиеся мотивацией субъектов хозяйственной деятельности и обусловленные их местом в системе отношений собственности, общественного разделения труда. В социологической плоскости - это исследование субъектов экономического сознания: индивидов, социальных групп, классов, общества в целом. Данные вопросы рассматривались в работах Л.И.Абалкина, Л.А.Булочниковой, А.И.Китова, Н.Я.Клепача, А.В.Кутасова, Ю.В.Перова, В.Д.Попова, М.В.Попова, В.А.Медведева, К.А.Улыбина, В.М.Якушева и других авторов. В стране проводились регулярные социологические исследования, посвященные различным проблемам экономического сознания: оценке состояния экономического сознания разных категорий трудящихся, выявлению изменений в нем и определение субъективной готовности трудящихся к практическому осуществлению экономической реформы, изучению фактической роли экономического сознания в мобилизации основных источников в обеспечении экономической реформы во второй половине 80-х годов XX века.

На втором этапе (первая половина 90-х гг. XX в.) преобладало описание вопросов адаптации экономического сознания к формирующемуся рынку, а также роли экономического сознания в трансформации социалистической экономики (в «перестройке»). Здесь свой вклад в осмысление данных вопросов внесли В.Э.Бойков, В.Ф.Василенко, В.Н.Иванов, Ж.Т.Тощенко и другие авторы.

На третьем этапе (вторая половина 90-х - начало 2000-х гг.) необходимость рефлексии процесса трансформации постсоветского пространства из одной экономической системы в другую породил интерес к изучению национального экономического сознания, выражающего хозяйственную компоненту ментальности того или иного народа. Предприняты попытки объяснения процессов интерференции экономики и мышления, процессов корреляции уровней экономического сознания экономической практикой. Эти аспекты рассматриваются в работах И.А.Андреевой, А.Б.Васильева, О.С.Дейнеки, А.В.Дорина, Г.Евелькина, Н.А.Кармаева, А.И.Кравченко, В.В.Пиляевой, Н.В.Поляковой, А.В.Резаева.

Общие закономерности социально-экономических трансформационных процессов и вопросы институциональной трансформации, а также вопросы функционирования экономического сознания в данных процессах плодотворно рассмотрены в отечественной научной литературе в работах И.Д.Афанасенко, О.Э.Бессоновой, Ю.В.Веселова, Н.Н.Зарубиной, Б.Г.Капустина, С.Г.Кара-Мурзы, Н.Н.Моисеева, Г.В.Осипова, М.Ф.Полыхова. В зарубежной научной литературе в данной области актуальна классическая работа К.Поланьи1, а также работы Ф.Броделя, И.Валлерстайна, М.Вебера, М.Грановеттера, Р.Сведберга, Н.Смелсера,

1 Поланьи К. Великая трансформация политические и экономические истоки нашего времени / Пер. с англ. СПб.: Алетейя, 2002. - 320 с.

П.Сорокина, Дж.Стиглица, Я.Тинбергена, П.Штомпки, Й.Шумпетера, В.Цапфа, Ш.Эйзенштадта и других авторов.

Многие современные отечественные (С.Л.Кропотов, А.И.Кустарев и другие) и зарубежные (Ж.Бодрийяр, Д.Белл, Ф.Бродель и другие) социологи, философы, экономисты исследовали экономические предпосылки появления новых когнитивных стилей, их влияние на формы и содержание экономического мышления, а также влияние трансформации индустриальной экономики в постиндустриальную, направленность и специфику «экономического измерения» субъективности.

При исследовании проблем трансформации экономического сознания и экономической практики важно обратить внимание на следующие моменты. Во-первых, определенную трудность представляет понимание и выражение перехода от субъективности (сознания) к объективности (практике), так как недостаточно разработаны различные аспекты влияния и воздействия сознания на практику. Во-вторых, в зарубежной и отечественной научной литературе множатся сторонники феноменологической социологии, рассматривающие общество как явление, созданное и постоянно воспроизводимое в процессах межиндивидуальной коммуникации. Они исходят из идеи Э.Гуссерля о том, что реальность (или то, что дано нам в качестве таковой) обусловлена конституирующей деятельностью сознания и представляет собой совокупность смыслов, которыми наделяются явления внешнего мира. Теория сознания, разработанная этой феноменологией, ограничивает возможность восприятия человеческой практики как пространства действия объективных законов общественного развития. В-третьих, в отечественных и зарубежных исследованиях получает распространение внеисторический подход в вопросах изучения экономического сознания и экономической практики.

Анализ отечественной и зарубежной научной литературы по проблемам трансформации экономического сознания и экономической практики выявил, что:

• как в зарубежной, так и в отечественной литературе концептуально малоисследована экономическая практика как вид социальной практики;

• непосредственной причиной трансформации экономического сознания и экономической практики всегда выступают неэкономические факторы: хозяйственная этика (М.Вебер), политика (К.Поланьи), права собственности на средства производства (Я.Тинберген) и т.д.;

• отечественные обществоведы концентрируют свое внимание, с одной стороны, на вопросах адаптации экономического сознания к рыночным отношениям, к наполнению содержания этого сознания категориями рыночных отношений, а с другой стороны, идет критический анализ современного экономического сознания и экономической практики с утверждением разнообразия развития экономических систем, в которых экономическое сознание опосредуется имманентными этим системам институтами.

