автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Творчество К.К. Павловой в контексте русско-немецких литературных и историко-культурных связей XIX в.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Творчество К.К. Павловой в контексте русско-немецких литературных и историко-культурных связей XIX в."

На правах рукописи

005056294

РОДИКОВА ОЛЬГА ВЛАДИМИРОВНА

ТВОРЧЕСТВО К.К. ПАВЛОВОЙ В КОНТЕКСТЕ РУССКО-НЕМЕЦКИХ ЛИТЕРАТУРНЫХ И ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫХ СВЯЗЕЙ XIX В.

10.01.01 - русская литература

С ДЕК 2012

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Саратов-2012

005056294

Работа выполнена на кафедре истории русской литературы и фольклора ФГБОУ ВПО «Саратовский государственный университет имени Н. Г. Чернышевского»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Жаткин Дмитрий Николаевич

Официальные оппоненты Демченко Адольф Андреевич,

доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой литературы и методики ее преподавания ФГБОУ ВПО «Саратовский государственный университет имени Н. Г. Чернышевского»

Воронова Надежда Павловна, кандидат филологических наук, преподаватель Центра языка и культуры «Слово» (г. Саратов)

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Ивановский государственный

университет»

Защита состоится «20» декабря 2012 г. в «_» час. на заседании

диссертационного совета Д 212.243.02, созданного па базе ФГБОУ ВПО «Саратовский государственный университет имени Н. Г. Чернышевского», по адресу: 410012, г. Саратов, ул. Астраханская, 83, корпус XI, ауд. 301.

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Саратовского государственного университета имени Н. Г. Чернышевского.

Автореферат разослан «¿7» коЩллом г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Ар "/У Ю.Н.Борисов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность данной работы обусловлена значимостью для сравнительного литературоведения, базирующегося на определении фактов взаимовлияния русской и зарубежной литератур, анализа условий рецепции отдельными русскими писателями творчества немецких поэтов и историко-культурных черт иноязычной среды, а также обстоятельств проникновения произведений русской литературы к западноевропейскому читателю. Исследования Б.К.Рапгофа, Ю.И.Айхенвальда, П.П.Громова, Б.Я.Бухштаба, МШ.Файнштейна и др., осуществленные в разные годы,, дают представление о некоторых аспектах биографии и литературной деятельности русской поэтессы и переводчицы Каролины Карловны Павловой (1807 - 1893), прежде всего, об ее оригинальном поэтическом творчестве на русском языке, обстоятельствах, способствовавших появлению отдельных произведений. В диссертациях прежних лет (И.С.Алексеева, Н.В.Фомичева, Н.А.Табакова, Е.В.Изусина) международные связи творчества К.К.Павловой затронуты фрагментарно, в контексте тех проблем, рассмотрение которых являлось основополагающим для диссертантов. В связи с этим представляется актуальным целостное осмысление вопроса с привлечением материала оригинального немецкоязычного творчества поэтессы, фактов художественного осмысления ею произведений немецкой поэзии (в частности, Ф.Шиллера, А.Шамиссо, Г.Гейне, Ф.Фрейлиграта, Ю.Гаммера, Ф.Рюккерта, Э.Шульце) и переводов художественных текстов русских писателей на немецкий язык.

Обращение к творчеству К.К.Павловой также связано с наметившимся в последние годы ростом интереса к художественному наследию малоизученных в прошлые десятилетия русских писателей XIX в., вызвавшим корректировку традиционных представлений, происшедшую в результате заполнения определённых лакун в сфере научного знания. Настоящее диссертационное исследование, дополняя материалы о К.К.Павловой, выявленные авторами диссертаций о ней конца 1990-х - 2000-х гг., представляет собой первый опыт целостного изучения творчества русской поэтессы и переводчицы в русско-немецком литературном и историко-культурном контексте, в связи с чем в нем максимально полно представлено всё многообразие связанных с избранной темой художественных деталей, учтены отдельные (в том числе и незначительные) особенности, характеризующие восприятие К.К.Павловой реалий и образов немецкого мира, немецкой культурной ментальности.

Цель нашего исследования — анализ творчества К.КЛавловой в контексте русско-немецких литературных и историко-культурных связей XIX в., осмысление соотнесенности художественного наследия русской писательницы с немецкой поэзией, тенденциями общественно-литературного развития в Германии, а также восприятие и отражение в ее произведениях немецких реалий и образов культурного мира.

Цель конкретизируется в постановке исследовательских задач-.

1) проанализировать оригинальное поэтическое творчество К.К.Павловой на немецком языке;

2) осмыслить своеобразие выполненных К.К.Павловой переводов произведений русской литературы (В.А.Жуковского, В.И.Панаева, А.С.Пушкина, А.А.Дельвига, Е.А.Баратынского, Н.М.Языкова, Д.В.Веневитинова, О.М.Сомова, М.Ю.Лермонтова, А.С.Хомякова, А.А.Фета, А.К.Толстого) и фольклора на немецкий язык;

3) выявить художественные особенности осуществленных К.К.Павловой переводов немецкой поэзии (Ф.Шиллера, А.Шамиссо, Г.Гейне, Ф.Фрейлиграта, Ю.Гаммера, Ф.Рюккерта, Э:Шульце и др.) на русский язык.

Объект исследования — оригинальная поэзия К.К.Павловой на немецком языке, - немецкоязычные переводы К.К.Павловой произведений русской литературы и фольклора, ее русские интерпретации отдельных лирических текстов немецких поэтов-современников. Предмет исследования - творческая деятельность К.К.Павловой как поэта-переводчика в контексте русско-немецкого литературного и историко-культурного взаимодействия.

Новизна исследования. В диссертации впервые осуществлено целостное осмысление творческой деятельности К.К.Павловой в контексте русско-немецких литературных и историко-культурных связей и в соотнесении с основными тенденциями развития литературы и художественной культуры Германии. Впервые осуществлен лексико-семантический, структурный и стилистический анализ поэтических переводов К.К.Павловой на немецкий и русский языки в сопоставлении с оригиналами, созданными В.А.Жуковским, А.С.Пушкиным, М.Ю.Лермонтовым, Ф.Шиллером, Г.Гейне, Ф.Фрейлигратом и др., что позволило выявить значимые различия и определить особенности индивидуально-авторского стиля К.К.Павловой. В исследовании также впервые представлено многоаспектное осмысление оригинальной поэзии К.К.Павловой на немецком языке, отмечены личностные и творческие контакты поэтессы с деятелями культуры и искусства Германии, систематизированы оценки, данные ею их творческим достижениям. Диссертационное исследование способствует развитию научного знания в области сравнительного литературоведения, русско-немецких литературных и историко-культурных связей XIX в.

Положения, выносимые на защиту:

1. В оригинальном творчестве К.К.Павловой значительное место занимает поэзия на немецком языке, создававшаяся на двух этапах жизни - во второй половине 1820-х - первой половине 1830-х гг. и в 1860 - 1870-е гг. В немецкоязычной лирике К.К.Павловой раннего, романтического периода ощутимо влияние московской салонной культуры, философии Ф.-В.Шеллинга, романтических произведений Ф.Шиллера и А.С.Пушкина, проявившееся в сочетании особенностей художественного языка русских романтиков и жанровых форм, поэтических сюжетов и образов, заимствованных из немецкой литературы. Поздний период немецкоязычного творчества поэтессы, соотносимый с коренными изменениями в ее творческой судьбе и с постоянной жизнью в Германии, характеризуется насыщенностью реалиями различных

европейских культур и использованием мотивов ностальгической тоски, одиночества.

2. При всем многообразии имен русских писателей, привлекших внимание Павловой как переводчицы. с русского на немецкий в ранний московский период жизни, следует отметить ее преимущественный интерес, к современному литературному процессу, во многом. обусловленный как вкусами светского общества, так и личным знакомством с М.Ю.Лермонтовым, Н.М.Языковым, А.С.Хомяковым, А.А.Фетом и др. Отдавая предпочтение современной поэзии, Павлова вместе с тем эпизодически обращалась к произведениям русского песенного фольклора, к прозе эпохи романтизма (А.С.Пушкин, В.И.Панаев, О.М.Сомов). В конце 1850-х - первой половине 1870-х гг. поэтесса, жившая к тому времени в Дрездене, сконцентрировалась на интерпретации произведений А.К.Толстого, ставшего ее единственным связующим звеном с русским миром, с русским литературным процессом, причем среди ее переводов были и лирика, и поэма «Дон Жуан», и части драматической трилогии «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович», «Царь Борис». Немецкие переводы Павловой отличаются сохранением стилистических особенностей, образного и предметного планов русских подлинников, . использованием , элементов «интеллектуализации», в частности «объяснительства», приводящего, к увеличению объема переводных текстов в сравнении с оригинальными.

3. В разные годы К.К.Павлова, обращалась к переводу на русский язык произведений немецких поэтов, причем не только тех, кто был хорошо известен русским читателям (Г.Гейне, Ф.Шиллер, Ф.Фрейлиграт, А.Шамиссо), но и тех, кто оставался на периферии литературного процесса, вне поля зрения других переводчиков (Ю.Гаммер, Ф.Рюккерт, Э.Шульце и др.). Специфика ее переводов с немецкого на русский состоит в иной акцентировке значимых деталей и образов, в абстрактизации конкретной лексики, в стремлении к сохранению формальных особенностей и образного плана оригинальных текстов, сочетавшимся с использованием русизмов, приводившим к очевидной русификации создаваемых произведений. В значительной мере сохранив внутреннюю атмосферу немецких оригиналов, К.К.Павлова смогла отразить в переводах и собственные эмоции, переживания, обусловленные своеобразием творческого мировосприятия, обстоятельствами личной жизни, общественно-политическими процессами. .

4. Сопоставительный анализ переводных произведений К.К.Павловой и предшествовавших их появлению оригинальных текстов, а также целостное рассмотрение ее немецкоязычной поэзии позволяют говорить об одинаково совершенном владении поэтессой русским и немецким языками, постоянном использовании их в литературной деятельности и, следовательно, о билингвизме ее творчества;. К.К.Павлова как поэт-билингв способствовала продвижению литературных и культурных достижений Германии в России и России в Германии, содействовала повышению взаимного интереса к отдельным явлениям литературного процесса, развитию, ^межкультурпого диалога. .

Теоретико-методологической базой диссертации стали труды классиков сравнительно-исторического литературоведения А.Н.Веселовского и В.М.Жирмунского, фундаментальные исследования Н.И.Балашова, М.М.Бахтина, В.И.Шаповалова, работы М.П.Алексеева и представителей его научной школы (Ю.Д.Левин, Р.Ю.Данилевский, : П.Р.Заборов, В.Е.Багно, Д.М.Шарыпкин и др.), исследования.в области истории поэтического перевода (Г.Р.Гачечиладзе, Е.Г.Эткинд, П.М.Топер, А.Н.Гиривенко ,и др.), лингвистического переводоведения (А.В.Фёдоров, Т.А.Казакова, Л.Л.Нелюбин, Г.Т.Хухуни, Р.Р.Чайковский и др.), проблем взаимовлияния русской и инонациональных литератур (А.А.Аникст, А.Б.Ботникова, Н.Н.Вильмонт, Я.И.Гордон, Д.Н.Жаткин, Н.М.Ильченко, А.Н.Николюкин, С.В.Тураев и др.), позволившие ■> раскрыть характерные особенности поэтики К.К.Павловой, увидеть в ее творчестве иновлияния и черты национального своеобразия. Нами используются культурно-исторический, , сравнительно-исторический,

сравнительно-типологический, социокультурный и биографический методы исследования, а также приёмы комплексного, проблемного, сопоставительного и эстетического анализа художественных произведений.

Теоретическая значимость исследования обусловлена развитием научных представлений в области истории русской переводной художественной литературы^ русского поэтического перевода, русско-немецких литературных связей в аспекте осмысления творчества К.К.Павловой в международном литературном и историко-культурном контексте. ' Практическая значимость работы состоит в возможности использования основных положений и выводов исследования при подготовке курсов лекций по истории русской литературы XIX в., истории зарубежной литературы XIX в., истории русской литературной критики, а также при историко-литературном, стилистическом и текстуальном комментировании произведений К.К.Павловой и связанных с ними сочинений русских и немецких писателей. Материалы диссертации могут найти применение в исследованиях в области теории и практики; . художественного перевода, русско-немецких литературных взаимосвязей, сравнительного литературоведения и переводоведения, межкультурной коммуникации.

Апробация диссертации была осуществлена на III Крымском лингвистическом конгрессе «Язык и мир» (Ялта, 2011), Международной научно-методической конференции «Языковые и культурные контакты различных народов» (Пенза, 2011), Международной научно-практической конференции «Проблемы прикладной лингвистики» (Пенза, 2011), Всероссийской научно-практической конференции «Вопросы теории и практики перевода» (Пенза, 2012), а также в выступлениях на внутривузовских научных конференциях преподавателей Пензенской государственной технологической академии (2010 - 2012), в восьми научных публикациях в журналах перечня ВАК.

Структура диссертации включает введение, три главы, заключение и библиографический список.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении определяются цель, задачи, обосновываются актуальность решения поставленных научных проблем и степень разработанности вопроса, характеризуется теоретико-методологическая база, отмечаются научная 'новизна, теоретическая и практическая значимость работы. 1

В главе первой «Германия в жизни К.К.Павловой и ее оригинальное поэтическое творчество на немецком тыке» дана общая характеристика творческой деятельности К.К.Павловой в аспекте русско-немецких литературных связей, установлены биографические и историко-культурные связи писательницы с Германией, исследовано поэтическое творчество К.К.Павловой на немецком языке. - " : '

В параграфе первом «Биографические и историко-культурные Связи К.К.Павловой с Германией» отмечено, что К.К.Павлова уже на раннем этапе творчества (1830-е - начало 1840-х гг.) активно занималась переводами на русский, немецкий и французский языки произведений отечественных западноевропейских писателей, " среди которых можно назвать имена А.С.Пушкина, В.А.Жуковского, М.Ю.Лермонтова,1 Н.М.Языкова, А.Шамиссо, Ф.Рюккерта, Г.Гейне, Ф.Фрейлиграта, Ю.Гаммера, Дж.-Г.Байрона, В.Скотта и др. Творческую репутацию Павловой-переводчицы существенно укрепили ее постоянное участие в жизни московских литературных салонов и выход в 1833 и 1839 гг. сборников ее переводов - «Das Nordlicht <...>. Proben der neuen russischen Literatur» и «Les préludes». При этом Павлова не только создавала произведения ira немецком (преимущественно) и французском языках, но и могла в этих текстах использовать вкрапления из других европейских языков, например, эпиграф стихотворения «Alvar der Talador» («Альвар Таладор», 1833) написан ею' На исйанском: «Fuerte quai azero entre armas, / I quai cera entre las Dàmasi /' Aguarda, aguarda! que vengo! / Que vengo, que vengo, aguarda!» [Крепостью я буду среди войн, / Платяной корзиной я буду среди дам. / Подожди, подожди! я приду! / Я пришел, я пришел, подожди!].

В оригинальной поэзии Павловой на русском и немецком языках образы германских городбв представлены с характерной доброжелательностью, причем отмечены особенности мягкого климата, красота природы, остающейся все же чуждой для поэтессы: «Здесь остаюсь я - здесь, где все мне ново, / Где я чужда и людям, и местам» («Дрезден» («Смотрю с террасы. Даль береговая...»), 1860); «Полон весь простор окрестный / Торжествующей, чудесной, / Ненаглядной красоты!» («Озеро Вален», 1861); «Gute, ruß'ge Stadt» [Добрый, закоптелый город] («Dresden steht noch an der Elbe. ,», 1871). Саксонские мотивы прослеживаются не только в оригинальной поэзии Павловой, но и в ее путевом очерке «От Москвы до Дрездена» (1859), фрагменты которого, хранящиеся в Рукописном отделе ИРЛИ РАН, опубликованы американским исследователем Муниром Сэидичем в журнале «Russian Literature Journal» в 1974 ^ 1975 гг. Фрагмент очерка Павловой, посвященный Дрездену, хотя и представляет собой панегирик прекрасному,

высокому, восторженный рассказ о жизненном устройстве и талантливости немцев, все же создан через призму видения, восприятия человека, знавшего Россию, а потому в нем саркастически представлены те черты русского бытия, что не соответствуют рамкам европейского общества. Впрочем, ирония очерка «От Москвы до Дрездена» соседствовала у Павловой в эти годы с тоской по родине, выраженной'в' стихотворениях «Бежал корабль, прорезывая бело...», «Dresden steht noch an der Elbe.. .» и др.

После неудачной попытки обосноваться в Дерите и участия в организованном А. фон Гумбольдтом «восточном» путешествии Павлова в середине ноября 1858 г. поселилась в Дрездене, в ту пору столице Саксонии, неоднократно упоминавшейся в ее произведениях прежних лет. Дружеские и таорческие1''отношения'''Павловой, зародившиеся в Германии, получили развитие в ее поэтических произведениях, созданных в те годы на русском и немецком языках - «An A. v. H<u>mb<ol>dt» (1833), «Nimm zum heil'gen Weihnächtsfeste..'.» (1861), «Гр. А.К.Т<олсто>му» (1863) и др. В частности, в стихотворений «Страницы часть в альбоме этом...» (1861), внесенном Павловой в альбом композитора Б.А.Фитингоф-Шеля и повествующем о несочетаемое га звуков й стихов, поэтесса высоко оценила создаваемую им музыку в сравнении со своими литературными трудами: «Стоять неловко, и похож / Близ стройных тонов стих мой бедный / На мещанина средь вельмож». ' " В оригинальном и переводном творчестве Павловой на русском и немецком языках получили отражение реалии взаимодействия культур и литератур двух народов, обстоятельства знакомства с выдающимися писателями и деятелями искусства, а также с шедеврами, представляющими собой вершины культурных достижений двух стран. Отмечая общность и различие культурных, эстетических, жизненных ценностей русских и немцев, Павлова воспринимала и русскую, и немецкую литературу как части мирового литературного процесса, основанного на взаимодействии, взаимовлиянии, освоении традиций.

