автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Цикл "Серапионовы братья" - новый этап в творчестве Э.Т.А. Гофмана

Полный текст автореферата диссертации по теме "Цикл "Серапионовы братья" - новый этап в творчестве Э.Т.А. Гофмана"

На правах рукописи

КРЫСАНОВА МАРГАРИТА ВАЛЕРЬЕВНА

ЦИКЛ «СЕРАПИОНОВЫ БРАТЬЯ» - НОВЫЙ ЭТАП В ТВОРЧЕСТВЕ Э.Т.А.ГОФМАНА

специальность -10.01.03 - литература народов стран зарубежья (европейская и американская литература)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

5 ::.[[? Ш

Москва, 2012

005020130

Диссертация выполнена на кафедре истории зарубежной литературы филологического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова

НАУЧНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ: Чавчанидзе Джульетта Леоновна,

доктор филологических наук, профессор, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, профессор кафедры истории зарубежной литературы

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОППОНЕНТЫ: Пронин Владислав Александрович,

доктор филологических наук, профессор. Московский государственный университет печати имени Ивана Федорова, заведующий кафедрой истории литературы

Иноземцева Екатерина Владимировна,

кандидат филологических наук, Государственное учреждение культуры и образования «Мультимедийный комплекс актуальных искусств», главный куратор

ВЕДУЩАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ Московский педагогический государственный

университет

Защита диссертации состоится уЛОилпие^У 2012 г. в часов на заседании Диссертационного Совета Д-501.001.25 при Московском государственном университете имени М.В.Ломоносова по адресу: 119991, ГСП-1, г. Москва, Ленинские горы, МГУ имени М.В.Ломоносова, 1-ый учебный корпус, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке 1-ого учебного корпуса Московского Государственного Университета имени М.В.Ломоносова.

Автореферат разослан « /У» г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук, доцент Сергеев

Александр Васильевич

/

Общая характеристика работы

«Серапионовы братья» Э.Т.А.Гофмана - произведение, представляющее цикл с рамочной конструкцией; оно предполагает рассмотрение с учетом жанровой специфики и традиции.

Под циклом понимается «группа произведений, сознательно объединенных автором по жанровому, идейно-тематическому принципу или общности персонажей, а чаще всего - по нескольким принципам» 1. В рассматриваемом случае очевидно, что существует гораздо более важный связующий фактор - рамочное повествование. Помимо предисловия автора, цикл Гофмана объединяет определенная ситуация - встречи дружеского кружка, во время которых рассказываются и обсуждаются разные истории. В цикле с рамочным повествованием отдельные вставные произведения являются частью бесед рамочного кружка; они предстают репликами в разговорах героев, и каждое из них обогащает содержание всех остальных.

По определению Р.Фигута, «единица, понимаемая в рамках фикции как нечто онтологически определенное, в цикле превращается в сеть ассоциативных соотношений, причем соотношений не между частями и их целым, на между отдельными небольшими единицами и каким-то возникающим на их основе постоянно новым мерцающим большим целым»2 . Эта сеть «перекрестных ссылок» вставных произведений усиливается за счет содержания рамочных бесед, открывающих возможность различного восприятия только что рассказанного. Таким образом, смысл цикла в целом всегда шире смысла его отдельных составных частей.

Организация новелл в единое произведение позволяет автору не только установить связь между ними, но и по-особому построить диалог с читателем. Действительно, в цикле, где отсутствует рамка, порядок чтения произведений

Литературный энциклопедический словарь / Под ред. В.М.Кожевникова и П.А.Николаева. - М., 1987. С. 492.

2 Фигут Р. Лирический цикл как предмет исторического и сравнительного изучения. Проблемы теории. // Европейский лирический цикл: Историческое и сравнительное изучение : материалы Междунар. науч. конф.-М., 2003. С. 11.

определяет автор, в рамочном же, помимо этого, читателю прямо предлагается трактовка прочитанного. Таким образом, авторское видение собственного произведения, всегда имплицитно включенное в текст, в цикле подобного рода может быть выражено и эксплицитно.

Рамочный цикл имеет давнюю традицию, и многие его образцы несомненно были известны Гофману. «1001 ночь», «Декамерон» Боккаччо, «Фантазус» Тика - произведения, упоминаемые в цикле. Многие элементы заимствованы Гофманом из более ранних образцов жанра; например, существующие в кружке правила напоминают о повторяющейся структуре дня в «Декамероне», а требования к вставным новеллам, касающиеся не тематической, а эстетической стороны, - о цикле Гете «Беседы немецких беженцев».

Предметом диссертационного исследования является цикл Гофмана «Серапионовы братья». Рассмотрение этого произведения предполагает обращение к двум более ранним циклам, принадлежащим немецким романтикам, - «Зимнему саду» Арнима и «Фантазусу» Тика. Это позволяет выявить характерные особенности именно романтического видения жанра и охарактеризовать складывающуюся традицию романтического рамочного цикла, которую продолжил Гофман. При анализе «Серапионовых братьев» привлекаются другие произведения писателя, прежде всего очерк «Жак Капло», открывающий первый цикл Гофмана - «Фантазии в манере Калло», и рассказ «Угловое окно», так как эти два произведения считаются эстетическими манифестами писателя в начале и в конце его творческого пути..

Цель данной диссертации - проанализировать цикл «Серапионовы братья» в его целостности. Задачи работы вытекают из цели:

1. Рассмотреть рамочный цикл Гофмана на фоне доромантической традиции, выявить в нем заимствованное и оригинальное.

2. Более подробно остановиться на немецких рамочных циклах, появившихся в начале XIX века; выяснить правомерность представления о романтическом рамочном цикле и о присущих ему конкретных особенностях.

3. Осмыслить роль рамочного повествования и определить художественное своебразие «рамки» в «Серапионовых братьях».

4. Проанализировать тематическое наполнение вставных новелл цикла Гофмана, выделить основные темы цикла и варианты их развития.

5. Определить место «Серапионовых братьев» как принципиально новый этап в творчестве Гофмана.

Решение поставленных задач предполагает совмещение синхронного и диахронного подхода к тексту писателя, а также развернутое сопостоставление гофмановского цикла с более ранними образцами жанра в Германии («Зимний сад» Арнима, «Фантазус» Тика).

Актуальность исследования вызвана необходимостью дополнить представление о жанровой специфике романтического рамочного цикла, о значении рамочной конструкции и ее взаимосвязи со вставными новеллами. При этом мы опираемся на работы отечественных (Ф.П.Федоров, Д.Л.Чавчанидзе, В.И.Грешных и др.) и зарубежных (Л.Пикулик, И.Винтер, А.Бек, В.Циглер, Х.Браун, С.Бергстрем и др.) исследователей.

Новизна работы состоит в том, что при усилившемся в последние десятилетия интереса зарубежной науки к циклу, в отечественном литературоведении пока не появились работы, посвященные циклу Гофмана как целостному произведению. Еще одно обращение к нему может восполнить некоторые пробелы в научном обзоре творчества писателя-романтика.

