автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Творчество С.М. Соловьева (1885-1942) в свете культурологических тенденций эпохи

Полный текст автореферата диссертации по теме "Творчество С.М. Соловьева (1885-1942) в свете культурологических тенденций эпохи"

На правах рукописи

СКРИПКИНА ВЕРА АЛЕКСЕЕВНА

ТВОРЧЕСТВО С.М. СОЛОВЬЕВА (1885-1942) В СВЕТЕ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИХ ТЕНДЕНЦИЙ ЭПОХИ

Специальность 10.01.01 —русская литература

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва 2005

Работа выполнена на кафедре русской литературы XX века Московского государственного областного университета

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор,

заслуженный деятель науки РФ Людмила Алексеевна Смирнова

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Виталий Прохорович Зверев

Ведущая организация: Московский педагогический

государственный университет

Защита состоится «06» октября 2005 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 212. 155. 01 по литературоведению в Московском государственном областном университете по адресу: 105005, г. Москва, ул. Энгельса, д. 21 а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МГОУ по адресу: 105005, г. Москва, ул. Радио, д. 10-а

Автореферат разослан «06» сентября 2005 года

Ученый секретарь

доктор филологических наук, профессор Валерий Александрович Редькин,

доктор филологических наук Алексей Иванович Чагии, главный научный сотрудник

Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН

диссертационного совета

проф. Т.К. Батурова

2006-4

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Феномен Серебряного века с каждым годом привлекает все более пристальное внимание литературоведов, философов, искусствоведов, богословов. Термин «серебряный век», введенный в научный обиход Н.А. Оцупом (1933 г.), подхваченный и утвержденный Н. Бердяевым и С. Маковским, поначалу соотносили только со словесным искусством, поэзией. Н. Оцуп «предложил это название для характеристики модерни-стической русской литературы».1 В современной науке это название утвердилось для обозначения достижений в художественном процессе 1890 - 1917 гг. Более того, все чаще учеными понятие «серебряный век» употребляется по отношению к основным тенденциям развития культуры этого периода в целом, проявившимся во всех ее областях. Одной из первых писала об этом Л.А. Смирнова: «В громадном массиве неустойчивых, текучих, меняющихся явлений была открыта духовная сущность только наступившего столетия, предвосхищены его страдания и мечты. По этой линии развития искусство слова не было одиноким. В музыке, живописи, театре наметились сходные тенденции».2 Истоком напряженных духовных исканий и ярких свершений стало, с одной стороны, ощущение кризисного состояния мира, с другой, — острая потребность постижения тайн бытия, сущности гармонии. «Не только в поэзии, но и в самых новых веяньях эпохи, запечатленный и в поэзии, и в живописи, и в философии, сказался интерес к посвятительному знанию. Этим объясняется глубина духовных достижений Серебряного века, остающихся в нашей современной культуре неисчерпанными, неизученными обстоятельно и, конечно, непревзойденными» .

За последние годы очень много сделано для осмысления крупнейших творческих индивидуальностей и ведущих эстетических направлений порубежной эпохи. Тем не менее, все еще не изученными остаются связи даже самых талантливых художников Серебряного века с предшествующей русской литературой и современными им свершениями, с философской мыслью, религиозными концепциями начала XX столетия. За пределами познанного находится и сложный процесс дифференциации творческих исканий в пределах одного литературного течения, внутренние сближения и расхождения его представителей.

Наиболее полно в научных работах представлены эстетика и поэтика русского символизма, который рассматривается не только как непо-

' Оцуп H.A. «Серебряный век» русской поэзии // Оцуп H А. Океан времени СПб , 1994 С 549

2 Смирнова Л.А Русская литература конца XIX - начала YX ч»тц М 1УН Г 19

3 Крейд В Встречи с серебряным веком // Воспоминания о

БИБЛИОТЕКА С-Пегер 09 Я»

g50£J

вторимая поэтическая школа, но, в первую очередь, как новый тип художественного мышления. Растущий интерес ученых прикован к «младшей» ветви этого течения — творчеству поэтов-соловьевцев. В последние годы одно за другим появились исследования по теории символизма (А. Ханзен-Лёве, А. Пайман, Н. Богомолова, Г. Гунна, др.), его поэтике (3. Минц, Б.Гаспарова, В. Сарычева, И. Приходько...), персоналиям (А. Лаврова, Л. Долгополова, Д. Магомедовой, 3. Юрьевой, О. Клинга, др.), связям символистов как с предшественниками, так и современниками. (В. Крейда, Л. Алексеевой, А. Газизовой, М. Лотмана, А. Крюковой, И. Корецкой, И. Иоффе, А. Мазаева, Л. Рапацкой, Н. Суворовой, Т. Новиковой). В плане таких изысканий усилилось внимание к достижениям религиозных мыслителей, в их ряду — к наследию «духовного отца» символизма — самобытного мыслителя-провидца Владимира Сергеевича Соловьева. Однако еще не прояснен неповторимый характер его открытий.

До сих пор, к сожалению, остается белым пятном в литературоведении творческое наследие, пожалуй, главного адепта идей B.C. Соловьева, попытавшегося воплотить их в жизнь, его племянника и крестника — Сергея Михайловича Соловьева. Путь этого замечательного выразителя сложной порубежной эпохи трагичен, судьба им созданного — безрадостна. Нельзя сказать, что его участие в литературном процессе замалчивалось. Первым уделил внимание теме города в поэзии С.М. Соловьева Б.М. Михайловский. (Статья «Из истории русского символизма (900-е годы).4 Имя Соловьева упоминалось, в связи с исканиями младосимволи-стов, в ряду с остальными: А. Блок, А. Белый, С. Соловьев... Чаще всего речь шла о сближениях внешнего порядка: младший из этого «триумвирата» был внуком великого историка С.М. Соловьева, племянником

B.C. Соловьева; троюродным братом A.A. Блока, близким другом А. Белого. О ценности художественных достижений самого поэта, писателя, талантливого переводчика, ученого, богослова практически не говорилось.

Правда, в последнее десятилетие проснувшийся интерес к наследию

C.М. Соловьева привел к практическим действиям. В 1992 году ему целиком посвящен номер «Шахматовского вестника». В 1993 — в журнале «Новый мир» была опубликована его автобиографическая повесть «Детство». В 1996 томский «Водолей» повторил книгу, вышедшую в 1916 году, «Богословские и критические очерки». В 1997 году (через 54 года после создания и 20 лет после первой заграничной публикации, Брюссель, 1977) вышла в России монография «Владимир Соловьев: жизнь и творческая эволюция». Издание сопровождает подробное послесловие доктора

4 Михайловский Б.В. Избранные статьи. M , 1968

философии П. П. Гайденко. В своем недавнем исследовании «Владимир Соловьев и философия Серебряного века» она также уделила внимание С.М. Соловьеву. В 1999 году была опубликована книга лирики Соловьева 1917 - 1928 гг., первая после 1916 года, подготовленная дочерью поэта Н.С. Соловьевой ("(^ОООг.) при активном участии директора Шахматов-ского музея-заповедника С.М. Мисочник. В 2003 году — книга С. Соловьева «Воспоминания», с подробными комментариями. Ныне создает книгу о забытом поэте религиозный и общественный деятель Марк Смирнов, отдельные главы были опубликованы в 2001 году.5

Несмотря на то, что часть архива С. Соловьева утеряна,6 а что-то находится у частных лиц, по проекту собрания сочинений, составленному поэтом в конце 20-х годов, можно представить, насколько оно велико.7 Из 15 запланированных томов — пять поэзии и художественной прозы; один из них — литургические стихи и поэмы. Два тома — переводы, один — жития святых; остальные — богословские и литературоведческие труды, (среди них «Основа вселенского православия», «Евангелие Иоанна», «Россия и Рим»; статьи об Эсхиле, Пушкине, Жуковском, Баратынском, Державине). Отдельными томами предполагалось опубликовать монографию о В. Соловьеве и воспоминания. Дошла до читателей примерно треть созданного С.М. Соловьевым, большая часть после 1917 года не переиздавалась.

Автором данной работы детально изучены архивные материалы (РГАЛИ, ИР ЛИ, ОР РГБ), собраны и осмыслены редкие публикации, воспоминания современников, эпистолярий. В своей работе диссертант стремится объединить различные направления философской мысли, художественного творчества, литературоведческих исследований С. Соловьева, что частично освещено в книге «Сергей Михайлович Соловьев. Духовные искания. Эволюция творчества» (М., 2004). В диссертации проясняются через призму достижений С. Соловьева некоторые спорные вопросы, связанные с творчеством его окружения. Проведены параллели с наследием близких С. Соловьеву художников слова: Ал. Блока, А. Белого, В. Брюсова, М. Волошина; поэтов и писателей других эстетических платформ (Ив. Бунина, А. Куприна, Н. Гумилева, К. Случевского); отмечено сходство исканий в области разных видов искусства (музыки, живописи, театра).

5 Марк Смирнов Последний Соловьев Жизнь и творчество поэта и священника Сергея Соловьева Главы из книги // Russian Studies 2001 T III №4

6 Об этом факте сообщает Е Гениева//Вышгород. Таллинн №4/5 за 1999 С 6-21

7 ОР РГБ, ф №696 (Соловьев ), карт 3, е/х 7, л 2

Несмотря на тесные контакты со многими ярчайшими представителями литературы, филологии, богословия, С.М. Соловьев избрал свой неповторимый путь и в творчестве, и в жизни. Уже в первых публикациях чувствуется высокая культура поэта, эрудиция, одаренность. На протяжении всего творческого пути его главная путеводная звезда — вера в Высший Промысл Божий. Все испытания, несчастья, потери он переносил стоически благодаря непоколебимости своего христианского мировоззрения. Духовная и творческая эволюция С.М. Соловьева не была простой. С одной стороны, она проходила под знаком общего направления культурных и религиозно-философских исканий его времени, с другой, была истинно самобытной; с третьей, глубоко связанной с памятью рода, предков, генетическим кодом, обусловившим мотив постоянного возвращения к историческому прошлому в творчестве и порождавшим стремление построить свою жизнь в соответствии с тем идеалом, который сформировался в семье.

Выросший в среде «столбовой» (по определению A.B. Лаврова) московской интеллигенции, С.М. Соловьев с детства был погружен в атмосферу интеллектуального труда, высоких духовных запросов, творчества. Его мать, Ольга Михайловна, — художница и переводчица; отец, Михаил Сергеевич, — филолог, историк редкой эрудиции; бабушка, А.Г. Коваленская, — писательница; любимый дядя, Вл.С. Соловьев, — философ и поэт; другой дядя, Вс. С. Соловьев, — известный писатель; дед — знаменитый историк, прославивший фамилию Соловьевых. Предыдущие поколения Соловьевых, Романовых, Коваленских, Карелиных тоже были людьми незаурядными, оставившими свой след в истории и культуре. Тяготение к «изящной и прекрасной жизни», «для которой был рожден»,1Соединялось у Соловьева с высокой требовательностью к себе, чувством долга, трудолюбием, врожденным демократизмом. Многие прекрасные качества С.М. Соловьева — результат семейного воспитания, которое, в отличие от многих домов конца XIX века, было религиозным. Глубоко верующим человеком был Михаил Сергеевич Соловьев, таким же он хотел видеть сына. С.М. Соловьев еще в детстве был покорен красотой и величием церковных служб, песнопений, интерьера. Молитва на всю жизнь стала для него самым глубоким и сокровенным творческим актом. Библия, особенно Евангелие, вошли в его жизнь раньше других книг — сказок и мифов, сочинений Пушкина и Гомера. В дальнейшем становлении личности Соловьева, несмотря на все влияния и увлечения, вера в Бога осталась незыблемой основой мировоззрения, в свете которой «блекли все другие импульсы бытия».9

8 РГ АЛИ, ф. 2049, оп. 1, е/х 296, л 1.

' Лавров А В. «Продолжатель рода» — Сергей Соловьев / Соловьев С М Воспоминания М , 2003 С 18

Юность поэта озарена дружбой с двумя, пожалуй, самыми яркими людьми эпохи — Б.Н. Бугаевым (А. Белым) и A.A. Блоком. «Мистические зори» нового века, эсхатологические пророчества и жажда творческого преображения несовершенного мира отразились в ранних поэтических опытах С.М. Соловьева, одного из «аргонавтов» и члена «триумвирата» пылких «соловьевцев». Следует отметить, что даже в это время он сильнее и определеннее, чем А. Блок и А. Белый, осознавал свою нерушимую связь с церковью, с православием.

