автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Восприятие творчества Василия Белова и Валентина Распутина в Польше (60-80-е годы)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Восприятие творчества Василия Белова и Валентина Распутина в Польше (60-80-е годы)"

, о

Па правах рукописи

ГЕРЧИНЬСКА Данута

ВОСПРИЯТИЕ ТВОРЧЕСТВА ВАСИЛИЯ БЕЛОВА И ВАЛЕНТИНА РАСПУТИНА В ПОЛЬШЕ (60-80-е годы)

Специальность 10.01.01 - русская литера!ура

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва 1997

Работа выполнена на кафедре русской литературы XX века Московского педагогического государственного университета имени В.И. Ленина.

Научный консультант:

доктор филологических наук, профессор ЛАЗАРЕВ В А.

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор СУРГАНОВ В А.

доктор филологических наук, профессор МИНЕРАЛОВ Ю.И.

доктор филологических наук, профессор ШНОВСКА Й.

Ведущая ч~ргаюшция: Московский педагогический университет.

Защита состоится 1997 г. в . ¿9 . часов на

заседании Диссертационного Совета Д 053.01.14 в Московском педагогическом государственном университете имени ВН. Ленина по адресу: 115435, Москва, ул. Малая Пироговская, д. X МШУ имени В.И. Ленина, ауд...............

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МПГУ имени В.ИЛенина по адресу: 119435, Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1.

Автореферат разослан

Ученый секретарь Диссертационного Совета

,*г..года.

АНИКИН АА.

Тема настоящей диссертации - "Восприятие творчества Василия Белова и Валентина Распутина в Польше /60-60-е годы/" -определяет принадлежность данной работы к одной из главных отраслей современной науки о литературе - к сравнительному литературоведению.

По мнению Д.Ш.Маркова, "одной из важнейших областей литературоведческой науки является сравнительное изучение славянских литератур""'". Славянские литературы издревле связаны между собой многообразными нитями. Основой их связей служат общее происхождение славянских народов, родство языков, сходство и неразрывность исторических судеб, й поэтому их сравнительное исследование имеет важное теоретическое и методологическое значение .

Сравнительно-историческим изучением славянских литератур занимаются ученые всех славянских и многих неславянских стран. В России значительный вклад в дело изучения межнациональных литературных отношений принадлежит А.Н.Веселовскому. На базе разработанного им метода появились труды видных теоретиков сравнительно-исторического изучения литератур: М.П.Алексеева, В.М.Жирмунского, Н.И.Конрада, Н.И.Кравцова, Д.С.Лихачева и др. Творческое использование их опыта и изучение новых литературных произведений позволили убедительно разрешить ряд вопросов, подвести итоги изучения отдельных аспектов проблематики, сформулировать выводы.

Теоретической и методологической основой исследования стали труды русских и польских теоретиков сравнительного литературоведения, труды по поэтике и теории литературы Ю.М.Лотма-на, Л.Я.Гинзбург, В.М.Жирмунского, Р.Ингардена, Р.Якобсона; классические работы Х1Х-ХХ вв. по славянским древностям А.Н. Афанасьева, Ф.И.Буслаева, А.Брюкнера, Ст.Урбаньчика; работы последних лат по проблеме литературной традиции и новаторства А.С.Бушмина, Л.Ф.Ершова, В.А.Сурганова, Н.С.Тендитник, В.Пилата, С.Порембы, Я.Салайчиковой, П.Фаста.

1. Марков Д.Ф.Вопросы теории и методологии сравнительного изучения славянских литератур // Сравнительное изучение славянских дате.ратур: Материалы конференции 18-20 мая 1971 года. - М., 1973. С.22.

Основная цель сравнительного изучения славянских литератур, по определению Н.й.Кравцова, "состоит в раскрытии общих или сходных процессов и закономерностей исторического развития славянских литератур". И далее: "Сухость сравнительно-исторического изучения литератур - исследование общих закономерностей их развития и своеобразия их национального проявления"*.

В понимании сравнительно-исторического метода изучения литератур среди ученых существуют значительные разногласия, саше различные точки зрения на соотношение генетических, сравнительно-исторических и типологических исследований.

Так, например, Б.Г.Реизов задачи литературной науки сводит к историко-генетическим исследованиям: "Я отрицаю плодотворность типологического изучения литературных направлений и целиком стою на стороне тех, кто предпочитает конкретно-историческое их изучение .

М.Б.Храпченко же, не отрицая необходимости типологического изучения литератур, противопоставляет его компаративистике, "сравнительно-историческому" подходу к литературе^.

Основной предпосылкой сравнительного изучения литератур разных народов, по В.М.Жирмунскому, является "единство и закономерность общего процесса социально-исторического развития человечества"^.

Г.Маркебич, выдающийся польский теоретик сравнительного литературоведения, целесообразность дальнейшего развития этой области науки видит в следующем: эти исследования должны являться источником фактографических знаний об истории национальной культуры в ее международном контексте, они позволяют определить специфику произведений в историко-литературных изменениях, выявляя и комментируя сознательные заимствования, дают возможность ин-

1. Кравцов Н.Й. Проблемы сравнительного изучения славянских литератур. - М., 1973. С.5.

2. Реизов Б.Г. О литературных направлениях // Вопросы литературы. - 1957. - № I. С.87.

3. Храпченко М.Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. - М., 1972, С.246.

4. Жирмунский В.М. Сравнительно-исторический метод // Краткая литературная энциклопедия. - М., 1972. - Т.7. С.126.

терпретации анализируемого произведения, подготавливают условия для синтеза разноязычных и многонациональных литератур*.

По нашему мнению, конечная цель сравнительного литературоведения сводится к раскрытию кардинальных закономерностей всемирного литературного процесса с учетом исторических и национальных особенностей формирования отдельных литератур, к постижению их диалектического единства на основе выявления соотношения общего, специфического /в наявдой национальной литературе/ и единичного /в отдельных произведениях/, а также в динамике -в исторической смене литературных течений и их связи с социально-историческим развитием народов, создающих национальные литературы.

Одновременно с общим сравнительным изучением славянских литератур были осуществлены исследования непосредственно в области польско-русских взаимосвязей. Особое место принадлежит здесь польской русистике, которая изучая польско-русские связи,

внявляет целый комплекс внешних и внутренних факторов, ойуслоп-ливающих сближение и расхождения отдельных литератур, развивающихся согласно внутренним закономерностям национального процесса, согласно национальным традициям и формам.

В трудах Б.Бялокозовича, З.Бараньского, Е.Кухарской, Р.Луж-ного, Ф.Неуважного, Т.Позняка, Ф.Селицкого, А.Семчука, М.Якубца и многих других польских ученых имеется богатый и интересный теоретический и фактографический материал. Предметом анализа в сравнительно-сопоставительном аспекте были все периоды польской литературы - от старопольской эпохи до межвоенного двадцатилетия. Анализу подвергались все аспекты современной компаративистики: контакты, параллели, проблемы преемственности и типологические аналогии в межлитературных связях.

Представленный русскими и польскими литературоведами материал позволяет сформулировать некоторые общие выводы и комплексно представить польско-русские литературные связи. Но это не означает, что проблемы современной русско-польской и польско-русской компаративистики уже решены, а ее материал изучен окончательно и не требует дальнейшего рассмотрения. Напротив,

I, Катк1еч1с2 Н. Коч^е ргге\сго;)е 1 иЬИгетиа. - Магзга'иа: Р1Я, 1974. Э.18.

ее несомненные достижения указывают на необходимость дальнейших исследований.

Все еще шло изученной остается проблема восприятия в Польше русской литературы XX века, особенно ее послевоенного этапа. Первые опыты были уже предприняты в диссертациях А.Л. Ершова, А.Жебровской и Й.Мяновской .

Обращаясь к теме "Восприятие творчества Василия Белова и Валентина Распутина в Польше /60-80-е годы/", ш руководствовались важностью и актуальностью проблематики литературных взаимосвязей, в рамках которой вопрос о рецепции русской литературы в послевоенной Польше занимает соответствующее место.

Хотя о восприятии в Польше русской "деревенской" прозы писали многие русские и польские литературоведы, эта тема до сих пор не была предметом углубленного научного исследования. В целом первая попытка решить эту задачу предпринята в данной работе.

Недостаточно изучен целый ряд аспектов восприятия "деревенской" прозы в Польше, а именно: социологическо-исторический, филоеофско-символический. Обращение к этим проблемам обусловливает научную новизну представленной диссертации.

Конкретный интерес диссертанта вызвал факт стремительного осваивания польской культурой творчества двух наиболее ярких представителей русской "деревенской" прозы 1960-1980 годов -В.Белова и В.Распутина наряду с другими писателями: Ф.Абрамовым, В.Астафьевым, Е.Носовым, В.Шукшиным и др. В их творчестве наглядно проявились общечеловеческие проблемы бытия, философский взгляд на проблемы современности, связь с народными традициями и фольклором.