Научная значимость работы состоит в том, что «Серапионовы братья» в ней исследованы с учетом специфики конструкции «рамочного» жанра, выявлены элементы, традиционные для европейского цикла, и черты, привнесенные в структуру жанра Гофманом.

Апробация работы. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на кафедре истории зарубежной литературы филологического факультета Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова. Материалы исследования были представлены в виде докладов

на международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (2008,2009 г.) и в статьях автора.

Структура работа обусловлена поставленными задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.

Основное содержание диссертации

Во введении обосновываются цели, задачи, актуальность исследования, а также определяется сущность цикла с рамочной конструкцией как особого жанра и дается краткий экскурс в его историю. Там же дается критический обзор работ, посвященных гофмановскому циклу.

В первой главе диссертации «Рамочный цикл в немецком романтизме» рассматриваются циклы Арнима и Тика.

Первый в немецком романтизме цикл с рамочной конструкцией, «Зимний сад» Людвига Ахима фон Арнима, появился в 1808 году. Так как значительная часть сюжетов была заимствована писателем из европейской литературы XVI-XVIII веков и средневековых европейских хроник (оригинальными считаются только новелла «Мистрис Ли» и большая часть стихотворений), «Зимний сад» был воспринят некоторыми современниками и позднейшей литературной критикой неоднозначно. Клеменс Брентано в письме Беттине критиковал цикл Арнима, в частности, за то, что в рамках одной новеллы автор порой «перемешивает» разные источники: например, история «Три самых больших дурака», рассказанная в седьмой вечер, включает фрагменты романов Кристиана Вайзе «Три самых больших дурака на свете» и Кристиана Ройтерса «Шельмуффски». В критике XX века при анализе творчества Арнима «Зимний сад» чаще всего не упоминается или упоминается вскользь.

Ахим фон Арним несомненно продолжает европейскую традицию рамочного повествования: «Зимний сад» обладает определенным сходством с «Декамероном» (кружок рассказчиков, скрывающихся от природной катастрофы - здесь это метель, десять вечеров, составляющие цикл) и с «Беседами немецких беженцев» Гете: общество изначально «задает» условия,

которым должны соответствовать рассказы; истории, наряду с развлекательной, несут дидактическую функцию. Вместе с тем в цикле Арнима много оригинальных черт.

Первое, что отличает «Зимний сад» от предшествующих ему произведений того же жанра, - повествование от первого лица, повествователь -один из героев, глазами которого мы видим все описываемые события. В отличие от всех остальных участников кружка, которые, очевидно, давно знакомы друг с другом, он является «сторонним наблюдателем», но, присутствуя на всех встречах общества, постепенно все больше узнает о своих собеседниках и их взаимоотношениях.

Персонажи, собирающиеся на протяжении десяти вечеров, называют себя «колонией». Это не единственный пример подобной «группы людей одной национальности <...>, преследующих общие интересы или сохраняющих общие традиции»3 ; кружок неоднократно сопоставляется как с тем или иным обществом из рассказанных историй («Обретенный рай», «Мистрис Ли»), так и с другими собраниями, которые посещают «колонисты. На фоне людей поверхностных, не имеющих своего мнения о происходящем, сильнее подчеркивает и своеобразие членов кружка, изображенного в рамочном повествовании, и цель их собраний.

На первый взгляд зимний сад выглядит убежищем от зимней непогоды, что напоминает начальную ситуацию «Декамерона» и «Бесед немецких беженцев», однако в самом произведении мы не находит этому подтверждения -собравшиеся не только не прячутся от зимы, но и охотно «впускают» ее в свой кружок. На вопрос, от чего именно прячутся колонисты в замкнутом, имеющем свои правила мире, отвечает их основное и единственное сформулированное правило, за которым «строго следили». Оно касается выбора историй для рассказа: <«...> не говорить ничего определенного о современных событиях, но собирать всевозможные истории из других стран и других времен и развлекать

'Wörterbuch der deutschen Gegenwartssprache / Hrsg. Von Ruth Klappenbach und Wolfgang Steinitz. - Berlin, 1970. Band 3, S.2I48.

ими общество». Объяснение такого ухода от действительности можно найти в исторической ситуации в момент создания «Зимнего сада». В. Циглер сравнивает ее с состоянием Германии после Второй мировой войны: «В обоих случаях немцы столкнулись после сокрушительного поражения с полным крахом системы ценностей как в общественной, так и в личной сферах»4. В период всеобщего расстройства после кампании 1807 года, когда Пруссия капитулировала перед наполеоновской Францией и потеряла территории к западу от Эльбы, персонажам Арнима не хочется лишний раз обсуждать современные события. Тем не менее связь их историй с обстановкой тех лет очевидна: тема почти всех рассказов - поведение человека в кризисной ситуации и способ достойного выхода из нее. Прошлое несомненно сочетается у рассказчиков с мыслями о будущем.

Еще одна характерная черта цикла - завершенность и сюжетная самостоятельность самой рамки. По сути это отдельная новелла со своим сюжетом, хотя она занимает относительно небольшую часть произведения: в ряде случаев автор отказывается от рамки в начале или в конце вечера. В центре ее - выбор Хозяйки Дома между французским офицером, Зимой и Инвалидом. Рамочная история постепенно обрастает новыми подробностями. Многочисленные отсылки к ней возникают и на уровне вставных новелл: сюжеты отдельных историй повторяют рамочную ситуацию или заставляют увидеть ее в другом ракурсе.

Анализируя творчество Арнима, Н.Я. Берковский обращает внимание на его эклектичность: «Его произведения поражают своей нестройностью, диким порою произволом композиции, сопоставлением друг с другом малосогласуемых частей, неподготовленными переходами»5. Многие авторы критических работ, опираясь на тот факт, что писатель заимствовал сюжеты из самых разных источников, обвиняют его в несвязности повествования и неоригинальности замысла. «Мозаичность» цикла отчасти подтверждает и сам

4Ziegler V L. Bending the Frame in the German Cyclical Narrative. - Washington, 1991.. P. 10.

'Берковский Н.Я. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. - СПб., 2001.. С. 269.

Арним в письме Клеменсу Брентано, называя «Зимний сад» своим собственным карнавалом, позволяющим примерить всевозможные исторические маски.

Тем не менее именно цельность цикла, создаваемая с помощью рамочного повествования, является одной из отличительных черт произведения. Общие для рамочных разговоров и историй темы, сюжетные и лексические параллели, которые можно заметить, названия каждого вечера, выражающие содержание происходящего в рамке и рассказанных историй, - таковы основные элементы, скрепляющие повествование. Включенностью всех сюжетов в общую рамку, репликами и вопросами слушателей автор периодически напоминает читателю о наличии некого большего повествовательного плана.

