автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Триада в тувинской словесности: поэтический жанр ожук дажы (трехстишие)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Триада в тувинской словесности: поэтический жанр ожук дажы (трехстишие)"

На правах рукописи

иизо55Б71

Мижит Людмила Салчаковна

ТРИАДА В ТУВИНСКОЙ СЛОВЕСНОСТИ: ПОЭТИЧЕСКИЙ ЖАНР ОЖУКДАЖЫ (ТРЕХСТИШИЕ)

Специальность 10.01.02. - Литература народов Российской Федерации (тувинская литература)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Уфа 2007

003055671

Работа выполнена в секторе литературы Тувинского института гуманитарных исследований

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор, член-корр.

Академии наук Республики Башкортостан Баимов Роберт Нурмухаметович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, академик АН РБ

Хусаинов Гайса Батыргареевич; кандидат филологических наук Донгак Уран Алдын-ооловна

Ведущая организация: Тывинский государственный университет

Защита состоится ^у ^^-е^Л" 2007 г. в час. на заседании

диссертационного совета Д 212.013.06 по присуждении ученой степени доктора филологических наук при ГОУ ВПО «Башкирский государственный университет» по адресу: 450074, г. Уфа, ул. Фрунзе, 32, главный корпус.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Башкирский государственный университет»

Автореферат разослан -^¿-^¿>^3^2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, докгор филологических наук, профессор ^ Федоров А.А.

Общая характеристика диссертационной работы

Литература, как развивающаяся система, является важной частью художественного процесса, имеющего глубокую внутреннюю связь с многовековой традиционной культурой народа, его историей, мировоззрением и «формирующегося путем взаимодействия внешних (социальных) и внутренних (художественные традиции и художественный мыслительный материал) факторов»1. Поэтому изучение литературных явлений в контексте национальной культуры и, в частности, художественной словесности, стало особенно актуальным в связи с процессом возрождения национальных традиций в искусстве и литературе в постсоветское время.

В 1980-90-х годах прошлого столетия в тувинской поэзии произошел активный творческий поиск новых форм и жанров. В истории тувинской литературы не было такого разнообразия поэтических экспериментов по использованию новых форм и конструкций, как в эти перестроечные годы. Это такие поэтические формы, как «Хээлер» («узоры») А. Уержаа, «Арбаннар» («десятидворки» — децимы) и «Сайзанактаан шулуктер» - стихотворения в виде тувинской детской традиционной игры «сайзанак» А. Даржая; «Ожук дажы» («камни очага») Ю. Кюнзегеша,«Илиглер», «Сввмнер», «Карыштар» (традиционные меры длины) В. Серен-оола. Отметим, что основой вышеназванных творческих поисков национально-художественных форм послужили элементы традиционной культуры тувинцев.

Р.Н. Баимов, исследуя принцип историзма в литературе, заключает, что «...любая литература должна иметь что-то свое, национальное, устоявшееся. Именно поэтому она проходит, если так можно выразиться, стадию внутринационального взаимодействия, выражающуюся в усиленном накоплении, переосмыслении всего имеющегося национального эстетического опыта, в развитии литературных традиций, возможностей родного языка»2. В данном ключе тувинские поэты в поисках новых жанров и форм, которые адекватно выражали бы национально-поэтическое мировидение, обращаются к своим корням, истокам. В процессе жанровых исканий углубленное изучение и ориентация на художественный опыт прошлого привело тувинских поэтов к созданию трехстишной поэтической жанровой формы, за которой закрепилось название ожук дажы «камни очага».

Ожук дажы сформировался как самостоятельный поэтический жанр в 80-х годах XX в., опираясь на древние традиции трехстишной формы, которая имела место и в тувинской словесности, и в древнетюркской поэзии. На наш взгляд, создание такого рода национально-поэтических форм является, возможно, даже подсознательным, стремлением поэтов сохранить в современном сознании устойчивые образы и символы традиционной народной культуры.

1 Теория литературы. Том IV. Литературный процесс. - М, ИМЛИ РАН, «Наследие», 2001 - С 6.

2 Баимов Р.Н Шаг в зрелость - Уфа Башк книж изд-во, 1975 -С. 105

Актуальность исследования. С 50-х годов XX в. создавалась цельная картина становления и развития тувинской литературы, ее связи с устно-поэтическим наследием такими исследователями тувинского фольклора и литературы, как O.K. Саган-оол, Ю.Ш. Кюнзегеш, А.К. Калзан, С.Б. Пюрбю, М.Б. Кении-Лопсан, Д.С. Куулар, М.А. Хадаханэ, М.П. Татаринцева, З.Б. Самдан, С.С. Комбу, У. А. Донгак1 и другие. Перед современным литературоведением стоят вопросы, связанные с выявлением основных тенденций развития национальной литературы постсоветского периода. Это обстоятельство диктует необходимость детального изучения эстетических явлений, зафиксированных в литературном процессе последних десятилетий. Тувинская поэзия - одно из звеньев литературного процесса - неразрывно связана с древней культурой и менталитетом тувинцев, которые отражены в мифологии, фольклоре, религии, эстетике. Данная историко-генетическая связь не в полной мере оценена в литературоведческих работах. Мы попытались проследить эту связь на примере жанра ожук дажы—новаторства и в то же время возрождения древних традиций в тувинской лирической поэзии.

Цель и задачи исследования. Основная цель диссертационной работы: исследование трехстишного поэтического жанра тувинской литературы ожук дажы, рассмотрение культурной основы данного новаторского явления -триединства в тувинской художественной словесности и тюрко-монгольской поэтической традиции.

Исходя из поставленной цели, в настоящем исследовании мы предпринимаем попытку решить следующие задачи:

- рассмотреть проблему триады, как мировоззренческую основу жанра, в религиозно-мифологической картине мира, в том числе, тувинском шаманизме;

- выявить значение тройственных образов в мифологии, устно-поэтическом творчестве и традиционном мировоззрении тувинцев;

- определить форму и содержание, поэтическую и эстетическую природу жанра ожук дажы «камни очага»;

- изучить пути развития и совершенствования данного поэтического жанра, в частности, сложную форму улуг ожук дажы, также идейно-тематическое разнообразие и оригинальность тувинских трехстиший;

- выявить другие трехстишные формы в тюрко-монгольской поэтической традиции и мировой поэзии.

' Краткий очерк тувинской литературы /авт колл: Саган-оол О К., Кюнзегеш Ю Ш. и др (на тув. яз.). -Кызыл Тув. книж. изд-во, 1953, Очерк тувинской литературы /авт. колл.: Калзан А К , Куулар Д.С , Кенин-Лопсан М Б идр (на тув яз.). -Кызыл, 1964; Хадаханэ М.А Тувинская проза.-Кызыл, 1968, Куулар Д С Тувинская поэзия Очерк истории. - Кызыл, 1970; Очерки истории тувинской советской литературы /авт колл,- Калзан А.К., Куулар Д.С , Хадаханэ М А (на тув. яз.) - Кызыл, 1975, Калзан А К. Жизнь и литература (на тув. яз ) - Кызыл, 1980; Татаринцева М.П. Развитие литературно-критической мысли в Туве. - Кызыл, 1983, Самдан 3 Б От фольклора к литературе (На материале тувинской прозы 40-70-х годов). - Кызыл, 1987, Калзан А.К Приметы роста: литературно-критические статьи (на тув яз). - Кызыл, 1991, Комбу С С. Современная тувинская поэзия: система жанров, автореф дисс .. канд. фил. наук. - М., 1999, Донгак У.А. Тувинское стихосложение. - Кызыл, 2006.

Научная новизна исследования заключается в том, что данная работа является первой попыткой изучения национального поэтического жанра тувинской литературы оокук дажы. В литературоведении Тувы впервые предпринимается попытка рассмотрения процесса новаторства в поэзии на стыке фольклора, древней письменной литературы, мифологии и религии — мировоззренческих основ развития художественной культуры, поднимается вопрос о тесном взаимодействии художественной словесности и мировоззрения. Тувинские загадки-триады и миниатюры эпитафийной лирики древних тюрков впервые изучены как звенья в цепи эволюции трехстишной формы в тувинской традиции.

Теоретико-методологическая база. В написании диссертации общетеоретической и методологической базой послужили фундаментальные труды таких ученых, как А.Н. Веселовский, М.М. Бахтин, В.М. Жирмунский, ЮЛ. Тынянов, Г.Н. Поспелов, Л.В. Чернец, В.Н. Топоров, Ю.Б. Борев, Н.Л. Жуковская, Л.П. Потапов, М. Элиаде; исследователей национальных литератур - Г.Б. Хусаинова, Р.Н. Баимова, Р.Т. Бикбаева, С.Ш. Чагдурова, Н.Н Тобурокова, С.Ж. Балданова, А.Л.Кошелевой и других. При исследовании тюркского стиха и древнетюркских трехстиший были использованы труды С.Е. Малова, И. А. Батманова, И.В. Стеблевой, А.Ч. Кунаа, З.Б. Арагачи (Чадамба), Д.А. Монгуша. Изучение зарождения и становления тувинской художественной литературы, ее фольклорных и письменных истоков связано с трудами А.К. Калзана, М.Б. Кенин-Лопсана, Д.С. Куулара, М.А. Хадаханэ, З.Б. Самдан, С.М. Орус-оол, З.К. Кыргыс.

Основными методами исследования являются: историко-генетический, семантический и сравнительно-сопоставительный, которые использованы в анализе явлений тройственной структуры в тувинской словесности.

Источниками и материалами исследования послужили трехстишные стихотворения современных тувинских поэтов, опубликованные с 1970-х годов; произведения устно-поэтического творчества тувинцев и материалы по шаманизму, хранящиеся в Рукописном фонде Тувинского института гуманитарных исследований (далее в тексте: РФ ТИГИ); эпитафийная лирика древних тюрков, опубликованная в трудах С.Е. Малова и трех изданиях «Памятники древнетюркской письменности Тувы».

Научно-практическая значимость исследования: специально анализируемая и вводимая в научный оборот поэтический жанр ожук дажы является новым материалом для дальнейшего исследования тувинской поэзии. Основные положения и выводы работы могут быть использованы в научных исследованиях литератур народов России, на занятиях спецкурсов по изучению проблем развития современной тувинской литературы, ее истоков и мировоззренческих основ, также в создании истории тувинской литературы.

Положения, выносимые на защиту:

- Феномен триединства - один из основополагающих элементов религиозно-мифологических представлений и традиционного мировоззрения -

ярко выражен в тувинской художественной словесности и современной поэзии в виде жанра ожук дажы.

- Поэтическая триада тувинской литературы является наглядным свидетельством укорененности тройственной структуры в сознании тувинцев и ее динамического воздействия на современный литературный процесс.

- Загадки-триады, енисейские древнетюркские трехстишия и ожук дажы имеют как общие, так и специфические художественно-эстетические признаки.

- Жанровое обогащение тувинской поэзии являются показателем непрерывной эволюции литературно-художественного процесса.

Апробация работы. Рукопись диссертации обсуждалась на заседаниях сектора литературы Тувинского института гуманитарных исследований и кафедры башкирской литературы и фольклора Башкирского государственного университета. Основные положения работы апробированы на международных и всероссийских научных конференциях: «Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур», Новосибирск, 1995; «Тюркский мир Сибири», Кызыл, 1997; «Проблемы истории и культуры кочевых цивилизаций Центральной Азии», Улан-Удэ, 2000; научном симпозиуме, посвященном 280-летию открытия древнетюркских памятников, Абакан, 2001; «Урал-Батыр и мифология», Уфа, 2003; «Письменное наследие тюрков», Кызыл, 2003 г.; «Методологические проблемы изучения истории литератур народов Сибири», Кызыл, 2005 г. и опубликованы в научных сборниках.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения.

Основное содержание диссертации

Во введении обосновывается актуальность исследования, определяются цель и задачи, теоретико-методологическая основа и методы исследования, раскрывается научная новизна и практическая значимость работы.

В первой главе «Триада в тувинской художественной словесности как мировоззренческая основа становления трехстишного жанра тувинской поэзии» в первом разделе рассматривается проблема триединства с философского и религиозно-мифологического аспектов.

Известно, что литература любого народа развивается благодаря многовековым духовно-культурным достижениям, которые являются фундаментом художественного процесса. Ввиду того что оригинальный жанр тувинской поэзии ожук дажы основан на тройственности структуры, лейтмотивом исследования является проблема триады (троичности, триединства), которая имеет широкое распространение в общекультурной традиции и формах общественного сознания: мифологии, религии, философии. Мы предприняли попытку рассмотреть наиболее общие явления, характеризующиеся троичной структурой. Тувинская мифология и религия в данной работе выступают как мировоззренческая основа формирования поэтического жанра ожук дажы.

6

Нужно отметить, что триединство, триада [греч. trias (triados)], как единство трех лиц, понятий, явлений и как категория тройственности движения бытия и мышления1, занимает особое место в общечеловеческом мировоззренческом комплексе. Феномен триады имеет ритуальное, символическое значение в материальной и духовной культуре народов мира. Известно, что число три — одно из распространенных чисел в мифолого-религиозном сознании. Оно также является «идеальной моделью любого динамического процесса» (Топоров В .Н.)2, любой системы (общества, индивидуума, культуры, направления, теории и т.д.), состоящего из трех стадий — возникновения, расцвета и гибели.

Триада в древних источниках мировой философской мысли, например, в Упанишадах (IX-VI вв. до н.э.), в философии Лао-цзы (VI-V вв. до н.э.), Пифагора (ок. 580-500 до н.э.), выступает как один из основных принципов тройственной организации миропорядка, что говорит о триаде как о глубинном пласте человеческой истории.

Известно, что особенно широко триада, как метод философского конструирования, разрабатывалась в античности. Например, платонизмом (нус — псюхе — космос; предел — беспредельное - число); неоплатонизмом (Единое - ум - душа) и немецкой классической философией. В частности, у Гегеля триада рассматривается как идеальная схема диалектического развития: тезис - антитезис — синтез.

Идея триединства воплощена во многих религиозных системах. Назовем великие триады мировой религиозной мысли: индуистская триада Тримурти: Брахма, Шива, Вишну (бог-создатель, бог-разрушитель, бог-хранитель); «три сокровища» буд дизма: Будда, Дхарма, Санхга; Святая Троица христианства: Бог-отец, Бог-сын, Святой Дух3.