I. Ершов А.Л. Русская советская и польская проза 1960-1970-х годов /Творчество В.Белова и Ю.Кавальца. Опыт сравнительного исследования/: Автореф.дис... канд.филол.наук. - Л., 1988. - 14 е.; Еебровска А. Восприятие творчества Василия Шукшина в Польше /1964-1980 гг./: Автореф. дис... канд. филол.наук. - М.:МГПЙ, 1982. - 16 е.; Мяновска Й. Восприятие советской прозы о Великой Отечественной войне в Польше /в шестидесятне-восьмидесятые годы/: Автореф. дис... д-ра филол.наук. - М.: МГПИ, 1989. - 25 с.

Расцвет прозы о деревне как в русской, так и в польской литературах, пришедшйся на начало 60-х годов, породил ряд сходных эстетических явлений, что в данном случае позволяет говорить о синхронности художественных явлений в двух славянских литературах и об их специфике.

Основной цельр диссертации является исследование разных форм восприятия творчества В.Белова и В.Распутина в Польше. При этом, поскольку проблемы рецепции любого иностранного автора неразрывно связаны с вопросом перевода его произведений, в настоящей работе значительное место отведено оценке перевода произведений В.Белова и В.Распутина на польский язык.

Как известно, именно полноценный художественный перевод является залогом правильного восприятия и оценки каждого писателя в сознании иностранных читателей.

Данная работа не претендует на исчерпывающее изучение русско-польских литературных взаимосвязей в историко-типологичес-ком или историко-генетическом аспектах. Диссертант сосредоточивается в работе на вопросах, находящихся в кругу интересов компаративиста.

При этом в работе решаются следующие задачи:

- проанализировать типологические схождения современной русской и польской прозы о деревне,

- исследовать проблему общего и особенного в развитии русской и польской "деревенской" прозы,

- выявить роль критики и читательского восприятия в процессе литературных взаимосвязей,

- систематизировать и осмыслить материалы критической рецепции В.Белова и В.Распутина в Польше на разных уровнях восприятия -социологическо-историческом и философско-символическом,

- показать значение художественного перевода в русско-польских литературных взаимоотношениях,

- на выбранных примерах рассмотреть качество перевода произведений В.Белова и В.Распутина на основе лингво-стидистического анализа, показать роль смысловой точности перевода и адекватности передачи художественных особенностей при переводе.

Наблюдения автора и выводы из работы имеют практическое значение и могут способствовать дальнейшей разработке темы восприятия русской литературы XX века в Польше, исследованию разных

аспектов польско-русских литературных взаимосвязей.

Результаты исследования могут быть использованы в вузах при чтении курса лекций по русско-польским и польско-русским литературным взаимосвязям, проведении специальных курсов и семинаров, на факультативных занятиях в общеобразовательном лицее.

Апробация научных результатов исследования осуществлялась на Международных научных конференциях /Олыптын, Высшая педагогическая школа, 1994 ; Щецин, Щецинский университет, 1996/. Основные положения диссертации периодически излагались в докладах на научных конференциях /Москва, 1996; Варшава, Варшавский университет, 1996; Белосток, филиал Варшавского университета, 1396/, на заседаниях кафедры истории русской литературы XX века ШГУ им. В.й.Ленина. Помимо этого основные положения реферируемой работы нашли практическое воплощение в ряде статей, опубликованных в трудах Высшей педагогической школы в Слупске и в материалах ряда научных конференций.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав и заключения. Ее общий объем 348 страниц. Список использованной литературы содержит 548 наименований.

Основное содержание работы. Во введении обосновывается актуальность темы, характеризуется степень ее изученности, определяются цель, задачи и методы исследования, степень новизны и практическая ценность диссертации. Краткий обзор научной литературы позволил сформулировать основания и важнейшие принципы сравнительно-сопоставительного исследования, показать недостаточную изученность проблемы восприятия русской прозы о деревне в Польше в шестидесятые-восьмидесягые годы XX века. В результате был определен круг проблем, которые подробно рассматриваются в диссертации.

В первой главе - "Творчество В.Белова и В.Распутина в польской литературной критике" - исследуется типологическая общность некоторых явлений в русской и польской прозе о деревне, выявляются ведущие тенденции и закономерности ее.развития в России и в Польше в послевоенные годы.

Основное внимание в настоящей главе уделено изучению польских критических и литературоведческих работ о В.Белове и В.Рас-

путине, дается полная библиография переводов произведений писателей на польский язык и откликов польской критики об этих авторах в период 1960-1980 годов.

Русская проза о судьбах деревни всегда привлекала внимание польских читателей и критиков. В послевоенные годы произведения на эту тему широко переводились в Польгае, становились объектом литературно-критического изучения. И это не случайно, как отмечает А.Л.Ершов : "тема деревни, проблемы ее развития, волнующие русскую литературу, отнюдь не исключительное явление" . В большинстве славянских литератур 60-70-х годов отмечается повышенный интерес к теме деревни, что в немалой степени связано с коренными социальными преобразованиями в жизни деревни под воздействием научно-технической революции.

С середины 60-х годов русская и польская литература о деревне обратилась к новым сферам, связанным с духовной жизнью народа. Столь пристального внимания именно к нравственным истокам характера человека деревни литература еще не знала. Были поставлены вопросы актуальной важности: о бережном сохранении позитивных начал народной жизни, о гармонических взаимоотношениях человека и природы, - и хотя предлагаемые деревенской прозой решения не бесспорны, а порой и откровенно уязвимы, в этой постановке вопроса - ее немалая заслуга перед обществом, литературным процессом.

Типологическая схожесть польской и русской прозы о деревне проявляется прежде всего в стремлении показать современного крестьянина как личность сложную, оригинальную, с большими духовными запросами.

Книги о деревне, - как утверждает Г.А.Белая, - "своим появлением подняли к обсуждению огромное количество проблем, открытых и по сей день: вопрос о "корнях" и "истоках"; о нравственной традиции и ее роли в духовном мире современного человека; о "маргинальном" типе; об историзме мышления; о народном характере и т.п."^

1. Ершов А.Л. Современная русская советская проза о деревне в освещении польской критики 1970-1980-х годов // Русская литература. - 1986. - «в 3. С.212.

2. Белая Г.А. Литература в зеркале критики. - М., 1986. С.31.

В польской "деревенской" прозе отчетливо видны две художественные тенденции, связанные с наиболее яркими представителями этого направления Ю.Кавальцем и Т.Новаком: национально-фольклорная и социально-психологическая.

Ю.Кавальца интересуют прежде всего психологические, подчас драматические переживания крестьянина, участника и свидетеля исторических изменений, перевернувших весь прежний многовековым уклад деревенской жизни. Внимание автора в основном приковывает к себе деревня послевоенная, почти сегодняшняя, но всегда его взгляд проникает глубже, - в прошлое деревни, а часто и в то, что идет из глубин веков и сознания, задавленного беспросветной нуждой, отчаянной борьбой за существование. Ю.Кавалец воспринимает большой шр как бы сквозь призму морально-этических воззрений трудового крестьянства.

Вместе с Ю.Кавальцем Т.Новак возглавляет течение, которое не без оснований литературоведы и критики считают одним из наиболее интересных и плодотворных в литературе Польши 60-70-х гг.

Т.Новак неизменно верен своей тематике, объект его художнического внимания - польская деревня. Но деревня для Т.Новака больше, чем тема. Он неизменно настаивал на великом значении для национальной культуры ее традиций, которые непосредственно связаны с бытием, мировосприятием, культурным творчеством простого человека-труженика, породненного с "землей-кормилицей".

Т.Новак, по собственным его словам, не признает традиционной прозы. Ему больше по душе, как он отметил в интервью варшавскому еженедельнику "Культура", язык деревенских балагуров и болтунов, создавший свой, самобытный тип прозы. Целиком на балагурном сказе построен роман "Дьяволы" /1973/. Рассказчиком здесь является старостиха Ядвига, женена незаурядная, по традиционным крестьянским меркам немного святая, немного колдунья. Ее записи, обработанные костельным органистом, имеют следующие заглавия: "Польза, какая бывает от дрессировки медведя", "Притча о королевне", "О злом сне", "Гнездо колдуньи" и др. В ее записках много чудес, колдовства, снов, обрядов, которые кажутся суеверием, много веселых и лукавых небылиц.

В повестях и романах Т.Новака многие сцены, многие реальные события приобретают звучание символа, очертания метафоры, ста-

новятся художественно насыщенным образом процессов, происходивших в польской деревне, в польской истории вообще, но символом, метафорой, образом, которые рождены воображением крестьянина.

