Церковно-дипломатические отношения России с иерусалимским и антиохийским патриархатами

Смирнова, Ирина Юрьевна

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Церковно-дипломатические отношения России с иерусалимским и антиохийским патриархатами

Год: 2009
Автор научной работы: Смирнова, Ирина Юрьевна
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 09.00.13

450 руб.

Диссертация по философии на тему 'Церковно-дипломатические отношения России с иерусалимским и антиохийским патриархатами'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Церковно-дипломатические отношения России с иерусалимским и антиохийским патриархатами"

На правах рукописи

СМИРНОВА Ирина Юрьевна

ЦЕРКОВНО-ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ РОССИИ С ИЕРУСАЛИМСКИМ И АНТИОХИЙСКИМ ПАТРИАРХАТ АМН (ВТОРАЯ ТРЕТЬ XIX В.)

Специальность: 09.00.13 - религиоведение, философская антропология, философия культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва - 2009

О 3 НЮН 2009

003472284

Диссертация выполнена на кафедре государственно-конфессиональных отношений Федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации»

Научный руководитель:

доктор исторических наук Лисовой Николай Николаевич

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук Назаренко Александр Васильевич

кандидат исторических наук, доцент Петрушко Владислав Игоревич

Ведущая организация:

Санкт-Петербургский институт истории РАН

Защита состоится июня 2009 года в часов на заседании

диссертационного совета Д-502.006.11. при Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерацию) по адресу: 119 606, Москва, пр-т Вернадского, 84,1 учебный корпус, ауд. ¿Я^Р

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке РАГС Автореферат разослан « мая 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

В.К. Пинкевич

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования.

В условиях современной глобализации, развития и углубления межцивилизационных контактов и противостояний изучение проблемы русского присутствия в иных этнокультурных и конфессиональных средах становится все более важным. Особенно, в силу исторических и религиозных причин, это относится к истории межцерковных связей России с Восточными Патриархатами, которые и сегодня являются основой формирования церковной политики России в Святой Земле и на Ближнем Востоке.

Деятельность русских дипломатов в Палестине и Сирии осуществлялась на государственной территории Османской империи, так что внешнеполитические задачи решались в российском посольстве в Константинополе. Поэтому к компетенции консульских представительств в Бейруте, Иерусалиме, Яффе относились преимущественно вопросы защиты русских паломников и осуществление церковно-дипломатических связей с Иерусалимским и Антиохийским Патриархатами.

В силу консервативности церковных канонов, этнорелигиозных и региональных отношений, механизмов влияния на личность и общество, изучение и учет опыта работы российских дипломатов на собственно церковном поле сохраняет свою актуальность и сегодня.

Исследование русско-иерусалимских и русско-антиохийских отношений как проявления русского духовного, политического и гуманитарного присутствия в регионе, позволяет делать выводы не только о результативности и эффективности российской дипломатии, но и о сложных взаимоотношениях церковного и светского ведомств, тем более, что учреждения и структуры, созданные в исследуемый период (вторая треть XIX в.), являются и сегодня существенным фактором российского влияния.

Степень изученности темы.

В становлении историографии по теме исследования можно выделить три этапа. Первый этап включает в себя труды дореволюционных авторов, среди которых в первую очередь можно выделить сочинения писателей, историков и дипломатов, лично посетивших Православный Восток и познакомивших с ним российское общество1. Ценный вклад в востоковедение первой половины XIX в. внесли дипломаты, приписанные к российской дипломатической миссии в Константинополе, среди которых следует отметить сочинения генерального консула в Бейруте в 18391853 гг. Константина Михайловича Базили, как наиболее важные для темы настоящего исследования2.

1 См.: Муравьев А. Н. Путешествие к святым местам в 1830 году. Ч. 1-2. СПб., 1832; Он же. Письма с Востока. Часть 1-2 СПб., 1850 (репр: М„ 2005). Норов А. С. Путешествие по Святой Земле в 1835 году. СПб., 1838; Он же. Иерусалим и Синай. Записки второго путешествия на Восток. СПб., 1879.

2 См.: Базили К. М. Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношении» (Одесса, 1862; СПб., 1875); Он же. Письмо в Париж о нынешнем состоянии Турции и о политическом кризисе на Востоке. СПб., 1854.

3 См.:КаптеревН. Ф. Сношения Иерусалимских Патриархов с русским правительством. Ч. 1. С половины XVI до конца XVIII столетия. СПб., 1895; Ч. 2. В текущем <Х1Х> столетии. 1898 //Православный Палестинский Сборник. Т. XV. Вып. 1 (43). Ч. 1-2.

Восточных Церквей и о предстоятелях Греческой Церкви XIX в.' Монография А. П. Лебедева «История Греко-Восточной Церкви под властью турок»2 представляет серьезный опыт критического изучения истории Греческой Церкви после завоевания Византии турками н до XIX в. Необходимо отметить научные труды, посвященные изучению Православного Востока, осуществлявшиеся при поддержке Императорского Православного Палестинского Общества3.

Однако уже для дореволюционной историографии характерно разделение: для светских историков интерес представлял в первую очередь военно-исторический аспект, практически исключавший церковную

тематику, историкам церковным во многом препятствовал именно «конфессиональный» аспект, не позволявший объективно исследовать противоречия как канонического свойства (между Поместными Православными Церквами), так и межведомственного характера (между государственными и синодальными структурами).

1 См.: Соколов И. 11. История греческих Церквей в XIX веке // История Православной Церкви в XIX веке. Кн. I. Православный Восток. Изд. А. П. Лопухина. СПб., 1901. Репринт: М., 1998; Он же. Антиохпйский Патриарх Мефодий (1823-1850). Краткий очерк его деятельности // Сообщения ИППО. 1905. Т. XVI. Вып. 1. С. 28-42. - ГТодп.: И. Византийский; Он же. Иерусалимский Патриарх Кирилл 11 и его отношение к болгарской церковной схизме // Сообщения ИППО. 1914. Т. XXV. Вып. 1. С. 30-66; Вып. 2. С. 169-206; Вып. 3-4. С.325-371; 1915. Т. XXVI. Вып. 1-2. С. 64-124; Вып. 3^1. С. 261-325; 1916. Т. XXVII. С. 87-155.

" См.: Лебедев А. П. История Греко-Восточной Церкви под аяастыо турок. Кн. 1-2. СПб., 1896,2004.

3 См.: Безобразов П. В. О сношениях России с Палестиной в XIX в. Исторический очерк//Сообщения ИППО. 1911. Т. 22. Вып. 1. С. 20-52; Вып. 2. С. 173-192; Вып. 4. С. 498-520; Он же. Судьба Палестины // Сообщения ИППО. 1915. Т. 26. Вып. 1-2. С. 28-64. Соколов Л. //. Богословская школа Креста в Иерусалиме. Исторический очерк// Сообщения ИППО. 1906. Т. 17. Вып. 3. С. 409-459.

4 См.: Ливан и Палестина в описаниях российских путешественников, консульских и военных обзорах первой половины XIX в. М., 1991.

На протяжении второго этапа, продолжавшегося от 1917 г. до конца 1980-х гг., межцерковные связи России с Патриархатами Востока не привлекали внимания исследователей внешней политики Российской империи. Так, проблемы внешней политики России в канун Крымской войны разрабатывались в отечественной историографии данного периода исследовались преимущественно с точки зрения развития военно-дипломатического конфликта1. Из сочинений церковно-исторических следует отметить монографию митрополита Никодима (Ротова)2, написанную им в 1959 г. непосредственно по материалам Архива Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, впервые введенных в научный оборот.

Ситуация заметно изменилась с конца 80-х гг. XX в., что позволяет выделить третий период в развитии отечественной историографии по данной проблематике, когда начали появляться труды, посвященные церковному и церковно-политическому российскому присутствию на Ближнем Востоке3. В работе К. А. Панченко исследуется положение

1 См.: Зайончковский А. М. Восточная война 1853 - 1856 гг. в связи с современной ей политической обстановкой. Т. 1. СПб., 1908; Т. 1. СПб., 1913; Тарле Е. В. Крымская война. Т. 1-2. M.-JL, 1950; Георгиев В. А. Внешняя политика России на Ближнем Востоке в конце 30 - нач. 40-х годов XIX века. М., 1975; Георгиев Б.А., Киняпина Н.С., Панченкова М.Т., Шеремет B.Ii. Восточный вопрос во внешней политике России: конец XVT11 - начало XX в. М., 1978.

2 См.: Никодим (Ротов), митр. История Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Серпухов, 1997.

3 См.: .Писовой H.H. К истории русского духовного присутствия в Святой Земле и на Ближнем Востоке // Труды Института российской истории РАН. Вып. 2. М., 2000. С. 56-89; Он же. Русская Церковь и Патриархата Востока. (Три церковно-политическпе утопии XX в.) // Религии мира. История и современность. 2002. М., 2002. С. 143-219; Шеремет В.И. Православные Патриархи и османские власти // Культурное наследие Египта и христианский Восток. М., 2002. С. 305-312; Лисовой H.H. Русское присутствие в Святой Земле: учреждения, люди, наследие // Отечественная история. 2003. № 2. С. 19-37; № 3. С. 84-103; Васильева О. Ю. Осень Патриархов. К вопросу о взаимоотношениях Московской и Вселенской Патриархий в

Иерусалимского и Антиохийского Патриархатов под турецким владычеством и развитие русско-ближневосточных связей до конца XVIII в.1 Известный востоковед В.И.Шеремет после исследования, посвященного военно-дипломатической истории Османской империи, обратился к проблеме сосуществования Православных Поместных Церквей2.

Серьезный вклад в историю палестиноведения внесло исследование И. Н. Лисового3 «Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX - начале XX в.», в котором подробное освящение получили процессы и события, связанные с деятельностью русских учреждений в Палестине и Сирии, основанных после Крымской войны. Основное внимание в монографии уделено истории создания «Русской Палее тины» — инфраструктуры храмов, монастырей, паломнических приютов и земельных участков в Святой Земле.

Представляют интерес статьи М. И. Якушева и Л. В. Мельниковой4, в

XX столетиях // Православный Палестинский Сборник. Вып. 100. М., 2003. С. 28-55; Ямшинец Б. Ф. Россия н Палестина. Очерк политических и культурно-религиозных отношений (XIX - начало XX века). М., 2003; Герд Л. А. Константинополь и Петербург. Церковная политика России на Православном Востоке (1878-1898). М., 2006.

' См.: Ппнченко К. А. Османская Империя и судьбы православия на Арабском Востоке (XVl-начало XIX века). М„ 1998. С. 133.

2 См.: Шеремет В.11. Империя в огне. Сто лет войн и реформ Блистательной Порты на Балканах и Ближнем Востоке. М., 1994; Он же. Православные Патриархи и османские власти П Культурное наследие Египта и христианский Восток. М., 2002. С. 305-312.

3 См.: Лисовой Н. Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX - начале XX в. М., 2006.

4 См.: Якушев МП. Иерусалимский Патриархат л святыни Палестины в фокусе внешней политики Российской Империи накануне Крымской войны // Православный Палестинский Сборник. Выи. 100. М., 2003. С. 245-287; Он же. Конфликт ш-за Святых мест Палестины как казус белли Крымской (Восточной) войны //

которых авторы, на неопубликованных материалах АВП РИ анализируют причины Крымской войны с учетом не только дипломатического, но и церковного аспекта. Это придает их оценкам объективный характер и само по себе достаточно редко в современных отечественных работах.

В ряде работ зарубежных авторов показано, как в условиях межконфессиональных и межрелигиозных споров развивался военный конфликт, следствием которого явилось перераспределение авторитетов и влияний в ближневосточном регионе. В зарубежной историографии отражен непреходящий в научном мире интерес к истории геополитических процессов на Ближнем Востоке и особенно в Святой Земле1.

Вместе с тем, на сегодняшний день при возросшем интересе к церковно-политическому представительству России на Ближнем Востоке, определенной лакуной остается период второй трети XIX в., как времени формирования церковно-дипломатических отношений между Россией и Иерусалимским и Антиохийским Патриархатами.

Цель настоящего исследования - комплексный анализ истории церковно-дипломатической деятельности представителей России в азиатских областях Османской империи - Сирии и Палестине, -осуществлявшейся с использованием церковных каналов и гуманитарно-просветительных программ.

Неизвестные страницы отечественного востоковедения. М., 2004. С. 437-487; Мельникова Л. В. Вопрос о святых местах в центре Восточного вопроса. Церковно-политический фактор как одна из причин Крымской войны // Отечественная история. 2008. № 6.

1 См.: Stavrou Th. G. Russion Interests in Palestine. 1882-1914. Thessaloniki, 1963; Hopwood D. The Russion Presense in Syria and Palestine. 1843-1914. Church and Politics in the Near East. Oxford, 1969; Roth E. Preussens Gloria in Heiligen Land. Die Deutschen und Jerusalem. Münich, 1973; Eliav M. Österreich und das Heilige Land. Ausgewählte Konsulatsdocumente aus Jerusalim, 1849-1917. Wien, 2000.

Задачи исследования: 1) определение места и значения Иерусалимского и Антиохийского Патриархатов в системе международных отношений России второй трети XIX в.; 2) выявление специфики средств и методов церковно-дипломатической работы российских представителей в ближневосточном регионе с учетом давних церковно-канонических связей и контактов Русской и других Поместных Церквей; 3) конкретный анализ деятельности МИДа, Св. Синода, бейрутского генконсульства и Русской Духовной Миссии на территории Иерусалимского и Антиохийского Патриархата; 4) оценка деятельности духовных и светских учреждений и эффективности использования личностного фактора (в т. ч. личных качеств и общей системы ценностных ориентаций Патриархов и видных иерархов Восточных Церквей) с точки зрения реальных результатов предпринимаемых церковных и дипломатических мер.

Хронологические рамкн исследования — 30-е-60-е годы XIX в. — определяются особенностями организации русской работы на Востоке со времени Адрианопольского мира (1829), впервые открывшего возможность широкой паломнической активности в регионе, до стабилизации российского присутствия в Святой Земле после Крымской войны — создания Палестинского Комитета (1859) и Русских Построек в Иерусалиме (1860-1864). В границы изучаемого периода попадают основные знаковые события, положившие начало регулярным межцерковным отношениям с Иерусалимским (1833) и Антиохийским (1839) престолами. Для Русской Духовной Миссии это период с момента учреждения (1847) до назначения начальником Миссии (1865) архимандрита Антонина (Капустина), почти тридцать лет затем возглавлявшего ее деятельность. Завершающим моментом является преодоление длительного кризиса в отношениях между РДМ, российским консульством и Иерусалимской Патриархией.

