автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Власть и мусульмане Среднего Поволжья

Полный текст автореферата диссертации по теме "Власть и мусульмане Среднего Поволжья"

На правах рукописи

КОРОЛЕВ Алексей Александрович

ВЛАСТЬ И МУСУЛЬМАНЕ СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ: ЭВОЛЮЦИЯ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ. 1945-2000 гг.

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва - 2008

003483921

Работа выполнена на общеуниверситетской кафедре истории Пензенского государственного университета архитектуры и строительства

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Ибрагимов Мовсур Муслиевич

доктор исторических наук, профессор Шилова Галина Федоровна

доктор исторических наук, профессор Маслова Ирина Ивановна

Ведущая организация: Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова

Защита состоится 20 апреля 2009 г. в 11.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.01 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 117571 Москва, проспект Вернадского, д.88, кафедра истории МПГУ, ауд. 817.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МПГУ по адресу: 119992, ГСП-2, Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1.

Автореферат разослан ¿У/а^-/* 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

Киселева Л.С.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования обусловлена тем, что, несмотря на явный интерес к исламу в России, к исламскому фактору в ее внешней и внутренней политике, российское мусульманство и его взаимоотношения с властью остаются малоисследованным феноменом.

В современном мире стратегическая и военно-политическая роль исламского фактора неуклонно возрастает, поскольку исламский мир с существенными запасами минерального сырья, прежде всего, газа и нефти, является влиятельной геополитической силой: более чем в 50 странах Европы, Азии и Африки мусульмане составляют большую часть населения, в 120 других государствах многочисленные мусульманские общины оказывают влияние на социально-экономическую, культурную и другие сферы внутренней политики. В последнее время фиксируются весьма значительные миграционные потоки мусульман в Европу и Северную Америку. Тем не менее, мусульманство - далеко не однородное сообщество, в нем отсутствует единство, вследствие чего происходит нарастание тенденций поляризации и радикализации.

Численность мусульман в мире постоянно увеличивается, тогда как население промышленно развитых стран сокращается. В России на конец XX - начало XXI вв. количество мусульман составляло около 20 млн. чел., и по прогнозам демографов эта цифра будет расти, даже без учета мусульман-мигрантов. Происходит увеличение удельного веса мусульманского населения в составе РФ при сокращении доли православного славяно-угорского населения. Причем, при возрастании доли народов Кавказа, по-прежнему самая крупная нация из мусульманских народов в России - татары (свыше 5 млн. чел.)'. Мусульманское население России проживает, главным образом, в трех регионах - в Поволжье - Приуралье, на Северном Кавказе, в Москве и Московской области. Основное количество мусульман сосредоточено в Волго-Уральском регионе, мусульман-татар - в Среднем Поволжье. В отличие от западно-европейских стран с солидным мусульманским меньшинством российские мусульмане являются автохтонным населением, ислам появился на территории современной России раньше православия, что актуализирует при всех прочих моментах вопрос о необходимости учета данного фактора во внутренней политике российских властей.

Для современной России, идущей по пути гармонизации межнациональных и межконфессиональных отношений, особенно важно учитывать исторический опыт государственно-исламских отношений, культурного наследия и идейных традиций мусульман России и Востока. В настоящее время изучение исламского фактора в широком смысле имеет особое значение, поскольку российские власти учатся выстраивать отношения с мусульманами внутри постсоветского государства, проводят свой курс в отношении мусульманского зарубежья. Кроме того, в России изучение ислама традиционно имело не только академическое, но и общественно-политическое значение, что определено ее прямым соседством с мусульманскими странами.

Объектом исследования является развитие государственно-религиозных отношений в Среднем Поволжье и деятельность мусульманских религиозных общин (обрядовая, кадровая, финансовая и т.д.) во второй половине 1940 - 2000-е гг.

Предметом исследования в связи с этим избрано взаимодействие и взаимовлияние властных структур и исламских религиозных объединений Среднего Поволжья в исследуемый период.

Источниковую базу исследования составил комплекс архивных материалов, до-

1 Малашенко A.B. Ислам и политика в современной России // Мусульмане изменяющейся России. М.: Институт Российской истории РАН, 2002. С. 7-8.

кументов законодательной и исполнительной ветвей власти СССР - Российской Федерации, статистические данные, воспоминания, периодические издания, отразившие эволюцию взаимодействия власти, общества, мусульман в СССР/РФ в 1945 - 2000 гг. В целом, названный круг источников при его критическом анализе позволил обосновать концептуальный замысел исследования, получить разнообразную информацию об эволюции взаимоотношений власти и последователей ислама в советско-российском сообществе в исследуемый период. Подробный анализ использованных в диссертации источников проводится в первом разделе.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1945 г. по 2000 г.

Выбор данного исторического отрезка обусловлен тем, что он имеет свою специфику отношения власти к религии и деятельности церковных организаций. Для советских властей изменение отношения к церкви было не вопросом стратегии, а всегда - делом сугубо тактическим. Стратегия - отношение к религии как к идеологическому оппоненту социалистического режима, чуждому советскому обществу институту - никогда не подвергалась сомнению.

С середины 1940-х гг. наступил новый период во взаимоотношениях советских властей и ислама, который характеризовался некоторым смягчением религиозной политики связи с усилением религиозности населения, в том числе и мусульманского, в годы Великой Отечественной войны, что нельзя было игнорировать, и обращением к религиозным чувствам, что способствовало консолидации советского народа в военные годы. В 1945 г. власти сделали некоторые уступки в сторону мусульман - разрешили паломничество в Мекку, передали САДУМ мавзолеи, предоставили ограниченное право религиозным управлениям заниматься хозяйственной деятельностью и т.д.

В послевоенный период наблюдалось общее оживление религиозной жизни в стране, в целом, и в Среднем Поволжье, в частности. Но по мере того, как отпадала необходимость поддержки властей со стороны церкви, менялось и отношение к ней со стороны государства. Как следствие, уже во второй половине 1950-х гг. советские власти начинают ужесточение своей позиции в отношении религии в целом, ислама, в частности. С середины 1960-х гг. новое советское руководство, сохраняя государственно-церковные отношения по сути прежними, направленными на искоренение религии, меняют форму - переходят к относительно стабильному сосуществованию.

С конца 1980-х гг. стране постепенно кардинально менялись политические и социально-экономические условия, что с начала 1990-х гг. определило изменение государственно-конфессиональной и национальной политики властей. В 1990-х гг. во время попыток суверенизации субъектов РФ для российского руководства свобода конфессиональная и национальная была инструментом борьбы за власть, за упрочение контакта власти с обществом. Как следствие, в 1990 г. религиозные объединения РФ получили статус юридического лица, в 1991 г. Совет по делам религий при Кабинете Министров СССР был упразднен и т.д. В Конституции РФ впервые гарантировалось любому гражданину право на свободу совести и свободу вероисповедания, право исповедовать религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные убеждения и действовать в соответствии с ними. Данные положения были развиты затем в Законе РФ «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г.

Однако действия властей имели зачастую бессистемный и непредсказуемый характер, четкая программа развития государственно-религиозных отношений отсутствовала. Но все же к 2000 г. были подготовлены предпосылки к складыванию нового механизма государственно-конфессиональных отношений в целом, с мусульманами, в част-

ности: юридически - принятием новой правовой базы, регламентировавшей отношения властей и религиозных структур, организационно - проведением «первичной» перерегистрации и регистрации религиозных организаций РФ. Ельцинский период закончился, уступив место целенаправленной и планомерной политике В.В. Путина.

Кроме того, в 2000 г. был образован Приволжский Федеральный округ, и исследование проблемы взаимоотношений властей и мусульманства только в Среднем Поволжье было бы необоснованным сужением территориальных рамок.

Данные обстоятельства позволяют выделить 2000 год в качестве верхней хронологической границы исследования.

Территориальные рамки исследования, исходя из этноконфессионального критерия, определены Средним Поволжьем.

Административные единицы Среднего Поволжья - Татария, Самарская (Куйбышевская), Пензенская и Ульяновская области - имеют сходные социально-экономические условия развития, исторически сложившиеся тесные экономические и культурные связи и, что особенно важно для исследования, почти идентичный национальный и конфессиональный состав. Именно в Среднем Поволжье, прежде всего, в Республике Татарстан, расселена большая часть татар - российского народа, исповедующего ислам.

Татары Среднего Поволжья, за исключением небольшой этнической группы кря-шен, являются мусульманами-суннитами. В отличие от мусульман Кавказа, Средней Азии и Казахстана, мусульмане Среднего Поволжья характеризовались длительным сосуществованием с православными, главным образом, русскими, серьезной европеизацией быта и отдыха, включенностью некоторых элементов русской культуры, в том числе языка, в собственную культуру. Территория Среднего Поволжья, где проживало исконно мусульманское население, была присоединена к России раньше других мусульманских государств.

Многонациональное и поликонфессиональное Среднее Поволжье являлось типичным региональным образованием России. Основные тенденции в деятельности конфессиональных объединений, в целом, мусульманских, в частности, складывания и развития отношений государства и религиозных формирований в масштабах всей страны достаточно четко прослеживались на примере многонационального Среднего Поволжья, имея при этом свою специфику.

Еще одним аргументом в пользу выбора данного региона является то, что, по точному замечанию P.M. Мухаметшина, Среднее Поволжье, «даже в условиях отсутствия мусульманских государств, постепенно стало центром реализации универсальных и ин-тегративных способностей ислама»2; здесь «ислам в течение многих веков способствовал формированию принципов мирного сосуществования между представителями различных конфессий, стал теоретической основой формирования такого явления в общественно-политической жизни, как джадидизм, не препятствовал проникновению в татарское общество общедемократических ценностей. Это свидетельствует об универсальности ислама как этноконфессионального фактора, который в различных ситуациях может проявить себя по-разному»3.

Региональный аспект исследования был направлен, главным образом, изучение механизма реализации на местах мусульманской политики государства.

Цель диссертационного исследования состоит в том, чтобы исследовать и про-

2 Мухаметшин P.M. Ислам в общественно-политической жизни Татарстана в конце XX века Казань. Иыан, 2000. С. 3.

1 Мухаметшин P.M. Татары и ислам в XX веке (Ислам в общественной и политической жизни татар и Татарстана). Казань: Фэн, 2003. С. 5.

анализировать взаимодействия советских/российских властных структур и исламской конфессии в Среднем Поволжье, исторический опыт, специфику, мировоззренческие основы генезиса мусульманских религиозных общин и их деятельности, во второй половине 1940 - 2000 гг. путем решения следующих задач:

выявить основные теоретические и методологические подходы исторической науки к исследованию проблемы «власть - мусульманство в СССР/России», с привлечением широкого круга литературы и источников определить главные тенденции в развитии историографии данной темы;

охарактеризовать механизмы, формы и методы реализации и особенности государственно-церковной политики в отношении ислама на региональном уровне;

раскрыть условия, в которых протекала деятельность мусульманских религиозных объединений Среднего Поволжья, факторы влияния на нее;

изучить эволюцию, направления и специфику функционирования мусульманских конфессиональных объединений в исследуемый период в ритуальной сфере, кадровой политике, денежной области, административно-хозяйственном направлении и т.д.;

исследовать позицию зарубежных государств и объединений по вопросу положения ислама в СССР/России, организацию международной деятельности мусульманских общин Среднего Поволжья;

отразить характер и последствия воздействия перестроечных процессов на мусульманство в стране; дать характеристику историческому опыту 1992 - 2000 гг. как новому опыту суверенной России в выстраивании государственно-исламских взаимоотношений;

проанализировать историческое значение и перспективы взаимоотношений государства и мусульманских религиозных организаций, опыт исламской религиозной практики.

В качестве теоретико-методологической основы исследования были избраны принципы: а) объективности; б) историзма; в) системности, г) объективного учета социально-личностного в предмете исследования и наиболее возможная нейтрализация субъективного отношения исследователя при оценке и интерпретации фактов.

Кроме методологических принципов в работе были использованы специально-исторические принципы: сравнительно-исторический, актуализации, проблемно-хронологический, диахронный; также общенаучные принципы: структурно-системный, статистический, классификации, позволившие проанализировать эволюцию государственно-исламских отношений, рассмотреть советско/российское мусульманство в комплексе его составляющих, анализировать и сопоставлять различные данные для определения основных особенностей и сущностных характеристик.

Новизна диссертационного исследования заключается в том, что

впервые в научный оборот введен особый массив архивных источников, ранее не востребованный в силу разнообразных причин;

выявлены основные направления и формы взаимоотношений между органами государственной власти и мусульманскими организациями Среднего Поволжья;

проанализированы теоретические основы деятельности мусульманской общины в поликонфессиональном российском обществе (на примере Среднего Поволжья), где ислам является религией меньшинства;

исследованы механизмы и методы влияния мусульманских организаций на общественно-политические процессы в современной России в целом, Среднем Поволжье, в частности; воздействия ислама на внутреннюю и внешнюю политику России;

раскрыт политический и социально-нравственный потенциал мусульманских организаций современной России на примере Среднего Поволжья;

исследование проблемы «ислам - власть» в социоисторическом ракурсе позволило выделить и проанализировать перспективы и тенденции преобразования и эволюции мусульманской уммы в современных российских условиях.

Практическая значимость исследования заключается в том, что исследование дало результаты, которые могут послужить основой для построения инновационной концепции совместного благоприятного сосуществования власти и мусульман, которая давала бы целостное представление о сущности, социальной роли, специфике, структуре, общественной значимости и воздействии ислама в условиях современного политического плюрализма.

Кроме того, материалы исследования могут быть использованы для разработки лекционных курсов, спецсеминаров, учебно-методической литературы по гуманитарным дисциплинам в высшей школе.

Апробация исследования. Концепция диссертации и материалы исследования нашли отражение в четырех монографиях и авторских публикациях, которые составляют основу подготовленного лекционного курса по истории мусульман Среднего Поволжья (1940 - 2000 гг.).

Диссертационное исследование обсуждено и рекомендовано к защите на заседании кафедры истории МПГУ. Результаты работы были отражены в печатных трудах исследователя, нашли применение в ходе учебного процесса в высшей школе.

По материалам исследования выполняется научно-исследовательский проект РГНФ № 08-01-28103а/В «Власть и мусульмане Среднего Поволжья (вторая половина 1940-х - первая половина 1980-х гг.)» и научно-исследовательская программа Фонда имени имама Абу-Ханифы «Ислам в Российской Федерации. Энциклопедический словарь» подраздел «Ислам Центральной России».

Структура диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, шести разделов, заключения, списка источников и литературы.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цель и задачи, степень научной разработки проблемы, характеризуются хронологические рамки, рассматривается научная новизна и практическая значимость диссертации.

В первом разделе «Научные основы изучения проблемы «власть - мусульманство в СССР/России» обобщены методологические принципы работы, выявлены особенности освещения вопроса взаимоотношений власти и мусульман СССР/России в исторической литературе, проведена систематизация основных источников по теме.

Проблема деятельности мусульманских религиозных организаций и их взаимодействия с властью во второй половине 1940 - 2000 гг. в СССР в целом, и в частности, в Среднем Поволжье, исследована пока явно недостаточно. В отечественной историографии по данной теме условно можно выделить следующие периоды: первый - конец 1950-х - конец 1980-х гг.; второй - конец 1980-х - начало 2000-х гг.

Теоретической базой литературы первого периода выступает тезис о наступлении в СССР новой стадии развития - восстановления народного хозяйства в послевоенные годы и развернутого строительства коммунистического общества, суть которого заключалась в переходе от социализма к коммунизму; со второй половины 1960-х гг. идейной базой становится концепция развитого социализма, основное содержание которой состояло в бескризисном развитии советского общества. Характерными особенностями

историографии первого периода являлось то, что она описывала только положительные достижения, негативные или критические моменты игнорировались, или определялись как случайные и временные, как следствие закономерных и объективных сложностей советских «пионеров».

В историографии второго периода отсутствовала единая концептуальная направленность, исследования полярны по взглядам авторов - от абсолютного неприятия и отрицания каких-либо позитивных достижений социалистического государства до идеологической индифферентности, что объяснялось раскрепощением общественного сознания и расширением источниковой базы работ. В литературе завершающего этапа перестройки (конец 1980 - начало 1990-х гг.) уже присутствовал критический анализ, но в заданных границах ключевых принципов советского клише и коммунистической идеологии. В работах 1990-х гг. внимание сосредотачивалось, главным образом, на том, что противодействовало советскому режиму, при этом, специфика генезиса социалистического государства оставалась за рамками исследований; и только с конца 1990-х гг. происходило складывание взвешенных и нейтральных подходов по данной проблематике. Второй период в становлении историографии по вопросу деятельности религиозных организаций и их взаимоотношений с социалистическим государством был обусловлен новыми социально-экономическими факторами и, естественно, общественными и научными, ценностями. Время конца 1990-х - начала 2000-х гг. являлось более спокойным, так как внимание к советскому периоду советской истории в российском социуме несколько рассеялось, появились другие приоритеты. Тем не менее, достаточно плачевные результаты развития капитализма для основных групп населения нашей страны заставляют вновь вернуться к исследованию социалистического прошлого. В настоящее время исследователи государственно-конфессиональных отношений, в частности, исламских, получили возможность работать с закрытыми ранее архивными документами, что, в свою очередь, способствовало расширению научно-методологического пространства в изучении истории вопроса; появилась возможность воспроизвести реальную картину взаимоотношений российских властей и религий и, как следствие, избавиться от волюнтаристских подходов в формулировке выводов и практических рекомендаций, что было свойственно советскому периоду историографии в сфере религии и атеизма.

Многочисленную и разноплановую литературу по различным направлениям исследования, исходя из концептуальной направленности, условно можно сгруппировать следующим образом.

Первая группа представлена работами общетеоретического плана, которые раскрывали происшедшие изменения в социалистическом государстве во второй половине 1940-х - середине 1980-е гг.; характеризовали общественно-политическую атмосферу того периода, описывали социально-экономическое и духовное развития СССР; что позволило в некоторой степени выявить условия и факторы деятельности религиозных организаций, в том числе и мусульманских, определить особенности складывания и развития государственно-конфессиональных взаимоотношений на территории СССР, в целом, и в Среднем Поволжье, в частности. В историографии первого периода материал излагался достаточно схематично; ключевым являлось положение о том, что Великая Отечественная война, по мнению большинства исследователей, в некоторой степени затормозила дальнейшую массовую атеизацию населения в СССР, но в послевоенное время переход советских людей на позиции атеизма значительно активизировался''. Позже в

4 Иовчук М.Т. Культурно-технический подъем трудящихся и его перспективы в период перерастания социализма в коммунизм. М.: Политиздат, ]960; Дергалова Н.С. Завершающий этап культурной революции в СССР и формирование элементов коммунистической культуры. М.: Политиздат, 1963; История СССР. Эпоха социализма (1917 -1961 гг.). М.: Политиздат, 1964 и т.д.

литературе широкое хождение приобрела дефиниция «развитое социалистическое общество»5, с опорой на которую были написаны «фундаментальные» исследования того периода".

Второй этап характеризовался появлением ряда работ, авторы которых стремились определить сущность политического режима в СССР, выявить присущие социалистическому обществу противоречия, но главное внимание сосредотачивалось, в основном, на определенных «ключевых» исторических фигурах. С начала 1990-х гг. издавались работы, в которых рассматривался период второй половины 1940-х - первой половины 1980-х гг. объективно и непредвзято: раскрывались причины и предпосылки грубых деформаций социалистического государства; анализировались проявления и последствия этого в экономической, политической, духовной областях советского общества7.

Во вторую группу вынесены труды, авторы которых исследовали различные аспекты взаимоотношений властей и мусульманских религиозных объединений в СССР/России во второй половине 1940 - 2000-х гг., анализировали эволюцию форм и методов государственно-конфессиональной политики, в целом, и ислама, в частности.

Исследования первого периода имели общую идейную базу, ключевым положением которой являлся тот момент, что в социалистической реальности конфессиональный фактор безоговорочно определялся как негативный, тормозящий или даже противоречивший общественному развитию. Публично заявлялось, что с уничтожением в советском государстве эксплуатации начался полный кризис религии, который, в конечном итоге, приведет к ее искоренению в обществе. На XXVI съезде КПСС прозвучало, что СССР стал страной массового атеизма. Провозглашалось, что «марксистско-ленинское учение позволило не только определить судьбы религии, в том числе и ислама, но и пути преодоления религиозной идеологии в процессе формирования научно-материалистического мировоззрения у людей»8.

Тем не менее, в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период государственно-конфессиональные отношения претерпели некоторые изменения, руководство от абсолютно агрессивной и отрицающей политики эволюционировало в сторону относительно мирного сосуществования. Религия, в первую очередь, православная, расценивалась как составляющая сталинской внутренней политики; конфессии стали активно использовать как средство реализации определенных целей в укреплении внешнеполитического авторитета СССР, расширении международных связей и т.п. В данный период в советской историографии наступило своего рода затишье. Исследования, опубликованные во время «ударного» антирелигиозного десятилетия 1930-х гг., в этих условиях отошли на второй план9.

" XXIV съезд Коммунистической партии Советского Союза: Стенографический отчет. М.: Политиздат, 1971; История СССР. Эпоха социализма / Под ред. М.П. Кима. М.: Просвещение, 1964, 50 лет Великой Октябрьской социалистической революции. Торжественное заседание ЦК КПСС, Верховного Совета СССР, Верховного Совета РСФСР 3-4 ноября 1967 г.: Стенографический отчет. М.: Политиздат, 1967; Социально-экономические проблемы истории развитого социализма в СССР. М.: Знание, 1976 и т.д.

6 История Коммунистической партии Советского Союза, М.: Наука, 1979, Развитой социализм; проблемы теории и практики. М.: Политиздат, 1979 и т.д.

' Аксютин Ю.В. Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953 - 1964 гг. M.: РОССПЭН, 2004, Аксютин Ю.В., Волобуев О.Н. XX съезд КПСС, новации и догмы. М.. ИГТЛ, 1991; Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX столетия. М.: РОССПЭН, 1995; Данилов A.A. История инакомыслия в России. Советский период. 1917 - 1991 гг. Уфа: Восточный университет, 1995; Данилов A.A., Пыжиков A.B. Рождение сверхдержавы: СССР в первые послевоенные годы. М.: РОССПЭН, 2001; Зубкова Е.Ю. Послевоенное советское общество: политика и повседневность. 1945 - 1953. М.: РОССПЭН, 2000; Наше Отечество. Опыт политической истории. М.: Терра, 1991. Т. 2; Пнхоя Р.Г. Советский Союз: История власти. 1945 -1991. M.: РАГС, 1998 и т.д.

s МавлютовР.Р. Ислам. М,: Политиздат, 1969. С.142.

9 Аршаруни А., Габидуллин X. Очерки панисламизма и пантюркизма в России. M.: Безбожник, 1931; Коган Ю., Мегружан Ф.О «небесных спасителях». М.. ОГИЗ, 1938; Олешук Ф. H. Борьба церкви против народа. М.: Воениздат, 1939, Уханов A.C. Социа-

«Ровные отношения между церковью и государством сохранялись вплоть до смерти Сталина. Власть продолжала использовать (хотя и с меньшей эффективностью) налаженный инструмент в своей внешнеполитической деятельности. Перемены ... произошли только во второй половине 50-х годов, когда новое руководство сменило ориентиры прежней политики. Диалог с церковью оказался не нужным, его вновь сменил жесткий курс на гонения и притеснения»70. Снисходительно-попустительское отношение к религии расценивалось как «сталинское наследие». Но основным мотивом возврата к политике воинствующего отрицания являлось «строительство коммунистического общества» в СССР, что в принципе было несовместимо с существованием пережитка капитализма - религиозного сознания. На XXII съезде КПСС прозвучал программный призыв выработать «продуманную и стройную систему научно-атеистического воспитания, которая охватывала бы все слои и группы населения, предотвращала распространение религиозных воззрений, особенно среди детей и подростков»". В связи с этим, исследование религиозных аспектов в исторической науке вновь стало актуальным.

С середины 1960-х гг. начало возрождаться классическое историко-культурное направление в рамках традиций российского классического исламоведения (О.Ф. Аки-мушкин, П.А. Грязневич, С.М. Прозоров, А.Б. Халидов и т.д.), что было напрямую обусловлено формированием самостоятельных мусульманских государств в Африке и Азии к этому времени, и стремлением советского руководства найти идейную платформу для взаимодействия. С подачи властей с середины 1960-х гг. активизировались исламовед-ческие исследования специалистов Института востоковедения именно в направлении истории мусульманского Востока по выявлению специфики воздействия исламского культа на политическую, экономическую и духовную сферы восточных сообществ. Кроме того, импровизации Н.С. Хрущева несколько ослабили международный престиж страны Советов на мировой арене, в том числе и в исламском мировом сообществе, и надо было предпринимать срочные меры к исправлению ситуации, в том числе, в плане исламоведения. Советские специалисты не участвовали ни в одном из международных совещаний философов, теологов, социологов 1964 - 1968 гг. в Египте, Марокко, Пакистане, Турции и т.д.'2

Советские востоковеды, ориентированные на исследование зарубежного ислама, начали разрабатывать серьезные теоретические вопросы - взаимодействия и взаимовлияния ислама и национализма, политики, культуры, тенденции возрожденческих процессов, религиозного традиционализма и фундаментализма (Б.С. Ерасов, А.И. Ионова, З.И. Левин, В.В. Наумкин, JI.P. Полонский, A.B. Сагадеев, М.Т. Степанянц и т.д.). Одним из первых в отечественной науке М.А. Батунский по-новому проанализировал роль ислама, мусульманской культуры в российской истории, изучил принципы методологических подходов в западном исламоведении и т.п." В контексте исследования зарубежного ислама специалисты затрагивали отдельные аспекты советского мусульманства. Во второй половине 1960-х гг. на базе Института научного атеизма в СССР были проведены Всесоюзные конференции «Современные национальные движения и религия» (1966 г.), «Модернизация ислама и актуальные вопросы теории научного атеизма» (1968 г.), на которых говорилось о реальном уровне развития советского исламоведения: «У нас нет

листическое наступление и религия. Казань: Татарское кн. изд-во, 1932; Элиашевич И.Я. Строительство социализма и отмирание религии в СССР. М. - Л.: Московский рабочий, 1931 ит.д.

10 Данилов A.A., Пыжиков A.B. Рождение сверхдержавы: СССР в первые послевоенные годы. М.: РОССПЭН, 2001. С. 190.

11 Материалы XXII съезда Коммунистической партии Советского Союза. M.: Политиздат, 1961. С. 111-112.

" РГАСПИ Ф. 606. Oit. 4. Д. 84. Л. 128.

'' Батунский М.А. О некоторых тенденциях в современном западном исламоведении // Религия и общественная мысль народов

Востока. М.: Изд-во восточной литературы, 1971. С. 207-240.

исламоведения как науки, есть партийный подход»'7.

