автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.06
диссертация на тему: Взаимодействие обыденного и научного сознания в эмпирическом исследовании

Полный текст автореферата диссертации по теме "Взаимодействие обыденного и научного сознания в эмпирическом исследовании"

МОСКОВСКИЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА .ОРДЕНА ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ VI ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени В.И .ЛОМОНОСОВА

ФАКУЛЬТЕТ СОЦИОЛОГИИ

На правах рукописи

БУТЕШЮ Приш Анатолмвна

ВаМ;"0.1Р1!С'ГИГЛ ОВДШШОГО И НАУЧНОГО СООГШПЙ В аШРИЧЕСКОМ 1ЯСЯЕШШ1Ш

Си>:1иии1М!остъ 22.00.06.- социология гультури,науки

и образования

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук

Москва - 1991

Работа выполнена в Научно-исследовательском институте книги Научно-производственного объединения "Воесоюзная книжная палата".

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор И.М.СШП2НК0В доктор философских наук, профессор СЛ.[ПОТНИКОВ доктор философских наук, профессор И.ТЛЕВШИ

Ведущгч организация

Академия общественных наук ПК КПСС

Защита состоится "_" _1991 г. в _часов

на заседании специализированного совета Д.053.05.67. при факультете социологии МГУ имени М.ВЛомоносова по адресу: Москва, II9899, Ленгоры, МГУ, Ш учебный корпус, социологический факультет, 205 аудитория.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале I гуманитарного корпуса библиотеки МГУ.

Реферат разослан "_" _1991 г.

1

Ученый секретарь / специализированного совета,

кандидат философских наук /7.;i " В.Я .Нечаев

-у'

•Ь.Г ч

■ > •■ _ | ОЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Зтл^л 'Актуальность исследования. Характерной для нашой страны

£Р^йбй^нностьи современного этапа общественного развития является приоритет социальной сферы, переориентация многих социально-экономических, политических задач на -человека, на развитие его личности. Интенсивное и экстенсивное развитие социологических исследований, широкое использование их результатов в щ>актикв делают особенно актуальными исследования, направленные на получение целостных представлений о поведении, деятельности, общении людей, важной составляющей чего является взаимодействие, взаимосвязь и взаимообусловленность обыденного и научного в сознании личности, группы, общества.

Одной из причин актуализации связанных с таким взаимодействием вопросов является непривычность для исследуемых лиц самой ситуации исследования, не свойственные повседневному рас. суждению задания осмыслить свой внутренний мир, готовность или неготовность людей кооперироваться с социологом в его поиске научного решения проблемы, говорить о себе искренне, подробно, со знанием дела. В результате осознания таких вопросов возникает и бурно развивается так называемая социальная психология социальной психологии, в рамках которой изучаются особенности человеческих реакций в искусственных лабораторных условиях, влияние на них экспериментатора, ситуации исследования и т.п.

Усиление роли науки в обществе. рост компетентности обыденного сознания, широкое использованьэ результатов социологических исследований в практике, их высокий авторитет в обществе заставляют тщательно исследовать подобные вопросы и применительно к социологии.

Основная трудность здесь заключается в двойственности самой позиции социолога, являющегося одновременно исследователем-носителем научного сознания и членом исследуемого общества, разделяющим вместе с другим не только знания, но также и неявные предрассудки и заблуждения, тем или иным образом проявляющие ся и в его научной деятельности.

Другим обстоятельством, влияющим на актуализацию проблем взаимодействия обыденного и научного сознания, является сама логика развития социологии. В этой наука сегодня наблюдается существеннная переориентация в направлении изучения взаиыодэй-

ствий личности и группы, всего комплекса явлений, прежде именовавшихся "субъективным фактором" познавательного процесса. Отсюда становится понятным интерес к теоретическому анализу и экспериментальному изучению тех форм взаимодействия, которые оказывают непосредственное влияние на ход и исход научного исследования.

Не менее важным обстоятельством, также определяющим актуальность избранного направления исследования, оказывается и то, что традиция в изучении названных проблем складывалась в основном под влиянием теореилеских схем, разрабатываемых в рамках зарубежной философии и социологии. Перенос этих схем в процессы социального исследования с учетом организационной и содержательной специфики в нашей стране оказывается чрезвычайно злободневным ввиду многочисленных попыток различных социологов как выработать собственный путь, так и некритично заимствовать отдельные зарубежные методики, не адаптированные к отечественным реалиям.

Кроме того, радикальное переосмысление роли субъективного фактора в научном познании, анализ соотношения в нем обыденного и научной, обтеку ль дурные последствия двойственности позиции социального исследователя, рассмотренные на материале массовых опросов, приобретают особую важность и для ряда других гуманитарных дисциплин (этнографии, педагогики, юриспруденции, истории, литературной критики), где эмпирические исследования также бывают построены на взаимодействии ученого с неспециалистами, "людьми с улицы".

Деля и гадачи исследования. Цель настоящего исследования состояла в обобщении экспериментальных данных и разработке теоретических оснований для оптимизации взаимодействия сознания исследователя с сознанием исследуемых и лиц, обращающихся к социологу с просьбой, поручением или заказом на проведение исследования (заказчиков) путем адаптации средств этого взаимодействия к возможностям и потребностям сторон на основании анализа скрытых норм и способов восприятия действительности, характеризующих научное и/или обыденное сознание.

Задачи исследования:

- вскрыть неразрывную взаимосвязь обыденного и научного в сознании исследователя и способы ее влияния на процессуальные аспект« научной деятельности;

- прояснить часть &явно существующих норм рассу ;дения о хода и исходе исследования, свойственных взачмодействувдкм сторонам, и показать их нетождествонность у исследователя и его партнеров по общения;

- выявить причины возникновения иллюзии взаимопонимания медду взаимодействующими сторонами;

- описать специфику межпрофоссконального общения;

- описать специфику взаимодействия ученого с "неспециалистами" ;

- наметить основные направления адаптации коммуникативных средств, создаваемых исследователем, оптимизации его взаимодействия с исследуемыми и заказчиком.

Материалом для исследования послужили результаты социально-психологических и психолингвистичэских исследований и экспериментов, посвященных различным аспектам непосредственного и опосредованного взаимодействия, проводимые отечественными и зарубежными исследователями; результаты методических социологических исследований, касающиеся поведения респондентов в процессе опросов; методические отчоты, получаемые ежеквартально от руководителей региональных подразделений Всесоюзного Центра по изучению общественного мнения; монографические исследования по вопросам культуры, социологии, помологии, филологии, науковедения.

Методологическая основу. Теоре -«хо-ттодологичаской основой излагаемых взглядов являются прс^р всего фундаментальные припиши социальной 'психологии, а также феноменологии Э.Гуссерля и концепций понимания, разрабатываемых зарубежными л отече-ствеш-шми исследователями и рассматриваемые здесь применительно к взаимодействию обыденного и научного познания как процесса и результата целенаправленной человеческой деятельности. Конкретно речь идет о работах АДутца, Г.Гарфянколя, А.Сикурела, Х.Закса, Д.Саднау, П.Мазшинга, в которых все внимание уделяется смысловой сфере, взаимодействию человеческих сознаний.

Положение о том, что основанные на здравом смысле способы научного мышления, рассуждения и действ1и составляют неотъемлемую часть обцей культуры исследования и - шире - взаимодействий любых чтенов общества, развиваются в том или ином ракурсе в трудах Л.Витгенштейна, Т.Куна, М.Хайдеггора, Г.Г.Гадамера, М.Малквя, М.Полани и др.

Среди общефилософских: работ в этой области, принадлежащих отечественным исследователям, следует прежде всего назвать работы таких авторов, как М.М.Дубровский, Е.И.Кукушкина, БД. Лекторский, В.С.Швырев, Э.А.Орлова, Н.В.Мотрошшгова, Г.Л.Туль-чинский, А.А.Бурдный, М.А.Ккссель, В.К.Шшанов, А.Н.Героименко, Р.И.Павиленис, С.С.Гусев, Е.К.Быстрицккй, Б.Я.Пушканский.

Важным элементом теоретического обоснования работы являются развиваемые в современной отечественной психологии поло-жония"действитольности, о коммуникативных процессах в обществе, выдвинутые А.Н .Леонтьевым, Л.С.Выготским, С.Л .Рубинштейном, А.Р.Лурией, Г.М.Андреевой, А.АЛеонтьевым, П.Н.Шихиревым, А.А.Бодалевым и другими.

Кроме того, значительный вклад в разработку различных аспектов проблемы взаимодействия обыденного и научного сознания вносят представители других дисциплин - лингвистики, семиотики, педагогики, теории культуры. Отдельные его аспекты изучаются специалистами в области массовой коммуникации, искусствознания, теории управления, экономики, медицины, юриспруденции и , т.п. В поле их зрения оказываются в том или ином ракурсе рассмотренные взаимодействия исследовательского сознания с сознанием исследуемых членов общества или знаний профессиональных и повседневных. Речь идет о публикациях Дн.Белла, Л.П.Крысина, А.Д.Швейцера, Б.А.Ларина, Л.П.Якубинского, Е.Д.Поливанова, С.Н.Плотникова, Н.Н.Никольского, Ю.А.Сорокина, В.В.Налимова и других.

