автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Употребление русских пассивных конструкций с позиции носителя вьетнамского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Употребление русских пассивных конструкций с позиции носителя вьетнамского языка"

На правах рукописи

НГУЕН Тхн Куннь Хыонг

УПОТРЕБЛЕНИЕ РУССКИХ ПАССИВНЫХ КОНСТРУКЦИЙ С ПОЗИЦИИ НОСИТЕЛЯ ВЬЕТНАМСКОГО ЯЗЫКА

Специальность 10.02.01 -русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2004

Работа выполнена на кафедре общего и русского языкознания Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина.

Научный руководитель:

кандидат филологических наук, доцент

Игнатченко Ирана РОДИОНОВНА

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор

Шапошников Владимир Николаевич

кандидат филологических наук, доцент

Климова Валентина Николаевна

Ведущая организация: Литературный институт им.

А.М. Горького

Защита состоится «11 » ОС 200 4 г. в « 0 » ч. в зале , Ученого совета на заседании диссертационного совета Д 212.047.01 Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина по адресу: 117485, Москва, ул. Академика Волгина, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Гос. ИРЯ им. А.С. Пушкина.

Автореферат разослан «<¿0 » 200 4г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор педагогических наук

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемое диссертационное исследование посвящается употреблению русских пассивных конструкций с позиции носителя вьетнамского языка.

Категория залога русского языка вызывает большой интерес у лингвистов от М.В. Ломоносова, Ф.Ф. Фортунатова до А.А. Холодовича, B.C. Храковского, А.В. Бондарко, Л.Л. Буланина, Е.В. Падучевой и др. (последние десятилетия ХХвв.), В.А. Плунгяна и Н.В. Перцова (2003г.) и др. Трактовка каждым исследователем связанных с категорией залога вопросов вносит своеобразный вклад в общую теорию залога.

Категория залога во вьетнамском языке не имеет длительной истории изучения, как в русском языкознании, однако богатый языковой материал, включающий залоговые формы, вызывает немало расхождений в его толковании.

Актуальность исследования определяется необходимостью представить такое описание особенностей выражения значения страдательности в русском языке, которое могло бы составить часть функциональной грамматики русского языка, ориентированной на преподавание русского языка во вьетнамской аудитории.

Предметом исследования является изучение реализации значения страдательности в русском языке с позиции носителя вьетнамского языка Несмотря на то что русский и вьетнамский языки относятся к типологически различным языкам, значение страдательности представляет собой языковую универсалию, что позволяет нам рассматривать языковые средства двух названных языков на основе общности их семантических функций.

Объектом исследования служат страдательные обороты русского и вьетнамского языков. В настоящей» работе рассматриваются только пассивные конструкции, т.е. те конструкции, где глагол и причастие в

страдательной форме выполняют роль сказуемого предложения. Случаи типа Я еще под впечатлением чего-то непонятного и неразрешаюшегося. и прекрасного, чем я обязана Вам, ... (И. Бунин. Неизвестный друг), где глагольная форма со страдательным значением функционирует как определение в именном словосочетании, не входят в круг интересующих нас вопросов. Ограничением настоящей работы являются также адъективизированные страдательные причастия типа Она вообще вообразила, кажется, ..., будто нашелся какой-то «чуткий» человек, который наконец оценит ее неоиененную мужем душу (И. Бунин. Мордовский сарафан).

Целью настоящего исследования является ориентированное на названный предмет исследования описание способов выражения страдательного значения в русском языке в сравнении с вьетнамским языком.

Данная цель определяет следующие конкретные задачи:

- исследовать современное состояние изучения категории залога в русском и вьетнамском языкознании;

- интерпретировать трактовку изучаемой грамматической категории и связанных с ней вопросов в двух языках по полевому подходу функциональной грамматики (А.В. Бондарко и его сторонники);

- проанализировать контекстные реализации страдательных форм русских глаголов с целью выявить их функционирование в выражении залогового значения;

- установить наиболее частотные и типичные способы перевода русских пассивных конструкций на вьетнамский язык.

При описании языкового материала используется подход «от семантики к ее формальному выражению» («от функций к средствам») в сочетании с подходом «от формы к семантике» («от средств к функциям»). Мы используем другие исследовательские методы, как описательный, аналитический, критический, сопоставительный и др.

Научная новизна исследования видится в том, что в нем впервые сделана попытка описать, проанализировать способы выражения Значения страдательности в русском языке с позиции носителя вьетнамского языка, а также дать предложения к совершенствованию преподавания русского языка как иностранного.

Теоретическая значимость исследования - заключается в том, что положения, развиваемые в исследовании, вносят вклад в изучение русской и вьетнамской категории залога, а также конкретизируют ряд общетеоретических положений.

Практическая значимость проведенного исследования состоит в том, что результаты исследования можно использовать в практике преподавания русского языка во вьетнамской аудитории, при чтении теоретических курсов по общему и частному языкознанию, а также в переводческой деятельности.

Материалом исследования служат примеры, взятые из художественных произведений Л. Толстого, И. Бунина и К. Паустовского, и переводы этих сочинений на вьетнамский язык. Мы используем и примеры из публицистических изданий, рекламных объявлений - и разговоров с носителями русского языка для иллюстрации и сравнения.

Необходимо уточнить понятийный аппарат исследования, связанный с употреблением терминов страдательный и пассивный.

Первоначально в работах М.В. Ломоносова, А.Х. Востокова, Ф.И. Буслаева, АЛ. Потебни бытовало только одно прилагательное страдательный. Термины, содержащие прилагательное пассивный, появились в описаниях русских глаголов под влиянием грамматик латинского и других западных языков. Первое из известных нам употреблений терминов с прилагательным пассивный мы находим в сочинении, посвященном сравнению определений залога в русских, латинских и греческих школьных грамматиках [Тростников 1896].

Наряду с недифференцированным употреблением двух пар терминов -актив и пассив, действительный и страдательный, по мнению А.В. Бондарко [1972г.], возможна некоторая их дифференциация. В свете функциональной грамматики актив и пассив - более широкие понятия, чем действительный и страдательный залог. Последние два термина целесообразно употреблять в более специальном,- морфологическом смысле, определяя глагол приготовить как глагол действительного залога, а причастие приготовлен - как страдательное причастие (причастие страдательного залога). Термины актив и пассив имеют более широкое значение - по отношению как к уровню предложения, к активной и пассивной конструкциям, так и к уровню слова, к морфологической системе языка (в последнем случае - когда нет необходимости специально подчеркивать морфологическую сторону залога).

Мы в настоящей работе учитываем дифференциацию в значении терминов, отмеченную А.В. Бондарко.

Основные положения, выносимые на защиту:

- в центре функционально-семантического поля залоговости русского и вьетнамского языков основным грамматическим ядром является противопоставление актива-пассива, которое выражается не только в разных формах глагола, но и в различной синтаксической функции субъекта и объекта

- вьетнамские глаголы являются коррелятами русских глаголов в страдательной форме.

- при переводе русских пассивных конструкций на вьетнамский язык возможно использовать как вьетнамские аналогичные конструкции, так и другие языковые средства, что не мешает передать смысл оригинала полностью.

Апробация работы. Результаты работы были положены в основу выступлений на Пушкинских чтениях (Москва, Государственный институт русского языка им. А.С. Пушкина, 2001), научных конференциях «Наука и сотрудничество-2000» (Москва, 2000), «Наука и молодежь-2000» (Москва, 2000). Апробация также осуществлялась в процессе публикации статей и материалов выступлений.

Структура диссертации. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографии (списка использованной литературы и лексикографических источников) и Приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность избранной темы, определяются цель и задачи исследования, излагается то новое, что вносит автор в изучение особенностей выражения значения страдательности в русском и вьетнамском языках, характеризуется теоретическая значимость и практическая ценность полученных результатов исследования, кратко определены методы исследования, дано описание материала, использованного в диссертации и формулируются положения, выносимые на защиту.

Проведенный в Главе 1 «Обзор изучения категории залога в русском и вьетнамском языках» позволяет увидеть, что определения залога бывают: 1) семантическими (Ф.Ф. Фортунатов, A.M. Пешковский, P.O. Якобсон, А.А. Потебня, А.А. Шахматов, АГ-70, АГ-80 и др.); 2) синтаксическими (А.В. Исаченко, Е.В. Падучева и др.); 3) семантико-синтаксическими (А.И. Моисеев, Э.И. Королев и др.). Мы придерживаемся определения семантико-синтаксического, согласно которому формы залога выражают одно и то же отношение между субъектом и объектом, но при каждой форме залога субъект и объект выражаются различными членами предложения.