Провозглашение победы развитого социализма в СССР и включение в Конституцию 1977 г. ст. 52 о свободе совести, по замыслу советских властей, должно было доказать, в первую очередь, мировой общественности, демократический и справедливый характер политической системы социалистического государства. Причем, свобода совести трактовалась как органическая неотъемлемая составная часть советской социалистической демократии. Тем не менее, прежнее положение о невозможности сосуществования коммунистической и религиозной мировоззренческих систем проходило красной нитью в трудах того времени. Однако следует подчеркнуть, что в данный период относительно ровных государственно-конфессиональных отношений уровень научности исследований по религиозной проблеме, в целом, исламской, в частности, существенно возрос.

В советской исламовсдческой литературе достаточно четко были обозначены две тенденции: с одной стороны, исследователей «ислам привлекал как важнейшая составляющая общественно-политической жизни мусульманских государств, без научного осмысления которой невозможно было проводить продуманную внешнюю политику советского государства в том или ином регионе мусульманского Востока», с другой стороны, «хотя и изредка, но появлялись труды, продолжавшие лучшие традиции европейского и отечественного исламоведения. Однако по установившейся в мировом востоковедении традиции исследователи ограничивались преимущественно классическим исламом и практически не рассматривали период Нового и Новейшего времени. При этом, в основном, исходили из того, что тюркский мир, тем более Поволжье, являлось периферией мусульманской цивилизации и поэтому не представляло большого интереса для изучения классического ислама»". Как следствие, авторы рассматривали различные аспекты исламской проблемы в СССР, но, главным образом, ограничиваясь регионами Средней Азии, Казахстана, Кавказа, в то время как центральные регионы страны традиционного проживания мусульман оказывались за пределами научных интересов специалистов.

Исламоведческие работы советского и начала постсоветского периодов условно можно классифицировать по нескольким направлениям:

- религия как регулятор общественных отношений, в том числе и в СССР, где в общем контексте рассматривалось мусульманство";

- происхождение ислама, течения в исламе, обрядность, философские аспекты мусульманского мышления и т.д.77;

- социальная доктрина ислама, мусульманская семья, положение женщины по исламу'8;

- ислам о государстве, мусульманское право (шариат)'5;

" РГАСПИ Ф. 606. Оп. 4. Д. 84. Л. 113. Мухаметшин Р.М. Татары и ислам в XX веке. Казань: Фэн, 2003. С. 23,

16 Абдуллаев М А. Пережитки ислама и их вред. М.: Наука, 1963, Ахадов А.Ф. Ислам в погоне за веком. М.: Политиздат, 1988; Аширов Н. Ислам и нации. Алма-Ата: Казахстан, 1978; Ислам. Проблемы идеологии, права, политики и экономики, М.: Наука, 1985; Климович Л И. Ислам. М.: Наука, 1965, СаидбаевТ.С. Ислам: история и современность. М.: Знание, 1985 и т.д.

17 Аширов Н. Мусульманская проповедь. М.: Политиздат, 1978; Еремеев ДЕ. Ислам, образ жизни и стиль мышления, М,: Политиздат, 1990; Ислам: происхождение, история и современность, М.: Знание, 1984; Климович Л.И. Книга о Коране, его происхождении и мифологии. М.: Политиздат, 1988 и т.д.

^ Ахмедов А. Социальная доктрина ислама. М.: Политиздат, 1982; Аширов Н. Нравственные поучения современного ислама. М.: Знание, 1977, Вагабов М.В. Ислам и семья. М.: Наука, 1980; Климович Л.И. Ислам и женщина. М.: Наука, 1958, Шайдаева Г.М. Исламская мораль: иллюзия и реальность. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1990 и т.д.

19 Ислам: религия, общество, государство / отв. ред. П.А. Грязневич, С.М. Прозоров. М.: Наука, 1984, Керимов Г.М. Учение ислама о государстве и политике. М.: Знание, 1986; Керимов Г.М. Шариат. Закон жизни мусульман. М.: Леном, 1999, Сюкияй-нен Л.Р. Мусульманское право. Вопросы теории и политики. М.: Наука, 1986 и т.д.

- ислам в современном мире - политике, идеологической борьбе и т.д.20 На рубеже 1970 - 1980-х гг. в связи с усилением влияния исламского фактора в решении международных проблем данное направление стало особо актуальным;

- положение ислама в СССР"7;

- атеизм, вопросы атеистического воспитания, в том числе молодежи"2.

Констатировалось, что «победа социализма во всех областях привела в нашей

стране к господству атеистического мировоззрения. Большинство мусульман порвало с религией.... В Поволжье и некоторых других местах среди определенной части населения ислам сохранился в основном лишь как пережиток прошлого. У нас созданы все предпосылки и условия для успешной атеистической работы»"". Советские и партийные органы инициировали проведение различного рода исследований, призванных охарактеризовать типы современного верующего, выявить степень религиозности советского населения, выработать практические мероприятия по ее преодолению, исследовать причины сохранения религиозных «пережитков» в советском обществе, что оформилось в своего рода направление в научной литературе24. В работах советского и постсоветского периодов предлагалась характеристика этапов преодоления «пережитков» ислама и шариата в СССР25.

Несмотря на заданность позиции в отношении религии, к концу 1980-х гг. в некоторых работах звучали осторожные и здравые оценки: «Связь религии и религиозных институтов с историей и культурой определенной нации многогранна, сложна и не одинакова по значению. Наряду с антинародной социальной функцией религии,., возможна и относительно позитивная роль тех или иных конфессий и действий верующих в определенной конкретно-исторической ситуации»26. Некоторые специалисты признавали и некоторые перегибы в советской государственно-конфессиональной политике, правда, с оговорками27.

Работы, обобщавшие значительный социологический материал, в тот период были представлены довольно широко25. Именно в трудах советского периода был сформу-

20 Ахмедов А. Ислам в современной идейно-политической борьбе. M.: Политиздат, 1985; Ислам в странах Ближнего и Среднего Востока. M.: Наука, 1982; Меркулов К. Ислам в мировой политике и международных отношениях. М.; Международные отношения, 1982; СССР и арабские страны. 1917-1960. M.: Политиздат, 1961 и т.д.

Ашнров Н. Эволюция ислама в СССР. М.: Политиздат, 1973; Ислам в СССР: Особенности процесса секуляризации в республиках советского Востока М.: Мысль, 1983, Куроедов В.А. Религия и церковь в советском государстве. М.: Политиздат, 1982; Смирнов H.A. Очерки по истории изучения ислама в СССР. М.: Изд-во АН СССР, 1954, Фадеев В Н. Религиозные проявления и законодательство о религиозных культах. Ташкент: Фан, 1990 и т.д.

22 Актуальные вопросы атеистического воспитания. Алма-Ата: Казахстан, 1976; Вагабов M.B., Вагабов H.M. Ислам и вопросы

атеистического воспитания. М.: Высшая школа, 1988; Гаджиев C.M. Пути преодоления идеологии ислама. Махачкала: Дагкнн-гонздат, 1963; Макатов И А. Атеисты в наступлении: Преодоление пережитков ислама в национальном самосознании. М.: Сов. Россия, 1978; Набнев P.A. У истоков массового атеизма (из опыта атеистической работы партийных организаций Татарии в период строительства социализма). Казань: Татарское кн. изд-во, 1984 и т.д. 2' Мавлютов Р.Р. Ислам. М.: Политиздат, 1969. С. 144.

24 Вопросы преодоления религиозных пережитков в СССР. М. - Л.: Изд-во АН СССР, 1966; Дулуман Е., Лобовик Б., Тангер В. Современный верующий: Социально-психологический очерк. М.: Политиздат, 1970, Писманик М.Г. Индивидуальная религиоз-

ность и ее преодоление. М.: Мысль, 1984; Тагиров Р.Г. Критерий религиозности и типология современных верующих (На примере ислама). Казань: Татарское кн. изд-во, 1972 и т.д.

Керимов Г.М. Происхождение и социальная сущность ислама и шариата // Ислам: происхождение, история и современность. М.: Знание, 1984; Малагиенко A.B. Исламское возрождение в современной России. М.: Московский центр Карнеги, 1998; Наби-ев P.A. Ислам и государство. Культурно-историческая эволюция мусульманской религии на Европейском Востоке. Казань: Изд-во Казанского университета, 2002; Саидбаев Т С. Ислам и общество. М.: Наука, 1975.

Атеизм в СССР: становление и развитие. М.: Мысль, 1986. С. 101. 2 Воронцов Г.В. Ленинская программа атеистического воспитания в действии (1917-1937 гг.). Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1973; Цамерян И.П. Коммунизм и религия. М,: Наука, 1967 и т.д.

2% Арутюнян Ю.В., Бромлен Ю В. Социально-культурный облик советских наций. По результатам этносоциологических исследований. М.: Наука, 1986; Дробижева Л.М. Духовная общность народов СССР. Историко-социологический очерк межнациональных отношений, М.: Мысль, 1981; Состояние религиозности и атеистического воспитания в регионах традиционного распространения ислама (материалы социологического исследования). М.: Полет из дат, 1989; Социальное и национальное: Опыт этносоциальных исследований по материалам Татарской АССР. М.: Наука, 1973 и т.д.

лирован вывод о том, что этнические мусульмане незначительно подвержены внешним культурным влияниям.

В конце 1980 - начале 2000-х гг. опубликованы работы, авторы которых (в том числе и религиозные и политические деятели) пытались отойти от атеистических штампов и стереотипов при характеристике сущности ислама, объективно взглянуть на положение исламских религиозных объединений в мире, СССР и России"'. Особое распространение получила практика проведения конференций и семинаров различного уровня, которые также способствовали складыванию новых подходов и направлений в российском HcnaMOBefleHHHJ0.

Однако зачастую ислам в России, давно превратившийся в важнейший фактор ее внутренней и внешней политики, трактовался в исследованиях именно как компонент общественно-политической жизни того или иного региона или государства в целом, а не как этноконфессиональный и культурный феномен. A.B. Малашенко весьма точно выявил особенности отечественного исламоведения 1990-х гг.: «Во-первых, были подняты ранее неведомые пласты российского ислама; во-вторых, одновременно шло изучение прошлого и современных процессов, причем, пропало жесткое искусственное деление на «наш» и «не наш»; в-третьих, ислам изучался как бы изнутри; наконец, исламоведе-ние перестало быть монополией столиц»3'.

В современном исламоведении, и особенно четко это проявляется в Татарстане, формируются принципиально новые подходы, что связано, прежде всего, с созданием новых центров по исследованию религии, в целом, и ислама, в частности (Российский исламский университет, отдел исламоведения в Институте истории АН РТ, Институт востоковедения в Казанском университете, Центр «Религия в современном обществе» Российского независимого института социальных и национальных проблем (Институт комплексных социальных исследований РАН), Институт религии и права, Московский Центр Карнеги, Центр религиоведческих и социальных исследований (г. Пермь) и т.д.). Безусловно, Татарстан занимает в данном направлении приоритетное положение.

Отдельной тенденцией в современном исламоведении стали подготовка и издание энциклопедических изданий3'.

В работах данного периода начала настойчиво проводиться мысль об особенностях ислама в различных регионах нашей страны, в том числе Поволжья, что, безуслов-

29 Балтанова Г.Р. Ислам в СССР. Анализ зарубежных концепций. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1991; Еаширов Л.А. Ислам и

этнополитические процессы в современной России (Точка зрения). М : РАГС, 2000; Гайнутдин Р. Ислам в современной России. M.: Фанр-Пресс, 2004, Джемаль Г. Освобождение ислама. М.: УММА, 2004; Жданов И.В., Игнатенко А. А. Ислам на пороге XXI в. M.: Политиздат, 1989; Иордан М.В., Кузеев Р.Г., Червонная С.М. Ислам в Евразии. Современные этические и эстетические концепции суннитского ислама, их трансформация в массовом сознании и выражение в искусстве мусульманских народов России. M.: Прогресс - Традиция, 2001; Кобищанов Ю.М. Мусульмане изменяющейся России. М.: РОССПЭН, 2002; Ланда Р.Г. Ислам в истории России. М : Восточная литература РАН, 1995; Малашенко A.B. Исламское возрождение в современной России. М.: Московский Центр Карнеги, 1998; Мусульмане изменяющейся России. М.: Институт российской истории РАН, 2002; Мухамепшш P.M. Татары и ислам в XX веке. Казань: Фэн, 2003; Набиев P.A. Ислам и государство. Культурно-историческая эволюция мусульманской религии на Европейском Востоке. Казань: Изд-во Казанского университета, 2002, Постсоветское мусульманское пространство. Религия, политика, идеология. М., 1999; Прозоров С.М, Ислам как идеологическая система, М.: Восточная литература РАН, 2004; Сюкияйнен ЛР. Шариат и мусульманско-правовая культура. М.: Институт государства и права РАН, 1997; Хакимов P.C. Сумерки империи: К вопросу о нации и государстве. Казань: Татарское кн. изд-во, 1993 и т.д. 50 Ислам в СНГ. М.: Институт востоковедения РАН, 1998, Ислам в России: традиции н перспективы: Материалы Всеросс. науч,-практ. конф., Москва, 4-5 дек. 1997 г. I Сост.: О.И. Щащаев, Т.С. Саидбаев. М.: М-во РФ по делам нац. и федерат, отношениям, 1998, Ислам в России (Современные этические эстетические концепции суннитского ислама, их трансформация в массовое сознание и выражение в искусстве мусульманских народов России). Второй международный конгресс этнологов и антропологов. Уфа, I - 5 июня 1997 г. Материалы секции «Ислам в России», Научные сообщения, дискуссионные проблемы, методологические подходы / Под редакцией С.М. Червонной. М.: ЦИМО, 1997 и т.д.

11 Малашенко A.B. Ислам и исламоведение в Татарстане /7 Набиев P.A. Ислам и государство. Культурно-историческая эволюция мусульманской религии на Европейском Востоке. Казань: Изд-во Казанского университета, 2002. С. 3.

32 Ислам на территории бывшей Российской империи: Энциклопедический словарь. Выпуск 1. М.: Издательская фирма «Вос-

точная литература» РАН, 1998, То же. Выпуск 2. М., 1999; Ислам: Энциклопедический словарь. М.: Наука, 1991,

но, справедливо53. Появились исламоведческие работы по региональной проблематике5^.

По мнению некоторых исследователей, с 1990-х гг. в России началось возрождение ислама, или мусульманский ренессанс5"5. Конечно, буквально переносить на современные процессы конфессиональной жизни России данное определение не следует, но в широком смысле слова, понимая возрождение как появление вновь, подъем после периода упадка, разрушения, использование этой дефиниции представляется оправданным. Наряду с терминами «возрождение» и «ренессанс» ислама в России, некоторые специалисты используют сочетание «реисламизация» России5*5, что не совсем точно раскрывает суть явления, происходящего в нашей стране. В литературе также используется формулировка «исламский ревивализм», но, в основном, применительно к Северному Кавказу (В.Х. Акаев). Безусловно, исследователи правы, утверждая, что ренессанс ислама в России является, в первую очередь, «следствием демократизации общественно политической жизни страны,., частью феномена общерелигиозного возрождения, начавшегося в годы перестройки»57. Р. Гайнутдин подчеркивал, что религиозному возрождению «толчок был дан извне, иными словами, имел место чисто светский подход»5. Государственно-конфессиональные отношения в период религиозной активности постсоветской России также прошли в своем развитии несколько этапов59.

Конечно, активизация религиозной, в том числе мусульманской, деятельности очевидна, и дефиниции «возрождение», «ренессанс» ислама, имеют право на существование, но, вероятно, можно ограничиться и формулировками «легализация» или «легитимизация» мусульманской практики, которая существовала в советский период истории и развивалась в постсоветской России.

В литературе последнего времени все чаще звучит утверждение о складывании в России в 1990 - 2000-х гг. неоджадидизма, евроислама, татарского ислама""*. Данные де-

л' Гайнутдин Р. Ислам в современной России. М. . Фаир-Пресс, 2004. С. 6; Мухаметшин P.M. Татары и ислам в XX веке. Казань: Фэн, 2003 . С. 14 и др.

Арсланов Л.Ш. Татары Нижнего Поволжья и Ставрополья (Язык. Фольклор. Словарь). Набережные Челны: Камаз, 1995; Бра-славский Л Ю. Ислам в Чувашии: Исторические и культурологические аспекты. Чебоксары: Чувашия, 1997; Валеев Ф.Т. Сибирские татары. Культура и быт. Казань: Татарское кн. изд-во, 1993; Сенюткин С.Б., Идрисов У Ю-, Сенюткина О. Н., Гусева Ю. Н. История исламских общин Нижегородской области. Нижний Новгород: Нижегородский государственный университет, 1998; Макаров Д.В. Официальный и неофициальный ислам в Дагестане. M.: Центр стратегических и политических исследовании, 2000; Юиусова А.Б. Ислам в Башкирии. 1917 - 1994. Уфа: Восточный экстерный гуманитарный университет, 1999 и т.д. " Баширов Л.А. Ислам и этнополитические процессы в современной России (Точка зрения). М.: РАГС, 2000; Ислам на постсоветском пространстве: взгляд изнутри М.. АБЦ, 2001; Малашенко A.B. Исламское возрождение в современной России. М.: Московский Центр Карнеги, 1998; Мухаметшин P.M. Официальные институты мусульман и общественно-политические организации и движения в Татарстане в 1990-е годы // Ислам в татарском мире: история и современность (материалы международного симпозиума, Казань, 29 апреля - \ мая 1996 г. (специальный выпуск) // ПАНОРАМА - ФОРУМ. 1997. 12, Мусульмане изменяющейся России. М.: Институт российской истории РАН, 2002; Набиев P.A. Ислам и государство: Культурно-историческая эволюция мусульманской религии на Европейском Востоке. Казань: Изд-во Казанского университета, 2002 и т.д. 'б Иордан М.В., Кузеев Р.Г., Червонная С.М. Ислам в Евразии. Современные этические и эстетические концепции суннитского ислама, их трансформация в массовом сознании и выражение в искусстве мусульманских народов России. М.: Прогресс-Традиция, 2001; Татары. М.: Наука, 2001 и т.д.

'' Мухаметшин P.M. Ислам в общественно-политической жизни Татарстана (вторая половина 90-х годов) // Этничность и конфессиональная традиция в Вол го-Уральском регионе России. М.: Московский Центр Карнеги, 1998; Гайнутдин Р. Ислам в современной России. М.: Фаир-Пресс, 2004 и т.д.

' Гайнутдин Р. Ислам в современной России. М.: Фаир-Пресс, 2004. С. 50.

}9 Одинцов М.И. Двадцатый век в российской истории, государство и религиозные организации // Вступая в третье тысячелетне: религиозная свобода в плюралистическом обществе. Материалы международной конференции. (Москва, 23 - 24 марта 1999 г.). М.: Источник жизни, 1999. С. 45-49.

40 Балтанова Г.Р. Ислам в современном Татарстане // Ислам в истории и культуре татарского народа. Казань: Редакционно-издательский центр «Школа», 2000; Баширов JI.A. Ислам и этнополитические процессы в современной России. М.: РАГС, 2000; Ибрагим Т.К., Султанов Ф.М., Юзеев А Н. Татарская религиозно-философская мысль в общемусульманском контексте. Казань: Татарское кн. изд-во, 2002; Ислам и проблема идентичности татар // Гасырлар авазы - Эхо веков. Казань, 2002. № У*\ Малашенко A.B. Исламское возрождение в современной России. М.: Московский Центр Карнеги, 1998; Мухаметшин P.M. На путях к конфессиональной политике: ислам в Татарстане // Преодолевая государственно-конфессиональные отношения: Сборник статей. H. Новгород". Изд-во Волго-Вятской академии гос. службы, 2003; Семенов В В. Этнические мусульмане и межнациональные отношения в Поволжье // Ислам в России: Взгляд из регионов. М.: Аспект Пресс, 2007; Сюкияйнен Л Р. Шариат и мусуль-манско-правовая культура. М.: Институт государства и права РАН, 1997; Татарская нация: Прошлое, настоящее, будущее. Ка-

финиции находятся в тесной взаимосвязи, однако четкое понимание содержания этих категорий пока отсутствует, что требует дальнейшего исследования вопроса.

Дискуссионным является вопрос о взаимодействии православной и исламской цивилизаций в России. Внимание к данной проблеме оставалось повышенным на протяжении длительного времени, учитывая многоконфессиональный характер российского/советского государства'". Кроме того, на новый виток этот вопрос вышел в связи с изменением позиций православия и ислама в последнее время в глобальном масштабе, что было обусловлено консолидацией и усилением мирового мусульманского сообщества,

В отдельный блок следует объединить работы, выдержанные не в строго научном академическом ключе, а, скорее, публицистического содержания, имевшие своей целью формирование соответствующего общественного мнения, дискредитацию служителей культа и т.д.; на обширном «фактическом» материале весьма убедительно «разоблачались происки империализма», «раскрывались настоящие цели», «выявлялись истинные лица» священнослужителей культа и верующих, «развенчивалась реакционная сущность» духовенства, в том числе, и мусульманского. Данные «исследования» до 1990-х гг. издавались весьма крупными тиражами'", затем в связи с изменившими социально-экономическими и идеологическими установками в российском обществе печатание подобного рода литературы было прекращено. В Татарской АССР в серии «Библиотечка атеиста» был издан ряд интересных работ (брошюр) атеистической направленности в популярном изложении''''.

К третьей группе отнесена краеведческая литература, в которой характеризовались социально-экономическое положение Среднего Поволжья, развитие политической, социальной и духовной сферы советского общества, в том числе и вопрос о религиозных объединениях"'''. Но региональные специалисты сосредотачивали внимание, главным образом, на исследовании деятельности местных советских органов и партийных организаций: «...Как правило, изучались сравнительно узкие проблемы руководства отдельными участками народного хозяйства и общественной жизни. Обобщающие работы

зань: Панорама-Форум, 1997; Хакнмоа P.C. «Евроислам» в межцивилизационных отношениях // НГ-Религия. 1997. 23 октября; Хасанов М. Феномен российского мусульманства // Ислам в татарском мире: История и современность. Материалы международного симпозиума, Казань 29 апреля - 1 мая 1996 г. Казань: Панорама-Форум, 1997 и т.д.

41 Верховский A.M. Публичные отношения православных и мусульманских организаций на федеральном уровне // Ислам в России. Взгляд из регионов. М.: Аспект Пресс, 2007; Емельянова Г.К вопросу о национальной самоидентификации волжских татар в конце XIX - начале XX веков: татаризм, тюркизм и исламизм // Мир ислама. Казань, 1999. № '/>., Журавский A.B. Христианство и ислам. М.: Наука, 1990; Ислам в истории России. М.: Восточная литература РАН, 1995, Исламо-христианское пограничье. Итоги к перспективы изучения. Казань: ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова АН РТ, 1994, Кудрявцев А. Исламофобия в постсоветской России // Ислам в СНГ. М.: ИВ РАН, 1998; Лопаткин P.A. Конфессиональный портрет России: К характеристике современной религиозной ситуации, Междунар. конф. «Свобода совести и обеспечение межрелигиозного взаимопонимания», Москва, 21-22 нюня 2001 г. М.: МАРС, 2001; Медведко Л.И Россия, Запад, Ислам: столкновение цивилизаций? М.: Кучково поле, 2003, Религиозность и конфессиональная принадлежность как фактор межэтнических напряжении. М.: ИЭА РАН, 1996; Христианство, иудаизм и ислам: Верность и открытость. М.: Библейско-Богословский Институт св. апостола Андрея, 2004; Шевченко А.Г. Ислам и христианство. Исторический опыт и перспективы сотрудничества. М.: Наука, 2004 и т.д.

^Агрессия без выстрелов. Куйбышев: Куйбышевское кн. изд-во, 1981; Байрамов Э.З. Заброшенные четки: Разговор по душам с последователями ислама. М.: Политиздат, 1986; Веселов В.И., Владимиров А.Л. За ширмой святости. Донецк: Донбасс, 1981 и т.д

41 Ишмухаметов З.А. Ислам и его идеология. Казань: Татарское кн. изд-во, 1959, Туншев Ю А. Атеистическое воспитание учащихся в школе. Казань: Татарское кн. изд-во, 1959, Устюжанин Е. Христианские праздники и обряды. Казань: Татарское кн. изд-во, 1959; Шитнн М. Об отношении Коммунистической партии и Советского государства к религии и церкви. Казань: Татарское кн. изд-во, 1959; Шишкин A.A., Шофыан A.C. Под натиском жизни (Как под натиском жизни «модернизируется» религия), Казань: Татарское кн. изд-во, 1965 и т.д.

44 История Куйбышевской области (1917 - 1980). Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1981; Наякшин К Я Очерки истории Среднего Поволжья. Куйбышев: Куйбышевское кн. изд-во, 1955; Очерки истории Куйбышевской организации КПСС. Куйбышев: Куйбышевское кн. изд-во, 1983, Очерки истории партийной организации Татарии. Казань: Татарское кн. изд-во, 1973; Очерки истории Пензенской организации КПСС. Саратов: Приволжское кн. изд-во, 1983; Пензенская партийная организация в цифрах и фактах. Саратов: Приволжское кн. изд-во: Пензенское отделение, 1979; Рабочий класс Татарин. Казань: Татарское кн. изд-во, 1981; Татары Среднего Поволжья и ГТриуралья. М.: Наука, 1967 и т.д.

отсутствовали»4'5.

В последнее время появились исследования по Поволжскому региону, в целом, отдельным областям, в частности, в которых раскрывались вопросы по истории, этнографии, культуре, религии народов данного края"'*. Лидерство в изучении вопросов ис-ламоведения на региональном уровне принадлежало исследователям Татарстана''7.

Особый интерес в контексте исследуемой проблемы представляют местные энциклопедические издания, в которых в систематизированном виде содержалась информации об истории, культуре, местах расселения, численности татарского населения регионов Среднего Поволжья, представителях исламского культа и т.д/5

Четвертая группа представлена обширной литературой, раскрывавшей ключевые направления критики ревизионистской и буржуазной «фальсификаций» истории развития социалистического государства в целом в 1940 - 1990-е гг., положения религиозных организаций в СССР, в частности1'9. С 1990-х гг. подобного рода «изобличавшие и разоблачавшие» работы практически перестали публиковаться. Советские историографы сами признавали «чрезмерную заидеологизированность, политизированность ... общественных наук и стремились отказаться от нее. ... Видимо, вопрос о партийности общественной науки, истории, обществоведения нельзя решить однозначно и определенно»50.

Пятую группу составляют исследования зарубежных авторов, посвященные анализу различных аспектов, связанных с тематикой исследования5'. Необходимо согла-

45 Мочалов В.А. Очерк историографии Пензенской организации КПСС // Из истории области. Очерки краеведов. Выпуск I. Саратов: Приволжское кн. изд-во, 1989. С. 99-100.

