автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Выражение падженых отношений в татарском литературном языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Выражение падженых отношений в татарском литературном языке"

Направахрукописи

САМИРХАНОВА ГЕЛЬНУР РАШИТОВНА

ВЫРАЖЕНИЕ ПАДЕЖНЫХ ОТНОШЕНИЙ В ТАТАРСКОМ ЛИТЕРАТУРНОМ ЯЗЫКЕ

10.02.02 - Языки народов Российской Федерации (татарский язык)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Казань - 2004

Работа выполнена в отделе лексикологии и лексикографии Института языка, литературы и искусства им. Г.Ибрагимова Академии наук Республики Татарстан

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор

Ганиев Фуат Ашрафович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор

Хакимзянов Фарид Сабирзянович;

кандидат филологических наук, доцент

Рахимова Асия Ризвановна

Ведущее учреждение: Елабужский государственный

педагогический университет

Защита диссертации состоится 9 сентября 2004 года в 13.00. час. на заседании диссертационного совета Д 022.001.01 в Институте языка, литературы и искусства им. Г.Ибрагимова Академии наук Республики Татарстан по адресу: 420111, г. Казань, ул. Лобачевского, 2/31, а/я 263

С диссертацией можно ознакомится в Центральной научной библиотеке Казанского научного центра РАН (г. Казань, ул. Лобачевского, 2/31)

Автореферат разослан 19 июля 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета,

кандидат филологических наук Саберова Г.Г.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Вопрос о природе категории падежа был предметом споров с самых древних времён [Античные теории языка и стиля 1966: 75-76]. История изучения падежных отношений в языках различного грамматического строя свидетельствует о сложном характере категории падежа. Исследование этой категории представляется необходимым, поскольку наличие разных подходов к её изучению порождает спорные вопросы, многие из которых ещё не до конца решены в современной науке. Так, к примеру, средства выражения падежных отношений в общем лингвистическом плане изучены недостаточно. На данном этапе существует, большое количество работ, посвященных категории падежа в европейских языках, но и в них нет полного анализа сущностных признаков категории падежа и средств её выражения. Особенно важным является вопрос о том, что входит в понятие "падеж", поскольку эта категория в разных языках может получать различное выражение в зависимости от типа и специфики каждого отдельного языка. «Едва ли имеется другая грамматическая категория, в понимании которой наблюдается такой разнобой, как в понимании падежа, а между тем от решения вопроса о сущности этой категории зависят практические выводы, получающие свое отражение в описательных грамматиках различных языков при установлении количества падежей у имен и местоимений» [К.Е.Майтинская 1955: 226].

Однако формальный подход, вошедший в традицию, не дает целостной картины категории падежа. Такой подход «ни на шаг не приближает нас к пониманию природы категории падежа» [А.В.Гладкий 1999: 45]. Более тою, мы здесь наталкиваемся на серьезное затруднение: ведь, например, стене может быть формой либо дательного падежа, либо предложного. Опираясь только на морфологические показатели, невозможно определить многочисленные падежные отношения и систематизировать их. Таким образом, выявленная падежная система языка всегда будет неполной, не будет отражать все специфические особенности функционирования этой категории, результаты таких исследований не дадут их реализовать на практике. Об этом и пишут специалисты, создававшие лингвистические компьютерные программы: «...ни одну из известных падежных систем нельзя напрямую использовать при построении лингвопроцессоров типа «корректор» или «СМП» («Системы машинного перевода») и др. без существенной модификации ее в процессе отладки программ» [Д.Ш.Сулейманов 1996: 70].

Отсутствие системного подхода, учитывающего все грамматические средства выражения падежных отношений, приводит к различным трудностям. «И возникает впечатление, что категория падежа - не что-то «внутренне присущее» языку (как например, категория числа), а скорее какая-то «сетка», наброшенная на него грамматикой - нечто вр [А.В.Гладкий 1999: 46].

Как известно, падеж в традиционном понимании представляет собой только внутрисловную структуру. Однако ряд языковедов (С.Е.Яхонтов. Е.Курилович, В.М.Жирмунский, Ч.Филлмор. Ф.А.Ганиев) считают возможным говорить об аналитических падежах. Эти авторы признают падежными формами сочетания существительных с предлогами, послелогами, послелож ными словами. Некоторые из учёных даже определенную синтаксическую позицию существительных (в языках с твердым порядком слов) считают средством выражения падежных отношений. Е.Курилович пишет, что «неправильный анализ предложных оборотов до сих пор является основным препятствием для анализа категории падежа» [Е.Курилович 1962: 175]. На наш взгляд, нет никаких оснований отказываться от аналитических форм, выражающих падежные отношения. Очень часто в тюркских языках эти формы употребляются в сочетании с падежными суффиксами. «Разумеется, слово «склонение» употребляется при этом в более широком, функционально-синтаксическом значении: если под склонением понимать изменение конца слова, т.е. явление флективной морфологии, то с этой точки зрения «предложного склонения» не существует» [В.М.Жирмунский 1965: 52].

«Из всего сказанного следует, что всякое грамматическое описание языка, синхронное или диахронное, будет односторонним и неполным не только если оно ограничит себя, следуя классическому латинскому образцу, формами флективными, как это было в старину, но даже в том случае, если оно дополнит их, как это обычно делается сейчас, «парадигматическими» (т.е. традиционно включаемыми в парадигмы) аналитическими формами» [В.М.Жирмунский 1965: 56]. Отсюда ясно, что только полный и широкий учет всех грамматических средств выражения падежных отношений может дать правильное и исчерпывающее представление о падежной системе языка. Все это свидетельствует об актуальности изучения данной проблемы, причем в особенности такое исследование необходимо для татарского языка: в татарском языкознании не имеется специальных монографических работ, посвященных падежной системе, хотя существуют статьи, описывающие функционирования отдельных падежных форм. Есть целый ряд языковедов XIX века затрагивающие проблему категории падежа (И.Гиганов, А.Троянский, М.Иванов, А.Казембек, В.Богородицкий) и современные ученые (Г.Алпаров, В.Н.Хангильдин, М.З.Закиев, Ф.А.Ганиев, Д.Г.Тумашева, Н.И.Ирисов и др.). Однако продолжает оставаться открытым вопрос о строго научных критериях установления самостоятельных падежей в тюркских языках, в том числе и в татарском языке; их число у разных авторов колеблется от шести до восемнадцати. Уже в 60-е годы М.З.Закиев писал о многопадежности татарского языка, изучая падежи синтетической структуры. Тем не менее в современных грамматиках и учебниках рассматривается шестипадежная система.

