Трансформация информации в коммуникативных процессах культуры

Шведова, Карина Васильевна

автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Трансформация информации в коммуникативных процессах культуры

Год: 2004
Автор научной работы: Шведова, Карина Васильевна
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Ростов-на-Дону
Код cпециальности ВАК: 24.00.01

Диссертация по культурологии на тему 'Трансформация информации в коммуникативных процессах культуры'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Трансформация информации в коммуникативных процессах культуры"

На правах рукописи

ШВЕДОВА Карина Васильевна

ТРАНСФОРМАЦИЯ ИНФОРМАЦИИ В КОММУНИКАТИВНЫХ ПРОЦЕССАХ КУЛЬТУРЫ.

24.00.01 — теория и история культуры

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Ростов-на-Дону 2004

Работа выполнена на кафедре исторической культурологии факультета философии и культурологии Ростовского государственного университета

Научный руководитель -

доктор философских наук,

профессор Коновалов Валерий Николаевич

Официальные оппоненты:

доктор философских наук,

профессор Скрипник Константин Дмитриевич

кандидат философских наук Колесникова Евгения Михайловна

Ведущая организация -

Ростовская государственная архитектуры и искусства

академия

Защита состоится 8 апреля 2004 г. в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д212.208.11 по философским наукам при Ростовском государственном университете по адресу:

344038, г.Ростов-на-Дону, пр.НагибинаДЗ, РГУ, ауд.427.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Ростовского государственного университета (г. Ростов-на-Дону, ул.Пушкинская, 148).

Автореферат разослан 6 марта 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

М.В. Заковоротная

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Одной из особенностей современного общества является его динамизм, стремление и готовность к постоянным изменениям. Но любое изменение несет в себе новую информацию, небезразличную к настоящему и будущему состояниям социума. Общество существует как диалектическое единство существенного и несущественного, отвечающего его потребностям и наносящего вред, где человек осуществляет выбор между множеством возможных состояний и путей развития. В этих условиях исследование механизмов создания, хранения, воспроизводства и трансляции циркулирующей в культуре и обществе информации о прошлом, настоящем и будущем их состояниях представляется весьма актуальной задачей. Между тем работа этого «механизма» не происходит автоматически: на всем пути от порождения до передачи информации встречаются препоны, преобразующие, а в ряде случаев искажающие передаваемое содержание.

Избранная тема исследования актуализируется на фоне процессов, происходящих в современном российском обществе, в котором глубокие и радикальные изменения затрагивают практически все сферы общественной жизни: от экономических, политических и административных реформ до ценностей, норм, способа жизни в целом. Как бы ни продумывали юристы формулировки принимаемых законов, как бы ни уточняли содержание реформ, практические шаги не могут «дотянуться до земли», отстают от нее на некий «интервал», связанный с нестыковкой информационных моментов, обусловленной, кроме всего прочего, и спецификой российского культурного пространства.

Проблема трансформации и преобразования информации актуализируется в связи с нарастающими в современном мире процессами имплозии (Ж.Бодрийяр), «столкновением цивилизаций» (С.Хантингтон), «закатом» если и не Европы, то европейского просвещенческого проекта (Д.Грей), возникновением глобального «информационного города» (М.Кастельс). Недаром одной из самых «горячих» тем в гуманитаристике конца XX - нач. XXI в. становится изучение межкультурной коммуникации. Данная проблематика носит явный междисциплинарный характер, в связи с чем ученые с трудом находят единые концептуальные подходы, методологические основания исследований, исходные посылки и термины. Само содержание понятия «межкультурная коммуникация» носит размытый

1 РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ I I БИБЛИОТЕКА 1 I г/Я !

; О» *ХН,ГГ

характер - его сводят то к сфере сугубо прикладных исследований, то придают статус особой научной дисциплины.

Таким образом, заявленная в названии тема должна быть рассмотрена в рамках теории и истории культуры как генерализирующей дисциплины, позволяющей рассматривать единый континуум социокультурной ткани общества и выявить культурные основания различных форм преобразования информации в коммуникативных процессах.

Степень разработанности проблемы определяется наличием в современной культурологической, философской, социологической и психологической литературе работ, посвященных процессам коммуникации в обществе и культуре. В рамках избранной проблематики можно выделить несколько основных направлений исследования.

Первое направление представлено работами, в которых все феномены культуры рассматриваются как факты коммуникации, а отдельные сообщения организуются и становятся понятными в соотнесении с некоторым кодом. Это направление представлено семиологами: Ж.Делезом, Р.Бартом, Ю.М.Лотманом, Цв. Тодоровым, У.Эко и др. Этот список можно было бы расширить за счет имен тех мыслителей, чьи работы лежат у истоков современной семиологии, независимо от предметного поля их исследований: К.Леви-Стросс (антропология), Ч.С.Пирс, Ч.У.Моррис (логика и математика), Ф.де Соссюр, Р.Якобсон (лингвистика), Жан Лакан (психоанализ), Маклюэн (философия и социология).

Понимание диалога как основы взаимодействия в культуре (и здесь необходимо назвать имя М.Бахтина) развивает это направление исследований. Ю.М.Лотман в письме Б.А.Успенскому повторял важную для себя мысль, что «текст может существовать (т.е. быть социально осознан как текст), если ему предшествовал другой текст, и что любой развитой культуре должна была предшествовать развитая культура»1. При этом Ю.М.Лотман проводит аналогию между таким пониманием культуры и мыслью Вернадского о двух «исконных космических началах» - жизни и мертвой, косной материи, «проявляющимися в разных формах, но взаимно вечно отдельными и вечно контактирующими»?. Как нельзя мысль вывести эволюционно из не-мысли, убежден Ю.М.Лотман, так и культуру нельзя вывести из не-

1 Из письма Ю.М.Лотмана Б.А.Успенскому/ЛО.М.Лотман. Семиосфера. Санкт-Петербург,2001. С.684.

2 См. там же.

культуры. Культура должна вечно себя воспроизводить, ибо сам смысл ее существования состоит в передаче способов деятельности во всем многообразии ее видов и форм. Вот этот момент передачи и является наиболее трудным.

Принципиально важным для нашего исследования явилась трактовка явлений культурного ряда как вторичных моделирующих систем, провозглашенная Тартуско-Московской семиотической школой. Тем самым выделялся их производный по отношению к естественным языкам характер. Последователи Ю.М.Лотмана в отечественной культурологии (Вяч.Вс.Иванов, А.М.Пятигорский, В.Н.Топоров, Б.А.Успенский и др.) развили его идею о семиосфере культуры, расширив предметное поле исследований. Важными для нашей работы явились отечественные исследования, посвященные предмету семиотики, особенностям семиотического подхода и метода. Это направление разрабатывают И.И.Ревзин, В.Розин, В.Н.Садовский, К.Д.Скрипник, Ю.Шрейдер, Г.П.Щедровицкий. Семиотике отдельных видов искусства были посвящены работы Б.А.Успенского, В.Н.Топорова, В.М.Петрова, Н.Р.Туравец, Т.В.Чередниченко и др.

Второе направление связано с исследованиями-информационного общества, опирающимися на идею определяющей роли информации в жизни людей. Эта идея берет свое начало в трудах основателя кибернетики Н.Винера, который писал: «Сообщество простирается лишь до того предела, до которого простирается действительная передача информации»3. За прошедшие более чем полвека анализ функционирования информации в обществе породил значительное количество футурологических и социологических теорий, объединяемых концепцией информационного общества (Дж.Бенигер, М.Кастельс, Э.Масуда, М.Маклюэн, Э.Тоффлер и др.)

Третье направление представлено исследованиями функционирования средств массовой коммуникации. Начавшись на волне интереса к роли прессы в ходе первой мировой войны, анализ СМК породил несколько моделей коммуникации (от одноступенчатой модели Хонланда до «спирали умолчания» Э. Ноэль-Нойманн), привел к вычленению технологии циркулирования информации в обществе, констатации избирательности личности к влиянию информационных потоков.

3 Винер Н. Кибернетика. М.: Наука, 1983. С.239.

подход ориентирует на выявление коммуникативных намерений субъектов и тем самым позволяет диагностировать качество взаимодействий людей друг с другом.

Социолингвистическому аспекту коммуникации посвящают свои работы М.И.Исаев, В.П.Конецкая, Мечковская, Е.Ф.Тарасов, С.И.Трескова, А.Д.Швейцер.

Частным случаем информации выступает знание. Поэтому немаловажным для раскрытия избранной темы явились исследования трансформации знания. Общий эпистемологический и социально-философский контекст социокультурной трансформации знания представлен в исследованиях Н.В. Агафоновой, П.В. Алексеева, B.C. Барулина, П.П. Гайденко, Э.В. Гирусова, А.Г. Егорова, Е.Н. Князевой, A.M. Коршунова, В.А. Лекторского, Т.Г. Лешкевич, В.Н. Поруса, М.А. Розова, B.C. Степина, А.Д. Урсула, B.C. Швырева, Ю.А. Шрейдера, Б.Г. Юдина, Э.Г. Юдина и других.

Весьма интересной представляется мысль известного отечественного исследователя М.К. Петрова о неизбежности трансформации информации даже в научных коммуникациях, требующей, казалось бы, точного и однозначного воспроизведения. «Эти искажения, недопонимания и даже ложные истолкования оригинальных мыслей автора читателями как переведенной работы, так и оригинального текста - рабочий момент научной познавательной деятельности, схожий по функции с мутационным разбросом в биологическом кодировании; отклонение от аутентичной нормы перевода или восприятия может стать началом нового направления исследования, новой исследовательской группы или даже дисциплины, поэтому воспроизводство этого разброса интерпретаций и истолкований в рамках действующих парадигм приходится считать жизненно важным для развития самой науки, и разброс этот не может быть уничтожен без прямой угрозы самому существованию науки как глобального феномена»4.

Феномен околонаучного мифотворчества в его трансформирующей версии рассматривается в работах Н.С. Автономовой, В.А. Кутырева, М.К. Петрова, В.Г. Федотовой и других. Социокультурная трансформация знания в феноменах толпы исследовалась в работах Э. Канетти, Г. Лебона, С. Московичи, Ф. Ницше, X. Ортеги-и-Гассета, Г. Тарда, 3. Фрейда. Отдельные специфические гносеологические составляющие массового сознания

4 Петров М К. История европейской культурной традиции и ее проблемы. М, 2004. С.627-628.

выявлены в исследованиях Б.А. Шрушина, Л. И. Насоновой, Б.Я. Пукшанского, Д. Рисмена, В.Г. Федотовой и других.

Результатом исследований коммуникативных процессов стало определение структуры и содержания коммуникации, выделение различных видов коммуникации (на основании типа отношений между участниками, типа используемых семиотических средств и т.д.). Однако механизм трансформации содержания коммуникативных сообщений до сих пор остается изученным не до конца. Это связано как с его объективной сложностью, так и с субъективными намерениями, мотивацией участников коммуникации, трудно поддающихся однозначной интерпретации.

