автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Творчество Ефима Петровича Люценко в литературном процессе конца XVIII - начала XIX вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Творчество Ефима Петровича Люценко в литературном процессе конца XVIII - начала XIX вв."

На правах рукснт

Дорофеева Юлия Геннадьевна

Творчество Ефима Петровича Люценко литературном процессе конца XVIII - начала XIX вв.

Специальность 10.01.01 - русская литература

4852751

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

' 8 СЕН 2011

Саратов 2011

4852751

Работа выполнена на кафедре истории русской литературы и фольклора

Института филологии и журналистики Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского

Научный руководитель - кандидат филологических наук, доцент

Борисов Юрий Николаевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Кривонос Владислав Шаевич

кандидат филологических наук Давыденко Лариса Александровна

Ведущая организация: Московский государственный областной

социально-гуманитарный институт

Защита состоится 29 сентября 2011 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.243.02 в Саратовском государственном университете им. Н.Г. Чернышевского по адресу: 410012, г. Саратов, Астраханская ул., 83, XI корпус, аудитория 301.

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского.

Автореферат разослан аАист**- 2011 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Ю.Н. Борисов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Для постижения русской литературы конца XVIII - начала XIX вв. важным является осознание и признание разрыва между поколениями. Ю.М. Лотман отмечал, что в России рубежа XVIII - XIX вв. ускорившийся темп жизни задавал соответствующий напряженный вектор развития литературы: одно поколение писателей быстро сменялось другим. И если на протяжении XVIII века между авторами выстраивался полилог, «писатели, разделенные разницей возраста и мировоззрения», «были людьми, по-разному думающими об одном»1, то в начале XIX века разница в десятилетие оказывалась пропастью, полемика, диалог между участниками одного процесса становился невозможным. В литературном пространстве сосуществовали поэты нескольких поколений: И те из них, кто активно творил в 1790-е гг., уже в следующее'десятилетие постепенно замолкали, уходили в тень, творчество некоторых становилось' объемом насмешки из-за свершающейся на глазах архаизации их Стиля;

Литературная судьба Ефима Петровича Люцснко - типичная судьба второстепенного поэта рубежа XVIII - XIX вв. Дебютные публикации 1790-х годов перерастают в интенсивное сотрудничество с популярнейшими периодическими изданиями - «Приятным и полезным препровождением времени», «Иппокреиой», «Журналом для пользы и удовольствия». Издатель последнего, А.А. Варенцов, обращается к Люценко со страниц журнала с благодарностью'за предоставление стихов, привлекающих публику «приятностию слога и искусною отделкою трудных предметов»2.1 Другой соратник по «Журналу для пользы и удовольствия», И.Г. Аристов, в послании характеризует Люценко как поэта, которому «сам Феб свою казну открыл / И дар божественной поэзии внушил» . Но уже у следующего поколения нбэтов и читателей, поколения, рожденного Отечественной войной 1812 года, произведения Люценко, пронизанные

сентиментально-просветительским духом XVIII века и написанные устаревшим слогом, не могли вызвать сочувствия/ Число его оригинальных текстов рёзко: сокращается. Поэт осваивает новую литературную стезю -становится редактором и составителем журналов; переводческая деятельность превращается из периферийного в ведущее направление творчества. В 1820-е годы под напором критики литератор вынужден прекратить и публикации переводных ¿очинений. Перевод Люценко поэмы К М Виланда «Первопте, или Желания» - «Ваетола, или Желания», - вышедший в. 1835 году (на титульном листе 1836) с указанием «издал

1 летмай 10. М.Русская поэзия начала XIX века // Поэты начала XIX века, Л,: Сов. писатель, 1961. С. 12. I изд. В. [Варенное, А А.] Примечание к стихотворению «Энтузиазм» // Журнал для пользы и удовольствия.

' Ар5ст^ИЛЛр™™в, И. Г.] Послание к Г-ну Л... (подражание Боало) // Журнал для пользы и удовольствия. 1805. Ч.' 1,№ 2 (15 февр.). С. 166. ■ , ..

A. Пушкин», не только не получает поддержки современников, но и вызывает литературный скандал: О.И. Сенковский, Н.И. Надеждин, В.Г. Белинский, С.П. Шевырев выступают с резкой критикой произведения. Пушкина обвиняют в упадке таланта, неуважении к публике, спекуляции громким именем. Имя Люценко некоторыми, вероятно, сознательно умалчивается. Так еще при жизни, в период поэтической, эстетической зрелости Люценко из-за верности идеям XVIII века, приверженности старому слогу не может найти своего читателя, быстро становится поэтом ушедшей эпохи.

В отечественном литературоведении творческий и жизненный путь Е.П. Люценко не получил обстоятельного, всестороннего изучения. Сведения о литераторе ограничиваются, в основном, короткими словарными статьями (митрополит Евгений (Болховитинов), Г.Н. Геннади, словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона, Н.М. Затворницкий, Л.А. Черейский, Р.Ю. Данилевский, Е.Э. Лямина и С.И, Панов), комментариями относительно издания Пушкиным «Вастолы» (Н. Смирнов-Сокольский,

B.Э. Вацуро, В.В. Кунин). Статья Б.Л. Модзалевского «Пушкин и Ефим Петрович Люценко» (1898) - одна из первых и наиболее полно обозначающих жизненный и творческий путь литератора, Статья Б.В. Томашевского о Люценко, помещенная в «Примечаниях» к книге «Ирои-комическая поэма» (1933), вводит в научный оборот редкий архивный материал (автобиографическую записку литератора, рукописное предисловие к «Вастоле»), Единичные обращения к поэтическим текстам Люценко в работах А.Н. Соколова, Д.М. Шарыпкина, И. Булкиной, Л.А. Казаковой обусловлены анализом обширного материала при изучении той или иной теоретической проблемы (романтическая поэма, скандинавская тема, «сусанинская» тема, ирои-комическая поэма соответственно). В перечислительном ряду в примечаниях находим имя Люценко в работах Д.П. Якубовича, З.А. Каменского, И.А. Пилыцикова, Й. Клейна.

Поэтическое наследие Е.П. Люценко долгое время получало негативные оценки литературоведов. Б.Л. Модзалевский считал Люценко писателем «по случайности», лишенным «авторских дарований», «литературного вкуса» и «способности владеть родным языком», Ю.И. Масанов -«бездарным поэтом». Язык второстепенного литератора оценивался как «малохудожественный» (Л.А. Черейский), «тяжеловесный» (В.В. Кунин). Укоренившееся стереотипное представление о Люценко как посредствен, ном сочинителе меняют работы Р.Ю. Данилевского и А.Н. Пашкурова. Последний называет Люценко одним «из ярких поэтов позднего сентиментализма», «талантливым представителем школы русских "легких поэтов"»4. Между тем, «беглое» обращение современных исследователей к творчеству, личности Люценко по-прежнему порождает необъективные

4 Пашкуров, А. Н. Категория возвышенного в поэзии русского сентиментализма и предромантизма: эволюция и типология. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 2004. С. 66.

оценки (В.И. Новиков называет поэта «плодовитым автором, лишённым даже признаков литературной одарённости» ).

В ряде литературоведческих работ нами были выявлены ошибочные представления и предположения, вызывающие несогласие. Ошибки кочуют из одной статьи, монографии в другую, так как в них Люденко не является центральным героем, выступает как «промежуточный» персонаж. Самым распространенным заблуждением в трудах, где упоминается Люценко, является зачисление его в лицейские учителя Пушкина (Ю.И. Масанов, В.Г. Дмитриев, В.И. Новиков). В словарных статьях обнаруживаем разночтения относительно различных датировок (год рождения (1774 / 1776), временные рамки службы в военном министерстве (18131814 / 1813-1816), Провиантском департаменте (1815/1816), выход в отставку (1834 / 1843)), относительно состава семьи (3 / 5 детей).

Актуальность данной диссертационной работы обусловлена, во-первых, назревшей необходимостью обозначить накопившиеся в литературоведении ошибки вокруг имени Люценко и предотвратить в дальнейшем появление новых. Во-вторых, неослабевающий интерес к литературе конца XVIII - начала XIX вв., активизировавшееся изучение второстепенных писателей этого времени приводит к расширению, уточнению представлений о процессах, происходивших в русской словесности. Творчество Люценко оказывается среди репрезентативных явлений, ярко представляющих поиск новых форм.

Объект исследования - литературное наследие и биография Ефима

Петровича Люценко.

Предметом исследования является жанрово-стилевое многообразие творчества поэта в соотнесенности с биографическим контекстом, с литературными направлениями (сентиментализм, предромантизм) и интеллектуально-духовными движениями (просветительство, масонство) эпохи.

Цель исследования - рассмотреть творчество Люценко в контексте русского, литературного процесса конца XVIII - начала XIX вв.

Поставленной цели подчинены основные задачи работы:

- реконструировать жизненный путь Люценко, обратив особо пристальное внимание на сведения об учёбе, служебной деятельности, на личность наставников, определивших мировоззрение литератора;

- определить и выявить автобиографический подтекст ряда стихотворных текстов;

- установить с максимально возможной полнотой объем творчества Люценко; собрать данные о псевдонимах, используемых поэтом, в соответствии с ними^исследовать журналы, упоминаемые в словарных статьях,

5 Новиков В И Пушкин как книгоиздатель и предприниматель//Балканская русистика [Электронный ресурс].

Белград, 2008. URL: http://www.™ssian.slavica.orB'articlel265.html (дата обращения 2 июня 2010 г.). Загл. с экрана.

на предмет выявления текстов Люценко; атрибутировать произведения, вышедшие отдельными изданиями без указания автора (переводчика);

- проанализировать оригинальные тексты Люценко, представляющие ведущие жанры в его творческом наследии;

. — проанализировать значимые переводные сочинения.

Материалом исследования служат оригинальные и переводные произведения Люценко; журналы конца XVIII - начала XIX вв. («Дело от безделья», «Прохладные часы», «Приятное и полезное препровождение времени», «Иппокрена», «Магазин Общеполезных знаний и изобретений», «Труды Санкт-Петербургского вольного экономического общества», «Журнал для милых», «Журнал для пользы и удовольствия», «Европейский музей, или Извлечение из иностранных журналов», «Соревнователь просвещения и благотворения» и др.), а также «Военный энциклопедический лексикон»; отдельные сочинения (в том числе и переводные) русских писателей, поэтов XVIII—XIX вв.; отдельные произведения (в том числе на языке оригинала) европейских поэтов XVIII -XIX вв.; древнерусские тексты («Повесть временных лет», «Слово о полку Игореве», «Повесть о разорений Рязани Батыем»), а также Иоакимовская летопись, изложенная в «Истории Российской» В.Н. Татищевым; журнальная критика и публицистика конца XVIII - начала XIX вв.; воспоминания и эпистолярий современников; сведения об устройстве учреждений, в которых проходила служебная и общественная деятельность Люценко.

Воссоздание жизненного пути Люценко основывается на методологических принципах, провозглашенных Ю.Н.. Тыняновым и Ю.М. Догманом.

Теоретической базой изучения литературной деятельности Люценко, в частности, её вписанности в литературный процесс рубежа XVIII -XIX вв. ' послужили исследования В.Г. Базанова, Г.А. Гуковского, A.B. Западова, Н.Д. Кочетковой, И.Клейна, О.Б.Лебедевой, Г.П. Макогоненко, Вл. Орлова, П.А. Орлова, Ю.В. Стенника, статьи сборников «XVIII век», «Проблемы изучения русской литературы XVIII века». ПрИ изучении жанра баллады важными для нас оказались суждения Д. Балашова, A.M. Микешина, В.К. Соколовой; жанра идиллии - работы А. Кросса, А. Пескова; жанра литературной сказки - Н.А, Тарховой; жанра поэмы - А.Н. Соколова, Л.А. Казаковой. Рассматривая проблемы пред-романтизма в русской литературе и творчестве Люценко мы опирались на исследования A.B. Архиповой, В.В. Биткиновой, А.Н. Пашкурова, A.B. Петрова, Т.В. Федосеевой. Анализ переводных произведений Люценко велся с учетом положений, почерпнутых в трудах Р.Ю, Данилевского, Ю.Д. Левина, O.A. Смолян, A.B. Федорова. Из трудов о масонстве в России наиболее важными для нас явились исследования А.Н. Пыпина, С.М. Некрасова, Н.И. Николаева.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

- Впервые собраны, уточнены и систематизированы разрозненные факты биографии Е.П. Люценко: на .¡основе анализа автобиографических мотивов поэтических произведений писателя воссоздана атмосфера жизни семьи, конкретизирован духовно-нравственный образ родителей, наставников, друзей и благодетелей; прослежен путь становления личности Лю-ценко'в процессе его обучения в различных учебных заведениях - от Черниговской духовной семинарии до Московского университета; рассмотрена служебная и общественная деятельность литератора в связи с его социально-культурным самоопределением.

- Установлен корпус литературного наследия писателя, при этом тексты классифицированы по степени достоверности их атрибутирования.

- Проведен комплексный анализ оригинальных и переводных произведений Люценко в соотнесении, с поэтикой жанров, направлением эстетических и философских исканий рубежа XVIII - XIX вв.

- В процессе анализа многоаспектной деятельности Е.П. Люценко выявлены и описаны отдельные примечательные ¡события и ситуации литературной жизни, в частности, доказывается факт встречи-знакомства Люценко с Державиным, предлагается новая трактовка взаимоотношений Пушкина и Люценко в сюжете публикации сказочной поэмы «Вастола, или Желания». В значительном объеме вводятся в научный оборот материалы из редактировавшегося Люценко журнала «Европейский музей, или Извлечение из иностранных журналов», заполняя лакуну в истории журналистики начала XIX в. Разбор переводов Люценко из Виланда и Шиллера раскрывает одну из страниц русско-немецких литературных связей.

Положения, выносимые на защиту:

1. Жизненный путь литератора Е.П. Люценко высвечивает типичные черты человека эпохи конца XVIII - начала XIX вв. - «чиновника из класса ученых» (формула П.А. Плетнева): выпускник духовной семинарии, продолживший свои нравственно-интеллектуальные искания в светском образовании; разночинец, ищущий и находящий поддержку в аристократических семьях; филантроп и просветитель, поддерживающий государственные начинания, направленные на улучшение жизни подданных, и принимающий непосредственное участие во многих нововведениях (Практическая школа земледелия, медико-филангропический комитет, департамент уделов, Царскосельский лицей, Провиантский департамент).

2. Мировоззрение поэта эклектично. Сочетание политического консерватизма и социального демократизма обусловлено происхождением Люценко и кругом его общения: аристократы Чичерины, Шереметьевы, Кушелевы-Безбородко, члены оленинского кружка, с одной стороны, разночинцы А. Когельницкий, И. Нехачин, А. и И. Боровковы,

А. Никитин и др. — с другой. Религиозно-просветительские искания поэта определяются влиянием на него наставников: доктора медицины Д.С. Самойловича, ректора Черниговской духовной семинарии Иеро-фея (Малицкого), духовного наставника императорской семьи протои-рея A.A. Самборского.

3. Литературные занятия Люценко органично сочетаются с его служебной деятельностью. Дидактичность, назидательность сочинений обуеловлЪ-на как традициями литературы XVIII века, так и стремлением принести реальную пользу отечеству в решении проблем, обнаруживающихся при несении государственной службы.

4. Эволюция творческого облика Люценко (автор оригинальных сочинений - переводчик западноевропейской поэтической классики, а затем материалов текущей периодики - организатор и участник литературно-просветительских объединений — составитель, редактор и корректор научно-популярных изданий и журналов) обусловлена, главным образом, спецификой литературного процесса конца XVIII - начала XIX вв.: стремительностью развития литературы й языка, постоянно обновляющимися задачами отечественной словесности, запросами читателей, которым рядовой литератор не успевал соответствовать, - а также жизненными обстоятельствами (необходимость обеспечивать семыо).

5. Оригинальные и переводные произведения Люценко вбирают в себя ведущие литературные тенденции эпохи: размывание жанровых границ, взаимодействие поэтики сентиментализма и предроман'гизма, поиск национальной идентичности, выразившийся, в частности, при создании баллады и «эпических опытов» в обращении к фольклорным и древнерусским литературным источникам. Некоторые открытия в области проблематики и поэтики, которые получат окончательное оформление в творчестве более талантливых поэтов, появляются в произведениях Люценко раньше (в идиллиях — элементы «современной», «городской» культуры, мотив самоубийства; в «эпических опытах» -обращение к историческим сюжетам, которые позже привлекут внимание декабристов; в переводе — понимание Шиллера не только как драматурга, поэта «бури и натиска», но и как поэта-философа).

6. На протяжении всего творческого пути в произведениях различных жанров (идиллия, послание, ода, поэма, публицистическая и критическая статья, философская лирика) возникают мотивы идиллической поэзии, основывающиеся на представлении об идеальном состоянии мира, которое определяется не только условиями жизни, но и поведением человека. Люценко, будучи продолжателем геснеровских традиций, в буколической поэзии воплощает характерные для русской идиллии этого времени эстетические категории (Тишина, Мечта) и проблемы (трансформация / крушение «аркадского мира»).

7. Вопрос о взаимоотношениях Пушкина и Люценко не стоит рассматривать односторонне, лишь как акт пушкинского милосердия в адрес нуждающегося в материальной поддержке литератора средней руки. Обращение Люценко к Пушкину за помощью в издании поэмы «Вастола, или Желания» имеет литературные предпосылки (ориентация поэта-переводчика на пушкинские опыты в жанре сказки и в разработке образа демократического героя), а также бытовые обстоятельства (лицейские связи, родство Пушкиных и Чичериных, содействие Пушкина ПЛ. Ершову в публикации «Конька-горбунка»),

Теоретическая значимость работы состоит в выявлении взаимодействия и трансформации ведущих; идей, тем, проблем, жанров литературы, форм литературной жизни рубежа XVIII - XIX вв., а также в дальнейшей разработке проблемы «второстепенных авторов» на примере творчества конкретного писателя.

Практическая значимость. Материалы диссертации могут быть использованы для составления новой словарной статьи «Ефим Петрович Люценко» с исправлением всех выявленных ошибок. Результаты текстологического изучения могут быть применены при комментировании текстов Люценко в случае их публикации в изданиях типа «Библиотека поэта» (ср.: «Поэты 1790-1810-х годов», 1971). Роспись содержания «Европейского музея, или Извлечения из иностранных журналов» представляет собой материал для библиографического справочника.типа «Сводного каталога сериальных изданий России». Систематизированный и расширенный список псевдонимов Люценко может служить дополнением (в качестве примечания) к фундаментальному труду И.Ф. Масанова «Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей» в случае его переиздания. Результаты работы могут быть применены также в вузовском курсе по истории русской литературы XVIII - первой четверти XIX вв., в специальных курсах, посвященных буколической поэзии, эпической поэме малой формы, ирои-комической поэме, русско-европейским литературным связям, проблемам предромантизма.

Апробация научных результатов диссертации осуществлялась на ежегодных Всероссийских научных конференциях «Филология и журналистика в начале XXI века» (Саратов, 2004-2011), на научной конференции «А.П. Сумароков и русская литература (к 290-летию со дня рождения писателя» (Москва, ИМЛИ РАН, 2007), на научно-практической конференции «Предромантизм и романтизм в мировой культуре» (Самара, 2008), на межвузовской научной конференции «Междисциплинарные связи при изучении литературы» (Саратов, 2008), на межрегиональных Пименовских чтениях «Церковь, образование, наука: православная культура - основа духовно-нравственного здоровья общества» (Саратов, 2008-2010), на III Международном симпозиуме «Русская словесность в мировом культурном кон-

тексте» (Москва/Покровское, 2009), на Второй всероссийской научно-практической конференции «Михаил Муравьев и его время» (Казань, 2010).

