автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Выражение пространственных отношений в кумыкском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Выражение пространственных отношений в кумыкском языке"

На правах рукописи

ХОЧАВОВА ЮЛДУЗ УМАРПАШАЕВНА

005001424

ВЫРАЖЕНИЕ ПРОСТРАНСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ В КУМЫКСКОМ ЯЗЫКЕ

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук по специальности

1 О НОЯ 2011

10.02.02 - языки народов Российской Федерации: тюркские языки (кумыкский язык)

Махачкала 2011

005001424

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дагестанский государственный педагогический университет»

Научный руководитель -

доктор филологических наук Гаджиев Эльдар Набиевич

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Ольмесов Нураммат Хайруллаевич (ГОУ ВПО «Дагестанский государственный университет»)

кандидат филологических наук, доцент Мусалаев Анвар Канбулатович

(ГОУ ВПО «Дагестанский государственный институт народного хозяйства»)

Ведущая организация -

Институт языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы Дагестанского научного центра Российской Академии Наук

Защита состоится «25» ноября 2011 г. в 16 час. на заседании диссертационного совета Д 212.053.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в ГОУ ВПО «Дагестанский государственный университет» по адресу: 367025, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Гаджиева, 37, ауд. № 42.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Дагестанского государственного университета.

Автореферат разослан и выставлен на сайте ГОУ ВПО «Дагестанский государственный университет» «19» октября 2011 г. Адрес сайта: www.dgu.ru

Ученый секретарь

диссертационного совета ' У.У. Гасанова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность данного исследования обусловлена несколькими факторами: во-первых, значимостью самого понятия пространства, как в общефилософском, так и в собственно лингвистическом понимании, во-вторых, большой распространенностью в речи локативных лексем, в-третьих, необходимостью исследования языковой картины мира на лекси-ко-грамматическом уровне и дальнейшим изучением лексико-семантических полей в кумыкском языке. Средства выражения пространственных отношений в кумыкском языке как особая функциональная система еще не описывалась. Следовательно, само описание данной функциональной системы в одном из тюркских языков - актуальная научно-исследовательская задача.

Степень изученности проблемы. Исследуемая проблема давно привлекала внимание тюркологов. Отдельные аспекты пространственных отношений и средств их репрезентации описывались в этнокультурном [Кляшторный 1975; Кононов 1978; Тощакова 1978; Дамдинов 1981; Топоров 1982; Ткачев 1984; Жуковская 1986; Иманалисва 1989, Невская 2005], философском [Ахундов 1982; Серебренников 1988], сопоставительном [Есбаева 1979; Исмаилов 1979; Абдукадыров 1982; Бабанов 1985; Мулюко-ва 1985; Зейналова 1986; Кадыров 1989; Сагынбаев 1989] планах.

В кумыкском языке специальных исследований, посвященных изучению категории пространства и способам выражения пространственности, нет. Пространственных отношений кумыковеды касались попутно в связи с изучением семантики пространственных падежных форм (Н.К. Дмитриев, Ю.П. Долинина, Ж.М. Хангишиев, Н.Э. Гаджиахмедов, Э.Н. Кардашев и др.) и послеложных конструкций (А. Магомедов). Лексические средства выражения оставались не изученными.

Объектом исследования послужили предикативные единицы с пространственной семантикой, а непосредственным предметом исследования явился локализатор, его синтаксическая, морфологическая, семантическая и дистрибутивная характеристики.

Целью данной работы является выявление способов и средств репрезентации пространственных отношений в современном кумыкском языке, грамматические характеристики локализатора и его семантический потенциал.

Реализация этой цели требует решения следующих конкретных задач: 1) собрать фактический материал из художественных произведений современных кумыкских авторов; 2) произвести семантическую классификацию лексических единиц с пространственной семантикой; 3) исследовать морфолого-синтаксические характеристики локализатора и его семантический потенциал; 4) выявить разнообразные пространственные отношения, передаваемые наиболее грамматикализованными языковыми средствами кумыкского языка; 5) выявить в описываемой пространственной системе

подсистемы, специализированные на выражении пространственных отношений того или иного типа.

Теоретической основой исследования послужили философские представления о пространстве как форме бытия, а также теория познания пространства и времени; лингвистическая теория номинации, разработанная Н. Д. Арутюновой, В. Г. Гаком, В. Н. Телия, А. А. Уфимцевой и другими лингвистами; идеи тематической, лексико-семантической, идеографической классификации лексики, разрабатываемые Л. Г. Бабенко, Л. М. Васильевым, Ю. Н. Карауловым, В. П. Москвиным, М.В. Всеволодовой, Е.Ю. Владимирским и другими; теория значения языковых единиц В. В. Виноградова, Ю. Д. Апресяна, С. Д. Кацнельсона, Е. С. Кубряковой, М. В. Никитина и других.

В данной диссертации активно используются и работы, выполненные на материалах тюркских языков А. Н. Кононовым [1978], Б. А. Серебренниковым [1988], А. А. Ахундовым [1982], Е. М. Тощаковой [1978]; Р. А. Иманалиевой [1989], И. А. Невской [2005], Дж. Кадыровым [1989]; К. Са-гынбаевым [1989], А.Т. Додуевой [2003,2008] и др.

Научная новизна исследования. В диссертации выделена и описана система средств выражения пространственных отношений, имеющая достаточно сложную структуру и состоящая из отдельных подсистем: подсистем синтаксических пространственных конструкций, пространственных предикатов, слов с пространственным значением (местоимений, пространственных наречий), пространственных служебных частей речи: служебных имен, послелогов; пространственных падежей и других морфологических способов выражения пространственных отношений. Отмечена специализация отдельных подсистем на выражении определенного типа пространственных отношений.

Теоретическая и практическая значимость. Анализ пространственных отношений в кумыкском языке вводит в научный оборот материал одного из кыпчакских языков и обогащает, тем самым, наши теоретические представления о том, какими средствами язык структурирует пространство. Это расширяет наши представления о средствах репрезентации пространственных отношений, делает возможным провести сопоставление и сравнение полученных результатов и выработать новые подходы к типологии пространственных систем.

Результаты данного исследования войдут в качестве одного из разделов в современную кумыкскую грамматику, послужат материалом для написания учебных пособий, лекционных курсов по кумыкскому языкознанию, чтения спецкурсов по кумыкскому языку на филологических факультетах.

Источники исследования. Фактический материал собран автором методом сплошной выборки из произведений художественной литературы, фольклора, периодической печати и устной речи носителей различных диалектов кумыкского языка, из опубликованных лингвистических работ по родственным тюркским языкам. Факты других тюркских языков берут-

ся, как правило, из соответствующих грамматических описаний и словарей.

Реализация поставленных задач осуществлялась с применением следующих методов и приемов: 1) описательный метод с применением приемов наблюдения, интерпретации, сравнения и обобщения, 2) метод компонентного анализа для установления семантической структуры номинативных единиц, обозначающих положение в пространстве, 3) метод дистрибутивного анализа.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Репрезентацию пространства в кумыкском языке можно конструировать в лексико-семантическое поле «пространство», которое представлено совокупностью единиц, связанных между собой семантической общностью и структурными отношениями. По своей структурно-семантической организации поле «пространство» претендует на статус макрополя и представлено рядом микрополей, которые отражают разное восприятия пространства носителем кумыкского языка.

2. Для выражения пространственной семантики в кумыкском языке используются языковые средства разных уровней: лексические, морфологические и синтаксические. Грамматикализованным ядром пространствен-ности являются синтаксические локативные конструкции, формируемые пространственными предикатами. Специализированными маркерами пространственных отношений являются также пространственные падежи, собственно послелоги и послеложные имена. Они определяют ситуативный тип локализатора: место локации, пункт локации, старт, направление, финиш, трассу, преодолеваемое пространство при транслокации.

3. В сфере пространственных значений, наиболее значимой является оппозиция общих и частных топологических значений. Первые выражаются падежными формами и собственно послелогами, вторые - служебными именами, послелогами и наречиями. Топологические значения в той или иной степени присущи всем пространственным элементам: падежным и падежно-послеложным формам имен, значительному числу пространственных предикатов, но на их выражении специализируются пространственные служебные имена; они и являются грамматическим ядром топологии в кумыкском языке.

4. Среди эгоцентрических элементов выделяются собственно эгоцентрические, специализирующиеся на выражении ориентации на субъект наблюдения (личные и указательные местоимения, местоименные наречия и их функциональные аналоги, собственно наречия, ряд глаголов) и образующие ядро эгоцентричное и несобственно эгоцентрические, выражающие эгоцентрические значения при определенных условиях (ряд служебных имен и послелогов). Личное пространство очерчивает территорию микромира человека, значение обладания является здесь основным.

5. Основными пространственными координатами абсолютного пространства являются местонахождение внутри и на поверхности локума и движение внутрь и на поверхность локума. Семантически и синтаксически

в пространственных конструкциях предикат передает одно базовое локативное отношение. Эти конструкции монопропозитивны и монопредикативны

6. Этнокультурное своеобразие пространственной лексики проявляется, прежде всего, на семантическом уровне и находит отражение в нетрадиционности и нестандартности образов, легших в основу наименований. Этнокультурным содержанием обладают те единицы пространстве нности, в семантике которых нашли отражение особенности становления, развития и жизнедеятельности кумыков.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на расширенном заседании кафедры общего языкознания Дагестанского государственного педагогического университета, ряд положений диссертационного исследования освещались в докладах на научных сессиях профессорско-преподавательского состава ДГПУ, региональной научной конференции «Семантика языковых единиц разных уровней» (Махачкала, 2008) и международной научно-практической конференции «Теоретические и методические проблемы национально-русского двуязычия» (Махачкала, 2009). Содержание исследования отражено в 8 публикациях. Одна статья опубликована в журнале, рекомендованном ВАК РФ.

Структура диссертации обусловлена кругом исследуемых вопросов и включает в себя введение, три главы, заключение, список использованной литературы и список справочной литературы. Каждая глава состоит из разделов и сопровождается выводами.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении дается обоснование актуальности темы диссертации, определяются объект, предмет, цель и задачи исследования, содержится характеристика материала и методов его анализа, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе диссертации «Выражение пространственных отношений именными формами» представлена семантика пространственных отношений в виде системы значений, свойственных кумыкскому языку и функционирование именных локативных групп в художественных произведениях кумыкских авторов.

1.1.Два способа репрезентации сопространственности в кумыкском языке. Общим значением пространственных структур в кумыкском языке является локализация предмета или события в определенном фрагменте пространства.

Отношение сопространственности в кумыкском языке реализуется в следующих значениях: 1) собственно пространства, не полностью занятого предметом, действием, признаком; 2) пространства, которое, будучи не полностью занято предметом, соотносится с ним во всей своей полноте.

Каждое из названных значений сопространственности выступает либо в основных формах (юртда «в селе», районда «в районе», шагьарда «в городе», бавда «в саду»), либо в формах, дающих уточненное указание на положение предмета в локуме (юртну ягъасында «на краю села», шагъар-ны ортасында «в центре села», уьйню артында «за домом»).

Два названных значения сопространственности в кумыкском языке репрезентируются двумя разными именными формами. Основная форма сопространственности выражается дательным падежом существительных, а для реализации значения «уточненное указание на положение предмета в локуме» используется именная конструкция, состоящая из существительного в именительном падеже или существительного в родительном падеже в сочетании со служебным именем, уточняющим место данного локума в пространстве.

1.2. Роль служебных имен в репрезентации пространственных отношений. В тюркских языках, в том числе и в кумыкском языке, выделяется группа имен, которые представляют собой переходную категорию между послелогами с их специфическими чертами и самостоятельными словами с полной морфологической изменяемостью и предметной семантикой. Эта группа имен носит название служебных имен [Кононов 2002: 198].

В кумыкском языке роль служебных имен выполняют слова уъст-«верх, верхняя часть», тюп- «низ, нижняя часть», арт- «зад, задняя часть», орта- «середина», ягъа- «край, берег», баш- «голова», «начало», «вершина», ин «нутро», «внутренняя часть», ал- «перед», «передняя часть», якъПян «сторона», къырый «край», туера «прямой», «прямо», къаршы «протиположный», ювукъ «близкий», бой «рост», «протяжение», ара «промежуток», ашана «окружение», орун «место».

Наиболее активными среди служебных имен являются слова уьст-, тюп- «низ», ич- «внутрь», ал- «перед», арт- «зад». Данные лексемы в форме именительного падежа без аффиксов принадлежности употребляются обычно в сочетании с именами якъ-Пян-, «сторона» бет- «лицо»: уьст ягъы «верхняя сторона», тюп ягъы «нижняя сторона», ал ягъы «передняя сторона», арт ягъы «задняя сторона».

Обязательными условиями служебного употребления для всех указанных выше имен являются: управление родительным падежом, наличие формы принадлежности, наличие формы одного из пространственно-временных падежей: дательного, местного и исходного. Все служебные имена с пространственным значением вне этих условий являются самостоятельными словами.

Названные выше служебные имена могут функционировать в сочетании друг с другом. В таком случае они образуют составные служебные имена: тюп ягъы «нижняя сторона», уьст ягъы «верхняя сторона», ал ягъы «передняя сторона», ич ягъы «внутренняя сторона», тёбен ягъы «нижняя сторона». Составные служебные имена употребляются в форме изафета 1, уточняя конкретное место локализации предмета или субъекта в неком пространстве.

Употребление служебных имен в пространственных падежных формах еще больше конкретизирует место локализации предметов.

1.2.1. Служебные имена, ориентированные на поверхность предмета. К служебным именам, ориентированным на поверхность предмета, относятся уьст- «верх» и баш- «голова». Уьстюнде «на, наверху» в местном падеже указывает, что действие совершается наверху, на поверхности какого-либо пространства или указывает на местонахождение какого-либо предмета на локуме, представляющем собой горизонтально расположенный плоскостной предмет; уьстюне «на, наверх» указывает на движение, действие, направленное на поверхность предмета; уьстюнден «с», со» в форме исходного падежа указывает, что движение исходит с какой-то точки или кто-то или что-то отделяется с поверхности, площади пространства; уъстю булан «над, на», «по» в орудно-совместном падеже указывает, что действие совершается по поверхности чего-нибудь.

