автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.08
диссертация на тему: Цитата в структуре поэтического текста

Текст диссертации на тему "Цитата в структуре поэтического текста"

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПО ВЫСШЕМУ ОБРАЗОВАНИЮ

ТВЕРСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

КОЗИЦКАЯ ЕКАТЕРИНА АРНОЛЬДОВНА ЦИТАТА В СТРУКТУРЕ ПОЭТИЧЕСКОГО ТЕКСТА Специальность 10.01.08 - «Теория литературы»

У

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель -доктор филологических наук профессор И.В.Фоменко

Тверь - 1998

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

ВВЕДЕНИЕ............................................................с. 3-13

ГЛАВА I

ДИАЛОГ В ЛИРИКЕ И ПРОБЛЕМА ЦИТАЦИИ...........с. 14

§1.Лирический текст и внетекстовой диалог.................с. 15 - 17

§2. Проблема внутренней биологичности в лирике...........с. 17-28

§3. Типы субъектно-объектной организации

лирического текста...............................................с. 28 - 47

ГЛАВА II

ЦИТАТА И ФОРМЫ ЕЕ СУЩЕСТВОВАНИЯ В ПОЭТИЧЕСКОМ ТЕКСТЕ.......................................с. 48

§1. Объем и содержание понятия «цитата»...................с. 48 -79

§2. Уровни цитирования..............................................с. 79 - 88

§3. Типы текстов-источников. Цитата

4 и текст-источник..................................................с. 88 - 96

§4. Цитирование и основанные на нем явления.................с. 96 - 111

ГЛАВА III

ФУНКЦИЯ ЦИТАТЫ В ПОЭТИЧЕСКОМ ТЕКСТЕ.........с. 112

§1. Условия бытования цитаты в поэтическом тексте

и ее функция...........................................................с. 116 - 202

§2. Функция цитаты в разных художественных

v системах...............................................................с. 203 - 212

§3. Проблема восприятия цитаты.................................с. 212 - 215

§4* Важнейшие функции цитат.....................................с. 215-216

ЗАКЛЮЧЕНИЕ...........................................................с. 217- 228

СПИСОК ЦИТИРУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ......................с. 229 - 237

ВВЕДЕНИЕ

Цитирование в поэтическом тексте вплоть до 1960-х годов не становилось предметом специального интереса в отечественном литературоведении. В то же время тема цитации подспудно присутствовала в целом ряде работ, посвященных проблеме художественных взаимосвязей и влияний. Так, существует целая литература о пушкинской традиции в творчестве М.Лермонтова (начиная от концепций В.Боткина и В. Белинского и кончая монографиями и статьями Б.Неймана, Б.Эйхенбаума, Ю.Тынянова, Л.Гинзбург, Д.Благого, Г.Макогоненко и др. (20;24;45;97;98; 115; 180)). Темы «А.Пушкин - А.Ахматова», «Н.Гоголь -А.Ахматова», «мировая литературная традиция в творчестве А.Ахматовой» рассматривались В. Жирмунским, Б. Эйхенбаумом, Д. Лихачевым и другими (77;84;154;181). Проблема художественного воздействия Г. Гейне, Н. Некрасова, А. Апухтина на А. Блока нашла свое отражение в работах П. Громова, Ю. Тынянова (48;159) и др. При всем разнообразии научных взглядов и методологий этих авторов они достаточно редко употребляли само слово «цитата» (или «реминисценция», «аллюзия»), предпочитая говорить о заимствованиях, перекличках (образов, тем, сюжетов), влияниях, намеках, полемической интерпретации мотива и т.д. Как правило, проблема цитирования затрагивалась исследователями лишь косвенно, поскольку это помогало решать конкретные задачи историко-литературного характера. Так, например, Б. Эйхенбаум, рассматривая широкую проблему отношения некрасовской поэзии к старым литературным формам, вскользь касается вопроса о связи «Извозчика» с лермонтовским «Спором», об использовании Н.Некрасовым «ритмико-синтаксической и интонационной схемы» стихотворения предшественника (181,362). Д. Лихачев комментирует ряд реминисценций из Гоголя в ахматовской «Поэме без героя» в той мере, в какой это необходимо для

констатации влияния на творчество Ахматовой гоголевской традиции и интерпретации конкретных ахматовских текстов (84). И. Непомнящий говорит о цитатах из М.Ломоносова, Г.Державина и К.Батюшкова у Ф.Тютчева («символические образы орла и лебедя») в связи с отношением Тютчева к русской одической традиции (118) и т.д.

