автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Влияние коалиционной политики на становление партийной системы в России

Полный текст автореферата диссертации по теме "Влияние коалиционной политики на становление партийной системы в России"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ (УНИВЕРСИТЕТ) МИНИСТЕРСТВА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

1

На правах рукописи

ЩЕРБАК Андрей Николаевич

ВЛИЯНИЕ КОАЛИЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ НА СТАНОВЛЕНИЕ ПАРТИЙНОЙ СИСТЕМЫ В РОССИИ

I

Специальность 23.00.02 - «Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии»

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук

Москва 2003

Работа выполнена в Институте дополнительного профессионального образования (ИДПО) «Европейский Университет в Санкт-Петербурге»

Научный руководитель:

кандидат политических наук, доцент В.Я.Гельман Научный консультант:

доктор политических наук, профессор М.В.Ильин

Официальные оппоненты:

Кандидат политических наук, доцент Е.Ю.Мелешкина Доктор исторических наук, профессор В.М.Сергеев

Ведущая организация: Институт Сравнительной Политологии РАН

Защита состоится 2003 г. в —часов на заседании

Диссертационного совета Д.209.002.02 по политическим наукам в Московском Государственном Институте Международных Отношений (Универсшсте) МИД России, по адресу: 119454, г. Москва, нр. Вернадского, 76.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке МГИМО (У) МИД России по адресу: 119454, г. Москва, пр. Вернадского, 76

Автореферат разослан 2003 года

Ученый секретарь /Т/и/^'^'^ /кандидат философских наук, доценг Диссертационного совст?г / А. А. Чанышсв

■у

^оЗ'-А

\-j2Zi

Общая характеристика работы

Актуальность темы. В демократических государствах партиям принадлежит центральное место в процессе принятия решений. В России же влияние^ партий на политическую жизнь страны незначительно.

Опыт западных стран показывает, что развитая, консолидированная демократия едва ли возможна без полновесной партийной системы и влиятельных партий. Соответственно, перспективы консолидации демократии в России можно увязать с перспективами развития партийной системы и института партий в целом. Возникает вопрос, каким образом в настоящий момеш трансформируется российская партийная система. Ответ на этот вопрос позволит прояснить, приведет ли логика эволюции российской партийной системы к повышению роли партий в процессе принятия решений.

Одним из элементов процесса трансформации партийной системы является коалиционное взаимодействие партий. Изучение этой формы межпартийного взаимодействия позволит обогатить наши знания о российских партиях в целом, с точки зрения их мотивации, организационного развития, их роли в процессе принятия решений. Пока влияние партий на проводимый политический курс незначительно, данная ситуация часто объясняется отсутствием крупных партий и преобладанием малых. Строительство коалиций является одним из механизмов повышения статуса политических партий как наиболее важного участника политического процесса в России.

Изучение становления партий и партийной системы в России является одним из наиболее популярных направлений в отечественной политической науке. Однако до сих партийные коалиции оставались на обочине большинства исследований. Данная ситуация в значительной мере обедняет наши знания о процессе формирования партийной системы в России. Использование подхода, выработанного на основе теорий коалиций, позволит по-новому взглянуть на развитие российских партий и партийных систем в пост-коммунистических странах в целом. Бесспорно, что рождение партий и партийных систем проходи »сточной

Европы иначе, чем это происходило в старых демократиях Запада. Сказываются другие внешнеполитические условия, другая внутриполитическая обстановка, дру( ая социальная структура восточноевропейских обществ. Новая реальность требует новых исследовательских подходов.

Таким образом, актуальность данной работы определяется, с одной стороны, важностью изучения становления партийной системы в России как одного из краеугольных камней стабильной демократии, а с другой стороны - необходимостью выработки новых подходов в исследовании партийных систем в посткоммунистических демократиях.

Основная цель исследования - выявить влияние коалиционного взаимодействия партий на процесс снижения числа партий в партийной системе в России. Для описания партийных систем обычно используются две основные характеристики - показатель эффективного числа партий (количественный показатель, в обобщенном виде показывающий число партий в системе) и электоральная неустойчивость (количественный показатель, отражающий процент избирателей, проголосовавших за одни и те же партии на двух последующих выборах). Данное исследование будет посвящено изучению влияния коалиционного строительства на снижение числа партий в системе. Для достижения поставленной цели планируется решить следующие взаимосвязанные научные задачи:

- проанализировать теории формирования партийных систем;

- определить значимость партийных коалиций для консолидации партийных систем в пост-коммунистических странах;

- на основе существующих подходов создать адекватную теоретическую модель для объяснения коалиционных взаимодействий партий в пост-коммунистических странах;

- выявить наиболее значимые институциональные факторы, определяющие

V

коалиционную политику партий;

- провести сравнительный анализ влияния институционального дизайна на коалиционные процессы в партийной системе для определения сходства и отличия российского случая.

' ' ' " 'Ч ■< у

' ? * * * 1 " ^ V

Объектом исследования являются коалиционные взаимодействия российских партий в 1993-2002 годах.

Предметом исследования является влияние коалиционных взаимодействий российских партий на процесс снижения числа партий в партийной системе.

Проблема исследования. Основные теории коалиций, разработанные западными учеными, были созданы на базе анализа коалиционных правительств в парламентских системах. В российском случае мы видим, что партии создают как предвыборные, так и парламентские коалиции в условиях президентско-парламентской системы, где партии не участвуют в непосредственном формировании правительства. Сразу же возникает вопрос, какие причины побуждают партии заключать коалиционные соглашения? При более внимательном рассмотрении данного феномена мы наблюдаем, что ответ носит системный характер. Коалиционное взаимодействие российских партий в исследуемый период объясняется совершенно другими факторами, чем в стабильных парламентских демократиях. Данный процесс имеет прямое отношение к формированию стабильной партийной системы, это один из механизмов по снижению числа партий. Принципы партийного коалиционного строительства идентичны существующим в парламентских системах, однако, кардинально меняется значение партийных коалиций для новых посткоммунистических демократиях. В данной работе предпринята попытка вписать происходящие коалиционные взаимодействия в более общий процесс стабилизации партийной системы в России.

Степень разработанности проблемы. Проблемы формирования российской партийной системы оказались одной из наиболее популярных тем в исследованиях российской политики. Исследователи сходятся во мнении, что партийная система в России находится лишь пока в стадии становления. Выделяются несколько факторов, которые оказывают влияние на этот процесс. Политические факторы, такие как внутриэлитная борьба, перерастающая в электоральную конкуренцию, неспособность одной из противоборствующих сторон добиться окончательной победы, способны создать ситуацию неразрешимого конфликта. Это заставляет политических акторов мобилизовывагь дополнительные ресурсы, в том числе создавав (или прибегать к

услугам) партии в свою поддержку. Данная картина была типична как для общенационального уровня, так и для регионального.

Особое внимание уделяется значению институциональных условий. Практически все исследователи отмечают, что современный этап формирования партийной системы в России связан с конституционной и избирательной реформами 1993 года. Одни ученые делают упор на введении смешанной электоральной формулы, благодаря которой стали возможны выборы по партийным спискам, что, по их мнению, послужило катализатором развития партий в России. Выборы в Государственную Думу стали носить ярко выраженный партийный характер, в структуре парламента стали преобладать вместо комитетов партийные фракции. Введение 5-% барьера способствовало снижению роста фрагментации партийной системы. В то же время проявились и некоторые побочные эффекты избирательной системы. Среди них можно выделить появление большого числа независимых кандидатов, участие в выборах большого числа корпоративных организаций типа Союза работников жилищно-коммунального хозяйства. В целом, исследователи оценивают положительную роль избирательной системы на развитие партийной системы в России.

Иные оценки встречаются в отношении конституционной реформы. Согласно классификации М.Шугарта, введенная система разделения властей может быть охарактеризована как «президентско-парламентская система с сильным президентом». Данную модель можно обозначить как форму правления с весьма ограниченным влиянием парламента на политический курс и состав кабинета министров, а также почти с безграничным контролем президента над правительством. Существует довольно широко распространенное мнение, что президентские режимы плохо сочетаются с сильными партиями, они стимулируют становление нестабильной партийной системы. Американский политолог С.Мэйнуоринг показал, что президентские режимы обычно плохо уживаются с партийными системами, где более двух партий. А.Лейпхартом совмещение президентско-парламентской модели со смешанной электоральной формулой называлось как одно из наиболее неблагоприятных для новых демократий.

I I

Институциональная парадигма изучения партийных систем использовалась и

I

для изучения партийной коалиционной политики. Стоит отметить, что научный интерес к этой проблеме оказался невелик. Например, С.Елисеев считал, что коалиционная политика в России не имеет в настоящий момент серьезных перспектив по причине глубокого социокультурного кризиса и наличия у разных социальных групп разнородных систем ценностных ориентации, препятствующих формированию ; дееспособных, устойчивых коалиций. Нам кажется, что это сильное преувеличение.

Одной из первых серьезных работ, посвященных коалиционной политике партий в России, была работа Т.Шмачковой. Статья включала в себя обзор самых известных теоретических подходов изучения коалиций с точки зрения их применимости к российским реалиям. Исследователь концептуально разделила понятие политического блока и коалиции. Блок, в отличие от коалиции, это нестабильное объединение разнородных сил, движений, направленное против кого-то, а не для чего-то. Пока, считала Т.Шмачкова, на российской сцене преобладают именно блоки. По ее мнению, наиболее адекватным для российского казуса являлся индуктивный подход Г.Придхема. Т.Шмачкова подчеркнула важность коалиционной политики для повышения партиями своего влияния на процесс принятия решений. Через ее С1агью красной нитью проходило недоумение, почему же российские парши не прибегают к строительству коалиций.

В полемику с Т.Шмачковой вступил В.Гельман. Он показал, чю существуют черты институционального дизайна, которые препятствуют строительству прочных парламентских коалиций. Во-первых, российские партии, даже будучи напрямую представленными в правительстве, оказались неспособными реализовывать свою правительственную программу, поскольку курс правительства зависит от позиции президента и его администрации. Во-вторых, по российской Конституции Государственная Дума не обладает влиянием на состав и политику правительства, соответственно отпадает потребность в формировании проправительственных (равно как и антиправительственных) коалиций. В-третьих, роль института президента и президентских выборов в России столь высока, что к ним вполне применима формула «победитель получает все». Президент, в отличие от правительства не несет политической ответственности за свое нахождение у власти. Следовательно, наличие

предвыборных коалиций не влечет за собой для победившего кандидата каких бы то ни было обязательств перед младшими партнерами по коалиции. Такую же отрицательную оценку получили попытки создания электоральных коалиций. Выборы в Государственную Думу 1995года показали, чго все созданные предвыборные коалиции и блоки не смогли преодолеть 5-% барьер. На основании данных рассуждений В.Гельман делает вывод об отсутствии благоприятных институциональных условий для создания партийных коалиций.

