Вероисповедная политика самодержавия в Западном крае

Вибе, Ирина Николаевна

Полный текст автореферата диссертации по теме "Вероисповедная политика самодержавия в Западном крае"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ИНСТИТУТ ИСТОРИИ

Вероисповедная политика самодержавия в Западном крае (1830-1855)

Специальность: 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

На правах рукописи

Вибе Ирина Николаевна

21 ®

Санкт-Петербург 2009

003470603

Работа выполнена на факультете истории Европейского университета в Санкт-Петербурге

Научный руководитель:

доктор исторических наук Валентина Григорьевна Чернуха Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Леонид Юрьевич Гусман кандидат исторических наук Татьяна Васильевна Андреева

Ведущая организация:

Санкт-Петербургский государственный университет

Защита диссертации состоится 9 июня 2009 г. в 14.30 на заседании Диссертационного совета Д.002.200.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Санкт-Петербургском институте истории РАН (197110, Санкт-Петербург, Петрозаводская ул., д. 7).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Санкт-Петербургского института истории РАН

Автореферат разослан мая 2009 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета кандидат исторических наук

Общая характеристика работы

Вероисповедная политика как совокупность мероприятий, направленных на поддержку или ограничение определенных конфессий, приобрела особо важное значение в первой половине XIX века. Одной из ключевых составных частей вероисповедной политики являлось осуществлявшееся и церковными, и светскими учреждениями регулирование религиозных переходов, норм и отступлений от них.

Данная политика была возвращена и заново формировалась в николаевское царствование в связи с польским восстанием 1830-1831 гг. Имперская администрация видела в регулировании религиозных переходов действенный механизм инкорпорации Западного края путем обращения населения в православную веру. Новая сфера политики потребовала образования специального административного аппарата, выработки новых законов о религиозных переходах, а также изменений в судебно-следственной процедуре, пользуясь терминологией того времени, по делам об «отступничестве» из православия в католичество. Этноконфессиональная пестрота края и сложность социально-политической обстановки создавали определенные сложности для применения норм и корректировали вероисповедную политику российского самодержавия.

Разрешением возможных противоречий между нормой и практикой по поводу переходов занималась местная и центральная администрация. В делопроизводственной практике отчетливо прослеживаются попытки соотнесения решений о переходах с конкретными обстоятельствами дела, а также с общими принципами политики. Именно таким путем, посредством гибкого применения нормы, ее адаптации к сложившимся обстоятельствам, власть пыталась повлиять на возникшую ситуацию. Деятельность чиновников в отношении религиозных переходов представляет собою содержательный материал для рассмотрения практической стороны вероисповедной политики и выявления характера мероприятий имперской власти в Западном крае.

Актуальность исследования обусловлена сложившейся в историографии ситуацией, характеризуемой повышенным интересом к национальному и религиозному аспектам государственной политики и их недостаточной изученностью. Интерес к данным вопросам вызван современными проблемами российского федерализма и межнациональных отношений, а также неопределенной ролью церкви во взаимоотношениях государства и общества в современной России.

Другим обоснованием актуальности представленной работы является наличие ряда дискуссионных вопросов истории империи, истории церкви и истории национального вопроса в России. Исследование конфессиональной политики самодержавия позволяет судить об особенностях российской

имперской администрации, о методах управления национальными окраинами, о роли местной знати и местного чиновничества во взаимоотношениях с имперским центром.

Объектом исследования являются религиозные переходы в решениях чиновников разного уровня и высшего духовенства православной церкви, главным образом епархиальных архиереев.

Предмет исследования - политика имперской администрации в отношении смены веры, механизм регулирования переходов из одной веры в другую, судебно-следственные процессы об «отступничестве» из православия в католичество как средство реализации политических задач. Помимо конфликтов вокруг религиозных переходов рассматривается текущая судебная практика по религиозным делам.

Цель исследования - изучить формирование вероисповедной политики, механизм воздействия имперской администрации на переходы населения в православие и ее решения в судебно-следственных процессах об «отступничестве» из православия в католичество в 1830-1855 гг. в Западном крае. Этим определяются задачи настоящего исследования:

1. выявить обстоятельства возникновения первых судебных процессов о религиозных конфликтах, определить круг их участников, мотивы и аргументацию в контексте политических событий 1830-1831 гг.;

2. проследить становление порядка судопроизводства об «отступничестве» из православия в католичество и влияние на него общероссийского законодательства;

3. оценить роль светской и церковной власти в делах о смене веры, проанализировать особые формы судопроизводства, используемые для борьбы с сопротивлением польских дворян и для крещения евреев в православие и католичество;

4. рассмотреть судебные процессы русских аристократов, перешедших из православия в католичество, и выяснить значение этих процессов для судопроизводства в западном регионе;

5. выяснить взаимосвязь между социальным положением и вероисповеданием подданного Российской империи, проследить влияние судебных процессов на судьбы рядовых жителей Западного края.

Методологические основы исследования. Диссертация основана на традиционных методологических принципах российской исторической науки, нашедших воплощение в трудах С. Ф. Платонова, А. Е. Преснякова, Б. А. Романова, С. Н. Валка. Основное содержание этой научной традиции состоит в первостепенном значении источниковедческого анализа, сохранении приоритета содержания источника над историографическими или идеологическими моделями.

На методологию работы значительное влияние оказали исследования по микроистории. В рамках данного подхода события актуализируются на

уровне поселения, сообщества, человека. В данном исследовании жизненные истории участников судов, изложенные в различных источниках, их мотивация, способы аргументации своей позиции выявляют детали повседневной религиозной жизни и пути взаимодействия имперской власти и российского подданного, обвиняющего, обвиняемого или свидетельствующего в суде. Такая методика позволяет не только анализировать политическое содержание исторического процесса, но и выявлять его «человеческое измерение».

Хронологические рамки определены задачами исследования. Начало изменений в политике правительства в отношении католичества связано с польским восстанием 1830-1831 гг. С этого времени начинаются судебные процессы о переходах из православия в католичество. Верхней хронологической границей работы является конец царствования Николая I, со смертью которого завершался определенный этап вероисповедной политики в Западном крае - правительство отказалось от идеи целенаправленного регулирования массовых обращений населения.

Степень изученности темы

Исследование вероисповедной политики в Западном крае, ее формирования и проведения в эпоху Николая I необходимо для понимания функционирования власти в этот период. Данная проблема, и, прежде всего, опыт религиозной унификации в Западном крае между первым польским восстанием и концом николаевского правления, не являлись предметом специального исторического исследования. Но отдельные сюжеты в разной степени затрагивали авторы ряда известных работ по истории Российской империи и церковной истории.

В дореволюционный период интерес представляют работы государственных деятелей и историков, посвященные истории католической и униатской церквей и тесно связанные со злободневной темой, с польским восстанием 1863 года. Д. А. Толстой в книге «Римский католицизм в России» отмечал традиционно «веротерпимое» отношение российских монархов к католической церкви, а в александровскую эпоху - даже особое покровительство ей.1 В контексте российско-польского конфликта подход к католичеству был ужесточен, что оправдывалось, по мысли автора, политической деятельностью католического духовенства на территории Российской империи. Этот тезис был положен в основу работ, посвященных отдельным сюжетам истории католичества в России и отразивших общий подход российской власти к католическому вопросу.2

1 Толстой Д. А. Римский католицизм в России: Ист. исслед. СПб., 1876-1877. Т. 1-2.

2 Морошкин М. Я. Иезуиты в России с царствования Екатерины Н-й и до нашего времени. СПб., 1867-1870. Ч. 1-2; Попов А. Н. Последняя судьба папской политики в России. СПб., 1868.

Другой аспект политики в Западном крае был рассмотрен в рамках истории униатской церкви. Принимая во внимание российско-польское противостояние в данном регионе, М. О. Коялович обосновывал идею об общем происхождении униатов с православным народом и о миссионерской роли российской стороны, взявшей белорусов под защиту от насаждаемой польской веры.3 Историки и краеведы популяризировали эту схему, публикуя исторические очерки и материалы о церковной унификации и о западнорусских православных епархиях.4 Отсутствие новейших документов и политическая острота темы не позволили историкам провести многосторонний анализ религиозной политики самодержавия.

Заметным явлением стала работа протопресвитера Г. И. Шавельского, вышедшая после провозглашения в 1905 г. свободы вероисповедания. Книга посвящена подготовительному этапу воссоединения православной и униатской церквей с 1833 г. по 1839 г. и основана на множестве впоследствии утраченных архивных документов.5 Автор исследовал деятельность идеологов и практиков миссионерской кампании в белорусских губерниях и объяснял ее неоднозначный характер ошибками «воссоединителен». Он отмечал крепнувшее сопротивление осуществляемым мероприятиям среди населения и, в особенности, консолидацию польского дворянства, вызванную не стремлением поляков выразить нелояльность российскому курсу, а их защитной реакцией на радикальные методы миссионеров и вмешательство в их религиозную жизнь. Сюжеты, связанные с восприятием населением религиозных мероприятий, были рассмотрены в ряде других работ.6

3 Коялович М. О. История воссоединения западнорусских униатов старых времен. СПб., 1873.

4 Сапунов А. П. Материалы для истории Полоцкой епархии. [Витебск, 1887-1888]. Ч. 1; Его же. Краткий очерк исторических судеб Полоцкой епархии с древнейших времен до половины XIX века. [Витебск, 1888]; Его же. Исторические судьбы Полоцкой епархии с древнейших времен до половины XIX века. Витебск, 1889; Крачковский Ю. Ф. Пятидесятилетие воссоединения западнорусских униатов с православною церковью (1839-1889). Вильна, 1889; Рункевич С. Г. История Минской архиепископии (1793-1832), с подробным описанием хода воссоединения западнорусских униатов с православною церковью в 1794-1796 гг. СПб., 1893; Киприанович Г. Я. Жизнь Иосифа Семашки, митрополита Литовского и Виленского, и воссоединение западнорусских униатов с православною церковью в 1839 году. Вильна, 1897; Его же. Исторический очерк православия, католичества и унии в Белоруссии и Литве с древнейшего до настоящего времени. Вильна, 1895.

5 Шавелъский Г. И. Последнее воссоединение с православною церковью униатов Белорусской епархии (1833-1839 гг.). СПб., 1910.

6 Орловский Е. Ф. Судьбы православия в связи с историею латинства и унии в Гродненской губернии в XIX столетии. (1794-1900). Гродно, 1903; Бедное В. А. Православная церковь в Польше и Литве (по Volumina Legum). Екатеринослав, 1908.

Изучение формирования и эволюции понятия религиозного преступления, и, в частности, «отступничества» из православия в католичество, составляло предмет историко-правовых исследований.7

В советский период данная тема, находящаяся на стыке церковной и политической истории, не получила развития и значимых исторических исследований по ней не появилось.

Отдельные аспекты вероисповедной политики николаевского царствования были затронуты в новейших работах, посвященных истории Российской империи и церковной истории. А. Каппелер отметил, что мероприятия имперской администрации в отношении католической и униатской церквей после польского восстания 1830-1831 гг. были направлены на сохранение и поддержание легитимности династического режима и не относились к последовательной русификации.8 Л. Е. Горизонтов обратил внимание на один из механизмов регулирования этноконфессионального состава в Западном крае. Вводимая с 1832 года правовая регламентация браков католиков и православных, которых обязали крестить своих детей только в православии, должна была способствовать обрусению края благодаря естественному приросту православного населения.9 Дж. Клиер проанализировал количественные данные об обращенных евреях в николаевское время. Их малое число он связывал с отсутствием планомерной и масштабной политики христианизации евреев в западном регионе.10 Й. Петровский-Штерн исследовал вопрос о христианизации еврейских рекрутов, отправляемых из Западного края во внутренние губернии России, и в этих случаях отметил последовательность мер российской власти."

Сюжеты, связанные с миссионерской деятельностью православной церкви в Западном крае в николаевское царствование, рассмотрены в статье М. Д. Долбилова и Д. Сталюнаса.12 Историки отметили существование в начале 1840-х г. проекта о массовом обращении католиков в православие и неоднозначном отношении к этому проекту Николая I. Возобновление после

7 Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. СПб.; Киев, 1888. С. SOS-SI 2, 541; Латкин В. Н. Учебник истории русского права периода империи (XVIII и XIX ст.). СПб., 1899. С. 402; Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1902. Т. 1.С. 31-33.

8 Каппелер А. Россия - многонациональная империя. М., 2000. С. 184-186.

9 Горизонтов JI. Е. Парадоксы имперской политики: поляки в России и русские в Польше (XIX-нач. XX в.). М., 1999. С. 75-99.

10 Klier J. D. State Policies and the Conversion of Jews in Imperial Russia // Of Religion and Empire. Missions, Conversion, and Tolerance in Tsarist Russia / Robert Geraci and Michael Khodarkovsky, eds. Ithaca; London, 2001. P. 92-112,100-103.

" Петровский-Штерн Й. Евреи в русской армии: 1827-1914. М., 2003. С. 111-173.

12 Долбилов М.Д., Сталюнас Д. «Обратная уния»: проект присоединения католиков к православной церкви в Российской империи (1865-1866 гг.) // Славяноведение. 2005. № 5. С. 3-9.

польского восстания 1863 г. проектов массовых обращений католиков, попытки их реализации, изучаются данными исследователями в работах, посвященных конфессиональной политике самодержавия в Западном крае в пореформенный период.13 П. Верт исследовал механизм обращений мусульман в Поволжье как средство политики самодержавия в данном регионе.14

Изучение специфики конфессиональной ситуации, церковных мероприятий российского правительства и их воздействия на формирование национальной идентичности осуществлялось белорусскими историками С. В. Морозовой и Е. Н. Филатовой.15 В работе С. В. Морозовой, посвященной истории униатской церкви, отмечено влияние униатской идеи на складывание этнических черт белорусского народа, нарушаемых «с конца XVIII века наложением польской и русской идентичности». К периоду ликвидации унии в николаевское правление историк относит подъем «массового национально-религиозного патриотизма» по всей Белоруссии. Вопросы смены веры и правовой регламентации переходов рассмотрены в книге Е. Н. Филатовой.

Отдельные сюжеты, связанные с историей католической церкви в России, являлись предметом статей, книг16 и диссертационных исследований.17

13 Сталюнас Д. Может ли католик быть русским? О введении русского языка в католическое богослужение в 60-х годах XIX века // Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет: Антология: Сб. М., 2005. С. 570-588; Долби-ловМ.Д. «Царская вера»: массовые обращения католиков в православие в СевероЗападном крае Российской империи (1860-е гг.) // Ab Imperio. 2006. № 4. С. 225-270. Его же. Конфессиональная идентичность и политика памяти в Российской империи: Случай католицизма в Западном крае после Январского восстания 1863 года // Историческая память и общество в Российской империи и Советском Союзе (конец XIX-XX века): Междунар. коллоквиум: Науч. докл. СПб., 2007. С. 69-93.

14 Werth P. IV. At the Margins of Orthodoxy: Mission, Governance, and Confessional Politics in Russia's Volga-Kama Region, 1827-1905. Ithaca; London, 2002.

15 Морозова С. В. Ушяцкая царква у этнакультурным развщщ БеларуЫ (1596-1839 г.). Гродна, 2001; Филатова E.H. Конфессиональная политика царского правительства в Беларуси. 1772-1860 гг. Минск, 2006.

16 Юдин А. «Россия и Вселенская церковь»: судьбы российского католичества // Религия и демократия: На пути к свободе совести: Сб. М., 1993. Вып. 1. С. 452-475; Филатов С., Воронцова JI. Судьба католицизма в России // Иностранная литература. 1998. № 11. С. 245-249; Лиценбергер О. А. Римско-католическая церковь в России: история и правовое положение. Саратов, 2001; Аржанухин В., Дремлюг А. Трехсотлетие католической общины СПб // Символ. 2003. № 46. С. 204-207; Серова О. А. Взгляд из Петербурга на отношения со Святым Престолом // Россия и Ватикан в конце XIX-первой трети XX века. М., 2003. С. 39-57; Тихонов А. К. Католики, мусульмане и иудеи Российской империи в последней четверти XVIII-начале XX в. СПб., 2008.

