автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Восприятие Э. Т. А. Гофмана в России 30 - 40-х годов XIX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Восприятие Э. Т. А. Гофмана в России 30 - 40-х годов XIX века"

На правах рукописи

Коненкова Анна Владимировна

ВОСПРИЯТИЕ Э. Т. А. ГОФМАНА В РОССИИ 30-40-Х ГОДОВ XIX ВЕКА: К ПРОБЛЕМЕ ФОРМИРОВАНИЯ И ТРАНСФОРМАЦИИ КУЛЬТУРНОГО МИФА

Специальность 10.01.01 — русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Череповец-2007

003070334

Работа выполнена на кафедре литературы ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет».

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор Чернов Александр Валентинович

доктор филологических наук Черняк Мария Александровна

кандидат филологических наук Зеленцова Марина Валентиновна

ГОУ ВПО «Тамбовский государственный университет»

Защита диссертации состоится 25 мая 2007 года в 11 часов 30 минут на заседании Диссертационного совета К 212.297.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук в ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет» по адресу: 162600, г. Череповец, Советский пр., 8, ауд. 702.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет».

Автореферат разослан «25» апреля 2007 года.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук

Н.А. Афанасьева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В начале XIX века важнейшей частью национального литературного процесса становятся произведения западноевропейской литературы, переведенные на русский язык. С одной стороны, переводная литература, будучи явлением вторичным по отношению к оригинальной литературе, была призвана устранить языковой и культурно-этнический барьер и при этом достоверно отразить стилистические особенности подлинника.1 С другой стороны, передача того или иного художественного произведения средствами другого языка давала широкие возможности для развития оригинального творчества в рамках отечественного литературного процесса.

Проблема влияния зарубежных авторов и их произведений на русских писателей применительно к первой половине XIX века традиционно вызывает интерес исследователей. Значительный вклад в изучение общих проблем переводной литературы, частных, но принципиальных вопросов русской рецепции отдельных зарубежных авторов и их творчества внесли А. А. Асоян, В. Е. Багно, Н. И. Балашов, А. Б. Ботникова, В. Э. Вацуро, Я. И. Гордон, Р. М. Горохова, Р. Ю. Данилевский, А. Н. Егунов, П. Р. Заборов, И. В. Карташова, И. М. Катар-ский, И. М. Левидова, Ю. Д. Левин, Л. Л. Нелюбин, А. Н. Николюкин, 3. А. Старицина, Е. Г. Эткинд и многие другие отечественные ученые.

Сбор и систематизация научных данных по этой проблеме потребует еще немало усилий специалистов, занятых в сфере литературной компаративистики и истории переводной литературы, но методологическая основа будущих исследований уже заложена в классических фундаментальных трудах М. П. Алексееева, В. М. Жирмунского, Н. И. Конрада, Д. С. Лихачева.

Реферируемое диссертационное исследование посвящено проблеме восприятия личности и творчества Э. Т. А. Гофмана в России 30-40-х годов XIX века в аспекте формирования и трансформации культурного мифа. Широким смыслопорождающим культурным контекстом рассматриваемого нами процесса стал романтизм как доминирующее философско-эстетическое течение эпохи.

Романтизм задал новую культурную парадигму, в рамках которой принципиальным становится сам процесс нового типа осмысления

1 См.. Раренко М Б. Перевод художественный // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Гл. ред и сост. А. Н. Николюкин М., 2001. С.735-736

«иного» как экзотированного воплощения невыраженного «своего» в актуальном культурном процессе. В этот период идет процесс переосмысления творчества уже известных и читаемых в России европейских писателей конца XVIII века. Формируется принципиально новый, построенный на иных по сравнению с прошедшими десятилетиями принципах отбора, свод образцовых авторов, определяющих философские и эстетические параметры создания в русской культуре романтической картины мира. Ее неотъемлемой частью становятся произведения немецких романтиков, а одним из наиболее востребованных авторов оказывается Э. Т. А. Гофман.

Обращение к творчеству Гофмана представляет собой чрезвычайно интересную страницу русско-немецких литературных связей. Несмотря на достаточно подробное и разноаспектное рассмотрение в отечественной и зарубежной науке, вопрос о влиянии Э. Т. А. Гофмана на русских писателей продолжает оставаться предметом специального изучения в современном литературоведении. Начало этого повышенного интереса восходит уже к 30-м годам XIX века, прежде всего, к работам ведущих русских критиков эпохи.

В статьях В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. И. Надеждина, В. Ф. Одоевского, С. П. Шевырева и др. (по подсчетам А. Б. Ботни-ковой1 до 1840 года было опубликовано 14 критических статей о Гофмане) большое внимание уделялось общей оценке творчества Гофмана, попыткам объяснения причин его популярности в России, выявлению заимствований мотивов немецкого романтика русскими авторами.

В начале XX века исследователи вновь проявляют повышенный интерес к немецкому романтизму и творчеству Гофмана, в частности. Был собран богатый фактический материал, свидетельствующий о влиянии Гофмана на Гоголя и Достоевского, исследованы гофмановские традиции в творчестве В. Одоевского и А. Погорельского и т. д. Устанавливались сюжетные сходства, близкие мотивы и образы. Проблема восприятия немецкого романтика в русской литературе 30-40-х годов XIX века была затронута в ряде специальных исследований и статей (М. А. Пет-

1 БотниковаА Б Гофман и русская литература (1-я половина 19 века). К проблеме русско-немецких литературных связей. Воронеж, 1977. С 12.

ровский1 С. Родзевич2и др.), в фундаментальных исследованиях (И. И. Замотин3 В. М. Жирмунский4, С. С. Игнатов5 П. Н. Саку-лин6 и др.).

Обращение к творчеству Гофмана в 30-е годы XX века оказалось связано, в первую очередь, с изучением творчества А. С. Пушкина и Н. В. Гоголя в отечественном7 и в зарубежном литературоведении (М. Горлин8А. Стендер-Петерсен9). Ученых интересовала главным образом связь русской литературы с тематикой, проблематикой и поэтикой его текстов.

В 60-80-е годы XX века художественная система романтизма становится предметом пристального внимания исследователей, что вызвало пробуждение интереса к творчеству русских писателей-романтиков, определявших литературный процесс 30-х годов XIX века. В этот период в отечественном литературоведении появляются специальные работы, посвященные творчеству Гофмана.

В исследованиях Н. Я. Берковского, Н. М. Берновской, И. Ф. Бэлзы, И. Грешных, А. В. Карельского, И. Миримского,

1 Петровский M А. О влиянии Гофмана на русскую литературу // Беседы. Сборник общества истории литературы в Москве. М., 1915. С. 40-62.

2 Родзевич С К истории русского романтизма (Э. Т. А. Гофман и 3040 гг. в нашей литературе) //Русский филологический вестник (Пг.). 1917. Т 77. №1-2. С. 195-222.

3 Замотин И И. Романтический идеализм в русском обществе и литературе 20-30-х годов XIX столетия. СПб , 1907.

4 Жирмунский В. М. Проблемы сравнительно-исторического изучения литератур // Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур. М., 1961. С 33-68.

5 Игнатов С С. Э. Т А Гофман. Личность и творчество. М., 1914.

6 Сакулин П. Н. Из истории русского идеализма. Князь В. Ф. Одоевский. М., 1913. Т 1. Ч. 2.

7 Штейн С. Пушкин и Гофман. Сравнительное историко-литературное исследование M , 1927; Я/п/бовыч Д. О Пиковой даме. .М., 1933,Жирмун-скийВ .. Пушкин и западные литераторы. JI , 1937; Израилевич JI. К вопросу о влиянии Гофмана на Гоголя. М., 1939; Серапионова 3 Гофмановс-кие мотивы в «Петербургских повестях» Гоголя. М., 1939.

8 Gorlin M Hoffmann en Russie // Etudes litteraies et historiques par Michel Gorlin et Raissa Bloch-Gorlin. Bibliothèque russe de l'Institut d'etudes slaves T. XXX. Paris, 1957.

9 Stender-Petersen A. Gogol und die deutsche Romantik // Euphorion. Zeitschrift fuer Literaturgeschichte. 1922. Bd 24. H. 3. S. 632-641.

Л. Славгородской, Ф. П. Федорова, Д. Л. Чавчанидзе и др.1 рассматриваются различные проблемы, отражающие основные аспекты изучения творчества немецкого писателя-романтика: его концепция искусства и эстетические взгляды в целом, особенности построения художественного образа и сюжетики, своеобразие иронии, место романов Гофмана в литературе романтизма и т. д.

В работе 3. В. Житомирской «Э. Т. А. Гофман. Библиография русских переводов и критической литературы» был собран и обобщен уникальный материал по истории распространения и восприятия творчества немецкого романтика в России с 1821 года, когда его имя впервые упоминается в дневнике В. А. Жуковского, по 1964 год, когда труд исследователя вышел в свет. Библиография 3. В. Житомирской стала основным ориентиром при отборе и изучении публикаций Гофмана в русской периодике.

В 1977 году выходит в свет фундаментальное исследование А. Б. Ботниковой «Гофман и русская литература (1-я половина 19 века). К проблеме русско-немецких литературных связей». В данной работе судьба Гофмана в России рассматривается в связи со становлением национальной русской литературы, ее идеологических и эстетических потребностей. Цель исследования — показать последствия соприкосновения русских писателей с наследием немецкого романтика, результатом которого явилось видоизменение художественной системы Гофмана на русской почве. Рассматривая вопрос о становлении русской романтической прозы в связи с творчеством Гофмана, А. Б. Ботникова обращается к произведениям А. Погорельского, Н. А. Полевого, В. Ф. Одоевского, А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя и Ф. М. Достоевского. Акцент в работе сделан на конкретных моментах взаимодействия (взаимовлияния и спора) художественных миров писателей.

Актуальность исследования определяется возросшим в последнее время научным интересом к феномену культурного мифа и его конкретным воплощениям в литературном процессе. Тем не менее, значительная часть проблематики, связанной с процессом мифологизации личности и творчества Гофмана, несмотря на нали-

1 Библиография основных работ, а также наиболее принципиальные статьи см. сборник Художественный мир Э Т. А. Гофмана / Ред. кол.: И Ф Бэлза, О. К. Логинова, С В. Тураев, Д. Л Чавчанидзе М , 1982.

чие огромного количества работ, посвященных немецкому романтику, по-прежнему представляется малоизученной.

Объектом настоящего диссертационного исследования является процесс формирования и трансформации общезначимого мифа на примере восприятия личности и творчества Э. Т. А. Гофмана в России в 30-40-е годы XIX века.

Предметом исследования стали конкретные проявления и динамика русского культурного мифа о Гофмане — реакции на его личность и творчество, сформированной в общественном сознании эпохи.

Материалом исследования стали произведения документальных жанров: письма, дневниковые записи, критические статьи, мемуарная литература, а также художественные произведения, связанные с личностью, творчеством или литературным образом Гофмана, созданные в 30-40-е годы XIX века.

Цель диссертации — изучение характера и динамики восприятия русской литературой 30-40-х годов XIX века личности и творчества Гофмана, рассмотрение совокупности разнородных суждений отечественных критиков, писателей, мемуаристов, позволяющей представить сложность и масштабность литературно-эстетических коллизий, в центре которых, так или иначе, оказывались личность и творчество выдающегося немецкого романтика.

Цель обусловила постановку следующих задач:

1) охарактеризовать миф как историко-культурный феномен в аспекте цели данного исследования;

2) рассмотреть вопрос о первых русских читателях Гофмана, заложивших основу для восприятия его творчества в России;

3) показать, как распространялось литературное наследие Гофмана в периодических изданиях России 30—40-х гг. XIX в.;

4) выявить составляющие биографического мифа о Гофмане, представленные в критических статьях эпохи (в том числе, на примере одноименной статьи А. И. Герцена);

5) проанализировать феномен кружкового сознания в аспекте гофмановского культурного мифа (кружок Н. В. Станкевича);

6) выделить и сопоставить особенности рецепции образа немецкого романтика в художественных произведениях В. К. Кюхельбекера и И. И. Панаева с целью сопоставления «динамического» (И. И. Панаев) и «статического» (В. К. Кюхельбекер)гофмановского мифа в русской литературе;

7) представить феномен «эпигонских» текстов В. П. Алферьева и В. Н. Олина как проявление литературной архаики в подражании Гофману.

Методологическая основа работы:

Методологическая база исследования — общие работы в области культурологи и теории литературы (М. М. Бахтин, Р. Барт, Д. С. Лихачев, А. Ф. Лосев, Ю. М. Лотман, Е. М. Мелетинский, А. А. Потебня, Ю. Н. Тынянов, М. Эпштейн и др.); специальные исследования по истории и теории литературной критики и мемуаристики (Б. Ф. Егоров, Г. Г. Елизаветина, Ю. В. Манн), а также монографические работы о творчестве отдельных авторов эпохи: писателей, критиков, мемуаристов.

Методы: данная работа является историко-литературным исследованием, в котором применены сравнительно-исторический и ис-торико-функциональный методы, использован также интегратив-ный подход, позволяющий применить знания, полученные другими науками, к решению задач, поставленных в данной работе.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В России культурный миф о Гофмане складывается, в первую очередь, в процессе общения группы лиц, объединенных общими философско-эстетическими предпочтениями и интересами. Важную роль в этом процессе сыграли различные литературные кружки и салоны 30-40-х годов XIX века.

2. Публикации переводов Гофмана и биографических сведений о нем в российских периодических изданиях явились своего рода реакцией реципиентов на этот уже сложившийся миф.

3. Гофмановский миф в аспекте биографии писателя так, как и всякий культурный миф, всегда имеет материальное воплощение в действии, будь то собственно творческий акт или поступок творческой личности.

4. В условиях вынужденной социальной изоляции миф о Гофмане (как, вероятно, и другие аналогичные образования) сохраняется в неизменном, как бы законсервированном виде, примером чего явилось воплощение этого мифа в романе В. К. Кюхельбекера «Последний Колонна».