Изучение страдательного залога во вьетнамском языке связано с рассмотрением слов bi/dvtyс; модальное значение которых проявляется в том, что bi (подвергаться) обозначает нечто неблагоприятное, а duac (получить возможность) - благоприятное с точки зрения говорящего. Интерпретации функционирования слов bi/duoc в «страдательных» предложениях разные: первые исследователи (B.C. Панфилов) считают названные слова операторами пассивной трансформации; вторые (Нгуен Тхи Ань) предлагают рассматривать слова в конкретных ситуациях; третьи вьетнамисты

(Нгуен Минь Тхует), ссылаясь на знаменательность обсуждаемых слов, приходят к выводу, что страдательные предложения создаются лексическими средствами, а именно словами

Многозначность постфикса -ся неоднократно отмечались исследователями (В.А. Богородицкий, А.Х. Востоков, Г.П. Павский; Виноградов 2001, Шахматов 2001, Янко-Триницкая 1962, Бондарко, Буланин 1967, Королев 1969, Веренк 1985 и др.). Вопрос о характере и функции обсуждаемого аффикса решается путем сопоставления возвратпых и соответствующих невозвратных глаголов, что позволяет выяснить, какую функцию (словоизменительную или словообразующую) в данной возвратной глагольной форме выполняет -ся.

В силу изложенного русский постфикс -ся и вьетнамские слова hi/dirge можно считать коррелятами, значение страдательности которых выражается в определенных ситуациях.

В Главе 2 «Пассивные конструкции в русском и вьетнамском языках» изучается функционально-семантическое поле залоговости двух языков и связанные с пассивными конструкциями вопросы, формулируются также выводы методического характера.

В центральной области функционально-семантического поля залоговости русского и вьетнамского языков находится противопоставление

актив-пассив типа Конференцию организует наш институт - Конференция организована (нашим институтом) и ТЫу khen tôt - Tôi Aux (tbây) khen. В пассивной конструкции двух языков субъект действия может быть формально выраженным или невыраженным в зависимости от желания говорящего. К собственно периферийной области поля залоговости относятся словообразовательные разряды возвратных глаголов средне-возвратного залога (в русском языке) и предложения с непрозрачным выражением значения страдательности (во вьетнамском языке). Отсюда следует, что мы рассматриваем только центр функционально-семантического поля залоговости в двух языках, а именно поведение разноуровневых языковых единиц в выражении значения страдательности.

Синтаксические функции пассивных конструкций проявляются в том, что подлежащее с обозначением объекта действия выполняет текстообразующую роль. В сложном предложении одно и то же существительное выступает как подлежащее с обозначением субъекта действия в первой части предложения и как подлежащее с обозначением объекта во второй. В результате получается пассивно-активная конструкция: ... тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими (Л. Толстой Война и мир).

... hàngnghîn nguùi b miên Tây Âu lai giéihai và làm satnghiêpnhüng nguùi ddn hai tinh Xmolenxk và Matxcorva rôi la¡ bi nhOng nguùi này gi&t chêi (перевод Cao Xuân Hao, NhS Thành, Hoàng Thiê'u Son, Tni&ng Xuyên).

Данное сообщение содержит тему «тысячи людей» и рему «убивали и разоряли людей», «были убиваемы ими». Первый в реме глагол-сказуемое выступает в действительной форме, а второй - в страдательной форме. В переводе (по случайности, как нам кажется) отмечается такое же оформление: первый в реме глагол-сказуемое «làm sat nghiÇp nhQng ngirôi

(действительное значение) и второй глагол-сказуемое

(страдательное значение) кореферентен теме

ngüíri».

Рассмотрим («по обратному пути») другой пример из вьетнамской художественной литературы:

Tára Bính không nhanh mât, không mau tri khôn thl Nam Sài Gón vùa bi bit; via bi dóa dau (Нгуен Хонг) - Если бы Там Бинь не была ловкой и быстроумной, Нам Сайгон захватили и били бы (доел.: Nam Sài Gón bi bát (пассив) - Нам Сайгон был бы взят, Nâm Sài Gón bi dón dau (актив) - Нам Сайгон получил бы биение).

На языке синтаксиса однородные сказуемые

функционально равны, а на языке актуального членения рема с двумя однородными сказуемыми (страдательное значение) и

(действительное значение) относится к теме

Анализированные выше примеры го русской и вьетнамской художественной литературы показывают, что во вьетнамском языке также строится пассивно-активная конструкция с одним подлежащим и однородными активным и пассивным сказуемыми.

Многие лингвисты (A.B. Попов, О. Есперсен, Л.А. Новиков, В.А. Плунгян) утверждают, что главная причина выбора страдательного залога заключается в стремлении сфокусировать внимание на объекте, на который направлено действие и который является носителем результата. Фокусировка объекта в высказывании часто диктуется текстовыми связями предложений: пассив служит средством объединения предложений, повторно обозначая объект и делая его центральным предметом высказывания: С базара привозили полную телегу березок и травы, - березки расставлялись в углах комнат, подвешивались на потолках дверей (К. Федин).

В русском языке существуют три типа пассивных конструкций: трехчленная Маршрут был выработан господином из Сан-Франциско обширный (И. Бунин. Господин го Сан-Франциско); двучленная Стал и Иван Иваныч .. вывешивать брюки с оборванными пуговицами, которые прежде не вывешивались никогда, даже под Рождество, под Пасху (И. Бунин. Далекое) и пассивная конструкция с неканоническим подлежащим, где глагол выступает в «несогласуемой» форме Он встал, ..., взял с полки бутылку рябиновки, кубастенький стаканчик, на котором было написано: «Его же имонаси приемлют»... (И. Бунин. Деревня).

Во вьетнамском языке существуют два типа пассивных конструкций: трехчленная и двучленная

В русской трехчленной пассивной конструкции в качестве субъекта выступает и неодушевленное существительное {сосуд заполняется водой), в то время как вьетнамская трехчленная пассивная конструкция такого не допускает. Однако названное различие не отрицает того, что в трехчленной пассивной конструкции в обоих языках обнаруживается полное совпадение в связи с присутствием объекта и субъекта действия, что не вызывает трудности у вьетнамских учащихся. В силу сказанного при обучении вьетнамских студентов русским пассивным конструкциям большое внимание необходимо уделять материалам неполного совпадения, особенно конструкциям с неканоническим подлежащим.

Изучение способов передачи на вьетнамский язык русских пассивных конструкций помогло установить 4 наиболее частотных способа передачи: пассивной конструкцией, активной конструкцией, предложением с выражением неопределенности лица, перевод по смыслу. Среди отмеченных способов передачи количество полных совпадений в тексте на двух языках небольшое.

Отмечаются и «обратные случаи»: передача русских активных конструкций вьетнамскими пассивными конструкциями.

1. Мама поехала в город и случайно узнала, что его выселили из общежития и он уже целый месяц ищет себе подходящую работу (С. Казначеев. Окаменевшие облака).

Me v&o Mnh ph<5, vd dnh bid't anh bi duSikhdikf tic xi vi da m6t thing nay tlm cftng vific thich hop (букв.: anh bi dudi khdi kf tdc xd 'он был выселен ш общежития').

Роль контекста заключается в том, что информацию «его выселили из общежития» вьетнамцы воспринимают как нехорошую новость, поэтому данное сообщение, выражаемое на русском языке неопределенно-личным предложением, переведено на вьетнамский язык пассивной конструкцией со словом что обозначает нечто неблагоприятное для героя рассказа.

2. - А как же вы сами? - Женя насторожилась, ожидая подвоха (С. Казначеев. Приглашение в загс).

- СЬп ей se thi nk> а? — Gi£nhia thin trqmg h6i, sabi lira (доел.: опасаясь быть обманутой).

«Подвох» для любого человека имеет негативный оттенок, в силу чего данный смысл передается на вьетнамский язык пассивной конструкцией, подчеркнем, со словом bi. Данный перевод объясняется лишь установившейся практикой вьетнамской речи, поскольку словосочетание ожидать автобуса/вестей/подругу и др. передавалось бы на вьетнамский язык «действительным» в присущем обсуждаемому глаголу лексическом значении: cbitxe buftAin tic/ban gii.

Изучение способов передачи на вьетнамский язык русских пассивных конструкций, взятых га произведений Л. Толстого и К. Паустовского, а также практика собственной переводческой деятельности убеждает нас в том, что важным моментом при переводе является овладение переводчиком

не только иностранным, но и родным языком, от последнего зависит речевая естественность и непринужденность текста перевода.

Глагол по/нравиться — особый глагол, который обладает только формами страдательного залога. В предложении Мне нравится эта книга/Мне нравится учиться в качестве субъекта выступает существительное в форме дательного падежа, а объект выражается формой именительного падежа существительного/инфинитивом. Та мысль, что по-русски передается своеобразной пассивной конструкцией, как Мне нравится эта книга, во вьетнамском языке выражается активной конструкцией Тд1 ШсЬ щиуёп ьйсЬ пау. Фразы типа Вы мне (очень) нравитесь, Мне очень нравится Ваш характер (костюм, дом...), Мне (очень) нравится, что Вы ... (как Вы ...) являются формулами комплиментов, похвалы, одобрения. Данный момент полезен при обучении вьетнамских учащихся русскому языку в том смысле, что мы на своем родном языке также делаем комплименты типа

В силу сказанного в процессе обучения обсуждаемой языковой и коммуникативной единице у студентов не будет трудностей.