Объект исследования: культура как подсистема общества, посредством которой создается, сохраняется, транслируется и воспроизводится социокультурная информация.

Предмет исследования: преобразование информации в процессе культурной коммуникации.

Цель исследования: исследовать специфику трансформации информации в коммуникативных процессах культуры.

Задачи исследования:

- выявить методологические подходы к исследованию коммуникативных процессов в культуре;

- определить сущность информации в контексте соотношения действительности и возможности;

- проанализировать формы преобразования информации в культурной коммуникации;

- эксплицировать сущность омассовления культуры как третичную моделирующую систему;

- исследовать «превращенные формы» преобразования культурной информации.

Методологическую и теоретическую основу исследования составляют: понимание культуры как «внегенетического механизма наследования социального опыта» (предложенное

Ю.М.Лотманом), теория социальной коммуникации, системный и структурно-функциональный анализ, принципы изучения явлений и процессов общественной жизни с позиций социально-исторического детерминизма.

Мы основываемся на идее Н.Лумана о том, что общество есть операционально замкнутая универсальная система, охватывающая все социальные реальности. Эта система вычленяется из окружающего

мира на основе коммуникации и отличается от всего, что коммуникацией не является.

Научная новизна диссертационного исследования определяется следующими положениями:

- процесс семиозиса исследован с аксиологических позиций, в результате чего выявлен его противоречивый характер;

- определено, что трансформация культурно-значимой информации в ходе коммуникативного процесса является одним из базовых механизмов сохранения культурной идентичности;

- показано, что информация в культурной коммуникации изменяет воспринимающую ее систему, отражая не только действительное в настоящее время положение вещей, но и их будущее - мнимое или возможное;

- выделены виды культурной коммуникации, в связи с формами трансформации информации: адекватная, псевдо-и квази-коммуникации;

- осуществлен анализ адекватной трансформации смысла информации как единого процесса нахождения «общих смыслов» и, одновременно, формирования общих ценностных предпочтений у субъектов коммуникативной деятельности;

- изучены «превращенные формы» преобразования культурно-значимой информации (деградация, редукция, симуляция).

Тезисы, выносимые на защиту.

1. Коммуникационные процессы, в ходе которых происходит трансляция и обмен разнообразной информацией, пронизывают всевозможные формы и способы человеческой деятельности.' При этом информация может отражать не только действительное положение вещей, но и мнимое или возможное, так как оно преобразуется в связи с ценностными устремлениями индивида и общества. Особая сложность состоит в том, чтобы услышать и увидеть неартикулированную, подспудную, теневую часть культуры, которая только мимолетно и ненавязчиво «проговаривается», и в основе которой лежит коллективное бессознательное.

2. Коммуникативная сущность культуры проявляется в ее функции трансляции социального опыта в диахроническом и синхроническом аспектах. При этом под словом «трансляция» подразумевается не только передача в неизменяемом виде каких-либо

сведений, знаний и, шире - информации, а перевод информации с одного языка культуры на другой. Переводу подлежит не только область значений, но и область смыслов. Смысл рождается потому, что окружающая человека действительность воспринимается им не сама по себе, не непосредственно, а опосредованно. Культура существует как определенная осмысленная общность людей: она связывает их посредством языка, обрядов, ритуалов, норм, предписаний, ценностей. Все это - смысловые единицы культурного порядка, регулирующие все процессы человеческой жизнедеятельности от рождения до смерти. Смысл культуры не сводится к сумме значений, закрепленных в системе знаков, это нечто большее - то, что определяет их прочтение. Смысл составляет вертикальное измерение культуры, проявляющееся наиболее ощутимо в процессах аккультурации и взаимодействия культур. Формирование и объективирование этих смыслов по мере «разворачивания» культуры осуществляется с помощью различных информационных средств (от наскального рисунка до изображения на мониторе компьютера). Если информацию понимать как меру организованности социума и культуры, как то, что изменяет воспринимающую ее систему, то любую циркулирующую в обществе информацию следует оценивать с точки зрения того, какие духовные смыслы она с собой несет, какой тип социальности она порождает.

3. Культурная коммуникация подразделяется на адекватную (в которой происходящая в ходе передачи трансформация информации сохраняет ее основное содержание, позволяя коммуникантам реализовать свои цели), псевдокоммуникацию (при которой не достигается адекватная интерпретация коммуникативных интенций) и квазикоммуникацию (т.е. такую коммуникацию, при которой действительное общение подменяется лишь видимостью, ритуалом, не наполненном смыслом). Два последних типа мы и относим к превращенным формам социокультурной коммуникации. Их существование связано с трансформацией процесса семиозиса, «перенаправленного» на сворачивание, искажение, выхолащивание первоначального значения.

В результате чего содержание и смысл информации не просто упорядочивает внутреннюю структуру социального, но и обеспечивает целенаправленное функционирование социокультурной системы, накопление, трансляцию и обновление культурного тезауруса общества.

5. «Превращенные формы» преобразования информации возникают в результате выхолащивания, псевдоинтерпретации реципиентом изначального смысла сообщения и регулируют систему культурной коммуникации путем «восполнения», замещения элиминированного ими содержания при помощи иного, внешне самодостаточного, обеспечивающего «жизнь» этой системы. Исходное культурное содержание «изымается» из коммуникативного процесса и подменяется его фантомным воспроизведением, коренным образом извращающим его суть. Подобная ситуация возникает тогда, когда воспринимающая культурная подсистема полностью «отказывается» воспринять значимую информацию (а значит, в определенной степени измениться самой) и осуществляет коммуникативный акт посредством создания информационных фантомов и иллюзий. В качестве таковых можно назвать феномены деградации и «архаизации» культурно-значимой информации, ее редукции и симуляции.

6. К третичным моделирующим системам относятся те явления -культурного ряда, которые связаны с псевдокоммуникацией и квазикоммуникацией, не несут в себе одухотворяющего человека начала, лишены культурных смыслов, подменяют собой социокультурную коммуникацию. Понятие третичной моделирующей системы отражает факт «использования» этими явлениями как естественного языка, так и вторичных моделирующих систем.

К третичным моделирующим системам относятся все формы массовой культуры, некоторые явления элитарной культуры, все, что для своего существования нуждается лишь в технологическом воспроизведении без соотнесения с духовными основами культуры.

Под омассовлением культуры мы понимаем выхолащивание культурного ядра посредством превращения культурных процессов в их видимость при помощи технических средств и технологий (политических технологий, масс-медиа и т.д.). Перерождение культурных процессов осуществляется под маркой заботы о «маленьком» или «среднем» человеке путем стандартизации не только его материальных, но и духовных потребностей. Перерождение культурных процессов происходит и на уровне «больших» людей ввиду их ориентации на потребительский стиль жизни, неспособность к со-переживанию и творчеству.

Научно-практическая значимость исследования. Результаты диссертационной работы позволяют углубить теоретические представления в области культурологии, связанные с проблемами культурной коммуникации и социокультурной динамики. Полученные результаты можно использовать в преподавании общих и специальных курсов по культурологии, философии и социологии. Они имеют значение для практической деятельности управленцев, специалистов в области межкультурной коммуникации, журналистов и политиков.

Апробация работы. Результаты диссертационного исследования докладывались и обсуждались на двух межвузовских научно-практических конференциях Юга России «Перспективы высшей школы в негосударственном секторе образования» (в 2002 и в 2003 гг.), на всероссийской научной конференции «Политическая толерантность в мультиэтническом регионе» (Ростов-на-Дону, 11-13 ноября 2003 г.), на кафедре исторической культурологии РГУ.

Результаты исследования использовались в учебном процессе в Ростовском институте иностранных языков при чтении курсов «Теория межкультурной коммуникации» и «Культура межнационального общения»

Основное содержание работы раскрыто в 6 опубликованных работах общим объемом 155с.

Структура диссертации. Текст работы состоит из введения, двух глав, включающих 5 параграфов, заключения и списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во «Введении» обосновывается актуальность избранной темы, освещается степень ее разработанности, дается постановка исследовательских задач, излагаются методы исследования, формулируются новизна, основные теоретические положения, выносимые на защиту, освещается теоретическая и практическая значимость работы.

Первая'глава.- «Сущность трансформации информации в культурных коммуникациях» - посвящена исследованию функционирования информации в ходе социального взаимодействия.

В параграфе 1.1. - «Методологические основы исследования социокультурной коммуникации» - мы исходим из того, что изучение форм социокультурного взаимодействия предполагает такую же методологическую основу, какая избирается при исследовании культуры. Из всех подходов к анализу культуры наибольшей обобщающей силой выступает определение культуры как совокупности всей не наследственной информации, способов ее организации и хранения, предложенное Ю.М.Лотманом5. Но информация - это не склад, она существует посредством взаимодействия, взаимовлияния между различными социальными системами. Поэтому процессы взаимосвязи, взаимоотношений между людьми с целью трансляции и обмена разнообразной информацией становятся важнейшим предметом культурологического анализа.

Коммуникационные процессы (под которыми мы подразумеваем процессы связи между людьми с целью трансляции и обмена разнообразной информацией) пронизывают всевозможные формы и способы человеческой деятельности и общения. Поскольку коммуникационные процессы осуществляются в контексте определенной культуры и являются одним из внутренних механизмов ее реализации, то принято говорить о социокультурной коммуникации. Именно социокультурная коммуникация обеспечивает саму возможность формирования социальных связей, управления совместной жизнедеятельностью людей, накопления и передачи социального опыта, понимания между людьми.

Нами было выделены две позиции в изучении коммуникационных процессов: классически-рационалистическая и неклассическая.

5 Лотман Ю-М. Культура и информация // Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб. 2001. С.395.

К классически-рационалистическому подходу следует отнести рассмотрение взаимодействия личности и общества на основе приписывания обществу (или социальной группе) типового, среднестатистического сознания и поведения, носителями которого выступают отдельные личности. Отдельный же индивид рассматривается как структурная социальная единица, которая, приобщается к этому целому, в зависимости от своего положения в обществе, осознания своих интересов, уровня образования, мотивов поведения и т.п. При таком подходе предметом анализа выступают прежде всего каналы передачи информации, субъекты коммуникации и степень эффективности воздействия информации на поведение социальных групп и отдельных индивидов. Такой подход был реализован в марксистской теории, в общей теории действия Т. Парсонса и структурного функционализма, в отечественных социологических исследованиях (советского периода), посвященных изучению общественного мнения и различных сфер духовной жизни общества. В классическом ключе выстраивался и лингвистический анализ знаковой коммуникации. В нем познание и коммуникация трактуются в канонах теории речевой деятельности, согласно которым мысль дискретна и «слита» с речью.