17 Недзелюк Т. Г. Римско-католическая церковь в Западной Сибири. 1881-1918 гг.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Новосибирск, 2001; Емельянов С. М. История католи-

Изучение проблемы переходов в католичество русских аристократов XIX века велось В. Муха, А. В. Кирьяновым, Е. Е. Дмитриевой, Е. Н. Цимбаевой.18 В рамках «истории идей» исследователи представили русских католиков как особое либеральное течение общественной мысли России и связывали их религиозные искания с оппозицией властям в николаевскую эпоху. Биографиям русских католиков и связанным с их жизнью сюжетам посвящены работы отечественных и зарубежных историков.19

Источники

Для настоящего исследования важнейшим источником являются судебно-следственные дела об «отступничестве» из православия в католичество. Обычно делопроизводители XIX века присваивали таким делам стандартный заголовок - «Дело о совращении <отступничестве> <имярек> из православия в католичество». Эти дела представляют собой комплекс документов, отразивших судебно-следственный процесс от его зарождения, с момента подачи донесения об «отступнике», и до его окончательного результата, с оставлением случая без последствий или определением наказания. Они включают переписку высокопоставленных чиновников, губернаторов, епархиальных православных архиереев, а также допросные речи подсудимых, показания их родных, близких и соседей. Выявлено более трехсот судебных дел.

Основная масса используемых в работе судебных дел находится в следующих архивах: в Российском государственном историческом архиве (Ф. 821 - Департамент духовных дел иностранных исповеданий; Ф. 796 -

ческой церкви в Восточной Сибири (начало XIX в.—1917 г.): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Иркутск, 2002.

18 Mucha В. Rosjanie wobec catolycizmu. Lodz, 1989; Кирьянов А. В. Духовной жаждою томимые... // Родина. 1994. № 6. С. 31-35; Его же. Либеральные тенденции в русском католицизме первой половины XIX века // Общественное сознание в кризисные и переходные эпохи: Сб. М., 1996. С. 46-49Дмитриева Е. Е. Обращения в католичество в России в XIX в. (историко-культурный контекст) // Arbor Mundi: Мировое Древо. М., 1996. Вып. 4. С. 84-110; Цимбаева E.H. Русский католицизм. Забытое прошлое российского либерализма. М., 1999; Ее же. Русский католицизм. Идея всеевропейского единства в России XIX века. М., 2008.

19 Попов А. Н. Предание суду профессора В. С. Печерина (1836-1845) // Юридический вестник. 1880. Май. С. 77-81; Сабуров А. А. Из биографии Печерина // Литературное наследство. М., 1941. Т. 41/42. С. 471-476; Скрипелев И. А. 3. А. Волконская // Католическая энциклопедия. М„ 2002. Т. 1. С. 1070-1071; Юдин А. Е. П. Балабин // Там же. С. 438-439; Его же. И. С. Гагарин // Там же. С. 1166-1170; Андреев А. Ю. Русские студенты в немецких университетах XVIII-первой половины XIX века. М., 2005; Сайкина Н. В. Московский литературный салон княгини Зинаиды Волконской. М., 2005; Первухина-Камышникова Н. М. В. С. Печерин: Эмигрант на все времена. М., 2006; ТамборраА. Католическая церковь и русское православие. Два века противостояния и диалога. М„ 2007. С. 154-174, 180-182, 198-205.

Канцелярия Святейшего Синода; Ф. 797 - Канцелярия обер-прокурора Святейшего Синода; Ф. 815 - Канцелярия Новгородского и Санкт-Петербургского митрополита), в Государственном архиве Российской Федерации (Ф. 109 - III Отделение СЕИВК; Ф. 1717 - Собственная канцелярия шефа жандармов А. X. Бенкендорфа), в Центральном государственном историческом архиве Украины, г. Киев (Ф. 442 - Канцелярия киевского, подольского и волынского генерал-губернатора; Ф. 127 - Киевская духовная консистория), в Государственном архиве Киевской области (Ф. 2 - Канцелярия киевского губернатора; Ф. 1 - Киевское губернское правление), в Национальном историческом архиве Беларуси (Ф. 1297 - Канцелярия витебского, могилевского и смоленского генерал-губернатора; Ф. 295 -Канцелярия минского гражданского губернатора; Ф. 2001 - Канцелярия могилевского гражданского губернатора; Ф. 1430 - Канцелярия витебского гражданского губернатора; Ф. 1781 - Могилевская римско-католическая консистория; Ф. 2712 - военно-уездный начальник г. Витебска, Ф. 2646 -военно-уездный начальник г. Полоцка).

Дела сохранились неравномерно за разные годы и по разным ведомствам. В фондах высших и центральных учреждений находится более 100 дел, основная часть которых сосредоточена в фонде Департамента духовных дел иностранных исповеданий (РГИА. Ф. 821). Наибольшее количество дел сохранилось за период с 1842 г. по 1855 г., с 1839 г. по 1842 г. - только отдельные дела. Хотя отсутствуют дела за 1830-1839 гг., информацию о данном периоде частично можно реконструировать на основании материалов позднейших дел, в которых делопроизводители департамента обращались к сюжетам прошлого времени. Департамент являлся основным звеном между губернской и высшей администрацией. Здесь происходила подготовка материалов к рассмотрению их сначала директором департамента, затем министром внутренних дел, при необходимости и обер-прокурором Синода, а также к слушаниям в высших комиссиях и представлению на окончательную резолюцию императору.

Изменения в политическом курсе самодержавия анализируются на основе той части документации, которая исходила от высших чиновников или составлялась ими. Это мнения, предложения, комментарии и заключения, которыми обменивались сановники и губернаторы по конкретным судебно-следственным процессам. Они позволяют выявить обстоятельства принятия решений, распоряжений и специальных законов, регламентирующих вероисповедную политику в Западном крае. Кроме того, губернаторы сообщали сведения об обстоятельствах того или иного дела: о сути конфликта, количестве привлеченных к суду за «упорство» и нежелание признавать себя православными, о социальном составе подсудимых, о возможных подстрекателях и реакции остального населения на эти случаи. Важным является то, какие из представленных губернатором сведений оказывали влияние на

решения, вынесенные высшими чиновниками. Большое значение имеет такая разновидность документов как отношения, направляемые в церковные учреждения - Синод и Римско-католическую духовную коллегию. Они показывают координацию деятельности между ведомствами по сложным судебным делам: распределение между ними функций и применяемые меры. И, наконец, выписка с приложениями, результирующая итоги дела, для Секретного комитета по делам о раскольниках и отступниках от православия. Данный официальный порядок сложился для рассмотрения большинства случаев «отступничества» в Западном крае.

Другая категория судебно-следственных дел об «отступничестве» велась в высших и центральных учреждениях в особом порядке. Они начинались по инициативе Синода или III Отделения СЕИВК, что ускоряло их движение по инстанциям и попадание непосредственно к императору. Таким способом велись дела перешедших в католичество русских дворян 3. А. Волконской, Ф. А. Голицына, В. С. Печерина, И. С. Гагарина, И. М. Мартынова, Е. П. Балабина, С. С. Джунковского, а также могилевско-го чиновника И. Я. Бурачка. Существовала, кроме того, практика взятия отдельных дел под особый контроль III Отделения СЕИВК. Такой порядок был негласным. В разряд подобных дел попали дела уездных предводителей дворянских собраний Л. Е. Беликовича и К. П. Кноля, деятельность которых в Западном крае по защите вероисповедных прав католиков и крестьян-униатов рассматривалась как проявление нелояльности российской имперской власти. В целом, эти судебные дела приобретали характер политически значимых и на их примерах можно посмотреть, насколько соблюдались нормы в экстраординарных случаях. Они позволяют определить и оценить роль императора в подобных процессах и его отношение к «отступникам» и «отступничеству» как явлению религиозной жизни.

Большое значение имеют судебно-следственные дела из фондов губернских канцелярий. Они представляют собой комплекс документов, характеризующих развитие судебно-следственного процесса на губернском уровне, с момента подачи донесения об «отступнике» и до его окончательного результата в канцелярии губернатора. Выявлено 158 таких дел за 1830— 1855 гг. (НИАБ. Ф. 1297; ЦГИАК Украины. Ф. 442). Достоинством этих источников является то, что они отчасти помогают восполнить лакуны в корпусе документов высших учреждений за 1830-1839 гг. Именно эти дела позволяют выяснить обстоятельства, которыми руководствовался губернатор при подаче результирующих материалов в Департамент духовных дел и которые повлияли на его заключение по делу.

В работе анализируются отношения, предложения, мнения губернского начальника в Департамент духовных дел. Они позволяют выяснить соотношение принимаемых решений с правительственной политикой. Для понимания механизмов реализации вероисповедной политики в Западном крае

особое значение имеют распоряжения, предписания и запросы губернатора в местные судебные учреждения. Они содержат указания судам о необходимости ускорить рассмотрение дела, предоставить дополнительные сведения о новых обстоятельствах и отчет о деле, а также информацию об исполнительной части на текущий момент. Здесь губернатор предстает как ключевая фигура, координирующая и ускоряющая ход судебных дел об «отступниках». Важнейшей составной частью дел является переписка губернаторов и епархиальных православных архиереев, как правило, осуществляемая вне рамок служебного этикета и официального делопроизводства. Она дает представление о роли светской и церковной властей в миссионерской кампании и в судебной практике по таким делам. Рутина местного делопроизводства позволила выявить мельчайшие подробности и нюансы взаимоотношений губернской власти с населением в ходе религиозных судебных процессов.

Данные документы дополняются делами епархиальных духовных православных консисторий. Они представляют собой комплекс документов по той части судебно-следственного процесса, которая касалась церковного ведомства, и зачастую вообще начинались с этой инстанции - с донесения рядового священника о замеченном им факте «отступничества» в своем приходе. Эти дела содержат протоколы церковного суда с указанием информации об «отступниках» и вынесенным по этому делу решением. Также примечательны сопроводительные документы с комментариями православных архиереев. Важным является то, какие факты и обстоятельства рассматривались архиепископом как необходимые для дальнейшего развития дела. Он имел возможность остановить донесение на уровне церковного суда или же обратиться с иском в гражданский уголовный суд. В ЦГИАК Украины (Ф. 127) найдено 88 церковных дел об «отступничестве» из православия в католичество.

Для сопоставления подходов имперской администрации к поощряемым и преследуемым религиозным переходам в работе исследуются дела о смене веры. Они позволяют изучить характер взаимоотношений администрации с населением. Религиозное законодательство определяло условия обращения неправославных жителей в христианство, в частности в православие или в католичество. В этих делах содержится информация о процедуре перемены веры, сопровождавшейся переоформлением документов и пересмотром социального статуса новокрещенца (новое имя, местожительство, сословие, род занятий, общество). В фондах НИАБ выявлено 33 дела, начатых по прошениям евреев в период с 1830 по 1855 гг. (Ф. 1297, Ф. 1781, Ф. 2712). На основе этих источников можно выявить десятки историй «маленьких людей», семейные драмы и противостояние поколений, связанные со сменой веры одним из членов семьи. В работе также анализируются дела по переходу в православие католиков, пожелавших переселиться из Западного

края в центральную Россию. Они дают представление о социальных и правовых запретах для католиков, в том числе и негласно формировавшихся в секретной переписке высших бюрократов. После 1830 г. такие дела получали резолюцию императора, что рассмотрено на примере дела о польских дворянах Святополк-Мирских, основателей впоследствии крупной чиновной династии. Прошений от мусульман, проживавших в небольшом числе в Западном крае, было мало. В РГИА выявлено 7 таких дел (Ф. 821).

Для изучения взаимосвязи социального статуса с вероисповеданием важными также являются некоторые документы из фондов Российского государственного архива военно-морского флота (Ф. 283 - Инспекторский департамент Морского министерства; Ф. 243 - Канцелярия главного командира Черноморского флота и портов). Они содержат информацию об ограничительных мерах для матросов-католиков, уроженцев Западных губерний. В Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга (Ф. 19 - Петроградская духовная консистория) обнаружен ряд дел об осужденных за перемену веры. В Государственном архиве Вологодской области (Ф. 496 - Вологодская духовная консистория) находятся дела об «отступниках», высланных из Западного края на поселение в Вологду. В фондах Отдела рукописей Российской национальной библиотеки (Ф. 600 -А. А. Половцов, Ф. 244 - И. Д. Делянов; Ф. 377 - И. П. Корнилов) выявлены копии губернских отчетов, в которых приводится число «отступников» и дается оценка этому явлению в контексте политических событий западного региона.

Большое значение для диссертации имеют многочисленные документы делопроизводства администрации разного уровня, относящиеся к этнокон-фессиональной политике самодержавия в Западном крае. Часть официальных документов (высочайшие и сенатские указы), не вошедших в Полное собрание законов и Свод законов Российской империи, а также постановления, распоряжения и инструкции высшего руководства по духовным делам сохранились в фондах губернских канцелярий. (НИАБ. Ф. 1297; ЦГИАК Украины. Ф. 442). В РГИА выявлен законопроект Комитета Западных губерний о новых правилах судопроизводства об «отступниках» из православия в католичество (Ф. 821). Эти источники дополняют сведения о развитии религиозного законодательства, о норме и ее нарушениях в случае смены веры.

Всего в диссертации используются материалы из 17 фондов, хранящихся в 9 архивах.

Для изучения поставленных проблем важным источником является российское законодательство: Полное собрание законов и Свод законов Российской империи. Законодательные акты позволяют проанализировать изменения в политике самодержавия. Официальная позиция российского

правительства и подход к католической церкви отражалась в специальной правовой документации.20

В настоящей работе используются материалы дореволюционной периодики, опубликованные в 80-90-е гг. XIX века в журналах «Русский архив», «Русская старина», «Вестник Европы», «Древняя и новая Россия», «Временник Демидовского юридического лицея». Мотивы правительственных мер, проекты русификации Западного края и описание ее реализации содержатся в документах крупных российских чиновников.21 Для критического анализа документов официального происхождения и дополнения их фактического содержания в работе используются свидетельства о событиях в Западном крае их участников, очевидцев и современников. Они позволяют выявить и сопоставить версии событий, оценить достоверность этих версий. В «Записках» витебского губернатора И. С. Жиркевича описывается ход миссионерской кампании православного духовенства и участие в ней светской власти.22 Его оценка важна для изучения изменявшегося характера судебной практики по «отступникам» из православия в католичество. Особую ценность представляют письма полоцкого епископа Смарагда (А. П. Крыжановского) и его преемника, полоцкого и виленского епископа Исидора (И. С. Никольского).23 Свидетельства губернатора и православных священников можно дополнить или сверить со сведениями униатских деятелей И. Семашко и В. Лужинского.24

20 Акты и грамоты о устройстве и управлении римско-католической церкви в Империи Российской и Царстве Польском. [СПб.,] 1849; Белоголов И. М. Акты и документы, относящиеся к устройству и управлению римско-католической церкви в России. Пг., 1915. Т. 1.

21 Император Николай I в 1830-1831 гг.: (Из записок графа А.Х.Бенкендорфа) //Русская старина. 1896. Окт. С. 84; Четыре политические записки графа Михаила Николаевича Муравьева Виленского // Русский архив. 1885. № 2. С. 161-201; Бибиков Д. Г. Обозрение Киевской, Подольской, Волынской губерний с 1838 по 1850 год //Там же. 1884. № 5. С. 5-42.

22 Записки Ивана Степановича Жиркевича // Русская старина. 1874. Февр. С. 207-244; 1890. Авг. С. 225-277 (здесь под загл.: Записки генерала Ивана Степановича Жиркевича); Сент. С. 667-706.

23 Письма епископа полоцкого Смарагда к обер-прокурору Святейшего Синода С. Д. Нечаеву о частных присоединениях униатов // Шавельский Г. И. Последнее воссоединение... Паг. 2. С. 3-41; Письма преосвященного Исидора, епископа полоцкого к обер-прокурору Святейшего Синода, графу Н. А. Протасову, касательно воссоединения униатов // Там же. С. 41-52; Письма епископа полоцкого Смарагда к князю Н. Н. Хованскому (генерал-губернатору смоленскому, витебскому и могилевскому) //Русский архив. 1891. № 8. С. 427-440; Письма епископа полоцкого Смарагда к И. Ф. Глушкову (1834-1835) // Там же. 1891. № 1. С. 373-384.