А.Г.Пиотровская отмечает: "Деревенская" проза, показавшая социально-нравственный облик современного крестьянства, в 60-е годы становится, пожалуй, самым значительным художественным завоеванием польской литературы"^.

В русской литературе именно эти годы принято считать началом нового этапа развития современной прозы о деревне. Творчески наследуя достижения писателей 20-30-х годов, произведения классиков русской литературы М.Шолохова и Л.Леонова, прозаиков 50-х годов /В.Овечкин, А.Калинин, Г.Троепольский/ современные писатели начали углубленное осмысление исторического пути русского крестьянства и основ традиционной народной нравственности. Зто новое направление связано прежде всего с именами Ф.Абрамова, В.Астафьева, В.Белова, С.Залыгина, Б.Можаева, Е.Носова, П.Проскурина , В.Распутина, В.Шукшина.

Пристальное внимание к "деревенской" прозе современной литературной критики и литературоведения объясняется также художественным уровнем литератур! о деревне. В 60-70-е годы "деревенская" проза стала одной из излюбленных тем критики, "...она породила, - как итогово было подчеркнуто исследователями, - свою критическую литературу: целая плеяда критиков вошла в литературный процесс со статьями о "деревенской прозе", ее представителях"2.

К проблеме восприятия творчества В.Белова и В.Распутина в Польше целесообразно подойти после предварительного изучения восприятия творчества этих писателей русским литературоведением и критикой. Благодаря такому подходу можно было увидеть в прочтении и интерпретации творчества этих писателей черты общего и особенного, точки соприкосновения, параллели и различия.

Первые критические статьи и отзывы о творчестве В.Белова и В.Распутина в польской печати появились вскоре после выхода

1. Пиотровская А.Г. Художественные искания современной польской литературы /поэзия и проза 60-70-х гг./ - М., 1979. С.82.

2, Петрик А. "Деревенская проза": Итоги и перспективы изучения // Филологические науки. - 1981. - !Р I. С.66.

их произведений на русском языке. Польская критика начала с увлечения В.Беловым, так как его произведения были переведены на польский язык раньше, чем произведения В.Распутина.

В годы 1967-1985 в польской печати появились почти все произведения В.Белова и В.Распутина. Их переводили признанные и известные польские переводчики - А.Бень, В.Беньковска, Т.Госк, Е.Литвинюк, Ф.Неуважнн, М.Путрамент и др. При этом практически не было ни одной статьи, посвященной русской литературе XX века, в которой не упоминались бы имена писателей.

Преобладающая часть статей была помещена не в специальных изданиях, доступных узкому кругу читателей, а в массовых популярных газетах и журналах центрального и регионального характера /"Культура", "Пшиязнь", " Кобета и даче", "Вспулчесность", "Месенчник литерацки", "Пшегленд хуманистичны", "Ензнн российски", "Литература на свеце", "Яиче литерацке", "Нове ксенжки" и др./ Это помогло польскому читателю войти в сложную ткань прозы В.Белова и В.Распутина с ее специфическим русским колоритом изображаемой действительности.

Подытоживая анализ напечатанных в Польше отзывов и критических статей о творчестве В.Белова и В.Распутина в годы 19671985, в работе сделан вывод о том, что творчество этих писателей пользовалось огромной популярностью не только среди читателей, но и среди польских критиков, литературоведов, социологов и специалистов, занимающихся русской литературой.

С 1985 г. рецепция русской "деревенской" прозы в польской печати переживает застой по историческим причинам, но общий интерес к этой прозе, особенно специалистов-русистов не ослабевает, о чем свидетельствует, например, книга очерков П.Фаста о новейшей русской литературе "От оттепели до перестройки", изданная в 1992 году. Положение этой книги также критически рассмотрено в диссертации.

Изучение критических статей, помещенных в журналах, приводит к выводу, что литературная критика является подготовительным этапом для серьезного литературоведческого анализа, который сделан во второй главе диссертации.

Вторая глава - "Содиологическо-историческнй уровень восприятия творчества В.Белова и В.Распутина" посвящена изучению тех русских и польских критических и литературоведческих работ,

б которых проблемно-тематический анализ произведений В.Белова и В.Распутина был ведущим.

В русской и польской критике большой редкостью стали проблемные статьи, где не обсуждались бы вопросы, входящие в компетенцию социологии культуры: общественный прогресс, урбанизация, "патриархальное" сознание, а также социально-производственные и культурные взаимодействия. Основополагающей в этом направлении стала статья Е.Стариковой "Социологический аспект современной "деревенской прозы" /1972/, в которой предлагался социально-исторический подход я прочтению произведений писателей - "деревенщиков": "Понятие "деревенская проза", безусловно, слишком узко и социологически прямолинейно для того весьма сложного и разнообразного ряда явлений, к которому оно применяется. В то же время оно очерчивает, /.../ множество самобытных художественных произведений, превращая это пестрое многообразие в некое историко-литературное понятие, характерное именно для советской прозы 60-х годов .

В соответствии с содержанием анализируемого критического материала, мн выделили три основные проблемы в творчестве В.Белова и В.Распутина: изображение русской деревни, истоки народного характера, человек и природа.

Русская деревня изображается писателями всесторонне, в непрерывном развитии, в сложных внутренних изменениях. Некоторые критики упрекали писателей в том, что они чаще всего обращаются к деревне вчерашнего дня, а порою - и далекого прошлого. Этот упрек не имеет основания, потому что в переломные периоды в жизни общества писателям необходимо оглянуться на большой путь, пройденный народом, объективно оценить его. В то же время писатели ставят перед собой не только историко-познавательную задачу, но и задачу нравственно-воспитатательную. Писателей интересуют социально-нравственные корни, народные, национальные истоки современного человека.

В прозе В.Белова способы изображения деревни разнообразны. Действие большинства повестей и рассказов писателя обращено к деревне 50-60-х годов, а старая деревня ретроспективно возникает

I. Старикова Е. Социологический аспект современной "деревенской прозы" // Вопросы литературы. - 1972. - № 7. С.15.

в воспоминаниях персонажей. Так, в "Плотницких рассказах" /1968/, основное художественное время которых связано с деревней 60-х годов, есть еще и время, возникающее в воспоминаниях Олеши Смолина и Авинера Козонкова - 20-е и 30-е годы. О прошлом деревни дают представление и рассказы Кузьмы Ивановича Барахвостова, из которых состоят "Бухтины вологодские" /1969/.

Исторически конкретный ее облик писатель создал в романе-хронике "Кануны" /1976/, действие которого происходит в 1928 г. накануне коллективизации, в затерянной в лесах далекой вологодской деревне Шибанихе. Нарочито спокойный подзаголовок "Хроника конца ¡¿0-х годов" отнюдь не сулит безмятежной картины. Писатель заново, по-своему, прочитывает эпоху начальной поры коллективизации. Дистанция времени дает возможность рассмотреть неоднократно исследовавшуюся тему под углом зрения исторической памяти, накопленного русским народом социально-психологического и духовно-нравственного опыта.

"Историческое и философское обоснование имеет факт переосмысления периода 20-х годов, накануне коллективизации, писателями "деревенской" темы и указание на идейный и этический опыт русского крестьянства", - справедливо заметила Я.Салайчикова*.

Конкретный соииально-исторический фон старой деревни показан В.Беловым в книге очерков о северном быте и народной эстетике - "Лад" /1982/. Писатель доказывает в своей книге, что историческая память народа - это бесценное наследие. Сохранить преемственность в народной жизни, истоки духовного существования народа - значит обогатить народный дух, народную мораль.

Своеобразно представлен образ деревни в творчестве В.Распутина. Изображение социально-исторической действительности в повести "Деньги для Марии" /1967/ и даже в "Последнем сроке" /1970/ носит обобщающий характер.

О сложившемся образе деревни можно говорить лишь относительно двух повестей В.Распутина "Живи и помни" /1974/ и "Прощание с Матерой" /1976/. Об этом упоминали и польские критики. В повести "Живи и помни", - пишет Я.Войцеховски, - "конкретным является сам фон фабульных событий, через определение точного

I. Ба2:а;)сгук0>га ,1. йее и гоэудз1с1ео гайг1ес1с1еЗ ргоаХе ро^ей-с!о1«еЗ ^ 1917-1932. - йЛапак, 1979. 3,168

места действия и времени действия: это сибирская деревня Ата-мановка в последние месяцы войны""'".

Особое внимание русские и польские критики и литературоведы уделяют проблеме народного характера, изображенного в произведениях В.Белова и В.Распутина.

В форме художественной концепции человеческого характера В.Белов показывает образование той "завязи" будущей психологии и нравственности человека, которые обусловлены прежде всего "микроклиматом" крестьянской семьи, характером выработанных в ней трудовых и нравственных традиций. Интересен при этом прием параллельного изображения внутреннего мира и поступков героев по принципу развернутой антитезы.