46 Амирханов Р.У. Ислам в Среднем Поволжье: история и современность. Очерки. Казань: Мастер лайн, 2001; Ислам и мусуль-

манская культура в Среднем Поволжье: история и современность. Очерки. Казань: Мастер Лайн, 2002; Королева Л. А., Королев A.A. Государство и религиозные объединения во второй половине 1960 - 1980-х гг. (Пензенская область). Пенза: ПТУАС, 2002; Королев A.A., Юпошина Л.В. Религиозные организации Пензенской области (вторая половина 1940 - первая половина 1960-х гг.). Пенза: ПГУАС, 2004; Королев A.A. Мусульманские религиозные организации Среднего Поволжья во второй половине 1940 - первой половине 1980-х гг. (на материалах Пензенского региона). Пенза: ПГУАС, 2007, Кузеев Р.Г. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала: Этногенетическин взгляд на историю. M.: Наука, 1992; Татары. М.: Наука, 2001; Фаизов Г.Б. Государственно-исламские отношения в Поволжье и Приуралье. Уфа: УНЦ РАН, 1995; Этничность и конфессиональная традиция в Волго-Уральском регионе России. М.: Московский Центр Карнеги, 1998 и т.д.

4 Ислам в истории и культуре татарского народа. Казань: Редакционно-издательский центр «Школа», 2000; Ислам в татарском мире: История и современность. Материалы международного симпозиума, Казань 29 апреля - 1 мая 1996 г. Казань: Панорама-Форум, 1997; Ислам в Татарстане: Опыт толерантности и культура сосушествования / Под общ. ред. P.A. Набиева. Казань: Мастер-Лайн, 2002; Исхаков Д М. Проблемы становления и трансформации татарской нации. Казань: Мастер Лайн, 1997; Мухамет-динов Р.Ф. Идейно-политические течения в постсоветском Татарстане (1991 - 2006 гг.) (Сопоставление с опытом Турции). Казань: Тамга, 2006, Мухаметшин P.M. Ислам в общественной и политической жизни татар и Татарстана в 20 веке. Казань: Татарское кн. изд-во, 2005; Набиев P.A. Ислам и государство. Культурно-историческая эволюция мусульманской религии на Европейском Востоке. Казань: Изд-во Казанского университета, 2002, Современные национальные процессы в Республике Татарстан. Казань: ИЯЛИ КНЦ РАН, 1992. Вып. 1., 1994. Вып. 2.; Столярова Г.Р. Этническая ситуация в Республике Татарстан. М.: ИЭА РАН, 1994; Тагиров И. Р. Очерки истории Татарстана и татарского народа (XX век) / Науч. Совет АН РТ по истории татарского народа и РТ, ист. фак. Казанского университета. Казань: Татарское кн. изд-во, 1999; Фасихова М.Н., Козлов В.П. Слагаемые стабильности во взаимоотношениях государства и церкви // Религия и государство в современной России. М.: Московский Центр Карнеги, 1997. С. 84-85; Хакимов Р. История татар и Татарстана: Методологические и теоретические проблемы. Казань: Мастер Лайн, 1999 и т.д.

49 Историко-культурная энциклопедия Самарского края: Персоналии: [В 4 т.]/ Адм. Самар. обл., Обл. центр нар. творчества. Самара: Самар. Дом печати, 1993-1995. (Самар. энцикл.); Пензенская энциклопедия / Гл. ред. К. Д. Вишневский. Пенза - М.: Большая Российская энциклопедия, 2001; Самарская летопись. В 3-х книгах / Под ред. П С. Кабытова, Л.В. Храмкова. Самара, 1993 - 1997; Татарская энциклопедия: В 5 т. / Гл. ред. M X. Хасанов. Казань: Ин-т татар, энцикл. АН РТ, 2002, Ульяновская -Симбирская энциклопедия / Ред. совет: Н.В. Алексеева (пред.) и др. Ульяновск: Симб. кн., 2000 и т.д.

49 Абдуллин M И., Батыев С Г. Татарская АССР: реальность и буржуазные мифы. Казань: Татарское кн. изд-во, 1977, Аширов Н., Исмаилов X. Критика антисоветской фальсификации положения ислама в СССР. М.: Знание, 1982; Балтанова Г.Р. Ислам в СССР. Анализ зарубежных концепций. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1991; Критика буржуазных концепций развития социалистических наций Поволжья и Урала. Казань: Татарское кн. изд-во, 1985; Лисавцев Э.И. Критика буржуазной фальсификации положения религии в СССР. М.: Мысль, 1975 и т.д.

'" Балтанова Г.Р. Ислам в СССР. Анализ зарубежных концепций. Казань: Изд-во Казанского университета, 1991. С. 58. 5Í Akiner Sh. Islamic peoples of the Soviet Union. L.: KPIJ983; Bennigsen A., Wimbush S. Muslims of the Soviet Empire: A Guide. L.: Hurst, 1986; Carrete d'Encausse H. L'empire éclaté. P.: Flammarion, 1978; Conolly V. Beyond the Urals. Economic development in Soviet Asia. L.: Oxford University Press, 1967; Geoffrey J. The Soviet Union. The politics of Islamic reassertion. N. - Y.: St. Martin's Press, 1981; Islam in post-Soviet Russia: public and private faces. Edited by H. Pilkington and G. Yemelianova. N. - Y.: RoutledgeCur-zon, 2003; Kolarz W. Religion in the Soviet Union. L.: Macmillan, 1961, Pipes R. In the path of God: Islam and political Power. N. - Y.:

ситься с И.А. Хроновой, что «даже учитывая антисоветскую ангажированность западных авторов, следует признать их заслуги в развитии темы, которая в рамках советской историографии в целом была подчинена довольно жестким идеологическим стандартам»^. Характерной чертой зарубежных исследований по исламу в СССР исследуемого периода являлось то, что традиционные направления изучения мусульманского вопроса пополнялись новыми темами, «преобладавший ранее исторический подход все более вытеснялся политологическим»**.

Особый интерес представляют труды советологов, имевшие непосредственное отношение к мусульманам Среднего Поволжья в различных ракурсах^. Тем не менее, практически все придерживались линии, что Волго-Камье являлось одним из наиболее благополучных регионов в плане межнациональных и этноконфессиональных отношений. Что касается советского периода истории, то М. Родинсон доказывал, что образование Татарской и Башкирской автономных республик являлось ничем иным, как ущемлением прав и свобод и явным ослаблением мусульманских народов55; A.A. Рорлих убеждена в благоприятном влиянии перестроечных процессов, в частности, гласности, для воссоздания настоящей истории татарской нации, возрождения татарской культуры и т.д.50

Шестая группа представлена диссертационными исследованиями советского и постсоветского периода, затрагивавшими проблемы религиозности населения советского государства в исследуемый период57.

Источниковая база по теме исследования представлена довольно широко. Условно источники по данной проблематике можно объединить следующим образом.

К первой группе, безусловно, следует отнести архивные материалы.

Значительное количество источников по проблеме исследования находится в Российском Государственном архиве новейшей истории (РГАНИ). Главным образом, это -документы общего, административного и идеологического отделов ЦК КПСС (Ф. 4, 5), протоколы заседаний Секретариата ЦК КПСС, материалы Ф. 89. Серьезное значение для

Basic Books, 1983, Muslims of the Soviet Empire: A Guide. L.: Indiana University Press, 1986; Pipes R. U.S. - Soviet Relations in the Era of Detente. Boulder: Westview Press, 1981; Seton-Watson H. Nations and States. An Enquiry into the Origins and the Politics of Nationalism. L.: Westview Press, 1977; The Soviet Union. The politics of Islamic reassertion. L.. Westview Press, 1981; Soviet Asian Ethnic frontiers. N.-Y.: Pergamon, 19SO и т.д.

''' Хронова И.А. Обновление культурной и духовно-нравственной жизни в СССР (1953 - 1964 гг.). Автореф. дне. ... канд. ист. наук. M., 2005. С. 2,

w Балтанова Г.Р, Ислам в СССР. Анализ зарубежных концепций. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1991. С. 58. ,и Беннигсен-Брайан Ф. Интерес к Востоку у нас в крови // Гасырлар авазы - Эхо веков. 1996. № 3-4; Она же. Миссионерская деятельность в Поволжье У/ Татарстан. 1994. № 1 -2; Gerasi R P. Window on East: National and Imperial Identities in Late Tsarist Russia. Itheca; London: Cornell University Press, 2001; Werth P.W. At the Margins of Orthodoxy: Mission, Governance and Confessional Politics in Russia's Volgo-Kama Region, 1827 - 1905. Itheca; London: Cornell University Press, 2001. JJ Rodinson M Marxism and Muslim World. L.: Zed Books, 1966.

ieRorliche Az. The Volga Tatars. A Profile in National Resilience. Stanford: Hoover Institution Press, 1986.

Алимов 3.3. Деятельность Татарской областной партийной организации по атеистическому воспитанию трудящихся (1965 -1985 гг.). Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Казань, 1985, Балтанов Р.Г. Утверждение коммунистической нравственности и борьба с пережитками ислама. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Казань, 1963, Баранов А.В. Исламский фактор в республиках Волго-Камского региона в новейшей истории России (1985 - 2001 гг.). Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 2002; Ибрагимов P.P. Государственно-конфессиональные отношения в Татарстане в 1940 - 1980-е гг.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Казань, 2004; Козлов В.П. Религиозные объединения республик Среднего Поволжья (первая половина 1990-х гг.). Автореф. дис. ... канл ист. наук. Казань, 1999; Малашенко А.В. Феномен ислама в политической жизни СССР / СНГ. Дис. ... докт. ист. наук. М,, 1995; Мустафии H.A. Деятельность Татарской партийной организации по атеистическому воспитанию трудящихся в период строительства коммунизма (1959 - 1965 гг.), Аетореф. дис. ... канд. ист. наук. Казань, 1968, Мухаметшин P.M. Ислам в общественно-политической жизни татар: возрождение и функционирование религиозных традиций в XX веке. Автореф. дис. ... докт. полит, наук. Казань, 2000; Соломадина Н А. Мусульманские религиозные организации Пензенской области (вторая половина 1940 -первая половина 1980-х гг.). Дис. ... канд. ист. наук. М,, 2005; Фасихова М.Н. Политика Советского государства по отношению к религиозным объединениям в Татарстане (60 - 80-е гг. XX века). Историко-политический анализ. Дисс. ... канд. ист. наук. Казань, 2002; Юнусова А.Б Ислам в Башкортостане. История, состояние и перспективы развития. Дис. ... д-ра ист. наук. М., 1997 и т.д.

воссоздания объективной советской действительности имели докладные записки и информационные справки органов госбезопасности СССР, ЦК КПСС по профилактике и прекращению церковной активности, «Информационные отчеты о состоянии католической, протестантской, армянской церквей, иудейской, мусульманской, буддийской религий и сект»; сообщения агентуры правоохранительных органов и органов госбезопасности о распространении анонимных писем «антиправительственного содержания»; о слухах и разговорах, имеющих хождение среди населения. Определенную ценность для исследования имели сообщения республиканских, городских, областных комитетов партии; директивы верховных партийных и государственных органов, поскольку данные документы отражали официальную точку зрения на происходившие события, в то же время оказывали воздействие на формирование позиции государственного и партийного руководства к проявлениям религиозности советского народа. В диссертационном исследовании задействованы документы Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ) (Ф. Р - 661 - фонд Совета по делам религий при Совете Министров РСФСР (1986 - 1990 гг.); Ф. Р - 6991 - фонд Совета по делам религий при Совете Министров СССР (1938 - 1991 гг.), Российского Государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) (Ф. 17 - ЦК КПСС; Ф. 606 - Академия общественных наук при ЦК КПСС).

Серьезный массив источников по проблеме исследования содержится в фондах местных архивов:

- Национального архива Республики Татарстан (НА РТ) и Центрального архива историко-политической документации Республики Татарстан (ЦГА ИПД РТ). Главным образом, документы сконцентрированы в фонде уполномоченного Совета по делам религий при Совете Министров СССР по Татарской АССР в НА РТ (Ф. Р - 873), в состав которого входят циркуляры, письма, информации, разъяснения Совета по делам религий при Совете Министров СССР, документы Совета по делам религий при Совете Министров по Татарской АССР, сведения о деятельности религиозных объединений по районам Татарской АССР, заявлений и жалобы верующих, статистические отчеты и т.д.; определенный интерес представляют документы фонда Татарского обкома партии (Ф. 15) в ЦГА ИПД РТ;

- Государственного архива Пензенской области (ГАПО) и его подразделения -бывшего партийного архива Пензенской области. В основном, это - фонд уполномоченного Совета по делам религиозных культов по Пензенской области (Ф. 2392), материалы обкома партии (Ф. 37, 148), фонд уполномоченного Совета по делам Русской Православной церкви по Пензенской области (Ф. 2391) и т.д. Особого внимания заслуживают циркуляры, инструкции и другие директивные бумаги, направлявшиеся из столицы в регионы, отражавшие «настроения» советского руководства в сфере государственно-конфессиональных отношений;

- Государственного архива Ульяновской области (ГАУО) (Р - 3705 - фонд уполномоченного по делам религий при Совете Министров СССР по Ульяновской области (1944 - 1992 гг., причем в отдельные описи выделены личные дела на умерших служителей культа за 1944 - 1972 гг. (Оп. 2); религиозные дела церквей, мечетей, религиозных объединений за 1942 - 1990 гг. (Оп. 4); личные дела на уволенных и выбывших служителей культа за 1946 - 1973 гг. (Оп. 5), и Центра документации новейшей истории Ульяновской области (ЦДНИУО);

- Государственного архива Самарской области (ГАСО) (Р - 4089 - фонд уполномоченного Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР при Куйбышевском облисполкоме (1944 - 1965 гг.); Р - 3219 - фонд уполномоченного Совета

по делам религий при Совете Министров СССР по Куйбышевской области (1966 - 1990 гг.); Самарского областного государственного архива социально-политической истории (ГАСПИ).

Вторую группу источников составляют нормативно-правовые акты СССР, союзных и автономных республик, партийные и партийно-государственные документы:

- общегосударственные законодательные акты - Конституции СССР, законы СССР и Российской Федерации, Указы Президента РФ, постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР и т.д.;

- региональные конституционные документы, соглашения субъектов федерации с федеративным центром, региональные законы в сфере социально-экономической деятельности в субъектах Федерации и т.д.;

- ведомственные нормативные акты, разъясняющие и корректирующие общегосударственные программы социально-экономического развития, и т.д.;

- документы и материалы КПСС, партий и общественных организаций Российской Федерации - Программы Коммунистической партии Советского Союза, материалы съездов и пленумов ЦК КПСС и ЦК республиканских партий, исполкомов, идеологических активов, выступления партийных и государственных деятелей и т.д.

Третья группа источников представлена мемуарной литературой, как переизданной, так и написанной в последнее время, крупных партийных и государственных функционеров того периода, борцов «за веру» и т.д.'5" В данном случае необходимо иметь в виду субъективный характер мемуаров, поскольку задача данных материалов состояла не столько в воссоздании реальной картины прошлого, сколько в отражении места автора в событиях прошлого, его личных оценок и представлений.

Четвертая группа источников включает документальные сборники, изданные как в СССР/России в последние годы, так и за рубежом59. Данные материалы позволили выявить место и роль ислама в общественно-политической жизни, определить варианты применения исламского фактора в политической действительности, в том числе и в контексте становления государственных и межконфессиональных отношений. С 1995 г. Казанским Центром по исследованию межнациональных и межрегиональных проблем выпускается периодическое издание, имеющее прямое отношение к теме исследования, «ПАНОРАМА - ФОРУМ».

Пятую группу источников составляют материалы периодической печати, в основном, 1990 - 2000-х гг. - интервью с религиозными, партийными и государственными деятелями, участниками конфессиональных движений, рассказы о них, как правило, эмоциональные, личностные, субъективные; публикации на базе архивных материалов1*'. Данные работы были особо значимы в начале 1990-х гг., во время отсутствия аналитических и комплексных научных исследований по конфессиональной проблематике на базе новых методологических подходов. При работе с данными материалами следует

Рустем Яхин: Материалы. Письма. Воспоминания. Казань: Татарское кн. изд-во, 2002; Фасеев КФ Вспоминая прошедшее. Казань: Изд-во Казанского университета, 1996; Шафиков Я Д. Семнадцать интервью в конце века: Совершенно несекретно. Казань: Газег.-журнал. изд-во, 1999; Шафиков Я Д. Фикряг Табеев, Казань: Идел-пресс, 2002 и др.

i9 Документальные материалы о деятельности Духовного управления мусульман Республики Татарстан в период с 14.02.1998 г. по 14.02.1999 г. Казань, 1999; Документальные материалы № 2. О деятельности руководства Духовного управления мусульман Республики Татарстан в период с 14.02.1999 по 14.02.2000 гг. Казань, 2000; Законодательство России о свободе совести и о религиозных объединениях. Сб. нормативных актов. Сост. Пчелинцев A.B. М.: Институт религии и права, 2000; Ислам в Российской империи. Законодательные акты, описания, статистика / Составитель н автор вводной статьи, комментариев и приложений Д.Ю. Арапов. M.: Академкнига, 2001; О религии и церкви. Сборник документов КПСС и Советского государства. М,: Политиздат, 1981 и т.д.

60 Бекова С. На Пензенской земле есть своя Америка // Молодой ленинец. 2002. № 19. С. 6; Вахитов Т. Нетрадиционный ислам // Звезда Поволжья. 2001. 24 - 30 мая; Хакимов Р. «Евроиенам» в межцившшзационных отношениях // НГ-Религня. 1997. 23 октября, Хакимов Р. Федерализация России: взгляд из Казани // Родина. 1998. № 4. С. 12-14 и т.д.

учитывать, что «нередко предлагаемые обобщения носят скороспелый характер и к тому же отличаются политической ангажированностью. Как правило, они сводятся к двум позициям: первая - существование на постсоветском мусульманском пространстве глобальной исламской угрозы, частью которой является антироссийский исламский заговор, вторая - убежденность в том, что активность радикального ислама в Центральной Азии, на Кавказе, в мусульманских регионах России является, прежде всего (если не исключительно), следствием внешнего влияния, «происками» зарубежных сил, в то время как внутренние причины являются вторичными» '.

Таким образом, анализ историографии и источников показывает, что, хотя при наличии широкой источниковой базы в научной литературе различные аспекты проблемы исследования были отражены, тем не менее, собственно проблема взаимоотношения властных структур и мусульманских религиозных организаций в СССР, в целом, и в Среднем Поволжье, в частности, во второй половине 1940 - 2000-х гг. до настоящего времени не стала еще предметом специального и комплексного изучения с новых методологических позиций.

Во втором разделе «Мусульмане Среднего Поволжья: социально-демографические характеристики» анализируются основные параметры контингента последователей мусульманского культа татарского населения Среднего Поволжья - пол, возраст, трудовая занятость и т.д.

В Среднем Поволжье, которое относится к регионам традиционного влияния ислама, уровень религиозности был заметно выше среднего.

Контингент мусульман Среднего Поволжья был представлен людьми всех возрастных групп, но, в основном, преклонных лет, проживавших в сельской местности, занятых в сельскохозяйственном производстве. Граждане-пенсионеры мужского пола выступали наиболее активными проводниками веры Аллаха в обществе. В сельской местности религиозность мусульман была выражена значительнее по сравнению с городом.

В послевоенный период наблюдался приток верующих за счет демобилизованных солдат. Под возрастание количества верующих, увеличение жертвоприношений и различного рода финансовых пожертвований после войны была подведена своего рода идеологическая база - необходимо отдать долг Аллаху, который хранил и помогал верным последователям в лихую годину. Посещение демобилизованными мечетей значительно укрепляло авторитет веры и привлекало в храмы молодежь. Данная практика была вскоре прекращена уполномоченными на местах, поскольку все это способствовало значительному подъему религиозности татарского населения.

В 1960 - 1970-х гг. фиксировалось повышение образовательного ценза и омоложение верующих мусульман, что соответствовало общему росту уровня образованности и общему омоложению населения СССР.

Женщины-татарки принимали минимальное участие в общественной жизни своих населенных пунктов. По окончании школы девушки-мусульманки, как правило, прекращали свое членство в комсомольских организациях.

В силу религиозной ограниченности не все мусульманское население Среднего Поволжья пользовалось услугами здравоохранительных органов, что, в первую очередь, касалось мусульманок. Особенно плачевно складывалась ситуация с гинекологическими и легочными заболеваниями.

Практически в полном составе верующие мусульмане-татары Среднего Поволжья, по собственной воле или под давлением ближайшего окружения, в том числе и комсомольцы, и коммунисты, соблюдали религиозные праздники и обряды. Подрастав-

61 Ислам на постсоветском пространстве: взгляд изнутри. М.: АБЦ, 2001. С. 7.

шее поколение активно вовлекалось в религиозную практику.

В исследуемый период особую социальную привлекательность, в том числе и материальную, приобрело духовное образование. Подача документов выпускниками сельских средних общеобразовательных школ Среднего Поволжья в медресе стало почти нормой вопреки всем предпринимавшимся профилактическим и порою репрессивным мерам со стороны властей.

Ислам является весьма объемной по директивности системой социального регулирования. Исламская религия выполняла регулягивно-поведенческую функцию, что по-своему, примитивно понимало верующее население и выступало за активное приобщение к вере молодежи. Сами мусульмане-верующие говорили: «... Мы все ходим в мечеть, и наши дети будут ходить в мечеть. Мы без религии не можем. Она помогает людям, приучает их к дисциплине и порядку. Вот ... начнется рамазан, и все мужчины бросят курить и пить водку. Разве это плохо?»6-'. В семье с рождения исподволь или активно насаждалось в сознание молодежи, что исламская религия является носительницей общечеловеческих норм нравственности, гуманизма, личной морали, и, напротив, отрицание Аллаха ведет к аморальному поведению и безнравственности.

Применительно к Среднему Поволжью объективно подходила характеристика уполномоченного Совета по делам религиозных культов по Пензенской области: «В отношении роста религиозного движения среди мусульман можно сказать, что он, видимо, еще будет...Ценности ислама отвечали обыденным запросам верующих, и, в принципе, способствовали укреплению семьи, ведению здорового образа жизни, формирования трудолюбия и т.д. Татарское население Среднего Поволжья стабильно возрастало, и, как следствие, не уменьшалось и количество мусульман-верующих.

Фактически ислам являлся элементом национального самосознания татар Среднего Поволжья, выступал как этнообразующий фактор. Татарское население Среднего Поволжья считало мусульманство своим национальным атрибутом6^

Основная масса татар Среднего Поволжья, будучи в достаточной степени ассимилированными, достаточно комфортно чувствовала себя в русскоязычной среде.

Несмотря на определенные признаки этнокультурного возрождения татар Среднего Поволжья с 1950-х гг. национальное и религиозное движение в советский период не сформировалось - отсутствовали программные документы и соответствующие объединения. Во многом это было обусловлено следующими факторами: «... Интеллигенция, обезглавленная в 1920 - 1940-е годы, не сразу смогла восстановить свой потенциал,., тоталитарная система и ее репрессивные органы все еще сохраняли свою эффективность, хотя и действовали более цивилизованными методами,., большая часть татарского населения проживала на селе, тогда как национальные проблемы наиболее остро стояли в городах,., нельзя не принимать во внимание и постепенное улучшение благосостояния народа...»6'5.

Таким образом, мусульмане Среднего Поволжья, всех поло-возрастных групп, но ядро которых составляли верующие преклонных лет, проявляли свою религиозность, главным образом, исполнением обрядов и соблюдением праздников, если и не по убеждениям, то под влиянием ближайшего окружения, при этом даже состоя в рядах ВЛКСМ и КПСС. Высокий уровень соблюдения мусульманских обрядов доказывал «завидную устойчивость ислама как формы общественного сознания, его способность адаптироваться к изменяющимся социальным и политическим условиям благодаря перенесению

"ГАЛО Ф. 2392. Оп. I. Д. 49. Л. 409.

63 ГАЛО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 1. Л. 51.

64 Государственно-церковные отношения в России (опыт прошлого и современного состояния). М.: РАГС, 1996. С. 114. " Татары. М.: Наука, 2001. С. 520.

центра тяжести на те компоненты религиозного комплекса, которые более созвучны происходящим в обществе трансформациям»65. Однако не стоит преувеличивать «качество» или глубину религиозного чувства верующих. В результате государственно-партийной конфессиональной политики и идеологического прессинга, с одной стороны, объективного воздействия мирового процесса секуляризации, с другой стороны, религия в СССР была оттеснена на окраину общественной жизни и общественного сознания, что, в свою очередь, определяло уменьшение количества верующих, причем, главным образом, в молодых, социально активных группах населения с достаточно высоким образованным цензом157.

Ислам, будучи не только вероисповеданием как таковым, но и особым образом жизни и мышления, формировал повседневные навыки поведения, бытовые привычки, фактически превращал их в условные рефлексы правоверного мусульманина. Именно такой «бытовой» ислам, получивший распространение в Среднем Поволжье, наиболее устойчив.

В целом же, время показало, что мусульмане Среднего Поволжья «представляют собой миролюбивое и толерантное сообщество, укорененное в окружающей социокультурной среде с присущим ему образом жизни»"''.

В третьем разделе «Мусульманское духовенство» раскрывается состав (возраст, уровень образования и т.д.), деятельность (организационное устройство, религиозная практика, элементы модернизации культа и т.д.) служителей исламского культа Среднего Поволжья.

На протяжении 1940 - 1980-х гг. количество действовавших мечетей в регионах Среднего Поволжья оставалось относительно стабильным: время их открытия и регистрации пришлось на послевоенный период, в начале 1950-х гг. обозначен пик закрытия культовых зданий, затем динамика приняла стационарный характер65. В основном, мечети располагались в сельской местности, в Пензенской и Куйбышевской областях в региональных «столицах» (до конца 1960-х гг.) мечети не функционировали.

Численность мусульманского духовенства после всплеска в послевоенный период зафиксировалась на одном уровне - в соответствии с количеством мечетей. Служителями исламского культа в Среднем Поволжье являлись муллы и муэдзины. В некоторых селах в связи с малочисленностью священнослужителей ислама имамы и муэдзины отсутствовали, иногда их обязанности выполняли посторонние лица или старики-бабаи.

Мусульманское духовенство развивало активную деятельность, применяя самые разнообразные методы работы среди населения. Важнейшим элементом религиозной практики исламского культа являлась проповедь. Эффективность проповедей мусульманского духовенства была, поскольку звучавшие в них сюжеты о любви к Родине, укреплении семьи, ведении здорового образа жизни, формировании трудолюбия соответствовали повседневным запросам верующих, были им понятны и близки, в свою очередь, попутно доказывали единство ценностей ислама и общечеловеческого7". Но, тем не менее, кризисные тенденции ощущались, поскольку советская действительность явно не благоприятствовала распространению религиозности. Служители исламского культа также говорили в своих выступлениях о лояльном отношении к социалистическому

66 Сухопарое А. Советские мусульмане между прошлым и будущим // Общественные науки и современность. 1991. № 6. С. ПО.