Во многих тюркских языках, в том числе в татарском, отдельные падежные формы ошибочно воспринимаются в качестве другого падежа. Например, форму так называемого «основного падежа» рассматривают вне системной связи с другими падежами. Многие исследователи под любой нуле-

вой формой имени подразумевают только основной падеж. «Представление о функциональной неопределенности многих падежей, в частности о возможности использования в значении каждого из них именительного падежа, далеко не соответствует действительному положению вещей» [А.М.Щербак 1977:70].

Как видно, многие вопросы категории падежа как в общем-языкознании, так и в тюркологии являются не до конца изученными. Описанные выше сложности свидетельствуют об актуальности выбранной темы исследования и необходимости всестороннего и комплексного подхода к изучению вышеупомянутых проблем.

Объектом исследования является грамматическая категория падежа в татарском языке. Всестороннему анализу подвергаются грамматические средства, выражающие падежные отношения в современном татарском литературном языке. К ним относятся падежные суффиксы, послелоги, послеложные слова и порядок слов.

Целью исследования является выявление синтетических, аналитических, синтетико-аналитических и аналитико-синтетических средств, выражающих падежные отношения в современном татарском литературном языке, выяснение их семантики и их систематизация.

Для достижения цели были определены следующие задачи:

- охарактеризовать состояние изучения проблемы в общем и частном языкознании;

- определить уровень изученности различных аспектов проблемы и выделить наиболее запутанные и наименее разработанные вопросы;

- выявить основные принципы определения категории падежа и дать определение понятия «падеж»;

- описать падежные суффиксы татарского языка на основе выработанных критериев определения падежности-непадежности суффиксов;

- очертить границы понятия «основной падеж», определить семантико-стилистические особенности неоформленных падежей татарского языка;

- выяснить участие послелогов и послеложных слов в выражении падежных отношений;

- выявить аналитические формы падежей татарского языка, самостоятельно (без участия падежных суффиксов) выражающих падежные отношения;

- выяснить и описать значения синтетических и аналитических падежных форм;

- установить грамматические значения смешанных форм (сочетаний падежных суффиксов с различными послелогами и послеложиыми словами).

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые предпринята попытка системного монографического исследования категории падежа в современном татарском литературном языке. При этом категория падежа изучена не просто на традиционной узкоформалыюй основе, а в широком масштабе. В работе падеж рассматривается не только как морфологическая, но и как морфолого-синтаксическая категория, поэтому описываются

все грамматические средства, выражающие падежные отношения в современном татарском литературном языке. Послелоги татарского языка анализируются наравне с падежными суффиксами как аналитические средства выражения падежных отношений. В диссертации впервые рассматриваются и систематизируются сочетания падежных суффиксов с различными послелогами и послеложными словами. На основе значительного фактического материала выявляется семантика синтетических, аналитических и синтетико-аналитических форм падежей.

В работе введены некоторые новые критерии разграничения падежных суффиксов и словообразовательных формантов.

Также впервые в татарском языкознании исследуются имена с нулевыми суффиксами. На основе синтаксического и семантического анализа по-новому рассматривается понятие «основной падеж».

Теоретическая значимость работы заключается в том, что в результате исследования складывается цельное представление о падеже как о грамматической категории.

Практическая ценность работы заключается в том, что её результаты и выводы могут быть использованы при составлении школьных и вузовских программ обучения татарскому языку, а также соответствующих учебных пособий и грамматик, при разработке спецкурсов по данной проблематике, при построении машинного морфологического корректора татарского языка.

Методологическую основу исследования составляют

общетеоретические положения языкознания, нашедшие отражение в трудах отечественных и зарубежных ученых: В.Гумбольдта, В.В.Виноградова, Е.Куриловича, В.М.Жирмунского, А.А.Реформатского, К.Е.Майтинской, Ч.Филлмора, Р.Якобсона, Л.Х.Бэбби и других; богатая теоретическая база, представленная в трудах известных тюркологов: В.А.Богородицкого, А.Н.Кононова, Э.В.Севортяна, А.М.Щербака, Н.А.Баскакова, Б.А.Серебрянникова, Н.З.Гаджиевой, Г.Алпарова, Л.Заляя, В.Н.Хангильдина, М.З.Закиева, Ф.А.Ганиева, Д.Г.Тумашевой, Н.И.Ирисова и других.

Методы исследования. При раскрытии темы и решении поставленных задач мы исходим из структурно-системного подхода к языку, предполагающего рассмотрение системной организации целого в его частях, в их взаимных связях и отношениях, взаимозависимости и взаимодействии. При этом мы опирались на целый комплекс методов и приемов, включающий в себя методы синхронно-описательного, сравнительного, сопоставительного, функционально-семантического анализа.

Апробация работы. Основные положения диссертации были доложены на итоговых научных конференциях ИЯЛИ им. Г.Ибрагимова АН РТ (1993-2004); на Международной научно-практической конференции «Народы России и Татарстана: возрождение и развитие» (Альметьевск, 2000); на конференции молодых ученых Академии наук Республики Татарстан (Казань, 2002); на научно-практической конференций «Проблема падежа» (Казань, ТГГИ, 2002). Всего поочитано 14 научных докладов. Основное содержание работы отражено в 11 публикациях.

Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность проблемы, определяются цель, задачи и методы исследования, отмечается научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования, описывается структура диссертации.

Первая глава «История исследования падежей в тюркологии и татарском языкознании» состоит из двух разделов и представляет собой подробное изложение истории разработки интересующей нас проблемы в тюркологии и — более детально — в татарском языкознании, что дает возможность оценить уровень изученности различных ее аспектов и выделить из них наименее разработанные, а значит, требующие наибольшего внимания.

В первом разделе «Вопросы изучения падежей в тюркологии» представлен обзор трудов по рассматриваемой проблематике в тюркологии.

Исследование категории падежа в тюркских языках имеет многовековую историю. Первые грамматики тюркских языков были написаны европейскими и русскими учеными, в числе которых были М.А.Казем-Бек (1846), О.Н.Бётлингк (1859), Л.З.Будагов (1857), М.А.Кастрен (1857), Н.Ф.Катанов (1884), В.В.Радлов (1895), П.М.Мелиоранский (1897), С.В.Ястремский (1898), Г.И.Рамстедт и др.

Западноевропейские ученые в изучении системы падежей тюркских языков, естественно, исходили из схемы европейских языков, соответственно, по их мнению, в ряде тюркских языков падежная система состояла из шести-семи падежей, среди которых часто указывался звательный падеж.

Тюркологи установили три состояния падеисной системы, восходящие к разным хронологическим периодам: 1) ранний период пратюркского языка; 2) поздний период пратюркского языка; 3) период обособления групп тюркских языков и диалектов и дальнейшего раздельного их существования. Как отмечают ученые-тюркологи, падежные формы имелись и в древности, они встречаются и в ранних письменных памятниках тюркских языков. Древняя тюркская падежная система значительно отличалась от той падежной системы, которую мы привыкли наблюдать в большинстве современных тюркских языков.

