автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Высшая знать и королевская власть во Франции второй половины IX-X вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Высшая знать и королевская власть во Франции второй половины IX-X вв."

На правах рукописи УДК: 944 "09/14"

КАРАЧИНСКИЙ АЛЕКСЕЙ ЮРЬЕВИЧ

/

ВЫСШАЯ ЗНАТЬ И КОРОЛЕВСКАЯ ВЛАСТЬ ВО ФРАНЦИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ 1Х-Х ВВ.

Специальность 07.00.03 - всеобщая история (история средних веков)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Санкт-Петербург 2003

Работа выполнена на кафедре всеобщей истории Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена

Научный руководитель: кандидат исторических наук, доцент

Малинин Юрий Павлович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук

Ревуненкова Наталья Владимировна

кандидат исторических наук, доцент Шишкин Владимир Владимирович

Ведущая организация: Санкт-Петербургский институт истории

Российской Академии Наук

Защита состоится 4 декабря 2003 года в часов на заседании

диссертационного совета Д 212.199.06 Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена по адресу: 191186, г. Санкт-Петербург, наб. р. Мойки, 48, корп 20, ауд. 212.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург, наб. р. Мойки, 48, корп. 5)

Автореферат разослан« ^ »

2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторический наук, доцент

Г.К. Шлыкова

2ООЗГА

| Т") / I л^пл 3

Актуальность темы исследования. Аристократия играла одну из ведущих ролей в политических процессах в IX-X вв., которые привели к развалу Каролингской империи и постепенной феодализации Западно-Франкского королевства. От того, как складывались ее взаимоотношения с королевской властью, во многом зависела политико-социальная эволюция Франции. В отечественной историографии до начала 90 гг. XX в., однако, её роль в этих процессах недооценивалась в силу приоритета экономического подхода. Правившая в IX-X вв. династия Каролиигов разработала амбициозную программу переустройства франкского общества: для этого монархии требовалось добиться поддержки аристократии не только посредством пожалования материальных благ, но и с помощью идеологии, призванной сформировать особую элиту. Таким образом, в 1Х-Х вв. мы сталкиваемся с редким н важным феноменом политико-правовой мысли, представляющей из себя синтез традиционных и новых представлений о королевской власти и высшей знати, а также реальных механизмов складывавшихся веками взаимоотношений. Этот феномен далеко не полностью исследован в существующей историографии, и поэтому представляется целесообразным посвятить данное специальное диссертационное исследование именно этой проблематике.

Предмет и объект исследования. Предметом диссертационного исследования является социально-политическая история Франкского государства в 1Х-Х вв., а объектом - взаимоотношения королевской власти и аристократии.

Цели исследования заключается в том, чтобы сравнить политико-правовые представления, идеи об отношениях королевской власти и аристократии, составлявшие каролингскую идеологию, с реальным механизмом власти, рассмотрен роль и влияние идеологии на социально-политическое развитие Франции второй половины 1Х-Х вв.

Поставленная цель определяет и следующие задачи диссертационного исследования:

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА С. Петербург 09 ТОО.

1) Рассмотреть политико-правовые представления о взаимоотношениях монархии и аристократии;

2) Исследовать практические механизмы и нормы взаимоотношений монархии и аристократии;

3) Проследить, насколько каролингская идеология совпадала с реальной практикой взаимоотношений монархии и аристократии;

4) Проследить, как именно каролингская идеология повлияла на взаимоотношения монархии и аристократии.

Хронологические рямки исследования. Хронологические рамки исследования - вторая половина IX - X вв., время правления династии Каролингов (843987 гг.) в Западно-Франкском государстве. В этот период произошли серьезные социально-политические изменения в жизни франкского общества, надолго определившие его развитие. Эти изменения, прежде всего, затронули аристократию, социальные источники ее формирования, экономические основы ее могущества и идеологические компоненты ее идентичности. Однако, учитывая тот факт, что политико-правовая мысль, получившая распространение в Западно-Франкском королевстве, нормы взаимоотношений между аристократией и монархией, уходят корнями в первую половину IX в., является целесообразным привлечь материал по истории Франкской империи с 20-х гг. ГХ.

Степень изученности темы. Проблеме взаимоотношений королевской власти и знати в эпоху Каролингов всегда отводилось важное место в зарубежной историографии и она обычно была предметом оживленной дискуссии. Начиная с XIX в. немецкие и французские историки занимались исследованием различных вопросов формирования и развития аристократии во франкском обществе. Уже тогда сформировался круг основных проблем, который весьма успешно был воспринят и историками XX столетия. На разных этапах проблема взаимоотношений знати и королевской власти изучалась в странах Западной Европы с различной интенсивностью в зависимости от политической и историографической конъюнктуры.

Споры вызывали, прежде всего, происхождение и характер власти как короля, так и аристократии. Одни историки считали, что власть государя в ранее средневековье основывалась на «частноправовых началах»1. Другие авторы отталкивались от факта, что варварские королевства возникли не на развалинах Римской империи, но выросли уже в системе римского государства, взяв на себя необходимые военные и гражданские обязанности и полномочия2, а права франкских королей, как представителей римского императора прямо унаследованы от Римской империи3. С такой точки зрения франкская знать представляла собой прослойку «государственных чиновников» на службе у наместника римского императора (К.-Ф. Вернер, М. Руш). К.-Ф. Вернер полагал, что основатель Франкского государства Хлодвиг отказался юридически признать старую племенную знать с её древними правами и привилегиями4. Именно с этого момента, как считает немецкий ученый, и начинается «закулисный» путь франкской аристократии, так называемой аристократии «с!е 1а<Ло», но не по праву.

В историографии Х1Х-ХХ вв. долго обсуждался вопрос о том, существовала ли вообще аристократия в раннем средневековье, и каковы были рамки этого сословия, французский исследователь Н. Д. Фюстель де Куланж утверждал, что аристократия во Франкском королевстве начала складываться только в эпоху Каролингов5. До этого, по мнению автора, встречались лишь «вельможи дворца и сановники короля», выдернутые монаршей дланью из расплывчатой и безликой толпы свободных франков. Благодаря М. Блоку в XX в. долгое время бытовал взгляд на аристократию, как на юридически оформленное сословие, обладавшее законодательно закрепленными привилегиями; а знать как таковая возникла только в XII в.6 Существовал и иной взгляд, согласно которо-

1 Fedou R. L'Etat au Moyen Age. Paris, 1971. P. 19.

1 Томсон Э. A. Римляне и варвары. СПб, 2003.

3 Rouche M. Ckivis. Paris, 1996. P. 202, 315; Werner K.-F. Naissance de la noblesse. L'essor des eûtes politiques en Europe. Paris, 1999. P. 177.

4 Werner К.-F. Naissance de la noblesse. P. 32S.

5 Фюстель де Куланж H. Д. История общественного строя древней Франции. Т. 6. Перерождение королевской власти в каролингскую эпоху. Пгр, 1916. С. 71.

6 Блок M Феодальное общество. М, 2003. С. 277

му представители считали знать классом, владевшим землей7. Французская исследовательница Р. Jle Жан наоборот считала, что «меровингский род не был призван господствовать над землей, а являлся структурой взаимопомощи и мести»8. Общим мнением стало то, что понятие «знати» в раннесредневековом королевстве было неточным и размытым, границы между высшей и средней знатью еще полностью не оформились9. Р. Ле Жан справедливо заметила, что и в VH и X вв. «константами» знати были «знаменитые предки, благородная семья, родственники и друзья, социальное признание, личная свобода», но из века в век изменялись социальный и политический контекст10. Немецкий и французский историки К. Босл и Ж. Флори в свою очередь отметали, что между магнатами (potentes) и слабыми (pauperes) пролегала значительная граница и разница между ними заключалась не в богатстве как в таковом, но в обладании вла-

Коренной перелом в традиционных представлениях об аристократии эпохи Каролингов, сформированных историками XIX столетия, произвел в 1939 г. германский историк Г. Телленбах, сформулировавший понятие «имперская

. 1 г.

аристократия», которая была фактически создана каролингскими государями и служила им во всех частях империи12. Он и его ученики определили основные характеристики имперской аристократии - мобильность, непривязанность к отдельным регионам. Карл Бруннер добавил, что «имперская аристократия» была лишь «верхушкой айсберга», под которой находились иные сословия знати, также работавшие на королевскую власть13. Немецкие авторы определили ка-

7 Dhondt J..Etudes sur la naissance des principautés territoriales en France (1X-XI $.). Brugge, 1948. P. 8.

* Le Jan R. Famille et pouvoir dans le monde franc (VIl-X siecles). Essai d'anthropologie sociales. Paris, 1995. P. 401.

9 Barthélémy D. La mutation de l'an mil a-t-elle eu Heu? Servage et chevalerie dans la France des X et XI siedes. Paris, 1997. P. 209

10 Le Jan R. Continuity and Change in the Thenth-Century Nobility// Nobles and nobility/Ed. by A. J. Duggan! Woodbridge, 2002. P. 54

11 Bosl C. Pot ens und pauper // Fruhfonnen der Gesellschaft im mittelalterlichen Europa. Munich-Vienne, 1964. S. 106-134; Флори Ж. Идеология меча. СПб, 1999. С. 122

12 Teilenbach G. Königtum und Stamme in der Werdezeit des deutschen Reiches. Weimar, 1939

13 Впишет K. Oppositionelle Gruppen im Karolmgerreich Vierme-Koln, 1979

ролингскую аристократию, как служилую, чье положение в обществе определяется службой королю14.

Германские историки В. Шлезингер и Ф Ирзиглер утверждали, что аристократия обладала властью по призванию и по праву наследования, независимо от короля15. Н. Д. Фюстель де Куланж, а вслед за ним и К.-Ф. Вернер, К. Босл, Д. Бертелеми считали, что полномочия доставались знати в том случае, когда она поступала в «militia», на службу к государю16. Р. Jle Жан, не рискнув высказаться определенно по этому вопросу, все же сочла нужным остановиться посередине: она считает, что аристократия обладала частным могуществом (potentes), но не вступая на службу к королю, не могла реализовать его в полной мере.

Спор о правах и привилегиях франкской знати приобрел особое звучание применительно к каролингской и пост-каролингской эпохе. По этому вопросу исследователи разделились на два лагеря. Одни считали, что царствование Карла Великого было нарушением законных прав аристократии, после чего она вернула их себе в ходе волнений, охвативших империю и Западно-Франкское королевство после смерти императора; другие полагали, что знать попросту воспользовалась ослаблением королевской власти в 30-40-е гг. IX в. и узурпировала исконные права монарха17.

Довольно плодотворным для изучения взаимоотношений королевской власти и знати в эпоху Каролингов показал себя и метод изучения социального словаря и словаря власти, который стали активно использовать медиевиста в 80-90 гг. XX в. (К.-Ф. Вернера18, Ж. Л. Нельсон19 и Р. Ле Жан20). К.-Ф. Вернер

14 Le Jan R. Famffle et pouvoir dans le monde franc (Vll-X aecles). P. 11

15 Schlesinger W. Herrschaft und Gefolgschaft in der Verfassungsgeschichte// Hist. Zeit. 176. 1953. S. 225-275, Irsigler F. Untersuchungen zur gescbichte des frührankischen Adels. Bonn, 1969

16 Фюстель де Куланж H Д История общественного строя древней Франции С. 72; Barthélémy, D. La mutation de l'an mil a-t-elle eu lieu? P. 208

17 Werner К. F. Hhidovicus Augustus, gouverner l'empire Chretien, idees et realites // Charlemagne's Heir, new perspectives of the reign of Louis the Pious (814-840). Oxford, 1990. P. 90

18 Werner K.-F. Naissance de la noblesse. P. 295-329

19 Nelson J. L. Nobility in the Ninth Century // Nobles and nobility/Ed. Duggan A. J. Woodbridge, 2002. P. 43-53

изучив титулатуру знати в государственных и судебных актах, пришел к выводу, что Каролинии со времени восшествия на престол Пипина Ш Короткого проводили политику изменения иерархии титулатуры аристократии, уничтожив звания майордомов, принцепсов, герцогов, чьи носители со времен Римской империи обладали легальной публичной властью. Jle Жан доказала, что документы законодательного характера - варварские правды, меровингские эдикты и каролингские капитулярии - а также канонические тексты, представляли собой «бастион консерватизма, по причине своего государственного и официального характера». Они со значительным опозданием фиксировали трансформацию политической организации франкского общества. Наоборот, нарративные источники более легко поддавались языковым новшествам, которые передавали культурные и социальные перемены21.

Особое внимание историков привлекала и стратегия идентичности аристократии, осознания ею собственной значимости и сплоченности как группы с едиными интересами. Германские историки под руководством К. Шмида в 60 гг. XX в. стала разрабатывать в Мюнстере вид источников, которые ранее не принимались во внимание - поминальные книги (libri memoriales), некрологи, на основе которых устанавливались союзы и родственные отношения между знатью22. Немецкие ученые показали, как важно было для знати, чья власть и влияние коренились в славе и известности их предков, сохранить память об усопших, всеми силами подчеркнуть свою причастность к роду и фамильной памяти.

Однако в изучении знати и её роли при дворе каролингских монархов и участии в управлении до сих пор остаются значительные лакуны, не в последнюю очередь из-за того, что внимание историков было приковано в основном к церковным элитам, которые стала играть огромную роль в административном

20 Le Jan-Hennebicque R Dommis, illuster, nobilissimus: la mutation du pouvoire au X siecle//

Haut Moyen Age: culture, éducation et société, etudes offert a Pierre Riche. P., 1990. P. 439-449 11 Le Jan R. Famille et pouvoir dans le inonde franc (V1J-X saecles). P. 23-24

22 Ibid. P. 13

аппарате Франкского государства еще со времен первых Меровингов23. Это объясняется как тем, что власть Каролингов имела сакральный характер так и тем, что источники редко говорят о светском окружении монарха24.

Особое место в историографии занимают работы о церкви и её роли в развитии отношений между светской знатью и королевской властью, роли как идеологического и политического института25.

Не менее важную нишу в изучении взаимоотношений королевской власти и высшей франкской аристократии занимают труды об аббатствах эпохи Каролингов, бывших центром притяжения двух сил - знати и королевской власти26. Аббатства являлись одним из основных «опорных столпов», которые позволили Каролингам прийти к власти и упрочить своё моральный престиж27. Но монастырские учреждения были также весьма притягательны для аристократии, которая видела в них не только средство материального благополучия, но и морального престижа. В X в. монастыри стали «легитимизациошшми» центрами для аристократии, создающей свои собственные княжества, независимые от королевской власти28.

На протяжении долгого времени внимание историков было сосредоточено на вассалитете, как составляющей франкского государства в 1Х-Х вв. (Н. Д.

23 Werner K -F. Naissance de la noblesse P. 292

24 Depreux Ph. Louis le Pieux reconsidéré? A propos des travaux recents consacres a "l'héritier de Charlemagne" et a son regne// Frauda. Forschungen zur westeuropischen Geschichte. 1994. P. 183216. P. 199,203

23 Delaruelle E. En relisant le "De institutione regia" de Jonas d'Orléans // Mélangés ... L. Halphen. Paris, 1951. P. 185-192; David, M La souverainete et les limites juridiques du pouvoir monarchique du D£ au XV siecle. Paris, 1954, Wallace-Hadrille J. M. The Frankish Church. Oxford, 1983; Amann E. L'Epoque carolingienne. Paris' Blond et Gay, 1947; Dévissé, J. Hincmar, archeveque de Reims (845-882) Geneve, 1975-1976

26 Helvetius, A.-M. L'abbatiat laique comme relais du pouvoir royal aux frontières du royaume: le cas du nord de la Neustrie au IX siecle // La royauté et les elites dans l'Europe carolingienne (début IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. Paris, 1998. P. 285-301; Toubert, P. Conclusion // La royauté et les elites dans l'Europe carolingienne (début IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. Paris, 1998. P. 519-527

27 Toubert P. Conclusion // La royauté et les elites dans l'Europe carolingienne (début IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. Paris, 1998. P. 523

28 Lauranson-Rosaz Ch. Le roi et les grands dans l'Aquitaine carolingienne // La royauté et les elites dans l'Europe carolingienne (début IX siecle aux environs de 920). Ed Le Jan R Paris, 1998. P. 428-430

Фюстель де Куланж, Ф. Гансхоф, Ф. Лот)29. Традиционная точка зрения, главенствовавшая в историографии до этого времени, базировалась на положении, что вассалитет происходит от германского комитата. При Каролингах вассалитет стал основным инструментом в деле политической реформы франкского общества30. Постепенно вассалитет проник в систему государства, подменив собой другие отношения между королем и населением королевства31. Однако в представление о вассалитете как всеобъемлющей сети, начиная с IX в. охватившей все сферы социально-политических отношений в каролингском обществе, в конце 80-нач. 90 гг. XX в. были внесены значительные коррективы. Английский историк С. Рейнольд32, германский Г. Альтхоф33 и французский Р. Ле Жан34 убедительно доказали, что социальные отношения в каролингском мире имели другие типы связи, нежели вассалитет.

, В качестве системы взаимоотношений между королем и знатью, идущей рука об руку с вассалитетом, предложили аткШа - пакт дружбы, особенно усилившийся в каролингскую эпоху (Г. Альтхоф)35 и брак, как способ раздела власти между отдельными семейными кланами и передачи по наследству36. С помощью брака высшая знать стремилась обеспечить себе преданность мест-

29 Фюстель де Куланж Н.-Д. История общественного строя древней Франции; Qanshof F.-L. Qu'est-ce que la féodalité. Bruxelles, 1947; Ganshof F.-L. L'Origines des rapports feodo-vassaliques: les rapports feodo-vassaliques dans la monarchie franque au nord des Alpes a l'epoque carolingienne/ Problerai del secolo УПЧ/ Settimane di studio italiano sull'alto mediaevo. Spoleto, 1954. P. 27-60; F.-L Lot F. Fideles ou vassaux? Essai sur la nature juridique de lien qui unissait les grands vassaux a la royauté depuis le milieu du IX jusqu'à la fin du ХП s. P., 1904

Dhondt J. Etudes sur la naissance des principautés territoriales en France (EX-XI s ). P. 8

31 Werner K. F. Hludovicus Augustus, gouverner l'empire chretien, idees et realites. P. 89.

3J Reynolds, S. Fiefs and vassals. The Médiéval Evidence Reinteipreted. Oxoford, 1994. P. 17-47

33 Atthoff G. Amicitiae und Pacta. Bundnis, Einung, Politik: und Gebetsdenken im 10 Jahrnudert. Hannover, 1992.

M Le Jan R. Famille et pouvoir dans le monde franc (VTI-X siecles); Le Jan, R. Introduction// La royauté et les dites dans l'Europe carolingienne (début IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R Paris, 1998. P. 7-17

35 Atthoff G. Amicitiae und Pacta. Bundnis, Einung, Politik und Gebetsdenken im 10 Jahrnudert. Hannover, 1992.

36 Le Jan, R. Famille et pouvoir dans le monde franc (VTI-X siecles); Duhamel-Amado, C., Catafau A. Fideles et aprisioimaires en reseaux dans la Gothie des IX et X siecles. Le marriage et aprisioa au service de la noblesse méridionale // La royauté et les elites dans l'Europe carolingienne (début IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. P. 452-453.

ных элит37. Каролииги сформировали свою собственную «модель брака», целью которой было сплотить знать вокруг персоны государя и организовать её по пирамидальному принципу38.

В 80-90 гг. XX в. были проведены детальные исследования отличительных черт и положения региональных элит, особенностей их развития и функционирования39. Целью исследований было рассмотреть, как происходило взаимодействие местных элит с присланными каролингским государем аристократами. Проделанный анализ позволил выделить черты, отличавшие региональную знать от «имперской», определить характер и форму её взаимоотношений с короной и крупными франкскими магнатами.

Пристальное внимание историография оказывала и местам сосредоточения власти (королевскому двору, генеральным ассамблеям, церковным соборам), где встречались светская аристократия, король и высшее духовенство,

40

решались основные вопросы, связанные с властными полномочиями .

Серьезные споры среди историков вызвал и вопрос о роли аристократии в распаде каролингской империи и связанным с ним процессами ослабления королевской власти и децентрализации Франкского государства. До недавнего времени мятежи 30-40 гг. IX в. часто рассматривались как простая реакция франкской аристократии на попытки реформ Карла Великого и Людовика Бла-

37 Lauranson-Rosaz Ch. Le roi et les grands dans l'Aquitaine carolingienne. P. 409-437

38 Le Jan R. Famille et pouvoir dans le monde franc (VII-X siecles) P. 401.

39 Lauranson-Rosaz Ch. Le roi et les grands dans l'Aquitaine carolingienne; Aurell M. Pouvoir et parente des comtes de la marche hispanique (801-911) // La royauté et les elites dans l'Europe carolingienne (début IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. Paris, 1998. P. 467-487; Ihi-hamel-Amado, C., Catafàu A. Fideles et aprisionnaires en reseaux dans la Gothie des IX et X siecles. Le marriage et aprision au service de la noblesse méridionale // La royauté et les elites dans l'Europe carolingienne (début IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. Paris, 1998. P. 437467; Tonnerre N -Y. L'aristocratie du royaume Breton II La royauté et les dites dans l'Europe carolingienne (début IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. Paris, 1998. P. 487-505; Castel-nuovo G. Les elites des royaumes de Bourgogne (milieu IX-milieux X siecle) // La royauté et les elites dans l'Europe carolingienne (début IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. Paris, 1998. P. 383-409

40 Depreux Ph. Lieux de rencontre, temps de négociation, quelques observations sur les plaids généraux sous le regne de Louis le Pieux // La royauté et les dites dans l'Europe carolingienne (début IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. Paris, 1998. P. 213-233; Lemarignier J. Aux origins de l'Etat français Royauté et entourage royal aux premiers temps capetiens (987-1108) // L'Europe aux rX-XJ s. Varsovie, 1968. P. 43-55

гочестивого41. Однако недавние исследования P. Jle Жан показали, что главной причиной ослабления власти государя в империи и Западно-Франкском королевстве нельзя считать рост влияния и могущества аристократии42.

