автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Тува как объект геополитических интересов России и других государств в XVIII - начале XX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Тува как объект геополитических интересов России и других государств в XVIII - начале XX века"

На правах рукописи

Колмаков Алексей Геннадьевич

ТУВА КАК ОБЪЕКТ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ИНТЕРЕСОВ РОССИИ И ДРУГИХ ГОСУДАРСТВ В XVIII - НАЧАЛЕ XX ВЕКА

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Кызыл-2006

Работа выполнена на кафедре всеобщей истории ГОУ ВПО «Тывинский государственный университет»

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Дорясу Зоя Юрьевна

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Кузьмин Юрий Васильевич кандидат исторических наук Моллеров Николай Михайлович

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Красноярский государственный

педагогический университет им. В.П. Астафьева»

Защита состоится 4 апреля 2006 г. в 10 часов на заседании регионального диссертационного совета КМ 212.317.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата исторических наук при ГОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова» по адресу: 655017, Абакан, ул. К. Маркса, 11 ауд. 10.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Хакасского государственного университета им. Н. Ф. Катанова.

Автореферат разослан « » /У¿^/У 4 2006 г.

Ученый секретарь

регионального диссертационного совета кандидат исторических наук, доцент V/ * ] Г. А. Корнеева

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Уникальность расположения Центральной Азии на пересечении евразийских геополитических связей, константная тенденция усиливающегося взаимодействия здесь мировых и региональных держав предопределяет, что данный регион можно считать одним из ключевых звеньев безопасности на постсоветском пространстве. Однако в связи с распадом Советского Союза на геопрос гранстве Евразии появились новые центры геополитического влияния, заинтересованные в ослаблении роли России на мировой арене, разрушении единого российского пространства, что создает потенциальную угрозу территориальной целостности, стабильности и национально-государственной безопасности Российского государства. В этой связи актуализируется исторический опыт развития тувинского общества, являвшегося в течение длительного времени объектом национально-государственных интересов ведущих государств мира.

Республика Тыва (Тува)', являясь полноправным субъектом Российской Федерации, развивается в определенном взаимодействии с другими субъектами России и в то же время развивает отношения с рядом зарубежных стран. Географическое положение Тувы в центре Азии, ее местонахождение между двумя евразийскими державами - Россией и Китаем исторически сформировало непреходящую взаимосвязь внешних геополитических факторов, определявших судьбу тувинской государственности на протяжении последних столетий.

Сегодня мировой политический процесс выстраивается в соответствии с геополитическими интересами, которые в современных условиях выступают движущими факторами, детерминирующими многоплановый характер взаимоотношений между государствами. Республика Тыва, как неотъемлемая часть центрально-азиатской геостратегической зоны, является потенциальным объектом геополитических интересов Китая, Монголии, Турции и других стран. Тува вызывает повышенный интерес в мире и регионе как обладатель значительных, во многом еще не освоенных сырьевых ресурсов. Природные запасы Тувы способны реально повлиять на доминирование тех или иных тенденций общемирового развития - столкновения стран и регионов в борьбе за ресурсы или сотрудничества на основе тенденции устойчивого развития. Особую остроту данной проблематике также придают нерешенные пограничные проблемы натувинско-монгольском участке госграницы.

Эффективная интеграция Республики Тыва в международное сообщество невозможна без осознания исторически сложившихся традиций и принципов взаимоотношений с Россией и зарубежными странами. Обеспечение национально-государственной безопасности и социально-экономической стабильности России в приграничных субъектах федерации требует разработки теории регионального развития с учетом опыта прошлого и изменившихся геополитических реалий современного мира. В связи с этим данная проблема имеет и практически-политическую актуальность, так как изучение и анализ конкретного опыта формирования и реализации геополитических интересов России и других государств может стать полезным в решении потенциальных глобальных и локальных геополитических конфликтов.

1 Республика Тыва (Тува) расположена в географическом центре Азии, на юге Сибири. Площадь - 170,5 тыс. км2. Население - 307,7 тыс.чел. (конец 2005 г.). Граничит на севере - с Красноярским краем, северо-западе - с Республикой Хакасией, на северо-востоке - с Иркутской областью и Республикой Бурятией, на западе - с Республике [ Монголией

Степень изученности темы. Вопросы истории формирования российской государственности на территории Южной Сибири, характеристика основных этапов расширения российского имперского геопространства неоднократно становились предметом изучения в отечественной историографии. Можно обозначить следующие этапы: 1) дореволюционный (середина XIX - начало XX вв.), 2) советский (20-е - 1980-е гг.) и постсоветский (современный) периоды.

В работах дореволюционного периода географический и культурно-этнографический подход явился доминирующим в реконструкции истории номадических этносов Центральной Азии Результаты научных экспедиций в Туву были собраны и обобщены в работах выдающихся русских путешественников Г. Н. Потанина, А. В. Адрианова, Д.А. Клеменца, B.C. Михеева, Е. К. Яковлева Сообщая целый ряд важных сведений об истории тувинского этноса, административном устройстве края, указанные авторы, однако, не касаются истории формирования и динамики изменения государственных интересов мировых держав по отношению к Туве. Во многом восполнить пробел в политической истории народов, населявших южные районы Саяно-Алтайского нагорья, удалось видному русскому востоковеду А. М. Позднееву (1883). Ученые-исследователи Ф. Я. Кон и Г. Е. Грумм-Гржимайло одними из первых подняли вопрос о прояснении сущности российских национальных и государственных интересов в Туве. Так, Ф Я Кон (1903) определил колонизационную ценность Тувы как территории, способной принять большое количество безземельных крестьян европейской части России. Г. Е. Грумм-Гржимайло (1926, 1930) основное внимание сконцентрировал на различных аспектах государственной принадлежности Тувы к России, а также на исследовании цивилизационных детерминант российского движения в Азию.

В письменных свидетельствах конца XIX в. появляются первые обоснования государственной принадлежности Тувы к России с точки зрения наличия российских геополитических интересов. В связи с неопределенностью пограничной линии в Урянхайский край (Туву)' российскими властями направлялись разведывательные экспедиции, изучавшие пограничный вопрос, а также решавшие секретные военно-стратегические задачи. Результаты экспедиций собраны и обобщены в отчетах А. Адрианова, В. Ошуркова, В. Селиванова, Н. Веселкова, П. Островских. В 1910 г. вышла в свет книга русского инженера В. М. Родевича «Очерки Урянхайского края», в которой исследователь рассмотрел место Тувы во внешней политике государства, остановился на геополитическом значении строительства дороги через Саяны, возможности включения территории в состав Российской империи. Позднее А. Баранов в своей работе «Урянхайский вопрос» (1913) раскрыл политическое и экономическое значение региона для Российской империи, подчеркнув, что интересам царской России отвечало стремление сохранить статус-кво и не допустить усиления влияния в этом регионе Англии, Франции, США и Японии. С. Р. Минцлов в 1917 г. в Риге опубликовал работу «Секретное поручение (Путешествие в Урянхай)». В ней автором рассмотрены проблемы освоения и перспективы развития региона с учетом русских национальных и государственных интересов.

Первые подходы к научному осмыслению изучаемой проблемы представлены в работах исследователей 2-го этапа. М. Кайский (1926), А. Бурдуков (1926) уже с точки зрения марксистской идеологии рассматривали место и роль Тувы во внешней

1 Названия Тувы до 1921 г. - Урянхайский край, Урянхай, Танну-Урянхай, Сойотия.

политике России и других государств. Так, М. Кайский проанализировал суть противоречий между Россией, Китаем и Монголией по «Урянхайскому вопросу», раскрыл направленность их государственных интересов в отношении Тувы Главный аргумент в активизации усилий царизма по присоединению Тувы к России заключался, по мнению историка С. А. Нацова (Шойжелова) (1930), в использовании указанной территории в качестве кратчайшего транзитного торгового пути во внутренние районы Монголии и Китая. История соперничества России, Китая и Монголии за установление политического и экономического влияния над Тувой представлена в историографической работе С. В. Шостаковича (1929). Советский историк Р. М. Кабо (1934) одним из первых акцентировал внимание на физичо-географических характеристиках Тувы и степени их влияния на ее внутреннее и международное положение.

В последующие годы изучение круга проблем, поставленных в настоящем исследовании, осуществлялось в рамках пограничных тем и коллективных монографий. В фундаментальном труде «История Тувы» (1964) период цинского господства характеризуется как маньчжурское «иго», при этом отсутствует системный анализ геополитических факторов, приведших к его установлению. Формирование территориальных границ Российской империи в контексте маньчжурской территориальной экспансии в Центральной Азии - предмет изучения в работах B.C. Кузнецова (1973, 1983). На более широкой источниковедческой базе данная проблематика была поднята в работах Б. П. Гуревича (1979, 1983), И. Я. Златкина (1983). Активно проводимой цинским Китаем политике территориальных захватов в Сибири и на Дальнем Востоке также посвятил свои исследования Г. В. Мелихов. Так, в статье «Экспансия цинского Китая в Приамурье и Центральной Азии в X VII-XVIII вв.» (1974) им рассмотрена история дипломатической борьбы России и Китая в отношении Тувы.

Неоценимый вклад в освещение политической истории народов Саяно- Алтайского нагорья внес В. А. Моисеев. На страницах книги «Цинская империя и народы Саяно-Алтая в XVIII веке» (1983) автор подробно раскрывает содержание и основные этапы становления цинского господства в Туве, анализирует ход и содержание русско-китайских переговоров по «Урянхайскому вопросу». В. А. Моисееву удалось показать захватническую сущность цинской политики в Туве, проследить за изменениями внешнеполитической позиции России в решении данного вопроса. На междисциплинарном уровне обращение к проблемам территориального соперничества России и Китая в Сибири в период средневековья и нового времени предприняли JI. И. Думан, JI. П. Потапов, Ю. Л. Кроль, А. С. Мартынов, С. JI. Тихвинский, В. С. Мясников, Н. П. Шастана, И. С. Ермаченко, В. Е. Ларичев, Е. М. Даревская, Н. Н. Толстова, Н. А. Сердобов.

На 3-ем этапе началось углубленное изучение вопросов, связанных с историей формирования и реализацией Россией своих национально-государственных интересов с применением современных общетеоретических и методологических подходов.

Всесторонняя характеристика расширения российских территориальных границ в бассейне Верхнего Енисея, история поэтапного освоения и заселения территории Приенисейского края в XVII - XVIII вв. широко представлены в работах красноярского историка Г. Ф. Быкони (1981, 1985). Заметный вклад в освещение этнической и политической истории автохтонных этносов вышеуказанных регионов внес хакасский ученый-этнограф В. Я. Бутанаев (1995,2002). В своих исследованиях автор приводит

ранее неизвестные сведения об оборонительной и пограничной политике Российского государства в районе Саянских хребтов. Указанные проблемы в контексте разрешения вопроса двоеданничества на Алтае в 60-е гг. XIX в. актуализируются в работе О. В. Воронина (2002). Качественно новый подход в анализе воздействия физико-географических условий на развитие номадического социума, характер русской колонизации Сибири содержится в работах Т. С. Мамсик (1989), С. Б. Потахина (1990), Л. Н.Гумилева (1993).

Впервые попытка серьезного осмысления места и роли Тувы в системе геополитических координат Центральной Азии предпринята в исследованиях Е. А. Белова (1995,1997). Автор на обширном историческом материале раскрывает значение и роль региона в системе международных отношений и внешней политике России, Монголии и Китая. Борьба России за территорию Тувы и ее место в системе международных отношений в первых десятилетиях XX века - предмет особого изучения С. Г. Лузянина(1997)иЮ. В. Кузьмина (1998,2000). Научные труды указанных авторов отличаются богатой источниковедческой базой, высоким профессионализмом анализа и выводов. Тем не менее, отличительной особенностью данных исследований является отсутствие комплексного анализа географических факторов, как объективных доминант, определивших геополитическое положение Тувы на протяжении длительного времени.

Существенную помощь в подготовке данной работы оказали труды тувинских исследователей. Так, А. К. Бумбажай в диссертационной работе «Россия и Тува: проблемы становления связей конца XIX - начала XX вв.» (1999)рассмотрела историю становления русско-тувинских отношений в контексте геополитической ситуации, сложившейся на Дальнем Востоке. Целью диссертационного исследования Г. А. Ондар «Российско-тувинские отношения в 1911 -1921 гг.» (2000) стало изучение российско-тувинских отношений в контексте российской истории «сквозь призму геополитики». Особое внимание автор уделила анализу содержания, основным направлениям и методам осуществления российской внешней политики в отношении Тувы, а также осветила проблемы взаимной политической адаптации. А. А. Самдан в своей работе «Монголоязычные источники по истории Тувы» (2001) ввела в научный оборот ранее не доступные для исследователей монгольские и тувинские монголоязычные летописи, содержащие ценный фактический материал по истории Тувы в период цинского господства. В изучении проблем истории номадических этносов в контексте развития мировой истории на междисциплинарном уровне заметное место принадлежит Н. В. Абаеву. Исследователь, в частности, глубоко и всесторонне анализирует геополитические устремления различных государств в отношении Тувы в их исторической ретроспективе (2003,2005). В монографии другого тувинского ученого М. X. Маннай-оола «Тувинцы: Происхождение и формирование этноса» (2004) рассматриваются проблемы становления тувинской государственности и формирования тувинского этноса в XVIII—начале XX века.

Позиция России в драматическом противостоянии Джунгарии и Цинской империи, участие в этом противоборстве тувинского народа нашли свое яркое выражение в трудах монголоведа Ш. Б. Чимитдоржиева (1987, 2002). Ценный фактический материал о международном положении Тувы в конце XVII века, русских посольствах к Алтын-ханам содержится в работе Л. Ш. Чимитдоржиевой (2003). Значительную помощь в реконструкции истории формирования Саянского участка русско-китайской государственной границы, содержания и характера

внешнеполитической борьбы России и Китая по «Урянхайскому вопросу» оказали работы красноярского ученого В. Г. Дацышена, созданные на основе широкого круга ранее не изученных отечественных и зарубежных архивных материалов (2000,2003). «Урянхайская проблема» в контексте этнополитической истории тувинского народа нашла свое отражение в монографии Н. П. Москаленко «Этнополитическая история Тувы в XX в.» (2004), в которой автор немалое внимание уделила геополитическому значению русской крестьянской колонизации Тувы.

Среди обобщающих работ по исследуемой теме выделяется ряд работ авторских коллективов Вопросам становления русско-китайской границы посвящена книга «Границы Китая- история формирования» (2001), аккумулирующая материалы по проблемам пограничного размежевания в районе Саянских хребтов. В переработанном издании «История Тувы» (2001) уже с современных позиций раскрывается история конфликта геополитических интересов различных стран в Туве. В то же время общетеоретический и методологический подход в характеристике исторической динамики развития геополитических интересов России и других государств остался неизмененным, что в итоге отразилось на целостности и объективности изложения материала. В коллективной монографии, вышедшей под редакцией В. В. Алексеева, «Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной динамике XVI-XX века» (2004) впервые уделил внимание раскрытию многофакторного влияния восточных регионов на геополитическое самоопределение России, складыванию ее кулыурно-цивилизационного облика. Однако, несмотря на заявленный авторами региональный подход, в исследовании не анализируется история расширения российского геополитического пространства на территории Тувы, отсутствует характеристика многофакторного взаимодействия России и других государств в указанной «буферной» зоне.

Указанная проблематика становилась предметом рассмотрения и в западноевропейской историографии. Однако данные, заимствованные из русских архивов или китайских летописей, весьма фрагментарны и не раскрывают значения и роли Тувы в этом процессе. М. Куран (1912), Э. Хэнш (1918) развили концепцию борьбы за геополитическое господство в Центральной Азии как доминанты, определявшей всю историю населявших ее народов, при этом авторы не раскрыли роль и значение Тувы в динамически изменявшейся системе межгосударственных взаимоотношений. Фрагментарно указанная проблематика затрагивалась в произведениях Д. Бэддпи (1919) и Г. Казна (1939). Напротив, свои глубокие впечатления о противостоянии царской России и цинского Китая в Туве, соотношении сил конфликтующих субъектов описал в двух томах англичанин Д. Каррутерс (1914). Заметный след в деле изучения вопроса о расширении геополитического пространства Цинской империи в Центральной Азии оставил О. Латтимор (1951). Автор сумел показать, что многие азиатские народы были правомочными субъектами исторического процесса, а право кочевых этносов на государственную независимость часто нарушалось в результате территориальной экспансии. Вместе с тем, современные западные исследователи - Р. Гроссе (1970), Д. Себес (1980), Т. Варфидц(1989), М. Хаунер(1990), А. Вууд (1991), Д. Форсит(1992), Ф. Бершльц (1993), Э. Оялворф (1994), С. Пэйн (1996) не выработали единой научной концепции в истории развития геополитических интересов ведущих держав мира в отношении малых субъектов геополитического процесса Центральной Азии в исследуемый исторический период.

В китайской исторической литературе активно проводившаяся Пекином политика геополитической экспансии в Центральной Азии-тема многих авторских сочинений, состоящих в большей части из документов «Да Цин личао шилу» («Хроника правления великой династии Цин») (1975). Отрывочные сведения о планах и ходе пинской экспансии в Туву содержатся в сочинениях китайских историков Вэй Юаня «Шэнъ у цзи» («Записки о священных войнах») (1898) и Хэ Цютао «Шофан Бэйчен» («Полное описание северных областей») (1881). Гоминдановская историография 20-30-х гг. XX в. не смогла объективно оценить сущность и характер русско-китайского противоборства в отношении Тувы, раскрыть роль последней в соперничестве двух держав за геополитическое доминирование в данном регионе.

После образования КНР в китайской историографии вновь происходит обращение к вопросам, связанным с историей формирования и проводившейся Пекином политикой в отношении вассально-зависимых от него территорий. Господствующим идеологическим построением выступала идея «единого многонационального Китая», имперские тенденции в оценке новой истории Дайцинской династии сохранялись в период культурной революции и в более позднее время. Периодические попытки китайских историков и политологов, а также части националистически настроенных кругов «пересмотреть» итоги русско-китайского пограничного размежевания в Южной Сибири прослеживаются по публикациям историка Ли Далун, разместившего в сети Интернет сборник статей под общим названием «Краткий очерк истории Танну-Урянхая» (2005). Автор утверждает об «изначальной» вассальной зависимости тувинцев не только от Цинской империи, но и от других правивших в Китае династий, что противоречит исторической фактологии.

Глубокий и всесторонний анализ истории русско-китайских пограничных взаимоотношений, представленных в открытых публикациях КНР конца 80-х начале 90-х гг. XX в., предпринят в монографии А. Д. Воскресенского «Современные концепции русско-китайских отношений и погранично-территориальных проблем в России и Китае» (1994).

История внешней политики Монголии, ее взаимоотношения с сопредельными странами и регионами, занимает достойное место в монгольской историографии. Однако монгольская историческая наука, длительное время находившаяся под сильным влиянием советского монголоведения, вобрала в себя те же идеологические недостатки в изложении истории внешнеполитического взаимодействия Монголии с соседними территориями, что и советская историография. Тем не менее, стремление монгольских историков определить место и роль Тувы в контексте русско-китайско-монгольских отношений нашло свое выражение в исследованиях Д. Гонгор (1978), А. Очир (1993), М. Санждорж (1998), А. Нямаа (1999). Отдельные аспекты этнической истории тувинцев, проблемы геополитического соперничества между вышеуказанными субъектами международных отношений затронуты в работах Д. Шурхуу (2001), Ч. Сундуй (2004).

Таким образом, проведенный нами историографический обзор подтверждает, что выяснение сущности и механизмов реализации геополитических интересов России и других государств в отношении Тувы в исследуемый исторический период прежде не являлось предметом отдельного, специального исследования.