5. В сознании активных участников общего литературного процесса миф о Гофмане претерпевает значительные изменения, становясь к середине XIX века своего рода архаичным явлением (что показывают соответствующие изменения оценок и суждений в произведениях И. И. Панаева 40-х годов XIX века).

6. Эпигонские тексты являются важным источником изучения законов восприятия объекта подражания в сфере литературного творчества. Отнесение к категории эпигонских произведений во многом объясняется текущей эстетической конъюнктурой. Так, например, эпигонские тексты В. П. Алферьева и В. Н. Олина были восприняты современниками как неудачные подражания стилю Гофмана, прежде всего, в силу своего «опоздания во времени».

Научная новизна: в исследовании впервые рассматривается проблема формирования, становления и закрепления культурного мифа о Гофмане в первоначальный период распространения его творчества в России.

Следует отметить, что, в отличие от мифа архаического (А. Ф. Лосев), существовавшего как единственно возможное для древнего человека объяснение мира и носившего вследствие этого абсолютный характер, современные культурные мифы имеют статус относительных, так как они предполагают лишь внедрение отдельных своих элементов в немифологическую культурную ситуацию. В этом плане мы можем говорить об отчетливых и принципиальных элементах мифотворчества в освоении наследия Гофмана в России. Ключевую и до конца не оцененную роль в этом процессе сыграл кружок Н. В. Станкевича, поэтому в своей работе мы обращаемся к подробному рассмотрению особенностей восприятия творчества Гофмана участниками этого объединения.

Своего системного осмысления требует и процесс создания литературной биографии Гофмана как одного из элементов оформления биографического мифа, а также вопрос рецепции гофмановс-кого мифа в произведениях российских авторов, оказавшихся в силу жизненных обстоятельств в различных, в некотором смысле альтернативных по отношению к реалиям литературного процесса, обстоятельствах — В. К. Кюхельбекера, И. И. Панаева и В. Н. Олина. Представленные в контексте культурного мифа и объединенные одним отрезком времени отзывы критиков, письма, дневниковые записи и воспоминания выдающихся представителей литературы и культуры XIX века, а также художественные произведения этого периода, в которых возникает образ Гофмана, представляют собой единую систему, центром которой является фигура немецкого романтика. Попыткой предпринять комплексный анализ этой системы и объясняется научная новизна работы.

Теоретическая значимость работы состоит в анализе процесса становления, формирования, закрепления и трансформации русского культурного мифа о Гофмане.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования материалов и результатов диссертации в практике вузовского преподавания, при подготовке и проведении спецкурсов и спецсеминаров для студентов-филологов, а также при разработке лекционного курса по литературе Германии XIX века на немецком языке.

Апробация основных положений и выводов диссертации осуществлялась на аспирантских семинарах и заседаниях кафедры литературы ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет». Научные положения диссертации нашли отражение в докладах, прочитанных на ежегодных всероссийских и международных конференциях: «Традиции в контексте русской культуры» (Череповец, 2002, 2003, 2006), «Язык и межкультурная коммуникация» (Астрахань, 2007), а также в пяти публикациях.

Структура работы обусловлена целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы, включающего 230 наименований и двух приложений. Общий объем работы — 174 страницы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы, ее актуальность и научная новизна, определяются цели, задачи, методологическая основа исследования, характеризуется степень изученности проблемы, формулируются основные положения, выносимые на защиту.

Глава первая «Истоки возникновения культурного мифа о Гофмане в России 20—30-х годов XIX века», посвященная реконструкции образа писателя как «культурного героя» эпохи 20-30-х годов XIX века и анализу источников гофмановского мифа, состоит из четырех параграфов.

В первом параграфе «Миф как историко-культурный феномен» среди многочисленных определений мифа выделяются подходы, наиболее принципиальные для нас (А. Ф. Лосев, Е. М. Мелетинс-кий, А. А. Потебня, М. Эпштейн).

Ключевым для понимания специфики литературного мифа является высказывание А. Ф. Лосева о том, что «мифология всегда трактует о чем-то сверхъестественном», которое «становится в

мифе действительностью в буквальном смысле слова, т. е. действительными событиями и во всей реальности существующими субстанциями».1 Размышляя о природе мифа, А. Ф. Лосев подчеркивал, что это явление представляет собой «отрешенность от обычного, будничного, повседневного».2 Именно такая отрешенность привлекала литераторов и читателей 30-40-х годов XIX века к фигуре Гофмана. Периодические издания России того периода способствовали формированию и закреплению в широком культурно-литературном пространстве этого образа Гофмана, «публикуя биографические сведения о нем, порой в духе времени заостряя и подчеркивая эксцентрические черты его натуры» .3

Другой важной характеристикой мифа является, по мнению М. Эпштейна, то, что он «тяготеет к интенсивному обобщению: в отдельной вещи или поступке обнаруживаются постоянные ситуации человеческого и природного бытия; и чем короче, случайнее происшествие обыденной жизни, тем напряженнее его значение и глубже тайна в ином мифическом плане действительности».4 При этом «в мифе нет национально-исторической субстанции, там пространство и время свернуты в архетипический образ чего-то внепространствен-ного и вневременного», и поэтому герой мифа предстает перед нами «одиноким, вычлененным из горизонтальных связей с обществом и историей, ибо он находится в напряженнейших вертикальных связях с архетипическим прообразом, задающим ему тип поведения».5 Данная парадигма в отношении Гофмана, ставшего героем русского мифа, ярко иллюстрируется шутливой фразой В. П. Боткина о том, что писатель, «распустив ложный слух о своей смерти», «потихоньку уехал из Берлина в Россию и, поселившись где-то в отдаленном, безвестном углу обширного царства, стал учиться по-русски».6

1 Лосев А Ф Знак. Символ. Миф. М., 1982. С 444.

2 Лосев А Ф Диалектика мифа // Философия. Мифология Культура. М,1991 С 15

3БотниковаА Б Гофманирусскаялитература(1-яполовина19века). К проблеме русско-немецких литературных связей. Воронеж, 1977. С. 16.

4 Эпштейн М Между мифом и реальностью // Парадоксы новизны. О литературном развитии Х1Х-ХХ веков. М., 1988. С. 252.

5 Там же. С. 253

6 Боткин В П. Серапионовы братья // Боткин В. П. Литературная критика. Публицистика. Письма. М , 1984 С. 24

Е. М. Мелетинский отмечал, что «миф создает некую новую фантастическую «высшую реальность», которая парадоксальным образом воспринимается носителями соответствующей мифологической традиции как первоисточник и идеальный прообраз (т. е. «архетип», но не в юнгианском, а в самом широком смысле слова) этих жизненных форм».1 Так, Гофмана часто называли родоначальником фантастической развлекательной литературы2, «изобретателем» фантастического романа.3 Несмотря на то, что на создание такого рода произведений писателя во многом вдохновляли опыты его предшественников, йенских романтиков — Тика, Ваккенроде-ра, Новалиса, литературные и философские тексты которых также содержали в себе элементы фантастики, именно Гофман становится в широком литературном сознании воплощением фантастической стихии.

А. А. Потебня справедливо заметил, что мифический образ — это «не выдумка, не сознательно произвольная комбинация имевшихся в голове данных, а такое их сочетание, которое казалось наиболее верным действительности».4 Это утверждение находит полное подтверждение в связанных с Гофманом произведениях «документальных» жанров: письмах, мемуарах, художественных очерках, дневниковых записях очевидцев определенных исторических событий, которые, отбирая реальные факты и явления общественной жизни, дают им свою эстетическую оценку.

Любому акту сознания свойственна субъективная оценка, личное отношение к предмету, наделенному сверхъестественным смыслом. Гофман предстает в русской документальной и художественной литературе того периода то в образе поэта-философа, то в качестве знатока психологии человека, то в роли художника-эстета, всецело отдавшегося искусству. И образы эти всегда возвышенны и положительны. Здесь выполняется важнейшая функция мифа — создание модели, примера, образца для подражания. Неслучайно

1 Мелетинский Е.М Поэтика мифа. М., 1976. С. 171.

2 Рец. на книгу Паж герцога Фридландского Истор. повесть. Соч. Тромлица / Пер. с нем В. Тило.СПб., 1828//Московский телеграф. 1829. Ч 25 № З.Февраль. С. 396-397.

3 О нынешнем состоянии немецкой литературы. (Из журнала Le Globe) / Пер с франц П. П-ров // Галатея.1830. Ч. 16. № 32 С. 508.

4 Потебня А А Слово и миф М., 1989 С 483

у Гофмана в это время появляется столько литературных и еще больше «бытовых» подражателей. История возникновения культурного мифа о Гофмане позволяет выявить основные источники формирования его специфически русской литературной репутации.

Второй параграф «Первые русские читатели Гофмана» посвящен изучению роли В. А. Жуковского и А. А. Перовского (А. Погорельского) в процессе освоения творчества Гофмана в России. Знакомство с культурной и политической жизнью Германии, которое широко освещалось русскими путешественниками, студентами, просто образованными людьми, увлеченными немецкой философией и словесностью, заложило основу восприятия и понимания русскими читателями немецкой литературы. На этой благодатной почве возникают все условия для распространения литературы немецкого романтизма и творчества Гофмана в России. Целенаправленные поездки в Германию предпринимал В. А. Жуковский, сам себя называвший родителем «на Руси немецкого романтизма»1 и имевший огромные возможности для знакомства с немецкой литературой во время своего пребывания в Дерпте (18151817 годы). Здесь можно было познакомиться с последними литературными новинками, изданными в Берлине, Франкфурте-на-Майне, Лейпциге. В университетских кругах, с которыми сблизился В. А. Жуковский, активно обсуждались проблемы современной немецкой литературы. Имя Гофмана, переживавшего в этот период краткий миг популярности у себя на родине, часто встречается в дневниковых записях В. А. Жуковского. Несмотря на то, что эти записи представляют собой краткий перечень имен, встреч и событий, они подтверждают факт знакомства русского поэта с Гофманом и его творчеством в Берлине в 1820-21 годах. Нельзя отвергать и возможность участия В. А. Жуковского в появлении первых русских переводов произведений Гофмана. Некоторые русские читатели имели возможность для знакомства с произведениями Гофмана в оригинале еще при его жизни, задолго до появления в России первых переводов. Одним из них был А. А. Перовский (Антоний Погорельский), создававший литературные опыты в духе Гофмана. М. А. Турьян отмечает: «Жизнь в Германии, вхождение в немецкую культуру, разнообразные художественные впечатления,

1 ВеселовскийА Н В А.Жуковский Поэзия чувства и «сердечного воображения». М , 1999. С.18.

знакомство с новинками немецкой романтической литературы серьезно повлияли на формирование эстетических вкусов будущего писателя. Очень вероятно, что в эти годы он знакомится по свежим следам с первыми сборниками рассказов Э. Т. А. Гофмана: «Фантазии в манере Калло» (1814), «Ночные рассказы» (1816), романом «Элексир дьявола» (1815). Многие сюжеты и мотивы, заимствованные как раз из этих произведений, спустя десятилетие воскреснут и впервые обретут жизнь на русской почве под пером писателя Антония Погорельского» -1

Кроме В. А. Жуковского и А. А. Перовского поездки в Германию в рассматриваемый период предпринимали К. С. Аксаков, Н. И. Греч, братья Киреевские, А. И. Кошелев, Н. А. Мельгунов, В. Ф. Одоевский. Их деятельность была связана с множеством литературно-философских кружков, салонов, московских и петербургских литературных журналов, которые проявляли интерес к творчеству Гофмана, печатали его произведения и критические статьи о нем.

В третьем параграфе «Гофман в русских периодических изданиях» приводится краткий обзор российских журналов 20-40-х годов XIX века, пропагандировавших творчество Гофмана и публиковавших переводы его произведений.

Издатели русских журналов предлагали вниманию читателей переводы тех художественных произведений, которые обретали в силу каких-либо, зачастую внелитературных, обстоятельств особую актуальность. Чаще всего это были переводы, выполненные с языка-посредника, которым, в большинстве случаев, становился французский язык. Имя Гофмана также приобретает известность в России во многом благодаря французским переводам. Первый русский перевод произведения Гофмана «Мадемуазель Скудери» появился в 1822 году, в год смерти писателя, в «Библиотеке для чтения», и с тех пор интерес к его творчеству не ослабевал. К 1840 году вышли в свет переводы 62 его рассказов. Журналы «Вестник Европы», «Московский вестник», «Московский наблюдатель», «Телескоп», «Московский телеграф», «Галатея» сыграли важную роль в популяризации личности и творчества Гофмана в России. Рассматривая упоминания Гофмана в русских журналах эпохи, мы

1 Турьян М А Жизнь и творчество Антония Погорельского // Погорельский А. Избранное. М., 1985. С. 8.

убедились, что проводниками и интерпретаторами его творчества, творцами гофмановского мифа в русской литературе и культуре являлась довольно небольшая группа литераторов: постоянных посетителей известных литературных салонов, представителей кружка любомудров и кружка Н. В. Станкевича, а также их ближайшего окружения. Формирование и становление мифа о Гофмане было, в первую очередь, ограничено рамками этих литературных сообществ, и появившиеся в массовой печати переводы Гофмана и биографические сведения о нем явились своего рода откликом реципиентов на этот устоявшийся миф.

Четвертый параграф «Очерк А. И. Герцена «Гофман» и мифологизация биографии немецкого писателя» посвящен анализу ранней статьи А. И. Герцена «Гофман».

Период популярности Гофмана в Германии, а затем и в России, приходился на время нестабильности, переворотов и переоценок привычных ценностей, которое «побуждало занимать позицию, при которой опираются на данность, не забывая, что все в высшей степени ненадежно и двусмысленно» -1 Ю. М. Лотман отмечал, что в переходные эпохи происходит «размывание границ между высоким и низким, элитарным и массовым путем их объединения в процессе восприятия» ,2 Благодаря Гофману, «в мире расхожего чтива начинают свое победное шествие художественные натуры, таинственно-замкнутые, совершающие эксцентричные поступки, несчастные, но часто влюбляющиеся».3 Произведения Гофмана, содержавшие в себе элементы «высокого искусства» и «массовой литературы» вполне отвечали основным тенденциям времени первоначально в Германии, а впоследствии и в России.