6 Лопаткин P.A. Конфессиональный портрет России: К характеристике современной религиозной ситуации Междунар. конф. «Свобода совести и обеспечение межрелигиозного взаимопонимания», Москва, 21 - 22 июня 2001 г. M.: МАРС, 2001. С. 4. v Мухарямов Н. Ислам в Поволжье: политизация несостоявшаяся или сшюженная? // Ислам от Каспия до Урала: макрорегио-нальный подход. Сборник статей / Научн. ред. Кимитака Мацузато. Саппоро; Москва: РОССПЭН, 2007. С. 13. "ГАРФ. Ф. Р - 6991. Оп. 4. Д. 1. Л.39;Д 171. Л. 12. ""РГАНИ Ф. 5. Оп. 67. Д. 115. Л. 38.

строю, одобрении внешней и внутренней политики КПСС и Советского правительства, в целом, что, с одной стороны, обеспечивало относительно комфортные условия существования, с другой - частично приводило к ослаблению атеистической работы на местах, распространению религиозного мировоззрения и способствовало поддержанию влияния служителей исламского культа.

Мусульманское духовенство Среднего Поволжья характеризовалось высоким возрастным цензом и низким уровнем образования, как общего, так и духовного. В связи с преклонным возрастом имамов некоторые из них крайне редко высту пали с публичными проповедями, особенно в Пензенском регионе. Однако в повседневном общении священнослужители усиленно проводили среди верующих идею об извечности существования ислама, приверженности к нему «мусульманской нации». Национальное и религиозное в исламе преподносилось как нерасторжимое целое; упорно внедрялась мысль, что именно мусульманская религия является хранительницей национальности татарского народа, его духовных ценностей, традиций и обычаев. Не случайно, в проповеди казанского имама 3. Сафиуллина звучало: «Мусульмане потому сохраняют свое национальное единство и являются нацией среди других народов, что они верят в Аллаха, и чтобы так было всегда, необходимо сохранять веру и исповедать исламскую религию»7'.

Служители мусульманского культа стремились адекватно реагировать на происходившие изменения в советском обществе; и для укрепления своей базы среди верующих исламские священнослужители активно вовлекали в свою веру молодежь и делали послабления для активной части населения, в том числе для женщин всех возрастов. При некоторых мечетях были организованы специальные школы-курсы по преподаванию основ ислама.

С середины 1940-х гг. советское руководство разрешило паломничество советских мусульман в Мекку. Количество и состав паломников, контролировавшееся советскими и партийными организациями и органами госбезопасности, строго регламентировалось и постепенно свелось к «плановой» разнарядке.

Мулла, особенно в сельской местности, пользовался непререкаемым авторитетом, что выражалось и в материальной форме. Некоторые имамы принимали активное участие в общественной жизии своих населенных пунктов - в хлебозаготовках, государственных займах, повышении производительности труда и т.п.

Основными мусульманскими обрядами в Среднем Поволжье были джаназа, ни-кях, исим, суннет. В отличие от Средней Азии, в Среднем Поволжье фактически не соблюдались обычаи кровной мести, пени за убийство, умыкания невесты (за исключением Куйбышевской области, главным образом, в казахских аулах) и т.д.

Муллы, будучи в основной своей массе толерантными в отношении советской власти, все же иногда вступали в открытое противостояние, как по принципиальным вопросам веры (в основном, в Татарской АССР и Куйбышевской области), так иногда и из корыстных побуждений.

В результате, продолжительная изолированность советско-российского мусульманского духовенства и исламских институтов от остального исламского мира, лидирующих центров исламского знания предопределили отставание от современных достижений мирового ислама, его нравственных, интеллектуальной, правовых, политических тенденций. Уровень развития российских служителей исламского культа сдерживался во многом устаревшими в некоторых моментах религиозно-культовыми рамками, преобладанием архаичных форм быта и недостаточно развитой культурой.

НА РТ Ф. Р - 873. Оп. 1. Д. 93. Л. 45.

Таким образом, мусульманское духовенство Среднего Поволжья - муллы и муэдзины преклонных лет, с минимальным духовным и часто светским образованием, ориентировалось на максимальное приспособление идеологии ислама и деятельности религиозности объединений к условиям социалистического общества, модернизацию религиозных догматов Корана, сближение социально-нравственных принципов ислама и коммунизма, религии и культуры.

В четвертом разделе «Партийно-государственная политика в отношении мусульманства Среднего Поволжья» показываются сущность, формы и динамика взаимоотношений власти и исламской конфессии в регионе - выявляются основные формы политической и экономической регламентации религиозной практики, принципы и методы атеистической деятельности государства.

В отношении ислама руководство социалистического государства, в основном, продолжало проводить политику царской империи: «с одной стороны, власть устанавливала жесткий контроль над ситуацией в мусульманских регионах, которые требовалось как можно быстрее включить в экономическую и общественно-политическую перестройку страны, с другой - мусульманам (хотя и не повсеместно) «дозволялось» придерживаться своих традиционных укладов, следовать в быту привычным нормам жизни»7'. A.B. Малашенко особо подчеркивал, что в мусульманском Среднем Поволжье «отношение большевиков к исламу было тождественно их отношению к религии вообще, здесь возобладал откровенный атеистический курс»73.

В период Великой Отечественной войны в силу объективных причин серьезно усилилась латентная религиозность населения в СССР, в целом, и татар Среднего Поволжья, в частности, чему отчасти способствовали некоторые послабления в государственной конфессиональной политике.

В целом, «антирелигиозная» политика советского руководства, осуществлявшаяся на местах через уполномоченных Совета по делам религий (религиозных культов), проводилась в следующих направлениях: политический и идеологический контроль, контроль за соблюдением религиозного законодательства; ослабление материальной базы религиозных организаций; информационная и разъяснительная работа; рассмотрение жалоб и заявлений граждан и т.д. Главным органом, решавшим эту задачу, являлся Совет по делам религий (религиозных культов), конечной целью которого провозглашалась ликвидация религии как формы «неправильного» мировоззрения.

В регионах необходимость усиления политического контроля за деятельностью мусульманских объединений осознавалась уполномоченными Совета по Среднему Поволжью. Однако, действовать надо было весьма осторожно, поскольку «в связи с большой религиозностью татарского населения региона, фанатизмом мусульман, регламентация деятельности мусульманских организаций и сокращение их количества требуют особых усилий и нестандартных подходов со стороны советского и партийного руководства»7"1. Кстати, реалистичные и здравые оценки ситуации со стороны уполномоченных иногда имели для них весьма плачевные последствия, вплоть до освобождения от занимаемой должности75.

После смерти Сталина «религиозная оттепель» сменилась новым витком давления на верующих, сопровождавшимся нарастанием атеистической пропаганды. Если в послевоенный период местные власти Среднего Поволжья далеко не всегда отдавали себе отчет в значимости антирелигиозной работы; то с середины 1950-х гг. со стороны совет-

1 Малашенко А В. Исламское возрождение в современной России. М.: Московский центр Карнеги, 1998. С. 42. " Малашенко А. В. Исламское возрождение в современной России. М.: Московский центр Карнеги, 1998. С. 43. "'ГАПОФ. 2392. Оп. 1. Д 71. Л 137. "г ЦТ А ИПД РТ Ф. 15. Оп. 61р. Д 199, Л. 268-284.

ских и партийных органов начали проявляться взаимопонимание и помощь". Один из уполномоченных Среднего Поволжья докладывал в центр: «В 1958 - 1959 годах партийные, советские и общественные организации области заметно больше стали интересоваться деятельностью религиозников и принимать соответствующие меры идеологической борьбы с ними. Во многих районах и городах значительно улучшилась массово-разъяснительная работа и научно-атеистическая пропаганда среди населения. Более широко и лучше стали использоваться в этих целях печать, радио, телевидение. В областной и районной печати стало больше помещаться статей, заметок, фельетонов на антирелигиозные темы, разоблачающие деятельность церковников...»7'. С подачи уполномоченных Совета по регионам Среднего Поволжья стала постоянной практика проведения совещаний различного уровня представителей советской и партийной власти по вопросам контроля за исполнением законодательства о культах.

С начала 1960-х гг. разворачивается очередная «красногвардейская атака» на религию, напрямую спровоцированная процессом построения коммунистического общества сначала, а затем совершенствованием развитого социализма, в структуре которых религии явно не было места. В 1970-х гг. на отношения властей и ислама в СССР значительную роль стал оказывать внешний фактор. В это время на активизацию мусульманских религиозно-националистических настроений в южных республиках, кроме демографического и социально-экономического факторов, значительное воздействие оказали война в Афганистане и революция в Иране, способствовавшие укреплению в СССР позиций исламского фундаментализма. Все это инициировало активизацию атеистических мероприятий в отношении ислама на местах. В то же время особое внимание в данный период обращалось на соблюдение законности. Так, в Татарской АССР «исполкомы и должностные лица прекратили допускать действия, противоречащие советскому законодательству, фактов грубого администрирования и оскорбления чувства верующих»

В 1960-е гг. работа уполномоченных Совета Среднего Поволжья, даже в рамках правового поля, принесла определенные «плоды» - количество незарегистрированных мусульманских групп уменьшилось, активно закрывались мечети. Однако даже после закрытия здания мечетей не меняли своего первоначального культового вида. Некоторую помощь уполномоченным Совета по регионам Среднего Поволжья оказывали созданные с начала 1960-х гг. при местных партийных и советских органах власти специальные комиссии содействия по наблюдению за выполнением законодательства о культах, которые имели обширную компетенцию в отношении внутрицерковных вопросов, вплоть до проверки финансовых документов. Необходимо отметить, что деятельность комиссий далеко не всегда носила только демонстрационный характер, они часто имели реальное представление о степени религиозности населения, положении мусульман и перспективах развития государственно-исламских отношений на региональном уровне. В 1970-е гг. с целью повышения эффективности деятельности комиссий в проблемных районах Среднего Поволжья было решено «пополнить состав комиссий содействия членами татарской национальности» '.

Атеистическая работа действительно отличалась масштабностью и системностью. В противовес веками сложившейся религиозности мусульманского населения советское руководство предлагало мероприятия со стороны партийно-комсомольских организаций, «направленные на ослабление религиозности среди населения ... - проведение докладов и лекций на естественно-научные темы, демонстрация кинофильмов, доклады о

"" РГАНИ Ф. 4. Оп. 16, Д, 772. Л. 106. " ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 29. Л. 220.

НА РТ Ф Р - 873. Оп, 1. Д. 11. Л. 8.

НА РТ Ф. Р - 873. Оп. 1. Д. 89. Л. 79.

международном положении, беседы и лекции на сельскохозяйственные темы, постановки в клубах, домах культуры спектаклей, концертов и др.»80. Качество содержания и уровень подготовки данных «контрмер» не выдерживали, зачастую, никакой критики. Для успешного решения задач усиления эффективности атеистической пропаганды особое внимание советскими органами власти уделялось системе подготовки и переподготовки кадров, ведущих атеистическую работу на местах. Анализ состояния дел, проводимых самими же уполномоченными Совета, показывал, что слабым звеном оставалось изучение, обобщение и распространение опыта атеистической работы, хотя определенные усилия, безусловно, предпринимались. В сельской местности Среднего Поволжья сказывалась нехватка современных тому времени методических разработок мероприятий, наглядной агитации и т.п.

Атеистическая работа среди татарского населения имела свои специфические черты. На протяжении всего периода испытывался дефицит лекторов-атеистов по проблемам мусульманства; сами татары отказывались выступать с подобными докладами, несмотря на все призывы партии об усилении атеистической пропаганды и агитации; материалов, разоблачавших «реакционную» сущность ислама, в местных газетах и журналах практически не встречалось (особенно в Пензенском регионе). Атеистической литературы на национальном языке в сельских библиотеках и клубах области не было.

Однако главным существенным недостатком атеистического воспитания в советских условиях являлся отрыв его от практической жизни. Принципом антирелигиозной работы была не профилактика, а, в основном, карательные, репрессивные действия. Явная формализованность, подмена количеством качества не способствовали увеличению эффективности данного направления работы государства. Кроме того, как точно выразился один из председателей комиссии содействия по контролю за соблюдением законодательства о религиозных культах Ульяновской области, «на проводимых мероприятиях представительство верующих ничтожно, эти мероприятия, в основном, посещаются молодежью и неверующими»'".

В русле борьбы за «социалистическую обрядность», ликвидируя прежние атрибуты религии и внедряя красные уголки и клубы, укореняя новые праздники, призванные проводить в жизнь идеи коммунизма, власти стремились укрепить в сознании людей новые, сходные с религиозными чувства. Однако, по большому счету, верующие воспринимали светские мероприятия как дополнительное современное времяпрепровождение, но никак не замену мусульманским праздникам.

Естественно, власти не могли упустить из сферы своего внимания такой вопрос, как доходы мусульманских мечетей, формировавшиеся из материальных поступлений на содержание религиозных зданий и духовенства и жертвоприношений скота. Регулярный контроль финансовых поступлений власти стали вести с начала 1960-х гг. Именно в данное время происходит увеличение доходов мечетей, что было обусловлено объективными обстоятельствами: с одной стороны, упорядочением религиозной практики мусульманских организаций, с другой, оптимизацией финансового учета, как со стороны самих религиозных объединений, так и со стороны местных советских органов, в результате чего материальные средства перестали оседать в карманах священнослужителей. Мусульманские общины и имамы Среднего Поволжья пытались заниматься самодеятельной благотворительной деятельностью, что вызывало активное противодействие со стороны местных властей. Различного рода внеплановые материальные сборы с верующих пресекались уполномоченными Совета.

"' ГАПО Ф. 2392. Оп. 1 Д. 1. Л 571. '"ГАУОФ. Р-3705. Оп. 1. Д. 128. Л. 41.

По мере складывания определенной стабильной позиции советского государства по отношению к религии, отхода от ужесточения и «атак», нарушения законодательства о культах все более перемещались в региональную плоскость, чему способствовали, по мнению уполномоченного Совета по Пензенской области, следующие факторы: «низкий уровень образования членов церковных советов; незнание законодательства о культах государственными чиновниками; бессистемность, формализованность атеистической работы»""'. Особую роль в этноконфессиолальном противостоянии с властями сыграло то обстоятельство, что к концу 1960 - началу 1970-х гг. завершилось оформление национально-региональных элит в контексте «стабилизации кадров», которые начали выступать с требованиями большей самостоятельности.

Таким образом, государственно-исламская политика на всем протяжении исследуемого периода преследовала единую конечную цель - уничтожение религии, меняться могли лишь тактические маневры властей. Однако реальность доказала, что несмотря на значительные усилия со стороны Совета по делам религий и советско-партийного руководства государства в целом, религиозная практика продолжала существовать, принимая различные формы. Еще в 1948 г. на вопрос уполномоченного Совета по Куйбышевской области председателю сельсовета с. Алькино члену ВКП(б) Мингазову «Почему не ведется никакой работы среди населения по снижению влияния верующих?», тот откровенно ответил: «Они сильнее нас, и нам трудно с ними вести борьбу»'".

В пятом разделе «Мусульмане Среднего Поволжья и зарубежье» исследуются цели, направления, формы международной деятельности советских мусульман Среднего Поволжья и факторы влияния на нее.

Зарубежные политики и специалисты расценивали атеизацию народов Кавказа, Средней Азии, Татарии, других советских республик как принудительный процесс, в ходе которого происходили массовые притеснения на служителей мусульманского культа, закрытия мечетей и т.д. В капиталистических странах функционировало множество исследовательских центров по изучению состояния религии, в том числе ислама, в СССР, действовали радиостанции, издавались печатные органы соответствующей тематики.

Закрытость советского социума, в том числе, российских последователей Аллаха, определяла изолированность ислама внутри страны от различного рода зарубежных влияний, в частности фундаменталистских и консервативных направлений. Тем не менее, внешнеполитические отношения СССР с мусульманскими государствами затрагивали внутреннюю жизнь советских мусульман. Международная деятельность советских мусульманских объединений, курировавшаяся Отделом международных связей мусульманских организаций СССР, являлась составной частью внешней политики советских властей, механизм которой жестко и тщательно регламентировался и контролировался со стороны государства. Направления и формы международной деятельности советских исламских общин носили взаимовыгодный характер, как для СССР, так и для зарубежных государств, и те и другие использовали ее для реализации своих собственных целей, и в зависимости от международной ситуации рамки ее могли сужаться или расширяться. Общение велось исключительно на официальном уровне, никакой «самодеятельности» со стороны верующих мусульман, и советских, и зарубежных, не допускалось.

И все же, международные контакты даже в таком купированном виде имели серьезное значение, поскольку для советских мусульман являлись одним из немногочисленных источников хоть как-то приобщиться к мировой мусульманской умме, тогда как для

"ГАПО Ф. 2391. Оп. 1. Д 109. Л. 10. " ГАСО Ф. Р - 4089. Оп. 1. Д. 9. Л. 12.

зарубежных последователей ислама выступали как способ получить определенную информацию о положении своих единоверцев за «железным занавесом» и оказать возможную даже в той обстановке политико-экономического противостояния помощь. И советские, и зарубежные верующие стремились максимально использовать предоставлявшиеся возможности, но открытой конфронтации, как, например, православные или баптисты, с привлечением международной общественности, правозащитников, старались не допускать и действовали в рамках советского и международного правового поля.

Татарская АССР, где для посещения была открыта, главным образом, Казань^, для зарубежных делегаций были демонстрационной площадкой, доказывавшей, что советская власть предоставляла своим гражданам равные права, вне зависимости от их национальности и вероисповедания, что работало на позитивный международный имидж СССР. В конце 1970 - начале 1980-х гг. «крайне обострившаяся международная обстановка потребовали значительного повышения требований к представителям мусульманского духовенства, выезжавшим в зарубежные страны в составе делегаций и привлекаемым к работе с гостями из-за рубежа в СССР», вследствие чего при подборе кандидатов на местах учитывались «степень духовного и светского образования, богословские знания, уровень владения арабским языком, умение хорошо ориентироваться по внутренним и международным проблемам политики СССР и иметь твердую гражданскую позицию»"5.

Последовавший рост исламизма в мире шел параллельно с коренным изменением условий в СССР, что предоставило новые более широкие возможности для расширения международной деятельности мусульман Среднего Поволжья.

Таким образом, мусульмане активно использовались советским руководством для реализации собственных внешнеполитических целей. Геополитические события, пускай, и косвенно, сказывались на советских последователях ислама. Мусульмане Среднего Поволжья осуществляли свою детально контролировавшуюся властями международную деятельность в виде встреч иностранных гостей, выездов за границу, общественной и личной переписки и т.д. Несмотря на минимальные объемы и ограниченные формы контакты с зарубежными единоверцами были важны для всех сторон - советских властей, мусульман и зарубежья.

В шестом разделе «Перестройка и исламский ренессанс 1990-х - начала 2000-х гг.» исследуются специфика, сущность, направления мусульманского возрождения на региональном уровне в контексте общего религиозного подъема в стране.

Со второй половины 1980-х гг. происходят кардинальные изменения в конфессиональной политике советских властей. С развалом СССР и конфликтом в Чечне, который явился кульминацией обострения отношений Кремля с российской мусульманской провинцией*15, руководство вынуждено было начать пересмотр принципов своей прежней конфессиональной политики в связи с данными событиями и началом мусульманского возрождения в стране.

Исламский ренессанс следует рассматривать как одно из последствий перестроечных процессов в СССР - общественно-политической демократизации страны, в целом возрождения религиозной жизни и т.д. Особенностью мусульманского возрождения в России являлось то, что, несмотря на внутренние предпосылки данного процесса, основной импульс к ренессансу был внешним, а именно - изменение условий существования и даже, в определенной мере, стимуляция в своих корыстных целях, государствен-

" НА РТ Ф. Р - 873. On. 1. Д. 111. Л. 21.

НАРТ Ф.Р-873, On. 1. Д. 121. Л. 1-2.

S6 Малашенко А. В. Исламское возрождение в современной России. М.". Московский Центр Карнеги, 1998. С, 75.

ными властями. Именно новые обстоятельства позволили легализовать высокую степень сохранения религиозности мусульман.

Возрождение ислама в России, как любое общественное явление, затрагивавшее интересы значительного количества людей, в свою очередь, порождало новые вопросы, решать которые еще во многом предстоит властям. По мнению Р. Гайнутдина. к новым проблемам относились далеко не полное использование гуманистических ценностей ислама, кроме того, среди определенной части мусульманской молодежи появились ваххабитские и фундаменталистские настроения и т.д. Политическая активность в это время стала «своего рода ресурсом для вхождения в российскую политическую элиту отдельных деятелей, активно артикулирующих свою специфическую - в данном случае этноконфессиональную - идентичность»'*7. По мнению некоторой части священнослужителей мусульманского культа, исламский «ренессанс» в конце 1990-х гг. вышел на новый уровень, связанный с корректировкой главных задач и способов их решения: «То недопонимание, которое существует вокруг ислама и его роли в духовном оздоровлении российского общества, непрекращающиеся попытки превратить его в пугало инакове-рующих - это своеобразное отражение неразрешенных проблем исламского возрождения. ... Успехи в возвращении исламских ценностей в общественную жизнь касаются, в основном, количественных показателей... Сегодня мы не имеем необходимых интеллектуальных сил, чтобы убедительно показать неиспользованные гуманистические возможности ислама, его место в истории российского общества, региональные особенности мусульманской религии»''"5. Более того, муфтий Г. Исхаков обратил внимание на то, что данная стадия религиозного обновления «требует еще более серьезной политической и правовой поддержки со стороны властей, чем на предыдущем этапе... Продуманная национальная политика государства и возрождение ислама в России вполне совместимые явления. Даже более того, они - две стороны одного и того же сложного процесса - процесса становления новой демократической России»".

Особенность ситуации в России, в целом, и Среднем Поволжье, в частности, заключалась в том, что при отсутствии авторитетных политических организаций именно национальные и религиозные, в том числе, мусульманские, партии могли при определенных условиях стать главной оппозиционной силой и включиться в борьбу за власть. Тем не менее, в начале 2000-х гг. ислам в Среднем Поволжье не стал серьезным фактором политической социализации и составляющей политической культуры татаро-мусульманских этноконфессиональных групп. P.M. Мухаметшин отмечал, что «мусульмане сегодня просто-напросто еще не готовы к созданию общественно-политических движений, поскольку у них еще очень много других - своих внутренних - проблем...»'". Н. Мухарямов объяснял следующим образом подобное положение: «...в Татарстане локальные мусульманские группы интересов (прежде всего, защитных по своим функциям) находятся на стадии перехода от неупорядоченного реагирования на какие-то внешние импульсы к состоянию неассоциативности, хотя с общей идентичностью, но без формальной организации»"'. В Пензенской области сформировалась более высокая ступень мусульманской организованности, местный ДУМ проводил политику на «реставрацию дореволюционного положения татарской мусульманской общины - изолирован-

8 Мухарямов Н. Ислам в Поволжье: политизация несостоявшаяся или отложенная? // Ислам от Каспия до Урала: макрорегио-нальныи подход. Сборник статей / Научи, ред. Кимитака Мацузато. Саппоро; М.: РОССПЭН, 2007. С. 20. ^ Мухаметшин Р. М. Ислам в общественно-политической жизни Татарстана в конце XX века, Казань. Иман, 2000. С. 52.

Текущий архив ДУМ РТ (доклад Исхакова Г. на конференции в Госдуме РФ 10 мая 2000 г. С. 7 // Мухаметшин Р. М Ислам в общественно-политической жизни Татарстана в конце XX века. Казань: Иман, 2000. С. 53. 90 Восточный экспресс. 2002. 17-23 мая.

9! Мухарямов Н. Ислам в Поволжье: политизация несостоявшаяся или отложенная? // Ислам от Каспия до Урала, макрорегио-нальный подход. Сборник статей / Научн. ред. Кимитака Мацузато. Саппоро; М.. РОССПЭН. 2007. С 25.

но, но в то же время живущей внутри себя богатой социальной, культурной и духовной жизнью»".

Наличие компактных поселений татар поволжских областей у границ с Татарстаном создавало условия и для передела границ, что являлось весьма привлекательным лозунгом для определенных политических сил, и получило новый импульс в связи с событиями в Чечне.

В определенной степени росту национального сепаратизма в Среднем Поволжье препятствовало более высокое, чем в соседних регионах, экономическое положение.

Новым явлением для некоторых областей Среднего Поволжья стало увеличение некоренного мусульманского населения, прежде всего, выходцев с Кавказа, из стран Центральной Азии. Как правило, мигранты-мусульмане не вливались в существовавшие мусульманские общины, а образовывали автономные общины со своим духовенством и лидерами.

Устойчивое сотрудничество между духовными управлениями Поволжья, Приура-лья не было достигнуто. Общую платформу они сформулировали лишь в связи с чеченским конфликтом. Среди причин разногласий следует отметить, что муфтий Т. Таджут-дин, глава ЦДУМ, позиционировал себя как единственного лидера российских мусульман, способного представлять их интереса перед государством, и это вызывало недовольство у молодых имамов и муфтиев, которые стремились избавиться от подчинения ЦДУМ. В свою очередь, ЦДУМ не менял привычные для советского времени, реально устаревшие методы и формы управления. Кроме того, президенты республик, губернаторы и т.п. предпочитали на местах видеть у руководства мусульманами своих, привычных представителей.

Государственные власти, хотя и напуганные общими центробежными тенденциями, выступали за консервацию привычной централизованной структуры организации исламской конфессиональной практики, параллельно опасаясь объединения мусульманского уммы, форсирования исламской солидарности и, как следствие, старались соблюдать хрупкое равновесие.

Исламский ренессанс в Среднем Поволжье имел значительные отличия от аналогичных процессов на Северном Кавказе. По мнению P.P. Галлямова они определялись следующими факторами: «во-первых, степенью межконфессиональной смешанности и урбанизированное™ расселения, которые очень высоки в Волго-Уральском регионе; во-вторых, вовлеченностью ... Татарстана в российское и евразийское социокультурное пространство; в-третьих, традициями межэтнической и межконфессиональной толерантности, развитыми в Урало-Поволжье, и, наконец, в-четвертых, геополитическим положением - отдаленностью от границ и очагов вооруженных конфликтов»9''.

Таким образом, в настоящее время в России, в целом, в Среднем Поволжье, в частности, сложилась обусловленная современными условиями и потребностям и общественного развития объективная потребность перехода от эпизодических ситуативных инициатив в отношении мусульманской уммы к тщательно продуманной и систематически организованной, эффективной системе работы по национальному, культурному и религиозному возрождению и развитию мусульманско-татарского этноса Среднего Поволжья.

В Заключении подведены итоги исследования и сформулированы основные вы-

92 Филатов С. Религиозная жизнь Поволжья. Прагматичное христианство // Религия и общество. Очерки религиозной жизни современной России. М. -СПб.: Летний сад, 2002. С. 59-60.

9~' Галлямов Р. Исламское возрождение в Волго-Уральском макрорегионе, сравнительный анализ моделей Башкортостана и Татарстана // Ислам от Касния до Урала: макрорегиональный подход. Сборник статей / Научн. ред. Кимитака Мацузато. Саппоро, М.: РОССПЭН, 2007. С. 82.