По материалам диссертации опубликовано 14 статей, из них 3 - в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК.

Структура и объем работы определены ее целью и задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, двух приложений, библиографического списка. В Приложение 1 входит перечень произведений Е.П. Люценко и изданий, в которых он участвовал; в Приложение 2 — полная роспись содержания журнала «Европейский музей, или Извлечение из иностранных журналов» (1810, №№ 1 - 32).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении рассматривается историография вопроса, обосновывается актуальность диссертационного исследования, определяются его цель и задачи, методологические основы, характеризуется научная новизна, практическая и теоретическая значимость работы, формулируются основные положения, выносимые на защиту.

В главе первой «Литератор Ефим Петрович Люценко. Биографический аспект изучения» осуществляется попытка реконструкции жизненного пути забытого автора, его мировоззрения, интересов, и, по возможности, характера.

Первый раздел «Ранние годы. Семья. Наставники и благодетели» посвящен воссозданию атмосферы, в которой воспитывался будущий поэт. Ефим Петрович Люценко родился 12 (23) октября 1776 г. в селе Яновка Черниговского полка. Сведения о его семье крайне скудны. Известно лишь, что отец, Петр Люценко, был священником. Анализ автобиографического «Послания. К И.Г. и С.Г. Мрчвскм. (По возвращении из Малороссии.)», элегического плача «Сирота на гробе матери» Люценко позволяет предполагать, что мать поэта происходила из обедневшего дворянского рода Морачевских. Выдвинутое предположение подтверждает и факт обучения Ефима в Шкловском благородном училище, для поступления в которое требовалось представлять доказательства дворянского происхождения принимаемого кадета.

Духовно-нравственный облик Люценко складывался под воздействием семейного окружения, руководителей учебных заведений. Первым наставником для Ефима стал друг семьи, земляк Данила Самойлович Са-мойлович, доктор медицины, основоположник российской эпидемиологии, почетный член двенадцати иностранных академий. Д.С. Самойлович, будучи старше Люценко на 52 года, заменил ему деда и отца. В этой дружбе-ученичестве проявляются черты характера Ефима - благодарность, умение ценить проявленную к нему доброту, чувство долга, тяга к

ю

познаниям, которые можно применить практически. Горячая признательность Люценко Самойловичу выражена в дважды опубликованном послании (1793, 1804), в ответной помощи пожилому доктору (подача в цензурный комитет сочинения Самойловича). Другим наставником для Люценко стал ректор Черниговской духовной семинарии Иерофей (Малицкий). Епископ Иерофей оказывал духовную и материальную поддержку юному Люценко, на что указывают автобиографические «Стихи Его Преосве-щенству, Епископу Черниговскому и Нежинскому». На одном полюсе -человек, тяготеющий к научному познанию мира, естественник, медик, олицетворяющий светское восприятие действительности. Не случайно Люценко обращается в стихах к Самойловичу как к «усердному рачителю просвещения». На другом полюсе - лицо духовное, призывающее постигать жизнь через молитву, через Священное писание. Иерофея поэт называет «пастырем души».

, Первой aima mater для Люценко стала Черниговская духовная семинария. Здесь на занятиях по поэтике Ефим открыл для себя мир римских классиков - Горация, Овидия, Вергилия, - которых позже будет свободно перелагать («Персей», «Сцилла» - из «Метаморфоз» Овидия, «Ода IX. К Галиарху», «Удовольствия сельской жизни» - из од Горация). Семинария дала и блестящие знания иностранных языков (латинского, польского, греческого, немецкого, французского).

Второй раздел освещает «Духовные и интеллектуальные искания» Люценко. К возможным причинам ухода Люценко из семинарии мы относим стремление обрести независимость, суровые условия быта семинаристов, малороссийский обычай свободы выбора деятельности детей из духовного сословия. Обращение литератора к духовным одам, переложению псалмов, к переводу одной из популярнейших в кругах масонов книг «О познании самого себя» И. Масона и выявленный факт посещения поэтом гостиных «вольных каменщиков» не стоит однозначно расценивать как свидетельство причастности Люценко к масонской ложе, это в большей мере является «замещением невостребованности религиозного чувства» (Ю.В. Стенник). Анализ творчества поэта («Судьба наук», «Польза просвещения», статья-предисловие «Нечто о достоинстве и прежних переводах Потеряннаго и Возвращеннаго рая») показывает, что религиозное мирочувствование Люценко, соединяясь с идеями идеологов Просвещения, порождает эклектичную позицию. Если просветители шли от отрицания'религии, отстаивая, в основном, деистическую теорию, то Люценко подчеркивает неразрывность божественного и просветительского начал. Подобная мировоззренческая парадигма характерна для литературы второй половины XVIII века (ср. Н.И. Новиков, И.П. Тургенев, A.M. Кутузов). Люценко предваряет триаду С.С. Уварова «православие-самодержавие-народность». Соединение активной деятельности и духов-

ного созерцания - учений первых наставников - Люценко находит в беседах и деятельности своего третьего учителя, Андрея Афанасьевича Сам-борского, руководителя Практической школы земледелия, настаивавшего на «прямой системе религии евангельской и религии сельской, из которых происходят благонравие и трудолюбие».

В третьем разделе «Годы учения. Московский университет» реконструируются шкловский (1791-1793) и московский (1793-1799) периоды жизни поэта. Обучение в Шкловском кадетском корпусе поможет в дальнейшем Люценко и в служебной (военное министерство, Провиантский департамент, Военно-учительский институт) и в литературной деятельности (редактор, переводчик «Военного энциклопедического лексикона», корректор «Инженерных записок»). Здесь поэт приобретает и навыки, обязательные в светском обществе: танцы, верховая езда, инструментальная музыка. К 1796 году Люценко остается сиротой, и обучение в гимназии при Московском университете - результат благодеяний княгини Е.А. Долгоруковой и семейства Чичериных, о чем свидетельствуют послания гимназиста, «Стихи на приезд ея сиятельства Княгини Елены Алексеевны Долгоруковой в Москву, всеусерднейше поднесенные, 1793 года Сентября в день», «Взор на будущее. К В. В. и М. Вас. Г. Чин. ***». Последнее вместе с «Эпистолой. К другу. (Из деревни)», «Посланием к другу. По возвращении из деревни» образуют цикл, отражающий последовательный автобиографический контекст, который освещает не упоминаемые литературоведами московские страницы жизни поэта. Адресат этих стихов - семейство Чичериных - можно установить с большой долей вероятности благодаря упоминаемым текстовым и околотекстовым топонимам (река Жйздра, Калуга, имение Березичи).

Эмоционально-психологическое состояние Люценко сопоставляется с настроением, интеллектуальными поисками его современников, отраженными в воспоминаниях Ф.П. Лубяновского (борьба духовного и светского воспитания, предромантические мечты и жажда гражданского подвига) и письмах В.А.Жуковского (описание атмосферы канцелярии Д.П. Трощинского, будущего начальника Люценко). Чувство одиночества, граничащее с чувством безысходности, интеллектуальный вакуум - настроение, охватившее выпускников университетов при столкновении с реальностью государственной службы. Идеальные представления вчерашних студентов не находили опоры в окружающей действительности, ломались жизни сотен людей. В числе таковых оказался и Люценко: вскоре по «общей слабости чиновников из класса ученых», он стал «попивать» (П. А. Плетнев).

В четвертом разделе «Практическая школа земледелия» рассматривается влияние 'организации учебного процесса шко'Лы на позицию литератора по вопросу просвещения крестьян. Внесословпая школа предполагала сословный подход к обучению. В 1810 г. в «Европейском музее»

(№ 20, 21) за подписью «от неизвестного» был опубликован «Ответ на письмо Штаб лекаря Б... присланное им из Лифляндии в Имиер. В. Эк. Общ. о просвещении тамошних крестьянских детей». Люценко, будучи составителем и редактором номера, не мог не знать «Ответа...», а, вероятнее всего, он сам является его автором, и положение о том, что образование крестьянских детей имеет негативные последствия (раскол в семье и деревне, развращение нравов, уход в город), - выражение собственной точки зрения. «Ответ...» - еще один пример эклектичности мышления Люценко. Сквозь общую руссоистскую идею пагубного влияния наук на человека («Рассуждение о науках и искусствах») слышны сентименталистские призывы к доброму сердцу и честной душе; реакционная позиция незыблемости существующего государственного строя защищается апелляцией к лучшим чертам патриархального уклада (уважение к старшим, преемственность семейного дела), идеализацией сельской жизни и сельских нравов (селянин далек от городских пороков). «Ответ...» рассматривается в контексте собственного творчества Люценко («Глас радости Марта 12тго дня 1805 года») и сочинений, посвященных проблемам воспитания, образования: «Письмо сельского жителя», «О новых благородных училищах, заводимых в России», «О новом образовании народного просвещения в России», «Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях» Н.М. Карамзина, «Опыт о просвещении относительно к России» И.П. Пнина, трактат «О воспитании» А.Ф. Бестужева, «Обозрение сельского хозяйства удельных имений в 1832 и 1833 годах», «Русский помещик» Н.В. Гоголя. Анализ данных произведений показывает, что категория «крестьянин» встречается крайне редко: речь идет о просвещении человека, гражданина. Крепостные крестьяне, не имеющие права на образование, существовали в сознании даже наиболее передовых русских деятелей как некая абстрактная философская единица, нечто неразрывно связанное с помещиком, как сословие, которое, главным образом, должно заботиться о своем нравственном облике. Сословное мышление Люценко было сформировано окружающей действительностью. Приведенные в «Ответе...» доводы против образования крестьян при рассмотрении их в контексте крестьянского вопроса не кажутся регрессивными. Мировоззрение многих передовых людей этого времени, в том числе и Люценко, - сплав прогрессивного и консервативного, понимание безнравственности существующего в России рабовладения и восприятие самодержавия, незыблемости существующего строя как единственно правильной системы.

Пятый раздел «На чиновничьей службе. В среде литераторов и просвещённых любителей искусств». Н. Смирнов-Сокольский очень точно характеризует Люценко как весьма трудолюбивого писателя. Это в полной мере можно отнести и к Люценко-чиновнику: все занимаемые им должности были невысоки (столоначальник департамента уделов, това-

рищ непременного секретаря хозяйственного отделения медико-филантропического комитета, секретарь хозяйственного правления Царскосельского лицея, комиссионер в Провиантском департаменте, инспектор классов в Военно-учительском институте), требовали дисциплинированности, ответственности, педантичности, внимания к деталям. Подобные черты проявляются и в творчестве писателя (в частности, при составлении примечаний). Частые переходы литератора из одной государственной структуры в другую обусловлены не только поиском дохода для обеспечения семьи, но и «новоиспеченностью» структур, не устоявшимися механизмами их функционирования, стремлением Люценко найти занятие «по душе». Так, филантропический уклон 1-го стола Департамента уделов (наделение крестьян землями, лесами, заведение в имениях школ, госпиталей, богаделен, магазинов, устроение фабрик, рукоделий и т.п.) подчеркивает просветительские интересы поэта, а добровольный уход с поста столоначальника на должность секретаря в Лицее демонстрирует неамбициозность Люценко, поиск дела, родственного его интеллектуальным интересам: именно в 1811 году он издает «Полную новейшую французскую грамматику», которая с успехом была введена в нескольких учебных заведениях и повлекла за собой перевод «Французской грамматики Ломонда» в 1818 г.

Круг литературных знакомых Люценко был широк:

A. Котельницкий, М.Н. Макаров, A.A. Варенцов, Ф.А. Шрёдер, М.П. Бакунин, Н.И. Греч, А.Д. и И.Д. Боровковы, A.A. Никитин и ми. др. За помощью в издании своих переводов Люценко обращался к И.В. Нехачину, А.Н. Оленину, Д.Н. Шереметьеву, А.Г. Кушелеву-Безбородке, A.C. Пушкину, И.П. Песоцкому. Анализ «Письма к приятелю. Из деревни Т.....», выявленные в нем аллюзии, реминисцеиции, соответствия описываемых событий реальным фактам биографии Люценко, Ко-тельницкого и Державина позволяют утверждать, что в данном стихотворении описано случайное посещение Люценко дома Г.Р. Державина. В тексте условно можно выделить два семантических поля: первое связано с адресатом, приятелем (Котелышцким), второе — с великим певцом (Державиным). Портрет последнего калейдоскопичный: строки объединяются в микросюжеты, каждый завершен по смыслу (описательно представляет тот или иной жанр, в котором проявил себя Державин), имеет единое синтаксическое оформление. Первая микротема отсылает к читалагайским одам и оде «Властителям и судиям»; вторая - указывает на любовную лирику Державина; третья — вызывает в памяти поэтические тексты Державина о битвах и победах русских войск («На взятие Измаила», «На взятие Варшавы», «На переход Альпийских гор», «На победы в Италии») и стихотворения, обращенные к полководцам A.B. Суворову, П.А. Румянцеву,

B.А. Зубову («Заздравный орел», «К лире», «Капнисту», «На покорение Дербента», «На возвращение графа Зубова из Персии»), Четвертый мик-

росюжет представляет аллюзию на «Флот» Державина, пятый - указание его на государственную службу, общественную деятельность, сатирические портреты («Павлин», «Вельможа»).

В шестом разделе «Лицей. Вольное общество любителей российской словесности» освещаются лицейские связи Люценко, его деятельность как организатора и участника ВОЛРС. Юным лицеистам поэт читает свои сочинения, в частности, «Вастолу». В дальнейшем литератор не раз столкнется с повзрослевшими слушателями, значительно превзошедшими его успехи (Дельвиг, Кюхельбекер, Илличевский, Пушкин, Корф).

В 1816 г. Люценко участвует в организации ВОЛРС, занимает должности сначала председателя, затем кандидата помощника председателя, цензора стихотворений, рядового участника. На заседаниях ВОЛРС он встречается с Е.А. Баратынским, H.A. и A.A. Бестужевыми, Ф.Н. Глинкой, Н.И. Гнедичем, A.A. Дельвигом, А.Е. Измайловым, А.Д. Илличевским, В.К.Кюхельбекером, И.И.Лажечниковым, Н.Ф. Остолоповым,

В.И.Панаевым, П.А.Плетневым, К.Ф.Рылеевым, О.И. Сенковским, О.М. Сомовым, В.И. Туманским, Д.И. Хвостовым, Д.И. Языковым и мн. др.

Характер деятельности литератора в ВОЛРС позволяет трактовать формулу Г.А. Гуковского «верный слуга полицейской монархии» не как верного делом (шпион), а как верного умонастроением, слиянием собственного мировоззрения с идеологией государства: во-первых, Люценко сам стоит у истоков создания ВОЛРС, а не принят впоследствии; во-вторых, документальных свидетельств, подтвердивших бы его сотрудничество с тайной канцелярией, не встречается; в-третьих, в 1821 г. Люценко сам становится объектом пасквиля, своеобразного печатного доноса. В памфлете Н.М. Загоскина «Общество несчастных, довольных собою», опубликованном в «Благонамеренном», Люценко высмеивается как «несчастный по службе», как стихокропатель, пишущий польско-сербским наречием.

Ефим Петрович Люценко скончался на 78 году жизни, 26 декабря 1854 г. (7 января 1855). Он был похоронен на Смоленском кладбище рядом с женой, там же погребены его дети.

Глава вторая «Литературное наследие Е.П. Люценко: проблема установления границ» носит текстологический характер. Объем творческого наследия Люценко установить в полной мере крайне сложно: не существует ни прижизненного, ни посмертного собрания сочинений поэта, произведения «разбросаны» в журналах конца XVIII - первой четверти XIX вв. и в бумагах частных лиц (неопубликованные тексты); переизданными являются лишь отрывок из «Вастолы» и «Похищение Прозерпины». Восстановлению полного корпуса текстов препятствует также их анонимность, публикация под псевдонимами. На основе указаний самого Люценко и его современников, а также собранных нами сведений из различного

рода справочных изданий, словарных статей, на основе работы с каталогами РНБ и РГБ выясняется, что к числу бесспорно принадлежащих нашему автору оригинальных и переводных сочинений относятся 98 текстов, изданных как отдельно, так и в составе журналов. К ним стоит добавить и упомянутую Люценко в автобиографической записке систематическую выписку из «Трудов Санкт-Петербургского императорского вольного экономического общества». 13 текстов отнесены нами в группу dubia. Использованные Люценко псевдонимы восстанавливаются по работам Д. Кобеко, B.C. Карцова и М.Н. Мазаева, A.B. Смирнова, И.Ф. Масанова, уточняются собственными находками, общее число псевдонимов — 22.

Жанровый состав литературного наследия Люценко многообразен: идиллии, духовные, философские, торжественные, анакреонтические оды, переложения псалмов, дружеские послания, стихи на случай, элегии, «легкая» поэзия, рондо, песни, баллада, эпистола, стихотворные повести, поэмы (ирои-комическая, сказочная, религиозная), эпические опыты, сентиментальные повести, роман, французские грамматики, философские, сельскохозяйственные трактаты. Жанровая пестрота определяет и тематическое разнообразие произведений литератора.

В первом разделе «Отдельные издания сочинений Е.П. Люценко» особое внимание отведено атрибуции таких текстов как «Похищение Прозерпины», «Яшенька и Жеоржетта, или Приключение двух младенцев, обитавших на горе», «Наука любить». В научной литературе вопрос об авторстве «Похищения Прозерпины» (Е.П. Люценко / A.M. Котельницкий / совместный труд) оставался открытым, при этом не проводилось разграничение между первой (1795) и второй (1805) редакциями текста. Сопоставительный анализ сопровождающих поэму предисловий («От сочинителей» (1795), «К читателям» (1805)), творческих замыслов Поэтов («Издам поэму пребольшую») позволяет предполагать, что первая редакция «Похищения...» — плод совместной работы Люценко и Котельницкого, вторая редакция - исключительно инициатива Люценко. Сведения В.Н. Рогожина О том, что перевод «Науки любить» был осуществлен не Ефимом Люценко, а Иваном Тамаевым не подтвердились: последний отсутствует в числе выпускников Шкловского кадетского корпуса. Данные автобиографической записки Люценко, жанр переводной поэмы (пограничное положение между бурлескной поэмой и идиллиями), наличие и характер примечаний (их тематическое разнообразие: исторические, географические, бытовые) указывают на «почерк» литератора, что позволяет отнести «Науку любить» к переводным произведениям Люценко.

Во втором разделе «Работа Е.П. Люценко в периодических изданиях» раскрывается сотрудничество Люценко с такими журналами как «Приятное и полезное препровождение времени», «Иппокрена», «Магазин Общеполезных знаний и изобретений», «Труды Санкт-Петербургского

вольного экономического общества», «Журнал для пользы и удовольствия», «Соревнователь просвещения и благотворения». Проведенное исследование периодических изданий «Дело от безделья», «Журнал для милых» па выявление в них сочинений Люценко не дало положительных результатов, поэтому данные журналы были включены в раздел dubia. Изучение выпусков «Трудов ВЭО» за период с 1801 по 1818, обнаруженная запись «ставит точку» в разночтениях относительно года вступления литератора в Вольное экономическое общество: этим годом следует считать 1808.