Большой интерес вызывают «двучленные» пассивные конструкции, одни из них с обозначением действия, производимого над объектом (процессуальный признак), другие с обозначением непроцессуального признака. Первые конструкции называются пассивом, вторые - стативом (пассивом состояния, статальным пассивом). Общей чертой стативных конструкций является то, что они приписывают предмету непроцессуальный признак, который реализуется в ряде конкретных частных ситуаций, таких, как локализованное состояние предмета, внешний вид предмета, внутренний признак предмета, материал, из которого сделан предмет. Например: Пускай девочка ... посмотрит, как устроен свет, как живут люди, ... (К. Паустовский. Корзина с еловыми шишками). Разница между пассивом и стативом заключается в том, что первый допускает агентивное дополнение, а

второй такого не допускает. Следующее предложение является пассивом, поскольку по контексту понятно, «кто собрал некоторых лиц»: Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет, .... но некоторые лииа ... (Л. Толстой. Война и мир). Для сравнения в качестве примера приводим следующий статив: Он (Пьер - НТКХ) знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга ... (Л. Толстой. Война и мир). Мы считаем, что статив преобразуется, соотносится с соответствующим активным оборотом. Ср.: Узкая и красивая голова ее была окружена гирляндой Цветову ... (И. Бунин. Безумный художник) —♦ Гирлянда цветов окружает ее узкую и красивую голову.

Вопрос о различии между стативом'и пассивом оказывается важным при обучении русской грамматике, поскольку при перестройке предложения с разной семантикой исходной активной конструкции употребляются разные «страдательные» предложения. Сравните:

1. Дети украшают стену —* Стена украшается детьми (пассив)

2. Ковер украшает стену —* Стена украшена ковром (статив).

Хотя в двух активных предложениях глагол выступает в форме несовершенного вида настоящего времени, после трансформации получаются разные конструкции, что объясняется

одушевленностью/неодушевленностью актантов. В связи с изложенным интересным (но не привычным) моментом преподаватель должен анализировать исходные предложения с целью избежать возможной ошибки у учащихся (особенно у учеников в средней школе), после чего необходимо подать такого типа упражнение, чтобы хорошо запомнился пройденный материал.

Страдательные формы (-ся/сь, -н/-т и форма в «несогласуемой» форме -но/то) встречаются также во фразеологизмах и этикетных формах, таких, как голова забита у кого чем, не в обиду будь сказано, сердце кровью обливается.

Мы считаем данные языковые единицы стативами в зависимости от того, что они обычно употребляются в готовом виде (в плане языка). В плане речи наблюдается ненормативное употребление фразеологизмов и этикетных форм в индивидуально-авторском стиле: Лишь кукушка знает, чьи часы сочтены - комментарий к фотографии (Российская газета от 20 сент. 2003г. №188 (3302) (ср.: дни сочтены). Отмеченное речевое отклонение служит иллюстрацией гибкого функционирования языковых единиц, что способствует использованию будущими вьетнамскими русистами речевых единиц изучаемого языка не по шаблону, а по собственному желанию, и, главное, без боязни разного рода ошибок.

Залоговые значения глаголов во многих случаях выражаются непрозрачно. В своей картотеке мы обнаружили два вида сходства в залоговых значениях: 1) страдательное и средне-возвратное; 2) страдательное и стативное.

Страдательное и средне-возвратное значение

Непрозрачность залоговых значений проявляется в том, что подлежащее обозначает либо объект, подвергающийся воздействию глагола-сказуемого, либо объект, образующийся «сам по себе», значит, в данной речевой ситуации совпадают субъект и объект действия: Человек весьма охотно, даже с радостью освобождается от всяческих человеческих уз, ... (И. Бунин. Конец).

Второй случай сходства встречается в предложениях с описанием природы. Примеры:

1. То по всему дереву ляжет черная рука в несколько аршин, то четко нарисуются две ноги — два черных столба (И. Бунин. Антоновские яблоки).

2. А к горизонту, там, где пустыня, поднимаясь волнистыми буграми, ярко подчеркивает сине-лиловое небо, теряется за песками еще несколько маленьких конусов ... (И. Бунин. Свет Зодиака).

Изложенные предложения по форме являются страдательными, но при описании природы отмечается другое поведение страдательной формы -ся (даже при присоединении к переходному глаголу несовершенного вида). Подача такого материала на занятии по современному русскому языку во вьетнамской аудитории дает понять, как обсуждаемое -ся функционирует в различных ситуациях. Страдательное и стативноезначение

Увидела она (Наташка - НТКХ) это зеркальце - и так была поражена красотой его, - как, впрочем, и всем, что принадлежало Петру Петровичу, -что не устояла (И. Бунин. Суходол).

Данное предложение является трехчленной пассивной конструкцией, где в качестве субъекта действия выступает неодушевленное существительное. Следующие два примера с глаголом найтись являются стативами со значением существования, поскольку «грех и воспоминание есть» и «человек есть».

1. Вероятно, у каждого из нас найдется какое-нибудь особенно дорогое любовное воспоминание или какой-нибудь особенно тяжкий любовный грех (И. Бунин. Галя Ганская).

2. Она вообще вообразила, кажется, ..., будто нашелся какой-то «чуткий» человек, который наконец оценит ее неоцененную мужем душу (И. Бунин. Мордовский сарафан).

Представленное большое количество примеров показывает, что существуют и «необычные» страдательные формы, прагматический характер которых заключается в том, что их грамматическое значение надо рассматривать в соответствии с контекстом.

Роль контекста также проявляется в определении залогового значения возвратной страдательной формы. Сравните:

1. Уже с неделю несло вьюгой, и на железных дорогах все спуталось, все расписания пошли к черту,... (И. Бунин. Ида).

Это возвратный перфективный пассив.

2. Он забылся и очнулся от громкого кашля (И. Бунин. Последнее свидание). Данное предложение относится к средне-возвратному залогу.

В своей работе мы придерживаемся теории функциональной грамматики (А.В. Бондарко и его сторонников) в том смысле, что мы рассмотрели контекстные реализации страдательных форм глагола в связи с другими языковыми единицами разных уровней с целью обнаружить особенности поведения изучаемых форм и применить результат исследования в обучении названным грамматическим явлениям русского языка вьетнамских студентов-филологов.

Мы относимся к трактовке Л.Л. Буланиным и B.C. Храковским разных вопросов в кругу страдательного залога с критикой, излагаем свое понимание данного вопроса и в определенной степени, как нам кажется, обогащаем его толкование с помощью примеров из русской художественной литературы.

В Заключении изложены выводы, полученные в результате диссертационного исследования.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Пассивная форма во фразеологизмах и этикетных фразах // Вестник МАПРЯЛ. -М., 2004. - № 41. - С. 49-53.

2. Обзор изучения пассивного залога во вьетнамском языке // Пушкинские чтения. Материалы научно-методической конференции 14 июня 2001года. - М., 2002. - С. 76-78.

3. Пассивные конструкции во вьетнамском языке // Сборник научных докладов научной конференции «Наука и молодежь-2000». - М.: УРСС, 2000.-С. 248-257.

4. Классификация пассивных конструкций русского языка.// Наука и сотрудничество. Доклады V научного симпозиума 9 марта 2000г. М.: Творчество, 2000. - С. 166-175.

ГосИРЯП Зак. M 'ff'ma. 200 г.

»10 0 1 f

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Нгуен Тхи Куинь Хыонг

Введение

Глава 1. Обзор изучения категории залога в русском и вьетнамском языках.

§1. Русские классики о залоге.

§2. Определение залога современными русскими лингвистами.

§3. Возвратные глаголы в русском языке.

§4. Обзор изучения категории залога во вьетнамском языке.

Выводы к Главе 1.

Глава 2. Пассивные конструкции в русском и вьетнамском языках.

§1. Функционально-семантическое поле залоговости в русском и вьетнамском языках.

1.1. Функционально-семантическое поле залоговости в русском языке.

1.2. Пассивные конструкции во вьетнамском языке.

1.3. Синтаксические функции и коммуникативный характер пассивных конструкций.

1.3.1. Пассивные конструкции: актуальное членение и текстообразующая роль.

1.3.2. Пассивные конструкции: роль объекта действия.

§2. Классификация пассивных конструкций в русском языке и способы их передачи на вьетнамский язык.

2.1. Основные типы пассивных конструкций в русском языке.

2.2. «Возвратный перфективный пассив».

