автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Творческий путь Игоря Чиннова

Текст диссертации на тему "Творческий путь Игоря Чиннова"

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ИНСТИТУТ им. ГОРЬКОГО Кафедра русской литературы XX века

БОЛЫЧЕВ Игорь Иванович

ТВОРЧЕСКИЙ ПУТЬ ИГОРЯ ЧИННОВА

Специальность 10.01.01. - русская литература

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель: профессор В. П. СМИРНОВ

Москва 1999

Оглавление

1. Введение 3

1.1 Игорь Чиннов 3

1.2 Биография б 1.3. Скучная история 16 1.4 Парижская нота: философия экзистенциального стоицизма. 31

2. Глава I. Поэтическая эволюция Игоря Чиннова 46

2.1 РАННИЙ ЧИННОВ: "МОНОЛОГ ПРИГОВОРЕННОГО К СМЕРТИ" 46

2.2. КРИЗИС: МЕТАФОРЫ И МЕТАМОРФОЗЫ 59

3. Глава 2. Поздний Чиннов: поэтика контрапункта 76

3.1 Технические особенности. Формальный уровень 79

3.2 Интонационно-музыкальный уровень 107

4. Заключение 118 Приложение.Интервью 121 6. Библиография 148

1. Введение

2.2 Игорь Чиннов

В данной работе, используя метод литературно-критического и исторического анализа, предполагается показать, что творчество Игоря Чиннова -честная попытка поэта преодолеть современный культурный кризис и при этом остаться поэтом. По необходимости пришлось затронуть и основные проявления и причины современного культурного кризиса, а также рассмотреть, как реагировали на кризисную ситуацию непосредственные предшественники и друзья Игоря Чиннова Георгий Адамович и Георгий Иванов. Центральным понятием для творчества Игоря Чиннова является так называема "парижская нота". Этому понятию дается расширительное толкование и показывается, что в таком расширенном толковании этого понятия Чиннов на протяжении всей своей жизни оставался поэтом "парижской ноты".

Игорь Чиннов поэт во многом уникальный.

Прежде всего, как следует из его биографии, этот русский поэт в России практически не жил, а Москву и Петербург впервые увидел, когда ему было уже за восемьдесят. Все связи Чиннова с Россией находятся исключительно в духовной сфере, но, тем не менее, он всегда оставался русским поэтом.

В известном смысле Игорь Чиннов - воплощенный исторический эксперимент, связующая нить между знаменитым серебряным веком нашей поэзии - через первую волну эмиграции, "парижскую ноту" - к современности.

Второго такого явления в русской поэзии не было. Творчество поэтов "первой волны" в основном закончилось вскоре после Второй мировой войны, а поэты "второй волны" эмиграции были уже носителями советской культуры и в эстетическом смысле творчество таких поэтов, как Иван Елагин, Перелешин или Моршен мало чем отличается от магистральных направлений в советской поэзии. Творчество же Игоря Чиннова как бы продолжает традицию серебряного века до наших дней ( Игорь Чиннов скончался в 1996 году и до самой смерти продолжал писать стихи) и в силу своеобразной "чистоты эксперимента", позволяет выявить основные составляющие современного кризиса поэзии, и, что куда важнее, проследить насколько перспективны те или иные пути преодоления этого кризиса.

По складу своего дарования Чиннов поэт классической русской традиции, поэтому особенно интересно проследить, как трансформировались принципы классической поэтики в современных условиях.

К тому же Чиннов был человеком европейски образованным (знал четыре языка), а значит прекрасно представлял себе то, что творилось в западноевропейской поэзии. Поэтому его эксперименты с теми или иными формальными и техническими приемами или же игнорирование тех или иных "находок" современности - вполне осознанны, и продиктованы не элементарным невежеством, но тонким чутьем, отменным вкусом и благородной разборчивостью - качествами столь же ныне редкими, сколь и определяющими в случае с Чин-новым.

И наконец, хотелось бы отметить практически полную незаинтересованность Игоря Чиннова в материальном аспекте собственного творчества. Он не был профессиональным поэтом, то есть не жил от доходов со своих книг, статей и т. п.(зарабатывал деньги преподаванием русской литературы). Нюанс в наше время немаловажный. Это позволяло Чиннову быть независимым от

всякой конъюнктуры, ему не приходилось считаться с мнением главного редактора журнала, товарищей по партии, литературному направлению и т. д. Хотя с другой стороны, литературный круг русской эмиграции (особенно первой волны) был очень узок, и мнения "критиков и современников" (особенно если учесть, что среди них были и Адамович, и Вейдле, и Георгий Иванов) естественно накладывали свой отпечаток на творчество Чиннова, впрочем, весьма, на наш взгляд, положительный.