В неклассической парадигме в центре внимания оказываются априорные начала общечеловеческой коммуникации, внутренняя целенаправленность, интенциональность знакового общения. Установка М.Хайдеггера (язык есть «дом бытия»), продолженная X. -Г. Гадамером, позволила сосредоточиться на проблеме понимания, поскольку «феномен понимания... пронизывает все связи человека с миром»6. Отсюда проистекает такой глубокий интерес к языку («Язык есть та среда, в которой происходит процесс взаимного договаривания собеседников и обретается взаимопонимание по поводу самого дела»7), к проблемам смысла и перевода.

Особо следует выделить семиотику и как область научных исследований, и как метод познания. При семиотическом подходе (вырастающем на волне успеха лингвистических исследований) культура в целом, т.е. все богатство опредмеченных результатов материальной и духовной человеческой деятельности, способы общения и деятельности, сам облик людей выступают как огромная знаковая реальность, наполненная значениями и смыслами, не только изначально определенными (и которые нужно лишь расшифровать), но

6 Гадамер Х.-Г.Истина и метод. М., 1988. С.39. 1 Гадамер Х.-Г. Цит. соч. С.447.

и меняющими свое содержание в зависимости от контекста их применения, интересов их носителей, их «герменевтических способностей» и т.д. Ф Соссюр даже предлагал выделить особую «науку, изучающую жизнь знаков в рамках жизни общества» и назвать ее «семиологией»8. Сегодня семиотика - это не только область знания, но и метод многих гуманитарных наук.

В отличие от классического подхода (реализованного в социологии и в лингвистике) в культурно-семиотических исследованиях возникает новый концептуальный арсенал, позволяющий двигаться к постижению проблем коммуникации не от механизмов, форм и структуры речи, а от содержания и механизмов идеационно-творческой активности человека.

В культурологических исследованиях, опирающихся на семиотический подход, в центре внимания оказывается все богатство человеческой культуры, представленное как система текстов. Коммуникация в этом случае не ограничивается лишь речью, а находит своё выражение на поведенческом уровне, в искусстве, в предметном мире и т.д.

Данное выше определение коммуникационных процессов ни в коей мере не означает, что отдельно существует общество, а отдельно на него «наслаиваются» процессы общения. Напротив, факт коммуникации выступает конституирующим социальную реальность фактором. Нас интересует в данном случае не то, что коммуникация является социально обусловленным процессом (она осуществляется в конкретно-исторических формах, а общение представителей различных социальных групп всегда специфично), а то, что из факта общения, связи, коммуникации «вырастает» социальность. Эта мысль подкрепляется идеями Дж.Г.Мида, Маклюэна, Хабермаса.

Анализ исследований межкультурной коммуникации в рамках инструментального и понимающего подходов позволил прийти5 к выводу, что для дальнейшего развития этой междисциплинарной области исследования недостаточно анализировать лишь языковедческие аспекты дискурса, а следует активнее обращаться к достижениям этнопсихологии и к созданию сопоставительных коммуникативных моделей, отражающих особенности разных культур (и на уровне картины мира, и на уровне паттернов поведения).

В параграфе 1.2. - «Трансформация информации в коммуникативном пространстве культуры»- мы исходим из того,

8 Соссюр Ф. Труды по языкознанию / Пер. с фр. Под ред А.А. Холодовича. М. 1977. С.54-55.

что информация есть везде, где есть изменение, где есть ответ на поступающие извне (или изнутри) воздействия. Информация в широком смысле слова - это особый способ передачи любых изменений: как посредством воспроизведения структуры системы (так, Бриллюэн рассматривал структуру как связанную, внутреннюю информацию), так и посредством обмена сигналами. Однако следует также иметь в виду, что не всякая информация упорядочивает другую систему: в случаях редукции она может вести к ее гибели, разрушению. Информация - это то, что изменяет (в разных направлениях) воспринимающую ее систему.

Система-получатель информации в каждый момент времени находится лишь в одном из возможных состояний своего существования, за которым может последовать не «его другое», соответствующее логике развития уже осуществившегося состояния, а «другое» потенциального бытия. Так, в современном обществе нарастает ориентация не столько на действительное положение вещей, сколько на мир образов и значений (подлинных и мнимых), а реальное потребление вытесняется потреблением имиджей, возможностей, престижа.

На значение выбора между актуальностью и возможностью как сущности любого осмысленно происходящего события указал Н. Луман. Этот выбор, по Н. Луману, придает переживаемому информационную ценность. Информация в системе возникает благодаря тому, что внешние влияния ставят ее перед необходимостью выбора: какая информация имеет смысл, а какая - нет.

Выбор является основой всякой возможной коммуникации. Об этом косвенно свидетельствует тот факт, что в теории информации единицей информации (или битом - от binary digit) называют информацию, получаемую при выборе из двух равновероятных возможностей. Однако в культуре приоритет отдается не комбинаторной логике, благодаря которой можно бесконечно осуществлять выборы, ибо в человеческом обществе нет равновероятных, равноценных возможностей. При выборе в культуре присутствует аксиологический критерий, представленный в виде культурных смыслов. Мы подчеркиваем, что этот выбор всегда есть выбор между актуальным и потенциальным состояниями системы.

Поскольку информация может отражать не только действительное положение вещей, но и мнимое или возможное, то выбор «информации возможного» может приводить к реализации определённых потенциальных возможностей системы, что выражается в изменении характера поведения не только во времени, но и в

пространстве (полистабильность, переключение). Общественное развитие всегда разворачивается как цепь выборов между возможными альтернативами будущего. С другой стороны, уже свершившееся прошлое содержит в себе будущее в той мере, в какой в нём реализовалась «целевая причина» (находящаяся в будущем). Нам было важно зафиксировать не только различие, но и роль реализовывающихся (а не только уже реализовавшихся) возможностей в действительности происходящих процессов. Потенциальность хотя и предшествует, но не определяет развертывание процесса: его определяет итоговый результат. В свете сказанного необходимо различить информацию об актуальном состоянии и информацию о потенциальных состояниях системы. Именно информация второго рода и влечет за собой изменения системы, не предусмотренные изначальной логикой ее действительности. Варианты «высвечивания» сущности сквозь призму ее возможности, потенции особенно наглядны в человеческом общении, что проявляется в актах выбора. Выбор - это подтвержденное действием предпочтение субъекта выбора, включающее в себя его желания, оценку ситуации, цели, последовательность практических шагов.

Трансформация, понятая как превращение, изменение передаваемого содержания информации, может осуществляться и в направлении развития первоначального значения, и в направлении сворачивания, искажения, уничтожения, выхолащивания значения. Ведь если способ замещения объекта (или образа объекта) становится иным, то возможна подмена и самого объекта, и его образа.

В качестве означаемого может выступать как действительность, так и возможность. Модель знака Ф.де Соссюра не включает какого-либо прямого указания на реальность вне знака (поскольку в его модели означаемое было лишь ментальным концептом), но сам концепт может указывать на что-то в воспринимаемой (или мыслимой) реальности. А в модели Пирса знак прямо указывает на нечто в воспринимаемом мире. В связи с этим семиотики употребляют термин «модальность» для определения статуса реальности, которую обозначает знак (или система знаков). Модальность указывает на значение истинности знака и на его отношение к реальности.

Выделяют три вида отношений между средством выражения знака и его референтом: символическое (знак относительно означаемого является произвольным или конвенциональным), иконическое (знак похож на означаемое), индексное (знак прямо связан некоторым образом с означаемым). Для нашего исследования важно, что человек действует в соответствии с тем, что одни репрезентации

реальности ему кажутся более надежными, достоверными, чем другие. Те знаки, которые не только репрезентируют нечто, но еще и содержат указания на правдоподобность, надежность, истинность своего содержания, выстраиваются в определенные тексты.

Любой субъект расположен в определенном месте пространства и времени, поэтому циркулирующая в обществе информация распространяется через определенные хронологические и топологические сетки. Способность человека к воображению позволяет ему «переноситься» из одного места в другое и путешествовать во времени. Однако известная теорема Томаса заставляет обратить внимание на опасность: человек выстраивает свою деятельность в соответствии со своим пониманием ситуации, и если это понимание (благодаря полученной и определенным образом интерпретируемой информации) не соответствует действительному положению вещей, то существует опасность сбоя в работе всей общественной системы.

Мы выделили следующие параметры хронологического параметра информации: источник информации находится в одном времени с приемником(синхроническая информация) или источник информации отстоит на определенный интервал (диахроническая информация); хронологическая модальность информации (о прошлом, настоящем или будущем); ориентация субъекта-преемника на определенный модус времени; локализация во Бремененном. ряду реального результата принятой информации.

Топологический параметр информации включает: предоставление информации из одного (синтопическая информация) или нескольких источников (диатопическая информация); ориентация информации на действительную или воображаемую реальность.

Эти хронологические и топологические «срезы» являются одним из координат «коммуникативных сетей», создающих и воспроизводящих социальность. В них реализуется социально-интегративная функция коммуникации, состоящая в ориентации на социальное партнерство и диалог.

Трансформация информации обусловлена также существованием динамических антропокультурных образований, интегрирующих объективные свойства среды с их индивидуальной интерпретацией личностью. Действительно, разнообразные проблемные жизненные ситуации часто не совпадают ни с общими объективными условиями жизни, ни с самочувствием человека в тот или иной момент. Поэтому разнообразные ситуации человек воспринимает не в их объективном смысле и даже не только в

соотнесении со своими интересами, но под влиянием настроения или случайного психологического состояния.

Трансформация информации обусловлена знаковым характером социокультурной коммуникации (что отнюдь не означает возможности ее сведения к обмену речью). Тем более, что знаки (в том числе и естественные языки) не только «замещают» реальные объекты, но и задают программу деятельности и поведения своим интерпретаторам. Через разные сочетания знаков задаются алгоритмы «коммуникативных игр». Вступая в них, вводя новые связи между знаками, преобразуя их содержание, создавая новые тексты, люди формируют знаки более высокого порядка.

Поэтому так важно не только то, что передается, но и то, как изменяется воспринимающая информацию система (содержание системы-приемника). Осознание этого отличия заставляет различать информацию не только с содержательно-тематической точки зрения (научная, эстетическая, религиозная, этическая, правовая и т.п.виды информации), но и с гуманистической. Если информацию понимать как меру организованности социума и культуры, как то, что изменяет воспринимающую ее систему, то любую циркулирующую в обществе информацию следует оценивать с точки зрения того, какие духовные смыслы она с собой несет, какой тип социальности она порождает.

Содержание информации в культуре важно в том отношении, что через это содержание происходит не только упорядочение внутренних структур и процессов, но и обеспечивается целенаправленное функционирование социокультурной системы как целого, управление совместной жизнедеятельностью людей, накопление и трансляция социального опыта. Исследование информационных закономерностей бытия, объяснение с их помощью процессов преобразования мира, исторических путей культуры становятся методологическим принципом современного познания.