воды:

- проблема «власть - мусульманство», как на федеральном, так и на региональном уровнях затрагивается в значительном круге исследований. Однако теоретические и методологические подходы советского периода ограничивались жесткими рамками марксизма-ленинизма, главным принципом исследования был классово-атеистический. Гуманитарные науки, в том числе исламоведение, находилось под идеологическим контролем коммунистической партии. В отношении ислама постоянно звучала идеологизированная критика. В зависимости от динамики государственно-исламских отношений менялись направления исследований, акценты, территориальные рамки. Тем не менее, советская историография представляет значительную ценность, поскольку, с одной стороны, был накоплен значительный фактический материал, с другой, некоторые положения того периода не потеряли актуальности до сегодняшнего времени. Исследования постсоветского времени базируются на новых методологических подходах, но все же в них присутствует некий схематизм, отчасти оправданный, особенно в изложении периода 1945 - 1980-х гг. Отечественное региональное исламоведение находится пока в стадии становления. Пожалуй, специфической чертой современного российского исламо-ведения является активное участие в исследованиях различных фондов, в том числе и зарубежных, что опять же подчеркивает значимость проблемы.

Среднее Поволжье, являясь одним из основных районов проживания российских татар, было одним из наиболее проблемных регионов СССР/России, поскольку население Среднего Поволжья, отличалось повышенной религиозностью, что обуславливалось историческими традициями, т.к. Среднее Поволжье относилось к областям традиционного расселения мусульман, определенным национальным составом - татары-мусульмане составляли вторую после русских по численности группу, высокой активностью местных религиозных объединений, в том числе мусульманских, и т.д. Особенностью уммы Среднего Поволжья являлось то, что по этническому составу она была относительно монолитна - подавляющее большинство в ней составляли татары.

в деятельности мусульманских религиозных групп Среднего Поволжья нашли отражение характерные закономерности, присущие конфессиональной практике СССР во второй половине 1940 - 2000-х гг. В государственно-исламских отношениях следует условно выделить следующие этапы, совпадающие с государственно-церковными, поскольку советское руководство проводило единую по сути и во многом по формам и методам антирелигиозную политику в отношении всех конфессий: первый - 1945 - 1953 гг., определенный некоторым смягчением со стороны государства в области конфессиональной политики, обусловленным признанием властями объективного усиления религиозности населения в годы войны и использованием данного фактора в собственных интересах; второй - 1953 - 1961 гг., характеризовавшийся тем, что у властей отпала необходимость в уступках религии, кроме того, религия, по мнению советского руководства, слишком усилила свои позиции в обществе; третий - 1961 - 1985 гг., идеологическим обоснованием которого являлось то, что коммунистическая перспектива и позже рамки развитого социализма должны привести к изживанию такого явления как религия; четвертый - 1985 - 2000 гг., обусловленный перестроечными процессами в СССР, «парадом суверенитетов», распадом СССР, подъемом исламизма в мире, мусульманским ренессансом в рамках общего религиозного подъема с 1990-х гг., принципиальным изменением роли ислама в мировом сообществе. При этом мусульманские религиозные общины Среднего Поволжья во всей мере почувствовали на себе импровизации государственно-церковной политики в разные периоды исследуемого временного отрезка: от жесткой регламентации деятельности религиозных объединений, широко-

масштабной научно-атеистической работы, ограничения финансовой деятельности религиозных групп и т.п. до привлечения властями конфессиональных организаций для укрепления своих неустойчивых позиций на местах (например, накануне президентских выборов 1996 г.).

вопреки системности и масштабности антицерковной работы государства мусульманские религиозные общины продолжали весьма эффективно функционировать, и уровень религиозности населения Среднего Поволжья оставался стабильно высоким; ислам доказал свою жизнеспособность как форма общественного сознания, продемонстрировав способность адаптироваться к изменяющимся социальным и политическим условиям российского/советского общества. Более того, в конце 1960 - 1970-х гг. благодаря процессам «коренизации кадров» завершилось формирование национально-региональных элит в союзных и автономных республиках СССР, на местах, в том числе, в Татарстане, постепенно складывалось убеждение, что в республиках имеется все необходимое для самостоятельного существования титульных наций и, как следствие, отпала необходимость в руководящей роли федерального центра; начало оформляться движение в поддержку изменения статуса мусульманских автономий, что отчасти являлось и косвенным следствием незавершенности процесса реабилитации депортированных народов, особенно на юге страны. Опираясь на противоречия между общесоюзной и российской властью, руководители автономий в составе РФ стремились перераспределить властные полномочия между Центром и периферией и, в конечном итоге, изменить статус своих республик до союзного уровня.

в силу геополитического положения исламский фактор всегда оказывал значительное влияние на внешнюю и внутреннюю политику российского/советского государства, и Запад активно пытался использовать существовавшие противоречия для реализации собственных целей. Крах колониальной системы и заигрывания руководителей СССР с молодыми странами Азии и Африки; арабо-израильский конфликт и многолетняя поддержка со стороны СССР арабо-мусульманских сил; изменение данной ситуации с началом афганской войны способствовали консолидации мусульманских сил в мировом масштабе и усилению их позиций, а для советских мусульман являлось доказательством силы и политического потенциала ислама, что побуждало их к активности. Мусульманские организации СССР, в том числе и Среднего Поволжья, активно поддерживали внешнеполитические акции советского государства, участвовали в движении сторонников мира, что являлось своего рода «компенсацией» за некоторые послабления со стороны властей.

Замкнутость советского общества в целом и, как части его, мусульман России, до известной степени способствовала тому, что ислам внутри страны был отгорожен от любых значительных проявлений иноземных влияний, в том числе консервативных и фундаменталистских школ. Но открытость российского общества имела своим побочным эффектом попытки серьезного вмешательства исламистов извне во внутренние процессы, прием не только мусульманского сообщества.

- с середины 1980-х гг. в СССР в контексте перестройки начинается процесс коренных изменений в отношениях между государством и церковью, постепенно снимались ограничения на деятельность конфессиональных объединений, действовавшие на протяжении многих лет, что создало условия для активного вовлечения верующих граждан и их религиозных организаций в социально-экономическую и духовную жизнь страны. Во второй половине 1980-х гг. наблюдался значительный всплеск религиозности в стране, обусловленный, прежде всего, кризисом российского общества - социальным, экономическим, политическим и моральным. Кроме того, определенную роль в

данном явлении сыграли дискредитация и ломка господствовавших в обществе социалистических идеалов и ценностей. Изменение вектора культурных и моральных ориентиров в массовом сознании населения способствовало переоценке роли и места религии в обществе, позиционируя ее, в первую очередь, как феномен мировой и национальной культуры, как нравственную опору общества. Серьезное значение имело и крушение системы атеистического воспитания. Однако процесс деидеологизации в стране шел очень неровно, у советского руководства не было четкой программы и вообще понимания демократизации страны. Контакты государства и конфессиональных объединений, в том числе мусульманских, часто имели спонтанный характер, находились под воздействием конъюнктурных политических ситуаций и иногда личностных интересов.

- с 1990-х гг. начался процесс исламского возрождения, что выражалось, прежде всего, в росте религиозного самосознания, активном возрождении исламской обрядности, увеличении количества мечетей, складывании системы религиозного образования и т.д. Импульс исламскому ренессансу был внешним и являлся, в первую очередь, следствием деятельности светских властей, с одной стороны, и ослабления центральной власти в годы перестройки, с другой.

Серьезное влияние на изменение настроений мусульман в отношении центральной власти оказал чеченский военно-политический конфликт, продемонстрировавший опасность нарастания центробежных тенденций. Ситуация осложнялась тем моментом, что по мере получения субъектами Российской Федерации новых полномочий в политической и экономической областях позиции региональных элит укреплялись, сами они становились серьезной политической силой и начинали инициировать повышение правового статуса своих территорий. Татарстан поднимал вопрос о союзном статусе республики, начиная с 1930-х гг. - во время принятия Конституции 1936 г., затем - в 1951 г., 1954 г., 1964 г. и 1977 г. В 1992 г. Татарстан, как и Чечня, не подписал Федеративный договор, который нужен был центру для своего рода передышки, затем попытался закрепить за собой статус суверенного, ассоциированного с Российской Федерацией государства. Татарстан в декабре 1993 г. фактически устранился от участия в референдуме по поводу Российской Конституции, провалив явку. Для Татарстана и Чечни стоял вопрос о варианте преодоления разногласий с Центром. Но, в конечном итоге, именно чеченский военно-политический конфликт убедил и Центр, и Казань пойти на компромисс и подписать Федеративный договор. В результате серьезный межконфессиональный конфликт в стране с ослабленной вертикалью власти был разрешен в 1994 г. подписанием двустороннего договора между Татарстаном и РФ, зафиксировавшим права и статус республики, что доказало возможность консенсуса в рамках правового поля без применения силы со стороны Москвы при соблюдении интересов обеих сторон.

В обстановке кризиса российские власти выступали за сохранение традиционной централизованной структуры организации мусульманской религиозной жизни. Руководство страны боялось консолидации мусульманского сообщества, проявлений исламской солидарности (особенно в связи с конфликтом в Чечне) и потому не поддерживало однозначно ни одну из сторон. Тем не менее, опыт показал, что если этнические и конфессиональные проблемы, на которых часто спекулируют экстремисты, не решаются «сверху» в относительно цивилизованных формах, то они решаются «снизу» со страшными последствиями.

Распад СССР, чеченский военный конфликт, мусульманский ренессанс заставили российские власти отказаться от прежней религиозной политики, в связи с чем период 1992 - 2000 гг. имел особое значение для независимой России в плане выработки новых принципов отношений между государством и мусульманами;

- мусульмане Среднего Поволжья в целом всегда были лояльны к властям. Но механизмы воздействия и взаимодействия советского руководства и мусульман Среднего Поволжья доказали свою несостоятельность. В постсоветский период с утратой фундаментальных элементов общегосударственной и наднациональной идентификации существенную роль стали играть национально-территориальная и конфессиональная принадлежность, усиливая центробежные тенденции. Для Среднего Поволжья, как региона традиционного распространения ислама, характерны сильная исполнительная власть с обширными полномочиями, иногда даже в противовес законодательной, что особо ярко проявилось в Татарстане в 1990-е гг. В.В. Путин в своем первом послании Федеральному собранию в связи с этим говорил: «Региональная самостоятельность часто трактуется как санкция на дезинтеграцию государства... По сути, речь идет о собирании всех ресурсов государства с целью реализации единой стратегии развития страны»'"'. Ислам может выступать в роли консолидирующего фактора в плане укрепления вертикали и горизонтали власти, особенно учитывая возможности мусульманских управлений направлять значительные материальные средства в образовательные, социальные, культурные, пропагандистские и другие проекты вследствие серьезного финансового укрепления. Но на современном этапе этому препятствует отсутствие общепризнанного лидера мусульманского сообщества и единой концепции развития уммы Среднего Поволжья. Мусульмане Среднего Поволжья в меньшей степени, нежели на Кавказе, ориентированы на зарубежных единоверцев, что также способствует благоприятному взаимодействию с российскими властями. Учитывая весь предыдущий опыт, российские власти и исламское сообщество, выстраивая свои отношения, должны, в первую очередь, исходить из посыла, что российское общество и мусульманская умма - не отдельные элементы системы, а единая общность, объединенная общими целями, а не пактами «о ненападении».

Для оптимизации государственно-исламских отношений в настоящее время назрела необходимость в создании специализированного государственного органа по делам религий, в частности - ислама, с подразделениями на местах. Пока что в России в отличие от большинства государств бывшего СССР на федеральном уровне такая структура отсутствует: для обеспечения взаимодействия с религиозными объединениями действуют два консультативно-координационных органа - Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ и Комиссия по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ; в Поволжье функционирует Комиссия по развитию этнокультурных и конфессиональных отношений и гражданской идентичности. Одним из важнейших направлений деятельности данного института должна стать активизации борьбы с экстремизмом и терроризмом, которые часто неоправданно отождествляют с исламом.

По теме исследования опубликованы следующие работы: Работы, опубликованные в перечне периодических научных изданий, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

1. Королев A.A. Советские мусульмане Поволжья (вторая половина 1940-х -1980-е гг.) // Известия Алтайского государственного университета. Серия «История. Политология». 2007. № 4/2. Барнаул: Изд-во АлГУ, 2007. С. 82-90. (0,6 п.л.).

2. Королев A.A. К вопросу о финансовой деятельности мусульманских объединений СССР во второй половине 1940 - первой половине 1980-х гг. (по материалам Пензенского региона) // Известия Самарского научного центра Российской академии

9Л Высту пление В В. Путина при представлении ежегодного Послания Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации 8 июля 2000 года , г. Москва // Российская газета. 11.07.00. С. 3.

наук. 2008. Т. 10. № I (23). Самара: Изд-во Самарского научного центра РАН. 2008. С. 126-130. (0,5 п.л.).

3. Королев A.A. Советские мусульмане во второй половине 1940 - первой половине 1980-х гг. (по материалам Поволжья) Н Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. 2008. Т. 7. № 1. Новосибирск: РИЦ НГУ, 2008. С. 81-85. (0,5 п.л.).

4. Королев A.A. Некоторые аспекты советской государственно-конфессиональной политики в отношении ислам в 1950 - 1980-е гг. (по материалам Пензенского региона) // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2008. № 3. Ростов-на-Дону: Южный федеральный университет, 2008. С. 73-78. (0.7 п.л.).

5. Королев A.A., Королева JI.A. Власть и ислам в СССР в послевоенный период (по материалам Пензенского региона) // Вестник Поморского университета. Серия «Гуманитарные и социальные науки». 2008. Вып. 10. Архангельск: ИЦ Поморского университета, 2008. С. 25-30. (0,6 п.л.). (авторский вклад - 50%).

6. Королев A.A., Королева Л.А. «Модернизация» ислама в СССР. 1950 - 1980 гг. (по материалам проповедей мусульманского духовенства Среднего Поволжья) // Известия Алтайского государственного университета. Серия «История. Политология». 2008. № 4/4. Барнаул: Изд-во АлГУ, 2008. С. 113-116. (0.5 п.л.). (авторский вклад - 50%).

7. Королев A.A. К вопросу о государственно-исламских отношениях в СССР в 1940 - 1980 гг. (по материалам Среднего Поволжья) // Известия Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена. Общественные и гуманитарные науки. 2008. № 11 (78). СПб.: Книжный дом, 2008. С. 41-48. (0,5 п.л.).

Монографии:

8. Королев A.A., Клюшина JI.B. Религиозные организации Пензенской области (вторая половина 1940 - первая половина 1960-х гг.). Пенза: ПГУАС. 2004. 196 с. (12,25 п.л.). (авторский вклад - 50%).

9. Королев A.A. Мусульманские религиозные организации Среднего Поволжья во второй половине 1940- первой половине 1980-х гг. (на материалах Пензенского региона). Пенза: ПГУАС, 2007. 304 с. (19 п.л.).

10. Королев A.A. Мусульмане Пензенского региона: взгляд в советское прошлое (1945 - 1980-е гг.). Воронеж: ВГПУ, 2008. 164 с. (10 п.л.)

11. Королев A.A. Власть и мусульмане России. 1945 - 2000 гг. (По материалам Среднего Поволжья). Пенза: ПГУАС, 2007. 248 с. (16 п.л.).

Статьи:

12. Королев A.A. Политика советского государства в отношении религиозных объединений в 1950 - 1980-е гг. (на примере Пензенского региона) // Актуальные проблемы науки и образования: Сборник статей. Вып. 3 . Пенза: ПФ МОСУ, 2004. С. 85-104.(1,2 п.л.).

13. Королев A.A. К вопросу об ограничении «свободы совести» в СССР в 1950 - 1980-е гг. (На примере Пензенской области» // «Свобода, собственность и нравственность в России: возможно ли согласие?»: Сборник научных трудов по материалам Всероссийской научной конференции. Пенза: ПГПУ им. В.Г. Белинского. 2004. С. 111-125. (1,0 п.л.).

14. Королев A.A. Мусульманские общины Пензенской области во второй половине 1940 - 1980-е гг. // Общество и личность: историко-правовые аспекты взаимодействия. Пенза: ПФ МОСУ, 2004. С. 69-88. (1,2 п.л.).

15. Королев A.A. Мусульманское и православное пензенское духовенство во второй половине 1940 - 1980-х гг. // Основные проблемы гуманитарного знания: Сборник научных трудов. Вып. 4. Пенза, ПГУАС, 2004. С. 131-146. (1,0 пл.).

16. Королев A.A. Ислам в СССР - России: Научные основы изучения II Религия в СССР - России: итоги, проблемы, перспективы: Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции 19 апреля 2005 г. Пенза: ПГУ АС, 2005. С. 10-24. (0,9 п.л.).

17. Королев A.A. Уровень религиозности населения Пензенской области в 1960 - 1980-х гг. (по результатам социологических исследований) // Религия в СССР - России: итоги, проблемы, перспективы: Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции 19 апреля 2005 г. Пенза: ПГУ АС, 2005. С. 79-88. (0,6 п.л.).

18. Королев A.A. Мусульмане Поволжского региона (вторая половина 1940 -первая половина 1980-х гг.) // Религия в СССР - России: итоги, проблемы, перспективы: Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции 19 апреля 2005 г. Пенза: ПГУ АС, 2005. С. 72-79. (0,5 п.л.).

19. Королев A.A. Власть и пензенские мусульмане во второй половине 1940 -первой половине 1980-х гг.: из практики взаимоотношений // Религия в СССР - России: итоги, проблемы, перспективы: Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции 19 апреля 2005 г. Пенза: ПГУ АС, 2005. С. 34-42. (0,5 п.л.).

20. Королев A.A. Власть и ислам в СССР в послевоенный период // XX век в истории России: актуальные проблемы: Сборник материалов III Международной научно-практической конференции. Пенза: ПГСХА, 2005. С. 73-94. (1,3 п.л.).

21. Королев A.A. Мусульманское духовенство Пензенской области в 1940 -1960-х гг. // Основные проблемы гуманитарного знания: Сборник научных трудов. Вып. 5. Пенза, ПГУ АС, 2005. С. 144-156. (0,8 п.л.).

22. Королев A.A. Обрядность пензенских мусульман в 1960 - 1980-е гг. // Основные проблемы гуманитарного знания: Сборник научных трудов. Вып. 5. Пенза, ПГУ АС, 2005. С. 156-166. (0,7 п.л.).

23. Королев A.A. Мусульманский культ во второй половине 1940 - первой половине 1960 гг. (Пензенский регион) // Гуманитарные проблемы современности: межвузовский сборник научных трудов. ПФ МНЭПУ - 10 лет. Вып. III. Москва - Пенза: ПФ МНЭПУ, 2005. С. 226-240. (0,8 п.л.).

24. Королев A.A. Пензенские мусульмане в постсоветских условиях // Власть, общество, личность: сборник статей Всероссийской научно-практической конференции. Пенза: ПГСХА, 2006. С. 89-110. (1,3 п.л.).

25. Королев A.A. Политика советского государства в отношении паломничества к «святым местам» в 1950 - 1970-е гг. (на примере Пензенской области) // История России: как многоконфессионального государства: Материалы 42-й Всероссийской научной конференции. СПб.: Нестор, 2006. С. 121-129. (0,6 п.л.).

26. Королев A.A. Исламское образование в Поволжье (1990 - 2000-е гг.) // Россия в мировом сообществе цивилизаций: история и современность: Международная научно-практическая конференция. Сборник статей. Пенза: ПГСХА, 2006. С. 105-128. (1,4 п.л.).

27. Королев A.A. Правовые основы советской государственно-религиозной политики в отношении ислама // Власть и воздействие на массовое сознание: Сборник статей III Всероссийской научно-практической конференции. Пенза: ПГСХА, 2006. С. 5963. (0,4 п.л.).

28. Королев A.A. Ислам в СССР: Некоторые аспекты советской историографии (вторая половина 1940 - первая половина 1980-х гг.) // Социогуманитариые проблемы прошлого и настоящего: Межрегиональный сборник научных трудов. Вып. 2. Пенза: ПГУАС, 2006. С. 107-124. (1,1 пл.).

29. Королев A.A. Мусульмане Поволжья во второй половине 1940 - первой половине 1980-х гг.: Социально-демографический аспект//Социогуманитариые проблемы прошлого и настоящего: Межрегиональный сборник научных трудов. Вып. 2. Пенза: ПГУАС, 2006. С. 124-132. (0,6 пл.).

30. Королев A.A. Мусульманский культ в СССР. 1940 - 1980 гг. (по материалам Пензенской области) //Социогуманитариые проблемы прошлого и настоящего." Межрегиональный сборник научных трудов. Вып. 3. Пенза: ПГУАС, 2006. С. 52-62. (0.6 пл.).

31. Королев A.A. Православие и ислам. Государство в постсоветской России // Православие и духовный мир молодежи: материалы Всероссийская научно-практическая конференция Белгород: Изд-во БелГУ, 2006. С. 92-100. (0,6 пл.).

32. Королев A.A. Татарская мусульманская семья в Поволжье (1950 - 1980-е гг.) // Проблемы демографии, медицины и здоровья населения России: история и современность: статьи IV Международной научно-практической конференции. Пенза: ПГСХА, 2006. С. 126-138. (0,8 пл.).

33. Королев A.A. Православие и ислам в России: К вопросу о взаимоотношениях // Духовно-нравственный потенциал России: прошлое, настоящее, будущее: сборник материалов международной научно-практической конференции. Армавир: ИП В.Е. Шу-рыгин, 2006. С. 48-54. (0,4 пл.).

34. Королев A.A. Мусульманский культ в СССР во второй половине 1940-х -первой половине 1980-х гг. (по материалам Пензенского региона) // Научное творчество молодежи: Материалы XI Всероссийской научно-практической конференции. Ч. 2. Томск: Изд-во Томского университета, 2006. С. 172-176. (0.4 пл.).

35. Королев A.A. Мусульманские объединения Пензенской области в послевоенный период // Альманах современной науки и образования: История, антропология, археология, этнография, краеведение, философия, теология, культурология, политология, юриспруденция и методика их преподавания. 2007. № 2. Тамбов: «Грамота», 2007. С. 43-46 (0,6 пл.).

36. Королев A.A. Мусульманская женщина в советском обществе в 1950-х -1980-х гг. (по материалам Пензенского региона) // Мир в новое время. Сборник материалов Девятой всероссийской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых по проблемам мировой истории XVI-XXI вв. СПб., 2007. С. 224-226. (0,3 пл.).

37. Королев A.A. «Татарский ислам» в России: историографический аспект вопроса // III Чтения, посвященные памяти P.JI. Яворского (1925 - 1995): Материалы Международной научной конференции. Новокузнецк: КузГПА, 2007. С.169-172. (0,4 пл.).

38. Королев A.A. «Мусульманский ренессанс» в России: к вопросу о терминах // III Чтения, посвященные памяти P.J1. Яворского (1925 - 1995): Материалы Международной научной конференции. Новокузнецк: КузГПА, 2007. С. 172-174. (0,4 пл.).

39. Королев A.A., Королева JI.A. К вопросу о «возрождении» ислама в постсоветской России // Научное обозрение. 2007. № 3. С. 77-81. (0,4 пл.). (авторский вклад -50%).

40. Королев A.A. «Возрождение» ислама в России: историографический аспект // Философия и социальная динамика XXI века: проблемы и перспективы: сборник статей И Международной конференции. Омск: СИБИТ. 2007. Ч. 1. С. 225-228. (0.4 пл.).

41. Королев A.A. К вопросу о татарском исламе в России // Проблемы национальных отношений в России: Сборник статей Всероссийской научно-практической конференции (15 февраля 2007 год). Магнитогорск-Челябинск, 2007. С. 48-53. (0,4 п.л.).

42. Королев A.A. Исламский «ренессанс» как свидетельство складывания гражданского общества в постсоветской России // Актуальные проблемы высшего гуманитарного образования и воспитания в Сибири. Международная научно-практическая конференция «Современные социально-политические и культурные альтернативы и человеческий потенциал». Сборник научных статей № 1. Омск: Изд-во НОУ ВПО «Омский гуманитарный институт», 2007. С. 87-92. (0,4 п.л.).

43. Королев A.A. Советские мусульмане и власть: эволюция взаимоотношений // Воля к диалогу: проблемы современного гуманизма: Материалы международной научной конференции, посвященной памяти профессора В.Д. Жукоцкого. Нижневартовск: Изд-во Нижневартовского гуманитарного университета, 2007. С. 163-170. (0,5 п.л.).

44. Королев A.A. Поволжские мусульмане во второй половине 1940 - первой половине 1980-х гг.: социально-демографические характеристики // Исторические науки. 2007. № 5 (23). С. 19-22. (0,4 п.л.).

45. Королев A.A. Положение мусульманки в СССР (по материалам Пензенского региона) // Уроки революций XX века в России. Роль женщин в революционных процессах: Материалы Всероссийской научно-практической конференции ученых, студентов и общественности. 30-31 марта 2007 года. СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2007. С. 159164. (0,4 п.л.).

46. Королев A.A. Власть, русские и татары в СССР - России: из опыта сосуществования // Модель социально-экономического и политического развития современной России: проблемы, перспективы: сборник материалов международной научно-практической конференции. Магнитогорск: МаГУ, 2007. С. 48-52. (0,4 п.л.).

47. Королев A.A. Мусульмане Поволжья. 1940 - 1980 гг. (по материалам Пензенского региона) // Материальная и духовная культура народов Урала и Поволжья: История и современность: Материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 450-летию вхождения удмуртского народа в состав Российского государства. Глазов, 2007. С. 72-75. (0,4 п.л.).

48. Королев A.A., Королева Л.А. Складывание системы мусульманского образования и просвещения в Поволжье в постсоветский период // Экономические, юридические и социокультурные аспекты развития региона: Сборник научных трудов. Челябинск: НОУ ЧИЭП им. М.В. Ладошина, 2007. С. 34-42. (0,6 п.л.). (авторский вклад -50%).

49. Королев A.A. Советская власть и мусульманский культ: эволюция взаимоотношения (по материалам Пензенского региона) // Социум и власть. 2007. № 4 (16). Челябинск: Челябинский институт, 2007. С. 116-124. (0,6 п.л.).

50. Королев A.A. Мусульманка в СССР. 1950 - 1980-е гг. (по материалам Среднего Поволжья) // Роль религии в становлении российской государственности: исторический опыт и современность. Сборник статей Международной научно-практической конференции (21 декабря 2007 год). Магнитогорск - Челябинск, отдел копировально-множительных работ Управления делами губернатора Челябинской области, 2007. С. 170-175.(0,4 п.л.).

51. Королев A.A. Власть и ислам в СССР: правовые основы советской государственно-религиозной политики // Государство, общество, церковь в истории России XX века. Материалы VII Международной научной конференции. Иваново, 13-14 февраля

2008 г. Иваново: Изд-во «Ивановский государственный университет», 2008. С. 250-255. (0,4 п.л.).