Важную роль в становлении Соловьева-литератора сыграло его сотрудничество в журналах начала века и, прежде всего, еженедельнике «Весы» (1904 - 1909). В. Брюсов сконцентрировал в журнале лучшие силы модернистской литературы. К. Бальмонт, Ю. Балтрушайтис, В. Иванов, А. Белый, М. Волошин, Эллис составляли ядро сотрудников журнала с первого дня его существования. В «Весах» публиковались А. Блок, 3. Гиппиус, Ф. Сологуб, Д. Мережковский, М. Кузмин, С. Городецкий и многие другие. С. Соловьев дебютировал в «Весах» со статьей, посвященной А. Дункан. Погружение в самую "гущу" культурной жизни, безусловно, было для молодого поэта плодотворно. В «Весах» (и других московских и петербургских журналах («Золотое Руно», «Аполлон») публиковались его стихи и проза, полемические и теоретические статьи, обзоры новинок. Все это было хорошей школой мастерства, формирования вкуса, стиля, эстетических взглядов. Духовный универсум Соловьева, с его незыблемой христианской основой, к концу 1900-х - началу 1910-х годов включал в себя, горячее увлечение античной литературой (Вергилий, Софокл, Гомер, Феокрит), интерес к национальному народному творчеству и преклонение перед русской классической поэзией во главе с Пушкиным. Не миновало его увлечение Данте, Гете и даже, на короткий срок, Ницше.

События первой русской революции не прошли бесследно для С. Соловьева, как и для других представителей русской интеллигенции. Сочувствие его было на стороне социальных низов, прежде всего крестьян. Однако «темные года», по словам поэта, первой русской революции открыли «незрелость» его «мятежа», бесплодность попытки опрощения 10и «хождения в народ».

Первые поэтические книги Соловьева: «Цветы и ладан»(1907), «Grurifragium»(1908) и «Апрель»(1910) — отразили многообразие его литературных пристрастий (античность, западноевропейская и русская классика), тяготение к национальной почве (народным песням, предани-

10 С Соловьев собирался жениться на крестьянской девушке, повторив судьбу своего прадеда и выполнив

важную миссию «соединения с народом» Этот замысел не имел окончания.

ям, поверьям) и верность христианской тематике. A.B. Лавров сравнивает ранние книги Соловьева с грандиозным замыслом В. Брюсова — книгой «Сны человечества», которая должна была соединить основные темы и формы поэтического творчества всех времен и народов в исполнении автора на русском языке. Вряд ли Соловьев ставил себе подобную задачу, но культурный багаж молодого лирика (в области религии, литературы, истории, мифологии) был настолько обширен, что это не могло не отразиться в его творчестве.

Первое десятилетие XX века было для поэта временем напряженной внутренней работы, духовного поиска и первых свершений. Четыре книги, активное сотрудничество в журналах, участие в дискуссиях религиозно-философского общества, учеба в университете, филологическая научная работа, завершившаяся приглашением продолжать карьеру на ученом поприще, издание наследия деда — С.М. Соловьева и B.C. Соловьева — все это на протяжении пяти - шести лет... Произошел срыв, чуть не закончившийся трагически. Этот кризис 1911 года привел к кардинальным переменам в жизни, перелому в мировоззрении.

Третья книга стихов «Цветник царевны» (1913) отразила глубину пережитого в 1910 - 1912 годы. Соловьев назвал «Цветник» исповедью поэта, зеркалом целостной картины его мировоззрения. Вспоминаются слова А. Блока: «Чем сильнее лирический поэт, тем полнее судьба его отражается в стихах»." Думается, эта характеристика применима к автору и лирике сборника «Цветник царевны». Лирическим началом проникнуты стихотворения религиозно-философского содержания, трагическое соседствует с просветленно-оптимистическими надеждами, мотивы античные и библейские сливаются в гимн всепобеждающей, одухотворенной силе любви.

Знакомство в 1913 году с епископом (позднее митрополитом) Трифоном (Туркестановым) и братией Богоявленского монастыря привело С. Соловьева к утверждению «абсолютной истины христианства»,1 окончательному воцерковлению. После окончания университета поэт поступил в Московскую Духовную Академию, был рукоположен в диаконы (1915) и 2 февраля 1916 года принял сан священника. Такой поворот судьбы был подготовлен происхождением, личными убеждениями и веянием времени. «Возле церковных стен» ищут правды ставшие священниками П. Флоренский, В. Свентицкий, С. Дурылин, С. Булгаков. Еще в 1913 году С. Соловьев писал другу А.К. Виноградову: «Сейчас можно быть только в церкви, совсем до конца...», «служить Ей словом и де-

" Блок А Судьба Аполлона Григорьева//Собрание соч. в 8-ми т М,Л, 1962 Т 5 С 514

13 Соловьев С М. Богословские и критические очерки Томск, 1996 С 3

лом».|3Одним из «дел», помимо поприща священника, продолжал оставаться литературный труд. Самое яркое тому подтверждение — четвертая книга стихов и прозы «Возвращение в дом отчий» (1916) и сборник статей и публичных выступлений того же времени «Богословские и критические очерки». Житийной «Повестью о великомученице Варваре» (которую расценивал как «искупление грехов молодости»14) Соловьев как будто поставил точку в своих юношеских исканиях. Он утверждал, что только в христианстве — истина, и не только для отдельного человека, но для нации («русский народ — христианский»15), да и всего человечества. О значимости христианства для европейского мира он размышлял в статьях 1914 - 1915 годов. В связи с событиями первой мировой войны и назревающим социальным кризисом Соловьев проникся славянофильскими идеями, видя в русском народе носителя истинного религиозного чувства, способного спасти не только запутавшуюся в неохристианских теориях интеллигенцию, но и погрязшую в грехе, антихристову Европу. Он утверждал, что только «русскому православию принадлежит религиозное будущее».16

По оценке С. Соловьева, «русские императоры вытравили из церкви дух церковной свободы, отрицание этой свободы было введено в программу духовного образования». 17Идеалом в русской истории ему виделось духовенство Киевской Руси, представлявшее «независимую духовную силу»:18 оно «печаловалось» за народ, защищало несправедливо обиженных, помогало бедным, обличало безнравственное поведение светских властей. Оплотом церковной свободы (как свободы творческой) Соловьеву стал представляться Рим. «Нестареющий Рим», как написал он в послании «A.B. Карташеву»(1918), считая, что Ватикан хранит заветы первохристианских времен.

С приходом к власти большевиков вместо желанной свободы и возрождения церкви началось гонение на нее. С. Соловьев стал униатом, выбрав путь опасный для себя, но, как ему казалось, перспективный для духовного возрождения и процветания родины.

В экуменических устремлениях 20-х годов виден возврат к юношеским чаяниям, когда «триумвират» соловьевцев грезил о возрождении России на основе вселенской «теократии»'9. Тогда С. Соловьев, по вос-

13 РГАЛИ, ф 1303, оп 1, е/х 1067, л 13,2.

14 Там же, л. 2

15 Там же, л 3

Соловьев С M Эллинизм и церковь // Богословские и критические очерки Томск, 1996 С 25

17 Соловьев С Вопрос о соединении церквей в связи с падением самодержавия М , 1917.С 7.

18 Там же

" Ее концепция была разработана В С Соловьевым в трудах «Россия и Вселенская Церковь»(1883), «История теократии» (1887)

поминаниям А. Белого, был «теологом», теоретиком этой прекрасной утопии.

Во внутреннем мире С. Соловьева одновременно «жили» «филолог» и «теолог». Временами поэт ощущал равновесие их сосуществования (начиная с 1915 года), а порой такая двойственность становилась причиной его острых внутренних диссонансов. «Борение» филолога с теологом особенно ярко видно в отношении к эллинизму: греко-латинской культуре, философии, литературе. Преклонение перед античными классиками, скрупулезное их изучение вызвало представление С. Соловьева об античной религии и культуре как предтече христианства. («История Исминия», «Эллинизм и церковь», др.). К 1916 году такая позиция для него неприемлема. Он писал об «абсолютной лжи язычества» и невозможности «никаких компромиссов между христианством и язычеством»20. Эту тему он развил в книге «Гете и христианство» (1917) и других работах, по большей части неопубликованных,2'предупреждая об опасности «филологического метода в вопросах религии».22 В середине 20-х годов снова вернулся к позитивной оценке эллинизма: «Понятие языческого часто смешивается с понятием античного, чем вносится большая путаница. Действительно греко-латинская культура была могучим подъемом дохристианского человечества, выходом его из язычества. И греческая поэзия, и философия полны семенами будущих христианских идей: и Софокл, и Платон, и Вергилий стоят в преддверии христианского храма». 3 Интерес к античной культуре испытывали многие философы и поэты Серебряного века. Среди самого близкого окружения С. Соловьева стояли, во-первых, B.C. Соловьев, далее — В. Брюсов, А. Белый, Эллис, В. Иванов, Д. Мережковский, М. Кузмин, А. Кондратьев.

В последние годы (до ареста в феврале 1931-го) теолог в Соловьеве

восторжествовал над филологом. Поэт стал ориентироваться на образцы народных духовных стихов, проповедей, житийной литературы. Он создал «Размышление о круге богородичных праздников». «Сад Марии». В литературоведческих статьях оценивалось с позиций христианского миросозерцания наследие великих русских поэтов XIX века A.C. Пушкина, В.А. Жуковского, Е.А. Баратынского. Безусловным идеалом окончательно стал B.C. Соловьев, его мечту о «Вселенской Церкви» пытался пре-

20 Соловьев С.М Богословские и критические очерки Томск. 1996 СЗ

21 Например, «Против Вячеслава Иванова»(1917), «ЛП Карсавин. Восток, Запад и русская идея» (1922 -23), «Опыт апологии христианства» (конец 20-х), др

22 Соловьев С Против Вячеслава Иванова //ОР РГБ, ф. 696, карт. 2, е/х 13. С. 25

творить в жизнь племянник. Но его экуменическая деятельность не принесла плодов. Арест, болезнь и смерть не позволили ему воплотить дальнейшие творческие планы. Совершенно справедливо оценил его судьбу священник Марк Смирнов: «Жизненный путь Сергея Соловьева трагичен своей безысходностью, незавершенностью. Но свет веры Христовой освещает этот путь, дает ему смысл, законченность и величие христианского подвига».

Актуальность изучения творчества С.М. Соловьева в свете культурологических тенденций эпохи представляется несомненной. Она обусловлена, с одной стороны, углублением в христианские основы национального сознания, в вековые нравственные устои и традиции России. С другой стороны, — значительным расширением представлений о сложности литературного процесса Серебряного века, о сближениях и расхождениях разных направлений искусства слова и взаимодействии творческих индивидуальностей. В диссертации восполнена картина художественных исканий и достижений начала XX столетия, обогащено новыми наблюдениями и выводами изучение соотношений символизма с общим движением поэзии и прозы эпохи. Это русло исследования основательно укрупнено осмыслением наследия С.М. Соловьева.

Нами введены в научный обиход как разнообразные неизданные сочинения С.М. Соловьева, хранящиеся в архивах, так и его не переиздававшиеся и забытые художественные произведения, статьи, полемические выступления.

Научная новизна предпринятого исследования заключается в системном изучении ранее не подвергавшихся анализу художественных произведений С.М. Соловьева, его критических и литературоведческих сочинений, части богословские трудов, статей. Впервые детально рассмотрена и осмыслена эволюция религиозных и философско-эстетических воззрений Соловьева, их влияние на формирование его художественной индивидуальности. В диссертации отражено сложное и никем ранее не осмысленное развитие лирического дарования С. Соловьева, прослежено формирование его концепции мира, обусловившей неповторимость образной системы, поэтики каждого сборника стихов. Углубленное изучение наследия Соловьева, с установлением самобытности каждого этапа его творческого пути, привело к освоению его обширных творческих связей. По-новому представлен целый ряд явлений, важных не только для Соловьева, но и его окружения: творческий диалог с А. Блоком и А. Белым. Проведены показательные параллели между сочинениями С. Соловьева и современных ему крупнейших художников слова (Ив. Бу-

нина, Н. Гумилева, А. Куприна, И. Шмелева, Б. Зайцева др.). Впервые проанализирована проза поэта в ее разных жанрах (литературные сказки, повести, агиаграфия, мемуарная проза, статьи, очерки, др.), их обогащении, трансформации, а главное в соотношении с его поэзией. Осмыслены в диссертации неизвестные сочинения С. Соловьева в области филологии, в частности, статьи «Поэзия Жуковского» и «Трагедия Пушкина». В работе освещено, ранее не затронутое учеными, постижение С. Соловьевым духовной атмосферы эпохи рубежа веков, ее общественных, культурных, творческих достижений.

Объектом исследования стали: ранний цикл стихов «Преда-ния»(1905), поэмы «Дева Назарета» и «Саул и Давид»(1906); пять книг стихов «Цветы и ладан» (1907), «Апрель» (1910), «Цветник царев-ны»(1913), «Возвращение в дом отчий» (1916), «Стихотворения 1917 -1928гг.» (1999); книга поэм и сказок «Огип&а§шт» (1908); опубликованные в журналах повести и статьи; «Богословские и критические очерки» (1916); монография «Владимир Соловьев: жизнь и творческая эволюция»; книга «Воспоминания» (2003); рукописи статей («Поэзия Жуковского», «Трагедия Пушкина»), очерка «Ольга Михайловна Соловьева», эпистоля-рия: изданного (переписка с А. Блоком) и рукописного; воспоминаний Соловьева и его современников.