Изучение категории падежа в отдельных тюркских языках носит в основном описательный характер. Имеются монографические труды, посвященные падежной системе отдельных тюркских языков [В.А.Исенгалиева 1966, Г.А.Мейрамов 1967, М.И.Боргояков 1976 и др.]. На материале некото-рцх тюркских языков: азербайджанского, башкирского, казахского, узбекского - по проблемам падежа написано несколько диссертаций.

В тюркских языках учёные насчитывают различное количество падежей. Например, в якутском: О.Бётлингк - 10, С.В.Ястремскнй, В.В.Радлов, Е.И.Убрятова - 9, Л.К.Харитонов, Н.Н.Поппе - 8; в хакасском: М.А.Кастрен - 6, Н.Ф.Катанов - 7, Н.П.Дыренкова, М.И.Боргояков - 8; в башкирском: Н.К.Дмитриев - 6, Р.Ф.Зарипов - 19.

В некоторых тюркских языках послелоги преобразовались в падежные суффиксы. Например, в казахском языке творительно-соединительный падеж -мен, -бен, -пен является сложившимся падежным суффисом, образовавшимся из послелога менеп (бенен, пенен), который в свою очередь восходит к форманту берлэн//белэн: в чувашском языке суффикс причинно-целевого падежа шан1-шён образован из послелога учун, творительный падеж -па/-пе, в караимском языке инструментальный падеж -ба/-бя, -ба/-бе восходят к форманту берлэн. Хотя в некоторых тюркских языках существует такие же сложившиеся суффиксы, но они не признаются падежными. Например, в азербайджанском и турецком языках есть суффикс -ла/-лэ, образованый от послелога ^ "с" ^пшЬ 'с ним', atla ^ конём'). Но ни турецкие, ни азербайджанские грамматики не включают его в падежную систему данных языков.

Однако процесс грамматикализации послелога белэн, вчен наступил еще не во всех тюркских языках. Нет, например, таких суффиксов в башкирском, татарском, киргизском, узбекском и других языках.

В некоторых тюркских языках отдельные падежи имеют одинаковые формальные показатели. Например, в якутском языке формально отсутствует родительный падеж, а в кумыкском, карачаево-балкарском языках формально совпадают родительный и винительный падежи.

С 70-х годов тюркологи стали исследовать и аналитические формы. К примеру, Ф.А.Ганиев (1970) в татарском языке впервые выделяет восемь аналитических падежей. Также можно отметить кандидатскую диссертацию Ахтамовой Х.Т. «Послеложные аналитические формы в современном узбекском литературном языке» (1980).

В своих работах многие тюркологи затрагивают вопрос об этимологии падежных суффиксов. Например, А.Н.Кононов (1970, 1974, 1976), А.М.Щербак (1973, 1974), Н.А.Баскаков (1952, 1979), Э.В.Севортян (1948), К-Каримов (1962), П.И.Кузнецов (1980) и другие.

Категория падежа на протяжении многих лет активно разрабатывается татарскими учеными. Обзору трудов которых посвящен второй раздел первой главы «История изучения падежей в татарском языкознании». Как известно, под различными названиями падежи уже отмечались в первых грамматиках татарского языка И.Гиганова (1801), И.Хальфина (1809), А.Троянского (1814), М.Иванова (1842), Х.Фаезханова (1862), Г.Фаезханова (1887), К.Насыйри (1895), М.Умидбаева (1901), А.Мухаммедрахима (1905), А.Максуди (1910), Г.Нугайбека (1911), Г.Алпарова (1926) и другие. Такие исследователи, как И.Гиганов, И.Хальфин, А.Троянский, К.Насыйри, кроме синтетических падежей устанавливают в татарском языке и некоторые аналитические формы (имя существительное с нулевым аффиксом + послелог).

Почти во всех татарских грамматиках, вышедших в начале XX века, выделяется только шесть традиционных синтетических падежей. Г.Алпаров описывает 8 падежей: 6 традиционных, уподобительный падеж с суффиксом -дай/~дэй и обстоятельственный падеж с суффиксом -ча/-чэ.

В татарских грамматиках-послеоктябрьского периода: в грамматиках В.И.Хангильдина (1959), Д.Г.Тумашевой (1964, 1978) и в современных грамматиках (1993, 2002) - отмечаются только шесть синтетических падежей. Исключение составляют работы М.З.Закиева и Ф.А.Ганиева. М.З.Закиев, отказавшись от традиционной схемы, пришел к заключению о многопадежности тюркских языков, в том числе и татарского. В своих ранних трудах он выделяет 11 падежей татарского языка. Многие аффиксы, до сих пор рассматривавшиеся как словообразовательные, М.З.Закиев относит к средствам выражения падежных отношений, например: -лы/-ле. -сызАсез, -дагыАдэге, -дай/-дэй, -ча/-чэ [М.З.Закиев 1964: 217]. В современных трудах он описывает 10 синтетических падежей [М.З.Закиев 1995: 307].

Ф.А.Ганиев в своих работах (1970, 1980) подтверждает многопадеж-ность татарского языка. Он выделяет 10 синтетических падежей и - впервые в тюркологии - 8 аналитических падежных форм. Если в первых грамматиках аналитические формы были внесены с целью передачи русских падежных значений, то Ф.А.Ганиев, изучив строй тюркских языков, пришел к выводу, что сочетания типа фланг очей, аяк белэн представляют собой не сочетания основного падежа с послелогами, а особые аналитические формы косвенных падежей [Ф.А.Ганиев 1970].

В работах Н.И.Ирисова (1992), Д.Ш.Сулейманова (1996) также подтверждается многопадежность татарского языка. В своей кандидатской диссертации Н.И.Ирисов (1983) приходит к выводу о том, что формы -пыкы, -дагы являются падежными. Н.И.Ирисов и Д.Ш.Сулейманов предлагают критерии отделения падежных суффиксов от словообразовательных. Н.И.Ирисов считает: «... что при определении грамматического статуса той или иной морфемы эти критерии следует применять в комплексе и не ставить условием включения аффикса в число падежных соответствие его всем без исключения критериям. Ведь даже среди традиционно признанных шести падежей нет ни одного, который удовлетворял бы всем критериям падежности» [Н.И.Ирисов 1992: 249].

Вторая глава «Общетеоретические вопросы категории падежа» состоит из пяти разделов.