Таким образом, «Зимний сад» предстает произведением с четкой внутренней структурой. Благодаря рамочному повествованию в нем оказываются связаны сюжеты разного рода, в том числе заимствованные. Рамочные беседы помогают лучше понять вставные новеллы, а заметные в новеллах параллели обогащают смысл рамочной истории. Параллели между «внешним» и «внутренним» повествованием возникают на многих уровнях: тематические, образные, лексические. Такое взаимопроникновение можно считать особенностью цикла Арнима. Следует отметить и то, что, продолжая традицию Боккаччо и усвоив опыт Гете, писатель расширил рамочную конструкцию до отдельного сюжета тем, что внес в нее интригу и динамику.

Следующий цикл с рамочной конструкцией в Германии, «Фантазус», был издан Людвигом Тиком в 1812-1816 годах. Представитель более ранней школы романтизма - йенской - пришел к этому жанру позже, чем Арним и одновременно оказался и более далек как от такого классического образца как «Декамерон», так и от «Бесед немецких беженцев» Гете. «Фантазус» получил более широкое признание современников, чем «Зимний сад», и количество посвященных ему литературоведческих исследований тоже значительно.

По сравнению с предыдущими произведениями этого жанра у Тика возрастает роль рамки. Она занимает около половины «Фантазуса» (особенно обширны рамочные беседы в первом томе цикла), очевиден и больший спектр

тем, обсуждаемых героями. Прихотливость и непринужденность повествования, кажущееся отсутствие главной темы, вокруг которой концентрируются все разговоры и события рамки, как это было в циклах Гете и Арнима, переходы от одного предмета к другому в составляющих цикл сюжетах обусловлены отсутствием внешней опасности, такой, как чума в «Декамероне» или война в «Беседах немецких беженцев». У.Шлефер верно заключает, что основной особенностью цикла Тика является нарочитая «статичность» рамки; благодаря этому все внимание читателей сосредотачивается на вводимых беседах.

Главной особенностью рамки «Фантазуса», отличающей его от всех предшествующих циклов, является литературоцентричность. Если в «Зимнем саде» литературные произведения служат поводом задуматься о событиях реальной исторической действительности, то Тик последовательно уводит читателя от любой темы в литературу. Большое значение имеет и то, что в кружке собрались исключительно поэты, для которых творчество действительно составляет смысл жизни. Все разговоры и споры заканчиваются обращением к литературным произведениям, и это служит решающим аргументом в пользу говорящего. Часто герои для подкрепления своих рассуждений или более точной передачи чувств используют цитаты.

С тем, что все герои - сочинители, связана серьезность обсуждения новелл и драм, представленных в цикле. В этом состоит явное отличие «Фантазуса» от предшествующих: литературоцентричность рамки утверждается самой профессиональностью героев, поэтому вставные истории не только более строго и детально обсуждаются рамочным обществом, но и более серьезно воспринимаются читателем.

Сравнивая циклы Арнима и Тика с предшествующими, можно сказать, что романтики, в полной мере осознавая литературную традицию, тем не менее привносят в жанр цикла с рамочной конструкцией несколько новых существенных особенностей. Рамочная новелла становится самостоятельным произведением, с выстроенным, хотя не всегда одинаково сложным и динамичным сюжетом, характеры персонажей и взаимосвязи между ними

ю

оказываются представлеными гораздо более развернуто, чем в «Декамероне» или в «Беседах немецких беженцев». Крайне важное значение уделяется в рамках беседам героев на темы культуры и искусства, порой никак не связанные с прочитанными произведениями. Н.Я. Берковский называет романтические циклы с рамочной конструкцией «романтическими симпосиями» именно потому, что в них разговоры героев ничуть не менее важны, чем рассказываемые истории. Таким образом, в романтическом рамочном цикле перед читателем возникает сфера интересов современного писателям общества, что, судя по всему, и было целью обоих авторов - Арнима и Тика.

Во второй главе диссертационного исследования «Особенности цикла "Серапионовы братья": смысл рамочного повествования» рассматривается следующее обращение к рамочному циклу в немецком романтизме -«Серапионовы братья» Э.Т.А.Гофмана (1818 - 1821). В своем третьем цикле (после «Фантазий в манере Калло» и «Ночных этюдов») писатель поставил целью сосредоточить внимание читателя на том видении мира, какое он предлагает, именно этому должна служить рамка со специально введенными персонажами, которые в своих беседах высказывают суждения о помещенных в нее произведениях. Если Тик в «Фантазусе» расположил новеллы и пьесы строго в порядке их создания, то Гофман нарушил такую хронологию, чтобы создать целостную концепцию; в соответствии с этой задачей он отбирал и группировал составные части.

История серапионовского братства не является статичной и заданной от начала до конца. Кружок складывается, развивается, переживает кризис и возрождение, а в конце прекращает существование. Персонажи рамки, несмотря на различие характеров, дополняют друг друга и имеют общие взгляды на значимые для них вещи. Дух юмора, свободного обсуждения и творчества, царящий в беседах, противопоставлен миру за пределами кружка, и прежде всего филистерству.

При рассмотрении структурного своеобразия цикла очевидны многочисленные приемы, связывающие рамку и вставные новеллы, частично заимствованные Гофманом из циклов предшественников: тематическая общность рамочных бесед и историй, реплики рамочных персонажей, включенные в повествование, события, происходящие одновременно на разных повествовательных уровнях.

Тщательно разработанная рамка убеждает, что рамочный цикл является для писателя наиболее эффективным способом выражения взглядов на задачи и цели творчества.

Совмещение фабулы с изложением своих собственных теоретических взглядов прослеживается у Гофмана уже в очерке «Жак Калло»; в «Серапионовых братьях» это реализовано наиболее последовательно и полно. Творческий принцип и его практическое осуществление, чередование бесед, затрагивающих эстетические вопросы, со вставными новеллами помогает удерживать внимание читателя на протяжении всего цикла.

В разнообразно представленной теме литературного творчества на первый план выходят два художественных принципа, определяющие степень взаимопроникновения вымысла и правды. Первый из них - серапионовский принцип: «Пусть каждый хорошенько проверит себя, воистину ли узрел он то, о чем решил возвестить, прежде чем отважится говорить об этом вслух. Во всяком случае, пусть каждый со всею серьезностью стремится к тому, чтобы хорошенько запечатлеть картину, явленную его внутреннему взору, со всеми ее фигурами, красками, светом и тенью, и лишь когда он почувствует себя по-настоящему воспламененным ею, вынесет ее на общее обозрение» (4, 53). С одной стороны, материал для литературного произведения не обязательно должен быть взят из жизни: то, что узрел «внутренний взор» писателя, может являться исключительно плодом его фантазии, но способ изображения при этом должен быть предельно ярким и жизнеподобным, чтобы даже причудливое и невозможное выглядело таким же достоверным, как повседневная

действительность. Здесь же подчеркивается взаимодействие художника с внешним миром. У Гофмана внешний и внутренний мир признаются равно необходимыми: с одной стороны, реальность служит побудительным началом для фантазии, дает ей необходимый материал, с другой стороны, даже произведение, целиком являющееся плодом художественного вымысла, должно в итоге выглядеть так, чтобы не уступать действительному миру ярко и тщательно прорисованными деталями. Отсутствие любого из этих компонентов таит в себе опасность. Сосредоточенность писателя исключительно на внешнем мире означает омертвение души и низводит его до уровня филистера, игнорирование же внешнего мира ведет к безумию, что очевидно в судьбе Серапиона.