Цель работы — рассмотреть творческую эволюцию С.М. Соловьева, развитие его многогранной художественной деятельности на протяжении четверти века (1906 - 1931гг.), установить самостоятельное значение наследия С. Соловьева и его связь с общими тенденциями развития культуры эпохи.

Отсюда вытекают конкретные задачи исследования:

1) проследить становление поэтического дарования С.М. Соловьева-поэта на материале ранних стихотворных опытов и первых публикаций;

2) выявить значимость каждого стихотворного сборника в творческой эволюции поэта в свете общих тенденций развития лирики и литературы других родов порубежной эпохи, традиций классической поэзии, формирования личных философско-эстетических взглядов Соловьева;

3) определить место прозы в творческом наследии С.М. Соловьева; ее характер и роль в становлении художественного таланта автора; установить место мемуаров Соловьева в контексте литературы этого жанра 1920 - 1930-х годов;

4) уяснить специфику литературоведческих исследований Соловьева-ученого, отметить полемическую сторону данной области его филологических занятий;

5) Раскрыть творческие связи С. Соловьева с рядом деятелей литературы XX века, религиозных мыслителей; углубленно рассмотреть освоение С. Соловьевым философии и поэзии B.C. Соловьева.

Методология и методы исследования. Исследование осуществлено на основе традиционных литературоведческих методов: истори-ко-функционального, проблемно-хронологического, жанрово-

стилистического, сравнительно-типологического, аксиологического, позволивших осмыслить духовную основу личности и творческих исканий С.М. Соловьева.

В диссертации углубленно рассмотрены основополагающие для духовного мира С. Соловьева Книги Священного Писания, мудрость Святых Отцов, житийная литература, история православной Церкви.

Методологическую базу исследования составили теоретические труды С. Венгерова, К. Мочульского, Ю. Тынянова, В. Жирмунского, Б. Михайловского, М. Гаспарова и других ученых. Важную роль сыграли работы по литературе Серебряного века А. Авраменко, Н. Богомолова, Н. Грякаловой, J1. Долгополова, О. Клинга, А. Лаврова, Д. Максимова, З.Минц, М. Пьяных, В. Редькина, Л. Смирновой, А. Чагина... Изучено творческое наследие русских религиозных мыслителей В. Соловьева, Н. Бердяева, С. Булгакова, Д. Мережковского, В. Розанова, П. Флоренского и других.

Апробация диссертационного исследования проходила на заседании кафедры русской литературы XX века факультета русской филологии МГОУ, а также во время выступлений автора диссертации на международных, региональных, межвузовских научных и научно-практических конференциях Москвы (2001, 2003, 2005), С.-Петербурга (2003), Казани (2002), Армавира (2003), Владимира (2003). Многие положения диссертации вошли в монографию «Сергей Михайлович Соловьев. Духовные искания. Эволюция творчества» (М., 2004) — первую книгу, посвященную жизни и художественному наследию этого замечательного человека, поэта, священника, ученого.

Научно-практическое применение работы видится в том, что наблюдения и выводы исследования могут быть использованы в вузовском преподавании: в общих курсах истории русской литературы, в спецкурсах и спецсеминарах по проблемам изучения литературы начала XX века; при создании учебников и учебных пособий по истории русской литературы; при подготовке издания собрания сочинений С.М. Соловьева.

Материалы, вводимые в научный обиход, опыт их интерпретации могут быть полезны ученым, занимающимся проблемами литературы Серебряного века.

Структура диссертации Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. Четвертая глава, посвященная жизненному пути С.М. Соловьева, отнесе- i

на в приложение. Оно же включает часть архивных материалов, использованных в работе: статьи «Поэзия Жуковского», «Трагедия Пушкина» (ОР РГБ), мемуарный очерк «Ольга Михайловна Соловьева» (РГАЛИ), поэма «Старый пруд» с комментариями (ОР РГБ).

Библиографический список насчитывает 326 наименований и состоит из четырех разделов: в первом помещены произведения С.М. Соловьева и список архивных источников, во втором — мемуары, переписка и художественные произведения писателей и поэтов разных эпох, использованные в диссертационном сочинении; в третьем — труды по теории и истории литературы, по богословию, философии, истории церкви, справочники и словари; в четвертом —исследования, касающиеся избранной диссертантом темы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается выбор темы, ее научная новизна и актуальность; определяются цели и задачи исследования, методологические приемы; дается обзор научно-критической литературы в связи с поставленной проблемой. Проясняется сложность и самобытность духовного пути С.М. Соловьева, истоки его неповторимости, место его в истории русской культуры.

Глава I «Становление духовного идеала в лирике С.М. Соловьева 1900-х годов» посвящена творчеству поэта на протяжении десяти лет (1903 - 1913). Рассмотрено влияние на формирование мировидения С.М. Соловьева и характер его творческих устремлений философа и поэта B.C. Соловьева, «под знаком» которого проходила вся жизнь племянника и крестника.

Начало творческого пути С. Соловьева, чему посвящен первый раздел главы, было отмечено «единением в мистической идее Владимира Соловьева»24 с А. Блоком и А. Белым. В течение трех лет тесного общения «соловьевцев» (1902 - 1905), несмотря на близость взглядов, общий «лексикон» (постоянно, «через слово» цитаты из Вл. Соловьева, восприятие мира сквозь его эсхатологические прозрения и мистический ореол), самым горячим и последовательным «соловьевцем» был все-таки С. Со-

24 Соловьев С M Воспоминания об Ал Блоке// Воспоминания об Ал Блоке в 2- т. T 1

— M, 1980 — С 117.

ловьев. Нами рассмотрены ранние стихотворения, не предназначенные к публикации из юношеских тетрадей (1900 - 1903).25 Наиболее удачны у юного Соловьева стихотворения-картинки, в которых много тонких и точных наблюдений, узнаваемых пейзажных и жанровых зарисовок. Соловьев-поэт, утонченный филолог, часто прибегал к прямым и подтексто-вым параллелям со стихами близких себе художников слова. Он словно включался в литературный диалог, оттеняя повторяемость, знаковость проявлений духовного бытия. В стихотворении 1902 года «Майский вечер» явственно проступили эти особенности. От строфы к строфе увеличивается диапазон значимости стихотворения — от обычной, хотя и очень выразительной зарисовки к ощущению бесконечности жизни и непреходящей ценности каждого ее мгновения. Микроцитаты из сочинений предшественников в сочетании с яркими образами природы были характерны для русской поэзии рубежа веков, в частности, — для К. Случев-ского («Песни из Уголка», 1895 - 1901гг.).

Выросший в культурной среде, с детства чтивший Пушкина, Жуковского, Баратынского, чувствовавший «тяготение к романтизму», Соловьев стремился выразить языком символов дорогие для себя идеи Вл. Соловьева (стихотворение «Мы шли в последней темноте» (1903).27

Вторая часть главы — о первых публикациях. Появление литературных опытов молодого поэта в печати относится к 1905 - 1906 годам. С февраля 1905 года началось сотрудничество Соловьева в брюсовских «Весах». (Роль В.Я. Брюсова в его творческом становлении оговаривается отдельно.) Первая публикация подборки стихотворений «Предания» (явный отзвук раздела «Золота в лазури» А. Белого) осуществилась 19 мая 1905 года. («Северные цветы ассирийские», — М.: Скорпион, 1905). Пять, на первый взгляд, разнородных стихотворений соединены в лирический цикл общей мыслью, интересным движением образно-ассоциативных рядов, своеобразием творческого воображения молодого художника слова. Глубинный смысл «Преданий» в прозрении Вечно-Женственного Божественного начала сущего, воплощенного в Марии-Христе-Церкви. Любовь небесная побеждает мрак несовершенной земной жизни и открывает иные миры. Цикл имеет кольцевую композицию. Начинается Святым преданием Ветхозаветным, заканчивается Евангельским. Ритмический рисунок подчеркивает центральную смысловую линию. В первой публикации С. Соловьева проявилась общая тенденция «новой поэзии»: тяготение к укрупнению лирических жанров — объеди-

25 РГАЛИ, ф 475, on I, е/х I и ОР РГБ, ф 696, карт 1, е/х 2

26 Александр Блок. Новые материалы и исследования Литературное наследство Т 92, кн 1 — M., 1980 — С 355

27 РГАЛИ, ф 475, оп. 2, е/х 4, л. 3.

нению лирических стихотворении в цикл, где связующим началом становится эволюция лирического героя, трансформация отдельных мотивов, единая композиция, наличие сквозных образов-символов. Все стихотворные сборники В.Я. Брюсова состоят из лирических циклов, которые, соединяясь, передают общую идею книги, а в итоге составляют картину художественного мира поэта, его концепцию бытия. У К. Бальмонта в <

сборниках «Тишина» (1897), «Горящие здания» (1899), «Будем как солнце» (1902) циклы стихов занимают незначительное место. Зато у Ал. Блока и А. Белого циклизация — принципиальная и методологически значимая форма организации лирического сборника («Стихи о Прекрасной Даме» (1904) и «Золото в лазури» (1904). Перекликающимися с первой публикацией С. Соловьева нам представляются лирические циклы А. Белого «Образы» и «Багряница в терниях». Общность видится в попытке через ассоциации с Библейским преданием, памятниками живописи, литературы, (у А. Белого еще и музыки, и мифологии) приоткрыть завесу тайны бытия, обозначить свой взгляд на непреходящие духовные ценности: веру, любовь, назначение человека. Общей для А. Блока, А. Белого, С. Соловьева является тема пути, высоких духовных порывов. В художественном плане у всех троих можно отметить родственность цветовой символики.

Поэмы «Дева Назарета» и «Саул и Давид» были опубликованы в 1906 году в двух книгах московского литературно-философского альманаха «Свободная совесть». Первая из поэм весьма показательна для творчества младосимволистов. В ее образной системе, развитии лирического сюжета, цветописи, ритмике отразились характерные черты художественного поиска и мировоззренческой основы всего «триумвирата», ориентированного на поэзию и философию B.C. Соловьева. Соловьева-младшего отличал глубокий интерес к греко-римской истории и мифологии, тяготение к эпичности (живописности) поэтического сюжета, (например, явная аллюзивная отсылка к «Благовещению» С. Боттичелли в последней части поэмы), смелое использование разных стихотворных размеров. Следование классической эвфонии и преднамеренное, на наш взгляд, разрушение ее в отдельных случаях. Несмотря на некоторые «шероховатости» стиля, уже первая поэма показала, что у С.М. Соловьева есть поэтический дар, есть и своя тема.

«Саул и Давид» — поэма драматическая. В выборе жанра тоже сказалась общая тенденция рубежа веков к «размыву» границ между родами

28 Об этом писал, например, Л К Долгополое (1 Поэмы Ал Блока и русская поэзия начала XX века. — М -Л., 1964, 2 На рубеже веков о русской литературе конца XIX - начала XX века. — Л , 1985)

ЛЛ

и жанрами. В этой части главы рассмотрено, мастерство Соловьева, сумевшего известный библейский сюжет наполнить современным содержанием, воплотить дорогие для себя идеи, придать конфликту романтический пафос. Особенно, на наш взгляд, интересен Саул — личность думающая, противоречивая. Его стремление овладеть «ключами тайн», «сокрытых в сердце мира», приобщиться к сакраментальному знанию сближает его с людьми двадцатого века. Дарованный герою сон о будущем крестном подвиге Иисуса Христа изживает его сомнение во Всеблагости Всевышнего, помогает победить преследовавший его страх смерти. Завершается поэма апофеозом всемогущества Божьей Правды и Любви, верой автора в будущую мировую гармонию.

Поэмы «Дева Назарета» и «Саул и Давид» создавались в годы «единения» «триумвирата» (Блок, Белый, Соловьев) «в идее Вл. Соловьева». Конечно, у каждого данное учение трансформировалось по-своему, тем не менее можно увидеть несомненную общность мироощущения, проявившуюся в их творчестве. А. Белый весьма точно определил, что из наследия B.C. Соловьева было плодотворно воспринято его молодыми последователями, жившими «чувством Конца, а также ощущением благодати новой последней эпохи благовествующего христианства. Символ «Жены, облеченной в Солнце» стал (...) символом Благой вести о новой эре, соединением земли и неба».30 В лирике Ал. Блока вечно-женственный образ имеет разные названия, принимает разные лики. У него нет, как у С. Соловьева, утверждения, что Приснодева — земное воплощение «души мира», хотя образ Богородицы в стихах появляется неоднократно. («Кто плачет здесь? На мирные ступени...»,1902; «Был вечер поздний и багровый», 1902, «В посланьях к владыкам земным», 1903 и др.). Образ блоковской героини таинственный, смутный и многоплановый. Поэтическая символика скрывает в себе множественность его смыслов, мистическая глубина его подчас неисчерпаема. Соловьев прямо назвал свою героиню, даже вынес ее имя в заглавие поэмы. У Блока «Она» всегда под покровом тайны. В творчестве А. Белого София не имела воплощения в женском образе (если исключить «Сказку» из «Симфонии драматической».). Ее присутствие чувствуют «посвященные» - в красках зари, шепоте ветра, неведомо откуда доносящихся словах... («Ожидание», 1901; «Возмездие», 1901; «Закаты», 1902; «Вечный зов», 1903).