Не меньшие дискуссии среди медиевистов вызывает вопрос о преобладании в среде аристократии частных или общих интересов, и мотивировки действий знати. Долгое время в историографии царило мнение, что аристократия ни сколько не беспокоилась об общем благе, заботясь только об интересах своего рода, увеличении их должностей и приумножении имущества43. Но в последнее время историки-медиевисты стали выдвигать аргументы в пользу того, что верность монархии королевской власти определяли не только материальные фак-

44

торы .

Особое место в историографии занимает дискуссия о «каролингской идеологию), как своего рода программе действий на будущее, где практические постулаты были неразрывно связаны с христианской концепцией государства: она была направлена на содействие элит, как светских, так и духовных, в управлении государством45. Английская исследовательница Р. Маккитерик, в последнее десятилетии XX в. активно разрабатывавшая проблему каролингской идеологии, проанализировала «Франкские королевские анналы» и убедительно продемонстрировала: все их содержание было направлено на то, чтобы упрочить в дальнейшем роль каролингского государя как военного предводителя, которого всецело поддерживает франкская аристократия, чьи победы неразрывно связаны с триумфом династии Каролингов46. Автор доказала, что каролингская идеология не была сугубо «монархической», но скорее ориентирована tía согласие и единение между королем и высшей знатью. Впрочем, исследова-

41 Depreux, Ph Louis le Pieux reconsidere? P. 201

42 Le Jan R. Introduction. P. 7

43 Riche P. La vie quotidienne dans l'empire carolingienne Paris, 1973; Dhondt, J. Etudes sur la naissance des principautés territoriales en France (IX-XI s.). P. 8

44 Le Jan R. Famille et pouvoir dans le monde franc (VII-X siecles). P. 371.

45 Le Jan R. Introduction. P. 7-17

K McKitterick, R. L'ideologie politique dans l'historiographie carolingienne// La royauté et les elites dans l'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan. Paris, 1998. P. 59-71

тели так и не пришли к единому выводу, насколько эта идеология была доступна пониманию тех групп, для которых она создавалась. Французские ученые Л. Женико и И. Сассье считали, что она не имела сильного влияния на аристократию47. Противоположной точки зрения придерживались историки К. Ф. Вернер и Ф. Депре, которые доказывали что в IX в. все еще было живо понятие государственной службы и общих интересов4*.

В советской историографии тема взаимоотношений аристократии и монархии долгое время обходилась. Отдельные исследования были посвящены политической эволюции Франкского королевства и аппарату власти и управления при Карле Великом (А. И. Колесницкий А. И., Бессмертный Ю. JI.49). Только в 90 г. XX в. появились первые работы, непосредственно затрагивавшие отношения франкской аристократии и королевской власти. И. С. Филиппов выпустил книгу «Средиземноморская Франция в раннее средневековье», где отдельная глава посвящена зарождению класса феодалов в Южной Франции50. Автор рассматривает путь богатой галло-римской аристократии юга Франции к слиянию с пришлыми готской и франкской элитами.

Отношениям между высшим клиром и франкской монархией в VI в. посвятил свою статью В. И. Мажу га51. Автор подробно прослеживает перипетии борьбы между сувереном и епископами за границы светской и церковной юрисдикции. В. И. Мажуга продемонстрировал, как король, «в споре с епископами принял их язык, искал разрешения спора на путях идейного противоборства». По мнению автора, франкский государь начал насаждать идеалы теократической власти. Статья В. й. Мажуги позволяет проследить корни претензий монархии на власть над церковью, достигших апогея в правление Каролингов.

47 Sasñer Y. L'utiüsation d'un concept romain aux temps carolingiens la res publica aux Dí et X siecles//Medievales, 15. 1988. P. 17-29

48 Werner K.-F. Naissance de 1a noblesse. P. 175-179; Depreux, Ph. Nithard et la res publica: un regard critique sur le regne de Louis le Pieux // Medievales, 22-23.1992 P. 149-161.

Колесницкий H Ф. Аппарат власти и управления в варварском государстве // Власть и политическая культура в средневековой Европе. М., 1992; Бессмертный Ю. Л. Франкское государство // История Европы. М., Т. 2. С. 112-126

50 Филиппов И. С. Средиземноморская Франция в раннее средневековье. М, 2000. С 478-510

51 Мажуга В. И. Королевская власть и церковь во франкском государстве // Политические структуры эпохи феодализма в Западной Европе VI-XYH вв. Л, 1990. С. 46-71.

Работы Н. Ф. Ускова посвящены раннесредневековым монастырям, их месту во властной структуре Франкского государства, важности для монархии и знати как источников могущества, престижа и репрезентации власти52.

Более подробно вопрос о каролингской аристократии был рассмотрен в работах А. И. Сидорова, сосредоточившего внимание на общих принципах функционирования власти, механизме ее реализации, поведенческих нормах, присущих франкской аристократии в каролингский период53. Автор делает акцент на коллективной природе власти и слабости и зависимости монархии от подданных54.

Краткий обзор историографии позволяет сделать вывод: наиболее подробно исследованы политическая структура Франкского государства, права и обязанности королевской власти и аристократии, особенности «имперской» и региональной знати. Продемонстрирована наличие идеологической программы каролингской монархии, целью который были обеспечить содействие элит. Хуже освящено то, как именно политико-правовые представления, входившие в каролингскую идеологию, отразились на взаимоотношениях между монархией и высшей знатью и механизме власти во Франкском государстве 1Х-Х вв.

Теоретические и методологические основы исследования. Данное исследование проводилось в рамках социокультурной истории и исторической антропологии, и оно затрагивает такие аспекты истории общества как представления франкской знати о королевской власти в 1Х-Х вв., менталитет знатного человека и социальной группы в целом, проблема соотношения представлений и реальности, когда слагались стереотипы поведения короля, светской и церковной аристократии. Используемые методы исследования подразумевают критический анализ источников, чья специфика и определяет необходимость

32 Усасов Н. Ф. Кочующие короли: государь и его двор в монастыре // Двор монарха в средневековой Европе (явление, модель, среда). М., 2001. С. 33-68; Усков Н. Ф. Христианство и монашество в Западной Европе раннего средневековья (Германские земли ПЛП-середина XI в.). Шб, 2001

я Сидоров А. И. Каролингская аристократия глазами современников // Французский ежегодник. М., 2000. С. 36-54

34 Сидоров А. И. Организация власти во Франкском королевстве в УШ-1Х вв. // Средине века. М. 2003. Вып. 64. С. 33

деконструирования нарратива с учетом ментальных установок создавших его авторов.

Основная часть историков, изучающих данную проблему, пишет в постмодернистском ключе. Данное направление историографии и методологии видится нам особенно плодотворным. Имеющая источниковая база требует особого внимания к тексту, с помощью которого попытка реконструкции поведенческих стереотипов и реальных представлений становится релевантной.

Разумеется, это не исключает использование и традиционных методов исторического анализа и синтеза, прежде всего, сравнительного анализа источников, который позволяет выявить соотношение теория-практика в представлениях франкской знати, а контент-анализ дает нам возможность более аккуратной работы с терминологией (например, употребление понятия ттШепит - см. Глава 1.1.). «Перекрестный допрос» источника яркую картину разнообразия тех представлений, которые бытовали среди как светской и духовной знати, так и в иных слоях общества.

Понятия и идеи, анализируемые в данном исследовании, становились реальностью и влияли на повседневную практику человека, жившего на заре средневековой цивилизации. Наша задача - понять механизм взаимодействия теории и практики.

Источниковая базе исследования. Источники, на которых строится диссертационное исследование можно условно разделить на несколько групп: 1) государственные законодательные акты; 2) документа частного характера; 3) источники эпистолярного жанра; 4) источники нарративного характера; 5) агиографические источники.

К первой группе относятся каролингские капитулярии, законодательные акты, в отредактированной форме передававшие важные государственные решения, принятые на генеральных ассамблеях во Франкской империи. Важность капитуляриев заключается в том, что они отражали как наказы епископата, так и результаты пожеланий и рекомендаций светской знати. Как правило, капитулярий в краткой форме передавал речь короля пред ассамблеей, произносимую

им после Щ)ений. В ряде капитуляриев (802, 823-825, 843, 877 тт.) король объявлял о серьезных изменениях во внутренней политике, переустройстве государства, формулировал принципы отношений между подданными и верховной властью. Уже то, что капитулярии, как вид государственных актов, исчезают в конце ЕХ в., в тот момент, когда монархия утрачивает возможность заставить выполнять свои предписания по всей территории королевства, подтверждает, что капитулярии были рассчитаны на практическое применение. Часто за выходом капитулярия, особенно пространным и длинным, королевская канцелярия выпускала своего рода конспект этого документа вкратце объяснявшим его основные положения. Капитулярии распространялись по территории Франкского государства графами и епископами, которые знакомили местное население с их содержанием.

Также к группе государственных источников можно условно отнести и королевские хартии, фиксирующие дарения, пожалования короля или подтверждающие акт сделки между двумя сторонами, одна из которых часто являлась церковным учреждением. Ценность этих документов заключается в том, что с их помощью мы можем определить состав и положение лиц, прибывавших к королевскому двору, а, следовательно, и перемены в окружении монарха, возвышение отдельных представителей знати. Более того, королевские хартии позволяют проследить перераспределение земель из коронного фиска и размер дарений в конкретный период времени. И, наконец, благодаря королевским хартиям можно установить реальное влияние, которым отдельный правитель пользовался в королевстве, в зависимости от того, откуда прибыл проситель, к какому сословию принадлежал и исходя из состава его дела.

Не менее значимое место в груше государственных источников занимают постановления церковных соборов, в эпоху Каролингов созывавшихся регулярно и обсуждавших не только церковные вопросы, но политические и судебные дела. В IX в. на заседаниях церковных соборов епископы и аббаты рассматривали вопрос взаимоотношений между королем и подданными Франкского государства, вырабатывая модель идеального государя.

Ко второй груше частного характера можно отнести акты монастырей и частные хартии знати, количество которых увеличилось в X в. в связи с ослаблением королевской власти. Очень важен вопрос титулатуры, употребляемой знатью в частных хартиях, что позволяет выявить самосознание знати, ее места в обществе и позиции в отношении государя. Как и в случае с королевскими хартиями, частные документы позволяют установить связи и контакты аристократии между собой, вопросы подчиненности и старшинства.

Кроме того, в диссертации широко использовались источники эпистолярного жанра. Большинство посланий принадлежали преимущественно перу священнослужителей. Наиболее активно в ходе работы над диссертацией привлекалась переписка лиц, непосредственно влиявших на социально-политическое развитие Франкской империи и Западно-Франкского королевства. Карл Великий использовал такие послания как одно из основных орудий управления страной. Как известно, множество приказов распространялось именно путем посланий, передаваемых главам метрополий, архиепископам, государевым посланцам. Таким образом, приказы включали в себя не только моральные и религиозные предписания, наставления и увещевания духовенству, но и указания мирского характера, вплоть до распоряжений о военной мобилизации. До нас дошла достаточно активная переписка государей с церковнослужителями, клириков друг с другом. В переписке постепенно выкристаллизовались представления и взгляды клира о каролингском обществе, оказавшие влияние на политическую культуру и убеждения многих каролингских монархов: это послания епископов и аббатов УШ-Х вв. (Алкуина, Агобарда Лионского, Гинкмара Реймского, Лупа Ферьерского, Герберта Орильякского). Главным преимуществом эпистолярного жанра является его приватный характер, иногда позволяющий узнать настоящие убеждения авторов, подчас их истинную роль в событиях, мелкие, повседневные детали, которые трудно подчеркнул, в анналах и хрониках того времени. Особое место среди произведений эпистолярного жанра каролингской эпохи занимает переписка Римских пап, которые часто вмешивались в события, происходившие в Западно-Франкском королевстве.

Своеобразной разновидностью или продолжением эпистолярного жанра предстают знаменитые поучения священнослужителей мирянам, прежде всего, крупным магнатам и королям (так называемые королевские зерцала). В посланиях или обращениях к светской знати клир предлагал вести благочестивую, нравственную жизнь. В королевских зерцалах, ставших особенно популярными в IX в., духовенство спешило привить монарху такую нравственно-политическую культуру, которая соответствовала бы их представлениям об идеальном христианском правителе. Наряду с поучениями нравственными и религиозными авторы «зерцал» позволяли себе политические советы, а то и предъявляли требования к королю и светской аристократии. Эти поучения оказали огромное воздействие на христианское сознание верхушки каролингского общества и сыграли не последнюю роль в формировании каролингской идеологии. Среди зерцал наиболее известными были труд Алкуина «О пороках и добродетелях», направленный графу Бретани Гвидо; «Королевская жизнь», написанная аббатом Смарагдом для Людовика Благочестивого; назидание Эрмольда Черного королю Аквитании Пипину П; «Книга о королевском служении» Ионы Орлеанского, письма Лупа Феррьерского Карлу Лысому; поучение Гинкмара Реймского Карлу Лысому «О королевском служении» и его же труд «Об управлении дворцом»; и, наконец, «Книга о христианских правителях» Седулия Скотта. Несколько особняком в жанре «зерцал» стоит произведение жены Бернарда Септиманского, Дуоды, «Поучение моему сыну», своеобразный учебник, где советы благочестивого поведения переплетаются со светскими наставлениями жизни при королевском дворе.

Новым и оригинальным для средневековья источником стала светская и политическая биография, независимая от широко распространенной агиографической литературы, но вобравшая в себя её отдельные черты, такие, например, как идеализация персонажа. Жанр политической биографии был предназначен для того, чтобы дать модель для подражания остальному населению. Междоусобные войны в 30-40 гг. IX в., грабежи и злоупотребления властью заставляли современников с тоской вспоминать времена Карла Великого и пер-

вые годы правления Людовика Благочестивого, казавшиеся им «золотым веком». Поэтому авторы хотели показать преимущества правления прежних королей и недостатки нынешних, опять же создать пример для подражания. Именно этим целям отвечают светские биографии Эйнгарда («Жизнь Карла Великого»), Астронома («Жизнь Людовика»), Тегана Трирского («Жизнь Людовика»). Отдельные биографии - и не только императоров, но князей церкви -были написаны скорее как политические памфлеты, чьей целью было доказать правоту своего героя, ошибки и просчеты его врагов. Среди них выделяются «Жизнь Людовика» Тегана Трирского и жития Валы и Адаларда, политических и церковных деятелей, близких родственников Карла Великого. Источники этого жанра имеют большое значение, так как они, в отличие от церковных житий, толкуют действия своих героев, пытаются найти им объяснение, избегая штампов, присущих агиографии.

Анналы, хроники и истории составляют следующую группу нарративных источников. Анналы, появившиеся на рубеже УП-УШ вв., первоначально представляли краткие заметки о событиях. В анналы заносились события по годам и по мере того, как о них становилось известно. При Карле Великом возникает официальный свод анналов, известный под названием «Королевские франкские анналы». С началом междоусобных войн в 30-х гг. IX в. «Королевские франкские анналы» прекратили свое существование: вместо них появилось несколько различных сводов, самым ценными и информативными из которых были «Анналы монастыря Сен-Бертен». Остальные анналы уже содержат сведения более ограниченного в территориальном отношении масштаба («Анналы монастыря Сен-Вааст», «Ксантенские анналы», «Фульдские анналы»). Единственным исключением являются анналы, которые вел в 919-966 гг. реймский каноник Флодоард; эти анналы - наш основной нарративный источник по истории Западно-Франкского государства в X в., отличающийся поразительной информативностью и точностью в изложении событий. Хроники дают более развернутое и подробное изложение событий. Наиболее содержательной хроникой в отношении IX в. является «Хроника» Регинона Прюмского. Истории же присущ

тщательный подбор фактов, наличие общей стратегической задачи и объяснение происходящих событий. В рамках этого жанра выделяются два произведения: «История в четырех книгах» Нитхарда (IX в.) и «История» Рихера Рейм-ского (X в.). Первый труд, пожалуй, является уникальным для всей истории раннего средневековья, так как он написан мирянином, занимавшим одно из высших мест в иерархии имперской знати. «История» же Рихера является произведением совершенно иного порядка. Рихер, монах, живший в конце X в., создал свою «Историю» в подражание римскому историку Саллюстию.

Важным видом источников 1Х-Х вв. выступает агиографическая литература. В житийной литературе, которая составлялась, как правило, в монастырях, часто упоминалось о монастырских покровителях или светских аббатах, которые занимали в повествовании авторов значительное место. Жизнь монастырских авторов была тесным образом переплетена с высокопоставленными покровителями или родственниками. Поэтому часто «Жития святых» включали в себя подробный и обстоятельный рассказ об истории аристократического клана, внутренних противоречиях, борьбе с соперниками из числа знати и отношениях с королевской властью. Разновидностью житийной литературы является «Деяния епископов» - обстоятельное повествование об истории одной церковной епархии и её прелатах.

Научная новизна исследования. Как показал краткий историографический обзор, тема диссертации остается малоизученной в отечественной историографии: таким образом, в рамках данного исследования предпринимается одна из первых попыток анализа развития взаимоотношений королевской власти и аристократии во Франкском королевстве 1Х-Х вв. Диссертация предлагает не только анализ уже существующих работ западных историков, но и на основе новой методологии анализа источников автором сделана попытка самостоятельного осмысления изучаемых проблем и создания собственной концепции эволюции социально-политического строя франкского общества изучаемого периода. Предлагаемая диссертация также вносит вклад в развитие компаративистики, ибо в ней проводится сравнение политико-правовых представлений и

реального механизма власти в раннее средневековье. Разработка указанных проблем в рамках антропологической и социокультурной истории позволяет по-новому взглянуть на традиционный образ монарха в раннее средневековье и его поведенческие стереотипы. Подробное же изучение аристократии вводит в научный оборот целый пласт проблем, связанных с формированием идентичности правящей элиты. В целом, работа носит новаторский характер и восполняет

I

существующий в отечественной исторической науке пробел, связанный с изучением взаимоотношений королевской власти и аристократии в области представлений и поведенческих стереотипов во франкском обществе 1Х-Х вв.

Положения, выносимые на защиту:

- Идея «королевского служения», введенного во Франкском государстве при Людовике Благочестивом в 823-825 гг., преобразовала систему отношений между монархией и аристократией на основе принципов религиозно-морального служения Господу и строгого подчинения суверену.

- Франкский епископат, использовав идею «королевского служения» и приняв активное участие в воплощении её в жизнь, сумел занять привилегированное положение в управленческой структуре Западно-Франкского государства

- Образец христианского правителя, как воплощения «королевских добродетелей», воспринятый императором Людовиком Благочестивым и западно-франкскими королями, способствовал обеспечению им поддержки со стороны высшего клира за счет потери королевской властью части рычагов давления на аристократию

- Идеи «тираноборчества», разрабатываемые франкскими прелатами, не угрожали существованию династии западно-франкских Каролингов, но содействовали утверждению до того негласного право знати на восстание против короля.

- Каролингская программа политического устройства государства отразила реально сложившиеся отношения между аристократией и монархией

Практическая значимость исследования. Материалы диссертации можно использовать в научных исследованиях по истории средневековой Франции ЕХ-Х вв., истории средних веков, социологии, политологии и культурологии, в учебниках и пособиях по истории и историографии средних веков, при разработке общих курсов спецкурсов и спецсеминаров, в школьных программах по истории средних веков.

Апробация результатов исследования. Диссертация прошла обсуждение на заседании кафедры всеобщей истории РГТТУ им. А. И. Герцена. Основные положения диссертации были изложены на научных конференциях: «Война и мир: взаимодействие культурных контекстов» (сентябрь 2003 г.), русско-французской конференции при СПбГУ «Культура в эпоху перемен» (2003 г.), круглый стол ИВИ РАН «Право в средние века» (январь 2000 г.), Герценовские чтения (1999 г.). По теме диссертации опубликовано четыре работы общим объемом 1,7 п.л.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы.

Основное содержание работы

Во введение обоснованы актуальность темы и хронологические рамки исследования, определены его цель и задачи, а также дан критический анализ источников и историографии, сформулированы положения, выносимые на защиту.

В первой главе диссертации рассматриваются политико-правовая мысль и представления о королевской власти и аристократии франкской империи и Западно-Франкского королевства. Глава состоит из трех параграфов.

В первом параграфе анализируется один из краеугольных камней каролингской идеологии IX в. - понятие «служения (пишйегшт)». Служение вводится в оборот в одном из капитуляриев Людовика Благочестивого 823-825 гг. В отличие от прежнего термина - яетсшт, обозначавшего службу суверену, ограниченную и часто сводившуюся к четко определенным повинностям, Л ю-

довик Благочестивый и его окружение ввели новый термин, чтобы передать сущность новых отношений между монархом и населением империи, прежде всего аристократией - графами, епископами, аббатами. По мысли императора каждый, кто занимал должностной пост в империи, от графа до представителя низшего звена администрации, участвовал в «императорском служении» Господу. Сам император объявлял, что вместе с епископами несет ответственность перед Господом за спасение душ своих подданных. Каждый участвующий в «императорском служении» по мере сил должен был помогать суверену. Таким образом, в такой трактовке «служения» прослеживается стремление императора подчеркнуть теократический характер своей власти и намерение еще крепче привязать к себе своих подданных. Император легитимизировал власть аристократии, даровал ей особый моральный престиж; этот факт дал повод историкам (К. Ф. Вернер) рассматривать «служение» как отправную точку независимости высшей знати, положившее начало процессу феодализации. Однако, заметим, что привилегии и престиж, которые приобретались высшей знатью, по мысли Людовика Благочестивого, действовали только до тех пор, пока аристократ находился на службе у государя и хранил ему верность. Поскольку в императорском служении участвовал любой, кто обладал, государственной должностью (honor) и хранил верность императору, за измену провинившийся утрачивал должность и свою часть служения.