Проблема сочетания фантастики и реальности, занимавшая Гофмана на протяжении всего его творчества, в «Серапионовых братьях» решается по-новому. Ранний романтизм выдвинул идею автономии искусства на фоне действительности - погружение художника в сферу непознаваемого и духовного. Эта Точка зрения ярко представлена у Новалиса, особенно в «Учениках в Саисе». В теоретических работах романтиков можно найти и признание важности внешнего мира, наблюдения за ним и отражения его в художественном произведении. Однако разрыв между двумя мирами - один из главных вопросов в мировоззрении немецких романтиков. Каждый автор решает его по-своему - от попытки их примирить и выявить между ними взаимосвязь до отказа от одного из них, - но все неизменно сталкиваются с этой проблемой и сосредотачивают на ней особое внимание.

Гофман, восприняв идеи своих предшественников, развил их и разработал более детально. Он не ограничивается простой констатации важности наблюдения за действительностью, его интересует как отражение реальности в произведении, так и взаимодействие ее с фантастикой. Это является темой одной из пространных бесед, в которой формулируется второй важнейший принцип из озвученных в цикле - принцип «небесной лестницы». Давая читателю время осознать значимость соотношения внешнего и внутреннего

мира в произведении, автор четко определяет то, как именно они должны соотноситься.

В формулировке художественных принципов у серапионовых братьев звучит понятие, во многом определяющее манеру Гофмана, - наблюдение, видение (Schauen). Это сближает писателя с тем, что подчеркивает К.Ф.В. Зольгер: «<...> поскольку действительный мир совершенно необходим ему (художнику - М.К.), чтобы справиться с самим собой, то разве это не значит, что он должен целиком вобрать в себя этот мир, углубиться в него, изучить его более основательно и подробно, чем кто-либо другой?»6. Эта мысль так важна для Гофмана, что на протяжении цикла она возникает снова и снова, не повторяя изначально заявленный принцип изображения фантастического с опорой на жизненный фундамент, а предполагая превосходство жизненного материала над любым вымыслом. Тот же мотив прозвучит в позднем рассказе писателя «Угловое окно».

Цикл «Серапионовы братья» Л.Пикулик не случайно называют «компедиумом всего творчества Гофмана». При этом имеется в виду не столько разнообразие вставных новелл, которые несомненно представляют собой богатую палитру, тематическую и стилевую, сколько рамка, которая их объединяет. В традиционной для рамочного цикла форме - встречи старых друзей - Гофман выражает свои взгляды на природу творчества. Единственное, что собирает персонажей вместе, - потребность каждого делиться своими произведениями с другими членами кружка и обсуждать рассказы остальных. Сформулированный друзьями серапионовский принцип является творческим кредо писателя: в нем обнаруживается сходство с другими его высказываниями об искусстве, и с более ранними - в очерке «Жак Калло», и с позднейшими - в рассказе «Угловое окно». Кроме детального изложения основополагающего принципа, в рамке затрагивается множество других аспектов, существенных для литературного творчества: техника изображения действительного и

6 Зольгер К.В.Ф. Эрвин. Четыре диалога о прекрасном и об искусстве. -М., 1987. С. 223.

фантастического и их соотношение в произведении, обрисовка характеров и роль исторического фона, проблема иронии. Все это, как правило, обсуждается не абстрактно-теоретически, а на примере вставных новелл.

Рамочные беседы «Серапионовых братьев» позволяют определить позицию писателя на всем протяжении его творчества. Предисловие к циклу «Фантазии в манере Калло» сходно с идеями серапионовского общества прежде всего вниманием к миру фантастического и попыткой показать его не в отрыве от действительности, а во взаимодействии с ней. Хитросплетения двух миров выходят на первый план, как в очерке «Жак Калло», так и в «Серапионовых братьях»: фантастическое у Гофмана всегда вырастает из реального. Таким образом, теория «небесной лестницы», еще не сформулированная писателем в период работы над «Фантазиями в манере Калло», присутствует в его творческой манере с самого начала. Намеченное в «Фантазиях в манере Калло» в «Серапионовых братьях» предстает более развернуто и аргументированно; притом существенные детали остаются неизменными, следовательно, стоит говорить не о смене эстетических взглядов Гофмана, а об их развитии.

Третья глава «Тематическое наполнение цикла «Серапионовы братья»» посвящена в основном вставным новеллам. Отдельные произведения соединяются между собой не только посредством рамочных бесед героев, но и за счет тематической общности: в тексте многих новелл присутствуют отсылки к другим частям цикла, их герои сопоставлены или противопоставлены по функции (например, возлюбленная или «помощник» героя), по особенностям характера или роли в обществе. Можно сказать, что каждый раздел «Серапионовых братьев», хотя и представляет реализацию определенной темы, однако не является закрытым, а соотносится с другими; иногда просматривается связь с произведениями писателя, не входящими в цикл.

Как следует из разбора вставных произведений, две основные темы, занимающие автора, - образ художника и представление о сверхреальном мире, часто поворачивающемся к человеку зловещей стороной. Тема

зловеще-необъяснимого начала разработана Гофманом достаточно подробно: появление демонических фигур, размышления о неотвратимости судьбы, о природе стихий и о возможности противостоять им. Во всех сказках с традиционным выходом в мир идеального непременно появляются герои, противостоящие светлому началу.

С темой зловещего, потустороннего часто связана необходимость выбора между земной любовью и связью с таинственной силой, способной открыть мир непостижимого и сверхреального. Это позволяет исследователям видеть в некоторых «темных» новеллах цикла реализацию исключительно важного конфликта между идеальным и реальным в душе художника. Г. Велленбергер правомерно сравнивает новеллу «Рудники Фалуна» с «Золотым горшком» и рассматривает ее как решение того же конфликта, только с прямо противоположным исходом.

Видение зловещего Гофманом близко к тому, что отмечал у ранних романтиков В.М. Жирмунский: «... необычайно острое мистическое ощущение -чувство хаоса, который мерцает сквозь тонкий покров создания и готов прорвать его каждую минуту и затопить собой сознательную жизнь»7. Однако если у авторов йенского круга, по утверждению В.М. Жирмунского, выступает лишь предчувствие подобного хаоса, то у Гофмана разрушительная сила наглядно вырывается из-под контроля; именно таким видится ему возможное проникновение потустороннего мира в повседневную жизнь. Таким образом, зловещее оказывается не противоположностью изначальной гармонии, идеальному миру, но его неотъемлемой составляющей.

Еще один аспект зловещего - механическое, неживое - также появляется в «Серапионовых братьях». Новелла «Автоматы», в которой этому отводится значительная роль, имеет очевидные параллели с «Песочным человеком». В обоих сюжетах искусно сделанная кукла производит впечатление живого человека и в чем-то даже превосходит его. А фраза одного из героев

7 Жирмунский В.М. Немецкий романтизм и современная мистика. - СПб, 1996. С.440.