Тринадцать номеров (с № 12 по № 24) «Европейского музея, или Извлечения из иностранных журналов» рассматривается нами как целостный текст, так как Люценко выступает в них единственным составителем, редактором, переводчиком, публицистом и критиком. В отличие от первых одиннадцати номеров (редактор Н.И. Греч), пестривших самыми разнообразными разделами, составленные Люценко выпуски журнала носят исторический, литературный характер. В новоявленном редакторе обнаруживается, прежде всего, любовь к словесности (см. жанровый состав: сентиментальные повести, литературный, музыкальный и исторический анекдоты, разбор стихотворений Хвостова) и склонность к дидактике. На первый план литератор выдвигает историческую личность и историческое событие. Эклектизм, проявляемый Люценко в поэтическом творчестве, заявляет себя и здесь: жанровые границы многих публикуемых статей размыты, он синтезирует разделы «История» - «Биография» - «Литература», превращая их в художественно-публицистический портрет какого-либо исторического деятеля (Дидро, Петр Великий, Анна Иоанновна, Людовик XV, корсары Дюгей-Труэн и Вальтер Ралейг и др.). Произведения различных жанров приобретают политическую окрашенность (в том числе музыкальный анекдот, сентиментальная повесть). Люценко-составитель откликается на самые злободневные вопросы (галломания, сентиментализм, крестьянский вопрос), и публикуемые им статьи вступают в диалог с литературой и публицистикой конца XVIII - начала XIX вв. («Санк-Петербургский журнал» (1798), «Журнал Российской словесности» (1805), «Вестник Европы» (1808-1809), «Цветник» (1809-1810) и др.).

Глава третья «К поэтике оригинальных и переводных сочинений Е.П. Люценко (опыты анализа)». Поэтическое кредо литератора формировалось в подшиваловском кружке - для него такие свойства поэзии как приятное, прекрасное, неразрывно связаны с представлением о пользе и рациональном начале.

Раздел первый «Буколическая поэзия. Идиллическое миросозерцание». В творчестве Люценко в зависимости от жанровой принадлежности и времени создания текстов можно заметить трансформацию постоянного идиллического мотива, мотива Аркадии, земного рая. В сюжетах сочинений, помещенных в «Приятном и полезном препровождении време-

ни» (1794—1798) идеальный топос выступает в двух функциях: персонажи или пребывают в нем, или его теряют. В произведениях, опубликованных в «Журнале для пользы и удовольствия» (1805), доминантной становится мысль о том, что человек сам созидает свое счастье, поэтому герои становятся главными строителями идиллического мира, и идеальный топос уже не статичная картинка, а формирующаяся. Герой стихотворной повести «Габриель д'Этре» Беллегард, покинув райский уголок, сам инициирует свое горе (рассказывает королю о прекрасной возлюбленной), отчаяние толкает его на самоубийство. Это крушение не всего аркадского мира, но гибель причастного к нему человека. Данная концовка вбирает широко распространенное в русской литературе под влиянием Ж.Ж. Руссо, С. Геснера, А. Галлера противопоставление цивилизованного мира и тихого уголка, удаленного от светских забав. Люценко делает шаг в том направлении, которое в дальнейшем будет разработано A.A. Дельвигом.

Для Люценко, как и для многих его современников', характерно смешение буколических поджанров (идиллия / эклога / пастораль). Выделяются две группы текстов, связанных с буколической поэтикой: идиллии в классическом понимании («Снисхождение», «Овечки», «Идиллия. Ликас и Ерминия», «Ослепленный Амур», «Удовольствия сельской жизни») и произведения других жанров, значительную роль в которых играют идиллические картины («Утро», «Эпистола. К другу», «Быстротечность», «Весна»). Во второй группе идиллические картины (наступление утра, работа пахаря, пастушьи игры и любовь) становятся стимулом для размышлений о смысле человеческой жизни, об устройстве Вселенной, для пессимистических умозаключений, вплоть до неизбежности гибели наций, что являет предромантическое настроение поэта.

Р.Ю. Данилевский относит Люценко к числу наиболее активных представителей русского геснеризма. Из поэтического наследия литератора самыми близкими к идиллиям С. Геснера оказываются «Доброй человек», «Арист»; философско-медитативные оды «Утро», «Быстротечность» и «Весна» примыкают к такому роду произведений Геснера как «Мир травы», «Ночь», «Утренняя песнь». Еели у Геснера на первый план выдвинуто наблюдение, описание мельчайших элементов природного мира, то у Люценко этот приём становится способом одухотворения: каждый «объект» природы наделяется своей историей. Яркие пейзажи Люценко создает с помощью цветописи, звукописи, детализации. Среди красок преобладают светлые, теплые тона; пурпурный вносит в цветовую гамму сочность й насыщенность. Звуковой фон наступающего утра и весны — сакральная Тишина. Для Люценко тишина выступает неотъемлемым элементом мироустройства, даже звуки, исходящие от представителей флоры и фауны, воспринимаются лирическим героем как тишина. Особую роль при воссоздании величия природы Люценко отводит солнцу, заре. Оды «Утро» и

«Весна» включаются в контекст лирики русского сентиментализма, пронизанной солярной поэтикой (М.Н.Муравьев, И.И.Дмитриев, В.В. Капнист, М.А. Поспелова, A.M. Бакунин). . .

Второй раздел «Предромантический историзм в балладе и эпических опытах Е.П. Люценко». Обращение к древней русской истории, особенности трактовок исторических и вымышленных лиц отражают представление Люценко о формировании русской мбнтальности, характерный для предромангизма поиск «национального». Структура текстов, их жанровая динамика (переход от балладной к эпической форме) свидетельствуют об усилении предромантических тенденций в творчестве Люценко, о возрастании значения источника для поэта. Баллада «Церна. Княжна Черниговская» органично «синтезирует» в себе образно-стилевую систему фольклорных, древнерусских памятников и литературных произведений. Неизвестно, имеет ли Церна прямой исторический прототип, но можно предполагать три источника, вдохновивших поэтц. Сходный эпизод находим в «Повести о разорении Рязани Батыем». Образ юной девушки, отстаивающей свою честь и независимость от иноверного захватчика родной земли, является собирательным, нередко встречается в исторических песнях и балладах («Дмитрий и его невеста Домна»). Печальную легенду о княжне поэт мог слышать в Черниговской духовной семинарии. Люценко обращается к истории Чернигова не только в связи с его сильным разрушением во время монголо-татарского нашествия. Для него это история его малой родины.

Люценко открывает плеяду авторов (В.Т. Нарежный, А.Ф. Воейков, С.Н. и Ф.Н. Глинка), обратившихся к созданию небольших поэм исторического содержания. Сюжетная основа «Чеслава» почерпнута Люценко из «Повести временных лет», из цикла рассказов о военных походах киевского князя Святослава - эпизод осады Киева печенегами в 968 году. Основу эпического опыта «Буривой и Ульмила» составляет исторический факт борьбы новгородского киязя Буривоя с варягами, упоминаемый в Иоакимовской летописи, изложенной в «Истории Российской» В.Н. Татищевым. Люценко, как и многие его современники (М.Д. Чулков, М.И.Попов, В.А. Левшин, П.Ю.Львов, А.Н.Радищев, Г.П.Каменев, Г.Р. Державин), обращается к изображению событий дохристианской Руси: перед читателем разворачиваются картины спасения русских столиц (Киев, Новгород), объединение русских племен для борьбы с иноземцами, для отстаивания своей независимости, то есть моменты, при которых русский характер проявляет себя в полной мере. Воспитательное значение имеет и другая особенность работы Люценко над историческими источниками: заключительные сцены его эпических опытов не совпадают с летописными, читателю остаются известны только славные русские победы, а менее героические перемирие или поражение от него скрыты. Образно-

стилевая система «Чеслава», «Буривоя и Ульмилы» основана на предро-мантической поэтике (сновидение, посещение гробницы, переодевание героини в мужские доспехи, любовная трактовка исторического конфликта), стилистических откликах на «Слово о полку Игореве».

Третий раздел «Переводные произведения». Переводы Люценко -не разрозненные «одиночки»: они либо тематически связанны друг с другом, либо тесно примыкают к его оригинальному творчеству. «Раздел земли» из Ф. Шиллера, с одной стороны, становится поэтическим завершением ряда переводных статей с социально-политической проблематикой, с другой стороны, имманентен собственному творчеству Люценко 1805 г. («Энтузиазм», «Поэт»). Литератор одним из первых открывает русскому читателю Шиллера-поэта, а не Шиллера-драматурга, автора «Разбойников». Перевод Люценко — первый перевод «Раздела земли» на русский язык, что оказалось несправедливо упущенным Н.В. Гербелем, М.М. Стасюлевичем, Н.К. Михайловским, С.А. Венгеровым, приписавшим первенство В.А. Жуковскому. Проведенный сопоставительный анализ оригинала «Die Teilung der Erde» и переводов Е.П. Люценко, В.А. Жуковского, А.Н. Струговщикова выявляет авторское мировоззрение, литературные традиции эпохи создания, этапы переводческой мысли в'России. Перевод Люценко отражает сложный синтез различных культурных, литературных пластов: античность, Библия, Просветительство, предромантизм. Люценко вводит героя, отсутствующего у Шиллера и у других переводчиков, - философа; это одна из ключевых фигур, просветительской и сентименталистской литературы, в соответствии с образно-стилевой системой которой поэт создает немало своих произведений («Граф Штруензе», «Три дни философа Симонида»),

Работа Люценко над переводной сказкой «Вастола, или Желания» обусловлена как устойчивым интересом к взглядам, творческому наследию K.M. Виланда (афоризмы Виланда.в «Европейском музее», «Испытание Авраама»), так и процессами, происходящими в русской литературе: демократизация, стремление литературы к народности, поиск национальных форм искусства, интерес к устному народному творчеству. Описание автографа «Вастолы», данное Б.В. Томашевским, позволяет предполагать 3 редакции текста: 1807, 1820 и 1834 гг. Редакция 1807 г. - обращение к переводу сказочной поэмы — вызвана продуктивной разработкой данного жанра В.А. Левшиным, М.И. Поповым, Н.М. Карамзиным, H.A. Львовым, А.Н. Радищевым, H.A. Радищевым, М.М. Херасковым, Г.П. Каменевым, Г.Р. Державиным, С.С. Андреевым и др. Люценко учитывает опыт русских сатирических журналов XVIII в., опыт «Причудницы» И.И. Дмитриева. Редакция 1820 г., вероятно, связана с изменениями, внесенными Виландом, и с работой над переводом появившейся третьей части. Редакция 1834 г. вновь коррелирует с литературным процессом, при

этом особую роль приобретают пушкинские тексты («Моя родословная», «Медный всадник», сказки). Под их влиянием Люценко осуществляет новую редакцию «Вастолы» и обращается с просьбой об издательской помощи именно к Пушкину, так как надеется заинтересовать первого русского поэта сочинением, имеющим точки соприкосновения с его собственными произведениями. Надежду на помощь Пушкина пожилому литератору вселяли лицейское прошлое, родство Пушкиных и Чичериных (московских друзей и благодетелей Люценко), издательские планы Пушкина по отношению к «Коньку-горбунку» П.П. Ершова.

«Вастола», венчая творчество Люценко, возвращает к его истокам -буколической поэзии, ирои-комической поэме, и выполняет просветительскую функцию, что выражает пафос литературной деятельности поэта. Жанр оригинала - сказочная поэма - в процессе перевода трансформируется: эпический бытовой пласт, бурлеск и гиперболизация при описании некоторых героев, просторечия и пословицы сближают «Вастолу» с жанром ирои-комической поэмы. В переводе Люценко наблюдается «расщепление» автора и читателя - наряду с «салонным» появляется «низовой». Образцовое произведение, «Душенька» И.Ф. Богдановйча, становится для переводчика источником литературных приемов (русификация сюжета, переплетение вымышленной повествовательной ткани с недавним реальным прошлым и включение комментария к событию в текст), микросюжета (сцена купания Вастолы - сцена купания Душеньки).

При достаточно бережном отношении к оригиналу Люценко считает возможным и целесообразным разворачивать некоторые из эпизодов, образов, вносить такие дополнения в перевод, с помощью которых он вписался бы в русскую литературу не как переводное сочинение, а как самобытный художественный текст, гармонирующий с произведениями отечественной словесности конца XVIII - начала XIX вв. Люценко вводит проблему сословной принадлежности героя, вступая в диалог с В.И. Майковым, И.М. Наумовым, А.Ф. Воейковым, П.А. Вяземским, A.C. Пушкиным. Если Виланд направляет тему воспитания в просветительское русло, вторя идеям Ж.Ж. Руссо о естествёшюм 'человеке, - выступает против нянек, камеристок и гувернанток вЬобще, то Люценко переиначивает вопрос на русский лад - он против иностранных воспитателей, что вторит сочинениям, направленным против космополитических настроений и осмеивающим неумеренное преклонение перед всем иностранным (Д.И.Фонвизин, В.И.Лукин, И.А.Крылов, A.C. Грибоедов, A.C. Пушкин). Люценко сознательно вплетает в ткань првествования ряд литературных имен (Славен, Додон, Душенька, Аглая, Дон-Кишот, Юнг) - за каждым из них закреплена литературная традиция. Имя Славен отсылает к сказке М.И. Попова «Старинные диковинки, или удивительные приключения славенских князей...». Имя Додон .было хорошо известно

русской публике по лубочной «Сказке о славном и храбром богатыре Бо-ве-королевиче» и «Сказке о золотом петушке» Пушкина, оно олицетворяло скупость и бессердечность. Имя Душенька адресует к Богдановичу, Аглая — к Карамзину, к созданному им собирательному образу возлюбленной и одноименному журналу, посвящению Н.И. Плещеевой, во многом соотносимого с содержанием второй и третьей частей сказки. Главный герой Перфонтий скачет на вязанке дров - совершает экстравагантный поступок, «донкишотствует», имя Дон-Кишота обращает читателя также сочинению Виланда «Новый Дон Кишот, или Чудные похождения Сильвио де Розальвы». Присутствие имени Э. Юнга в оригинале было невозможно - Виланд не одобрял его поэзию; Люцеико, напротив, увлекался «Ночными размышлениями» английского сентименталиста, прибегал к его стилевой манере («Сирота на гробе матери»), В переводе звучит не только имя Юнга, но и одна из популярных идей его «Плачей. . .» - человек «былинку с божеством» «разделил собой».

В Заключении подводятся итоги исследования, намечаются перспективы дальнейшей работы.

В 1836 году Пушкин, сам того не зная, подвел итог литературной деятельности Люценко, назвав его заслуженным 1 литератором. Б.Л. Модзалевский считает, что за этой характеристикой скрывается только плодовитость поэта. На наш взгляд, речь должна идти не столько о плодовитости, сколько о широте, разнообразии форм творческой деятельности Люценко. Маленькие заслуги-открытия Люценко, способствующие формированию крупных достижений русской литературы, выделяют фигуру поэта в ряду его второстепенных сотоварищей. Образы, риторические фигуры, реминисценции и открытое цитирование произведений Ломоносова, Сумарокова, Хераскова, Державина, Карамзина в наследии Люценко представляют большой интерес для разработки исследуемой темы и могут привести к неожиданным открытиям.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Тарасова Ю. Г. Е.П. Люценко в рецептивпой истории «Раздела земли» («Die Teilung der Erde») Ф. Шиллера / Ю. Г. Тарасова // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия Филология. Журналистика. 2010. Т. 10. Вып. 2. С. 58-65.

2. Дорофеева Ю. Г. Эпические опыты Е.П. Люценко: к проблеме предро-мантического историзма / Ю. Г. Дорофеева II Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия Филология. Журналистика. 2011. Т 11. Вып. 1.С. 36-40.

3. Дорофеева Ю. Г. «Похищение Прозерпины»: попытка атрибуции комической поэмы / Ю. Г. Дорофеева // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Серия Гуманитарные науки. 2011. JV« 1 (17). С. 89-96.

Биткинова В. В., Тарасова Ю. Г. К проблеме прямых цитат в произведениях Н.М. Карамзина (Гораций и Виланд в повести «Остров Борнгольм») / В.

B. Биткинова, Ю. Г. Тарасова // Филологические этюды: сб. науч. ст. молодых ученых. Саратов, 2005. Вып. 8, ч. I—II. С. 10-14.

Тарасова Ю. Г. Международные сказочные сюжеты о желаниях и просветительская сказка K.M. Виланда «Первонте» / Ю. Г. Тарасова // Филологические этюды: сб. науч. ст. молодых ученых. Саратов, 2006. Вып. 9, ч. I—II.

C. 108-110.

6. Тарасова Ю. Г. Русификация сказки K.M. Виланда «Первонте» в переводе Е.П. Люценко / Ю. Г. Тарасова // Филологические этюды: сб. науч. ст. молодых ученых. Саратов: Научная книга, 2007. Вып. 10, ч. I—II. С. 87-90.

7. Тарасова Ю. Г. Русские литературные реминисценции в переводной сказке Е.П. Люценко «Вастола, или Желания» /10. Г. Тарасова // Филологические ■этюды: сб. науч. ст. молодых ученых. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2008. Вып. 11,ч. I-II.C. 118-121.

8. Тарасова Ю. Г. Е.П. Люценко - переводчик сказочной поэмы K.M. Виланда «Первонте»: [тезисы] / Ю. Г. Тарасова // Молодые ученые Саратовской области: Тез. науч. работ студ. высших учеб. заведений Сарат. обл. - участников обл. конкурса «Студенческая наука 2007». Саратов, 2007. С. 88-89.

9. Тарасова Ю. Г. Изображение национальной старины как предромантиче-ская тенденция в творчестве Е.П. Люценко (на примере баллады «Церна» и эпических опытов «Чеслав», «Буривой и Ульмила») / Ю. Г. Тарасова // Предромантизм и романтизм в мировой культуре: Материалы научно-практической конференции, посвященной 60-летию проф. И. В. Вершинина: в 2 т. Самара, 2008. Т. 2. С. 74-79.

10. Тарасова Ю. Г. Буколическая поэзия в творчестве Е.П. Люценко 1794-1798 гг. / Ю. Г. Тарасова // Филологические этюды: сб. науч. ст. молодых ученых. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2009. Вып. 12, ч. Г—II. С. 140-145.

11. Тарасова Ю. Г. Историческая реальность и художественный вымысел в эпическом опыте Е.П. Люценко «Чеслав» / Ю. Г. Тарасова // Междисциплинарные связи при изучении литературы: сб. науч. тр. Саратов: ИЦ «Наука», 2009. Вып. 3. С. 214-219.

12. Тарасова Ю. Г. Традиции духовной поэзии XVIII века в творчестве Е. П. Люценко 1790-х годов / Ю. Г. Тарасова // Славянский мир: общность и многообразие. Международная научно-практическая конференция: сб. науч. тр. Саратов: Изд-во Сарат. епархии, 2009. С. 318-324.

13. Тарасова Ю. Г. Е.П. Люценко как переводчик-просветитель / Ю. Г. Тарасова // Михаил Муравьев и его время: сб. ст. и материалов Второй Всероссийской паучно-практичсской конференции (Казань, 20-21 апреля 2010 года). Казань: ТГГПУ, 2010. С. 70-75.

14. Дорофеева Ю. Г. Е.П. Люценко в журнале «Европейский музей, или Извлечение из иностранных журналов» (1810) / Ю. Г. Дорофеева // Филологические этюды: сб. науч. ст. молодых ученых. Саратов: ИП «Экспресс тиражирование», 2011. Вып. 14, ч. 1-Й. С. 211-219.

Подписано в печать 28.07.201!. Формат 60x84 !/,6. Бумага офсетная. Гарнитура Times. Объем 1.5 печ. л. Тираж 100 экз. Заказ № 41-Т

Типография СТУ г. Саратов, ул. Б. Казачья 112а тел.: (845-2) 27-33-85

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Дорофеева, Юлия Геннадьевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Литератор Ефим Петрович Люценко.

Биографический аспект изучения.

1. Ранние годы. Семья. Наставники и благодетели.

2. Духовные и интеллектуальные искания.