Служебное имя с основой баш- «голова, вершина» имеет следующие серии: баш-ы-нда «на», «наверху», «в начале», «на вершине», «впереди» указывает на местонахождение лица, предмета на какой-то вершине пространства; баш-ы-на «наверх» указывает на направленность движения, действия на вершину чего-либо; баш-ы-ндан «с» указывает, что движение исходит с вершины какого-то пространства; башы булан «по» указывает на движение по вершине чего-либо.

1.2.2. Служебные имена, ориентированные на низ или основание предмета (тюп= «низ, нижняя часть»). Служебные имена с общей основой тюп-, ориентированные на низ или основание предмета составляют следующие серии: тюб-ю-не «на низ», тюб-ю-нде «внизу», тюб-ю-нден «снизу», тюб-ю булан «по».

Основа тюп- «низ, нижняя часть» выражает: тюб-ю-нде «под» указывает на местоположение объекта, которое находится в контактном или бесконтактном расположении, под чем-то; столну тюб-ю-не «под стол» указывает, что движение субъекта направлено под какой-нибудь о&ьект; столну тюб-ю-нден «из-под стола», «от», под» указывает на направленность движения из-под чего-либо; столну тюб-ю булан «под столом» указывает на движение, совершающееся под нижней частью или плоскостью чего-либо.

1.2.3. Служебные имена, ориентированные на переднюю часть предмета. От основы алды «перед, передняя часть» образованы служебные имена, ориентированные на переднюю часть предмета. Именных форм с таким значением несколько: а) служебное имя алд-ы-н-да «перед» указывает, что объект находится не под предметом, а на определенном расстоянии перед предметом; б) алд-ы-на «перед» указывает на направленность действия к передней части или плоскости чего-либо.

1.2.4. Служебные имена, ориентированные на боковую сторону предмета. Служебные имена с основой ян- «боковая сторона», «бок», ориентированные на боковую сторону предмета, имеет следующие серии: а) ян-ы-нда «возле», «около», который указывает на местоположение предме-

та возле, около пространства: терекии янында «возле дерева»; б) ян-ы-ндан со стороны» указывает на направление движения со стороны предмета: терекни янындан «со стороны дерева»; в) ян-ы-на указывает на направление движения к предмету; г) яны булан указывает, что движение исходит или начинается со стороны, от бока предмета; терекни яны булан «мимо дерева» указывает на движение, направленное мимо чего-либо.

Нередко встречается и осложненная именная группа, выражающая значение ориентированности на боковую сторону предмета: Уьйню тёбен янында эретурдулар. («Ёлдаш»). «Они стоят с нижней стороны дома».

1.2.5. Служебные имена, ориентированные за заднюю часть предмета. Значение ориентированности на заднюю часть предмета выражает служебное имя с основой арт- «задняя часть», «задняя сторона». Оно имеет следующие серии: арт-ы-нда (уьйню артында «за домом», «позади дома») обозначает местонахождение субъекта за предметом; арт-ы-на (уьйню арт-ы-на «к задней части дома») выражает насправленность движения к задней части предмета; арт-ы-ндан (артындаи «из-за дома») указывает на направленность движения из-за задней части предмета; арт-ы-ндан таба (уьйню артындан таба «из-за дома, сзади дома») обозначает направленность движения по задней части предмета.

1.2.6. Служебные имена, ориентированные на внутреннее пространство. Служебные имена, ориентированные на внутреннее пространство, представлены словоформой ич- «нутро, живот, внутренняя часть». Данное значение выражают следующие именные группы, организованные со служебными именами: ич-и-нде (уьйшо ичгшде «в комнате», «внутри комнаты») указывает на местонахождение кого-чего-либо внутри чего-либо; ич-и-не (уьйню ичине «в комнату») указывает на направленность действия, движения внутрь чего-либо; ич-и-нден (уьйню ич-и-нден «из комнаты») указывает на направленность действия, движения изнутри чего-либо; ич-и булан (уьйню ичи булан «по комнате») указывает на совершение действия по внутреннему пространству.

1.2.7. Служебные имена, ориентированные на пространство в середине гаи в любой точке площади, приближающейся к середине, к центру определённого пространства. Служебные имена, ориентированные на пространство в середине или в любой точке площади, приближающейся к середине, к центру оп-ределённого пространства образуются от основы орта- «середина, «центр», «промежуток», «между».

От основы орта- «середина, «центр», «промежуток», «между» образованы следующие именные словоформы: ортасы-нда (оьзенни ортасын-да) «посередине реки» показывает на местоположение, совершение движения посередине пространства, на направленность движения в середину пространства; ортасы-ндан (оьзенни ортасындан «из леса») на направленность действия из середины пространства; ортасы-на (агъачлыкъны ортасы-на «по лесу») на совершение движения вдоль, середины пространства; орта-сы булан на совершение действия посередине пространства.

1.2.8.Служебные имена, ориентированные на противоположное пространство. Значение ориентированности на противоположное пространство в кумыкском языке выражается именными конструкциями со служебным именем кьаршы- «против, «напротив» указывают: а) на местонахождение объекта или на действие/процесс, протекающий напротив какого-либо материального объекта {уьйню къаришсында «напротив дома»); б) на местонахождение объекта или на действие/процесс, протекающий от какого-либо материального объекта (уьйню къаршысындан «спереди дома»); в) на местонахождение объекта или на действие/процесс, протекающий в направлении какого-либо материального объекта: терекни къаршысына «против дерева».

Служебное имя в местном падеже выполняет функцию определениия или составного именного сказуемого.

1.3. Сочетаемостные возможности послелогов и служебных имен. С основами устю- «верх, верхняя часть, верхняя сторона»; алды- «низ, нижняя часть, нижняя сторона»; арты - «задняя сторона, задняя часть» ; яны-«бок, боковая сторона, боковая часть»; ичи- «нутро, живот, внутренняя часть»; ортасы- «середина»; уьчю- «конец», до»; къабургъасы- «бок», «сбоку» сочетается послелог булан «с».

Сочетание послелога ерли «до» со служебными именами имеет значения: а) до середины предмета (ортасына ерли «до середины»): Оьзенни ортасына ерли гирди (Н. Батырмурзаев). «Он зашел до середины реки»; б) до конца предмета (ахырына ерли «до конца»): Ama зувгьанланы башындан башлап ахырына ерли бир нече керен айландырды. (Ю. Гереев). «Отец с начала до конца несколько раз прокрутил четки».

Послелог йимж «подобно» сочетается со многими служебными именами и выражает пространственную ситуацию, похожую на ту, которая в жизни обычно встречается. Другие послелоги не способны сочетаться со служебными именами. Это говорит о том, что их значения не имеют отношения к пространственным значениям.

1.4. Выражение пространственных отногиений падежными формами. Падежи в кумыкском языке делятся на грамматические и пространственные. К пространственным падежам относятся дательный, местный и исходный падежи.

1.4.1. Выражение пространственности дательным падежом. Дательный падеж обозначает направленность действия к локуму.

Отдельные значения дательного падежа обусловлены характером лексического значения самого имени или сочетающихся с ним слов. При сочетании с глаголами движения дательный падеж имеет собственно направительное значение, показывает пространственный предел, конечный пункт движения: Табулду абзаргъа гире. (Фолькл.). «Табулду заходит во двор». Ср. узб. Уйга гирди «Он вошел в дом» [Кононов 1960: 97].

Послелоги, управляющие дательным падежом (къаршы «против», таба «через», ерли «до», багъып «в сторону»), связаны с пространственными значениями - направительным, достигательным или предельным.

Послелог кьаршы «против, напротив, к» с именем в дательном падеже выражает движение против, навстречу: Къасымбеклени абзары, уыо жума межитге кьаршы олтургъан. (И. Къызларлы). «Двор Касымбека, его дом расположен напротив пятничной мечети».

Дательный падеж с послелогом багъып «в сторону» обозначает направление движения к локуму: Яман тавуш булан Артур алгъа багъып йыгъылды. (А. Гьамитов). «Со страшным криком Артур упал вперед».

Дательный падеж с послелогом ерли «до» выражает при некоторых глаголах крайний предел распространения действия в пространстве: Бело-руссиягъа ерли аз ёл бармы? (А. Гьамитов). «До Белоруссии разве мало пути».

Послелог таба выражает значение «со стороны»: Бинт кьырьшдан таба барагъануплу ёлгъа тюшдюм. (А. Мамаев). «С нашей стороны я спутался на большую дорогу».

1.4.2. Пространственные значения исходного падежа. Данная падежная форма обозначает исходный пункт при глаголах движения, выражение удаления субъекта от локума. В этом значении исходный падеж наиболее употребителен, наиболее обширен и охват слов, вовлекаемых в данный круг.

В своих пространственных значениях, обусловленных лексико-грамматическим содержанием субстантивов, исходный падеж выражает: а) названия пространства, места действия (при глаголах движения); б) названия места, из которого что-либо выделяется (при именах); в) предмет есть объект, по которому или через который совершается движение; г) источник получения, изъятия, требования; д) объект, выражающий совокупность однородных предметов, от которых берется некоторая часть; е) объект-материал, которым заполняют что-либо; ж) начальный предел в пространстве обозначает исходный падеж с послелогом башлап «начиная с»; з) ограничительно-временное значение выражает исходный падеж с послелогом сонг «потом, после» (предшествование как исходный момент, за которым следует действие, названное глаголом).

Таким образом, в содержании исходного падежа довольно много пространственных значений, конкретизирующих место локума в пространстве.

1.4.3. Пространственные значения местного падежа. Основным, наименее обусловленным значением местного падежа является обозначение места совершения действия, представленного управляющим глаголом (функция обстоятельства места).

Ряд значений местного падежа обусловлен характером лексического содержания слов, принимающих форму данного падежа.

При определенных контекстуально-ситуативных условиях обстоятельственное значение местного падежа преобразуется в объектное, сохраняющее, однако, связь с семантикой местонахождения, средоточия, приурочения и т.д. Алифан жьшылып битгенче Аманхор Къасымбеклерде ту-

pa (И. Къызларлы). «Пока соберется Алифан, Аманхор остается у Касым-бека».

В своем предикативном использовании исходный падеж обозначает местопребывание, местонахождение, приурочение к определенной части пространства: Самат яхсайлы. (И. Керимов). «Самат из Аксая».

Названия учреждений и их частей выступают в той же форме, что и при значении «место» - университетде «в университете», школ ад а «в школе», завотда «на заводе» и т. п.

Отношения места работы, учебы реализуются также формой местного падежа: Мен юртхозяйство ипститутда заочно охугшан. (И. Керимов). «Я учусь в сельскохозяйственном институте заочно».

Анализ фактического материала позволяет считать основным в семантической сущности местного падежа пространственные значения.

1.4.4. Пространственные значения грамматических падежей. Если распространяемое имя употребляется в референтном значении, т. е. называет конкретных лиц, выбор группы предопределяется синтаксической ролью распространяемого имени: в функции прямого дополнения имя распространяется формой винительного падежа: Шо ярыкъ чыгъагъан та-вушлар Мердешли юртну орамларын да толтурадыр. (3. Атаева). «Эти яркие голоса заполнили и улицы селения Мердешли».

При названиях руководящих должностей употребляется обычно родительный падеж независимо от синтаксической роли имени в предложении: Жакъай Жакьаев белгили гроссмейстер, Магьачкъала шагьардагъы шагъмат уьйню директору. (М. Халилов). «Жакъай Жакьаев - известный гроссмейстер, директор махачкалинского дома шахмат».

Группы, имеющие дополнительную сему, могут выражать значения сопространственности: 1) только конкретной или 2) конкретной и общей.

1.5. Присловные позиции именных групп. Приглагольная позиция может быть при спрягаемых формах глагола, инфинитиве, имени действия, причастии и деепричастии: Уьйлерине барыв-геливлери де бола эди. (Н. Батырмурзаев). «Бывает и ходит домой».

Приименная позиция может быть при имени существительном. В именных группах с пространственным значением чаще всего используется форма вторичной репрезентации [Гузев 1987: 105; Гаджиахмедов 2000: 69].

Локально-приадъективная позиция встречается реже. Она может быть только при прилагательном: Юртдан йыракъда э.ним якълагшан. (М. Атабаев). «Далеко от своего села Родину охраняю».

Локально-предикативная позиция - это позиция при словоформе в функции подлежащего: Акъай буса Борагъанда. (А. Мамаев) «А Акай в Борагане».

Вторая глава диссертации посвящена выражению пространственных отношений глагольными формами.

2.1. Особенности глаголов пространственной ориентации. Переходных глаголов пространственной ориентации в кумыкском языке относительно немного: къойма «оставлять», елеме «захватить», алма «занимать»,

пайлама «разделять», тутма «ловить» и т.п. Непереходных глаголов пространственной ориентации относительно больше: гётерилме «подниматься», тёбетеише «спускаться», бакъдырылма «направляться», ювукълашма «приближаться», гагме «прибывать», минме «подниматься», тюише «спускаться» и др.

Ситуация локализации, получает различное грамматическое оформление в зависимости от того, к какому из перечисленных типов принадлежит глагол. Ядерной структурой следует считать такую структуру, в которой локативное отношение выражено послелогом с участием падежных аффиксов: подлежащее + локум + послелог или служебное имя + глагол. Ол терекни тюбюнде ятгъан. (И. Керимов) «Он лежит в тени под деревом».

При непереходных пространственных глаголах частное локативное значение выражается дважды: в глаголом и послелогом (или служебным именем) в сочетании с падежными аффиксами: тавну башына мгише «подняться на вершину горы», терекни тюбюнде олтурма «сидеть под деревом», денгиз бойда къыдырма «гулять по берегу моря» и др.

2.2. Локум как характеристика размеров предмета. Локум может быть охарактеризован со стороны размеров. Для данного значения наиболее типичными являются глаголы тартма «тянуть», узапгма «протянуть», созма «растянуть», ерлешме «располагать (ся)» и др.

С именами событийной и признаковой семантики возможны глаголы типа яйылма «распространяться», яплама «полыхать» и т. п.: Отар генгле-ше, уллу бала, юрт бола. (Г. Къонакъбиев). «Хутор расширяется, растет, становится селом».