16

«Автоматов»: «Дело, чего доброго, дойдет до того, что эти куклы с колесиками внутри научатся выкидывать коленца под стать искусному танцору и пустятся в пляс вместе с людьми, пойдут так ловко кружиться и перебирать ногами, что глядишь, живой плясун обнимет деревянную плясунью и составит с ней очаровательную парочку», - прямо отсылает к эпизоду более ранней, «ночной» новеллы. Способность механизмов воспроизводить человеческие действия приводит героев в наибольший ужас, когда механикой подменяется творчество. Именно поэтому в новелле появляются многочисленные «музыкальные механизмы». Исполняемая ими музыка технически безупречна, río в ней отсутствует душа. Таков еще один вариант зловещего у Гофмана: обезличенность, бездушие в творчестве, тогда как одухотворенность и вдохновение должны быть заложены в нем изначально.

Особое место среди новелл о «темной стороне природы» занимает «Мадемуазель де Сиодери». Появление персонажа злодея, одновременно являющегося творческой личностью, (более ранний пример подобной фигуры -«Церковь иезуитов в Г.»), вписывается в важнейшую для Гофмана тему отношений художника с окружающим миром. Преступления совершаются Кардильяком не из корыстных побуждений, а из-за внутренней сущности творящего, не способного расстаться с плодами своего творчества. Сопоставление Сюодери и Кардильяка заставляет признать, что именно Кардильяк более соответствует образу настоящего художника, как понимает его автор.

В цикле нет действительно страшных, зловещих фигур безумцев. Гофман интересовался темой безумия и ярко представил ее в своих романах (Медардус и его двойник в «Эликсирах дьявола», художник Леонгард Этлингер в «Житейских воззрениях кота Мурра»; по замыслу автора, во втором томе этого романа сойти с ума должен был и главный герой Крейслер). В «Серапионовых братьях» показаны скорее безобидные безумцы: отшельник Серапион, Креспель, барон фон Б, все по натуре - художники. Таким образом тема безумия

вписывается в тему искусства: во всех новеллах безумие маркирует и неудачные творческие поиски героя, и изначально неверную жизненную позицию.

Уже в самом начале цикла обозначена тема любви художника. Возлюбленная ассоциируется с искусством: прежде чем увидеть Антонию, герой слышит рассказ о ее чудесном пении («Советник Креспель»), Лауретта и Терезина являются для молодого композитора воплощением музыки («Фермата»), впечатление от прекрасного голоса предшествует встрече героя с незнакомкой («Автоматы»). Женский образ часто предстает символом искусства, служит источником вдохновения, пробуждением дремавшего прежде в герое творческого начала, осознания собственной индивидуальности. Связь влюбленности и музыкального или художественного призвания отмечают все исследователи творчества Гофмана, называя любовь средством, помогающим художнику постичь сущность искусства и самого себя..

Однако соединение с возлюбленной стало бы для художника реальным осуществлением идеала, а реализация идеала означала бы его утрату, без чего не может быть и творческого вдохновения. Идея невозможности земного счастья художника намечена уже во второй новелле цикла ( история брака Креспеля, способного любить жену только на расстоянии, и его реакция на известие о ее смерти).

Характерно, что создав образ идеальной любви художника в одних новеллах цикла, писатель повторяет его в других с элементами иронии. Возникает авторская самопародия: характерные для истории влюбленного художника ситуации приобретают совсем иное значение. Тема недостижимости идеала для художника также обыгрывается Гофманом достаточно иронично: например, роль «небесной возлюбленной», которую герой хочет видеть в полу фантастическом царстве, отводится женщине, чьи интересы не выходят за рамки размеренной бюргерской жизни, неспособной воспринимать поэзию иначе как буквально. Таким образом, очевидна динамика этой темы в цикле: начав с идеального представления о любви художника как мощном импульсе

творчества, Гофман завершает «Серапионовых братьев» самопародией («Синьор Формика» и «Королевская невеста» помещены в последний, четвертый том): несходство реальной женской сущности и «любви артиста» снижает и романтический образ художника. Герой в итоге приходит не к идеальному, а к реальному миру.

Образ художника в цикле тесно связан с мотивом двоемирия, характерным для всего творчества Гофмана. Однако если в «Золотом горшке» мир таинственного изображен с помощью чудесных деталей, то в новеллах цикла об искусстве двоемирие переходит на другой уровень. Д.Чавчанидзе пишет, что «в сложном мировосприятии романтиков второго поколения идеал, отступающий перед действительностью, не доходит до самоуничтожения и самоопровержения, но все более ограничивает себя сферой, противоположной материальному, - сферой художественной фантазии»8. Это утверждение в полной мере можно отнести к позиции писателя в цикле: в большинстве новелл о художнике антиномия реального и идеального заменяется противопоставлением повседневной жизни и внутреннего мира художника. В таких новеллах почти отсутствуют чудесные детали: так в «Советнике Креспеле» события происходят без примеси чудесного.

Как и остальные темы в цикле, мотив взаимоотношений повседневного мира и мира искусства, чаще всего освещаемый Гофманом как серьезное противоречие, в некоторых новеллах подается иронически.

Произведения цикла представляют образ творческой личности, как и образ зловещего и непостижимого мира, во всех возможных ракурсах. В «Серапионовых братьях» можно найти самые разные портреты художников, сопоставленные или противопоставленные друг другу по отдельным признакам, причем одно и то же свойство поэтической натуры может рассматриваться как серьезно, так и иронически. Очевидна динамика образов: от безупречно романтической натуры в новеллах, открывающих цикл ( «Фермата», «Артуров

' Чавчанидзе Д.Л. Комментарий к новелле Э.Т.А.Гофмана «Мастер Мартин-бочар и его подмастерья»// В мире Э.Т.А.Гофмана. Сборник статей п р. Грешных В.И. - Калининград, 1994. С. 54.

зал», «Состязание певцов»), Гофман переходит к изображению более «приземленных» персонажей («Мастер Мартин - бочар и его подмастерья») и откровенной пародии. Эта очевидная тенденция «от романтизма к реализму» однако не является линейной: «Мастер Мартин-бочар» появляется уже во втором томе вместе с «Состязанием певцов» и «Автоматами», а в третий том помещена история «Выбор невесты», где герой вполне соответствует романтическим представлениям о художнике.