Важное место в исследованиях зарубежных ученых, в границах обозначенной темы, занимают два направления. Первое утверждает представление о широкой приложимости экономического подхода ко всей совокупности социальных отношений, вовлекая в орбиту своего внимания все сферы социальной деятельности с точки зрения их участия в создании и обмене товаров и услуг (Г.Беккер и др.). Второе развивает теоретико-методологические основы исследования социального в экономической сфере, применяя метод понимающей социологии (М.Вебер), метод структурно-функционального анализа (Т.Парсонс), теорию модернизации и трансформации как многофакторной и синтетической (Ф.Бродель, и

И.Валлерстайн, К.Поланьи, Ш.Эйзенштадт, П.Штомпка, И.Шумпетер, В.Цапф), феноменологическую методологию (П.Бергер, Т.Лукман, А.Шюц).

Возникла необходимость в разработке целостной концепции трансформации экономического сознания и экономической практики на основе объективно понятой феноменологии.

В условиях, когда объективно возрастает роль общественного сознания (как субъекта воздействия и объекта манипуляций) в преобразовательных процессах социально-экономических систем, требуется дальнейшая теоретическая разработка фундаментальных проблем взаимообусловленности экономического сознания и экономической практики с позиций экономической социологии.

Основная цель исследования состоит в рассмотрении того, каким образом трансформация экономических отношений в обществе преобразовывает тип экономического сознания, как при этом отражается в реальных и ложных формах в экономическом сознании содержание экономической практики и каким образом осуществляется воздействие экономического сознания на экономическую практику.

В соответствии с целью диссертационной работы и для ее реализации решаются следующие задачи:

• раскрытие сущности, содержания, структуры и типов экономического сознания и экономической практики;

• выявление основных принципов, закономерностей и тенденций взаимодействия экономической практики и экономического сознания;

• раскрытие процесса трансформации экономического сознания и экономической практики в различных исторических типах обществ;

• исследование превращения экономического сознания в главную доминанту общественного сознания;

• рассмотрение онтологических, гносеологических, социальных особенностей фетишизации, субъективации, виртуализации экономической практики и экономического сознания;

• выявление механизма преодоления отчужденности экономической практики и экономического сознания в современном обществе.

Каждая из этих задач включает в себя решение различных конкретных вопросов, которые объединяют в единое исследовательское поле понятия «экономическое сознание», «экономическая практика» и их диалектики в процессе трансформации экономических систем.

Объект исследования — экономическое сознание и экономическая практика общества.

Предмет исследования - трансформация экономического сознания и экономической практики с точки зрения методологии экономической социологии, взятой в единстве логического и исторического форм механизмов, институтов и современных тенденций развития.

Методологической основой исследования являются теории и методы экономической социологии, в частности, теории изменения и развития как теории трансформации социально-экономических систем; признание существования объективных проявлений сущности экономической жизни в практике и их отражении, включая специфику пути отражения, в экономическом сознании. Теория взаимосвязи и взаимодействия общественного бытия и общественного сознания, обосновывающая относительную самостоятельность и активно-преобразующую роль общественного сознания с использованием трех подходов: онтологического (субстанциональность, активность, избирательность), гносеологического (вторичность, превращенные формы как единство субъективного и объективного), социально-экономического (структура сознания, особенности социально-экономических субъектов — носителей сознания и их роли в экономической практике).

Экономическая практика исследуется также на основе трех подходов: гносеологического, где анализируются форма и содержание, сущность и явление, общее, особенное и единичное, историческое и логическое в структуре практики как проявлении сущности общественного бытия; онтологического, где анализируются социальная структура общества, технология и методы познания и практики, социальные нормы и ценности, социальные силы и материальные средства; социально-экономического, где определяются план деятельности, средства деятельности, ее организация, институты и их единство в трудовой деятельности, понимаемой как производство и воспроизводство общественных отношений (общества и человека).

Их использование позволяет изучить объект исследования, следуя логике его собственного развития, через его имманентные характеристики.

Методологические основания исследования принимают для целей конкретно-исторического анализа динамики экономического сознания и экономической практики цивилизационный подход. В работе рассматривается цивилизационное развитие общества как культурно-исторического типа с целью раскрытия его социально-экономических сторон: а) экономической (производство, распределение, потребление, обмен товарами и услугами; техника и технологии, система коммуникаций, управление и регулирование экономической деятельности); б) социальной (образ жизни, воспроизводство населения); в) политической (совокупность обычаев, норм, права, власти; институты и институциональные отношения между людьми); г) нравственно-психологической (религия, различные проявления духовной жизни, знаково-коммуникационные системы, обеспечивающие межличностное общение). Такое развитие описывается в терминах общественной трансформации с использованием динамических моделей экономического и социального анализа экономических систем.

В работе также используется в качестве аналитического инструмента сравнительный анализ. Применяются методы и приемы экономической социологии, сравнительный и статистический анализ, опросные методики и другие. При этом, обсуждение вопросов трансформации экономического сознания и экономической практики с позиций экономической социологии базируется на научной потребительностоимостной парадигме, разработанной в трудах ряда авторов. Без них, по мнению автора, вряд ли возможно реализовать научно-объективный метод в обосновании материалистической феноменологии общественного сознания и общественной практики. Кроме того, данные методологические основы дают научное понимание историчности социального, т.е. социально-экономических условий становления нового экономического сознания и новой экономической практики посредством преодоления их отчужденности в современном обществе.

Социальное измерение и оценка преобразований экономической практики и экономического сознания предоставляет возможность обосновать единство социального и экономического в производстве и воспроизводстве человека и общества, рассматривать результаты материальной деятельности не только с вещественной, но и с социальной точки зрения.

Новизна диссертационной работы. Исследование носит теоретико-методологический характер с привлечением необходимых по данной теме эмпирических социологических материалов. Автор выносит на защиту следующие научные результаты.