Триада является универсальным понятием во многих мифологических системах народов мира.

Как известно, «...ядром любого мировоззрения является модель мира, отражающая, прежде всего, пространственно-временные координаты бытия»4. Тувинское мировоззрение базируется на следующих основных космологических концепциях: триадичная модель мироздания: Верхний мир - Средний мир -Нижний мир (пространственная структура), прошлое - настоящее - будущее (временная структура) и центральная вертикальная ось мира, соединяющая три космические зоны.

В традиционной тувинской материальной культуре, культуре кочевников, единой пространственно-предметной системой, символизирующей трехмерную модель мира, являются опорный шест багана и очаг ожук - центральный атрибут традиционного жилища, сакральное, связанное с религиозным культом место в

1 Философский энциклопедический словарь. - М., 1983. - С 695.

2 Топоров В.Н. Число и текст//Структуратекста-81 Тезисы симпозиума. - М., 1981 -С 79

3 Мифы народов мира. Т.1. - М., 1980, T.2. - M, 1982. - С. 527.

"Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Знак и ритуал - Новосибирск, 1990 - С 195

центре юрты. Очаг символизирует связь трех уровней Вселенной, находясь у основания опорного шеста, который ассоциируется с Осью Мира или Мировым Столпом, соединяющим три космические зоны. А юрту в целом можно интерпретировать как миниатюрную модель Вселенной.

В религиозно-мифологическом воззрении народов Центральной Азии тройственные образы играют особую роль. В мифах, сказках, легендах четко прослеживается идея трехуровневое™ мира. Число три является универсальным в сказках, эпосе и народной поэзии.

Один из осевых феноменов тувинской духовной культуры, древняя религия тюрко-монгольских народов - шаманизм - также связан с космологической триадой. Это сложное явление происходит благодаря архаической символике тройственной структуры Вселенной, т.е. связи шаманов с двумя другими из трех космических зон - Верхним или Нижним миром. Соответственно трехуровневое™ мироздания, теологическая основа шаманизма тоже триадична. В работе также рассматривается понятие «душа» как триединство, имеющее место в традиционном тувинском мировоззрении.

А почему триединство является основополагающим принципом символики мироздания, отраженном в религии и традиционной культуре, фольклоре и литературе? Ответ на этот вопрос непрост, так как он глубоко укоренен в традиции. Нужно отметить, что тройственное число в архаичном сознании является носителем священных, глубинных смыслов мира. На наш взгляд, постольку, поскольку триединство непосредственно связано с архаичным мировоззрением и религией, оно является основой древних знаний о Вселенной, Времени и месте человека во Вселенной.

Тувинская поэзия, являясь одним из звеньев художественного процесса, несет в себе отпечатки древней культуры и мировоззрения народа. Как говорится, «Нет ничего нового под солнцем» или «Новое есть хорошо забытое старое», поэтическую форму ожук дажы трудно считать зародившейся в 80-х годах, а нужно говорить, на наш взгляд, о воссоздании древней трехстишной формы, которая имела место и в мифолого-религиозном сознании, и в устно-поэтическом творчестве, и в письменных памятниках.

А указанные разнообразные факты триединства в общечеловеческой культуре позволяют утверждать, что триада-универсальная категория бытия и мышления, имеющая место в мифологии, религии и философии и объединяющая их в общемировоззренческий комплекс.

Второй раздел первой главы «Триада в тувинской мифологии и устно-поэтическом творчестве» посвящен изучению тройственных образов и символов в тувинской художественной словесности. Это связано с тем, что в оформлении поэтических образов и мотивов в тувинской литературе, а также жанра ожук дажы, определенную базисную роль сыграла тройственность структуры мироздания, отраженная в мифологии и фольклоре.

Мифологическое представление тувинцев о трех мирах рассматривается в

работах современных этнографов и фольклористов: H.JI. Жуковской, В.П. Дьяконовой, ЭЛ. Львовой, И.В. Октябрьской, А М. Сагалаева, М.С. Усмановой, JI.B. Гребнева, М.Б. Кении-Лопсана, З.Б. Самдан, С.М. Орус-оол и других.

В данной работе трехуровневая модель мира проиллюстрирована на примере мифов « Ушмыйгак болгаш Тарбаган-Маадыр» (Три маралухи (созвездие Орион) и Тарбаган-Маадыр), «Моортай-Дарган» (Кузнец Моортай), «Алдыы оранга четкенуруг»(Девочка, побывавшая в Нижнем мире),« Ycryy оранга чегкенкадарчы уруп> (Пастушка, побывавшая в Верхнем мире),«вгнунтывылганынындугайында» (О происхождении юрты), чСагаан-Дарийгт (Белая Тара), « Уш халат (Три стихии) и других.

В тувинской мифологии небо называлось АкДээр «Белое Небо»1. Выражение неба эпитетом «белый» усиливает контраст неба и земли, так как тувинцы называют землю Кара Чер «Черная Земля». Здесь налицо параллелизм, но происходит «единство противоположностей», в результате которого появляется третий элемент триады - Человек. Это положение имеет место и в древнетюркских памятниках: «Когда вверху голубое небо, /А внизу бурая земля были сотворены, /Между ними были сотворены сыны человеческие» (из Большой надписи в честь Кюль-тегина)2.

В народных героических сказаниях канон троичности, распространенный в устно-поэтическом творчестве всех народов, является одним из основных принципов построения сюжета: троекратное повторение эпического события, действия героя, вражда небесного, земного и подземного миров и т.д. На наш взгляд, это архетипы борьбы со стихиями и символическое приручение их к себе. Таким образом, понятие триады идет из глубинных пластов культуры.

В тувинских сказках чаще всего встречается тройственность образов и явлений (три мудрости, три времени, три поручения, три встречи, три поединка и т.д.). Например, в одной только сказке «Оскюс-оол» («Мальчик-сирота») объемом 1,0 п.л. зафиксировано свыше 20 образов на основе числа три (также 9 и 33)

Мировоззрение тувинца, связанное с трехуровневой пространственно-временной структурой мира, явственно проступает также в тувинских благопожеланиях, обрядовых песнях и шаманских алгышах.

Рассмотрев несколько звеньев устно-поэтического творчества тувинцев и других народов, можем сделать вывод о том, что тройственные образы в мифологии и фольклоре тувинцев и других народов Центральной Азии являются одной из сущностных характеристик архаичного мировоззрения, являющегося фундаментом художественной словесности, устной и письменной литературной традиции. Число три является устойчивой формой выражения символики тройственной структуры мироздания в фольклорно-литературной традиции, что отразилось в формировании современного трехстишного жанра ожук дажы.

' Кенин-Лопсан М.Б Мифы тувинских шаманов - Кызыл: «Новости Тувы», 2002 - С. 80

2Стеблева И В Поэзия тюрков VI-VIII веков,- М.: Наука, 1965. - С 15

Вторая глава «Ожук дажы - поэтическая триада тувинской литературы»

начинается с раздела, в котором освещается зарождение, особенности развития и современное состояние тувинской поэзии.

Исследование современного литературного процесса невозможно без учета историко-литературного опыта предыдущих поколений. Зарождение письменной тувинской литературы относят к 1930 году, когда была создана национальная письменность. А первые стихотворения тувинских авторов на старомоншльской письменности выходили в периодической печати (газетах «Унэн», «Тыва араттын шыны», журнале «Революстун хаяазы» и т.д.) в 1926-1929 гг.

Известно, что фундаментом национальной литературы любого народа является многожанровый фольклор с богатым идейно-художественным содержанием. Тувинская поэзия вначале развивалась как трансформация народного художественного мышления, системы образов и мотивов фольклорных произведений. Говоря об огромном влиянии фольклора, национальной художественной традиции на становление тувинской поэзии, СЖ. Бадданов пишет: «Именно она — многовековая художественная традиция народа — определяет, в конечном счете, самобытность, эстетическую и философско-нравственную неповторимость тувинской поэзии»1.

Характерной особенностью тувинской поэзии является органическая связь с музыкальной основой в отличие от поэзии некоторых других народов, где преобладают ярко выраженные зрительные образы. В лучших образцах тувинской поэзии, в частности, народной, достигается гармония между музыкальностью стиха и зрительной образностью. Подтверждением этому служит то, что тувинцы раньше называли стихи ыры «песня», а термин шулук«стихотворение» является заимствованием из монгольского языка (ср. монг. шулэг «стихотворение»), принятым в 1934 г.

Тувинская поэзия зародилась на базисе своей национальной традиции и со времени становления испытывает позитивное влияние художественной литературы других народов - русской и советской литературы и через нее -мировой. В результате изучения, осмысления и заимствования, а также внутреннего совершенствования, тувинская поэзия освоила и обогатилась такими лирическими и эпическими жанрами мировой поэзии, как сонет, элегия, баллада, басня, газель, рубай, верлибр, стихотворение в прозе, поэма. Жанровые разновидности тувинской поэзии проанализированы в диссертации С.С. Комбу.

Первые образцы лирических миниатюр в тувинской поэзии появились в 60-х годах. Это миниатюры М. Кенин-Лопсана, ныне Народного писателя Республики Тыва. В книге «Бичии башкы» («Маленький учитель», 1963 г.) автор впервые вводит в оборот четверостишия и восьмистишия.

В последующие годы лирические миниатюры стали появляться в основном без названий, а сгруппированные по количеству строк: «уштээнодуруглар» (в три

1 Балданов С.Ж. Становление и развитие национальных литератур республик Саха и Тыва - Улан-Удэ, 2001.-С 81.

строки), «дврттээн одуруглар» (в четыре строки), «бештээн одуруглар» (в пять строк) и т.д. Лирические миниатюры — одно из характерных течений тувинской поэзии 70-80-х годов. Почти все поэтические сборники содержали в себе лирические миниатюры. Таковы, например, сборники Ю. Кюнзегеша, К. Кудажы, А. Даржая, В. Серен-оола, А. Уержаа, Н. Куулара и других. И именно эти поэты стали авторами миниатюр в виде жанра ожук дажы и его сложной формы улуг ожук дажы.

Известный тувинский литературовед А.К. Калзан, анализируя тувинскую поэзию и выявляя ее преемственность, делит тувинских поэтов на четыре поколения1. Каждое поколение поэтов вносило определенный вклад в становление и развитие тувинской поэзии.

Тувинская поэзия нового этапа интенсивно развивается в плане переосмысления и углубленного изучения фольклорных, исторических и культурных традиций и достигла определенных результатов.

В процессе эволюции традиционных форм, также использования и переработки некоторых жанров мировой поэзии современная тувинская поэзия обогатилась новыми формами и стилями и продолжает совершенствоваться. Можно говорить об утвердившихся в конце XX в. новых формах и изобразительно-выразительных средствах тувинской поэзии. Оригинальная лаконичная трехстишная форма современной тувинской поэзии, имевшая место в литературном процессе с 70-х годов, ранее не была предметом научного исследования. Первая статья об этой поэтической форме, которая утвердилась как жанр тувинской поэзии в 80-х годах, появилась в альманахе «Улуг-Хем» (1992 г.).

Следует отметить, что в поэзии народов Сибири (хакасской, алтайской, бурятской, якутской поэзии) стихотворения в трехстишной форме встречаются редко, они не обособлены в отдельный жанр. Своей формальной и идейно-содержательной стороной ожук дажы близок к японскому хайку, но своим генезисом и художественно-эстетическими качествами отличается от него.

В структуре ожук дажы три строки ассоциируются с тремя камнями очага. Конечно, данная поэтическая форма легко воспринимаема и до конца понятна именно носителю той культуры, на почве которой она возникла. Три камня очага — символ традиционного образа жизни и культуры кочевника, образ мироздания в виде триединства. Три камня, служившие вместо треножника, вызывали чувство устойчивости, крепости и покоя у кочевников-скотоводов. Известно, что древние тюрки тоже использовали очаг из трех камней, безусловно, придававших огромную внутреннюю, духовную силу древним воинам, которые, гаядя на очаг, под синим небом, чувствовали свое единство с Природой, Родиной, народом. На наш взгляд, эта поэтическая форма соответствует природе и духу кочевников Центральной Азии.

Таким образом, в тувинской лирической поэзии последних лет наблюдается

'Калзан А.К Приметы роста: литературно-критические статьи (на тув яз.) -Кызыл, 1991.-С. 111

процесс новаторства на основе традиционной культуры и мировоззрения, что является фактором жанрового развития тувинской поэзии и изменения общих тенденций развития тувинской литературы.

Если проследить в историческом плане путь развития трехстишной формы, то становится ясно, что оокук дажы имеет свои древние корни - это не только произведения устно-поэтического творчества, в частности, загадки-триады, но и письменные истоки (условные, т.к. они широко стали известны лишь в 90-х годах XX в.) - трехстишные древнетюркские рунические надписи, оставленные нашими предками на каменных стелах. У малых жанров устно-поэтического творчества -тувинских пословиц и загадок-триад - ожук дажы позаимствовал их стилистические особенности: афористичность и лаконичность образов, разнообразие изобразительно-выразительных средств и т.д. Данное явление подтверждается словами Р.Н. Баимова: «Национальная форма, как и содержание, явление живое, развивающееся. Она трансформируется, обогащается в процессе взаимодействия литератур, что не противоречит верности лучшим национальным традициям»1.

На наш взгляд, поэтический жанр ожук дажы не стилизация под фольклор или под форму орхоно-енисейских эпитафий, а одно из звеньев эволюции трехстишной формы в тувинской художественной традиции.

Исходя из вышеизложенного, можно предположить, что трехстишный поэтический жанр ожук дажы выкристаллизовался из глубины традиционного мировоззрения и культуры. А жанровое обогащение тувинской поэзии в последние десятилетия, на наш взгляд, есть факт непрерывной эволюции литературно-художественного процесса как сложной динамической системы.

Во втором разделе главы анализируются художественно-эстетическая природа и поэтика жанра ожук дажы.

Термин оокук дажы, который означает три камня очага, по отношению к поэзии впервые употребил Народный поэт Республики Тыва Ю.Ш. Кюнзегеш -создатель этого жанра в тувинской поэзии. Его трехстишия, названные «Ожук даштары» (множ. число от ожук дажы), впервые были напечатаны в литературно-художественном альманахе Союза писателей Тувы «Улуг-Хем» (1986). До этой публикации, с 70-х годов, в альманахе печатались трехстрочные миниатюры разных авторов как «уштээн одуруглар» (в три строки).