3. Годы учения. Московский университет.

4. Практическая школа земледелия.

5. На чиновничьей службе.

В среде литераторов и просвещённых любителей искусств.

6. Лицей. Вольное общество любителей российской словесности.

ГЛАВА 2. Литературное наследие Е.П. Люценко: проблема установления границ.

1. Отдельные издания сочинений Е.П. Люценко.

2. Работа Е.П. Люценко в периодических изданиях.

ГЛАВА 3. К поэтике оригинальных и^переводных сочинений

Е.П. Люценко (опыты анализа).

1. Буколическая!поэзия. Идиллическое миросозерцание.

2. Предромантический историзм в балладе ^эпических опытах Е.П. Люценко.

3. Переводные произведения.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Дорофеева, Юлия Геннадьевна

Литературный процесс рубежных, переходных эпох всегда сопряжен с борьбой формирующихся и устоявшихся явлений, с поиском новых форм. Для постижения русской литературы конца XVIII — начала XIX вв. важным является осознание и признание разрыва между поколениями. В статье «Русская поэзия начала XIX века» Ю.М. Лотман отмечал, что в России рубежа XVIII — XIX вв. ускорившийся темп жизни задавал соответствующий напряженный вектор развития литературы: одно поколение писателей быстро сменялось другим. И если на протяжении XVIII века между авторами выстраивался полилог, «писатели, разделенные разницей возраста и мировоззрения», «были людьми, по-разному думающими об одном»1, то в начале XIX века разница в десятилетие оказывалась пропастью, полемика, диалог между участниками одного процесса становился невозможным. В литературном пространстве сосуществовали поэты нескольких поколений! И те из них, кто активно творил в 1790-е гг., уже в следующее десятилетие постепенно замолкали, уходили в тень, творчество некоторых становилось объектом насмешки из-за свершающейся на глазах архаизации их стиля. Литературные вкусы поколений, разительно1 отличаясь друг от друга, формировали жанровую и эстетическую пестроту, а также нередко далекую от исторической объективности категорию оценок действующих создателей словесности. Историческая дистанция отчетливо высветила фигуры первой величины и так называемый «фон» - литераторов второго, третьего ряда. Имена первых хорошо известны и всесторонне изучаются, имена последних - прочно забыты широким кругом потомков и вызывают интерес лишь узкой группы специалистов.

Необходимость изучения второстепенных, третьестепенных писателей обоснована и классиками отечественного литературоведения, и

1 Лотман, Ю. М. Русская поэзия начала XIX века // Поэты начала XIX века. Л. : Сов. писатель, 1961. С. 12. В цитатах сохраняется орфография (за исключением написания Ъ («ер»), Ь («ерь») и Ъ («ять»), очевидных типографических опечаток), пунктуация, сокращения, графика (в том числе все виды выделений: курсивное и полужирное начертание, разрядка) цитируемого источника. К выделениям диссертанта относится подчеркивание. современными исследователями. Идеолог культурно-исторической школы А.Н. Пыпин, рассматривая литературный процесс рубежа ХУ1П-Х1Х вв., отмечал, что новое поколение холодно относилось к достижениям русской литературы минувшего столетия; между тем, легкость и естественность языка, становившегося «впервые безупречным, живым и блестящим орудием»2 новой поэзии, являлась итогом долгого,, кропотливого труда предшествующего поколения писателей. Л.В: Пумпянский обращал внимание на обратную- сторону ситуации: чтобы постигнуть творчество Пушкина, язык пушкинской эпохи, следует изучать наследие «тысячи менее талантливых» авторов, классифицировать привычные образы, обороты речи, словарь, «составить кривую их употребления»3. Близки этой идее и суждения Ю:М. Лотмана, внесшего самый существенный вклад в восстановление пестрой литературной жизни рубежа веков: «Необходимо помнить, что творчество десятков ныне забытых поэтов начала XIX века составляло поэтический "воздух", которым дышало пушкинское поколение»4, «Вершин не существует без подножий, — Жуковского и Пушкина нельзя понять (и, главное, почувствовать) без окружавшего их литературного "фона"»5. Лотман, воссоздавая* один за другим портреты малоизвестных поэтов конца1 XVIII - начала XIX вв., дает почувствовать самоценность каждого из них и неразрывность с общим ходом литературного развития:' «Творчество второстепенных поэтов-интересно не только тем, что вносит дополнения в общую картину литературы. Порой именно в массовой литературной продукции эпохи наиболее характерно и выпукло проявляются основные черты времени»6.

Современные исследователи, проявляя интерес к наследию забытых участников литературной жизни обозначенного периода, вносят дополнения,

2 Пыпин, А. Н. История русской литературы : в 4 т. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1907. Т. 4. С. 194.

3 Пумпянский, Л. В. К истории русского классицизма // Классическая традиция : собрание трудов по истории русской литературы. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 77.

4 Лотман, Ю. М. Русская поэзия начала XIX века. С. 14.

5 Лотман, Ю. М. Поэзия 1790-1810-х годов // Поэты 1790-1810-х годов. Л.: Сов. писатель, 1971. С. 61. (Б-ка поэта. Больш. сер.).

6 Лотман, Ю. М. Русская поэзия начала XIX века. С. 49. коррективы в существующие теоретические концепции. Работы Т.Е. Автухович, Ю.Н. Борисова, H.JI. Вершининой, Е.Д. Кукушкиной, А.Н. Пашкурова, С.И. Кормилова, Е.К. Рыковой (это лишь несколько представителей научного сообщества) и их учеников вводят в научный оборот малоизвестные, недоступные материалы, с новой стороны раскрывают творчество авторов «первого ряда». Изучение второстепенных писателей XVIII — XX вв., литературных критиков, филологов — одно из центральных направлений кафедры литературы («Майминской школы») филологического факультета Псковского государственного педагогического университета.

Саратовская филологическая школа ведет свою историю исследования-творчества малоизвестных литераторов. В 1948 году под руководством А.П. Скафтымова защитила кандидатскую диссертацию «Жизненный путь и поэтическая-деятельность П.Ф. Якубовича» Л.П. Медведева. В конце* 1950 — начале 1960-х гг. Е.И. Покусаев подготовил научные издания, освещающие творческий путь И:А. Салова, Н.В. Успенского, A.M. Жемчужникова7. Под редакцией Покусаева в 1964 году вышла книга «Русские писатели в Саратовском Поволжье», на страницах которой коллектив авторов» воссоздавал портреты малоизвестных М.С. Жуковой, Д.Л. Мордовцева, A.B. Переводчикова, В.А. Гиляровского, П.В. Орешина и др.8. Постоянным научным интересом A.A. Жук, ученицы Покусаева, была эпоха «натуральной школы»9, вместе с 1830-1840 гг. исследовательница воскрешала имена Е. Гребенки, С. Победоносцева, А. Кульчицкого, П. Меншикова, П. Кудрявцева, А. Галахова, Я. Буткова, Н. Иваницкого и многих других.

7 Покусаев, Е. И. И. А. Сапов : [вступ. ст.] // Салов, И. А. Повести и рассказы / подготовка текста и коммент Е.И. Покусаева. Саратов : Саратов : Кн. юд-во, 1956. 328 е.; Покусаев, Е. И. Н. В. Успенский : [вступ. ст.] // Успенский, H. В. Повести, рассказы и очерки. М. : Гослитиздат, 1957. С. 3-24; Покусаев, Е. И. Алексей Михайлович Жемчужников : [вступ. ст.] // Жемчужников, А. М. Избранные произведения. M. : Сов. писатель, 1963. С. 50-60 (Б-ка поэта. Больш. сер). Перечень работ дается по: Борисов, Ю. Н., Ильина, А. Я., Прозоров, В. В. Печатные труды Евграфа Ивановича Покусаева // Наследие революционных демократов и русская литература. Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1981. С. 345-360.

Русские писатели в Саратовском Поволжье / под ред. Е. И. Покусаева. Саратов : Приволж. кн. изд-во, 1964. 316 с.

9 Гапоненков, А. А., Короткова, Л. В. Жук Алла Александровна // Литературоведы Саратовского университета, 1917-2009 : материалы к биографическому словарю. Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 2010. С. 98.

Т.И. Усакина исследовала творчество петрашевцев. В диссертации И.В. Прозоровой «Павел Никитич Меншиков в русской драматургии XIX века» (2006) в первой главе «Роль и место второстепенных писателей в литературном процессе» представлено теоретическое осмысление проблемы изучения малоизвестных авторов10. Плодотворно изучают писателей и критиков «второго ряда» О.В. Тимашова, A.B. Раева, молодые ученые и студенты спецсеминара под руководством Е.Г. Елиной, И.А. Книгина. Настоящая диссертация - продолжение одной из традиций родной филологической школы, попытка осмыслить* творчество малоизвестного литератора Ефима Петровича Люценко в русском литературном процессе конца XVIII - начала XIX вв.

Литературная- судьба Ефима Петровича Люценко. — типичная судьба второстепенного поэта рубежа XVIII- XIX вв. Дебютные публикации 1790-х годов перерастают в интенсивное сотрудничество с популярнейшими периодическими изданиями: «Приятным и полезным препровождением времени», «Иппокреной», «Журналом для пользы и удовольствия». Но уже в первом десятилетии следующего века число оригинальных текстов поэта резко1 сокращается*. ©нч осваивает новую* литературную стезю — становится* редактором и составителем журналов; переводческая деятельность превращается из периферийного в ведущее направление творчества. У поколения поэтов, рожденных Отечественной войной 1812 года, аполитичные, пронизанные духом просветительства XVIII века произведения Люценко не могли вызвать сочувствия. И следующая «форма» литературной жизни поэта - участие в Вольном обществе любителей российской словесности. В 1820-е годы под напором критики Люценко- вынужден прекратить и публикации переводных сочинений. Последнее печатное поэтическое слово, «Вастола, или Желания» (перевод поэмы K.M. Виланда

10 Прозорова, И. В. Павел Никитич Меншиков в русской драматургии XIX века : дис. на соиск. учен. степ, канд. филол. наук. Саратов, 2006. С. 13—65, См. также ; Прозорова, И. В. Павел Никитич Меншиков в русской драматургии XIX века : автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. Саратов, 2006. С. 39; Прозорова, И. В. «Великие» и «второстепенные» писатели в литературном процессе // Русская словесность. 2006. № 6. С. 13-20.

Первонте»), приходится на 1835 год и освещается именем A.C. Пушкина, но и это произведение не получает поддержки современников. Все разнообразие деятельности - создание оригинальных и переводных сочинений, различные формы участия в периодических изданиях,, вовлеченность в литературные кружки и общества - есть включение в литературный процесс, активное созидание этого процесса.

В 1805 году во втором номере «Журнала для пользы и удовольствия» было- опубликовано. «Послание к Г-ну JI. (подражание Боало)» И.Г. Аристова, в котором автор восторженно отзывался о поэтическом таланте Люценко:

Любимец Пиндара, Вергилия, Назона Тебе готовится от чистых муз корона, Ты, коему сам Феб свою казну открыл И дар божественной поэзии внушил. Когда Л. я твои стихи читаю, В них разум, красоту и живость обретаю: Я вижу, что ты их слагая не потел И сутки над стихом на верно не сидел. Не вижу, чтобы ты за Рифмою гонялся И думая об ней по всем углам бросался; Не вижу, чтоб искав сердился ты на них, Оне к тебе летя кладутся сами в стих11.

Литературный портрет Ефима Петровича- Люценко, написанный его современником Иваном Гавриловичем Аристовым, соратником- по «Журналу для пользы и удовольствия», передает дух литературных салонов конца XVIII - начала XIX вв., манеру общения его участников: покровитель, учитель или приятель заслуживают высокой похвалы, которая строится по модели, регламентируемой неписаными, но строго устоявшимися.правилами.

Первая строка «Любимец Пиндара, Вергилия, Назона» раскрывает читателю сферу литературных интересов, трудов Люценко и, одновременно, признанных им образцов. Имена греческого и римских классиков, с одной стороны, выступают как метонимия жанровых обозначений: Пиндар, один из родоначальников торжественной хоровой лирики, олицетворяет оду;

11 Арств, И. [Аристов, И. Г.] Послание к Г-ну Л. (подражание Боало) //Журнал для пользы и удовольствия. 1805. Ч. 1, № 2 (15 февр.). С. 166.

Вергилий, автор «Буколик» и «Георгик» — идиллию; Назон, сосланный за

Искусство любви», — легкую поэзию. Именно в этих жанрах Люценко больше всего проявляет себя в журнале «Приятное и полезное препровождение времени». Обращает на себя внимание слово «любимец», употребленное в значении «почитатель». Аристов производит подмену субъекта объектом, вероятно, апеллируя к элегическому «Сну» Люценко,

10 компилирующему в себе жанр «диалога в царстве мертвых» и «жанр историко-критического обзора в стихах, уснащенного именами, отточенного формулировками оценок и характеристик»13. Лирический герой Люценко переносится во сне «В страны эфирны, поднебесны, / Нигде в сем мире неизвестны, / Где все довольны и равны»14, сопровождающий его любезный друг Агатон показывает, кто из великих витий заслужил «в сей стране благоговейной <.> щастливой век»15. Таковыми оказываются Гомер, Вергилий, Сумароков, Софокл, Расин; Корнелий, Вольтер, Депро, Ломоносов, Гораций, Пиндар, Гезиод16. По канонам жанра «диалога в царстве мертвых» на парнасский пьедестал автор мог возводить не только умерших, но и, на его взгляд, достойных здравствующих поэтов. Тень Ломоносова предрекает такую судьбу Державину («Уже венцы ему сплетают, /Ив храме славы ожидают / Гораций, Пиндар, Гезиод»17). Сам Ломоносов среди прочих похвал получает классическую характеристику

1Я наш Руской Пиндар» . Закономерно' как контекстуальное сближение образов Ломоносова и Державина, так и то, что Пиндар — в числе плетущих «венец» последнему. И Ломоносов, и Державин - его русские преемники:

12 О жанре «диалога в царстве мертвых» см. : Стенник, Ю. В., Николаев, А. И. Жанр «диалога в царстве мертвых» в русской литературе XVIII века // Русская литература. 1990. № 2. С. 240-244.

13 Лотман, Ю. М. Поэзия 1790-1810-х годов. С. 59.

14 Лцн. Эв. [Люценко, Е. П.] Сон // Приятное и полезное препровождение времени. 1795. Ч. 7. С. 184.

15 Там же. С. 186.

16 Мы сохраняем иерархию оригинала, так как помним, что в русской «метапоэзии» этого времени «акцент переносился не на мотивировку оценки, а на порядок расположения имен. Последовательность, место, которое отводилось тому или иному поэту в общем перечне, становилось мерилом его ценности» (Лотман, Ю. M. Поэзия 1790-1810-х годов. С. 59-60). Между тем, в стихотворении «Сон» можно заметить не только (вернее, даже не столько) иерархичность, но и объединение поэтов в группы (Гомер - Вергилий; Софокл - Расин - Корнелий; Вольтер - Депро; Гораций - Пиндар - Гезиод) или их выделение, обособление (Сумароков, Ломоносов).

17 Лцн. Эв. [Люценко, Е. П.] Сон. С. 188.

18 Там же. С. 187.

Внешние признаки од Пиндара были усвоены европ. классицизмом XVII-XVTTT вв. в жанре "высокой" панегирической оды. В рус. лит-ре блестящие образцы этого жанра представлены в творчестве М.В. Ломоносова и Г.Р. Державина; по отношению к обоим поэтам широко употреблялась прономинация "Пиндар"»19. Таким образом, названное Аристовым имя греческого- одописца многопланово и выражает разные стороны литературной жизни Люценко.

Следующие строки послания Аристова - похвала поэтическому дарованию? Люценко, и она отражает главные требования к произведениям того времени, взгляд на творческий процесс., Критериями художественного достоинства выступали разумность, ясность, логичность20, поэтому «дар божественной поэзии», внушенный Люценко* Фебом, несет, по, мнению автора послания, именно разум, красоту и- живость. Признаком; истинной поэзии выступает также легкость ее воплощения на письме, а не упорный, усидчивый труд - изображение сложения* поэтом стихов построено на отрицании (не потел, не сидел, не гонялся, не бросался, не сердился). Автор обращается к Люценко как к наставнику:

JI. зря мою ты музу в заблужденьи,

Подай — подай твои советы, наставленье;

Когда же в том никак не можешь предуспеть

1^

Так отучи меня над рифмами потеть!

Он (условный автор и стоящий за ним Аристов) ничуть не сомневается в таланте поэта.

В третьем^ номере «Журнала для пользы и удовольствия» похвала Люценко адресовалась от самого издателя, A.A. Варенцова. Он предварил публикацию стихотворения Люценко «Энтузиазм» благодарностью: «Г. Сочинитель пиэсы сей уже известен читателям приятностию слога и искусною отделкою1 трудных предметов; по чему за особое удовольствие

19 Федотова, С. Б. Пиндар // Пушкин : исследования и материалы. СПб. : Наука, 2004. Т. 18/19 : Пушкин и мировая литература: материалы к «Пушкинской энциклопедии». С. 241.

20 Лотман, Ю. М. Поэзия 1790-1810-х годов. С. 18.

21 Арств, И. [Аристов, И.Г.] Послание к Г-ну Л. (подражание Боало). С. 168. поставляю изъявить ему признательность мою за доставление в сей Журнал своих сочинений»22.

Характеристиками Аристова и Варенцова ограничивается круг положительных печатных отзывов современников о Люценко. В отличие от соратников по изданию, современники-критики не были так благосклонны к поэту, прежде всего, к его переводам: «Потерянный рай» и «Вастола» получили самые отрицательные отзывы. Критик «Сына отечества» писал о переводчиках поэмы Мильтона: «Люди, размеряющие область ума и воображения аршином собственной ограниченности, желающие замедлить-полет гения, и заменить его мерным шагом школьных педантов, почитающие ничтожным все, что не выкрадено или, по крайней» мере, не выписано из Древних, напали на Поэта и его произведение»23. Имя Люценко в этом высказывании открыто не звучит, но рецензия написана по случаю его перевода, и поэт неизбежно встает в ряд «ограниченных педантов». Далее критик оценивает труд нового переводчика: «Хотя нынешний перевод лучше прежних, но он еще далеко отстает от перевода хорошаго, и, по нашему мнению, не достоин своего изящнаго подлинника. Слог его, говоря вообще, не имеет важности, равенства, чистоты, приличных языку Поэмы Эпической»24. Позднее, в 1841 году, В.Г.Белинский заметит об одном из переводов «Потерянного рая», что он переведен «неистовым образом» «прозою с какого-то реторического французского перевода» . Составители примечаний к рецензии Белинского, А.Л. Осповат и A.C. Пустильник, выдвинут два «неистовых» образца - перевод 1780 года некоего М. А. П. А. и

22 Изд. В. [Варенцов, А. А. Примечание к стихотворению «Энтузиазм»] // Журнал для пользы и удовольствия. 1805. Ч. 3, № 7. С. 16.

23 Новыя книги: 1824. Эпическая Поэзия. Потерянный Рай, Поэма Иоанна Мильтона. С приобщением его же творения: Возвращенный Рай. Перевод с Французскаго, исправленный по Английскому подлиннику, с присовокуплением примечаний Е. Люценко. В 4 частях. С картинками. Иждевением книгопродавца Ивана Заикина. С. П. б. 1824, в тип. Н. Греча, в 8, XLIV, 422 и 113 стр.: [рецензия] // Сын отечества, исторический, политический и литературный журнал, издаваемый Николаем Гречем. 1824. Ч. 94. Отд. V : «Современная русская библиография». С. 37.

24 Там же. С. 38.