Во втором параграфе «Оригинальное поэтическое творчество К.К.Павловой па немецком языке» выделено два периода в немецкоязычном творчестве К.К.Павловой: стихотворения второй половины 1820-х - первой половины 1830-х гг., относящиеся к раннему, романтическому этапу ее поэтической деятельности; и произведения 1860 - 1870-х гг., принадлежащие к поздней, реалистической поэзии Павловой, соотносимой с коренными изменениями в ее творческой судьбе.

В первом разделе второго параграфа «Немецкоязычное творчество К.К.Павловой второй половины 1820-х - первой половины 1830-х гг.» рассмотрены стихотворения К.К.Павловой на немецком языке, созданные во второй половине 1820-х - первой половине 1830-х гг.: «Es wurden in dem düstern Erdenleben...» («В мрачной земной жизни...», 1827), «Gedenke mein, wenn Hespers Plasenschleier...» («Помни меня, когда покровы ГеСпера...», 1827), «Alvar der Talador» («Альвар Таладор», 1833), «Flucht und Rückkehr» («Побег и возвращение», 1833), «An A. v. H<u>mb<ol>dt» («К А. фон

Г<у>мб<оль>дту», 1833), «Lied» («Песня», 1833), «Sonnett. Der Abend» («Сонет. Вечер», 1833), «Sängers Abendgruß» («Вечерний поклон певца», 1833), «Die Nixe» («Русалка», 1833) и «Die Geisterstunde. Eine Phantasie» («Час духов. Фантазия», 1833). В частности, в стихотворении «An А. v. H<u>mb<ol>dt» отмечены размышления о творчестве как о солнечном свете, дарованном небесами, сопровождавшиеся у Павловой использованием образа святой Цецилии, являющейся покровительницей церковной музыки: «Denn als entzückt Cäcilie vernommen / Die Harmonie'n der selben Engelchöre» [Тогда как услышать восхищает Цецилия / Гармонией блаженного ангельского пения]. Поэтесса проводит параллель между собственной озаренностью лучами искусства и даром римской девы-мученицы, казненной грешными людьми за исповедуемую ею веру, сеяние правды и добра: «Verletzten sie die irdischen Gesänge» [Они нарушили земное пение]. Павлова указывает на тяготы творческого труда, заключающиеся в непонимании его' смысла людьми, заполняющими грехами жизненную пустоту: «Dann fühlen doppelt wir des Lebens Leere» [Поэтому мы чувствуем жизни двойную пустоту].

Стихотворение «Gedenke mein, wenn Hespers Piasenschleier...» («Помни меня, когда покровы Геспера.'.:») иллюстрирует познания Павловой в области античной мифологии: в тексте упоминается название вечерней звезды Венеры Геспер, в которую превратился сын или брат Атланта, унесенный ветром. Лирическая героиня, обращаясь к абстрактному образу возлюбленного, просиг вспомнить ее черты в часы заката; подумать о ней с радостью и умилением: «Wenn, einsam ruhend unter Blüteribäumen, / Du lieblich sinnst im göld'rien Abendschein» [Когда, одиноко покоясь среди цветущих деревьев, /' Ты, любимый, думай в золотом закате]. Обращает на себя внимание преобладание существительных, образованных словосложением, что объясняется особенностями авторского стиля, находящего выражение в лапидарности содержания произведения: die Blütenbäumen («цветущие деревья»),der Abendschein («вечернее сиянье/закат»), das Erdenleben («земная жизнь»),: die Wonnenträumen («сладкие сны»), die Weihestunden («лунные часы»), der Plasenschleier («покров»). Интерес представляет и синтаксическая структура стихотворения, содержащего параллельно построенные стихи, тождественная конструкция и монотонность которых определили ненавязчивость просьбы, ее соотнесение с легким дуновением теплого ветра: «Gedenke mein, wenn Hespers Plasenschleier / <...> / О dann, in deinen stillen Wonneträumen, / <...> / Gedenke mein, wenn sie am Himmel waltet / <..> / О dann, in diesen hehren Weihestunden» [Помни меня, когда покровы Геспера / <...> / О, тогда в твоих тихих, сладких снах, / <...> / Помни меня, когда она на небе господствует /<."..> / О, тЪгда в эти величественные лунные часы]. При этом повторение стиха «Gedenke mein!» («Помни меня!») в конце каждой строфы звучит рефреном, подчеркивая неразрывную связь любящих сердец, переживших вместе счастливые минуты бытия. ' ' .''".."

Многие темы, раскрытые Павловой в немецкоязычпои'по!ззйи московского периода, перекликаются с идеями, мыслями ее русских стихов, что

обуславливает восприятие литературного наследия поэтессы этого времени как синтеза русско- и иноязычного творчества.

Во втором пункте второго параграфа «Немецкоязычное творчество К.К.Павловой 1860 — 1870-х гг.» проанализированы стихотворения, созданные К.К.Павловой за пределами родины, в немецкий период творчества: «Am Wintertag aus wessen Händen...» («Зимним днем из чьих-то рук...», 1860), «Nimm zum heirgen Weihnachtsfeste...» («Взяла к святому Рождеству...», 1861), «Töne, einer sangesvollen...» («Звуки, полная песнь...», начало 1860-х гг.), Menschenklage» («Человеческий плач», начало 1860-х гг.), «Das Nachtmahl Sever's» («Ужин Севера», 1863), «Genug des Wortschwalls, des sich reihenden...» («Довольно словесного потока, нанизывается...», 1870), «Dresden steht noch an der Elbe...» («Дрезден стоит еще на Эльбе...», 1871), «О rede nicht vom Scheiden und Entsagen...» («О, не говорю о разлуках и отречениях...», вторая половина 1870-х; гг.),, «Brautwahl» («Выбор невесты», 1860 - 1870-е гг.), «Die Eingekerkerten» («Заключенные», 1860 - 1870-е гг.), «Der schwarze Rabe» («Черный ворон», 1860 — 1870-е гг.).

Представляя образ Дрездена в стихотворении «Dresden steht noch an der Elbe...», Павлова строила описание на сравнении самой лирической героини с городом: первая строфа повествовала о Дрездене, последняя - о душевном и физическом состоянии женщины-странницы, которую приютил этот город: «Dresden steht nocli an der Elbe, / Wo's gestanden hat; / <.'.'.> / Ich auch lebe fort mit sachten» [Дрезден стоит еще Eia Эльбе, / Где стоял; /<...> /Я также продолжаю тихо жить дальше]. В основе павловского стихотворения «Menschenklage» («Человеческий плач», начало 1860-х гг.) лежит противопоставление человека, всегда угнетенного своим бренным существованием, и обитателей природы, радующихся каждому дню, проведенному на земле; Павлова обращает внимание на греховность человека, сетующего на несовершенство мира.вокруг него: «Tanzet schwirrend die Libelle / <...> / Duftet fröhlich jeder Baum; / Nur der Mensch mit seinen Sünden / Klagt im weiten Schöpfungsraum!» [Танцуют жужжащие стрекозы / <...> / Пахнет радостно каждое дерево: / Только человек с его грехами / Жалуется в широком сотворенном пространстве!].

Немецкоязычные стихи К.К.Павловой 1860 - 1870-х гг. существенно более, нежели произведения московского периода, насыщены реалиями европейских культур, что связано, прежде всего, с многолетней жизнью Павловой в Германии, активно воспринимавшей традиции соседних стран.

Глава вторая «КК.Павлова как переводчик русской литературы па немецкий язык» посвящена анализу особенностей творческого осмысления К.К.Павловой произведений русской литературы XIX в. и устного народного творчества.

В параграфе первом «Славянский фольклор в переводческом осмыслении К.К.Павловой» осуществлен сопоставительный анализ русских и малороссийских песен и их немецкоязычного перевода, выполненного К.К.Павловой: «Из-за лесу, лесу темного...» («Aus dem Wald hervor, aus dem

dunkeln Wald...»), «Ты душа моя...» («Du mein Liebchen süß...»), «Уж как пал туман на сине море...» («Wenn der Nebel sank auf das blaue Meer...»), «Стоит явор над водою...» («Steht ein Ahornbaum am Wasser...»'), «За Немен иду...» («Ich zieh' in den Streit!...»), «Девчино, кохана, здорова 6yjräL.» («Gegrüßt sey, mein Liebchen, gegrüßt, schöne Maid...»).

Интерпретировав семейно-бытовую русскую народную песню «Из-за лесу, лесу темного...», Павлова дополнила ее одиннадцатью стихами про молодого всадника, предостерегавшего своего коня, желавшего испить воды из реки, где умывалась дева: «Und im Gehen spricht er zum Roße so: /<...>/ Ich vergaß es dir zu empfehlen noch» [И на ходу говорит он коню так: /<...>/ Я забыл еще дать совет тебе]. У Павловой возникал образ скачущего на коне «из темного леса» доброго молодца, тогда как в фольклорном тексте описано, как из «белого березничка» и «частого осинничка» выходила молодая дева, чтобы умыться поутру в реке. , Павловой сохранен топоним Дунай, обозначавший в славянской традиции мифологизированное водное пространство, границу между земным и загробным миром: «Выходила красна девица, / На Дунай реку умыватися» -«Geh du nicht, mein Roß, hin zum Donaustrom, 1 Trink das Wasser nicht aus dem Donaustrom; / An der Donau Strand wusch ein Mädchen sich» [Не ходи, мой конь, на многоводную реку Дунай, / Не пей воды из реки Дунай; - / На берегу Дуная умывается девушка]. Образы парня-всадника и девы, купавшейся в реке, сближают интерпретацию Павловой с польскими и украинскими песнями, в который Дунай оказывается местом встречи хлопцев, приведших на водопой своих коней, с дивчинами, стиравшими на белом камне.

Совсем иная по тематике и композиции малороссийская песня «Девчино, кохана, здорова була!..» привлекла внимание Павловой элегичностью, душевностью повествования, превознесением любви над богатством, истинностью изображенных чувств. Образ казака, представленный в этой фольклорной песне, был с точностью передан переводчицей, подчеркнувшей, что герой полон торжественных дум и помыслов, любит и желает ответных чувств, что его сердце и душа не угнетены: «Так будеш серденько навек ты моя. /<...>/ Не треба мне злота - я й сам придбаю, / А треба девчины, що я кохаю!» -«So sollst du auf ewig die meinige seyn. /<...>/ Dein Reichthum nicht brauch' ich, selbst schaff ich mir Geld» [Так должна ты навеки моей стать. /<...>/ Твое богатство не нужно мне, сам заработаю я себе денег]). Вместе с тем замена глагола «кохаю» («люблю») на синтагму «gut gefällt» («очень нравится») в сочетании с лексемой «возлюбленная» обусловила некоторую тавтологичность речи казака в немецком переводе, ср.: «А треба девчины, що я кохаю!» - «Ich brauche ein Licbchen, das gut mir gefällt» [Мне нужна возлюбленная, которая мне очень нравится].

Переводы русских и малороссийских лирических песен передали особенности быта родственных народов, воспринимавших окружающий мир через связь с природой, сопоставления с природными явлениями, а также с предметами быта. К.К.Павловой отражены особенности психологической

направленности избранных ею песен: малороссийские выражают борьбу духа с судьбою, русские - покорность судьбе.

Во втором параграфе «Произведения В.А.Жуковского в творческом восприятии К.К.Павловой-переводчицы» рассмотрены переводы К.К.Павловой на немецкий язык фрагментов из «Певца во стане русских воинов» («Der Sänger irh Lager der russischen Kriegen)), а также полные переводы стихотворений В.А.Жуковского «Воскресное утро в деревне» (из И.-П.Гебеля; «Der Sonntagsmorgen im Dorfe»), «Я Музу юную, бывало...» («Weihe»). В частности, интерпретация стихотворения «Я Музу юную, бывало...» была озаглавлена как «Weihe» («Посвящение») с учетом бытовавшего в то время, но не нашедшего впоследствии подтверждения предположения относительно посвящения этого произведения великой княгине Александре Федоровне, у которой В.А.Жуковский в 1817 г. был преподавателем русского языка. Павловой не в полной мере передано содержание оригинального произведения, базирующегося На представлении о жизни человека как творческом процессе, соотнд'симом с разрабатывавшейся Жуковским концепцией жизнетворчества, ср.: «Hä все земное наводило / Животворящий луч оно — / И для меня в то время было / Жйзнь и поэзия - одно» - «Verlieh belebend allem sie; / Und unzertrennlich war und Eines / Mir Leben dann und Poesie» [Придает живительное всему оно; / И неделимым,' и единым целым была / Мне тогда жизнь и поэзия]. Лексико-сема'нтическая неточность интерпретации — следствие замены переводчицей причастияi «животворящий» на прилагательное «belebend» («живительный»), вызвавшей утрату переносного значения лексемы подлинника, - вдохновение у Жуковского, спускаясь с небес к человеку, не только оживляет, но и восстанавливает силы, возрождает утерянную мечту, побуждает к творческому созиданию; у Павловой же вдохновение наделено волшебной силой, дарованной ему небом, с которого оно спустилось, причем посредством дополнительных стихов подчеркнута связь повседневной жизни человека с творчеством («Den Zauber ihres gold'nen Scheines» [Волшебством своего золотого сияния]). Если у Жуковского отсутствует мотив волшебства, то у Павловой, напротив, тема жизнетворчества раскрыта с позиций ирреального, что отдаляет павловское видение концепции русского поэта от мира земной повседневности.

Каждый из трех переводов К.К.Павловой произведений Жуковского, имеет свои особенности: так, внимание к «Певцу во стане русских воинов» было обусловлено не столько целями популяризации, сколько стремлением к самовыражению, раскрытию собственных чувств и эмоций, вызванных патриотическим подъемом, гордостью за ратную славу России; стихотворение «Я Музу юную, бывало...» было интересно как концентрированное выражение творческих представлений русского автора, его концепции поэта и поэзии, позволявшее под верным углом зрения воспринимать все его творчество преддекабристского времени; наконец, «Воскресное утро в деревне» привлекло Павлову-переводчицу близостью к немецкой ментальное™, и тем самым состоялось возвращение к немецкому читателю произведения, имевшего своей

первоосновой написанное на алеманнском наречии стихотворение И.-П.Гебеля «Sonntagsfrühe».

Третий параграф «Осмысление творчества А.С.Пушкина в поэтических переводах К.К.Павловой» содержит анализ осуществленных переводов отдельных произведений А.С.Пушкина - стихотворений «Пророк» («Der Prophet»), «Эхо» («Echo»), «Ты и Вы» («Entschlüpft ist ihrem süßen Munde...»), «К***» («Lied»), а также «Черкесской песни» из поэмы «Кавказский пленник» («Tscherkessisches Lied»), четырех фрагментов из поэмы «Цыгапы» («Vier Bruchstücke aus den Zigeunern») и сцены «Ночь. Келья в Чудовом монастыре» из трагедии «Борис Годунов» («Nacht. - Zelle im Tschudowschen Kloster»),

Творческий интерес Павловой к стихотворению А.С.Пушкина «Пророк» был обусловлен близостью ей, как поэту, темы высокого предназначения творца как исполнителя промысла небес на земле. В интерпретации Павловой не сохранены придающие речи пафосность пушкинские архаизмы и старославянизмы (перст, зеница, отверзтись, уста, отверстый, воззвать, глагол (в значении «слово»), восстать), утрачена традиционно-поэтическая лексика (горний, десница, глас, внимать), что снизило торжественную патетику произведения и привнесло в его содержание определенные коррективы. Например, поэтизм десница («правая рука») заменен на die Hand («рука»), ср.: «Вложил десницею кровавой» - «Und er verlieh, mit blut'ger Hand» [И он наградил кровавой рукой], тогда как в библейской легенде, на которую опирался Пушкин при написании «Пророка», правая рука служит богу для благословения, а левая - для наказания. Следует отметить замену Павловой лексемы подлинника «шестикрылый» па словосочетание «dreifach geflügelt» («трижды окрыленный»), приведшую к несколько иному подтексту, ср.: «И шестикрылый серафим / На перепутье мне явился» - «<...> und ein Seraph trat/ Urplötzlich auf gekreuztem Pfad / Dreifach geflügelt mir entgegen» [<...> и серафим ступает / Неожиданно на перекрестный путь, / Трижды окрыленный мне навстречу]. В христианстве числительное «шесть» символизирует гармонию, совершенство ! и некую завершенность, полноту, соотносимую с шестью днями божественного творёния, поэтому ангел, особо приближенный к престолу бога, имеет шесть крыльев, о чем и пишет Пушкин. Павлова, использовав сакральное число «три», означающее множественность, обновление и творческую силу, указывает на необходимость божественного вдохновения и благословения для творческого воссоздания всего увиденного и услышанного, обличения лицемерия и лжи.

Выполненные Павловой переводы лирических стихотворений Пушкина и фрагмента из его трагедии «Борис Годунов» не только отражают широкий тематический спектр его творчества - любовь («Ты и Вы», «К***»), поэт и общество («Пророк», «Эхо»), общественная мораль («Ты и Вы», ciieiia «Ночь. Келья в Чудовом монастыре»), свобода («Кавказский пленник», «Цыганы», сцена «Ночь. Келья в Чудовом монастыре»), - но и достаточно полно, передают особенности индивидуально-авторского стиля. Переводы

Павловой «Черкесской песни» из «Кавказского пленника» и четырех фрагментов из «Цыган» раскрывают философскую проблематику пушкинских поэм, связанную с руссоистско-байронической идеей о превосходстве «естественного» общества над цивилизованным.

Четвертый параграф «Произведения поэтов «пушкинской плеяды» в немецких переводах К.К.Павловой (Е.А.Баратыпский, Н.М.Языков, А.А.Дельвиг)» посвящен рассмотрению переводов К.К.Павловой произведений русских: поэтов «пушкинской плеяды» Е.А.Баратынского, Н.М.Языкова, А.А.Дельвига.