Одновременно Людовик Благочестивый уточнил и ужесточил обязанности светской и духовной знати. И церковная, и светская аристократия должны были не только помогать монарху, но следить друг за другом, чтобы каждый достойно выполнял свое служение. Тем самым Людовик Благочестивый рассчитывал на взаимный контроль двух главных сил Франкского государства: в условиях, когда сам император не мог лично проследить за действиями своих представителей, эта мера подкрепляла функции государевых посланцев. Вероятно, что при этом Людовик возлагал свои надежды на традиционное соперничество епископата и светской аристократии.

Благодаря идее участия подданных в «императорском служении» привилегированное место возле франкского государя получал высший клир, которому вместе с императором надлежало указывать путь к небесному спасению населению франкской империи и, в том, числе, светской аристократии - графам. Тем самым Людовик Благочестивый укрепил положение епископата, еще более возвысив его над мирянами в управленческой структуре государства. Прелаты не замедлили воспользоваться правами, которое предоставило им участие в императорском служении: они не только поучали графов, вмешиваясь в их деятельность [письмо архиепископа Агобарда Лионского графу Матфриду Орлеанскому], но начали поучать и самого суверена. Это привилегированный статус епископат сохранил при преемниках Людовика Благочестивого после распада империи в 843 г. и образования Западно-Франкской королевства.

Со временем идея служения эволюционировала. Как указал французский историк О. Гийо, уже в 829 г. епископат заявил, что в «служении» надлежит участвовать только императору и высшему клиру. В Западно-Франкском королевстве в капитуляриях и текстах клятв светской аристократии государю ссылка на «служерие» присутствует до 70-х гг. IX в., после этого «служение» упоминается только в связи с епископатом. Так «служение» постепенно начинает обозначать уже не службу всей аристократии императору, а служение западно-франкского епископата сначала Господу, а затем королю. Таким образом, служение, из широкого понятия, которому предназначалось привлечь к персоне монарха верность франкского общества, стало почетным уделом высшего клира, считавшего только себя достойным наравне с государем (и даже в большей степени) нести всю тяжесть ответственности перед Господом.

Во втором параграфе исследуются взаимоотношения королевской власти и высшей знати на материале капитуляриев и посланий западно-франкского короля Карла П Лысого (841-877 гг.), младшего сына Людовика Благочестивого (Куленский капитулярий 843 г., Кьерсийский капитулярий 857 г., послания франкам и аквитанцам 856 г., Кьерсийская клятва 858 г.), представляющих собой сплав представлений о монархии и требований светской и

церковной аристократии. Куленский капитулярий традиционно рассматривался в историографии как символ ослабления королевской власти и уступок в пользу аристократии (Л. Альфан, Э. Манью-Нортье, К. Ф. Вернер). Действительно, в 843 г., после Верденского раздела Карлу П требовалось налаживать новые отношения с высшей знатью своего государства, выполнял» обещания своим сторонникам, боровшимся на его стороне в войне за наследство. Как представляется, правильнее считать этот капитулярий свидетельством стабилизации положения монархии в только что образовавшемся Западно-Франкском государстве. В капитулярии, так же как и в 823-825 г., упоминается «служение», ради которого и король, и аристократия должны трудиться вместе. Поэтому аристократия, прежде всего, без сомнения, епископы, предложила королю обсудить создавшееся в стране положение. Акцент ставился на взаимовыгодных отношениях: король благодарил знать за поддержку в войне с братьями, знать нуждалась в короле, чтобы он был гарантом их мирного сосуществования и разделял между ними должности по справедливости. В капитулярии 843 г. очень ярко проявилось стремление знати (как церковной, так и светской) превратить короля в фигуру нейтральную, заботящуюся лишь об общем благе. Поэтому король должен был обещать, что откажется от всех личных и родственных привязанностей, и не будет смещать представителей знати с должностных постов без серьезного основания. Тем самым был заключен договор, согласно которому король не лишал аристократию её прав без суда, а та хранила ему верность.

Принципы взаимоотношений монархии и аристократии с еще большей ясностью проявились в посланиях к франкам и аквитанцам 856 г. и Кьерсий-ском капитулярии 857 г., изданных, когда в Западно-Франкском королевстве начиналось крупномасштабное восстание против Карла П Лысого. Пытаясь остановить мятежников, король напоминал, что осуществляет не только политическое, но и духовное лидерство, как вождь своего народа, единственно способный вести франков к небесному спасению. Именно под этим предлогом суверен и требовал, чтобы аристократия королевства сплотилась вокруг его престола, утверждая, что иного пути к спасению нет. В доказательство этого Карл

П указывал, что те, кто поднял против него мятеж, идут и против Господа, за что будут прокляты и изгнаны из христианского сообщества.

Как и его отец в 823-825 гг., и он сам в 843 г., Карл повторил, что аристократия наравне с ним должна стоять на страже королевства и Церкви. Еще более четко, чем в капитулярии 843 г., было постулировано право высшей знати открыто обсуждать действия монарха и отвергать то, что ему не следовало делать. Отметим, что это право Карл П признавал не только за церковной, но и за светской знатью. Стремясь примириться с восставшими, в 858 г. король сформулировал принцип отношения между монархией и знатью в виде обоюдной клятвы, когда аристократия клялась в верности королю, а он - аристократии, [как «верный король (ЫеИэ тех) своим верным...»]. Центральным местом посланий Карла П к франкам и аквитанцам стало признание сувереном за высшей знатью «права восстания» в том случае, если он нарушит закон, вне зависимости, кто его принял - его предшественники, или он сам.

Таким образом, в 843-858 гг. были определены основные принципы взаимоотношений между королем и аристократией, которые базировались на взаимной верности, уважении прав друг друга и легли в основу механизма власти в Западно-Франкском государстве.

Третий параграф построен на материалах постановлений церковных соборов, «королевских зерцал», житий и посланий епископов и аббатов. Высший клир Франского государства уже с VI в. играл значительную роль в политике королевской власти. В IX в., после капитулярия 823-825 г., епископат получил право открыто указывать суверену на его ошибки. Пользуясь этим правом и опираясь на библейские сюжеты и труды отцов церкви, епископы и аббаты в трактатах и посланиях создавали свою модель идеального христианского правителя, который должен был править Франкским государством. Несмотря на определенные различия в представлениях прелатов, на Парижском соборе 829 г. был выработан общий свод взглядов высшего духовенства на королевскую власть и её отношения с подданными, прежде всего с аристократией. Император (а после распада империи - западно-франкский король) должен был вести

свой народ к небесному спасению. Особенно популярен был библейский образ «правителя-пастыря». Конечно, для осуществлении своей духовной миссии суверен мог требовать от подданных подчинения: недаром в большинстве произведений церковных авторов аристократия, прежде всего светская, представала в виде служилого сословия. Но одновременно государь должен был обладать определенными качествами, придерживаться особого нравственного стереотипа поведения. Навязывание королю истинно «монарших» добродетелей — справедливости, милосердия, кротости, осторожности, благочесгая, должно было привести к превращению короля в фигуру символичную и почти бездействующую в миру, но ожесточенно сражавшуюся с недругами молитвами вместе с духовенством. Подобная трактовка встретила ожесточенное сопротивление со стороны отдельных церковных иерархов, обеспокоенных тем, что король в ту смутную эпоху, каким была вторая половина IX в. для Западно-Франкского государства, может утратить функции защитника церкви и усмирителя бесчинствующей знати. Поэтому в произведениях церковных авторов часто можно встретить представление о короле, как о «наводящем страх» (terror) на его подданных, который должен беспощадно карать отступников. Одновременно церковь активно разрабатывала теорию тирании, опираясь на произведения Исидора Севильского и псевдо-Киприана. Систематическое нарушение монархом заповедей Господних, отклонение от созданного духовенством идеала правителя, попрания им довольно расплывчатого понятия «справедливости» рассматривалось епископатом как проявление тирании: такого государя надлежало свергнуть. Правда, разрабатывая концепцию «тираноборчества», высший клир нисколько не отказывал королям из династии Каролингов в монопольном праве на престол. Утверждая, что корона досталась Каролингам по воле Господа, епископат подчеркивал, что именно Господь позволяет королю родиться в правящей династии и, даже если он младший в семье, стать единоличным правителем. Таким образом, в представлении высшего клира низложение короля-тирана означало его замену другим представителем правящей династии.

К светской аристократии церковь демонстрировала двойственное, настороженное отношение, рассматривая её как источник смут и волнений. В силу этого высший клир всячески настаивал на подчиненном положении зната в отношении короля и умолял государя не поступаться правами в пользу своих светских советников. Для аристократии, как сопричастной к высокому служению государя, церковь также предлагала моральную модель для поведения. Чтобы стать советником каролингского правителя, аристократ должен был обладать внутренними, «духовными талантами». С другой стороны, франкскую, «имперскую», высшую знать епископат считал облеченной высокой «цивилизаторской» миссией - облагораживать покоренные франками народы (аквитан-цев, гасконцев, баваров, саксов).

Во второй главе рассматриваются реальный механизм взаимоотношений монархии и аристократии, его изменение под влиянием каролингской идеологии.

В первом параграфе исследуются принципы участия аристократии в управлении государством. Объявив об идее участия аристократии в «королевском служении», Людовик Благочестивый признавал негласное право соучастия высшей знати в управлении империей, но под его контролем. Но эта идея становилась реальностью только во время, общих собраний Франкского государства - генеральных ассамблей: у короля всегда был узкий круг лиц, с которым он обсуждал основные решения. В силу сложившейся политической практики король всегда больше всего опирался на группу преданных ему лиц, родственников и ближайших друзей: именно им он раздавал звания, земли, материальные блага, ущемляя тем самым других. Поэтому идеал совместного участия высшей знати в управлении, нашедший воплощение в политической концепции «служения», отражал мечты и устремления не только духовной, но и светской аристократии, чьей целью было не допустить возвышения одного из своих представителей, который мог бы занять привилегированное положение возле трона в ущерб остальным. Сохранять видимость участия всей аристократии в делах государства королю удавалось только успешно лавируя между раз-

личными группировками аристократии, сталкивая их между собой, постоянно перераспределяя между ними титулы и имущество. Несмотря на ослабление королевской власти, монархия пользовалась этой возможностью до конца X в.

Сохранить ключевое положение в политической структуре королевства монарху удалось и благодаря функции миротворца, столь любимой франкскими епископами. Даже в X в. король активно исполнял эту обязанность. В лице церковной знати королевская власть получила замечательного союзника; но далеко не всегда этот союзник поддерживал все начинания монархии. Под напором епископов монарх должен был отказываться от немотивированного преследования неугодных ему аристократов. Идеалы, следования которым епископат требовал от короля, на деле были слишком расплывчаты, и высший клир мог трактовать их в собственных интересах.

Во втором параграфе исследуются причины и сущность конфликтов между королевской властью и аристократией Франкского государства. Помимо слабости личных связей, делавших хрупким любое подчинение в средневековом мире, надо отметить неприятие реформ Карла Великого и его преемников, направленных на полное подчинение знати. Причиной конфликтов были и напряженные отношения монархии с окраинными народами Франкского государства, сохранявшими собственную самобытность и иную политическую культуру. Франки, посланные в качестве графов к этим народам, получали заманчивую возможность проводил, свою собственную политику и обрести независимость. Определенную роль в постоянных конфликтах между королевской властью и аристократией играл тот факт, что суверен часто нарушал собственные обещания и законы, которые сам же давал знати. Отчасти это происходило из-за изначальной невозможности выполнить эти обещания: планка требований епископата и светской аристократии была слишком высока, они просили слишком многого. Королевские злоупотребления (например, лишение должностных постов без видимой причины) были важнейшим рычагом власти, с помощью которого король мог вознаграждать своих сторонников. Военные и фискальные претензии монархии были слишком тяжелы, чтобы не вызвать недовольства.

Кроме того, свою роль сыграла и враждебность между самими аристократическими родами, которые старались заручиться поддержкой суверена. Монархия претендовала сама выбирать себе советников, что вызывало массовое недовольство той части знати, которая считала своим призванием участие в управлении, но оставалась не у дел. С усилением аристократии в конце IX в. суверен утратил право вводить в свой совет людей не из круга высшей знати. Неприятие аристократии вызывало и невыполнение государем своих прямых обязанностей, прежде всего обеспечение защиты от внешних врагов.

В третьем параграфе рассматривается проблема преданности аристократии династии Каролингов. С самого начала своего правления Каролинги стремились представить себя как «природных» государей. Для многих знатных родов они были не только королевской династией, но и родственной семьей. Некоторые аристократические роды (например, Вельфы) повысили свой статус, породнившись с Каролингами. До конца IX в. Каролинги, несмотря на конфликта с аристократией, узаконивали её высокое положение. Даже во второй половине X в., когда у монархии резко сузилась материальная база, на основе которой можно было вознаграждать своих сторонников, она все равно служила источником влияния и престижа. События 879 и 888 гг. стали критическим рубежом для династии Каролингов, поскольку тогда королями в Провансе, Бургундии и Западно-Франкском государстве стали представители аристократических родов. С этого времени каролингская династия утратила монополию на престол. Тем не менте, легитимность представителей новых династий была иной, нежели у Каролингов: она базировалась на личной способности править и сражаться с внешними захватчиками. Поэтому периоды правления в Западно-Франкском королевстве Эда I (888-896 гг.), Роберта I (922-923 гг.) и Рауля Бургундского (923-936 гг.) значительная часть аристократии считала междуцарствием. Даже соперники Каролингов в борьбе за западно-франкский трон, Робер-тины, признавали наследственное право потомков Карла Великого на корону. Каролингам удалось добиться, чтобы их право на корону стали считать «зако-

ном». Лишь долгий период (922-936 гг.), когда Каролинги не правили Западно-Франкским королевством, ослабил преданность аристократии к этой династии.

Выводы. В ходе работы над диссертацией удалось установить несомненную взаимосвязь между политико-правовой мыслью и существовавшим механизмом отношений между монархией и аристократией. Политико-правовые концепции, предложенные императором Людовиком Благочестивым и взятые на вооружение его наследниками в Западно-Франкском королевстве, были близки высшей знати и в целом совпадали с её интересами. Они привели к существенным переменам в контактах между королем и аристократией, не только в моральном смысле, но и практическом. Епископат смог занять привилегированное положение возле суверена и оттеснить светскую знать на задний план. Идеалы христианского правителя, миротворца и вождя, воспринятые западно-франкскими Каролингами, принес им поддержку высшего клира. Королевская власть получала возможность использовать в отношении аристократии церковные санкции. Взамен монархия лишалась значительной части рычагов давления на аристократию. Идеалы справедливого правления требовали, чтобы суверен не руководил государством без совета своих подданных. Высшая звать стала добиваться этого на практике. Негласное право на восстание, которое, как известно, существовало во Франкском государстве с VI в., приобрело в произведениях церковных авторов ярко выраженную религиозно-нравственную окраску. Если суверен, которому надлежало вести подданных к небесному спасению, отходил от модели идеального правители и вождя, восстание против него объявлялось богоугодным деянием. Этот тезис обеспечил и церковной, и светской аристократии моральное право восставать против неугодного им монарха и заменят его другим. Таким образом, политико-правовые представления о франкской монархии и аристократии существенно отразились на социально-политической эволюции Франкского государства в 1Х-Х вв.

Положения диссертации изложены автором в следующих публикациях:

1. Карачинский А. Ю. Король и высшая знать в Западно-Франкском королевстве в середине ТХ-Х вв. // Вестник всеобщей истории. Межвузовский сборник. СПб. 1997. С. 4-19 (0,9 п.л.).

2. Карачинский А. Ю. Переворот 987 года и Гуго Капет в источниках конца XXI вв. // Герценовские чтения 1997. Актуальные проблемы социальных наук. СПб. 1997. С. 42-43 (0,1 пл.).

3. Карачинский А. Ю. Vita Hludovici Тегана Трирского // Вестник всеобщей истории. Вып. П.СП6.1999. С. 3-7 (0,2 п.л.).

4. Карачинский А. Ю. Вступительная статья: Фердинанд Лот (1866-1952) // Лот Ф. Последние Каролинги. СПб. 2001. С. 7-17 (0,5 п.л.).

í

!

Отпечатано в ООО «АкадемПринт» С-Пб ул Миллионная, 19 Тел 315-11-41. Подписано в печать 29.10.03. Тираж 100 экз

Р1849 О

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Карачинский, Алексей Юрьевич

Введение

Глава I. Король и высшая знать в свете каролингской идеологии

1.1 .Знать и идея её служения королю в IX в. 44 1.2.Король и высшая знать в капитуляриях второй половины IX в.

1.3 .Король и знать в отражении церковных писателей IX-X вв.

Глава И. Король и высшая знать в системе социально-политических отношений 118 1.1 .Знать и королевская власть: механизм и нормы взаимоотношений

1.2.Конфликты между знатью и короной: злоупотребления монархии или дух независимости

1.3.Каролинги: ореол династии

Введение диссертации2003 год, автореферат по истории, Карачинский, Алексей Юрьевич

Крупный французский историк раннесредневековой Европы П. РишеJ озаглавил свою книгу «Каролинги, семья, которая сотворила Европу»1. Можно только согласиться с этим удачным выражением. Именно в VIII-X столетиях, когда на большей части Западной Европы воцарилась власть франкской династии Каролингов (Пипинидов), Европа превратилась в относительно целостный мир, связанный меж собой политическими и культурными традициями. Эпоха правления Каролингов во многом была судьбоносной. Завоевательные походы, начатые Карлом Мартеллом и развернувшиеся на сравнительно небольшой территории Франкского государства, впоследствии вышли за рамки королевства; при внуке Мартелла, Карле Великом, они охватили всю Западную и часть Центральной Европы. Завоеванные пространства были скреплены меж собой евангелизацией, особенно активно поощрявшейся сыном Карла Великого, Людовиком Благочестивым. Одновременно кардинальные изменения произошли в области управления, правосудия, экономики, социальной организации. Каролинги создали устойчивую управленческую структуру, которая продолжала функционировать на протяжении всего IX в. несмотря на междоусобные войны, нашествия викингов и венгров. Церковь, видя в новой династии покровителя, хоть и несколько вольно обращавшегося с церковными землями, не замедлила поддержать Каролингов. Монастыри, получив покровительство новой королевской династии, познали эпоху расцвета, названную Каролингским возрождением. С помощью духовенства, ставшего в^еным помощником новой династии, Каролинги стремились упрочить свои завоевания в социальной, политической и религиозной сферах.

1 Riche, P. Les Carolingiens, une famille qui fit l'Europe. Paris, 1983.

2 Werner K. F. Missus-Marchio-Comes: entre Padministration centrale et administration locale de l'empire carolingien // Histoire comparee de Fadministration, IV-XVIII ss. Muncheix, 1980.

Одной из наиболее важных в истории каролингской Европы по праву была проблема взаимоотношений между монархией и аристократией. Английский историк С. Айри соврешенно справедливо заметил, что «высшая знать и каролингский король были сиамскими близнецами»3. Уже в силу этого эволюцию франкской монархии и государства в эпоху Каролингов нельзя рассматривать в отрыве от аристократии.

Аристократия, как слой, изначально предназначенный править и судить4, существовала во Франкском королевстве с эпохи правления Хлодви-га. И с этой же эпохи королевская власть Меровингов стремилась включить германскую и гашю-римскую знать в административную систему Франкского королевства и признавала привилегии знати только лишь тогда, когда та служила монархии. Жалуя титул графа и ранг «illuster vir (сиятельного мужа)», унаследованный от Римской империи, франкский король тем самым позволял аристократии пользоваться её исконными правами, на которые она продолжала претендовать. Аристократия видела истоки своих прав и привилегий в своем знатном происхождении, доблести, унаследованной от предков и от них же унаследованном праве оказывать покровительство, собирать вокруг себя друзей (amici), свободных и зависимых людей. Франкские магнаты довольно быстро освоились в регионах, где упрочили свои позиции. Именно эта привилегия аристократии стала причиной её возвышения в VII в., когда власть королей и династии Меровингов ослабла. С помощью «друзей» из знати, вассалов, воинов, Каролин-ги сумели подавить остальные знатные роды, претендовавшие на главенство во Франкском королевстве. Окончательно укрепившись на троне, новые государи жестко подчинили себе аристократию, без которой не могли обойтись, ибо только она могла предоставить королевской власти людей, умевших управлять, чья власть была бы признана на местах. Таким обра

3 Airlie, S. Semper Fideles? Loyaute envers Jes Carolingiens comme constituent de Pidentite aristocratique // La royaute et les elites dans PEurope carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. Lille, 1998. P. 129-145. P. 135.

4 R. Le Jan, R. Famille et pouvoir dans le monde franc (V1I-X siecles). Essai d'anthropologje sociales. Paris, 1995. P. 116. зом, в королевстве продолжали сосуществовать две силы, каждая из которых обладала властью: монархия, опиравшаяся на традиционную роль военного вождя и положение главы «rei publicae (государства)», унаследованную от Римской империи, и аристократия, которая старалась держаться достаточно независимо как в политическом, так и в экономическом плане. Уже в силу собственной независимости, которая временами проявлялась в мятежах против королевской знати, знать была грозной силой, практически на равных общавшаяся с сувереном. К аристократическому сословию принадлежало и высшее франкское духовенство, которое, по своему политическому и культурному наследию и традициям представляло собой несколько обособленную политическую группу.

Во второй половине VIII в. Каролинги начали проводить одну из своих крупных реформ, которая полностью завершиться только в XI в. Её целью было переустроить общество так, чтобы в нем преобладали не горизонтальные связи, как ранее, а вертикальные. С этой целью Карл Великий из расплывчатой массы «nobiles (знати)» выделил и возвысил своих сторонников, сделав их «proceres» - высшей аристократией. Остальные же были вынуждены постепенно втягиваться в клиентеллу крупных магнатов, становясь их вассалами и образовывая другую вертикаль власти. В силу этого высшая знать приобрела еще большее могущество, получив подтверждение своего статуса от короля.