Другой немаловажный аспект коалиционный политики был затронут группой исследователей под руководством В.Сергеева. Они провели исследование внутрифракционной солидарности в I и II Государственных Думах на базе анализа поименного голосования депутатов. В частности, в этой работе затрагивались вопросы, связанные с солидарностью в парламентской коалиции КПРФ и АПР. Можно сказать, что работа представляла собой попытку подойти к изучению партийных коалиций с уровня парламентского поведения партий.

Фактически, данными работами исчерпывается изучение коалиционной политики российских партий и ее влияние на становление партийной системы. Слабость институционального подхода проявилась в том, что он применялся для объяснения ограниченного числа случаев, на базе лишь двух электоральных циклов. Третьи парламентские выборы привели к всплеску коалиционного строительства, к увеличению числа казусов, что позволило по-другому взглянуть на различные черты институционального дизайна. Включение в научный оборот нового материала делает возможным выработку новых теоретических рамок для исследования феномена партийных коалиций в России и их значения для становления партийной системы в России.

Теоретические и методологические основания исследования. В основе теоретической модели данного исследования лежат работы авторов, изучавших различные аспекты возникновения партийных систем н партийных коалиций. Мы придерживаемся институциональной парадигмы формирования партийных систем в новых демократиях. Этот подход основывается на предположении, что формат-партийной системы определяют институты, главным образом конституционное разделение властей и избирательная система, определяют основных политических

акторов через систему различных стимулов и ограничений. Значительный вклад в разработку институционального подхода внесли работы М.Шугарта и Дж.Кэри, М.Дюверже. Институциональный подход основывается на предположении, что формат партийной системы определяют институты, главным образом конституционное разделение властей и избирательная система, определяют основных политических акторов через систему различных стимулов и ограничений. Партийная система формируется на электоральном рынке, где институты служат своеобразным фильтром между предпочтениями избирателей и предложениями партий.

Для описания среды, в которой действуют партии в новых демократиях, мы используем понятие «неопределенности», разработанное одним из основателей теории рационального выбора Э.Даунсом. Партии в новых демократиях действуют в условиях гораздо большей неопределенности, чем партии в стабильных демократиях. Этот фактор нельзя не учитывать. С точки зрения теории рационального выбора, для получения необходимого объема информации с целью снижения неопределенности акторы могут обратиться к экспертам. Однако в новых демократиях, в течение некоторого периода такие эксперты часто не в состоянии делать адекватные прогнозы, и акторы вынуждены принимать решения в условиях гораздо большей неопределенности. Вначале партии почти ничего не знают об эффектах институтов, о возможностях и ограничениях, которые существуют в политической системе. Они получают знания с течением времени. Но до того момента, как такая информация появится, партии делают неправильные выводы и принимают неэффективные решения.

Одним из наиболее значимых факторов, который определяет поведение партий, является идеология. Инструментом операционализации понятия идеологии выступает расстояние на лево-правой идеологической шкале. В пост-коммунистических партийных системах, из-за их нестабильности и еще слабой развитости, из-за многомерности проблемных измерений трудно использовать одномерную шкалу для определения сходства идеологий. Мы используем качественный критерий, принадлежность партий к «партийным семьям». Данный подход чрезвычайно часто используется при изучении партийных систем, он подробно описан в работе П.Мэйра и К.Мадда. Партии будут считаться близкими, если они находятся в одной партийной

семье. Мы выделяем чсшре паршйных семьи: левые (коммупмсш, социал-демократы и т.д.), правые (либералы, демократы), центрист (партии власIи, умеренные реформаторы, неклерикальные консерваторы), националисты (националистические, этнические, клерикальные, региональные). Основная борьба часто происходит не между партийными семьями, а внутри партийных семей -партии борются за влияние и доминирование в своих семьях. Партии пытаются добиться сначала второстепенного положения других партий, а поюм и их отказа от самостоятельного участия в выборах. "Политические семьи'' задают своеобразные границы межпартийного взаимодействия, в которых и происходит борьба за выживание между партиями в период неопределенности. Это обстоятельство во многом и служит стимулом для коалиционного взаимодействия многих партий. Границы партийных семей во многом задают пределы для формирования коалиций.

Для определения партийной мотивации партий, участвовавших в строительстве коалиций, используется концепция множественности партийных целей. Мы придерживаемся подхода об одновременном существовании трех целей у партий; иногда одна из целей оказывается для партии доминирующей. Партийные цели посткоммунистических партий ставятся в зависимость от институционального дизайна, участия или неучастия партии в формировании правительства.

Методологическими основаниями данной работы являются сравнительный подход, применяемый для анализа взаимосвязи институционального дизайна, динамики паршйиой политики, коалиционного взаимодействия партий и дефрагментации партийной системы в России, Польше и Украине, и анализ поименного голосования, используемый для изучения распределения коалиционной прибыли между партнерами по коалиции в Государственной думе РФ. Сравнительный метод применяется в виде исследования небольшого количества случаев, известного как «фокусированное сравнение», наилучшим образом подходит для изучения таких ситуаций, теоретическое осмысление которых находится в начальной фазе, а применяемые концепты не имеют четких описаний. Его отличительной чертой являйся также и индуктивная направленность, что позволяет нам проверять существующие гипотезы и строить новые концепты.

Выбор Польши и Украины в качестве сравнительных референтов для России был обусловлен несколькими причинами. Во-первых, можно с уверенностью говорить о сходстве мнотх социально-экономических, политических и инстигуциональных характеристик в России и Украине. Особую роль в выборе Украине сыграло то, что действующие на данный момент избирательная система и конституционное разделение властей на Украине очень похожи на российские. Это дает нам возможность использовать в отношении Украины стратегию «наибольшего сходства». Во-вторых, в Польше на первых парламентских выборах в 1991 году наблюдалась наибольшая фрагментация в Восточной Европе. Это делает Польшу наиболее наглядным случаем для наблюдения процесса дефрагментации в посткоммунистических партийных системах. В-третьих, в Польше действуют несколько иные избирательная система и конституционное разделение властей. Это дает нам возможность использовать стратегию «наибольшего различия». Сочетание обеих исследовательских стратегий на примере трех стран позволит нам максимально близко подойти к пониманию феномена коалиционного взаимодействия.

Для изучения распределения коалиционной прибыли между партиями используется метод анализа поименного голосования. С его помощью рассчитывается индекс фракционной сплоченности, который позволяет проверить приверженность партий коалиционным договоренностям в парламенте. Эмпирической базой исследования является анализ 136 голосований депутатов коалиции КПРФ и АПР в Государственной думе РФ второго созыва (1996-1999).

Границы исследования. Исследование российских партийных коалиций ' охватывает период с 1993 года, то есть с начала первой кампании по выборам в Государственную Думу, когда, согласно изменившемуся избирательному законодательству, партии стали важнейшими участниками избирательного процесса. В Верховном Совете в 1990-1993 годах доминировали комитеты, а не партийные фракции. Соответственно, парламент не был центром партийного развития; такого центра в течение этого периода не было вовсе. В структуре Государственной Думы с самого начала стали преобладать партии, парламент оказался центром, вокруг которого партии стали укреплять свое влияние. В анализ включены только те партии, которые добились хотя бы минимального представительства в парламенте. В фокусе

исследования находятся преимущественно коалиции, имеющие отношение к парламентским выборам и деятельности партий в рамках Государственной Думы. Коалиции, связанные с президентскими, выборами, равно как и с региональными, в данном исследовании подробно рассматриваются. Мы уделяем некоторое внимание президентским выборам, но только в той мере, в какой эти выборы влияли на предвыборные и парламентские стратегии партий в Государственной Думе. К тому же, роль партий на президентских и региональных выборах в силу различных причин гораздо ниже, чем на парламентских. Там большее значение имеют непартийные кандидаты. Эти кандидаты не способствуют развитию и консолидации партийной системы в России, коалиции с этими акторами (или между этими акторами) не представляют интереса для данного исследования. В анализ также не входит межпартийное взаимодействие на выборах в Государственную Думу в одномандатных округах

На защиту выносятся следующие положения, сформулированные в диссертации:

1. Участие/ неучастие партий в формировании правительства оказывает значительное влияние на характер и динамику коалиционного взаимодействия партий. Партийные коалиции традиционно рассматривались как атрибут парламентских систем. Тем не менее, коалиционные соглашения заключаются партиями и в тех политических системах, где не предполагается непосредственное участие партий в формировании кабинета. В новых демократиях коалиционная политика играет особую ролГ, в период становления партийных систем.

2. При участии партий в формировании правительства, коалиционная активность партий будет носить более медленный и плавный характер. Такой институциональный дизайн поощряет формирование правительственных коалиций, но не в полной мере способствует трансформации коалиций в поглощение больших партий малыми. Вхождение в правительство является важным стимулом для самостоятельного выживания малых партий.

3. При неучастии партий в формировании кабинета, коалиционная активность партий будет носить быстрый и скачкообразный характер с началом коалиционной сшуацни.

Партии создают коалиции, чтобы повысить свое влияние на процесс принятия решений в рамках парламента. Под это описание подпадает российский случай.

4. Решающую в возникновении коалиционной ситуации играет стабильность институтов. В условиях стабильных институтов партии способны изучить эффекты институтов и, с учетом этой информации, начать прибегать к долгосрочным стратегиям. Коалиционная политика является одной из долгосрочных стратегий.

5. Снижение партийной фрагментации будет зависеть от уровня коалиционной активности малых партий с возникновения коалиционной ситуации. Уменьшение количества партий в системе представляется как процесс поглощения малых партий большими.

6. Использование стратегий коалиционного взаимодействия более выгодно большим партиям. Коалиционная прибыль, выражаемая в парламентских постах и поддержке на последующих выборах, распределяется между партнерами по коалиции непропорционально в пользу старшего партнера.