Женственное божество у всех поэтов-соловьевцев отмечено общей цветовой символикой: это золото и лазурь (краски неба, солнца, Софии),

я Л К Долгополое (1 Поэмы Ал Блока и русская поэзия начала XX века — М.-Л, 1964;

Белый А Воспоминания об Ал Блоке // Воспоминания об Ал Блоке в 2-х томах - М • Художественная литература, 1980. -Т I - С. 207

белый цвет (особенно часто у героини Блока), и все «заревые» цвета и оттенки (от розового до пурпурного и багряного). Особенно много их в сборнике А. Белого.

Идея «всеединства», радостное предчувствие и гармоничного преображения мира объединяли в первой половине 900-х годов юных «со-ловьевцев» и были воплощены в их творчестве. ( «Верю в Солнце Завета», — сказал Ал. Блока).

Сблизило А. Блока, А. Белого и С. Соловьева и осознание особой миссии поэта. («Стихи - молитвы», — считал Блок). Творческое вдохновение, по их мнению, сродни пророческому дару. В образной системе «Золота в лазури», «Стихов о Прекрасной Даме», «Саула и Давида» диссертантом установлены многие варианты этой мысли.

Третья часть главы посвящена первому сборнику стихотворений С.М. Соловьева «Цветы и ладан» (1907). Уже в предисловии автор выразил свое credo тех лет: «Только миф несокрушим, только искусство — нетленно».31 Принимая концепцию искусства, выдвинутую В. Брюсовым («Ключи тайн») и В. Ивановым («Поэт и чернь»), Соловьев все же подчеркнул, как очень важную для себя, «незыблемость религиозно-эстетического начала»,32 так как видел в искусстве путь к добру и красоте, «Новый Иерусалим, мистический град» будущего. Уже названием предопределен пафос книги: красота мира (цветы), Божье создание, и ладан, священный символ христианской церкви. Эстетическая позиция С. Соловьева проявилась в общем для символистов понимании глубинной взаимозависимости формы и содержания, которую А. Белый емко определил термином «формосодержание». Шесть лирических циклов сборника («Маслина Галилеи», «Золотая смерть», «Silvae», «Пиэрийские розы», «Песни», «Веснянки») С. Соловьева соединены, по его определению, по принципу «внутренней духовной необходимости».33 В каждом стихотворении на первый план выдвинуто сложное мироощущение автора, черпавшего необходимые для себя ассоциации от разных эпох и культур. Соловьев зримо передал собственное соучастие, сопричастность минувшему и текущему. Различные ипостаси лирического героя живо соотносятся с той или иной гранью созданного мира: «я» поэта объединяет все в единое целое. А временные и пространственные его детали проясняют то далекое прошлое — «круглые пальмы синеют по скалам» («Свете тихий» (ЦЛ, 12); то настоящее — в легко узнаваемых приметах природы средней полосы России («Сквозь изумруд березовых листов/ Благоухают

" Соловьев С.М. Цветы и ладан, — М.,1907. — С. X.

,г Там же

33 Там же. Далее ссылки на этот сборник в скобках ЦП и № стр

вечерами мая» («Раба Христова»; ЦЛ, 13). Подобные переходы оттенены особенностями интерьера, характерными для определенных исторических пластов («плоские белые крыши» Иерусалима, «хитон алый» Пресвятой Девы, смиренный чепец монашенки, «иконостас с золоченой резьбой» русского православного храма, у которого «как небеса синея,/ Венчает своды купол голубой» (ЦЛ, 42). Пейзаж, интерьер, портрет выполняют у Соловьева двойную роль: служат созданию яркого поэтического образа, соотносимого с конкретным историческим периодом; и утверждению авторского поклонения вечным ценностям (веры, добра, любви, красоты, бытия в целом). Поэзия С. Соловьева обладает и ярко выраженным национальным характером. Это качество проявилось в пейзажных зарисовках, колоритных образах, традициях русского фольклора. Одним из самых ярких (внешних) проявлений бесконечной жизни избрана природа. Традиция русской пейзажной лирики (Пушкина, Жуковского, Некрасова, Тютчева) явственно проступает в философских раздумьях и обобщениях, порожденных созерцанием прекрасного земного царства (циклы «Золотая смерть», «Веснянки»),

В лирике «Цветов и ладана» нашла воплощение концепция природы Вл. С. Соловьева, плодотворно освоенная его племянником. Красота мироздания: небо и небесные явления, водная стихия (в разных ее проявлениях), звуки и безмолвие, растения, животные и венец творения - человек, — все «нацелено» на воплощение грядущего всеединства. «Порядок... явления красоты в мире» подчиняется общему космическому порядку: «вначале Бог сотворил небо».34 Образ ясного неба, пронизанного солнечными лучами, — постоянный предмет вдохновения С. Соловьева: «небеса прозрачны и ясны»(ЦЛ, 44), «золотом блещет / На закате пустая даль» (ЦЛ, 37), «лучезарный ее небосклон» (ЦЛ, 144). Сходная цветопись была свойственна «Золоту в лазури» А. Белого и «Стихам о Прекрасной Даме» А. Блока.

По Вл. Соловьеву, вода — «связь неба и земли».35У С. Соловьева вода (пруд, ручей, река, море) «живет» отраженным светом небесной сферы:

Где ласково соединяет море Брега мостом фиалковых валов, В которых отразился свод лазурный.

(«Максу Волошину», ЦЛ, 74)

'4 Соловьев В Красота в природе // Соловьев В Чтения о богочеловечестве Статьи Стихотворения и по-

эма — СПб, 1994 —С. 218 3'Там же С 210

Растительный мир: деревья, травы, цветы — тоже богато представлен в первом лирическом сборнике С. Соловьева. Десятки видов цветов и деревьев упоминаются на его страницах: от олив и кипарисов до родных берез, елей, рябин и осин; от лилий и роз до скромных фиалок и купальниц. По концепции философа, растения имеют «неделимо-двойственную небесно-земную сущность. <

(...) И землю чувствуют родную,

И в небо просятся оне. (Фет)».36 В лирике С.М. Соловьев мастерски сочетал ориентацию на дости- ^

жения Вл. Соловьева с живыми впечатлениями от подмосковной природы и с традицией русского фольклора. Из устного народного творчества поэт живо воспринял некоторые художественные приемы: инверсию (куст ракитовый, ель зеленая); не конкретные, а устойчивые эпитеты (цветы алые и синие). Гимн красоте мироздания оттеняет религиозно-философскую основу художественных образов природы.

В лирике А. Блока и А. Белого 1905 - 1907 проявился коренной перелом их взглядов, результаты мучительных поисков новых путей, иных идеалов. События первой русской революции и последовавшей за ней реакции не прошли бесследно для обоих поэтов. Как писал Р.И. Иванов-Разумник, для А. Белого началась «полоса народничества», «тяги к земле».37 Темы русской деревни, России проникнуты любовью и болью, надеждой и отчаянием. Образы-символы неба, растений, цветов приобрели совершенной иной смысл, новую выразительную силу. Вместо лазурного неба первой книги стихов «слезливая, мертвая мгла», «косматый свинец облаков» (159). Не деревья (связь земли с небом), а бурелом. Только в цикле «Просветы» поэт возвращается к символике «Золота в лазури», ос- ,

нованной на концепции Вл. Соловьева:

А в полях — золотые снопы

Беззакатного света. J

Дробный дождик в лазурь Нежным золотом сеет над ними. (259) Для А. Блока 1905 - 1907 годов наступило время «антитезы», выбора своего пути, не теурга, но поэта. Отражение «распутий» в миросозерцании лирика, стремления постигнуть тайны земного бытия и апокалиптические, иногда наполненные ужасающими образами картины современного города. («Нечаянная радость» (1907). По мнению Д.Е. Максимова, «центральный образ представления об окружающем воплощался для

" Соловьев В Красота в природе // Соловьев В Чтения о богочеловечестве Статьи Стихотворения и поэма — СПб., 1994 С. 229

" Русская литература XX века (1890 - 1910) (под ред пр СА Венгерова) М , 2004, — С. 426

поэта в «символе-категории» «стихия».38 Стихийные силы природы находят выражение в образах демонических: это «болотные чертенята», «болотный попик» и т. д. Как известно, по народным представлениям, болота связываются с нечистью, т.к. образовались в момент изгнания из рая воинства Люцифера. Для Блока, «Болото — око земли», с его помощью можно постигнуть «глухие тайны» природной жизни. Современный город

— скопище еще более зловещих стихийных начал. Цветовая символика вызывает ассоциации с красками ада: красный, алый соседствуют с черным, темным, серым. Небо ночное или его не видно за туманом, дымом, серыми тучами:

Но зловещий восходит угар — К небесам, к высоте, к чистоте. (НР, 62) В «Нечаянной радости» А. Блок, как в «Пепле» А. Белого, «Цветах и ладане» С. Соловьева, прозвучала тема России. Творческий поиск старших поэтов проходил с мучительным напряжением всех сил. В ином направлении шел юный С. Соловьев, взволнованно певший «про воды, про леса/ И про богов».39

Завершается третья часть главы анализом полемики по поводу «Цветов и ладана» С. Соловьева. Среди поверхностных оценок выделена точка зрения А. Белого, проникшего в суть сборника «Цветы и ладан».

Четвертый раздел первой главы — анализ самого, пожалуй, яркого в 1900-е годы сборника стихов С. Соловьева — «Апрель» (1910). В этой книге Соловьев уверенно и вдохновенно открыл круг почитаемых им духовных ценностей, воплотил присущую себе целостную концепцию бытия. Главное в «Апреле» — внутренний подъем Мира во всех его проявлениях: весенней природы, человеческой жизни, духовных прозрений. Циклы «Сны апрельские», «Лира веков», «Стрелы Купидона», «Деревня»

— поэтическое воплощение авторской концепции любви. Двойственная природа любовного чувства (духовно-телесного) проявляется в многозначной его интерпретации: от разгула стихийной страсти до просветляющей силы, ведущей к прозрению и самопожертвованию (цикл «Очарованный рыцарь», баллада «Федя»). Любовь в стихах Соловьева часто подобна тютчевской, это «поединок роковой» между двумя любящими.

Сильны в «Апреле» и патриотические мотивы. Только «родина святая» может благословить на подвиг во имя людей, светлого грядущего. Пока она «бедная», «забытая Богом»,40в ней «гудит, как море, детский

'8 Максимов Д.Е Поэзия и проза Ал Блока —Л Наука, 1975 —С 49

" Соловьев С Перечитывая «Цветы и ладан»// ОР РГБ, ф. 696, к I, е/х 12, л 145

40 Соловьев С М Апрель, —М ,1910, —С 136

вопль и женский плач».41 В раздумьях о родине-матери, сострадании к страждущим установлена связь со сходными мотивами в поэзии H.A. Некрасова.

На примере цикла «Шесть городов» рассматривается концепция русской истории, ориентированная, как на трактовку прошлого России дедом-ученым С.М. Соловьевым, так и на славянофильские теории. Петр 1

Великий и Петербург поэтически осмысляются в традиции A.C. Пушкина и одновременно остро современно. В главе определена перекличка с Д.С. ,

Мережковским («Петр и Алексей»), А. Блоком («Город») и Вл. Соловьевым («Три разговора»). Пристально рассмотрена в сборнике «Апрель» и урбанистическая тема. Установлены: зримо проявленные Соловьевым традиции Пушкина, Некрасова, созвучие с В. Брюсовым, А. Блоком, А. Белым, Ив. Буниным, А. Куприным и др., В результате определены: неповторимый подход автора «Апреля» к городу-вампиру современности и мастерское воплощение заветной мечты о «Сионе Грядущем», возможном, по убеждению поэта в будущей России.

К важным особенностям поэтического мира С. Соловьева диссертант отнес сочетание национального колорита с обращением к ценностям мировой культуры. В «Апреле» использованы мотивы греческой и римской мифологии и истории (циклы «Лира веков», «Стрелы Купидона»), образы героев разных народов («Ричард Львиное Сердце», «Иоанна д'Арк). Такое «жадное» влечение к иноземным достижениям подсказано главным замыслом книги. Поэта волновали вопросы вечные — любви, красоты, добра, истины. Лирический герой движим желанием найти подлинный источник прекрасного. Для всех эпох и стран целительным оказывается устремление к высшим, Божественным сферам. Оно открывает источник всех существующих на земле благородных чувств: любви к ма- 4

тери, женщине, другу, брату, предкам, своему краю... Любовь к родине — первая ступенька на пути к совершенству, источник живительных сил, питающих человека: «крепнет грудь от воздуха лесного».42В «Апреле» '

ощутимо влияние идеи «всеединства» Вл. Соловьева. В стихах сборника нередко образное запечатление тесных, (но лишенных сверхъестественности) связей земли и неба: , Жаворонком песнь взвилась к небесам, Талой водой разлилась по лесам. (А.,151) В борении христианского и языческого начал побеждает вера в Единого i Создателя гармонического всебытия. Книга заканчивается ликующим, восторженным восклицанием:

Христос Воскрес! Мы победили брат. (А., 162)

41 Соловьев СМ. Апрель — M, 1910 —С 58.