В связи с тематическим наполнением цикла и высказанной в рамке эстетической позицией автора встает вопрос о принадлежности Гофмана к современным ему литературным направлениям - романтизму и бидермайеру. Общие черты романтического мировоззрения у него бесспорны: творческая индивидуальность, природа как высший источник поэтического вдохновения (что особенно очевидно в новелле «Состязание певцов», где Вольфрамб, впитавший красоту швейцарской природы и воспевающий ее, побеждает в поэтическом состязании Клингзора, чье мастерство основано на владении техникой пения и сухих научных знаниях), а главное - устремленность к высшему, нематериальному миру. Й.Харнишфельд справедливо отмечает, что романтизм Гофмана лишен как религиозных поисков йенских романтиков, так и патриотической окрашенности гейдельбергских авторов. Но при этом писатель в целом разделяет эстетические воззрения романтиков, их убеждение в существовании идеального мира и взгляд на роль художника. Хотя Гофман и включает в цикл произведения, где утверждаются идеалы ранних романтиков (таков Вольфрамб из «Состязания певцов», чей поэтический дар, чистота помыслов и не в последнюю очередь благочестие выступают в новелле на первый план) и гейдельбергских поэтов («Мастер Мартин-бочар» воплощает идею Золотого века и единства немецкого общества, в котором бюргеры и художники мирно сосуществуют), все-таки такая «стилизация» выглядит скорее художественным экспериментом, нежели характерной чертой автора «Серапионовых братьев». В целом он остается в рамках романтического мировоззрения, однако с ярко выраженными индивидуальными чертами,

главная из которых - восприятие романтического двоемирия как неразрешимого конфликта между идеальным миром и повседневной реальностью и вытекающая из него трагическая обособленность художника. Хотя в некоторых новеллах цикла повседневный мир представлен правдоподобно и детально, что позволяет предполагать переход писателя на позицию, близкую к реалистической, конфликт между реальностью и миром идеального тем не менее существует. Следовательно, изображение реальности у Гофмана служит иным целям, чем это будет у писателей-реалистов.

В заключении подводятся итоги исследования. Три рассмотренных романтических цикла вписаны в традицию «рамочного» жанра. Арним, Тик и Гофман несомненно были знакомы с его ранними образцами: это подтверждают разговоры их героев, посвященные «1001 ночи» или новеллам Боккаччо.

В рамочных циклах немецких романтиков можно увидеть разнообразные приемы, объединяющие рамку со вставными произведениями; общий герой в ситуации, когда один из членов кружка рассказывает о себе, тематическая перекличка рамочных бесед и вставных произведений, реплики, прерывающие рассказ и напоминающие читателю о втором пласте повествования, события, происходящие одновременно на всех повествовательных уровнях. О внимании романтиков к рамке свидетельствуют и вставные новеллы, оформленные рамочным повествованием и как бы повторяющие структуру цикла в миниатюре.

Как и «Фантазус», «Серапионовы братья» - «литературоцентричное» произведение, что является новым этапом в истории цикла с рамочной конструкцией. Основная тема рамочных бесед - литературное творчество и его эстетические принципы. Для Гофмана, который, в отличие от многих романтиков, не был теоретиком и не оставил после себя собственно эстетических манифестов, принципы, заявленные в «Серапионовых братьях», можно считать программными.

Таким образом, можно утверждать, что цикл «Серапионовы братья» -значительный этап в творчестве писателя - этап осмысления и точной формулировки эстетических принципов.

Список публикаций:

1. Крейслер и маэстро Абрагам как носители иронии в романе Э.Т.А. Гофмана «Житейские воззрения кота Мурра» // Ломоносов-2008 : материалы XV международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых. - М., 2008. - С. 609-612.

2. Стилистическая реализация иронии в романе Э.Т.А.Гофмана «Житейский воззрения кота Мурра» // Проблемы поэтики и истории зарубежной литературы. Выпуск 2. Сборник статей молодых ученых филологического факультета. - М., 2008. - С. 41-55.

3. Роль рамочного повествования в циклах немецких романтиков. // Материалы XVI международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». Секция «Филология». - М., 2009. С. 612-614

4. Женские образы в цикле Э.Т.А.Гофмана «Серапионовы братья». // Вестник Российского государственного университета имени И.Канта. Выпуск 8. Серия Филологические науки. - Калининград, 2010. С. 110-115.

Подписано в печать: 15.03.12

Объем: 1,5 усл.п.л. Тираж: 100 экз. Заказ № 7061 Отпечатано в типографии «Реглет» 119526, г. Москва, Проспект Вернадского д. (495) 363-78-90; www.reglet.ru

Текст диссертации на тему "Цикл "Серапионовы братья" - новый этап в творчестве Э.Т.А. Гофмана"

61 12-10/817

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ М.В. ЛОМОНОСОВА

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ КАФЕДРА ИСТОРИИ ЗАРУБЕЖНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

На правах рукописи

Крысанова Маргарита Валерьевна

Цикл «Серапионовы братья» - новый этап в творчестве Э.Т.А.Гофмана

специальность - 10.01.03 - литература народов стран зарубежья (европейская и американская литература)

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель -профессор, доктор филологических наук Д.Л.Чавчанидзе

Москва, 2012

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ.............................................................................................3

ГЛАВА 1. Рамочный цикл в немецком романтизме.........................12

ГЛАВА 2. Особенности цикла "Серапионовы братья": смысл рамочного повествования................................................................................61

ГЛАВА 3. Тематическое наполнение цикла "Серапионовы братья"100

ЗАКЛЮЧЕНИЕ....................................................................................141

ЛИТЕРАТУРА.....................................................................................147

Введение

Цикл Э.Т.А.Гофмана «Серапионовы братья» не раз рассматривался как важная часть творчества писателя. Тем не менее его жанровая природа требует большего осмысления - как рамочного цикла.

Под циклом понимается «группа произведений, сознательно объединенных автором по жанровому, идейно-тематическому принципу или общности персонажей, а чаще всего - по нескольким принципам»1. В рассматриваемом случае очевидно, что ни один из названных принципов не характеризует полностью структуру «Серапионовых братьев»: хотя жанровая общность здесь сохраняется, в двух вставных произведениях действует один и тот же персонаж и выделяются общие темы, существует гораздо более важный связующий фактор - рамочное повествование. Помимо предисловия автора, цикл Гофмана объединяет рамочная ситуация - встречи дружеского кружка, где рассказываются и обсуждаются истории.

В цикле с рамочным повествованием отдельные вставные произведения являются частью бесед рамочного кружка; они предстают репликами в разговорах героев, и каждое из них обогащает содержание всех остальных. По определению Р.Фигута, «единица, понимаемая в рамках фикции как нечто онтологически определенное, в цикле превращается в сеть ассоциативных соотношений, причем соотношений не между частями и их целым, но между отдельными небольшими единицами и каким-то возникающим на их основе постоянно новым мерцающим большим целым»2 . Эта сеть «перекрестных ссылок» вставных произведений усиливается за счет содержания рамочных бесед, открывающих возможность различного восприятия только что

1 Литературный энциклопедический словарь / Под ред. В.М.Кожевникова и П.А.Николаева. - М., 1987. С. 492.

2 Фигуг Р. Лирический цикл как предмет исторического и сравнительного изучения. Проблемы теории. // Европейский лирический цикл: Историческое и сравнительное изучение : материалы Междунар. науч. конф.-М., 2003. С. 11.

рассказанного. Таким образом, смысл цикла в целом всегда шире смысла его отдельных составных частей.