Научная новизна исследования заключается в том, что на основании изучения коалиционных процессов в российской партийной системе:

- Разработан новый подход к изучению формирования партийных систем в новых демократиях, основанный на теориях коалиций. С точки зрения данного подхода, коалиционная активность рассматривается как одна из фаз формирования партийных систем, хронологически совпадающий с моментом перехода от периода фрагментации к плюралистической фазе развития партийных систем в новых демократиях;

- Предложена новая модель объяснения коалиционных процессов в партийных системах в условиях, когда партии не участвуют в непосредственном формировании правительства. Коалиционные процессы интерпретируются как определенная фаза становления партийной системы;

- Дана новая оценка перспектив развития партийной системы в России на основе изучения коалиционных процессов. Мы предполагаем, что логика эволюции российской партийной системы идет в направлении укрупнения существующих партий за счег малых, в границах своих партийных семей. Результатом должно

стать появление нескольких крупных партий, «монополистов» в своих политических секторах;

- Разработана новая методика анализа поименного голосования, заключающаяся в создании нового способа расчета индекса фракционной сплоченности. Данный подход определяет групповую солидарность как процент совпадения голосований депутатов с позицией большинства в своей фракции. Это более .^грубый, не подходящий для всех случаев способ, но он обладает одним существенным преимуществом - он прост в вычислении.

Научно-теоретическая и практическая значимость исследования определяется актуальностью рассматриваемой проблемы. Полученные в ходе исследования результаты могут быть использованы для создания новых теоретических разработок в области теорий формирования партийных систем и теорий коалиций. Наиболее перспективными, на наш взгляд, могут быть такие направления как строительство коалиций в непарламентских системах, влияние институционального дизайна на консолидацию партийных систем в новых демократиях. Собранный материал может быть использован при разработке курсов по сравнительной политологии, современной политической истории России, электоральной политологии. Полученные выводы могут быть применены при составлении прогнозов прикладного характера относительно динамики партийно-парламентской борьбы в России.

Апробация работы. Отдельные идеи и выводы диссертационной работы были изложены автором в выступлениях на научных мероприятиях разного уровня:

- семинары факультета политических наук и социологии Европейского Университета в Санкт-Петербурге (декабрь 2001 и ноябрь 2002 года);

- доклад на научно-практической конференции «Выборы в Российской Федерации» (март 2002 года, г.Пушкин);

летняя школа «Европейские партии и партийные системы», (г. Киль, Великобритания, сентябрь 2002 года). Основные результаты исследования отражены в двух публикациях.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, трех приложений и списка используемой литературы.

Первая глава посвящена обзору существующих теорий формирования коалиций. В эгой части представлена теоретическая модель для изучения партийных коалиций в пост-коммунистических демократиях.

Вторая глава содержит анализ влияния различия в институциональном дизайне на интенсивность коалиционного взаимодействия и, соответственно, на снижение уровня фрагментации партийной системы в период перехода к плюралистической партийной системе.

Третья глава посвящена изучению коалиционного поведения российских партий в Государственной Думе, распределению ими коалиционной прибыли, на примере коалиции КПРФ-АПР в 1996-1999 годах.

Заключение включает в себя подведение итогов исследования.

Библиография включает в себя список литературы, состоящий из 102 наименований.

Основное содержание диссертации.

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации и выбор эмпирического материала для изучения поставленной проблемы; характеризуется степень ее разработанности; определяются цель, задачи, объект и предмет исследования; обозначаются его теоретико-методологические основы и эмпирическая база; раскрываются новизна, научная и практическая значимость диссертации.

Первая глава - «Влияние коалиционного взаимодействия на формирование партийных систем в пост-коммунистических странах» - посвящена обзору теоретических подходов и моделей, применяемых при анализе становления партийных систем и изучении коалиционного полигики партий. При этом основной ее задачей является определение и обсуждение аналитических схем, наиболее подходящих для описания коалиционного поведения партий > в посткоммунистических странах. Глава начинается с обзора теорий формирования партийных систем и их приложения на пост-коммунистическую почву. Затем следует обзор основных подходов анализа партийных коалиций, анализируется возможность

их применения к опыту пост-коммунистических стран; завершает главу выработка теоретической модели для изучения партийных коалиций в новых демократиях, в том числе и России.

В первом параграфе - «Формирование партийных систем» - представлен обзор основных существующих подходов изучения формирования партийных систем, а также описание этапов становления партийных систем в пост-коммунистических странах.

Существуют две наиболее популярных парадигмы исследования формирования партийных систем - социологическая и институциональная. Согласно первому подходу, партийная система отображает социально-политическую структуру общества, согласно второму - является результатом воздействия институтов на политических акторов. Учитывая ограничения применения социологического походов в пост-коммунистическом контексте, выбор в работе делается в пользу институционального подхода. Выделяются 3 этапа формирования партийных систем в пост-коммунистических демократиях: 1) период «поляризации», характеризующийся противостоянием правящей партии и «зонтичных» антикоммунистических объединений; 2) этап «фрагментации» - период распада «зонтичных» организаций и одновременною появления множества новых парши; 3) период «плюрализма», когда на политической сцене остается лишь несколько крупных, относительно стабильных партий. Коалиционное взаимодействие представляется одним из механизмов перехода от второго этапа к третьему.

Во втором параграфе - «Теории коалиций» - вводится понятие «коалиционной ситуации», которое является одним из ключевых в работе, а также дается определение понятия «коалиция». Коалиционная ситуация наступает в том случае, когда два и более акторов осознают, что у них недостаточно ресурсов для достижения поставленных целей самостоятельно. Применительно к становлению партийных систем в пост-коммунистических странах, коалиционная ситуация возникает в конце периода фрагментации. Под коалицией в данной работе понимается сознательное объединение партий для совместного преследования своих целей в достаточно долгосрочной перспективе, коюрое стрсмшся получи 1Ь выгоду от своего союза. Коалицию стоит 01личать от объединения, при котором участники кооперируются на

базе негативного консенсуса, а не на позитивных основаниях, и о г альянсов "временного большинства", заключаемых по сиюминутным основаниям.

В третьем параграфе первой главы - «Формальные дедуктивные теории» -дается обзор коалиционных теории, основанных на формальных абстрактных принципах. Параграф включает в себя три подраздела. Первый подраздел посвящен теориям, которые основаны только на принципе величины - теория «минимальной выигрышной коалиции» У.Райкера, теории «коалиции минимально выигрышной величины» У.Гэмсона, теории «принципа сделки» М.Лейзерсона. Второй подраздел описывает теории, которые помимо величины коалиции придают значение близости идеологии - теория «коалиции минимального пространства» А.ДеСвана, теория «минимально связанной коалиции» Р.Аксельрода. Трети подраздел представляет собой описания эмпирических проверок дедуктивных теорий, согласно которым наибольшей предсказательной силой обладают теории «принципа сделки» и «минимально связанной коалиции». '/

В четвертом параграфе - «Индуктивные теории» - представлено описание другого, индуктивного подхода коалиционных теорий. В основе данного подхода лежит предположение, что не абстрактные принципы, а условия среды, такие как партийная история, институты, внутрипартийная организация, международные события и др. определяют коалиционное поведение партий. Данный подход был разработан группой политологов во главе с Дж.Придхемом.

Пятый параграф первой главы - «Теоретическая модель» - включает в себя разработку теоретической модели для анализа коалиционного поведения партий в пост-коммунистических странах. Данная модель комбинирует в себе элементы дедуктивного и индуктивного подходов. Первый подраздел параграфа посвящен обзору ограничений применения теорий коалиций в пост-коммунистическом контексте в «чистом виде». Дедуктивный подход слишком абстрактен, индуктивный слишком описателен, они не охватывают все вариант, в частности различия в институциональном дизайне. Второй подраздел содержит общее описание теоретической модели. Модель базируется на следующих предположениях: 1) партии рассматриваются как целостные акторы, каждый из которых имеет определенный политический вес и представляет собой самостоятельную сторону в процессе

переговоров и заключения сделок; 2) основные факторы, определяющие коалиционное поведение партий - соотношение их размера и идеологической близости; 3) коалиции заключаются в специфической среде, которая оказывает влияние на поведение партий; 4) важнейшие измерения среды в новых посткоммунистических демокрашях - это довольно высокая неопределенность и эффекты институционального дизайна; 5) партии могут иметь мотивацию, иную, чем формирование правительства; 6) прибыль от использования коалиционных стратегий партии могут получить как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе; 7) партии стараются себя вести рационально; вступая в коалиции, они ориентированы на получение прибыли, любая прибыль лучше, чем никакая прибыль.

Третий подраздел пятого параграфа первой главы включает в себя определение и операционализацию понятий: неопределенность, партийная мотивация, прибыль от коалиции, институциональный дизайн, соотношение размера, идеологическая близость. В четвертом подразделе содержится более детальное описание модели с учетом операционализированных понятий. С началом коалиционной ситуации рациональные партии, ориентированные на получение прибыли, объединяют свои ресурсы на основании идеологической близости - в рамках партийных семей, пытаясь укрепить свои позиции в них. Большие партии вступают в коалиции с малыми (миноритарными, карликовыми), тем самым они подчиняют их своему влиянию. Коалиции, электоральные и парламентские, постепенно перерастают в слияния партий. Прибыль от вступления в коалиции заключается в том, чю большие партии увеличивают свое влияние на процесс принятия решений в долгосрочной перспективе, а малые сохраняют какую-то часть влияния в краткосрочной перспективе. В системах, где подразумевается непосредственное участие партий в формировании правительства, партии будут получать больше прибыли, так как они влияют на принятие решений и в исполнительной власти, и в законодательной власти. В результате поглощения малых партий большими происходит снижение уровня фрагментации партийной системы.

В заключении первой главы подводятся итоги обзора коалиционных теорий с точки зрения их применения в пост-коммунистическом контексте, а также сформулированы исследовательские гипотезы: 1) участие/ неучастие партий в

формировании правительства будет оказывать значительное влияние н^ характер и динамику коалиционного взаимодействия партий; 2) снижение .партийной фрагментации будет зависеть от уровня коалиционной активности малых партий с возникновения коалиционной ситуации; 3) при неучастии партий в процессе формирования правительства, использование стратегий коалиционного взаимодействия более выгодно большим партиям; их доля коалиционной прибыли пропорциональна больше доли малых партий.

Во второй главе «Институциональный дизайн и коалиционная политика партий: на примере Польши, России и Украины» проведено сравнительное исследование влияние коалиционной политики партий на снижение числа партий в системе в трех пост-коммунистических странах: Польше, России и Украине. Глава включает краткие обзоры конституционного устройства, избирательных систем, исторические очерки партийной политики, анализ результатов парламентских выборов и их влияния на коалиционную активность партий во всех вышеуказанных странах. В фокусе данной главы находится анализ возможностей малых партий сопротивляться поглощению их большими партиями.