Источниковая база исследования. Одним из важнейших и совершенно неизученных источников по данной проблематике является

личный фонд А.Н.Муравьева (ОР РГБ. Ф. 188. Москва), составивший документальную базу настоящего исследования. Грамоты Восточных Патриархов Всероссийскому Святейшему Синоду и российским императорам, послания русских иерархов, дипломатические донесения, личная переписка, материалы мемуарного характера из личного фонда А. Н. Муравьева позволяют проанализировать способы установления межцерковных контактов, проследить процесс формирования системы взаимоотношений между Всероссийским Святейшим Синодом и Восточными Церквами во второй трети XIX в. Частная переписка Муравьева с русскими дипломатами - А. П. Бутеневым, К. М. Базили, В. П. Титовым, Н. П. Игнатьевым и др. - позволяет восстановить картину русского церковно-дипломатического присутствия в Святой Земле в исследуемый период. Обширная личная переписка А. Н. Муравьева с православными иерархами России и Православного Востока (митрополитом Московским Филаретом, Патриархами Иерусалимскими Афанасием и Кириллом II, Антиохийскими Мефодием и Иерофеем, Патриархом Вселенским Константием I) позволяет дать характеристику деятельности названных иерархов и выявить их личное участие в установлении межцерковных связей Поместных Церквей.

Автором были изучены также фонд митрополита Филарета (Дроздова) (ОР РГБ. Ф. 316), фонды канцелярии Св. Синода и канцелярии обер-прокурора Св. Синода Российского Государственного исторического архива (РГИА. Ф. 796, 797), фонд «Посольство в Константинополе» Архива внешней политики Российской Империи (АВП РИ), материалы архива Императорского Православного Палестинского Общества, сохранившиеся в библиотеке ИППО, фонды Отдела рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ, С.-Петербург); Архива Института рукописей Национальной библиотеки Украины им. В. И. Вернадского (ИР НБУ, Киев), Архива Министерства иностранных дел Австрии (Вена). В общей сложности задачи исследования потребовали обращения к

двенадцати архивным фондам (из которых было использовано более 70 дел) из восьми архивохранилищ.

Официальная переписка Восточных Патриархов со Святейшим Синодом (РГИА. Ф. 796, 797), а также делопроизводственная документация Св. Синода, отражая официальную позицию Поместных Церквей, позволяют определить приоритетные направления в развитии межцерковных отношений и раскрывают внутренние механизмы взаимодействия Св. Синода с другими министерствами и ведомствами Российской империи, участвовавшими в решении проблем Восточных Патриархатов.

Материалы официальной переписки российских дипломатов (Архив внешней политики Российской империи. Ф. 180 «Посольство в Константинополе», опись 517/1, дела 738 и 743) позволяют проанализировать механизм работы русских дипломатов на собственно церковном поле — в ключевые моменты смены предстоятелей двух Восточных Церквей: Иерусалимской (1845) и Антиохийской (1850).

Важное значение для исследования имела периодическая печать XIX в., Так, переписка митрополита Филарета (Дроздова) с греческими иерархами - Патриархами Иерусалимскими Афанасием V и Кириллом И, архиепископом Фаворским Иерофеем (впоследствии Патриархом Антиохийским) - была частично опубликована в таких изданиях как «Душеполезное Чтение» и «Чтение в обществе любителей духовного просвещения».

Среди первостепенных печатных источников, использованных в работе, следует назвать «Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по учебным и церковно-государственным вопросам»1 и «Собрание мнений и отзывов Филарета,

' См.: Собрание мкешш ц отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по учебным и церковно-государствеиным вопросам. СПб., 1885. T. I— III; СПб., 1886. T. IV; СПб., 1887. T. V. Ч. 1; СПб., 1888. T. V. Ч. 2; СПб., 1887. Доп. Т.

митрополита Московского и Коломенского, по делам Православной Церкви на Востоке»1. Документальные материалы названных собраний, практически не имевшие употребления в отечественной историографии, отражают степень вовлеченности российских иерархов в церковно-государственную политику на Православном Востоке, а также позицию Русской Церкви по ключевым проблемам во взаимоотношениях с Иерусалимским и Антиохийским Престолами. Мнения и отзывы митрополита Филарета имели решающее значение при определении стратегии и тактики российского церковно-дипломатического присутствия в исследуемом регионе.

Значительный вклад в источниковую базу исследования вносят опубликованные документы личного происхождения - письма, дневники и воспоминания лиц, имевших непосредственное отношение к событиям, происходившим в исследуемый период времени на Православном Востоке. Из эпистолярного наследия, относящегося к сфере внешней церковной политики России на протяжении XIX в. особое место занимают письма митрополита Московского Филарета (Дроздова), в обширной переписке которого с А. Н. Муравьевым2, а также с наместником Свято-Троицкой Сергиевой Лавры архимандритом Антонием (Медведевым)3 постоянно присутствуют сюжеты, связанные с ситуацией в Греческих Патриархатах и их взаимосвязями со Св. Синодом Российской Церкви. Особого внимания заслуживают дневники и воспоминания архимандрита (впоследствии епископа) Порфирия (Успенского)4, в которых нашли отражение многие аспекты взаимоотношений представителей Русской Церкви и русской

' См.: Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по делам Православной Церкви на Востоке. СПб., 1899.

2 См.: Письма Филарега, митрополита Московского и Коломенского к А. Н. Муравьеву. Киев, 1869.

3 См.: Письма святителя Московского Филарета к наместнику Свято-Троицкой Сергиевой Лавры преподобному Антонию. Т. 1-3. М., 2007,

4 См.: Порфирий (Успенский), арх. Книга бытия моего. Т. 1-8. СПб., 1894-1902.

дипломатии с высшей иерархией Иерусалимской и Антиохийской Церквей.

В целом, имеющиеся источники позволяют восстановить основные аспекты церковно-дипломатических отношений России и Русской Церкви с Иерусалимским и Антнохийским Патриархатами в изучаемый период.

Научная новизна исследования и основные результаты, полученные лично соискателем. В работе впервые на основе новой обширной источниковой базы в целостном виде проанализированы процессы установления и развития церковно-дипломатических связей и контактов России с Иерусалимской и Антиохийской Поместными Церквами во второй трети XIX в. В ходе диссертационного исследования были достигнуты следующие результаты:

- введен в научный оборот такой первостепенный источник по церковной истории, как архив А. Н. Муравьева;

- показана и проанализирована выдающаяся роль писателя и историка А. И. Муравьева как инициатора и проводника влияния России в Иерусалиме и на Ближнем Востоке в 1830-1840-е годы;

- изучен не исследовавшийся ранее аспект межведомственного сотрудничества и соперничества Министерства иностранных дел и Святейшего Синода в регионе с традиционно сильным русским православным влиянием, очерчены реальные масштабы участия Церкви

1 См.: Россия в Святой Земле: документы и материалы / Сост., подготовка текста, вступ. статья и комм. Н. II. Лисового. М., 2000. Т. 1-2.

в определении приоритетов внешней политики и межцерковной дипломатии;

- выявлены механизмы взаимодействия и совместной работы представителей церковного и светского российских ведомств в решении внутренних (церковно-политических и материальных) проблем Иерусалимского и Антиохийского Патриархатов;

- исследованы исторические предпосылки создания первого российского учреждения в Святой Земле - Русской Духовной Миссии в Иерусалиме;

- документально вскрыты механизмы явного и неявного влияния российских дипломатов на такие, казалось бы, сугубо внутрицерковные дела, как избрание новых Патриархов на Иерусалимский и Антиохийский Престолы;

- выявлена необходимость введения в поле исследования такого важного фактора церковно-дипломатических отношений как личностные характеристики главных деятелей и руководителей ближневосточного проекта. Учет личностных качеств российских и греческих деятелей в политике на Ближнем Востоке дает возможность объективного подхода к воссозданию реальной исторической картины;

- впервые осуществлено монографическое исследование церковной карьеры, патриаршего служения и роли в формировании русско-ближневосточных межцерковных связей таких крупнейших деятелей греческого Востока как Патриархи Кирилл Иерусалимский и Иерофей Антиохийский.

Объект исследования - связи и отношения православной России с Иерусалимским и Антиохнйским Патриархатами во второй трети XIX в.

Предмет исследования - предыстория и история создания специализированных учреждений, осуществлявших русское духовное и политическое присутствие: российского консульства в Бейруте (1839) и Иерусалиме (1858), Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (1847), Палестинского Комитета (1859-1864). Особое внимание уделено

межведомственному взаимодействию МИДа и Св. Синода, их роли в формировании российской политической и церковно-политической линии в регионе.

Методологическая основа. Для достижения исследовательской цели и решения поставленных задач автор основывался на принципе историзма, что позволило показать в исторической последовательности эволюнию межведомственного взаимодействия российских учреждений в России и на Ближнем Востоке, а также межцерковных связей РПЦ с Иерусалимским и Антиохийскнм Патриархатами. Структурно-функциональный метод позволил рассматривать эти отношения в контексте парадигмы внешней политики Российской Империи на Ближнем Востоке в исследуемый период. Кроме того, этот метод применялся для исследования внутренних механизмов деятельности высшей иерархии Православных Церквей и взаимоотношений между ними. В исследовании использована также совокупность методов архивоведения и источниковедения. При рассмотрении различного рода документальных материалов использовался метод критического анализа, позволяющий определить влияние обстоятельств, в которых возник документ, на его полноту и точность, на мировоззренческую позицию авторов и воздействие данной позиции на сведения, содержащиеся в источнике. Применение перечисленных методов, обусловленное характером источниковой базы, обеспечивало научную достоверность проведенного исследования.

Научная и практическая значимость исследования. Материалы и выводы диссертации могут быть полезны, в первую очередь, историкам России, Русской Церкви н российской внешней политики, так как восполняют важный пробел в отечественной историографии. Диссертация может также использоваться для составления учебных курсов и пособий по истории русской дипломатии в Святой Земле и на Ближнем Востоке, истории Русской Православной Церкви в ее иерусалимских и антиохийских религиозных и культурных связях, в исследовательской

работе светских и церковных научных центров, в лекционной и просветительской работе.

Работа может иметь значение для политиков и дипломатов с точки зрения информационного ознакомления и конкретного использования в разработке современных моделей церковной политики России в Израиле, Палестине и других странах Ближнего Востока, а также для развития диалога и сотрудничества с греческой Иерусалимской Патриархией, участия в многосторонней миротворческой деятельности.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены автором в докладах на следующих научных конференциях: «Сердце, вместившее Восток (к 200-летию со дня рождения епископа Порфирия (Успенского)» (Москва, 22 сентября 2004 г.); «Рыцарь Гроба Господня. К 200-летию со дня рождения А. Н. Муравьева» (Москва, 15 мая 2006 г.); «Создатель Русской Палестины. К 190-летию со дня рождения архимандрита Антонина (Капустина)» (Москва, 14 декабря 2007 г.); «От Перми до Иерусалима: Путь и подвиг Д. Д. Смышляева (к 180-летию со дня рождения)» (Пермь, 26-27 марта 2008 г.); «Архивное востоковедение» (Москва, 23-25 июня 2008 г.); в Центре истории религии и Церкви Института российской истории РАН (Москва, 1 декабря 2007 г.); на заседании Филаретовской секции ежегодной богословской конференции ПСТГУ (Москва, 9 октября 2008 г.).

Результаты исследования были также представлены на регулярных конференциях Императорского Православного Палестинского Общества. Диссертация была обсуждена на заседании кафедры государственно-конфессиональных отношений Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации и рекомендована к защите.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы.

И. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обоснована актуальность темы, степень ее изученности, определены предмет, цель и задачи, хронологические рамки, методологические основы исследования, дана характеристика источников и литературы.

В первой главе - «Отношения с Православными Патриархатамн в контексте восточной политики России в XIX веке» - рассматриваются основные аспекты развития российской внешней политики и церковных отношений с Поместными Православными Церквами.

В первом параграфе - «Возникновение и развитие Восточного вопроса» - говорится об эволюции русско-ближневосточных отношений, связанных изначально с паломническим движением к православным святыням Святой Земли и Константинополя и носивших до конца XVI в. чисто благотворительных характер. Показано, как изменялся характер российских политических интересов в эпоху Петра I и Екатерины II, когда в результате русско-турецких войн была осознана необходимость официальных юридических отношений с Османской империей, оформленных рядом договоров (Константинопольский 1700 г.) В Кючук-Кайнарджийском договоре 1774 г. уже оговаривались не только права русских паломников, но и покровительство Российской империи православному населению Турции. Тогда же было положено начало русскому дипломатическому и консульскому представительству в Турции и на Ближнем Востоке.

Основное внимание уделено восточной политике правительства Николая I после Адрианопольского мира (1829). На основании архивных материалов приходится признать, что до 1833 г., а именно до заключения Ункияр-Искелесского договора, какой-либо отчетливо сформулированной концепции деятельности России на Православном Востоке выработано не было. В то время, когда Франция и Англия активно укрепляли в Турции и Египте свои позиции - политические, торговые, религиозные, - Россия

ограничивалась проблемой контроля над режимом Проливов - и не предполагала каких-либо церковно-дипломатических инициатив на Ближнем Востоке. Лишь после 1833 г. протекторат над православными подданными Оттоманской империи начинает осознаваться в России как один из главных инструментов внешней политики в регионе. При этом, как и раньше, речь шла о защите интересов местного христианского населения, а не о интересах России.

После подписания Лондонских конвенций 1840-1841 гг., когда в Палестину назначен были протестантский епископ и латинский патриарх, МИДом в качестве ответного шага было принято решение о создании Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (1847). Деятельности РДМ в Иерусалиме отводилась существенная роль в новом политическом курсе России после Парижского мира (1856), когда перед правительством Александра II встали задачи усиления российского присутствия в Азиатской Турции за счет развития православного паломничества в Святую Землю.

Во втором параграфе - «Общий характер русско-блнжпевосточных церковных отношений» - рассматриваются некоторые особенности системы управления Восточных Православных Поместных Церквей (имеются в виду Константинопольская, Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская Церкви), существовавшей в административной зависимости от Оттоманской Порты. Отношения, сложившиеся между османским правительством и константинопольской иерархией, в силу исторических причин, характеризовались тем, что греческий епископат использовался Портой в качестве инструмента турецкого господства над православными народами1. Находясь в постоянном непосредственном общении с турецким султаном и правительством, Константинопольский

1 См.: Лебедев А. П. История Греко-Восточной Церкви под властью турок. От падения Константинополя (в 1453 году) до настоящего времени. Сергиев Посад, Т. 1. 1896. С. 147.