2.2.1. Возвратная страдательная форма глагола совершенного вида.

2.2.2. Залоговые значения формы возвратного перфекта.

2.3. Однозалоговый глагол со страдательным значением в русском языке

2.4. Способы передачи русских пассивных конструкций на вьетнамский язык.

2.4.1. Перевод русских трехчленных пассивных конструкций.

2.4.2. Перевод русских двучленных пассивных конструкций.

2.4.3. Перевод русских пассивных конструкций с «неканоническим» подлежащим.

2.4.4. Перевод русских активных конструций вьетнамской пассивной конструцией.

§3. Пассивы и стативы.

3.1. Пассивы и стативы: различия.

3.2. Статив: отклонение в употреблении глагола.

3.2.1. Статив: употребление глагола во вторичных значениях.

3.2.2. Страдательные формы во фразеологизмах и этикетных формах

3.3. Основные виды сходства в залоговых значениях.

3.3.1. Страдательное и средне-возвратное значение.

3.3.2. Страдательное и стативное значение.

Выводы к Главе 2.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Нгуен Тхи Куинь Хыонг

Настоящее диссертационное исследование посвящается употреблению русских пассивных конструкций с позиции носителя вьетнамского языка.

Категория залога русского языка вызывает большой интерес у лингвистов от М.В. Ломоносова, Ф.Ф. Фортунатова до А.А. Холодовича, B.C. Храковского, А.В. Бондарко, JI.JI. Буланина, Е.В. Падучевой и др. (последние десятилетия ХХвв.), В.А. Плунгяна и Н.В. Перцова (2003г.) и др. Трактовка каждым исследователем связанных с категорией залога вопросов вносит своеобразный вклад в общую теорию залога.

Категория залога во вьетнамском языке не имеет длительной истории изучения, как в русском языкознании, однако богатый языковой материал, включающий залоговые формы, вызывает немало расхождений в его толковании.

Актуальность исследования определяется необходимостью представить такое описание особенностей выражения значения страдательности в русском языке, которое могло бы составить часть функциональной грамматики русского языка, ориентированной на преподавание русского языка во вьетнамской аудитории.

Предметом исследования является изучение реализации значения страдательности в русском языке с позиции носителя вьетнамского языка. Несмотря на то что русский и вьетнамский языки относятся к типологически различным языкам, значение страдательности представляет собой языковую универсалию, что позволяет нам рассматривать языковые средства двух названных языков на основе общности их семантических функций.

Объектом исследования служат страдательные обороты русского и вьетнамского языков. В настоящей работе рассматриваются только пассивные конструкции, т.е. те конструкции, где глагол и причастие в страдательной форме выполняют роль сказуемого предложения. Случаи типа Я еще под впечатлением чего-то непонятного и неразрешающегося. и прекрасного, чем я обязана Вам, . (И. Бунин. Нешвестный друг), где глагольная форма со страдательным значением функционирует как определение в именном словосочетании, не входят в круг интересующих нас вопросов. Ограничением настоящей работы, являются также адъективизированные страдательные причастия типа Она вообще вообразила, кажется, ., будто нашелся какой-то «чуткий» человек, который наконец оценит ее неоиененную мужем душу (И. Бунин. Мордовский сарафан).

Целью настоящего исследования является ориентированное на названный предмет исследования описание способов выражения страдательного значения в русском языке в сравнении с вьетнамским языком.

Данная цель определяет следующие конкретные задачи:

- исследовать современное состояние изучения категории залога в русском и вьетнамском языкознании;

- интерпретировать трактовку изучаемой грамматической категории и связанных с ней вопросов в двух языках по полевому подходу функциональной грамматики (А.В: Бондарко и его сторонники);

- проанализировать контекстные реализации страдательных форм русских глаголов с целью выявить их функционирование в выражении залогового значения;

- установить наиболее частотные и типичные способы перевода русских пассивных конструкций на вьетнамский язык.

При описании языкового материала используется подход «от семантики к ее формальному выражению» («от функций к средствам») в сочетании с подходом «от формы к семантике» («от средств к функциям»). Мы используем другие исследовательские методы, как описательный, аналитический, критический, сопоставительный и др.

Научная новизна исследования видится в том, что в нем впервые сделана попытка описать, проанализировать способы выражения значения страдательности в русском языке с позиции носителя вьетнамского языка, а также дать предложения к совершенствованию преподавания русского языка как иностранного.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что положения, развиваемые в исследовании, вносят вклад в изучение русской и вьетнамской категории залога, а также конкретизируют ряд общетеоретических положений.

Практическая значимость проведенного исследования состоит в том, что результаты исследования можно использовать в практике преподавания русского языка во вьетнамской аудитории, при чтении теоретических курсов по общему и частному языкознанию, а также в переводческой деятельности.

Материалом исследования служат примеры, взятые из художественных произведений JI. Толстого, И. Бунина и К. Паустовского, и переводы этих сочинений на вьетнамский язык. Мы используем и примеры из публицистических изданий, рекламных объявлений и разговоров с носителями русского языка для иллюстрации и сравнения.

Необходимо уточнить понятийный аппарат исследования, связанный с употреблением терминов страдательный и пассивный.

Для русской лингвистической терминологии характерно свободное варьирование терминов страдательный и пассивный:

Таков вообще характер всех действительных глаголов в их сопоставлении со страдательными глаголами в активной и пассивной конструкциях, где .» [Гольдорт 1948: 136]. и которые мы называем структурами пассивного (страдательного) залога» [Храковский 1970: 31].

Эти конструкции будем называть пассивными или конструкциями пассивного (страдательного) залога» [Храковский 19746: 13].

В конструкциях актива глагол является глаголом действительного залога, в конструкциях пассива - глаголом страдательного залога» [АГ-80, т.1: 613].

Конструкция страдательного залога (пассив) может быть трехчленной или двучленной» [Там же: 616]. трактовка пассивного и страдательного значений не вошла еще в лингвистический обиход» [Кильдибекова 1983: 52].

Первоначально в работах М.В. Ломоносова, А.Х. Востокова, Ф.И. Буслаева, А.А. Потебни бытовало только одно прилагательное страдательный. Термины, содержащие прилагательное пассивный,. появились в описаниях русских глаголов под влиянием грамматик латинского и других западных языков. Первое из известных нам употреблений терминов с прилагательным пассивный мы находим в сочинении, посвященном сравнению определений залога в русских, латинских и греческих школьных грамматиках [Тростников 1896].

Наряду с недифференцированным употреблением двух пар терминов -актив и пассив, действительный и страдательный, по мнению А.В. Бондарко [1972г.], возможна некоторая их дифференциация. В свете функциональной грамматики актив и пассив - более широкие понятия, чем действительный и страдательный залог. Последние два термина целесообразно употреблять в более специальном, морфологическом смысле, определяя глагол приготовить как глагол действительного залога, а причастие приготовлен - как страдательное причастие (причастие страдательного залога). Термины актив и пассив имеют более широкое значение - по отношению как к уровню предложения, к активной и пассивной конструкциям, так и к уровню слова, к морфологической системе языка (в последнем случае - когда нет необходимости специально подчеркивать морфологическую сторону залога).

Мы в настоящей работе учитываем дифференциацию в значении терминов, отмеченную А.В. Бондарко.

Основные положения, выносимые на защиту:

- в центре функционально-семантического поля залоговости русского и вьетнамского языков основным грамматическим ядром является противопоставление актива-пассива, которое выражается не только в разных формах глагола, но и в различной синтаксической функщш субъекта и объекта.

- вьетнамские глаголы bi/dirac являются коррелятами русских глаголов в страдательной форме.

- при переводе русских пассивных конструкций на вьетнамский язык возможно использовать как вьетнамские аналогичные конструкции, так и другие языковые средства, что не мешает передать смысл оригинала полностью.

Апробация работы. Результаты работы были положены в основу выступлений на Пушкинских чтениях (Москва, Государственный институт русского языка им. А.С. Пушкина, 2001), научных конференциях «Наука и сотрудничество-2000» (Москва, 2000), «Наука и молодежь-2000» (Москва, 2000). Апробация также осуществлялась в процессе публикации статей и материалов выступлений.

Структура диссертации. Диссертация, кроме настоящего Введения, состоит из двух глав, Заключения и Библиографии (списка использованной литературы и лексикографических источников) и Приложения. Первая глава посвящается обзору изучения категории залога в двух языках. Мы излагаем точки зрения русских и вьетнамских классических исследователей на данную грамматическую категорию и связанные с ней вопросы из современной лингвистической литературы. Обилие литературы о категории залога освобождает нас от представления ее в полном объеме. Обзор представлен в той степени, в какой он актуален для нашего исследования. Во второй главе изучаются пассивные конструкции двух языков в свете функциональной грамматики, раскрываются коммуникативный и прагматический характер данных конструкций, рассматриваются различия между пассивом и стативом, устанавливаются способы передачи русских пассивных конструкций на вьетнамский язык и даются подсказки методического характера для: обучения русскому языку во вьетнамской аудитории.