Первый параграф второй главы - «Польша» - посвящен развитию коалиционной политики в Польше. Первый подраздел первого параграфа включает в себя краткое описание польского конституционного дизайна, который обозначен как парламентско-президентская система, что подразумевает участие партий в формировании правительства. Второй подраздел первого параграфа содержит описание избирательной системы в Польше, которая не менялась с 1993 года. Отсутствие кардинальных изменений в польской Конституции и избирательной системе позволяют сделать вывод о стабильности институтов в Польше. Третий подраздел посвящен истории польской партийной политики с 1991 по 2001 годы, участию партий в выборах и в последующем формировании правительства. В четвертом подразделе первого параграфа рассматривается динамика коалиционной активности польских партий в партийных семьях. Пятый подраздел посвящен анализу процесса поглощения малых партий большими в партийных семьях. Наибольшая консолидация наблюдается в левой партийной семье. Шестой подраздел первого параграфа второй главы подводит итоги польского случая. Участие партий в

I

формировании кабинета поощряет строительство коалиций, однако, в свою очередь, создает определенные стимулы к фрагментации партийной системы. |

Правительственные коалиции правых и центристских партий оказываются идеологически разнородными и тяготеют к распаду. Малые партии, представленные в правительстве, получают доступ к ресурсам, достаточным для сопротивления 1

давлению малых партий.

Второй параграф второй главы - «Россия» - посвящен анализу коалиционной '

политики партий в России. Первый подраздел второго параграфа включает краткий обзор российского конституционного устройства, которое классифицируется как президентско-парламентская система, где партии напрямую не участвуют в формировании правительства. Второй подраздел содержит анализ российской избирательной системы, которая остается неизменной е 1993 года. Так как данные институты не претерпевали кардинальных изменений с 1993 года, они определены как стабильные. В третьем подразделе дается краткое описание истории участия ,

российских партий в выборах в Государственную Думу с 1993 по 1999 год. Четвертый подраздел второго параграфа посвящен описанию коалиционной активности в партийных семьях. Коалиционная ситуация в России наступила с после выборов в Государственную Думу в 1999 году. Российские партии, не участвующие в формировании правительства, строят коалиции в основном в пределах своих партийных семей. Стимулами к созданию коалиций явилось укрепление позиций I

партий и их партийных семей в парламенте. Пятый подраздел второго параграфа включает обзор борьбы российских партий за доминирование в своих партийных семьях. Только в левой партийной семье появился доминирующий лидер? - КПРФ. В шестом подразделе делаются выводы о влиянии коалиционного взаимодействия на |

снижение числа партий в России. Неучастие в формировании правительства отрицательнее всего сказывается на малых партиях. Ресурсы, имеющиеся у малых партий, поглощаются большими партиями и практически не возобновляются. Малым партиям нечего противопоставить давлению доминирующих лидеров в своих семьях, и они теряют свой электорат.

Третий параграф второй главы - «Украина» - посвящен анализу влияния коалиционной политики на развитие партийной системы в Украине. Первый

подраздел трет ьего параграфа содержит краткое описание украинской Конституции и истории конституционного процесса в Украине. Конституция, вводившая президеитско-парламентскую форму правления, была принята в 1996 году. В 20002001 году был проведен референдум по внесению изменений в Конституцию, который, однако, не повлек за собой никаких юридических последствий. Второй раздел включает в себя краткое описание украинской избирательной системы, которая была изменена в 1997 году. Украинская политическая элита рассматривает варианты ее дальнейшей модификации. Столь частые изменения, а также попытки изменений, институционального дизайна позволяют сделать вывод о нестабильности институтов в Украине. В третьем подразделе третьего параграфа дан краткий обзор украинской партийной политики и истории выборов в Верховную Раду Украины с 1994 по 2002 годы. Четвертый подраздел посвящен обзору коалиционной активности в украинских партийных семьях, где преобладают нестабильные коалиции из разных партийных семей. Неучастие в формировании кабинета не компенсируется иными институциональными стимулами строительства коалиций. Пятый подраздел третьего параграфа второй главы содержит описание партийной борьбы за доминирование в партийных семьях в Украине. Только в левой семье появляется доминирующая партия - Коммунистическая партия Украины. В шестом параграфе содержатся выводы о влиянии коалиционной политики в Украине. Коалиционная ситуация в условиях нестабильных институтов в Украине еще не наступила. Украинский дизайн поощряет образование новых малых партий в силу невысоких барьеров участия. Формирование коалиций партиями из разных партийных семей приводит к неусюйчивости таких объединений.

В четвертом параграфе второй главы - «Результаты анализа» - подводятся итоги сравнения влияния коалиционной политики на развитие партийной системы в трех странах. На примере левых семей, где в каждой стране есть доминирующая партия, выявляются различия в динамике коалиционных процессов. Российский казус демонстрирует наиболее заметное поглощение малых партий большими; у малых партий отсутствуют ресурсы сопротивляться давлению больших партий. В Польше малые партии, находящиеся в правительстве, получают ресурсы для сохранения своей независимости. В Украине подвижность институционального дизайна оказывается

для малых партий веским стимулом конкурировать с большими партиями; в результате малые партии предпочитают сиюминутные альянсы долгосрочным коалициям.

В заключении второй главы содержатся прогнозы снижения числа партий в Польше и России. Выдвигается предположение о достижении обеими странами в среднесрочной перспективе примерно одного и того же показателя фрагментации.

Третья глава - «Распределение коалиционной прибыли» - посвящена анализу распределения коалиционной прибыли между партнерами по коалиции. Под коалиционной прибылью понимается: для больших партий - это ■■ стремление увеличить число контролируемых в парламенте мест, для малых - желание получить посты в парламентской структуре. Па примере российской парламентской коалиции КПРФ - АПР во II Государственной Думе (1996-1999) демонстрируется неравномерность распределения коалиционной прибыли в пользу старшего партнера по коалиции, что в дальнейшем приводит к поглощению малых партий большими.

В первом параграфе третьей главы - «Методологические основания» - дается описание используемых методов, в основном, методики анализа поименного голосования, приведены примеры применения анализа поименного юлосования для изучения поведения депутатов российского парламента, представлена эмпирическая база исследования. В качестве аналитической схемы были использованы положения коллективной работы под руководством В.М.Сергеева.

Во втором параграфе третьей главы - «Результаты анализа» - содержится летальный анализ распределения долей коалиционной прибыли, полученных КПРФ и АПР в результате коалиционного соглашения во II Государственной Думе (19961999). Первый подраздел второго параграфа третьей главы посвящен доле прибыли КПРФ. Делается вывод, что, так как аграрии по наиболее важным вопросам голосовали полностью солидарно с коммунистами, доля коалиционной прибыли КПРФ пропорционально больше. Второй подраздел второго параграфа третьей главы описывает долю коалиционной прибыли, полученной депутатами-аграриями. Их доля прибыли, выражаемая в парламентских постах, рассматриваемых, в свою очередь, как ресурс для переизбрания, оказалась пропорционально ниже.

Старший партнер по коалиции, КПРФ, получил непропорционально высокую долю прибыли, по сравнению с младшим партнером, АГ1Р. Аграрии показали полную лояльность по отношению к коммунистам практически во всех вопросах. Взамен они получили некоторое количество значимых постов. Используя эти посты, аграрии не смогли аккумулировать ресурсов достаточных для переизбрания на следующих парламентских выборах. Старший партнер не посчитал нужным доплачивать за лояльность эффективной поддержкой на выборах, посчитав, что с достаточно выделенных до этого постов.

В заключении третьей главы делается вывод, что в долгосрочной перспективе, позиция небольших партий оказывается нерациональной: не входить в коалиции нерационально, гак как «нсорппииовапный депуки» мало чего значит в парламенте, входить в коалиции - тоже нерационально, так как получаемая прибыль недостаточна для переизбрания. Это позволяет предположить, что малые партии будут вынуждены либо уходить с политической сцены, либо объединяться с большими партиями, что

г

приведет к снижению фрагментации партийной системы.

В заключении проводится обобщение результатов теоретического и эмпирического изучения выделенных автором проблем, формулируются основные выводы и даются практические рекомендации.

Основные положения диссертации отражены в публикациях автора:

1. Коалиционная политика российских партий.// ПОЛИС, №1, 2002.С.118-132 (1 п.л.).

2. Коалиционная политика российских партий, в «Второй электоральный цикл в России», под ред. В.Гельмана, Г.Голосова, Е.Мелешкиной. М.. Весь мир. 2002. С. 107-133 (1 п.л.).

Заказ №

МГИМО(У)МИДРФ

Отпечатано в отделе оперативной полиграфии и множительной техники МГИМО (У) МИД РФ 117218, Москва, ул. Новочеремушкинская, 26

I

\

I i

I

I I

i I

I ( I

I

I

t

I

I

i

17221 17 22 f

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата политических наук Щербак, Андрей Николаевич

Введение.

Глава 1. Влияние коалиционного взаимодействия на формирование партийных систем в пост-коммунистических странах.

1. Формирование партийных систем.

2. Теории коалиций.

3.Формальные дедуктивные теории.

4.Индуктивные теории.

5. Теоретическая модель. в 5.1.Теории коалиций и пост-коммунистический контекст: границы применения.

5.2 Общее описание модели.

5.3 Определение понятий.

5.4 Описание модели.

Введение диссертации2003 год, автореферат по политологии, Щербак, Андрей Николаевич

Актуальность темы. В демократических государствах партиям принадлежит центральное место в процессе принятия решений. В России же влияние партий на политическую жизнь страны незначительно.

Опыт западных стран показывает, что развитая, консолидированная демократия едва ли возможна без полновесной партийной системы и влиятельных партий. Соответственно, перспективы консолидации демократии в России можно увязать с перспективами развития партийной системы и института партий в целом. Возникает вопрос, каким образом в настоящий момент трансформируется российская партийная система. Ответ на этот вопрос позволит прояснить, приведет ли логика эволюции российской партийной системы к повышению роли партий в процессе принятия решений.

Одним из элементов процесса трансформации партийной системы является коалиционное взаимодействие партий. Изучение этой формы межпартийного взаимодействия позволит обогатить наши знания о российских партиях в целом, с точки зрения их мотивации, организационного развития, их роли в процессе принятия решений. Пока влияние партий на проводимый политический курс незначительно, данная ситуация часто объясняется отсутствием крупных партий и преобладанием малых. Строительство коалиций является одним из механизмов повышения статуса политических партий как наиболее важного участника политического процесса в России.

Изучение становления партий и партийной системы в России является одним из наиболее популярных направлений в отечественной политической науке. Однако до сих партийные коалиции оставались на обочине большинства исследований. Данная ситуация в значительной мере обедняет наши знания о процессе формирования партийной системы в России. Использование подхода, выработанного на основе теорий коалиций, позволит по-новому взглянуть на развитие российских партий и партийных систем в пост-коммунистических странах в целом. Бесспорно, что рождение партий и партийных систем проходит в новых демократиях Восточной Европы иначе, чем это происходило в старых демократиях Запада. Сказываются другие внешнеполитические условия, другая внутриполитическая обстановка, другая социальная структура восточноевропейских обществ. Новая реальность требует новых исследовательских подходов.