На это обстоятельство обратил внимание В.Пилат: "В раннем творчестве Белов часто пользовался композиционным приемом Овеч-кина, который заключался в противопоставлении двух типов человеческого поведения. С одной стороны, он показывал образ положительного персонажа, т.е. трудолюбивого, готового посвятить себя для других, отважного в решении проблем, с другой стороны появлялся герой - решительно отрицательный, трусливый, своим поведением наносящий вред обществу. Обычно из этой "дуэли поведений" побеждающим выходил первый герой, не только.потому, что вся деревенская общность поддерживала его. Русскому крестьянину свойственно не только "чувство красоты", но и прежде всего высокое чувство справедливости"^..

Наиболее острую полемику в критике вызвал образ Константина Зорина, центрального персонажа цикла "Воспитание по доктору Споку" /1968-1979/. В "городских" повестях и рассказах, которые вместе с "Плотницкими рассказами" составили содержание сборника /"Моя жизнь", "Воспитание по доктору Споку", "Свидания по утрам", "Чок-получок"/, В.Белов поместил своих героев в среду, ранее почти не излбражаемую им. Привлеченный писателем жизненный материал потребовал особых художественных средств для своего воплощения. Наблюдается ослабление описательных элементов, предпочтение отдается показу героев в действии.

I. ^0;)с1ес110*зк:1 J. Мозга1@1с2па Ъа11ас1а // М1едл.<|С2П:Пс Ь^егаЛл.. - 1978. - N 2. 3.132.

РНаг V. РгоЪ1етаЪуТса тога1иа -Ыогсгоас! МазШЗа В1е1оха // Рггея1зй Нишап1з"Ьусгпу. - 1976. - КГ 8. 3.61.

Активно осваивает социально значимые теш В.Распутин. Уже с первых рассказов проявляется тенденция писателя к укрупнению человеческих характеров, к исследованию устойчивых черт личности. Анализируя повесть "Деньги для Марии", критика справедливо обратила внимание на вопросы взаимной помощи и взаимоотношений между людьми. В.Распутин не останавливается в своей повести подробно на отрицательных персонажах, да и многие положительные герои лишь намечены. Характерен выбор героя, поставленного в центр, привлекающего наибольшее авторское внимание.

В повести, как подчеркивает В.Пилат, "характеры и человеческое поведение часто скрываются под внешним слоем повседневности и только какое-то внезапное потрясение освобождает в человеке, с одной стороны, самое прекрасное, а с другой, развязывает самые отрицательные черты его личности"*.

Именно преимущественное внимание к устойчивому, исторически перспективному в национальном характере становится важнейшим принципом отбора жизненного материала во всем последующем творчестве В.Распутина.

В повести "Последний срок" критика отмечает активное влияние В.Распутина на становление духовного облика современника, что знаменует освоение писателем важнейшего принципа - народности. "Народность", - как говорит польский теоретик литературы Г.Маркевич, - понятие глубоко укоренившееся в традиции передовой русской критики, состоит из таких элементов, как народное своеобразие литературы, выражение народных стремлений или симпатий для народа и создание произведений по принципам близким фольклорной поэтике"^.

В.Распутин сам говорил о своем преимущественном внимании к людям, духовный мир которых уходит своими корнями в прошлое. Анализ того, что есть в этом мире, какие духовные ценности он создает и какие опасности в себе таит, образует нравственно-философский подтекст повести "Яиви и помни", делающий ее непосредственно причастной современности.

1. V/. HlШlanistyczny зепа 1;*огсго5с1 'Л'а1еп1;1па Назрц^па // Л^ук йозу^зк!. - 1982. - N 4. 5.212.

2. Магкiewi.cz Н, Rzi.it ока па »зрб2сгезп^ teoгi? Ьа<1а:п 1^егаск1с:ь га. gгaIliC4 // Щеза^сгпхк Ь^егаск!. - 1973. - N 2. 3.48.

В повестях В.Распутина преобладают образы типичных русских женщин, в которых воплощены лучше черты народного характера /Мария, старуха Анна, Настена, старуха Дарья/ ; это широкие натуры, наделенные душевной щедростью. Они сохраняют связь с древними обычаями, верованиями, издавна укоренившимися приметами, прочно связаны с миром природы, с землей, с национальным фольклором.

Изображенные в творчестве В.Белова и В.Распутина вечные нравственные проблемы, были залогом для адекватного восприятия произведений польскими читателями. Отождествление польским читателем своего жизненного опыта с опытом России - явление не случайное, а результат официального /до недавнего времени/ подчеркивания общности развития наших стран /напр. сближение города и деревни/.

Говоря о многообразии и изменчивости прочтений художественного текста, Л.Гинзбург указывает на то, что "не только в веках, но и синхронно произведение существует на разных уровнях понимания, с разным набором ассощаций и разной полнотой охвата заложенных в нем значений. Воспринимающий неизбежно производит над текстом ряд операций. Он переосмысливает произведение согласно своей социальной, культурной апперцепции; он привносит в него свои представления о биографии, о личности писателя /.../ и свой исторический опыт""'".

Русские и польские критики и литературоведы /Г.А.Белая, Ю.Дворяшин, Н.Гужиева; Л.Бугайски, Г.Палень, Я.Сабилло/ особо отмечали неразрывную связь человека и природы в повестях В.Белова и В.Распутина.

Природа в творчестве этих писателей является синонимом нравственности; в процессе художественного творчества В.Белова и В. Распутина природа - единство человек-земля - все более заметно превращалась в нравственную опору героев, в то же время как отчуждение от земли все очевиднее становилось синонимом нравственного оскудения человека и в конечном счете безнравственного отношения к земле и обществу.

Своеобразие позиции В.Белова и В.Распутина состоит в том, что они не вне природа, а как бы внутри ее, для них природа не объект покорения или преобразования и не роковая противостоящая

I. Гинзбург Л. О старом и новом. - Л., 1982. С.9.

сила. Они не выделяют человека из природы, но и не растворяют его в ней.

Л.Бугайски обращает внимание на универсальный, необычайно емкий и содержательный образ в повестях Б.Распутина - образ Ангары. Критик убежден, что общение с природой, осознание ее могущества является самым важным впечатлением детства писателя. Река была единственным выходом в мир, была местом игр и работы, кормилицей и даже деревенским календарем. И всегда была такой же, подвергалась только переменам согласно с ритмом природы.

Во всех повестях В.Распутина гармония природы противопоставлена стихии. Стихия приобретает разный облик, иной раз это будет город, хотя он и не выступает как место действия в повестях писателя, но существенно деформирует заданный внутренний лад многих героев. В другой раз - это технический прогресс, во имя которого гибнет отдельный человек, отдельная личность. Во имя прогресса уничтожается природа и ее красота, и вместо нее внедряются другие ценности, которых не могут одобрять люди, которые раньше общались с природой.

Изображение мира природы в искусстве характеризует поведение человека, которое всегда является реакцией на внешний мир. .А "описывать внешний мир, - по словам А.И.Белецкого, - это значит описывать живую и неживую, созданную человеком природу"^.

В середине 80-х годов критика признала, что термин "деревенская проза" прочно вошел в широкий обиход, и предпосылкой этого явился проблемно-тематический подход к литературным произведениям.

Тем не менее, нельзя не видеть, что социологический подход не может быть исчерпывающим, у него есть и свои пределы. Ограничиваясь проблешо-тематическим уровнем прочтения "деревенской прозы", критики и литературоведы зачастую оставляли незатронутыми глубинные пласты поэтики, стиля и архитектоники произведений. Становилось ясно, что проблемно-тематический анализ литературного произведения, а тем более всей "деревенской прозы", важен, полезен, но недостаточен.

Обоснованная оценка литературного произведения всегда тре-

I. Белецкий А.И. Изображение живой и неживой природа // Избранные труды по теории литературы. - М., 1964. С.208.

бует больше знаний, чем представляет их литературный текст, ибо "никто, - как сказал Ю.Лотман, - не имеет права претендовать на сколько-либо полное понимание произведения, если ограничился той степенью проникновения в текст, которая обеспечивается знанием русского языка и здравым смыслом, и пренебрег расшифровкой намеков, обнаружением открытых цитат и реминисценций, если не знает реалий быта, не чувствует стилистической игры автора"

В третьей главе - "Философска-символический уровень восприятия творчества В.Распутина в Польше" - мы выделили, вслед за критиками и литературоведами, новую тенденцию в изучении фило-софско-этической /"деревенской"/ прозы.

Со второй половины 70-х годов особо актуальными стали вопросы чисто эстетические, позволяющие определить степень оригинальности художественной концепции того или иного автора. В "Литературной газете" и в "Вопросах литературы" проводились литературные дискуссии о мифологизме как тенденции в современной прозе.