Патриарх имел решающее преимущество перед остальными Восточными Патриархами - Александрийским, Антиохийским и Иерусалимским, что давало ему возможность почти беспрепятственно вмешиваться в дела формально «автокефальных» соседних Церквей, превратив их в своего рода систему «сообщающихся сосудов»1. Характерной особенностью системы было то, что греческая иерархия с большой настороженностью и опасением относилась к усилению русского присутствия на Православном Востоке. В целом для греческого епископата Восточных Церквей, находившегося под контролем турецкого правительства, всегда было крайне опасным оказаться заподозренной в прорусских симпатиях. И если российские дипломаты на Православном Востоке руководствовались в своей деятельности концепцией единства независимых Поместных Церквей под эгидой православной России, то на Востоке этим представлениям противостояла греческая модель моноэтнической системы Восточных Патриархатов как «сообщающихся сосудов». Этим объясняются не всегда верные ориентиры русских дипломатов, зачастую препятствовавшие проведению церковных и дипломатических интересов Российской империи на Православном Востоке.

В третьем параграфе — «Общая характеристика Иерусапшского и Лнтиохийского Патриархатов» - показано состояние двух Восточных Патриархатов в период установления церковно-дипломатических контактов с Русской Православной Церковью. Основное православное население Иерусалимского Патриархата, как и Антиохийского, составляли арабы, не знавшие греческого языка, в то время как иерархические должности были заняты этническими греками, что обусловливало противоречия и несогласия между епископатом и его паствой. Иерусалимские Патриархи, избираемые из членов Святогробского братства, постоянно жили в Константинополе, ближе к Порте и Вселенскому Патриарху (такой порядок

1 Си.-.Лисовой Н. //, Смирнова И. Ю. Российская дипломатия и избрание Восточных Патриархов // Российская история. 2009. № 1. С. 5-25.

изменился только с избранием на Иерусалимскую кафедру Патриарха Кирилла II в 1845 г.). Дела Патриархата находились фактически в управлении Иерусалимского Синода в Иерусалиме и ограничивались интересами Святогробского братства.

Антиохийский Патриархат, материальное состояние которого было гораздо тяжелее соседнего Иерусалимского, в период управления Патриархом Мефодием (1827-1850), должен был противостоять миссионерской деятельности греко-католиков, католиков и протестантов, активность которых особенно возросла в 1840-е гг. У Патриархии не было необходимых средств на образование сельского арабского духовенства и народа, на строительство и ремонт храмов и монастырей, чем пользовались миссионеры для привлечения православных арабов в свои общины. Церковная ситуация усугублялась частыми межэтническими распрями и межконфессиональными конфликтами.

Основными проблемами Иерусалимской и Антиохийской Церквей были противоречия между арабской паствой и греческой иерархией. Следствием греческой церковной политики были бедность и необразованность православных арабов, что усугубляло опасность унии при отсутствии Патриархов в Иерусалиме и Дамаске. Положение, сложившееся в Иерусалимском и Антиохийском Патриархатах, угрожало сохранению Православия и вызывало обеспокоенность в российских церковных и дипломатических кругах.

Во второй главе - «Русско-иерусалимские отношения в 30-е - 60-е годы XIX в.» - рассматриваются основные этапы формирования и развития системы отношений между Русской и Иерусалимской Церквами при непосредственном участии российского МИДа и Св. Синода, итогом которых стало создание российских учреждений в Иерусалиме - Русской Духовной Миссии (1847), российского консульства (1857), комплекса подворий и храмов для русских паломников, а также типографии, школ, церквей и больниц для Иерусалимского Патриархата.

В первом параграфе - «Развитие отношений России с Иерусалимским Престолом при Патриархе Афанасии (1827-1844)» -исследовался первый период установления связей между двумя Церквами, в котором определяющая роль принадлежит церковному писателю А. Н. Муравьеву, установившему во время поездки на Восток в 1829/30 г. личные контакты с греческими Патриархами. Служебный статус А. Н. Муравьева, одновременно сотрудника и МИДа и Св. Синода, определил его роль как связующего звена между российскими ведомствами, с одной стороны, и восточным высшим духовенством, с другой. Являясь епитропом (поверенным в делах) Иерусалимской, а затем и Антиохинской, Церкви, Муравьев при поддержке митрополита Московского митрополита Филарета (Дроздова) выступал в качестве главного эксперта по делам Парвославного Востока в 30-е-40-е годы XIX в.

Ключевым моментом стал приезд в Россию в 1833 г. официального представителя Иерусалима, архиепископа Фаворского Иерофея, который пробыл в России шесть лет и собрал для патриаршей казны около 700.000 рублей. Проведенный анализ позволяет выделить два основных направления русско-иерусалимских отношений: 1) материальная поддержка Иерусалимского Патриархата и 2) дипломатическое воздействие - оказание экстренной и оперативной помощи Иерусалимскому Патриархату (на примере греко-армянского кризиса 1835-1837 гг.). На этом этапе отрабатывались принципы межведомственного сотрудничества и разработка системной политики России и Русской Церкви на Востоке. В МИДе и Св. Синоде стали лучше понимать реальные региона и невозможность решения этих проблем путем односторонних финансовых вливаний и дипломатических вмешательств.

Во втором параграфе - «.Русская церковная политика на Православном Востоке в 40-е - 50-е годы XIXв.» - раскрывается роль российского консульства в Бейруте и лично генконсула К. М. Базили, которому уже при назначении инструкцией из Петербурга предписывались

собственно церковные задачи: контроль и умиротворение межконфессиональных конфликтов, целевое использование поступавших из России средств и пожертвований, стимулирование деятельности Восточных Патриархов и иерархов в области просвещения местного православного населения.

В условиях наступления католического и протестантского прозелитизма, при пассивности иерусалимской иерархии, одной из постоянных забот русской дипломатии стала разработка гуманитарно-образовательной программы. При участии Базили, а с учреждением Русской Духовной Миссии в Иерусалиме и ее начальника архимандрита Порфирия (Успенского), были заложены основы школьного дела, греческая иерархия при участии и под контролем российских представителей была вынуждена принять ряд мер в области образования православных арабов, хотя, в силу субъективных и объективных причин, вопрос духовного просвещения в Палестине и Сирии до Крымской войны не успел получить окончательного разрешения.

Важным аспектом деятельности российских дипломатов на Ближнем Востоке было негласное участие в избрании и проведении кандидатов на вдовствующие патриаршие кафедры. В сложном и противоречивом процессе избрания на Иерусалимский Престол Патриарха Кирилла II (1845), при отказе Порты утвердить кандидатуру преемника Патриарха Афанасия архиепископа Иерофея как якобы сочувствовавшего России, значительную роль, наряду с конкурирующими группировками греческого духовенства, играло участие российских дипломатов, которые, при внешне пассивной, наблюдательной позиции, направляли ход предвыборного процесса в целях укрепления российского влияния в регионе.

Третий параграф - «Русско-иерусалимские отношения при Патриархе Кирилле Я» - посвящен анализу деятельности Патриарха Кирилла в исследуемый период. С избранием на престол Патриарху предстояло определиться с местом своего пребывания - в

Константинополе, как это традиционно бывало при его предшественниках, или в Иерусалиме. Выбор в пользу последнего был сделан под влиянием российской дипломатии. Разнонаправленные влияния группировок и кланов, преследующих свои интересы в Святой Земле потребовали от Патриарха выработки собственной позиции.

Отношение Патриарха Кирилла к русским инициативам в отношении образования арабского духовенства претерпело определенную эволюцию, в результате чего в Палестине было предпринято устройство духовных семинарий и школ, строительство храмов, монастырей, социальных учреждений, оказывалась финансовая помощь Антиохийскому Патриархату.

В патриаршество Кирилла II была основана Русская Духовная Миссия в Иерусалиме в 1847 г., установлены прямые отношения между греческим и русским духовенством.

Конфликт из-за святых мест в Палестине между греками и католиками, особенно обострившийся в начале ) 850-х гг., также потребовал деятельного участия Патриарха Кирилла, получившего разрешение переехать в Константинополь, где он пытался отстаивать самостоятельную линию. Однако, нельзя сказать, что его политика была особенно дальновидной. Так, позволив втянуть себя в дискуссию о различиях в церковных обрядах Греческой и Русской Церквей, спровоцированную накануне Крымской войны английскими дипломатами, он, вместе с Константинопольским Патриархом, едва не поставил межцерковные отношения на грань разрыва.

В целом, хотя Кириллу, как и другим восточным иерархам, приходилось лавировать между властью султана, церковными притязаниями Константинополя и интригами европейской дипломатии, плодотворная работа с представителями России в Константинополе и Иерусалиме не прошли бесследно - несмотря на все политические коллизии, в его патриаршество русско-иерусалимские отношения

приобрели характер если и не единодушия, то взаимного понимания.

В третьей главе - «Русско-антиохийские отношения в 30-е - 60-е годы XIX в.» - исследовался процесс становления и развития отношений с Антиохийским Патриархатом на протяжении второй трети XIX в.

В первом параграфе - «Россия и Аятиохийская Церковь при Патриархе Мефодии (1827-1850)» - показано, что с конца 1830-х гг. в сфере внимания российских МИДа и Св. Синода оказывается также Антиохийский Патриархат с его давними проблемами - отсутствием финансирования, крайне низким уровнем образования как самого духовенства, так и арабской паствы, неспособных противостоять пропаганде западных конфессий. Поддержка Патриарха Мефодия в его борьбе против унии положила начало русско-антиохийским отношениям в 1839 г. Это совпало с началом консульской работы в Сирии и Палестине К. М. Базили, который во многом содействовал вниманию петербургских инстанций к Антиохийской Церкви. В 1843 г. в Россию для сбора средств прибыл епископ Неофит Илиопольский, араб по происхождению; другим важным фактором стало открытие в 1848 г. Антиохийского подворья в Москве, призванного помочь в решении материальных проблем Патриархата. При активном содействии Базили в Дамаске начала работать первая арабская типография и духовная семинария, в ряде населенных пунктов были устроены школы для православных арабов, финансирование которых осуществлялось через Всероссийский Св. Синод. К сожалению, результаты русской работы не всегда соответствовали масштабу приложенных усилий.

Во втором параграфе - «Русский дипломатический фактор в истории избрания Патриарха Иерофея» - рассмотрены механизмы явного и неявного влияния российской дипломатии на избрание нового Патриарха на Антиохийскую кафедру. Как и при выборах Кирилла на Иерусалимский престол, в 1850 г., после смерти Патриарха Мефодия, русские дипломаты должны были учитывать специфику русско-турецких отношений и,

связанные дипломатическими инструкциями, имели право не более чем на совет или «дружеское внушение». Но и с этим ограничением Базили использовал свой авторитет среди антиохийского высшего духовенства, а российский посланник в Константинополе В. П. Титов — каналы влияния в Константинополе для того, чтобы оказывать воздействие на ход выборов, в результате чего на Антиохийскую кафедру был проведен Патриарх Иерофея. Правда, надежды русских дипломатов не оправдались.

Как показано в третьем параграфе - «Русско-антиохийские отношений при Патриархе Иерофее в 50-е - 60-е годы XIXв.», - став Патриархом, Иерофей фактически заморозил все инициативы русского правительства, предлагавшиеся в интересах Антиохийскон Церкви и православного арабского населения.

В обращениях к А.Н. Муравьеву антиохийские клирики, выражая недоверие Иерофею, просили вывести денежные потоки из России из-под контроля Патриарха. Когда при содействии российских дипломатов в 1863 г. в Россию прибыл митрополит Амидский Макарий для сбора средств на нужды беднейшей антиохийскон епархии, недавно с большими усилиями возвращенной из унии, Св. Синод вынужден был поставить условие переводить собранные им деньги исключительно на развитие школьного образования в Амидской епархии.

Основной проблемой в годы патриаршества Иерофея оставалась отчужденность греческой духовной власти в лице самого Патриарха и приближенных к нему иерархов от православного арабского населения. Документы свидетельствуют, что ничего не было сделано для улучшения ее положения: не принимались никакие меры для народного воспитания и образования, для благоустроения сельских церквей. В диссертации делается вывод, что в государственной стратегии, которая велась долгие годы с целью усилить влияние России в Антиохийском Патриархате российская сторона потерпела поражение. Только при преемниках Иерофея после возникновения Императорского Православного Палестинского

Общества, стали возможны широкие образовательные инициативы.

В четвертой главе - «Русская Духовная Миссия в Иерусалиме в контексте русской ближневосточной политики второй трети XIX в.» -

рассматриваются предыстория создания и особенности деятельности в Святой Земле российского церковного представительства.

В первом параграфе - «Создание и первый период деятельности Русской Духовной Миссии в Иерусалиме» - показано, что впервые идея подобного учреждения возникла в 1838 г., когда А. Н. Муравьев составил проект Русского монастыря в Святой Земле, но не была поддержана дипломатическим ведомством. Тем не менее, в 1843 г. МИД направил на Восток архимандрита Порфирия (Успенского) для «наблюдения за политической и церковной ситуацией в Палестине и Сирии», как было прописано в инструкции Нессельроде. Он же был назначен начальником учрежденной в 1847 г. Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, разделявшей с этого времени усилия российского генерального генконсульства в Бейруте.

Появление в Иерусалиме РДМ имело огромное значение. Были преодолены стереотипы российских дипломатов, не желавших делиться своими полномочиями с духовными лицами. Греческой иерархии, опасавшейся влияния на паломников и оттока денежных средств в святых местах в пользу русских, также пришлось постепенно привыкнуть к присутствию Духовной Миссии в Иерусалиме. Важным достижением следует признать установление Порфирием доброжелательных отношений с Патриархом Иерусалимским Кириллом, что упрочивало положение Миссии и позволило перейти к осуществлению ряда гуманитарно-просветительных программ.

Во втором параграфе - «Россия и Православный Восток после Крымской войны: борьба за выбор церковно-политической стратегии» -показано, как умелое использование фактора русского паломничества и РДМ в Иерусалиме позволило русским церковным и светским дипломатам

после заключения Парижского мира (1856) взять своеобразный реванш в смысле русского присутствия в Святой Земле. В 1856 г. создано Российское общество пароходства и торговли (РОПИТ), в 1857 г. возобновлена деятельность РДМ, в 1858 г. открыто иерусалимское российское консульство, в 1859 г. создан Палестинский Комитет для принятия мер по устройству в Палестине русских заведений для православных поклонников. Деятельность этих церковных и светских учреждений в Святой Земле проанализирована с точки зрения их взаимосвязи, взаимозависимости - и неизбежной межведомственной конкуренции. Нечеткое разделение функций между начальником РДМ епископом Кириллом (Наумовым), консулом В. И. Дорогобужиновым и руководителем Палестинского Комитета Б. П. Мансуровым привело к трениям и конфликтам, а в конечном счете - к смене начальника РДМ и консула.

С другой стороны, в сложной послевоенной ситуации на Ближнем Востоке назрела необходимость выработать общую концепцию отношения России к Православному Востоку с его греческим высшим духовенством и многонациональной паствой (славянам на Балканах и арабам на Востоке). Анализируются различные варианты работы на Востоке, предлагавшиеся российскими дипломатами и придворными группировками («Благотворительный комитет» императрицы Марии Александровны, предвосхитивший идею Палестинского Общества, и «Палестинский комитет» Морского министерства). В целом, в российских церковно-дипломатических кругах возобладал курс на укрепление связей с греческим высшим духовенством на Православном Востоке при постоянной поддержке национальных церковных движений (балканских, арабских).