42 Там же — С. 160.

В изменчивых состояниях природы юные поклонники Вл, Соловьева усмотрели знаки изначально, свыше заложенных гармонических связей между разными сферами всебытия. Пейзаж обрел органическое сочетание внешних, зримых форм красоты с внутренней, тайной ее сущностью. А художник — способность выразить не только свои переживания, раздумья, мечты, но прозрения из логически не познаваемой области Промысла Божия, что благодатно повлияло на самоощущение автора и его героя. Каждый из «соловьевцев» отстаивал, разумеется, присущий себе, неповторимый подход к постижению неведомых явлений.

Весьма конкретная урбанистическая тема в творчестве С. Соловьева заметно трансформировалась, поскольку он средствами сочных городских реалий передал собственное представление об эсхатологической (конечной) судьбе мира, исходе исконных происков дьявола против Божественной Истины. А. Белый и А. Блок в ярких картинах противоречивой городской жизни воплотили простершуюся над нею власть небесного Света, могучего Макрокосма. И земные образы и краски получили новое осмысление. Город, изображенный А. Белым и С. Соловьевым, враждебен Небу, а не только живущим в нем людям: «дымом фабричные трубы/ Плюют в огневой горизонт», «лучей наточенные копья» фонарей вонзаются в небо, на улице вместо воздуха «пыльные, желтые клубы».43 Просветление видится в неизбывной верности «заревым пожарам»: Мужайся: над душою снова — Передрассветный небосклон; Дивеева заветный сон И сосны грозные Сарова. 44 Для Ал. Блока современный город — «страшный мир», где дома — гроба, люди — живые мертвецы, существование — «пляски смерти». Все поругано, продано, безысходно. Даже в любви правит «черная кровь», отношения превращаются в смертельную схватку, «мрачные порочные услады», ведущие к «погибели души».45 Вселенная «пустая». Мир «для сердца тесен», в нем страшно, дико жить. И все-таки даже такая мрачная и безысходная картина завершается Светом, надеждой на перемены: «.. .за мраком ненастья,/ Горит заревая кайма».46

Общее влечение к открытию высших закономерностей мироздания предопределило сходные черты в поэтике С. Соловьева, А. Белого,

43 Белый А. Стихотворения и поэмы. — M -Л., 1966. — С 231,226,231

44 Белый А Стихотворения и поэмы — М.-Л., 1966 —С 331

45 Блок А Собрание соч в 8-ми т Т. III - M -Л., 1960 — С. 258

46 Там же С. 58

А. Блока: эпиграфы и посвящения, сквозные образы-символы, цветопись, использование «микроцитат», литературных аллюзий.

На основании таких наблюдений проводится сопоставление творческих установок С. Соловьева, А. Белого и Ал. Блока с эстетическими платформами других видов искусства начала XX века (живописи, театра).

В пятой части первой главы рассмотрена типология и поэтика лиро-эпических поэм С.М. Соловьева 1900-х годов («Червонный потир», «Три девы», «Веснянка», «Италия»). В обращении к жанру поэмы сказалась общая для литературы начала столетия тенденция «укрупнения» произведений лирического рода (циклы, «поэмки», поэмы и единые по лирическому мироощущению книги стихов). К. Бальмонт, В. Брюсов, А. Блок, А. Белый, В. Иванов, С. Соловьев отдали ей дань. «Червонный потир» и «Три девы» продолжили авторское постижение религиозного подвига, страдания за веру и обретения Христианской правды. Одновременно в них прозвучала свойственная С. Соловьеву конца 900-х годов тема упоения земной красотой, радостями жизни, любви. Как и в сборнике «Апрель», любовь преображает человека, помогает ему приникнуть к истоку Божественной Истины. Раннехристианские времена, в которые происходит действие в поэмах, отмечены переходом от языческого многобожия к христианству. Тем не менее, инерция прежних верований еще очень сильна. Даже в пейзажных зарисовках Соловьев передает эту мысль: Легкий точа аромат, цвели лесные фиалки, Синие слезы дриад, обитающих в дуплах древесных.47 Поэмы написаны гекзаметром, которым мастерски владел филолог-классик С. Соловьев. Образец подобной формы для него — идиллии Фео-крита.

Написанная ритмической прозой «Веснянка» — смелый поиск новых форм для нового содержания. Это попытка художественного синтеза языческого ощущения земного мира и христианской Истины, названного «евхаристией Эроса». Споры русских религиозных философов и писателей об «одухотворенной плоти» (В. Иванова, В. Розанова, Д. Мережковского, Н. Бердяева), по-своему преломились в сознании молодого поэта. В феврале 1905 года С. Соловьев писал А. Блоку: «Теперь я считаю, что понимание христианства возможно до конца только сквозь сладострастие, как и всякой религии. И только потому, что в нем пламенеет сладострастие виноградных гроздьев, оно учение вечное, религия будущего».48 От подобных представлений поэт скоро отказался. Все три поэмы соединяет

47 Соловьев СМ «СгигИта^ит» — М , 1908 — С 106

48 Александр Блок Новые материалы и исследования Литературное наследство Т 92, кн I — М , 1980 — С 394

общая идея «сознательной жертвы» во имя христианских идеалов. По замыслу Соловьева в этом «внутренний трагизм книги».49

Пафосом утверждения безусловной истины христианского вероучения насыщена самая значительная поэма С. Соловьева «Италия» (1914).Она, как сборник стихов «Цветник царевны», написана «на рубеже двух жизней», после серьезного внутреннего кризиса, завершившегося духовным переломом — «возвращением в дом отчий», — Церковь.

Италия как колыбель христианства, литературы, искусства всегда была притягательна для С. Соловьева. Его любовь к этой стране вызвана и глубоко личными причинами, и общим для русской интеллигенции тяготением к ее культуре. С этой точки зрения рассмотрены связи С. Соловьева с А. Блоком, В. Брюсовым, В. Ивановым, М. Кузминым, М. Волошиным. «Италия» построена в форме путевого дневника. Освоенная здесь «Онегинская строфа» открывает возможность свободного, непринужденного разговора с читателем. Лирическое и ироническое начала соединяются в авторском мирочувствовании. Только в завершающей главе — «Ассизи», даже написанной в отличие от остальных терцинами, — поэт исключил шутливый тон, поскольку здесь осмыслен напряженный выбор жизненной стези. «Путь нагорный» — «возвращение» к родине, христианским идеалам, освященным веками традициям, нетленным этическим и эстетическим ценностям.

В поэме С. Соловьева внешне личностная трактовка городов, общей атмосферы любимой страны была смело переплавлена религиозными исканиями, мистическими настроениями автора и его «трансформацией» общечеловеческой памяти, переакцентировкой исторических реалий, присущими поэту временными и пространственными смещениями. Монолог лирического субъекта «Италии» приобрел своеобразную экспрессивную окраску.

В этой части работы рассмотрено различие концепций С. Соловьева и его современников и сближение крупных форм в творчестве лирика с поэмами А. Блока «Ночная фиалка» (1906, опубл. 1907), В. Брюсова «Конь блед» (1904), Н. Гумилева «Блудный сын» (публ. 1912), «Открытие Америки» (публ. 1910); даже написанной ритмизованной прозой симфонией А. Белого «Кубок метелей» (1907). Источник такой переклички — в философско-эстетическом осмыслении самобытными художниками сущности своей современности и своей позиции в ней.

49 Соловьев С М «ОгигИта^иш» — М ,1908 — С XII

ГЛАВА II. Концепция мира в поэзии С. Соловьева 1910 - 1920-х годов. Философско-эстетические основы творчества. От модернистских стилевых исканий к поэтике русской классики — охватывает большой временной период творчества поэта (1913-1931 гг.)

В первой части главы рассмотрен сборник стихов «Цветник царев-ны»(1913) как «рубежный» в духовных, поэтических, жизненных исканиях автора. С. Соловьев назвал стихи и поэмы «Цветника» «исповедью поэта», историей его «нахождений, ошибок, падений».50Автор указал на обусловленное присущей ему концепцией мира единство этой книги лирики. Многие мотивы, освещенные еще в сборнике «Апрель», обрели здесь свою завершенность. Любовь героев телесна, но ведет она не к наслаждению плоти, а торжеству духа, беспредельной радости приобщения к жизни вечной. Духовное воскресение человека благодаря этому высокому чувству понимается по-христиански как таинство. В «Цветнике» много стихотворений на античные сюжеты («Парис», «Вакханка», «Венера и Анхиз», др.). Они проясняют соловьевское восприятие любви и становятся прощанием с увлечениями молодости. Языческий мир — жестокий и прекрасный — оставлен в прошлом. В стихотворении «Плач Орфея» — отчаяние не античного героя, а современного человека, сознающего как свое несовершенство, так и трагическую разъединенность с другими людьми, с возлюбленной. «Воздух черный и пустой», «черная вода», «небо пустое», «город мертв, рассвет далек» — знаки такого восприятия мира. Выход из кризиса — в незыблемых основах жизни: памяти рода, культуре, религии. Даже мечта о соединении с любимой вырастает из представления о браке как «первой церкви». Лирическая героиня книги отмечена небывалой духовной созидательной силой: Тогда из крови, мрака и огня, Из бездны огнедышащей и черной, Ты — благостная — вывела меня В цветущий луг, в лазурный воздух горный. И смех врага в безбрежности затих. (ЦЦ, 142) Объединяет возлюбленных вера в Иисуса Христа, осознание своего духовно-телесного общего пути. Только любовь, вера, служение Богу «словом и делом» могут, по мысли С. Соловьева, преобразить жизнь, наполнить каждый день смыслом.

Сопоставив трактовку античных мотивов и образов в лирике С. Соловьева и его современников, мы пришли к выводу, что поэт в потоке распространенного в начале XX века увлечения античностью обрел свое, неповторимое русло, (обусловленное поворотом в мировоззрении), от-

50 Соловьев С Цветник царевны — М ,1913 — С X Далее в скобках ЦЦ и № стр

личное и от «соловьевцев», называвших себя «аргонавтами», и от поэтов совершенно другой ориентации, каковыми были, например, В. Брюсов и Н. Гумилев.

В завершении части сделаны наблюдения над особенностями поэтики сборника «Цветник царевны», разных формах проявления традиций A.C. Пушкина, Ф.И. Тютчева; творческого диалога с В. Брюсовым, А. Блоком и др.

Второй раздел главы посвящен выражению религиозного идеала и патриотических мотивов в книге стихов «Возвращение в дом отчий» (1916). Название сборника связано с выбором нового жизненного поприща — пути священника (С.М. Соловьев принял духовный сан в феврале 1916 года). В этом выборе — генетическая память: представители разных поколений и Соловьевых, и Коваленских посвятили свою жизнь служению Богу. «Возвращение» — это и верность призванию, открывшемуся еще в детстве, одобряемому и поддерживаемому родителями. Темы «пути» и «дома» в многозначном осмыслении — главные в четвертой поэтической книге. «Дом отчий» для лирического героя — это Божий дом, церковь. Райскими уголками на земле предстают в стихах православные храмы и монастыри: московский монастырь Богоявленья, подмосковный Ново-Иерусалимский монастырь, Оптина Пустынь, Спасо-Преображенский монастырь в Белеве... Соловьев поэтически изобразил таинство церковной службы, открывающуюся верующему человеку благодать молитвы и покаяния. Достоинство стихотворений С. Соловьева не только в умелом воссоздании атмосферы богослужения, мира церкви, но еще и в проникновенном лиризме. Читатель вместе с поэтом становится как будто участником происходящего, получает возможность сопереживания и совместного духовного просветления. Мир земной красоты трактуется уже как творение Божье, по-библейски красочно и одухотворенно:

о Боге

Вещали мне напевы диких птиц, О нем цветы шептали полевые, И гимн ему стенанием валов Смятенно пело море голубое51. Церковный деятель у Соловьева — подвижник, патриот, всеми поступками которого руководит любовь к людям и родной стране. Такими предстают в «Возвращении» Святые отцы прошлого. Они, по слову поэта, самоотверженно и бескорыстно служили «стихиям немощного мира».52 Работниками, молитвенниками, готовыми пострадать за других нарисованы

51 Соловьев С Возвращение в дом отчий. — М.,1916. — С 44

52 Там же — С 37.

и современники автора: епископ Трифон, Дионисий, Анастасий, Петр... В статьях, рассматривая историю православия, С. Соловьев подчеркивал: «...русское православие носит характер жизненный и деятельный (курсив автора). Русская церковь дала подвижников деятельного типа».53 «Добрые пастыри» служат не только людям, нуждающимся в их поддержке, но и Родине, «святой Москве». Патриотический настрой, мысли о «стране родной», ее прошлом, настоящем и будущем не оставляли поэта.