Как известно, эволюция поэзии представляет собой сложный процесс трансформации народных поэтических традиций, жанрово-стилевых исканий, а также совершенствования поэтического языка. Большое значение в этом процессе имеет творческое заимствование жанров и форм мировой поэзии, а также новаторские поиски в свете традиционного мировоззрения. Поэтический жанр ожук дажы возник на основе вышеуказанных явлений в литературно-художественном процессе. Раскрываются пути его развития и совершенствования.

Примечательно определяющее структуру и суть данной поэтической формы

1 Баимов Р.Н. Шаг в зрелость. - Уфа: Башк. книж иад-во, 1975. - С 102.

символ-название, которое искусно выражено в трехстишии Ю. Кюнзегеша: «Камни очага - вот образец моих стихов, /Тепло огня его - / Души моей неугасимое пламя» (подстр. пер.). Три стиха, как три камня очага, каждый существует отдельно и в то же время вместе, т.е. подчинены главной поэтической мысли стихотворения. Как и расстояние камней между собой и каждого камня до огня (образ главной поэтической мысли), так и взаимосвязь трех стихов должна быть одинакова. Следовательно, все элементы стихотворения связаны между собой общей целью выражения мысли, что обеспечивает целостность стихотворения.

Для ожук дажы, как и всей т^г. псэзи^, характерен силлабический принцип стихосложения. Трехстишие складывается стихами, содержащими обычно 8 или 12 слогов. Главным ритмическим определителем тувинского стиха является начальная аллитерация - своеобразная начальная рифма, которая определяется принципом симметрии и синтаксического параллелизма.

На примере ожук дажы А. Даржая рассматривается внутренняя композиция данного поэтического жанра. Первая строка является экспозицией, где выражается тема стихотворения («Жизнь, хоть и преподносит свои дары...»). Во второй строке раскрывается поэтический образ («Показывает свой тяжелый жестокий нрав. .»). В заключительной строке выясняется авторское отношение к заданной теме («Она не гладила меня по голове, как мать»). Это самая ударная строка, являющаяся логическим завершением поэтической мысли и обдуманной композиции стихотворения. Постепенное раскрытие поэтического образа стихотворения переходит на четкое выражение поэтической мысли и чувств. Считая, что главной композиционной единицей в области метрики является строфа, В.М. Жирмунский в то же время отмечает: «Однако каждый отдельный стих, как часть ритмического целого, уже является композиционно построенным, поскольку фонетический материал человеческой речи подвергается в нем художественному упорядочению, подчиняясь известному ритмическому закону»1. Это положение объясняет, на наш взгляд, сжатую композиционную структуру ожук дажы.

Таким образом, три строки ожук дажы образуют единое диалектически взаимосвязанное (начало - развитие - конец), композиционно и гармонически уравновешенное целое. В основе поэтики ожук дажы лежит принцип углубления мысли, которая завершается четким выводом. Так называемая «идеальная модель простоты» (по Лотману Ю.М.) соответствует только внешней характеристике лирического стихотворения, «...в свете структурного анализа художественная простота раскрывается как нечто противоположное примитивности. Отнюдь не любовь к парадоксам заставляет утверждать, что художественная простота сложнее, чем художественная сложность, ибо возникает как упрощение последней на ее фоне»2.

Немало интересного выявляет анализ эстетических принципов, присущих тувинским трехстишиям. Это следующие принципы структурной организации и

1 Жирмунский В М Теория стиха - Л, 1975 -С. 438.

2Лсгаан Ю.М Анализ поэтического текста - Л , 1972 -С. 29

взаимосвязей его компонентов: афористичность, лаконичность, неожиданность, синтаксический параллелизм, соблюдение принципа диалектического развития по Гегелю: тезис - антитезис - синтез, элементы кажущегося абсурда. Эти семантико-эстетические принципы подтверждаются примерами ожук дажы.

Рассмотрен, например, ожук дажы Николая Куулара: «Кукушка в лесочке сотни раз прокуковала. / Под убаюкивание обещанной вечной жизни / Бедняга-старик заснул». В данной миниатюре мысль, как резкий, неуловимый поворот змеи, заканчивается с противоположным смыслом: несмотря на обещанную долгую жизнь, «бедняга-старик заснул» (т.е. умер) - тут налицо прием алогизма. Для объяснения этой ситуации надо знать «традиционную условность словоупотребления и вообще поэтического стиля» (Ю.Н. Тынянов)1. В данном стихотворении слово «хввкуй» (бедняга) в тувинском языке традиционно употребляется еще и при упоминании умершего. Эта «лексическая окраска», — выражаясь словами Ю.Н. Тынянова, — очень важный фактор в развертывании лирического сюжета: тон, задаваемый этим словом, определяет суть стихотворения». Таким образом, поэтическая мысль третьего стиха, наоборот, противостоит тому, что утверждается в двух предыдущих стихах. Однако такой прием кажущегося абсурда в целом не нарушает композицию, а является углублением поэтической мысли, которая, на наш взгляд, связана с проблемой жизни после смерти. О теории интерпретации такого рода форм художественного творчества Ю.Б. Борев пишет: «Задача герменевтики применительно к литературоведению заключается в том, чтобы вскрыть в тексте постоянное, устойчивое начало - культурную традицию, воплощающую сущность человеческой истории»2.

Таким образом, можем сказать, что ожук дажы характеризуется, во-первых, свойственными трехстишиям чертами: лаконичностью и афористичностью, во-вторых, своеобразной эстетикой построения и внутреннего содержания.

В развитии исследуемого нами жанра следующий шаг сделан Эдуардом Мижитом путем создания сложной формы Улуг ожук дажы (Большой ожук дажы), которой посвящен третий раздел главы.

Улуг ожук дажы состоит из трех строф - трех обыкновенных ожук дажы, в которых соблюдены все правила этого жанра.

Приводятся примеры улуг ожук дажы, в которых каждая строфа содержит собственную, обособленную, законченную мысль, являясь самостоятельным стихотворением, но все вместе подчиняются общей поэтической мысли стихотворения - «сердцевине», играя свою определенную роль в выражении этой мысли.

Например, в улуг ожук дажы Э. Мижита «Земля — Небо — Человек» описывается единство Человека с мирозданием, где Человек является эквивалентом мировой оси, выраженной поэтическим образом багана- опорного

1 Тынянов Ю.А Проблема стихотворного языка. - М , 1965. - С. 134,143

2 Борев Ю.Б. Искусство интерпретации и оценки - М : Сов. писатель, 1981 - С 27

шеста юрты, которая, как мы отмечали выше, является миниатюрной моделью Вселенной. Данное стихотворение характеризуется космическим размахом образов, который сочетается гармоничной стройностью, экспрессивностью и поэтичностью.

В некоторых случаях структура сложной формы ожук дажы основывается на параллелизме строф. Таковы, в частности, стихотворения С. Донгака. Одинаковая конструкция его трехстиший, повторение последней строки в конце каждого ожук дажы усиливает экспрессивно-эмоциональную и интонационно-синтаксическую структуру стихотворения.

Эта сложная форма ожук дажы характерна также для творчества Е. Тановой и Н. Куулара. Нужно отметить, что в настоящее время насчитывается небольшое количество улуг ожук дажы, пока их 17. Возможно, это объясняется сложностью художественной композиции и внутренних связей формы. (Напомним, что в тувинской поэзии есть всего 4 венка сонета - сложной циклической формы сонета.)

В четвертом разделе второй главы «Идейно-тематическое разнообразие ожук дажы» отмечается, что основными тематическими направлениями тувинского трехстишия являются пейзажная, гражданская, любовная, философская и дидактическая лирика.

Рассматриваются основные темы и мотивы, идеи и образы, используемые тувинскими поэтами в рамках исследуемого жанра.

Ожук дажы является поэтическим жанром, в котором нашло свое отражение традиционное тувинское мировоззрение, верования и обычаи, национальные особенности тувинцев. В них выражено чувство устойчивости внутреннего мира человека и тепло родного очага и юрты - не только физическое, но и духовное. Это национальный жанр, в котором ощущается близость человека к сакральному центру мироздания, поскольку очаг и опорный шест юрты багана являются священными для каждого тувинца. Стихотворения, написанные в этом жанре, напоминают в связи с очагом о таких святынях, как Родина, мать, душа, любовь и т.д. Язык поэзии в этом жанре прост и лаконичен, в то же время образы в нем символичны и аллегоричны. Подобно языкам пламени очага, три стиха ожук дажы могут направил, наши мысли в неведомые глубины мира и человеческого духа.

Трехстишия классика тувинской поэзии, Народного поэта Республики Тыва Юрия Кюнзегеша (1927-2000) в большинстве своем являются пейзажной лирикой. В пейзажной лирике нередко раскрываются глубинные мысли и чувства человека. Звучание этой струны является своеобразным камертоном, на который настраиваются все остальные образы и идеи поэта. В пейзажных миниатюрах, по сути, раскрывается поэтический образ средоточия души человеческой, незримая нить неразрывной связи человека с природой.

Самым плодотворным в создании ярких образцов тувинского трехстишия ожук дажы является известный тувинский писатель, лауреат Государственной премии Республики Тыва в области литературы Александр Даржай (1944).

Из многообразия тем и идей творчества А. Даржая тема малой Родины занимает одно из главных мест. Гражданская лирика на данную тему, заявленная

15

уже в самом начале его творческого пути, является лейтмотивом всей его поэзии. Тема Родины, тема корней у Александра Даржая всегда сопряжена с образами матери, отца, детства, родного очага и родной речи, образами детей и заветами предков. Данные миниатюры характеризуют ожук дажы как три строки, раскрывающие суть тувинской души. По мысли поэта, высказанной не прямым, а поэтическим способом, любое место на земле, тем более место, где человек стал человеком, является священным.

В некоторых своих трехстишиях автор наталкивает читателя на мысль о единстве человеческой души и Вселенной. Как душа человеческая, живущая во Вселенной, является ее частичкой, так же вся огромная Вселенная может поместиться в крохотном сердце человека. Чувство общности своей жизни с жизнью земли, природы, народа, всего человечества и Вселенной - вот основной мотив афористичных миниатюр ожук дажы Александра Даржая.

Большое количество трехстиший А. Даржая имеют дидактический характер. В основном они связаны с исконно народной нравственностью и поэтому являются мерилом душевных качеств человека, его ценностей. Это миниатюры о зле, предательстве, коварстве, также о доброте, преданности, совести. Совесть - одно из ключевых слов в поэзии А. Даржая. Видно, что автор выводит поэтические строки из своего же жизненного опыта, порой горького, но очень важного для осмысления действительности. Например, миниатюра «Весной снег, почерневши, тает и умирает...» построена на метафорическом сопоставлении природного явления с человеческой нравственно-психической сущностью. «Чернота души» - эта характеристика внутреннего мира человека понятна без слов для тувинского читателя. Потому что это идущее из древних пластов культуры, как эпос и сказка, понятие о моральном свойстве человека. Автор, удачно используя сравнение с тающим снегом, подчеркивает свое отношение к данному явлению («Чернота души, вряд ли, как снег, растает»). Эта мысль приобретает дополнительную силу тем, что имеет корни в народной пословице.

Интересны ожук дажы, в которых сатирическим тоном образно осмысливаются человеческие качества. Они носяттакже нравоучительный смысл. Таковы миниатюры Э. Мижита «Самому «умному» человеку», «Одаренному», «Скромнику» и т.д.

Особое место занимает любовная лирика в миниатюрах ожук дажы. Не обошли эту вечную тему А. Даржай, Н. Куулар, Э. Мижит, А. Уержаа, С. Донгак и другие.

Казалось бы, трудно оформить в виде трехстишия стихотворения на религиозную тему. Это хорошо удается поэту Роману Лудупу (1963, член СП России). Все его ожук дажы религиозного характера написаны на буддийскую тему. Фундаментом данных трехстиший служит тувинская историко-культурная традиция, тесно связанная с буддизмом. Миниатюры Р. Лудупа являются поэтической интерпретацией сути учения Будды, они объясняют с помощью изобразительно-выразительных средств поэзии истинный смысл и основные понятия буддизма, как сансара, карма, пустота, закон причинно-следственной связи

16

и т.д. Например: «Кармы плод не оставит хозяина, / Ищет сквозь время и находит его. / Наследуя семени, даст растение плод».

Э. Мижит (1961, член СП России) - поэт, который вносит в тувинскую поэзию глубокие раздумья, философское содержание. Его медитативная лирика имеет национальный философский колорит, характерный для восточных народов, отличается масштабностью образов, метафоричностью и символичностью. Это попытка понять тайны мира и человеческой души.

Одним из главных его философских размышлений выступает категория Времени и его противоположности - Вечности (по В. Соловьеву). Например, в ожук дажы «Пусто и больно в душе...» поэтическое выражение этой мысли отражено в сравнении попытки «постичь Вечность» с болью и пустотой. Э. Мижит приходит к выводу, что всякая человеческая попытка познать загадочные глубины мироустройства обречена на поражение, туг рассудок бессилен. И все-таки поэт в своих напряженных, сжатых строках ожук дажы, четко используя метафору, выражает свои мысли о Времени, Пространстве, Боге, смысле существования и смерти. В его медитативной лирике чувствуется преобладание мысли над лирическим началом.

Как понять смысл всего мироздания, смысл бытия и конец этого мира? Неужели все бессмысленно, от чего или от Кого это зависит? Эти вечные вопросы бытия тоже являются плодом размышлений Э. Мижита. Например, в следующем трехстишии автор, используя тувинский поэтический образ, ставит метафорический вопрос: «Кто выбирает цель и натягивает тетиву?» Это, на наш взгляд, непростой, требующий определенных интеллектуальных усилий вопрос, который задает себе каждый думающий о смысле жизни человек, вопрос, лежащий в основе фундаментальных знаний - религии, философии, мифологии и т.д. И каждый может ответить по-своему. Ведь «лирическое пространство» (по Л.Я. Гинзбург), которое задано поэтом в стихотворении, бесконечно, потому что оно родилось «в сознании поэта и в нем свободно движутся и скрещиваются ряды представлений, в том числе самые непредсказуемые и отдаленные, отвлеченное встречается конкретным, субъективность с действительностью, прямое значение с символическим»1. Это и есть, на наш взгляд, одно из назначений философской лирики - позволить читателю «входить» в это лирическое пространство, задуматься, мыслить, размышлять. Как говорил в свое время А.П. Чехов, задача литературного произведения не в том, чтобы решать проблемы, а в том, чтобы правильно ставить вопросы.