24 Записки Иосифа митрополита Литовского. Т. 1-3. СПб., 1883; Записки Василия Лужинского. Казань, 1885.

Научная новизна исследования состоит в том, что в диссертации впервые в историографии рассматривается вероисповедная политика самодержавия в Западном крае как составная часть внутренней политики российского правительства. Исследование осуществляется на основе большого массива судебно-следственных дел об «отступничестве» из православия в католичество и дел о смене веры, а также широкого круга делопроизводственной переписки, до сих пор не введенных в научный оборот и не принимавшихся ранее в расчет при исследовании религиозной и национальной политики российского самодержавия.

Научная и практическая значимость исследования

Материал диссертации может быть привлечен при подготовке общих и специальных лекционных курсов по истории России XIX века, по истории церкви, а также при написании учебников и учебных пособий. Апробация исследования

Текст обсуждался на заседании Отдела новой истории России Санкт-Петербургского института истории РАН, а также в рамках диссертационных семинаров факультета истории Европейского университета в 2003-2005 гг. По теме диссертации опубликованы работы общим объемом 3,75 п. л. Сокращенный вариант второй главы опубликован в академическом ежегоднике «Исторические записки».

Структура и основное содержание диссертации

Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных архивных фондов, списка опубликованных источников и литературы.

В первой главе «Имперская администрация и польское восстание: перемены в вероисповедной политике (1830-1832)» рассматривается первоначальная реакция верховной власти на польские события и возрождение судебного преследования за «отступничество» из православия в католичество. В главе анализируются донесения православных священников и их конфликты с поляками, вмешательство губернского начальства во внутренние дела католической церкви и связанные с этим первые дела о вере монастырских крестьян. Изучается становление нового подхода к смене веры чиновниками губернской администрации и формирование общего судопроизводства об «отступниках» из православия в католичество в Западном крае.

Причины возрождения судебных дел связываются с польским восстанием 1830-1831 гг., охватившим западные районы Российской империи и ставшим сильнейшим потрясением существовавших отношений между центром и регионом. В чиновных кругах возродилась идея о том, что в Западном крае большинство населения было «коренным русским», но оно оказалось под гнетом «пришельцев-католиков», т. е. местных дворян. Таким образом придавалась легитимность борьбе с католиками в данном регионе. В этой борьбе имперская власть ставила масштабные задачи: добиться ослабления

влияния католиков, не исключая даже их полного вытеснения за Неман, и получить лояльное большинство среди населения путем обращений в православие. Власть была заинтересована и в том, чтобы ее политике содействовали не только православные священники, но и польская шляхта. Для этого сторонников проводимых властями мероприятий поощряли, а противников - наказывали.

Можно констатировать, что такие дела начинались, как правило, по жалобам православных священников. Донесения священников стали поступать в канцелярию губернаторов еще на завершающем этапе польского восстания. До восстания личные обращения православного духовенства, тем более рядовых священников, к гражданским властям не практиковались. Примечательна риторика православных клириков, пытавшихся придать религиозным поступкам и высказываниям поляков не духовный, а политический смысл. С их слов, помещики не просто «бранились», когда угрожали «обрить голову и бороду», либо «вырвать бороду по волоскам», а таким способом посягали на символику и устои «господствующей» православной церкви.25 Помещики пока имели возможность защищать себя и использовали в таких ситуациях право обращения к губернской власти. Губернская администрация, столкнувшись с конфликтами на религиозной почве, не имела еще опыта и официальных указаний о способах их разрешения.

Ряд подобных дел в конце 1831 года по высочайшему повелению был отдан в уездные уголовные суды. Николай I подчеркивал ту значимость, которую он отныне придавал делам православия. Губернаторы получили высочайшее указание о необходимости оказания помощи православному духовенству. Наметившийся союз церковных, гражданских и военных лиц не ускользнул от внимания польских дворян. Такое сотрудничество укрепляло их представление о том, что в отношении католиков возможны жесткие меры со стороны имперской администрации, отдававшей теперь предпочтение православному духовенству в конфликтах с поляками.

Закрытие в белорусских губерниях с конца 1831 г. католических монастырей, вмешательство во внутреннюю организацию католической церкви сопровождались появлением новой категории дел об «отступниках» среди самих католиков. Витебский, могилевский и смоленский генерал-губернатор Н. Н. Хованский обобщил новый подход на примерах двух дел, начатых по обвинению в переходе из православия в католичество монастырских крестьян и могилевского чиновника.

В первом случае он предложил рассматривать крепостных крестьян как православных, которых «совратили» в католичество ксендзы, и отказаться в подобных случаях вообще от судебной практики. Положение католической церкви и отношение российской власти к ней, официально высказанное еще

25 ЦГИАК Украины. Ф. 442. Оп. 1. Д. 924. Л. 1 об., 2.

16

в ходе польского восстания, давали повод к решительным мерам в отношении бывшей монастырской собственности католической церкви.

Во втором случае рассматривалось дело об «отпадении» из православия в католичество губернского чиновника. В ноябре 1831 года, спустя почти месяц после подавления восстания, Хованский передал в Петербург материалы по делу коллежского асессора И. Я. Бурачка, советника Могилевской казенной палаты, осужденного еще в 1829 году за «отступничество» из православия в католичество. Губернатор предложил снова пересмотреть обстоятельства судебного процесса двухлетней давности. Для высшего руководства была подготовлена выписка о начале дела, о его движении в местных учреждениях, включая суждения о поступке Бурачка самых высоких чиновников белорусских губерний. Детальные описания и порой неумело используемая губернаторами религиозная терминология, попытки обстоятельно подобрать аргументы своей позиции, а также деятельное участие вопреки традиционной практике губернатора, говорят об особой значимости этого случая для губернской администрации. В новых политических обстоятельствах смена веры чиновником стала представлять государственный интерес, а его поступок оценивался как проявление политической «неблагонадежности». Хованский обратился с подобным заключением в Департамент духовных дел и предложил на примере этого конкретного случая сформулировать общий подход к таким ситуациям для администрации Западного края. Материалы дела позволили увидеть развитие политического процесса из рядового, казалось бы, случая.

С вовлечением церковных лиц в «большую» политику имперская власть получала примеры активности православной «воинствующей» церкви. Инициатива исходила также от губернаторов. Однако император был заинтересован в том, чтобы борьба между православием и католичеством была переведена на легальную - судебную в данном случае - основу и не выглядела как самоуправство российской власти над католиками. Николай I хотел именно в судебном порядке отстаивать претензии по отношению к так называемым «отступникам» и законным путем доказывать их принадлежность православию. Единичные дела не вызывали религиозных конфликтов и возмущения поляков. Сановники не решались на масштабные мероприятия и сохраняли религиозную унификацию Западного края лишь как проект. Привычная судебная процедура не выдавала намерений российского правительства, в планы которого в дальнейшем входило обращение местных жителей в православие.

Во второй главе «Губернское начальство и епархиальные архиереи: первый опыт массовых обращений в православие (1833-1839)» исследуется распределение функций между губернской и церковной властью в делах об «отступничестве» из православия в католичество. Число таких дел с началом в 1833 году миссионерства православного духовенства значительно

возросло. В главе проводится анализ судебных процессов как средства борьбы российской власти с польско-католическим влиянием в Западном крае. Выявляется круг лиц, участвовавших в религиозных конфликтах, восстанавливаются мотивы начала судебного расследования, доказательная база и формулировки обвинителей, чиновников и обвиняемого. Выясняются общие тенденции и разногласия в среде высшего руководства по вопросам о массовом обращении населения. Рассматривается механизм управления губернской администрацией религиозными переходами евреев.

Выяснено, что именно губернаторам принадлежала ключевая роль в су-дебно-следственных процессах по религиозным делам. Решения губернатора, наделенного широкими должностными полномочиями, могли быть переломными для всего дела. Он задавал тон дальнейшему характеру дел о религиозных преступлениях и мог способствовать разному их направлению. В компетенцию губернатора на этой стадии входило возможное отклонение приговора суда, а значит, освобождение подсудимого от обвинений и наказания. Ему также позволялось в отношении подследственных лиц применять наказания, называемые «менее тяжкими» - до одного месяца ареста, до трех месяцев тюремного заключения или работа на монастырских землях (для крестьян).

Можно отметить, что имперской властью судебный механизм использовался как минимум в двух целях - для утверждения «отступника» в православной вере и для репрессивного воздействия на «упорствующих» мерам правительства. Российские чиновники заведомо и до расследований местных судей считали подсудимых православными. Губернаторы в отношении «отступников» демонстративно действовали с соблюдением законной процедуры и для так называемого «возврата» в православие использовали обычный прием бюрократических проволочек. Они возвращали следственные материалы на доследование в суды, чтобы там продолжили поиск доказательств виновности или невиновности обвиняемого, а тем временем обвиняемых отправляли на обучение догматам православной веры. Данная стратегия была типичной и сводила переписку по делу к редким губернским запросам в суды. Под нажимом губернской администрации во многих случаях такая тактика оказывалась действенной. Отрыв от хозяйственных работ и от семьи заставлял нередко крестьянина давать подписку о принятии православия, которой он сразу освобождался от уголовного суда.

Другой характер приобретало делопроизводство в случаях «упорства» подсудимых. По инициативе самого губернатора рядовое дело могло перерасти в политический процесс. Для анализа того, как выстраивалось подобное дело, обрастая новыми аргументами, а религиозным обвинениям придавалась политическая окраска, показательны материалы по делу 1833— 1836 гг. предводителя полоцкого уездного дворянства Л. Е. Беликовича. Документы демонстрируют, как работала государственная «машина», как из

маленького случая по обвинению в переходе в католичество нескольких крестьян селения Экиманки Витебской губернии зарождался крупный процесс против влиятельных лиц. Для этой разновидности следственных дел является характерно то, что борьба с поляками осуществлялась теперь под видом защиты религиозных интересов православного населения. Детали подобных дел являются важнейшими в выявлении технологии фабрикации процесса по религиозным делам в первой половине XIX века. Чиновники устанавливали круг возможных участников этого процесса, для чего выявлялось ближайшее окружение главного обвиняемого. К следствию привлекали людей, заранее определив уязвимые стороны в их биографии или в социальном положении. Широко использовались обвинения в нарушениях религиозного законодательства, а именно незаконной смены веры или пропаганды католичества среди православных прихожан. Вся документация, в обычных случаях составляемая в уездных судах, формировалась по этому делу в канцелярии генерал-губернатора Н. Н. Хованского. Круг осведомленных и посвященных в это дело, как и в остальных подобных случаях, был крайне узок. В него входили: генерал-губернатор, губернатор, военно-уездный начальник, губернский секретарь - со стороны гражданской власти и возглавлявший православную епархию архиерей и секретарь епархиальной консистории - со стороны церковной власти. Множество сопутствующих основной переписке документов (рапорты военно-уездных начальников, агентов, отзывы архиерея, показания частных лиц) свидетельствовало о затруднениях в формировании обвинений против польских дворян.

Беликович, являясь уездным предводителем дворянства, не был легко уязвим. Предводитель был главою дворянского общества, которое создавалось для охранения прав местных дворян и организации их социальной жизни. Предводители участвовали почти во всех делах и в уездной администрации, имея возможность защищать дворян от чиновничьего произвола. Их ходатайства могли дойти до самого императора, и это право они использовали активно. 7 декабря 1835 года дворянским собранием витебских предводителей было составлено обращение, которое подписали 172 помещика. Дворяне приводили сведения, которые компрометировали, по их мнению, деятельность церковного и гражданского начальств, и пытались показать свое недовольство проводимой политикой. Они сообщали о беззаконных обращениях католиков в православие, о закрытиях каплиц, костелов, и более того, о привлечении православными священниками самих помещиков к суду. Ссылаясь на свое положение как наиболее близкого к трону сословия, дворяне претендовали на поддержку и защиту со стороны императора. Дворяне осознавали, что миссионерство православного духовенства не могло осуществляться без покровительства самого императора, но заявлять об этом открыто - значило вмешиваться в политику правитель-

ства и обвинять самого монарха в нарушении закона. Из Петербурга последовал ответ дворянам, которым запрещалось вмешиваться в дела церковной компетенции.

Вместе с тем конфликт между местным дворянством и православным духовенством послужил поводом к пересмотру методов проведения вероисповедной политики в Западном крае и новым административным назначениям. Верховная власть опасалась обострять отношения с дворянской знатью Западных губерний. Сама подготовка документа, объединившая многих помещиков, выявила сплоченность местного дворянства. При этом опасным для местной и центральной власти было то, что это происходило в недрах дворянских собраний, под руководством дворянской верхушки и влиятельных ее деятелей. Большую угрозу представляла идеологическая подоплека действий дворян, объяснявших свою позицию защитой веры. В данном случае они пытались отстаивать свои интересы легитимным путем, обратившись за поддержкой к монарху. Поэтому этот путь был оценен верховной властью, относительно миролюбиво решившей эту проблему.

Высшее руководство приняло решение усилить воспитательную сторону обращения населения и отказаться от судебного преследования «отступников». С 1837 года вводились совместные церковные службы униатских и православных священников. За этот год количество судебных дел сильно сократилось, а деятельность новой губернской администрации демонстрировала лояльное отношение к случаям «отступничества» из православия в католичество. Киевский генерал-губернатор Д. Г. Бибиков и витебский губернатор И. С. Жиркевич положительно решили в пользу католиков ряд громких судебных процессов и отказывали в принятии новых донесений о «совращениях» в католичество.

Выяснено, что имперская администрация покровительствовала переходам евреев в православие и в католичество. На основании рассмотренных документов можно утверждать, что смена веры была инициативой самих евреев вне зависимости от того, определялось их желание искренним религиозным чувством или вполне мирскими интересами. С того момента, как еврей изъявлял желание креститься, чиновники стремились довести дело до крещения, даже если речь шла о крещении евреев в католичество. На это, как и одновременно на борьбу с фиктивными крещениями, были направлены и законотворчество о крещении евреев в 1830-1840-е годы, и практика правоприменения. Действия российской власти вызывали сопротивление еврейских общин. Каждый такой эпизод требовал к себе особого внимания самых высших чинов губернии, от которых во многом зависело, выйдет ли в конце концов пожелавший креститься еврей победителем в борьбе с общиной. Крещения не могли быть массовыми: к этому не были готовы ни администрация, ни местное еврейское население, защищавшее сохранение своих религиозных традиций и общинных устоев. Льготы выкрестам в

налогообложении, освобождение от рекрутчины, наделение полными гражданскими правами подталкивали к крещению, по-видимому, лишь незначительную часть еврейства, проживавшего в белорусских губерниях. В то же время политика верховной власти была не до конца последовательна. Оказав первичную поддержку выкресту, власть не гарантировала ему дальнейшего благополучия, а потому среди выкрестов было немало нищенствующих и бродяг. Власть боролась за сам факт перехода еврея в православие, за каждый такой единичный случай. Важно было показать, что наряду с силовыми методами, которыми она расправлялась с нелояльным ей населением в польском восстании, она могла оказывать поддержку тем, кто ее принимает.

В третьей главе «Высшая бюрократия и суды над католиками (18391855)» анализируются судебные процессы русских дворян, перешедших в католичество, и католиков Западного края в контексте правительственных мероприятий, выясняется реализация в таких делах политических задач и соотношение законодательных норм с реалиями жизни.