Во всех подобных случаях слова «цитата», «реминисценция», «аллюзия» использовались как вспомогательные, служебные понятия, как инструмент выявления художественных связей между теми или иными авторами. Историками литературы был накоплен большой опыт частных сопоставлений, но невнимание к специфике цитирования как явления, отличного от подражания или заимствования, отсутствие четкого определения понятия «цитата» в ряде случаев приводили к издержкам, даже к тупиковым ситуациям. Зафиксированная текстуальная перекличка как бы ставилась в вину «младшему», цитирующему поэту, оказываясь едва ли не свидетельством его художественной неполноценности.1 Конкретные тексты или даже «тексты творчества» того или иного автора в целом нередко получали искаженную интерпретацию. Камнем преткновения этот вопрос стал, например, в лермонтоведении, где «торжествовал механический принцип регистрации "находок"» пушкинских цитат у Лермонтова, а в результате «поиски заимствований как-то незаметно превратились в поиски улик несамостоятельности, неоригинальности Лермонтова» (97,26-28). Между тем такой вывод был совершенно неизбежен, если исходить из методологии «эмпирического коллекционирования примеров "влияния"»(97,27).

Качественно новый этап осмысления проблемы в России пришелся на 1960-е годы, когда в активный читательский и литературоведческий оборот

1 Так, П. Громов, отмечая у А. Блока ряд цитат, считает нужным делать оговорки типа: "... "апухтинское" у Блока - не влияние, не взаимодействие, но соотнесение своего опыта с чужим ... подсказываемое внутренними потребностями собственного творческого развития..." (48,49).

была введена поэзия рубежа веков, в особенности лирика акмеистов. В распоряжении исследователей оказался эмпирический материал, работа с которым привела к иному взгляду на явление цитации. В трудах 3. Минц, Р. Тименчика, В. Топорова, Ю. Левина, Д. Сегала, Т. Цивьян и других было показано, что в творчестве ряда виднейших поэтов «серебряного века» цитата, аллюзия, любая форма литературной переклички - не частный, второстепенный элемент текста, а указание на какую-то существенную грань авторского замысла, на принципиально важную установку. Было убедительно продемонстрировано, что значение цитаты, реминисценции может быть шире, чем ранее предполагалось, и что без понимания конкретной функции той или иной цитаты невозможна стремящаяся к объективности интерпретация. Например, И. Смирнов, анализируя ахматовскую «Поэму без героя», отмечает, что «Поэма...» «рассказывает о поиске ускользающего, призрачного... мира, о встрече с «зазеркальной реальностью», и в соответствии с авторским художественным заданием «заимствования», просачивающиеся в «Поэму...», отсылают нас к произведениям, повествующим о столкновении с инобытием» (140,229): «Бесам» А. Пушкина, «Невскому проспекту» Н. Гоголя, «Бесам» Ф. Достоевского. Так, в отрывке, посвященном самоубийству Князева в «Поэме...»:

Шутки ль месяца молодого,

Иль вправду там кто-то снова Между печкой и шкафом стоит?

Бледен лоб и глаза открыты...

Значит, хрупки могильные плиты, Значит, мягче воска гранит... (10,326-327 ) имплицировано описание самоубийства Кириллова («Бесы» Достоевского) (140,330). Происходит обогащение ахматовского текста ассоциациями и оттенками смысла, восходящими к источнику цитаты. Без

учета этого и других подобных фактов интерпретация «Поэмы...» окажется существенно ограниченной, если не искаженной.

Однако роль цитаты этим не исчерпывается. Данный пример иллюстрирует, как «литературность литературы» (Д. Лихачев) рубежа веков реализуется через цитату, как использование в творчестве поэта того или иного мотива или образа указывает на авторитетную и актуальную в его глазах литературную традицию, что позволяет не только интерпретировать конкретный текст, но и в ряде случаев делать выводы более общего характера. Так, исследователями неоднократно отмечалась принципиальная ориентация акмеистов на «мировой поэтический текст» (77;151;153;155). Показательно, что один из создателей нового подхода к проблеме цитаты, К.Тарановский, работал в основном со стихами О. Мандельштама - одного из самых «культурологически насыщенных» поэтов начала XX века, для которого цитата - не прием, а выражение мировоззренческой установки на европейскую культурную традицию (208).