К настоящему времени отечественная наука не только включила в сферу своих интересов сам факт взаимодействия обыденного и научного сознания, но и разрабатывает разнообразные подходы к этому взаимодействию, выявляя условия, делающие возможным диалог культур (труды М.М.Бахтина, П.П.Гайденко, В.Б.Шкловского, Ю.В.Брошая, П.Я.Гальперина, В.Бс.Иванова, М.К.Мамардаш-вшш).

Среди собственно социологических работ, имеющих непосредственное отношение к методологии проводи,шх автором исследований, необходимо в первую очередь назвать публикации Л.Г.Ионкна, Т.М.Дрвдзе, Г.С.Бахыгша, Б.З.Докторовэ, Б.А.Трушина, В.А.Ядова, Г.А.Погосяна, В.С.Коробейникова, О.М.Масловой, Ю.П.Воронова, М.И.2абского, Ю.Вооглайда, Е.М.Ермолаевой, А.А.Давыдова, В.Б.Мо-ина, НД.Клюшиной.

Новизну исследования состоит прежде всего в попытке целостного охвата всего процесса взаимодействия социолога как носителя одновременно научного и обыденного сознания с внешней по отношения к науке средой в лице исследуемых и заказчика.

Во-первых, в отличие от большинства исследований, проводил« в рамках социологии науки и знания, здесь основное внимание уделяется процессу получения научных результатов, процессу, глубоко укорененному в социокультурные нормы совремашюй социальной реальности.

Во-вторых, взаимодействие исследователя и исследуемых рассматривается в широком контексте современных достижений не только отечественной и зарубежной социологии, но и психологии, философии, социо- и психолингвистики, теории культуры.

В-третьих, впервые в отечественной науке в оборот вовлекаются взаимоотношения, устанавливающиеся между исследователем и заказчиком, а также процессы интзриоризации первым цели исследования, диктуемой науке практикой.

В-четвертых, здесь вскрываются механизмы порождения научных артефактов, вызванных недостаточным вниманием к процессуальной сторона социального исследования к недооценкой активности всех его участников - заказчика, ученого, исследуемых лиц.

В-пятих, проведенный развернутый теоретический анализ взаимодействия обыденного и научного сознания сопровождается разработкой практических рекомендаций относительно адаптации коммуникативных средств, создаваемых исследователем для его взаимодействия с названными партнер "«I.

Проделанная работа в целом даег -~з:.тажность- восполнить существенный пробел, имеющийся в научном изучении всей научно-исследовательской деятельности, не ограничиваясь узкими рамками сбора и интерпретации социологической информации, но включая ее в широк»! социокультурный контекст современной жизни.

ГГожушнта. выностто на защиту:

I. Сознание участников исследованш является активным, творческим отображением действительности. Применительно к эмпирическому исследованию это означает, что сторони вступают во взаимодействие, ¡шея различные цели и но тождественной понимание условий и смысла предстоящей работы. Осознание социологом названного обстоятельства заставляет его специально пнзлкзиро-вать то социокультурные и психологические факторы, которые

определяют степень и характер участия в исследовании исследуемых лиц, приспосабливать свой кнструментаций к возможностям последних.

2. Взаимодействие социолога с "людьми с улицы", от которых он получает эмпирические данные, оказывается взаимодействием различных субкультур. Осознать их наличие и различия позволяет анализ неявного знания обеих сторон, включахщего в себя имплицитные образцы по1зедэния, высказывания, осмысления действительности, совпадающие у исследователя и исследуемых лиц частично.

3. Использование сходных языковых средств в общении как с коллегами-социологами, так и с заказчиком и исследуемыми лицами рождает у исследователя иллюзию однозначности и непроблематичности осуществляемых им толкований происходящего, целей и средств общения. Опора социолога на собственные неявные знания существенно затрудняет, а то и делает вовсе невозможным проникновение в смысловую сферу респондентов. Выход из названнай ситуации, чреватой утратой смысла всего исследования, связывается с тщательным учетом социально-психологических и пси-холингвистичеисих особенностей взаимодействия разных субкульТур.

4. Проблема понимания целей и смысла исследования осознается как таковая лишь при условии внимания исследователя не только к собственным возможностям и интересам, но и нуждам заказчика, при выявлении его возможностей вписать получаомые наукой знания в некоторую практическую систему решений и действий.

5. Глубина интерпретации эмпирических данных обусловлена прежде всего исходными предпосылками интерпретатора относительно характера отображения в них объективной действительности. Признание активного характера человеческого отражения заставляет исследователя применять разнообразные и многочисленные моры предосторожности, ослабляя воздействие на исходные данные таких факторов, как соображения престижа партнеров по взаимодействию, их трудности в толковании слов, внимание при выполнении поставленных заданий, и т.п.

6. Для коррекции существущего в эмпирической социологии взаимодействия обыденного и научного сознания необходима .специальная доработка любого и ксвдого полевого документа, обращенного к исслвду(и1м лицам, состоящая как минимум из двух этапов.

Первый заключается в перевода каждой исследовательской задачи на язнк, понятный и доступный обыденному сознана» респондентов. Второй этап - это адаптация всего полевого документа к условиям взаимодействия.

7. Заказные исследования как сравнительно новая для социологии разновидность исследовательской деятельности требуют регламентации возникающих здесь отношений, которая касается, помимо прочего, чисто процессуальных аспектов их совместной деятельности по выработке целей, определению понятий, обсуждению предполагаемых результатов исследования.

8. Учет активности взаимодействующих лиц необходим на только дои обеспечения достоверности или надежности исследования,

но и в гораздо более широком плане - как свидетельство гуманизации отношений в процессе исследования. Более того, такой учет является одним из условий возвращения гуманистических ценностей в нале общество.

Практическая значимость работы. Знание о способах и масштабах взаимодействия обыденного и научного сознания на уровне личности, группы, общества важно прежде всего для проведения исследований, предголагащих обращение к "людям с улицы" - носителям ютах, отличных о* исследовательской, субкультур.

Практическая значимость исследования связана прежде всего с возможностью существенной оптимизации инструментария для сбора данных о сознательной деятельности людей, их воле и чувствах ча основании общения с ними самими.

.Конкретные .направления адаптации средств взаимодействия социолога с исследуемыми лицами позволяют повышать как количество участвующих в исследовании лиц за счет уменьшения доли отказывающихся отвечать, и качество ответов за счет их большей искренности, понятности задач, поставленных перед респондентами, равной вероятности выбора предложенных подсказок, снижения монотонности всей работы с полевым документом и т.о.

Кроме того, предложенные автором пути коррекции средств взаимодействия социолога с исследуемыми и с заказчиком лелеют интераташсо первичных данных более адекватной конечным целям. В целом это повышает социальную эффективность научных исследований, открывая даш них реальную возможность становиться руководством к действию.

Выявление различий в неявных знаниях и пелях взаишдейст-

вия сторон способно существенно облегчать общение не только в научном исследовании, но и в повседневно! деятельности, протекающей в условиях асимметричного общения (продавец-покупатель, доктор-пациент, следователь-свидетель, водитель-пассажиры и т.п.).

Апробация -работы. Разработанные в рамках данного исследования идеи нашли некоторое применение на практике в работе ряда социологических центров страны; в лекциях для социологов; изложены на курсах по подготовке специалистов по маркетингу, курсах повышения квалификации работников библиотек. Основные положения диссертации доложены и обсуждены на ряде конференций, симпозиумов, научных семинаров; послужили предметом обсуждения на заседаниях Всесоюзного центра по изучению общественного мнения, секции социологии культуры ССА, заседаниях Ученого совета Научно-исследовательского института книги. Концепция данного исследования получила практическую реализацию в виде монографии и учебного пособия для студентов и аспирантов вузов.

Излагаемые автором идеи получили положительную оценку в -рецензии на одну из книг, опубликованной в журнале "Социологические исследования" '(1Э88, )Н). Помимо названных монографии и учебного пособия основные положения диссертации излагаются в других публикациях автора, перечисленных в конце автореферата.

СОДЕРХАНИЕ РАБОТЫ

Во введении раскрывается актуальность работы, связанная с общей активизацией интереса к субъективному фактору социального процесса, к личности исследователя и исследуемых. Понимание того, как люди относятся друг к другу в процессе взаимодействия, нацеленного на выработку научных знаний, рассматривается как один из показателей культуры научного исследования, культуры общения в целом.