Периодические издания, какими бы они ни были по общей направленности, часто становились местом размещения «элитарной» информации о Гофмане, соответствовавшей взглядам и интересам того или иного издателя или людей близких к нему. Это подтверждает история публикации очерка А. И. Герцена «Гофман»4, первой

1 Сафрански Р Гофман / Пер с нем., вступ ст. В. Д. Балакина. М., 2005. С 308.

2 Лотман Ю. М Массовая литература как историко-культурная проблема // Лотман Ю. М. Избранные статьи Т. 3 Таллин, 1993. С. 223.

3 Сафрански Р. Гофман / Пер. с нем ; вступ. ст. В. Д. Балакина. М., 2005. С.306-307.

4 Герцен А И. Гофман // Телескоп 1836. Ч. 33 №10.0.139-168.

русской оригинальной статьи о писателе, которая суммировала большинство из того, что уже было ранее сказано русской критикой, и предлагала «целостную и глубокую концепцию творчества немецкого романтика».1

Статья Герцена, передающая личные и довольно субъективные впечатления автора от прочтения Гофмана, свидетельствует о его юношеских романтических пристрастиях, которые, однако, не были ни постоянными, ни длительными. Спустя некоторое время, меняется отношение к личности Гофмана в русском обществе, имя его становится своего рода «архаикой», и, как следствие этого, его творчество получает резко отрицательную оценку, в том числе, на страницах альманаха А. И. Герцена и Н. П. Огарева «Полярная звезда».

Смена модальности в оценке образа Гофмана знаменовала не только изменившийся социально-эстетический контекст, но и устойчивость мифологизированного образа писателя, созданного и растиражированного русскими романтиками. Н. П. Огарев лишь меняет знаки, целиком перенося гофмановский миф в архаичную уже романтическую парадигму. В эпоху споров о природе искусства, которые велись между теоретиками социальной литературы и чистого искусства, сформированный ранее гофмановский миф превращался в аргумент напряженной дискуссии, но сам по себе оставался в нетронутом виде, в той целостности, в какой и был оформлен, во многом благодаря усилиям непосредственно А. И. Герцена.

Глава вторая «Особенности формирования и трансформации культурного мифа о Гофмане в 30—40-е годы XIX века» характеризует процесс становления гофмановского мифа в кружке Н. В. Станкевича и отражает различные варианты рецепции этого мифа в русской литературе. Она состоит из двух частей.

В первой части главы «Восприятие творчества Гофмана в кружке Н. В. Станкевича» рассматривается феномен кружкового сознания на примере кружка Н. В. Станкевича и изучается характер восприятия творчества Гофмана участниками этого объединения. Материал первой части главы поделен на три параграфа: первый параграф «Феномен кружкового сознания и кружок Н. В. Станке-

1 БотниковаА Б Гофманирусскаялитература(1-яполовина19века). К проблеме русско-немецких литературных связей. Воронеж, 1977. С. 45

вича. Гофман в оценке Н. В. Станкевича», второй параграф «Участники кружка Н. В. Станкевича о Гофмане» и третий параграф «Гофман в оценке В. Г. Белинского».

Литературные кружки, салоны — органичная форма порождения и трансляции новых культурных смыслов в России первой трети XIX века. Посетителями литературных салонов становились как известные писатели и поэты, так и начинающие свою деятельность литераторы. По словам К. Д. Кавелина, салоны «были школой для начинающих молодых людей», «служили выражением господствовавших в русской интеллигенции литературных направлений, научных и философских взглядов»

Кружки и салоны были идеальной мифопорождающей средой, почвой, на которой «созревали» стереотипные и довольно устойчивые во времени представления о той или иной выдающейся личности эпохи. Ярким примером такой мифопорождающей среды стало философское объединение молодых людей, вошедшее в историю как кружок Н. В. Станкевича. Теплая дружеская атмосфера кружка и авторитет Н. В. Станкевича, который притягивал молодежь, вызывая к себе «уважение, граничащее с благоговением»2, способствовали объединению людей с весьма разными личными взглядами и убеждениями. Это были люди, сделавшиеся довольно известными в русской литературе и внесшие серьезный вклад в развитие русского общества: К. Аксаков, М. Бакунин, А. Беер, В. Белинский, О. Бодянский, В. Боткин, Т. Грановский, А. Ефремов, М. Катков, И. Клюшников, В. Красов, Я. Неверов, И. Оболенский, П. Петров, Я. Почека, С. Строев и др.

Особый интерес членов кружка вызывали проблемы натурфилософии, вопросы истории, эстетики, литературы и искусства. Объективно опираясь на постулаты философского и мировоззренческого романтизма, участники кружка вырабатывали новый взгляд на литературу, критику и эстетику. В рамках нашего исследования принципиально то, что в качестве автора, воплощавшего чаяния молодых участников кружка, оказался как раз Гофман. Гофман становится постоянным предметом их обсуждения и

1 Кавелин К. Д. А. П. Елагина // Русское общество 30-х годов XIX в. М., 1989 С. 139

2 Тургенев И. С. Воспоминания о Н. В. Станкевиче // Тургенев И. С. Полное собрание сочинений- В 12 т. М., 1979 Т. 12 С. 297.

переписки. Начало этому было положено самим Н. В. Станкевичем. Одним из составляющих пропагандируемой им системы ценностей, во многом ключевым и опорным, являлось как раз творчество Гофмана и его образ как воплощение чистого искусства писателя-романтика. «Наиболее энергическим представителем этого кружка», по словам Н. А. Добролюбова, был В. Г. Белинский, высказывавший впоследствии «в печати убеждения, выработанные им в обществе друзей, которые менялись своими идеями только между собою».1 Все это позволяет нам сделать вывод о том, что кружок Станкевича стал основным источником популяризации творчества и личности Гофмана в России, основным источником трансляции и трансформации гофманов-ского мифа.

Вторая часть главы «Рецепции гофмановского мифа в произведениях русских писателей 30—40-х гг. XIX века» посвящена отражению мифа о Гофмане в творчестве И. И. Панаева, В. К. Кюхельбекера и В. Н. Олина и состоит из трех параграфов: первый параграф «Миф о Гофмане в рецепции И. И. Панаева», второй параграф «Восприятие гофмановского мифа В. К. Кюхельбекером. Роман «Последний Колонна» и третий параграф «Русские эпигоны Гофмана».

В рамках нашей работы представлялось интересным показать два принципиально различных процесса — трансформации культурного мифа (как это происходит в повестях И. И. Панаева) и консервации культурного мифа, представленного в романе В. К. Кюхельбекера «Последний Колонна». Два эти процесса, объединенные фигурой и творчеством Гофмана, демонстрируют сложность трансформации культурных мифов в рамках меняющейся эстетической парадигмы и наглядно демонстрируют степень зависимости мифологического кода от меняющегося социально-культурного контекста.

М. Отрадин справедливо заметил: «Какую бы часть панаевско-го творческого наследия мы ни взяли — рассказы, очерки, пародии, фельетоны, — мы обязательно обнаружим непосредственную связь этих произведений с современностью. Аромат « сегодняшней»

1 Добролюбов Н А Николай Владимирович Станкевич // Добролюбов Н. А. Собрание сочинений: В 3 т. М., 1950. Т. 1. Статьи и рецензии 1856-1858 гг. С.378.

жизни, и вкус ее, и запах остро чувствовал, очень ценил и умел передавать в слове Панаев».1 Поэтому мы и обратились к произведениям И. И. Панаева, написанным в 40-е годы XIX века, во время угасания интереса к произведениям Гофмана в России. Это позволило проследить эволюцию освоения творчества Гофмана, достаточно объективно представленную в повестях «Белая горячка», «Родственники» и в написанном для детей рассказе «Святки» из «Очерков из петербургской жизни Нового Поэта». С одной стороны, Панаев в обобщенном виде воспроизводит в них схему произведений Гофмана. С другой стороны, он четко фиксирует переход русского эстетического сознания с позиций романтизма к натурализму, переход, который многими воспринимался как расставание, прежде всего, с Гофманом и его поэтическим миром.

Восприятие гофмановского мифа поэтом-декабристом В. К. Кюхельбекером также представляет собой чрезвычайно интересное резонансное явление. В романе «Последний Колонна», написанном в то же время, что и вышеупомянутые произведения И. И. Панаева, миф о Гофмане в представлении литератора, находящегося в социальной изоляции, вырванного на длительный период времени из мифопорождающей среды, предстает перед нами в некоем сохранившемся, «законсервированном» виде.

Сложившееся в среде образованных людей 30—40-х годов XIX века достаточно стереотипное представление о Гофмане и его стиле было взято на вооружение массовой литературой. Литературный процесс этого времени дает многочисленные образцы прямого эпигонского подражания стилю Гофмана. Они свидетельствуют не только о творческой несамостоятельности авторов, но и о доминирующих в среде массового российского читателя литературных пристрастиях и ожиданиях. Буквальное копирование гофмановских коллизий и эпизодов, перелицовка сцен и характеров, встречающиеся в популярных текстах массовой беллетристики того времени, говорят о сформировавшейся литературной моде эпохи. И то, что следовать этой литературной моде старались как талантливые, так и не очень одаренные отечественные литераторы, лишь повышает интерес к ней как характерному социокультурному явлению.

1 Отрадин М. Творчество И Панаева // Панаев И. И. Сочинения. Л., 1987 С.3.

Одним из таких авторов был В. Н. Олин, тексты которого так и остались памятником неудачного, в первую очередь, в силу своей несвоевременности, эпигонства. Повесть «Странный бал», анализируемая в работе, — один из ярких примеров очевидного и последовательного эпигонства, ориентированного на ситуацию узнавания, принятия правил игры, создание эффекта контраста знакомого и неожиданного.

В Заключении подводятся основные итоги работы и намечаются перспективы дальнейших исследований.

В настоящем исследовании сделана попытка рассмотреть процесс создания общезначимого мифа на примере восприятия личности Гофмана. Стремление определить место национальной культуры в общеевропейском контексте привлекало пристальное внимание русской интеллигенции к западноевропейскому литературному процессу, создавало все условия, необходимые для восприятия того или иного явления культуры через посредничество европейского опыта. По справедливому замечанию А. В. Чернова, «европейский опыт не только учитывался, но постоянно объективно присутствовал в каждый конкретный момент рефлексии — и художественной, и критической, и теоретической»Этот процесс сопровождался созданием мифологизированных «культовых героев» недавнего прошлого. Одним из таких героев, ставших наиболее близкими русской общественности, стал Гофман, стереотипное представление о котором лишь отчасти напоминает исторический прототип.

Как показывает проведенное исследование, формирование и становление происходит в процессе коммуникации, зачастую устного, непосредственного или опосредованного в письмах общения людей, связанных общими взглядами и интересами. Примером такой общности является кружок Н. В. Станкевича, ставший благоприятной средой для культивирования русского мифа о Гофмане. Участники этого кружка пропагандируют творчество Гофмана в быту и в периодических изданиях, проявляют к нему интерес, обсуждают его, делают его мерилом прекрасного, и, наконец, активно осваивая наследие немецкого романтика, воплощают свое субъективное представление о нем в собственных

1 Чернов А. В Русская беллетристика 20-40-х годов XIX века (Вопросы генезиса, эстетики и поэтики). Череповец, 1997. С. 91.

произведениях. Кружок Н. В. Станкевича, даже после прекращения своего существования, играет важную роль в жизни русского общества. Его участники становятся активными деятелями русской культуры и науки, многие из них образуют новые объединения, передавая свои знания и представления последующим поколениям. В их памяти закрепляется и образ Гофмана, представителя «иной» культуры, ставшего сугубо русским феноменом.

В качестве перспективы дальнейших исследований названо изучение трансформации гофмановского мифа во второй половине XIX века. Интересным и малоизученным представляется также вопрос о первых русских переводчиках Гофмана.

В раздел Приложения включены: авторский перевод с немецкого раннего рассказа Гофмана «Послание монастырского священника своему столичному другу» и перевод с французского двух писем Т. Н. Грановского, адресованных сестрам, выполненный диссертантом.

Основные положения работы отражены в следующих публикациях:

1. Мифологизация «иного» как инструмент кросс-культурных коммуникаций (К проблеме «гофмановского» мифа в России) // Вестник Костромского государственного университета им. Н. А. Некрасова. Выпуск 2. Кострома, 2007. С .1йЛ —4 О б (0,3 п.л.) (издание рекомендовано ВАК РФ).

2. Русские эпигоны Гофмана: К проблеме трансформации элементов романтической поэтики в отечественной литературной традиции // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. № 11(32): Аспирантские тетради: Научный журнал. СПб., 2007. С. 99—103 (0,6 п.л.) (издание рекомендовано ВАК РФ).

3. Гофман и русская проза первой половины XIX века // Традиции в контексте русской культуры. Выпуск X. Межвузовский сборник научных работ. Череповец: ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет», 2003. С. 51-57 (0,4 п.л.).

4. Э. Т. А. Гофман в восприятии Н. В. Станкевича // Традиции в контексте русской культуры. Выпуск XI. Межвузовский сборник научных работ. Череповец: ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет», 2004. С. 27-32 (0,5 п.л.).

5. Транснациональные коммуникации и их влияние на распространение творчества Э. Т. А. Гофмана в России (Гофман в восприятии В. К. Кюхельбекера) // Сборник статей I Международной конференции «Язык и межкультурная коммуникация». Астрахань, 2007. С. 70-74 (0,6 п.л.).

Формат 60х841/1е- Печать офсетная. Усл. печ. л. 1. Тираж 100 экз.

Заказ № хео .

ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет» 162600, г. Череповец, пр. Луначарского, 5.

Отпечатано в УПС РИО ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет» 162600, г. Череповец, пр. Луначарского, 5.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кожикова, Анна Владимировна

Введение.

Глава 1. Истоки возникновения культурного мифа о Гофмане в 20-30-е годы XIX века.

§1. Миф как историко-культурный феномен.

§2. Первые русские читатели Гофмана.