Произошедшие изменения и реформы активно обсуждались в высших слоях общества. С созданием империи власть Карла Великого приобрела еще больший религиозный оттенок, который превращал императора в своего рода связующее звено между небом и землей. Подобный поворот привел как к новому осмыслению отношений между государем и подданными, прежде всего с аристократией, которая зачастую не желала принимать нововведения. С другой стороны, Церковь в лице епископов и аббатов стремилась следить за соответствием правящего монарха принятому им на себя образу. Это вызвало массовое появление «королевских зерцал», в которых духовенство давало наставления монарху. Одновременно и сам суверен пытался объяснить обществу, прежде всего аристократии, суть произошедших перемен, и, в то же время, придать знати новые стимулы для службы королю. Именно таким стимулом и стала идея всеобщего участия аристократии в служении Господу вместе с монархом, развитая в правление Людовика Благочестивого. По выражению современной французской исследовательницы P. Jle Жан «каролингская система прежде всего покоилась на идеологическом проекте единения, который подразумевал содействие элит, светских и церковных, их участии в императорской программе»5.

Ситуация значительно осложнилась после волнений в рядах высшей светской и церковной знати в 30-50 гг. IX в., сопровождавших борьбу сыновей Людовика Благочестивого и Верденский раздел империи на три королевства в 843 г. - Западно-Франкское (Франция), Срединное (Лотарингия) и Восточно-Франкское (Германия). Как показал немецкий историк К. Бруннер, каждое из королевств пошло своим собственным путем6. Причем Бруннер объясняет разницу в политическом развитии этих держав разной политикой их государей в отношении знати. Конечно, в данном случае, на эволюцию политической организации трех королевств повлиял не только личный выбор каждого из внуков Карла Великого, но комплекс социально-политических и ментальных причин. Однако в условиях смут и беспорядков огромное значение имела позиция и поведение аристократии, её готовность идти на соглашение с монархом. Именно в конфликтах 30-50 гг. IX в., когда создавались контуры будущих французской и германской монархий, роль и участие аристократии в политических процессах фактически стало определяющим. Однако в современной историографии ведутся ожесточенные споры о роли, которую сыграла аристократия Франкского государства в процессе ослабления королевской власти. К. Бруннер счита

5 Le Jan R. Introduction // La royaute et les elites dans 1'Europe carolingienne (debut EX sie-cle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. Lille, 1998. P. 7.

6 Brunner, KL Oppositionelle Gruppen im Karolingerreich. Vienne-Koln, 1979. ет, что именно то, что западно-франкский король Карл П Лысый, внук Карла Великого, пытаясь сохранить власть, пошел на соглашения с высшей знатью своего королевства и в результате стал от неё зависеть, в конечном счете привело к падению династии Каролингов во Франции. В отличие от него германский король Людовик, полагает Бруннер, предпочел опереться на слой средней и низшей знати и одержал победу над высшими слоями элиты . Наоборот, французская исследовательница Р. Ле Жан пишет: «Обязательно ли усиление аристократии означает ослабление королевской власти? Вопрос заслуживает того, чтобы его поставили на повестку дня»8. Действительно, сама постановка вопроса свидетельствует о том, что мы до сих пор слишком односторонне рассматриваем взаимоотношения короля и аристократии, считая, что ослабление одной силы естественным образов приводит к усилению другой. Значительное место в исследованиях франкского общества эпохи Каролингов, особенно в отечественной историографии, отводилось экономическим подходам, когда взаимоотношения монархии и аристократии рассматривалось через призму материальных причин. Но механизм властных отношений во Франкском государстве, по-видимому, регулировался иными представлениями и мотивацион-ными принципами, и процессы, которые представлялись нам простыми и схематичными, требуют их рассмотрения в иной плоскости. В историографии неоднократно указывалось, что не всегда следует противопоставлять монархию и знать, как две враждебные силы, заботящиеся исключительно о материальных благах и выгодах9. Та же Р. Ле Жан отмечала, что поведение отдельных аристократов и их верность одному из трех внуков Карла Великого во время «войны братьев» 840-843 гг. нельзя объяснить с материальной, прагматичной точки зрения10. Верность персоне правящего

7 Ibid. S. 307.

8 Le Jan, R. Introduction. P. 9

9 Depreux, Ph. Louis le Pieux? A propos des travaux recents consacres a Theritier de Charlemagne" et a son regne // Francia, 1994. S. 181-213. S. 183.

10 R. Le Jan, R. Famille et pouvoir dans le monde franc (VII-X siecles). P. 207. монарха оказывается понятием более многогранным, нежели считалось ранее.

Исходя из вышесказанного, особенно актуальным и малоизученным направлением изучения взаимоотношений между франкскими монархией и аристократией становится исследование роли идеологии во Франции второй половины IX-X вв. Несмотря на то, что эта проблема начинает все более активно рассматриваться в западноевропейской историографии, ряд вопросов остается не достаточно освещенным: как каролингская идеологическая пропаганда, исходившая из монаршего окружении, повлияла на действия высшей знати; в какой степени эта идеология повлияла на роль и положение самой королевской власти в каролингской империи и Западно-Франкском королевстве; насколько политико-правовые идеи, предлагавшиеся монархией и франкским епископатом, были близки, или, наоборот непривычны франкскому обществу IX-X вв. В более широком аспекте следует ответить на вопрос, как могут представления влиять на изменение реальных социально-политических процессов в обществе и государстве. Такое количество нерешенных вопросов позволяет с уверенностью заключить, что тема изучение взаимоотношений королевской власти и высшей знати через призму каролингской идеологии, остается актуальной и по сей день.

Хронологические рамки исследования.

Хронологические рамки исследования (вторая половина IX-X вв.) выбраны с таким расчетом, чтобы полностью охватить социально-политическую эволюцию Западно-Франкского государства, между двумя крупными событиями: образования Западно-Франкского королевства в 843 г. и восшествием на западно-франкский престол в 987 г. представителя аристократической династии Робертинов (Капетингов) Гуго Капета. Однако, учитывая тот факт, что политико-правовая мысль, получившая распространение в Западно-Франкском королевстве, нормы взаимоотношений между аристократией и монархией, уходят корнями в первую половину IX в., автор счел целесообразным привлечь материал Франкской империи с 20-х гг. IX в. Уже не раз отмечалось, что основатель Западно-Франкского королевства Карл II Лысый в большей степени, нежели его братья, воспринял политико-правовые идеи, разработанные в правление его отца Людовика Благочестивого. Эволюция каролингской идеологии во Франции второй половины IX-X вв. нельзя понять в отрыве от постулатов, сформулированных в начале IX в.

Степень изученности темы.

Проблема взаимоотношений королевской власти и знати в эпоху Ка-ролингов всегда привлекала пристальное внимание зарубежной историографии. И этому есть несколько важных причин. Во-первых, знать была движущей силой в истории средневекового общества, своего рода «ферментом свободы», как назвал её французский исследователь Ф. Контамин, «главной, или, по крайней мере, центральной фигурой на социально-политической шахматной доске»11. Во-вторых, период УШ-Х вв., который обычно называют «каролингским», стал определяющим в истории Европы.

Именно в это время Европа фактически стала обретать свой характерный 1 облик, что не могло не интересовать ученых . Первоначально признанными лидерами были представители немецкой историографии, затем английской, и в последнее десятилетие XX в. на первое месте постепенно стали выдвигаться французы13.

Споры вызывал прежде всего происхождение власти как короля, так и аристократии. Часть историков считает, что власть государя в ранее средневековье основана на «частно-правовых началах (res privata)»14. Им возражали М. Руш и К. Ф. Вернер: оба автора отталкивались от того дока

11 Контамин, Ф. Война в средние века. СПб, 2000. С. 6

12 Le Jan, R. Introduction. P. 8.

13 Toubert, P. Conclusion // La royaute et les elites dans 1'Europe carolingienne (debut EX sie-cle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. P. 519-527

14 Fedou, R. L'Etat au Moyen Age. Paris, 1971. P. 19. занного факта, что варварские королевства возникли не на развалинах Римской империи, но до известной степени плавно выросли уже в системе римского государства, взяв на себя необходимые военные и гражданские обязанности и полномочия15. Оба автора указывали, что полномочия франкских королей прямо унаследованы от Римской империи, чьи полномочным представителем в военной и гражданской сфере был Хлодвиг, король франков-федератов16. К. Ф. Вернер пошел еще дальше, посчитав, что все государственные институты Римской империи (в том числе и право любого войти в правящее сословие, заняв гражданскую должность в аппарате управления), без значительных изменений сохранились до к. X в., когда в Западно-Франкском королевстве стали происходить кардинальные 11 изменения . При подобной точке зрения франкская знать представляла собой прослойку «государственных чиновников» на службе у наместника римского императора. Осуществился определенный симбиоз между старой римской элитой и «новой», варварской. По мнению Вернера, франкская знать при Хлодвиге проходила тот же путь, что и галло-римская аристократия, делая ту же карьеру18: король, как «fonctionnnaire romain» даровал ранг сенатора или «vir illuster», причисляя, таким образом, человека, к гражданской иерархии Римской империи (пусть даже фиктивно). Именно так по Вернеру началось формирование франкской аристократии в период после образования Франкского королевства в Галлии. Вернер обратил внимание историков на действительно интересный факт - почему в Салической правде не упоминается франкская знать, могущественные и влиятельные главы родов. В Салической правде нет никакого упоминания о «nobiles», там встречаются только свободные, а единственный слой, обладающий привилегиями — королевские дружинники (антрустионы)19. Ранее

13 Томсон, Э. А. Римляне и варвары. СПб., 2003.

16 Rouche М. Clovis. Paris, 1996. P. 202, 315; Werner K.-F. Naissance de la noblesse. L'essor des elites politiques en Europe. P., 1999. P. 177.

17 Werner K.-F. Naissance de la noblesse. P. 68.

18 Ibid. P. 34.

19 Le Jan, R. Famille et pouvoir dans le monde franc (VII-X siecles). P. 9. исследователи объясняли эту лакуну неразвитостью, отсутствием сильного имущественного и социального расслоения франкского мира, которое после 486 г. начало прогрессировать с необычайной силой20. Однако Вернер возразил — почему знать встречается и в вестготской, и в бургундской, позднее и лангобардской правдах, а во франкской нет? Ответ на этот вопрос Вернер нашел в политике короля Хлодвига, который, по его мнению, отказался юридически признать старую знать с её древними правами и привилегиями21. Именно с этого момента, как считает немецкий ученый, и начинается «закулисный» путь франкской аристократии, так называемой аристократии «de facto», но не «de jure».

В историографии XIX-XX вв. долго обсуждался вопрос о том, существовала ли вообще аристократия в раннем средневековье, и каковы были рамки этого сословия. С легкой руки М. Блока во многом утвердился взгляд на аристократию, как на юридически оформленное сословие, обладающее законодательно закрепленными привилегиями; считалось, что знать как таковая возникла только в ХП в. За полвека до него крупнейший французский исследователь Н. Д. Фюстель де Куланж утверждал, что аристократия во Франкском королевстве начала складываться только в эпоху Каролингов23. До этого, по мнению автора, встречались лишь «вельможи дворца и сановники короля», выдернутые монаршей дланью из расплывчатой и безликой толпы свободных франков. «Существовала лишь

20 Впрочем, английская исследовательница Ж. JL Нельсон объясняет этот феномен тем, что составители Салической правды ориентировались на кодекс Феодосия, для которого термин «nobilis» был чужд — ведь в римском праве существовали только две категории людей - свободных и несвободных. Nelson J. L. Nobility in the Ninth Century// Nobles and nobility/Ed. Duggan A. J. Woodbridge, 2002. P. 45.

21 Werner K.-F. Naissance de la noblesse. P. 325. ("Хлодвиг отказался признать аристократическую и наследственную аристократию из франкских «natus maiores», проигнорировав её в Салической правде; он заставил тех представителей этой франкской элиты, которые хотели быть причастными к государственной властью, которая соответствовала их рождению, принять «воинский пояс», поклявшись королю/princeps в полной верности").

22 Блок М. Феодальное общество. М., 2003. С. 277

Фюстель де Куланж Н. Д. История общественного строя древней Франции. Т. 6. Перерождение королевской власти в каролингскую эпоху. Пгр, 1916. С. 71. дворцовая аристократия, другой не было видно»24. Был и иной, диаметрально противоположный взгляд, выразители которого считали знать классом, владевшим землей. Бельгийский историк Ж. Дондт писал, что «в каролингской империи существовал, это уже известно, класс крупных земельных собственников, который и являлся аристократией»25. В 1995 г. Р. Ле Жан скорректировала данное замечание бельгийского ученого, доказав, что «меровингский род не был предназначен для господства над землей -он был структурой взаимопомощи и мести» . Общим мнением стало, что понятие «знати» в раннесредневековом королевстве было неточным и размытым, границы между высшей и средней знатью еще не оформились полностью. Французский историк Д. Бартелеми писал по этому поводу: «В IX в. поражает относительная расплывчатость рангов среди франков мирского сословия, этих магнатов королевства, которые в 822 г. противостояли "людям церкви". Есть графы, которые дополняют епископов и вместе с ними осуществляют труд управления. За епископами следуют аббаты. Но кто следует за графами? "Другие proceres", "vassi (особенно) dominici", "ministri".»27. Р. Ле Жан справедливо заметила, что и в УП и X вв. «константами» знати были «знаменитые предки, благородная семья, родственники и друзья, социальное признание, личная свобода», но из века в век изменялись социальный и политический контекст28. Но как, например отличить высшую знать от средней, и имелись ли в среде знати четко определенные различия? Если да, то по какому принципу можно отделить представителя высшей знати? Было замечено, что магнаты, в 80 г. IX сколотившие территориальные княжества в Западно-Франкском государстве на основе т. н. «региональных королевств» (Бургундия, Аквитания, Ней

24 Там же. С. 72.

Dhondt, J. Etudes sur la naissance des pnncipautes territoriales en France (IX-XI s.). Brugge, 1948. P. 8.

26 Le Jan, R. Famille et pouvoir dans le monde franc (VII-X siecles). P. 401.

27 Barthelemy, D. La mutation de l'an mil a-t-elle eu lieu? Servage et chevalerie dans la France des X et XI siecles. P., 1997. P. 209.

28 Le Jan, R. Continuity and Change in the Theth-Century Nobility// Nobles and nobility/Ed. Duggan A. J. Woodbridge, 2002. P. 54. стрия), вовсе не обладали огромными земельными владениями. Немецкий и французский историки К. Б ос л и Ж. Флори в свою очередь отметили, что между магнатами (potentes) и слабыми (pauperes) пролегала значительная граница и разница между potentes и pauperes заключалась не в богатстве как в таковом, но в обладании властью: иначе говоря, согласно Флори pauperes могли быть людьми состоятельными и владеть землей, но, не, имея власти, не могли защитить себя29.

Коренной перелом в традиционных представлениях произвел в 1939 г. германский историк Герд Телленбах, сформулировавший понятие «имперская аристократия», которая была фактически создана каролингскими

30 л государями и служила им во всех частях империи . Он и его ученики определили основные характеристики имперской аристократии - мобильность, непривязанность к отдельным регионам. Карл Бруннер с набольшими изменениями развил идею Телленбаха, добавив, однако, что «имперская аристократия» была лишь «верхушкой айсберга», под которой находились иные сословия знати, также работавшие на королевскую власть31. Немецкие авторы определили каролингскую аристократию, как служилую, чье положение в обществе определяется службой королю32.

Все вышеперечисленное привело историков к поиску источника происхождения прав и привилегий аристократии. Одни (В. Шлезингер, Ф Ирзиглер) утверждали, что аристократия обладала властью по призванию и по праву наследования, независимо от короля33. Другие, главным из которых является Н. Д. Фюстель де Куланж, К.-Ф. Вернер, К. Босл и Д. Бер-телеми утверждали, что полномочия доставались знати в том случае, когда

29 Bosl, С. Potens und pauper// Fruhformen der Gesellschaft im mittelalterlichen Europa. Mu-nich-Vienne, 1964. S. 106-134; Флори Ж. Идеология меча. СПб, 1999. С. 122.

30 Tellenbach G. Konigtum und Stamme in der Werdezeit des deutschen Reiches. Weimar, 1939.

31 Brunner, K. Oppositionelle Gruppen im Karolingerreich. Vienne-Koln, 1979.

32 Le Jan, R. Famille et pouvoir dans le monde franc (VII-X siecles). P. 11.

33 Schlesinger W. Herrschaft und Gefolgschaft in der Verfassungsgeschichte // Hist. Zeit. 176. 1953. S. 225-275; Irsigler F. Untersuchungen zur geschichte des fruhrankischen Adels. Bonn, 1969. она поступала в «militia», на службу к государю . P. Jle Жан, не рискнув высказаться определенно по этому вопросу, все же сочла нужным остановиться посередине: она считает, что аристократия обладала частным могуществом (potentes), но не вступая на службу к королю, не могла реализовать его в полной мере. К.-Ф. Вернер подчеркивает, что еще со времен Поздней Римской империи власть распалась на две составляющие: легитимную, которую представляли император, сенат и римские магистраты, и римские магнаты, которые в V в. обзавелись вооруженными клиентелами, укрепили свои виллы, превратив их в прообраз средневековых замков. Именно из этого своеобразного двоевластия Вернер и выводит существование двух видов власти в средние века: законную, которую представлял принцепс-король, признанный Восточно-Римской империей и негласную, власть магнатов, которую они осуществляли в силу своего происхождения35. Иллюстрируя свою теорию, К. Ф. Вернер привел пример с гибелью франкского короля Хильдеберта И, погибшего от рук знатного франка Бо-дилона, которого король приказал «высечь в нарушение закона (contra legem)». Убийц короля никто не преследовал, поскольку сам Хильдеберт II нарушил закон - закон негласный. Спор о правах и привилегиях франкской знати приобрел особое звучание применительно к каролингской и пост-каролингской эпохе. Здесь исследователи, говоря условно, разделились на два лагеря. Одни считали, что царствование Карла Великого было нарушением законных прав аристократии, после чего она вернула их себе в ходе волнений, охвативших империю и Западно-Франкское королевство после смерти императора; другие полагали, что знать попросту воспользовалась ослаблением королевской власти в 30-40-е гг. IX в. и узурпировала

Фюсгель де Куланж Н. Д. История общественного строя древней Франции. Т. 6. Перерождение королевской власти в каролингскую эпоху. Пгр, 1916. С. 72; Barthelemy, D. La mutation de Г an mil a-t-elle eu lieu? Servage et chevalerie dans la France des X et XI siecles. P. 208.

Werner K.-F. Naissance de la noblesse. P. 244-250. исконные права монарха36. Дискуссия эта очень важна, поскольку от нее зависит то, как следует оценивать правление Карла Великого - как экстраординарное усиление раннесредневековой монархии, или же как один из эволюционных витков развития франкской государственности.

Довольно плодотворным для изучения взаимоотношений королевской власти и знати в эпоху Каролингов оказался метод изучения социального словаря и словаря власти37, который стали активно использовать медиевисты в 80-90 гг. XX в. Наибольшие достижения здесь связаны с именами К. Ф. Вернера38, Ж. Л. Нельсон39 и Р. Ле Жан40. К. Ф. Вернер изучив титулатуру знати в государственных и судебных актах, пришел к выводу, что Каролинги со времени восшествия на престол Пипина III Короткого проводили политику изменения иерархии титулатуры аристократии, уничтожив звания майордомов, принцепсов, герцогов, чьи носители со времен Римской империи обладали легальной публичной властью, и таким образом, могли быть опасны для новой династии. С этой же целью Каролинги изменили и иерархию придворной титулатуры, принизив звание «optimates», бывших при Меровингах высшими чинами двора. Ж. Л. Нельсон на примере каролингских капитуляриев проиллюстрировала отношение королевской власти в IX в. к термину «nobilis»: по её версии Каролинги избегали упоминать этот термин в государственных актах, хотя они иногда там и встречаются редко и, по мнению исследовательницы, случайно41. Ле Жан доказала, что документы законодательного характера - варварские правды, меровингские эдикты и каролингские капитулярии — а

36 Werner К. F. Hludovicus Augustus, gouverner Г empire chretien, idees et realites// Charlemagne's Heir, new perspectives of the reign of Louis the pious (814-840). Oxford, 1990. P. 90.

Vt

Le Jan-Hermebicque R. Domnus, illuster, nobihssimus: la mutation du pouvoire au X sie-cle// Haut Moyen Age: culture, education et societe, etudes offert a PierTe Riche. P., 1990. P. 439-449.

38 Werner K.-F. Naissance de la noblesse. P. 295-329.

39 Nelson J. L. Nobility in the Ninth Century. P. 43-53.

40 Le Jan-Hennebicque R. Domnus, illuster, nobilissimus: la mutation du pouvoire au X sie-cle. P. 439-449.

41 Nelson J. L. Nobility in the Ninth Centuiy. P. 45. также церковные тексты, представляли собой «бастион консерватизма, по причине их государственного и официального характера» Они со значительным опозданием фиксировали трансформации в политической организации общества. Наоборот, нарративные источники более легко поддавались языковым новшествам, которые передавали культурные и социальные перемены42. Наконец, Jle Жан провела блистательный семантический анализ, исследовав изменение титулатуры франкской знати и доказав, что оно во многих частных грамотах Х.в. не столько означает закрепление политических перемен и потрясений, изменение политического равновесия между королевской властью и аристократией в IX-X вв., сколько само стремление знати изменить свое подчиненное положение по отношению к короне, её желание приобрести определенную независимость после периода смут 3090-х гг. IX в43. Таким образом, благодаря достижениям современной науки, удалось представить убедительные аргументы в пользу того, что изменения титулатуры в государственных и частных актах, а также в нарративных источниках, отражают один из этапов борьбы между королевской властью и знатью за права и полномочия.