25 Белинский, В. Г. Душенька, древняя повесть И. Богдановича. Издание конторы привилегированной типографии Е.Фишера, в Санкт-Петербурге. Санкт-Петербург. 1841. В 12-ю д. л. 78 стр. : [рецензия] // Белинский, В. Г. Полн. собр. соч.: в 13 т. М.: АН СССР, 1955. Т. 5 : Статьи и рецензии, 1841-1844. С. 165. и л гперевод Люценко 1824 года . Однако в ряд названных переводов можно было бы включить еще два — самый первый, 1745 года, перевод

97

А.Г. Строганова и перевод И. Грешищева 1778 года . Но эти сочинения избегают несчастной участи, а труд Люценко, уже однажды получив негативную оценку, «автоматически» относится к неудачным, «неистовым» образцам.

В 1898 году, спустя девяносто три года после поэтического послания Аристова, из-под пера Б.Л. Модзалевского выйдет совсем иной портрет уже забытого литератора: «Обозревая литературную деятельность Е.П. Люценко, можно сказать, что хотя он и принадлежал к числу довольно образованных людей своего времени, но лишен был как авторских дарований, так и литературного вкуса, включая сюда и способность владеть родным языком. Писал и переводил он много, но все его труды были совершенно лишены всякой оригинальности и притом носили случайный характер? зависевший иногда от той жизненной обстановки, в которой находился Люценко. Деятельность его была до такой степени бесцветна, что ее нельзяшодвести ни под одно из господствовавших у нас литературных направлений. Таким образом, Пушкин, называя Люценко "литератором заслуженным", без сомнения, имел в виду только его плодовитость»28. Модзалевский выносит Люценко приговор как абсолютно посредственному и бесталанному автору, писателю «по случайности».

Образ, нарисованный Аристовым, - условный, лишенный индивидуальных черт, присущих Люценко29; отзыв Модзалевского слишком критичный. И в том и в другом случае перед нами портрет литературный. Однако именно литературный портрет является более распространенным (чем биографический), а субъективность суждений как современников, так и

26 См. : Осповат, А. Л., Пустильник, Л. С. Примечания // Белинский, В. Г. Поли. соб. соч. : в 13 т. М. : АН СССР, 1954. Т. 5 : Статьи и рецензии, 1841-1844. С. 797.

27 См.: Левин, Ю. Д. Английская поэзия ХУП-ХУШ веков в русских переводах, 1745-1812 : (материалы для библиографии) : [приложение] // От классицизма к романтизму : из истории международных связей русской литературы. Л.: Наука, 1970. С. 277-278.

28 Модзалевский, Б. Л. Пушкин и Ефим Петрович Люценко // Русская старина. 1898. Т. 94. С. 88.

29 Строка «Любимец Пиндара, Вергилия, Назона», несмотря на соотнесенность с творчеством Люценко, отражает также и литературные интересы его современников. исследователей может корректироваться каждым после прочтения текстов

30 писателя (при условии их доступности) . Статья Модзалевского «Пушкин и Ефим Петрович Люценко», из которой процитирован отзыв, — одна из первых и наиболее полно набрасывающих не только творческий, но и жизненный путь забытого литератора. Тем не менее, она действительно скорее набросок, чем полноценный рисунок: «нарезку» полемики вокруг «Вастолы» сменяет пересказ перевода, за ним следует биографический очерк, заключающийся, главным образом, в перечислении мест службы поэта, затем описаны направления его литературной деятельности.

Воссоздать биографию писателя не менее важно, и порой значительно сложнее, нежели творческий путь, иногда это невозможно: фактические данные за давностью лет могли быть утрачены или вообще не собирались (за исключением «стандартных» архивных сведений31), подлинники документов, как известно, труднодоступны, их перепечатка из одной статьи-в другую порой приводит к ошибкам, путанице. Загадкой остаются даты рождения Ф. Прокоповича, В.И. Майкова, Д.И. Фонвизина, Г.Р. Державина, A.C. Грибоедова. Лакуны в судьбах второстепенных, третьестепенных авторов нередко обширнее: исчезают их отчества, сведения^ о рождении и смерти, служебной деятельности, семейном положении, так что можно говорить лишь о биографических штрихах, а не о полноценной биографии.

В отечественном литературоведении творческий и жизненный путь Ефима Петровича Люценко не получил обстоятельного, всестороннего изучения. Работе Модзалевского предшествовали краткие словарные статьи:

30 П Н. Берков призывал с осторожностью относится к мнениям современников исследуемого писателя, указывая на большую обобщенность, расслоение понятия «современник», его неполную информированность, отсутствие временной дистанции, масштабности (см. : Берков, П. Н. Державин и Карамзин в истории русской литературы конца XVIII - начала XIX века // XVIII век. Л.: Наука, 1969. Сб. 8 : Державин и Карамзин в литературном движении XVIII - начала XIX века. С. 7).

31 Б.Ф. Егоров, размышляя об «объективной трудности» изучения жизни и творчества Карамзина, выявляет общие проблемы восстановления биографического полотна: «Карамзин не вел дневников, писем его сохранилось немного, а официальных документов о событиях его жизни тоже почти нет: ведь он не арестовывался, не ссылался, не был под полицейским надзором. А русский писатель, как правило, получал биографию только в этих случаях» (Егоров, Б. Биография души // Лотман Ю. М„ Сотворение Карамзина. М. : Книга, 1987. С. 8. (Писатели о писателях)). статья митрополита Евгения (Болховитинова) , носящая в большей мере библиографический характер заметка Г.Н. Геннади , информационное сообщение в словаре Ф.А. Брокгауза и

И.А. Ефрона34. В 1909 году к 100летию военного министерства вышел указатель Н.М. Затворницкого35, в котором воспроизводились архивные данные формулярных (служебных) списков Люценко и второй по полноте (после Модзалевского) список отдельно изданных произведений литератора. Примечательным событием в рассматриваемой историографии стала статья Б.В1 Томашевского о Люценко, помещенная в «Примечаниях» к книге «Ирои-комическая поэма» . В' ней исследователь опубликовал редкий архивный материал (автобиографическую заметку. Люценко, так и не вышедшее в. свет рукописное предисловие к «Вастоле»), продолжил размышления- над поставленным Модзалевским вопросом, «Пушкин и Люценко». В дальнейшем пушкинисты (Н. Смирнов-Сокольский37, В.Э. Вацуро38, Л.А. Черейский39, В.В. Кунин40) обращаются к личности Люценко в связи с необходимостью комментировать ситуацию вокруг издания Пушкиным «Вастолы». Но эти статьи-комментарии не вносят новых черт в скудно обрисованный портрет забытого литератора: На сегодняшний день, своеобразным итогом словарных статей1 является- статья.

32 Евгений, митрополит [Болховитинов]. Люценко Ефим Петрович // Словарь русских светских писателей, соотечественников и чужестранцев, писавших в России : в 2 т. М.": Унив. тип., 1845. Т. 2. С. 40.

33 Геннади, Г. Люценко // Геннади, Г. Справочный словарь о русских писателях и ученых умерших в XVIII и XIX столетиях и Список русских книг с 1725 по 1825 с дополн. Н. Собко. Берлин : [б. и.], 1880. Т. 2. С. 268269.

34 Люценко Ефим Петрович,// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб. : Типо-Литография И. А. Ефрона, 1896. Т. 18 : Лопари - Малолетние преступники. С. 266.

35 Затворницкий, Н. М. Люценко // Столетие военнаго министерства 1802-1902 : указатель биографических сведений, архивных и литературных материалов, касающихся чинов общаго состава по канцелярии военнаго министерства с 1802 до 1902 г. включительно / сост. Н. М. Затворницкий. СПб.: Тип. поставщиков двора Его Императорскаго Величества товарищества М. О. Вольф, 1909. С. 64-65.

36 Томашевский, Б. В. Е. Люценко // Ирои-комическая поэма. Л. : Изд-во писателей в Ленинграде, 1933. С.567-573.

37 Смирнов-Сокольский, Ник. Перевод «Вастолы» // Смирнов-Сокольский, Ник. Рассказы о прижизненных изданиях Пушкина. М.: Изд-во всесоюзной книжной палаты, 1962. С. 420^126.

38 Вацуро, В. Э. Люценко Ефим Петрович // Пушкин : письма последних лет, 1834-1837. Л. : Наука, 1969. С. 424.

35 Черейский, Л. А. Люценко Ефим Петрович // Черейский, Л. А. Пушкин и его окружение. Л.: Наука, 1976. С. 230-231.

40 Последний год жизни Пушкина : Переписка. Воспоминания. Дневники. М.: Правда, 1989. С. 49-51.

Е.Э. Ляминой и С.И. Панова41, что определяет ее био- библиографическую полноту. Кроме того, ценность указанной статьи состоит в перечислении архивных источников.

Единичные обращения к поэтическим текстам Люценко в работах А.Н. Соколова, Д.М. Шарыпкина, И. Булкиной, Л.А. Казаковой обусловлены анализом обширного материала при изучении той или иной теоретической проблемы. Соколов рассматривает эпические опыты Люценко «Чеслав», «Буривой и Ульмила», балладу «Церна. Княжна Черниговская» в ряду других эпических поэм малой формы в русской литературе конца XVIII — начала XIX вв. и ставит их в ряд предшественников русской романтической поэмы42. Шарыпкина интересует «Буривой и Ульмила» как отражение.скандинавской темы в русской романтической литературе43. Для Булкиной «Чеслав» - одна из реализаций так называемых «рекомендованных» исторических сюжетов, материал для комментария к «сусанинской» теме44. «Похищение Прозерпины» Е.П. Люценко и A.M. Котельницкого входит в ряд произведений, исследуемых Казаковой в свете проблемы жанра комической поэмы в русской литературе второй половины XVIII - начала XIX вв.45 В перечислительном ряду в примечаниях находим имя Люценко в работах Д.П. Якубовича46, З.А. Каменского47, И.А. Пилыцикова48, И. Клейна49.

41 Лямина, Е. Э., Панов, С. И. Люценко Ефим Петрович // Русские писатели, 1800-1917 : биографический словарь. М. : Науч. изд-во «Большая Российская энциклопедия»; научно-внедренческое предприятие ФИАНИТ, 1994. Т. 3. С. 440-441.

42 Соколов, A. H. Очерки по истории русской поэмы XVIII и первой половины XIX века. М, : Изд-во Моск. ун-та, 1955. С. 216-220.

43 Шарыпкин, Д. М. Скандинавская тема в русской романтической литературе // Ранние романтические веяния : из истории международных связей русской литературы. Л.: Наука, 1972. С. 157-158.

44 Булкина, И. О случаях и характерах в российской истории: мужество киевлянина // Труды по русской и славянской филологии [Электронный ресурс]. Литературоведение. Т. 6. (Новая серия). К 85-летию Павла Семеновича Рейфмана. Тарту, 2008. URL: http://www.ruthenia.ru/document/543654.html (дата обращения: 24 сентября 2009 г.). Загл. с экрана.

45 Казакова, Л. А. Жанр комической поэмы в русской литературе второй половины XVIII - начала XIXbb.: генезис, эволюция, поэтика : автореф. дисс. на соиск. учен. степ. д-ра. филол. наук. М., 2009. 41 с.

46 Якубович, Д. П. Античность в творчестве Пушкина : [примечания] // Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. М.; Л., 1941. Вып. 6. С. 137.

47 Каменский, 3. А. Примечания // Каменский, 3. А. История философии как наука в России XIX-XX вв. М., 2001. Доступен в интернет: http://viperson.ru/wind.php?ID=246424 (дата обращения: 24 сентября 2009 г.).

48 Пильщиков, И. А. Петрарка в России (Очерк истории восприятия) // Петрарка в русской литературе : в 2 кн. М.: Рудомино, 2006. Кн. 1. С. 21.

49 Клейн, И. Приложение. Список текстов, составляющих используемый жанровый корпус пасторали // Клейн, И. Пути культурного импорта : труды по русской литературе XVIII века. М. : Языки славянской культуры, 2005. С. 212.

Оценочные суждения Белинского и Модзалевского поставили «штамп» бездарности на литературном наследии писателя, превратились в авторитетные постулаты, нередко повторяемые исследователями ХХ-ХХ1 вв. Отзвуком «вердикта» Белинского — «несчастная и бесталанная "Вастола"», напоминающая «своими стихами времена Тредиаковского и Сумарокова», стихами, «которые Русь читала с восхищением при Сумарокове, которые стала забывать с появления Богдановича и о которых совсем забыла с появления Пушкина»50, — являются характеристики Черейского (малохудожественный перевод51) и Кунина («тяжеловесный слог

52 переводчика, больше присущий XVIII веку» ). Оценка Модзалевским Люценко- как литератора, не наделенного авторским дарованием, литературным вкусом, оригинальностью, трансформировалась у Ю;И. Масанова в характеристику «бездарный поэт»53, у В.И. Новикова -плодовитый автор, лишённый' «даже признаков литературной одарённости»54.

Отдельного внимания заслуживают труды Р.Ю. Данилевского и А.Н. Пашкурова, опровергающие укоренившиеся негативные оценки творчества Люценко.

Р.Ю. Данилевский - один из первых, кто увидел в Люценко рядового участника, сотворца литературного процесса конца ХУПЬ - начала XIX вв. В статьях «Виланд в русской литературе»55, «Шиллер и становление русского романтизма»56, в монографии, «Россия и Швейцария: Литературные связи

50 Белинский, В. Г. Вастола, или Желания. Повесть в стихах, соч. Виланда. В трех частях. Изд. А. Пушкин. Санкт-Петербург. 1836. 96 (8) // Белинский, В. Г. Поли. собр. соч.: в 13 т. М. : АН СССР, 1953. Т. 2 : Статьи и рецензии. Основания русской грамматики, 1836-1838. С. 72-74.

51 Черейский, Л. А. Люценко Ефим Петрович. С. 231.

52 Последний год жизни Пушкина. С. 50.

53 Масанов, Ю. И. В мире псевдонимов, анонимов и литературных подделок. Изд-во всесоюзной книжной палаты, 1963. С. 48.

54 Новиков, В. И. Пушкин как книгоиздатель и предприниматель // Балканская русистика [Электронный ресурс]. Белград, 2008. URL: http://www.russian.slavica.org/articlel265.html (дата обращения 2 июня 2010 г.). Загл. с экрана.

55 Данилевский, Р. Ю. Виланд в русской литературе // От классицизма к романтизму : из истории международных связей русской литературы. Л.: Наука, 1970. С. 366-369.

56 Данилевский, Р. Ю. Шиллер и становление русского романтизма // Ранние романтические веяния : из истории международных связей русской литературы. Л.: Наука, 1972. С. 68.

ХУ1П-Х1Х веков»57, несмотря на краткость «эпизодов», посвященных Люценко, исследователь на основе фактических данных, аналитического материала показывает в последнем трудолюбивого литератора и выделяет его заслуги: Люценко — первый переводчик «Раздела земли» Ф. Шиллера и со единственный переводчик «Первонте» К. Виланда , Люценко, наряду с П.Ю. Львовым и другими участниками «Приятного и полезного препровождения времени», являлся «лицом» отечественного «геснеризма»59. И даже в подражательности Люценко Данилевский усматривает положительное начало: «Подражательная поэзия Л. (в духе М.М. Хераскова и Г.Р. Державина) не чужда искренности, когда он пишет от лица бедствующего разночинца»60.

Работы современного исследователя А.Н. Пашкурова меняют сложившееся стереотипное представление о Люценко как посредственном . сочинителе61. Ученый называет Люценко одним «из ярких поэтов позднего сентиментализма», «талантливым представителем школы русских "легких

62 поэтов"» . Пашкуров' рассматривает Люценко в ряду наиболее активных участников литературного процесса конца XVIII - начала XIX вв.: «Родной мир этого автора — поздний сентиментализм и становящаяся 4 предромантическая поэтика. Не удивительно, что и любимцем читающей России Люценко стал в 1790-е годы именно благодаря одному из изданий

57 Данилевский, Р. Ю. Россия и Швейцария. Литературные связи XVIII -XIX вв. Л.: Наука, 1984. С. 71.

58 Этот текст не переводился ни на какие другие языки, при переводе получил название «Вастола, или Желания».

59 Об этом см. также : Пашкуров, А. Н. Категория возвышенного в поэзии русского сентиментализма и предромантизма: эволюция и типология. Казань : Изд-во Казанского ун-та, 2004. С. 66.

Данилевский, Р. Ю. Люценко Ефим Петрович // Словарь русских писателей XVIII века. СПб. : Наука, 1999. Вып. 2. С. 250.

61 См. : Пашкуров, А. Н. Категория возвышенного в поэзии русского сентиментализма и предромантизма: эволюция и типология. 212 е.; Пашкуров, А. Н. Поэтика Тишины: сентименталистско-предромантические тенденции в поздней русской оде (Г.Р. Державин и Е.П. Люценко) // Державин глазами XXI века : к 260-летию со дня рождения Г.Р. Державина. Казань : Казанский гос. ун-т, 2004. С. 123-130; Пашкуров, А. Н. Жанрово-тематические модификации поэзии русского сентиментализма и предромантизма в свете категории возвышенного : автореф. дисс. на соиск. учен. степ, д-ра филол. наук. Казань, 2005. 44 е.; Пашкуров, А. Н. Солярная поэтика в лирике русского сентиментализма // Материалы XXXI зональной конференции литературоведов Поволжья. Елабуга, 16-17 мая 2008 года. Елабуга : Изд-во ЕГПУ, 2008. Ч. 1. С. 211-217.

62 Пашкуров, А. Н. Категория возвышенного в поэзии русского сентиментализма и предромантизма. С. 66. такой ориентации — "Приятное и полезное препровождение времени"»63. Выше уже говорилось, что Лотман высоко оценивал поэзию второстепенных авторов, определяя ее как активный фон, постоянно коррелирующий с поэзией «первого ряда»64. Пашкуров реализует данный подход к творчеству забытого литератора. Он пишет: «Поэзия Люценко может служить прекрасным камертоном для "пробуждения" новых, еще недозвучавших подтекстовых "нот" державинской> поэтики»65. Сопоставительный анализ од Державина и Люценко исследователь заключает следующими положениями: «В целом, принимая опыты Люценко и за своеобразный "высвечивающий катализатор", раскрывающий глубже замысел Державина, и за самодостаточную уникальную художественную систему (ещё ждущую своего исследователя!), можно говорить о существенной трансформации традиций философской оды классицизма. Значительно возрастает психологический подтекст пейзажа (последний равно может реализовывать "установки" как сентиментализма, так и оссианизма), личность человека (в т.ч. и поэта-творца) рассматривается одновременно на самодостаточной высоте гениальности и в контексте бесконечности повторения "цепи времён". Характерный- для поэтики Лирического Восторга образ ' "движущейся панорамы" вбирает ряд новых примет рождающегося романтизма (ср. культ Мечты). Поэтика Тишины выступает как бы завершением всей динамической системы, сплавляя в себе жанровую палитру, диалектику основных литературных направлений (реликты классицизма, сентименталистская поэтика, приметы (пред)романтизма, оссианизма) и философию эстетики (Возвышенное)»66. Оценка и сам подход Пашкурова открывают новый путь исследования творчества забытого литератора - сквозь призму философско-эстетических категорий эпохи.

63 Пашкуров, А. Н. Поэтика Тишины: сентименталистско-предромантические тенденции в поздней русской оде (Г.Р. Державин и Е.П. Люценко). С. 125-126.

64 См.: Лотман, Ю. М. Поэзия 1790-1810-х годов. С. 15.

65 Пашкуров, А. Н. Поэтика Тишины: сентименталистско-предромантические тенденции в поздней русской оде (Г.Р. Державин и Е.П. Люценко). С. 126.