В главе I раскрывается предмет исследования, освещаются достижения ряда школ, направлений и дисциплин, накопивших к настоящему вреьяни интересные значительные сведения о взаимодействии обыденного и научного сознания.

§ I посвящен проблема взаимодействия обыденного и научного сознания в той ее трактовке, как она дается в феноменологически ориентированной социологии.

е

Основоположник феноменологии Э.1^ссерль полагая, что наличный социальные мир есть внешность, сфера утраты смысла.Способом восстановления сшсяа он считает возврат к разъяснению, к особому способу осознания внешней данности, эаклгчапяецуся в уяснении ее смысла для познающего субъекта. Предметом исследования в работах 3.Гуссерля и его последователей, число которых в западной, преимущественно англоязычной литературе t в 70-80-х гг. необычайно возросло среди социологов, лингвистов, этнографов, оказывается не бытие в его внешних проявлениях, а сфера сознания.

Основная вдея здесь заключается в том, что люди склонны развивать упорядоченный и связный взгляд на мир и в этом процессе они строят наивную социологию, которая имеет определенное сходство с научной: поиск и обмеление универсальных свойств за поверхностью явлений.

Основной причиной внимания к этим работам, осуществляемым, в частности, в рамках социологии знания.и познания ( cognitive с -oiology ) является то обстоятельство, что в них в качестве названных свойств раскрываются общеизвестные, сами собой разумеющиеся и потому неявные нормы осмысления социальных явлений (так называемые эпю-мэгода рассуждения). Они получают название норм обыденной рациональности, или процедур интерпретации.

Названные неявные нормы укоренены в обыденном здравом смысле и не воспринимаются человеком как проблематичные, пока не происходит каюк-либо их нарушений, только и обнаруживающих их существование. В силу этого на такие нормы свойственно опираться любому и каддому человеку, хотя и в разной степени,будь он "человеком с улицы" или ученым: и в том, и в другом случае их неосознанно используют при попытках осмыслить происходящее.

Особо исследуется двойственность позиции социолога: с одной стороны, он является ученым, призванным научно изучать общественное бытие и сознание. С другой, он сам является членом того общества, которое изучает, и многие характеристики его сознания сходны с сознанием исследуемых им лиц, а его процедуры интерпретации лишь частично оказываются строго логичными и научными.

Наиболее перспективной стороной феноменологических иссле-

9

довяний является стремление выявить некоторые закономерности в возникновении и существовании имплицитных культурных и познавательных норм, в частности, наиболее распространенных ходов мысли "человека о улицы"■ рассуждающего о внутренних их состояниях на основании наблюдения за другими людьми.

§ 2 посвящен исследованиям обыденной рациональности, вне-научной логики, неявных норм рассуждения и корректного поведения, осуществляемым в пянках психологии познания ( cognitive psychology ). Общность когнитивнотских концепций состоит в стремлении соотнести логичное и алогичное, рациональное и иррациональное в человеческом поведении и его интерпретациях, даваемых рядовыми людьми, выступающими в качестве "наивных психологов" .

Интерес к названному направлению связан с тем, что здесь предметом исследования оказывается структура познавательной способности людей.

В повседневной жизни человек отталкивается от реальных на-йлодаэмь х фактов. Он идет от следствий к причинам. Дефицит времени н отсутствие специальных знаний делаю? его попытки понять внутренний мир людей - интересы, мотивы, причины действий - чреватыми целым рядом ошибок, мешающих узнать действительные движущие силы в его собственном поведении. Речь вдет об ошибках ложного согласи, «симметрии приписывания причин успеха п неудачи, асимметрии позиции участника и наблюдателя, иллюзорных корреляциях, неразличении впекшего и существенного, рассуждения по схеме: "после того - значит, по причине того".

Иными словами, в рамках психологии познания также основное внимание уделяется естественной, житейской логике рассуждений к дамемкм еп интерпретациям своего поведения и поведения других людей. Эта логика том и отличается от научных объяснений, что интерпретация внутреннего мира, сшсла поступков других людей осуществляется благодаря неосознанным житейским, обыденным представлениям, которые в той или иной мере свойственны всем людям, в том числе к ученым.

Вклад социологов и психологов-когнитивкстов трудно переоценить, если рассматривать значение их исследований обыденных норм интерпретации для изучения взаимодействия профессионального социолога с социологами "наивными". Здесь вскрываются значительные фрагменты обыденного неявного знвнкя и способ» его опгпнизп-

ции, постоянно и неизбежно проявляющиеся в ходе осмысления человеческих взаимодействий.

Показано, что противопоставление обыденного и научного носат крайне условный характер и в значительно большей степени относится к результатам, чем к процессу познания; последний никогда не бывает строго логичным и эксплицированным во всех его звеньях, вследствие чего постоянно воссоздаются все условия для того, чтобы нормы интерпретации, свойственные обыденному сознании, в том или ином виде и количество входили в саг.а научные рассуждения.

§ 3 касается культурологических исследований, среди которых особенно ва-ншМ'И в плане избранной теш оказываются исследования явления популярности и взаимодействии различных субкультур.

Последние годи философы, социологи, психологи стали посто-понно подходить к пониманию того, что представление о научном познании как единственном и самодостаточном пути к истине является не болое чем просветительским предрассудком. Очевидным становится тот факт, что созданный вокруг науки культ не дает возможности видеть присущую ой известную ограниченность, поскольку процесс научного познания подвержен разнообразным эмоциональным и волевым воздействиям, неподконтрольным ой во всей ах полною. Это усиливает сегодня призывы обратиться к донаучной а вненаучной практика - традициям, обычаям, народным средствам, общественному мнению и т.п.

Исследования явлония популярности становятся существенным фактором развития науки о культуре , поскольку в этом якгзпии отражается, помимо прочего, результат взаимоотнояешй профессиональной культуры с обыденным сознанием, глубина и потчота ее воздействия на него и одновременно форма реагирования последнего на это воздействиэ.

Как известно, чисто эстетический подход к произведениям искусства, литературы -.удел немногих. Странный набор популярных жен и произведений, соседство которых немыслимо с точки зрения профессионального литературного, музыкального или кинокритика, удивительные л нелепые с точки зрения специалиста сочетания цветов и спитой, чудовищные предрассудки и загадочные прилеты, приводящиэ в изумление медиков - Э1'И и другие фрагкен-ты обыденного сознания становятся предметом все более присталь-

ного внимания в качество составляющих популярной культуры (populer culture j?g обычно противопоставляют "выученной" и рассматривают как результат скрытого отбора из всех культурных ценностей, имеющихся в общество, в том числе и тех, что по официальным каналам не транслируются.

Последние годы не только этнографы, изучающие экзотические обычаи и правила поведения примитивных сообществ, по п исследователи современных развитых культур все чаще говорят о существовании наряду с популярной такта и скрытой культуры как богатейшего пласта социальной кизии, практически ускользающего от исследователя в силу вызванного этим трудностей при обнаружении скрытых "этно-мэтодов" в собственной культуре.

В плане настоящего исследования подобный аспект изучения обыденного и научного (профессионального) сознания интересен прежде всего в связи с обнаруживаемым различими меяду предполагаемой профессионалам! ориентацией : \ населенна "высокую" культуру (профессиональную и бысоко оцениваемую критиками) и на научную логику, и реальной апелляцией обыденного сознания,, наряду и в значительной степени вместо этого, к популярной культуре, многим ее скрытым формам, резко различающимся в разных группах и общностях.

В Главе П вдет речь об основных понятиях. В § I показано, что независимо от того, обусловлено ли взаимодействие сугубо личными или общественными интересами, выступают ли его участники как личности или представители каких-то социальных групп, сам факт их взаимодействия совершается как личностное общение и проявляется в форме взаимовлияний, восприятия, обмена инфорг машшй.

Исследователь и исследуемые ища поэтов являются не просто объектами воздействия друг на друга, но участниками взаимодействия, вследствие чего они оказываются пергнорами, вносящими в этот процесс каждый свой вклад.

В качестве субъекта социального познания, осуществляет ли его социолог или любой другой человек, Еыступает не некий абсолютный разум, чуждый каких-либо чувств, а сознание конкретных людей со свойственными юл интересами, симпатиями, склонностями, привычками и т.п. Объективные многообразие и бесконечность окружавшего мира заставляют человека при его отражении (восприятии

и осознании) производить бессознательный отбор, определяя одновременно значение тех или шшх фрагментов действительности для себя, свое отношение к ним. Содержание сознания как знание, таким образом, оказывается но просто результатом механической проекции разнообразных понятий в голову человека. Оно представляет собой отобранные значения, вшшые для него. Как показано в работах Л.С.Выготского , С, Л »Рубинштейна, А.Н Доонтьева, всякий познавательный акт является одновременно и актом оценки, создавая тем самым постоянную и неизбежную пристрастность человеческого восприятия мира.