В 1839 г. верховная власть радикально изменила положение униатов и католиков в Западном крае. В марте была упразднена униатская церковь, а всех униатов перевели в православную церковь. 16 декабря 1839 г. были высочайше одобрены «Правила о судопроизводстве дел о совращениях в латинство в девяти Западных губерниях». Было впервые объявлено о широком применении уголовного наказания за «отступничество» из православия в католичество. В преамбуле документа объяснялся мотив новых мер: «для устранения в Западных губерниях совращений из православия в латинство». Для новых Правил характерно использование прежних законов, введенных в чрезвычайных условиях польского восстания 1830-1831 гг. Впервые в Правилах «упорствующих», т. е. тех, кто сопротивлялся переходу в православие по суду, официально называли «неблагонадежными», приравняв тем самым их поступки к политическим преступлениям. Губернским властям разрешали применять в отношении «отступников» и виновников «отступничества» - аресты, тюремное заключение и высылку - после санкции императора. В особом порядке потребовали, чтобы к суду привлекали «совратителей» - ксендзов и помещиков.

3. А. Волконская стала первой представительницей русской аристократии, привлеченной к суду за переход из православия в католичество. Участие в начатом в марте 1840 г. процессе Волконской принимал и император. В это же время в Секретном комитете по делам о раскольниках и отступниках от православия шла окончательная доработка проекта указа, которым вводилась новая мера воздействия на «упорствующих» - запрет на жительство среди православных и ограничение имущественных прав.

Действие высочайшего указа 21 марта 1840 г. распространили и на Западный край. Тем самым верховная власть окончательно выразила намере-

ние на русификацию западного региона. В губернских канцеляриях возросло число дел, по которым помещиков осуждали по обвинениям в незаконном принятии католичества или поощрении «отступничества» в католичество православных крестьян. Такие дела составлялись настолько быстро, что среди польских дворян возникли слухи о грядущем аресте за политические преступления и об истреблении всех католиков. Указ ставил местных дворян в жесткие рамки. Непременным условием сохранения своего положения и имущества стало лояльное по отношению к проводимым властью преобразованиям поведение.

Первые суды над дворянами, происходившими из центральной России, состоялись в середине 1840-х г. В 1844 г. под следствие попал бывший чиновник МИД, служивший в российском посольстве в Риме, Ф. А. Голицын. В высших учреждениях России ему был вынесен судебный приговор в 1847 году. Вслед за этим было завершено судебное дело бывшего экстраординарного профессора Московского университета В. С. Печерина, вступившего в Англии в католический монашеский орден редемптористов. Его дело велось быстро, с 22 ноября по 30 декабря 1847 г. Из секретных документов выявлено, что их поступки властями оценивались как политически опасные для России. Материалы по делу Голицына оказались в составе дела Печерина. Детали судебно-следственного процесса Голицына активно использовались при разбирательстве с Печериным, и судебный приговор по их делам был вынесен в один месяц. Сходство случаев было очевидным для высших чиновников: оба бывшие государственные служащие, находились за границей, приняли католичество. Голицын и Печерин сами признались в принятии католичества и пошли на открытый конфликт с властями, отказавшись от возвращения в Россию. Сановникам, в свою очередь, признания обвиняемых облегчали доказательную сторону судебного процесса. По обоим делам был вынесен приговор о «вечном изгнании» из Российской империи.

С ликвидацией унии в Западном крае верховная власть столкнулась и со случаями подачи единичных прошений поляков, уроженцев и выходцев из Западного края и Царства Польского, пожелавших принять православную веру и устроиться на государственную службу в России. Подобная инициатива польского населения не противоречила общим задачам имперской власти, и, тем не менее, данный вопрос стал предметом обсуждения правительства. Одно их таких ходатайств было подано польским дворянином И. С. Святополк-Мирским, который выразил желание о присоединении к православию двух своих сыновей и определении их на российскую службу. Оба брата Святополк-Мирские приняли православие. Один из них поступил на службу в кавказские войска и получил пансион от самого императора, а в просьбе второго начать карьеру в МИД было отказано.

В конце 1839 года группа дворян из Западного края обратилась за разрешением перейти в православную веру. Данный случай выделялся из общего ряда подобных прошений. Шляхтичи в обмен на свой переход в православие хотели сохранить за собой некоторые привилегии прежней католической веры. В течение пяти лет тянулись споры чиновников и православных архиереев с шляхтичами о необходимости соблюдать обрядовые стороны православия, главной из которых являлась постройка православной церкви за счет неофитов. В итоге присоединение этих католиков к православию состоялось только в 1844 г. Данный случай показал еще одну форму использования населением Западных губерний в своих интересах вероисповедной политики, направленной на поощрение переходов из католичества в православие.

Судьбы «маленьких» людей, сначала изъявивших желание стать православными или формально к таковым причисленных, а затем решивших остаться католиками и в этом решении упорствующих, показали неумолимость судопроизводственной и бюрократической администрации в вероисповедных вопросах. Ужесточение законодательства вело к ужесточению процедуры. Единственным шансом «упорствующего» в католичестве лица избегнуть сурового наказания было принятие православия. Данное правило касалось и крестьян Западного края, и аристократов, происходивших из внутренних российских губерний.

В заключении формулируются основные выводы.

Польское восстание 1830-1831 гг. привело к появлению судебных дел по переходам из православия в католичество. Первые дела были инициативой местной администрации в Киеве. В отличие от репрессий, проводимых по отношению к участникам восстания посредством системы чрезвычайного судопроизводства, они сохраняли внешние атрибуты законной процедуры, на деле допуская при этом прямое вмешательство губернской администрации в ход судебного процесса. Верховная власть оценила опыт киевских процессов как удачный и перенесла его в белорусские губернии, где в это время в массовом порядке закрывались католические монастыри. Монастырские крестьяне переводились в разряд государственных, а судебная процедура требовалась на случай сопротивления переводу как самих крестьян, так и местной шляхты и католического духовенства.

Донесения местной администрации об успешном выполнении указанных мероприятий дали высшему чиновничеству повод считать практику судебных дел по «отступничеству» из православия в католичество эффективной. Далее были выработаны новые законодательные нормы, регулировавшие такие процессы, и упорядочены существовавшие для их перенесения из великорусских губерний в Западный край. Таким образом, появился новый политический инструмент для управления Западными губерниями.

Содержание следующего этапа было связано с первым опытом массовых обращений в православие в белорусских губерниях. Его отличительной чертой стала активизация представителей православной церкви, которые вели миссионерскую деятельность при поддержке светской администрации. Отношения между гражданской и церковной властями в этот период следует охарактеризовать как сотрудничество. Император расширил полномочия епархиального православного духовенства и приблизил отдельных церковных деятелей к себе, повысив тем самым их статус. В то же время в Западных губерниях зародилась тревожащая имперское правительство тенденция: среди польских дворян возникало сопротивление нарастающей миссионерской кампании православной церкви. К 1837 г. это сопротивление приняло коллективную форму, объединяя локальные дворянские корпорации. Опасаясь расширения социальной базы в этом сопротивлении, правительство поменяло губернских чиновников, активно участвовавших в обращениях населения в православие.

Показательной для оценки эффективности бюрократической машины была кампания по крещению евреев. Начальный замысел состоял в том, чтобы расколоть еврейские общины путем обращения их отдельных представителей в православие. Неудача уже на первых этапах реализации этого проекта привела к решению допустить к процессу христианизации евреев католическую церковь, миссионерская деятельность которой в других слоях населения Западного края была запрещена. Оказалось, однако, что ни ксендзы, ни православные священники не были заинтересованы в таких неофитах, поскольку опасались обострять отношения с еврейскими общинами. А уже крещеные евреи становились обузой для самих миссионеров, поскольку, теряя связь с общиной, они фактически попадали на содержание священников и их приходов. Другим препятствием являлось предубеждение чиновничества, опасавшегося наделять евреев полнотой гражданских прав.

Начало третьего этапа было связано с ликвидацией в 1839 году униатской церкви и переводом униатов в православие. С этого времени имперская власть приняла окончательно решение навязать свое представление об идентичности населению Западного края. Общим правилом для множившихся тяжб было признание всех переходов и переводов в православие окончательным. Избегнуть наказания за «отпадение» в католичество можно было только с признанием себя православным. Закрепляя таким образом принадлежность к «господствующей» религии огромной массы населения Западного края, власть пресекала возможные попытки поляков и ксендзов вмешаться в религиозную политику, вводя в законодательство нормы, предусматривавшие судебное преследование и суровое наказание «совратителей», т. е. тех, кто способствовал или мог способствовать переходу из православия в католичество.

Дело княгини 3. А. Волконской стало первым в ряду судебных процессов русских католиков. Его значение состояло, прежде всего, в том, что оно дало высшим чиновникам возможность апробировать новые законы и проверить на практике процессуальные нормы. Важной чертой новых законов стала оценка «отпадения» от православия в католичество как проявления политической неблагонадежности, что должно было обосновывать суровость предусмотренных за такие преступления наказаний. Процесс Волконской можно считать показательным, так как его ход и суровость вынесенного приговора демонстрировали решимость императора и высшего чиновничества бороться против обращений в католичество даже приближенных ко двору лиц.

Следует признать, что создав систему отчуждения нелояльных, по представлениям имперской администрации, подданных, правительство не сумело создать действенного механизма, дающего всю полноту прав тем, кто решался для доказательства своей лояльности перейти в православие. И это ставило под сомнение даже отдаленные перспективы стратегического проекта русификации населения Западных окраин. Обстоятельства перехода в православие двух отпрысков дворянского рода Святополк-Мирских показывают, что, во-первых, не существовало правил, регламентирующих процедуру приема на российскую службу поляков-католиков, каждый такой случай требовал личного участия императора. А во-вторых, свидетельствуют о бытовании негласных норм и предубеждений, которые ограничивали карьерные возможности поляков.

Как представляется, сама природа государственной власти в Российской империи не позволяла инкорпорировать Западный край и получить в итоге еще несколько «внутренних губерний». Польское восстание 1863 года вновь остро поставило перед имперской администрацией вопрос о Западных губерниях.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы: В изданиях, реферируемых ВАК РФ

1. Вибе И. Н. Смена веры в Западном крае: норма и практика в крещении евреев (1830-1855) // Исторические записки. М„ 2007. Т. 10 (128). С. 202-226.(1,5 п. л.)

2. Вибе И. Н. Католические монастыри в политике российской власти в Западном крае (1831-1832) // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. Аспирантские тетради. № 32 (70). СПб., 2008. С. 119-121. (0,25 п. л.)

В других изданиях

3. Вибе И. Н. Донос и власть: судебное дело о переходе в католичество З.А.Волконской (1839-1840) // Клио. 2009. № 1 (44). С. 117-121. (0,5 п. л.)

4. Вибе И. Н. Дворяне Западного края в судебных процессах об отпадении православных в католицизм (1831-1839 гг.) // Православие: Конфессия, институты, религиозность (ХУП-ХХ вв.): Источник. Историк. История: Сб. ст. СПб., 2009. С. 47-71. (1,5 п. л.)

Подписано в печать 28.04.2009 г. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ № 1185.

Отпечатано в ООО «Издательство "JIEMA"»

199004, Россия, Санкт-Петербург, В.О., Средний пр., д.24, тел./факс: 323-67-74 e-mail: izd_lema@mail.ru http://www.lemaprint.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Вибе, Ирина Николаевна

Введение.

Историография.

Источники.

Глава 1. Имперская администрация и польское восстание: перемены в вероисповедной политике (1830-1832).

1. Православный священник как представитель российской власти.

2. Губернская власть и католическая церковь.

3. Верховная власть и новое судопроизводство религиозных дел.

Глава 2. Губернское начальство и епархиальные архиереи: первый опыт массовых «обращений» в православие (1833-1839).

1. Губернаторы, православные архиереи, польские дворяне и религиозные суды.

2. Смена губернской администрации и вероисповедная политика.

3. Православный епископ, католический епископ и крещения евреев.

Глава 3. Высшая бюрократия и суды над католиками (1839-1855).

1. Новые законы о вере и показательный судебный процесс русской католички княгини

3. А. Волконской.

2. Правящая династия и перешедшие в католичество русские эмигранты.

3. Социальное положение и вероисповедание российского подданного.

4. Тяжбы «маленьких» людей.

Введение диссертации2009 год, автореферат по истории, Вибе, Ирина Николаевна

Вероисповедная политика как совокупность мероприятий, направленных на поддержку или ограничение определенных конфессий, приобрела особо важное значение в первой половине XIX века. Одной из ключевых составных частей вероисповедной политики являлось осуществлявшееся и церковными, и светскими учреждениями регулирование религиозных переходов, норм и отступлений от них. Данная политика была возвращена и заново формировалась в николаевское царствование в связи с польским восстанием 18301831 гг.

Восстание в Царстве Польском стало мощным потрясением отношений, сложившихся между центром и западным регионом. Была поколеблена традиционная модель управления, в которой роль главной опоры имперской власти в регионе отводилась местной знати, в данном случае, польской шляхте. Немаловажным обстоятельством являлась утрата иллюзий о христианском братстве православных и католиков в силу проявления террора с обеих сторон в ходе восстания и его подавления. Этот регион отныне являлся потенциальным источником угрозы единству империи. «Польский» вопрос надолго вошел в политику российской власти и стал важнейшим во взаимоотношениях и с Западным краем. Суть этого вопроса состояла в необходимости подавления сепаратизма поляков и борьбы с ними за контроль над территориями, считавшимися имперской администрацией «исконно русскими», а польской - восточными окраинами Речи Посполитой (kresy wschodnie). В николаевскую эпоху шел непрерывный поиск политических решений, направленных на обеспечение стабильности в Западном крае и укрепление там имперской власти.

Имперская администрация видела в регулировании религиозных переходов действенный механизм инкорпорации Западного края путем обращения населения в православную веру. Новая сфера политики потребовала образования специального административного аппарата, выработки новых законов о религиозных переходах, а также изменений в судебно-следственной процедуре, пользуясь терминологией того времени, по делам об «отступничестве» из православия в католичество. Между тем этноконфессиональная пестрота края и сложность социально-политической обстановки создавали определенные сложности для применения норм и корректировали вероисповедную политику российского самодержавия.

Разрешением возможных противоречий между нормой и практикой по поводу переходов занималась местная и центральная администрация. В делопроизводственной практике отчетливо прослеживаются попытки соотнесения решений о переходах с конкретными обстоятельствами дела, а также с общими принципами политики. Именно таким путем, посредством гибкого применения нормы, ее адаптации к сложившимся обстоятельствам, власть пыталась повлиять на возникшую ситуацию. Деятельность чиновников в отношении религиозных переходов представляет собою содержательный материал для рассмотрения практической стороны вероисповедной политики и выявления характера мероприятий имперской власти в Западном крае.

Актуальность исследования обусловлена сложившейся в историографии ситуацией, характеризуемой повышенным интересом к национальному и религиозному аспектам государственной политики и их недостаточной изученностью. Интерес к данным вопросам вызван современными проблемами российского федерализма и межнациональных отношений, а также неопределенной ролью церкви во взаимоотношениях государства и общества в современной России.

Другим обоснованием актуальности представленной работы является наличие ряда дискуссионных вопросов истории империи, истории церкви и истории национального вопроса в России. Исследование конфессиональной политики самодержавия позволяет судить об особенностях российской имперской администрации, о методах управления национальными окраинами, о роли местной знати и местного чиновничества во взаимоотношениях с имперским центром.

Объектом исследования являются религиозные переходы в решениях чиновников разного уровня и высшего духовенства православной церкви, главным образом епархиальных архиереев.

Предмет исследования - политика имперской администрации в отношении смены веры, механизм регулирования переходов из одной веры в другую, судебно-следственные процессы об «отступничестве» из православия в католичество как средство реализации политических задач. Помимо конфликтов вокруг религиозных переходов рассматривается текущая судебная практика по религиозным делам.

Цель исследования - изучить формирование вероисповедной политики, механизм воздействия имперской администрации на переходы населения в православие и ее решения в судебно-следственных процессах об «отступничестве» из православия в католичество в 1830-1855 гг. в Западном крае.

Этим определяются задачи настоящего исследования:

1. выявить обстоятельства возникновения первых судебных процессов о религиозных конфликтах, определить круг их участников, мотивы и аргументацию в контексте политических событий 1830-1831 гг.;

2. проследить становление порядка судопроизводства об «отступничестве» из православия в католичество и влияние на него общероссийского законодательства;

3. оценить роль светской и церковной власти в делах о смене веры, проанализировать особые формы судопроизводства, используемые для борьбы с сопротивлением польских дворян и для крещения евреев в православие и католичество;

4. рассмотреть судебные процессы русских аристократов, перешедших из православия в католичество, и выяснить значение этих процессов для судопроизводства в западном регионе;

5. выяснить взаимосвязь между социальным положением и вероисповеданием подданного Российской империи, проследить влияние судебных процессов на судьбы рядовых жителей Западного края.