§3. Гофман в русских периодических изданиях.

§4. Очерк А.И.Герцена «Гофман» и мифологизация биографии немецкого писателя.

Выводы.Т.

Глава 2. Особенности формирования и трансформации культурного мифа о Гофмане в 30-40-е годы XIX века.

Часть 1. Восприятие творчества Гофмана в кружке Н.В. Станкевича.

§1. Феномен кружкового сознания и кружок Н.В.Станкевича. Гофман в оценке Н.В.Станкевича.

§2. Участники кружка Н. В. Станкевича о Гофмане.

§3. Гофман в оценке В.Г. Белинского.

Часть 2. Рецепции гофмановского мифа в произведениях русских писателей 30-40-х годов XIX века.

§1. Миф о Гофмане в рецепции И.И. Панаева.

§2. Восприятие гофмановского мифа В.К. Кюхельбекером. Роман

Последний Колонна».

§З.Русские эпигоны Гофмана.

Выводы.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Кожикова, Анна Владимировна

В начале XIX века важной частью национального литературного процесса становятся произведения западноевропейской литературы, переведенные на русский язык. С одной стороны, переводная литература, будучи явлением вторичным по отношению к оригинальной литературе, была призвана устранить языковой и культурно-этнический барьер и при этом достоверно отразить стилистические особенности подлинника.1 С другой стороны, передача того или иного художественного произведения средствами другого языка давала широкие возможности для развития оригинального творчества в рамках отечественного литературного процесса. По словам А.Н. Гиривенко, переводная литература этого периода «находилась в пограничной области между оригинальным творчеством и целенаправленными попытками Л воссоздать инокультурный текст» . Без глубокого анализа закономерностей развития переводной литературы невозможно восстановить целостную картину национального литературного развития.

Проблема влияния зарубежных авторов и их произведений на русских писателей применительно к 30-40-м годам XIX века не может считаться новой. Значительный вклад в изучение общих проблем переводной литературы и частных, но принципиальных вопросов русской рецепции отдельных зарубежных авторов и их творчества, внесли А.А. Асоян, В.Е. Багно, Н.И. Балашов, А.Б. Ботникова, В.Э. Вацуро, Я.И. Гордон, P.M. Горохова, Р.Ю. Данилевский, А.Н. Егунов, П.Р. Заборов, И.В. Карташова, И.М. Катарский, И.М. Левидова, Ю.Д. Левин, Л.Л. Нелюбин, А.Н. Николюкин, З.А. Старицина, Е.Г. Эткинд и многие другие отечественные ученые.

Сбор и систематизация научных данных по этой проблеме потребует ещё немало усилий специалистов, занятых в сфере литературной компаративистики

1 См.: Раренко М.Б. Перевод художественный // Литературная энциклопедия терминов и понятий / гл. ред. и сост. А.Н. Николюкин. М., 2001. С. 735 - 736.

2 Гиривенко А.Н. Из истории русского художественного перевода первой половины XIX века. Эпоха романтизма. М., 2002. С. 6. и истории переводной литературы, но методологическая основа будущих исследований уже заложена в классических фундаментальных трудах М.П. Алексееева, В.М. Жирмунского, Н.И. Конрада, Д.С. Лихачева.

Нельзя не согласиться со справедливым высказыванием М.М. Бахтина о том, что литература является неотрывной частью культуры, ее невозможно понять «вне целостного контекста всей культуры данной эпохи».1 Таким контекстом рассматриваемого нами периода стал романтизм как доминирующее философско-эстетическое течение эпохи. Как известно, появление и усиление романтических тенденций приходится в основном на кризисные эпохи. По мнению Е.А. Маймина, «реальные источники романтической настроенности и романтического искусства в России следует искать, прежде всего, в войне 1812 года, в том, что было после войны, в ее последствиях для русской жизни и русского общественного самосознания».2

Романтизм задал новую культурную парадигму, в рамках которой принципиальным становится сам процесс нового типа осмысления «иного» как экзотированного воплощения невыраженного «своего» в актуальном культурном процессе. В этот период идет процесс переосмысления творчества уже известных и читаемых в России европейских писателей конца XVIII века. Формируется принципиально новый, построенный на иных по сравнению с прошедшими десятилетиями принципах отбора, свод образцовых авторов, определяющих философские и эстетические параметры создания в русской культуре романтической картины мира. Ее неотъемлемой частью становятся произведения немецких романтиков, а одним из наиболее востребованных авторов оказывается Э.Т. А.Гофман.

Влияние Гофмана на русскую литературу носило «самый широкий и всеобъемлющий характер, представляло собой не единичные, более или менее случайные контакты, не выражение только индивидуальных писательских

Бахтин М.М. Ответ на вопрос редакции «Нового мира» // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / сост. С.Г. Бочаров. М., 1979. С. 329.

2 Маймин Е.А. О русском романтизме. М., 1975. С. 15. пристрастий, а глубокий историко-литературный процесс, развитие целой линии в истории русской литературы»1.

Обращение к творчеству Гофмана представляет собой чрезвычайно интересную страницу русско-немецких литературных связей. Несмотря на достаточно подробное и разноаспектное изучение в отечественной и зарубежной науке, вопрос о влиянии Э.Т.А. Гофмана на русских писателей продолжает оставаться предметом специального анализа в современном литературоведении. Начало этого повышенного интереса восходит уже к 30-м

S ' годам XIX века, прежде всего, в работах ведущих русских критиков эпохи.

В статьях В.Г. Белинского, А.И. Герцена, Н.И. Надеждина, В.Ф. Одоевского, С.П. Шевырева, и других авторов (по подсчетам А.Б. Ботниковой л до 1840 года было опубликовано 14 критических статей о Гофмане ) большое внимание уделялось общей оценке творчества Гофмана, попыткам объяснения причин его популярности в России, выявлению заимствований мотивов немецкого романтика русскими писателями.

А. Погорельского упрекали в явном подражании Гофману, В.Ф. Одоевский получает довольно прочную репутацию «русского Гофмана», .повести Н.А. Полевого, В.Н. Олина, Н.А. Мельгунова сравнивали с гофмановскими.

После угасания романтической волны, во второй половине XIX века, имя Гофмана уходит из сферы актуальной литературы, оно лишь упоминается в связи с обращением к творчеству писателей-романтиков (А.И. Кирпичников, Н.К. Кузьмин, Н.Ф. Сумцов и др.).

В начале XX века исследователи вновь проявляют повышенный интерес к немецкому романтизму и творчеству Гофмана, в частности. Был собран богатый фактический материал, свидетельствующий о влиянии Гофмана на Гоголя и Достоевского, исследованы гофмановские традиции в творчестве

1 Маймин Е.А. Э.Т.А. Гофман в России // Вопросы литературы. 1978. №5. С. 285.

2 Ботникова А.Б. Гофман и русская литература (1-я половина 19 века). К проблеме русско-немецких литературных связей. Воронеж, 1977. С. 12.

3 Сакулин П.Н. Из истории русского идеализма. Князь Одоевский. Мыслитель. Писатель. М., 1913. Т. 1.4. 2. С. 290.

В.Одоевского и А.Погорельского и т.д. Устанавливались сюжетные сходства, - . близкие мотивы и образы. Проблема восприятия немецкого романтика в русской литературе 30-40-х годов XIX века была затронута в ряде специальных исследований и статей (М.А. Петровский, С. Родзевич и др.), в фундаментальных исследованиях (И.И. Замотан3, В.М. Жирмунский4, С.С. Игнатов5, П.Н. Сакулин6 и др.).

Обращение к творчеству Гофмана в 30-е годы XX века оказалось связано, в первую очередь, с изучением творчества А.С.Пушкина и Н.В. Гоголя в

7 Я отечественном и в зарубежном литературоведении (М. Горлин , А. Стендер-Петерсен9). Ученых интересовала главным образом связь русской литературы -.■ с тематикой, проблематикой и поэтикой его текстов. \>~ ~

С августа 1946 года после доклада А.А. Жданова, в котором он подверг жесточайшей критике членов содружества молодых писателей «Серапионовы братья» и его «идейного вдохновителя» Гофмана, имя немецкого романтика стало полузапретным. Оно встречалось с соответствующими негативными оценками лишь на страницах учебников, откуда его нельзя было совсем убрать.

J Петровский М.А. О влиянии Гофмана на русскую литературу // Беседы. Сборник общества истории литературы в Москве. М., 1915. С. 40 - 62.

2 Родзевич С. К истории русского романтизма (Э.Т.А. Гофман и 30-40 гг. в нашей литературе) // Русский филологический вестник (Пг.). 1917. Т. 77. № 1-2. С. 195-222.

3 Замотан И.И. Романтический идеализм в русском обществе и литературе 20-30-х годов XIX столетия. СПб., 1907.

4 Жирмунский В.М. Проблемы сравнительно-исторического изучения литератур // Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур. М., 1961. С. 33-68.

5 Игнатов С.С. Э.Т.А. Гофман. Личность и творчество. М., 1914.

6 Сакулин П.Н. Из истории русского идеализма. Князь Одоевский. Мыслитель. Писатель. М., 1913. Т. 1.4.2.

7 С. Штейн. Пушкин и Гофман. Сравнительное историко-литературное исследование.

М.,1927.; Д. Якубович. О Пиковой даме<.>. М., 1933.; В. Жирмунский. <.>Пушкин и западные литераторы. Л., 1937.; Л. Израилевич. К вопросу о влиянии Гофмана на Гоголя. М., 1939.; 3. Серапионова. Гофмановские мотивы в «Петербургских повестях» Гоголя. М.,1939. "Gorlin М. Hoffmann en Russie // Etudes litteraies et historiques par Michel Gorlin et Raissa Bloch-Gorlin. Bibliotheque russe de 1' Institut d'etudes slaves. Т. XXX. Paris, 1957.

9 Stender-Petersen A. Gogol und die deutsche Romantik // Euphorion. Zeitschrifl fuer Literaturgeschichte. 1922. Bd. 24.H. 3. S. 632-641.

Переводы произведений Гофмана в стране перестали издавать. Только в начале 60-х годов XX века они начали понемногу возвращаться к читателям1.

В это же время художественная система романтизма становится предметом пристального рассмотрения исследователей, что вызвало пробуждение интереса к творчеству русских писателей-романтиков, определявших литературный процесс 30-х годов XIX века. В этот период в отечественном литературоведении вновь появляются специальные работы, посвященные творчеству Гофмана.

В исследованиях Н.Я. Берковского, Н.М. Берновской, И.Ф. Бэлзы, И. Грешных, А.В. Карельского, И. Миримского, Л. Славгородской, Ф.П. Федорова, Д.Л. Чавчанидзе и др. рассматриваются различные проблемы, отражающие основные аспекты, связанные с изучением творчества немецкого писателя-романтика: его концепция искусства и эстетические взгляды в целом, особенности художественного образа и сюжета, своеобразие иронии, место романов Гофмана в литературе Германии и т.д.

Проблеме связей немецкого писателя с русской литературой его эпохи посвящали свои исследования и зарубежные ученые. Ч. Песседж в работах

2 3

Russian Hoffmannists» и «Dostoevski the Adapter» указывал на сходные образы и ситуации в немецком оригинале и произведениях русских писателей. При этом поиск параллелей и перекличек зачастую становился самоцелью, исследователь далеко не всегда принимал во внимание общие исторические и теоретические закономерности развития литературного процесса. Поэтому в концепции Ч. Песседжа русская литература представляет собой сумму заимствованных у Гофмана тем и сюжетов. В книге исследователя Н. Ингама «Hoffmann's reception in Russia»4 русские романтики также представлены как писатели, лишь использующие и воспроизводящие гофмановские мотивы.

1 См.: Жирмунская Н. Новеллы Гофмана в сегодняшнем мире // Гофман Э.Т.А. Новеллы. Л., 1990. С.6.

2 Passage Ch. Russian Hoffmannists. The Hague, 1963.

3 Passage Ch. Dostoevski the Adapter. A Study in Dostoevski's Use of the Tales of Hoffmann. North Carolina, 1954.

4 Ingham N.W. E.T.A. Hoffmann's reception in Russia. Wurzburg, 1974.

В работе З.В. Житомирской «Э.Т.А. Гофман. Библиография русских переводов и критической литературы»1, был собран и обобщен уникальный материал по истории распространения и восприятия творчества немецкого романтика в России с 1821 года, когда его имя впервые упоминается в дневнике В.А. Жуковского, по 1964 год, когда труд исследователя вышел в свет. В качестве дополнительного материала З.В. Житомирская включает в раздел, "посвященный отражению творчества и личности Гофмана в русской художественной литературе те произведения, в которых есть прямое подражание или непосредственные ссылки на самого писателя. В нашей работе мы будем опираться, помимо прочего, и на материал, собранный данным исследователем. Так, библиография З.В. Житомирской стала основным ориентиром при отборе и изучении публикаций Гофмана в русской периодике.

В марте 1976 года в Институте мировой литературы АН СССР в связи с 200-летием со дня рождения Гофмана состоялась организованная Научным советом по истории мировой культуры АН СССР научная конференция. Тексты прочитанных в ходе ее докладов составили основу сборника «Художественный мир Э.Т.А. Гофмана» , показывающего наследие немецкого романтика как значительное явление истории культуры, оказавшее влияние на судьбу мирового искусства. В статьях Н.М. Берновской, И.Ф. Бэлзы, В.И. Сахарова, Д.Л. Чавчанидзе и других авторов рассматриваются основные аспекты изучения творчества Гофмана на общем фоне понимания романтизма, а также подчеркивается многогранность гофмановского таланта, проявившегося в разных видах искусства. Данный сборник содержит библиографию переводов произведений Э.Т.А. Гофмана на русский язык и критической литературы о нем (с 1964 по 1980 годы), составленную Г.А. Шевченко и задуманную как продолжение биобиблиографического указателя З.В. Житомирской.

Житомирская З.В. Э.Т.А. Гофман. Библиография русских переводов и критической литературы. М., 1964.