Цель работы состоит в комплексном историко-геополитическом анализе геополитических интересов России и других государств по отношению к Туве в контексте динамики изменения системы международных отношений XVIII - начала

XX века. Для достижения поставленной цели в диссертации ставятся и решаются следующие задачи:

- определить геополитическое положение Тувы, степень его влияния на международное положение территории в системе геополитических координат;

- проследить эволюцию геополитических интересов России и других государств с целью выявления геополитического градиента (ов);

- исследовать динамику развития и периодичность смены геополитических интересов по отношению к Туве;

- проанализировать отличительные черты и особенности внешней политики России и других государств в отношении Тувы с учетом их национально-государственных интересов;

- исследовать сущность и основное содержание соперничества и взаимодействия между участниками геополитического конфликта в рассматриваемый период; эксплицировать фазы развития геополитических конфликтов для выявления периодов подъема и рецессии.

Объектом исследования избрано геополитическое пространство Тувы, под которым автор понимает не только политическое и физико-географическое пространство, но и эндемическое поле с атрибутивными признаками этнокультурной территории.

Предметом изыскания является история формирования и динамика развития геополитических интересов, определявших содержание и вектор внешней политики России и других государств.

Хронологические рамки. Нижняя граница установлена периодом, когда в результате войн западных и восточных монголов территория Тувы входит в зону прямого влияния сразу нескольких государств. Верхний рубеж определяется 1911 годом, временем начала выхода указанной территории из-под военно-политического и экономического контроля Цинской империи.

Территориальные рамки. В XVIII - начале XX вв. территория Тувы, за небольшим исключением, находилась в пределах административно-территориальных границ современной Республики Тыва.

В основу теоретической и методологической базы работы положен историко-проблемный принцип изучения и обобщения фактического материала на основе критическо-сопоставительного анализа различных источников, а также контент-анализа нормативно-правовых документов России и ряда зарубежных стран. В соответствии с данным принципом, автором предпринимается попытка проследить эволюцию геополитических интересов, а также установить их взаимосвязь с различными геополитическими факторами, системами и способами политической самоорганизации обществ рассматриваемой эпохи.

Специфика объекта и предмета данного исследования предопределила использование междисциплинарного подхода, проявляющегося в синтезе исторического, геополитического, конфликтологического уровней анализа. Наряду с междисциплинарной базой в качестве методологических основ свое применение получили методы сравнительно-политологического и нормативно-ценностного анализа с элементами культурно-цивилизационного подхода. В сочетании с системным подходом, позволяющим рассматривать исторические явления как взаимосвязанные и взаимовлияющие элементы единой системы, в качестве основополагающего метода исследования используется геополитический анализ.

Этот системообразующий подход объединяет наиболее важные с аксиологической точки зрения характеристики региона, дает оптимальное представление о ресурсном, военном и ином потенциале, определяет его региональные и международные потребности.

Геополитический аспект используемой методологии образуют ключевые теоретические и методологические положения отечественных и зарубежных ученых: теория «Хартленда» Х.Д. Макиндера, концепция динамической стабильности А. Д. Богатурова и К. В. Плешакова, методика геополитического анализа К. Э. Сорокина, концепция многофакторного равновесия А. Д. Воскресенского.

Источниковую базу работы составили архивные и летописные материалы, собрания документов на русском, тувинском и монгольском (старомонгольском) языках. Весь корпус источников можно разделить на две группы:

I. Архивные документы на русском и китайском языках. Значительная часть неопубликованных архивных документов по исследуемой проблематике сосредоточена в центральных архивных фондах: Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ), Российского государственного архива древних актов (РГАДА), Российского государственного исторического архива (РГИА), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА). Не менее значимые для данной работы материалы хранятся в региональных и местных фондах: Государственного архива Иркутской области (ГАИО), Государственного архива Красноярского края (ГАКК), Государственного архива Омской области (ГАОО), Центрального государственного архива Республики Тыва (ЦГА РТ), Рукописного фонда Института гуманитарных исследований Республики Тыва (РФ ИГИ РТ).

В АВПРИ были изучены и обобщены документы из фондов «Канцелярия МИД» (ф. 133), «Китайский стол» (ф. 143), «Зенгорские дела» (оп. 113/1), «Консульство в Урге» (ф. 292), позволяющие в полной мере раскрыть механизмы, направленность и характер российско-китайско-моншльских дипломатических и военно-политических отношений. Особый интерес представляют журналы Особых совещаний Совета министров России, в которых обсуждались наиболее актуальные и важные проблемы внешней политики России, и которые явились важным источником, позволившим проследить формирование национально-государственных интересов России в отношении Урянхайского края. В РГАДА был отобран и изучен материал, хранящийся в фондах «Сибирского приказа» (ф. 1121), «Правительствующего Сената» (ф. 248) и «Мунгальские дела» (№ 126), для контент-анализа территориального соперничества между субъектами международных отношений. Материалы РГВИА (фф. 20; 23,400,416,424,447,486,2000) и ГАОО(фф. 1,86,235,270) содержат ценный фактический материал о планах Главного штаба Российской империи, деятельности разведывательных служб зарубежных стран в различных районах Сибири и «буферных» зонах.

Исторические источники, раскрывающие содержание российских геополитических интересов, позволяющие выявить конкретные меры по их реализации в Туве, хранятся в архивах «Канцелярии Генерал-губернатора Восточной Сибири» (фф. 24,25) ГАИО, «Енисейского губернского управления» (ф. 595) ГАКК. Большой интерес представляют неопубликованные материалы рукописного фонда ИГИ РТ (р/ф. 81,248,734,1049,1053,1065,1192), среди которых имеются личные архивные материалы И. Г. Сафьянова и В. И. Дулова, содержащие сведения о формировании и поэтапном развитии русско-тувинских торгово-экономических связей и ходе русской крестьянской колонизации Тувы.

Важную для данного исследования группу источников представляют опубликованные архивные документы. Сборник «Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств 1878-1917 гг.» (1933) характеризуют внешнюю политику России на рубеже XIХ-ХХ вв., освещают русско-китайско-монгольские противоречия по «Урянхайскому вопросу». Историк В.А. Дубровский (1995) подготовил собрание архивных документов, вобравшее в себя важнейшие документы по истории тувинско-русских-монгольских-китайских отношений (1616-1915 гг.). Для настоящего исследования большое значение имели публикации в сборниках «Международные отношения в Центральной Азии (ХУП-ХУШ вв)»(1989), «Русско-китайские отношения в XVIII в.» (1978,1990), «Русско-монгольские отношения (1685-1691 гг.)» (2000).

Для воссоздания истории экспансии цинского Китая в район Саяно-Алтая немаловажное значение приобретают китайские источники. Данные о стратегических планах Пекина в отношении Тувы содержатся в хрониках ««Циньдин пиндин чжуньгээр фанлюе» («Высочайшее утвержденное описание усмирения джунгар») (1772) и «Да Цин Гаоцзун Чуньхуанди шилу» («Хроника правления Гаоцзуна Чуньхуанди великой Цин») (1937). Подробные сведения о проводимой Цинами политики в отношении Тувы представлены в «Да Цин Шицзун Сяньхуанди шилу» («Хроника правления Шицзун Сяньхуанди великой Цин») (1937). Особое место в этом ряду занимает авторское сочинение «Мэн-гу-ю-му-цзи» («Записки о монгольских кочевьях») (1895), содержащее не только описание природно-климатических условий Северо-Западной Монголии, но и имеющее указания на характер джунгаро-цинского противоборства за господство в Туве.

И. Архивные документы на тувинском и монгольском языках представляют вторую группу исследовательской базы. Большую ценность для разработки проблемы представляют документы, извлеченные из фондов РФ ИГИ РТ и ЦГА РТ. В ходе анализа опубликованных монголоязычных источников рукописного фонда ИГИ РТ несомненный интерес вызывает «История прежних нойонов тувинского народа» (2004). Летопись содержит ценные сведения об административных преобразованиях, проведенных маньчжурскими властями в Туве. Имеющиеся в манускрипте сведения сопоставлялись нами с данными, содержащимися в монгольских исторических памятниках эпохи феодализма: «Эрденийн эрихе» («Драгоценные четки») (1883), «Их цааз» («Великое уложение») (1981), «Цааджин бичиг» («Монгольское уложение») (1998).

Автором изучена значительная часть еще неопубликованных историко-архивных документов фонда ЦГА РТ «Управление амбын-нойона Танну-Урянхая» (ф. 115) на тувинском и старомонгольском языках, часть из которых впервые вводится в научный оборот. В частности, тувинские монголоязычные летописи «Краткая история тувинского народа», «Переход Тувы в руки китайских милитаристов» рассматриваются как важнейшие источники по истории Тувы. Научная ценность указанных документов чрезвычайно высока: они позволяют не только охарактеризовать внутреннее положение Тувы в продолжительный период цинского господства, но и осветить комплекс международных взаимоотношений указанной территории с сопредельными странами и регионами. Автору удалось систематизировать материалы фондов «Заведующего устройством русского населения в Урянхайском крае» (ф. 123.), «Управления комиссара по делам Урянхайского края» (ф. 112). В этих собраниях для нас особый интерес представляли документы, характеризующие торгово-экономические интересы русских

переселенцев, проблемные вопросы во взаимоотношениях коренного и русского населения, прежде всего, по территориальному вопросу. Представленные в указанных архивах сведения ранее уже рассматривались другими исследователями, но в силу определенных обстоятельств не получили своего должного научного освещения.

Научная новизна работы определяется впервые предпринятой попыткой провести систематизированное исследование геополитических интересов России и других зарубежных государств, механизмов их реализации в отношении Тувы в XVIII— начале XX века. В исследовании доказано и научно обосновано положение о возможности изучения малых региональных внутренних величин с помощью категорий прикладной (структурной) геополитики в историческом аспекте. Автором конкретизированы и внесены изменения в дефиницию понятия геополитических интересов в контексте изменений геополитических парадигм и внешнеполитических доктрин государств исследуемого периода. В работе проведен комплексный и системный анализ геополитической составляющей межгосударственных территориальных конфликтов в Южной Сибири и Центральной Азии, который выразился в выявлении ключевого геополитического значения территории Тувы и степени его влияния на узлы геополитической напряженности в указанных регионах. Обосновано положение о том, что основным содержанием геополитических интересов России в отношении Тувы в исследуемый период времени выступали интересы не прямого захвата указанной территории, а сохранения последней в качестве естественного разделительного «буффа», прикрывавшего южные районы Сибири на случай конфликта с Китаем.

Научно-практическая значимость работы заключается в том, что она должна, по мнению автора, восполнить существенный пробел в исторической нгуке, обусловленный отсутствием исследований становления российской внешней политики в Туве с учетом геополитических интересов России и других стран в отмеченный выше исторический период. Исследование призвано помочь в разработке федеральными и региональными государственными структурами стратегии и тактики внешнеполитического взаимодействия Республики Тыва с приграничными аймаками Монголии. Конкретно-исторические результаты научного изыскания могут быть использованы при написании обобщающих трудов по истории Тувы и России в целом, а также в разработке учебных спецкурсов по истории Южной Сибири.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования были представлены на международных и региональных конференциях, состоявшихся в Абакане (1999), Иркутске (2000), Улан-Удэ (2002), Горно-Алтайске (2002,2004), Барнауле (2005), Кызыле (2002,2003,2004,2005). По теме исследования опубликовано 6 печатных работ общим объемом 1,8 п.л. и 1 учебно-методическое пособие для студентов вузов (5,0 п. л.).

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы из 170 наименований и 7 приложений. Общий объем-211 страниц.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, анализируется степень научной разработанности проблемы, формулируются цель и задачи, определяются объект, предмет исследования, раскрывается его научная новизна, теоретическая и практическая значимость полученных результатов.

Первая глава - «Тува: между Россией, Китаем и Джунгарией», включающая в себя три параграфа, посвящена анализу геополитического положения Тувы в контексте структурных изменений внешнеполитической ситуации в Южной Сибири и Центральной Азии.

В первом параграфе «Геополитическое положение Тувы на рубеже XVII - XVIII вв.» рассматриваются теоретические и методологические вопросы, связанные с возможностью изучения геопространства Тувы в качестве самостоятельного геополитического объекта категориями структурной (прикладной) геополитики в исторической ретроспективе. На основе концептуального и понятийного анализа сложившихся традиций в исследовании геополитического положения территории предлагается авторский вариант геополитического анализа, основанный на корреляции исторического (временного) и географического (временно-пространственного) аспектов проблемы с позиций комплексного изучения временной динамики эволюции и трансформации территориальной организации кочевого социума. Особое внимание отводится качественным характеристикам пространства, единству и взаимосвязи его внутреннего и внешнего компонентов.

Автором проанализированы следующие группы геополитических факторов: географические, политические, экономические, военные, экологические, демографические, культурно-религиозные и этнические. В результате установлено, что основополагающими отличительными характеристиками геополитического пространства Тувы, определившими положение региона в системе геополитических и международных координат конца XVII - начала XVIII века выступили пространственные и физико-географические факторы. Доминирующими в группе природно-географических факторов стали: преобладание расчлененного высокогорного рельефа, наличие обширных массивов древнего выровненного рельефа и межгорных котловин, степного и полупустынного типа ландшафтов. Территория Тувы располагалась на существенном удалении от морей и океанов, что не позволяло морским державам проводить территориальную экспансию и оказывать на нее геополитическое влияние.

Физико-географические характеристики оказали двойственное влияние на геополитическое положение Тувы. С одной стороны, природные факторы явились определенным преимуществом с точки зрения хозяйственного освоения территории, формирования единого государства и геоэкономического пространства. Географическая среда гипотетически создавала благоприятные условия для обеспечения надежной обороны границ, сохранения ее территориальной целостности в условиях нестабильной международной обстановки. С другой стороны, большая территория, значительная ее широтная протяженность, господство горных форм рельефа и степного ландшафта объективно создавали ситуацию нестабильности на ее внешних «границах», оказывали существенное влияние на константность в историческом плане и обороноспособность.

Складывающийся тувинский этнос не только не имел своего института государственности, но и полного контроля над ключевыми геополитическими точками занимаемого им геопространства, что в итоге создавало слабость и внутреннюю неустойчивость данного субъекта по отношению к узловым «центрам» геополитического влияния (Россия, Китай и Джунгария). Высокогорные системы по всему периметру региона, наличие значительных территориальных «выступов» глубоковдающихся в пределы России и Халха-Монголии приводили к «размытию»

геополитического силового поля Тувы. Географическое местоположение территории на «периферии» Южной Сибири и Северо-Западной Монголии не способствовало его динамичному социально-экономическому развитию. Географические условия, дополняя и усиливая исторические причины, не позволяли автохтонным племенам результативно и последовательно отстаивать свои национальные интересы.

Второй параграф «Возникновение «Танну-Урянхайсшш вопроса)» (1696-1717 гг.)» посвящен выявлению причин и факторов, послуживших объективной основой для возникновения геополитического конфликта между Россией, Джунгарией и Цинской империей за политическое и экономическое доминирование в Туве.

Прежде всего, уточняется семантический объем употребляемого термина «геополитические интересы», определяется их место и роль в формировании внешней политики государств исследуемого исторического периода. Далее рассматривается геополитическая обстановка в конце XVII - начале XVIII столетия в северной части Центральной Азии, которая характеризовалась периодом интенсивного формирования новых геополитических центров влияния и геополитических границ.

Россия, поэтапно продвигаясь в направлении южных границ Сибири, вплотную подошла и на время остановилась у естественного географического «фронтира» -хребтов Горного Алтая и Саян. К середине XVII в. многие племена, проживавшие в междуречье Оби и Енисея, признали себя подданными Российского государства и являлись его данниками. Со второй половины XVII в. Цинская империя, пользуясь расколом монгольского общества, приступила к реализации дальнейших геостратегических планов, направленных на утверждение тотального цинского господства в Центральной Азии. Правитель Джунгарии Галдан-Бошуюу-хан поставил перед собой цель объединить под своей властью западных и восточных монголов и воссоздагь единое общемонгольское теократическое государство, тем самым, рассчитывая предотвратить надвигавшуюся экспансию Цинской империи. В свою очередь, отсутствие фиксированных внешних границ, малочисленность тувинского этноса и его рассредоточенность на значительной по площади территории, послужили основой внутренней и внешней «слабости» территории в геополитическом плане. Это создало объективные предпосылки для возникновения проблемы тувинского геополитического «перекрестного поля» - ситуация, при которой территория Тувы становится потенциальной зоной столкновения геополитических интересов России, Джунгарского ханства и Цинской империи.

В результате вооруженного противоборства между джунгарами и халха-монголами (1688-1696 гт.) тувинские племена оказались еще более раздробленными и разобщенными. Одна часть племен признала вассально-даннические отношения с Джунгарией, другая - оказалась в экономической и политической зависимости со стороны Ц инской империи через хотогойгских князей, третья- вошла в зону экономических интересов России. Геополитическое пространство Тувы, таким образом, оказалось в центре пересечения трех основных силовых геополитических полей, вектор и степень воздействия которых были не равнозначными. На фоне обострившегося противостояния между пивными субъектами противоборства, объективную основу для продолжения конфликта геополитических интересов сторон составила полная неопределенность политического статуса тувинских племен н кочевий.

Россия, не желая осложнять отношения с пинским Китаем из-за земель, не представляющих особенного экономического интереса, не стремилась углубляться

в глубь территории, ограничиваясь сбором дани с приграничных к русским острогам малочисленных тувинских племен Геополитическая непродуманность Тувы в российском геополитическом пространстве привела к тому, что указанная территория рассматривалась преимущественно как торговый «коридор» в Китай и Индию. Царскими властями ставилась цель любыми способами и средствами побудить правителей Джунгарии, а не Тувы, принять российское подданство. Последнее стало прямым продолжением ранее проводимой, но в итоге безрезультатной политики в отношении Алтын-ханского княжества.

Пекин, напротив, с начала XVIII века начинает рассматривать Туву как исключительно важную в военно-политическом и стратегическом отношении зону, как значимый форпост между двумя государствами. Несмотря на предпринятые меры по усилению военно-политического влияния на ряд тувинских правителей, позиции Цинской империи в Туве оставались непрочными ввиду продолжающегося усиливаться русского и джунгарского влияния на часть западных и северо-восточных родоплеменных групп. Ойраты были не только заинтересованы в недопущении вывода части тувинских племен из-под своего контроля, но и выдвигали перед Пекином неоднократные требования по возвращению кочевий в Западной Туве, отторгнутых ранее в ходе боевых действий. В свою очередь, тувинская правящая элита, проводя политику перманентного балансирования (фактически - тройного вассалитета) по отношению к России, цинскому Китаю и Джунгарии, поставила свою страну в положение своеобразного «кондоминиума», сформировав объективную основу для дальнейшего углубления и обострения проблемы «перекрестного поля».

В третьем параграфе «Вопрос о Туве на русско-китайских переговорах (1717-1727 гг.)» рассматривается ход и результаты двусторонних переговоров по вопросу пограничного размежевания в районе Саяно-Алтая, раскрывается содержание конфликта геополитических интересов двух государств.

Автором отмечается, что географическая экспансия русского государства в Южной и Северо-Восточной Сибири неизменно влекла за собой потенциальную угрозу возникновения территориальных конфликтов с Цинской империей за обладание землями, юридический статус которых был не установлен Закрепляя за собой территорию, русские власти создавали по всей Сибири военные крепости-остроги, а затем под их заслоном гражданские поселения, тем самым постоянно расширяя сферу своего военного и политико-экономического влияния на вновь приобретенные территории. В 1717 г. в районе озера Косогол (Хубсугул) была построена каменная крепость. Возведение русского форпоста в непосредственной близости от границ Тувы наглядно свидетельствовало о намерении царских властей утвердить законные права на занятие и хозяйственное освоение данной территории. Однако стремление России утвердиться на территории, ей фактически не принадлежащей, но выгодной в военно-стратегическом и политическом отношениях вело к вооруженному противостоянию между двумя сторонами. Последовавшая «добровольная» ликвидация острога его жителями свидетельствовала о том, что в этом вопросе российское правительство признало отсутствие у него в то время не только достаточных военных сил для протекции русских интересов, но и юридических оснований для дальнейшего продвижения в глубь территории.

Периодически возникавшие пограничные конфликты, самовольный захват земель и незаконные переходы границы выдвинули на первый план настоятельную необходимость в пограничном разграничении между Россией и Китаем.