Таков тематический диапазон ожук дажы, отраженный в творчестве современных писателей Тувы.

Ожук дажы является самым молодым поэтическим жанром тувинской поэзии, которому еще предстоит расти, развиваться, совершенствоваться.

В третьей главе «Трехстишные формы тюрко-монгольской поэтической традиции и мировой поэзии» исследованы загадки-триады, трехстрочные

1 Гинзбург J1Я Литература в поисках реальности. - Л., 1987. - С. 96

надписи орхоно-енисейской письменности, также поэтические миниатюры-трехстишия.

В первом разделе главы рассматривается трехстишная форма тюрко-монгольской устно-поэтической традиции - загадки-триады, как один из условных истоков жанра тувинской поэзии ожук дажы, который унаследовал стилистические особенности народной поэзии: гибкость языка, лаконичность, афористичность и яркую образность.

Загадки-триады (тув. уштээн тывызыктар «загадки в три строки», монг. гурван «тройка») - фольклорный жанр монголов, бурят, калмыков и тувинцев -представляют собой единство трех образов, понятий, выраженных в поэтической форме. Метафорическая часть такого типа загадок состоит из одного вопроса, требующего ответа-триады. Отгадка этих фольклорных миниатюр имеет стихотворную форму в виде трех строк, объединенных общностью ответов-образов. Как пишет исследователь монгольской культуры Н.Л. Жуковская, «наличие нескольких вариантов триад говорит о том, что это живой, точнее, подвижный, а не застывший жанр...»1.

Загадки с тройственными ответами, хоть и являются видом игры, в то же время есть способ восприятия и осмысления природы и человека, предметов и явлений реального мира. Ответы-триады представляют собой самостоятельное целое без вопроса. Таким образом, элемент загадывания может рассматриваться как название стихотворной формы. Каждая строка триады предельно кратко и четко выражает мысль, поэтому они близки к метким изречениям. Как пословицы и поговорки, триадичные загадки являются квинтэссенцией народного опыта

Утратившие вопросительную форму, загадки-триады воспринимаются как образцы афористической поэзии. Следующая загадка отражает форму динамического процесса, состоящего из трех ступеней: становление, развитие и упадок. Относительно жизни человека: растущий - состарившийся - умерший, т.е. рождение - жизнь - смерть: Загадка: Три белых у человека? Отгадка: У растущего зубы белые, / У состарившегося волосы белые, / У умершего гости белые.

Эти своеобразные поэтические произведения устного народного творчества, имеющие стихотворную форму и систему художественно-изобразительных средств, объединяют с трехстишиями ожук дажы следующие особенности: поэтическая структура, миниатюрность, художественная образность, естественность стиля, ритмико-организационные определители. Ожук дажы впитал в себя все лучшее из эстетики малых жанров фольклора (пословиц и триад): содержание, форму, философско-эстетические мотивы, ритмику и интонацию.

Таким образом, загадки-триады - оригинальные произведения устного народного творчества — иллюстрируют укорененность триадичной структуры в архаическом сознании и являются одним из истоков поэтического жанра ожук дажы с выраженной символикой числа три -устойчивого образа традиционного мировоззрения.

' Жуковская Н Л Кочевники Монголии. Культура Традиции Символика - М, 2002. - С. 169.

Во втором разделе третьей главы «Древнетюркские трехстишия» подчеркивается, что в изучении трехстишных форм, имеющих место в традиционной культуре, несомненный интерес представляют древнетюркские трехстрочные надписи на каменных стелах.

Памятники орхоно-енисейской письменности, зафиксированные в бассейне р. Енисей, являются в основном образцами эпитафийной лирики тюрков VI-XII вв., относящихся к историческим периодам: древнетюркскому (552-744 гг.), уйгурскому (745-840 гг.), древнекыргызскому (IX-XII вв.). Всего насчитывается около 140 памятников с надписями, из которых более ста были найдены на территории Тувы.

Древнетюркские памятники, определенные И.В. Стеблевой как историко-героические поэмы — «Малая надпись в честь Кюль-тегина», «Большая надпись в честь Кюль-тегина», «Надпись в честь Тоньюкука» (все датируются VIII в.) -находятся на берегу р. Орхон в Монголии.

Литературоведческому анализу орхоно-енисейских памятников посвящены работы известных тюркологов В.М. Жирмунского, А.Н. Бернштама, A.M. Щербака, которые считают, что древнетюркские памятники являются прозаическими произведениями1; И.В. Стеблевой, которая рассматривает орхоно-енисейские надписи как поэтические тексты, построенные в рамках стихотворного канона2.

В данной работе древнетюркские памятники рассматриваются нами как письменное наследие древних тюрков, выявляются аналогии и признаки преемственности по отношению к современному трехстишию тувинской поэзии, которые, на наш взгляд, могут дать толчок в решении проблематичного вопроса об отнесении древнетюркских текстов к поэтическим произведениям.

На основе изданий и переводов с древнетюркского языка памятников орхоно-енисейской письменности, представленных в работах В.В. Радлова, С.Е. Малова, И.А. Батманова, А.Ч. Кунаа, З.Б. Арагачи (Чадамба) и других, нами выявлены надписи, имеющие трехстрочную поэтическую форму. Стихотворная форма этих памятников была определена учеными визуально, без стихотворной реконструкции. Естественно, учитывался тот факт, что эти надписи высечены на камнях.

Енисейские древнетюркские надписи на стелах, названные С.Е. Маловым «кладбищенской поэзией», представляют собой небольшие тексты, описывающие основные события из жизни древнетюркских воинов и выражающие сожаление, горечь расставания. Данные эпитафии содержат в основном обращение от первого лица—от лица погибшего знатного, доблестного героя. Вероятно, оставлял память о герое близкий ему человек, знавший его биографию, важные даты его жизни, доблестные поступки, семью.

Древние эпитафии написаны большей частью в одной художественной форме,

'Жирмунский В М Орхонские надписи - стихи или проза? // НАА, 1968, №2 - С. 79 : Стеблева И В. Поэзия тюрков Vl-VId веков - М.: Наука, 1965.

стиле и композиции, что говорит о существовании общей древнетюркской литературной традиции маркировки надгробных памятников знатных полководцев, героев. Возможно, были специальные «поэты», освещавшие жизнь достойных людей той исторической эпохи, глубоко чувствующие сожаление и скорбь человека, уходящего в мир иной.

В данном разделе мы акцентируем внимание на поэтических особенностях древнетюркских трехстиший как одного из возможных истоков изучаемого жанра. Приведены примеры, иллюстрирующие близость енисейских эпитафий с ожук дажы. В трехстишных надписях, аналогично ожук дажы, несмотря на свободную форму стихосложения, наличествуют конструктивные признаки ритмической организации. Безусловно, в древних текстах средства поэтической организации находятся в эмбриональном состоянии.

В отличие от ожук дажы и загадок-триад, в древнетюркских трехстишиях не наблюдается равносложность. В определении версификации древнетюркских текстов ученые имеют разные мнения: А.М. Щербак относит их к силлабической системе, Ф.Е. Корш - к силлабо-тонической, И.В. Стеблева - к тонико-темпоральной системе. На наш взгляд, древнетюркские трехстишия являются досиллабическими, дисметрическими свободными стихами, состоящими из неравносложных строк, построенных в зависимости от художественной интонации.

Нами также выделены древнетюркские трехстишия, идентичные ожук дажы в композиционном отношении: «Мое мужское имя Бег-Сангун /Я Сангун тутук для мужского потомства воздвиг вечный памятник /Солнце и луну на голубом небе я не стал ощущать» (Перевод С.Г. Кляпггорнош и И. У Самбуу).

Итак, в процессе небольшого анализа трехстиший мы выяснили, что ожук дажы и енисейские трехстишия имеют некоторые общие черты в ритмической организации, структуре и композиции. Естественно, не следует забывать, что древнетюркским эпитафиям присущ лапидарный стиль, поэтому они проще по организации, чем ожук дажы.

Памятники орхоно-енисейской письменности с трехстрочными надписями были зафиксированы на территории Тувы, Монголии, Киргизии и Хакасии. Пока выявлено более 20-ти памятников эпитафийной лирики, оформленных в виде трехстиший. Определено также, что из 60-ти рассмотренных нами (опубликованных) памятников надписей в три строки намного больше, чем в 2,4,5 строк.

Этот факт дает возможность предположить, что миниатюрные формы, в частности, трехстишные, существовали в письменной культуре древних тюрков и дошли до нас в виде застывших в вечности текстов. Они продолжали жить в устной форме в виде плачей, причитаний, благословений, которые, вероятно, представляли собой одно неразрывное целое.

Нужно отметить, что литературные достоинства енисейских памятников не в полной мере оценены. Например, без проникновения в эмоциональный мир древнетюркской лирики трудно, подчас невозможно, уловить весь трагизм и поэтичность слова «адырылдым» из енисейских эпитафий, который на русский

20

язык переводится мало что говорящими словами «я отделился», тогда как в контексте надписи, помимо горечи расставания и прощания, слышится горестный вздох и даже рыдание. Данное слово на тувинском языке звучит так же и несет в зависимости от контекста ту же смысловую нагрузку. Необходимо также отметить, что слово «адырылдъш» используется в текстах как метафора - при наличии в древнетюркском языке слов «о1 йт» смерть, «61» умирать, «кеЬ> уходить, исчезать, умирать. Метафорично также использование слов «кипсгсуит» принцесса моя, «Ъьктейхтт не насладился и др.

Прямой преемницей древнетюркских надписей являются, появившиеся в тувинской поэзии в 90-х годах, эпитафии. Характерным примером, в частности, может служить эпитафия, написанная Ю. Кюнзегешем. Эта эпитафия состоит их трех Улуг ожук дажы. Ю. Кюнзегеш, заимствуя и творчески совершенствуя композицию, исконно поэтические средства, ритмико-звуковую организацию дравнетюркской лирики, обогащает и совершенствует внутреннее богатство и эмоциональный строй своей эпитафии. Искусные сравнения, метафоры, использованные в эпитафии, играют большую роль в выражении скорби, плача и боли. Эпитафии Ю. Кюнзегеша по своему строю и стилю открывают новую страницу в тувинской поэзии.

Таким образом, древнетюркские трехстишные миниатюры могут рассматриваться как одно из звеньев в эволюции трехстишных форм, ярко выраженной в современной тувинской поэзии в виде жанра ожук дажы, ибо, как отмечает И.В. Стеблева, «достижения древней культуры народа не исчезают бесследно, но в том или ином виде проявляются в культурах более поздних эпох»1.

На наш взгляд, факт существования в тувинской литературе трехстишной формы ожук дажы, которая по фундаментальным признакам аналогична древнетюркским трехстишиям, зафиксированным в основном в бассейне р. Енисей, подтверждает преемственность традиций древней и современной литературы.

В третьем разделе третьей главы «Ожук дажы и трехстишия мировой поэзию) подчеркивается, что вышеизложенный материал позволяет утверждать, что поэтический жанр ожук дажы берет начало из национальной поэтической традиции. Но в его формировании имеет место также влияние поэтических форм и миниатюрных жанров мировой поэзии, как хайку, китайские миниатюры, рубай, терцины (строфическая форма) и др. Это объясняется тем, что жанр создавался в конце XX века уже профессиональными поэтами, знакомыми с жанрами мировой литературы.

Художественно-эстетические качества вышеуказанных миниатюр резко отличаются друг от друга.

Тувинское трехстишие по внешней форме близко к японскому хокку (или хайку). Но сказать, что ожук дажы является заимствованным жанром сложно,

' Стеблева И.В. Поэтика древнепоркской литературы и ее трансформация в раннеклассический период - М: Наука, 1976 - С. 145

так как заимствовать прославленные своей лаконичностью и смысловой емкостью японские трехстишия по их канонам просто невозможно. На наш взгляд, содержание, четко выраженное в форме хайку, не поддается заимствованию.

Выше указывалось национальное своеобразие ожук дажы, в частности, тот факт, что в традиционной тувинской народной поэзии имели место лаконичные, афористичные поэтические формы, условные истоки возникновения жанра -загадки-триады и народная мудрость, заключенная в пословицах и поговорках.

Не пытаясь проводить параллели с древним, классическим хайку, вкратце отметим основные отличия эстетики ожук дажы от эстетики хайку. Если поэтическая суть и эстетическое своеобразие хайку выражается в предельной лаконичности каждого стиха трехстишия, в недосказанности, отказе от ярких метафор, то тувинское трехстишие характеризуется разнообразием средств поэтической изобразительности: сравнений, метафор, параллелизма и т.д. Идейный смысл ожук дажы выражается до конца - прямо или аллегорически и символически. Известна строгая канонизация формы хайку именно в 5,7,5 слогов. Тувинское трехстишие строго следует традициям тувинской поэзии, ще размер строфы диктуется размером первой строки (в основном 8,12 слогов).

Нужно отметить, что в хайку обязательно обозначение поэтическими средствами определенного времени года и соблюдение таких извечных категорий как ваби (аскетическая грусть одиночества), саби (печаль экзистенции, скорбность необратимого течения времени), каруми (легкость изображения серьезных вещей) и т.д.1 Эти эстетические принципы резко отличают жанрово-эстетическую специфику хайку от других трехстиший.

Об определенном влиянии японских трехстиший на тувинскую поэзию говорит тот факт, что в 90-х годах в печати (в основном периодической, в частности, в газете «Шын») появлялись трехстишия, определенные по жанру как хокку. Они не отвечали эстетическим требованиям хайку, не соответствовали принципам японского трехстишия. Это была попытка к заимствованию, которая не получила дальнейшего развития.

Известно, что в европейской поэзии особое место занимает трехстишная терцина - цепь трехстиший. Терцины в основном являются элементами большого произведения (поэмы, романа). Самое знаменитое произведение, написанное терцинами - «Божественная комедия» Данте Алигьери (1265-1321). Это «архитектурное видение мира», триадной комбинацией связывающее всю структуру произведения1. Почему же некоторые авторы оформляют свои произведения в форме трехстиший? На наш взгаяд, это не только удобная в выражении поэтической мысли форма, но и принципиально выбранное автором своеобразие. Например, Данте А. всю жизнь считал числа три и девять сакральными и что они сопровождают его во всех деяниях.