2 Художественный мир Э.Т.А. Гофмана / ред. кол: И.Ф. Бэлза, O.K. Логинова, С.В. Тураев, Д.Л. Чавчанидзе. М., 1982.

9 -':

В 1977 году выходит в свет фундаментальное исследование А.Б. Ботниковой «Гофман и русская литература: (1-ая половина 19 века). К проблеме русско-немецких литературных связей»1. В данной работе судьба Гофмана в России рассматривается в связи со становлением национальной русской литературы, ее идеологических и эстетических потребностей. Цель исследования - показать последствия соприкосновения русских писателей с наследием немецкого романтика, результатом которого явилось видоизменение художественной системы Гофмана на русской почве. Рассматривая вопрос о „ становлении русской романтической прозы в связи с творчеством Гофмана,

A.Б. Ботникова обращается к произведениям А. Погорельского, Н.А. Полевого,

B.Ф. Одоевского, А.С. Пушкина, Н.В Гоголя и Ф.М. Достоевского. Прослеживаются различные формы литературных связей, включающих в себя не только усвоение, но и творческий спор. Тем не менее, значительная часть проблематики, связанной с процессом мифологизации личности и творчества Гофмана российским культурным сознанием, осталась за рамками этого исследования, поскольку автора интересовали главным образом литературные подражания и их воплощение в творчестве конкретных литераторов.

В 80 - 90-е годы XX века исследователи продолжают обращаться к творчеству немецкого романтика. Работы JI.A. Такварелия и А.В. Скобелева посвящены проблеме художника и особенностям сатиры и комического в творчестве Гофмана. В основу исследования А. Шариповой4 положены языковые особенности разновременных переводов сказки Гофмана «Крошка Цахес». В настоящее время продолжают выходить всё новые публикации о восприятии и развитии творческого опыта Гофмана русской литературой,

1 Ботникова А.Б. Гофман и русская литература: (1-ая половина 19 века). К проблеме русско-немецких литературных связей. Воронеж, 1977.

2 Такварелия JT.A. Проблема художника в творчестве Э.Т.А. Гофмана (На примере образа Крейслера). Диссертация.кандидата филол. наук. Тбилиси, 1981.

3 Скобелев А.В. Особенности сатиры и проблемы комического в творчестве Э.Т.А. Гофмана. Диссертация.кандидата филол. наук. М., 1984.

4 Шарипова А. Языковые особенности разновременных переводов сказки Э.Т.А. Гофмана «Крошка Цахес, по прозванию Циннобер». Диссертация.кандидата филол. наук. Казань, 1996. например: статьи И.Бабанова, Н.А. Корзиной , Н. Друбек-Майера, - . А.Медведевой4, Г. Кочетова5, Н. Лебедевой6 и др. - —

V - "Ч.

Очень актуальной для нас представляется также работа Н.М. Ильченко «Русско-немецкие литературные связи в отечественной романтической прозе 30-х годов XIX века», вышедшая в свет в 2002 году . Автор данного исследования делает попытку осмыслить влияние литературы Германии на творчество русских романтиков 30-х годов XIX века: М.П. Погодина, Н.А. Полевого, К.С. Аксакова, Н.А. Мельгунова, Е.А. Баратынского и др. В рамках романтического контекста эпохи используются материалы, связанные с творчеством В.А. Жуковского, А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя. Литература г . Германии представлена творчеством романтиков йенского периода и близкого v. - . к ним Э.Т.А. Гофмана. Принципиальная новизна данной работы заключается в том, что она является первым в отечественном литературоведении обобщающим исследованием по обозначенной выше проблеме.

По названным работам, а также значительному количеству не включенных в краткое описание исследований творчества Гофмана, можно судить о широте проблематики гофманианы в настоящее время. Все это говорит о том, что творчество немецкого романтика продолжает оказывать влияние, его произведения печатаются, издаются, иллюстрируются и комментируются, влияют на творчество новых писателей; .завоевывают все новые круги читателей.

Бабапов И. К вопросу о русских знакомствах Э.Т.А. Гофмана//Вопросы литературы. 2001. №11,12.С. 155-171.

2Корзина Н.А. Проблема усвоения «синтетического» опыта Гофмана в русской литературе // Текст и контекст: русско-зарубежные литературные связи XIX-XX веков. Тверь, 1992. С. 413.

3Друбек-Майер Н. От «Песочного человека» Гофмана к «Вию» Гоголя: К психологии зрения в романтизме // Гоголевский сборник. СПб., 1993. С. 54-85.

4 Медведева А. Э.Т.А. Гофман и А.П. Чехов // В мире Э.Т.А.Гофмана. Калининград, 1994. Вып. 1.С. 212-215.

5 Кочетов Г. Чехов и Гофман: поэтика зарубежных эпох // Чехов и Германия. М., 1996. С. 3742.

6Лебедева Н. Образ художника у Гофмана и Одоевского // Свое и чужое в европейской -■■ ^ культурной традиции: Литература. Язык. Музыка: Н. Новгород, 2000. С." 244-245.

7 Ильченко Н.М. Русско-немецкие литературные связи в отечественной романтической прозе 30-х годов XIX века: Диссертация. доктора филол. наук. Н.Новгород, 2002.

Художественное завещание Гофмана продолжает свою жизнь, подтверждая слова последнего из петроградских «серапионов», В. Каверина, произнесенные перед «Серапионовыми братьями» в столетнюю годовщину со дня смерти Гофмана, в июне 1922 года: «Никто еще не измерил Гофмана как должно. Перед нами еще лежит эта высокая задача. Минет еще столетие, и новые Серапионовы братья будут праздновать день мастера Теодора, и новый Каверин скажет о том, что Гофман жил, жив и будет жить, доколе человеческий глаз сумеет видеть черное на белом и ломаную линию отличить от прямой»1.

Столь долгое существование гофмановской традиции в отечественной литературе отчасти можно объяснить чрезвычайно большой популярностью его произведений, которые нашли отклик в русском общественном сознании в сложившейся в эти годы специфической литературной ситуации. С другой стороны, именно через Гофмана, представителя позднего немецкого романтизма, русская литература усваивала специфику немецкого романтизма в целом, подобно тому, как русские интеллектуалы усваивали немецкую философию посредством Шеллинга и Шлегеля. Именно благодаря Гофману, литературное достояние немецких романтиков, «этот богатый литературный ландшафт с его резкими взаимопереходами света и тени, волшебный и сверкающий, стал доступен многочисленным читателям от Парижа до Петербурга» .

Произведения немецкого романтика становятся популярными за пределами Германии в первой половине XIX века, в первую очередь, во Франции3, где они активно переводятся. По признанию современных немецких исследователей, именно зарубежье возвело имя Гофмана в ранг мировой литературы.

Сюзанна Грёбль пишет по этому поводу: «В это же время зарубежье поставило его в разряд мировой литературы. Настоящим успехом стал в 1822

1 Каверин В. Литератор. М., 1988. С. 52.

2 Гюнцель К. Э.Т.А. Гофман. Жизнь и творчество. Письма, высказывания, документы / пер. с нем. М., 1987. С. 21.

3 Heilborn Е. Е.Т.А. Hoffmann. Der Kuenstler und die Kunst. Berlin, 1926. S. 202. году русский перевод «Девицы Скудери», а год спустя его французская обработка; в 1824 году «Элексиры дьявола» сделали Гофмана известным в Англии. В 1830 году вышло в свет французское издание его сочинений, а еще до середины века его произведения были переведены на русский язык. Во Франции его любили как поэта гротеска и фантастического - для его стиля придумали название «гофмановский», в России он считался мастером психологии<.>. В Германии его открыли экспрессионизм " -интернациональное движение! - как поэта гротеска, а психиатрия как исследователя бессознательного. Но лишь с началом свободного непредвзятого отношения к литературе открылись глаза немецкой литературы на то, что уже давно видело зарубежье»1 (перевод наш. - А.К.).

И действительно, русские исследователи творчества Гофмана оценили его и отвели ему достойное место в истории литературы гораздо раньше немецких ученых. В Германии XIX века интерес к Гофману не был столь велик, хотя он был, несомненно, читаемым автором. Кроме того, по словам А.Б. -Ботниковой, «на протяжении всего его творческого пути критика относилась к нему прохладно. Литераторы старшего поколения едва признавали его. И всегда с оговорками. Многим из них его творчество служило основанием для сетований на упадок немецкой литературы»2.

Соотечественник Гофмана, Генрих Гейне, в «Романтической школе» (1835), к примеру, так отзывался о творчестве писателя-романтика: «Гофман <.> везде видел только привидения, они кивали ему в ответ из каждого китайского чайника и каждого берлинского парика; он был волшебником, который превращал людей в чудовища и их даже в королевских прусских

V- . придворных советников; он мог вызывать мертвецов из-могил, но жизнь

1 Groble S. Literaturwissen fur Schule und Studium. E.T.A. Hoffmann. Stuttgart, 2000. S. 27-28.

2 Ботникова А.Б. Гофман и русская литература: (1-ая половина 19 века). К проблеме русско-немецких литературных связей. Воронеж, 1977. С. 18-19. вытолкнула его из себя, как мрачное привидение, <.> его произведения есть не что иное, как крик ужаса в двадцати томах»1 {перевод наш. - А.К.)

В.Д. Балакин видит причину неприятия творчества Гофмана его современниками, даже такими великими как Гете, в том, что «наряду с «Кавалером Глюком» и «Золотым горшком» Гофман опубликовал массу таких вещей, которые ни один уважающий себя писатель не включил бы в собрание своих сочинений, вследствие чего «серьезная» критика не считала нужным у обращать на него внимание» .

Начало нового подхода к личности и сочинениям немецкого романтика в Германии ознаменовалось появлением в начале XX века трудов Э. Гризебаха3 и А. Закхайма4, а также выходом в свет комментированных изданий дневников и переписки Гофмана, выполненных Гансом фон Мюллером5. В России в конце XX века были. переведены и стали достоянием широкого круга читателей труды К. Гюнцеля6 и Г.Виткоп-Менардо7, которые позволяют по-новому взглянуть на жизнь и творчество немецкого романтика. В 2005 году в нашей стране публикуется книга современного немецкого писателя Рюдигера Сафрански8, мастера психологически выверенных биографий, в которой ему удалось проникнуть в самую сущность причудливых фантазий Гофмана и показать его не просто выдающимся писателем, во многом опередившем свое время, но и разносторонне одаренным человеком.

1 Heinritz Reinhard. Das Е.Т.А. Hoffmann-Museum in Bamberg. Einblicke in ein Kuenstlerleben. Bamberg, 2003. S.53.

2 Балакин В.Д. Между сказкой и реальностью // Сафрански Р. Гофман / пер. с нем. М., 2005. С. 5.

3 Grisebach Е. Biographische Einleitung. E.Th. A. Hoffmanns saemtliche Werke. Bd.l. Lpz., 1905.

4 Sakheim A. E.Th.A. Hoffmann. Studien zu seiner Persoenlichkeit und seinen Werken. Lpz., 1908.

5 E.Th.A. Hoffmann im persoenlichen und brieflichen Verkehr / Gesamm. und erl. von H. v. -Mueller. Brl., 1912; E.Th.A. Hoffmanns Tagebuecher und literarische Entwuerfe/ hrgs. von H. v.

Mueller. Brl., 1915.

6 Э.Т.А. Гофман: Жизнь и творчество. Письма, высказывания, документы / сост. К. Гюнцеля; пер. с нем. М., 1987.

7 Виткоп-Менардо Г. Э.Т.А. Гофман сам свидетельствующий о себе и о своей жизни / пер. с нем. Челябинск, 1999.

8 Сафрански Р. Гофман / пер. с нем.; вступ. ст. В.Д. Балакина. М., 2005.

Однако, несмотря на то, что Гофман вышел из тени забвения, он все-таки остался писателем «второго ряда» у себя на родине. В.Д. Балакин отмечает, например, такой парадоксальный факт, что «в библиотеке Немецкого культурного центра имени Гете в Москве нет ни произведений самого Гофмана, ни книг о нем»1.

Справедливости ради следует заметить, что современные немецкие исследователи творчества Гофмана пытаются изменить эту ситуацию.

Из материалов, любезно предоставленных нам директором государственной библиотеки города Бамберга (Германия), профессором Бернхардом Шеммелем, следует, что в 1938 году в Бамберге, где немецкий романтик проживал с 1808 по 1813 годы, было создано общество имени Э.Т.А. Гофмана, призванное заботиться о его художественном наследии, популяризировать его и поддерживать контакты с исследователями и просто любителями его творчества по всему миру. Ежегодно общество организует собрание его членов, число которых составляет в данный момент 450 человек, для дискуссий об авторе и его произведениях и представления текущих проектов на исследовательском форуме. Доклады этого форума составляют основу ежегодника Гофмана, который приглашает к сотрудничеству исследователей из разных языковых и культурных сфер и поощряет не только филологические, но и междисциплинарные работы. Материалы этого сборника научных трудов о Гофмане находятся в упоминавшейся выше библиотеке города Бамберга и предлагают огромный потенциал для разного рода исследований творчества немецкого романтика.

Что касается темы «Гофман в русской литературе», то немецкие исследователи творчества Гофмана едва ли обращались к ней. В немецком справочнике по романтизму этой теме посвящен небольшой отрывок из статьи о европейском романтизме Герхарда Гофмейстера, который, ссылаясь на работу Ч. Пэсседжа, отмечает, что Гофман пользовался невероятным успехом в

1 Балакин В.Д. Между сказкой и реальностью // Сафрански Р. Гофман / пер. с нем. М., 2005. С. 6.

России 1830-1845 годов, а именно во времена интенсивного восприятии творчества Гейне. В статье приводится перечень переведенных в этот период в России произведений Гофмана, с предположением о том, что эта переводческая волна совпала с французским переводом Леве-Веймара. Центром распространения творчества немецкого романтика называется журнал «Московский телеграф», а среди писателей, испытавших влияние Гофмана, упоминаются имена В.Ф. Одоевского, А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя.

Отмечается также тот факт, что русские литературные критики А.И. Герцен, В.Г.Белинский и Н.В.Станкевич уделяли большое внимание творчеству Гофмана и использовали его в качестве орудия борьбы с «реакционным и эмоциональным романтизмом» 1 {перевод наш. - А. К.).