В третьем параграфе - «РДМ как фактор стабилизации отношений с Иерусалимским Патриархатом» - анализируется неравномерный и противоречивый процесс выстраивания отношений между РДМ и Патриархом Иерусалимским Кириллом. В период управления Миссией

архимандрита Леонида (Кавелина) интригами со стороны иерусалимского консула А. Н. Карцова был спровоцирован внутренний конфликт между членами РДМ, а затем и обострение отношений с Патриархом Кириллом, объявившим Леонида персоной нон грата. В защиту начальника Миссии выступили митрополит Филарет (Дроздов) и Св. Синод, оценившие решение Патриарха как неканоническое вмешательство во внутренние дела Русской Церкви. В целях прекращения конфликта и сохранения РДМ в Иерусалиме в июле 1865 г. было принято решение назначить архимандрита Леонида временно исполняющим обязанности настоятеля в посольскую церковь в Константинополе, а на его место перевести архимандрита Антонина (Капустина).

Когда непрекращающиеся конфликты между консульством и РДМ привели обер-прокурора Св. Синода графа Д. А. Толстого к решению закрыть Духовную Миссию, в ее защиту выступил митрополит Филарет. В итоге, несмотря на взаимные непонимания и столкновения отдельных лиц и целых учреждений, Русская Духовная Миссия в Иерусалиме продолжала действовать, а результатом совместной деятельности светских и церковных учреждений стала Русская Палестина — уникальный историко-культурный феномен, являющийся и сегодня наиболее влиятельным фактором реального русского присутствия в Святой Земле.

В Заключении подводятся итоги исследования и формулируются основные выводы. В работе впервые на основе новой источниковой базы проанализированы процессы установления и развития церковно-дипломатических связей и контактов России с Иерусалимской и Антиохийской Поместными Церквами во второй трети XIX в. При этом проблемы истории русской дипломатии впрямую сопряжены с церковно-политической спецификой стран, объединяемых понятием Православного Востока, что позволило исследовать такие вопросы как борьба российской дипломатии за самостоятельность церковной политики Иерусалимского и Антиохийского Патриархатов, роль России в развитии отношений

греческой и арабской общин, использование Русской Духовной Миссии в Иерусалиме в качестве эффективного проводника российского влияния в регионе.

Привлечение новых архивных материалов позволило обозначить смену концепций в политике Православной России по отношению к Патриархатам Востока после Крымской войны и Парижского конгресса (1856). Военные и политические результаты войны, заставившие правительство Александра II приступить к осуществлению обширной и серьезнейшей программы реформ, не могли не коснуться и вопросов внешней политики — в том числе, положения дел в Палестине. Перед русской дипломатией, как светской, так и церковной, встала задача выработки новых подходов, состоявших, прежде всего, в формировании сферы собственных интересов в Святой Земле и, соответственно, собственного плацдарма проникновения.

К обсуждению новой формировавшейся концепции были привлечены наиболее подготовленные лица как светских, так и церковных ведомств. Действуя каждый в своей области, в логике собственного ведомства, организаторы Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, Палестинского Комитета и российского консульства в Иерусалиме, несмотря на объективные внутренние противоречия, смогли, тем не менее, комбинируя религиозные и политические мотивы, достичь серьезного результата - создания Русской Палестины как непосредственного инструмента и важного фактора российской внешней политики на Востоке.

несмотря на конкуренцию в выборе лица для возглавлення восстанавливаемой в Иерусалиме Духовной Миссии (архимандрит Порфирий, архимандрит Поликарп, епископ Кирилл), — возобладала «партия Мраморного дворца» (великий князь Константин Николаевич, А.В.Головнин, Б.П.Мансуров и др.). Русские Постройки в Иерусалиме и весь дальнейший ход развития русского паломничества и русского присутствия в Святой Земле, до создания в 1882 г. Императорского Православного Палестинского Общества, управлялись и направлялись вполне светскими по характеру Палестинским Комитетом (1859-1864) и Палестинской Комиссией при Азиатском департаменте МИД (с 1864). Это приводило к ведомственным трениям, осложняя и без того непростую деятельность Русской Православной Церкви на Ближнем Востоке.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора общим объемом около 20 п. л.:

Статьи, опубликованные в журналах, рекомендованных перечнем ВАК

1. Лисовой Н. Н., Смирнова И. Ю. Российская дипломатия и избрание Восточных Патриархов // Российская история. М., 2009.№ 1 - 2,2 п.л. (авт. объем -1,1 п.л.)

2. Смирнова И. Ю. Церковно-дипломатические отношения России и Иерусалимского Патриархата в первое десятилетие после Крымской войны // Вестник ЧелГУ. Челябинск, 2009. Вып.29. № 4 - 0,7 п.л.

Книги и статьи, опубликованные в иных изданиях

1. Святитель Филарет, митрополит Московский. Письма преподобному Антонию, наместнику Свято-Троицкой Сергиевой Лавры // Подг. текста, предисловие, коммент. И. Ю. Смирновой. Свято-Троицкая Сергеева Лавра, 2007.Т. 1-3. - 80 п.л. (авт. объем - 10,5 п.л.)

2. Смирнова И. Ю. Письма К. М. Базили как источник по истории связей России с Православным Востоком в 1830-1840-е гг. // Православный Палестинский сборник. Вып. 103. М., 2005. - 1,5 п.л.

3. Смирнова И. Ю. Митрополит Филарет (Дроздов) и Православный Восток // Родное и вселенское. М., 2006 - 1,5 п.л.

4. Смирнова И. Ю. Отношения Российской и Иерусалимской Церквей в 30-е годы XIX столетия по документам архива А. Н. Муравьева // Религии мира. Ежегодник. 2005. М., 2007. - 0,8 п.л.

5. Лисовой И. Н., Смирнова И. Ю. Иерофей, Патриарх Антиохийский, и его деятельность по материалам российских архивов. Ч. 1 // Православный Палестинский сборник. Вып. 105. М., 2007. -4,5 п.л. (авт. объем -2,2 п.л.).

6. Смирнова И. Ю. Фонд А. Н. Муравьева в Отделе рукописей РГБ и его неиспользованный востоковедческий ресурс // Архивное востоковедение. Международная научная конференция Института востоковедения РАН. Тезисы докладов. Москва, 23-25 июня 2008 г. М., 2008. - 0,2 п.л.

7. Лисовой Н. Н., Смирнова И. Ю. Иерофей, Патриарх Антиохийский, и его деятельность по материалам российских архивов. Ч. 2 // Православный Палестинский сборник. Вып. 106. М., 2009. - 4,4 п.л. (авт. объем - 2,2 п.л.).

8. Смирнова И. Ю. Рецензия на книгу К. М. Базили «Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношениях» (М., 2007) // Православный Палестинский сборник. Вып. 106. М„ 2009. - 0,5 п.л.

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Смирнова Ирина Юрьевна

Тема диссертационного исследования:

ЦЕРКОВНО-ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ РОССИИ С ИЕРУСАЛИМСКИМ И АНТИОХИЙСКИМ ПАТРИАРХАТАМИ (ВТОРАЯ ТРЕТЬ XIX В.)

Научный руководитель: Лисовой Николай Николаевич, доктор исторических наук

Изготовление оригинал-макета: Смирнова И.Ю.

Подписано в печать « 18 » 05. 2009 г. Тираж 80 экз. Усл. 1,5 п.л.

Отпечатано ОПМТ РАГС. Заказ № 243 119606 Москва, пр-т Вернадского,84

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Смирнова, Ирина Юрьевна

Введение.

Глава 1. Отношения с Православными Патриархатами в контексте восточной политики России в XIX веке.

§1. Возникновение и развитие Восточного вопроса.

§2. Общий характер русско-ближневосточных церковных отношений.

§3. Общая характеристика Иерусалимского и Антиохийского Патриархатов.

Глава 2. Русско-иерусалимские отношения в 1830-1860-х гг.

§1. Развитие отношений

России с Иерусалимским престолом при Патриархе Афанасии (1827-1844).

§2. Русская церковная политика на Православном Востоке. в 1840-е-1850-е гг.

§3. Русско-иерусалимские отношения при Патриархе Кирилле II.

Глава 3. Русско-антиохийские отношения в 1830-х — 1860-х гг.

§1. Россия и Антиохийская Церковь при Патриархе Мефодии.

§2. Русский дипломатический фактор в истории избрания.

Патриарха Иерофея.

§3. Русско-антиохийские отношений при Патриархе Иерофее. в 1850-е- 1860-е гг.

Глава 4. Русская Духовная Миссия в Иерусалиме в контексте русской ближневосточной политики второй трети XIX в.

§1. Создание и первый период деятельности Русской Духовной Миссии в Иерусалиме

§2. Россия и Православный Восток после Крымской войны: борьба за выбор церковно-политической стратегии.

§3. РДМ как фактор стабилизации отношений с Иерусалимским Патриархатом.

Введение диссертации2009 год, автореферат по философии, Смирнова, Ирина Юрьевна

Актуальность темы

В условиях современной глобализации, развития и углубления межциви-лизационных контактов и противостояний изучение проблемы русского присутствия в иных этнокультурных и конфессиональных средах становится все более важным. Особенно, в силу исторических и религиозных причин, это относится к истории межцерковных связей России с Восточными Патриархатами, которые и сегодня являются основой формирования церковной политики России в Святой Земле и на Ближнем Востоке.

Канонические пределы Иерусалимского Патриархата совпадают с границами нынешних Израиля, Палестинской Национальной Администрации и Королевства Иордании (прежняя Трансиордания). Антиохийский Патриархат включал и включает епархии, совпадающие территориально с современной Сирией и Ливаном, а частично, и с турецкими областями (напр. Диарбекирская епархия). С точки зрения церковной истории, важно, что оба Патриархата входили в состав этнорелигиозной и культурной общности, которая обозначается, в различных аспектах, «поствизантийским пространством», «Православным Востоком» или «Греческим Востоком». С другой стороны, в силу административно-политической принадлежности к Османской империи, те же Патриархата составляли так называемые восточные (или арабские) вилайеты азиатской Турции и назывались в XIX в. в широком смысле «Сирией» или «Сирией и Палестиной». В настоящем исследовании преимущественно используется последнее обозначение, как наиболее часто встречающееся в архивных документах и соответствующее географическим номенклатуре Х1Х-нач.ХХ вв. .

Исследование русско-иерусалимских и русско-антиохийских отношений как проявления русского духовного, политического и гуманитарного присутствия в регионе, позволяет делать выводы не только о тенденциях и перспективах российской церковной политики на Ближнем Востоке, о результативности и эффективности российской дипломатии в канонических пределах Восточных Православных Церквей, но и о сложных взаимоотношениях церковного и светского ведомств, тем более, что учреждения и структуры, созданные в исследуемый период (вторая треть XIX в.), являются и сегодня существенным фактором российского влияния.

Степень научной разработанности проблемы

1 Муравьев А. Н. Путешествие к святым местам в 1830 году. Часть 1-2. СПб., 1832); Он же. Письма с Востока. Часть 1-2 СПб., 1850 (рспр: М., 2005). Норов А. С. Путешествие по Святой Земле в 1835

XIX в. внесли дипломаты, приписанные к российской дипломатической миссии в Константинополе, среди которых следует отметить сочинения генерального консула в Бейруте в 1839-1853 гг. Константина Михайловича Базили, как наиболее важные для темы настоящего исследования2.

В историографии XIX в. существует ряд церковно-исторических исследований, авторы которых являются признанными специалистами в области изучения Православного Востока. В этом ряду в первую очередь следует назвать фундаментальный труд Н. Ф. Каптерева «Сношения Иерусалимских Патриархов с русским правительством»3, в котором автор на материале Архива министерства иностранных дел воссоздает картину официальных межцерковных связей между Россией и Восточными Патриархатами. В работах известного историка-византолога И. И. Соколова содержатся сведения о состоянии Православных Восточных Церквей и о предстоятелях Греческой Церкви XIX в.4 Монография профессора церковной истории А. П. Лебедева «История Греко-Восточной Церкви под властью турок»5 представляет серьезный опыт критического изучения истории Греческой Церкви после завоевания Византии турками и до XIX в. Необходимо отметить научные труды, посвященные изучению Православного Востока, осуществлявшиеся при поддержке Императорского Православного Палестинского Общества6.

Однако уже для дореволюционной историографии характерно разделегоду. СПб., 1838; Иерусалим и Синай. Записки второго путешествия на Восток. СПб., 1879.

2 Базили К. М. Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношении» (Одесса, 1862; СПб., 1875); Его же. Письмо в Париж о нынешнем состоянии Турции и о политическом кризисе на Востоке. СПб., 1854.

1 Каптерев Н. Ф. Сношения Иерусалимских Патриархов с русским правительством. Ч. 1. С половины XVI до конца XVIII столетия. СПб., 1895; Ч. 2. В текущем <Х1Х> столетии. 1898 // Православный Палестинский Сборник. Т. XV. Вып. 1 (43). Ч. 1-2.

4 Соколов И. И. История греческих Церквей в XIX веке // История Православной Церкви в XIX веке. Кн. I. Православный Восток. Изд. А. П. Лопухина. СПб., 1901. Репринт: М., 1998; Он же. Антиохий-ский Патриарх Мефодий (1823-1850). Краткий очерк его деятельности // Сообщения ИППО. 1905. Т. XVI. Вып. 1. С. 28-42. - Подп.: И. Византийский; Он же. Иерусалимский Патриарх Кирилл II и его отношение к болгарской церковной схизме // Сообщения ИППО. 1914. Т. XXV. Вып. 1. С. 30-66; Вып. 2. С. 169-206; Вып. 3^1. С.325-371; 1915. Т. XXVI. Вып. 1-2. С. 64-124; Вып. 3-4. С. 261-325; 1916. Т. XXVII. С. 87-155.

5 Лебедев А. 77. История Греко-Восточной Церкви под властью турок. Кн. 1—2. СПб., 1896, 2004.

6 Безобразов П. В. О сношениях России с Палестиной в XIX в. Исторический очерк // Сообщения ИППО. 1911. Т. 22. Вып. 1. С. 20-52; Вып. 2. С. 173-192; Вып. 4. С. 498-520; Его же. Судьба Палестины // Сообщения ИППО. 1915. Т. 26. Вып. 1-2. С. 28-64. Соколов И. И. Богословская школа Креста в Иерусалиме. Исторический очерк // Сообщения ИППО. 1906. Т. 17. Вып. 3. С. 409-459; Его же. Иерусалимский Патриарх Кирилл II и его отношение к болгарской церковной схизме // Сообщения ИППО. 1914. т. XXV. Вып. 1. С. 30-66; Вып. 2. С. 169-206; Вып. 3-4. С.325-371; 1915. Т. XXVI. Вып. 1-2. С. 64-124; Вып. 3^1. С. 261-325; 1916. Т. XXVII. С. 87-155. ние: для светских историков интерес представлял в первую очередь военно-исторический аспект, практически исключавший церковную тематику7, историкам церковным во многом препятствовал именно «конфессиональный» аспект, не позволявший объективно исследовать противоречия как канонического свойства (между Поместными Православными Церквами), так и межведомственного характера (между государственными и синодальными структурами).