Словом, Игорь Чиннов - редкий случай современного поэта, творчество которого минимально зависело от внешних обстоятельств: он не бедствовал, ему почти всегда было что есть, ему крайне редко по нашим временам грозило физическое уничтожение. Если немного огрублять, то можно сказать: все, что он делал в поэзии, было продиктовано исключительно поэтическими соображениями. В этом-то и состоит главная ценность его творчества, в котором, как в зеркале, отразились все проблемы поэзии второй половины двадцатого века.

К работе прилагается Расшифровка магнитофонной записи с воспоминаниями Игоря Владимировича Чиннова (Приложение. [Инт.]).

Несмотря на то, что в России уже вышло три сборника стихотворений Игоря Чиннова и некоторые из них содержат биографические материалы, нам представляется необходимым подробно остановится на биографии поэта. Во-первых, имя Чиннова у нас все-таки недостаточно широко известно, а во-вторых, биография Игоря Чиннова действительно необычна и во многом объясняет некоторые аспекты его творчества.

2.2 Биография Латвия

Игорь Владимирович Чиннов родился 25 сентября 1909 г. в Тукуме, в имении бабушки под Ригой, в относительно благополучной по тем временам семье. Как вспоминает сам Чиннов, "кроме отца, все предки - золотопогонники и средней руки помещики, рифмованным строчкам довольно чуждые. Впрочем, старший кузен матери - П.Ф. Якубович-Мельшин, революционер более ярый, чем даже его предок декабрист, перевел Бодлера и писал гражданские стихи" [8,97] . Некоторое время семья Чинновых жила в Юрьеве, где отец работал окружным судьей. С началом первой мировой войны окружной суд эвакуировали, а мать с маленьким Игорем переезжает в Рязань. Они прожили там, у подруги матери, жены ее брата, по словам самого поэта, "полгода-год".

"Я помню этот замечательный город, - вспоминал Чиннов, - на Трубеже с необыкновенным ледоходом и со снегом, очень крупным и густым, со следами желтой собачьей мочи - на солнце это сверкало, совершенно драгоценно. Помню базарную площадь, огромный собор, нарышкинский стиль: красный кирпич и белые наличники. Помню извозчиков в зипунах, в синих армяках. И огромный самовар медный...

В половине военных действий мы оказались на юге России, сперва в Харькове, потом в Ростове-на-Дону и под конец в Ставрополе, на Кавказе..." [14']

Затем Чинновы "в 22-м или в 23-м году вернулись в Ригу". "Отец и мать, - вспоминал Чиннов, - были гражданами советской страны, но имели право жить в Латвии потому что там родились. Вернулись всей семьей. Жили-бедствовали, денег было очень мало, папа не мог найти работу, потому что не знал латышского языка. Было очень трудно. Мама продавала цветы на ба-

заре. Некоторое время жили в городе Ейкавпилс, по-немецки Якобштадт, часов пять [езды] от Риги. Отец устроился мировым судьей, а потом адвокатом. Там было полегче, чем в Риге.

Я поменял три школы. В первый класс пошел в Рязани, потом учился в Харькове, потом в Риге в Ломоносовской гимназии. Отец тогда жил в (Ейкав-пилсе), а я - в Риге с мамой. Рижский адрес: Антонинская 24 кв. 8, 4 этаж. При большевиках Леона Пальгиес-иела, а при немцах - Эрсхотбергман-штрассе".[Инт.]

Окончив Рижскую городскую русскую (Ломоносовскую) гимназию а затем и Латвийский университет, Чиннов становится "магистром права". "Дипломную работу [Чиннов]написал по уголовному праву. Тема работы - поединок - заинтересовала его своей соотнесенностью с трагическими судьбами Пушкина и Лермонтова. Работа была написана по-латышски и привлекла внимание в университетских кругах своим стилистическим блеском.

Его первые ученические литературные опыты публиковались в школьных журналах. Юмористический рассказ "Благорастворение воздухов" ("Школьная нива", 1927,№3) на конкурсе рассказов был удостоен 1-ой премии".[78м]

В 1929 году в Риге организуется содружество молодых поэтов и писателей "На струге слов". "Чиннов стал участником Содружества и печатался в его журнале "Мансарда". "Первый вечер Содружества состоялся 15 октября 1930г. На вечере выступило много молодых поэтов, но только Чиннову суждено было войти в большую литературу. Это было его первое выступление перед большой аудиторией. Вел вечер П. М. Пильский, участие принимал и С.Р. Минцлов"[78"].