Линейный характер локума уточняют лексические показатели, измерения узунлугъуна «в длину», генглигине «в ширину», гюнбатышдан къыблагъа «с запада на юг»: Ярланы бийиклнги эллиметр болгъандыр. (М. Хангишиев). «Высота гор около пятидесяти метров».

2.3. Локум как место расположения предмета, как место и мера движения. В зависимости от распространяющего компонента локативная конструкция выражает значение «пространство как мера количества движения»: Сиз де бтеген кюйде, бизин беш юз гектар ерде юзюм бавлары-быз бар. Уьч-дёрт йылдан буса етти юз гектаргъа ерли артажакъ. (Ш. Альбериев). «Как и вы знаете, у нас есть сады на пятистах гектарах земли. Через три-четыре года вырастит до семисот гектаров». Данное значение конкретизируется в подзначениях: 1) характеристика количества движения; 2) постепенность в преодолении пространства; 3) пространство как место совершения движения.

Пространство как мера количества движения выражается, как правило, в конструкциях с глаголами однонаправленного движения и перемещения.

Значение постепенности в преодолении пространства реализуется при глаголе движения барма «идти», который указывает на постепенность перехода.

2.4. Особенности репрезентации пространственного значения различными лексико-семантическими группами глаголов.

2.4.1. Глаголы с семантикой местоположения в пространстве. К глаголам со значением местонахождения, пребывания, устанавливающим отношения между именем предмета и локализатором, относятся: турма «находиться», ерлешме «находиться», болма «быть, бывать», токътама «стоять», яшма «лежать», олтурма «сидеть», илме «висеть», къайнама «кипеть», такьма «повесить» и т. д. Следует отметить, что глаголы данной лексико-семантической группы «актуализируют разнообразные оттенки семантического признака «существование в пространстве» [Яковлева 2003: 79], способствуя точной передаче различной информации - от умеренной {тур- «быть», бол- «бывать», яшама «жить») до экспрессивной (къайнама «кипеть», ойнама «играть»).

Статическую локализованность в пространстве выражает глагол тур-«находиться».

К глаголам пространственного положения относятся токътама «стоять», ятма «лежать», олтурма «сидеть», шинме «висеть», салма «положить», шлама «спать», сюелме «прислониться» и др.

К глаголам каузированного и автокаузированного пространственного положения относятся лексемы салма «положить», орнатма «посадить»; япша «лечь», олтурма «сесть».

2.4.2. Глаголы перемещения. Глагольные лексемы с пространственным значением имеют семантические признаки «передвижение в пространстве», «размещение в пространстве».

В первой ситуации перемещается сам субъект действия: Къолуна кажин де алып, уъч де къыз лакъырт эте туруп сувгъа - Терик ягъагъа -бара. (И. Къызларлы). «Три девушки с кувшинами в руках, беседуя, пошли за водой на берег Терека».

Во второй ситуации перемещается объект действия: Шо саячы муну Сибирге он йылгъа йиберелер. (3. Атаева) «Поэтому его отправляют в Сибирь на десят лет».

2.4.3. Экзистенциальные глаголы. Экзистенциальные глаголы указывают в самой общей форме на местонахождение и наличие объекта [Гак 1996: 230]. Они устанавливают отношения между именами и локализатором. Это глаголы яшама «жить, проживать», болма «бывать», турма «обитать», ёлукъма «встречаться», тувма «родиться» и др. К специфическим экзистенциальным глаголам, выражающим «способ существования», свойственный тому или иному субъекту, (по терминологии Г.А. Золотовой - так называемые функтивные глаголы [2004: 544]) относятся: оьсме «расти (о растениях)», яшама «гореть (об огне)», жырыллаиа «журчать (о ручье)», акъма «течь (о реке)», къайнама «кипеть (о чайнике)» и т. д.: Шо бавда не емши де оьсе. (Г. Къонакъбиев). «Какие только фрукты не растут в том саду».

2.4.4. Глаголы действия. К пиаголам действия в кумыкском языке относятся такие глаголы, как язма «писать», къурма «строить», жыйма «со-

бирать, бузма «разрушать», бояма «красить», алып гетме «уносить», auia-ма «кушать». Ведущей в смысловой структуре глаголов действия является сема активности, исходящей от действующего субъекта, воздействующего на объект и вызывающего в локуме определённые изменения.

2.4.5. Глаголы движения. Ядро семантического поля глаголов движения в кумыкском языке составляют глаголы барма «идти», юрюме «двигать (-ся)», гелме «приходить, приезжать». Эти глаголы имеют разные валент-ностные характеристики. Глаголы барма «идти» и гелме «прийти, приезжать» имеют значение однонаправленного движения от ориентира. Глагол барма «идти» указывает на направленность движения от ориентира. Поэтому данный глагол чаще употребляется с дательным падежом имени существительного, в направлении которого совершается действие: Ол да хо-музун да алып тойгъа бара. (И. Къызларлы). «Он тоже берет свой кумуз и отправляется на свадьбу».

Периферию семантического поля глаголов движения составляют такие глаголы как чапма «бегать», къыдырма «бродить», ташьша «возить», гьайдама «водить», минме «лазить», учма «летать», ачтме «носить», юзме «плавать», тизлеме «ползать», ташыма «таскать», сыргъалама «катать».

Глаголы движения обозначают видимое физическое передвижение субъекта в пространстве, в составе их значения имеется сема, выражающая переход с одного места на другое обладателя движения (предмета или человека), изменения ими местонахождения: Бизгш асгер гьали токътавсуз алгъа юрюй. (А. Мамаев). «Наши войска теперь без остановки идут вперед».

Глагол неопределенно-направленного движения юрюме «двигать (-ся)» используется в сочетании с пространственными существительными дательного падежа: Энди улан къачагъа юрюй, шавхалны гьеч жыйыны бо-луп Къазакъсыз бажарылмай. (И. Керимов). «Теперь молодой человек направляется в сторону крепости, никакое мероприятие князя не может обойтись без Казака». Однако этот глагол может употребляться и с пространственными существительными в местном и исходном падежах.

Глагол юрюме «двигать (-ся)» сочетается с наречиями неопределенной ориентации ари де, бери де «туда-сюда». Глагол однонаправленного движения барма «идти» не может сочетаться с наречиями неопределенной ориентации. Он обычно сочетается с наречиями образа действия чалт «быстро», аста «тихо, медленно».

Глагол гелме «приходить» употребляется в сочетании с существительными в дательном и исходном падежах. Этот глагол сочетается с наречиями образа действия и не может употребляться с наречием неопределенной ориентации.

Глагол движения чыкъма «выйти» в сочетании с существительными в исходном падеже обозначает «удаляться откуда-либо, за пределы чего-либо, покидая место пребывания, делая шаги...». Къазакь сёйлемейуьйден чыкъды. (И. Керимов). «Казак, ничего не говоря, вышел из дома».

2.4.6. Глаголы эмоционального состояния. К глаголам эмоционального состояния или настроения относятся лексемы с опорными словами паишан болма «грустить», сююнме «радоваться», гьассшенме «сердиться», гьалекленме «волноваться» и другие.

Глагол къайгъырма «скорбеть» здесь имеет доминирующую сему «(сильно) печалиться, испытывать скорбь», то есть приобретает большую негативную эмоциональность. Это особенно хорошо заметно при совместном использовании в одном предложении нескольких глаголов эмоционального состояния. Бир сенсиз гюнлерим талчыкъгъа дёне, Бир сенсиз ту-раман къайгъыра, гюе. (3. Атагишиева). «Без тебя мои дни погружаются в волнения, Без тебя переживаю, горю».

Глаголы сююнме «радоваться», иштланма «ликовать», кеп чекме «веселиться» объединяются в группу с ядерной семемой «быть в радостном душевном состоянии, испытывать бодрящее чувство, удовлетворение чем-либо».

Промежуточное положение между двумя рассмотренными выше классами глаголов занимают семантические парадигмы с опорным словом сюйме «любить»: сыйлаиа «уважать», абурлама «уважать», гьюрметлеме «почитать».

2.4.7. Глаголы отношения. Глаголы отношения (или иначе позиционные глаголы) - это глаголы уточняющие позицию предмета в отношении одного из следующих измерений: ятма «лежать», илинме «висеть», олтур-ма «сидеть» и их каузативные корреляты: салма «ставить, класть», гаме «вешать», олтуртма «сажать».

Некаузативные глаголы отношения обычно употребляются с существительными в форме местного падежа. Их каузативные корреляты употребляются с разными именами существительными пространственной ориентации. Глагол салма «ставить, класть» предпочитает сочетание с существительными в дательном падеже.

Глагол положения гаме «вешать» сочетается с пространственными существительными в форме местного падежа, а глагол принудительного залога олтуртма «сажать» может сочетаться с существительными в местном и дательном падежах.

2.4.8. Глаголы зрительного и слухового восприятия. Со значением зрительного и слухового восприятия в кумыкском языке используются глаголы герме «увидеть», эиштме «услышать» и т. д., а со значением звучания лексемы эшиттме «слышаться», чалынма «раздаваться». Здесь устанавливается местонахождение названного предмета или место осуществления действия, события.

Субъект, воспринимающий слуховые и зрительные впечатления, может находиться в другом месте. Локализатор при таких глаголах указывает местонахождение объекта, источника шума и т. п.

Глаголы слухового восприятия выражают различение в локуме чего-либо слухом: Къырдан чавушну тавушу эиштиле. (А. Къурбанов). «С улицы слышен голос глашатая».

Проявление существования в пространстве с помощью голоса, звука выражают такие глаголы, как йырлама «петь», гьагшама «гавкать», улума «выть», кёкюреме «греметь», гюрюллеме «ворковать», харсурма «хлопать», бакъыллама «квакать» и др.

2.5. Вопросы о направлении движения. Среди глаголов движения выделяются такие, при которых возможно обозначение направления движения от или к некоторому ориентиру: Хасавюртгъа округну гъакимлерине арзгъа бара. (И. Керимов). «Он идет в Хасавюрт к руководству округа жаловаться».

Ориентиром может служить как исходная или конечная точка движения, так и какая-то промежуточная. Однако, если промежуточная точка задана, то начальная (конечная) точка движения уже не может быть указана при глаголе.

Направление движения можно указать далеко не при всяком глаголе. Преимуществом пользуются в этом отношении гааголы перемещения бар-ма «идти, ехать», гелме «прийти» и др. При этих глаголах всегда можно выразить направление движения объекта.

Выражению пространственных отношений наречиями и местоимениями посвящена третья глава диссертации.

3.1. Общие замечания. В кумыкском языке наречия места после наречий времени являются самыми распространенными обстоятельственными наречиями. Наречия места обозначают место, где совершается действие, направление движения или процесса.

Мы не можем согласиться с перечнем пространственных наречий кумыкского языка, приводимых Р. И. Исаевой [2006: 47-48], так как автор диссертационного исследования в список наречий включает имена существительные и служебные имена. Собственно пространственными наречиями в кумыкском языке являются: онда «там», мунда «здесь, шонда «там», шунда «здесь», бу якъда «здесь, на этой стороне», о якъда «там, на той стороне», ал якъда «впереди», арт якъда «с задней стороны, сзади», о якъда «на той стороне», бу якъда «на этой стороне», шо якъда «на той стороне», ари «подальше», бери «ближе», ари-бери «туда-сюда», онда-мунда «там-сям», гери «обратно», ювукьдан «поближе», йыракъдан «подальше», алда «впереди», артда «сзади», алгьа «вперед», тувра-туврадан «прямо», олай да-булай да «и так, и сяк», къайта/къайтара «обратно».

Среди пространственных наречий встречаются и сложные, образованные редупликацией или повтором: ари-бери «туда-сюда», онда-мунда «здесь и там», туврадан-тувра «прямо напрямую», алдан-артдан «спереди-сзади», тюп-гётере «снизу-доверху», башдан-аякъ «с ног до головы», ер-ерден «с разных мест», якъ-якъдан «с разных сторон», со всех сторон», о ерден-бу ерден «с того места-с этого места», ондан-мундан «отсюда и оттуда».

3.2. Выражение пространственных значений наречиями.

3.2.1. Наречия, характеризующие горизонтальную плоскость

пространства. Целесообразно начать изучение каждой плоскости пространства именно с лексико-семантической группы наречий. Это мотивируется тем, что наречия характеризуют языковое пространство в его основных параметрах - трёх направлениях: алгъа «вперёд» - артгъа «назад», онггьа «вправо» - солгъа «влево», оьрге «вверх» - тюте «вниз», обусловливая вариативность данной категории: пространство может быть представлено и как двумерная плоскость, и как трёхмерное пространство. Двухмерность предполагает горизонтальную и вертикальную плоскости пространства, а трёхмерность представляет собой «точку пересечения» этих плоскостей.

Горизонтальную плоскость пространства выражают наречия алгъа «вперёд» - артгъа «назад». Часто эти два наречия используются вместе в одном контексте: Артгъа тюгюл, алгъа барма герекбиз. «Не назад, а вперед должны двигаться».

Ряд лексем образуют с данными наречиями синонимические ряды. Это лексемы алда «впереди» - алдан «спереди» - алдын «впереди» - ал-дындан «спереди». Данные лексемы объединяются по общему семантическому признаку «находиться перед кем-чем-либо».

Наречие артда «сзади» также образует синонимический ряд. Это лексемы артда «сзади» - артдан «сзади» - артындан «сзади». Лексемы данного синонимического ряда объединяются по признаку «располагаться за кем-чем-либо».

3.2.2. Наречия с семантикой алгъа «вперёд» - артгъа «назад» и их синонимы. Лексемы алда «впереди», алгъа «вперёд» имеет значение «в направлении перед собой» и выражают перемещение по заданной траектории относительно точки отсчёта и позиции наблюдателя.

Кроме того, лексема алгъа «вперед» выражает перемещение в направлении перед собой, в направлении поступательного движения. Наречие артгъа «назад», обладая основным значением «в обратном направлении» выражает перемещение в направлении назад.

Входящие в данные синонимические ряды лексемы артда «сзади» -артдан «сзади» - артындан «сзади» также многозначны, в контексте они реализуют смыслоразличительные оттенки: а) расположение предмета в пространстве на каком-нибудь расстоянии перед кем-либо (чем-либо); б) предстоящий путь следования; в) границы пространства; д) временные рамки (в будущем и в прошлом); е) изменение координации объекта, находящегося в статичном положении.