1. Определены структура, содержание и формы современных процессов трансформации экономической практики и экономического сознания; выявлена детерминация этих процессов со стороны объективных факторов, а также со стороны социально-идеологических условий их функционирования, что расширяет предмет экономической социологии в аспекте взаимодействия экономического и социального.

2. Обоснована закономерность возрастающего влияния экономического сознания на практику в объективном плане, определены конкретно-исторические условия превращения экономического сознания в главную доминанту общественного сознания, что позволило выявить особенности трансформации рыночного и нерыночного типов экономического сознания. В основу анализа положено различие между принципом потребления (удовлетворения потребностей) и принципом прибыли получение денег), которое выступает ключом к пониманию типов экономической практики и отражающих их типов экономического сознания.

3. Символизация и виртуализация экономической практики современного рыночного общества представлены как предельно-превращенные формы отчужденности общественного труда и социальной сущности человека.

4. Установлены онтологические, гносеологические, социально-экономические причины фетишизации экономической практики и соответствующего ей экономического сознания, что позволяет не только вскрыть искаженную, мнимую сущность товарно-вещного мира, но и представить его отчужденные формы (товарно-фетишистская, технико-технологическая, коммуникационная), а также показать особенности реализации метода представительства для разных типов экономического сознания и практики. При этом анализ замещения и представительства одних «социальных тел» другими как опосредствующих звеньев между сущностью и явлением выступает основой для материалистической интерпретации фетишистских образований экономического сознания.

5. Предложены пути и способы преодоления отчужденности экономической практики и экономического сознания, указаны социально-экономические условия становления нового экономического сознания и новой экономической практики, нацеленных на удовлетворение человеческого развития как формы основного богатства общества.

Теоретическая и практическая значимость работы. Исследование развивает новое направление теоретических и эмпирических социологических исследований - социологию экономического сознания.

Теоретические разработки влияния сознания на экономическое развитие, реализуемое через воззрения и психологию людей, задающих установки и направленность их практическим действиям, нашли концептуальное обоснование и практическую реализацию в научном проекте

Уверенность потребителей: анализ и измерение в экономике», выполненном под руководством автора и при финансовой поддержке Латвийской Академии наук в 2001-2003 годах.

Обоснованные в работе научные положения и выводы могут быть применены в роли методологических принципов социологических исследований форм общественного сознания и общественной практики. Обобщения, выводы и материалы диссертации могут быть использованы при подготовке учебных курсов по экономической социологии, экономической теории, а также положены в основу разработанного автором спецкурса «Социология экономической практики и сознания» для студентов и магистрантов вузов.

Апробация работы. Основные положения и результаты диссертации опубликованы в монографии, учебном пособии, в ряде теоретических статей, в других публикациях.

Положения и выводы исследования докладывались автором на различных международных, республиканских, региональных, вузовских конференциях: «Память в культурноисторическом контексте» (Международная научная конференция, Даугавпилс (Латвия), 2001); «Латгалия вчера, сегодня, завтра» (X региональная научная конференция, Даугавпилс (Латвия), 2001); «Максим Ковалевский и современная общественная мысль. К 150-летию со дня рождения М.М.Ковалевского» (Научная конференция, Санкт-Петербург, 2001); «Конкурентоспособность региона» (Международная научно-практическая конференция, Даугавпилс (Латвия), 2002); «Проблемы и пути развития предпринимательства и права в XXI веке» (Международная научно-практическая конференция, Рига (Латвия), 2002); «Проблемы экономики и управления» (VII Международная научно-практическая конференция преподавателей и студентов, Минск (Беларусь), 2003).

Диссертация обсуждена на заседании кафедры экономической социологии факультета социологии Санкт-Петербургского государственного университета и рекомендована к защите.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Трансформация экономического сознания и экономической практики"

Данные выводы могут, в определенной мере, служить ориентиром для корректировки социально-экономической политики самоуправления города.

Состояние экономического сознания создает конкретное представление об индивидуальном, коллективном, общественном экономическом сознании как о целостно дифференцированном духовном образовании в данном обществе. Состояние экономического сознания оказывает определенное влияние на поведение, мотивы принятия решений тех или иных социальных групп - субъектов и агентов практики. Эти состояния различаются между собой по степени, продолжительности и характеру воздействия на поведение определенных социальных групп.

Состояние экономической практики — это такая конкретно-историческая совокупность социальных форм материальной деятельности (жизнеобеспечивающей, жизнеотчуждающей, переходных форм)24, когда одни из них занимают господствующее положение в данной совокупности и определяют содержание жизнедеятельности людей в определенных экономических отношениях. Так, в современном российском обществе экономическая практика реализуется в форме жизнеразрушения экономических укладов, обеспечивавших устойчивость типа экономики с разнородной структурой единого организма и несколькими полюсами развития. В современных индустриально развитых обществах экономическая практика имеет два вектора реализации: во-первых, как паразитизм мирового капитализма, основанный на экономическом и внеэкономическом принуждении к неравному обмену «центра» и «периферии»; во-вторых, как

24 Комаров В.Г. Правда: онтологическое основание социального разума. СПб.: СПбГУ, 2001. С.306-307. деградивная адаптация агентов практики к ее виртуализации, посредством архаизации и атомизации экономического сознания и практики. Состояние экономической практики определяет состояние экономического сознания, но не по принципу изоморфизма, а посредством сложного механизма их взаимодействия на основе замещения и представительства одних социальных форм другими. Предметом социологических исследований являются состояния экономической практики (отчужденная, непосредственно-общественная), носителями которой выступают агенты или субъекты экономических отношений. Динамика состояния экономической практики позволяет сделать вывод о ее типе. Изучение состояний и изменений экономической практики необходимо для понимания ее «принудительной силы» для экономического сознания, для понимания ограниченности экономического детерминизма, а также пределов трансформации типов этой практики.