66 Там же. С. 129.

Обращаясь к словарным статьям, посвященным Люценко, мы не можем подвергать сомнению и проверке каждый сохранившийся факт, тем не менее, обнаруживаем в них расхождения относительно даты рождения, временных рамок службы в военном министерстве и в Провиантском департаменте, состава семьи и др. В ряде литературоведческих работ нами были выявлены также ошибочные представления и предположения, вызывающие несогласие. Ошибки кочуют из одной статьи, монографии в другую, так как в них Люценко не является центральным героем, выступает как промежуточный персонаж, некий штрих. Но из штрихов рисуется целое, из деталей выстраивается главное, поэтому они должны быть точными, бесспорными. Самым распространенным заблуждением в трудах, где упоминается Люценко, является зачисление его в лицейские учителя Пушкина. Ю.И. Масанов пишет: «Б.Л. Модзалевским было установлено, что переводчиком "Вастолы" являлся бездарный поэт Ефим Петрович Люценко (1776-1854), в прошлом лицейский учитель Пушкина»67. Однако Модзалевский никогда не «возводил» литератора в наставники Пушкина, четко прописывая его должность в лицее — секретарь хозяйственного правления68. В.Г. Дмитриев в монографии «Скрывшие- свое имя», раскрывая некоторые из псевдонимов Люценко, также называет сочинителя лицейским учителем Пушкина69. Вероятный источник этой ошибки - ответ П.А. Плетнева на письмо к Я.К. Гроту: «"Вастолу" Виланда перевел какой-то бывший некогда учитель Пушкина (не могу вспомнить теперь его фамилию)»70. Но трудно понять, на чем основывает В.И. Новиков предположение, что «Пушкин <.> причислял к своим учителям»71 Люценко. Каждый из учителей гения уже давно «учтен», выявлен его вклад в духовное, нравственное развитие лицеиста. Необходимо отметить, что публикация Новикова служит наиболее показательным примером того, как

67 Масанов, Ю. И. В мире псевдонимов, анонимов п литературных подделок. С. 48-50.

68 Модзалевский, Б. Л. Пушкин и Ефим Петрович Люценко. С. 82.

69 Дмитриев, В. Г. Скрывшие свое имя : из истории псевдонимов и анонимов. М. : Наука, 1970. С. 148.

70 Переписка Я.К. Грота с П.А. Плетневым : в 3 т. СПб. : Тип. М-ва Путей Сообщения, 1896. Т. 2. Плетнев -Гроту (Спб., суббота, 13 октября 1845). С. 583.

71 Новиков, В. И. Пушкин как книгоиздатель и предприниматель. исследователь может исказить (конечно, ненамеренно) сведения о второстепенном писателе, занимающем в статье периферийное положение. Всего в двух абзацах, отведенных Люценко, автор из-за неосторожной формулировки успевает наделить сего героя званием учителя Пушкина, следуя малодоказательным аргументам, причислить его к масонам, а безосновательным и бескомпромиссным суждением (лишен «даже признаков литературной одаренности») продлить путешествие поэта по безызвестности.

Вместе с литературным забвением приходит и биографическое небытие и наоборот. Архивные данные в силу невостребованности переоформляются и пересылаются в новые хранилища. Это может привести к их потере, что и случилось с некоторыми документами Люценко. Лямина и Панов в качестве одного из архивных источников указывают «ЦГАЛИ, ф. 1346, on. 1, д. 232 а, 233 (списки поэмы «Любовь к Родине», 1820, и перевод поэмы Виланда «Испытание Авраама», 1822; автограф стихотворения)» . Однако в Российском государственном архиве литературы и искусства (бывшем ЦГАЛИ) в настоящее время фонд 1346 опись 1 содержит стихотворения «Через межу багета» Алексея Владимировича Каменского-Липецкого (сшитаятетрадь в 122 листа с машинописным способом воспроизведения

ТХ текстов) . Судьба рукописей Люценко остается неизвестной (сотрудники архива не отвечают на отправляемые запросы). Это приводит к пробелам в изучении не только творчества, биографии74 писателя, но и русско-немецких литературных связей, в частности, русской виландиаде. Так, религиозно-дидактическая поэма K.M. Виланда «Der geprüfte Abraham» (1753) («Искушаемый Авраам» или, как принято переводить, «Искушения Авраама») в Германии была издана лишь однажды, в 1753 году75, а в России ее перевод выдержал переиздание. В 1780 году иждивением книгопродавца Ф. Мейера в Санкт-Петербурге вышел прозаический перевод Г.В. Медведева,

72 Лямина, Е. Э., Панов, С. И. Люценко Ефим Петрович. С. 441.

73 См.: http://\vw\v.rgali.ru/show0bject.do?object=206820852 (дата обращения 23 сентября 2010 г.).

74 Анализ перевода позволил бы с большей точностью говорить об отношении Люценко к масонству.

75 Сведения предоставлены автору диссертации В.Р. Штемпелем, поэтом, переводчиком, проживающем в Германии. Выражаем глубокую благодарность не только за информацию, но и за высланные ксерокопии поэмы, так как в библиотеках России оригинальный текст найти не удалось. в 1787 году было осуществлено его переиздание76. Рукопись Люценко, не увидевшая свет, а теперь и утерянная, остается неизвестной для литературоведов, поэтому в истории русской? литературы: переводчиком поэмы значится лишь Медведев:. Только его перевод назван в статье пп

Данилевского «Вйланд в русской литературе» и в «Истории русской

78 переводной художественной литературы» .

Актуальность данной диссертационной работы обусловлена; во-первых, назревшей необходимостью обозначить накопившиеся? в литературоведении ошибки? вокруг имени Люценко и. предотвратить в дальнейшем появление новых. Во-вторых, неослабевающий интерес к литературе конца; XVIII — начала XIX; вв., активизировавшееся изучение второстепенных писателей этого времени» приводит к; расширению; уточнению представлений; о процессах,., происходивших в русской? словесности. Творчество» Люценко оказывается' среди1 репрезентативных; явлений; ярко представляющих; поиск новых форм;

Объект исследования — литературное наследие и биография Ефима Петровича-Люценко.

Предметом; исследования является жанрово-стилевое многообразие творчества поэта в соотнесенности с биографическим контекстом, с литературными, направлениями (сентиментализм, предромантизм) и интеллектуально-духовными движениями (просветительство,, масонство) эпохи.

Цель исследования — рассмотреть творчество Люценко в- контексте, русского литературного процесса конца XVIII,- начала XIX вв. Поставленной цели подчинены основные задачи работы:;

76 Искушение Авраамово. Поэма в трех Песнях. Переведена с Немецкаго на Французской, а с онаго на Российской язык. СПб.: Вольная тип. Вейтбрехта и Шнора, 1870. 99 с. (2-е изд. без изменений СПб., 1787 -сведения о втором издании печатаются по : Данилевский, Р. Ю. Виланд в русской литературе. С. 317).

77 Данилевский, Р. Ю. Виланд в русской литературе. С. 317.

78 Корнеева, М. Ю. Глава III // История русской переводной художественной литературы : Древняя Русь. XVIII век. СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», Bühlau, 1996. Т. 2 : Драматургия. Поэзия. С. 139.

- реконструировать жизненный путь Люценко, обратив, особо пристальное внимание на сведения об учёбе, служебной деятельности, на личность наставников, определивших мировоззрение литератора;

- определить и выявить автобиографический подтекст ряда стихотворных текстов;

- установить с максимально возможной полнотой объем творчества Люценко: собрать данные о псевдонимах, используемых поэтом, в соответствии с ними исследовать журналы, упоминаемые в словарных статьях, на предмет выявления текстов Люценко; атрибутировать произведения, вышедшие отдельными изданиями без. указания- автора (переводчика);

- проанализировать оригинальные тексты Люценко, представляющие ведущие жанры в его творческом наследии;

- проанализировать значимые переводные сочинения.

Материалом исследования служат" оригинальные и переводные произведения Люценко; журналы конца XVIII - начала XIX вв. («Дело от безделья», «Прохладные часы», «Приятное и полезное1 препровождение времени», «Иппокрена», «Магазин Общеполезных знаний и изобретений», «Труды Санкт-Петербургского вольного экономического общества», «Журнал для милых», «Журнал для пользы и удовольствия», «Европейский музей, или Извлечение из иностранных журналов», «Соревнователь просвещения и благотворения» и др.), а также «Военный энциклопедический лексикон»; отдельные сочинения (в том числе и переводные) русских писателей, поэтов ХУ1П -XIX вв.; отдельные произведения (в том числе на языке оригинала) европейских поэтов XVIII —XIX вв.; древнерусские тексты («Повесть временных лет», «Слово о полку Игореве», «Повесть о разорении Рязани Батыем»), а также Иоакимовская летопись, изложенная^ в «Истории Российской» В.Н. Татищевым; журнальная критика и публицистика конца XVIII - начала XIX вв.; воспоминания и эпистолярий современников; сведения об устройстве учреждений, в которых проходила- служебная и общественная деятельность Люценко.

Воссоздание жизненного пути Люценко основывается на методологических принципах, провозглашенных Ю.Н. Тыняновым и Ю.М. Лотманом.

Тынянов учит с осторожностью' относиться к архивным бумагам, предостерегает от документального фетишизма (термин К. Чуковского): «Есть документы парадные, и они врут, как люди. У меня нет никакого пиетета к "документу вообще". Человек сослан за вольнодумство на Кавказ и продолжает числиться в Нижнем Новгороде, в Тенгинском полку. Не верьте, дойдите до границы документа, продырявьте его. И не полагайтесь на историков, обрабатывающих материал, пересказывающих его <. .> Представление о том, что вся жизнь документирована, ни на чем не основано: бывают годы без документов. Кроме того, есть такие документы: регистрируется состояние здоровья жены тдетей, а сам человек отсутствует. И потомкам человек - сколько он скрывает, как иногда похожи его письма на торопливые отписки! Человек не говорит главного, а за тем, что он сам считает главным, есть еще- более главное: Ну, и приходится заняться его делами^ и договаривать за него, приходится обходиться самыми малыми документами. Важные вещи проявляются^ иногда в мимолетных и не очень внушительных формах»79.

Примером документов, которые не лгут, но приводят к путанице при попытке воссоздать чреду реальных чиновничьих постов Люценко, могут служить выписки Затворницкого из формулярных списков: «Переведен в департамент уделов 27 окт. 1803 г. Переведен в хозяйственное отделение медико-филантропического комитета товарищем непременнаго секретаря с оставлением при д-те уделов 1 февр. 1806 г. Столоначальник д-та уделов 16

79 Тынянов, Ю. Н. Как мы пишем // Юрий Тынянов. Писатель и ученый. Воспоминания. Размышления. Встречи. М.: Молодая гвардия, 1966. С.196-197. (ЖЗЛ). июля 1808 г80. Уволен из комитета, с оставлением в д-те уделов 20 янв. 1809 г.»81. Вчитываясь в сухие данные, мы поймем, что за совмещенными «на бумаге» должностями стоит иная реальная деятельность, обусловленная историческим движением, переменами. Департамент уделов, основанный в 1797 году Павлом I, «был устроен в виде самостоятельнаго правительственнаго учреждения, зависевшаго непосредственно лишь от ол

Высочайшей власти» . В 1802 году Александр I «повелел образовать особый медико-филантропический комитет. В 1804 г. комитет этот учредил безплатное домовое лечение бедных и диспенсарии в разных частях города, где приходящие больные получали от врачей советы и лекарства ол безплатно» . В- обоих учреждениях, инициированных императорскими особами, в первые годы их существования дела протекали относительно свободно: внутренняя^ структура управлений была лишена определенности, деятельность не регламентировалась строгими уставами. К 1806 году Люценко имел большой опыт в области организации хозяйственных структур; его характер, склонность к филантропии и накопленные знания, по

ЯЛ. видимому, привлекли деятелей Человеколюбивого общества , что привело-к переводу Люценко в хозяйственное отделение медико-филантропического комитета. Однако 15 мая 1808 года с введением в действие «Положения департамента уделов» независимость этого придворного учреждения исчезла. В частности, согласно пункту четыре § 2, контролю подлежало «определение всех чиновников ведения Департамента, производство,

85 отпуски, отставка и составление послужных списков» . Уже в июле Люценко назначен на должность столоначальника, таким образом, и

80 Б.Л. Модзалевский указывает 1809 год (см. : Модзалевский, Б. Л. Пушкин и Ефим Петрович Люценко. С. 82).

81 Затворницкий, Н. М. Люценко. С. 64.

82 М-ль, М. Уделы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб. : Тип. Акц. Общ. Брокгауз-Ефрон, 1902. Т. 34а: Углерод - Усилие. С. 590.

83 Человеколюбивое Общество // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Спб. : Тип. Акц. Общ. Брокгауз-Ефрон, 1903. Т. 38 : Цензурный комитет - Человек. С. 467.

84 Императорское Человеколюбивое общество являлась благотворительной организацией, в состав которой входили различные учреждения и комитеты, в том числе и медико-филантропический.

85 23.020. - Майя,15. Положение Департамента Уделов // Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. [СПб.]: Тип. II отделения Собственной Его Императорскаго Величества Канцелярии, 1830. Т. 30 : 1808-1809. С. 233. реальное совмещение службы в двух ведомствах, и совмещение «на бумаге» становится невозможным ввиду строго установившегося круга обязанностей. Короткие данные формулярных списков не объясняют, почему Люценко свободно перемещается из одной государственной структуры в другую, лишь изучение истории этой эпохи позволяет выявить недостающие звенья.

Б.Ф. Егоров^ противопоставляет методу Ю.Н. Тынянова метод

ЯЛ

Ю.М. Лотмана - метод реконструкции . Лотман, создавая новый жанр, синтезирующий научный и художественный подход, в действительности приближается к Тынянову-ученому (а не Тынянову-романисту): «Реконструкция никогда не бывает бесспорной и окончательной: ведь, надо восстановить не типовую4 казарму,, а создание индивидуального гения, угадать не только то, что было сделано строителем, но и то, что он отверг, не захотел сделать или хотел, но не смог. Построенное было лишь частью непостроенного, воплощенное - невоплощенного. Труд реконструктора — сотворчество. Для того чтобы восстановить храм, ему надо воссоздать и весь душевный мир строителя. Воскресить его <. .> Реконструктор не измышляет - он ищет, сопоставляет. Он похож на кропотливого расшифровщика. И вот под его руками разрозненное и лишенное жизни и смысла обретает целостность, наполняется мыслью, и мы вдруг слышим пульс того, кто давно уже ушел из жизни, физически рассеявшись в биосфере, а духовно влившись в поток культуры. Итак, роман-реконструкция — особый жанр. Сюжет его создается жизнью. Домысел в нем не может иметь места, а вымысел должен быть строго обоснован научно истолкованным документом <.> Роман-реконструкция строже и в чем-то беднее биографического романа. Но у него есть одно существенное преимущество- - стремление максимально приблизиться к реконструируемой реальности, к подлинной личности того, на ком он сосредоточил свое внимание <.> Но чем ближе к отдельной человеческой личности, тем важнее роль интуиции, то вторжение тщательно контролируемого воображения, без которого реконструкция невозможна. И

85 Егоров, Б. Биография души. С. 9. одновременно, чем важнее роль интуиции, тем строже, точнее, научнее

87 должны быть контролирующие ее тормоза» .

Теоретической базой изучения литературной деятельности Люценко, в частности, её вписанности в литературный процесс рубежа XVIII — XIX вв. послужили исследования- В.Г. Базанова, Г.А. Гуковского, A.B. Западова, Н.Д. Кочетковой, И. Клейна, О.Б. Лебедевой, Г.П. Макогоненко, Вл. Орлова, П.А. Орлова, Ю.В. Стенника, статьи сборников «XVIII век», «Проблемы изучения русской литературы XVIII века». При изучении жанра баллады важными для нас оказались суждения Д. Балашова, A.M. Микешина, В.К. Соколовой; жанра идиллии — работы А. Кросса, А. Пескова; жанра литературной сказки — H.A. Тарховой; жанра поэмы — А.Н. Соколова, Л.А. Казаковой. Рассматривая проблемы предромантизма в русской литературе и творчестве Люценко мы опирались на исследования АЖ Архиповой, В.В. Биткиновой, А.Н. Пашкурова, A.B. Петрова, Т.В. Федосеевой. Анализ переводных произведений Люценко велся с учетом положений, почерпнутых в трудах Р.Ю. Данилевского, Ю.Д. Левина, O.A. Смолян, A.B. Федорова. Из трудов о масонстве в России наиболее важными для нас явились исследования А.Н. Пыпина, С.М. Некрасова, Н.И. Николаева.

Научная новизна исследования заключается в следующем: - Впервые собраны, уточнены! и систематизированы разрозненные факты биографии Е.П. Люценко: на основе анализа автобиографических мотивов поэтических произведений писателя воссоздана атмосфера жизни семьи, конкретизирован духовно-нравственный образ родителей, наставников, друзей и благодетелей; прослежен путь становления личности Люценко в процессе его обучения в различных учебных заведениях - от Черниговской духовной семинарии до Московского университета;

87 Лотман, Ю. М. Роман-реконструкция // Лотман Ю. М. Сотворение Карамзина. М. : Книга, 1987. С. 12-14. (Писатели о писателях). рассмотрена служебная и общественная деятельность литератора в связи с его социально-культурным самоопределением.

Установлен корпус литературного наследия писателя, при этом тексты классифицированы по степени достоверности их атрибутирования.

Проведен комплексный анализ оригинальных и переводных произведений Люценко в соотнесении с поэтикой жанров, направлением эстетических и философских исканий рубежа ХУНТ— XIX вв.

В- процессе анализа многоаспектной- деятельности Е.П. Люценко выявлены и описаны отдельные примечательные события и ситуации литературной- жизни, в. частности, доказывается факт встречи-знакомства Люценко с Державиным, предлагается новая трактовка взаимоотношений Пушкина- и Люценко в сюжете публикации сказочной поэмы «Вастола, или Желания». В значительном объеме вводятся в научный оборот материалы из -редактировавшегося- Люценко1 журнала.«Европейский музей, или Извлечение из иностранных журналов», заполняя лакуну в истории журналистики начала XIX в. Разбор переводов Люценко из Виланда и Шиллера раскрывает одну из страниц русско-немецких литературных- связей.

Положения, выносимые на защиту: 1

1. Жизненный путь литератора-Е.П. Люценко высвечивает типичные черты человека эпохи конца XVIII - начала XIX вв. — «чиновника из класса ученых» (формула П.А. Плетнева): выпускник духовной семинарии, продолживший свои нравственно-интеллектуальные искания в светском образовании; разночинец, ищущий и находящий поддержку в аристократических семьях; филантроп и просветитель, поддерживающий государственные начинания, направленные на улучшение жизни подданных, и принимающий непосредственное участие во многих нововведениях (Практическая школа земледелия, медико-филантропический комитет, департамент уделов, Царскосельский лицей, Провиантский департамент).

2. Мировоззрение поэта эклектично. Сочетание политического консерватизма и социального демократизма обусловлено происхождением Люценко и кругом его общения: аристократы Чичерины, Шереметьевы, Кушелевы-Безбородко, члены оленинского кружка, с одной стороны, разночинцы А. Котельницкий, И. Нехачин, А. и- И. Боровковы, А. Никитин и др. — с другой. Религиозно-просветительские искания поэта определяются- влиянием на него наставников: доктора медицины Д.С. Самойловича, ректора Черниговской духовной семинарии Иерофея (Малицкого), духовного наставника императорской семьи протоирея A.A. Самборского.