Особое внимание историков привлекала и стратегия самоидентификации аристократии, осознания ею собственной значимости и сплоченности как группы с едиными интересами. Германские историки под руководством К. Шмида в 60 гг. XX в. стали разрабатывать в Мюнстере вид источников, которые ранее не принимались во внимание — поминальные книги (libri memoriales), некрологи, на основе которых устанавливались союзы и родственные отношения между знатью44. Немецкие ученые показали, как важно было для знати, чья власть и влияние покоились на славе и известности их предков, сохранить память об усопших, всеми силами подчеркнуть свою причастность к роду и фамильной памяти. В ходе исследований

42 Le Jan, R. Famille et pouvoir dans le monde franc (VII-X siecles). P. 23-24.

43 Le Jan-Hennebicque R. Domnus, illuster, nobilissimus: la mutation du pouvoire au X sie-cle. P. 439-449.

44 Le Jan, R. Famille et pouvoir dans le monde franc (VII-X siecles). P. 13; Heinzelmann M La noblesse du haut Moyen Age (VII-XI s.) //Moyen Age, Paris, 1977. P. 130-144. поминальных книг удалось методом просопографии установить родственные связи многих представителей знати и сделать выводы о переменах в структурах брака и семьи в IX-X вв.

Однако в изучении знати и её роли при дворе каролингских монархов и участии в управлении до сих пор остаются значительные лакуны, не в малой степени из-за того, что внимание историков было приковано в основном к церковной элите, которая стала играть огромную роль в административном аппарате Франкского государства еще со времен первых Ме-ровингов45. До недавнего времени считалось, что в окружении Карла Великого и Людовика Благочестивого преобладало высшее духовенство, занимавшее привилегированные посты советников и доверенных лиц императоров. В работах, вышедших совсем недавно, подобная точка зрения объясняется не только тем, что власть Пипинидов-Каролингов имела рели

46 гиозныи характер - что несомненно — но и тем, что источники редко говорят о светском окружении монарха. Ф. Депре пишет: «историография оставляла в тени мирян, занимавших должности в "Священном дворце"»47.

Конечно, особое место в историографии занимают работы о Церкви и её идеологической и политической роли в развитии отношений между знатью и королевской властью. Общий очерк истории Церкви в каролингском государстве дал Э. Аманн48. Наиболее глубоко эту проблему изучил Э. Дел ару эль, которому и принадлежит честь определить амбиции высшего духовенства и его стремление подмять королевскую власть49. Необычайно важны выпущенные биографии высших церковных иерархов, среди которых особенно выделяются труды Ж. Девисса и Э. Босхова51.

45 Werner K.-F. Naissance de la noblesse. P. 292.

46 Depreux Ph. Louis le Pieux reconsidere? A propos des travaux recents consacres a "I'heritier de Charlemagne" et a son regne // Francia. 1994. P. 199.

47 Ibid. 199, 203.

48 Amann E. L'Epoque carolingienne. Paris: Blond et Gay, 1947 (Histoire de l'Eglise, dir. Fliche et Martin, VI).

49 Delaruelle E. En relisant le "De institutione res?a" de Jonas d'Orleans // Melanges . L.

Halphen. Paris, 1951. P. 185-192.

30 Devisse, J. Hincmar, archeveque de Reims (845-882).Geneve, 1975-1976.

Значительное место в изучении взаимоотношений королевской власти и высшей франкской аристократии занимают труды об аббатствах эпохи Каролингов, как центра притяжения двух сил - знати и королевской власти. Благодаря исследованиям, которые были начаты в начале XX в. К. Фойгтом и продолжены И. Стеммлером, К. Ф. Вернером, Э. Леном и А.-М. Гельвеций, стало ясно, что аббатства являлись одной из основных «опорных столпов», которые позволили Пипинидам-Каролингам прийти к власти и упрочить своё моральный престиж; в силу того, что в конце VIII-первой половине IX вв. почти все аббатства либо принадлежали королевской династии, либо находились под королевским покровительством, Ка-ролинги получили во всех краях своих владений центры стратегического значения, позволявшими им контролировать политическую ситуацию на местах; монастыри постепенно «институциапизировались» в административную систему Франкской империи. Как сказал П. Тубер «наряду с монаршим двором крупные монастыри играли существенную роль, как центры легитимизации власти, основанной на династической идентичности Каролингов, равно как и на христианской идеологии королевской власти»53. Но монастырские учреждения были также весьма притягательны для аристократии, которая видела в них не только средство материального благополучия, но и морального престижа. Еще в VII. в. представители аристократии стали постепенно обзаводиться своими «частными» аббатствами, где в обмен за покровительство молились за упокой душ своих основателей и дарителей. Борьба за влияние на монастыри возобновилась в период ослабление Каролингов: монастыри стали «легитимизационными» центрами для аристократии, создающей свои собственные княжества, независимые от королевской власти54.

31 Boshof, Е. Erzbishof Agobard von Lyon, Leben und Werk. Koln: Bohlau, 1969.

52 Voigt K. Die karolingische Klosterpolitik. Stuttgart, 1917.

33 Toubert, P. Conclusion. P. 523

54 Lauranson-Rosaz, Ch. Le roi et les grands dans l'Aquitaine carolingienne// La royaute et les elites dans l'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. Lille, 1998. P. 428-430.

Ряд работ, особенно в немецкой историографии (П. С. Шрамм55, Г. Эвиг56) посвящены концепции священной христианской монархии и её влиянию на эволюцию государственного устройства. Идея христианской империи, созданной в правление Карла Великого, еще более окрепла в царствование его сына и наследника Людовика Благочестивого. Но как правило, в историографии, посвященной этому вопросу, подчеркивалось, что правление Карла Великого было более «мирским», в то время как Людовик Благочестивый, поддавшись влиянию церковных кругов, все свое внимание отдал реформам Церкви, придав идее государства вид церковного единства. В новейших трудах совершенно справедливо стали указывать, что церковные реформы Людовика Благочестивого были неразрывно связаны с реформами светского общества и нельзя понять одно без другого. Сакрализация королевской власти, начавшаяся при Людовике Благочестивом, продолжилась в большей мере в Западно-Франкском государстве, где Карл II Лысый, сын Людовика Благочестивого, лучше всех понял идеи

57 своего отца и воспользовался ими для укрепления королевской власти . Французский историк Ж. Бюрхер-Тьерри отметила, что в Восточно-Франкском государстве сакрализация королевской власти была развита гораздо менее сильно58. Таким образом было доказано, что два королевства -Западно-Франкское и Восточно-Франкское — в данном вопросе пошли по разному пути, что не могло не отразиться на взаимоотношениях королевской власти и знати. В Западно-Франкском государстве высший клир был гораздо могущественнее, чем в Восточно-Франкском: западно-франкские епископы принимали активное участие в управлении королевством, зачастую идя наперекор королевской власти. Подобное положение вызывало

55 Schramm P. Е. Kaiser, Konige und Papste. Stuttgart, 1968-1971. 5 vol.

36 Ewig E. Zum christl. Konigsdedanken im Fruhmittelalter// Das Konigtum. 1956, 1963. S.

7-17.

Werner K. F. Hludovicus Augustus, gouverner 1'empire Chretien, idees et realites. P. 67.

58 Buhrer-Thieny, G. L'episcopat en Francie orientale et occidentale a la fin du IX siecle: substitut ou soutien du pouvoir royal? La royaute et les elites dans I'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. P. 347-365. много споров в историографии, в результате которых Ж. Бюхрер-Тьерри прямо поставила вопрос в статье под названием «Епископат в западной и восточной Франкиях в конце IX в.: подмена или опора королевской власти?»59.

На протяжении долгого времени внимание историков было сосредоточено на вассалитете, как составляющей франкского государства в IX-X вв. Зачастую исследования институтов каролингского государства сводилось именно к этой проблеме: прекрасным примером здесь могут послужить работы Фюстеля де Куланжа, Ф. Гансхофа и Ф. Лота60. Традиционная точка зрения, главенствовавшая в историографии до недавнего времени, базировалась на положении, что вассалитет происходит от германского комитата, описанного у Тацита: «свободные люди сплачивались вокруг своего вождя, клялись никогда не бросать его в бою, быть верными до смерти»61. Для Пипинидов-Каролингов вассалитет стал основным инструментом в деле политической реформы франкского общества. Одно из самых характерных определений этому явлению дал Ж. Дондт: «Пипин и его потомки даже и подумать не могли, чтобы воспользоваться доменами аристократии для набора армии. Для этой цели они побуждали свободных людей становиться вассалами магнатов. Одновременно они старались заставить этих грандов стать их королевскими "верными". Вступление членов франкской аристократии в ряды королевских вассалов представляло лучшее средство обеспечить их верность и службу» . Именно эта система вассалитета и оказалась для Каролингов палкой о двух концах, поскольку

60 Фюсгель де Куланж, Н.-Д. История общественного строя древней Франции. Т. 6. Перерождение королевской власти в каролингскую эпоху. Пгр, 1916; Ganshof, F.-L. L'Origines des rapports feodo-vassaliques: les rapports feodo-vassaliques dans la monarchie franque au nord des Alpes a l'epoque carolingienne/ Problem» del secolo VIII// Settimane di studio italiano sull'alto mediaevo. Spoleto, 1954. P. 27-60; Ganshof F.-L. Qu'est-ce que la feodalite. Bruxelles, 1947; F.-L. Lot F. Fideles ou vassaux? Essai sur la nature juridique de lien qui unissait les grands vassaux a la royaute depuis le milieu du IX jusqu'a la fin du ХП s. P., 1904

61 Werner K.-F. Naissance de la noblesse. P. 421.

Dhondt, J. Etudes sur la naissance des principautes territoriales en France (IX-XI s.). P. 8. была основана на «частных и контрактных» принципах, позволявших вассалу порвать со своим сеньором в случае, если его интересы были ущемлены. Постепенно вассалитет проник в систему государства, подменив собой другие отношения между королем и населением королевства63. Правда, современный немецкий историк К. Ф. Вернер считает вассалитет исконно римским институтом и, что вассалитет был одним из средств эффективного надзора за знатью. Особенное внимание Вернер обратил на группу королевских вассалов (vassi dominici), представлявших на территории Франкского государства королевскую власть. Постепенно даже государственная должность (honor) графа, стала рассматриваться аристократией как естественное вознаграждение за их верность — вассальную верность64. Так было создана система, которую К. Ф. Вернер назвал «вассальным государством»65. Высшая знать, передавая honor по наследству с разрешения монарха, стала «новой стратой в знатном сословии, новой элитой в элите»66. Этот слой «крупных вассалов» и образовал в конце ЕХ в. так называемые «территориальные княжества», основанные на базе региональных королевств - Нейстрии, Бургундии, Баварии, Франконии . Так между королем и основным населением королевства образовался своего рода экран из аристократии. Однако в представление о вассалитете как всеобъемлющей сети, начиная с IX в. охватившей все сферы социально-политических отношений в каролингском и пост-каролингском обществе, в историографии конца XX в. были внесены значительные коррективы. Английский историк itq /л *7П

С. Рейнольд , германский Г. Альтхоф и французский Р. Ле Жан убедительно показали, что социальные отношения в каролингском мире имели

63 Werner К. F. Hludovicus Augustus, gouverner Г empire chretien, idees et realites. P. 89.

64 Werner K.-F. Naissance de la noblesse. P. 430-431.

65 Ibid. P. 430.

66 Ibid. P. 431.

67 Ibid.

68 Reynolds, S. Fiefs and vassals. Oxford, 1994. P. 17-47.

69 Althoff G. Amicitiae und Pacta. Bundnis, Einung, Politik und Gebetsdenken im 10 Jahr-nudert. Hannover, 1992.

70 Le Jan, R. Famille et pouvoir dans le monde franc (VII-X siecles); Le Jan, R. Introduction. P. 7-17. другие типы связи, нежели вассалитет, который был всего лишь одной — и далеко не самой важной. P. Jle Жан писала: «Мне кажется, для того, чтобы понять взаимоотношения между каролингской королевской властью и элитами, между элитами и остальным населением, следует выйти за ограничивающие рамки вассальных связей, которые, в конце концов, являются лишь одним из аспектов системы - системы гораздо более широкой, черпавшей силы во многих источниках, особенно в периферийных регионах, где традиции докаролингского времени были еще живы»71.

В качестве системы взаимоотношений между королем и знатью, идущей рука об руку с вассалитетом, Г. Альтаоф предложил amicitia

ТУ пакт дружбы, особенно усилившийся в каролингскую эпоху . Не меньший вклад в изучение связей между королевской властью и аристократией, которые существовали параллельно с вассалитетом, внесла французская исследовательница Р. Ле Жан, основатель «лилльской школы», с успехом применившая метод социологической антропологии, дабы разрабатывать тему брака, семьи и родства в среде властных отношений . Благодаря этим исследованиям стало ясно, что брак являлся настоящим «ключом к власти», посредством которого власть делась между отдельными семейными кланами и передавалась по наследству74. С помощью брака высшая знать стремилась обеспечить себе преданность местных элит75. Более того Р. Ле Жан продемонстрировала, что Каролинги сформировали свою собственную «модель брака», целью которой было сплотить знать вокруг персоны

71 Le Jan, R Introduction. P. 9.

72 Althoff G. Amicitiae und Pacta. Bundnis, Einung, Politik und Gebetsdenken im 10 Jahr-nudert. Hannover, 1992.

73 Le Jan, R. Famille et pouvoir dans le monde franc (VTI-X siecfes).

74 Duhamel-Amado, C., Catafau A. Fideles et aprisionnaires en reseaux dans la Gothie des IX et X siecles. Le marriage et aprision au service de la noblesse meridionale// La royaute et les elites dans l'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. Lille, 1998. P. 452-453.

75 Lauranson-Rosaz, Ch. Le roi et les grands dans l'Aquhaine carolingienne// La royaute et les elites dans l'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920V Ed. Le Jan R. Lille, 1998. P. 409-437/ государя . Стараниями Каролингов, проводивших матримониальную политику, удалось придать меровингской знати, «структуры горизонтальной и расплывчатой», иерархический характер и организовать её по пирами

77 дальному принципу . Таким образом брак был призван связать королевскую семью с высшей франкской знатью, а высшую знать, в свою очередь, с представителями средней знати. Иначе говоря, и для каролингских монархов, и для аристократии матримониальная политика была естественным и привычным способом социального и политического взаимодействия.

Предметом пристального внимания всегда была политико-институциональная структура Франкской государства и территориальная организация франкского мира. Особое место здесь занимают работы Ф.-Л. Гансхова и К.-Ф. Вернера, которые досконально исследовали политическую организацию Франкского государства, придя к совершенно противоположным выводам. Гансхоф считал, что институты власти, созданные при Карле Великом и Людовике Благочестивом, не выдержали испытания временем78, Вернер же наоборот, доказывал живучесть каролингской административной системы, которую даже переняли бретонцы79. Должное внимание с 40-х гг., когда вышла книга Ж. Дондта «Образование территориальных княжеств»80, уделяли и созданию и функционированию территориальных княжеств, появившихся на карте Западно-Франкского королевства в к. IX в., которые фактически стали базой для независимости крупных магнатов X-XI вв.

В 90 гг. XX в. были проведены детальные исследования отличительных черт и положения региональных элит, особенностей их развития и

76

Верность все чаще и чаще дублировалась связями родства». Le Jan, R. Famine et pouvoir dans le monde franc (VTI-X siecles). P. 410. Ibid. P. 401.

78 Ganshof, F.-L. La fin du regne de Charlemagne. Une decomposition // Revue suisse d'Histoire, 28, 1948. P. 433-451 чд

Werner K. F. Missus-Marchio-Comes: entre Г administration centrale et administration locale de Fempire carolingien.

80 Dhondt, J. Etudes sur la naissance des principautes territoriales en France (IX-XI s.). Brugge, 1948. функционирования. Целью исследований было рассмотреть, как происходило взаимодействие местных элит с присланными каролингским государем должностными лицами. М. Парисс посвятил блестящее исследование лотарингской знати81, К. Лорансон-Роза и М. Руш — Аквитании82, И. Тон-нер - Бретани , М. Орель, К. Дюамель-Амадо - южным графствам на стыке Франции и мусульманской Испании84. Проделанный анализ позволил выделить черты, отличавшие региональную знать от «имперской», определить характер и форму её взаимоотношений с короной и крупными франкскими магнатами.

Большое значение историография придавала и местам сосредоточения власти (королевскому двору, генеральным ассамблеям, церковным соборам), которые служили центрами для перекрестных встреч аристократии, королевской власти и высшего духовенства, где решались основные вопросы, связанные с властными полномочиями85.

По разному оценивается и политика, которую проводил наследник Людовика Благочестивого, первый король Западно-Франкского государства Карл П Лысый. К. Бруннер считает, что его соглашения с крупной аристократией поставили его в зависимость от магнатов, что и стало причиной

81 Parisse, М. La noblesse lorraine, XI-XII s. Lille-Paris, 1976. 2 vol.

82 Rouche M. L'Aquitaine des Wisigots aux Arabes, 418-781, naissance d'une region. Paris, 1979; Lauranson-Rosaz, Ch. Le roi et les grands dans l'Aquitaine carolingienne // La royaute et les elites dans PEurope carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. Lille, 1998. P. 409-437

83 Tonnerre, N.-Y. L'aristocratie du royaume Breton // La royaute et les elites dans l'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. Lille, 1998. P. 487-505

84 Aurell, M. Pouvoir et parente des comtes de la marche hispanique (801-911) // La royaute et les elites dans l'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. Lille, 1998. P. 467-487; Duhamel-Amado, C., Catafau A. Fideles et aprisionnaires en reseaux dans la Gothie des IX et X siecles. Le marriage et aprision au service de la noblesse meridion-ale // La royaute et les elites dans l'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. Lille, 1998. P. 437-467

83 Depreux, Ph. Lieux de rencontre, temps de negociation: quelques observations sur les plaids generaux sous le regne de Louis le Pieux // La royaute et les elites dans l'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. Lille, 1998. P. 213-233; Nelson, J. L. La cour imperial de Charlemagne // La royaute et les elites dans l'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. Lille, 1998. P. 177-193; Lemarignier J. Aux origins de I'Etat francais. Royaute et entourage royal aux premiers temps capetiens (987-1108) // L'Europe aux IX-XI s. Varsovie, 1968. P. 43-55. or ослабления и исчезновения династии . Каролингов. Элизабет Манью-Нортье, наоборот, была уверена, что превращение «имперской монархии», базировавшейся на безусловном подчинении подданных Карлу Великому и его сыну Людовику Благочестивому в «контрактную монархию», оформившуюся на базе договорных отношений между аристократией королевства и королем, позволило королевской власти сохранить свою гибкость и действенность87.

Серьезные споры среди историков вызвал и вопрос о роли аристократии в распаде каролингской империи и связанным с ним процессами ослабления королевской власти и децентрализации. Лишь недавно исследования взаимоотношений королевской власти и высшей знати французским историком Режин Ле Жан показали, что саму проблему ослабления верховной власти в империи и Западно-Франкском королевстве нельзя рассматривать с одной точки зрения - слабости королевской власти и пропорциональном росте влияния и могущества аристократии. Ранее события 30-80 гг. IX в. рассматривались, например, К. Брюннером как простая реакция имперской аристократии на попытки реформ Карла Великого и особенно Людовика Благочестивого88. Близок к точке зрения Брюннера и английский историк Т. Рейтер, который считал, что прекращение завоеваний при Людовике Благочестивом и переход к обороне высвободило огромное количество знати, привыкшей к постоянным завоевательным походам и захвату земельных владений. Свободная масса воинов приняла активное участие во внутренних мятежах и междоусобных войнах, расшатав основы

89 порядка и каролингского мира .

Современный французский историк Ф. Депрё совершенно справедливо отмечал, что «одним из самых оригинальных подходов к изучению каролингского мира является очерк оппозиционных политических движе

86 Brunner, К. Oppositionelle Gruppen im Karolingerreich. S. 247.

87 Magnou-Nortier E. Foi et fidelite. Recherches sur revolution des liens personels chez Francs du VO au XI siecle. Toulouse, 1976. P. 119-123.

88 В runner K. Oppositionnelle Gruppen im Karolingerreich. 1979.

89 Wemer K. F. Hludovicus Augustus, gouverner Г empire chretien, idees et realites. P. 13.

QfY ний» , иначе говоря, исследование причин и обстоятельств вражды между группами каролингской знати, во многом отражавшейся на отношениях аристократии и королевской власти91.

Не меньшие дискуссии вызывает и вопрос о преобладании в среде аристократии частных или общих интересов, и мотивировки действий знати. Еще в 1948 г. в своей книге «Очерк зарождения территориальных княжеств во Франции (IX-X вв.)» Ж. Дондт задал вопрос — как и с помощью каких средств каролингские государи могли добиться от франкской аристократии верности и службы? . Автор дал следующий ответ: «Чтобы достичь этого, короли привлекали заманчивыми перспективами, доходными должностями и обширными земельными пожалованиями»93. П. Рише то же счел необходимым прямо ответить на этот вопрос: «Аристократы не имели никакого сознания общего блага. Они заботились только об интересах своей семьи, приобретении большего числа должностей и приумножении имущества»94, прямо повторяя слова Агобарда Лионского95. Но вопрос, только ли материальные соображения привязывали франкскую ари

QZ стократию к королю, давно волновал историков . Однако четкого ответа на этот вопрос получить не удалось.