Таким образом, актуальность данной работы определяется, с одной стороны, важностью изучения становления партийной системы в России как одного из краеугольных камней стабильной демократии, а с другой стороны - необходимостью выработки новых подходов в исследовании партийных систем в посткоммунистических демократиях.

Основная цель исследования - выявить влияние коалиционного взаимодействия партий на процесс снижения числа партий в партийной системы в России. Для описания партийных систем обычно используются две основные характеристики - показатель эффективного числа партий (количественный показатель, в обобщенном виде показывающий число партий в системе) и электоральная неустойчивость (количественный показатель, отражающий процент избирателей, проголосовавших за одни и те же партии на двух последующих выборах). Данное исследование будет посвящено изучению влияния коалиционного строительства на снижение числа партий в системе. Для достижения поставленной цели планируется решить следующие взаимосвязанные научные задачи:

- проанализировать теории формирования партийных систем;

- определить значимость партийных коалиций для консолидации партийных систем в пост-коммунистических странах;

- на основе существующих подходов создать адекватную теоретическую модель для объяснения коалиционных взаимодействий партий в пост-коммунистических странах;

- выявить наиболее значимые институциональные факторы, определяющие коалиционную политику партий;

- провести сравнительный анализ влияния институционального дизайна на коалиционные процессы в партийной системе для определения сходства и отличия российского случая.

Объектом исследования являются коалиционные взаимодействия российских партий в 1993-2002 годах.

Предметом исследования является влияние коалиционных взаимодействий российских партий на процесс дефрагментации партийной системы.

Проблема исследования. Основные теории коалиций, разработанные западными учеными, были созданы на базе анализа коалиционных правительств в парламентских системах. В российском случае мы видим, что партии создают как предвыборные, так и парламентские коалиции в условиях президентско-парламентской системы, где партии не участвуют в непосредственном формировании правительства. Сразу же возникает вопрос, какие причины побуждают партии заключать коалиционные соглашения? При более внимательном рассмотрении данного феномена мы наблюдаем, что ответ носит системный характер. Коалиционное взаимодействие российских партий в исследуемый период объясняется совершенно другими факторами, чем в стабильных парламентских демократиях. Данный процесс имеет прямое отношение к формированию стабильной партийной системы, это один из механизмов по снижению числа партий. Принципы партийного коалиционного строительства идентичны существующим в парламентских системах, однако, кардинально меняется значение партийных коалиций для новых посткоммунистических демократиях. В данной работе предпринята попытка вписать происходящие коалиционные взаимодействия в более общий процесс стабилизации партийной системы в России.

Степень разработанности проблемы. Проблемы формирования российской партийной системы оказались одной из наиболее популярных тем в отечественной политической науке. Исследователи сходятся во мнении, что партийная система в России находится лишь пока в стадии становления. Выделяются несколько факторов, которые оказывают влияние на этот процесс. Политические факторы, такие как внутриэлитная борьба, перерастающая в электоральную конкуренцию, неспособность одной из противоборствующих сторон добиться окончательной победы, способны создать ситуацию неразрешимого конфликта. Это заставляет политических акторов мобилизовывать дополнительные ресурсы, в том числе создавать (или прибегать к услугам) партии в свою поддержку1. Данная картина была типична как для общенационального уровня, так и для регионального.

Особое внимание уделяется значению институциональных условий. Практически все исследователи отмечают, что современный этап формирования

1 Политические партии, движения и организации в современной России на рубеже веков.// Аналитический справочник. Под ред. И. Н. Барыгина. СПб.: Изд-во Михайлова В.А.,1999. С.51-56. партийной системы в России связан с конституционной и избирательной реформами 1993 года. Одни ученые делают упор на введении смешанной электоральной формулы, благодаря которой стали возможны выборы по партийным спискам, что, по их мнению, послужило катализатором развития партий в России. Выборы в Государственную Думу стали носить ярко выраженный партийный характер, в структуре парламента стали преобладать вместо комитетов партийные фракции . Введение 5-% барьера способствовало снижению роста фрагментации партийной системы. В то же время проявились и некоторые побочные эффекты избирательной системы. Среди них можно выделить появление большого числа независимых кандидатов, участие в выборах большого числа корпоративных организаций типа Союза работников жилищно-коммунального хозяйства. В целом, исследователи оценивают положительную роль избирательной системы на развитие партийной системы в России.

Иные оценки встречаются в отношении конституционной реформы. Согласно классификации М.Шугарта, введенная система разделения властей может быть охарактеризована как «президентско-парламентская система с сильным президентом»3. Данную модель можно обозначить как форму правления с весьма ограниченным влиянием парламента на политический курс и состав правительства, а также почти с безграничным контролем президента над правительством. Существует довольно широко распространенное мнение, что президентские режимы плохо сочетаются с сильными партиями, так как они стимулируют становление нестабильной партийной системы4. Американский политолог С.Мэйнуоринг показал, что президентские режимы обычно плохо уживаются с партийными системами, где более двух партий5. А.Лейпхартом совмещение президентско-парламентской модели со смешанной электоральной формулой называлось как одно из наиболее неблагоприятных для новых демократий6.

2 Remington T., Smith S. The Politics of Institutional Choice. The Formation of Russian State Duma. Princeton, Princeton University Press, 2001.

3 Shugart M. Executive-Legislative Relations in Post-Communist Europe.// Transition, 1996. December 13. P.6-11

4 Напр. LinzJ. The Périls of Presidentionalism. // Journal of Democracy, 1990. Vol.l, No.l. Pp.51 -69.

5 Mainwaring S. Presidentialism, Multipartism, and Democracy: The Difficult Combination. // Comparative Political Studies. 1993. Vol.26. №2.

6 JJeunxapm A. Конституционные альтернативы для новых демократий. // Полис, 1995. №2. С.135-146.

Институциональная парадигма изучения партийных систем использовалась и для изучения партийной коалиционной политики. Стоит отметить, что научный интерес к этой проблеме в России оказался невелик. Например, С.Елисеев считал, что коалиционная политика в России не имеет в настоящий момент серьезных перспектив по причине глубокого социокультурного кризиса и наличия у разных социальных групп разнородных систем ценностных ориентации, препятствующих формированию дееспособных, устойчивых коалиций7. Нам кажется, что это сильное преувеличение. Одной из первых серьезных работ, посвященных коалиционной политике партий в о

России, была работа Т.Шмачковой . Статья включала в себя обзор самых известных теоретических подходов изучения коалиций с точки зрения их применимости к российским реалиям. Исследователь концептуально разделила понятие политического блока и коалиции. Блок, в отличие от коалиции, это нестабильное объединение разнородных сил, движений, направленное против кого-то, а не для чего-то. Пока, считала Т.Шмачкова, на российской сцене преобладают именно блоки. По ее мнению, наиболее адекватным для российского казуса являлся индуктивный подход Г.Придхема. Т.Шмачкова подчеркнула важность коалиционной политики для повышения партиями своего влияния на процесс принятия решений. Через ее статью красной нитью проходило недоумение, почему же российские партии не прибегают к строительству коалиций.

В полемику с Т.Шмачковой вступил В.Гельман9. Он показал, что существуют черты институционального дизайна, которые препятствуют строительству прочных парламентских коалиций. Во-первых, российские партии, даже будучи напрямую представленными в правительстве, оказались неспособными реализовывать свою правительственную программу, поскольку курс правительства зависит от позиции президента и его администрации. Во-вторых, по российской Конституции Государственная Дума не обладает влиянием на состав и политику правительства, соответственно отпадает потребность в формировании проправительственных (равно

7 Елисеев С. Рациональный выбор: политические партии, власть и коалиции. // Рациональный выбор в политике и управлении. Под ред. Л. В. Сморгунова. СПб, Издательство Санкт-Петербургского Университета, 1998. С. 35-52.

8 Шмачкова Т. Теории коалиций и становление российской многопартийности (методики рационализации политического процесса). // Полис, 1996. №5. С. 28-52.

Гельман В. О становлении российской партийной системы и практиках политических коалиций. // Полис, 1997. №3. С.188-191. как и антиправительственных) коалиций. В-третьих, роль института президента и президентских выборов в России столь высока, что к ним вполне применима формула «победитель получает все». Президент, в отличие от правительства не несет политической ответственности за свое нахождение у власти. Следовательно, наличие предвыборных коалиций не влечет за собой для победившего кандидата каких бы то ни было обязательств перед младшими партнерами по коалиции. Такую же отрицательную оценку получили попытки создания электоральных коалиций. Выборы в Государственную Думу 1995года показали, что все созданные предвыборные коалиции и блоки не смогли преодолеть 5-% барьер. На основании данных рассуждений В.Гельман делает вывод об отсутствии благоприятных институциональных условий для создания партийных коалиций.

Другой немаловажный аспект коалиционный политики был затронут группой исследователей под руководством В.Сергеева10. Они провели исследование внутрифракционной солидарности в I и II Государственных Думах на базе анализа поименного голосования депутатов. В частности, в этой работе затрагивались вопросы, связанные с солидарностью в парламентской коалиции КПРФ и АПР. Можно сказать, что работа представляла собой попытку подойти к изучению партийных коалиций с уровня парламентского поведения партий.

Фактически, данными работами исчерпывается изучение коалиционной политики партий и ее влияние на становление партийной системы. Слабость институционального подхода проявилась в том, что он применялся для объяснения ограниченного числа случаев, на базе лишь двух электоральных циклов. Третьи парламентские выборы привели к всплеску коалиционного строительства, к увеличению числа казусов, что позволило по-другому взглянуть на различные черты институционального дизайна. Включение в научный оборот нового материала делает возможным выработку новых теоретических рамок для исследования феномена партийных коалиций в России и их значения для становления партийной системы в России.

10 Сергеев В. и др. Становление парламентских партий в России. Государственная дума в 1994-1997 годах.// Полис, 1999. №1. С.50-71.

Теоретические и методологические основания исследования. В основе теоретической модели данного исследования лежат работы авторов, изучавших различные аспекты возникновения партийных систем и партийных коалиций. Мы придерживаемся институциональной парадигмы формирования партийных систем в новых демократиях. Этот подход основывается на предположении, что формат партийной системы определяют институты, главным образом конституционное разделение властей и избирательная система, определяют основных политических акторов через систему различных стимулов и ограничений. Значительный вклад в разработку институционального подхода внесли работы М.Шугарта и Дж.Кэри, М.Дюверже11. Институциональный подход основывается на предположении, что формат партийной системы определяют институты, главным образом конституционное разделение властей и избирательная система, через систему различных стимулов и ограничений. Партийная система формируется на электоральном рынке, где институты служат своеобразным фильтром между предпочтениями избирателей и предложениями партий.