Краткое знакомство с Дельвигом и его творчеством состоялось, предположительно, при посещении К.К.Павловой в конце 1820-х гг. литературных вечеров в доме З.А.Волконской, где собирались лучшие русские поэты;; Тогда же, основательно сблизившись с московскими литературными кругами, Павлова . установила дружеские отношения с Баратынским и Языковым, которые позже, в конце 1830-х - начале 1840-х гг., были частыми гостями в: ее общественно-литературном салоне. Почитая Баратынского своим учителем;! Павлова стремилась перевести для немецкого читателя те из его произведений, которые наглядно раскрывали особенности его творческой манеры: «Песня» («Страшно воет, завывает...») («Lied» («Grauenvoll, mit lautem Heulen...»)), «Песня» («Когда взойдет денница золотая...») («Lied» («Wenn sich die Sonne golden hebt und glühend...»)), «Девушке, имя которой было Аврора» («Einem jungen Mädchen, Namens Aurore»), фрагмент поэмы «Бал» («Bruchstück aus dem Ball»), поэма «Переселение душ» («Die Seelenwanderung. (Ein Märchen)»). Например, творческий интерес Павловой к стихотворению Е.А.Баратынского «Песня» («Страшно воет, завывает...») был обусловлен большой популярностью этого произведения, неоднократно перепечатывавшегося как в песенниках, так и в авторских сборниках 1820 — 1830-х гг. При передаче монологической речи, присутствующей в тексте подлинника, Павлова, использовав лексему «mußt'» («должен»), акцентировала внимание па вынужденности расставания молодого человека, отправлявшегося на военную службу, с близкими и любимыми ему людьми, ср.: «Тошно жить мне: мать родную / Я покинул! / Тошно жить мне: с милой сердцу / Я расстался!» -«Freudlos leb',.ich! Meine Mutter / Mußt' ich lassen; / Von der Freundin meines Herzens / Mußt' ich scheiden» [Без радости живу я! Мою мать / Вынужден был я покинуть; / С подругой моего сердца / Должен был я расстаться]. Павловой не сохранены устойчивые выражения, использованные автором подлинника (стоять на часах, не видать в лицо), что в целом обусловлено проблематичностью перевода сложной семантической структуры идиом, принадлежащих одному языку, одной культуре. Переводчица опустила и ласковое обращение; лирического героя к возлюбленной девушке {душа-девица), закрепившееся в народной поэзии и употребленное Баратынским для демократизации языка произведения и придания особой мелодичности стихам.

Обратившись к творчеству Н.М.Языкова, Павлова интерпретировала его стихотворения «Поэт» («Der Dichter»), «Конь» («Das Roß»), «Молитва»

(«Gebet»), «Элегия» («Язык души красноречивый...») («Elegie» («Der Seelensprache mächtig Glühen...»)), «Элегия» («Ночь безлунная звездами...») («Elegie» («Den azurnen Himmelsbogen...»)). В стихотворений Н.М.Языкова «Копь» (1831) Павлову заинтересовали метафизичность, насыщенность отечественными реалиями, эмоциональность выражения авторской любви к родному краю. У Языкова красота и сила коня обусловлены его жизнью на воле («Полон сил, удал на воле»), тогда как у Павловой, говорящей о быстроте движения коня, его резвости и удалой красе, отмечены и свобода «взрастания» на раздольях лугов и полей («Trinkt1 s der Auen kühle Luft; /<...> / In der Freiheit reger Freude, / In der Kräfte Ueberfluß, / Wiehert's auf, - und hin zur Haide» [Вдыхает он прохладный воздух луга; /<...>/ На воле живой радости, / Полон сил, / Заржет и - в поле]), и «царский» уход за конем, облаченным в дорогой «наряд», состоящий из роскошной узды и богатой сбруи; коня справно оседлывают, щедро кормят, приумножая тем самым его силу и красоту.

В творчестве А.А.Дельвига Павлову привлекли произведения, испытавшие на себе влияние традиций народно-песенного искусства, в связи с чем для перевода были избраны «Романс» («Одинок месяц плыл, зыбляся в тумане...»; «Einsam-düster schwamm der Mond durch das Nebelmeer...»), «Романс» («Сегодня я с вами пирую, друзья...»; «Mit Euch hab' ich heute die Becher voll Wein...») и элегия «Разочарование» («Enttäuschung»), Примечательно, что в вольном переводе романса «Одинок месяц плыл, зыбляся в тумане...» (1821 или 1822) Павловой не совсем точно передана символическая параллель подлинника, проведенная автором между одиноко плывшим в тумане месяцем и потерянным, внутренне опустошенным витязем, который предчувствуя приближение смерти, обращался к своему коню, ср.: «Одинок месяц плыл, зыбляся в тумане, / Одинок воздыхал витязь на кургане» — «Einsam-düster schwamm der Mond durch das Nebelmeer, / Einsam in der dunkeln Nacht seufzt ein Ritter schwer» [Одиноко-сумрачная проплывала луна сквозь морскую дымку, / Одиноко темной ночью вздыхает тяжко рыцарь]. Замена переводчицей лексемы оригинала «месяц» на «der Mond» («луна») привела к семантическим расхождениям оригинала и интерпретации: луна, являясь символом умирания и последующего возрождения, воплощает женское начало, тогда как месяц представляет собой мужской образ, соотнесенный поэтом с одиноким витязем. В соответствии с христианской иконографией Дева Мария часто изображалась восседающей па серпе луны, - в народных поверьях луна сопоставлялась с девой; в связи с этим можно предположить, что Павлова не проводила параллель между ночным светилом и героем, а пыталась их воссоединить в одно целое, в котором витязь - влюбленный человек, тоскующий по своей милой, а луна - мысленно воссозданный им образ возлюбленной, блуждающей по небу вслед за своим любимым. Переводы Павловой из Дельвига отразили меланхолическую грусть, особую народную интонацию, мелодичность дельвиговских романсов, а также сочетание мажорной тональности и пессимизма в его элегии «Разочарование».

Если в переведенных Павловой произведениях А.А.Дельвига грусть лирического героя, его пессимистические мысли и настроения представлены в отрыве от : действительности, то в избранных переводчицей текстах Е.А.Баратынского и Н.М.Языкова сохранены связь с народной и светской жизнью, оптимистическая вера в завтрашний день.

В пятом параграфе «Поэзия Д.В.Веневитинова и А.С.Хомякова в творческой интерпретации К.К.Павловой» проанализированы особенности переводческого осмысления К.К.Павловой лирических произведений Д.В.Веневитинова («Крылья жизни» («Die Schwingen des Lebens»), «Элегия» («Elegie»), «Песнь грека» («Gesang eines Griechen»)) и А.С.Хомякова («Давид» («Mit Gottes г Wort»), «Звезды» («Sterne»), «Широка, необозрима...» («Unabsehbar, Wog' auf, Wogen...»), «Труженик» («Das Tagewerk»), «Подвиг есть и в сраженьи...» («Groß ist die That eines steten...»)).

Еще в начале творческого пути К.К.Павлову привлекли творческая судьба безвременно умершего Д.В.Веневитинова, его характерное увлечение античной н немецкой философией (Платоном, И.Кантом, И.-Г.Фихте), сконцентрированность вокруг философских проблем бытия, далеких от общественной жизни, наконец, особое; пристрастие к идеям Ф.-В.Шеллинга, утверждавшего, что средство познания мира - человек. Обратившись к переводу стихотворения Веневитинова «Песнь грека», явившегося откликом на Греческую революцию, начавшуюся в 1821 г., Павлова выразила свои эмоции по поводу волновавшей русское: общество борьбы греческих повстанцев за независимость от деспотической власти Османской империи, гибели в Греции Дж.-Г.Байрона. В переводе Павловой сохранены структурные особенности «Песни грека» (пять строф-десятистиший, смена перекрестной рифмы смежной, а затем кольцевой (АбАбвваББа), чередование женских и мужских рифм), однако в содержательном плане можно видеть ряд примечательных отличий. Описывая главного героя, человека из народа, Веневитинов использовал устаревшую народно-поэтическую лексему «оратай» («Как мой отец, простой оратай»), замененную Павловой оборотом «nieder1 m Stande» («низкий ранг»), абстрагировавшим социальное положение героя и его отца и не позволявшим установить род занятий, служивший основой благополучия семьи: «Mein Vater war von niederem Stande» [Мой отец был низкого ранга]. Элементы обобщения конкретной лексики подлинника можно видеть в первой и третьей строфах перевода Павловой, ср.: «Под небом Аттики богатой / Цвела счастливая семья. / <...> / Шагал турецкий часовой» - «Im segenreichen Griechenlande / Geboren, prjeß ich mein Geschick; / <...> / Des Wächters neblige Gestalt» [В благодатной : Греции /. Рожденный, славил я свою судьбу; / <...> / Шагал туманный облик часового]. Как видим, у Веневитинова названо точное место рождения героя -Аттика, тогда как Павлова ограничилась созданием обобщенного образа благодатной Греции, тем самым подчеркнув, что семья земледельца могла жить не только на юго-востоке Греции, что вся Греция населена семьями, в которых растут мужественные воины, способные защитить свои земли, добыть счастье для своего народа.

К.К.Павлова познакомилась с А.С.Хомяковым, к тому времени уже ставшим основоположником славянофильства, в общественно-литературном салоне А.П.Елагиной, где у нее также завязались дружеские отношения с братьями П.В. и И.В.Киреевскими, в особенности с одним из них - Петром Васильевичем, охотно делившимся своими идеями и философскими представлениями. Знакомство это вылилось в появление целого ряда переводов, в том числе перевода стихотворения «Давид» под измененным названием «Mit Gottes Wort» («Словом Бога»), подчеркивавшим праведность божественного вразумления, а также необходимость прислушиваться к слову, ниспосланному Богом. К существенным лексико-семантическим расхождениям интерпретации и подлинника относится использование Павловой словосочетания «den verhängnisvollen Streit» («роковой бой») вместо «подвиг ратный», ср.: «Певец-пастух па подвиг ратный» - «Der Hirt und Sänger, hinzueilen / In den verhängnisvollen Streit» [Пастух и певец спеша / В роковой бой]. Если у Хомякова певец-пастух подготавливается к героическому военному поступку, способному прииести славу ему и благо народу, то у Павловой подвиг интерпретирован как предопределенное роком сражение, которого невозможно избежать, что противоречит еврейским преданиям, согласно которым первым крупным предприятием Давида стала война с иевусеями, в результате которой он был провозглашен властителем Иерусалима. В поэзии Хомякова можно видеть глубокие библейские основы, в частности, образы и ассоциации, связанные с поэтикой Библии, особенно Ветхозаветных Псалмов; этим ; во многом определяется пророческий тон его стихотворений, в том числе и тех, что были переведены Павловой, нередко стремившейся к дополнительному толкованию намеков, содержавшихся в оригинальных текстах.

В шестом параграфе «К.К.Павлова - переводчик поэзии М.ЮЛермонтова па немецкий язык» отмечается факт личного знакомства Павловой и Лермонтова, состоявшегося 10 мая 1840 г. в литературном салоне Д.Н. и Е.А.Свербеевых, на третий день после приезда поэта в Москву, по пути из Петербурга на Кавказ. Ориентировочно во второй половине 1850-х -т 1860-е it. Павловой были осуществлены интерпретация одного из наиболее известных отрывков из лермонтовского «Демона» «На воздушном океане» (у Павловой — «Unbekümmert») и свободная обработка стихотворения «Родина» (у Павловой -«Mein Vaterland»). Переводы Павловой, появившиеся многие годы спустя после создания Лермонтовым оригинальных текстов, содержали в себе и след новой эпохи, и отпечаток, обусловленный жизнью переводчицы в Германии, и неизбежное влияние немецкой культурной традиции. Бесспорно, это привело к разночтениям в трактовке отдельных образов, в восприятии отдельных художественных деталей. Однако Павлова была, пожалуй, единственным переводчиком произведений Лермонтова на немецкий язык, лично знавшим самого поэта, что не могло не оказать своего влияния; она мастерски уловила лермонтовский «дух», смогла передать настроения поэта, его философское осознание места человека в мире, радость от общения с природой,

сочетавшуюся с приятием родной земли, благоговейным восторгом от ее красоты и величия.

Седьмой параграф «Стихотворение А.А.Фета «Я вдаль иду моей дорогой...» в переводе К.К.Павловой» содержит сопоставительный анализ стихотворения «Я вдаль иду моей дорогой...» и его немецкой интерпретации «ich ziehe fort auf meinen Wegen...», осуществленной К.К.Павловой. Вместо традиционного образа дороги переводчицей использован возвышенный образ тропы: «Ich ziehe fort auf meinen Wegen, / <...> / Mag ich auf steilen Pfaden schreiten» [Я иду прочь по моему пути, / <••> / Если бы я мог по отвесной тропе шагать]; имеются и другие содержательные расхождения с подлинником

A.А.Фета. Вместе с тем Павловой сохранена внутренняя атмосфера оригинального текста, точно воссозданы его формальные особенности, что в целом обусловлено взглядами на «точность» в переводе как «точность» в передаче мысли, формы, стихотворного размера подлинника, равномерное приближение к «энергии» его настроения, гармоничное слияние идеи и формы при воссоздании «чужого» текста.

В параграфе восьмом «Русская проза первой трети XIX в. в творческом восприятии К.К.Павловой - переводчицы (повесть А.С.Пушкина «Метель», рассказы О.М.Сомова «Кикимора» и В.И.Панаева «Наталья»)» отмечается, что в сборнике К.К.Павловой «Das Nordlicht...» (1833), помимо образцов поэтического творчества русских авторов, были представлены переводы повести А.С.Пушкина «Метель» («Das Schneegestöber»), рассказов О.М.Сомова «Кикимора. Рассказ русского крестьянина на большой дороге» («Der Kobold. Erzählung eines russischen Bauers auf der Landstraße») и В.И.Панаева «Наталья. (Истинное происшествие)» («Natalie. (Wahre Begebenheit)»), причем последнее из произведений публиковалось без имени русского автора.

В интерпретациях Павловой прозаических произведений русских авторов переданы детали жизни различных слоев российского общества и социально-психологические отношения в нем, описанные в подлинниках. Так, немецкоязычный перевод повести А.С.Пушкина «Метель» полно отразил особенности жизни русских помещиков, эмоционально-психологическое восприятие ими Отечественной войны 1812 г.; творческое осмысление рассказа

B.Н.Панаева «Наталья» позволило воссоздать для немецкого читателя сцены из жизни богатых людей и низов русского общества. Переданные переводчицей посредством транслитерации русизмы, использованные О.М.Сомовым в рассказе «Кикимора. Рассказ русского крестьянина на большой дороге» (играл в бабки — spielte Babki, теплый квас — warmen Kwas, оброк помещику - dem Gutsherrn den Obrock, гривенник — der Griwennick), помогают сформировать представление о быте русского крестьянства.

В девятом параграфе «К.К.Павлова — интерпретатор творчества А.К.Толстого» рассматриваются павловские переводы произведений А.К.Толстого. Павлова творчески осмыслила поэму Толстого «Дон Жуан», его драматическую трилогию («Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович», «Царь Борис»). В переводах Павловой трагедий А.К.Толстого удачно воссоздан русский национальный колорит, что достигнуто посредством

сохранения российских реалий, элементов просторечности в описаниях. Историзмы переданы либо с помощью лексем, имеющих сходное качение, либо через развернутое объяснение. Вместе с тем переводчицей опущены многие архаизмы, не имеющие иноязычных аналогов, внёс'еггы" элементы интеллектуализации, приведшие к увеличению объема переводного текста--по сравнению с оригинальным. Павлова передала не только глубокий трагизм образов русских царей Иоанна Грозного и Федора Иоанновича, но1 и выразила в предисловии к своей интерпретации «Смерти Иоанна Грозного» («Vorwort гиг Buchausgabe "Der Tod Iwan's des Furchtbaren"») опасения относительно возможности повторения Смутного времени в России.

Одновременно с творческим осмыслением исторических трагедий Толстого Павлова интерпретировала и его лирические тексты, в результате чего в 1868 г. в Дрездене вышла книга «Zwölf Gedichte von Alexis Grafen Tolstoy. Aus Russischen übersetzt im Vermaß des Originals von Caroline von Pawloff» («Двенадцать стихотворений графа Алексея Толстого. С русского языка перевела в стихотворном размере оригинала Каролина Павлова»), содержавшая переводы одиннадцати стихотворений - «С ружьем за плечами, один, при луне...» («Die Flinte umhängt, reit' ich still und allein...»), «Колышется море; волна за волной...» («Es woget des Meeres gewaltige Flut...»), «Не верь мне, друг, когда, в избытке хоря...» («Glaub Du mir nicht, wenn Du aus meinem Munde...»), «Ты помнишь ли вечер, как море шумело...» («Gedenkst Du, wie einstens der Abend verglühte?...»), «Сердце, сильней разгораясь от году до году...» («Heißer ward täglich das Herz, und geworfen voll Gluthen...»), «Обычной полная печали...» («Du trittst, mit Deiner steten Trauer...»), «Ходит Спесь, надуваючись...» («Des Wegs kommt Hochmüth, bläht sich sehr...»), «Звонче жаворонка пенье...» («Lerchenlied aus voller Kehle...»), «Где гнутся над омутом лозы...» ( «Auf tiefen, gefährlichen Wellen...»), «Волки» («Wenn kein Lied mehr ertönet...»), «Против течения» («Der Strömung entgegen») - и пяти фрагментов из поэмы «Иоанн Дамаскин» («Fünf Bruchstücke aus dem Gedichte Johannes der Damascener»). Павловой была также осуществлена интерпретация толстовской баллады «Слепой» («Der blinde Sänger»), негативно воспринятая русским автором и ставшая причиной долгой разМолвки между ним и переводчицей.

В немецкоязычных переводах произведений А.К.Толстого, осуществленных Павловой, бережно воссозданы эпитеты, метафоры, сравнения, иные тропы русских подлинников, выполнявшие в них значимую стилистическую функцию. Образность стихотворений усилена за счет введения лексем, образующих звуковую, цветовую или конкретно ситуативную картину. Благодаря творческому сотрудничеству переводчицы с русским поэтом у немецких читателей сформировалось представление об идейно-тематических и формальных особенностях поэзии и поэтической драматургии А.К.Толстого, их месте в российском и общемировом литературном процессе.

Глава третья «Творчество немецких поэтов в переводах К.К.Павловой на русский язык» посвящена анализу осуществленных К.К.Павловой переводов произведений немецких поэтов.