В этой связи важнейшим в историографии является дискуссия об так называемой «каролингской идеологии» - спектре представлений каролингских монархов и их советников об устройстве Франкского государства и характере связей с его населением, прежде всего с его верхушкой - знатью. При Каролингах была выработана своего рода программа действий на будущее, где практические меры (например, управление графствами) были неразрывно связаны с христианской концепцией государства. P. Jle Жан

90 Depreux Ph. Louis le Pieux reconsidere? P. 181-213.

91 Brunner K. Oppositionnelle Gruppen im Karolingerreich. 1979.

92 Dhondt, J. Etudes sur la naissance des principautes territoriales en France (IX-XI s.). P. 8.

93 Ibid.

94 Riche, P. La vie quotidienne dans l'empire carolingierme. P., 1973.

95 Agobardi Liber Apologeticus pro filiis Ludovici Pii imperatoris adversus patrem// P. L. T. 106. Col. 313.

96 Le Jan, R. Famille et pouvoir dans le monde franc (VII-X siecles). P. 408. писала, что «каролингский режим прежде всего покоился на идеологическом проекте единения, который был направлен на содействие элит, как светских, так и духовных, их присоединение к императорской программе»97. Сложность возникла в другом: исследователи так и не пришли к единому мнению, насколько эта идеология, эта программа была доступна пониманию для тех групп, на которые она и была ориентирована. Л. Же-нико полагал, что понятие res publico, лежавшее в основе политических идеалов первых Каролингов, была «выработана клириками и, вероятно, не ла имело сильного влияния на людей политических (hommes politique)» . В своей статье «Использование римской концепции в каролингскую эпоху: res publico в IX-X вв.» И. Сассье считает, что у концепции res publica, «так и не хватало времени, чтобы обрести независимое существование за пределами кучки образованных мужей, таких как Элизахар, Луп Феррьерский, Седулий или Гинкмар, которые понимали его пользу»99. Ему возразил Ф. Депре, отчетливо продемонстрировавший, что Нитхард, аристократ и внук Карла Великого, автор хроники о междоусобицах сыновей Людовика Благочестивого, не хотел использовать термин res publico для обозначения государства, которым в 833-834 гг. управляли мятежники100. Еще более определенно высказывается К. Ф. Вернер, который пытается доказать, что римские государственные институты власти не отмерли одновременно с исчезновением Римской империи, а все еще существовали в каролингскую

101 ТУ эпоху . Как следствие, многие идеи и понятия, связанные с римскои традицией управления, по мнению К. Ф. Вернера были наполнены реальным

97 Le Jan, R. Introduction. P. 7-17.

ОЯ

Werner K.-F. Naissance de la noblesse. P. 176.

00 •

Sassier Y. L'utilisation d'un concept romain aux temps carolingiens: la res publica aux IX et X siecles // Medievales, 15, 1988. P. 17-29; аналогичной позиции И. Сассье придерживается на страницах книги «Гуго Капет», где характеризует каролингское государство как «воображаемый политический порядок, который старались создать кучка интеллектуалов, был все на всего фасадом мира, остававшегося глубоко варварским». Sassier Y. Hugues Capet. P., 1987. P. 31.

100 Depreux, Ph. Louis le Pieux reconsidere? S. 204; Depreux, Ph. Nithard et la res publica: un regard critique sur le regne de Louis le Pieux // Medievales, 1992. T. 149-161.

101 Werner K.-F. Naissance de la noblesse. P. 169-179. содержанием, доступны и понятны довольно большому кругу франкского общества102. Таким образом, автор считает, что существовал своего рода идеологический стержень, призванный сплотить вокруг монарха франкскую аристократию, не только в силу верности, опиравшейся на вознаграждение и личную привязанность, но и в силу того, что все еще живо понятие государственной службы и общих интересов.

В советской историографии тема взаимоотношений аристократии и монархии долгое время замалчивалась. Отдельные исследования были посвящены политической эволюции Франкского королевства и аппарату власти и управления при Карле Великом (А. И. Колесницкий103, А. И., Бессмертный Ю. JI.104). Только в 90 г. XX в. появились первые работы, непосредственно затрагивавшие отношения франкской аристократии и королевской власти. И. С. Филиппов выпустил книгу «Средиземноморская Франция в раннее средневековье»105, где отдельная глава посвящена зарождению класса феодалов в Южной Франции. Автор рассматривает путь богатой галло-римской аристократии Юга Франции: в эпоху Поздней Римской империи южногалльскую аристократию, по мнению автора, отличал «интерррегионализм»106. Но с началом нашествий варваров «горизонты провинциальной власти стремительно сужались». Знать южной Галлии замкнулась в своем кругу, но сохранила свою политическую власть до середины VIII в.: люди этого круга формировали епископат Южной Галлии,

102 Вернер писал: «Возобновим спор о существовании - или отсутствии - государства или администрации, достойных этого имени после "гибели Римской империи" и во Франкском королевстве. Речь идет о способности политического сообщества пользоваться услугами чиновников, осуществляющих государственные функции, похожие на то, что ныне называют «службой "(office)" или государственной должностью»; «использование термина res publico обозначает сохранение понятие государственной службы и государственной идеи». По мнению Вернера идея и реальность государственной службы нашли свое воплощение в назначении на престижные должностные посты во Франкском королевстве - honores (Werner K.-F. Naissance de la noblesse. P. 175).

103 Колесницкий H. Ф. Аппарат власти и управления в варварском государстве // Власть и политическая культура в средневековой Европе. М., 1992.

104 Бессмертный Ю. Л. Франкское государство // История Европы. М., Т. 2. С. 112-126.

103 Филиппов И. С. Средиземноморская Франция в раннее средневековье. М., 2000. С. 478-510.

106 Там же. С. 480. в их руках находился доступ к гражданским должностям107. До VII в. местные элиты Юга держались в стороне от северной франкской аристократии, но с этого столетия началось постепенное проникновение северян в Прованс. Более активные контакты между двумя группами знати средневекового Франкского государства И. С. Филиппов датирует эпохой правления Карла Великого и его преемников, когда на Юг были посланы франкские графы, которые были «сугубо должностными лицами, не связанными ни имуществом, ни родством с местной знатью и ни в коей мере ни считавшими свое назначение в этот район постоянным»108. Со временем пришлая франкская аристократия приобрела на Юге земельные владения либо благодаря пожалованиям со стороны короля, либо брачным союзам с южногалльской знатью. Также они быстро наладили контакты с местной церковью, начав основывать монастыри109. Завершая очерк о каролингской аристократии, проникавшей на южные земли, И. С. Филиппов отмечает, что она была подверглась социальной ассимиляции, «утратив интерес к сохранению в родных местах владений и родственных связей»110.

Значительный вклад в изучение контактов высшего клира и франкской монархии внес В. И. Мажуга, посвятивший свою статью церковной политике франкского короля Гунтрамна (561-592), пытавшегося заставить епископат своего королевства признать «его ведущую роль в установлении церковного порядка»111. На примере двух актов (постановлений II Макон-ского собора и королевского эдикта Гунтрамна) автор подробно прослеживает перипетии борьбы между сувереном и епископами за границы светской и церковной юрисдикции. В. И. Мажуга продемонстрировал, как король, «в споре с епископами принял их язык, искал разрешения спора на

107 Там же. С. 481.

108 Там же. С. 483.

109 Там же. 494.

110 Там же. 485.

111 Мажуга В. И. Королевская власть и церковь во франкском государстве// Политические структуры эпохи феодализма в Западной Европе VI-XVII вв. JL, 1990. С. 46-71. путях идейного противоборства»112. Король Гунтрамн облекает карательную функцию своей власти религиозным авторитетом, чем и оправдывает свое вмешательство в дела церкви: так, по мнению автора, франкский государь начал насаждать идеалы теократической власти113. Статья В. И. Мажуги позволяет проследить корни претензий монархии на власть над церковью, достигших апогея в правление Каролингов.

Раннесредневековым монастырям, их месту во властной структуре Франкского государства, важности для монархии и знати как источников могущества, престижа и репрезентации власти, посвящены работы Н. Ф. Ускова114. Автор подробно рассматривает процесс основания монастырей, участие, которое принимали в нем королевская власть и высшая знать. Н. Ф. Усков подробно рассматривает внутри монастырскую жизнь, показывая, как она зависела от действий знатных родственников монахов и короля. Спорные дела в монастыре, ссоры между монахами приводили в действие сложный механизм родственных связей за пределами монастырей115. В эти события была вовлечена королевская власть, которая играла роль арбитра116.

Подробно вопрос о каролингской аристократии был рассмотрен в

11*7 работах А. И. Сидорова , сосредоточившего внимание на общих принципах функционирования власти, механизмов ее реализации, поведенческих норм, присущих франкской аристократии в каролингский период. Автор делает акцент на коллективной природе власти и слабости и зависимости

112 Там же. С. 66.

113 Там же. С. 63.

114 Усков Н. Ф. Кочующие короли: государь и его двор в монастыре // Двор монарха в средневековой Европе (явление, модель, среда). М., 2001. С. 33-68; Усков Н. Ф. Христианство и монашество в Западной Европе раннего средневековья (Германские земли II/Ш-середина XI в.). СПб., 2001.

115 Усков Н. Ф. Христианство и монашество в Западной Европе раннего средневековья. С. 360-363.

116 Там же. С. 362.

117

Сидоров А. И. Каролингская аристократия глазами современников // Французский ежегодник. Москва, 2000. С. 36-54; Сидоров А. И. Организация власти во Франкском королевстве в VIII-IX вв. // Средние века. М., 2003. Вып. 64. С. 3-34. i g монархии от подданных . Отмечает он и слабую дифференцированность сферы власти в каролингской империи, указывая, что круг полномочий самых разных должностных лиц был в принципе одинаков.

В результате проделанного историографического обзора получается, что одной из мало изученных проблем остается соотношение политико-правовой мысли каролингского периода и реальных социально-политических процесс^протекавших во Франеком государстве в IX-X вв.

Источниковая база исследования.

Источники, на которых строится диссертация можно условно разделить на несколько групп: 1) государственные законодательные акты 2) документы частного характера 3) источники эпистолярного жанра 4) нарративные источники (хроники, анналы, истории, агиографические источники, биографии, деяния епископов).

К первой группе относятся каролингские капитулярии. Капитулярии, были королевскими актами, содержавшими важные государственные решения, принятые на генеральных ассамблеях во Франкской империи или

О/ королевстве. Как правило, капитулярий запечатлевал речь короля пред ассамблеей, произносимую после обсуждений. Фактически капитулярий должен был донести до отдаленных регионов язык короля, как бы голос короля, что в средневековом обществе было немаловажно, поскольку все отношения с вышестоящими властями осуществлялись именно лицом к лицу. Не следует считать, что капитулярий был всего лишь торжественным официальным документом, не преследовавшим конкретных целей. Большинство капитуляриев приурочено к какому-либо важному политическому событию и представлял собой свод указов. Капитулярий 802 г., например, был документом, в котором Карл Великий обнародовал принципы своей новой, теперь уже императорской, политики, формулировал четкие, кон

118 Сидоров А. И. Организация власти во Франкском королевстве в VIFI-IX вв. // Средние века. М., 2003. Вып. 64. С. 33. кретные принципы отношения между подданными и его сувереном119. Уже то, что капитулярии, как вид государственного документа исчезают (881 г.), в тот момент, когда королевская власть утрачивает возможность заставить выполнять свои предписания по всей территории королевства, подтверждает, что капитулярии были рассчитаны на практическое применение, или по крайней мере, идеологическую пропаганду, немаловажную для королевской власти в эпоху Каролингов. Не случайно в первой половине правления Людовика Благочестивого клирик из императорской канцелярии, Ансегиз, создал сжатое изложение всех капитуляриев Карла Великого и его сына, чтобы чиновники империи имели под рукой своеобразное руководство для осуществления правосудия120. Очень часто, за выходом капитулярия, особенно пространного и длинного, королевская канцелярия выпускала своего рода конспект этого документа, в кратком виде объясняющем его основные положения (например, конспект Кьерсийского капитулярия 877 г.) . Иногда случалось, (особенно к концу IX в., когда монархия нуждалась в поддержке аристократии) что капитулярий выпускался в форме вопросов короля и ответов присутствующей на ассамблее знати; таким образом королевская власть стремилась показать населению, что решения принятые на ассамблее, получили одобрение крупных магнатов, которые располагали значительным влиянием на местах. Государевы посланцы, епископы, графы должны были получить копию капитулярия в канцелярии и отвести её в главный город своего округу или епархии, чтобы, собрав свободных франков, заседавших в суде, и толпу прихожан, огласить капитулярий на родном языке присутствующих и прокомментировать его. Вопросы присутствующих, составлявшие своего рода тест, монарх наказывал передавать обратно в канцелярию, чтобы по ним можно было выпустить ещё один, более конкретный капитулярий. В некоторых

119 Хэгерманн Д. Карл Великий. М., 2003. С. 433-451.

120 Werner К. F. Hludovicus Augustus, gouverner l'empire chretien, idees et realites. P. 83.

121 Capitula excerpta in conventu carisiacensi coram populo lecta// M. G. II. C. R. F. Т. П. P. 361-361. случаях - когда речь шла о решениях необычайной важности, все правоспособное население (свободные франки) должны было поставить подпись под документом (чаще всего крест), подтвердив то, что нии поняли и согласились с приказом короля. Решения морального и религиозного порядка, участившиеся после императорской коронации Карла Великого, духовенству предписывалось освещать и развивать в проповедях. Таким образом, капитулярии были достаточно эффективным средством передачи приказов короля или императора по всей подвластной ему территории. При подготовке данной диссертации было проведено исследование не только основных капитуляриев периода Каролингов, но и законодательных актов Меровингских королей, например эдикт 614 г. короля Хлотаря II122.

К группе государственных актов можно условно отнести и королевские хартии, фиксирующие дарения, пожалования королем или конфирми-рующие акт сделки между двумя лицами, одно из которых, как правило, часто являлось церковным учреждением. Ценность этих документов заключается в том, что благодаря им мы можем определить состав и положение лиц, прибывавших к королевскому двору, а следовательно и перемены в окружении монарха. Более того, королевские хартии позволяют проследить перераспределение земель коронного фиска и размеры дарений в конкретный период времени. И, наконец, благодаря королевским хартиям можно установить реальное влияние, которым отдельный правитель пользовался в королевстве, в зависимости от того, откуда прибыл адресат, к какому сословию принадлежит и состав его дела.

К группе частных хартий можно отнести акты монастырей и грамоты знати, количество которых увеличилось с ослаблением королевской власти. Очень важен вопрос титулатуры, употребляемой знатью в частных хартиях, позволяющей судить о самосознании и своей роли в государстве и ш Chlotharii II edictum (614) // М. G. Н. Legum. Capitularia regum Fran comm. Т. I. P. 2024. обществе. Как и в случае с королевскими хартиями, частные грамоты позволяют установить связи и окружение аристократии.

В диссертации использовались также источники эпистолярного жанра. Большинство посланий, по вполне понятным причинам, принадлежали перу священнослужителей. Наибольший интерес представляет переписка лиц, непосредственно влиявших на социально-политическое развитие Франкской империи и Западно-Франкского королевства. Карл Великий сделал послания одним из основных орудий своего управления страной. Как известно, множество приказов распространялось именно путем посланий, переданных главам метрополий, архиепископам, которым надлежало передать приказ императора своим викарным епископам. Таким образом, передавались приказы не только морального и религиозного характера, наставления и увещевания духовенству, но и мирские предписания, вплоть до приказов военной мобилизации . Естественно, при подобной системе до нас дошла достаточно активная переписка как государя с церковнослужителями, так и клириков друг с другом. Безусловно, эпистолярный жанр той эпохи был далек от того, чтобы ограничиваться чисто административными задачами. Период правления Каролингов совпал с культурным расцветом, названным первым (правление Карла Великого и Людовика Благочестивого) и вторым (правление Карла Лысого) «каролингским возрождением». Эпистолярный жанр играл в нем немаловажную роль. В переписке постепенно выкристаллизировались представления и взгляды клириков о их месте и положении в каролингском обществе, моральные обязанности их сословия и т. д. Прежде всего меня интересовал социально-политический аспект, который особенно ярко просматривается в переписке активных политических деятелей епископата, чьи воззрения оказали свое влияние на политическую культуру и убеждения многих каролингских монархов: это послания епископов и аббатов IX в. Алкуина, Агобарда Лионского, Лупа Феррьерского, Гинкмара Реймского и X в. Адальберона Рейм

123 Контамин Ф. Война в средние века. СПб., 2002. С. 33,36. ского и Герберта Орильякского. Именно в их посланиях вырабатывались основные положения каролингской идеологии, обсуждаемые на епископских соборах, после чего, в свою очередь они в виде постановлений поступали для ознакомления к королю. Можно даже сказать, что королевская власть и высшие церковнослужители вели между собой постоянный диалог или дискуссию; часто капитулярии являлись своеобразным ответом на

1 OA послания или соборные постановления епископов и наоборот , капитулярии дорабатывались, оттачивались, или трансформировались в епископских посланиях. И, наконец, большим преимуществом эпистолярного жанра является иногда его приватный характер, позволяющий узнать настоящий образ мыслей, убеждения авторов, наконец, их настоящую роль в происходивших событиях. Кроме того, в посланиях часто сообщаются мелкие, повседневные детали, которые трудно, а подчас и невозможно почерпнуть в анналах и хрониках этого времени. Особое место среди произведений эпистолярного' жанра каролингской эпохи занимает переписка Римских пап, которые пристально наблюдали за событиями, происходившими в империи и Западно-Франкском королевстве и энергично вмешивались в случае надобности.

К сочинениям эпистолярного жанра тесно примыкают поучения священнослужителей мирянам, прежде всего крупным магнатам и королям; жанр этот, как указал Пьер Рише, имел долгую историю125. В эпоху Карла Великого и Людовика Благочестивого, когда государство мыслилось ^ основанным на принципах христианской морали, клирики постоянно предлагали сильным мира сего идеал правителя. Подобных произведений, то в форме писем, то в форме трактатов появилось необычайное множество. Немалую роль в их распространении сыграло то, что в христианской империи Каролингов сам государь являлся образцом для подражания: поэтому высшее духовенство спешило привить монарху такую нравственную

124 Мажуга В. И. Королевская власть и церковь во Франкском государстве. С. 46-71.

I2J Riche, P. Ecole et enseignement en dans le haut Moyen Age. Paris, 1979. P. 48. и политическую культуру, которая соответствовала бы их представлениям о христианском государе. Литература этого жанра получила название «зерцал». Особенно ясно цель подобных сочинений выражена у автора, писавшего, правда, в другом жанре - жанре жизнеописаний, но преследовавшего те же цели, что и авторы поучений, Астронома. Этот придворный клирик Людовика Благочестивого, писал: «Ибо первые люди находятся на вершине, словно для всеобщего обозрения, и они не могут укрыться, так что молва о них разносится далеко и каждому приписывают тем больше доброго, чем сильнее они прославятся, заставляя подражать себе. Это показывают повествования древних, которые постарались наставить потомков.»126. Безусловно, наряду с поучениями нравственными и религиозными авторы «зерцал позволяли себе политические советы, а то и требования. Например, аббат Луп Феррьерский писал королю Карлу Лысому вюдном из своих назидательных писем около 843-846 гг.: «Не бойтесь князей, ибо сами их создаете»127. Зерцала оказали огромное воздействие на христианское сознание верхушки каролингского общества и сыграли не последнюю роль в формировании каролингской политической идеологии, предписывая монарху особую линию поведения. Среди зерцал наиболее известны труд Алкуина «О пороках и добродетелях», адресованный графу Бретани Гви-до ; «Королевская жизнь», написанная аббатом монастыря Св. Михаила Смарагдом для Людовика Благочестивого ; назидание Эрмольда Черного

1ЧП королю Аквитании Пипину I ; «Книга о королевском служении» Ионы 1

Орлеанского , представляющая краткое изложение соборных постановлений Парижского церковного собора 829 г.; несколько писем Лупа Фер-рьерского Карлу Лысому132; поучение Гинкмара Реймского Карлу Лысому

126 Anonymi vita Hludovici // Quellen zur karolingischen reichgeschichte/ Ed. R. Rau. Т. I. S. 254-381. Prefatio.

127 Servatus Lupus. Epistolae. Leipzig, 1984. P. 70.

128 Alcuinus. Liber de virtutibus et vitiis ad Widonem comitem // P. L. T. 101. Col. 613.

129 Smaragdus. Via regia // P. L. T. 102. Col. 931-970.

130 Ermoldi Nigelli carmina // M. G. H. T. Scriptores. Т. II. 4-93.

131 Jonas. De institutione regia//P. L. T. 106. Col. 340-389.

132 Servatus Lupus. Epistolae. Leipzig, 1984. ял I

О королевском служении» и его же труд «Об управлении дворцом» , созданный в 882 г. на основе утраченного трактата Валы Корбийского для западно-Франкского короля Карломана П; и, наконец, «Книга о христианских правителях» Седулия Скотта, посвященная императору Лотарю135. Несколько особняком в жанре «зерцал» стоит бесценное произведение жены Бернарда Септиманского Дуоды, «Поучение моему сыну»136, своеобразный учебник, где советы благочестивой жизни переплетаются со светскими наставлениями относительно поведения при королевском дворе.