Кроме того, нам стало известно, что в 2006 году на заседании общества им. Гофмана в Бамберге был заслушан доклад профессора Гамбургского университета бундесвера Николауса Катцера о фантазиях большого города у Гофмана и Гоголя. Этим и ограничиваются наши весьма скудные сведения по этому вопросу.

Актуальность данного исследования определяется возросшим в последнее время научным интересом к феномену культурного мифа и его конкретным воплощениям в литературном процессе.

Следует отметить, что еще относительно недавно исследователи рассматривали миф как элемент, свойственный исключительно древности, который изживает себя с развитием человека и человечества. Но в последнее время рамки такого понимания существенно расширились, и понятие «миф» часто используется для объяснения широкого спектра явлений действительности. Придерживаясь точки зрения К. Хюбнера о том, что миф не только возник раньше всего остального и воплотил в себе все, что впоследствии из него реализовалось, скажем, что миф составляет важную часть любого типа

1 Hoffmeister G. Deutsche und europaische Romantik // Romantik-Handbuch. Berlin, 1994. S. 162.

2 Хюбнер К. Истина мифа / пер. с нем. М., 1996. культуры: как в стадии его становления, так и процессе эволюции характерного для данной культуры мировоззрения.

В связи с этим говорят о мифологическом сознании, которое стало рассматриваться как «форма сознания, свойственная человеку, как свойственны ему другие формы сознания»1. Очень важным, по нашему мнению, является представление о мифологическом сознании, как об определяющей черте всякого мыслящего человека, а также тот факт, что оно характерно для любой исторической эпохи и оказывает существенное влияние на все современные ему формы человеческого познания и деятельности.

При переходе на новый уровень развития рационального знания элементы мифологического сознания не исчезают из жизни общества, напротив, они становятся неотъемлемой частью сферы духовно-практического освоения действительности. Ведь такие выделившиеся из мифа формы общественного сознания, как искусство, литература, религия и наука сохраняют в себе ряд мифологических моделей, получающих новый статус при включении в новые структуры. Миф переживает свою «вторую» жизнь. Поэтому он часто называется решающим фактором, необходимым для объяснения всей творческой продукции человечества, древней и современной.

В человеческой культуре происходит постоянное обновление, реконструирование мифа, чему способствуют присутствие неизбежной субъективности при оценке того или иного явления и потребность сознания индивида, и коллективного сознания социальных групп создавать несвойственные реальности сочетания.

Объектом настоящего диссертационного исследования является процесс формирования и трансформации общезначимого мифа на примере восприятия личности и творчества Э.Т.А.Гофмана в России 30-40-х годов XIX века.

1 Гулыга А.В. Миф как философская проблема // Античная культура и современная наука. М., 1985. С. 275.

Предметом исследования стали конкретные проявления, динамика и историческое развитие русского культурного мифа о Гофмане - реакции на его личность и творчество, сформированной в общественном сознании эпохи.

Материалом исследования стали произведения документальных жанров: письма, дневниковые записи, критические статьи, мемуарная литература, а также художественные произведения, связанные с личностью, творчеством или литературным образом Гофмана, созданные в 30-40-е годы XIX века.

Цель диссертации - изучение характера и динамики восприятия русской литературой 30-40-х годов XIX века личности и творчества Э.Т.А. Гофмана, рассмотрение совокупности разнородных суждений отечественных критиков, писателей, мемуаристов, позволяющих представить сложность и масштабность литературно-эстетических коллизий, в центре которых, так или иначе, оказывались личность и творчество выдающегося немецкого романтика. Цель обусловила постановку следующих задач:

1) охарактеризовать миф как историко-культурный феномен в аспекте цели данного исследования;

2) рассмотреть вопрос о первых русских читателях Гофмана;

3) показать, как распространялось литературное наследие Гофмана в периодических изданиях России 30-40-х гг. XIX в.;

4) выявить составляющие биографического мифа о Гофмане, представленные в критических статьях эпохи (на примере одноименной статьи А.И.Герцена);

5) проанализировать феномен кружкового сознания в аспекте гофмановского культурного мифа (кружок Н.В. Станкевича);

6) выделить и сопоставить особенности рецепции образа немецкого романтика в художественных произведениях В.К. Кюхельбекера и И.И. Панаева с целью сопоставления «динамического» (И.И. Панаев) и «статического» (В.К. Кюхельбекер) восприятия гофмановского мифа в русской литературе;

7) представить феномен «эпигонских» текстов В.П. Алферьева и В.Н. Олина как проявление литературной архаики и несвоевременного подражания

Гофману.

Методологическая основа работы.

Методологическая база исследования - общие работы в области культурологи и теории литературы (Р. Барт, М.М. Бахтин, Д.С. Лихачев, А.Ф. Лосев, Ю.М. Лотман, Е.М. Мелетинский, А.А. Потебня, Ю.Н. Тынянов, М. Эпштейн и др.); специальные исследования по истории и теории критики и мемуаристики (Б.Ф. Егоров, Г.Г. Елизаветина, Ю.В. Манн), а также монографические работы о творчестве отдельных авторов: писателей, критиков, мемуаристов.

Методы: данная работа является историко-литературным исследованием, в котором применены сравнительно-исторический и историко-функциональный методы исследования. Эти научные методы являются конкретным применением герменевтического подхода как основы теории восприятия, понимания и интерпретации художественного текста в зависимости от контекста, который представляет собой совокупность национальных, культурных, социально-исторических, философско-эстетических, идеологических и субъективных особенностей, оказывающих влияние на конкретное суждение автора. В исследовании использован также интегративный подход, позволяющий применить знания, полученные другими науками, к решению задач, поставленных в данной работе.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В России культурный миф о Гофмане складывается, в первую очередь, в процессе общения группы лиц, объединенных общими философско-эстетическими предпочтениями и интересами. Важную роль в этом процессе сыграли различные литературные кружки и салоны 30-40-х годов XIX века.

2. Публикации переводов Гофмана и биографических сведений о нем в российских периодических изданиях явились своего рода реакцией реципиентов на этот сложившийся миф.

3. Гофмановский миф в аспекте биографии писателя так же, как и всякий культурный миф, всегда имеет материальное воплощение в действии: будь то собственно творческий акт или поступок творческой личности.

4. В условиях вынужденной социальной изоляции восприятие мифа о Гофмане (как, вероятно, и других аналогичных образований) сохраняется в неизменном, как бы законсервированном виде, примером чего явилось его воплощение в романе В.К. Кюхельбекера «Последний Колонна».

5. В сознании активных участников общего литературного процесса миф о Гофмане претерпевает значительные изменения, становясь к середине XIX века своего рода архаичным явлением (что показывают соответствующие изменения оценок и суждений в произведениях И.И. Панаева 40-х годов XIX века);

6. Эпигонские тексты являются важным источником изучения законов восприятия объекта подражания в сфере литературного творчества. Отнесение к категории эпигонских произведений во многом вызывается текущей эстетической конъюнктурой. Так, например, эпигонские тексты В.П. Алферьева и В.Н. Олина были восприняты современниками как неудачные подражания стилю Гофмана, прежде всего, в силу своего «опоздания во времени».

Научная новизна: в исследовании впервые рассматривается проблема формирования, становления и закрепления культурного мифа о Гофмане в первоначальный период распространения его творчества в России.

Одним из элементов мифологического сознания является мифотворчество, которое, по справедливому замечанию Г.Н. Оботуровой, «в виде определенного «уровня», «фрагмента», своеобразных остаточных черт может трансформироваться и проявляться в различных формах деятельности иных культур»1. В отличие от мифа архаического (А.Ф. Лосев), существовавшего как единственно возможное для древнего человека объяснение мира и носившего вследствие этого абсолютный характер, современные мифы получают статус относительных, так как они предполагают лишь внедрение отдельных своих элементов в немифологическую культурную ситуацию. В этом плане мы можем говорить об элементах мифотворчества в освоении наследия Гофмана в России. Ключевую и до конца не оцененную роль в этом процессе сыграл кружок Н.В. Станкевича, поэтому в своей работе мы обратимся к рассмотрению особенностей восприятия творчества Гофмана участниками этого объединения.

Кроме того системного осмысления требует процесс создания литературной биографии Гофмана как одной из форм существования биографического мифа, а также вопрос рецепции гофмановского мифа в произведениях В.К. Кюхельбекера, И.И. Панаева и В.Н. Олина. Представленные в контексте культурного мифа и объединенные одним отрезком времени, отзывы критиков, письма, дневниковые записи и воспоминания выдающихся представителей литературы и культуры XIX века, а также художественные произведения этого периода, в которых возникает образ Гофмана, представляют собой единую систему, центром которой является фигура немецкого романтика.

Попыткой предпринять комплексный анализ этой системы и объясняется научная новизна работы.

Решению поставленных задач призвана способствовать следующая структура работы: диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы, включающего 230 наименований, и двух приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Восприятие Э. Т. А. Гофмана в России 30 - 40-х годов XIX века"

Выводы

Проанализировав ряд художественных произведений, ставших отражением подключения широких слоев русских читателей к гофмановскому мифу в рассматриваемый нами период, мы убедились, что проза этого времени содержит как явные и многочисленные реминисценции из произведений немецкого писателя, так и непосредственные ссылки на него.

Подражание Гофману было обусловлено преемственностью литературных традиций в рамках европейского романтизма, естественной близостью эпох, сходством литературно-эстетических позиций, а иногда и непосредственным ранним ученичеством отдельных авторов.

Творчество и личность Гофмана находят свое отражение в русской беллетристике 30-40-х годов XIX века. Связь с Гофманом выражается здесь не только в заимствовании конкретных мотивов, но и в сходной трактовке таких значимых тем, как место искусства и художника в обществе обывателей, лишенном духовных интересов, враждебная по отношению к человеку власть денег, одержимость карточной игрой, жизнь городских низов и т.д.

Во многом благодаря Гофману, в произведениях русских писателей появляются элементы фантастики, органически включенной в реальную жизнь. Эта характерная особенность стиля Гофмана получает в русской литературе достаточно самостоятельное развитие. По словам одного из участников кружка Станкевича, Я. Неверова, который, рассматривая особенности современной ему русской литературы, подчеркивал: «Таким образом, в настоящую эпоху мы находимся в полной умственной общности с Европою, живем с нею одной жизнию - но жизнию, принимающею у нас свойственные нам национальные формы»1.

Сложившееся в среде образованных людей 30-40-х годов XIX века достаточно стереотипное представление о Гофмане и его стиле было взято на вооружение массовой литературой.

1 Неверов Я. Взгляд на историю русской литературы. Рига, 1840. С. 53.

Ставка на узнаваемость, на ощущение генетической общности «новых порождений» массовой литературы с чрезвычайно востребованными текстами Гофмана представляет собой более или менее удачный, коммерчески выгодный ход, позволяющий привлечь внимание относительно немногочисленных читателей. Эпигонские тексты, прикрывавшиеся «маской Гофмана», предстают перед нами в виде товара, но товара явно не своевременного, «залежавшегося», вышедшего из моды и вследствие этого не востребованного и не принятого читателями.

155

Заключение

Культура эпохи, призванная, не взирая на ход времени, соединять прошлое, настоящее и будущее, достаточно достоверно воссоздается посредством произведений «документальных» жанров. Именно поэтому эти произведения представляют собой такую значимость и ценность в понимании культуры отдаленного от нас времени.

Анализ различного литературного материала: писем, критики, воспоминаний и полузабытых в настоящее время художественных произведений, в которых возникает образ Гофмана, позволяет сделать вывод о том, что в 20-40-е годы XIX века, когда с опорой на опыт Западной Европы, складывалась новая система социально-эстетических ценностей, заданных ориентирами романтизма, эти ориентиры во многом формировались и тиражировались посредством гофановского мифа.

Стремление определить место национальной культуры в общеевропейском контексте привлекало пристальное внимание русской интеллигенции к западноевропейскому литературному процессу, создавало все условия, необходимые для восприятия того или иного явления культуры через посредничество европейского опыта. Процесс рефлексии сопровождался созданием мифологизированных «культовых героев» недавнего прошлого. Одним из таких наиболее близких русской общественности героев, стал Гофман, стереотипное представление о котором лишь отчасти напоминает исторический прототип. В массовом сознании эпохи происходит становление и закрепление социокультурного мифа о Гофмане, который впоследствии находит свое отражение в художественных произведениях реципиентов этого мифа.

Как показывает проведенное исследование, формирование и становление гофмановского мифа происходит в процессе коммуникации, зачастую устного, непосредственного или опосредованного в письмах общения людей, связанных общими взглядами и интересами. Примером такой общности является кружок

Н.В. Станкевича, ставший благоприятной средой для культивирования русского мифа о Гофмане. Участники этого кружка пропагандируют творчество Гофмана в быту и в периодических изданиях, проявляют к нему интерес, обсуждают его, делают его мерилом прекрасного, и, наконец, активно осваивая наследие немецкого романтика, воплощают свое субъективное представление о нем в собственных произведениях. Кружок Н.В.Станкевича, даже после прекращения своего существования, играет важную роль в жизни русского общества. Его участники становятся активными деятелями русской культуры и науки, многие из них образуют новые объединения, передавая свои знания и представления последующим поколениям. В их памяти закрепляется и образ Гофмана, представителя «иной» культуры, ставшего сугубо русским феноменом.

Уникальный феномен Гофмана едва ли можно объяснить и истолковать. Попытки сделать это неизбежно приводят к его разрушению. Исчезает целостный образ, и перед нами предстает рядовой юрист, ничем не примечательный художник-карикатурист, дилетант в литературе, наспех сочинявший свои произведения в погоне за гонорарами, и композитор, так и не добившийся известности в музыкальной среде. Именно таким Гофман долгое время воспринимался в Германии. Парадоксальность ситуации заключается в том, что в России складывается совсем другое понимание личности и творчества Гофмана. Важно подчеркнуть, что русский образ немецкого романтика воплотил в себе черты, отражавшие литературные, философские и эстетические взгляды людей, обращавшихся к его творчеству, и оказал значительное влияние на восприятие его личности последующими поколениями.