3. Литературные занятия Люценко органично сочетаются с его служебной деятельностью. Дидактичность, назидательность ' сочинений обусловлена как традициями литературы XVIII века, так и стремлением принести реальную пользу отечеству в решении проблем, обнаруживающихся при несении государственной службы.

4. Эволюция творческого облика Люценко (автор оригинальных сочинений — переводчик западноевропейской поэтической классики, а затем материалов текущей периодики — организатор и участник литературно-просветительских объединений — составитель, редактор и корректор научно-популярных изданий и журналов) обусловлена, главным образом, спецификой литературного процесса конца XVIII - начала XIX вв.: стремительностью развития литературы и языка, постоянно обновляющимися задачами отечественной словесности, запросами читателей, которым рядовой литератор не успевал соответствовать, — а также жизненными обстоятельствами (необходимость обеспечивать семью).

5. Оригинальные и переводные произведения Люценко вбирают в себя ведущие литературные тенденции эпохи: размывание жанровых границ, взаимодействие поэтики сентиментализма и предромантизма, поиск национальной идентичности, выразившийся, в частности, при создании баллады и «эпических опытов» в обращении к фольклорным и древнерусским литературным источникам. Некоторые открытия в области проблематики и поэтики, которые получат окончательное оформление в творчестве более талантливых поэтов, появляются в произведениях Люценко раньше (в идиллиях — элементы «современной», «городской» культуры, мотив самоубийства; в «эпических опытах» — обращение к историческим сюжетам, которые позже привлекут внимание декабристов; в переводе - понимание* Шиллера не только как драматурга, поэта «бури и натиска», но и как поэта-философа).

6. На протяжении,всего творческого пути в произведениях различных жанров (идиллия, послание, ода, поэма, публицистическая и критическая^ статья, философская лирика) возникают мотивы идиллической поэзии, основывающиеся на представлении об идеальном состоянии мира, которое определяется не только условиями жизни, но и поведением человека. Люценко, будучи продолжателем геснеровских традиций, в буколической поэзии воплощает характерные для русской идиллии этого времени эстетические категории (Тишина, Мечта) и проблемы (трансформация / крушение «аркадского мира»).

7. Вопрос о взаимоотношениях Пушкина и Люценко не стоит рассматривать, односторонне, лишь как акт пушкинского милосердия В' адрес нуждающегося в материальной поддержке литератора средней руки. Обращение Люценко к Пушкину за помощью в издании поэмы «Вастола, или Желания» имеет литературные предпосылки (ориентация поэта-переводчика на пушкинские опыты в жанре сказки и в разработке образа демократического героя), а также бытовые обстоятельства лицейские связи, родство Пушкиных и Чичериных, содействие Пушкина П.П. Ершову в публикации «Конька-горбунка»).

Теоретическая значимость работы состоит в выявлении взаимодействия и трансформации ведущих идей, тем, проблем, жанров литературы, форм литературной жизни рубежа XVIII — XIX вв., а также в дальнейшей разработке проблемы «второстепенных авторов» на примере творчества конкретного писателя.

Практическая значимость. Материалы диссертации могут быть использованы для составления новой словарной статьи «Ефим Петрович Люценко» с исправлением всех выявленных ошибок. Результаты текстологического изучения могут быть применены при комментировании текстов Люценко в случае их публикации в изданиях типа «Библиотека поэта» (ср.: «Поэты 1790-1810-х годов», 1971). Роспись содержания «Европейского музея, или Извлечения из иностранных журналов» представляет собой материал для библиографического- справочника типа «Сводного каталога сериальных изданий России». Систематизированный и расширенный список псевдонимов-Люценко может служить дополнением (в качестве примечания) к фундаментальному труду И.Ф. Масанова. «Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей» в. случае его переиздания. Результаты работы могут быть применены также в вузовском курсе по истории русской литературы ХУШ — первой четверти XIX вв., в специальных курсах, посвященных буколической поэзии, эпической поэме малой формы, ирои-комической поэме, русско-европейским литературным связям, проблемам предромантизма.

Структура и объем работы определены ее целью и задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, двух приложений, библиографического списка. В первой главе мы пытаемся восстановить биографию Люценко. Реконструируя взгляды, интересы, а, по возможности, и характер писателя, понимая их неразрывную связь с литературой, мы хотели бы осветить судьбу Люценко-человека. Во второй главе

Заключение научной работыдиссертация на тему "Творчество Ефима Петровича Люценко в литературном процессе конца XVIII - начала XIX вв."

Заключение

Как и любой поэт, Люценко мечтал о признании, народной любви и бессмертии. Вспомним:

Умрет — из гроба самаго Промчится слух о нем в народы, Что он любимец был природы; Все будут знать и чтить его .

Его мечте не суждено было сбыться. Поэтическая, идеологическая зрелость поэта совпала с вливанием в литературу новых сил. Приверженность старому слогу и, главное, верность идеям ушедшего XVIII века не могли найти отклик в пришедшем поколении. Невольно получив статус «старичка», Люценко был вынужден уйти в тень, расстаться с оригинальным творчеством и превратиться в «литературного поденщика» — корректора, редактора, переводчика различного рода стаей. В 1836 году Пушкин, сам того не зная, подвел итог литературной деятельности Люценко, назвав его заслуженным литератором. Модзалевский считает, что за этой характеристикой скрывается

ОЛЯ только» «плодовитость» поэта. На наш взгляд, речь должна идти не столько о плодовитости, сколько о широте, разнообразии форм творческой деятельности Люценко. Поэт, переводчик поэтических и прозаических произведений, активный участник «Приятного и полезного препровождения времени», один из авторов и редактор «Журнала для пользы и удовольствия», редактор, составитель и переводчик «Европейского музея, или Извлечения из иностранных журналов», член комитета по изданию книг, хранитель библиотеки и архива Вольного экономического общества, один из основателей, председатель, кандидат помощника председателя, цензор стихотворений, участник Вольного общества любителей российской словесности, переводчик статей и редактор «Военного энциклопедического лексикона», редактор и корректор «Инженерных записок». На основе этого обширного перечня форм участия Люценко в литературном процессе конца XVIII - начала XIX вв. его можно с уверенностью назвать литературным

967 Люценко, Е. Поэт. С. 107.

968 Модзалевский, Б. Л. Пушкин и Ефим Петрович Люценко. С. 88. ремесленником своего времени, созидателем, сотворцом литературной жизни эпохи.

В ходе диссертационного исследования мы стремились не отступать от одного из главных заветов А.П. Скафтымова — читать честно. Опыт анализа творчества Люценко показывает, что он заслуживает объективной оценки, оценки, лишенной негативной, предвзятой составляющей: Люценко — рядовой участник литературного процесса рубежа XVIII—XIX вв. Он творил в духе своей эпохи. В его судьбе отражаются типичные приметы времени (участь «чиновника из класса ученых»), в творческом наследии — ведущие тенденции отечественной словесности: диффузность, амальгамность жанров, поиск формы для выражения национальной идентичности, поэтика сентиментализма, предромантизма, оссианизма, геснеризма. В творческом сознании Люценко живыми оставались идеалы просвещения, унаследованные от XVIII века, вся его деятельность была направлена на образование соотечественников, в особенности юношества. Однако события Французской революции, общественно-политическая ситуации в России первой четверти XIX века постепенно трансформировали мировоззрение поэта, формировали такие представления, в которых сочетались противоположные категории. Эклектизм мышления, получивший выражение и на идейном, и на жанровом уровнях, также представляет собой одну из особенностей поколения писателей рассматриваемого периода.

В третьей главе мы приводили суждение А.Н. Соколова о том, что эпические поэмы Люценко стоят в ряду произведений, подготовивших почву для романтических поэм. Любопытно и наблюдение исследователя о том, что эти поэмы Люценко, наряду с поэмами Нарежного, еще до «Царя, или спасенного Новгорода» Хераскова начинают интересную линию «в области метрической формы» — Люценко и Нарежный «перешли на четырехстопный ямб»969. Такого рода маленькие заслуги-открытия Люценко, способствующие формированию крупных достижений русской литературы, выделяют фигуру

969 Соколов, А. Н. Очерки по истории русской поэмы XVIII и первой половины XIX века. С. 219. поэта в ряду его второстепенных сотоварищей. Они же могут служить отправной точкой для дискуссии с мнением Томашевского, согласно которому «на забвение» Люценко «обрекла» «роль эпигона сумароковской школы»970. Литератора, на наш взгляд, не стоит причислять к эпигонам. Подражательный характер поэзии Люценко — форма не эпигонства, а «интертекстуальности» (с учетом специфики литературы XVIII века). Образы, риторические фигуры, реминисценции и открытое цитирование произведений Ломоносова, Сумарокова, Хераскова, Державина, Карамзина в наследии Люценко представляют большой интерес для разработки исследуемой темы и могут привести к неожиданным открытиям. В качестве примера приведем строфу из стихотворения «Энтузиазм»:

Всемощный Гений! огнь сердечный Есть ключ, отколе ты течешь,

Отколь горящи волны, вечны .

Во удивленны души льешь.

Твое лишь быстрое внушенье

Влечет, как вихрь, в своем стремленье

Дни, веки, царства и царей.

Как электрическим ударом

Объемлешь ты в порыве яром

Безмерну цепь вселенной всей971. л I

Здесь и образы «Утреннего размышления о Божием Величестве» М.В. Ломоносова («горящи волны, вечны» — «горящий вечно Океан»972), а выделенные строки выглядят как неточная, обработанная цитата из «Реки времен.» Державина. Но «Энтузиазм» Люценко написан в 1805 году, а «Река времен.» Державина в 1816, спустя одиннадцать лет. У Люценко оптимизм, пронизывающий все стихотворение, отчетливо звучит и в данной строфе. Энтузиазм, вдохновение рождает жизнь, движет поступками людей, «влечет» «в своем стремленье дни, веки, царства и царей». Данная «формула» раскрывается следующими строфами: лирический герой вспоминает тех, кто, по его мнению, перевернул ход истории — Галилея

970 Томашевский, Б. В. Е. Люценко. С. 573.

971 Лцнко, Е. [Люценко, Е. П.] Энтузиазм. С. 20.

972 Ломоносов, М. В. Утреннее размышление о Божием Величестве // Ломоносов, М. В. Стихотворения. М.: Сов. Россия, 1985 С. 29.

Земле дал бег иным путем»), Невтона («строитель сфер небесных»), Александра Македонского («Порабощает все .народы / До вечных льдов — границ Природы»), Румянцева («попрал» «несчетну рать Луны»973) и прочих. Глубокий пессимизм последних стихов Державина рождает противоположную картину: река времен пожирает все, совершенное человеком, даже то; что могло бы остаться «чрез звуки лиры и трубы»974, не избегает общей участи. Легкое, вызывающее ощущение полета «влечет» Люценко у Державина трансформируется в тяжелое, безысходное, угнетающее «топит».

Не меньший интерес представляют следующие сопоставления: Люценко Пушкин о *7 с 07Й

Улыбкой светлою природа Улыбкой ясною природа

Проходит, друг мой, все на свете, Но наше северное лето,

Карикатура южны Мелькнет и нет979

ОТ/С

Проходит все — блеснет и нет Карикатура южных зим,

При звуке сельской Терпсихоры Услышу ль вновь я ваши хоры?

Амур пастушьи водит хоры97 Узрю ли русской Терпсихоры980

Мы не утверждаем, что державинские, пушкинские строки реминисцентны по. отношению к строкам Люценко, а лишь хотим показать, что поэтическое наследие последнего интересно, пронизано поэтическими «формулами», находками, оборотами, которые проявят себя чуть позже в шедеврах его современников, что поэтическое мышление Люценко — мышление поэта конца ХУШ — начала XIX вв.

Реконструкция биографии ^ Люценко. также имеет дальнейшие перспективы. К намеченным в конце первой главы направлениям поиска (дворянские корни рода Люценко, семейный быт, отношение к масонству)

973 Там же. С. 20-21.

974 Державин, Г. Р. Река времен // Державин, Г. Р. Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота : в 9 т. СПб. : Тип. Имп. АН, 1866. Т. 3. С. 236.

975 Лц, Еф. [Люценко, Е. П.] Утешение самаго себя. С. 58.

976 Люценко, Е. Быстротечность. С. 284.

977 Люценко, Е. Весна. С. 365.

978 Пушкин, А. С. Евгений Онегин // Пушкин, А. С. Собр. соч.: в 8 т. М.: Худож. лит., 1969. Т. 5. С. 169.

979 Там же. С. 116.

980 Там же. С. 22. можно добавить и другие. Так, в Украине есть село с примечательным для нас названием Люценовка. Существует ли между родом Люценко и названием села какая-либо связь? Биографический характер приобретает и исследование литературных связей. Особо примечателен характер взаимоотношений Греча и Люценко. Люценко сменяет Греча в «Европейском музее» или Греч покидает журнал с приходом Люценко? В типографии Греча издается переведенный Люценко «Потерянный рай», а в «Сыне отечества» Греча публикуется жесткая критика перевода981. Встает вопрос: случайна ли данная цепочка событий или за ней скрывается некое противостояние, сложные жизненные перипетии?

Личность и творчество Ефима Петровича Люценко полны литературных загадок, разрешение которых обогащает картину литературного процесса конца XVIII - начала XIX вв.

981 Ситуация напоминает отношение Греча к A.H. Оленину: меценат вместо благодарности за оказанную помощь получил неутомимые насмешки. Р.В. Иванов-Разумник пишет: «В кабинете Греча висел портрет Оленина с каламбурной подписью, сделанной Гречем: "О, le nain!" (О, карлик!) Греч не уставал издеваться над смешной надписью, составленной Олениным для постамента двух сфинксов, стоящих против Академии Художеств, начинавшейся словами "сии два ограмных сфинкса."» (Иванов-Разумник, [Р. В.] Н.И. Греч и его «Записки». С. 12-13).

Список научной литературыДорофеева, Юлия Геннадьевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Арств, И. Аристов, И. Г.. Послание к Г-ну Л. : (подражание Боало) / И. Арств [И. Г. Аристов] // Журнал для пользы и удовольствия. 1805. Ч. 1, № 2 (15 февр.). С. 166-168.

2. Богданович, И. Ф. Душенька. Древняя повесть в вольных стихах / И. Ф. Богданович // Русская литература XVIII века / сост. Г. П. Макогоненко. Л. : Просвещение, 1970. С. 449-479.

3. Боровков, А. Д. Александр Дмитриевич Боровков и его автобиографические записки / А. Д. Боровков // Русская старина. 1898. Т. 96. С. 41-63.

4. Виланд, К. Агатон, или Картина философическая нравов и обычаев Греческих : пер. с нем. : в 4 ч. / К. Виланд. М. : Университетская тип. Н. Новикова, 1783. Ч. 1. 364 е.; Ч. 2. 484 е.; Ч. 3. 399 е.; 1784. Ч. 4. 351 с.

5. Виланд, К. Вастола или Желания : повесть в стихах / К. Виланд ; изд. А. Пушкин ; пер. с нем. Е. П. Люценко. СПб. : Тип. Департамента внешней торговли, 1836. 98 с.

6. Виланд, К. М. История абдеритов / К. М. Виланд ; пер. Г. С. Слободкина. М. : Наука, 1978. 271 с. (Лит. памятники).

7. Военный энциклопедический лексикон, издаваемый обществом военных и литераторов. Ч. 1. СПб. : б. и., 1837. 762 с.

8. Гете, И.-В., Шиллер, Ф. Переписка : в 2 т. / И.-В. Гете, Ф. Шиллер ; пер. с нем. и коммент. И. Е. Бабанова. М. : Искусство, 1988. 540 с. (История эстетики в памятниках и документах ; т. 1).

9. Ю.Гинзбург, JI. Разбилось лишь сердце мое. : роман-эссе / Л. Гинзбург // Гинзбург Л. Избранное / Л. Гинзбург. М. : Сов. писатель, 1985. С. 229429.

10. Гоголь, Н. В. Русской помещик : (письмо к Б. Н. Б.му) / Н. В. Гоголь

11. Гоголь, Н. В. Полн. собр. соч. : в 14 т. / Н. В. Гоголь. М. : АН СССР, 1952. Т. 8 : Статьи. С. 321-328.

12. Греч, Н. И. Записки о моей жизни / Н. И. Греч. М. ; Л. : ACADEMIA, 1930. 896 с.

13. И.Гуж де Сесьер, Ф. Э. Наука любить : героическая поэма : в 4 песнях : вольной перевод с французскаго / Ф. Э. Гуж де Сесьер ; стих. пер. Е. Люценко. М. : Университетская тип. Хр. Ридигера и Хр. Клаудия, 1798. 85, [2] с.

14. Державин, Г. Р. Сочинения : в 9 т. / Г. Р. Державин ; объяснит, примеч. Я. Грота. СПб. : Тип. Имп. АН., 1864. Т. 1. 812 е.; 1865. Т. 2. 736 е.; 1866. Т. 3. 784 с.

15. Дмитриев, И. И. Причудница / И. И. Дмитриев // Литературная сказка пушкинского времени. М. : Правда, 1988. С. 31—40.

16. Дюкре-Дюмениль, Ф. Г. Яшенька и Жеоржетта, или Приключение двух младенцов, обитавших на горе. Изданныя в свет сочинителем Лотты и Фанфана, Алексиса, или Домика в лесу : в 4 ч. /Ф. Г. Дюкре-Дюмениль.

17. М.: Вольная Тип. А. Решетникова, 1796. Ч. 1. 162 е.; Ч. 2. С. 163-361; Ч. 3. 132 е.; Ч. 4. 218 с.

18. Европейский музей, или Извлечение из иностранных журналов. 1810. № 1-32.

19. Жуковский, В. А. К Батюшкову / В. А. Жуковский // Жуковский, В. А. Полн. собр. соч. : в 12 т. / В. А. Жуковский. СПб. : Изд. А. Ф. Маркса, 1902. Т. 1. С. 98-105.

20. Журнал для милых. М. : изд. М. Н. Макаров., 1804. Ч. 1, № 1 Ч. 2, № 12.

21. Журнал для пользы и удовольствия. СПб. : изд. А. Варенцов., 1805. Ч. 1, № 1-3-Ч. 4,№ 10-12.

22. Иллический, А. Д. Переводчику поэмы «Потерянный рай» / А. Д. Иллический // Русская эпиграмма (XVIII начало XX века). „ Л. : Сов. писатель, 1988. С. 275.

23. Иппокрена, или Утехи любословия. М. : Университетская тип. у Хр. Ридитера и Хр. Клаудия, 1799 1801. Ч. 1 - 11.

24. Искушение Авраамово : поэма в трех песнях : переведена с немецкаго1. Чна французской, а с онаго на российской язык / пер. И. Тургенева. СПб. : Вольная Тип. Вейтбрехта и Шнора, 1780. 99 с. (24 с. — экземпляр ЗНБ СГУ, остальные страницы отсутствуют).

25. Карамзин и поэты его времени : И. Дмитриев, М. Милонов, Ю. Нелединский-Мелецкий, В. Пушкин : стихотворения / ст., ред. и примеч. А. Кучерова, А. Максимовича, Б. Томашевского. Л. : Сов. писатель, 1936. 494 с. (Б-ка поэта. Мал. сер.; № 7).

26. Карамзин, Н. М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях / Н. М. Карамзин. М. : Наука, 1991. 128 с.

27. Карамзин, Н. М. Любезной в день её рождения / Н. М. Карамзин // Карамзин, Н. М. Полн. собр. стихотворений / Н. М. Карамзин. М. ; Л. : Сов. писатель, 1966. С. 124. (Б-ка поэта. Большая сер.).

28. Карамзин, Н. М. Нечто о науках, искусствах и просвещении / Н. М. Карамзин // Аглая. 2-е изд. М., 1796. Кн. 1. С. 33-76.