В геополитическом плане постановку данного вопроса можно рассматривать как давно назревшую необходимость двух государств юридически «оформить» разделение сфер геополитического влияния. Этой потребности в известной степени и удовлетворял Буринский прелиминарный трактат 1727 года.

Автор констатирует, что Буринский трактат, особенно в части делимитации границы в районе Саянских гор, заложил объективную основу для возникновения в будущем территориального конфликта между двумя государствами. «Неопределенность» Саянского участка госграницы позволила российским властям позднее выдвинуть свои притязания на владение Тувой в т.н. «Урянхайском * пограничном вопросе». По их мнению, двусторонней разграничительной комиссией были допущены серьезные «ошибки» во время расстановки пограничных знаков. С точки зрения русской демаркации границы по северным склонам Саянского хребта, 4 а Цинской - по южным подножиям хребтов Танну-Ола, государственный статус территории Тувы оказался юридически неопределенным. В отечественной литературе данный факт объясняется тривиальным «незнанием» русской и китайской сторонами подлинного расположения вышеуказанных хребтов, что в итоге и привело к досадной «погрешности» при пограничном размежевании. Данное положение не может считаться исчерпывающим, поскольку не учитывается целый ряд иных факторов, в первую очередь, связанных с ориентацией части тувинских племен на союз с ойратами и цинским Китаем, особенностями номадического образа жизни местного населения, религиозно-философскими воззрениями на окружающее пространство кочевого социума.

Не находит своего фактологического подтверждения тезис и о «вынужденной» передаче Цинской империи территории Тувы ввиду отсутствия у России достаточных военных сил в Южной Сибири и полной занятости русского правительства решением внешнеполитических задач на европейском направлении. По мнению автора, до заключения двусторонних соглашений 1727 г. территория Тувы не входила в состав России. Возведя в ранг приоритетных торгово-экономические интересы, Российское государство не смогло не только реализовать, но и отстоять геополитические интересы в Туве. Пекин, напротив, в результате заключения Буринско-Кяхтинского договора получил обширную «буферную» зону, отделявшую северо-западные владения империи от потенциальных противников в лице России и Джунгарии и возможность продолжить дальнейшие приготовления к территориальному захвату новых рубежей в Центральной Азии.

Вторая глава «Тува в условиях установления цинского господства в Туве (середина XVIII - начало XX в )» раскрывает историю утверждения цинского геополитического * контроля в Туве, характеризует внешнеполитическую позицию России и Джунгарии в этом процессе.

В первом параграфе «Тува - объект геополитических интересов Цинской империи» отмечается, что в основе культурологической и этнологической парадигмы китаецентризма, предопределившей и фундаментальные принципы и направления геополитической стратегии и тактики империи Цин в XVIII в., находилась концентрическая схема «Китай-варвары» с четко заданным «центром» и «периферией». Тувинский этнос, имевший в своей основе номадическую культурно-цивилизационную основу, полностью соответствовал глобальной задаче, стоявшей перед цинским императором: культуризирующее воздействие цивилизованного «центра» на дикую «периферию». Следуя данной доктрине, а также исходя из геостратегических задач, Пекин в одностороннем порядке устанавливает в октябре

1727 г. покровительство над Тувой, лишив, тем самым. Россию реальной возможности утвердить свое геополитическое влияние в данном регионе.

Предварительная подготовка и последующее утверждение Цинской империей геополитического контроля над Тувой имели в своей объективной основе целый ряд процессов и явлений, отражавших особенность цинского Китая того времени. К их числу относились, прежде всего, политические, экономические и социокультурные факторы. Кроме необходимости ликвидации военной угрозы со стороны Джунгарского ханства и противодействия экспансии России в Сибири, подчинение земель Тувы стало естественным и логическим продолжением внешнеполитической «оборонительной» стратегии, в ходе реализации которой Китай подчинил своему влиянию Северную и Южную Монголию, Кукунор, Тибет. Тува рассматривалась цинскими властями как форпост, но не как форпост военный и наступательный (как ошибочно указывается в отечественной литературе), а как исключительно «географический», призванный обезопасить земли Северо-Западной Монголии в случае потенциального военного конфликта с Россией и Джунгарией. В качестве «заградных» оборонительных рубежей Цинами расценивались не фортификационные сооружения, а особенности орографии данной территории (высокогорные труднодоступные хребты на севере и юге), резко континентальный тип климата и наличие обширных площадей сухих степей и полупустынь на юге.

В заключение параграфа автор делает вывод о том, что Тува стала объектом геополитических интересов Цинской империи ввиду геостратегического местоположения данной территории на стыке границ России, Джунгарии и Халхи, а также в силу специфики физико-географических условий

Второй параграф «Экспансия Цинской империи в Туву и позиция России (1728-1757 гг.)» раскрывает ход территориальной экспансии цинского Китая в Джунгарию и Туву. Отмечается, что Цинская империя, оправившись от внутренних восстаний и укрепив свой геополитический контроль над Халха-Монголией, приступила к территориальной экспансии на земли, лежавшие к Западу от империи, с целью завершения создания внешних оградительных «буферных» зон. Одним из существенных препятствий, вставшим на пути Пекина в деле реализации геополитических целей, стали устремления Джунгарии по распространению и упрочению своего военно-политического влияния над целым рядом стратегически важных территорий, к числу которых относилась и территория Тувы.

Правитель Джунгарского ханства Галдан-Цэрэн (1727-1745 гг.) продолжил политику своих предшественников по воссозданию единого монгольского государства, способного противостоять цинской экспансии. Продолжавшиеся военные приготовления в непосредственной близости от границ Джунгарии вынуждали обе стороны продолжить рассмотрение вопроса о прохождении линии границы и разделе сфер военно-политического влияния в районе Саяно-Алтая. В результате джунгаро-цинских переговоров в 1740 г. была произведена демаркация границы по Монгольскому Алтаю: земли, лежащие к востоку от алтайских хребтов, отходили во владение цинского Китая. Территория Тувы признавалась ойратами де-юре принадлежащей Китаю. Отмечается, что пограничное размежевание по естественным рубежам стало временным и компромиссным решением, не разрешавшим основы глубоких ойрато-цинских противоречий.

В результате цинского вооруженного вторжения (1753-1755 гг.) в Джунгарию и районы Монгольского Алтая, Джунгаро-Ойратский союз - главный геополитический

соперник Дайнинской империи в Центральной Азии прекратил свое существование. В сложившемся геополитическом «треугольнике» - Китай-Россия-Джунгария положение российского государства было наиболее выгодным с геополитической точки зрения. Однако неверная оценка царским правительством геополитической ситуации, занятость решением вопроса о статусе двоеданцев Южной и Западной Сибири определили политику полного невмешательства России в происходящие события. Политика нейтралитета, неукоснительное следование Россией ранее взятым на себя обязательствам по отношению к Пекину - все это в совокупности позволило Китаю окончательно подчинить своему влиянию Туву. «Танну-Урянхайский вопрос», возникший еще в конце XVII века, был решен в пользу имперского Китая. Попытка хотогойтов Цэнгуньчжава (Шыдар-вана) и Амурсаны вместе с тувинским народом с оружием в руках противостоять цинской агрессии оказалась безуспешной. Часть тувинских правителей, поддержав антицинское восстание, своими действиями инициировала цинский Китай на вооруженное выступление, закончившееся полной потерей внутри- и внешнеполитической независимости всех тувинских племен в 1758 г.

В связи с ликвидацией Джунгарии Россия на долгие годы утратила право на утверждение своего геополитического влияния в Туве. Пекин, напротив, завершил формирование буферной зоны на севере и западе своих владений. Таким образом, окончательное подчинение Тувы явилось одним из звеньев в «цепи» второй волны цинской территориальной экспансии в Центральной Азии.

Третий параграф «Геополитический контроль Цинской империи над Тувой (1758-1911 гг.)» посвящен анализу содержания конкретных форм и методов геополитического доминирования, раскрывает степень их реализации в Туве. Автор выделил следующие формы цинского геополитического контроля: политико-административный, пограничный, экономический, демографический, религиозный и коммуникационный.

В целях эффективного осуществления вертикали власти Пекином на территории Тувы была проведена реформа административно-территориального управления, содержащая в своей основе военный принцип организации кочевого общества. Учрежденная в 1758 г. военно-административная система управления просуществовала без существенных трансформаций до 1911 г. При этом отмечается, что установленная система управления, активно проводимая маньчжурами политика по искусственной изоляции тувинцев соседних этнокультурных регионов, были детерминированы соображениями, прежде всего, геополитического характера. Конкретные формы и методы геополитического контроля со стороны цинских властей обусловливались особенностями физико-географического положения территории, адаптивно экстраполировались на сложившийся к тому времени политико-экономический и религиозный субстрат кочевого социума. Подчеркивается, что в процессе установления цинского господства над тувинским народом проявилась отличительная особенность, свойственная многим этнокочевым культурам, -огромный адаптивный потенциал, способность к самоорганизации в процессе перехода в новые социально-политические образования.

Поэтапное введение высшего административного регулирования, отсутствие на территории Тувы органов цинской администрации и аппарата силовых структур подавления не позволяют диссертанту однозначно утверждать о тотальном и всеобъемлющем контроле над местными правителями и остальным населением. Действуя опосредовано, цинские власти через монгольских и местных правителей

реализовывали геополитический контроль над Тувой и ее народом, не расходуя при этом государственных средств на содержание военных гарнизонов и чиновничьего аппарата управления. Тем не менее, исходя из своих собственных государственных интересов, Пекин превратил Туву в особый, закрытый от любых внешних воздействий экономический анклав. До начала XX в. пекинское правительство не рассматривало данную территорию как объект для широкомасштабной колонизации Проводя политику искусственной экономической и политической обособленности, Цины не были заинтересованы в экономическом развитии региона. Главным налоговым бременем, легшим на плечи местного населения, стал ежегодно собираемый в пользу казны цинского императора налог пушниной. Остальные формы и виды налоговой зависимости и повинности носили второстепенное и маргинальное значение. Все это в совокупности надолго законсервировало хозяйственный уклад тувинцев, послужило причиной экономической стагнации региона, стало объективным сдерживающим фактором в его экономическом и культурном развитии. В то же время, выше обозначенные обстоятельства позволяли Цинской империи на протяжении длительного времени успешно и эффективно реализовывать свои государственные и национальные интересы на территории Тувы.

В третьей главе «Урянхайский вопрос» во внешней политике России (середина Х1Х-начало XX века)», содержащей два параграфа, рассматривается история формирования и динамика изменений геополитических интересов Российской империи по отношению к Туве в сопоставлении с равнонаправленным вектором геополитических интересов других зарубежных государств.

В первом параграфе «Формирование национально-государственных интересов России в Туве (1850-1900 гг.)» автором отмечается, что в 80-90-х гг. ХЕХ века заметное место в российско-китайских отношениях стал занимать «Урянхайский вопрос».

Учитывая сложившуюся на тот момент внешнеполитическую ситуацию, как в самом Китае, так и в мире, Российская империя существенно активизирует свою внешнюю политику на Восточном направлении, приступает к практической реализации планов территориальной экспансии в Центрально-Азиатском регионе. Одним из прямых следствий этой тенденции стало усиление внимания царизма к пограничным с Россией территориям, которые не только могли бы стать рынками сбыта для русской промышленной продукции, но и служить потенциальными объектами для расширения имперского геопространства. Особое внимание царской России привлекают Внешняя Монголия и, пока в гораздо меньшей степени, территория Тувы. В выборе именно Монголии (а не Тувы) в качестве ключевого о&ьекта для утверждения российского геополитического влияния послужили взаимоотношения России с Тибетом. Объединение Монголии и Тувы под эгидой Тибета позволило бы России значительно усилить свое геополитическое влияние в данном регионе. Российская империя нанесла бы мощный контрудар по экспансионистской политике Великобритании, значительно укрепившей к тому времени свои позиции в Центральной Азии. В связи с этим делается вывод, что внешнеполитический кластер в формировании и продвижении российских геополитических интересов в Центральной Азии был доминирующим. Однако распространение геополитического влияния на территорию Тувы во многом было детерминировано и внутренними факторами. Исходя из тесной взаимосвязи государственных и национальных интересов, сформировавших и в итоге обусловивших геополитические интересы России в Туве, автор рассматривает формирование торговых отношений между русскими и тувинцами, развитие

золотодобычи и русскую крестьянскую колонизацию как единый и целостный процесс.

Индифферентное отношение со стороны центральных российских властей к проблеме периферийных территорий в Южной Сибири создало объективные предпосылки для начала стихийной колонизации и хозяйственного освоения русскими Тувы Увеличившийся поток русских крестьян-переселенцев и связанные с этим процессом проблемы, требующие своего решения со стороны властей, неоднократные прошения золотопромышленников и купцов в адрес центрального правительства вынуждают центр обратить серьезное внимание на проблему Урянхайского края. Если в середине XIX в. основной социальной группой, отстаивающей на государственном уровне интересы русских колонистов, выступали представители мелкого и среднего торгово-промышленного капитала и крестья нства, <, то в начале XX в. активными сторонниками по утверждению российских геополитических интересов становятся преимущественно представители силовых (военных) структур. Однако до начала 80-х гт. XIX столетия царское правительство не имело развернутого плана действий по реализации не только торгово-экономических интересов русских колонистов в Туве, но и утверждения там государственных интересов. Удаленность территории от узловых политико-экономических центров, слабая изученность пограничной линии, отсутствие дорог, нежелание властей привлекать внимание к факту колонизации Тувы русскими послужили объективно сдерживающими факторами во внешнеполитической активности России. При этом особо подчеркивается, что главная причина «пассивности» русских властей в отношении решения «Урянхайского вопроса» заключалась в стремлении царского правительства не нарушать сложившийся баланс сил между Россией и цинским Китаем. Только к началу 90-х годов XIX в. российское правительство, учитывая кардинальные изменения в международной обстановке, а также движимое необходимостью протекции интересов русского торгово-промышленного капитала и крестьянских переселенцев начинает рассматривать Туву как зону своих геополитических и национально-государственных интересов.

Во втором параграфе «Активизация внешней политики России в Туве (1900-1911 гг.)» отмечается, что политика территориальной экспансии России в Сибири и на Дальнем Востоке, начатая еще в XVII столетии, достигает своей кульминации к началу XX века. Формирование на международной арене новой геополитической ситуации, положившей начало распаду существовавшей более столетия системы баланса сил в Европе, дальневосточный кризис, а также появление новых участников борьбы за геополитические сферы влияния - Японии, США и г Франции напрямую отразилось на «Урянхайском вопросе».

Китай, расценив внешнеполитическую ситуацию как крайне не благоприятную, решает компенсировать утрату своего былого могущества и обращает особое внимание на слабо защищенные от внешнего воздействия «буферные» зоны, значительно усилив вмешательство во внутренние дела этих окраин. В свою очередь, в российских правительственных кругах получает все большее распространение точка зрения о том, что Туву следует рассматривать как важный в военно-стратегическом отношении плацдарм для воздействия на Монголию и Китай. Одновременно российские власти поставили вопрос о создавшейся военной угрозе на границе с Цинской империей в Саянах. Увеличение роста китайской торговли, наметившаяся тенденция китайской колонизации Тувы заставили русское правительство форсировать шаги по реализации геополитических интересов. Однако под влиянием

усложнившейся после русско-японской войны международной обстановки, ввиду проводимой царизмом политики перманентного балансирования между мировыми центрами геополитического влияния, Россия становится объектом геополитических интересов Англии, Германии, Японии. На практике это нашло свое выражение в деятельности разведывательных служб в приграничных с Россией «буферных» зонах, к числу которых относилась Тува. В частности, Японию интересовали взаимоотношения «китайско-подданных урянхайцев» с приграничным русским населением. Автор, тем самым, ставит под сомнение тезис об отсутствии у России конкурирующих претендентов (кроме Монголии), имевших притязания на Туву.

В параграфе отмечается, что царское правительство, сознавая, что большая часть проблем коррелировалась со слабой изученностью пограничной линии в Саянах направляло в Туву ряд разведывательных экспедиций В. Попова (1903, 1910), В Родевича (1903) В отчетах, представленных правительству, документально обосновывались русские национальные и государственные интересы, аргументировалась необходимость освоения богатых природных ресурсов края. В то же время центральные власти не смогли сформулировать и предложить развернутого плана действий по защите и реализации интересов русского населения. Инициативу по выработке конкретного плана мероприятий по утверждению национально-государственных интересов государства взяли на себя сибирские власти. В феврале 1911 г. в Иркутске состоялось совещание под председательством иркутского генерал-губернатора М. Л. Князева, посвященное положению дел в Урянхае. Констатируя факт отсутствия достаточных юридических прав на нее, оценив все возможные формы и методы решения «Урянхайского вопроса», участники совещания посчитали целесообразным пойти по пути «постепенного укрепления» российских государственных интересов в регионе. Предложенный в итоге к рассмотрению центрального российского правительства план предусматривал не только их поэтапное утверждение, но и имел целью установление в последствии полного геополитического контроля над всей территорией Тувы.

В конце 1911г. царское правительство окончательно формулирует программу по утверждению российских геополитических интересов в регионе, суммарный ингредиент которых сводился к двум составляющим: 1) Тува является значительным носителем сырьевых ресурсов; 2) территория Тувы занимает важное военно-стратегическое положение в Центральной Азии. Одновременно разрабатывается конкретный план действий, направленных на присоединение Тувы к России. Основополагающим методом для достижения поставленной цели был избран путь создания в Урянхайском крае значительного русского поселенческого колонизационного анклава.

В заключении автор обобщает итоги диссертационного исследования и делает вывод, что пространственные и физико-географические характеристики Тувы оказали прямое влияние на ее геополитическое положение. Исходящий вектор национальных интересов тувинского этноса вступал в противоречие с направленными на этот регион извне геополитическими интересами государств, заинтересованных в установлении геополитического контроля над данной территорией. Содержание и механизмы реализации геополитических интересов России и других государств, периодичность смены геополитических градиентов в отношении Тувы происходили как под влиянием изменений международной обстановки, так и под воздействием внутриполитических трансформаций.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

1. Колмаков, А. Г. Влияние географического фактора на вхождение территории Тувы в состав Российского государства // Проблемы истории и культуры кочевых цивилизаций Центральной Азии. История. Философия. Социология. Культурология и искусство: Сборник материалов междунар. науч. конференции. - Улан-Удэ: Изд-во БНУ СО РАН,2000.-Том 2.-С. 135-140.

2. Колмаков, А. Г. Приоритеты российской геополитики в центре Евразии и некоторые проблемы национальной безопасности Республики Тыва (конец XVII-нач. XX вв.) // Международные отношения в университете XXI века: пути развития в России и за рубежом: Материалы междунар. науч.-практ. конф., Иркутск, 13-16 сент. 2000 г. [Редкол. Г. Н. Новиков и др.].-Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 2001. -С. 42-47 (в соавт. с Абаевым Н. В.).

3. Колмаков, А. Г. О месте и роли Тувы в системе центрально-азиатской безопасности // Мир Центральной Азии. История. Социология: Материалы междунар. науч. конф. [Редкол.: Б.В. Базаров (отв. ред.) и др.].-Улан-Удэ: Изд-во БНЦСО РАН, 2002. - Том. 2. Часть. 2.-С. 61-62. (в соавт. с Колдар Н. В.)

4! Кол маков, А. Г. Центральная Азия как «географическая ось мировой истории» // Биоразнообразие и сохранение генофонда флоры, фауны и народонаселения Центрально-Азиатского региона: Материалы 1-ой междунар. науч.-практ. конф., Кызыл, 23-28 сент. 2003 г. [Редкол.: Н. Г. Дубровский (отв. ред.) и др.]. - Кызыл: Изд-во ТувИКОПР СО РАН, 2003. - С. 170-173.

5. Колмаков, А. Г. Традиции цивилизационной геополитики старого Китая и «Урянхайский вопрос» // Россия, Сибирь и Центральная Азия: взаимодействие народов и культур. Вып. 5: Материалы У-ой междунар. науч.-практ. конф, Барнаул, 24 ноября 2005 г. [Под ред. В. С. Бойко].- Барнаул: Изд-во БГПУ, 2005. - С. 306-311 (в соавт. с Абаевым Н. В.).