В параграфе первом «Ф.Шиллер в творческом восприятии К.К.Павловой» рассмотрены переводы К.К.Павловой из Ф.Шиллера: сцена из трагедии «Demetrius» («Димитрий»), отрывок «И будь отныне таково...» из стихотворения «Das Lied von der Glocke» («Песнь о колоколе»), трагедия «Wajlensteins Tod» («Смерть Валленштейна»). Наибольшую известность получил павловский перевод отрывка из «Das Lied von der Glocke», первоначально включенный в роман «Двойная жизнь» с цслыо отражения восходящих к философии Платона и Ф.-В.Шеллинга представлений о двойственности человеческой природы и жизни. Центральным в шиллеровском описании являлся; , образ колокола, вылитого, согласно оригинальному произведению, рукою мастера для высшего предназначения: «Und dies sei fortan ihr Beruf, / Wozu der Meister sie erschuf!» [И это отныне её призвание, / Для чего мастером она сколочена!]. В переводе Павловой о создании колокола человеком не упоминалось вовсе («И будь отныне таково / Предназначение его»), более того, колокол в русском переводе славил не земного мастера, а творца вселенной, что противоречило тексту Шиллера: «Die ihren Schöpfer wandelnd loben» [Ее творца хвалить бродяще] - «Пусть славит он творца вселенной». Русская переводчица, основываясь на философско-культурпых параметрах, исключала возможность создания земным существом предмета, несущего высшее благо, служившего священными устами небесного свода; поэтому Павловой и был опущен элемент земного в создании священного. В оригинальном тексте. «Песни о колоколе» присутствует образ судьбы («Dem Schicksal leihe sie die Zunge» [Судьбе она одалживает язык], причем символический колокол не только несет человечеству и благие и печальные вести, сообщает о событиях, но и определяет ход истории, — в русской интерпретации речь идет уже не о судьбе, а о роке («судьба, обычно злая, грозящая бедами, несчастьями»), из чего можно решить, что святое — не всегда благое для людей; колокол у Павловой гласит только святое и в тоже время служит року: «Лишь то, что свято, что всевластно, / Гласи он медным языком; / <...>/ Да будет он глаголом рока».

Во втором параграфе «К.К.Павлова как интерпретатор поэмы А.Шамиссо «Salas у Gomez»» представлен сопоставительный анализ текста поэмы А.Шамиссо и его русской интерпретации, выполненной К.К.Павловой.

Обращение Павловой к поздней поэме Шамиссо «Salas у Gomez» было неслучайным, поскольку связующей нитью всего произведения, наполненного конкретными жизненными подробностями и реальными общественными мотивами, прошла романтическая тема одиночества, тема отшельничества, робинзонады, актуальная для зрелого Шамиссо и особенно близкая русской переводчице в 1850-е гг., когда она отстранилась от осуждавшего ее светского общества и стала искать защиты и понимания в обращении к природе. Лирическую интерпретацию «Salas у Gomez» Павлова завершила в дни смерти

своей матери, в трудный период, когда у нее почти не осталось ни близких, ни друзей (единственной поддержкой было участие к ней со стороны библиофила, историка литературы Г.Н.Геинади и поэта А.М.Жемчужникова), и это существенно усилило общий трагизм описания.

При изображении тихоокеанского острова Павлова вводит синонимический ряд, призванный усилить впечатление от воображаемого образа, максимально реалистично передать картину, предстающую > перед глазами героя - утес, курган, риф, каменная круть, громада скал. Если Шами,ссо не сообщает читателю о месте расположения острова, используя лишь эпитет «спокойный» для характеристики окружающего его моря, то Павлова принципиально акцентирует внимание на географически океанической отнесенности острова («<...> тихим океаном / Облитый...»). Подобное расхождение русской лирической интерпретации с текстом подлинника позволяет говорить, что у Шамиссо мир одиночества, в котором оказался герой, нарочито сужен, тогда как у Павловой, напротив, расширен до безграничности, бескрайности вселенского океана.

О различиях между подлинником и переводом в масштабах распространения возможной угрозы для человеческой жизни явственно свидетельствует интерпретация Павловой стиха «Ein Wehruf hallte aus dem untern Raum» [Горестный крик донесся из трюма]: «Крик ужаса раздался, теса треск». Шамиссо использует дедуктивный метод описания: изобразив общее, целое - образ корабля, он акцентирует внимание на одной его части - трюме, тем самым уменьшая угрозу для человека, делая ее локальной; Павлова не называет конкретного места распространения крика, не предостерегает от конкретной опасности, что само по себе уже подразумевает таящуюся повсюду опасность.

Как видим, значимая для поэмы Шамиссо «Salas у Gomez» тема одиночества была оригинально интерпретирована Павловой, сохранившей лишь общую характерную устремленность к максимально точному воссозданию условий пребывания героя-робинзона на тихоокеанском острове и предметпый план отдельных тропов.

В параграфе третьем «К.К.Павлова как переводчик стихотворения Генриха Гейне «Ich weiß nicht, was soll es bedeuten...» проанализирован выполненный К.К.Павловой вольный перевод «Лорелеи» - знаменитого стихотворения Г.Гейне «Ich weiß nicht, was soll es bedeuten.. .» из третьего цикла «Buch der Lieder» («Книги песен»), переведенного на многие языки мира. В своем переводе Павлова обострила тему одиночества, заменив гейневское «der Gipfel des Berges» («вершина горы») лексемами «скала», «утёс»: «Der Gipfel des Berges funkelt» [Вершина горы сверкает] - «На утёсах солнца луч. / <.. .> / Села на скалу крутую». Изначально Образы горы и скалы в сознании читателя семантически расходятся: гора - некая часть от общего целого (тем более, Гейне нигде не упоминает О том, что гора одиночная); утёс, скала -традиционно одиночный элемент, лишь иногда встречающийся в числе множества, что обычно указывается в контексте произведения, в частности, в 5-

й строфе рассматриваемого гейневского стихотворения, где речь идет уже не о Лорелее, а об опасности гибели лодочника: «Er schaut nicht die Felsenriffe, / Er schaut nur hinauf in die Höh'» [Он не видит рифы скал, / Он смотрит только ввысь]. Символично, что в вольном переводе Павловой скала упомянута только при описании Лорелеи, тогда как при воссоздании ситуации неминуемой гибели лодочника этот образ опущен: «Не глядит на путь опасный: / Только деву видит он». Павлова лишает Лорелею связи с небом: упоминаемые ею отвесные утесы и скалы гораздо ближе к земле, нежели гейневские «вершины гор», устремленные в высоту. К тому же и взор лодочника в оригинале Гейне устремлен «только ввысь» («hinauf in die Höh'»), тогда как у Павловой - только на Лорелею. Тем самым в русской интерпретации можно отчетливо увидеть противоречия с семантикой лирического текста Гейне, преодоленные впоследствии в переводах Л.А.Мея, А.Н.Майкова, А.П.Барыковой, С.Я.Маршака и др.

Четвертый параграф «Стихотворения Ф.Фрейлиграта «Der Biwak» и «Die Schreinergesellen» в интерпретации К.К.Павловой-переводчицы»

посвящен анализу выполненных К.К.Павловой переводов двух стихотворений Ф.Фрейлиграта — «Der Biwak» («Бивак») и «Die Schreinergesellen» («Гробовщики»). Стихотворение «Die Schreinergesellen», привлекшее внимание Павловой, принадлежало перу раннего Фрейлиграта, было впервые напечатано в №50 «Минденского воскресного листка» от 11 декабря 1831 г., однако вплоть до обращения к нему русской поэтессы оставалось неизвестным российскому читателю; несколько позже, в 1860 г., к переводу «Die Schreinergescllen» обратился М.Л.Михайлов, результат работы которого вскоре увидел свет в некрасовском «Современнике» (i860, №11). Самим названием перевода («Гробовщики») Павлова подчеркивала своеобразное «равенство» персонажей - людей опытных, знающих свое дело, что отчасти противоречило дальнейшему содержанию («Нет! право берет поневоле озноб: / Приходится первый ведь делать мне гроб!») и не соответствовало подлиннику, чье название дословно переводится как «Подмастерье гробовщика». Скрытое возмущение, отчетливо выраженное в немецком оригинале, соотносится с темой свободы человека, - молодой подмастерье недоволен тем, что даже после смерти человека кладут в ящик, сковывающий его. В этой связи не случаен эпитет «enge» («тесный»), несущий в оригинале важную смысловую нагрузку («Und schwärze sein sauber das enge Bett!» [И покрась в черный цвет тесную постель!]), однако незамеченный, опущенный Павловой; данное обстоятельство привело как к отдалению перевода от подлинника в содержательном плане, так и к практически полной утрате подтекста оригинального произведения.

В пятом параграфе «К.К.Павлова — переводчик поэзии Юлиуса Гаммера» отмечен факт знакомства Павловой с поэтом Юлиусом Гаммером, состоявшегося в конце 1850-х гг. и во многом обусловившего неоднократное обращение русской переводчицы к творчеству поэта. Перевод Павловой стихотворения Гаммера «Flieh endlich deiner Schwermuth Nacht...» («Беги окончательно от своего уныния ночью...») был впервые опубликован в газете

«День» 8 сентября 1862 г.; спустя без малого два десятилетия с подачи сына поэтессы И.Н.Павлова в №20 «Кругозора» за 1880 г. увидел свет перевод неустановленного стихотворения Гаммера «Свидетельство дерева»; наконец, 12 февраля 1911 г., через восемнадцать лет после смерти Павловой, нашел своего читателя ее перевод «Vertraue dich dem Licht der Sterne...» («Поверь свету звезд...»), напечатанный в «Иллюстрированном приложении к "Новому времени"» под названием «Из Ю.Гаммера. С немецкого» и с редакторским примечанием: «Одно из двух стихотворений Каролины Павловой, подаренных ею лично Ольге Григорьевне Аксаковой в Дрездене в 1865 г.».

При интерпретации как тематических, так и художественных особенностей «Flieh endlich deiner Schwermuth Nacht...» Павловой были допущены существенные вольности. Так, она рассматривала труд как средство достижения силы, влекущей за собой высшее благо («Трудам предайся ты в тиши, /<...>/ Изведай и пойми, что сила / Есть благо высшее души»), причем последняя строфа ее лирической интерпретации была наполнена мыслью о радости, приносимой трудом («В ней истин радостных созданье, / Стремленье вечное вперед»). Следует отметить неслучайность упоминания Павловой о работе «в тиши» (об этом не говорится в немецком подлиннике); тем самым обозначена тема умственного труда, вероятно, творческого труда поэта, прозаика и радостей, приносимых этим трудом; творческий груд предстает у Павловой как высшая способность человека, в интеллектуально-эмоциональной дея тельности которого она неизбежно выделяет рационалистическое начало. В произведении Гаммера, напротив, речь идет не о творческом, а о социальном труде, необходимости равенства трудящихся, причем тема труда в подобном аспекте в целом была характерна для литературной эпохи 1840 - 1860-х гг.: «Werktätig rühr' dich Tag für Tag, / Dein bestes Glück sei deine Stärke, / Verlang' nicht gleich von einem Werke / Den Lohn, den es verdienen mag» [Трудящийся, двигаю тебя изо дня в день, / Твое лучшее счастье было твоей силой, / Прошу не равному перед работой / Заработная плата, что заслуживает]. Как видим, обращаясь к трудящемуся, говоря о счастье труда, Гаммер постепенно сужал тему до указания на необходимость справедливой оплаты труда, учета реальных достижений; на первый план выходила проблема социального неравенства, во многом обусловленная общественными противоречиями. В интерпретации Павловой тема социального неравенства существенно сглажена, а мотив справедливой оплаты за труд вообще опущен; акценты смещены с социальных проблем в плоскость духовных исканий человека, при этом усилены религиозные мотивы, более отчетливо выражена тенденция к абеграктизации конкретной лексики.

В шестом параграфе «Художественное своеобразие переводов К.К.Павловой из немецкой послеромантической поэзии (Ф.Рюккерт, Э.Шульце и др.)» рассмотрена специфика творческого осмысления Павловой отдельных произведений современной ей немецкой поэзии, в частности, стихотворения Фридриха Рюккерга «Die Liebe sprach: In der geliebten Blicke...» («Пойми любовь») и фрагмента из девятой песни поэмы «Cacilia» («Цецилия»)

Эрнста Шульце, озаглавленного переводчицей как «Песнь заключенным девам»; также отмечен перевод Павловой с немецкого языка «Восторгов предаваясь власти...» (оригинальный текст не установлен).

Стихотворение Ф.Рюккерта «Die Liebe sprach: In der geliebten Blicke...» привлекло Павлову своей тематикой, причем при ее осмыслении оказались раскрыты во взаимосвязи темы поэта и любви, что не соответствует подлиннику, в котором вообще нет упоминаний о поэте, ср.: «Die Liebe sprach: in der Geliebten Auge / Mußt du das Licht dir suchen, nicht das Feuer, / <...> / Nicht dir verzehre deines Lebens Scheuer», [Говори любовью: в глазах возлюбленной / Ты должен свет искать, не огонь, / <...> / Не изводить тебе твоей жизни амбар] - «Пойми любовь! Найди в очах прекрасной / Не огнь пылающий, но мирный свет, /<...>/ А не спалил бы жизнь твою, поэт». В отрывке из поэмы Э.Шульце образ любви соотносится автором со звездой как с небесным телом, украшающим ночное пространство, тогда как у Павловой представлено светило, излучающее' чувство и днем, и ночью, в связи с чем опущено упоминание о времени суток, ср.: «Wo Felsen hangen / In Nacht und Grausen» [Где скалы висят / В ночи и ужасе] - «В пределе дальном, / В горе глубоко». ' Переводчицей сохранены мелодичность, напевность произведений немецких поэтов-современников, а в случае с «Die Liebe sprach: In der geliebten Blicke...» Ф.Рюккерта еще и характерная лексико-стилистическая возвышенность описания.

В Заключении подводятся итоги исследования, отмечается, что К.К.Павлова, в совершенстве владевшая русским и немецким языками, постоянно использовала их в своей творческой деятельности, что позволяет характеризовать ее как поэта-билингва, способствовавшего развитию контактов России и Германии в плане культурного и литературного взаимодействия.

Проведенная работа открывает пути для дальнейшего изучения творчества Павловой в контексте русско-зарубежных литературных и историко-кулыурных связей, в частности, будет содействовать целостному осмыслению ее переводческой деятельности, выразившейся в обращении к текстам не только немецких, но и французских, английских, польских, древнегреческих писателей. Также представляется перспективным отдельное целостное исследование творческого сотрудничества Павловой и А.К.Толстого, благодаря которому, с одной стороны, произошло знакомство немецких читателей и театральной публики Германии с произведениями русского писателя, а с другой - сама Павлова получила выход к русскому читателю, обрела в поздний период творчества связь с потерянной родиной. Имеет смысл и отдельное рассмотрение своеобразия осмысления Павловой знаковых произведений западноевропейских литератур (таких, как «Лорелея» Г.Гейне),, явившихся своеобразными '«стержнями», вокруг которых в определенные периоды времени сосредоточивалось взаимодействие разных культур и традиций.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

Публикации в изданиях перечня ВАК

1. Попова, О. В. [Родикова О. В.]. К.К.Павлова - переводчик поэзии Юлиуса Гаммера / О. В. Попова, Д. Н. Жаткин // Мир науки, культуры, образования. - 2011. - № 1 (26). - С. 39-42.

2. Попова, О. В. [Родикова О. В.]. К.К.Павлова как переводчик стихотворения Геириха Гейне «Ich weiß nicht, was soll es bedeuten...» / О. В. Попова // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Серия Гуманитарные науки. - 2011. -№ 2 (18). - С. 68-76.

3. Попова, О. В. [Родикова О. В.]. К.К.Павлова как интерпретатор поэмы А.Шамиссо «Salas у Gomez» / О. В. Попова, Д. Н. Жаткин // Вестник Московского государственного областного университета. Серия Русская филология. - 2011. - № 3. - С. 117-124.

4. Попова, О. В. [Родикова О. В.]. Ф. Шиллер в творческом восприятии К.К.Павловой / О. В. Попова, Д. Н. Жаткин // Мир науки, культуры, образования. - 2011. - №3 (28). - С. 229-235.

5. Попова, О. В. [Родикова О. В.]. Стихотворения Ф.Фрейлиграта «Der Biwak» и «Die Schreinergesellen» в интерпретации К.К.Павловой / О. В. Попова // Вестник Бурятского государственного университета. - 2011. - № 10. - С. 97101.

6. Родикова, О. В. К.К.Павлова - переводчик стихотворения А.А.Фета «Я вдаль иду моей дорогой...» / О. В. Родикова, Д. Н. Жаткин // Гуманитарные исследования. -2012. -№1 (41). - С. 101-106.

7. Родикова, О. В. К.К.Павлова - переводчик стихотворений Е.А.Баратынского на немецкий язык / О. В. Родикова, Д. Н. Жаткин // Вестник Бурятского государственного университета.-2012. -Вып. 10. Филология. -С. 107-112.

8. Родикова, О. В. Поэзия Д.В.Веневитинова в переводах К.К.Павловой / О. В. Родикова, Д. Н. Жаткин // Проблемы истории, филологии, культуры (Москва - Магнитогорск - Новосибирск). - 2012. - № 2 (36). - С. 202-216.

Прочие публикации

9. Попова, О. В. [Родикова О. В.]. К.К. Павлова - переводчик поэзии М.Ю.Лермонтова на немецкий язык (лингвосемантический аспект) / О. В. Попова // Функциональная лингвистика : сб. науч. работ / Крымский республиканский институт последипломного педагогического образования. -Симферополь, 2011. - С. 197-199.

10. Родикова, О. В. Поэзия А.С.Хомякова в переводах К.К.Павловой / О. В. Родикова // Языковые и культурные контакты различных народов : сб. ст. Междунар. научно-методич. конф. / Пензенский государственный педагогический университет им. В.Г.Белинского, Приволжский дом знаний. -Пенза, 2012.-С. 81-83.

Подписано в печать 12.11.12 Формат 60x84/16 Бумага типографская офсет. Гарнитура Times New Roman Печ. Л. 1.75 Тираж 100 Заказ № 290-Т

Отпечатано с готового оригинал-макета Типография Саратовского государственного университета имени Н.Г. Чернышевского 410012 г. Саратов, ул. Большая Казачья, д. 112 а Тел.: (8452) 27-33-85

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Родикова, Ольга Владимировна

Введение.

Глава 1. Германия в жизни К.К.Павловой и ее оригинальное поэтическое творчество на немецком языке.