В Заключении делаются выводы, полученные в результате исследования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Употребление русских пассивных конструкций с позиции носителя вьетнамского языка"

Выводы к Главе 2

1) В русском языке существуют три типа пассивных конструкций: трехчленная, двучленная и пассивная конструкция с неканоническим подлежащим.

Во вьетнамском языке существуют два типа пассивных конструкций: трехчленная (Tdi dirge thdykheri) и двучленная (Tdidirgekheri). В русской трехчленной пассивной конструкции в качестве субъекта выступает и неодушевленное существительное (сосуд заполняется водой), в то время как-вьетнамская трехчленная пассивная конструкция такого не допускает. Однако названное различие не отрицает того, что в трехчленной пассивной конструкции в обоих языках обнаруживается полное совпадение в связи с присутствием объекта и субъекта действия, что не вызывает трудности у вьетнамских учащихся.

В силу сказанного при обучении вьетнамских студентов русским пассивным конструкциям большое внимание необходимо уделять конструкциям с неканоническим подлежащим, так как навык их употрлебления не может быть сформирован путем положительного переноса, а отсутствие подобных конструкций в русской речи иностранных учащихся значительно обедняет се.

2) Соотношение между подлежащим в пассивной конструкции во вьетнамском языке и другими членами предложения в активной по сравнению с русским языком более вариативно. В русском языке характерен один вариант соотношения: подлежащее в пассивной конструкции - прямое дополнение в активной. А во вьетнамском языке подлежащее в пассивной конструкции может соотноситься в активной с различными по значению формами дополнения (адресата, деятеля, орудия действия, совместного участника). Более того, подлежащее во вьетнамской пассивной конструкции может соотноситься не только с отдельным членом предложения в активной, но и с целым предложением.

3) Пассивные конструкции употребляются при желании говорящего актуализировать объект действия и при построении связного текста, а именно: рема предыдущей части предложения с глаголом в действительной форме является темой следующей части предложения с глаголом в страдательной форме, в данной теме, естественно, выражается объект действия. Названное оформление предложения встречается как в русской, так и во вьетнамской художественной литературе. Однако мы не считаем, что при переводе русской художественной литературы на вьетнамский язык нужно соблюдать отмеченный речевой порядок. К тому же, по большому счету, нет необходимости передать на вьетнамский язык грамматические особенности русского текста соответствующими языковыми единицами. Задачу переводчика мы видим в том, чтобы полностью передать смысл оригинала и перевод звучал на вьетнамском языке непринужденно.

4) В контексте и в соответствии с окружающими членами предложения определяется стативное значение глагола, выступающего не только в форме страдательного причастия, но и в возвратной форме.

В русском языке отмечается небольшое количество фразеологизмов и этикетных форм с глаголом в страдательных формах (-ся!-съ, -н/-т и в «несогласуемой форме» -но/-то), которые мы считаем стативами в зависимости от того, что данные языковые единицы не допускают агеитивного дополнения и обычно употребляются в готовом виде (в плане языка). В плане речи наблюдается ненормативное употребление фразеологизмов и этикетных форм в индивидуально-авторском стиле.

Названное речевое отклонение можно подать на занятии по современному русскому языку как иллюстрацию гибкого функционирования языковых единиц, что способствует использованию будущими вьетнамскими русистами речевых единиц изучаемого языка не по шаблону, а по собственному желанию, и, главное, без боязни разного рода ошибок.

98

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы.

1) Многообразие в толковании категории залога связано с тем, что, по мнению В.В. Виноградова, «в понятие залога вкладывалось и вкладывается крайне разнообразное и противоречивое лексико-грамматическое содержание» [Виноградов 2001]. Одни языковеды видят в залоге выражение отношения процесса только к субъекту (Ф.Ф. Фортунатов, А.В. Исаченко, J1.JI. Буланин, Ю.С. Степанов, АГ-70), другие — выражение отношения процесса и к субъекту и к объекту (А.А. Потебня, А.А. Шахматов, В.В. Виноградов, АГ-80). С точки зрения преподавания РКИ более перспективной представляется вторая точка зрения, согласно которой «категория залога организуется противопоставлением действительности и страдательности как таких грамматических значений, в которых заключено разное представление одного и того же соотношения между семантическим субъектом, действием и семантическим объектом» [АГ-80]. Лингвометодическая целесообразность такого подхода определяется тем, что при выборе иностранцем активной или пассивной конструкции обязательно учитывается предметная ситуация или событие, включающее действие и участников события - субъект и объект.

2) В русском и вьетнамском языках существуют трехчленная и двучленная пассивная конструкция. Отсутствие во вьетнамском языке синтаксического аналога русской пассивной конструкции с «неканоническим подлежащим» можно объяснить типологическими (особенно морфологическими) различиями между двумя языками.

Страдательное значение вьетнамских глаголов bi/dirac и русских глаголов, выступающих в той или иной страдательной форме, обнаруживается в зависимости от лексических особенностей самих глаголов и контекста, в котором данные глаголы функционируют.

Соотношение между подлежащим в пассивной конструкции во вьетнамском языке и другими членами предложения в активной по сравнению с русским языком более вариативно. В русском языке характерен один вариант соотношения: подлежащее в пассивной конструкции - прямое дополнение в активной. А во вьетнамском языке подлежащее в пассивной конструкции может соотноситься в активной с различными по значению формами дополнения (адресата, деятеля, орудия действия, совместного участника). Более того, подлежащее во вьетнамской пассивной конструкции может соотноситься не только с отдельным членом предложения в активной, но и с целым предложением.

3) При переводе русских пассивных конструкций на вьетнамский язык можно использовать как вьетнамские аналогичные конструкции, так и другие языковые средства, что не мешает полностью сохранить смысл оригинала. Изучение материалов помогло установить 4 наиболее частотных способа передачи русских пассивных конструкций на вьетнамский язык: пассивной конструкцией, активной конструкцией, предложением с выражением неопределенности лица, перевод по смыслу. Среди отмеченных способов передачи количество полных совпадений в тексте на двух языках небольшое. Дополнительный материал перевода служит примером (в основном для будущих переводчиков) того, как необходимо избавиться от языковых и даже речевых готовых фраз в переводческом творчестве.

4) Основные идеи и положения функциональной грамматики о разноуровневой (синтаксической и лексико-грамматической) принадлежности языковых средств, формирующих функционально-семантическое поле, в том числе залоговости, служат инструментом для изучения констекстной реализации страдательных глагольных форм.

Стативное или страдательное значение глагола выражается не только его морфологической формой, но и под влиянием того лексического значения, в котором выступает глагол.

Стативное или страдательное значение глагольной формы определяет также семантика целого предложения и констекст, в котором присутствует глагол.

100

Список научной литературыНгуен Тхи Куинь Хыонг, диссертация по теме "Русский язык"

1. Авалиани Ю.Ю. Заметки о переходности-непереходности глаголов (по материалам русского языка) // Исследования по русскому языку: Труды Самаркандского государственного университета. Самарканд, 1962. Вып. 118. С. 155-162.

2. Адамец Пржемысл. Субъектность и возвратность // Коммуникативно-смысловые параметры грамматики и текста. М: УРСС, 2002. С.59-63.

3. Апресян Ю.Д. Взаимодействие лексики и грамматики: Лексикографический аспект // Русский язык в научном освещении. 2002. №1(3). С. 10-29.

4. Апресян Ю.Д. Синонимия и консервы // Русский язык в национальной школе. 1970. №6. С.8-17.

5. Арутюнова НД. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы. М.: Наука, 1976. 383 с.

6. Бсигаж Г., Бенедиктова Л. Современный русский язык в сопоставлении со словацким. Морфология. Братислава, 1989. С.206-211.

7. Бархударов Л.С. Язык и перевод. Вопросы общей и частной теории перевода. М.: Международные отношения, 1975. 239 с.

8. Басова Р.В. Категория объектности, категория переходности // Исследования по грамматике: Сб. науч. тр. Иркутск, 1976. С.3-8.

9. Бегуждиева Д.С. Причины неполной семантической соотносительности производящих невозвратных и производных возвратных глаголов со страдательным значением // Актуальные проблемы русского словообразования. Ч. II. Самарканд, 1972. С. 18-24.

10. Белоусова ЕЛ. К проблеме залога в современном русском языке // Структурная и прикладная лингвистика: Межвузовский сборник. Л., 1983. Вып. 2. С.33-47.

11. Бидэм Кр. Видовое значение конструкции «быть+страдательное причастие». В Я. 1988. №6. С.63-68.

12. М.Богданов В.В. Залог и семантика предложения И Проблемы теории грамматического залога. Л., 1978. С.37-42.