52. Королев A.A., Королева J1.A. Государственно-религиозная политика в СССР: Историко-правовые аспекты II ОРАЛДЫН РЫЛЫМ ЖАРШЫСЫ» («Уральский научный вестник»). 2008. № 2 (10). Уральск (Казахстан): Уралнаучкнига. 2008. С. 64-67. (0,4 п.л.). (авторский вклад - 50%).

53. Королев A.A., Королева JI.A. Ислам в СССР: Некоторые аспекты государственно-религиозной политики // Альманах современной науки и образования: исторические науки, философские науки, искусствоведение, культурология, политические науки, юридические науки и методика их преподавания. 2008. № 6(13). Тамбов: «Грамота». 2008. Ч. I. С. 110-112. (0,4 п.л.). (авторский вклад-50%).

54. Королев A.A., Королева Л.А. Идентификация национального и религиозного татар-мусульман в России. 1940 - 2000 гг. (по материалам Среднего Поволжья) // Бе-рестень: философско-культурологический альманах. 2008. № 2(2). Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2008. С. 13-17. (0,4 п.л.). (авторский вклад - 50%).

55. Королев A.A. К вопросу о «возрождении» ислама в постсоциалистической России (на примере Пензенского региона) // Исторический выбор и судьбы России в XX веке: Материалы межвузовской научно-практической конференции. Кемерово, январь 2008 г. М.: Изд-во СГУ, 2008. С. 245-253. (0,6 п.л.).

56. Королев A.A. Религиозная активность мусульман-татар в постсоветской России (по материалам Пензенского региона) // Экономические, юридические и социокультурные аспекты развития региона: Сборник научных трудов. Челябинск: НОУ ЧИ-ЭП им. М.В. Ладошина, 2008. Ч. II: Социокультурное и коммуникативное пространство региона. С. 216-223. (0,5 п.л.).

57. Королев A.A., Королева Л.А. Религиозная ситуация в Пензенском регионе: некоторые аспекты «исламского возрождения» // Россия: тенденции и перспективы развития. Ежегодник. Вып. 3. Ч. I. М.: ИНПОН РАН, 2008. С. 178-180. (0.6 п.л.). (авторский вклад-50%).

58. Королев A.A. Татары-мусульмане Среднего Поволжья (1945 - 1950 гг.) // Материальная культура башкир и народов Урало-Поволжья: Сборник материалов. Межрегиональная научно-практическая конференция. 24 октября 2008 г. Уфа: Центр этнологических исследований, 2008. С. 228-240. (0.8 п.л.).

Подп. к печ. 16.03.09 Объем 2 пл. Зак. № 224 Тираж 100 Типография МПГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Королев, Алексей Александрович

1. ВВЕДЕНИЕ.

2. Раздел I. НАУЧНЫЕ ОСНОВЫ ИЗУЧЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ «ВЛАСТЬ - МУСУЛЬМАНСТВО В СССР/РОССИИ».

3. Раздел И. МУСУЛЬМАНЕ СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ: СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ.

4. Раздел III. МУСУЛЬМАНСКОЕ ДУХОВЕНСТВО.

5. Раздел IV. ПАРТИЙНО-ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА В ОТНОШЕНИИ МУСУЛЬМАНСТВА СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ.

6. Раздел V. МУСУЛЬМАНЕ СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ И ЗАРУБЕЖЬЕ.

7. Раздел VI ПЕРЕСТРОЙКА И ИСЛАМСКИЙ РЕНЕССАНС 1990-х - НАЧАЛА 2000-х гг.

Введение диссертации2008 год, автореферат по истории, Королев, Алексей Александрович

Актуальность темы исследования обусловлена тем, что, несмотря на явный интерес к исламу в России, к исламскому фактору в ее внешней и внутренней политике, российское мусульманство и его взаимоотношения с властью остаются малоисследованным феноменом.

В современном мире стратегическая и военно-политическая роль исламского фактора неуклонно возрастает, поскольку исламский мир с существенными запасами минерального сырья, прежде всего, газа и нефти, является ■ влиятельной геополитической силой: более чем в 50 странах Европы, Азии и Африки мусульмане составляют большую часть населения, в 120 других государствах многочисленные мусульманские общины оказывают влияние на социально-экономическую, культурную и другие сферы внутренней политики. В последнее время фиксируются весьма значительные миграционные потоки мусульман в Европу и Северную Америку. Тем не менее, мусульманство - далеко не однородное сообщество, в нем отсутствует единство, вследствие чего происходит нарастание тенденций поляризации и радикализации.

Численность мусульман в мире постоянно увеличивается, тогда как население промышленно развитых стран сокращается. В России на конец XX - начало XXI вв. количество мусульман составляло около 20 млн. чел., и по прогнозам демографов эта цифра будет расти, даже без учета мусульман-мигрантов. Происходит увеличение удельного веса мусульманского населения в составе РФ при сокращении доли православного славяно-угорского населения. Причем, при возрастании доли народов Кавказа, по-прежнему самая крупная нация из мусульманских народов в России - татары (свыше 5 млн. чел./. Мусульманское население России проживает, главным образом, в трех регионах - в Поволжье - Приуралье, на Северном Кавказе, в Москве и Малашенко А. В. Ислам и политика в современной России // Мусульмане изменяющейся России. М.: Институт Российской истории РАН, 2002. С. 7-8.

Московской области. Основное количество мусульман сосредоточено в Волго-Уральском регионе, мусульман-татар - в Среднем Поволжье. В отличие от западно-европейских стран с солидным мусульманским меньшинством российские мусульмане являются автохтонным населением, ислам появился на территории современной России раньше православия, что актуализирует при всех прочих моментах вопрос о необходимости учета данного фактора во внутренней политике российских властей.

Для современной России, идущей по пути гармонизации межнациональных и межконфессиональных отношений, особенно важно учитывать исторический опыт государственно-исламских отношений, культурного наследия и идейных традиций мусульман России и Востока. В настоящее время изучение исламского фактора в широком смысле имеет особое значение, поскольку российские власти учатся выстраивать отношения с мусульманами внутри постсоветского государства, проводят свой курс в отношении мусульманского зарубежья. Кроме того, в России изучение ислама традиционно имело не только академическое, но и общественно-политическое значение, что определено ее прямым соседством с мусульманскими странами.

Степень разработанности отдельных проблем взаимодействия и взаимовлияния власти и мусульманского культа такова, что возникла необходимость в углубленном системном изучении и обобщении данной проблемы, пока что данная область современного научного исторического знания представляется малоразработанной. Отдельные попытки научного анализа различных аспектов сосуществования советской власти и ислама в отечественной науке, с одной стороны, с другой, определенные достижения в этой области ряда зарубежных исследователей окончательно убедили в необходимости и верности выбора объекта исследования и стали предметом изучения диссертации.

Объектом исследования является развитие государственно-религиозных отношений в Среднем Поволжье и деятельность мусульманских религиозных общин (обрядовая, кадровая, финансовая и т.д.) во второй половине 1940 - 2000-е гг.

Предметом исследования в связи с этим избрано взаимодействие и взаимовлияние властных структур и исламских религиозных объединений Среднего Поволжья в исследуемый период.

Источниковую базу исследования составил комплекс архивных материалов, документов законодательной и исполнительной ветвей власти СССР - Российской Федерации, статистические данные, воспоминания, периодические издания, отразившие эволюцию взаимодействия власти, общества, мусульман в СССР/РФ в 1945 - 2000 гг. В целом, названный круг источников при его критическом анализе позволил обосновать концептуальный замысел исследования, получить разнообразную информацию об эволюции взаимоотношений власти и последователей ислама в советско-российском сообществе в исследуемый период. Подробный анализ использованных в диссертации источников проводится в первом разделе.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1945 г. по 2000 г.

Выбор данного исторического отрезка обусловлен тем, что он имеет свою специфику отношения власти к религии и деятельности церковных организаций. Для советских властей изменение отношения к церкви было не вопросом стратегии, а всегда - делом сугубо тактическим. Стратегия -отношение к религии как к идеологическому оппоненту социалистического режима, чуждому советскому обществу институту -никогда не подвергалась сомнению.

С середины 1940-х гг. наступил новый период во взаимоотношениях советских властей и ислама, который характеризовался некоторым смягчением религиозной политики связи с усилением религиозности населения, в том числе и мусульманского, в годы Великой Отечественной войны, что нельзя было игнорировать, и обращением к религиозным чувствам, что способствовало консолидации советского народа в военные годы. В 1945 г. власти сделали некоторые уступки в сторону мусульман -разрешили паломничество в Мекку, передали САДУМ мавзолеи, предоставили ограниченное право религиозным управлениям заниматься хозяйственной деятельностью и т.д.

В послевоенный период наблюдалось общее оживление религиозной жизни в стране, в целом, и в Среднем Поволжье, в частности. Но по мере того, как отпадала необходимость поддержки властей со стороны церкви, менялось и отношение к ней со стороны государства. Как следствие, уже во второй половине 1950-х гг. советские власти начинают ужесточение своей позиции в отношении религии в целом, ислама, в частности. С середины 1960-х гг. новое советское руководство, сохраняя ! государственно-церковные отношения по сути прежними, направленными на искоренение религии, меняют форму - переходят к относительно стабильному сосуществованию.

С конца 1980-х гг. стране постепенно кардинально менялись политические и социально-экономические условия, что с начала 1990-х гг. определило изменение государственно-конфессиональной и национальной политики властей. В 1990-х гг. во время попыток суверенизации субъектов РФ для российского руководства свобода конфессиональная и национальная была инструментом борьбы за власть, за упрочение контакта власти с обществом. Как следствие, в 1990 г. религиозные объединения РФ получили статус юридического лица, в 1991 г. Совет по делам религий при Кабинете Министров СССР был упразднен и т.д. В Конституции РФ впервые гарантировалось любому гражданину право на свободу совести и свободу вероисповедания, право исповедовать религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные убеждения и действовать в соответствии с ними. Данные положения были развиты затем в Законе РФ «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г.

Однако действия властей имели зачастую бессистемный и непредсказуемый характер, четкая программа развития государственно-религиозных отношений отсутствовала. Но все же к 2000 г. были подготовлены предпосылки к складыванию нового механизма государственно-конфессиональных отношений в целом, с мусульманами, в частности: юридически - принятием новой правовой базы, регламентировавшей отношения властей и религиозных структур, организационно — проведением «первичной» перерегистрации и регистрации религиозных организаций РФ. Ельцинский период закончился, уступив место целенаправленной и планомерной политике В.В. Путина.

Кроме того, в 2000 г. был образован Приволжский Федеральный округ, и исследование проблемы взаимоотношений властей и мусульманства только в Среднем Поволжье было бы необоснованным сужением территориальных рамок.

Данные обстоятельства позволяют выделить 2000 год в качестве верхней хронологической границы исследования.

Территориальные рамки исследования, исходя из этноконфессионального критерия, определены Средним Поволжьем.

Административные единицы Среднего Поволжья - Татария, Самарская (Куйбышевская), Пензенская и Ульяновская области - имеют сходные социально-экономические условия развития, исторически сложившиеся тесные экономические и культурные связи и, что особенно важно для исследования, почти идентичный национальный и конфессиональный состав. Именно в Среднем Поволжье, прежде всего, в Республике Татарстан, расселена большая часть татар - российского народа, исповедующего ислам.

Татары Среднего Поволжья, за исключением небольшой этнической группы кряшен, являются мусульманами-суннитами. В отличие от мусульман Кавказа, Средней Азии и Казахстана, мусульмане Среднего Поволжья характеризовались длительным сосуществованием с православными, главным образом, русскими, серьезной европеизацией быта и отдыха, включенностью некоторых элементов русской культуры, в том числе языка, в собственную культуру. Территория Среднего Поволжья, где проживало исконно мусульманское население, была присоединена к России раньше других мусульманских государств.

Многонациональное и поликонфессиональное Среднее Поволжье являлось типичным региональным образованием России. Основные тенденции в деятельности конфессиональных объединений, в целом, <' мусульманских, в частности, складывания и развития отношений государства и религиозных формирований в масштабах всей страны ¡, достаточно четко прослеживались на примере многонационального Среднего Поволжья, имея при этом свою специфику.

Еще одним аргументом в пользу выбора данного региона является то, что, по точному замечанию P.M. Мухаметшина, Среднее Поволжье, «даже в условиях отсутствия мусульманских государств, постепенно стало центром реализации универсальных и интегративных способностей ислама»2; здесь «ислам в течение многих веков способствовал формированию принципов мирного сосуществования между представителями различных конфессий, стал теоретической основой формирования такого явления в общественно-политической жизни, как джадидизм, не препятствовал проникновению в татарское общество общедемократических ценностей. Это свидетельствует об универсальности Мухаметшин Р. М. Ислам в общественно-политической жизни Татарстана в конце XX века. Казань: Иман, 2000. С. 3. ислама как этноконфессионального фактора, который в различных о ситуациях может проявить себя по-разному» .

Региональный аспект исследования был направлен, главным образом, изучение механизма реализации на местах мусульманской политики государства.

Цель диссертационного исследования состоит в том, чтобы исследовать и проанализировать взаимодействия советских/российских властных структур и исламской конфессии в Среднем Поволжье, исторический опыт, специфику, мировоззренческие основы генезиса мусульманских религиозных общин и их деятельности, во второй половине 1940 - 2000 гг. путем решения следующих задач: выявить основные теоретические и методологические подходы исторической науки к исследованию проблемы «власть - мусульманство в СССР/России», с привлечением широкого круга литературы и источников определить главные тенденции в развитии историографии данной темы; охарактеризовать механизмы, формы и методы реализации и особенности государственно-церковной политики в отношении ислама на региональном уровне; раскрыть условия, в которых протекала деятельность мусульманских религиозных объединений Среднего Поволжья, факторы влияния на нее; изучить эволюцию, направления и специфику функционирования мусульманских конфессиональных объединений в исследуемый период в ритуальной сфере, кадровой политике, денежной области, административно-хозяйственном направлении и т.д.; исследовать позицию зарубежных государств и объединений по вопросу положения ислама в СССР/России, организацию международной деятельности мусульманских общин Среднего Поволжья;

3 Мухаметшин Р. М. Татары и ислам в XX веке (Ислам в общественной и политической жизни татар и Татарстана). Казань: Фэн, 2003. С. 5. отразить характер и последствия воздействия перестроечных процессов на мусульманство в стране; дать характеристику историческому опыту 1992 - 2000 гг. как новому опыту суверенной России в выстраивании государственно-исламских взаимоотношений; проанализировать историческое значение и перспективы взаимоотношений государства и мусульманских религиозных организаций, опыт исламской религиозной практики.

В качестве теоретико-методологической основы исследования были избраны принципы: а) объективности; б) историзма; в) системности, г) объективного учета социально-личностного в предмете исследования и наиболее возможная нейтрализация субъективного отношения исследователя при оценке и интерпретации фактов.

Кроме методологических принципов в работе были использованы специально-исторические принципы: сравнительно-исторический, актуализации, проблемно-хронологический, диахронный; также общенаучные принципы: структурно-системный, статистический, классификации, позволившие проанализировать эволюцию государственно-исламских отношений, рассмотреть советско/российское мусульманство в комплексе его составляющих, анализировать и сопоставлять различные данные для определения основных особенностей и сущностных характеристик.

Новизна диссертационного исследования заключается в том, что впервые в научный оборот введен особый массив архивных источников, ранее не востребованный в силу разнообразных причин; выявлены основные направления и формы взаимоотношений между органами государственной власти и мусульманскими организациями Среднего Поволжья; проанализированы теоретические основы деятельности мусульманской общины в поликонфессиональном российском обществе на примере Среднего Поволжья), где ислам является религией меньшинства; исследованы механизмы и методы влияния мусульманских организаций на общественно-политические процессы в современной России в целом, Среднем Поволжье, в частности; воздействия ислама на внутреннюю и внешнюю политику России; раскрыт политический и социально-нравственный потенциал мусульманских организаций современной России на примере Среднего Поволжья; исследование проблемы «ислам - власть» в социоисторическом ракурсе позволило выделить и проанализировать перспективы и тенденции преобразования и эволюции мусульманской уммы в современных российских условиях.

В результате исследования появилась возможность сделать следующие выводы:

- проблема «власть - мусульманство», как на федеральном, так и на региональном уровнях затрагивается в значительном круге исследований. Однако теоретические и методологические подходы советского периода ограничивались жесткими рамками марксизма-ленинизма, главным принципом исследования был классово-атеистический. Гуманитарные науки, в том числе исламоведение, находилось под идеологическим контролем коммунистической партии. В отношении ислама постоянно звучала идеологизированная критика. В зависимости от динамики государственно-исламских отношений менялись направления исследований, акценты, территориальные рамки. Тем не менее, советская историография представляет значительную ценность, поскольку, с одной стороны, был накоплен значительный фактический материал, с другой, некоторые положения того периода не потеряли актуальности до сегодняшнего времени. Исследования постсоветского времени базируются на новых методологических подходах, но все же в них присутствует некий схематизм, отчасти оправданный, особенно в изложении периода 1945 -1980-х гг. Отечественное региональное исламоведение находится пока в стадии становления. Пожалуй, специфической чертой современного российского исламоведения является активное участие в исследованиях различных фондов, в том числе и зарубежных, что опять же подчеркивает значимость проблемы.

Среднее Поволжье, являясь одним из основных районов проживания российских татар, было одним из наиболее проблемных регионов СССР/России, поскольку население Среднего Поволжья, отличалось повышенной религиозностью, что обуславливалось историческими традициями, т.к. Среднее Поволжье относилось к областям традиционного расселения мусульман, определенным национальным составом — татары-мусульмане составляли вторую после русских по численности группу, высокой активностью местных религиозных объединений, в том числе мусульманских, и т.д. Особенностью уммы Среднего Поволжья являлось то, что по этническому составу она была относительно монолитна — подавляющее большинство в ней составляли татары. в деятельности мусульманских религиозных групп Среднего Поволжья нашли отражение характерные закономерности, присущие конфессиональной практике СССР во второй половине 1940 - 2000-х гг. В государственно-исламских отношениях следует условно выделить следующие этапы, совпадающие с государственно-церковными, поскольку советское руководство проводило единую по сути и во многом по формам и методам антирелигиозную политику в отношении всех конфессий: первый - 1945 - 1953 гг., определенный некоторым смягчением со стороны государства в области конфессиональной политики, обусловленным признанием властями объективного усиления религиозности населения в годы войны и использованием данного фактора в собственных интересах; второй - 1953 - 1961 гг., характеризовавшийся тем, что у властей отпала необходимость в уступках религии, кроме того, религия, по мнению советского руководства, слишком усилила свои позиции в обществе; третий - 1961 - 1985 гг., идеологическим обоснованием которого являлось то, что коммунистическая перспектива и позже рамки развитого социализма должны привести к изживанию такого явления как религия; четвертый - 1985 - 2000 гг., обусловленный перестроечными процессами в СССР, «парадом суверенитетов», распадом СССР, подъемом исламизма в мире, мусульманским ренессансом в рамках общего религиозного подъема с 1990-х гг., принципиальным изменением роли ислама в мировом сообществе. При этом мусульманские религиозные общины Среднего Поволжья во всей мере почувствовали на себе импровизации государственно-церковной политики в разные периоды исследуемого < временного отрезка: от жесткой регламентации деятельности религиозных объединений, широкомасштабной научно-атеистической работы, • ограничения финансовой деятельности религиозных групп и т.п. до привлечения властями конфессиональных организаций для укрепления своих неустойчивых позиций на местах (например, накануне президентских выборов 1996 г.). вопреки системности и масштабности антицерковной работы государства мусульманские религиозные общины продолжали весьма эффективно функционировать, и уровень религиозности населения Среднего Поволжья оставался стабильно высоким; ислам доказал свою жизнеспособность как форма общественного сознания, продемонстрировав способность адаптироваться к изменяющимся социальным и политическим условиям российского/советского общества. Более того, в конце 1960 -1970-х гг. благодаря процессам «коренизации кадров» завершилось формирование национально-региональных элит в союзных и автономных республиках СССР, на местах, в том числе, в Татарстане, постепенно складывалось убеждение, что в республиках имеется все необходимое для самостоятельного существования титульных наций и, как следствие, отпала необходимость в руководящей роли федерального центра; начало оформляться движение в поддержку изменения статуса мусульманских автономий, что отчасти являлось и косвенным следствием незавершенности процесса реабилитации депортированных народов, особенно на юге страны. Опираясь на противоречия между общесоюзной и российской властью, руководители автономий в составе РФ стремились перераспределить властные полномочия между Центром и периферией и, в конечном итоге, изменить статус своих республик до союзного уровня. в силу геополитического положения исламский фактор всегда оказывал значительное влияние на внешнюю и внутреннюю политику российского/советского государства, и Запад активно пытался использовать существовавшие противоречия для реализации собственных целей. Крах колониальной системы и заигрывания руководителей СССР с молодыми странами Азии и Африки; арабо-израильский конфликт и многолетняя поддержка со стороны СССР арабо-мусульманских сил; изменение данной ситуации с началом афганской войны способствовали консолидации мусульманских сил в мировом масштабе и усилению их позиций, а для советских мусульман являлось доказательством силы и политического потенциала ислама, что побуждало их к активности. Мусульманские организации СССР, в том числе и Среднего Поволжья, активно поддерживали внешнеполитические акции советского государства, участвовали в движении сторонников мира, что являлось своего рода «компенсацией» за некоторые послабления со стороны властей.

Замкнутость советского общества в целом и, как части его, мусульман России, до известной степени способствовала тому, что ислам внутри страны был отгорожен от любых значительных проявлений иноземных влияний, в том числе консервативных и фундаменталистских школ. Но открытость российского общества имела своим побочным эффектом попытки серьезного вмешательства исламистов извне во внутренние процессы, прием не только мусульманского сообщества.

- с середины 1980-х гг. в СССР в контексте перестройки начинается процесс коренных изменений в отношениях между государством и церковью, постепенно снимались ограничения на деятельность конфессиональных объединений, действовавшие на протяжении многих лет, что создало условия для активного вовлечения верующих граждан и их религиозных организаций в социально-экономическую и духовную жизнь страны. Во второй половине 1980-х гг. наблюдался значительный всплеск религиозности в стране, обусловленный, прежде всего, кризисом российского общества - социальным, экономическим, политическим и моральным. Кроме того, определенную роль в данном явлении сыграли дискредитация и ломка господствовавших в обществе социалистических идеалов и ценностей. Изменение вектора культурных и моральных ориентиров в массовом сознании населения способствовало переоценке роли и места религии в обществе, позиционируя ее, в первую очередь, как феномен мировой и национальной культуры, как нравственную опору общества. Серьезное значение имело и крушение системы атеистического воспитания. Однако процесс деидеологизации в стране шел очень неровно, у советского руководства не было четкой программы и вообще понимания демократизации страны. Контакты государства и конфессиональных объединений, в том числе мусульманских, часто имели спонтанный характер, находились под воздействием конъюнктурных политических ситуаций и иногда личностных интересов.

- с 1990-х гг. начался процесс исламского возрождения, что выражалось, прежде всего, в росте религиозного самосознания, активном возрождении исламской обрядности, увеличении количества мечетей, складывании системы религиозного образования и т.д. Импульс исламскому ренессансу был внешним и являлся, в первую очередь, следствием деятельности светских властей, с одной стороны, и ослабления центральной власти в годы перестройки, с другой.

Серьезное влияние на изменение настроений мусульман в отношении центральной власти оказал чеченский военно-политический конфликт, продемонстрировавший опасность нарастания центробежных тенденций. Ситуация осложнялась тем моментом, что по мере получения субъектами Российской Федерации новых полномочий в политической и экономической областях позиции региональных элит укреплялись, сами они становились серьезной политической силой и начинали инициировать повышение правового статуса своих территорий. Татарстан поднимал вопрос о союзном статусе республики, начиная с 1930-х гг. - во время принятия Конституции 1936 г., затем - в 1951 г., 1954 г., 1964 г. и 1977 г. В 1992 г. Татарстан, как и Чечня, не подписал Федеративный договор, который нужен был центру для своего рода передышки, затем попытался закрепить за собой статус суверенного, ассоциированного с Российской Федерацией государства. Татарстан в декабре 1993 г. фактически устранился от участия в референдуме по поводу Российской Конституции, провалив явку. Для Татарстана и Чечни стоял вопрос о варианте преодоления разногласий с Центром. Но, в конечном итоге, именно чеченский военно-политический конфликт убедил и Центр, и Казань пойти на компромисс и подписать Федеративный договор. В результате серьезный межконфессиональный конфликт в стране с ослабленной вертикалью власти был разрешен в 1994 г. подписанием двустороннего договора между Татарстаном и РФ, зафиксировавшим права и статус республики, что доказало возможность консенсуса в рамках правового поля без применения силы со стороны Москвы при соблюдении интересов обеих сторон.

В обстановке кризиса российские власти выступали за сохранение традиционной централизованной структуры организации мусульманской религиозной жизни. Руководство страны боялось консолидации мусульманского сообщества, проявлений исламской солидарности (особенно в связи с конфликтом в Чечне) и потому не поддерживало однозначно ни одну из сторон. Тем не менее, опыт показал, что если этнические и конфессиональные проблемы, на которых часто спекулируют экстремисты, не решаются «сверху» в относительно цивилизованных формах, то они решаются «снизу» со страшными последствиями.

Распад СССР, чеченский военный конфликт, мусульманский ренессанс заставили российские власти отказаться от прежней религиозной политики, в связи с чем период 1992 - 2000 гг. имел особое значение для независимой России в плане выработки новых принципов отношений между государством и мусульманами;

- мусульмане Среднего Поволжья в целом всегда были лояльны к властям. Но механизмы воздействия и взаимодействия советского руководства и мусульман Среднего Поволжья доказали свою несостоятельность. В постсоветский период с утратой фундаментальных элементов общегосударственной и наднациональной идентификации существенную роль стали играть национально-территориальная и конфессиональная принадлежность, усиливая центробежные тенденции. Для Среднего Поволжья, как региона традиционного распространения ислама, характерны сильная исполнительная власть с обширными полномочиями,-иногда даже в противовес законодательной, что особо ярко проявилось в Татарстане в 1990-е гг. В.В. Путин в своем первом послании Федеральному собранию в связи с этим говорил: «Региональная самостоятельность часто трактуется как санкция на дезинтеграцию государства. По сути, речь идет о собирании всех ресурсов государства с целью реализации единой стратегии развития страны»"'. Ислам может выступать в роли консолидирующего фактора в плане укрепления вертикали и горизонтали власти, особенно учитывая возможности

7 Выступление В. В. Путина при представлении ежегодного Послания Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации 8 июля 2000 года , г. Москва // Российская газета. 11.07.00. С. 3. мусульманских управлений направлять значительные материальные средства в образовательные, социальные, культурные, пропагандистские и другие проекты вследствие серьезного финансового укрепления. Но на современном этапе этому препятствует отсутствие общепризнанного лидера мусульманского сообщества и единой концепции развития уммы Среднего Поволжья. Мусульмане Среднего Поволжья в меньшей степени, нежели на Кавказе, ориентированы на зарубежных единоверцев, что также способствует благоприятному взаимодействию с российскими властями. Учитывая весь предыдущий опыт, российские власти и исламское сообщество, выстраивая свои отношения, должны, в первую очередь, исходить из посыла, что российское общество и мусульманская умма - не отдельные элементы системы, а единая общность, объединенная общими целями, а не пактами «о ненападении».