В тувинской поэзии используют форму терцин в своих стихотворениях и

1 Японская поэзия Серебряного века: Танка, хайку, киндайси /Пер. с яп. А. Долина. - СПб 2004.-С 125.

поэмах Е. Танова, Ю. Кюнзегеш, Б. Казырыкпай и другие. Также в сложной форме ожук дажы, состоящей из трех терцин, на наш взгляд, есть определенное влияние европейской терцины.

Тройственную структуру также имеет поэтический жанр сиджо, возникший в средневековой Корее (14-15 вв.). Он был популярен в течение нескольких столетий. Сиджо состоит из трех строк, каждая из которых содержит два полустишия. Поэтому сиджо на русский язык переводится шестистишием. В жанре свджо господствует пейзажная тема. Заложил фундамент темы природы Мэн Сасон (Кобуль, 1359-1431) своим циклом из четырех стихотворений, воспевающего жизнь отшельника в течение четырех времен года. Исследователи корейской поэзии пишут, что главным требованием в написании сиджо (и традиционного жанра хянга) было лунная ночь и одиночество2.

Таким образом, общей чертой трехстиший мировой поэзии является внешняя форма. Хотя в содержании трехстиший чувствуется одинаковая, неуловимая интонация. Отличительные черты: национальное своеобразие, истоки, эстетика, тематика: в хайку и сиджо — это в основном пейзажная и бытовая, экзистенциальная и суггестивная лирика, а в ожук дажы - любовная, гражданская, философская и дидактическая лирика.

Итак, на основе небольшого исследования трехстишных форм в тувинской традиции и мировой поэзии, также изучения особенностей канонического жанра современной тувинской поэзии, мы можем сказать, что ожук дажы - плод внутреннего развития и совершенствования тувинской поэзии. Это говорит о том, что тувинская поэзия имеет глубокие и мощные корни, подтверждая также мысль о ее пластичности, богатстве внутреннего резерва и, как следствие, о наличии немалой потенциальной энергии для дальнейшего развития.

В заключении подведены основные итоги исследования.

Нами рассмотрен феномен триединства как один из основополагающих принципов религиозно-мифологических представлений, ярко выраженный в устно-поэтическом творчестве тувинцев и, как следствие, в современном литературном процессе — в тувинском поэтическом жанре ожук дажы.

Изложенные в исследовании факты подтверждают, что триединство определяет вертикальную модель мира и соответствующую ей теологическую структуру; число три является символом значительности и сакральности в мировоззрении древних тувинцев и других народов Центральной Азии. Тройственные образы ярко выражены в тувинской мифологии и фольклоре: эпосе, сказках, легендах, шаманских алгышах и загадках-триадах.

Данные представления, носящие основополагающий характер, играющие ключевую роль в определении пространственно-временного положения человека в структуре Вселенной, наложили свой отпечаток на менталитете тувинцев.

' Гачев Г.Д Национальные образы мира - М, «Академия», 1998 - С. 108

2 Никитина М. Поэтическое слово в корейской культуре // Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии. - М., 1977. - С. 395.

И вполне естественно, что эти глубинные пласты мировоззрения так или иначе находят свое отражение в художественной литературе.

Одним из проявлений данных особенностей мировоззрения в области поэтического творчества можно считать зарождение, точнее, возрождение, в тувинской поэзии трехстишной жанровой формы с емким и исходящим из глубины традиционной культуры названием ожук дажы «камни очага». Само название жанра уже диктует функцию каждой строки. Как и камни очага, каждый из которых представляет собой отдельное целое и одновременно является неотъемлемой частью очага, так и каждая строка в ожук дажы является органичной частью единого образно-идейного целого.

На наш взгляд, формирование поэтического жанра ожук дажы является закономерным результатом естественного развития тувинской поэзии. Анализ эстетических особенностей исследуемого жанра, таких, как афористичность, лаконичность, синтаксический параллелизм, неожиданность и т.д, выявил их глубинное родство с загадками-триадами и пословицами.

Если мы заглянем вглубь веков, то увидим, что многие памятники древнетюркской рунической письменности исполнены в емкой и поэтичной трехстишной форме, проникнутой чувством и мелодикой. Можно предположить, что формирование на новом витке развития трехстишия произошло в виде поэтического жанра ожук дажы.

Мировая поэзия знает много трехстишных форм, имеющих свои глубокие национальные корни и эстетику. При внешней схожести с некоторыми из них, в частности, с японским хайку, ожук дажы отличается подлинным своеобразием как в способе организации, так и в эстетических принципах.

Вышеизложенное дает нам возможность утверждать, что становление жанра тувинской поэзии ожук дажы восходит к традиционному мировоззрению, к зачаткам древней культуры и эстетики кочевых цивилизаций. Главная тенденция развития современной тувинской поэзии определяется процессом возврата к истокам, является фактом непрерывной эволюции художественного процесса.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Мижит Л.С. Ожук даштары // Улуг-Хем, №4. - Кызыл, 1992. - С. 150-158.

2. Мижит Л.С. Бурунгу турк уш одуруглуг бижиктер—ожук даштарыныц ундезин дезу // Улуг-Хем, №5. - Кызыл, 1994. - С. 136-144.

3. Мижит Л.С. Триада в тувинской культуре //Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур. Материалы международной научной конференции. Т.Н. - Новосибирск, 1995 . - С. 180-182.

4. Мижит Л.С. Поэтические искания в свете традиционной тувинской культуры // Материалы научной конференции, посвященной 50-летию ТНИИЯЛИ -Кызыл, 1995.-С. 33-35.

5. Мижит Л.С. Трехстишие в тувинской поэзии // Улуг-Хем, №2. - Кызыл, 1997. - С. 37-48; // Гуманитарные исследования в Туве. - М., 2001 - С. 257-267.

6. Мижит JI.C. Триада в кочевой культуре тувинцев // Проблемы истории и культуры кочевых цивилизаций Центральной Азии. Материалы международной научной конференции. - Улан-Удэ, 2000. - С. 61-64.

7. Мижит JI.C. Древнетюркские трехстишия как один из истоков тувинского поэтического жанра ожук дажы II Материалы международной конференции, посвященной 280-летию открытия древнетюркских памятников. - Абакан, 2001. -С. 65-75.

8. Мижит Л.С. Триада как основополагающий элемент шаманского мировоззрения // Экология и традиционные религиозно-магические знания. Материалы международного интердисциплинарного симпозиума. Т.7,ч2.-Москва, 2001,-С. 234-239.

9. Мижит Л.С. Триадичные образы в религиозно-мифологических представлениях тувинцев // Ученые записки ТИГИ. Вып. XIX. - Кызыл, 2002. - С. 247-257.

10. Мижит Л.С. К вопросу об эпитафийной лирике древних тюрков // Письменное наследие тюрков. Материалы международного симпозиума, посвященного 110-летию дешифровки орхоно-енисейской письменности. - Кызыл, 2003. - С. 85-88.

11. Мижит Л.С. Тройственные образы в фольклоре тувинцев // Эпос «Урал-батыр» и мифология. Материалы Всероссийской научной конференции. - Уфа, 2003,- С.143-145.

12. Мижит Л.С. Числовая символика в тувинской фольклорно-литературной традиции // Ученые записки ТИГИ, вып. XX. - Кызыл, 2004 . - С. 239-251.

13. Ожук дажы. Тувинские трехстишия. Антология. / Сост., вступ. ст. и комм. Л.С. Мижит. - Кызыл, 2004 г. - 176с.

14. Мижит Л.С. Тувинские загадки-триады // Сибирь - единое фольклорно-литературное полиэтническое пространство. - Улан-Удэ, 2006. - С. 160-165.

15. Мижит Л.С. Поэтическая форма ожук дажы // Наследие Н.Ф. Катанова: история и культура тюркских народов Евразии. Доклады и сообщения международного научного семинара, 2005. - Казань, 2006. - С. 176-177.

16. Мижит Л.С. Лирические миниатюры в тувинской поэзии // Методологические проблемы изучения истории литератур народов Сибири. Материалы региональной конференции, 2005. - Кызыл, 2006. - С. 103-108.

17. Мижит Л.С. Тувинское трехстишие ожук дажы // Вестник Бурятского университета. Серия 6. Филология. В 387. Вып. 11,- Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2006. ISBN 5-85213-119-9. - С. 222-231.

Подписано в печать 12.12.06. Заказ №184. Формат 60х84/16.Усл.печ.л.1,5.Тираж 100 экз. Тывинский государственный университет, 667000, г.Кызыл, ул.Ленина5, Редакционно-издательский отдел.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Мижит, Людмила Салчаковна

Введение.

Глава I. Триада в тувинской художественной словесности как мировоззренческая основа становления трехстишного жанра тувинской поэзии

1.1. Триада в религиозно-философской системе.

1.2. Тройственные образы в тувинской мифологии и устно-поэтическом творчестве.

1.3. Символика числа три в тувинской художественной традиции.

Глава II. Ожук дажы - поэтическая триада тувинской литературы

2.1. Особенности развития и современное состояние тувинской поэзии.

2.2. Художественно-эстетическая природа и поэтика жанра ожук дажы.

2.3. Сложная форма ожук дажы.

2.4. Идейно-тематическое разнообразие ожук дажы.

Глава III. Трехстишные формы тюрко-монгольской поэтической традиции и мировой поэзии

3.1. Загадки-триады - трехстишная форма тюрко-монгольской устно-поэтической традиции.

3.2. Древнетюркские трехстишия.

3.3. Ожук дажы и трехстишия мировой поэзии.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Мижит, Людмила Салчаковна

Литература, как развивающаяся система, является важной частью художественного процесса, имеющего глубокую внутреннюю связь с многовековой традиционной культурой народа, его историей, мировоззрением и «формирующегося путем взаимодействия внешних (социальных) и внутренних (художественные традиции и художественный мыслительный материал) факторов» [105, с. 6]. Поэтому изучение литературных явлений в контексте национальной культуры и, в частности, художественной словесности, стало особенно актуальным в связи с процессом возрождения национальных традиций в искусстве и литературе в постсоветское время.

В последние десятилетия в тувинской поэзии наметилась тенденция к жанровому обогащению, основанная на традиционной художественной культуре. Характерным свойством новаторских поисков является в данном случае оригинальность поэтического стиля. (Слово «оригинальность» здесь употребляется в прямом значении: «origin» от лат. исток, начало, т.е. оригинально то, что имеет свои корни). Именно в данном ключе тувинские поэты в поисках новых жанров и форм, которые адекватно выражали бы национально-поэтическое мироощущение и мировидение, обращаются к своим корням, истокам. В процессе жанровых исканий углубленное изучение и ориентация на художественный опыт прошлого привело тувинских поэтов к созданию трехстишной поэтической жанровой формы, за которой закрепилось название ожук дажы «камни очага».

Ожук дажы сформировался как самостоятельный поэтический жанр в 80-х годах XX в., опираясь на древние традиции трехстишной формы, которая имела место и в тувинской словесности, и в древнетюркской поэзии.

Ввиду того, что данный поэтический жанр основан на тройственности структуры, лейтмотивом исследования является проблема триады (троичности, тройственности, триединства), которая имеет широкое распространение в общекультурной традиции и формах общественного сознания: мифологии, религии, философии. Также рассматривается числовая символика, в частности, символика числа три в тувинской фольклорно-литературной традиции.

Актуальность исследования. С 50-х годов XX в. создавалась цельная картина становления и развития тувинской литературы, ее связи с устно-поэтическим наследием такими исследователями тувинского фольклора и литературы, как А.К. Калзан, С.Б. Пюрбю, Ю.Ш. Кюнзегеш, O.K. Саган-оол, М.Б. Кенин-Лопсан, Д.С. Куулар, М.А. Хадаханэ, М.П. Татаринцева, З.Б. Самдан, С.С. Комбу, У.А. Донгак и другие. Перед современным литературоведением стоят вопросы, связанные с выявлением основных тенденций развития национальной поэзии постсоветского периода. Это обстоятельство диктует необходимость детального изучения эстетических явлений, зафиксированных в литературном процессе последних десятилетий. Тувинская поэзия - одно из звеньев литературного процесса -неразрывно связана с древней культурой и менталитетом тувинцев, которые выражены в мифологии, фольклоре, религии, эстетике. Данная историко-генетическая связь не в полной мере оценена в литературоведческих работах. Мы попытались проследить эту связь на примере жанра ожук дажы - новаторства и в то же время возрождения древних традиций в тувинской лирической поэзии.

Цель и задачи исследования. Основная цель диссертационной работы: исследование трехстишного поэтического жанра тувинской литературы ожук дажы, рассмотрение культурной основы данного явления - триединства в тувинской художественной словесности и тюрко-монгольской поэтической традиции.

Исходя из поставленной цели, в настоящем исследовании мы предпринимаем попытку решить следующие задачи: рассмотреть проблему триады, как мировоззренческую основу жанра, в философском аспекте, религиозно-мифологической картине мира, в том числе, тувинском шаманизме; выявить значение тройственных образов в мифологии, устно-поэтическом творчестве и традиционном мировоззрении тувинцев; определить форму и содержание, поэтическую и эстетическую природу жанра ожук дажы «камни очага»; изучить пути развития и совершенствования данного поэтического жанра, в частности, сложную форму улуг ожук дажы, также идейно-тематическое разнообразие и оригинальность тувинских трехстиший; выявить другие трехстишные формы в тюрко-монгольской поэтической традиции и мировой поэзии.

Научная новизна исследования заключается в том, что данная работа является первой попыткой изучения национального поэтического жанра тувинской литературы ожук дажы. В литературоведении Тувы впервые предпринимается попытка рассмотрения процесса новаторства в поэзии на стыке фольклора, древней письменной литературы, мифологии и религии -мировоззренческих основ развития художественной культуры, поднимается вопрос о тесном взаимодействии художественной словесности и мировоззрения. Тувинские загадки-триады и миниатюры эпитафийной лирики древних тюрков впервые изучены как звенья в цепи эволюции трехстишной формы в тувинской традиции.

Теоретико-методологическая база. В написании диссертации общетеоретической и методологической базой послужили фундаментальные труды таких ученых, как А.Н. Веселовский, М.М.