В каждый период трансформации культурной парадигмы, смены системы культурных ценностей фигура Гофмана, его творчество, гофмановский миф будет возникать снова и снова. Так будет в эпоху символизма, период «оттепели», в период обращения к поэтике постмодерна. Устойчивость, живучесть» гофмановского мифа - главное доказательство его органичности для российского культурного сознания.

Тем большего внимания требует начальный этап этого длительного процесса - значимого эпизода в истории российской культурной мифологизации «иного» как ино-культурного и в то же время глубоко «своего» феномена.

В качестве перспективы дальнейших исследований можно наметить изучение трансформации гофмановского мифа во второй половине XIX века. Интересным и малоизученным представляется нам также вопрос о первых русских переводчиках Гофмана.

158

Список научной литературыКожикова, Анна Владимировна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Айхенвальд Ю.И. Силуэты русских писателей / предисл. В. Крейда. М., 1994.

2. Аксаков К.С. Воспоминания студентства 1832 35 годов // Аксаков К.С. Эстетика и литературная критика. М., 1995.

3. Аксаков К.С., Аксаков И.С. Литературная критика. М., 1982.

4. Аксаков С.Т. Собрание сочинений: в 5-ти томах. М., 1966. Т.З.

5. Александров Я.А. Идеалисты 30-х годов XIX века. Казань, 1915.

6. Анненков П.В. Воспоминания и критические очерки. СПб., 1881.

7. Анненков П.В. Литературные воспоминания. СПб., 1909.

8. Анненков П.В. Парижские письма. М., 1983.

9. Арнольд Ю.К. Воспоминания. Вып. 1 -3. М., 1892.

10. Ю.Бабанов И. К вопросу о русских знакомствах Э.Т.А. Гофмана // Вопросы литературы. №11, 12, 2001. С. 155-171.

11. Бакунин М.А. Избранные философские сочинения и письма. М., 1987.

12. Балакин В.Д. Между сказкой и реальностью // Сафрански Р. Гофман / пер. с нем. М., 2005.

13. З.Бальмонт К. Избранное. М., 1997.

14. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М., 1994.

15. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990.

16. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / сост. С.Г. Бочаров. М., 1979.

17. Белинский В.Г и литературы Запада / отв. редактор С.В. Тураев. М., 1990.

18. Белинский В.Г. в воспоминаниях современников. Серия литературных мемуаров / под общ. ред. В.Э. Вацуро, Н.К. Гея, С.А. Макашина и др. М., 1977.

19. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений: в 13-ти т. М., 1959.

20. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. Л., 1973.21 .Бестужев-Марлинский А.А. О русских романах // Московский телеграф. 1833. Ч. 53. № 18. Сентябрь. С. 216-244.

21. Боткин В.П. Об эстетическом значении новой фортепьянной школы //Отечественные записки. 1850. № 1. Отд. 2. С. 49 68.

22. Боткин В.П. Письма из Испании. Л., 1976.

23. Ботникова А.Б. Гофман и русская литература (1-я половина 19 века). К проблеме русско-немецких литературных связей. Воронеж, 1977.

24. Боцяновский В.Ф. В.Г. Белинский о корифеях иностранной литературы // Новый журнал иностранной литературы. 1898. № 5. С. 118 126.

25. Бродский Н.Л. Белинский и его корреспонденты. М,, 1948.

26. Бэлза И. Чудный гений // Гофман Э.Т.А. Крейслериана. Новеллы / послесловие И. Бэлзы. М., 1990. С. 380 399.

27. В мире Э.Т.А. Гофмана. Калининград, 1994. Вып. 1.

28. Вайнштейн О.Б. «Волшебные стекла» Э.Т.А. Гофмана // Литературные произведения XVIII XX веков в историческом и культурном контексте. М., 1985. С. 124-130.

29. Веневитинов Д.В. Полное собрание сочинений. М., Л., 1934.

30. Веневитинов Д.В. Стихотворения. Проза. Письма. Воронеж, 1985.

31. Веселовский А.Н. В.А. Жуковский. Поэзия чувства и «сердечного воображения». М., 1999.

32. Виткоп-Менардо Г. Э.Т.А. Гофман сам свидетельствующий о себе и о своей жизни / пер. с нем. О. Мичковского. Челябинск, 1999.

33. Вяземский П.А. Письма к жене за 1830 год // Звенья. Т. 6. М., Л., 1936.

34. Вяземский П.А. Письма к жене за 1832 год// Звенья. Т. 9. М., 1951.

35. Вяземский П.А. Сочинения: в 2-х т. М., 1982. Т. 2.

36. Габитова P.M. Философия немецкого романтизма. М., 1989.

37. Герцен А.И. Собрание сочинений: в 30-ти т. М., 1961. Т. 21. Письма 1832 -1838 г.

38. Гиривенко А.Н. Из истории русского художественного перевода первой половины XIX века. Эпоха романтизма. М., 2002.

39. Гофман и его фантастические произведения //Сын Отечества. 1837. Ч. 183. Отд. 2. С. 63-81.

40. Грановский Т.Н. и его переписка: в 2-х т. М., 1897. Т. 2

41. Грешных В.И. В мире немецкого романтизма: Ф. Шлегель, Э.Т.А. Гофман, Г.Гейне. Калининград, 1995.

42. Грихин В.А. Русская романтическая повесть первой трети XIX века // Русская романтическая повесть. М., 1983. С. 5 28.

43. Гришунин A.JI. Мистификации литературные // Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. М., 1987. С. 222.

44. Гулыга А.В. Миф как философская проблема // Античная культура и современная наука. М., 1985.

45. Гусев В.И. Судьба Александра Бестужева // Бестужев-Марлинский А.А. Романтические повести / сост. В.Ф. Турунтаев. Свердловск, 1984.

46. Дельвиг А.А., Кюхельбекер В.К. Избранное / сост., вступ. ст., биогр. очерки и прим. В.В. Кунина. М., 1987.

47. Дневники В.А. Жуковского / с примеч. И.А. Бычкова. СПб., 1901.

48. Добролюбов Н.А. Избранные статьи / сост. А.Ф. Смирнов. М., 1980.

49. Добролюбов Н.А. Николай Владимирович Станкевич // Добролюбов Н.А. Собрание сочинений: в 3-х т. М., 1950. Т. 1.

50. Дубин Б. Сюжет поражения //Новое литературное обозрение. 1997. № 27. С. 121-130.

51. Егоров Б.Ф. Литературно- критическая деятельность В.Г. Белинского. М., 1982.

52. Елизаветина Г.Г. Н.В. Станкевич и его духовное наследие // Станкевич Н.В. Избранное. М., 1982.

53. Ермолаев И.А., Захаров А.А. Мифы и мифологическое сознание // Вопросы философии. 1986. № 7. С. 149 153.

54. Жизнь и поэзия В.А. Жуковского 1783 1852. По неизданным источникам и личным воспоминаниям К.К. Зейдлица. СПб., 1883.

55. Жирмунская Н. Новеллы Э.Т.А. Гофмана в сегодняшнем мире // Гофман Э.Т.А. Новеллы. Л., 1990. С. 5-20.

56. Жирмунский В.М. Немецкий романтизм и современная мистика. СПб., 1996.

57. Жирмунский В.М. Проблемы сравнительно-исторического изучения литератур // Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур. М., 1961. С. 33-68.

58. Житомирская З.В. Э.Т.А. Гофман. Библиография русских переводов и критической литературы. М., 1964.

59. Жуковский В.А. Избранное / сост., вступ. ст. и прим. И.М. Семенко. М., 1986.

60. Заборов П.Р. Переводы-посредники в истории русской литературы // Res Traductorica Перевод и сравнительное изучение литератур. СПб., 2000.

61. Замотан И.И. Романтизм 20-х годов XIX столетия в русской литературе: в 2-х т. СПб.,М., 1913. Т.2

62. Игнатов С.С. Э.Т.А. Гофман. Личность и творчество. М., 1914.

63. Ильченко Н.М. Русско-немецкие литературные связи в отечественной романтической прозе 30-х годов XIX века. Диссертация.доктора филол. наук. Н.Новгород, 2002.

64. История романтизма в русской литературе 20-30-х гг. XIX века. М., 1979.

65. Кавелин К.Д. А.П. Елагина // Русское общество 30-х годов XIX в. М., 1989. С. 139- 143.

66. Каверин В. Литератор. М., 1988.

67. Каменский З.А. Московский кружок любомудров. М., 1980.

68. Каменский З.А. Тимофей Николаевич Грановский. М., 1988.

69. Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. М., 1983.

70. Кедров К.А. Подражание литературное // Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. М., 1987. С. 283.

71. Кениг Г. О теперешнем состоянии немецкой литературы // Московский наблюдатель. 1836. Ч. 7. Июнь. Кн.2. С. 459-501; Ч. 9. Сентябрь. Кн.1. С. 528; Октябрь. Кн. 2. С.459-480.

72. Киреевский И.В. Избранные статьи. М., 1984.

73. Киреевский И.В. Критика и эстетика. М., 1979.

74. Кирпичников А.И. Былые знаменитости русской литературы. Антоний Погорельский (А.А. Перовский) // Исторический вестник. 1890. T.XLII. Октябрь.

75. Кольцов А.В. Сочинения. М., 1966.

76. Корзина Н.А. Проблема усвоения «синтетического» опыта Гофмана в русской литературе // Текст и контекст: русско-зарубежные литературные связи 19-20 веков. Тверь, 1992. С. 4 13.

77. Корнилов А. Молодые годы Михаила Бакунина. М., 1915.

78. Кулешов В.И. История русской литературы XIX века. М., 1983.

79. Кюхельбекер В.К. Дневник Кюхельбекера. М., 1929.

80. Леве-Веймар А. Жизнь Гофмана // Московский наблюдатель. 1838. Ч. 16. Апрель. Кн. 1 2. Огд. 3 (Биографии). С. 345 - 384; 497 - 541.

81. Леве-Веймар А. Последние дни жизни и смерть Гофмана // Сын Отечества. 1830. Т. 9. Ч. 131. №4. С. 217-236.

82. Левин Ю.Д. Проблема переводной множественности // Литература и перевод: проблемы теории. М., 1992. С. 213 223.

83. Левин Ю.Д. Русские переводчики XIX века и развитие художественного перевода. Л., 1985.

84. Левин Ю.Д. Шекспир и русская культура. М., Л., 1965.

85. Литературные салоны и кружки: первая половина XIX века / под ред. Н.Л. Бродского. М., 2001.

86. Лихачев Д.С. Нестилизационные подражания // Поэтика древнерусской литературы. М., 1979.

87. Лихачев Д.С. Прошлое будущему: Статьи и очерки. Л., 1985.

88. Лихачев Д.С., Самвелян Н.Г. Диалоги о дне вчерашнем, сегодняшнем и завтрашнем. М., 1988.

89. Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Философия. Мифология. Культура. М., 1991.

90. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М., 1982.

91. Лотман Ю.М. Литературная биография в историко-культурном контексте (К типологическому соотношению текста и личности автора) // Лотман Ю.М. Избранные статьи: в 3-х т. Таллин, 1992. Т.1. С. 365 376.

92. Лотман Ю.М. Массовая литература как историко-культурная проблема // Лотман Ю.М. Избранные статьи: в 3-х т. Таллин, 1993.Т. 3. С. 221- 239.

93. Лотман Ю.М. Семиотика. Культура и взрыв. М., 1992.

94. Майков В.Н. Рец. на кн.: Картина, или Похождения двух человечков. Шутка. Соч. В.П. Алферьева //Отечественные записки. 1846. Т. 49. № 12. С. 46 47.

95. Маймин Е.А. О русском романтизме. М., 1975.

96. Маймин Е.А. Э.Т.А. Гофман в России // Вопросы литературы. 1978, №5. С. 285-290.

97. Малеева М.А. Миф как социокультурный феномен. Диссертация.кандидата филос. наук. Черкесск, 2005.

98. Манн Ю.В. В кружке Станкевича. Историко-литературный очерк. М., ' 1983.

99. Манн Ю.В. К истории русского романтизма. М., 1973.

100. Манн Ю.В. Русская философская эстетика. М., 1969.

101. Матвеева О.И. Переписка Н.В. Станкевича как явление литературы. Диссертация.кандидата филол. наук. Самара, 2004.

102. Мелетинский Е.М. Аналитическая психология и проблема происхождения архетипических сюжетов // Вопросы философии. 1991. № 10. С. 41-47.

103. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1976.

104. Муравьев B.C. Массовая литература //Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. М., 1987. С. 213-214.

105. Надеждин Н.И. Литературная критика. Эстетика. М., 1972.

106. Неверов Я. Взгляд на историю русской литературы. Рига, 1840.

107. Недзвецкий В.А. Русская литературная критика XVIII-XIX веков. Курс лекций. М., 1994.

108. Неизданная переписка Гофмана // Москвитянин. 1854. Т. 5. № 17. Отд. 5. С. 17-24.

109. Неклюдов С.Ю. Структура и функция мифа // Современная российская мифология / сост. М.В. Ахметова. М., 2005. С. 9 26.

110. Немзер А. Тринадцать таинственных историй //Русская романтическая новелла. М., 1989. С. 3-7.

111. Никитина О.Э. Биографический миф как литературоведческая проблема (на материале русского рока). Автореф. диссертации.кандидата филол. наук. Тверь, 2006.

112. Оботурова Г.Н. Философия мифа. Вологда. 1998.

113. Огарев Н.П. О литературе и искусстве / вступ. ст. Г.Краснова; коммент. Г. Краснова, В. Викторовича. М., 1988.

114. Одоевский В.Ф. Последний квартет Бетховена / сост., вступ. ст., прим. В. Муравьева. М., 1982.

115. Оксман Ю.Г. К истории работы Белинского в «Телескопе» // Уч. Зап. Саратов.ун-та, 1952.TXXXI. С.230-262.

116. Оксман Ю.Г. Летопись жизни и творчества В.Г. Белинского. М., 1958.