1.2. Обусловленность экономической практики экономическим сознанием

Экономическое сознание как активный фактор процессов экономической практики при определенных условиях может играть решающую роль в их развитии и изменении. С объективной стороны, эта активность определяется возрастающей ролью организующего начала в жизнеобеспечении социальных систем, а с субъективной стороны, связана с растущим осознанием своих экономических интересов, дающих человеку мотивацию и ориентиры поведения. Активность экономического знания (сознания) обусловлена его адекватностью независимому от человека объективному содержанию посредством планирования материальной деятельности.

Ее основные источники - это объективные потребности и интересы субъектов экономической практики. Активность экономического сознания проявляется двояко: как внутреннее напряжение сознания (сила мысли, чувств, воли, убеждения) и как внешнее напряжение и проявление сознания в форме практического экономического сознания и в форме практического экономического мышления.

Понимая важность экономического мышления для практики, некоторые авторы считают, что проблему перестройки экономического сознания надо перевести в плоскость проблемы влияния изменений в экономическом мышлении на те или иные аспекты экономического сознания25, чтобы затронуть этими изменениями его глубинную, ментальную сущность. Так, по мнению отдельных авторов , в фундаменте российской общинной, коллективистской ментальности нет ценностей, стимулирующих хозяйственную деятельность индивида: мастерство, дело (хозяйство), богатство. Другие же модусы социальной значимости (справедливость, духовность, коллективизм, слава, власть) мало способствуют развитию материальной хозяйственной деятельности, ибо сковывают личную инициативу индивидов. Поэтому необходимы усилия по изменению ментальных ценностей россиян при переходе к рыночной практике, для формирования эффективного хозяина-собственника. Однако это не так просто сделать, ибо справедливость, духовность, коллективизм, патернализм - не изначально присущие российскому этносу качества, а отражение в его экономическом сознании особенностей их хозяйственной практики, порождающей и развивающей данные качества. В этой связи представляется содержательным современный анализ базовых черт российской цивилизации

25 Соколова Г.Н. Экономическая социология: Учеб. для вузов. Мн: Выш. шк., 1998. С.176.

26 Бороноев А.О., Смирнов П.И. Россия и русские Характер народа и судьбы страны. СПб.: СПбГУ, 2001. С.41-65. и российского менталитета: духовность, государственность, коллективизм . При этом духовность надо понимать не в субъективном смысле, как нечто, относящееся к умственной деятельности человека (уровень образованности, погруженность человека в свой собственный мир, профессиональная творческая деятельность и т.п.), а в общественном смысле, как «родовое», «общественное» сознание, выходящее за границы социального пространства и времени жизни отдельного человека. Тогда духовностью будет способность индивида в своей практической деятельности сознательно (бессознательно) выходить за границы своей жизни при осуществлении целей и задач, не связанных непосредственно с поддержанием собственного существования. Это было необходимо для выживания российского этноса на большой территории в условиях постоянного геополитического давления с запада и востока, для собирания и удержания разнообразных экономических, социокультурных форм жизнедеятельности как единого целого в рамках российской этноидентичности. Конкретные проявления такой духовности -стремление к вере, к духовным ценностям и подчинение им ценностей материальных. Отсюда терпимость к неблагоприятным социо-природным условиям ради достижения высших целей общества. Это отличается от духовности западного человека, так как сознание, мировоззрение рационального Запада исходит из понятия однозначно понимаемой жизни. Экономическая культура Запада основана на ментальности самоутверждения (успеха) человека в его индивидуальной жизни.

Государственность - это выражение приоритета общенациональных интересов над личностными, корпоративными в условиях большой территории и малой плотности населения, для обеспечения выживаемости, самостоятельности и независимости российского общества. В Западной Европе развитие обществ шло в условиях господства частной собственности

27 Шулдыбин Б.П. Российская цивилизация и технологический прогресс // Философия и общество. 2002. № 2. С.138-162. на землю, средства производства), а государство было надстроечным институтом, выполнявшим функцию легитимного организатора общественной жизни, при относительно обособленной от него хозяйственной деятельности. Территориально-климатические условия жизнедеятельности российского общества нуждались в сильной централизованной государственной власти. Она нужна была для смягчения последствий неурожаев, значительных материальных и энергозатрат на единицу продукции посредством централизованного распределения производимых материальных благ, чтобы обеспечить физическое выживание членов общества с низким уровнем производительных сил. Здесь государство - не только публичная власть специального аппарата управления как в странах Западной Европы, но и организация всего населения на базе механизмов самоуправления с сакральным отношением к верховной . власти, связывающей воедино государство, общество и человека. Это обусловило формирование сущностных качеств государственной власти, способных обеспечить самостоятельное существование российского общества: силу и мощь государства; независимость его от каких-либо внешних сил и интересов; относительную независимость от интересов ныне живущего населения, но учет государством интересов народа как особой общности, связанной социальным временем и пространством. Служебная роль российского государства понималась как необходимость вмешательства в жизнедеятельность общества, когда без этого невозможно выживание самого народа. Поэтому когда государство становилось неспособным выполнять свои служебные функции, отношение к нему сменялось резким его неприятием, возникало отчуждение народа от государства. В современных трансформационных процессах население России мало доверяет государству, устранившегося от своей верховной власти в интересах народа. Так, на вопрос «Считаете ли Вы, что государству можно доверять?» в 1999 году рядовые россияне сказали «нет» (94,1% опрошенных28). Медленные позитивные изменения в базовых сферах человеческой деятельности (экономика, культура) усиливают неуверенность в завтрашнем дне, апатию, пассивную адаптацию, разобщенность людей, социальных групп, отчуждение их от государства. Это проявляется в укреплении традиционных ценностей в массовом сознании россиян (семья, труд, мораль)29. То есть социальная память (а массовое сознание, как и историческое, есть ее содержательная сторона) дифференцирует основные факторы трансформации постсоветского социального пространства и наделяет их своим оценочным отношением к прошлому и к будущему этого пространства. Сохранившееся в социальной памяти российского общества представление, что в справедливом обществе основой социального положения человека должна быть его трудовая деятельность, выступает оселком (индикатором), на котором проверяется положительная или отрицательная значимость всех форм осуществляемой экономической деятельности.