13. Богданов В.В. Семантико-синтаксическая организация предложения. JL, 1977. 203 с.

14. А.Богородицкий В.А. Общий курс русской грамматики. 5-е изд. M.-JT.: Гос. соц. экон. изд. 1935. 354 с.

15. Бондарко А.В. Грамматическая категория и контекст. JL: Наука (Ленингр. отд.), 1971.112 с.

16. Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. Лен., 1978. 175 с.

17. Бондарко А.В. К проблематике функционально-семантических категорий. (Глагольный вид и «аспектуальность» в русском языке) // ВЯ. 1967. № 2. С.18-31.

18. Бондарко А.В. К теории поля в грамматике залог и залоговость (на материале русского языка) // ВЯ. 1972. № 3. С.20-35.

19. Бондарко А.В. Категории в системе функциональной грамматики // Коммуникативно-смысловые параметры грамматики и текста. М.: УРСС. 2002. С.15-21.

20. Бондарко А.В. Носитель предикативного признака // ВЯ. 1991. №5. С.27-41.

21. Бондарко А.В. О некоторых аспектах функционального анализа грамматических явлений // Функциональный анализ грамматических категорий. Сборник научных трудов. Лен., 1973. С.5-31.

22. Бондарко А.В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. Изд-е второе, стереотипное. М.: УРСС, 2001. 208 с.

23. Бондарко А.В. Теория значения и трактовка категории залога // Проблемытеории грамматического залога. Л., 1978. С.43-49.

24. Бондарко А.В. Теория морфологических категорий. Л.: Наука, 1976. 255

25. Бондарко А.ВБуланин Л.Л. Русский глагол / Под ред. проф. Ю.С. Маслова. Лен.: Просвещение, 1967. 190 с.

26. Боровлев АА. Видо-временные значения страдательных причастий па -н/-т. Тернопольский Гос. пед. ин-т. Тернополь, 1987. 15 с. (депонированная рукопись).

27. Боровлев А.А. Морфологические категории русского глагола. Тернополь. Гос. пединститут, 1992. 165 с.

28. Буланин Л.Л. К соотношению пассива и статива в русском языке // Проблемы теории грамматического залога. Лен.: Наука, 1978. С. 197-202.

29. Буланин Л.Л. Категория залога в русском языке. Л., 1986. 87 с.

30. Буланин Л.Л. О некоторых проблемах залога в русском языке // Исследования по грамматике русского языка: Ученые записки ЛГУ. Л., 1963. Вып. 68. Т. IV. № 322. С.20-31.

31. Буланин Л.Л. О соотношении переходности и залога в русском языке // Уч. зап. МОПИ им. Н.К. Крупской. Т.278. Русский язык. М., 1970. Вып. 17. С.213-219.

32. Буланин Л.Л. Пассив состояния в русском языке // Ученые записки Ленинградского университета. № 375. Серия филологических наук. Вып. 77. Исследования по грамматике русского языка. V. Изд-во Ленинградского ун-та, 1973. С. 37-47

33. Буланин Л.Л. Трудные вопросы морфологии. М.: Просвещение, 1976. 207 с.

34. ЗА.Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. Вступит, статья

35. И. Кузьминой. М., Учпедгиз, 1959. С.343-388. 35.Веренк Ж. Диатеза и конструкции с глаголами на -ся // Новое взарубежной лингвистике. М., 1985. Вып. XV. С.286-302. 26.Виноградов В.В. Избранные труды. Т.З. Лексикология и лексикография.

36. М.: Наука, 1977. 310 с. 37.Виноградов В.В. Современный русский язык. Грамматическое учение о слове. Вып. 2. М.: Учпедгиз. 1938. 591 с.

37. Виноградов В.В, Русский язык (Грамматическое учение о слове) / Под ред.

38. Г.А. Золотовой. 4-е изд. М.: Русский язык, 2001. С.491-528.

39. Ъ9Таврилова В.А. К вопросу о выражении диатезы «объектный квазипассив» в русском языке // Проблемы теории грамматического залога. Лен.: Наука, 1978. С.203-208.

40. АО.Гаврилова В.А. Квазипассивные конструкции в русском языке. Автореф. дисс. кап. филол. наук. М., 1986. 32 с.

41. Гаврилова В.И. К семантике некоторой разновидности конверсивной конструкции // Научно-техническая информация. Серия 2. 1979. №3. С.30-37.

42. Гаврилова В.И. Квазипассивная конструкция и система залоговых противопоставлений русского глагола // Вопросы кибернетики. Язык логики и логика языка (Сб. статей к 60-летию проф. В.А. Успенского). М., 1990. С.26-40.

43. Гак ВТ. Использование лексических средств при синтаксических трансформациях // Филологические науки. 1965. № 4. С.99-111.

44. Гак ВТ. О грамматическом значении и его объяснении // ИЯШ. 1976. №6. С. 10.4в.Генюшене Э.Ш. К вопросу о включении пассивных конструкций в текст в русском языке//Лингвистика текста. М., 1974. 4.1. С.78-84.

45. А9.Глазырина Э. В. К вопросу о категории залога в современном русском языке // Лингвистический сборник Уральского университета. Сверловск, 1963. Вып. I. G. 127-139.

46. Голъдорт Г.Я. Основные проблемы теории залогов в русском языке // Ученые записки Новосибирского государственного педагогического инта. Вып. 7. Серия историко-филологическая. Новосибирск. 1948. С. 121144.

47. Голъдорт Г.Я. Основные проблемы теории залогов в русском языке // Ученые записки Новосибирского педагогического института. Новосибирск, 1948. Вып. 7(истор.-филол.). С. 121-144.

48. Грамматика русского языка. Том 1. Фонетика и морфология. Изд-во Академии Наук СССР. М., 1953. С.412-417.

49. Грамматика современного русского литературного языка. М.: Наука. 1970. С.350-353.

50. Гухман М.М. Развитие залоговых противопоставлений в германских языках. М., 1964. 294 с.

51. Гухман М.М. Развитие залоговых противопоставлений в германских языках. (Опыт историко-типологического исследования родственных языков). М.: Наука, 1964. 294 с.

52. Гухман М.М. Страдательный залог индоевропейских языков и проблема залоговой дифференциации//Труды ВИИЯ. 1945. №1. С.9-23.59Данков В.Н. Историческая грамматика русского языка. Выражения залоговых отношений у глагола. М.: Высшая школа, 1981. 112 с.

53. До Вьет Хунг. Семантико-синтаксическая структура причастных страдательных конструкций в современном русском языке. Дисс. . канд. филолог, наук. М., 1992. 166 с.

54. Долинина И.Б. Об одном типе пассивных преобразований // Диатезы и залоги: Тезисы конференции. Л., 1975. С.59-69.

55. Дэжё Л. Диатезы в системе грамматической типологии // Проблемы теории грамматического залога. Лен.: Наука, 1978. С.22-27.

56. Зеленое А.Н. Возвратные глаголы страдательного залога в современном русском литературном языке. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Л., 1963. 16 с.

57. Золотоеа Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М.: Наука. 1973. 351 с.

58. Золотоеа Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1998. 528 с.

59. Ильина В.Ф. Залоговые значения глагола и контекст // Вопросы сочетаемости языковых единиц. Саратов: Изд-во Сарат. Гос. пед. ин-та. 1974. С.77-87.

60. Ильина В.Ф. Речевое функционирование залогов русского глагола. Автореф. дисс. канд. филол. наук. 1966. 23 с.

61. Исаченко А.В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении со словацким. Морфология. Ч. И. Братислава. Изд-во Словацкой Академии наук. 1960. 577 с.

62. А.Калакуцкая Л.П. Залог в предикативных формах глагола и в причастиях // Русский язык в школе. 1968. №6. С.100-103.

63. Карцевский С.И. К вопросу о залогах в современном русском литературном языке // Из лингвистического наследия / Сост., вступ. ст. и коммент. И.И. Фужерон. М.: Языки русской культуры. 2000. С.53-58.

64. Тб.Катц Дж., Мартин Э. Синонимичность активных и пассивных конструкций// Сборник переводов по вопросам информационной теории и практики. М., 1970. №16. С.73-85.

65. Кильдибекова Т.А. Функциональный и семантический аспекты категории залога // Исследования по семантике. Общие вопросы семантики. Межвузовский научный сборник. Уфа, 1983. Вып. 9. С.46-57.

66. Клобуков Е.В. Теоретические основы изучения морфологических категорий русского языка (морфологические категории в системе и в дискурсе). Дисс. в виде научн. докл. . д-ра филол. наук. М., 1995. 74 с.

67. Князев Ю.П. Акциональное и статальное значения конструкций с причастиями на -н/-т. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Лен., 1986. 23 с.

68. Козел Н.Я. К вопросу о подлежащем и субъекте // Коммуникативно-смысловые параметры грамматики и текста. М.: УРСС, 2002. С. 140-143.