3.2.3. Наречия с семантикой онггьа «вправо» - солгъа «влево» и их синонгшы. Другая группа наречий, отражающих положение или направление предмета на горизонтальной плоскости пространства онггьа «вправо» - солгъа «влево». Рассматриваемые наречия часто используются в одном контексте, составляя антитезу: Эки юртну арасында бир оьзен: бири онггьа, бири солгъа бурула. (У. Мантаева). «Между двумя селами течет река: одна поворачивает направо, другая - налево».

Наречие онггъа «вправо» имеет значение «в правую сторону, в правой стороне» и образует синонимический ряд с наречиями онгда «направо», отдан «справа». Лексемы, образующие данный синонимический ряд, имеют интегральный признак «с правой стороны от кого-чего-либо».

Наречие солгъа «влево» имеет значение «в левую сторону, в левой стороне» и образует синонимический ряд с наречиями солда «налево», сол-дан «слева». Данные лексемы имеют интегральный признак «с левой стороны от кого-чего-либо».

3.2.4. Наречия с дистанционной семантикой и их синонимы. Наречия йыракъда «далеко» / ювукъда «близко» с точки наречня имеют «дистанционную» семантику разной степени удаленности. Они передают субъективную оценку удалённости объекта от говорящего или дополнительного ориентира. Говоря о протяжённости пространства в горизонтальной плоскости вперёд или назад, вправо или влево, можно судить, насколько далеко или близко расположен предмет относительно точки отсчёта. Такие наречия имеют «дистанционную» семантику. К наречиям с дистанционной семантикой относятся йыракъда «далеко» - ювукъда «близко», ар и «подальше» -бери «ближе».

С наречием ювукъда «близко» соотносятся наречия ювукъгъа, ювукъдан «вблизи, поблизости, недалеко, рядом». Наречие же йыракъда «далеко» задаёт синонимический ряд йыракъгъа, йыракъдан «вдали, вдалеке».

Семантика наречий йыракъдан и йыракъда подразумевает перемещение предмета с далёкого расстояния, из отдалённого места, поэтому эти лексемы так же, как и лексемы предыдущей лексико-семантической группы, имеют дистанционную семантику. В этом лексико-семантическом варианте значения наречий йыракъдан и йыракъда совпадают: «с далёкого расстояния, из отдалённого места».

3.3. Выражение пространственных значений местоимениями. Интересным образом пространственные отношения отражаются в пространственных местоимениях.

3.3.1. Указательные местоимения с пространственной семантикой. Все указательные местоимения передают разные признаки пространства, группируясь в определённые лексико-семантические группы по наличию общего семантического признака.

Горизонтальная плоскость пространства выражается в кумыкском языке местоименными наречиями мунда / гиунда «здесь, тут, сюда», онда «там, туда». Местоименное наречие мунда «здесь, тут, сюда» обозначает «в этом месте, здесь».

Лексемы ондан «оттуда», мундан «отсюда» имеют семантику «исходный пункт перемещения».

Лексемы онда «туда, там», мунда «сюда, здесь», имеют семантику «конечные пункты перемещения», дальний и ближний пункты соответственно.

Разнонаправленное перемещение предмета в пространстве передаётся сложным местоимениями онда-мунда «туды-сюды».

3.3.2. Вопросительные местоименные наречия. К вопросительным местоименным наречиям относятся къайда? «где? «куда?», къайдан? «откуда?». Лексемы къайда? «где?» къайдаФ. «откуда?» коррелируют по признаку «направление движения в пространстве». Вопросительно-относительные наречия къайда? «где?» къайдан? «откуда?» объединяются по признаку «определение места, на котором находится предмет или к которому (от которого) движется предмет».

3.3.3. Относительные местоименные наречия. Те же вопросительные наречия, употребленные в роли союзных слов, называются относительными. Сен къайда барсанг да зая болмажагъынгны да билемен. (Н. Ба-тырмурзаев). «Куда бы ты ни ходил, я знаю, что ты не пропадешь».

Вопросительные и относительные местоимения имеют много общего в формах и в функционировании. Семантически они отличаются тем, что референт вопросительных местоимений неизвестен. Къайсы якъдан ел эшсе, шонда бакъма тюишей. «Откуда подует ветер, туда бегать не следует».

3.3.4. Вопросительно-относительные местоимения с пространственной семантикой. Вопросительные местоимения къайда? «где?» къайдан? «откуда?» не принимают падежных показателей, однако могут оформляться аффиксами сказуемости и некоторыми другими морфологическими показателями. Все названные местоимения являются общетюркскими, и тюркологи возводят их к корню къай, который вступил в сочетание со старинным творительным падежом слова - чакъ «время».

В заключении излагаются основные выводы исследования.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора:

Статья, опубликованная в журнале, рекомендованном ВАК РФ:

1. Хочавова Ю. У. Пространственные значения, выражаемые да-тельно-направительным падежом, в кумыкском языке // Вестник Поморского университета. Серия «Гуманитарные и социальные науки», 7/2010. С. 210-216.

Статьи, опубликованные в других изданиях:

2. Хочавова Ю. У. Роль глагола в выражении пространственных отношений // Вопросы типологии русского и дагестанских языков. 4. Махачкала, 2008. С. 259-263.

3. Хочавова Ю. У. Специфика выражения пространственно-направительной семантики в кумыкском языке// Вопросы тюркологии. Выпуск 3,2008. С. 79-82.

4. Хочавова Ю. У. Пространственные значения местного падежа в кумыкском языке // Семантика языковых единиц разных уровней. Материалы региональной конференции. - Махачкала, 2008. С. 100-104.

5. Хочавова Ю. У. Количественная оценка как средство воплощения семантико-синтаксической функции локализации (на материале языков различных типологий // Тюркологический вестник, №1, Махачкала, 2009. С. 122-125.

6. Хочавова Ю. У. Пространственные значения в семантической сущности исходного падежа в кумыкском языке// Теоретические и методические проблемы национально-русского двуязычия. Материалы межд. научно-практ конф. 27-28 мая 2009 г. - Махачкала. 2009. - С. 459-462.

7. Хочавова Ю. У. Наречие как специализированное средство объективации пространственной семантики в кумыкском языке // Тюркологический вестник, №2. - Махачкала, 2009. -С. 74-78.

8. Хочавова Ю. У. Пространственные значения, выражаемые да-тельно-направительным падежом в кумыкском языке // Гобэкси (январь-июнь 2010). Зарегистрировано 22.07.2010 под номером 0421000077/0048.

Формат 60x84 1/16. Гарнитура Тайме. Бумага офсетная. Тир. 100 экз. Размножено ИП "СултанбеговаХ.С." г. Махачкала, ул. М.Гаджиева, 34

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Хочавова, Юлдуз Умарпашаевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ВЫРАЖЕНИЕ ПРОСТРАНСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ ИМЕННЫМИ ФОРМАМИ.

1.1. Два способа репрезентации сопространственности в кумыкском.

1.2. Роль служебных имен в репрезентации пространственных отношений.

1.2.1. Служебные имена, ориентированные на поверхность предмета.

1.2.2. Служебные имена, ориентированные на низ или основание предмета (тюп= «низ, нижняя часть»).

1.2.3. Служебные имена, ориентированные на переднюю часть предмета.

1.2.4. Служебные имена, ориентированные на боковую сторону предмета.

1.2.5. Служебные имена, ориентированные за заднюю часть предмета.

1.2.6. Служебные имена, ориентированные на внутреннее пространство.

1.2.7. Служебные имена, ориентированные на пространство в середине или в любой точке площади, приближающейся к середине, к центру определённого пространства.

1.2.8.Служебные имена, ориентированные на противоположное пространство.

1.3. Сочетаемостные возможности послелогов и служебных имен.

1.4. Выражение пространственных отношений падежными формами.

1-4.14Выражение пространственности дательным падежом.

1.4.2. Пространственные значения исходного падежа.

1.4.3. Пространственные значения местного падежа.

1.4.4. Пространственные значения грамматических падежей.

1.5. Присловные позиции именных групп.

Выводы по 1-й главе.

ГЛАВА 2. ВЫРАЖЕНИЕ ПРОСТРАНСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ ГЛАГОЛЬНЫМИ ФОРМАМИ.

2.1. Особенности глаголов пространственной ориентации.

2.2. Локум как характеристика размеров предмета.

2.3. Локум как место расположения предмета, как место и мера движения.

2.4.70собенности репрезентации пространственного значения различными лексико-семантическими группами глаголов.

2.4.1. Глаголы с семантикой местоположения в пространстве.

2.4.2. Глаголы перемещения.

2.4.3. Экзистенциальные глаголы.

2.4.4. Глаголы действия.

2.4.5. Глаголы движения.

2.4.6. Глаголы эмоционального состояния.

2.4.7. Глаголы отношения.

2.4.8. Глаголы зрительного и слухового воприятия.

2.5. Вопросы о направлении движения.

Выводы по 2-й главе.

ГЛАВА 3. ВЫРАЖЕНИЕ ПРОСТРАНСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ НАРЕЧИЯМИ И МЕСТОИМЕНИЯМИ.

3.1. Общие замечания.

3.2. Выражение пространственных значений наречиями.

3.2.1. Наречия, характеризующие горизонтальную плоскость пространства.

3.2.2. Наречия с семантикой алгъа «вперёд»/артгъа «назад» и их синонимы.

3.2.3. Наречия с семантикой онггъа «вправо» — солгъа «влево» и их синонимы.

3.2.4. Наречия с дистанционной семантикой и их синонимы.

3.3. Выражение пространственных значений местоимениями.

3.3.1. Указательные местоимения с пространственной семантикой.

ЗЛ.2.В<5просительные местоименные наречия.

3.3.3. Относительные местоименные наречия.

3.3.4. Вопросительно-относительные местоимения с пространственной семантикой.

Выводы по 3-й главе.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Хочавова, Юлдуз Умарпашаевна

Проблемами изучения пространства и времени интересовала ученых с древнейших времен. Все древние мыслители и философы пытались осмыслить и объяснить эти кардинальные для человеческого бытия категории. Еще в категориях Аристотеля пространству уделяется специальное место. Две из десяти категорий: место и положение связаны с пространственным представлением [Аристотель]. Как отмечает Е. С. Кубрякова, в сознании архаического человека пространство воспринималось как «обобщенное представление о целостном образовании между небом и землей /целостность/, которое наблюдаемо, видимо и осязаемо /имеет чувственную основу/, частью которого себя ощущает сам человек и внутри которого он относительно свободно перемещается или же перемещает подчиненные ему объекты; это расстилающаяся во все стороны протяженность, сквозь которую скользит его взгляд /пространство/ и которая доступна ему при панорамном охвате в виде поля зрения при ее обозрении и разглядывании» [Кубрякова 1997: 26].

Занимаемое тем или иным народом пространство, территория в той или иной степени определяет особенности его мировосприятия и национального характера. Влияние пространственных представлений на формирование национального менталитета отмечает 10. С. Степанов: «обращение с пространством - определенным образом нормированный аспект человеческого поведения, когда замечаем, что люди, воспитанные в разных национальных культурах, обращаются по существу с ним по-разному, в соответствии с принятыми в их стране «моделями» [Степанов

Актуальность работы определяется, прежде всего, особым местом, которое занимают пространственные отношения в лексико-грамматической системе любого языка - локативная семантика является значительно больше других типов значений в языке. Пространственный тип значений заключает в себе глубокое философское начало: пространство есть форма существования всего, что есть в мире, кроме того, идея пространства неразрывно связана с идеей времени.

Особенно актуальным представляется анализ репрезентации пространственных отношений в связи с новой антропоцентрической парадигмой, так как этот тип отношений наиболее полно отражает специфику восприятия мира языковым сознанием и, следовательно, может служить моделью для изучения языковой картины мира. В настоящее время языковая картина мира, как правило, описывается с учетом лексических данных языка. Кроме того, несмотря на обращение современного языкознания к функциональному аспекту языка, коммуникативная лингвистика в тюркологии как направление только начинает формироваться. В связи с этим, изучение структурных признаков, функционирования лексических единиц в художественном тексте является необхЦ1^ммм)6ршс5Щ1а.ш^вшьность данного исследования обусловлена несколькими факторами: во-первых, значимостью самого понятия пространства как в общефилософском, так и в собственно лингвистическом понимании, во-вторых, большой распространенностью в речи локативных лексем, в-третьих, необходимостью исследования языковой картины мира на лексико-грамматическом уровне и дальнейшим изучением лексико-семантических полей в кумыкском языке. Средства выражения пространственных отношений в кумыкском языке как особая функциональная система еще не описывались. Следовательно, само описание данной функциональной системы в одном из тюркских языках - актуальная научно-исследовательская задача.

Степень изученности проблемы. Категория пространства лишь в последнее время стала привлекать внимание лингвистов как компактное и интегративное явление. В русской системной лингвистике довольно полно прокомментированы отдельные языковые элементы репрезентации этого значения: пространственные предлоги, наречия, прилагательные, существительные, описаны некоторые специфические синтаксические конструкции, служащие для выражения местонахождения или движения предмета и т.д. [Агеева 1984].

В последние годы интерес к изучению пространственных значений усилился. Самые авторитетные представители семантического и когнитивного нацравления в современной русистике последних лет Ю. Д. Апресян, Р. М. Фрумкина, Е. С. Кубрякова, Е. В. Рахилина, А. В. Кравченко, Е. С. Яковлева, И. М. Кобозева имеют разработки по методологии когнитивного анализа и описанию пространства. С функционально-семантической точки зрения способы выражения категории пространства формами имени в русском языке представлены в работе М. В. Всеволодовой и Е. Ю. Владимирского [Всеволодова, Владимирский 1982; 2007].

В работах Е. В. Рахилиной [Рахилина 1996, 1997, 2000] высказаны принципиально важные положения, связанные с исследованием размера, являющегося одним из основных факторов формирования пространственного значения.

Теоретическим проблемам категории пространства и ее репрезентации с когнитивной точки зрения посвящены работы Е. С. Кубряковой [Кубрякова 1997,1998,2001].