Бахтин, В.М. Жирмунский, Ю.Л. Тынянов, Г.Н. Поспелов, JI.B. Чернец, В.Н. Топоров, Ю.Б. Борев, Н.Л. Жуковская, Л.П. Потапов, М. Элиаде; исследователей национальных литератур - Г.Б. Хусаинова, Р.Н. Баимова, Р.Т. Бикбаева, С.Ш. Чагдурова, Н.Н. Тобурокова, С.Ж. Балданова, А.Л. Кошелевой и других. При исследовании тюркского стиха и древнетюркских трехстиший были использованы труды С.Е. Малова, И.А. Батманова, И.В. Стеблевой, А.Ч. Кунаа, З.Б. Арагачи (Чадамба), Д.А. Монгуша. Изучение зарождения и становления тувинской художественной литературы, ее фольклорных и письменных истоков связано с исследованиями А.К. Калзана, М.Б. Кенин-Лопсана, Д.С. Куулара, М.А. Хадаханэ, З.Б. Самдан, С.М. Орус-оол, З.К. Кыргыс.

Основными методами исследования являются: историко-генетический, семантический и сравнительно-сопоставительный, которые использованы в анализе явлений тройственной структуры в тувинской словесности.

Источниками и материалами исследования послужили трехстишные стихотворения современных тувинских поэтов; произведения устно-поэтического творчества тувинцев и материалы по шаманизму, хранящиеся в Рукописном фонде Тувинского института гуманитарных исследований (далее в тексте: РФ ТИГИ); эпитафийная лирика древних тюрков, опубликованная в трудах С.Е. Малова и трех изданиях «Памятники древнетюркской письменности Тувы».

Научно-практическая значимость исследования: специально анализируемая и вводимая в научный оборот поэтический жанр ожук дажы является новым материалом для дальнейшего исследования тувинской поэзии. Основные положения и выводы работы могут быть использованы в научных исследованиях литератур народов России, на занятиях спецкурсов по изучению проблем развития современной тувинской литературы, ее истоков и мировоззренческих основ, также в создании истории тувинской литературы. Положения, выносимые на защиту:

• Феномен триединства - один из основополагающих элементов религиозно-мифологических представлений и традиционного мировоззрения - ярко выражен в тувинской художественной словесности и современной поэзии в виде жанра ожук дажы.

• Поэтическая триада тувинской литературы является наглядным свидетельством укорененности тройственной структуры в сознании тувинцев и ее динамического воздействия на современный литературный процесс.

• Загадки-триады, енисейские древнетюркские трехстишия и ожук дажы имеют как общие, так и специфические художественно-эстетические признаки.

• Жанровое обогащение тувинской поэзии является показателем непрерывной эволюции художественного процесса.

Степень изученности темы

Тувинскую поэзию начали исследовать с конца 30-х годов XX века. Первым теоретическим исследованием тувинской литературы и фольклора считается работа писателя С.Б. Пюрбю «Аныяк чогаалчыларга дуза» («В помощь молодым писателям», 1939 г.), в которой рассматриваются проблемы становления тувинской литературы, ее роль в развитии общественного сознания, теоретические вопросы о фольклоре, драме и лирике в связи с первым опытом развития тувинской литературы.

В 1945 году - в год основания Тувинского научно-исследовательского института языка, литературы и истории (ТНИИЯЛИ, ныне ТИГИ) - был создан сектор фольклора и литературы, где заложен фундамент тувинского литературоведения и фольклористики такими учеными, как А.К. Калзан, Д.С. Куулар, М.А. Хадаханэ, и писателями Республики Тыва С.А. Сарыгоолом, Ю.Ш. Кюнзегешем, Л.Б. Чадамба, O.K. Саган-оолом, М.Б. Кенин-Лопсаном, С.Б. Пюрбю.

Главным направлением работы сектора было собирание, систематизация, исследование и публикация произведений богатейшего фольклора тувинцев. Вышло в свет свыше 40 сборников разных жанров тувинского фольклора: сказок, героического эпоса, песен и обрядовой поэзии, пословиц и поговорок, загадок, благопожеланий, мифов и легенд.

Решением одной из главнейших задач сектора - написания истории тувинской литературы - стали три выпуска очерков по истории тувинской литературы (1953, 1964, 1975 гг.) и сборник литературоведческих статей «О литературе» на тувинском языке (1955 г.). В процессе этой работы собрано много ценных фактических материалов о становлении тувинской литературы, составлена летопись литературной жизни Тувинской АССР (ныне Республики Тыва).

За эти годы сотрудниками сектора изданы более 10 монографий и сборников статей по исследованию тувинской литературы, в том числе «Тувинская проза» М.А. Хадаханэ (1968), «Тувинская поэзия» Д.С. Куулара (1970), «Жизнь и литература» А.К. Калзана (1980, на тув. яз.), «Развитие литературно-критической мысли в Туве» М.П. Татаринцевой (1983), «От фольклора к литературе» З.Б. Самдан (1987), «История и современность: сборник трудов по фольклору и литературе» Д.С. Куулара (1982, 2002, на тув. и русс.), «Приметы роста. Литературно-критические статьи» А.К. Калзана (1991, на тув. яз.), «Лики тувинской словесности» в 3 частях З.Б. Самдан (2001) и другие.

Теория тувинского стихосложения была предметом исследования с 50-х годов XX в., начиная с дипломной работы студента Ленинградского госуниверситета А.С. Тогуй-оола «Опыт исследования тувинского стихосложения», напечатанной в Ученых записках ТНИИЯЛИ (Кызыл, 1953). Тувинское стихосложение также нашло свое отражение в статьях тувинских поэтов: С.Б. Пюрбю, Б.Д. Ховенмея, С.С. Сюрюн-оола, А.А. Даржая и других. Современное исследование тувинского стихосложения осуществлено У.А. Донгак [37].

Жанровые разновидности тувинской поэзии 1970-90-х годов проанализированы в диссертации С.С. Комбу «Современная тувинская поэзия: система жанров». Автором дана углубленная характеристика таких жанров и форм тувинской поэзии, как четверостишие, верлибр, сонет, венок сонетов, хокку, монолог, диалог, репортаж, элегия, стихотворение в прозе, поэма, баллада. На наш взгляд, не все из перечисленных жанровых образований являются установившимися в тувинской поэзии. С.С. Комбу в заключение работы подчеркивает: «Естественная эволюция тувинской поэзии привела ее к созданию разветвленной и достаточно развитой жанровой системы. Этот процесс - процесс формирования жанрового многообразия - наиболее интенсивно протекал в 70—90-е годы нашего столетия» [61, с.10-26].

Известно, что тувинская поэзия зародилась на базисной основе своей национальной традиции и со времени становления (30-е годы XX века) испытывает позитивное влияние художественной литературы других народов - русской и советской литературы и через нее - мировой. В результате изучения, осмысления и заимствования, а также внутреннего совершенствования, тувинская поэзия освоила и обогатилась такими лирическими и эпическими жанрами мировой поэзии, как сонет, элегия, баллада, басня, газель, рубай, верлибр, стихотворение в прозе, поэма.

Говоря о движении поэзии, Р.Т. Бикбаев отмечает: «Внешние влияния могут вызвать отдельные изменения, породить определенные тенденции, воздействовать на общую картину явления. Но какими бы сильными они ни были, основа развития - в самой сущности национальной литературы, в ее потенциале, в накопленных ею богатствах, традициях. Отношение к традициям других литератур, принципы ориентации на духовные сокровищницы мира определяются национальным своеобразием поэзии» [17, с. 103]. Данный тезис может быть отнесен и к тувинской поэзии.

В 80-90-х годах прошлого столетия в тувинской поэзии произошел активный творческий поиск новых форм и жанров. В истории тувинской литературы не было такого разнообразия поэтических экспериментов по использованию новых форм и конструкций, как в эти перестроечные годы. Это такие формы, как «Хвнелер» («завязи») К. Кудажы, «Арбаннар» («десятидворки» - децимы) и «Сайзанактаан шулуктер» - стихотворения в виде тувинской детской традиционной игры «сайзанак» А. Даржая; «Хээлер» («узоры») А. Уержаа, «Бузундулар» («осколки») Э. Мижита, «Ожук дажы» Ю. Кюнзегеша, «Илиглер», «Севмнер», «Карыштар» (традиционные меры длины) В. Серен-оола. Не все из этих поэтических форм стали жанрами поэзии, они характерны для творчества отдельных поэтов.

Отметим, что именно элементы традиционной художественной и материальной культуры тувинцев послужили основой вышеназванных творческих поисков национально-художественных форм.

Р.Н. Баимов, исследуя принцип историзма в литературе, заключает, что «.любая литература должна иметь что-то свое, национальное, устоявшееся. Именно поэтому она проходит, если так можно выразиться, стадию внутринационального взаимодействия, выражающуюся в усиленном накоплении, переосмыслении всего имеющегося национального эстетического опыта, в развитии литературных традиций, возможностей родного языка. Ибо национальный литературный язык, специфическое образно-поэтическое мышление, самобытное творческое мастерство, словом, эстетический опыт национального искусства, невозможно ввести извне, как материальные блага» [11, с.105].

Оригинальная лаконичная трехстишная форма современной тувинской поэзии, имевшая место в литературном процессе с 70-х годов, ранее не была предметом научного исследования. Первая статья об этой поэтической форме, которая утвердилась как жанр тувинской поэзии в 80-х годах, появилась в альманахе «Улуг-Хем» (JI. Мижит. Ожук даштары // Улуг-Хем, №4, 1992 г.).

Следует отметить, что в поэзии народов Сибири (хакасской, алтайской, бурятской, якутской поэзии) стихотворения в трехстишной форме встречаются редко, они не обособлены в отдельный жанр. Своей формальной и идейно-содержательной стороной ожук дажы близок к японскому хокку, но своим генезисом и художественно-эстетическими качествами отличается от него.

Становление ожук дажы, как жанра, произошло, спустя более чем полвека развития тувинской письменной поэзии. Ввиду того что устоявшиеся жанры и формы тувинской поэзии, кроме традиционной, были заимствованными, до этого не было оригинальных названий жанров на тувинском языке (сонет, баллада и т.д.) или же были переведены на тувинский язык (например, верлибр - хостуг шулук (свободный стих). Таким образом, ожук дажы является первым национальным жанром тувинской поэзии.

На наш взгляд, создание такого рода национально-поэтических форм является, возможно, даже подсознательным, стремлением поэтов сохранить в современном сознании устойчивые образы и символы традиционной народной культуры. В данном случае три строки ожук дажы ассоциируются с тремя камнями очага. Конечно, данная поэтическая форма легко воспринимаема и до конца понятна именно носителю той культуры, на почве которой она возникла, так как «возникновение новых направлений искусства происходит в первую очередь на основе художественно-мыслительных предпосылок (=художественных традиций), изменяющихся под воздействием новых исторических реалий и под влиянием науки, философии, религии и других материальных и духовных факторов. Жизнь предъявляет искусству определенные требования. Однако сами по себе ни новая историческая реальность, ни ее требования ничего не могут создать в художественной культуре, ибо здесь новые явления творятся только на собственно художественной основе» [105, с.7].

Три камня очага - символ традиционного образа жизни и культуры кочевника, образ мироздания в виде триединства. Очаг у тувинцев, как и у других тюрко-монгольских народов, является почетным, священным, жертвенным местом. Как пишут авторы фундаментального труда «Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири» Э.Л. Львова, A.M. Сагалаев и др., «огонь очага является одним из аналогов центра мира, наделенного созидательными функциями. Овеществленным, мультиплицированным символом этого мифологического объекта был, вероятно, каждый из камней очага, сопоставимый с космической пуповиной - источником жизни. Их устойчивость воплощала незыблемую вечность космического и социального устройства» [112, с. 138]. У тувинцев все еще живо представление о добром духе-хозяине очага - покровителе семьи. Очаг, точнее, огонь, в традиционном сознании остается объектом, связующим человека с Небом и Землей.

Три камня, служившие вместо треножника, вызывали чувство устойчивости, крепости и покоя у кочевников-скотоводов. Известно, что древние тюрки тоже использовали очаг из трех камней, безусловно, придававших огромную внутреннюю, духовную силу древним воинам, которые, глядя на очаг, под синим небом, чувствовали свое единство с Природой, Родиной, народом. На наш взгляд, эта поэтическая форма соответствует природе и духу кочевников Центральной Азии.

Таким образом, в тувинской лирической поэзии последних лет наблюдается процесс новаторства на основе традиционной тувинской культуры, что является фактором жанрового развития тувинской поэзии и изменения общих тенденций развития тувинской литературы.

Если проследить в историческом плане путь развития трехстишной формы, то становится ясно, что ожук дажы имеет свои древние корни -это не только произведения устно-поэтического творчества, в частности, загадки-триады, но и письменные истоки (условные, т.к. они широко стали известны лишь в 90-х годах XX в.) - трехстишные древнетюркские рунические надписи, оставленные нашими предками на каменных стелах. У малых жанров устно-поэтического творчества - тувинских пословиц и загадок-триад - ожук дажы позаимствовал их стилистические особенности: афористичность и лаконичность образов, разнообразие изобразительно-выразительных средств и т.д. Данное явление подтверждается словами Р.Н. Баимова: «Национальная форма, как и содержание, явление живое, развивающееся. Она трансформируется, обогащается в процессе взаимодействия литератур, что не противоречит верности лучшим национальным традициям» [11, с.102].

На наш взгляд, поэтический жанр ожук дажы не стилизация под фольклор или под форму орхоно-енисейских эпитафий, а одно из звеньев эволюции трехстишной формы в тувинской художественной традиции. А традиция, как отмечает Ю.Б. Борев, - «это память художественной культуры, .самое яркое новаторство опирается на традицию, и самая новаторская культура требует бережного отношения к художественному наследию» [19, с. 345].

Исходя из вышеизложенного, можно предположить, что трехстишный поэтический жанр ожук дажы выкристаллизовался из глубины традиционного мировоззрения и культуры. А жанровое обогащение тувинской поэзии в последние десятилетия, на наш взгляд, есть факт непрерывной эволюции литературно-художественного процесса как сложной динамической системы.

Известно, что литература любого народа развивается благодаря многовековым духовно-культурным достижениям, которые являются фундаментом художественного процесса. Понимая, что исследование тувинской культуры не будет полным и достаточно глубоким, если ее рассматривать изолированно, без учета основных граней общечеловеческой культуры, мы предприняли попытку рассмотреть наиболее общие явления, характеризующиеся троичной структурой.