Отсюда «государственность» порождает такие черты российского менталитета, как стремление к воле; стремление к социальной справедливости, выражающейся в неприятии большого разрыва в доходах разных социальных групп, в отрицательном отношении к большим состояниям, не связанным своим происхождением с деятельностью человека на благо государства; отношение к труду, с одной стороны, как к обязанности перед обществом и государством, а с другой стороны - как к первой жизненной потребности, ибо через труд человек приобщается к высшей сущности — вечной жизни; отношение к собственности как к

28 Олейник А. Дефицит Права // Вопросы экономики. 2002. № 4. С.38.

Башкирова Е.И. Трансформация ценностей российского общества // Политические исследования. 2000. № 6. С.63-64. служебной, обеспечивающей возможность служения государству и обществу, отрицание частной собственности, ибо основой экономического развития России была не частная, а земская и государственная собственность. Особенно это касается земли. К ней всегда было отношение как к всенародному достоянию. Отношение к родной земле как к матери заложено в генотипе россиян и посредством социальной памяти сохранилось до современности. Западное общество развилось на другом отношении к земле, превратив ее в объект купли-продажи. Применить подобное в России - значит разрушить ее тип государственности.

Коллективизм российского этноса имеет двойственный характер: это общинный коллективизм в отношениях между «ближними», например, артельный труд и мобилизационный коллективизм в отношениях между «дальними» при активных действиях по мобилизации народа авторитетными социальными группами, организациями, государственной властью. Коллективизм как важная черта российского менталитета включает в себя такие характеристики: способность легко уживаться с другими этносами, их идеями и системами ценностей; приоритет моральных норм над правовыми, восприятие справедливости лишь тех законов, которые не противоречат традиционным моральным нормам.

Рассмотрение основных черт российского менталитета позволяет понять обусловленность экономической практики общества его экономическим сознанием. Основные черты и характеристики российского менталитета выступают и основными доминантами экономического сознания: отношение к труду как основе воспроизводства общества и человека и условию самореализации личности; отношение к общественной/частной собственности; отношение к производству как источнику благ, к потреблению; отношение к управлению; отношения между работниками.

В этом плане общее психоэмоциональное состояние населения России можно рассматривать как интегральный показатель его активной, либо пассивной адаптации к трансформируемой экономической практике.

Так, психоэмоциональное состояние россиян в 1995 году имело такие характеристики, свидетельствующие о преобладании пассивной формы адаптации к трансформируемой экономической практике: чувство стыда за нынешнее состояние страны (64,5% респондентов); ощущение несправедливости всего того, что происходит вокруг (58,3%); чувство страха перед разгулом преступности (54,1%) и перед возможной безработицей (23,3%) и т.д. То есть, в целом в массовом сознании россиян доминировали негативные чувства и ощущения30.

Особенности экономического сознания и поведения населения проанализированы, например, и в столице Беларуси: успешно, без особых трудностей справляются с нынешней экономической ситуацией 14,4% респондентов, совершенно не справляются - 10,4%, а основная масса - 70,5% - справляются, но с большим трудом, на пределе сил (4,8% - затруднились ответить)31. Автор исследования делает двоякий вывод из представленных данных: 1) население демонстрирует способность к активной адаптации к рынку и понимает необходимость серьезных изменений в сознании, способах и формах поведения и т.д.; 2) население демонстрирует пассивную адаптацию к условиям экономического хаоса, что может привести к кризису социальной стабильности в стране.

Рассмотрим такую доминанту экономического сознания населения отдельных постсоветских стран, как отношение к труду, посредством двух интегральных показателей: 1) фактора обратных соотношений между ценностью личных (и бескорыстных) трудовых достижений (+) и ценностью долговременной приверженности организации, в отношении которой

30 Россия на рубеже веков. М.: РНИС и НП РОССНЭП, 2000. С.26.

31 Евелькин Г. Основные типы экономического сознания и поведения населения в переходный период// Общество и экономика. 2000. № 9-10. С.238-239. работник стремится максимизировать заработок и минимизировать трудовые затраты (-); 2) фактора обратных соотношений между ценностью работы как способа комфортного времяпрепровождения (+) и ценностью работы как источника высокого и надежного заработка (—). Представим это следующим образом в табл. 1.3.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Практические преобразования в экономических отношениях современного общества сопровождаются определенным переломом в экономическом сознании людей. Становится актуальной проблема взаимодействия экономической теории и экономической практики. Без ее решения спор об истинности или ложности теоретического знания, познания, задающего направленность процессу преобразований в обществе, вне практики теряет свой смысл как для знания, так и для практики.

Исследование трансформации экономического сознания и экономической практики в их онтологической, гносеологической, социальной и конкретно-исторической обусловленности, проведенное в рамках целей и задач данной работы, позволяет сделать следующие выводы.