Накопленный богатый и разнородный эмпирический материал потребовал теоретического осмысления. Возникла необходимость подхода, который позволил бы, обобщив частные наблюдения, ответить на вопрос, что же такое собственно цитата, в отличие от смежных и близких явлений, и какова ее функция в художественном тексте.

Другой предпосылкой - и в то же время основанием - для такой постановки вопроса послужили некоторые фундаментальные открытия в отечественной филологии: учение М.М. Бахтина о «чужом слове» и диалоге как универсальной общекультурной категории и структурно-семиотический подход к тексту, разработанный тартуско-московской школой.

В ряде работ М. Бахтин развиваел идею о том, что любой художественный текст существует только в ситуации диалога, точнее, глобального полилога культуры и, следовательно, «всякое понимание есть

соотнесение данного текста с другими текстами и переосмысление в новом контексте» (12,207). Сходную мысль высказывает Ю.М. Лотман: «... текст вообще не существует сам по себе, он неизбежно включается в какой-либо (исторически реальный или условный) контекст. Текст существует как контрагент внетекстовых структурных элементов, связан с ними как два члена оппозиции» (89,204). Оба исследователя постулируют тот факт, что художественный текст обязательно соотносится с «внетекстовыми рядами» (Ю. Тынянов), без чего невозможна его интерпретация. Одной из возможностей такого соотнесения является, безусловно, цитата, представляющая собой в широком литературоведческом понимании этого слова «любого вида перекличку, соединяющую между собой литературные памятники, всякое реминисцентное содержание, извлекаемое нами из произведения» (142,74). Цитата (фрагмент, мотив, образ и т.д.), взятая из какого-либо текста-предшественника (претекста, текста-источника), включается во вновь создаваемый, авторский текст, в котором занимает двойственное положение: с одной стороны, она - органическая частица новой структуры, с другой - генетически чужеродный элемент, хранящий память о своем тексте-источнике. Однако в этом противоречии и заключается само качество «цитатности»: цитата потенциально вмещает в себя всю ту литературно-художественную структуру, откуда она заимствуется или куда она обращена» (31,153-154), и, подключая определенные грани этой структуры - своего источника - к авторскому тексту, цитата обогащает последний за счет тех значений, которые привносятся из претекста в новый текст. Таким образом, через цитату два текста, «два члена оппозиции» вступают во внешний диалог. Однако модификации «принимающего» цитату текста не происходило бы, если бы не имел места диалог внутритекстовой, на возможность которого указал Бахтин: «... диалогический подход возможен ... к любой значащей части высказывания, даже к отдельному слову, если оно воспринимается не как

безличное слово языка, а как знак чужой смысловой позиции, как представитель чужого высказывания, то есть если мы слышим в нем чужой голос. Поэтому диалогические отношения могут проникать внутрь высказывания, даже внутрь отдельного слова, если в нем диалогически сталкиваются два голоса...» (14,398). Описанная Бахтиным ситуация сходна с механизмом работы цитаты. Ее способность нести «реминисцентное содержание» определяется ее статусом «чужого» слова, фрагмента инотекста в слове «своем», авторском. Но выполнять свою функцию модификатора принимающего текста цитата - «чужое» слово -сможет лишь в том случае, если вступит в диалогические отношения со «своим», авторским, и новые смыслы будут возникать как результат этого взаимодействия. Так цитация оказывается частным проявлением того открытого Бахтиным феномена, который был определен как «чужое» слово, и одним из способов осуществления разнонаправленного диалога, являющегося условием бытия текста в культурном пространстве.

Структурно-семиотический подход оказывается важен для нас прежде всего общими методологическими установками. Во-первых, текст рассматривается как система взаимозависимых и взаимодействующих элементов, как «сложно построенный смысл» (89,51). Это позволяет рассматривать цитату как один из таких элементов.