Сам Чиннов довольно скептически относился к своим литературным экзерсисам того времени: "В университете я сотрудничал в журнале "Мансар-

да", [его издавало такое литературное объединение] "На струге слов" - группа молодежи, довольно бездарные люди. Я там у них напечатался два раза, или три. Так называемое исследование о Веневитинове, рецензию на книгу одного полуграфомана. Стихов еще тогда не было". [Инт.]

Если говорить о первых шагах Чиннова в поэзии, то необходимо отметить влияние прежде всего отца. Об этом говорит сам Чиннов: "К поэзии приучен отцом-юристом, но и книжником, читавшим наизусть, кроме Гейне и Шиллера, непонятные мне тогда страницы из Расина и - тоже в подлиннике -самого Гомера (непонятного и сейчас)" [8, 97]). И затем, приятеля отца, Петра Пильского, критика и редактора либеральной русскоязычной рижской газеты "Сегодня", который давал почитать молодому Чиннову "новые публикации", в частности, знаменитый парижский журнал "Числа".

Но, пожалуй, самым значительным событием в жизни молодого Чиннова стала встреча с Георгием Ивановым.

Георгий Иванов приехал в Ригу вместе с Ириной Одоевцевой в 1931 г. Он уже был тогда знаменит, "один из первых поэтов русской эмиграции", и появление фигуры такого масштаба стало большим событием для литературной Риги. Не остались в стороне и участники содружества "На струге слов". Молодые литераторы из "Струга" устроили Георгию Иванову прием в квартире Чиннова (потому что из всех участников Содружества у него была самая лучшая квартира), но сам Чиннов при этом не присутствовал - проводил летние каникулы у родителей в Якобштадте. В числе прочего на этом приеме Иванову преподнесли и журнал "Мансарда", пробежав который глазами, ироничный поэт отметил: "Чиннов - это каша, но это творческая каша, и пусть он ко мне зайдет" [Инт.]. Так началось знакомство, которое переросло если и не в дружбу, то в весьма серьезные приятельские отношения. Сам Чиннов считал Георгия Иванова одним из величайших поэтов современности и потому, не-

смотря на неприятные житейские мелочи, крайне дорожил человеческими отношениями с Георгием Владимировичем и очень гордился тем, что оказался одним из немногих, к кому Иванов относился серьезно, с кем делился своими мыслями о жизни и литературе. Позже, в Париже Иванов выдал Чиннову даже шуточную расписку (она сохранилась в архиве Чиннова): "Обязуюсь при первой возможности написать о стихах Игоря Чиннова, которые я очень ценю и люблю, так серьезно и уважительно, как они того заслуживают. Георгий Иванов". И маленькое животное пририсовано ["размахайчик"]. [Инт.]

Первое знакомство в Риге имело непосредственные результаты. Георгий Иванов пообещал молодому поэту "постараться об издании его книги", написал рекомендательное письмо М. О. Цетлину в "Современные записки. "Я даже помню, как оно начиналось, - вспоминал в 1991 году Чиннов. - "Ему двадцать лет, он очень талантлив и, читая его стихи, я испытываю такой же шок от настоящей поэзии, как в свое время от Поплавского." [14'] Но сам Чиннов "вдруг почувствовал, что стихи еще не готовы для печати, и написал Цетлину, что пока не надо печатать, подождите, и тот с большой охотой подождал". [14'] Кроме того "Георгий Иванов, [...] познакомил с писаниями Чиннова Николая Оцупа, редактора парижского журнала "Числа". И с 6-ой книги "Чи-сел"(1932г.) вплоть до 10-ой, последней, стихи и статьи Чиннова появляются в каждом номере ("Рисование Несовершенного", 1932, кн.6; "Я за весною пошел...", "Меркнет дорога моя..."(1933, кн.7-8) "Отвлечение от всего" (1933, кн.9), "Отрывок из дневника - "Так бывает...", "Нарциссы" (Кн. 10). В это же время Чиннов печатается и в латышских периодических изданиях (статья о русской поэзии в журнале Оаидауа)[78"].

Здесь же в Риге состоялось и первое знакомство Чиннова с Буниным. С нобелевским лауреатом молодого Чиннова познакомил П.М. Пильский, и Чин-

нов участвовал во всех встречах Пильского с Буниным. (Подробнее об этих встречах см. Приложение "Интервью".)