Понятия «экономическое сознание», «экономическое мышление», «экономическая психология», «обыденное экономическое сознание», «теоретическое экономическое сознание», «экономическая культура» имеют в научной литературе общепризнанные, развернутые характеристики. Что касается понятий «практическое экономическое сознание», «практическое экономическое мышление», «экономическое бытие», «экономическая практика», то они не имеют таких характеристик. Их смысл формируется в рамках авторской концепции, с использованием понимания данных дефиниций, сложившегося в научной социально-экономической литературе.

Для адекватного восприятия процессов экономических изменений необходимо учитывать, что, кроме функциональной зависимости надстроечной и идеологической сферы от экономической сферы деятельности, есть еще каузальная зависимость исторически-определенного производственного отношения от системы данного производства. Именно производством создается и воспроизводится общество, определенные общественные отношения.

Трансформация экономического сознания как переход сознания из одного типа в другой, из одного состояния в другое на основе количественных и качественных изменений осуществляется на основе внутренней преемственной связи и разных внеэкономических детерминант (политики, культуры, религии, хозяйственной этики). При этом исторические преобразования экономического сознания могут быть адекватно поняты, если признать, что они обусловлены историческими преобразованиями общественного труда.

Экономическое сознание воздействует на экономическую практику в различных аспектах: регулирующем, понятийно-смысловом, знаково-символическом и ценностном. Такое воздействие обладает огромной позитивной и негативной силой на динамику, направленность и формы преобразования экономических систем.

С позиции материалистической гносеологии экономическое сознание — феномен экономического бытия. Феноменология экономической практики имеет те же атрибуты, что и феноменология экономического сознания. Однако между атрибутами экономической практики и экономического сознания нет прямого изоморфизма: истинное (научное) экономическое сознание может функционировать в условиях ложной (иллюзорной) практики и наоборот. Поэтому с точки зрения науки важен анализ закономерностей взаимодействия и взаимовлияния феноменов экономического сознания и экономической практики в конкретно-исторических условиях.

Можно утверждать, что в современном обществознании есть три неравновесных по объему социально-экономических знания: а) развернутое концептуально и дискурсивно знание рыночно-капиталистического общества с адекватным понятийным аппаратом его исследования; б) формирующееся, еще недостаточно системное знание цивилизационного хозяйственного строя России, нередко описываемого заимствованным и неадекватным этому строю понятийным аппаратом неолиберализма и постмодерна; в) обновляемое социалистическое сознание, противостоящее первым двум.

Трансформационные процессы, охватившие мир в последнее десятилетий XX века, показали силу сознательно разрабатываемых социальных технологий, направленных на подрыв и слом самостоятельной цивилизации, жизнеустройства российского общества. Достойный им ответ возможен посредством синтеза традиционных основ развития хозяйственной практики, позволяющих раскрепостить энергию народа и опереться на его созидательную самодеятельность, на политическую экономию труда (а не капитала), где человек и его развитие составляют истинное богатство и ценность общества.

Автором обоснована закономерность возрастающего обратного влияния экономического сознания на практику в объективном плане. Определены социальные условия превращения экономического сознания в главную доминанту общественного сознания (количественные масштабы экономической деятельности в отличие от всех других; рационализация, расчет и предусмотрительность, которые подчиняют себе и все взгляды на жизнь; нацеленность на успех, достижительность результата). Эти условия позволили выявить особенности трансформации типов экономического сознания. В результате морфогенеза современного рыночного экономического сознания его определяющей чертой стала тотальная отчужденность: человека от человека, человека от самого себя, человека от общества и природы. Это привело к дефрагментации сознания, предоставляя теоретические инструменты либерализма и постмодерна для понимания действительности.

Особенность изменения и преобразования нерыночного экономического сознания, по мнению автора, в другом. В «наполнении» его идеологемами других форм общественного сознания (в первую очередь, науки и морального сознания) как проявление цельности мыслительной активности, выражающей цельность мироустройства мобилизационноколлективистского российского социума. Однако в этой способности к «наполнению» есть и способность подвергаться манипуляции сознанием (теоретическим и обыденным) при помощи современных социальных технологий.

Автором установлены онтологические, гносеологические и социальные причины фетишизации экономической практики и соответствующего ей экономического сознания: первенство товара над созидающим его трудом; дуализм общественного бытия; универсальное воспроизводство рыночной практики на собственной основе. Это позволило не только вскрыть искаженную, мнимую сущность товарно-вещного мира, но и представить его отчужденные формы, а также показать особенности реализации метода представительства (превращенных форм) для разных типов экономической практики и сознания.

В качестве особенности современных процессов фетишизации экономического мира представлены его символизация как замещение объективной формы реальности созданной, искусственной, а также виртуализация как замещение объективной реальности ее образами, знаками и которую сами люди принимают за настоящую, объективную. В итоге символическая и виртуальная экономические практика и сознание выступают как предельно превращенные формы отчуждения.

Работа не ограничена констатацией общей взаимосвязи и особенностей трансформационных процессов экономической практики и сознания. В ней предложены пути и способы преодоления отчужденности экономической практики и экономического сознания: первенство труда над капиталом; возвышение обыденного сознания до усвоения основ теории труда и потребительной стоимости; обобществление труда и человека и др. Указаны социально-экономические условия становления нового экономического сознания и новой экономической практики, нацеленных на удовлетворение человеческого развития как формы основного богатства неиндивидуапизированного общества: формирование и развитие нерыночного сознания и его социальной базы — людей труда, подготовленного осмыслением исторических пределов рыночно-товарной практики и возвышением правды труда.

В методологическом отношении необходимы дальнейшие исследования особенностей функционирования и активности субъектов — носителей экономического сознания (индивидов, групп, наций, этносов). Социоструктурный аспект трансформации российского общества и роли в нем экономического сознания субъектов данного процесса нуждается в дальнейшей своей конкретизации.