«Возвращение в дом отчий» прояснило расхождения «соловьевцев». Блок и Белый, утратив иллюзии прежних упований, обратились к трагическому состоянию мира. С. Соловьев продолжал поклоняться земной красоте природы и человека, постепенно углубляясь в их единую Божественную сущность. Он проложил свой путь в постижении истоков и характера всебытия, может быть, по той простой причине, что был изначально чужд сложным эзотерическим концепциям. В итоге поэт не открыл, как

A. Блок и А. Белый, некие неведомые грани внутренней жизни личности, но зато приумножил обоснование ее исконно гармонического бытия.

Образ родины в годы испытаний — войны с Германией —определил основу циклов «На рубеже», «Война с Германией», «Раздор князей». Своеобразие лирики С. Соловьева раскрыто в сопоставлениях с произведениями той же направленности В. Брюсова, А. Ахматовой, А. Блока, М. Волошина, Ф. Сологуба, Н. Клюева, С. Городецкого, В. Маяковского,

B. Хлебникова... Каждый из них сострадал жертвам, мучился тревожным будущим России, проповедовал гуманизм. С. Соловьев в их числе внес оригинальный вклад в это русло поэзии с высоты христианских идеалов.

Третья часть главы включает в себя сочинения С. Соловьева революционной и послереволюционной поры, связанные, в первую очередь, с раздумьями поэта о судьбах христианской культуры, церкви и своем месте в «новой» жизни. Февральская революция застала С. Соловьева заканчивающим Московскую Духовную Академию священником. Как и у многих других, падение самодержавия породило светлые надежды поэта на возможное преображение России. Октябрьский переворот и диктатуру большевиков поэт оценивал негативно: «беспросветная ночь октября». В посланиях «A.B. Карташеву», «Другу Борису Бугаеву», статье «Гонение на церковь» было раскрыто его отношение к «русскому террору». Не менее остро показаны «хозяева» нового времени в поэмах «Чужбина» и цикле стихов «Дневник изгнанника», написанных в русской глубинке, Саратовском крае, куда Соловьев с семьей был занесен судьбой. Стихи поэта 20-х годов в полной мере оправдывают мысль А. Блока: «Чем силь-

53 Соловьев С Богословские и критические очерки. — Томск, 1996. — С. 155.

54 Соловьев С A.B. Карташеву.//Накануне —1918 —№3 —С.2.

нее лирический поэт, тем полнее его судьба отражается в стихах».55Судь-ба С.М. Соловьева полна трагических событий — отрыв от родного края, потеря крова и службы, смерть дочери и уход любимой жены... Личные обостренные переживания сообщили глубину и раздумьям о вечных ценностях бытия и остроту реакции на преступления революционных властей.

Сложная любовная коллизия разрешается по-пушкински светло. Причину падения любимой лирический герой видит в ее слабости, неумении противостоять страшному времени, разрушающему все истинное, ценностное. Интимные чувства, личная трагедия воспринимаются, как результат временной победы вселенского зла. Драматические события частной жизни трактуются как знак нарушения мировой гармонии. Поэмы «Призраки Италии»(1922), «Poème d'extase» (1925) отразили сложный комплекс переживаний и дум автора. (Постижение второго произведения углублено его сопоставлением с «Поэмой экстаза» А.Н. Скрябина. В них выявлены сходные начала — мучительное ощущение двойственного мира и экстатично выраженное предчувствие близкого возрождения). «Изгнанничество» в своей стране, «внутренняя эмиграция» заключали в себе и религиозный смысл. Истинная родина каждого человека — «блаженные края» иных миров. «Земной круг», полный «испытаний и падений» завершится, по мысли поэта, после смерти, при возвращении в «вечный и последний Вифлеем».56 Свою вдохновительницу 20-х годов, когда «яростная демонов толпа/ Летит на мир», земля — «разрытое кладбище»,5 С. Соловьев назвал музой «мук, больницы и тюрьмы».58 Но в его душе жила и другая муза — «Царица горних роз», «Мать Пречистая Христа», «Заступница Усердная» всех страждущих. Подборка религиозной лирики, сохранившаяся в архиве поэта, включает части поэмы «Domus aurea», «литургические» стихи, посвященные богородичным праздникам; Святой Троице, Спасителю, русским религиозным подвижникам. Изучение неопубликованной лирики С. Соловьева 20-х годов приводит к выводу: в ней предельно укрупнены предшествующие творческие искания религиозного плана. Теперь художник проникает в глубины христианского вероучения, их постижение рождает мужество для собственной подвижнической деятельности во имя спасения Родины. Вера, надежда и любовь вдохновляли поэта, что нашло яркое выражение в последних его стихах.

" Блок А Судьба Аполлона Григорьева // Собрание соч в 8-ми т. Т 5. — М -Л, 1960 - 1963 — С 514

56Соловьеве Стихотворения 1917- 1928 гг. — М., 1999 —С 103.

57 ОР РГБ, ф 696, карг. 1, е/х 11, л. 58

,8 Соловьев С. Стихотворения 1917 - 1928 гг — М ,1999 — С

В четвертой части главы рассмотрены поэтические результаты человеческого и творческого общения С.М. Соловьева с М.А. Волошиным во время встреч в Коктебеле в 1926 - 1928 годах. Современников волновало будущее России, ее судьба; для обоих незыблемым был культ Богородицы. Они были готовы принять крест мученичества, заповеданный им Богом и временем. Перекличка этих мотивов и целостного мироощущения выделена в творчестве Волошина и Соловьева. В стихах московского поэта выражена греза об «эллинской сказке» незабываемой Киммерии, но в красоте природы восточного Крыма (звуках, запахах, красках) воплотилось величие творения Божия. Многие личностные качества роднили двух лириков, почувствовавших себя единомышленниками в искусстве и жизни.

Раскрыть душевное состояние С. Соловьева помогла и его деятельность переводчика. Филологические знания, поэтические способности, необыкновенная работоспособность позволили ему стать настоящим мастером творческого переложения на русский язык иноязычных сочинений. Как вспоминала его дочь, Н.С. Соловьева: «...он работал над стихотворными переводами с восьми языков, не пользуясь подстрочниками».59 С.М. Соловьев дал новую жизнь трагедиям Эсхила «Прометей» и «Оре-стея»; поэме «Конрад Валленрод» и фрагментам из «Дзядов» А. Мицкевича; трагедиям Сенеки; «Таквато Тассо», «Эльпенору» и «Пробуждению Эпименида» Гете; «Макбету» и «Зимней сказке» В. Шекспира, некоторой части «Божественной комедии» Данте. Его работы в этой области высоко ценились, а ему приносили радость приобщения к мировой классике.

Вторая глава диссертации завершается рядом выводов, выделяющих общие закономерности поэзии С. Соловьева. Неизменное притяжение к вселенской красоте, мастерство пейзажной лирики позволили передать таинственную жизнь природы и ее влияние на внутреннее бытие личности. В итоге творческого пути поэт пришел к идее активного христианства, обоснованию религиозного подвижничества, зовущего к самоотверженному переживанию объективных катаклизмов и их преодолению в процессе духовного пробуждения человека и людской массы. С. Соловьев, не достигший художественных высот многих своих современников, поднялся до открытия творческой доминанты, определившей оригинальное и важное место поэта в литературном процессе. Итоговый вывод главы подтвержден сопоставлением поэзии С. Соловьева с творчеством А. Блока, А. Белого, В. Брюсова, М. Волошина, Ив. Бунина, а также деятелей других видов искусства.

59 Наше наследие. — 1993. — №27 — С 63

ГЛАВА III. Концептуальная многоплановость и жанровое многообразие прозы С.М. Соловьева. Сочетание реального материала с творческой фантазией — освещает большой пласт творческого наследия Соловьева-писателя, критика, ученого-филолога.

Первая часть посвящена «Сказке о Серебряной Свирели» и «Сказке об Апрельской Розе»(1908) С. Соловьева, их связи с литературой своего времени и семейной «сказочной» традицией, идущей от А.Г. Ковален-ской. В аллегорической форме противостояния добра и зла, света и тьмы были истолкованы очень важные явления, как современные, так и вневременные. Каждое произведение имеет разветвленную символическую основу, придававшую сказкам содержательную многозначность. Коллизии, системы образов создали особый романтический мир, выросший из взаимопроникновения фактов биографии и литературно-музыкальных реминисценций (В. Скотт, Г.Х. Андерсен, Э. Григ, Р. Вагнер, Вл. Соловьев, А. Белый...), творчески переосмысленных.

Мотивы и детали сказок проанализированы в диссертации с точки зрения их глубинного подтекста. Отрицательных героев (Серую Суету, Чернодума) сопровождает запах ночных фиалок. Этим же запахом околдована Апрельская Роза, он делает ее «очарованной», безвольной. Сказка написана в момент идейного разрыва и острой полемики А. Белого, С. Соловьева с А. Блоком в связи с появлением его второй книги «Нечаянная радость», где важное место занимала поэма «Ночная фиалка». Дру-зья-младосимволисты обвиняли А. Блока в предательстве прежних идеалов, в безбожии; особенно резко — С. Соловьев. В свете таких отношений характерный смысл приобрел одуряющий запах цветка, связанного с болотом, ночью, то есть несовместимого с Небом, Солнцем — Божественной вселенной.

«Сказка об Апрельской Розе», насыщенная яркой авторской фантазией, развенчивает страшные силы бездуховного мира. Мотив неприятия губительной «машинной» цивилизации сопоставлен с вариантами его воплощения А. Блоком, А. Белым, Ив. Буниным, А. Куприным.

Фантастические персонажи С.М. Соловьева поражают чувственной конкретностью. Пейзажные зарисовки, портреты так колоритны, сочны, что воспринимаются не только в разноцветье красок, но и в пространственных ракурсах, оттеняющих внутреннюю подвижность действующих лиц. Напряженностью происходящего обусловлено использование ритмической прозы, придающей тексту еще большую выразительность.

В сказках С. Соловьева мы отмечаем сходство с симфониями А. Белого. Особенно близки по приемам стилизации, идейной концепции, раз-

ного рода реминисценциям «Сказка о Серебряной Свирели» и «Северная симфония».

Каждый, даже второстепенный персонаж выполняет важную роль в прояснении концепции произведения. В «Сказке об Апрельской Розе» у главной героини есть друзья-крестьяне —- пастух Лазурный Хрусталь и его сестра Алая Ягодка. В развитии действия их роль скромна. Идейная же нагрузка важна для автора. Языческое слияние человека с природой ближе к христианской правде, чем губительная цивилизация. Золотой Меч и Лазурный Хрусталь действуют заодно. В этом соединении дорогая для Соловьева мысль об основе будущего духовного возрождения земного мира. «Вся Россия — хлеб и небо», — лейтмотив его программного стихотворения о Сионе Грядущем.

Во второй части главы раскрывается эволюция духовного идеала автора в прозе 1910-х годов — «Повести о нещастном графе Ригеле» (1909), «Истории Исминия, византийской повести IV века» (1910), «Повести о великомученице Варваре» (1913). Только последняя вошла в книгу «Возвращение в дом отчий» (1916), первая и вторая были опубликованы в журналах.

Романтическая, стилизованная под произведения В. Скотта, первая повесть (интересна и ее перекличка с «Повестями Белкина» A.C. Пушкина) замечательна идейным смыслом. Проклятие рода Ригелей в вольнодумстве и религиозном индиферрентизме. Красочные описания библейских сцен, изображенные на фресках и витражах заброшенного храма, контрастны тому, что происходит в миру. Гарри Ригель погибает не от коварства и предательства, а потому, что поддался греху похоти и сладострастия. Речь идет о борьбе в человеке духовного и телесного, о религиозных основах жизни и наказании за вероотступничество.

С. Соловьев использует популярный в искусстве начала XX века, прием иронической стилизации, которая была действенным средством для отражения измельчавших, исказившихся некогда священных понятий и позиций.

Вторая повесть «История Исминия» как будто синтезирует популярные в древнерусской и европейской литературе жанры: жития, «хождения» (путешествия), западного романа, бытовой повести. Многие повороты сюжета связаны с поиском и обретением Исминием истинной веры. Все герои, сыгравшие заметную роль в его становлении, служат Богу, готовы жизнь положить для осуществления Его заветов (Кратисфер, о. Иоанн, епископ Григорий, отшельник в пустыне). Соловьев применяет канонические черты стиля агиографии — повествовательную манеру, особенности композиции, лексики. Несмотря на это, «Историю Исминия»

еще нельзя причислить к жанру житийной литературы, так как нет в ней главного — жизнеописания «подвижника — местного святого или канонизированного церковью».60 Исминий — литературный герой, напоминающий некоторые черты своего создателя. Он не святой, не мученик, хотя предан Христу и Богородице, живет насыщенно духовно, искренно служит церкви. Несмотря на преднамеренную светскую «книжность» повествования, «История Исминия» — повесть, несомненно, религиозного пафоса.

«Повесть о великомученице Варваре» — произведение житийное. Замысел его вынашивался долго. Сравнение «Повести» С. Соловьева с каноническим текстом жития святой Варвары, изложенного по руководству Четьих - Миней Святителя Дмитрия Ростовского, позволило увидеть своеобразие авторского прочтения этой истории и одновременно отметить важные черты, свойственные произведению духовного содержания.