На протяжении второго этапа, продолжавшегося от 1917 г. до конца 1980-х гг., межцерковные связи России с Патриархатами Востока не привлекали внимания исследователей внешней политики Российской империи. Так, проблемы внешней политики России в канун Крымской войны разрабатывались в отечественной историографии данного периода исследовались преимущественно с точки зрения развития военно-дипломатического конфликта8. Ре-лигиозно-цивилизационным поводам конфронтации - межконфессиональным спорам за преобладание в святых местах Палестины, а также церковно-полити-ческой активизации России на Ближнем Востоке во второй трети XIX в. — не придавалось серьезного значения. Исключение составляет монография митрополита Никодима (Ротова)9, написанная им в 1959 г. непосредственно по материалам Архива Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, впервые введенных в научный оборот. Публикация этой работы осуществилась только в 1997 г.

Ситуация заметно изменилась с конца 80-х гг. XX в., что позволяет выделить третий период в развитии отечественной историографии по данной проблематике, когда начали появляться труды, посвященные церковному н церковно-политическому российскому присутствию на Ближнем Востоке10.

7 Ливан и Палестина в описаниях российских путешественников, консульских и военных обзорах первой половины XIX в. М., 1991.

8 Зайончковский А. М. Восточная война 1853 — 1856 гг. в связи с современной ей политической обстановкой. Т. 1-2. СПб., 1908-1913; Тарле Е. В. Крымская война. Т. 1-2. M.-JL, 1950; Георгиев В.А. Внешняя политика России на Ближнем Востоке в конце 30 — нач. 40-х годов XIX века. М., 1975; Георгиев В.А., Киняпина Н.С., Панченкова М.Т., Шеремет В.И. Восточный вопрос во внешней политике России: конец XVIII - начало XX в. М., 1978.

9 Никодим (Готов), митр. История Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Серпухов, 1997.

10 Лисовой H.H. К истории русского духовного присутствия в Святой Земле и на Ближнем Востоке // Труды Института российской истории РАН. Вып. 2. М., 2000. С. 56-89; Он же. Русская Церковь и Патриархата Востока. (Три церковно-политические утопии XX в.) // Религии мира. История и современность. 2002. М., 2002. С. 143-219; Шеремет BJL Православные Патриархи и османские власти // Культурное наследие Египта и христианский Восток. М., 2002. С. 305-312; Лисовой H.H. Русское присутствие в Святой Земле: учреждения, люди, наследие // Отечественная история. 2003. № 2. С. 19-37; № 3. С. 84-103; Васильева О. Ю. Осень Патриархов. К вопросу о взаимоотношениях

Данный период (конец 1980-х гг. и до настоящего времени) характеризуется сменой концептуальных подходов и отказом от устоявшихся ранее догм, благодаря чему церковные аспекты заняли подобающее место в исследованиях церковно-дипломатических ' отношений между Россией и Восточными Патриархатами. В работе К. А. Панченко исследуется положение Иерусалимского и Антиохийского Патриархатов под турецким владычеством и развитие русско-ближневосточных связей до конца XVIII в.11 Известный востоковед В. И. Шеремет после исследования, посвященного военно-дипломатической истории Османской империи, обратился к проблеме сосуществования Православных Поместных Церквей12.

Серьезный вклад в историю палестиноведения внесло исследование Н. Н. Лисового «Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX - начале XX в.»13, в котором подробное освящение получили процессы и события, связанные с деятельностью русских учреждений в Палестине и Сирии, основанных после Крымской войны. Основное внимание в монографии уделено истории создания «Русской Палестины» — инфраструктуры храмов, монастырей, паломнических приютов и земельных участков в Святой Земле.

Представляют интерес статьи М. И. Якушева и Л. В. Мельниковой14, в которых авторы, на неопубликованных материалах АВП РИ анализируют причины Крымской войны с учетом не только дипломатического, но и церковного аспекта. Это придает их оценкам объективный характер и само по себе достаточно редко в современных отечественных работах.

Московской и Вселенской Патриархий в XX столетиях // Православный Палестинский Сборник. Вып. 100. М., 2003. С. 28—55; Ямилинец Б. Ф. Россия и Палестина. Очерк политических и культурно-религиозных отношений (XIX — начало XX века). М., 2003; Герд Л. А. Константинополь и Петербург. Церковная политика России на Православном Востоке (1878-1898). М., 2006.

11 Панченко К. А. Османская Империя и судьбы православия на Арабском Востоке (ХУ1-начало XIX века). М., 1998. С. 133.

12 Шеремет В.И. Империя в огне. Сто лет войн и реформ Блистательной Порты на Балканах и Ближнем Востоке. М., 1994; Он же. Православные Патриархи и османские власти // Культурное наследие Египта и христианский Восток. М., 2002. С. 305-312.

13 Лисовой Н. Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX - начале XX в. М., 2006.

14 Якушев М.И. Иерусалимский Патриархат и святыни Палестины в фокусе внешней политики Российской Империи накануне Крымской войны // Православный Палестинский Сборник. Вып. 100. М., 2003. С. 245-287; Он же. Конфликт из-за Святых мест Палестины как казус белли Крымской (Восточной) войны // Неизвестные страницы отечественного востоковедения. М., 2004. С. 437-487; Мельникова Л. В. Святых местах в центре Восточного вопроса. Церковно-политический фактор как одна из причин Крымской войны // Отечественная история. № 6. М., 2008.

В ряде работ зарубежных авторов показано, как в условиях межконфессиональных и межрелигиозных споров развивался военный конфликт, следствием которого явилось перераспределение авторитетов и влияний в ближневосточном регионе. В зарубежной историографии отражен непреходящий и в современном научном мире интерес к истории геополитических процессов на Ближнем Востоке и особенно в Святой Земле15.

Вместе с тем, на сегодняшний день при возросшем интересе к церковно-политическому представительству России на Ближнем Востоке, определенной лакуной остается период второй трети XIX в., как времени формирования церковно-дипломатических отношений между Россией и Русской Церковью с Иерусалимским и Антиохийским Патриархатами.

Объектом исследования является история связей и отношений православной России с Иерусалимским и Антиохийским Патриархатами во второй трети XIX в.

Предметом исследования является предыстория и история создания специализированных учреждений, осуществлявших русское духовное и политическое присутствие: российского консульства в Бейруте (1839) и Иерусалиме (1858), Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (1847), Палестинского Комитета (1859-1864). Особое внимание уделено межведомственному взаимодействию МИДа и Св. Синода, их роли в формировании российской политической и церковно-политической линии в регионе.

Цель настоящего исследования — комплексный анализ истории церков-но-дипломатической деятельности представителей России в азиатских областях Османской империи - Сирии и Палестине, - осуществлявшейся с использованием церковных каналов и гуманитарно-просветительных программ.

Для достижения этой цели необходимо было решить следующие задачи:

1) определение места и значения Иерусалимского и Антиохийского Патриарха-тов в системе международных отношений России второй трети XIX в.;

2) выявление специфики средств и методов церковно-дипломатической работы российских представителей в ближневосточном регионе с учетом давних

15 Slavrou Тк G. Russion Interests in Palestine. 1882-1914. Thessaloniki, 1963; HopwoodD. The Russion Presense in Syria and Palestine. 1843-1914. Church and Politics in the Near East. Oxford, 1969; Roth E. Preussens Gloria in Heiligen Land. Die Deutschen und Jerusalem. Milnich, 1973; Eiiav M. Österreich und das Heilige Land. Ausgewählte Konsulatsdocumente aus Jerusalim, 1849-1917. Wien, 2000. церковно-канонических связей и контактов Русской и других Поместных Церквей; 3) конкретный анализ деятельности МИДа, Св. Синода, бейрутского генконсульства и Русской Духовной Миссии на территории Иерусалимского и Антиохийского Патриархата; 4) оценка деятельности духовных и светских учреждений и эффективности использования личностного фактора (в т. ч. личных качеств и общей системы ценностных ориентации Патриархов и видных иерархов Восточных Церквей) с точки зрения реальных результатов предпринимаемых церковных и дипломатических мер.

Источниковая база исследования

Документальную базу настоящего исследования составил личный фонд А. Н. Муравьева в Научно-исследовательском отделе рукописей Российской Государственной Библиотеки (ОР РГБ. Ф. 188. Москва), который является одним из важнейших источников по истории Православного Востока XIX в. Документы личного фонда А. Н. Муравьева отражают тесные связи Русской Православной Церкви с Восточными Православными Церквами на Ближнем Востоке. Широкий спектр материалов, содержащихся в личном архиве Муравьева - грамоты Восточных Патриархов, адресованные Всероссийскому Святейшему Синоду и российским императорам, послания русских иерархов, дипломатические донесения, личная переписка, материалы мемуарного характера - дают возможность проанализировать способы установления межцерковных контактов, проследить процесс формирования системы взаимоотношений между Всероссийским Святейшим Синодом и Восточными Церквами в XIX столетии на фоне событий как до, так и после Крымской войны. Частная переписка Муравьева с русскими дипломатами - А. П. Бутеневым, К. М. Базили, В. П. Титовым, Н. П. Игнатьевым и др. - позволяет восстановить картину русского церковно-дипломатического присутствия в Святой Земле в исследуемый период и дает основание причислить названных деятелей к числу лиц, реально определявших внешнюю церковную политику России в XIX столетии. Дополненная материалами Архива внешней политики Российской империи (АВП РИ. Посольство в Константинополе), эта часть архива Муравьева позволяет впервые исследовать роль русской дипломатии в религиозных и вызванных ими политических проблемах на Ближнем Востоке в 1830-1860-х гг.

Обширная личная переписка А. Н. Муравьева с православными иерархами России и Православного Востока (митрополитом Московским Филаретом, Патриархами Иерусалимскими Афанасием и Кириллом И, Антиохийскими Ме-фодием и Иерофеем, Патриархом Вселенским Константием I) позволяет дать характеристику деятельности названных иерархов и выявить их личное участие в установлении межцерковных связей Поместных Церквей. Таким образом, личный архив А. Н. Муравьева представляет собой богатое собрание важных, но до настоящего времени практически неизвестных материалов по многим аспектам российской внешней политики на Ближнем Востоке, межцерковных отношений Всероссийского Святейшего Синода и Восточных Патриархатов. Введение в научный оборот этого неиспользованного источниковедческого ресурса представляется актуальным как для истории церковно-политического присутствия России в ближневосточном регионе, так и для истории духовных и культурных связей России с Православными Церквами Востока.

В качестве дополнительных архивных источников были использованы другие фонды и архивы - ОР РГБ (Фонд митрополита Филарета. Ф. 316), Российский Государственный исторический архив (РГИА. Фонд канцелярии Св. Синода; Фонд канцелярии обер-прокурора Св. Синода. С.-Петербург), Архив внешней политики Российской Империи (АВП РИ (Посольство в Константинополе. Москва), материалы библиотеки Архива Императорского Православного Палестинского Общества («Материалы к истории Иерусалимской Патриархии. Выписки из дел архива Святейшего Синода: 1814-1844 гг. Т. I. // Рукопись библиотеки ИППО, шифр Б. III. № 512); Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ, С.-Петербург); Архив Института рукописей Национальной библиотеки Украины им. В. И. Вернадского (ИР НБУ, Киев), Архив министерства иностранных дел Австрии (Вена). Таким образом цели и задачи исследования потребовали обращения к двенадцати архивным фондам (из которых было использовано более 70 дел) из восьми архивохранилищ.

Документы фондов Канцелярии Св. Синода (РГИА. Ф. 796), представляющие официальную переписку Восточных Патриархов со Святейшим Синодом, отражают официальную позицию Поместных Церквей и позволяют определить приоритетные направления в развитии межцерковных отношений. Документы канцелярии обер-прокурора Св. Синода (РГИА. Ф. 797) раскрывают внутренние механизмы взаимодействия Св. Синода с другими министерствами и ведомствами Российской империи, принимавшими участие в решении проблем Восточных Патриархатов.

Из материалов официальной переписки российских дипломатов (Архив внешней политики Российской империи. Ф. 180 «Посольство в Константинополе», опись 517/1, дела 738 и 743) в работе исследовалась служебная переписка российского посланника в Константинополе В. П. Титова с канцлером графом К. В. Нессельроде, директором Азиатского департамента МИД JI. Г. Сеняви-ным, а также донесения Титову генерального консула Бейрута К. М. Базили и отношения Титова к Базили. Исследование данного корпуса документов позволило проанализировать механизм работы русских дипломатов на собственно церковном поле — в ключевые моменты смены предстоятелей двух Восточных Церквей: Иерусалимской (1845) и Антиохийской (1850). Благодаря регулярной и обстоятельной переписке К. М. Базили с В. П. Титовым удалось проследить процедуру избрания Патриархов на Иерусалимскую и Антиохийскую кафедры и оценить степень реального участия в ней российских дипломатов.

Важное значение для настоящего исследования имела периодическая печать XIX в. Так, переписка митрополита Филарета (Дроздова) с иерусалимскими иерархами - Патриархами Иерусалимскими Афанасием V и Кириллом II, архиепископом Фаворским Иерофеем (впоследствии Патриархом Антиохий-ским), -была частично опубликованная в таких изданиях как «Душеполезное Чтение» и «Чтение в обществе любителей духовного просвещения», послужила органичным дополнением для аналитического обзора выстраивания межцерковных отношений между крупнейшими православными иерархами России и Православного Востока.

Среди первостепенных печатных источников, использованных в работе, следует назвать «Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по учебным и церковно-государственным вопросам»16 и «Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Мо

16 Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по учебным и церковно-государственным вопросам. СПб., T. I—III - 1885. T. IV - 1886. T. V. Ч. 1 - 1887. T. V. Ч. 2 -1888. Т. Доп. - 1887. сковского и Коломенского, по делам Православной Церкви на Востоке»17. Документальные материалы названных собраний, практически не имевшие употребления в отечественной историографии, представляют большую ценность для настоящего исследования. Они во всей полноте отражают степень вовлеченности российских иерархов в церковно-государственную политику на Православном Востоке, а также позицию Русской Церкви по ключевым проблемам во взаимоотношениях с Иерусалимским и Антиохийским престолами. В совокупности с перепиской с министерством иностранных дел и обер-прокурором Св. Синода, мнения и отзывы митрополита Филарета имели решающее значение при определении стратегии и тактики российского церковно-дипломатического присутствия в исследуемом регионе.