Методологические основы исследования. Диссертация основана на традиционных методологических принципах российской исторической науки, нашедших воплощение в трудах С. Ф. Платонова, А. Е. Преснякова, Б. А. Романова, С. Н. Валка. Основное содержание этой научной традиции состоит в первостепенном значении источниковедческого анализа, сохранении приоритета содержания источника над историографическими или идеологическими моделями.

На методологию работы значительное влияние оказали исследования по микроистории. В рамках данного подхода события актуализируются на уровне поселения, сообщества, человека. В данном исследовании жизненные истории участников судов, изложенные в различных источниках, их мотивация, способы аргументации своей позиции выявляют детали повседневной религиозной жизни и пути взаимодействия имперской власти и российского подданного, обвиняющего, обвиняемого или свидетельствующего в суде. Такая методика позволяет не только анализировать политическое содержание исторического процесса, но и выявлять его «человеческое измерение».

Хронологические рамки определены задачами исследования. Начало изменений в политике правительства в отношении католичества связано с польским восстанием 1830-1831 гг. С этого времени начинаются судебные процессы о переходах из православия в католичество. Верхней хронологической границей работы является конец царствования Николая I, со смертью которого завершался определенный этап вероисповедной политики в Западном крае - правительство отказалось от идеи целенаправленного регулирования массовых обращений населения.

Территориальные рамки исследования. Для исследования взяты в основном белорусские губернии (Витебская, Могилевская и Минская) и Киевское губернаторство (Волынская, Подольская и Киевская), те территории, которые рассматривались имперской администрацией как арена возможных религиозных реформ и реализации широкомасштабных проектов. Отдельные судебные процессы, касавшиеся русских аристократов зарубежья, рассмат6 риваются в контексте формирования единых мероприятий в отношении Западного края и политики самодержавия в отношении католичества.

Историография

Исследование вероисповедной политики в Западном крае, ее формирования и проведения в эпоху Николая I необходимо для понимания функционирования власти в этот период. Данная проблема, и, прежде всего, опыт религиозной унификации в Западном крае между первым польским восстанием и концом николаевского правления, не являлись предметом специального исторического исследования. Но отдельные сюжеты в разной степени затрагивали авторы ряда известных работ по истории Российской империи и церковной истории.

В дореволюционный период интерес представляют работы государственных деятелей и историков, посвященные истории католической и униатской церквей и тесно связанные со злободневной темой, с польским восстанием 1863 г. Д. А. Толстой в книге «Римский католицизм в России» отмечал традиционно «веротерпимое» отношение российских монархов к католической церкви, а в александровскую эпоху —даже особое покровительство ей.1 В контексте российско-польского конфликта подход к католичеству был ужесточен, что оправдывалось, по мысли автора, политической деятельностью католического духовенства на территории Российской империи. Этот тезис был положен в основу работ, посвященных отдельным сюжетам истории католичества в России и отразивших общий подход российской власти к католическому вопросу.2

Другой аспект политики в Западном крае был рассмотрен в рамках истории униатской церкви. Принимая во внимание российско-польское противо Толстой Д. А. Римский католицизм в России: Ист. исслед. СПб., 1876-1877. Т. 1-2. " Морошкии М. Я. Иезуиты в России с царствования Екатерины 11-й и до нашего времени. СПб., 1867-1870. Ч. 1-2; Попов А. Н. Последняя судьба папской политики в России. СПб.,

1868. стояние в данном регионе, М. О. Коялович обосновывал идею об общем происхождении униатов с православным народом и о миссионерской роли российской стороны, взявшей белорусов под защиту от насаждаемой польской веры. Историки и краеведы популяризировали эту схему, публикуя исторические очерки и материалы о церковной унификации и о западнорусских православных епархиях.4 Отсутствие новейших документов и политическая острота темы не позволили историкам провести многосторонний анализ религиозной политики самодержавия.

Заметным явлением стала работа протопресвитера Г. И. Шавельского, вышедшая после провозглашения в 1905 г. свободы вероисповедания. Книга посвящена подготовительному этапу воссоединения православной и униатской церквей с 1833 г. по 1839 г. и основана на множестве впоследствии утраченных архивных документов.5 Автор исследовал деятельность идеологов и практиков миссионерской кампании в белорусских губерниях и объяснял ее неоднозначный характер ошибками «воссоединителей». Он отмечал крепнувшее сопротивление осуществляемым мероприятиям среди населения и, в особенности, консолидацию польского дворянства, вызванную не стремлением поляков выразить нелояльность российскому курсу, а их защитной реакцией на радикальные методы миссионеров и вмешательство в их религиозную жизнь. На определенном этапе, как отмечал Шавельский, данная политика вызвала разногласия в рядах самого униатского духовенства и сплотила

3 Коялович М. О. История воссоединения западнорусских униатов старых времен. СПб., 1873.

4 Сапунов А. П. Материалы для истории Полоцкой епархии. [Витебск, 1887-1888]. Ч. 1; Его же. Краткий очерк исторических судеб Полоцкой епархии с древнейших времен до половины XIX века. [Витебск, 1888]; Его же. Исторические судьбы Полоцкой епархии с древнейших времен до половины XIX века. Витебск. 1889; Крачковский Ю. Ф. Пятидесятилетие воссоединения западнорусских униатов с православною церковью (1839-1889). Вильна, 1889; Рункевич С. Г. История Минской архиепископии (1793-1832), с подробным описанием хода воссоединения западнорусских униатов с православною церковью в 1794-1796 гг. СПб., 1893; Киприанович Г. Я. Жизнь Иосифа Семашки, митрополита Литовского и Виленского, и воссоединение западнорусских униатов с православною церковью в 1839 году. Вильна, 1897; Его же. Исторический очерк православия, католичества и унии в Белоруссии и Литве с древнейшего до настоящего времени. Вильна. 1 895. л Шавельский Г. И. Последнее воссоединение с православною церковью униатов Белорусской епархии (1833-1839 гг.). СПб. 1910. протестующих и открыто выражавших свое несогласие с насаждаемым вариантом объединения церквей. Этот сюжет известен как «дело 11 1 униатских священников», идейная позиция которых нашла свое выражение в составленном униатскими епископами документе «Исповедание веры греко-униатской церкви», опубликованном Шавельским в приложении к своей работе. Сюжеты, связанные с восприятием населением религиозных мероприятий, были рассмотрены в ряде других работ.6

Изучение формирования и эволюции понятия религиозного преступления, и, в частности, «отступничества» из православия в католичество, составляло предмет историко-правовых исследований.7

В советский период данная тема, находящаяся на стыке церковной и политической истории, не получила развития и значимых исторических исследований по ней не появилось.

Отдельные аспекты вероисповедной политики николаевского царствования были затронуты в новейших работах, посвященных истории Российской империи и церковной истории. А. Каппелер отметил, что мероприятия имперской администрации в отношении католической и униатской церквей после польского восстания 1830-1831 гг. были направлены на сохранение и поддержание легитимности династического режима и не относились к последовательной русификации.8 JI. Е. Горизонтов обратил внимание на один из механизмов регулирования этноконфессионального состава в Западном крае. Вводимая с 1832 г. правовая регламентация браков католиков и православных, которых обязали крестить своих детей только в православии, должна была способствовать обрусению края благодаря естественному приросту

6 Орловский Е. Ф. Судьбы православия в связи с историею латинства и унии в Гродненской губернии в XIX столетии. (1794-1900). Гродно. 1903: Беднов В. А. Православная церковь в Польше и Литве (по Volumina Legum). Екатеринослав, 1908.

7 Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. СПб.; Киев, 1888. С. 308312. 541; Латкин В. Н. Учебник истории русского права периода империи (XVIII и XIX ст.). СПб., 1899. С. 402; Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1902. Т. 1. С. 31-33. у

1 Каппелер А. Россия - многонациональная империя. М., 2000. С. 184—186. православного населения.9 Дж. Клиер проанализировал количественные данные об обращенных евреях в николаевское время. Их малое число он связывал с отсутствием планомерной и масштабной политики христианизации евi о w реев в западном регионе. И. Петровский-Штерн исследовал вопрос о христианизации еврейских рекрутов, отправляемых из Западного края во внутренние губернии России, и в этих случаях отметил последовательность мер российской власти.11 Л. В. Выскочков рассмотрел взгляды Николая I на польский вопрос и выделил характерные черты и результаты политики в Западном крае. Имперская администрация гибко реагировала на различные проявления национального вопроса, и не смогла, тем не менее, добиться установления полного политического контроля в этом регионе.12

Сюжеты, связанные с миссионерской деятельностью православной церкви в Западном крае в николаевское царствование, рассмотрены в статье

13

М. Д. Долбилова и Д. Сталюнаса. Историки отметили существование в начале 1840-х г. проекта о массовом обращении католиков в православие и неоднозначном отношении к этому проекту Николая I. Возобновление после польского восстания 1863 г. проектов массовых обращений католиков, попытки их реализации, изучаются данными исследователями в работах, посвященных конфессиональной политике самодержавия в Западном крае в пореформенный период.14 П. Верт исследовал механизм обращений мусульман в Поволжье как средство политики самодержавия в данном регионе.15

9 Горизонтов Л. Е. Парадоксы имперской политики: поляки в России и русские в Польше (XIX-нач. XX в.). М„ 1999. С. 75-99.

10 Klier J. D. State Policies and the Conversion of Jews in Imperial Russia // Of Religion and Empire. Missions, Conversion, and Tolerance in Tsarist Russia / Robert Geraci and Michael Khodarkovsky, eds. Ithaca; London, 2001. P. 92-112, 100-103.

11 Петровский-Штерн Й. Евреи в русской армии: 1827-1914. М., 2003. С. 111-173.

2 Выскочков Л. В. Николай I. М., 2003. С. 260-277.

13 Долбилов М. Д. Сталюнас Д. «Обратная уния»: проект присоединения католиков к православной церкви в Российской империи (1865-1866 гг.) // Славяноведение. 2005. №5. С. 3-9.

14 Сталюнас Д. Может ли католик быть русским? О введении русского языка в католическое богослужение в 60-х годах XIX века // Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет: Антология: Сб. М., 2005. С. 570-588; Долбилов М. Д. «Царская вера»: массовые обращения католиков в православие в Северо-Западном крае

10

Изучение специфики конфессиональной ситуации, церковных мероприятий российского правительства и их воздействия на формирование национальной идентичности осуществлялось белорусскими историками С. В. Морозовой и Е. Н. Филатовой.'6 В работе С. В. Морозовой, посвященной истории униатской церкви, отмечено влияние униатской идеи на складывание этнических черт белорусского народа, нарушаемых «с конца XVIII века наложением польской и русской идентичности». К периоду ликвидации унии в николаевское правление историк относит подъем «массового национально-религиозного патриотизма» по всей Белоруссии. При этом Морозова идеализирует роль народа в этом движении, отмечая его социальную основу из рядового духовенства, дворян и крестьян. В данном случае преувеличивается единство различных социальных групп. Кроме того, отмеченные ею формы сопротивления - использование запрещенной культовой атрибутики, изгнание миссионеров и комиссий по обращению, бойкот новоправославного духовенства и навязанной обрядности, тяготение к костелу, подача петиций на царское имя — не всегда представляется оправданным связывать только с идейными мотивами. Многие из этих фактов можно связывать с особенностями повседневной жизни, например, удаленностью православной церкви от места проживания ее прихожан. Вопросы смены веры и правовой регламентации переходов рассмотрены в книге Е. Н. Филатовой.

Отдельные сюжеты, связанные с историей католической церкви в России, являлись предметом статей, книг17 и диссертационных исследований.18

Российской империи (1860-е гг.) // Ab Imperio. 2006. № 4. С. 225-270. Его же. Конфессиональная идентичность и политика памяти в Российской империи: Случай католицизма в Западном крае после Январского восстания 1863 года // Ис торическая память и общество в Российской империи и Советском Союзе (конец XIX-XX века): Междунар. коллоквиум: Науч. докл. СПб., 2007. С. 69-93.

15 Werth P. W. At the Margins of Orthodoxy: Mission, Governance, and Confessional Politics in Russia's Volga-Kama Region, 1827-1905. Ithaca; London, 2002.

16 Марозава С. В. Ушяцкая царква у этнакультурным развщщ Беларуа (1596-1839 г.). Гродна. 2001; Филатова Е. П. Конфессиональная политика царского правительства в Беларуси. 1 772-1 860 гг. Минск, 2006.

17 Юдин А. «Россия и Вселенская церковь»: судьбы российского католичества // Религия и демократия: На пути к свободе совести: Сб. М., 1993. Вып. 1. С. 452-475; Фила

11

Изучение проблемы переходов в католичество русских аристократов XIX века велось В. Муха, А. В. Кирьяновым, Е. Е. Дмитриевой, Е. Н. Цим-баевой.и В рамках «истории идей» исследователи представили русских католиков как особое либеральное течение общественной мысли России и связывали их религиозные искания с оппозицией властям в николаевскую эпоху. Наибольшее развитие этот тезис нашел в работах Е. Н. Цимбаевой, которая обосновала специфику такого явления как «российский католицизм» и проанализировала эволюцию взглядов «идеологов» этого течения на основе большого количества источников зарубежной Славянской библиотеки, многие из которых были впервые введены в научный оборот." Работа Н. М. Пер-вухиной-Камышниковой о русском католике представляет удачный пример интерпретации источников личного происхождения для изучения духовных поисков русских католиков.21Биографиям русских католиков и связанным с их жизнью сюжетам посвящены работы отечественных и зарубежных историков.22 тов С., Воронцова J1. Судьба католицизма в России // Иностранная литература. 1998. №11. С. 245-249; Лиценбергер О. А. Римско-католическая церковь в России: история и правовое положение. Саратов, 2001; Аржанухин В., Дремлюг А. Трехсотлетие католической общины Санкт-Петербурга // Символ. 2003. № 46. С. 204—207; Серова О. А. Взгляд из Петербурга на отношения со Святым Престолом // Россия и Ватикан в конце Х1Х-лервой трети XX века. М., 2003. С. 39-57; Тихонов А. К. Католики, мусульмане и иудеи Российской империи в последней четверти XVlII-начале XX в. СПб., 2008.

I о

Недзелюк Т. Г. Римско-католическая церковь в Западной Сибири. 1881-1918 гг.: Авто-реф. дис. . канд. ист. наук. Новосибирск, 2001; Емельянов С. М. История католической церкви в Восточной Сибири (начало XIX в-1917 г.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Иркутск, 2002.

19 Mucha В. Rosjanie wobec catolycizmu. Lodz, 1989; Кирьянов А. В. Духовной жаждою томимые. // Родина. 1994. № 6. С. 31-35; Его же. Либеральные тенденции в русском католицизме первой половины XIX века // Общественное сознание в кризисные и переходные эпохи: Сб. М. 1996. С. 46-49; Дмитриева Е. Е. Обращения в католичество в России в XIX в. (историко-культурный контекст) // Arbor Mundi: Мировое Древо. М., 1996. Вып. 4. С. 84-110; Цимбаева Е. Н. Русский католицизм. Забытое прошлое российского либерализма. М., 1999; Ее же. Русский католицизм. Идея всеевропейского единства в России XIX века. М., 2008.

20

Цимбаева Е. Н. Архив Славянской библиотеки Парижа (опыт описания) // Вестник Моск. ун-та. Сер. 8. История. 1995. № 6.