Нужно отметить, что триединство, триада [греч. trias (triados)] как единство трех лиц, понятий, явлений и как категория тройственности движения бытия и мышления [118, с. 695], занимает особое место в общечеловеческом мировоззренческом комплексе: мифологии, религии, философии. Феномен триады имеет ритуальное, символическое значение в материальной и духовной культуре народов мира, являясь предметом теоретического исследования в этнографии, литературе и фольклоре. Известно, что число три - одно из распространенных чисел в мифолого-религиозном сознании. Оно также является «идеальной моделью любого динамического процесса» (Топоров В.Н.) [111, с. 79], любой системы (общества, индивидуума, культуры, направления, теории и т.д.), состоящего из трех стадий - возникновения, расцвета и гибели.

Как известно, «.ядром любого мировоззрения является модель мира, отражающая прежде всего пространственно-временные координаты бытия» [112, сЛ95]. Тувинское мировоззрение базируется на следующих основных космологических концепциях: триадичная модель мироздания: Верхний мир - Средний мир - Нижний мир (пространственная структура), прошлое - настоящее - будущее (временная структура) и центральная вертикальная ось мира, соединяющая три космические зоны.

В традиционной тувинской материальной культуре, культуре кочевников, единой пространственно-предметной системой, символизирующей трехмерную модель мира, является опорный шест багана и очаг ожук - центральный атрибут традиционного жилища, сакральное, связанное с религиозным культом место в центре юрты. Очаг символизирует связь трех уровней Вселенной, находясь у основания опорного шеста, который ассоциируется с Осью Мира или Мировым Столпом, соединяющим три космические зоны.

Особенно широко триада, как метод философского конструирования, разрабатывалась в античности. Например, платонизмом (нус - псюхе -космос; единое - ум - душа; предел - беспредельное - число); неоплатонизмом (Единое - ум - душа) и немецкой классической философией. В частности, у Гегеля триада рассматривается как идеальная схема диалектического развития: тезис - антитезис - синтез [118, с. 498].

Идея триединства воплощена во многих религиозных системах. Назовем великие триады мировой религиозной мысли: индуистская триада Тримурти: Брахма, Шива, Вишну (бог-создатель, бог-разрушитель, бог-хранитель); «три сокровища» буддизма: Будда, Дхарма, Санхга; Святая Троица христианства: Бог-отец, Бог-сын, Святой Дух [76, с.527].

Триада является универсальным понятием во многих мифологических системах народов мира.

В религиозно-мифологическом мировоззрении народов Центральной Азии тройственные образы играют особую роль. Например, в мифах, сказках, легендах явственно проступает идея трехуровневое™ мира: верхний, средний и нижний миры. Число три является универсальным в сказках, эпосе, благопожеланиях, шаманских алгышах (текстах шаманского обряда) и т.д.

Один из осевых феноменов тувинской духовной культуры, древняя религия тюрко-монгольских народов - шаманизм - также связан с триадой. Это сложное явление происходит благодаря архаической символике тройственной структуры Вселенной, т.е. связи шаманов с двумя другими из трех космических зон - Верхним или Нижним миром. В работе также рассматривается понятие «душа» как триединство, имеющее место в традиционном тувинском мировоззрении.

А почему триединство является основополагающим принципом символики мироздания, отраженном в фольклоре и литературе, религии и традиционной культуре? Ясно, что ответ на этот вопрос не так уж прост, так как он глубоко укоренен в традиции. Нужно отметить, что тройственное число в архаичном сознании является носителем священных, глубинных смыслов мира. На наш взгляд, постольку, поскольку триединство непосредственно связано с архаичным мировоззрением и религией, оно является основой древних знаний о Вселенной, Времени, и месте человека во Вселенной.

Таким образом, тувинская поэзия, являясь одним из звеньев художественного процесса, несет в себе отпечатки древней культуры и мировоззрения народа, которые выражены в мифологии, религии, фольклоре, эстетике. Как говорится, «Нет ничего нового под солнцем» или «Новое есть хорошо забытое старое», поэтическую форму ожук дажы трудно считать зародившейся в 80-х годах, а нужно говорить, на наш взгляд, о воссоздании древней трехстишной формы, которая имела место и в мифолого-религиозном сознании, и в устно-поэтическом творчестве, и в письменных памятниках.

Апробация работы. Рукопись диссертации обсуждалась на расширенном заседании сектора литературы Тувинского института гуманитарных исследований и на заседании кафедры башкирской литературы и фольклора Башкирского государственного университета. Основные положения работы апробированы на международных и всероссийских научных конференциях: «Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур», Новосибирск, 1995; «Тюркский мир Сибири», Кызыл, 1997; «Проблемы истории и культуры кочевых цивилизаций Центральной Азии», Улан-Удэ, 2000; научном симпозиуме, посвященном 280-летию открытия древнетюркских памятников, Абакан, 2001; «Урал-Батыр и мифология», Уфа, 2003; «Письменное наследие тюрков», Кызыл, 2003 г.; «Методологические проблемы изучения истории литератур народов Сибири», Кызыл, 2005 г. и опубликованы в научных сборниках.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Триада в тувинской словесности: поэтический жанр ожук дажы (трехстишие)"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В диссертационном исследовании рассмотрен феномен триединства как один из основополагающих принципов религиозно-мифологических представлений и философских умозаключений, также ярко выраженный в устно-поэтическом творчестве тувинцев и, как следствие, в современном литературном процессе - в тувинском поэтическом жанре ожук дажы.

Традиционное мировоззрение тувинцев и других народов Центральной Азии изобилует образами и символами, в основе которых лежит число три - один из основных классификаторов пространственно-временной структуры мироздания.

Тройственный образ космической модели выражен не только в мифопоэтическом наследии, но и в материальной культуре кочевников, в частности, в структуре традиционного жилища - юрты, которую можно интерпретировать как миниатюрную модель Вселенной. Главным функционально значимым элементом структуры юрты является огонь очага, связывающий универсальную космическую триаду: Небо-Отец -Человек - Земля-Мать.

Тройственные образы ярко выражены в тувинской мифологии и фольклоре: эпосе, сказках, легендах, шаманских алгышах и загадках-триадах.

Изложенные в диссертационном исследовании факты подтверждают, что триединство определяет вертикальную модель мира и соответствующую ей теологическую структуру; тройственную сущность микрокосмоса (комбинацию субстанций внутреннего мира человека), число три является символом значительности и сакральности в мировоззрении древних тувинцев и других народов Центральной Азии.

Данные представления, носящие основополагающий характер, играющие ключевую роль в определении пространственно-временного положения человека в структуре Вселенной, наложили свой отпечаток на менталитете тувинцев. И вполне естественно, что эти глубинные пласты мировоззрения так или иначе находят свое отражение в художественной литературе.

Одним из проявлений данных особенностей мировоззрения в области поэтического творчества можно считать зарождение, точнее, возрождение, в тувинской поэзии трехстишной жанровой формы с емким и исходящим из глубины традиционной культуры названием ожук дажы «камни очага».

На наш взгляд, формирование поэтической жанровой формы ожук дажы является закономерным результатом естественного развития тувинской поэзии. В пользу того, что данная форма не является случайной, возникшей в результате формотворческого экспериментаторства поэтов или плодом заимствований, а является существовавшей издревле в традиционной тувинской культуре формой, свидетельствуют проанализированные примеры тройственной структуры (трехуровневость мироздания, числовая символика сказок, загадки-триады и т.д.).

Ожук дажы - жанр тувинской поэзии, который, наряду с традиционным четверостишием, берет свое начало от народных песен и других малых жанров фольклора тувинцев. Его можно назвать подлинно национальным жанром, коренящимся в глубинах народного мировоззрения.

Если мы заглянем вглубь веков, то увидим, что многие памятники древнетюркской рунической письменности исполнены в емкой и поэтичной трехстишной форме, проникнутой чувством и мелодикой. Можно предположить, что формирование на новом витке развития трехстишия произошло в виде поэтического жанра ожук дажы.

Ожук дажы - уже само название формы диктует функцию каждой строки. Как и камни очага, каждый из которых представляет собой отдельное целое и одновременно является неотъемлемой частью очага, так и каждая строка в ожук дажы является органичной частью единого образно-идейного целого.

Мировая поэзия знает много трехстишных форм, имеющих свои глубокие национальные корни и эстетику. При внешней схожести с некоторыми из них, в частности, с японским хайку, о жук дажы отличается подлинным своеобразием как в способе организации, так и в эстетических принципах.

Ожук дажы является жанровой формой, в которой нашло свое отражение и трехуровневое строение Вселенной в традиционном сознании, и диалектическое триединство, и чувство устойчивости внутреннего мира человека, и ощущение близости человека к сакральному центру мироздания, поскольку очаг и опорный шест юрты багана являются священными объектами для тувинца.

В ходе выявления и анализа эстетических особенностей ожук дажы мы пришли к выводу о том, что данная форма несет в себе признаки, свойственные произведениям устного народного творчества тувинцев и других народов Центральной Азии. Анализ эстетических особенностей исследуемого жанра, таких, как афористичность, лаконичность, синтаксический параллелизм, неожиданность и т.д., выявил их глубинное родство с афористичностью загадок-триад, с лаконичностью и неожиданностью пословиц и поговорок, где два приведенных высказывания, казалось бы, прямо ничем не связаны между собой, но содержат скрытую образную связь.

Вышеизложенное дает нам возможность утверждать, что становление жанра тувинской поэзии ожук дажы восходит к традиционному мировоззрению, к зачаткам древней культуры и эстетики кочевых цивилизаций. Главная тенденция развития современной тувинской поэзии определяется процессом возврата к истокам, является фактом непрерывной эволюции художественного процесса, основанного на традиционной тувинской культуре и мировоззрении.

Жанр ожук дажы, безусловно, не является единственным проявлением в художественном творчестве феномена триединства. Данное явление также выступает структурообразующим элементом многих художественных произведений, воздействует на идейно-образную систему произведения, становясь смыслообразующим фактором неразрывной цепи - идея, образ, форма. Но выявление и анализ активного бытования феномена триады в культуре тувинцев и, как следствие, в художественном творчестве в более широком охвате ее видов и жанров (например, в романах С. Сарыг-оола, К. Кудажы, А. Даржая) - это тема другого, более обширного исследования. А исследуемый нами, ставший канонической и твердой формой тувинской поэзии, жанр ожук дажы является наглядным свидетельством укорененности тройственной структуры в сознании тувинцев и ее динамического воздействия на художественную культуру и эстетику.

Таким образом, обобщая вышеизложенное, можно сделать вывод о том, что триада, как категория тройственности бытия и мышления, как феномен религиозно-мифологического сознания и традиционного мировоззрения, является одним из основополагающих принципов тувинской словесности, культуры и эстетики. А поэтический жанр ожук дажы является ярким выражением феномена триады.

Список научной литературыМижит, Людмила Салчаковна, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. Алексеев Н.А. Традиционные религиозные верования тюркоязычных народов Сибири. Новосибирск: Наука, 1992.

2. Алексеев Н.А. Ранние формы религии тюркоязычных народов Сибири. Новосибирск: Наука, 1980.

3. Алтаргана: Из бурятской народной поэзии / Пер. с бурят. Б. Дугарова. Улан-Удэ, 1998.

4. Анохин А.В. Материалы по шаманизму у алтайцев Л.: Наука, 1924.

5. Антология мировой философии. Т. 1,ч. 1 и 2. М., «Мысль», 1969.

6. Арагачи (Чадамба) З.Б. Новые эпиграфические находки в Туве. // УЗ ТНИИЯЛИ. Вып. 10.- Кызыл, 1963.

7. Арагачи З.Б. Памятник с Элегеста. // УЗ ТНИИЯЛИ. Вып.9.-Кызыл, 1961.

8. Арутюнов С.А., Н.Л. Жуковская. Бон-синтоистские параллели (из истории взаимоотношений буддизма с местными религиями). // Мифология и верования народов Восточной и Южной Азии. М., 1973.

9. Баимов Р.Н. Судьба жанра: (Взаимодействие и развитие жанровых форм башкирской прозы). Уфа: Башк. кн. изд-во, 1984.

10. Баимов Р.Н. Шаг в зрелость. Уфа: Башк. кн. изд-во, 1975.

11. Байбурин А.К. Миф // Народные знания. Фольклор. Народное искусство. -М, 1991.

12. Балданов С.Ж. Становление и развитие национальных литератур республик Саха и Тыва.- Улан-Удэ, 2001.

13. М.Бардаханова С.С. Система жанров бурятского фольклора. -Новосибирск, 1992.

14. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М.: Худож. лит., 1986.

15. Бахтин М.М.Эстетика словесного творчества,- М.: Искусство, 1979.

16. Бикбаев Р.Т. Эволюция современной башкирской поэзии. М., 1991.

17. Борев Ю.Б. Искусство интерпретации и оценки. М.: Сов. писатель, 1981.

18. Борев Ю.Б. Эстетика. М.: Политиздат, 1988.

19. Боронина И.А. Поэтика классического японского стиха.- М., 1978.

20. Брюсов В.Я. Ремесло поэта: Статьи о русской поэзии. М., Современник, 1981.

21. Буддизм. Словарь. М., 1992.

22. Булгаков С.Н. Философский смысл троичности // Вопросы философии, № 12,1989.

23. Вайнштейн С.И. Мир кочевников Центра Азии. М., 1991.

24. Введение в литературоведение. Литературное произведение. Основные понятия и термины. М., 1999.

25. Вербицкий В.И. Алтайские инородцы. М., 1893;

26. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л.: Худож. лит., 1940.

27. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика.-М., 1963.

28. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М., «Академия», 1998.

29. Герасимович J1.K. Монгольское стихосложение. JL, 1975.

30. Гинзбург Л.Я. Литература в поисках реальности. Л., 1987.

31. Гончаров В.М. Звуковая организация стиха и проблемы рифмы.-М., 1973.

32. Гребнев Л.В. Тувинский героический эпос. М., 1960.

33. Грумм-Гржимайло Г.Е. Западная Монголия и Урянхайский край. -Л., 1926, Т. 3, вып. 1.

34. Д. Реале, Д. Антисери. Западная философия от истоков до наших дней. Т.4. От романтизма до наших дней. С-Пб.: «Петрополис», 1997.