После университета Чиннов 11 месяцев "служил при латышской армии в хозяйственной роте". "Поначалу работал на кухне на хлеборезке. Потом отправили на курсы фельдшеров, я их закончил на высший балл. И началась прекрасная жизнь. Ночевал в амбулатории, приходили люди за освобождением - кое-кому давал, кое-кому не давал. Было очень спокойно. Правда, одно время пришлось чистить командирского коня. Я очень его боялся, думал -убьет"[Инт.].

После армии Чиннов поступает на работу в медицинскую фармацевтическую фирму "Медфро". "Должность - младший юрист-консульт. Платили мало, но давали полбутылки водки в месяц. Это была драгоценность. На черном рынке. Сам я выпивать не любил никогда. Дедушка, папин отец, был алкоголик." [Инт.]

В 1939 году в Латвию вошли советские войска, а еще чрез два года пришли немцы. Эти годы были для Чиннова нелегкими во всех отношениях. "Жалкую мою полужизнь тогдашнюю, бедные мои отрочество и юность стараюсь я не вспоминать. Потом бедствовал я в Париже - но собеседниками моими были Адамович, Бердяев, Вл. Н. Ильин, Г. Иванов, Вейдле, Сергей Маковский..." (Из письма к Б. Плюханову от 21.04.1981).

И при советской власти, и при немцах Чиннов продолжал работать по своей юридической специальности, пока однажды (предположительно в начале 1944 года) в приятельской компании не обронил в разговоре, что Гитлеру никогда не выиграть войну. "Это было в тесном, мне казалось, кругу, и все-таки кто-то донес в соответствующие учреждения. Явились ко мне двое офицеров в немецкой форме и заявили, что у меня есть выбор: или поехать "на

работы" в Германию, или вообще можно отправиться на тот свет - тюрьма, лагерь и всякие гадости" [14'].

Чиннов выбрал "работы" и вскоре оказался в "лагере принудительного труда для "беженцев". Блюменталь, недалеко от Лангершеля" [Инт.]. Конечно, не курорт, но все-таки не концлагерь и даже не лагерь для "ост-арбайтеров". Здесь Чиннов пробыл около десяти месяцев. "Нас держали в бараке, работали 9 часов в день, кормили плохо, но кормили - суп и какая-то манная каша -гадость ужасная. После работы мы были свободны и могли даже пойти в город. За работу ничего не платили. Но особенно и не надзирали" [Инт.].

В конце войны лагерь освободили американцы, и в последний день перед "закрытием границ" вывезли рабочих лагеря во Францию. Вскоре Чиннов оказался в Париже.

Франция

Оказавшись в Париже, Чиннов первым делом пошел в русский книжный магазин и там узнал, что через два дня состоится собрание русских поэтов "по поводу Пушкина". На этом собрании Чиннов не только с удивлением обнаружил, что его "кое-кто из литераторов странным образом помнил, потому что [он] когда-то печатал в "Числах" какие-то странные статьи"[14'], но и встретился с будущим другом - Георгием Викторовичем Адамовичем. Несмотря на разницу в возрасте (18 лет) "первый критик эмиграции" и "начинающий поэт из России" стали настоящими друзьями. Адамович оказал очень большое влияние на раннего Чиннова. Эстетическая платформа "парижской ноты" была крайне близка Чиннову в то время, и первые его две книги "Монолог"(1950) и "Линии"(1960) можно назвать эстетическими вершинами "парижской ноты", хотя и появились они в то время, когда сама "нота" уже практически прекратила свое существование. Адамович же в свою очередь стал (наряду с Вейдле) од-

ним из главных и самых проницательных ценителей поэзии Игоря Чиннова. А их дружеская переписка продолжалась до самой смерти Георгия Викторовича.

В Париже Чиннов возобновляет знакомства с Георгием Ивановым и Буниным. Появляется на воскресеньях Бердяева, средах Мережковских, знакомится с Сергеем Маковским и Владимиром Вейдле. (Подробнее о его встречах со знаменитостями русской культуры см. [14'] и Приложение "Интервью").

В 1948 году он знакомится с графом Дмитрием Александровичем Шереметьевым, который, определив, что Чиннов потомственный дворянин (со стороны матери из рода Корвин-Косогорских, шестьсот лет дворянства) предлагает ему вступить масонскую ложу "Астрея". Чиннов принимает предложение. "По той причине, - вспоминал он в 1991 году, - что там были люди знатнейших русских родов - князь Шереметьев, князь Вяземский, князь Репнин, плюс очень богатые евреи. Все это походило на клуб, там читались доклад