21 Первухина-Камышникова И. М. В. С. Печерин: Эмигрант на все времена. М., 2006. " Попов А. II. Предание суду профессора B.C. Печерина (1836-1845) // Юридический вестник. 1880. Май. С. 77-81; Сабуров А. А. Из биографии Печерина // Литературное наследство. М. 1941. Т. 41/42. С. 471-476; Скрипелев И. А. 3. А. Волконская // Католическая

12

Источники

Для настоящего исследования важнейшим источником являются судеб-но-следственные дела об «отступничестве» из православия в католичество. Обычно делопроизводители XIX века присваивали таким делам стандартный заголовок - «Дело о совращении <отступничестве> <имярек> из православия в католичество». Эти дела представляют собой комплекс документов, отразивших судебно-следственный процесс от его зарождения, с момента подачи донесения об «отступнике», и до его окончательного результата, с оставлением случая без последствий или определением наказания. Они включают переписку высокопоставленных чиновников, губернаторов, епархиальных православных архиереев, а также допросные речи подсудимых, показания их родных, близких и соседей. Выявлено более трехсот судебных дел.

Основная масса используемых в работе судебных дел находится в следующих архивах: в Российском государственном историческом архиве (Ф. 821 - Департамент духовных дел иностранных исповеданий; Ф. 796 — Канцелярия Святейшего Синода; Ф. 797 - Канцелярия обер-прокурора Святейшего Синода; Ф. 815 - Канцелярия Новгородского и Санкт-Петербургского митрополита), в Государственном архиве Российской Федерации (Ф. 109 - III Отделение СЕИВК; Ф. 1717 - Собственная канцелярия шефа жандармов А. X. Бенкендорфа), в Центральном государственном историческом архиве Украины, г. Киев (Ф. 442 — Канцелярия киевского, подольского и волынского генерал-губернатора; Ф. 127 - Киевская духовная консистория), в Государственном архиве Киевской области (Ф. 2 - Канцелярия киевского губернатора; Ф. 1 - Киевское губернское правление), в Национальном историческом архиве Беларуси (Ф. 1297 - Канцелярия витебского, моги-левского и смоленского генерал-губернатора; Ф. 295 - Канцелярия минского энциклопедия. М., 2002. Т. 1. С. 1070-1071; Юдин А. Е. П. Балабин //Там же. С. 438-439; Его же. И. С. Гагарин // Гам же. С. 1 166-1170; Андреев А. Ю. Русские студенты в немецких университетах XVlII-первой половины XIX века. М., 2005; Сайкина Н. В. Московский литературный салон княгини Зинаиды Волконской. М. 2005; 'Гамборра А. Католическая церковь и русское православие. Два века противостояния и диалога. М. 2007. С. 1 54— 174, 180-182. 198-205. гражданского губернатора; Ф. 2001 - Канцелярия могилевского гражданского губернатора; Ф. 1430 - Канцелярия витебского гражданского губернатора; Ф. 1781 - Могилевская римско-католическая консистория; Ф. 2712 - военно-уездный начальник г. Витебска, Ф. 2646 - военно-уездный начальник г. Полоцка).

Дела сохранились неравномерно за разные годы и по разным ведомствам. В фондах высших и центральных учреждений находится более 100 дел, основная часть которых сосредоточена в фонде Департамента духовных дел иностранных исповеданий (РГИА. Ф. 821). Наибольшее количество дел сохранилось за период с 1842 г. по 1855 г., с 1839 г. по 1842 г. - только отдельные дела. Хотя отсутствуют дела за 1830-1839 гг., информацию о данном периоде частично можно реконструировать на основании материалов позднейших дел, в которых делопроизводители департамента обращались к сюжетам прошлого времени. Департамент являлся основным звеном между губернской и высшей администрацией. Здесь происходила подготовка материалов к рассмотрению их сначала директором департамента, затем министром внутренних дел, при необходимости и обер-прокурором Синода, а также к слушаниям в высших комиссиях и представлению на окончательную резолюцию императору.

Изменения в политическом курсе самодержавия анализируются на основе той части документации, которая исходила от высших чиновников или составлялась ими. Это мнения, предложения, комментарии и заключения, которыми обменивались сановники и губернаторы по конкретным судебно-следственным процессам. Они позволяют выявить обстоятельства принятия решений, распоряжений и специальных законов, регламентирующих вероисповедную политику в Западном крае. Кроме того, губернаторы сообщали сведения об обстоятельствах того или иного дела: о сути конфликта, количестве привлеченных к суду за «упорство» и нежелание признавать себя православными, о социальном составе подсудимых, о возможных подстрекателях и реакции остального населения на эти случаи. Важным является то, какие из

14 представленных губернатором сведений оказывали влияние на решения, вынесенные высшими чиновниками. Большое значение имеет такая разновидность документов как отношения, направляемые в церковные учреждения -Синод и Римско-католическую духовную коллегию. Они показывают координацию деятельности между ведомствами по сложным судебным делам: распределение между ними функций и применяемые меры. И, наконец, выписка с приложениями, результирующая итоги дела, для Секретного комитета по делам о раскольниках и отступниках от православия. Данный официальный порядок сложился для рассмотрения большинства случаев «отступничества» в Западном крае.

Другая категория судебно-следственных дел об «отступничестве» велась в высших и центральных учреждениях в особом порядке. Они начинались по инициативе Синода или III Отделения СЕИВК, что ускоряло их движение по инстанциям и попадание непосредственно к императору. Таким способом велись дела перешедших в католичество русских дворян 3. А. Волконской, Ф. А. Голицына, В. С. Печерина, И. С. Гагарина, И. М. Мартынова, Е. П. Ба-лабина, С. С. Джунковского, а также могилевского чиновника И. Я. Бурачка. Существовала, кроме того, практика взятия отдельных дел под особый контроль III Отделения СЕИВК. Такой порядок был негласным. В разряд подобных дел попали дела уездных предводителей дворянских собраний JI. Е. Бе-ликовича и К. П. Кноля, деятельность которых в Западном крае по защите вероисповедных прав католиков и крестьян-униатов рассматривалась как проявление нелояльности российской имперской власти. В целом, эти судебные дела приобретали характер политически значимых и на их примерах можно посмотреть, насколько соблюдались нормы в экстраординарных случаях. Они позволяют определить и оценить роль императора в подобных процессах и его отношение к «отступникам» и «отступничеству» как явлению религиозной жизни.

Большое значение имеют судебно-следственные дела из фондов губернских канцелярий. Они представляют собой комплекс документов, характери

15 зующих развитие судебно-следственного процесса на губернском уровне, с момента подачи донесения об «отступнике» и до его окончательного результата в канцелярии губернатора. Выявлено 158 таких дел за 1830-1855 гг. (НИАБ. Ф. 1297; ЦГИАК Украины. Ф. 442). Достоинством этих источников является то, что они отчасти помогают восполнить лакуны в корпусе документов высших учреждений за 1830-1839 гг. Именно эти дела позволяют выяснить обстоятельства, которыми руководствовался губернатор при подаче результирующих материалов в Департамент духовных дел и которые повлияли на его заключение по делу.

В работе анализируются отношения, предложения, мнения губернского начальника в Департамент духовных дел. Они позволяют выяснить соотношение принимаемых решений с правительственной политикой. Для понимания механизмов реализации вероисповедной политики в Западном крае особое значение имеют распоряжения, предписания и запросы губернатора в местные судебные учреждения. Они содержат указания судам о необходимости ускорить рассмотрение дела, предоставить дополнительные сведения о новых обстоятельствах и отчет о деле, а также информацию об исполнительной части на текущий момент. Здесь губернатор предстает как ключевая фигура, координирующая и ускоряющая ход судебных дел об «отступниках». Важнейшей составной частью дел является переписка губернаторов и епархиальных православных архиереев, как правило, осуществляемая вне рамок служебного этикета и официального делопроизводства. Она дает представление о роли светской и церковной властей в миссионерской кампании и в судебной практике по таким делам. Рутина местного делопроизводства позволила выявить мельчайшие подробности и нюансы взаимоотношений губернской власти с населением в ходе религиозных судебных процессов.

Данные документы дополняются делами епархиальных духовных православных консисторий. Они представляют собой комплекс документов по той части судебно-следственного процесса, которая касалась церковного ведомства, и зачастую вообще начинались с этой инстанции - с донесения рядово

16 го священника о замеченном им факте «отступничества» в своем приходе. Эти дела содержат протоколы церковного суда с указанием информации об «отступниках» и вынесенным по этому делу решением. Также примечательны сопроводительные документы с комментариями православных архиереев. Важным является то, какие факты и обстоятельства рассматривались архиепископом как необходимые для дальнейшего развития дела. Он имел возможность остановить донесение на уровне церковного суда или же обратиться с иском в гражданский уголовный суд. В ЦГИАК Украины (Ф. 127) найдено 88 церковных дел об «отступничестве» из православия в католичество.

Для сопоставления подходов имперской администрации к поощряемым и преследуемым религиозным переходам в работе исследуются дела о смене веры. Они позволяют изучить характер взаимоотношений администрации с населением. Религиозное законодательство определяло условия обращения неправославных жителей в христианство, в частности в православие или в католичество. В этих делах содержится информация о процедуре перемены веры, сопровождавшейся переоформлением документов и пересмотром социального статуса новокрещенца (новое имя, местожительство, сословие, род занятий, общество). В фондах НИАБ выявлено 33 дела, начатых по прошениям евреев в период с 1830 по 1855 гг. (Ф. 1297, Ф. 1781, Ф. 2712). На основе этих источников можно выявить десятки историй «маленьких людей», семейные драмы и противостояние поколений, связанные со сменой веры одним из членов семьи. В работе также анализируются дела по переходу в православие католиков, пожелавших переселиться из Западного края в центральную Россию. Они дают представление о социальных и правовых запретах для католиков, в том числе и негласно формировавшихся в секретной переписке высших бюрократов. После 1830 г. такие дела получали резолюцию императора, что рассмотрено на примере дела о польских дворянах Свято-полк-Мирских, основателей впоследствии крупной чиновной династии. Прошений от мусульман, проживавших в небольшом числе в Западном крае, было мало. В РГИА выявлено 7 таких дел (Ф. 821).

Для изучения взаимосвязи социального статуса с вероисповеданием важными также являются некоторые документы из фондов Российского государственного архива военно-морского флота (Ф. 283 - Инспекторский департамент Морского министерства; Ф. 243 — Канцелярия главного командира Черноморского флота и портов). Они содержат информацию об ограничительных мерах для матросов-католиков, уроженцев Западных губерний. В Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга (Ф. 19 — Петроградская духовная консистория) обнаружен ряд дел об осужденных за перемену веры. В Государственном архиве Вологодской области (Ф. 496 — Вологодская духовная консистория) находятся дела об «отступниках», высланных из Западного края на поселение в Вологду. В фондах Отдела рукописей Российской национальной библиотеки (Ф. 600 - А. А. Половцов, Ф. 244 - И. Д. Делянов; Ф. 377 - И. П. Корнилов) выявлены копии губернских отчетов, в которых приводится число «отступников» и дается оценка этому явлению в контексте политических событий западного региона.

Большое значение для диссертации имеют многочисленные документы делопроизводства администрации разного уровня, относящиеся к этнокон-фессиональной политике самодержавия в Западном крае. Часть официальных документов (высочайшие и сенатские указы), не вошедших в Полное собрание законов и Свод законов Российской империи, а также постановления, распоряжения и инструкции высшего руководства по духовным делам сохранились в фондах губернских канцелярий. (НИАБ. Ф. 1297; ЦГИАК Украины. Ф. 442). В РГИА выявлен законопроект Комитета Западных губерний о новых правилах судопроизводства об «отступниках» из православия в католичество (Ф. 821). Эти источники дополняют сведения о развитии религиозного законодательства, о норме и ее нарушениях в случае смены веры.

Всего в диссертации используются материалы из 17 фондов, хранящихся в 9 архивах.

Для изучения поставленных проблем важным источником является российское законодательство: Полное собрание законов и Свод законов Рос

18 сийской империи. Законодательные акты позволяют проанализировать изменения в политике самодержавия. Официальная позиция российского правительства и подход к католической церкви отражалась в специальной правовой документации.23

В настоящей работе используются материалы дореволюционной периодики, опубликованные в 80-90-е гг. XIX века в журналах «Русский архив», «Русская старина», «Вестник Европы», «Древняя и новая Россия», «Временник Демидовского юридического лицея». Мотивы правительственных мер, проекты русификации Западного края и описание ее реализации содержатся в документах крупных российских чиновников.24 Для критического анализа документов официального происхождения и дополнения их фактического содержания в работе используются свидетельства о событиях в Западном крае их участников, очевидцев и современников. Они позволяют выявить и сопоставить версии событий, оценить достоверность этих версий. В «Записках» витебского губернатора И. С. Жиркевича описывается ход миссионерской кампании православного духовенства и участие в ней светской власти.25 Его оценка важна для изучения изменявшегося характера судебной практики по «отступникам» из православия в католичество. Особую ценность представляют письма полоцкого епископа Смарагда (А. П. Крыжановского) и его преемника, полоцкого и виленского епископа Исидора (И. С. Никольского).26

23 Акты и грамоты о устройстве и управлении римско-католической церкви в Империи Российской и Царстве Польском. [СПб.,] 1849; Белоголов И. М. Акты и документы, относящиеся к устройству и управлению римско-католической церкви в России. Пг. 1915. Т. I.

24 Император Николай 1 в 1830-1831 гг.: (Из записок графа А. X. Бенкендорфа) //Русская старина. 1896. Окт. С. 84; Четыре политические записки графа Михаила Николаевича Муравьева Виленского // Русский архив. 1885. № 2. С. 161—201; Бибиков Д. Г. Обозрение Киевской. Подольской, Волынской губерний с 1838 по 1850 год //Там же. 1884. № 5. С. 542. тс

Записки Ивана Степановича Жиркевича // Русская старина. 1874. Февр. С. 207-244; 1890. Авг. С. 225-277 (здесь под загл.: Записки генерала Ивана Степановича Жиркевича); Сент. С. 667-706.

Письма епископа полоцкого Смарагда к обер-прокурору Святейшего Синода С. Д. Нечаеву о частных присоединениях униатов // Шавельский Г. И. Последнее воссоединение. С. 3-41. Паг. 2: Письма преосвященного Исидора, епископа полоцкого к обер-прокурору Святейшего Синода, графу Н. А. Протасову, касательно воссоединения униатов // Там же.

19

Свидетельства губернатора и православных священников можно дополнить или сверить со сведениями униатских деятелей И. Семашко и В. Лужинско

27

ГО.

Особенностью комплекса источников о вероисповедной политике в Западном крае является то, что они представляют события преимущественно с российской стороны. Недостаток материалов, излагающих взгляды католиков на конфессиональную политику самодержавия, представляется возможным восполнить как можно более тщательным анализом тех источников, которые содержат различные версии событий, политической, социальной и религиозной жизни в Западном крае. Выявление различий во взглядах и оценках участников политической жизни и судебно-следственных процессов дает возможность не попасть под влияние одной из сторон.

С. 41-52; Письма епископа полоцкого Смарагда к князю Н. Н. Хованскому (генерал-губернатору смоленскому, витебскому и могилевскому) // Русский архив. 1891. № 8. С. 427-440; Письма епископа полоцкого Смарагда к И. Ф. Глушкову (1834-1835) // Там же. 1891. № 1.С. 373-384.

27 Записки Иосифа митрополита Литовского. Т. 1-3. СПб. 1883: Записки Василия Лужин-ского. Казань. 1885.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Вероисповедная политика самодержавия в Западном крае"

Заключение

Польское восстание 1830-1831 гг. привело к появлению судебных дел по переходам из православия в католичество. Первые дела были инициативой местной администрации в Киеве. В отличие от репрессий, проводимых по отношению к участникам восстания посредством системы чрезвычайного судопроизводства, они сохраняли внешние атрибуты законной процедуры, на деле допуская при этом прямое вмешательство губернской администрации в ход судебного процесса. Верховная власть оценила опыт киевских процессов как удачный и перенесла его в белорусские губернии, где в это время в массовом порядке закрывались католические монастыри. Монастырские крестьяне переводились в разряд государственных, а судебная процедура требовалась на случай сопротивления переводу как самих крестьян, так и местной шляхты и католического духовенства.