6. Колмаков, А. Г. К вопросу о месте и роли Танну-Урянхая (Тувы) во внешнеполитической доктрине цинского Китая // Научные труды Тывинского государственного университета: Материалы науч.-практ. конф. [Подред. О. С. Ондар]. - Кызыл: Изд-во ТывГУ, 2005. - Вып. 1. Том 1. - С. 12 -14.

Сдано в набор: 26.01.06. Подписано в печать: 13.02.06. Формат 60x84/16 Бумага офсетная

Заказ № 134 Физ. печ. л. 13 Тираж 100 экз.

667000, г. Кызыл, ул. Ленина 5 Редакционно-издательский отдел ТывГУ

jüq&b-á Wf- J

»-4787

í

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Колмаков, Алексей Геннадьевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ТУВА: МЕЖДУ РОССИЕЙ, КИТАЕМ И ДЖУНГАРИЕЙ конец XVII - первая четверть XVIII в.).

1.1. Геополитическое положение Тувы на рубеже XVII - XVIII вв.

1.2. Возникновение «Танну-Урянхайского вопроса» (1696 -1717 гг.).

1.3.Вопрос о Туве на русско-китайских переговорах (1717-1727 гг.).

ГЛАВА И. ТУВА В УСЛОВИЯХ УСТАНОВЛЕНИЯ ЦИНСКОГО ГОСПОДСТВА

В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ (середина XVIII - начало XX в.).

2.1. Тува - объект геополитических интересов Цинской империи.

2.2. Экспансия Цинской империи в Туву и позиция России

1728-1757 гг.).

2.3. Геополитический контроль Цинской империи над Тувой

1758- 1911 гг.).

ГЛАВА III. «УРЯНХАЙСКИЙ ВОПРОС» ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ РОССИИ середина XIX - начало XX в.).

3.1. Формирование национально-государственных интересов

России в Туве (1850-е- 1900 гг.).

3.2. Активизация внешней политики России в Туве (1900-1911 гг.).

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Колмаков, Алексей Геннадьевич

Актуальность темы исследования. Уникальность расположения Центральной Азии на пересечении евразийских геополитических связей, константная тенденция усиливающегося взаимодействия здесь мировых и региональных держав предопределяет, что данный регион можно справедливо считать одним из ключевых звеньев безопасности на постсоветском пространстве и, в целом, выделить в качестве своеобразного элемента стабильности в Евразии. Однако в связи с распадом Советского Союза на геопространстве Евразии появились новые мировые центры геополитического влияния, заинтересованные в дальнейшем ослаблении роли России на мировой арене, разрушении единого российского пространства, что создает потенциальную угрозу территориальной целостности, стабильности и национально-государственной безопасности российского государства. В создавшихся условиях обеспечение продуманного и всесторонне взвешенного, твердого и независимого внутри и внешнеполитического курса невозможно без учета места и роли в этом процессе субъектов Российской Федерации. В этой связи актуальным остается исторический опыт развития тувинского общества, являвшегося в течение длительного времени объектом национально-государственных интересов ведущих государств мира, актуализируются формы и методы решения проблем его модернизации и приобретения собственного цивилизационного социокультурного содержания.

Республика Тыва (Тува)1, являясь полноправным субъектом Российской Федерации, развивается в определенном взаимодействии с другими субъектами России и в то же время развивает отношения с рядом зарубежных стран. Географическое местоположение Тувы в центре Азии, ее местонахождение между двумя евразийскими державами - Россией и Китаем исторически сформировало непреходящую взаимосвязь внешних геополитических факторов,

1 Республика Тыва (Тува) расположена в географическом центре Азии, на юге Сибири. Площадь - 170,5 тыс. км2' Население - 307,7 тыс.чел. (конец 2005 г.). Граничит на севере - с Красноярским краем, северо-западе - с Республикой Хакасией, на северо-востоке - с Иркутской областью и Республикой Бурятией, на западе - с Республикой Алтай, на востоке и юге - с Монголией. На севере республика ограничена хребтами Западного и Восточного Саяна, на западе - предгорьями Алтая, на юге - хребтами Танну-Ола и Сенгилена. определявших судьбу тувинской государственности на протяжении последних столетий. Сегодня мировой политический процесс выстраивается в соответствии с геополитическими интересами, которые в современных условиях выступают движущими факторами, детерминирующими многоплановый характер взаимоотношений между государствами. Республика Тыва, как неотъемлемая часть центрально-азиатской геостратегической зоны, является потенциальным объектом геополитических интересов Китая, Монголии, Турции, Германии и других стран. Особую остроту данной проблематике придают нерешенные пограничные проблемы на тувинско-монгольском участке госграницы. Тува вызывает повышенный интерес в мире и регионе как обладатель значительных, во многом еще не освоенных сырьевых ресурсов. Природные запасы Тувы способны реально повлиять на доминирование тех или иных тенденций общемирового развития — столкновения стран и регионов в борьбе за ресурсы или сотрудничества на основе тенденции устойчивого развития.

Эффективная интеграция Республики Тыва в международное сообщество невозможна без осознания исторически сложившихся традиций и принципов взаимоотношений с Россией и зарубежными странами. Обеспечение национально-государственной безопасности и социально-экономической стабильности России в приграничных субъектах федерации требует разработки теории регионального развития с учетом опыта прошлого и изменившихся геополитических реалий современного мира. Исследование последнего вопроса выводит нас на постижение сущности геополитики, эволюции основных геополитических парадигм международных отношений и главные геополитические тренды XXI века. Данная проблема, несомненно, имеет и практически-политическую актуальность, так как изучение и анализ конкретного опыта формирования государственных и национальных интересов России может оказаться полезным в решении потенциальных глобальных и локальных геополитических конфликтов.

Степень изученности темы. Вопросы истории формирования российской государственности на территории Южной Сибири неоднократно становились предметом изучения в отечественной историографии. Тем не менее, вопросы объективного анализа геополитических интересов России и других государств по отношению к Туве в XVIII - начале XX века прежде не являлись объектом специального исследования. Можно лишь условно обозначить следующие этапы в подходах к постижению данной темы: 1) дореволюционный (середина XIX - начало XX вв.), 2) советский (20-е - 1980-е гг.) и постсоветский (современный) периоды.

I этап. Становление российской геополитической мысли неразрывно связано с деятельностью Русского географического общества, его отделов и отделений в ряде сибирских и дальневосточных городов. Одним из первых, кто попытался актуализировать геополитические факторы, выстроить векторы российского движения в Центральную Азию и Сибирь во второй половине XIX в. стал военный, ученый-географ М. И. Венюков1. Географический и культурно-этнографический подход становится доминирующим в работах выдающихся русских путешественников-исследователей. В указанный период времени Туву посещают русские исследователи с целью изучения природы, описания хозяйства и быта местного населения. Результаты этих экспедиций

9 Ч были собраны и обобщены в работах Г. Н. Потанина , А. В. Адрианова , Д. А. Клеменца4, В. С. Михеева5, П. Е. Островских6. Для настоящего исследования непосредственный интерес представляют материалы, содержащие подробное описание климатических условий Тувы, особенностей рельефа, почвенного и растительного покрова и т. д. Однако обращение указанных авторов к кругу исследуемых в данной работе проблем, имело подчиненное и несамостоятельное значение. Тем не менее, выдающийся русский

1 Венюков М. И. Путешествия по окраинам Русской Азии и записки о них. - СПб., 1868; Он же. Опыт военного обозрения русских границ в Азии. Вып. 1.-СП6., 1873.

2 Потанин Г. Н. Материалы для истории Сибири. «Чтения в императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете». Кн. 2. - 1866.

3 Адрианов А. В. Путешествие на Алтай и за Саяны, совершенное летом 1881 г. - СПб., 1886.

4 Клеменц Д. А. К вопросу о пограничных делах // «Сибирская жизнь». - 1888. - № 32, 34, 36 ,40,42.

5 Михеев B.C. Отчет о поездке в Северо-Западную Монголию и Урянхайскую землю. - СПб., 1910.

6 Островских П. Е. Значение Урянхайской земли для Южной Сибири. - СПб., 1899. исследователь Г. Н. Потанин ввел в научный оборот большое количество малоизвестных документов о вторжении маньчжур на территории Горного (Русского) Алтая и Тувы. Сообщая целый ряд важных сведений о расселении тувинцев, административном устройстве края, автор, однако, не касается вопроса о государственных интересах ведущих держав по отношению к данной территории1. Во многом восполнить пробел в политической истории народов, населявших южные районы Саяно-Алтайского нагорья, удалось видному русскому востоковеду А. М. Позднееву2.

Несмотря на историографический и источниковедческий характер исследований, ценный фактический материал по теме диссертации содержится в работах выдающихся русских ученых-исследователей Ф. Я. Кона и Г. Е. Грумм-Гржимайло. Ф. Я. Кон определил колонизационную ценность Тувы как территории, способной принять большое количество безземельных крестьян европейской части России3. Г. Е. Грумм-Гржимайло, подвергнув всестороннему анализу историю русско-китайско-монгольских отношений, основное внимание сконцентрировал на различных аспектах государственной принадлежности Тувы к России, на исследовании проблем пограничного размежевания, цивилизационных детерминант российского движения в Азию4.

Достаточно большая группа авторов конца XIX в. обращается к проблеме государственной принадлежности Тувы к России с точки зрения наличия российских национальных и государственных интересов. В связи с неопределенностью пограничной линии в Туву властями направлялись разведывательные экспедиции. Результаты экспедиций собраны и обобщены в отчетах В. А. Ошуркова5, П. Е. Островских6, В. Л. Попова7. Несмотря на то, что исследователей по-прежнему интересовала проблема точного прохождения

1 Потанин Г. Н. Очерки Северо-западной Монголии. Вып. 1-4. - СПб., 1883.

2 Позднеев А. М. Монголия и Монголы. Т. 1. - СПб., 1896.

3 Кон Ф. Я. Предварительный отчет по экспедиции в Урянхайскую землю // Изв. Вост.- Сиб. отд. РГО, 1903. -Вып. 1. - Т. 34; Он же. За пятьдесят лет. Т. 3 - М., 1934.

4 Грумм-Гржимайло Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край: в 3 т. Т. 2. - Л., 1926.

5 Ошурков В. А. Отчет о поездке, совершенной летом 1902 года в Западные Саяны и западную часть хребта Танну-Ола. - СПб., 1906.

6 Островских П. Е. Значение Урянхайской земли для Южной Сибири. - СПб., 1899.

7 Попов В. Л. Урянхайский край, пограничный вопрос. - Иркутск, 1910. русско-китайской границы, многие из участников экспедиций попытались документально аргументировать наличие русских государственных интересов в Урянхайском крае.

В период с 1910 по 1915 гг. в российской печати появляются многочисленные публикации, посвященные «Урянхайскому вопросу». В 1910 г. издана книга русского инженера В. М. Родевича о его экспедиции в Урянхайский край1. В ней исследователь рассматривает и геополитическую составляющую, в частности, место Тувы во внешней политике России, останавливается на геополитическом значении строительства дороги через Саяны, возможности включения урянхайской территории в состав Российской империи. В Харбине в 1913 г. вышла в свет книга А. Баранова , в которой автор раскрывает политическое и экономическое значение региона для Российской империи. На фоне подробного анализа международной обстановки в Центральной и Северо-Восточной Азии особое место отводится вопросу о наличии в Туве государственных интересов России. Автор подчеркивает, что интересам царской России отвечало стремление сохранить статус-кво и не допустить усиления влияния в этом регионе Англии, Франции, США и Японии. В 1917 г. выходит в свет работа С. Р. Минцлова3. В ней автором рассмотрены проблемы освоения и перспективы развития региона с учетом русских национальных и государственных интересов.

Первые подходы к научному осмыслению изучаемой проблемы представлены в работах исследователей Н-го этапа. Публикации М. Кайского4, А. Бурдукова5 уже с точки зрения марксистской идеологии рассматривают роль и значение Тувы во внешней политике России и других стран в системе международных отношений Центральной Азии. Так, М. Кайский попытался проанализировать суть противоречий между Россией, Китаем и Монголией по «Урянхайскому вопросу», раскрыть содержание национальных и

1 Родевич В. М. Очерки Урянхайского края. - СПб., 1910.

2 Баранов А. Урянхайский вопрос. - Харбин, 1913.

3 Минцлов С. Р. Секретное поручение (Путешествие в Урянхай). - Рига, 1917.

4 Кайский М. Урянхайский вопрос // Северная Азия. - 1926. -№ 4. - С. 16 - 25.

5 Бурдуков А. Сибирь и Монголия // Жизнь Сибири. - 1926. - №9 (49). - С. 89 - 96. государственных интересов ведущих держав. Главный аргумент в активизации усилий царизма по присоединению Тувы к России заключался, по мнению С. А. Нацова (Шойжелова)1, в использовании территории Тувы в качестве • кратчайшего транзитного торгового пути во внутренние районы Монголии и

Китая. Соперничество ведущих держав мира за установление геополитического контроля над данной территорией рассмотрел в своей работе С. В. л «з

Шостакович . Весомый вклад в историографию проблемы внес Р. М. Кабо , который одним из первых попытался акцентировать внимание на географических характеристиках и их влиянии на международное положение Тувы. Вместе с тем, он не ставил перед собой цель в полной мере выявить и оценить степень влияния физико-географических характеристик изучаемого пространства, отдав предпочтение сжатой характеристике зонально-географических факторов.

В итоге, советские ученые 20-40-х гг. сконцентрировав основное внимание на изучении истории русско-тувинских политико-экономических и культурных связей, лишь ретроспективно затрагивали отдельные аспекты исследуемой нами проблемы.

В последующие годы изучение внешнеполитической истории Тувы осуществлялось в рамках пограничных тем и коллективных монографий. В фундаментальном труде «История Тувы»4 период цинского господства характеризуется как маньчжурское «иго», при этом отсутствует системный анализ факторов, приведших к его установлению. История формирования и механизмы реализации Россией своих государственных интересов в Туве в исследуемый период в данной работе вообще не рассматриваются. Формирование территориальных границ Российской империи в контексте маньчжурской экспансии в Центральной Азии в средние века и период нового

1 Шойжелов (Нацов) С. А. Тувинская народная республика. - М., 1930.

2 Шостакович С. В. Политический строй и международно-правовое положение Танну-Тувы в прошлом и настоящем. - М., 1929. ф 3 Кабо Р. М. Очерки истории и экономики Тувы. Ч. 1. Дореволюционная Тува. - М. - Л., 1934.

4 История Тувы: в 2 т. Т. 1. - М.: Наука, 1964. времени - предмет изучения в работах В. С. Кузнецова и Е. JL Беспрозванных1. На более широкой источниковедческой базе данная проблематика была поднята в работах Б. П. Гуревича .

Активно проводимой цинским Китаем политике территориальных захватов в Сибири и на Дальнем Востоке посвятил свои исследования китаевед Г. В. Мелихов. Так, в одноименной статье «Экспансия цинского Китая в Приамурье и Центральной Азии в XVII-XVIII вв.»3, автором рассмотрена история дипломатической борьбы России и Китая в отношении Тувы. В то же время, ряд его утверждений можно считать дискуссионными: о вооруженном «завоевании» Тувы маньчжурами, тезис о «принадлежности» данной территории к России к моменту заключения Буринского договора 1727 года4. Непосредственно конфликту интересов Джунгарии и Цинской империи посвятил свои исследования И. Я. Златкин5. Он одним их первых отметил, что государственный статус населения Южной Сибири напрямую зависел от соотношения сил противоборствующих сторон.

Неоценимый вклад в освещение политической истории народов Саяно-Алтайского нагорья в XVIII веке внес В. А. Моисеев6. На страницах книги автор подробно раскрывает суть русско-китайских противоречий по «Урянхайскому вопросу». В. А. Моисееву удалось показать захватническую сущность цинской политики в Туве, проследить за изменениями позиции России в решении данного вопроса.

На междисциплинарном уровне обращение к проблемам территориального соперничества России и Китая в Сибири в период средневековья и нового времени в контексте изучения доктрины

1 Кузнецов В. С. Цинская империя на рубежах Центральной Азии. - Новосибирск: Наука, 1983; Беспрозванных Е. Л. Экспансионистская политика династии Цин в Центральной Азии (ХУН-ХУШ века). - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1990.

2 Гуревич Б. П., Моисеев В. А. Взаимоотношения Цинского Китая и России с Джунгарским ханством в XVII -XVIII вв. и китайская историография // Вопросы истории. - 1979. -№ 3. - С. 43-56.

3 Мелихов Г. В. Экспансия Цинского Китая в Приамурье и Центральной Азии в XVII- XVIII веках // Вопросы истории. - 1974. - №7. - С. 55-74.

4 Там же. С. - 68 - 69.

5 Златкин И. Я. История Джунгарского ханства. - М.: Наука, 1983.

6 Моисеев В. А. Цинская империя и народы Саяно-Алтая в XVIII в. - М.: Наука, 1983.

1 7 4 китаецентризма» предприняли Ю. JL Кроль , А. С. Мартынов , JL И. Думан .

В итоге, до конца 80-х гг. XX вв. большинство научных изысканий в данном направлении проводились преимущественно на основе жестких идеологических рамок, важнейшей категорией, объясняющей причины всех территориальных конфликтов, выступала категория экспансии. Объясняется это тем, что в советский период развитие геополитической науки было серьезно затруднено: геополитическая теория как часть официальной идеологии нацизма относилась к идеологическим инструментам тоталитарной государственной машины. Советские ученые в своем большинстве продолжили «европоцентристские» традиции во взглядах на историю внешней политики слабых в политико-экономическом отношении стран, заложенные еще дореволюционной историографией.

III этап характеризуется, напротив, повышенным интересом со стороны многих историков и политологов к вопросам геополитики, анализу природы и специфики геополитических интересов и территориальных конфликтов. В постсоветский период началось углубленное изучение вопросов, связанных с формированием и реализацией российским государством своих национальных и государственных интересов с применением современных методологических подходов, свободных от идеологических догм. В этой связи изучение геополитических интересов России получает свое развитие в русле исследований по истории русско-тувинских и русско-монгольских отношений. Труды российских ученых-востоковедов С. JL Тихвинского, B.C. Мясникова, Н. П. Шастиной, И. С. Ермаченко, В. Е. Ларичева, Е. М. Даревской4 существенно углубили и расширили наши представления в данной области.

1 Кроль Ю. Л. Китайцы и «варвары» в системе конфуцианских представлений о вселенной // Народы Азии и Африки.- 1978.-№6.-С. 15-43.

2 Мартынов А. С. О различных подходах к проблеме взаимоотношений императорского Китая с внешним миром// 12-я НКОГК. Ч. 2.-М.: Наука, 1981.-С. 6-46.

3 Думан Л. И. Учение о Сыне Неба и его роль во внешней политике Китая // Китай: традиции и современность. - М.: Наука. - 1976. - С. 28 - 51.

4 Китай и соседи в новое и новейшее время / Под. ред. С. Л. Тихвинского. - М., 1982; Мясников В. С. Договорными статьями утвердили. - М., 1996; Шастина Н. П. Русско-монгольские посольские отношения XVII в. - M., 1958; Ермаченко И. С. Политика маньчжурской династии Цин в Южной и Северной Монголии в XVII в. - M., 1974; Центральная Азия и соседние территории в средние века. - Новосибирск, 1990; Даревская Е. M. Сибирь и Монголия. - Омск, 1994.

Всесторонняя характеристика расширения российских территориальных границ в бассейне Верхнего Енисея, история поэтапного освоения и заселения Приенисейского края в XVII - XVIII вв. широко представлена в работах Г. Ф. Быкони1. Заметный вклад в политическую историю вышеназванного региона внес так же хакасский ученый-этнограф В. Я. Бутанаев2. Его исследования ценны для нас тем, что в них содержатся ранее неизвестные сведения о политике джунгар по переселению зависимого (кыштымного) населения, оборонительной и пограничной политике Российского государства в районе Саянских хребтов. Указанные проблемы в контексте процесса разрешения проблемы двоеданничества в ходе русско-китайского разграничения на Алтае в 60-е гг. XIX в. актуализируются в работе О. В. Воронина3. Качественно новый подход в анализе влияния физико-географических условий на развитие номадического социума, характер русской колонизации Сибири предпринят в работах Л. Н. Гумилева4, Т. С. Мамсик5, С. Б. Потахина6.