Для описания среды, в которой действуют партии в новых демократиях, мы используем понятие «неопределенности», разработанное одним из основателей теории рационального выбора Э.Даунсом. Партии в новых демократиях действуют в условиях гораздо большей неопределенности, чем партии в стабильных демократиях. Этот фактор нельзя не учитывать. С точки зрения теории рационального выбора, для получения необходимого объема информации с целью снижения неопределенности акторы могут обратиться к экспертам12. Однако в новых демократиях, в течение некоторого периода такие эксперты часто не в состоянии делать адекватные прогнозы, и акторы вынуждены принимать решения в условиях гораздо большей неопределенности. Вначале партии почти ничего не знают об эффектах институтов, о возможностях и ограничениях, которые существуют в политической системе. Они получают знания с течением времени. Но до того момента, как такая информация

11 Duverger М. Political Parties: Their Organization and Activity in the Modern State. London, New York, Methuen, John Wiley, 1954; Shugart M., Carey J. Presidents and Assemblies. Constitutional Design and Electoral Dynamics. Cambridge, Cambridge University Press, 1992.

12 Downs A. An Economic Theory of Democracy. N.-Y., HarperCollins Publishers, 1957. появится, партии делают неправильные выводы и принимают неэффективные решения.

Одним из наиболее значимых факторов, который определяет поведение партий, является идеология. Инструментом операционализации понятия идеологии выступает расстояние на лево-правой идеологической шкале. В пост-коммунистических партийных системах, из-за их нестабильности и еще слабой развитости, из-за многомерности проблемных измерений трудно использовать одномерную шкалу для определения сходства идеологий. Мы используем качественный критерий, принадлежность партий к «партийным семьям». Данный подход чрезвычайно часто используется при изучении партийных систем, он подробно описан в работе П.Мэра и К.Мадда'3. Партии будут считаться близкими, если они находятся в одной партийной семье. Мы выделяем четыре партийных семьи: левые (коммунисты, социал-демократы и т.д.), правые (либералы, демократы), центристы (партии власти, умеренные реформаторы, неклерикальные консерваторы), националисты (националистические, этнические, клерикальные, региональные партии). Основная борьба часто происходит не между партийными семьями, а внутри партийных семей — партии борются за влияние и доминирование в своих семьях. Партии пытаются добиться сначала второстепенного положения других партий, а потом и их отказа от самостоятельного участия в выборах. «Политические семьи» задают своеобразные границы межпартийного взаимодействия, в которых и происходит борьба за выживание между партиями в период неопределенности. Это обстоятельство во многом и служит стимулом для коалиционного взаимодействия многих партий. Границы партийных семей во многом задают пределы для формирования коалиций.

Для определения партийной мотивации партий, участвовавших в строительстве коалиций, используется концепция множественности партийных целей. Мы придерживаемся подхода об одновременном существовании трех целей у партий14; иногда одна из целей оказывается для партии доминирующей. Партийные цели посткоммунистических партий ставятся в зависимость от институционального дизайна, участия или неучастия партии в формировании правительства.

13 Mair P., Mudde С. The Party Family and its Study. // Annual Review of Political Science, 1998. Vol.l. Pp.

211-229.

Методологическими основаниями данной работы являются сравнительный подход, применяемый для анализа взаимосвязи институционального дизайна, динамики партийной политики, коалиционного взаимодействия партий и дефрагментации партийной системы в России, Польше и Украине, и анализ поименного голосования, используемый для изучения распределения коалиционной прибыли между партнерами по коалиции в Государственной Думе РФ. Сравнительный метод применяется в виде исследования небольшого количества случаев, известного как «фокусированное сравнение», наилучшим образом подходит для изучения таких ситуаций, теоретическое осмысление которых находится в начальной фазе, а применяемые концепты не имеют четких описаний. Его отличительной чертой является также и индуктивная направленность, что позволяет нам проверять существующие гипотезы и строить новые концепты.

Выбор Польши и Украины в качестве сравнительных референтов для России был обусловлен несколькими причинами. Во-первых, можно с уверенностью говорить о сходстве многих социально-экономических, политических и институциональных характеристик в России и Украине. Особую роль в выборе Украине сыграло то, что действующие на данный момент избирательная система и конституционное разделение властей на Украине очень похожи на российские. Это дает нам возможность использовать в отношении Украины стратегию «наибольшего сходства». Во-вторых, в Польше на первых парламентских выборах в 1991 году наблюдалась наибольшая фрагментация в Восточной Европе. Это делает Польшу наиболее наглядным случаем для наблюдения процесса дефрагментации в посткоммунистических партийных системах. В-третьих, в Польше действуют несколько иные избирательная система и конституционное разделение властей. Это дает нам возможность использовать стратегию «наибольшего различия». Сочетание обеих исследовательских стратегий на примере трех стран позволит нам максимально близко подойти к пониманию феномена коалиционного взаимодействия.

Для изучения распределения коалиционной прибыли между партиями использовался метод анализа поименного голосования. С его помощью рассчитывался индекс фракционной сплоченности, который позволял проверить

14 Müller W., Strom К. (eds.) Policy, Office, or Votes? How Political Parties in Western Europe Make Hard Decisions. Cambridge, Cambridge University Press, 1999. приверженность партий коалиционным договоренностям в парламенте. Эмпирической базой исследования был анализ 136 голосований депутатов коалиции КПРФ и АПР в Государственной думе РФ второго созыва (1996-1999).

Границы исследования. Исследование российских партийных коалиций будет охватывать период с 1993 года15, то есть с начала первой кампании по выборам в Государственную Думу, когда, согласно изменившемуся избирательному законодательству, партии стали важнейшими участниками избирательного процесса, и до 2002 года. В Верховном Совете РФ в 1990-1993 годах доминировали комитеты, а не партийные фракции. Соответственно, парламент не был центром партийного развития; такого центра в течение этого периода не было вовсе. В структуре Государственной Думы с самого начала стали преобладать партии16, парламент оказался центром, вокруг которого партии стали укреплять свое влияние. В анализ будут включены только те партии, которые добились хотя бы минимального представительства в парламенте. В фокусе исследования будут находиться преимущественно коалиции, имеющие отношение к парламентским выборам и деятельности партий в рамках Государственной Думы. Коалиции, связанные с президентскими, выборами, равно как и с региональными, в данном исследовании подробно рассматриваться не будут. Мы будем уделять некоторое внимание президентским выборам, но только в той мере, в какой эти выборы влияли на предвыборные и парламентские стратегии партий в Государственной Думе. К тому же, роль партий на президентских и региональных выборах в силу различных причин гораздо ниже, чем на парламентских. Там большее значение имеют непартийные кандидаты. Эти кандидаты не способствуют развитию и консолидации партийной системы в России, коалиции с этими акторами (или между этими акторами) не представляют интереса для данного исследования. В анализ также не входит межпартийное взаимодействие на выборах в Государственную Думу в одномандатных округах.

Научная новизна исследования заключается в том, что на основании изучения коалиционных процессов в российской партийной системе:

15 Во второй части, посвященной сравнительному анализу России, Польши и Украины, исследование будет охватывать период: с 1991 года в Польше и с 1994 года на Украине. Это дата проведения первых пост-коммунистических многопартийных выборов.

- Разработан новый подход к изучению формирования партийных систем в новых демократиях, основанный на теориях коалиций. С точки зрения данного подхода, коалиционная активность рассматривается как одна из фаз формирования партийных систем, хронологически совпадающий с моментом перехода от периода фрагментации к плюралистической фазе развития партийных систем в новых демократиях;

- Предложена новая парадигма объяснения коалиционных процессов в партийных системах в условиях, когда партии не участвуют в непосредственном формировании правительства. Коалиционные процессы интерпретируются как определенная фаза становления партийной системы;

- Дана новая оценка перспектив развития партийной системы в России на основе изучения коалиционных процессов. Мы предполагаем, что логика эволюции российской партийной системы идет в направлении укрупнения существующих партий за счет малых, в границах своих партийных семей. Результатом должно стать появление нескольких крупных партий, «монополистов» в своих политических секторах;

- Разработана новая методика анализа поименного голосования, заключающаяся в создании нового способа расчета индекса фракционной сплоченности. Данный подход определяет групповую солидарность как процент совпадения голосований депутатов с позицией большинства в своей фракции. Это более грубый, не подходящий для всех случаев способ, но он обладает одним существенным преимуществом - он прост в вычислении.

В результате исследования были сделаны следующие выводы:

- решающую роль в возникновении коалиционной ситуации играет стабильность институтов;

- при участии партий в формировании правительства, коалиционная активность партий будет носить более медленный и плавный характер;

- при неучастии партий в формировании кабинета, коалиционная активность партий будет носить быстрый и скачкообразный характер с началом коалиционной ситуации. Под это описание подпадает российский случай;

16 Remington Т., SmithS. The Politics of Institutional Choice ., 2001.

- коалиционная прибыль, выражаемая в парламентских постах и поддержке на последующих выборах, распределяется между партнерами по коалиции непропорционально в пользу старшего партнера.

Научно-теоретическая и практическая значимость исследования определяется актуальностью рассматриваемой проблемы. Полученные в ходе исследования результаты могут быть использованы для создания новых теоретических разработок в области теорий формирования партийных систем и теорий коалиций. Наиболее перспективными, на наш взгляд, могут быть такие направления как строительство коалиций в непарламентских системах, влияние институционального дизайна на консолидацию партийных систем в новых демократиях. Собранный материал может быть использован при разработке курсов по сравнительной политологии, современной политической истории России, электоральной политологии. Полученные выводы могут быть применены при составлении прогнозов прикладного характера относительно динамики партийно-парламентской борьбы в России.

Апробация работы. Отдельные идеи и выводы диссертационной работы были изложены автором в выступлениях на научных мероприятиях разного уровня:

- семинары факультета политических наук и социологии Европейского Университета в Санкт-Петербурге (декабрь 2001 и ноябрь 2002 года);

- доклад на научно-практической конференции «Выборы в Российской Федерации» (март 2002 года, г.Пушкин); летняя школа «Европейские партии и партийные системы», (г. Киль, Великобритания, сентябрь 2002 года). Основные результаты исследования отражены в трех публикациях.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, трех приложений и списка используемой литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Влияние коалиционной политики на становление партийной системы в России"

Заключение.