Обмен информацией между людьми неизбежно приводит к некоторым изменениям в системе знаний или представлений каждого из участников общения. В результате усвоения новых данных постоянно происходит переработка, переструктурирование содержания со-знапия человека. И сама информация в процессе общения но столько передается и принимается, сколько уточняется, видоизменяется, обогащается.

Отраэднные в сознании ка-кдого из партнеров, действия участников оказываются сопряженными, объединенными п единое це-лоо, обладающее новыми качествами. Сопряженный характер взаимодействий означает их обратимость: действия любого человека могут бнть рассмотрены к реально выступают и со стороны этого человека, и со стороны его партнера. Таким образом, в процессе взаимовоспркятил участвуют, если рассматривать духовную сферу, не два, а целых шесть человек: "я", "я", каким меш видит "другой"; ."я", каким, как "мне" качатся, меня видит "другой"; "другой; "другой" в "моих", глазах; "друлий", каки.1,.как'ему-кажется, его вижу "я".

Культура общения предполагает использование взаимодействующими сторонами тех норм и образцов поведения по отношению друг к другу, которые исключают обращение с партнером как с автоматом, бездушно и механически выдающий искомую информацию. Неявное использование иных норм и эталонов взаимодействия неизбежно приводит к существенным издержкам научного и этического характера.

§ 2 посвящен неявному знанию. Вопрос этот сегодня является одним из наиболее актуальных в связи с уточнением критериев научности методов исследования. Применительно к настоящей работе особого внимания заслуживают выявление и критический анализ

того неявного знания, на которое опираются взаимодействующие стороны. Это не самоцель, а исходный пункт для решения целого ряда задач, связанных не только с определением обоснованности, надежности, достоверности исследования. В неменьшэй степени он связан с общей культурой взаимоотношении исследователя и исследуемых лиц, культурным уровнем всего общества.

Простого указания на существование неявного знания в любом и каждом познавательном и поведенческом акте недостаточно: проблема здесь заключается в том, что оно не просто не поддается осмыслению на уровне привычного опыта исследователя, но и в самом исследовании выполняет роль своеобразного фильтра, оправдывающего те или иные исследовательские шаги и реиения. В параграфе раскрывается часть содержания неявного знания, создающего коммуникативную способность человека.

Под эмпирическим имеется в виду такое исследование,, в котором имеет место обращение ученого к непосредственной эмпирической действительности с помощью и при посредстве неспециалистов, и; обыденного сознания.

Здэсь же вводится понятие "заказного" исследования, отличие которого от более-привычного "прикладного" состоит в том, что цель первого задается ученым извне, в то время как во втором она может быть и выработана в рамках самой науки.

Специфика взаимодействия в эмпирическом исследовании заключается в том, ,что подобное взаимодействие является целенаправленным, массовым, асимметричным, опосредованным. Специально рассматриваются вопросы мажпрофессионального общения.

Особенности взаимоотношения обыденного и научного в исследовании привлекают"'Себо внимание в связи с усложнением научного знания, появлением в нем новых областей, отграниченных от повседневного мира. Разнородно и индивидуальное, и общественное сознание: наряду с научным в нем содержатся житейские представления о социальных структурах, используется житейская логика, в изобилии имеются разнообразные суеверия и предрассудки.

Обыденное сознание в общем виде являет собой способ организации житейского (общественного и индивидуального) опыта. Это споцифичеокое проявление элементарных, первичных форм духовно-практического освоения мира, отражающее и удовлетворяющее потребность в осмысленной ориентации человека в природном и социальном |шре. Поэтому обыденное сознание представляет собой не

II

только ограниченный, застываий набор ходячих истин, но и акгу-муляшпо самого пирокого человеческого опыта.

Специфика взаимодействия обыденного и научного знания в эмпирическом исследовании выражается в неггроясненносги и обыденных, и научных неявных знаний участников взаимодействия и, следовательно, в непрояснонности того фона, на котором протекают эти взаимодействия и в который представления о них вписываются нетождественным образом.

Глава Ш называется "Неявное знание взакмодействутеих сторон и культура общения". В ной показано, что любое исследование и вообще познавательный процесс но начинается с изгероншх, расчленения или группировки данных, а предполагает нзлкчно некоторого продпосылочного знания, определяющего спи подход и способ действия с изучаемым объектом, а гаас представления о природе этого обтекта - в данном случяа человеческого сознания, све.че-иия о котором социолог получает в рэзулмагэ взаимодействия с носпоциялистачи.

Характер такого взаимодействия, способ обращены к другому человеку огрп:.:слт культуру общения исследователя. Скрчтыг- порт; обращения с яэдька, в момент лсслодованил иеочбвадяхз для юго, кто их использует, имэются всегда. Неосоэизвеогсго, они до некоторых пор но становятся предметом обсу.".деш:я. 3 то хе врс-ч: сами »ти трмы I! эталоны носят исторический характер и протзрпэьз-ют в процессе развития науки и общества определенные гамонзппл, Лпбоо содержание таких норм молот оказаться неверным и тем са::нм ненэсет серьезный ущерб исследованию и его участникам. Псзто:у оно требует постоянных описания и анализа, составляя неотъемлемую часть общей исследовательской культуры.

§ I посатлен норма?* и образцам в неявном знают исслет.ова-теля, связанным с его взаимодействием с партиерзми - заказчике;/, и исследуемыми лицами.

Представления социолога, его установки, ценностные ориентации, порожденные повседневностью, принципиально не могут бить вытеснены научными з:ш.чия?.«.а, которие надстрааааатся над аимл. Обыденная и научна-! системы представления сосуществуют в ого сознании, причем элемента первой заменяются элементами второй липь там и тогда, где и когда их различие осознается или по крайней мере ощувается. Но так как процесс научного исследования сам по себе далеко не во всех аспектах оказывается строго логичным,

многие его звенья свернут и малоосознанны, то постоянно происходит неосознанное использование социологом не только научных, но и обыденных знаний. Кроме того, подмена научного знания обыденным обусловлена и тем принципиальным обстоятельством, что в целом осознать, чтд человек думает и делает, значительно легче, чем осознать, как, он это делает.

Обратившись к исследованию проблемы, формулируя гипотезы, разрабатывая программу исследования, ученый начинает как бы "жить" в этой системе норм и ценностей, состоящей, в частности, из слабоосознанных норм обращения к исследуемым, оценок их возможностей и способностей. Общность протекания целого ряда психических процессов у всех людей позволяет исследователю делать неосознанный вывод о внутренних состояниях других по аналогии со своими собственными.

Известно, что явно или неявно человек всегда ориентируется на некоторый нормативный образ слушателя (читателя, собеседника) , формулирует свои высказывания, вывода, вопросы или отчеты не просто как способ самовыражения, но как выражения для кого-то. Когда же респондент выступает лишь как источник информации, присутствие которого автоматически включает его в ситуацию исследования, то взаимодействие носит мнимый характер. Образ респондента оказывается не столько связанным с реальностью, сколько содержит проекцию личностной позиции социолога, приписывающего тому несвойственные респонденту интересы, знания, желания, способность отвечать и т.п. То есть образ респондента чаще всего подгоняется под тог, что знаком лучше. Таким знакомым партнером по общения на социологические темы оказывается для исследователя коллега-социолог . Как следствие, значительная часть сообщений исследователя, будь то вопросы,- задания, адресованные респондентам, или практические отчеты для заказчиков, ориентированы именно на такой адресат.

Названная проблема отношений с партнерами выходит за рамки чисто научных вопросов и касается культуры исследователя, которая выражается не только в том, что социолог следует тем или иным научным и прочим образцам в изучении содержания своего предмета, но прежде всего в его способности относиться к человеческому в другом человеке, умении строить не потребительские, инструментальные, а уважительные отношения с исследуемыми лица-

ми и заказчиками в процессе работы.

Путь к построении таких взаимоотношений ряд исследователей, и прежде всего сторонники феноменологической ориентации, связывают с особой установкой исследователя по отношению к неявным знаниям, касающимся образа партнера по общению и обращения с ним. Для этого социологу приходится рассматривать собственные способы уяснения и понимания взаимоотношений как "антропологически чуждые". Сделав некоторое усилие, он должен стараться смотреть на эти взаимоотношения глазами ребенка или иностранца (прием, в искусстве получиший название острлнения). Тем самым значительная часть неявных знаний, регулирующих эти отноаоняя, станет явной, что и позволит оценить их качество, происхождение, адекватность ситуации и т.п.

Систематическая экспликация подобного неявного знания позволит приблизиться к построению более адекватных взаимодействий с партнерами в эмпирическом социальном исследовании.

§ 2 посвящен неявным знаниям ксслодуошх лиц и том образцам, которые они используют, строя свое поведение в ходе исследования.

Постоянная и неизбежная пристрастность человеческого сознания но позволяет считать участников исследования простым источником информации, но предполагает постоянное и тщательное выявление разнообразных отклонений, возникающих при существовании тех или иных сведений в обыденном сознании и их передаче в естественном языка.