Во-вторых, принципиально важной оказывается оппозиция «текст -произведение». «Текст - лишь один из элементов отношения. Реальная плоть художественного произведения состоит из текста (системы внутритекстовых отношений) в его отношении к внетекстовой реальности - действительности, литературным нормам, традиции, представлениям. Восприятие текста, оторванного от его внетекстового «фона», невозможно» (89,213). Одной из составляющих этой «внетекстовой реальности», очевидно, будет являться претекст - источник цитаты, через которую авторский текст вступает с ним в диалог. Аргументируя выделение

внетекстовых отношений как особого предмета исследования, Лотман отмечает: «Внетекстовая часть художественной структуры составляет вполне реальный (иногда очень значительный) компонент художественного целого», «в момент художественного акта внетекстовая ситуация выступает, подобно языку, в качестве материала. В дальнейшем она входит в состав произведения и, в этом смысле, равноправна с текстом» (89,82,213). Таким образом, цитата оказывается одним из способов подключения к тексту внетекстовых (в данном случае -инотекстуальных1 ) смыслосодержащих структур, которые в литературоведении часто обозначаются словом «подтекст»2.

В-третьих, при рассмотрении проблем цитирования существенным оказывается представление об искусстве как о семиотической системе, о ее двойной - моделирующей и знаковой - сущности, о знаково-коммуникативной природе текста. «Подход к структуре поэтического текста с точки зрения теории информации позволяет по-новому осмыслить те связи, для определения которых мы пользовались до сих пор терминами «внутритекстовые» и «внетекстовые»...» (89,218). С этих позиций цитата рассматривается как один из кодов в данной художественной системе, без владения которым невозможно адекватное восприятие художественного текста читателем.

Итак, с методологических позиций М.М. Бахтина и Ю.М. Лотмана оказалось возможным поставить проблему цитации как теоретическую. Развитием их принципиальных положений явилась теория подтекста, затем - интертекста, паратекстуальности, транстекстуальности, получившая свое максимально полное выражение прежде всего в западном литературоведении и культурологии. В наиболее существенных чертах

1 Цитату иногда определяют как интекст (157).

2 Понимание самого слова «подтекст» в научной литературе различно (см. 37; 44; 136; 185; 207).

эволюция этого подхода описана Б.М.Гаспаровым так: вначале «исследователям удавалось обнаружить в анализируемом тексте лишь ограниченное и легко обозримое число подтекстов; в силу этого сохранялась возможность интерпретировать подтексты в качестве одного из структурных смыслообразующих механизмов, встроенных в текст. Однако развитие метода привело к неограниченному разрастанию внетекстового материала, так или иначе, прямо или косвенно отпечатавшегося в анализируемом тексте; границы текста и его смысла все более размывались, растворяясь во все более множественных, уходящих в бесконечность межтекстовых ассоциативных связях» (37,280). Идеи Ю.Кристевой и ее последователей обозначили новую стадию разработки проблемы: «... каждый текст конструируется как мозаика цитации, каждый текст есть поглощение и трансформация другого текста» (157,34). В этом случае «анализируемый текст служит скорее отправным пунктом, чем собственным предметом анализа», не столько самостоятельным объектом изучения, сколько «поводом к демонстрации общих механизмов культурной "кодификации" либо культурной "археологии"» (37,281,282). Таким образом, диалог, культурная коммуникация размыкается в бесконечность, принципиально изменяется само представление о тексте: «Если понятие подтекста подчинялось идее изучения текста как единого целого, то понятие интертекста, напротив, подчеркнуло неавтономность и незамкнутость текста, отсутствие единства, проницаемость и открытость текста бесконечному множеству мнемонических наложений», в пределе - деконструкцию его в русле идей Ж.Деррида, когда и Бахтин оказался прочтен в «постструктурном, и даже антиструктурном, ключе» (37, 281-282). Явление цитации рассматривается в этом случае как проявление интертекстуальносгги, а сами понятия «интертекстуальность», «интертекст», «метатекст» и др. оказываются

предельно расширенными и оттого размытыми. «Интертекстуальность стала модным словом - такова обратная сторона медали» (175, 344).

Итак, сегодня ни у кого уже не вызывает сомнения важность проблемы цитирования в художественном тексте. Сформировалось устойчив