Основной итог диссертационного исследования заключается в том, что коалиционное взаимодействие российских партий является одним из важнейших механизмов снижения числа партий в партийной системе. С началом коалиционной ситуации рациональные партии, ориентированные на получение прибыли, стремятся добиться максимального удовлетворения своих целей. Они объединяют свои ресурсы на основании идеологической близости - в рамках партийных семей, пытаясь укрепить, либо, как минимум, не ослабить свои позиции в них. Большие партии вступают в коалиции с малыми (миноритарными, карликовыми), тем самым они подчиняют их своему влиянию. В России эта тенденция становится наиболее очевидной после выборов в III Государственную Думу в 1999 году, когда в парламенте произошел всплеск коалиционной активности партий. Впоследствии малые партии постепенно теряют свои позиции на электоральном поле, и, чтобы совсем не исчезнуть, вливаются в большие партии. При распределении коалиционной прибыли старшие партнеры по коалиции получают пропорционально большую долю, что резко снижает шансы малых партий сопротивляться давлению больших партий. Партии с различным политическим весом вступают в коалиции, далее коалиции начинают трансформироваться в слияния и поглощения, как это произошло, например, с «Единством» и «Отечество - Вся Россия». Большие партии становятся больше, а малых партий становится меньше. Так проходит процесс дефрагментации партийных систем в пост-коммунистических странах, в том числе и России. Обобщая, можно сделать следующие выводы:

1) неизменность политических институтов, воспринимаемых как правила игры, приводит к постепенной стабилизации партийной системы. В российском случае, даже в условиях «неудачного» институционального выбора, отказ от пересмотра действующих институтов оказался более эффективным решением, чем попытки произвести смену институтов на Украине;

2) участие партий в формировании правительства оказывает двойственную роль на развитие партийной системы. С одной стороны, это заставляет партии строить коалиции, как предвыборные, так правительственные, что благоприятно воздействует на консолидацию партийной системы. С другой стороны, необходимость строительства широких коалиций делает данные коалиции идеологически разнородными и, как следствие, неустойчивыми. К тому же, малые партии, находясь в правительстве, получают возможность пополнять ресурсы для сопротивления давлению больших партий. Участие партий в формировании правительства не является абсолютной детерминантой появления устойчивой развитой партийной системы с сильными влиятельными партиями;

3) в случае неучастия партий в формировании правительства основной ареной деятельности партий становится парламент. С началом коалиционной ситуации происходит всплеск коалиционной активности партий, которые конкурируют за доминирование в своих партийных семьях. Предполагаемым итогом данной борьбы должно стать появление нескольких крупных партий-«монополистов» в своих партийных семьях. Процесс дефрагментации в данных институциональных условиях происходит скачками, катализатором которых является коалиционная ситуация. Нельзя исключать, что таких ситуаций может быть несколько;

4) наиболее заметно коалиционное строительство и дефрагментация происходят в левых партийных семьях. Развитие левых партий является своеобразным примером для подражания для остальных партий в системе.

Полученные результаты о влиянии коалиционного взаимодействия на снижение числа партий в системе требуют дальнейшего, более детального изучения. Одним из направлений последующей разработки этой темы может стать включение новых казусов в анализ. Это может быть как привлечение новых посткоммунистических стран, так и исследование коалиционного поведения конкретных партий в конкретных парламентских коалициях, например, так называемой «коалиция четырех», созданной центристскими партиями в III Государственной Думе (20002003гг.). Плодотворным направлением может быть изучение влияния коалиционной политики на другой аспект становления партийных систем в новых демократиях -снижение уровня электоральной неустойчивости.

Своеобразным тестом проверки выдвинутых в работе предположений будут выборы в Государственную Думу в декабре 2004 года. Согласно полученным выводам, мы прогнозируем снижение числа партий в системе на парламентском уровне. На электоральном уровне стоит ожидать лишь незначительного снижения эффективного числа партий.

Можно прибегнуть к аналогии из области экономики. Мы знаем, что на определенном уровне развития капитализма начинается период империализма, когда более мелкие фирмы начинают поглощаться крупными. Происходит это из-за того, что рынок уже не может развиваться экстенсивно, и крупные фирмы, стремясь выжить и получить прибыль от своей деятельности, начинают поглощать мелкие фирмы. И описываемый в данной работе этап становления партийной системы, характеризующийся вхождением многих партий в коалиции, подходит под это описание. К этому периоду политический рынок предпочтений избирателей во многом уже поделен политическими семьями, основная борьба идет внутри партийных семей, где крупные партии поглощают более мелкие.

Если представить высокий уровень фрагментации российской партийной системы как ситуацию на входе, а на выходе - ситуацию с ограниченным числом партий, то коалиционное взаимодействие будет наполнять значительную часть «черного ящика» процесса партийного развития. По мере снижения неопределенности, по мере увеличения ясности институциональных эффектов партии стремятся к своему укреплению для сохранения своего влияния и повышения своей значимости. Коалиционное взаимодействие на данном этапе развития партийной системы является одним из основных измерений развития партийной системы посткоммунистических стран, в том числе и России. Строительство коалиций - это один из механизмов создания крупных партий в новых демократиях.

Укрупнение партий в качестве участников политического процесса способно повысить их значение в российской политике. Можно предположить, что в дальнейшем акцент электоральной конкуренции на парламентских выборах сместится в дальнейшем на соревнование уже между партийными семьями, а не внутри семей. Это вопрос о возможности следующего этапа в развитии коалиционного взаимодействия: коалиционная политика предстает уже не как фактор партийного строительства, а как процесс кооперации для совместного участия в выборах на различные посты в исполнительной власти, с целью последующего распределения прибыли от этой коалиции в долгосрочной перспективе. Имеются в виду президентские и губернаторские выборы. Если представить, что 3-4 партии контролируют, скажем, процентов 80-90% электората, то эти партии, вступая между собой в коалиции, способны оказывать серьезную конкуренцию беспартийным кандидатам.

Перспективы как расширения партийного влияния, так и потенциал возможностей партийных коалиций, во многом зависят от того, насколько надпартийность исполнительной власти в России является следствием слабости и неразвитости партий, а насколько глубинной чертой президентско-парламентской системы. Появление сильных партий предполагает их стремление бороться за до сих пор надпартийный президентский пост. Ресурсы партий можно будет уже пытаться сравнивать с ресурсами надпартийного президентства, так называемого «административного ресурса». И это может вызвать конфликт института президентства и института политических партий. Президент, даже опираясь на «партию власти», будет видеть в сильных партиях своих соперников, в то время как крупные партии будут пытаться сместить беспартийного президента.

Все эти моменты - отсутствие гарантий получения оговоренной доли прибыли, возможность существования потенциального конфликта между институтом надпартийного президентства и институтом партий - не позволяют с какой-либо точностью давать прогнозы относительно следующего, «классического» этапа коалиционного взаимодействия в России, когда партии объединяются, чтобы провести своего кандидата в президенты, или сформировать правительство. Тем не менее, если трактовать надпартийность президентской власти в России как следствие неэффективности поддержки партий в условиях крайне высокого уровня фрагментации партийной системы, есть некоторые основания предрекать наступление новой фазы коалиционной политики в России.

Список научной литературыЩербак, Андрей Николаевич, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. Монографии и отдельные издания.

2. Голосов Г. Партийные системы России и стран Восточной Европы: генезис, структуры, динамика. М., Весь мир, 1999.

3. Политические партии, движения и организации в современной России на рубеже веков.// Аналитический справочник. Под ред. И. Н. Барыгина. СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 1999.

4. Birch S. Elections and Democratization in Ukraine. London, MacMillan Press, 2000.

5. Browne E. Coalition Theories: A Logical and Empirical Critique. London, Sage Publications, 1973.

6. Brzezinski M. The Struggle for Constitutionalism in Poland. Oxford, St.Anthony Colledge, 1998.

7. Cox G. Making Votes Count. Strategic Coordination in the World's Electoral Systems. Cambridge, Cambridge University Press, 1997.

8. De Swann A. Coalition Theories and Cabinet Formations. A Study of Formal Theories of Cabinet Formations Applied to nine European Parliaments after 1918. Amsterdam, Elsevier Scientific Publishing Company, 1973.

9. Dodd L. Coalitions in Parliamentary Government. Princeton, Princeton University Press, 1976.

10. Downs A. An Economic Theory of Democracy. N.-Y., HarperCollins Publishers, 1957.

11. Yl.Groennings S. The Study of Coalitional Behaviour. Theoretical Perspectives and Cases from Four Continents. Ed. By S.Groennings, E.W.Kelley, M.Leiserson. New York: Holt, Rinehart, and Winston, 1970.

12. Kitschelt H., Mansfeldovna Z, Markowski R., Тока G. Post-Communist Party Systems. Competition, Representation, and Inter-Party Cooperation. Cambridge, Cambridge University Press, 1999.

13. Lewis P. Political Parties in Post-Communist Eastern Europe. London, Routledge, 2000.

14. Lijphart A. Democracies. Patterns of Majoritarian and Consensus Government in Twenty-One Countries. New Haven and London, Yale University Press, 1984.

15. Lipset S., Rokkan S. Party Systems and Voter Alignments: Cross-National Perspectives. Ed. by S.Lipset, S.Rokkan. New York, The Free Press, 1967.

16. Pridham G. (ed.) Coalitional Behaviour in Theory and Practice. Cambridge, Cambridge University Press, 1986.

17. Remington Т., Smith S. The Politics of Institutional Choice. The Formation of Russian State Duma. Princeton, Princeton University Press, 2001.2\.Riker W. The Theory of Political Coalitions. New Haven and London, Yale University Press, 1962.

18. Schmitter Ph., O^Donnell G. Transitions from Authoritarian Rule: Tentative Conclusions about Uncertain Democracies. Baltimore and London, The John Hopkins University Press, 1986.

19. Shugart M., Carey J. Presidents and Assemblies. Constitutional Design and Electoral Dynamics. Cambridge, Cambridge University Press, 1992.

20. Von Neumann J., Morgenstern O. Theory of Games and Economic Behaviour. Princeton, Princeton University Press, 1990.

21. Ware A. Political Parties and Party Systems. Oxford, Oxford University Press, 1996.1.. Статьи из периодических изданий и сборников.

22. Гельман В. О становлении российской партийной системы и практиках политических коалиций. // Полис, 1997. №3, с.188-191.21 .Гельман В. Как выйти из неопределенности?//!5™ et Contra, 1998. №3, с. 21-39.