В первом разделе «Падеж как грамматическая категория» даются общие сведения о категории падежа. Основанием для определения сущности категории падежа и возможных средств выражения падежных отношений являются теоретические воззрения известных учёных. Л.Х.Бэбби пишет: «Всеобъемлющая теория падежа должна объяснять как универсальные, так и кон-кр'етно-языковые аспекты этой категории, т.е., с одной стороны, базироваться на универсальных принципах установления падежа, а с другой - давать сие-

темное объяснение поразительному разнообразию и сложности морфологических падежных систем, встречающихся в языках мира» [Л.Х.Бэбби 1994: 43]. Однако ни одна падежная система не отвечает этим требованиям, т.к. выбранная схема описания падежей очень часто не соответствует строению конкретного языка. Как нам известно, лингвистические учения зарождаются на базе исследования конкретных языков и закономерно отражают их специфику. Хрестоматийный пример - господство латинской традиции в европейских грамматиках. Термины, выражающие в разных языках мира понятие «падеж», тоже восходят к греческому слову ptosis и латинскому 'casus\ взятым из лексикона игроков в кости (т.е. падение брошенной кости той или иной стороной вверх) [В.В.Виноградов 1972: 179]. Во многих современных языках этот термин либо сохранен (ср. англ. 'case', фр. 'cas\ нем. 'kasus') либо употребляется его калькированный перевод (ср. рус. 'падеж', укр. 'BJ-мшок\ туркм. 'душум'). В современном татарском языкознании употребляется термин килеш. Ранее употреблялись другие термины: игъраб [Г.Фаезханов 1887, К.Насыйри 1895, Э.Максуди 1910], тошем [М.Умидбаев 1901, Г.Нугайбок 1911, Г.Ллпаров 1926].

Авторы первых грамматик тюркских языков, в том числе татарского языка, при изучении системы падежсей за основу брали схему падежей европейских языков. Однако описанная таким образом падежная система не полностью отражала специфику тюркских языков.

С точки зрения традиционной лингвистики, падеж - это морфологическая категория. «Поэтому лишь в тех языках, в которых существуют формы словоизменения (типа русского стол, стола, столам и пр.) могут существовать и падежи» [Р.АБудагов 1958: 238]. Однако падежные отношения в языке могут оформляться не только с помощью суффиксов, но и другими языковыми средствами.

Взгляды лингвистов при определении понятия грамматической категории не расходятся. Многие учёные полагают, что «грамматические категории — это объединения, группы, совокупности однородных грамматических явлений и прежде всего совокупности однородных грамматических слов при различии их форм. Единство той или иной категории обусловлено не способом выражения, а общим грамматическим значением» [А.А.Реформатский 1967: 317]. Но, определяя категориальную сущность падежа, некоторые учёные нередко себе противоречат. Формальную сторону вопроса исследователи зачастую ставят на первое место, что выступает основным препятствием в исследовании категории падежа.

По нашему мнению, падежные отношения могут рассматриваться не только на морфологическом, а также и на-морфолого-синтаксическом уровне. Как известно, категория падежа тесно связана и с морфологией, и с синтаксисом. Как и другие грамматические категории (число, вид) падежные отношения в разных языках могут выражаться различными грамматическими средствами. В языках флективного типа падеж обычно выражается морфологическими средствами, а в языках, не располагающих флексиями, падежные значения могут передаваться иными средствами. Так, например, в тюркских

языках падежные отношения выражаются суффиксами, послелогами, после-ложными словами и порядком слов.

Итак, падеж - это грамматическая категория имени выражающая с помощью различных грамматических средств отношения обозначаемого им предмета к лицам, к другим предметам, явлениям и устанавливающая отношение данного имени к другим членам предложения.

Падежными отношениями принято считать субъектно-объектные, пространственно-временные, инструментальные, каузальные (целевые, причинные, мотивационные и т.п.), отношения сравнения, отношения принадлежности и другие.

Во втором разделе «Основные принципы определения падежей» рассматриваются следующие принципы.

1. Грамматическое понятие «падеж» должно найти свое место в грамматике любого языка.

2. При определении падежа немаловажен синтаксический критерий. Различные уровни языка можно отобразить следующей схемой: звук речи —» слог . слово словосочетание предложение текст. Падежные отношения включаются в речь на уровне синтаксических конструкций, в сочетании с другими словами. Поэтому не всегда возможно определить падеж отдельного слова, взятого изолированно от контекста. И мы приходим к выводу, что падеж существительного и его синтаксическая роль в предложении взаимосвязаны.

3. При исследовании категории падежа все грамматические средства, выражающие падежные отношения, следует считать одинаково значимыми и рассматривать их в одной плоскости, так как все они служат одной цели -более точной передаче мысли. Во многих языках разные средства, выражающие падежные отношения, взаимосвязаны. Так, например, в русском языке - предлоги и падежные окончания; в тюркских языках - падежные суффиксы, послелоги и послеложные слова.

Порядок слов является одним из важных грамматических средств. В некоторых языках (в китайском, французском) порядок слов является основным средством выражения грамматических отношений. Но и в других языках, в частности в русском и татарском, порядок слов не является свободным. В тех случаях, когда нет ни одного грамматического средства, порядок слов является основным средством выражения падежных отношений. Например, в предложениях Мать любит дочь, Дочь любит мать; Страх гонит стыд, Стыд гонит страх; Егет кыз сайлый 'Парень выбирает девушку', Кыз егет сайлый 'Девушка выбирает парня' порядок слов является основным средством выражения падежных отношений.

4. В падежной системе именительный падеж является прямым, остальные падежи являются косвенными.

5. В языках могут быть и скрытые категории, которые сложпо определить, так как они не выражены явными грамматическими средствами. «Мы постоянно сталкиваемся с тем, что грамматические признаки, обнаруженные в одном языке, выявляются в той или иной форме также и в других языках.

если при поиске скрытых категорий обеспечена достаточная тонкость исследования» [Ч.Филлмор 1981: 374].

В третьем разделе «Вопросы именительного падежа в тюркологии и татарском языкознании» освещается проблема именительного падежа в тюркских языках, в том числе в татарском. В тюркологии одним из нечетких понятий является именительный (так называемый основной) падеж. В тюркологии все имена с нулевым суффиксом традиционно рассматриваются как основной падеж, что не соответствует действительности. По этой причине именительный падеж очень часто называют разными терминами: главный, основной, абсолютный, безаффиксальный, неопределенный, неоформленный и т.д. По мнению тюркологов, которые считают безаффиксальным только основной падеж, в одном простом предложении может быть несколько имен в именительном падеже. Например, в предложении Онисе квн саен баласы вчен китап сатып ала получается четыре имени в основном падеже. Признание неоформленности только основного падежа искусственно создает падеж-универсал, который выражает семантику всех падежей и выполняет их синтаксические функции. Поводом для этого служит только форма. Если в языке есть абсолютный падеж-универсал, получается, то что другие падежи тогда вообще не нужны. Однако «...в языке не может быть никакой неоформленной материи, так как все в нем направлено на выполнение определенной цели, а именно на выражение мысли...» [В.Гумбольдт 1984: 72]. Только в некоторых случаях эти формы (средства) могут быть «скрытыми» от наших глаз.