Значительный вклад в источниковую базу исследования вносят опубликованные документы личного происхождения - письма, дневники и воспоминания лиц, имевших непосредственное отношение к событиям, происходившим в исследуемый период времени на Православном Востоке. Из эпистолярного наследия, относящегося к сфере внешней церковной политики России на протяжении XIX в. особое место занимают письма митрополита Московского Филарета (Дроздова), в обширной переписке которого с А. Н. Муравьевым18, а также с наместником Свято-Троицкой Сергиевой Лавры архимандритом Антонием (Медведевым)19 постоянно присутствуют сюжеты, связанные с ситуацией в Патриархатах и их взаимосвязями со Св. Синодом Русской Церкви.

Особого внимания заслуживают дневники и воспоминания архимандрита (впоследствии епископа) Порфирия (Успенского)20, в которых нашли отражение многие аспекты взаимоотношений представителей Русской Церкви и русской дипломатии с высшей иерархией Иерусалимской и Антиохийской Церквей.

Для истории русской дипломатии на Ближнем Востоке чрезвычайно важны издания русско-турецких договоров ХУП1-Х1Х вв.21, а также донесений и

17 Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по делам Православной Церкви на Востоке. СПб., 1899.

18 Письма Филарета, митрополита Московского и Коломенского к А. Н. Муравьеву. Киев, 1869.

19 Письма святителя Московского Филарета к наместнику Свято-Троицкой Сергиевой Лавры преподобному Антонию. Т. 1-3. М., 2007.

20 Порфирий (Успенский), арх. Книга бытия моего. Т. 1-8. СПб., 1894-1902.

21 Договоры России с Востоком, политические и торговые / Собрал и издал Т. П. Юзефович. СПб., 1862; Под стягом России. Сборник архивных документов. М., 1992. переписки русских посланников в Константинополе и генконсулов в Иерусалиме и Бейруте22. Большой интерес представляют опубликованные дневники и отчеты российских путешественников, участников различных экспедиций в Сирии и Палестине 1830-1850-х годов)23. В сборнике, подготовленном к изданию сотрудниками Института Востоковедения под руководством И. М. Смилянской, впервые с обстоятельными научными комментариями опубликованы сведения по разностороннему изучению Ближнего Востока.

В качестве важнейшего документального источника по истории вопроса о совместных действиях Русской Православной Церкви и Министерства иностранных дел на Православном Востоке надо отметить сборник документов и материалов «Россия в Святой Земле»24, изданный H. Н. Лисовым. Источники, опубликованные в двухтомнике, отражают сложную и многогранную историю российского дипломатического, духовного и культурно-гуманитарного присутствия в Святой Земле. Они относятся главным образом к истории учреждения Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (1847) и создания Императорского Православного Палестинского Общества (1882), а также содержат важные фактические сведения, без знакомства с которыми невозможно дать объективную оценку тем событиям, в которых принимали непосредственное участие российские дипломатические и церковные деятели.

В целом, имеющиеся источники позволяют восстановить основные аспекты церковно-дипломатических отношений России и Русской Церкви с Иерусалимским и Антиохийским Патриархатами в изучаемый период.

Научная новизна исследования и основные результаты, полученные лично соискателем. В работе впервые на основе повой обширной источнико-вой базы в целостном виде проанализированы процессы установления и развития церковно-дипломатических связей и контактов России с Иерусалимской и Антиохийской Поместными Церквами во второй трети XIX в. В ходе диссерта

22 Бутенев А. П. Донесения и переписка // Русский Архив. 1883. Кн. 1; Титов В. П. О православии на Востоке. [Три докладных записки 1848 г.] // Материалы для биографии епископа Порфирия (Успенского) / Под ред. П. В. Безобразова. T. I. Официальные документы. СПб., 1910. С. 771-788; PopofT Alexandre, prot. La question des Lieux Saints de Jerusaleme dans la correspondance diplomatique Russe du XIXmc siècle. St. Petersbourg. P. I. 1910; P. II. 1911.

23 Сирия, Ливан и Палестина в описаниях российских путешественников, консульских и военных обзорах первой половины XIX в. М., 1991.

24 Россия в Святой Земле: документы и материалы //Сост., подготовка текста, вступ. статья и комм. Я Н. Л псового. М., 2000. Т. 1-2. ционного исследования были достигнуты следующие результаты:

- введен в научный оборот такой первостепенный источник по церковной истории как архив А. Н. Муравьева;

- показана и проанализирована выдающаяся роль писателя и историка А. Н. Муравьева как инициатора и проводника влияния России в Иерусалиме и на Ближнем Востоке в 1830-1840-е годы;

Патриархи Кирилл Иерусалимский и Иерофей Антиохийский.

Хронологические рамки исследования — 30-е-60-е годы XIX в. — определяются особенностями организации русской работы на Востоке со времени Адрианопольского мира (1829), впервые открывшего возможность широкой паломнической активности в регионе, до стабилизации российского присутствия в Святой Земле после Крымской войны — создания Палестинского

Комитета (1859) и Русских Построек в Иерусалиме (1860-1864). В границы изучаемого периода попадают основные знаковые события, открывшие начало регулярных межцерковных отношений с Иерусалимским (1833) и Антиохий-ским (1839) престолами. Для Русской Духовной Миссии это период с момента учреждения (1847) до назначения начальником Миссии (1865) архимандрита Антонина (Капустина), почти тридцать лет затем возглавлявшего ее деятельность. Завершающим моментом является для нас преодоление длительного кризиса в отношениях между РДМ, российским консульством и Иерусалимской Патриархией.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Церковно-дипломатические отношения России с иерусалимским и антиохийским патриархатами"

Заключение

В работе впервые на обширной базе новых архивных материалов (архив А. Н. Муравьева в ОР РГБ, Св. Синода в РГИА, фонд «Посольство в Константинополе» в АВП РИ и др.) проанализированы процессы установления и развития церковно-дипломатических связей России с Иерусалимской и Антиохийской Поместными Церквами во второй трети XIX в. Проблемы истории русской дипломатии впрямую сопряжены с церковно-политической спецификой стран, объединяемых понятием Православного Востока, что позволило исследовать такие вопросы, как борьба российской дипломатии за самостоятельность церковной политики Иерусалимского и Антиохийского Патриархатов, роль России в развитии отношений греческой и арабской общин, использование Русской Духовной Миссии в Иерусалиме в качестве эффективного проводника российского влияния в регионе.

В ходе диссертационного исследования была выявлена и проанализирована роль церковных и светских деятелей в судьбах Православного Востока, в первую очередь писателя и историка А. Н. Муравьева как инициатора и проводника влияния России на Ближнем Востоке, митрополита Московского Филарета (Дроздова), рекомендации которого определяли русскую церковную политику в исследуемый период, российских дипломатов в Турции и на Ближнем Востоке А. П. Бутенева, В. П. Титова, К. М. Базили. Исследованы механизмы взаимодействия и совместной работы светских и церковных российских структур в решении первостепенных (церковно-политических и материальных) проблем Иерусалимского и Антиохийского Патриархатов, влияния российских дипломатов на процесс избрания новых Патриархов на Иерусалимский и Антиохийский Престолы. При этом в поле исследования был введен такой важный фактор церковно-дипломатических отношений как личностные характеристики главных деятелей и руководителей ближневосточного проекта. Были также осуществлены монографические исследования церковной карьеры, патриаршего служения и роли в формировании русско-ближневосточных межцерковных связей таких крупнейших деятелей греческого Востока как Патриархи Кирилл Иерусалимский464 и Иерофей Антиохийский465, что позволило реконструировать реальную историческую картину межцерковных отношений между Русской, Иерусалимской и Антиохийской Поместными Церквами.

В диссертации проанализированы исторические предпосылки создания первого российского учреждения в Святой Земле — Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, деятельность которой прослежена в контексте не исследовавшегося ранее сотрудничества и соперничества различных светских и церковных ведомств (Министерства иностранных дел, Святейшего Синода, Морского министерства и др.), определявших политику России в Святой Земле.

Проведенный анализ позволил выделить три периода, представляющие определенные этапы развития межцерковных связей России и Православного Востока.

Первый период (1830-1840-е гг.) — это, в политическом отношении, время между Адрианополем и Лондонскими конвенциями, период наиболее яркой, хотя не вполне реализованной, «ункияр-искелесской» оттепели в русско-турецких отношениях. Палестина впервые становится в этщ и годы площадкой для разыгрывания нескольких конкурирующих сценариев продвижения Запада на Восток.

464 Смирнова И.Ю. Кирилл И, Патриарх Иерусалимский, и его деятельность по новым архивным материалам // Православный Палестинский сборник. Вып. 107. М., 2009. -Нах. в печ.

465 Лисовой Н. #., Смирнова И. Ю. Иерофей, Патриарх Антиохийский, и его деятельность по материалам российских архивов. Ч. 1 // Православный Палестинский сборник. Вып. 105. М., 2007; Ч. 2 // Там же. Вып. 106. М., 2009.

В плане церковно-политнчееком, период по праву может быть назван «муравьевеким». Поиск механизма межведомственного сотрудничества в разработке системной политики России и Русской Церкви на Востоке нашел свое выражение в феномене Муравьева, не повторявшемся более в истории русской дипломатии. Уникальность ситуации, определявшейся рядом субъективных и объективных факторов, заключалась в том, что по воле императора А.Н.Муравьев приобрел одновременно официальный статус в Св. Синоде и в Министерстве иностранных дел. В силу сложившихся личных связей с Патриархами и митрополитами Восточных Церквей он получал конфиденциальную информацию, которую мог оперативно использовать, и, наконец, в условиях размытости принципов и каналов российской дипломатии на Православном Востоке, становился реальным участником в процессе принятия решений.

Другой важнейшей характеристикой периода стало взаимодействие церковного руководства с официальным представителем Православного Востока в России, архиепископом Фаворским Иерофеем (1833-1839). Общение было взаимно полезно и эффективно. Митрополит Филарет, Муравьев и другие деятели Св. Синода и МИДа нашли в лице Иерофея полезного информатора, сообщающего о положении и проблемах Иерусалимской Церкви. Иерофей, со своей стороны, кроме того, что собрал для патриаршей казны около 700.000 руб. пожертвований, получил возможность изучить каналы влияния и характер действующих лиц, от которых впрямую зависело принятие решений, благоприятных для Иерусалимской Патриархии.

К концу тридцатых годов российское руководство начинает лучше понимать реальные проблемы региона и невозможность решения их путем односторонних финансовых вливаний и экстренных дипломатических вмешательств (как, например, в случае греко-армянского кризиса 1835-1837 гг.). В МИДе и Св. Синоде приходят к осознанию необходимости контроля над потоками иерусалимских и антиохийских пожертвований, активизации научно-богословских и книгоиздательских связей, первых шагов к организации просветительной работы среди арабской православной паствы как в Иерусалиме, так и в Дамаске, наконец, к идее создания Русской Духовной

Миссии в Иерусалиме как независимого центра информации и влияния на восточное духовенство.

Иными словами, в течение одного десятилетия произошли качественные изменения в отношениях с Восточными Патриархатами. Несмотря на приблизительность и неокончательность предложенных подходов, они послужили трамплином для последующего планомерного развития русско-ближневосточных отношений.

Второй период (1840-е-1850-е гг.) может быть охарактеризован как институциональный и программный. На смену одиночкам приходит система: формирование бюрократических институтов — генерального консульства в Бейруте (1839), Духовной Миссии в Иерусалиме (1847).

Создание РДМ, ставшее завершением 30-летией предыстории (впервые идея русского представительства в Иерусалиме была высказана в 1817 г.), позволяет по-новому оценить расклад действующих сил и механизм принятия решений в православной Российской империи. Если бы не возникли в Палестине представительства протестантское (1841) и католическое (1847), не возникла бы — в качестве реакции — и наша Миссия. Неизбежный вывод состоит в том, что во-первых МИД намного опережал в плане стратегического понимания и мобильности мышления собственно церковные, синодальные структуры; во-вторых, регулярно отставал от политических инициатив Запада. Становится очевидным, что не Иерусалим и его святыни как таковые, не судьбы Православия на Востоке и даже не религиозные потребности российских паломников, но необходимость «ответного» выпада в дипломатической дуэли с великими державами определяли в главных решениях поведение петербургского кабинета.

Системный характер принимает и работа русских дипломатов на собственно церковном поле. Это, прежде всего, прямое участие в важнейших событиях канонической жизни Восточных Патриархатов. Как показывает анализ сценария Титова-Базили в истории с выборами Патриарха Иерусалимского (1845) и Антиохийского (1850), подобное вмешательство не всегда достигало цели. Изучение документов приводит к заключению,что российские дипломаты, стараясь проводить российскую имперскую политику, следуя подробным инструкциям из Петербурга, преследуя цель иметь «своих» ставленников, которые могли бы разделять русское понимание вопросов церковной политики на Православном Востоке, предпринимая порой титанические усилия, допускали при этом просчеты в ориентации на конкретных деятелей из высшей греческой иерархии. Ни один из иерархов, который в их глазах мог бы быть проводником русского влияния в регионе, в конечном счете не только не оправдывал возлагавшихся на него надежд, но и оказывался раньше или позже в стане противников России. Так было с Патриархом Иерофеем, за которого русская дипломатия боролась и в 1845 г. и в 1850 г., а в целом поддерживала и продолжала возлагать на него какие-то надежды в течение полувека (от появления в Петербурге в 1833 г. и практически до его смерти в 1885 г.). Так было позже с Никодимом, Патриархом Иерусалимским, которого русские дипломаты в течение ряда лет готовили на Иерусалимский Престол и считали своим, «русским» ставленником на протяжении всего его патриаршества (18831890). В конечном счете, влияние греческой Вселенской Патриархии на систему «сообщающихся сосудов» как правило оказывалось сильнее попыток российского МИДа использовать в своих видах тех или иных иерархов. В результате на идеологическом уровне в греческом мире, а во многом и в Западной Европе, закреплялись русофобские представления о роли и намерениях России на Востоке, а на уровне практическом демонстрировалось неумение решать дипломатическими способами свои и мировые проблемы даже па собственном, сугубо православном поле.

Более продуктивным было направление гуманитарное. В условиях наступления католического и протестантского прозелитизма, при пассивности иерусалимской иерархии, одной из постоянных забот русской дипломатии была разработка гуманитарно-образовательной программы. При участии Базили, а с учреждением Русской Духовной Миссии в Иерусалиме и ее начальника архимандрита Порфирия (Успенского), были заложены основы школьного дела, греческая иерархия при участии и под контролем российских представителей была вынуждена принять ряд мер в области образования православных арабов, хотя, в силу субъективных и объективных причин, вопрос духовного просвещения в Палестине и Сирии до Крымской войны не успел получить окончательного разрешения.