Организация новелл в единое произведение позволяет автору не только установить связи между ними, но и по-особому построить диалог с читателем. М.Н.Дарвин справедливо отмечает, что циклизация может рассматриваться, с одной стороны «как способ выражения авторской художественной концепции мира, с другой - как способ организации читательского восприятия (понимания) этой художественной концепции» (46). Действительно, в цикле, где отсутствует рамка, порядок чтения произведений определяет автор, в рамочном же, помимо этого, прямо предлагается трактовка его отдельных составных частей, тем более если в рамочной беседе уделяется внимание обсуждению прочитанного героями. Таким образом, авторское видение собственного произведения, всегда имплицитно включенное в текст, в цикле подобного рода может быть выражено и эксплицитно.

Рамочный цикл имеет давнюю традицию, и многие его образцы несомненно были известны Гофману. Самый ранний из них - «1001 ночь». Интерес к Востоку, усилившийся в начале XIX века, предполагал знакомство читающей публики с этим циклом. Сказки, объединенные как рамочной историей, так и фигурой одного рассказчика, несомненно стали для Гофмана одним из образцов.

Следующий рамочный цикл, повлиявший на развите жанра в целом, -«Декамерон» Джованни Боккаччо, где по сравнению с «1001 ночью» усложнились и сюжет рамки, и система рамочных персонажей: это уже не двое, один из которых рассказывает, а другой слушает, а десять равноправных повествователей. Именно в «Декамероне» впервые появляется рамочное общество, проводящее время за музицированием, приятными беседами и интересными историями. Рамочная ситуация противопоставляется повседневным тяготам, и это становится типичным для европейского цикла: именно в таком

качестве она появляется затем в «Беседах немецких беженцев» Гете и «Зимнем саде» Арнима. Для развития цикла как жанра оказалась важна и появившаяся у итальянского автора регламентированность - достаточно жесткая повторяющаяся структура каждого дня: избирается король или королева, определяется тема историй, а в конце дня исполняется песня. Это важная особенность произведения Боккаччо также будет повторяться в позднейших образцах рамочного цикла.

В отличие от итальянского цикла, «Кентерберийские рассказы» Джеффри Чосера представляют гораздо более пестрое общество: двадцать девять паломников собираются вечером в трактире, и каждый рассказывает историю. Рамочное действие также более насыщено: это не только разговоры и обсуждение услышанных историй, но и разнообразные события, происходящие в течение дня. По сравнению с «Декамероном», здесь герои-рассказчики отличаются друг от друга по возрасту, полу и социальному положению, но самое главное то, что их группа - случайно возникшая общность незнакомых людей; таким образом становление кружка происходит непосредственно в цикле.

Подражанием «Декамерону» считается «Гептамерон» - цикл из семидесяти двух новелл, принадлежащий Маргарите Наваррской. С циклом Боккаччо его сближает число рассказчиков, построение дня с обязательной историей каждого из присутствующих, уединенное положение общества. Однако рамка по сравнению с «Декамероном» значительно расширена и составляет примерно четверть произведения, что свидетельствует о большем внимании к ней автора.

А.Бек приводит список произведений рамочного цикла в Германии в конце XVII - начале XVIII века3. Это в основном подражания Боккаччо и восточным циклам подобного типа, большинство из которых - анонимные. Первым немецким рамочным циклом названа «Римская Октавия» Антона Ульриха фон Брауншвайг-Вольфенбюттеля ("Römische Octavia", 1677 - 1707).

3 Beck А. Geselliges Erzählen in Rahmenzyklen. -Heidelberg, 2008. S. 14.

5

Однако первый общеизвестный немецкий рамочный цикл принадлежит Гете. В «Беседах немецких беженцев» („Unterhaltungen deutscher Ausgewanderter", 1795) тоже изображается общество, оказавшееся в трудной ситуации и «спасающееся» от нее рассказами. Персонифицированные фигуры рассказчиков, изменение настроения в обществе (ссоры и примирение героев), отсутствие определенной заданной темы историй, позволяющее передать ощущение спонтанности, когда каждый рассказ является реакцией на предыдущий, обсуждение историй и требования к рассказчику, но уже не тематического, а художественного плана - черты, свойственные циклу Гете. Для романтиков -Арнима, Тика и Гофмана - «1001 ночь», «Декамерон» и «Беседы немецких беженцев» представляли образцы рамочного цикла, которым они подражали и с которыми полемизировали.

Почти во всех крупных исследованиях, рассматривающих различные аспекты творчества Гофмана, те или иные новеллы цикла «Серапионовы братья» непременно разбираются в их тематическом разнообразии. Работы, касающиеся темы художника, особенностей фантастического или музыки в творчестве писателя, как правило, включают анализ отдельных произведений из «Серапионовых братьев». В биографических очерках всегда уделяется внимание тому или иному «серапионовскому» произведению.

Существуют и работы, рассматривающие цикл «Серапионовы братья» в целом. Первая из них принадлежит И.Винтер4. Свою задачу исследовательница видит в том, чтобы более точно определить «серапионовский принцип» и степень соответствия ему каждой из новелл. Рамочные беседы и большинство вставных произведений анализируются в тематическом, композиционном и языковом аспекте. В итоге «серапионовский принцип» сопоставляется с концепциями,

4

Winter I. Untersuchungen zum serapiontischen Prinzip E.T.A. Hoffmanns. - Haag, 1976

выраженными писателем в предисловии к «Фантазиям в манере Калло» и позднем рассказе «Угловое окно».

Следующей появляется книга Л.Пикулика, представляющая обширный комментарий к циклу5. В ней дается история создания каждого вставного произведения и замечания к тексту, анализ рамочных бесед и характеристика героев. Приводимые письма Гофмана и свидетельства современников помогают более отчетливо увидеть первоначальный замысел, проследить процесс создания и оценить окончательный вариант «Серапионовых братьев».

Исследование В.Циглер6 посвящено двум циклам - «Зимнему саду» Арнима и «Серапионовым братьям». Последовательно рассматривая их рамочное обрамление и вставные новеллы, автор обращает особое внимание на общие мотивы гофмановского цикла. Каждую из встреч друзей В.Циглер пытается рассмотреть как некое единое художественное полотно с заданной темой и общим настроением и кроме того, представить широкий историко-культурный контекст, включающий актуальные философские, научные и художественные вопросы, занимавшие умы в Германии того времени.

Работа С.Бергстрема7 выводит на первый план тематическое своебразие гофмановского цикла. Наиболее подробно в ней разбираются тема сумасшествия, тема зловещего, своеобразие женских фигур в «Серапионовых братьях». Реализация каждой из тем рассматривается на протяжении всего цикла: автор детально анализирует большинство новелл, выявляя параллели и противоречия в них.