А. В. Бондарко дает следующее определение локативности: «Локативность трактуется нами как семантическая категория, представляющая собой языковую интерпретацию мыслительной категории пространства, и вместе с тем как ФСП, которое охватывает разноуровневые средства данного языка, взаимодействующие при выражении пространственных отношений» [ТФГ, т. 6: 5]. Такое же понимание категории пространства представлено в трудах Арутюновой [1980] и Б. А. Серебретр0таъжг£й9й8}1ытки составления общей, универсальной системы локативных значений [78].

В 80-е гг. XX в. учеными активно изучалась семантика глаголов положения в пространстве, передающих характер взаимодействия субъекта и локума. В связи с этим выделяются каузативные, медиальные и стативные глаголы положения [Орлова 1982]; исследуются их парадигматические характеристики [Кондратенко 1985], валентностные свойства, роль глагола в структуре локативной конструкции [Саевич 1986].

И.В. Бойко в результате проведенного системно-семантического анализа пространственных конструкций приходит к важному выводу о том, что выделенные ранее пространственные значения «могут быть разграничены на более конкретные в зависимости от синтаксических условий употребления языковых форм» [Бойко 1988: 73]. Автор выделяет и систематизирует значения директива (направленное действие, перемещение относительно какого-либо ориентира - локума), локатива (место действия), тран-зитива (трасса движения) и способы их выражения с помощью глагольно-именных словосочетаний (стоять между машинами, стоять под крышей и т.д.).

В конце XX - начале XXI вв. усиливается интерес лингвистов к средствам вербализации категории пространства. Исследователи продолжают изучать словообразовательные и семантические связи глаголов пространственной локализации [Ибрагимова, 1992, Лопатин 1996]; их внутри-полевые отношения [Гак 1996]; рассматривают особенности семантики глаголов положения с точки зрения функциональности / нефункциональности [Рахилина 1998]; исследуют средства выражения пространственных отношений различного характера в тексте в рамках определенной синтаксической конструкции [Тихонова 2003].

Круг исследовательских интересов не ограничивается только единицами класса глаголов и имен существительных. О. Ю. Богуславская [2000] рассматривает семантические противопоставления, организующие семантическое поле пространственных прилагательных. В. В. Тихонова [2000] исследует наречия как одно из средств выражения пространственных отношений и представляет их типологию в соответствии с пространственными координатами.

Идея В. Г. Гака [1998] о пространстве вне пространства, о «выходе» и «входе» в пространство находит развитие в работах других исследователей. Е. С. Скобликова [1997] рассматривает систему выражения пространственных отношений как «поставщика» метафорических средств в другие лексические подсистемы. Е. В. Падучева обращается к метонимическим переносам, обогащающим поле «пространство» [2000].

Исследуемая проблема давно привлекала внимание и тюркологов. Отдельные аспекты пространственных отношений и средств их репрезентации описывались в этнокультурном [Кляшторный 1975; Кононов 1978; Тощакова 1978; Дамдинов 1981; Топоров 1982; Ткачев 1984; Жуковская 1986; Иманалисва 1989, Невская 2005], философском [Ахундов 1982; Серебренников 1988], сопоставительном [Есбаева 1979; Исмаилов 1979; Аб-дукадыров 1982; Бабанов 1985; Мулюкова 1985; Зейналова 1986; Кадыров 1989; Сагынбаев 1989] планах.

В кумыкском языке специальных исследований, посвященных изучению категории пространства и способам выражения пространственности, нет. Пространственных отношений кумыковеды касались попутно в связи с изучением семантики пространственных падежных форм (Н.К. Дмитриев, / Ю.П. Долинина, Ж.М. Хангишиев, Н.Э. Гаджиахмедов, Э.Н. Кардашев и др.) и послеложных конструкций (А. Магомедов). Лексические средства выражения оставались не изученными. В предлагаемой нами работе выявляется насколько возможно исчерпывающе пространственная лексика и грамматические средства выражения пространственных отношений в кумыкском языке.

Таким образом, в отечественной лингвистической науке намечены достаточно четкие ориентиры исследований, в русле которых выстраиваются и набирают силу новые исследования, средствам номинации пространственных отношений.

Несмотря на имеющиеся в современной лингвистике общие и частные работы, посвященные изучению пространственных отношений, проблемы выражения локативных значений на материалах тюркских языков изучены далеко не достаточно; полного и систематического освещения не получили еще отдельные топологические зоны. В нашем исследовании мы пытаемся подойти к анализу языковой интерпретации смысловой категории пространства с позиций функционально-семантической грамматики.

Объектом исследования послужили предикативные единицы с пространственной семантикой, а непосредственным предметом исследования явился локализатор, его синтаксическая, морфологическая, семантическая и дистрибутивная характеристики.

Целью данной работы является выявление способов и средств репрезентации пространственных отношений в современном кумыкском языке, грамматические характеристики локализатора и его семантический потенциал.

Реализация этой цели требует решения следующих конкретных задач:

1) собрать фактический материал из художественных произведений современных кумыкских авторов;

2) произвести семантическую классификацию лексических единиц с пространственной семантикой;

3) исследовать морфолого-синтаксические характеристики локализатора и его семантический потенциал;

4) выявить разнообразные пространственные отношения, передаваемые наиболее грамматикализованными языковыми средствами кумыкского языка;

5) выявить в описываемой пространственной системе подсистемы, специализированные на выражении пространственных отношений того или иного типа.

Рабочая гипотеза исследования состоит в том, что структурно-семантический анализ лексико-семантической группы «пространство» позволяет раскрыть содержание одного из наиболее значимых концептов, вербализованных средствами кумыкского языка, и выявить этноменталь-ные особенности репрезентации данного концепта в исследуемом языке.

Методологической базой исследования послужило представление о пространстве как одного из «наиболее фундаментальных областей в познании мира - категоризация пространства» [Кубрякова 1997: 22], которая отражает осознание человеком реального физического пространства, наряду с временем, и является важнейшим параметром материального мира, где осуществляется и физическое, и духовное, и социальное бытие человека.

Теоретической основой исследования послужили философские представления о пространстве как форме бытия, а также теория познания пространства и времени; лингвистическая теория номинации, разработанная Н. Д. Арутюновой, В. Г. Гаком, В. Н. Телия, А. А. Уфимцевой и другими лингвистами; идеи тематической, лексико-семантической, идеографической классификации лексики, разрабатываемые Л. Г. Бабенко, Л. М. Васильевым, Ю. Н. Карауловым, В. П. Москвиным, М.В. Всеволодовой, Е.Ю. Владимирским и другими; теория значения языковых единиц В. В. Виноградова, Ю. Д. Апресяна, С. Д. Кацнельсона, Е. С. Кубряковой, М. В. Никитина и других.

В данной диссертации активно используются и работы, выполненные на материалах тюркских языков: А. Н. Кононовым 1978; Серебренниковым 1988, Ахундовым 1982, Тощаковой 1978; Иманалиевой 1989, Невская 2005], Зейналовой 1986; Кадыровым 1989; Сагынбаевым 1989, А.Т. Додуе-вой и др.

Научная новизна исследования. Данная работа, сочетающая в себе исследование плана выражения и плана содержания языковых средств, выражающих локализацию в пространстве, с подробным семантическим анализом лексико-грамматических средств, предназначенных для выражения локативности в кумыкском языке, призвана восполнить в какой-то мере этот пробел. За последние двадцать лет значительно расширился список языков и ареалов, которые попали в сферу внимания исследователей, занимающихся пространственной картиной мира. Однако материал кумыкского языка впервые вводится в пространственную языковую картину мира.

Впервые описана грамматика пространства на кумыкском языковом материале; рассмотрено функционально-семантическое поле пространст-венности, состоящее из целого комплекса субполей. Внутри каждого из подчиненных полей выделены центральные типы пространственных отношений, кодируемые наиболее грамматикализованными языковыми средствами.

В диссертации выделена и описана система средств выражения пространственных отношений, также имеющая сложную внутреннюю структуру и состоящая из отдельных подсистем: подсистем синтаксических пространственных конструкций, пространственных предикатов, слов со значением пространственного дейксиса (местоимений, пространственных наречий), пространственных служебных частей речи: служебных имен, послелогов; пространственных падежей и других морфологических способов выражения пространственных отношений. Отмечена специализация отдельных подсистем на выражении определенного типа пространственных отношений. Выработаны классификации средств выражения пространст- < венных отношений на основании их ситуативных, топологических и эгоцентрических значений.

Теоретическая и практическая значимость. Анализ пространственных отношений в кумыкском языке имеет важное теоретическое и практическое значение. Он вводит в научный оборот данные одного из кыпчакских языков и обогащает, тем самым, наши представления о том, как язык структурирует пространство. Это расширяет имеющуюся источниковую базу по языковым системам средств выражения пространственных отношений, предлагает возможную модель описания пространственных отношений и средств их выражения в других языках, делает возможным провести сопоставление полученных результатов и выработать подходы к типологии пространственных систем.

Поскольку анализ ведется на материале кумыкского языка, то полученные результаты особенно важны для кумыкской филологии. Результаты исследования могут быть также использованы при написании учебно-методических пособий и в практике преподавания кумыкского языка.

Результаты данного исследования войдут в качестве одного из разделов в современную кумыкскую грамматику, послужат материалом для написания учебных пособий, лекционных курсов по кумыкскому языкознанию, чтения спецкурсов по кумыкскому языку на филологических факультетах.

Обоснованность и достоверность научных результатов и выводов исследования обеспечиваются: соответствием его принципиальных положений теоретико-методологическим принципам и поставленным задачам, выбором адекватных методов, широкой источниковедческой базой, успешной апробацией полученных результатов в научно-педагогической практике.

Материалом исследования служит картотека, состоящая из двух частей:

1. Лексические единицы с прямым и переносным значением положения в пространстве, выбранные из разных словарей кумыкского языка.

3. Лексические единицы с семантикой положения в пространстве в различных контекстах, извлеченные методом сплошной выборки из прозаических и поэтических текстов XX - начала XXI вв. - более 1200 словоупотреблений.

Реализация поставленных задач осуществлялась с применением следующих методов и приемов: 1) описательный метод с применением приемов наблюдения, интерпретации, сравнения и обобщения, 2) метод компонентного анализа для установления семантической структуры номинативных единиц, обозначающих положение в пространстве, 3) метод дистрибутивного анализа.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Репрезентацию пространства в кумыкском языке можно конструировать в полевую модель - лексико-семантическое поле «пространство», которое представлено совокупностью единиц, связанных между собой семантической общностью и структурными отношениями. По своей структурно-семантической организации поле «пространство» претендует на статус макрополя и представлено рядом микрополей, или функционально-семантических зон, конституенты которых отражают разные ипостаси восприятия пространства.

2. Для выражения пространственной семантики в кумыкском языке используются языковые средства разных уровней: лексические, морфологические и синтаксические. Грамматикализованным ядром пространствен-ности являются синтаксические локативные конструкции, формируемые пространственными предикатами. Специализированными маркерами пространственных отношений являются также пространственные падежи, собственно послелоги и послеложные имена. Они определяют ситуативный тип локализатора: место локации, пункт локации, старт, направление, финиш, трассу, преодолеваемое пространство при транслокации. Базовые ло- г

-"г кативные отношения и содержащие их пропозиции, выражаются широким спектром локативных конструкций. Локативные пропозиции могут соединяться между собой и с не локативными.

3. Пространственные отношения, как прямое отражение реальности, и средства их выражения служат базой для формирования более абстрактных отношений (темпоральных, каузальных и т.п.), которые пользуются готовыми пространственными структурами, наполняя их новым содержанием. Тюркский языковой материал, задействованный в предлагаемом исследовании, может послужить новым подтверждением данной теоретической посылки.

4. В сфере топологических значений, наиболее последовательно кодируемых грамматикализованными средствами тюркских языков, самой значимой является оппозиция общих (сопространственность/ несопространственность объекта локализации и опорного локума) и частных (передающих топологию локализатора и опорного локума) топологических значений. Первые выражаются падежными формами и собственно послелогами, вторые - служебными именами, послелогами и наречиями. Топологические значения в той или иной степени присущи всем пространственным элементам: падежным и падежно-послеложным формам имен, значительному числу пространственных предикатов, но на их выражении специализируются пространственные служебные имена; они и являются грамматическим ядром топологии в кумыкском языке.

5. Среди эгоцентрических элементов языка мы выделяем собственно эгоцентрические, специализирующиеся на выражении ориентации на субъект наблюдения (личные и указательные местоимения, местоименные наречия и их функциональные аналоги, собственно наречия, ряд глаголов) и образующие ядро эгоцентричное и несобственно эгоцентрические, выражающие эгоцентрические значения при определенных условиях (ряд служебных имен и послелогов). Личное пространство очерчивает территорию микромира человека, значение обладания является здесь основным.

6. Основными пространственными координатами абсолютного пространства являются местонахождение внутри и на поверхности локума и движение внутрь и на поверхность локума. Семантически и синтаксически в пространственных конструкциях предикат передает одно базовое локативное отношение. Эти конструкции монопропозитивны и монопредикативны

7. Этнокультурное своеобразие пространственной лексики проявляется, прежде всего, на семантическом уровне и находит отражение в нетрадиционности и нестандартности образов, легших в основу наименований. Этнокультурным содержанием обладают те единицы пространственности, в семантике которых нашли отражение особенности становления, развития и жизнедеятельности кумыков.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на расширенном заседании кафедры общего языкознания Дагестанского государственного педагогического университета, ряд положений диссертационного исследования освещались в докладах на научных сессиях профессорско-преподавательского состава ДГПУ, региональной научной конференции «Семантика языковых единиц разных уровней» (Махачкала, 2008) и международной научно-практической конференции «Теоретические и методические проблемы национально-русского двуязычия» (Махачкала, 2009).

Содержание исследования отражено в 8 публикациях: Структура диссертации обусловлена кругом исследуемых вопросов и включает в себя введение, три главы, заключение, список использованной литературы и список справочной литературы. Каждая глава состоит из разделов и сопровождается выводами.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Выражение пространственных отношений в кумыкском языке"

Выводы по 3-й главе

Завершая анализ наречий и местоимений с пространственной семантикой, характеризующих положение или перемещение на горизонтальной плоскости пространства, следует отметить, что, во-первых, семантика рассмотренных лексем неразрывно связана с понятиями «точка отсчёта», «дополнительный ориентир», «позиция наблюдателя», иначе такие наречия потеряли бы смысл, а во-вторых, наречия с пространственной семантикой передают параметры языка, структурирующие пространство. ЛСГ наречий, подразделяясь на подгруппы со своими дифференциальными признаками, неоднородны и имеют разнообразную семантику, что даёт разностороннее представление о языкойтнршчрашажространство языка имеет сложное строение, так как в его выражении наречие является лишь одним из средств, достаточно абстрактных. Конкретизация структуры пространства осуществляется в русском языке посредством предложно-падежных форм имён существительных.