§ 1. Биографические и историко-культурные связи К.К.Павловой с Германией.

§2. Оригинальное поэтическое творчество К.К.Павловой на немецком языке.

§2.1. Немецкоязычное творчество К.К.Павловой второй половины 1820-хпервой половины 1830-х гг.

§2.2. Немецкоязычное творчество К.К.Павловой 1860 - 1870-х гг.

Глава 2. К.К.Павлова как переводчик русской литературы на немецкий язык.

§ 1. Славянский фольклор в переводческом осмыслении К.К.Павловой.

§2. Произведения В.А.Жуковского в творческом восприятии

К.К.Павловой-переводчицы.

§3. Осмысление творчества А.С.Пушкина в поэтических переводах

К.К.Павловой.

§4. Произведения поэтов «пушкинской плеяды» в немецких переводах

К.К.Павловой (Е.А.Баратынский, Н.М.Языков, А.А.Дельвиг).

§5. Поэзия Д.В.Веневитинова и А.С.Хомякова в творческой интерпретации К.К.Павловой.

§6. К.К.Павлова - переводчик поэзии М.Ю.Лермонтова на немецкий язык.

§7. Стихотворение А.А.Фета «Я вдаль иду моей дорогой.» в переводе К.К.Павловой.

§8. Русская проза первой трети XIX в. в творческом восприятии

К.К.Павловой - переводчицы (повесть А.С.Пушкина «Метель», рассказы

О.М.Сомова «Кикимора» и В.И.Панаева «Наталья»).

§9. К.К.Павлова - интерпретатор творчества А.К.Толстого.

Глава 3. Творчество немецких поэтов в переводах К.К.Павловой на русский язык.

§ 1. Ф.Шиллер в творческом восприятии К.К.Павловой.

§2. К.К.Павлова как интерпретатор поэмы А.Шамиссо «Salas у Gomez»

§3. К.К.Павлова как переводчик стихотворения Генриха Гейне

Ich weiß nicht, was soll es bedeuten.».

§4. Стихотворения Ф.Фрейлиграта «Der Biwak» и «Die Schreinergesellen» в интерпретации К.К.Павловой-переводчицы.

§5. К.К.Павлова-переводчик поэзии Юлиуса Гаммера.

§6. Художественное своеобразие переводов К.К.Павловой из немецкой послеромантической поэзии (Ф.Рюккерт, Э.Шульце и др.).

Введение диссертации2012 год, автореферат по филологии, Родикова, Ольга Владимировна

История восприятия и изучения. Начало творческого пути К.К.Павловой, отмеченное переводами на немецкий язык лирических и прозаических произведений русских писателей XIX в. («Das Nordlicht <.>. Proben der neueren russischen Literatur» («Северное сияние <.>. Образцы новой русской литературы»; Drezden - Leipzig, 1833)) и франкоязычным осмыслением творчества русских, немецких, итальянских, английских и польских поэтов («Les préludes» («Прелюдия»; Paris, 1839)), вызвало благожелательные отклики литературных критиков [см.: 30, стр. 90 - 91], в частности, высокую оценку В.Г.Белинского [СМ.: 16, т. 3, с. 191 - 192; т. 11, с. 394], И.В.Киреевского [см.: 65, с. 107], К.С.Аксакова [см.: 8, с. 139 - 140]. Уже впоследствии, высказывая мнение об отсутствии у К.К.Павловой таланта «выбирать пьесы для перевода» [16, т. 7, с. 655], В.Г.Белинский по-прежнему характеризовал ее интерпретации «Полководца» А.С.Пушкина и «Орлеанской девы» Ф.Шиллера как образцовые [см.: 16, т. 7, с. 655 - 656].

Конец 1840-х - начало 1850-х гг. - период интенсивной творческой деятельности К.К.Павловой и вместе с тем начала охлаждения к ней в российских литературных кругах. Так, выход в 1848 г. романа «Двойная жизнь» был встречен отрицательной рецензией Е.Ф.Розена [см.: 118, с. 1

19], обвинившего писательницу в славянофильской тенденциозности, и статьей С.П.Шевырева [см.: 188, с. 1 - 19], отметившего слабость социальнокритического звучания произведения. Большинство же крупнейших журналов («Отечественные записки» [см.: 18, с. 4 - 9], «Библиотека для чтения» [см.: 17, с. 1 - 27], «Современник» [см.: 19, с. 47 - 60]), а также

Московский литературный и ученый сборник на 1847 год» [98, с. 696], продемонстрировав определенный интерес к творчеству Павловой, дали ее роману сдержанно-одобрительные и нейтральные оценки. Публикация отдельной книгой «Разговора в Кремле» (1854) К.К.Павловой вызвала 4 оживленные и, по существу, отрицательные отклики (рецензии в журналах «Москвитянин» [см.: 117, с. 1 - 7; 7, с. 6], «Современник» [см.: 105, с. 34 -38], заметки в №266 «Северной пчелы» за 1854 г. и в №176 «Санкт-Петербургских ведомостей» за 1854 г.). Павлова, обиженная откликом И.И.Панаева, упрекавшего ее за пристрастие к эффектным и экзотическим рифмам, ответила на эту критику в специальном «Письме в редакцию "Современника"» [см.: 100, с. 130 - 136], вместе с которым был напечатан и ответ Панаева. Реакцией значительной части общества на разразившуюся в «Современнике» полемику стала пародия Е.П.Ростопчиной «Песня по поводу переписки ученого мужа с не менее ученой женой» [см.: 109, с. 279 - 280].

После переезда К.К.Павловой в Германию в 1858 г. интерес к ней начал существенно ослабевать. Будучи принятой в 1859 г. по предложению

A.С.Хомякова в почетные члены Общества любителей российской словесности за достижения и мастерство в переводческой деятельности, Павлова тогда же получила критическую оценку Н.А.Некрасова, осудившего эпигонство и эклектизм ее поэмы «Кадриль», напечатанной в «Русском вестнике» [см.: 90, с. 68 - 77]. Опубликованный отдельным изданием в 1863 г. сборник «Стихотворений» К.К.Павловой на русском языке был холодно и при этом резко, насмешливо встречен М.Е.Салтыковым-Щедриным в «Современнике» (№6 за 1863 г.) [см.: 122, с. 311 - 316; 196, с. 310 - 315],

B.А.Зайцевым в «Русском слове» (№6 за 1863 г.), анонимным автором «Библиотеки для чтения» (№8 за 1863 г.).

Жизнь Павловой в Германии, характеризовавшуюся суровым самоограничением и бесконечностью рабочих будней, ярко, хотя и односторонне запечатлел И.С.Аксаков в письме к родным, направленном из

Лейпцига 23 января (4 февраля) 1860 г. [см.: 61, с. 353 - 355]. В аксаковском понимании довольная и счастливая Павлова удачно вписалась в «пошлое» немецкое бытие и литературно-журнальную среду, что на самом деле не соответствовало реальности, поскольку писательница находилась в трудном финансовом положении (практически без средств к существованию) и смотрела на свое будущее с отчаянием и пессимизмом. И только стараниями А.К.Толстого, знакомство с которым состоялось во время одного из его приездов в Германию в конце 1860 г. или в начале 1861 г., Павловой удалось отчасти восстановить творческие связи с родиной. Характеризуя новую знакомую как «художницу с головы до пят» [132, с. 439] и воспринимая ее как равную себе («Вы дрожжи моей поэзии, а я опара ее» [132, с. 439]), А.К.Толстой высоко ценил у Павловой не только переводную поэзию, но и оригинальное творчество на русском языке, в связи с чем настойчиво рекомендовал редактору «Вестника Европы» М.М.Стасюлевичу публикацию ее книги «Мои воспоминания» [см.: 128, с. 336]. Связь К.К.Павловой с русской литературной жизнью окончательно оборвалась после смерти А.К.Толстого в 1875 г.

На протяжении практически двух десятилетий о Павловой в России никто не вспоминал, однако вскоре после ее кончины (1892) были осуществлены первые попытки осмысления места поэтессы в русском литературном процессе XIX в. (Д.И.Павлов [см.: 99, с. 119 - 123], П.И.Бартенев [см.: 14, с. 120 - 123], К.Храневич [см.: 167, с. 1080 - 1086]). Литературный «ренессанс» К.К.Павловой в начале XX в. свершился во многом благодаря усилиям А.Ф.Кони, прочитавшего в январе 1903 г. в Литературно-художественном кружке им. Я.П.Полонского в Санкт-Петербурге доклад к 10-летию кончины поэтессы и опубликовавшего статью о ней в журнале «Европа» [68, с. 35 - 36; см. также: 67, с. 560 - 565; 69, с. 121 - 126], и В.Я.Брюсова, произнесшего доклад «Материалы по библиографии К.Павловой» на заседании Библиографического общества при Московском университете, а также напечатавшего пространный очерк в «Ежемесячных сочинениях» [см.: 23, с. 273 - 280] и подготовившего двухтомное издание произведений поэтессы [см.: 103], впоследствии положительно оцененное Е.Н.Тиханчевой [см.: 131, с. 214-222].

Вслед за брюсовским изданием сочинений Павловой, способствовавшим оживленному обсуждению ее творчества, вышли биографические работы Б.Е.Рапгофа [114] и Д.Д.Языкова [см.: 207, с. 178 - 184], литературно-критические публикации Ю.И.Айхенвальда «Каролина Павлова» [см.: 2, с. 153 - 155], В.Ф.Ходасевича «Одна из забытых» [см.: 163, с. 195 - 198], В.Ф.Переверзева «Салонная поэтесса» [см.: 106, с. 185 - 188] и др., указывавшие на необходимость возрождения внимания к писательнице. В 1920-е гг. увидели свет небольшая биографическая книга Л.П.Гроссмана «Вторник у Каролины Павловой. Сцены из жизни московских салонов 40-х годов» [37] и статьи Н.Кашина о сочинениях Павловой в журнале «Книга и революция» [см.: 63, с. 121-122; 64, с. 8-9].

Во второй половине XX в. жизнью и литературной деятельностью писательницы интересовались не только русские исследователи (Р.Ю.Данилевский [см.: 42, с. 18 - 63], И.Решетилова [см.: 116, с. 674 - 713], Л.В.Гинзбург [см.: 34, с. 55 - 58] и др.), рассматривавшие в своих работах отдельные аспекты ее творческого пути, но и зарубежные литературоведы, в частности, В.Лящак [см.: 84, р. 76 - 84], М.Сэндич [см.: 228, р. 68 - 78; 232, s. 47 - 60; 229, р. 63 - 88; 230, р. 57 - 78; 231, р. 541 - 558], Э.Бригс [см.: 216, р. 1 - 17] и др. Существенным событием стал выход в 2002 г. монографии М.Ш.Файнштейна [147], в которой, в числе прочего, были отмечены русско-немецкие параллели в отдельных произведениях Павловой.

Как видим, собственно научное изучение творчества К.К.Павловой так или иначе осуществлялось на протяжении всего XX в., регулярно подготавливались к печати и выходили в свет издания ее сочинений [см., напр.: 101; 102; 103; 224]. Вместе с тем в этой исследовательской работе переводные произведения освещались косвенно или вообще не рассматривались.

В 1980 - 2000-е гг. были защищены диссертационные работы, посвященные рассмотрению лингвистических особенностей переводческой 7 деятельности Павловой («Лингвостилистический анализ переводов Каролины Павловой (с немецкого языка на русский и с русского на немецкий)» (1982) И.С.Алексеевой [6]), выявлению новых данных о ее оригинальном и переводном творчестве («Переводческая деятельность и литературные связи Каролины Павловой» (1999) Н.В.Фомичевой [159]), осмыслению идейного своеобразия ее русскоязычных произведений («Творчество Каролины Павловой» (1999) Н.А.Табаковой [129]), изучению специфики образа лирической героини у Павловой в контексте русской женской поэзии («Лирическая героиня в русской лирике XIX века (на материале творчества А.П.Буниной, К.К.Павловой, М.А.Лохвицкой)» Е.В.Изусиной (2005) [60]). Следует также отметить диссертацию Т.Н.Шешневой «Творчество А.К.Толстого в контексте русско-немецких литературных и историко-культурных связей» (2007) [192], рассматривающую творческое сотрудничество А.К.Толстого и К.К.Павловой с позиций сравнительно-исторического литературоведения. Эти работы, характеризующие лингвистическую индивидуальность переводов Павловой, дающие представление о тематике и образности ее русской лирики, представляющие ценный архивный материал, во многом способствовали появлению нашего литературоведческого исследования, в рамках которого творчество поэтессы впервые целостно рассмотрено в контексте русско-немецких литературных связей.

Целью настоящего исследования является анализ творчества К.К.Павловой в контексте русско-немецких литературных и историко-культурных связей XIX в., осмысление соотнесенности художественного наследия русской писательницы с немецкой поэзией, тенденциями общественно-литературного развития в Германии, а также восприятие и отражение в ее произведениях немецких реалий и образов культурного мира.

Данная цель конкретизируется в постановке исследовательских задач:

1) проанализировать оригинальное поэтическое 1 творчество К.К.Павловой на немецком языке;

2) осмыслить своеобразие выполненных К.К.Павловой переводов произведений русской литературы (В.А.Жуковского, В.И.Панаева, А.С.Пушкина, А.А.Дельвига, Е.А.Баратынского, Н.М.Языкова, Д.В.Веневитинова, О.М.Сомова, М.Ю.Лермонтова, А.С.Хомякова, А.А.Фета, А.К.Толстого) и фольклора на немецкий язык;

3) выявить художественные особенности осуществленных К.К.Павловой переводов немецкой поэзии (Ф.Шиллера, А.Шамиссо, Г.Гейне, Ф.Фрейлиграта, Ю.Гаммера, Ф.Рюккерта, Э.Шульце и др.) на русский язык.

Актуальность данной работы обусловлена значимостью для сравнительного литературоведения, базирующегося на определении фактов взаимовлияния русской и зарубежной литератур, анализа условий рецепции отдельными русскими писателями творчества немецких поэтов и историко-культурных черт иноязычной среды, а также обстоятельств проникновения произведений русской литературы к западноевропейскому читателю. Исследования Б.К.Рапгофа, Ю.И.Айхенвальда, П.П.Громова, Б.Я.Бухштаба, М.Ш.Файнштейна и др., осуществленные в разные годы, дают представление о некоторых аспектах биографии и литературной деятельности К.К.Павловой, прежде всего, об ее оригинальном поэтическом.творчестве на русском языке, обстоятельствах, способствовавших появлению отдельных произведений. В диссертациях прежних лет международные связи творчества К.К.Павловой затронуты фрагментарно, в контексте тех проблем, рассмотрение которых являлось основополагающим для диссертантов. В связи с этим представляется актуальным целостное осмысление вопроса с привлечением материала оригинального немецкоязычного творчества поэтессы, фактов художественного осмысления ею произведений немецкой поэзии (в частности, Ф.Шиллера, А.Шамиссо, Г.Гейне, Ф.Фрейлиграта,

Ю.Гаммера, Ф.Рюккерта, Э.Шульце) и переводов художественных текстов русских писателей на немецкий язык.

Обращение к творчеству К.К.Павловой также связано с наметившимся в последние годы ростом интереса к художественному наследию малоизученных в прошлые десятилетия русских писателей XIX в., вызвавшим корректировку традиционных представлений, происшедшую в результате заполнения определённых лакун в сфере научного знания. Настоящее диссертационное исследование, дополняя материалы о К.К.Павловой, выявленные авторами диссертаций конца 1990-х - 2000-х гг., представляет собой первый опыт целостного изучения творчества русской поэтессы и переводчицы в русско-немецком литературном и историко-культурном контексте, в связи с чем в нем максимально возможно представлено всё многообразие связанных с избранной темой художественных деталей, учтены отдельные (в том числе и незначительные) особенности, характеризующие восприятие К.К.Павловой реалий и образов немецкого мира, немецкой культурной ментальности.

В конечном итоге проведенное исследование призвано способствовать появлению в будущем чрезвычайно актуальной и масштабной работы, посвященной многоаспектному осмыслению русско-немецких литературных и историко-культурных связей XIX в., а также решению вопросов, касающихся поэтики и стиля русской литературы, жанровой' специфики художественных текстов русских писателей на немецком языке.

Источниками для анализа послужили:

1) окончательные редакции оригинальных произведений К.К.Павловой на немецком языке и ее переводов с немецкого на русский и с русского на немецкий язык;

2) оригинальные тексты русских и немецких писателей, переведенные К.К.Павловой соответственно на немецкий и русский языки;

3) произведения западноевропейской литературы, получившие в творчестве К.К.Павловой художественный отклик в виде реминисценций и преемственности литературных традиций;

4) литературно-критические публикации, рассматривающие творчество К.К.Павловой в контексте общего развития русской и мировой литературы (В.Г.Белинский, И.В.Киреевский, И.С.Аксаков, М.Е.Салтыков-Щедрин и др.).

Новизна работы состоит в том, что в ней впервые осуществлено целостное осмысление творческой деятельности К.К.Павловой в контексте русско-немецких литературных и историко-культурных связей и в соотнесении с основными тенденциями развития литературы и художественной культуры Германии. Впервые осуществлен лексико-семантический, структурный и стилистический анализ поэтических переводов К.К.Павловой на немецкий и русский языки в сопоставлении с оригиналами, созданными В.А.Жуковским, А.С.Пушкиным, М.Ю.Лермонтовым, Ф.Шиллером, Г.Гейне, Ф.Фрейлигратом и др., что позволило выявить значимые различия и определить особенности индивидуально-авторского стиля К.К.Павловой. В исследовании также впервые представлено многоаспектное осмысление оригинальной поэзии К.К.Павловой на немецком языке, отмечены личностные и творческие контакты поэтессы с деятелями культуры и искусства. Германии, систематизированы оценки, данные ею их творческим достижениям (в частности, характеристики музыки Б.А.Фитингоф-Шеля [156, с. 87] и К.-М. фон Вебера [229, р. 76], скульптур Э.-Ф.Ритшеля [229, р. 76]). Таким образом, диссертационное исследование способствует определённому развитию научного знания в области сравнительного литературоведения, русско-немецких литературных и историко-культурных связей XIX в.