С. Соловьев не отступал от канвы канонического жития, он только поэтически углубил, «прописал» художественно какие-то его значимые моменты. Так, рассказывая о поиске юной Варварой истинного Бога, писатель как главную причину указал очарованность красотой мироздания, невозможностью представить отсутствие единого истинного Создателя. В образе Варвары С. Соловьев открыл идеальное выражение истоков красоты, подлинно совершенное, до конца самоотверженное служение Богу.

Стиль повести соответствует религиозному содержанию. Повествование изобилует церковно-славянской лексикой, высокими риторическими оборотами. Подчас это вредит авторскому замыслу, делая мастерский рассказ чрезмерно патетическим. В целом, «Повесть о великомученице Варваре» — удачный опыт произведения агиаграфического жанра.

Духовные искания и прозрения С. Соловьева, воплотившиеся в прозе 1910-х годов, были созвучны общей тенденции творческих устремлений крупнейших русских писателей XX века Ив. Бунина, Б. Зайцева, Ив. Шмелева, которые в несовершенной современной действительности, мятущейся душе человека открывали высокий потенциал будущего преображения, основанный на отстоявшихся в веках представлениях об истинных ценностях, Божией Правде. С. Соловьева и Ив. Шмелева соединяет больше других неизбывная вера в Высший Промысл, понимание веры как ежедневного подвига, мужественного преодоления слабостей и сомнений.

В 20-е годы С. Соловьев продолжил разработку жанра жития: им были написаны жития Сергия Радонежского, Серафима Саровского, Франциска Ассизского, св. Августина и др. По плану собрания сочинений

Литературная энциклопедия терминов и понятий НАЦИОНАЛЬНАЯ

БИБЛИОТЕКА | СПетфбург I

°Э Л

писатель собирался агиаграфии посвятить целиком десятый том. К сожалению, рукописи житийных произведений С. Соловьева не сохранились, есть только отзывы о них современников писателя.

Третья часть главы посвящена мемуарной и мемуарно-исследовательской прозе. Внимание к ней писателя обусловлено дорогой для него мыслью, что род, генетическая связь с прошлым многое определяют в жизни человека, а, значит, и в судьбе нации. Из наследия С. Соловьева только этот литературный жанр доступен современному читателю почти в полном объеме: в 1997 году издана в России монография о Вл. Соловьеве, в 2003 - «Воспоминания», статья о Блоке публиковалась трижды (1925, 1980, 2003). Только очерк, посвященный матери, введен в научный обиход нами.

В 20-30-е годы XX века мемуарный жанр в силу объективных причин получил толчок к небывалому по масштабу развитию. В современном литературоведении это явление не обойдено вниманием (в исследованиях

B. Пискунова, Д. Мамедовой, И. Шайтанова, Т. Колядич, др.) Расцвет мемуарной прозы характерен как для русской литературы, так и для литературы Русского зарубежья. Нами поставлена задача, выявить в этом потоке место наследия С.М. Соловьева.

Очерк «Воспоминания об Ал. Блоке» (1921)— один из самых первых откликов на безвременную кончину великого русского поэта. Воспоминания о Блоке написаны тепло, тактично, большая их часть посвящена детству и юности; проникнуты горячей любовью к другу и брату. Припоминаются мельчайшие подробности встреч, разговоров, впечатлений. Соловьев стремился к объективности и конкретности. О годах ожесточенной полемики и личной ссоры говорится сдержанно и коротко. Зато о творческом наследии Блока, его месте в «новой русской поэзии» мемуарист высказался пространно. Честный во всем, Соловьев признал и национальное, и мировое значение Блока, сравнивая его с Данте. Весь очерк свидетельствует о настоящей любви и восхищении.

Второй очерк о матери — «Ольга Михайловна Соловьева»(1922) представляет «богато одаренную душу» интереснейшей женщины эпохи Серебряного века. Как живой, со страниц рукописи вырастает одухотворенный образ женщины интеллигентной, тонко чувствующей, оригинально мыслящей. Невольно автор выделил те стороны натуры своей героини, которые близки ему и созвучны времени. Очерк помогает лучше понять

C. Соловьева, увидеть источник в его душе тех или иных пристрастий. Снова, как и в статье о Блоке, писатель, стремясь к объективизму, цитируя письма, оценки других людей, не смог скрыть любви к предмету описания и затаенной грусти"от горькой утраты дорогого человека.

' * J • J .(< i и <

■Т-Н- - ■ • »' Л"

Опыт автобиографической повести «Детство» С. Соловьева, безусловно, удачен. Лиризм, психологическая достоверность, поэтическая образность ставят ее в один ряд с лучшими достижениями этого жанра. Повесть проникнута не только ностальгическим чувством по утраченному, тонкими наблюдениями над особенностями детской психики, но и ощутимой нотой тревоги, подступающей беды. Грозным свидетельством грядущих социальных перемен стала Ходынская трагедия. Чуткая душа ребенка показана болезненно реагирующей на горькие предзнаменования, но и мужающей в испытаниях. Вся книга воспоминаний интересна как «памятник началу века», Москве, людям, жившим рядом с героем. Мему-арно-биографическая проза — одна из интересных страниц наследия С.М. Соловьева.

В отдельный параграф вынесена монография «Владимир Соловьев: Жизнь и творческая эволюция» (1922 - 1923) — самое крупное произведение документально-аналитического характера, созданное С.М. Соловьевым. В наши дни наиболее полный и всесторонний анализ этой работы представлен в исследованиях проф. философии П.П. Гайденко. («Соблазн «святой плоти» (Сергей Соловьев и русский серебряный век)(1996); «Об авторе и его герое» (послесловие к московскому изданию монографии С. Соловьева) (1997); «Владимир Соловьев и философия Серебряного века» (2001).

Монография С.М. Соловьева — самая значительная, итоговая книга его творческого наследия. В ней он воздал дань памяти и поклонения гениальному философу, богослову, поэту, любимому и дорогому человеку, своему духовному руководителю и общенациональному пророку и провидцу. Одновременно с этим он подвел итог собственных многолетних исканий, трудов, размышлений, обретений и ошибок. Книга эта многогранно представляет портрет и героя и автора. Кроме того, речь идет о целом периоде жизни России, когда духовные устремления, «объективное бытие идей»6'определяли судьбы людей и нации в целом.

Пятая часть главы посвящена литературно-критической и исследовательской деятельности С.М. Соловьева.

Нами намечены основные направления его литературной критики: полемические статьи, обзоры новинок, теоретические статьи, заметки о событиях культурной жизни. Большое внимание уделено журнальной полемике с A.A. Блоком. Подробно рассмотрены статьи «Символизм и де-кадентство»(1909) и «Бессознательная разумность и надуманная нелепость» (1922). Каждая из них не только рисует теоретико-эстетическую

61 Соловьев С М Владимир Соловьев* Жизнь и творческая эволюция —М, 1997 —С 374

позицию критика, но отражает определенный этап в становлении мировоззрения поэта и ученого.

Литературно-критическая деятельность Соловьева, в отличие от А. Белого, Вяч. Иванова, Эллиса, все-таки не стала выражением целостной концепции искусства. Тому мешала импульсивная натура поэта, его увлеченность разными видами творчества. Гораздо полнее эстетические воззрения и пристрастия сказались в исследовательских трудах Соловьева.

Нами введены в научный обиход рукописные тексты двух крупных статей о гениях отечественной литературы — «Трагедия Пушкина» и «Поэзия Жуковского». Сделать полный обзор и анализ литературоведческих трудов С. Соловьева пока не представляется возможным: часть рукописей утеряна, оставшиеся ждут расшифровки и публикации.

С. Соловьев в литературоведческих статьях рассматривал наследие своих великих предшественников с точки зрения христианского духовного идеала.

Наследие Жуковского ученый оценивал весьма деликатно, любовно, и в то же время многоаспектно. Исследователь выдвинул и убедительно доказал несколько неоспоримых тезисов. Он определил значение Жуковского и его творчества для русской поэзии как возможную перспективу ее развития. Исследователь выделил христианскую суть мировоззрения Жуковского, его последовательную и возвышенную духовную и творческую эволюцию. Соловьева привлекало в Жуковском, что он был не только мистиком, но и «практическим христианином». Каждый этап творчества Жуковского рассмотрен скрупулезно и проникновенно. Ученый проанализировал различные стороны стиля своего предшественника, для обозначения последнего этапа его творческого пути ввел термин «христианский реализм». Статья «Поэзия Жуковского» представляет целостный мир этого замечательного художника как «выразителя русской христианской души».

С христианской точки зрения рассмотрел Соловьев и художественное наследие A.C. Пушкина. Ученый сознавал высокую ответственность человека, берущегося за такую тему. Но его оценочные суждения не легковесны, а выстраданы всей его жизнью и творчеством, выношены на протяжении многих лет. Нами прослежена суть концепции «Трагедии Пушкина», ее достоинства, важность ее открытия для современного литературоведения.

В работах «Поэзия Жуковского» и «Трагедия Пушкина» Соловьев четко сформулировал и выразил непосредственно от своего лица целый ряд священных для себя воззрений на христианскую религию, отечественную культуру, на роль поэта, на назначение творчества в духовном

развитии страны. Все положения жизненной и эстетической программы Соловьева стали подтверждением раскрытой в трех главах нашего исследования эволюции его поэзии и прозы. Вдохновенные прозрения феномена Жуковского и Пушкина их почитателем позволили убедиться в его собственном — сложном (нередко противоречивом) и органично целостном, просветленном высокими идеалами художественном наследии.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования, делаются необходимые выводы и обобщения и намечаются дальнейшие перспективы изучения творческого наследия С.М. Соловьева в его неразрывной связи с общими закономерностями развития русской культуры начала XX века.

Основные публикации по теме диссертации:

Монография.

1. Скрипкина В.А. СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ СОЛОВЬЕВ. Духовные искания. Эволюция творчества. — М.: МГОУ. 2004. — 307 с. (19 п. л.)

Учебные пособия:

2. Контрольные и проверочные работы по литературе. 5-8 классы. — М.: Дрофа, 1997.(10 п.л.) Переиздавалось ежегодно до 1999 г.

3. Литература. Большой справочник для школьников и поступающих в вузы. В соавторстве. — М.: Дрофа, 1999.(10 п.л.) Второе издание 2001г.

4. Экзамен по литературе. Варианты ответов. В соавторстве с Кунаревым A.A. — М: Сфера, 1997.(8 п.л.) Переиздано в 1998 г.

5. Детская литература. Учебник для студентов средних специальных учебных заведений. (В соавторстве с Е.Е. Зубаревой, В.К. Сиговым и др.) — М.: Высшая школа, 2004. Главы: «В.А. Жуковский», «П.П. Ершов», «H.A. Некрасов», «Литературная сказка 60-х годов XIX века (Н.П. Вагнер, А. Г. Коваленская)», «Литературная сказка Серебряного века (A.M. Ремизов, С.М. Соловьев)». (4 п. л.)

Статьи.

6. Эстетическая функция цвета в поэтическом сборнике А. Белого «Золото в лазури». // Вопросы эстетики в контексте художественной литературы. — М.: МПУ, 1992. — С. 108 - 129. (1 п. л.)

7. Андрей Белый (1880 - 1934) // Очерки русской литературы XX века (после 1917г.). Уч. пособие. Ч. I. — М.: МПУ, 1994. — С. 226 - 235. (0,6 п. л.)

8. «Мира невольник» (о поэзии Сергея Соловьева) // Рос. литературоведческий журнал. — 1994. — №5/6. — С. 105 - 119. (1 п.л.)

9. Поэзия Александра Блока. Эволюция лирического героя. // Русская литература XX века. — М.: Просвещение, 1995. — С. 83 - 103. (2 п. л.)

10. Жизненная и творческая позиция А. Белого в берлинский период (1921 - 1923) // Очерки литературы русского зарубежья. Вып. I . — М.: МПУ, 1997. — С. 29 - 38. (0,5 п.л.)

11. Жизненные истоки образности сказок С.М. Соловьева. // Словесное искусство Серебряного века и развитие литературы. Межвузовский сборник научных трудов. — М.: МПУ, 2001. — С. 52 - 57. (0,5 п.л.)

12. Стихи или поэзия? (Ранняя лирика С.М. Соловьева). // Наследие В.В. Кожинова и актуальные проблемы критики, литературоведения, истории, философии. Материалы 2-ой Международной научно-практической конференции.— Армавир, 2003. — С. 126 - 134. (0,5 п. л.)

13. В поиске истины: обращение С.М. Соловьева к жанру жития — «Повесть о великомученице Варваре» (1913). // Малоизвестные страницы и новые концепции русской литературы XX века. Выпуск 1.— М.: ИКФ «Каталог», 2003. — С.55 - 62. (0,5 п.л.)

14. Образ города в лирике С. Соловьева и русской поэзии начала XX века. // Слово и образ. Международный русско-чешский сборник научных трудов,— М.: МПУ, 2003.— С. 233 - 242. (0,5 п.л.)