Оценивая в целом характер и результаты церковно-дипломатических отношений с Православным Востоком в первой половине XIX в., следует подчеркнуть, что, если при Александре I правительство было преимущественно занято европейскими вопросами (наполеоновские войны, взятие Парижа, создание Священного Союза), а затем Греческим восстанием, то правительство Николая Павловича охотнее и щедрее отзывается на запросы и нужды Палестины. Но и здесь на первых порах речь идет почти исключительно о материальной помощи, на которую, кстати, правительство реагирует не собственными (казначейскими) отчислениями, но все новыми апелляциями к «доброхотным даяниям» православного народа (сборные книги, церковные кружки). Достаточно эффективной, на оперативном уровне, была и дипломатическая поддержка православных интересов — как явствует, например, из материалов по поводу греко-армянского конфликта. Что касается стратегического, долговременного прогноза и планирования, Иерусалим по-прежнему оставался далек от петербургских кабинетов. Происходившие там события и конфликты, в том числе, столь взрывоопасные, как Вифлеемский кризис 1852 г., всякий раз вызывали в России неуверенность оценок и метания в политике.

Проведенный анализ с неизбежностью ставит вопрос об эффективности восточной политики России в целом. Пародоксальным образом, ситуацию можно охарактеризовать словами «разумность при неизбежной безрезультатности». Разумность — это видимая рациональность принимаемых мер. «Неизбежная безрезультатность» была обусловлена рядом факторов как объективных так и субъективных.

Общая ориентация русской жизни и русской политики на европейский стандарт. Имеется в виду не только возможность прокатолического (существовавшую для некоторых аристократических кругов) или протестанскош (Нессельроде и т.п.) влияний и симпатий, но и общую установку на примат секулярных мирских, научно-технических, экономических и прочих интересов по сравнению с религиозными, церковными, духовными. Разумеется, правительство обращало внимание на развитие народного благочестия - в том числе паломничества в Святую Землю.

Безрезультатность была предопределена тем, что Россия, вопреки распространенной сегодня эйфории, никогда в императорский период не была благоустроенным, богатым, в политическом и военном отношении мощным государством. Поэтому вся практически политика на Православном Востоке оказывалась в хвосте политики европейской. И если бы даже Николай Павлович, Нессельроде, Протасов, митрополит Филарет и все вместе решили бы, что нужно в десять и во сто раз увеличить русское присутствие в Иерусалиме и на Востоке, то никто не позволил бы им увеличить его и в два раза - ни Англия, ни Франция, ни Австрия.

Третий фактор объективной безрезультатности каких-либо попыток на Православном Востоке состоял в категорическом нежелании и отвержении русского присутствия со стороны самого «Православного Востока». Ни в одном из Патриархатов не хотели усиления русского влияния. И тому тоже были свои причины. Первая - каноническая: реакция четырех «первых» Патриархатов на усиление младшего «пятого»; вторая - греческая русофобия, истоки которой уходят в византийскую традицию. Третья - достаточно часто проявлявшаяся неуклюжесть и нетактичность русской церковной политики, к сожалению, действительно часто уповавшей на внешнюю, государственную мощь и внешний авторитет. Четвертая — (кстати, в изучаемом корпусе переписки авторы «с Востока» охотно (и в самых витиеватых хвалебных выражениях) говорят о победах русского оружия, о могуществе русского императора - и никогда ничего о собственно духовных достоинствах и достижениях Русской Церкви, русского богословия, русской святости, — и не интересуются последними.

Крымская война явилась не только завершением всей политики России в Восточном вопросе в царствование Николая I. В середине XIX столетия почти одновременно в России и в Восточных Патриархатах происходила своеобразная «смена караула». В одно десятилетие ушли из жизни предстоятели трех Церквей: в декабре 1844 г. Патриарх Иерусалимский Афанасий V (1827-1844), в 1845 г. - Патриарх Александрийский Иерофей I (1825-1845), 24 июня 1850 г. - Патриарх Антиохийский Мефодий (1823-1850).

В России происходят не менее серьезные перемены во всех светских и церковных ведомствах: смерть императора Николая I (17 марта 1855 г.), обер-прокурора графа Н.А.Протасова (1855), уход с политической арены канцлера графа К.В.Нессельроде свидетельствовали, что заканчивалась целая историческая эпоха.

Военные и политические результаты Крымской войны, заставившие правительство Александра II приступить к осуществлению обширной и серьезнейшей программы реформ, не могли не коснуться и вопросов внешней политики — в том числе, положения дел в Палестине. После Парижского мира (1856), когда России пришлось существенно потесниться на Востоке в пользу европейских держав, перед русской дипломатией, как светской, так и церковной, встала задача выработки новых подходов, состоявших, прежде всего, в формировании сферы собственных интересов в Святой Земле и, соответственно, собственного плацдарма проникновения. Анализу работы российского МИДа и Святейшего Синода, а также их представительств в Святой Земле, подготовившей создание Русской Палестины, посвящена заключительная часть исследования, в которой показано, как выстраивалась основная линия русской политики на Ближнем Востоке в первые годы после Крымской войны, когда российское правительство должно было задуматься о возможностях реванша.

Происходит дальнейшая бюрократизация русского дела на Ближнем Востоке. Церковные инстанции в Петербурге и церковное учреждение в Иерусалиме (РДМ) полностью отстранены от прямого участия не только в принятии решений, но и в их последующем выполнения. Несмотря на подробные обсуждения в петербургских высших сферах, конкурирующие программы импертрицы Марии Александровны («Благотворительный комитет», положения для которого разрабатывал митрополит Филарет), несмотря на конкуренцию в выборе лица для возглавления восстанавливаемой в Иерусалиме Духовной Миссии (архимандрит Порфирий, архимандрит Поликарп, епископ Кирилл), — возобладала «партия Мраморного дворца» (великий князь Константин Николаевич, А.В.Головнин, Б.П.Мансуров и др.). Русские Постройки в Иерусалиме и весь дальнейший ход развития русского паломничества и русского присутствия в Святой Земле, до создания в 1882 г. Императорского Православного Палестинского Общества, управлялись и направлялись вполне светскими по характеру Палестинским Комитетом (1859-1864) и Палестинской Комиссией при Азиатском департаменте МИД (с 1864). Это приводило к неизбежным ведомственным трениям, осложняя и без того непростую деятельность Русской Православной Церкви на Ближнем Востоке.

К обсуждению новой формировавшейся концепции были привлечены наиболее подготовленные лица как светских, так и церковных ведомств. Действуя каждый в своей области, в логике собственного ведомства, организаторы Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, Палестинского Комитета и российского консульства в Иерусалиме, несмотря на объективные внутренние противоречия, смогли, тем не менее, комбинируя религиозные и политические мотивы, достичь серьезного результата — создания Русской Палестины как непосредственного инструмента и важного фактора российской внешней политики на Востоке.

Список научной литературыСмирнова, Ирина Юрьевна, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки: ОР РГБ. Ф. 188 (личный фонд А. Н. Муравьева)

2. Картон 1. Ед. хр. 1. Картон 2. Ед. хр. 6, 8, 9 Картон 3. Ед. хр. 11, 17, 22.

3. Картон 4. Ед. хр. 2, 16, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 30, 40,1. Картон 5. Ед. хр. 24, 25.1. Картон 6. Ед. хр. 7—11.1. Картон 7. Ед. хр. 2.1. Картон 8. Ед. хр. 5.1. Картон 9. Ед. хр. 23, 361. Картон 11. Ед. хр. 5.

4. ОР РГБ. Ф. 316 (личный фонд митрополита Московского Филарета (Дроздова))1. Картон 64. Ед. хр. 17.1.. Архив внешней политики Российской империи (АВП РИ): Ф. 149. Турецкий стол. Опись 502а, ед.хр. 400.

5. Ф. 180. Посольство в Константинополе:

6. Опись 517/1, ед. хр. 190-193, 209, 210, 358-363, 738, 743.

7. I. Российский Государственный Исторический Архив (РГИА) Ф. 796 (Канцелярия Святейшего Синода):

8. Опись 117. Ед.хр. 1507. Опись 131, ед. хр. 315.

9. Ф. 797 (Канцелярия обер-прокурора Святейшего Синода):

10. V. Отдел письменных источников Государственного исторического музея ОПИ ГИМ. Ф. 241. Ед. хр. 25.

11. VI. Архив министерства иностранных дел Австрии:

12. Латинский Патриархат в Иерусалиме // (Константинополь). VII/10. Ед.хр. 146, 158.

13. VII. Институт Рукописей Национальной Библиотеки Украины им В. И. Вернадского.

14. Ф. XIII, ед. хр. 228, 6343. Ф. 175, ед.хр. 2338.

15. VIII. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (С.-Петербург)

16. ОР РНБ. Ф. 531, ед. хр. 229. Б) Опубликованные источники:1 .Антонин (Капустин), архимандрит. Дневники за 1866, 1868 и 1881 гг. (В извлечениях) / Предисл. и примеч. Н. Н. Лисового // Богословские труды. М., 2001. Сб. 36. С. 176-238.

17. Антонин (Капустин), архимандрит. Низложение Иерусалимского Патриарха Кирилла. (Из дневника покойного архимандрита Антонина) // Сообщения ИППО. 1901. Т. 12. Вып. 1. С. 75-84.

18. Бартенев П. И. Памяти А. Н. Муравьева // Русский Архив. М., 1876,кн. 3.

19. БутеневА. П. Воспоминания // Русский Архив. 1881. Кн. 5.

20. БутеневА. П. Донесения и переписка // Русский Архив. 1883. Кн. 1.

21. Договоры России с Востоком, политические и торговые / Собрал и издал Т. П. Юзефович. СПб., 1862.

22. Епископ Кирилл Мелитопольский в его письмах к митрополиту Мака-рию (Булгакову) // Русская Старина. СПб., 1890.

23. Из переписки А. Н. Муравьева и митрополита Филарета (Дроздова) с Патриархом Иерофеем / Подг. и примеч. И. Ю. Смирновой П ППС. Вып. 106. М.-СП6., 2008. С. 252-273.

24. Ливан и Палестина в описаниях российских путешественников, консульских и военных обзорах первой половины XIX в. М., 1991.

25. Львов А. Н. Письма духовных и светских лиц к митрополиту Московскому Филарету (с 1812 по 1867) с биографическими сведениями и пояснительными примечаниями. СПб., 1900.

26. Мансуров Б. 77. Объяснительная записка господину Государственному Контролеру 25 ноября 1866 г. Отчет Палестинского комитета за 1858-1864 гг.. СПб., 1866.

27. Материалы для биографии епископа Порфирия (Успенского) / Под ред. П. В. Безобразова. Т. 1: Официальные документы. Т. 2: Переписка. СПб., 1910.

28. Материалы для истори Иерусалимской Патриархии. XVI-XIX вв. / Пер. с греч. П. В. Безобразова. СПб., 1901. Т. 1 Православный Палестинский Сборник. Т. 19. Вып. 1 (55). Ч. 1.; 1904. Т. 2 [Православный Палестинский Сборник. Т. 19. Вып. 1 (55). Ч. 2].

29. Муравьев А. Н. Записка о состоянии Православной Церкви на Востоке // Старина и новизна. М., 1914. Кн. 17. С. 323-352.

30. Муравьев А. Н. Письма с Востока в 1849-1850 годах. Т. I—II. СПб., 1850 (репр: М., 2005).

31. Муравьев А. Н. Мои воспоминания. // Русское обозрение. 1895. Т. 33.5.

32. Муравьев А. Н. Ответ г-ну Э. Боре на вопрос о святых местах / Публ. и пер. с франц. 3. И. Платоновой // Православный Палестинский Сборник. Вып. 103. М., 2005. С.106-129.

33. Паломничество вел. кн. Константина Николаевича в Иерусалим и Святую Землю // С.-Петербургские Ведомости. 1859. № 180.

34. Переписка K.M. Базили и А.Н. Муравьева (1839-1852) / Подг. текста и примеч. И. Ю. Смирновой II ППС. Вып. 103. М., 2005, С.42-101.

35. Переписка Иерофея, архиепископа Фаворского, с А.Н.Муравьевым1833-1848) / Подг. и примеч. И. Ю. Смирновой // ППС. Вып. 105. М.-СПб., 2007. С. 278-362.

36. Порфирий (Успенский), арх. Состояние Православной Церкви Сирийской в 1848 г. / Христианское чтение. Ч. 1. СПб., 1851.

37. Порфирий (Успенский), еп. Книга бытия моего. Дневники и автобиографические записки / Под ред. П. А. Сырку. СПб., 1894-1902. Т. 1-8.

38. Ржевуский А. А. Отрывок из мемуаров. (Поездка в Иерусалим. -Наши консулы. Святые места и распря христиан. — Соперничество Англии, России и Франции. - Терпимость турок) // Исторический вестник. 1913. Т. СХХХИ. Июнь. № 6. С. 841-849.

39. Смышляев Д. Д. Воспоминание о Востоке. Пермь, 1890. (Отд. отг. из «Пермских Епархиальных Ведомостей» за 1890 г.).

40. Смышляев Д. Д. Из воспоминаний Д. Д. Смышляева о Палестине / Сообщ. Н. Одуевская //Пермские Ведомости. 1914. 30 марта, 2 апреля.

41. Смышляев Д. Д. Синай и Палестина. Из путевых заметок 1865 года. Пермь. 1877; М., 2008.

42. Список Иерусалимских консулов // Сообщения И11110. 1896. Т. 7. Вып. 2. С. 191-193.

43. Титов В. 77. О православии на Востоке. Три докладных записки 1848 г. // Материалы для биографии епископа Порфирия (Успенского) / Под ред. П. В. Безобразова. Т. I. Официальные документы. СПб., 1910. С. 771—788.

44. Филарет (Дроздов), святитель. Письма святителя Московского Филарета к наместнику Свято-Троицкой Сергиевой Лавры преподобному Антонию. Т. 1-3. М., 2007.

45. Филарет (Дроздов), святитель. Письма Филарета, митрополита Московского и Коломенского к А. Н. Муравьеву. Киев, 1869.

46. Филарет (Дроздов), святитель. Письма Филарета, митрополита Московского и Коломенского к Высочайшим Особам и разным другим лицам // Собраны и изданы Саввою, архиепископом Тверским и Кашинским. Тверь, 1888.

47. Филарет (Дроздов), святитель. Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по делам Православной Церкви на Востоке. СПб., 1899.

48. Филарет (Дроздов), святитель. Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по учебным и церковного сударствениым вопросам. СПб., T. I—III 1885. T. IV - 1886. T. V. Ч. 1 - 1887. T. V. Ч. 2 - 1888. Т. Доп. - 1887.

49. Хитрово В. Н. Православие в Святой Земле. СПб., 1881.