Предпринятый в диссертации экскурс в историю исследования смысла в философии и логике заставляет различать «смысл» и «значение». Значение - это содержание предмета, выраженное неким знаком; а смысл есть интерпретация этого значения на основе усвоенного коллективного (или личного) опыта. Если вещь (или слово) является носителями отдельного значения, то носителями смысла культуры выступают не любые вещи, а лишь те вещи и процессы, которые включены в деятельность по воссозданию его. Так, носителем смысла выступал миф, в котором человек непосредственно переживал свою связь с миром. Миф выстраивал особую смысловую реальность, в которой человек осмысливал значимость мира для человека и

человека для мира. Другим носителем смысла в культуре выступал символ.

Анализ внутриличностной динамики смысловых процессов Д.А.Леонтьевым, решение проблемы смысла К.Г. Юнгом, М. Вебером, Н. Луманном, Э. Гуссерлем, А. Вежбицкой вновь обращает нас к проблеме различения актуальности и возможности.

Смысл проясняется не через отдельные значения (слово может быть и многозначным), а в контексте их применения. Коммуникация невозможна без взаимопонимания. Одним из критериев совместной деятельности является наличие области, в которой смыслы и ценности одного участника соответствуют смыслам и ценностям другого, когда каждый участник понимает смысл и ценность собственных действий и действий партнера. При этом за общими смыслами должны стоять общие мотивы и цели, предметом которых выступает один и тот же элемент объективной действительности.

Невозможность исчерпывающей репрезентации смыслов культуры в семантике языка предопределяет множественность способов и форм их фиксации посредством других средств, а именно тех форм жизни, которые способны накапливать невербальную информацию, опыт практической артикуляции значений мира для человека. К ним относятся ритуалы, обряды, мифы, произведения искусства и т.д. Некоторые исследователи, однако, считают, что все разнообразие рожденных человеком идей: концепты, воплощенные в лексических единицах естественных языков, ценностные установки, специфичные для той или иной культуры, и даже иносказательно выраженные религиозные доктрины можно выразить посредством ограниченного набора семантических элементов (универсальных, т.е. вербализуемых во всех естественных языках). Так, анализируя некоторые универсальные «базовые человеческие эмоции», такие как гнев, страх, радость и т.д., А. Вежбицкая приходит к выводу, что концептуализация мира эмоций проводится каждой культурно-языковой общностью по-своему. Подход Вежбицкой основан на признании что, в основе анализа каждого чувства, которое испытывают люди, должно быть описание «когнитивного сценария» этого чувства, т.е. характеристика типичной ситуации, в которой возникает данная эмоция, а также связанные с нею мысли и желания субъекта. Описание «когнитивного сценария» эмоций делается на языке универсальных семантических элементов. Эти элементы предполагаются вербализуемыми во всех естественных языках, поэтому и их описание будет универсальным.

Вторая глава - «Превращенные формы» преобразования информации в культурной коммуникации» - посвящена одному из конкретных видов трансформации информации — ее искажениям.

В параграфе 2.1. - «Деградация культурно-значимой информации в коммуникативных процессах» - исследуется искажение информации, приводящее к сворачиванию сущности данной культуры. При этом под культурно-значимой информацией понимается не вся информация, циркулирующая в данном обществе, а лишь та ее часть, которая затрагивает духовно-смысловое ядро культуры.

Характеристики социального поведения человека детерминированы знаниями и теми значениями, которые человек приписывает окружающим его вещам, событиям и процессам. Вся информация, добываемая человеком из окружающего мира, перекодируется не одинаково, а в соответствии с представлениями, установками воспринимающего ее субъекта. Поэтому одна и та же информация для разных субъектов и в разных обстоятельствах может оказаться недостаточной, двусмысленной, неясной, противоречивой, ложной.

В первобытной культуре интеракция осуществлялась непосредственным образом, обмен информацией носил преимущественно имитативно-бессознательный характер. Сохранение полученной информации осуществлялось с помощью ритуала. Посредством ритуала не только дисциплинировалась мысль человека, но и регламентировалось его поведение, его общение с другими людьми и с окружающим миром.

Новым этапом в историческом развитии человека стало осознание власти слова. Э. Кассирер, опираясь на наблюдения этнографов об отношении первобытных людей к именам вещей, отмечал, что мифологическое сознание определялось неразличением образа и вещи, поэтому образу была дана такая же сила, как и какому-нибудь физическому существованию.

Значение слова выступает единицей речевого мышления. При всех преимуществах знакового кодирования информации о внешнем мире возникла и угроза отрыва содержания сознания от действительности. Конвенциональный характер связи знака с обозначаемым позволил сознанию оторваться от уникальности каждой отдельной ситуации, но этот отрыв с течением времени становился все больше и больше.

В реальном общении значения отдельных знаков и целых знаковых систем не только изначально определены (и их нужно лишь расшифровать), но и имеют свойство менять свое содержание в

зависимости от контекста их применения, интересов их носителей, их «герменевтических способностей» и т.д. Это делает социальную реальность многомерной, в которой человеческий язык выступает главным посредником общения.

Ю.М. Лотман обратил внимание на то, что законом существования культуры выступает неоднородность ее внутренней организации: необходимым условием работы механизма культуры выступает «наличие различно организованных структур и разных степеней организованности»9. Поэтому в одном обществе сосуществуют культура, имеющая собственную структуру, внекультурные образования (расположенные ниже ее уровня) и такие сферы, в которых персонифицируется ценностное ее измерение. И все же важнейшим для существования культуры является тот единый конструктивный признак, который выстраивает культуру в структурное единство, упорядочивает ее разнообразные явления - это модель (код) культуры.

Традиционная семантика задает три уровня рассмотрения знаковых систем: прагматику, семантику и синтаксис. Соответственно, в каждом из них присутствуют моменты, позволяющие исследовать искажение информации. Прагматическое измерение коммуникации связано с рассмотрением тех социальных условий и новых специфических способов общения, которые порождают изменения языковой практики: новые интенсивные способы коммуникации в бизнесе, политике, рекламе, публицистике, public relations, искусстве и т.д.; более интенсивные межкультурные и международные контакты; интенсивное изменение содержания и методов подачи информации в СМИ; новые электронные средства коммуникации (интерактивные мультимедиа, Интернет, электронная почта и т.д.); стремительный рост разнообразных новых субкультур (в молодежной и криминальной среде, в сферах бизнеса, политики, искусства и т.д.). Синтаксический аспект в изучении коммуникации в условиях быстро изменяющегося социума связан с анализом новых языков, правил их кодирования и раскодирования, с деформированными знаками и языками. Это: профессиональный жаргон, сленг различных субкультур, новые языки искусства, криминальный сленг, заимствование слов и выражений из иностранных языков, нарушения порядка слов, билингвизм. Семантика изучает не просто значения единиц языка, но ту область смысла, которая эти значения допускает.

9 Лотман Ю.М. О семиотическом механизме культуры // Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб., 2001. С.501.

Далее исследуются ошибки, которые возникают в процессе коммуникации. Предложенная классификация проводится на основе выделенных Р. Якобсоном конститутивных факторов акта вербальной коммуникации, обусловливающих различные функции языка: референциальную, ориентированную на контекст; эмотивную (экспрессивную), ориентированную на отправителя информации; конативную, ориентированную на получателя сообщения; фатическую, ориентированную на контакт; метаязыковую, ориентированную на код; поэтическую, ориентированную на сообщение. При искажении этих факторов возникают ошибки в ходе межперсональной вербальной коммуникации.

К числу факторов, затрудняющих ведение эффективного социального диалога, относятся также социокоммуникативные барьеры. К ним относятся рассогласования в системах социальных ценностей, норм, традиций, стереотипов, несовпадение смысловых кодов взаимопонимания.

Высокая степень неопределенности слов и понятий, используемых в речи, индексных выражений, не препятствует, тем не менее, успешному осуществлению коммуникации. Это связано с тем, что сама неопределенность дает возможность для широкой интерпретации сообщений. Неточность языка является, как ни странно, предпосылкой' успешной, адекватной коммуникации. Требование однозначности в понимании передаваемой информации ведет к сбоям повседневного общения. А неопределенность возможности интерпретации смысла сообщения облегчают коммуникацию, ибо каждый имеет возможность «встроиться» в эту смысловую реальность.

Сложность коммуникативного процесса (содержания» информации, трудности «перевода» ее с одного уровня на другой, неискренность намерений, неадекватность методов интерпретации и т.д.) приводит к разнообразным искажениям информации. В самом, общем виде информация подразделяется на непроверяемую информацию (которую невозможно проверить), заведомо ложную (абсурдную или не подтверждаемую со временем), искаженную (перципиент не может воспроизвести ее из-за неадекватности перевода с другого языка), достоверную. А сама коммуникация подразделяется на адекватную (в . которой происходящая в ходе передачи трансформация информации сохраняет ее основное содержание, позволяя коммуникантам. реализовать свои цели), псевдокоммуникацию (при которой не достигается адекватная интерпретация коммуникативных интенций) и квазикоммуникацию (т.е. такую коммуникацию, при которой действительное общение

подменяется лишь видимостью, ритуалом, не наполненном смыслом). Два последних типа мы и относим к превращенным формам социокультурной коммуникации.

Как показал М.К. Мамардашвили, превращенная форма существования есть продукт превращения внутренних отношений сложной системы, происходящего на определенном уровне ее существования и скрывающего внутренний фактический характер этих отношений косвенными выражениями. «Особенность превращенной формы, отличающая ее от классического отношения формы и содержания, состоит в объективной устраненности здесь содержательных определений: форма проявления получает самостоятельное «сущностное» значение, обособляется, и содержание заменяется в явлении иным отношением, которое сливается со свойствами материального носителя (субстрата) самой формы (напр., в случаях символизма) и становится на место действительного отношения. Эта видимая форма действительных отношений, отличная от их внутренней связи, играет вместе с тем - именно своей обособленностью и бытийностью - роль самостоятельного механизма в управлении реальными процессами на поверхности системы. При этом связи действительного происхождения оказываются «снятыми» в ней (как динамические закономерности - в статистических, связи формирования образов сознания - в закономерностях узнавания предметов, угадывания смысла и т.д.). Прямое отображение содержания в форме здесь исключается. Спецификой превращенной формы является не столько действительно (а не в сознании наблюдателя) существующее извращение, сколько ее особая, объективно «сущностная» роль, на этом извращении основанная и делающая ее индивидуально-цельным элементом самой же системы»10.

Т.М. Дридзе обратила внимание на широкую распространенность ситуаций «смысловых ножниц». В самом общем виде они могут быть описаны как ситуации возникновения смыслового «вакуума», вызванного несовпадением смысловых «фокусов» в межличностной коммуникации. На уровне культуры в целом такой смысловой вакуум заполняется процессами архаизации культуры.