117. Осьмаков Н.В. Историко-функциональное исследование произведений художественной литературы // Русская литература в историко-функциональном освещении. М., 1979.

118. Отрадин М. Творчество И. Панаева // Панаев И.И. Сочинения. Л., 1987. С. 3-24.

119. Панаев И.И. Литературные воспоминания. М., 1950.

120. Переписка Н.В. Гоголя: в 2-х т. Т. 1. / редкол.: В. Вацуро, Н. Гей, Г. Елизаветина и др.; вступ. ст. А.А. Карпова; сост. и коммент. А.А. Карпова и М. Виролайнен. М., 1988.

121. Переписка Н.В. Станкевича 1830-1840 / ред. и изд. А. Станкевича. М., 1914.

122. Петровский М.А. О влиянии Гофмана на русскую литературу // Беседы. Сборник общества истории литературы в Москве. М., 1915. С. 40 62.

123. Плотников Н.С. Christoph Jamme "Gott an hat ein Gewand" Пределы и перспективы современных теорий мира. Frankfurt -am- Main, 1991 // Вопросы философии. 1993. № 5. С. 188 191.

124. Полвека русской жизни. Воспоминания А.И. Дельвига. 1820-1870. М., Л., 1930. Т. 1.

125. Полевой Н.А. Материалы по истории русской литературы и журналистики 30-х годов 19 века. Л., 1934.

126. Полевой Н.А., Полевой Кс. А. Литературная критика: Статьи, рецензии 1825 1842 / сост., подгот. текста, вступ. ст., коммент. В. Березиной, И. Сухих. Л., 1990.

127. Полонский Я.П. Сочинения: в 2-х т. Т. 2 / сост. и коммент. И. Мушиной. М., 1986.

128. Потебня А.А. Слово и миф. М., 1989.

129. Пыпин А.Н. Белинский, его жизнь и переписка: в 2-х т. Т.1.СП6., 1876.

130. Пыпин А.Н. Исторические очерки. Характеристики литературных мнений от 20-х до 50-х годов. СПб., 1873.

131. Пятковский А.П. Князь В.Ф. Одоевский и Д.В. Веневитинов. Историко-литературные характеристики. СПб., 1901.

132. Раренко М.Б. Перевод художественный // Литературная энциклопедия терминов и понятий / глав. ред. и сост. А.Н. Николюкин. М. 2001. С. 735 -736.

133. Родзевич С. К истории русского романтизма (Э.Т.А. Гофман и 30-40 гг. в нашей литературе) //Русский филологический вестник (Пг.). 1917. Т. 77. № 1-2. С. 195-222.

134. Розанов В.В. О писательстве и писателях. М., 1995.

135. Розанов В.В. Сочинения / сост., подгот. текста и коммент. А.Л. Налепина и Т.В. Померанской. М., 1990.

136. Розанов И. Литературные репутации: Работы разных лет. М., 1990.

137. Романтизм: грани и судьбы. Часть 1, 2. Тверь, 1998.

138. Ростопчина Е.П. Стихотворения. Проза. Письма / сост., вступ. ст., подгот. текстов и примеч. Б.Н. Романова. М., 1986.

139. Сакулин П.Н. Из истории русского идеализма. Князь В.Ф. Одоевский. Т. 1,4.2. М., 1913.

140. Сафрански Р. Гофман / пер. с нем.; вступ. статья В.Д. Балакина. М., 2005.

141. Сахаров В.И. Форма времени // Русская романтическая повесть. М., 1980. С. 5-40.

142. Силичева О.В. Личность и миф. Становление мифологической компоненты сознания современной личности. Диссертация. канд. филос. наук. Волгоград, 2001.

143. Скотт В. О чудесном в романе // Сын Отечества. 1829. Т. 7. Ч. 129. № 44. С. 229-245; №45. С. 288-309; № 46. С. 355-365.

144. Соболевская О.В. Эпигонство // Литературная энциклопедия терминов и понятий / глав. ред. и сост. А.Н. Николюкин. М. 2001. С. 1232 1233.

145. Современная российская мифология / сост. М.В. Ахметова. М., 2005.

146. Соловьев Г.А. Эстетические идеи молодого Белинского. М., 1986.

147. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.

148. Сочинения и переписка П.А. Плетнева: в 2-х т. Т. 2. СПб., 1885.

149. Сочинения Ю.Ф. Самарина: в 12-ти т. М., 1911. Т. 12. Письма 1840 -1853 г.

150. Станкевич А. Н.В. Станкевич. Стихотворения. Трагедия. Проза. М., 1890.

151. Станкевич А. Т.Н. Грановский (биографический очерк). М., 1869.

152. Статьи по русской литературе академика Н.П. Дашкевича. Пг., 1914.

153. Степанов Н. Поэты и прозаики. М., 1966.

154. Тахо-Годи А.А. От диалектики мифа к абсолютной мифологии // Вопросы философии. 1997. №5. С. 167- 179.

155. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М., 1995.

156. Трун И. Э.Т.А. Гофман как музыкант //Отечественные записки. 1840.Т. 9. № 3. Отд. II. Науки и художества. С. 1 -34.

157. Туниманов В.А. Повести и очерки Ивана Панаева // Панаев И.И. Повести. Очерки / сост. АЛ. Осповата и В.А. Туниманова. М., 1986. С. 3 -20.

158. Тургенев И.С. Воспоминания о Н.В. Станкевиче // Тургенев И.С. Собрание сочинений: в 12-ти т. / ред. кол.: М.П. Алексеев, Г.А. Бялый. М.,1979. Т. 12. С. 293 299.

159. Турьян М.А. Жизнь и творчество Антония Погорельского // Погорельский А. Избранное. М., 1985.

160. Тынянов Ю.Н. Архаисты и новаторы. Л., 1929.

161. Тынянов Ю.Н. Литературный факт / вступ. ст., коммент. В.И. Новикова, сост. О.И. Новиковой. М., 1993.

162. Тынянов Ю.Н. Пушкин и его современники. М., 1969.

163. Ульяновский А.В. Мифодизайн: коммерческие и социальные мифы. СПб., 2005.

164. Уткина Е.В. Развитие философско-эстетических идей в кружке Н.В. Станкевича. Диссертация.кандидата филол. наук. Оренбург, 2004.

165. Федоров Ф.П. Романтический художественный мир: пространство и время. Рига, 1988.

166. Федоров Ф.П. Эстетические взгляды Э.Т.А. Гофмана. Рига, 1972.

167. Фохт У.Р. Некоторые вопросы теории романтизма (Замечания и гипотезы) // Сб. ст.: Проблемы романтизма. М., 1967. С. 83 91.

168. Харитонов М. Сказки и жизнь Гофмана // Гофман Э.Т.А. Маленький Цахес, по прозванию Циннобер: Повесть-сказка. М., 1986. С. 118 123.

169. Художественный мир Э.Т.А. Гофмана /ред. кол.И.Ф. Бэлза, O.K. Логинова, С.В. Тураев, Д.Л. Чавчанидзе. М., 1982.

170. Хюбнер К. Истина мифа / пер. с нем. М., 1996.

171. Чернец Л.В. Как слово наше отзовется. Судьбы литературных произведений. М., 1995.

172. Чернов А.В. Русская беллетристика 20-40-х годов XIX века: Вопросы генезиса, эстетики и поэтики. Череповец, 1997.

173. Черняк М.А. Феномен массовой литературы XX века. СПб., 2005.

174. Шевырев С.П. Рец. на кн. А. Погорельского «Двойник, или мои вечера в Малороссии» //Московский вестник. 1828. Ч. 10. № 14. С. 160- 164.

175. Шелгунов Н.В. По поводу одной книги // Сочинения. Изд. 3. СПб., 1870. Т. II. С. 45- 56.

176. Шумкова Т.Л. Зарубежная и русская литература XIX века. Романтизм. М., 2002.

177. Щепкина А.В. Биографический очерк // Русские мемуары. М., 1990.

178. Э.Т.А. Гофман в восприятии К.С. Аксакова (по материалам переписки Аксакова с М.Г. Карташевской) // взаимосвязи и взаимовлияние русской и европейских литератур: Материалы международной научной конференции. СПб, 1999. С. 166-170.

179. Э.Т.А. Гофман: Жизнь и творчество. Письма, высказывания документы / сост. К. Гюнцель; пер. с нем. М., 1987.

180. Элиаде М. Аспекты мифа. М., 1995.

181. Эпштейн М. Между мифом и реальностью // Парадоксы новизны. О литературном развитии XIX-XX веков. М., 1988.

182. Янушкевич А.С. Э.Т.А. Гофман в России. В.Г. Белинский о Гофмане // Ученые записки Томского университета. 1973. № 83. С. 38 49.

183. Е.Т.А. Hoffmann. Bibliographie von G. Salomon. Berlin-Leipzig, 1927.

184. E.T.A. Hoffmann: Tagebuecher /Nach der Ausgabe Hans von Muellers; herausgegeben von Friedrich Schnapp. Muenchen, 1971.

185. Gorlin M. Hoffmann en Russie // Etudes litteraies et historiques par Michel Gorlin et Raissa Bloch-Gorlin. Bibliotheque russe de Г Institut d'etudes slaves. T. XXX. Paris, 1957.

186. Groble S. Literaturwissen fur Schule und Studium. E.T.A. Hoffmann. Stuttgart, 2000.

187. Heilborn E. E.T.A. Hoffmann. Der Kuenstler und die Kunst. Berlin, 1926.

188. Heinritz Reinhard. Das E.T.A. Hoffmann-Museum in Bamberg. Einblicke in ein Kuenstlerleben. Bamberg, 2003.

189. Ingham N.W. E.T.A. Hoffmann's reception in Russia. Wurzburg, 1974.

190. Passage Ch. Dostoevski the Adapter. A Study in Dostoevski's Use of the Tales of Hoffman. North Carolina, 1954.

191. Passage Ch. Russian Hoffmannists. The Hague, 1963.

192. Stender-Petersen A. Gogol und die deutsche Romantik // Euphorion. Zeitschrift fuerLiteraturgeschichte. 1922. Bd. 24.H. 3. S. 632-641.

193. Словари и справочные издания

194. Библиографический словарь. Русские писатели 11-20 вв: в 4-х т. / гл. ред. П.А. Николаев. М., 1999.

195. Литературная энциклопедия терминов и понятий / под ред. А.Н. Николюкина. М., 2001.

196. Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В.М. Кожевникова и П.А Николаева. М., 1987.

197. Словарь литературоведческих терминов / ред. сост. Л.И. Тимофеев и С.В. Тузгаев. М., 1974.

198. Современная философия: Словарь и хрестоматия. Ростов-на-Дону, 1997.

199. Философский энциклопедический словарь. М., 1998.1. Источники

200. Адлер-Менар Е. Сродство душ // Галатея (М.). 1839. 4.1. № 8. С. 614 622.

201. Аксаков К.С. Вальтер Ейзенберг // Русская романтическая повесть /сост., вступ. ст. и примеч. В.И. Сахарова. М., 1980. С. 495 511.

202. Аксаков К.С. Облако // Русская фантастическая проза 19 начала 20 века. М., 1986. С. 227-236.

203. Бестужев-Марлинский А.А. Лейтенант Белозор // Бестужев-Марлинский А.А. Романтические повести. Свердловск, 1984. С. 201 -213.

204. Боткин В.П. Серапионовы братья // Боткин В.П. Литературная критика. Публицистика. Письма. М., 1984. С. 24 26.

205. Герцен А.И. Гофман // Герцен А.И. Собрание сочинений в 30-ти томах. М., 1954. Т.1. Произведения 1829-1841 годов. С. 62-80.

206. Герцен А.И. Первая встреча // Герцен А.И. Собрание сочинений в 30-ти т. М., 1954. Т. 1. Произведения 1829-1841 годов. С. 108 123.

207. Гофман Э.Т.А. Золотой горшок. М., 1991.

208. Гофман Э.Т.А. Собрание сочинений: в 6-ти т. / редкол. А.Б. Ботникова и др.; предисл. А. Карельского. М., 1991 -2000.

209. Ю.Гофман Э.Т.А. Эликсиры сатаны: Ночные рассказы. М., 1992. П.Гофман. Э.Т.А. Новеллы. Л., 1990.

210. Киреевский И.В. Остров // Киреевский И.В. Полное собрание сочинений. М., 1861. С. 46-68.

211. Кончеозерский А. Гофманский вечер // Литературные прибавления к Русскому инвалиду (СПб.).1835. № 83. 16 октября. С. 659 662; № 84. 23 октября. С. 667 - 670.

212. Н.Кюхельбекер В.К. Последний Колонна // Кюхельбекер В.К. Сочинения / сост., подгот. текста, коммен. В.Д. Рака и Н.М. Романова. JI, 1989. С. 353 -413.

213. Лермонтов М.Ю. Штосс // Русская романтическая повесть / сост., вступ. ст. и примеч. В.И. Сахарова. М, 1980. С. 637 651.

214. Панаев И.И. Родственники // Панаев И.И. Сочинения. Л, 1987. С. 434 511.

215. Панаев И.И. Святки // Собрание сочинений И.И. Панаева. М, 1912. Т. 5. С. 221-243.

216. ПанаевИ.И. Белая горячка// Панаев И.И. Сочинения. Л, 1987. С. 87-173.

217. Полевой Н.А. Блаженство безумия // Полевой Н.А. Избранные произведения и письма. Л, 1986. С. 89- 98.

218. Полевой Н.А. Живописец // Полевой Н.А. Избранные произведения и письма. Л, 1986. С. 179-190.

219. Полонский Я.П. Статуя весны // Полонский Я.П. Проза / сост., вступ. ст, примеч. Э.А. Полоцкой. М, 1988. С. 118-138.

220. Пушкин А.С, Титов В.П. Уединенный домик на Васильевском. // Русская романтическая повесть. М, 1980. С. 159-183.

221. Станкевич Н.В. Три художника // Станкевич Н.В. Избранное / сост., вступ. ст. и прим. Г.Г. Елизаветиной. М, 1982. С. 83 86.