Теоретико-методологической базой диссертации стали фундаментальные труды классиков сравнительно-исторического литературоведения А.Н.Веселовского и В.М.Жирмунского, работы

1 I

М.П.Алексеева и представителей его научной школы (Ю.Д.Левин, Р.Ю.Данилевский, П.Р.Заборов, В.Е.Багно, Д.М.Шарыпкин и др.), исследования в области истории поэтического перевода (Г.Р.Гачечиладзе, Е.Г.Эткинд, П.М.Топер, А.Н.Гиривенко и др.), лингвистического переводоведения (А.В.Фёдоров, Т.А.Казакова, Л.Л.Нелюбин, Г.Т.Хухуни, Р.Р.Чайковский и др.), проблем взаимовлияния русской и инонациональных литератур (А.А.Аникст, Н.И.Балашов, А.Б.Ботникова, Н.Н.Вильмонт, Я.И.Гордон, Д.Н.Жаткин, Н.М.Ильченко, А.Н.Николюкин, С.В.Тураев и др.), позволившие раскрыть характерные особенности поэтики К.К.Павловой, увидеть в ее творчестве иновлияния и черты национального своеобразия. Нами используются культурно-исторический, сравнительно-исторический, сравнительно-типологический, социокультурный и биографический методы исследования, а также приёмы комплексного, проблемного, сопоставительного и эстетического анализа художественных произведений.

Теоретическая значимость работы обусловлена развитием, научных представлений в области истории русской переводной художественной литературы, русского поэтического перевода, русско-немецких литературных связей в аспекте осмысления творчества К.К.Павловой в -международном литературном и историко-культурном контексте. Рассмотрение специфики творческой деятельности К.К.Павловой стало возможным благодаря детальному сопоставительному анализу созданных ею переводных произведений и предшествовавших им сочинений русских и немецких писателей, целостной характеристике творчества русской поэтессы на немецком языке, учету фактов влияния на него европейских культурных достижений. Наличие преемственности на уровне мотивов, образов, художественного языка и др., семантических и лексических .перекличек между сочинениями К.К.Павловой и ее литературных предшественников позволяет увидеть типологическую близость писателей, произведений, уточнить представления в области исторической поэтики русской

12 литературы (концепция поэта, поэтическая фразеология, лирическая циклизация и т.д.).

Перспективы исследования. Результаты работы будут способствовать появлению новых исследований, углубляющих восприятие русской литературы XIX в. в контексте русско-немецких литературных и историко-культурных связей, в частности, подготовке целостных работ о русской литературе на немецком языке, о традициях творчества немецких писателей в русской литературе, о русско-немецком билингвизме, а также об обстоятельствах переводческого восприятия немецкой поэзии в России и русской поэзии в Германии в XIX в. Имеющиеся наработки также будут содействовать целостному изучению переводческой деятельности К.К.Павловой, обращавшейся к осмыслению произведений не только немецких, но и французских, польских писателей. Представляется перспективным и отдельное основательное изучение обстоятельств обращения К.К.Павловой к знаковым произведениям западноевропейских литератур (таким, как «Лорелея» Г.Гейне), повлекшего за собой не только длинную цепь переводов последующего времени, но и очевидную сопричастность отечественной культурной традиции.

Достоверность выводов данного исследования основывается на привлечении к анализу максимально полного объема немецкоязычных текстов К.К.Павловой и ее переводов с немецкого на русский и с русского на немецкий язык, учете фактов восприятия ею реалий и образов немецкого мира, а также преемственных связей поэтессы с предшественниками, современниками и авторами последующего времени. С целью дополнительной аргументации выводов диссертации, установления и уточнения условий, способствовавших художественному осмыслению переводчицей творчества русских и немецких писателей,, использовались литературно-критические статьи, эпистолярные материалы, свидетельства современников.

Практическая значимость данной работы состоит в возможности использования основных положений и выводов исследования при подготовке курсов лекций по истории русской литературы XIX в., исторйи зарубежной литературы XIX в., истории русской литературной критики, а также при историко-литературном, стилистическом и текстуальном комментировании произведений К.К.Павловой и связанных с ними сочинений русских и немецких писателей. Материалы диссертации могут найти применение в исследованиях в области теории и практики художественного перевода, русско-немецких литературных взаимосвязей, сравнительного литературоведения и переводоведения, межкультурной коммуникации.

На защиту выносятся следующие положения: !

1. В оригинальном творчестве К.К.Павловой значительное место занимает поэзия на немецком языке, создававшаяся на двух этапах жизни -во второй половине 1820-х — первой половине 1830-х гг. и в 1860 - 1870-е гг. В немецкоязычной лирике К.К.Павловой раннего, романтического периода ощутимо влияние московской салонной культуры, философии Ф.-В.Шеллинга, романтических произведений Ф.Шиллера и А.С.Пушкина, проявившееся в сочетании особенностей художественного языка русских романтиков и жанровых форм, поэтических сюжетов и образов, заимствованных из немецкой литературы. Поздний период немецкоязычного творчества поэтессы, соотносимый с коренными изменениями в ее творческой судьбе и с постоянной жизнью в Германии, характеризуется насыщенностью реалиями различных европейских культур и использованием мотивов ностальгической тоски, одиночества. •1

2. При всем многообразии имен русских писателей, привлекших внимание Павловой как переводчицы с русского на немецкий, в ранний московский период жизни, следует отметить ее преимущественный интерес к современному литературному процессу, во многом обусловленный как вкусами светского общества, так и личным знакомством с

14

М.Ю.Лермонтовым, Н.М.Языковым, А.С.Хомяковым, А.А.Фетом и др. Отдавая предпочтение современной поэзии, Павлова вместе с тем эпизодически обращалась к произведениям русского песенного фольклора, к прозе эпохи романтизма (А.С.Пушкин, В.И.Панаев, О.М.Сомов). В конце 1850-х - первой половине 1870-х гг. поэтесса, жившая к тому времени в Дрездене, сконцентрировалась на интерпретации произведений А.К.Толстого, ставшего ее единственным связующим звеном с русским миром, с русским литературным процессом, причем среди ее переводов были и лирика, и поэма «Дон Жуан», и части драматической трилогии «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович», «Царь Борис». Немецкие переводы Павловой отличаются сохранением стилистических особенностей, образного и предметного планов русских подлинников, использованием элементов «интеллектуализации», в частности «объяснительства», приводящего к увеличению объема переводных текстов в сравнении с оригинальными. ■ : . .

3. В разные годы К.К.Павлова обращалась к переводу на русский язык произведений немецких поэтов, причем не только тех, кто был хорошо известен русским читателям (Г.Гейне, Ф.Шиллер, Ф.Фрейлиграт, А.Шамиссо), но и тех, кто оставался на периферии литературного процесса, вне поля зрения других переводчиков (Ю.Гаммер, Ф.Рюккерт, Э.Шульце и др.). Специфика ее переводов с немецкого на русский состоит в иной акцентировке значимых деталей и образов, в абстрактизации конкретной лексики, в стремлении к сохранению формальных особенностей и образного плана оригинальных текстов, сочетавшимся с использованием русизмов, приводившим к очевидной русификации создаваемых произведений. В значительной мере сохранив внутреннюю атмосферу немецких оригиналов, К.К.Павлова смогла отразить в переводах и собственные эмоции, переживания, обусловленные своеобразием творческого мировосприятия, обстоятельствами личной жизни, общественно-политическими процессами.

15

4. Сопоставительный анализ переводных произведений К.К.Павловой и предшествовавших их появлению оригинальных текстов, а также целостное рассмотрение ее немецкоязычной поэзии позволяют говорить об одинаково совершенном владении поэтессой русским и немецким языками, постоянном использовании их в литературной деятельности и, следовательно, о билингвизме ее творчества. К.К.Павлова как поэт-билингв способствовала продвижению литературных и культурных достижений Германии в России и России в Германии, содействовала повышению взаимного интереса к отдельным явлениям литературного процесса, развитию межкультурного диалога. I .

Апробация работы и публикации. Материалы диссертации были представлены на III Крымском лингвистическом конгрессе «Язык и мир» (Ялта, 2011), Международной научно-методической конференции «Языковые и культурные контакты различных народов» (Пенза, 2011), Международной научно-практической конференции «Проблемы прикладной лингвистики» (Пенза, 2011), Всероссийской научно-практической конференции «Вопросы теории и практики перевода» (Пенза, 2012), а также в выступлениях на внутривузовских научных конференциях преподавателей Пензенской государственной технологической академии (2010 - 2012). В процессе исследования подготовлены и опубликованы шесть статей в журналах, входящих в действующий перечень изданий, рекомендованных ВАК РФ («Мир науки, культуры, образования», «Вестник Московского государственного областного университета» (серия «Русская филология»), «Известия высших учебных заведений. Поволжский регион» (серия «Гуманитарные науки»), «Вестник Бурятского государственного университета», «Гуманитарные исследования»).

Структура диссертации включает введение, три главы, заключение и библиографический список.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Творчество К.К. Павловой в контексте русско-немецких литературных и историко-культурных связей XIX в."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Существенные перемены в общественной жизни, происходившие на протяжении всего XIX в., вели к трансформации социокультурного облика российской творческой интеллигенции, обращавшейся к актуальным темам, решению политических вопросов, внимательно следившей за развитием философских умонастроений как в своей стране, так и в Западной Европе.

Если на русских писателей-романтиков в равной мере оказывала влияние духовно-творческая жизнь двух стран - Франции и Германии, то к середине XIX в. наметились значительное ослабление характерной для российского дворянства галломании и рост интереса к немецкой культуре, во многом обусловленный зарождением в Германии новых либерально-демократических идей о переустройстве мира посредством социальной революции, а тахгже увлеченностью творческой интеллигенции философией немецкого романтизма, систематизированной в трудах Ф.Шлегеля и Ф.Шеллинга.

Русская поэтесса К.К.Павлова, в совершенстве владевшая несколькими иностранными языками, органично вписалась своей деятельностью в процесс международного литературного и культурного сотрудничества. В проведенном нами исследовании переводы Павловой с русского на немецкий и с немецкого на русский язык, а также ее оригинальное поэтическое творчество на немецком языке рассмотрены в контексте русско-немецких литературных и историкокультурных связей. Уже на раннем этапе творчества, в так называемый московский период», Павлова интересовалась художественными достижениями и культурой Германии, что проявилось в использовании в ее произведениях реалий и образов немецкого мира, а также в активном восприятии традиций немецких писателей-предшественников. Особое значение

269 для формирования воззрений Павловой на специфику мышления и бытия жителей Германии имели литературная и культурная составляющие общего фона немецкой действительности, впоследствии, в период многолетнего проживания в Дрездене, оказавшие на поэтессу самое непосредственное воздействие.

В отмеченном ракурсе внимание Павловой привлекало творчество философа Ф.-В.Шеллинга, известного немецкого художника Г.Гольбейна (младшего), композиторов K.M. фон Вебера и Б.А.Фитингоф-Шеля, скульптора Э.Ф.Ритшеля. Русскую писательницу интересовала и общественная деятельность немецких политиков, городских властей Дрездена, старавшихся приобщить к культурным ценностям как зажиточных, так и малоимущих жителей. Но все же наиболее существенными для Павловой были тенденции литературного развития Германии, что проявилось в созвучии значительной части ее стихов немецкому романтизму, перекличках в восприятии предназначения искусства, темы поэта и поэзии. ;

К оригинальному творчеству на немецком языке Павлова, обратилась во второй половине 1820-х - первой половине 1830-х гг. и в 1860-е - 1870-е гг. В ее ранних немецкоязычных стихотворениях, опирающихся на философские искания Ф.-В.Шеллинга и содержащих традиции Ф.Шиллера, А.С.Пушкина,

М.Ю.Лермонтова и Е.А.Баратынского, преобладают назидательный элемент, идеи нравственности и воспитания, сказочные мотивы и мифологические образы, характерные для немецких романтиков. С лексико-стилистических позиций немецкоязычная лирика этого периода характеризуется насыщенностью метафорами и семантическими оппозициями стихов, использованием существительных с уменьшительными суффиксами, что можно воспринимать как влияние русского народно-песенного творчества. В итоге поэтические произведения Павловой на немецком языке, созданные во второй половине 1820-х - первой половине 1830-х гг., отразили отчетливый синтез русской и немецкой литературных традиций. Лишенная романтического

270 пафоса немецкоязычная поэзия Павловой 1860-х - 1870-х гг. характеризовалась насыщенностью европейскими реалиями, обилием эпитетов и сравнений, использованием риторических фигур, а также балладностью, афористичностью и сатирической направленностью. Для творчества Павловой на немецком языке в целом свойственны обилие глаголов и модальных конструкций, преобладание лексем, образованных словосложением, что объясняется особенностями авторского стиля, находившими отражение в лапидарности содержания произведений, а также в эмоциональности, выразительности и динамичности описания. Поэтические произведения Павловой на немецком языке в большинстве своем лиричны, отличаются этико-эстетической проблематикой, выраженной философской направленностью, в частности, поисками смысла жизни, рассуждениями об одиночестве, искусствоведческими исканиями, утверждением необходимости борьбы со злом и т.д.

Особым аспектом творческой деятельности Павловой в контексте руссконемецких литературных связей являются переводы с русского на немецкий язык поэтических произведений писателей-современников - В.А.Жуковского,

А.С.Пушкина, А.А.Дельвига, Е.А.Баратынского, Н.М.Языкова,

Д.В.Веневитинова, М.Ю.Лермонтова, А.С.Хомякова, А.А.Фета, А.К.Толстого, а также отдельных текстов из русского песенного фольклора и прозы эпохи романтизма (А.С.Пушкин, В.И.Панаев, О.М.Сомов). В интерпретациях

Павловой прослеживается стремление сохранить образную! систему и предметный план подлинников, акцентировать отдельные, являвшиеся на взгляд переводчицы наиболее значимыми фрагменты описания, а также усилить тенденции к дополнительному толкованию намеков, отдельных эпизодов и нюансов, содержавшихся в оригинальных текстах. Вместе с тем

Павлова при отражении экзотизмов использовала транскрипцию или заменяла их лексемами, близкими им по содержанию, реже - другими экзотизмами.

Историзмы, архаичную, традиционно-поэтическую и просторечную лексику, воссоздававшую характерный колорит оригиналов, Павлова лйбо вообще

271 опускала, либо передавала посредством слов, обозначавших сходные по содержанию понятия, либо заменяла развернутыми объяснениями, обусловившими увеличение объема переводных текстов в сравнении с подлинными.

Для немецкоязычных интерпретаций Павловой также характерны уменьшение числа эпитетов, обеднившее и упростившее поэтический язык переводных текстов по отношению к текстам оригинальным; насыщенность существительными, образованными словосложением; нейтрализация фольклорных слов и уменьшительно-ласкательной экспрессивности оригиналов; абстрактизация конкретной лексики, а в отдельных случаях -конкретизация отвлеченных понятий, присутствующих в произведениях. В переводах Павловой опущены грубые слова и выражения, - интимно-разговорные и фамильярные обороты заменены нейтрально-вежливыми, книжными. Стремление к «сглаживанию» лексики подлинников объясняется индивидуально-стилистическими особенностями переводческой манеры Павловой.

Выполненные Павловой переводы с русского на немецкий, хотя и характеризуются сохранением специфики оригинальных произведений, все же достаточно субъективны в трактовке смысловых оттенков. Павлова придала переводным текстам несколько иное, по сравнению с немецкими оригиналами, прочтение, нередко уточнявшее первоначальный авторский замысел, привносившее в него новые семантические и экспрессивные аспекты.

Примером имплицитности немецкой литературы в творчестве Павловой являются ее переводы на русский язык отдельных поэтических произведений писателей Германии - Ф.Шиллера, А.Шамиссо, Г.Гейне, Ф.Фрейлиграта,

Ю.Гаммера, Ф.Рюккерта, Э.Шульце и др. Обращаясь к интерпретации лирических текстов, раскрывавших темы разделенного чувства и безответной любви, одиночества, отшельничества, вмещавших в себя мотивы роковой предначертанности судьбы человека, веры в провидение, переводчица зачастую

272 привносила в них собственное мировосприятие, особую соотнесенность художественных образов и описаний с современной российской действительностью, а также использовала русизмы, отражала черты русского быта и природы, что приводило к определенной русификации оригинальных произведений. Отчасти абстрактизировав конкретную лексику подлинников, внеся дополнительные художественные детали и незначительные нюансы, Павлова также приблизила содержание переводов к собственному душевному состоянию, отметила муки одиночества, тоску, терзания страдающей женщины.

В переводах Павловой с немецкого на русский язык сохранены образный и предметный планы оригинальных текстов, формальные . особенности большинства подлинников; как и в интерпретациях с русского на немецкий, в них прослеживается тенденция к раскрытию намеков, скрытых в подлиннике, приводившая к ослаблению эстетической функции языковых средств, использованных немецкими поэтами. Также переводчицей заменены фразеологизмы - хранители и носители народной культуры, причем замена осуществлена синтагмами, близкими им по значению, но не отражавшими своеобразия быта и традиций немцев; лишь отчасти передана и стилистически окрашенная лексика.

В целом переводы с русского на немецкий и с немецкого на русский язык, выполненные Павловой, сохраняют символику и аллегоричные образы подлинников, особо значимые в контексте общих тенденций развития соответственно зарубежной и отечественной литератур, немецкой и русской ментальности; передают индивидуальное своеобразие языка и стиля писателей, внутреннюю атмосферу их поэтических произведений. Как показывает проведенный нами литературоведческий анализ переводов Павловой, целостное рассмотрение ее немецкоязычной поэзии, а также исследование художественных откликов поэтессы и переводчицы в виде реминисценций и преемственности литературных традиций, контакты русской и немецкой культур получили в ее творчестве высокую степень реализации.

Исходя из вышеизложенного, можно сделать основной вывод проведенного исследования: К.К.Павлова, в совершенстве владевшая немецким и русским языками, постоянно использовала их в своей художественной деятельности, и это характеризует ее как поэта-билингва, способствовавшего развитию контактов России и Германии в плане культурного и литературного взаимодействия.