Ждут своего обоснования вопросы дальнейшего развития нерыночных экономических теорий (потребительностоимостной, раздаточной и др.), экономической терминологии, достаточно точно различающей традиционные смыслы хозяйствования и прозрачной для здравого смысла всех носителей русского языка. Необходим сравнительный анализ альтернативных способов мышления по поводу различных типов экономической практики. Поэтому требуется разработка социологии отечественного экономического знания, истории его идей, и серьезный научный задел в этом направлении уже представлен отдельными авторами.

Социальный анализ экономической динамики нуждается в возрождении эмпирических исследований, мониторинга массового экономического сознания и различных его субъектов-носителей по определенным проблемам (оценке состояния сознания, выявления в нем изменений, роли в трансформационных процессах).

Возникают и другие задачи (методологического, прикладного характера) по развитию научной социологии экономической практики и сознания, которые могут быть решены лишь коллективными усилиями разных авторов.

Список научной литературыВоронов, Виктор Васильевич, диссертация по теме "Экономическая социология и демография"

1. Абалкин Л.И. Россия: поиски самоопределения: Очерки. М.: Наука, 2002.-428 с.

2. Абалкин Л.И. Новый тип экономического мышления. М.: Экономика, 1987.- 120 с.

3. Аббаньяно Н. Мудрость философии и проблемы нашей жизни / Пер. с итал. А.Л.Зорина. СПб.: Алетейя, 1998.-312 с.

4. Аберкромби Н., Хилл С., Тернет B.C. Социологический словарь / Пер. с англ. под ред. С.А.Ерофеева. М.: Экономика, 1999.-480 с.

5. Афанасенко И.Д. Экономика и духовная программа России. СПб.: Третье тысячелетие, 2001. 414 с.

6. Балкизов М.Х., Болотков В.Х., Капашаров A.M. Экономическое сознание нации. Нальчик: КБГУ, 1999. 158 с.

7. Батанов И.А. Основы теории социально-экономических трансформаций. СПб.: СПбГУЭФ, 2000. 132 с.

8. Бауман 3. Индивидуализированное общество / Пер. с англ. под ред. В.Л.Иноземцева. М.: Логос, 2002.-420 с.

9. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995. 323 с.

10. Бессонова О.Э. Раздаток: институциональная теория хозяйственного развития России. Новосибирск: ИЭ и ОПП СО РАН, 1999. 152 с.

11. Бляхман Л.С. Перестройка экономического мышления. М.: Политиздат, 1990.-86 с.

12. Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или Конец социального. Екатеринбург: Урал, ун-т, 2000. — 96 с.

13. Бодрийяр Ж. Система вещей. М.: Медиум, 1995. 255 с.

14. Бороноев А.О., Смирнов П.И. Россия и русские. Характер народа и судьбы страны. СПб.: СПбГУ, 2001.-190 с.

15. Братищев И.М., Крашенинников С.Н. Россия может стать богатой! М.:

16. Издат. дом. «Грааль», 1999. 117 с.

17. Булгаков С.Н. Философия хозяйства. М.: Мысль, 1990. 320 с.

18. Бурдье П. Социология политики. М.: Прогресс, 1993. 285 е.

19. Бьюкенен Дж.М. Сочинения. М.: Экономика, 1997.— 215 с.

20. Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. Пер. с англ. СПб.: Университетская книга, 2001. — 416 с.

21. Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. М.: Прогресс, 1990. -808 с.

22. Веселов Ю.В. Экономическая социология: История идей. СПб.: СПбГУ, 1995.- 168 с.

23. Веселов Ю.В. Экономическая социология постмодерна // Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. Том.1. № 1. С.72-80.

24. Веселов Ю.В. Классики экономической социологии: Карл Поланьи // Социологические исследования. 1999. № 1. С. 111-115.

25. Веселов Ю.В., Мацукова Т.К., Петров A.B. Основы экономической социологии. Учебное пособие. СПб.: СПбГУ, 1998. 77 с.

26. Воронов В. Особенности взаимодействия социальной теории и практики // Научные труды Рижского ин-та мировой экономики. Вып.2 / Под ред. проф. И.Х.Киртовского. Рига: Варта, 1998. С.50-54.

27. Воронов В. Пределы трансформации финансового капитала в свете глобализации // Проблемы и пути развития предпринимательства и права в XXI веке. Сборник тезисов. Рига: Балт. Русский ин-т, 2002. С.101-103.

28. Воронов В. Социальная память как индикатор трансформациисоциального пространства // Atmipa kulturvesturiska konteksta. Starptautiskas konferences material». 2.daja. Daugavpils: Saule, 2002. P. 1821.

29. Воронов В. Уверенность потребителей: анализ и измерение в экономике // Сборник научных трудов Балтийского Русского ин-та. Том 5 / Под ред. проф. В.Е.Никифорова. Рига: БРИ, 2000. С.30-37.

30. Воронов В., Краско В. Индексы CSI и HDI как индикаторы и интегральная оценка экономической динамики // Научные труды Рижского ин-та мировой экономики. Вып.2 / Под ред. проф. И.Х.Киртовского. Рига: Варта, 1998. С. 14-18.

31. Воронов В.В. Экономическое мышление: грани нового (материал в помощь лектору). Рига: Общ-во «Знание» Латвийской ССР, 1988. 28с.

32. Воронов В.В., Ельмеев В.Я. Методологические проблемы формирования современного экономического мышления // Вестн. Ленингр. ун-та. Сер.5. Экономика, 1986, вып.1. С.48-53.