35. Дао: гармония мира.- М., 2000.

36. Донгак У.А. Тувинское стихосложение: автореф. дисс. на соиск. уч. степ. канд. фил. наук. Якутск, 1999.

37. Дьяконова В.П. Погребальный обряд тувинцев как историко-этнографический источник. Л., 1975.

38. Дьяконова В.П. Религиозные представления алтайцев и тувинцев о природе и человеке // Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера (вторая половина XIX-начало XX в.). Л.: Наука, 1976.

39. Есин А.Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения: учебное пособие. М.: Флинта, Наука, 2000.

40. Жирмунский В.М. О некоторых проблемах теории тюркского народного стиха. // Тюркологический сборник. 1970.

41. Жирмунский В.М. Орхонские надписи стихи или проза? // НАА, 1968, №2.

42. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. -Л.: Наука, 1977.

43. Жирмунский В.М. Теория стиха.- Л., 1975.

44. Жуковская H.J1. Бурятская мифология и ее монгольские параллели // Символика культов и ритуалов народов зарубежной Азии. М., 1980.

45. Жуковская H.JI. Кочевники Монголии. Культура. Традиции. Символика. М., 2002.

46. Жуковская H.J1. Ламаизм и ранние формы религии. М., 1974.

47. Илюшин А.А. Русское стихосложение. М., 1988.

48. История античной диалектики. М., «Мысль», 1972.

49. История башкирской советской литературы. М.: Наука, 1977.

50. История советской многонациональной литературы. М.: Наука, 1970.

51. История диалектики. Немецкая ргассическая философия. -М., «Мысль», 1978.

52. Кант И. Критика чистого разума. С.-Пб., 1902.

53. Катанов Н.Ф. Опыт исследования урянхайского языка.- Казань, 1903.

54. Квятковский А.П. Поэтический словарь. М.: «Сов. энциклопедия», 1966.

55. Кенин-Лопсан М.Б. Магия тувинских шаманов. Кызыл, 1993.

56. Кенин-Лопсан М.Б. Мифы тувинских шаманов. Кызыл: «Новости Тувы», 2002.

57. Кенин-Лопсан М.Б. Обрядовая практика и фольклор тувинского шаманства. Новосибирск, 1987.

58. Киндикова Н.М. Эволюция образной системы в алтайской лирике. Горно-Алтайск, 1989.

59. Кляшторный С.Г., Самбуу И.У. Новая руническая надпись в Улуг-Хемском районе. // УЗ ТНИИЯЛИ. Вып. 15.- Кызыл, 1971.

60. Комбу С.С. Современная тувинская поэзия: автореф. дисс. . канд. фил. наук. М., 1999.

61. Кожинов В.В. К проблеме литературных родов и жанров // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Роды и жанры. М.: Наука, 1964.

62. Кондаков Г.В. Поэтическая вселенная. Заметки об алтайской лирической миниатюре. // Актуальные проблемы современной алтайской литературы. Горно-Алтайск, 1995.

63. Кошелева A.JI. Хакасская поэзия 1920-1990-х годов: типология и закономерности развития. Абакан, 2001.

64. Кунафин Г.С. Развитие жанровой системы в башкирской поэзии второй половины XIX начала XX века: Автореф. дисс. . д-ра филол. наук. - Уфа, 1998.

65. Куулар Д.С. Тувинская поэзия. Очерк истории. Кызыл: Тувин. книж. изд-во, 1970.

66. Литературный энциклопедический словарь. М., 1987.

67. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Л., 1972.

68. Лотман Ю.М. Семантика числа и тип культуры // Статьи по типологии культуры.- Тарту, 1970.

69. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970.

70. Малов С.Е. Енисейская письменность тюрков. М.-Л., 1962.

71. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1976.

72. Минералов Ю.И. Теория художественной словесности. -М: Наука, 2000.

73. Мир философии. Ч. 2. М., 1991.

74. Мифология. Большой энциклопедический словарь. М., 1998.

75. Мифы народов мира. Т.1. М., 1980, Т.2. - М., 1982.

76. Михайлов В.А. Числовая символика бурят и монголов // Центральноазиатский шаманизм: философские, исторические, религиозные аспекты // Материалы межд. науч. симпоз./ -Улан-Удэ, 1996.

77. Нагаанбуу Н. Тройственная теория у монголов // Мир Центральной Азии. T.III. Культурология. Философия. Источниковедение: Материалы международной научной конференции. Улан-Удэ, 2002.

78. Никитина М. Поэтическое слово в корейской культуре // Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии.-М., 1977.

79. Никитина М. Юн Сондо. Жизнь и творчество // Восточный альманах: Зерна мудрости. Вып. 15. М., 1987.

80. Новичкова Т.А. Эпос и миф. СПб.: Наука, 2001.

81. Памятники древнетюркской письменности Тувы (под ред. Батманова И.А. и Кунаа А.Ч.). Вып. I, Кызыл, 1963; вып. II, Кызыл, 1963; вып. III, Кызыл, 1965.

82. Пифагор. Золотое сечение. М., 2000.

83. Платон. Творения. Т. IV. «Филеб» /Пер. Н. Томасова. -Л., 1929.

84. Плотин. Эннеады. В переводе А.Ф. Лосева //Диалектика числа у Плотина М., 1928.

85. Поспелов Г.Н. Лирика среди литературных родов. М.: Изд-во МГУ, 1976.

86. Потапов Л.П. Алтайский шаманизм. Л.: Наука, 1991.

87. Потебня А.А. Эстетика и поэтика.- М.: Искусство, 1976.

88. Поэзия древних тюрков VI-XII веков. /Переводы А. Преловского. Стих, реконстр., науч. перевод, вступ. статья, комментарии И.В. Стеблевой/. М., 1993.

89. Проблемы жанра и стиля. Уч. зап. БГУ. Вып. 44. Серия филол. наук №17 (21). -Уфа, 1970.

90. Радлов В.В. Из Сибири: Страницы дневника.- М.: Наука, 1989.

91. Раушенбах Б.В. Логика троичности. //Вопросы философии, № 3, 1993.

92. Родионов В.Г. Чувашское и тюркское стихосложение. -Чебоксары, 1986.

93. Самдан З.Б. Лики тувинской словесности. П.За фольклорным жемчугом. Кызыл, 2001.

94. Самдан З.Б. От фольклора к литературе (На материале тувинской прозы 40-70-х годов). Кызыл: Тув. книжн. изд-во, 1987.

95. Сат С.М. Тувинские загадки // Тувинский фольклор. Кызыл, 1985.

96. Скрынникова Т.Д. Числовая символика Земли у народов Южной Сибири, Центральной и Восточной Азии // Проблемы истории и культуры кочевых цивилизаций Центральной Азии. Том II. Улан-Удэ, 2000.

97. Стеблева И.В. Поэзия тюрков VI-VIII веков,- М.: Наука, 1965.

98. Стеблева И.В. Поэтика древнетюркской литературы и ее трансформация в раннеклассический период. М.: Наука, 1976.

99. Суразаков С.С Алтайский героический эпос. М., 1985.

100. Теория литературы. Том IV. Литературный процесс. М., ИМЛИ РАН, «Наследие», 2001.

101. Тимофеев JI.И. Слово в стихе. М., «Советский писатель», 1982.

102. Тобуроков Н.Н. Современная поэзия народов Сибири. М., 1986.

103. Тобуроков Н.Н. Основные закономерности развития лирической поэзии народов Сибири // Взаимодействие литератур народов Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск: Наука, 1983.

104. Топоров В.Н. О числовых моделях в архаических текстах // Структура текста.- М., 1980.

105. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М.: Аспект Пресс, 1996.

106. Топоров В.Н. Число и текст // Структура текста-81. Тезисы симпозиума. М., 1981.

107. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Знак и ритуал.- Новосибирск, 1990.

108. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Пространство и время. Вещный мир. / Львова Э.Л., Октябрьская И.В., Сагалаев A.M., Усманова М.С. -Новосибирск, 1988.

109. Тувинские народные загадки /Сост. Г.Н. Курбатский/. -Кызыл, 2002.

110. Тувинские народные сказки /Сост. З.Б.Самдан/ Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1994.

111. Тувинский героический эпос /Сост. Орус-оол С.М. -Новосибирск, 1995.

112. Тынянов Ю.А. Проблема стихотворного языка. М.: Сов. писатель, 1965.

113. Философский энциклопедический словарь. М., 1983.

114. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. /Переиздание. М., 1990.

115. Фролов Б.А. Палеолитическое искусство и мифология. // У истоков творчества. Новосибирск, 1978, с.114.

116. Хадаханэ М.А. Литературная Тува.- Кызыл, 1986.

117. Хамаганов М.П. Очерки бурятской афористической поэзии. -Улан-Удэ, 1959.

118. Хамраев М.К. Основы тюркского стихосложения. Алма-Ата, 1963.

119. Хейзинга И. Опыт исследования игрового элемента в культуре. // Самосознание европейской культуры XX века.- М., 1991.

120. Холшевников В.Е. Стиховедение и поэзия,- Л., 1991.

121. Хундаева Е.О. Символика монгольских чисел // Проблемы истории и культуры кочевых цивилизаций Центральной Азии. Т.З. Языки. Фольклор. Литература: Материалы международной научной конференции.- Улан-Удэ: Издательство БНЦ СО РАН, 2000.

122. Хусаинов Г.Б. Башкирская советская поэзия 1917-1980 гг. М.: Наука, 1983.

123. Чагдуров С.Ш. Поэтика Гэсэриады. Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1993.

124. Шаманские мистерии Горного Алтая. Горно-Алтайск, 1993.

125. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории.- М.,1998.

126. Щербак A.M. Енисейские рунические надписи. К истории открытия и изучения // Тюркологический сборник. М., 1970.

127. Чернец Л.В. Литературные жанры. Проблемы типологии и поэтики. М.: Изд-во МГУ, 1982.

128. Элиаде М. Космос и история. М., «Прогресс», 1987.

129. Якимова J1.П. Магия числа, или «секретное значение чисел» в мифопоэтической системе романа Л.Леонова «Пирамида» // Материалы к словарю сюжетов и мотивов русской литературы: Литературное произведение: сюжет и мотив. Вып.З,-Новосибирск, 1999.

130. Японская поэзия Серебряного века: Танка, хайку, киндайси /Пер. с яп. А. Долина. СПб, 2004.

131. Японские трехстишия. Предисл. В.Марковой.- М.,1960.1. На тувинском языке:

132. Аксагалдай ашак (Старик Аксагалдай). Сборник тувинских сказок / Сост. Самдан З.Б./ Кызыл: Тув. книж. изд-во, 1992.

133. Даржай А.А. Аромат можжевельника. Кызыл: Тув. Книж. изд-во, 1982.

134. Калзан А.К. Жизнь и литература. Кызыл, 1980.

135. Калзан А.К. Приметы роста: литературно-критические статьи. -Кызыл, 1991.

136. Кенин-Лопсан М. Маленький учитель. Кызыл: Тув. кн. изд., 1963.

137. Кенин-Лопсан М.Б. Традиционная этика тувинцев. Кызыл, 1994.

138. Куулар Н.Ш. Свет и мрак.- Кызыл, 1991.

139. Кыргыс З.К. Тувинские народные припевки. Кызыл, 1975.

140. Кюль-тегин. Памятники орхоно-енисейской письменности древних тюрков. Предисл. Ю.Л. Аранчына и З.Б. Самдан. -Кызыл, 1993.

141. Кюнзегеш Ю.Ш. Камни очага. (Поэтический сборник) Кызыл, 1993.

142. Мижит Э.Б. Осколки. Поэтический сборник.- Кызыл, 1992.

143. Очерк истории тувинской литературы. Кызыл, 1964.

144. Очерки тувинского фольклора.- Кызыл, 1976.

145. Песни /сост. М.Мунзук, Ю.Кюнзегеш/. Кызыл, 1956.

146. Пюрбю С.Б. В помощь молодым писателям.- Кызыл, 1939.

147. Пюрбю С.Б. Тувинские народные песни // Очерки тувинского фольклора. Кызыл, 1975.

148. Серен-оол В. С. Перекресток. Кызыл, 1993.

149. Тувинские благопожелания /Сост. З.К. Кыргыс/. Кызыл, 1990.

150. Тувинские мифы и легенды /Сост. А.Д. Арапчор/. Кызыл, 1995.

151. Тувинские народные пословицы и поговорки /Сост. И.Плоткина, А.Калзан/. Кызыл, 1955.

152. Тувинские частушки /Сост. Ю.Кюнзегеш/. Кызыл, 1965.

153. Уержаа А.К. Зеленый конь. Кызыл, 1992.

154. Книга-судур вещая книга эпического героя, названная судур по аналогии с буддийской сутрой (от санкр. Sutra «нить», «изречение»). *Каптаазын - тонкие дощечки, использующиеся в качестве обложки сутры.

155. Аржаан целебный минеральный источник.

156. Денгер (Тэнгри) небо, верховное небесное божество тюркомонгольских народов.

157. Багана опорный шест в центре юрты.

158. Белое т.е. молоко или чай с молоком.

159. Долаан бурган (от монг. Долоон Бурхан, букв, «семь бурханов») -созвездие Большая медведица.

160. Сансара (санскр.) обозначение мирского бытия, связанного с цепью рождений и переходом из одного существования в другое. Идея сансары и ее преодоления, выхода из цепи перерождений занимает одно из центральных мест в буддизме.

161. В Курбусту отправилась на коне т.е. умерла, ушла в мир Курбусту - верховного небесного божества.

162. Читаю сутру в буддизме в течение 7 или 49 дней читают сутру, чтобы помочь в загробном пути.

163. Пусть слезы мои не закрывают в буддизме считается, что плакатьпо умершему нельзя, потому что слезы, превратившись в град, будутмешать душе умершего попасть в мир иной.

164. Анайкара чажыцдан-на букв.: с возраста козленка.

165. Кони шарахнулись т.е. умерли (иносказание).«Желая лишнего, до добра не дойдешь» приблизительный переводтув. пословицы «артык сетшл ара дужер».

166. Долго ездя верхом метафорическое выражение жизненного пути.1. Хаан царь, правитель.

167. Баг (мн.ч. от др.-тюрк, «бак») административное территориальное деление Восточно-тюркского каганата.