50. Хитрово В. Н. Русская Духовная Миссия в Иерусалиме / Подг. текста, предисл. и примеч. Н. Н. Лисового // Россия в Святой Земле. Т. 2. С. 329-378.

51. Palmer W. Notes of a visit to the Russian Church in the years 1840, 1841. London, 1882.

52. Popoff Alexandre, prot. La question des Lieux Saints de Jerusaleme dans la correspondance diplomatique Russe du XIXme siècle. St. Petersbourg. P. I. 1910; P. II. 1911.1. В) Исследования:

53. A. H. Иерусалимское патриаршее в Москве подворье, что у Арбатских ворот. М., 1881.

54. Аничков H. М. Учебные и врачебные заведения Императорского Православного Палестинского Общества в Сирии и Палестине. Ч. I. Учебные заведения Сирии и Палестины. СПб., 1901; 4.II. Учебные заведения Галилеи. СПб., 1910.

55. Антонин (Капустин), архимандрит. Из Константинополя: нечто об Иерофее и Прокопии // Гражданин. 1874. №31.

56. Антонин (Капустин), архимандрит. Кирилл И, бывший Иерусалимский Патриарх // Церковный вестник. СПб., 1877. № 38.

57. БазилиК. М. Письмо в Париж. СПб. 1854.

58. Базили К. М. Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношении. Одесса, 1862; СПб., 1875;. Т. 1-2;1. М., 1962; М., 2007.

59. Безобразов П. В. О сношениях России с Палестиной в XIX в. Исторический очерк// Сообщения ИППО. 1911. Т. 22. Вып. 1. С. 20-52; Вып. 2. С. 173-192; Вып. 4. С. 498-520.

60. Безобразов П. В. Судьба Палестины // Сообщения ИППО. 1915. Т. 26. Вып. 1-2. С. 28-64.

61. Буевский А. С. Русская Православная Церковь и другие Поместные Православные Церкви в своих взаимоотношениях в синодальный период // Смолин И. К. История Русской Церкви. 1700-1917. М., 1997. Ч. 2: Приложения. С. 744-757.

62. Георгиев В.А. Внешняя политика России на Ближнем Востоке в конце 30 нач. 40-х годов XIX века. М., 1975.

63. Георгиев В. А., Киняпина Н. С., Панченкова М. Т., Шеремет В. И. Восточный вопрос во внешней политике России: конец XVIII начало XX в. М., 1978.

64. Герд Я. А. Епископ Порфирий (Успенский): из эпистолярного наследия // Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге / Под. ред. И. П. Медведева. СПб., 1995. С. 8-35.

65. Герд Л. А. Константинополь и Петербург. Церковная политика России на Православном Востоке (1878-1898). М., 2006.

66. Гросул В. Я., Чертан Е. Е. Россия и формирование Румынского независимого государства. М., 1969.

67. Дмитревский Д. С. Протестанты в Святой Земле. СПб., 1896. (Чтения о Святой Земле. Вып. 32).

68. Дмитревский Д. С. Латинская уния в Палестине // Сообщения ИППО. 1899. Т. 10. Вып. 2. С. 156-171.

69. Дмитревский Д. С. Латиняне в Святой Земле. СПб., 1896. (Чтения о1. Святой Земле. Вып. 33).

70. Дмитриевский А. А. Епископ Порфирий (Успенский) как инициатор и организатор первой Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. СПб. 1906.

71. Дмитриевский A.A. Памяти Б. П. Мансурова // Сообщения ИППО. 1910. Т. 21. Вып. 3. С. 446-457.

72. Зайончковский А. М. Восточная война 1853 1856 гг. в связи с современной ей политической обстановкой. Т. 1—2. СПб., 1908—1913.

73. Kanmepee Н. Ф. Сношения Иерусалимских Патриархов с русским правительством. Ч. 1. С половины XVI до конца XVIII столетия. СПб., 1895; 4.2. В текущем <Х1Х> столетии. 1898 // Православный Палестинский Сборник. Т. XV. Вып. 1 (43). Ч. 1-2.

74. Кин. Пребывание преосвященного Порфирия (Успенского) в Святой Земле // Сообщения ИППО. 1904. Т. 15. Вып. 4. С. 271-313.

75. Киприан (Керн), архимандрит. Отец Антонин Капустин, архимандрит и начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (18171894). Белград, 1934. Репринт: М., 1997; М., 2005.

76. Киреев А. А. Религиозные задачи России на Православном Востоке // Русское обозрение. 1896. № 5. С. 253-281.

77. Колобов О. А. Фактор Палестины во внешней политике России и США в конце XVIII начале XX в. // Православный Палестинский Сборник. М., 1992. Вып. 31 (92). С. 18-22.

78. Лебедев А. П. История Греко-Восточной Церкви под властью турок. От падения Константинополя (в 1453 году) до настоящего времени. Сергиев Посад, Т. 1. 1896.; Т. 2. 1901. Репринт: СПб., 2004. Кн. 1-2.

79. Лебедев А. П. Преосвященный Порфирий (Успенский): по поводу столетия со дня его рождения. 1804-1904 // Богословский вестник. 1904. № 9.

80. Лисовой Н. Н. Русская Духовная Миссия в Иерусалиме: история и духовне наследие // Богословские труды. Сб. 35: К 150-летию РДМ в Иерусалиме (1847-1997). М., 1999. С. 36-51.

81. Лисовой Н. Н. К истории русского духовного присутствия в Святой Земле и на Ближнем Востоке // Труды Института российской истории РАН. Вып. 2. М., 2000. С. 56-89.

82. Лисовой Н. Н. Предисловие к публикации работы А. А. Дмитриевского «Очерк жизни и деятельности архимандрита Леонида (Кавелина)» // Россия в Святой Земле. Документы и материалы. М., 2000. Т. 2. С.379-395.

83. Лисовой H.H. Русская Церковь и Патриархаты Востока. (Три церковно-политические утопии XX в.) // Религии мира. История и современность. 2002. М., 2002. С. 143-219.

84. Лисовой Н. Н. Русское присутствие в Святой Земле: учреждения, люди, наследие // Отечественная история. 2003. № 2. С. 19-37; № 3. С. 84-103.

85. Лисовой Н. Н. Сердце, вместившее Восток. К 200-летию со дня рождения епископа Порфирия (Успенского) // Православный Паломник. 2004. № 4(17). С. 55-60; № 5 (18). С. 42-49; № 6 (19). С. 50-55.

86. Лисовой Н. Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX начале XX в. М. 2006.

87. Лисовой Н. Н., Смирнова И. Ю. Иерофей, Патриарх Антиохийский, и его деятельность по материалам российских архивов. Ч. 1 // Православный Палестинский сборник. Вып. 105. М., 2007. С. 209-277.

88. Лисовой Н. Н, Смирнова И. Ю. Иерофей, Патриарх Антиохийский, и его деятельность по материалам российских архивов. Ч. 2 // Православный Палестинский сборник. Вып. 106. М., 2009. С. 225-282.

89. Лисовой Н. Н., Смирнова И. Ю. Российская дипломатия и избрание

90. Восточных Патриархов // Российская история. № 1. М., 2009. С. 5-25.

91. Мансуров Б. П. Православные поклонники в Палестине. СПб., 1858.

92. Мансуров Б. П. Очерки с Православного Востока. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1904.

93. Мельникова Л. В. Спор о святых местах в центре Восточного вопроса. Церковно-политический фактор как одна из причин Крымской войны // Отечественная история. № 6. М., 2008.

94. Al. Муравьев А. Н. Путешествие к святым местам в 1830 году. Ч. 1-2. СПб., 1832.

95. Муравьев А. Н. История Святого Града Иерусалима от времен апостольских и до наших. СПб., 1844. Ч. 1-2.

96. Муравьев А. Н. Мирликийская церковь и гробница святителя Николая Чудотворца. М., 1850.

97. Муравьев А. Н. Сношения России с Востоком по делам церковным. СПб., 1858. Т. I; 1860. Т. II.

98. Неизвестные страницы отечественного востоковедения. Вып. 2. М.,2004.

99. Нессельроде К. В., граф. Защита политики России и положения, принятого ею в Европе // Русская Старина. 1873. № 8.

100. Никодим (Ротов), митрополит. История Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Серпухов, 1997.

101. Норов А. С. Путешествие по Святой Земле в 1835 году. СПб., 1838; 1844; 1854. (М., 2006); Иерусалим и Сипай. Записки второго путешествия на Восток. СПб., 1879.

102. Панченко К. А. Османская Империя и судьбы православия на Арабском Востоке (XVI-начало XIX века). М., 1998.

103. Панченкова М. Т. Политика Франции на Ближнем Востоке и сирийская экспедиция 1860-1861 гг. М., 1966.

104. Попов. А. П., прот. Европейские учреждения в Иерусалиме и его ближайших окрестностях // Христианское Чтение. 1890. № 5-6.

105. Путешествие во Святый Град Иерусалим Патриаршего Иерусалимского монастыря монаха Серапиона, именовавшегося преждепострижения Стефаном, 1830 и 1831 годов // Румаиовская Е. Л. Два путешествия в Иерусалим в 1830-1831 и 1861 годах. М., 2006.

106. Платонова 3. И. А. Н. Муравьев и вопрос о святых местах Палестины в канун Крымской войны // Православный Палестинский Сборник. Вып. 103. М., 2005. С.102-105.

107. Путята Н. Заметка об А. Н. Муравьеве./ТРусский Архив. М. 1876.1. Кн. 2.

108. Скурат К. Е. Московский Патриархат и Православный Восток // Материалы Международной научной церковной конференции, посвященной 400-летию установления Патриаршества в Русской Православной Церкви. М., 1989.

109. Смшянская И. М. Крестьянское движение в Ливане в первой половине XIX в. М., 1965

110. Смшянская И. М. Социально-экономическая структура стран Ближнего Востока на рубеже нового времени: па материалах Сирии, Ливана и Палестины. М., 1979, 1980.

111. Смирнова И. Ю. Письма К. М. Базили как источник по истории связей России с Православным Востоком в 1830-1840-е гг. // Православный Палестинский Сборник. Вып. 103. М., 2005. С.21-41.

112. Смирнова И. Ю. Митрополит Филарет (Дроздов) и Православный Восток // Родное и вселенское. М., 2006. С. 306-329.

113. Смирнова И. Ю. Отношения Российской и Иерусалимской Церквей в 30-е годы XIX столетия по документам архива А. П. Муравьева // Религии мира. Ежегодник. 2005. М. 2007. С. 169-242.

114. Смирнова И. Ю. Церковно-дипломатические отношения России и Иерусалимского Патриархата в первое десятилетие после Крымской войны // Вестник ЧелГУ. Челябинск, 2009. Вып.29. № 4.

115. Соколов И. И. Епископ Порфирий (Успенский) и его «Книга бытия моего» // Странник. 1895. № 4. С. 799-808; № 5. С. 140-154.

116. Соколов И. И. История греческих Церквей в XIX веке // История Православной Церкви в XIX веке. Кн. I. Православный Восток. Изд. А. П. Лопухина. СПб., 1901. Репринт: М., 1998.

117. Соколов И. И. Антиохийский Патриарх Мефодий (1823-1850). Краткий очерк его деятельности // Сообщения ШШО. 1905. Т. 16. Вып. 1. С. 28-42.

118. Х.Соколов И. И. Святогробское братство в Иерусалиме // Сообщения ИППО. 1906. Т. 17. Вып. 1. С. 1-22.

119. Соколов И. И. Богословская школа Креста в Иерусалиме. Исторический очерк// Сообщения ИППО. 1906. Т. 17. Вып. 3. С. 409-459.

120. Соколов И. И. Константинополь, Палестина и Русская Церковь. На правах рукописи. Совершенно доверительно / Публ., вступ. ст. и комм. Н. Н. Лисового // Религии мира. История и современность. 2002. М., Наука. 2002.

121. Соловьев Петр, свящ. Блаженной памяти Мелетия, Митрополита Петры Аравийской // Странник. СПб. 1869. Январь.

122. Тарле Е. В. Крымская война. Т. 1-2. М., 2003.

123. Татищев С. С. Внешняя политика Николая I. СПб., 1887.

124. Тимощук В В. Дипломатические переговоры перед Восточной войною 1853-1856 гг. //Русская старина. СПб., 1902. Т. 111. № 9—11.

125. Хитрово В. П. Бессарабские и кавказские имения Святого Гроба. (По поводу «Святогробческого» вопроса) // Московские Ведомости. 1892. № 59, 66, 81, 107, 113.

126. Хитрово В. П. Православие в Святой Земле. СПб., 1881.

127. Хохлова Н. А. Андрей Николаевич Муравьев — литератор. СПб., 2001.

128. Хохлова Н. А. Муравьев Андрей Николаевич // Русские писатели.1800-1917. Биографический словарь. Т. 4. М., 1999. С. 156-160.

129. Шеремет В. И. Османская империя и Западная Европа. Вторая треть XIX в. М., 1986.

130. Шеремет В. И. Империя в огне. Сто лет войн и реформ Блистательной Порты на Балканах и Ближнем Востоке. М., 1994.

131. Шеремет В. И. Православные Патриархи и османские власти // Культурное наследие Египта и христианский Восток. М., 2002. С. 305-312.

132. Якушев М. И. Конфликт из-за Святых мест Палестины как казус белли Крымской (Восточной) войны // Неизвестные страницы отечественного востоковедения. Вып. 2. М., 2004. С. 437^187.

133. Якушев М.И. Иерусалимский Патриархат и святыни Палестины в фокусе внешней политики Российской Империи накануне Крымской войны // Православный Палестинский Сборник. Вып. 100. М., 2003. С. 245-287.

134. Ямшшец Б. Ф. Россия и Палестина. Очерк политических и культурно-религиозных отношений (XIX начало XX века). М., 2003.

135. Eliav М. Österreich und das Heilige Land. Ausgewählte Konsulatsdocumente aus Jerusalim, 1849-1917. Wien, 2000.

136. HopwoodD. The Russion Presense in Syria and Palestine. 1843-1914. Church and Politics in the Near East. Oxford, 1969.

137. Roth E. Preussens Gloria in Heiligen Land. Die Deutschen und Jerusalem. Münich, 1973.

138. Stavrou Th. G. Russion Interests in Palestine. 1882-1914. Thessaloniki,1963.

139. Tibawi Abdul Latif. British Interests in Palestine. 1800-1901. A Study of Religious and Educational Enterprise. Lnd, 1961.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Церковно-дипломатические отношения России с иерусалимским и антиохийским патриархатами"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Смирнова, Ирина Юрьевна

Введение диссертации2009 год, автореферат по философии, Смирнова, Ирина Юрьевна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Церковно-дипломатические отношения России с иерусалимским и антиохийским патриархатами"

Список научной литературыСмирнова, Ирина Юрьевна, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

Похожие темы диссертаций