Самым "мифологичным" произведением "деревенской" прозы русская и польская критика называют повесть В.Распутина "Прощание с Матерой". В начале 80-х годов в русской критике появились статьи М.Эгпптейна, Е.Юкиной /1981/, Й.Панченко /1983/, А.Буланова /1983/, посвященные мифологизму прозы В.Распутина.

Мифологизм как оригинальная черта рас-путинской прозы был замечен польской критикой чуть раньше: в статьях М.Метковской /1979/, З.Миколейко /1980/ и Ст.Порембы /1980/. Польская критика была согласна в своих высказываниях, что использование в повести мифологических элементов является несомненным и бесспорным.

С начала 80-х годов в русской филологической литературе /статьи Л.Ф.Ершова, Н.С.Тендитник/ появились работы содержащие теоретическое осмысление мифопоэтических элементов распутинс-кой поэтики в контексте общих рассуждений о "мифо-фольклорном направлении" как отличительной черте современного литературного процесса.

Ст.Поремба, рассматривая проблему мифологизма в прозе В.

I, Лотман Ю. Роман А.С.Пушкина "Евгений Онегин". - Л., 1985. С.6-7. Комментарий.

Распутина, признает, что основные художественные элементы текста литературные герои, композиция и символика - подчинены общей концепции мира, воплощенной в повестях писателя. "Роль литературных персонажей особенно значима в прозе В.Распутина, - признает польский литературовед.-Это они являются носителями тех идей, которые нужно принимать или не принимать, согласно с выработанным многими поколениями моральным кодексом, который основывается на противопоставлении двух миров: мира "своего" и мира "чужого""'".

"Свой" мир - это сибирская традиционная деревня со своим моральным кодексом. Это общность интересов, обычаев, единые и прочные критерии добра и зла, справедливости и несправедливости, благородства и подлости.

"Чужой" мир, по мнению критиков, - это современный город с его технической цивилизацией, наносящий нравственный ущерб отдельной личности и всему коллективу.

В распутинской концепции мира особую роль играют и такие элементы художественного выражения как мифы, символы и сны. Основой сюжета повести "Прощание с Матерой", по мнению Ст.По-рембы, - является библейский миф о всемирном потопе. Но есть существенная разница между библейским мифом и происшествиями, показанными в произведении В.Распутина. Миф о всемирном потопе, как заявляет исследователь, подвергся трансформации. Несмотря на драматические рассуждения старухи Дарьи о конце мира, о том, что все исчезнет вместе с затоплением Матеры, жителей поселка ждут уже новые жилые дома и, похоже, как пассажиров Ноева ковчега, ждет благополучная жизнь.

Другой польский исследователь З.Миколейко указывает на присутствие в повести старинных мифических структур и выделяет три уровня такой структуры. Сначала она указана на историческом уровне - это трехсотлетнее существование острова Матера. Потом so внезапном столкновении двух противоположных истин во время уничтожения кладбища, появляется мифический уровень sensu stricto, который построен из элементов православного и языческого культа предков. Наконец, мифическая полнота повести раскрывается в

I, Гог^Ъа St. Realizm, mitologia i utopia vi prozie Walentina Rasputina // Erzegl^d Humanistyсzny. - 1980. - N 7/8. 3.21.

описании "царского лиственя"*.

Мифологическую основу, но народного происхождения, имеют символические образы, выступающие во всем творчестве В.Распутина. К постоянным символам критика причисляет символы: "матери-земли", "матери-родины", "судьбы", "жизни". Это универсальные и широко распространенные в народно-поэтическом творчестве символы. Кроме традиционных символов, литературоведы выделяют в прозе В.Распутина "разовые", "индивидуальные" символы, например, "царский листвень" и образ "Хозяина".

Говоря о "царском листвене", З.Миколейко приписывает ему черты космического дерева, которое соединяет человеческое бытие с бытием вообще. Такое мнение находит подтверждение у русских исследователей. Еще А.Н.Афанасьев писал, что человек сравнивался с деревом. Ногами человек касается земли и тем самым напоминает дерево, прикрепленное к матери-сырой земле. Одновременно образ "царского лиственя" трактуется исследователями как универсальный мифопоэтический образ "мирового дерева", выступающий в славянских фольклорных текстах. "Мировое дерево" в представлениях древних славян является элементом: приобщения к миру предков, символизирует извечный переход от жизни к смерти и от смерти к жизни.

Если в трактовке образа "царского лиственя" русские и польские исследователи были согласны, то образ Хозяина вызвал полешку. Не все критики и литературоведы признают обоснованным появление в повести В.Распутина этого образа /например, высказывания А.Овчаренко, Ю.Селезнева, Е.Стариковой, Я.Войцеховского/.

Другого мнения придерживается Ст.Поремба: "чтобы по.нять миссию Хозяина, нужно признать обоснованным его существование и принять таким, каким он есть - символом, воплощающем черты "праведных" людей. Так как в нем нет никаких признаков неземного провидения"^.

Но в повести "Прощание с Матерой" есть еще один образ-символ, такой же яркий и самобытный, как и Хозяин, - это Богодул.

1. №.ко£е;)ко Ъ, Ро*г(5г V кга!п? м!1;и // 2ус1е Ыгегаск1е. - 1980. - N 11. Э.Н.

2. Рог^Ьа в!;. Н.еа11гт, 1 и1;ор1а ргог!е Иа1еп1;1па Наэри1;1па. 3.26,

В критической литературе образ Богодула, как и Хозяина, встретился с разноречивыми мнениями, от явно непринимающих /",.. в общем-то излишен Богодул" - А.Овчаренко/, через положительные, хоть с некоторыми критическими замечаниями /"не выяснен до кон-па образ Богодула" - Ст.Поремба/, до эмоционального принятия, /"именно у нас никаких сомнений не будет" - Я.Войцеховски/.

Важную роль в поэтике прозы В.Распутина, по мнению критиков и литературоведов, играют, кроме мифов, сны, которые дополняют образную структуру произведений.

Итак, прочтение критикой распутинских произведений на фи-лософско-символическом уровне открыло глубинные пласты поэтики и стиля писателя, идущие от фольклора, древнерусской литературы и славянской мифологии.

Четвертая глава диссертации посвящена проблемам перевода прозы В.Белова и В.Распутина на польский язык, дается общая оценка переводов.

Перевод как активная форма общественных, литературных и языковых взаимосвязей является одним из основных вопросов сравнительного литературоведения, на его базе выясняются причины ускоренного или, наоборот, заторможенного международного литературного общения, ведущего к культурному сближению отдельных надай. Потому адекватная постановка проблем перевода художественной литературы представляется нам существенным и злободневным вопросом литературных взаимосвязей. Серьезные задачи в этом деле встают перед польским литературоведением и литературной критикой.

При разработке проблемы мы использовали труды по общей теории перевода как литературоведческой, так и лингвистической ориентации /работы и высказывания А.В.Федорова, Л.С.Бархударова, Г.Гачичеладзе, словацкого ученого А.Поповича, польских теоретиков: А.Бальцежана, З.Гросбарта, Г.Лебедзинского, А.Легежиньской и др./

Предметом анализа с точки зрения качества перевода явились следующие произведения: первый сборник повестей и рассказов В. Белова, изданный в Польше - "Привычное дело", роман "Кануны", повести В.Распутина "Последний срок", "Живи к помни", "Прощание с Матерой".

Поскольку одной из самых трудных проблем, встающих при переводе "деревенских" рассказов и повестей В.Белова и В.Распутина, является проблема воспроизведения русских реалий, основное внимание в настоящей главе уделено выявлению возможностей адекватного их перевода с помощь» польских эквивалентов.

Повесть "Привычное дело" в переводе Веры Беньковсной публиковалась в Польше дважды. Впервые повесть появляется в журнале "Литература радзецка", в 1969 г., а затем входит в состав первого сборника произведений В.Белова "Привычное дело" /1971/.

Что касается данной повести, В.Беньковска должна была решить проблему перевода территориальных диалектизмов. Несмотря на то, что теоретики перевода считают неплодотворными попытки передачи диалекта одного языка диалектом другого языка, переводчики в своей практике более или менее удачно находят какие-то решения,

В.Беньковска в своей работе над смысловой передачей диалектизмов, особенно фразеологических диалектизмов, пользуется тремя способами: заменяет соответствующим польским фразеологическим эквивалентом или аналогом, описательным оборотом или, что случается редко, опускает в тексте перевода яркое русское выражение.

В переводе В.БеньковскоЙ отсутствуют и авторские сноски, с помощью которых В.Белов раскрывает смысл диалектных слов /"лампасей", "сторожки", "лога"/. Но несмотря на отсутствие в переведенном тексте диалектных слов и их толкований, текст сохранил основные черты содержательного строения оригинала.