Высокую ценность в деле изучения истории внешней политики России в Туве представляют труды Е. А. Белова . Автор на обширном историческом материале раскрывает значение и роль региона в системе международных отношений и внешней политике России, Монголии и Китая. Несмотря на то, что материалы его исследований затрагивают более поздний период, для нас особую ценность представляет авторский подход к изучаемой проблеме. Борьба России за территорию Тувы и ее место в системе международных отношений в о первых десятилетиях XX века - предмет особого изучения С. Г. Лузянина и

1 Быконя Г. Ф. Заселение русскими Приенисейского края в XVIII в. - Новосибирск: Наука: Сиб. отд-ние, 1981.

2 Бутанаев В. Я. Социально-экономическая история Хонгорая (Хакасии) в XIX - начале XX вв. - Абакан: Изд-во Хакас, гос. ун-та, 2002; Он же. К вопросу о Кыргызско-Хакасских этнографических связях: мат. Межд. научн. конференции. - Бишкек: Кыргызстан, 1996. - С. 102-126. Он же. История енисейских кыргызов. -Абакан: Изд-во Хакас, гос. ун-та, 2000; Он же. Степные законы Хонгорая. - Абакан: Изд-во ХГУ, 2004.

3 Воронин О. В. Двоеданничество в Сибири. XVII - 60-е гг. XIX вв. - Барнаул: Азбука, 2002.

4 Гумилев Л. Н. Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации. - М.: Экопрос, 1993.

5 Мамсик Т. С. Хозяйственное освоение Южной Сибири: механизмы формирования и функционирования агропромысловой структуры. - Новосибирск: Наука, 1989.

6 Потахин С. Б. Освоение ландшафтов бассейна р. Чадан (Западная Тува) в период русской крестьянской колонизации (конец XIX - начало XX вв.) //Вестник Лен. гос. ун-та. - 1990. - Вып. I. (№7). - 113-118.

7 Белов Е. А. Проблема Урянхайского края в русско-китайско-монгольских отношениях (1910-1914 гг.) // Восток. - 1995. -№ 1.-С. 58-67; Он же. Россия и Китай в начале XX века. - М.: Ин-т Вост., 1997.

8 Лузянин С. Г. Россия-Монголия-Китай: внешнеполитические отношения в 1911-1946 гг.: Дис. .д-ра ист. наук.

- М., 1997.

Ю. В. Кузьмина1 - научные труды, отличающиеся богатой источниковедческой базой, профессионализмом анализа и выводов. Особенностью работ вышеназванных авторов является, тем не менее, отсутствие комплексного анализа географических факторов, как объективных доминант, определивших геополитическое положение Тувы на протяжении длительного времени.

Существенную помощь в подготовке данной работы оказали труды тувинских исследователей. Так, А. К. Бумбажай в своей диссертационной работе2 рассмотрела историю становления русско-тувинских отношений в контексте политической ситуации, сложившейся на Дальнем Востоке. Целью диссертационного исследования Г. А. Ондар стало изучение российско-тувинских отношений в контексте российской истории «сквозь призму геополитики». Особое внимание автор уделила анализу содержания, основным направлениям и методам осуществления российской внешней политики в отношении Тувы, а также осветила проблемы взаимной политической адаптации3.

А. А. Самдан4 ввела в научный оборот ранее не доступные для исследователей монгольские и тувинские монголоязычные летописи, содержащие ценный фактический материал по истории Тувы в период цинского господства. В изучении проблем истории номадических этносов в контексте развития мировой цивилизации на междисциплинарном уровне заметное место принадлежит Н. В. Абаеву. Исследователь, в частности, всесторонне анализирует геополитические устремления различных государств в отношении Тувы в их исторической ретроспективе5. В монографии другого тувинского ученого М. X. Маннай-оола на основе изучения комплексных источников исследуются проблемы становления тувинской государственности

1 Кузьмин Ю. В. «Монгольский и урянхайский вопросы» в общественно-политической мысли России, конец XIX - 30-е гг. XX вв.: Дис. .д-ра ист. наук. - Иркутск, 1998; Он же. Урянхай в системе русско-монголо-китайских отношений. - Иркутск, 2000.

2 Бумбажай А. К. Россия и Тува: Проблема становления связей в конце XIX - начале XX веков: Дис. .канд. ист. наук. - М., 1999.

3 Ондар Г. А. Российско-тувинские отношения в 1911-1921 гг.: Автореф. дис. .канд. ист. наук. ТывГУ. -Кызыл, 2000.

4 Самдан А. А. Монголоязычные источники по истории Тувы: Автореф. дис. .канд. ист. наук. - М., 2001.

5 Абаев Н. В. Идентичность Танну-Урянхая и «Урянхайская проблема», [on-line]. 2005. [Цит. 13 ноября 2005 г.]. Метод доступа: <http://evrazia.krk.ru/science/abaev.shtm> и формирования тувинского этноса1. Однако, утверждение исследователя о том, что Тува в составе Цинской империи являлась вполне «самостоятельным государством» нуждается в дополнительной корректировке.

Позиция России в драматическом противостоянии Джунгарии и цинского Китая, участие в этом противоборстве тувинцев нашли свое яркое выражение в трудах монголоведа Ш. Б. Чимитдоржиева . Ценный фактический материал о международном статусе Тувы в конце XVII века, русских посольствах к АлтынЛ ханам содержится и в работах Л. Ш. Чимитдоржиевой . Неоценимую помощь в реконструкции истории формирования Саянского участка русско-китайской границы оказали работы В. Г. Дацышена, созданные на основе широкого круга раннее не изученных архивных материалов, с привлечением значительного массива неопубликованных отечественных и зарубежных источников4. В монографии Н. П. Москаленко немалое внимание уделяется геополитическому значению русской крестьянской колонизации Тувы5. Однако, автор, некритически следуя за научными предшественниками, преувеличивает значение торгово-экономического фактора в процессе утверждения российского геополитического влияния в Туве.

Среди обобщающих работ по данной проблематике можно выделить ряд исследований авторских коллективов. Вопросам формирования русско-китайской границы посвящена книга «Границы Китая: история формирования»6, аккумулирующая материалы по проблемам пограничного размежевания в районе Саянских хребтов. В переработанном и дополненном издании «История Тувы»7 уже с современных позиций раскрыта история

1 Маннай-оол М. X. Тувинцы: Происхождение и формирование этноса. - Новосибирск: Наука, 2004.

2 Чимитдоржиев Ш. Б. Национально-освободительное движение монгольского народа в ХУН-ХУШ вв. - Улан

Удэ: Изд-во Бурят, науч. центра СО РАН, 2002; Он же. Россия и Монголия. - М.: Гл. ред. Вост. лит-ры, 1987. 3

Чимитдоржиева, Л. Ш. Русские посольства к монгольским Алтан-ханам. 1608-1681 гг.: Дис. .канд. ист. наук. -Улан-Удэ, 2003.

4 Дацышен В. Г. Российско-китайские отношения в 1881-1903 гг.: Дис. .д-ра ист. наук. - Иркутск, 2001; Дацышен В. Г., Ондар Г. А. Саянский узел: Усинско-Урянхайский край и российско-тувинские отношения в 1911-1912 гг. - Кызыл: Респ. типография, 2003; Дацышен В. Г. Очерки истории российско-китайской границы во второй половине XIX - начале XX вв. - Кызыл: Респ. типография, 2000.

5 Москаленко Н. П. Этнополитическая история Тувы в XX веке. - М.: Наука, 2004.

6 Границы Китая: история формирования: / Под общ. ред. В. С. Мясникова, Е. Д. Степанова. - М.: Памятники исторической мысли, 2001.

7 История Тувы: в 2 т. Т. 1. / Под общ. ред. С. И. Вайнштейна и М.Х. Маннай-оола,- Новосибирск: Наука, 2001. столкновения в Туве национальных интересов различных государств. В то же время общетеоретический и методологический подход в характеристике исторической динамики развития геополитических интересов России в период с XVIII и до конца XIX века остался неизмененным, что в итоге отразилось на целостности и объективности изложения материала. Коллектив авторов монографии «Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной динамике XVI - XX века» впервые существенное внимание уделил раскрытию многофактор!ного влияния восточных регионов на геополитическое самоопределение России, складыванию ее культурно-цивилизационного облика1. Однако, несмотря на заявленный авторами региональный подход, в исследовании не раскрывается история расширения российского геополитического пространства на территории Тувы, отсутствует характеристика взаимодействия России и других государств в указанной «буферной» зоне.

Таким образом, историография проблемы формирования российской государственности в Туве с точки зрения наличия там национальных и государственных интересов России, отечественными исследователями содействовала созданию определенной научной и историографической базы.

Указанная проблематика становилась предметом рассмотрения и в западноевропейской историографии. Тем не менее, данные, заимствованные из русских архивов или китайских летописей, весьма фрагментарны и не раскрывают значения и роли Тувы в этом процессе. Так, в книге М. Курана2 излагается история Западной Монголии. В центре внимания - джунгаро-цинский конфликт, при этом упоминания о роли в этом противостоянии тувинского народа крайне незначительны. Э. Хэнш в своей работе «Китайский военный поход в Или в 1755 г.» (1918 г.) развивали концепцию борьбы за геополитическое господство в Центральной Азии как доминанты, определявшей всю историю населявших ее народов. Автор не идет дальше

1 Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной динамике XVI - XX в. / В. А. Алексеев и др.- М.: Наука, 2004.

2 Courant M. L'Asie Centrale aux XVII et XVIII siecles. Empire kalmouk ou empire mantchou? - P., 1912. простой фиксации хода боевых действий и не раскрывает роль и значение Тувы в динамически изменявшейся системе межгосударственных взаимоотношений. Фрагментарно указанная проблематика затрагивается в произведениях Д. Бэддли и Г. Казна1. Напротив, свои глубокие впечатления о противостоянии царской России и цинского Китая в Туве, соотношении сил конфликтующих л субъектов оставил в двухтомном описании англичанин Д. Каррутерс. . Существенный вклад в исследование внешнеполитических взаимоотношений в Центральной Азии внес О. Латтимор . Автор сумел показать, что многие азиатские народы были правомочными субъектами исторического процесса, а право этносов на территориальную независимость часто нарушалось в результате военной экспансии. Вместе с тем, современные западные исследователи - Р. Гроссе (1970), Д. Себес (1980), Т. Варфилд (1989), М. Хаунер (1990), А. Вууд (1991), Д. Форсит (1992), Ф. Бергольц (1993), Э. Оллворф (1994), С. Пэйн (1996) не выработали единой научной концепции в истории развития геополитических интересов ведущих держав мира в отношении малых субъектов геополитического процесса Центральной Азии в исследуемый исторический период.

В китайской исторической литературе указанная проблематика также не являлась до настоящего времени объектом специальных научных исследований. В то же время, активно проводившаяся Пекином политика территориальной экспансии в Северо-Западной Монголии - тема многих авторских сочинений, состоящих в большей части из подборок документов «Да Цин личао шилу»4. Имперская стратегия «усмирения» Тувы, других сопредельных территорий изложена в хронике «Циньдин пиндин чжуньгээр фанлюе» («Высочайше утвержденные стратегические планы усмирения джунгар»). Фрагментарные сведения о внешнеполитических событиях, происходивших в зоне Саяно-Алтайского нагорья, участии в них тувинского

1 Baddeley J. Russia, Mongolia and China. Being Some Record of the Relations between from the beginning of the XVII Century to the Death of the Tsar Alexei Mikhailovich, A. D. 1662—1667. Vol. 1—2. - L., 1919; Cahen G. Some Early Russo-Chinese Relations. - Shanghai, 1939.

2 Каррутерс Д. Неведомая Монголия. Т. 1. - П., 1914.

3 Lattimore 0. Inner Asian frontiers of China. - New York, American Geographical Society, 1951.

4 «Да Цин личао шилу» (Хроника правления великой династии Цин). - Токио, 1937. народа содержатся в сочинениях китайских историков середины XIX в. Вэй Юаня и Хэ Цютао. Так, «Шэнъ у цзи»1 Вэй Юаня раскрывает ход военной экспансии маньчжур к северу и западу от Великой китайской стены. Произведения Хэ Цютао дают отчетливые представления о продвижении Цинами рубежей в Джунгарию и Туву. Хэ Цютао в сочинении «Шофан Бэйчен»2 полностью характеризует политику Пекина на северных и западных границах Цинской империи. Один из разделов сочинения рассматривает политику Цинов в Туве. Хотя его работы и заслуживают к ним обращения, тем не менее, к выводам автора следует относиться критически. В частности, не вполне обоснованным с точки зрения исторической фактологии выглядит его заявление о том, что после того, как Халха стала частью Цинской империи, все урянхи добровольно «также все пришли и покорились цинской династии»3.

Позднее, гоминдановская историография 20-30-х гг. XX в. также не смогла объективно оценить характер русско-китайских противоречий в отношении Тувы. В период антияпонской войны ряд китайских историков обратился к теме взаимосвязи национальных интересов страны с ее географическим положением, дипломатическим обеспечением безопасности границ. В частности, историограф Се Бинь4 анализирует историко-географическое положение Монголии, а также систему цинской администрации в пограничных районах.

После образования КНР в китайской историографии вновь происходит обращение к вопросам, связанным с русско-китайскими территориальными проблемами, историей формирования и проводившейся Пекином политикой в отношении вассально-зависимых от него территорий. Господствующим идеологическим построением выступала идея «единого многонационального Китая», имперские тенденции в оценке новой истории Китая сохранялись в трудах китайских историков в период культурной революции и в более позднее время.

1 Вэй Юань. «Шэн у цзи» (Записки о священных войнах). [Б.м.]. - 1898.

2 Хэ Цютао. «Шофан бэйчен» (Полное описание северных областей). - Пекин, 1881.

3 «Шофан бэйчен», цз. 5, л. 1а.

4 Се Бинь. Национальная оборона и дипломатия. Шанхай, 1933.- С. 67-69, 139-186,303-326.

Более глубокий анализ концепций истории русско-китайских пограничных взаимоотношений, представленных в открытых публикациях КНР конца 80-х начале 90-х гг. XX в., проведен в работе А. Д. Воскресенского1. # Итак, китайские историографы оставили открытыми и глубоко не изученными вопросы, связанные с историей формирования и реализацией Пекином и другими государствами своих геополитических интересов в рассматриваемом нами регионе. ^ История внешней политики Монголии, ее взаимоотношения с Россией, занимает достойное место в монгольской историографии. Однако монгольская историческая наука, длительное время находившаяся под сильным влиянием советского монголоведения, вобрала в себя те же «идеологические» недостатки ® в изложении многофакторных отношений Монголии с сопредельными странами и регионами, что и советская историография. В то же время борьба народов Центральной Азии против цинской экспансии актуализируется в работах С. Цолмона, Д. Цэмбэла, Ш. Нацагдоржа, Д. Гонгора . Стремление отдельных монгольских историков определить место и роль Тувы в контексте русско-китаиско-монгольских отношении нашло свое выражение в исследованиях А. Нямаа, А. Очира, М. Санждорж и других . Отдельные аспекты этнической истории тувинцев, проблемы пограничного размежевания между Россией и Монголией в XVIII веке представлены в работе Ч. Сундуй4. Исследователь Д. Шурхуу, говоря о создавшейся в 1911 г. угрозе национальным интересам России в Туве, не приводит при этом убедительных доказательств в пользу данного тезиса5.

Таким образом, обзор историографии темы диссертации позволяет сделать вывод о том, что выяснение сущности и механизмов реализации К

1 Воскресенский А. Д. Современные концепции русско-китайских отношений и погранично-территориальных проблем в России и Китае (80-90 гг. XX в.). - М.: Российский научный фонд, 1994.

2 Цолмон С. Галдан бошогот хан. Улаанбаатар, 1994; Галдан бошогот хан. Туухэн роман. - Улаанбаатар, 1994; Нацагдорж Ц. Болор толь. Туухэн роман. - Улаанбаатар, 1986; Гонгор Д. Халх товчоон. - Улаанбаатар, 1970.

3 Нямаа А. Уве аймачийн тайлбар толь. - Улаанбаатар, 1999; Очир А. Урианхай нарын угсаа-туухийн ассудал. - Улаанбаатар, 1999; Санждорж М. Монгол ториин туухеес: ХШ-Х1Х зуун. - Улаанбаатар, 1995.

4 Сундуй Ч. Танну-урянхайцы и убсунурские ойраты. - Улангом, 1997.

5 Шурхуу Д. Урянхайский вопрос в монголо-российских отношениях в первой четверти XX в. // Россия и

Монголия. Новый взгляд на историю взаимоотношений в XX в. - М., 2001. геополитических интересов России и других стран в Туве в рассматриваемый период прежде не являлось предметом отдельного, специального исследования. Малоизученными остались вопросы, связанные с влиянием геополитических факторов на весь спектр политико-экономической событийности в регионе.

Цель работы состоит в комплексном историко-геополитическом анализе геополитических интересов России и других государств по отношению к Туве в контексте динамики изменения системы международных отношений XVIII -начала XX века. Для достижения поставленной цели в диссертации ставятся и решаются следующие задачи:

- определить геополитическое положение Тувы, степень его влияния на международное положение территории в системе геополитических координат;

- проследить эволюцию геополитических интересов России и других государств с целью выявления геополитического градиента; исследовать динамику развития и периодичность смены геополитических градиентов по отношению к Туве;

- проанализировать отличительные черты и особенности внешней политики России и других государств в отношении Тувы с учетом их национально-государственных интересов;

- исследовать сущность и основное содержание соперничества и взаимодействия между участниками геополитического конфликта в рассматриваемый период; эксплицировать фазы развития геополитических конфликтов для выявления периодов спада и подъема.

Объектом исследования избрано геополитическое пространство Тувы, под которым автор понимает не только политическое и физико-географическое пространство, но и эндемическое поле с атрибутивными признаками этнокультурной территории.

Предметом изыскания является история формирования и динамика развития геополитических интересов, определявших вектор внешней политики России и других государств, процесс трансформации геополитических стратагем и их влияние на внутренние и международное положение Тувы.

Хронологические рамки. Нижняя граница установлена периодом, когда в результате войн западных и восточных монголов территория Тувы входила в зону влияния сразу нескольких государств. Верхний рубеж определяется 1911 # годом, временем начала выхода Тувы из-под военно-политического и экономического контроля Цинской империи. Выбор столь продолжительного временного периода обусловлен необходимостью анализа динамики изменения геополитических интересов, логикой изложения материала и, наконец, ^ стремлением автора максимально убедительно и объективно раскрыть тему диссертационного исследования.

Территориальные рамки. В конце XVII - начале XX вв. территория Тувы1, за небольшим исключением, находилась в пределах административно® территориальных границ современной Республики Тува (Тыва).

Методологической и теоретической основой исследования послужили труды отечественных и зарубежных историков, политологов, географов, внесших вклад в разработку новых представлений о концептуальных моделях общественного развития, различных аспектов истории внешней политики, осуществленных в рамках парадигмальных подходов, определяемых особенностями и спецификой различных направлений и школ социального знания. В основу работы положен историко-проблемный принцип изучения и обобщения фактического материала на основе критическо-сопоставительного анализа различных источников, а также контент-анализа нормативно-правовых документов России и ряда зарубежных стран.

В ходе рассмотрения конкретных геополитических явлений используется диалектический принцип, рассматривающий общественные процессы согласно причинно-следственной обусловленности во всей их сложности, ^ противоречивости и многогранности. В основу исследования вопроса о месте и роли Тувы в динамический системе международных отношений положен не только геополитический и проблемно-хронологический подходы, но и задействована сфера геополитического и политологического анализа в

1 Другие названия Тувы до 1921 г.: Танну-Урянхай, Урянхайский край, Урянхай, Сойотия и др. сочетании с историческими и логическими методами исследования. Анализ геополитического положения территории неразрывно связан с методами исторической и физической географии, страноведения, регионоведения. Наряду с междисциплинарной базой исследования в качестве методологических основ свое применение получили методы сравнительно-политологического и нормативно-ценностного анализа с элементами культурно-цивилизационного подхода.