Феномен «архаизации» культурной коммуникации связан с общим процессом примитивизации культуры в период кризисного развития общества, с разрушением господствующих в обществе культурных норм, правил и способов поведения. Культурный вакуум

10 Мамардашвили М.К. Форма превращенная. И Философская энциклопедия. Т.5. М„ 1970. С.387.

заполняется архаическими началами. Процесс варваризации (Хейзинга) ведёт к обнажению примитивных слоев культуры вплоть до возрождения первобытного противостояния «мы» - «они».

Социокультурный процесс примитивизации, архаизации сложной социальной системы проявляется в упрощении содержания информации и форм социальной жизни. Вербальная коммуникация претерпевает изменения даже на уровне лексики: обыденный язык пронизывается языком «зоны».

Архаика, в отличие от традиций, не обладает чётко фиксируемой рациональной структурой, устойчивостью и определённостью. Архаика как бы спускается на «нижние этажи» человеческого сознания и не кристаллизуется в определённых социальных формах. В обществах с устоявшимся ценностным ядром атавистические, архаические социокультурные формы постепенно затухают, ибо они существуют на низших этажах культурного сознания, в сфере культурного бессознательного, а постоянно идущее переструктурирование ментальности ведёт к тому, что этот низший слой минимизируется. Более высокий уровень градации культурного целого начинает доминировать и при этом с неизбежностью переструктурирует исторически предшествующие слои.

Другим примером деградационного процесса в сфере культурных коммуникаций служат превращенные формы трансформации информации, выступающей в виде знания. Выделяются несколько аспектов трансформации знания: изменение общенаучной парадигмы; трансформирующая деятельность массового сознания, редукция и синтез знания в толпе.

В параграфе 2.2. - «Культурная интерпретация: опасности редукции и искажения» - исследуется преобразование информации в момент ее интерпретации. Информация не симметрична: у источника информации и у ее перципиента изначально может не оказаться одинаковых кодов для ее расшифровки.

Преобразование информации осуществляется и при ее отправлении (когда она кодируется), и при ее получении - в момент интерпретации. При этом передача информации и ее интерпретация могут осуществляться как предзаданные акты, сознательно, а могут и стихийно, непреднамеренно. Как уже отмечалось выше, любое изменение несет в себе информацию, всякое обстоятельство -информативно. Обстоятельства, из которых складывается жизнь, существуют вместе лишь некоторое, всегда ограниченное время. Поэтому как уже реализованные условия жизни, так и только

ожидаемые представляют собой парадигматический случай зависимости от обстоятельств не в физическом, а в смысловом аспекте.

Интерпретация - это когнитивная процедура установления значения получаемых сообщений и ее результат. Даже чувственные данные и внутренние переживания являются продуктами интерпретации. Интерпретация осуществляется на основе определенных кодов, а также установок, предпочтений, ожиданий, системы ценностей интерпретатора. Причем интерпретатор не находится в одиночестве: он вступает в межличностные отношения, в ходе которых его первоначальная интерпретация информации может измениться.

Формирование значений и их интерпретация всегда происходит в определенном социальном контексте. Другими- словами, интерпретация осуществляется на основе контекстуальности и даже интерконтекстуальности. Это значит, что мир дан или, точнее, задан всегда в определенном контексте, в ситуации, во времени. Отсюда возможны разнообразные способы интерпретации одних и тех же «положений дел». Творческий интерпретативный процесс может быть охарактеризован как попытка феноменально различать, идентифицировать или реидентифицировать нечто как определенное нечто, приложить к нему некие предикаты, осуществить описание,. сконструировать взаимосвязи, классифицировать различия и таким образом установить отношения с системой мнений, убеждений и знаний.

Поскольку каждый человек в процессе интерпретации категоризирует и индивидуализирует объекты, постольку всякий определенный мир тем самым — интерпретированный мир. Это предполагает, что категориальные и индивидуальные средства описания могут использоваться по-разному.

Далее рассматривается, как интерпретация детерминирована выбором языка, восприятием знаков другой культуры, выявлением предварительных допущений, использованием логических понятий и категорий.

Интерпретация осуществляется в рамках определенной картины мира. Наша картина мира определяется «логическим синтаксисом» базисной языковой системы. Горизонт интерпретации, которая выступает как совокупность творчески-конструктивных схем, служит для производства того, что мы называем картиной мира. Для определения интерпретации недостаточно только формальных или герменевтических методов. Логическая реконструкция (т.е. сведение

неизвестного к известному) и интерпретация чего-то (например, понимание текста) являются ступенями процесса интерпретации.

Далеко не все выражения другого могут непосредственно проверяться наблюдением и опытом Но даже если другой указывает на предмет, который мы называем по-своему, это еще не открывает возможности точного перевода. Для этого необходимо знать предпосылки, на основе которых другой описывает мир. Речь идет о выдвижении аналитических гипотез, которые и выступают в качестве предпосылок интерпретации перевода. С их помощью мы различаем связи между предложениями, которые переводимы или не переводимы. Эти гипотезы нельзя вывести ни из фактов, ни из идей — они являются продуктами творческой интерпретации. Прежде всего необходимо реконструировать синтаксис чужого языка и найти ему функциональные эквиваленты. Но это еще не устранит семантической неопределенности терминов. В любом случае придется заняться моделированием различных «языковых игр», наиболее приемлемой среди которых окажется та, в которой все наблюдаемые факты и действия получат наиболее исчерпывающую интерпретацию. Но это не означает, что интерпретативные гипотезы перевода могут быть верифицированы или фальсифицированы. Решающим является признание онтологической относительности, которая исключает наличие общих понятий мира, истины или ценностей.

Таким образом, интерпретации подлежат не только значения, выражаемые посредством естественного языка, но и действия и факты. Как было показано, интерпретация включает в себя не только когнитивные, но и иные — эстетические и этические компоненты.

В условиях трансформирующегося социума меняется не только система нормативно-ценностных ориентации, но и система допущений о реальности. Тотальная неопределенность, демонтаж традиционных смыслов, отрицание привычных норм, ценностей, а затем и самой реальности - вот симптомы травмированного сознания, вылечить которое можно только путем возвращения к смыслам, отвечающим человеческому существованию, опирающемуся не на небытие, а на бытие, не на смерть, а на жизнь, не на девиацию и маргинальность, а на норму.

Искажения информации детерминируются также различной степенью заинтересованности взаимодействующих сторон в получении информации друг о друге, в неравноценном объеме этой информации, различными политическими, социальными, эпистемологическими и другими предубеждениями

Анализ понимания как важнейшего аспекта процесса интерпретации заставляет добавить к существующим типологиям процессов социокультурной коммуникации (по характеру субъектов коммуникации, формам коммуникации, уровням протекания коммуникации) верификационный критерий: информация подразделяется на непроверяемую информацию (которую невозможно проверить), заведомо ложную (абсурдную или не подтверждаемую со временем), искаженную (перципиент не может воспроизвести ее из-за неадекватности перевода с другого языка), достоверную.

При межкультурных контактах, особенно в ситуации эмиграции, происходит наиболее обширное столкновение двух социокультурных коммуникативных систем. В случаях аккультурации вся социокультурная информационная система подвергается перестройке. Это касается всех стратегий аккультурации эмигрантов, которые связаны с переопределением позиции человека по отношению к родной и новой культурам: ассимиляции (отказ от своего прошлого культурного опыта, принципиальная ориентация на культуру страны въезда); сепаратизма (сохранение своих норм и ценностей как более превосходных по отношению к стране въезда); интеграции (стремление совместить в своем поведении преимущества своей культуры и культуры страны въезда; маргинализации (отказ как от одной, так и от другой культуры). Усиление общения и циркуляции между странами и континентами все большего количества представителей разнообразных культур приводят к разрушению привычных социальных контекстов проживания людей, сформировавшихся зачастую в радикально противоположных культурах. Но и внутри одной и той же культуры происходит постоянная переинтерпретация поступающей информации.

Таким образом, изменение содержания информации в процессе интерпретации неизбежно. Но оно может носить как положительный, так и отрицательный характер. В последнем случае это выражается в редукции, т.е. в упрощении содержания, сведении сложного к простому, более прагматически выгодному. При этом происходит потеря культурно-значимых смыслов.

В параграфе 2.3. - «Коммуникативное пространство современной культуры: от информации- к симуляции» -

фиксируется, что все акты коммуникации происходят не только во времени, но и в пространстве. Коммуникативное пространство - это не просто определенное место, а то поле, система значений, в пределах которой реализуются акты коммуникации, происходит обмен сообщениями и текстами, их интерпретация и понимание.

Далее исследуется, как обеспечивается распространение информации в коммуникативном пространстве современной культуры с помощью СМК. В исследовании СМК в масштабе информационной инфраструктуры (употребляя современный термин - в инфоструктуре) на первое место выдвигается проблема потребителя информации и проблема диверсификации массовой аудитории.

Общим местом рассуждений об аудитория СМК является констатация того, что она - большая, массовая. Далее возникают различия. Одни исследователи считают эту аудиторию гетерогенной (О.Ларсен), другие - гомогенной (Л.Н.Федотова); одни исходят из того, что взаимодействие индивида со СМК является избирательным, другие отрицают возможность селективности; одни настроены оптимистически (в информационном обществе начинается «демассофикация», считает О. Тоффлер), другие являются пессимистами (массофикация возрастает). Масса бесструктурна, что дает нам возможность вычленить «атом» массовой аудитории -«человека массы». Как показал еще Г. Маркузе, это человек со стандартными потребностями (которые формирует индустриальная цивилизация), с одномерным мышлением и поведением, податливый к духовному манипулированию.

Анализируя новую тенденцию в мире средств массовой информации - тенденцию к диверсификации массовой аудитории (которая проявляется в приспособлении одной и той же печатной продукции к нуждам нескольких крупных регионов, специализации радио путем введения тематического и субтематического вещания, широком распространении кассетных видеомагнитофонов и музыкального видео, увеличении числа телевизионных каналов), мы не можем согласиться с М. Кастельсом, который считает, что новые средства массовой информации не являются теперь массовыми в традиционном смысле слова. М. Кастельс, на первый взгляд, очень убедителен, прежде всего благодаря привлечению огромного массива эмпирического материала, но, с другой стороны, он приводит данные о технических носителях информации, а не об ее содержании и взаимодействии с образным строем культуры. Анализ сетки вещания нашего ТВ показывает, что, несмотря на возможность выбора между различными программами и передачами, этот выбор оказывается формальным (выбирается более удобное время, понравившийся ведущий, лучше принимаемый канал и т.п.), но не содержательным (то же можно сказать и о видеорынке). Однотипность многочисленных ток-шоу (от «больших стирок» и «окон» до «основного инстинкта»), мыльных опер, детективов и триллеров подтверждает наш вывод о том,

что тенденция к расширению технических средств трансляции информации не способна противостоять омассовлению общества.