Переводчица лишь однажды использует в тексте примечание, посредством которого объясняет слово "пошехонш": "Tvp t^pego, zacofanego czlowieka, ktory rotii same glupstwa" /"тип тупого отсталого человека, который делает одни глупости"/.

Трудно согласиться с таким резким определением "пошехонцев". Это скорее непутевые герои /легкомысленные, беспутные/, доверчивые и простодушные /Вс.Сурганов/, но никак не "тупые и отсталые". Из рассказа Евстольи следует, что пошехонцы - это добрые, но бестолковые мужики, ведущие абсурдное существование вне традиции и здравого смысла. Пошехонство - это, кроме того,форма народной самоиронии.

Нал представляется, что переводчице следовало бы больше придерживаться принципа языковой дисциплины. Но в основном, в работе В.Беньковской, относительно хорошо воссоздана динамика повествования и темп писательской речи.

Остальные произведения, помещенные в первом сборнике В.Белова /"Весна", "Под извоз", "Речные излуки", "На Росстанном холме", "За тремя волоками", "Бухтины вологодские"/ перевел Ежи Литвинов. Польские исследователи /М.Метковска, Ф.Неуважны, Э.Павляк/ особенно выделяют замечательную работу опытного переводчика и поэта, отлично знающего звуковую и эстетическую функции слова. Переводы Е.Литвинюка отличаются не только прекрасным польским языком, но и отвечают всем намерениям подлинника.

В нашем исследовании мы остановились только на "Бухтинах вологодских" как одной из самых тяжелых, с точки зрения переводчиков, жанрово-стилистических форм.

"Бухтины вологодские" являются наиболее ярким примером сказа. Повествование в произведении таной структура находится полностью в распоряжении рассказчика, автор-повествователь и связанная с ним форма повествования от третьего лица отсутствуют.

Сказ, рассматриваемый как предает перевода, интересен, по

замечанию теоретиков, своей многоаспектностью, установкой на чужую речь и разговорную, передачей в рамках одного высказывания определенного текста и подтекста.

Использование в речи героя диалектных и просторечных слов, фразеологических оборотов, народно-поэтической лексики ведет к возникновению комизма этого произведения.

Важное место в "Бухтинах" занимает ирония. Объектом иронии /а она всегда целенаправленна/ здесь служат и сват Андрей, и беспорядки в колхозе, и бюрократизм, и бригада, приехавшая оказывать иефекую помощь. Говоря одно при наличии иронического подтекста, рассказчик В.Белова подразумевает совсем другое, противоположное сказанному.

В бухтине "Как бы не пересохли" Барахвостов рассказывает о свате Андрее, который в детстве проявил смекалку и, не желая косить, заявил, что ему жаль рвать сапоги. Дед, пожелавший раз и навсегда вылечить внука от опасной болезни, стелит ему на ночь крапиву. На все намеки Андрея, теперь мечтающего надеть сапоги, дед говорит: "Ты у нас парень хороший, вишь, как обутку берекешь.

И в твои годы еще и портки на ночь снимал. А как же? Семья большая, портки дело нешуточное".

В переводе читаем: " ЯоЪгу z ciebie chiopak, widziaz jak sza-nujesz obuwie. Ja w twoim wieku nawet i gacie na noc zdejmowalem. A niby со dziwnego? Rodzina apora, gacie to tez pieni^dz".

В данном случае переводчик достиг равноценного эмоционального эффекта за счет употребления слова с более сниженным значением, чем "портки": - "gacie" /"подштанники"/, несмотря на то, что в польском языке функционирует адекватное " portki - "портки".

В "Бухтинах" В.Белов использует и каламбуры. Повествуя о первой, неудавшейся женитьбе и связанных с нею неприятностях, Барахвостов уточняет: "В суде меня спрашивают - "С каких позиций пазганул по окну?" - "С улицы". -"Нет, - спрашивают, какие были первые намерения?".

"На s^dzie mnie zapytujq: "Z jakich pozyeji grzmotn^ies w ok-no?"."Z ulicy"Nie, zapytu;)^, jakie byiy pierwotne zamiary?".

В этих фраз« заключена игра слов, основанная на различном понимании слова "позиция". Народная этимология этого слова раскрывается в переводе, причем сохраняется юмористическое содержание отдельных смысловых единиц и комизм целой сцены. "Живое" слово героя-рассказчика воссоздано переводчиком с большим тактом и чутьем.

Е.Литвинюк в своем переводе сохранил только одну сноску, объясняющую диалектное слово и три сноски, комментирующие текст, написанные от лица героя. Остальные сноски /5/ в переводном тексте не сохранились, нет также никаких примечаний переводчика, а диалектные слова толкуются в контексте.

Анализ качества перевода "Бухтин вологодских" подтверждает зрелое мастерство Е.Литвинюка. Хорошее знание русского и польского языков, свобода обращения с их лексическим богатством, верность оригиналу и естественность в его передаче - вот главные достоинства "мастерской" переводчика. Его перевод сохраняет обаяние подлинника, читается легко и вызывает эффект общения с произведением, написанным сразу по-польски.

В историческом романе В.Белова "Кануны" реалии крестьянского быта играют весомую.роль для передачи национального облика произведения. Знакомство с русскими реалиями позволяет переводчику -Анджею Беню, - безошибочно передавать содержащуюся в подлиннике

информацию. А.Бень при передаче русских реалий, выступающих в переводимом романе, часто пользуется транслитерацией и примечаниями, которые толкуют неизвестное польскому читателю понятие.

Семантизация реалий посредством примечания является, с одной стороны, средством наиболее полного раскрытия смысла реалии, поскольку вне контекста толкование не ограничено рамками стилистической целесообразности. С другой стороны, использование примечания не может не отвлекать внимание читателя и. расчленять целостное восприятие художественного текста.

Б переводе романа "Кануны" А.Бень дает 20 примечаний, толкующих общественные /6 примечаний/, бытовые /4/, географические /3/, этнографические /3/ и исторические /2/ реалии. Только два примечания другого рода - в одном переводчик благодарит Анджел Тхужевского за помощь в переводе некоторых песен и стихотворений, во втором передает значение имени "Крысанфей" путем перевода-кальки: " Krysa - ros. szczur".

Знание реалий крестьянского быта сопровождается у В.Белова умением характеризовать их с поыощыо народных речевых средств. Диалектизмы, употребляемые писателем в речевых характеристиках персонажей и авторском повествовании, представляют собой стилистические средства, точку зрения на функции которых в художественном тексте можно считать установившейся.

В диссертации отправной точкой анализа употребления диалектизмов и их перевода на польский язык в романе "Кануны" становится позиция адресата текста, воспринимающего художественный текст во всей совокупности его уровней.

Анализу подвергается в нашем исследовании группа лексических диалектизмов, связанных с хозяйственной деятельностью, которые представляют собой характерный пример употребления диалектной лексики для создания "местного колорита",и группа диалектизмов, характеризующая человека, его поведение и образ жизни.

В результате мы положительно оценили переводческие усилия А.Беня. Поиск и выбор стилистических эквивалентов текста оригинала характерен удачным преодолением ловушек в употреблении просторечия и диалектизмов, которыми изобилует роман "Кануны".

Но это не означает, что результаты работы переводчика нельзя далее совершенствовать. Один из польских критиков - Я.Войце-ховски, в рецензии на роман "Кануны", коснулся вопроса о качестве

перевода этого произведения. Критик указывает на несколько ошибок переводчика, в том числе, частую тенденцию помещать подлежащее - по образцу оригинала - под конец предложения, что не свойственно польскому языку. В результате возникают запутанные фразы, например: "masywne па око levie drzwiczki", "па przykry-tym ro£owym piotnem stole".

В целом Я.Войцеховсни высоко оценил перевод А.Беня: "Кануны" с большим творческим воображением перевел Анджей Бень /.../ Переводческая задача была трудной, учитывая специфический сочный язык и многие диалектные выражения, однако переводчик умело смог подобрать языковые эквиваленты, наиболее адекватные оригиналу"*.

При разработке проблем качества перевода произведений В. Распутина на польский язык мы остановились на трех повестях: "Последний срок", "Живи и помни", "Прощание с Матерой".

Критики считают, что в Польше В.Распутину исключительно повезло на переводчиков, так как все переводы его произведений были хорошими, хотя и жаль, что каждую повесть переводил кто-либо другой: "Последний срок" - Тадеуш Госк, "Живи и помни" -Ежи Паньски, "Прощание с Матерой" - Езш Литвинюк.

Огромную роль в реализации художественного замысла произведений В.Распутина играют реалии крестьянского быта и использование местной, народно-диалектной лексики'и фразеологии. В творчестве этого писателя лексический материал органичен и естествен, так же, как и у В.Белова.