69. Комиссаров В.Н. Современное переводоведение: Учебное пособие. М.: ЭТС, 2001. 421 с.

70. М.Комиссаров В.Н. Теория перевода (лингвистические аспекты). М.: Высшая школа, 1990. 253 с.

71. Корнева В.В. Возвратность как семантическая категория (на материале русского и немецкого языков). Автореф. дисс. . канд. филолог, наук. Воронеж. 1996. 19 с.

72. Королев Э.И. О залогах русского языка // Мысли о современном русском языке. Сборник статей под ред. В.В. Виноградова. М.: Просвещение, 1969. С. 199-215.

73. Кривова Е.В. Пассивные преобразования в глагольных коллокациях. Дисс. канд. филолог, наук. М., 2003.

74. Лаптева О.А. Узус как арена языкового изменения // Коммуникативно-смысловые параметры грамматики и текста. М.: УРСС, 2002. С.345-353.

75. Левицкий Ю.А. Пассив в системе глагольных форм // Проблемы теории грамматического залога. Лен.: Наука, 1978. С.226-229.

76. Лейкина Б.М. К проблеме соотношения залога и коммуникативного членения // Проблемы теории грамматического залога. Лен.: Наука, 1978. С.129-137.

77. Лекант ПЛ. Что такое подлежащее? // Коммуникативно-смысловые параметры грамматики и текста. М.: УРСС, 2002. С. 135-139.

78. Лешка О. К вопросу о категории залога в современном русском языке // Jazykovedny zbonik. Brastislava, 1968. С.57-65.

79. Лопатин В.В. Морфологические категории в плане выражения // Русский язык. Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. Виноградовские чтения XII-XIII. М.: Наука, 1984. С.3-12.

80. Маслов Ю.С. Результате, перфект и глагольный вид // Типология результативных конструкций (результатов, статив, пассив, перфект). Л., 1983. С.41-65.

81. Мельчук И.А. Курс общей морфологии / Пер. с фр. Перцовой Н.Н., Савиной Е.Н.; Общ. ред. Перцова Н.В.; Вступ. ст. Кибрика А.Е. М.-Вена, 1997. 401 с.

82. Мельчук И.А. Курс общей морфологии / Пер. с фр. Плунгяна В.А.; Общ. ред. Перцова Н.В., Савиной Е.Н. М.-Вена, 1998. 543 с.

83. Мельчук И.А., Холодович А.А. К теории грамматического залога (определение, исчисление) // Народы Азии и Африки. 1970. № 4. С.111-124.

84. Милославский И.Г. Какому залогу принадлежит глагол «нравиться»? // Проблемы теории грамматического залога: Лен.: Наука, 1978. С.208-213.

85. Милославский И,Г. Морфологические категории современного русского языка. М., 1981. 202 с.

86. Москальская О.И. Грамматика немецкого языка. М.: Изд-во на иностранных языках, 1956. 394 с.

87. Мурзин Л.Н. Возвратная конверсия предложения // Проблемы теории грамматического залога. Лен.: Наука, 1978. С. 118-122.

88. Мучник И.П. Грамматические категории глагола и имени в современном русском литературном языке. М.: Наука, 1971. 298 с.

89. Недялков В.П. Заметки по типологии рефлексивных деагентивных конструкций (опыт исчисления) // Проблемы теории грамматического залога. Лен.: Наука, 1978. С.28-37.

90. Недялков В.П. Типология рецессивных конструкций. Рефлексивные конструкции//Диатезы и залоги: Тезисы конференции. Л., 1975. С.21-33.

91. Никитевич В.М. Грамматические категории в современном русском языке. М., Учпедгиз, 1963. 246 с.

92. Норман Б.Ю. Переходность, залог, возвратность (на материале болгарского и других языков). Минск. 1972. 146 с.

93. Обнорский С.П. Очерки по морфологии русского глагола. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1953. 251 с.

94. ИЗ. Овсянико-Куликовский Д.Н. Синтаксис русского языка. СПб., 1912. 313 с.

95. Падучева Е.В. Каузативный глагол и декаузатив в русском языке // Русский язык в научном освещении. 2001. №1: С.52-79.

96. Падучева Е.В. О семантике синтаксиса. Материалы к трансформационной грамматике русского языка. М., 1974. 292 с.

97. Панфилов В.З. Взаимоотношение языка и мышления. М., 1971. 232 с.

98. Перелъмутер И.А. Семантическое определение залога // ВЯ. 1987. №6. С. 10-20.

99. Перцов Н.В. Возвратные страдательные формы русского глагола в связи с проблемой существования в морфологии // ВЯ. 2003. №4. С.43-71.

100. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. Изд. 7-е.М., 1956.511 с.

101. Пихлак А. Возвратные глаголы на -и- в эстонском языке (в сопоставлении с русским языком) // Вопросы сопоставительного исследования языков: лексико-грамматический и текстовый аспект. Сборник статей. Таллинн. 1989. С. 11-25.

102. Плунгян В.А. Общая морфология. Введение в проблематику. Изд. 2-е, испр., М., 2003. 384с.

103. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. Том TV. Выпуск II. М.: Просвещение, 1977. 406 с.

104. Почепцов Г.Г. Прагматика и залог // Проблемы, теории грамматического залога. Лен.: Наука, 1978. С.98-102.

105. Пупынин Ю.А. Функционирование форм несовершенного и совершенного видов в пассивных конструкциях // Функциональный анализ грамматических единиц. Сборник научных трудов. Л., 1980. С.28-40.

106. Рабинович БД. О залогах в восточно-славянских языках // Ученые записки Чувашского Гос. пед. ин-та. Чебоксары, 1955. Вып. И. С.84-194.

107. Руднев А.Г. Категория залога. Slavia. 1953.

108. Ружичка Р. Несколько соображений о теоретических понятиях «залог» и «диатеза» // Проблемы теории грамматического залога. Лен.: Наука, 1978. С. 16-22.

109. Русская грамматика. Том 1. М.: Наука, 1980. С.613-617.

110. Сазонова И.К. Семантический фактор в формировании вторичного лексического значения (на материале страдательных причастий прошедшего врехмени совершенного вида). Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1975. 27 с.

111. Сильницкий Г.Г. Глагольная валентность и залог // Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги. Лен.: Наука, 1974. С.54-72.

112. Сильницкий Г.Г. Залог и валентность // Категория залога. Материалы конференции. Л., 1970. С.53-63.

113. Сильницкий Г.Г. Предикативное отношение и его роль в пассивном преобразовании // Залоговые конструкции в разноструктурных языках. Лен.: Наука, 1981. С.39-45.

114. Скворцов Л.И. Системное и нормативное в грамматике (на материале русской морфологии) // Русский язык. Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. Виноградовские чтения XII-XIII. М.: Наука, 1984. С.32-42.

115. Современный русский язык / Под общей ред. Новикова Л.А. 2-е изд., исправленное и дополненное. С-Пб. 1999. 864 с.

116. Степанов Ю.С. Вид, залог, переходность (Балто-славянская проблема. I) // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. 1976. Том 35. № 5. С.408-420.

117. Степанов Ю.С. Вид, залог, переходность (Балто-славянская проблема. И) // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. 1977. Том 36. №2. С. 135-152.

118. Степанов Ю.С. Имена, предикаты, предложения. Семиологическая грамматика. М.: Наука, 1981. 360 с.

119. Стрельцова М.И. Об одной функциональной разновидности возвратного пассива // Функциональный анализ грамматических единиц. Сборник научных трудов. Лен., 1980. С.65-77.

120. Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Изд-е второе, стереотипное. М.: УРСС, 2001.348 с.

121. Тимофеев К. А. К вопросу о залогах русского языка // Русский язык в школе. 1958. №2. С.8-11.

122. Типология грамматических категорий / АН СССР. Ин-т языкознания. М., 1975. 219 с.

123. Тростников М.А. Определение залогов в школьных грамматиках русских, латинских и греческих // Филологические записки. 1896. №2. С.32-66.

124. Уорс Д.С. Трансформационный анализ конструкций с творительным падежом в русском языке // Новое в лингвистике. М., 1962. Вып. II. С. 637-683.

125. Успенский В А. Замечания на полях статей И. А. Мельчука и А.А. Холодовича о понятии залога // Диатезы и залоги: Тезисы конференции. Л., 1975. С.3-14.

126. Успенский В.А. К понятию диатезы // Проблемы лингвистической типологии и структуры языка. Л., 1977. С.65-84.

127. Федоров А.В. Основы общей теории перевода (Лингвистические проблемы). М., Издательский Дом «Филология Три», СПб., Филологический факультет СПбГУ, 2002. 416 с.

128. Фоменко Ю.В. О бинарной концепции залога // Научн. тр. Новосиб. пед. ин-та. Новосибирск, 1971. Вып. 69. С.22-29.