Известно,.что в повседневных ситуациях люди действуют по болызой части импульсивно и не склонны подолгу размышлять над причинами и последствиями чьих-либо действий. Несмотря на то, что это необходимо социологу, в исследовании на одни вопросы люди не отвечают, так как не привыкли их обсуждать, другим не придают существенного значения и потому глубоко не продумывают, третьих просто не понимают. Кроме того, от ответа на часть вопросов они мо1^т уклоняться, так как всем свойственно охранять себя от воздействия факторов, разрушающих систему собственных социальных ориентации и мировоззрения. Более того, существуют разнообразные механизмы психологической защиты, дающей реальное основание для того, чтобы человек, как правило, показывал себя в лучшем свете (в частности, его следствием являются разнообразные ошибки, исследуемые в когнитивной психологии).

В условиях исследования имеет место взаимодействие, цель которого задана исследуемым лицами извне, а не продиктована их собственными нуждами и интересами. Это рождает опасность, что цель эта не будет принята или будет принята формально. В первом случае имеют место явные отказы от участия в исследовании, и способы коррекции данных здесь достаточно подробно разработаны. Во втором случае имеют место скрытые смещения, вследствие своего неявного характера контролируемые с гораздо боль-иими трудностями, а го и не контролируемые совсем.

Ситуация опроса не являьтся привычной для исследуемых лиц, участвующих в такой работе в первый и, возможно, последний раз в своей жизни. Строгой регламентации подобной ситуации кет. Она строится в основном в расчете не инерцию социального поведения. Неудивительно поэтому, что в таком случае разные исследуемые используют в качестве образцов для поведения рез-1Шо кормы. Если рассмотреть их в плане неявных знаний, то здесь crâner заметной тенденция части респондентов неосознанно "поднг ¡ывоть" исследователю, давач ему те ответы,. которые ка-хутс.э правильными, независимо от того, насколько они совпадают с мнением исследуемого (так называемый феномен услужливого респондент). Сущэсгауот общая тенденция людей проявлять болызкй конформизм ("да-тандонция"), больпий консерватизм, стремленио "не ударить лицом в грязь", "не выносить сор из избы" и т.п.

Человек ire просто сообщает некоторую информация о себе. Ou чбио или чаще неявно нэ просто оценивает себя по отношению в эгоЛ îlkсборкацик, но и предполагает, как его может оценить другой (анкетер, исследователь), и строит свое поведение в со-о'хбэгствш! с подобными предположениями, а не просто "выдает" искомое социологом данные.

подобные постоянные проявления человеческой пристрастности сегодня заставляют многих ученых серьезно сомневаться в кечей«» .тобой внфоршдаи, получаемой путем обращения к оби-аштому сознания. Избежать его пристрастности невозможно, но оси, воз?,кит ость учесть и ослабить ее воздействие. В параграфу приводится конкретные примеры, пялюсгркрущвз положения о вличкки неявного знания респондентов на ход и исход исследования, формулируются возмамп.-а способы смягчения искажений, с ни-t'V. сьязвкныл. Типологии респондента, в частности, позволяет ut;! усгамш ее тщательной разработки вьодзть оптодгленпно ш-

дивидуалышв коэффициенты дая учета названных факторов в общем массиве информации.

§ 3-"Неявное знание заказчика- рассматривает эти знания прежде всего в плане культуры межпрофассионального общения. Сравнительно недавнее распространение захазных исследований делает актуальной регламентация возникающих здесь взаимоотношений не только с юридической (это делается в соответствующих ГОСТах и договорах), содержательной, но и с культурной, этической точек знания.

Пока взаимодействия строятся в основном на опыте и интуиции сторон. Общепонятность употребляемых слов, достижение согласия по частным организационным вопросам создают иллюзию, понимания, которая может сохраняться вплоть до обсуждения итогов. Одна из причин то?.у - иепроясненность исходных знаний заказчика о социологии. Это приводит к тому, что к социологам обращаются с запросами о любой информации социального характера. В параграфе приводится типология ситуаций, характеризуем« различной степенью осознания заказчиком пелей задуманного исследования.

Эзводсккэ социологи, имэгашэ дело обычно с одним и тем хв заказчиком, постепенно эмпирическим путем преодолевают трудности, связанные о том, что цель их исследования задается внешней по отношению к науке сродой, а не вырабатывается в ео рамках. Но сегодня, когда все большее число лзд обращается в различные социологические центры, знание социолога об ннтерэсах заказчика, ого нуждах л интересах оказывается зачастую также весьма приб-лизителышм. Вольно или невольно исследователь приписывает партнеру некоторые интересы и потребности, опираясь на свое обыденное представление о той или иной должности или профессии. Выяснению жа того, насколько эти представления соответствуют действительным нуждам и интересам заказчика, могут помещать дефицит времени, опасение показаться малокомпетентным, пренебрежение к специфике каждого конкретного заказа и множество других причин, не говоря уже о принципиальной трудности обсуждать с кем-лн бо то, что партнеру кажется семо собой разумеющимся, естественным и не заслуживающим специального внимания.

Представитель каждой профессии опирается на собственную систем »»ординат, го есть запас т»и него очевгдкнх, стло собой разу'"этих ся знаний и молчали-» . ;.?л:п.:а;трт, по 1"/°л но :>то

достаточно оснований, наличие таких же знаний и у партнера. Их взаимодействие оказывается поэтому сферой полного произвола, неаффективных воздействий друг на друга и третьих лиц, приводит к разночтениям. Но это обнаруживается лишь когда отчет уже написан, а полученные данные не могут быть увязаны с практическими нуждами заказчика. В результате у социолога возникает чувство исследовательской неудовлетворенности, а у заказчика -разочарование в возможностях науки.

Подобной ситуации можно избежать, если контролировать ряд моментов с самого начала взаимодействия. Рассматривая его этапы, необходимо выделить специально формирование, совместную выработку цели (значительно реже речь мажет идти сразу о во принятии социологом); определение понятий и постановка задач также являются зоной совместного поиска сторон. Они являются совершенно. необходимыми этапами творческого взаимодействия, поскольку именно в это врога выявляются основные параметры неявного знания сторон, делаются очевидными дая партнера ожидания, возможности, аспокты, в которых будет осуществляться дольнейиая работа или куда предполагается вписать знание, которое будет получено.

Творческое, а не сугубо исполнительское отношение к нуждам заказчика может не привести к выработке общей цели, что повлечет за собой определенное сужение круга заказов. Однако дискредитация науки, которой иногда столь опасаются исследователи, происходит не потому, что социолог честно признает: та или иная цель пока достигнута научными способами быть не может. Она имеет моею в тех случаях, когда любые требования выполняются беспрекословно. Возможно, главным образом поэтому исследования, сделанные по заказу, вызывают определенное пренебрежение со стороны других ученых: недостаточная их обоснованность и точность не всегда поззоляют вовлекать такие работы в научный оборот.-

Собственно инструментарий является предметом заботы исключительно социолога, и его приходится ограждать от вмешательства самого доброжелательного заказчика. Это необходимо делать для того, чтобы не создавать, в частности, у последнего иллюзии об очевидности получаемого с помощью полевых документов знания, поскольку эмпирическое "сырье" еще требует значительной научной работы, прежде чем становится пригодным заказчику в качестве

материала для размышления и принятия практических решений. Тем более, что профессиональнокомпетентно он оценить инструментарий не в состоянии.

Таким образом, неявное знание заказчика при его взаимодействии с социологом значительно проясняется, если стороны сосредоточиваются не на внешних атрибутах исследования (типах вопросов, градация шкал, оформлении полевых документов, подборе респондентов и т.п.), а при согласовании программных положений.

Проблема неявных знаний в этом процессе не исчерпывается рассмотрением различных аспектов профессионального и межпрофессионального общения. Ока затрагивает более глубокие пласты познания - его историко-культурную, личностную и т.п. обусловленность. Однако выявление неявных знаний взаимодействующих сторон - одно из необходимых звеньев в построении теории, реально отражающей процесс получения и развития научного знания, становления культуры общения в исследовательской деятельности, создания общего языка для науки и практики.

Глава 1У рассматривает средства, с помощью которых осуществляется взаимодействие участников исследования. Социологическая интерпретация языка в целом, как она сложилась в современ-. ной науке, оказывается местом пересечения целого ряда проблем, весьма существенных как для развития самой социологической науки, ее методов и средств, так и для углубления и утешения представлений о ее предаете,

В этой связи особого внимания заслуживают как минимум два аспекта языковой проблематики во взаимодействии - вариации в выражении каких-либо мыслей каждым участником и способы установления взаимопонимания мэжду ниш.