Примеры использования местной сибирской речи в повести "Последний. срок"многочисленнн и затрагивают все ярусы языка. Это и лексические, и семантические, и фразеологические диалектизмы. Местный колорит окрашивает речь всех персонажей повести. Но количество диалектизмов, их структурно-языковая специфика неодинаковы в речи каждого из героев повести. Героини старшего поколения - старуха Анна и Мирониха говорят по существу на диалекте. Их речь - это как бы единый народно-диалектный сплав.

Язык сибирской старухи Анны переводчик воссоздал в разговорном стиле, с'калетомпдеревенской лексики и с учетом подтекста,

1. Vfojciechowski J. Chiopi Ц Miesi?cznik Literacki. - 1981. -Б.131.

который играет существенную роль в диалогах старухи Анны с Ми-ронихой. Сказовая манера повествования старухи Анны воспроизведена адекватно. Переводчик умело нашел эквивалентные средства выражения, благодаря чему изобразительные элементы переводного и подлинного текстов соответствуют друг другу в функциональном и структурном планах.

Речь Миронихи, ее индивидуальное своеобразие, составляют слова и речевые обороты экспрессивно-наполненные, что соответствует яевкому и веселому складу ее натуры. Ее эмоционально-экспрессивная речь адекватно воспроизведена переводчиком, благодаря просторечным изречениям, которые сохраняют функционально-конструктивную черту оригинала.

Переводчик правильно подметил и воссоздал в переводе прием индивидуализации речи героев, применяемый В.Распутиным в повести. Просторечная лексика наблюдается в речи не только старшего поколения - старухи Анны и Миронихи, но и среднего - Варвары, Михаила, Ильи к Степана.

Речь Варвары воссоздана переводчиком с помощью просторечной деревенской лексики, что позволяет сохранить яркую экспрессивности и эмоциональность высказывания.

Живость, выразительность речи Михаила передана переводчиком просторечными выражениями со схожей эмоциональной природой и поэтому отвечает всем коммуникативным требованиям. Правда, есть в повести высказывание Михаила, когда он вместе с братом Ильей пьет в бане, полностью отсутствующее в переводном тексте. Это отступление от подлинника, но оно не нарушает основного содержательного строения оригинала.

В переводном тексте отсутствуют и некоторые высказывания Ильи, либо они передаются с помощью объяснения. Здесь мы имеем дело с "вариантной" частью перевода, которая поддается изменениям /опущениям, добавлениям/.

Народная языковая стихия свойственна только тем героям повести, которые связаны с деревней, с родной землей. И поэтому речь Лоси, которая живет в городе, почта свободана от диалектизмов. Правильный литературный язык Люси адекватно воспроизведен переводчиком, благодаря использованию общелитературных выражений. Т.Госк с большим тактом воссоздал речь героини, отвечаю-

щую всем стилистическим и синтаксическим нормам литературного языка.

Знакомство с русскими реалиями все же не уберегло Т.Госка от некоторых существенных ошибок, о чем писал в своей рецензии Е.Бедка. Во-первых, переводчик неточно передал на польском языке имя младшей дочери старухи Анны - Таньчоры. Выразительной сибирской увеличительной форме "Таньчора", полной экспрессии и обаяния, не отвечает польская переслащенная, уменьшительная форма - " Тагаизга" /"Ганюта"/.

Во-вторых, амбар, в котором Михаил и Илья пьянствовали, это не "сЫе«" /"хлев"/, как пишет переводчик, а "зрАсИгг", "вгора" /"амбар", "сарай"/. Определение "сЫе* по верному замечанию критика, слишком сильно намекает на моральный упадок этих двух членов семьи.

В основном польский критик положительно оценил переводческую работу Т.Госка, подчеркивая, что тот неплохо решил проблему стилизации в диалогах повести.

Высокую оценку польской критики получил перевод повести В.Распутина "Живи и помни"."Повесть "Живи и помни" очень хорошо перевел Е.Паньски, - отмечает в своей рецензии Я.Войцеховеки. - Польский вариант представлен почти безошибочно, полностью воссоздает повествовательную стилизацию и специфический настрой оригинала""^.

В данном исследовании мы проиллюстрировали на языковом материале, с помощью катах переводческих операций Е.Паньски достиг полного воспроизведения оригинала.

Так, для передачи русских реалий Е.Паньски использует примечание как способ объяснения непонятных слов. В переводном тексте мы имеем дело с тремя примечаниями: два из них объясняют названия праздников /"покров", "рождество" - которое следует за Новым годом/ и одно /"МТС"/ - форма организации труда в колхозе.

Переводчик воспользовался в переводном тексте транслитерацией непонятного слова /"эмтеес"/, чтобы не нарушить содержательного строения оригинала.

При передаче бытовых реалий Ежи Паньски сохраняет авторский

I. Мо;]с1ес11охак1 ¿Г. Ыозга^З-сгпа ЪаПайа // М1ез1?сгп1к Ы^егаск!. - 1978. - N 2. 3.132.

способ комментирования словоупотребления в тексте произведения.

Известно, что не поддается процессу трансляции и имя собственное как одна из форм русских реалий. Ежи Паньски разными способвми решил эту проблему в переводном тексте: с помощью буквального перевода /Михеич - мюьед-сг , Семеновна - 31ет1опоута, Максим Вологжин -Макаут ЧоЬо&уп/, с помощью смыслового перевода /Андрей Гуськов - Апс1ггез" ОцЁко«, Андрей Сивый - кпйтгез 31«у/, с помощью субституции /Настена - Ваа(а /"Наста"/, Иннокентий Карманович - ЗлшосепЪу Foгsiasty /"Иннокентий Денежный"/, Василиса Премудрая - УавуИза /"Василиса Праведная"/.

Благодаря такой замене переводчик сохранил образные приметы оригинальных имен. Ирония, заключающаяся в именах: Иннокентий Карманович и Василиса Премудрая, воссоздана переводчиком с большим тактом.

Одновременно Е.Паньсни правильно подметил и воссоздал выразительный и неповторимый язык каждого из персонажей повести. Просторечные выражения и обороты, выступающие в речи Настены, удачно заменены переводчиком эквивалентными польскими формами. Иногда, чтобы сохранить эмоционально-эстетический эффект внска- ' зывания, Е.Паньски прибегает к приему "усиления".

В речи Андрея часто появляются поговорки и пословицы, с их помощью он как бы обобщает свои личные наблюдения. В польском языке очень трудно передать лаконичность пословицы и поэтому переводчик прибегает к инверсии, особенно часто выступающей в разговорной речи.

Итак, перевод Е.Паньского добросовестно следует за русским текстом. В целом он содержит ту смысловую информацию, которую несет подлинник. Колоритная сибирская речь, полная диалектизмов и просторечных выражений, передается переводчиком эквивалентными формами, которые никогда не нарушают стилистической тональности текста принимающего языка.

Следующей повестью В.Распутина, с которой познакомился польский читатель была повесть "Прощание с Матерой" в переводе Ежи Литвинюка. Перевод Е.Литвинюка был очень высоко оценен польской критикой, о чем свидетельствуют три последовательных издания этой повести.

Поскольку повесть признана критикой самым "мифологичным" произведением "деревенской" прозы, Е.Литвинюк при переводе по-

вести должен был решить одну из самых сложных проблем - проблему передачи фольклорных и мифологических реалий.

Образ "Матеры" раскрывается в переводном тексте с помощью примечания /"Матерый - опытный, зрелый; прилогательное, употребляемое чаще всего охотниками, относящееся к животным - вожакам стаи или одиночкам"/. Однако смысл понятия "Матера" раскрывается переводчиком слишком узко, только в одном значении - матерый. Е.Литвинюк не обратил внимания и на другие коннотации этого слова - матера-мать и матера-материк.

Полным смысловым эквивалентом, с учетом территориальных особенностей речи, переводчик воссоздает образ "царского листве-ня". Е.Литвинюк удачно решил проблему несвойственного литературному языку окончания в слове "листвень": там, где выражение выступает в скобках, оставил тождественное окончание - " modrzen", в тексте без скобок появляется нормативная общелитературная форма 'taodrzew " /"лиственница"/.

Мифологический персонаж - Хозяин острова - сохраняет в переводном тексте свою функциональную нагрузку. Сначала переводчик буквально воссоздает образ "хозяина" - " Goapodarz''. Но затем, когда сам писатель указывает на близость "хозяина" традиционному домовому, Е.Литвинюк находит наиболее адекватный образ в польской мифологии: " skrzat domowy".

Другие представители народной демонологии, выступающие в повести - "леший"- " licho lesne'.1 Лешим" в польской мифологии может быть: "wilkolak " /"волкодав"/, когда человек превращается в "лешего", или 'bzort, ancychryst" /"черт, бес"/. Поскольку во фразе, характеризующей Богодула, появляется упоминание "ни черта и ни дьявола", Е.Литвинюк безошибочно подобрал функциональный эквивалент " licho lesne" /"лесной леший"/.