В кумыкском языке наречия места после наречий времени являются самыми распространенными обстоятельственными наречиями. Наречия места обозначают место, где совершается действие, направление движения или процесса.

По происхождению некоторые наречия - изолированные формы пространственных падежей имен. Они делятся на два типа. В тюркских языках в образовании наречий принимают участие формы пространственных падежей имен существительных, прилагательных и отчасти местоимений и числительных, а также деепричастий. Все наиболее продуктивные словообразовательные модели наречий связаны с указанными падежными формами имен существительных и прилагательных, которые, как уже отмечалось, выступают в роли словообразовательных формантов. Словообразовательные связи наречий с этими частями речи постоянно расширяются. Следовательно, имена существительные и прилагательные - основная словообразовательная база наречий в этих языках. Доля деепричастий в образовании наречий менее значительна, а падежных форм местоимений и числительных вовсе незнаМйтздрти.отметить, что наречия представляют собой начальный этап структурирования пространства средствами языка. В то же время эти средства ещё довольно абстрактны, так как данные наречия имеют широкое значение, которое конкретизируется в контексте. При характеристике данных наречий важными понятиями являются точка отсчёта (для горизонтальной плоскости пространства точкой отсчёта является какая-либо поверхность), дополнительный ориентир и позиция наблюдателя, так как для расположенных друг напротив друга субъектов местоположение одного и того же объекта воспринимается по-разному [ЯковМвжёрШЕьМ] .образом пространственные отношения отражаются в пространственных местоимениях. Некоторые из них способны к свернутому, конденсированному выражению семантики целых синтаксических конструкций. В них имплицируется как значение субъекта, так и значение локума, а также само пространственное отношение, что выявляется в глубинно-синтаксических трансформациях. Все указательные местоимения передают разные признаки пространства, группируясь в определённые лексико-семантические группы по наличию общего семантического признака.

Указательные местоимения ориентируют субъект действия на нахождение его в разных направлениях по вертикали и горизонтали, в состоянии покоя или движения Вопросительно-относительные наречия къайда? «где?» къайдан! «откуда?» объединяются по признаку «определение места, на котором находится предмет или к которому (от которого) движется предмет».

Лексико-семантическая группа вопросительно-относительных и неопределённых наречий имеют один семантический признак «определение места», подгруппы данных лексико-семантических групп дифференцируются по признакам «определённое место» и «неопределённое место», члены подгрупп противопоставляются по признакам «место» и «начальное / конечное место следования».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В проанализированных в диссертационной работе пространственных единицах, репрезентирующих ядерную пространственную модель, локали-затор выражен падежными формами существительных и местоимений, местоименными наречиями, а также полнозначными наречиями.

Проанализированный материал исследования позволил выделить три типа пространства в языковой картине кумыков:

1) абсолютное, в котором локализация осуществляется посредством фиксированных ориентиров (падежных форм существительных);

2) относительное, в котором локализация осуществляется дейктиче-скими средствами языка (местоименными и полнозначными наречиями);

3) личное, в котором точкой пространственного отсчета является человек (локализатор выражен падежными формами местоимений).

В художественной речевой среде преобладает абсолютное пространство. Материал исследования показал, что в художественном дискурсе около 50% от всех локализаторов осуществляется в первую очередь через фиксированные ориентиры.

В пространстве с фиксированными ориентирами значения конкурируют между собой пространственные ориентиры дательного, местного и предложного падежей. В процентном отношении и в абсолютном, и в относительном типах пространств доминируют къайда(«где»)-локализаторы, то есть в данной пространственной среде доминируют дательный и местный падежи.

Менее актуальным, но достаточно выраженным в художественной речи является относительное пространство. При формировании относительного пространства употребительны преимущественно местоименные наречия, указывающие на местонахождение объекта (лица или предмета) и направление движения относительно ПК. И здесь самой активной является группа «/съямдд(где)»-локализаторов. При этом «къайда( где)»-локализаторы более частотны в текстах, поскольку они играют особенно важную роль при создании сигнификативного пространства - пространства, о котором идет речь в рассказах и которое мыслится говорящими.

Достаточно актуальными для обиходно-бытовой речи являются местоименные наречия здесь и тут со значениями «в том месте, где находится говорящий или где он в момент речи мыслит себя». Из группы местоименных къайда(«где»)-локализаторов абсолютно частотным в кумыкском языке является слово онда «там», употребляющееся в значении «в месте, отличном от того, где находится говорящий или где он в момент речи мыслит себя». Количественный анализ показал, что данная лексема употребляется два раза чаще, чем лексема мунда «здесь». Так, в повести М. Хангишиева «Чубурув бойларда», состоящей из 62 ООО слов, 116 раз употреблено слово онда «там» и всего 48 раз встречается слово мунда «здесь».

Полнозначные пространственные кг.£Шс)<я(«где»)-локализаторы обозначают как местонахождение относительно наблюдателя, так и местонахождение по отношению к другим объектам, их употребление чаще зависит от конкретной темы рассказа или беседы.

Локализаторы-наречия, указывающие на конечный пункт движения къ<яйд<я(«куда»)-локализаторы, значительно менее представлены по сравнению с где-локализаторами и более употребительны в дискурсах, поскольку, вероятно, они более важны при создании ситуативного пространства. Из къ£шдя(«куда»)-локализаторов чаще остальных наречий встречается местоименное наречие къайда {Къайда барасан «Куда идешь»?). Реже употребляются местоименные наречия онда «туда» и мунда «сюда», указывающие на направление.

В абсолютном пространстве ориентация предмета (чаще человека) осуществляется через фиксированные, объективные ориентиры (предметы окружающего человека мира, посредством которых производится координация человека (юртда «в селе», уьйге «домой» и т.д.). Этот тип пространства, как показал материал исследования, является основным. В относительном пространстве ориентир является переменной и «задается контекстом» [Плунгян 2002: 95], пространственные координаты определяются с точки зрения позиции говорящего (онда «там», мунда «здесь»).

Как показал наш материал, основными пространственными координатами являются местонахождение внутри и на поверхности локума и движение внутрь и на поверхность локума. Причем при выражении лока-лизатора падежными формами существительных актуальны значения къайда «где, куда» и къайдан «откуда», при выражении пространства служебными именами и наречиями абсолютно доминирует значение къайда «где». Иными словами, семантика местонахождения характерна при относительном способе выражения пространства, а семантика конечного пункта движения актуальна при обозначении фиксированных, не зависящих от контекста и ситуации речи пространственных координат.

Если говорящему необходимо только обозначить пространственные координаты, он может употребить наречие или послеложно-падежную форму существительного; если говорящему необходимо оценить ситуацию, он прибегает к послеложно-падежной форме или к служебным именам.

Таким образом, «самой большой по своим масштабам и самой важной для восприятия мира и всей жизнедеятельности человека, а поэтому одной из самых существенных по своим последствиям, и выступает для человека такая целостность, как пространство - то, что вмещает человека, то, что он осознает вокруг себя, то, что он видит простирающимся перед ним» [Шамне 2000: 15].

Подобно падежным формам, обозначающим статическую локализацию, служебные имена с пространственным значением представляется возможным объединить в подгруппы, определяющие: а) положение, совпадающее с локализацией ориентира (уьстюнде «на»); б) положение внутри ориентира (ичинде «внутри»); в) положение около ориентира (къырыйында «рядом, вблизи»); г) положение перед ориентиром (алдында «перед»); д) положение позади ориентира: (артында «позади»); е) положение напротив ориентира {къаршысында «напротив); ж) положение над ориентиром {уъстюнде «над, сверху»); з) положение под ориентиром (тюбюнде «под, снизу»); и) положение между ориентирами {арасында «между»); к) положение вокруг ориентира (айланасында «вокруг»); л) положение вдоль ориентира {бой- «вдоль»); м) положение в центре ориентира ((ортасында «в центре, посередине).

Ядерная зона пространства в кумыкском языке включает в себя такие слова, которые непосредственно имеют в своей семантике пространственное значение, - метаслова. Они выражают самое общее, не конкретизированное представление о пространстве. В зависимости от их функциональных и семантических свойств предлагается выделять следующие основные группы метаслов: 1) слова с абсолютивным значением типа ер «место» и некоторые заимствованные из русского языка лексемы {район, участка и др.) 2) слова с релятивным значением (слова, обозначающие ориентиры в пространстве): орта «середина», оър «верх», тюп «внизу», арт «сзади» и др.; къабургъа «бок» и др.; 3) параметрические имена, обозначающие проI странственные размеры: узуну «длина», узун «длинный», къальмы «толщина», къалын«толстый» и др.

Семантическое поле пространства представлено грамматически различными лексическими единицами. Мы рассмотрели лексико-семантические группы существительных, глаголов, местоимений, наречий и служебных имен.

При изучении имен существительных с абсолютивным значением было выявлено, что их в кумыкском языке немного. Имена существительные с релятивным значением в кумыкском языке служат для выражения ориентации в пространстве. В кумыкском языке в данной подгруппе достаточное количество лексем, так как посредством их выражается местоположение и движение человека по отношению к сторонам объекта: орта «середина», баш «вершина», тюп «низ» и др.

Среди слов с релятивным значением были выявлены антонимические парадигмы (оър «верх» - тюп «низ», ал- «перед» - арт- «зад»). Данные лексемы связаны отношением контрарной антонимии.

Дейктические местоимения содержат указание на местоположение или направление движения относительно центра пространственной координации. Общим в семантике этих слов является то, что они характеризуют лица или предметы по признаку удаленности от центра речевого пространства, классифицируя их как «ближний» или «дальний» предметы.

В кумыкском языке система дейктических местоимений бинарная, ее составляют местоимения: бу, шу «этот», о, шо «тот». Бу, шу «этот» реализует сему «близость по отношению к говорящему лицу», о, шо «тот» реализует сему «отдаленность от говорящего лица».

Большой пласт лексики с пространственным значением в обоих языках составляют наречия. Наречия характеризуют языковое пространство в его основных параметрах - трех измерениях, они также могут указывать на степень удаленности объекта от ориентира.

Выделяются следующие группы наречий:

1) координационные наречия, характеризующие основные пространственные координаты (алда «впереди», артда «сзади», алгъа «вперед»);

2) дистанционные наречия, указывающие, в какой степени удалены объекты от ориентира (йыракъда «далеко», ювукъда «близко»);

3) дейктические наречия, указывающие на местонахождение и направление движения объекта (мунда «здесь» / онда «там»);

4) пространственно-дистанционные наречия, обозначающие местонахождение и движение объекта: гери «обратно», бери «ближе», ари «подальше»;

5) наречия, включающие в свою семантику вопрос или отношение к местонахождению или направлению движения: къайдаЧ «куда?», кьайдан «откуда?»;

6) неопределенные наречия, передающие неопределенное местонахождение и неопределенное направление движения без указания на линии координат: ари-бери «туда-сюда», онда-мунда «там-сям»).

Наречийная сфера имеет ярко выраженное антропоцентрическое субъективное содержание и связана с восприятием лица. Важную роль при этом играют понятия «точка отсчета», «место наблюдателя», «дополнительный ориентир», абсолютная ориентация», «относительная ориентация».

Некоторые наречия кумыкского языка с пространственным значением представляют собой застывшие формы имен существительных в пространственных падежах.

Основной оппозицией пространственных отношений, рассматриваемой в общем плане, является оппозиция перемещения и местонахождения. Соответственно этому пространственные отношения делятся на статические и динамические. Статические пространственные отношения обозначают местонахождение локализуемого объекта по отношению к локализа-тору. Динамические пространственные отношения обозначают трассу или направление движения предмета по отношению к локализатору. Статические и динамические пространственные отношения имеют различное выражение.

Для выражения статических пространственных отношений в кумыкском языке (позиция къайда'? «где?») используются следующие средства выражения: а) местный падеж имени: уъйде «дома»; б) сочетание имени со служебным именем: уъйню ичинде «в доме, внутри дома». Служебные имена формируются на основе только таких падежных форм имен существительных, которые приспособлены для выражения определенных пространственных отношений.

Динамические пространственные отношения выражаются следующими средствами. Сему «начальный пункт движения» (позиция къайдан? откуда?») имеет падежная форма в предложном падеже (уъйден «из дома»).

Сему «конечный пункт движения» (позиция къайда ерли? «куда?») выражает падежная форма имени в дательном падеже: уъйге «в дом»

Сему «трасса движения» (позиция кьайдан? «где?») выражает падежная форма имени в предложном падеже: уьйден «из дома».

Вследствие того, что в кумыкском языке статические и динамические пространственные отношения четко различаются и формально (падежные аффиксы), и семантически (значение служебного имени), то общее пространственное значение послеложной конструкции можно определить в изолированном употреблении, без глагольного окружения. Влияние контекста лишь усиливает значение статичности или динамичности падежной формы и послеложной конструкции.

Частные пространственные отношения указывают на геометрические позиции предметов, отображенные в формах языка. В зависимости от того, изображают ли они положение одного объекта в отношении другого в виде точки (трехмерного пространства), линии (плоскости) или окружности (дуги, сферы).

Пространственные отношения связаны с определенным пунктом в пространстве. Они делятся на следующие типы: а) внутренние пространственные отношения, б) внешние пространственные отношения, в) поверхностные пространственные отношения, г) верхние пространственные отношения, д) нижние пространственные отношения, е) передние пространственные отношения, ж) задние пространственные отношения, з) отношения пространственной близости, и) боковые пространственные отношения, к) серединные пространственные отношения, л) интерпозиционные пространственные отношения, м) противоположные пространственные отношения. Данные типы выделяются в обоих языках.