Поскольку один и тот же реальный мир как бы "поворачивается" для каждого человека своей особой стороной, его явления, оставаясь одними и теми же в многочисленных индивидуальных восприятиях, приобретает для каждого человека отдельно свой особый смысл, отражая пристрастность его сознания. Существенно^ продвижению в уяснении вопросов, связанных с пониманием, способствует введенное А,.Н.Леонтьэвым разграничение понятий "значение" и "смысл" как объективно существующих связей, единства общения и обобщения, с одной стороны, и личностио мотивированного значения для субъекта, с яругой.

Суиостврньо затрудняет исследование языковой проблемати-

ка

ки в социологии то обстоятельство, что для человека-носителя смысла смысл неотделим от значения. Это и создает надежную базу для возникновения и постоянного поддержания иллюзии взаимопонимания.

Мысль, как известно, не существует в сознании в готовом виде, лишь ожад.зя своего "выходе" в виде сочетаний звуков или знаков. Она, как показывают психологические исследования, воплощается, или совершается в слово, которое звучит не само для себя, а для того, чтобы его поняли. Процесс понимания - это всегда выбор значения из многих возможностей. При этом степень понятности бывает различной - от уяснения значений в самых общи чертах до уяснения передаваемого смысла, а также причин,его породивших, выявлений значительных фрагментов всей смысловой ■ сферы партнера по взаимодействию.

§ 2—"Язык в социальном исследовании"-посвящен прежде всего проблема взаимоотношений обыденного и научного языка в социальном исследовании. Известно, что наибольпее внимание ой было удалено в рамках позитивизма в связи с его стремлением очистить научные сродства познания от разнообразных "помехообразую-цкх" факторов. В отлично от позитивистов сторонники герменевтических направлений подчеркивают пркнцшпшльную невозможность и ненужность подобного занятия.

Первое связывается с том, что любые научные термины являются словами, обязательно и постоянно связываемыми с другими словами обыденного языка по правилам общей грамматики и синтаксиса. Второе обусловливается там, что использование научных терминов навязывает слушателям или читателям такое понимание социальных событий, которое ориентировано на нормы научной,а но обыденной рациональности, и потому является привнесением в повседневность неких чуядых ой абстрактных схем.

Любую законченную мысль, выраженную словами, целесообразно рассматривать в дFyx отношениях: в отношении к действительности, которую эта мысль отражает, и в отношении к людям, которые эту мысль должны понять. В отечественной социологии она чаще рассматривается в первом отношении, а именно уточняется, адекватно ли она отражает объективный мир. Обсуждаются вопросы, связанные с определением понятий и поиском эмпирических индикаторов. Однако второй аспект воплощения мысли в слове -вопрос об адекватности ее понимания теми,к кому она обращена

- оказывается но менее существенным. Он касается как проблем межпрофессконального общения, взаимодействия научного и обыденного сознания, так и особегаюстей взаимодействия целенаправленного, асимметричного, с затрудненной обратной связью и т.п., то есть такого взаимодействия, в котором отсутствие взаимопонимания нэ очевидно. Поэтому приходится обращать особое внимание на соответствие формулировок полевых документов не только исследовательской задаче, но и возможностям и желаниям исследуемых как источника информации, чек^у и посвящен § 3.

Изучение различных субкультур показывает, что разнообразие условий труда, быта, уровня образования людей постоянно и неизбежно вызывает различия в их языке. Демократизация сегодняшнего языка, исчезновение понятия "печатного слова", легализация различных общественных групп (хиппи, рокеров, металлистов, крианаитов и т.п.) привела к легализации и их языка, что в целом породило значительные изменения в общем стиле общения, культура речи.

Для того, чтобы' общаться с исследуемыми лицами, необходимо найти с ними общий язык. Языковые средства полевых документов далек«ог спонтанной речи хотя бы потому, что представяя-эт собой письменный текст, где тема, последовательность вопросов и заданий, рамки, продолжительность и т.п. определены це-1ями исследования, которые известны лишь одной из сторон, являи-юйся инициатором взаимодействия. Для достижения взаимопонима-шя здесь обычно рекомендуется по возможности использовать язык :ех, с кем исследователь общается.

Однако социолог этого сделать не может по двум взаимосвя-анным причинам: в силу "интеллигэнтоценгристской" установки, аотавлягащей ого неосознанно подгонять малоосознакный образ еспондентов под более привычный ему образ лиц, с которыми он ривьас общаться, а именно "средних интеллигентов" Ш.П.Воронов), рома того, он не может использовать язык исследуемых потому, го не знает его специфики ввиду объективного разнообразия групп зеледуемых.

Казалось бы, в таком случае социолог попадает в круг, по-'чивиий название герменевтического: чтобы понять своих иссле-'еглых, он должен знать их язык, а чтобы знать их язык, ему. юбходиио их понять. Выход из этого круга связывается как с 1звитиеч включенного наблюдения, позволяли го социологу приб-

лизиться к комодникативной способности рядового "человека с улицы" овладеть теми неписаными нормами интерпретации, которые гот применяет для осмысления происходящих событий. Кроме того, этот выход тесно связан с междисциплинарной интеграциой, и прежде всего с широким и постоянным привлечением в процедуру социологического исследования данных из.социо- и психолингвистики и социальной психологии. Наконец, для этих же целей социологу рекомендуется трактовать как "аналитически проблематичный" (А.Сикурел) не только язык (речь) исследуемых лиц, но и собственную речь исследователя, то есть применять приом ос -гранения прежде всего к собственной речевой деятельности, что позволит прояснить используемые в ней скрытые нормы понимания.

Глава У "Интерпретация результатов взаимодействия" посвящена проблема перевода эмпирических сведений как результата взаимодействия ученого с исследуемыми лицами на язык научной теории.

§ I касается понимания высказываний и интерпретации фактов.

Проблема понимания стала особенно актуальной в связи с усилением антипозитивистских тенденций в социальных науках, со стремлением вернуть наукам об обществе их гуманистическую направленность. Сегодня эта проблема тосно связана с провращониаг, науки в непосредственную производительную силу, с поиском отш-тов на вопрос о путях применения общетеоретического знания дли уяснения конкретных исторических особенностей изучаемых явлений.

Сторонники герменевтических направлений в этой связи концентрируют свое внимание на процессах понимания как переводе чужого мысленного содержания в план сознания интерпретатора, исследуют понимание как процесс, в который включены оба участника взаимодействия как активные стороны.

В эмпирическом исследовании проблема понимания не возника ла бы, если бы происходила прямая передача информации о внешне мире сразу в сознание человека. Никакие специальные научные ис следования были бы не нужны. Все исследование свелось бы лишь суммированию и группировкам высказываний людей, отражающих яка бы с известной точностью факты действите^яости. На самом же х ле эти высказывания отображают действительность весьма пристрастно, неодинаково, что создает богатые и разнообразные зозмс

2-1

ности для затруднения процессов понимания и в повседневной жизни, и в научных исследованйях, нацеленных на выработку научного знания на основании собранного эмпирического "сырья". .■

Сегодня в науке преобладает точка-зрения на понимание как на специфическую форму знания, форму интеллектуальной ориентировки, звено, связующее абстрактное научное знание с широко понимаемой человеческой деятельностью. Понимание рассматривается как универсальная характеристика, присущая любой форме человеческой деятельности и представляющая собой отношение к знанию, его интерпретацию с точки зрения возможности его практического (в том числе в рамках научной теории) использования. Привлече— гие понятий "значение" и "смысл" позволяет сказать, что понима- \ шо - это избирательное, активно-творческое усвоение определен-юго фрагмента из общезначимого знания, превращение этого фраг- ^ ганта в личностный смысл интерпретатора, будь он ученым или за-^J ■.аэчиком.

Понимание - это отношение к знания. Оно предполагает не-сознашый отбор одного или нескольких аспектов из всего содер-ания, тлеющегося в знании, и направлено не на весь понимаемый tíieicT (состоящий, скажем, из всех потенциальных значений вйска-ивания человека), не на выяснение его всеобщих свойств (скажем, дтонашш, акцента, лексического разнообразия, тональности и .п.), а на особое, уникальное в нем, важное в плане целей негодования .

Аспектизация знаний в процессе понимания позволяет челове-' овладевать этими знаниям не абстрактно-механически, а изби-1тельно, в соответствии с его потребностями. Понимание поэтому, отличие от распространяемых знаний, всегда конкретно.

Включение эмпирических данных в систему науки предполагает следовательное их понимание как: а) непосредственного содер-нкя высказывания (доступного любому грамотному человеку, если чь идет о письменном общении), б) установления того смысла, горый вкладывали в эти высказывания исследуемые лица (что они зли в виду, отвечая на вопросы), предполагающего качественный элиз этих данных; в) понимания причин, вызвавших появление даю таких высказываний, причин как объективного, так и субъ-глвного характера, в том числе связанных и с содержанием пред-га обсуждения, и с процедурой этого обсуждения; г) опоеделе-í ценности полученных сведений с точки зрения достижения по-

ставленных целей исследования. Это и будет частью обратного перевода с языка исследуемых на язык исследователя и затем - практики.