Геополитический аспект используемой методологии образуют также ключевые теоретико-методологические положения отечественных и зарубежных ученых: теория «Хартленда» X. Д. Макиндера, концепция динамической стабильности А. Д. Богатурова и К. В. Плешакова, методика геополитического анализа К. Э. Сорокина, концепция многофакторного равновесия А. Д. Воскресенского и др.1 В работе также используются общие и специальные социально-философские, социологические и другие познавательные методы, в своей совокупности образующие методологию данного исследования.

Источниковую базу работы составили архивные и летописные материалы, собрания официальных документов на русском, тувинском и монгольском (старомонгольском) языках. Весь корпус источников можно разделить на две группы:

I. Архивные документы на русском и китайском языках. Значительная часть неопубликованных архивных документов по исследуемой проблематике сосредоточена в центральных архивных фондах: Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ), Российского государственного архива древних актов (РГАДА), Российского государственного исторического архива (РГИА), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА). Не менее значимые для данной работы материалы хранятся в региональных и местных фондах: Государственного

1 Макиндер X. Географическая ось истории // Полис. - 1995. - № 4; Богатуров А. Д., Плешаков К. В. Динамика международной стабильности // Международная жизнь. - 1991. -№ 2. - С. 35 -46.; Сорокин К. Э. Геополитика современности и геостратегия России. -М., 1996. Воскресенский А. Д. Россия и Китай: проблемы динамики и преемственности в межгосударственных отношениях. Автореф. дис. .д-ра полит, наук. - Москва, 1998. архива Иркутской области (ГАИО), Государственного архива Красноярского края (ГАКК), Государственного архива Омской области (ГАОО), Центрального государственного архива Республики Тыва (ЦГА РТ), Рукописного фонда института гуманитарных исследований Республики Тыва (РФ ИГИ РТ).

В АВПРИ нами были изучены и обобщены документы из фондов «Канцелярия МИД» (ф. 133), «Китайский стол» (ф. 143), «Зенгорские дела» (оп. 113/1), «Консульство в Урге» (ф. 292), позволяющие в полной мере раскрыть механизмы, направленность и характер российско-китайско-монгольских дипломатических и военно-политических отношений. Особый интерес представляют журналы Особых совещаний Совета министров России, в которых обсуждались наиболее актуальные и важные проблемы внешней политики России, и которые явились важным источником, позволившим проследить формирование национально-государственных интересов России в отношении Урянхайского края. В РГАДА нами был отобран и изучен материал, хранящийся в фондах «Сибирского приказа» (ф. 1121), «Правительствующего Сената» (ф. 248) и «Мунгальские дела» (№ 126), для контент-анализа территориального соперничества между субъектами международных отношений. Материалы РГВИА (фф. 20; 23, 400, 416, 424, 447, 486, 2000) и ГАОО (фф. 1, 86, 235, 270) содержат ценный фактический материал о планах Главного штаба Российской империи, деятельности разведывательных служб зарубежных стран в различных районах Сибири и «буферных» зонах.

Исторические источники, раскрывающие содержание российских геополитических интересов, позволяющие выявить конкретные меры по их реализации в Туве, хранятся в архивах «Канцелярии Генерал-губернатора Восточной Сибири» (фф. 24,25) ГАИО, «Енисейского губернского управления» (ф. 595) ГАКК. Большой интерес представляют неопубликованные материалы рукописного фонда ИГИ РТ (р/ф. 81, 248, 734, 1049, 1053, 1065, 1192), среди которых имеются личные архивные материалы И. Г. Сафьянова и В. И. Дулова, содержащие сведения о формировании и поэтапном развитии русско-тувинских торгово-экономических связей и ходе русской крестьянской колонизации Тувы.

Важную для исследования группу источников представляют опубликованные архивные документы. Сборник «Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств 1878-1917 гг.»1 характеризуют внешнюю политику России на рубеже Х1Х-ХХ вв., освещают русско-китайско-монгольские противоречия по «Урянхайскому вопросу». Историк В. А. Дубровский подготовил собрание Л архивных документов , вобравшее в себя важнейшие документы по истории тувинско-русских-монгольских-китайских отношений (1616-1915 гг.).

Для воссоздания истории экспансии цинского Китая в район Саяно-Алтая особую значимость приобретают китайские источники. Данные о стратегических планах Пекина в отношении Тувы содержатся в хрониках ««Циньдин пиндин чжуньгээр фанлюе» («Высочайшее утвержденное описание усмирения джунгар») и «Да Цин Гаоцзун Чуньхуанди шилу» («Хроника

-5 правления Гаоцзуна Чуньхуанди великой Цин») . Подробные сведения о проводимой Цинами политики в отношении Тувы представлены в «Да Цин Шицзун Сяньхуанди шилу» («Хроника правления Шицзун Сяньхуанди великой Цин»)4. Особое место в этом ряду занимает авторское сочинение «Мэн-гу-ю-му-цзи» («Записки о монгольских кочевьях»)5, содержащее не только описание природно-климатических условий Северо-Западной Монголии, но и имеющее указания на характер джунгаро-цинского противоборства за господство в Туве.

Среди собрания опубликованных архивных материалов, объединяющих разноязычные источники, для настоящего исследования большое значение имеют публикации в сборниках «Международные отношения в Центральной Азии (ХУП-ХУШ вв.)» (1989), «Русско-китайские отношения в XVIII в.», «Русско-китайские отношения в XIX веке», «Русско-монгольские отношения

1 Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств. 1878-1917,-М,-Л., 1933.

2 За три века: тувинско-русские-монгольские-китайские отношения (1616-1915): Архивные документы: К 380-летию начала русско-тувинских отношений / Сост. В. А. Дубровский. - Кызыл, 1995.

3 Циньдин пиндин чжуньгээр фанлюе (Высочайше утверждени описание усмирения джунгар). [Б. м.]. - 1772; Да Цин Гаоцзун Чуньхуанди шилу (Хроника правления Гао-цзуна Чуньхуанди великой династии Цин). -Токио, 1937.

4 Да Цин Шицзун Сяньхуанди шилу (Хроника правления Сяньхуанди великой династии Цин). Токио, [Б.м.] — 1937.

5 Мэн-гу-ю-му-цзи (Записки о монгольских кочевьях) / пер. с кит. П. С. Попова. - СПб., 1895.

1685-1691 гг.)»1. В них нас интересовали документы и материалы, освещающие характер и принципы, на которых выстраивались взаимоотношения России и Тувы в исследуемый исторический период времени.

II. Архивные документы на тувинском и монгольском языках представляют вторую группу исследовательской базы. Большую ценность для разработки проблемы представляют документы, извлеченные из фондов РФ ИГИ РТ и ЦТ А РТ.

В ходе анализа опубликованных монголоязычных источников рукописного фонда ИГИ РТ несомненный интерес вызывает «История прежних нойонов тувинского народа»2. Летопись содержит ценные сведения об административных преобразованиях, проведенных цинской администрацией в Туве, взаимоотношениях тувинских родов с халхасской и цинской администрациями. Имеющиеся в манускрипте сведения сопоставлялись нами с данными, содержащимися в монгольских исторических памятниках эпохи феодализма: «Эрденийн эрихе» («Драгоценные четки»), «Их цааз» («Великое уложение»), «Цааджин бичиг» («Монгольское уложение») .

Автором изучена значительная часть еще неопубликованных историко-архивных документов фонда ЦГА РТ «Управление амбын-нойона Танну-Урянхая» (ф.115) на тувинском и старомонгольском языках, часть из которых впервые вводится в научный оборот. В частности, тувинские монголоязычные летописи «Родословная бугдийн-дарга», «Краткая история тувинского народа», «Хроника Олзей-Очура», «Переход Тувы в руки китайских милитаристов» рассматриваются нами как важнейшие источники по истории Тувы в цинский период. Ценность документов ЦГА РТ чрезвычайно высока: они позволяют не только охарактеризовать внутреннее положение Тувы в продолжительный период цинского господства, но и осветить весь комплекс международных

1 Международные отношения в Центральной Азии XVII—XVIII вв.: Документы и материалы. Кн. 1-2. М., 1989. Русско-китайские отношения в XVIII веке. Материалы и документы. Т. I. 1700 - 1725. - M., 1978; Русско-китайские отношения в XIX веке. Материалы и документы. Т. I. 1803 -1807. - М., 1995; Русско-монгольские отношения. 1685-1691. Сборник документов. Сост. Г.И. Слесарчук. - М., 2000.

2 «История прежних нойонов тувинского народа» / пер. Т. А. Бурдуковой, ИГИ РТ, р/ф. 330.

3 «Эрденийн Эрихэ». Монгольская летопись / Под ред. А. М. Позднеева. - СПб., 1883; «Их цааз» («Великое уложение») / Пер. с монг. С. Д. Дылыкова. - М., 1981; Цааджин Бичиг («Монгольское уложение») / Под. ред. С. Д. Дылыкова-М., 1998. отношений указанной территории с сопредельными странами и регионами.

Исследователю удалось также систематизировать материалы фондов «Заведующего устройством русского населения в Урянхайском крае» (ф. 123.), «Управления комиссара по делам Урянхайского края» (ф. 112). В этих собраниях для нас особый интерес представляли документы, характеризующие торгово-экономические интересы русских переселенцев, проблемные вопросы во взаимоотношениях коренного и русского населения, прежде всего, по территориальному вопросу. Представленные в указанных архивах сведения ранее уже рассматривались другими исследователями, но в силу определенных обстоятельств не получили своего должного научного освещения.

Использование системного геополитического анализа, применение исторического и культурно-цивилизационного подходов дает возможность сделать вывод о научной новизне исследования:

1. Данная работа является первой в отечественной исторической науке попыткой провести систематизированное исследование геополитических интересов России и других зарубежных государств и механизмов их реализации в отношении Тувы в XVIII - начале XX века. До настоящего времени проблемы, исследуемые в диссертации, не были объектом специального исследования и не рассматривались как целостное явление.

2. В диссертационном исследовании доказано и научно обосновано положение о возможности изучения малых региональных внутренних величин с помощью категорий прикладной (структурной) геополитики в историческом аспекте.

3. Автором конкретизированы и внесены изменения в дефиницию понятия геополитических интересов в контексте изменений геополитических парадигм и внешнеполитических доктрин государств исследуемого периода.

4. Обосновано положение о том, что основным содержанием геополитических интересов России в отношении Тувы в исследуемый период времени выступали интересы не прямого захвата указанной территории, а сохранения последней в качестве естественного разделительного «буфера», прикрывавшего южные районы Сибири на случай конфликта с Китаем.

5. Проведен комплексный и системный анализ геополитической составляющей межгосударственных территориальных конфликтов в Южной Сибири и Центральной Азии, который выразился в выявлении ключевого геополитического значения территории Тувы и степени его влияния на узлы геополитической напряженности в указанных регионах.

6. С позиций структурной геополитики проведен комплексный анализ места и роли Тувы в динамично изменявшейся системе международных отношений на различных этапах её развития.

7. Рассмотрены основные составляющие процесса формирования геополитической стратегии России и других государств во внешней политике. Обозначена преемственность геополитических ориентаций на разных этапах формирования внешней политики субъектов международных отношений.

8. Уточнена и конкретизирована периодизация истории внешней политики Тувы в контексте изменений векторов геополитического влияния, внесены некоторые изменения в историю международных отношений России, касающихся их содержания, в особенности места и роли Тувы во внешней политике Российского государства в отмеченный выше исторический период.

Научная и теоретическая значимость работы заключается в том, что она должна, по мнению автора, восполнить существенный пробел в исторической науке, обусловленный отсутствием исследований становления российской внешней политики в Туве с учетом национально-государственных интересов России в отмеченный выше исторический период. В ходе работы над диссертацией сделан ряд выводов и выявлен целый ряд вопросов, требующих дальнейшего изучения последующими исследователями. Основные положения и выводы, содержащиеся в работе, могут также быть использованы при дальнейшем развитии теории и практики создания всеобъемлющей зоны региональной безопасности как качественно новой организации геополитического пространства с участием приграничных субъектов Федерации как активных субъектов данного процесса.

Практическая значимость. Результаты и выводы исследования могут послужить практической основой для научного обоснования сущности и механизмов национально-государственных интересов современной России, выработке государственной политики в области обеспечения региональной системы безопасности государства. Для решения поставленной задачи важен учет исторического опыта субъектов Российской Федерации в их историческом взаимодействии с государствами-субъектами международных отношений. В связи с этим данное исследование призвано помочь в разработке федеральными и региональными государственными структурами стратегии и тактики внешнеполитического взаимодействия Республики Тыва с приграничными аймаками Монголии.

Конкретно-исторические результаты научного изыскания могут быть использованы при написании обобщающих трудов по истории Тувы и России в целом, а также в разработке учебных спецкурсов по истории Западной, Восточной и Южной Сибири.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования были представлены на международных и региональных конференциях, состоявшихся в Абакане (1999 г.), Иркутске (2000 г.), Улан-Удэ (2002 г.), Горно-Алтайске (2002, 2004 гг.), Барнауле (2005 г.), Кызыле (2002, 2003, 2004, 2005 гг.). По теме исследования опубликовано 6 научных статей (1,8 п. л.) и 1 учебно-методическое пособие для студентов вузов (5,0 п. л.)

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы из 170 наименований и 7 приложений. Общий объем - 211 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Тува как объект геополитических интересов России и других государств в XVIII - начале XX века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В конце XVII - начале XVIII столетия геополитическая ситуация в Южной Сибири и на северных рубежах Центральной Азии характеризовалась интенсивным формированием новых геополитических центров влияния и впервые здесь возникавших (в европейском понимании) геополитических границ. Указанный процесс происходил на фоне активно проводимой территориальной («географической») экспансии России и других государств-субъектов международного процесса в соседние страны и регионы.

Основополагающей формой реализации геополитических интересов государств в независимости от культурно-цивилизационного типа выступал преимущественно прямой захват территории геополитического субъекта, непосредственно примыкающей к территории, контролируемой геополитическим субъектом - источником агрессии. Эффективность и результативность в решении геополитических целей ведущих держав в определенной степени зависели от того, чью сторону займут «малые» субъекты - участники международных отношений.

Географическое положение Тувы в центре Азиатского континента, обширная территория, наличие значительных запасов природных ресурсов -явились определенным преимуществом с точки зрения хозяйственного освоения, формирования единого государственного и экономического пространства. Значительная удаленность территории от морей и океанов, преобладание высокогорных форм рельефа и полупустынных ландшафтов, объективно сформировали благоприятные условия для надежной обороны границ, сохранения ее территориальной целостности.

В то же время, местоположение Тувы на стыке отсталых в экономическом отношении окраин Южной Сибири (в сравнении с европейской частью России) и Северной Монголии, значительная широтная протяженность, наличие больших территориальных «выступов», глубоковдающихся в пределы России и Монголии, объективно оказывали отрицательное влияние на ее константность в историческом плане, стабильность, устойчивость и безопасность. Отсутствие у тувинского социума единства верховной власти и института государственности в целом, имело прямым следствием отсутствие контроля над геополитическими центрами занимаемого ими геопространства, утратой влияния над ключевыми ф (геостратегическими) точками. Это привело к внутренней и внешней неустойчивости геополитического положения Тувы, «пассивности» по отношению к главным центрам геополитического влияния. Геополитическое пространство Тувы оказалось «зажатым» между Российской и Цинской империями - с одной стороны, государственными образованиями монгольского кочевого мира — Джунгарией и Халха-Монголией - с другой.

В результате воздействия внешнего фактора (джунгаро-халхаские войны) и не прочности внутренней политической структуры тувинского общества в ф начале XVIII века произошло «раздробление» геополитического пространства Тувы на отдельные этнотерриториальные «секторы», внешнеполитический вектор которых был неоднородным и разнонаправленным. Силовые векторы геополитических интересов Тувы распределились по следующим направлениям: Россия, Джунгария, цинский Китай и Халха-Монголия. V

Для северной и северо-восточной части Тувы преимущественным геостратегическим интересом стало «российское» направление и частично «халха-монгольское». Кочевые тувинские племена, населявшие западные районы указанной территории, преобладающее внимание уделяли «джунгарскому» направлению. В то же время, население западных и части центральных районов Тувы стремилось противодействовать геополитическому влиянию, как со стороны Китая, так и сопредельных государств (России и Халха-Монголии). Для южного территориального сегмента (район Танну-Ола) был характерен вектор «монгольской» направленности.

Несмотря на изолированный и анклавный характер территории в геополитическом отношении, в геостратегическом плане разновекторный характер интересов составляющих его сегментов, отдельные этнотерриториальные части этого региона являлись вполне совместимыми с ф соседними странами и регионами. Однако этнические, культурноцивилизационные особенности развития формирующегося тувинского этноса, а также доминирование тюркско-монгольского компонента повлияли на общий геополитический выбор в сторону Халха-Монголии и цинского Китая.

Исходящий вектор национальных интересов населения Тувы вступал, в своем большинстве, в противоречие с направленными на этот район извне геополитическими интересами внешних сил - России, Цинской империи, Джунгарского ханства, заинтересованных в установлении своего геополитического контроля над данной территорией. Геополитическое пространство Тувы оказалось в центре пересечения и прямого воздействия нескольких силовых геополитических полей. Все это привело к возникновению проблемы «перекрестного поля», когда на владение территорией Тувы стали претендовать сразу несколько государств.

Для основных акторов международных отношений территория Тувы рассматривалась в геополитическом плане с нескольких точек зрения: 1) как ограничительный рубеж, конечный «предел» геополитического влияния; 2) как объект прямого геополитического воздействия; 3) как геостратегическая и геополитическая переходная «буферная» зона между «варварским» кочевым миром и земледельческой цивилизацией; 4) как источник материальных и людских ресурсов в вооруженном противостоянии; 5) как объект, способный отвлечь внимание от других, более важных геостратегических «участков» (Куку-Нор, предгорья Монгольского Алтая, Турфанский оазис и др.). В связи с этим выделяются шесть этапов в эволюции и общей динамике изменения геополитических интересов России и других государств в отношении Тувы.

Первый этап (1696 - 1717 гг.). Период характеризуется начальным формированием базовых и компенсационных геополитических интересов России, цинского Китая, Джунгарии, Халхи в Туве. Столкновение противоположных интересов указанных субъектов создало основу для возникновения геополитического конфликта. На фоне обострившегося противостояния между этими государствами за военно-политическое доминирование в данном регионе, основанием для продолжения конфликта геополитических интересов сторон составила неопределенность юридического и политического статуса тувинских земель и его населения.

Россия, не желая осложнять отношения с Цинской империей из-за Тувы, как зоны, не представлявшей для нее особого экономического интереса, не стремилась продвигаться в глубь ее территории. Геополитическая незначимость в российском геополитическом пространстве, отсутствие демаркированности в этом пространстве привели к тому, что территория Тувы рассматривалась исключительно как торговый «коридор» в Монголию, Индию и Китай. Нерешенность вопросов о государственном статусе коренного населения бассейна Верхнего Енисея и Западной Сибири, территориальные споры между двумя государствами заставляли русские власти уделять больше внимания джунгарскому направлению, а не населению и территории Тувы. Напротив, Джунгарское ханство рассматривает данный регион как геостратегический плацдарм, источник материальных и людских ресурсов. Цинская империя, в свою очередь, с 1709 г. приступает к активной фазе действий, в априори направленных на установление военно-политического контроля над Тувой. Однако позиции Пекина в регионе оставались непрочными ввиду продолжающегося усиления русского и джунгарского влияния на значительную часть тувинских племен.