Данная исследовательская работа открывает пути • для дальнейшего изучения творчества Павловой в контексте русско-зарубежных литературных и историко-культурных связей, в частности будет содействовать целостному осмыслению ее переводческой деятельности, выразившейся в обращении к текстам не только немецких, но и французских, английских, польских, древнегреческих писателей. Также представляется перспективным отдельное целостное исследование творческого сотрудничества Павловой и А.К.Толстого, благодаря которому, с одной стороны, произошло знакомство немецких читателей и театральной публики Германии с произведениями русского писателя, а с другой - сама Павлова получила выход к русскому читателю, связь с потерянной родиной. Имеет смысл и отдельное рассмотренйе интерпретаций Павловой знаковых произведений западноевропейских литератур (таких, как «Лорелея» Г.Гейне), явившихся своеобразными «стержнями», вокруг которых в определенные периоды времени сосредоточивалось взаимодействие разных культур и традиций. <

Проведенное диссертационное исследование, безусловно, будет способствовать изучению в контексте русско-немецких литературных и историко-культурных связей художественного творчества других русских писателей XIX в., а также содействовать целостному осмыслению русской литературы на немецком языке, русско-немецкого билингвизма, обстоятельств переводческого восприятия немецкой поэзии в России и русской поэзии в Германии в XIX в., а также фактов преемственности западноевропейских литературных традиций в творчестве русских писателей.

Список научной литературыРодикова, Ольга Владимировна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Азадовский М.К. Н.М.Языков // Языков Н.М. Собрание стихотворений. Л. : Советский писатель, 1948. - С. V - XXXVI.

2. Айхенвальд Ю.И. Каролина Павлова // Айхенвальд Ю.И. Силуэты русских писателей. М.: Республика, 1994. - С. 153 - 155.

3. Алексеев М.П. Проблема художественного перевода // Сборник трудов Иркутского государственного университета. Иркутск: Изд-во ИГУ, 1931. - Т. 18. - Вып. 1. Педагогический факультет. - Часть методическая. -С. 149- 196.

4. Алексеев М.П. Русская литература и её мировое значение. JL: Наука, 1989.-414 с.

5. Алексеев М.П. Сравнительное литературоведение. Л.: Наука, 1983. -448 с.

6. Алексеева И.С. Лингвостилистический анализ переводов Каролины Павловой (с немецкого языка на русский и с русского на немецкий): Дис. . канд. филол. наук / ЛГУ им. А.А.Жданова. Л., 1982. - 243 с.

7. Алмазов Б. <Отклик на кн. К.К.Павловой «Разговор Bi Кремле»> // Москвитянин. 1854. - Кн. 1. - № 17. - Отд. 4. - С. 6.

8. Аксаков И.С., Аксаков К.С. Литературная критика / Сост., вступ. ст. и комм. A.C. Курилова. -М.: Современник, 1981.-383 с.

9. Андреев B.C. Сопоставление образной системы оригинала и переводов стихотворного текста // Университетское переводоведение. -СПб.: Изд-во СПбГУ, 2004. Вып. 5. - С. 24 - 32.

10. Ачкасов A.B. «Романтический перевод» «реалистический перевод»: история и объем понятий // Университетское переводоведение. -СПб.: Изд-во СПбГУ, 2006. - Вып. 7. - С. 54 - 63. ;

11. Ачкасов A.B. Стиховые и ритмико-синтаксические характеристикиподстрочника // Русская литература в современном культурном275пространстве: В 2 ч. Томск: Изд-во Томского ГУ, 2003. - Ч. 1. - С. 176 — 182.

12. Баратынский Е.А. Веселье и Горе // Московский телеграф. 1825. -4.1. -№4.- С. 310.

13. Баратынский Е.А. Полное собрание стихотворений. Л.: Сов. писатель, 1957. - 416 с.

14. Б<артенев> П.И. К.К.Павлова // Русский архив. 1894. - Кя. 1. - С. 120- 123.

15. Б<артенев> Ю. Заметка о стихотворении А.С.Хомякова «Звезды» // Русский архив. 1899. - № 11. - С. 451 - 454.

16. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. СПб.: Азбука - классика, 2001.-512 с.

17. Большой немецко-русский словарь с дополнением / Grossworterbuch deutsch-russisch mit erganzung. M.: Русский язык - Медиа, 2008. - 1194 с.

18. Боратынский Е.А. Полное собрание сочинений и писем. Т.2. 4.1. Стихотворения 1823 - 1834 годов. - М.: Языки славянской культуры, 2002. -440 с.

19. Брюсов В.Я. Поэзия Каролины Павловой // Ежемесячные сочинения. 1903. - № 11-12. - С. 273 - 280.

20. Бухштаб Б.Я. А.А.Фет // Фет A.A. Полное собрание стихотворений. -Л.: Сов. писатель, 1937. C.V -XXV.

21. Бухштаб Б.Я. А.А.Фет // Фет A.A. Полное собрание стихотворений. -Л.: Сов. писатель, 1959. С. 5 - 78.

22. Веневитинов Д.В. Полное собрание стихотворений. Л.: Сов. писатель, 1960. - 204 с.

23. Веселовский А.Н. Западное влияние в новой русской литературе. -М.: И.Н.Кушнарёв и К0, 1906. 249 с.

24. Виноградов В.В. Поэтика русской литературы. М.: Наука, 1976. -512 с.

25. Виноградов В.В. Проблемы литературных языков и закономерностей их образования и развития. М.: Наука, 1967. - 133 с.

26. Вяземский П.А. Полное собрание сочинений князя П.А. Вяземского: В 12 т. СПб: изд. графа С.Д.Шереметева, 1880. - Т. 4. - 390 с.

27. Гайденков Н.М. Примечания // Павлова К.К. Полное собрание стихотворений. Л.: Советский писатель, 1964. - С. 545 - 596.

28. Гейне Г. «Не знаю, что стало со мною.» / Перевод В.В.Левика // Интернациональная литература. 1941. - №2. - С. 159.

29. Генрих Гейне: Библиография русских переводов и критическей литературы на русском языке / Сост. А.Г.Левинтон. М.: Изд-во Всесоюзной книжной палаты, 1958. - 720 с.

30. Гинзбург Л.В. Старые русские переводчики // Гинзбург Л.В. Над строкой перевода: Статьи разных лет. -М.: Сов. Россия, 1981. С. 55 - 58.

31. Гордон Я.И. Гейне в России (1830 1860-е годы)., - Душанбе: Ирфон, 1973.-360 с.

32. Громов П.П. Каролина Павлова // Павлова К.К. Полное собрание стихотворений. Л.: Сов. писатель, 1964. - С. 5 - 72.

33. Гроссман Л.П. Вторник у Каролины Павловой: Сцены ,из жизни московских салонов 40-х годов. М.: Книгоизд-во писателей, 1922. - 52 с.

34. Грот Я.К. Знакомство с Рунебергом. Из путешествия по Финляндии в 1838 году//Современник, 1839.-Т. 13.-№2.-С. 81-96.

35. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: ЭКСМО, 2007. - 736 с.

36. Данилевский Р.Ю. Г.Э.Лессинг и Россия: Из истории русско-европейской культурной общности. СПб.: Дмитрий Буланин, 2006. - 232 с.

37. Данилевский Р.Ю. «Молодая Германия» и русская литература (из истории русско-немецких литературных отношений первой половины XIX века). Л.: Наука, 1969. - 167 с. '

38. Данилевский Р.Ю. Немецкие стихотворения русских поэтов // Многоязычие и литературное творчество. Л.: Наука, 1981. - С. 18-63.

39. Данилевский Р.Ю. Павлова Каролина Карловна // Лермонтовекйм энциклопедия. М.: Сов. энциклопедия, 1981. - С. 361 - 362.

40. Данилевский Р.Ю. Пушкин и Гете: Сравнительное исследование. -СПб.: Наука, 1999.-287 с.

41. Данилевский Р.Ю. Россия и Швейцария. Литературные связи XVIII -XIX вв. Л.: Наука, 1984. - 274 с. ; .

42. Дельвиг A.A. Полное собрание стихотворений. Л.: Сов. писатель, 1959.-370 с.

43. Докусов А.М. Поэма М.Ю.Лермонтова «Демон» в русской музыке // Ученые записки Ленинградского государственного педагогического института им. А.И.Герцена. Л.: Изд-во ЛГПИ им. А.И.Герцена, 1958. - Т. 168.-С. 113-128.

44. Дуров С.Ф. Горе и радость (Из Мильвуа) // Библиотека для чтения. -СПб, 1845.-№1,-С. 15-16.

45. Егоров Б.Ф. Поэзия А.С.Хомякова // Хомяков A.C. Стихотворения и драмы. Л.: Сов. писатель, 1969. - С. 5 - 56.

46. Егунов А.Н. Гомер в русских переводах XVIII XIX в. - М.: Наука, 1964.-439 с.

47. Жаткин Д.Н. Поэзия А.А.Дельвига и историко-литературные традиции. М.: Издат. дом «Таганка», 2005. - 268 с.

48. Жаткин Д.Н. «Чаша жизни» в русской поэзии // Русская речь. 2006. -№1.-С. 9- 13.

49. Жирмунский В.М. Гете в русской литературе. Л.: ГИХЛ, 1937. -674 с.

50. Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение: Восток и Запад. Л.: Наука, 1979. - 494 с.

51. Жирмунский В.М. Стих и перевод // Русско-европейские литературные связи. Л.: Наука, 1966. - С. 423 - 470.

52. Жуковский В.А. Воскресное утро в деревне // Зарубежная поэзия в переводах В.А.Жуковского: В 2 т. М.: Радуга, 1985. - Т. 2. - С. 265 - 269.

53. Жуковский В.А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. М.: Языки русской культуры, 2000. - Т. 2. Стихотворения 1815 - 1852 годов. -840 с.

54. Жуковский В.А. Стихотворения. Л.: Сов. писатель, 1956. - 847 с.

55. Иезуитова Р.В. Литература второй половины 1820-х 1830-х годов и фольклор // Русская литература и фольклор (первая половина<XIX в.). - Л.: Наука, 1976.-С. 85- 142.

56. Изусина Е.В. Лирическая героиня в русской лирике XIX века (на материале творчества А.П.Буниной, К.К.Павловой, М.А.Лохвицкой): Дис. . канд. филол. наук / Орловский ГУ. Орел, 2005. - 192 с.

57. И.С.Аксаков в его письмах: В 3 т. М.: тип. М.Г.Волчанинова, 1892. -Т. 3. Письма 1851 - 1860 гг.-514 с.

58. Гуляев H.A., Шибанов И.П., Буняев B.C. История немецкой литературы. М.: Высшая школа, 1975. - 526 с.

59. Кашин Н. Еще о сочинениях К.Павловой // Книга и революция. -1921.-№8-9.-С. 121 122.

60. Кашин Н. К сочинениям К.Павловой // Книга и революция. 1921. -№3 - 4. - С. 8 - 9. • :

61. Киреевский И.В. О русских писательницах (Письмо к А.П.Зонтаг) // Киреевский И.В. Избранные статьи. М.: Современник, 1984. - С. 99 - 112.

62. Комарович В.Л. Д.В.Веневитинов // Веневитинов Д.В. Стихотворения. Л.: Сов. писатель, 1940. - С. 5 - 26.

63. Кони А.Ф. Воспоминания о писателях. М.: Правда, 1989. - 740 с.

64. Кони А.Ф. К.Павлова // Европа. 1918. - № 4/5. - С. 35 - 39.

65. Кони А.Ф. К.Павлова // Кони А.Ф. Собрание сочинений: В 8 т. М.: Юридическая литература, 1968. - Т. 6. - 696 с.

66. Костылева О.Б. На перекрестке литературных дорог: фантастическое и реальное в прозе О.М.Сомова // Вестник Ставропольского государственного университета. Серия Филологические науки. 2008. -Вып. 54.-С. 102- 106.

67. Круглова Л.В. Лирика М.Ю.Лермонтова в Германии: Проблемы восприятия и перевода: Дис. канд. филол. наук / Томский гос. пед. ун-т. -Томск, 2003.-202 с.

68. Левин Ю.Д. Восприятие творчества иноязычных писателей // Историко-литературный процесс: проблемы и методы изучения. Л.: Наука-, 1974.-С. 237-273.

69. Левин Ю.Д. К вопросу о переводной множественности // Классическое наследие и современность. Л.: Наука, 1981. - С. 365 - 372.

70. Левин Ю.Д. Об исторической эволюции принципов перевода (к истории переводческой мысли в России) // Международные связи русской литературы. М.-Л.: Наука, 1963. - С. 5 - 63.

71. Левин Ю.Д. Проблема переводной множественности // Литература и перевод: проблемы теории. М.: Наука, 1992. - С. 213 - 223.

72. Левин Ю.Д. Русские переводчики XIX в. ■ и развитие художественного перевода. Л.: Наука, 1985. - 299 с.

73. Лермонтов М.Ю. Избранные произведения: В 2 т. М.-Л.: Сов. писатель, 1964. - Т. 1-2.

74. Летопись жизни и творчества М.Ю.Лермонтова / Сост. В.А.Мануйлов, С.Б.Латышев // Лермонтовская энциклопедия. М.: Сов. энциклопедия, 1981. - С. 644 - 654.

75. Либерман Я.И. Как переводят стихи (Заметки о переводе еврейской и не только еврейской поэзии). Екатеринбург: Изд-во Уральского ГУ, 1995. -90 с.

76. Лилова А. Введение в общую теорию перевода. М: Высшая школа, 1985.-256 с.

77. Литвин С.И. Перевод и культура // Вопросы филологических наук. — 2005.-№2.-С. 75-79.

78. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. Л.: Просвещение, 1972. - 272 с.

79. Любимов Н. М. Перевод искусство. - М.: Сов. Россия, 1982. - 128 с.

80. Лящак В. Библейские инспирации в лирике Каролины Павловой // Piörem i wdzi^kiem. Kobiety w panteonie literatury rosyiskiej. Praca zbiorowa pod redakcj^ Wandy Laszczak i Darii Ambroziak. Opole: Universytet Opolski, 1999. -P. 76-84.

81. М.Ц. <Цебрикова M.K.> Павлова Каролина Карловна // Энциклопедический словарь Ф.А.Брокгауза и И.А.Ефрона: В 86 т. / Под ред. проф. И.Е.Андреевского. СПб.: типолитография И.А.Ефрона, 1897. - Т. 22а. Оуэн - Патент о поединках. - С.560-561.

82. Максимович М.А. Малороссийские песни, ■ изданные М.Максимовичем. М.: Тип. А.Семена, 1827. - XXXVI, 234 с. : •

83. Мей Л.А. Лорелея («Бог весть, отчего так нежданно.») // Русское слово. 1859. - №5. - С. 50.

84. Михайлюкова H.H. Экзистенциальные истоки и основания богословствования А.С.Хомякова (Религиозно-философский анализ): Дис. . канд. философских наук / Тульский гос. ун-т. Тула, 2004. - 150 с.

85. Нейман Б.В. Д.В.Веневитинов // Веневитинов Д.В. Полное собрание стихотворений. JL: Советский писатель, 1960. - С.5 - 39.

86. Некрасов Н.А. Полное собрание сочинений и писем: В 15 т. (22 кн.). Л.: Наука, 1990. - Т. 11. Кн. 2. - 427 с.

87. Нелюбин Л.Л., Хухуни Г.Т. Наука о переводе (история и теория с древнейших времён до наших дней). М.: Флинта, 2006. - 416 с.

88. Нелюбин Л.Л. Толковый переводоведческий словарь. М.: Флинта; Наука, 2003.-320 с.

89. Новейший избранный песенник, или Собрание лучших, отборных и всех, доселе известных, употребительных и новейших всякого рода песен, служащих к невинному увеселению и препровождению времени: В 2 ч. М.: Универ. тип., 1821. - 4.1. - 194 с.

90. Новикова A.M. Русская поэзия XVIII первой половины XIX в. и народная песня: Учеб. пособие по спецкурсу для студентов пед. ин-тов. - М.: Просвещение, 1982. - 192 с.

91. Павлов Д.И. Материалы для характеристики русских писателей, художников и общественных деятелей // Русский архив. 1894. - Кн. 1. - С. 119-123.100. <Павлова К.К.> Письмо в редакцию «Современника» // Современник. 1854.-Т. 48.-№ 11.-С. 130- 136.

92. Павлова К.К. Полное собрание стихотворений. Л.: Сов. писатель, 1964.-616 с.

93. Павлова К.К. Полное собрание стихотворений. М.; Л.: Сов. писатель, 1939. -451 с.

94. Павлова К.К. Собрание сочинений: В 2 т. / Под ред. В.Я.Брюсова. -М.: Тип. К.Ф.Некрасова, 1915. Т. 1 - 2.

95. Панаев В.И. Наталья. Истинное происшествие // Денница, альманах на 1830 год, изданный М.А.Максимовичем. М.: Универ. тип., 1830. - С. 10 -63.

96. Панаев И.И. «Разговор в Кремле», стихотворение К.Павловой // Современник. 1854. - T. XLVII. - № 9. - Отд. VI. - С. 34 - 38. ,

97. Переверзев В.Ф. Салонная поэтесса // Современный мир. 1915. -№12.-Отд. II.-С. 185 - 188.

98. Песни и романсы русских поэтов. М.-Л.: Сов. писатель, 1965. -1118 с.

99. Песни русских поэтов: В 2 т. Л.: Сов. писатель, 1988. - Т. 1. - 664 с.

100. Письма к А.В.Дружинину (1850 1863). - М.: Изд. Гослитмузея, 1948.-428 с.110. <Письмо А.К.Толстого С.А.Толстой от 7 июня 1864 г.> // Толстой А.К. Собрание сочинений: В 4 т. М.: ГИХЛ, 1964. - Т. 4. - С. 163.

101. Платон. Полное собрание творений: В 15 т. Пг.: Academia, 1922. -Т. V,- 174 с.

102. Попович А. Проблемы художественного перевода / Под общ. ред. П.М. Топера. М.: Высшая школа, 1980. - 199 с.

103. Пушкин A.C. Полное собрание сочинений: В 19 т. М.: Воскресенье, 1994 - 1997. - Т. 1 - 19.

104. Рапгоф Б.Е. К.Павлова. Материалы для изучения жизни и творчества. -Пг.: Трирема, 1916. 178 с.

105. Ратгауз Г.И. Немецкая поэзия в России // Золотое перо. Немецкая, австрийская и швейцарская поэзия в русских переводах. 1812 1970. - М.: Прогресс, 1974.-С. 5-55.