В связи с обсуждением этапов подобного перевода в диссертации разграничиваются понятия семантической к теоретической интерпретации. В первом случае весь процесс интерпретации,под которой в социологии имеется в виду не только понимание, но и статистические операции с данпыми, минует ряд названных этапов и сводится непосредственно к описанию того содержания полученных данных, которое в принципе доступно любому человеку, научив шевдся, как это чаще всего бывает необходимо, "читать" сведения из таблиц и других распечаток цифр. Научная ценность подобных данных (группировок и классификаций высказываний) усматривается исключительно в объективном и общепонятном содержании полученных от респондентов ответов. Нмплицитность неявных теоретических знаний исследователя, пренебрежение активностью респондентов, их непохожестью на социолога в таком случае выливаются в плоский эмпиризм, не способный отличить сущность от явления, случайное от необходимого и выявить причинно-следственные зависимости. Названные приемы интерпретации эмпирической информации имеют к научному исследованию весьма косвенное отношение.

Теоретическая интерпретация осуществляется при условии признания того, факта, что эмпирические данные отрагаюг объективную действительность, содержащуюся в высказываниях исследуемых лиц как выратении обыденного сознания,'не напряцую, а опосредованно. Эти высказывания являют собой лишь результаты малокомпетентного самонаблюдения и пристрастных самооценок,то есть это не "чистые" факты, а факты всегда оцененные и потому на обладающие абсолютной достоверностью и непосредственностью связи с действительностью.

В отличие от семантической, теоретическая интерпретация предполагает не механический перенос количественных соотношений между разными группами сведений, полученных от респондентов, в систему научного знания, а их творческую переработку, рассмотрение их не только самих по себе, но и в свете исследуемой проблемы, целей, задач, гипотез исследования.

Помимо применения статистических методов, в результате которых возникают социально-статистичяские факты, теоретичес-

о

кая интерпретация как многоуровневый процесс предусматривает как необходимое звено также и качественный анализ эмпирического материала, чему посещен § 2.

Известно, что для проведения статистических операций о эмпирическими данными необходимо эти данные определенным образом упорядочить. Это сводится обычно к различным математическим операциям над ними. Под качественным же упорядочиванием здесь подразумевается проведение несколько иных операций, в связи с чем вводятся понятия самостоятельного, правильного, продуманного, компетентного ответов.

Самостоятельным называется высказывание, сформулированное человеком независимо от подсказок других людей (социолога, анкетера, других исследуемых).

Правильным считается ответ, сделанный в тех рамках, которые предполагались исследователем (в противном случае это будет ответ "не о том").

Согласованность ответов представляет собой проблему, обычно связываемую с отсутствием логических противоречий между отельными высказываниями .■. одного респондента. Однако гогласованность должна определяться скорее научными логи-1ескнш критериями, характерными для выработки и развития науч-юго знания, а в соответствии с житейской логикой, обиеггриняты-ш в обыденном сознании нормами интерпретации, В связи с !еы согласованность обусловлена тем, что исследователь понкма-? гот смысл, который в те или иные задания вкладывают иссле-уемыз лица.

Компетентность определяется в зависимости от источника ведений, на основании которых исследуете лица формулируют вой высказывания. Это понятие позволяет различать огвотк, меющие непосредственное отношение к личному опыту человека, зрекитому им самим, ели к стереотипам, основанным на сведе-1ях из разговоров, книг, сообщений средств массовой информэ-ш и т.п.

Эмпирическое социальное исследование способно выполнять «и социальные функции только тогда, когда оно не ограннчи-ется одной констатацией содержания "сырья", а всгфываэт виут-нние закономерности н перспективы развития изучаемого явлэ-я, вписывает его в совокупность внрпнкх по огнояепзп к существенных факторов, гс;:ркь_^ причины и следствия. кзучаз-

них явлений.

Способам адаптации средств дня получения этого "сырья" к представлении итогов научной деятельности заказчик; как основный текстам, предполагающим взаимодействие обыденного и на учного сознания, посвящена глава У1 "Адаптация средств взаиыо действия сторон", Э1и тексты рассматриваются в той послед вательности, в какой они создаются в эмпирическом исследован?

§ I касается адаптации отдельно взятых вопросов в плане освобождения респондентов от формальных трудностей. Вводится понятие трудного вопроса, под которым понимаются трудности, связанные с восприятием печатного текста и пониманием заданй в нем сформулированных. Дается классификация формальных труд стой,длй чего привлекается иллюстративный материал из соврем ных исследований. Речь идет об особенностях восприятия вопро в табличной форме, его расположении на странице, о длине вое са и вариантов ответа, наличии незнакомых слов, речевых штах соотношении абстрактных и конкретных слов; при формировании вата обсуждаются трудности выбора, воображения,исчисления а

Названные трудности вызывают значительное число пропущ( ных ответов, вызванных нежеланием респондентов выполнять тр; ную и не всегда понятную работу - долго читать, искать нужк вариант, считать и т.п. Адаптация связывается с соотвегству щим редактированием отдельных вопросов.

§ 2 посвящен освобождению респондентов от навязываемых мнений. Вводится понятие тенденциозного вопроса, под которь понимается такая его формулировка, которая ограничивает во; ности респондента свободно выразить мнениэ, отличное от ыш исследователя.

Дается классификация вопросов, чья тенденциозность.пр ляется во внушающей формулировке, в наводящей преамбуле, в ыом факте закрытия вопроса, в соотношении содержания подск в том числе соотношении социально более и юное желательны вариантов, в их последовательности, в применении модальны? оценочных слов, ссылок на авторитеты и др.

Тенденциозность вопроса приводит как к отказу от отв! ввиду осознания этого его свойства частью респондентов, и к смещениям в пользу того варианта, который неосознанно в зывает социолог; измерить возникающие здесь смещения не п ставляется возможным. Соответственно, коррекция тенденцио

«опросов заключается в редактировании юс о учетом названных [ризнаков тенденциозности.'

§ 3 "Адаптация отдельных вопросов о учетом соображений рестиха исследуемых лиц" касается наиболее важной проблемы, вязанной с желанием и способностью людей отвечать на вопросы, ак или иначе затрагивающие их престиж. Вводится понятие дели-зтного вопроса, под которым понимаются задания, приводящие к затруднениям респондентов вследствие наличия в этих заданиях эямой или косвенной оценки личных, интимных свойств человека га его окружения.

Если трудный вопрос характеризуется трудностями, связан-1мн с восприятием письменного текста, тенденциозный с отраже-ш в нем установок исследователя, препятствующих выска'зыва-ю респондентами собственных мнений, то деликатность объясня-ся вторжением во внутренний мир человека. Здесь он, с одной ороны, оказывается неспециалистом, с другой - считает себя рошо информированным, Кроме того, во внутренний мир люди сьма неохотно пускают посторонних и говорят о нем далеко не згда с готовностью, подробно и искрэнне.

Трудный вопрос ограничивает всякую возможность чеяовока гь осмысленный ответ, тенденциозный - дать ответ, не совпадай! с мнением исследователя, а деликатный ограничивает возмож-',ть дать ответ искронпий и осмысленный.

Восприятие вопросов о фактах прошлого, о возрасто и обра-ашш, о затратах времени и денег, о'поведении и обладании ' . —либо подвергается значительным изменениям, поскольку в гла-участншсов исследования названные характеристики оданивоят-гсак престижные.

Знание человеческой психология, уважение к внутреннему мч-цругих людей, признание их права на непохожесть на социолога гавляют избегать вопросов, способных показаться респонден-деликамыми. Особенно это касается вопросов, связанных с жтеристиками. участников или наблюдателей событий, обсуадэ-I причин успеха гаи неудачи каких-либо предприятий, протп-сташгеюи "своего" и "чужого" и подобных явлений, в ¡сото-со всей очевидностью проявляются свойственные обыденному анкю оятбки приписывания (см. § 2 гл. I) и другие мэханнз-сихологяческой защиты.

Адаптация деликатных вопросов связывается с пспользовгчп-

ем преамбулы к ним, о еда бляшки оценочный характер вопроса, с апелляцией к конкретным фактам, с постановкой косвенных в общих вопросов. Учитывая существование ошибок атрибуции, исследователь избегает также использования притяжательных местоимений в содержании вопроса, проявляя бережное отношение к внутреннему миру пар:гяера по взаимодействию.

£ § 4 рассматриваются основные направления адаптации всего текста, обращенного к исследуемым лицам. Составляющие его вопросы и задания не изолированы друг от друга. Это звенья одной цепи, характеризуемые в целом "переливанием смыслов" (Л.С Выготский). Поэтому полевой документ представляет собой не ие ханическое соединение вопросов, и даже не логическую их пепоч ку, а целостное средство общения между ученым и носителями об денного сознания. Это заставляет предъявлять к полевому документу особые требования.