Второй этап (1718 - 1727 гг.). Российский вектор колонизации Сибири, достигнув ее южных рубежей, пересекся с равнонаправленным вектором маньчжурской широтной экспансии. Попытка создать русский форпост в районе оз. Косогол для дальнейшего продвижения России в глубь территории Тувы и Северо-Западной Монголии не возымела положительного эффекта. В результате заключения русско-китайского Буринского и Кяхтинского договоров 1727 года, разграничивавших территориальные сферы геополитического влияния, геополитические интересы России в отношении Тувы входят в период длительной контракции и рецессии. До конца XIX века российская сторона не возбуждала на русско-китайских переговорах вопрос о государственной принадлежности Тувы. Российская империя надолго утратила геополитическое влияние над Тувой не из-за слабости военных сил в Сибири и занятости правительства решением вопросов на западноевропейском направлении. Главными причинами этому послужила выбранная российским правительством тактика, суть которой заключалась в территориальных уступках в обмен на выгоду в торговле с Китаем, а также нежеланием России нарушать сложившийся на тот момент паритетный баланс сил в Сибири и на Дальнем Востоке. Цинская империя, напротив, заключив вышеуказанные договоры с Россией, получила обширную «буферную» зону — Туву, -отделявшую Халха-Монголию от потенциальных геополитических противников в лице России и Джунгарии, что позволило Пекину продолжить дальнейшие приготовления по территориальному захвату новых рубежей в Центральной Азии.

Третий этап (1727 - 1739 гг.). Период характеризуется противоборством Джунгарии и Цинской империи за доминирование над землями, юридический статус которых не был до конца определен. Возникший в конце XVII в. «Танну-Урянхайский вопрос» рассматривался конфликтующими сторонами в русле общего глобального противостояния между державами. Россия в этом конфликте заняла нейтральную и выжидательную позицию. В результате заключения ойрато-цинского перемирия в 1740 году, стороны разграничили геополитические сферы влияния: физико-географической границей становятся предгорья Монгольского Алтая, в результате чего Тува окончательно отходит под юрисдикцию Китая. Джунгария утрачивает влияние над западными территориями Тувы, вектор ее геополитических интересов смещается в сторону земель Средней Азии.

Четвертый этап (1740 - 1758 гг.). В результате широкомасштабного военного вторжения цинского Китая в Джунгарию, базовая и трехэлементная геополитическая структура в составе России, Китая и Джунгарии, оказывающая непосредственное влияние на складывание геополитической ситуации в Туве, прекратила свое существование. Цинская империя достигла своей главной геополитической цели - установление полного геополитического контроля над всей территорией Тувы. Подчинение указанной территории цинскому Китаю явилось одним из звеньев в «цепи» второй волны цинской территориальной экспансии в Северо-Западной Монголии и другие регионы Центральной Азии.

Пятый этап (1850 - 1900 гг). Период характеризуется существенными изменениями внешнеполитической ситуации на Дальнем Востоке и СевероВосточной Азии, дезинтеграцией цинской власти в буферных зонах и общим ослаблением империи. Отсутствие четко демаркированной линии на Саянском участке российско-китайской границы создало объективные предпосылки для начала стихийной русской колонизации Тувы. Хозяйственное освоение края русскими крестьянами, совместное проживание русского и тувинского населения на территории Усинского пограничного округа способствовали формированию единого геоэкономического и геокультурного пространства. Тем не менее, до конца 80-х гг. XIX в. центральное российское правительство не имело развернутого плана действий по реализации не только торгово-экономических интересов русских колонистов в Туве, но и утверждения там своих общенациональных интересов. Доминирующим направлением во внешней политике царизма по-прежнему остается стремление сохранять Туву в качестве разделительной буферной зоны перманентной стабильности. Только к началу 90-х годов XIX в. интерес России к региону приобретает практическую направленность, связанную с выработкой конкретной внешнеполитической доктрины в отношении Тувы.

Шестой этап (1900-1911 гг.). Временной отрезок характеризуется фазой усиления интереса со стороны российских властей к «Урянхайскому вопросу». Несмотря на то, что доминирующий вектор геополитических интересов Российской империи в указанный период времени был направлен на Дальний Восток и частично в Монголию («Монгольский вопрос»), общая тенденция усиления внимания к Туве существенно возрастает. Ее территория уже рассматривается царским правительством не только как торговый путь во внутренние районы Монголии и Китая а, прежде всего, как важнейший в военно-стратегическом отношении плацдарм для установления и распространения российского геополитического влияния в данном регионе Центральной Азии. Одним из катализаторов данного процесса выступило значительно усилившееся внимание к приграничным «буферным» зонам Южной Сибири со стороны Великобритании, Германии и Японии. Данное обстоятельство позволяет нам опровергнуть распространенное в отечественной литературе мнение об отсутствии у России конкурирующих претендентов (кроме Монголии), имевших претензии на Туву.

С началом буржуазной революции в Китае в 1911 г. заканчивается продолжительный период «пассивности» внешней политики Российской империи в отношении Тувы. Российское правительство окончательно формулирует программу утверждения российского геополитического влияния в регионе, разрабатывает конкретный план мероприятий, направленных на достижение главной геополитической цели - присоединения Тувы к России. Поставленная задача была в итоге достигнута с установлением протектората Российской империей над Тувой в 1914 г.

Таким образом, эволюция геополитических интересов России и других государств, периодичность смены геополитических градиентов в отношении Тувы происходили под влиянием, прежде всего, изменений во внешнеполитической ситуации, а также под воздействием внутриполитических трансформаций. Несмотря на это, внешнеполитическая ситуация в Южной Сибири оставалась относительно стабильной. Значительная роль в этом принадлежала Туве - на протяжении почти двухсот лет остававшейся важным стабилизирующим фактором в системе международных отношений.

Список научной литературыКолмаков, Алексей Геннадьевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Архивные фонды

2. Российский государственный архив древних актов (РГАДА): ф. 1121 -Сибирский приказ; ф. 248 Правительствующий Сенат, 1-й Департамент Сената; ф. Мунгальские дела (№ 126).

3. Российский государственный исторический архив (РГИА): ф. 1263 Комитет министров; ф. 1282 Канцелярия министра внутренних дел; ф. 1284 -Департамент общих дел Министерства внутренних дел;

4. Государственный архив Иркутской области (ГАИО): ф. 24 — Главное управление Восточной Сибири; ф. 25 Канцелярия Иркутского генерал-губернатора.

5. Государственный архив Красноярского края (ГАКК): ф. 217 -Красноярский подотдел Восточно-Сибирского отдела Императорского Русского географического общества; ф. 595 Енисейское губернское управление.

6. Государственный архив Омской области (ГАОО): ф. 86 ЗападноСибирский отдел Российского Географического общества; ф. 235 - Канцелярия наказного атамана Сибирского казачьего войска.

7. Центральный Государственный архив Республики Тыва (ЦГА РТ): ф. 115- Управление амбын-нойона Танну-Урянхая; ф. 123 Заведующий устройством русского населения в Урянхайском крае.1. Опубликованные источники

8. Бантыш-Каменский Н. Н. Дипломатическое собрание дел между Российским и Китайским государствами с 1619 по 1792 гг. / Н. Н. Бантыш-Каменский. -Казань, б. и., 1882. 565 с.

9. За три века: тувинско-русские-монгольские-китайские отношения. 16161915: Архивные документы: К 380-летию начала русско-тувинских отношений / сост. В. А. Дубровский. Кызыл: Респуб. тип., 1995. - 85 с.

10. История прежних нойонов тувинского народа: пер. Т. А. Бурдуковой. / Ред. перевода, транслит. текста и предисл. А. Г. Сазыкина // Mongolica II. К 750-летию «Сокровенного сказания». М., 1993. - С. 126 - 138.

11. Международные отношения в Центральной Азии. XVII-XVIII вв.: Документы и материалы: в 2 кн. / отв. ред. Б. П. Гуревич, Г.Ф. Ким. М.: Наука: Гл. ред. вост. лит., 1989. - Кн. 1. - 375 е.; Кн. 2. - 340 с.

12. Мэн-гу-ю-му-цзи. Записки о монгольских кочевьях: пер. с кит. / П. С. Попов. СПб.: Паровая скоропечатня П. Яблонского, 1895. - 600 с.

13. Позднеев А. М. Монгольская летопись «Эрдэнийн эрихэ». Подлинный текст с переводом и пояснениями, заключающими в себе материалы по истории Халхи с 1630 по 1736 г. / А. М. Позднеев. СПб.: Тип. Акад. наук, 1883. -421 с.

14. Русско-китайские отношения в XIX веке. Материалы и документы. Т. 1. / Сост. М.Б. Давыдова и др.; отв. ред. С. JI. Тихвинский; РАН, Ин-т Дал. Востока; М-во иностр. дел РФ, Ист.- док. упр. М.: Памяти, ист. мысли, 1995. —1021 с.

15. Русско-китайские отношения в XVII веке. Материалы и документы: в 2 т. Т.1. 1608-1683 / сост. Н. Ф. Демидов; Ред. С. JI. Тихвинский; АН СССР, Ин-т Дальнего Востока. М.: Наука, 1969. - 613 с.

16. Русско-китайские отношения в XVII веке. Материалы и документы в 2 т. Т. 2: 1686-1691 /сост. Н.Ф. Демидов; Ред. С. Л. Тихвинский; АН СССР, Ин-т Дальнего Востока. М.: Наука, 1972. - 835 с.

17. Русско-монгольские отношения. 1654-1685: сб. документов / Отв. ред. Н. Ф. Демидова; РАН, Ин-т востоковедения; сост. Г. И. Слесарчук. М.: Вост. лит., 1996.-560 с.

18. И.Цааджин Бичиг («Монгольское уложение»): Цинское законодательство для монголов 1627 1694 гг.: введ., транслит. монг. текста, пер. и коммент. / С. Д. Дылыкова; Ин-т востоковедения; редкол. М. И. Гольман [и др.]. - М.: Вост. лит., 1998.-341 с.

19. Диссертации и авторефераты

20. Н.Айыжы Е. В. Тувинцы Монголии: традиции и современность: Дис. . канд. ист. наук: 07.00.07 / Айыжы Елена Валерьевна. М., 2002. - 174 с.

21. Аюшиева Е. Б. Геополитические интересы России и Китая в Центральноазиатском регионе: Дис. .канд. полит, наук: 23.00.04 / Аюшиева Евгения Болотовна. М., 2003 - 143 с.

22. Белашов И. И. Геополитические интересы в структуре современного политического процесса: Автореф. дис. .канд. полит, наук: 23.00.02 / Белашев Иван Иванович. Ставрополь, 2004. - 25 с.

23. Белов Е. А. Русско-китайские отношения в 1911-1915 гг.: Автореф. дис. .д-ра ист. наук : 07.00.03 / Белов Евгений Александрович. М., 1993 - 35 с.

24. Бумбажай А. К. Россия и Тува: Проблема становления связей в конце XIX -начале XX веков: Дис. .канд. ист. наук: 07.00.02 / Бумбажай Айлана Кызыл-ооловна. М., 1999. - 202 с.

25. Воскресенский А.Д. Россия и Китай: проблемы динамики и преемственности межгосударственных отношениях. Автореф. дис. .д-ра полит, наук: 23.00.04 /Воскресенский Алексей Дмитриевич. -М., 1998. —32 с.

26. Дацышен, В. Г. Российско-китайские отношения в 1881-1903 гг.: Дис. .д-ра ист. наук: 07.00.03 /Дацышен Владимир Григорьевич Иркутск, 2000. -350 с.

27. Кузьмин Ю. В. «Монгольский и урянхайский вопросы» в общественно-политической мысли России, конец XIX 30-е гг. XX вв.: Дис. .д-ра ист. наук: 07.00.03 / Кузьмин Юрий Васильевич. - Иркутск, 1998. - 420 с.

28. Лузянин С. Г. Россия-Монголия-Китай: Внешнеполитические отношения в 1911-1946 гг.: Дис. .д-ра ист. наук: 07.00.03 / Лузянин Сергей Геннадьевич. -М., 1997-433 с.

29. Пестерев В.В. Пространственная организация населения в процессе русской колонизации Зауралья, конец XVI первая половина XVIII вв.: Дис. .канд. ист. наук: 07.00.02 / Пестерев Вячеслав Викторович. - Курган, 2002. - 238 с.

30. Прокофьев В. А. Национальные интересы России в контексте нового Евразийского геополитического пространства: Юридические механизмы защиты: Автореф. дис. .канд. юрид. наук: 23.00.02 / Прокофьев Вадим Анатольевич. Ростов-на-Дону, 2005. - 24 с.

31. Самдан А. А. Монголоязычные источники по истории Тувы: Дис. .канд. ист. наук: 07.00.09 / Самдан Аяна Анай-ооловна. М., 2001. - 150 с.

32. Чимитдоржиева JI. Ш. Русские посольства к монгольским Алтан-ханам. 1608-1681 гг.: Автореф. дис. .канд. ист. наук: 07.00.02 / Чимитдоржиева Лариса Шираповна. Улан-Удэ, 2003. - 22 с.1. Периодические издания

33. Вестник Азии. 1910-1913 гг.30.Вестник Евразии. 2000 г.

34. Вопросы колонизации. 1908- 1911 гг.

35. Енисейские губернские ведомости. 1857 -1911.

36. Известия Восточно-Сибирского отдела ИРГО. 1889 г.

37. Известия Императорского Русского Географического общества. 1883 г.

38. Иркутские губернские ведомости. 1857-1860 гг.

39. Минусинский листок. 1911- 1914 гг.

40. Сибирские вопросы. 1906 -1909 гг.

41. Сибирский студент. 1914 1915 гг.

42. Тувинская правда, 1975 г., 1980 г.

43. ЛИТЕРАТУРА на русском языке:

44. Алексеева M. Н., Иванова И. С. Средняя или Центральная Азия? // География.-2003.-№27.-С. 13-17.

45. Баранов А. Урянхайский вопрос / А. Баранов. Харбин: Тип. Заамурского окруж. отд. корп. погр. стр. - 1913. - 57 с.

46. Белов Е. А. Проблема Урянхайского края в русско-китайско-монгольских отношениях (1911-1914 гг.) / Е. А. Белов // Восток. 1995. - № 1. - С. 58-67.

47. Белов Е. А. Россия и Китай в начале XX века. Русск.- кит. противоречия в 1911-1915 гг. / Е. А. Белов; Рос. акад. наук. М.: ИВ, 1997. - 314 с.

48. Белов Е. А. Россия и Монголия (1911-1919 гг.) / Е. А. Белов; Рос. акад. наук;

49. Ин-т вост. М.: ИВ РАН, 1999. - 237 с.

50. Беспрозванных Е. Л. Экспансионистская политика династии Цин в Центральной Азии (ХУН-ХУШ века): учеб. пособие для студ. ист. фак. / Е. Л. Беспрозванных. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1990. - 101 с.

51. Богатуров А. Д., Плешаков К. В. Динамика международной стабильности / А. Д. Богатуров, К. В. Плешаков // Международная жизнь. 1991. - № 2. -С. 35-46.

52. Боронин О. В. Двоеданничество в Сибири. XVII 60-е гг. XIX вв. / О. В. Воронин; Алт. гос. ун-т. Каф. востоковедения, Алт. центр востоковед.ф исслед. Барнаул: Азбука, 2002. - 217 с.

53. Бутанаев В. Я. Социально-экономическая история Хонгорая (Хакасии) в XIX начале XX вв. / В. Я. Бутанаев. - Изд. 2-е, доп. и испр. - Абакан: Изд-во Хакас, гос. ун-та им. Н. Ф. Катанова, 2002. - 166 с.

54. Бутанаев В.Я., Худяков Ю. С. История енисейских кыргызов / В.Я. Бутанаев, Ю.С. Худяков; Ин-т истории и права. Абакан: Изд-во Хакасского гос. унта, 2000. - 272 с.

55. Бутанаев В. Я. К вопросу о Кыргызско-Хакасских этнографических связях // Кыргызы: этногенетические и этнокультурные процессы в древности и средневековье в Центральной Азии / В. Я. Бутанаев. Бишкек: Кыргызстан, 1996.-С. 102- 126.

56. Быконя Г. Ф. Заселение русскими Приенисейского края в XVIII в. / Г. Ф. Быконя; АН СССР, Сиб. отд-ние, Ин-т истории, филологии и философии. -Новосибирск: Наука: Сиб. отд-ние, 1981. -248 с.

57. Быконя, Г. Ф. Русское неподатное население Восточной Сибири в XVII -начале XIX вв. : Формирование воен.-бюрократ. дворянства / Г. Ф. Быконя.-Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1985 297с.

58. Василенко И. Геополитика: теоретические модели и политические реалии / И. Василенко // Власть. 1995. - № 4. - С. 62-67.

59. Васильев. В. Н. Урянхайский пограничный вопрос / В. Н. Васильев //

60. Журнал мин-ва народного просвещения. Новая серия 1912. - Ч. XXXVIII.• -С. 55-103.

61. Ватин В. А. Минусинский край в XVIII веке: Этюд по истории Сибири / В. А. Ватин. — Минусинск: Тип. А. Ф. Метелкина, 1913. 212 с.

62. Венюков М. И. Опыт военного обозрения границ Азии. Докл. чл. Имп. рус. геогр. о-ва. / М. И. Венюков. СПб.: Тип. В. Безобразова и К, 1873.- 144 с.• 61.Внешняя политика государства Цин в XVII веке / Ред. Думан Л.И.; АН

63. СССР. Ин-т вост. М.: Наука, 1977. - 385 с.

64. Воскресенский А. Д. «Да Цин личао шилу» как источник по истории международных отношений в Центральной Азии (XVII-XVIII вв.) / А. Д. Воскресенский // «Общество и государство» в Китае: мат. XVII науч. конф. -1986.-С. 92-99.

65. Воскресенский А. Д. Современные концепции русско-китайских отношений и погранично-территориальных проблем в России и Китае (80-90-е годы XX в.) / Воскресенский А. Д.; Рос. науч. фонд. Моск. отд-ние. М., 1994. - 87 с.

66. Гольман М И. Изучение истории Монголии на Западе. XIII- середина XX в. / ф М. И. Гольман; АН СССР, Ин-т вост. М.: Наука, 1988 - 224 с.

67. Горохова Г. С. Очерки по истории Монголии в эпоху маньчжурского господства (конец XVII начало XX в.) / Г. С. Горохова; АН СССР, Ин-т Вост. -М.: Наука, 1980. - 132 с.

68. Границы Китая: история формирования: Монография. [Мясников В. С., Степанов Е. Д., Бокщанин А. А. и др.]; Рос. акад. наук. Ин-т Дал. Востока; [Под общ. ред. В. С. Мясникова, Е. Д. Степанова]. М.: Памятники исторической мысли, 2001. - 469 с.

69. Гребнева В. А. География Тувинской АССР: учеб. пособие / В. А. Гребнева, К. О. Шактаржик. 3-е изд., перераб. - Кызыл: Тув. кн. изд-во, 1989. - 133 с.

70. Греков Н.В. Русская контрразведка в 1905-1917 гг.: шпиономания и реальные проблемы. / Н. В. Греков. М.: Московский общ. научн. фонд; ООО «Издательский центр научных и учебных программ», 2000. - 356 с.

71. Грумм-Гржимайло Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край. В 3 т. Т. 2.

72. Исторический очерк этих стран в связи с историей Средней Азии / Г. Е. Грумм-Гржимайло. Д., б. и., 1926 - 544 с.

73. Грумм-Гржимайло. Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край. Т. 3. Вып. 2. Антропологический и этнографический очерк этих стран. Торговая и колонизаторская в них деятельность китайских и русских / Г. Е. Грумм-Гржимайло. Л., б. и., 1930.- 859 с.

74. Гумилев, Л. Н. Ритмы Евразии: Эпохи и цивилизации / Л. Н. Гумилев. -Спб.: Кристалл; М.: Оникс, 2003. 590 с.

75. Гуревич Б. П. Международные отношения в Центральной Азии в XVII -первой половине XIX в. / Б. П. Гуревич. М.: Наука, 1983. - 309 с.

76. Ф 73.Гуревич Б. П., Моисеев В. А. Взаимоотношения цинского Китая с Джунгарским ханством в XVII—XVIII вв. и китайская историография / Б. П. Гуревич, В. А. Моисеев // Вопросы истории. 1979. - № 3. - С. 43 - 56.