Новым и оригинальным для средневековья жанром источника стала светская и политическая биография, независимая от широко распространенной агиографической литературы, но вобравшая в себя её отдельные черты, как, например идеализация персонажа. Биография появилась с целью дать образец для подражания остальному населению. Но не в меньшей мере, роль толчка для становления биографического жанра сыграл огромный престиж первых Каролингов. Также свою роль сыграли кризис 829834 гг. и междоусобные войны сыновей Людовика Благочестивого за наследство отца. Исчезновение «каролингского мира (pax Carolina)» внутри страны, грабежи и злоупотребления властью заставляли современников с тоской вспоминать времена Карла Великого и первые годы правления Людовика Благочестивого, казавшиеся им «золотым веком» - ведь основные светские биографии написаны уже после смерти их героев. Именно это стремление показать преимущества правления прежних правителей и недостатки нынешних, опять же дать образ героя для подражания проявляется в главных светских биографиях Эйнгарда «Жизнь Карла Великого» и

1Х7

Астронома «Жизнь Людовика» . Нельзя не упомянуть, что некоторые по

133 Hincmarus. De regis persona et regio ministerio ad Carolum Calvum regem // P. L. T. 125. Col. 833-856

134 Hincmarus. Ad proceres regni, pro institutione Carlomanni Regis et de ordine palatii // P. L. T. 125. Col. 993-1008.

133 Sedulius Scotus. Liber de rectoribus christianis // P. L. 103. Col. 292-332

136 Liber manualis Dhuodane // P. L. T. 109-118

137 Einhardus. Vita Caroli // M. G. H. Scriptores. Т. П. P. 426-463; Anonymi vita Hludovici// Quellen zur karolingischen reichgeschichte/ Ed. R. Rau. Т. I. S. 254-381. литические биографии - и не только императоров, но князей церкви - родились как политические памфлеты, чьей целью было доказать правоту своей партии, ошибки и просчеты своих врагов. Среди таких особенно выделяются «Жизнь Людовика» Тегана Трирского и жития Валы и Адаларда, политических и церковных деятелей, близких родственников Карла Великого, принявших сторону оппозиции Людовику Благочестивому138. Источники этого жанра имеют неоценимое значение, так как они, в отличие от церковных житий, по иному толкуют действия своих героев, ищут им, хоть и не всегда, политическое объяснение, показывают их реальное поведение, часто без штампов, столь присущих агиографии.

Ещё одним жанром источников, используемых в диссертации явля

1 40 ются анналы, хроники и истории . Анналы появились на рубеже VII-VIII вв. и представляли первоначально собой краткие погодные заметки о событиях: затем стали постепенно более подробными. Характерной чертой анналов было занесение событий по годам и по мере того, как о них становилось известно. При Карле Великом возникает официальный свод анналов. Известный под названием «Королевские франкские анналы»140. После распада империи и междоусобных войн единая анналистака прекращает свое существование: вместо нее появляется несколько различных сводов, самым ценными и информативными из которых являлись «Анналы Сен-Бертена»141. С 30 г. IX в. их вел придворный клирик Фульк, с 40-х гг. -епископ Труа Пруденций, а с 60-х гг. IX в. по 882 г. — архиепископ Рейм-ский Гинкмар. Эти анналы содержат не только фактические данные, но и копии документов необычайной важности, например, тесты договоров между тремя братьями, боровшимися за власть после смерти Людовика Благочестивого. Остальные анналы уже содержат сведения более ограничен

1 is

Ронин В. К. Светские биографии в каролингское время: Астроном как историк и писатель//Средние века. М., 1983. Вып. 46. С. 170-172.

139 Гене Б. История и историческая культура средневекового Запада. М., 2002. С. 236240.

140 Annales regni Francorum // М. G. Н. Scriptores. Т. П. Р. 3-218.

141 Annales bertiniani. Hannover. 1888. ного в территориальном отношении масштаба («Анналы Сен-Вааста»142, 1

Ксантенские анналы», «Анналы Фульды» ). Единственным исключением являются анналы, которые вел в 919-966 г. реймский каноник Флодо

144 ард ; они являются для нас основным нарративным источником по истории X в., отличающимся поразительной информативностью и точностью в датировке. После смерти Флодоарда, его анналы сразу теряют свой широкий кругозор и ограничиваются событиями, разворачивающимися в Реймсе. Особый интерес этого жанра заключается в том, что анналы дают нам тем более ценную информацию, что при относительной скудности материала, их авторы особо выделяют те вещи, которые их поразили или заинтересовали. Даже молчание авторов анналов IX-X вв. бывает красноречивым.

Истории отличаются от анналов и хроник тщательным подбором фактов, наличием общей стратегической задачи и объяснением происходящих событий. В рамках этого жанра хотелось бы выделить два произведения: «История в четырех книгах» Нитхарда (IX в.)145 и «Историю» (X в.) Рихера Реймского. Первый труд, пожалуй, является уникальным для историографии раннего средневековья, так как он написан мирянином, занимавшим одно из высших мест в иерархии имперской знати. «История» Нитхарда тем более ценна, что он был соратником Карла Лысого во всех его войнах за наследство 840-843 гг. и подробно рассказывает о перипетиях борьбы сыновей Людовика Благочестивого. Со страниц его встает знать той эпохи, ее самосознание, привычки, стереотипы поведения, идеалы. Если в церковных тестах сведения о мирянах даются опосредованно, через призму представлений и убеждений клириков, то в труде Нитхарда мы получаем информацию из «первых рук». «История» же Рихера является произведением совершенно иного рода, чем труд Нитхарда. Рихер, монах,

142 Annates vedastini // М. G. Н. Scriptores. Т. II. Р. 517-530.

143 Annaies fuldensis//М. G. Н. Scriptores. Т. И. Р. 337-413.

144 Flodoardus. Annaies. Ed. Ph. Lauer. Paris, 1905.

145 Nithardi historiarum libri ПП. Hannover, 1870. живший в конце X в., создал свою «Историю» в подражание Саплюстию, что часто вызывает путаницу как в событиях, так и в понятиях. Но тем не менее, это единственное произведение, относительно связно повествующее о событиях, происходивших в к. X в. в Северной Франции. Возможно, будучи учеником знаменитого Герберта Орштьякского, Рихер имел доступ к достаточно широкой и разнообразной информации, которую и использовал в своем произведении. Ряд деталей, приводимых автором, проливают свет на формирование новых отношении между королевской властью и северофранцузской знатью.

Важным видом источников является агиографическая литература, наиболее ярко представленная в житиях святых эпохи. Житийная литература, которая составлялась, как правило, в монастырях, часто упоминала о монастырских покровителях или светских аббатах, которые занимали в повествовании авторов значительное место. Светская знать использовала аббатства не только как средство материального обогащения, но и поддержания высокого морального престижа. Для каролингской знати кроме того монастыри постепенно стали средством семейной идентификации: недаром монастырь являлся основой материального и морального благосостояния целой семьи. Многие фамилии сами основывали аббатства и заселяли их монахами, следили за соблюдением устава. Сами монахи были из знатных и именитых родов. Таким образом, жизнь монастырских авторов была тесным образом переплетена с высокопоставленными покровителями или родственниками. Поэтому часто жития святых включали в себя подробный и обстоятельный рассказ об истории аристократического клана, внутренних противоречиях, борьбе с соперниками из числа знати и отношениях с королевской властью.

Теоретические и методологические основы исследования

Обзор историографии по исследуемой теме показывает необходимость наличия четкой методологической основы позволяющей дать новую

РОССИЙСКАЯ госудлрстгнкля

БИБЛИОТЕКА интерпретацию источникового материала. Данное исследование проводилось в рамках социокультурной истории и исторической антропологии, затрагивая такие аспекты истории общества как представления франкской знати о королевской власти в IX-X вв., идентичность франкской аристократии, проблемы менталитета знатного человека и социальной группы в целом, проблема соотношения представлений и реальности, когда слагались стереотипы поведения короля, светской и церковной аристократии. Используемые методы исследования подразумевают критический подход к анализу источников (виды источников), чья специфика и определяет необходимость деконструирования нарратива с учетом ментальных установок создавших его авторов.

Основная часть историков, изучающих данную проблему, пишет в постмодернистском ключе. Данное направление историографии и методологии видится нам особенно плодотворным.

Тем не менее, это не исключает использование и традиционных методов исторического исследования, особенно таких, как синтез и анализ. Сравнительный анализ источников позволяет выявить соотношение теория-практика в представлениях франкской знати, а контент-анализ дает нам возможность более аккуратной работы с терминологией (например, употребление понятия ministerium - см. Глава 1.1.). «Перекрестный допрос» источника рисует перед нами яркую картину разнообразия тех представлений, которые бытовали как внутри светской и духовной знати, так и вне ее пределах, например, в тех представлениях, которые исходили от королевской власти (например, представления о королевской справедливости. — см. Глава 1.2., 2.1).

Однако, в отличие от «средневекового мира воображаемого» Жака Ле Гоффа, понятия и представления, анализируемые в данном исследовании, превращаются в реальность и влияют на повседневные практики человека, жившего на заре средневековой цивилизации. Наша задача — обнаружить механизм функционирования этого процесса.

Вывод.

Как видно из приведенного обзора, тема взаимоотношения королевской власти и высшей знати по-прежнему сохраняет свою актуальность для социально-политической истории Франции во второй половине IX-X вв. В историографии довольно полно осящены проблемы политической эволюции Франкского государства, зарождение вассалитета, права и обязанности монархии и аристократии, особенности «имперской» и местной знати. Продемонстрировано наличие широкой идеологической программы, целью которой было обеспечить содействие элит короне. Хуже освящено то, как именно политико-правовые представления, составлявшие каролингскую идеологию, отразились на взаимоотношениях между монархией и высшей знатью. Исходя из вышесказанного были определены цели и задачи исследования диссертации: 1) Рассмотреть представления и политико-правовую мысль, отражавшие взаимоотношения франкской монархии и аристократии 2) Исследовать практические механизмы, нормы и сложившиеся обычаи взаимоотношения монархии и аристократии 3) Проследить, насколько политико-правовая мысль и представления, составлявшие каролингскую идеологию, совпадали с реальной практикой взаимоотношений монархии и аристократии 4) Проследить, как каролингская идеология повлияла на взаимоотношения монархии и аристократии.

• Положения, выновимые на защиту

- Идея «королевского служения», введенного во Франкском государстве при Людовике Благочестивом в 823-825 гг., преобразовала систему отношений между монархией и аристократией на основе принципов религиозно-морального служения Господу и строгого подчинения суверену.

- Франкский епископат, использовав идею «королевского служения» и приняв активное участие в воплощении её в жизнь, сумел занять привилегированное положение в управленческой структуре Западно-Франкского государства

- Образец христианского правителя, как воплощения «королевских добродетелей», воспринятый императором Людовиком Благочестивым и западно-франкскими королями, способствовал обеспечению им поддержки со стороны высшего клира за счет потери королевской властью части рычагов давления на аристократию

- Идеи «тираноборчества», разрабатываемые франкскими прелатами, не угрожали существованию династии западно-франкских Каролин-гов, но содействовали утверждению до того негласного право знати на восстание против короля.

- Каролингская программа политического устройства государства отразила реально сложившиеся отношения между аристократией и монархией

Заключение научной работыдиссертация на тему "Высшая знать и королевская власть во Франции второй половины IX-X вв."

Заключение

В начале IX в. франкская монархия выдвинула идеологическую программу, впитавшую в себя политико-правовую мысль и традиционные представления о верховной власти и её контактах с подданными. Нет никакого сомнения, что каролингская идеология основывалась на близких и дорогих франкской аристократии идеях, которые имели не только нравственное, но и практическое значение. Идея коллективного управления, совета, активно пропагандируемая щэолингской монархией и епископатом, отвечала чаяниям высшей знати, стремившейся занять как можно более привилегированное место в системе каролингского управления, и, одновременно, заинтересованной в претворении на практике идеалов равного и всеобщего участия в обсуждении государственных дел. Каролингский двор, как средоточие власти на протяжении IX и даже X в. привлекал аристократию, заставляя её искать милостей суверена и бороться за престижные должности.

Не менее важны были для аристократии, как светской, так и церковной идеи справедливого и милосердного королевского правления. Усиление монархии в период правления Карла Великого и Людовика Благочестивого привело к тому, что негласные привилегии франкской аристократии неоднократно нарушались государями, которые считали это своим правом. В свою очередь знать рассматривала попытки королевской власти нарушить устоявшиеся традиции её независимости как покушение на свои исконные права и обвиняла Каролингов в попрании справедливости и правосудия.

В этих условиях разразился тяжелый кризис 30-х гг. IX в., ослабивший королевскую власть. Предчувствуя близившиеся волнения, еще в 823825 гг. монархия продолжила курс на жесткое подчинение высшей знати, но одновременно постаралась обеспечить себе её верность, привлечь к управлению государством, представив королевскую службу как «служение Господу», которое требует полной и всеобщей поддержки и отдачи. Принимая участие в «королевском служении», аристократия приобретала моральный престиж и подкрепляла свое негласное право на власть. Особенно выгодна эта идеологическая программа была для франкского епископата, который смог занять привилегированное место возле суверена, получить право надзирать за франкским обществом и самим монархом, оттеснив светскую аристократию на второй план.

Разработав идеологию «служения», Каролингские государи с помощью высшего клира утвердили свое положение как «христианнейших» вождей своего народа, ведущих франков к небесному спасению. Тем самым король претендовал если не на теократическую власть, то на особые сакральные функции, предоставлявшие ему еще больше прав в отношении своих подданных и аристократии. Измена знати королю стала расцениваться как отказ от служения Господу. Опираясь на епископат, монархия могла преследовать мятежников не только светскими, но и церковными санкциями.

Однако надо учитывать, что каролингская идеология определялась не только самим сувереном и его ближайшим окружением, но и франкским епископатом, который вносил в политико-правовую мысль значительные коррективы, не всегда совпадавшие с интересами монархии. Выдающиеся представители церковной элиты, такие как Агобард Лионский и Гинкмар Реймский, имели свой собственный взгляд на королевскую власть и аристократию, который местами не совпадал, а иногда и противоречил мнению государей. Высший клир, несмотря на свои политические и культурные традиции, унаследованные от Римской империи и ставившие его несколько особняком во франкском обществе, все же был связан родственными отношениями со светской аристократией: во многом епископы предъявляли к суверену претензии, характерные для всей знати - отказ государя от семейных интересов и преследование общего блага, милосердное поведение, миротворческие функции. Став предводителем христианского народа, каролингский суверен должен был отказаться от значимых рычагов власти, позволявших ему нарушать права своих подданных и злоупотреблять своей властью: он должен был подчиняться контролю епископата и согласовывать с ним свои действия. Идеал справедливого правителя, часшчн^авязанный^авящим западно-франкским Каролингам, частично воспринятый ими самими, превращал короля в фигуру нейтральную, непредвзятую, которая должна заботиться лишь о «общем благе» своих подданных. Отступление от этих правил трактовалось епископатом как проявление «тиранической» власти, которую надлежало искоренять.

Идеи, выработанные монархией совместно с епископатом при учете стремлений светской аристократии, вообще ограничивали возможность короля действовать независимо и авторитарно. Начиная со 30-х гг. IX в. франкская высшая знать активно боролась за осуществление на практике некоторых из этих идей. Право участвовать в управлении государством, советовать государю аристократия пыталась присвоить только для себя, рассматривая противодействие этому монарха как нарушение своих привилегий. Точно также высщая знать претендовала на право «законного» восстания против королевской власти. Высший клир со своей стороны активно вмешивался в этот процесс, причем далеко не всегда на стороне королевской власти. Аристократия, благодаря идее «тиранического» правления, разработанной на Парижском соборе 829 г., получила моральное право отказывать своему государю в повиновении, что нашло отражение в произведениях эпохи, особенно в посланиях Римских пап. Так оформлялось право аристократии на мятеж.

Тем не менее, во многом положения каролингской идеологии были выгодны и монархии и знати: идеал короля, как правителя, заботившегося лишь об общем благосостоянии, с одной стороны позволял аристократии требовать, чтобы король не выступал на стороне одной из соперничавших групп аристократии, не позволял занимать отдельным представителям знати слишком выгодные позиции. Но с другой стороны, этот же идеал давал суверену возможность использовать свое нейтральное положение: не имея возможности с 60-х гг. IX в. смещать по собственной воле представителей высшей знати, король сталкивал меж собой влиятельные аристократические кланы, с их помощью устраняя слишком усилившихся магнатов. Функция миротворца, вместе с высшим клиром следившим за порядком, позволяла королю оказывать давление на аристократию во имя «общего блага».

Одновременно со второй половины IX в. отношения монархии и аристократии все чаще начинают строиться на основах взаимности, что находит свое отражение в капитуляриях и произведениях церковных писателей: король гарантировал франкской элите законность её статуса, властных полномочий, взамен аристократия хранила верность королю и оказывала ему помощь и поддержку.

Можно считать, что каролингская идеология увенчалась определенным успехом. Каролинги даже в самые сложные для них годы рассматривались франкской элитой как законная королевская династия. Именно Каролинги узаконивали право аристократии на власть. Целью аристократии было занять привилегированное место возле трона, по возможности породниться с семьей Каролингов. Часто аристократы вели борьбу против королевской власти не столько для приобретения независимости, сколько для того, чтобы обеспечить себе привилегированное место при дворе. Ряд восстаний происходили под верноподданническими лозунгами, пусть даже прикрывавшими истинные цели. Даже во второй половине X в., когда монархия утратила могущество, союз с ней все равно приносил знати, постепенно обретавшей иные источники легитимности, престиж и законность.

В целом, можно заключить, что каролингская идеология повлияла на регулирование отношений королевской власти и аристократии в Западно-Франкском государстве, с одной стороны предоставив высшей знати рычаги сдерживания королевской власти, а, с другой, позволив каролингской монархии сохранить права верховного арбитра и тесную связь с франкской элитой.

Список научной литературыКарачинский, Алексей Юрьевич, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Источники1. Нарративные источники

2. Abbon. Le siege de Paris par les Normands/ Ed. Waquet, H. Paris, 1942

3. Angelberti carmen de pugna Fontanetica // Nithardi historiarum libri ПП. Hannover, 1870. P.56-57.

4. Ex gestis Aldrici Cenomannis episcopi // R. H. F. Т. VIII, P. 341-342.

5. Flodoardus. Historia Remensis Ecclesiae // M. G. H. SS. Т. ХШ. P. 409599.

6. Folcuin. Gesta abbatum Sithiensium. M. G. H. SS. Т. Ш. P. 600-635.

7. Narratio de morte Bernardi Septimaniae ducis // R. H. F. Т. IX. P. 2862871. Агиографические источники

8. Miracula Sancti Benedicti/ Ed. E. de Certain. P., 1888

9. Miracula S. Germani // P. L. 124, col. 1247-50.

10. Translatio Sanguinis Domini // M. G. H., SS, Т. IV, P. 446-449. Анналыr хроники, истории

11. Annalesbertiniani/Ed. G. Waitz.Hannover. 1888.1 l.Annales fuldensis //M. G. H. SS. Т. П. P. 337-413.

12. Annales regni Francorum // M. G. H. SS. Т. II. P. 3-218

13. Annales Sanctae Columbae Senonenses // M. G. H. SS. Т. I. P. 103-109.

14. Annales sangallenses maiores // M. G. H. SS. Т. I. P. 72-85

15. Annales vedastini // M. G. H. SS. Т. II. P. 517-530.

16. Chronique de Nantes. Rennes, 1897.

17. Continuator Reginonis Trevirensis. Chronicon // M. G. H. SS. Т. I. P. 611-627

18. Erchanberti Breviarium inde a seculo quinto usque ad A. 827// M. G. H. SS, Т. П, p. 328

19. Flodoardus. Annales. Ed. Ph. Lauer. P., 1905.

20. Fragmentum chronici fontanellensis // M. G. H. SS. Т. VII. P. 301-304.

21. Nithardi historiarum libri ПП. Hannoverae, 1870.

22. Reginonis chronica // M. G. H. SS. Т. I. P. 538-611

23. Richeri Historiarum libri 1Ш. Hannoverae, 1839. ПП. Биографии и деяния

24. Anonymi vita Hludovici // Quellen zur karolingischen reichgeschichte/ Ed. R. Rau. Т. I. S. 254-381.

25. Einhardus. Vita Caroli // M. G. H. SS. Т. П. P. 426-463

26. Ermoldi Nigelli in honorem Hludovici christianissimi Caesaris Augusti elegiacum carmen/ Ed. E. Faral. P., 1932.

27. Eudes de Cluny. Vita sancti Geraldi comitis Auriliacenses // P. L. T. 133. Col. 639-710.

28. Notkeri Gesta Karoli // Quellen zur karolingischen reichgeschichte/ Ed. R. Rau. Т. Ш. P. 321-427.

29. Paschasius Radbertus. Vita Walae, seu Epitaphium Arsenii// P. L. T. 120. P. 1558-1650

30. Thegan. Gesta Hludovici imperatoris // Quellen zur karolingischen reich-geschichte/Ed. R. Rau. Т. I. S. 213-253.1. Королевские акты

31. Carlomanni Regis Diplomata // R. H. F. Т. IX. P. 418-440

32. Caroli Simplicis Diplomata // R. H. F. Т. IX. P. 468-559

33. Diplomata Roberti Francorum Regis // R. H. F. Т. IX. P. 559-562 34.0donis Regis Diplomata // R. H. F. Т. IX. P. 440-468

34. H1udowici Transmarini diplomata//R. H. F. Т. IX. P. 584-615.

35. Ludovici Balbi Diplomata // R. H. F. Т. IX. P. 398-418

36. Roduffi Regis Diplomata // R. H. F. Т. IX. P. 562-584 Капитулярии, законы и соборные постановления

37. Admonitio ad omnes regni ordines // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. П. P. 303-307.

38. Admonitio generalis (789) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. I. P. 53-62.

39. Agobardi cartula de poenitentia ab imperatore acta (833) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. П. P. 56-57

40. Allocutio missi cuiusdam Divionensis (857) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. П. P. 291-292

41. Ansegisi abbatis Capitularium collectio // M. G. H. Legum Sectio П. Capitularia regum Francorum/ Ed. A. Boretius. Т. I, P. I. Hannoverae. P. 350-383

42. Caputula ad francos et aquitanos missa de carisiaco (856)// M. G. H. Legum. C. R. F. Т. П. P. 279-282

43. Capitula excerpta in conventu carisiacensi coram populo lecta// M. G. H. Legum. C. R. F. Т. П. P. 361-361

44. Capitula Pistensia (862) //M. G. H. Legum. C. R. F. Т. П. P. 302-310

45. Capitula Pistensia (869) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. П. P. 332-337

46. Capitula post conventum Confluentinum missis tradita (860) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. П. P. 297-301

47. Capitulare Carisiacense (858)// M. G. H. Legum. C. R. F. Т. П. P.285-291

48. Capitulare Carisiacense (877)// M. G. H. Legum. C. R. F. Т. II. P. 355361

49. Capitulare de disciplina palatii aquisgranensis (820) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. I. P. 297-298

50. Capitulare missorum (792 vel 786) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. I. P. 66-68

51. Capitulare missorum (802) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. I. P. 91-99.

52. Capitulare missorum Attiniacense (854) // 277-278

53. Caputulare missorum Silvacense (853) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. П. P. 270-276

54. Caputulare missorum Suessionense (853) // M. G. H. Legum. C. R. F. T. II. P. 266-270

55. Caputulare Olonnense ecclesiasticum primum // M. G. H. C. R. F. Т. II. P. 326-327

56. Capitulare raissorum Wormatiense (829) // M. G. H. Legum. C. R. F. T. II. P. 14-17

57. Chlotharii П edictum (614) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. I. P. 20-24.

58. Consilium Parisiense (829) // M. G. H. Legum. Concilia. Т. I. P. 605-682

59. Constitutio Carisiacensis de moneta // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. П. P. 301-302

60. Electionis Karoli capitula in regno Hlotharii factae // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. П. P. 337-341.