При составлении его обнаруживается два этапа. Сначала адаптированные по отдельности вопросы упорядочиваются по так называемому правилу воронки, предусматриваицецу постепенный • переход от простых вопросов к более сложным. Следуя этому щм & вилу, исследователь,помимо прочего, вселяет в исследуешх ув<

ценность в их способности выполнять отведенную им роль. Факт сопряженности различных ответов позволяет рассчитывать на то что и от более сложных вопросов люди уклоняться не станут.

С другой стороны, этот факт заставляет иметь в виду и в мощность паявленияГэффекта излучения". Когда все вопросы лог чески взаимосвязаны, у человека формируется некоторая устано * ка. Постепенно закрепляясь, она начинает, в свою очередь, вл

ять на содержание его последующих высказываний, направляя ю русло, проложенное предыдущими.

С точки зрения респондентов все вопросы - это задания, требующие выполнения. Но создать и поддерживать интерес к э: работе, дать им возможность переключать внимание с одной те] на другою, ослаблять влияние предыдущих вопросов, - все это предусматривается на втором этапе работы над полевым докуме: том. Происходит адаптация его уже не столько к познавательн сколько к коммуникативным целям взаимодействия.

В этой связи в параграфе освещается роль функционально хологических вопросов, под которыми понимаются различные фа лировки, которые выполняют, помимо (или вместо) дознаватель

иные функции, облегчая общение, делая его более простым и интересным, приближая ситуации иооледования к привычным для исследуемых более симметричным взаимодействиям. Специально анализируются контактные, буферные вопросы, фильтры, преамбулы, а также способы обращения к респондентам, формулировки всего задания, инструкции по работе над документом. Кроме того, рассматривается вопрос об уместности эпиграфов, месте расположения социально-демографических вопросов, исследуется эффективность речевых формул для завершения общения, а также оформление анкеты с учетом восприятия разного шрифта, иллюстраций и т.п.

В § 5 "Основные направления адаптации научных текстов для заказчика" рассматриваются возможности сделать научное сообщение более понятным и интересным для читателя-несоциолога. Публикации итогов исследования обычно адресуются коллегам или широкой общественности. И в том и в другом случае такие публикации проходят определенную редподготовку, в результате которой в тексте предусматривается не просто сообщение некоторых сведений, но сообщение их в форме, понятной и интересной читателю, будь то коллега-социолог или подписчик массового издания. Социолог обычно гораздо больше озабочен организационными вопросами и подведением итогов исследования, решением содержательных ¡адач, чем тем, как сделать текст отчета понятным заказчику.

В плаке адаптации научных гег.стов к условиям взаимодейст-1ия социологе по поводу исследования с внешней по отношению к юшюлогии средой освещаются прежде всего способы сообщения :ели исследования, содержащегося во вводной части отчета, упоминания о заказчике и исполнителе, сроках и способах получения анных, описания выборки и т.п. Доказывается, что эти важные ведения, без обоснования которых не обходятся научные публика-ии, в практическом отчете должны не обосновываться, а сообщать-з, поскольку компетентно оценить эти сведения читатель-заказ-ик не в состоянии.

В содержательной части отчета в с?яаи это!) особенностью )суждаемого взаимодействия доказывается, что часто используе->е расположение материала в соответствии с хронологией получе-и эмпирических данных, с последовательностью вопросов в анкете га же раздельное его освещение ч зависимости от метода сбора

31

данных менее удачно в плане связности и цельности текста, слэ-довательно, и его понятности. Обосновывается целесообразность расположения материала в соответствии с последовательностью решения задач. Применительно к снятию формальных трудностей читателя в параграфе особое внимание уделяется подаче в отчете цифр, таблиц, перечней, аббревиатур, терминов, слов в переносном употреблении и т.п.

В Заключении делается вывод о том, что исследование взаимодействия обыденного и научного сознания в эмпирическом исследовании способствует не только упорядочению действия многих факторов, негативно влияющих на итоги и выводы, но и позволяет повышать общую культуру научного исследования, утверждать престиж науки в обществе. Кроме того, подводятся итоги работы и определяются перспективы дальнейших исследований, связанных с активностью участвующих в эмпиричэском социальном исследовании сторон, гуманизацией их взаимоотношений.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

1. Язык неформального общения молодежи. - В кн.: Виды и функции речевой деятельности. Ы.: Ин-т языкознания АН СССР, 1977. - С. 5'?-'66.

2. "Порождающая семантика" Аарона Сикурела. М.: ИНЮН АЛ СССР. 1981. Деп. № 8021. - С. 183-196.

3. Психолингвистичваиш воззрения феноменологически ориентированных социологов. - В кн.: Общение, текст, высказывание. М.: Ин-т языкознания АН СССР, 1981. - С. 262-273.

•I. "Принятие на веру" как основа усвоеи:й социальных норм. -В кн.: Проблемы организации речевого высказывания. М.: Кн-т языкознания, 1981. - С. 101-106.

5. Сближение феномэнолопсческой и позитивистской ориентации в социологии языка. / Социол.исследования, 1202. № 2. -

С. 199-203.

6. Неформальное общение учащейся молодежи. - В кн.: Токст как психолингвисгическая реальность, М.: Ин-т языкознания. 19Щ

7. Практическая герменевтика и социальное познание. - В кн.: Вопросы истории и критики бур-куазной социологии. М.: ИСИ АН СССР, 1983. - С. 94-Ц5.

8. "Практическая гормяневтика" социологов-феноменологов / Вопросы философии, 1984. }{ 8. - С. 168-192.

9. О языке социологии и социологии языка / Социологические исследования, 1985, Л I. - С. I55-I6I.

10. Проблема взаимопонимания между социологом и респондентами. - В кн.: Тезисы УШ Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. М.: Ин-т языкознания, 1985. -С. 16-17.

11. Лингвистические проблемы массовых социологических опросов. - В кн.: Вопросы социолингвистики. М., 1986. - С. 28-29.

12. Анализ неявного знания исследователя как условие развития социального познания. - В кн.: Специфика философского знания и социальная практика. М.: Ин-т философии АН СССР, 1986. -С. 48-50.

13. Обыденное и научное в сознании исследователя. - В кн.: Актуальные вопросы марксистского историко-социологического исследования. М.: Ин-т философии АН СССР, Философское общество, L986. - С. 94-96.

14. Нет ответа.'Анализ методической ситуации на страницах журнала "Public Opinion Quarterly" / СоЦЙОЛОГИЧбСКИе ИССЛвДО-зания, 1986, № 4. - С. II8-I22.

15. Проблема взаимопонимания между социологом и рядовым' шеном общества. - В кн.: Актуальные проблемы марксистского гсторико-социологического исследования. - М.: ИСИ АН СССР,1986. - С. 94-96.

16. Анализ неявного знания исследователя как условие разви-■ия социального познания. - В кн.: Специфика философского зна-ия и общественная практика. 1,1.: Ин-т философии, 1986. - С. 1817. Социальное познание и мир повседневности. Горизонты и

упики феноменологической социологии. М.: Наука, 1987. - 144 с.

18. Эмпирическое социгтоглческое исследование и проблема внимания. - В кн.: Актуальные проблеш изучения социальной сфе-а и методики прикладных исследований. М.: ИСИ АН СССР, 1987. -

. 47-48. .

19. К вопросу о человеческом факторе в науке. - В кн.: эловеческий фактор: сущность, закономерности резвитш и пути <тивизации. М.: й-илософское общество, 1987. - С. ь8-71.

20. Проблемы взаимопонимания между социоло1'ами и респон-энтами. - В кн.: Проблеш сравнительных исследований в социо-)ГИИ. М.: ИСИ № СССР, 1988. - С. 105-120.

21. Равноценны ли альтернативы? / Социологические исследования, 1988, * 2. - С. 94-97.

22. Человек как участник эмпирического исследования. - В кн.: Человек в сфере гуманитарного знания. М.: ИСИ АН СССР, 1939. - С. 4-21.

23. Чтение по заданию и по потребности/ Советская педагогика, 1989, К 10. - С. 49-54.

24. Анкетный опрос как общение социолога с респондентами. М>: Высшая школа, 1989. - 176 с.

25. Что читают старшеклассники? - В кн.: Экслибрис. М,: Книжная палата, 1989. - С. 31-37.

26. Трудный вопрос / Социологические исследования. 1989, Ji 4. - С. II2-II7.

27. Книги для детей: Общественные потребности и их удовлетворение. -В кн.: Книга. Исследования и материалы. М.: Книжная палата, 1990. - С. 29-15.

28. Чтение в начальных классах: программные авторы и лидеры спроса / Советская педагогика, 1990, № 4. - С. 42-16,

29. Кумиры читающей публики (беглый взгляд на чтение времен оттепели и перестройки) / Вестник АН СССР, 1990, № II. -С. 9-16.