29. Карамзин, Н. М. О верном способе иметь в России довольно учителей / Н. М. Карамзин // Карамзин, Н. М. Сочинения : в 9 т. / Н. М. Карамзин. М. : Тип. С. Селивановскаго, 1814. Т. 8. С. 295-306.

30. Карамзин, Н. М. О новом образовании народнаго просвещения в России / Н. М. Карамзин // Карамзин, Н. М. Сочинения : в 9 т. / Н. М. Карамзин. М. : Тип. С. Селивановскаго, 1814. Т. 8. С. 240-355.

31. Карамзин, Н. М. <Посвящение к «Аглае»> / Н. М. Карамзин // Карамзин, Н. М. Полн. собр. стихотворений / Н: М. Карамзин. М. ; Л. : Сов. писатель, 1966. С. 135. (Б-ка поэта. Большая сер.).

32. Карамзин, Н. М. Послание к женщинам / Н. М. Карамзин // Карамзин,

33. Н. М. Полн. собр. стихотворений / Н. М. Карамзин. М. ; Л. : Сов. ,писатель, 1966. С. 179. (Б-ка поэта. Большая сер.).

34. Ломоносов, М. В. Стихотворения / М. В. Ломоносов. М. : Сов. Россия, 1985. 80 с.

35. Люценко, Е. Ода на всерадостное прибытие его императорскаго величества Павла Перваго в Москву 1797 года, марта дня / Е. Люценко. М. : Университетская тип. Хр. Ридигера и Хр. Клаудия, 1797. 2., 7 с.

36. Люценко, Е. П. Чеслав : эпический опыт. Стихотворение Е. Люценки, члена Санк-Петербургских Обществ: Императорского Экономическаго и вольнаго Любителей Российской Словесности / Е. П. Люценко. СПб. : Тип. Карла Крайя, 1818. 23 с.

37. Мильтон // Живописное обозрение достопамятных предметов из наук, искусств, художеств, промышленности и общежития сприсовокуплением живописнаго путешествия по земному шару и жизнеописаний знаменитых людей. М., 1836. Ч. 1. С. 293—295.

38. Новиков, Н. И. О достоинстве человека, в отношениях к Богу и миру / [Н. И. Новиков] // Утренний свет. 2-е изд. М. : Университетская тип., 1779. Ч. 1. С. 274-275, 279-282.

39. Переписка Я.К. Грота с П.А. Плетневым : в 3 т. СПб. : Тип. Министерства Путей Сообщения, 1896. Т. 2. 968 с.

40. Пнин, И. Опыт о просвещении относительно к России / И. Пнин // Пнин, И. Сочинения / И. Пнин. М. : Изд-во всесоюзного общества политкаторжан и ссыльно-поселенцев, 1934. С. 121-161.

41. Повесть временных лет / подгот. текста, перевод, ст. и комм. Д.С. Лихачева. СПб. : Наука, 19991 670 с. (Лит. памятники).

42. Повесть о разорении Рязани Батыем : пер. Д. С. Лихачева. // Древнерусская литература. М. : Олимп; ООО «Фирма "Издательство ACT"», 1999. С. 149-158. (Школа классики).

43. Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. СПб. : Тип. II отделения Собственной Его Имп. Величества Канцелярии, 1830. Т. 30 : 1808-1809. 1404 с.

44. Похищение Прозерпины : в 3 песнях наизнанку. М. : Тип.

45. A. Решетникова, 1795. 94 с.

46. Похищение Прозерпины : в 3 песнях, на изнанку. 2-е изд., исправ. и доп. СПб. : Театральная Тип., 1805. 96 с.

47. Поэты XVIII века / подгот. текста Г. П. Макогоненко ; примеч. и биограф, справки И. 3. Сермана. Л. : Сов. писатель, 1958. Т. 2 :

48. B. Майков, И. Богданович, Я. Княжнин, И. Хемницер, Н. Львов, Ю. Нелединский-Мелецкий, Е. Костров, М. Муравьев, В. Капнист. 564 с. (Б-ка поэта. Мал. сер.).

49. Поэты XVIII века / сост.: Г. П. Макогоненко, И. 3. Серман ; подгот. текста и примеч. Г. С. Татищевой ; биограф, справки И. 3. Сермана. Л. : Сов. писатель, 1972. Т. 2. 590 с. (Б-ка поэта. Болын. сер.).

50. Поэты начала XIX века / вступ. ст., подгот. текста и примеч. Ю. М. Лотмана. Л. : Сов. писатель, 1961. 660 с. (Б-ка поэта. Мал. сер.).

51. Поэты-радищевцы : Вольное общество любителей словесности, наук и художеств / ред. и комм. Вл. Орлова. Л. : Сов. писатель, 1935. 886 с.

52. Поэты 1790-1810-х годов / вступ. ст. и сост. Ю. М. Лотмана. Л. : Сов. писатель, 1971. 912 с. (Б-ка поэта. Болып. сер.).

53. Приятное и полезное препровождение времени. М. : Тип. Хр. Ридигера и Хр. Клаудия, 1794 1798. Ч. 1 - 20.

54. Пушкин, А. С. Езерский / А. С. Пушкин // Пушкин, А. С. Собр. соч. : в 16 т. / А. С. Пушкин. М. : АН СССР, 1948. Т. 5 : Поэмы, 1825-1833. С. 95-103.

55. Рылеев, К. Смерть Ермака / К. Рылеев // Труды высочайше утвержденнаго вольнаго общества любителей российской словесности. 1822:4. 18. С. 100-103.

56. Сатира русских поэтов первой половины XIX в. : антология. М. : Сов. Россия, 1984. 256 с.

57. Слово о полку Игореве : пер. В. И. Стеллецкого. // Древнерусская литература. М. : Олимп; ООО «Фирма "Издательство ACT"», 1999. С. 83-93. (Школа классики).

58. Собрание кратких экономических сочинений, основанных на практике и опытах лучших Английских фермеров : перевод с французскаго. СПб. : Тип. И. Глазунова, 1806. 376 с.

59. Соревнователь просвещения и благотворения : (Труды высочайше утвержденнаго вольнаго общества любителей российской словесности). 1818 1824. Ч. 1-28.

60. Татищев, В. Н. О истории Иоакима епископа Новгородскаго / В. Н. Татищев // Татищев, В. Н. История Российская / В. Н. Татищев. М.; Л. : АН СССР, 1962. Т. 1. С. 107-119.

61. Труды вольнаго экономическаго общества к поощрению в России земледелия и домостроительства : (Новое продолжение трудов вольнаго экономическаго общества к поощрению в России земледелия и домостроительства). 1801 — 1818. Ч. 53 — 62.

62. У. Загоскин, Н. М. Общество несчастных, довольных собою / У. [Н. М. Загоскин] // Благонамеренный. 1822. № 6. С. 214-219.

63. Фонвизин, Д. И. Недоросль / Д. И. Фонвизин // Русская литература XVIII века / сост. Г. П. Макогоненко. Л. : Просвещение, 1970. С. 311338.

64. Шиллер, Ф. Нечто о первом человеческом обществе по* данным Моисеева пятикнижия / Ф. Шиллер // Шиллер, Ф. Собр. соч.: в 7 т. М. : Гос. изд-во худ. лит., 1957. Т. 5 : Исторические сочинения. Статьи. С. 503-521.

65. Шиллер, Ф. Письма об эстетическом воспитании человека / Ф. Шиллер // Шиллер, Ф. Собр. соч. : в 7 т. М. : Гос. изд-во худ. лит., 1957. Т. 6 : Статьи по эстетике. С. 251—358.

66. Шиллер, Ф. Собр. соч. Шиллера в переводах русских писателей / Ф. Шиллер ; под ред. Н. В. Гербеля. Лейпциг : F. А. Brockhaus, 1863. Т. 1. 508 с.

67. Шиллер, Ф. Собр. соч. Шиллера в переводе русских писателей / Ф. Шиллер ; под ред. С. А. Венгерова, с историко-литературными комментариями, эстампами и рисунками в тексте. СПб. : Акц. Общ. Брокгауз-Ефрон, 1901. 479 с.

68. Шиллер, Ф. Собр. соч. : в 7 т. М. : Гос. изд-во худ. лит., 1955. Т. 1 : Стихотворения. Драмы в прозе. 780 с.

69. Шиллер, Ф. Стихотворения : переводы : А. Григорьева, В. Жуковского, В. Курочкина, А. Майкова, М. Михайлова, А. Пушкина, А. Фета, новые переводы: A.C. Кочеткова. М. : Худ. лит., 1936. 275 с.

70. Юнговы ночи в стихах, изданные Сергеем Глинкою. М. : Тип. Платона Бекетова, 1803. 64 с.

71. Hans Dumm // Anmerkungen zu den Kinder und Hausmärchen der Brüder Grimm. Neu bearbeitet von Johannes Bolte und Georg Polivka. Leipzig, Dieterich'sehe Verlagsbuchhandlung Theodor Weicher, 1915. Bd. 1. S. 485489.

72. Schiller, F. Die Teilung der Erde / F. Schiller // Schillers Werke in fünf Bänden. Aufbau-Verlag Berlin und Weimar, 1976. S. 115-116.

73. Wieland, С. M. Der gepryfte Abraham : Ein Gedicht in vier Gesängen / [C. M. Wieland]. Zyrich : bei CONRAD und Comp, 1753. 65 S.

74. Wieland, С. M. Pervonte oder die Wünsche. In drei Teilen / С. M. Wieland // Wieland, С. M. Wielands Werke : in vier Bänden / С. M. Wieland. Aufbau-Verlag Berlin und Weimar, 1969. Bd. 3. S. 103-155.

75. Wieland, С. M. Pervonte oder die Wünsche / С. M. Wieland // Wieland, C. M. Sämmtliche Werke / С. M. Wieland. Leipzig, 1796. Bd. 18 : Erzählungen und Mären. S. 97—182.

76. Акимова, Н. Н. Ф. В. Булгарин как детский писатель / Н. Н. Акимова // Проблемы детской литературы и фольклор : сб. науч. тр. Петрозаводск : Изд-во Петрозаводского гос. ун-та, 2004. С. 169-182.

77. Анненков, П. В. Материалы для биографии A.C. Пушкина. М. : Современник, 1984'. 476 с.

78. Архангельский, А. С. К Батюшкову : примечания. / А. С. Архангельский // Жуковский, В. А. Полн. собр. соч. : в 12 т. / В. А. Жуковский. СПб. : Изд. А. Ф. Маркса, 1902. Т. 1. С. 110.

79. Архипова, А. В. О русском предромантизме / А. В. Архипова // Русская литература. 1978. № 1. С. 14-25.

80. Бабанов, И. Е. Комментарий / И. Е. Бабанов // Гете, И.-В. Переписка : в 2 т. / И.-В. Гете, Ф. Шиллер. М. : Искусство, 1988. Т. 1. С. 492-494.

81. Базанов, В. Ученая республика / В. Базанов. М. ; JI. : Наука, 1964. 464 с.

82. Балашов, Д. Русская народная баллада / Д. Балашов // Народные баллады. М.; JI. : Сов. писатель, 1963. С. 5-41.

83. Белинский, В. Г. Вастола, или Желания. Повесть в стихах, соч. Виланда. В трех частях. Изд. А. Пушкин. Санкт-Петербург. 1836. 96 (8)

84. Белинский, В. Г. Статьи о Пушкине. Статья одиннадцатая и последняя / В. Г. Белинский // Белинский, В. Г. Полн. собр. соч. : в 13 т. / В. Г. Белинский. М. : АН СССР, 1955. Т. 7 : Статьи и рецензии 1843. Статьи о Пушкине, 1843-1846. С. 535-579.

85. Белинский, В. Г. Стихотворения Александра Струговщикова, заимствованные из Гете и Шиллера. Книга первая. Санкт-Петербург. В тип. военно-учебных заведений. 1845. В 8-ю д. л., 225 стр. : рецензия. /

86. B. Г. Белинский // Белинский, В. Г. Полн. собр. соч. : в 13 т. / В. Г. Белинский. М. : АН СССР, 1955. Т. 9 : Статьи и рецензии, 1845-1846.1. C. 276-282.

87. Берков, П. Н. Державин и Карамзин в истории русской литературы конца XVIII начала XIX века / П. Н. Берков // XVIII век. JI. : Наука, 1969. Сб. 8 : Державин и Карамзин в литературном движении XVIII - начала XIX века. С. 5-17.

88. Биткинова, В. В. Материалы к лекциям / В. В. Биткинова // Биткинова, В. В. Предромантические повести Н.М. Карамзина «Остров

89. Борнгольм» и «Сиерра-Морена» : просеминарий : учеб. пособие•/ В: В. Биткинова. Саратов : Изд-во «Научная книга», 2008. 60 с.

90. Благой; Д. Гаврила Романович Державин / Д. Благой // Державин, Г. Р. Стихотворения / Г. Р. Державин. Л. : Сов: Писатель, 1957. С. 5-74. (Б-ка поэта. Большая сер.).

91. Борисов, Ю. Н. Печатные труды Евграфа Ивановича Покусаева 7 Ю. Н. Борисов, А. Я. Ильина, В. В. Прозоров // Наследие революционных демократов и; русская литература: Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1981. С. 345-360.

92. Буслаев, Ф; И. Народная поэзия : исторические очерки / Ф. И. Буслаев. СПб. : Тип. Имп. АН, 1887. VI, 501 с.

93. Вацуро, В. Э. Люценко Ефим Петрович / В. Э. Вацуро // Пушкин : письма последних лет, 1834-1837. Л. : Наука, 1969. С. 424.

94. Вацуро, В. Э. Е. П. Люценко : [примечания] / [В. Э. Вацуро] // Пушкин : письма последних;лет. 1834—1837. Л: : Наука, 1969: С. 271.

95. Веселовский, А. Н. Историческая поэтика / А. Н. Веселовский. Л. : Гослитиздат, 1940. 648 с.

96. Вешняков, В. Экспедиция* государственного хозяйства (1797 -1803 гг.) / В. Вешняков. СПб. : Тип. Товарищества «Общественная1. Польза», 1902. 62 с.

97. Вильмонт, Ник. Фридрих Шиллер 1759-1805 : вступ. ст. / Н. Вильмонт // Шиллер, Ф. Собр. соч. : в 7 т. М. : Гос. изд-во худ. лит., 1955. Т. 1 : Стихотворения. Драмы в прозе. С. 5—76.

98. Водовозов, Н. В. Былина Кирши Данилова о Волхе и древние русско-индийские отношения / Н. В. Водовозов // Тр. отд. древнерус. лит. 1958. Т. 14. Отд. отг. С. 212-216.

99. Военский, К. Царскосельский лицей в 1812 г. / К. Военский // Русская старина. 1908. № 1/3. С. 619-632.

100. Гербель, Н. В. Виланд / Н. В. Гербель // Немецкие поэты в биографиях и образцах / под ред. Н. В. Гербеля. СПб. : Тип.

101. B. Безобразова и комп., 1877. С. 73-83.

102. Гербель, Н. В. Раздел земли : примечания. / Н. В. Гербель // Шиллер, Ф. Собр. соч. Шиллера в переводах русских писателей / Ф. Шиллер ; под ред. Н. В. Гербеля. Лейпциг : F. А. Brockhaus, 1863. Т. 1.1. C. 459-462. :

103. Гримм, Я. Сказки : Эленбергская рукопись 1810 / Я. Гримм, В. Гримм. М.: Книга, 1988. 444 с.

104. Гудзий, Н. К. «Энеида» И. П. Котляревского и русская травестированная поэма XVIII в. / Н. К. Гудзий // Вестн. Моск. ун-та. 1950. №7. С. 127-143.

105. Гуковский, Г. О поэзии XVIII века / Г. Гуковский // Звезда. 1934. №7. С. 167-174.

106. Гуковский, Г. А. О русском классицизме /. Г. А. Гуковский // Гуковский, Г. А. Ранние работы по истории русской поэзии XVIII века /Г. А; Гуковский. М. : Языки русской культуры, 2001. С. 277-328.

107. Данилевский; P. IO. Шиллер и становление русского романтизма / Р. Ю. Данилевский // Ранние романтические веяния : из истории международных связей русской литературы. Л. : Наука, 1972. С. 3-95.

108. Электронный ресурс. URL: http://www.ksu.ru/fil/kn6/index.php?sod=12 (дата обращения 17 июня 2010 г). Загл. с экрана. 131. Западов, А. Державин / А. Западов. М. : Изд-во ЦК ВЛКСМ

109. Молодая гвардия», 1958. 238 с. (ЖЗЛ). 132., Западов, В. А. Державин и Руссо / В. А. Западов // Проблемы изучения русской литературы XVIII : от классицизма к романтизму. Л. : Изд-во Ленингр. гос. пед. ин-та им. А.И. Герцена, 1974. Вып. 1. С. 55— " ' 65.

110. Западов, В. А. «На смерть графини Румянцевой» : примечания. /

111. B. А. Западов // Державин, Г. Р. Стихотворения / Г. Р. Державин. Л. : Сов. писатель, 1957. С. 382-383.

112. Знаменский, П. Духовныя школы в России до реформы 1808 года / П. Знаменский. Казань : Тип; Имп. Ун-та, 1881. 808 с.

113. Зорин, А. «Вслед шествуя Анакреону.» / А. Зорин // Цветник : русская легкая поэзия конца.ХУПГ-начала XIX века. М. : Книга, 1987.1. C. 5-53.

114. Иванов-Разумник, Р. В;. Н. И. Греч и его «Записки» / [Р. В.] Иванов-Разумник // Греч, Н. И. Записки о моей жизни / Н. И. Греч. М. ; Л. : ACADEMIA, 1930. С. 9-32.f

115. Иерофей // Полный православный энциклопедический словарь : в 2 т. / Репринт, изд. СПб., 1992. Т. 1. Ст. 1052.

116. Иерофей (Малицкий) // Семинария Черниговская духовная Электронный ресурс. URL: http://www.ortho-rus.ru/cgi-bin/orfile.cgi?72399 (дата обращения 25 сентября 2010 г.). Загл. с экрана.

117. Ирой комическая поэма / ред. и примеч. Б. В. Томашевского ; вступ. ст. В. А. Десницкого. JI. : Изд-во писателей, в Ленинграде, 1933. 776 с. (Б-ка поэта).

118. История русской журналистики XVIII-XIX веков / под ред. А. В. Западова. М. : Высшая школа, 1973. 518,с.

119. История русской литературы : в 4 т. Л. : Наука, 1981. Т. 2. С. 362379; 473-500.

120. История русской переводной художественной литературы : Древняя Русь. XVIII век. СПб. : Изд-во «Дмитрий Буланин», Bühlau,1995. Т. 1 : Проза. 316 е.; 1996. Т. 2 : Драматургия. Поэзия. 270 с.

121. Казакова, Л. А. Жанр комической поэмы в русской литературе второй половины XVIII — начала ХЖвв. : генезис, эволюция, поэтика : автореф. дисс. на соиск. учен. степ. д-ра. филол. Наук / Л. А. Казакова. М., 2009. 41 с.

122. Калинина, Е. Речехранители Электронный ресурс. / Е. Калинина // Псковская правда. 2011. 20 апреля. Доступна в интернет: http://pravdapskov.ru/rubric/33/7452 (дата обращения 31 мая 2011 г.). Загл. с экрана.

123. Каменский, 3. А. Примечания / 3. А. Каменский // Каменский, 3. А. История философии как наука в России XIX-XX вв. / 3. А. Каменский. М., 2001. Доступен в интернет: http://viperson.ru/wind.php?ID=246424 (дата обращения: 24 сентября 2009 г.).