61. Episcoporum ad Hludowici imperatorem relatio // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. I. P. 366-368

62. Episcoporum de poenitentia, quam Hludovicus imperator professus est, relatio compendienses (833) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. II. P. 51-55

63. Conventus in villa Colonia (843) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. П. P. 253-255

64. Conventus Suessionensis (853) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. II. P. 263266

65. Divisio regnorum (806) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. I. P. 126-131 67.Sacramenta Carisiaci praestita (858) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. II. P.295.297

66. Sacramenta apud Gundulfi-villam facta (872) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. П. P. 341-342

67. Secundum missaticum ad Francos et Aquitanos directum (856) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. II. P. 283-284

68. Tertium missaticum ad Francos et Aquitanos directum (856) // M. G. H. M. G. H. Legum. C. R. F. Т. II. P. 284-285

69. Widonis imperatoris capitulare Papiense legibus addendum (891) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. II. P. 107

70. Widonis capitulatio electionis (889) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. П. P. 104-106

71. Praeceptum pro Hispanis (844) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. II. P. 258260

72. Primum missaticum ad Francos et Aquitanos directum (856) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. П. P. 282-83

73. Karoli et Hlotharii II conventus apud Sanctum Quintini (857) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. П. P. 293-295

74. Karoli II capitulare Papiense (876) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. II. P. 100-104.

75. Karoli imperatoris electio (876) // M. G. H. Legum. C. R. F. Т. П. P. 99100

76. Hlotarii et Karoli conventus leodii habitus (854)// M. G. H. Legum. C. R. F. Т. II. P. 76-78

77. Hludowici Regis Arelatensis electio (890) // M. G. H. Legum. C. R. F. T. II. P. 376-3771. Зерцала и трактаты

78. Abbonus. Collectio canonum // P. L. Т. 139. Col. 476-506

79. Agobardus. Liber Apologeticus pro fih'is Ludovici Pii imperatoris adver-sus patrem // P. L. Т. 106. Col. 308-520.

80. Alcuinus. Liber de virtutibus et vitiis ad Widonera comitem // P. L. T. 101. Col. 613

81. Hiiicmarus. De coercendis militum rapinis, ad Carolum Calvum // P. L. T. 125. P. 954-956

82. Hmcmarus. Ad proceres regni, pro institutione Carlomanni Regis et de ordine palatii// P. L. T. 125. Col. 995-1003

83. HIncmariis. De regis persona et regio ministerio ad Carolum Calvum re-gem // P. L. T. 125. P. 833-856

84. Jonas Aurelianensis. De institutione regia // P. L. T. 106. Col. 389.

85. Hincmarus. Ad episcopus et proceres provinciae Rhemensis de fide carolo regi servanda // P. L. T. 125. P. 961-984

86. Smaragdus. Via regia//P. L. T. 102. Col. 931-970.

87. Sedulius Scotus. Liber de rectoribus christianis // P. L. 103. Col. 292-332

88. Liber manualis Dhuodae // P. L. T. 109. Col. 109-118 Переписка

89. Adriani П papae epistolae/ M. G. H. Epistolarum. Т. I. Karolini aevi IV. P. 691-765.

90. Agobardus. Ad Matfredum procerem palatii, deploratoria de injustitiis // P. L. T. 106. Col. 185-189

91. Agobardus. Flebilis epistola de divisione imperii Francorum inter filios Ludovivi imperatoris // P. L. T. 106. Col. 287-292.

92. Hincmarus. Ad Carolum III imperatorem // P. L. T. 125. P. 990-994

93. Gerbert. Lettres (983-997)/ Ed. J Havet. P., 1889.

94. Hincmarus. Ad Ludovicum Balbum regem // P. L. T. 125. Col. 984- 990

95. Regestrum Johannis papae/ Ed. E. Gaspar // M. G. H. Epistolarum. Т. VII. Epistolae Karolini aevi. Т. V. Berolini, 1928.

96. Servatus Lupus. Epistolae. Leipzig, 1984.

97. Nicolai I papae epistolae // M. G. H. Epistolarum. Т. VI. P. 257-690.

98. Hincmarus. Ad episcopos regni // P. L. T. 125. Col. 1007-10181. Литература

99. Блок M. Феодальное общество. М.: Изд. им. Сабашниковых, 2003. 503 с.

100. Гене Б. История и историческая культура средневекового Запада. М.: Языки славянской культуры, 2002. 494 с.

101. Дюби Ж. Трехчастная модель или представления средневекового общества о самом себе. М.: Языки русской культуры, 2000. 316 с.

102. Контамин Ф. Война в средние века. СПб.: Ювента, 2002. 410 с.

103. Лебек С. Происхождение франков. М.: Скарабей, 1993. 348 с.

104. Лот Ф. Последние Каролинги. СПб.: Евразия, 2001. 320 с.

105. Мажуга В. И. Королевская власть и церковь во франкском государстве// Политические структуры эпохи феодализма в Западной Европе VI-XVII вв. Л., 1990. С. 46-71.

106. Мюссе Л. Варварские нашествия на Европу (Вторая волна). СПб.: Евразия, 2001. 344 с.

107. Перлов А. М. Пресвитер Рудольф и его место в фульдской историографической традиции// Средние века. Вып. 60. М., 1997 С. 73-89.

108. Ю.Сидоров А. И. Эволюция политической организации в германских землях после Верденского раздела. М., 1998. Автореферат.

109. Н.Сидоров А. И. Каролингская аристократия глазами современников// Французский ежегодник. М., 2000. С. 36-54

110. Сидоров А. И. Организация власти во Франкском королевстве в VIII-IX вв.// Средние века. М., 2003. Вып. 64. С. 3-34.

111. Тарасова А. В. Рихер Реймский и его «Четыре книги историй»// Рихер Реймский. История. М.: РОССПЭН, 1997. 323 с.

112. Тейс Л. Наследие Каролингов. М.: Скарабей, 1993. 267 с.

113. Усков Н. Ф. Кочующие короли: государь и его двор в монастыре// Двор монарха в средневековой Европе (явление, модель, среда). М., 2001. С. 33-68.

114. Усков Н. Ф. Христианство и монашество в Западной Европе раннего средневековья (Германские земли П/Ш-середина XI в.). СПб.: Але-тейя, 2001. 506 с.

115. Филиппов И. С. Средиземноморская Франция в раннее средневековье. М.: Скрипторий, 2000. 797 с.

116. Флори Ж. Идеология меча. СПб.: Евразия, 1999.313 с.

117. Фюстель де Куланж Н. Д. История общественного строя древней Франции. Т. 6. Перерождение королевской власти в каролингскую эпоху. Пгр., 1916.

118. Хэгерманн Д. Карл Великий. М.: АСТ-Ермак, 2003. 685 с.

119. Althoff G. Amicitiae und Pacta. Bundnis, Einung, Politik und Gebetsden-ken im 10 Jahrnudert. Hannover, 1992.

120. Amann E. L'Epoque carolingjenne. Paris: Blond et Gay, 1947 (Histoire de l'Eglise, dir. Fliche et Martin, VI) 511 p.

121. Aurell, M. Pouvoir et parente des comtes de la marche hispanique (801911)// La royaute et les elites dans I'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. P. 467-487

122. Auzias L. L'Aquitaine carolingienne. Toulouse: Privat, 1937. 587 p.

123. Barthelemy, D. La chevalerie carolingienne: prelude au XI siecle// La royaute et les elites dans Г Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. P. 159-177

124. Barthelemy, D. La mutation de l'an mil a-t-elle eu lieu? Servage et chevalerie dans la France des X et XI siecles. Paris: Fayard, 1997. 373 p.

125. Boshof, E. Erzbishof Agobard von Lyon, Leben und Werk. Koln: ВоЫаи, 1969. 348 p.

126. Boussard, J. Les destinees de la Neustrie du IX-XI siecles// CCM, 11, 1968. P. 15-28

127. Вгаппег, К. Oppositionelle Gruppen im Karolingerreich. Vienne-Koln, 1979.

128. Buhrer-Thierry, G. L'episcopat en Francie orientale et occidentale a la fin du IX siecle: substitut ou soutien du pouvoir royal? La royaute et les elites dans 1'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le JanR. P. 347-365.

129. Bur, M. La formation du comte de Champagne v. 950- v. 1150. Nancy: Annaies de l'Est, 1977. 575 p.

130. Castelnuovo, G. Les elites des royaumes de Bourgogne (milieu IX-milieux X siecle)// La royaute et les elites dans l'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. P. 383-409

131. Chedeville, A. Chartres et ses campagnes du XI au ХШ siecle. Paris: Klincksieck, 1973. 575 p.

132. Chedeville, A. La Bretagne des saints et des rois, V-X siecles. Rennes: "Ouest-France", 1984. 423 p.

133. Chellini J. L'aube au moyen age. Naissance de la chretiente occidentale. Paris: Picard, 1997. 548 p.

134. David, M. La souverainete et les limites juridiques du pouvoir monarchi-que du IX au XV siecle. Paris, 1954.

135. Delaruelle E. En relisant le "De institutione regia" de Jonas d'Orleans // Melanges . L. Halphen. Paris, 1951. P. 185-192.

136. Depreux, Ph. Le comte Matfiid d'Orleans//ВЕС, 1994 Т. 152, P. 331-375

137. Depreux, Ph. Lieux de rencontre, temps de negociation: quelques observations sur les plaids generaux sous le regne de Louis le Pieux// La royaute et les elites dans 1'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. P. 213-233

138. Depreux, Ph. Louis le Pieux reconsidere? A propos des travaux recents consacres a "l'heritier de Charlemagne" et a son regne// Francia, 1994. S. 181-213.

139. Depreux, Ph. Nithard et la res publica: un regard critique sur le regne de Louis le Pieux//Medievales, 1992, T. 22-23. P. 149-161.

140. Depreux, Ph. Poetes et historiens au temps de l'empereur Louis le Pieux// Le Moyen Age. 1993, T. 99,311-332.

141. Depreux, Ph. A la recherche des defenseurs de la cite a l'epoque carolingienne// Les petits cahiers d'Anatole, № 2, 57.600 signes, 06/03/2001, http://www.univ-toiirs.fr/lat/Pages/F2 2.html

142. Devailly G. La Berry du X sidcle au milieu du ХШ. Paris: Mouton et C, 1973. 636 p.

143. Devisse, J. Hincraar, archeveque de Reims (845-882).Geneve: Droz, 1975-1976.3 Vol. 1581 p.

144. Dhondt J. Le haut Moyen Age (VIII-XI s.). Paris, Bruxelles: Bordas, 1976. 368 p.

145. Dhondt, J. Etudes sur la naissance des principautes territoriales en France (IX-XI s.). Brugge: De Tempe, 1948. 345 p.

146. Duby G. La societe aux XI et XII siecle dans la region maconnaise. Paris: A. Colin, 1953. 688 p.

147. Dumas A. La parole et recriture dans les capitularies carolingiens // Melange . L. Halphen. Paris, 1951. P. 209-216

148. Falkowski W. "Contra legem regem sibi elegerunt". Les principes regis-sant Pexercice du pouvoir royal sous le regne// C.C.M. 1992, XXXV. № 139. P. 227-239.

149. Favier, J. Charlemagne. Paris: Fayard, 2001. 769 p.

150. Fedou, F. L'etat au moyen age. Paris: PUF, 1971. 212 p.

151. Fossier, R. L'Enfance de l'Europe. Aspects economique et sociaux. Т. 1. L'homme et son terre. Paris, 1982.

152. Fouracre P. The Origins of the Nobility in Francia// Nobles and nobility/Ed. Duggan A. J. Woodbridge, 2002. P. 17-25.

153. Ganshof, F.-L. La fin du regne de Charlemagne. Une decomposition // Revue suisse d'Histoire, 28, 1948. P. 433-451.

154. Ganshof, F.-L. L'historiographie dans la monarchie franque sous les Merovingiens et les Carolingiens: monarchie unitaire et Francie Occidental// Settimane di studio italiano sull'alto mediaevo. Spoleto, 1970. Т. П. P. 631-688.

155. Giordanengo, G. Le pouvoir legislatif du roi de France (Х-ХШ s.): travaux recents et hypotheses de recherche// B.E.C. 1989. 147. P. 283310.61 .Guillot O. Le comte d'Anjou et son entourage au XT s. Paris, 1972.

156. Guillot O. Une ordinatio meconnu // Charlemagne's heir. New Perspectives on the reign of Louis the Pious. Oxford, 1990. P. 455-486.

157. Guyotjeaunin O. "Episcopus et comes". Geneve, 1987.

158. Halphen L. L'idee d'Etat sous Carolingiens // Revue historique, Paris, 939. P. 50-70

159. Halphen, L. Charlemagne et l'empire carolingien. Paris, 1968.

160. Heinzelmann M. La noblesse du haut Moyen Age (VII-XI s.) // Moyen Age, Paris, 1977. P. 130-144.

161. Kleinclausz, A. L'Empire Carolingien, ses origines et ses transformations. Paris, 1902.

162. Lauer Ph. Le regne de Louis IV d'Outremer. Paris: Emile Bouillon, 1900.

163. Laporte, J. Les monasteres francs et l'avenement des Pippinides// Revue Mabillon, 30, 1940. P. 1-30

164. Lauranson-Rosaz, Ch. Le roi et les grands dans l'Aquitaine carolingienne// La royaute et les eh'tes dans l'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. P. 409-437

165. Le Jan, R. Famille et pouvoir dans le monde franc (VII-X siecles). Essai d'anthropologie sociales. Paris, 1995.

166. Le Jan, R. Introduction// La royaute et les elites dans l'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. P. 7-17

167. Le Jan, R.Continuity and Change in the Theth-Century Nobility// Nobles and nobility/Ed. Duggan A. J. Woodbridge, 2002. P. 53-69.

168. Le Jan-Hennebicque R. Domnus, illuster, nobilissimus: la mutation du pouvoire au X siecle// Haut Moyen Age: culture, education et societe, etudes offert a Pierre Riche. Paris, 1990. P. 439-449.

169. Le Jan-Hennebicque, R. Structures familiales et politiques au IX s.: un groupe familial de I'anstocratie franque // Revue historique, Paris, 1981. P. 289-333

170. Le roi de France et son royaume autour de Fan mil. Ed. M. Parisse. Paris, 1992.

171. Lemarignier J. Aux origins de l'Etat francais. Royaute et entourage royal aux premiers temps capetiens (987-1108) // L'Europe aux IX-XI s. Varsovie, 1968. P. 43-55

172. Lesne, E. Histoire de la propriete ecclesiatique en France, 2: La propriete ecclesiatique et les droits regaliens a l'epoque carolingienne. Lille, 2 vol. 1922-1926.

173. Lewis, A. W. Le sang royal. La famille capetienne et l'Etat, France, XXIV s. Paris, 1986

174. Lot F, Halphen L. La regne de Charles le Chauve. Paris, 1909. Т. I.

175. Lot F. Fideles ou vassaux? Essai sur la nature juridique de lien qui unis-sait les grands vassaux a la royaute depuis le milieu du IX jusqu'a la fin du XII s. Paris, 1904

176. Mackitterick E. The Frankish Kingdoms under the Carolingians (751987). London, 1977

177. Magnou-Nortier E. Foi et fidelite. Recherches sur revolution des liens personels chez Francs du VII au XI siecle. Toulouse, 1976.

178. McKeon P. R. 817: Une annee desastreuse et presque fatale pour les Carolingiens// Moyen Age. Paris, 1978. A. 84. P. 5-12.

179. McKitterick, R. L'ideologie politique dans l'historiographie carolingienne// La royaute et les elites dans I'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan P. 59-71

180. McKitterick, R. The Carolingian and Written word. Cambridge, 1989

181. Monod, G. Etudes critiques sur les source de l'histoire carolingienne. Paris, 1898.

182. Nelson, J. L. La cour imperial de Charlemagne// La royaute et les elites dans I'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le JanR. P. 177-193

183. Parisot, R. Le royaume de Lorraine sous les Carolingiens (843-923). Paris, 1899

184. Parisse, M. La noblesse lorraine, XI-XII s. Lille-Paris, 1976. 2 vol.

185. Pontal, O. Les conciles de la France capetienne jusqu'en 1215. Paris, 1995.

186. Poupardin, R. Les grandes families comtales a l'epoque carolingienne// Revue historique, Paris, 1900. T. 72. P. 72-95.

187. Pouvoirs et libertes au temps de premiers Capetiens. Ed. Magnou-Nortier. Paris, 1992.

188. Riche, P. Ecole et enseignement en dans le haut Moyen Age. Paris, 1979.

189. Riche, P. La vie quotidienne dans l'empire carolingienne. Paris, 1973.

190. Riche, P. Les bibliotheques de trios aristocrates laics carolingiens// Moyen Age. T. 69. Paris, 1963. P. 87-104.

191. Riche, P. Les Carolingiens, une famille qui fit I'Europe. Paris, 1983.

192. Rouche M. Clovis. Paris: Fayard, 1996. 612 p.

193. Rouche M. L'Aquitaine des Wisigots aux Arabes, 418-781, naissance d'une region. Paris, 1979.

194. Sassier Y. L'utilisation d'un concept romain aux temps carolingiens: la res publica aux IX et X siecles// Medievales, 15, Paris, 1988. P. 17-29.

195. Sassier, Y. Le roi et la loi chez penseurs du royaume occidental du deuxieme quart du ГХ a la fin du XI s.// C.C.M. 2000. № 143. P. 255-273.

196. Sassier Y. Hugues Capet. Paris: Fayard, 1987.357 p.

197. Semmler, J. La naissance des abbayes royales au Haut Moyen Age, 7-9 siecles// Revue du Nord, 50, 1968. P. 110-111

198. Sot, M. Heredite royale et pouvoir sacre avant 987// A. E. S. C. Paris, 1988, P. 705-733

199. Sot, M. Un historiens et son egb'se. Flodoard de Reims. Paris: Fayard, 1993. 832 p.

200. Staab, F. Jugement moral et propagande: Boson de Vienne vu par les elites du royaume de PEsI// La royaute et les elites dans l'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. P. 365383

201. Tonnerre, N.-Y. L'aristocratie du royaume breton// La royaute et les elites dans l'Europe carolingienne (debut EX siecle aux environs de 920). Ed.Le JanR. P. 487-505

202. Toubert, P. Conclusion// La royaute et les elites dans l'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan R. P. 519527

203. Wallace-Hadrille J. M. The Frankish Church. Oxford, 1983.

204. Werner K. F. Hludovicus Augustus, gouverner l'empire chretien, idees et realites// Charlemagne's Heir, new perspectives of the reign of Louis the pious (814-840). Oxford: Clarendon press, 1990. P. 3-123.

205. Werner K. F. Hugues Capet. Dux puissant-Roi faible. Un essai d' explication // X-eme siecle. P. 9-11.

206. Werner K. F. Le nations et le sentiment national dans l'Europe medieval U Revue historique, Paris, 1970.

207. Werner K. F. Missus-Marchio-Comes: entre Г administration cen-trale et administration locale de l'empire carolingien // Histoire сотрагеё de l'administration, IV-XVIII ss. Munchen, 1980.

208. Werner K.-F. Les Origines // Histoire de France. Sous dir. J. Favier, Paris, 1984

209. Werner K.-F. Naissance de la noblesse. L'essor des elites politiques en Europe. Paris: Fayard, 1999. 581 p.

210. X-eme siecle. Recherche nouvelles. Sous dir. P. Riche. Nanterre: Impr. integeree de l'Universite de Paris X-Nanterre, 1987. 108 p.

211. Zotz, T. Le palais et les elites dans le royaume de Germanie// La royaute et les elites dans l'Europe carolingienne (debut IX siecle aux environs de 920). Ed. Le Jan P. 244

212. Zumthor P. Charles le Chauve. Paris: J. Tallandier, 1981. 304 p.1. Принятые сокращения

213. M. G. H. Legum. С. R. F.: Monumenta Germaniae Historica. Legum. Sectio П.

214. Capitularia regum Francorum/ Ed. A. Boretius, V. Krause. 2 vol. (Hanover,1883-1897).

215. M. G. H. SS.: Monumenta Germaniae Historica. Scriptores rerum Germanicarum. 32 vol. (Hanover, 1826-1934).

216. P. L.: Patrologia cursus completes, series latina / Ed. J. P. Migne. 234 vol.1. Paris, 1844-1955).

217. R. H. F.: Recueil des historiens des Gaules et de la France/ Ed. M. dom Bouquet.

218. B. E. C.: Bibliotheque de l'Ecole des Chartes

219. C.C.M.: Cahiers de civilisation medievale