В последнее десятилетие вышли две книги, затрагивающие цикл Гофмана. Х.Браун8 сосредотачивается на исследовании «серапионовского принципа» и соответствия ему отдельных произведений писателя. Подчеркивая

5 Pikulik L. E.T.A. Hoffmann als Erzähler: Ein Komment zu den „Serapions-Brüdern". - Göttingen, 1987.

6 Ziegler V. L. Bending the Frame in the German Cyclical Narrative. - Washington, 1991.

7 Bergström S. Between Real and Unreal. A Thematic Study of E.T.A.Hoffmanns "Die Serapions-Brüder". - New York, 2000.

8 Brown H. E. T. A. Hoffmann and the Serapiontic principle: critique and creativity. - Rochester, 2006.

7

важность этого принципа для всего творчества Гофмана, она обстоятельно разбирает творческое кредо серапионовского кружка: предлагаемые в нем темы рассказов, законы литературного сочинения и позицию художника. В круг выбранных исследовательницей для рассмотрения новелл входят и не принадлежащие к циклу поздние произведения - «Принцесса Брамбилла» и «Угловое окно»; большое внимание уделяется предисловию к «Фантазиям в манере Калло» и его сходству с серапионовским принципом. Роль, которую Х.Браун отводит рамочным беседам, - скорее второстепенная, за исключением беседы в первый вечер, где обсуждается и формулируется «серапионовский принцип». Художественная целостность «Серапионовых братьев» позволяет ей сделать вывод, что данный цикл представляет закономерный этап творчества писателя, его миропонимания и художественной манеры.

А. Бек в исследовании немецких рамочных циклов отводит «Серапионовым братьям» значительное место. Отдельно останавливаясь на авторском восприятии «рамочной» традиции (здесь речь идет прежде всего о «Фантазусе» Тика), исследователь выделяет и своебразные черты цикла Гофмана, выявляя и акцентируя связь между рамочными беседами и вставными новеллами. Для подробного анализа выбраны «Отшельник Серапион», «Советник Креспель» и «Фермата». Повествовательная стратегия, ирония, юмор и комическое рассматриваются как важные элементы художественного метода писателя. Отдельно анализируется синтез разных видов искусств в цикле на примере «Ферматы».

Из работ отечественных авторов по теме диссертации можно выделить исследования Ф.П.Федорова. В своей работе «Эстетические взгляды Э.Т.А.Гофмана»9 он главным образом подчеркивает правдоподобное изображение действительности в «Серапионовых братьях». Именно в этом

Федоров Ф.П. Эстетические взгляды Э.Т.А.Гофмана/ - Рига, 1972

произведении он видит важный сдвиг эстетических воззрений писателя -

переход от ранних романтических идеалов к принципиально иной

художественной позиции, близкой к реализму. В приложении к книге

10

«Художественный мир немецкого романтизма» и в статье «Система точек

зрения в художественном мире позднего Гофмана»11 Федоров рассматривает этот

цикл достаточно подробно, уделяя большое внимание вопросам его сюжетной

целостности, первоначальной «атмосфере» произведения и ее изменению в

последних томах. Соответственно разбираются рамочные беседы, их связь с

вставными новеллами и порядок следования произведений в цикле, особенно же -

множественность представленных в нем героями-рассказчиками точек зрения.

При возросшем в последние десятилетия интересе зарубежной науки к 12

«Серапионовым братьям» в российском литературоведении пока не появились работы, посвященные циклу Гофмана как целостному произведению, кроме статьи Д.Л.Чавчанидзе «Писатель и читатель в «Серапионовых братьях» Э.Т.А.Гофмана»13. Еще одно обращение к нему может восполнить некоторые пробелы в научном обзоре творчества писателя-романтика.

Цель данной диссертации - проанализировать цикл «Серапионовы братья» в его целостности. Задачи работы вытекают из цели:

1. Рассмотреть рамочный цикл Гофмана на фоне доромантической традиции, выявить в нем заимствованное и оригинальное.

10 Федоров Ф.П. Художественный мир немецкого романтизма. - М, 2004.

11 Федоров, Ф.П. Система точек зрения в художественном мире позднего Гофмана. // В мире Э.Т.А.Гофмана. Сб. статей. - Калининград, 1994.

12 Bomhoff, Katrin. Bildende Kunst und Dichtung. Die Selbstinterpretation E.T.A.Hoffmanns in der Kunst Jacques Callots und Salvator Rosa. Freiburg in Bresgau, 1999.

Liedke-Konow, Petra Ursula. E.T.A.Hoffmanns „Serapions-Brüder" unter Zeichen- und Kommunikationstheoretischen Aspekten. Los Angeles, 1991.

Pabst, Rainer. Schiksal bei E.T.A.Hoffmann. Köln, 1989.

Stadler, Ulrich. Über Sonderlinge, Spieler und Dichter. Zum Verhältnis von Poesie und Wissenschaft in E.T.A.Hoffmanns „Serapions-Brüdern". // Hoffmanneske Geschichte zu einer Literaturwissenschaft als Kulturwissenschaft. Würzburg, 2005.

13 Чавчанидзе Д.Л. Писатель и читатель в «Серапионовых братьях» Э.Т.А.Гофмана. // Русская германистика.Том 5. - М., 2009.

2. Более подробно остановиться на немецких рамочных циклах, появившихся в начале XIX века; выяснить правомерность представления о «романтическом рамочном цикле», о присущих ему конкретных особенностях.

3. Осмыслить роль рамочного повествования и определить художественное своебразие «рамки».

4. Проанализировать тематическое наполнение вставных новелл, выделить основные темы цикла и их динамику.

5. Определить место «Серапионовых братьев» в творческой эволюции писателя как принципиально новый этап в творчестве Гофмана.

Решение поставленных задач предполагает совмещение синхронного и диахронного подхода к тексту писателя, а также подробное сравнение гофмановского цикла с более ранними образцами жанра в Германии («Зимний сад» Арнима, «Фантазус» Тика).

Актуальность исследования вызвана необходимостью определить, в чем именно заключается художественное и тематическое своебразие цикла «Серапионовы братья», проанализировать рамочную конструкцию и вставные новеллы в их взаимосвязи.

Предметом диссертационного исследования являются три немецких романтических рамочных цикла - «Зимний сад» Арнима, «Фантазус» Тика, «Серапионовы братья» Гофмана. При рассмотрении цикла Гофмана привлекаются другие произведения писателя (очерк «Жак Калло», рассказ «Угловое окно»).

Научная значимость работы состоит в том, что «Серапионовы братья» в ней исследованы с учетом специфики конструкции «рамочного» жанра, выявлены элементы, традиционные для европейского цикла, и черты, привнесенные в структуру жанра Гофманом.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.

Глава 1. Рамочный цикл в немецком романтизме.

Первый в немецком романтизме цикл с рамочной конструкцией, «Зимний сад» („Der Wintergarten") Людвига Ахима фон Арнима, появился в 1808 году. Так как большая часть сюжетов была заимствована писателем из европейской литературы XVI-XVIII веков и средневековых европейских хроник (оригинальными считаются только новелла «Мистрис Ли» и большая часть стихотворений цикла), «Зимний сад» был воспринят некоторыми современниками и позднейшей литературной критикой неоднозначно. Клеменс Брентано в письме Беттине критиковал цикл Арнима, в частности, за то, что в рамках одной новеллы автор порой «перемешивает» разные источники: например, история «Три самых больших дурака», рассказанная в седьмой вечер, включает фрагменты романов Кр