Для оптимизации государственно-исламских отношений в настоящее время назрела необходимость в создании специализированного государственного органа по делам религий, в частности - ислама, с подразделениями на местах. Пока что в России в отличие от большинства государств бывшего СССР на федеральном уровне такая структура отсутствует: для обеспечения взаимодействия с религиозными объединениями действуют два консультативно-координационных органа -Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ и Комиссия по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ; в Поволжье функционирует Комиссия по развитию этнокультурных и конфессиональных отношений и гражданской идентичности. Одним из важнейших направлений деятельности данного института должна стать активизации борьбы с экстремизмом и терроризмом, которые часто неоправданно отождествляют с исламом.

Практическая значимость исследования заключается в том, что исследование дало результаты, которые могут послужить основой для построения инновационной концепции совместного благоприятного сосуществования власти и мусульман, которая давала бы целостное представление о сущности, социальной роли, специфике, структуре, общественной значимости и воздействии ислама в условиях современного политического плюрализма.

Кроме того, материалы исследования могут быть использованы для разработки лекционных курсов, спецсеминаров, учебно-методической литературы по гуманитарным дисциплинам в высшей школе.

Апробация исследования. Концепция диссертации и материалы исследования нашли отражение в четырех монографиях и авторских публикациях, которые составляют основу подготовленного лекционного курса по истории мусульман Среднего Поволжья (1940 - 2000 гг.).

Диссертационное исследование обсуждено и рекомендовано к защите на заседании кафедры истории МПГУ. Результаты работы были отражены в печатных трудах исследователя, нашли применение в ходе учебного процесса в высшей школе.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Власть и мусульмане Среднего Поволжья"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

По охвату всех сторон человеческого бытия ислам, вероятно, не знает себе равных. Ислам - не просто религия, это образ жизни, стиль поведения, целый комплекс бытовых привычек. Ислам - не только моральные установки, но и право - гражданское, уголовное, государственное. Ислам - не только свод религиозных обязанностей мусульманина, но и регулятор различных аспектов взаимоотношений человека с человеком в социуме. Ислам - это социально-психологические, порою этнопсихологические установки, формирующие определенный стереотип поведения и, в определенной мере, мышления. Ислам - не только теология, но и философия, особая мораль и этика.

Ислам пронизывает все сферы жизни и деятельности мусульманина. Неудивительно, что проблема отделения ислама от государственных дел, от политики решается весьма затруднительно. Если секуляризация, так скажем, православная, - отделение христианской церкви от государства и школы от церкви - была облегчена тем, что данные сферы не сливались полностью, то с верующими мусульманами практически невозможно определить, где заканчивается конфессиональное, религиозное и где начинается светское, мирское.

Принадлежность к мусульманству определяется самоидентификацией человека, средой, в которой он родился и вырос, полученным им воспитанием, при этом уровень его религиозных знаний, детальное исполнение религиозных обрядов принципиального значения не имеет. Кроме того, конфессиональная самоидентификация мусульман является важнейшей частью их национальной самоидентификации. Принадлежность к исламу фактически означает принадлежность к этносу. Можно сказать, что татары Среднего Поволжья - мусульмане от рождения. Причем, ислам становится консолидирующим началом этничности перед лицом русского большинства, хотя внутри самого российского мусульманства присутствуют межэтнические трения. Мусульманские народы остро ощущают свою обособленность, что еще более укрепляет в них сознание религиозной самобытности, вызывает дополнительные усилия ее подтверждения.

Мусульмане Среднего Поволжья ориентированы на традиционный суннизм — классическое, согласующееся в экуменическом плане с другими течение ислама, не знающее агрессивных устремлений.

Во многом благодаря исламу российские татары, жившие в христианском окружении, сохранили свою этнокультурную идентичность, которая при советском режиме фактически оказалась на грани исчезновения.

Значимость опыта Среднего Поволжья велика, поскольку в силу его геополитического положения, полиэтнического характера данный регион являет собой пример добрососедских межэтнических межконфессиональных взаимодействий православных русских и мусульман-татар на протяжении длительного периода.

В Среднем Поволжье влияние ислама среди других конфессий, вероятнее всего, будет нарастать. Численность мусульманского населения Среднего Поволжья будет стабильно возрастать. Во многом это обусловлено более высокой рождаемостью в мусульманских семьях и значительной устойчивостью ислама перед иноверием. Такой фактор, как иммиграция татар из ближнего и дальнего зарубежья, в Среднем Поволжье не играет решающей роли. Определенное значение имеет и тот момент, что прекращение строительства промышленных гигантов, сопровождавшегося массовым притоком людей из других регионов, обусловило их отъезд, вследствие чего также увеличился процент коренного татарского населения.

Исторический опыт доказывает, что можно заставить человека говорить, действовать по принуждению, но в области внутренних верований насилие невозможно. Максимум на что можно рассчитывать светским властям - на внушение человеку равнодушия к религии.

Немаловажную роль в продолжающемся подъеме религиозности играет нестабильность экономической и политической ситуации в стране.

Обозначилась четко и новая тенденция в жизни мусульманских религиозных объединений - активное включение их в различные пласты социальной и культурной жизни российского общества, контакты с зарубежными конфессиями и религиозно-светскими центрами. Мусульманское духовенство и религиозные верующие, среди которых значителен процент работников органов культуры, организуют полурелигиозные, полусветские объединения, заметно влияют на жизнь учреждений образования и культуры, на деятельность средств массовой информации.

В настоящее время мусульманские объединения Среднего Поволжья активно начали заниматься благотворительной деятельностью, восстановлением памятников культуры, поддержкой экологических инициатив и движений, противостоят аморальным проявлениям, задействованы в различных мероприятиях, проводимых в учреждениях пенитенциарной системы, и т.д.

Реформенные преобразования в постсоветской России, особенно утверждение правовых гарантий свободы вероисповедания, вызвали определенные перемены в организации жизни мусульманских общин. Возникают самостоятельные муфтияты, отделившиеся от находящегося в г. Уфе Духовного управления мусульман Европейской части СССР и Западной Сибири, которое в прошлом ведало решением религиозных вопросов этих общин в большей части России. Центробежные тенденции сопровождаются в отдельных местах и борьбой за власть как между Духовным управлением мусульман и отдельными регионами, так и внутри самих регионов. В частности, в г. Москве образовано Духовное управление мусульман Центрально-Европейского региона России, в Татарии и Башкирии - автономные муфтияты.

В стране происходит постепенная радикализация ислама. Данный процесс обусловлен, с одной стороны, естественной для части мусульман религиозной формой выражения социального протеста, с другой - связан с то нарастающей, то затухающей этнической и политической напряженностью в местах расселения мусульман. Необходимо отметить и серьезную коммерциализацию мусульманских общин в России. Политизированность ислама в России не привела к консолидации российской мусульманской общины. Более того, так называемый «политический ислам» не имеет основы и традиций в российском обществе, противоречит традиционному российскому исламу, порождает угрозу территориальной целостности Российской Федерации, способствует эскалации исламского радикализма и экстремизма, находится вне правового и духовного поля светского государства.

Внутренняя организационная разобщенность в исламе, характерная для России по регионам и внутри них, проявляется, в основном, из-за несогласия и амбиций лидеров мусульманских общин.

Мусульмане Среднего Поволжья в начале XXI в., пройдя длительный период развития в условиях от агрессивного атеизма до активного возрождения, имеют своими особенностями политическую нейтральность, бытовой характер, преемственность традиционных жизненных установок досоветского, советского и постсоветского времени, зачастую никак не связанных с ортодоксальным исламом.

Отношение центральной российской власти к исламу достаточно сдержанное. Кремлю нужен конформистский ислам. В свою очередь, власть четко осознает тезис о безальтернативности совместного проживания мусульман и православных на территории России, представителей всех религий; понимает, что национально-религиозное согласие является фактором стабильности и мирного сосуществования в стране. В связи с этим, перед российскими властями стоит задача законодательного урегулирования федеральном уровне и на уровне субъектов РФ практики религиозных объединений в области духовно-нравственного воспитания населения, экологической ситуации, благотворительности и милосердия, здорового образа жизни и т.д.

Ислам в современном татарском обществе выполняет следующие функции: а) интеграционная, или консолидационная; б) регуляторская (то есть подведение образа жизни человека к определенному образцу); в) коммуникативная (то есть связь с другими мусульманскими народами и общинами); г) мировоззренческая; д) гуманитарная; е) просветительская; ж) охранительная (но не пзоляционная)&5. Помимо вышеперечисленных, у ислама есть и еще одна функция, на сегодняшний день играющая самую значительную роль в татарском этносе, - компенсаторная. Так же, как и у других «этнических мусульман» СНГ, как и у всех народов постсоветского пространства, традиционная религия является началом, заполняющим духовный вакуум, образовавшийся в результате крушения, обесценивания идеалов советского государства. Ислам призван внушить человеку уверенность в завтрашнем дне, укрепить веру в Бога и в самого себя. В качестве проводника этого образа жизни выступает мусульманский храм -мечеть, выполняющая организаторскую роль в исламе. Связующим звеном между мечетью и народом являются богословы - муллы, имамы и т.д.; но они не посредники между Творцом и сотворенным, а лишь толкователи Книг и закона - им может и должен быть любой мусульманин. Особую роль играют занявшие место суфпев-ишанов «багучелар», в которых причудливо соединились народные верования в святых людей и мусульманская вера в могущество Слова. В целом, усиление роли ислама в современном российском обществе весьма позитивно влияет на

Абдуллин Я. Г. Функшш ислама в жизни татарского народа и обязанности религиозною просветительства//Исламо-хрпс! панское 1101 раничье: итоги и перспективы изучения. Казань: ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова АН РТ, 1994. С. 14 нравственно-духовное состояние верующих, ориентацию их на общечеловеческие ценности.

Ислам в условиях советской модели социального функционирования представлял собой достаточно адаптировавшую структуру. Ислам в СССР и постсоветской России не утратил своей самобытности, более того, он обрел новые формы, тем самым, продемонстрировав свою универсальность и способность адаптации в кардинально других для него, на первый взгляд, абсолютно не подходящих для него условиях. В настоящее время ислам выступает в роли сильнейшей концептуальный консолидирующей основы для складывания идеальной модели будущего мирового сообщества.

В конце XX столетия в религиозной жизни Российской Федерации значительно усилилась роль организационных и управленческих структур конфессиональных объединений. Многие из них благодаря приобретению статуса юридического лица, вовлечению в разные виды внекультовой деятельности, открывшимся возможностям по владению и распоряжению недвижимостью постепенно превращаются в относительно самостоятельные организмы. С начала 1990-х гг., когда религиозная сфера стала развиваться относительно свободно, количество таких структур, как и перечень действующих в стране религиозных направлений, резко выросло. Если в начале прошлого века число последних не превышало двух десятков, то к концу века перевалило за семьдесят, хотя реально их значительно больше6"39.

Таким образом, P.M. Мухаметшин весьма емко выразился о роли ислама в Среднем Поволжье: «. Ислам в течение многих веков способствовал формированию принципов мирного сосуществования между представителями различных конфессий, стал теоретической основой формирования такого явления в общественно-политической жизни как джадидизм, не препятствовал проникновению в татарское

Я}9 Религиозные объединения Российской Федерации. Справочник. М.: Республика, 1996. С. 69. общество общедемократических ценностей. Это свидетельствует об универсальности ислама как этноконфессионального фактора, который в различных ситуациях может проявить себя по-разному»550. т> Мухаметшин P.M. Ислам в обшесшснно-иолитической жизни Татарстана в конце XX века. Казань: Иман, 2000. С. 158.

Список научной литературыКоролев, Алексей Александрович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. ПАРТИЙНЫЕ И ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ДОКУМЕНТЫ

2. Конституция Союза Советских Социалистических республик. М.: Политиздат, 1936. 32 с.

3. Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических республик. М.: Политиздат, 1977. 47 с.

4. Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. М.: Юридическая литература, 1995. 61 с.

5. Программа Коммунистической партии Советского Союза: Принята XXII съездом КПСС, октябрь 1961 г. // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференция и пленумов ЦК. М.: Мысль, 1978. Т. 8. С. 196-305.

6. XX съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. 14-24 февраля 1956 г. М.: Политиздат, 1956. ТТ. 1-2.

7. XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. 17-31 октября 1961 г. М.: Политиздат, 1961. ТТ. 1-3.

8. XXIII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. 29 марта 8 апреля 1966 г. М.: Политиздат, 1966. ТТ. 1-2.

9. XXIV съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. 3 марта 9 апреля 1971 г. М.: Политиздат, 1971. ТТ. 1-3.

10. XXV съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. 24 февраля 5 марта 1976 г. М.: Политиздат, 1976. ТТ. 1-2.

11. XXVI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. 23 февраля марта 1981 г. М.: Политиздат, 1981. ТТ. 1-2.

12. Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза. М.: Политиздат, 1986. 352 с.

13. XIX Всесоюзная конференция Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. М.: Политиздат, 1990. ТТ. 12.

14. Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 14-15 июня 1983 года. М.: Политиздат, 1983. 82 с.

15. Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 15 октября 1985 г. М.: Политиздат, 1985. 16 с.

16. Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 25 26 июня 1987 г. М.: Политиздат, 1987. 112 с.

17. О культе личности и его последствиях. Доклад Н.С.Хрущева 25 февраля 1956 г. // Известия ЦК КПСС. 1989. № 8. С. 5-32.

18. Постановление ЦК КПСС от 9 января 1960 г. «О задачах партийной пропаганды в современных условиях» // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференция и пленумов ЦК. М.: Политиздат, 1986. С. 491-511.

19. Постановление Пленума ЦК КПСС от 18-21 июня 1963 г. «Об очередных задачах идеологической работы партии» // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференция и пленумов ЦК. М.: Политиздат, 1986. Т. 10. С. 352-366.

20. Постановление ЦК КПСС от 17 февраля 1967 г. «Об улучшении качества и повышении действенности общественно-политической литературы» // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференция и пленумов ЦК. М.: Политиздат, 1986. Т. 10. С. 146-149.

21. Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 30 июля 1970 г. «О мерах по улучшению работы судебных и прокурорских органов» // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференция и пленумов ЦК. М.: Политиздат, 1986. Т. U.C. 549.

22. Постановление ЦК КПСС от 21 января 1972 г. «О литературно-художественной критике» // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференция и пленумов ЦК. М.: Политиздат, 1986. Т. U.C. 29-33.

23. Постановление ЦК КПСС от 12 октября 1976 г. «О работе с творческой молодежью» // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференция и пленумов I {К. М.: Политиздат, 1987. Т. 12. С. 352-368.

24. Постановление ЦК КПСС от 26 апреля 1979 г. «О дальнейшем улучшении идеологической, политико-воспитательной работы» // КПСС в резолюциях и решениях съездов,' конференция и пленумов ЦК. М.: Политиздат, 1987. Т. 13. С. 352-368.

25. Постановление съезда народных депутатов РСФСР «О жертвах политических репрессий в РСФСР» // Ведомости съезда народных депутатов и Верховного Совета РСФСР. 1990. № 28. Ст. 377. № 2013-1.

26. Закон СССР «О свободе совести и религиозных организациях» от 1 октября 1990 г. // Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1990. № 41. Ст. 813.

27. Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий» от 25 октября 1990 г. // Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета РСФСР. 1990. № 21. Ст. 240.

28. Закон Российской Федерации «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. С. 4465.

29. Закон Российской Федерации «О национально-культурной автономии» от 17 июня 1996 г. // Российская газета. 1996. 25 июня. № 118.

30. Конституция Республики Татарстан: введ. в действие Законом РТ от 30 ноября 1992 г. № 1665-ХП. Казань: Новое знание, 2003. 31 с.

31. Закон Республики Татарстан от 8 июля 1992 г. № 1560-XII (ред. от 28.07.2004) «О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан» // Республика Татарстан. 2004. № 155-156.

32. Уголовно-процессуальный кодекс СССР. М.: Политиздат, 1987. 477 с.

33. ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ И ЗАРУБЕЖНЫЕ ИЗДАНИЯ ПО ИСТОРИИ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА

34. Абдулатипов Р. Г. Судьбы ислама в России: история и перспективы. М.: Мысль, 2002. 317 с,

35. Абдуллаев М. А. Пережитки ислама и их вред. М.: Наука, 1963. 140 с.

36. Абдуллаев М. А., Вагабов М. В. Актуальные проблемы критики и преодоления ислама. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1975. 224 с.

37. Абдуллин М. И. Сражающаяся правда. Критика буржуазных концепций развития социалистических наций Поволжья и Урала. Казань: Татарское кн. изд-во, 1985.

38. Абдуллин М. И., Батыев С. Г. Татарская АССР: реальность и буржуазные мифы. Казань: Татарское кн. изд-во, 1977. 199 с.

39. Абдуллин Я. Г. Джадидизм среди татар: Возникновение, развитие и историческое место. Казань: Иман, 1998. 44 с.

40. Агрессия без выстрелов. Куйбышев: Куйбышевское кн. изд-во, 1981. 128 с.

41. Акинчиц И. И. Анализ религиозности молодежи и некоторые аспекты ее атеистического воспитания. Минск: Народная света, 1971. 224 с.

42. Аксютин Ю. В. Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953 1964 гг. М.: РОССПЭН, 2004. 488 с.

43. Аксютин Ю. В., Волобуев О. В. XX съезд КПСС: новации и догмы. М.: ИПЛ, 1991. 222 с.

44. Актуальные вопросы атеистического воспитания. Алма-Ата: Казахстан, 1976. 212 с.

45. Актуальные проблемы теории и практики научного атеизма / Д. М. Угринович, М. П. Новиков, 3. А. Тажуризина и др.; Под ред. М. П. Новикова. М.: Изд-во МГУ, 1985. 239 с.

46. Александрова Т.А. Куйбышевская и Ульяновская области. Куйбышев: Куйбышевское кн. изд-во, 1961. 169 с.

47. Алексеев В. А. «Штурм небес» отменяется?: Критические очерки по истории борьбы с религией в СССР. М.: Россия молодая, 1992. 299 с.

48. Алексеев В. А. Иллюзии и догмы. М.: Политиздат, 1991. 400 с.

49. Алексеев Н. П., Носова Г. А. Новому гражданину новые обряды. М.: Наука, 1985. 48 с.

50. Алексеева Л. М. История инакомыслия в СССР. Новейший период. Вильнюс-Москва: Весть, 1992. 352 с.

51. Алиева Б. А. Некоторые вопросы эволюции современного ислама. М.: Знание, 1979. 37 с.

52. Алов А. А., Владимиров Н. Г. Ислам в России. М.: Институт наследия, 1996. 119 с.

53. Амирханов Р. У. Ислам в Среднем Поволжье: история и современность. Очерки. Казань: Мастер лайн, 2001. 460 с.

54. Амосов Н. К. Отношение Коммунистической партии и Советского государства к религии и церкви. М., 1955. 72 с.

55. Андропов Ю. В. Избранные речи и статьи. М.: Политиздат, 1983^ 350 с.

56. Андропов Ю. В. Коммунистическая убежденность великая сила строительства нового мира. VI.: Политиздат, 1977. 30 с.

57. Антонов Б. Г. Под маской борцов за права человека. Киев: Политиздат Украины, 1979. 143 с.

58. Аргументы. 1980: Сборник. М.: Политиздат, 1980. 192 с.

59. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М.: Текст, 1993. 303 с.

60. Арсенкин А. В. Отношение Коммунистической партии и Советского государства к религии и церкви. Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1959. 192 с.

61. Арсенкин В. К. Кризис религиозности и молодежь: Методологические аспекты исследования. М.: Наука, 1984. 264 с.

62. Арсланов Л. Ш. Татары Нижнего Поволжья и Ставрополья (Язык. Фольклор. Словарь). Набережные Челны: Камаз, 1995. 192 с.

63. Артыков А. Сущность модернизации ислама в СССР. Ташкент: Узбекистан, 1966. 650 с.

64. Аршаруни А., Габидуллин X. Очерки панисламизма и пантюркизма в России. М.: Безбожник, 1931. 138 с.

65. Арутюнян Ю. В., Бромлей Ю. В. Социально-культурный облик советских наций. По результатам этпосоциологических исследований. М.: Наука, 1986. 454 с.

66. Асадуллин Ф. А. Мусульманские духовные организации и объединения в Российской Федерации. Справочник. М.: Совет муфтиев России. Духовное Управление мусульман Европейской части России, 1999. 154 с.

67. Астраханские татары. Казань: Казан, науч. центр, 1992. 165 с.

68. Атеизм в СССР: становление и развитие. М.: Мысль, 1986. 238с.

69. Атеизм, религия, современность: Сборник статей. Л.: Наука, 1973. 226 с.

70. Атеистический словарь. М.: Политиздат, 1984. 511 с.

71. Атеистическое воспитание: Справочник для идеологического актива / В. А. Башкалова, И. С. Голодненко, В. А. Зоц и др. М.: Политиздат, 1983. 175 с.

72. Атлас современной религиозной жизни России / Отв. редакторы М. Бурдо, С. Филатов. Т. 1. М.: Летний сад, 2005. 621 е.; Т. 2. М.: Летний сад, 2006. 687 с.

73. Ахадов А. Ф. Ислам в погоне за веком. М.: Политиздат, 1988.80 с.

74. Ахмадуллин В. А., Мельков С. А. Государственно-исламские отношения в России. История. Теория. Механизмы. Военно-политические аспекты. М., 2000. 96 с.

75. Ахмедов А. Ислам в современной идейно-политической борьбе. М.: Политиздат, 1985. 240 с.

76. Ахмедов А. Социальная доктрина ислама. М.: Политиздат, 1982. 270 с.

77. Аширов Н. Мусульманская проповедь. М.: Политиздат, 1978.194 с.

78. Аширов Н. Ислам и нации. Алма-Ата: Казахстан, 1978. 186 с.

79. Аширов П. Нравственные поучения современного ислама. М.: Знание, 1977. 228 с.

80. Аширов Н. Эволюция ислама в СССР. М.: Политиздат, 1973.152 с.

81. Аширов Н., Исмаилов X. И. Критика антисоветской фальсификации положения ислама в СССР. М.: Знание, 1982. 64 с.

82. Бабинов Ю. А. Государственно-церковные отношения в СССР: История и современность. Симферополь: Таврия, 1991. 124 с.

83. Байрамов Э. 3. Заброшенные четки: Разговор по душам с последователями ислама. М,: Политиздат, 1986. 189 с.

84. Байрамсахатов Н. Новый быт и ислам. М.: Политиздат, 1979.64 с.

85. Баллер Э. А. Человек и свобода. М.: Сов. Россия, 1972. 283 с.

86. Балтанова Г. Р. Ислам в СССР. Анализ зарубежных концепций. Казань: Изд-во Казанского университета, 1991. 146 с.

87. Бармепков А. И. Свобода совести в СССР. М.: Мысль, 1979.223 с.

88. Бартольд В. В. Ислам и культура мусульманства. М.: МГТУ, 1992. 144 с.

89. Басилов В. Н. Культ святых в исламе. М.: Мысль, 1970. 208 с.

90. Батунский М. А. Россия и ислам. М.: Прогресс-Традиция, 2003. В 3-х тт.

91. Баширов Л. А. Ислам и этнополитические процессы в современной России (Точка зрения). М.: РАГС, 2000. 100 с.

92. Беглов С. И. Внешнеполитическая пропаганда: Очерк теории и практики. М.: Высшая школа, 1984. 375 с.

93. Безбородов А. Б., Мейср 1М. М., Пивовар Е. И. Материалы по истории диссидентского и правозащитного движения в СССР 50-х 80-х годов. М.: РГГУ, 1994. 154 с.

94. Белая книга Татарстана. Путь к суверенитету: Сб. офиц. документов (1990 1995). Казань: Ид ел-Пресс, 1996. 107 с.

95. Белов А. В., Шилкин А.Д. Диверсия без динамита. М.: Изд-во Московской патриархии, 1976. 183 с.

96. Беляев Е. А. Мусульманское сектантство (Исторические очерки). М.: Изд-во восточной литературы, 1957. 100 с.

97. Бенигсен А. Мусульмане в СССР. Казань: Иман, 1999. 84 с.

98. Бергсон А. Два источника морали и религии. М.: Канон, 1994.189 с.

99. Бережной С. Е., Добаев И. П., Крайнюченко П. В. Ислам в современных республиках Северного Кавказа. Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦ ВШ, 2002. 168 с.

100. Блинов В. М. Единство прав и обязанностей. М.: Юридическая литература, 1983. 112 с.

101. Бобровииков В. О. Мусульмане Северного Кавказа. Обычай, право, насилие. Очерки по истории и этнографии права Нагорного Дагестана. М.: Восточная литература РАН, 2002. 368 с.

102. Большая Советская Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1947. 1966 с.

103. Бордюгов Г. А., Козлов В. А. История и конъюнктура: Субъективные заметки об истории советского общества. М.: Политиздат, 1992. 352 с.

104. Боффа Дж. История Советского Союза. М.: Международные отношения, 1990. В 2-х тт.

105. Браславский Л, Ю. Ислам в Чувашии: Исторические и культурологические аспекты. Чебоксары: Чувашия, 1997. 158 с.

106. Брежнев Л. И. Актуальные вопросы идеологической работы КПСС. М.: Политиздат, 1979. В 2-х тт.

107. Брежнев Л. И. Ленинским курсом. Речи и статьи. М.: Мысль, 1978. В 6-ти тт.

108. Бурлацкий Ф. М. Проблемы прав человека в СССР и России (1970 80-е и начало 90-х годов).' М.: Научная книга, 1999. 279 с.

109. Бычатин В. Е. Постановка проблем атеизма в трех программах Коммунистической партии. Киев: Политиздат Украины, 1966. 22 с.

110. Вагабов М. В. Ислам и женщина. М.: Мысль, 1968. 230 с.

111. Вагабов М. В. Ислам и семья. М.: Наука, 1980. 174 с.

112. Вагабов М. В., Вагабов H. М. Ислам и вопросы атеистического воспитания. М.: Высшая школа, 1988. 272 с.

113. Валеев Ф. Т. Сибирские татары. Культура и быт. Казань: Татарское кн. изд-во, 1993. 208 с.

114. Васильев A.B. Россия на Ближнем и Среднем Востоке: от мессианства к прагматизму. М.: Наука, 1993. 399 с.

115. Ваххабиты: XVIII XX века. Историческое исследование / Составители С. А. Шумов, А. Р. Андреев. М.: Монолит-Евролинц-Традиция, 2002. 172 с.

116. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. 764 с.

117. Вербицкая О. М. Российское крестьянство: от Сталина к Хрущеву. М.: Наука, 1992. 224 с.

118. Верт Н. История советского государства. 1900 1991. М.: Прогресс, 1992. 480 с.