Некоторые типы пространственных отношений, а именно внутренние, поверхностные, отношения пространственной близости, предельные, имеют вариативные формы выражения: местные падежи и служебные имена. Служебные имена возникают позже, они компенсируют отсутствие ряда значений местных падежей и конкретизируют внутриместное и внешнеме-стное расположение объектов.

При выражении пространственных отношений некоторые конструкции могут вступать в синонимические и антонимические отношения. Синонимические конструкции отличаются от конструкции с основным значением или оттенками внутри основного признака, или стилистическими оттенками, или различием в сочетаемости с определенным кругом имен.

Список научной литературыХочавова, Юлдуз Умарпашаевна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абдукадыров Л. Семантические функции предлога в лексико-грамматической системе языка (на материале немецкого, русского и узбекского языков): Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1982. 23 с.

2. Абдуллина А. А. Функционально-семантическое поле локальности в современном русском языке: Автореф. дис. .канд. филол. наук. Краснодар, 1994.

3. Агеева Р. А. Категория пространства и способы ее выражения в языке // Категории и законы марксистско-ленинской диалектики и язык. М., 1984. с. 84-113.

4. Алыпман И. В. Локализаторы в структуре предложения // Проблемы структурной лингвистики 1978. -М., 1981.

5. Апресян Ю. Д. Избранные труды. В 2 т. М.: Языки русской культуры, 1995. -Том 2. -766 с.

6. Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М.: Наука, 1974. -368 с.

7. Апресян Ю. Д. Опыт описания значений глаголов по их синтаксическим признакам (типам управления) // Вопросы языкознания. 1965. № 5. -С. 51-66.

8. Аристотель. Категории. Библиотека on-line. Тексты античных авторов // www.philosophv.ru/library/Aristotle/kat/01 .html

9. Аристотель. Сочинения в 4-х томах. Т. 1. Текст. М.: Мысль, 1976 -550 с.

10. Арутюнова Н. Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований, Москва, 1980.

11. Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы. М.:Наука, 1976. - 383 с.

12. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. 2 изд., испр. - М.: Языки русской культуры, 1999.-896 с.

13. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966.

14. Ахундов М. Д. Концепции пространства и времени: истоки, эволюция, перспективы. М.: Наука, 1982. - 222 с.

15. Бабанов А. В. Взаимодействие словообразовательных и синтаксических средств выражения направления в славянских языках (на материале болгарского, польского и русского языков: Автореф. дис. .канд. филол. наук. -Л., 1985. 16 с.

16. Бабушкин А. П. «Возможные миры» в семантическом пространстве языка. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2001. - 86 с.

17. Базиев А. Т. Система спряжения в кумыкском и ногайском языках: Автореф. дис. .канд. филол. наук. М., 1949. -18 с.

18. Баскаков Н. А. Алтайский язык. М., 1958. - 116 с.

19. Баскаков Н. А. Тюркские языки. М., 1966. - 244 с.

20. Баскаков Н. А. Каракалпакский язык. Фонетика и морфология. 4.1. Части речи и словообразование. М.: Изд-во АН СССР, 1952. - 542 с.

21. Баскаков Н. А. Историко-типологическая морфология тюркских языков.-М., 1979.-273 с.

22. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Едиториал УРСС, 2002. 448с.

23. Блажев Б. И. Употребление конструкций направления и места в современном русском языке. София, 1975. - 267 с.

24. Блажев Бл. Употребление конструкций направления и места в современном русском языке. София, 1975.

25. Богуславская О. Ю. Динамика и статика в семантике пространственных прилагательных // Логический анализ языка. Языки пространств, М., 1997.-С. 20-30.

26. Богуславская О. Ю. Динамика и статика в семантике пространственных прилагательных // Логический анализ языка: Языки пространств. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 20-29.

27. Богуславская О. Ю. Пространство и перемещение // Русский язык в его функционировании. Третьи Шмелевские чтения. М.: Рус. слов., 1998. -С. 10-12.

28. Болдырев Н. Н. Отражение пространства деятеля и пространства наблюдателя в высказывании // Логический анализ языка. Языки пространств.-М., 1997.-С. 212-217.

29. Болдырев Н. Н. Отражение пространства деятеля и пространства наблюдателя в высказывании // Логический анализ языка: Языки пространств. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 212-216.

30. Борисова С. А. Пространство как текстообразующая категория // Вестник МГУ. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. -2004. -№ 1.-е. 196-204.

31. Бранко Тошович. Глаголы каузации положения в пространстве // Логический анализ языка. Языки пространств. М.: Языки русской культуры, 2000.-С. 163-178.

32. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира: (На материале русской грамматики). М.: Языки русской культуры, 1997. - 574 с.

33. Волгина Н. С. Активные процессы в современном русском языке. Учебное пособие. М.: Логос, 2001. - 304 с.

34. Васенькин В. В. Структурно-семантическое описание лексико-семантической группы существительных со значением «пространство». -Л, 1987.

35. Васильев Л. М. Семантика русского глагола: Учеб. пособие для слушателей фак. повышения квалификации. М.: Высш. школа, 1981. -184 с.

36. Васильев Л. М. Теория семантических полей // Вопросы языкознания. 1971.-№5.-С. 105-113.

37. Всеволодова М. В., Владимирский Е. Ю. Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке. М., 1982.

38. Всеволодова М. В., Владимирский Е. Ю. Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке. М., 1987.

39. Гаджиахмедов Н. Э. Словоизменительные категории имени и глагола в кумыкском языке (сравнительно с другими тюркскими языками). -Махачкала, 2000. 385 с.

40. Гайсина P.M. Лексико-семантическое поле глаголов отношения в современном русском языке. Саратов, 1981.

41. Гак В. Г. Языковые преобразования. М., 1998.

42. Гак В. Г. К проблеме семантической синтагматики // Проблемы структурной лингвистики 1971. -М., 1972.

43. Гак В. Г. Пространство вне пространства // Логический анализ языка. Языки пространств. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 127-134.

44. Гак В. Г. ФСП предикатов локализации. Структуры, выражающие локативные отношения // Теория функциональной грамматики: Локатив-ность. Бытийность. Посессивность. Обусловленность. СПб.: Наука, 1996. -С. 6-26.

45. Гак В. Г. Функционально-семантическое поле предикатов локализации // Теория функциональной грамматики. Локативность. Бытийность. Поссесивность. Обусловленность. СПб.: Наука, 1996. - 230 с

46. Гереева А. И. Служебные слова в кумыкском и английском языках (послелоги и союзы): Дис. канд. филол. наук. Махачкала, 2004 148 с.

47. Грамматика азербайджанского языка (фонетика, морфология, синтаксис). Баку, 1971. - 413 с.

48. Грамматика карачаево-балкарского языка. Фонетика, морфология, синтаксис. Под общей редакцией Н. А. Баскакова. Нальчик: Эльбрус, 1976. -570 с.

49. Грамматика современного башкирского литературного языка. М.: Наука, 1981.-495 с.

50. Гузев В. Г. Очерки по теории тюркского словоизменения: Имя (На материале староанатолийско-тюркского языка). Л.: Изд-во ЛГУ, 1987. -141 с.

51. Дамдинов Д. Г. О бурятских метрологических названиях // Этнография и фольклор монгольских народов. Элиста, 1981.

52. Дмитриев Н. К. Материалы по истории кумыкского языка // Языки Северного Кавказа и Дагестана. Сборник лингвистических исследований. -М.-Л., 1949. -324 с.

53. Дмитриев Н. К. Грамматика башкирского языка. М.-Л.: Изд-во АН СССР.- 1948.-276 с.

54. Дмитриев Н. К. Грамматика кумыкского языка. М.-Л.: Изд-во АН СССР.-1940. - 205 с.

55. Дмитриев Н.К. Служебные имена в турецком языке / Советское языкознание, т.З, -Л., 1937.

56. Дмитриев Н. К. Строй тюркских языков. М.: Изд-во АН СССР. -1962. - 608 с.

57. Додуева А. Т. Структура и семантика предложений с предикатами движения в карачаево-балкарском языке. Нальчик: Эльбрус, 2003. - 128 с.

58. Додуева А. Т. Категория пространственности и ее репрезентация в карачаево-балкарском языке: Дис. доктора филол. наук. Нальчик, 2008. - 395 с.

59. Долинина Ю. П. Падежи в современном кумыкском языке: Автореф. дис. .канд. филол. наук. -М., 1956.

60. Есбаева Р. X. Казахские эквиваленты русских предложно-падежных конструкций пространственного значения: Автореф. дис. .канд. филол. наук. Алма-Ата, 1979. - 25 с.

61. Жуковская Н.Л. Пространство и время в мировоззрении монголов // Мифы, культы, обряды народов зарубежной Азии. М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1986. С. 118-134.

62. Зейналов Ф. Р. Служебные части речи в современных тюркских языках: Автореф. дис. .докт. филол. наук. Баку, 1966. - 44 с.

63. Золотова Г. А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. -М., 1982.

64. Золотова Г. А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. -М.: Наука, 1973.-351 с.

65. Ибрагимова В. Л. Отражение в языке категории пространства // Исследования по семантике. Уфа: БГУ, 1986. - 16-34.

66. Ибрагимова В.Л. Семантика глаголов пространственной локализации в современном русском языке. Уфа: Изд-е Башкир, ун-та, 1992.- 172 с.

67. Ибрагимова В. Л. Семантика русского глагола (лексика движения): Учебное пособие / Башк. ун-т. Уфа, 1988.

68. Иванов С. И. Родословное древо тюрок Абу-л-гази-хана. Грамматический очерк (Имя и глагол. Грамматические категории). Ташкент, 1965. - 202 с.

69. Иманалиева Р. А. Этнолингвистические вопросы изучения средств выражения пространственных представлений в казахском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Алма-Ата, 1989. - 24 с.

70. Исенгалиева В.А. Служебные имена и послелоги в казахском языке. -Алма-Ата, 1957.

71. Исламджанова X. Закономерности построения предложений, обозначающих ситуацию движения: Автореф. дисс. .канд. филол. наук. М., 1982.-25 с.

72. Исмаилов К А. Семантический анализ пространственных прилагательных в английском языке (с привлечением материалов каракалпакского / языка): Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1979. - 28 с.

73. Кадыров Джоракулы. Семантика места и направления в группе сказуемого в туркменском и немецком языках: Автореф. дис. .канд. филол. наук. Ашхабад, 1989. - 19 с.

74. Кардашев Э. Н. Система пространственных падежей современного кумыкского языка : сравнительно с турецким языком: Диссертация . кандидата филологических наук: Махачкала, 2009.- 168 с.

75. Карпенко Л. Б. Способы выражения локальности в русском и болгарском языках, СЕ, 1984, № 6.

76. Кибрик А. Е. К типологии пространственных значений (на материале падежных систем дагестанских языков) // Язык и человек. М., 1970. -С.110-156.

77. Килъдибекова Т. А. Глаголы действия в современном русском языке. Опыт функционально-семантического анализа. Саратов, 1985.

78. Кляшторный Г. Представления древних тюрков о пространстве // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. XI годичная сессия ДО ИВАН СССР (краткие сообщения и автоаннотации).-М., 1975.

79. Кобозева И. М. Грамматика описания пространства. Логический анализ языка. Языки пространств. - М., 1997. - С. 152-163.

80. Кобозева И. М. Как мы описываем пространство, которое видим: коммуникативные стратегии // Труды межд. семинара «Диалог-96» по компьютерной лингвистике и ее приложениям. -М., 1996.

81. Кобозева И. М. Как мы описываем пространство, которое видим: проблема выбора «ориентира» // Труды межд. семинара "Диалог-95" по компьютерной лингвистике и ее приложениям. Казань, 1995.

82. Кобозева И. М. Как мы описываем пространство, которое видим: форма объектов // Труды межд. семинара «Диалог-2000» по компьютерной лингвистике и ее приложениям. Протвино, 2000.

83. Кобозева И. М. Грамматика описания пространства // Логический анализ языка. Языки пространств. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 152-162.

84. Кобозева, И. М. Лингвистическая семантика. -М.: Едиториал УРСС, 2000.-352 с.

85. Коклянова А.А. Послелоги и служебные имена в узбекском литературном языке // Труды Института языкознания АН СССР, т.З, 1954.

86. Кондратенко Г. И. Лексико-семантическая группа глаголов со значением бытийности (на материале глаголов нахождения): Автореф. дис. .канд. филол. наук. -М., 1985.

87. Кононов А. Н. Грамматика турецкого языка. Istanbul, Milenyum

88. Кононов А. Н. Грамматика языков тюркских рунических памяпишков Vn-IX вв. Л.: Наук, 1980. - 254 с.

89. Кононов А. Н. Способы и термины определения стран света у тюркских народов // Тюркологический сборник. 1974. М., 1978.

90. Кононов А. Н. Грамматика современного турецкого литературного языка. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1956. - 569 с.

91. Кононов А. Н. Грамматика современного узбекского литературного языка. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1960. - 446 с.

92. Коробейникова В. А. Лексико-семантическая группа прилагательных с пространственным значением (К проблеме системности лексики): Автореф. дисс. .канд. филол. наук. Саратов, 1980. - 18 с.

93. Кравченко А. В. Когнитивные структуры пространства и времени в естественном языке, СЛЯ, т.55, №3, с. 3 23.

94. Кравченко А. В. Когнитивные структуры пространства и времени в естественном языке // Известия РАН. Серия литературы и языка. 1996. - Т. 55. - № 3. - С. 3-24.

95. Кржижкова Е. Адвербальная детерминация со значением места и направления: Опыт трансформационного анализа // ВЯ, 1967. №2. С. 276 -277.

96. Кубрякова Е. С. Когнитивные аспекты в исследовании семантики слова. Семантика языковых единиц, М., 1998,т .1, с. 47 - 50.

97. Кубрякова Е. С. О понятиях места, предмета и пространства. // Логический анализ языка. Языки пространств. М., 1997. с.84 - 93.

98. Кубрякова Е. С. Язык пространства и пространство языка. СЛЯ, 1997, т. 56, №3, с. 22 -31.

99. Кубрякова Е. С. К вопросу о пространственном моделировании лингвистических систем // Вопросы языкознания. 1967. - №2. - 98-108.

100. Кубрякова Е. С. О понятиях места, предмета и пространства // Логический анализ языка. Языки пространств. М.: Языки русской культуры, 2001.-С. 84-91.