33. Воронов В.В. Экономическое сознание и экономическая практика на рубеже XXI века. СПб.: НИИХ СПбГУ, 2003. 166 с.

34. Воронов В. Процесс реализации экономического сознания и его роль в изменении конкурентоспособности региона // Конкурентоспособность региона. Международная научно-практическая конференция. Сборник статей. Даугавпилс: Даугавпилс. ун-т, 2002. С. 105-111.

35. Воронов В. Финансовая экспансия и ее роль в трансформации рыночной экономики // Финансовая социология: проблемы и решения. Сборник статей. Даугавпилс: Даугавпилс. ун-т, 2002. С. 119-129.

36. Воронов B.B. Особенности преобразования экономической практики и экономического сознания в России (опыт критического анализа) // Проблемы современной экономики. Евразийский международный научно-аналитический журнал. 2003. № 2. С.93-96.

37. Галко И.К., Ломоносов Е. Экономическая социология. Мн: Бел. наука, 2001.-717с.

38. Гегель. Сочинения: В 14 тт. Том 1У.Феноменология духа. М.: Изд-во соц.-экон. лит-ры, 1959.-440 с.

39. Гидценс Э. Элементы теории структурации // Современная социальная теория: Бурдье, Гидценс, Хабермас. Новосибирск, 1995. С.41-42.

40. Голенкова З.Т. Основные тенденции трансформации социальных неравенств // Россия: трансформирующееся общество / Под ред. В.А.Ядова. М.: КАНОН-Пресс-Ц, 2001. С.95.

41. Горланов Г.В. Социалистическое обобществление производства. Л.: ЛГУ, 1982.-224 с.

42. Горланов Г.В., Карпов В.В., Рязанов В.Т. Социалистическая предприимчивость. М.: Экономика, 1988.-255 с.

43. Горшков М.К. Российское общество в условиях трансформации: мифы иреальность (социологический анализ). 1992-2002 гг. М.: РОССПЭН, 2003.-512 с.

44. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии / Пер. с нем. М.: Лабиринт, 1994. 107 с.

45. Гэлбрейт Дж.К. Экономические теории и цели общества / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1979. 406 с.

46. Дейнека О.С. Особенности экономического сознания личности переходного периода // Первый Всероссийский конгресс «Социология и общество». СПб.: СПбГУ, 2000. С.272.

47. Дейнека О.С. Экономическая психология: Учеб. пособие. СПб.: СПбГУ, 2000.- 160 с.

48. Джованни Р., Дарио А. Западная философия от истоков до наших дней: новое время (от Леонардо до Канта). СПб.: Алетейя, 1996. 543 с.

49. Долгов В.Г., Ельмеев В.Я., Попов М.В. Уроки и перспективы социализма в России. СПб.: СПбГУ, 1997. 106 с.

50. Ельмеев В.Я. Воспроизводство общества и человека. М.: Мысль, 1988. — 236 с.

51. Ельмеев В.Я. К новой парадигме социально-экономического развития и познания общества. СПб.: СПбГУ, 1999. 140 с.

52. Ельмеев В.Я. Потребительностоимостная парадигма в экономической науке. СПб.: СПбГУ, 2001.- 128 с.

53. Ельмеев В.Я. Социальная феноменология (к вопросу о феноменологии объективного социального мира // Вопросы теоретической социологии. Вып.2. СПб.: СПбГУ, 1998. С.103.

54. Ельмеев В.Я. Социологический метод: теория, онтология, логика. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1995. 144 с.

55. Ельмеев В.Я., Овсянников В.Г. Прикладная социология: Очерки методологии. 2-е изд., испр. и доп. СПб.: СПбГУ, 1999. 296 с.

56. Ельмеев В.Я., Тарандо Е.Е. Социология собственности. СПб.: СПбГУ,2001.-88 с.

57. Заславская Т.И. Трансформационный процесс в России: социоструктурный аспект // Социальная траектория реформируемой России: исследования Новосибирской экономико-социологической школы. Новосибирск, 1999. С.149-167.

58. Заславская Т.Н., Рывкина Р.В. Социология экономической жизни: Очерки теории. Новосибирск: Наука, 1991.-480 с.

59. Знания на службе развития. Отчет о мировом развитии 1998/99. М.: Весь Мир, Всемирный банк, 1999. 305 с.

60. Зомбарт В. Буржуа. Этюды по истории духовного развития современного экономического человека. М.: Наука, 1994. — 389 с.

61. Иванов Д.В. Виртуализация общества. Версия 2.0. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2002. 115 с.

62. Иванов Д.В. Императив виртуализации: Современные теории общественных изменений / Предисл. А.О.Бороноева. СПб.: СПбГУ,2002. — 212 с.

63. Иноземцев B.JI. За пределами экономического общества. М.: Academia -Наука, 1998.-640 с.

64. Иноземцев B.JI. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М.: Логос, 2000. 340 с.

65. Исаев A.B. Тайны российской статистики или Распределение величин. СПб.: ЛИСС, 2002.-66 с.

66. Кара-Мурза С.Г. Идеология и мать ее наука. М.: Алгоритм, 2002. 130 с.

67. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. М.: ЭКСМО, 2003. 832 с.

68. Кара-Мурза С.Г. Советская цивилизация. Книга вторая. От Великой Победы до наших дней. М.: ЭКСМО-Пресс, 2002. 715 с.

69. Кармаев H.A. Экология человека: проблемы и подходы решения. СПб.: Санкт-Петербургский гос. техн. ун-т, 2000. — 170 с.

70. Кесельман Л.Е., Мацкевич М.Г. Экономический оптимизм/пессимизм в74.