В «Заключении» подводятся итоги исследования, определяются возможные аспекты дальнейшей разработки проблемы.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Шведова К.В. Практикум по культуре речевого общения. -Ростов-на-Дону: РИНЯЗ, 2001. - 68 с.

2. Шведова К.В. Формирование коммуникативной компетенции // Перспективы высшей школы в негосударственном секторе образования. - Ростов-на-Дону, 2002. - 8 с.

3. Шведова К.В. Социокультурная коммуникация: «превращенные формы» // Актуальные проблемы социального функционирования транзитивного общества. 4.5. - Ростов-на-Дону: Изд-во РГПУ, 2002. - 4 с.

4. Шведова К.В. «Массовая аудитория» в системе средств массовой коммуникации // Актуальные проблемы социального функционирования транзитивного общества. 4.1. - Ростов-на-Дону: Изд-во РГПУ, 2003. - 3 с.

5. Шведова К.В. На перекрестке культур (проблемы межкультурной коммуникации). - Ростов-на-Дону: РИНЯЗ, 2004. (в соавт.) - 136/69с.

6. Шведова К.В. Толерантность как условие эффективной социокультурной коммуникации // Политическая толерантность в мультиэтническом регионе. - Ростов-на-Дону, 2004. - 3 с.

Сдано в набор 6.03.2004 г. Подписано в печать 6.03.2004 г. Формат бумаги 60x84/16. Бумага офсетная. Усл.печ.л. 1,7.

_Тираж 100 экз. Заказ 171._

Отпечатано в печатно-множительной лаборатории Ростовского института иностранных языков Ростов-на-Дону, 344019, ул. 1-ая Пролетарская, 95/54

.4 30 2

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Шведова, Карина Васильевна

Введение

Глава I. Сущность трансформации информации в культурных коммуникациях.

1.1 .Методологические основы исследования социокультурной коммуникации. 14 1.2. Трансформация информации в коммуникативном пространстве культуры.

Глава II. «Превращенные формы» преобразования информации в культурной коммуникации.

2.1. Деградация культурно-значимой информации в коммуникативных процессах.

2.2. Культурная интерпретация: опасности редукции и искажения.

2.3. Коммуникативное пространство современной культуры: 100 от информации к симуляции.

Введение диссертации2004 год, автореферат по культурологии, Шведова, Карина Васильевна

Актуальность исследования. Одной из особенностей современного общества является его динамизм, стремление и готовность к постоянным изменениям. Но любое ' изменение несет в себе новую информацию, небезразличную к настоящему и будущему состояниям социума. Общество существует как диалектическое единство существенного и несущественного, отвечающего его потребностям и наносящего вред, где человек осуществляет выбор между множеством возможных состояний и путей развития. В этих условиях исследование механизмов создания, хранения, воспроизводства и трансляции циркулирующей в культуре и обществе информации о прошлом, настоящем и будущем их состояниях представляется весьма актуальной задачей. Между тем работа этого «механизма» не происходит автоматически: на всем пути от порождения до передачи информации встречаются препоны, преобразующие, а в ряде случаев искажающие передаваемое содержание.

М.Кастельс). Недаром одной из самых «горячих» тем в гуманитаристике конца ХХ-нач.ХХ1 в. становится изучение межкультурной коммуникации. Данная проблематика носит явный междисциплинарный характер, в связи с чем ученые с трудом находят единые концептуальные подходы, методологические основания исследований, исходные посылки и термины. Само содержание понятия «межкультурная коммуникация» носит размытый характер - его сводят то к сфере сугубо прикладных исследований, то придают статус особой научной дисциплины.

Таким образом, заявленная в названии тема должна быть рассмотрена в рамках теории и истории культуры, как генерализирующей дисциплины, позволяющей рассматривать единый континуум социокультурной ткани и общества и выявить культурные основания различных форм преобразования информации в коммуникативных процессах.

Понимание диалога как основы взаимодействия й культуры (и здесь необходимо назвать имя М.Бахтина) развивает это направление исследований. Ю.М.Лотман в письме Б.А.Успенскому повторял важную для себя мысль, что «текст может существовать (т.е. быть социально осознан как текст), если ему предшествовал другой текст, и что любой развитой культуре должна была предшествовать развитая культура»1. При этом Ю.М.Лотман проводит аналогию между таким пониманием культуры и мыслью Вернадского о двух «исконных космических началах» - жизни и мертвой, косной материи, «проявляющимися в разных формах, но взаимно вечно л отдельными и вечно контактирующими» . Как нельзя мысль вывести эволюционно из не-мысли, убежден Ю.М.Лотман, так и культуру нельзя вывести из не-кулЕ/гуры. Культура должна вечно себя воспроизводить, ибо сам смысл ее существования состоит в передаче способов деятельности во всем многообразии ее видов и форм. Вот этот момент передачи и является наиболее трудным.

2 См. там же.

Второе направление связано с исследованиями информационного общества, опирающимися на идею определяющей роли информации в жизни людей. Эта идея берет свое начало в трудах основателя кибернетики Н.Винера, который писал: «Сообщество простирается лишь до того предела, до которого простирается действительная передача информации»3. За прошедшие более чем полвека анализ функционирования информации в обществе породил значительное количество футурологических и социологических - теорий, объединяемых концепций информационного общества (Дж.Бенигер, М.Кастельс, Э.Масуда, М.Маклюэн, Э.Тоффлер и др.)

Исследование социальной коммуникации как процесса обмена текстами в ходе их порождения и интерпретации привел к появлению лингвосоциологического подхода, применяемого Т.М.Дридзе. Этот подход ориентирует на выявление коммуникативных намерений субъектов и тем самым позволяет диагностировать качество взаимодействий людей друг с другом.

3 Винер Н. Кибернетика. М.: Наука, 1983. С.239. в исследованиях Н.В.Агафоновой, П.В.Алексеева, В.С.Барулина, П.П.Гайденко, Э.В.Гирусова, А.Г.Егорова, Е.Н.Князевой, А.М.Коршунова,

B.А.Лекторского, Т.Г.Лешкевич, В.Н.Поруса, М.А.Розова, В.С.Степина, А.Д.Урсула, В.С.Швырева, Ю.А.Шрейдера, Б.Г.Юдина, Э.Г.Юдина и других.

Весьма интересной'представляется мысль известного отечественного исследователя М.К.Петрова о неизбежности трансформации информации даже в научных коммуникациях, требующей, казалось бы, точного и однозначного воспроизведения. «Эти искажения, недопонимания и даже ложные истолкования оригинальных мыслей автора читателями как переведенной работы, так и оригинального текста — рабочий момент научной познавательной деятельности, схожий по функции с мутационным разбросом в биологическом кодировании; отклонение от аутентичной нормы перевода или восприятия может стать началом нового направления исследования, новой исследовательской группы или даже дисциплины, поэтому воспроизводство этого разброса интерпретаций и истолкований в рамках действующих парадигм приходится считать жизненно важным для развития самой науки, и разброс этот не может быть уничтожен без прямой угрозы самому существованию науки как глобального феномена»4.

C.Московичи, Ф.Ницше, Х.Ортеги-и-Гассета, Г.Тарда, З.Фрейда. Отдельные специфические гносеологические составляющие массового сознания выявлены в исследованиях Б.А.Шрушина, Л.И.Насоновой, Б.Я.Пукшанского, Д.Рисмена, В.Г.Федотовой и других.

4 Петров М.К. История европейской культурной традиции и ее проблемы. М., 2004. С.627-628. типа используемых семиотических средств и т.д.). Однако механизм трансформации содержания коммуникативных сообщений до сих пор остается изученным не до конца. Это связано как с его объективной сложностью, так и с субъективными намерениями, мотивацией участников коммуникации, трудно'поддающихся однозначной интерпретации.

Предмет исследования: преобразование информации в процессе культурной коммуникации.

Цель исследования: исследовать специфику трансформации информации в коммуникативных процессах культуры.

Задачи исследования:

- выявить методологические подходы к исследованию коммуникативных процессов в культуре;

- определить сущность информации в контексте соотношения действительности и возможности;

- проанализировать формы преобразования информации в культурной коммуникации;

- эксплицировать сущность омассовления культуры как третичную моделирующую систему;

- исследовать «превращенные формы» преобразования культурной информации.

Методологическую и теоретическую основу исследования составляют: понимание культуры как «внегенетического механизма наследования социального опыта» (предложенное Ю.М.Лотманом), теория социальной коммуникации, системный и структурно-функциональный анализ^ принципы изучения явлений и процессов общественной жизни с позиций социально-исторического детерминизма.

Мы основываемся на идее Н.Лумана о том, что общество есть операционально замкнутая универсальная систехма, охватывающая все социальные реальности. Эта система вычленяется из окружающего мира на основе коммуникации и отличается от всего, что коммуникацией не является.

Научная новизна диссертационного исследования определяется следующими положениями:

- показано, что информация в культурной коммуникации изменяет воспринимающую ее систему, отражая не- только действительное в настоящее время положение вещей, но и их будущее — мнимое или возможное;

- выделены виды культурной коммуникации в связи с формами трансформации информации: адекватная, псевдо- и квази-коммуникации;

Тезисы, выносимые на защиту.

1. Коммуникационные процессы, в ходе которых происходит трансляция и обмен разнообразной информацией, пронизывают всевозможные формы и способы человеческой деятельности. При этом информация может отражать не только действительное положение вещей, но и мнимое или возможное, так как оно преобразуется в связи с ценностными устремлениями индивида и общества. Особая сложность состоит в том, чтобы услышать и увидеть неартикулированную, подспудную, теневую часть культуры, которая только мимолетно и ненавязчиво «проговаривается», и в основе которой лежит коллективное бессознательное.

2. Коммуникативная сущность культуры проявляется в ее функции трансляции .социального' опыта в диахроническом и синхроническом аспектах. При этом под словом «трансляция» подразумевается не только передача в неизменяемом виде каких-либо сведений, знаний и, шире — информации, а перевод информации с одного языка культуры на другой. Переводу подлежит не только область значений, но и область смыслов. Смысл рождается потому, что окружающая человека действительность воспринимается им не сама по себе, не непосредственно, а опосредованно. Культура существует как определенная осмысленная общность людей: она связывает их посредством языка, обрядов, ритуалов, норм, предписаний, ценностей. .Все это — смысловые единицы культурного порядка, регулирующие все процессы человеческой жизнедеятельности от рождения до смерти. Смысл культуры не сводится к сумме значений, закрепленных в системе знаков, а нечто большее — то, что определяет их прочтение. Смысл составляет вертикальное измерение культуры, проявляющееся наиболее ощутимо в процессах аккультурации и взаимодействия культур. Формирование и объективирование этих смыслов по мере «разворачивания» культуры осуществляется с помощью различных информационных средств (от наскального рисунка до изображения на мониторе компьютера). Если информацию понимать как меру организованности социума и культуры, как то, что изменяет воспринимающую ее систему, то любую циркулирующую в обществе информацию следует оценивать с точки зрения того, какие духовные смыслы она с собой несет, какой тип социальности она порождает.