101. Кубрякова Е. С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира // Рос. Академия наук. Ин-т языкознания. М., 2004.

102. Кулъпина В. Г. Особенности локативного употребления личных местоимений // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. 1985. -№1. - С. 47-53.

103. Ли Тоан Тханг. Пространственная модель мира: когниция, культура, этнопсихология (на материале вьетнамского и русского языков). М.: ИЯ РАН, 1993.- 195 с.

104. Лопатин В. В. Глаголы пространственного расположения предмета, их словообразовательные и семантические связи. М., 1996.

105. Лотман Ю. М. Проблема художественного пространства в прозе Гоголя, Избранные статьи, т. 1, Таллинн, "Александра", 1992, с.407 - 413.

106. Лотман Ю. М. Семиотика пространства. Избранные статьи, т. 1, Таллин: Александра, 1992. - С. 386 - 472.

107. Магомедов А. Г. Собственно-послелоги и послелоги изолированные формы знаменательных слов в кумыкском языке. - Махачкала, 1966.

108. Мазурова Ю. В. Типология средств выражения пространственной локализации: вертикальная ось: Дисс. .канд. филол. наук. М., 2007 274 с.

109. Майтинская К. Е. Служебные слова в финно-угорских языках. М., 1982.

110. Малащенко В. 77. Свободное присоединение предложно-падежных форм. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского университета, 1972. 171 с.

111. Мостепаненко А. М. Проблема универсальных свойств пространства и времени. JL, 1969.

112. Мулюкова 3. Б. Башкирские послелоги и способы их передачи в контактирующих языках: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Уфа, 1985.

113. Невская И. А. Пространственные отношения в тюркских языках Южной Сибири (на материале шорского языка). Новосибирск, 2005.

114. Невская И. А. Типология локативных конструкций в тюркских языках Южной Сибири (на материале шорского языка): Автореф. дис. .д-ра филол. наук. Новосибирск, 1997. - 45 с.

115. Николова А. Функциональная грамматика. Способы выражения пространственных значений в русском языке / на фоне болгарского. Шумен, 1997.

116. Ольмесов Н. X. Сравнительно-историческое исследование диалектной системы кумыкского языка. Фонетика. Морфология. Махачкала, 1997.

117. Оразов М. Семантика казахского глагола (опыт семантической классификации): Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Алма-Ата, 1983.

118. Орсулова Т. Е. Послелоги и служебные имена в алтайском языке. -Казань, 2001.

119. Падучева Е. В. Динамические модели в семантике лексики. М., 2004.

120. Падучева Е. В. Пространство в обличий времени и наоборот (к типологии метонимических переносов) Логический анализ языка: Языки пространств. М.: Языки рус. культуры, 2000. С. 239-254.

121. Панова Л. Г. Пространство в поэтическом мире О. Мандельштама// Логический анализ языка. Языки пространств. М., 2000.

122. Пете И. Способы выражения пространственных отношений в русском языке в зеркале венгерского языка. Dissertationes slavicae, IX, Сегед, 1973.

123. Подосинов А. В. Пространственные представления в архаических культурах Евразии (ориентация по странам света): Автореф. дис. .д-ра истор. наук. М., 1997.

124. Потапенко Т. А. О семантических связях глаголов преобразующего воздействия на объект // Рус, яз. в школе. 1978. - № 1. - С. 97 - 100.

125. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. Т. I-II. -М.'.Учпедгиз, 1958. 356 с.

126. Потемкин В. К, Симанов А. Л. Пространство в структуре мира. Новосибирск: Наука, 1990. - 174 с.

127. Расулов Р. Глаголы состояния в узбекском языке и их валентность: Автореф. дис. .д-ра филол. наук. Ташкент, 1989.

128. Рахилина Е. В Когнитивный анализ предметных имен: от сочетаемости к семантике Автореф. дис. .д-ра филол. наук. М., 1999. - 27 с.

129. Рахилина Е. В. Локативность и вопрос // Теория функциональной грамматики, т. 6. Санкт-Петербург, 1996. - С. 27 - 52.

130. Рахилина Е. В. Семантика размера // Семиотика и информатика, М.,1995, вып. 34. С. 58 - 82.

131. Рахилина Е. В. Семантика русских позиционных предикатов: стоять, лежать, сидеть и висеть II Вопросы языкознания, 1998, № 6. -С. 69-80.

132. Рахилина, Е. В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. М.: Русские словари, 2000. - 414 с.

133. Рейхенбах Г. Философия пространства и времени. М.: Едиториал УРСС, 2003. 320 с.

134. Сагынбаев К. Французские предлоги со значением пространства и их соответствия в киргизском языке: Автореф. дис. .канд. филол. наук. -Фрунзе, 1989.-23 с.

135. Севортян Э. В. Аффиксы именного словообразования в азербайджанском языке. Опыт сравнительного исследования. М., 1966.

136. Селиверстова О. Н. Контрастивная синтаксическая семантика: (Опыт описания).-М., 1990.

137. Семенова С. Ю. О некоторых свойствах имен пространственных параметров. Логический анализ языка. Языки пространств. - М., 1997. - С. 117-127.

138. Серебренников Б. А. Роль человеческого фактора в языке. Язык и мышление. М.: Наука, 1988. - 247 с.

139. Серебренников Б. А. К проблеме типов лексической и грамматической абстракции //Вопросы грамматического строя. М., 1955.

140. Серебренников Б. А., Гаджиева Н. 3. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Баку, 1979. - 302 с.

141. Сильницкий Г. Г. Семантические классы глаголов в современном английском языке: учебное пособие по спецкурсу. Смоленск: Изд-во СГПИ, 1986.- 112 с.

142. Степанов Ю. С. Пространство и миры новый, «воображаемый, ментальный» и прочие // Философия языка: в границах и вне границ. Международная серия монографий. - Харьков, 1994, т.2. - С. 3 - 18.

143. Степанов Ю. С. Семиотика. М., 1971.

144. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка. Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. М.: Наука, 1985. - 335 с.

145. Степанова М. Д., Хелъбиг Г. Части речи и проблема валентности в современном немецком языке. М.: Высш. шк., 1978. 259 с.

146. Саевич Т. Локативно-валентные глаголы созначением перемещения в пространстве: Дис. .канд. филол. наук. Л., 1988. - 182с.

147. Теория функциональной грамматики. Локативность. Бытийность. Посессивность. Обусловленность. С.-Пб., 1996.

148. Теория функциональной грамматики. Т.6. СПб, 2002.

149. Тихонова В. В. Бытийность и пространство: Межвузовский сборник научных трудов. Семантика словоформы в высказывании. М., 1999.

150. Тихонова В. В. К вопросу о средствах выражения семантики пространства // Тенденции в системе номинации и предикации русского языка. М.: МПУ, 2002. -С. 31-34.

151. Тихонова В. В. Категория локальности в русском языке // Предложение и слово: парадигматический, текстовый и коммуникативный аспекты. -Саратов: Изд-во Саратовского пед. ин-та, 2000. 112-116.

152. Тихонова В. В. Локативная синтаксема в структуре простого предложения // Номинация. Предикация. Экспрессия. Межвуз. сб. н, тр. М.: МАНПО, 2002. - С. 215-217.

153. Тихонова В. В. Семантическая структура двусоставного предложения с бытийным значением и ее разновидности // Семантика лексических и грамматических единиц. Межвуз. сб. н. тр. М.: МПУ, 1995. - 113-119.

154. Ткачев В. И. Цвет и пространство в монгольской архитектуре // Пароды Азии и Африки. 1984. - № 3.

155. Топоров В. Н. Первобытные представления о мире: Очерки истории естественнонаучных знаний в древности. М., 1982. - С. 38 - 45.

156. Топоров В. Н. Локатив в славянских языках. М.: Изд-во АН СССР, 1961.-380 с.

157. Топоров В.Н. Пространство // Мифы народов мира. М.: Олимп, 1988.-Том 2.-С. 76-78.

158. Тощакова Е. М. Традиционные черты народной культуры алтайцев (XIX начало XX в. ). Новосибирск, 1978. - 157 с.

159. Филин Ф. 77. О лексико-семантических группах слов: сб, «Езиковед-ски изследвания в чест на академик Ст. Младенов». София, 1957. - . 535536.

160. Флоренский П. А. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях. М.: Наука, 1993. - 190 с.

161. Фрумкина Р. М. Самосознание лингвистики вчера и завтра // Известия АН. Серия литературы и языка. - 1999. - Т. 58. -4. -С. 28-38.

162. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления: Пер. с нем. -М.: Республика, 1993. 447 с.

163. Хангишиев Д. М. Именные формы глагола в кумыкском языке в сравнительном освещении (имена действия и инфинитивы). Махачкала: ИПЦДГУ.- 1997.-86 с.

164. Хангишиев Д. М. Къумукъ тил. Морфология. Магьачкъала: Дагъы-стан пачалыкъ университетни нешрияты, 1995. - 231 с.

165. Чернейко Л.О. Способы представления пространства и времени в художественном тексте // Филологические науки. 1994. - №2. - С. 58-70.

166. Шамне И.Л. Поле пространства в русском и немецком языках (культурологические аспекты лингвистического анализа текстов) // Проблемы речевой коммуникации. Саратов: Изд-во СГУ, 2000. - С. 43-50.

167. Шерер В.Э. О выражении пространственных отношений в кетском языке // Вопросы языкознания. 1979. - №5. - С. 103-108.

168. Шукуров Ш. История развития глагольных форм узбекского языка (настоящее и будущее времена). Ташкент, 1966. - 137 с.

169. Щербак А. М. Очерки сравнительной грамматики тюркских языков (глагол). Д.: Наука, 1982. - 181 с.

170. Щербак А. М. Очерки сравнительной грамматики тюркских языков (имя). Л.: Наука, 1977. - 190 с.

171. Яковлева Е. С. Языковая картина пространства, задаваемая наречиями с семантикой «далеко» / «близко» // Логический анализ языка. Тождество и подобие: сравнение и индефикация. М., 1990.

172. Яковлева Е. Е. Выражение категории пространства в современном русском языке: На примере художественных произведений С. Н. Сергеева-Ценского: Дис. . канд. филол. наук. Тамбов, 2003.

173. ИСТОЧНИКИ ЦИТИРОВАННЫХ ПРИМЕРОВ

174. Абуков Камал. Мен гюнагьлыман, Марьям. Магьачкала: Дагкнигоиздат, 1972.

175. Абуков Камал. Учгъунлар. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1963.

176. Абуков Микайыл. Боран. Магьачкала: Дагкнигоиздат, 1985.

177. Абуков Микайыл. Жавгьар таш. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1978.

178. Абуков Микайыл. Яшавну ахыры ёкъ. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1969.

179. Акаев Абусупиян. Пайхаммарны ёлу булан: Дагкнигоиздат. Магьачкала, 1997.

180. Альбериев Шарип. Гьасиретлик. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1954.

181. Альбериев Шарип. Сержантны хабары. Магьачкъала: Дагучпедгиз, 1956.

182. Астемиров Багьавдин. Тангчолпан. Магьачкъала: Дагкнигоиз-дат, 1959

183. Атабаев Магъаммат. Излей къалгъанман. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1963.

184. Атабаев Магъаммат. Товба. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1993.

185. Атаев Баммат. Шавхалны гиччи уланы. Магьачкала: Дагкнигоиздат, 1998.

186. Атаева Зарипат. Къурдашлар къыйынлы гюн табула. Магьачкала, 1985.

187. Атаева Зарипат. Юртумну къатынлары. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1980.

188. Аткъай. Къумукъ тюзде. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1954.

189. Батырмурзаев Нугъай. Давут булан Лайла. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1965.

190. Бийболатов Темирболат. Бугъав уьзген йыр. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1990.

191. Гереев Юсуп. Мола Насрутдинни сапар ёлдашы. Магьачкъала: Даг-книгоиздат, 1962.

192. Гъажиее Анвар Юрекни янывлары. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1972.

193. Гъайбулла Давутов. Ахыр бийив. — Магьачкала: Дагкнигоиздат, 1995.

194. Гъайбулла Давутов. Йырлайгъан таллар. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1982.

195. Ибрагъимов Ибрагъим. Дагъыстан намус. Магьачкала: Дагкнигоиздат, 1980.

196. Ибрагъимова Узлипат. Сёнмейген от. Магьачкала: Дагкнигоиздат, 1982.

197. Керимов Ибрагим. Тик толкъунлар. Магьачкала: Дагкнигоиздат, 1994.

198. Керимов Ибрагъим. Йырчы Къазакъ. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1957.

199. Керимов Ибрагъим. Магьач. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1962.

200. Керимов Ибрагъим. Тик толкъунлар. Магьачкъала: Дагкнигоиз-дат, 1994.

201. Къумукъ халкъ йырлары. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1990.

202. Къурбанов Амир. Тав тюпдеги юртда. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1963

203. Мантаева Умукюсюм. Биринчи язбаш. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1988.

204. Османов Магъаммат-апенди. Шавхалны къаласы. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1959.

205. Салаватов Алимпаша. Айгъази. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1985.

206. Сулейманов Абдулвагъап. Иырлар ва поэмалар. Магьачкала: Дагкнигоиздат, 1956.

207. Султанов Камиль. Яшланы яшаву. Магьачкъала: Дагкнигоиз-дат, 1992.

208. Татамов Абдулгьамит. Ёгелер. Магьачкала: Дагкнигоиздат, 1964.

209. Устарханов Агъмат. Сюювню сокъмакълары. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1995.

210. Устарханов Агъмат. Хоншулар. Магьачкала: Дагкнигоиздат, 1995.

211. Хангишиев Магьаммат. Чубурув бойларда. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1954.

212. Ханмуразев Наби. Хошгелдинг, язбаш. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1959.

213. Шамсутдинов Къурбанали. Досланы тавушу. Магьачкъала: Дагу-педгиз, 1986.

214. Шамсутдинов Къурбанали. Уьст болгъан сююв. Магьачкъала: Да-гупедгиз, 1956.

215. Шамсутдинов Къурманали. Досланы тавушу. Магьачкала: Дагкнигоиздат, 1986.

216. Ягъияев Магъамматсолтан. Оьлюмден уьст болгъанлар. Магьачкъала: Дагкнигоиздат, 1968.