23. Гельман В. «Сильная исполнительная власть»: Президент и его правительство. // Политическая социология и современная российская политика. Под ред. Г.В.Голосова, Е.Ю.Мелешкиной. Спб, Борей-принт, 2000. С. 195-225.

24. Гельман В. Институциональный дизайн: «создавая правила игры». // Первый электоральный цикл в России 1993-1996 гг. Гельман В., Голосов Г., Мелешкина Е. (ред.) М., Весь мир, 2000. С.44-76.

25. Гельман В., Елизаров В. «Учредительные выборы» в контексте российской трансформации.// Первый электоральный цикл в России 1993-1996 гг. Гельман В., Голосов Г., Мелешкина Е. (ред.) М., Весь мир, 2000. С. 13-43.

26. Гельман Эд., ХитаровД. Просчитанное будущее.// Итоги, 1999. №43. С.24-27.

27. Голосов Г. «Карьеристы и верующие» (партии-преемницы в процессе демократизации). // Pro et Contra, 1998. №3. С. 57-73.

28. Голосов Г. Идеологическое развитие партий и поля межпартийной конкуренции на думских выборах 1995 года. // Мировая экономика и международные отношения, 1999. №3, с.39-48.

29. Голосов Г. Политические партии и электоральная политика в 1993-1995 гг. // Первый электоральный цикл в России 1993-1996 гг. Гельман В., Голосов Г., Мелешкина Е. (ред.) М., Весь мир, 2000. С. 106-129.

30. Голосов Г. Политические партии и независимые кандидаты на думских выборах. // Второй электоральный цикл в России 1999-2000 гг. Гельман В., Голосов Г., Мелешкина Е. (ред.) М., Весь мир, 2002. С.43-64.

31. Голосов Г., Яргомская Н. Избирательная система и межпартийная конкуренция на думских выборах. // Первый электоральный цикл в России 1993-1996 гг. Гельман В., Голосов Г., Мелешкина Е. (ред.) М., Весь мир, 2002. С. 152-176.

32. Елисеев С. Рациональный выбор: политические партии, власть и коалиции. // Рациональный выбор в политике и управлении. Под ред. Л.В.Сморгунова. Спб, Издательство Санкт-Петербургского Университета, 1998. С. 35-52.

33. ЪЪ.Лейпхарт А. Конституционные альтернативы для новых демократий// Полис, 1995. №2. С.135-146.

34. Макаренко Б. Государственная Дума: первая годовщина. // Власть, 1996. №12. С.6-16.

35. Сергеев В. и др. Становление парламентских партий в России. Государственная дума в 1994-1997 годах.//Полис, 1999. №1. С.50-71.

36. Шейнис В. «Третий раунд» (к итогам парламентских выборов). // Мировая экономика и международные отношения, №9,2000. С. 45-61.

37. Шмачкова Т. Теории коалиций и становление российской многопартийности (методикирационализации политического процесса). //Полис, 1996. №5. С. 28-52.

38. АЪ.Яргомская Н. Избирательная система и политическая фрагментация. // Политическая социология и современная российская политика. Под ред. Г.В.Голосова, Е.Ю.Мелешкиной. Спб, Борей-принт, 2000. С.160-173.

39. АА.Яргомская Н. Эффекты избирательной системы и электоральные стратегии на думских выборах. // Второй электоральный цикл в России 1999-2000 гг. Гельман В., Голосов Г., Мелешкина Е. (ред.) М., Весь мир, 2002. С.65-84.

40. Agh A. The End of the Beginning: the Partial Consolidation of East Central European Parties and Party Systems.// Comparing Party System Change. Ed. by P.Pennings and J.E.Lane. London and New York, Routledge, 1998. Pp.202-216.

41. Bielasiak J. Substance and Process in the Development of Party Systems in East Central Europe.// Communist and Post-Communist Studies, 1997. Vol.30, №1. Pp. 23-44.

42. Birch S. Electoral Systems, Campaign Strategies, and Vote Choice in the Ukrainian Parliamentary and Presidential Elections of 1994. // Political Studies, 1998. Vol.46. Pp. 96-114.

43. Bojcun M. The Ukrainian Parliamentary Elections in March-April 1994. // Europe-Asia Studies, 1995. Vol.47, №2. Pp. 229-249.

44. Boucek F. Electoral and Parliamentary Aspects of Dominant Party Systems. //Comparing Party System Change. Ed. by P.Pennings and J.-E.Lane. London and New York, Routledge, 1998. Pp. 103-124.

45. Chaisty P. Legislative Politics in Russia. // Contemporary Russian politics. A reader, ed. by A.Brown. Oxford, Oxford University Press, 2001.148

46. Craumer P., Clem J. Ukraine's Emerging Electoral Geography: A Regional Analysis of the 1998 Parliamentary Elections. // Post-Soviet Geography and Economics, 1999. Vol.40, №1. Pp. 1-26.

47. ElsterJ. Introduction.// Rational Choice. Ed. by J.Elster. Oxford, Basil Blackwell, 1986. Pp. 1-33.

48. Evans G., Whitefield S. Identifying Party Bases of Party Competition in Eastern Europe.// British Journal of Political Science, 1993. Vol. 23, № 4. Pp. 521-548.

49. Fish S. The Predicament of Russian Liberalism: Evidence from the December 1995w

50. Parliamentary Elections. // Europe Asia Studies, 1997. Vol. 49, №2, pp. 191 - 220.

51. Gamson W. A Theory of Coalition Formation. //American Sociological Review, 1961. Vol.26, issue3. Pp. 373-382.

52. Harsanyi J. Advances in Understanding Rational Behaviour. // Rational Choice. Ed. by J.Elster. Oxford, Basil Blackwell, 1986. Pp. 82-107.

53. Hesli V., Resinger W., Miller. A. Political Party Development in Divided Societies: the Case of Ukraine. // Electoral Studies, 1998. Vol.17, №2. Pp.235-256.

54. Jasiewicz K. Dead Ends and New Beginnings: the Quest for a Procedural Republic in Poland. // Communist and Post-Communist Studies, 2000. №33. Pp. 101-122.

55. Kaminski M. Coalition Stability of Multi-Party System: Evidence from Poland. // American Journal of Political Science, 2001. Vol.45, №2. Pp. 294-312.

56. Kaminski M., Lissowski G., Swistak P. The "Revival of Communism" or the Effect of Institutions?: The Polish 1993 Parliamentary Elections.// Public Choice, 1998. Pp. 429449.

57. Kelly E. Bargaining in Coalition Situations. // The Study of Coalitional Behaviour. Theoretical Perspectives and Cases from Four Continents. Ed. By S.Groennings, E.W.Kelley, M.Leiserson. New York: Holt, Rinehart, and Winston, 1970. Pp. 273-296.

58. Krupavicius A. Party Systems in Central Europe: Dimensions of System Stability.// Studies in Public Policy, 1999. №317. Glasgow, University of Strachclyde.

59. Laver M. Dynamic Factors in Government Coalition Formation. // European Journal of Political Research, 1974. Vol.2. Pp. 259-270.

60. Laver M. Between Theoretical Elegance and Political Reality: Deductive Models and Cabinet Coalitions in Europe. // Coalitional Behaviour in Theory and Practice. Ed. by G.Pridham. Cambridge, Cambridge University Press, 1986. Pp. 32-44.

61. Moser R. Electoral Systems and the Number of Parties in Postcommunist States. // World Politics, 1999. Vol.51, №3. Pp.359-384.

62. Olson D. Compartmentalized Competition: the Menaged Transitional Election System of Poland. // The Journal of Politics, 1993. Vol.55, №2. Pp. 415-441.

63. Pridham G. Italy's Party Democracy and Coalitional Behaviour: a Case in Multi-Dimensionality. // Coalitional Behaviour in Theory and Practice. Ed. by G.Pridham. Cambridge, Cambridge University Press, 1986. Pp. 198-231.

64. Sakwa R. Left or Right? The CPRF and the Problem of Democratic Consolidation in Russia.// Party Politics in Post-Communist Russia. Ed. Be J.Lowenhardt. London, Frank Class Publishers, 1998. Pp. 128-158.

65. A.Sartori G. Political Development and Political Engineering. // Public Policy, 1968. №17. Harvard University Press. Pp. 261-298.

66. Shugart M. Executive-Legislative Relations in Post-Communist Europe. // Transition, 1996. December 13. P.6-11.

67. S6.Smolar A. Poland's Emerging Party system. //Journal of Democracy, 1998. Vol.9, №2. Pp. 122-133.

68. Strom K. A Behavioral Theory of Competetive Political Parties. // American Journal of Political Science, 1990. Vol. 34, №2. Pp. 565-598.

69. Тока G. Political Parties and Democratic Consolidation in East Central Europe.// Studies in Public Policy, 1997. №279. Glasgow, University of Strathclyde.

70. Wenzel M. Solidarity and Akcja Wyborcza "Solidarnosc". An Attempt at Reviving the Legend. // Communist and Post-Communist Studies, 1998. Vol.31, №2. Pp.139-156.

71. Ведомости Федерального Собрания Российской Федерации, 1996-1999. №№1-36.1.. Научные доклады и исследовательские отчеты.

72. Birch S. Electoral Systems and Party Stability in Post-Communist Europe. // Paperthprepared for presentation at the 97 annual meeting of the American Political Science Association, San Francisco, 30 August 2 September, 2001.

73. Schleiter P. Studying a Fragmented Parliament: The Issue of Legislative Majorities.// Paper presented on ECPR Workshop April 6-12, 2001, Grenoble, France.1. V. Источники в Интернете.

74. Итоги выборов в Государственную Думу третьего созыва по общефедеральному округу. Официальный сайт Центральной избирательной комиссии, 2000. -http://www.fci.ru/gd99

75. Государственная Дума ФС РФ 1996-1999. http://wwvv.garant.ru/dumahtm/deputats.index.htm

76. Депутаты примут новый закон о выборах. — Украина.Ки. Информационный центр, 2001. 18.10.2001. http://w-ww.ukraine.rU/text/stories/01/10/03/1691/

77. О Польше по-русски, 1991.Н http://www.polska.ru/polska/politvka.

78. Основные проблемы. Украина.Ки Вся Украина. Информационный центр, 2002. - http://www,.ukraine.ru/catalog/government/problema■html

79. Парламент. Украина.Ки./ Вся Украина. Информационный центр, 2002. -http://www.ukraine.ru/catalog/government/parliament.html

80. Президент .- Украина.Ки./ Вся Украина. Информационный центр, 2002. -http://www.ukraine.ru/catalog/government/president.html

81. Elections in Poland. Center for Study of Public Policy (CSPP)/ Elections in Poland, 2001. http://www.cspp.strath.ac.uk