Ч.Филлмор, А.М.Щербак при определении падежей первичной считают синтаксическую функцию. Л.М.Щербак, исходя из концепции Е.Куриловича, определяет её следующим образом: «именительный падеж - падеж подлежащего, родительный падеж - падеж приименного определения, винительный падеж выступает как форма прямого дополнения при переходных глаголах, а местный, дательный и исходный падеж - как форма косвенного дополнения (обстоятельства)» [А.М.Щербак 1972: 4-5].

Следует отметить, что тюркологи, более детально исследовавшие этот вопрос, приходят к выводу, о том что именительный падеж имеет собственную семантику и функции [АТ.Кайдаров 1966, А.М.Щербак 1972, ФА.Ганиев 1970, Ж.Г.Киекбаев 1996, Р.Ф.Зарипов 1971, Н.Г.Вильданова 1984, Ж.К.Балтабаева 1984 и другие]. Именительный падеж указывает на субъект, а основная синтаксическая функция существительного в именительном падеже - выражение подлежащего. Именительный и косвенные падежи не являются взаимозаменяемыми в силу специфики именительного падежа. Таким образом, нет достаточных оснований для противопоставления именительного падежа тюркских языков именительному падежу в русском языке.

Исследование языкового материала позволяет выделить следующие случаи употребления имени с нулевым суффиксом:

1) имена существительные в именительном падеже;

2) существительные в винительном, родительном и в некоторых других падежах в зависимости от семантико-стилистических особенностей (китап укырга 'читать книгу', мэктэп бакчасы 'сад школы);

3) существительные с послелогами, например, кул белэп 'руками', бэхепг очен 'для счастья', юл аша 'через дорогу и т.д. с нулевым суффиксом, но не в именительном падеже;

В некоторых грамматиках тюркских языков в качестве примера существительного в именительном падеже ошибочно приводится первый компонент словосочетаний типа алтын балдак 'золотое кольцо', тимер ишек 'железная дверь', таш купер 'каменный мост'. Очевидно, что имя существительное в таких случаях выступает в функции прилагательного, а прилагательные в татарском языке не изменяются по падежам, следовательно, не имеют формантов.

Первый компонент конструкций типа врач ana 'тетя врач', шофер егст 'шофёр-парень', укытучы кыз 'девушка-учитель', ошибочно относимые некоторыми исследователями к именительному падежу имени существительного, на наш взгляд, выполняет функцию приложения и поэтому не требует грамматического показателя.

Первый компонент в изафетных конструкциях второго типа: кар суы 'талая вода', остэл лампасы 'настольная лампа', китап шкафы 'книжный шкаф' тоже не изменяются по падежам. В таких конструкциях падежные показатели присоединяются только ко второму компоненту.

Первый компонент сложных слов типа мук эн^тэге 'клюква', уги ана яфрагы 'мать и мачеха' также не представляет собой имени существительного в именительном падеже. Такие компоненты в принципе не могут рассматриваться отдельно от второго компонента, так как сама эта конструкция не' допускает разделения, они представляют сложные существительные.

В глагольных сочетаниях типа алмагач чэчэк атты 'расцвела яблоня', егет су коена 'парень купается', агачларяфракярдылар 'деревья распустили почки' нулевая форма, на наш взгляд, возникает под влиянием глагола. В некоторых случаях такие сочетания даже претерпевают семантическое слияние, изменение и превращаются в сложные глаголы или фразеологизмы: колак салу, колак кагу, баш кату, баш бету и др.

Таким образом, имя с нулевым суффиксом может считаться формой именительного падежа только в тех случаях, когда она выполняет функцию подлежащего и сказуемого в предложениях такого типа: Бу агач - пальма. 'Это дерево - пальма'. Куцел - йозак, тел - тозак. 'Душа - замок, язык -капкан' и т.д.

Остальные случаи так или иначе сводятся к пулевым суффиксам косвенных падежей.

В четвертом разделе второй главы дается анализ существующих критериев выделения падежных суффиксов. Анализ работ и фактического материала позволяет установить следующие критерии:

1. Место присоединения суффиксов. Так как татарский язык является агглютинативно-аналитическим, каждый аффикс подчиняется определенной схеме. Таким образом, и падежные суффиксы имеют постоянное место присоединения в цепочке морфем, например: бала+кай+лар+ы+быз+га, кош+чык+лар+ы +6ыз +дан.

2. В случае присоединения падежного суффикса лексическое значение слова не меняется. Например: китап, китапка, китапсыз, китаптагы и др

3. Существительные независимо от падежного суффикса могут быть и во множественном числе, и в притяжательной форме. Слово сохраняет свои грамматические свойства, например: кегиелэрдо, кешелэрсез, дусларыца, дусларыцдагы и т.д.

4. При однородных членах падежные суффиксы могут опускаться.

5. Падежные суффиксы, в отличие от словообразовательных, присоединяются ко всем существительным.

Пятый раздел «Послелоги и послеложные слова татарского языка как средства выражения падежных отношений» посвящен анализу послелогов и послеложных слов татарского языка. Послелоги, как и падежные суффиксы, находятся в тесной связи с предыдущим словом и не допускают вставки. В татарском языке имеются не только послелоги, но и послеложные 'слова. Однако учёные классифицируют их по-разному. По нашему мнению к послеложньш словам можно отнести те релятивные слова, которые образованы от вспомогательных имен типа: ас(т), ос(т), ал, арт, ян, урта, ара, туры(сы), як и другие. Эти слова в определенной падежной форме (дательный, местно-временной, исходный падеж) употребляются как средства связи слов и выражают в основном пространственно-временные отношения. В по-слеложных словах падежные показатели не утратили своего значения, они выполняют свою функцию. Остальные послелоги выражают целевые, причинные, инструментальные, пространство-временные, уподобительные и другие отношения. По своим значениям и функциям послелоги неоднородны Одни из них, как и падежные суффиксы, многозначны, например, белой, очен, другие выполняют только одну функцию. В выражении указанных отношений в татарском языке очень часто участвуют только послелоги, но иногда некоторые отношения передаются в сочетании падежных суффиксов и послелогов.

В отличие от послелогов, русские предлоги кажутся более свободными, так как предлог и зависимое слово могут располагаться дистантно. Например, на столе, на большом столе, на бочыиом письменном столе. Однако «... эта относительная свобода предлогов не позволяет считать их рангом выше, чем падежные окончания так называемых синтетических падежей. С функциональной точки зрения оба средства выражения находятся на одном и том же уровне. Встречаются также предлоги, управляющие несколькими падежными формами, альтернация которых объясняется совсем иначе. Отсюда два следствия: 1) падежная форма не может быть оторвана от предложного оборота, поэтому такую падежную форму нельзя рассматривать наравне со свободными падежными формами или с падежными формами, управляемыми глаголом непосредственно без предлога; 2) предлог не является управляющим падежной формой, а представляет собой субморфему, хотя и основную, сложной морфемы (состоящий из предлога + падежное окончание)» [Е.Курилович 1962: 175].