15. Проза поэта: художественное воплощение эволюции мировоззрения С.М. Соловьева. //Три века русской литературы. Актуальные аспекты изучения. Выпуск 4. Межвузовский сборник научных трудов.— Москва-Иркутск, 2003 —С. 140- 152.(1 п.л.)

16. «Возвращение в дом отчий»: отражение этической и эстетической позиции в последней книге С.М. Соловьева. // Художественный текст и культура. V. Материалы международной научной конференции 2-4 октября 2003 г.— Владимир: ВГПУ, 2004. — С. 271 - 278. (0,5 п.л.).

17. Соловьев Сергей Михайлович (1885 - 1942) // Святая Русь. Большая энциклопедия русского народа. Русская литература.— М.: Институт русской цивилизации, 2004. - С. 920 - 921. (0,5 п.л.)

18. Образ Петербурга в лирике С.М. Соловьева как выражение концепции русской истории» //Литературный Петербург. Материалы международной конференции, посвященной 300-летию Петербурга. — С.-Пбг.: Наук, 2005. — С. 39 - 43. (0,5 п. л.)

19. Античные мотивы в лирике С.М. Соловьева 1910-х гг.//Литература: миф и реальность,— Казань: Изд. КГУ, 2004. — С.25 - 29. (0,5 п.л.).

20. Андрей Белый (1880 - 1934) // История русской литературы XX века: в 4-х кн. Кн. 1.: 1910 - 1930 годы. Учеб. пособие. — М.: Высшая школа, 2005,— С. 75 - 85.

В журналах соответствующих «Перечню ведущих научных журналов и изданий, выпускаемых в РФ, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени доктора наук» опубликованы работы:

21. К 120-летию со дня рождения СЕРГЕЯ МИХАЙЛОВИЧА СОЛОВЬЕВА (1885 -1942) // Русская словесность. — №9. — 2005. — С. 18-24.(1 п.л.)

22. С. Соловьев и М. Волошин: киммерийские встречи. // Вестник Московского государственного областного университета №4. Серия «Русская филология». Выпуск 1. М.: МГОУ. 2004. — С.15- 80. (0,5 п.л.)

23. Библейские мотивы в ранних поэмах С.М. Соловьева.// Вестник Московского государственного областного университета №5. Серия «Русская филология». Выпуск I.— М.: МГОУ, 2005. — С. 156 - 170. (1 п.л.)

ПМЦ АХУ - филиал ОАО «РЖД»

ул. Новая Басманная, д. б Зак. 235 Тираж 150 экз. 2005 г.

И 5 4 1 6

РНБ Русский фонд

2006-4 18365

J

Заключение научной работыдиссертация на тему "Творчество С.М. Соловьева (1885-1942) в свете культурологических тенденций эпохи"

Заключение

Полная драматизма, испытаний, лишений жизнь С.М. Соловьева закончилась трагически: на чужой земле затерялась его одинокая могила. Творческое наследие С.М. Соловьева тоже затерялось среди ярких звезд поэтического Олимпа Серебряного века. В годы советской власти не нашло оно пути к читателю по объективным политическим причинам. Теперь пришло время воздать должное этому замечательному человеку и самобытному художнику слова.

Духовная эволюция поэта с безусловным утверждением истины христианства проходила по спирали. Ранний восход религиозных исканий воплотился в зрелые годы: в жизни — МДА, духовный сан, деятельность священника и богослова; в творчестве — в религиозной поэзии, агиаграфической прозе, сочинении литургических поэм и стихов, пламенных проповедей. Горячая любовь к B.C. Соловьеву, преклонение перед ним в юные годы — в попытку осуществить идею единения церквей в суровое время большевистской диктатуры. Восхищение поэтической классикой как русской, так и зарубежной прошло через интересные и многообразные «формосодержательные» творческие искания и завершилось возвращением к истокам русской классической и народной поэзии (в первую очередь религиозного пафоса). С.М. Соловьев в конце своего творческого пути пришел к закономерному для себя выводу, что величайшая задача поэзии — стать христианской по своей сути, воплощать идеи религии и морали в совершенной художественной форме. Экуменические идеи поэта всегда соединены с патриотическими. Мысль о родине, «давно забытой Богом», активизировала его духовные силы, застаила ступить на «скользкий» путь священника-униата и пройти по нему до конца. Несмотря на уникальную неповторимость жизненного и творческого пути С.М. Соловьева, он неразрывно связан с общими тенденциями эпохи «русского культурного ренессанса» (Н. Бердяев). Многое в «порывах юных лет» связывает его с виднейшими представителями русской философской и религиозной мысли, литературы, науки. Выросший в атмосфере культа B.C. Соловьева, его трудов, лирики, литературной критики, Соловьев-младший на всю жизнь сохранил с ним духовную связь, находился в каком-то непрерывном творческом диалоге, пытался воплотить в жизнь заветные мечты философа. Это

263 соединило его со многими людьми, последователями идей B.C. Соловьева (от С. Трубецкого, Г. Рачинского и JI. Лопатина до С. Булгакова, П. Флоренского и М. Волошина). С другой стороны, он остался в памяти многих в тени, т.к. он «племянник философа», (Н. Бердяев) и этим интерес к нему ограничился. Огромную роль в юношеском становлении сыграло, разумеется, «единение в идее В. Соловьева» с A.A. Блоком и А. Белым. Это «мистическое содружество» помогло в дальнейшем пойти по своему пути, выработать свой «поэтический почерк». Переписка с А. Блоком 1902 — 1905 гг. показывает, насколько плодотворным было общение для С. Соловьева. Даже разойдясь на годы с «братом по лире и по крови», младший внутренне остался с ним неразрывно связан. Это проявилось не только в том, что Соловьев знаком с творчеством А. Блока. В этом нет ничего удивительного. Множество поклонников таланта поэта следили за всем, что выходило из-под его пера. Связь бывших друзей и братьев сложнее и тоньше. Соловьев восхищался Блоком и одновременно спорил с ним, не принимал его «стихийности» и в то же время оценил его наравне с Данте. А ведь даже Пушкину, обожаемому с юности, он отказал в таком сравнении! В стихах Соловьева мелькают подобные блоковским образы. У обоих поэтов похожие концепции истории, они оба мечтали о свободе творчества, воспринимали путь художника слова как трагический. Перечень сближений можно продолжать и дальше, но все же Блок и Соловьев расстались как чужие. И в этом тоже знак времени: непримиримость убеждений не только разводила бывших союзников, друзей, родных, но и делала их врагами. Творческие и дружеские отношения с А. Белым С. Соловьев сохранил на всю жизнь, хотя тоже идейное охлаждение между ними было. Горячее увлечение А. Белого антропософией не встретило поддержки у друга. Но их связывала общая вера и верность «соловьевским заветам».

Немалую роль в становлении С.М. Соловьева сыграло его сотрудничество в «Весах»(1905 -1909) и других модернистских журналах («Золотое Руно», «Аполлон»); участие в деятельности издательства «Мусагет», московского и петербургского религиозно-философских обществ. Эти контакты погрузили поэта в самую гущу культурной жизни столичной интеллигенции Серебряного века, не прошли бесследно для него встречи и сотрудничество с замечательными людьми

264 этой эпохи. Не будет преувеличением сказать, что «властителями умов» были тогда В.Я. Брюсов, В. И. Иванов и Д.С. Мережковский. Влияние каждого из них чувствуется в творчестве молодого поэта, особенно в лирике и поэмах первых трех книг «Цветы и ладан» (1907), «Grurifragium» (1908) и «Апрель» (1910). Деятельность этих трех столпов русского модернизма отразила во всей полноте основные тенденции культуры порубежной эпохи. Это и постижение всех откровений западноевропейской культуры, от античности до современности; и возвращение к национальным корням. Второе направление проявилось многосторонне. Во-первых, в новом открытии русского художественного и духовного наследия недавнего прошлого. Откровением стали книга Д.С. Мережковского о JI.H. Толстом и Ф.М. Достоевском, статьи В. Иванова о Пушкине, Толстом, Достоевском, В. Брюсова о Державине, Пушкине, Гоголе, Жуковском. Огромный интерес вызвали и замечательные исследования о писателях «Золотого века» JI. Шестова, В. Розанова, др. Во-вторых, тяготение к «почве» проявилось в глубоком интересе к славянской мифологии и русской старине. Вторая тенденция проявилась в музыке Стравинского и Лядова, живописи Кустодиева, Васнецова, Рериха, Нестерова, Билибина. Ее отражение — в книгах «Посолонь» и «Лимонарь» А. Ремизова, «Жар-птица» и «Зеленый вертоград» К. Бальмонта, циклах стихов В. Иванова «Северное солнце» и С. Городецкого «Ярь» и «Перун» и многих других. С. Соловьев отдал дань и увлечению «язычеством», и попытке по-своему прочитать и переосмыслить русскую и зарубежную классику, и тяготению к русскому фольклору и античной мифологии. В момент духовного обновления (1912 — 1913 гг.) он отрекся от увлечений и заблуждений прежних лет. В 20-е годы написал солидный труд «Опыт апологии христианства» с подзаголовком: «Против модернизма: против Гете, Ницше, Розанова, Мережковского, Брюсова, Зелинского, В. Иванова и Штейнера». Идеи кумиров и вождей повергнуты в прах. С. Соловьев не просто от них отказался, а расценивал их как враждебные. Говоря о В. Иванове, он обличал его антихристианское учение о Дионисе, предостерегал от опасности «филологического метода в вопросах религии»395, спорил по поводу неправильной

395 ОР РГБ, ф. 696, карт. 2, е/х 13. С. 25

ЛЛ/' оценки «подлинного христианина Достоевского» . Все это относится уже к зрелой поре, истинно христианскому периоду мировоззрения и творчества.

Более тонкие, «непрямые» соотношения можно отметить между поэтическим наследием С. Соловьева и музыкой и живописью порубежной поры. Культурный контекст творчества С. Соловьева весьма многообразен. В ранней лирике заметны реминисценции из живописи Боттичелли и Фра Беато Анжелико, аллюзии Грига и Вагнера. Из русских художников особенно близок поэту мир М.В. Нестерова. В четвертой книге стихов «Возвращение в дом отчий» многие стихотворения, особенно первого цикла проникнуты пафосом и настроением нестеровских картин. Одно даже называется так же, как полотно знаменитого художника «Святая Русь». Одна из любимых тем С.М. Соловьева — житие Сергия Радонежского. Стихотворение, посвященное этому истинно русскому святому, из сборника «Апрель», явно навеяно триптихом М. Нестерова. Близки стихи Соловьева творчеству этого художника и по колориту, обилию воздуха, (по определению И. Анненского), психологическому единству героя с окружающим его миром природы. Родственна Соловьеву и нестеровская идея единения нации в общем религиозном порыве, идея синтеза величия и смирения.

Параллель с музыкальной культурой отметим одну. В 1925 году С. Соловьев написал драматичную по настроению «Поэму экстаза». Название кажется заимствованным у А.Н. Скрябина. Однако это не дань моде: создание композитора у всех на слуху. Сближает поэмы Скрябина и Соловьева сходный «текст»: осознание двойственности мира, временное торжество сил зла, вырастание из боли и страдания героя несовершенной природы всего бытия; проявление волевого начала в борьбе за воцарение божественной красоты и гармонии. Указание на музыкальную параллель помогает усилить эмоциональное воздействие поэмы стихотворной.

Не беремся рассматривать множество разнородных контактов и прямых и опосредованных с христианскими мыслителями и деятелями, среди них о. Трифон (Туркестанов), о. П. Флоренский, о. С. Булгаков и др. Судьба каждого из них, как и

396 ОР РГБ, ф. 696, карт. 2, е/х 13. С. 32 о. Сергия Соловьева, типична для данного времени. Это тема отдельной уже не литературоведческой работы.

Художественное наследие С. Соловьева обширно и, конечно, еще далеко не полностью освоено. Ждут расшифровки и публикации архивные материалы, переиздания дореволюционные сборники поэзии и прозы, достойны издания лучшие из критических статей и другие журнальные публикации. Стихи С.М. Соловьева, несмотря на некоторые слабые и несовершенные стороны, представляют памятник интереснейшего времени в культуре России и своеобразного поэта, искавшего свой путь и не изменившего себе до конца. «Последний Соловьев», как называет его Марк Смирнов, не мал и незначителен. Его художественный мир имеет самостоятельную ценность, личность достойна самого глубокого уважения, горькая судьба и безвременная кончина — сочувствия и сожаления.

Перспективными для изучения представляются проблемы антологических мотивов в творчестве С.М. Соловьева, традиций русской (Пушкин, Баратынский, Кольцов, Майков, Некрасов, Тютчев) и зарубежной (Гораций, Вергилий, Данте, П. Ронсар, В. Скотт, др.) литератур, творческого диалога с А. Блоком и А. Белым, позднего С. Соловьева и русской духовной поэзии и многие другие.

Творчество С.М. Соловьева должно занять достойное место «на Парнасе Серебряного века».