3. Культурная коммуникация подразделяется на адекватную (в которой происходящая в. ходе передачи трансформация информации сохраняет ее основное содержание, позволяя коммуникантам реализовать свои цели), псевдокоммуникацию (при которой не достигается адекватная интерпретация и коммуникативных интенций) и квазикоммуникацию (т.е. такую коммуникацию, при которой действительное общение подменяется лишь видимостью, ритуалом, не наполненном смыслом). Два последних типа мы и относим к превращенным формам социокультурной коммуникации. Их существование связано' с трансформацией процесса семиозиса, «перенаправленного» на сворачивание, искажение, выхолащивание первоначального значения.

4.Процесс трансформации смысловой составляющей информации в ходе адекватной культурной коммуникации направлен на образование общих (хотя в определенной степени и дифференцированных) смыслов, базирующихся на единых ценностных ориентациях и предпочтениях субъектов коммуникации. Создание «общих смыслов» есть продукт совместной коммуникативной деятельности индивидов и социальных групп и является одновременно процессом образования общих для них целей, мотивов, предпочтений. В результате чего содержание и смысл информации не просто упорядочивает внутреннюю структуру социального, но и обеспечивает целенаправленное функционирование социокультурной системы, накопление, трансляцию и обновление • культурного тезауруса общества.

6. К третичным моделирующим системам относятся те явления культурного ряда, которые связаны с псевдокоммуникацией и квазикоммуникацией, не несут в себе одухотворяющего человека начала, лишены культурных смыслов, подменяют собой социокультурную коммуникацию. Понятие третичной моделирующей системы отражает факт «использования» этими явлениями как естественного языка, так и вторичных моделирующих систем.

Апробация работы. Результаты диссертационного исследования докладывались и обсуждались на двух межвузовских научно-практических конференциях Юга России «Перспективы высшей школы в негосударственном секторе образования» (в 2002 и в 2003 гг.), на всероссийской научной ' конференции «Политическая толератность в мультиэтническом регионе» (Ростов-на-Дону, 11-13 ноября 2003 г.), на кафедре исторической культурологии РГУ.

Результаты исследования использовались в • учебном процессе в Ростовском институте иностранных языков при чтении курсов «Теория межкультурной коммуникации» и «Культура межнационального общения»

Основное содержание работы раскрыто в 6 опубликованных работах общим объемом 155с.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Трансформация информации в коммуникативных процессах культуры"

Заключение.

При анализе разнообразных форм преобразования информации в культурной коммуникации мы исходили из понимания коммуникации в широком смысле: как одной из основ человеческой жизнедеятельности. Мы показали, что трансформация информации в процессе коммуникации неизбежна. Но она осуществляется на разных уровнях духовной организации общества и приводит поэтому к разным последствиям. Одно дело -изменение отдельных значений, ведущее к разнообразию, обновлению в пределах данной культуры, и совсем другое - трансформация, подмена смыслов, духовных основ общества. Последнее осуществляется незаметно, путем замещения элиминированного содержания псевдоинформацией, «шумом», «мусором» и т.п.

Кризис, переживаемый сегодня нашим обществом, обязан подмене действительности - ее видимостью, кажимостью. Причин этой подмены много, но одна из главных состоит в том, что технические средства переноса, трансляции информации взяли на себя роль творцов ее содержания. Современные СМИ делают привычным то, что раньше было неприличным: насилие, вульгарность, отсутствие интереса к труду, нелитературный язык, превращение, в национально значимые фигуры ничтожных псевдозвезд. Современные СМИ умножают толпы усредненных людей, массу. Как показал Бодрийяр, сегодня масса - это не просто собрание усредненных индивидов эпохи индустриального производства. Масса - это люди, которые могут и не встречаться друг с другом, не концентрироваться в одном месте пространства в одно и то же время, но сформированные и укрощенные СМИ абстрактные индивиды, обладающие совместным качеством пассивности, индифферентности, «молчаливое большинство». Этим человеческим материалом легко манипулировать, лишая их существование трансцендентных смыслов, абсолютных ценностей, сводя их существование лишь к адаптации, выживанию и обогащению. Та избыточность информации, которая выдается за достижение современной цивилизации, на самом деле есть нищета содержания. Опасность подмены коммуникации внешним ритуализмом, информации - псевдоинформацией, действительности — ее видимостью уже осуществлена. Поэтому главная задача будущих исследований культурной коммуникации должна состоять в поиске противоядия от вырождения культуры.

Список научной литературыШведова, Карина Васильевна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Абдеев Р.Ф. Философия информационной цивилизации. - М.: ВЛАДОС, 1994.- 336 с.

2. Абельс X. Интеракция, идентичность, презентация. Введение в интерпретативную социологию. — СПб.: Изд-во «Алетейя», 2000. 272 с.

3. Абушенко В.Л. Знание //Всемирная энциклопедия: Философия XX века.- М.: ACT, Минск: Харвест, Современный литератор, 2002. С.282-283. •

4. Айдукевич К. Язык и смысл //Логос. 1999. №7. С.67-93.

5. Алексеев В. К осмыслению модели смысла //Здравый смысл. 1998. №7.

6. Андрющенко Т.Я. Понимание текста в общении. М., 1995.

7. Аристотель. Об истолковании //Античные теории языка и стиля. М.-Л., 1936.

8. Аристотель Метафизика // Аристотель. Соч.: В 4-х тт. T.l. М.: Мысль, 1976. С.63-368.

9. Афанасьев В.Г. Социальная информация и управление обществом. М., 1975.

10. Балли Ш.Язык и жизнь. М.: Едиториал УРСС, 2003. - 232 с.

11. Баткин Л.М. Культура всегда накануне себя II Красная книга культуры. М.: Искусство, 1989. С. 117-130.

12. Белоусова А.К. Общение в совместной мыслительной деятельности: теоретический анализ проблемы //Личность в деятельности и общении. Ростов н/Дону: Гефест, 1997. С.61-84.

13. Беляева А.В., Кошелюк М.Е., Солдатова Г.У. Телекоммуникация и компьютерные среды //Информатика и образование. 1989. № 2.

14. Блумер Г. Общество как . символическая интеракция //Современная зарубежная социальная психология. Тексты. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. С. 173-179.

15. Бодалев А.А. Восприятие и понимание человека человеком. М.,1982.

16. Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или конец социального. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та,.2000. - 96 с.

17. Бореев В.Ю.,' Коваленко А.В. Культура и массовая коммуникация. М., 1986.

18. Бориснев С.В. Социология коммуникации. - М.: Юнити, 2003. — 270 с. ;

19. Быховская И.М., Флиер А.Я.Коммуникация социокультурная //Культурология. XX век. Словарь. СПб.: Университетская книга, 1997. С.185-187.

20. Вебер М. Основные социологические понятия //Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С.602-643.

21. Вебер М. «Объективность» социально-научного и социально-политического познания // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С.345-415.

22. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и грамматики / Пер. с англ. М.: Языки славянской культуры., 2001. — 272 с.

23. Виндельбанд В. О свободе воли. СПб., 1905.24. • Винер Н. Кибернетика или управление и связь в животном и машине. М., 1968.

24. Вирилио П. Информационная бомба. Сратегия обмана. — М.: ИТДГК «Гнозис», Фонд «Прагматика культуры», 2002. — 192 с.

25. Витгенштейн JI. Голубая книга. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999.- 128 с.

26. Выготский JI.C. Мышление и речь. М., 1999.

27. Вятр Е. Социология политических отношений. М., 1979.

28. Гадамер Х.Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М., 1988.

29. Ганжин В.Т. Смыслоприобретения и смыслоутраты в культуре и биографии личности (опыт аксиологического анализа проблематики)//Психолого-педагогические и философские аспекты проблемы смысла жизни. М.: Психол. Ин-т РАО, 1997. С.177-184.

30. Гачев Г. Д. Национальные образы мира. Америка в сравнении с Россией и Славянством. М., 1997.

31. Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М., 1987.

32. Глуздов В.А. Методологический анализ взаимосвязи генерации и трансляции знаний: Автореф. дисс. .д-ра филос. наук. М., 2000.

33. Гришкин И.И. Понятие информации. М., 1973.

34. Губарева Т.Ю. Психолингвистический анализ понимания письменного текста. М., 1997.

35. Гудимова С.А. Символы культур: Сб. статей. М., 2002. — 220 с.

36. Гудков Д.Б. Теория и практика межкультурной коммуникации. — М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. 288 с.

37. Гусев С.С. Смысл возможного: Коннотационная семантика. — СПб.: Алетейя, 2002. 192 с.

38. Гуссерль Э. Феноменология: статья в Британской энциклопедии (1939) //Логос. Вып. 1. 1991. С. 12-21.

39. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии (1913).-М.: Лабиринт, 1994.- 110 с.

40. Гуссерль Э. Амстердамские доклады II //Логос. Вып.5. М., 1994. С.7-24.

41. Давыдов Ю.Н. Куда пришла Россия? //Журнал социологии и социальной антропологии. 1999. № 4.

42. Де Боно Э. Латеральное мышление. СПб.,'1997.

43. Делез Ж. Логика смысла. М., 1995.

44. Деррида Ж. Эссе об имени. М.: Ин-т экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. - 192 с.

45. Дридзе Т.М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологии //ОНС. 1996. № 3. С. 145-152.

46. Дубровский Д.И. Информация, сознание, мозг. М., 1980.

47. Егоров А.Г. Социокультурная трансформация знания. М., 1996.

48. Ерасов Б.С. Социальная культурология. М.: Аспект Пресс,1997.

49. Зайцева З.Н. Мартин Хайдеггер: язык и время //Хайдеггер М.Разговор на проселочной дороге. М.: Высшая школа, 1991. С. 159-177.

50. Зинченко В.П. Культура и техника //Красная книга культуры. — М.: Искусство, 1989. С.55-69.

51. Знаков В.В. Понимание в познании и общении. М., 1994.

52. Золотухина-Аболина Е.В. Рациональное и ценностное (проблемы регуляции сознания). Ростов н/Дону: Изд-во Рост, ун-та, 1988. - 144 с.

53. История дипломатии. Т.2. М., 1945.

54. Кара-Мурза С. Манипуляция сознанием. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001.-832 с.