Итак, в тюркских языках послелоги и падежные суффиксы выполняю» одинаковую функцию, служат для связи слов и выражают падежные отношения.

В татарском языке некоторые падежные суффиксы могут быть заменены аналитическими формами без ущерба для грамматического значения: уттай яна -ут кебек яна 'горит как огонь'; Алсуны уйлыйм - Алсу турынОа уйлыйм 'думаю об Алсу', эш ике елга сузылды - эш ике ел буена сузылды 'работа растянулась на два года'. Этот факт еще раз подчеркивает семантическую и функциональную близость падежных суффиксов и послелогов.

Третья глава «Синтетические и аналитические средства выражения падежных отношений в современном татарском литературном языке и их семантика» состоит из четырех разделов. В современном татарском языке падежные отношения выражаются различными способами. В одних случаях для выражения падежных отношений употребляются только суффиксы — синтетические средства; в других только послелоги - аналитические средства. Кроме этого, падежные отношения могут выражаться синтетико-аналитическими (сочетание падежного суффикса с послелогом: Урмаига пш-ба, мэктэпкэ хэтле, эштэн сон и т.д.) и аналитико-синтетическими средствами (послеложные слова, в составе которых имеются действующие падежные суффиксы: авыл остеннэн, ой янында, шкаф эченэ и т.д.). В татарском языке встречаются и усложненные формы (сочетание послеложного слова и послелога: may артына таба).

Первый раздел «Синтетические средства выражения падежных отношений в татарском языке и их семантика» посвящается анализу падежных суффиксов. Нами рассматриваются следующие суффиксы: -пы/-пс, -га/-гэ (-ка/-кэ), -да/-дэ(-та/-тэ), -дан/-дэп (-тан/-тэн, -нап/-иэн), -дагы/доге, (-тагы/-тэге),-пыц/-нец, -сыз/-сез, -лы/-ле, -дай/-дэй (-тай/-тэй)-ныкы/-пеке, -ча/-чэ, -гачэАгэчэ, затрагивается их этимология. На основе значительного фактического материала определяется семантика всех суффиксов. Некоторые из этих падежных форм выражают более 20 значений, например, -гаУ-гэ. Все эти суффиксы в той или иной степени выражают падежные отношения. Исходя из положения, согласно которому при определении грамматической категории грамматическое значение является первичным, а форма вторичной, мы установили 10 синтетических падежей:

1. Именительный падеж (баш килеш (не имеет суффикса) бала. мэктэп).

2. Винительный падеж (тошем килеше -пы/-пе: балапы, мэктэппе).

3. Направительный падеж (юнэлеш килеше -га/-гэ, -ка/-кэ, -а/-э: балага. мэктэпкэ).

4. 1-Местно-временной падеж (урын-вакыт килеше -да/-дэ, -та/-шэ: балада, мэктэптэ).

5. Исходный падеж (чыгыш килеше -дан/-дэп, -тапАтэн, -нанАизн: баладап, мэктэптэп).

6. Родительный падеж (иялек килеше -ныцАнец: баланыц, мэктэпнец).

7. И-Местно-временной падеж (урын-вакыт ягыннан меносэбот килеше -дагыЛдэге, -тагыАтэге:балдагы, мэктэптэге).

8. Лишительный падеж (юклык килеше -сызАсез: баласыз, мэктэпсез).

9. Обладательный падеж (барлык килеше -лы/-ле: балалы, мэктэпле)

10. Уподобительно-сравнительный паделс (охшату-чагыштыру килеше -даиЛдэй,-тайУ-тэй: баладай, мэктдптэй).

В татарском языке формы падежей имен во множественном и в единственном числе друг от друга не отличаются. В зависимости от контекста и синтаксических особенностей некоторые падежные отношения могут выражаться нулевыми суффиксами.

Суффиксы -ныкы/-неке, -гача/-гэчэ, иногда -чаАчэ могут выражать падежные отношения, но мы их не рассматриваем как самостоятельную форму падежа, так как эти суффиксы только уточняют и дополняют отношения, уже выраженные в языке. Например, с помощью суффикса -гача/-гэчэ определяется предел направления. Он вносит новый дополнительный оттенок в значение, передаваемое направительным падежом. Такие же оттенки вносят и некоторые послелоги татарского языка {урманга чахлы, хэтле, тикле и т.д.). Суффикс -ча/-чэ выражает уподобительно-сравнительные отношения: балаларча, солдатларча. Этот суффикс можно рассматривать как еще один вариант уподобительно-сравнительного падежа.

По нашему мнению, суффикс родительного падежа -ныц/-пец в определенных синтаксических позициях превращается в -ныкыАнеке (-ньщ+ы, ныц+е). Следовательно, в татарском языке суффикс -пыкы/-пеке, как и суффикс родительного падежа -нын/-нен, выражает значение принадлежности.

Во втором разделе «Аналитические средства выражения падежных отношений в современном татарском литературном языке и их семантика» рассматриваются аналитические формы выражения падежных отношений в татарском языке и их семантика. Уже в 30-х годах XX века В.А.Богородицкий писал, что в татарском языке «падежи выражаются или падежными окончаниями, или послелогами, соответствующими русским предлогам и предложным наречиям» [В.А.Богородицкий 1934: 95].

Действительно, в тюркских языках послелога и падежные суффиксы выполняют одинаковые функции. Находясь в постпозиции по отношению к именам, послелоги довольно естественно переходят в падежные окончания. Например, в татарском: -га чаклы -> гача; послелог белэи в казахском языке: менен, бенен, пенен —> -мен \ -бел \ -пен, в чувашском -па/-пе; турецком и азербайджанском -ла/-лэ. Агглютинация послелогов известна во всех финно-угорских языках [К.Е.Майтинская 1982: 11]. Лингвисты тюркологи в изучении падежных отношений мало обращают внимание на взаимодействие падежных суффиксов и послелогов. На эту особенность тюркских языков из современных языковедов обратил внимание Ф.А.Ганиев. Он писал, что в тюркских языках очень распространено употребление сочетаний имени существительного с нулевым аффиксом + послелог. Анализируя эти формы, Ф.А.Ганиев пришел к выводу, что указанные сочетания представляют не

комбинации именительного падежа с послелогом, а особые аналитические формы косвенных падежей [Ф.А.Ганиев 1970].