Донесения местной администрации об успешном выполнении указанных мероприятий дали высшему чиновничеству повод считать практику судебных дел по «отступничеству» из православия в католичество эффективной. Далее были выработаны новые законодательные нормы, регулировавшие такие процессы, и упорядочены существовавшие для их перенесения из великорусских губерний в Западный край. Таким образом, появился новый политический инструмент для управления Западными губерниями.

Содержание следующего этапа было связано с первым опытом массовых обращений в православие в белорусских губерниях. Его отличительной чертой стала активизация представителей православной церкви, которые вели миссионерскую деятельность при поддержке светской администрации. Отношения между гражданской и церковной властями в этот период следует охарактеризовать как сотрудничество. Император расширил полномочия епархиального православного духовенства и приблизил отдельных церковных деятелей к себе, повысив тем самым их статус. В то же время в Западных губерниях зародилась тревожащая имперское правительство тенденция: сре

213 ди польских дворян возникало сопротивление нарастающей миссионерской кампании православной церкви. К 1837 г. это сопротивление приняло коллективную форму, объединяя локальные дворянские корпорации. Опасаясь расширения социальной базы в этом сопротивлении, правительство поменяло губернских чиновников, активно участвовавших в обращениях населения в православие.

Показательной для оценки эффективности бюрократической машины была кампания по крещению евреев. Начальный замысел состоял в том, чтобы расколоть еврейские общины путем обращения их отдельных представителей в православие. Неудача уже на первых этапах реализации этого проекта привела к решению допустить к процессу христианизации евреев католическую церковь, миссионерская деятельность которой в других слоях населения Западного края была запрещена. Оказалось, однако, что ни ксендзы, ни православные священники не были заинтересованы в таких неофитах, поскольку опасались обострять отношения с еврейскими общинами. А уже крещеные евреи становились обузой для самих миссионеров, поскольку, теряя связь с общиной, они фактически попадали на содержание священников и их приходов. Другим препятствием являлось предубеждение чиновничества, опасавшегося наделять евреев полнотой гражданских прав.

Начало третьего этапа было связано с ликвидацией в 1839 г. униатской церкви и переводом униатов в православие. С этого времени имперская власть приняла окончательно решение навязать свое представление об идентичности населению Западного края. Общим правилом для множившихся тяжб было признание всех переходов и переводов в православие окончательным. Избегнуть наказания за «отпадение» в католичество можно было только с признанием себя православным. Закрепляя таким образом принадлежность к «господствующей» религии огромной массы населения Западного края, власть пресекала возможные попытки поляков и ксендзов вмешаться в религиозную политику, вводя в законодательство нормы, предусматривавшие судебное преследование и суровое наказание «совратителей», т. е. тех, кто способствовал или мог способствовать переходу из православия в католичество.

Дело княгини 3. А. Волконской стало первым в ряду судебных процессов русских католиков. Его значение состояло, прежде всего, в том, что оно дало высшим чиновникам возможность апробировать новые законы и проверить на практике процессуальные нормы. Важной чертой новых законов стала оценка «отпадения» от православия в католичество как проявления политической неблагонадежности, что должно было обосновывать суровость предусмотренных за такие преступления наказаний. Процесс Волконской можно считать показательным, так как его ход и суровость вынесенного приговора демонстрировали решимость императора и высшего чиновничества бороться против обращений в католичество даже приближенных ко двору лиц.

Следует признать, что создав систему отчуждения нелояльных, по представлениям имперской администрации, подданных, правительство не сумело создать действенного механизма, дающего всю полноту прав тем, кто решался для доказательства своей лояльности перейти в православие. И это ставило под сомнение даже отдаленные перспективы стратегического проекта русификации населения Западных окраин. Обстоятельства перехода в православие двух отпрысков дворянского рода Святополк-Мирских показывают, что, во-первых, не существовало правил, регламентирующих процедуру приема на российскую службу поляков-католиков, каждый такой случай требовал личного участия императора. А во-вторых, свидетельствуют о бытовании негласных норм и предубеждений, которые ограничивали карьерные возможности поляков.

Как представляется, сама природа государственной власти в Российской империи не позволяла инкорпорировать Западный край и получить в итоге еще несколько «внутренних губерний». Польское восстание 1863 г. вновь остро поставило перед имперской администрацией вопрос о Западных губерниях.

Список научной литературыВибе, Ирина Николаевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Архивные материалы

2. Российский государственный исторический архив (РГИА)

3. Ф. 796 Канцелярия Святейшего Синода.

4. Ф. 797 Канцелярия обер-прокурора Святейшего Синода.

5. Ф. 815 Канцелярия Новгородского и Санкт-Петербургского митрополита.

6. Ф. 821 — Департамент духовных дел иностранных исповеданий.

7. Ф. 826 — Канцелярия римско-католических митрополитов.

8. Ф.1282 Канцелярия министра внутренних дел.1. Ф. 1021 Л. А. Перовский.1. Ф. 1093 П. Е. Щеголев.

9. Ф. 1652 С. А. Панчулидзев.1. Ф. 1661 К. С. Сербинович.

10. Российский государственный архив военно-морского флота (РГА ВМФ)

11. Ф. 243 Канцелярия главного командира Черноморского флота и портов. Ф. 283 — Инспекторский департамент Морского министерства.

12. Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб)

13. Ф. 19 Петроградская духовная консистория.

14. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ)

15. Ф. 244 И. Д. Делянов. Ф. 377-И. П. Корнилов. Ф. 523 - Н. Н. Новиков. Ф. 600 - А. А. Половцов. Ф. 690 - К. С. Сербинович.

16. Ф.1000 Собрание отдельных поступлений.

17. Государственный исторический архив Российской Федерации (ГАРФ)

18. Ф. 109 III Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии.

19. Ф. 1717 Собственная канцелярия шефа жандармов графа А. X. Бенкендорфа.

20. Ф. 728 Коллекция документов Рукописного Отделения библиотеки Зимнего Дворца.

21. Ф. 638- Л. В. Дубельт. Ф. 945 В. А. Долгоруков.

22. Государственный архив Вологодской области (ГАВО)

23. Ф. 496 Вологодская духовная консистория.

24. Национальный исторический архив Беларуси (НИАБ)

25. Ф. 1297 Канцелярия витебского, могилевского и смоленского генерал-губернатора.

26. Центральный государственный исторический архив Украины, г. Киев1. ЦГИАК Украины)

27. Ф. 442 Канцелярия киевского, подольского и волынского генералгубернатора.

28. Ф. 127 Киевская духовная консистория.

29. Государственный архив Киевской области (ГАКО)

30. Ф. 2 Канцелярия киевского губернатора.

31. Ф. 1 Киевское губернское правление.1. Опубликованные источники

32. Акты и грамоты о устройстве и управлении римско-католической церкви в Империи Российской и Царстве Польском. СПб.,. 1849. 240 с.

33. Белоголов И. М. Акты и документы, относящиеся к устройству и управлению римско-католической церкви в России. Пг., 1915. Т. 1. 483 с.

34. Берг Н. В. Записки о польских заговорах и восстаниях 1831-1862. М., 2008. 400 с.

35. Бибиков Д. Г. Обозрение Киевской, Подольской и Волынской губерний с 1838 по 1850 год//Русский архив. 1884. № 5. С. 5-42.

36. Берне О. При дворе Николая I. Письма из Петербурга. М., 2008. 175 с.

37. Вигель Ф. Ф. Записки: В 2 кн. М., 2000. Кн. 2. 752 с.

38. Видок Фиглярин: письма, агентурные записки Ф. В. Булгарина в III Отделение. М., 1998. 703 с.

39. Война женскими глазами: Русская и польская аристократки о польском восстании 1830-1831 годов. М., 2005. 352 с.

40. Гагарин И. С. Дневник. Записки о моей жизни. Переписка. М., 1996. 350 с.

41. Записки Ивана Степановича Жиркевича // Русская старина. 1874. Февр. С. 207-244; 1890. Авг. С. 225-277 (здесь под загл.: Записки генерала Ивана Степановича Жиркевича); Сеит. С. 667-706.

42. Записки Иосифа, митрополита Литовского. Т. 1—3. СПб., 1883.

43. Записки о воссоединении унии архиепископа Василия Полоцкого //Русский архив. 1881. № 2. С. 380-387.

44. Из бумаг генерала И. С. Жиркевича // Исторический вестник. 1892. № 4. С. 150-159.

45. Из воспоминаний графа В. А. Сологуба // Русский архив 1865. № 5. С. 1036.

46. Извлечение из отчета по ведомству духовных дел православного исповедания за 1836 г. СПб., 1837. 174 с.

47. Император Николай! в 1830-1831 гг.: Из записок графа А. X. Бенкендорфа // Русская старина. 1896. Окт. С. 84.

48. Иосиф, митрополит Литовский, и воссоединение униатов с православною церковью в 1839 году // Речи и статьи графа Д. А. Толстого. СПб., 1876. С. 65-135.

49. Корф М. А. Записки. М., 2003. 719 с.

50. Кюстин А. де Россия в 1839 году: В 2 т. М, 2000. Т. 1. 640 с.

51. Муравьев А. Н. Знакомство с русскими поэтами. Киев, 1871. С. 11-12.

52. Муравьев А. Н. Римские письма. М., 1846. 201 с.

53. Никитенко А. В. Дневник: В 3 т. М., 1955. Т. 1. 543 с.

54. Николай Первый и его время: Документы, письма, дневники, мемуары. Т. 1. М., 2000. 447 с.

55. Николай Первый. Молодые годы. Воспоминания. Дневники. Письма. Книга 1-я. СПб., 2008. 344 с.

56. Николай I: личность и эпоха. Новые материалы. СПб., 2007. 530 с.

57. Переписка цесаревича Александра Николаевича с императором Николаем 1. 1838-1839. М., 2008. 744 с.

58. Печерин В. С. Замогильные записки // Русское общество 30-х годов XIX в. Люди и идеи. Мемуары современников. М., 1989. С. 148-311.

59. Пирлинг П. Князь Иван Гагарин и его друзья // Символ. Париж. 2001. № 44. С. 7-178.

60. Письма епископа полоцкого Смарагда к И. Ф. Глушкову (1834-1835) // Русский архив. 1891. № 1. С. 373-384.

61. Письма епископа полоцкого Смарагда к князю Н. Н. Хованскому (генерал-губернатору смоленскому, витебскому и могилевскому) // Русский архив. 1891. № 8. С. 427-440.

62. Россия под надзором: Отчеты III Отделения. 1827-1869. М., 2006. 706 с.

63. Ростопчина Л. А. Семейная хроника. М., 1912. 256 с.

64. Самарин Ю. Ф. Письма И. Гагарину //Символ. Париж. 2000. № 43. С. 163-260.

65. Смирнова-Россет А. О. Воспоминания. Письма. М., 1990. 540 с.

66. Стогов Э. И. Записки жандармского штаб-офицера эпохи Николая I. М., 2003. 240 с.

67. Уния в документах. Минск, 1997. 520 с.

68. Феоктистов Е. М. За кулисами политики и литературы // За кулисами политики. 1848-1914. М., 2001. С. 9-254.

69. Четыре политические записки графа Михаила Николаевича Муравьева Виленского//Русский архив. 1885. №2. С. 161-201.

70. Чижов Ф. В. Лахтипу // Литературное наследство. М., 1941. № 41/42. С. 477-481.1. Справочники

71. Высшие и центральные государственные учреждения России. 1800— 1917. Т. 1-4. СПб., 2000. Т. 1. 303 е., Т. 2. 260 с.

72. История Римско-католической Церкви в России и Польше в документах архивов, библиотек и музеев Санкт-Петербурга. СПб.; Варшава, 2000. Ч. 2. 655 с.

73. Католическая церковь в архивах Департамента духовных дел иностранных исповеданий МВД. СПб., 2000. Т. 4. 368 с.

74. Католическая энциклопедия. Т. 1 (А-3). М., 2002. 1906 с.

75. Мануил (Лемешевский В. В.). Русские православные архиереи. 992— 1892. Т. 1-3. М., 2002-2004.

76. Минская губерния: государственные, религиозные и общественные учреждения (1793-1917). Мн., 2006. 392 с.

77. Христианство: энциклопедический словарь. Т. 1-3. М., 1993-1995.

78. Шилов Д. Н. Государственные деятели Российской империи. Главы высших и центральных учреждений. 1802-1917: Биобиблиограф, справ. СПб., 2001. 830 с.

79. Шилов Д. Н., Кузьмин Ю. А. Члены Государственного совета Российской империи. 1801-1906: Биобиблиограф, справ. СПб., 2007. 992 с.1. Литература

80. Алексеева С. И. Святейший Синод в системе высших и центральных государственных учреждений пореформенной России 1856-1904 гг. СПб., 2003. 276 с.

81. Ананьич Б. В. Банкирские дома в России. 1860-1914 гг. Очерки истории частного предпринимательства. Л., 1991. 196 с.

82. Андреев А. Ю. Русские студенты в немецких университетах XVIII— первой половины XIX века. М., 2005. 432 с.

83. Анисимов Е. В. Дыба и кнут. Политический сыск и российское общество в XVIII в. М., 1999. 720 с.

84. Антонов Д. Н., Антонова И. А. Метрические книги России XVIII начала XX в. М., 2006. 385 с.

85. Аржанухин В., Дремлюг А. Трехсотлетие католической общины Санкт-Петербурга // Символ. 2003. № 46. С. 204-207.

86. Беднов В. А. Православная церковь в Польше и Литве (по Volumina Legum). Екатеринослав, 1908. 432 с.

87. Билунов Д. Б. Правительственная политика в отношении римско-католической церкви (60-е годы XIX в.) // Вест. Моск. ун-та. Сер. 8. История. 1996. №4. С. 19-43.

88. Богословский К. Государственное положение римско-католической церкви в России от Екатерины Великой до настоящего времени. Харьков, 1898. 191 с.

89. Бочаров И. Н., Глушакова Ю. П. Салон 3. А. Волконской как окно в Европу для Пушкина и его друзей // Россия и Италия. М., 2000. Вып. 4.

90. Будницкий О.В. Российские евреи между красными и белыми (1917— 1920). М., 2006. С. 19-40.

91. В царстве муз. Московский литературный салон Зинаиды Волконской / Сост., вст. и примеч. В. Б. Муравьева. М. 1987. 573 с.

92. Валуев П. А. Дневник министра внутренних дел. М., 1961. Т. 2. 588 с.

93. Василевский С., архим. Святитель Филарет (Амфитеатров) митрополит Киевский и Галицкий и его время. Т. 1-3. М., 2000-2003. Т. 3. 714 с.

94. Вишленкова Е. А. Духовная школа в России первой четверти XIX века. Казань, 1998. 178 с.

95. Вишленкова Е. А. Заботясь о душах подданных: религиозная политика в России первой четверти XIX века. Саратов, 2002. 439 с.

96. Вишленкова Е. А. Католицизм в России александровской эпохи в официальной историографии XIX века // Церковь в истории России: Сб. II. М., 1998. С. 179-195.

97. Вишленкова Е. А. Орден иезуитов и «польский вопрос» // Польская ссылка в России XIX—XIX веков: Региональные центры. Казань, 1998. С. 25-29.

98. Вишленкова Е. А. Религиозная политика: официальный курс и «общее мнение» России александровской эпохи. Казань, 1997. 188 с.

99. Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. СПб., Киев, 1888. 642 с.

100. Власть и реформы: От самодержавной к советской России. СПб., 1996. 800 с.

101. Выскочков Л. В. Николай I. М., 2003. 693 с.

102. Гаррис М. А. Зинаида Волконская и ее время. М., 1916. 136 с.

103. Горизонтов Л. Е. Парадоксы имперской политики: поляки в России и русские в Польше (XIX-нач. XX в.). М., 1999. 270 с.

104. Дмитриева Е. Е. Обращения в католичество в России в XIX в. (историко-культурный контекст) // Arbor Mundi: Мировое Древо. М., 1996. Вып. 4. С. 84-110.

105. Долбилов М. Д. «Царская вера»: массовые обращения католиков в православие в Северо-западном крае Российской империи (1860-е гг.) // АЬ Imperio. 2006. № 4. С. 225-270.