77. Даревская Е. М. Сибирь и Монголия Очерки рус.-монг. связей в конце XIX-нач. XX в. / Е. М. Даревская; Науч. ред. В. В. Свинин. Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 1994. - 396 с.

78. Дацышен В. Г. Очерки истории российско-китайской границы во второй половине XIX начале XX вв. / В. Г. Дацышен. - Кызыл: Респуб. типография, 2000.-215 с.

79. Дацышен В. Г., Ондар Г. А. Саянский узел: Усинско-Урянхайский край и российско-тувинские отношения в 1911-1921 гг. / В. Г. Дацышен, Г. А. Ондар. Кызыл: Респуб. типография, 2003. - 284 с.

80. Дугин А. Г. Основы геополитики: Геополитическое будущее России; Мыслить пространством / А. Г. Дугин. 4-е. изд. - М.: Арктогея-центр, 2000. - 924 с.

81. Дулов А. В. Географическая среда и история России, конец XV середина XIX в. / А. В. Дулов; АН СССР, Сиб. отд-ние, Ин-т истории, филологии и философии. -М.: Наука, 1983 -255 с.

82. Зубков К. И. Концепт региона в геополитическом измерении / К. И. Зубков // Уральский исторический вестник / УрО РАН, Екатеринбург: УрО РАН, 1996.-№3.-С. 12-26.

83. Из истории международных отношений в Центральной Азии (средние века и новое время) / отв. ред. Г. М. Исхаков. Алма-Ата: Гылым, 1990. - 184 с.

84. Исторический опыт освоения Сибири (Сб. материалов по итогам науч.-практ. конф.) / Краснояр. гос. ун-т, Арх. отд. Краснояр. крайисполкома, Краев, гос. арх.; Редкол.: Быконя Г. Ф. и др.. Красноярск: КГУ, 1989. -238 с.

85. История Китая: учеб. для вузов / Л. С. Васильев, 3. Г. Лапина, А. В. Меликсетов и др.; под ред. Меликсетова А. В. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Изд-во МГУ, 2002. - 736 с.

86. История Тувы: В 2 т. Т. 1. / Ин-т гуманитар, исслед. Респ. Тыва; под общ. ред. С. И. Вайнштейна и М. X. Маннай-оола. Изд. 2-е, перераб. и доп-Новосибирск: Наука, 2001. - 367 с.

87. История Тувы: в 2 т. Т. 1. / ТувНИИЯЛИ; под общ. ред. Л. П. Потапова и Ю. Л. Аранчина. М.: Наука, 1964. - 410 с.

88. История Хакасии с древнейших времен до 1917 года JL Р. Кызласов, К. Г. Копкоев, Г. Ф. Быконя и др.; отв. ред. JI. Р. Кызласов.; Хакас. НИИ яз., лит. и истории. — М.: Наука: Изд. фирма «Вост. лит.», 1993. 523 с.

89. Кабо Р. М. Очерки истории и экономики Тувы. Т.1: Дореволюционная Тува / Р. М. Кабо. М.; Л., 1934. - 202 с.

90. Кайский М. Урянхайский вопрос / М. Кайский // Северная Азия. 1926. — № 4.-С. 16-25.

91. Катанов Н. Ф. Опыт исследования урянхайского языка / Н.Ф. Катанов. -Казань: Тип. Императорского Казанского ун-та, 1903. 487 с.

92. Китай и соседи в древности и средневековье / АН СССР, Ин-т востоковедения; / отв. ред. С. JI. Тихвинский. — М.: Наука, 1970. 275 с.

93. Китай и соседи в новое и новейшее время Сб. статей. / АН СССР, Ин-т востоковедения; / отв. ред. С. JT. Тихвинский. М.: Наука, 1982. - 454 с.

94. Ковалкин B.C. Россия в новых геополитических реалиях на пороге XXI века / В. С. Ковалкин; Ин-т междунар. права и экономики. М.: ИМПЭ, 1996. -58 с.

95. Колосов В. А. Геополитика и политическая география: учеб. для студ. вузов, обуч. по геогр. специальностям / В. А. Колосов, Н.С. Мироненко. М.: Аспект пресс, 2001. - 478 с.

96. Кон Ф. Я. За пятьдесят лет. Собрание сочинений. Т. 3. Экспедиция в Сойотию / Ф. Я. Кон. М.: Изд-во ФЗУ Мособлполиграфа, 1934. - 293 с.

97. Кон Ф. Я. Предварительный отчет по экспедиции в Урянхайскую земле / Ф.Я. Кон // Изв. Вост.-Сиб. отд. РГО, 1903. Т. 34, Вып. 1. - С. 19-69.

98. Крылов П. Н. Путевые заметки об Урянхайской земле / П. Н. Крылов. -СПб.: Тип. Акад. наук, 1903. 167 с.

99. Кузнецов В. С. Отношения Цин с западными соседями (2-я пол. XVII в.): в 2 ч./В. С. Кузнецов.-М., 1973. -Ч. 1.-174 с.

100. Кузнецов В. С. Цинская империя на рубежах Центральной Азии (вторая половина XVIII первая половина XIX в.) / В. С. Кузнецов. - Новосибирск Наука, 1983.- 126 с.

101. Кузьмин Ю. В. Монголия и «Монгольский вопрос» в общественно-политической мысли России: (конец XIX- 30-е гг. XX в.) / Ю. В. Кузьмин. -Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1997. 232 с.

102. Кузьмин Ю. В. Урянхай в системе русско-монголо-китайских отношений: учеб. пособие / Ю. В. Кузьмин. Иркутск: Иркут. ун-т, 2000. - 66 с.

103. Кычанов Е. И. Повествование об ойратском Галдане Бошокту-хане / Е. И. Кычанов; АН СССР, Сиб. отд-ние. Новосибирск: Наука, 1980. - 190 с.

104. Кюнер Н. В. Китайские извести о нпародах южной Сибири, Центральной Азии и дальнего Востока / Н. В. Кюнер; АН СССР, Ин-т этнографии им. Н. Н. Муклухо-Маклая. М.: Изд. вост. лит., 1961. - 392 с.

105. Леонов Н. И. Танну-Тува. Страна голубой реки / Н. И. Леонов. М.: Изд-во Общ-ва политкаторжан, 1927. - 55 с.

106. Лузянин С. Г. Россия-Монголия-Китай в первой половине XX в.: Политические взаимоотношения в 1911-1946 гг. / С. Г. Лузянин; Рос. акад. наук. Ин-т Дал. Востока. 2. изд., испр. и доп. - М.: Огни, 2003. - 319 с.

107. Любавский М.К. Историческая география России в связи с колонизацией / М. К. Любавский. СПб.: Лань, 2000. - 304 с.

108. Любавский, М. К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до XX века / М. К. Любавский; отв. ред. А. Я. Дегтярев. М.: Изд-воМГУ, 1996.-682 с.

109. Малявкин А. Г. Историческая география Центральной Азии Материалы и исслед. / А. Г. Малявкин; АН СССР, Сиб. отд-ние, Ин-т истории, филологии и философии; отв. ред. Ю. М. Бутин. Новосибирск: Наука: Сиб. отд-ние, 1981 -336 с.

110. Мамсик Т. С. Хозяйственное освоение Южной Сибири: механизмы формирования и функционирования агропромысловой структуры / Т. С. Мамсик; отв. ред. Н. А. Миненко. Наука: Сиб. отд-ние, 1989. - 238 с.

111. Маннай-оол М. X. Тува в эпоху феодализма / М. X. Маннай-оол; Тув. НИИЯЛИ; под ред. Л. П. Потапова. Кызыл: Тув. кн. изд-во, 1986. - 196 с.

112. Маннай-оол М. X. Тувинцы. Происхождение и формирование этноса / М. X. Маннай-оол; отв. ред. В. Н. Тугужекова; М-во кадровой политики, науки и учеб. заведений Респ. Тыва, Тувин. ин-т гуманитар, исслед.. -Новосибирск: Наука, 2004. 164 с.

113. Мартынов А. С. Доктрина императорской власти и ее место в официальной идеологии императорского Китая / А. С. Мартынов // Всемирная история и Восток: Сб. статей / отв. ред. Б. Б. Пиотровский. М.: Наука, 1989.-С. 86- 104.

114. Мелихов Г. В. Экспансия цинского Китая в Приамурье и Центральной Азии / Г. В. Мелихов // Вопросы истории, 1974. №7. - С. 55-74.

115. Мир Центральной Азии: материалы междунар. науч. конф. / Ред. Б. В. Базаров; Правит. Респ. Бурятия, Рос. акад. наук, Сиб. отд-ние, Ин-т монгловед., будцологии и тибетологии. Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, Т.2, ч.2 : История. Социология. - 2002. - 126 с.

116. Михалев С.Н. Российское геополитическое пространство и безопасность государства / С. Н. Михалев // Российское геополитическое пространство и проблемы безопасности государства: мат. студен, межвуз. конф. 24 апреля 1998. Красноярск, 1999. - С. 5 - 75.

117. Моисеев В. А. Россия и Китай в Центральной Азии: (вторая пол. XIX в.-1917 г.) / В. А. Моисеев; Алт. гос. ун-т. Каф. востоковедения, Алт. центр востоковед, исслед.. Барнаул: АзБука, 2003. - 345 с.

118. Моисеев В. А. Россия и Джунгарское ханство в XVIII веке: (Очерк внешнеполит. отношений) / В. А. Моисеев; Алт. гос. ун-т. Барнаул: Изд-во АГУ, 1998.- 175 с.

119. Моисеев В.А. Цинская империя и народы Саяно-Алтая в XVIII в. / Моисеев; В. А. АН СССР, Ин-т востоковедения, АН КазССР, Ин-т истории, археологии и этнографии им. Ч. Ч. Валиханова. М.: Наука, 1983. - 149 с.

120. Москаленко Н. П. Этнополитическая история Тувы в XX веке / Н. П. Москаленко; отв. ред. С.И. Вайнштейн; Ин-т этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая. М.: Наука, 2004. - 222 с.

121. Мясников В. С. Договорными статьями утвердили: дипломатическая история русско-китайской границы. XVII-XX вв. / В. С. Мясников; РАН, Ин-т Дал. Востока; Приамур. геогр. о-во. Хабаровск, 1997. - 543 с.

122. Мясников В. С., Шепелева Н. В. Империя Цин и Россия в XVII начале XX вв. / В. С. Мясников, Н. В. Шепелева // Китай и соседи в новое и новейшее время. - М.: Наука, 1982. - С. 34 - 89.

123. Мясников, В. С. Империя Цин и русское государство в XVII в. / В. С. Мясников. 2-е изд., доп.. - Хабаровск: Кн. изд-во, 1987 - 510 с.

124. Островских П. Е. Значение Урянхайской земли для Южной Сибири / П. Е Островских //Изв. ИРГО. 1899. - Т. XXXV, вып. 3. - С. 321-353.

125. Потанин Г. Н. Очерки Северо-Западной Монголии. Результаты путешествия / Г. Н. Потанин. СПб.: Тип. Безобразова и К., 1883. - Вып. 1-4.-425 с.

126. Потахин С. Б. Освоение ландшафтов бассейна р. Чадан (Западная Тува) в период русской крестьянской колонизации (конец XIX начало XX вв.) / С. Б. Потахин // Вестник Лен. гос. ун-та / М-во образования России. - 1990, 1 вып., №7.-С. 113-118.

127. Потахин С. Б., Иванов А. Ю. Влияние природной изолированности на освоение Тувинской котловины / С. Б. Потахин, А. Ю. Иванов // Вестник Ленинградского ун-та / М-во образования России. 1991, сер. 7, 1 вып., №7. -С. 118-120.

128. Раковская Э. М., Давыдова М. И. Физическая география России: Учеб. для студентов вузов: В 2 ч. Ч. 2. Азиатская часть / Э. М. Раковская, М. И. Давыдова. М.: Гуманит. издат. центр Владос, 2003. - 297 с.

129. Региональные процессы в Сибири в контексте российской и мировой истории / СО РАН, Ин-т истории; Отв. ред. Л. М. Горюшкин. -Новосибирск: Изд-во Ин-та истории СО РАН, 1998. 222 с.

130. Российское геополитическое пространство и проблемы безопасности государства: Материалы студ. межвуз. конф. 24 апреля 1998 г. / Мин. образования РФ, Красноярский гос. пед. ун-т. Красноярск: РИО КГПУ, 1999.-272 с.

131. Россия и Хакасия: 290 лет совместного развития: сб. мат. респ. науч. конф. «Россия и Хакасия: 290 лет совместного развития» / ХакНИИЯЛИ, Хакас, гос. ун.-т. Абакан, Изд-во ХГУ им. Н.Ф. Катанова, 1998. - 232 с.

132. Санчиров В. П. «Илэтэхэл шастир» как источник по истории ойратов / В. П. Санчиров; АН СССР, Ин-т востоковедения. М.: Наука, 1990. - 135 с.

133. Сердобов Н. А. История формирования тувинской нации / Сердобов Н. А. Кызыл: Тувин. кн. изд-во, 1970. - 482 с.

134. Сорокин, К. Э. Геополитика современности и геостратегия России / К. Э. Сорокин. М.: Рос. полит, энцикл., 1996. - 167 с.

135. Стрелова О. Ю. Ценностный анализ геополитического положения региона // Стандарты и мониторинг в образовании. 2001. - № 6. - С. 37- 47.

136. Учение о Сыне Неба и его роль во внешней политике Китая (с древности до нового времени) / Л.И. Думан // Китай: традиции и современность. М.: Наука, 1976.-С. 28-51.

137. Хозяйственное освоение геокомплексов Турано-Уюкской котловины в конце XIX начале XX вв. // Историко-географические исследования Южной Сибири / отв. ред. В. В. Воробьев, В. В. Рюмин. - Иркутск, 1991. -С. 28-39.

138. Худяков Ю.С. Вооружение центрально-азиатских кочевников в эпоху раннего и развитого средневековья / Ю. С. Худяков; отв. ред. В. Е. Медведев; АН СССР, Сиб. отд-ние, Ин-т истории, филологии и философии. -Новосибирск: Наука, 1991. 186 с.

139. Худяков Ю. С. История дипломатии кочевников Центральной Азии: учеб. пособие/ Ю. С. Худяков; Новосиб. гос. ун-т, Гуманит. фак. 2-е изд. -Новосибирск: Изд-во НГУ, 2003. - 241 с.

140. Шактаржик К. О. География Республики Тува: учеб. пособие для 9-го кл. / К. О. Шактаржик. Изд. 1-е. - Кызыл: Тувин. кн. изд-во, 1993. - 127 с.

141. Шунков В. И. очерки по истории колонизации Сибири в XVII XVIII веков / В. И. Шунков; АН СССР, Ин-т Истории. - М.-Л., 1946. - 226 с.

142. Щебеньков В.Г. Русско-китайские отношения в XVII в. / В. Г. Щебеньков; АН СССР. Дальневост. фил. М.: Изд-во АН СССР, 1960. - 239 с.

143. Энциклопедия Забайкалья. Читинская область: в 2 т. / Рос. акад. наук. Сиб. отд-ние. Чит. ин-т природ, ресурсов и др.; [В.И. Аленочкин и др.]; Гл. ред. Р.Ф. Гениатулин. Т. 1. Общий очерк. 2000. - 300 с.

144. Яковенко И. Г. Прошлое и настоящее России: имперский идеал и национальный интерес // Полис: Полит, исслед. 1997. - N 4. - С. 88-96.монгольском (современном) языке:

145. Гонгор Д. Халх товчоон: Халх Монголчуудын нигмийн эдийн засгиин байгуулал / Д. Гонгор; редактор Ш. Нацагдорж. Улаанбаатар: БНМАУ Шинжлэх Ухааны Академиин Туухиин Хуурээлэн, 1978.

146. Гэрэлбадрах Ж. Монголын нутаг дэвсгэр, хил хязгаарын туух / Ж. Гэрэлбадрах; редактор О. Пурэв. Улаанбаатар: Соембо, XXX, 2002. - 257 дугаар.

147. Нямаа А. Уве аймгийн тайлбар толь / А. Нямаа; эрохии зовлох Тайаагиин Бямбадорж . е1 а1.. Улаанбаатар: Адмон Хевлелиин Газар, 1999. - 333 дугаар.

148. Очир А. Монголын ойрадуудын туухэн бичиг / А. Очир; редактор Ч. Далай. Улаанбаатар: Сухэбаатар X. К., 1993. - 92 дугаар.

149. Санждорж М. Монгол ториин туухеес: ХШ-Х1Х зуун / М. Санждорж. -Улаанбаатар: Б.!., XXX, 1998. 168 дугаар.

150. Санждорж М. Хольдугаар зуун Монгол: туухиин тойм / редактор М. Санжидорж. Улаанбаатар: Шуухийн Эрдэм, 1995. - 258 дугаар.

151. Ховд Аймгиин хураангуй толь бичиг / еронхии редактор Т. Баасансурэн. Улаанбаатар: Засгиин Газрын Хевлех Уйлдвер, 2002. - 242 дугаар.

152. Цолмон С. Галдан бошогт хаан. Нийгэм улс торийн уйл ажиллагаа (16441697) / С. Цолмон; редактор А. Очир. Улаанбаатар, 1994. - 102 дугаар.английском языке:

153. Bergholz Fred W. (Fred Walter). The partition of the steppe: the struggle of the Russians, Manchus, and the Zunghar Mongols for empire in Central Asia, 16191758: a study in power politics / Fred W. Bergholz. New York: Peter Lang, cl993. - vi, 522 p.

154. Forsyth James. A history of the peoples of Siberia: Russia's north Asian colony, 1581-1990 / James Forsyth. Cambridge; New York: Cambridge University Press, 1992. - 455 p.

155. Lattimore Owen. Inner Asian frontiers of China. 2d ed. / Owen Lattimore. -Irvington-on-Hudson, N.Y., Capitol Pub. Co., New York, American Geographical Society, 1951.-lxi, 585 p.

156. Mackinder Halford John. Democratic ideals and reality / Haiford J. Mackinder; with additional papers edited and with an introduction by Anthony J. Pearce. Westport, Conn.: Greenwood Press, 1981, cl962. -xxiv, 1., 278 p.

157. Paine S. C. M. Imperial rivals: China, Russia, and their disputed frontier / S.C.M. Paine. -Armonk, N.Y.: M. E. Sharpe, cl996. xxi, 417 p.

158. Powell Ralph L. The rise of Chinese military power, 1895-1912, by Ralph L. Powell. Port Washington, N.Y., Kennikat Press 1972, cl955. - x, 383 p.

159. Rossabi Morris. China and Inner Asia: from 1368 to the present day / Morris Rossabi. New York: Pica Press: distributed by Universe Books, 1975. 320 p.

160. Rahul Ram. China, Russia, and Central Asia / Ram Rahul. New Delhi: Vikas Pub. House, 1995. - vi, 128 p.

161. Hauner Milan. What is Asia to us? Russia's Asian heartland yesterday and today / Milan Hauner. Boston: Unwin Hyman, 1990. - xvi, 264 p.

162. Wood Alan. The history of Siberia from Russian conquest to revolution / edited and introduced by Alan Wood. London; New York: Routledge, 1991. -192 p.

163. Perdue Peter C. China marches west: the Qing conquest of Central Eurasia / Peter C. Perdue. Publication Info: Cambridge, Mass.: Belknap Press of Harvard University Press, 2005. xx, 725 p.

164. Barfield, Thomas J. (Thomas Jefferson). The perilous frontier: nomadic empires and China / Thomas J. Barfield. Cambridge, Mass.: B. Blackwell, 1989. -xiii, 325 p.

165. Cahen Gaston. History of the relations of Russia China under Peter the Great, 1689-1730. = Historie des relations de la Russ, e ovec ia chine sous Piene le grand (1689-1730). Bangor, Me., University Prints-Reprints, 1967. 128 p.

166. Lincoln W. Bruce. The conquest of a continent: Siberia and the Russians / W. Bruce Lincoln. New York: Random House, cl994. - 1st ed. - xxii, 500 p.