Действительно, во всех тюркских языках наблюдается такое грамматическое явление. Например: Батырлыгы очен булэклэнде 'Награжден за .храбрость'-Кыз-ручка белой язды. 'Девушка написала ручкой. Мин сэяхэт турында сойлэдем. 'Ярассказал о путешествии'. В этих предложениях существительные батырлык, ручка, сэяхэт не являются формами основного падежа, так как известно, что «в одном простом предложении не бывает двух разных именительных падежей, поскольку невозможно в нем сосуществование двух разных субъектов» [Ф.А.Ганиев 1980: 26]. В этих предложениях послелоги очен, белэн. турында служат для связи слов и выражают такие грамматические отношения, которые в татарском языке не могут передаваться падежными суффиксами. Следовательно, эти послелоги выполняют типичную и специфичную падежную функцию. По нашему мнению, сочетание ба-тырлыгы очен представляет собой форму причинно-целевого падежа, сочетание ручка белэн - форму типичного инструментального падежа, сочетание сэяхэт турында - форму изъяснительного падежа. Все эти формы относятся к косвенным падежам, но в силу специфики языка выражаются не суффиксами, а послелогами.

Однако аналитическими падежами нельзя считать любые сочетания существительного с послелогом. В одних случаях послелоги могут уточнять, дополнять грамматическое отношение, уже выраженное косвенным падежом (например, шээргэ таба, ойгэ хэтле, сугышка кадэр). В этом случае мы имеем суффиксально-послеложное выражение падежных отношений. В других случаях грамматическое отношение конкретизируется с помощью послеложных слов (например, ой алдында 'перед домом', су остендэ 'па воде-).

В некоторых контекстах послелоги выступают единственным оформителем падежных форм, тогда они образуют аналитический падеж. В татарском языке существует большое количество послелогов и послеложных слов. Некоторые исследователи [ПМ.Мухаммадиев 1976, С.Ф.Гарифуллин 1993] выделяют в татарском языке около 300 послелогов и послеложных слов, включая устаревшие формы и диалектные варианты. Однако в современном татарском языке послелогов, употребляющихся в сочетании с нулевой формой имени существительного, не так много. И некоторые из этих послелогов по их грамматическим значениям можно объединить в группы. Все остальные послелоги и послеложные слова татарского языка служат для уточнения, дополнения и конкретизации падежных отношений, которые уже выражены падежными суффиксами.

Итак, исследование языкового материала позволило выделить в татарском языке следующие аналитические падежи:

1. Орудийно-совместный падеж (корал пэм бергэлек килеше белэн: машина белэн, корж белэн, дуслар белэн).

2. Причинно-целевой падеж (максат-собеп килеше очен: ил очен, бала

вчен).

3. Изъяснительный падеж (аныклау килеше турында, хакыпда: кеше турыпда, эшхакында).

4. Причинно-следственный падеж (сэбэп килеше аркасыпда, сэбэпле-иптэшеаркасыпда, гыйшкы сэбэпле, ихтибарсызлыгыаркасыпда).

5: Уподобительно-сравнительный падеж (охшату-чагыштыру килеше шикелле, кебек, тесле, сыман, сымак: машина шикелле, am кебек, кеше тесле, кош сыман, бала сымак).

6. Периодичный падеж (кабатлау килеше саеп, аралаш: кеше саеп, порт саен, атна саен, кон аралаш).

7. Падеж поперечного действия (аркылы хэрэкот килеше аркылы. аша: койма аркылы, елга аркылы, юл аша).

8. Падеж продольного действия (буйга херэкэт килеше буйлап, буепча, буйлата, буйлатып: юл буепча, авыл буйлап, урам буйлата).

9. Сравнительно-измерительный падеж (озынлык ЬэМ вакыт улчэме килеше буе, хэтле, кадэрле, тикле, зурлыгы, биеклеге, озьшлыгы, кицлеге: машина буе, amхэтле, встэл кадэрле, кеше зурлыгы, кран биеклеге).

В третьем разделе «Синтетика-аналитический способ выражения падежных отношений в современном татарском литературном языке» рассматриваются основные синтетико-аналитические формы выражения падежных отношений и их семантика. Большинство послелогов в татарском языке образует не самостоятельные формы (так называемый аналитический падеж), а употребляется в сочетании с падежным суффиксом. Эти сочетания из двух грамматических средств (падежный суффикс + послелог) можно назвать синтетико-аналитическими формами, или синтетико-аналитическим способом выражения падежных отношений. В таких сочетаниях, как урмаига хэтле 'до леса', жилгэ каршы 'против ветра', тешке аштан сон. 'после обеда' послелог не только уточняет грамматическое значение, переданное падежным суффиксом, но и дополняет, помогает передать новые оттенки значений. Поэтому в таких сочетаниях суффикс и послелог не могут рассматриваться изолированно. Если опустить одно из них, то мысль будет передана неверно. Они должны рассматриваться только в сочетании, лишь тогда могут быть переданы нужные значения.

В татарском языке такие синтетико-аналитические формы образуются в основном с двумя падежными суффиксами - направительного и исходного падежа. Очень редко встречаются формы с суффиксами местно-временного падежа: урманда кое 'находясь в лесу', отпускада килеш 'находясь в отпуске'.

Можно выделить следующие синтетико-аналитические формы.

1. Суффикс направительного падежа + послелог:

1) основа + га таба: урманга пгаба 'в сторону леса', кичко таба 'к вечеру';

2) основа + га хотле: ойгэ хэтле 'до дома*;

3) основа + га кадэр, кадэрле: сугышка кадэр 'до войны';

4) основа + га чаклы: язга чаклы 'до весны' шэЪэргэ чахлы 'до города';

5) основа + га тикле, тиклем: бугенге конгэ тикле 'до сегодняшнего

дня';

6) основа + га карата: татарларга карата 'в отношении татар';

7) основа + га курэ: яшепэ курэ 'соответственно возрасту';

8) основа + га Караганда: -уткэн- елга Караганда 'в сравнении с прошлым годом';

9) основа + га карап: кешегэ карап 'вслед за людьми', башкаларга карап 'вслед за другими';

10) основа + га карты: э/силгэ карты 'против ветра', дошманга каршы 'против врага';

11) основа + га карамастан, карамыйча: каршылыкларга карамастап 'несмотря на противоречия'.

2. Суффикс исходного падежа + послелог:

1) основа + дан соц: эштэп соц 'после работы', вер атнадап соц 'через неделю';

2) основа + дан алып: иртэдэп алып 'с утра';

3) основа + дан бирле: куптэнпэн бирле 'с давних пор', коздэп бырле 'с осени'

4) основа + дан башка: дустыцпан башка 'без друга, кроме друга';

5) основа + дан артык: бер айдан артык 'больше месяца';

6) основа + дан тыш: программадап тыш 'кроме программы, вне программы';

7) основа + дан ары: Казаннан ары 'дальше Казани';

8) основа + дан гайре: абыецпап гайре 'кроме брата';

9) основа + дан кала: укытучыдан кала 'кроме учителя'.