106. Решетилова И. Княгиня русского стиха // Чистые пруды. М.: Моск. рабочий, 1989. - С. 674 - 713.117. <Рецензия на кн. К.К.Павловой «Разговор в Кремле»> // Москвитянин. 1854.-Т. 5. - № 18. - Кн. 2. - С. 1 - 7.

107. Розен Е.Ф. Двойная жизнь. Очерк К.Павловой // Сын отечества. -1848. Кн. 5. - Отд. VI. - С. 1 - 19.

108. Россия и Запад: взаимодействие культур (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1992. - № 6. - С. 3 - 49.

109. Русская литература и мировой литературный процесс / Под ред. А.Л.Григорьева. Л.: Наука, 1973. -,233 с.

110. Рыльский М.Ф. Искусство перевода: Статьи. Заметки. Письма. М.: Сов. писатель, 1986. - 336 с.122. <Салтыков-Щедрин М.Е.> Стихотворения К.Павловой // Современник. -1863. Т. XCVI. - № 6. - Отд. II. - С. 311 - 316.

111. Самарин P.M. Шамиссо // История немецкой литературы: В 5 т. -М.: Наука, 1966,-Т.З.-С. 231 -243.

112. Сахаров И.П. Сказания русского народа. Народный дневник. Праздники и обычаи: В II ч. СПб.: изд. А.С.Суворина, 1885. - Ч. I - II.

113. Славятинский H.A. Последние драмы Шиллера // Шиллер Ф. Собрание сочинений: В 8 т. М. - Л.: Гослитиздат, 1949. - Т.5. - С. 7 - 32.

114. Словарь русского языка: В 4 т. / АН СССР; под ред. А.П.Евгеньевой. М.: Русский язык, 1981 - 1984. - Т. 1 - 4.

115. Сомов О. Кикимора (Рассказ русского крестьянина на большой дороге) // Северные цветы на 1830 год. СПб.: тип. Департамента народного просвещения, 1829.-С. 182-215.

116. М.М.Стасюлевич и его современники в их переписке: В 5 т. / Под ред. М.К.Лемке. СПб.: тип. М.Стасюлевича, 1911. - Т. И. - 572 с.

117. Табакова H.A. Творчество Каролины Павловой: Дис. . канд. филол. наук / МГУ им. М.В.Ломоносова. М., 1999. - 236 с.

118. Татевский сборник С.А.Рачинского. СПб.: Об-во ревнителей рус. истор. просвещения, 1889. - 273 с.

119. Тиханчева E.H. В.Брюсов биограф и редактор сочинений К.Павловой // Брюсовские чтения. - Ереван: Изд-во Ереванского гос. пед. инта рус. и иностр. яз. им. В.Я.Брюсова, 1985. - С. 214 - 222.

120. Толстой А.К. Полное собрание стихотворений: В 2 т. Л.: Советский писатель, 1984. - Т. 1. - 640 с.

121. Толстой А.К. Собрание сочинений: В 4 т. -М.: Правда, 1980. Т. 4. -593 с.

122. Толстой А.К. Собрание сочинений: В 4 т. М.: Художественная литература, 1963 - 1964. - Т. 1-4.

123. Топер П.М. Перевод в системе сравнительного литературоведения. М.: Наследие, 2000. - 254 с.

124. Топер П.М. Перевод и литература: творческая личность переводчика // Вопросы литературы. 1998. - Вып. 6. - С. 178 - 199.

125. Топер П.М. Традиции реализма (Русские писатели XIX века о художественном переводе) // Вопросы художественного перевода / Сост. В.Н.Россельс. М.: Сов. писатель, 1955. - С. 67 - 92.

126. Троянская Е.С. Лингвостилистическое исследование немецкой научной литературы. — М.: Наука, 1982. 312 с.

127. Троянская Е.С. Общая характеристика лексики стиля немецкой научной речи // Лингвостилистические особенности научного текста / Отв. ред. М.Я.Цвиллинг. М.: Наука, 1981.-С.13-39.

128. Три века русской поэзии. М.: Просвещение, 1986. - 750 с.

129. Тураев C.B. Творчество Шиллера 1788 1805 годов // История немецкой литературы: в 5 т. / С.В.Тураев. - М.: Изд-во АН СССР, 1963. - Т.2. -С. 365 -398.

130. Уваров В.Д. О трех направлениях в переводческих исследованиях // Тетради переводчика. М.: Международные отношения, 1978. - Вып. 15. -С. 14-19. . «

131. Усов Д.С. Основные принципы переводческой науки. М.: Гос. учеб.-педагог. изд., 1934. - 48 с.

132. Успенский Б.А. Краткий очерк истории русского литературного языка (XI XIX вв.). - М.: Гнозис, 1994. - 240 с.

133. Успенский Б.А. Поэтика композиции. СПб.: Азбука, 2000. - 352 с.

134. Успенский Б.А. Семиотика искусства. М.: Языки русской культуры, 1995. - 360 с.

135. Файнштейн М.Ш. «Меня вы называли поэтом.»: Жизнь и литературное творчество К.К.Павловой в ретроспективе времени. -Fichtenwalde: Göpfert, 2002. 179 с.

136. Федоров A.B. Введение в теорию перевода. М.: Наука, 1958. - 376 с.

137. Федоров A.B. Искусство перевода и жизнь литературы. Л.: Сов. писатель, 1983. - 352 с.

138. Федоров A.B. Основы общей теории перевода: лингвистически© проблемы. М.: Высшая школа, 1983. - 309 с.

139. Федоров A.B. О художественном переводе. Л.: ОГИЗ, 1941. - 260 с.

140. Федоров A.B. Русские писатели и проблемы перевода // Русские писатели о переводе. XVIII XX вв. / Под. ред. Ю.Д.Левина, А.В.Федорова. -Л.: Сов. писатель, 1960. - С.6 - 27.

141. Фельдман Я. Перевод поэтического текста: подходы традиционный и современный // Текст художественный: в поисках утраченного. -Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского гос. ун-та, 2002. Вып. 1. - С. 237 -243.

142. Фет A.A. Полное собрание стихотворений. Л.: Сов. писатель, 1959.-900 с.

143. Филатова Л.В. Перевод поэтического текста // Вопросы филологических наук. 2004. - №1. - С. 14-18.

144. Фитингоф-Шель Б.А. Мировые знаменитости: Из воспоминаний барона Б.А.Фитингоф-Шеля. 1848 1898. Из жизни более ста лиц: Глинки, Дарогомыжского, Чайковского и др. - СПб.: б. и., 1899. - 276 с.

145. Флорин С. Длина слова и перевод поэзии // Мастерство перевода. -М.: Сов. писатель, 1990. Сб. 13. - С. 148 - 178.

146. Флорин С. Муки переводческие. -М.: Высшая школа, 1983. 184 с.

147. Фомичева Н.В. Переводческая деятельность и литературные связи Каролины Павловой: Дис. . канд. филол. наук / Литературный институт им. А.М.Горького. М., 1999. - 156 с.

148. Фохт У.Р. Формы литературных взаимодействий и методика их изучения // Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур: Материалы дискуссии 11-15 января 1960 г. - М.: Изд-во АН СССР, 1961. -С. 299-301.

149. Фрейлиграт Ф. Избранные произведения / Ред. А.Л.Дымщиц. -М.: ГИХЛ, 1956. 472 с.

150. Хаит Ф.С. Пособие по переводу с немецкого языка на русский. 4-е изд. -М.: Высшая школа, 1986. - 161 с.

151. Ходасевич В.Ф. Одна из забытых // Новая жизнь. 1916. - №3. - С. 195 - 198.

152. Холмская О.JT. Пушкин и переводческие дискуссии пушкинской поры // Мастерство перевода. М.: Сов. писатель, 1959. - Сб. 2. - С.318 -328.

153. Хомяков A.C. Полное собрание сочинений: В 8 т. М.: тип. И.Н.Кушнарёв и К°, 1904. - Т. 8. - 525 с.

154. Хомяков A.C. Стихотворения и драмы. Л.: Сов. писатель, 1969. -596 с. :

155. Храневич К.Е. Мицкевич и К.Яниш // Исторический вестник. -1897.-№3.-С. 1080- 1086.

156. Хрулев В.И. Романтизм как тип художественного мышления. -Уфа: Изд-во Башкирского ун-та, 1985. 80 с. . .

157. Хухуни Г.Т. Русская и западноевропейская переводческая мысль (основные тенденции развития до начала XX в.). Тбилиси:' Мецниереба, 1990. - 142 с.

158. Цоффка В.В. Об эволюции В.А. Жуковского-переводчика // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 1983. - № 1. - С. 58-62.

159. Чавчанидзе Д.Л. Немецкий романтизм // В.Г. Белинский и литературы Запада / Под ред. C.B. Тураева. М.: Наука, 1990. - С.99 - 120.

160. Чайковский P.P. Поэтический перевод в зеркале мнений. Магадан: Кордис, 1997.- 104 с.

161. Чайковский P.P. Реальности поэтического перевода (типологические и социологические аспекты). Магадан: Кордис, 1997. - 197 с.

162. Чарычанская И.В. Перевод реалий как средство выражения коммуникативного намерения переводчика // Вестник Воронежского государственного университета. Серия Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2003. - Вып. 1. - С. 74 - 79.

163. Чередниченко А.И., Бех П. А. Лингвистические проблемы воссоздания образа в поэтическом переводе. Киев: Изд-во КГУ, 1980. - 67 с.288

164. Чернышевский Н.Г. Шиллер в переводе русских поэтов // Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 15 т. М.: Гослитиздат, 1948.-Т.4.-С. 502-507.

165. Чуйко В.В. Современная русская поэзия в ее представителях. -СПб.: тип. А.Тагова, 1885.-210с.

166. Чуковский К.И. Высокое искусство. -М.: Сов. писатель, 1988. 349 с.

167. Чуковский К.И., Федоров A.B. Искусство перевода. JL: ' Academia, 1930.-235 с.

168. Шаповалов В.Ф. Восприятие России на Западе: Мифы и реальность // Общественные науки и современность. 2000. - № 1. - С. 51 - 67.

169. Шарандин A.B. Компенсация безэквивалентности немецких экономических терминов // Вестник Московского университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2002. - № 3. - С. 105 - 115.

170. Шарипова A.B. Передача фразеологических единиц при переводе художественной литературы // Социокультурные проблемы перевода. -Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 2006. Вып. 7. - Ч. 2. - С. 249 - 258.

171. Шаталов С.Е. В.А. Жуковский. Жизнь и творческий путь (200 лет со дня рождения). М.: Знание, 1983. - 64 с.

172. Швейцер А.Д. Перевод в контексте культурной традиции // Литературный язык и культурная традиция. М.: Наука, 1994. - С. 169-185.

173. Швейцер А.Д. Перевод и лингвистика. М.: Международные отношения, 1973. -215 с. '

174. Швейцер А. Д. Теория перевода. Статус. Проблемы. Аспекты. -М.: Международные отношения, 1988. 302 с. :

175. Шевырев С.П. Двойная жизнь. Очерк К.Павловой // Московитянин. 1848. - Ч. II. - № 3. - Отд. III. - С. 1 - 19.

176. Шендельс Е.С. Грамматика немецкого языка. М.: Наука, 1954. -331 с.

177. Шестаков С.П. Заметки к переводам В.А.Жуковского из немецких и английских поэтов. Казань: типолит. Киевского ун-та, 1903. - 98 с.

178. Шешнева Т.Н. А.К.Толстой и Германия: из истории международных литературных связей. М.: Флинта; Наука, 2008. - 296 с.

179. Шешнева Т.Н. Творчество А.К.Толстого в контексте русско-немецких литературных и историко-культурных связей: Дис. . канд. филол. наук / СГУ им. Н.Г.Чернышевского. Саратов, 2007. - 190 с.

180. Шиллер Ф.П. Фридрих Шиллер. Жизнь и творчество. М.: Художественная литература, 1955.-431 с.

181. Шнейдер В.М. Там, где Фонтанка впадает в Лету / Под ред. Н.Алмазова. СПб.: Ретро, 2003. - 320 с.

182. Шутемова Н.В. Принцип «намеренной свободы» в переводе поэтического текста // Стереотипность и творчество в тексте. Пермь: Изд-во Пермского гос. ун-та, 2004. - Вып. 7. - С. 264 - 272.

183. Щедрин Н. (Салтыков М.Е.). Полное собрание сочинений: В 20 т. -М.: ГИХЛ, 1937. T. V. - 480 с.

184. Эйхенбаум Б.А. О прозе. О поэзии. Л.: Художественная литература, 1986. - 454 с.

185. Энциклопедический словарь юного литературоведа / Сост. В.И.Новиков. М.: Педагогика, 1988. - 416 с.

186. Эткинд Е.Г. М.Ю. Лермонтов // Эткинд Е.Г. Психопоэтика. «Внутренний человек» и внешняя речь. Статьи и исследования. СПб.: Искусство - СПб., 2005. - С. 73 - 103.

187. Эткинд Е.Г. О поэтической верности // Мастерство перевода. М.: Сов. писатель, 1963. - Сб. 3. - С.97 - 150.

188. Эткинд Е.Г. Об условно-поэтическом и индивидуальном // Мастерство перевода. М.: Сов. писатель, 1969. - Сб. 6. - С. 134 - 160.

189. Эткинд Е.Г. Поэзия и перевод. M.- JL: Сов. писатель, 1963. - 432 с.

190. Эткинд Е.Г. Поэтическая личность Лермонтова («Диалектика души» в лирике) // Эткинд Е.Г. Психопоэтика. «Внутренний человек» и внешняя речь. Статьи и исследования. СПб.: Искусство - СПб., 2005. - С. 469-491.

191. Эткинд Е.Г. Русские поэты-переводчики от Тредиаковского до Пушкина. Л.: Наука, 1973. - 248 с.

192. Эткинд Е.Г. Стихотворный перевод как проблема сопоставительной стилистики: Автореф. дисс. . доктора филол. наук / ЛГУ им. А.А.Жданова. -Л., 1965.-36 с.

193. Языки культуры и проблемы переводимости / Под ред. Б.А.Успенского. М.: Наука, 1987. - 256 с.

194. Языков Д.Д. Обзор жизни и трудов русских писателей и писательниц. Пг.: тип. Имп. АН, 1916. - Вып. 13. - 224 с.

195. Языков Н.М. Полное собрание стихотворений. М.-Л.: Сов. писатель, 1964. - 708 с.

196. Яковлев Н.В. Из разысканий о литературных источниках в творчестве Пушкина // Пушкин в мировой литературе. Л.: Госиздат, 1926. -С.140-144.

197. Ямпольский И.Г. Поэты и прозаики: Статьи о русских писателях XIX начала XX в. - Л.: Сов. писатель, 1986. - 352 с.

198. Янушкевич A.C. В.А. Жуковский: Семинарий. М.: Просвещение, 1988.- 175 с.

199. Янушкевич A.C. В мире Жуковского. М.: Наука, 2006. - 524 с.

200. Янушкевич A.C. Этапы и проблемы творческой эволюции В.А.Жуковского. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1985. - 285 с.

201. Яшина Т.А. Творчество Томаса Мура в контексте литературного развития в России 1820-1830-х гг.: Дис. канд. филол. наук / СГУ им.

202. H.Г.Чернышевского. Саратов, 2006. - 247 с.

203. Aus russischen Dichtern (Lyrishes, Episches, Dramatisches) in deutschen Übertragungen / Gesammelt und hrsg. v. A. Tschernow. Halle, 1890. -412 s.

204. Briggs A. Twofold Life: a Mirror of Karolina Pavlova's Shortcomings and Achievement // The Slawonic and East European Review, 1971. Vol. 49. -№114 (January). - P. 1-17.

205. Chamisso Ad. Werke in einem Band. Berlin-Weimar: Aufbau, 1967. -S. 43 -55.

206. Freiligraths Werke: In 6 Teilen. Berlin - Leipzig - Wien: Bong & C°, 1911.-Erster Teil.-452 s. • г

207. Hammer J. Schau um dich und schau in dich. Leipzig: Brockhaus, 1851.- 132 s.

208. Hebel J.P. Sonntagsfrühe // Hebel J.P. Allemannische Gedichte. -Karlsruhe: Macklots Hofbuchhandlung, 1803. S. 158 - 161.

209. Heine H. Buch der Lieder. Die Heimkehr. Hamburg: Hoffmann und Campe, 1827.- S. 178- 179.

210. Leben und Heimat in Gott. Eine Sammlung Lieder zu frommer Erbauung und sittlicher Veredlung / Hrsg. v. Julius Hammer. Leipzig, 1896. - 560 s.

211. Olias G. Ein unbeachtetes Lermontov-Autograph // Wissenschaftliche Zeitschrift der Humboldt-Universität. 1965. - Bd. 5. - S. 669 - 672. ■

212. Pavlova K. Das deutsche Werk: In 3 Bd. / Hrsg. von Frank Göpfert. -Rosen weg: Göpfert, 1994. Bd. 1 - 3.

213. Rückert F. Werke: In 6 Bd. Leipzig: Max Heffes Verlag, 1900. - Bd.1.-424 s.

214. Schiller F. Werke : in 5 Bd. Berlin-Weimar: Aufbau-Verlag, 1976. -Bd. 4-5. i

215. Schulze E. Cäcilia: Ein romantisches Gedicht in zwanzig Gesängen: in 2 Teil. Leipzig: Brockhaus, 1818. - Teil 1.-386 s.

216. Sendich M. Karolina Jaenisch Pavlova and Adam Mickiewicz // The Polish Review, 1969. Vol. XIV. - P. 68 - 78.

217. Sendich M. Karolina Pavlova: A Survey of her Writing // Russian Literature Journal. 1974. - Vol. 99. - P. 63 - 88.

218. Sendich M. Ot Moskvy do Drezdena: Pavlova's Unpublished Memoirs // Russian Literature Journal. 1975. - Vol. 102. - P. 57 - 78.

219. Sendich M. Twelve Unpublished Letters of Karolina Pavlova to Alexey Tolstoy // Russian Literature Triquarterly. 1974. - № 9. - P. 541 - 558.

220. Sendich M. Two Unknown Writings of Karolina Pavlova // Die Welt der Slaven. 1971. - Bd. XVI. - S. 47 - 60.