55. Кассирер Э. Опыт о человеке. Введение в философию человеческой культуры // Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. — М.: Гардарика, 1998. С.440-723. "

56. Кастельс М. Информационная эпоха: Экономика, общество и культура. М.: ГУ ВШЭ, 2000. - 608 с.

57. Катаенко Т.Ю. Проблема понимания в контексте гносеологии. Ростов-на-Дону, 1998.

58. Кин Дж. Средства массовой информации и демократия. М., 1994.

59. Клакхон К.К.М. Зеркало для человека: Введение в антропологию. СПб.: Евразия, 1998. - 351 с.

60. Козловский В.П. Культурный смысл: генезис и функции. — Киев: Наукова думка, 1990. 128 с.

61. Коммуникации в культуре. Петрозаводск,' 1996.

62. Конецкая В.П. Социология коммуникации. М.: Междунар. ун-т бизнеса и управления, 1997. - 304 с.

63. Коул М., Скрибнер С. Культура и мышление. М.: Прогресс, 1977.-262 с.

64. Курбатов В.И. Стратегия делового успеха. — Ростов н/Дону, 1995.

65. Лапин Н.И. Проблема социокультурной трансформации //Вопросы философии. 2000. № 6. С.3-17.

66. Леви-Стросс К.Сырое и вареное. М., 2001.

67. Леонтьев Д.А. Психология смысла. Природа, структура и динамика смысловой реальности. М.: Смысл, 1999. — 487 с.

68. Лефевр В.А. Конфликтующие структуры. М., 1995.

69. Логический анализ языка: Культурные концепты. М., 1991.

70. Логический анализ языка: Ментальные действия. М., 1993.

71. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М., 1992.

72. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. — М.: Изд-во «Искусство», 1970.

73. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быть и традиции русского дворянства (XVIII- начало XIX в. 2-е изд. СПб.: Искусство, 1999.-415 с.

74. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: «Искусство - СПБ», 2001.704 с.

75. Лурия А.Р. Язык и сознание. М., 1998.

76. Макаров М.Л. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе. Тверь, 1998.

77. Мамардашвили М.К. Форма превращенная //Философская энциклопедия. Т.5. М., 1970. С.386-389.

78. Марков Б.В. Знаки бытия. СПб.: Наука, 2001. -566 с.

79. Мартин Дж. Телематическое общество. Вызов ближайшего будущего //Новая технократическая волна на Западе. М., 1986. С.371-391.

80. Мартино Дж. Технологическое прогнозирование. М., 1977.

81. Марченко (Маховская) О.И. Восприятие новых коммуникативных событий в условиях опосредованного общения //Дисс. Канд. психол. Наук. М.,'1994.

82. Маслова В.А. Лингвокультурология. М.: Изд. центр «Академия», 2001.

83. Массовая культура и массовое искусство. «За» и «против». — М.: Изд-во «Гуманитарий» Академии гуманитарных исследований, 2003. — 512 с.

84. Матяш Т.П. Сознание как целостность и рефлексия. Ростов-на-Дону, 1988.

85. Ментальная репрезентация: Динамика и структура. М., 1998.

86. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. М.: Аспект Пресс, 1996.-207 с.88. Модели мира. М., 1997.

87. Моль А. Социодинамика культуры. М., 1973.

88. Моррис Ч.У. Основания теории знаков //Семиотика: Антология. — М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга. 2001. С.45-97.

89. Морфология культуры. Структура и динамика. М., 1994.

90. Налимов В.В. Спонтанность сознания. Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. М.: Прометей, 1989. — 287 с.

91. Налимов В.В. Возможно ли учение о человеке в единой теории знания? //Человек в системе наук /Отв. ред. И.Т.Фролов. М.: Наука, 1989. С.82-91.

92. Нугаев P.M. Реконструкция процесса смены базисных парадигм: модель коммуникативной рациональности //Философия науки. 2000. № 1 (7). С.29-35.

93. Овчаренко В.И. Коммуникация //Всемирная энциклопедия: Философия XX века. — М.: ACT, Минск: Харвест, Современный литератор, 2002. С.368-369.

94. Остин Дж. Как производить действия при помощи слов; Смысл и сенсибилии (Лекции): Пер. с англ. -М., 1994.

95. Пелипенко А.А. Смыслогенез и структуры сознания (культурологический подход)//Мир психологии. 1999. № 1 (17). С.141-146.

96. Петров М.К. Язык. Знак. Культура. М., 1991.

97. Петров М.К. История европейской культурной традиции и ее проблемы. М.: РОССПЭН, 2004. - 776 с.

98. Пирс Дж. Символы, сигналы, шумы. Закономерности и процессы передачи информации. М., 1967.

99. Пирс Ч.С. Из работы «Элементы логики. Grammatica speculative» // Семиотика: Антология. — М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга. 2001. С.165-226.

100. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. — М.: Наука, 1979.-232 с.

101. Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. — М.: «Рефл-бук», К.: «Ваклёр», 2003. 656 с.

102. Прайс Г. Сознание сверх сознания и сознание сверх материи // Магический кристалл (Магия глазами ученых и чародеев). — М.: Республика, 1992. С.253-266.

103. Пшегусова Г.С. Коммуникация: социальное и виртуальное измерения. Ростов н/Дону: Изд-во СКНЦ ВШ, 2003.

104. Ревзин И.И. От структурной лингвистики к семиотике //Вопросы философии. М., 1964. №9.

105. Режабек Е.Я. Мифомышление (когнитивный анализ). — М.: Едиториал УРСС, 2003. 304 с.

106. Рикер П. Конфликт интерпретаций: Очерки о герменевтике. М.,1995.

107. Розин В. Семиотические исследования. М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2001. - 256 с.

108. Рубинштейн C.JI. Основы общей психологии. М., 1946.

109. Рябков М. Вермеер и интерпретация //Ё: Психотворец. Обуватель. Филозоф: Сб. статей. М., 2002. С.236-239.

110. Саяпина И.А. Культура как информационно-коммуникационная система. Краснодар: КубГТУ; КГУКИ, 2001.-271 с.

111. Семакина И.А. Бытие как текст: проблема самоопределения смысла. М., 1998.

112. Семенков О.И.' Информация // Всемирная энциклопедия. — М.: ACT, Минск: Харвест, Современный литератор, 2002. С.322-324.

113. Семиотика: Антология. М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. - 702 с.

114. Сидоров Е.Ю. Культура мира и культура России // Полис. 1998.5.

115. Скрипник К.Д. Семиотика. — Ростов н/Дону: РИО Ростовского филиала Российской таможенной академии, 2000. 127 с.

116. Сокал А., Брикмон Ж. Интеллектуальные уловки. М., 2002.

117. Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М., 1977.

118. Страссмаи П.А. Информация в век электроники: Пробл. Управления. М., 1987.

119. Стратонович P.JI. Теория информации. М., 1975.

120. Телия В.И. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.: Языки русской культуры, 1996.

121. Теплов Б.М. Психология. М., 1952.

122. Тодоров Ц. Теории символа. М., 1999.

123. Тульчинский Г.Л. Постчеловеческая ' персонология. Новые перспективы свободы и рациональности. СПб.: Изд-во «Алетейя», 2002. — 677 с.

124. Турен А. От обмена к коммуникации: рождение программированного общества //Новая технократическая волна на Западе. М., 1986. С.410-430.

125. Тэрнер В. Символ и ритуал. М.: Гл. ред. вост. литер-ры изд-ва «Наука», 1983:-277 с.

126. Федотова JI.H. Массовая информация: Стратегия производства и тактика потребления. М., 1996.

127. Федотова Л.В. Социология массовой коммуникации. — СПб.: Питер, 2003.-400с.

128. Фреге Г. Смысл и денотат //Фреге Г. Избранные работы. — М.: Дом интеллектуальной книги, 1997.

129. Чиликина Л.З. Информационные потребности аудитории и их социальная обусловленность //Федеративные отношения на Юге России: современное-состояние и перспективы развития: Всеросс. науч.-практ. конф. Россов н/Дону, 2003.

130. Шейкин А.Г. Информация ////Культурология. XX век. Словарь. — СПб.: Университетская книга, 1997. С. 156-159.

131. Шеннон К.Э. Работы по теории информации и кибернетики. М.,1963.

132. Щедровицкий Г.П. О методе семиотического исследования знаковых систем //Семиотика и восточные языки. М., 1967.

133. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. -ТОО ТК «Петрополис», 1998. 432 с.

134. Юнг К.Г. Архетип и символ. М.: Ренессанс, 1991. —304 с.

135. Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени. М.: Прогресс «Универс», 1993.- 336 с.

136. Языки как образ мира. М.: ООО «Изд-во ACT»; СПб.: Terra Fantastica, 2003.

137. Яковенко И.Г. Цивилизация и варварство в истории России //Общественные науки и современность. 1996. № 4.

138. Abel G. Was ist Interpretations philosophic? // Zeichen und Interpretation: Frankfurt am Main, 1994.

139. Bergmann J. Ethnomethodologie und Konversations analyse. Kurseinheit 1. Hagen, 1988.

140. Berry J. Introduction to methodology. — Boston, 1980.

141. Bourdieu P. The logic of practice. Palo Alto, 1990.

142. Bovone L. Frammenti di communicazione globale //Studi di sociologia. 1997.-N3-4.

143. Fettes M. The Geostrategies of Interlingualism. Retrieved from the World Wide Web. June 9, 2000: http: //esperantic.org/esf/geo.htm

144. Habermas J., Luhmann N. Theorie der Gesellschaft oder Sozialtechnologie was leistet die Systemforschung? - Frankfurt a. M.: Suhrkamp Verlag, 1971.

145. Hillis K. Recensio.//Amer.j.of sociology. 1997. - Vol.102, N 6. P. 1795-1796. 107.Luhmann N. Soziale Systeme. - Frankfurt a. M., 1987.

146. Luhmann N. Was ist Kommunikation? // Soziologische Aufklarung.

147. B.6. Die Soziologie und der Mensch. Opladen: Westdeutscher Verlag, 1995.1. C.l 13-125.

148. Luhmann N. Soziale Systeme. Grundrib einer allgemeinen Theorie. — Frankfurt a. M.: Suhrkamp Verlag, 1987. 676 c.

149. Mehrabian A. Tactics of Social Influence. Prentice-Hall, Englewood Cliffs, New Jersey, 1969.151.0'Hara R. Media for the Millions. N.Y.: Holt, Rinehart and Winston,1964.

150. Schroeder R. Possible worlds: The social dynamic of virtual reality technology. Boulder/Colo/: Westview press, 1996.

151. Walter G.S., Abalakina P. M. Russia and the West: Intercultural Relations // Handbook of Intercultural Training. Thousand Oaks, CA: Sage Publications. 1996. P.366-382.

152. Words and Objections. Essays on the Work of W.V.Quine. Dordrecht; Boston. 1969/Perspectives on Quine. Cambridge, 1992.