Четвертый раздел "Аналитико-синтетические средства выражения

падежных отношений п татарском языке" посвящен послеложным словам татарского языка. К ним относятся слова, образованные от вспомогательных имён ас(т), ос(т), ал, арт, ян, як, буй, каршы(сы), урта, ара присоединением некоторых падежных суффиксов. Они вместе с пространственными падежными суффиксами выражают грамматические отношения. Послеложные слова уточняют, конкретизируют падежные отношения, которые переданы суффиксами. Эти суффиксы находятся в конце послеложного слова и не теряют своего значения. Например, остэл остенэ куярга 'класть на стол', шэкэр остемнэн очарга 'лететь над городом'. Такие формы выражают в основном пространственно-временные отношения, но, как и падежные суффиксы, могут иметь другие значения. Эти формы можно рассматривать как одна из форм аналитических падежей. Но, поскольку, эти значения уже выражены падежными суффиксами, мы склонны отнести их к формам синтетических падежей, уточненных послеложными словами. Поэтому мы рассматривали их как аналитико-синтетические формы и разделили на три группы:

1) направительный падеж (основа + остенэ, астына, апдына, артына, янына и т.д.: тактаянына 'к доске', окрлр естенэ 'на землю', сумка эчеиэ в сумку');

2) местно-временной падеж (основа + оипендэ, астында, алдында, артында, япыпда, тирэсендэ и т.д.: вер аи эчендэ 'за месяц, в течение месяца', купер асында 'под мостом', Сталинград тирэсендэ 'под Сталинградом');

3) исходный падеж (основа + встеннэн, астыпнан, ачдыннап, артыннан, яныннан, тирэсеипэп и т.д.: купер асынпан 'из-под моста', тан алдыннан 'перед рассветом', елгаостеннэн 'над рекой').

Так как в этих сочетаниях основные грамматические функции выполняет падежный суффикс, мы их отнесли к тем падежам, с помощью которых оформлены эти послеложные слова. Ф.А.Ганиев сочетания имен существительных с нулевым суффиксом + послелоги аша, аркылы, саен рассматривает как винительный падеж уточненный послелогами [Ф.А.Ганиев 1980: 28-30].

Итак, в татарском языке падежные отношения могут выражаться падежными суффиксами, послелогами, послеложными словами и порядком слов, которые условно разделены на синтетические и аналитические.

В заключении подводятся итога диссертационной работы, излагаются основные выводы. Таким образом, из вышеизложенного следует, что в современном татарском литературном языке насчитывается 10 синтетических падежей: именительный, винительный, направительный, исходный, 1-местно-временной, родительный, И-местно-временной, лишительный, обладательный, уподобительно-сравнительный - и 9 аналитических падежей: орудийно-совместный, предназначительный, изъяснительный, причинно-следственный, уподобительно-сравнительный, сравнительно-измерительный, периодичный, падежи поперечного действия и продольного действия.

Некоторые пространственные падежи (направительный, исходный) в татарском языке употребляются в сочетании с послелогами; для таких форм мы употребляем термин «синтетико-аналитическая форма», а для послеложных слов - «аналитико-синтетическая форма».

Итак, аналитические падежные формы представляют собой своего рода макросистему, которая вместе синтетическими формами и с микросистемами синтетико-апалитических, аналитико-синтетических форм составляет единую систему выражения падежных отношений в современном татарском литературном языке.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. История изучения проблемы падежных отношений в тюркологии и в татарском языкознании // Проблемы лекеикологии и терминологии татарского языка.- Казань, 1993- С. 75-87.

2. Татар телендаге кайбер традицион булмаган килеш кушымчалары турында (О некоторых нетрадиционных падежных аффиксах татарского языка) // Проблемы лексикологии и терминологии татарского языка.-Вып.2-Казань, 1994.-С.77-84.

3. Татар телендэ иялек килеше мосьолэсе (К вопросу о родительном пздеже в татарском языке) // Проблемы лексикологии и терминологии татарского языка.- Вып.2.- Казань, 1994- С. 115-120.

4. Килеш менэсэбэтларен белдеруче аналитик чаралар турында (Об аналитических средствах, выражающих падежные отношения) // Проблемы лексикологии и лексикографии татарского языка.- Вып.2.- Казань, 1995.-С.88-96.

5. Баш килеш мэсьэлэсенэ карата (К вопросу об именительном падеже) // Проблемы лексикологии и лексикографии татарского языка.- Вып.З.Казань: Фикер, 1998.-С.81-86.

6. Выражение падежных отношений в татарском литературном языке // Языковая ситуация в Республике Татарстан: Состояние и перспективы.-Ч.П.- Казань: Мастер Л айн, 1999- С. 138-140.

7. Татар телендэ юнэлеш килеше (Направительный падеж в татарском языке) // Проблемы лексикологии и лексикографии татарского языка.-Вып.4.-Казань: Фикер, 1999-С.94-101.

8. Татар телендэ килеш монособэтен белдеруче кайбер бэхэсле кушымчалар турында (О некоторых спорных суффиксах татарского языка, выражающих падежные отношения) // Матер, междунар. науч.-прак. конф. "Народы России и Татарстана: Возрождение и развитие". - Ч.1.- Альметьевск: Наза, 2000.- С.59-64.

9. Татар телендэ килеш менэсэбатен белдерэ торган чара буларак -лы/-ле, -сыз/-сез кушымчалары (Суффиксы -лы/-ле, -сызАсез как средство выражения падежных отношений в татарском языке) // Тел, эдебият Ьом халык ижаты мэсьэлэлэре.- Вып.1.- Казань: Фикер, 2000.- С.41-45.

10. Татар телендэ тешем Ьэм баш килешлэре (Основной и винительный падежи в татарском языке) // Проблемы лексикологии и лексикографии татарского языка.- Вып.5- Казань: Фикер, 2001.- С.31-40.

11. Килеш категориясенэ кагылышлы гомумтеоретик мэсьэлэлэр (Общетеоретические вопросы категории падежа) // Языковые уровни и их анализ: Сб. ст. - Казань: вишапйжуа, 2002.- С.54-60.

Лицензия на полиграфическую деятельность №0128 от 08.06.98г. выдана Министерством информации и печати Республики Татарстан Подписано в печать 15.07.2004 г. Форм. бум. 60x84 1/16. Печ. л.1,25. Тираж 100. Заказ 158.

Минитипография института проблем информатики АН РТ 420012, Казань, ул.Чехова, 36.

- 1 40 59