- "нечистая сила" - " siia nieczysta" . Переводчик, согласно языковой норме польского языка, буквально воссоздает это выражение, сохраняя эмоциональный характер высказывания.

- "баба-яга" - " ВаЪа Jaga" . Сравнение старухи Дарьи с "бабой-ягой" является понятным польскому читателю, так как в русских

и польских сказках образ этот имеет одну и ту же функциональную нагрузку.

- "кощей" - " Koöciej Niesmiertelny" . Поскольку в польских сказках нет образа "Кощея", переводчик решил раскрыть этот образ

полным названием, улучшая его коммуникативность.

- "русалочий муж" - " тцъ гизайа" . "Русалки" являются универсальным образом славянской мифологии, и поэтому в русском и польском языках упоминание о них выполняет одну и ту же функцию - указывает на связь героя с языческими представлениями о мире природы.

Переводчик старательно работал над языковым своеобразием персонажей повести. В их речи встречаются черты сказа, основанного на разговорном народном языке. Тщательный подбор идиоматических выражений в зависимости от контекста позволяет переводчику воссоздать меткое, острое слово старухи Дарьи.

Богатство заменяющих средств, которыми располагает Е.Литви-нюк, особенно проявляется при воспроизведении в переводном тексте образа Богодула. При передаче прозвища "Богодул", переводчик пользуется двумя способами: соответствующим польским эквивалентом или аналогом и с помощью объяснения в тексте.

Проблема передачи фольклорных и мифологических реалий на родственный славянский язык теоретически недостаточно разработана. Такой перевод вызывает наибольшие трудности, так как каждый фольклорный и мифологический образ, наряду со своим общим значением, обладает национальной спецификой и образностью. Но Е. Литвинюк, опытный и признанный переводчик, сумел творчески перевоплотиться в автора произведения и в то же время строго следовал повсеместно принятым современным принципам перевода. Его перевод вызывает те же ощущения, что и оригинал, иначе говоря, переводчику удалось передать дух подлинника.

В заключении подводятся итоги исследования, формулируются основные выводы. Сопоставление отдельных моментов рецепции с восприятием творчества В.Белова и В.Распутина в России показало параллельный повышенный интерес к авторам в обеих странах в шестидесятые-восьмидесятые годы.

Проведенное диссертантом исследование позволило обобщить многоступенчатый процесс рецепции В.Белова и В.Распутина в Польше и их освоения польской культурой. Выявление национальных особенностей восприятия творчества данных писателей позво- . ляет увидеть и общие черты закономерностей восприятия современной русской литературы в Польше, а именно:

- в русской и польской прозе о деревне имеются типологические

схождения в исследовании судеб выходцев из деревни, в показе "отходничества" и возвращения крестьянина, в раскрытии конфликта "город-деревня",

- в отличие от русской "деревенской" прозы польские писатели

не противопоставляют городскую цивилизацию деревенской. Польская деревня свято, бережно охраняя свои традиции, свои взгляды и свой опыт, не замыкается в себе - она тянется к новому, прогрессивному,

- анализ литературно-критических статей приводит к выводу, что социологйческо-исторический анализ произведений В.Белова и В. Распутина дан особо глубоко, философско-символическое же осмысление творчества этих писателей относительно, так как касается только произведений В.Распутина,

- перевод позволил познакомить польского читателя с современной русской "деревенской" прозой, особо с ее наиболее яркими представителями - В.Беловым и В.Распутиным. Переводы произведений этих писателей обогатили польскую литературу.

Синхронный рост интереса в русской и польской литературах к теме деревни открывает и особые возможности в изучении типологических связей этих литератур на новом этапе. "Сравнительные исследования дают возможность учета социально-исторических и культурных предпосылок, определяющих условия, при которых художественный опыт в сфере культуры и искусства является важным фактором в процессе взаимного-обогащения" - отмечает польский ученый Б.Бялокозович*.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

I. Идейно-художественное своеобразие прозы В.Распутина /использование традиций фольклора/. - М., 1985. 2? с.

- Рук.деп. в ЙНЙОН АН СССР К? 21036 от 7.У1.85. Новая советская литература по общественным наукам. - Литературоведение.

- 1985. - № II.

I. Бялокозович Б. Сравнительное литературоведение и приншпы сопоставительного изучения русской литературы на основе польского опыта //Рггей!^ Rusycystyczny. - 1986. - Zeszyt 1-2. ЭЛЗ.

2» Современная советская проза о деревне - традиции фольклора.

- М., 1985. 2? с. - Рук.деп. в ИНИОН АН СССР 21037 от 7. У1.85. Новая советская литература по общественным наукам.

- Литературоведение. - 1985. - Р II.

3. Общность интереса к фольклорным традициям в современной советской и польской деревенской прозе // Z zagadnieií rusycystyk

- Slupsk, 1986. S.31-38.

4. Женские образы в повестях В.Распутина // Przegl^d Rusycystycz-ny. - 1988. - Zeszyt 3-4. S.120-127.

5. Концепция личности в творчестве Ч.Айтматова //Historia i ■wspólczesnosó v j .rosy ;)skim i literaturze. Materialy Mi^dzyna-rodowej kónferenc^i naukowej. - Olsztyn, 1989. S.327-340. Сказ в творчестве Василия Белова // III Mi^dzynarodowa konfe-rencja MkPRJAb "Literatura i j^zyk rosyjski w swiecie". Tezy referatdw. - Szczecin, 1992.

7. Сказ в творчестве Василия Белова // Materialy z III Mi¡jdzyna-rodowej konferencji MA.PRJAÍ. - Szczecin, 1993. S.115-120.

8. Сатирические сказки В.Шукшина // Materiaiy z konferencji nau-kovej. - Bialystok, 1994. S.118-127.

9. Малые фольклорные жанры в русской прозе о деревне // Materia-

iy z V Miqdzynarodowe¡i konferencji naukowe;}. - Olsztyn, 1994. S.117-123.

Народная песня в русской литературе о деревне //siupsk: Slupskie Егасе Humanistyczne, 1995. - N 13 a. S.25-37.

11. Христианские мотивы в творчестве В.Распутина //Materialy z konferencji naukowe;). - Kielce, 1996. S.95-105.

12. Элементы славянской мифологии в творчестве В.Распутина // Materiaiy z Mi^dzynarodowej konferencji naukowej "Slowo. Tekst. Czaa". - Szczecin, 1996. 3.131-142.

13. Рецензия /В.Распутин: Сеня едет. Россия молодая. В одном сибирском городе. Рассказы // Москва. - 1994. - Я? 7. С.3-20/ // Siupsk: Slupskie Prace Humanistyczne, 1996,- N 15 а.

S.241-245.

14. Z zagadnieñ przekladu rosyjskiej "prozy wiejskie;)" na j^zyk polski // Slupsk: Slupskie Prace Humanistyczne, 1996. - N 15 а S.41-47.

15. Рецензия книги /Мария Козак "Ведите урок по-русски. Для вас, преподаватели"/. - Слупск, 1993. 3 с.

16. Рецепция творчества В.Белова и В.Распутина в Польше // Материалы межвузовской научной конференции "Проблемы эволюции русской литературы XX века".- Москва: ШГУ, 4997. 3 с.

17. Некоторые вопросы перевода повести В.Распутина "Прощание С Матерой" // Ма1;ег1а1у коп£егепс;]1 паико>/е;). - Матзгака, 1997. 13 з.

18. Проблема перевода комического "Бухтин вологодских" В.Белова //Ма"Ьег1а£у копГегепсз! пачкой. - В1а1уз"Ьок, 1997. 11 з.

19. Специфика перевода русских бытовых реалий на польский язык в романе В.Белова "Кануны" //эгирзк: 55:ирзк1е Ргасе Ниша-nistyczne, 1997. - N 17 а. 14 з.

20. Диалектизмы в повести В.Белова "Привычное дело" и проблема их перевода на польский язык // Материалы межвузовской научной конференции. - Витебск, 1997. 4 с.

21. Рецензия /В.Распутин: Женский разговор. По соседски // Москва. - 1995. - № 7. С.3-22; В ту же землю // Наш современник. - 1995. - № 8. С.3-21/ // Б2мрак: ЗЭтирэкПе Ргасе Нияза-niзtycznet 1997. - Н 17 а. 3 а.

22. Литературная сказка как проблема перевода // Материалы межвузовской научной конференции. - Москва: МПГУ, 1997. 5 с.

23. Русские реалии в повести В.Распутина "Живи и помни" и проблема их перевода на польский язык // Материалы межвузовской " научной конференции. - Москва: МПГУ, 1997. 3 с.

Подп. к печ. 19.02.97 Объем 2 п.л. Зак. 38 Тир. 100 Типография МПГУ