106. Долбилов М. Д. Конфессиональная идентичность и политика памяти в

107. Российской империи: Случай католицизма в Западном крае после Ян223варского восстания 1863 года // Историческая память и общество в Российской империи и Советском Союзе (конец XIX-XX века): Междунар. коллоквиум: Науч. докл. СПб., 2007. С. 69- 93.

108. Долбилов М. Д., Сталюнас Д. «Обратная уния»: проект присоединения католиков к православной церкви в Российской империи (1865-1866) // Славяноведение. 2005. № 5. С. 3-34.

109. Дубнов С. М. Новейшая история еврейского народа от французской революции до наших дней: В 3 т. Рига, 1937—1939. Репр.: М., Т. 2. 2002. 414с.

110. Емельянов С. М. История католической церкви в Восточной Сибири (начало XIX в.—1917 г.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Иркутск, 2002. 27 с.

111. Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России: Учебник для студентов высших учебных заведений по специальности «Историко- архивоведение». М., 1983. 352 с.

112. Жизнь В. С. Печерина // Гершензон М. О. Избранное. Т. 2. Молодая Россия. М., Иерусалим. 2000. С. 371-526.

113. Западные окраины Российской империи. М., 2006. 608 с.

114. Каппелер А. Россия-многонациональная империя. М., 2000. 344 с.

115. Карлов Ю. Дипломатические контакты России со святым престолом // Католическая энциклопедия. М., 2002. Т. 1. С. 1644-1649.

116. Кедров Н. О графине Ростопчиной и о ее преданности католичеству // Русский архив. 1888. С. 154.

117. Киприанович Г. Я. Жизнь Иосифа Семашки, митрополита Литовского и Виленского, и воссоединение западно-русских униатов с православною церковью в 1839 г. Вильна 1893. 448 с.

118. Киприанович Г. Л. Исторический очерк православия, католичества и унии в Белоруссии и Литве с древнейшего до настоящего времени. Вильна, 1895. 236 с.

119. Кирьянов А. В. Духовной жаждою томимые. // Родина. 1994. № 6. С. 31-35.

120. Кирьянов А. В. Либеральные тенденции в русском католицизме первой половины XIX века // Общественное сознание в кризисные и переходные эпохи. М., 1996. С. 46-49.

121. Кирьянов А. В. Римские каникулы Гоголя // Истина и жизнь, 1996. N 4. С. 49

122. Клиер, Дж. Д. Россия собирает своих евреев: Происхождение еврейского вопроса в России: 1772-1825. М., Jerusalem, 2000.351 с.

123. Комзолова А. А. Политика самодержавия в Северо-Западном крае в эпоху Великих реформ. М., 2005. 383 с.

124. Кондаков Ю. Е. Государство и православная церковь в России: эволюция отношений в первой половине XIX века. СПб., 2003. 360 с.

125. Коялович М. О. История воссоединения западнорусских униатов старых времен СПб., 1873. 400 с.

126. Крачковский Ю. Ф. Пятидесятилетие воссоединения западно-русских униатов с православною церковью (1839-1889). Вильна, 1889. 130 с.

127. Кюстин А. де Россия в 1839 году: В 2 т. М., 2000. Т. 1. 640 с.

128. Лавров А. С. Колдовство и религия в России 1700-1740. М., 2000. 572 с.

129. Латкин В. Н. Учебник истории русского права периода империи (XVIII-XIX ст.). СПб., 1899. 532 с.

130. Леруа М. Миф о иезуитах: от Беранже до Мишле. М., 2001. 460 с.

131. Ливен Д. Аристократия в Европе 1815-1914. СПб., 2000. 358 с.

132. Лиценбергер О. А. Римско-католическая церковь в России: история и правовое положение. Саратов, 2001. 384 с.

133. Лукин П. В. Народные представления о государственной власти в России XVII века. М., 2000. 294 с.

134. Лямина Е. Э., Самовер Н. В. «Бедный Жозеф»: жизнь и смерть Иосифа Виельгорского: Опыт биографии человека 1830-х годов. М., 1999. 559 с.

135. Марасинова Е. Н. Власть и личность: очерки русской истории XVIII века. М., 2008. 460 с.

136. Материалы для истории православной церкви в царствование императора Николая I // Сборник императорского русского исторического общества. Т. 113. СПб., 1902. С. 81.

137. Миллер А. И. «Украинский вопрос» в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIX в.). СПб., 2000. 267 с.

138. Миллер А. И. Империя Романовых и национализм: Эссе по методологии исторического исследования. М., 2006. 240 с.

139. Мильчина В. А. Россия и Франция. Дипломаты. Литераторы. Шпионы. СПб., 2006. 524 с.

140. Миронов Б. Н.Социальная история России периода империи (XVIII— начало XX в.): Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства: В 2-х Т. СПб., 2000. Т. 1. 548 с.

141. Михайлова Т. В. Колдовские процессы в России: официальная идеология и практика народной религиозности (1740-1801). Автореф. дис. канд. ист. наук. СПб., 2003. 22 с.

142. Михневич Д. Е. Очерки истории католической реакции (иезуиты). М., 1955. 408 с.

143. Морис Бонфельд. Польская культурная среда в Вологде середины XIX века // Поляки и русские: взаимопонимание и взаимонепонимапие / Сост. А. В. Липатов, И. О. Шайтанов. М., 2000. С. 110-120.

144. Морошкин М. Я. Иезуиты в России с царствования Екатерины И-й и до нашего времени. СПб., 1867-1870. Ч. 1-2.

145. Недзелюк Т. Г. Римско-католическая церковь в Западной Сибири. 1881— 1918 гг.: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Новосибирск. 2001. 23 с.

146. Никотин И. А. Столетний период (1772-1872) русского законодательства в воссоединенных от Польши губерниях и законодательство о евреях (1649-1876). Т. 1-2. Вильна, 1886. Т. 1 . 381 с. Т. 2. 421 с.

147. Новая имперская история постсоветского пространства: Сборник статей (Библиотека журнала "Ab Imperio") / под ред. И. В. Герасимова, С. В. Глебова, С. В. Каплунского, М. Б. Могильнер, А. М. Семенова. Казань, 2004. 656 с.

148. Орловский Е. Ф. Судьбы православия в связи с историею латинства и упии в Гродненской губернии в XIX столетии. (1794-1900). Гродно, 1903. 604 с.

149. Павлов А. С. Курс церковного права. СПб., 2002. 384 с.

150. Первухина-Камышникова Н. М. В. С. Печерин: Эмигрант на все времена. М., 2006. 334 с.

151. Петровский-Штерн Й. Евреи в русской армии: 1827-1914. М., 2003. 555 с.

152. Попов А. Суд и наказания за преступления против веры и нравственности по русскому праву. Казань, 1904. 531 с.

153. Попов А. Н. Последняя судьба папской политики в России. СПб., 1868. 310 с.

154. Попов А. Н. Предание суду профессора B.C. Печерина (1836-1845) // Юридический вестник. 1880. май. С. 77-81.

155. Пусторослев П. П. Конспект лекций по особенной части русского уголовного права. Вып. I (Введение. Преступление и проступки против веры. Государственные преступления). Юрьев, 1902. 260 с.

156. Развитие русского права в первой половине XIX века / ред. Е. А. Скри-пелев. М., 1994. 314 с.

157. Римский С. В. Конфессиональная политика России в Западном крае и Прибалтике XIX столетия // Вопросы истории. 1998. № 3. С. 25-44.

158. Римский С. В. Российская Церковь в эпоху великих реформ М., 1999. 570 с.

159. Россия и иезуиты. 1772-1820. М., 2006. 341 с.

160. Рупкевич С. Г. История Минской архиепискоиии (1793-1832), с подробным описанием хода воссоединения западнорусских униатов с православною церковью в 1794-1796 гг. СПб., 1893. 576 с.

161. Сабуров А. А. Из биографии Печерина // Литературное наследство. М., 1941. Т. 41/42. С. 471-476.

162. Сайкина Н. В. Московский литературный салон княгини Зинаиды Волконской. М., 2005. 297 с.

163. Салон 3. А. Волконской // Аронсон М. И., Рейсер С. А. Литературные кружки и салоны. СПб., 2001. С. 165-172.

164. Самарин Ю. Ф. Иезуиты и их отношение к России. М., 1866. 304 с.

165. Самарин Ю. Ф. Письма И. С. Гагарину // Символ. 2000. № 43 (сентябрь). С. 163-260.

166. Сапунов А. П. Исторические судьбы Полоцкой епархии с древнейших времен до половины XIX века. Витебск, 1889. 174 с.

167. Сапунов А. П. Краткий очерк исторических судеб Полоцкой епархии с древнейших времен до половины XIX века. Витебск, 1888. 138 с.

168. Сапунов А. П. Материалы для истории Полоцкой епархии. Витебск, 1887-1888. Ч. 1. 527 с.

169. Середонин С. М. Исторический обзор деятельности Комитета министров. Т. 1-5. СПб., 1902. Т. 2. 373 с.

170. Серова О. А. Взгляд из Петербурга на отношения со Святым Престолом // Россия и Ватикан в конце XIX-первой трети XX века. М., 2003. С. 3957.

171. Симашкевич М. В. Римское католичество и его иерархия в Подолии. Ка-менецк-Подольск, 1872. 528 с.

172. Скрипелев И. А. 3. А. Волконская // Католическая энциклопедия. М., 2002. Т. 1.С. 1070-1071.

173. Слюнькова И. Н. Монастыри восточной и западной традиций. М., 2002. 600 с.

174. Смирнова-Россет А. О. Дневник. Воспоминания. М., 1989.

175. Стадников А. В. Церковный суд в системе российского правосудия в X -начале XX веков: документы и материалы: Хрестоматия. М., 2003.

176. Сталюнас Д. Может ли католик быть русским? О введении русского языка в католическое богослужение в 60-х годах XIX века // Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет: Антология. М., 2005. С. 570-588.

177. Тамборра А. Католическая церковь и русское православие. Два века противостояния и диалога. М., 2007. 631 с.

178. Тарасов Б. Н. Николай Первый. Рыцарь самодержавия. М., 2007. 478 с.

179. Тихонов А. К. Католики, мусульмане и иудеи Российской империи в последней четверти XVIII начале XX века. СПб., 2008. 368 с.

180. Толстой Д. А. Иосиф, митрополит Литовский, и воссоединение униатов с православною церковью в 1839 г. СПб., 1869. 71 с.

181. Толстой Д. А. Об иезуитах в Москве и Петербурге: Исторический отрывок. СПб., 1859. 23 с.

182. Толстой Д. А. Римский католицизм в России: Ист. исслед.: В 2 т. СПб., 1876-1877. Т.1. 1876. 538 с.

183. Толстой Д. А. Римско-католическая пропаганда в России Изложение книги Д. А. Толстого. Le catholicisme romain en Russie. Paris, 1863-1864. СПб., 1865. 359 с.

184. Уортман P. С. Властители и судии: Развитие правового сознания в императорской России. М., 2004. 520 с.

185. Фельдман Д. 3. Страницы истории евреев России XVIII-XIX веков: опыт архивного исследования. М., 2005. 422 с.

186. Филатов С., Воронцова Л. Судьба католицизма в России // Иностранная литература. 1998. № 11. С. 245-249.

187. Филатова Е. Н. Конфессиональная политика царского правительства в Беларуси. 1772-1860 гг. Минск, 2006. 191 с.

188. Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1902. Т. 1. 515 с.

189. Цимбаева Е. Н. Архив Славянской библиотеки Парижа (опыт описания) // Вестник Моск. ун-та. Сер. 8, История. 1995. № 6.

190. Цимбаева Е. Н. Русские католики: смена вер // Вестник Моск. ун-та. Сер. 8, История. 1997. № 6. С. 39-61.

191. Цимбаева Е. Н. Русский католицизм. Забытое прошлое российского либерализма. М., 1999. 182 с.

192. Цимбаева Е. II. Русский католицизм: Идея всеевропейского единства в России XIX века. М., 2008. 208 с.

193. Черкасов П. П. Русский агент во Франции. Яков Николаевич Толстой (1791-1867 гг.). М., 2008. 453 с.

194. Чистович И. А. Очерк истории западнорусской церкви. Ч. 1-2. СПб., 1882-1884. Ч. 2.419 с.

195. Шавельский Г. И. Последнее воссоединение с православною церковью униатов Белорусской епархии (1833-1839 гг.). СПб., 1910. 380 е., (приложения) 84 с.

196. Шкутько Л. Евреи Могилевской губернии в последней четверти XVIII-XIX столетий (историко-социальный аспект) // Евреи Беларуси: История и культура. Сб. статей. Вып. II. Минск, 1998. С. 7-17.

197. Эльяшевич Д. А. Правительственная политика и еврейская печать в России: Очерки истории цензуры. 1797-1917. СПб., 1999. 790 с.

198. Юдин А. «Россия и Вселенская церковь»: судьбы российского католичества // Религия и демократия: На пути к свободе совести: Сб. М., 1993. Вып. 1.С. 452-475

199. Бовуа Д. Шляхтич, кртак i рев1зор: Польська шляхта м1ж царизмом та украУнськими масами (1831-1863). Кшв, 1996. 415 с.

200. Жилюк С. I. Росшска православна церква на Волшй (1793-1917 pp.). Житомир, 1996. 174 с.

201. Кривошея I. Уманська шляхта у польських повстаннях 1830-1831 та 1863-1864 poKiB // Украшський юторичний зб1рник. Вип. 9. КиТв, 2006. С. 108-111.

202. Крижашвский О. П. Церква у сощально-економ1чному розвитку Правобережпо1 Укра'ши. XVIII-перша половина XIX ст. Кшв, 1991.

203. Кулагш А. М. Каталщгая храмы на Беларусь Мшск, 2000.

204. Марозава С. В. Ушяцкая царква у этнакультурным развщщ Беларус1 (1596-1839 г.). Гродна, 2001. 352 с.

205. Шандра B.C. Генерал-губернаторства в Укра'шк XIX-початок XX ст. Кшв, 2005.

206. Freeze L. Gregory. The Parish Clergy in Nineteenth-Century Russia. Crisis. Reform, Counter-Reform. Princeton: Princeton University Press, 1983. 507 p.

207. Freeze, Gregory L. Bringing Order to the Russian Family: Marriage and Divorce in Imperial Russia. 1760-1860 // The Journal of Modern History. Vol. 62, Issue 4 (Dec., 1997). P. 709-746).

208. La Russia et les jesuites de 1772- a 1820 d'apres des documents la plupart in-edits par Henri Lutteroth. Paris, 1845. 112 c.

209. Mucha B. Rosjanie wobec catolycizmu. Lodz, 1989. 156 p.

210. Of Religion and Empire. Missions, Conversion, and Tolerance in Tsarist Russia / Robert Geraci and Michael Khodarkovsky, eds. Ithaca; London, 2001. 356 c.

211. Raeff Marc. Understanding Imperial Russia: State and Society in the Old Regime. New York, 1984. 248 p.

212. Werth, Paul W. At the Margins of Orthodoxy: Mission, Governance, and Confessional Politics in Russia's Volga-Kama Region, 1827-1905. Ithaca;- London, 2002. 275 p.

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Вероисповедная политика самодержавия в Западном крае

Полный текст автореферата диссертации по теме "Вероисповедная политика самодержавия в Западном крае"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Вибе, Ирина Николаевна

Введение диссертации2009 год, автореферат по истории, Вибе, Ирина Николаевна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Вероисповедная политика самодержавия в Западном крае"

Список научной литературыВибе, Ирина Николаевна, диссертация по теме "Отечественная история"

Похожие темы диссертаций

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02 диссертация на тему: Вероисповедная политика самодержавия в Западном крае

Полный текст автореферата диссертации по теме "Вероисповедная политика самодержавия в Западном крае"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Вибе, Ирина Николаевна

Введение диссертации2009 год, автореферат по истории, Вибе, Ирина Николаевна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Вероисповедная политика самодержавия в Западном крае"

Список научной литературыВибе, Ирина Николаевна, диссертация по теме "Отечественная история"

Похожие темы диссертаций

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Вероисповедная политика самодержавия в Западном крае