129. Фортунатов Ф.Ф. О залогах русского языка. СПб., 1899. 6 с.

130. Холодовин А.А. Залог // Категория залога: Материалы конференции. Л., 1970. С.2-26.

131. Холодович А.А. Проблемы грамматической категории. Л., 1979. 304 с.

132. Храковский B.C. Активные и пассивные конструкции эргативного строя. ВЯ. 1972. №5. С.34-41.

133. Храковский B.C. Диатеза и референтность (К вопросу о соотношении активных, пассивных, рефлексивных и реципрокных конструкций) //Залоговые конструкции в разноструктурных языках. Лен.: Наука, 1981. С.5-38.

134. Храковский B.C. Залог и рефлексив // Проблемы теории грамматического залога: Лен.: Наука, 1978. С.50-61.

135. Храковский B.C. Исчисление диатез //Диатезы и залоги. Тезисы конференции. Л., 1975. С.34-51.

136. Храковский B.C. Конструкции пассивного залога (определение и исчисление) // Категория залога. Материалы конференции. Л., 1970. С.27-41.

137. Храковский В. С. Пассивные конструкции // Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги. Лен.: Наука, 1974а. С.5-45.

138. Храковский B.C. Пассивные контрукции // Теория функциональной грамматики. Персональность и залоговость. С-Пб.: Наука, 1991. С. 141 -180.

139. Храковский B.C. Проблемы синонимии и конверсности пассивных и активных конструкций // Универсалии и типологические исследования. Мещаниновские чтения. М.: Наука, 19746. С.80-91.

140. Циммерман И. Синтаксические функции актантов, залог и переходность // Проблемы теории грамматического залога: Лен.: Наука, 1978. С.71-79.

141. Чагина О. В. Структура крапива жжется и посуда бьется глазами иностранца // Русский язык за рубежом. 2003. № 2. С.70-75.

142. Чан Ван Ко. Теоретико-лингвистическая модель педагогической грамматики русского языка как иностранного (билингвальное описание). Дисс. . док. филолог, наук. М., 1998.

143. Чижова Л.П. Залог как синтаксическая, морфологическая и лексико-грамматическая категория // Общее и сопоставительноеязыкознание / Под ред. Г.И. Раповой. М.: Изд-во Московского ун-та, 1986. С.90-95.

144. Шапиро А.Б. О залогах в современном русском языке-// Уч. зап. Моск. гор. пед. ин-та. М., 1941. Вып. I., Т. V. С.22-61.

145. Шахматов А.А. Очерк современного русского литературного языка. 1-е изд. Л.: Гос. изд., 1925.212 е.; 4-е изд. М., 1941. 286 с.

146. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. 3-е изд. М., 2001. 620 с.

147. Швейцер А.Д. Теория перевода: статус, проблемы, аспекты / Отв. ред. Ярцева В.Н. М.: Наука, 1988. 215 с.

148. Шелякин М.А. Русские возвратные глаголы в общей системе залоговости // Теория функциональной грамматики. Персональность и залоговость. С-Пб.: Наука, 1991. С.312-326.

149. Шершнева М.С. К вопросу о категории залога в современном русском языке // Уч. зап. Дагестанского ун-та. 1962. Т. VIII. С.71-81.

150. Шухардт Г. Об активном и пассивном характере переходного глагола // Эргативная конструкция предложения. М.: Изд-во иностр. лит., 1950. С. 103-106.

151. ЩербаЛ.В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1947. 428 с.

152. Якобсон P.O. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол: Пер. с англ. // Принципы типологического анализа языков различного строя / Сост. Ревзина. М., 1972. С.95-113.

153. Янко-Триницкая Н.А. Возвратные глаголы в современном русском языке. М.: Изд-во Академии Наук СССР, 1962. 247 с.

154. Яхонтов С.Е. Исходные понятия теории залога // Диатезы и залоги: Тезисы конференции. Л., 1975. С. 15-20.

155. Яхонтов С.Е. Формальное определение залога // Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги. Лен.: Наука, 1974. С.46-53.

156. Список использованной литературы по вьетнамскому языку

157. Быстров И.С., Нгуен ТайКан, Станкевич Н.В., Грамматика вьетнамского языка. Лен., 1975. 226 с.2.- Быстров И.С., Станкевич Н.В. Залоговые конструкции во вьетнамском языке // Залоговые конструкции в разноструктурных языках. Лен.: Наука, 1981. С. 103-114.

158. Быстров И.С., Станкевич Н.В. К вопросу о пассиве и пассивных конструкциях во вьетнамском языке // Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги. Лен., 1974. С. 113-119.

159. Панфилов B.C. Грамматический строй вьетнамского языка. С-Пб., 1993. 412 с.

160. Панфилов B.C. Пассивные конструкции во вьетнамском языке // Востоковедение №8. Лен., 1981. С.49-63.

161. Станкевич Н.В. О пассивных конструкциях во вьетнамском языке (к типологической характеристике современного вьетнамского языка) // Проблемы теории грамматического залога: Лен.: Наука, 1978. С.243-251.

162. Dinh Van Difc (Цинъ Ван Дык). Ngtf phap tie'ng Viet. Ttr loai. Ha n6i: Dai hoc vi trung hoc chuydn nghiep, 1986. 211 tr.

163. Di6p Quang Ban (Зйеп Куанг Бан). Cau dcrn ti£ng Viet. Ha n6i: Giao due, 1987.

164. Diip Quang Ban (Зйеп Куанг Бан). Ngir phap tidng Vi£t ph6 th6ng. Ш ndi, 1989.

165. Hohng Trong Phi6n (Хоанг Чонг Фиен). Ngu" phap tie'ng Viet. Cau. H2t ndi: Dai hpc vh trung hoc chuydn nghi6p, 1980. 306 tr.

166. L6 Сйп, Diep QuangBan, Phaii ThiSu, Hokng Уйп Thung(Jle Кан, Зйеп Куанг Ван, Фан Тхиеу, Хоанг Ван Тхунг). Gido trinh Viet ngO. Ш ndi. 331 tr.

167. A.L6 Хийп Thai (J1 e Суан Тхай). Сйи bj ddng trong tie'ng Viet // Ng6n ngtf. 1989. S63. Tr.13-15.

168. L6Хийп Thai(Jle Суан Тхай). Сйи chu vj tie'ng Viet. Luan dnPho tie'n sy khoa hoc ngG van. Ha ndi. 1992.1 в.NguySn Kim Than (Нгуен КимТхан). Ddng tir trong tie'ng Viet. Ha ndi: Khoa hoc xa hdi, 1977.

169. NguySn Kim Than (Нгуен Ким Тхан). Ccf sor ngO phap tie'ng Viet. Ш ndi: Khoa hoc xa hdi, 1996. 250 tr.

170. Ъ. NguySn Kim Than (Нгуен Ким Тхан). Nghien сйи ngtf phap tie'ng Viet. Tap I П. mndi. 1963-1964.

171. NguySn Minh ThuySt, NguySn Уйп HiSp (Нгуен Минь Txyem, Нгуен Ван Xuen) . Thhnh phdn cau tie'ng Viet. Ha ndi, 1998.

172. NguySn ThiAnh (Нгуен Тхи Ань). Tie'ng Viet со thdi bj ddng khdng? Ky уё'и khoa hoc '99. H<5 chf minh 1999.

173. NguySn Уйп L6c (Нгуен Ван Лок). Ke't tri cua ddng tir tie'ng Viet. Luan an Pho tie'n sy khoa Ь<эс ngi? van. Hh ndi. 1993.

174. Лексикографические источники

175. Балакай А.Г. Словарь русского речевого этикета. 2-е изд., испр., доп. М.: АСТ-Пресс, 2001. 672 с.

176. Большой толковый словарь русского языка. С-Пб: Норинт, 2001. 1536 с.

177. Большой Энциклопедический Словарь. Языкознание. 2-е (репринтное) изд-е. М.: Большая Российская энциклопедия, 2000. 688 с.

178. Бурак А.Л., Тюленев С.В., Вихрова Е.Н. Россия. Cultural Guide to Russia. Русско-английский культурологический словарь. М.: АСТ-Астрель, 2002. 128 с.

179. Кузьмин С.С. Русско-английский фразеологический словарь переводчика. М.: Флинта-Наука, 2001. 776 с.

180. Кузьмин С.С., Шадрин H.JI. Русско-английский словарь пословиц и поговорок. Санкт-Петербург, 1996. 352 с.

181. Ожегов О.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд-е, дополненное. М., 1999. 944 с.

182. Сазонова И.К. Русский глагол и его причастные формы. Толково-грамматический словарь. М.: Русский язык, 1989. 590 с.

183. Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А.И. Молоткова. Изд-е 6-е, исправленное и дополненное, с «Послесловием» профессора А.И. Молоткова. М.: Астрель-АСТ, 2001. 512 с.118