119. Верховский А. М. Политическое православие: Русские православные националисты и фундаменталисты. 1995 2001 гг. М.: СОВА, 2003. 316 с.

120. Веселов В. И., Владимиров A. JI. За ширмой святости. Донецк: Донбасс, 1981. 104 с.

121. Вести из СССР. Права человека. Мюнхен: Das Land u. die Welt, 1978 1981. 674 с.

122. Вилков Ю. С. Методологические основы критики буржуазного национализма (Вопросы идеологической борьбы и контрпропаганды). Киев: Вища школа, 1985. 1 84 с.

123. Винокуров Г. Ф., Власов В. А. КПСС о задачах формирования атеистического мировоззрения масс. Пенза: ПГПИ им. В.Г. Белинского, 1988. 73 с.

124. Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX столетия. М.: РОССПЭН, 1995. 400 с.

125. Волков Н. С. Государственно-церковные отношения в условиях демократизации общественной жизни. М., 1992. 148 с.

126. Волкогонов Д. А. Триумф и трагедия. Политический портрет И.В. Сталина. М.: МАПН, 1989. В 2-х гт.

127. Вопросы преодоления религиозных пережитков в СССР. М. -Л.: Изд-во АН СССР, 1966. 298 с.

128. Вопросы развития социалистических праздников и обрядов. Рига: Авотс, 1981. 186 с.

129. Вопросы теории и практики атеистической воспитания. Ташкент: Узбекистан, 1979. 242 с.

130. Воронцов В. Г. Конституция СССР о свободе совести. М.: Юридическая литература, 1979. 148 с.

131. Воронцов Г. В. Ленинская программа атеистического воспитания в действии (1917 1937 гг.). Л. Изд-во Ленинградского университета, 1973. 170 с.

132. Абовин-Егидес П. М. Сквозь ад: В поисках третьего пути. М., 1991. 364 с.

133. Аджубей А. И. Крушение иллюзий. М.: Интербук, 1991. 350с.

134. Аджубей А. И. Те десять лет: Воспоминания о Н.С. Хрущеве. М.: Политиздат, 1989. 333 с.

135. Арбатов Г. А. Затянувшееся выздоровление (1953 1985 гг.). Свидетельство современника. М.: Международные отношения, 1991. 398 с.

136. Бакатин В. В. Избавление от КГБ. М.: Новости, 1992. 272 с.

137. Бобков В. Д. КГБ и власть. М.: Ветеран МП, 1995. 384 с.

138. Бредихин В. Н. Записки архивиста. М.: Российское общество медиков-литераторов, 1999. 116 с.

139. Бурлацкий Ф. М. Вожди и советники: О Хрущеве, Андропове и не только о них. VI.: Политиздат, 1990. 384 с.

140. Геллер М. Я. Российские заметки 1969 1979. М.: МИК, 1999.568 с

141. Гефтер М. «Из тех и этих лет.» М.: Прогресс, 1991. 486 с.

142. Гидони А. Солнце идет с Запада. Торонто, 1980. 536 с.

143. Крючков В. А. Личное дело. М.: Олимп, 1997. В 2-х ч.

144. Мустафин Р. А. Силуэты: Литературные портреты писателей Татарстана. Казань: Татарское кн. изд-во, 2006.

145. Пайпс Р. Я жил. Мемуары непримкнувшего. М.: Московская школа политических исследований, 2006. 408 с.

146. Плахотнюк И. Кесарево кесарю // Неман. 1995. № 9-10.

147. Рустем Яхин: Материалы. Письма. Воспоминания. Казань: Татарское кн. изд-во, 2002. 431 с.

148. Свет и тени «великого десятилетия». Н.С. Хрущев и его время. Л.: Лениздат, 1989. 480 с.

149. Фасеев К. Ф. Вспоминая прошедшее. Казань: Изд-во Казанского университета, 1996. 285 с.

150. Хрущев Н.С. Воспоминания. М.: ВАГРИУС, 1997. 512 с.

151. Хрущев Н. С. Время. Люди. Власть: Воспоминания. М.: Московские Новости, 1999. В 4-х тт.

152. Хрущев Н.С. Пенсионер союзного значения. М., 1991. В 2-х ч.

153. Хрущев С.Н. Никита Хрущев: кризисы и ракеты. М.: Новости, 1994. В 2-х тт.

154. Хрущев С.Н. Рождение сверхдержавы: Книга об отце. М.: Время, 2000. 640 с.

155. Шафиков Я. Д. Семнадцать интервью в конце века: Совершенно несекретно. Казань: Газет-журнал. изд-во, 1999.

156. Шафиков Я. Д. Фикрят Табеев: Документ. Казань: Идел-пресс, 2001. 462 с.

157. Яковлев А.Н. Предисловие. Обвал. Послесловие. М.: Новости, 1992. 106 с.1.. ЗАРУБЕЖНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ

158. Adeeb К. The politics of Muslim cultural reform (Jadidism in Central Asia). Berkeley-Los Angeles-L.: University of California Press, 1998. 335 p.

159. Akiner S. Islamic peoples of the Soviet Union: An Historical and Statistical Handbook. L.: KPI, 1986. 462 p.

160. Anderson N. Law reform in the Muslim World. L.: University of London, Athlone Press, 1976. 176 p.

161. Arnold A. Afghanistan, the Soviet invasion in perspective. Stanford, CA: Hoover Institution Press, 1985. 179 p.

162. Babakhan Ziyauddin Khan Ibn Ishan. Islam and the Muslims in the Land of Soviets. M.: Progress Publishers, 1980. 181 p.

163. Bennigsen A., Broxup M. The Islamic Threat to the Soviet State. L.: Croom Helm, 1983. 170 p.

164. Bennigsen A., Wimbush S. Muslims of the Soviet Empire: A Guide. L.: Hurst, 1986. 294 p.

165. Carrere d'Encausse H. L'empire éclaté: La revoke des nations en U.R.S.S. P.: Flammarion, 1978. 320 p.

166. Churchward L. Contemporary Soviet Government. L.: Routledge and KeganPaul, 1968. 368 p.

167. Dissent in the USSR. Politics, ideology and people / Ed. by Rudolf L . Tokes. Baltimore L.: The Johns Hopkins University Press, 1975. 453 p.

168. Conolly V. Beyond the Urals. Economic development in Soviet Asia. L.: Oxford University Press, 1967. 420 p.

169. Dulles D. F. War or Peace. N.-Y.: John Wiley and Sons, 1950. 2881. P

170. Dunlop J. B. The New Russian Revolutionaries. Belmont, MA: Nordland, 1976. 344 p.

171. Dunlop J. B. The Faces of Contemporary Russian Nationalism. N. J.: Princeton University Press, 1983. 363. p.

172. Ellis J. The Russian orthodox church: A contemporary history. Bloomington: Indiana University Press. 1986. 531 p.

173. Etnic Russia in the USSR. The dilemma of dominance. N. Y.: Pergamon Press, 1980. 346 p.

174. Fletcher W. Soviet believers: The Religious sector of the population. Laurence: The Regents Press of Kansas, 1981. 259 p.

175. Gaddis J. Russia, the Soviet Union and the United States. An Interpretive History (America and the World). N. Y.: John Wiley and Sons, 1978. 309 p.

176. Geoffrey J. The Soviet Union. The politics of Islamic reassertion. N. Y.: St. Martin's Press, 1981. 256 p.

177. Gerstenmaier C. The Voices of the Silent. N. Y.: Pergamon Press, 1972. 294 p.

178. Gerasi R. P. Window on East: National and Imperial Identities in Late Tsarist Russia. Itlieca; L.: Cornell University Press, 2001. 272 p.

179. Handbook of Major Soviet Nationalités. N. Y.: Free Press, 1975.376 p.

180. Islam and Power. Ed. by A.Cudsi and A.E.H. Dessouki. Kroom Helm. L.: Cornell University Press, 1981. 296 p.

181. Islam in post-Soviet Russia: public and private faces. Edited by H. Pilkington and G. Yemeiianova. N. Y.: RoutledgeCurzon, 2003. 307 p.

182. Jansen G. Militant Islam: The Historic Whirlwind. L., Sydney: Pan Books, 1980. 192 p.

183. Kaiser R. Russia: The People and Power. L.: Bantam Books, 1977.209 p.

184. Kolarz W. Religion in the Soviet Union. L.: Macmillan, 1961. 5181. P

185. Laffin J. The Dagger of Islam. L.: Sphere Books, 1979. 927 p.

186. Laqueur W. Communism and Nationalism in the Middle East. L.: Routledge & Kegan Paul, 1956. 366 p.

187. Lewizky B. Politische Oppozition inder Sowietunion. 1960 1972. Analize und Dokumentation. Mucnchen, 1972. 106 p.

188. Marshall S. Shatz. Soviet Dissent in Historical Perspective. Cambridge: Cambridge University Press, 1980. 214 p.

189. Munson A. Islam and Revolution in the Middle East. New Haven, CN: Yale University Press, 1988. 180 p.

190. Muslims of the Soviet Empire: A Guide. Bloomington: Indiana University Press, 1986. 294 p.

191. Muslim Communities in the New Europe. Ithaca Press: Reading, 1996. 346 p.

192. Nahirny V.C. The Russian intelligentsia: From torment to silence. L.- New Brunswick: Transaction. Nichols R., 1983. 244 p.

193. Pipes R. In the path of God: Islam and political Power. N. Y.: Basic Books, 1983. 248 p.

194. Pipes R. U.S. Soviet Relations in the Era of Detente. Boulder: Westview Press, 1981. 227 p.

195. Pospielovsky D. The Russian church under the soviet regime. 1917 1982. N.-Y.: St. Wladimir Seminary Press, 1984. 368 p.

196. Powell D. Antirelegious propaganda in the Soviet Union: A study of mass Peruation. L.: Sphere Books, 1975. 148 p.

197. Reddanwy P. Uncensored Russia: The Human Rights Movement in the Soviet Union. L.: Cape, 1972. 499 p.

198. Religion and Atheism in the USSR and Eastern Europe. L.: Macmillian, 1975. 412 p.

199. Rodinson M. Marxism and Muslim World. L.: Zed Books, 1966.237 p.

200. Rorliche A. The Volga Tatars. A Profile in National Resilience. Stanford: Hoover Institution Press, 1986. 288 p.

201. Rostow W. Europe after Stalin Eisenhower's Three Decisions of March 11, 1953. Austin: University of Texas Press, 1982. 206 p.

202. Rothberg A. The Heirs of Stalin: Dissidence and the Soviet regime. 1953 1970. Ithaca; L.: Cornell university press, 1972. 450 p.

203. Roy O. Islam and Resistance in Afganistan. Cambridge: Cambridge University Press, 1980. 214 p.

204. Rubinstein J. Soviet dissidents: Their struggle for Human Rights. Boston: Beacon press, 1980. 248 p.

205. Sacks M. P. Work and Equality in Soviet Society. The Division of Labor by Age, Gender and Nationality. N.-Y.: Praeger, 1982. 206 p.

206. Shireen H. Islam in Russia : the politics of identity and security / Shireen Т. H.; with Jeffrey L. T. and A. Melikishvili ; foreword by J. F. Collins. N.-Y.: M.E. Sharpe, 2004. 566 p.

207. Seton-Watson H. Nations and States. An Enquiry into the Origins and the Politics of Nationalism. L.: Westview Press, 1977. 563 p.

208. Shats M. S. Soviet dissents in historical perspective. Cambridge: Cambridge University Press, 1980. 204 p.

209. Soviet Asian Ethnic frontiers. N.-Y.: Pergamon, 1980. 280 p.

210. Soviet Nationality Problems. N. Y.: Columbia University Press, 1971. 296 p.

211. Soviet Power and Third World. L.: Zed Books, 1986. 238 p.

212. Soviet Threat. Myths and realities. N. Y.: Publication Year, 1978.182 p.

213. Struve N. Les Chretiens en URSS Editions du seuil. Paris: Editions du Seuil, 1963. 373 p.

214. The Russian intelligentsia. N. Y.: Columbia University Press, 1961. 234 p.

215. The Soviet Union. The politics of Islamic reassertion. L.: Westview Press, 1981. 308 p.

216. Vatikiotis P. J. Islam and the State. L.: Croon Helm, 1987. 288 p.

217. Werth P. W. At the Margins of Orthodoxy: Mission, Governance and Confessional Politics in Russia's Volgo-Kama Region, 1827 1905. Itheca; L.: Cornell University Press, 2001. 344 p.

218. V. ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ПЕРИОДИКА

219. Артемов В. Ю. Мусульманское уголовное право пережиток средневековья // Российская юстиция. 1997. № U.C. 32-38.

220. Бекова С. На Пензенской земле есть своя Америка // Молодой ленинец. 2002. № 19. С. 6.

221. Беннигсен-Брайан Ф. Интерес к Востоку у нас в крови // Гасырлар авазы Эхо веков. 1996 № 3-4.

222. Беннигсен-Брайан Ф. Миссионерская деятельность в Поволжье // Татарстан. 1994. № 1-2. С. 110-112.

223. Боронбеков С. Основные ценности ислама объекты охраны шариата // Государство и право. 2003. № 2. С. 21-24.

224. Бурьянов С. А. Правовые основания, сущностное содержание и гарантии свободы совести // Государство и право. 2001. № 2. С. 21-26.

225. Васильев Л.С. Ислам как религиозная доктрина // Азия и Африка сегодня. 1997. № 7. С. 18-22.

226. Вахитов Т. Нетрадиционный ислам // Звезда Поволжья. 2001. 2430 мая.

227. Володина Н. В., Кулиев И. О. Взаимоотношения государства и религиозных объединений: опыт России и Азербайджана // Государство и право. 2002. №9. С. 71-75.

228. Измайлов И. Обойдемся ли без общей истории? // Родина. 1998. №4. С. 11-12.

229. Ислам и проблема идентичности татар // Гасырлар авазы Эхо веков. 2002. №3/4. С. 16-17.

230. Ислам нужно не возрождать, а осмысливать // Независимая газета. 1996. 17 августа.

231. Комплексный план идеологической работы Каменского райкома КПСС на 1975 год // Политическая агитация. Пенза, 1975. № 1. С. 1-27.

232. Куликов И. Исламское возрождение в СНГ: социально-психологические аспекты // Россия и мусульманский мир. 1995. № 9. С. 3642.

233. Макарова Н. Умение убеждать // Политическая агитация. Пенза, 1980. № 14. С. 1-27.

234. Матвеев В. «Русские покушались строить мечети.» // Родина. 2004. №4. С. 8-13.

235. Мисроков 3. X. Феномен адатского и мусульманского права народов Северного Кавказа в процессах трансформации российской государственности (XIX начало XXI вв.) // Государство и право. 2002. № 11. С. 110-116.

236. Мусульманские праздники // Отечественные записки. 2003. № 1. С. 215-218.

237. Мухаметшин Ф. М., Дубков А. А. Мусульманские организации в Российской Федерации. Государство, религия, церковь в России и за рубежом // Информационно-аналитический бюллетень. 2001. № 2. С. 154165.

238. Новосельцева Н. Важный участок // Политическая агитация. Пенза, 1978. № 1. С. 15-18.

239. Петровский В. Кому они служат? // Политическая агитация. Пенза, 1982. №20. С. 14.

240. Полонская JI.P. Мусульманские идейные течения и концепции // Наука и религия. 1983. № 6. С. 57-60.

241. Силантьев Р. Христиане и мусульмане объединились против США // НГ-Религия. 2003. № 6.

242. Сухопаров А. Советские мусульмане: между прошлым и будущим // Общественные пауки и современность. 1991. № 6. С. 110.

243. Хакимов Р. «Евроислам» в межцивилизационных отношениях // НГ-Религия. 1997. 23 октября.

244. Хакимов Р. Федерализация России: взгляд из Казани // Родина. 1998. №4. С. 12-14.

245. Цмай В. В., Таилов Р. 3. Основные этапы становления концепции мусульманского права // История государства и права. 2005. № 1. С. 61-62.

246. Шумский Д. Готовим лекторов-атеистов // Политическая агитация. Пенза, 1975. № 21. С. 16-17.

247. VI. АВ ТОРЕФЕРАТЫ И ДИССЕРТАЦИИ

248. Алимов 3. 3. Деятельность Татарской областной партийной организации по атеистическому воспитанию трудящихся (1965 1985 гг.). Автореф. дисс. . канд. ист. паук. Казань, 1985. 21 с.

249. Артемов В. Ю. Основные черты мусульманского уголовного права. Автореф. дисс. . канд. юрид. наук. М., 1998. 22 с.

250. Ахмадуллин В. А. Политика советского государства по отношению к мусульманской религии в 1917 1945 гг. Автореф. дисс. . канд. ист. наук. М., 2002. 20 с.

251. Бабинов Ю. А. Государственно-конфессиональные отношения в условиях России: историко-методологический анализ. Дисс. . док. философских наук. М., 1993. 286 с.

252. Балтанов Р. Г. Основные проблемы конкретно-социологического анализа религии и атеизма в СССР. Дисс. . докт. филос. наук. Казань, 1974. 294 с.

253. Балтанов Р. Г. Утверждение коммунистической нравственности и борьба с пережитками ислама. Автореф. дисс. . канд. ист. наук. Казань, 1963.24 с.

254. Балтанова Г. Р. Социально-политический анализ зарубежных концепций эволюции ислама в России и СНГ. Дисс. . докт. филос. наук. М., 1994. 302 с.

255. Баранов А. В. Исламский фактор в республиках Волго-Камского региона в новейшей истории России (1985 2001 гг.). Автореф. дисс. . канд. ист. наук. М., 2002. 26 с.

256. Бушуев А. С. Развитие политического сознания молодежи республики Татарстан в 1985 2004 годах: Историко-социологический аспект. Автореф. дисс. . канд. ист. наук. Казань, 2007. 26 с.

257. Волков Н. С. Государственно-церковные отношения в условиях демократизации общественной жизни. Автореф. дисс. . канд. филос. наук. М., 1992. 23 с.

258. Гайнутдинов Р. И. Ислам в современной России (опыт философского анализа). Дисс. . канд. филос. наук. М., 2003. 156 с.

259. Голунов С. В. Ислам в СНГ в общественно-политической и научной мысли Запада. Дисс. . канд. ист. наук. М., 1998. 212 с.

260. Гусева Ю. Н. Татарские сельские общины юго-востока' Нижегородской области в меняющихся реалиях XX века (1901 1985 гг.). Автореф. дисс. . канд. ист. наук. Нижний Новгород, 2004. 24 с.

261. Давыдов С. Г. Инакомыслие в СССР в 50-е первой половине 60-х гг. Дисс. . канд. ист. наук. М., 1996. 262 с.

262. Добаев И. П. Исламский радикализм: сущность, идеология, политическая практика: Дисс. . докт. филос. наук. Ростов-на-Дону, 2003. 282 с.

263. Дудова С. С. Ислам у народов Карачаево-Черкесии: традиции, современное состояние, тенденции развития. Автореф. дисс. . канд. ист. наук. Нальчик, 2006. 23 с.

264. Зарахович Ю. А. Анализ исламского возрождения на постсоветском пространстве печатью США. Дисс. . канд. ист. наук. М., 1998.204 с.

265. Зорин В. Ю. Государственная национальная политика в России: историко-политологический анализ. Дисс. . докт. полит, наук. М., 2003. 298 с.

266. Ибрагимов Р. Р. Государственно-конфессиональные отношения в Татарстане в 1940 1980-е гг. Автореф. дисс. . канд. ист. наук. Казань, 2004. 22 с.

267. Калимуллии А. М. Историко-экологический опыт индустриального развития во второй половине XX века (по материалам Среднего Поволжья). Автореф. дисс. . докт. ист. наук. Казань, 2006. 41 с.

268. Клюшина Л. В. Деятельность религиозных организаций Пензенской области во второй половине 1940 первой половине 1960-х гг. Автореф. дисс. . канд. ист. наук. М., 2004. 20 с.

269. Козлов В. П. Религиозные объединения республик Среднего Поволжья (первая половина 1990-х гг.). Автореф. дисс. . канд. ист. наук. Казань, 1999. 21 с.

270. Кондратьев А. С. Общественно-политическое самодеятельное движение советского студенчества в середине 50-х 60-е гг. Дисс. . канд. ист. наук. М., 1992. 214 с.

271. Корнилов И. П. Протестантизм в Татарстане: основные этапы и особенности развития (XVIII в. 80-е гг. XX в.). Автореф. дисс. . канд. ист. наук. М., 2003. 22 с.

272. Королев А. А. Власть и религиозные объединения во второй половине 1960 первой половине 1980-х гг. (на примере Пензенского региона). Дисс. . канд. ист. наук. М., 2003. 184 с.

273. Королева Л. А. Диссидерггское движение в СССР в 60 70-е гг. Дисс. . канд. ист. наук. М., 1995. 229 с.

274. Королева Л. А. Власть и диссидентство (1950 1980-е гг.). Автореф. дисс. . докт. ист. наук. М., 2001. 43 с.

275. Кудрявцев А. И. Государственно-церковные отношения в Российской Федерации в 1990-е годы XX века: (конституционно-правовой аспект). Дисс. . канд. ист. наук. ¡VI, 1999. 173 с.

276. Малашенко А. В. Феномен ислама в политической жизни СССР /СНГ. Дисс. . докт. ист. наук. М., 1995.

277. Мустафин Н. А. Деятельность Татарской партийной организации по атеистическому воспитанию трудящихся в период строительства коммунизма (1959 1965 гг.). Автореф. дисс. . канд. ист. наук. Казань, 1968. 21 с.

278. Мухаметзянов А. А. Трансформация институтов мусульманской общины Татарстана (1920 1930-е гг.). Автореф. дисс. . канд. ист. наук. Казань, 2007. 28 с.

279. Мухаметшин Р. М. Ислам в общественно-политической жизни татар: возрождение и функционирование религиозных традиций в XX веке. Автореф. дисс. . докт. полит, наук. Казань, 2000. 24 с.

280. Мухетдинов Д. В. Мусульманские общественные структуры Нижегородского Поволжья: закономерности развития в условиях модернизации современной России. Автореф. дисс. . канд. полит, наук. Нижний Новгород, 2006. 24 с.

281. Нагдалиев Зейнал Сафар-оглы. Диссидентское движение в СССР (1950 1980 годы). Автореф. дисс. . докт. ист. наук. М., 1999. 42 с.

282. Овсиенко Ф. Г. Государственно-церковные отношения в России в XX веке. Дисс. . канд. ист. наук. М., 1998. 224 с.

283. Осипова Л. Н. Взаимоотношения государственных институтов в религиозных объединений в современной России. Автореф. дисс. . канд. полит, наук. Уфа, 2004.

284. Покровский В. В. Исторический опыт борьбы КПСС против религии, за атеистическое воспитание трудящихся. Автореф. дисс. . докт. ист. наук. М., 1968. 30 с. 21 с.

285. Пыжиков А. В. Исторический опыт политического реформирования советского общества в 50 60-е гг. Дисс. . докт ист. наук. М., 2000. 398 с.

286. Рагузин В. Н. Этноконфессиональные отношения в современной России. Дисс. . докт. фил. наук. М., 1999. 296 с.

287. Резван Е. А. Коран как историко-этнографнческий источник и литературный памятник. Дисс. . докт ист. наук. СПб., 2000. 48 с.

288. Силантьев Р. А. Этносоциальные, политические и религиозные аспекты раскола исламского сообщества России. Автореф. дисс. . канд. ист. наук. М., 2003.22 с.

289. Соломадина Н. А. Мусульманские религиозные организации Пензенской области (вторая половина 1940 первая половина 1980-х гг.). Дисс. . канд. ист. наук. М., 2005. 182 с.

290. Тагиров Р. Г. Критерий религиозности и типология современных верующих (на примере ислама). Дисс. . канд. ист. наук. Казань, 1972. 21 с.

291. Фасихова М. Н. Политика Советского государства по отношению к религиозным объединениям в Татарстане (60 80-е гг. XX века). Историко-политический анализ. Дисс. . канд. ист. наук. Казань, 2002. 117 с.

292. Фатов Г. Б. Государственно-исламские отношения. Автореф. дисс. . канд. филос. наук. М., 1993. 18 с.

293. Хаплехамитов Р. Б. Татарская творческая интеллигенция и власть (1944-1965 гг.). Автореф. дисс. . канд. ист. наук. Казань, 2008. 26 с.

294. Хомушов X. С. Исламская доктрина регулирования межгосударственных отношений. Автореф. дисс. . канд. полит, наук. М., 2000. 24 с.

295. Хронова И. А. Обновление культурной и духовно-нравственной жизни в СССР (1953 1964 гг.). Автореф. дисс. . канд. ист. наук. М., 2005. 16 с.

296. Шпакова Т. А. Духовная жизнь советского общества во второй половине 50-х начале 60-х гг. Дисс. . канд. ист. наук. М., 1990. 218 с.

297. Юнусова А. Б. Ислам в Башкортостане. История, состояние и перспективы развития. Автореф. дисс. . докт ист. наук. М., 1997. 46 с.1. АРХИВНЫЕ ИСТОЧНИКИ

298. РГАНИ Российский государственный архив новейшей истории

299. ГА РФ Государственный Архив Российской Федерации

300. Ф. А 661 - Совет по делам религий при Совете Министров РСФСР (1986-1990 гг.);

301. Ф. Р 6991 - Совет по делам религий при Совете Министров СССР (1938-1991 гг.)

302. Ф. Р 8131 - фонд Прокуратуры СССР и РСФСР; материалы Отдела по надзору за следствием в органах государственной безопасности, Прокуратуры СССР (1953 - 1991 гг.);

303. Ф. Р 9479 - фонд Верховного суда СССР и РСФСР.

304. РГАСПИ Российский государственный архив социально-политической истории

305. Ф. 17 материалы Политбюро, Секретариата ЦК ВКП(б), других отделов;

306. Ф. 606 Академия общественных наук при ЦК КПСС.

307. НА РТ Национальный архив Республики Татарстан

308. Ф. Р 873 - фонд уполномоченного Совета по делам религий при Совете Министров СССР по Татарской АССР

309. ЦГА ИПД РТ Центральный архив историко-политической документации Республики Татарстан

310. Ф. Р 15 - фонд Татарского обкома партии.

311. ГАПО Государственный архив Пензенской области

312. Ф. 37, 148 материалы обкома КПСС;

313. Ф. 2392 фонд уполномоченного Совета по делам религиозных культов по Пензенской области;

314. Ф. 2391 фонд уполномоченного Совета по делам Русской Православной церкви по Пензенской области.

315. ГАУО Государственный архив Ульяновской области

316. Р 3705 - фонд уполномоченного по делам религий при Совете Министров СССР по Ульяновской области.

317. ГАСО Государственный архив Самарской области

318. Р 4089 - фонд уполномоченного Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР при Куйбышевском облисполкоме (1944. 1965 гг.);

319. Р 3219 - фонд уполномоченного Совета по делам религий при Совете Министров СССР по Куйбышевской области (1966 - 1990 гг.).